Семантика переходности в таджикском, русском и чешском языках: Сопоставительный анализ тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.20, кандидат филологических наук Лоикова-Насенко, Татьяна Холмуродовна

• Лоикова-Насенко, Татьяна Холмуродовна
• кандидат филологических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Лоикова-Насенко, Татьяна Холмуродовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. СЕМАНТИКА ПЕРЕХОДНОСТИ, СПОСОБЫ

И СРЕДСТВА ЕЕ ВЫРАЖЕНИЯ.

1.1. ПЕРЕХОДНЫЕ ГЛАГОЛЫ.

1.2. ГЛАГ ОЛЬНОЕ БЕСПРЕДЛОЖНОЕ УПРАВЛЕНИЕ.

1.3. ПОКАЗАТЕЛИ СЕМАНТИКИ ПЕРЕХОДНОСТИ.

ГЛАВА 2. СЕМАНТИКА ПЕРЕХОДНОСТИ И ЗАЛОГ.

2.1. СЕМАНТИКА ПЕРЕХОДНОСТИ И ВОЗВРАТНОСТЬ.

2.2. АКТИВНАЯ И ПАССИВНАЯ ЗАЛОГОВЫЕ

КОНСТРУКЦИИ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Семантика переходности в таджикском, русском и чешском языках: Сопоставительный анализ»

Глагол - это не только одна из древнейших частей речи в языке, но и одна из самых сложных грамматических категорий. В предложении глагол занимает главное место и играет роль связующего центра, вокруг которого разворачиваются синтаксические связи. С одной стороны, семантика глагола указывает на возможные сочетания лексем внутри предложения, в частности субъектно-объектные отношения, с другой стороны, лексическая семантика самого глагола может быть описана на основе тех же самых субъектно-объектных отношений.

Семантическая структура каждого предложения включает в себя три основных компонента: глагол, объект и субъект. Взаимоотношениям глагола и объекта присуще управление. Глаголы способны управлять объектами при помощи предлогов и без них. Беспредложное управление подразумевает переходность. Если глагольное действие направлено непосредственно на объект, то следует говорить о прямой переходности, а объект в этом случае называется прямым.

В славянских языках прямой объект связан с формой винительного падежа без предлога, в таджикском языке - с послелогом -ро. Однако не только винительный без предлога указывает на наличие в предложении прямого объекта, так же как не только послелог -ро определяет наличие в предложении прямого объекта. ".Прямой объект может выражаться (например, в русском, польском и других славянских языках) и иными формальными средствами. .эти различные формы выражения объединяются на основе некоторой семантической общности, какого-то функционального комплекса." (77, 6) '.

Чтобы определить семантику переходности, способы и средства ее выражения, взаимосвязь категории переходности и залога, семантики переходности и возвратности в таджикском, русском и чешском языках, следует, прежде всего, определить является ли переходность грамматической категорией или же это лексико-грамматический разряд. На современном этапе данная проблема рассматривается с двух сторон. В одних работах определяется различие между морфологическими категориями и лексико-грамматическими разрядами, в других работах данное противопоставление не проводится. Так, А.В.Бондарко в книге "Теория морфологических категорий" пишет: "Морфологические категории следует отличать от оппозиций лексико-грамматических разрядов." (12,155) и далее приводит примеры этих лексико-грамматических разрядов: ".способы действия глаголов, разряды возвратных глаголов (собственно-возвратные, взаимо-возвратные и т.д.), глаголы переходные и непереходные, личные и безличные, существительные одушевленные и неодушевленные." (12,155). Здесь же приводится определение лексико-грамматических разрядов: ".это грамматически значимые. группировки слов в рамках данной части речи., которым свойственны следующие черты. 1) Такие группировки лексики обладают общим семантическим признаком и выделяются прежде всего на основе этой семантической общности. 2) Лексико-грамматические разряды могут, но не должны обязательно характеризоваться определенным морфемным показателем. 3) Лексико-грамматические разряды взаимодействуют с морфологическими категориями, связанными с ними семантически. 4) Соотношения рассматриваемых разрядов не представляют собой оппозиций рядов морфологических форм., не опираются на специальную систему форм, на грамматическую парадигму." (12,156-157). Лексико-грамматические разряды рассматриваются в работах Арнольд И В. (5,10-20), Скорика П.Я. (106,133), МасловаЮ.С. (58,157-202).

В некоторых работах переходность рассматривается наряду с другими морфологическими категориями как самостоятельная категория. Так, в

1 Ссылки на источники даются в тексте работы в скобках: первая цифра указывает на номер источника, приведенного в библиографии, последняя (и предшествующая ей. если они даны через тирс) на страницу в источнике.

Лингвистическом энциклопедическом словаре" дается следующее определение переходности: "Переходности - непереходности категория (транзитивности - интранзитивности категория) - языковая категория, отражающая в широком понимании характер синтаксических свойств глагола в предложении с точки зрения наличия / отсутствия у него прямого. дополнения. Содержательная сторона переходности (непереходности) категории - передача типа субъектно-предикатно-объектных отношений: переходность - направленность действия субъекта на объект, непереходность - замкнутость действия в сфере субъекта." (150,370) и далее приводится ряд работ, где переходность рассматривается как грамматическая категория. Это работы А.А.Потебни (86,245-269), В.В.Виноградова (13,491-528), В.Н.Ярцевой (140, 57-64, 169-205), А.В.Десницкой (28,70-162).

В этом же словаре термин «лексико-грамматический разряд» в кругу других лингвистических терминов на передний план не выведен, а упомянут в связи с термином «грамматическая категория»: ". От грамматических категорий в морфологии принято отличать лексико-грамматические разряды слов - такие подклассы внутри определенной части речи, которые обладают общим семантическим признаком, влияющим на способность слов выражать те или иные категориальные морфологические значения." (150,115). Если учесть, что языковая категория может быть рассмотрена как в широком, так и в узком смысле, то о переходности следует также говорить как о категории в узком и широком смысле.

Термины «лексико-грамматический разряд» и "скрытая категория" некоторыми учеными были введены с целью указать на существование таких групп языковых элементов, которые не соответствуют всем требованиям понятия «категория», но включают в свой состав две противопоставляемые по определенным критериям подгруппы, и чтобы отграничить указанные группы лексем от тех, которые соответствуют понятию «категория». Учитывая количество единиц, тесно связанных с понятием переходность, и входящих в него, явление переходности следует рассматривать соответственно "Лингвистическому энциклопедическому словарю" как языковую категорию, так как переходность является многочисленной категорией и, в той или иной степени, распространяется на всех представителей не менее многочисленной категории «глагол».

Семантика переходности является важным фактором в построении предложений. В структуре предложений с переходной семантикой выделяются такие языковые явления, как глагольное управление, прямой объект, активная залоговая конструкция и невозвратность действия в отношении субъекта. Недостаточная изученность категории переходности, фрагментарность исследования данной проблемы, а также отсутствие работ, посвященных как сопоставительному анализу семантики переходности в таджикском, русском и чешском языках, так и специальному изучению семантики переходности в системе указанных языков, в частности, в таджикского и чешского, затрудняет сопоставление их языковых систем, выявление общих и частных особенностей. В связи с этим сопоставительно-типологические исследования данной категории очень важны при составлении двуязычных и трехъязычных словарей, которые имеют большое теоретическое и практическое значение.

По О.С. Ахмановой переходность (транзитивность) - «.лексико-синтаксическая категория, на основе которой выделяются глаголы со значением действия, распространяющегося на предмет, который является объектом этого действия.» (148,320). Семантика переходности противопоставляется семантике непереходности (интранзитивности) -лексико-синтаксической категории, определяющей глагольное действие как не подразумевающее предмета, на который это действие естественно направляется.

Категория переходности распространяется на все глаголы, которые по отношению к ней занимают следующие позиции:

1) переходную (транзитивную);

2) косвенно-переходную;

3) непереходную (интранзитивную).

Отличие указанных глаголов состоит в следующем: а) переходный глагол - это «.1) Глагол со значением действия, которое распространяется на предмет, не являющийся субъектом действия. 2) Глагол, естественно вступающий в сочетание с винительным падежом существительных без предлога. 3) Глагол, способный к сильному падежному управлению.» (148,104); б) косвенно-переходный глагол - это «.глагол, управляющий существительным в косвенном падеже (с предлогом или без предлога, но семантически сближающийся с переходными глаголами.» (148,103); в) непереходный глагол - это глагол со значением действия, не подразумевающего предмета, на который это действие естественно направляется.

Переходным глаголам характерно сильное управление объектом в винительном падеже без предлога. Косвенно-переходным глаголам также характерно управление объектом без предлога, но в косвенном падеже. Непереходные глаголы, в отличие от переходных и косвенно-переходных глаголов, объектом вообще не управляют.

Как грамматическая категория, переходность подразделяется на прямую и косвенную. Косвенная переходность - это «.выражение непереходными глаголами распространения действия на косвенный объект; значение переходности у глаголов, которые формально являются непереходными, т.к. не могут управлять винительным беспредложным.» (148,320). Прямая переходность - переходность, выражаемая собственно-переходным глаголом.

Категория переходности (непереходности) связана с выделением в языке категории объекта-дополнения. Объект - «.формальная. и содержательная категория синтаксиса. В содержательном плане объект - имя предмета или лица, на который направлено действие, выраженное глаголом.» (150,341).

Настоящая диссертационная работа посвящена сопоставительному и типологическому анализу семантики переходности таджикского, русского и чешского языков. Первые сведения о семантике переходности в науке о языке появились еще в ХУ11 веке. В 1660 году выходит книга, написанная выдающимся логиком и философом Антуаном Арно и грамматистом Клодом Лансло, которые в сжатой форме изложили основы нового подхода к грамматике, заключающемся в анализе языка с позиций «разума», его возможностей и основных «операций». В данной книге авторы рассматривают глаголы и различные залоги (действительный, страдательный и средний), отмечая, что «.собственно действительными называются глаголы, обозначающие действие, которое противопоставлено претерпеванию. бить - быть битым. Это происходит независимо от того, переходит ли действие на объект, что называется реальным действием. рвать, убивать. или же объект остается нетронутым, что часто называется интенциональным действием.любить, видеть.» (22, 172-173).

К глаголам среднего залога, которые являются непереходными, авторы относят те глаголы, действие которых не переходит на внешние предметы. Глаголы среднего залога авторы делят на два типа. «.К первому типу относятся глаголы, обозначающие:

- не действие, но качество. белеет.

- некоторое положение. сидит.

- связь с местом действия. присутствует.

- другие состояния и качества. отдыхает,. царствует.» (22,174).

Ко вюрому типу авторы относят глаголы, обозначающие действия, не переходящие на объект или не предполагающие объекта действия.

Антуан Арно и Клод Лансло семантику переходности специально в работе не рассматривают, однако выделение у глаголов действия переходящего и не переходящего на объект показывает, что все глаголы противопоставляются по своей лексической семантике и по сочетаемости £ объектом.

Переходности глагольного действия уделяли внимание многие известные лингвисты, как настоящего, так и прошлых веков. Каждый из них осуществлял собственный подход. Наиболее изучена семантика переходности в русском языке, что отражено в работах М.В. Ломоносова (55), Ф.Ф. Фортунатова (126), A.A. Потебни (86), A.A. Шахматова (132), A.M. Пешковского (83), А. Мейе (59), В.В. Виноградова (13), И.И. Мещанинова (60), Д.И. Эдельман (137) A.B. Бондарко (12), Б.Ю. Нормана (77), С.Д. Кацнельсона (44а), A.B. Десницкой (28), A.A. Холодовича (129), В Н. Ярцевой (140), Дж. Лайонза (48), Л. Теньера (116а), A.M. Мухина (70), С.А. Криницкайте (88), М.М. Сахокия (101), A.A. Бурыкина (53), А.Н. Шаманаевой (50), Л.Ф. Мачневой (51), H.A. Перельмутера (52), Г.Г. Сильницкого (119) и др. В указанных работах переходность раскрывается с разных сторон: лексически, синтаксически, логически, во взаимосвязи с другими категориями и в сопоставительном отношении, кроме того, семантика переходности изучена на примере других языков.

Так, некоторые исследователи рассматривают переходность как лексико-семантическое значение глаголов. Например, А. Мейе приходит к выводу о том, что «.индоевропейский глагол не является сам по себе ни переходным, ни непереходным, и относящиеся к нему глагольные основы допускают оба эти значения: .держу, имею., но также и «держусь, имеюсь.» (59,213). Наличие в современных языках глаголов с переходно-непереходной семантикой подтверждает данную концепцию.

A.B. Десницкая, исследуя процесс развития переходных и непереходных глаголов в древнегреческом синтаксисе, отмечает, что существовала обширная категория глаголов, управляющих винительным падежом, и этот управляемый винительный имел характер объектного падежа, обозначая предмет, на который непосредственно распространялось действие (28,125).

Далее автор замечает, что целый ряд глаголов в древнегреческом языке имел возможность двоякого употребления. Для данных глаголов A.B. Десницкая приводит термин «переходно-непереходные». Становление же категории переходности связано с процессом «.постепенной ликвидации первичной нейтральности значения глагольных основ и создания более дифференцированного распределения значений по возникающим категориям переходности и непереходности.» (28,130). Немалое место в работе уделено древнему перфекту, аористу, развитию винительного падежа и категории страдательного залога.

Таким образом, А.В.Десницкая предполагает первоначальное наличие глаголов с двойственной переходно-непереходной семантикой, которые впоследствии сохранили переходно-непереходное значение, либо перешли в один из противопоставляемых разрядов.

И.И. Мещанинов рассматривает переходное и непереходное значение глагола через его семантику: «.глаголы непереходные - как состояния, так и действия - могут входить в синтаксические отношения только с подлежащим и, в крайнем случае, с косвенными дополнениями. Глаголы же переходно! о действия могут, кроме того, устанавливать свои отношения и с прямым дополнением.» (60,145). Здесь же автор противопоставляет глаголы именным сказуемым, указывая, что не всякое по своему семантическому значению слово может быть глаголом. Этому в первую очередь препятствует предикативное содержание сказуемого (60,146).

Далее И.И. Мещанинов отмечает, что не всякое слово может попасть в сказуемое и не всякое слово в положении сказуемого может обратиться в глагол. Данное противопоставление приводится с целью показать, что общее содержание, присущее вообще глаголу вне зависимости от его семантических разновидностей, ведет к наличию в глаголе ряда признаков, отличающих его не внутри его собственных семантических группировок, а в противопоставлении именному сказуемому (60,148).

В заключении автор замечает, что семантика переходности свойственна только глаголам.

Джон Лайонз дает следующее определение термина «переходность»: «.традиционная «понятийная» концепция переходности (и сам этот термин) подразумевает, что последствия действия, выраженного глаголом, «переходят» от «агенса» (или «деятеля») на «пациенс» (или на «цель»).» (48,371). Рассматривая глаголы восприятия, автор отмечает, что если носитель английского языка (и других языков.) истолковывает восприятие как деятельность, которая «исходит» от «деятеля» и направлена к «цели», то сам факт говорит о существовании определенных семантических оснований для традиционного понятия переходности (48,372).

Учитывая различие между глаголами восприятия и действия, Джон Лайонз показывает, что традиционное «понятийное» объяснение переходности четко применимо ко многим, если не к большинству переходных с синтаксической (или «формальной») точки зрения глаголов. Немалое место в данной работе автор уделяет каузативам, отношениям между переходностью и эргативностью, возвратным конструкциям и залогу.

Как показал автор, семантика переходности свойственна и тем глаголам, семантика которых исключает конкретное «действенное» значение, и способна распространять реальное или ирреальное действие на объект.

Переходность глаголов некоторыми учеными рассматривается как семантико-синтаксическое свойство глагольного действия.

Д.И. Эдельман, исследуя древнеиранские памятники, отмечает, что «.усилилось наметившееся ранее членение глаголов на переходные (непереходные).» (137,70). Далее автор указывает на способность категории переходности / непереходности дифференцировать все предложения на два типа, причем различия в большинстве древних диалектов в построении предложений с переходными и непереходными глаголами. способствовали противопоставлению номинативной (при переходных глаголах) и эргативной», или эргативообразной (при непереходных глаголах) синтаксических конструкций (137,72).

Характеризуя более поздний период, Д.И. Эдельман отмечает, что имя объекта переходных глаголов имело особое оформление - аккузатив, в отличие от имени субъекта, оформляемого номинативом. Это означает, что язык был в своей основе уже номинативным, и что имелась предпосылка для лексического членения глаголов по переходности / непереходности (137,65).

Таким образом, наличие переходных и непереходных глаголов в древнеиранском языке автор связывает с особенностями построения предложений, которые в зависимости от глагольной семантики дифференцировались на номинативные и эргативные.

В.Н. Ярцева, исследуя древнеанглийский и среднеанглийский языки, показывает, что переходность и непереходность глагола определяется в английском языке чисто синтаксически. При передаче значения переходности-непереходности синтаксическим путем - наличием или отсутствием прямого дополнения - выразителем активного субъекта является подлежащее только в условиях предложения трехчленной структуры (т.е. при наличии дополнения). Отсутствие дополнения придает глаголу медиальный характер, и подлежащее при таком глаголе-сказуемом понимается как выражающее пассивный субъект (140,62-63).

Наличие в предложении дополнения автор связывает с наличием подлежащего, где подлежащее всегда передает активно действующий субъект, так как в предложении двухчленной структуры подлежащее может передавать как субъект, производящий действие, так и субъект, воспринимающий действие, направленное к нему извне (140,169).

Переходя к современному английскому языку, В.Н. Ярцева показывает, что наличие в глаголе переходного или непереходного значения определяется не только положением глагола среди синтаксически связанных с ним слов, но и его соединением с тем или другим из них. Порядок слов при этом приобретает первостепенное значение (140,182).

Таким образом, В.Н. Ярцева выявляет отсутствие в современном английском языке дифференциации глаголов на переходные и непереходные, различие между которыми определяется их постановкой в структуре предложения.

Следующий подход к изучению семантики переходности основывается на взаимосвязи переходности с категорией залога.

A.A. Потебня делит глаголы на две группы, учитывая их сочетаемость с определенным объектом: «.те из объектных глаголов, которые требуют прямого дополнения (винительного падежа), называются действительными: остальные соединяются в одну группу с субъективными и вместе с этим носят имя средних.» (86,249). Различие между действительным и страдательным залогами автор определяет тем, что в страдательном глаголе объект транзитивного глагола представляется субъектом (86,251), а субъект действия в действительном и страдательном залогах отличается тем, что подлежащее страдательного глагола есть дополнение глагола переходящего (86,251).

Таким образом, в данной работе A.A. Потебня выявляет взаимосвязь между действительным и страдательным залогами, различие между которыми заключается в переходной или непереходной семантике предиката.

A.B. Бондарко, рассматривая залог и залоговость, показывает, что в активе носителю глагольного признака соответствует логический субъект, в пассиве логический объект. Здесь же автор отмечает, что наличие в предложении прямого дополнения является возможным, но не обязательным синтаксическим признаком актива.

Исследуя особенности славянских языков, автор выделяет функционально-семантическую сферу транзитивности (интранзитивности), которая обусловливает соотносительность (несоотносительность) актива и пассива (12,235). В транзитивности (интранзитивности) A.B. Бондарко выделяет две оппозиции: 1) лексико-морфологическую оппозицию возвратных (невозвратных) глаголов по признаку интранзитивности; 2) лексико-синтаксическую оппозицию переходных (непереходных) глаголов, находящую выражение в сочетаемости (несочетаемости) с винительным падежом прямого объекта (12,238).

Анализируя возвратные глаголы, автор выделяет общее для них значение интранзитивность. Невозвратные глаголы могут быть как транзитивными, гак и интранзитивными. Автор отмечает, что оппозиция переходных (непереходных) глаголов связана с противопоставлением актива и пассива, а также с возвратностью (невозвратностью): «.эти оппозиции, образуя особую функционально-семантическую сферу внутри залоговое™ -сферу транзитивности (интранзитивности), взаимодействуют, дополняют друг друга.» (12,239).

В.В. Виноградов также связывает переходные глаголы с категорией залога. Однако, как считает автор, классификация переходных и непереходных глаголов «выходит далеко за пределы категории залога». Распределяя глаголы на переходные и непереходные, автор отмечает, что число непереходных глаголов в русском языке очень велико. Далее автор указывает на «зыбкость» и «текучесть» границ между прямо-переходными, косвенно-переходными и непереходными значениями глаголов. Эти значения «.часто совмещаются в одном слове (например, говорить).» (13,521).

Большое внимание В.В. Виноградов уделяет понятию «непереходность», его разным типам и проявлениям, а также роли «послеглаг ольных» предлогов и предложному управлению. Наряду с предлогами, автор в данной работе рассматривает приставки, показывая их влияние на формирование переходных и непереходных значений глаголов.

Данная работа выделяется тем, что в ней предпринят словообразовательный подход к изучению семантики переходности.

В «Грамматике русского языка» также отмечается, что по отношениям к объекту глаголы делятся на две большие группы: на глаголы переходные и непереходные (23,412). В отношении залогов указано, что только переходные глаголы образуют залоги, так как только переходные глаголы могут показывать изменения в отношениях между производителем действия и объектом действия путем изменения форм этих глаголов. Переходные глаголы могут утрачивать значение переходности и сочетаемость с винительным падежом прямого дополнения в результате залоговых образований (23,414). В качестве основных залогов глагола, выделяются действительный, возвратно-средний и страдательный.

Люсьен Теньер, рассматривая валентность глаголов, определяет следующие их типы: 1) безвалентные, то есть безличные; 2) одновалентные -непереходные глаголы; 3) двухвалентные (двухактантные) - переходные глаголы; и 4) трехвалентные глаголы, для которых нет специального термина, так как «.они смешиваются с двухактантными глаголами под общим наименованием переходных.» (116а,254).

Здесь же рассматриваются следующие четыре разновидности переходного залога (подзалогов), т.е. диатезы: 1) активная диатеза, где действие совершается первым актантом (активным участником действия); 2) пассивная диатеза, где первый актант лишь испытывает действие, его участие в действии оказывается совершенно пассивным; актив и пассив автор выделяет как основные диатезы переходного залога; 3) возвратная диатеза, где действие, исходя от субъекта, к нему же и возвращается; 4) взаимная диатеза, где действие является взаимным.

Работ Л. Теньера отражает особый подход в исследовании переходности и непереходности глагольного действия, и залоговых отношений, что позволяет всесторонне показать синтаксическую связь глаголов с объектами в ином ракурсе.

Переходное значение глаголов в некоторых работах определяется семантикой их управления.

Б.Ю Норман под переходностью подразумевает способность глагола управлять прямым объектом, который в славянских языках - как в плане диахронии, так и в синхронном срезе - связан прежде всего с формой винительного падежа без предлога и в некоторых случаях - с родительным падежом (77,12).

Переходность, как грамматическую категорию, автор связывает с «синтаксемой» прямого объекта и ее ролью в построении фразы. С другой стороны, переходность связана с семантикой глагола и далека от формально-морфологического выражения, поскольку морфологическая структура славянского глагола не дает представления о категории переходности, так как последняя одной своей стороной воплощается в функционально-синтаксической позиции ПО, а другой стороной заложена в лексической семантике глагола (77,16).

В данной работе Б.Ю. Норман уделяет внимание также возвратности и залогу, с которыми категория переходности находится в «глубокой» и «взаимной>> связи.

A.M. Мухин существенное отличие непереходных лексем от переходных видит в том, что они не способны к управлению. Данные лексемы в предложениях используются по-разному: непереходные лексемы, лишенные способности к управлению, служат строительным материалом для предложений лишь сами по себе. Переходные лексемы способны образовывать лексические конструкции - фразы на основе предложного или беспредложного управления и реализуются в предложениях с этими их лексическими потенциями (70,123-124).

Далее A.M. Мухин отмечает, что если рассматривать переходные лексемы вне фраз, т.е. без учета их сочетаемостных возможностей с лексемами-дополнениями, то их нельзя отграничить от внешне совпадающих с ними других (омонимичных им лексем).

Более широко семантика переходности рассматривается в кругу других категорий.

Так, С.А. Криницкайте отмечает, что категория переходности тесно связана в строе индоевропейских (да и не только индоевропейских) языков с такими категориями, как залог, глагольная диатеза, каузативность, падеж и др. (88,12).

Анализируя работы Э. Бенвениста, A.B. Десницкой, М.М. Гухман и проводя краткий обзор различных концепций семантического синтаксиса, автор предлагает для исследования категории переходности более последовательно разделить, с одной стороны, строение и семантику предиката высказывания (и предложения), с другой стороны, - строение и семантику глагольного слова. В первой из названных сфер категория переходности получает освещение в связи с категорией залога, а во второй сфере - в связи с категорией диатезы (88,19).

Рассматривая залог, диатезу и каузативность, автор приходит к следующему: «.мы считаем целесообразным в лингвистических исследованиях разбор категорий, с которыми связана категория переходности (непереходности) глагола, начинать с категории диатезы, потом рассматривать категорию «скрытой» каузативности и, наконец, категорию «открытой» каузативности и залога (88,33), что соответствует исторической последовательности развития данных категорий.

Предлагаемый автором подход к изучению переходности еще не использован и, следовательно, является предпосылкой для предстоящих исследований.

Работы PI.И. Мещанинова ("Члены предложения и части речи", "Номинативные и эргативные предложения", а также монография "Глагол") посвящены сравнительно-типологическим сопоставлениям, в которых автор сопоставляет и дифференцирует синтаксические и морфологические особенности разноструктурных языков, отбирая в этих языках наиболее показательные синтаксические сочетания слов.

С типологических позиций И.И.Мещанинов изучал морфологию, считая, что на фоне синтаксического строя морфологическое оформление слова получает наиболее яркое освещение. Его исследования посвящены европейским, восточным языкам, в частности китайскому и монгольскому, а также языкам индейцев Америки и др. Автор считает, что в основу типологических сопоставлений необходимо положить то общее, что есть во всех языках мира, т.е. то, что их объединяет. Этим общим являются синтаксические отношения: предикативные и атрибутивные, связывающие субъект с предикатом, определение с определяемым, переходное действие с объектом. Общими для всех языков являются также такие передаваемые в языке понятия, как предметность и действие, как субъект, предикат, объект, атрибут с их модальными оттенками и т.д. Мещанинов также указывает, что действующая языковая система в целом устанавливается структурой предложения, которая в свою очередь подразделяется на два типа -эргативный и номинативный, следовательно, и языковые системы по типу предложений делятся на два вида - эргативные и номинативные. К эргативным языкам относятся абхазский, аварский, эскимосский, чукотский, грузинский и многие другие.

Не все языки изучены всесторонне и достаточно основательно, наиболее исследованными являются фонетико-фонологические и морфологические системы языков. Очень мало в типологических исследованиях освещается синтаксис. В некоторых руководствах по общему языкознанию структура предложения показана на основе индоевропейского материала, где утверждается, что сказуемое всегда согласуется только с подлежащим, а подлежащее всегда передается именительным падежом. Данное утверждение к языкам с эргативной структурой предложения не относится.

Как было показано выше, семантика переходности в русском языке рассмотрена в разных аспектах. Наиболее изучены лексико-семантическая и семантико-синтаксическая стороны переходности.

В таджикском языке глагол представляет сложную грамматическую категорию. Изучению глагола посвящен ряд работ, среди которых можно выделить работы Р. Джураева (31), Н. Хамроалиева (128), С. Иброхимова (36), B.C. Расторгуевой (92), B.C. Расторгуевой и A.A. Керимовой (93), А.З.

Розенфельд (95), П.Д. Джамшедова (29,30), У.У. Абдурахмонова (1), М.Ф. Исматуллаева (39). М.М. Исхакова (43), С. Арзуманова, О. Джалолова (4), И.Б. Мошеева (67), Д.М. Искандаровой (38а), М.Б. Нагзибековой (72-74). В данных исследованиях глагол рассматривается с точки зрения морфологии, синтаксиса, а также в сопоставительном плане. Переходность глагольного действия в таджикском языке менее изучена, чем в русском. Специального рассмотрения данная категория не получила. Переходность упоминается либо в связи с другими категориями, либо в некоторых работах дано ее краткое описание.

Так. Рустам Джураев, исследуя письменный памятник, показывает, что глаголы совмещают значения переходности и непереходности (31,106), и далее приводит ряд примеров с глаголами, которые в разных случаях имеют переходное и непереходное значение, что определяется синтаксически, в сочетании с прямым или косвенным объектами. Данная концепция подтверждает первоначальное переходно-непереходное значение основы некоторых глаголов.

А.З. Розенфельд выделяет две большие группы глаголов, в зависимости от их значения - переходные и непереходные. Далее автор замечает, что некоторые глаголы в зависимости от их значения могут быть и переходными и непереходными. Здесь же автор приводит способ образования переходных глаголов от непереходных, характерный для таджикского языка «.существует весьма продуктивный суффикс -он, с помощью которого непереходные глаголы превращаются в переходные, а переходные становятся вдвойне переходными.» (95,8). Поскольку все аффиксы по своему положению в слове имеют определенное название, то выделяемый А.З. Розенфельдом аффикс -он- следует рассматривать не как суффикс, а как интерфикс. Далее в работе данный аффикс будет рассматриваться как интерфикс.

При рассмотрении залогов, автор отмечает, что страдательный залог образуется от переходных глаголов следующим образом: к причастию прошедшего времени на -а спрягаемого глагола присоединяется вспомогательный глагол шудан, принимающий все формальные показатели лица, числа, времени, наклонения и вида (95,62). Наряду со вспомогательным глаголом шудан для образования страдательного залога употребляются также глаголы гаштан и гардидан (95,63). Понудительный же залог образуется прибавлением интерфикса -он- к основе непереходного глагола.

Исходя из изложенного в данной работе, можно сделать вывод о наличии глаголов с переходным и непереходным значением в таджикском языке, способствующих образованию залоговых отношений в синтаксисе.

В книге «Забонп адабии хозираи точик» отмечается, что по связи между подлежащим и дополнением и по связи действия с ними все глаголы таджикского языка делятся на две большие группы (одна группа -переходные, другая непереходные глаголы), каждая из которых обладает грамматическими особенностями. Глаголы, которые не проявляют переход действия на прямое дополнение (объект), называются непереходными глаголами, а глаголы, которые прямо переходят на объект, т. е. в отличие от связи в субъектных отношениях, исключительно направляют действие на объект, называются переходными глаголами (143,251).

Далее отмечается, что переходными и непереходными могут быть не только простые глаголы, но и сложные: составные именные непереходные глаголы образуются из различных вспомогательных глаголов, из тех, которые создают вспомогательное значение и являются непереходными: шудан, гаштан, гардидан.

Относительно прямого объекта отмечается, что прямое дополнение в тексте может быть либо невыраженным по форме, либо выраженным при помощи послелога -ро, и отвечает на вопросы кого? (чего?), что? и имеет прямую связь с глаголом (143,252).

И.Б. Мошеев, рассматривая категорию залога в сопоставляемых таджикском и русском языках, опирается на имеющиеся данные и проводит общую линию в определении переходности/непереходности. Автор, выделяет формальные показатели глаголов, которые имеют одновременно и залоговое значение - суффикс ся в русском языке и интерфикс -он- в таджикском (67,33).

Автор далее показывает особенность сложных глаголов таджикского языка: «.сложноименные глаголы, образованные от переходных, в зависимости от значения того имени, от которого они образованы, могут быть переходными и непереходными. С глаголами кардан - 'делать' и шудан - 'становиться, делаться, кончать' от одних и тех же имен образуются переходные и непереходные.» (67,34).

В работе И.Б.Мошеева рассмотренные переходные и непереходные глаголы таджикского языка сопоставлены с теми же глаголами русского языка, среди простых глаголов выделены такие, которые могут иметь одновременно переходное и непереходное значение.

Д.М. Искандарова, при исследовании фазовых конструкций в таджикском языке, дает лексико-семантическое и семантико-синтаксическое описание фазовых глаголов, опираясь на их сочетаемость с объектом. Несмотря на то, что специального рассмотрения семантика переходности в данной работе не получила, все описываемые в ней фазовые глаголы по своей семантике распределены не на две группы, как это принято в русском языке, а на три: переходные, непереходные и переходно-непереходные глаголы. Для каждого отдельного случая приведены примеры, подтверждающие данное деление глаголов на три группы, в зависимости о'т их лексического окружения (38а,96).

Таким образом, при рассмотрении семантики переходности в таджикском языке следует учитывать особенность некоторых глаголов проявлять переходно-непереходную семантику и включать эти глаголы в особую группу.

Указанный материал о переходности глаголов в таджикском языке помог, в некоторой степени, раскрытию проблемы семантики переходности в^ ее лексическом, морфологическом и синтаксическом проявлении.

Грамматический строй чешского языка описан в работах А.Г. Широковой (134), Л.М. Селищева (102), Л.М. Бернштейна (9), Б.М. Гаспарова, П.С. Сигалова (20), В. Шмилауера (147), И.Полдауфа, К. Шпрунка (146), А.Н. Савченко (99), А.Г.Широковой, П.Адамца, Й. Влчека, Г.Р. Роговской (135), В.И. Собинниковой (110) и др.

Семантика переходности в чешском языке малоизучена. В настоящее время отсутствуют специальные работы по данной проблеме. Переходность в них рассматривается наряду с другими категориями, где данной категории дается краткое описание.

Иван Полдауф и Карел Шпрунк переходные глаголы в кругу других категорий не выделяют, и при рассмотрении связи между глагольным действием и объектом, отмечают, что действие глагола часто направлено к какому-нибудь предмету, т.е. касается какого-нибудь предмета. Глаголы, которые означают такое действие, должны иметь при себе дополнение -объект действия. Глаголы, которые должны быть дополнены объектом действия, называются объектными глаголами. Все остальные глаголы авторы относят к безобъектным (146,187).

Термин «переходность» в данной работе не использован и само это явление в ней не указано, однако дифференциация всех глаголов на две группы (распространяющие и не распространяющие действие на объект) является первым признаком в выделении переходной семантики глагольного действия. Способность некоторых непереходных глаголов управлять косвенным объектом показывает, что к объектным глаголам относятся и переходные и непереходные глаголы, следовательно, только некоторые объектные глаголы относятся к переходным, т.е. те, которые управляют прямым объектом. Все остальные объектные и безобъектные глаголы относятся к непереходным.

Владимир Шмилауер замечает, что дополнение - это член предложения, обязательно или необязательно распространяющий глагол или прилагательное сообщением понятия, к которому прямо относится содержание глагола или прилагательного (147,277).

Выявляя особенности переходных и непереходных глаголов, автор распределяет их на две группы: глаголы управляющие дополнением -предметные (объектные), и не управляющие дополнением - беспредметные (субъектные). Здесь же отмечается, что предметные глаголы с дополнением в винительном падеже - это переходные (транзитивные) глаголы, а с другим дополнением - непереходные (интранзитивные) (147,277).

В данной работе рассмотрение переходных глаголов ограничивается указанными замечаниями. Дальнейшего исследования проблема переходности не получила. Однако выделение транзитивных и интранзитивных глаголов в отношении объекта показывает наличие данной особенности у некоторых глаголов в чешском языке.

А.Г. Широкова распределяет все глаголы на переходные и непереходные по их лексическому значению: «.в чешском языке, так же как и в русском, различаются глаголы переходные, выражающие действие, которое обращено на прямой объект, и непереходные, выражающие состояние или действие, которое не обращено на прямой объект. Переходные глаголы имеют при себе прямое дополнение в винительном падеже без предлога.» (134,122).

В отношении возвратности и невозвратности глагольного действия и в связи с переходностью автор отмечает, что все возвратные глаголы являются непереходными. Непереходность возвратных глаголов получила свое грамматическое выражение в том, что при них всегда находятся возвратные местоимения эе или $1 (134,123).

В данной работе также была отмечена взаимосвязь переходности и возвратности глагольного действия. Однако, в связи со специальным учебно-методическим направлением работы, более глубокого рассмотрения указанная категория в ней не получила.

Отсутствие материала относительно переходности глагольного действия связано с недостаточным освещением данной проблемы в чешском языке.

Категории переходности посвящен ряд работ таджикских, русских и чешских языковедов, в которых эта проблема рассматривается с разных сторон - лексически, синтаксически, морфологически, а также во взаимодействии с другими категориями. Категория переходности выделяется во всех перечисленных языках, но не до конца освещается, что указывает на неисчерпанность этой проблемы и на ее актуальность в современных языках. В связи с этим в настоящей работе была поставлена цель - дать сопоставительный анализ семантики переходности таджикского, русского и чешского языков, выявить способы и средства ее реализации, функционирование в структуре предложения наряду с категорией залога и возвратностью.

Учитывая результаты, достигнутые в изучении семантики переходности, для достижения поставленной цели решались следующие взаимосвязанные задачи:

- определить семантику переходности глагольного действия, сопоставить ее с непереходной семантикой во всех исследуемых языках;

- выявить семантику управления переходных глагольных лексем в сопоставляемых языках - русском, таджикском, чешском;

- сопоставить сочетаемость переходных глагольных лексем с прямым объектом и сочетаемость непереходных глагольных лексем с косвенным объектом;

- выявить непосредственные и опосредствованные способы реализации семантики переходности в сопоставляемых языках;

- определить взаимосвязь семантики переходности и семантики возвратности;

- установить взаимосвязь семантики переходности с категорией залога;

- выявить общие и частные особенности реализации семантики переходности в сопоставляемых языках - русском, таджикском, чешском.

Материал исследования. Семантика переходности глаголов, способы и средства ее выражения, в данной работе прослеживаются, как было сказано выше, на примере трех языков, а материалом для этого послужила повесть С. Айни «Марги судхур» ('Смерть ростовщика') на таджикском языке, ее переводы О. Сухаревой «Смерть ростовщика» на русский и И. Бечки «ЬлсИуагоуа бшЛ» ("Смерть ростовщика') на чешский языки.

Повесть "Смерть ростовщика" используется как показатель функционирования семантики переходности и способов ее выражения в структуре таджикского языка, в частности литературного, с этой же целью используются существующие переводы повести на русский и чешский языки. Достоинство того или иного перевода, его адекватность оригинальному тексту в данной работе не исследуются, так как в процессе перевода авторами переводов, в частности русских, были использованы многочисленные трансформации, которые привели к тому, что сопоставление единиц перевода стало затруднительным, и чтобы отразить эти трансформации, необходимо будет поменять направление данной диссертации.

При рассмотрении семантики переходности, автор данной работы использовал типологический и сопоставительный методы. Сопоставительный метод - «.исследование и описание языка через его системное сравнение с другим языком с целью прояснения его специфичности (системной идеоматичности). Сопоставительный метод направлен в первую очередь на выявление различий между двумя сравниваемыми языками и поэтому называется также контраставным.» (150;481). Сравнительному и типологическому изучению языков уделяли внимание многие выдающиеся деятели лингвистики: А.Мейе (59), В.Н.Ярцева (140,141), А.В.Десницкая (28), И.И.Мещанинов (60-65) и др.

Переходность характерна для языков, как с номинативной, так и с эргативной структурой предложения. Как показал анализ переходных конструкций таджикского, русского и чешского языков, проблема переходности существует во всех языках, где есть субъект, предикат и объект. В настоящей работе переходность рассмотрена на основе номинативных предложений, так как исследуемые языки относятся к языкам номинативного строя.

Научная новизна. До настоящего времени семантика переходности рассматривалась отдельно в каждом из исследуемых языков. Трехъязыковое исследование данной проблемы позволило впервые:

- выявить переходно-непереходную семантику глагольного действия в таджикском языке;

- определить семантику управления простого глагола и глагольной аналитической конструкции в структуре предложения в исследуемых языках;

- установить закономерность сочетаемости переходного глагола с I прямым объектом и непереходного глагола с косвенным объектом;

- выявить непосредственные и опосредствованные показатели семантики переходности в русском, таджикском и чешском языках;

- определить взаимосвязь семантики переходности и возвратности;

- установить зависимость залоговых конструкций от семантики переходности;

- установить общие и частные особенности проявления семантики переходности в исследуемых языках и отразить их в схемах. Теоретическая и практическая значимость. Предлагаемая работа представляет собой исследование семантики переходности, как наиболее важной проблемы в системе русского, таджикского и чешского языков. Полученные на основе исследований факты функционирования семантики переходности могут быть использованы при изучении указанных языков. Выявленные общие и частные особенности сопоставляемых языков расширяют имеющиеся данные в области изучения семантики переходности и могут быть использованы в сравнительно-историческом, сопоставительном и типологическом исследованиях, а также в теоретическом и практическом переводческом процессе. Результаты исследования также могут быть использованы в процессе преподавания следующих дисциплин, изучаемых в вузах: «Сравнительная грамматика славянских языков», «Современный славянский язык (чешский)», «Современный русский язык», «Современный таджикский язык», «Теория и практика перевода», «Грамматические основы перевода», «Сопоставительная типология русского и таджикского языков», при составлении учебно-методических пособий по таджикскому, русскому и чешскому языкам как в отдельности, так и в сопоставительно-типологическом плане, а также при составлении двуязычных (русско-чешского, русско-таджикского, таджикско-русского, таджикско-чешского, чешско-русского и чешско-таджикского) и трехъязычных (русско-таджикско-чешского, русско-чешско-таджикского, таджикско-русско-чешского, таджикско-чешско-русского, чешско-русско-таджикского и чешско-таджикско-русского) словарей. Представленные в диссертации схемы могут быть использованы в качестве наглядных пособий и включены в курсы сопоставительно-типологических исследований факультетов филологического профиля высших учебных заведений республики.

Апробация работы. Основные положения диссертации были доложены и обсуждены на республиканских конференциях молодых ученых Таджикистана (Душанбе, 1999, 2000); на ежегодной научно-практической конференции "Славянские чтения" (Душанбе, Российско-таджикский (славянский) университет, 2000, 2001), на апрельской ежегодной научно-теоретической конференции профессорско-преподавательского состава и студентов (Таджикский государственный национальный университет, 2001).

Результаты, полученные в процессе исследования, используются на занятиях по следующим дисциплинам: «Современный славянский язык чешский)» - в РТСУ и ТГНУ; «Сравнительная грамматика славянских языков», «Г рамматические основы перевода» - в РТСУ.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на объединенном заседании кафедры истории языка и типологии ТГНУ 30 октября 2001г.

Публикации. По материалам диссертации опубликовано четыре статьи и монография, в которых отражается ее основное содержание.

Структура и объем диссертации. Диссертация представляет собой текст объемом 159 страниц компьютерного набора. Состоит из введения, двух глав, заключения, 2-х приложений, списка использованной литературы из 160 наименований. Работа иллюстрирована 11 схемами.

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Лоикова-Насенко, Татьяна Холмуродовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Семантика переходности является главным критерием выделения глагольного беспредложного управления прямым объектом, распространяясь также на глагольную аналитическую конструкцию. Переходность глагольного действия способствует выделению в предложении прямого объекта, построению активной залоговой конструкции, различению активной залоговой конструкции от пассивной, возвратного значения глагола от невозвратного, а также дифференцирует невозвратные глаголы на переходные и непереходные. Все перечисленные функциональные особенности семантики переходности показывают ее практическую значимость в структуре предложения. В свою очередь семантика переходности зависит от указанных факторов.

Все стороны проявления семантики переходности, а также ее функционирования, определяют лексико-семантический и семантико-синтаксический характер данной проблемы в исследуемых языках. Несмотря на то, что маркированного оформления переходность не получила, данная категория имеет морфологические непосредственные и опосредствованные показатели. Перечисленные особенности семантики переходности в настоящей диссертации были изучены, сопоставлены и позволили сделать следующие обобщения.

1. Семантика переходности связана с таким языковым явлением, как переходное значение глагола в отношении объекта. Наличие глаголов с переходным значением в современных таджикском, русском и чешском языках выражается в сочетаемости этих глаголов с прямым объектом. В современных языках глаголы с переходным значением функционируют наряду с непереходными глаголами. В таджикском языке некоторым глаголам свойственна двойственная переходно-непереходная семантика. На этом основании все глаголы в отношении переходности следует разделить на следующие группы:

1) переходные,

2) непереходные,

3) переходно-непереходные.

Переходные глаголы в исследуемых языках отличаются от непереходных следующим: переходные глаголы в свою семантику включают управление прямым объектом (в форме винительного падежа в русском и чешском языках, семантически - в таджикском). Семантика непереходных глаголов не включает значение управления прямым объектом.

2. Переходная семантика глаголов в структуре предложения связывает глагол с таким явлением, как управление объектом. Данная связь осуществляется в исследуемых языках по-разному:

1) в русском и чешском языках переходный глагол сочетается с объектом в форме винительного и (при отрицании) родительного падежа без предлога;

2) в таджикском языке переходный глагол управляет прямым объектом семантически.

В семантике синтаксиса в таджикском, русском и чешском языках выделяется предикат, функцию которого может выполнять: 1) простой глагол, 2) глагольная аналитическая конструкция. Переходность простого глагола определяется его переходной семантикой; переходность глагольной аналитической конструкции зависит от переходной семантики всей конструкции.

3. Семантика переходности имеет непосредственные и опосредствованные показатели. В русском и чешском языках в качестве опосредствованного показателя выделяется прямой объект в форме винительного (родительного) падежа без предлога, в таджикском языке непосредственными показателями являются послелог-ро и интерфикс -он-при каузативном глаголе.

4. На переходную семантику глагола указывает прямой объект. Объект всегда связан с предикатом и, в зависимости от того, чем выражен предикат, объект может быть прямым или косвенным. Прямым объект является в том случае, если функцию предиката выполняет переходный глагол или переходная глагольная аналитическая конструкция. В остальных случаях объект является косвенным.

Переходный глагол в русском и чешском языках сочетается с прямым объектом без помощи предлога. В таджикском языке данная связь выстраивается аналитически, без предлога, однако некоторые исследователи выделяют и предложное управление (Д.М. Искандарова). Непереходный глагол в русском и чешском языках сочетается с косвенным объектом в форме косвенного падежа посредством предлога и без него. В таджикском языке непереходный глагол также сочетается с косвенным объектом как при помощи предлога, так и без него.

5. Переходная семантика глагола исключает возвратность действия на субъект. Переходные глаголы всегда невозвратные. Непереходные глаголы в отношении возвратности делятся на следующие группы: 1) непереходные глаголы с невозвратной семантикой; 2) непереходные глаголы с возвратной семантикой.

В русском языке возвратные глаголы отличаются от невозвратных наличием возвратного элемента: глаголы с возвратным элементом -ся (-сь) относятся к возвратным, а глаголы без возвратного элемента - к невозвратным. В чешском языке глаголы с возвратной и невозвратной семантикой определяются в контексте предложения, так как некоторые глаголы с возвратным элементом Бе, имеют возвратную семантику, другие - невозвратную. В таджикском языке возвратная семантика простых глаголов выделяется только в структуре предложения и определяется по значению глагольного действия: глаголы, включающие в свою семантику возвратность действия на объект, относятся к возвратным, а глаголы, семантика которых исключает замкнутость действия в сфере субъекта - к невозвратным. В некоторых случаях возвратность составных глаголов определяется по вспомогательному глаголу шудан и синонимичным ему глаголам.

Глаголы с возвратной семантикой в исследуемых языках могут образовывать различные залоговые конструкции - пассивную, собственно-возвратную, совместную, взаимную и совместно-взаимную.

6. Семантика переходности способствует различению активной залоговой конструкции от пассивной. Данное отличие состоит в следующем:

1) переходные глаголы могут образовывать активную залоговую конструкцию;

2) непереходные глаголы образуют пассивную и другие залоговые конструкции.

В активной залоговой конструкции в русском и чешском языках активный субъект выражен именительным падежом, предикат имеет переходную семантику, а объект употреблен в форме падежа прямого дополнения - винительный падеж без предлога. В таджикском языке субъект и объект не имеют формальных показателей (иногда при определенном объекте употребляется послелог -ро); предикат выражен переходным глаголом. Активный объект употребляется без предлога, отмечаются также случаи употребления активного объекта с предлогом.

В пассивной залоговой конструкции в русском и чешском языках субъект выражен, как и в активной залоговой конструкции, именительным падежом; предикат имеет непереходную возвратную семантику, а объект стоит в форме творительного падежа без предлога. В таджикском языке субъект и объект, как и в активном залоге, не имеют формальных показателей, а предикат выражен возвратным глаголом, что определяется по возвратной семантике этого глаголав контексте предложения.

Активная и пассивная залоговые конструкции в некоторых случаях обратимы: активный субъект активной залоговой конструкции в таком случае соответствует активному объекту пассивной залоговой конструкции; пассивный объект активной конструкции соответствует пассивному субъекту пассивной конструкции; предикат активной конструкции приравнивается предикату пассивной конструкции.

Все перечисленные выше факты особенности семантики переходности и ее функционирования отображены в нижеприведенной схеме (см. схему № 11).

Семантика переходности в исследуемых русском, таджикском и чешском языках имеет отличительные особенности, которые в русском языке выражаются отсутствием при переходном глаголе возвратного элемента -ся (-сь), а также отсутствием предлога при прямом объекте в форме винительного или родительного падежа.

В таджикском языке к особенностям проявления семантики переходности относится наличие морфологического показателя -он у переходных глаголов с каузативным значением и наличие послелога ~ро при прямом объекте.

В чешском языке отличительной особенностью семантики переходности является наличие или отсутствие возвратного элемента зе и при переходном глаголе.

Перечисленные особенности семантики переходности в исследуемых языках показывают ее значимость как в семантике синтаксиса, так и в структуре предложения. Однако если в русском языке семантика переходности сопровождается опосредствованным показателем - объектом в винительном или родительном падеже и обязательно невозвратным по форме глаголом, то в таджикском языке переходная семантика глагола зависит от контекста предложения, а наличие непосредственных показателей также зависит от определенного констекста. Невозвратный по семантике глагол по форме может быть выражен как возвратный, что также зависит от контекста. В чешском языке переходный по семантике глагол может иметь возвратную семантику, а непереходный невозвратную. В таджикском языке возвратная семантика глагола выделяется только в структуре предложения.

Таким образом, в русском языке семантика переходности более маркирована, чем в таджикском и чешском языках. Данная категория семантически постоянна и неизменна. В таджикском и чешском языках переходность глаголов менее проявлена, при выделении данной семантики у глаголов следует опираться на контекст предложения.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Лоикова-Насенко, Татьяна Холмуродовна, 2002 год

1. АБДУРАХМОНОВ У. Неспрягаемые глагольные формы в современных таджикском и персидском литературных языках. Душанбе: Дониш, 1988. - 168с.

2. АНДРЕЕВА-ГЕОРГ В.П. Русский глагол. The Russian verb: Предложное и беспредложное управление. - М.: Рус.яз., 1975. - 427с.

3. АПРЕСЯН Ю.Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. М.: Наука, 1967. - 251с.

4. АРЗУМАНОВ С., ДЖАЛОЛОВ О. Забони точнкн. Учебник таджикского языка для высших учебных заведений. Душанбе: Ирфон, 1969. - С. 141-238.

5. АРНОЛЬД И.В. Полисемия существительного и лексико-графические разряды// Иностранные языки в школе, 1969. № 5 - С. 10-20.

6. АСТАФЬЕВА H.H. Предлоги в русском языке и особенности их употребления. Минск: Вышэйш.школа, 1974. -61с.

7. АХМАНОВА О.С., МИКАЭЛЯН Г.Б. Современные синтаксические теории. М.: Моск.ун., 1963. - 166с.

8. БЕРЕЗИН H.H. Грамматика персидского языка. Казань, 1853. - 480с.

9. БЕРНШТЕЙН С Б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. -М.: АН СССР, 1961. -350с.

10. БЕРТЕЛЬС Е.Э. Учебник персидского языка. Л.: Ленингр.Вост.ин., 1932,- 408с.

11. БОНДАРКО A.B. Грамматическая категория и контекст. Л.: Наука, 1971. 113с.

12. БОНДАРКО A.B. Теория морфологических категорий. Л.: Наука, 1976. -255с.

13. ВИНОГРАДОВ В.В. Русский язык: (Грамматическое учение о слове). -М.: Высш.школа, 1986. С. 491-528.

14. Вопросы иранской и общей филологии (сб.статей). Тбилиси: Мецниереба, 1977. 390с.

15. Вопросы структуры языка. Синтаксис, типология (сб.статей). М.: Наука, 1974. - 180с.

16. Восточная филология. Душанбе: ТГУ, 1973. - 203с.

17. Восточное языкознание: грамматическое и актуальное членения предложения (сб.статей). М.: Наука, 1984. - 145с.

18. ГАЛЕЦКАЯ Ц.Я. Предложно-падежные средства в функции способа выражения действия. Мозырь: Мозыр.ГПИ, 1957. - 87с.

19. ГАМКРЕЛИДЗЕ Т.В., ИВАНОВ В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы: Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокульгуры. Тбилиси: ТГУ, 1984. - Т. 1,2. - 428; 888 сс.

20. ГАСПАРОВ Б.М., СИГАЛОВ П.С. Сравнительная грамматика славянских языков. Тарту: Тарт.ГУ, 1974. -Ч. 1-2. - 492с.

21. Грамматика глагола (межвуз. тем. сб.). Душанбе: ДГПИ, 1980. - С. 102108.

22. Грамматика общая и рациональная, Пор-Рояля (написанная Антуаном Арно и Клодом Лансло). М.: Прогресс, 1990. 271с.

23. Грамматика русского языка. Фонетика и морфология. М.: АН СССР, 1952. 1.1 720с.

24. Грамматическая семантика слова и предложения/ Труды по рус. и славян, филологии. Тарту: Тартус.ун., 1987. - Вып. 760. - С. 3-19.

25. Грамматические категории глагола и предикатный синтаксис текста (межвуз. сб. науч. тр.). -- Владимир: ВГПИ, 1985. С. 20-31.

26. Грамматическое описание славянских языков. Концепции и методы. М.: Наука. 1974. - 255с.

27. ГУХМАН М.М. Историческая типология и проблема диахронических констант. М.: Наука, 1981. -249с.

28. ДЕСНИЦКАЯ А.В. Сравнительное языкознание и история языков. Л.: Наука, 1984.- С. 70-162.

29. ДЖАМШЕДОВ П. Сопоставительный анализ английских глагольных форм разряда continuous и таджикского муайян. Душанбе: ДГПИ, 1973.118с.

30. ДЖАМШЕДОВ П. Проблемы глагольной типологии: (Время и вид). -Душанбе: Дониш, 1984. 158с.

31. ДЖУРАЕВ Р. Очерки по истории грамматики таджикского и персидского языков. Душанбе: Ирфон, 1972. - Сс. 101-107; 136-140.31а. Диатезы и залоги/Тезисы конференции. Д.: Ленуприздат, 1975,- 71с,

32. ЕВДОШЕНКО А.П. Сопоставительный синтаксис разносистемных языков. Кишинев: Штиинца, 1981. - 150с.

33. ЖИРМУНСКИЙ В.М. История немецкого языка. М.: Высш. школа, 1965. 408с.

34. Залоговые конструкции в разноструктурных языках. Л.: Наука, 1981. 285с.

35. ЗАРИЦКИЙ Н.С. Формы и функции возвратных глаголов (на материале древнерусског о языка). Киев: Киев, ун., 1961. - С. 64-67.

36. ИБРОХИМОВ С. Русские глаголы движения и их таджикские соответствия. Душанбе: Дониш, 1990. - 128с.

37. Из трудов А.А.Шахматова по современному русскому языку. М.: Учпедгиз, 1952. - 272с.

38. Индийская и иранская филология. Вопросы лексики. М.: Наука, 1971. -С.170-183.38а. ИСКАНДАРОВА Д.М. Фазовые конструкции в таджикском языке. Душанбе: ТГНУ. 1997. 108с.

39. ИСКАНДАРОВА Д.М. Фазовые значения в таджикском языке в сопоставлении с телугу. Душанбе: ТГНУ, 1998. - 169с.

40. ИСМАТУЛЛАЕВ М.Ф. Прямое дополнение в современном таджикском языке. Сталинабад: Таджикгосиздат, 1955. 78с,

41. Исследования по восточной филологии (сб.статей). М.: Наука, 1974. -366с.

42. Исследования по глаголу в славянских языках. История славянского глагола (сб. статей). М.: МГУ, 1991. - 200с.

43. Исследования по чешскому языку. Вопросы словообразования и грамматики (сб. статей). М.: АН СССР, 1963. 190с.

44. ИСХАК'ОВ М.М. Глагол в согдийском языке: (Документы с горы Муг). -Ташкент: Фан, 1977. -240с.

45. Категория залога/ Материалы конференции. Л.: Наука, 1970. - 64с.44а. КАЦНЕЛЬСОН С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука,1972. С. 78-94.

46. КОДУХОВ В.И. Способы и средства выражения грамматических значений. Л.: ЛГПИ, 1959.-С. 15-27.

47. Контрастивная и функциональная грамматика (межвуз.темат. сб.научн. тр.). Калинин: КГУ, 1987. - 163с.

48. КОШЕВАЯ И.Г. Типологические структуры языка. (Сфера видовременных значений). -- Киев: Киевск.ун., 1972. -232с.

49. ЛАЙОНЗ Дж. Введение в теоретическую лингвистику. М.: Прогресс, 1978,- С.353-411.

50. Лингвистическая типология и восточные языки. Материалы совещания. -М.: Наука, 1965. С. 14-16.

51. Лингвистические исследования. 1972: Синтаксический анализ предложения. М.: Б.и., 1973. - 4.1 - С.243-260.

52. Лингвистические исследования. 1981: Сравнительно-историческое и типолог ическое изучение языков. -М.: Б.и., 1981. С. 31-37.

53. Лингвистические исследования. 1984: Грамматика и семантика предложения (сб. статей). М.: Б.и., 1984. - Сс. 115-118; 123-131.

54. Лингвистические исследования. 1986: Взаимодействие лексических и синтаксических единиц (сб. статей). -М.: Б.и., 1986. С. 228-229.

55. ЛИТВИНОВ В.П. Типологический метод в лингвистической семантике. -Ростов н/Д.: Рост, ун., 1986. 165с.

56. ЛОМОНОСОВ М.В. Полное собрание сочинений. М.: АН СССР, 1952. - Т.7 - 996с.

57. ЛОМТЕ В Т.П. Предложение и его грамматические категории. М.: Моск. ун., 1972. - 197с.

58. МАЛА1ЦЕНКО В.П. Свободное присоединение предложно-падежных форм имени существительного в современном русском языке. Ростов н/Д.: Рост.ун., 1972. - 171с.

59. МАСЛОВ Ю.С. Глагольный вид в современном болгарском литературном языке (значение и употребление)// Вопросы грамматики болгарского литературного языка. М.: АН СССР, 1959. - С. 157-202.

60. МЕЙЕ А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. -М.-Л.: Гос.соц.-эк., 1938. С. 211-213.

61. МЕЩАНИНОВ И.И. Новое учение о языке. Л.: ОГИЗ, 1936. - 342с.

62. МЕЩАНИНОВ И.И. Структура предложения. М.-Л.: АН СССР, 1963. -103с.

63. МЕЩАНИНОВ И.И. Эргативная конструкция в языках различных типов. -Л.: Наука, 1967. 248с.

64. МЕЩАНИНОВ НИ. Члены предложения и части речи. Л.: Наука, 1978. -387с.

65. МЕЩАНИНОВ И.И. Глагол. Л.: Наука, 1982. -271с.

66. МЕЩАНИНОВ И.И. Номинативное и эргативное предложения: Типологическое сопоставление структур. М.: Наука, 1984. - 294с.

67. МИХАЙЛИЧЕНКО Г.С. Способы и средства выражения в таджикском языке русских падежных отношений. Сталинабад: ТГУ, 1959. - 4.1 -248с.

68. МОШЕЕВ И.Б. Грамматические категории глагола в русском и таджикском языках (система личных форм). Душанбе: ДГПИ, 1983. - С. 30-51.

69. МОШЕЕВ И.Б. Сопоставительная типология русского и таджикского языков. Морфология. Душанбе: ДГПИ, 1991. - 232с.

70. МУХИН A.M. Синтаксемный анализ и проблема уровней языка. Л.: Наука. 1980. -303с.

71. МУХИН A.M. Системные отношения переходных глагольных лексем. -Л.: Наука, 1987.- 291с.

72. МУЧНИК И.Г1. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. М.: Наука, 1971. - С. 8-95.

73. НАГЗИБЕКОВА М.Б. Способы передачи русских глагольных словосочетаний, выражающих прямой объект, в таджикском языке// Изв. АН Тадж.ССР, 1986. № 1 - С. 70-78.

74. НАГЗИБЕКОВА М.Б. Способы передачи русских беспредложных глагольных словосочетаний, выражающих косвенный объект в таджикском языке// Изв. АН Тадж. ССР, 1989. № 2 - С. 64-69.

75. НАГЗИБЕКОВА М.Б. Способы передачи русских глагольно-именных констрхкций с объектным значением в таджикском языке. Душанбе: Сино, 1999. - 115с.

76. НЕМЕИОВА Р.Л. Предлоги в таджикском языке/ Очерки по грамматике таджикского языка. Сталинабад: АН Тадж.ССР, 1954. Вып.6 - 38с.

77. НИКИТЕВИЧ В.М. Грамматические категории в современном русском языке. М.: Гос.учпедгиз, 1963. С. 217-233.

78. НОРМАН Б.Ю. Переходность. Залог. Возвратность. Минск: БГУ, 1972. -132с.

79. ОБНОРСКИЙ С П. Очерки по морфологии русского языка. М.: АН СССР, 1953. - 252с.

80. Основы иранского языкознания. Новоиранские языки. М.: Наука, 1982. -570с.

81. Особенности языковых уровней разносистемных языков (со. статей). -Ташкент: ТашГУ, 1982. 112с.

82. ПАДУЧЕВА E.B. О семантике синтаксиса. Материалы к трансформационной грамматике русского языка. М.: Наука, 1974. 290с.

83. ПЕЙСИКОВ Л .С. Вопросы синтаксиса персидского языка. М.: ИМО, 1959. - С. 23-26.

84. ПЕШКОВСКИЙ A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1956. 627с.

85. ПИОТРОВСКИЙ Р.Т. Формирование артикля в романских языках. М -Л.: АН СССР, 1960. - 163с.

86. ПИРЕЙКО Л.А. Основные вопросы эргативности. На материале индоиранских языков. М.: Наука, 1968. - 70с.

87. ПОТЕБНЯ A.A. Из записок по русской грамматике. М.: Учпедгиз, 1977. - Т.4 - Вып.2 С. 245-269.

88. Принципы типологического анализа языков различного строя. М.: Наука, 1972. - 282с.

89. Проблемы внутренней и внешней лингвистики. М.: Наука, 1978. 190с.

90. Проблемы структуры слова и предложения (сб.статей). Пермь: Перм.ун., 1974. - 172с.

91. ПРОКОПОВИЧ E.H. Глагол в предложении: Семантика и стилистика видо-временных форм. М.: Наука, 1982. - С. 8-17.

92. ПРОКОПОВИЧ H.H., ДЕРИБАС Л.А., ПРОКОПОВИЧ E.H. Именное и глагольное управление в современном русском языке. М.: Рус. яз., 1981. -Сс. 14-24; 40-186.

93. РАСТОРГУЕВА B.C. К вопросу о неочевидных или повествовательных формах таджикского глагола. Сталинабад: АН Тадж.ССР, 1953. - 28с,

94. РАСТОРГУЕВА B.C., КЕРИМОВА A.A. Система таджикского глагола. М.: Наука, 1964. 291с.

95. РЕШЕТОВА Л.В. Категория падежа в языках разных систем. Ташкент: Фан, 1982. - 136с.

96. РОЗЕНФЕЛЬД А.З. Глагол/ Очерки по грамматике современного таджикского языка. Сталинабад: АН Тадж.ССР, 1954. - Вып. - Сс.7-8; 62-64.

97. РУБИНЧИК Ю.А. Современный персидский язык. М.: Вост. Лит., 1960. - 136с.

98. Русский глагол в сопоставительном освещении: Парадигматические и синтагматические отношения (межвуз.научн.сб.) Саратов: Сарат. ун., 1984. С. 89-91.

99. САВЧЕНКО А.Н. Происхождение среднего залога в индоевропейском языке. Ростов: Рост, ун., 1960. 83с.

100. САВЧЕНКО А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков (уч. пособие). М.: Высш. школа, 1974. С. 257-318.

101. САМАДОВА P.A. Подчинительная связь в русском и таджикском языках. Душанбе: Дониш, 1989. С. 133-149.

102. САХОКНЯ М.М. Посессивность, переходность и эргативность: Типологическое сопоставление древнеперсидских, древнеарамейских и древнегрузинских конструкций. Тбилиси: Мецниереба, 1985. - С. 8-29.

103. СЕЛИЩЕВ JTM. Славянское языкознание. М: Учпедгиз, 1941. Т. 1. -467с.

104. Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. - С. 7-29.

105. Семантическое взаимодействие языковых единиц различных уровней (межвуз. сб. научн. тр.). Л.: ЛГПИ, 1985. - С. 34-38.

106. Синтаксическая семантика (сб. статей). Душанбе: ДГПИ, 1982. - 81с.

107. СКОРИК П.Я. Г рамматика чукотского языка. Фонетика и морфология именных частей речи. -М.-Л.: АН СССР,1961.-4.1 -С.133.

108. СМИРНИЦКИЙ А.Н. Сравнительно-исторический метод и определение языкового родства. М.: Моск. ун., 1955. - 57с.

109. СМИРНИЦКИЙ А.И. Морфология английского языка. М.: Лит. на иностр.яз., 1959. -440с,

110. СМИРНИЦКИЙ А.И. Очерки по сопоставительной грамматике русского и английского языков. М.: Высшая школа, 1970. - 400с.

111. СОБИННИКОВА В.И. Падежные и предложно-падежные формы в русском языке в сопоставительном аспекте с другими славянскими языками. Воронеж: Воронеж, ун., 1977. - 112с.

112. Сопоставительное изучение грамматики и лексики русского языка с чешским языком и другими славянскими языками. М.: МГУ, 1983. С. 222-226.

113. СУПРУН A.B. Грамматика и семантика простого предложения (на материале испанского языка). М.: Наука, 1977. 261с.

114. СУПРУН А.Е. Части речи в русском языке. М.: Просвещение, 1971. -135с.1 16а. ТЕНЬЕР Л. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс, 1988. -652с.

115. Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. С.-П.: Наука, 1991. С. 125-326.

116. Теория функциональной грамматики: Субъектность. Объектнос гь. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность /неопределенность. С.-П.: Наука, 1992. - С. 5-188.

117. Типологическое сопоставление семантических классов знаменательных слов и их валентностных признаков в английском, немецком, французском и русском языках. Смоленск: СПИ, 1973. - Сс. 35-48; 313.120121122123124125126127128129130131132133134135

118. Типология грамматических категорий: Мегцаниновские чтения. М.: Наука, 1975. 219с.

119. Типология и грамматика (сб.статей). М.: Наука, 1990. - 191с. Типология каузативных конструкций/ Морфологический каузатив. Л.: Наука, 1969. - С. 206-220.

120. Типология конструкций с предикатными актантами. Л.: Наука, 1985. -232с.

121. Типология пассивных конструкций: Диатезы и залоги. Л.: Наука,. 1974 - 383с.

122. Типология сходств и различий близкородственных языков. Кишинев Штиинца, 1976. - 100с,

123. ФОРТУНАТОВ В.В. Избранные труды. М.: Учпедгиз, 1957. Т.2 47с.

124. ХАБУРГАЕВ Г.А. Старославянский язык. М.: Просвещение, 1986. 287с.

125. ХАМРОАЛИЕВ Н. Глагольный вид в современном английском и таджикском языках. Душанбе: Дониш, 1979. - 182с. ХОЛОДОВИЧ A.A. Проблемы грамматической теории. Л.: Наука, 1979. - С. 91-138.

126. Чешский язык для русских. Praha: Statin' pedagogicke nakladatelstvi, 1986. -433c.

127. Члены предложения в языках различных типов. Л.: Наука, 1972. - Сс 4-19. 35-50.

128. ШАНТРЕН П. Историческая морфология греческого языка. М.: Иностр. лит., 1953. 340с,

129. ШАХМАТОВ A.A. Синтаксис русского языка. Л.: Учпедгиз, 1941. Сс. 310-314; 326-334; 476-481.

130. ШИРОКОВА A.B. Очерк грамматики чешского языка. М.: Лит. на иностр.яз., 1952. - Сс, 122-124; 159-160.

131. ШИРОКОВА А.Г./ Чешский язык/ Славянские языки. М.: Моск. ун.,1977.-Сс. 99-100; 111-113.

132. ШИРОКОВА А.Г., АДАМЕЦ П, ВЛЧЕК Й, РОГОВСКАЯ Е.Р. Чешский язык. М.: Высш.школа, 1988. - 544с.

133. ЭДЕЛЬМАН Д.И. Сравнительная грамматика восточноиранских языков. Морфология. Элементы синтаксиса. М.: Наука, 1990. - Сс. 65-72; 242-244.

134. ЯГЕЛЛО И.Д- Практическая грамматика персидского языка. -Ташкент: Воениздат, 1921. 317с.

135. ЯКУБИНСКИЙ Л.П. История древнерусского языка. М.: Учпедгиз, 1953. - 368с.

136. ЯРЦЕВА В.Н. Исторический синтаксис английского языка. М.-Л.: АН СССР, 1961. - Сс. 57-64; 169-205.

137. ЯРЦЕВА В.Н. Контрастивная грамматика. М.: Наука, 1981. - С. 47100.

138. БОЗИДОВ Н. Пуркунандаи бавосита дар забони адабии хозираи точик.- Душанбе, 2000. 165с.

139. Забони адабии хозираи точик. Лексикология, фонетика ва морфология. Душанбе: Ирфон, 1973. - К.1 - С. 259-263.

140. Забони адабии хозираи точик. Лексикология, фонетика, морфология. Душанбе: Маориф, 1982. - К.1. - С. 251-256.

141. ИСМАТУЛЛОЕВ М.Ф. Пуркунандаи бевосита дар забони адабии хозираи точик. Сталинобод, 1961. - 63с.145а. Маъсумй Н. Очеркхо оид ба инкишофи забони адабии точик.

142. Сталинобод: Нашрдавточик, 1959. 295с. 1456. Ниёзмухаммадов Б., Ниёзй Ш. - Грамматикаи забони точикй. Синтаксис. - Сталинобод, 1961. - 150с.

143. POLDAUF I., SPRUNK К. Cestinajazyk cizi. Mluvnice cestiny pro izince.- Praha: Statu! pedagogicke nakladatelstvi, 1968. 417s.

144. SMILAUER V. Nauka о ceskem jazyku. Praha: Statni pedagogicke nakladatelstvi, 1972. - 333s.

145. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

146. АХМАНОВА О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энцикл., 1966.- 607с.

147. ДЕРИБАС В.М. Устойчивые глагольно-именные словосочетания русского языка (словарь-справочник). М.: Рус. яз., 1975. 239с.

148. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия , 1990. - 682с.

149. Лутати мухтасари точикй-русн. Краткий таджикско-русский словарь. Душанбе: Ирфон, 1988. - 494с.

150. ОЖЕГОВ С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1982. -814с.

151. ПАВЛОВИЧ А.И. Чешско-русский словарь / Cesko-rusky slovnik. M.: Русский язык, 1989. - 830с.

152. РОЗЕНТАЛЬ Д.Э. Управление в русском языке (словарь-справочник). М.: Книга, 1981. - 205с.

153. Русско-таджикский словарь. Лугати руси-точикИ. М.: Русский язык, 1985. - 1272с.

154. Таджикско-русский словарь. М.: Иностранные и национальные словари, 1954. - 789с.

155. Чешско-русский словарь. Cesko-rusky slovnik. M.: Русский язык; Прага: Гос.пед.изд. 1976. - В 2-х т. - Сс. 580; 862.

156. СПИСОК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

157. АЙНИ С. Бухарские палачи. Смерть ростовщика. Ятим. Душанбе: Ирфон. 1970. - 347с.

158. АЙНИ С. Куллиёт. Сталинобод: Нашриёти Давлатии Точикистон, 1961. -- 4.4. - 349с.

159. AJNÎ S. Lichvârova smrt. Praha: Svët Sovëtû, 1957. - 177s.