Семантика грамматики: Оппозиция одушевленности-неодушевленности в синхроническом и диахроническом аспектах тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Ильченко, Ольга Сергеевна

• Ильченко, Ольга Сергеевна
• кандидат филологических наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Ильченко, Ольга Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ.

1 ПРОБЛЕМА ГЕНЕЗИСА КАТЕГОРИИ ОДУШЕВЛЕННОСТИ

В РУССКОМ ЯЗЫКЕ.

1.1 Истоки категории одушевленности в русском языке.

1.2 Родительный падеж в значении винительного как маркер неполной синтаксической переходности в русском предложении.

Выводы.

2 РАЗВИТИЕ КАТЕГОРИИ ОДУШЕВЛЕННОСТИ В ЯЗЫКЕ ДРЕВНЕРУССКОГО И СРЕДНЕРУССКОГО ПЕРИОДОВ.

2.1 Становление категории одушевленности в обозначениях человека.

2.1.1 Оформление винительного падежа в единственном числе.

2.1.2 Оформление винительного падежа во множественном числе.

2.2 Становление категории одушевленности в обозначениях животных, птиц и рыб.

2.2.1 Оформление винительного падежа в единственном числе.

2.2.2 Оформление винительного падежа во множественном числе.

Выводы.

3 НЕСООТВЕТСТВИЕ ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКОГО ПРИЗНАКА «ОДУШЕВЛЕННОЕ-НЕОДУШЕВЛЕННОЕ» И НАУЧНОГО ПОНЯТИЯ «ЖИВОЕ-НЕЖИВОЕ».

3.1 Речевые реализации существительных, обозначающих живые объекты, в аспекте несоответствия обыденных представлений и научных знаний о них.

3.2 Речевые реализации существительных, обозначающих неживые объекты, в аспекте несоответствия обыденных представлений и научных знаний о них.

3.3 Речевые реализации одушевленных и неодушевленных существительных в переносном значении.

3.3 Трансформация значения одушевленных существительных в предложных конструкциях.

Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Семантика грамматики: Оппозиция одушевленности-неодушевленности в синхроническом и диахроническом аспектах»

Актуальность темы. Исторические изменения языковой структуры по-разному трактуются в лингвистической литературе (Будагов 1965, 1977). Нет единообразия и согласия в понимании движущей силы и самой природы языковых изменений (Николаева 1991, 1996). До сих пор остаются неопределенными не только многочисленные факторы развития, но и понятия языкового прогресса, языковой эволюции (Степанов 1981). В последние десятилетия среди проблем исторической грамматики существенное место стал занимать вопрос о семантике грамматических категорий, об их содержательной стороне1, так как понимание семантических отношений важно для установления путей возникновения формальных различий (Супрун 1989, с.437).

Категория одушевленности как специфически русская (великорусская) грамматическая особенность является одним из интереснейших и до сих пор еще недостаточно изученных, особенно в историческом плане, объектов исследования, несмотря на ее многолетнее и разностороннее рассмотрение как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике. Предприняты попытки установить причины возникновения и последовательность распространения В=Р на различные группы существительных (Булаховский 1939; Ушакова 1949; Шахматов 1957; Кузнецов 1959; Кедайтене 1961; Степанов 1975; Мадоян 1980; Klenin 1983; Хабургаев 1990 и др.), достаточно подробно описано проявление категории одушевленности в современном русском языке (Зализняк 1964, 1967; Ельм-слев 1972; Ревзина 1973; Бондарко 1976а; Ицкович 1980, 1982; Кедайтене 1982; Виноградов 1986; Чеснокова 1987, 1991; Нарушевич 1996 и др.). Правда, предыдущие исследования были узконаправленными: исторический анализ осуществлялся или на материале одного или нескольких памятников письменности (Frink 1962; Болек 1977; Мадоян 1980; Лигай 1987), или развитие категории

1 «Итогом развития морфологии в течение века явилось смещение акцентов в сфере исследовательских интересов и переход от формально-грамматических классификаций слов и словоформ к изучению их содержательных характеристик, причем все чаще в функциональном плане, с точки зрения участия той или иной категории в формировании смысла высказывания и дискурса» (Кобозева 1996, с. 10-11). рассматривалось отдельно от ее современного состояния (Лещинская 1949; Ке-дайтене 1958; Крысько 19946 и др.), или исследовалось проявление категории одушевленности только в современном русском языке (Ицкович 1980; Наруше-вич 1996) вне связи с ее историческим развитием. Однако еще А.А.Шахматов обращал внимание лингвистов на то, что факты современного языка в их взаимоотношении могут быть поняты только в историческом освещении (Шахматов 1936).

Несмотря на такой объем исследований, вопрос о происхождении и развитии категории одушевленности до сих пор остается дискуссионным в русистике. Прежде всего это касается движущих сил развития категории одушевленности, причин колебаний и неравномерности распространения данной категории на различные лексико-семантические группы существительных. Кроме того, основания, по которым вместо В.п. стал использоваться именно Р.п., не вполне ясны. Не уделялось должного внимания и содержательной стороне оппозиции одушевленности / неодушевленности на протяжении всего периода существования русского языка, назрела также необходимость выявить тенденции ее развития. В последние годы появилось много новых публикаций памятников письменности, что дает возможность более достоверно установить картину развития категории одушевленности в русском языке.

Объектом исследования в диссертации является оппозиция одушевленности / неодушевленности в письменном языке древнерусского (Х1-Х1У вв.), среднерусского (ХУ-ХУН вв.) и новорусского (ХУШ-ХХ1 вв.) периодов1.

Предметом исследования избрана семантика анализируемой языковой оппозиции с точки зрения синхронии и диахронии.

Научная новизна работы. В отличие от традиционного, формального подхода к категории одушевленности, ставящего деление имен существительных на одушевленные и неодушевленные в зависимость от формы В.п., в настоящем исследовании выдвигается и аргументируется положение о том, что в

1 Периодизация в соответствии с (Крысько 1994а). основе возникновения и развития, многочисленных колебаний и отклонений от последовательного выражения данной категории на протяжении рассматриваемого периода (с XI в. по XXI в.) лежат прежде всего семантические факторы. Впервые проблема развития категории одушевленности рассматривается в лингвистическом и лингвокультурологическом ракурсах. Раскрывается масштабная сфера одушевленности в многообразии ее проявлений с опорой на синтез синхронического и диахронического подходов1 к исследованию данного лексико-грамматического образования. Прослеживается функционирование и эволюция лексико-грамматической оппозиции одушевленности / неодушевленности практически во всех жанрах и стилях определенного периода и ее изменения в одном и том же стиле от века к веку. Новыми представляются обнаруженные контекстуальные закономерности функционирования различных форм В.п. у существительных с колеблющимся показателем одушевленности / неодушевленности в современном русском языке. Привлекаются факты родственных индоевропейских языков - не только славянских (болгарского, польского), но и романо-германских (латинского, испанского, английского) - с целью демонстрации общелингвистической сущности рассматриваемых явлений русского языка.

Цель исследования - изучить и описать категорию одушевленности в русском языке с помощью диахронического подхода и синхронического анали-за2.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- проанализировать различные трактовки оппозиции одушевленности / неодушевленности в современной лингвистической науке;

- рассмотреть истоки категории одушевленности в русском языке, выдвинуть и обосновать авторскую гипотезу о происхождении В=Р;

1 Положения о возможности адекватной характеристики синхронной системы языка без обращения к ее истории, а также о примате синхронного анализа над диахронным неоднократно подвергались сомнению и критике в работах И.А.Бодуэна де Куртенэ, Н.С.Трубецкого, Р.О.Якобсона и др. (Кубрякова 1990, с.136).

2 Н.ЛЛуценко, говоря о возможности исследования категории одушевленности «в трех аспектах: 1) как явление истории; 2) системы; 3) истории и системы языка», отмечает, что «наибольшими объяснительными возможностями обладает третий аспект» (Луценко 2003, с. 155).

- провести наблюдения за вариативностью В=Р и В=И в письменных памятниках различных стилей, жанров и происхождения;

- определить причины неодинаковой частоты использования В=Р существительными различных лексико-семантических групп;

- выявить основания, способствующие появлению В=Р в языке, и факторы, тормозящие этот процесс; изучить особенности проявления категории одушевленности и установить причины колебаний грамматического показателя одушевленности / неодушевленности в современном русском языке;

- вскрыть причины несоответствия объективного статуса обозначаемых реалий грамматической характеристике обозначающих эти реалии слов по одушевленности / неодушевленности в современном русском языке, т.е. найти мотивировку в фактах субъективной оценки говорящих (пишущих).

Методы исследования. В соответствии с поставленными задачами в работе использовались следующие методы исследования:

- метод наблюдения и описания (в терминах структурно-семантического подхода), позволяющий проанализировать форму и семантику рассматриваемых языковых единиц;

- метод компонентного анализа, позволяющий вскрыть глубинную семантику рассматриваемых языковых единиц;

- сопоставительный и сравнительный методы, помогающие понять происхождение и сущность исследуемой оппозиции в русском языке.

Методологической основой исследования явились труды отечественных и зарубежных лингвистов по теории грамматики и истории языка, касающиеся содержательной функции языковых форм, семантических универсалий, «прото-типических сценариев» (М.В.Ломоносов, А.А.Потебня, А.А.Шахматов, А.И.Томсон, В.В.Виноградов, С.Д.Кацнельсон, Ю.С.Степанов, О.Г.Ревзина, А.В.Бондарко; А.Мейе, Л.Ельмслев, О.Есперсен, А.Вежбицкая).

Направление исследования - от истоков категории одушевленности через формирование вариативности В=Р и В=И в письменном языке древнерусского и среднерусского периодов и их постепенной морфологизации к современному состоянию и тенденциям дальнейшего развития рассматриваемой категории.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Одушевленные пациенсы получают в русском языке дифференцированную падежную маркировку (В.п. =/= Им.п.) прежде всего как отступающие от прототипического сценария переходности. Родительный падеж в значении винительного (В=Р) появляется в русском языке в качестве маркера неполной синтаксической переходности у семантически одушевленных субстан-тивов, выступающих в роли прямого объекта.

2. Первоначально форма В=Р употреблялась по отношению к объектам, которые воспринимались в контексте как потенциально или реально активные и поэтому не полностью подвергались действию (ср. Р.п. части). Форме В=Р, которая служила для выражения объекта, являющегося потенциальным агенсом, противопоставлялась форма В=И, употреблявшаяся по отношению к объектам, которые воспринимались в контексте как пассивные и таким образом полностью подвергались действию со стороны субъекта (ср. В.п. целого).

3. В основе развития категории одушевленности в русском языке лежат прежде всего семантические факторы: многочисленные колебания и отклонения от последовательного выражения категории одушевленности в современном русском языке и, особенно, в языке периода диглоссии (Х1-ХУН вв.) свидетельствуют, как правило, об изменении контекстной семантики субстанти-вов под влиянием собственно лингвистических или экстралингвистических факторов. При вариативном употреблении В=Р сигнализирует о ситуативно обусловленной актуализации «виртуальных» понятий, выражаемых нарицательными именами.

4. В случае колебаний падежной формы объекта в современном русском языке В=Р, как семантически маркированная форма, служит средством образной выразительности преимущественно в разговорном, публицистическом и художественном стилях речи.

5. Несоответствие объективного статуса некоторых реалий грамматической характеристике обозначающих эти реалии слов по одушевленности / неодушевленности в современном русском языке вызвано тем, что на статус некоторых объектов в народном языковом сознании оказали влияние мифологические, религиозные и анимистические представления.

Теоретическое и практическое значение работы. Диссертация дополняет исследования, посвященные именной морфологии, рассматривающие историю категории одушевленности и ее функционирование в современном русском языке. Результаты исследования могут способствовать формированию целостных представлений о рассматриваемом явлении и осознанию специфики лингвистической оппозиции одушевленности / неодушевленности, а также решению общей проблемы соотношения объективных и субъективных факторов в языке. Материалы и выводы могут быть рекомендованы для использования в лекционных курсах современного русского языка, исторической грамматики; при разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам грамматической семантики, истории категории одушевленности на филологических факультетах университетов и педагогических институтов; при. создании учебно-методических пособий для вузов и общеобразовательных учреждений; в процессе проведения занятий на курсах повышения квалификации учителей-словесников; в практике преподавания русского языка как иностранного.

Материалом исследования послужили опубликованные памятники письменности, иллюстративные материалы исторических словарей русского языка разных эпох, в большинстве случаев Словаря русского языка Х1-ХУ11 вв. Привлекались примеры из текстов художественных и публицистических произведений русских писателей от Пушкина до наших дней, а также из научных изданий, детской литературы (художественной и научно-популярной) и периодической печати второй половины XX - начала XXI века. Количество языковых единиц в картотеке - свыше 1700.

Апробация работы. Основные идеи исследования получили отражение в докладах на Международной научно-практической конференции в г.Краснодаре (4-7 апреля 2003 г.); на двух Всероссийских научно-практических конференциях в г.Тихорецке (28-29 марта 2002 г. и 27-28 марта 2003 г.); на двух Всероссийских научно-практических конференциях в г.Славянске-на-Кубани (29 сентября - 1 октября 2003 г. и 9-10 октября 2003 г.); на научной конференции, посвященной 80-летию д-ра филол. наук, проф. А.Г.Лыкова в г.Краснодаре (апрель 2002 г.); на 2-й межвузовской докторантско-аспирантской научной конференции в г.Краснодаре (26 апреля 2003 г.); на II межвузовской научно-практической конференции в г.Новороссийске (16 мая 2003 г.); на научно-практических семинарах филиала КубГУ в г.Новороссийске (секция языкознания) в 2001, 2002 гг., а также в тринадцати публикациях по теме исследования.

Результаты диссертационного исследования внедрены в учебный процесс филиала КубГУ в г.Новороссийске (использованы при чтении лекционного курса «Введение в языкознание», проведении практических занятий по дисциплинам «Русский язык» и «Латинский язык» для студентов специальности «Филология»), а также в практику преподавания русского языка учащимся среднего звена НОУ «Школа "Личность"» г.Новороссийска.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, насчитывающего 220 наименований научной литературы и 251 наименование источников иллюстративного материала. В основной части также имеются чертежи (10 таблиц и 5 схем). Общий объем работы - 231 с.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Ильченко, Ольга Сергеевна

Выводы

Итак, на основании изложенного в данной главе материала сделаем следующие выводы.

Бесспорная связь современной языковой категории одушевленности / неодушевленности с разделением человеком окружающего мира на живое и неживое обусловливается не научными понятиями о живом / неживом, а обыденными представлениями людей, которые формируются в результате повседневного опыта, основанного прежде всего на непосредственном наблюдении объектов окружающего мира, а также отражают архетипические, мифологические, анимистические, религиозные представления, закрепленные в народной памяти и относящиеся к коллективному бессознательному.

В современном русском языке многочисленные колебания и отклонения от последовательного выражения категории одушевленности являются следствием семантических факторов, важнейшим из которых следует признать неопределенность статуса называемых объектов в языковом сознании говорящих. Для существительного, испытывающего колебания в показателе одушевленности / неодушевленности, В=Р используется для своеобразной актуализации семантики субстантива: понятийной, визуальной, олицетворяющей. В таких случаях В=Р, как семантически маркированная форма, свидетельствует о семантическом «наполнении» существительного в зависимости от конкретной речевой ситуации. Таким образом, можно говорить о том, что процесс семантизации падежных форм прямого (по аналогии и косвенного) объекта идет по прежнему руслу, повторяя механизм развития категории одушевленности, наблюдаемый с древнейших времен (с XI в.). В точках неустойчивости возникает спонтанность, движимая сиюминутными потребностями говорящего в сложившейся речевой ситуации. По мере накопления частных видоизменений идет переосмысление относительных характеристик, обусловленных ситуативно, в абсолютные, не зависящие от конкретных условий употребления.

Принимая во внимание богатство выразительных возможностей русского языка в плане выражения тончайших оттенков смысла, мы рассматриваем вариативность падежей как результат смещения смысловых акцентов. Более частотные случаи, считающиеся грамматической нормой, мы относим к семантически нейтральным. Случаи отступления, уступающие в процентном соотношении относительно регулярным формам, служат целям актуализации «виртуальных» понятий (при этом происходит активизации сем активности, единичности, конкретности, известности, значительности, важности, желательности, полезности, взаимодействия, предназначенности), они являются более яркими в семантическом плане. В выборе той или иной формы В.п. играет роль субъективная оценка объекта, степень его важности, полезности, желательности, проявление к нему повышенного интереса и внимания со стороны участников речевого акта. Объекты пристального внимания обычно маркируются. В субъективном восприятии объектов реальности и ирреальности большую роль играет внешнее и функциональное подобие живому существу, реальное или воображаемое.

Каждая разновидность В.п., как нам представляется, выполняет свою семантическую функцию в представлении объекта: форма В=И используется для обозначения абстрактных, неопределенных объектов со слабой степенью инди-видности, т.е. объектов вообще, как класса каких-либо предметов; форма В=Р -для обозначения конкретных, определенных, существующих в данный момент, непосредственно наблюдаемых, индивидуализированных. Вариативность форм В.п. можно рассматривать как средство образной выразительности преимущественно в разговорном, публицистическом и художественном стилях речи (особенно в детской литературе). Семантически маркированная форма В=Р часто используется в олицетворяющем контексте. Немаловажное значение для оформления В.п. при колебаниях имеет смысл глагола, управляющего существительным.

Трансформация лексического значения существительного в предложных конструкциях (изменение значения с конкретного на обобщенное) диктует изменение падежной формы одушевленных существительных с В=Р на В=И.

При возможности колебаний принадлежность к категории одушевленности / неодушевленности определяется по грамматической форме слова в конкретном тексте, а не по его лексическому значению, так как в подобных случаях контекстная семантика, исходя из речевой ситуации, определяет выбор той или иной формы В.п.

В современном русском языке сохранились немногочисленные остаточные явления, наблюдаемые исключительно в предложных конструкциях: наречие замуж (от за мужь); словосочетания в смысле наречий «глагол + предлог «в» + сущ. в В.п.» выйти в люди и т.п. Во всех этих конструкциях произошло переосмысление значений субстантивов от конкретного к абстрактному - именно это и послужило основанием для сохранения старой формы В.п. Только выражения села баба на баран; на конь; на чужие галки, встречающиеся в фольклоре, являются в буквальном смысле остаточными явлениями, так как представляют собой «законсервированные» формы, отражающие состояние языковой системы предшествующих эпох.

Таким образом, проявления категории одушевленности / неодушевленности в современном русском языке служат ярким примером влияния субъективного фактора на отражение языковой картины мира в сознании носителей русского языка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Многомерное рассмотрение объекта (диахроническое, типологическое, синхронно-функциональное) позволяет утверждать, что именно семантические факторы играли и играют ведущую роль в процессе возникновения и развития категории одушевленности в русском языке.

Современная категория одушевленности в своих семантических основах восходит к индоевропейскому состоянию. Импульсом к вторичному введению оппозиции Nom : Асс в славянских языках, вероятно, послужило то обстоятельство, что в склонении существительных с исторической основой на *-о (*-jo) нарушилось древнее подразделение родов.

Реконструируемый современной лингвистической наукой «прототипиче-ский сценарий» переходности дает основания полагать, что одушевленные па-циенсы получают в славянских языках дифференцированную падежную маркировку прежде всего как отступающие от «прототипического сценария». Вероятно, семантическая одушевленность существительного снижает степень синтаксической переходности, и показателем этого снижения выступает форма Р.п. субстантива.

Проведенное исследование свидетельствует о безосновательности узкосоциологической концепции развития В=Р в русском языке, закрепляющей за социально полноправными лицами форму В=Р, а за социально неполноправными лицами и животными - форму В=И. Языковые факты свидетельствуют в пользу семантической концепции развития В=Р в широком смысле, постулирующей «подвижность» статуса объекта, обусловливаемую разнообразием речевых ситуаций и интенций говорящего (пишущего). Хотя лица высокопоставленные чаще выступают в роли активного и значимого деятеля, однако именно семантика контекста в целом приводит к актуализации объекта. Таким образом, употребление Р.п. вместо В.п. в ед.ч. в древнерусский период было характерно для существительных м.р. со значением «актуализированного» лица независимо от его социального статуса и от древней основы соответствующего существительного. Представляется, что форма прямообъектного падежа сигнализирует о «силе действия» переходного глагола, которая направлена на объект. В современном русском языке эта «сила» зависит, как правило, от семантической одушевленности / неодушевленности существительного. Что касается языка периода диглоссии (Х1-ХУ11 вв.), то анализ памятников различных жанров и различного происхождения дает основание говорить о том, что «сила действия» переходного глагола зависела от таких семантических характеристик прямого объекта, которые способствуют или препятствуют его актуализации и являются результатом осмысления объекта с разных сторон. К таким характеристикам, в частности, относятся активность / пассивность; определенность / неопределенность; конкретность / абстрактность; единичность / собирательность; значительность / незначительность; известность / неизвестность объекта говорящему (пишущему). Похоже, что древнейшее состояние языка демонстрирует большую гибкость в передаче степени страдательности, чем в современном русском языке.

Процесс постепенной антропоцентризации всей восточнославянской книжности (независимо от жанрово-стилевой разновидности и происхождения памятника), наиболее активно происходившей в ХШ-Х1У вв., вероятно, способствовал тому, что личные существительные к XV в., как правило, закрепили форму В=Р независимо от контекстной семантики. Однако нет оснований считать, что развитию категории одушевленности предшествовало развитие категории лица. Видимо, еще для общеславянского языка можно говорить о зарождении категории потенциального агенса, которая существовала вплоть до конца XVII века, постепенно, тем не менее, ослабляя свои позиции. Лица чаще являлись потенциальными агенсами, и поэтому наиболее активно принимали новую форму В.п. Для животных такая роль почти не характерна, однако уже в древнейших славянских памятниках религиозного содержания, где животным отводилась особая роль, существительные, обозначающие представителей зоомира, начинают употребляться в форме В=Р.

Различный способ изображения действительности в деловых и церковных памятниках обусловил различные семантические роли животных, что способствовало или препятствовало их актуализации.

Форма, условно названная нами как В=Р, в разные эпохи развития языка имеет неодинаковое значение. Для языка древнерусского и среднерусского периодов, когда набирала силу категория потенциального агенса, более корректно говорить о замене В.п. формой Р.п. И только к концу XVII века категория потенциального агенса перерастает в современную категорию одушевленности, т.е. происходит морфологизация первоначально в основном семантико-синтаксических отношений, в связи с чем форма Р.п. в позиции прямого объекта переосмысляется как форма В.п., омонимичная Р.п. Последние десятилетия XVII - начала XVIII века - начальный период формирования литературного языка русской нации - представляются моментом перехода из одной грамматической системы в другую, качественно отличную: ситуативное распределение статусов объектов, выражающееся в выборе одной из форм В.п., фиксируется как постоянное распределение величин. Поэтому о перерастании категории потенциального агенса в категорию одушевленности (в современном понимании) можно говорить не ранее XVIII века. На протяжении XVIII-XIX вв. происходит окончательное оформление категории одушевленности в русском языке: закрепляются формы В=Р у семантически одушевленных существительных во мн.ч. и у названий животных (особенно в предложных конструкциях) вне зависимости от контекстной семантики и речевой ситуации.

Причины несоответствия объективного статуса некоторых предметов их современной характеристике по одушевленности / неодушевленности на уровне языка обусловлены обыденными понятиями о живом / неживом, которые формируются в результате повседневного опыта, основанного прежде всего на непосредственном наблюдении объектов окружающего мира, а также отражают архетипические, мифологические, анимистические и религиозные представления, закрепленные в народной памяти и относящиеся к коллективному бессознательному. Таким образом, признак одушевленности / неодушевленности обусловлен спецификой семантики и отражает представления людей об окружающем мире и его интерпретацию, т.е. языковое мышление народа.

В современном русском языке многочисленные колебания и отклонения от последовательного выражения категории одушевленности являются следствием семантических факторов, важнейшим из которых следует признать неопределенность статуса называемых объектов в языковом сознании говорящих. Форма В=Р используется для понятийной, визуальной, олицетворяющей актуализации семантики подобных субстантивов и, как семантически маркированная форма, свидетельствует о смысловом «наполнении» существительного в зависимости от конкретной речевой ситуации.

Исследование категории одушевленности в синхроническом и диахроническом аспектах позволяет поставить вопрос о едином языковом механизме, действующем как в исторический, так и в современный период развития русского языка и связанном с отличительной особенностью человека - врожденной склонностью к ассоциативному мышлению. Поле одушевленности постепенно расширяется, во многом благодаря персонификации и метафоре; колебания, первоначально вызванные неопределенностью статуса некоторых объектов в языковом сознании говорящих, получают семантическую мотивировку в контексте: за каждой формой В.п. язык стремится закрепить определенную семантическую функцию. Таким образом, можно говорить о том, что процесс семан-тизации падежных форм прямого (по аналогии и косвенного) объекта идет по прежнему руслу, повторяя механизм развития категории одушевленности, наблюдаемый с древнейших времен (с XI в.). В точках неустойчивости возникает спонтанность, движимая сиюминутными потребностями говорящего в сложившейся речевой ситуации. По мере накопления частных видоизменений идет переосмысление относительных характеристик, обусловленных ситуативно, в абсолютные, не зависящие от конкретных условий употребления. Видимо, это общая закономерность изменений в языке.

Наше исследование позволяет предположить, что антропоцентризация, как основа языкотворческого процесса, является одной из движущих сил развития грамматической семантики русского языка.

В качестве дальнейшего развития темы исследования отметим актуальность межъязыкового сопоставления (не только в славянских языках, но и в других индоевропейских) проявлений понятийной категории одушевленности / неодушевленности, выражающейся в естественном языке самыми разнообразными средствами, в целях отграничения универсальных элементов в ее содержании от идиоэтнических.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Ильченко, Ольга Сергеевна, 2004 год

1. Использованная литература

2. Абрамов В.П. Семантические поля русского языка: Монография. М.: Краснодар: Акад. пед. и соц. наук РФ, Кубан. гос. ун-т, 2003. - 338 с.

3. Адмони В.Г. Основы теории грамматики. М. - Л.: Наука, 1964. - 108 с.

4. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. - № 1. - С. 37-67.

5. Аристотель. Физика // Аристотель. Соч. в 4-х т. Т.З. - М.: Мысль, 1981. -С. 123-245.

6. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл (логико-семантические проблемы). 2-е изд., стереотип. - М.: Едиториал УРСС, 2002. - 384 с.

7. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. 2-е изд., стереотип. -М.: Сов. энциклопедия, 1969. - 607 с.

8. Бабайцева В.В. Русский язык. Теория. 5-11 классы: Учебник для школ и классов с углубл. изуч. рус. яз. 3-е изд., испр. - М.: Дрофа, 2000. - 432 с.

9. Богородицкий В.А. Общий курс русской грамматики. 5-е изд. - М. - Л.: Соцэкгиз, 1935. - 356 с.

10. Болек А. Становление категории одушевленности (на материале Синайского патерика, Успенского сборника и Русской правды): Дис. . канд. филол. наук.-Л., 1977.-207 с.

11. Бондарко A.B. Теория морфологических категорий. Л.: Наука, Ленинградское отд-ние, 19766. - 255 с.

12. Борковский В.И., Кузнецов П.С. Историческая грамматика русского языка. -М.: АН СССР, 1963.-512 с.

13. Борковский В.И. Синтаксис древнерусских грамот: (Простое предложение). Львов: Изд-е Львовского гос. ун-та, 1949. - 392 с.

14. Будагов P.A. Проблемы развития языка. М. - Л.: Наука, 1965. - 74 с.

15. Будагов P.A. Что такое развитие и совершенствование языка? М.: Наука, 1977.-264 с.

16. Буланин Л. Л. Трудные вопросы морфологии: Пособие для учителей. М.: Просвещение, 1976. - 208 с.

17. Булаховский Л.А. Исторический комментарий к русскому литературному языку. Киев: Радянська школа, 1939. - 392 с.

18. Булаховский Л.А. Курс русского литературного языка. Киев: Радянська школа, 1952.-Т. 1.- 446 с.

19. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М.: Учпедгиз, 1959.-626 с.

20. Вагнер К.Г. Канон и стиль в древнерусском искусстве. М.: Искусство, 1987.

21. Вайан А. Руководство по старославянскому языку. М.: Изд-во иностр. лит., 1952.-448 с.

22. Волгина Н.С., Розенталь Д.Э., Фомина М.И. Современный русский язык / Под. ред. Н.С.Валгиной: Учебник для вузов. 6-е изд., перераб. и доп. - М.: Логос, 2001.-528 с.

23. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков: Грамматическая семантика. Ключевые концепты культур. Сценарии поведения / Пер. с англ. А.Д.Шмелева под ред. Т.В.Булыгиной. М.: Языки русской культуры, 1999. - 777 с.

24. Виноградов В.А. Одушевленности-неодушевленности категория // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н.Ярцева. М.: Сов. энциклопедия, 1990. - С. 342-343.

25. Виноградов В.В. Русский язык: (Грамматическое учение о слове). 2-е изд. -М.: Наука, 1972.-614 с.

26. Виноградов В.В. Русский язык: (Грамматическое учение о слове): Учеб. пособие для вузов / Отв. ред. Г.А.Золотова. 3-е изд., испр. - М.: Высшая школа, 1986.-639 с.

27. Виноградов В.В. Современный русский язык. Ч. И. - М.: Учпедгиз, 1940. -590 с.

28. Виноградов В.В. Современный русский язык: Морфология (курс лекций). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1952.

29. Воинов И.Н., Солоухин В.З. Вирусы, птицы, люди. Минск: Вышэйш. школа, 1977.- 159 с.

30. Востоков А.Х. Русская грамматика. 12-е изд. - СПб.: Тип. Импер. академии наук, 1874.-216 с.

31. Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. Ч. I. Фонетика и морфология: Учеб. пособие для вузов. 4-е изд. - М.: Просвещение, 1973. -432 с.

32. Георгиев В. Причините за възникването на родително-винителен падеж в славянските езици // Славистичен сборник. София, 1973. - С.9-18.

33. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. 4-е изд. - М.: Айрис-пресс, 2003. -448 с.

34. Горшкова КВ., Хабургаев Г.А. Историческая грамматика русского языка: Учеб. пособие. 2-е изд., испр. - М.: Изд-во МГУ, 1997. - 383 с.

35. Грамматика русского языка. Т. I. Фонетика и морфология / АН СССР, Ин-т языкознания. М.: Изд-во АН СССР, 1953. - 720 с.

36. Грамматика современного русского литературного языка / Отв. ред. Н.Ю.Шведова. М.: Наука, 1970. - 768 с.

37. Граудина JI.K, Ицкович В.А., Катлинская Л.П. Грамматическая правильность русской речи. Опыт частотно-стилистического словаря вариантов. М.: Наука, 1976. - 455 с.

38. Гуревич B.B. О «субъективном» компоненте языковой семантики // Вопросы языкознания. 1998. - №1. - С.27-35.

39. Дибров A.A., Овчинникова B.C. Историческая грамматика русского языка: Учеб. пособие. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1968. - 329 с.

40. Добровский Й. Грамматика языка славянского по древнему наречию. СПб., 1834. - Ч. 2 и 3. - 156 с.

41. Древнерусская грамматика XII-XIII веков. М.: Наука, 1995. - 520 с.

42. Дурново H.H. Грамматический словарь: Грамматические и лингвистические термины / Под ред. О.В.Никитина; Сост., вступит, ст., послесл. и прим. О.В.Никитина. М.: Флинта: Наука, 2001. - 184 с.

43. Дурново H.H. Очерк истории русского языка.- M.-JL: Госиздат, 1924. 376 с.

44. Ельмслев И.О. О категориях личности-неличности и одушевленности-неодушевленности // Принципы типологического анализа языков различного строя. М.: Наука, 1972. - С. 114-152.

45. Еремина В.И. Ритуал и фольклор. JL: Наука, Ленинградское отделение, 1991.-208 с.

46. Есперсен О. Философия грамматики. М.: Изд-во иностр. лит., 1958.- 404 с.

47. Журавлев В.К. Диахроническая морфология / Ин-т языкознания АН СССР; Отв. редактор В.П.Мажюлис. М.: Наука, 1991. - 208 с.

48. Загадки бестиариев // Альманах непознанного (пер. с английского). -Сидней-Лондон-Нью-Йорк-Москва: Ридерз Дайджест, 2002. С. 13 6-137.

49. Зализняк A.A. К вопросу о грамматических категориях рода и одушевленности в современном русском языке // Вопросы языкознания. -1964. №4. - С.25-40. .

50. Зализняк A.A. Русское именное словоизменение. М.: Наука, 1967. - 370 с.

51. Земский A.M., Крючков С.Е., Светлаев М.В. Русский язык: Учебник для студентов общеобразоват. учреждений среднего проф. образования: В 2-х ч. Ч. 2. Синтаксис / Под ред. В.В.Виноградова. 13-е изд., дораб. - М.: Дрофа, 20036. - 272 с.

52. Зиборов В.К. История русского летописания XI-XVIII веков: Учеб. пособие.- СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2002. 512 с.

53. Иванов В.В. Историческая грамматика русского языка: Учебник для студентов пед. ин-тов. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Просвещение, 1990. -400 с.

54. Иванов В.В. Развитие грамматического строя русского языка. М.: Учпедгиз, 1960.

55. Иванов В.В., Потиха З.А. Исторический комментарий к занятиям по русскому языку в средней школе: Пособие для учителя. 2-е изд., перераб. -М.: Просвещение, 1985. - 160 с.

56. Ильченко О.С. Знакомство с одушевленными и неодушевленными существительными на уроках русского языка // Творческий поиск: образование XXI века. Вып.1. - Новороссийск, 2003а. - С.48-51.

57. Ильченко О.С. Одушевленность существительного и реконструкция «наивной» картины мира // Русская словесность. 20036. - №5. - С.36-39.

58. Ильченко О.С. Певцы родной природы // Литература в школе. 2003в. -№4.- С.34-36.

59. Истрина Е.С. Руководство по исторш русскаго языка. Петроград: Я. Башмаковъ и К0, 1915. - 114 с.

60. Ицкович В.А. Существительные одушевленные и неодушевленные в современном русском языке (норма и тенденция) // Вопросы языкознания. -1980.- №4. С.84 - 96.

61. Ицкович В.А. Очерки синтаксической нормы. М.: Наука, 1982. - 198 с.

62. Кагаров Е.Г. Религия древних славян // Культурно-бытовые очерки по мировой истории. М., 1918. - №4.

63. Камчатное A.M., Николина H.A. Введение в языкознание: Учеб. пособие для филол. ф-тов ун-тов и педагог, вузов. 3-е изд. - М.: Флинта: Наука, 2001.-232 с.

64. Канкава М.В. и др. Современный русский язык. Морфология. Тбилиси: Ганатлява, 1985.

65. Касаткин JI.JI., Клобуков Е.В., Лекант П.А. Краткий справочник по современному русскому языку / Под ред. П.А.Леканта. М.: Высш. шк., 1991.-383 с.

66. Кацман Н.Л., Покровская З.А. Латинский язык: Учебник для вузов. 4-е изд., перераб. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996. - 432 с.

67. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1972. - 216 с.

68. Кедайтене Е.И. Из наблюдений над категорией лица в памятниках русского языка старшей поры // Вопросы языкознания. 1955. - № 1. - С.124-128.

69. Кедайтене Е.И. Категория одушевленности в русском языке (становление и развитие): Учеб. пособие к спецкурсу по истории русского языка. М.: Изд-во Ун-та дружбы народов им. П.Лумумбы, 1982. - 60 с.

70. Кедайтене Е.И. К вопросу о развитии форм родительного-винительного падежа (на материале восточнославянских языков) // Исследования по лексикологии и грамматике русского языка. М.: Изд-во АН СССР, 1961. -С.185-193.73