Семантическое поле "растения" в русском языке тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Саид Альяффар

• Саид Альяффар
• кандидат филологических наук
• 1999

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Саид Альяффар

Оглавление

Введение

Глава 1. Семантическое поле «растения» в структурном и

семасиологическом аспектах

§ 1. Семантическое поле «растения» как объект изучения

§ 2. Состав семантического поля «растения» в русском языке

§ 3. Проблема имени поля

§ 4. Парцеллирование поля «растения»

§ 5. Место субполей «деревья» и «цветы» в семантическом поле

«растения»

§ 6. Место субполей «деревья» и «цветы» в русской языковой

картине мира

§ 7. Структурирование субполей «деревья» и «цветы»

§ 8. Парадигматические и эпидигматические связи субполей

«деревья» и «цветы»

§ 9. Денотативная природа лексического значения слов субполей

«деревья» и «цветы»

Выводы по 1 главе

Глава П. Слова субполей «деревья» и «цветы» как фрагмент русской

языковой картины мира

§ 1. Место названий растений в языковой картине мира

§ 2. Своеобразие естественной номинации растений и языковая

картина мира

§ 3. Понятие внутренней формы слова и мотивированности

§ 4. Немотивированность - характерное свойство слов субполя

«деревья»

§ 5. Мотивированность названий цветов как одно из проявлений языковой картины мира

§ 6. Ассоциативный эксперимент, ассоциативное поле слова и ЯКМ.. Ю5 § 7. Признаковая часть ассоциативных полей слов-названий

растений и «Словарь эпитетов русского литературного языка»

§ 8. Слова субполей «деревья» и «цветы» в сопоставительном

русско-шведском ассоциативном эксперименте

§ 9. Агнонимы в семантическом поле «растения»

§10. Слова субполей «деревья» и «цветы» в «Частотном словаре русского языка» и в компетенции молодых носителей русского

языка

§ 11. Слова-названия деревьев и цветов и языковая компетенция

современной молодежи (по материалам эксперимента)

Выводы по П главе

Заключение

Библиография

Приложения

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Семантическое поле "растения" в русском языке»

Введение

В научной парадигме современной лингвистики абсолютизация системного подхода к изучению языка стала невозможной: такой подход обогатился и существенно изменился под влиянием антропоцентрических ориентаций языкознания. Проблема семантического (лексико-семантического) поля, давно привлекавшая внимание многих исследователей (Ю.Н.Караулова, А.М.Кузнецова, Э.В.Кузнецовой, А.М.Васильева и др.) «оптимальным образом соответствует на современном этапе развития лингвистической теории и методологии задачам освещения объекта изучения в его универсальных и в его идиоэтнических, конкретно-языковых характеристиках» [Павлов 1998: 32].

Ю.Н.Караулов считает, что не единичное, отдельно взятое слово имеет выход на языковую картину мира, но лишь слово в составе семантического поля [Караулов 1976: 269]. Таким образом открывается возможность соединить системно-ориентированный подход к полю как фрагменту лексико-семантической системы языка с антропоцентрическими аспектами анализа поля как фрагмента лексикона -русской языковой личности и русской языковой картины мира.

«Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации (=концептуализации) мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательного всем носителям языка» [Апресян 1995а: 350]. Одним из направлений исследования репрезентированной в языке наивной картины мира является изучение «специфических коннотаций неспецифических концептов» [Там же], к которым вполне может быть отнесен такой класс примарной лексики, как названия растений, прежде всего деревьев и цветов.

Хотя теория поля и в лексикологии, и в грамматике (А.В.Бондарко и школа функциональной грамматики) хорошо разработана, «полевая структура лексики полностью не описана ни в одном языке. Какое-то представление о ней дают идеографические словари» [Богданов 1998: 25]. В этих словарях тематическая область "растительный мир" (или с иным названием) выделяется регулярно, однако лингвистического описания

соответствующего поля как фрагмента системы русской лексики до сих пор нет. Ю.Н.Караулов объясняет это «принципиальным совпадением научной ботанической систематики с общеязыковыми средствами ее выражения» [Принципы описания языков... 1976: 315], что делает эту лексику мало привлекательной для лингвистов. Однако Ю.Н.Караулов признает, что «область растительного мира представляет собой благодатный материал для лингвогеографических изысканий» [Караулов 1976^: 36]. Действительно, названия растений привлекают внимание диалектологов. Так, в основном на диалектном материале выполнена кандидатская диссертация В.В.Копочевой [1985], посвященная особенностям естественной номинации фитонимов (т.е. названий цветов и трав) по сравнению с искусственной номинацией (терминами и номенклатурой). Однако вопросы о семантическом поле «растения» и тем более о языковой картине мира в этой работе не ставятся. Таким образом, новизна диссертации связана с изучением неисследованного класса русской лексики как фрагмента русской языковой картины мира.

Актуальность диссертационной работы определяется ее включенностью в круг современных лингвистических исследований антропоцентрической ориентации, соединением системного и функционально-прагматического подходов к анализу семантического поля, обращенностью к закономерностям организации одного из участков лексикона и тезауруса современной русской языковой личности.

Основная цель диссертационного исследования - описание семантического поля «растения» в русском языке как фрагмента русской языковой картины мира и русской языковой способности. Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих задач:

- получить методом сплошной выборки из «Словаря русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой семантическое поле «растительность/растения» и, уточнив имя поля, структурировать поле «растения» на основе компонентного анализа;

- обосновав центральное (ядерное) положение субполей «деревья» и «цветы» в СП «растения», структурировать эти субполя, выявить

особенности семантики составляющих их слов и выйти на проблему словарного толкования лексических значений денотативного типа;

- рассмотрев особенности языковой номинации деревьев и цветов, с точки зрения состава (что названо) доказать принадлежность этих субполей не научной классификации, а наивной картине мира;

- изучив характер мотивированности/немотивированности русских слов субполей «деревья» и «цветы» (как названо) и сравнив их со словами-эквивалентами других языков (шведского, английского, арабского), доказать, что мотивированность слова может репрезентировать языковую картину мира;

- проведя сопоставление ассоциативных полей слов-эквивалентов субполей «деревья» и «цветы» в русском и шведском языках, доказать сложную когнитивную природу семантики слов-названий растений, способных репрезентировать этнически ориентированную языковую картину мира;

- проведя направленный ассоциативный эксперимент в русской аудитории, установить место названий деревьев и цветов в лексиконе (в языковой способности) современной русской молодежи.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что полученные результаты позволяют уточнить место примарной лексики (названий деревьев и цветов, в частности) в картине мира, обосновав соотнесенность субполей «деревья» и «цветы» не с научной, а с наивной КМ и - соответственно - право рассматривать этот круг примарной лексики в ее актуальной для современного носителя русского языка части как фрагмент русской языковой картины мира.

Практическая значимость работы определяется возможностью использовать полученные результаты исследования названий деревьев и цветов в русском литературном языке при ознакомлении студентов-филологов, в том числе и иностранцев, с различными приемами антропоцентрического изучения лексической системы языка, а также на семинарских занятиях и в спецкурсах по проблемам «Языковая картина мира», «Язык и культура». Материалы исследования семантического поля «растения» и субполей «деревья» и «цветы» могут быть использованы в

учебной лексикографии и при уточнении уже существующих лексикографических изданий.

Представляется важной возможность распространения разработанных в русской лингвистике антропоцентрических методик описания словарного состава языка в современную практику изучения арабского и шведского языков.

Материалом исследования послужили, с одной стороны, различные словари русского языка, а с другой - данные 2-х основных (и одного вспомогательного) психолингвистических экспериментов. Источниками материала явились не только лингвистические, но и специальные словари («Словарь русского языка» С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой, «Определитель растений средней полосы Европейской части СССР» М.И.Нейштадт). Исходный список лексических единиц семантического поля «растения» включал около 800 слов. Обращение к «Русскому семантическому словарю», «Русскому ассоциативному словарю», «Краткому словарю русского языка» и к словарю «Лексическая основа русского языка» позволило уточнить объем лексического материала, подлежащего более подробному описанию в диссертации, существенно сократив исходный список: 61 слово субполя «деревья» и 86 слов субполя «цветы» (всего 147 лексем). Собственно лексикографический путь сбора материала был дополнен экспериментальным способом его получения и уточнения: анкеты направленного эксперимента в русской аудитории, давшие 119 лексических единиц-гипонимов от 125 информантов, и 19 пар ассоциативных полей слов-эквивалентов русского и шведского языков (общее число информантов - 98 чел.). При обработке полученного массива лексем производилась дополнительная коррекция материала с опорой на «Русский ассоциативный словарь», «Частотный словарь русского языка» и «Материалы к словарю агнонимов» В.В.Морковкина и A.B.Морковкиной.

Основным методом исследования явился метод синхронического описания. Для реализации задач, связанных с антропоцентрическим аспектом исследования, в работе широко использовались экспериментальные приемы описания фрагмента словаря (направленный гиперо-гипонимический ассоциативный эксперимент) и национально-культурной специфики

семантики слов - названий деревьев и цветов (свободный ассоциативный эксперимент). Однако экспериментальные приемы описания явились и средством корректировки информации, полученной путем обработки и внутриязыкового сопоставления материалов, представленных в различных лексикографических изданиях. При структурировании поля и субполей и при выявлении специфики денотативного типа семантики примарной лексики был использован прием компонентного анализа.

Выявление национальной специфики ЯКМ предполагает обращение к сопоставительному методу исследования: сопоставительный русско-шведский ассоциативный эксперимент, сопоставление внутренней формы слов-эквивалентов русского, шведского, английского и арабского языков.

Положения, выносимые на защиту:

- слова субполей «деревья» и «цветы» могут рассматриваться как центр (ядро) СП «растения»;

- слова этих субполей и своей семантикой, и особенностями состава, и принципами организации поля соотносятся не с научной, а с наивной картиной мира;

- слова названных субполей, во всяком случае в своей ядерной, т.е. максимально активной части, могут рассматриваться как фрагмент русской картины мира.

Структура диссертационного исследования включает введение, 2 главы, заключение, 7 приложений и библиографию, которая насчитывает около 140 наименований монографий, статей и словарей.

1 ГЛАВА. Семантическое поле «растения» в структурном и семасиологическом аспектах

§ 1. Семантическое поле "растения" как объект изучения.

1.1. Системное изучение словарного состава языка является одной из самых важных областей современной лексикологии. "Фундаментальная особенность лексической системы состоит в том, что на фоне очевидной семантической непрерывности в лексической системе выделяются разные в количественном и качественном отношении группировки слов, внутри которых определенные связи выражены с особой силой" [Морковкин, Морковкина 1997: 81]. Выделению и описанию таких группировок посвящено большое количество работ [Кузнецова 1962, Уфимцева 1962, Уфимцева 1968, Караулов 1976, Кузнецов 1980, Морковкин, Морковкина 1997 и др.].

Словарь издавна воспринимался как источник знаний о мире и о культуре народа. История языкознания показывает, что изучение словарного состава языка по предметным группам "уходит далеко в глубь средневековья и находит свое выражение в создании различного рода энциклопедических словарей" [Уфимцева 1962: 18]. Предметными были первые средневековые словари арабского языка, в той числе знаменитый "Камус" - "Океан" [Звегинцев 1960: 18].

Теоретическое обоснование такого подхода к описанию лексики дал Г.Шухардт в работе "Вещи и слова"; он писал: "Словарь, составленный по принципу объединения однородных вещей, гораздо более поучителен, чем составленный в алфавитном порядке" [Шухардт 1960: 275]. При этом работа над идеографическим словарём Ф.Дорнзейфа и словарём Р.Халлинга и В.Вартбурга шла параллельно с изучением семантических полей И.Триром и В.Порцигом [Уфимцева 1962: 18-20].

Внутрилингвистический подход к лексической системе связан с системными ориентациями языкознания XX века. На различных основаниях выделялись и выделяются разнообразные группировки лексики. Например, в работе

А.А.Уфимцевой, кроме традиционных синонимов и антонимов, перечислены в общем обзоре предметные (тематические), терминологические, этимологические, семантико-синтаксические, фонетико-семантические, лексико-семантические группы слов, лексико-грамматические классы (части речи) и "понятийные (иногда называемые семантическими) поля" [Уфимцева 1962: 133137]. В недавно вышедшей работе В.В.Морковкина и А.В.Морковкиной выделяются "составные единицы лексической системы", "элементы которых связаны между собой отношениями сходства (вплоть до совпадения), противоположности, формально-семантической преемственности (порождения) или иерархии". Соответственно составными единицами авторы считают синонимические ряды, антонимические пары, омонимические и паронимические цепочки, эпидигма-тические и словообразовательные гнезда. При этом гиперо-гипонимические связи, лексико-семантические группы, тематические группы и лексико-семантические поля, по мнению авторов, располагаются на периферии категории составных единиц лексики, так как они образованы на лингво-логической основе" [Морковкин, Морковкина 1997: 81-82].

Из сравнения первого и второго перечней лексических группировок видно, как далеко продвинулась лексикология в изучении лексической системы за тридцать лет. Для нас важно, что содержание понятия "поле" в этих двух цити-рованх-ных выше работах очень различается. Интересно, что для лексикологии начала 60-х годов даже терминология была еще неясной: понятийное - семантическое - лингвистическое поле [Уфимцева 1962: 135]. Более того, А.А.Уфимцева считает, что методика семантических полей "фактически исключает самое понятие лексико-семантической системы языка вообще" [Уфимцева 1962: 136]. Сегодня, после работ Ю.Н.Караулова, невозможно сомневаться в том, что семантическое поле среди всех видов системных связей лексики занимает очень важное место.

Во-первых, семантическое поле - самая большая и самая сложная группировка слов. Во-вторых, по мысли Л.Вейсгербера, в семантическом поле (в смы-

еловой зоне) "взаимодействуют экстралингвистические и внутрилингвистиче-ские критерии, определяющие сегмент языковой картины мира" [Пит. по: Караулов 1976: 243]. Роль семантического поля в изучении языковой картины мира и в сопоставлении языковых картин мира разных языков отмечалась многими исследователями. Ср.: "Основные итогом исследования "понятийных полей" является вывод о своеобразии национального характера_ данного народа (выделено нами - С.А), об изменении "структуры" понятийной сферы или идей в сознании говорящего на этом языке народа в определенный период его развития по сравнению с предшествующими" [Уфимцева 1962: 136]; "Наблюдения <...> привели во многих сопоставительно-контрастивных исследованиях к широкому использованию понятия семантического поля, когда та или иная область системы языка выделяется по единству ее семантической основы" [Ярцева 1987: 8]; "Семантические поля различных языков сопоставимы, так как они имеют общую "систему измерения" - действительность" [Левицкий 1988: 70].

Ю.Н.Караулов в монографии "Общая и русская идеография" пишет: "Слово ... непосредственно не есть отражение, это способ выражения по преимуществу, тогда как способом отражения является поле" [Караулов 1976: 269]. (Ср. также: Я и КМ 1988: 119). Поэтому объектом нашего исследования является семантическое поле "растительность" (или "растения") в русском языке как фрагмент русской языковой картины мира.

1.2. Хотя исследования по проблематике поля развертываются в 60-70-е годы очень широко, но в литературе о семантическом поле "скороговоркой и поверхностно излагаются взятые, как правило, не из самих источников, а из их описаний сведения по теории и истории разработки проблем семантического поля" [Караулов 1976: 15]. За 20 лет положение изменилось. Подробный анализ разностороннего понимания такого сложного понятия, как семантическое поле, дается в работах Ю.Н.Караулова [1976] и А.М.Кузнецова [1981]. Это позволяет нам не обращаться к истории вопроса.

В данном исследовании мы принимаем самое общее определение поля, предложенное Ю.Н.Карауловым как "тесно связанный по смыслу раздел словаря" [Караулов 1976: 209] и дополним его признаками поля, которые описаны А.М.Кузнецовым в статье "Поле" "Лингвистического энциклопедического словаря":

а) наличие общего (интегрального) семантического признака, объединяющего все единицы поля и обычно выражаемого лексемой с обобщенный значением (архилексемой);

б) взаимозависимость и взаимоопределяемость лексических единиц;

в) относительная автономность внутри системы;

г) непрерывность смыслового пространства;

д) обозримость и психологическая реальность для среднего носителя языка [Кузнецов 1990: 380-381].

Однако в той же статье А.М.Кузнецов отмечает, что термин "семантическое поле" нередко употребляется недифференцированно, обозначая лексико-семантические и тематические группы. Для нас это замечание очень важно, так как "растительный мир" ("растения", "растительность") - это обычная рубрика идеографических, т.е. тематических словарей (см. таблицу 1 на стр. 20), где дается перечень разных видов растений. В этом случае выделенные группировки не удовлетворяют всем признакам поля. Однако если в рубрику "растительный мир" включаются не только названия деревьев, цветов, плодов, но и частей растений, глаголов (типа расти), прилагательных (типа зеленый), то такая группировка уже отвечает всем признакам поля. Так построен раздел словаря "Лексическая основа русского языка" В.В.Морковкина [1984: 84].

§ 2. Состав семантического поля "растительность'Трастения" в русском

языке.

2.1. Определение семантического поля, которое мы приняли за основу, не позволяет ограничиться только конкретно-предхметной лексикой. Необходимо привлекать такие части речи, как глагол и прилагательное, хотя, как показывает материал, глаголов и прилагательных в составе поля "растительность'Трастения" значительно меньше, чем существительных.

Материал получен способом сплошной выборки из "Словаря русского языка" С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой (далее - СОШ) - основного и самого популярного толкового словаря современного русского литературного языка. При выборке мы ориентировались на присутствие в толковании слова интегральной семы 'растения', соотносимой с именем поля. В методике построения поля мы использовали много идей Ю.Н.Караулова, но сему мы понимаем не операционально, когда компонент - "это отдельное слово в рубрике толкового словаря" [Караулов 1976: 183], а обычно, традиционно как "минимальный компонент значения слова" [КСЛТ 1995: 105] или - более детально - как "смысловую единицу, входящую наряду с другими аналогичными единицами в состав лексического значения и отражающую определенный признак или некоторую связанную совокупность признаков, усматриваемых носителями языка у соответствующего денотата" [Морковкин, Морковкина 1997: 97; ср. также Никитин 1996: 116].

Например, по Караулову, в толковании слова береза - 'лиственное дерево с белым стволом и сердцевидными листьями' выделяется 6 сем, по числу знаменательных слов. Такое понимание семы обусловлено тем, что предлагаемая методика связана с машинной обработкой словарных материалов. Но на той же странице работы Ю.Н.Караулов подчеркивает, что при общем понимании этого термина "семантические компоненты, их набор и толкование не должны переходить грань восприятия среднего носителя языка (выделено нами - С.А.), так как в противном случае утрачивается сама цель данного описания, ориентиро-

ванного прежде всего на человека - носителя языка и пользователя языков" [Караулов 1976: 183].

При таком подходе в приведенном определении выделяются четыре семы: 'дерево', 'лиственное\ 'с белым стволом'с сердцевидными листьями'. 2 последние семы соответствуют "связанной совокупности признаков" [Морковкин], которые воспринимаются как целостный признак носителем языка.

Интегральная сема 'растение' может занимать разное место в структуре значения слова: Ср.:

дерево - многолетнее растение с твердым стволом и отходящими от него ветвями, образующими крону [MAC];

дерн - густо заросший травой, скрепленный корнями многолетних растений верхний слой почвы, а также вырезанные пласты из этого слоя [MAC].

Вслед за Ю.Н.Карауловым словообразовательные дериваты типа растение, растительность, растущий, расти и т.п. считаем одной семой. Например, в слове дерн интегральная сема представлена двумя словами: растений и заросший.

В состав поля включаются слова, которые связаны с именем поля или непосредственно через сему 'растениеили опосредованно, через один "шаг, в котором промежуточным элементом является имя поля" [Караулов 1976: 209]. Например:

дуб - Крупное лиственное дерево ...

дерево - Многолетнее растение... дубрава - Дубовый лес, роща.

лес - Множество деревьев, растущих на большом пространстве; желудь - Плод дуба.

плод - Часть растения ... В результате сплошной выборки мы получили 765 лексем, из них 45 глаголов (например, расти, цвести, ветвиться и др.) и 150 прилагательных (например, ветвистый, дикорастущий и др.). Среди этих прилагательных 103 от-

носительных, которые даются в составе статей существительных этого поля (например, дубовый, сосновый, лесной и др.). Таким образом, имен существительных в поле "растительность" намного больше (570 слов), они составляют его основу, причем подавляющее большинство (359 слов) - названия видов растений.

2.2. "Номинантом может быть слово или словосочетание" [Языковая номинация... 1977: 257]. Многие ботанические термины - это не слова, а словосочетания разного типа. Большую часть наименований в справочнике "Определитель растений средней полосы Европейской части СССР" (591 наименование из 881) составляют словосочетания модели "существительное + прилагательное", где существительное обозначает род, а прилагательное - вид. Например: береза бородавчатая, береза карликовая, береза приземистая', василек голубой, василек полевой, василек луговой, василек русский и т.п. Все эти сочетания используются только как ботанические термины и поэтому в работе не рассматриваются. Не дают их и толковые словари. В обычной речи часть этих растений называют одним словом - родовым именем, которое и может быть включено в толковый словарь русского языка (например, ромашка, василек, береза и др.). Но не все родовые наименования входят в словарь. Например в СОШ нет таких слов, как горец, вероника, звездчатка и некоторых других, хотя каждое их них образует группу от 5 до 10 видовых наименований.

Очень немного сочетаний модели "прилагательное + существительное" употребляется в живой русской речи: например, ночная фиалка, белая, лилия, глухая крапива. Важно ответить, что в таких словосочетаниях прилагательное стоит перед существительным, а в терминах - после существительного. В материалах проведенного нами направленного ассоциативного эксперимента встретились единичные словосочетания этого типа, что доказывает или их принадлежность обычной речи {черноплодная рябина, черное дерево, красное дерево), или, по крайней мере, их известность (.хлебное дерево, фиговое дерево).

Вторая группа номинативных словосочетаний в "Определителе растений" (всего 39) - это образные названия: анютины глазки, заячья капуста, вороний глаз, пастушья сумка и др. Они употребляются и в ботанике, и в живой речи. Встретились они и в материалах эксперимента: анютины глазки, золотой шар, львиный зев (всего ... наименований в трех экспериментах). Из них в СОШ встретилось лишь одно: анютины глазки.

Таким образом, в литературном языке основную массу названий растений составляют однословные (простые) наименования. Они и будут главным объектом изучения в диссертации.

§ 3. Проблема имени поля.

3.1. В данном случае эта проблема оказывается очень важной. Как назвать наше поле: "растительность" или "растения"? На первом этапе выделения поля (этап декомпозиции, т.е. интуитивного выбора имени) в списке декомпозитов Ю.Н.Караулов дает "растение" [Караулов 1976: 319], но в списке имен поля -"растительность" [Указ. соч., 328]. Мы отбирали материал, ориентируясь на это последнее имя поля. Однако полученные результаты заставили задуматься.

Если мы выбираем имя поля "растительность", то получаем действительно широкое поле, которое может охватить всю лексику, относящуюся к растительному миру. Но попробуем поставить рядом лексемы дерево, ромашка, трава, пень, роща, картошка, огород, зелень, цвести, замшелый и т.п. "Чем больше состав поля, тем менее стройна его структура ... менее четко очерчены границы" [Караулов 1976: 215]. Это объективное свойство может быть результатом неудачного выбора имени поля.

Как известно, Ю.Н.Караулов посвятил этому вопросу значительную часть своей монографии "Общая и русская идеография". "Оценивая очередное слово, важно видеть перспективу развертывания вокруг него - как вокруг ядра - семантического поля", - пишет Караулов [126]. Требования к имени поля как к отдельной языковой единице следующие:

- оно не должно быть многозначным (или, во всяком случае, основное значение должно четко осознаваться на фоне остальных);

- не должно быть экспрессивным;

- не должно быть термином;

- должно обладать "прозрачностью", т.е. "давать возможность видеть за ним состав его поля";

- при прочих равных условиях должно обладать наибольшей частотностью в ряду близких слов [Караулов 1976: 139].

3.2. Сравним с этой точки зрения слова "растительность" и "растение". В MAC лексема растительность имеет следующее толкование:

1. 'Совокупность растений, произрастающих на определенной территории, а также (выделено нами - С.А.) растительный покров Земли в целом' (ср. в СО: 1. 'Совокупность растений, растительный покров какой-л. местности').

Структура толкования означает, на наш взгляд, что мы обязаны строить не одно, а два поля. Первое из них включает в себя такие слова, как растение, цветок, дерево, сосна, василек, пальма и т.п., но, как будто бы, не включает слова ствол, ветка, лист и др. партитивы, потому что они противоречат собирательной семантике первой части значения ('совокупность'...). Второе поле охватывает лексемы с архисемой 'территория, пространство': лес, поле, луг, сад и т.п. Из этого следует такое большое количество слов в составе поля, которое размывает его границы. Например, в него попадут слова пустыня - 'большое пространство со скудной растительностью'' [СОШ], тундра - 'пространство, приполярная зона со скудной растительностью' [СОШ] и даже слово Земля (через ступень 'флора'?). Таким образом внутри поля "растительность" возникают два несимметричных субполя, поскольку субполе "растение" (531 существительное) очень велико по сравнению с субполем "пространство, покрытое какой-либо растительностью" (всего 41 лексема).

Слово растение имеет в MAC и СОШ сложное (особенно для иностранца) энциклопедическое толкование: 'Организм, питающийся неорганическими

веществами воздуха и почвы, способный создавать органические вещества и обычно прикрепленный к месту своего обитания'.

Однако оно больше подходит, для имени поля по следующим причинам.

Во-первых, оно моноцентрично ("организм"), а слово "растительность", как мы видели, имеет 2 центра полеобразования.

Во-вторых, слово растительность полисемантично, хотя второе значение очень узкое (о волосах, бороде, усах), а лексема растение однозначна.

В-третьих, основная масса лексики, которую мы выбрали из СОШ, содержит в толковании архисему1 в форме архилексемы растение непосредственно или опосредованно, через шаг. Архилексема 'растительность' встречается только в толковании части слов субполя "пространство, покрытое какой-либо растительностью".

В-четвертых, слово растение несравненно частотнее, чем слово растительность [в ЧСРЯ: 361: 8].

Наконец, как пишет А.М.Кузнецов, "главное свойство интегрального признака заключается в том, что на его основе отбирается такое количество лексических единиц, которое является обозримым (выделено нами - С.А.) как для исследователя, так и для носителя языка" [Кузнецов 1980: 71]. Лингвист, по словам Караулова, "вынужден где-то поставить точку" [Караулов 1976:215].

Итак, мы решили выбрать слово "растения" в качестве имени поля. Форма множ. числа отражает структуру поля, включающего главным образом виды растений. Таким образом, субполе "растения", выделенное в первоначальном поле "растительность", превратилось в самостоятельное (относительно самостоятельное, относительно автономное) поле, перекрещивающееся с полем "пространство" в зоне субполя "пространство, покрытое растительностью". Потому лексемы типа лес, сад и т.п., имеющиеся в нашей картотеке, в дальнейшем рассматриваться не будут.

' Архисемой мы называем здесь сему, соответствующую имени поля, т.е. архилексему [Караулов 1976' 215' Кузнецов 1990: 380]

§ 4. Парцеллирование поля "растения".

4.1. Н.В.Крушевский в работе "Очерк науки о языке" (1883 г.) писал: "Слова должны классифицироваться в нашем уме в те же группы, что и обозначаемые ими вещи" [Крушевский 1973: 422]. В таком большом поле выделяются группы, парцеллы, или микрополя - зоны поля, "отличающиеся наибольшей интенсивностью семантических связей" [Караулов 1976: 220].

Проблема парцеллирования поля "растения" на первый взгляд не кажется особенно трудной. В любом географическом словаре или словаре-тезаурусе можно найти членение этого класса слов на логико-предметной основе. В сводной табл. 1. приводятся образцы такого членения в разных идеографических словарях с использованием данных, которые приводятся в монографиях Ю.Н.Караулова.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Саид Альяффар

Выводы по второй главе

1. Подтвердилось предположение о существенном несовпадении языковых подсистем наименований деревьев и особенно цветов с научной систематизацией растений и системой ботанических терминов, что позволило сделать заключение о соответствии субполей «деревья» и «цветы» не научной, а наивной картине мира.

2. Рассмотрение двух субполей с точки зрения номинации и степени мотивированности выявило преобладание немотивированных слов в субполе «деревья» и мотивированных - в той части субполя «цветы», которая называет собственно русские дикорастущие растения. Этимологический анализ названий деревьев в русском и шведском языках позволил увидеть общность происхождения значительной части слов-эквивалентов, восходящих к индоевропейскому праязыку, что свидетельствует об их глубокой древности. Сопоставление внутренней формы ряда названий цветов в русском, шведском, английском и арабском языках, напротив, показало существенное различие национального «видения» одной и той же реалии и позволило рассматривать эти различия сравнительно молодых слов-названий цветов как элементарные (точечные) различия ЯКМ.

3. Сопоставительный свободный русско-шведский ассоциативный эксперимент дал возможность сравнить ассоциативные поля нескольких слов-эквивалентов субполей «деревья» и «цветы» в двух языках. В результате обнаружена большая близость (универсальность) Я, связанных с эмпирическими признаками деревьев и цветов (и, соответственно, с интенсиональными семами лексических значений), но большие или меньшие различия эмоциональных, эстетических, ситуативных и собственно культурных К Причем специфически русское «видение» реалии в значительной степени подтвердилось сравнением с данными РАС и - в признаковой части АП РАС - со «Словарем эпитетов русского литературного языка».

4. Наконец, изучение слов двух субполей с точки зрения их представленности в лексиконе и тезаурусе носителей современного русского языка, проведенное с опорой на словарь агнонимов, частотный словарь и, главное, на трехэтапный направленный гиперо-гипонимический АЭ, позволило обнаружить не только серьезные различия в функциональных характеристиках слов двух субполей, но и увидеть некоторые тревожные динамические тенденции в небольшом фрагменте русской ЯКМ - прогрессирующее обеднение собственно русской части субполя «цветы», переориентацию национально-специфической языковой картины мира, связанной с миром русской природы, на универсальную, связанную с урбанизацией и западными ориентирами современной (молодежной, прежде всего) культуры.

Заключение

Подводя итог проведенному в диссертации исследованию субполей «деревья» и «цветы» в составе СП «растения», целесообразно остановиться на двух моментах, на которых не было достаточно акцентировано внимание в работе.

1. При внешней однородности, структурном и семантическом подобии субполей «деревья» и «цветы» они существенно различаются:

- если состав естественных наименований деревьев, соотносимых с объектами русской природы, практически совпадает с составом данной подсистемы ботанических терминов, то состав названий русских («своих») цветов в языке и по количеству единиц, и по избирательному принципу номинации резко расходится с составом соответствующей подсистемы терминов ботаники;

- если названия деревьев в большинстве своем немотивированные, древнего индоевропейского происхождения, то названия русских цветов, напротив, характеризуются многопризнаковой и национально-специфической мотивированностью, что свидетельствует о способности этого относительного молодого слоя лексики внутри СП «растения» репрезентировать русскую ЖМ;

- если значение гиперонима дерево по составу сем максимально близко к содержанию научного понятия, то семантика гиперонима цветок соответствует наивному, но не научному понятию; при этом в лексическом значении слова цветок существенное место занимает ботанически нерелевантная сема 'красивый' (реальная или потенциальная), а в значениях его гипонимов эмпирические признаки 'окраска' и 'запах' эстетически переосмысливаются;

- хотя слова обеих групп обладают денотативным типом семантики, т.е. вероятностной семной структурой лексического значения с сильным эмпирическим (денотативным) компонентом, сравнение толкований значений в различных словарях показало, что дефиниции лексических значений слов-названий деревьев меньше варьируются, обладают большей степенью определенности и легче поддаются упорядочению, чем толкования слов-названий цветов;

- если фрагмент субполя «деревья» (в своей собственно русской части) в лексиконе молодых носителей русского языка адекватен языковой системе, то названия цветов русской природы представлены очень неполно и явно вытесняются названиями «чужих», садовых и декоративных цветов, т.е. происходит универсализация этого фрагмента ЯКМ (показательно, что и АП русских и шведских названий цветов по структуре ближе друг другу, чем АП названий деревьев).

Однако сопоставительный свободный АЭ показал и сближение ассоциативного ареола слов-названий цветов и деревьев: деревья также воспринимаются носителями обоих языков, особенно русского, как эстетически значимые объекты, видятся в «зеркале» литературы. Это наблюдение позволяет перейти ко второму моменту заключения, важному в плане исследовательской перспективы.

2. Изучение СП «растения» с позиций современной антропоцентрической лингвистики и с применением психолингвистических экспериментальных методик показало, насколько продуктивнее ориентироваться в изучении и представлении семантики примарной лексики (которая, несомненно, обладает свойствами универсальности), не на универсальную по сути полноту энциклопедических сведений о предмете, а на прагматический аспект семантики слова, на различные его коннотации.

Современные лексикографы, говоря о перспективе словарей будущего, подчеркивают важность исследования прагматического компонента семантики, куда входят и «когнитивные коннотации» [Скляревская 1997: 7], связанные с оценкой концепта (и объекта) и расположением слова в верхней или нижней части аксиологической шкалы («хорошо» / «плохо») по социальным и моральным параметрам, по эмоциональному воздействию, по физиологической и психической реакции [Там же].

Сказанное, как нам кажется, вполне подтверждается результатами анализа класса примарной лексики. Она почти лишена тех явных коннотаций, которые получают выражение в производных значениях слова, фразеологизмах, устойчивых сравнениях (хотя последние, безусловно, существуют: девушка расцвела, как роза; глаза как незабудки или как васильки; щеки алеют, как маки и др.). Наличие когнитивных коннотаций - концептуальных по происхождению, но прагматических по сути - у наиболее активно употребляющихся в русской речи названий деревьев и цветов «вычитывается» прежде всего из структуры АП. Однако и ранжирование (формально гипонимических) ассоциатов в направленном эксперименте отражает не просто степень укорененности слова в лексиконе ЯЛ, глубину его «залегания» в тезаурусе, но проливает свет на причины активности слова, поскольку в рамках логически однородного гипоними-ческого ряда она связана с избирательным знанием, подчиняющимся в том числе и прагматикону ЯЛ.

Таким образом, примарная лексика не может рассматриваться как средство простого картирования мира. Полученный фрагмент КМ существенно отличается от научной КМ и, соотносясь с наивной КМ, подтверждает мнение Ю.Д.Апресяна об особой сложности, а отнюдь не примитивности последней. Фрагмент русской \ЯКМ репрезентируется прежде всего наиболее активной и коннотативно осложненной (ядерной) частью класса примарной лексики, объекты которой оказываются постоянно в поле зрения носителя языка. Среди факторов, влияющих на «формирование коннотаций лексемы», Ю.Д.Апресян называл «тип восприятия или использования соответствующего объекта действительности, традиции литературной обработки лексемы, исторический, религиозный, политический, психологический или иной культурный контекст существования» [Апресян 1995а: 169-170]. Слова-названия деревьев и цветов, семантика которых также формируется под влиянием столь мощных и разнообразных «человеческих факторов», не могут не быть частью ЯКМ.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Саид Альяффар, 1999 год

Библиография

1. Статьи и монографии

1. Апресян 1995а - Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного анализа//Ю.Д. Апресян. Избранные труды. Т.П. Интегральное описание языка и системная лексикография. - М., 1995.

2. Апресян 19956 ~ Апресян Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира//Там же.

3. Апресян 1995в - Апресян Ю.Д. Коннотации как часть прагматики слова//Там же.

4. Арбатский 1973 - Арбатский Д.И. О специфике семантического определения и его функциональных типах//Вопросы языкознания. 1973. №5.

5. Арбатский 1975 - Арбатский Д.И. О достаточности семантических определений/УВопросы языкознания. 1975. №6.

6. Ахманова* 1990 - Ахманова О.С. Терминология лингвистическая // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

7. Бертелес 1979 - Бертелес А.Е. О происхождении рубрик тематических (идеографический словарей//Переводная и учебная лексикография. М., 1979.

8. Бертелес 1982 - Бертелес А.Е. Разделы словаря, семантические поля и тематическая группа слов//Вопросы языкознания. 1982. №4.

9. Богданов 1998 - Богданов В.В. Феномен общеязыковой оппозиции «лексика - грамматика» // Общее языкознание и теория грамматики. Материалы чтений, посвященных 90-летию со дня рождения С.Д.Кацнельсона. СПб., 1998.

*

10. Брутян 1973 - Брутян Г.А. Язык и картина мира//НДВШ. Философские науки. 1973. № 1.

11. Будагов 1971 - Будагов P.A. История слов в истории общества М.,

1971.

12. Будагов 1971 - Будагов P.A. Типы соответствий между значениями слов в родственных языках // Р.А.Будагов. Язык, история и современность. МГУ, 1971.

13. Булыгипа, Шмелев 1997 - Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) М., 1997.

14. Барина 1976 - Варина В.Г. Лексическая семантика и внутренняя форма языковых единиц//Принципы и методы семантических исследований / отв. ред. В.Н. Ярцева. М., 1976.

15. Васильев 1971 - Васильев A.M. Теория семантических полей//Вопросы языкознания. 1971. № 5.

16. Васильева 1990 ~ Васильева Н.В. Термин//Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

17. Верещагин, Костомаров 1980 — Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. М., 1980.

18. Верзилин 1964 - Верзилин Н.М. По следам Робинзона. Сады и парки мира. Л., 1964.

19. Вознесейская 1984 - Вознесенская И.М. Лексика поэтических описаний русской природы. Автореф. дис.......канд. филол. наук. Л., 1984.

20. Гаспаров 1996 - Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996.

21. Гумбольдт 1984 - Гумбольдт Вильгельм фон. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества//В. фон Гумбольдт. Избранные труды по общему языкознанию. М., 1984.

22. Гумбольдт 1985 - Гумбольдт Вильгельм фон. Язык и философия культуры. М., 1995.

23. Даниленко 1977 - Даниленко В.П. Русская терминология.- Опыт лингвистического описания. М., 1977.

24. Ермакова 1984 - Ермакова О.П. Лексические значения производных слов в русском языке. М., 1984.

25. Звегинцев 1962 - Звегинцев В.А. Очерки по общему языкознанию. М., МГУ, 1962.

26. Иванова 1989 — Иванова А.Е. Языковая компетентность испытуемых в психолингвистическом эксперименте//Язык и личность/Отв. ред. Д.Н. Шмелев. М., 1989.

27. Игнатенко 1981 - Игнатенко М.М. Берегите редкие растения. Л.,

1981.

28. Караулов 1976 - Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М.,

1976.

29. Караулов 1981 - Караулов Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка. М., 1981.

30. Караулов 1989а - Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения. Предисловие//Язык и личность/ Отв. ред. Д.Н. Шмелев. М., 1989.

31. Караулов 19946 - Караулов Ю.Н. Русский ассоциативный словарь как новый лингвистический источник и инструмент анализа языковой способности//Русский ассоциативный словарь. Кн. 1. Послесловие. М., 1994.

32. Карцевскнй 1965 - Карцевский С. Об асимметричном дуализме лингвистического знака//В.А. Звегинцев История языкознания XIX - XX веков в очерках и извлечениях. Хрестоматия. Ч. П. М., 1965.

33. Касевич 1998 - Касевич В.Б. О когнитивной лингвистике/Юбщее языкознание и теория грамматики. СПб., 1998.

34. Кацнелъсон 1965 - Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.-Л., 1965.

35. Киселевский 1979 - Киселевский А.И. Об определениях в энциклопедических и толковых словарях//Вопросы языкознания. 1979. № 2.

36. Кияк 1989 - Кияк Т.Р. О видах мотивированности лексических единиц//Вопросы языкознания. 1989. № 1.

37. Кодухов 1987 - Кодухов В.И. Введение в языкознание. М., 1987.

38. Копочева 1985 - Копочева В.В. Соотношение естественной и искусственной номинации: на материале названий растений. Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1985.

39. Крушевский 1973 - Крушевский H.B. Очерк науки о языке //Хрестоматия по истории русского языкознания /Сост. Ф.М.Березин. M., 1973.

40. Кубрякова 1981 - Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М., 1981.

41. Кузнецов 1980 - Кузнецов A.M. Структурно-семантические параметры лексики: на материале английского языка. М., 1980.

42. Кузнецов 1990а - Кузнецов A.M. Метод компонентного анализа //Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

43. Кузнегрв 19906 - Кузнецов A.M. Поле//Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

44. Кузнецова 1982 - Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М.,

1982.

45. Куликова 1986 - Куликова И.С. О соотношении узуального и окказионального в эстетическом значении слова//Узуальное и окказиональное в тексте художественного произведения. Межвуз. сб. научн. трудов/Под ред. Е.Г.Ковалевской. Л., 1986.

46. Левицкий 1988 - Левицкий В.В. Типы лексических микросистем и критерии их различения//НДВШ. Филологические науки. 1988. № 5.

47. Левковская 1962 - Левковская К.А. Теория слова, принципы ее построения и аспекты изучения лексического материала. М., 1962.

48. Леонтьев 1976 - Леонтьев A.A. Психолингвистический аспект языкового значения//Принципы и методы семантических исследований/Отв. ред. В.Н.Ярцева. М., 1976.

49. Лысякова 1984 - Лысякова М.В. Гипонимия как выражение родовидовых отношений в лексике русского языка//Русский язык в школе. 1984. № 6.

50. Мартинович 1997 - Мартинович Г.А. Вербальные ассоциации в ассоциативном эксперименте. СПб., 1997.

51. Маслов 1975 - Маслов Ю.С. Введение в языкознание. Л., 1975.

52. Медведева 1989 - Медведева Л.М. Типы словообразовательной мотивации и семантика производного слова//Вопросы языкознания. 1989. № 1.

53. Морковкин 1977 - Морковкин В.В. Опыт лексикографического описания лексики. М., 1977.

54. Морковкин 1984 - Морковкин В.В. Лексическая основа русского языка. М., 1984.

55. Морковкин, Морковкина 1997 - Морковкин В.В., Морковкина A.B. Русские агнонимы (слова, которые мы не знаем). М., 1997.

56. Новиков 1982 - Новиков Л.А. Семантика русского языка .М., 1982.

57. Основы теории РД 1974 - Основы теории речевой деятельности/Отв. ред. А.А.Леонтьев. М., 1974.

58. Национально-культурная специфика... 1977 - Национально-культурная специфика речевого поведения/Ред. кол. А.А.Леонтьев, Ю.А.Сорокин, Е.Ф.Тарасов. М., 1977.

59. Немченко 1984 - Немченко В.Н. Современный русский язык. Словообразование. М., 1984.

60. Никитин 1997 - Никитин М.В. Курс лингвистической семантики. СПб., 1997.

61. Определитель растений - Определитель растений средней полосы Европейской части СССР/Сост. М.И.Нейштадт. Изд. 6-е. М., 1963.

62. Павлов 1998 - Павлов В.М. Полевой подход и континуальность языковой системы//Общее языкознание и теория грамматики. Материалы чтений, посвященных 90-летию со дня рождения С.Д.Кацнельсона. СПб.,-1998.

63. Панфилов 1983 - Панфилов В.З. Гносеологические аспекты философских проблем языкознания. М., 1983.

64. Потебня 1973 - Потебня A.A. Из записок по русской грамматике//Хрестоматия по истории русского языкознания/Сост. Ф.М.Березин.М., 1973.

65. Потебня 1992 - Потебня A.A. Мысль и язык. Киев, 1992.

66. Принципы описания языков... 1988 - Принципы описания языков мира/Отв. ред. В.Н.Ярцева и Б.А.Серебренников. М., 1988.

67. Принципы и методы семантических исследований/Отв. ред. В.Н.Ярцева. М., 1976.

68. РЧФ 1988 - Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира/Под ред. Б.А.Серебренникова. М., 1988.

69. Руденко 1987 - Руденко Д.И. Имена естественных классов, имена собственные и имена номинальных классов в семантике естественного языкаУ/Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка. Т.46. № 1. 1987.

70. Сепир 1993 - Сепир Э. Язык и среда//Э.Сепир. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993.

71. Серебренников 1983 - Серебренников Б.А. О материалистическом подходе к явлениям языка. М., 1983.

72. Сергеев 1977 - Сергеев В.Н. Место номенклатуры в общем словаре русского языка//Современная русская лексикография. 1976/Отв. ред. А.М.Бабкин. Л., 1977.

73. Смолина 1986 - Смолина К.П. Компонентный анализ и семантическая реконструкция в истории слов//Вопросы языкознания. 1986. № 4.

74. Степанова 1975 - Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. М.,

1975.

75. Способы номинации 1982 - Способы номинации в современном русском языке/Отв. ред. Д.Н.Шмелев. М., 1982.

76. Стрижевская 1987 - Стрижевская О.И. Семантика названий минералов в словаре русского языка С.И.Ожегова//НДВШ. Филологические науки. 1987. № 5.

77. Судаков 1986 - Судаков Г.В. Предметно-бытовая лексика в семиологическом аспекте//Вопросы языкознания. 1986. № 6.

78. Тихонов 1985 - Тихонов А.Н. Основные понятия русского словообразования/ЛГихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка. Т. 1.М., 1985.

79. Толикина 1977 - Толикина E.H. О некоторых правилах толкового словаря//Современная русская лексикография. 1976/ Отв. ред. А.М.Бабкин. Л., 1977.

80. Томашевский 1959 - Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение. Л, 1959.

81. Улуханов 1977 - Улуханов И.С. Словообразовательная семантика русского языка. М., 1977.

82. Уфимцева 1962 - Уфимцева A.A. Опыт изучения лексики как системы. М., 1962.

83. Уфимцева 1968 - Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка. М., 1968.

84. Уфимцева 1974 - Уфимцева A.A. Типы словесных знаков. М., 1974.

85. Шанский 1977 - Шанский Н.М. Лексическая деривация в русском языке//Русский язык в школе. 1977. № 3.

86. Шмелев 1964 - Шмелев Д.Н. Очерки семасиологии русского языка. М., 1964.

87. Шмелев 1973 - Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

88. Шмелев 1977 - Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М, 1977.

89. Шухардт 1960 - Шухардт Г. Вещи и слова//В.А.Звегинцев. История языкознания Х1Х-ХХ веков в очерках и извлечениях/Хрестоматия. 4.1. М., 1960.

90. Щерба 1967 - Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании//Там же. Ч.П. М., 1967.

91. Языковая номинация 1977 - Языковая номинация (Общие вопросы)/Отв. ред. А.А.Уфимцева, Б.А.Серебренников. М., 1977.

92. Язык и личность 1989 - Язык и личность/Отв. ред. Д.Н.Шмелев. М.,

1989.

93. Яковлева 1994 - Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994.

94. Svensson, Во. Handbok i Lexicografi, Solna, 1987.

2. Словари

1. Горбачевич К.С., Хабло Е.П. Словарь эпитетов русского литературного языка. Д., 1979 - [Словарь эпитетов].

2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х томах. М., 1998 - [Словарь Даля].

3. Керлот Хуан Эдуардо. Словарь символов. М., 1994.

4. Краткий словарь лингвистических терминов / Н.В.Васильева, В.А.Виноградов, А.М.Шахнарович. М., 1995.

5. Краткий толковый словарь русского языка/Под. ред. В.В. Розановой. Изд. 5-е. М., 1988 -[КСРЯ].

6. Лингвистический энциклопедический словарь/Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990-[ЛЭС].

7. Морковкин В.В. Лексическая основа русского языка. М., 1984.

8. Ожегов С.И. Словарь русского языка. Изд. 17-е. М., 1985 - [СО].

9. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1992-[СОШ].

10. Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка. В 2-х томах. М., 1959.

11. Русский ассоциативный словарь. Кн. 1-4/Ю.Н.Караулов, Ю.А.Сорокин, Е.Ф.Тарасов, Н.В.Уфимцева, Г.А.Черкасова. М., 1994-1996 -[РАС].

12. Русский семантический словарь: Опыт автоматического построения тезауруса: от понятия к слову / Отв. ред. С.Г.Бархударов. М., 1983 - [РСС].

13. Словарь брянских говоров. Вып. 5. Л., 1988.

14. Словарь русского языка: В 4-х т./АН СССР. Ин-т русского языка. / Под. ред. А.П.Евгеньевой. Изд. 2-е. М., 1981-1984 - [MAC].

15. Словарь современного русского литературного языка: В 17-ти т./ АН СССР. Ин-т русского языка. М.-Л., 1948-1967 - [БАС].

16. Словарь синонимов русского языка: В 2-х т. ЛТод. ред. А.П.Евгеньевой. Л., 1970-1971.

17. Словарь языка Пушкина: В 4-х т. / Отв. ред. В.В.Виноградов. М., 1956-1961.

18. Тихонов А.Н. Школьный словообразовательный словарь русского языка. Пособие для учащихся. М., 1978.

19. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка: В 2-х т. М., 1985.

20. Учебный словарь сочетаемости слов русского языка/Под. ред. П.Н.Денисова, В.В.Морковкина. М., 1978.

21. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т. М., 1964-1973 - [Словарь Фасмера].

22. Фразеологический словарь русского языка/Под. ред. А.И. Молоткова. Изд. 2-е. М., 1968.

23. Частотный словарь романа Л.Н.Толстого «Война и мир». Тула, 1978.

24. Частотный словарь русского языкаЛТод. ред. Л.Н.Засориной. М., 1977 - [ЧС].

25. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2-х т. М., 1994 - [Словарь Черных].

26. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. Изд. 2-е. М., 1971 - [КЭС].

3. Двуязычные словари

1. Англо-русский словарь / Сост. В.Д. Аракин, З.С. Выгодская, H.H. Ильина. М., 1992.

2. Арабско-русский словарь / Сост. Х.К.Баранов. М., 1957.

3. Русско-английский словарь / Сост. А.М.Паубе, А.В.Литвинова, А.Д.Миллер, Р.С.Даглиш. М., 1992.

4. Русско-арабский словарь / Сост. В.М.Борисов. М., 1993.

5. Шведско-русский словарь / Сост. А.Э.Миланова. М., 1985.

6. A dictionary of modem linguistic Terms English-Arabic & Arabic-English / Compiled by d committree of arat linguists. Beirut, 1983.

7. A dictionary of Applied Linguistics. English-Arabic by / Dz. Muhammad Ali-Khnli. Beirut, 1986.

8. Almawrid. A modern English-Arabic dictionary by / Munir Baalbaki. Beirut,

1986.

9. Bildworterbuch. Deutsch und Russisch. Leipsic., 1959.

10. Bonniers svenska ordboken / Sten Malmstrom, Jrene Jyorki. Bonnies Fakta Bokforlag AB. Helsinki, 1983.

11. Etmologiska ordboken / Elof Hellqvist. Lund, 1922.

12. Nu svensk ordbok / Türe Johansson, Stockholm, 1912.

13. Rysk.-svensk, svensk-rysk. fickordbok / Lektor 1. Mittelman. England,

1991.

14. Rysk.-svensk ordbok. / Karin Davidsson. Stockholm, 1994.

15. Svensk ordbok. Сост. Sture Allen. Goteborg, 1986.

4. Словари арабского языка

1. Альбустан. Толковый словарь арабского языка / Сост. Абдула Альбустани. Бейрут, 1927.

2. Ларус. Толковый словарь арабского языка / Сост. проф. Салим аль Хар. Бейрут, 1985.

3. Альмунджид. Толковый словарь арабского языка / Сост. Луис Маалоф. Бейрут, 1986.