Российская эмиграция на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг.: Формирование, деятельность, институциональные основы тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Иванов, Владимир Петрович

• Иванов, Владимир Петрович
• кандидат исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Иванов, Владимир Петрович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ФОРМИРОВАНИЕ РОССИЙСКОЙ ДИАСПОРЫ НА ДАЛЬНЕМ

ВОСТОКЕ В 1920-1945 гг.

1.1. Динамика эмиграционных потоков в 1920-1945 гг.

1.2. Основные центры российской диаспоры в 1920-1945 гг.: Харбин, Шанхай, Сеул, линия КВЖД

1.3. Количественный и качественный состав российской диаспоры в Китае, Корее, Японии и Маньчжурии в 1920-1945 гг.

ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ РОССИЙСКОЙ ДИАСПОРЫ В

1920-1945 гг.

2.1. Правовое положение российских эмигрантов в регионе Дальнего Востока

2.2. Хозяйственно-экономическая деятельность российских эмигрантов

2.3. Проблема реэмиграции в СССР в 1920-1945 гг.

ГЛАВА 3. ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ СТРУКТУРЫ РОССИЙСКОЙ ДИАСПОРЫ

НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ В 1920-1945 гг.

3.1. Общественные организации российской эмиграции и их деятельность в 1920-1930-е гг.

3.2. Научно-учебные и культурные организации российской диаспоры

3.3. Военно-экстремистские формирования в 1920-1945 гг. 188 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 214 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Российская эмиграция на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг.: Формирование, деятельность, институциональные основы»

Актуальность темы исследования. История российской эмигрантской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. является неотъемлемой частью общей темы зарубежной "России № 2" - феномена не только отечественной, но и мировой истории XX века. Данная проблема актуализирована спецификой современной социально-политической истории России, вновь столкнувшейся с развитием миграционных процессов на своей территории, а также с образованием новых эмигрантских диаспор русскоязычного населения в странах СНГ и ближнего зарубежья (в Прибалтике, Казахстане, Средней Азии и др.).

Интенсивное развитие российско-китайских отношений на современном этапе мировой истории, превращение Москвы и Пекина в стратегических партнеров в рамках многополярного мира делает тему российской диаспоры в данном регионе особенно научно интересной, актуальной, эффективной с точки зрения осмысления исторических событий российской и китайской истории, позволяет добавить новый ракурс в изучение таких тем, как: формирование антибольшевистских вооруженных структур на Дальнем Востоке, развитие российской зарубежной науки и техники, военно-политические конфликты в дальневосточном регионе и др. Изучение данной темы имеет также конструктивное значение для внешнеполитических и внешнеэкономических отношений Российской Федерации с Японией и Кореей.

Объектом диссертационного исследования является российская диаспора на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг., создавшая в своих рамках многоаспектный мир российского зарубежья, включавший в себя комплекс административно-организационных структур, систему общественных и научно-культурных организаций, исследовательские лаборатории, учебные заведения, молодежные спортивные группы, политические и военно-экстремистские формирования и др.

Российская диаспора в Китае, Маньчжурии, Корее и Японии исследуется как явление отечественной и мировой истории XX века, а также как фактор влияния в международных отношениях в дальневосточном регионе.

Предметом исследования является комплекс социальных, культурно-политических, демографических и организационных составляющих российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг., а также совокупность материальных, идеологических и психологических аспектов деятельности российских эмигрантов в Китае, Маньчжурии, Корее и Японии.

Степень разработанности темы. Проблема истории российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. подвергалась изучению как отечественными, так и зарубежными историками на протяжении длительного периода времени - 1920-2000 гг. При этом историографическое освоение проблемы прошло ряд этапов, обусловленных спецификой внутриполитического положения в СССР - Российской Федерации и обстановки за рубежом.

В РСФСР изучение проблематики истории российской диаспоры на Дальнем Востоке началось в первой половине 1920-х гг. Среди авторов первых статей и публикаций по данной проблеме были работы Р. Нарраевского, В. Десницкого, И. Гуковского и др.1

Советская юридическая печать в начале 1920-х гг. активно печатала материалы о жизни российской дальневосточной диаспоры. В журналах "Красный архив", "Пролетарская революция", "Военный вестник" и др. были изданы статьи, в том числе и о российской эмиграции в Китае и Корее.

В конце 1920-х - начале 1930-х гг. историографическая ситуация в СССР начинает радикально изменяться: главной задачей историков объявляется не изучение исторического процесса, а уничтожение "вражеской идеологии", начинает насаждаться метод упрощенного и одностороннего изображения белого движения и российской эмиграции, в том числе - и дальневосточной диаспоры в 1930-1945 гг. Выходят в свет работы Н. Кичкасова, В. Аварина, В. Минаева, Е. Михайлова и др., в которых основное внимание уделяется военно-политической деятельности экстремистского крыла российской эмиграции на Дальнем Востоке.

В период 1930-1950-х гг. тема российской эмиграции и в том числе - сюжет диаспоры на Дальнем Востоке фактически становятся запретными. В историографии стало превалировать некритическое отношение к исторической истине, произошло общее снижение методологической культуры исследований.

С конца 1950-х и особенно в 1960-е гг. советские историки сделали немало для обновления подходов в изучению истории российского зарубежья и как его составной части - дальневосточной диаспоры 1920-1945 гг. В их работах данная проблема была в значительной степени освобождена от фальсификаций и штампов, избавлена от упрощенных схем и оценок, от элементов карикатуризации. В свет вышли работы В.А. Карамышева, А.И. Брюханова и др., а также фундаментальное исследование "История гражданской войны в СССР".3

В 1970 - середине 1980-х гг. происходит интенсификация историографического процесса, что выразилось в значительном увеличении количества выпускаемой литературы, разработке новых направлений исторических исследований, в появлении новых методов исторического поиска, в развитии исследовательской методологии. Эти новации, даже при сохранении прежних концептуальных подходов, вели к повышению теоретического и методологического уровня работ. Для отечественной литературы, вышедшей в свет до конца 1980-х гг., был характерен "обличительный" подход при рассмотрении темы российской эмиграции и в том числе - эмигрантской диаспоры на Дальнем Востоке, существовавшей в 1920-1945 гг. В то же время многие исследования данного периода написаны на богатой источниковой базе и вносят существенный вклад в изучение истории российского зарубежья.4

Наиболее крупным, обобщающим трудом в данной области является монография JI.K. Шкаренкова "Агония белой эмиграции", в которой значительное место отведено рассмотрению российской дальневосточной эмиграции.5 Многие аспекты культурной и общественной жизни российской диаспоры на Дальнем Востоке получили отражение в работах А. Афанасьева, В.В. Комина, А.В. Квакина и др.

В конце 1980-х - начале 1990-х гг., в условиях происходивших изменений в политической и духовной жизни российского общества значительно возрастает общественный интерес к истории российского зарубежья, в том числе и к дальневосточной ветви российской эмиграции.7 В данный период в отечественной историографии получила освещение культурная жизнь российской диаспоры на Дальнем Востоке.8

Попытка обобщения материалов о российской дальневосточной диаспоре предпринята В.В. Сониным. Его работа содержит большой фактический материал, статистические данные о количественных и качественных параметрах российской эмиграции на Дальнем Востоке.9

Особое внимание заслуживают монографии известного современного историка Г.В. Мелихова, ведущего специалиста в области исторического китаеведения, "Маньчжурия далекая и близкая" и "Российская эмиграция в Китае (1917-1924 гг.)", в которых на богатом фактическом материале и широкой источниковой базе показаны процессы формирований российской диаспоры на Дальнем Востоке, освещена культурная и общественно-политическая жизнь Харбина, Шанхая и других центров российского зарубежья в данном регионе, исследована проблема взаимодействия русской и китайской культуры, рассмотрена научно-преподавательская и предпринимательская деятельность российских эмигрантов в Китае и Маньчжурии, дана оценка военно-политической роли российской эмиграции в дальневосточном регионе, показано значение КВЖД в процессе формирования российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1930-е гг.10 В работах Г.В. Мелихова заложены концептуальные основы изучения проблемы российской эмиграции на Дальнем Востоке.

В 1990-2001 гг. происходит новый этап в изучении российского зарубежья, и в том числе - эмигрантской диаспоры на Дальнем Востоке. Начинается широкое освоение источниковой базы, происходит смена научных парадигм, изменяются методологические принципы исследований; происходит количественное и качественное расширение поля исследований, изучение различных частей и направлений российского зарубежья и среди них - дальневосточной диаспоры.

Вопросы трудовой эмиграции на раннем этапе формирования мира российского зарубежья на Дальнем Востоке рассматриваются в работе H.JI. Пушкаревой "Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом".11 Исследования Г.В. Мелихова продолжают линию изучения организационных структур и ментальности российской диаспоры в Китае и Маньчжурии.

Проблема дальневосточного военно-политического экстремизма также получила отражение на страницах научных работ отечественных историков. Появление ряда публикаций, посвященных данной теме, позволяет понять сущность этого явления, его особенности и причины возникновения. Феномен русского фашизма, проявившийся на Дальнем Востоке в 1930-1945 гг., нашел отражение в работах А. Афанасьева, А. Буякова, Г.В. Мелихова, Ю. Мельникова, С. Онегиной и др.12 В данных исследованиях изучаются характер русского фашизма как военно-политического движения, его организации и идеология, личности руководителей, причины поражения и т.п. В отечественной историографии получили также освещение и вопросы взаимоотношений российских фашистов в Маньчжурии с казачьей эмиграцией и иными зарубежными эмигрантскими центрами.13

В первой половине 1990-х гг. были опубликованы работы С.В. Волкова, Н. Кузнецова, Г.В. Мелихова, С. Лазаревой. А. Семенова, Е. Таскиной и ряда других исследователей,14 освещающие многие аспекты деятельности российской дальневосточной диаспоры в 1920-1945 гг. Они характеризуют начало нового этапа в изучении российской эмиграции на Дальнем Востоке, которому становится присущ научный объективизм и методологический плюрализм, использование новейших исследовательских методов.

Существенный вклад в исследование проблемы вносит монография В.Ф. Печерицы "Восточная ветвь российской эмиграции". В ней российская дальневосточная диаспора рассматривается в историческом и историко-культурном плане.15 Проблема реэмиграции в СССР в 1945-1950 гг. российских беженцев из Китая и Маньчжурии рассматривается в статье Н. Ильиной "Тихий океан (О возвращении группы эмигрантов из Китая в СССР в 1947 гг.", а также в работе Е. Чернолуцкой "Российская реэмиграция из Китая".16 В 1993 г. вышла в свет работа О. Сергеева "Роль российской эмиграции в хозяйственном освоении Барги" (район

1 7

Северо-Восточного Китая).

Со второй половины 1990-х гг. происходит интенсивное изучение темы российской дальневосточной диаспоры 1920-1945 гг. отечественными исследователями: при этом выделяются новые направления научного поиска, многие аспекты данной проблемы рассматриваются в новом ракурсе. Выходят в свет статьи Е.Ю. Кудиновой, Г.В. Мелихова, С. Лазаревой и О. Сергеева, П.Э.

1 о

Подалко, А. Хисамутдинова и др.

В период второй половины 1990-х гг. - 2003 г. в работах отечественных исследователей получили отражение самые различные аспекты жизни и деятельности российских эмигрантов на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. Статья О. Бобина рассказывает о жизни российских эмигрантов в Харбине, работа И. Батожок - о вторичной эмиграции русских студентов из Китая в США и их последующей деятельности, исследование Н. Дубининой и Ю. Ципкина посвящено анализу особенностей дальневосточной ветви российской эмиграции.19

Современна, ситуация в сфере исторического знания характеризуется существенным ростом исследовательского и публицистического интереса ко всему, что касается темы российского зарубежья и в том числе - к его дальневосточной составляющей.

В 1920-2003 гг. в рамках отечественной и зарубежной исторической науки происходит выход в свет литературы справочного характера - библиографических и биографических изданий, архивных путеводителей и др., содержащих существенные сведения о российской дальневосточной диаспоре. Так, в 1927 г. был опубликован "Указатель периодических и повременных изданий, выходивших в Харбине на русском и других европейских языках", в 1971 г. вышла в свет работа П.Е. Ковалевского "Зарубежная Россия. История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920-1970), в 1997 г. вышел в свет фундаментальный энциклопедический биографический словарь "Русское зарубежье: Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века" (под ред. В.В. Шелохаева) и ряд других изданий.20

Под руководством академика Ю.А. Полякова в ПРИ РАН успешно работает группа ученых-историков, подготовившая в 1993-2003 гг. ряд концептуальных исследований по теме формирования и деятельности российской диаспоры за рубежом, заложившая теоретические основы изучения проблем образования и эволюции диаспор.

В Центре теоретических проблем исторической науки истфака МГУ работает группа исследователей под руководством профессора Е.И. Пивовара, осуществляющая многоаспектное изучение темы российского зарубежья и проблем формирования диаспор за рубежом в 1920-1970-е гг. В 1999 г. данным творческим коллективом была выпущена в свет монография "Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом", в котором получили отражение и вопросы истории российской эмиграции на Дальнем Востоке.

Исследования проблемы российской эмиграции, в том числе и ее дальневосточной части, проводятся также в МГУ С, где был выпущен ряд статей, а таюке опубликована книга Ю.П. Свириденко и В.Ф. Ершова "Белый террор? Политический экстремизм российской эмиграции в 1920-1945 гг.", в которой значительное место уделено освещению белоэмигрантского экстремизма на Дальнем Востоке, использованы новейшие методы научного поиска.

В 2000 г. вышла в свет монография В.Ф. Ершова "Российское военно-политическое зарубежье в 1918-1945", в которой также изучаются многие аспекты жизни и деятельности российской дальневосточной диаспоры, в основном - ее военно-политическая составляющая.

В период 1990-2003 гг. многие отдельные аспекты темы российской эмиграции на Дальнем Востоке получают освещение в диссертационных исследованиях Н. Аблажей, Е. Ауриелене, В.Ф. Ершова, И. Батожок, Курата Юка, A.JI. Худобородова и др.21 Однако всеобъемлющего исследования данного вопроса до настоящего времени не предпринималось, что, соответственно, определяет актуальность данного диссертационного исследования.

Эмигрантская историография российского зарубежья зародилась уже на раннем этапе эмиграции в 1920-е годы. Вышли в свет работы М. Первухина, книга "Авантюристы-опперпуты" и др.22

Проблемы истории российской дальневосточной диаспоры 1920-1045 гг. получили освещение на страницах эмигрантской периодической печати данного региона; количество наименований российских эмигрантских газет и журналов на Дальнем Востоке насчитывало несколько десятков. Наиболее известными среди них были: "Армия и флот" (Шанхай), "Дальневосточное казачество. Издание Забайкальской, Амурской и Уссурийской казачьих станиц" (Харбин), "Зарубежный казак (Издание Бюро по делам российских эмигрантов в Хайларе)" и др.23

В 1930-е годы за рубежом продолжают выходить в свет работы эмигрантских авторов, посвященные истории российской дальневосточной диаспоры. Были опубликованы исследования И. Акулинина, Г. Апанасенко, Р. Жолтенко, И. Голенищева-Кутузова и др.24 В них содержалась трактовка происходивших в дальневосточном регионе социальных и военно-политических событий в соответствии с белоэмигрантскими концепциями, что в негативную сторону отражалось на степени научной объективности данных работ.

В 1940-1950-е гг. количество изданий российского зарубежья резко сокращается, что было обусловлено распадом российской диаспоры на Дальнем Востоке. В данный период вышли в свет работы К. Меленецкого, В. Кислицына и др., в основном посвященные описанию и исследованию влияния военно

25 политических событий на положении российской дальневосточной диаспоры. В 1959 г. вышла в свет работа П. Балакшина "Финал в Китае", где на богатом фактическом материале и на основе свидетельств многих бывших эмигрантов автор дает объективную картину возникновения, развития и исчезновения российской

26 диаспоры на Дальнем Востоке, показывает ее специфику и особенности.

В 1970-1990-х гг. количество эмигрантских изданий, затрагивающих проблему истории российской диаспоры на Дальнем Востоке, продолжает сокращаться, однако, тем не менее, в свет выходят значительные исследования по данной теме. Среди них работы П. Балакшина, В. Иванова, Е. Красноусова, О. Сафоновой и др., содержащие большой фактический материал, анализ и оценку процесса формирования российской диаспоры в Китае, Корее и Японии27

В период второй половины 1990 - 2001 г. эмигрантская историография максимально сокращается, в свет выходят лишь отдельные незначительные работы, эпизодически затрагивающие некоторые аспекты истории российской диаспоры на Дальнем Востоке 1920-1945 гг.

Проблема истории российской эмиграции на Дальнем Востоке изучалась также и западной (советологической) историографией.

Западная историографическая традиция 1950 - начала 1990-х гг. развивалась в рамках идеологических концепций периода "холодной войны", в период середины 1990-2001 гг. происходит определенная смена научной парадигмы в сторону расширения методологического плюрализма, достижения большей научной объективности. Одной из основных работ зарубежных исследователей, посвященных истории российской эмиграции, в которых существенное внимание уделено дальневосточной ветви российского зарубежья 1920-1940-х гг., является работа известного американского историка М. Раева "Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939"28. В ней, в частности, содержится справедливый вывод о том, что российская эмиграция существовала не просто как группа лиц, а как общество, организованная система, в которой дальневосточная диаспора занимала одно из ведущих мест. Автор также рассматривает литературу, издательское дело, науку и общественную мысль российского зарубежья на Дальнем Востоке в 1920-1940-е гг.

Ряд аспектов истории российской эмигрантской диаспоры на Дальнем Востоке освещен в монографии профессора Гавайского университета Дж. Стефана, посвященной проблеме русского фашизма и белоэмигрантского экстремизма в 1920-1940-е гг. Основное внимание автор уделяет рассмотрению и анализу комплекса общественно-политических проблем и истории русской фашистской организации в Китае и Маньчжурии, ее связи с экстремистами в США и Японии. Автор делает верный вывод о том, что после начала Второй мировой войны в среде российской эмиграции произошла политическая поляризация: небольшая ее часть поддержала фашизм и его идеологию, а другая - гораздо большая - не приняла фашизм и в дальнейшем включилась в борьбу с ним; при этом значительная часть российской эмиграции поддержала СССР в его борьбе с милитаристской Японией.29

Хронологические рамки исследования. Диссертационное исследование охватывает период с начала 1920-х гг., когда российская диаспора на Дальнем Востоке сформировалась как часть единой системы мира зарубежной России и до 1945 г., когда она была разрушена в ходе Второй мировой войны. Период 19201945 гг. характеризовался наличием у российской дальневосточной диаспоры собственных организационно-административных структур (политических и общественных организаций, благотворительных и коммерческих обществ и т.п.), относительно единой культуры и идеологии, социально-политической ментальности системы кадрового учета, правовой основы и др. Все это превращало сумму российских беженцев в Китае и Маньчжурии, а также в Японии и Корее в достаточно организованную силу, способную являться фактором влияния в рамках общемирового цивилизационного процесса.

Методологические основы исследования составили принципы историзма, объективности и системности. Из специальных - исторических методов при подготовке работы использовались методы хронологический, периодизации, ретроспекции и актуализации. Системный метод потребовал рассмотрения изучаемой проблемы как целостного явления, анализа фактов во всей их совокупности и взаимосвязи.

Исследуемый материал изложен в проблемно-хронологической и систематической последовательности. Проблема российской дальневосточной диаспоры в 1920-1945 гг. рассматривается как неотъемлемая часть отечественной истории, а также и как сложный социально-политический и научно-культурный феномен мировой истории XX века.

Российская эмигрантская диаспора в Китае, Корее и Японии изучается и оценивается как один из основных компонентов и существенный фактор влияния в мире зарубежной "России № 2".

Цели и задачи исследования. Целью диссертации является - проследить формирование российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг., показать основные направления миграционных потоков в данном регионе и их динамику, осветить основные центры российской диаспоры - Харбин, Шанхай, Сеул, Токио, линию КВЖД и др.; исследовать количественный и качественный состав российской эмиграции в Китае, Маньчжурии, Корее и Японии, изучить процесс социальной адаптации российской диаспоры в 1920-1930-е гг., общественно-культурную и научную жизнь, хозяйственно-экономическую деятельность эмигрантов в 1920-1945 гг., а также проблему реэмиграции в СССР. Соискатель также поставил своей целью изучить процесс формирования антисоветских вооруженных образований на Дальнем Востоке, дать им оценку в соответствии с принципами историзма и объективности, показать роль и место российской дальневосточной диаспоры в отечественной и мировой истории XX века.

Для достижения вышеуказанной цели автором поставлены следующие задачи:

1. Проанализировать образование российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. как одной из основных структур зарубежной "России № 2", выяснить ее количественные и качественные параметры.

2. Проследить роль и место дальневосточной диаспоры в мире российской эмиграции 1920-1930-х гг.; выяснить социальный состав, культурную и политическую направленность российских беженцев в Китае, Маньчжурии, Корее и Японии.

3. Исследовать влияние советского строя и идеологии на российскую диаспору на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг.

4. Выявить и проанализировать противоречия внутри российской диаспоры в дальневосточном регионе в период мировых военно-политических конфликтов в 1920-1930-е гг. и в 1931-1945 гг.

5. Показать попытки экстремистского крыла российской диаспоры в Китае и Маньчжурии взять в 1930-1945 гг. военно-политический реванш, организовав вооруженную борьбу против СССР.

6. Показать процесс формирования российской диаспоры на Дальнем Востоке как феномена отечественной истории, выявить ее системообразующие факторы, внутренние импульсы развития, а также структурную специфику: наличие организованной системы общественных и политических организаций, благотворительных комитетов, коммерческих обществ взаимопомощи, землячеств, рабочих артелей, научно-учебных и культурных заведений и т.п.

Территориальные рамки исследования охватывают основные центры российской диаспоры на Дальнем Востоке - в Китае и Маньчжурии, в Корее и Японии. Преимущественное внимание сосредоточено на изучении центров российского зарубежья в Харбине, Шанхае, Тяньцзине и вдоль линии КВЖД и в Сеуле, так как именно там сформировались основные структуры российской диаспоры в дальневосточном регионе.

Источниковая база исследования определена предметом и задачами исследования.

Отдельную группу источников составляют публикации документов и материалов по проблеме российской дальневосточной диаспоры 1920-1940-х гг. Данные сборники информативны, содержат большой фактический материал и позволяют в значительной степени воссоздать картину социально-политической жизни и деятельности российской дальневосточной диаспоры в 1920-1945 гг.

Ценный исторический материал по проблеме российской дальневосточной диаспоры содержат начавшие выходить в свет в России в 1998 году сборники документов "Русская военная эмиграция 20-х - 40-х годов", впервые вводящие в научный оборот документы из центральных архивов ФСБ и СВР РФ.

Определенная научная информация по теме российской эмиграции на Дальнем Востоке в 1930-е гг. содержится в документальном издании "Чему свидетели мы были. Переписка бывших царских дипломатов 1934-1940 гг.", подготовленном

31

МИД России. В 1999 г. вышла в свет хрестоматия "Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг. Документы и материалы", содержащая разделы, посвященные эмигрантскому русскому фашизму на Дальнем Востоке.32

Вторая группа источников состоит из материалов периодической эмигрантской и советской печати, содержащих сведения фактологического характера по проблеме российской диаспоры на Дальнем Востоке. Особое значение данные материалы имеют для изучения повседневной жизни российского зарубежья в Китае, Маньчжурии и в Корее в 1920-1945 гг., культурной и общественной жизни русскоязычного населения в данном регионе. В диссертационном исследовании были использованы материалы газет и журналов "Армия и Флот", "Дальневосточное казачество", "Журнал заамурцев" и др.

Следующая группа источников - мемуарная литература, имеющая большую значимость для данного исследования. О культурной и общественно-политической жизни российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. рассказывают воспоминания О. Абатурова, А. Дворжицкой. Г. Енборисова, А. Князева и др. Комплекс опубликованных мемуаров по теме российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. является одним из наиболее крупных мемуарных пластов российской эмиграции.33

Мемуары российских эмигрантов рассказывали о таких сторонах жизни диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг., как: эвакуация белых войск из Приморья в 1920-1922 гг., формирование очагов расселения российских беженцев в Шанхае, Харбине и на линии КВЖД, культурно-научная деятельность российских эмигрантов, театральная жизнь, социальная адаптация в 1920-1930-е гг., жизнь российской диаспоры в Китае и Маньчжурии в период Второй мировой войны и др.

В диссертационном исследовании широко использованы неопубликованные архивные материалы ГАРФ (т.н. "Пражский архив"). При разработке темы истории российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. материалы ГАРФ являются базовыми: именно в комплексе фондов РЗИА сосредоточен основной массив документов по проблеме российской дальневосточной диаспоры -материалы политических партий и общественных организаций в данном регионе, приказы по дальневосточному отделу РОВС, документы белоэмигрантских военных формирований, научно-технические материалы, учебные программы русских факультетов вузов в Харбине и Пекине и т.п. В данном массиве уникальных исторических источников отражены практически все стороны жизни и деятельности российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг.

Так, материалы фонда ГАРФ № 5963 содержат информацию о формировании казачьей диаспоры в Шанхае, финансовую документацию международного Скакового клуба, занимавшегося, в частности, оказанием благотворительной помощи российским беженцам в начале 1920-х гг. В нем также находятся "Устав Харбинского Комитета помощи русским", документы "Урало-Сибирского трудового общества", материалы "Шанхайского Союза русских торговцев и служащих в Китае", рассказывающие о торгово-коммерческой деятельности членов российской дальневосточной диаспоры.

В фонде ГАРФ №№ 7528 - "Генеральное консульство в Харбине" (1920 г.) содержится переписка с белогвардейским уполномоченным министерства снабжения и продовольствия в Маньчжурии, с главноначальствующим над русскими учреждениями в полосе отчуждения КВЖД генералом Хорватом, с посланником в Пекине и т.п. Там же находятся материалы "Центросоюза" и других российских торговых организаций (1920 г.), его переписка с "Американским для внешней торговли банком" о перераспределении бывшего российского имущества в Китае и Маньчжурии.

О/имущественном и правовом положении членов российской диаспоры на Дальнем Востоке рассказывают документы фонда ГАРФ № 6034 - "Ссудо-сберегательное общество при Харбинском обществе русских и китайских землевладельцев и домовладельцев" (1932-1936 гг.). В этом фонде содержатся доклады и отчеты о деятельности общества, списки его членов, доклад об образовании, отчеты правления, проект устава акционерного общества "Банк домовладельцев" [1934] и др. Данные о деятельности в период эмиграции "Русско-Азиатского банка" содержатся в фонде ГАРФ № 5913, сведения о российских белоэмигрантских вооруженных формированиях в фонде № 7043 (Штаб Русской группы войск (Шандунской армии) 1925-1928 гг. в Цинанфу.

Научная новизна исследования. Впервые комплексно исследуется российская диаспора на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. во всех ее аспектах и проявлениях. Соискатель предлагает свой вариант концепции формирования российской диаспоры в Китае, Корее и Японии. Исследуя процесс образования российской дальневосточной диаспоры в 1920-1930-е гг., автор пришел к выводу, что российская эмиграция в данном регионе представляла из себя значительный общественно-культурный и военно-политический фактор отечественной и мировой новейшей истории.

В диссертационном исследовании реконструируется более сложный, многоаспектный и даже противоречивый образ российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. Российская эмиграция рассматривается автором не как простая совокупность гражданских и военных беженцев, а как многоаспектная, сложная система, включающая в себя комплекс взаимозависимых компонентов, имевшая собственный вектор развития. Автор выдвигает положение о том, что российская диаспора на Дальнем Востоке являлась одной из наиболее значительных и организованных частей мира российского зарубежья в 1920-1945 гг. и ее влияние на положение дел в зарубежной "России № 2" было достаточно велико.

Соискатель выделяет в самостоятельное направление научного поиска проблему общественно-культурной и военно-политической деятельности российских эмигрантов в Китае, Маньчжурии и Корее в 1920-1945 гг.

Научная новизна диссертации заключается также в том, что данное исследование проведено на основе изучения обширного источникового материала, в первую очередь, комплекса архивных фондов "Русского заграничного исторического архива в г. Праге", находящегося на хранении в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), в значительной степени впервые вводимых в научный оборот и подвергнутых источниковедческому и информационному анализу на основе принципа объективности и системного подхода.

В диссертационном исследовании показана и проанализирована также специфическая социокультурная ментальность российских эмигрантов, показана ее роль в процессе формирования российской диаспоры на Дальнем Востоке в 19201945 гг.

Научная новизна работы заключается также в системном подходе к изучению истории российской диаспоры в Китае, Маньчжурии, Корее и Японии: эмигрантская диаспора в данном регионе рассматривается как целостная система, на основе анализа фактов во всей их совокупности и взаимосвязи.

Практическое значение диссертации состоит в возможности использования ее положений и выводов при подготовке научных исследований в области отечественной и мировой истории новейшего времени, а также в учебном процессе в средних и высших гуманитарных учебных заведениях. Данные диссертационного исследования могут быть также использованы в рамках развития дипломатических отношений России и стран Дальнего Востока, при проведении иммиграционной политики в Российской Федерации.

Апробация исследования. Выносимые на защиту положения диссертации прошли научную апробацию в Московском государственном университете сервиса (МГУС), в котором соискатель опубликовал статью в сборнике «Россия: идея и люди» (Вып.6) - «Российская колония на Дальнем Востоке в 1920-1930-е гг.: формирование и основные центры».

Автор в 2003 году принял участие в конференции Института российской истории (ИРИ) РАН и МГУС «Российское студенчество: условия жизни и быта (XVIII-XXI вв.)», подготовив сообщение «Российские студенты-эмигранты в Китае. 1920-1930-е гг.»; соискатель также опубликовал статью в материалах конференции

ИРИ РАН - МГУС - «Деятельность предпринимательских структур российской эмиграции в Китае в 1920-1930-е гг.». В 2002 году автором выпущена в свет монография «Российское зарубежье на Дальнем Востоке в 1920-1940-е гг.»

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

1 Нарраевский Р. Контрреволюционные русские вооруженные силы за рубежом к пятилетию РККА. М., 1923; Он же. Обзор российских контрреволюционных сил за рубежом // Пролетарская революция. М., 1924. № 4; Десницкий В. Печать белой русской эмиграции // Книга и революция. М., 1922. № 1(15); Гуковский И. В белом стане. Обзор белой эмигрантской литературы по гражданской войне за 1928 год // Историк-марксист. 1929. T.l 1.

2 Кичкасов Н. Белогвардейский террор против СССР. М., 1928; Аварии В. "Независимая" Маньчжурия. Л., 1934; Минаев В. Подрывная деятельность иностранных разведок в СССР. М., 1940; Михайлов Е. Белогвардейцы-поджигатели войны. М., 1932.

Карамышев В.А. Советская военная печать в годы иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918-1920). М., 1954; Брюханов А.И., Гаврилов М.К., Филатов Н.А. Страница истории, ждущая своих исследователей // Вопросы истории. М., 1961; История гражданской войны в СССР. Т.5. М., 1960.

4 Гусев К.В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционизма к контрреволюции. М., 1975; Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977; Комин В.В. Крах российской контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977; Он же. Политический и идейный крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977; Барихновский Г.Ф. идейно-политический крах белой эмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-19234). JL, 1978; Федюкин С.А. Борьба с буржуазной идеологией в условиях перехода к нэпу. М., 1977; Непролетарские партии России: Урок истории. М., 1984 и др.

5 Шкаренков JI.K. Агония белой эмиграции. М., 1987.

6 Афанасьев А. Полынь в чужих краях. М., 1987; Чистяков Н. Разгром семеновщины // Неотвратимое возмездие. М., 1973; Квакин А.В. Влияние победы советского народа над белогвардейцами и интервентами на возникновение "сменовеховства" // В сб.: Из истории интервенции и гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922. Новосибирск, 1985. j

Костиков В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции. М., 1990; Роль русского зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры: Тез. докл. науч. конф. г. Москва, 13-15 апр. 1993. М., 1993; Культурное наследие российской эмиграции. 1917-1940. Кн. 1-2. М., 1994 и др.

8 Таскина Е.П. Поэты русского Харбина // Проблемы Дальнего Востока. 1989. № 3. С.120-131; № 4. С.118-120; Она же. Неизвестный Харбин. М., 1994; Мелихов Г. Зарисовки старого Харбина // Проблемы Дальнего Востока. 1990. № 4. С.113-118; Соколов А.Г. Судьбы русской литературной эмиграции 1920-х гг. М., 1991; Хаиндрова JI. Отчий дом // Сб.: Харбин: Ветка русского дерева. Новосибирск, 1991; Штейн Э. Журналы русского Китая // Знамя. М., 1990. № 5; Тышкова JI. Воспоминания музыканта. Екатеринбург, 1992 и др.

9 Сонин В.В. Крах белоэмиграции в Китае. Владивосток, 1987.

10 Мелихов Г.В. Маньчжурия далекая и близкая. М., 1991; Он же. Российская эмиграция в Китае (1917-1924 гг.). М., 1997.

11 Пушкарева H.J1. Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом// Отечественная история. 1996.№ 1. С.53-69.

12 Афанасьев А. Полынь в чужих краях. М.„ 1987; Буяков А. Русские фашисты в Маньчжурии // Владивосток. 1992. 29 дек.; Мельников Ю. Русские фашисты в Маньчжурии // Проблемы Дальнего Востока. 1991. № 2. С.109-121; № 3. С.156-164; Онегина С.В. Российский фашистский союз в Маньчжурии и его зарубежные связи // Вопросы истории. 1997. № 6.

13 Сергеев О.И. Из истории политической жизни российской эмиграции в Китае: фашизм и казачество // Вопросы истории гражданской войны и интервенции на Дальнем Востоке России//Владивосток, 1994. С.141-150.

14 Волков С.В. К вопросу о русской эмиграции в Корее в начале 1920-х годов // Российское корееведение. Альманах. Вып.2. 2001; Кузнецов Н. Маньчжурия -уникальная русская цивилизация // Урал. 1993. № 9; Лазарева С.И. Российские женщины в Маньчжурии: конец 90-х гг. XIX в. - середина 40-х гг. XX века // Россия и АТР. 1995. № 3; Семенов А.С. Атаман Семенов: малоизвестные факты биографии И Новый часовой. СПб., 1994; Таскина Е. Неизвестный Харбин. М., 1994.

15 Печерица В.Ф. Восточная ветвь российской эмиграции. Владивосток, 1994; Он же. Духовная культура русской эмиграции в Китае. Владивосток, 1998.

16 Ильина Н. Тихий океан (О возвращении группы эмигрантов из Китая в СССР в 1947 г.) // Вопросы литературы. 1994. Вып.1; Чернолуцкая Е.Н. Российская реэмиграция из Китая // Россия и АТР. 1996. № 2.

17

Сергеев О. Роль российской эмиграции в хозяйственном освоении Барги (район Северо-Восточного Китая) // Исторический опыт освоения восточных районов России: тез. докл. и сообщ. межд. науч. конф. Кн.2. Владивосток, 1993. С.202.

18 Кудинова Е.Ю. Россияне в Китае // Вестник Дальневосточного отделения РАН. 1996. № 5; Лазарева С.И., Сергеев О.И. Теме - объективный анализ: российская эмиграция на Дальнем Востоке // Россия и АТР. 1996. № 2; Мелихов Г.В., Шмелев А.В. Документы эмиграции Дальнего Востока в фондах Музея русской культуры Русского центра в Сан-Франциско // Россия и США: Сборник статей. (Материалы к истории русской политической эмиграции, вып.7). М., 2001; Подалко П.Э. Деятельность российских дипломатов в Японии в 1918-1924 гг. // Россия и АТР. М., 2000. № 1; Хисамутдинов А.А. Русские в Дальнем - Дайрене // Вопросы истории. 1998. № 1; Он же. По странам рассеяния. 4.2. Русские в Японии, Америке и Австралии. Владивосток, 2000.

19 Бобин О. Осколок Российской империи (Жизнь русских в Харбине) // Родина. 1995. № 2; Батожок И.А. Русские студенты из Китая в Калифорнии (19201923 гг.) // Наука и культура русского зарубежья: Сб. научных трудов СПбГАК.

СПб., 1997; Дубинина Н.И., Ципкин Ю.Н. Об особенностях дальневосточной ветви российской эмиграции (На материалах Харбинского комитета помощи русским беженцам) // Отечественная история. 1996. № 1; Мелихов Г.В. Российская диаспора и западная цивилизация в Китае // Китай, китайская цивилизация имир. История, современность, перспективы: Тезисы докладов IV Международной научной конференции (Москва, 6-8 октября 1993 г.). М., 1993. 4.2; Он же. Русская профессура ХПИ // Политехник, 1992. № 13; Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков / Материалы первой международной научно-практической конференции. Владивосток, 24-26 сентября 1997. В 2-х кн.

Владивосток, 1999; Российская эмиграция на Дальнем Востоке. Владивосток, 2000.

20

Тюнин М.С. Указатель периодических и современных изданий, выходивших в Харбине на русском и других европейских языках. Харбин, 1927; Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920-1970). Париж, 1974; Русские в Шанхае. Шанхай, 1936; Русское зарубежье: Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997 и др.

21 Аблажей Н.Н. Эмиграция из восточных районов России в 1920-1930-е гг.: Автореф. канд. дис. Новосибирск, 1997; Ауриелене Е.Е. Российская эмиграция в Маньчжурии в 30-40-е годы XX в. (На примере деятельности Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи): Автореф. канд. дис. Владивосток, 1996; Ершов В.Ф. Российское военно-политическое зарубежье в 19181945 гг. (организации, идеология, экстремизм). М., 2000; Батожок И.А. Русская эмиграция из Китая в Калифорнию (Специфика миграционных процессов. 19201950-е гг.). Автореф. канд. дис. СПб., 1996; Курага Юка. Русские эмигранты в Японии (20-30-е годы XX века). Автореф. канд. дис. М., 1996; Худобородов A.JI. Российские казаки в эмиграции. Автореф. докт. дис. М., 1997; Говердовская Л.Ф. Общественно-политическая и культурная деятельность русской эмиграции в Китае в 1917-1931 гг. Автореф. канд. дис. М., 2000.

22 Первухин М.К. Мысли о фашизме. Тяньцзинь, 1927; Авантюристы опперкуты. Шанхай, 1928, и др.

23 Армия и Флот. Шанхай, 1924-1936; Дальневосточное казачество. Издание Забайкальской, Амурской и Уссурийской казачьих станиц. Харбин, 1940-1941; Зарубежный казак (Издание Бюро по делам российских эмигрантов в Хайларе). Харбин, 1940; Россия (Русский эмигрантский альманах) П Шанхай, 1926 и др.

24 Акулинин И.Г. Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками. 1917-1920. Шанхай, 1937; Апанасенко Г. Политические течения в эмиграции // Сигнал. 1939. № 52; Жолтенко Р. Простодушные. Харбин, 1938; Голенищев-Кутузов И.Н. Русская литература на Дальнем Востоке // Возрождение (Париж), 1932 и др.

25

Меленецкий К. Армия (Тернии эмиграции). Циндао, 1942; Кислицын В. Пантеон воинской доблести и чести. Харбин, 1941.

26 Балакшин П. Финал в Китае: Возникновение, развитие и исчезновение белой эмиграции на Дальнем Востоке. Сан-Франциско, 1959.

Балакшин П. Смутное время Китая // Проблемы Дальнего Востока. 19922. № 1-3; Иванов В.Н. Особый лад Харбина. Владивосток, 1998; Красноусов Е.М. Шанхайский Русский полк. 1927-1945. Сан-Франциско, 1984; Сафонова О. Русские в Шанхае. Из жизни белой русской эмиграции на Дальнем Востоке в 20-е - 30-е годы // Наши Вести. 1990. № 1; Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. 1896-1923 гг. Харбин, 1923.

28 Раев М. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 19191939 М., 1994.

29 Стефан Дж. Русские фашисты: трагедия и фарс в изгнании. 1925-1945. М.,

1992.

30 Русская военная эмиграция 20-х - 40-х годов. Документы и материалы. Т.1. Так начиналось изгнанье. 1920-1922 гг. Кн.1. Исход; Кн.2. На чужбине. М., 1998.

31 Чему свидетели мы были. Переписка бывших царских дипломатов 19341940 гг. Сборник документов в 2-х книгах. Кн.1: 1934-1937; Кн.2: 1937-1940. М., 1998; Документы внешней политики СССР. T.I-II (М., 1944-1946); Советско

24 китайские отношения 1917-1957 (М., 1958); Сборник документов, относящихся к Китайской Восточной железной дороге (Харбин, 1922).

32 Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг. Документы и материалы. М., 1999.

33 Абатуров О.Д. Воспоминания // Архивы Урала. 1996. № 2(4); Дворжицкая А.Н. Как я стала актрисой // Русский Харбин. М., 1998; Енборисов Г.В. От Урала до Харбина. Памятник о пережитом. Шанхай, 1932; Князев А.Н. Как мы учились // Русский Харбин. М., 1998; Лутша Я.Я. Пак Тхэгын. Первомартовское движение 1919 года в Корее глазами российского дипломата. Москва-Иркутск, 1998; Санников В. Под знаменем Восходящего Солнца в Маньчжурии: Воспоминания. Сидней, 1990; Семенов Г.М. О себе. Воспоминания, мысли и выводы. Харбин, 1938 [М., 2002]; Шабшина Ф.И. Южная Корея. 1945-1946: Записки очевидца. М., 1974.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Иванов, Владимир Петрович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Российская диаспора на Дальнем Востоке, существовавшая в 1920-1945 гг., сформировалась в результате интенсивных миграционных потоков в 1920-1924 гг. с территории ДВР и РСФСР (в дальнейшем, с меньшей интенсивностью - с территории СССР), вызванных военно-политическими событиями периода Гражданской войны и иностранной интервенции. Основной миграционный поток в дальневосточный регион проходил по суше, через территорию Маньчжурии; второстепенный - через азиатские морские пути, в отдельных случаях с заходом в порты Кореи и Японии.

Волна эмигрантов из Советской России вливалась в уже существовавшие в Китае и Маньчжурии анклавы проживания российских граждан, что значительно облегчало процесс адаптации. Основа российской эмигрантской диаспоры образовалась за короткий исторический срок в результате массовой добровольно-вынужденной эвакуации российских граждан за рубеж, осуществлявшаяся в основном крупными компактными группами в 1920-1922 гг.; в дальнейшем в период 1920-1930-х гг. диаспора на Дальнем Востоке пополнялась за счет фактов индивидуальной эмиграции, но данная фаза по своим количественным показателям значительно уступала первому этапу. В Корее и Японии российские эмигрантские институциональные структуры создавались заново, российская диаспора до начала 1920-х гг. не имела здесь сколько-нибудь значимых структур и организаций.

К концу 1920-х гг. миграционные процессы, вызванные Гражданской войной и революциями, несколько ослабли, международная обстановка временно стабилизировалась, СССР получил практически всеобщее дипломатическое признание. При этом завершился и этап расселения российских эмигрантов на Дальнем Востоке, которые сформировали значительную по своим размерам диаспору в 1920-1945 гг. в данном регионе, адаптировались к своеобразным, непривычным для россиян условиям жизнедеятельности - в рамках китайского цивилизационного пространства.

Российская диаспора на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. значительно отличалась по своим количественным и качественным характеристикам от других крупных российских эмигрантских диаспор в мире - в США, Центральной и Юго-Восточной Европе, странах Латинской Америки: дальневосточная диаспора как единая система была самой многочисленной в Китае и Маньчжурии, имела хорошо развитую институциональную основу, фундамент которой сформировался еще в дореволюционную эпоху, в конце XIX - начале XX вв., фактически обладала организационной и политической автономией в рамках эмигрантского мира зарубежной России, являлась значительным фактором влияния как на внутриполитическую жизнь Китая и Маньчжурии, так и на развитие международных отношений в формате дипломатической активности СССР -Китай, Япония и Корея.

Отличительной чертой российской дальневосточной диаспоры в 1920-1945 гг. являлось образование крупных центров в Шанхае, Харбине, Тяньцзине и на линии КВЖД с присущими им особенностями: высокой деловой активностью, большим количеством российских эмигрантских обществ и союзов, криминализированное™© и т.п. При этом в данных центрах ярко проявлялась тенденция к буквальному восстановлению внешних форм быта, институтов и социальной структуры общества бывшей Российской империи до 1917 года.

Российская диаспора в Китае и Маньчжурии в 1920-1945 гг. выработала весьма эффективную систему форм самоорганизации - городские эмигрантские колонии, сельские поселения, казачьи станицы и др., - обеспечивавшие ее существование и воспроизводство как организованной системы. В 1920-е гг. российские эмигрантские структуры возникнут и в Японии и Корее.

Российская диаспора на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. по своим качественным характеристикам являлась одной из наиболее развитых диаспор зарубежной России: в ее состав входило большое количество ученых, инженеров, работников интеллектуального труда, а также деятелей культуры и искусства, бывших чиновников и предпринимателей, управленцев, военных среднего и высшего звена, коммерсантов и др. Все это определяло ее предпринимательскую и научную активность, действие которых выходило далеко за рамки дальневосточного региона, распространяясь на научную и деловую жизнь США, Канады, Австралии и других развитых стран. В целом по своему социальному составу российская дальневосточная диаспора являлась копией, своего рода срезом социальной структуры российского дореволюционного общества, со всеми присущими ему особенностями менталитета и поведенческой мотивации.

В рамках российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. сформировались все необходимые институциональные структуры - вузы, научные общества и политические организации, исследовательские центры, - позволявшие сохранять и развивать качественные показатели российского эмигрантского общества, поддерживать их на высоком уровне. Российская диаспора в Китае, Маньчжурии, Японии и Корее являлась сложной, организованной системой, способной решать непростые социально-адаптационные вопросы, и даже эффективно развивать научные технологии на уровне мировых стандартов.

В количественном отношении состав российской диаспоры в период 19201945 гг. значительно изменялся: в конце 1920-х - 1930-е гг. из ее состава прошла волна вторичных миграций в Австралию, США и Канаду, в 1931-1945 гг. - волна внутренних миграций на юг Китая, вызванная началом японской интервенции, а затем - наступлением войск Советской армии, а также в Корею. Динамика изменения численности российских эмигрантов показывает, что, в первую очередь, были подвержены вторичным миграциям в рамках диаспоры российские эмигранты низших социальных категорий - рабочие, казаки, крестьяне, младшие воинские чины и мелкие торговцы. Профессорско-преподавательский состав был более статичен, в меньшей степени подвержен миграционным влияниям.

Российская диаспора на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. развивалась в крайне неблагоприятной правовой обстановке, обусловленной отсутствием в данном регионе установившихся юридических традиций и законодательных институтов, на которые бы российские беженцы могли опереться в процессе своей адаптации и интеграции. Соответственно, в процессе своей эволюции в 1920-1930-е гг. российская диаспора выработала иные, адекватные обстановке формы правовой защиты и получения юридического статуса: установление личных контактов с китайской и маньчжурской элитами, коррупция, апелляция к криминальному миру Шанхая и Харбина и др. Значительную правовую помощь российским эмигрантам оказывала администрация КВЖД, однако она не могла решить проблему в целом.

Деструктивное воздействие на правовое положение российской диаспоры в 1920-1945 гг. на Дальнем Востоке оказывало советское дипломатическое давление на правительства Китая и Маньчжурии, требования СССР лишить российских беженцев в дальневосточном регионе юридического статуса и репатриировать в Советский Союз. Все это вызывало правовую нестабильность, отток российских эмигрантов в страны с более доброжелательным юридическим отношением, с более высоким уровнем правовой защищенности.

Российская диаспора на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. имела хорошо развитые предпринимательские и хозяйственные структуры, была эффективно интегрирована в экономическую жизнь Китая. Это позволяло ей достаточно успешно осуществлять хозяйственную деятельность на протяжении более двух десятилетий, оказывая определенное влияние на развитие социально-экономической ситуации в регионе. В рамках российской дальневосточной диаспоры действовали банки, кооперативы, торговые фирмы, предпринимательские общества, артели, магазины и т.п. Это приводило к социальному расслоению российской эмиграции, развитию имущественной дифференциации, и как следствие - к политическим конфликтам и идеологическому размежеванию.

В области хозяйственной деятельности российские эмигранты активно внедряли наукоемкие производства, что резко повышало их конкурентные способности, делало российскую диаспору стимулом экономического развития региона, прежде всего - в области сельского хозяйства.

Российские ученые, инженеры, специалисты в 1920-1945 гг. находили спрос на китайском рынке труда, остро нуждавшемся в квалифицированных кадрах. Это укрепляло связи российской диаспоры с научными и предпринимательскими кругами Китая и Маньчжурии, способствовало ее выживаемости в условиях мирового экономического кризиса начала 1930-х гг.

В российской диаспоре на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. с различной степенью интенсивности протекал процесс реэмиграции ее членов в СССР, что вызывалось территориальной близостью диаспоры к советским границам, а также воздействием советской пропаганды. Репатриация в РСФСР, а затем в СССР прошла несколько этапов и находилась в прямой зависимости от международной внешнеполитической ситуации и от внутренних процессов, протекавших в китайском и маньчжурском обществах. Своего пика процесс репатриации достиг в 1945-м году, когда в СССР вернулись сотни и тысячи бывших эмигрантов. Однако репрессивная политика СССР по отношению к возвращенцам с Дальнего Востока прервала данный процесс, перенаправив волны беженцев из распадавшейся российской диаспоры в другом направлении - в Австралию, США, страны Латинской Америки и др.

Российские эмигранты, являясь работниками умственного труда, интеллектуалами, оказавшимися способными преодолеть языковый барьер, сумели адаптироваться в Китае, Маньчжурии, Корее и Японии и внесли весомый вклад в развитие культуры и образования на Дальнем Востоке.

Фактором, существенно повышавшим адаптационные возможности российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. и превращавшим ее в достаточно эффективно действующую систему, являлось наличие значительного количества хорошо развитых институциональных структур частично сохранившихся с периода рубежа XIX - начала XX вв., - военных обществ, союзов, политических организаций, торгово-промышленных предприятий, благотворительных комитетов. Большую роль в сохранении и стабилизации российской диаспоры в Китае, Маньчжурии, Корее и Японии играла православная церковь, а также и иные религиозные конфессии.

В рамках российской дальневосточной диаспоры сформировались типологически различные организации - землячества, общины, поселения, - каждое из которых представляло максимально эффективный вариант адаптационной структуры, что делало институциональную основу российской диаспоры многовариантной, способствовало интеграционным процессам.

Для российской диаспоры на Дальнем Востоке было характерно наличие значительного количества научно-учебных и общественно-культурных организаций, что ставило ее в один ряд с такими "наукоемкими" диаспорами, как эмигрантская диаспора в Чехословакии, Франции, Германии и др. При этом на развитие научно-учебной части российской диаспоры наложила значительный отпечаток специфика ее развития и деятельности в условиях труднопреодолимого языкового и цивилизационного барьера. Научно-техническая мысль российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. была востребована и в других регионах мира - в Европе, США и т.п., соответствовала уровню мировых стандартов.

В рамках российской дальневосточной диаспоры в 1920-1945 гг. активно протекала творческая жизнь многих известных деятелей российской зарубежной культуры - Я. Варшавский, В. Иванов, А. Несмелов, П. Сафонов и др. Культурная жизнь российской диаспоры на Дальнем Востоке в 1920-1945 гг. включала все направления творческой деятельности: театральную и художественную, музыкальное творчество, публицистику, поэзию, литературу, архитектурное строительство и т.п. Ее уровень был высок, а сама она стала неотъемлемой частью культурного наследия российской эмиграции.

Специфической чертой российской диаспоры в Китае и Маньчжурии в 19201945 гг. является ее высокая военно-политическая активность, наличие в данном анклаве большого количества организованных эмигрантских военно-политических формирований, вооруженных и сохраняющих командную управляемость со стороны лидеров зарубежного белого движения.

Военно-экстремистские организации в 1920-1930-е гг. являлись одним из основных организационных компонентов эмигрантской дальневосточной диаспоры, делая ее многоаспектной системой, являвшейся значительным фактором военно-политического влияния в дальневосточном регионе. В то же время российские эмигрантские дальневосточные военно-политические организации обладали реальной независимостью от РОВС, что позволяло им проводить фактически независимую от центра политику. Однако, несмотря на значительные усилия со стороны лидеров российского белого зарубежья, создать единую организованную белоэмигрантскую армию не удалось; военно-политические формирования в 1930-1945 гг. так и не вышли из фазы существования в виде системы разрозненных организаций.

Военно-политическая активность российских эмигрантских экстремистских организаций в период оккупации Японией части дальневосточного региона в 19311945 гг. проходила под знаком прояпонской ориентации российской диаспоры и не дала желаемых результатов: превратиться в самостоятельную силу российские экстремисты не смогли, а поддержка ими японской администрации вызвала негативное отношение со стороны китайского населения, что в итоге стимулировало вторичный поток российских беженцев в Австралию и США. Подавляющее большинство российских военно-эмигрантских организаций на Дальнем Востоке было разрушено в 1920-1945 гг. во время наступления Советской армии в Маньчжурию и Китай, а российская диаспора в данном регионе как значительная система прекратила свое существование. Российская эмигрантская диаспора в Корее значительно пострадала во время Корейской войны начала 1950-х гг., а диаспора в Японии превратилась во второй половине 1940-х гг. в замкнутую систему вследствие прекращения притока в нее новых групп эмигрантов, началось ее возрастное старение.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Иванов, Владимир Петрович, 2003 год

1. Оп.1. Д.1. Л.4; Д.2. Л.2; Д.5. Л.2; Д.6. Л.1; Д.8. Л.1; Д.12. Л.1, 2, 7; Д.17. Л.12; Д.19.Л.12; Д.21. Л.1; Д.22. Л.2, 5; Д.28. Л.2; Д.32. Л.1; Д.35. Л.121.91. Фонд 7044. Штаб 65-1 дивизии 3-1 армии Мукденских войск г. Цинанфу. 1924-1928.

2. Оп.1. Д.1. Л.187; Д.4. Л.7.21.95. Фонд 7528. Генеральное консульство в Харбине (1920 г.).

3. Оп.1. Д.1. Л.214, 230, 380.

4. Научно-исследовательская литература

5. Аблова Н.Е. Дмитрий Леонидович Хорват (Из истории российской эмиграции в Китае) // Вестник Белорусского университета. Серия: История, философия, политология. 1992. № 2.

6. Анисимов П. Православная миссия в Корее (К 90-летию основания). М., 1991.

7. Аурилиене Е.Е. Жалкая судьба: Отношения к эмигрантам в Маньчжоу-Го (1932-1945 гг.) // Россия и АТР. 1998. № 1.