Репрезентация двойной грамматической модальности в английском языке (диахронный аспект) тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 00.00.00, кандидат наук Барсукова Эльмира Камиловна

• Барсукова Эльмира Камиловна
• кандидат наук
• 2024

Оглавление диссертации кандидат наук Барсукова Эльмира Камиловна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ДАННЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ПРАКТИКИ И ПРЕДПОСЫЛКИ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОГО ПОДХОДА К ИЗУЧЕНИЮ ДВОЙНОЙ МОДАЛЬНОСТИ: ДИАЛЕКТОЛОГИЯ, ЛИНГВОГЕОГРАФИЯ И ИСТОРИЯ ЯЗЫКА

1.1. Происхождение двойной модальности в английском языке: дискуссия

1.2. Диалектная база, историческая хронология двойных модальных сочетаний в английском языке

1.2.1. История образования английских диалектов (краткая характеристика)24

1.2.2. Развитие северных диалектов и языка скотс

1.2.3. Историческая хронология двойных модальных сочетаний в английском языке

1.3. Выводы к Главе

ГЛАВА 2. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ДВОЙНЫХ МОДАЛЬНЫХ СОЧЕТАНИЙ В РАЗНЫХ РЕГИОНАХ РАСПРОСТРАНЕНИЯ (XVIII -XXI вв.): ЛИНГВОГЕОГРАФИЯ И ГРАММАТИЧЕСКАЯ СЕМАНТИКА

2.1. Современная география распространения и употребительности двойных модальных сочетаний

2.1.1. Двойная модальность в американском варианте английского языка

2.1.2. Двойная модальность на Севере Англии и территории Шотландии

2.2. Диагностика компонентов двойных модальных сочетаний (по результатам исследовательской практики)

2.3. Грамматикализация модальных глаголов в диахронии

2.4. Грамматические идиомы и идиоматизация

2.5. Семантика двойных модальных сочетаний в диалектах Северной Англии, Шотландии, южных регионов США, странах внутреннего и внешнего круга (XVIII-XXI вв.)

2.5.1. WILL CAN

2.5.2. MIGHT WOULD

2.5.3. MIGHT SHOULD

2.5.4. MIGHT COULD

2.6. Выводы к Главе

ГЛАВА 3. СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ДВОЙНЫХ МОДАЛЬНЫХ СОЧЕТАНИЙ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

3.1. Основные направления и аспекты социолингвистического анализа репрезентантов двойной модальности в английском языке

3.2. Вариативность социолингвистических факторов, регулирующих употребление двойных модальных сочетаний в разных регионах их распространения

3.2.1. WILL CAN

3.2.2. MIGHT WOULD

3.2.3. MIGHT SHOULD

3.2.4 MIGHT COULD

3.3. Выводы к Главе

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Репрезентация двойной грамматической модальности в английском языке (диахронный аспект)»

ВВЕДЕНИЕ

В лингвистических исследованиях низкочастотное грамматическое явление - двойное сочетание модальных глаголов типа might could, might should, might would и др. - часто рассматривалось как несоответствие английской грамматической норме, либо как диалектное явление. С точки зрения происхождения, семантики, синтаксиса и, частично, социолингвистики эти структуры изучались в работах Fennel (1993), Nagle (1995-1997), Battistella (1995), Di Paolo (1989), Feagin (1979), Hasty (2011-2012) и др. Однако до настоящего времени дискуссионным остается вопрос о происхождения двойных модальных сочетаний (ДМС). Несмотря на общее признание географического распространения этого явления за пределы Великобритании в современном мире, отсутствует последовательное представление о диахронных изменениях функциональной семантики, коммуникативно-прагматических свойствах разных типов структур и частотности этого явления, а также о социолингвистических аспектах их реализации. Сведения об употреблении этих структур в более ранние периоды истории английского языка весьма фрагментарны.

Данное исследование относится к сфере исторической диалектологии, которая «как бы объединяет в себе изучение языка в трех измерениях: во времени, в пространстве и на социальном уровне» [Moulton, 1968, с. 460].

При этом объектом исторической диалектологии могут быть как целые диалекты, так и отдельные языковые явления. В работе предлагается междисциплинарный подход к исследованию заявленной темы, сочетающий диалектологию (лингвогеографию), историю языка, грамматическую семантику и социолингвистику.

Объектом данного исследования являются контекстные употребления двойных модальных сочетаний, представленные в лингвистических корпусах разновидностей английского языка и художественной прозе XVIII-XXI вв.

Предмет исследования составляют возможные исторические изменения репрезентантов двойной грамматической модальности в английском языке.

В основу работы положена следующая гипотеза: функционирование двойных модальных сочетаний в исследуемый исторический период демонстрирует зависимость от хронологии и географии их распространения, разную степень грамматикализации их компонентов и способность к идиоматизации в определенных контекстных условиях.

Материалом исследования послужил корпус из почти 1700 контекстов употреблений двойных модальных сочетаний, созданный на основе данных XVIII-XXI вв. Источниками материала послужили восемь лингвистических корпусов разновидностей английского языка (Corpus of Contemporary American English (COCA), Corpus of Historical American English (COHA), iWeb: The Intelligent Web-based Corpus, News on the Web (NOW), Global Web-based English (GloWbE), Coronavirus Corpus, Scottish Corpus of Texts & Speech (SCOTS), Corpus of Online Registers of English (CORE)), четыре словаря (Oxford Advanced Learner's Dictionary, American Dialect Dictionary (ADD), English Dialect Dictionary (EDD), Dictionary of American Regional English (DARE)), два лингвистических атласа (Linguistic Atlas of the Gulf States (LAGS), Linguistic Atlas of the Middle and South Atlantic States (LAMSAS)), а также литература и личные коллекции исследователей, собранные в проекте Йельского университета, США - The Database of Multiple Modals (MultiMo).

Цель работы заключается в том, чтобы выявить возможные диахронные изменения средств выражения двойной грамматической модальности в английском языке (XVIII-XXI вв.).

В ходе исследования предполагается решить следующие задачи:

• на основе краткого обзора исторических изменений английских диалектов установить происхождение двойных модальных сочетаний;

• проследить исторические условия, хронологию и географию распространения двойных модальных сочетаний в разных регионах мира;

• систематизировать отмеченность двойных модальных сочетаний и выявить ее динамику во временном и территориальном планах;

• обосновать избранную методологию семантико-прагматического и социолингвистического исследования двойной модальности;

• проследить возможные исторические изменения грамматической семантики четырех структур - репрезентантов двойной модальности с учетом процессов грамматикализации и идиоматизации;

• выявить прагматический потенциал семантических моделей избранных для анализа двойных модальных сочетаний и их социолингвистические характеристики на современном этапе их функционирования. Методологией исследования послужили диахроническая диалектология,

грамматическая семантика, теория грамматикализации и теория идиоматики.

Работа выполнена с применением методов лингвогеографического анализа, функционально-семантического и контекстного анализа, семантического моделирования, а также корпусного анализа и сплошной выборки.

Теоретической и методологической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых в таких направлениях, как диахроническая лингвистика (Т. А. Расторгуева, А. И. Смирницкий, И. В. Шапошникова, В. Н. Ярцева, Brunner K., Denison D., Traugott E., Trudgill P., Visser F. и др.), диалектология (О. А. Бубенникова, Т. Л. Вильчинская, А. Е. Павленко, В. Н. Ярцева, Brunner K., Dossena M., Skeat W. и др.), теория грамматикализации (Т. С. Сорокина, А. Е. Супрун, Bybee J., Kurylowicz E., Lehmann K., Meilett A., Traugott, E.), теория идиоматизации (А. Н. Баранов, Д. О. Добровольский, В. М. Савицкий, Cermak F., Fillmore C., Kay & O'Connor, Langlotz A., Kavka S., Zibert G., McMordie W.Sweet H.), прагмалингвистика (В. И. Карасик, Brown P., Levinson S., Goffman E., Grice P., Leech G., Searle J.), социолингвистика (Н. Н. Германова, В. И. Карасик, Chrystal D., Kachru B., Labov W.).

Актуальность исследования обусловлена тем, что данная работа соответствует таким актуальным направлениям современной лингвистики как грамматическая семантика и диахроническая диалектология. Такое исследование с использованием современных источников и процедур анализа позволяет выявить

происхождение и возможные исторические изменения в семантике и функционировании самобытных диалектологических единиц и характер их бытования в конкретной географической локации.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем:

- впервые двойные модальные сочетания в английском языке рассматриваются с учетом диахронного аспекта их функционирования;

- впервые осуществляется попытка систематизации отмеченности ДМС и путей их географического распространения в диахронии;

- впервые выявлена семантика четырех ДМС (will can, might should, might would, might could), их прагматический потенциал и социолингвистические характеристики;

- впервые определена степень грамматикализации компонентов ДМС и ее изменения в диахронии;

- впервые сформированы семантические модели реализации четырех ДМС и установлены хронология и география их функционирования.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что она может внести

вклад в разработку проблем германистики, диахронической диалектологии, теории

грамматикализации (диахронный аспект) и теории идиоматики. Предложенная

методика сочетания лингвогеографического, корпусного и семантико-

прагматического анализа может способствовать расширению инструментария

диахронных междисциплинарных исследований.

Практическая ценность исследования может состоять в использовании

основных положений, выводов и материала работы в практике преподавания

английской грамматики, в лекционных курсах по функциональной грамматике,

диахронической диалектологии, введению в германскую филологию и истории

германских языков для разных адресных групп обучающихся.

Достоверность полученных результатов обеспечивается, прежде всего,

обширным языковым материалом, отобранным из восьми лингвистических

корпусов временных и географических разновидностей английского языка, а также

применением обширного комплекса методов исследования.

7

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Двойная модальность в английском языке предположительно имеет исконное внутриязыковое происхождение (северные диалекты, включая скотс) и на современном этапе может трактоваться как диалектное явление.

2. Репрезентация двойной модальности и частотность функционирования ДМС проявляет зависимость от исторических условий и географии их распространения. При этом употребления ДМС заметно чаще отмечаются в регионах их «эмиграции» (США, страны внутреннего и внешнего круга), чем в зонах их первоначального бытования.

3. Семантика ДМС и их прагматический потенциал определяются степенью грамматикализации их компонентов и контекстными условиями коммуникации. Отмечаемый рост степени грамматикализации второго компонента сочетания в диахронии приводит к частичному изменению общего значения сочетаний и состава их семантических моделей, а в ограниченных контекстах является предпосылкой их идиоматизации.

4. Прагматический потенциал ДМС варьируется от выраженной категоричности высказывания до разных оттенков хеджирования, а реализация социолингвистических параметров их употребления (гендер. возраст, уровень образования и вид коммуникации) на современном этапе «тяготеет» к мужской гендерной группе среднего возраста с высшим образованием в ситуациях письменного и устного межличностного общения.

Результаты исследования прошли апробацию на следующих международных научных мероприятиях:

1. Международная научно-методическая конференция «Теория и методика обучения иностранным языкам и культурам: научное наследие и перспективы развития», г. Москва, 2020 г.;

2. Всероссийская научно-практическая конференция «Актуальные проблемы гуманитарных наук», г. Нижневартовск, 2021 г.;

3. IV Международная научная конференция «Германистика 2021: nove et nova», г. Москва, 2021 г.;

4. Международная научно-практическая конференция «Научная дискуссия: вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков», г. Нижний Новгород, 2022 г.;

5. Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2022», г. Москва, 2022 г.;

6. V Международная научная конференция «Германистика 2022: nove et nova», г. Москва, 2022 г.;

7. Международная научно-практическая конференция «Научная дискуссия: вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков», г. Нижний Новгород, 2023 г.

Основные результаты исследования отражены в восьми публикациях автора, четыре из которых - в научных журналах, включенных ВАК в «Перечень рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук». Общий объем опубликованных материалов составляет 3,72 п.л., в том числе в журналах, рекомендованных ВАК, 2,64 п.л.

Цели и задачи исследования обусловили структуру диссертации, которая состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, а также 18 таблиц, двух схем и восьми рисунков, иллюстрирующих текст работы. В конце работы приводится список литературы (118 наименований), а также список источников материала.

Во введении представлены предмет и объект исследования, формулируются его цель и основные задачи, обосновываются актуальность и научная новизна диссертации, ее теоретическая и практическая значимость, излагаются основные положения, выносимые на защиту. Во введении также представлено описание структуры работы, основных методов анализа и материала практического исследования.

В первой главе «Данные исследовательской практики и предпосылки

междисциплинарного подхода к изучению двойной модальности:

9

диалектология, лингвогеография и история языка» обзорно рассматривается история изучения вопроса о происхождении двойной модальности в английском языке и обосновывается авторское понимание проблемы. Также обсуждается развитие диалектов Севера Англии и скотс, представляется историческая хронология модальных сочетаний и обосновывается зависимость репрезентации двойной модальности и ее частотности от исторических условий.

Вторая глава «Функционирование двойных модальных сочетаний в разных регионах распространения (XVIII-XXI вв.): лингвогеография и грамматическая семантика» рассматривает хронологию отмеченности и географию распространения двойной модальности в диахронном аспекте. Представлено описание принципов процесса грамматикализации; на основании общепринятой схемы EPISTEMIC+ROOT, проводится семантический и прагматический анализ четырех выбранных сочетаний will can, might should, might would и might could в рассматриваемом временном срезе; путем семантического моделирования у четырех сочетаний выделяется 11 моделей. В Главе 2 также выдвигается предположение о контекстно обусловленной идиоматизации сочетания might could и его гештальтном восприятии в процессе общения.

Третья глава «Социолингвистический аспект функционирования двойных модальных сочетаний в английском языке» представляет социолингвистический анализ выбранных сочетаний в период с XVIII по XXI вв. и установление вероятной зависимости их употребления от социолингвистических параметров (гендер, возраст, уровень образования респондентов, вид коммуникации).

В заключении излагаются основные выводы, полученные в результате проведенной работы, а также намечаются перспективы дальнейшего исследования.

Список литературы включает работы как отечественных, так и зарубежных авторов по проблематике исследования, а также отдельный список источников проанализированного языкового материала.

ГЛАВА 1. ДАННЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ПРАКТИКИ И ПРЕДПОСЫЛКИ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОГО ПОДХОДА К ИЗУЧЕНИЮ ДВОЙНОЙ МОДАЛЬНОСТИ: ДИАЛЕКТОЛОГИЯ, ЛИНГВОГЕОГРАФИЯ

И ИСТОРИЯ ЯЗЫКА

В задачи Главы 1 входит следующее:

1) на основании имеющейся исследовательской практики предложить историческое обоснование происхождения двойной модальности как диалектного явления английского языка;

2) выявить диалектную базу и историческую хронологию отмеченности ДМС в английском языке;

3) проследить основные тенденции изменения употребительности ДМС в исследуемый период (XVIII-XXI вв.) и дать историко-диалектную интерпретацию географии их распространения.

1.1. Происхождение двойной модальности в английском языке: дискуссия

Явление двойной грамматической модальности в английском языке в последние десятилетия получило видимое распространение, что повлекло за собой различного рода исследования природы данного феномена. Начиная с конца прошлого века, двойной модальный комплекс широко освещался с точки зрения синтаксиса, семантики, социолингвистики, и, менее детально, - происхождения.

Вопрос о происхождении двойных модальных сочетаний остается дискуссионным до настоящего времени: часть исследователей, занимающихся проблемой двойной модальности, считает, что данные сочетания берут свое начало в древнеанглийском языке, другие, однако, отвергают эту идею, предполагая, что это явление имеет иностранное происхождение.

Одним из сторонников версии о непосредственно английском происхождении феномена является Ф. Т. Виссер [Visser, 2002]. Первые двойные модальные сочетания были засвидетельствованы на севере Англии, в письменных памятниках нортумбрийских диалектов, а значит, могут являться прямыми

предками современных сочетаний. Таких первых представителей двойного модального комплекса немного: это сочетания shall may, shall can. Ф. Т. Виссер пишет: « ...constructions of this kind [i. e. He shalneuer conne trotte], with an auxiliary as middle verb, having been in frequent occurence in Middle English, became obsolete by the beginning of the Modern period, except in Scottish dialects where clusters with can in central positions survived» [Visser, 2002, c. 2404]. «Конструкции со вспомогательным глаголом, типа He shal neuer conne trotte, активно употреблявшиеся в среднеанглийский период, устарели к началу периода сочетания с can в качестве второго компонента продолжили существовать» (перевод - Э. Б.). Таким образом, Ф. Т. Виссер указывает на прямую связь между сочетаниями древнеанглийского периода и отмечаемыми сегодня примерами двойной модальности.

Что касается сочетания may can (которое регистрируется в книге Guide to American English [Myers, 1968]), Ф. Виссер не дает однозначного ответа на вопрос о его происхождении: возможно, что это сочетание было вывезено за океан голландскими и немецкими иммигрантами, для которых было характерно использование таких сочетаний в речевой практике [Visser, 2002, c. 2404]. К этому же факту апеллируют и другие исследователи [Miller, 1989], разделяющие точку зрения о древнем происхождении двойных модальных сочетаний. В своих утверждениях они опираются не только на ранние письменные памятники, но и на то, что и в других германских языках тоже встречаются такого рода конструкции (например, в уже упомянутых Ф. Т. Виссером голландском и немецком языках):

1. Dat zou niet moeten kunnen. (DiPaolo, McClenon, 1979);

2. German: Wie sollten dann diese Bewegungen exakt erfaßt werden können?

(Gastarbeiter, 1999).

Модальные глаголы в немецком языке, однако, имеют иной статус (о чем

говорят С. Нейгл, М. Монтгомери [Montgomery, Nagle, 1994] и Х. Де ла Круз [De

La Cruz, 1995; De La Cruz, 1997], чьи версии мы детально освятим ниже):

модальные глаголы рассматриваются и как смысловые, и как вспомогательные.

Ярким примером может послужить предложение Ich kann Deutsch, которое, хотя и

12

содержит модальный глагол können, не противоречит правилам немецкой грамматики: модальный глагол выступает в роли смыслового, а не вспомогательного, и допускает использование прямого дополнения в постпозиции.

Э. Трауготт, американский лингвист, занимающаяся исследованиями языка в диахронии, в своей работе [Traugott, 1972] также приходит к выводу, что двойной модальный комплекс - явление, берущее свое начало еще в древнеанглийский период и представлявшее собой тогда сочетание двух претерито-презентных глаголов. Также, как и Ф. Виссер, Э. Трауготт обнаруживает прямую связь между сочетаниями двух модальных глаголов древне- и среднеанглийского периодов и ДМС в современном английском языке.

Одним из оппонентов точки зрения о древнем происхождении двойной грамматической модальности является С. Hейгл [Nagle, 1989]. Связь древних и современных сочетаний ставится им под сомнение ввиду следующих причин:

а) частотные сочетания (must ought) древнеанглийского периода не имеют аналогов в современном английском языке (в древнеанглийском языке сочетания представляли собой глагол ought в форме инфинитива - agan с формами глагола motan, например, mot, moten, moste, moston);

б) первый компонент таких среднеанглийских сочетаний как shall may, shall can более не употребляется;

в) второй компонент двойных модальных сочетаний среднеанглийского периода был морфологически маркирован как инфинитив (cone, wylle) и не имел значений современных модальных глаголов;

г) сочетания не предполагали наличие третьего, смыслового, глагола.

Важно понимать, что грамматический строй древне- и среднеанглийского

языка допускал функционирование сочетаний двух глаголов (тогда они еще не

выделялись в отдельный класс модальных глаголов). В таких конструкциях второй

глагол был смысловым, а не вспомогательным, что не противоречило правилам.

В среднеанглийский период система претерито-презентных глаголов

претерпевает изменения. Если в древнеанглийском глаголы были морфологически

и синтаксически «цельными» глаголами, то в среднеанглийский период

13

обнаружились черты, которые повлекли за собой выделение модальных глаголов в отдельный класс [Lightfoot, 1974; Lightfoot, 1979]:

1) глаголы потеряли возможность употребления последующего дополнения;

2) следующие за ними глаголы не могли употребляться с частицей to;

3) некоторая часть претерито-презентных глаголов вышла из употребления (например, geneah - хватать);

4) претеритная форма (без окончаний) стала использоваться не только в контексте прошедшего времени.

Эти изменения внесли хаотичность в систему глагола и в XVI веке повлекли за собой «переосмыление» (англ. the 16-century-reanalysis [Lightfoot, 1974; Lightfoot, 1979]) модальных глаголов как вспомогательных:

1. неличные формы глаголов (причастие и инфинитив) исчезли;

2. единовременное употребление двух глаголов стало невозможным;

3. глаголы больше не появлялись в перфектных конструкциях (типа *He has could understand it);

4. отрицательная частица not стала прибавляться непосредственно к модальным глаголам, а не к смысловым.

С. Нейгл, таким образом, заключает, что именно период «переосмысления» статуса модальных глаголов в английском языке повлек за собой выход сочетаний из употребления. Из английских диалектов (преимущественно, из диалектов северного ареала) сочетания исчезают, но уже в середине XVIII века появляются первые письменно зафиксированные случаи употребления двойной модальности на территории Шотландии. В своей статье C. Нейгл [Nagle, 1989] ссылается на два употребления, которые нашли свое отображение в письменных текстах, написанных на скотс, спустя два столетия после исчезновения двойной модальности среднеанглийского периода:

1. If we get a German doctor, not one of us will can speak to him (Calderwood, 1756);

2. The youth himself may can to rule the rost (The Scottish National Dictionary, 1768).

До этого момента примеров двойной грамматической модальности не регистрируется. Вслед за С. Нейглом, американский лингвист М. Монтгомери в своих исследованиях [Montgomery, 1989] прослеживает развитие ДМС на территории Шотландии и, в дальнейшем, на территории Соединенных штатов Америки.

М. Монтгомери единодушен со С. Нейглом в первую очередь в вопросе о происхождении двойного модального комплекса: по его мнению, рассмотренные Ф. Виссером [Visser, 2002] древнеанглийские сочетания вряд ли являются прямыми предшественниками современной системы двойной грамматической модальности, а значит, заключает лингвист, язык скотс и американский вариант английского языка не могут иметь один и тот же источник таких сочетаний.

С целью установить источник двойной модальности, М. Монтгомери прослеживает краткую историю возникновения языка скотс. Вероятно, скотс оформляется в XIII-XIV веках, в момент, когда уже существовали современные двойные модальные сочетания. Это могло быть внутриязыковое развитие (М. Монтгомери ссылается здесь на А. Скура [Scur, 1965]): глагол can не потерял статус претерито-презентного глагола на севере (река Хамбер) и не стал вспомогательным, по аналогии с тем, что и великий сдвиг гласных не затронул эту территорию. Вторая версия появления сочетаний в Шотландии и на севере Англии связана с внешним влиянием других родственных языков, в частности, древнескандинавского. Подтверждения той или иной версии возникновения сочетаний в языке скотс, к сожалению, представлено не было, ввиду отсутствия зарегистрированных случаев употребления в период XII-XVII веков.

Ближе к концу XIX и началу XX века прослеживается тенденция к увеличению частотности использования такого рода конструкций на территории Шотландии, а также в 1859 году регистрируется первое употребление двойного модального сочетания на территории США, в штате Северная Каролина [Eliason, 1956, c. 245].

М. Монтгомери, прослеживая появление ДМС в США, говорит о языке скотс

как об источнике двойной модальности в регионе. Сначала часть населения

15

Шотландии переселилась в ирландскую провинцию Ольстер, а оттуда эмигрировала за океан.

В результате миграции части шотладского населения в Ольстер (около 1610 года), в Северную Ирландию был перенесен и язык, позже именуемый ольстерско-шотландским языком (Ulster Scots). М. Монтгомери показывает тем самым хронологическое развитие двойной грамматической модальности по схеме Шотландия - США, где промежуточным элементом является именно провинция Ольстер, куда эмигрировала часть шотландцев. По результатам исследований М. Монтгомери и С. Нейгла [Montgomery, Nagle, 1994] отмечаем первые зарегистрированные случаи двойной модальности на территории ирландской провинции Ольстер: они регистрируются в середине XIX века. В письме ольстерского переселенца в Платтсберг, Нью Йорк встречается следующее сочетание двух модальных глаголов (1):

1) Let sister Janet know that if ever I be home Ill can milch (1852).

Последующие примеры регистрируются в опубликованном на ольстерском

диалекте романе W. G. Lyttle Sons of the Sod (2, 3):

2) So a'll no can stae out lang (1886);

3) A doot we'll no can keep him lang (1886).

Несколько лет спустя (1897 г.) школьным учителем из Ольстера публикуется руководство по исправлению типичных ошибок под названием «Наш Ольстерский Акцент и Провинциализмы Ольстера», где сочетание will can, часто употреблявшееся в его отрицательной форме ('ll no can), должно быть исправлено в речи. Автор отмечает, что два глагола используются единовременно только в негативной форме, и указывает на то, что данная ошибка встречается гораздо чаще, чем ожидаемо:

'The blunder pointed out in this section is much more frequent than any one would imagine <...> . Many an Irishman who is well up in English idioms generally commits the mistake here instanced' [McMordie, 1897, c. 38]

«Рассматриваемая в этом разделе ошибка встречается гораздо чаще, чем ожидается <...>. Многие ирландцы, которые хорошо разбираются в английских идиомах, обычно допускают здесь ошибку» (перевод - Э. Б.).

В словаре ольстерского диалекта Дж. Брейдвуда (1964) приводится следующий набор двойных модальных сочетаний: might could, might should shought ought to used to could, used to would will can

М. Монтгомери [Montgomery, 1993], опираясь на информацию из руководства [McMordie, 1897], приходит к выводу, что упомянутое сочетание will can часто встречается в речи, а значит, провинция Ольстер с большой долью вероятности и представляет собой тот самый недостающий элемент, который сделал возможным перенос двойных модальных сочетаний за океан, на территорию США. Свою теорию о появлении сочетаний в США М. Монтгомери и С. Нейгл в [Montgomery, Nagle, 1994] подкрепляют и тем, что в обоих регионах отмечается примерно один и тот же набор комбинаций. На основе материала the Scottish National Dictionary, работ [Miller, Brown, 1982] для языка скотс и на основе [DiPaolo, McClenon, Ranson, 1979], [Montgomery, 1989], [Mishoe, Montgomery, 1994] исследователи выделяют следующие модальные комплексы:

• Scots: might could, should could, will can, would could, might should, may can

• US South: might could, might would, might should, may can Переселенцы из ирландской провинции Ольстер на территории США (Новая

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Барсукова Эльмира Камиловна, 2024 год

Когда Где Источник

10 век Нортумбрийский диалект [Nagle, 1989]

12 век Северные диалекты Англии [Ogura, 1993; Ogura, 1998]

13-16 вв. Северные диалекты Англии [Visser, 2002]

17 век - -

18 век Скотс Scottish National Dictionary [Visser, 2002]

19 век Северные диалекты Англии США (Северная Каролина) Ольстерский скотс English Dialect Dictionary [Eliason, 1956] [Montgomery, Nagle, 1994]

20 век Северные диалекты Англии Скотс [McDonald, 1981] [Brown, 1991], The Grammar of Scottish English, SCOTS

20-21 вв. Региональные диалекты США Linguistic Atlas of Gulf States, Linguistic Atlas of Middle and South Atlantic States, Dictionary of Regional English, COCA, COHA, iWeb, NOW, GloWbE, Coronavirus

Интерес представляет также частотность зарегистрированных случаев употребления двойных модальных сочетаний (таблица 2; ДА - древнеанглийский,

СА - среднеанглийский, НА - новоанглийский).

Таблица 2

Частотность ДМС по материалам исследовательской практики

Источник материала Частотность (ед.)

ДА период XI в. (Old English) 40

СА период XII в. [Ogura, 1998] 21

СА период XIII, XIV, XV вв. [Visser, 2002] 45

НА период XVI в. [Visser, 2002] 4

НА период XVII в. нет данных

НА период XVIII в. (Scottish National Dictionary) 2

XIX в. Scotland (collections) 8

XIX в. (English Dialect Dictionary) 12

XIX в. [Visser, 2002] 6

XIX в. США [Eliason, 1956] 1

XIX в. Ольстерский скотс [Montgomery, Nagle, 1994] 3

XX в. Скотс [Miller, 1989], [Brown, 1991] 88

XX в. Северные диалекты Англии (English Dialect 37

Dictionary), [McDonald 1981]

XX- XXI вв. региональные диалекты США (DARE, >2000

LAGS, LAMSAS + collections)

Анализ представленных данных показал:

1) «лакуну» в хронологии встречаемости двойных модальных сочетаний в XVII в.;

2) заметное уменьшение числа найденных ДМС в северных диалектах Англии к XVI в., отсутствие зарегистрированных примеров в скотс в XVII в. и окказиональные употребления в XVIII в.;

3) заметный рост употребительности двойных модальных сочетаний на территории Англии в XIX и XX вв. в устной речи;

4) «обвальный» рост примеров двойных модальных сочетаний, зарегистрированный в вышеуказанных корпусах в ХХ-ХХ1 вв.

Все обнаруженные явления могут предположительно получить объяснение с учетом экстралингвистических факторов.

Во-первых, в ходе своего исторического развития скотс, который, как мы выяснили, сложился на базе нортумбрийского диалекта, из полноценного языка литературы и администрации превращается в «традиционный язык» без официального статуса, т.е. в разговорный язык местного населения. В 1603 году произошло объединение Шотландии и Англии, хотя Шотландия и сохраняла автономию. После упразднения шотландского парламента и полного объединения с Англией начался процесс англизации, т. е. началось приближение разговорного языка к стандартному английскому. Иными словами, начиная с XVII в., скотс, особенно его устная форма, находится в состоянии перманентного отступления под давлением английского языка.

«Изменения в статусе скотс отразились и на литературной традиции равнинной Шотландии» [Строганова, 2013, с. 195], а именно, на поэзии - основном жанре шотландской литературы. Этот момент, таким образом, стал переломным в шотландской истории и истории национальной поэтической традиции в целом. Понятие «шотландский диалект» стало обозначать «народный», в противовес литературному языку [Григорьева, 2009], однако после того, как английский язык стал государственным, на шотландском диалекте печаталось все меньшее количество произведений. В XVII веке «скотс в качестве языка литературы представлен в творчестве всего одной семьи, отца и сына Роберта и Фрэнсиса Семпилов. В отличие от поэтов первой половины XVII века, произведения которых были написаны на литературном английском языке, Р. и Ф. Семпилы преимущественно писали на скотс» [Строганова, 2013, с. 195]: шотландский диалект представлял собой в определенной мере живой литературный язык, который отражал преимущественно разговорную речь

Было бы закономерно обнаружить в образцах поэзии XVIII и XIX веков

двойные модальные сочетания, учитывая, что они уже были распространены

39

достаточно широко на территории Шотландии, о чем свидетельствует сравнительно небольшое, но значимое для настоящего исследования количество зарегистрированных сочетаний. Однако, по данным О. Строгановой [Строганова, 2013], двойные модальные глаголы в языке поэзии XIX века отсутствуют, как и в XVIII веке: как показывает практика, фиксировать образцы устной речи XVII в. лингвистам оказалось затруднительно, что также может объяснить «лакуну» в хронологии встречаемости ДМС в XVII в. В дальнейшем, у Х. Макдермида, считающегося создателем «лалланса», наддиалектного варианта скотс, и в языке Д. Первиса присутствуют двойные модальные сочетания, но уже как «шотландизмы», т.е. как стилизация на фоне английского стандарта [Dossena, 2005].

Далее, с конца XV в. северные диалекты Англии перестают использоваться как литературный язык, уступая лондонскому диалекту. По данным У. Скита [Skeat, 1912 (1968)], последними примерами северных диалектов как литературного языка можно считать «Iwain and Gawain (Ancient Metrical Romances)» и «The Wars of Alexander» (начало XV в.). Дальнейшее развитие Северных диалектов Англии демонстрирует свидетельства использования двойных модальных сочетаний в устной речи носителей разных регионов, например, Тайнсайд [McDonald, Beal, 1987].

Затем, начиная с XX в. и по сегодняшний день, отмечается рост употребительности двойных модальных сочетаний на территории Англии, Двойные модальные глаголы присутствуют в основном в устной речи в ситуациях повседневного общения. Сочетания, берущие свое начало в северных диалектах древнеанглийского периода, вновь оказываются на территории Англии, однако уже в несколько измененном виде. Как и ожидалось, превалирующее число примеров регистрируется в северных регионах Англии: например, в графствах Камберленд и Уэст-Йоркшир и в городах Дарем и Ньюкасл.

Начиная с середины XIX века примеры использования двойного модального глагола отмечаются в Ольстере - одной из четырех исторических провинций на острове Ирландия. Это связано с именем короля Якова I, одно из направлений

политики которого было массовое переселение шотландцев из равнинных регионов

40

на территорию Ирландии (Ulster Scots - ольстерские шотландцы). Переселение оказалось успешным, и на землях изгнанных ирландских эрлов колонисты построили города и деревни. Во владении ирландцев в Ольстере сохранялось лишь 10% земель [Невилл, 2009]. Вероятно, таким образом модальные сочетания и попадают в провинцию Ольстер, где получают дальнейшее развитие и распространение.

Первое упоминание о двойной модальности на территории США относится к 1859 году [Montgomery, Nagle, 1994] и также напрямую связано с провинцией Ольстер. Принимая во внимание экстралингвистическую ситуацию того периода, это можно объяснить следующим образом. Итак, ольстерские шотландцы попали в ирландскую провинцию Ольстер в XVII веке, в результате чего коренные ирландцы практически полностью лишились земельных владений: почти вся земля принадлежала английским лендлордам, которые сдавали ее в аренду ирландцам. В 1845-1849 гг. Ирландию поразил Великий голод, вызванный неурожаями картофеля и имевший тяжелые последствия: около миллиона людей погибло, и еще миллион эмигрировало [Ross, 2002] в Америку. Отметим, что переселение ирландцев на территорию США происходило и ранее, однако мы склонны полагать, что двойной модальный комплекс попал за океан вероятнее всего именно в середине XIX века, вскоре после чего и регистрируется первый пример двойной модальности в США.

Далее, «обвальный» рост количества примеров с использованием двойной модальности приходится на XX-XXI вв. Изначально это происходит в тех штатах США, куда эмигрировали ольстерские шотландцы, а затем охватывает все большее количество штатов, превалирующее число которых - южные. Однако в век глобализации мы наблюдаем тенденцию к географической экспансии рассматриваемого явления и, следовательно, регистрируем новые территории с примерами употребления двойных модальных глаголов. Основная масса примеров регистрируется в ситуациях повседневного общения в устной речи: в этой связи можно отдельно выделить случаи врач/пациент, где такие сочетания используются особенно часто.

Итак, на основании вышесказанного можно заключить следующее:

1. Количество примеров употребления двойной грамматической модальности возрастает в среднеанглийский период, однако уже к началу новоанглийского периода (XVI в.) заметно уменьшается - северные диалекты, демонстрировавшие до этого превалирующее число примеров ДМС, вытесняются лондонским диалектом и перестают использоваться в качестве литературного языка.

2. На XVII в. не приходится ни одно зарегистрированное модальное сочетание, что может быть объяснено начавшимся в тот период процессом англизации - язык скотс, особенно его устная форма, находится в процессе перманентного отступления под давлением «флагмана» - английского языка. В литературных произведениях на шотландском диалекте сочетания также не отражены.

3. В XX в. вновь регистрируется заметный рост примеров использования двойной модальности на территории Англии в разных регионах -большое число случаев приходится на северные территории. Модальные глаголы употребляются в разных ситуациях общения, преимущественно в повседневных ситуациях.

4. Окказиональные употребления на территории ирландской провинции Ольстер в XIX в. тесно связаны с колонизацией Ирландии: равнинные шотландцы переселились в Ольстер, а затем на территорию США, где двинулись на юг.

5. По мере того, как началось массовое расселение мигрантов из Ольстера на юг, распространение получила и двойная модальность, что привело к обвальному росту примеров её употребления в XX и XXI вв.

1.3. Выводы к Главе 1

В первой главе рассматривается вопрос о происхождении двойной модальности в английском языке, а также освящается развитие диалектов Севера

Англии и скотс, так как именно они в дальнейшем послужили диалектной базой для двойных модальных сочетаний в исторической перспективе. Кроме этого, в главе представлена историческая хронология отмеченности двойной модальности в английском языке.

На основании проведенного описания и анализа можно прийти к следующим выводам:

1. Обзор результатов исследовательской практики относительно вопроса происхождения сочетаний выявил явную полемику: часть исследователей (Ф. Виссер, Э. Трауготт) придерживаются теории непосредственно английского происхождения двойной модальности, в то время как другие (С. Нейгл, Б. Феннел, Р. Баттерс) выступают в пользу иностранного происхождения этого грамматического явления, утверждая, что сочетания могли быть заимствованы из других языков (в частности, скандинавских). В вопросе попадания сочетания на территорию США большинство ученых единодушны: после появления в языке скотс (1756 г. - первый задокументированный случай), век спустя сочетания оказываются в ирландской провинции Ольстер, откуда далее попадают за океан.

2. Наше понимание происхождения двойной модальности заключается в следующем: ДМС, вероятно, берут начало в нортумбрийском диалекте английского языка, а само наличие такого рода конструкций в древне- и среднеанглийский период объясняется тем, что модальные глаголы могли сочетаться, поскольку еще не оформились в качестве вспомогательных. Среднеанглийский период знаменует собой постепенный переход модальных глаголов в отдельную категорию - вспомогательных. Некоторое время спустя сочетания снова появляются в языке скотс, формирующегося на базе нортумбрийского диалекта: глагол can при этом несколько «отстает» от других глаголов и на севере не теряет статус претерито-презентного глагола, что может объяснить наличие в скотс сочетаний типа will can, may can. На территории США двойная модальность оказывается путем миграции

населения из ирландской провинции Ольстер (куда до этого мигрировала

43

часть населения Шотландии). В США сочетания начинают распространяться на юг через Вирджинию и Джорджию.

3. Национальный язык равнинной Шотландии - скотс - по происхождению восходит к нортумбрийскому диалекту английского языка. До XV в. жители севера Англии и равнинной Шотландии говорили по сути на одном языке, на одном его диалекте, и могли беспрепятственно понимать друг друга. С XV в. скотс становится отдельным диалектом, а затем и литературным языком Шотландии. Примерно в это же время северные диалекты вытесняются центральным, что в итоге повлекло конец их литературного использования. В XVII в. скотс попадает в ирландскую провинцию Ольстер, откуда в XVIII в. «мигрирует» на юго-восток США и далее на другие территории региона и за его пределами.

4. Степень исследованности двойной модальности в английском языке определяется хронологией зарегистрированных случаев употребления двойных модальных сочетаний и их диалектной принадлежностью.

а) сведения об использовании двойной модальности в древнеанглийский период весьма фрагментарны. В среднеанглийский период их количество заметно возрастает, однако вскоре (к началу новоанглийского периода) снова уменьшается: в частности, это связано с потерей северными диалектами статуса литературного языка и их вытеснением лондонским диалектом;

б) XVII в. ознаменовал собой начало процесса англизации, что подразумевает постепенное отступление языка скотс: на этот период приходится «лакуна» в хронологии встречаемости ДМС;

в) обвальный рост примеров использования двойной модальности регистрируется в XX в.: ДМС «возвращаются» на север Англии, а также распространяются глубже по территории США (последнее тесно связано с массовым расселением мигрантов из Ольстера на юг).

ГЛАВА 2. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ДВОЙНЫХ МОДАЛЬНЫХ СОЧЕТАНИЙ В РАЗНЫХ РЕГИОНАХ РАСПРОСТРАНЕНИЯ (XVIII - XXI вв.): ЛИНГВОГЕОГРАФИЯ И ГРАММАТИЧЕСКАЯ СЕМАНТИКА

В Главе 2 предполагается решить следующие основные задачи:

1) определить современную географию распространения и употребительности ДМС (США, Север Англии, Шотландия);

2) по результатам исследовательской практики выявить факторы семантической диагностики компонентов ДМС;

3) в рамках теории грамматикализации рассмотреть степень грамматикализации компонентов ДМС в диахронии;

4) выявить параметры грамматической идиоматизации контекстно обусловленных употреблений ДМС;

5) описать динамику отмеченности, семантику и прагматический потенциал четырех модальных сочетаний will can, might would, might should и might could в диахронии.

2.1. Современная география распространения и употребительности двойных модальных сочетаний

Случаи употребления двойной грамматической модальности преимущественно отмечаются на территории Шотландии, на севере Англии и в южных штатах США. Сюда же относят креольские языки, сложившиеся на основе английского языке в качестве суперстрата. Это три группы территориальных диалектов английского языка, где встречается двойная модальность [Fennel, Butters, 1996]. Б. Феннел и Р. Баттерс также выделяют один этнолект, допускающий модальные сочетания - афроамериканский английский (African-American Vernacular English) [там же].

В США, например, по данным Ст. Нейгла, количество людей, использующих в речи хотя бы одно двойное модальное сочетание, на 1994 год приравнивалось к 20 миллионам [Nagle, 1994], а по результатам исследований Х. де ла Круза [de la

Cruz, 1995], это число достигало 30 миллионов, не включая территорию Северной Ирландии, север Англии и Шотландию.

Как отмечалось ранее, не любое сочетание двух модальных глаголов может выступать как модальный комплекс. Выделяемые сочетания, в свою очередь, не являются конечным набором комбинаций, который будет отмечаться в речи жителей всех рассматриваемых регионов: набор сочетаний для каждой местности будет варьироваться.

Случаи употребления одного сочетания, тем не менее, отмечается исследователями на всех территориях: might could присутствует в речи респондентов на юге США [Battistella, 1995; de la Cruz, 1995; Di Paolo, 1989; Hasty, 2012; Bour, 2015], на севере Англии в Тайнсайде и Нортумберленде [McDonald, 1981; Beal, 2004; Bour, 2015], в Шотландии [Miller, 1989; Montgomery, Nagle, 1994; Melchers, 2004; Bour, 2015]. Приведем несколько примеров использования сочетания might could в разных регионах исследования:

1) Юг США: I expect that we might could get you one by Friday [Battistella, 1995, c. 26]

2) Север Англии: I can't play on Friday. I work late, I might could get it changed, though [McDonald, 1981, c. 186-187].

3) Шотландия: He might could do it [Miller, 2004, c. 54].

В своей работе [de la Cruz, 1995] Х. де ла Круз отмечает это сочетание как самое частотное, называя его the queen of combinations («королевой комбинаций»), и подчеркивает его употребление в Шотландии, Нортумберленде, Тайнсайде и по ту сторону океана - на юго-востоке США:

'We may conclude then, from the overall geographical distribution of double modals, that a reduced group seem particularly strong both in frequency and geographical occurrence. Two of these are recorded in every one of the dialects I have mentioned: might could and might would' [de la Cruz, 1995, c. 80].

«...выделяется ограниченная группа глаголов по частотности и географическому употреблению. Два сочетания [из этой группы] встречаются в

каждом из рассматриваемых мной диалектов: might could и might would». (перевод - Э. Б.)

В этом вопросе с Х. де ла Крузом солидарны Д. Хейсти и Э. Баттистелла, которые тоже отмечают особую частотность сочетания might could.

'... might could is considered to be the most commonly used double modal'.

«...might could считается самым часто используемым двойным модальным сочетанием» [Hasty, 2012, c. 1717] (перевод - Э. Б.)

'might could is the simplest and most general DM form, and I concentrate on it, looking later at variants such as may could, may can and might can'. [Battistella, 1995, c. 22]

«might could - самая простая и наиболее общая форма, и я рассмотрю ее, в дальнейшем, останавливаясь на сочетаниях may could, may can и might can». (перевод - Э. Б.)

Это сочетание относится к числу отличительных черт южноамериканского английского наряду с формами ain't, y'all и fixin' to [Charity, Hudley, Mallinson, 2015] и нередко используется в различных источниках для добавления национального колорита.

2.1.1. Двойная модальность в американском варианте английского языка

В 70-х годах XX века основная масса исследований в области двойной модальности проводилась в США, где особое внимание уделялось именно южноамериканским диалектам английского языка: модальные сочетания изучались в речи жителей штатов Северной и Южной Каролины [Butters, 1973], [Coleman, 1975], Западной Вирджинии [Wolfram, 1976], Техаса [DiPaolo, McClenon, Ranson, 1979], [Boertien, 1979], Алабамы [Feagin, 1979] и в штате Теннеси [Brandsletter, 2003], [Hasty, 2012]. На западе страны явление не было широко распространено, однако фрагментарные исследования в штате Юта все же проводились [DiPaolo, 1989]. В штате Нью-Йорк двойная модальность изучалась социолингвистом У. Лабовым в речи афроамериканцев в 60-х годах XX века

[Labov, 1972]. На Рис. 2 выделены те штаты США, где исследователи отмечали двойную модальность.

Рис. 2. Двойная модальность в США В работе Д. Хейсти [Hasty, 2012] представлен набор модальных сочетаний на юге США, он выглядит так:

Таблица 3

Двойные модальные сочетания на юге США

might could must can may should

might should must could might oughta

might would may can should oughta

might can may could would oughta

might will may will mould oughta

Д. Хейсти, на базе результатов исследований [Butters, 1973], [DiPaolo, McClenon, Ranson, 1979], [Feagin, 1979] полагает, что существует импликационная шкала, подразумевающая, что если у человека есть в речи определенный вариант А, то значит, в его речи есть вариант B, C, D и так далее. В частности, речь идет о комбинациях might would, might should, might could и might oughta. На шкале это выглядит так: might would > might should > might could > might oughta. Так,

48

предполагается, что те, у кого в речи есть форма might would, также употребляют сочетания might should, might could и might oughta. Однако говорящие, использующие might could, согласно импликационной шкале, будут иметь представление о сочетании might oughta, но не будут использовать в речи варианты might should и might would, соответственно.

Исходя из такой иерархии сочетаний, Д. Хейсти условно делит их на две группы: комбинации 1) с первым компонентом might - более частотные варианты и 2) с первым компонентом must и may - менее распространенные сочетания. Группа вариантов со вторым компонентом oughta потенциально образует тройные модальные сочетания (triple modals) типа I might should oughta take these out of the oven [Hasty, 2012].

2.1.2. Двойная модальность на Севере Англии и территории Шотландии

Перед тем, как оказаться за океаном преимущественно в южных штатах США, двойные модальные сочетания отмечались на территории Шотландии и на севере Англии. Современная география употребления и распространения комбинаций также включает эти регионы, но отмечалось, что для этих регионов «характерно все же менее частотное использование этого грамматического явления в речи» [Beal, 2004, c. 128]. Эта тенденция к уменьшению частотности двойной модальности заметна среди респондентов подросткового возраста и молодых людей: 90.63% не признали сочетания естественными или знакомыми, охарактеризовав их как «чужие» (alien). Чуть позже, в [Corrigan, 2011] модальный комплекс расценивался как часть так называемой пассивной компетенции респондентов.

Возвращаясь к вопросу о географической распространенности двойной модальности, отметим, что, по данным исследований, подобные сочетания отмечаются в Нортумберленде и Тайнсайде, при этом в первом случае чаще, чем во втором. Так, например, сочетание would could присутствует в отрицательной

форме в Тайнсайде (He wouldn't could've worked, even if you had asked him) и в утвердительной - в Нортумберленде (A good machine clipper would could do it in half a day) [Beal, 2004]. В Северной Ирландии также находим примеры употребления двойной модальности, в основном в регионах, входящих в состав провинции Ольстер: в графстве Антрим, Даун и Лондондерри [Maguire, 2012].

В [Beal, 2004] находим довольно ограниченный набор двойных модальных сочетаний: might could, mustn't could, wouldn't could (Tyneside), would could (Northumberland).

Исследования двойных модальных сочетаний в Шотландии были инициированы К. Браун в [Brown, 1991] на территории Хоика. Основной регион, где встречается двойная модальность - округ Скоттиш-Бордерс, фрагментарно отмечается и в Глазго [Milroy, 1993]. В [Bour, 2014] выделены конкретные территории с модальными сочетаниями: Галашилс, Хоик, Келсо, Джедборо, Селкерк, Пиблс, Аймут и Данс. Шотладский синтаксический атлас (The Scots Syntax Atlas) также подтверждает, что сочетания преимущественно отмечаются в округе Бордерс:

Рис. 3: Двойная модальность в Шотландии

В [Miller, 2004] представлен следующий набор возможных модальных сочетаний на территории Шотландии: 'll can, might could, might can, would never could, might would, might should, would could.

Используя результаты исследований, описанных выше, а также основываясь на данных из [№уюИ, 2016], можем составить таблицу сочетаний, характерных для Британских островов в целом:

Таблица 4

Двойные модальные сочетания на Британских островах

утвердительные Шотландия Север Англии

might could will can ('ll can) might would might should would could might could will can would could (Northumberland)

отрицательные would never could might no could would no could mustn't could

2.2. Диагностика компонентов двойных модальных сочетаний (по результатам исследовательской практики)

При исследовании семантики двойных модальных сочетаний существенным остается вопрос о том, какой из двух компонентов является модальным глаголом с корневым значением.

Наиболее известные диагностики используют синтаксический подход на базе классификации модальных глаголов Ф. Р. Палмера [Palmer, 1986] и различают эпистемическую и корневую модальность. Эпистемическая модальность выражает предположение говорящего относительно вероятности действия; в рамках корневой модальности можно выделить динамические (способность/возможность) и деонтические (совет, необходимость, желание) значения. Под корневыми глаголами мы понимаем глаголы, сохраняющие следы первоначального лексического значения.

Анализ компонентов сочетаний преимущественно проводился учеными на примере сочетания might could, что связано с тем, что именно оно представляет собой в настоящее время самое частотное сочетание модальных глаголов.

Согласно методике, предложенной в [Battistella, 1995], корневой (деонтический) глагол, имеющий указание на время, допускает отрицание, инверсию и постпозицию (структуру с tag-questions). Применение этих критериев позволяет предположить, что в сочетании will can первый глагол является корневым (true modal) (Will you can? You will can, won't you?). Однако в других двойных модальных сочетаниях типа might could первый компонент считается «дефектным модальным глаголом», который в качестве наречия или «наречного элемента» (со значением maybe) определяет второй модальный глагол с корневым значением. При образовании вопросов инверсии преимущественно подвергается второй компонент could fCould we might stop and get a cheeseburger and nothing else?), он же употребляется в постпозиции в тегах (I might could do that, couldn't I?). Следовательно, статус true auxiliary принадлежит второму компоненту, в то время как компонент might ученый именует spurious (ложный) modal, который не имеет указания на грамматическое время. Иными словами, первый модальный глагол является эпистемическим, а второй деонтическим.

Аналогичный подход к компонентам сочетания might could прослеживается в [Close, 2004], где исследователь на базе примеров в штате Арканзас приходит к схеме EPISTEMIC+ROOT. Might не подвергается инверсии, не употребляется с отрицательной частицей not и в сочетании выполняет роль наречия, характеризующего второй компонент. В штате Теннеси ученый делает ряд наблюдений, которые не позволят ему затем считать первый компонент полноценным наречием: 1) окказионально might все же допускает инверсию и 2) в отличие от наречия maybe может употребляться перед подлежащим.

Эта схема, получившая в дальнейшем развитие в рамках лингвистических исследований двойной модальности, берет свое начало в работе У. Лабова [Labov, 1972], где он, изучая модальные сочетания в афроамериканском английском,

присваивает первому компоненту статус наречия: первый модальный глагол

52

формально функционирует как наречие, так как 1) не имеет грамматического значения и 2) занимает позицию наречия в элементарных предложениях. Также, в вопросах он не подвержен инверсии (напротив, инвертируется второй компонент типа Could you might go to the store?) и лишь окказионально принимает на себя отрицание (I might couldn't/not could go to the store). Следуя идее У. Лабова, might will=maybe I will, might could=maybe I could. Этот взгляд на компоненты модальных сочетаний был поддержан в [Bigham, 2000], где первый компонент именуется «наречием под прикрытием» (adverb in disguise). В [Bigham, 2000, c. 18] находим примеры, где глагол might функционирует как наречие maybe: I hope to might feel better later on. I'll might go to the movies with you.

Схема EPISTEMIC+ROOT получает применение и в других исследованиях. Так, [de la Cruz, 1995] поддерживает идею, где первый компонент выражает вероятность, а второй - одно из корневых значений (физическую возможность/способность, разрешение, обязательство и др.). Далее, эта схема используется в [Nagle, 1997], где анализу подвергается не только сочетание might could. Помимо выделения общей схемы для модальных сочетаний, С. Нейгл устанавливает определенные последовательности их компонентов: они всегда расположены в конкретном порядке, а в предложении занимают место между подлежащим и глагольной группой (verb phrase). Схематически это выглядит так [Bour, 2015]:

Схема 1

левый ярус правый ярус

подлежащее + may/might/must can/could/will/ + глагольная + остальное

would/should группа

эпистемическая корневая

модальность модальность

Позиция и дистрибуция модальных сочетаний по Ст. Нейглу [Bour, 2015]

Список возможных двойных модальных сочетаний расширился: согласно [Nagle, 1997] в качестве первого компонента могут выступать эпистемические

глаголы разной степени уверенности, от might до must. Вторые компоненты -корневые - имеют указание на время.

В отрицательных контекстах порядок компонентов (EPISTEMIC+ROOT) не меняется, однако отмечаются разночтения в положении отрицания, так как оба компонента его допускают (He may shouldn't worry about it, but I do. I might no should worry about it, but I do.). Первый вариант с сокращенной формой отрицания на втором компоненте сочетания характерен для американского варианта английского языка, в то время как второй (полная форма отрицания между компонентами) - для шотландского английского. По результатам анализа в [Nagle, 1997], семантической разницы между двумя вариантами не наблюдается.

Д. Хейсти в [Hasty, 2012], следуя постулатам НС-грамматики, предлагает использовать анализ модальной фразы (MP-analysis), согласно которому второй компонент сочетания является корневым, так как допускает инверсию в вопросительных контекстах. Первый компонент не имеет указания на время и представляет собой вершину модальной фразы (the head of an MP).

Анализ в [Di Paolo, 1989] значительно отличается от схемы EPISTEMIC+ROOT: по мнению М. Ди Паоло, разделение модальных глаголов на эпистемические, динамические и деонтические непоследовательно и не может быть применимо ко всем ДМС, а значит, структура таких комбинаций не является композиционной. Основываясь на полученных данных от респондентов из штата Техас, исследователь приходит к выводу, что двойные модальные сочетания представляют собой лексическое единство - модально-модальное (MODAL+MODAL) сочетание (idiomatic, single lexical item). В таком случае оба компонента указывают на время, которое должно «совпадать» в обоих случаях, например, may can и might could.

М. Ди Паоло пишет: «.. .поскольку двойные модальные сочетания понятны тем, в чьих диалектах нет таких сочетаний» (single modal dialects), а также учитывая тот факт, что «некоторые северяне, мигрировавшие в Техас, начинают использовать такие сочетания [в речи] в течение первого года после прибытия»,

представляется вероятным, что диалекты с двойными модальными сочетаниями не

54

сильно отличаются от тех, где употребляются единичные модальные глаголы (double modal dialects и single modal dialects) [Di Paolo, 1989, c. 196-197]. Иными словами, модальные сочетания анализируются как лексические единства и существуют в лексиконе говорящего наряду с полноценными модальными глаголами.

Аргументы в пользу своей трактовки сочетаний М. Ди Паоло в [Di Paolo, 1989] приводит следующие:

1. Двойные модальные сочетания можно сравнить с другими непродуктивными лексическими единицами, например, с конструкциями глагол+прилагательное: если бы такие конструкции образовывались синтаксически, тогда было бы возможно любое сочетание, что на практике, однако, не реализуется. Так, например, сочетание hammer flat употребляется, а *hammer round - нет. [цит. по: Close, 2004].

2. Из существующего количества модальных (девять) и квази-модальных глаголов (четыре) можно образовать 156 сочетаний, однако на практике (на базе полученных данных) регистрируются лишь 25 из них. Употребляемые двойные модальные сочетания по [Di Paolo, 1989, c. 197]: may could, may can, may will, may should, may supposed to, should oughta, might could, may oughta, might can, might should, might would, might better, might had better, can might, used to could, musta could, would better, could might, oughta could, may used to, might supposed to, might've used to, may need to, better can, might would had oughta. Такая разница между теоретическим и практическим числом сочетаний указывает на то, что существует ограниченное количество комбинаций модальных глаголов: модальные сочетания воспринимаются как лексические единства и существуют в лексиконе говорящего наряду с полноценными модальными глаголами (отсюда понимание сочетаний респондентами без прошлого «опыта» с комбинациями).

3. В контекстах прошедшего времени оба модальных компонента демонстрируют временную принадлежность, в той же мере, как и полноценные модальные глаголы.

Эта теория не была единодушно воспринята в научном сообществе и подверглась критике по нескольким аспектам. Если бы модальные сочетания представляли собой лексическое единство, тогда 1) оба компонента были бы подвержены инверсии в вопросах (однако вариант Might could he do it? признается неверным) и 2) отрицание бы не реализовывалось между двумя глаголами (но I might not could go to the store) [Hasty, 2012]. Также, заметно расхождение выводов М. Ди Паоло о «временном совпадении» компонентов сочетаний со списком выделенных комбинаций: парадоксально, но примерно половина примеров представляет собой сочетания компонентов с указанием на разное время (might can, may used to). Эти формы (tense-mixed forms) впоследствии отмечаются в спонтанной речи респондентов в других исследованиях (например, [Hasty, 2011]), что ставит под сомнение предложенный в [Di Paolo, 1989] анализ.

[Elsmann, Dubinsky, 2009] полагают считать оба компонента корневыми глаголами, поскольку они «ведут себя» так же, как если бы составляли единую модальную конструкцию (a single modal construction). Набор возможных компонентов ограничен: в качестве первого могут выступать might, may, must, а вторым глаголом будут являться can, could, would, should, will. При этом семантика двойных модальных сочетаний определяется взаимодействием этих двух глаголов.

В рамках исследования двойной модальности в языке скотс в [Morin, 2021] предлагается новая гипотеза, которая опирается на контекстуально-прагматический подход. Весь предыдущий анализ компонентов сочетаний опирался на изолированные примеры - речь вне контекста, что не может выявить реальную картину явления. Идея состоит в том, что компоненты сочетаний могут быть либо корневыми, либо эпистемическими в зависимости от интенции говорящего и общего контекста ситуации. Так, в сочетаниях

1. He will can go tomorrow, won't he?

2. He will can go tomorrow, can't he?

именно тег указывает на то, какой из компонентов является корневым. Говорящий или фокусируется на идее «будущего» с will, или идее «возможности» с can. При

этом другой модальный глагол будет эпистемическим со значением наречия

56

surely/certainly для will или possibly/easily для can. В общих вопросах ситуация аналогичная:

3. Could he go?

4. Might he could go?

Говорящий акцентирует либо вероятность с might, либо способность с could, а второй глагол приобретает статус наречного элемента. В изолированных предложениях типа He might could go такие оттенки значения проследить крайне трудно.

Однако мнения большинства лингвистов сходятся в выборе схемы EPISTEMIC+ROOT. В своем исследовании мы будем придерживаться общепринятой концепции.

2.3. Грамматикализация модальных глаголов в диахронии

Провести анализ семантики двойных модальных сочетаний и выявить закономерности путей развития системы не представляется возможным без теории грамматикализации - механизма объяснения возникновения грамматических элементов из лексических единиц, который к тому же позволяет спрогнозировать дальнейшие изменения и развитие языковой системы.

В последние десятилетия XX века появляется множество работ, которые уделяют большое внимание процессу грамматикализации. Среди основных представителей данного направления в лингвистике можно выделить Х. Лемана, Б. Хайне, Э. Трауготт, П. Хоппера и др. Так, монография немецкого лингвиста К. Лемана [Lehmann, 2004] «Размышления о грамматикализации» стала важным этапом в становлении теории грамматикализации, в дальнейшем ставшей объектом исследования Б. Хайне, а затем и американских лингвистов П. Хоппера (сформулировал несколько основных принципов грамматикализации) и Э. Трауготт (изучение семантических и прагматических изменений в ходе грамматикализации). В рамках настоящего исследования особый интерес

представляют работы Дж. Байби и её коллег, которые внесли большой вклад в изучение процесса эволюции грамматических систем, в частности, времени, вида и модальности.

Термин «грамматикализация» был предложен А. Мейе, который охарактеризовал грамматикализацию как приобретение грамматического статуса словом, бывшим до этого автономным [Meilett, 1912]. Другое, более узкое определение термина, находим у [Lehmann, 2004]: грамматикализация представляет собой процесс, ведущий от лексем к грамматическим формантам (from lexemes to grammatical formatives). В работе [Супрун и др., 1983] также приводится емкое определение грамматикализации - процесса, в ходе которого «значение какого-то языкового элемента, слова или морфемы, меняет свой статус: из лексического оно становится грамматическим» [Супрун и др., 1983, с. 240-241]. Иными словами, полнозначная лексическая единица переходит в вспомогательное слово с некой грамматической функцией. Е. Курилович дает грамматикализации более широкое определение: «это процесс, в ходе которого нечто из менее грамматического становится более грамматическим, т. е. относящимся к грамматике» [Kurylowicz, 1965, с. 69].

В рамках теории грамматикализации особый интерес представляет эволюция

модальных глаголов, которые не всегда рассматривались как чисто

вспомогательные и не всегда выделялись в отдельный закрытый класс. Изначально

будущие модальные глаголы имели некое значение, т.е. функционировали как

глаголы с полным лексическим значением, которые в дальнейшем

эволюционировали от смысловых глаголов до вспомогательных операторов

(helping verbs). В [Сорокина, 2021, с. 160] находим список таких древнеанглийских

глаголов с их лексическими значениями: sculan - «быть должным», kunnan -

«знать», wiljan - «хотеть, намереваться», magan - «быть в состоянии», motan -

«мочь, быть должным сделать что-то». Эти глаголы в дальнейшем

эволюционировали в модальные глаголы should, can, will, may/might и must. На

современном этапе модальные глаголы характеризуются высокой степенью

грамматикализации, так как отвечают нескольким критериям, именуемым NICE-

58

properties [Huddleston, Pullum, 2002]. NICE - акроним, который раскрывает четыре основных критерия, которые отличают вспомогательные глаголы от лексических: отрицание (Negation), инверсия (Inversion), образование тэгов (Code) и эмфаза (Emphasis). Так, «модальные глаголы 1) демонстрируют полное отрицание или его сокращенный вариант (can't); 2) употребляются в инверсии с существительными в общих и специальных вопросах по типу Can he go there for me?; 3) выступают в роли тегов или заменяют смысловые глаголы типа He can tell the truth, can't he? и 4) интонационно образуют эмфазу (I cannot do it for you!)» [Барсукова, 2022, с. 9]. Также «модальные глаголы употребляются с инфинитивом без to, не имеют причастий и инфинитива, а также форму 3-го лица единственного числа настоящего времени» [Сорокина, 2021, с. 158]. Еще один критерий No co-occurrence указывает на невозможность употребления двух модальных глаголов в предложениях по типу He may will come [Palmer, 1990].

Если принимать во внимание NICE-properties модальных глаголов, объект настоящего исследования представляет особый интерес: очевидно, что природа двойной модальности не соответствует по крайней мере одному из предложенных критериев (no co-occurrence), так как два или более модальных глагола употребляются рядом в одном предложении. Несмотря на явное противоречие этому критерию, сочетания употребляются и в современном мире.

Отметим, что данный набор критериев не носит универсальный характер и вряд ли может быть применен к другим языкам, помимо английского языка. Например, в немецком языке рассмотренные критерии не действуют, хотя оба языка принадлежат к западногерманской группе.

Выделенные критерии «не затрагивают семантику модальных глаголов и пути ее эволюции, однако, вопрос о механизмах и путях семантических изменений в процессе становления модальности играет важную роль» [Барсукова, 2022, с. 11]. Так, на примере глагола will в [Bybee et al., 1994] показано, как в одной морфеме сосуществуют лексический и вспомогательный глагол: в случае Will he call me a cab? мы имеем дело с вспомогательным will как частью аналитической формы будущего времени, а в контексте Do what you will/He wills his estate to charity - с

59

лексическим глаголом в значении «хотеть, желать/завещать». В некоторых контекстах глагол, таким образом, сохраняет свои значения, корнями уходящие в древнеанглийский период, что «противоречит традиционному представлению о грамматических показателях как чисто реляционных элементах» [Сорокина, 2021, c. 158].

Факт сохранения лексических черт и наличие многозначности современных модальных глаголов «может послужить диагностическим критерием для реконструкции истории грамматических элементов» [цит. по: Сорокина, 2021, с. 159]. Для проведения диахронного анализа грамматикализации модальных глаголов важно также понимать 1) когда и как она происходила, 2) через какие этапы проходила, З) был ли путь грамматикализации единым для всех глаголов и 4) когда глаголы выделились в отдельный закрытый класс [Сорокина, 2021].

В современном английском языке мы имеем дело со следующими модальными глаголами, которые выделяются в закрытый класс вспомогательных глаголов: can, could, may, might, must, shall, should, will, would. В древнеанглийский период им соответствуют sceal, scolde, wille, wolde, can, cupe, maj, mihte, mot, moste, которые демонстрируют черты полных лексических глаголов, то есть употребляются с инфинитивами других глаголов, принимают дополнение с именной фразой и употребляются как непереходные. Кроме этого, они имеют форму сослагательного наклонения, отдельные формы 2-го лица ед. числа и иногда встречаются в косвенной речи. Исходя из наличия у предков центральных модальных глаголов большого количества признаков лексических глаголов, мы заключаем, что модальные глаголы древнеанглийского периода еще не выделяются в отдельный закрытый класс, хотя некоторые черты «вспомогательности» они все же демонстрируют, например, утрата некоторых морфологических форм [Lowrey, 2012].

Постепенное оформление модальных глаголов из лексических в вспомогательные берет начало в XVI веке. Для обозначения характера этой трансформации лингвистами в [Aitchison, 1980], [Warner, 1983], [Plank, 1984]

используется термин 'drag chain', определяющий грамматикализацию английских

60

модальных глаголов как длительный, постадийный процесс. Такой взгляд на грамматикализацию модальности появился как критика в ответ на идею Д. Лайтфута [Lightfoot, 1979] о радикальной трансформации модальных глаголов, о так называемом «переосмыслении» их статуса. Так, приобретение черт вспомогательности и дальнейшее выделение глаголов в отдельный закрытый класс не является результатом «взрыва» ('push chain') - это длительный процесс, происходящий циклично ('modal cycles'). По [Fischer, 2004], в первом модальном цикле (в древнеанглийский период) sceal, scolde, wille, wolde, can, cupe, maj, mihte, mot, moste начинают ограничивать лексическую семантику до деонтических, динамических и эпистемических значений и затем теряют некоторые морфологические черты и не употребляются в привычном синтаксическом окружении. Это, в свою очередь, влечет за собой появление новых глаголов -квази-модальных, так как после утраты центральных модальных глаголов образуется так называемая «синтаксическая лакуна» [Сорокина, 2021]. Отметим, что изменения модальных глаголов не всегда происходят эволюционно: например, исчезнувшие в древнеанглийский период модальные инфинитивы и причастия «возвращаются в язык» в среднеанглийский период.

Нельзя сказать, что все модальные глаголы следуют по единому пути грамматикализации. Рассмотрим скорость и степень грамматикализации отдельных представителей данного класса глаголов: willan, sculan, motan, magan и cunnan.

Глагол willan, источник современного will, уже в древнеанглийский период

становится слабым эпистемическим глаголом (weak epistemic modal) [Traugott,

1982], обнаруживая примеры использования с инфинитивами других глаголов в

значении предсказания и грамматикализуется быстрее других глаголов. Например,

в рамках высказывания ^a Darius geseah ^œt he overwunnen beon wolde, ^a wolde he

hiene selfne ... forspillan (When Darius saw that he overcome be would, then wanted he

himself... to-kill) в [Traugott, 1989, c. 39] присутствуют оба значения глагола willan:

первая форма wolde имеет значение предсказания, а вторая - желания. Willan, судя

по всему, грамматикализуется быстрее других модальных глаголов и уже в

61

древнеанглийский период демонстрирует сосуществование черт лексического и вспомогательного глагола.

Модальный глагол sculan демонстрирует трансформацию от корневого значения долженствования (морального/финансового - вызванного обстоятельствами) до эпистемического выражения будущего действия. Например, ... ic sceal rœdan to merigen '- ... I shall read tomorrow. Scolde проходит три этапа грамматикализации в древнеанглийский период: от корневого значения долженствования через нереальность к выражению сослагательного наклонения.

Глагол motan, от формы прошедшего времени которого развился современный must, изначально имел значение разрешения, что делает его больше похожим на современный may. В поздний древнеанглийский период глагол развивает значение долженствования, а в среднеанглийский период выражает гипотетическое будущее действие (по типу Seynt Austyn ... prayede to god pat alle fe childerne pat shulde bene borne afterwarde in pat citee of Rouchestre moste haue tailes (Brut, 1333, 1400)).

Magan имеет корневое значение силы (близкое к современному существительному might), умственной или физической способности и иногда разрешения. Он одним из первых развивает эпистемическое значение.

Cunnan последним из центральных модальных глаголов проходит по пути грамматикализации, дольше всех сохраняя черты лексического глагола. Рассматриваемые в настоящем исследовании двойные модальные сочетания, в частности, со вторым компонентом can, которые противоречат одному из формальных критериев модальных глаголов (no co-occurrence), вполне могут свидетельствовать о том, что грамматикализация can все еще не завершена.

Более подробно остановимся на путях эволюции корневых значений модальных глаголов в эпистемические. С точки зрения диахронии (и принимая во внимание пути грамматикализации рассмотренных выше отдельных модальных глаголов) очевидно, что модальные значения эволюционируют от выражения корневой модальности к эпистемической семантике.

Так, например, английские модальные глаголы can и may, изначально оба имевшие агентивное значение1 способности, поэтапно эволюционируют в корневую возможность, а затем оформляются как операторы эпистемической модальности [Вдовина, 2010, с. 104]. Источником выражения способности в разных языках может служить глагол «знать (как)», изначально употреблявшийся только для выражения умственной способности. Впоследствии добавляется значение физической способности, что приводит к генерализации значения. Далее, обобщенное значение способности снова «генерализуется до выражения корневой возможности, которое включает в себя значение позволения в том числе» [Вдовина, 2010, c. 104]. Проиллюстрируем это на примере уже упомянутых глаголов can и may.

Как известно, современный can развился из древнеанглийского глагола претерито-презентного глагола cunnan со значением «знать» и употреблялся в основном для выражения умственной способности. В среднеанглийский период глагол развивает значение физической способности и становится единым средством выражения способности (генерализация значения). В ранненовоанглийский период can используется для выражения возможности. Глагол may (бывший претерито-презентный) изначально выражал физическую способность совершения действия, но уже в древнеанглийском наблюдаются случаи его употребления для выражения умственной способности, общей способности и, по аналогии с can, возможности вообще. Дальнейшая эволюция этих операторов корневой возможности предполагает развитие эпистемической семантики [там же].

Что обусловливает переход корневых значений в эпистемические? Этот вопрос объясняется исследователями по-разному. Одна из концепций,

1 Данный термин используется в рамках классификации модальности на агентивную, локутивную, эпистемическую и подчинительную, принятую в концепции Дж. Байби, Р. Перкинса и У. Пальюки. Мы не будем останавливаться здесь на каждом из типов, а лишь отметим, что агентивная модальность указывает на «наличие внутренних и внешних условий для выполнения агенсом действия, выраженного сказуемым, и включает значения долженствования, необходимости, способности и желания» [Вдовина, 2010, c. 103]. Под значением способности понимается наличие у агенса внутренних условий для выполнения действия.

63

объясняющих такой механизм трансформации корневых значений в эпистемические, была выдвинута Е. Суитцер. При рассмотрении системы модальности автор исходит из того, что все языки характеризуются полисемией, а развитие эпистемических значений из корневых объясняется Е. Суитцер при помощи метафорического переноса: таким путем значения трансформируются из мира социофизического в сферу деятельности умственного мира [Sweetser, 2001]. Физические и социальные силы формируют корневые значения: так, они могут разрешать или вынуждать его, что затем «метафорически отражается в эпистемической модальности, которая порождается действием сил логического умозаключения в сфере разума» [Вдовина, 2010, с. 105]. Например, в одном и том же предложении John may come модальный глагол может иметь и корневую, и эпистемическую семантику. «Корневое значение будет интерпретировано как отсутствие потенциального препятствия для Джона к выполнению действия (John is not barred by my or some authority from coming), а эпистемическое - как отсутствие у говорящего какого-либо препятствия к суждению о том, придет ли Джон (I am not barred by my premises from the conclusion that he will come)» [там же].

Э. Трауготт также приводит свою концепцию механизма перехода корневых модальных значений в эпистемические, которая, по мнению Дж. Байби и её коллег, дополняет теорию Е. Суитцер. Концепция Э. Трауготт связана с конвенционализацией коммуникативных импликатур: подразумевается, что заключения, «выводимые» из значения корневого значения модального глагола, становятся частью его значения. Так, если мы разрешаем кому-то уйти, мы ожидаем, что это случится, а значит, предположение входит в значение разрешения [Traugott, 1989, c. 50-51].

Концепции Е. Суитцер и Э. Трауготт - лишь две из ряда предложенных теорий по объяснению природы рассматриваемой дихотомии эпистемической и корневой модальности.

Таким образом, грамматикализация представляет собой механизм, который в

силе объяснить диахронные изменения грамматических явлений, а также

спрогнозировать их дальнейшие пути развития. Принимая во внимание путь и

64

степень грамматикализации модальных глаголов, в дальнейшем проведем анализ семантики компонентов двойных модальных сочетаний в английском языке.

2.4. Грамматические идиомы и идиоматизация

В XXI веке понятие «идиома» по-прежнему остается предметом дискуссий: исследователи все еще не пришли к единому и четкому определению указанного понятия, а также его терминологическому обозначению. В широком смысле, вслед за А. Ланглотцем [Langlotz, 2006, c. 7], под идиомами мы понимаем «комплексные языковые символы, обладающие специфическими формальными, семантическими, прагматическими и социолингвистическими характеристиками».

Идиоматичность выступает в качестве объекта лингвистических исследований сравнительно небольшой период времени. С. Кавка и Дж. Зиберт в [Kavka, Zibert, 2004] выделяют, как минимум, три периода изучения идиом: 1) начало XX века, 2) 50-е годы XX века, когда исследования в этой области были возобновлены и 3) конец 80-х и 90-е годы XX в., период появления интересных результатов (сквозь призму прагматики и психолингвистики).

В начале XX века большинство исследований представляли собой этимологические коллекции. Например, в работе Л. Смита English Idioms [Smith, 1925] представлен большой набор примеров идиоматичных единиц, классифицированных с точки зрения их этимологии (море, война, природа, птицы и др.). Автор выделяет иностранные идиомы, идиомы из Библии, из творчества У. Шекспира. Несмотря на проработанную классификацию идиом, Л. Смит, тем не менее, не отрицает и того, что предложенная им этимология может оказаться недостоверной [Kavka, Zibert, 2004, c. 58]. На территории бывшего СССР вопрос об изучении устойчивых сочетаний слов был поставлен в 20-40-х годах XX века (Е. Д. Поливанов, С. И. Абакумов, Б. А. Ларин, Л. А. Булаховский), что в дальнейшем, на основе разработок В. В.Виноградова, привело к оформлению фразеологии как отдельной лингвистической дисциплины.

В прошлом столетии сформировались два подхода к исследованию идиоматики и пониманию идиомы: англо-американская и европейская континентальная. В рамках этих двух традиций можно выделить как общие черты, так и ряд важных различий.

Англо-американская традиция берет свое начало с работы Г. Суита, который рассматривал проблему функционирования идиом преимущественно в грамматике. При этом под «идиомами» Г. Суит понимал «особые предложения, у которых значение целого не может быть выведено из значений компонентов», например, I cannot help it [Sweet, 1891]. Отметим, что понятие «идиома» у исследователя было весьма ограничено: так, идиоматичность присуща только предложениям. Дальнейшее развитие понятие «идиома» получает в трудах Ч. Фриза, Й. Бар-Хиллела, Дж. Катца и Н. Постала, М. Пея, Ч. Хоккета, Л. Смита, Ф. Палмера и других исследователей. В их понимании идиоматичностью обладает широкий круг языкового материала: например, у У. Макморди в качестве идиом рассматриваются разные языковые единицы: звукоподражательные слова, междометные и модальные обороты, пословицы, поговорки, составные союзы, переосмысленные и непереосмысленные устойчивые сочетания слов [Савицкий, 2006]. Это связано с тем, что под термином idiom в англо-американской лингвистике понимается «форма выражения, специфичная для какого-либо языка» (буквально, idiom = form of expression peculiar to a language) (Oxford Advanced Learner's Dictionary). Иными словами, понятие «идиома» подразумевает очень широкий круг значений, и идиоматичным может быть сочетание, устойчивое сочетание или любое слово при одном условии - если данная языковая единица демонстрирует национальное своеобразие [McMordie, 1974], то есть является специфичной для рассматриваемого языка.

В рамках англо-американской школы не было выработано единой теории идиоматики, теоретические исследования в этой области представлены весьма фрагментарно. Изучение идиом не выделялось в отдельную отрасль, а лишь описывалось с точки зрения разных сфер лингвистики (грамматики, лексической

семантики, трансформационной грамматики и др.), а также использовалось для

66

практического преподавания. Лексикографическая практика в англо-американской традиции была значительно шире ее теоретической составляющей: было создано большое количество словарей, практических пособий и справочников по идиоматике.

Европейская континентальная традиция берет свое начало в XX веке с учения Ш. Балли, который указал на особенную природу устойчивых словосочетаний, а также с работ российских исследователей (Ф. Ф. Фортунатов, В. К. Поржезинский, А. А. Шахматов и др.), где была «намечена первичная проблематика исследования «слитных речений» [Савицкий, 2006, с. 9]. В дальнейшем эти работы были продолжены в рамках французского, немецкого и советского языкознания. Отечественные ученые (В. Виноградов, В. Архангельский, Н. Н. Амосова, А. В. Кунин, И. И. Чернышева) также внесли большой вклад в формирование и разработку новой отрасли лингвистики - фразеологии, где особое внимание уделяется изучению фразеологических единиц (объект исследования фразеологии).

Понятие «идиома» в европейской континентальной традиции входит в рамки фразеологии: если определять фразеологизм как относительно устойчивое, воспроизводимое сочетание слов, обладающее целостным значением (идиоматичностью), то выходит, что идиома - либо один из разрядов фразеологических единиц (В. В. Виноградов, С. И. Ожегов), либо синоним термина фразеологическая единица (А. В. Кунин, О. С. Ахманова).

Таким образом, подходы к трактовке понятия «идиома» в отечественной и зарубежной лингвистических традициях значительно отличаются: в первом случае понятие «идиома» (фразеологическая единица или ее разряд) будет уже, чем во втором, где идиома будет трактоваться как форма выражения, специфичная для отдельного языка.

Источником происхождения идиом в истории языка могут быть: 1)

изменение семантики существующих слов (в частности, переинтерпретация

значения, описанная в [Баранов, Добровольский, 1996]), а также 2) заимствования

слов и форм (persona non grata, on the qui vive). Одним из примеров идиом,

67

закрепившихся в языке вследствие процесса переосмысления значения компонентов (сужения, расширения, сдвига или переноса значения), является выражение to follow the plough: при своем первоначальном значении «to be a farmer», на сегодняшний день идиома обозначает «действовать в одиночку».

Этимологию идиом зачастую можно найти в словарях, а в некоторых случаях возможно и проследить ее происхождение в диахронии. Возникновение и употребление идиомы часто связаны с традициями, устоями народа, а также с другими экстралингвистическими факторами. Так, например, часто употребляемая идиома red tape, обозначающая формальности, которые замедляют ход дела («волокита»), берет свое начало в XVI веке. Это связано с обычаем перевязывать важные документы красной лентой, чтобы отделить их от других материалов. Открыть такие бумаги было весьма трудно, что коррелирует со значением идиомы и ее происхождением [Батунова, Лобынева, Николаева, 2020].

На основании разных свойств идиом, выделяются их различные классификации. Например, в [Савицкий, 2006] представлен ряд классификаций таких языковых единиц по степени их семантической целостности, характеру семантической неравнообъемности, характеру интерпретации номинального значения, виду языковых десигнаторов и по степени мотивированности значений. Из всех классификаций, предложенных В. Савицким, мы детально остановимся на одной, имеющей ценность для настоящего исследования - это классификация идиом по характеру языкового десигнатора. Так, идиомы подразделяются на фразовые, лексические и грамматические.

Вслед за В. М. Савицким, мы будем определять грамматические идиомы

(фразеосхемы) как «структурно-семантические модели, имеющие семантические

константы, которые ограничивают диапазон лексического варьирования сверх

обычных ограничений, накладываемых первичными правилами семантической

комбинаторики» [Савицкий, 2006, c. 186]. Иными словами, грамматическая идиома

- это модель, чья лексическая составляющая ограничивается компликативным

семантическим компонентом конструкции. Например, словосочетания a cat of a

woman, a nightgown of a mackintosh будут образованы от активной модели a <NP>

68

of a <NP> (русск. <существительное>, а не <существительное>), которая имеет компликативный семантический элемент (эмотивно-оценочное сравнение). Отметим, что идиомой в этом случае будет являться именно модель, а не сами словосочетания: они только переменные, которые порождает модель. Грамматические идиомы можно также назвать метаидиомами - моделями, которые 1) обладают целостным семантическим компонентом и 2) способны порождать потенциальные идиомы (протоидиомы).

Список примеров грамматических идиом находим у Ч. Филлмора в [Fillmore, Kay, O'Connor, 1988, c. 510-511]:

a. There goes Charlie again, ranting and raving about his cooking.

b. Look who's here!

c. What with the kids off to school and all

d. Why not fix it yourself?

e. He's not half the doctor you are.

f. Much as I like Ronnie, I don't approve of anything he does.

g. He may be a professor, but he's an idiot.

h. Him be a doctor?

i. What do you say we stop here?

j. It's time you brushed your teeth.

k. One more and I'll leave.

l. No writing on the walls!

m. That's not big enough of a box.

n. It satisfied my every wish.

Ч. Филлмор называет их специальными грамматическими конструкциями "special grammatical constructions" или формальными (по сути грамматическими) идиомами "formal idioms". Отметим, что автор теории грамматики конструкций вводит основные понятия этой теории на примере грамматической идиомы "let alone".

Примеры грамматических модальных идиом в разного рода словарях немногочисленны, в основном находим следующее: "Modal idioms are

69

idiosyncratic verbal formations which consist of more than one word and which have modal meanings that are not predictable from the constituent parts (compare the non-modal idiom kick the bucket). Under this heading we include have got [to], had better/best, would rather/sooner/as soon, and be [to]" [Aarts, 2011]. Сюда же С. Флах в [Flach, 2021] относит might as well. Значение таких идиом нельзя вывести из значений компонентов, и оно в целом синонимично значению какого-либо одного центрального модального глагола, например, 'd better=should.

Описывая функциональные типы английских грамматических идиом Ф. Кермак в [Cermak, 2007] определяет их функциональность как возможность использования в тех же функциях, что и однословные выражения, принадлежащие к разным частям речи:

существительное: skeleton in the cupboard, an Indian summer;

глагол: change horses in midstream, take a walk;

наречие: with hands down, in the middle of nowhere;

местоимение: anyone who, those who;

союз: in order that, as long as;

предлог: on behalf of, with the exception of;

частица: all right, as well.

По данным исследовательской практики основными параметрами грамматических идиом являются:

1. возможность их замены одним словом (многословные грамматические идиомы могут выступать как эквиваленты одного слова, т.е. как отдельные части речи: существительное, глагол, наречие и т.п.);

2. семантическая невыводимость и целостность значения (значения грамматических идиом, как и идиом вообще, являются не суммой значений составляющих их компонентов, но качественно иным целым, т.е. воспринимаются и используются как гештальт);

3. контекстная зависимость от грамматической конструкции ("...semantically interpreted objects are invariably first situated in contexts and then given their contextualized construals". [Fillmore et al, 1988, c. 534].

«Constructions may specify, not only syntactic, but also lexical, semantic, and pragmatic information; lexical items, being mentionable in syntactic constructions, may be viewed, in many cases at least, as constructions themselves» [Fillmore et al, 1988, c. 501].

Хотя, как указывалось выше, понятию «идиома» и их этимологии уделялось достаточно внимания, диахронный аспект функционирования грамматических идиом пока не вызвал интереса лингвистов. Однако, указание на такую возможность находим в книге И. В. Шапошниковой «История английского языка [Шапошникова, 2011]. Автор описывает процессы, происходящие в глагольной подсистеме лексической номинации в английском языке с ДА по СА периоды, в частности, на примере диахронных изменений аналитических биномов типа V + N (дополнение) с эврисемическими глаголами have, make, give, take, get, keep. Характерный для ДА периода синкретизм конкретного и абстрактного в значениях существительных в дальнейшем способствовал расширению употребления второго компонента бинома (существительного) в абстрактных значениях. Параллельно действовал и когнитивный процесс реификации, т.е. перекатегоризации действия (процесса) в предметную сущность - его овеществления. Уже в СА период находим примеры типа taken kepe, made a wente, yaf a knok, hadde a doute, maken desport, will take a purpose и др [Шапошникова, 2011, c. 373]. Автор также отмечает, что к XIV-XV вв. у новых аналитических биномов (правда, еще очень слабо) проявляется тенденция к метафорическому, переносному употреблению в текстах. Однако в полную силу этот процесс имеет место в новоанглийский и современный английский периоды. Хотя автор не использует термина «идиоматизация», по сути речь идет именно о процессе превращения аналитических биномов в грамматические идиомы, поскольку в его основе лежит механизм когнитивной метафоры. Таким образом, здесь мы имеем пример исторического происхождения грамматического идиома. где основным источником является изменение значения

существующего слова (хотя заимствования также используются).

71

В итоге, современные языковые выражения с эврисемическими глаголами демонстрируют основные свойства грамматических идиом: 1) их значения не выводятся из значений компонентов структур и обладают семантической целостностью и 2) они могут заменяться одним словом (глаголом). Например: have a look = to glance; take a seat = to sit down; get the message = to understand; make a start = to begin; keep guard = to watch; give a smile = to smile.

Эти и другие параметры грамматических выражений будут использоваться при выявлении признаков идиоматизации ДМС в разделе 2.5.

2.5. Семантика двойных модальных сочетаний в диалектах Северной Англии, Шотландии, южных регионов США, странах внутреннего и внешнего круга (XVIII-XXI вв.)

Двойная грамматическая модальность стала рассматриваться в качестве объекта лингвистических исследований с 70-х годов XX века. Это явление изучалось с разных точек зрения: обсуждалось происхождение, синтаксические особенности, семантика, функциональный потенциал двойных модальных сочетаний, а также социолингвистический аспект двойной модальности.

Объектом данного исследования являются ДМС временного интервала с XVIII по XXI век. Сведения об употреблении изучаемых структур в более ранние периоды английского языка (XI-XVII вв.) весьма фрагментарны и вряд ли дадут полную картину диахронного пути двойной модальности. Так, например, сочетания периода XI-XVII вв. частично рассматриваются в исследованиях Ф. Виссера [Visser, 2002] и Э. Трауготт [Traugott, 1972], однако их малое количество не показывает линию их диахронного изменения.

На основании имеющейся исследовательской практики, валидной для определения объекта анализа, представляется совокупность критериев, позволяющая провести диахронное исследование, а именно:

1) частотность употребления ДМС;

2) их географическая распространенность;

3) отмеченность на протяжении рассматриваемого исторического периода (XVIII-XXI вв.)

Так, по наблюдениям в [Battistella, 1995], [Салькова, Мачина, 2018] в число наиболее частотных на современном этапе входят ДМС might could, might should, might would. Критерию географической распространенности в двух и более регионах соответствуют ДМС will can и might could (США, Север Англии, Шотландия и другие регионы), might should и might would (США, Шотландия и другие регионы). В период XVIII-XXI вв. в разное время отмечены will can, might would, might should и might could. Формы всех четырех сочетаний исторически восходят к формам либо прошедшего времени, либо сослагательного наклонения.

В рамках анализа сочетаний по критерию географической распространенности мы будем пользоваться теорией концентрических кругов, предложенной языковедом Б. Качру [Kachru, 1985]. Теория представляет собой классификацию вариантов английского языка, которые представлены в виде трех концентрических кругов: внутренним (inner), внешним (outer) и расширяющимся (expanding).

Схема 2

Внутренний круг представлен англоязычными странами, т. е. теми странами, для жителей которых английский язык является родным (ENL, English as National Language). Это Великобритания, США, Канада (англоговорящая часть), Австралия, Новая Зеландия, Ирландия и Южная Африка; общее число использующих английский язык во внутреннем круге - 380 млн чел. [Kachru, 1992, c. 352].

Внешний круг включает в себя ряд постколониальных стран, где английский язык имеет статус официального языка наряду с местными языками (ESL, English as Second Language). Сюда относятся Бангладеш, Пакистан, Индия, Нигерия, Танзания, Сингапур, Кения, Южная Африка, Зимбабве, Шри-Ланка, Замбия, Гана, Малайзия, Филиппины. Население внешнего круга составляет 300-500 млн чел.

Расширяющийся круг представлен рядом стран, где английский язык не имеет официального статуса, но массово изучается и является средством межкультурного общения (EFL, English as Foreign Language). Сюда относятся Китай, Северная Корея, Япония, Египет, страны Европы, Россия, Индонезия. Число пользователей английским языком в расширяющемся кругом самое большое и варьируется от 100 млн до 1 млрд.

Поскольку основной целью работы является изучение репрезентации двойных модальных сочетаний в диахронии, в качестве объекта исследования принимаются четыре двойных модальных сочетания - will can, might would, might should и might could - в разной степени соответствующие вышеуказанным критериям. Таблица 5 наглядно представляет объект исследования.

Таблица 5

Объект настоящего исследования

ДМС Хронология (Когда) География (Где) Отмеченность (Сколько) Источник

XVIII в. Шотландия 2 [Calderwood, 1756]

XIX в. Шотландия 10 [W. Scott, 1816; Carlyle, 1819; Galt, 1826; Murray 1873; Stevenson, 1886; REnd, 1887; English Dialect

Dictionary, 18981905]

Ольстер 3 [Montgomery, Nagle, 1994]

Север Англии 4 [English Dialect Dictionary, 18081905]

will can Шотландия 10 [Wilson, 1926; Taylor, 1929; Brown 1991; Miller, 1993; Rennie, 1999; SCOTS]

XX в. Север Англии (Ньюкасл) 3 [McDonald, 1981]

США (Пенсильвания, Западная Вирджиния) 4 [Maxfield, 1931; American Dialect Dictionary]

Великобритания (включая Шотландию) >100 [Bour, 2014; SCOTS; iWeb Corpus, GloWbE Corpus, NOW Corpus, Coronavirus Corpus]

XXI в. США 15

Страны внутреннего круга (Ирландия, Австралия, Новая Зеландия, Канада) 5 [iWeb Corpus, GloWbE Corpus, NOW Corpus]

Страны внешнего круга (Индия, Замбия, Сингапур) 20

Всего: ~170

XX в. Шотландия 1 [Miller, Brown, 1982]

США 110 [LAGS, 1979; Butters, 1970s; Feagin, 1972; Coleman, 1975; DiPaolo, 1979; Skipper, 1980s;

Montgomery, 1990s; Mishoe, 1990s; COCA; COHA]

might would США >150 [Brandstetter, 2006; Elsman, 2007; Reed, 2013; Reed, 2016; COCA, iWeb Corpus; NOW Corpus; Coronavirus Corpus]

XXI в. Великобритания 5 [NOW Corpus, GloWbE Corpus]

Страны внутреннего круга (Канада, Австралия, Новая Зеландия) 5 [GloWbE Corpus; iWeb Corpus, NOW Corpus]

Страны внешнего круга >20

Всего: ~ 300

Шотландия 1 [Miller, Brown 1982]

might should XX в. США 52 [LAGS, 1970s; Butters, 1972; Coleman, 1975; Boertien, 1979; DiPaolo, 1979; Skipper, 1980s; Mashburn, 1989; Mishoe, 1990s; Montgomery, 1990s; COCA, Verilogue Corpus]

XXI в. США >100 [Brandstetter, 2006; Elsman 2007; Reed, 2010-2012; COCA, NOW Corpus, iWeb Corpus, GloWbE Corpus]

Страны внешнего круга 30

Всего: ~ 200

XIX в. США 1 [Eliason, 1959]

XX в. США ~700 [Carr, 1905; Carmer, 1934; Warner, 1938; Feagin, 1970s; Coleman, 1975; MISC, 1972; Mishoe, 1990s; Montgomery, 1990s; DARE 1954-1967; American Dialect Dictionary; LAMSAS; COHA; COCA]

might could Шотландия 3 [Brown, 1991]

Север Англии 3 [McDonald, 1981]

США >250 [Elsman, 2007; Reed 2010-2016; COCA; Verilogue Corpus; CORE; NOW Corpus; iWeb Corpus]

XXI в. Великобритания 5

Страны внутреннего круга (Канада, Австралия, Новая Зеландия) 5 [GloWbE Corpus; iWeb Corpus, NOW Corpus]

Страны внешнего круга >20

Всего: ~ 1000

Данные таблицы свидетельствуют о хронологии отмеченности и географии распространения избранных для анализа ДМС на сегодняшний день.

Общая динамика отмеченности ДМС в диахронии представлена на Рис. 4

ниже:

^^"will can ^^^ might could > might would ^^^ might should

Рис. 4. Динамика отмеченности ДМС в диахронии

Отметим, что семантический анализ четырех ДМС будет также проводиться

в рамках подхода к модальности, предложенного Ф. Палмером [Palmer, 1986], где

различаются эпистемическая, динамическая и деонтическая модальность. Исходя

из семантики компонентов и контекста, мы, по возможности, также говорим о

прагматических характеристиках выбранных ДМС - прагматический компонент

будет сопровождать описание функциональной семантики. Для определения

прагматических характеристик ДМС мы будем опираться на теорию вежливости

П. Браун и С. Левинсона [Brown, Levinson, 1987]. Согласно этой концепции, для

успешной коммуникации необходимо использование определенных стратегий,

которые позволяют обеспечить максимально комфортное общение. Понятие

«вежливость» авторы рассматривают как сохранение «лица» - публичного образа

коммуникантов (public image). Термин «лицо» исследователи заимствуют у Э.

Гоффмана [Goffman, 1959] и понимают под ним «социальный имидж, в сохранении

которого заинтересован каждый член общества» [Brown, Levinson, 1987, c. 61].

Социальное лицо подразделяется на «позитивное» (желание индивида получить

позитивную оценку от собеседника) и «негативное» лицо. Последнее представляет

собой желание невмешательства в свободу его действий со стороны других лиц.

Понятием «негативное лицо» мы будем оперировать в рамках описания прагматики

78

ДМС. Угроза негативному лицу будет складываться из трех переменных: D -социальной дистанции между участниками общения; P - статусной дистанции и R - степени опасности речевого акта в указанной культуре [Барсукова, 2023]. По мнению П. Браун и С. Левинсона, угроза негативному лицу возникает при использовании следующих речевых актов: 1) приказаний, просьб, предложений, советов, напоминаний, угроз (указывают на то, что нужно сделать); 2) предложений, обещаний (вызывают чувство обязанности и долга) [Brown, Levinson, 1987].

2.5.1. WILL CAN

Выбор первого сочетания для анализа обусловлен не его частотностью, а его наиболее ранней отмеченностью по сравнению с другими модальными сочетаниями. Will can - одно из первых сочетаний, обнаруженных в XVIII веке и находящееся в употреблении по сей день, что делает возможным проследить линию его диахронного изменения.

Материалом для исследования послужили письменные тексты на языке скотс и его ольстерском диалекте (для ранних случаев употребления в XVIII, XIX вв.): словарь диалектов английского языка English Dialect Dictionary (XIX-начало XX вв), личные коллекции исследователей (например, К. Макдоналд, Дж. Мюррей), объединенные в базе примеров двойной модальности MultiMo, художественная литература (например, повесть «Похищенный, или Приключения Дэвида Бэлфур» (Kidnapped) Р. Стивенсона, роман «Антиквар» (the Antiquary) В. Скотта), а также корпусы английского языка COHA, COCA, NOW Corpus, iWeb Corpus, GloWbE Corpus. Последние три корпуса содержат данные из интернета (новости, блоги, сайты) в разные временные периоды, а значит, дают представление и о современном распространении сочетания will can. Так, в ходе анализа мы проследим употребление will can на протяжении четырех веков и на

нескольких территориях: Шотландии, Англии, Ирландии, США, а также в странах внешнего круга. Общий объем материала составил около 200 единиц.

Первые употребления will can относятся к середине XVIII века и отмечаются в одном из текстов, написанных на языке скотс:

1. If we get a German doctor, not one of us will can speak to him (Calderwood, 1756)

2. I suppose Bruxells will be so troubled with vermine that you will not can live in it (Calderwood, 1756)

Первый компонент сочетания с большой вероятностью предстает в качестве вспомогательного глагола как части аналитической формы будущего времени. Его глагол-источник, глагол willan, раньше всех прошел по пути грамматикализации [Сорокина, 2021] и уже в древнеанглийский период демонстрировал сосуществование черт лексического и вспомогательного глагола, так как нередко выражал не только желание, но и предсказание (см. 2.3). Будущий характер действия передается вспомогательным глаголом will. Второй компонент - глагол can - выражает модальность умения (to speak German) и демонстрирует корневую семантику. Значение предка глагола can - cunnan - «знать», также проявляется, что позволяет нам предположить, что «мы имеем дело с если не полноценным лексическим глаголом can, то с его вариантом в низкой степени грамматикализации» [Барсукова, 2022, с. 12 ]. По мнению М. В. Вдовиной, «именно глагол «знать (как)» служит наиболее характерным лексическим источником выражения способности в языках мира» [Вдовина, 2010, с. 104], что также показывает развитие корневого значения глагола can из лексического.

Приведенные случаи употребления will can отмечаются в одном из дневников М. Колдервуд, которая описывала свое путешествия на пути в Брюссель (Letters and journals of Mrs. Calderwood of Polton, from England, Holland and the Low Countries in 1756). В первом случае брат автора, Джейми, заразился оспой в бельгийском городке Спа (Spaw), в связи с чем возникла необходимость в срочном лечении. Однако в тех условиях была возможна

80

консультация только с немецким врачом, что затрудняло положение М. Колдервуд и ее семьи, так как немецким языком никто не владел. Она добавляет, что неправильная трактовка слов врача может стоит человеческой жизни. Употребление двойного модального сочетания will can в данной речевой ситуации указывает на то, что при определенном условии ( a German doctor) в будущем (will как часть аналитической формы будущего времени), действие (to speak to the doctor ) будет неосуществимо (отрицание not). Глагол can со значением «способность, возможность» с низкой степенью грамматикализации (прослеживается значение «знать (как)» общаться по-немецки) дает более полную картину о намерениях и мыслях говорящего. Во втором случае will can в отрицании также выражает сомнение говорящих: предполагается, что герои вряд ли смогут жить в Брюсселе, так как город полон «сброда» (vermine). Это действие в будущем будет неосуществимо (will not can live ). Отметим, что эти слова произносят bairns (шотл. «дети»).

В XIX веке количество случаев употребления сочетания will can на территории Шотландии начинает увеличиваться: по нашим данным, таких случаев около десяти.

3. We'll ... aiblins no can rise our lane (English Dialect Dictionary, 1808) - Scotland, Roxburghshire

К сожалению, на данный момент мы не располагаем более полным контекстом данного случая употребления сочетания, однако на основе имеющегося материала можно предположить следующее: как и в первом случае, второй компонент can вместе с отрицанием not выражает неспособность к реализации действия ( to rise the lane). Первый компонент -will - представляет собой уже полностью грамматикализованный глагол willan, который утратил свое лексическое значение и относит действие в будущее время. Наречие aiblins, «разделяющее» оба компонента сочетания, несет в себе эпистемическую семантику («возможно, вероятно»): если нестрого относиться к природе двойной модальности и, наряду с модальными

глаголами, рассматривать в ее рамках модальные слова, то комплекс 'll aiblins can может быть частично признан тройным модальным сочетанием.

4. He'll be grander than ever now-he'll no can hold down his head down to sneeze (W. Scott, the Antiquary, 1816)

В романе В. Скотта «Антикварий» двойное модальное сочетание встречается в аналогичной предыдущим примерам семантике. Речь идет о сэре Артуре, который нашел сундук с золотом, и теперь будет важничать, и даже «чихнуть не сможет, не наклоняя головы». Невозможность действия (to hold his head down to sneeze) выражена глаголом can с корневой семантикой, а первый компонент сочетания относит действие в будущее (than ever now).

5. I think we will can pay the Rent this year at any time we think proper (T. Carlyle, 1819)

Данный случай использования сочетания will can отмечается в письме Т. Карлайла - британского писателя, публициста и философа шотландского происхождения. Писатель рассказывает своему сыну о новостях, подчеркивая, что в этом году они ожидают большой урожай кукурузы, что позволит им заплатить аренду вовремя. Четко прослеживается отнесенность действия (paying the rent) в недалекое будущее (this year), что выражается при помощи вспомогательного глагола will, который, как и в предыдущих случаях, уже полностью утратил свое лексическое значение, развив черты вспомогательности. Второй компонент - глагол can - имеет значение возможности действия (to pay the rent) в силу определенных обстоятельств (a good deal of corn this year). Что касается степени грамматикализации компонента can, то мы предполагаем, что глагол находится на более продвинутом её этапе по сравнению с предыдущими случаями, однако лексическое значение глагола («знать (как)») все еще прослеживается, что не позволяет нам утверждать, что мы имеем дело с полностью грамматикализированным can. Мы также допускаем деонтическую семантику второго компонента сочетания (в значении «разрешения»): так,

высказывание может трактоваться как разрешение на оплату ренты тогда, когда будет удобно.

6. But I doubt, Miss Girzie, ye'll no can expec her to domicile with the like of you now (J. Galt, 1826) - Scotland, Ayrshire

В отрывке из романа шотландского писателя Дж. Галта героиня рассказывает о скором приезде сестры, которая, получив более высокое и уважаемое положение в обществе, теперь вряд ли захочет делить одно помещение со своими родственниками. Отсюда и «использование второго компонента сочетания - глагола can - в его значении (не)возможности действия: ввиду обстоятельств (a higher status in society) действие ('to domicile with the like of you') будет (глагол will) невозможно (no can)» [Барсукова, 2022, с. 12 ].

В другом романе Дж. Галта - Сэр Эндрю Уайли из города Уайли (Sir Andrew Wiley of the ilk) - встречается еще один случай употребления сочетания will can с аналогичной семантикой: Baith you and her will can spare some o' the cost (J. Galt, Sir Wiley of the ilk, 1822).

7. - Just tell me what like ye'll be wanting, and ye'll see that we'll can agree fine. - Troth, sir (R. Stevenson, Kidnapped, 1886)