Реформы в России XVIII века: Опыт целостного анализа тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Каменский, Александр Борисович

• Каменский, Александр Борисович
• доктор исторических наук
• 1998

Оглавление диссертации доктор исторических наук Каменский, Александр Борисович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ФЕНОМЕН РЕФОРМЫ В ИСТОРИИ РОССИИ: ИСХОДНЫЕ

ПОЛОЖЕНИЯ.

ГЛАВА 2. 1689-1725 гг.: ПЕТРОВСКИЕ РЕФОРМЫ И ИХ ИТОГИ

2.1 .ПЕТРОВСКИЕ РЕФОРМЫ В НОВЕЙШЕЙИСТОРИОГРАФИИ.

2.2.КРИЗИС ТРАДИЦИОНАЛИЗМА В РОССИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVII в.

2.3.ХРОНИКА ПЕТРОВСКИХ РЕФОРМ.

2.4.СИСТЕМНЫЙ КРИЗИС И РЕФОРМЫ В РОССИИ И

ТУРЦИИ.

2.5.ИТОГИ ПЕТРОВСКИХ РЕФОРМ^.!.

ГЛАВА 3. 1725-1741 гг.: КОНТРРЕФОРМА ИЛИ СТАБИЛИЗАЦИЯ?

3.1.ПОСЛЕПЕТРОВСКАЯ РОССИЯ В ИСТОРИОГРАФИИ.

3.2.ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА РУССКИХ ПРАВИТЕЛЬСТВ 1725-1741 гг. И СУДЬБА РЕФОРМЫ ПЕТРА 1.

ГЛАВА 4. 1741-1762 гг.: ОТ КОРРЕКТИРОВКИ КУРСА К НОВЫМ РЕФОРМАМ

4.1. ИСТОРИОГРАФИЯ ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ

ПРИ ЕЛИЗАВЕТЕ ПЕТРОВНЕ И ПЕТРЕ III.

4.2. СУДЬБА РЕФОРМ В ЦАРСТВОВАНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ.

4.3. РЕФОРМЫ ИМПЕРАТОРА ПЕТРА III.

ГЛАВА 5. 1762-1796 гг.: РЕФОРМЫ ЕКАТЕРИНЫ ВЕЛИКОЙ

5.1. ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ЕКАТЕРИНИНСКИХ РЕФОРМ.

5.2. РЕФОРМАТОРСКАЯ ПРОГРАММА ЕКАТЕРИНЫ II И ЕЕ ИДЕЙНАЯ ОСНОВА.

5.3. РЕАЛИЗАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРОГРАММЫ ЕКАТЕРИНЫ II.

5.4. ИТОГИ И ЗНАЧЕНИЕ РЕФОРМ ЕКАТЕРИНЫ II.

ГЛАВА 6. 1796-1801 гг.: ПРАВЛЕНИЕ ПАВЛА I - ЗАВЕРШЕНИЕ

РОССИЙСКИХ РЕФОРМ XVIII в. И ИХ ОБЩЕЕВРОПЕЙСКИЙ КОНТЕКСТ

6.1. ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ПАВЛА I В НОВЕЙШЕЙ

ИСТОРИОГРАФИИ.

6.2.ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА ПАВЛА I И ЕЕ ВОПЛОЩЕНИЕ В ЖИЗНЬ.

6.3.РОССИЙСКИЕ РЕФОРМЫ XVIII в. В ОБЩЕЕВРОПЕЙСКОМ КОНТЕКСТЕ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Реформы в России XVIII века: Опыт целостного анализа»

1 .Постановка проблемы История реформ - одна из "вечных" тем историографии, ибо в значительной мере именно посредством реформ осуществляется направленное (хотя и не всегда осознанное) изменение людьми существующей исторической реальности. Реформы - результат рефлексии общества в целом (а чаще его части), неудовлетворенного существующим положением дел и стремящегося к совершенствованию условий своей жизни, т.е. самого общества и государства. Иными словами, история реформ - одна из важнейших составляющих истории человеческой цивилизации как таковой - того, что собственно и изучает историческая наука. Интерес к истории реформ поэтому и в среде профессиональных историков, и в более широких слоях общества сохранится до тех пор, пока вообще будет существовать интерес к истории, к познанию прошлого.

История реформ в России, в силу специфики исторического развития нашей страны, представляет особый интерес. Об этом свидетельствует хотя бы то, что на протяжении уже двух столетий важнейшими для русской общественной мысли остаются такие темы, как выбор исторического пути, проблема "Россия-Запад", возможность модернизации русского общества и ряд других, обсуждение которых неминуемо связывается то с реформами Ивана Грозного, то Петра Великого, то Александра II, то П.А.Столыпина. Всякий раз, когда Россия вступает в новый этап серьезных преобразований, увеличивается поток публикаций по истории реформ, авторы которых пытаются осмыслить опыт прошлого и извлечь из него уроки на будущее. Исторический опыт российского реформаторства, таким образом, осознается обществом как некая неизбывная ценность, чем, в первую очередь определяются актуальность и значимость темы данной работы. Но насколько она нова?

Значение реформ в истории России определяет и их положение в проблематике исторических исследований. Даже краткий обзор литературы на эту тему занял бы, вероятно, не одну сотню страниц. Десятки, сотни, а может быть, и тысячи статей и капитальных трудов отечественных и зарубежных ученых посвящены как отдельным реформам (например, опричной реформе Ивана Грозного, административной реформе Петра I, городовой реформе Екатерины II, крестьянской реформе 1861 г., столыпинской аграрной реформе и др.), так и целым периодам интенсивных преобразований (например, реформам Петра I, Александра1, Александра II и др.) и даже нереализованным реформаторским проектам (например, "Конституции" Фонвизина-Панина, проектам М.М. Сперанского, М.Т.Лорис-Меликова и др.). И все же, при этом обилии исследований, число которых растет с каждым годом, нельзя не удивляться тому, что до недавнего времени практически не было попыток написать историю реформ в России в целом, не делались попытки взглянуть на эту историю не как на череду не связанных или малосвязанных между собой эпизодов (нередко приобретающих при таком подходе случайный характер), а как на целостный процесс преобразования Российского государства и общества, насчитывающий не одно столетие. Конечно, историю реформ можно при желании вычленить из общих курсов истории России, в том числе таких классических, как С.М.Соловьева, В.О.Ключевского или С.Ф.Платонова, но и тогда она предстает скорее как серия отдельных очерков, а не исследование, объединенное одной общей мыслью.

Впервые попытка дать целостное описание истории российских реформ была предпринята Н.Я.Эйдельманом в книге «"Революция сверху" в России» (МЛ989.). Однако эта работа носит скорее публицистический, нежели исследовательский характер. Основная ее ценность в том, что, написанная профессиональным историком, она представляет собой как бы итог его размышлений о русской истории.* В 1996 г. вышла коллективная

Разбор книги Н.Я.Эйдельмана см.: Emmons Т. "Revolution from Above" in i?;/.v.v/a:Reflections on Natan Eidel'man's last book and related matters, in: Reform in modern Russian history. Progress or cycle? Ed. by T.Taranovski. - Cambridge., N.Y.,1995. монография известных петербургских историков "Власть и реформы". Уже название этой книги указывает на то, что реформы в ней не единственный, но один из двух объектов исследования.* При этом, сами авторы отмечают, что, хотя "части книги объединены общим замыслом и подходом к раскрытию основной темы", "все-таки это очерки" и, соотвественно, в авторских разделах книги отразились их взгляды, не всегда совпадающие друг с другом.1 Иначе говоря, единой концепции истории российских реформ в книге нет.**

Подобная историографическая ситуация порождена, на наш взгляд, двумя важными обстоятельствами. Во-первых, целым рядом стереотипных представлений, прочно укоренившихся в общественном сознании, проникших в труды историков и нередко восходящих к восприятию и оценкам современников описываемых событий. Так, например, широко распространено мнение, что все реформы в истории России не были завершены и уже потому потерпели неудачу. Своеобразным отражением подобного представления явился часто звучавший в последние годы в выступлениях политических деятелей и в статьях публицистов тезис об исторической миссии современных реформаторов впервые в русской истории довести реформы до конца. В основе такого подхода лежит, по-видимому, представление о том, что если бы до конца были доведены предшествующие реформы, то России удалось бы избежать социальных потрясений начала XX в. Однако подобный критерий оценки успеха или неудачи реформ вряд ли можно признать удовлетворительным. И тут необходимо сказать о втором важном факторе,

Дискуссию об основных положениях этой книги см.: Власть и реформы в России: материалы круглого стола. // Отечественная история. - 1998. - № 2. - С.3-26.

Еще одна попытка подобного рода предпринята в коллективной монографии "Реформы и контрреформы в России. Циклы модернизационного процесса" (авторы -В.В.Ильин, А.С.Панарин, А.С.Ахиезер; М., 1996.), однако она носит характер поверхностного обзора, изобилующего фактическими ошибками, недостоверными сведениями, ничем не подкрепляемыми суждениями и пр. заключающемся в слабой проработанности целого спектра понятий, связанных с реформой как социально-политическим феноменом. Собственно говоря, иначе и не могло быть, ведь, как заметил недавно К.Ф.Шацилло, « правильно осмыслить связь между ними /реформами - А.К./ было невозможно, пользуясь лишь разрешенной для историков марксистской идеологией, которая рассматривала реформы только как "побочный продукт революционного процесса", а сами революции именовала не иначе как "локомотивом истории».2 В существующей литературе можно обнаружить большое разнообразие подходов и представлений о самом понятии реформы, о специфике российских реформ, о градации реформ, о критериях их оценки и пр. Все это в полной мере отразилось в работах некоторых историков последнего времени, делавших попытки обобщить опыт российского реформаторства.2

Стереотипные представления об истории реформ в России, укоренившиеся в общественном сознании и в историографии, тесно взаимосвязаны с разного рода теоретическими обобщениями о характере социально-политического развития Российского государства, в свою очередь, влияющими на миросознание широких социальных слоев в самой России и на бытующие представления о ней за ее пределами. Примером такого рода обобщений могут служить работы АЛ.Янова, убежденного, что для России характерны "короткие фазы лихорадочной модернизационной активности с длинными периодами прострации". Это положение, в свою очередь, обосновывается тем, что "брак" России с Византией сделал ее "живой дихотомией", в результате чего "она утратила способность к поступательному политическому развитию".3 Янову вторит Е.Стариков, утверждающий, что в России "каждый рывок сопровождался длительным периодом застоя, так как в жертву этому рывку приносятся все остальные элементы социального организма, без которых самостоятельное органическое развитие производительных сил невозможно".4 О "скачкообразном развитии" дореволюционной России пишет и А.Н.Медушевский, считающий, что "вся история русской государственности послепетровского времени может быть интерпретирована как серия реформ и, соответственно, контрреформ сверху, целенаправленно проводившихся государством".5 В 1990 г. вопрос о цикличном характере реформ в России специально рассматривался на международной конференции в Институте Кеннана (США), материалы которой были изданы в 1995 г.6 В том, что он был именно таков, не сомневаются и авторы коллективной монографии "Власть и реформы".7

В "большом радикализме" российских преобразований видит их коренное отличие от "западных аналогов" М.М.Горинов. В России, считает он, реформы «часто приобретают черты "революций сверху"». "Модель цикла" таких преобразований по Горинову выглядит следующим образом: внешний импульс заставляет радикальное крыло бюрократии выступить инициатором "глубоких, сравнимых по масштабам с революцией" реформ, которые создают клубок новых противоречий, ведущих к социальному взрыву, в свою очередь, оборачивающихся воссозданием "жестко-централизованной иерархической государственности".8 Подоб-ным же видит ход реформ и публицист А.Черкассов, полагающий, что "все реформы на Руси удивительно похожи". Они нацелены на то, "чтобы реформировать порядок вещей, при этом не затрагивая его концептуальной основы", оставляя "в неприкосновенности что-то чрезвычайно важное, незыблемость чего представляется очевидной". Вызванные поражением в войне или иной национальной катастрофой, реформы, по его мнению, основываются "на перераспределении интересов, в основном за счет консервативной партии" и заканчиваются "когда волна перемен доходит до ватерлинии консервативной позиции". Поводом же к окончанию реформ всякий раз становились волнения на окраинах империи.9 В том, что "серьезные реформы - чаще следствие неудач, чем успехов", уверен и М.А.Давыдов.10 Наконец, американский историк А.Рибер сперва в 1991 г.,11 а затем в расширенном виде в 1995 г. назвал восемь наиболее характерных элементов, присущих, с его точки зрения, российским реформам. Во-первых, это то, что инициатива реформ всегда исходит сверху как ответ на системный кризис. Вовторых, изданию важнейших законодательных актов всегда предшествует подготовительный период. В-третьих, это, как правило, отсутствие у реформаторов детального и всеобъемлющего плана реформ, вследствие чего они действуют, повинуясь сиюминутным обстоятельствам. В-четвертых, проведение реформ сопровождается острой борьбой внутри бюрократии. В-пятых, выплеск внутриправитеяьственной борьбы вовне вовлекает в нее прессу и общественные организации. В-шестых, реформа всегда сопровождается обсуждением проблемы "особого пути" России. В-седьмых, реформа всегда остается незавершенной, "особенно, если оценивать ее с точки зрения реформатора". И, наконец, восьмой элемент - это социальный ответ на реформу со стороны низов.12*

Число примеров подобных представлений, убеждающих в том, что они воплощают как бы общепринятую точку зрения, можно значительно умножить. Стоит, однако, заметить, что реформа тем и отличается от революции, что не предполагает разрушения всего "до основания", и вряд ли справедливо упрекать реформаторов-самодержцев, или выполнявших их волю министров в том, что, задумывая преобразования, они не ставили цель уничтожить то, "незыблемость чего представляется очевидной", т.е. прежде всего самодержавие.** Некоторые же из "элементов", названных А.Рибером, (как, например, то, что касается прессы и общественных организаций) вряд ли применимо к XVIII в. и уж тем более к раннему времени. Ясно также, что не только в России, но и в любой другой стране реформы являются следствием неблагополучия общественного развития: если общество развивается успешно, потребности в реформах, во всяком случае в коренных реформах,

К некоторым положениям, высказанным А.Рибером, мы еще вернемся в следующей главе.

Впрочем, в замыслах Александра I в первые годы его царствования несомненно имело место стремление если не к уничтожению, то по крайней мере к ограничению самодержавия. Формальное ограничение самодержавия произошло и в результате реформ 1905-1906 гг. Следует также заметить, что само понятие "самодержавие" также требует специального истолкования, ибо его значение менялось на разных исторических этапах и по-разному понималось и самими государями, и их министрами. Отчасти эта проблема будет затронута в последующих главах работы. нет. Наконец, - и это самое главное - оче- видно, что все подобные построения учитывают лишь наиболее яркие эпизоды в истории русских реформ, своего рода вспышки реформаторской активности, являющиеся вполне естественной реакцией на определенное неблагополучие. По существу, только они и находятся в поле зрения исследователей. Но не стоит ли попытаться изменить угол зрения и более пристально вглядеться в довольно длительные временные промежутки между этими вспышками, нередко трактуемые как периоды прострации" (А.Л.Янов), стагнации, а то и как периоды откровенно реакционные? Не пора ли попытаться выстроить связи между отдельными реформами,* ведь только так можно и лучше оценить их, и выяснить их место в истории России? Иначе говоря, речь идет о попытке рассмотреть историю реформ как единый, целостный процесс, что и является основной задачей данной работы. В свою очередь, цель работы - попытаться при помощи подобного подхода получить, по крайней мере отчасти, ответ на ряд важных и актуальных вопросов, в том числе, действительно ли для России невозможно поступательное политическое развитие, действительно ли в истории России не было завершенных и успешных реформ, действительно ли для русской истории характерно циклическое развитие.

Поставленная задача, конечно же, чрезвычайно масштабна и надо признать, что время решать ее применительно ко всей истории реформ в России сразу (или даже только дореволюционных), еще не пришло. Начать стоит с одного, достаточно длительного этапа. Такая попытка - своего рода эксперимент, опыт - и предпринимается в данной работе на материале ХУШ столетия. В этом прежде всего ее новизна. Однако в какой мере и чем оправдан выбор хронологических рамок работы? Легче всего ответить на этот вопрос так:

Попытки установления таких связей применительно к отдельным реформам в исторической литературе существуют. Это относится, например, к изучению вопроса о подготовке петровских реформ преобразованиями его предшественников, екатерининских -проектами П.И.Шувалова и т.д. Однако тут речь идет об установлении такого рода связей для более продолжительных периодов времени. именно с XVIII веком в первую очередь свя- заны научные интересы автора. Такой ответ допустим уже потому, что в принципе любой век - ХЛП-й, ХУ11-Й, ХУШ-й или Х1Х-Й -равно интересны и важны с точки зрения их значения в истории Российского государства и общества, а следовательно, и с точки зрения поставленной проблемы. А раз автор более уверенно ощущает себя в материале XVIII столетия, то, следовательно, есть все основания заняться именно этим временем. Но дает ли этот материал возможность решать на его основе поставленную задачу?

Как известно, конец XVII - первая четверть XVIII в. в истории России - это время петровских реформ. Значительные преобразования, по мнению большинства историков, были осуществлены Екатериной II между 1762 и 1789 гг. Попытки существенных реформ были предприняты в самом конце века Павлом I. В последнее время все более серьезное внимание уделяется также преобразованиям и проектам середины века.13 Под знаком реформ, таким образом, прошла большая часть столетия. Иначе говоря, практически весь XVIII век - это период более или менее интенсивных и глубоких реформ. Как бы выпадают", согласно историографической традиции, лишь промежутки между 1725-1741 и

1789-1796 гг. Но, может быть, при взгляде на них под новым углом зрения удастся и это время оценить несколько иначе?

Заметим и еще одно "удобство" XVIII века для наших целей. Выбирая его в качестве объекта исследования мы не просто механически отделяем один век от предыдущего и последующего по чисто хронологическому принципу, но основываемся на реальной истории реформ, подразумевая под XVIII веком период между 1689 и 1801 гг., т.е. от начала правления Петра I до свержения Павла I. При этом, в поле нашего зрения все время должны оставаться два важных вопроса: в какой мере начавшиеся на рубеже XVII и XVIII столетий преобразования явились следствием развития страны в предшествующий период и какое влияние реформы XVIII века оказали на судьбы страны в Х1Х-М.

2.Состояние историографии проблемы и ее задачи.

Прежде чем приступить непосредственно к рассмотрению поставленной проблемы, необходимо, конечно, остановиться на состоянии ее историографии. Специальных монографических исследований, посвященных изучению российских реформ XVIII в. в целом, не существует. Следовательно, речь должна идти об историографии отдельных реформ, а по существу, истории России этого столетия. Однако, историография эта конечно безбрежна и могла бы также стать темой специальной монографической работы. В дальнейшем, в соответствующих главах данного исследования по мере необходимости мы будем касаться историографии того или иного периода истории XVIII века и отдельных затрагиваемых вопросов. Здесь же целесообразно ограничиться лишь несколькими общими замечаниями о степени изученности этого столетия истории России и о возникающих в связи с этим проблемах и задачах.

Особенности историографической ситуации в области изучения истории России XVIII столетия, на наш взгляд, в определенной мере связаны со спецификой самого этого времени. Уже петровские реформы и в силу своей направленности на европеизацию русской жизни, и в силу своей стремительности породили у современников обостренную историческую рефлексию, выразившуюся в появлении и первых русских мемуаров, и собственно исторических сочинений о самой этой эпохе. Создав новую культурную среду, преобразования Петра I изменили идеологию отношений подданных и государства, и сформировали своеобразную систему критериев, по которой общество отныне оценивало власть и предъявляло ей требования.* Многие оценки современников нашли отражение и в публицистике, и в сбЧЙнениях по истории, и во многих других источниках. Под их влиянием в значительной мере складывалась и позднейшая историография. В результате

БоЛее Подробно об этом см. Главу 2. возник ряд стереотипных представлений, своего рода историографических мифов, многие из которых оказались столь живучи, что благополучно пережили даже революционные потрясения, происшедшие с исторической наукой в нынешнем столетии. Так, например, как ни парадоксально, традиционная оценка в советской историографии событий 1730 г. долгое время была такова, что симпатии советских историков оказывались на стороне тех дворян, которые выступали за самодержавие, а не тех, кто пытался его ограничить и кого - вслед за их противниками - обвиняли в олигархических устремлениях.

Вторая особенность историографии связана с освоением источниковой базы. Введение в научный оборот источников по истории России XVIII в. фактически началось уже в самом этом столетии, а в XIX в. развернулась грандиозная работа по систематическому изданию документов предшествующего века. В многочисленных журналах, альманахах, продолжающихся изданиях и отдельными выпусками были опубликованы сотни разнообразных документов и целые документальные комплексы. Такие издания как "Письма и бумаги императора Петра Великого", Сборники Императорского Русского исторического общества", "Русский архив", "Русская старина", "Архив князя Воронцова" и другие создали по существу для историков уникально благоприятную ситуацию для изучения XVIII века, по некоторым темам даже избавив от обращения к архивным документам. Однако надо заметить, что издание документов значительно опережало их научное освоение и к 1917 г. далеко не все из опубликованных источников были в полном смысле введены в научный оборот. Эта ситуация сохранилась и в послереволюционное время, когда ^количество публикаций еще более увеличилось. При столь значительном числе разнообразных изданий и отсутствии сводных систематических указателей к ним (за исключением мемуарных источников) пользоваться этими публикациями и осуществлять поиск необходимых источников весьма непросто.*

Следует также иметь в виду, что качество публикаций документов в дореволюционных изданиях далеко не всегда удовлетворяет современным требованиям.

То обстоятельство, что многие из опубликованных в прошлом и начале нынешнего века источников до сих пор остаются не в полной мере освоенными исторической наукой, в значительной мере связано и с происшедшим после революции перераспределением интересов историков. Собственно, в начале XX в. положение было таковым, что, судя по количеству изданных источников, можно было вскоре ожидать переход к качественно иному уровню исследовательской работы.** Но, если дореволюционных историков в первую очередь интересовала политическая история и львиная доля опубликованных документов должна была обеспечить именно это направление, то после революции исследовательские интересы сконцентрировались прежде всего на экономической истории и истории классовой борьбы. В результате значительная часть изданных источников оказалась по существу невостребованной историками, а новая тематика исследований потребовала привлечения и введения в научный оборот новых источников.

Вместе с тем, при том, что дореволюционная и советская историография тематически как бы взаимно дополняли друг друга, можно было бы предположить, что в целом историографическая ситуация должна быть весьма благополучной и соединение достижений дореволюционных и советских историков дает всеобъемлющую картину России XVIII века. Но, к сожалению, это не так. Дореволюционные историки, как уже сказано, не успели в полной мере освоить богатство ими же открытых источников, а советские зачастую игнорировали целые периоды и многие проблемы социально-политической истории этого столетия.* За примерно шесть десятилетий в стране не вышло ни одной книги по политической {истории аннинского, елизаветинского, екатерининского и

Отчасти это было реализовано, например, в работах А.А.Кизиветтера и некоторых других историков-эмигрантов.

Это обстоятельство, конечно, ни в коей мере не снижает научного значения работ таких историков, как М.Т.Белявский, М.М.Богословский, М.Я.Волков, Б.Б.Кафенгауз, Ю.Р.Клокман, А.И.Комиссаренко, Н.И.Павленко, П.Г.Рындзюнский, С.М.Троицкий и многих других - речь идет об историографической ситуации в целом. павловского времени и лишь в последние годы, начиная с 1986-го, такие книги стали появляться. Подобное отношение к истории послепетровской России, восходящее к схеме русской истории, созданной в 1930-е гг., отразилось в школьных и вузовских учебниках, по которым учились несколько поколений россиян и, следовательно, получило широкое распространение в массовом сознании.**

Впрочем, на протяжении нескольких последних десятилетий, в особенности после Второй мировой войны, история России середины и второй половины XVIII в. была предметом самого пристального внимания западных историков и прежде всего англоамериканских. В Англии, США, Франции, Италии, Германии изданы десятки капитальных трудов по самым различным вопросам и аспектам социально-политической истории России этого времени. Об уровне интереса зарубежных ученых красноречиво свидетельствует хотя бы тот факт, что уже более двадцати пяти лет в Великобритании действует специальная научная организация - Группа по изучению России XVIII века, объединяющая ученых многих стран Европы и Америки. Достижения западных историков очевидны, во многом они восполняют пробелы отечественной историографии, содержат немало интересных и оригинальных концепций и трактовок событий русской истории XVIII в., хотя на этих работах не могли, конечно, не сказаться существовавшие в течение многих лет ограни-ченния для их авторов доступа к архивным материалам.*

Интересные наблюдения над состоянием историографии дает изданная в 1981 г. Ф.Кленденнингом и Р.Бартлеттом библиография трудов по истории России XVIII в., опубликованных с 1955 г. на английском, французском, немецком и русском языках (Clendenning Ph., Bartlett R. Eighteenth Century Russia: A Select Bibliography of Works Published since 1955. Newtonville. 1981.). Так, авторами учтено 7 работ советских авторов о Петре Великом, 3 - о событиях 1730 г., ни одной об Анне Ивановне, Елизавете Петровне и Екатерине II, 2 - о Павле I, 8 работ о дворянстве, 57 - о крестьянстве и 11 - о купечестве, 61 работа по истории классовой борьбы.

Стоит отметить, что существующие на Западе научные школы, занимающиеся историей России XVIII в. сформировались в значительной мере под влиянием русских историков-эмигрантов - П.Н.Милюкова, Г.В.Вернадского, А.А.Кизеветтера, С.Г.Пушкарева, Н.В.Рязановского, М.Раева и др.

На основе сказанного можно, пожалуй, сделать некоторые выводы и попытаться сформулировать основные задачи в изучении истории России "Века Просвещения". Русская дореволюционная, советская, а также западная историография в совокупности рисуют достаточно полную картину этого столетия. Это дает возможность перейти как на иной уровень обобщения, так и конкретизации. На уровне обобщения задача видится в том, чтобы с учетом и накопленных фактов, и нового исторического опыта попытаться осмыслить место XVIII века в русской истории, попытаться выяснить значение происшедших в это время событий для дальнейшего исторического развития страны. Сделанные при этом заключения не будут, конечно, абсолютно истинны, ибо, по верному замечанию Г.С.Кнабе, "каждая эпоха открывает в прошлом прежде всего то, что резонирует в тон с ее общественным и культурным опытом и потому было скрыто от прежних поколений - у них был другой опыт, и они задавали прошлому другие вопросы",14 но, возможно, приблизит к решению проблем, волнующих общество сегодня.

Что же касается второй задачи, то применительно к ХУШ столетию она видится той же, что и к другим векам отечественной истории. Речь идет об изучении русского человека XVIII века во всех ипостасях его социального бытия, мироощущения и самосознания. Подходы к этой проблеме и приемы ее изучения могут быть различны. Они могут быть и традиционными, и основывающимися на методах социальной психологии или культурной и исторической антропологии. Определенные достижения имеются и на этом направлении (работы Л.Н.Семеновой, ученых семиотической школы и близких к ним - Ю.М.Лотмана, Б.А.Успенского, В.М.Живова и др.), однако основную часть пути еще предстоит пройти. Существенную помощь в этой работе должно оказать привлечение и освоение новых источников, в том числе архивных, а также новое прочтение источников уже давно известных и опубликованных.

Проблематика данной работы лежит в основном в русле первой из означенных выше задач, хотя само их разделение, конечно, достаточно условно и материал, связанный, например, с различными аспектами общественного сознания XVIII в. будет привлечен в соответствующих ее разделах.

З.Понятийный аппарат исследования.

Эта работа пишется, когда и. историческое знание в мире в целом и русская историческая наука, в частности, переживают сложные времена. Здесь нет необходимости пускаться в рассуждения и споры о том, действительно ли имеет место кризис исторической науки и как он проявляется в России - об этом сказано и написано в последнее время немало.15 Заметим лишь, что догматичное следование одной методологии и огульное отрицание на протяжении многих десятилетий достижений западной историографии не могло положительно сказаться на отечественной науке. Но парадоксальность ситуации в том, что поскольку осознание кризиса исторической науки пришло одновременно с глубоким общественным кризисом, то и преодоление его находится в тесной связи с преодолением кризиса общества в целом. Иными словами, выход из кризиса исторической науки в нашей стране во многом зависит от обретения обществом новых нравственных и духовных идеалов, новых ценностных ориентиров, ведь и сама историческая наука - одна из форм проявления общественного сознания. Что же касается кризиса в мировой исторической науке, то, как будет показано далее, кризис - это естественный этап развития любой системы. Кризис же в науке, по утверждению известного философа и науковеда Т.Куна, является "соответствующей прелюдией к возникновению новых теорий".16

Среди преград на пути освоения отечественными историками методологического богатства мировой исторической науки и выработки новых подходов к решению проблем истории находится, на наш взгляд, используемая в отечественой историографии система терминов и понятий. В первую очередь это, конечно, понятия восходящие к марксистской методологии, отношение к которой различных историков остается полярным. Так, например, А.Я.Гуревич полагает, что "многие историки все еще продолжают придерживаться объяснительной схемы, известной под названием "базис/надстройка", несмотря на то что в конкретных исследованиях и. общих построениях, как кажется, никому не удалось продемонстрировать ее эффективность".17 Еще более категоричен И.М.Дьяконов. "Сейчас, в конце XX в., - пишет он, - нет сомнений в том, что марксистская теория исторического процесса, отражавшая реалии XIX в., безнадежно устарела - и не только из-за теоретической слабости коммунистической посылки, но вследствие других как теоретических, так и чисто прагматических неточностей и ошибок".18 Из противоположных посылок исходил И.А.Булыгин, который, хотя и признавал, что марксистское учение об общественно-экономических формациях "нуждается в определенных коррективах", был убежден, что "вместо него пока что ничего реального не предложено". Поэтому и "для понимания характера и значения реформ" он считал необходимым использовать "формационный принцип, т.е. определить, какой общественно-экономической формации они служат".19

Однако дело не только в терминах и понятиях, восходящих к марксистскому пониманию истории. Проблема в том, что длительная ограниченность научных поисков отечественных историков рамками марксистской теории и идеологических установок КПСС привела к своеобразному окостенению тех понятий и терминов, которые, будучи общими для мировой исторической науки, стали использоваться применительно к истории России еще в дореволюционное время. Зародившиеся, как правило, в недрах западной историографии и социологии XVIII - XIX вв. и разработанные на конкретном западноевропейском материале, многие из этих терминов применительно к России нуждались в творческом переосмыслении, тем более, что такое переосмысление постоянно шло там, где они зародились. Но в течение долгого времени это было вряд ли возможно.* В задачу дан

Следует, впрочем, заметить, что история советской исторической науки знает несколько крупных дискуссий по проблемам генезиса феодализма и капитализма, природы российского абсолютизма, крестьянских войн в России, городских восстаний и др., в которых могло и должно было осуществиться переосмысление и уточнение многих используемых понятий. Однако изначальная замкнутость дискутирующих в рамках марксистской ной работы ни уточнение старой, ни тем более разработка новой терминологии не входит и потому лишь вкратце необходимо коснуться нескольких терминов, без которых в контексте поставленной задачи трудно обойтись и употребление или, наоборот, неупотребление которых требует комментария. К такого рода терминам и понятиям в первую очередь, на наш взгляд, относятся такие, как "феодализм", "абсолютизм", "класс" (и производные от него - "господствующий класс", "правящий класс"), "сословие" и целый ряд других.

Свидетельств тому, что положение с используемой терминологией именно таково, как об этом сказано выше, и что последствия этого остро ощущаются и осознаются исследователями, можно найти немало. Так, например, целая группа историков средневековой России предприняла недавно попытку доказать, что российский феодализм это особый тип феодализма - "государственный феодализм".20 Однако и между ними нет полного согласия. Так, Л.В.Данилова полагает, что государственный феодализм существовал "в России в позднее средневековье и новое время", а его особенности были связаны с тем, что "раннее /? - А.К./ возникновение централизованного государства повело к сильной деформации феодальных отношений". В противоположность ей В.П.Илюшечкин убежден, что "истинным и наиболее соответствующим исторической действительности является. понимание феодализма как политико-правовой системы организации некоторых сословно-классовых обществ и управления ими, характеризующейся вассально-сюзеренными отношениями и политинескойраздробленностью /курсив мой - А.К./ страны".21 Ко времени раздробленности относят использование понятия "феодализм" и большинство современных западных историков.22 В таком случае возникает вопрос: можно ли в качестве разнотеории и терминологии не позволила это сделать. (См.: Сахаров А.Н. Дискуссии в советской историографии: убитая душа науки. //Советская историография. - М., 1996. -С. 152-159.) видности феодализма рассматривать русское общество периода "позднего средневековья и нового времени"?*

Как бы на другом полюсе воззрений находится традиционное для большей части советской историографии и восходящее к работам Н.П.Павлова-Сильванского представление обо всём периоде русской истории до зарождения капитализма, как о феодальном.* Однако и при таком толковании возникает немало сложностей. Во-первых, нет единства мнений о времени зарождения в России капитализма, а следовательно, о времени окончания феодальной эпохи. Во-вторых, как образно и остроумно заметил Г.С.Померанц, «если очень широко определить термин "феодализм", можно приложить его к любым допромышленным, добуржуазным цивилизациям. Но такое крещение порося в карася не меняет вкус мяса. Волк, с точки зрения Линнея, - разновидность собаки, canis lupus. Но как его ни корми, он все в лес смотрит.»23 Собственно тоже, но более академично утверждает и И.М.Дьяконов. Феодализм, - считает он, - это "система организации средневекового господствующего класса, характерная для Западной Европы до эпохи абсолютных монархий, но совершенно несвойственная едва ли не большинству средневековых обществ за пределами западноевропейской политической традиции. Поэтому называть всякое средневековое общество феодальным значит подравнивать весь мир под Европу. Вряд ли этот термин заслуживает увековечения".24 О том, что "отечественной науке еще предстоит выработать свою терминологию, которая наиболее адекватно отвечала бы потребностям познания и описания средневековой России" писал недавно А.Л.Юрганов. На конкретном материале историк изучил удельную систему

Проблема периодизации отечественной истории - это еще одна не менее острая и спорная проблема.

Бельгийский историк Ф.Л.Гансхоф в своей вышедшей впервые еще несколько десятилетий назад и ставшей с тех пор классической монографии "Феодализм" уже на первой ее странице отмечал: "То, как это слово обычно используется историками Советской. России и других стран за железным занавесом представляется мне не имеющим отношения к делу". (Ganshof F.L. Feudalism. London. 1974. P.XV.)

Московской Руси, со времен Павлова- Сильванского находившуюся в центре концепции, связанной с описанием Русского средневекового государства как феодального. Вывод Юрганова однозначен: описанные в литературе "основные модели отношений власти и собственности применительно к европейскому феодализму. кардинальным образом отличаются от того, что мы встречаем в русских источниках".25

По-видимому, нет необходимости подробно останавливаться и на описании различных подходов к пониманию термина "абсолютизм". Они с достаточной очевидностью выявились во время известной дискуссии 1968-1971 гг. и с тех пор мало изменились, поскольку все предлагаемые варианты разнились главным образом подбором цитат классиков марксизма-ленинизма, на которых они основывались. Единства мнений о том, что такое абсолютизм нет и среди зарубежных ученых, о чем свидетельствует обзор различных точек зрения на эту проблему представленный в книге А.Н.Медушевского.26 Сам же автор называет абсолютистскими режимами "такие политические системы, в которых государственная власть достигает значительного (в тенденции - абсолютного) контроля над обществом, охватывая своим влиянием социально значимые (а иногда практически все) стороны жизни индивида".27 Нетрудно заметить, что эта короткая формулировка содержит несколько условных допущений. Так, например, если главной характеристикой абсолютистского режима является его стремление, охватыватить своим контролем все стороны жизни индивида, то не совсем ясно, чем такой режим отличается от тоталитарного? Между тем, обычно абсолютистским называют один из видов монархического правления, в то время как тоталитарный режим напрямую со способом организации власти не связан. Необходимо также обратить внимание на то, что в западной историографии понятие абсолютизм связывают обычно с развитием капиталистических отношений, в то время как применительно к России вопрос о генезисе капитализма также остается нерешенным.28 Американский историк П.Андерсон, автор классической работы об абсолютизме, вышедшей впервые более 20 лет назад, считал возможным говорить о двух вариантах абсолютизма - Западном и Восточном. Первый, по его мнению, "был компенсацией за исчезновение крепостничества", в то время как второй "средством консолидации крепостничества".29 Современный венгерский историк Е.Сюч, однако, полагает, что "обе модели были феодальными", но «западный абсолютизм защищал те элементы феодализма, которые можно было сохранить от разрушительного воздействия капитализма, но так, что фактически способствовал их разрушению в своих собственных целях; в то время как в восточном абсолютизме такого "противоречия" не наблюдалось, поскольку там почти (или совершенно) не действовали разрушительные силы». Необходимость разбираться в этом довольно замысловатом построении снимается, на наш взгляд, утверждением того же автора" о том, что «само понятие "абсолютизм" является неточным», поскольку «ни в теории, ни на практике власть. не была неограниченной или свободной от любых законов (legibus solutus), т.е. "абсолютной" в истинном смысле».30 Об этом же еще раньше писал историк Ч.Инграо, замечавший, что представления философов XYIII в. об абсолютной монархии, на основе которых собственно и возникло историографическое понятие абсолютизма, носили утопический характер, поскольку восходили к парадигме, связанной с режимом Людовика XIV во Франции, нигде более в предреволюционной Европе не существовавшей.31

По-видимому, если уж говорить о русском абсолютизме, целесообразнее лишь выделять его основные черты, как это сделано недавно В.А.Муравьевым,32 имея при этом в виду упоминаемую А.Н.Медушевским точку зрения Р.Виттрама о том, что понятия "феодализм" и "абсолютизм" - "это лишь инструмент, нечто условное, идеальное, существующее лишь в воображении историка, а не в реальной жизни".33 Причем, если при изучении социально-политической и экономической истории этот инструмент долгое время был достаточно эффективен и полезен, то при изучении Человека разных исторических эпох (а именно это становится в последние десятилетия важнейшей задачей исторической науки) возникает необходимость в использовании иных, новых, более точных инструментов.

Неопределенность представлений об "абсолютизме" не могла не отразиться и на трактовке понятия "просвещенного абсолютизма". Тот же Ч.Инграо замечает, что просвещенный абсолютизм, каким видели его философы, никогда не мог существовать, даже если правители были просвещенными, поскольку они не были абсолютными.34 В свое время Н.И.Кареев предлагал этим словосочетанием называть период европейской истории почти в полсотни лет - от воцарения Фридриха II (1740) до начала Французской революций (1789). Суть "просвещенного абсолютизма", по Карееву, в союзе "между абсолютною государственною властью и рационалистическим просвещением", имевшем при этом "известные преобразовательные цели".35 Советские историки пришли к выводу, что "просвещенный абсолютизм" - это "кульминация в развитии абсолютизма как политической системы феодального общества",36 а политика "просвещенного абсолютизма" была политикой "лавирования, маневрирования, либеральной демагогии с целью сглаживания социальных конфликтов".37 Последнее положение было развито М.Т.Белявским, пришедшим к выводу, что тактика "просвещенного абсолютизма" «имела целью укрепить самодержавно-крепостнический строй, усилить иллюзии о надклассовое™ самодержавия и мужицкую веру в "доброго царя", ослабить остроту классовых и социальных противоречий и предотвратить назревавшую в стране крестьянскую войну.»38 Мало разнятся и сделанные совсем недавно выводы О.А.Омельченко, считающего, что "просвещенный абсолютизм" -это "социально и политически консервативная доктрина, осуществление которой должно было в главном стабилизировать в новых общественных условиях социальный и государственный порядок "старого режима", причем все его "стремления и упования" не нарушали и не могли нарушать "общественных позиций дворянства, монархической государственности и феодальной бюрократии".39 Более взвешенная позиция представлена точкой зрения А.Н.Медушевского, который полагает, что "в задачу Просвещенного абсолютизма входило. во-первых, сохранение в незыблемом виде основ существующего строя, вершиной которого была неограниченная власть монарха, и, во-вторых, максимальное их приспособление к новым условиям развития гражданского общества, правового государства, обеспечения прав человека".40 В более поздней работе этот же автор дал несколько иную формулировку: "Просвещенный абсолютизм в странах Восточной Европы в свете теории модернизации - это желание традиционных структур приспособиться к новым условиям развития, провести модернизацию путем реформ сверху и активного вмешательства государства в жизнь общества, средством чего и служит регламентация социальных отношений, усиление их регулирования с помощью права".41 Даже если не принимать во внимание явную несуразность представления о просвещенном абсолютизме как "желании", нельзя не заметить, что в приведенных формулировках отсутствует, как представляется, важнейший элемент: какое-либо указание на то, что просвещенный абсолютизм - это доктрина, основанная на вполне определенной теоретической базе. И более того, на теоретической базе, сложившейся из наиболее значительных достижений философской, правовой и общественной мысли XVIII в. Принципиальная невозможность, по мнению многих историков, соединения этих новейших идей с русскими политическими реалиями привела к тому, что в западной историографии давно уже наметилась тенденция вовсе отказаться от использования понятия "просвещенный абсолютизм" применительно к России.42

Заметим также, что нет единства взглядов и на периодизацию "просвещенного абсолютизма". Так, еще А.А.Корнилов писал о Николае I, что его "правительственная система. была одной из самых последовательных попыток осуществления идеи просвещенного абсолютизма",43 а в последнее время некоторые историки склонны применять это понятие и к елизаветинскому, и даже к петровскому времени.44 А.Н.Медушевский в соответствие с традициями отечественной историографии связывает понятие просвещенного абсолютизма со второй половиной XVIII в., однако его определение, приведенное выше, не обнаруживает существенной разницы между этим периодом и временем петровских реформ. Ведь и Петр Великий осуществлял (как показывает и сам

А.Н.Медушевский) "модернизацию путем реформ сверху" и также стремился к активному вмешательству в жизнь общества, регламентации и регулированию социальных отношений с помощью права.

Весьма полезные соображения, имеющие непосредственное отношение к проблематике данной работы и связанные с понятиями "абсолютизм" и "просвещенный абсолютизм", были высказаны английским историком Д.Блэком. Он отмечает, что детальное изучение правительственной практики государств начала XVIII в. показывает, что представление о монолитности этих государств, для которых были характерны "правители, диктующие политику и обходящиеся без представительных учреждений, центральные правительства, стремящиеся монополизировать власть и подавить оппонентов, а также рост институтов центральной власти, таких как двор, постоянная армия и бюрократия" лишь вводит в заблуждение. "Власть правителей, - замечает историк, была ограничена в трех важнейших аспектах: сопротивление претензиям центрального правительства, нередко очень слабый контроль монархов над правительством и распространение представлений о надлежащих размерах монархической власти". В связи с первым из этих аспектов Блэк, в частности, отмечает, что во многих странах Европы, а особенно в крупных, "число квалифицированных чиновников было, как правило, ограничено, коммуникации плохие, большинство правительств испытывало недостаток в средствах и в целом в этот достатистический век было трудно получить адекватную информацию", из-за чего правители оказывались зивисимыми от местных властей и искали сотрудничества с наиболее влиятельными силами. "На практике, - заключает Блэк, -абсолютизм в тенденции означал стремление убедить дворянство управлять в интересах монарха". Что же касается "просвещенного абсолютизма", то для этого понятия, по мнению историка, столь же характерны неопределенность и аморфность, как и для самого понятия "Просвещение". Его использование, считает он, приводит к искусственному разделению власти и общества и неверному представлению о монолитности самой власти. В результате

Блэк делает вывод о том, что деятельность европейских правителей и правительств ХУ1П в. следует рассматривать прежде всего с точки зрения проблем, которые перед ними стояли, а также с учетом того, что их возможности были определенным образом ограничены.45

Вряд ли есть смысл столь же подробно обсуждать здесь понятие "класс", неразрывно связанное с понятием "классовой борьбы", в свою очередь, по мысли историков-марксистов, составляющей основу исторического процесса. "Классическое" ленинское определение классов, которое несколько поколений советских людей выучивали на школьной скамье, внесло немало путаницы в их представления по истории средневековой России.* Между тем, в отечественной и зарубежной литературе давно и широко распространено представление о фактически крепостническом положении по отношению к государству всех социальных слоев русского общества периода Московской Руси. Так, А.Г.Маньков писал о прикреплении к посаду, как о "частном случае реализации крепостного права".46 Не так давно Е.В.Анисимов выразил сомнение в правомерности применения понятия "господствующий класс" и по отношению к дворянству петровской поры.47 Нельзя признать серьезным возражение В.П.Илюшечкина о том, что «ныне вряд ли кому-либо может придти в голову мысль считать "крепостными" представителей дома Романовых на том основании, что они были наследственно "прикреплены" к царскому престолу».48 Речь, конечно, не о Романовых, а о массе служилых людей, посадских и крестьян, лишенных свободы передвижения, связанных системой повинностей, о государстве, обладающем полнотой суверенитета над жизнью и собственностью своих подданных. Очевидно, что дело в различной трактовке самого понятия "крепостничество" - как системы организации социальных отношений или как лишь формы экономического

Вряд ли можно признать удачными попытки решения этой проблемы за счет лишь расширения количества привлекаемых ленинских цитат (См.: Белявский М.Т. Классы и сословия феодального общества в России в свете ленинского наследия.// Вестник МГУ. Серия IX. История. 1970. 2.) принуждения крестьян. Вполне понятно, что подобные представления трудно совместить с традиционным марксистским видением классового общества и борьбой внутри него.

Впрочем, понятие "правящий класс" в отечественной историографии возникло задолго до того, как она стала марксистской. Так, это словосочетание можно встретить, например, у В.О.Ключевского. Своего рода "теория правящего класса" существует и в современной западной историографии, где это понятие используется, в частности, при изучении античных Афин, Древнего Рима и Викторианской Англии. Американская исследовательница С.Келлер в своей книге 1963 г. определяла правящий класс следующим образом: "группа семей, имеющих более или менее монополизированный доступ к наиболее важным элитным позициям в обществе и способных передавать свои достижения и возможности по наследству и, таким образом, доминирующие в обществе в настоящем и в будущем".49 Сторонник "теории правящего класса" Д. Ле Донн, убежденный в правомерности использования этого понятия применительно к истории России и, в частности, истории России XVIII в., предлагает свою дефиницию: "социальная группа, основная функция которой - править, обладающая привилегиями, делающими ее статус резко отличным от остального населения, сознающая свою привелигированность и право на лидерство, а также такая группа, в которой внутреннее единство достигается путем перенесения акцента с профессионализма и разделения по роду занятий на первичность неограниченной законом власти как в отношениях между начальником и подчиненным внутри правящего класса, так и более всего в отношениях между правящим классом и зависимым населением". При этом Ле Донн подчеркивает, что он различает понятия "правящий класс" и "правящая элита", считая первое более широким и включающим второе.50 Понятием "класс" при описании различных групп служилых людей ХУ1-Х\П1 в. активно пользуется и Р.Хелли.51

Приведенные определения не вызывают особых возражений и, доказав, что в России XVIII в. действительно существовали семьи, о которых пишет С.Келлер, или социальные группы, о которых говорит Ле Донн,* можно было бы согласиться с употреблением понятия "правящий класс". Однако для российской аудитории слова "класс" и "правящий класс", по-видимому еще долго будут маркированы марксистской идео-логичностью и не будут восприниматься, как сугубо научные термины.* В связи с этим в настоящей работе эти термины также не употребляются. Тем более, что, дав определение правящему классу, Ле Донн, затем объясняет, что под таковым он имеет в виду опять же не что иное, как потомственное дворянство. А раз так, то представляется более разумным говорить именно о дворянстве, его статусе, роли и пр., не заменняя это слово понятием, носящим оценочный характер.

Но, если мы исключим понятие "класс", то, может быть, выход в том, чтобы вместо него использовать понятие "сословие"?** Однако различные справочники дают хоть и разное толкование термина "сословие",52 но все они сходятся в одном: сословия отличает определенный законом наследственный статус их членов, т.е. не просто положение членов корпорации на социальной лестнице, но и связанные с ним определенные права, привилегии и обязанности. Вот закона то в России и не было, ибо право как таковое вообще было развито крайне слабо. Вряд ли можно согласиться с Л.В.Даниловой, утверждающей, что в Новгородской и Псковской судной грамотах (как и в Судебнике 1497 г.)

Хотя Д.Ле Донн в своем определении "правящего класса" словом "семьи" не пользуется, однако в действительности именно крупным родовым кланам он вслед за Д.Ранселом придает первенствующее значение в политической жизни России XVIII в. (См.: Ransel D. The Politics of Catherinian Russia: The Panin Party. - New Haven, 1975; Le Donne J. Ruling Russia. Politics and Administration in the Age of Absolutism. 1762-1796. - Princeton, New Jersey., 1984.)

По-видимому, эта проблема актуальна и для западных историков, раз Ле Донн считает необходимым специально оговорить, что Ф.фон Штайн и Г.Моска, которые ввели термин "правящий класс" в научный оборот, не были марксистами. (Le Donne J. Absolutism and Ruling Class.-P.311.)

B советской исторической литературе применительно к докапиталистическому периоду использовался также термин "класс-сословие", который, на мой взгляд, не столько облегчает, сколько затрудняет понимание социальных явлений этого времени. зафиксировано "четкое юридическое оформление феодальных сословий".53 Само назначение этих законодательных актов, регулировавших "суд и расправу", не предполагало включения положений, регламентирующих права сословий. Даже такой сводный и охватывающий казалось бы все стороны жизни общества кодекс, как Соборное уложение 1649 г., будучи памятником казуального права определял главным образом запреты и ограничения, в лучшем случае обязанности, но никак не права и привилегии, хотя идея социальной стратификации в нем безусловно одна из центральных.54 Мысль о том, что употребление понятия "сословие" применительно к средневековой России неправомерно, все более проникает и в современную отечественную литературу. О том, что "таких корпоративных объединений, как сословия, которые были бы способны коллективно отстаивать интересы своих членов" в допетровской Руси не существовало пишет, в частности, в новейшей работе В.М.Панеях.55

Показательно, что само понятие "сословие", войдя в состав русского литературного языка в Х1У-ХУ вв., "было до XVII в. принадлежностью торжественного церковно-книжного стиля и не выражало общественно-политического значения", а в современном значении стало употребляться довольно поздно - на рубеже ХУШ-Х1Х вв.56 Это наблюдение языковеда В.В.Виноградова подтверждается и специальным исследованием историка Г.Фриза, который пришел к выводу, что неверно употреблять понятие "сословие", по крайней мере без специального разъяснения, ко времени ранее XIX в. «Социальное явление, -пишет он, - может появиться ранее термина его описывающего. Но появление термина "сословие" добавило решающий элемент, не только свидетельствующий о современном представлении о новом порядке, но и укрепляющий границы между отдельными группами. Новый термин, таким образом, стал важной частью социальной реальности: к категориям родства, занятий и правового статуса "сословие" добавило корпоративность и отличительную культуру"».57 Вывод Фриза прямо перекликается с замечанием М.Блока о том, что "появление слова - это всегда значительный факт, даже если сам предмет уже существовал прежде; он отмечает, что наступил решающий период осознания".58

Необходимо уточнить: речь не идет, естественно, о гомогенности русского общества - уровень социальной стратификации в нем был весьма высок. Речь о том, что термин "сословие" вряд ли адекватно отражает особенности этой стратификации, во всяком случае в допетровский период, и, более того, на наш взгляд, скорее является ложно ориентирующим, поскольку привносит в наше понимание статуса различных социальных групп отсутствовавшие в реальности черты.*

Всякий анализ, - писал Блок, - прежде всего нуждается в орудии - в подходящем языке, способном точно очерчивать факты с сохранением гибкости, чтобы приспосабливаться к новым открытиям, в языке - и это главное - без зыбких и двусмысленных терминов". И далее историк цитировал слова П.Валери о том, что "решающий момент, когда четкие и специальные определения и обозначения приходят на смену понятиям, по происхождению туманным и статистическим, для истории еще не наступил".59 Не смотря на то, что процитированные Блоком слова Валери написаны около 70 лет назад, этот момент для исторической науки, во всяком случае отечественной, по-видимому, не наступил и поныне.

Каков же выход из создавшегося положения? Конечно же, автор данной работы не противник определений как таковых. Напротив, соверешнно очевидно, что они необхо

Весьма характерную в этом отношении противоречивость демонстрирует, на мой взгляд, Б.Н.Флоря. Рассматривая историю формирования в России сословия духовенства и начав с утверждения, что "сословный характер русского средневекового общества (по крайней мере, в ХУ1-ХУ11 вв.) общепризнан", он в результате приходит к следующему выводу: "Если духовенство стран Центральной Европы представляло собой слой, объединенный прежде всего сознанием общности сословных интересов, то русское духовенство последней трети XVII в. было в большей мере группой людей, которых объединяло их общее подчинение власти епископа". (Флоря Б.Н. Государственная власть и формирование духовного сословия в средневековой России.//Сословия и государственная власть в России. XV- середина XIX вв. Тезисы докладов. М., 1994. Ч.П. С. 158-164.) Но в таком случае было ли русское духовенство вообще сословием? димы, ибо служат своего рода ориентирами на карте истории. Однако на нынешнем этапе наша историческая наука нуждается в значительной работе по уточнению своего понятийного аппарата, наполнению существующих терминов новым смыслом, а одновременно выяснению, какие из них действительно "работают", а какие лишь вводят в заблуждение.* В процессе этой работы, результативность которой находится в прямой взаимосвязи с выходом науки из кризиса, переосмыслением отечественной истории и опыта ее историографии, постановкой и решением новых исследовательских задач, возможно, возникнет новая система терминов, понятий и определений. В конечном счете термины и понятия - это всего лишь инструментарий историка, который имеет свойство устаревать и оказываться непригодным для решения новых, более сложных задач. Однако процесс возникновения новых понятий долог и труден. Сейчас же, когда он лишь начинается, если уточнение терминологии не входит непосредственно в задачу исследования, а в данном случае это именно так, выход, на наш взгляд, в том, чтобы постараться по возможности избегать использования двусмысленных и спорных терминов и понятий и пользоваться ими лишь тогда, когда без них невозможно обойтись и когда контекст не оставляет сомнений в их значении. Так, в данной работе нельзя будет обойтись без термина "сословие", ибо процессы реформирования русского общества в XVIII в., как будет показано, в значительной мере были связаны как раз с образованием полноценных сословий. При описании же явлений предшествующего времени будут использованы понятия "социальные группы" или "сословные группы", которые, конечно же, тоже далеко не идеальны и носят условный характер. Что же касается политического строя Российского государства XVIII в., то представляется целесообразным пользоваться понятием "самодержавие", хоть и с

Понятия могут - и в некоторой степени должны - оставаться открытыми., - замечает известный социолог П.Бурдье, - Всякая настоящая рефлексия над научной практикой свидетельствует, что. открытость понятий. придает им характер, "заставляющий думать", и, следовательно, их способность производить научный результат». (Бурдье П. Оппозиции современной социологии. // Социологические исследования. 1996. #5. С.41.) определенными оговорками, но вполне адекватно, на наш взгляд, отражающим существо этого строя.

Еще одно понятие, непременно требующее уточнения, - это уже неоднократно использованное выше понятие "общество". С этим понятием, в свою очередь, связано и понятие "общественное мнение". В литературе лексема "общество" используется в двух значениях: общество, как вообще все население страны и общество как его часть, отличающаяся осознанием своей роли в государстве. Говоря об общественном мнении, мы имеем в виду общество во втором его значении. Но правомерно ли использование этого понятия в таком значении применительно к России ХУИ-ХУШ в.? Единства мнений по этому поводу в литературе также нет. Так, Р.Пайпс приводит мнения Д.Киипа и Г.-Й.Торке, первый из которых считает возможным говорить об "обществе" в России применительно к концу XVII в., а второй - середины ХУ1-го. Д.Киип исходит из фактов определенной самостоятельности "служилого класса", хотя и замечает, что его попытка обрести некоторую свободу от государства потерпела неудачу. В свою очередь Г.-Й.Торке отмечает, факт осознания правительством Ивана Грозного возможность использовать различные социальные группы для управления страной. Сам же Пайпс считает, что понятие "общество" «предполагает признание государством права социальных групп на определенный законом статус и сферу свободной деятельности». Такое признание, по мнению Пайпса, появилось в России лишь в царствование Екатерины II.60 Следует заметить, что и Торке в работе более позднего времени отмечает отсутствие в России XVII в. "настоящего гражданства, как зародышевой клетки Нового времени".61 Не пытаясь в точности определить время появления в России "общества" в том значении, в котором используют его западные историки,* заметим лишь, что, по нашему мнению, значительное влияние на его

Советские историки, как правило, пользовались этим понятием, не задумываясь над его содержанием. Так, например, Л.В.Черепнин видел в земских соборах "сословно-пред-ставительный орган,., который поддерживал бы политику власти, через который власть узнавала бы об общественных запросах и обращалась бы к обществу". В устах марксистского историка это звучит странно, ибо какие же общественные запросы могут быть в формирование оказали петровские реформы, в ходе которых, как уже упоминалось, возникли новые представления о взаимоотношениях монарха, государства и подданных. С этого времени, как будет показано далее, по крайней мере часть населения страны оценивала власть на основе определенных критериев. Однако при этом особенности социальной структуры Российской империи не могли не сказаться на характере русского общества и на способах и формах проявления его общественного сознания и общественного мнения. Еще В.А.Бильбасов отмечал: "Большая ошибка думать, что в России нет общественного мнения. Вследствие того, что в России нет правильных форм для его выражения, оно проявляется неправильно, скачками, урывками, только в важные исторические моменты, но проявляется с тем большею силою и в формах тем более своеобразных".62 О том, каковы были эти формы, речь пойдет в соответствующих главах работы.

4.Источниковая база исследования.

Особенности избранной для данного иследования темы - широкий хронологический охват, многоаспектный характер рассматриваемых вопросов, касающихся политической, социальной, экономической и культурной сфер - определили разнообразие привлекаемых источников.

Итог, своего рода результат разработки отдельных реформ воплощен прежде всего в актах законодательства, посредством которых преобразования и осуществлялись. Поэтому вполне естественно, что именно законодательные источники в первую очередь и составили источниковую базу данной работы. Подавляющая их часть вошла в 1-е обществе, разделенном на антагонистические классы, тем более, что в той же работе Черепнин утверждал, что земские соборы были порождены "острой классовой борьбой" и "должны были добиться сплочения господствующего класса феодалов и обеспечить повиновение ему народа". (Черепнин Л.В. Земские соборы Русского государства ХУ1-ХУП вв. М., 1978. С.61-62, 77-78 .) . собрание Полного собрания законов Российской империи (ПСЗ). Однако, как известно, особенностью законодательства XVIII в., отражающей уровень развития русского права этого времени, является как чрезвычайное многообразие видов законодательных актов (указы, манифесты, регламенты, приказы, инструкции, учреждения, высочайше утвержденные доклады, жалованные грамоты и др.), так и пестрота их тематики - от общегосударственых проблем до сугубо частных, касающихся конкретных лиц. По существу на протяжении рассматриваемого столетия шел процесс складывания представления о законе в современном его понимании, связанный с определением сфер его действия, а также с разделением собственно законов и подзаконных актов. Особенности политического развития страны в этот период сказались и в том, что источником закона, помимо монарха, в разное время выступали различные правительственные органы, далеко не всегда формально облеченные этим правом. Для целей данной работы необходимо было произвести выявление актов, относящихся к нашей теме, что потребовало сплошного просмотра тт.3-24 ПСЗ. Такой подход позволил значительно расширить круг традиционно привлекаемых при изучении истории реформ актов законодательства.

Вместе с тем, как известно, ПСЗ является изданием далеко не полным. В связи с этим возникла необходимость привлечения и иных изданий, как, например, "Законодательные акты Петра I" Н.А.Воскресенского, "Письма и бумаги императора Петра Великого", публикации указов XVIII в., отдельные сборники законодательных материалов, вышедшие в XIX в. и др. Методика работы с этими изданиями была такой же, как и с ПСЗ, т.е. сплошной просмотр опубликованных документов и выявление, относящихся к данной теме.

Специфика российского законодательства XVIII в., обусловленная особенностями системы власти, процесса управления и принятия решений, была, как уже сказано, такова, что лишь к концу этого столетия нормообразующие акты инновационного характера стали исходить только от монарха. До этого законодательные, нормообразующие черты можно обнаружить и в указах Сената, Синода, отдельных коллегий, а также таких органов, как Верховный тайный совет, Кабинет министров, Конференция при высочайшем дворе, кабинеты (личные канцелярии) монархов и т.д. Все это потребовало обращения к материалам собственно этих учреждений. Значительная их часть (протоколы Верховного тайного совета, Кабинета министров, Конференции при Высочайшем дворе и некоторые другие) опубликованы в Сборниках Русского исторического общества (РИО). Отдельными изданиями опубликованы журналы и протоколы Сената за середину века. Источниковедческая значимость этих документов обусловлена также тем, что в них можно обнаружить немало материалов, связанных с подготовкой различных преобразований, их предварительным обсуждением, эксперттизой предлагаемых проектов и т.д. Нередко, особенно в период 1725-1762 гг., в основу высочайших указов ложились доклады соответственно Верховного тайного совета, Кабинета министров и Сената. Обращение к материалам этих учреждений позволяет сравнить первоначальные и окончательные тексты таких документов. Наконец, документы высших правительственных органов позвроляют проследить, какие предложения обсуждались и по тем или иным причинам не были реализованы.

Характер законодательных норм приобретали, подчас, также и документы совсем иного рода - записки и письма императоров и императриц к отдельным лицам, их устные распоряжения, переданные через кабинет- и статс-секретарей (при Павле I - приказы, отданные при пароле), резолюции на докладах, проектах и т.д. Значительная часть подобного рода документов, в особенности материалов, относящихся к Петру I и Екатерине И, также издано в Сборниках РИО и отдельными изданиями, как, например, уже упоминавшиеся "Письма и бумаги императора Петра Великого", "Сочинения" Екатерины II, "Бумаги императрицы Екатерины И, хранящиеся в Государственном архиве Министерства иностранных дел" и ряд других подобных изданий.

Особую группу источников, использованных в работе, представляют разного рода проекты, как реализованные, так и оставшиеся лишь на бумаге. Некоторые из них, как, например, проект елизаветинского уложения, некоторые проекты Уложенной комиссии 1767-1768 гг., отдельные проекты Екатерины II и ряда крупных политических деятелей опубликованы. Другие - сохранились в архивах. Сведения о разработке отдельных реформ, о замысле и целях их авторов, об отношении к ним реформаторов можно обнаружить также в частной переписке и мемуарах. Последние содержат и ценные свидетельства о реакции общества на те или иные преобразования.

Помимо опубликованных источников, в работе привлечено значительное число архивных материалов, выявленных главным образом в фондах Российского государственного архива древних актов. По преимуществу это фонды (разряды) Государственного архива Российской империи, среди которых кабинеты императоров и императриц, коллекции переписки разных лиц, различные проекты, материалы уложенных комиссий и др. В наибольшей степени эти материалы использованы в пятой главе диссертации, посвященной реформам Екатерины II, что связано с недостаточной разработанностью ряда относящихся к этой проблеме вопросов в историографии. В частности, выявлен и привлечен ряд неизвестных ранее проектов, записок, писем императрицы, подготовительных материалов к разработке актов законодательства. Следует отметить, что, поскольку большая часть опубликованных источников по теме диссертации издана в XIX - начале XX вв. И качество этих публикаций далеко не всегда соответствует современным требованиям, в ряде случаев было признано целесообразным обращение к подлинным документам. Помимо этого, нередко публиковавшиеся в прошлом документальные комплексы издавались выборочно. Это относится, в частности, к переписке высочайших особ с разными лицами.

Необходимо, однако, вновь повторить, что в силу специфики темы данной работы основу ее источниковой базу составило русское законодательство XVIII, которое по преимуществу достаточно давно введено в научный оборот. Свою задачу автор видел не столько в расширении числа известных законодательных актов, сколько в их новом прочтении и осмыслении в контексте целостного рассмотрения реформационного процесса в рамках означенного хронологического периода. С другой стороны, очевидно, что едва ли не все дошедшие до нас виды письменных документов XVIII в. в той или иной степени могут послужить источником при разработке данной проблематики. Вполне понятно, что использовать в работе всю совокупность таких источников не представляется возможным. Выбор источников при рассмотрении того или иного конкретного вопроса определялся спецификой самого этого вопроса, степенью его изученности в существующей литературе, а также особенностями того исторического периода, к которому он относится. Эта же специфика определила и структуру работы, а также характер изложения материала в отдельных главах.

5.Структура исследования.

В основу структуры данного диссертационного исследования положен хронологический принцип. Исключение составляет первая глава, которая носит теоретико-методологический характер и посвящена рассмотрению реформы, как объекта исторического исследования. Каждая из последующих глав начинается кратким историографическим обзором и посвящена отдельному периоду в истории реформ, как правило совпадающему с определенным этапом в истории этого столетия в целом. Так, вторая глава охватывает период петровских реформ (1689-1725 гг.). Поскольку эти реформы наиболее полно и детально изучены нашими предшественниками, сама их история изложена в главе в виде краткого очерка, а особое внимание уделено их предпосылкам и результатам. Основная задача этой главы - попытаться уйти от традиционной оценки реформ Петра I с точки зрения их естественности или, наоборот, противоестественности, необходимости или вредности для исторического развития России.

Иначе построены третья и четвертая главы работы, посвященные соответственно послепетровскому (1725-1741 гг.) и елизаветинскому периодам (1741-1762 гг.). Разделение относящегося к этому периоду материала на две главы обусловлено тем, что, по нашему мнению, в елизаветинское время процесс преобразований приобретает принципиально иной по задачам и методам их решения характер. При этом реформы этого времени изучены значительно слабее, в историографии сложилось немало прочно закрепившихся стереотипных представлений. Все это обусловило необходимость более скрупулезного, погодного изучения законодательства, а также многочисленных иных источников, содержащих сведения об истории разработки, обсуждения и принятия важнейших решений инновационного характера. Основной вопрос, на который отвечают эти главы - был ли послепетровский период действительно, как пишут об этом многие историки, временем отступления от петровских принципов и даже временем контрреформы, а также каково место в истории реформ в России XVIII в. преобразований конца 1740-х - первой половины 1750-х гг.

Новый этап в истории российских реформ XVIII в., которому посвящена пятая глава работы, наступает с восшествием на престол Екатерины И. Специфика этих реформ потребовала специально остановиться на их идейной основе, попытаться реконструировать систему взглядов императрицы, интерпретировать ряд используемых ею понятий. Особое внимание уделено реконструкции реформаторской программы Екатерины. Многоспектность и масштабность осуществленных ею преобразований заставила сосредоточиться на важнейших их направлениях, наиболее полно отражающих замысел реформатора. Заключительная, шестая глава диссертации посвящена реформам Павла I. Ее основная проблема - явились лрт эти реформы продо-гррер^ем реформационного процесса или это была контрреформа. Основные выводы диссертации изложены в Заключении.

Примечения к Введению.

1. Власть и реформы: От самодержавной к советской России. - СПб., 1996. - С. 10.

2Власть и реформы в России: материалы круглого стола.// Отечественная история. -1998. - №2. С.З.

2.См. например статьи Б.Г.Литвака, И.А.Булыгина и В.Я.Гросула в сб.: Реформы в России XVI-XIX вв. - М., 1992.

3.Янов А.Л. Одиссея русской автократии. // Перспектива. - 1991. - №2. - С.78; Его же. Три лика "русского деспотизма". Российская политическая традиция в зеркале западной историографии. // Свободная мысль. - 1992. - №10.

4.Стариков Е. От Ивана до Петра. // Знамя. - 1992. - №5. - С.201.

5.Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России. - М., 1994. - С.78.

6. Reform in modern Russian history. Prigress or Cycle? Ed. by T.Taranovski with the assistance of P.McInnerny. - Cambridge, N.Y., 1995.

7. Власть и реформы. - С.8.

8.Горинов М.М. О некоторых проблемах отечественной истории периодов преобразований. // Реформы второй половины XVII-XX в.: подготовка, проведение, результаты. - М., 1989. - С.14-16.

9.Черкассов А. Либеральные реформы в России. // Вестник новой литературы. - М., 1990. - Вып.2. - С.226-228.

Ю.Давыдов М.А. Оппозиция его величества. - М., 1994. - С. 126.

11 .Rieber A. The reforming Tradition in Russian History, in Perestroika at the Crossroads. Ed. by A J.Rieber and A.Z.Rubinstein. NY., 1991. - Pp.3-28.

12.Rieber A. The reforming tradition in Russian ans Soviet history: commentary. // Reform in Modern Russian History. - Pp.237-243.

13.См.например: Шмидт C.O. Внутренняя политика России середины XVIII века.//Вопросы истории. - 1987. - №3. Ср.: Омельченко О.А. "Законная монархия" Екатерины II. - М.,1993.-С.64-66.

14. Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. - М., 1993. - С.35.

15. См.: Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки.//Вопросы истории.- 1991. - №2-3. - С.21-36; Его же. Исторический синтез и Школа "Анналов". -М., 1993. Ср.: Каменский А.Б. Архивное дело в России XVIII века: историко-культурный аспект. - М., 1991. - С.6-9; Логунов А.П. Современная историографическая ситуация и проблемы изучения отечественной истории XIX века.//Россия в Новое время: выбор пути исторического развития. Материалы межвузовской научной конференции 22-23 апреля 1994 г. - М., 1994. - С.8-10; Быховец О.Г.

Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX в.: новые материалы, методы, результаты. - М., 1996. - С. 14-31; Данилевский И.Н. На пути к антропологической истории России. // Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации. Тезисы докладов и сообщений научной конференции. Москва, 4-6 февраля 1998 г. - М., 1998. - С.45-48.

16.Кун Т. Структура научных революций. - М., 1975. - С. 116.

17. Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа "Анналов". - С.20.

18.Дьяконов И.М. Пути истории. - М., 1994. - С.7.

19. Булыгин И.А. К вопросу о сущности реформ в России эпохи позднего феодализма (XVII - середина XIX в.).// Реформы в России XVT-XIX вв. - М., 1992. -С.25-29.

20. Система государственного феодализма в России./ Сборник статей. /Ред.коллегия: А.М.Анфимов, Л.В.Данилова (отв.редактор), С.Ю.Королева. - М., 1993.

21. Данилова Л.В. Введение.//Система государственного феодализма в России.-С.Ю; Ее же. Становление системы государственного феодализма в России: причины, следствия.//Там же.-С.42; Илюшечкин В.П. Политические структуры древности и средневековья: сравнительно-исторический аспект.//Там же.-С.26.

22. См.например: Pipes R. Russia under the Old Regime. 2-nd ed. Collier Books., 1992. -P.48-49.

23. Померанц Г.С. Долгая дорога истории.// Знамя. -1991. - №11. - С. 192.

24. Дьяконов И.М. Указ.соч. - С.8.

25.Юрганов А.Л. Удельно-вотчинная система и традиция наследования власти и собственности в средневековой России.// Отечественная история. - 1996. - №3. -С.111.

26.Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России.-С. 16-32.

27. Там же.-С. 5.

28. Griffiths D.M. Introduction: The Russian Manufactory in Soviet Historiography.// Hudson H.D. The Rise of the Demidov Family and the Russian Iron Industry in the Eighteenth Century. Newtonville, MA., 1986. -P.22.

29. Anderson P. Lineages of the Absolutist State. London - New York., 1979. - P. 195.

30.Сюч Е- Три исторических региона Европы. // Центральная Европа как исторический регион. - М., 1996. - С.215, 223.

31.Ingrao Ch.W. The Hessian mercenary state: Ideas, institutions, and reform under Frederick II, 1760-1785. Cambridge. 1987.-P.5.

32.Муравьев В.А. АбсолютизмУ/Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 года. Энциклопедия. - М., 1994. - Т. 1. - С. 15.

33. Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России.-С. 18. 34.Ingrao Ch.W. Op.cit. - Р.6.

35. Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. СПб., 1913.- T.III. -С.290-291.

36. Федосов И.А. Абсолютизм.// Очерки русской культуры XVIII века. - М., 1987. -Ч.2.-С.14.

37. История СССР. - М., 1956. - Т.1. - С.531-532.

38. Белявский М.Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е.И.Пугачева. М., - 1965. - С.37.

39. Омельченко О.А. "Законная монархия" Екатерины Второй. - М.,1993. - С.379.

40. Медушевский А.Н. Кодификация права в странах Восточной Европы эпохи Просвещенного абсолютизма. Сравнительное историко-правовое ис-следование.//Исследования по источниковедению истории России дооктябрьского периода. - М., 1993. - С.80.

41. Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России. - С.293.

42. См.: Griffiths D. "Catherine II: The Republican Empress."// Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas. 21. (1973): 323-344.

43.Корнилов A.A. Курс истории России XIX века. - М., 1993. - С. 193.

44. См.: Шмидт С.О. Внутренняя политика России середины XVIII века.// Вопросы истории. 1987. №3.; Whittaker С.Н. The Reforming Tsar: The Redifmition of Aristocratic Duty in Eighteenth Century Russia. Slavic Review. - Spring. 1992. - Pp. 77-98.

45.Black J. Eighteenth Century Europe. 1700-1789. - L., 1990. - Pp.328-331.

46. Маньков А.Г. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII в. -М., Л., 1962.-С.251.

47. Анисимов Е.В. Время петровских реформ. - Л., 1989. - С.310.

48.Илюшечкин В.П. Система и структура добуржуазной частнособственнической эксплуатации. - М., 1980. - Вып.1. - С.145.

49.Keller S. Beyond the Ruling Class: Strategic Elites in Modern Society. - NY., 1963. -P.57.

50.Le Donne J. Absolutism and Ruling Class. The Formation of the Russian political Order, 1770-1825. - NY., Oxford. 1991. - P.VIII.

РОССИЙСКАЯ государственна; БИБЛИОТЕКА

51.Hellie R. Slavery in Russia 1450-1725. - Chicago & London. 1982.

52.См.: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. - Т.ЗО. - СПб. 1900. - С.911; Советская историческая энциклопедия. - Т. 13. - М. 1971. - Стб.347; The New Encyclopedia Britanica. Micropedia. 15th ed. - Vol.8. - L.,1975. P.968; Медушевский A.H. Утверждение абсолютизма в России. С.36.

53. Данилова JI.B. Указ.соч.-С.52.

54.Ср.:Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России.-С.39.

55.Власть и реформы. С.23.

56. Виноградов В.В. Историко-этимологические заметки. IV.//Этимология. 1966. М., 1968. - С.133-135.

57. Freeze G.L. The Soslovie (Estate) Paradigm and Russian Social History.// The American Historical Review. - 91. (February 1986.) - P. 19.

58. Блок M. Апология истории или ремесло историка. - М., 1973. - С.91.

59. Там же. С.86.

60.Pipes R. Op.cit. - Р.70-71.

61. Торке Г.-Й. Так называемые "земские соборы" (к вопросу о сословно-представительной монархии в России).// Спорные вопросы отечественной истории XI-XVIII вв. Чтения памяти А.А.Зимина. - М., 1990. - С.263-266.

62. Бильбасов В.А. История Екатерины Второй. - СПб., 1890. - T.l. - С.437.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Каменский, Александр Борисович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящем исследовании впервые в историографии была сделана попытка проследить историю реформ в России на протяжении длительного исторического периода как единый, целостный процесс. Опыт подобного анализа на материале XVIII века показал, что начавшийся в 1690-х гг. процесс преобразований шел практически непрерывно до 1796 г., т.е. в течении целого столетия. При этом, при всех особенностях, при всей критике своих предшественников, с которой почти всякая новая властная группировка начинала свое правление, в целом в течение всего названного времени прослеживается определенная преемственность в направленности преобразований, в проблемах, стоявших перед властью, и методах их решения, что, естественно, не исключает эволюции и совершенствования последних. Вместе с тем, интенсивность, характер реформ, их нацеленность на ту или иную сферу, степень их радикализма была естественно различной на разных этапах.

Со второй половины XVII в. Россия вступила в период системного кризиса, вызванного качественными изменениями в ее внутреннем и внешнеполитическом положении и означавшего, что она исчерпала возможности развития в рамках традиционализма. Сознание необходимости перемен латентно присутствовало в политике правящих кругов и выразилось в отдельных преобразованиях, осуществленных первыми Романовыми. Создавая почву для будущих радикальных реформ, эти преобразования однако сами по себе не могли вывести страну из кризиса, поскольку носили поверхностный, бессистемный характер, ограничивались в основном военной сферой и не затрагивали основных системообразующих элементов.

Поскольку одним из важнейших проявлений системного кризиса явилась все возраставшая техническая отсталость России, представлявшая угрозу национальной безопасности страны, кризис мог быть разрешен лишь путем радикальных преобразований модернизационного характера, ставших, таким образом, насущной необходимостью. Одновременно этот же кризис сделал возможными реформы Петра Великого, составившие основное содержание истории России первой четверти XVIII в. и явившиеся наиболее радикальными из всех, рассмотренных в данной работе. По своим масштабам, глубине и интенсивности они не имеют аналогов во всей русской дореволюционной истории.

Петровские реформы ознаменовали собой переломный момент в истории России и в значительной степени предопределили дальнейшее политическое, экономическое и социокультурное развитие страны. В ходе этих реформ была создана новая, основанная на бюрократических принципах, более современная и эффективная система управления страной, современные армия и флот. Также были осуществлены рергранизация социальной структуры, хозяйства и финансовой системы, возникли новые отрасли промышленного производства, заложены основы светского образования и науки, произошли качественные изменения в быту и культуре. Важнейшее значение петровских реформ связано с преодолением кризиса традиционализма. Вместе с тем, итоги и результаты этих реформ в целом были внутренне противоречивы.

Во-первых, в ходе петровских реформ был сохранен и, более того, упрочен институт крепостничества, составлявший важнейшую особенность социальной организации русского общества, оказывавший сильнейшее воздействие на все процессы в социальной, политической и экономической сферах на протяжении всего последующего периода и ставший основой нового системного кризиса, проявившегося к середине XIX в. Между тем, как доказывается в настоящем исследовании, на этом этапе (по крайней мере теоретически) существовала историческая альтернатива: в условиях коренной реорганизации всех социально-политических структур и институтов преобразователь имел реальную

Л-' возможность реформировать и эту сферу, не оцсаясь сколько-нибудь серьезного сопротивления со стороны еще не оформившегося в самостоятельную силу дворянства. Во-вторых основная направленность петровских реформ, осуществлявшихся преимущественно насильственными методами, была связана с созданием военизированного полицейского государства с жесткой социальной иерархией, полностью подчиненной интересам этого государства и им контролируемой. Однако, с другой стороны, петровские реформы заложили основы сословной организации, предполагающей элементы самоуправления, т.е. определенной самостоятельности отдельных социальных корпораций и, соответственно, зачатки гражданского общества. С этим связан и еще один итог реформ Петра - возникновение новой модели взаимоотношений власти и общества. В самом обществе происходят процессы секуляризации, ведущие к выделению личности, индивидуализации. Таким образом, создаются предпосылки к складыванию общества нового типа - общества в парсоновском значении этого понятия. По существу, речь идет о двух противоположных началах, двух альтернативных вариантах развития, которые были заключены в итогах петровских реформ и борьба между которыми в значительной мере и составила содержание последующих десятилетий.

Второй этап в истории русских реформ XVIII в. наступил после смерти Петра I. В работе доказывается, что, вопреки сложившимся в историографии представлениям и не смотря на прозвучавшую в это время определенную критику петровских реформ, никаких серьезных отступлений от его линии и, тем более, контрреформ осуществлено не было. Это был период испытания реформ Петра жизнью, проверки их на прочность, период своего рода адаптации новых социальных, политических и культурных институтов к российским реалиям. В целом, петровские реформы доказали в это время свою необратимость и, соответственно, довольно высокий уровень органичности этим реалиям. Вместе с тем, темпы собственно преобразований на этом этапе резко снизились: наступило время естественной передышки", необходимой для привыкания общества к новым условиям, осознания и усвоения им новых ценностей и одновременно укоренения основных итогов реформ. Минимальные, в основном институциональные реформы этого времени, осуществлявшиеся в трудных финансово-экономических условиях, были направлены преимущественно на некоторую коррекцию отдельных результатов преобразований Петра и были связаны с приведением созданной им политической системы в соответствие с ресурсами страны. Династический кризис и обусловленная им относительная слабость политической власти, усугублявшаяся финансовой нестабильностью, приводят на этом этапе к значительным уступкам государственно-полицейского начала сословному, выразившихся прежде всего в укреплении дворянства как самостоятельной политической силы. Громко заявив о своих корпоративных интересах во время событий 1730 г., дворянство затем постепенно добивается законодательного оформления ряда своих привилегий, что в совокупности означало по существу весьма серьезное изменение в социальном строе страны. Это становится важнейшим фактором развития России, оказывающим влияние и на характер последующих преобразований.

Третий этап в истории реформ XVIII в. начинается во второй половине 1740-х гг. К этому времени завершается адаптация петровских новаций к русской жизни, на историческую сцену выходит новое, послепетровское поколение, для которого реформа -неотъемлемая часть политической жизни. В это время осуществляется рад серьезных, достаточно радикальных преобразований в хозяйственно-экономической сфере, которыми фактически открывается новая страница в истории реформ, связанная с использованием не просто реальных западноевропейских образцов, но достижений социальной и экономической мысли. Борьба между двумя названными выше началами на этом этапе обостряется, однако в силу субъективных обстоятельств, связанных прежде всего с личноетными особенностями Елизаветы Петровны, конфликт не получает своего разрешения. Нереализованными остаются и многие реформаторские замыслы. Завершается этот этап политическими реформами Петра III, основная направленность которых связана с укреплением привилегированного положения и усилением политического влияния дворянства. Сословное начало, таким образом, торжествует, хотя требования дворянства выполняются далеко не полностью, а положение остальных социальных слоев и вовсе остается не затронутым. Отсутствие у императора программы действий, их бессистемность и непоследовательность, наряду с проявлениями деспотического характера и угрозой политической нестабильности, как показано в работе, приводят к перевороту 28 июня 1762 г. Однако реформами Петра III в стране фактически создается новая социально-политическая реальность, в значительной мере определяющая дальнейшее развитие страны и судьбу ' реформ.

Следующий, четвертый этап в истории реформ XVIII в. наступает с воцарением Екатерины II. От предыдущих этот этап отличается прежде всего тем, что Екатерина впервые не просто попыталась осуществить определенные реформы в той или иной сфере, но реализовать научно обоснованный план последовательных и взаимосвязанных преобразований, основанный на новейших достижениях социально-правовой мысли того времени. В центре этого либерального по своей сути плана была идея трансформации политического строя России в "законную", легитимную монархию, опирающуюся на прочный фундамент "непременных" законов и сословную организацию общества. Именно в это время в центре внимания как власти, так и общества оказываются проблемы собственности, гражданских прав, свободного рынка, социального баланса и др. Предметом обсуждения становится крестьянский вопрос; в основном завершается процесс формирования общества современного типа; создается законодательная основа для формирования "среднего класса". Формируются и начинают играть все большую роль органы сословного самоуправления. Важное значение приобретает унификация системы управления на всей территории империи, создание прочной вертикали исполнительной власти наряду с определенным перераспределением властных полномочий между центром и провинцией, что приводит к значительному упрочению политического режима. Осуществляется и реформа в области образования, в результате которой впервые возникает система школьного образования. Одновременно с этим все в большей мере начинает сказываться значение крепостничества, фактически блокирующего важнейшие преобразования и в социальной, и в политической, и в экономической сферах. Не смотря на это, Екатерине в~ значительной мере удалось реализовать ту часть своего плана, которую было возможно реализовать, не затрагивая основ крепостничества и не вызывая социальных потрясений. Вместе с тем ряд ее проектов остался неосуществленным из-за скоропостижной смерти императрицы. В работе доказывается, что, цели и задачи своей реформаторской политики Екатерина сформулировала уже в начале царствования и затем, меняя время от времени тактику и темпы преобразований, перенося центр их тяжести то на одну, то на другую сферу она последовательно осуществляла один и тот же план реформ вплоть до середины 1790-х гг. Таким образом, неверным оказывается закрепившееся в историографии представление о двух этапах царствования Екатерины, о ее измене принципам , Просвещения и т.д. Неверным оказывается и мнение о сугубо продворянском характере ее ■ политики: цели екатерининских реформ были значительно шире, чем просто поддержка того или иного социального слоя. Наконец, в работе опровергается и представление о том, что Екатерина лишь имитировала реформы, не проводя их.

Процесс преобразований был' прерван с восшествием на престол Павла I, чьи взгляды на политическое развитие и устройство страны, выраженное в известных документах 1780-х гг., претерпели радикальное изменение после событий Французской революции и который осуществил ряд контрреформ и попытался в определенной мере вернуть страну к уже пройденным этапам ее развития. По существу, это была попытка государственно-полицейского реванша над сословным. И, хотя отдельные новации Павла впоследствии были сохранены и получили дальнейшее развитие, переворот 11 марта 1801 г. показал, что на данном этапе этот реванш был не осуществим, поскольку сама его идея не находила поддержки в русском обществе, по крайней мере у политически влиятельной его части. Впрочем, опыт реформаторских попыток Александра I уже в XIX в. продемонстрировал, что и дальнейшая эволюция сословного начала в гражданское общество, создание правового государства былы заблокированы крепостничеством.

Важнейший вывод, который, на наш взгляд, можно сделать на основе рассмотренного в данной работе материала, заключается в том, что на протяжении по крайней мере столетия (1694-1796) процесс преобразований в России носил прямолинейный, поступательный характер. Таким образом, по крайней мере для этого времени закрепившееся в научной литературе и общественном сознании представление о цикличном характере развития России оказывается неверным.

Целостное рассмотрение истории преобразований на протяжении столетия позволяет проверить и еще одно утверждение - о модернизационном характере российских реформ. Собственно говоря, если иметь в виду, что направление развития было определено петровскими реформами, модернизационный, европеизирующий характер которых у подавляющего большинства исследователей сомнений не вызывает, то можно a priori утверждать, что и реформы последующего времени продолжали процесс модернизации. В этом убеждает также и то влияние, которое европейские модели и идеи оказывали на русских реформаторов послепетровского времени. Подтверждение этому обнаруживается и при сравнении основных проблем, встававших перед русским и европейскими правительствами в XVIII в., способах и методах их решения.

Все рассмотренные в данной работе реформы были осуществлены по инициативе "сверху" и потому существует представление, что они носили верхушечный характер и не затрагивали основную массу населения. В определенной мере это безусловно справедливо: условия и методы хозяйствования, уклад жизни, система ценностей русского крестьянства оставались на протяжении XVIII в. практически неизменными. Заметим, что ничего необычного, специфически российского в этом не было. Французский историк Ж. Ле Гофф сравнительно недавно выдвинул концепцию "протяженного средневековья", согласно которой средние века начинаются в поздней Античности и заканчиваются лишь в XVIII или даже в начале XIX в.1 Историк исходит из того, что деревенская основа западноевропейского средневековья, а, следовательно, и соответствующая ей ментальность оставались в течение этого времени почти неизменными. Однако было и нечто отличавшее Россию от Европы: европейское общество было культурно единым и потому его переход в Новое время был относительно плавным, органичным, хотя и не всегда, как показали события Французской революции простым и бескровным. Русское же общество со времени петровских реформ составляло единство лишь номинально поскольку было населением одного государства. Но две части этого общества, разделенные все расширяющейся культурной пропастью существовали как бы в разном историческом времени, в разных временных измерениях. Для одной время остановилось, замерло и средневековье продолжилось еще на многие десятилетия; для другой - началось Новое время, отсчет которого велся по европейским часам. Живя в разных измерениях, исповедуя разные ценности, представители этих двух частей русского общества говорили на разных языках, всё хуже понимали друг друга и все более отдаляясь друг от друга. Но при этом они были связаны между собой множеством нерасторжимых нитей, были взаимозависимы и испытывали все большее влияние этой зависимости. Именно здесь, как уже упоминалось, социо-культурные и психологические корни феномена русской интеллигенции, именно здесь, на наш взгляд, и объяснение особой "духовности" русской культуры с ее обостренной любовью к "народу". И одновременно здесь же истоки революционного радикализма на почве не всегда адекватно понятых и привнесенных с Запада социальных теорий и непримиримость борьбы с собственным государством. Тут - важнейшее противоречие, залог будущих социальных потрясений.

Но это лишь один возможный угол зрения. Заметим, что и Ле Гофф датирует завершение эпохи средневековья применительно к западноевропейскому крестьянству именно XVIII - началом XIX вв. Вполне очевидно, что такие, например, новации, как подушная подать, рекрутская повинность, различные трудовые мобилизации, распространение основанной на труде крепостных промышленности непосредственно затрагивали русское крестьянство и не могли не сказываться на укладе его жизни. Крестьянство, как доказано многочисленными исследованиями отечественных историков, все более втягивалось в торгово-промышленную деятельность, расширялись масштабы отходничества, "массовый характер носили внутривотчинные кредитно-денежные и ростовщические операции", в ряде регионов страны "наблюдался процесс разрушения натурального хозяйства".2 Исследователи фиксируют и изменения в системе ценностей русского крестьянства. Так, например, в это время начинается "некоторое ослабление авторитета стариков".3

Примечательно, что крестьяне неплохо знали законодательство (значит, система публикации законодательных актов была достаточно эффективной), в их среде активно распространялись слухи о важнейших политических событиях. Таким образом, степень вовлеченности русского крестьянства в разного рода экономические и социальные процессы, в значительной мере инициированные проводившимися в стране преобразованиями, была достаточно высокой. Это позволяет сделать вывод о том, что реформы, осуществленные в России XVIII в. в той или иной степени затрагивали все население страны, определяли его жизнь и меняли ее. Причем эти изменения были непосредственно связаны с модернизацией и европеизацией. * *

Опыт целостного анализа реформ в России XVIII в. показал, что подобный подход открывает новые возможности в изучении важнейших явлений и событий русской истории. Выводы настоящей работы опровергают ряд укоренившихся в литературе и общественном сознании общих представлений о характере социально-политического развития страны. В первую очередь это относится к " представлению о невозможности для России поступательного политического развития. Именно такой вариант развития наблюдался в XVIII в., когда, даже несмотря на частую смену власти, в том числе насильственным путем, имела место преемственность политического курса, связанного с продолжением начатых Петром I модернизационных реформ. Весьма перспективным представляется продолжение подобного рода исследования на материале XIX - начала XX вв. Можно предположить, что подобная работа в совокупности с данными настоящего исследования заставит пересмотреть многие устоявшиеся в историографии точки зрения и оценки исторического пути России в дореволюционную эпоху. Применения к Заключению.

Le GofT J. Pour un autre Moyen Age: Temps, travail, et culture en Occident medieval. Paris, 1977.

2 Прохоров М.Ф. Крепостное крестьянство России в 1750 - начале 1770-х годов. Автореферат докторской диссертации. - М., 1998. - С.21-28.

3 Громыко М.М. Мир русской деревни. - М., 1991. - С. 143.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Каменский, Александр Борисович, 1998 год

1. ОР РГБ. Ф.222. - Карт.ХУП. - "Черновики законодательных проектов Екатерины II"

2. РГАДА. Ф. 1. ( "Секретные пакеты") - Оп. 1. - Д.46. - "Черновики писем императрицы1. Екатерины II и записки"3. .РГАДА. Ф. 1. ( "Секретные пакеты") - Оп. 1. - 57. - "Записка великого князя Павла

3. Петровича о новой организации Сената".

4. РГАДА. Ф. 1. ( "Секретные пакеты") - Оп. 1. - 73. - "Записка императора Павла I об организации государственного управления и об общем направлении политики.

5. РГАДА. Ф.З. ("Дела, относящиеся до внутренней и внешней политики России")- Д.4. -"Черновые бумаги, содержащие в себе рассуждения Верховного тайного совета об учреждении верховного правления"

6. РГАДА. Ф.5. ("Переписка высочайших особ с частными лицами")- Оп.1. - Д.88. -"Письма императрицы Екатерины II к действительному тайному советнику И.П.Елагину".

7. РГАДА. Ф.5. ("Переписка высочайших особ с частными лицами")- Оп. 1. - 114.

8. Переписка императрицы Екатерины II с генералом графом Брюсом".

9. РГАДА. Ф.5. ("Переписка высочайших особ с частными лицами")- Оп.1. - Д. 120.

10. Письма императрицы Екатерины II к графу Безбородко".

11. РГАДА. Ф.5. ("Переписка высочайших особ с частными лицами")- Оп.1. - Д. 133.

12. Письма имератрицы Екатерины II к действительному тайному советнику Трощинскому".

13. РГАДА. Ф.6. ("Уголовные дела по государственным преступлениям") - Д. 284. - "Осчетчике из матросов Максиме Толстом, выражавшем сочувствие к цесаревне Елизавете Петровне при вступлении на престол императора Иоанна III".

14. РГАДА. Ф.6. ("Уголовные дела по государственным преступлениям") - Д. 286. - "Оботставном капитане Петре Калачеве, сужденным за речи против императора Иоанна III и за сочувствие к цесаревне Елизавете Петровне".

15. РГАДА. Ф.7. ("Тайная канцелярия") - Д.747. - "О солдате Федоре Немцове, сужденномза толки о герцоге Антоне Ульрихе Брауншвейгском и цесаревне Елизавете Петровне".

16. РГАДА. Ф.7. ("Тайная канцелярия") - Д.750. - "О капрале Александре Хлопове,сужденном за приверженность к цесаревне Елизавете Петровне".

17. РГАДА. Ф.10. ("Кабинет Екатерины II и его продолжение") - Оп.1. - Д.З. - "Рееструказам и резолюциям императрицы Екатерины II по делам, докладаванным во время ее присутствия в Сенате".

18. РГАДА. Ф. 10. ("Кабинет Екатерины II и его продолжение") - Оп. 1. - Д. 12.

19. Собственноручный черновой проект манифеста Екатерины II о престолонаследии".

20. РГАДА. Ф.10. ("Кабинет Екатерины II и его продолжение") - Оп. 1. - Д. 17.

21. Собственноручне черновые бумаги императрицы Екатерины II: уголовное уложение, манифест о поединках и о узаконениях вообще".

22. РГАДА. Ф. 10. ("Кабинет Екатерины II и его продолжение") - Оп. 1. - Д. 19.

23. Черновые собственноручные отрывки и записки императрицы Екатерины II по части разных отраслей законодательства".

24. РГАДА. Ф. 10. ("Кабинет Екатерины II и его продолжение") - Оп. 1. - Д. 26.

25. Собственноручные объяснения Екатерины II понятий о собственности, движимых и недвижимых имуществах, поместьях и вотчинах".

26. РГАДА. Ф.10. ("Кабинет Екатерины II и его продолжение") - Оп.1. - Д.113.

27. Собственноручные проекты указов императрицы Екатерины II о непродаже с аукционов крепостных людей без земли".

28. РГАДА. Ф.10. ("Кабинет Екатерины II и его продолжение") - Оп.1. - Д. 259.

29. Заметки, доклады и справки, находившиеся между собственноручными записками императрицы Екатерины II из дел графа А.Безбородко".

30. РГАДА. Ф.10. ("Кабинет Екатерины II и его продолжение") - Оп.2. - Д.324.

31. Собственноручные черновые бумаги о преимуществах императорского величества".

32. РГАДА. Ф. 10. ("Кабинет Екатерины II и его продолжение") - Оп.З. - Д.231.

33. Инструкция Екатерины II смоленскому генерал-губернатору Фермору".

34. РГАДА. Ф. 10. ("Кабинет Екатерины II и его продолжение") - Оп.З. - Д. 464. - "Указы

35. Екатерины II генерал-прокурору А.А.Вяземскому".

36. РГАДА. Ф.248. ("Правительствующий Сенат") - Д.2228. - "Реестр крепленным Правительствующего Сената журналам июня месяца 1744 г.".

37. П.Опубликованные источники.

38. Архив князя Воронцова. М., 1882. - Т.25. - XII, 514 с.

39. Архив князя Воронцова. М., 1882. - Т.26. - XVI, 520 с.

40. Бумаги императрицы Екатерины II, хранящиеся в Государственном архиве Министерства иностранных дел. Т.З. - СПб., 1874. - Ы1,471 с.

41. Воскресенский Н.А. Законодательные акты Петра I. М.; Л., 1945. - Т.1. - 602 с.

42. Греч Н.И. Записки. // Русский архив. 1873. - Кн.З. - Стб. 225-341.

43. Дашкова Е.Р. Записки. Л.: Наука, 1985. 288 с.

44. Екатерина Великая по рассказу современника-немца. // Русский архив. -1911. №7. - 320331.

45. Екатерина II. Сочинения. Сост., вступит, статья и прим. В.К.Былинина и М.П.Одесского. М.: Современник, 1990. 557 с.

46. Екатерина II и Г.А.Потемкин: Личная переписка. 1769-1791. Издание подготовил

47. B.СЛопатин. М.: Наука, 1997. 990 с.34.3аписка князя Безбородко о потребностях империи Российской. // Русский архив. 1877.- Кн.1. №3. - С.297-300. 35.3аписка П.И.Ягужинского о состоянии России. // ЧОИДР. -1860. - 4.4. - Смесь. - С.269-273.

48. Зб.Записки императрицы Екатерины Второй. СПб., 1907. - 749 с.37.3аписки императрицы Екатерины II. Предисловие Е.В.Анисимова. -М.: Книга, 1990. 24, 278 с.

49. Из записок доктора Вейкарта. // Русский архив. 1886. - №3. - С.229-268.

50. Инструкция Екатерины II А.А.Вяземскому. // СИРИО. СПб., 1871. - Т.VII. - С.346-348.

51. Исторические бумаги, собранные К.И.Арсеньевым. СПб., 1872. - VII, 507 с.

52. История в Энциклопедии Дидро и Д'Аламбера. Л.: Наука, 1978. - 312 с.

53. Конституции буржуазных стран. М.: Юриздат, 1968. - 196 с.

54. Мастера искусств об искусстве. М., 1967. - T.III. - 503 с.

55. Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. - 800 с.

56. Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового уложения. / Под ред.Н.Д.Чечулина. СПб., 1907. - CIV, 174 с.

57. Наказ Павла I. // Вестник Европы. 1867. - T.I. - С.316-320.470 внутреннем состоянии России при Екатерине Великой: вопросы Дидерота и ответы

58. Екатерины. // Русский архив. 1880. - Кн.З. - С. 1-29. 48.0 содержании в нынешное мирное время армии и каким образом крестьян в лучшее состояние привесть. / Сообщил М.Н.Прокопович. // ЧОИДР. 1897. 4.2. - Смесь.1. C.29-52.

59. Переписка российской императрицы Екатерины II и господина Вольтера. М., 1803. -4.1. - 213 с.; 4.II. - 263 с.

60. Письма и бумаги императора Петра Великого. СПб., 1887. - Т.1. - 975 е.; Пг., 1918. -Т.6. - XXVIII, 634, LXXXIII е.; М., Л., 1948. Т.8. - Вып.1. - 407 е.; М.;Л. 1950. - Т.9. -Вып. 1. - 527 е.; М., 1975. -Т.12. - Вып.1. - 589 с.

61. Письма и бумаги императрицы Екатерины II, хранящиеся в Императорской публичной библиотеке. СПб., 1873. - 6, 160, 10 с.

62. Письма Екатерины II графу И.Г.Чернышову. //Русский архив. -1871. Стб. 1313-1350

63. Проект нового Уложения, составленный законодательной комиссией 1754-1766 гг. -СПб., 1893.-XII, 284 с.

64. Проект правам благородных, составленный Комиссией о государственных родах.// СИРИО. СПб., 1881. - T.XXXII. - С.580-584.

65. Рассказы генерала Котлубицкого о времени императора Павла I. // Русский архив. -1866. -Стб.1301-1331.

66. Рескрипты Екатерины II к И.И.Мелиссино. // Руский архив. 1870. - Стб.745-766.

67. Рибопьер А .И. Записки. // Русский архив. 1877. - Кн. 1. - Вып.4. - С.460-506.

68. Российское законодательство Х-ХХ вв. М.: Юридическая литература, 1986. - Т.4. -512 с.; 1987. - Т.5. - 528 с.

69. Сенатский архив. СПб. - T.XI.

70. Сенатский архив. T.XII. - С. 150-167.

71. СИРИО. СПб., 1867. - T.I. - VIII, 561 с.

72. СИРИО. СПб., 1871. - Т.VII. - XXXVI, 417 с.

73. СИРИО. СПб., 1872. - T.IX. - 536 с.

74. СИРИО. СПб., 1872. - Т.Х. - XXXVI, 477 с.

75. СИРИО. СПб., 1877. - Т.ХХ. - XI, 584 с.66~СИРИО. СПб., 1878. - T.XXIII. - 4, X, 734 с.

76. СИРИО. СПб., 1875. - Т.ХУ. - 4, 655 с.

77. СИРИО. СПб., 1886. - ТХУ. - XVI, 503 с.

78. СИРИО. СПб., 1888. - Т.ЬХШ. - XXXVIII, 876 с.

79. СИРИО. СПб., 1889. - Т.ЬХ1Х. - ЬУШ, 969 с.

80. СИРИО. СПб., 1891. - ТХХХ1Х. - XI, 604 с.

81. СИРИО. СПб., 1892. - Т.ЬХХХ1. - XXIV, 695 с.

82. СИРИО. Юрьев, 1900. -Т.СУШ. - ЬУ1, 512 с.

83. СИРИО. Юрьев, 1902. - Т.СХ1У. - ЬУ1, 683 с.

84. СИРИО. Юрьев, 1904. - Т.СХУП. - Ь, 787 с.

85. СИРИО. СПб., 1912. - Т.СХЬ. - 702 с.

86. Собрание законов, заключающих в себе предмет: Уголовное уложение в присовокуплением. / Сост. П. и Т.Хавские. СПб., 1825. - XV, 612 с.

87. Сочинения императрицы Екатерины II. Т. 1-12. СПб., 1901- 1907.

88. Татищев В.Н. Избранные произведения. Л.: Наука, 1979. 464 с.1. Ш.Литература.

89. Абрамова И.Л. Политика самодержавия в отношении частновладельческих крестьян в 1796-1801 гг.// Вестник МГУ. Серия 8. - История. - 1989. - №4.

90. Авсеенко В. Малороссийское шляхетство в 1767 г. // Русский вестник. Т.46. - №8. - 1863. - С.498-524,

91. Авсеенко В. Малороссия в 1767 г. Киев, 1864. - 152 с.

92. Акишин М.И. Полицейское государство и сибирское общество. Эпоха Петра Великого. Новосибирск: Автор, 1996. 224 с.

93. Аксенов А.И. Генеалогия московского купечества XVIII в.: из истории формирования русской буржуазии. М.: Наука, 1988. 190 с.

94. Алексеев A.C. Легенда об олигархических тенденциях Верховного тайного совета в цар ствование Екатерины I.// Русское обозрение. 1896. - №1-4.

95. Андреев И.Л. "Служилый город" в политической борьбе XVII века.// Чтения памяти В.Б.Кобрина: "Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма". Тезисы докладов и сообщений. М.: РГГУ, 1992. С.28-30.

96. Анисимов Е.В. Внутренняя политика Верховного тайного совета. Автореферат диссертации кандидата исторических наук. Л.: ЛОИИ, 1975. 25 с.

97. Анисимов Е.В. Податная реформа Петра I. Введение подушной подати в России 17191728. Л.: Наука, 1982.-296 с.

98. Анисимов Е.В. Россия в середине XVIII века. Борьба за наследие Петра. М.: Мысль, 1986. - 240 с.

99. Анисимов Е.В. Рецензия на "Российское законодательство" Т.4.// Вестник Московского университета. Серия. 11. - Право. - 1987. - №6. - С.91-93.

100. Анисимов Е.В. Время петровских реформ. Л.: Лениздат, 1989. - 496 с.

101. Анисимов Е.В. Путники, прошедшие раньше нас.//Безвременье и временщики: Воспоминания об "эпохе дворцовых переворотов" (1720-е 1760-е годы). - Л.: Худлит, 1991.-C.3~24.

102. Анисимов Е.В. Линии жизни.// Петербургский мираж. Спб.: Час пик, 1991. С.5-11.

103. Анисимов Е.В. Россия без Петра. Спб.: Лениздат, 1994. - 496 с.

104. Анисимов Е.В. "Шведская модель" с русской "особостью" .//Звезда. 1995. - №1. - С. 133150.

105. Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого. -Спб.: Дмитрий Буланин, 1997. 332 с.

106. Антонов A.A. Родословные росписи конца XVII в. М.: Археографический центр, 1996. -416 с.

107. Архангельский A.C. Императрица Екатерина II в истории русской литературы и образования. Казань, 1897. - 91 с.

108. Багалей Д. Колонизация Новороссийского края и первые его по пути культуры. // Киевская старина. T.XXV-XXVL - 1889. - Апрель. - С.27-55; Май-Июнь. - С.438-485; Июль.-С. 110-148.

109. ЮО.Баггер X. Реформы Петра Великого: Обзор исследований. М.: Наука, 1985. - 190 с.

110. Белявский B.C. Екатерина I.// На Российском престоле: монархи Российские после Петра Великого. М.: Интерпракс, 1993. С.7-64.

111. Ю2.Белявский М.Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е.И. Пугачева. М.: МГУ, 1965.-382 с.

112. ЮЗ.Белявский М.Т. Классы и сословия феодального общества в России в свете ленинского наследия.// Вестник МГУ. Серия IX. - История. - 1970. - №2.

113. Ю4.Белявский М.Т. Однодворцы Черноземья (по их наказам в Уложенную комиссию 17671768 гг.). М.: МГУ, 1984. - 270 с.

114. Ю5.Беляев И.Д. Крестьяне на Руси. М., 1903. - 306 с.

115. Юб.Бердяев H.A. Судьба России. М.: Советский писатель, 1990. 346 с.

116. Ю7.Бескровный Л.Г. Очерки по источниковедению военной истории России. М.Изд-во АН СССР, 1957.-454 с.

117. Ю8.Бестужев A.A. Взгляд на старую и новую словесность в России. // "Их вечен свольностью союз". Литературная критика и публицистика декабристов. М.: Современник, 1983. - С.41-55.

118. Ю9.Бильбасов В.А. История Екатерины II. СПб., 1890 - T.I. - VIII, 643 е.; Берлин-Лондон, 1895 - Т. 1. - VIII, 643 е.; Т.2. - VI, 765 е.; Берлин, 1896. - Т. 12. - VIII, 564 с.

119. Ю.Благовидов Ф.В. Идеи Большого Наказа и практическая деятельность Екатерины II //Наблюдатель. 1896. - № 1. - С. 119-141.111 .Блок М. Апология истории или ремесло историка. М.: Наука, 1973. - 232 с.

120. Богданов А.П. Федор Алексеевич. // Вопросы истории. -1994. №7. - С.59-77. 11 З.Богданов А.П. Летописец и историк конца XVII века: Очерки исторической мысли "переходного времени". - М.: Гос.публ.истор.библ-ка, 1994. -146 с.

121. Богданов А.П. Федор Алексеевич. // Романовы. Исторические портреты. 1613-1762. -М.: Армада, 1997. С. 156-197.

122. Богословский М.М. Лекции по русской истории XVIII века. М., Лит.Рихтера. /1908/ -261 с.

123. Бойцов М.А. ".Клии страшный глас".// Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825 гг. М.: Современник, 1991. - С.5-20.

124. П.Бондаренко В.Н. Очерки финансовой политики Кабинета министров Анны Иоанновны. М., 1913. - VIII, 390, XXXII с.

125. Брикнер А.Г. История Петра Великого. СПб., 1882. - Т.1-2. - XX, 686 с.

126. Брикнер А.Г. История Екатерины Второй. СПб., 1885. - 801, 36, XVI с.

127. Булыгин И.А. К вопросу о сущности реформ в России эпохи позднего феодализма (XVII середина XIX в.).// Реформы в России XVI-XIX вв. - М.: Институт российской истории РАН, 1992.

128. Ш.Бурдье П. Оппозиции современной социологии. // Социологические исследования.1996.- №5.

129. Буганов A.B. "Петр I".// Романовы. Исторические портреты. 1613-1762. М.: Армада,1997. С.228-339.

130. Ш.Буганов В.И. Петр Великий и его время. М.: Наука, 1989. - 190 с.

131. Бушуев C.B. История государства Российского: Историко-библиографические очерки. XVII-XVIII вв. М.: Книжная палата, 1994. - 416 с.

132. Былов М. Немцы в Воронежском крае (историко-статистический очерк). // Памятная книжка Воронежской губернии на 1894 год. Воронеж, 1894. - С. 11-126.

133. Быховец О.Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX в.: новые материалы, методы, результаты. М.: Мосгоархив, 1996.

134. Валишевский К. Дочь Петра Великого. М., 1911. - 562 с.

135. Вандалковская М.Г. П.Н.Милюков, А.А.Кизеветтер: История и политика. М.: Наука, 1992. - 289 с.

136. Вдовина С.И. Елизавета Петровна: Дочь Петра. // На Российском престоле: Монархи Российские после Петра Великого. М.: Интерпракс, 1993. - С.205-280.

137. ЗО.Весеяовский К.Н. Дворянская грамота.//Исторический вестник.- 1885. Март.

138. Веселовский С.Б. Сошное письмо. М., 1916. - Т.2. - 716 с.

139. Виноградов В.В. Историко-этимологические заметки. IV.//Этимология. -1966. -М.: Наука, 1968.133;Витол A.B. Османская империя. (Начало XVIII в.). М.: Наука, 1987. 136 с.

140. Витт В. Екатерина II как криминалистка. Спб.,1909. - 126 с.

141. Власть и реформы: От самодержавной к советской России. Спб.: Дмитрий Буланин, 1996.-801 с.

142. Водарский Я.Е. Петр I.// Вопросы истории. 1993. - №6. - С.59-78.

143. Возгрин В.Е. Россия и европейские страны в годы Северной войны. JL: Наука, 1986. -296 с.

144. Волков М.Я. Отмена внутренних таможен в России. // История СССР. 1957. - №2. С.82-94.

145. Волков М.Я. Таможенная реформа 1753-1757 гг. // Исторические записки. М.: Наука, - 1962. - Т.71. - С. 140-157.

146. Волкова И.В., Курукин И.В. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России ХУП-ХХ вв. //Вопросы истории. 1995. - №5-6. - С.40-61.

147. Вяземский Б.Л. Верховный тайный совет. СПб., 1909. - X, 423 с.

148. Вяземский П.А. Стихотворения. Воспоминания. Записные книжки. М.: Правда, 1988. -480 с.

149. Гаврилова Л.М. Идеи "просвещенного абсолютизма" в русской официальной историографии второй половины XVIII в. Кандидатская диссертация. Л.: ЛГУ, 1983. - 196 с.

150. Гаврилова Л.М. Екатерина II в руской историографии. Чебоксары: Изд-во Чувашского ун-та, 1996. - 120 с.

151. Гаджиев К.С. Введение в политическую науку. М.: Логос, 1997. - 542 с.

152. Генеалогические занятия Екатерины II: из писем В.С.Попова Я.И.Булгакову.// Русский архив.- 1875.-Т.1.-С.5-6.

153. Голикова Н.Б. Торговля крепостными без земли в 20-х годах XVIII в. (По материалам крепостных книг городов Поволжья).// Исторические записки. М.: Наука,1972. Т.90. - С.303-331.

154. Головатенко А. История России: спорные проблемы. М.: Школа - пресс, 1994. - 256 с.

155. Гордин Я.А. Меж рабством и свободой. Спб.: Лениздат, 1994. - 378 с.

156. Горинов М.М. О некоторых проблемах отечественной истории периодов преобразований. // Реформы второй половины ХУП-ХХ в.: подготовка, проведение, результаты. М.: , 1989.

157. Горобец В.Н. Украинско-российские отношения и политико-правовой статус гетманщины (вторая половина XVII первая четверть XVIII века). // Россия

158. Украина: история взаимоотношений. М.: Школа "Языки русской культуры", 1997.- С.77-88.

159. Готье Ю.В. История областного управления в России от Петра I до Екатерины II. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. - Т.П. - 304 с.

160. Градовский А.Д. Высшая администрация России XVIII столетия и генерал-прокуроры.- СПб., 1866.- 284 с.

161. Грацианский П.С. Политическая и правовая мысль России второй половины XVIII в. М.: Наука, 1984. 253 с.

162. Григорьев В.А. Реформа местного управления при Екатерине II. СПб., 1910. - VII, 387 с.

163. Григорьев В.А. Проект манифеста Екатерины II о престолонаследии. // Журнал Министерства народного просвещения. -1914. 4.50. - №3. - С.121-125.

164. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М.: , 1989. - 764 с.

165. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.:, 1984. - 350 с.

166. Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки.//Вопросы истории. 1991. -№2-3. - 21-36.

167. Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа "Анналов". М.: Индрик, 1993. - 328 с.

168. Давыдов М.А. Оппозиция его величества. М.: Ассоциация "История и компьютер", 1994. - 198 с.

169. Даневский П.Н. История образования Государственного совета. Спб.,1859.

170. Данилова Л.В. Введение.//Система государственного феодализма в России. М.: Ин-т российской истории РАН, 1993. - С.3-17.

171. Демидова Н.Ф. Федор Алексеевич.// Первые Романовы на Российском престоле. М.: Ин-т российской истории РАН, 1996. - С. 169-217.

172. Дитятин И.И. Устройство и управление городов России. Спб., 1875. - Т. 1. - 507 с.

173. Дитятин И.И. К истории "жалованных грамот" дворянству и городам 1785 го да.//Русская мысль.- 1885. №4-5.

174. Дружинина Е.И. Волнения колонистов Новоросии и Южной Бессарабии. // Проблемы истории общественного движения и историографии. К 70-летию М.В.Нечкиной. М.: Наука, 1971.-С. 102-109.

175. Дьяконов И.М. Пути истории. М.: Наука, 1994. - 384 с.

176. Евсина Н.А. Русская архитектура в эпоху Екатерины II. М.: Наука, 1994. - 223 с.

177. Елисеева О.И. Переписка Екатерины II и Г.А.Потемкина периода второй русско-турецкой войны (1787-1791). М.: Восток, 1997. - 153 с.

178. Епифанов П.П. Военное дело. // Очерки русской культуры XVIII века. М.: МГУ, 1987. - 4.2.-С. 186-257.

179. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М.: Высшая школа, 1983. - 352 с.

180. Ерошкина А.Н. И.И.Бецкой видный деятель просвещенного абсолютизма в России 60-х гг. XVIII в. Кандидатская диссертация. - М.: МГИАИ, 1989. - 193 с.

181. Ерошкина А.Н. Деятель эпохи просвещенного абсолютизма И.И.Бецкой. // Вопросы истории. 1993. - №9. - С. 165-169.

182. Ш .Ерошкина А.Н. Администратор от культуры (И.И.Бецкой). // Русская культура послед ней трети XVIII века времени Екатерины Второй. - М.: Ин-т российской истории РАН, 1997. - С.71-90.

183. Ешевский C.B. Очерк царствования Елизаветы Петровны. // Сочинения по русской истории. М., 1900. - XXXI, 403 с.

184. Желябужский Э.Д. Императрица Екатерина II и ее знаменитые сподвижники М., 1874. -96 с.

185. Захаров В.Н. Западноевропейские купцы в России. Эпоха Петра I. М.:Росспэн, 1996. -346 с.

186. Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Око государево. Российские прокуроры. XVIII век. М.: Рсспэн, 1994. - 318 с.

187. Иванов П.В. К вопросу о социально-политической направленности "Наказа" Екатерины И. //Ученые записки Курского пед. ин-та. 1954. - Вып.З. - С.5-31.

188. Иконников B.C. Время Екатерины И. Киев, 1881. - Вып.1-2. - 565 е.; Вып.3-4. - 509 с.

189. Иконников B.C. Сенат в царствование Екатерины II. История проекта Екатерины II о новом положении Сената.// Русский архив. 1888. - Т. 1. - С. 17-42.

190. Иконников B.C. Значение царствования Екатерины И. Киев, 1897. - 104 с.

191. Иконников B.C. Екатерина II как историк.// Русский архив. -1911. №7. - С.305-316.

192. Ильин В.В. Панарин A.C. Ахиезер A.C. Реформы и контрреформы в России. Циклы модернизационного процесса". М.: МГУ, 1996. - 381 с.

193. Илюшечкин В.П. Система и структура добуржуазной частнособственнической эксплуатации. М.:, 1980. - Вып.1. - 216 с.

194. Илюшечкин В.П. Политические структуры древности и средневековья: сравнительно-исторический аспект.//Система государственного феодализма в России. М.: Ин-т российской истории РАН, 1993. - С. 18-39.

195. Историческое обозрение водворения иностранных поселенцев в России. // Журнал Министерства государственных имуществ. 1854. - Сентябрь. - С.35-78.

196. История и статистика колоний иностранных поселенцев в России. // Журнал Министерства государственных имуществ. -1854. Октябрь. - С. 1-34.

197. История Европы. М.: Наука, 1993. - Т.З - 656 с.

198. История Европы. М.: Наука, 1994. - Т.4. - 509 с.

199. История Правительствующего Сената за двести лет. 1711-1911. СПб., 1911. - Т.2. - 806 с.

200. История философии: Запад-Россия-Восток. Кн.вторая: Философия XV-XIX вв. / Под ред. Н.В.Мотрошиловой. М.: "Греко-латинский кабинет" Ю.А.Шичалина, 1996. -557 с.

201. Кабузан В.М. Немецкое население в России XVIII начала XIX века. //Вопросы истории. - 1989. - №12.

202. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М.: Наука, 1991. - 126 с.

203. Карацуба И.В. Рец. // Вопросы истории. 1994. - №9. - С. 180-182. - Рец. на кн.: Leonard C.S. Reform and Regicide. - Bloomington and Indianapolis, 1993.

204. Кареев Н.И. История Западной Европы в новое время. СПб., 1904. - T.I. - 416 с.

205. Кареев Н.И. История Западной Европы в новое время. СПб., 1913. - T.III. - 680 с.

206. Ю.Каштанов С.М. О типе Русского государства в XIV-XVI вв. // Чтения памяти

207. В.Б.Кобрина. "Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма". Тезисы докладов и сообщений. М.: РГГУ, 1992. - 85 - 91.211 .Кизеветтер A.A. Императрица Екатерина II как законодательница.// Исторические очерки. М., 1912. - С.274-283.

208. Кизеветтер A.A. Посадская община в России XVIII столетия" М., 1903. - 810 с.

209. Кизеветтер A.A. Городовое положение Екатерины II 1785 г. Опыт исторического комментария." М., 1909. - X, 473 с.

210. Кизеветтер A.A. Первое пятилетие правления Екатерины II.// Сборник статей, по священный П.Н.Милюкову. Прага, 1929. - С.308-325.

211. Кизеветтер A.A. Исторические силуэты: Люди и события. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.-477 с.

212. Кислягина Л.Г. Канцелярия статс-секретарей при Екатерине И. // Государственные учреждения России XVI-XVIII вв. М.: МГУ, 1991. - С.

213. Киссель М.А. К уяснению философско-исторического смысла преобразований Петра Великого. // Из истории реформаторства в России. Философско-исторические очерки. М., 1991.

214. Клаус A.A. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России. СПб., 1869. - XII, 456, 102 с.

215. Клепатский П.Г. Императрица Екатерина II. Одесса, 1912. - 44 с.

216. Клокман Ю.Р. Социально-экономическая история русского города второй половины XVIII века. М.: Наука, 1967. - 335 с.221 .Клочков М.В. Очерки правительственной деятельности времени Павла I. -Пг., 1916. -628 с.

217. Клочков М.В. Наказ императрицы Екатерины II в судебной практике.//Сборник статей в честь М.К.Любавского. Пг.,1917.- С.1-18.

218. Ключевский В.О.Курс русской истории. М.: Мысль, 1989. - 4.IV. - 398 с.

219. Юпочевский В.О. Афоризмы, исторические портреты и этюды. Дневники. М.: Мысль, 1993.-415 с.

220. Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М.: Иидрик, 1993. - 528 с.

221. Кобрин В.Б. Иван Грозный. М.: Московский рабочий, 1989. 175 с.

222. Кобрин В.Б., Юрганов А.Л. Становление деспотического самодержавия в средневековой Руси (К постановке проблемы)//История СССР. -1991. №4. - С.54-64.

223. Ковалевский П.И. Император Петр III, император Павел I. СПб., 1906. - 314 с.

224. Ковальченко И.Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований: Заметки и размышления о новых подходах.// Новая и новейшая история. 1995. -№1.

225. Козинцева Р.И. От тарифа 1724 г. к тарифу 1731 г.// Вопросы генезиса капитализма в1. России.-Л.:, 1964.231 .Козлов И. Императрица Екатерина Великая. СПб., 1904. - 44 с.

226. Козловский В.В., Уткин А.И., Федотова В.Г. Модернизация: от равенства к свободе. Спб.:, 1995. 278 с.

227. Кологривов С.Н. Новонайденный труд Екатерины Великой.// Русский архив. 1908. -№6. -С. 169-177.

228. Колотов П.С. Деяния Екатерины II. СПб., 1811. - Ч. 1-4.

229. Комиссаренко А.И. Хозяйство монастырских вотчин и секуляризационная реформа в России. 20-е 60-е гг. XVIII в.: Историографический и источниковедческий анализ. -М.: МГИАИ, 1985.-96 с.

230. Комиссаренко А.И. Русский абсолютизм и духовенство в XVIII веке. М.: Изд-во ВЗПИ, 1990. - 202 с.

231. Кони Ф. История Фридриха Великого. М.: Алгоритм, 1997. - 507 с.

232. Конисский Г. История Русов. М., 1846. - 263 е., 45 с.

233. Коркунов Н.М. Два проекта преобразования Сената второй половины царствования Екатерины II. СПб., 1899.241 .Корнилов A.A. Курс истории России XIX века. М.: Высшая школа, 1993. - 446 с.

234. Корнилович O.E. Записки императрицы Екатерины П.Внешний анализ текста. Томск, 1912.

235. Корякина Е.П. Идеология абсолютизма и политические взгляды П.И.Шувалова. // Вестник МГУ. Сер.8. - История. -1991. - №5. - С. 19-25.

236. Корякина Е.П. П.И.Шувалов и кредитная политика русского правительства в 50-х гг. XVIII в. // Труды Государственного исторического музея. М.: ГИМ, 1992. - Вып.80. - С.98-106.

237. Костомаров Н.И. Императрица Елизавета Петровна. // Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее важнейших деятелей. Кн.Ш. - Вып.7. - 700 с.

238. Краснобаев Б.И. Очерки русской культуры XVIII в. М.: Просвещение, 1987. - 320 с.

239. Кричевцев М.В. Кабинет Елизаветы Петровны и Петра III. Новосибирск:, 1993. - 102 с.

240. Куломзин А. Финансовой управление в царствование Екатерины II. // Юридический вестник. 1869. - №2-3.

241. Кун Т. Структура научных революций. М.:, 1975. - 288 с.

242. Курляндский И.А. Анна Иоанновна. // На Российском престоле: монархи Российские после Петра Великого. М.: Интепракс, 1993. - С. 107- 162.

243. Курукин И.В. Петр II. // На Российском престоле: монархи Российские после Петра Великого. М.: Интерпракс, 1993. - С.65-106.

244. Лавринович М.Б. Жалованная грамота городам 1785 года и развитие русского города в конце XVIII века. Дипломная работа. М.: РГГУ., 1997. -203 с.

245. Лапин В.Г. Семеновская история. Л.: Лениздат, 1991. - 251 с.

246. Лаппо-Данилевский A.C. Очерк внутренней политики Екатерины II. Спб., 1898. - 62 с.

247. Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России в XVIII в. СПб., 1887. - Т. 1.- 424 с.

248. Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1914. М.: Русский путь-Полиграфресурсы, 1995. -548 с.

249. Лефорт A.A. История царствования императрицы Екатерины Второй. М., 1837. - 4.15.258Литвак Б.Г. Очерки источниковедения массовой документации XIX начала XX вв. -М.: Наука, 1979.-294 с.

250. Литвак Б.Г. Социальные катаклизмы и общественный прогресс (реплика к постановке и изучению проблемы).//Реформы в России ХУ1-Х1Х вв. М.: Ин-т российской истории РАН, 1992.

251. Лотман Ю.М. "Договор" и "вручение себя" как архетипические модели культуры.// Проблемы литературной типологии и исторической преемственности./Ученые записки Тартуского гос.ун-та. Тарту, 1981. - С.3-16.

252. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Отзвуки концепции "Москва Третий Рим" в идеологии Петра Первого.//Художественный язык средневековья. - М.: Наука, 1982. - С.236-249.

253. Любавский М.К. Русская история XVIII в. М., 1913. - 4.1.

254. Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. М.:Госполитиздат, 1956. - Т. 1. -647 с.

255. Мавродин В.В. Экономический рост России, внутрення и внешняя политика царизма в конце XVII первой половине XVIII века. - М.:, 1957. - 68 с.

256. Максимович Г.А. Выборы и наказы в Малороссии в Законодательную комиссию 1767. -Нежин, 1917.

257. Малов В.М. Ж.-Б.Кольбер: Абсолютистская бюрократия и французское общество. -М.: Наука, 1991.-240 с.

258. Маньков А.Г. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII в. -М.;Л.:, 1962.

259. Маньков А.Г. Крепостное право и дворянство в проекте уложения 1720-1725 гг.// Дворянство и крепостной строй России ХУТ-ХУШ вв. М.: Наука, 1975. - 159-180.

260. Маньков А.Г., Чистяков О.И. Введение.// Российское законодательство Х-ХХ вв. М.: Юриздат, 1986. - Т.4. - С.5-26.

261. Маркевич А.И. Южная Русь при Екатерине II. Одесса, 1893. - 2, 31 с.

262. Масси Р.К. Петр Великий. Пер. с англ.Н.Л.Лужецкой. Смоленск: Русич, 1996. - Т.1.-464 е.; Т.2. - 464 с. ; Т.З. - 480 с.

263. Медушевский А.Н. Рец.// Советский архивы. 1982. - №1. - С. - Рецензия на книгу: Peterson С. Peter the Great's Adminisrative and Judicial Reforms: Swedish Antecedents and the Process of Reception. - Stockholm, 1979.

264. Медушевский А.Н. Развитие аппарата управления в России первой четверти XVIII в.// История СССР. 1983. - №6.

265. Медушевский А.Н. Петровская реформа государственного аппарата: цели, проведение, результаты.// Реформы второй половины XVII-XX вв.: подготовка, проведение, результаты. М., 1989.

266. Медушевский А.Н. Государственный строй России периода феодализма (XV-XIX вв.). Научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН, 1989. - 61 с.

267. Медушевский А.Н. Реформы Петра Великого в стравнительно-исторической перспективе.// Вестник высшей школы. 1990. - №2.

268. Медушевский А.Н. Административные реформы в России XVIII-XIX вв. в сравнительно-исторической перспективе. Научно-аналитический обзор. М.: Инион, 1990. -46 с.

269. Медущевский А.Н. Формирование российской государственности.// Наше отечество: Опыт политической истории. М.: Терра, 1991. - Т. 1. - С.39-75.

270. Медушевский А.Н. Табель о рангах как предмет сравнительно-источниковедческого исследования.// Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М.: Ин-т истории СССР АН СССР, 1991. С.161-182.

271. Медушевский А.Н. Реформы Петра I и судьбы России. Научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН, 1994. 55 с.

272. Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России. М.: Текст, 1994. - 319 с.

273. Межуев В.М. Россия все еще в пути. //Родина. 1997. - №9. - С. 10-15.

274. Мейер М.С. Османская империя в XVIII веке: Черты структурного кризиса. М.: Наука, 1991.-262 с.

275. Миллер А.Ф. Мустафа-паша Байрактар. Османская империя в начале XIX в. М.; Л., 1947. - 508 с.

276. Миллер Г.Ф. Сочинения по истории России. Избранное. М.: Наука, 1996. - 448 с.

277. Милюков П.Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого. СПб., 1905. - 14, 679 с.

278. Милюков П.Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991. - 528 с.

279. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. М.: Прогресс, 1995. - Т.З. - 478 с.

280. Мир русской усадьбы. Очерки. М.:Наука, 1995. - 294 с.

281. Миронов Б.Н. Русский город в 1740-1860-е гг.: демографическое, социальное и экономическое развитие. Л.: Наука, 1990. - 272 с.

282. Моряков В.И. Русское просветительство второй половины XVIII века. М.: МГУ, 1994. -216 с.

283. Муравьев В.А. Абсолютизм./Ютечественная история. История России с древнейших времен до 1917 года. / Энциклопедия. М.: Изд-во"Большая росс.энциклопедия", 1994.-Т.1.-С. 14-16.

284. Мыльников A.C. Искушение чудом: "Русский принц и самозванцы". Д.: Наука, 1991. -268 с.

285. Назаревский В.В. Царствование императрицы Екатерины II. М., 1913.-80 с.

286. Наумов В.П. Организация и внутриполитическая деятельность Конференции при Высочайшем дворе (1756-1762 гг.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М.: МГИАИ, 1991. - 24 с.

287. Наумов В.П. Елизавета Петровна. // Вопросы истории. 1993. - №5. - С.51- 72.

288. Наумов В.П. Удивительный самодержец: загадки его жизни и царствования. // На российском престоле: монархи российские после Петра Великого. М.: Интерпракс, 1993.- 281-326.

289. Наумов В.П. Волков Дмитрий Васильевич. // Отечественная история с древнейших времен до 1917 года. Энциклопедия. М.Изд-во "Большая росс.энциклопедия", 1994. - Т.1. - С.439.

290. Недосекин В.И. Об изучении наказов в законодательную комиссию 1767 т. II Источниковедение отечественной истории. 1979 год. М.: Наука, 1980. - С. 192-205.

291. Нестеров С. Екатерина Вторая. СПб., 1904.

292. Носов Б.В. О праве распоряжения феодальной земельной собственностью в 60-70-е гг. XVIII в.// Проблемы истории СССР. М.:, 1983. - Вып.ХШ.

293. Носов Б.В. Политика правительства в отношении феодального землевладения в 30-70-е гг. XVIII в. Автореферат кандидатской диссертации. М.: МГУ, 1985. - 25 с.

294. ЗОЗ.Оболенский Г.Л. Павел I. Исторический роман. М.: Московский рабочий, 1990. - 339 с.

295. Окунь С.Б. Дворцовый переворот 1801 г. в дореволюционной литературе. // Вопросы ■■ истории. 1973. -№11.- С.34-52.305.0кунь С.Б. История СССР: Лекции. Часть I. Конец XVIII начало XIX века. Д.: ЛГУ, 1974.- 222 с.

296. Б.Павленко Н.И. История металлургии в России XVIII в. М.: Изд-во АН СССР, 1962. -566 с.

297. Павленко Н.И. Полудержавный властелин. М.: Современник, 1988. - 384 с.

298. Павленко Н.И. Петр Великий. М.: Мысль, 1990. - 591 с.

299. Павленко Н.И. Екатерина Великая. //Родина. 1995. - №10-11; 1996. - №1-3, 6, 9-10, 12; 1997. №9.

300. Павлов-Сильванский Н.П. Очерки по русской истории XVIII-XIX вв. СПб., 1910. -401 с.

301. Павлова-Сильванская М.П. "Учреждение о губерниях" 1775 г. и его классовая сущность. Кандидатская диссертация. М.:, 1964.

302. Павлова-Сильванская М.П. Социальная сущность областной реформы Екатерины II. // Абсолютизм в России. М.: Изд-во АН СССР, 1965. - С.460-491.

303. Павлова-Сильванская М.П. К вопросу об особенностях абсолютизма в России.// История СССР. 1968. - №4. - С.71 -85.

304. Павлова-Сильванская М.П. Аннотированная библиография иностранной литературы о Петре I (1947-1970 гг.)// Россия в период реформ Петра I. М.:, 1973.

305. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект пресс, 1997. - 270 с.

306. Пажитнов К.А. Проблема ремесленных цехов в законодательстве русского абсолютизма. М.:, 1952. - 211 с.

307. Панеях В.М. Холопство в первой половине XVII века. Л.: Наука, 1984. - 261 с.

308. Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ. Л.:Наука, 1984. - 204 с. ЗЗЬПанченко A.M. Церковная реформа и культура петровской эпохи. // XVIII век.

309. Сборник 17. Спб.: Наука, 1991. - С.3-16. 332.Пархом Е.С. Торгово-промышленная политика Верховного тайного совета (1726-1730 гг.). Автореферат кандидатской диисертации. - Л., 1949. - 20 с.

310. Петрова В.А. Политическая борьба вокруг сенатской реформы 1763 г. // Вестник ЛГУ. -История, язык, литература. 1967. - Вып.2. - №8. - С.57-63.

311. Петросян Ю.А. Османская империя: могущество и гибель. Исторические очерки. М., 1990.-278 с.

312. Пивоваров Ю.С. Политическая культура и политическая система России от принятия христианства до петровских реформ.// Мир России. 1993. - №1.

313. Писаревский Г.Г. Из истории иностранной колонизации в России в XVIII в. М., 1909. -XI, 340, 84 с.

314. Писаревский Г.Г. Внутренний распорядок в колониях Поволжья в XVIII в. при Екатерине II. Варшава, 1914.-48, XLV с.

315. Писаревский Г.Г. Хозяйство и форма землевладения в колониях Поволжья в XVIII и первой половине XIX в. Ростов-на-Дону, 1916.-4, 116, XXX с.

316. Писаренко A.A. Правительственное законодательство по крестьянскому вопросу во второй половине XVIII в.// История крестьянства России с древнейших времен до 1917 г. М.: Наука, 1993. - Т.З. - С.266-273.

317. Пичета В. А. Наказы украинских городов в 1767 г. // Украинская жизнь. Кн. 10. - 1915.

318. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М.: Высшая школа, 1993. - 736 с.

319. Погодин М.П. Историко-критические отрывки. М., 1846. - Т. 1. - 4, 2, 447 с.

320. Покровский В.И. Екатерина II, ее жизнь и сочинения. М., 1910. - 221 с.

321. Полетаев Н. Наказ императрицы Екатерины П.//Журнал Юридического общества. -1895. Кн. 10. - С.93-128.

322. Поляков Л.В. Модернизационный процесс в России: социальные сдвиги и кризисы идентичности. Автореферат дисс.докт.филос.наук. М.:, 1994. - 48 с.

323. Полянский Ф.Я. Городское ремесло и мануфактура в России XVIII века. М.:, 1960. -200 с.

324. Померанц Г.С. Долгая дорога истории.// Знамя. 1991. - №11. - С. 177-198.

325. Посконин B.B. Политико-правовое содержание Наказа Екатерины И. // Актуальные вопросы истории политических и правовых идей. М.:ВЮЗИ,1987. -С.66-78.

326. Пресняков А.Е. Правительствующий Сенат в XVIII столетии.//Журнал Министерства юстиции. -1911.- №3. С.4-40.

327. Пресняков А.Е. Лекции по русской истории. М.: Соцэкгиз, 1938. - Т.1. - 279 с.

328. Протасов Г.А. Дворянские проекты 1730 года. (Источниковедческое изучение).// Источниковедческие работы. Тамбов, 1971. - Вып. 2.

329. Прохоров М.Ф. Крепостное крестьянство России в 1750 начале 1770-х годов. Автореферат докторской диссертация. - М.: РГГУ, 1998. - 39 с.

330. Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. М.: Наука, 1991. - 390 с.

331. Пушкарева Н.Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X -начало XIX в.). М.: Ладомир, 1997. - 381 с.

332. Пушкин A.C. Заметки по русской истории XVIII века. // Полное собрание сочинений в десяти томах. Л.: Наука, 1978. Т.VIII. - С.89-93.

333. Рабцевич В.В. Сибирский город в дореформенной системе управления. Новосибирск. 1984.- 197 с.

334. Развитие русского права в XV первой половине XVII в. - М.: Наука, 1986. - 288 с.

335. Рахматуллин М.А. Комментарии к двадцать третьему и двадцать четвертому томам "Истории России с древнейших времен" С.М.Соловьева. // Соловьев С.М. Сочинения. М.: Мысль, 1993. - Кн.ХИ. - 627-646.

336. Редин Д.А. Классы и сословия в Крестьянской войне 1773-1775 гг.: мастеровые и работные люди Уральских заводов. // Реализм исторического мышления. Проблемы отечественной истории периода феодализма. Чтения, посвященные памяти

337. А.Л.Станиславского. М.МГИАИ, 1991. - С.209-211.

338. Репин H.H. Внешняя торговля России через Архангельск и Петербург в 1700 начале 60-х гг. XVIÏI века. Автореферат докторской диссертации. - Л.: ЛОИИ, 1985. - 40 с.

339. Реформатор. Русские о Петре Т. Опыт аналитической анталогии. Сост. А.А.Кара-Мурза, Л.В.Поляков. Иваново: Фора, 1994. - 320 с.

340. Реформы в России XVI-XIX вв. Сборник статей. М.: Ин-т росс.истории РАН, 1992.222 с.

341. Рождественский C.B. Очерки по истории систем просвещения в России в XVIII-XIX веках.-СПб., 1912.-Т.1.-2,Х,680с.

342. Романович-Славатинский A.B. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. СПб., 1870.-588 с.

343. Романовский В.Е. Императрица Екатерина II. Тифлис, 1896. - 4, 68 с.

344. Романовский В.Е. Наказ Екатерины II.- Тифлис, 1899. 2, II, 56 с.

345. Рубинштейн Н.Л. Уложенная комиссия 1754-1766 гг. и ее проект нового уложения "О состоянии подданных вообще". // Исторические записки, М.:Изд-во АН СССР, 1951. Т.38. - С.227-240.

346. Рындзюнский П.Г. Городское гражданство дореформенной России. М.:, 1958. - 559 с.

347. Санин Г.А. Петр I дипломат. Великое посольство и Ништадтский мир.// Российская дипломатия в портретах. - М.: Международные отношения, 1992. - С. 14-47.

348. Сафонов М.М. Конституционный проект Н.И.Панина Д.И.Фонвизина. // Вспомогательные исторические дисциплины. - Л.: Наука, 1974. - Т.VI. - С.261-280.

349. Сафонов М.М. Записка А.А.Безбородко о потребностях империи Российской. // Вспомогательные исторические дисциплины. Л.: Наука, 1983. - T.XIV. - С. 180-195.

350. Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX вв. Л.: Наука, 1988. - 249 с.

351. Сахаров А.Н. Дискуссии в советской историографии: убитая душа науки. //Советская историография. М.: РГГУ, 1996. - С. 124-161.

352. Семевский В.И. Пожалования населенных имений при императоре Павле I. // Русская мысль. 1882.-№12.

353. Семевский В.И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века. -СПб., 1888. Т.1- III, 512 е.: Т.2. - 625 с.

354. Семевский В.И. Крестьяне в царствование Екатерины И. Спб.,1881. - T.l. - III, 504 с.; СПб., 1901.-865 с.

355. Семевский М.И. Первый год царствования Елизаветы Петровны. 1741-1742 гг. // Русское слово. -1859. Кн.6.

356. Семевский М.И. Царствование Елизаветы Петровны. 1743 г. //Русское слово. 1860. -Кн.1.

357. Семенникова JI.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М.Интерпракс, 1994. -604 с.

358. Середа Н.В. Городовые магистраты последней четверти XVTII в.: источниковедческое исследование по материалам Тверской губернии. Кандидатская диссертация. М.: РГГУ. 1994. - 194 с.

359. Сивков К.В. Финансовая политика Екатерины TI. // Три века. СПб., 1913. - T.IV. -С.488-500.

360. Симкин Л. Закон и право. // Новый мир. 1992. - №1.

361. Система государственного феодализма в России./ Сборник статей. /Ред.коллегия: А.М.Анфимов, Л.В.Данилова (отв.редактор), С.Ю.Королева. М.: Ин-т росс.истории РАН, 1993. - 452 с.

362. Скоробогатов A.B. Павел I в отечественной историографии XIX начала XX вв. Кандидатская диссертация. - Казань, 1996. - 190 с.

363. Смагина Г.И. Академия наук и российская школа: вторая половина XVIII в. Спб.: Наука, 1996.- 163 с.391 .Сокольский М.Н. Неверная память: герои и антигерои России. М.: Московский рабочий, 1990. - 351 с.

364. Соловьев С.М. Публичные чтения о Петре Великом. М.: Наука, 1984. -232 с.

365. Соловьев С.М. Сочинения. М.: Мысль, 1991 - 1995. - Kh.VII - XV.

366. Сорокин Ю.А. Российский император Павел I. Кандидатская диссертация. Томск, 1989.-190 с.

367. Сорокин Ю.А. Отечественная историография о личности российского императора Павла Первого. // Проблемы исторических наук. Омск: Омский гос.ун-т, 1992. -С.61-80.

368. Сорокин Ю.А. Павел I: Личность и судьба. Омск: Омский госуниверситет, 1996. 211 с.

369. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб., 1902. - Т.2. - 852 стб.

370. Стам С.М. Средневековый город и развитие социальной структуры средневекового города. // Классы и сословия средневекового общества. М.: МГУ, 1988. - С.40-49.

371. Стариков Е. От Ивана до Петра. // Знамя. 1992. - №5. - С. 193-208.

372. Строев В.М. Бироновщина и Кабинет министров. М., 1909. - 4.1; М.,1910. - 4.2. - 207 с.

373. Сумароков П.И. Обозрение царствования и свойств Екатерины Великой. СПб., 1832. - 4.1. - 263 е.; 4.2. 240 е.; 4.3. - 257 с.

374. Сюч Е. Три исторических региона Европы. // Центральная Европа как исторический регион. М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1996. - С. 147-265.

375. Танненберг Г. Жизнь Екатерины И. СПб., 1804. - 203 с.

376. Тарановский Ф.В. Политическая доктрина в Наказе императрицы Екатерины П.//Сбор-ник статей по истории права, посвященный М.Ф.Владимирскому-Буданову. Киев, 1904. С.44-86.

377. Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII первой половины XIX в. - М.: Наука, 1991.- 288 с.

378. Тартаковский А.Г. Павел I. //Романовы. Исторические портреты. 1762-1917. М.: Армада, 1997. С.121-222.

379. Теличенко В. Сословные нужды и желания малороссиян в эпоху Екатерининской комиссии. // Киевская старина. 1890. - №10, 11, 12; 1891. - №1, 2.

380. Тимирязев В.А. Шестимесячное царствование Петра III. Историко-биографический очерк.// Исторический вестник. 1903. - Т.91, 92.

381. Торке Г.-Й. Так называемые "земские соборы" (к вопросу о сословно-представительной монархии в России).// Спорные вопросы отечественной истории XI-XVTO вв. 4тения памяти А.А.Зимина. М.: МГИАИ, 1990. С.263-266.

382. Три века. Россия от Смуты до нашего времени. Исторический сборник под ред. В.В.Каллаша. М., 1912. - Т.3-4. - 574 с.

383. Трифонов В.В. Гвардия. // Отечественная история с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. Т.1. - М.: Изд-во "Большая росс.энциклопедия", 1994. - С.518.

384. Троицкий С.М. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII веке. М.: Наука, 1966. - 275 с.

385. З.Троицкий С.М. Борьба посадов против фискальной политики русского абсолютизма в 20-х годах XVTII в.// Города феодальной России. М.:, 1966.4Н.Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в.: Формирование бюрократии. М.: Наука, 1974. - 395 с.

386. Троицкий С.М. Россия в XVIII веке. М.: Наука, 1982. - 253 с.

387. Туган-Барановский М.И. Основы политической экономии. Изд.5. - Пг., 1918. - 540 с.

388. Уланов В.Я. Преобразования управления при Петре Великом.//Три века: Россия от Смуты до нашего времени. М., 1912. Т.3-4. - С.242-263.

389. Фаизова И.В. Материалы Герольдмейстерской конторы как источник по истории Российского дворянства XVIII столетия. Саратов: Приволжское книжное изд-во, 1990. - 60 с.

390. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М.: Прогресс, 1987. - T.III. -831 с.

391. Федосов И.А. Абсолютизм.// Очерки русской культуры XVIII века. М.: МГУ, 1987. -4.2.-7-20.421 .Филиппов А.Н. История Сената в правление Верховного тайного совета и Кабинета. -Юрьев, 1895. XII, 486 с.

392. Филиппов А.Н. Кабинет министров и его сравнение в Верховным тайном совете. -Юрьев, 1898. 45 с.

393. Филиппов А.Н. К вопросу о первоисточниках Жалованной грамоты дворянству 21 апреля 1785 г. //Известия АН СССР. Сер. VI. - Т.ХХ. -(№5/6,7/8) - Л., 1926. - С.423-444, 479-498.

394. Фирсов H.H. Петр III и Екатерина II. Пг.; М., 1915. - 108 с.

395. Флоровский A.B. К истории текста Жалованной грамоты дорянству 1785 г.//Русский исторический журнал. -1917.- Кн.3/4. С. 186-194.

396. Флоря Б.Н. "Служебная организация" и ее роль в развитии феодального общества у восточных и западных славян.// Отечественная история. 1992. - №2.

397. Флоря Б.Н. Государственная власть и формирование духовного сословия в средневековой России.//Сословия и государственная власть в России. XV- середина XIX вв. Тезисы докладов. М., 1994. - 4.II. - С. 158-164.

398. Французское просвещение и революция. М.: Наука, 1989. - 272 с.

399. Фроянов И.Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. -Л. ЛГУ, 1980. -256 с.

400. Хомяков A.C. О старом и новом. Статьи и очерки. М.: Современник, 1988. - 462 с.

401. Хорос В.Г. Русская история в сравнительном освещении. Пособие для учащихся старших классов с углубленным изучением истории, гимназий и лицеев. М.: Аспект пресс, 1994.- 191 с.

402. Чаадаев П.Я. Статьи и письма. М.Современник, 1987. - 330 с.

403. Чайковская О.Г. Как любопытный скиф: Русский портрет и мемуаристика XVIII века. -М.: Книга, 1990. 293 с.

404. Черепнин Л.В. Русская палеография. М.: Госполитиздат, 1956. - 616 с.

405. Черепнин Л.В. Земские соборы Русского государства XVT-XVII вв. М.: Наука, 1978. -416 с.

406. Черкассов А. Либеральные реформы в России. // Вестник новой литературы. -М.'.Новая литература, 1990. Вып.2. - С.226-242.

407. Черникова Т.В. "Государево слово и дело" во времена Анны Иоанновны. // История СССР. 1989. - №5. - С. 155-163.

408. Чернов А.В. Государственные учреждения России в XVIII веке (законодательные материалы): Справочник. М.: МГИАИ, I960. - 579 с.

409. Чечулин Н.Д. Проект императорского совета в первый год царствования Екатерины II. // Журнал Министерства народного просвещения. 1894. - Март. - С.68-88.

410. Чечулин Н.Д. Очерки по истории русских финансов в царствование Екатерины II. -СПб., 1906. 2, И, 380 с.

411. Чиж В.Ф. Император Павел I. //Вопросы философии и психологии. Кн.88-90. - СПб., 1907.

412. Чистович И.А. Историческая записка о совете в царствование императрицы Екатерины И.-СПб., 1870.-74с.

413. Шильдер Н.К. Император Павел Первый. СПб., 1901. - 606 с.

414. Шильдер Н.К. Император Александр Первый. СПб., 1904. - Т. 1.

415. Шишкин И. События в Петербурге в 1740 и 1741 гг. СПб., 1858.

416. Шмидт С.О. Проект П.И.Шувалова 1754 г. "О разных государственной пользы способах". //Исторический архив. 1962. - №6. - С. 100-118.

417. Шмидт С.О. Внутренняя политика царизма в 1725-1762 гг. М.: Изд-во АН СССР, 1962. - 33 с.

418. Шмидт С.О. Проект П.И.Шувалова о создании в России высшей военной школы (1755 г.). // Вопросы военной истории России: XVIII и первая половина XIX веков. М.:, 1969. - С.390-404.

419. Shmidt S.O. La politique intérieure du tsarisme au milieu du XVIII-e siecle. Annales. Economies. Sociétés. Civilisations. P., #1. - P.95-110

420. Шмидт С.О. Внутренняя политика России середины XVIII века.// Вопросы истории. -1987.-№3.-42-58.

421. Шмидт С.О. Политика просвещенного абсолютизма в России середины XVIII века.// Россия и Испания: историческая ретроспектива. М., 1987. - С.261-286.

422. Шпилевский М.М. Политика народонаселения в царствование Екатерины И. Одесса, 1871.- 178 с.

423. Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект пресс, 1996. - 416 с.

424. Шумигорский Е.С. Очерки из русской истории. Императрица- публицист. СПб., 1887. -67 с.

425. Шумигорский Е.С. Император Павел 1. Жизнь и царствование. СПб., 1907. - 214, 38 с.

426. Щебальский П.К. Политическая система Петра III. М.:, 1870. - 184,76 с.

427. Щербина Н. Эпизод при выборах в законодательную комиссию 1767 г. // Киевская старина. 1896. -Кн.8.

428. Эйдельман Н.Я. Мемуары Екатерины II, одна из раскрытых тайн самодержавия. //

429. Юрганов А.Л. У истоков деспотизма. // История отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России IX начала XX в. - М.: Политиздат, 1991. - С.34-75.

430. Юрганов А.Л. Удельно-вотчинная система и традиция наследования власти и собственности в средневековой России.// Отечественная история. 1996. - №3. - С.93-114.

431. Юрганов А.Л. Опричинина и Страшный суд //Отечественная история. 1997. - №3. -С.52-75.

432. Юхт А.И. Русские деньги от Петра Великого до Александра I. М.: Финансы и статистика, 1994. - 336 с.

433. Яблочков М. История дворянского сословия в России. СПб., 1876. - 719 с.

434. Яковлев С.Е. Частно-предпринимательская деятельность П.И.Шувалова и отмена внутренних таможен. // Мир источниковедения. (Сборник в честь С.О.Шмидта. -М.; Пенза: РГГУ, 1994. С.88-93.

435. Янов A.JI. Одиссея русской автократии. // Перспектива. 1991. - №2.

436. Янов А.Л. Три лика "русского деспотизма". Российская политическая традиция в зеркале западной историографии. // Свободная мысль. 1992. - №10.

437. Alexander J. Catherine the Great. Life and Legend. Oxford. 1989. - 418 p., XII p.

438. Almedingen E. Catherine, Empress of Russia. N.Y., 1961

439. Anderson M.S. Poltava and Europe. //. Peter the Great Transforms Russia. Ed. by J.Cracraft. Lexington, MA; Toronto, 1991. - P.37-44.

440. Anderson P. Lineages of the Absolutist State. London, N. Y. ,1979. - 573 p.

441. Bartlett R.P. Human Capital. The Settlement of Foreigners in Russia. 1762-1804. -Cambridge Univ.press, 1979. XVI, 358 p.

442. Bartlett R.P. Catherine II's Draft Charter to the State Peasantry.// Canadian-American Slavic Studies. 23. - Spring. - 1989.

443. Black C.E. The Dynamics of Modernization. A Study in Comparative History. -N.Y.,Evanston & London Harper & Row, Publ., 1966. 207 p.

444. Black J. A Military Revolution? Military Change and European Society, 1550-1800. -NJ., 1991.

445. Black J. Eighteenth Century Europe. 1700-1789. L. 1990. - 459 p.

446. The Developement of the USSR. An Exchange of Views. Seattle, 1964.

447. Brennan J.F. Enlightened Despotism in Russia. The Reign of Elisabeth, 1741-1762. N.Y., 1987.481 .Castera J. The Life of Catherine II. L., 1800. - Vol. 1 -3.

448. Clendenning Ph., Bartlett R. Eighteenth Century Russia: A Select Bibliography of Works Published since 1955. Newtonville, 1981.-262 p.

449. Cracraft J. The Church Reform of Peter the Great. Stanford, 1971.

450. Cracraft J. The Petrine Revolution in Russian Architecture. Chicago, 1988.

451. Cracraft J. The Church Reform of Peter the Great. //Peter the Great Transforms Russia. Ed. by J.Cracraft., Lexington, Massachusets, Toronto, 1991. P.159-183.

452. Cronin V. Catherine, Empress of All the Russians. L., 1978

453. Cross A.G. "By the Banks of the Thames". Russians in the Eighteenth Century Britain. -Newtonville, Mass., 1980. VIII, 358 p.

454. Cross A.G. By the Banks of the Neva. Chapters from the Lives and Careers of the British in Eighteenth-Century Russia. Cambridge, 1997. - XV, 474 p.

455. Crummey R.O. Aristocrats and Servitors. The Boyar Elite in Russia. 1613-1689. Princeton Univ.press., 1983.

456. Curtiss M. A Forgotten Empress. Anna Ivanovna and her Era. NY., 1974.

457. Dukes P. Catherine the Great and the Russian Nobility. Cambridge, 1967.

458. Emmons T. "Revolution from Above" in Russia/Reflections on Natan Eidel'man's last book and related matters. // Reform in modern Russian history. Progress or cycle? Ed. by T.Taranovski. Cambridge, N.Y., 1995.

459. Freeze G.L. The Russian Levites: Parish Clergy in the Eighteenth Century. Cambridge, MA., 1977.

460. Freeze G.L. The Soslovie (Estate) Paradigm and Russian Social History.// The American Historical Review. 91. - (February 1986.) - P. 11-36.

461. Frisby D. Fragments of Modernity. Theories of Modernity in the Works of Simmel, Kracauer and Benjamin. Cambridge, 1986.

462. Fuhrmann G.T. Tsar Alexis: His Rein and his Russia.- S.I., 1981.

463. Ganshof F.L. Feudalism. L., 1974. - 170 p.

464. Gay Oliva L. Catherine the Great. NY., 1971.

465. Goch G.R. Catherine the Great and Other Studies. L., 1954.

466. Grey J. Catherine the Great. Auticrat and Empress of All Russia. Greenwood, 1975.501 .Griffiths D. "Catherine II: The Republican Empress."// Jahrbucher fur Geschichte

467. Osteuropas. 1973. - Band 21.- Heft 3. - P.323-344.

468. Griffiths D.M. Eighteenth-Century Perceptions of Backwardness: Projects for the Creation of a Third Estate in Catherinian Russia.//Canadian-American Slavic Studies. -13. No4. -1979. - P.452-472.

469. Griffiths D.M. Introduction: The Russian Manufactory in Soviet Historiography.// Hudson H.D. The Rise of the Demidov Family and the Russian Iron Industry in the Eighteenth Century. Newtonville, MA. ,1986. - P. 1-26.

470. Griffiths D.M. To Live Forever: Catherine II, Voltaire and the Pursuit of Immorta lity.//Russia and the World of the Eighteenth Century. Slavica Publ. Inc., 1988. - P.446-468.

471. Griffiths D. Catherine's Charters: a Question of Motivation.//Canadian-American Slavic Studies. 23. - #1. - Spring 1989. - P.58-82.

472. Griffiths D.M. Of Estates, Charters and Constitutions.// Catherine II's Charters of 1785 to the Nobility and the Towns. Bakersfield, 1991. - P.XVII-LXIX.

473. Hampson N. The Enlightenement. An Evalutation of its Assumptions, attitudes and Values.-L., 1990.-304 p.

474. Haslip J. Catherine the Great. A Biography. N.Y., 1971.

475. Hellie R. Slavery in Russia 1450-1725. Chicago & London, 1982. - 810 p.51 l.Hubatsch W. Frederick the Great of Prussia. Absolutism and Administration. L., 1975. -303 p.

476. Hughes L. Sophia Regent of Russia 1657-1704. New Haven & London, 1990. - XVII, 345 p. 513,Ingrao Ch.W. The Hessian mercenary state: Ideas, institutions, and reform under Frederick II, 1760-1785. - Cambridge, 1987. -X, 240 p.

477. Jones R. The Emancipation of the Russian Nobility. Princeton. N.Y., 1973.

478. Jones R.E. Provincial Developement in Russia: Catherine II and Jakob Sievers. New1. Brunswick, 1984.

479. Kamendrovsky V. Catherine II's a Nakaz, State Finance and the Encyclopedic // Canadian American Slavic Studies. Vol. 13. - 1979. - (#4). - P.540-553.

480. Keller S. Beyond the Ruling Class: Strategic Elites in Modern Society. N.Y., 1963.

481. Kochan M. Catherine the Great. Hove, 1976.

482. Kollmann N.S. Review of A.Yanov's "The Origins of Autocracy" //Russian History.- Vol. 10.- pt.l -(1983)-Pp.94-95.

483. Le Goff J. Pour un autre Moyen Age: Temps, travail, et culture en Occident medieval.- Paris, 1977.

484. Leonard C.S. The Reputation of Peter III. //Russian Review. Vol.47.- 1988.- P.263-292.

485. Leonard C.S. Reform and Regicide. Bloomington and Indianapolis, 1993. - 232 p.

486. Lipski A. "The 'Dark Era' of Anna Ivanovna".// American Slavic and East European Review. -15.- 1956.

487. Madariaga I. de Russia in the Age of Cetherine the Great.- New Haven & London, 1981. -XII, 698 p.

488. Madariaga I. Catherine the Great. A Short History. New Haven & London, 1990. - VIII, 240 p.

489. Marker G. Publishing, Printing, and the Origins of Intellectual Life in Russia: 1700-1800. -Princeton, 1985.

490. Massie R.K. Peter the Great: His life and World. N.Y., 1981.

491. McGrew R.E. Paul I of Russia. Oxford, 1992.531 .McGuire L. Catherine the Great. N.Y., 1986.

492. Meehan-Waters B. Autocracy and Aristocracy and the Russian Service Elite of 1730. New Brunswick, N.J., 1982.

493. Neuman-Hoditz R. Katharina die Große. Hamburg, 1988534.01denburg Z. Catherine the Great. N.Y., 1965.

494. Parker G. The 'Military Revolution' a Myth? //Journal of Modern History. - 48.- (1976)

495. Peterson C. Peter the Great's Adminisrative and Judicial Reforms: Swedish Antecedents and the Process of Reception. Stockholm, 1979.

496. Pipes R. Russia under the Old Regime. 2-nd ed. Collier Books, 1992. - XII, 361 p.

497. Poe M. The Moscovite Military Developement in Western Perspective Five Thesis. Manuscript. - 20 p.

498. Raef M. Origins of the Russian Intelligentsia. The Eighteenth-Century Nobility. N.Y., L., 1966. - 248 p.

499. Raeff M., ed. Peter the Great Changes Russia. 2nd ed. Lexington Mass.; Toronto; London, 1972.

500. Raeff M. The Empress and the Vinerian Professor.// Oxford Slavonic Papers. New Series. Vol.VII.- 1974. -P. 18-41.

501. Raeff M. The Well-Ordered Police State and the Developement of Modernity in Seventeenth-and Eighteenth-Century Europe: An Attempt at a Comparative Approach. //The American Historical Review. Vol.80. - #5. - December 1975. - P. 1221-1243.

502. Raeff M. Seventeenth-Century Europe in Eighteenth-Century Russia? /'Slavic Review. 41, #4.-(1982).

503. Raeff M. The Well-Ordered Police State: Social and Institutional Change through Law in the Germanies and Russia, 1600-1800.-New Haven, 1983.

504. RaeffM. Understanding Imperial Russia: State and Society in the Old Regime. N.Y., 1984.

505. Raeff M. Peter's Domestic Legacy: Transformation or Revolution? //Peter the Great Transforms Russia. Ed. by J.Cracraft. D.C.Heath and Company. 1991. - P.286-301.

506. Ragsdale H., ed. Paul I: A Reassessement of His Life and Reign. Pittsburgh, 1979.

507. Ragsdale H. Tsar Paul and the Question of Madness. NY., Westport, Connecticut, L., 1988.

508. Ransel D. The Politics of Catherinian Russia: The Panin Party. New Haven, 1975.

509. Rasmussen K.M. Catherine II and Peter I: The Idea of a Just Monarch. University of California, Berkley. Unpublished doctoral dissertation. 1973. - 300 p.

510. Rasmussen K. Catherine II and the Image of Peter I. // Slavic Review. Vol.37. - #1. - (March 1978) - P.57-69.

511. Reform in modern Russian history. Prigress or Cycle? Ed. by T.Taranovski with the assistance of P.McInnerny. Cambridge. N.Y. 1995.

512. Reform in Russia and the USSR. Ed, by R.O.Crummey. Urbana & Chicago, 1989.

513. Rieber A. The reforming Tradition in Russian History. //Perestroika at the Crossroads. Ed. by A.J.Rieber and A.Z.Rubinstein. N.Y., 1991. - Pp.3-28.

514. Rieber A- The reforming tradition in Russian ans Soviet history: commentary. //Reform in Modern Russian History. Progress or cycle? Ed. by T.Taranovski. Cambridge, N.Y., 1995.

515. Roberts M. The Military Revolution, 1560-1660. Essays in Swedish History. -L., 1967.

516. Ruble B.A. Leningrad: Shaping a Soviet City. Univ. of California Press. 1990. - XXVI, 328p.

517. Riasanovsky N.V. The Image of Peter the Great in Russian History and Thought. N.Y., Oxford, 1985.-IX, 331 p.

518. Scharf C. Katharina II, Deutschland und die deutschen. Mainz. 1995. - 569 p.

519. Sole J. Questions of the French Revolution. A Historical Overview. NY., 1989. - XIII, 316 p.

520. Troyat H. Catherine the Great. Berkley Books, N.Y., 1977. - 432 p.

521. Yanov A. The Origins of Autocracy: Ivan the Terrible in Russian History. Berkeley, 1981.

522. Wirtschafter E.K. Structures of Society: Imperial Russia's "People of Various Ranks". -Nothern Illinois Univ.Press., 1994. XVII, 215 p.

523. Whittaker C.H. The Reforming Tsar: The Redifinition of Aristocratic Duty in Eighteenth Century Russia. //Slavic Review.- Spring. 1992. - P.77-98.

524. Zhivov V.M. Religious Reform and the Emergence of Individual in Russian Seventeenth-Century Literature, in: Religion and Culture in Early Modem Russia and Ucraine. -Nothern Illinois Univ.Press., DeKalb, 1997. P. 184-198.