Публицистика смутного времени: Проблематика, проблема авторской позиции; влияние церковной публицистики конца XU - начала XUI вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.10, кандидат филологических наук Коротченко, Марина Александровна

• Коротченко, Марина Александровна
• кандидат филологических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Коротченко, Марина Александровна

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

ГЛАВА 1. Осмысление причин смуты, ее развития и

преодоления публицистами 1606-1620-х годов

§ 1. Типология публицистики смутного времени

§ 2. Своеволие как основная причина смуты

§ 3. Первый этап смуты — внутреннее разделение личности

3.1. «Временник» Ивана Тимофеева

3.2. «История в память предидущим родом» Авраамия Палицына

3.3. «Иное сказание»

3.4. «Летописная книга»

3.5. «Словеса дней, царей и святителей московских»

Ивана Хворостинина

3.6. «Повести» С.И.Шаховского

§ 4. Образ самозванца в публицистике смутного времени

§ 5. Второй этап смуты — разделение народа, междоусобная

война

5.1. Василий Шуйский — «мнимый царь по себе»

5.2. Крушение иерархии — смешение иерархических

чинов

5.3. Телесная, натуралистическая трактовка разделения

человеческой личности

§ 7. Выводы

ГЛАВА II. Проблема авторской позиции и традиции полемической

церковной публицистики

§ 1. Проблема авторской позиции в публицистике смутного

времени

§ 2. Влияние сочинений Иосифа Волоцкого на исторические

повести о смутном времени

Заключение

Библиография

1. Источники

2. Литература

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Публицистика смутного времени: Проблематика, проблема авторской позиции; влияние церковной публицистики конца XU - начала XUI вв.»

ВВЕДЕНИЕ

Смутное время Московского государства начала XVII века было тяжелым потрясением всей экономической, политической и социальной жизни общества. В это время Россия претерпела безвластие и первую в своей истории гражданскую войну. Смута по праву считается историками рубежом между старым и новым временем, переходным периодом, когда закладывались понятия общественной ответственности и общественных прав, когда общество приучалось действовать самостоятельно и сознательно. Неоднократные царские выборы должны были повлиять на восприятие верховной власти, многочисленные самозванцы и лжецари - на отношение к царю и царскому сану. В ополчениях Прокопия Ляпунова, Минина и Пожарского народ ощутил свою силу, изгнав польско-шведских захватчиков.

Смута - это время обостренной классовой борьбы, первых в русской истории крестьянских войн (Хлопко и Болотникова). Именно в смуту, по мнению С.Ф.Платонова, произошло окончательное падение боярства, смененного дворянством и «лучшими» посадскими людьми. Новая власть опиралась на средние классы общества. В интересах служивого дворянства в начале XVII века был окончательно признан и узаконен крепостной труд. Наступление на крестьянский мир, начатое еще Иваном IV Грозным, его указами об урочных и заповедных летах, было продолжено М.Ф.Романовым, первым царем новой династии, восстановившим действие указов Ивана Грозного и пообещавшим полную отмену знаменитых «урочных лет». Однако, по меткому выражению В.О.Ключевского, «новой династии приходилось иметь дело с иным обществом», «народ утратил политическую выносливость, стал раздражительнее»1. Возможно, именно поэтому XVII век вошел в историю как время народных мятежей. Противоречивость этого времени выражается в том, что появившееся общественное самосознание не нашло выхода в дальнейшей политической жизни России, но оно проявится в расколе и мятежах. Опора власти станет ее оппозицией.

1 Ключевский В.О. Курс русской истории, часть 3, с. 89, собр. соч. в 8 т., т. 3, М., 1957.

Хронологические рамки смутного времени датируются С.Ф.Платоновым: 1598 (избрание земским собором на престол Бориса Годунова) - 1613 гг. (избрание на царствие представителя новой династии М.Ф.Романова). Современные исследователи внесли в хронологию смуты определенные уточнения: 1598— 1617 гг. (Деулинское перемирие с Польшей). Однако нужно отметить, что последствия смуты Россия будет устранять вплоть до петровских преобразований.

Основными экономическими причинами смуты историки считают запустение центра страны, вызванное опричным террором Ивана Грозного, массовое бегство людей на окраины государства. Огромную роль сыграли неурожаи 1601-1603 годов, ставшие своего рода ударом молнии в экономическую бочку с порохом. В деревне было нечем засевать поля, рожь стала продаваться в шесть раз дороже. Только в Москве во время голода погребли на трех больших братских кладбищах 120 тысяч мертвых. Голод обострил и без того серьезные экономические противоречия, привел центр страны к окончательному запустению.

Экономический кризис совпал с кризисом власти: со смертью бездетного Федора Иоанновича (1598 г.) прервалась династия Рюриковичей. Совпадение государственного расстройства с расстройством династии и явилось главным условием возникновения открытой смуты. Для того чтобы бороться с экономическим запустением, было необходимо сильное правительство. Ослабевшая же власть стала игрушкой в руках борющихся классов и сословий, она не смогла более сдерживать и объединять общество.

В своем фундаментальном историческом труде «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII веков» С.Ф.Платонов разделяет смуту на три этапа: 1. 1598-1606 гг. -династическая смута; 2. 1606-1610 гг. - «открытое междоусобие», которое может быть названо временем социальной борьбы^ 3. 1611-1613 гг. - национально-освободительный этап смуты. Доминантой каждого этапа является социальная и классовая борьба определенных групп и слоев общества. Смутное время интересно тем, что в борьбе за власть проявили себя практически все классы русского общества.

Династическая боярская смута развивалась в правление неродовитого, но умного и гибкого политика Бориса Годунова. Еще в царствование Феодора Иоанновича Годунов вступил в борьбу за власть, этим объясняются его столкновения с родовитыми боярскими семьями - Головкиными, Мстиславскими и Шуйскими. После кончины Федора Иоанновича Борис Годунов был избран на царствование земским собором. Сразу после избрания последовала опала бояр Романовых — последних сильных соперников в борьбе за престол.

Борис Годунов взошел на престол в трудное время. Россия впервые пережила общий голод в условиях закрепощения крестьян. Попытки нового царя богатой милостыней и устроением новых работ облегчить положение голодающих не удались. Именно в царствование Годунова, по мнению А.А.Зимина, началось массовое крестьянское движение^ первым проявлением которого было восстание Хлопко (1603 г.)1. Таким образом, Зимин вносит корректировку в концепцию С.Ф.Платонова, отмечая социальный характер смуты уже на первом этапе ее развития.

Критическое отношение общества к новой власти выразилось в слухах о самозванце, о воскресшем царевиче Димитрии, которые впервые появились еще во время выборной борьбы Годунова (1598 г.), с ними связана опала на Романовых, Б.Вельского и В.Щелкалова. Однако апогей этих слухов относится к 1603 году, когда за литовскими рубежами появился беглый монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев, выдававший себя за умершего царевича. Причиной роста слухов о самозванце являлось и то, что обстоятельства смерти последнего представителя династии Рюриковичей, сына Ивана Грозного и Марии Нагой, были туманны и загадочны, общество считало, что Борис Годунов дал приказ убить царевича, чтобы иметь возможность беспрепятственно захватить престол.

Мнения историков о смерти царевича Димитрия противоречивы. Если Р.Г.Скрынников считает более вероятной версию «самозаклания», объясняя ее падучей царевича и тем, что его смерть невыгодна Годунову, поскольку Димитрий был рожден

1 Буганов В.И. А.А.Зимин о социальных движениях в феодальной России, Отечественная история, № 4, 1995, с. 158.

от седьмого брака и, как внебрачный сын, не представлял для нового царя никакой опасности1, то А.А.Зимин справедливо замечает: «...в истории имелись тысячи случаев, когда королевские отпрыски захватывали трон при гораздо менее благоприятных условиях»2. Зимин считает, что следственному делу, на котором строит свою теорию Скрынников, не следует безоговорочно доверять, поскольку «все внимание комиссии направлено было не на выяснение обстоятельств смерти Дмитрия, а на доказательство того, что волнения в Угличе произошли в результате действий Нагих3». Необходимо отметить, что все историки-современники смуты считают Бориса Годунова виновником смерти царевича.

Григорий Отрепьев получил поддержку у населения окраинных северских областей, донского казачества и польского шляхетства, преследовавшего в этой борьбе свои интересы. Успех Лжедмитрия I был полным, укрепленные города сдавались ему без боя, жители принимали присягу новому царю. После смерти Бориса Годунова (1605 г.), царское войско переходит на сторону самозванца, а затем Москва с торжеством принимает своего законного «природного» государя Дмитрия Ивановича.

Однако боярство не могло примириться с властью самозванца и не верило в его царское происхождение. Особенно раздражительными и нетерпеливыми оказались Шуйские, они и стали главными организаторами переворота 17 мая 1606 года. Москвичи поддержали бояр и дворян, поскольку Лжедмитрий I возбуждал недовольство своих подданных несоблюдением православных обрядов, к тому же пришедшие с ним поляки держали себя высокомерно и заносчиво, оскорбляли москвичей. Во время переворота Григорий Отрепьев был убит, труп его, после поругания, сожгли и, смешав пепел с порохом, выстрелили из пушки в сторону польской границы. Советники и сотрудники по борьбе с расстригой провозгласили новым царем Василия Шуйского. По мнению С.Ф.Платонова, Шуйский «получил властьиз рук кружка, считавшего за собой право распоряжаться царством»4.

1 Скрынников Р.Г. Борис Годунов, М., 1978, с. 73.

2 Зимин A.A. В канун грозных потрясений. Предпосылки первой крестьянской войны в России, М., 1986, с. 174.

J Там же, с. 161.

4 Платонов С.Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI-XVII вв., М., 1995,

Вскоре после воцарения Василий Шуйский дал народу «запись», по которой целовал крест, в ней царь клялся, что не станет ничего «делати без собору». В.О.Ключевский считает, что^ поставив Собор на место боярской Думы, Шуйский «хотел избавиться от боярской опеки и стать земским царем»1. И действительно, отношения нового царя и высшей знати были чрезвычайно противоречивыми: с одной стороны, именно в это время Филарет Романов становится патриархом, а с другой стороны, сразу вслед за этим последовала опала Мстиславских, Шереметьева и Романовых. Новый царь явно боялся своих бывших сподвижников.

Царствие Шуйского интересно также тем, что именно в этот период смута династическая окончательно становится смутой социальной. Узнав о свержении Лжедмитрия I, восстают польские и северские окраины государства. Восстание возглавил атаман И.И.Болотников. В своем фундаментальном исследовании «Восстание Болотникова (1606-1607)» И.И.Смирнов доказал, что центральным пунктом программы восставших было уничтожение крепостнических отношений и ликвидация феодального гнета. Это была наиболее крупная крестьянская война в России. Болотников дошел до Москвы (что осталось неосуществимой мечтой Разина и Пугачева), однако раскол в стане восставших, вызванный конфликтом детей боярских и средних слоев воинской массы с казаками и холопами, привел к поражению. Болотников бежал в Тулу, где был разбит и взят в плен.

Во время движения Болотникова появился новый самозванец — Лжедмитрий II. Им стал учитель из Шклова Богданко, внешне похожий на покойника Отрепьева. Р.Г.Скрынников считает, что «самозванец был ставленником скорее Болотникова, чем польской шляхты»2. После поражения Болотникова новый самозванец набрал повстанческое войско, подкрепив его отрядами из Польши, и двинулся на Москву. Занять столицу не удалось, и он расположил свой лагерь в Тушине, под стенами Москвы. Начался период двоевластия,

с. 194.

1 Ключевский В.О. ук. соч.., с. 37.

2 Скрынников Р.Г. Святители и власти, Л., 1990, с. 294.

разделения единой, без того слабой, центральной власти между царем Василием Шуйским и Тушинским вором (1608 г.).

Часть москвичей ушла в Тушинские таборы. Гражданская война достигла своей высшей точки, увеличилось и количество самозванцев, появились царевичи Август, Лавер, Осиновик, Федор, Климентий, Савелий, Симеон, Ерошка, Гаврилка и т.д. В Тушинском лагере наиболее сильными и влиятельными людьми стали патриарх Филарет Романов, боярин Михаил Салтыков и предводитель польских наемников пан Ружинский. Тушинское войско грабило и жгло деревни в окрестностях Москвы.

Василий Шуйский обратился за помощью к шведскому королю Карлу IX, обещая уступить шведам крепость Корелу. Смута быстро захватила весь Московский центр и перешла за Волгу. Одно Поморье и некоторые города от Литовской Украины остались верными Москве. Несокрушимым бастионом на пути захватчиков стал Троице-Сергиев монастырь. Осажденный войском Яна Сапеги и тушинцами в сентябре 1608 года, он шестнадцать месяцев отражал приступы врага. Именно в 16081609 годах началось движение заволжских городов против Тушинского вора. Опираясь на заволжское ополчение и шведскую кованную рать, М.В.Скопин-Шуйский одержал ряд важных побед над тушинцами. Новая общественная среда в виде городских ратей сознательно вступила действующей силой в политическую и общественную борьбу.

Новая победа не принесла успеха царю Василию Шуйскому, поскольку еще до победы Скопина-Шуйского на русскую землю вступили польские войска короля Сигизмунда III Августа и начали военные действия под Смоленском. Как считает С.Ф.Платонов^ «победа Скопина над тушинцами и вторжение короля Сигизмунда в Московскую землю привели к падению обоих враждовавших правительств: олигархическо-боярского в Москве и русско-польского в Тушине»1. Тушинский вор был вынужден бежать в Калугу. Сигизмунд провел переговоры с тушинской знатью и заключил Договор 4 февраля 1610 года, в котором обещал дать на русский престол королевича Владислава, сохранять православную веру и неприкосновенность московских людей.

1 Платонов С.Ф. Ук. соч.., с. 267.

Царь Василий Шуйский был низложен, силой пострижен в иноки и заточен в Чудове Монастыре. Бояре впустили польские войска в Москву.

После Шуйского власть перешла к боярской думе из семи бояр, которая, не справившись с управлением страной, достаточно быстро уступила место иноземным воеводам и «русским мятежникам» - Гонсевскому, Жолкевскому, Салтыкову и Андронову. Постепенно в Москве установилась польская диктатура, между тем войска Сигизмунда продолжали осаждать Смоленск. Начали ходить слухи, что король сам хочет сесть на русский престол. Защитники Смоленска показывали массовый героизм. Осада длилась с осени 1608 года по лето 1611 года, к ее концу число жителей сократилось с 80 до 8 тысяч, а оставшиеся в живых дошли до последней степени телесного и душевного изнурения. После взятия города часть смолян заперлась в соборной церкви Божией Матери и взорвала под собой пороховые погреба. Подвиг защитников Смоленска оказал огромное моральное влияние на всю Россию.

Под Смоленск отправилось посольство во главе с Филаретом Романовым и Василием Голицыным; послы узнали о нежелании Сигизмунда принять просьбу москвичей о крещении Владислава в православие. Несогласная часть посольства была арестована и отправлена в Литву (в том числе и Филарет Романов). В Москве сопротивление польским властям оказывает патриарх Гермоген, который изначально выступал против вступления иноземных войск в столицу. Он рассылает по городам грамоты с открытыми призывами к восстанию. Патриарх был заточен польско-боярским правительством в темницу и уморен голодом.

Московские люди начинали понимать, что государству грозит зависимость от чужеземной и иноверной силы, не желающей связывать себя законом и правом. Разделение сменялось опасением за целость общего достояния - родины и веры. В начале 1611 года начинается широкое патриотическое движение в стране. В связи с отсутствием центральной власти огромную роль в организации движения сыграли местные общественные власти. Центром повстанцев стала Рязань, возглавил

движение рязанский воевода Прокопий Ляпунов. Весной 1611 года земское ополчение начало осаду Москвы.

Сближение Ляпунова с тушинскими таборами (И.Заруцким и Д.Трубецким) привело к тому, что в войске возник конфликт между детьми боярскими и простым казачеством, противостояние погубившее Болотникова. Во время открытого мятежа был убит Прокопий Ляпунов. Ополчение распалось, побежденное не врагом, а «воровскими» союзниками.

Центром второго земского ополчения становится Нижний Новгород. Его возглавили земской староста, Кузьма Минин и князь Дмитрий Пожарский. Второе ополчение учло ошибки первого и старалось не принимать в свои ряды воровские элементы из Тушинских лагерей. Первый период деятельности нижегородских воевод закончился занятием Ярославля. По замечанию С.Ф.Платонова: «В Нижнем они были местной властью — в Ярославле им было суждено стать общегосударственною»1. Ярославль был избран государственным центром, и в нем было организовано земское правительство. Оно представляло собой земский собор обычной московской конструкции и состояло из духовного совета, заменявшего патриарший «Освященный собор», боярского совета, заменявшего Московскую государеву думу, и земских выборных служивых и тяглых чинов. Иерархия, разрушенная сверху, стала восстанавливаться снизу.

Узнав о приближении к Москве польского гетмана Хоткевича с войском, Пожарский двинул свои войска под Москву. Одно приближение земской рати вызвало распадение Тушинских таборов и бегство Заруцкого. 22 октября 1612 года был взят штурмом Китай-город. Сразу же начались переговоры о сдаче Кремля, который был отдан ополчению 26 октября.

После освобождения Москвы был поставлен вопрос об избрании царя. В начале ноября разослали десятки грамот по городам с извещением о созыве земского собора. К январю 1613 года члены собора начали съезжаться в Москву и вскоре приступили к выборам монарха. Сначала собор распался на партии, поддерживающие различных высокородных искателей

1 Платонов С.Ф., У к. соч., с. 351.

престола (И.В.Голицын, Ф.И.Мстиславский, Д.Т.Трубецкой, И.М.Воротынский, М.Ф.Романов). По мнению В.О.Ключевского, победу М.Ф.Романова можно объяснить тем, что «главная опора самозванства-казачество, естественно, хотело видеть на престоле или сына своего Тушинского царя, или сына своего Тушинского патриарха»1. Возможно, что авторитет патриарха Филарета действительно сыграл свою роль.

Восстановление власти произошло. После поражений боярства и дворянства, после распада ополчения 1611 года, почин посадских людей Нижнего Новгорода привел к неожиданному успеху, поскольку его поддержал весь народ. Во второе ополчение вошли те элементы, которые представляли собою консервативное ядро Московского общества. Это были служилые люди, не вовлеченные в «измену» и «воровство», это были граждане заволжских городов, не расшатанных экономическим кризисом.

Историческим итогом смуты стало окончательное падение боярства и победа земщины над казачеством. Победу одержали средние общественные силы, вперед выдвинулся простой дворянин и посадский человек. Средний класс будет определять политику государства до середины XVII века. Важным достижением смуты стал рост политической активности среднего человека. Взгляды на государственную иерархию, на авторитет царской власти после смуты не могли не изменяться.

Значение смутного времени для русской истории было очень хорошо показано С.Ф.Платоновым: «...это время является историческим узлом, связующим старую Русь с новой Россией. Естественным казалось взяться прежде всего за этот узел и потом держать за путеводные нити, расходящиеся из этого узла, или восходить в древнейшие эпохи, или спускаться в новейшие времена»2.

Подобная задача представляется актуальной и для исследователя литературы и публицистики Древней Руси. События смутного времени не могли не повлиять на самосознание русского общества, на литературу того времени. Именно в исторической

1 Ключевский В.О. Ук. соч., с. 62.

2 Платонов С.Ф. Ук. соч., с. 426.

публицистике смуты впервые проявляются новые взгляды на место человека в истории, на противоречивость человеческой природы, на личность писателя. В сочинениях смутного времени Д.С.Лихачев находит «сложные и контрастные характеристики» героев и, основываясь на этом материале, отмечает: «Вневременная и абсолютная сущность человеческого характера, какой она представлялась в средневековье, поколеблена»1. Литература переходного времени и сама отразила в себе черты переходности -от средневековой литературы к литературе нового времени.

Историческая публицистика смутного времени постоянно привлекала внимание исследователей. В XVIII-XIX веках повести смутного времени изучались преимущественно историками. В.Н.Татищев, Н.М.Карамзин, М.Г.Погодин, С.М.Соловьев, Н.И.Костомаров, В.О.Ключевский, С.Ф.Платонов пользовались сочинениями эпохи смуты как историческими источниками.

До исследований С.Ф.Платонова обычно ученые обращались к «Истории» Авраамия Палицына, «Иному сказанию» или Хронографу 1617 года, причем часто попадали под влияние убеждающей силы публицистических сочинений. Так, Н.И.Костомаров в работе «Личности смутного времени» (1871 г.) критикует Д.М.Пожарского за промедление под Ярославлем и нежелание соединиться с Заруцким совершенно в стиле «Истории» Авраамия Палицына, поскольку «троицкие в ласти... лучше знали тогдашние обстоятельства, чем можем знать их мы»2.

О необходимости осторожного и критического отношения к источникам впервые заявил Д.П.Голохвастов в статье «Замечания об осаде Троице-Сергиевой Лавры поляками (1608-1610 гг.) и описание оной историками XVII, XVIII, XIX столетий» (1842 г.)3. Это была первая подобная работа об Авраамии Палицыне, где он был охарактеризован как человек сомнительных патриотических достоинств, уклончивый, ловкий и хитрый.

Важный этап в изучении публицистики смутного времени открывает магистерская диссертация С.Ф.Платонова «Древне-

1 Лихачев Д.С. Проблема характера в исторических произведениях начала XVII в., ТОДРЛ, т. VIII, М.-Л., 1951, с. 227.

2 Костомаров Н.И. Личности смутного времени. Вестник Европы, т. III, июнь 1871 г., с. 504.

' Голохвостов Д.П. Ук. соч., Москвитянин, № 6-7, 1842.

русские сказания и повести смутного времени как исторический источник» (1888 г.). Он выявил 60 сказаний о смуте, просмотрев 150 рукописей. С.Ф.Платоновым был открыт целый комплекс памятников, посвященных событиям рубежа XVI—XVII вв. Ученый поставил перед собой цель «исследовать тексты, рассеять путаницу и произвол в пользовании ими»1. Его работа стала «сводом литературных характеристик», роль ее лучше охарактеризовать словами самого автора: она «в своем целом останется первым шагом в изучении известного историко-литературного явления и будет служить всегда точкой отправления для будущих исследований»2.

Платонов систематизировал наиболее значительные памятники, которые показывали развитие идей о смуте, начиная с современных ей писателей и до конца XVII века. Он первым отметил публицистический характер всей литературы смутного времени и показал зависимость интерпретации фактов от точки зрения публициста. В частности, «Иное сказание» он определил как «литературу партии Шуйского», а «Новую повесть о преславном Российском царстве»-как «первый проблеск того общественного настроения, которое сплотило всю народную массу одним национальным чувством и повело к возвращению государственного порядка и национальной самостоятельности»3. Он первый охарактеризовал Авраамия Палицына и Ивана Тимофеева как публицистов, «обсуждающих проблемы своего времени с моральной точки зрения»4, при этом заметил, что Палицын не прочь «внести в историю собственный панегирик»5. Он также сделал замечания по поводу стилей и жанров рассматриваемых сочинений. Эти замечания касаются в основном внешних особенностей стиля и носят общий характер. С.Ф.Платонов также исследовал историю текстов, их источники и состав.

Работа Платонова была высоко оценена В.С.Иконниковым, который в своем фундаментальном труде «Опыт русской историографии» (1891-1908 гг.) учел характеристики данные

1 Платонов С.Ф., Ук. соч.., с. XVI.

2 Платонов С.Ф. Ук. соч., с. XVII.

J Там же, с. 28. с. 129.

4 Там же, с. 212.

5 Там же, с. 214.

Платоновым. Благосклонно отнесся к «Древнерусским сказаниям о смутном времени» и В.О.Ключевский. Однако в «Отзыве об исследовании С.Ф.Платонова» он констатировал, что «отметки» о партиях «не складываются в цельную картину». Ключевский справедливо заметил: «Идеи, взгляды, чувства, впечатления людей известного времени - те же факты,и очень важные, точно так же требующие критического изучения»1. Ключевский требовал, чтобы автор, посредством литературного анализа, исследовал состояние и настроение человека того времени. Платонов ответил, что подобную задачу «критику гораздо легче наметить, чем исследователю выполнить»2.

Именно эту задачу попытался разрешить А.Яковлев в статье «Безумное молчание» (Причины смуты по взглядам русских современников ее)» (1909 г.). Это исследование, опубликованное в сборнике, посвященном В.О.Ключевскому, словно отвечает на призыв историка изучать «пробуждение и развитие политической мысли под влиянием смуты»3. Яковлев анализирует суждения публицистов смутного времени о причинах смуты, он прослеживает развитие идеи общественного греха и реакцию на нее в агитационных грамотах ополчений начиная с 1608 г. Работа Яковлева отвечает на вопрос, каким образом в смутное время в России возникли понятия общественной ответственности и общественных прав.

Общая схема возникновения этих жизненно важных понятий такова: сначала смута воспринимается как наказание за грехи Бориса Годунова, за убиение им царевича Дмитрия («Иное сказание»), затем появляется сознание собственной вины - все согрешили (повести о видениях), на следующем этапе уже ставятся вопросы: в чем виноваты? и чем помочь?, появляются жалобы на отсутствие стойкости в людях, на шаткость общества («Новая повесть»). Особенно ясно об «отсутствии в общественном сознании тех элементов, которые цементируют общественную волю»4 пишет Иван Тимофеев во «Временнике»: «Наше

' Ключевский В.О. У к. соч., Исследования, рецензии и речи, собр. соч. в VIIIt., т. VII, М., 1959, с. 441.

2 Платонов С.Ф. Древнерусские сказания... СПб., 1913, с. XIX.

' Ключевский В.О., Ук.соч., с. 440.

4 Яковлев А. «Безумное молчание», сб. ст. поев. В.О.Ключевскому, М., 1909, с. 660.

разньствие на вкупное сложение», ему вторит Авраамий Палицын со своим «всего мира безумным молчанием». Та же идея, начинающаяся с признания вины, прослеживается в грамотах народного ополчения (1608 г.), но если публицисты хотят разобраться} в чем причина , то грамоты сразу переходят к решению вопроса - как помочь „ Отсюда призывы действовать «заодин», «быти в соединеньи». Таким образом, выходя из одной точки отсчета - признания своей вины, отвечая на два разных вопроса - отчего? и как помочь? - публицисты и агитаторы ополчения приходят к одной общей идее - идее общественной организации. Такова «логическая схема мощного переворота»1.

В своем исследовании А.Яковлев делает попытку провести идейный анализ комплекса источников («Иное сказание», «Новая повесть о преславном Российском царстве», «Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства», «История в память предидущим родом» Авраамия Палицына, «Временник» Ивана Тимофеева). Его работа занимает важное место в изучении публицистики смутного времени как первый опыт реконструкции политической идеологии общества первой четверти XVII в.

Из дореволюционных исследований необходимо также отметить замечательные статьи П.Г.Васенко, рассматривающие отдельные произведения с точки зрения их стиля и образности. В работе «Заметки к статьям о смуте, включенным в Хронограф редакции 1617 года», Васенко отмечает определенную драматизированность изложения и сознательную противоречивость характеристики Бориса Годунова.

Автор Хронографа 1617 года, по мнению Васенко, «умел передавать оттенки своей мысли, и, путем подбора фраз и выражений, не только сообщать и пересказывать свои впечатления, но и внушать их другим»2. Таким образом П.Г.Васенко обнаруживает публицистичность даже в Хронографе 1617 г.

В статье «Дьяк Иван Тимофеев - автор «Временника» (к истории перелома в развитии древнерусской исторической мысли)» 1908 г. Васенко отмечает повышенный интерес публициста к

1 Яковлев А. Ук. соч., с. 675.

2 Васенко П.Г., Ук. соч., с. 252, 256, 260.

соблюдению образности, его манеру говорить загадками и перифразами. Васенко характеризует «Временник» как произведение у фиксирующее перелом в развитии исторической мысли Древней Руси1. Многие выводы статьи важны и для настоящего времени.

Был сделан также ряд открытий в области текстологии. Особенно важны выводы работы Е.Н.Кушевой «Из истории публицистики смутного времени» (1926 г.), где доказывается компилятивный характер «Повести 1606 года» - первой части «Иного сказания». Кушева предложила считать первоначальной краткую редакцию «Повести 1606 года» - «Повесть како восхити неправдою на Москве царский престол Борис Годунов»2. (Платонов считал «Повесть како восхити» позднейшей сокращенной переделкой) Позднее теория Кушевой была подтверждена В.И.Бугановым, В.И.Корецким и А.Л.Станиславским в работе «Повесть како отомсти» - памятник ранней публицистики смутного времени3. Этими исследователями была найдена первая редакция «Повести како восхити» - «Повесть како отомсти всевидящее око Христос Борису Годунову». Кушева относит составления «Иного сказания» к 20-м годам XVII века. В нашей работе используется ее датировка и учитываются исследования текстологов по «Иному сказанию».

Вторым чрезвычайно важным для науки текстологическим исследованием является работа А.Ф.Орлова «Летописная книга» князя И.М.Катырева-Ростовского и «Троянская история» Гвидо де Колумна», где показывается, что древнерусский перевод «Истории разрушения Трои» Гвидо де Колумна не просто повлиял на «Летописную книгу», но составил почти половину ее «риторического и лексического материала»4. Исследования Орлова были использованы И.Ю.Серовой в работе «Летописная книга» (Из истории русской литературы первой трети XVII века)» (1992 г.)5. На основании изучения 18 списков источника Серова

1 Васенко П.Г., Ук. соч., Журнал Министерства народного просвещения, 1908 г., Март, Ч. XIV, СПб., с. 95-96, 98, 104, 118, 119.

2 Кушева E.H. Из истории публицистики смутного времени, Ученые записки Саратовского университета, Вып. 2, т.М, 1926.

5 ТОДРЛ, т. XXVIII, М.-Л., 1974.

4 Орлов А.Ф. ук. соч., Сб. ст. в честь М.К.Любавского, ПГ, 1917, с. 75.

3 Серова И.Ю. История текста «Летописной книги», ТОДРЛ, т. XLIV, Л., 1990.

воспроизвела литературную историю «Летописной книги» и доказала, что первоначальной является пространная редакция. (Платонов считал первоначальной редакцией краткую.)

Подобного же рода фундаментальное текстологическое исследование было проведено Е.П.Семеновой по отношению к «Повестям» С.И.Шаховского («Русская общественная мысль первой половины XVII в. (Творчество С.И.Шаховского и И.А.Хворостинина)») (1982 г.). Е.П.Семенова установила, что при создании своих повестей Шаховской использовал текст Пространной редакции «Летописной книги», и предложила, на основании выявленных ею несоответствий в стиле автора «Летописной книги» и Шаховского; с осторожностью подходить к атрибуции «Летописной книги» последнему1.

В нашей работе мы используем выводы И.Ю.Серовой и Е.П.Семеновой. Мы анализируем текст Пространной редакции «Летописной книги» и не рассматриваем С.И.Шаховского как автора «Летописной книги», поскольку атрибуцию М.В.Кукушкиной («Семен Шаховской - автор Повести о смуте», 1975) считаем опровергнутой Е.П.Семеновой.

Серьезное монографическое исследование посвящено «Истории в память предидущим родом» Авраамия Палицына - это работа Я.Г.Солодкина «Авраамий Палицын - русский политический деятель и публицист начала XVII в.» (1977). Кстати, более верное, на наш взгляд, название произведения - «История в память предидущим родом» — было введено именно Я.Г.Солодкиным. Раньше сочинения Палицына называли «Сказание, что содеяшися в дому пресвятыа и живоначальныя Троица», сводя, таким образом, полную историю развития смуты только к повествованию об осаде Троице-Сергиевой Лавры. Солодкин датирует начальные главы первоначальной редакции 1618-1619 годами, а окончательную редакцию 1619-1620 годами2 (Платонов датировал начальные главы 1615-1617 г. П.Г.Любомиров - 1610-1611 гг., П.Г.Васенко - 1612-1613 г.). Мы считаем убедительной аргументацию Солодкина и в работе будем

1 Семенова Е.П., ук. соч., автореферат на соиск. у.с. к.и.н., Л., 1982.

" Солодкин Я.Г. О датировке начальных глав «Истории» Авраамия Палицына, ТОДРЛ, т. XXXII, Л., 1977.

использовать его датировку. Мы принимаем также датировку и атрибуцию «Новой повести о преславном Российском царстве», данную этим исследователем1. Такова текстологическая база наше/о

/у С CA С^. о /V .

Советскими учеными была проделана большая работа в области идейно-художественного анализа публицистики смуты, определении ее места в литературе Древней Руси. В этом плане очень важна работа В.П.Адриановой-Перетц «Исторические повести XVII века и устное народное творчество» (1953 г.). Адрианова-Перетц отмечает, что в литературе первой четверти XVII века сталкиваются два стиля - риторический и демократический с элементами фольклорности2. Исследователь показывает переходный характер литературы смутного времени.

Традицию Яковлева в плане анализа и сопоставления групп источников продолжают исследования О.А.Державиной «Историческая повесть первой трети XVII века (опыт литературного анализа «Летописной книги» приписываемой И.М.Катыреву-Ростовскому, «Временника» Ивана Тимофеева и «Сказания» Авраамия Палицына)» (1955 г.), С.В.Лихолата «Литературные особенности историко-публицистических произведений начала XVII века (1963), Н.Ф.Дробленковой «Новая повесть о преславном Российском царстве» и современная ей агитационная письменность» (1960), Н.И.Прокофьева «Видения» крестьянской войны и польско-шведской интервенции начала XVII в. (1949 г.).

Для нас особенный интерес представляет работа О.А.Державиной, в которой отмечается положение литературы смуты «на грани двух периодов древнерусской литературы, публицистический характер повестей первой трети XVII в.: «литература принимает характер особой злободневности», целью публицистов является «не только описание, но и воздействие на читателя»3. Державина показывает новое восприятие личности автора - субъективизм в оценке событий, сочетание

1 Солодкин Я.Г. К датировке и атрибуции «Новой поести о преславном Российском царстве», ТОДРЛ, т. XXXVI, Л., 1981.

2 Адрианова-Перетц В.П., Ук.соч., ТОДРЛ, т. IX, М.-Л., 1953.

' Державина O.A. Ук. соч., автореферат диссертации на соиск. у.ч.д.ф.н., М., 1958, с. 3.

натуралистического реализма и религиозной фантастики в «Истории» Авраамия Палицына, не хронологические, а этические связи между событиями в историко-философской концепции Ивана Тимофеева.

Но О.А.Державина не ставит своей целью найти единую схему историко-публицистических сочинений о смуте; так^ она практически не обращается к анализу проблематики и идейного содержания «Летописной книги», противопоставляя это произведение «Временнику» и «Истории». Но несмотря на то, что замечания Державиной, касающиеся историко-философской концепции носят предварительный характер, важно уже то, что ею было отмечено «изменение принципа изображения человека, самоценности человеческого характера»1 в литературе о смуте.

В 50-ые годы Д.С.Лихачев начинает исследовать «имманентную» поэтику древнерусской литературы, систему художественных принципов древнерусских писателей. Именно он первым начинает рассматривать литературу XVII века не просто как переход к литературе нового времени, а как «единораздельную целостность», имеющую свои собственные принципы построения.

В статье «Проблема характера в исторических произведениях начала XVII века» Д.С.Лихачев отмечает, что в смутное время человеческая личность была поставлена в центр исторических сочинений и показана как нечто противоречивое, иррациональное2. Личность автора обусловила «интерес к интерпретации событий, а не к их фиксации»3,'^противоречивость исторических личностей ~ — _ возникновение антиномичных характеристик. Следствиями осознания самостоятельности и самоценности личности еще в XVII веке стали два новых принципа повествования - единство точки зрения и единство темы. Произведения же первой половины XVII в. часто превращаются в собрания характеристик деятелей смуты. Исчезает «абсолютизация» вневременной сущности человека - или добр_о:й, или злой. Возникает вопрос о факторах, вызывающих изменения человеческого характера - о влиянии других людей^ событий,

1 Там же, с. 28.

^ Лихачев Д.С., ук. соч., ТОДРЛ, т. VIII, М.-Л., 1951.

Лихачев Д.С., ук. соч., с.222.

среды. Лихачев пытался ответить на вопрос: какие исторические события вызвали появление новых воззрений на человека? Он считает, что «здесь сказалась новая практика постановления на царство «всею землею»} исчезло «отношение к монарху как к наследственному, богоизбранному и человеческому суду неподсудному»1.

В работе «Развитие русской литературы Х-XVII веков. Эпохи и стили» Д.С.Лихачев сформулировал те задачи, которые решила литература XVII века, все они связаны с ее «подчинением личностному началу»2: 1. Выработка личностного творчества и стабильного авторского текста произведений. 2. Освобождение системы литературных жанров от подчинения деловым задачам (отсюда отмирание официальных жанров и секуляризация церковных, разделение литературы научной и художественной, возникновение демократической литературы посада). 3. Появление типа писателя, осознающего значительность своего труда и самостоятельность своих мнений и оценок. Важность работы Д.С.Лихачева для литературоведа сопоставима с важностью исследований Платонова для источниковеда.

Интересный анализ литературы начала XVII века был проделан А.С.Деминым в работах «Писатель и общество в России XVI~XVII веков (общественные настроения)» (1985 г.) и «Художественные миры древнерусской литературы» (1993 г.). А.С.Демин характеризует литературу конца 1610-1630-х как «проникнутую чувством умиротворения, бестревожности»3. Исследователь отмечает, что в грамотах, летописях и исторических сказаниях этого времени проявляются «смягченность, заглаженность представлений о смуте» > писатели были убеждены^ «в благополучии настоящего и ближайшего будущего»4.

Концепция Демина для нас особенно интересна, поскольку исследователь обнаруживает в литературе того времени те же закономерности, которые отмечаются нами в отражении преодоления смуты в публицистике первой трети XVII в. Наша

1 Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси, М., 1970, с. 22-23.

2 Лихачев Д.С. Избранные работы в 3-х т., т. 1, Л., 1987.

' Демин A.C. Писатель и общество в России, М., 1985, с. 58, 59.

4 Дёмин A.C. Писатель и общество, с. 61.

теория о душевно-телесном тождестве как о единственном выходе из смуты хорошо сочетается с выводами А.С.Демина о «жажде устойчивого благополучия, благополучия «навсегда» в человеке, пережившем смутное время1.

Таким образом, исследования последнего времени отвечают на многие вопросы текстологии, атрибуции и датировки, которые ранее создавали препятствия для литературоведческого анализа произведений. Сейчас, когда более или менее определены история текстов, время их написания, авторы, когда решены многие проблемы, связанные с исторической наукой, имеется реальная база для реконструкции стиля литературы XVII века, ее идейно-тематической структуры, поэтики.

Как было отмечено А.С.Деминым в статье «Современные тенденции в источниковедении древнерусской литературы и задачи изучения печатного Пролога», «ход разработки больших, новых тем обычно таков: сначала предварительный охват всего материала в целом; затем уточняющие, частные исследования и, наконец, труд обобщающий, фундаментальный»2 На наш взгляд, по отношению к литературе и публицистике смуты задачу «предварительного» материала решают работы С.Ф.Платонова и Д.С.Лихачева, за которыми следует ряд великолепных работ, посвященных отдельным текстам или комплексам памятников, А.Яковлева, О.А.Державиной, Н.Ф.Дробленковой, И.Ю.Серовой, Е.П.Семеновой, Я.Г.Солодкина. Первые опыты обобщения материала были сделаны Д.С.Лихачевым и А.С.Деминым. Однако работа в этом направлении должна быть продолжена.

Принимая во внимание современное состояние вопроса изучения публицистики смутного времени, мы определяем цели и задачи данного исследования. Мы ставим перед собою цель при помощи комплексного анализа шестнадцати наиболее известных публицистических и литературных произведений первой трети XVII века выявить проблематику, историко-философскую основу взглядов публицистов и писателей того времени. На основе анализа восьми произведений мы рассматриваем проблему

1 Там же, с. 65.

2 Дёмин A.C. Ук. соч., в кн. Русская старопечатная литература (XVI- п.ч.ХУШ вв.). Литературный сборник XVII века. Пролог, М., 1978.

авторской позиции в публицистике того времени и отмечаем как то новое, что проявилось в авторском самовосприятии, так и связь нового подхода к своей личности, к своему месту в истории с новым взглядом на историю вообще. Мы также отмечаем текстологическое и идейное влияние на публицистику смуты церковной публицистики конца ХУ-начала XVI веков, в частности сочинений Иосифа Волоцкого, и сопоставляем стиль и образность этих двух комплексов памятников.

Новизна данного исследования состоит в том, что впервые проводится системный анализ достаточно широкого круга памятников, включающего в себя все значительные публицистические сочинения о смуте. Впервые ставится вопрос об общей идеологической основе большого комплекса сочинений, о мировоззрении человека эпохи смуты и его отражении в литературной публицистике.

Выявляется прямая связь церковных геолого-философских воззрений на раздельное существование души и тела человека с представлениями писателей о развитии и преодолении смуты. Выделяются три этапа смуты: внутреннее разделение человека: между церемониальным поведением и тайными помыслами," внешнее разделение, война как проявление скрытых страстей в историческую реальность и тождество помыслов и поведения как единственный путь преодоления смуты.

Показана связь публицистики первой половины XVII в. с предшествующими этапами формирования духовной культуры Руси (церковной публицистикой конца XV - начала XVI вв.). Доказательно определяется место Иосифа Волоцкого и его школы в мировоззрении писателей смуты. Демонстрируется проявл£/^£. личности автора как в оценке происходящего, так и в форме подачи публицистического материала.

Наша цель - реконструкция исторической идеологии человека второй половины XVII века, осмысление типа мышления того времени как целостной и до определенной степени замкнутой системы взглядов. Поэтому даже там, где в работе рассматривается классовая борьба, мы оперируем такими понятиями как «смешение иерархических чинов» и «крушение иерархии», поскольку они

прочитываются в самих произведениях. Наш основной принцип -максимальная близость к текстам произведений. Классовая борьба в смутное время хорошо изучена в исторической науке. При использовании терминологии новейшего времени возникает опасность приписать книжнику Древней Руси XVII в. то понимание событий, которого у него не могло быть. Мы также не ставим своею целью рассмотрение жанров публицистических сочинений, поскольку подобная тема требует самостоятельного подробного исследования.

Актуальность нашей работы заключается в том, что прежний, достаточно схематичный подход к литературе XVII века., перестает удовлетворять исследователей как литературы, так и истории Древней Руси. Традиционное определение литературы XVII века как «переходной» от церковной риторики к новому фольклорно-демократическому стилю является более чем неполным. Как отмечает А.П.Богданов в работе «Летописец и историк конца XVII века (Очерки исторической мысли «переходного» времени) (1994), «появляется неопределенный период оттуда-сюда, в который может происходить все что угодно»1.

Мы комплексно подходим к изучению достаточно обширного круга памятников, созданных в то время, когда определился новый путь развития русской государственности, был осуществлен переход от средневековья к новому времени. Подобный обобщающий труд необходим на данном этапе разработки темы. Мы, конечно, далеки от того, чтобы определять наше исследование как обобщающее и фундаментальное, это > скорее, если воспользоваться словами А.С.Демина «попытка очертить общую перспективу».

Объектом данного исследования является проблематика и имманентная историческая философия публицистики смутного времени, которая не выражена в текстах прямо, и может быть выявлена только при сопоставлении различных источников. Образ автора в публицистике смуты напрямую связан с образом человека

Богданов А.П. Летописец и историк конца XVII века (Очерки исторической мысли «переходного времени», М., 1994, с. 9.

вообще, с новым пониманием личности, он является своего рода следствием общей идеологической системы. Мы также изучаем влияние сочинений Иосифа Волоцкого на публицистику смуты, причем объектом нашего исследования являются не только прямые заимствования, но и пересказ, стилистическое, образное и идейное влияния.

Материалом исследования являются только те произведения у которых относительно точно определено время написания, атрибуция и первоначальная редакция. Мы не делаем самостоятельных текстологических изысканий и рассматриваем только тексты, опубликованные текстологами. В круг рассматриваемых сочинений входят: «Послание дворянина к дворянину» Иванца Фунникова, «Новая повесть о преславном Российском царстве», «О изведении царского семени и о смятении Руского государства», «Сказание о Гришке Отрепьеве», «Плач о пленении и о конечном разорении», «Повесть о некоей брани» Евстратия, «Иное сказание», «Временник» Ивана Тимофеева, «История в память предидущим родом» Авраамия Палицына, «Словеса дней и царей и святителей Московских» Ивана Хворостииина, «Повести» Симеона Шаховского, «Летописная книга». К анализу привлекаются также «Повести о видениях» и послания, опубликованные А.С.Деминым и И.Ф.Голубевым.

В литературе Древней Руси границы между публицистикой и собственно литературой достаточно размыты, многим литературным произведениям присуща публицистичность, поскольку желание убедить читателя, оказать воздействие на его разум напрямую связано с тем, что писатель воспринимал себя как проповедника. Поэтому даже в исследовательских работах происходит неизбежное смешение терминов «литература» и «публицистика». Однако публицистика смутного времени отчетливо выделяется своей ориентированностью на аудиторию, живым отношением к современности, прямо или косвенно выраженной в произведении целью автора. Называя основной комплекс рассматриваемых нами сочинений публицистическими, мы следуем традиции С.Ф.Платонова, А.Яковлева, О.А.Державиной, Я.Г.Солодкина, хотя в работе нами

привлекаются также литературные сочинения и произведения эпистолярных жанров.

Методологическую основу данной работы составили фундаментальные исследования в литературе и публицистике смуты С.Ф.Платонова, О.А.Державиной, Д.С.Лихачева, А.С.Демина. Текстологической основой нашей работы являются исследования С.Ф.Платонова. Я.Г.Солодкина, Е.П.Семеновой, И.Ю.Серовой.

Мы также использовали при анализе образа самозванца в публицистике смуты работы Б.А.Успенского и М.Б.Плюхановой.

В общем отношении к материалу мы руководствовались методологическим подходом, который был предложен А.Яковлевым в 1909 году в работе «Безумное молчание» (Причины смуты по взглядам русских современников ее)», а также замечаниями, высказанными В.О.Ключевским в отзыве на работу С.Ф.Платонова «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени как исторический источник».

Практическое применение положений работы может быть осуществлено и уже осуществляется в форме различных литературоведческих и источниковедческих лекционных курсов для учащихся высших учебных заведений. Проблематика публицистики смуты может быть использована при дальнейшем исследовании литературы этого времени.

Апробация работы и ее частей была проведена в форме докладов на обществе исследователей литературы Древней Руси в Институте Мировой литературы им.А.М.Горького и на научной конференции «Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации» в Российском Государственном Гуманитарном Университете. Раздел «Образ автора в публицистике смутного времени» (на материале «Временника» Ивана Тимофеева) опубликован в журнале «Филологические науки» № 2, 1998 г.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Коротченко, Марина Александровна, 1998 год

БИБЛИОГРАФИЯ

I. Источники

1. Русская историческая библиотека. Памятники древней русской письменности, относящиеся к Смутному времени. Под ред. Платонова С.Ф., т. 13, СПб., 1891.

2. Памятники литературы Древней Руси: XII век, сост. и общая ред. Дмитриева Л.А. и Лихачева Д.С., М., 1980.

3. Памятники литературы Древней Руси: конец XVI - начало XVII веков, сост. и общая ред. Дмитриева Л.А. и Лихачева Д.С., М., 1987.

4. Дробленкова Н.Ф. «Новая повесть о преславном Российском царстве» и современная ей агитационная патриотическая письменность, М.-Л., 1960. Приложение.

5. Сказание Авраамия Палицына, подг. к печ. и комментарии Державиной O.A. и Колосовой Е.В.., М.-Л., 1955.

6. Временник Ивана Тимофеева, подг. к печ., пер. и коммент. Державиной O.A., под ред. Адриановой-Перетц В.П., М.-Л., 1951.

7. Смирнов И.И. Восстание Болотникова. 1606-1607, М., 1951. Приложение III, «Послание дворянина к дворянину».

8. Повесть князя Ивана Михайловича Катырева-Ростовского, Спб., 1908.

9. Голубев И.Ф. Два неизвестных стихотворных послания первой половины XVII в., Приложение, Труды отдела древнерусской литературы, т. XVII, М.-Л., 1961.

10. Демин A.C. Отрывки из неизвестных посланий и писем XVI-XVII вв., приложение, ТОДРЛ, т. XXI, М.-Л., 1965.

11. Кукушкина М.В. Неизвестное «Писание» о начале «смуты», Приложение: «О изведении царского семени и о смятении Руского государства», ТОРДЛ, т. XXI, М.-Л., 1965.

И. Тихомиров М.Н. Псковские повести о крестьянской войне в России начала XVII в., приложение: «О смятении и междоусобий и отступлении пскович от Московского государства»; Новый источник

по истории восстания Болотникова, приложение: «Казанское сказание», в сб. Классовая борьба в России XVII в., М., 1969.

12. Послания Иосифа Волоцкого, под ред. Зимина A.A. и Лурье Я.С., М.-Л., 1959.

13 Иосиф (Санин) игумен Волоцкий, Иосифово сказание об -ереси жидовствующих по спискам Великих Миней, Спб., 1913.

14 Казакова H.A., Лурье Я.С. Антифеодальные еретические движения на Руси конца XIV в.-второй половины XVI веков, приложение, М.-Л., 1955.

II. Литература

1. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы, М., 1977.

2. Адрианова-Перетц В.П. Исторические повести XVII в. и устное народное творчество, ТОДРЛ, т. IX в., М.-Л., 1953.

3. Адрианова-Перетц В.П. О связи мелсду древним и новым периодами в истории славянских литератур, ТОДРЛ, т. XIX в., М.-Л., 1963.

4. Алпатов М.В. Искусство Феофана Грека и учение шихастов, Византийский временник, т. 33.

5. Архангельский А.Нил Сорский и Вассиан Патрикеев, их литературные труды и идеи, СПб, 1882.

6. Боровкова-Майкова М.С. К литературной деятельности Нила Сорского, СПб, 1911.

7. Будовниц И.У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI-XIV века), М., 1960.

8. Будовниц И.У. Русская публицистика XVI в., М.-Л., 1947.

9. Белоброва O.A. Автограф Дионисия Зобниновского, ТОДРЛ, т. XVII, 1961.

10. Белоброва O.A. К изучению «Повести о некоей орани» и ее авторе Евстратия, ТОДРЛ, М.-Л., 1970.

И. Буганов В.И., Корецкий В.И., Станиславский А.Л. «Повесть како отомсти». - Памятник ранней публицистики смутного времени, ТОДРЛ, т. XXVIII, М.-Л., 1974.

12. Буганов В.И. Сказание о смерти Федора Иоанновича и воцарении Бориса Годунова, Записки отдела рукописей ГБЛ, , вып. 19, М., 1957.

13. Былинин В.К., Демин A.C., Елеонская A.C., Калугин В.В., Черная Л.А., ГЦеголева Л.И. Древнерусская литература: Изображение общества, М., 1991.

14. Бычков В.В. Образ как категория византийской эстетики, Византийский временник, т. 34.

15. Бычков В.В. Эстетическое сознание Древней Руси, М.,

1988.

16. Бычков В.В. Эстетический пик бытия, М., 1990.

17. Вагнер ГК. Канон и стиль в древнерусском искусстве, М.,

1987.

18. Васенко П.Г. Повести о князе Михаиле Васильевиче Скопине-Шуйском, Спб., 1904.

19. Васенко П.Г. Дьяк Иван Тимофеев, - автор «Временника», Журнал министерства народного просвещения, март, 1908.

20. Васенко П.Г. О редакциях повести кн. Катырева-Ростовского, Записки императорского археографического общества, т. И, вып. 1-2, СПб., 1900.

21. Гейман В.Г. Письмо подьячего В.И.Торокана из осажденного Смоленска в Москву в 1609 г., ТОДРЛ, т. XIV, М.-Л., 1958.

22. Голохвостов Д.П. Замечания об осаде Троице-Сергиевой Лавры поляками (1608-1610 годы) и описание оной историками XVII, XVIII, XIX столетий, Москвитянин, № 6-7, 1842.

22а. Гудзий Н.К. Заметки о повести князя Катырева-Ростовского И.М. Сборник статей в честь А.И.Соболевского, Л., 1928.

23. Гудзий Н.К. К вопросу о составе «Летописной книги» приписываемой князю Катыреву-Ростовскому, ТОДРЛ, т. XIV, М.-Л., 1958.

24. Данилов В.В. Некоторые приемы художественной речи в грамотах и других документах Русского государства XVII века, ТОДРЛ, т. XI, М.-Л., 1955.

25. Дёмин A.C. Писатель и общество в России XVI-XVII веков, М., 1985.

26. Дёмин A.C. Русская литература второй половины XVII-ттачала XVIII веков: новые художественные представления, М., 1977.

27. Дёмин A.C. Художественные миры древнерусской литературы, М., 1993.

28. Дёмин A.C., Елеонская A.C., Кириллин В.М., Одесский М.П., Утанков А.Н., Черная Л.А., Древнерусская литература: Изображение природы и человека. М., 1995.

29. Державина O.A., Дёмин A.C., Елеонская A.C. Русская старопечатная литература (XVI-первая четверть XVIII вв.). Литературный сборник XVII века «Пролог», М., 1978.

30. Державина O.A. Историческая повесть первой трети XVII века (опыт литературного анализа «Летописной книги», приписываемой князю Катыреву-Ростовскому, «Временника» Ивана Тимофеева и «Сказания» Авраамия Палицына, диссертация на соискание уч. степени докт. ф.н., М., 1958.

31. Державина O.A. К вопросу о худолсественном методе и поэтичном стиле русской исторической повести начала XVII века, ученые записки МГПИ им.Потемкина, т. 67, вып.6, М., 1954.

32. Державина O.A. К истории создания «Летописной книги», приписываемой князю Катыреву-Ростовскому. Ученые записки МГПИ, т. 48, вып. 5, 1955.

33. Державина O.A. К проблеме поэтического стиля исторической повести начала XVII в., ТОДРЛ, т. XIV, М.-Л., 1958.

34. Державина О А. Обзор работ по изучению литературных памятников первой трети XVII в., ТОДРЛ, М.-Л., 1957.

35. Державина O.A. Перспективы изучения переводной новеллы XVII века. М.-Л., 1962.

36. Дробленкова Н.Г. «Новая повесть о преславном Российском царстве» и современная ей агитационная письменность. М.-Л., 1960.

37. Дробленкова Н.Ф. Библиография работ по древнерусской литературе, 1958-1967 гг., Л., 1978.

38. Енин Г.П. Неизвестная повесть о смутном времени, Памятники культуры. Новые открытия, ежегодник. М., 1977.

39. Еремин И.П. К истории русско-украинских литературных связей в XVII веке, ТОДРЛ, т. IX, М.-Л., 1953.

40. Елеонская A.C. Русская ораторска проза в литературном процессе XVII веке. М, 1990.

41. Елеонская A.C. История русской литературы XVII-XVIII веков. М., 1969.

42. Забелин И.Е. Минин и Пожарский. М., 1901.

43. Зиборов В.К. Об авторе так называемой «Повести Катырева-Ростовского», в сб. Источниковедение Древней Руси. Л., 1980.

44. Зиборов В.К. Об авторстве Сергея Кубасова. Проблемы отечественной и всеобщей истории. Вып. 10, Л., 1987.

45. Зимин A.A. Русская публицистика конца XV-начала XVI веков. М., 1959.

46. Зимин A.A. Россия на пороге нового времени. М., 1972.

47. Зимин A.A. В канун грозных потрясений. Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986.

48. Зимин A.A. Россия на рубеже XV-XVI столетий: Очерки социально-политической истории. М., 1982.

49. Зимин A.A. О политической доктрине Иосифа Волоцкого. ТОДРЛ, т. 9.

50. Иванова М.В. Ряд предметный и ряд словесный в «Житии Михаила Клопского», Известия АН. Серия литературы и языка, т. 56, № 5, 1997.

51. Игнатов В.И. Народные песни, записанные в 1619-1620 гг. (Отражение в исторических песнях национально-освободительной борьбы русского народа начала XVII века), Филологические науки, № 2, 1959.

52. Игнатов В.И. Национально-освободительная борьба русского народа в песнях и былинах о М.В.Скопине-Шуйском, Филологические науки, № 2, 1962.

53. Иконников B.C. Дмитрий Самозванец и Сигизмунд III, Киев, 1890.

54. Иконников B.C. Новые исследования по истории Смутного времени, Киев, 1889.

55. Иконников B.C. Опыт русской историографии, т. 1-2, Киев, 1891-1908 гг.

56. Иконников B.C. Новый труд по истории Смутного времени, СПб., 1900.

57. Иконников B.C. Несколько заметок по вопросам смутного времени, Киев, 1916.

58. Иловайский Д.И. Смутное время Московского государства. История России, т. 4, ч. 1, М., 1894.

59. Каган М.Д. Легендарная переписка Ивана IV с турецким султаном как литературный памятник первой четверти XVII века, ТОДРЛ, т. XIII, М.-Л., 1957.

60. Каган М.Д. «Повесть о двух посольствах» - легендарно-политическое произведение начала XVII века, ТОДРЛ, т. XI, М.-Л., 1955.

61. Кашкаров Ю. Кто был автором первых шести глав «Сказания» Авраамия Палицына? Филологические науки, № 4, 1964.

62. Кедров С.И. Авраамий Палицын, М., 1880.

63. Кедров С.И. Авраамий Палицын как писатель. Русский архив, № 8, 1886.

64. Ключевский В.О. Курс русской истории. Часть 3, Собр. соч. в 8 т., т. 3, М., 1957.

65. Ключевский В.О. Отзыв об исследовании С.Ф.Платонова «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени как исторический источник», Собр. соч. в 8 т., т. 7. Исследования, рецензии, речи (1866-1890), М., 1959.

66. Колосова Е.В. Новый список «Повести о Федоре Ивановиче», ТОДРЛ, т. XIV, М.-Л., 1958.

67. Колосова Е.В. К проблеме традиции древнерусской исторической повести в литературе XVIII века («Сказание»

П.Н.Крекшина о Петре I как последний этап развития исторической повести XVII века). Древнерусская литература и ее связи с новым временем. М., 1967.

68. Коновалова О.Ф. «Написание о царех московских» И.М.Катырева-Ростовского в переложении М.А.Волошина, ТОДРЛ, XXXIII, Л., 1979.

69. Костомаров H.H. Герои смутного времени, Берлин, 1922.

70. Костомаров Н.И. Еще о первом Самозванце, в кн. Павлов Н.М., Правда о Лжедмитрии, М., 1886.

71. Костомаров Н.И. Личности смутного времени, Вестник Европы, июнь, 1871.

72. Костомаров Н.И. Кто виноват в смутном времени?, « Вестник Европы, сентябрь, 1872.

73. Крушельницкая Е.В. Автобиографические источники и их использование в памятниках житийной литературы XVI—XVII вв. (Жития Филиппа Иранского, Герасима Болдинского, Мартирия Зеленецкого, автобиографическое Сказание Елеазара Анзерского), автореферат на соиск. у.с. к.ф.н., СПб., 1992.

74. Кукушкина М.В. Новая повесть о событиях начала XVII в. ТОДРЛ, XVII, М.-Л., 1961.

75. Кукушкина М.В. Семен Шаховской - автор Повести о Смуте, Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. М., 1975.

76. Кутина Л.Л. Лексика исторических повестей о Смутном времени (из истории русского литературного языка XVII века), автореф. на соиск. у.с.к.ф.н., Л., 1953.

77. Кушева E.H. Из истории публицистики Смутного времени, Ученые записки Саратовского государственного университета им. Н.Г.Чернышевского, т. V, вып. 2, 1926.

78. Лилиенфельд Ф. О литературном жанре некоторых сочинений Нила Сорсьсого, ТОДРЛ, т. XVIII, М.-Л., 1962.

79. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы, Под ред. Адрияновой-Перетц В.П., М., 1979.

80. Лихачев Д.С. Великий путь: становление русской литературы XI-XVII веков. М., 1987.

81. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы Х-XVII веков. Эпохи и стили, Избранные работы в 3-х т., т. 1, Л., 1987.

82. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси, М.,

1970.

83. Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984.

84. Лихачев Д.С. Культура русского народа X-XVII вв., АН СССР, М.-Л., 1961.

85. Лихачев Д.С. Культура Руси эпохи образования русского национального государства. М., 1946.

86. Лихачев Д.С. Книжные центры Древней Руси. Иосифо-Волоколамский монастырь, Л., 1991.

87. Лихачев Д.С. К изучению художественных методов русской литературы XI-XVII вв., ТОДРЛ, XX, М.-Л., 1964.

88. Лихачев Д.С. Система литературных жанров Древней Руси. Славянские литературы, доклады сов. депутатов V Международному съезду славянистов, М., 1963.

89. Лихачев Д.С. Проблема характера в исторических произведениях начала XVII в., ТОДРЛ, т. VIII, М.-Л., 1951.

90. Лихолат C.B. Литературные особенности историко-публицистических произведений начала XVII века, автореферат на соиск. у.с. к.ф.н. Киев, 1963.

91. Лихолат C.B. Место «Сказания о царе Федоре Ивановиче» среди других произведений о смуте, II научная конференция КГУ, 1963.

92. Лихолат C.B. «Сказание о Гришке Отрепьеве» как историко-публицистический памятник начала XVII в. Зб^рник пауковых пр^ць «сшрантЬз Киевского держ, ук., К., 1969.

93. Лотман Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах. В сб. Лотман Ю.М. О русской литературе: история русской литературы. Теория прозы, Спб., 1997.

94. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Новые аспекты изучения культуры Древней Руси. Вопросы литературы, № 3, 1977.

95. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века). Труды по русской и славянской филологии, XXVIII, Тарту, 1977.

96. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Отзвуки концепции «Москва-третий Рим» в идеологии Петра Первого (к проблеме средневековой традиции в культуре Барокко), в сб. Художественный язык средневековья, М., 1982.

97. Лурье Я.С., Казакова H.A. Антифеодальные еретические движения на Руси конца XIV - первой половины XVI веков, М.-Л., 1955.

98. Лурье Я.С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI веков, М.-Л., 1960.

99. Лурье Я.С. Русские современники Возролсдения. Федор Курицын. Л., 1988.

100. Любавский М.К. Русская история XVII и первой четверти -XVIII веков. М., 1912.

101. Любомиров П.Г. Новая редакция «Сказания» Авраамия Палицына, Сб. статей поев. С.Ф.Платонову, Пг., 1925.

102. Макарий. История русской церкви, т. X, Спб., 1881.

103. Маковский Д.П. Первая крестьянская война в России, Смоленск, 1967.

104. Малинин В. Старец Елезарова монастыря Филофей и его послания. Киев, 1901.

105. Мальцев В. Борьба заСмоленск. Смоленск, 1940.

106. Маясова H.A. Литературный образ Ксении Годуновой и приписываемые ей произведения жития, ТОДРЛ, т. XXII.

107. Михеев Ю.Э. Драматическое в древнерусской литературе. Филологические науки, № 6, 1985.

108. Мордвина С.П. Указ об амнистии 1598 г., CA, № 4, 1970.

109. Морозова JI.E. Вопросы авторства и датировки первых глав «Сказания» Авраамия Палицына, Археографический ежегодник, М., 1985.

110. Моисеева Г.Н. «Валаамская беседа» - памятник русской публицистики середины XVI века, М.-Л., 1958.

111. Назаревский A.A. Библиография древнерусской повести, М.-Л., 1955.

112. Назаревский A.A. Заметки об имени автора и списках «Повести о некоей грани». Русский филологический вестник, № 3, М., 1916.

113. Назаревский A.A. Очерки из обрести русской исторической повести начала XVII столетия, Киев, 1958.

114. Назаревский A.A. Несколько замечаний о «Послании дворянина к дворянину», ТОДРЛ, т. XIV, М.-Л., 1958.

115. Назаревский A.A. О литературной стороне грамот и других документов начала XVII века, Киев, 1961.

116. Нестеров Ф.Ф. Связь времен, М., 1987.

117. Никольская A.B. К вопросу о пейзаже в древнерусской литературе. Сборник статей в честь ак. Соболевского А.И., Л., 1928.

118. Никольский Н. К истории текста «Повести о некоей брани, належащей на благочестивую Россию». Библиографическая летопись. Изд. ОЛДП, вып. И, Спб., 1915.

119. Норман Б.Ю. О восприятии синтаксической структуры высказывания (по экспериментальным данным), Филологические науки, № 6, 1981 г.

120. Орлов А. Повесть князя Катырева-Ростовского и «Троянская история» Твидо де Капутна, Сб. статей в честь М.К.Любавского, Пг., 1917.

121. Орлов A.C. Древняя русская литература XI-XVII вв., М.,

1945.

122. Орлов A.C. Повесть 1606 года. НОЛЯ, т. V, вып. 1, М.,

123. Орлов A.C. О некоторых особенностях стиля великорусской исторической беллетристики XVI и XVII вв., ИОРЯС, т. XIII, кн. 4, 1909 г.

124. Орлова B.C. Иноязычные термины в языке «Повести» И.М.Катырева-Ростовского, Материалы по русско-славянскому языкознанию, т. IV, Воронеж, 1966.

125. Орлова B.C. Глагольные формы в языке «Повести» И.М.Катырева-Ростовского. Вторая научная сессия вузов Центрально-черноземной зоны, Воронеж, 1967.

126. Орлова В.Е. Книжно-славянская лексика как стилистическое средство в «Повести» И.М.Катырева-Ростовского. Материалы по русско-славянскому языкознанию, т. V, Воронеж, 1967.

127. Павлов Н.М. Правда о Лжедмитрии, М., 1886.

128. Павлов Н.М. Ответ Н.И.Костомярову, «Русский архив», № 8, 1882.

129. Панченко A.M. Перспективы исследования истории древнерусского стихотворства, ТОДРЛ, т. XX, М.-Л., 1974.

130. Платонов С.Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутного времени XVII в. как исторический источник, Спб., 1913.

131. Платонов С.Ф. Новая повесть о Смутном времени XVII в. Статьи по русской истории, Спб., 1903.

132. Платонов С.Ф. О двух грамотах 1611 г. Сочинения, т. 1, Спб., 1912.

133. Платонов С.Ф. О литературной деятельности кн. Катырева-Ростовского. Сб. статей в честь М.К.Любавского, Пг., 1917.

134. Платонов С.Ф. Об авторе сочинения «На иконоборцы и

на вся злыя ереси». Статьи по русской истории (1883-1912), Спб., 1 о -! о

L О JL .

135. Платонов С.Ф. Столяров хронограф и его автор. Сб. статей поев. В.О.Ключевскому, М., 1909.

136. Платонов С.Ф.. Старые сочинения, Сб. статей в честь М.К.Любавского, Пг., 1917.

137. Платонов С.Ф. Смутное время (очерк истории внутреннего кризиса и общественной борьбы в Московском Государстве XVI и XVII веков), Пг., 1923.

138. Платонов С.Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве ХУ1-ХУП вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время, М., 1995. '

139. Платонов С.Ф. Борис Годунов. Образы прошлого. Пг.,

1921.

140. Платонов С.Ф. Москва и Запад в ХУ1~ХУН вв., Л., 1925.

141. Плюханова М.Б. О некоторых чертах личностного сознания в России XVII в., в сб. Художественный язык средневековья, М., 1982.

142. Покровский М.Н. Русская история с древнейших времен, т. I и И, М., 1966.

143. Покровский Н.И. Начало народной войны в Московском государстве в 1608-1609 гг. Ученые записки РГУ, т. VI. Труды историко-филологического факультета, вып. 3, 1945.

144. Полосин И.И. Иван Тимофеев - русский мыслитель, историк и дьяк XVII в., Ученые записки МГПИ им. В.И.Ленина, т. 60, вып. 2, М., 1949.

145. Полосин И.И. Социально-политическая история России XVI - начала XVII в., М., 1963.

146. Попов А. Обзор Хронографов русской редакции.

147. Попов Н.П. К вопросу о первоначальном появлении верш в северорусской письменности, ИОРЯС, т. XXII, кн. 2, Пг., 1918.

148. Попов Г.В. Живопись и миниатюра Москвы, середина XV - начало XVI веков, М., 1975.

149. Попов Г.В. древнерусское искусство: худолсественные памятники русского Севера, М., 1989.

150. Поршнев Б.Ф. Социально-политическая обстановка в России во время Смоленской войны, История СССР, № 5, 1957.

151. Прокофьев Н.И. «Видения» крестьянской войны и польско-шведской интервенции начала XVII в., М., 1949.

152. Прокофьев Н.И. Символико-аллегорическая образность в литературе начала XVII в. Ученые записки МГПИ им. В.И.Ленина. Труды Кафедры русской литературы, т. 248, М., 1966.

153. Прокофьев Н.И. Образ повествователя в жанре «видений» литературы Древней Руси, Ученые записки МГПИ им. В.И.Ленина, т. 256. Очерки по истории русской литературы, ч. 1.

154. Прохоров Г.М. Памятники переводной и русской литературы XIV-XV веков. Л., 1987.

155. Ржига В.Ф. Повесть и песни о Михаиле Скопине-Шуйском, ИОРЯС, т. 1, кн. 1, 1928.

156. Робинсон А.Н. Русская литература на рубеже двух эпох (XVII-начало XVIII вв.), М., 1971.

157. Робинсон А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII в., М., 1974.

158. Робинсон А.Н. Новые черты в русской литературе и искусстве (XVII-начало XVIII вв.), М., 1976.

159. Рубинштейн Н.Л. Возникновение народного ополчения в России в начале XVII в. Труды ГИМ, М., 1948.

160. Рудаков A.A. Развитие легенды о смерти царевича Димитрия в Угличе, Исторические записки, М., 1941.

161. Рыков Ю.Д. Послания Курбского Ивану Грозному, в кн. Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским, Л., 1978.

162. Сазонова Л.И. Проложное изложение как литературная форма, в кн. Литературный сборник XVII века. Пролог, М., 1978.

163. Семенова Е.П. И.А.Хворостинин и его «Словеса дней и царей и святителей московских». ТОДРЛ, т. XXXIV, Л., 1979.

164. Семенова Е.П. Русская общественная мысль первой половины XVII века (Творчество С.И.Шаховского и И.А.Хворостинина), автореферат на соиск. уч. ст. к.и.н., Л., 1982.

165. Семенова Е.П. Об источнике «Повести преславной» С.И.Шаховского, ТОДРЛ, т. XXXIX, Л., 1986.

166. Семенова Е.П. Исторические произведения С.И.Шаховского (история вопроса), Проблемы отечественной и всеобщей истории, вып. 7, Л., 1983.

167. Серова И.Ю. «Летописная книга» Катырева-Ростовского и «Троянская история». Гвидо де Колутна, ТОДРЛ, XLII, Л., 1989.

168. Серова И.Ю. К вопросу о влиянии «Леописной книги» на повести о Смуте С.И.Шаховского, ТОДРЛ, т. XLIII, Л., 1990.

169. Серова И.Ю. История текста «Летописной книги», ТОДРЛ, т. XLIV, Л., 1990.

170. Серова И.Ю. «Летописная книга» (из истории русской литературы первой трети XVII века), автореф. на соиск. у.с. к.ф.н., СПб., 1992.

171. Скворцов Д. Дионисий Зобниновский - архимандрит Троице-Сергиева монастыря, Тверь, 1890.

172. Скрынников Р.Г. Борис Годунов, М., 1978.

173. Скрынников Р.Г. Минин и Пожарский: хроника Смутного времени, М., 1981.

174. Скрынников Р.Г. Соцально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века, Л., 1985.

175. Скрынников Р.Г. Самозванцы в России в начале

XVII века. Григорий Отрепьев, Новосибирск, 1987.

176. Скрынников Р.Г. Смута в России в начале XVII века. Иван Болотников, Л., 1988.

177. Скрынников Р.Г. Лихолетье: Москва в XVI-XVII веках, М., 1988.

178. Скрынников Р.Г. Святители и власти, Л., 1990.

179. Смирнов И.И. Восстание Болотникова (1606-1607 гг.). Л., 1951.

180. Смирнов И.И. Крестьянские войны в России XVII-

XVIII в., М.-Л., 1966.

181. Солодкин Я.Г. О датировке начальных глав «Истории» Авраамия Палицына, ТОДРЛ, т. XXXII, Л., 1977.

182. Солодкин Я.Г. Авраамий Палицын - русский политический деятель и публицист начала XVII в., автореф. на с.у.с. к.ф.н., Воронеж, 1977.

183. Солодкин Я.Г. Редакция «Истории» Авраамия Палицына, Источниковедение Древней Руси, Л., 1980.

184. Солодкин Я.Г. К датировке и атрибуции «Новой повести о преславном Российском царстве», ТОДРЛ, т. XXXVI, Л., 1981.

185. Солодкин Я.Г. Об авторстве первой редакции начальных глав «Истории» Авраамия Палицына, Филологические науки, № 3, 1982.

186. Солодкин Я.Г. Соловецкая редакция «Истории» Авраамия Палицына, Литература Древней Руси, вып. 4, М., 1983.

187. Солодкин Я.Г. Философско-исторические взгляды Авраамия Палицына. Историографический сборник, вып. 10, Саратов, 1983.

188. Солодкин Я.Г. О соловецкой редакции «Истории» Авраамия Палицына. Впоросы истории Европейского Севера, Петрозаводск, 1984.

189. Солодкин Я.Г. К вопросу об источниках «Временника» Ивана Тимофеева, ТОДРЛ, т. XLII, Л., 1989.

190. Солодкин Я.Г.О спорных вопросах происхождения «Истории» Авраамия Палицына. Источники по истории общественного сознания и литературы периода феодализма. Новосибирск, 1991.

191. Соловьев С.М. История России с древнейших времен в 18 книгах, кн. IV, т. 8, М., 1989.

192. 192. Сперанский М.Н. Тайнопись в юго-славянских и русских памятниках письма. Энциклопедия славянской филологии, вып. 4.3, Л., 1929.

193. Сухотин Л. К вопросу о причастности патриарха Гермогена и князя Потарского к делу первого ополчения, Сб. статей в честь М.К.Любавского, Пг., 1917.

194. Творогов О.В. Задачи изучения устойчивых литературных формул Древней Руси, ТОДРЛ, т. XX, М.-Л., 1972.

195. Тихомиров М.Н. Русская культура X-XVII веков, М.,

1968.

196. Тихомиров М.Н. Классовая борьба в России XVII века, М., 1969.

197. Тихомиров М.Н Российское государство XV-XVII веков, М., 1973.

198. Тотубалин H.H. Новая повесть о преславном Российском царстве. В сб. Русская повесть XVII в., М.,1954.

199. Тюменев A.A. Пересмотр известий о смерти царевича Димитрия, ЖМНП, № 5-6, 1908.

200. Тюменцев И.О. «Сказание об осаде Троице-Сергиева монастыря» Авраамия Палицына как исторический источник, Вестник ЛГУ, Сер. 2, История, языкознание, литературоведение, вып. 3, 1988.

201. Успенский Б.А. Царь и самозванец: самозванчество в России как культурно-исторический феномен, в сб. Художественный язык средневековья, М., 1982.

202. Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление). Избранные труды, т. I, Семиотика истории. Семиотика культуры, М., 1996.

203. Успенский Б.А. Царь и Бог (Семиотические аспекты сакрализации монарха в России) (в соавторстве с Живовым В.М.). Избранные труды, т. I, М., 1996.

204. Успенский Б.А. Раскол и культурный конфликт XVII века. Избранные труды, т. I, М., 1996.

205. Успенский Б.А. Отношение к грамматике и риторике Древней Руси (XVI-XVII вв.). Избранные труды, т. II, Язык и культура, М., 1996.

206. Устряпов П.Г. Сказания современников о Дмитрии Самозванце, СПб., 1859.

207. Федотов Г.П. Святые Древней Руси, М., 1990.

208. Филатов В.В. Икона с изображением сюжетов из истории Русского государства ТОДРЛ, т. XXII, М.-Л., 1966.

209. Хант П. Самооправдание протопопа Аввакума, ТОДРЛ, т. XXXII, Л., 1977.

210. Черепнин Л.В. «Смута» и историография XVII в. (из истории древнерусского летописания). Исторические записки, т. 14, 1945.

211. Черепнин Л.В. Земские соборы Русского государства в XVI-XVII вв., М., 1978.

212. Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII-XIX вв., М., 1967.

213. Шепелев И.С. Организация первого земского ополчения в 1611 году, Уч. записки Пятигорского пед. института, Ставрополь, 1951.

214. Шепелев И.С. Освободительная и классовая борьба в Русском государстве в 1608-1610 гг., Пятигорск, 1957.

215. Шульгин B.C. Проблемы истории русской церкви до XVIII века, Вопросы истории, № 2, 1967.

216. Шульгин B.C. Движения оппозиционные официальной церкви в России в 30-60-х годах XVII в. Автореф. дис. на соиск. у.с.к.и.н., М., 1967.

217. Яковлев А. «Безумное молчание» (причины смуты по взглядам русских современников ее), Сб. статей поев. В.О.Ключевскому. М., 1909.

218. Яковлев М.А. «Иное сказание» (Повесть о крестьянском движении начала XVII века). Ученые записки ЛГПИ им. М.Н.Покровского, фак. русского языка и литературы, вып. 1, Л., 1933.

219. Яковлев М.А. «Повесть о Михаиле Скопине-Шуйском» (ее историческое значение). Ученые записки ЛГПИ им. М.Н.Покровского, т. IV, вып. 2, Л., 1946.