Предбайкалье в конце I тыс. до н. э. - середине II тыс. н. э.: Генезис культур и их периодизация. По материалам погребальных комплексов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, доктор исторических наук Харинский, Артур Викторович

• Харинский, Артур Викторович
• доктор исторических наук
• 2001

Оглавление диссертации доктор исторических наук Харинский, Артур Викторович

ВВЕДЕНИЕ

Территория.

Актуальность темы.

Цель и задачи.

Хронологические рамки исследования.

Методика исследования

Научная новизна работы.

Источники.

Практическая значимость работы.

Апробация результатов исследования

Структура работы.

Глава 1 АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ПРЕДБАЙКАЛЬЯ конца I тыс. до н.э. - середины II тыс. н.э.

ОБЗОР ИССЛЕДОВАНИЙ.

Курумчинская (курыканская) культура Прибайкалья.

Концепция Е.А.Хамзиной.

Концепция И.В.Асеева.

Концепция В.В.Свинина и М.А.Зайцева.

Концепция В.В.Павлуцкой.

Концепция Б.Б. Дашибалова.

Глава 2. ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД НАСЕЛЕНИЯ ПРЕДБАЙКАЛЬЯ В конце I тыс. до н.э. середине II тыс. н.э.

Топография могильников.

Надмогильные конструкции.

Внутримогильные конструкции.

Положение погребенного.

Ориентировка

Типология и датировка предбайкальских погребений.

Глава 3. ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ИНВЕНТАРЬ ПРЕДБАЙКАЛЬСКИХ ЗАХОРОНЕНИЙ конца I тыс. до н.э. - середины II тыс. н.э.

Бытовые вещи.I.

Украшения. .;.

Вооружение.

Конская упряжь.

Другие категории инвентаря.

Половозрастные особенности приольхонских погребений.

Глава 4. ПИСМЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ О НАСЕЛЕНИИ ПРИБАЙКАЛЬЯ во второй половине I тыс. - первой половине II тыс.

Население Прибайкалья во второй половине I тыс. н. э.

Гулигань.

Дубо.

Бома.

Басими.

Расселение прибайкальских племен во второй половине I тыс. н. э.

Добавление о байырку.

Среднеазиатские авторы о населении Сибирй в конце I тыс.н.э.

Население Прибайкалья в первой половине II тыс. н. э.

Баргуджин-Токум.

Ойраты.

Байауты, урянкаты.

Меркиты.

Туматы.

Глава 5. ГЕНЕЗИС И ПЕРИОДИЗАЦИЯ ПРЕДБАЙКАЛЬСКИХ КУЛЬТУР конца I тыс. до н.э. - середины II тыс. н.э.

Курумчинский этап.

Захоронения черенхынского типа

Керамика уту-елгинского типа.

Прибайкальские культуры конца I тыс. до н.э. - середины II тыс. н.э.

Захоронения елгинского типа.

Погребения дарасунского типа.

Хойцегорский этап.

Саянтуйский этап.

Погребальный обряд средневекового населения

Предбайкалья.

Погребальный обряд предбайкальских бурят ХУП-Х1Х вв.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Предбайкалье в конце I тыс. до н. э. - середине II тыс. н. э.: Генезис культур и их периодизация. По материалам погребальных комплексов»

Предбайкалье охватывает территории, лежащие к западу от Байкала, большая часть которых входит в состав Иркутской области. В геоморфологическом отношении под Предбайкальем подразумевается юг Средне-Сибирского плоскогорья и западное побережье озера Байкал. Байкальская котловина занимает центральное положение в Байкальской рифтовой зоне - второй по размерам на суше (Флоренсов, 1968) Озеро Байкал относится к озерам тектонического происхождения. Его водная поверхность расположена на 455 м выше уровня мирового океана. Оно имеет протяженность 636 км с юго-запада на северо-восток. Впадина озера со всех сторон окружена горами. С запада к нему подступают Приморский и Байкальский хребты, отделяющие Байкальскую котловину от СреднеСибирского плоскогорья. Средняя высота гор 1000-2000 м, наиболее высокая отметка - пик Черского - 2588 м. Южный клинообразный выступ СреднеСибирского плоскогорья назван Иркутским амфитеатром. Центральная часть амфитеатра занята Лено-Ангарским плато. Наиболее высокие отметки плато вблизи р.Ангары - 800 м, вблизи р.Лены - 1100 м, средние отметки 600 и 800 м. В краевых зонах Сибирской платформы располагаются обширные предгорные прогибы: Предсаянский и Предбайкальский, которые почти под прямым углом сходятся к северо-западу от Иркутска. Минимальные отметки поверхности прогибов - 400 и 500 м, средние соответственно 500 и 600 м (Воробьева, 1991).

Климат региона резко континентальный. Максимум атмосферных осадков (700-800 мм/год) получают горные системы, обращенные к

Иркутскому амфитеатру. Во внутреннем поле амфитеатра наибольшее увлажнение испытывают вершины водоразделов (350-400 мм/год), минимальное - долины крупных рек (300-250 мм/год). В наиболее засушливых районах Предбайкалья располагаются остепненные участки. Они обычно окружены лесами и, по существу, являются экстрозональными включениями в лесной зоне: их обычно называют «степными островами» (Пешкова, 1972: 17). Крупных «степных островов» в Предбайкалье три: Унгинско-Осинский, Кудинский и Приольхонский. В бассейне Лены безлесные пространства встречаются реже и чаще всего располагаются по долинам рек.

На побережье Байкала самым протяженным остепненным участком является Приольхонье (193 км), соответствующее отдельному физико-географическому району Предбайкалья (Лут, 1978; Мельхеев, 1977). Южной границей Приольхонья является р.Бугульдейка, а северной - м.Рытый. В местах, где к байкальскому побережью вплотную подступают Байкальский и Приморский хребты, в приольхонские степи вклинивается таежный ландшафт. Отделенные от основного степного массива незалесенные островки побережья формируются как отдельные микрорайоны приольхонского степного района. Наиболее крупные из них Заминский и Онгуренский. Такими же степными микрорайонами, но уже удаленными, и, следовательно, более изолированными, от степных районов являются окрестности с.Байкальское на северо-западном берегу озера (Лударский микрорайон) и приустьевой участок р.Болыпая Голоустная на юго-западном побережье Байкала (Голоустнинский микрорайон).

Приморский и Байкальский горные хребты затрудняли сообщение между жителями Байкальского побережья и Средне-Сибирского плоскогорья. Это способствовало формированию индивидуальности ангаро-ленских и байкальских сообществ. Более тесное взаимодействие байкальских жителей между собой, чем с населением соседних областей, привело к региональной акультурации. Этот процесс, протекавший в отдельных частях побережья с различной степенью интенсивности, способствовал становлению на берегах крупнейшего сибирского озера особой историко-культурной области, то есть географической области, у населения которой в результате тесного взаимодействия на протяжении значительного исторического периода, сложились схожие культурные традиции. Подобные процессы протекали и на юге Средне-Сибирского плоскогорья, где формируется Ангаро-Ленская историко-культурная область. Пограничное расположение двух областей способствовало обмену культурными достижениями между их обитателями и складыванию Байкальской культурной общности, в которую, помимо Ангаро-Ленской и Байкальской областей, можно включить Забайкальскую историко-культурную область.

С I тыс. до н.э. у прибайкальского населения формируется два хозяйственно-культурных типа, первый из которых характеризуется преобладающей ролью охоты, а второй приоритетом скотоводства. Скотоводство позволяло использовать меньшие площади для получения необходимых для жизни продуктов, чем занятие охотой. Это привело к более высокой плотности населения в остепненных районах, чем в таежной зоне, а, следовательно, и большему количеству археологических объектов, расположенных здесь.

По всей видимости, благодаря большей плотности и доступности археологических объектов железного века в остепненных районах Предбайкалья, их исследования проводились более энергично, чем памятников таежной зоны. Мои собственные интересы тоже, преимущественно, связаны с древним населением лесостепной зоны Предбайкалья, поэтому в предлагаемой работе, будут рассмотрены археологические материалы, которые можно отождествить со скотоводческим населением края. Разделение населения Предбайкалья на скотоводов и охотников является довольно условным. Зачастую скотоводы активно занимались охотой, о чем свидетельствуют остеологические материалы со средневековых памятников края. Кроме этого, существовали и переходные формы хозяйства, в которых значение скотоводства и охоты были одинаковым. Такие формы хозяйства, прежде всего, можно отметить у населения остепненных микрорайонов, расположенных на побережье Байкала или по долинам крупных рек.

Территория исследования охватывает остепненные районы Предбайкалья: Ангарскую долину от истоков Ангары до устья р.Уды; долину Куды; Ленскую долину от устья Иликты (на востоке) до устья Куленги (на западе); побережье Байкала от истока Ангары до устья Голоустной - на юге, в центре - от р.Бугульдейки до м.Рытый (в том числе и о.Ольхон), на севере -от м.Берла до м.Тонкий.

Актуальность темы

Первые раскопки археологических объектов, датируемых в пределах 1-П тыс. н.э., проводились на территории Предбайкалья Н.Н.Агапитовым в 1881 г. В начале XX в. значительный вклад в изучение прошлого края внес Б.Э.Петри, обобщивший и систематизировавший археологические материалы из Прибайкалья. В 1922 г. известные к этому времени средневековые археологические памятники края были отнесены,Б.Э.Петри к двум периодам эпохи железа - раннему и позднему. В 30-50-е гг. широкомасштабные исследования в Предбайкалье проводил А.П.Окладников. Предложенная им в конце 30-х гг. периодизация археологических памятников 1-Й тыс. н.э. до сих пор используется для культурно-хронологической идентификации средневековых объектов края. Предбайкалье рассматривалось исследователем как единая культурно-историческая область, на территории которой последовательно существовало две археологические культуры -курумчинская и древнебурятская (памятники Х-ХУП вв.). В VI в., по мнению А.П.Окладникова, в Прибайкалье, на основе курыканского этноса, складывается курумчинская культура. В X в. курыканы вытесняются с территории Предбайкалья монголоязычными переселенцами, ставшими ядром будущего бурятского народа.

В 70-х гг. работы по исследованию археологических памятников железного века Предбайкалья получили новое развитие. Основные исследования развернулись на побережье озера Байкал, где работали отряды Института истории философии и филологии СО РАН (И.В.Асеев) и Иркутского государственного университета (В.В.Свинин). В 80-х гг. к изучению археологических памятников железного века Предбайкалья приступили М.А.Зайцев, В.И.Павлуцкая, О.И.Горюнова, А.В.Харинский (Иркутский государственный университет), Б.Б.Дашибалов (Бурятский институт общественных наук СО РАН), В.И.Бердникова, О.Б.Варламов и В.С.Николаев (Иркутский областной краеведческий музей). К сожалению, обширный фактический материал, накопленный за 120 лет изучения предбайкальских памятников 1-И тыс. н.э., до сих - пор полностью не систематизирован. Исследователи, изучавшие прибайкальские древности, строили свои выводы, преимущественно, на данных собственных полевых исследований. Такой подход в какой-то мере был обусловлен задачами, стоявшими перед ними, а с другой стороны недоступностью материалов, полученных предшественниками. На протяжении последних тридцати лет опубликован ряд работ, в разной мере представляющих материалы раннего железного века-средневековья с территории Предбайкалья (Асеев, 1979а, 1980, 1985; Зайцев, 1989; Дашибалов, 1990, 1992, 1995; Смотрова, 1991; Яковлева, Горюнова, 1991; Свинин, Зайцев, 1992; Горюнова, Павлуцкая, 1992; Харинский, 1992, 1994; Горюнова, Пудовкина, 1995; Зайцев и др., 1995; Горюнова и др., 1997; Свинин, Харинский, 1998), благодаря которым, стала возможной систематизация предбайкальских археологических объектов 1-Й тыс. н.э. и их более целенаправленное исследование.

Сформированная к настоящему времени источниковая база позволяет в значительной мере пересмотреть существующую в предбайкалъской археологии интерпретацию материалов конца I тыс. до н.э .- середины II тыс. н.э. и на основе более детального их изучения и привлечения новых данных разработать периодизацию, хронологию и этническую атрибутику древних культур края.

Предлагаемая в исследовании периодизация культур железного века основана на материалах памятников, различающихся по функциональному назначению: могильников, поселений, стоянок, городищ, поминальников, святилищ, металлургических центров. Данные, полученные при их исследовании, дополняют друг друга, позволяют более полно рассмотреть вопросы происхождения, развития и взаимодействия древних культур Прибайкалья, провести их корреляцию с культурами сопредельных территорий.

Цель и задачи

Цель исследования: на основе обобщенных материалов по истории Предбайкалья и новых археологических данных конца I тыс. до н.э. -середины II тыс. н.э. разработать хронологию, периодизацию и этническую интерпретацию культур железного века Предбайкалья. Реализация поставленной цели предполагает решение ряда задач:

- анализ археологических источников по истории Предбайкалья 1-П тыс. н.э. и культурно-исторических периодизаций, созданных на их основе;

- введение в научный оборот новых археологических материалов, полученных автором, их классификация, датировка и культурно-хронологическая интерпретация;

- определение места отдельных культур (культурных традиций, культурных комплексов) в археологических классификационных схемах;

- реконструкция некоторых этапов этнической истории Прибайкалья и связанных с ними процессов культурогенеза;

- проследить генезис предбайкальских культур конца I тыс. до н.э. -середины II тыс. н.э., установить их значение в формировании этнических культур народов Восточной Сибири.

Хронологические рамки исследования

Временной диапазон исследования определяется II в. до н.э. - XVII в. н.э. В российской археологии он обычно соотносится с двумя периодами эпохи железа - ранним железным веком и средневековьем (Плетнева, 1981; Мелюкова, Мошкова, 1989; Косарев, 1991; Мошкова, 1992). На мой взгляд, термин «средневековье» для территории Сибири не совсем уместен и является лишь данью традиции. Периодизация, существующая в европейской истории, автоматически переносится на регион, в котором социально-политические события, происходившие в Европе, не нашли значительного отражения. В этой связи выглядит более правомерным соотнесение сибирской истории (и, прежде всего, истории Южной Сибири) с событиями, протекавшими в степной полосе Азии и связанными с возвышением тех или иных народов: хунну, сяньби, жужань, тюрок-тугю, уйгуров, кыргызов, киданей и монголов. В целом, этот значительный период в истории Азии можно назвать эпохой центральноазиатского великодержавия. Следовательно, время гегемонии в центральноазиатских степях одной из держав номадов будет определяющим для выделения в ней отдельных периодов.

Первый период эпохи соотносится со временем существования державы хунну. Его начальная дата довольно условна - конец III в. до н. э. Она связана с легендарными событиями возвышения хуннского шаньюя Модэ. Последний период центральноазиатского великодержавия завершился в XVII в., когда Сибирь была присоединена к Русскому государству, а Монголия вошла в состав империи Цинь. С этого времени культурно-исторические связи между Южной Сибирью и Центральной Азией ослабевают. Для Южной Сибири наступает российский этап истории, а для Центральной Азии - маньчжурский.

При сопоставлении европейской и центральноазиатской периодизаций понятие средние века можно с определенной долей условности соотнести с тюрко-монгольским временем. В соответствии с центральноазиатской периодизацией оно будет включать 6 периодов: тюркский (VI-VIII вв.), уйгурский (VIII-IX вв.), кыргызский (IX-X вв.), киданьский (Х-ХИ вв.), раннемонгольский (XII-XIV вв.) и позднемонгольский (XIV-XVII вв.).

Предложенная периодизация в большей степени основывается на письменных источниках, чем на данных археологии. И это опять же традиционная практика для южносибирской археологии. Археологические материалы как бы вставляются в оправу из данных исторических хроник, при этом пропорции оправы и содержимого не всегда совпадают.

В Южной Сибири начало средних веков обычно ассоциируется с возникновением Тюркского каганата (552 г.), а период с VI по X вв. именуется тюркским временем. По мнению В.А.Могильникова, во второй половине VI - первой половине VII в. на обширных пространствах азиатских степей распространились курганы с захоронениями по обряду трупоположения с конем и сопутствующие им поминальные сооружения в виде квадратных, реже прямоугольных оградок, из поставленных на ребро каменных плит (Могильников, 1981а: 31).

Вместе с новыми погребальными и поминальными конструкциями с VI в. на территории Южной Сибири распространяются и новые элементы конской сбруи - стремена и жесткие седла. С.И.Вайнштейн считает, что их появление было крупным событием в истории материальной культуры. «Это открытие, в частности, создало возможность для всадника преодолевать за короткий срок гораздо большее расстояние, чем прежде, значительно усилило основу боевой мощи кочевников - ее конницу, что способствовало активизации кочевников в степных просторах Евразии со второй половины первого тысячелетия» (Вайнштейн, 1966: 74).

Но, судя по археологическим материалам из Южной Сибири, процесс смены погребальных и поминальных конструкций в VI-VII вв. не носил глобального характера. Отмеченные новации характерны, прежде всего, для Алтая и не имеют четкой этнической идентификации. Одни исследователи приписывают погребения с конем тюркам-тугю, а другие - племенам теле.

В других районах Сибири влияние тюркской культуры проявляется слабо или вовсе не находит отражения в археологических материалах. Например, в Минусинской котловине с VI в. появляются памятники культуры чаатас. Погребальные конструкции и инвентарь этого времени сохраняют черты предшествующей таштыкской культуры. Новое состоит в появлении особых погребальных сооружений для знати, огражденных вертикально установленными плитами и иногда имеющих шестигранную форму. В составе инвентаря появляются сделанные на гончарном круге вазы, втульчатые серпы, стремена и т.д. (Кызласов, 1981: 48).

События, происходившие в Центральной Азии, не нашли отражения и в истории Предбайкалья. Судя по материалам захоронений, изменение погребального ритуала в одном из районов этого региона - Приольхонье -происходит в конце IV - начале V в. н. э. Распространенная в могилах елгинского типа ориентировка погребенных головой на юго-восток (Асеев, 1980: 128-129; Горюнова, Пудовкина, 1995), меняется на северо-восточную. Форма надмогильной кладки вместо четырехугольной становится овальной. Из погребального инвентаря исчезают: глиняные сосуды с поддоном и керамика, орнаментированная налепными валиками; костяные наконечники стрел с расщепленным насадом; бронзовые поясные пластины и сферические бляшки. Вместе с тем, появляются стремена, подпружные костяные пряжки и бронзовые колты (Дашибалов, 1995: 112).

В другой части Байкальской Сибири - долине Ангары, в середине I тыс. н.э. вообще не наблюдается смены культурных традиций, что позволяет говорить об определенной условности понятия «средневековье» в истории большей части Предбайкалья. Относительно же Приольхонья приходится констатировать, что новый этап в жизни байкальского населения, фиксируем 1.1 й с помощью археологических материалов, наступает не в VI, а в V в. Поэтому под средневековыми памятниками побережья озера Байкал следует понимать археологические объекты, сооружавшиеся в У-ХУП вв. Причины, повлиявшие на изменение погребального обряда и инвентаря на байкальском побережье, нам пока не известны, но то, что они не связаны с возникновением Тюркского каганата, не вызывает сомнений. Несовпадение археологической периодизации побережья Байкала с периодизациями других регионов Северной Азии, не позволяет в настоящее время использовать общую терминологию для обозначения археологического времени в разных частях Сибири. Такое положение вещей вынуждает многих археологов, в том числе автора этих строк, обращаться к используемой историками периодизации, основанной на хорошо датируемых событиях древности.

Несмотря на определенную асинхронность культур разных районов Предбайкалья, в нашем исследовании начальный и заключительный этапы периодизации связаны с событиями, нашедшими отражение в истории всего края. Нижней границей исследования является II в. до н.э. С этого времени на территории Предбайкалья распространяются захоронения елгинского типа. Верхняя граница исследования определяется XVII в. и связана с процессом включения территории Восточной Сибири в состав Русского государства.

Методика исследования

В работах, решающих вопросы периодизации древних культур, обычно выделяется два крупных исследовательских блока - хронологический и культурный. При этом первый из них подразумевает время консервации археологического комплекса, а второй - выявление индивидуальности или общности культурных элементов целого ряда археологических комплексов. Не отходя от двух названных аспектов археологического исследования -хронологического и культурного, я хочу определиться с приоритетами в разработке этих направлений.

Для определения возраста того или иного объекта в археологии железного века обычно используют сравнительно-типологический метод. Обнаруженные артефакты, исходя из их морфологических особенностей, заносятся в одну из таксономических ячеек. Для каждой из них определяется время бытования. Совокупность всех таксонов, выявленных на археологическом объекте, определяет его хронологию. При этом, если время бытования отдельных таксонов различно, то период их совместного существования определяется путем наложения временных интервалов каждого из анализируемых таксонов. Область пересечения всех временных интервалов и будет являться хронологическим отрезком, на протяжении которого функционировал или был законсервирован археологический объект.

Логическая обоснованность этого метода не вызывает возражений, но существует ряд моментов которые существенно ограничивают возможности применения сравнительно-типологического метода.

Во-первых, операции, связанные с типологическим дифференцированием, всегда опосредованы субъективным отношением ученого к объектам анализа. Следовательно, разные исследователи могут поместить один и тот же артефакт в разные таксономические ячейки.

Во-вторых, определение времени бытования таксонов зачастую зависит от соседства с ними в одном археологическом комплексе хорошо датируемых вещей (монет, произведений искусства и т. д.). Если в районах, где производятся эти вещи, такое соседство довольно обычно, то за тысячи километров от них оно становится редкостью. В последнем случае для датировки таксонов используют многоступенчатые цепочки, опирающиеся на аналогии из разно удаленных от района исследования областей. Вследствие этого достоверность хронологического интервала, соотносимого с тем или иным таксоном, вызывает значительные сомнения.

В-третьих, временной диапазон существования некоторых таксонов бывает настолько велик, что, следуя ему, сложно решить вопросы узкой датировки археологических объектов.

Учитывая все эти факторы считаю, что, при датировке археологических объектов Предбайкаья, нельзя основываться только на сравнительно-типологическом методе. Внутренняя хронология инвентаря, фиксируемого на археологических памятниках края, не разработана. А сопоставление его с находками из других регионов, на мой взгляд, не всегда обосновано. Особенности формирования вещевых комплексов в разных регионах могут существенно различаться.

Более правомерно приступить к датировке предбайкальских древностей, используя радиоуглеродный метод. При этом, работая с захоронениями, для анализа следует отбирать образцы, представленные костями погребенного. Они более объективно указывают на время консервации захоронения. Древесина или береста могли быть заготовлены раньше, чем сооружена погребальная конструкция, в которую поместили умершего. Следовательно дата, полученная по ним, будет не соответствовать возрасту захоронения. С открытых комплексов целесообразней всего подвергать анализу, нагар, образующийся на керамике, или остатки органического отощителя, содержащиеся в тесте сосуда (Мамонова, Сулержицкий, 1989; Кузьмин и др.,1995; Орлова, 1995; Кузьмин и др., 2000).

Для определения возраста археологических объектов Предбайкалья использовалась следующая процедура:

• выделялись группы археологических комплексов, сходные между собой по ряду культурных элементов;

• проводилась радиоуглеродная датировка каждой из выделенных групп;

• определялось время бытования всех элементов археологического комплекса.

После того как с помощью радиоуглеродного метода был определен возраст различных групп археологических комплексов, для анализа массового археологического материала использовался сравнительно-типологического метода. Исследуемые образцы сопоставлялись с археологическим материалом, датированным радиоуглеродным методом, в результате чего устанавливались хронологические рамки бытования различных типов инвентаря или конструктивных деталей археологических комплексов.

В данном подходе к определению возраста археологических объектов можно найти довольно много слабых мест. Ряд исследователей до сих пор довольно скептически относятся к самому радиоуглеродному методу, но, как показывает мировая практика, более эффективных и доступных способов датировки в археологии пока не известно.

Так как культурные изменения в конце I тыс. до н.э. - середине II тыс. н.э. фиксируются, преимущественно, с помощью археологических источников, то и культура, выделяемая на их основе вправе называться археологической. В связи с этим обратимся к определению понятия «археологическая культура». На взгляд автора, археологическая культура -это группа различных археологических объектов с общей территориальной и хронологической локализацией, содержащих единые элементы культуры (орнамент, украшения, керамику и т.д.). Поэтому, выделяя на территории Предбайкалья отдельные культуры, следует, прежде всего, обращать внимание на культурообразующие элементы, их характеризующие. Определение индивидуальности культурообразующих элементов - одна из важнейших процедур в систематизации археологических культур. Совокупность археологических культур позволяют создать кулътурнохронологическую схему истории региона - систему периодизации и взаимодействия археологических культур, располагающихся в определенном временном диапазоне.

Один или несколько артефактов, характеризующих археологическую культуру, я называю культуроопределяющими элементами. Функциональные особенности различных археологических памятников зачастую определяют специфику вещевых комплексов, фиксируемых на них. Поэтому материалы захоронений бывает сложно коррелировать с артефактами других археологических объектов. В связи с эти, говоря о культурном единстве различных типов памятников, зачастую приходится апеллировать лишь фактами территориальной и хронологической совместимости.

К настоящему времени в Предбайкалье сложно выделить различные типы археологических объектов железного века, содержащие единые элементы культуры. Если на побережье Байкала раскопано довольно много захоронений и поминальных комплексов 1-П тыс. н.э., то слабо представлены материалы с поселений, стоянок, городищ, производственных объектов и святилищ. В свою очередь, материалы могильников и поминальников сложно сопоставлять друг с другом, часто в них содержатся находки, относящиеся к различным категориям инвентаря.

Не имея возможности проводить культурные изыскания на уровне различных по функциональному назначению памятниках, попытаемся осуществить эту процедуру с захоронениями, являющимися приоритетными объектом нашего исследования. В этом случае мы будем иметь дело с погребальной культурой или традицией. Критерием ее выделения станут устойчивые элементы погребального обряда, обладающие общей географической и исторической локализацией. В различных погребальных практиках они могут выглядеть довольно специфично. Когда мы говорим о плиточных могилах (поздний бронзовый - ранний железный век), то, прежде всего, представляем надмогильную конструкцию в виде четырехугольной оградки из вертикально установленных каменных плит. Если же обращаемся к бурятским наземным захоронениям XIX в., то в нашем воображении рисуется четырехугольная погребальная камера, сооруженная возле гряды скальных выходов. В любом случае, выделяемые элементы погребального обряда не должны быть универсальными, т. е. встречающимися на значительной территории на протяжении длительного времени. Если не следовать этим путем, то мы получим довольно обобщенную картину погребальной практики целого региона или нескольких регионов, не уловив динамики развития погребальных традиций в отдельных областях. С другой стороны, выделяемые элементы не могут быть частными, характеризующими особенности погребального обряда отдельной могилы, иначе мы просто не сможем их друг с другом сопоставлять и делать какие-либо обобщения.

Научная новизна работы

Новизна работы заключается в том, что:

- в научный оборот введены новые археологические материалы I тыс. до н.э. - II тыс. н.э., выявленные на разных типах археологических объектов Предбайкалья: могильниках, стоянках, городищах, поминальниках, святилищах, металлургических центрах;

- предпринята датировка и определена культурная принадлежность уже известных и новых археологических объектов Предбайкалья;

- обоснована периодизация предбайкальских культур 1-Н тыс. н.э.;

- на территории Предбайкалья выделено две культурно-исторические области - Ангаро-Ленская и Байкальская, в пределах которых протекало формирование особых археологических культур;

- прослежен генезис предбайкальских культур 1-Н тыс. н.э., рассмотрены вопросы их развития и корреляции с культурами сопредельных регионов;

- предложена новая интерпретация этнической истории народов юга Восточной Сибири, отмечено их значение в сложении предбайкальских культур 1-П тыс. н.э.

Источники

Исследовательская работа базируется как на материалах, полученных предшествующими поколениями археологов и представленными в публикациях, полевых отчетах и коллекциях, так и на собственных материалах автора. В течение 17 полевых сезонов автором проводилось изучение предбайкальских археологических объектов I тыс. до н.э. - II тыс. н.э. За это время обследовано южное, западное и северо-восточное побережья Байкала, долина Верхней Ангары, бассейны рек Куды и Иды, южная часть Ангарской долины, Тункинская долина и северный берег озера Хубсугул. Проведены раскопки на 4 городищах, 1 поселении, 16 стоянках, 4 хозяйственных комплексах, 2 металлургических центрах, 30 могильниках или одиночных захоронениях, 9 городищах-святилищах, 1 пещере-святилище, 20 поминальниках. Обследованы практически все типы археологических памятников железного века, расположенные в разных районах лесостепного Предбайкалья. До этого, работы такого характера на территории края не предпринимались.

Исходя из темы исследования, в работе использованы преимущественно материалы погребальных комплексов, данные с других типов памятников, будут привлекаться для уточнения хронологии и культурной принадлежности захоронений. Материалы ряда археологических объектов уже введены в научный оборот (Харинский, 1990, 1992, 19936. 1993в, 1994, 19996, 2000а; Зайцев, Свинин, Харинский, 1996) что облегчит выполнение этой процедуры. В заключительной части рабы предлагается культурно-хронологическая схема истории Предбайкалья, в которой представлено большинство археологических объектов края конца I тыс. до н.э. - середины II тыс. н.э.

Автор приносит благодарность И.В.Асееву, О.И.Горюновой, Б.Б.Дашибалову, М.П.Завитухиной, П.Б.Коновалову, А.К.Конопацкому, Л.В.Лбовой, Л.В.Мельниковой, Т.А.Поповой, В.В.Свинину, Е.А.Хамзиной, позволившими ознакомиться с археологическими коллекциями из Прибайкалья.

Практическая значимость работы

Полученные материалы значительно расширяют источниковую базу по истории железного века Прибайкалья. Часть из них уже использована в обобщающих трудах по археологии и древней истории региона. Археологические коллекции хранятся и экспонируются в Иркутском областном краеведческом музее, Музее истории города Иркутска, Археологическом музее Иркутского государственного педагогического университета и Археологическом музее Иркутского государственного технического университета.

Материалы, использованные в диссертации и авторская концепция их интерпретации нашли отражение в рамках учебных курсов «Истории Сибири», «Археологии» и «Этнологии», преподаваемых в Иркутском государственном техническом университете. На основе указанных выше источников выполнены различные студенческие и школьные работы, в том числе статьи и тезисы докладов.

Материалы, привлеченные в диссертации, нашли отражение в Сводах археологических памятников Ольхонского района Иркутской области (Горюнова, Свинин, 1995, 1996, 2000) и Республики Бурятия (Лбова, Хамзина, 1999), паспортах и учетных карточках на археологические объекты Прибайкалья.

Апробация результатов исследования

Основные положения работы опубликованы в монографии «Приольхонье в средние века: погребальные комплексы» и статьях, перечень которых приводится в списке литературы. Все данные полевых работ отражены в научных отчетах, хранящихся в архиве ИА РАН. Результаты исследований докладывались на международных (Иркутск, 1998, 2000; Москва, 1999; Улан-Удэ, 1996, 1999) и региональных (Новосибирск, 1987; Чита, 1988; Иркутск, 1990, 1996; Красноярск, 1991; Владивосток, 1991, 1992, 2001; Улан-Удэ, 1993) симпозиумах, конференциях, совещаниях, а также в разные годы обсуждались: в Иркутском государственном университете, Лаборатории археологии и палеоэкологии ИАиЭ СО РАН - ИГУ, Иркутском государственном техническом университете и Иркутском государственном педагогическом университете.

Структура работы

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы и сокращений. К ней приложены: описание предбайкальских погребений, исследованных последние годы, восемь таблиц и альбом иллюстраций.