Прагматический аспект эвфемизмов и дисфемизмов в современном английском языке тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.04, кандидат филологических наук Бушуева, Татьяна Сергеевна

• Бушуева, Татьяна Сергеевна
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Бушуева, Татьяна Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ.стр.

ГЛАВА 1. Эвфемизмы и дисфемизмы и их место в речевом общении стр.

1.1. Лингвистическая прагматика и ее задачи.стр.

1.2. Определение предмета исследования.стр.

1.3. Социокультурные нормы речевого взаимодействия.стр.

1.4. Ограничительные параметры коммуникативной стратегии.стр.

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ 1.стр.

ГЛАВА 2.Структура и семантика эвфемизмов и дисфемизмов.стр.

2.1. Семантическая структура лексических единиц.стр.

2.2. Семантические классы эвфемизмов и дисфемизмов.стр.

2.3. Прагмасемантические механизмы вторичной номинации.стр.

2.4 Условия реализации прагмасемантического потенциала эвфемизмов и дисфемизмов.стр.

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ 2.стр.

ГЛАВА 3. Эвфемизмы и дисфемизмы в развернутом тексте.стр.

3.1 Текст и его основные характеристики.стр.

3.2 Текстовая прагматика эвфемизмов и дисфемизмов.стр.

3.3. Типы текстовой актуализации эвфемизмов и дисфемизмов.стр.

3.4. Механизм инкорпорирования как прагматический фактор.стр.

3.5.Эвфемизмы и дисфемизмы как средства оптимизации воздействия на читателя.стр.

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ 3.стр.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Прагматический аспект эвфемизмов и дисфемизмов в современном английском языке»

Последние десятилетия, как в зарубежной, так и отечественной лингвистике, ознаменовались сменой направления. Изучение языка с точки зрения его "внутреннего устройства" уступило место исследованию "языка в действии" -речи, говорения. На первый план вышли проблемы его функционирования в обществе, проблемы языка как инструмента человеческой коммуникации. Как основное средство общения, естественный язык обслуживает общество во всех сферах деятельности, является отражением общественного сознания, тонко реагирует на все изменения в жизни человеческого коллектива, а также создается и формируется обществом. А значит, как замечают Т. ван Дейк и В. Кинч, эмпирическим объектом лингвистической теории должно стать актуальное использование языка в социальном контексте [34:154].

Настоящая работа посвящена анализу прагматического аспекта эвфемизмов и дисфемизмов в английском языке. Данная группа лексики представляет значительный исследовательский интерес. Будучи вариативными средствами языка, и те и другие обнаруживают зависимость как от непосредственной речевой ситуации и статусов коммуникантов, так и от макрофакторов социокультурного порядка - доминантного типа культуры, национальной психологии, ценностно-нормативных установок общества.

Объект исследования - эвфемизмы и дисфехмизмы американского и британского вариантов английского языка.

Целью работы является комплексное исследование прагматики эвфемизмов и дисфемизмов современного английского языка: их места в речевом общении, структуры и семантики, а также особенностей функционирования в развернутом тексте. Отбор материала производился по семантическим и функционально-стилистическим критериям на основании данных лексикографических источников.

Для достижения поставленной цели мы выделяем ряд конкретных задач:

- отбор на основании дефиниций лексикографических источников лексических единиц обоих классов;

- определение социолектальной и функционально-стилистической принадлежности исследуемых лексических единиц для последующего уточнения их коммуникативного статуса;

- выявление семантических полей и таксономических классов, вызывающих эвфемизацию или дисфемизацию обозначений входящих в них денотатов, их последующее соотнесение со социолектальным и функциональным варьированием;

- сопоставительный анализ особенностей номинации и структурного строения единиц обоих классов для выявления регулярных моделей, лежащих в основе их образования;

- сопоставительный анализ структурно-семантических факторов, обусловливающих реализацию их прагматического потенциала;

- лингвостилистический анализ текстов различной функционально-стилистической и жанрово-тематической принадлежности с целью выявления особенностей текстовой синтагматики и характера прагматики представленных в них эвфемизмов и дисфемизмов.

Актуальность работы заключается в том, что языковой материал исследуется в ней в рамках лингвокультурологического подхода, в котором на первый план выходит человеческий фактор в языке: тезаурус коммуникантов, их рече-поведенческие стереотипы и ценностно-нормативные установки.

Новизна исследования заключается в том, что впервые в рамках одной работы дается сравнительный анализ двух прагматически разнонаправленных языковых средств, какими являются эвфемизмы и дисфемизмы, как в системе языка, так и на уровне речевых произведений.

Для решения поставленных задач в основном использовался сравнительно-сопоставительный социолексикографический метод с учетом двух разновидностей речевого варьирования - стратификационного и ситуативного.

Помимо него использовался также ряд вспомогательных методов, включая метод наложения словарных дефиниций, компонентный и контекстуальный анализ, описательный метод.

Исследование проводилось на материале американского и британского вариантов английского языка, с привлечением, где это было возможно, других вариантов. В качестве материала для социолингвистического и текстологического анализа использовались диалоги художественных фильмов последних десятилетий, тексты художественных произведений английских и американских авторов второй половины 20 века, газетные и журнальные статьи 90-х годов, учебная и справочная литература. Был проанализирован корпус текстов различной функционально-стилистической и жанрово-тематической принадлежности общим объемом более 10000 страниц и рассмотрено более 800 примеров.

Теоретической базой исследования послужили положения современной отечественной и зарубежной лингвистики, в том числе таких ее отраслей как:

- лингвистика текста и лингвостилистика (М. Я. Блох, И.Р. Гальперин, В. А. Кухаренко, 3. Я. Тураева и др.);

- лексическая семантика, в частности ономасеологическая теория, (труды Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Е.С. Кубряковой, М.В. Никитина, В.Н. Те-лия, А.А. Уфимцевой и др.);

- прагмалингвистика (А. Вежбицкая, Т.ван Дейк, П. Грайс, Дж. Остин, Дж. Серль, В.В. Богданов, Г.Г. Почепцов и др.), в частности теория лингвистической вежливости (П. Браун, С. Левинсон, Дж. Лич и др.);

- социолингвистика (Дж. Гамперц, В. Лабов, П. Траджилл, Л.Б. Никольский, А.Д. Швейцер, В.А. Хомяков и др.).

Исследование словарного состава в прагматическом аспекте, т.е. с точки f зрения коммуникативной целесообразности и допустимости употребления лексических и фразеологических единиц в зависимости от ситуации общения и целей, к достижению которых стремится говорящий, стало причиной появления нового направления в изучении системы и функционирования языка - прагматической (коммуникативной) лексикологии, задача которой - выявить внутренние закономерности, которым подчиняется выбор и адекватное употребление той или иной лексической единицы в каждом конкретном случае [41:6]. Прагматическому описанию языковых сущностей посвящены работы Н. Д. Арутюновой (1988), Г.Г.Почепцова (1984, 1987), В. В. Богданова (1990), JI. А. Киселевой (1978), В. И. Заботкиной (1990), В. И. Карасика (1992), Э. Лоджа (1995), С. О. Парфеновой (1995), Э А. Петру (1993), С. В. Силинского (1995), И.О. Смирновой (1998), М. А. Кулинич (2000), Н. И. Формановской (1998) и др.

Теоретическое значение данной работы состоит в том, что в ней разработаны новые подходы к исследованию прагматического аспекта языковых единиц, с привлечением данных социолингвистики и лингвокультурологии. В частности, впервые был осуществлен сравнительный анализ эвфемизмов и дис-фемизмов как двух прагматически разнонаправленных языковых средств, выявлены общие для них семантические поля, а также исследованы факторы влияющие на реализацию их прагматического потенциала, либо накладывающие ограничения на их речеупотребление. В ходе исследования было также выявлено наличие периферийной переходной зоны, в которой происходит нейтрализация их семантико-прагматической оппозиции.

Практическая ценность работы заключается в том, что материал диссертации может быть использован в курсе лексикологии и стилистики английского языка, на занятиях по переводу, при написании курсовых и дипломных работ, а также при изучении языка на продвинутом этапе.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Эвфемизмы и дисфемизмы ориентированы на ценностно-нормативную картину мира языкового коллектива. В основе их речевого функционирования лежат стереотипные представления говорящих о процессах и явлениях окружающего мира, а также нормах и правилах речевого взаимодействия.

2. Речевое функционирование эвфемизмов и дисфемизмов обусловлено двумя разнонаправленными речеповеденческими стратегиями - свободной и несвободной самопрезентации, выбор которых определяется типом культуры языкового коллектива и вытекающими отсюда установками общения.

3. Социо- и этнокультурная специфика эвфемизмом и дисфемизмов проявляется как в объеме, так и таксономических характеристиках образуемых ими семантических полей. И те, и другие выступают в качестве средств вторичной номинации и характеризуются специфическим набором словообразовательных средств.

4. Реализация прагматического потенциала эвфемизмов и дисфемизмов зависит от сочетания внутренних (семантико-структурных) и внешних, экстралингвистических факторов, причем в ряде случаев имеет место нейтрализация их семантико-прагматической оппозиции.

5. Текстовое функционирование эвфемизмов и дисфемизмов зависит от моделируемого текстом типа общения. Как компоненты интерпретационной рамки, они служат целям акцентуации того или иного вида заложенной в текст информации.

6. В зависимости от темы и жанра текста эвфемизмы и дисфемизмы принадлежат основному либо контрастивному прагматическому вектору, выступая в качестве прагмем позитивной, либо негативной выделенности.

7. Реализация прагматического потенциала эвфемизмов и дисфемизмов в развернутом тексте также зависит от механизма их инкорпорирования. И те и другие могут вводиться как через диктемы непосредственной авторской нарра-ции, так и через диктемы цитации, порождая сложную игру эксплицитных и имплицитных смыслов.

Структура диссертации. Работа объемом 176 страниц состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Заключение диссертации по теме «Германские языки», Бушуева, Татьяна Сергеевна

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ 3.

1. Текстовая прагматика эвфемизмов и дисфемизмов определяется типом текста и моделируемой им коммуникативной стратегией. Можно выделить два базовых типа текстов - внеличностной и личностной адресованности, или ВА-тексты и JIA-тексты, - соотносимых с коммуникативными стратегиями несвободной и свободной самопрезентации.

Научные и официальные тексты сфер регулятивного воздействия можно отнести к ВА-тексам. Они прагматически маркированы как средства передачи фактуальной информации и соотносимы со стратегией несвободной самопрезентации, что исключает употребление в них табуированной лексики, дисфемизмов и сниженных эвфемизмов. В зависимости от темы в них возможна субстратная и суперстратная эвфемия терминологического характера.

2. Тексты средств массовой информации представлены обоими типами. Прагматика представленных в них эвфемизмов и дисфемизмов определяется взаимодействием прагматических векторов. В качестве последних выступают:

- принадлежность текста к коммуникативной сфере с типичным для той репертуаром тем и ограничениями на стилистический регистр;

- жанр текста.

Наибольшие расхождения в употреблении эвфемизмов и дисфемизмов прослеживаются в текстах, принадлежащих соответственно к сферам регулятивного воздействия с одной стороны, и массовой культуры с другой.

Тексты сфер регулятивного воздействия моделируют общение на социальной дистанции. Они чувствительны к субстартным и/или суперстратныи табу, тяготеют к гиперкоррекции и ориентированы на О-престижные формы. В них возрастает вероятность употребления политкорректных и терминологических эвфемизмов.

Тексты сферы массовой культуры чаще выступают как JIA-тексты. Они имитируют общение на персональной дистанции, и на первый план в них выходит эмотивное воздействие. Такие тексты чаще бывают ориентированы на С-престижные формы, что снимает ограничения на «трикстерные» эвфемизмы и дисфемизмы разной степени сниженности.

3. Жанр выступает в качестве второго прагматического вектора, действие которого может быть как однонаправленным, так и разнонаправленным с прагматическим вектором темы. При совпадении векторов эвфемизмы и дисфемизмы являются частью основного прагматического вектора, выступая в качестве прагмем позитивной выдленности, при их несовпадении - основного или контрастивного. В случае принадлежности к основному вектору вышеназванные единицы выступают в качестве прагмем позитивной выделенности, в случае принадлежности к контрастивному - негативной.

4. В зависимости от принадлежности к основному или контрастивному прагматическому вектору в развернутом тексте они также выступают компонентами интерпретационной рамки.

В случае принадлежности к контрастивному прагматическому вектору, эвфемизмы и дисфемизмы как прагмемы негативной выделенности создают информационную и модальную двуплановость текста. Они сигнализируют метафорическое переключение кода и тем самым берут на себя роль модикаторов иллокутивной силы речевого произведения (ирония, эффект неожиданности).

В случае их принадлежности основному прагматическому вектору наложения интерпретационных рамок не происходит. В таких случаях имеет место накопление миметических сигналов, и эвфемизмы и дисфемизмы как прагмемы позитивной выделенности имеют тенденцию к созданию кумулятивного эффект сигнализируя общее "настроение" текста.

5.Прагматический эффект эвфемизмов и дисфемизмов зависит от механизма их включения в ткань текста.

Первичной семантико-прагматической единицей их инкорпорирования выступает диктема. Эвфемизмы и дисфемизмы могут вводиться в текст как через диктемы непосредственной авторской наррации, так и через диктемы цитации. В обоих случаях эвфемизмы и дисфемизмы могут выступать частью основного или контрастивного вектора, т.е. обладать как негативной, так и позитивной выделенностью.

В диктемах непосредственной авторской наррации принадлежность эвфемизма или дисфемизма к тому или иному вектору определяется идиостилем пишущего. Их функционирование в составе диктем цитации осложнятся особенностями цитации как контрастной структурно-семантической текстовой категории. В условиях игры стилистического регистра, нейтральные эвфемизмы принадлежат контрастивному вектору, выступая на общем сниженном фоне в роли прагмем негативной выделенности, и служат средствами реализации иронии. Дисфемизмы нередко выступают средством дополнительной, вербальной (социо-, или идиолектальной) характеристики действующего лица.

Квазицитация обладает двойственной прагматической природой. Ее использование диктуется установкой на усиление иллокутивного потенциала текста за счет метафорического переключения кода. Основная задача скрытой цитации - интимизация общения с читателем за счет включения в ткань теста «узнаваемых» социолектальных единиц. Такая цитация создает установку на доверительность, интимизирует общение с читателем, позволяет автору камуфлировать свою позицию.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Прагматика эвфемизмов и дисфемизмов вытекает из их природы. И те, и другие представляют собой слова-перифразы, т.е. единицы вторичной номинации, а их денотаты относятся к интенсиональным, антропоцентрическим объектам, то есть таким, наименование которых происходит не столько по их объективным характеристикам, сколько отражает субъективную точку зрения говорящего. В то время как эвфемизмы "улучшают" денотат, отмеченный негативным к нему отношением, дисфемизмы "ухудшают", "огрубляют" денотат независимо от реальных его качеств. Причем, в последнем случае одновременно с возникновением негативной коннотации происходит и понижение стилистического регистра. Таким образом, и эвфемизмы, и дисфемизмы "привязаны" к ценностно-нормативной картине мира - как в том, что касается их предметно-логического содержания, так и правил употребления. Следовательно, их можно отнести к прагматически маркированным языковым средствам, чья семантика и прагматика, то есть правила контекстно-сообразного употребления, определяются культурой общества, его ценностно-нормативными установками.

В целом, и те, и другие в своем употреблении обнаруживают зависимость от сложного комплекса факторов. Ведущую роль при этом играет культура языкового коллектива, которая, помимо всего прочего, включает и правила общения, диктуя, как вести себя в той или иной ситуации. Исследуемые единицы чувствительны как к макро-, так и микроситуации общения, и их употребление говорящим подчиняется ряду правил, пусть даже и не всегда осознанных.

В данной работе ведущим фактором, диктующим ограничения на употребление эвфемизмов и дисфемизмов в конкретной ситуации общения, выступает «лицо» или, «самопрезентация», под которой понимается степень эмоционально-волевого контроля говорящего в процессе коммуникации за тем, что говорится и как говорится. В условиях речевого акта самопрезентация есть не что иное, как стремление к соблюдению, либо нарушению, социального стандарта t общения. В зависимости от типа культуры языкового коллектива и непосредственной ситуации речевого акта стандарт этот может либо требовать поддержания дистанции между общающимися сторонами ("негативная вежливость"), либо допускать значительное ее сокращение ("позитивная вежливость"), а в отдельных случаях и полный отказ от таковой.

Самопрезентация связана с другими ценностно-нормативными установками общения, в частности, диктующими ограничения на "лицеущемляющие" акты, к которым помимо приказов, просьб и угроз относятся также и оценочные высказывания, и, таким образом, может быть свободной, либо несвободной.

В целом можно выделить два вида установок, определяющих выбор говорящим коммуникативной стратегии (свободной или несвободной самопрезентации), что, в свою очередь, влияет как на предметно-логическое содержание высказывания, так и на его "стилистическое оформление", включая употребление эвфемизмов или дисфемизмов: установки в отношении денотата и установки в отношении языка.

Установки в отношении денотата находят свое отражение в существовании табу и в категоризации действительности по шкале высокое-низкое ("миметическом" модусе, который в языке отражается в виде стилистического регистра.). Тип культуры языкового коллектива определяет как содержание табу, так и степень жесткости его соблюдения. Со временем установки в отношении того или иного денотата могут меняться. С одной стороны может иметь место "дестигматизация" денотата вплоть до снятия табу как такового, с другой - появление новых табу. Эти процесс определяют социокультурные факторы двух порядков: субстратные (диахронические) и суперстратные (синхронические).

К субстратным можно отнести культурно-историческое наследие языкового коллектива. В западном обществе эти факторы обнаруживают тесную связь с "высокой" культурой, ориентированной на духовные ценности, в частности, с христианской религией. В речи это находит свое отражение в ориентации говорящего или пишущего на возвышенные, книжные, "элегантные" формы словоупотребления. Субстратные факторы определяют исторически сложившийся словарь-табу и лежат в основе соответствующих субстратных эвфемистических дескрипций.

К суперстратным факторам можно отнести особенности современного западного общества, его ценностно-нормативные установки, в частности эгалитарные принципы общественного устройства. Эти факторы определяют изменения в словаре-табу, снимают старые, либо накладывают новые ограничения на употребление табуированной лексики, а также оценочной лексики низкого регистра, в том числе и дисфемизмов.

В настоящее время, в связи с ослаблением действия субстратных факторов (снятие табу религиозного характера, "дестигматизация" тела и его функций), на первый план в качестве прагматических ограничителей, по крайней мере, в официальных контекстах, выходят суперстратные факторы. В результате можно говорить о резком сдвиге в семантико-прагматических характеристиках как табуированного, так и эвфемистического словаря.

Установки в отношении языка находят свое отражение в выборе престижных языковых форм. Можно выделить две разновидности престижа - официальны декларируемый (О-престиж) и скрытый (С-престиж). Первый соотносим с установками исторически сложившейся "высокой" культуры, второй - с установками маргинальных субкультур. В речевых произведениях, ориентированных на О-престиж, возрастает вероятность эвфемизации речи, в ориентированных на С-престиж - дисфемизации.

Ориентация на те или иные престижные формы также социально обусловлена. В частности, в макроситуации общения можно выделить два ведущих фактора, тесно связанных друг с другом: ролевая структура общества и структура коммуникативных сфер.

Ролевая структура диктует общие правила поддержания дистанции общающихся сторон в процессе коммуникации. В обществе с преобладающей по-зиционно-ролевой структурой возрастает вероятность жестких ограничений на выбор коммуникантами речевой стратегиию, поскольку такое общество требует от своих членов более жесткого соблюдения речевого этикета; вежливость носит характер "негативной". В частности, накладывается запрет на лицеущем-ляющие речевые акты и субъективно окрашенную лексику, к какой относятся и дисфемизмы. Вероятность употребления эвфемистических дескрипций, наоборот, возрастает, причем последние выступают в роли маркеров стратегии "негативной вежливости".

В обществе с личностно-ролевой структурой ограничения на выбор речевой стратегии менее жесткие, здесь допускаются значительные его послабления; вежливость чаще имеет "позитивный" характер, т. е. допустимы фамильярные и сниженные формы как средства демократизации, интимизации общения. Количество контекстов несвободной самопрезентации сужается, а, значит, отпадает необходимость в эвфемистических дескрипциях. В зависимости от темы и места дискурса, последние чаще выступают маркерами стратегии "позитивной вежливости".

Специфика коммуникативных сфер определяет правила взаимодействия общающихся сторон в тех или иных макросоциальных контекстах. Помимо сферы обиходно-разговорного общения, где главным образом действуют усвоенные с воспитанием установки и стереотипы, можно выделить две области, резко различающиеся по тем ограничениям, которые они накладывают на свободу речевого выражения: сферы регулятивного воздействия (политические и правоохранительные институты, школа, церковь), с одной стороны, и "гедонистические" сферы массовой культуры с другой. Первые ориентированы на О-престижные речевые формы и диктуют особо жесткие ограничения на сниженную лексику, в том числе и дисфемизмы. Вторые все чаще ориентированы на С-престижные речевые формы, что связано с "игривым", "карнавальным" характером этих сфер.

В целом, что касается употребления исследуемых единиц, не будет преувеличением сказать, что гедонистические сферы массовой культуры (традиционно, со времен античности, существующие в контексте низкого "миметического" модуса), выступают антиподом сфер регулятивного воздействия. На сегодняшний день здесь сняты многие ограничения на употребление сниженного и ранее табуированного словаря. Проанализированный материал показал практически полное снятие запрета на употребление традиционных слов-табу и низких дисфемизмов как в средствах художественного, так и информационного воздействия.

В микроситуации общения эвфемизмы и дисфемизмы выступают в роли переменных стратификационной и ситуативной вариативности и обнаруживают в своем употреблении зависимость от компонентов речевого акта, статуса и ролевых отношений коммуникантов, их ориентации на принятые в данном сообществе или данной сфере престижные формы речеупотребления.

С точки зрения стратификационной вариативности речевое функционирование эвфемизмов и дисфемизмов зависит социокультурной (классовой и этнической) принадлежности коммуникантов, их пола и возраста. Особенно резко эти различия прослеживаются в сфере обиходно-разговорного общения, где в наше время отсутствует жесткая регламентация речевого поведения.

При этом ориентация на «элегантные» гиперкорректные формы, к каким можно отнести и эвфемизмы, типична в первую очередь для представителей так называемого «нормоохранительного» ядра высокой культуры, т. е. тех социальных групп, для которых характерна большая степень социализации, большая степень нормативного давления со стороны общества и, следовательно, большая степень самоконтроля. Отсюда вытекает стратегия несвободной самопрезентации и ориентация на О-престижные формы. Как правило, это представители так называемого среднего класса, «привилегированной» этнической группы (в США англосаксонского происхождения), старшего поколения, главным образом женщины, по отношению к которым в обществе до сих пор действует свой, значительно отличный от мужского, морально-этический и поведенческий стандарт.

По линии ситуативной вариативности в качестве ограничительных факторов выступают сфера коммуникации и ролевые отношения коммуникантов. Эвфемизмы, как нейтральные субстратные, так и суперстратные сфер регулятивного воздействия, обнаруживают в своем употреблении связь с формальными коммуникативными контекстами, требующими от говорящего «несвободной самопрезентации». Последняя типична для ритуализованных ситуаций общения, с четко регламентированными ролями для участников речевого акта и установкой на поддержание социальной дистанции между ними. Для подобных ситуаций характерна ориентация на О-престижные формы.

Там, где отсутствует необходимость поддержания социальной дистанции, исчезает и ориентация на О-престиж. В таких ситуациях снижается степень эмоционально-волевого контроля за своим речевым поведением, и в качестве нормативного ориентира чаще выступает С-престиж, соотносимый с ценностными установками различного рода субкультур. Ведущей его составляющей нередко является «маскулинность», с вытекающим отсюда стремлением к демонстрации силы и независимости в суждениях и оценках. На лексическом уровне это означает отказ от О-престижных форм, снятие ограничений на употребление проскрибированной лексики. Эвфемистические дескрипции, употребляемые в подобных ситуациях, носят дерогативный, «трикстерный» характер и по своей прагматической направленности смыкаются с дисфемизмами.

Необходимость пополнения словаря эвфемизмов и дисфемизмов диктуется прагматическими причинами. И те, и другие выступают средствами вторичной номинации. Эвфемизмы служат средством восполнения вторичных «этикетных» лакун, возникающие в языке под действием субстратных или супер-стратных табу. Дисфемизмы призваны давать пейоративную оценку денотату независимо от его объективных характеристик. Важно отметить, что с точки зрения их предметно-логического содержания исследуеммые единицы не образуют симметричных семантических полей.

С точки зрения табу, обусловливающих их появление, эвфемизмы современного английского языка можно разделить на два подкласса:

- субстратные, в основе которых лежат табу субстратного характера. Базовая субстратная эвфемия представлена такими семантическими полями как нарушение телесных границ, утрата или ослабление эмоционально-волевого контроля, а также религиозными понятиями. Вторичная субстратная эвфемия представлена семантическими полями, связанными с нарушением личного пространства индивида или социальных запретов.

- суперстратные, в основе которых лежат суперстратные табу. Единицы этого подкласса обязаны своим существованием демократическим принципам общественного устройства и представлены семантическими полями, связанными с разделением общества на группы и классы. Границы полей во многом совпадают с осями социального размежевания, вызывающими также дисфемиза-цию соответствующих денотатов.

Дисфемизмы представлены пейоративными дескрипциями антропоцентрических денотатов. Связь с табу прослеживается у них в разной степени. Дисфемизмы образуют следующие семантические поля: пейоративные антропонимы, локонимы и пейоративные наименования артефактов, а также действий и процессов.

Дисфемизмы-антропонимы прослеживают связь с субстратными и супер-стратными табу. Пейоративные номинации в рамках данного поля присваиваются:

- по так называемым осям социального размежевания (социальное презрение). Уже на уровне лексического значения эти дескрипции маркированы как компоненты лицеущемляющих актов. Поскольку они прослеживают связь суперстратным табу, их прагматической антитезой часто выступают соответствующие эвфемизмы.

- на основании морально-этических оценок поведения индивида (этическое презрение). Единицы этот класса дисфемизмов прослеживают связь с нормативными установками социума, и часто не имеют эвфемистических пар.

- на основании пола, возраста и видимых отклонений от некой средней физической (состояние здоровья и сексуальная ориентация) и интеллектуальной нормы. Данные единицы чувствительны к табу; их прагматическая антитеза - субстратные и суперстратные эвфемизмы.

Пейоративные локонимы обнаруживают семантические связи с именами лица, т.е. с осями социального размежевания, этическими и эстетическими оценками, в силу чего также чувствительны к действию табу.

Третье поле образуют дисфемизмы в адрес артефактов, которые также подразделяются на несколько групп. В основе этих пейоративных номинаций лежит аксиологическая, либо телеологическая оценка. В случае денотатов амбивалентной оценки (т. е. тех, у кого прослеживается связь с табу) происходит нейтрализация прагматической оппозиции эвфемизм-дисфемизм.

Четвертое поле составляют пейоративные дескрипции действий и процессов. Они также обнаруживающие связь с именами лица и табу.

При этом, и эвфемизмы, и дисфемизмы характеризуются собственным набором словообразовательных средств. В случае эвфемии вуалирование референции достигается за счет таких приемов, как генерализация, транспозиция, паронимические замены, аббревиация и использовании иноязычной лексики. Нейтральные эвфемизмы чаще представлены лексическими единицами широкой семантики или иноязычными заимствованиями, обладающими наибольшим эвфемистическим потенциалом, сниженные чаще образуются путем метафорического или метонимического переноса.

В основе механизма образования дисфемизмов лежит использование пейоративных аффиксов и полу-аффиксов. метафорический или метонимический перенос, варваризация (усечение и какофония),

Исследование показало, что большинство единиц обоих классов являются результатом метафорического переноса, что в целом характерно для вторичной номинации. При этом метафора наиболее типична для образования «трикстер-ных» эвфемизмов и дисфемизмов, что приводит к нейтрализации их прагматической оппозиции.

В целом единицы обоих прагматических классов обладают широким диапазоном экспрессии - мелиоративной (эвфемизмы) и пейоративной (дисфемизмы), реализация которой определяется:

- отношением к табу и принадлежностью к семантической группе

- структурой значения и механизмом их образования

- контекстом конкретной речевой ситуации (коммуникативной сферой, относительными статусами и ролевой структурой участников РА, их речепове-денческими стратегиями, ориентацией на О-престижные или С-престижные формы)

- Длительностью бытования в языке. И тем, и другим в той или иной мере свойственно прагматическое истирание.

При определенных обстоятельствах и эвфемизмы, и дисфемизмы способны к прагматической инверсии. Первые вместо средств вуалирования референции могут выступать средствами ее акцентуации. Вторые в ситуациях квази-лицеущемляющих актов служат средствами интимизации общения.

В целом эвфемизмы и дисфемизмы образуют некое размытое множество, что затрудняет четкое их распределение по таксономическим и прагматическим классам. Исследование выявило наличие переходной зоны, в которой происходит нейтрализация прагматической оппозиции эвфемизмов и дисфемизмов. Это характерно для так называемых амбивалентных оценочных денотатов, представленных такими понятиями как смерть, алкогольное или наркотическое опьянение, аффекты, умственные недостатки, социальные пороки, экскреторно-генитальные функции, а также сакральными понятиями. У лексических единиц переходной зоны прослеживается связь с субстратными табу на нарушение телесных границ, а также действия и состояния, связанные с ослаблением или утратой сознательного контроля и чреватые потерей лица. Пародийные дескрипции, принадлежащие этой зоне, могут считаться эвфемизмами по факту вуалирования референции, однако в силу своего пародийного характера смыкаются с дисфемизмами. В результате они выступают частью стратегии «позитивной вежливости».

В развернутом тексте эвфемизмы и дисфемизмы обнаруживают зависимость от таких компонентов прагматической ситуации как фактор субъекта, фактор адресата, а также цель и сфера коммуникации. В зависимости от типа текста они могут брать на себя роль носителей любого из заложенных в нем видов информации.

Текстовая прагматика и тех, и других демонстрирует зависимость от типа текста. Тексты разных функциональных стилей до известной степени имитируют коммуникативные отношения, типичные для устной реализации речевого произведения. Проанализированный материал позволяет выделить два базовых типа текстов - внеличностной и личностной адресованности, или ВА-тексты и JTA-тексты, соотносимые с двумя основными коммуникативными стратегиями - несвободной и свободной самопрезентации.

Тексты научного и делового стилей можно отнести к категории ВА-текстов. Они прагматически маркированы как средства передачи фактуальной информации и соотносимы с коммуникативной стратегией несвободной самопрезентации, исключающей употребление табуированной лексики, дисфемизмов и сниженных эвфемизмов. Для научных текстов в зависимости от темы РП возможна субстратная и суперстратная эвфемия терминологического характера.

Стиль средств массовой коммуникации представлен обоими типами текстов. Непосредственная текстовая прагматика эвфемизмов и дисфемизмов зависит от моделируемой данным текстом коммуникативной стратегии. Последняя формируется под действием прагматических векторов, в качестве которых выступают принадлежность текста к коммуникативной сфере с типичным для той репертуаром тем и ограничениями на низкий регистр и жанр текста. При этом действие прагматических векторов темы и жанра может быть как одно-, и так и разнонаправленными.

С точки зрения вектора темы, наибольшие расхождения в употреблении эвфемизмов и дисфемизмов прослеживаются в текстах, тематически принадлежащих соответственно к сферам регулятивного воздействия с одной стороны и массовой культуры с другой. Тексты сфер регулятивного воздействия чаще моделируют общение на социальной дистанции. Они чувствительны к субстратным и/или суперстратным табу, тяготеют к гиперкоррекции и ориентированы на О-престижные формы. Отсюда в них возрастает вероятность употребления политкорректных эвфемистических дескрипций. Тексты сфер массовой культуры чаще выступают как ЛА-тексты, имитирующие общение на персональной дистанции, отчего на первый план в них выходит эмотивное воздействие. Такие тексты ориентированы на С-престижные формы, что снимает ограничения на «трикстерные» эвфемизмы и дисфемизмы разной степени сниженности.

При этом если первый из прагматических векторов задается темой, то жанр выступает в качестве второго, корректирующего, прагматического вектора и его действие может быть как однонаправленным, так и разнонаправленным с прагматическим вектором темы. При их совпадении эвфемизмы и дисфемизмы являются частью основного прагматического вектора, при несовпадении -основного или контрастивного.

В зависимости от сочетания прагматических векторов темы и жанра, исследуемые единицы могут выступать в качестве прагматических элементов позитивной или негативной выделенности. В случае принадлежности к основному вектору они выступают в качестве прагмем позитивной выделенности, в случае принадлежности к контрастивному - негативной.

В ВА-текстах, имитирующих общение на социальной дистанции, нейтральные эвфемизмы принадлежат основному прагматическому вектору, выполняя роль прагмем позитивной выделенности. Их задача - содействовать адекватной передаче фактуальной информации. Употребление дисфемизмов и сниженных эвфемизмов в ВА-текстах резко ограничено в силу прагматических особенностей данного вида текстов. Это, в свою очередь, определяется спецификой соответствующих коммуникативных сфер, накладывающей особо жесткие ограничения на отбор и применение экспрессивно-маркированных лексических средств.

JIA-текстах, особенно таких, что имитируют общение на персональной дистанции, исследуемые единицы могут выступать, в зависимости от сочетания прагматических векторов, как в качестве прагматических элементов обоих типов выделенности.

Выступая маркерами коммуникативной стратегии, и те, и другие призваны обеспечить необходимый перлокутивный эффект. В зависимости от принадлежности к основному или контрастивному прагматическому вектору в развернутом тексте они также выступают частью интерпретационной рамки.

В случае принадлежности к контрастивному прагматическому вектору, эвфемизмы и дисфемизмы как прагмемы негативной выделенности создают через наложение интерпретационных рамок информационную и модальную дву-плановость текста. Они сигнализируют метафорическое переключение кода и тем самым берут на себя роль модикаторов иллокутивной силы речевого произведения (ирония, эффект неожиданности за счет "стилистическое слома").

В случае их принадлежности основному прагматическому вектору наложения интерпретационных рамок не происходит. В подобных случаях имеет место накопление миметических сигналов, и эвфемизмы и дисфемизмы как прагмемы позитивной выделенности имеют тенденцию к созданию кумулятивного эффекта^ сигнализируя общую "миметическую" модальность текста.

Прагматический эффект исследуемых единиц также обнаруживает зависимость от механизма их включения в ткань текста.

Первичным семантико-прагматическим контекстом выступает диктема. Эвфемизмы и дисфемизмы могут вводиться в текст через диктемы непосредственной авторской наррации, через диктемы цитации и контаминированные дик-темы, оюладая при этом как позитивной, так и негативной выделенностью.

В диктемах непосредственной авторской наррации принадлежность эвфемизма к тому или иному вектору определяется идиостилем пишущего. Их функционирование в составе диктем цитации осложнятся особенностями цитации как контрастной структурно-семантической текстовой категории.

В ВА-такстах нейтральные эвфемизмы в составе цитации принадлежат основному прагматическому вектору, выступая в роли прагмем позитивной выделенности. Тем не менее, в JlA-такстах в условиях игры стилистического регистра, они чаще принадлежат контрастивному вектору, выступая на общем сниженном миметическом фоне в роли негативной выделенности. В этом случае они придают повествованию информационную двуплановость, служат средствами реализации иронии.

Сниженные эвфемизмы и дисфемизмы в составе цитации в зависимости от имиджа издания, его ориентации на определенную категорию читателей, темы и жанра текста также могут принадлежать основному прагматическому вектору, выступая в качестве прагмем позитивной выделенности.

Тем не менее, поскольку в тексте цитация чаще выступает как контрастная категория, призванная обогащать его субъективыми модусами, это позволяет снять даже в текстах «серьезных» жанров сфер регулятивного воздействия ограничения на С-престижные формы, к каковым относятся дисфемизмы, сниженные эвфемизмы и вульгаризмы. В текстах с преобладанием нейтрального модуса сниженные эвфемизмы и дисфемизмы в составе цитации выступают средством дополнительной, вербальной (как социо-, так и идиолектальной) характеристики того или иного действующего лица. При этом даже в солидных изданиях нередко снимаются всякие ограничения на употребление сниженной лексики, в том числе и вульгаризмов. Последние вводятся через цитацию или квазицитацию, порождая стилистическую и оценочную двуплановость текста.

Эвфемизмы и дисфемизмы могут также вводиться через контаминиро-ванные диктемы с содержанием квази- либо скрытой цитации. Такой вид цитации обладает двойственной прагматической природой, позволяя автору одновременно заявлять и вуалировать свою позицию. Основная цель таких диктем — усиление иллокутивного потенциала текста за счет включения иностилевого элемента. При этом скрытая цитация создает также установку на доверительность, обеспечивает за счет включение разговорных элементов эффект непосредственного общения с читателем.

В целом можно сделать вывод, что в текстах массовой коммуникации употребление таких прагматически отмеченных средств как эвфемизмы и дисфемизмы определяется фактором адресата. С этой точки зрения, и те, и другие способны выполнять фасцинативную (контактоустанавливающую и контакто-поддерживающую) функцию, имитируя стиль общения, типичный для представителей данной целевой группы или принятый в качестве стандарта в данной коммуникативной сфере. При этом даже в солидных изданиях все чаще наблюдается отказ от стратегии несвободной самопрезентации ("негативной вежливости") и на ее место в качестве стандарта общения приходит "позитивная вежливость". Одновременно, интенсивное использование и связанноея с этим прагматическое "истирание" исследуемых единиц, приводит к тому, что со временем некоторые из них утрачивают характер отмеченных текстовых элементов.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Бушуева, Татьяна Сергеевна, 2005 год

1. Аврорин В.А. Проблема изучения функциональной стороны языка (к вопросу о предмете социолингвистики). Л.: Наука, 1975. 276 с.

2. Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания. СПб: Наука, 1994.- 153 с.

3. Андреева Г. М. Социальная психология. М.: Аспект Пресс, 2001. 374 с.

4. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974.-367 с.

5. Арнольд И.В. Основы научных исследований в лингвистике. М.,1991. 131с.

6. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.-341 с.

7. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 424 с.

8. Белл Р.Т. Социолингвистика. Цели, методы, проблемы. М.: Международные отношения, 1980. 318 с.

9. Беляева Е.И. Функциональные поля модальности в английском и русском языках. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1985. 180 с.

10. Беляева Т.М., Хомяков В.А. Нестандартная лексика английского языка. Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. 136 с.

11. Белявская Е.Г. Семантика слова. М.: Высшая школа, 1987. 128 с.

12. Беркнер С. С. Проблемы развития разговорного английского языка в XVI-XX веках. Воронеж : Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1978. -230 с.

13. Блакар P.M. Язык как инструмент социальной власти. // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987. С. 88-114.

14. Блох М. Я. Теоретическая грамматика английского языка. М.: Высшая школа, 2002.-381 с.

15. Блох М.Я. Семь жизней текста.// Мост. Язык и Культура., 1999 № 6, С. 7-10.

16. Богданов В.В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. 88с.

17. Богин Г.И. Типология понимания текста. Калинин: изд-во. Калинин, гос. унта, 1986. 86 с

18. Богова М.Г. Коммуникативно-транспозиционный потенциал высказываний с чужой речью.// Прагматические и текстовые характеристики предикативных и коммуникативных единиц. Краснодар: Изд-во КГУ, 1987. С.42-49.

19. Булыгина Т.В. О границах содержания прагматики // Изв. АН СССР, сер. ОЛЯ. 1981. Т. 40, Вып. 4. С. 333-355.

20. Васильева B.C. Прагматика и типология классификации текстов.// Прагматика и типология коммуникативных единиц языка. Днепропетровск 1989. С. 20-25.

21. Вежбицкая А. Дескрипция или цитация? // НЗЛ. Вып. XIII Логика и лингвистика. Проблемы референции. М.: Наука, 1982. С. 237-262.

22. Вежбицкая, А. Понимания культуры через посредство ключевых слов. М.: Языки славянской культуры, 2001. 287 с.

23. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. М.: Наука, 1993, 171 с.

24. Винокуров А. М. Субстандартная суффиксация в английском языке США. Автореф. дисс.канд. филол. наук. Калинин, 1981. 16 с.

25. Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. М.: Наука. 1988-200 с.

26. Войкунский А. В. Коммуникативный контакт и средства его установления. // Оптимизация речевого воздействия. М.: Наука, 1990.

27. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. 228 с.

28. Вопросы нормы и нормативности в реализации языковых средств. Горький, 1988.- 167 с.

29. Воронин С.В. Основы фоносемантики. Л.: Изд-во ЛГУ, 1982. 244 с.

30. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981 139 с.

31. Дейк Т.А., ван. Вопросы прагматики текста.// НЗЛ. Вып. VIII. Лингвистика текста. М. : Прогресс, С. 259-337.

32. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. 312 с.

33. Дейк Т.А. ван. Расизм и язык. М.: ИНИНОН АН СССР, 1989. 76 с.

34. Дейк Т.А. ван, Кинч. В. Стратегии понимания связного текста.// Новое в зарубежной лингвистике. М.: Наука. Вып. XXIII. С. 153-211.

35. Демьянков В. 3. Прагматические основы интерпретации высказывания.// Изв. АН СССР. Сер. Лит. и яз., 1981, Т 40, № 4.

36. Дилигенский Г. Г. Социально политическая психология. М.: Наука. 1994 -304 с.

37. Долинин К.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1985. 289 с.

38. Дридзе Т.М. Язык и социальная психология. М.: Высшая шк., 1980. 224 с.

39. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации: Проблемы семиосоциопсихологии. М.: Наука, 1984. -268 с.

40. Жукова Л. П. Прагматический аспект функционирования фразеологизмов в языке английской газеты. Автореф. дисс.канд. филол. наук. М., 1987. 24 с.

41. Заботкина В.И. Новая лексика английского языка. М.: Высш. школа, 1990. -125 с.

42. Залевская. А.А. Слово в лексиконе человека: Психолингвистическое исследование. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1990. 206 с.

43. Зубов А. В. О языковых средствах выражения категории оценки в современном английском языке (на материале английской и американской прессы). Дисс. канд. филол. наук. М., 1974. 193 с.

44. Ионова С. В. Эмотивность текста как лингвистическая проблема. Автореф. дисс.канд. филол. наук. Волгоград, 1998. 16 с.

45. Казаева Н. Н. Английская субколлоквиальная лексика. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Одесса, 1983. 19с.

46. Кайда Л.Г. Авторская позиция в публицистике (Функционально-стилистическое исследование современных газетных жанров). Дисс. доктора филол. наук. М., 1993. 433 с.

47. Каменская О. Л. Текст и коммуникация. М.: Высшая школа, 1990. 152 с.

48. Карасик. В.И. Язык социального статуса. М.: Институт языкознания РАН. 1992.-329 с.

49. Карасик. В.И. Статус лица в значении слова. Волгоград: Изд-во ВГПИ,1989.- 112 с.

50. Кацев A.M. Эвфемизмы в современном английском языке (опыт социолингвистического описания). Автореф. дисс.канд. филол. наук. Д., 1977. -20 с.

51. Кацев A.M. Языковое табу и эвфемия. Д.: Изд-во ЛГПИ им. Герцена, 1988. -80 с

52. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. 264 с.

53. Киселева Л.А. Вопросы теории речевого воздействия. Д.: Изд-во ЛГУ, 1978. 160 с.

54. Койт М.Э., Ыйм Х.Я. Понятие коммуникативной стратегии в модели общения.// Ученые записки Тартуского ун-та / Труды по искусственному интеллекту. 1988.Вып.793.

55. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М.: Наука, 1984. 176 с.

56. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука,1990. 103 с.

57. Комлев Н. Г. Слово в речи: денотативный аспект. М.: МГУ, 1992 216 с.

58. Кон И. С. Моральное сознание личности и регулятивные механизмы культуры. // Социальная психология личности. М.: Наука, 1979. С.85-113.

59. Кравченко А. И. Социология. Словарь. М.: Академия, 1997. 234 с.

60. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М.: Наука 1978. 115 с.

61. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.- 157 с.

62. Кулинич М.А. Семантика, структура и прагматика англоязычного юмора. Автореф. дисс. доктора культ, наук. Москва, 2000 35с.

63. Кулинич М.А. Национальный менталитет и его отражение в этническом юморе. // Текст как объект лингводидактического исследования и как элемент культуры. Самара, 1998. С. 96-103.

64. Кухаренко В. А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988. 188 с.

65. Ларин Б.А. Об эвфемизмах. // Проблемы языкознания. Л., 1961. С.113-130

66. Леонтьев А.А. Психология общения. Тарту: Изд-во Тарт. ун-та., 1974.- 220 с.

67. Лингвостилистические особенности научного текста. М.: Наука, 1981.-180 с.

68. Логический анализ языка: Культурные концепты. М.: Наука, 1991. 203 с.

69. Логический анализ языка: Проблема интенсиональных и прагматических контекстов. М.: Наука, 1989. 287с.

70. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. // Об искусстве. СПб., 1998. С. 14- 287.

71. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. Новосибирск: Наука. Сиб отд., 1986. 227 с.

72. Майерс Д. Социальная психология. СПб: Питербук, 2000. 688 с.

73. Маковский М.М. Феномен табу в традициях и языке индоевропейцев. Сущ-ность-Формы-Развитие. М.: Феникс, 2000. 268 с.

74. Маковский М. М. Английские социальные диалекты (онтология, структура, этимология). М.: Наука, 1982. 132 с.

75. Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. 176 с.

76. Мороховский А. Н. Слово и предложение в истории английского языка. Киев: Вища школа, 1980. 127 с.

77. Москальская О.И. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 1981. 183 с.

78. Наер В.Л. Прагматика научных текстов (вербальный и невербальный аспекты).// Функциональные стили. Лингвометодические аспекты. М., 1985. С. 1425.

79. Никитин М.В. Лексическое значение слова (структура и комбинаторика). М.: Высш. школа, 1983.- 127 с.

80. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.: Высш. шк., 1988.- 168 с.

81. Никольский Л.Б. Синхронная социолингвистика (теория и проблемы). М.: Наука, 1976.-168 с.

82. Новиков В. П. Оценочная лексика в языке английской газеты. Дисс.канд. филол. наук. М., 1992. 145 с.

83. НЗЛ. Вып. VIII. Лингвистика текста. М.: Прогресс, 1978. 479 с.

84. НЗЛ. Вып. IX. Лингвостилистика. М: Прогресс, 1980. 431 с.

85. НЗЛ. Вып. XIII. Логика и лингвистика М.: Прогресс, 1982 432 с.

86. НЗЛ. Вып. XVI. Прагматика. М.: Прогресс, 1985.-501 с.

87. НЗЛ. Вып. XVII. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. 422 с.

88. НЗЛ. Вып. XX. Теория литературного языка в работах ученых ЧССР. М : Прогресс, 1986.-387 с.

89. НЗЛ. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1986. 313 с.

90. Новое в лингвистике. Вып.VII. Социолингвистика. М.: Прогр., 1975. 486 с.

91. Норман Б. Ю. Лексические фантомы с точки зрения лингвистики и культурологии // Язык и культура. Третья международная конференция. Доклады. Киев, 1994. С.53-60.

92. Онтология языка как общественного явления. М.: Наука, 1983. 312 с.

93. Общение. Текст. Высказывание. М.: Наука, 1989. 175 с.

94. Овсянникова Е.В. Основные функции имплицитных смыслов в высказываниях и текстах. Автореф. дисс.канд. фил. наук. СПб., 1993.- 20 с.

95. Оптимизация речевого воздействия. М.: Наука, 1990. 239 с.

96. Орлов Г.А. Современная английская речь. М.: Высшая шк., 1991. 239 с.

97. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М.: Наука, 1985.-271 с.

98. Парфенова С.О. Семантика и прагматика речевых переименований. Автореф. дисс. канд. филол. наук. СПб., 1995. 16 с.

99. Петренко В.Ф., Теплякова Н.Н. Психосемантический анализ воздействия газетной публицистики.//Оптимизация речевого воздействия. М., 1990.

100. Петрищева Е.Ф. В нелитературная лексика как категория стилистики.// ВЯ 1981 N 3. С.60-70.

101. Петрова С. Н. Контексты интерпретации и прагматика адресата. // Язык и социальное познание. М., 1990. С. 77-81.

102. Петрова Т.А. Типы номинаций адресата в ситуациях непосредственного общения (на материале современного английского языка). Автореф. дисс.канд. филол. наук. JL, 1983. 20 с.

103. Петру Э.А. Социо-прагматические и структурно-семантические особенности экспрессивной коллоквиальной лексики. Автореф. дисс.канд. филол. наук. Пятигорск, 1993. 16 с.

104. Походня С. И. Языковые виды и средства реализации иронии. Киев: Нау-кова думка, 1989. 128 с.

105. Почепцов Г.Г. О коммуникативной типологии адресата. // Речевые акты в лингвистике и методике. Сб. науч. тр. Пятигорск: изд. ПГПИИЯ. 1986. С. 1017.

106. Почепцов Г.Г. Коммуникативно-прагматические аспекты семантики.// Филологические науки 1984, № 4. С.29-36.

107. Почепцов Г.Г. Коммуникативные аспекты семантики. Киев: Вища школа, 1987.- 131 с.

108. Прагматика и типология коммуникативных единиц языка. Межвуз. сб. науч. тр. Днепропетровск, 1989. 136 с.

109. Прагматические и текстовые характеристики предикативных и коммуникативных единиц. Краснодар: Изд-во КГУ, 1987. 117с.

110. Прагматический аспект предложения и текста. Сб. науч. тр. JL: Изд-во ЛГПИ, 1990. 132 с

111. Пузанова. О. В. Прагматика и семантика умолчания. Автореф. дисс.канд. филол. наук. СПб, 1998. 16 с.

112. Радзиевская Т. В. Текстовая коммуникация. Текстообразование.// Человеческий фактор в языке. Коммуникация. Модальность. Дейксис. М.: Наука, 1992. С.79-102

113. Разинкина Н. М. О возможности приложения некоторых критериев эстетики к формулировке лингвостилистического понятия "функциональный стиль".// Функциональные стили. Лингвометодические аспекты. М.: Наука, 1985.С. 3-14.

114. Ретунская М. С. Английская аксиологическая лексика. Н. Новгород, 1996. 272 с.

115. Розина Р.И. Социально маркированные слова в современном английском языке. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1977. 16 с.

116. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988.-212 с.

117. Сидоренко Т.Л. Ономасиологические и структурные характеристики американских просторечных лексических синонимов. Автореф. дисс.канд. филол. наук. Пятигорск, 1986. 16 с.

118. Сизенко С.С. Социально-маркированные апеллятивы в южном региональном типе АЕ. // Социальная лингвистика и общественная практика. Киев: Вища школа, 1988. С. 53-62.

119. Силинский С. В. Речевая вариативность слова. СПБ: Изд-во СПбГУ, 1995. 128 с.

120. Синицина Я. Г. Прагматические параметры экспрессивности английского газетного текста. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1993. 16 с.

121. Сиротинина О. Б. Русская разговорная речь. М.: Проев., 1983. 79 с.

122. Скребнев Ю.В. Введение в коллоквиалистику. Саратов: Изд-во Саратовского гос. ун-та, 1985. 210 с.

123. Слюсарева Н.А. Проблемы функциональной морфологии современного английского языка. М.: Наука, 1986. 216 с.

124. Смирнова Н.И. Академический язык как разновидность научного дискурса: социопсихолингвистическая модель. Автореф. дисс.канд. филол. наук. Ульяновск. 1999. 16 с.

125. Смирнова Н.О. Прагматика атрибуции признака от противного. Автореф. дисс.канд. филол. наук. СПб., 1998. 16 с.

126. Соловьева И.В. Типология герменевтических ситуаций в действиях реципиента текста. Автореф. дисс.канд. филол. наук. Тверь. 1999. 16с.

127. Соловьева О.В. Обратная связь в межличностном общении. М.: Изд-во МГУ, 1992. 110 с.

128. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. -540 с.

129. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения (Семиологическая грамматика). М.: Наука, 1981. 360 с.

130. Стернин. И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та. 1985. 124 с.

131. Стилистика газетных жанров. М.: Изд-во МГУ, 1981. 229 с.

132. Стилистика текста в коммуникативном аспекте. Пермь: Изд-во ПГУ, 1987. 168 с.

133. Стилистические стратегии текстообразования. М.: Изд-во МГЛУ, 1992. -126 с.

134. Ступин А.П. Вопросы нормативности в английской лексикографии XV-XX веков. Л.: Изд-во ЛГУ, 1979. 163 с.

135. Текст как единица коммуникации. М.: Изд-во МГЛУ, 1991. 136 с.

136. Текст как отображение мира. М.: Наука, 1989. 136 с.

137. Текст как явление культуры. Новосибирск: Наука, 1989. 194 с.

138. Текст: семантика и структура. М.: Наука, 1983. 302 с.

139. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986. 143 с.

140. Теория и практика английской научной речи. М.: Изд-во МГУ, 1987. 240 с.

141. Токарева И.И. Сопоставительное изучение речевого поведения: проблемы, принципы, теория. Минск: Изд-во МГЛУ, 1996. 90с.

142. Торопцева Е. Н. Эвфемистические наименования в аспектах языка, истории и культуры. Автореф. дисс.канд. филол. наук. М. 2003. 22 с.

143. Трескова С.И.Социолингвистические проблемы массовой коммуникации. М.: Наука, 1989.- 152 с.

144. Трофимова И.Н. Имена предметного значения в американском просторечье. Автореф. дисс.канд. филол. наук. Л. 1981. 23 с.

145. Труевцева.О. Н. Английский язык. Особенности номинации. Л.: Наука, 1986. 248 с.

146. Трунова О.В. Семантические константы и дискурсная дивергентность форм категории модальности в английском языке. Автореф. дисс.докт. филол. наук. СПб., 1995.- 35 с.

147. Тураева З.Я. Лингвистика текста. М.: Просвещение, 1986. 126 с

148. Уфимцева А.А. Типы языковых значений. М.: Наука, 1986. 237 с.

149. Фомичева Ж.Е. Интертекстуальность как средство воплощения иронии в современном английском романе. Автореф. дисс.канд. филол. наук. СПб., 1992.- 16 с.

150. Формановская Н. И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. М.: Наука, 1998. 294 с.

151. Фрейденберг О.М. Образ и понятие. // Миф и литература древности. М.: Наука, 1978.: Наука С.173-449.

152. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1989. 272с.

153. Функциональные стили. Лингвометодические аспекты. М.: Наука, 1985 -239 с.

154. Хацько И. В. Семантические факторы адекватности восприятия текста. Автореф. дисс.канд. филол. наук. Тверь, 1999. 16 с.

155. Хейзинга Й. Homo Ludens. М.: Прогресс-Академия, 1992. 458 с

156. Химик В. В. Поэтика низкого или просторечие как культурный феномен. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. 272 с.

157. Чаковская М.С. Текст как сообщение и воздействие. М.: Изд-во МГУ, 1986. 127 с.

158. Человеческий фактор в языке. Коммуникация. Модальность. Дейксис. М.: Наука, 1992 280 с.

159. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991.-214 с.

160. Шабес В. Я. Событие и текст. М.: Высшая школа, 1989. 175 с.

161. Шаховский В.И. Эмотивный аспект значения и методы его описания. Волгоград: Изд-во ВГПИ. 1983. 96 с.

162. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1987. 192 с.

163. Швейцер А.Д., Никольский Л.Б. Введение в социолингвистику, М.: Высшая школа, 1978. — 216 с.

164. Швейцер А.Д. Социальная дифференциация в английском языке в США. М.: Наука, 1983.-216 с.

165. Шпенглер О. Закат Европы. Т. II. Минск: Попурри, 1998. - 718 с.

166. Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. М.: Наука, 1974. 256 с.

167. Этнопсихолингвистика. М.: Наука, 1988. - 192 с.

168. Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1989. 456 с.

169. Язык: система и функционирование. М.: Наука, 1988. 270 с.

170. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм "за" и "против". М.: Наука, 1975. С. 193-230.

171. Янценецкая Н.Б. Лебедева М.Н. Семантические вопросы словообразования. Томск: Наука, 1991. 272с.

172. Allen, I. L. The City in Slang. New York Oxford: Oxford University Press, 1993.-307 p.

173. Anderson, L.-G., P. Trudgill. Bad Language. Harmondsworth, England: Penguin Books, 1990. -202 p.

174. Bell, A. Language Style as Audience Design. Language in Society, 1984, 13 : pp. 145-204.

175. Crowley, T. Proper English? Readings in Language, History and Cultural Identity. Routledge, 1991.-272 p.

176. De Klerk, V. How Taboo are Taboo Words for Girls? Language in Society, 1992, 21: pp. 277-290.

177. Devkin, V. D. Der Russische Tabuwortschatz. Leipzig-Berlin-Frankfurt/Main, Langendscheid, 1996. 125 S.

178. Eckert, P. Adolescent Social Structure and Spread of the Linguistic Change. Language in Society, 1988, 17: pp.183-207.

179. Edwards, J. Language, Society and Identity. Oxford: Basil Blackwell, 1985. -245 p.

180. Ewen, S. PR! A Social History of Spin. Basic Books, N.Y. 1996. 480 p.

181. Fischer, J.L. Social Influences in the Choice of Linguistic Variant. Word, 1958, 14: pp. 47-56.

182. Freed, A. F. and A. Greenwood . Women, Men and Type of Talk: What Makes a Difference? Language in Society, 1996, 25: pp. 1-26.

183. Fowler, R. Language in the News. Discourse and Ideology of the British Press. Routledge, 1991.-256 p.

184. Giles, H. andP.F. Powesland. Speech Style and Social Evaluation. London: Academic Press, 1975. 218 p.

185. Gumperz, J. J. Language in Social Groups. Stanford: Stanford University Press, 1971. -350 p.

186. Gumperz, J. J. Discourse Strategies. Cambridge: Cambridge University Press, 1982.-225 p.

187. Halliday, M.A.K. Language as Social Semiotics. London: Edward Arnold, 1978.-256 p.

188. Hill, J. H. Mock Spanish: A Site for the Indexical Reproduction of Racism in American English. Language and Culture: Symposium 2, 1995: pp. 1-19.

189. Hughes, S. E. Expletives of Lower Working-Class Women. Language in Society, 1992, 21: pp. 291-301.

190. Hughes, S. E. Swearing. A Social History of Foul Language, Oaths and Profanity in English. Oxford. Basil Blackwell, 1993. - 296 p.

191. Jay, T. Cursing in America. A Psycholinguistic Study of Dirty Language in the Courts, in the Movies, in the Schoolyards and on the Streets. Benjamin North Am., 1992.-273 p.

192. Labov, W. Social Stratification of English in New York City. Washington DC : Center for Applied Linguistics, 1966. 307 p.

193. Labov, W. The Study of Language in its Social Context. Studium Generale, 1970, 23: pp. 30-87.

194. Levinson, S. Pragmatics. Acts of Identity. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. -420 p.

195. Lexikon der Germanische Linguistik. Band II. Tuebingen, Max Niemeyer Ver-lag, 1980.-445 S.

196. Lodge, A. Pragmatics of Slang. //World Web Journal of Linguistics, 1997, 2 : pp. 1-17.

197. Macionis, J. Sociology. Englewood Cliffs, New Jersey: Prentice Hall, 1995. -708 p.

198. Machan, Т., Scott, C. (ed.) English in its Social Context. Essays in Historical Sociolinguistics. (Oxford Studies in Sociolinguistics). Oxford University Press, 1992.-320 p.

199. Mast, G., Kawin, B. F. The Movies. A Short History. Boston: Allyn and Bacon, 1996.-724 p.

200. McCarthy, M. Discourse Analysis for Language Teachers. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. 213 p.

201. Meier, A. J. Passages in Politeness. Journal of Pragmatics, 1995, 24: pp. 381392.

202. Metzger, В., Coogan M. (ed) The Oxford Companion to the Bible. N.Y. Oxford : Oxford University Press, 1993. - 875 p.

203. Milroy, L. Language and Social Networks. Oxford: Basil Blackwell, 1980. -218 p.

204. Milroy, L and J. Milroy. Social Networks and Social Class: Toward an Integrated Sociolinguistic Model. Language in Society, 1992, 21; pp. 1-26.

205. Murphy, G. L. Personal Reference in English. Language in Society, 1988, 17: pp.317- 349.

206. Nwoye, O.G. Linguistic Politeness and Socio-Cultural Variations of the Notion ofFace. Journal of Pragmatics, 1992, 18: pp.309-328.

207. Peat, J. et al. Scientific Writing. Easy When You Know How. London, BMJ Books, 2002. 292 p.

208. Robinson, W. P. Language and Social Behaviour. Harmondsworth, England: Penguin Books, 1974. 223 p.

209. Schiffrin, D. Discourse Markers. London. Cambridge University Press, 1985. -356 p.

210. Smith, P. Language, the Sexes and Society. Oxford : Basil Blackwell, 1985. -211 p.

211. Sorning, K. Lexical Innovation: A Study of Slang, Colloquialisms and Casual Speech. (Pragmatics and Beyond. Ser.II:5), Benjamins North Am., 1981. -117 p.

212. Stoetzel, W., Wengeler, M. Kontroverse Begriffe. Berlin N. Y. Walter de Gruyter, 1995. - 852 S.

213. Trudgill, P. Sociolinguistics: An Introduction to Language and Society. Penguin Books, 1995. -204 p.

214. Turk, Ch. Effective Speaking. Communicating in Speech. London N.Y.: E&F.N. Spon, 1987.-269 p.

215. Wardhaugh, R. An Introduction to Sociolinguistic. Oxford: Blackwell Publishers, 1998. 404 p.1. Словари и энциклопедии

216. Кудрявцев А.Ю., Куропаткин Г.Д. Англо-русский словарь-справочник табуизированной лексики и эвфемизмов. М : КОМТ, 1993. 303 с.

217. Ayto, J. The Longman Register of New Words. Special Edition. M: Русский язык, 1990. 425 с.

218. Chapman, R. L. (ed.) Dictionary of American Slang. 3rd Edition. Harper Collins Publishers, 1999. 617 p.

219. Lewin, E., Lewis A. E. The Thesaurus of Slang. N.Y, 1994. 464 p.

220. Maggio, R., The Dictionary of Bias-Free Usage. A Guide to Nondiscriminatory Language. Oryx Press, 1991. 304 p.

221. Spears, R. A. Forbidden American English. NTC Publ. Group, 1993. 225 p.

222. Spears, R A. Hip and Hot. A Dictionary of 10,000 American Slang Expressions. N.Y.: Gramercy Books, 1997. 555 p.

223. World Book Encyclopedia, Vol. 1-21, World Book Inc., Chicago, 1998.