Повседневность: феномен неявного знания тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.11, кандидат философских наук Боголюбова, Светлана Николаевна

• Боголюбова, Светлана Николаевна
• кандидат философских наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат философских наук Боголюбова, Светлана Николаевна

Введение.

Глава 1. Повседневность как сфера неявного знания

1.1. Повседневность - предмет социальной теории.

1.2. Неявное знание - важнейшая черта повседневности.

Глава 2. Неявное знание и язык.

2.1. Дискурсивные пространства Мишеля Фуко.

2.2. Неявное знание-дискурс.

Глава 3. Неявное знание в практиках повседневного взаимодействия.

3.1. Неявное знание и становление социальных качеств индивида.

3.2. Неявное знание в динамике повседневности.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Повседневность: феномен неявного знания»

Актуальность темы исследования

Тема, избранная нами для исследования, представляется нам актуальной и важной по целому ряду причин как теоретического, так и практического свойства.

Прежде всего необходимо отметить, что вопрос о неявном знании в по-^ вседневности - это вопрос о тех приводных ремнях человеческих действий, а порой и поступков, которые срабатывают неприметно и автоматически, обеспечивая связанность в единое целое социальной реальности. Фактически, это вопрос о том, какие схемы поведения, говорения, оценки воспринимаются людьми как допустимые, естественные и необходимые, принимаются без сомнений и отказов. Социальному философу, социологу, психологу, управленцу, политику крайне важно понимать природу такого вида неявных знаний чтобы, возможно, следующим шагом типизировать и классифицировать их с целью * сознательного влияния на порой бурные и непредсказуемые общественные процессы.

Для современной России, которая переживает уже два десятилетия системный социальный кризис с разрушением старой совокупности регулятивов, вопрос о перестройках в неявном знании стоит особенно остро, но этот вопрос невозможно решить без общетеоретической проработки темы. Конечно, неявное знание не относится к области непосредственной мотивации, поскольку оно является именно знанием, а не потребностью, эмоциями или волей, однако во внутреннем мире нет непроницаемых перегородок, и неявное знание входит в качестве элемента в комплекс непосредственных движителей человеческого поведения ( как практического, так и речевого) в качестве компонента, обеспечивающего «разрешение» на тот или иной тип социокультурной активности.

Рассмотрение феномена неявного знания важно также для самой социальной теории, которая должна разобраться в этом явлении на присущем ей социально-философском уровне абстракции. Дело в том, что неявное знание было, в основном, предметом рассмотрения гносеологов (прежде всего феноменологов) и философов науки, а также социологов, как правило концентрирующих внимание на скрытой схематике отдельных поведенческих актов и ситуаций. Именно поэтому стоит рассмотреть вопрос с социально-философских позиций, соотнеся неявное знание с вопросами социализации, а также раскрывая внутренние противоречия всеобщего и единичного в механизмах неявной социальной регуляции.

Степень разработки темы. Проводимая исследовательская работа связана, главным образом, с осмыслением природы повседневности, знания, языка и дискурса, социальных взаимодействий и практик. Следует отметить, что уровень постижения этих социокультурных явлений к настоящему времени достиг достаточных высот. Так, на основе проработки темы повседневности сложилась отрасль социальной теории, именуемая «философией» и «социологией повседневности». Однако сама проблематизация этой темы, а также других компоФ нентов исследуемого тематического поля, их консолидация в предмет социально-философского исследования осуществлялась в исторически длительные сроки, была связана со значительными трудностями.

Возникновение и развитие философии и социологии повседневности осуществлялось параллельно с развитием неклассического философского мышления. Оно связано с именами таких мыслителей как Ф.Ницше, В.Дильтей, Г.Риккерт, М.Вебер, А.Бергсон, Г.Зиммель, Э.Трельч, Э.Гуссерль. Эти философы и социологи поместили в центр социогуманитарного познания проблемати ку жизни, культуры и ее различных видов (религии, искусства, политики и т.д.), соотношения наук о «духе» и «природе», объяснения и понимания, соотнесли понятия «мира» и «жизни».

Становление темы повседневности тесным образом связано с возникновением и проработкой понятия «жизненный мир». Его концептуализация и глубинное рассмотрение осуществлено Э.Гуссерлем. Следует отметить, что в современной философии сложился большой круг исследований, посвященных изучению и развитию идей данного философа, неклассической философии в целом. Среди них можно выделить работы А.Ф.Зотова, В.Молчанова, Д.Н.Разеева, Н.М.Смирновой.

Осмысление понятия «жизненный мир» в социально-философском аспекте проведено А.Щюцем, основателем школы социальной феноменологии. Он одним из первых указал на повседневный характер жизненного мира, введя, таким образом, термин «повседневное» в теоретическое мышление сначала в качестве характеристики жизненного мира, а затем и как основание для специального исследования.

Изучение феноменов жизненного мира и повседневности в их синкретизме и взаимном пересечении осуществляется многими современными школами и течениями. К ним относятся история и антропология в ее различных ипостасях (см. работы П.М.Бицилли, М.Блока, Ф.Броделя, Ж.Ле Гоффа, А.Я.Гуревича, Б.В.Маркова и др.), экзистенциализм (А.Камю, Ж.-П.Сартр, М.Хайдеггер), «философия модерна» Ю.Хабермаса.

Становление повседневной тематики в качестве особого предмета социальной теории связано с именами П.Бергера и Т.Лукмана, П.Бурдье, Б.Вальденфельса, Г.Гарфинкеля, Э.Гофмана, А.Сикурела, Х.-П.Турна, А.Щюца, Н.Элиаса.

Большой вклад в развитие этой тематики осуществлен российскими философами - авторами монографий (И.А. Бутенко, Е.В. Золотухиной-Аболиной, Л.Г.Иониным, И.Т.Касавиным и С.П.Щавелевым, Н.Н.Козловой, * В.П.Козырьковым, Л.А Савченко, Н.М.Смирновой), статей (К.Г.Барбаковой и В.А.Мансуровым, В.Е.Давидовичем и Е.В.Золотухиной-Аболиной, Г.С.Кнабе, О.Н.Козловой, Н.Г Колодько., В.Д Лелеко, С.А.Смирновым, В.Н.Сыровым, В.Г.Федотовой), диссертаций (Е.В Ковалевой, А.А.Магомедовым, С.Н.Тесля). В рамках данной проблематики можно особо выделить исследования, посвященные обыденному сознанию, В.Н.Гореловой, С.С.Гусева и Б.Я.Пукшанского,

Т.А.Кузьминой, Е.И.Кукушкиной, а также работу Т.П.Матяш, напрямую не связанную с этой темой, но способствующую ее проработке.

В данной диссертации мир повседневности рассматривается под особым углом зрения - в его когнитивных структурах и формах, среди которых выделяется неявное знание. Чтобы войти в данную проблематику автору исследования потребовалось изучить большой объем работ, ей посвященных. Среди них, в ^ первую очередь, можно выделить те произведения, в которых осуществлена всесторонняя проработка феномена знания. Они созданы учеными-когнитологами И.ЮАлексеевой, Л.А.Микешиной и М.Ю.Опенковым, М.Минским, У.Найссером, Е.Я.Режабеком, З.А.Сокулер, Р.Харре.

Следует отметить, что современная философия большое внимание уделяет знанию, возникающему и развивающемуся не только в рамках науки, но и за ее пределами. Вненаучное знание, его природу, виды и структурные формы изучают С.А.Азаренко, А.А.Гусейнов, Ю.А.Данилов, В.Е.Кемеров, В.А.Лекторский, Т.И.Ойзерман, М.А.Розов, В.С.Степин, В.С.Швырев.

Во второй половине 20 века на первый план исследований выдвигаются проблемы «экзистенциальной детерминации» знания, корреляции бессознательного и знаниевых систем, археологии знания, разнообразия «в идений» реальности. Доказывается, что люди создаются теми когнитивными актами, в которых они участвуют. Социальная философия обнаруживает, что существует множество видов знаний, и любой из этих видов может создавать свою «реальность». Герменевтика пытается понять и описать механизмы «конфликта инt терпретаций» (П.Рикер). Осмысливается феномен «власти знания», раскрывается его дисциплинарный характер (М.Фуко).

1В том числе см. коллективные монографии и сборники статей: Знание в связях социальности - Екатеринбург: УрГУ, 2003- 231 е.; Знание за пределами науки: Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в в интеллектуальных традициях 1-Х1У вв. - М.: Республика, 1996.- 445 е.; Научные и вненаучные формы мышления. - М.: ИФРАН, 1996. - 335 с. л 7

Развиваются не только гносеологический и эпистемологический подходы к осмыслению феномена знания, но также онтологический и социально-философский. Знание как часть социальной реальности исследуется в работах Н.Бондаренко, Е.К.Быстрицкого, В.А.Лекторского, Т.И.Ойзермана, М.А.Розова, З.А.Сокулер, Н.Ф.Овчинникова, Ф.А.фон Хайека, Н.Штера и др. Формируется школа «социология знания». Ее идеи разворачиваются и анализируются в рабо-'f тах П.Бергера и Т.Лукмана, Д.Блура, К.Манхейма, Р.М.Нугаева, М.Шелера, А.Н.Малинкина и др.

Большое внимание уделяется также когнитивным формам повседневной жизни. Однако следует отметить, что сам термин «неявность» и обозначаемое им качество знания почти не отображены в крупных произведениях монографического характера. Возможно, это вызвано глубиной исследования данного качества, осуществленного (применительно к научному знанию) М.Полани.

Объяснение этому факту можно найти также и в кажущейся очевидности тракт> товок «неявности».

Поэтому автору диссертации пришлось обратиться к специальному осмыслению той системы значений, которая стоит за данной характеристикой. В первую очередь, потребовалось соотнести феномены бессознательного и неявного знания, понять, насколько знание может быть бессознательным, а бессознательное выполнять когнитивную функцию.

Изучению этой проблемы способствовали исследования бессознательного, взятого в его психоаналитическом (З.Фрейдом) и структурно-антропологическом (К.Леви-Стросом) измерениях. При этом можно выделить работы Г.М.Андреевой, Н.Н.Богомоловой и Л.А.Петровской, Л.С.Драгунской, Ю.А.Савенко, А.Ф.Зотова, В.М.Розина, в которых дан всесторонний и глубокий анализ идей названных классиков философского мышления.

Следует таюке отметить, что феномены «тайного» знания, явной и скрытой культуры выделены и рассмотрены В.Бакусевым и Ю.Чернявской.

Вследствие развертывания тенденции к онтологизации феномена знания, оно исследуется не только как элемент сознания, но и как часть социального (повседневного) мира. В качестве способов его существования, механизмов порождения и развития рассматриваются дискурсы и социальные взаимодействия.

Необходимо подчеркнуть, что феномены языка, речи и дискурса как механизма их связи находятся в фокусе внимания философии 20 века. Их исследованием занимается целая группа школ и течений философской мысли. Классиками этих исследований являются Ф.Боас, Л.Витгенштейн, К.Леви-Строс,

3.Сепир, Ф.де Соссюр. М.Фуко.

Осмыслению идей автора «Археологии знания» посвящается большая часть диссертационного исследования. В своей работе диссертантка смогла опереться на глубокую проработку этих идей российскими исследователями западной философии, в том числе аналитики дискурса М.Фуко. Это Н.С.Автономова, А.Ф.Зотов, И.П.Ильин, Т.Х.Керимов, В.М.Розин, Е.Г.Сахно, В.Фуре, а также немецкий ученый Ю.Хабермас.

Необходимо подчеркнуть, что в рамках дискурса повседневности возникает много школ и течений, избравших в качестве приоритетных направлений исследования проблемы определения роли и места знания в повседневном мире, описания таких механизмов его порождения и функционирования как интеракции и коммуникации. Это, прежде всего, социальная феноменология, социология знания, социология культуры, когнитивные психология и социология, социальная антропология, этнометодология, постмодернизм.

Однако особую роль в осмыслении места неявного знания в практике повседневных взаимодействий сыграли философы и социологи феноменолого-интеракционистского направления. Это П.Л.Бергер и Т.Лукман, Г.Гарфинкель,

4.Кули, Дж.Г.Мид, А.Щюц. Глубокий анализ данной проблемы осуществлен также Э.Гофманом и П.Бурдье, представляющими то направление социальных исследований, в котором реализуется стремление преодолеть сложившееся противостояние объективных структуралистских схем соотнесения и субъектно-ориентированных интерпретаций социальных явлений. Интересные интерпретации идей данных социологов осуществлены Х.Абельсом, К.Г.Барбаковой и В.А Мансуровым, Г.С. Батыгиным, Л.-Э.Бергом, В.С.Вахштайном.

Основной целью данного исследования является осмысление феномена неявного знания, рассматриваемого как одно из важнейших компонентов мира повседневности.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

- Рассмотреть понятие повседневности в соотношении с другими социально-философскими понятиями, в частности, с понятием «жизненный мир»;

- Выявить специфические черты неявного знания в повседневности;

- При опоре на тексты М.Фуко описать соотношение неявного знания и языка; ч

- Проанализировать участие неявного знания в социализации индивидов;

- Показать формы бытия неявного знания.

Объект исследования: мир повседневности, рассмотренный прежде всего как мир коммуникации и смыслополагания.

Предмет исследования: неявное знание как важнейшая часть ментального комплекса повседневности: его виды, формы, особенности, механизмы формирования.

Теоретико-методологические основы исследования:

Основные методы, которые применены нами в исследовании, это: метод сравнительного анализа при сравнении различных подходов к пониманию повседневности и неявного знания, а также диалектический метод, применение которого выразилось в усмотрении противоречия в исследуемом феномене. Мы используем также методологические представления, характерные для феноменологической социологии, то есть, исходим из представления о повседневности прежде всего как сфере интерсубъективности и области циркулирования и reft нерирования смыслов ( эта позиция излагается и обосновывается в первой главе работы).

Стоящее в центре работы понятие «неявное знание» само по себе выступает как парадоксальное, так как речь фактически идет о том, что люди «знают, не зная» ( как господин Журден говорил прозой, не ведая, что это такое). Неявное знание — «кентавр», «круглый квадрат», а, говоря диалектически, это переход, медиатор между ясными и темными пластами внутреннего мира.

Мы отдаем себе в этом отчет, полагая, что неявное знание может быть охарактеризовано прежде всего как нерефлексивная схема и как содержательная интуиция, обрамляющая ясный фокус сознавания. В этом смысле неявное знание не равно понятию «установки» (психологическая школа Узнадзе), т. к. «установка» - это готовность к определенному типу реагирования, а неявное знание кроме этой готовности содержит позитивную схему умения ( умения, например, говорить прозой или говорить стихами на поэтическом турнире).

Мы также полагаем, что всякое «неявное знание», предпосланное речевым и поведенческим актам и реализуемое в них, контекстуально в смысле культурной условности. «Неявного знания» россиянина может не хватать и в разговоре с иностранцем и в практике жизни за рубежом, «чужое» неявное знание ( дискурсивные и поведенческие аксиомы другой культуры ) надо сделать «своим» через практическое вживание в незнакомый быт и общение. Точно также неявное знание может быть ситуативно подвергнуто деструкции, «шокировано», например, экспериментами театра абсурда или любым другим видом абсурдного поведения.

Употребляя термин «когнитивный», мы приписываем ему расширенный смысл, не сводящийся к узко понятому процессу познания, а, скорее, включающий весь спектр мировосприятия и миропереживания, прежде всего имеющих касательство к коммуникации.

Научная новизна работы состоит в следующем:

- понятие повседневности рассмотрено в соотношении с другими социально-философскими понятиями, в частности, с понятием «жизненный мир»; определен статус понятия «повседневность» в социальной теории через его сопряженность с понятиями коммуникации и смыслосозидания; рассмотрены различия «повседневности» и «жизненного мира» как двух разноаспектных способов осмысления социальной реальности;

- выявлены специфические черты неявного знания в повседневности через его сравнение с теоретическим и практическим знанием, отмечен его контекстуальный и инструментальный характер; акцентированы нерефлексивные моменты, типичные для неявного знания; даны его характеристики, отличающие его от ясного, самоотчетного, дискурсивного знания;

- выяснено внутреннее противоречие между контекстуальностью и генерализацией как двумя основными тенденциями существования неявного знания, позволяющими ему как осуществлять связь с тотальностью культуры, так и служить конкретным целям индивидов;

- при опоре на тексты М.Фуко и с употреблением его терминологии (дискурс, дискурсивная формация) описано соотношение неявного знания и языка, язык рассмотрен как одна из ведущих сфере формирования и функционирования неявного знания, которая характеризуется вербальным воплощением прямо не осознаваемых установок, интенций и практических стереотипов;

- подчеркнута значительная роль неявного знания в социализации индивидов, которая выражается в глубоком нерефлексивном усвоении растущим че ловеком стереотипов, правил, установок, клише, свойственных окружающему социальному и культурному миру;

- выявлены, представленные в теории, всеобще-нормативные формы бытия неявного знания, описанные под разными названиями у современных западных социологов: «паттерны» (образцы действий), «схемы референции» или «соотнесения», «рецепты» (знания, позволяющие достигать при минимальных уси лиях наилучших результатов), «типизации», «фоновые» ожидания, фреймы («рамки» взаимодействия, его структуры, габитус и др.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В социальной теории понятие «повседневности» не тождественно понятию «жизненного мира». Если «жизненный мир» означает всю совокупность культурных воздействий, получаемых человеком вне сферы теоретизирования, то «повседневность» указывает прежде всего на область повторяющихся коммуникаций и смыслополагания, которое осуществляется в рамках отношений интерсубъективности.

2. Неявное знание, характерное для повседневности, отличается как от рефлексивного теоретического знания, так и от ясного практического знания (например самоотчетного знания норм). Оно неявно, так как находится не периферии внимания, выступает фоновым, размытым и приблизительным, не проблематизируется и не выстраивается в иерархию. Главная черта неявного знания в повседневности — его инструментальность, опе-рациональность, способная без и помимо рефлексии включать индивида в коммуникацию

3. Повседневное неявное знание всегда выражает себя в наборе когнитивных генерализаций, которые используют люди для поддержания социального порядка ( нерефлекисруемые базисные правила, культурные образцы, способы поведения и разговора). В то же время оно несет в себе противоречие между генерализацией и контекстуальностью Генерализирующий момент присутствует в нем как связь со всей совокупностью коммуникативной практики, как выражение всеобщих норм, а контекстуальный — как органичное и нерефлексивное применение этих норм в конкретной ситуации, как преломление всеобщего через единичное.

4. Язык в своем реальном функционировании выступает как нерефлексивный феномен - феномен неявного знания. В языковых структурах осаждаются бессознательные практические интенции, отношения между человеком и вещами и интерпретации культурных событий. Следуя М.Фуко, можно проследить подвижные и изменчивые паттерны неявных знаний, спонтанно складывающиеся в динамические иерархии - дискурсы, дискурсивные ансамбли и дискурсивные формации.

5. Важнейшим фактором социализации индивидов является латентное ненавязчивое усвоение ими неявных знаний о наличном социальном порядке, способах реагирования других людей, допустимых недопустимых способах собственного реагирования на чужие слова и поступки. Такое неявное знание формируется через подражание, игру, другие формы социо-окультурного взаимодействия. Впрочем, в его возникновении принимают участие и целенаправленные формы воспитания.

6. Современной социальной философией и социологией создана к сегодняшнему дню сложная теоретическая модель неявного знания. Она включает описание различных его видов и типов. К ним относятся: выде-ляемые«паттерны» (образцы действий), «схемы референции» или «соотнесения» (выстраивающие координаты, позволяющие ориентироваться в социальном пространстве), «рецепты» (знания, позволяющие достигать при минимальных усилиях наилучших результатов), «типизации» (фиксирующие единообразие); установки, «фоновые» ожидания, «фоновые системы уместностей»; фреймы («рамки» взаимодействия, его структуры, формы, обладающие имплицитным, а не только эксплицированным бытием); габитус (неявное знание, складывающееся на основе интериориза-ции внешних социальных структур и формирующее ментальные и телесные предрасположенности понимания и действия). Выявленные модели неявного знания взаимодополнительны и не могут подменять друг друга.

Научно-практическая значимость работы. Результаты диссертационного исследования имеют теоретическое значение. Оно определяется возможностью более глубокого познания природы, видов, типов, функций неявного знания структур повседневности. Открывается перспектива достижения целостного взгляда на проблему, нахождения в различных методологических подходах момента взаимодополнения. Осмысление избранной темы важно в плане выработки понимания того, как складываются конкретные социумы и культуры, что отличает друг от друга этнические сообщества, профессиональные группы, семьи и т.п., каковы механизмы формирования этих отличий.

Практический смысл проведенной работы заключается в возможности использовать ее результаты в прикладных социологических исследованиях повседневных взаимодействий, складывающихся в современном российском обществе или в иной культурной среде. Возможно использование наработанного материала в лекциях по социальной философии и социологии, при написании учебных пособий.

Апробация работы: Материалы диссертационного исследования обсуждались на кафедре философии Ростовского государственного строительного университета, а также на Международной конференции «Строительство -2007» (секция философии). Основные положения диссертации нашли отражение в четырех научных публикациях общим объемом 1,6 п.л.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, шести параграфов, заключения и списка литературы, включающего 161 источник. Общий объем работы 161 стр.

Заключение диссертации по теме «Социальная философия», Боголюбова, Светлана Николаевна

Заключение.

Осмысляя итоги диссертационной работы можно выделить ее главные идеи и сюжетные линии.

Отправным, исходным моментом исследования является мысль о том, что тема повседневности и неартикулированного, неотчетливого, фонового знания, на которое люди опираются в своих ежедневных поступках, контактах, делах и свершениях, адекватна неклассическому мышлению. Последнее, в свою очередь, в полной мере соответствует процессам, протекающим в современном мире.

Сегодня уже невозможно изучать действительность, выделяя в ней внешние по отношению друг другу стороны - субъекта и объекта, рассматривая знание исключительно в гносеологическом плане - как продукт отображения мира в сознании индивида и общества. Все меньше сомнений возникает в том, что знание является частью социальной реальности. С ним можно тем или иным способом обращаться, использовать его,- в том числе, расчленять, трансформировать, что характеризует, например, деятельность современных СМИ, систем пропаганды, PR структур и т.п.

Именно на этой основе зиждется неисчерпаемость возможностей этих подсистем общества воздействовать на сознание и поведение людей. Осознание на уровне теории и практическое постижение специалистами-политтехнологами того, что знание имеет онтологические характеристики, делает последнее инструментом снабжения обычного индивида (не являющегося экспертом в сложных проблемах внеповседневной реальности) направленной и дозированной информацией, формирующей знаниевый комплекс избирательной направленности и нужного объема.

Все более отчетливым становится также понимание того, что знание о мире и структурах повседневности является социальным по своей природе. Оно фиксирует умения и навыки, смыслы и значения, образцы и рекомендации, на которые опирается человек в своих делах и решениях. Но оно всегда имеет отношение к другим людям, является либо выработанным их совместными усилиями, либо откорректированным в социальных взаимодействиях. Знание выступает в качестве одного из важнейших механизмов воспроизводства социальной жизни, опосредующего звена и элемента самой социальности.

Поэтому для осмысления особенностей такого знания необходимо совмещение онтологического и социально-философского подходов, позволяющее его рассматривать и изучать как фрагмент мира повседневности, важнейшую часть последнего.

Итак, исходная идея порождает два взаимодополняющих соображения, которые положены в основу структурирования диссертационной работы.

- Первое состоит в констатации необходимости описания сложившейся в философском мышлении 20 века тенденции к онтологизации феномена знания и, главное, заключается в показе того, как эта тенденция реализуется в осмыслении природы неявного знания структур повседневности.

- Второе ориентирует на структурирование самого мира повседневности и рассмотрение неявного знания как важнейшей части этого мира, выделение других частей и исследование складывающихся между ними связей.

В данной диссертации повседневность рассматривается как мир простой и сложный одновременно. Его простота заключена в приближенности повседневной реальности обычному человеку, в «понятности» действий и отношений, рутинности воспроизводящихся связей и коммуникаций. Сложность обусловлена многоуровневым характером повседневной реальности, ее системностью.

В качестве элементов этой системы могут быть выделены комплексы -когнитивный, дискурсивный и поведенческий, или части, представленные знаниями, дискурсами и повседневными практиками взаимодействия. Эти части взаимополагают друг друга. Дискурс и социальное взаимодействие являются способами бытия когнитивного комплекса повседневности, механизмами его порождения, существования и развития. Но знание, в свою очередь, также оказывает влияние на их становление и последующие изменения. Оно является тем, о чем говорится в дискурсе и по поводу чего осуществляется взаимодействие. Оно дает им содержательно наполнение, специфицирует их, обеспечивает их целостность.

Используя эти соображения, автор последовательно развивает ряд связанных сюжетных линий.

1) Рассматривает важнейшие черты и особенности повседневного мира; выделяет онтологические характеристики когнитивного комплекса повседневности и осуществляет анализ их отличия от знаний профилированного плана, формирующихся в науке или в сферах институализированной социальной практики. Специфицирует феномен неявного знания: обратившись к идеям «Личностного знания» М.Полани и к понятию «бессознательное» в его психоаналитическом прочтении, диссертантка осмысляет природу «неявности», рассматривает те особенности, которые присущи только неявному знанию структур повседневности.

2). Показывает, как лингвофилософия приходит к онтологизации неявного знания. Обращение именно к лингвистическому повороту философской мысли 20 века и к теориям дискурса обусловлено необходимостью осмысления связи знания, языка и дискурса, пониманием того, что язык и дискурс необходимы знанию, являются инструментами его «проговаривания» (или изложения в письменной речи), механизмами порождения и развития.

В фокусе внимания автора диссертации находится аналитика дискурса М.Фуко. Предметом исследования философа является знание-дискурс. Он доказывает, что надо отказаться от поиска унифицированной модели истории и попытаться понять, чем объединяются в формации, сменяющие друг друга в историческом процессе, внешне разнородные, подчас противоречащие друг другу, дискурсы. Важно найти тот неявный дискурс или правила, на которые ориентированы дискурсивная практика, осуществляемая публично. Но неявное знание не артикулируется открыто в речи участника дискурса. Его обнаружение требует от историка нового типа такой же сложной и кропотливой аналитической работы, какой является работа археолога.

Анализ феномена бессознательного под углом зрения его лингвистического, структуралистского прочтения позволяет автору диссертации сделать вывод о возможности в высказываниях о знании, сделанных в данном контексте, использовать предикаты «неявное» и «бессознательное» в качестве замещающих друг друга.

Дело в том, что философское мышление 20 века обращается к осмыслению языка как реальности, которая способна объективировать и фиксировать значения и смыслы, полагаемые человеком. Язык начинает выступать в форме единства объективного и субъективного, в качестве знания, заполняющего внешнее по отношению к субъекту пространство.

Осмысление К.Леви-Стросом языка как формируемого бессознательно объективированного знания, позволяет усматривать в бессознательном когнитивную функцию. В свете такой трактовки становятся понятными стремления и К.Леви-Строса, и М.Фуко перейти от анализа публичных дискурсов, имеющих интерпретативный характер, к бессознательно функционирующим когнитивным комплексам в надежде расширить возможности объективного познания культуры и истории.

3). Вместе с тем, в ходе исследования заявленной темы обнаруживается, что логика мышления представителей субъективистски ориентированных школ и течений современной социальной философии, так же как и в (пост)структурализме, вполне соответствует развивающейся тенденции к онто-логизации и социологизации феномена неявного знания.

Социальные теоретики феноменолого-интеракционистского направления уделяют много внимания исследованию знания, фундирующего повседневность. Они констатируют, что, несмотря на его непроясненность, невербализо-ванность, а часто и неосознаваемость, оно способно обеспечить восприятие людьми мира как естественного порядка вещей и действий. Характеризующие ученых концептуальные различия не только не препятствуют формированию стереоскопической модели неявного знания, но даже способствуют этому.

А фреймовый анализ И.Гофмана и концепция габитуса П.Бурдье, позволяют рассматривать исследования феномена неявного знания в качестве условия нахождения интегративных по отношению к крайностям объективизма/субъективизма путей построения социальной теории.

Таковы основные сюжетные линии работы. Их развитие позволяет сделать следующий вывод.

Рассматриваемая проблема чрезвычайно сложна и требует углубленного анализа. Вместе с тем она отличается исключительной актуальностью. Ее осмысление значимо в плане выработки понимания того, как складываются конкретные социумы и культуры, что отличает друг от друга этнические сообщества, профессиональные группы, семьи и т.п., каковы механизмы формирования этих отличий.

Проработка данной темы в целом и обозначенных вопросов, в частности, имеет большие перспективы. Поэтому можно предположить, что изучение феномена неявного знания как важнейшей черты повседневности будет продолжаться и в рамках социально-философского дискурса, и в последующей работе автора диссертации.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Боголюбова, Светлана Николаевна, 2009 год

1. Абельс X. Интеракция, идентификация, презентация: Введение в интерпретативную социологию. Пер. с нем. СПб.: Алетейя, 1999. - 265 е.;

2. Автономова Н.С. Мишель Фуко и его книга «Слова и вещи». // Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук.- СПб.: АОЗТ «Талисман», 1994. С.5-25;

3. Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М.: Наука, 1988.- 286 е.;

4. Алексеева И.Ю. Человеческое знание и его компьютерный образ. -М.: Наука, 1992.- 217 е.;

5. Аликаев Р.С. Язык науки в парадигме современной лингвистики.-Нальчик: Эль-Фа, 1999. 318 е.;

6. Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская JI.A. Зарубежная социальная психология XX столетия: Теоретические подходы: Учебное пособие для вузов.- М.: Аспект Пресс, 2002.- 286 е.;

7. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры.- М.: Прогресс, 1990. С. 5-32;

8. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь,- М.: Сов. энциклопедия, 1990. С. 136-137;

9. Астафурова Т.Н. Стратегии коммуникативного поведения в профессионально-значимых ситуациях межкультурного общения (лингвистический и дидактический аспекты): Автореф. дис. .д-ра филол. наук.- М.: Моск. гос. лингв, ун-т, 1997. 41 е.;

10. Ашкеров А.Ю. Клод Леви-Строс и структуралистская революция в антропологии.// Человек. 2004. № 4. С.92-103; № 5. С.89-99;

11. Бакусев В. «Тайное знание»: архетип и символ.// Литературное обозрение. 1994. № 3/4. С. 14-19;

12. Барбакова К.Г., Мансуров В.А. Проблема повседневности и поиски альтернативной теории социологии. // ФРГ глазами западногерманских социологов: Техника интеллектуалы - культура.- М.: Наука, 1989. С. 296-392;

13. Батыгин Г.С. Континуум фреймов: социологическая теория Ирвинга Гофмана // Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта. Пер. с англ.- М.: Институт социологии РАН, Институт Фонда «Общественное мнение», 2003. 3-39;

14. Батыгин Г.С., Девятко И.Ф. Миф о «качественной социологии».// Социологический журнал. 1994. № 2. С.28-42;

15. Белозерова, Н.Н.; Чуфистова, JI.E. Когнитивные модели дискурса : Учеб. пособие .- Тюмень: Тюм. гос. ун-т., 2004. 254 е.;

16. Берг JI.-Э. Человек социальный: символический интеракционизм // Монсон П. Современная западная социология: теории, традиции, перспективы. Пер. со шв.- СПб.: Нотабене, 1992. С. 157-191;

17. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. Пер. с англ. М.: «Медиум», 1995. - 323 е.;

18. Бергер П.Л. Приглашение в социологию: Гуманистические перспективы. Пер. с англ.- М.: Аспект Пресс, 1996.- 168 е.;

19. Бергсон А. Смех. Пер. с фр.- М.: Искусство, 1992. 127 е.;

20. Бергсон А. Творческая эволюция. Пер. с фр. М.: Кучково поле, 2006.- 380 е.;

21. Бицилли П.М. Избранные труды по средневековой истории: Россия и Запад. — М.: Языки славянских культур, 2006.- 808 е.;.

22. Блур Д. Сильная программа в социологии знания. // Логос. 2002. № 5/6. С. 1-24;

23. Бондаренко Н. Знание как фактор социального развития.// Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2004. №4. С. 19-22;

24. Борботько В.Г. Общая теория дискурса (принципы формирования и смыслопорождения): Автореф. дис. .д-ра филол. наук. Краснодар: Кубанск. гос. ун-т, 1998.-48 е.;

25. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. Т. 1-3. М., 1986-1992;

26. Бурдье П. Начала. Пер. с фр.- М.: Социо-Логос, 1994.- 287 е.;

27. Бурдье П. Практический смысл. Пер. с фр.- СПб.: Алетейя, М.: Институт экспериментальной социологии, 2001.- 562 е.;

28. Бутенко И.А. Социальное познание и мир повседневности: Горизонты и тупики феноменологической социологии.- М.: Наука, 1987.- 141 е.;

29. Быстрицкий Е.К. Практическое знание в мире человека.// Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания.- М.: Политиздат, 1990. -С.210-238;

30. Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности.// Социо-Логос. Социология. Антропология. Метафизика. Вып. 1.- М.: Прогресс, 1991. С. 17-27;

31. Вахштайн B.C. Драматургическая теория Ирвинга Гофмана: два прочтения.// Социологическое обозрение. 2003. Том 3. № 4. С.104-116;

32. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция речеповеденческих тактик.- М.: Ин-т русского языка им. А.С.Пушкина, 1999. 84 е.;

33. Витгенштейн Л. О достоверности // Философские работы. Часть I. Пер. с англ. М.: Гнозис, 1994. С. 321-405;

34. Витгенштейн Л. Голубая книга. Пер. с англ. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999.- 127 е.;

35. Волков В.В. О концепции практик(и) в социальных науках.// Социологические исследования. 1977. № 6. С.9-23;

36. Гарфинкель Г. Исследование привычных оснований повседневных действий. Пер. с англ.// Социологическое обозрение. 2002. Том 2. № 1. С.42-70;

37. Гарфинкель Г.Обыденное знание социальных структур: документальный метод интерпретации в профессиональном и непрофессиональном поиске фактов. Пер. с англ.// Социологическое обозрение. 2003. Том 3. № 1. С.З-19;

38. Горелова В.Н. Обыденное сознание как философская проблема. -Пермь: Пермский сельскохозяйственный институт, 1993.- 165 е.;

39. Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта. Пер. с англ.- М.: Институт социологии РАН, Институт Фонда «Общественное мнение», 2003. 752 е.;

40. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни.// Социология. Хрестоматия для вузов.- М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2002. С.607-617;

41. Гуревич А .Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1984.-350 е.;

42. Гусев С.С., Пукшанский Б .Я. Обыденное мировоззрение: структура и способы организации. СПб.: Наука, 1994.- 88 е.;

43. Гуссерль Э. Картезианские размышления. Пер. с нем. СПб.:Наука; Ювента, 1998.-315 е.;

44. Гуссерль Э. Кризис европейской науки и трансцендентальная феноменология: Введение в феноменологическую философию. Пер. с нем. — СПб.: Вл.Даль: Фонд университет, 2004.- 398 е.;

45. Давидович В.Е., Золотухина-Аболина Е.В. Повседневность и идеология. // Философские науки. 2004. № 3. С.5-17;

46. Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века // Язык и наука конца 20 века.- М.: Институт языкознания РАН, 1995. С.239-320;

47. Драгунская JI.C. Переживание, рациональность и континуум. К специфике фрейдовского дискурса.// Вопросы философии. 2004. № 10. С.136-144;

48. Дряхлов В.Н. Повседневность и материальная культура древних германцев по данным Аммиана Марцеллина// Античность и средневековье Европы: Межвуз. сб. науч. тр.- Пермь: Перм. гос. ун-т, 1996. С.63-70;

49. Дьюз П. Парадигмальный сдвиг к коммуникации и вопрос о субъективности: размышления о Хабермасе, Лакане и Миде.// Реферативный журнал. Социальные и гуманитарные науки. Серия 11. Социология. 1997. № 4. С.11-16;

50. Знание в связях социальности.- Екатеринбург: УрГУ, 2003- 231 е.;

51. Знание за пределами науки: Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в в интеллектуальных традициях 1-Х1У вв. М.: Республика, 1996.- 445 е.;

52. Знание: семантика и прагматика: Сб.научн.тр. Фрунзе: КГУ, 1991.- 89 е.;

53. Золотухина-Аболина Е.В. Повседневность и другие миры опыта. -М.: ИКЦ «МартТ», 2003.- 192 е.;

54. Золотухина-Аболина Е.В. Философия обыденной жизни: Экзистенциальные проблемы. Курс лекций. Ростов-на-Дону: Феникс, 1994.- 140 е.;

55. Зотов А.Ф. Современная западная философия: Учебник М.: Высш. шк., 2001.-784 е.;

56. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996,- 255 е.;

57. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие: Учебное пособие. Изд. 3-е, перераб. и доп.- М.: Логос, 2000.- 432 е.;

58. История философии: Запад Россия - Восток. Книга третья: Философия XIX - XX века. 2-е изд.- М.: «Греко-латинский кабинет» Ю.А. Шичали-на, 1999.-444 е.;

59. Карасик В.И. Этнокультурные типы институционального дискурса // Этнокультурная специфика речевой деятельности: Сб. обзоров. М.: ИНИОН РАН, 2000. С.37-64;

60. Касавин И.Т. Где живет повседневность? // Знание в связях социальности. Екатеринбург: УрГУ, 2003. С. 37- 58;

61. Касавин И.Т. Повседневность и альтернативные миры.// Философские науки. 2003. № 5. С.104-124;

62. Касавин И.Т. Язык повседневности: между логикой и феноменологией.// Вопросы философии. 2003. № 5. С. 14-29;

63. Касавин И.Т., Щавелев С.П. Анализ повседневности.- М.: Канон, 2004.- 432 е.;

64. Качанов Ю.Л. Начало социологии. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2000.-255 е.;

65. Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. Пер. с фр. и португ. М.: Прогресс, 1999.- 414 е.;

66. Керимов Т. X. Дисциплинарное общество: эпистемологические парадоксы. // Знание в связях социальности. Екатеринбург: УрГУ, 2003. С.70-89;

67. Кнабе Г.С. Диалектика повседневности.// Вопросы философии. 1989. № 5. С. 26-46;

68. Ковалев А.Д. «Фрейм-анализ» Гофмана с точки зрения переводчика. Предисловие. // Ирвинг Гофман. Укоренение деятельности в окружающем мире.// Социологическое обозрение. 2002. Том 2. №2. С. 10-13;

69. Ковалев А.Д. Книга Ирвинга Гофмана «Представление себя другим в повседневной жизни» и социологическая традиция // Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни . Пер. с англ. М.: Канон-Пресс-Ц, Куч-ково поле, 2000. 3-6;

70. Ковалева Е. В. Структуры повседневности России 90-х годов: Ав-тореф. дис. .канд. филос. н. Ростов-на-Дону: РГУ, 2000.- 28 е.;

71. Козлова Н. Н. Горизонты повседневности советской эпохи: Голоса из хора.- М.: ИФРАН, 1996. 216 е.;

72. Козлова Н. Социология повседневности: переоценка ценностей // Общественные науки и современность. 1992. № 3. С .47-56;

73. Козлова Н.Н. К анализу обыденного сознания. // Философские науки. 1984. №4. С. 29-32;

74. Козлова Н.Н. Методология анализа человеческих документов.// Социологические исследования. № 1. 2004. С. 14-26;

75. Козлова О.Н. Повседневность как источник и итог социального бытия.// Социально-гуманитарные знания. 2004. № 3. С.250-261;

76. Козырьков В.П. Образы повседневности и проблема их целостности // Наука и повседневность: основания науки в цифровом обществе. Материалы четвертой межвузовской научной конференции. Вып. 4. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2002. С. 5-30;

77. Козырьков В.П. Освоение обыденного мира: социокультурный анализ. Н. Новгород, ННГУ, 1999.- 340 е.;

78. Колодько Н.Г. Повседневное рациональное действие (понятие, виды,роль в развитии общества) Автореферат личчертации на соискание ученой степени кандидата философских наук Ростов-на-Дону 2008.

79. Кравченко Е.И. Эрвин Гоффман. Социология лицедейства.- М: Аспект Пресс, 1997. 222 е.;

80. Кузьмина Т.А. Философия и обыденное сознание.// Философия и ценностные формы сознания. — М.:Наука, 1978. С. 191-243;

81. Кукушкина Е. И. Обыденное сознание, обыденный опыт и здравый смысл // Философские науки. 1986. №4. С. 126-135;

82. Кули Ч. Социальная самость.// Американская социологическая мысль: Тексты. -М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 316-329;

83. Леви-Строс К. Мифологики. Т.1. Сырое и приготовленное. Пер. с фр. М.-СПб.: Культурная инициатива; Университетская книга, 2000.- 399 е.;

84. Леви-Строс К. Структурная антропология. Пер. с фр.- М.: ЭКСМО-Пресс, 2001.-511 е.;

85. Лелеко В. Д. Статус повседневности в современной культуре // Векторы развития культуры на грани тысячелетий. Материалы международной научной конференции. СПб.: СПбГУ, 2001. С. 208-210;

86. Магомедова А. А. Феномен повседневности (социально-философский анализ): Автореф. дис. .канд. филос. н. -. СПб.: СпбГУ, 2000.-24с.;

87. Макаров Л.М. Основы теории дискурса.— М.: ИТДГК «Гнозис»,2003.—280 е.;

88. Малинкин А.Н. Социология знания и современное «общество знания».// Социологический журнал. 2002. № 2. С.36-57;

89. Манхейм К. Идеология и утопия // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. С. 7-276;

90. Манаенко Г.Н. Онтология мира дискурса : (К проблеме соотношения сознания и идеального) // Язык. Текст, Дискурс. Ставрополь; Пятигорск,2004. Вып. 2. С. 14-38;

91. Марков Б.В. Л.Витгенштейн: язык это форма жизни.// История философии, культура и мировоззрение. К 60-летию профессора А.С. Колесникова. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. С.85-102;

92. Марков Б.В. Философская антропология. СПб: Лань, 1997.- 381 е.;

93. Матяш Т.П. Сознание как целостность и рефлексия. Ростов-на-Дону: Изд.РГУ, 1988. - 184 е.;

94. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия.- СПб: Ювента, Наука, 1999.- 606 е.;

95. Мид Дж.Г. От жеста к символу. Интернализованные другие и самость. Азия.// Американская социологическая мысль: Тексты.- М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 215-237;

96. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности.- М.: РОССПЭН, 1997.- 240 е.;

97. Милевская, Т.В. Грамматика дискурса. Ростов-на-Дону: Рост. гос. ун-т, 2003.-311 е.;

98. Минский М. Фреймы для представления знаний. Пер. с англ.- М.: Энергия, 1979.-151 е.;

99. Молчанов В. Парадигмы сознания и структуры опыта.// Логос № 3 1992. С.7-36;

100. Научные и вненаучные формы мышления. М.: ИФРАН, 1996.335с.;

101. Найссер У. Познание и реальность. Смысл и принципы когнитивной психологии. М.: Прогресс, 1981.- 230 е.;

102. Нугаев P.M. Современная социология знания: некоторые итоги и перспективы.// Социология: методология, методы, математические модели. 1997. № 8. С.5-16;

103. Объять обыкновенное. Повседневность как текст по-американстки и по-русски. Материалы У1 Фулбрайтовской гуманитарной летней школы. Ясная Поляна. 1-8 июня 2003 г. М.: Изд.МГУ, 2004.- 260 е.;

104. Овчинников Н.Ф. Знание болевой нерв философской мысли: к истории концепций знаний от Платона до Поппера.// Вопросы философии. 2001. № 1.С. 83-113; № 2. С. 124-151;

105. Печерская Н.В. Проблема «следования правилу» в творчестве Л.Витгенштейна.// Проблемы социального и гуманитарного знания. Сборник научных работ. СПб: Дмитрий Буланин, 1999. Вып. 1. С. 438-460;

106. Полани М. Личностное знание. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1985.344 е.;

107. Разеев Д.Н. Проблема очевидности в феноменологии Гуссерля.// Между метафизикой и опытом .- СПб.: Санкт-Петербургское Философское Общество, 2001. С.105-137;

108. Рассошенко Ж.В. К вопросу об определении дискурса в современной лингвистике // Язык, сознание, коммуникация. М., 2003. Вып. 24. С. 8697;

109. Режабек Е.Я. Мифомышление (когнитивный анализ).- М.: Едитори-алУРСС, 2003.-304 е.;

110. Рикер П. Время и рассказ. Т.1. Пер.с фр. М., СПб.: Алетейя, 2000.313 е.;

111. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. Пер. с фр.- М.: Медиум, 1995. 415 е.;

112. Розин В.М. Два взгляда на природу власти (власть как психологический и институциональный феномен и как дискурс).// Право и политика. 2000. №3. С.23-30;

113. Розин В.М. Что такое бессознательное? (Познавательно-объяснительный анализ).// Мир психологии. 2003. № 2. С.80-94;

114. Рымарь Н.Т. Узнавание и понимание: проблема мимезиса и структура образа в художественной культуре XX века // Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарный выпуск. 1997. № 3/5. С.8-12;

115. Савенко Ю. Феноменологический подход к бессознательному и психопатология.//Логос. 1992. № 3. С.184-189;

116. Савченко Л.А. Социология повседневности Ростов-на-Дону, 2000.231 с.

117. Сахно Е.Г. Истина и власть: конституирование желания.// Философия желания. Сборник статей .- СПб.: Издательство СПбГУ, 2005. С.54-57;

118. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии: Пер. с англ.- М.: Изд. Группа «Прогресс», «Универс», 1993.- 656 е.;

119. Сергеев В.М. Когнитивные методы в социальных исследованиях // Язык и моделирование социального взаимодействия.- М.: Прогресс, 1987. С.З-20;

120. Сивиринов Б.С. О феноменологической интерпретации социальной реальности.// Социологические исследования. 2001. № 10. С.26-35;

121. Силантьев И.В. Текст в системе дискурсных взаимодействий.// Критика и семиотика. Вып. 7. Новосибирск: Институт филологии СО РАН, Новосибирский государственный университет, 2004. С. 98-123;

122. Смирнов С.А. Путь в структурах повседневности.// Человек. 2004. № 6. С.23-34;

123. Смирнова Н.М. От социальной метафизики к феноменологии «естественной установки» (феноменологические мотивы в современном социальном познании). М.: ИФРАН, 1997. - 222 е.;

124. Сокулер З.А. Знание и власть: наука в обществе модерна. СПб.: Изд. Русс.христианск. гуманитар, ун-та, 2001.- 239 е.;

125. Сокулер З.А. Проблема обоснования знания. М.: Наука, 1988.-175с.;

126. Султанова Л.Б. Взаимосвязь неявного знания и эвристической интуиции // Вестник МГУ, Серия 7. Философия. 1995. № 3. С. 30-36;

127. Сыров В.Н. О статусе и структуре повседневности (методологические аспекты). // Личность. Культура. Общество. 2000. Т.2. Спец. выпуск. С. 147-159;

128. Тесля С. Н. Экзистенциальная аналитика повседневного: Автореф. дис. . д. филос. н.- СПб.: СПбГУ, 2001.- 48 е.;

129. Федотова В.Г. Социальное конструирование приемлемого для жизни общества (К вопросу о методологии).// Вопросы философии. 2003. № 11. С.3-18;

130. Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции. Пер. с нем. СПб.: Азбука-классика, 2003.- 478 е.;

131. Фрейд 3. По ту сторону принципа наслаждения; Я и Оно; Неудовлетворенность культурой. Пер. с нем. СПб.: Алетейя, 1998.- 252 е.;

132. Фуко М. Археология знания. Пер. с фр.- К.: Ника-Центр, 1996.208с.;

133. Фуко М. Воля к истине: По ту сторону знания, власти и сексуальности. Пер. с фр.- М.: Магистериум: Касталь, 1996.- 446 е.;

134. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. Пер. с фр.-СПб.: АОЗТ «Талисман», 1994.- 405 е.;

135. Фуре В. Полемика Хабермаса и Фуко и идея критической социальной теории.// Логос. 2002 (33). № 2. С. 120-152;

136. Хабермас Ю. Вера и знание. // Будущее человеческой природы.- М.: Весь Мир, 2002.- 144 е.;

137. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. Пер. с нем. М.: Весь мир, 2003.- 414 с.;

138. Хайек Ф.А.фон. Претензии знания. Пер. с англ.// Вопросы философии. 2003. № 1.С. 164-176;

139. Харре Р. Вторая когнитивная революция // Психологический журнал. 1996. Т. 17. №2. С. 3-15;

140. Чепкина Э.В. Русский журналистский дискурс: Текстопорождаю-щие практики и коды.- Екатеринбург: Изд-во Ур. Ун-та, 2000.- 279 е.;

141. Чернявская Ю. Культура явная и скрытая.// Человек. 2005. № 4. С.512;

142. Шелер М. Формы знания и общество: сущность и понятие социологии культуры. Пер. с нем. // Социологический журнал. 1996. № 1/2. С. 122-160;

143. Шматко Н.А, Качанов Ю.Л. «Габитус» вместо «сознания»: теория и эксперимент.// Социология. 2000. № 12. С. 25-39;

144. Шматко Н.А. «Габитус» в структуре социологической теории.// Журнал социологии и социальной антропологии. Т.1. 1998. № 2. С.60-70;

145. Шматко Н.А. Анализ культурного производства Пьера Бурдье.// Социологические исследования. 2003. № 8. С. 113-120;

146. Штер Н. Мир из знания.// Социологический журнал. 2002. № 2. С.31-35;

147. Шюц А. Структура повседневного мышления. // Социологические исследования. 1993. № 2. С. 129-137;

148. Щюц А. О множественности реальностей. // Социологическое обозрение. 2003. Т.З. № 2. С.3-34;

149. Щюц А. Социальный мир и теория социального действия.// Реферативный журнал. Социальные и гуманитарные науки. Серия 11. Социология. 1997. № 2. С.24-43;

150. Щюц А. Формирование понятия в теории и общественных науках.// Американская социологическая мысл: Тексты.- М.: Изд-во МГУ, 1994. С.481-496;

151. Щюц А. Чужак: социально-психологический очерк.// Реферативный журнал. Социальные и гуманитарные науки. Серия 11. Социология. 1998. № 3. С.177-192;

152. Brede R. Aussage und Discours : Unters. zur Discours-Theorie bei Michel Foucault. Frankfurt a.M. etc.: Lang, 1985. - 196 S.;

153. Garfinkel H. On ethnomethodology. // Ethnomethodology.- Middlesex: Penquin, 1974;

154. Goffman E. Interaction ritual: Essays on face-to-face behavior.- New York: Anchor, 1967;

155. Cicourel A. Cognitive Sociology. Language and Meaning in Social Interaction. Middlesex: Penguin, 1973;

156. Cicourel A. Ethnomethodology // Current Trends in Linguistics. 1974. Vol. 12. P.35-48;

157. Cooley Ch. Human nature and the social order. New York, 1964;

158. Elias N. Zum Begriff des Alltags // Materialen zur Soziologie des All-tags.- Opladen, 1978. S.22-29;

159. Jameson F. Imaginary and symbolic in Lacan: Marxism, psychoanalytic criticism, and the problem of subject. // Yale French studies. New Haven, 1977. № 55/56;fl

160. Leitch V. Deconstructive criticism: An advanced introd. L. etc., 1983.290 p.;

161. Thurn H.-P. Der Mensch im Alltag: Grundrisse einer Anthropologic des Alltags leben. Stuttgart, 1980.