Помещик и крестьянин в России XVIII - первой четверти XIX вв.: к проблеме патронирования и управления хозяйством тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.00, кандидат исторических наук Быков, Дмитрий Александрович

• Быков, Дмитрий Александрович
• кандидат исторических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Быков, Дмитрий Александрович

ВВЕДЕНИЕ.2

Историографический обзор.13

Обзор источников.44

Глава 1. УЧАСТИЕ ПОМЕЩИКОВ В УСТРОЙСТВЕ СЕМЕЙНОЙ И ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ЖИЗНИ КРЕПОСТНОГО КРЕСТЬЯНСТВА В XVIII -ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX в.77

1. Структура и состав большой (неразделенной) семьи русских крепостных крестьян в период позднего феодализма.78

2. Принципы разверстки владельческого тягла на крестьянскую семью помещиком и сельской общиной.79

3. Влияние регионального и территориально-производственного положения крепостного селения на особенности разверстки фискального и владельческого тягла.97

4. Механизмы консервации большой патриархальной семьи как объекта тяглового обложения.104

4.1 Причины необходимости ее сохранения, обусловленные социальной и хозяйственной инфраструктурой болынесемейного дворохозяйства.104

• 4.2 Взаимодействие вотчинной и семейной властей в деле сохранения домашней общины.106

4.3 Брак в среде владельческих крестьян как механизм образования нового тягла в рамках болынесемейного дворохозяйства.109

4.4 Политика вотчинников в сфере устройства крестьянских браков. Борьба с обстоятельствами, препятствующими им.111

4.5 Уплата выводных денег как способ компенсации экономического ущерба, причиненного выдачей крепостных невест замуж за посторонних вотчине женихов.115

4.6 Уплата выводных денег в случае вступления в брак с посторонними вотчине женихами невест из среды сельского приходского духовенства. 118

4.7 Компенсация экономического ущерба, причиняемого замужеством за посторонними женихами крепостных невест, путем привлечения в вотчину равноценной работницы.120

5. Вмешательство вотчинной и государственной властей в семейную жизнь крепостных крестьян, не связанное с задачами сохранения большой семьи как тяглой единицы.124

6. Взаимосвязанность экономических и социальных механизмов сохранения большой патриархальной семьи.125

Глава 2. О некоторых особенностях влияния общины и помещика на порядок исполнения рекрутской повинности крепостным крестьянством в XVIII -первой четверти XIX в.128

1. Рекрутская повинность как фактор потери рабочих рук крестьянским хозяйством.128

2. Взаимодействие семейной, общинной и вотчинной власти при организации рекрутского набора в крепостной деревне.129

2.1 Установление порядка рекрутской очереди.129

2.2 Корректирование семейной, общинной и вотчинной властями порядка отдачи людей в солдаты в рамках очереди.132

2.3 Меры, принимаемые вотчиной и общиной для минимизации потерь крестьянского трудового времени при рекрутской отдаче.139

2.4 Материальные расходы сельской общины, связанные с исполнением рекрутской повинности.143

3. Сдача людей в солдаты вне рекрутской очереди: предпочтения мира и помещика при определении кандидатуры отдаваемого.144

4. «Подозрительность» как основание для сдачи в солдаты.147

5. Взаимодействие вотчины и общины при организации рекрутской складки. .156

6. Взаимодействие вотчины и общины при покупке людей на стороне для сдачи в рекруты.162

7. Способы избавления крепостной общины от неисправных работников, альтернативные сдаче их в рекруты.168

8. Общие соображения о механизмах компенсации отрицательного влияния рекрутской повинности на тяглоспособность владельческого крестьянства. .171

Глава 3. Разнообразие форм вотчинного патронирования в крупных имениях XVIII - первой четверти XIX в.174

1. Взаимодействие вотчины и общины в деле организации хлебных ссуд на посев и пропитание.174

2. Взаимодействие вотчины и общины в деле сохранения поголовья крестьянского скота.187

3. Организация ветеринарной помощи во владельческих имениях.192

4. Организация медицинской помощи крепостному населению владельческих имений.200

5. Политика вотчинников в сфере обучения крепостной молодежи.205

6. Взаимодействие вотчинной и общинной властей в деле обеспечения крестьян строительным лесом.206

7. Взаимодействие вотчины и общины в деле обеспечения противопожарной безопасности селений.216

9. Регламентация вотчинником полномочий сельской администрации.217

10. Вотчинная юстиция в системе владельческого патронирования крестьянства.224

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Помещик и крестьянин в России XVIII - первой четверти XIX вв.: к проблеме патронирования и управления хозяйством»

Процесс формирования черт капиталистического уклада в позднефеодальном обществе вызвал изменения сложившегося порядка эксплуатации частновладельческих имений. Прежде аграрное производство в них было ориентировано главным образом на обеспечение инфраструктуры этого социально-хозяйственного комплекса, а также удовлетворение жизненных и служебных нужд его владельца, иначе говоря, носило преимущественно натуральный характер. Землевладельцы должны были по отношению к живущим на их землях крестьянам и крестьянским общинам проводить такую податную политику, при которой сельское трудовое население не разорялось и не лишало тем самым средств к существованию самого хозяина земельной дачи.

Даже введение государственной системы крепостного права не могло существенно изменить описанного положения, пока сохранялся принцип службы с земли, а не за государственное денежное жалование, которое выплачивалось служилым владельцам населенных мест только в качестве «подмоги».

В результате преобразований первой четверти XVIII в. благородное русское шляхетство было поставлено на казенное денежное довольствие в условиях пожизненной службы вдали от своих имений. Это стало одной из причин изменения отношения дворян к имеющимся в их распоряжении землям и поселенной на них «крещеной собственности». Природные ресурсы и производительный труд крепостного крестьянства перестали быть необходимым и часто единственным условием выживания служилого человека. Эксплуатация их должна была теперь давать дворянину главным образом денежный доход. Расходование последнего не только на жизненно важные нужды, но и на разнообразные прихоти заставляло увеличивать размеры крестьянских платежей и повинностей в пользу владельцев, что уменьшало величину прибыли самого сельского труженика и государства. Кроме того,такой порядок вещей экономически ослаблял хозяйство земледельца, делал его менее устойчивым к неблагоприятным природным и социально-политическим факторам.

Повысить доходность крепостного хозяйства за счет интенсификации его связей с рынком в рассматриваемый период было возможно в сколько-нибудь значительных масштабах лишь в тех регионах, где существовал активный спрос на сельскохозяйственную продукцию.

Многие городские поселения даже в первой половине XIX в. имели большие площади пашенных, сенокосных, а то и рыболовных угодий, пастбищ и выгонов для обывательского скота и т. д. Поэтому к районам потребления «земных произращений» постороннего происхождения можно отнести крупные городские и промышленные центры, а также торговые пути с сосредоточенными на них ярмарками, торжками и другими предприятиями оптовой и розничной торговли.

Если таковых вблизи имения не оказывалось, то крестьянам приходилось иметь дело с перекупщиками, сбивающими цену на приобретаемые товары до минимума.

Для сбережения рабочего времени крепостного крестьянства помещики нередко сами или через управителей скупали хлеб и другие продукты крестьянского хозяйства, получая порой выгоду и от их перепродажи, а не только от экономии временного бюджета своих подданных.

Крестьяне могли также самостоятельно продать сельскохозяйственную продукцию на ближайшем торту, действующем временно или постоянно. Но при этом приходилось придерживаться сложившейся ценовой конъюнктуры, зачастую невыгодной для земледельцев. Причинами невыгодности оказывались в первую очередь конкуренция с организованным корпоративно купечеством и торгующим дворянством, а также фактор сезонности в появлении на рынке больших масс тех или иных продуктов крестьянского труда.

Низкая доходность сельскохозяйственного производства в Центральной России детерминирована неблагоприятными природно-климатическимиусловиями зоны рискованного земледелия1. Даже в помещичьем хозяйстве, где принудительная концентрация рабочей силы в страдную пору позволяла придерживаться агрономической технологии, урожаи хлебов редко превышали показатель "сам-3", а порой не обеспечивали и воспроизводства семенного фонда.

Так как барские полевые работы проводились в оптимальное для них время, в собственном хлебопашестве крепостные «упражнялись» урывками, часто в неподходящие сроки. Кроме того, вынужденные обрабатывать площади, в два-три раза превышающие возможности земледельца и лошади, крестьяне едва ли могли трудиться «на совесть»2. Поэтому урожай ржи «сам-2,5» оказывался нормой даже при условии весьма старательной обработки крестьянского надела.

В XVIII - XIX вв. технологии и практика аграрного производства на территории Европейской России практически не позволяли получать сельскохозяйственную продукцию в объемах, достаточных для создания прибавочной стоимости на основе товарных излишков. Поэтому выделение резервов осуществлялось чаще всего не из прибавочного, а из необходимого продукта. Последнее обстоятельство служило постоянно действующим фактором ослабления экономической состоятельности земледельческого хозяйства, а значит, и экономики страны в целом.

Там, где сельскохозяйственные занятия требуют значительных трудозатрат, оставаясь хронически убыточными, население при первой возможности стремится отказаться от аграрного производства, обратившись к1 Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. С. 9 -12, 15 - 17,49, 51 - 57, 195 - 196, 210 - 213. Его же:" Не поле кормит, а нива" (о роли архаичных элементов агрикультуры в русском земледелии XVIII в.) // Аграрные технологии в России IX - XX вв. Материалы XXV сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Арзамас. 1999. С. 14, 20.

2 П. И. Рычков "лучшей и легчайшей пашней" считал для тяглого крестьянина по одной десятине в озимом и яровом полях: "ибо надобно столько сеять, сколько можно благовременно убрать". // Рычков П. И. О способах к умножению земледелия в Оренбургской губернии. //Труды ВЭО. Ч. VII. СПб., 1767. С. 21. А, например, крестьяне Суздальского имения кн. М. М. и А. А. Голицыных жаловались, что с "864 душ вытного тягла", помимо исправления полевых работ, требуется еще посылать в Москву тридцать человек в год с хозяйственными поручениями, а также "в косцы" в подмосковное село Влахернское. - ОПИ ГИМ. Ф. 14 (Голицыны). Ед. хр. 1754. Л. 92. В настоящее время территория бывшего села Влахернского находится в черте Москвы, а сохранившиеся господский дом и службы составляют комплекс музея-усадьбы Кузьминки.другим видам хозяйственной деятельности. Это хорошо понимали представители мыслящей части русского общества. Будучи сами владельцами десятин и душ, они видели, как выгодный для крестьян и помещиков отказ от земледелия оказывается вредным для благосостояния государства.

Впрочем, такая смена рода занятий отнюдь не обязательно заключалась в отрыве крестьянина от земли навсегда. Чаще всего речь шла только о промысловом отходе в осенне-зимний период. Эту форму занятости крепостных вотчинники готовы были всемерно поощрять. Например, кн. А. М. Голицын объяснял свое позволение уходить на заработки всем крепостным, которые этого пожелают, тем, что «. от того может последовать собственная их польза.»1.

Иное дело — полный отказ от занятий сельским хозяйством. П. И. Рычков писал о жителях оброчных деревень, что они, «заплатя свой оброк господину, отлучаются из жилищ. Не столько уже рачат о земледелии, когда не видят никого, их к тому понуждающего. Пользы, которая происходит от земледелия, от них уже нет, да еще и сами они от других. хлебом питаются». А. П. Волынский осуждал распространение винокуренных заводов, поскольку работающие на них крестьяне «едят хлеб. не от своих земледельных трудов. так, как мыши»3, и не выращивают его для других4. Имп. Екатерина II в «Наказе., данном комиссии о сочинении проекта нового Уложения», составленном ею в 1767 году, называла земледелие «самым большим трудом для человека»5. «Чем больше климат приводит человека к избежанию сего труда, тем больше законы ко оному возбуждать должны»6, поскольку «не может быть там ни искусное рукоделие, ни твердо основанная торговля, где земледелие в уничтожении, или нерачительно производится»7.

1 ОПИ ГИМ. Ф. 14 (Голицыны). Ед. хр. 1703. Л. 30.

2 Рычков П. И. О способах. // Труды ВЭО. Ч. VII. СПб., 1767. С. 20.

3 Волынский А. П. Мнение II "Отечественные записки". 1860. № 6. С. 601.

Там же.

5 Наказ Е. И. В. Екатерины II самодержицы Всероссийская, данный комиссии о сочинении проекта нового Уложения. СПб., 1893. С. 101.

6 Там же.

7 Там же. См. также: там же. С. 105, 125.

Нужно заметить, что в описываемый период помещичье хозяйство, несмотря на развитие связей с рынком, в значительной степени оставалось ориентированным на удовлетворение потребностей занятых в нем лиц и их господина. Поэтому, поощряя промышленные занятия своих людей, особенно зимой и в межсезонье, землевладелец Нечерноземья все же подчас должен был настаивать на преимущественно аграрной специализации своего имения. Данное явление особенно характерно для вотчин, расположенных вблизи крупных городов и промысловых центров1.

Даже при переводе господской экономии на оброчную форму эксплуатации крестьянского труда в поместьях зачастую сохранялись барский сад, конюшни, скотные и птичьи дворы, теплицы, оранжереи и пр. Они обслуживались в таком случае трудом дворовых и - иногда - крестьян. Труд последних мог в той или иной степени оплачиваться владельцем.

Впрочем, промысловый отход не везде был возможен, а заведение несельскохозяйственного производства в вотчине не всегда удавалось2.

Таким образом, ни аграрное производство само по себе, ни разнообразные крестьянские промыслы не могли в период развития элементов капиталистического уклада гарантировать экономическую устойчивость крестьянского хозяйства.

Сохранение его производительных сил являлось непременным условием успешного извлечения фискальных и владельческих доходов, поэтому господствующий класс должен был прилагать усилия для охраны интересов сельских тружеников.

В итоге под влиянием требований жизненной практики сложилась система социально-экономических механизмов, компенсирующих влияние на сельское хозяйство и крестьянство неблагоприятных факторов окружающей среды.

Последние можно подразделить на несколько групп.

1 См.: Милов Л. В. Исследование об "Экономических примечаниях" к Генеральному межеванию (к истории русского крестьянства и сельского хозяйства второй половины XVIII в.). М., 1965. С. 248, 253. * РГАДА. Ф. 1261. (Воронцовы). Оп. 7. Ед. хр. 181. Л. 122.

1. Природные условия зоны рискованного земледелия, среди которых главное место занимают бедность почв и низкая продуктивность сенокосов, за исключением пойменных заливных лугов. К ним во второй половине XVIII в. прибавилось сокращение площадей лесов, следствием чего стало, в частности, усиление эрозии почвенного покрова и снижение уровня поверхностных вод.

2. Климатические условия: общая краткость сезона вегетации растений и сельскохозяйственного года в целом; нестабильность температурного и влажностного режима, которая проявляется в весенних возвратах холодов и августовских утрениках, засухах либо избытке осадков, в том числе выпадении града. Негативное действие климатического фактора на сельскохозяйственное производство сказывалось в описываемый период тем сильнее, что с XVI по XIX в. в Европе продолжался т. н. «малый ледниковый период», характеризовавшийся снижением среднегодовой температуры и увеличением уровня влажности.

3. Социально-экономические условия жизни частновладельческого крестьянства в период развития товарно-денежных отношений и развития политической системы абсолютной монархии. Возрастание потребностей государственного аппарата и служилогодворянства как его части вызывали рост эксплуатации крестьянского труда с целью извлечения как можно большего количества денежных средств. Ситуация усугублялась также произволом военно-бюрократического аппарата абсолютистского государства, удовлетворение аппетитов которого в условиях инфляции обходилось с каждым годом все дороже. Кроме того, развитие капиталистических черт в хозяйственном быту самой деревни приводило к перерастанию имущественной дифференциации ее жителей в социальное расслоение.

Оно сопровождалось складыванием достаточно замкнутых групп крестьянства. При этом наиболее зажиточные элементы сосредотачивали в своих руках права распоряжения общинными угодьями и ресурсами, а значит, ивласть над наделением ими односельчан. На практике это выражалось в усилении позиций «первостатейных» крестьян на мирских сходах, где определялся порядок распределения наделов пашни, сенокосов и раскладки повинностей. В условиях потягольной и подушной разверстки земли и оклада при общей ситуации аграрного перенаселения они иногда даже не были заинтересованы в увеличении абсолютной численности производительного населения сельского мира. В таком случае будущие капиталистые крестьяне сознательно усиливали нажим на экономически маломощные дворохозяйства, стремясь разорить их и исключить из числа претендентов на пай надельной земли.

Суть названных факторов определяла и методы компенсирования их отрицательного влияния на хозяйство крепостного крестьянства, совокупность которых можно условно объединить понятием вотчинного патронирования.

В первой и, особенно, во второй половине XVIII в. владельцы крупных имений начинают уделять особое внимание организации системы патронирования крепостного крестьянства. Речь идет об оформлении и обеспечении функционирования механизмов защиты «селения» — крепкой конкретному имению общины — от обусловленной названными факторами угрозы разорения.

Наша работа посвящена исследованию взаимоотношений частных светских землевладельцев и крепостных крестьян в XVIII - первой четверти XIX в. Рассматриваются те стороны их взаимодействия, которые обеспечивали защиту социальной среды владельческого сельского населения в форме семьи (домашней общины) и сельского «мира», а также необходимых для успешного ведения хозяйственной деятельности крестьян экономических условий.

Взятые в совокупности, формы и методы направленной на обеспечение такого взаимодействия политики землевладельцев представляют собой феномен вотчинного патронирования, который и является объектом нашего исследования.

Его предметом оказываются различные направления политики помещиков по отношению к их подданым постольку, поскольку они были ориентированы на консервацию материальных и трудовых ресурсов сельской крепостной общины. Иначе говоря, предполагается рассмотреть такие способы страхования крестьянства от возможности пауперизации, которые связаны с различными аспектами взаимодействия членов крепостного сельского мира и вотчинной власти.

Сказанное позволяет определить и круг задач данного исследования.

К производительным силам крепостного сельского хозяйства относились угодья, пашенные и непашенные, и зависимые работники. Вотчинник и государство извлекали прибыль из отношения последних к первым. Следовательно, нужно проследить, как были организованы трудовые ресурсы имения сами по себе, с одной стороны, и каков был порядок их пользования элементами хозяйственной инфраструктуры вотчины, с другой.

То есть рассмотреть устройство крепостной крестьянской семьи как объекта тяглового обложения и выделить те его черты, которые призваны были компенсировать воздействие неблагоприятных факторов природной и социальной среды на выживание хозяйства земледельца.

В рамках этой задачи целесообразно коснуться вопроса о политике помещика в сфере регулирования семейно-брачных отношений его подданных: его отношении к семейным разделам, бракам крепостных с принадлежащими данному владельцу или посторонними ему людьми, институтам примачества и приемничества, образованию неполных и нетяглых семейных коллективов, одиноких «наличных душ» и т. д.

Данная область политики вотчинников ориентирована была на сохранение в крепостном имении необходимого количества крестьянских тяглых дворов, населенных исправными работниками. Поэтому второй задачей при раскрытии нашей *гемы является описание методов защиты деревни от потери «добрых» крестьян, угрожающей разорением хозяйствам их семей, и методов удаления из «мира» неудобных в сельском быту лиц.

Для ее решения имеет также смысл осветить практику исполнения крепостной сельской общиной рекрутской повинности. Исходя из выделенных критериев разверстки ставки набора на общины, семейства и пригодные к отдаче мужские души, признававшихся достаточными оснований для освобождения от рекрутчины или, напротив, для сдачи в солдаты, можно дополнить картину заботы мира и помещика о сохранении в вотчине рабочих рук, объединенных в максимально устойчивые семейно-трудовые коллективы.

Следующей задачей можно считать обращение к тем составляющим системы вотчинного патронирования, которые имели целью повысить устойчивость элементов экономической инфраструктуры крепостного хозяйства к вредным для них воздействиям.

Заслуживает внимания практика предоставления семенных и продовольственных хлебных ссуд, в том числе связанная с созданием мирских и господских магазинов - складов для хранения запасов зерна на случай нужды в нем вследствие постоянной низкой урожайности и систематически случающихся голодовок. Не меньшую актуальность имела и владельческая помощь рабочим и продуктивным скотом. В условиях постоянного сокращения площадей лугов недостаток зеленых кормов и сена вынуждал прибегать к разного рода заменителям, что отрицательно сказывалось на здоровье животных. Между тем их значение как тягловой силы, поставщиков продуктов животноводства и источника совершенно необходимого в Нечерноземье навозного удобрения трудно переоценить. При обзоре методов возмездного и безвозмездного предоставления помещиками своим подданым домашних животных и птицы следует осветить и проблему оказания сельским жителям ветеринарной и зоотехнической помощи. Значение этих видов патронирования выходит за узкие рамки интересов отдельного помещика или его крепостных. Действительно, не пресеченные на ранней стадии эпизоотии приобретали характер пандемий и разоряли нередко целые уезды. И наоборот, правильно организованное содержание и селекционная работа позволяли увеличить приносимую домашними животными прибыль. Впрочем, племенное разведениедоступно только крупным специализированным хозяйствам, в то время почти исключительно владельческим; крестьянство при удачном стечении обстоятельств могло лишь воспользоваться его выгодами, получая от рачительных помещиков сельскохозяйственных животных с подходящим для крестьянских нужд типом экстерьера.

Противопожарные мероприятия, заключающиеся в правильной планировке деревенской застройки и предварительной организации дела пожаротушения, призваны были сохранить дома и хозяйственные постройки крестьян, то есть собственно инфраструктуры усадьбы-дворохозяйства.

Среди других мероприятий вотчинного патронирования немаловажная роль принадлежала владельческой помощи крестьянству лесом. Методами ее оказания были в первую очередь безвозмездное пожалование и продажа, в том числе в рассрочку, строительных материалов. Важное значение имело поощрение участия общины в строительных работах на усадьбах нетрудоспособных крестьян, а также организация мирской взаимопомощи в заготовке леса «на стороне» и доставке его к месту стройки. Помещики и сельская администрация занимались устройством заказников для выращивания строевого леса, координировали деятельность в области охраны лесов от воровских порубок.

Несколько особняком среди названных задач исследования стоит проблема оценки помещичьих инициатив по оказанию крепостным людям медицинской помощи и обучению их, особенно дворовой и крестьянской молодежи, грамоте и ремеслам. Тот факт, что охрана здоровья крепостных относится к защите их интересов, как будто не вызывает сомнений. По поводу обучения зависимых сельских жителей нужно заметить, что приобретение дополнительной квалификации давало им возможность расширить сферу применения своего труда, а значит, и получения доходов вне области сельскохозяйственного производства, в том числе в свободное от него время. Кроме того, владение навыками хотя бы начальной грамотности могло помочь не только в ведениихозяйства или торговых операций, но и делало их обладателя несколько менее беззащитным по отношению к произволу властей, в том числе вотчинных.

Наконец, заключительной задачей предпринятого исследования является оценка роли и места системы политики вотчинного патронирования в организации крепостного хозяйства периода позднего феодализма.

Вопросы участия вотчинной администрации и лично помещиков в поземельных отношениях подвластных им крепостных людей с посторонними владельцами и держателями земли в работе не рассматриваются. Случаи поддержки ими общин и отдельных крестьян в такого рода спорах и конфликтах были не столь уж редкими в условиях недостатка нужных для ведения сельского хозяйства угодий. Исследователи не без основания подчеркивали, что в деле защиты и приращения земельных владений интересы помещика и общины совпадали1. Но в крепостной деревне в рассматриваемый период собственником земли был только помещик. Сельский мир владельческих крестьян не имел таких прав на обрабатываемую его членами землю, которые позволили бы выступать в судебных спорах в равном положении с лично свободными обладателями земли. Поэтому выборным сотским, старостам или иным представителям общин отводилась только вспомогательная роль в процессе защиты помещиком своего безусловного наследственного земельного владения как частнофеодальной собственности. В материалах вотчинного делопроизводства встречаются документальные свидетельства эпизодов земельных споров между помещиками, а также помещиков с однодворцами, государственными и церковными, позднее -экономическими, крестьянами, и духовенством. При их обзоре заметно, что помещики истово защищают свое недвижимое имущество судебным и внесудебным порядком. И только отдельные упоминания о доставке сотским вместо приказчика бумаг в присутствие говорят об участии в конфликте самих крестьян.

1 Повалишин А. Рязанские помещики и их крепостные. Очерки из истории крепостного права в Рязанской губернии в XIX ст. Рязань. 1903. С. 99.

Таким образом, в отличие от организации рационального эксплуатирования лесных богатств совместными усилиями помещиков, их доверенных приказчиков и сельских общин, подлинного взаимодействия между ними при охране господской земельной дачи не наблюдалось.

Вотчинник здесь оберегал свое достояние, а крестьяне-тяглецы пользовались выгодами от его усилий лишь постольку, поскольку без них извлекать доход из сельскохозяйственных угодий было невозможно.

Историографический обзорТакой аспект взаимоотношений светских землевладельцев и принадлежащих им крепостных людей, как компенсирование вотчинниками тяжести фискального и владельческого обложения последних, сделался предметом внимания специалистов-историков довольно поздно.

Вплоть до середины XIX в. проблемы владельческого участия в судьбах их «крещеной собственности» затрагивались преимущественно в сочинениях, посвященных вопросам ведения сельского хозяйства и его усовершенствования.

На протяжении XVIII в. их количество постепенно возрастало. Важными событиями в истории развития русской агрономической мысли стали образование «Вольного Экономического общества к поощрению в России земледелия и домостроительства» в 1765 г. и начало регулярной публикации «Трудов ВЭО», а также других продолжающихся изданий соответствующей направленности. К последним можно отнести редактировавшийся А. Т. Болотовым «Экономический магазин», вышедшую в трех частях «энциклопедию крестьянской жизни»1 — «Деревенское зеркало, или общенародную книгу.», и т. д.11 В результате проведенной Л. В. Миловым реконструкции авторства «Зеркала» был сделан вывод о вероятной принадлежности его А. Т. Болотову. // Милов Л. В. «Кто был автором деревенского зеркала или общенароднойКак правило, работы эти принадлежали перу представителей просвещенного русского дворянства, причем не только влиятельной аристократии, но и менее родовитых помещиков-энтузиастов. Справедливости ради надо сказать, что часть посвященных вопросам оптимизации взаимоотношений вотчинников и крепостных крестьян в социальной и экономической сферах сочинений не предназначалась для широкой печати. Это были, во-первых, подаваемые на Высочайшее имя проекты улучшения положения владельческих крестьян, а во-вторых, адресованные управляющим имениями помещичьи инструкции.

Примером такого проекта может служить «Мнение»2 А. П. Волынского, вельможи времен имп. Анны Иоанновны. Справедливо расценивая увеличение количества крестьянских побегов как следствие ряда неурожайных лет, для восстановления запустевших хозяйств он предлагал смягчить наказание за этот род проступков и обеспечить льготный режим обложения поселяемых не старое место крестьян. Необходимость расчистки заросшей пашни, приобретения скота и хлеба требовали, по мысли Волынского, «хотя бы и три года положить, чтоб. ни государственных податей, ни помещичьей работы и доходов не взыскивать»3. Меры помощи крепостному крестьянству в случае экономического кризиса он признавал обязательными в силу неблагоприятных природно-климатических условий Европейской России. Там, где в сравнении с южными землями при еще больших трудозатратах можно получить едва ли треть тамошнего урожая, самостоятельно восстановить продуктивное хозяйство крестьянин не может даже за пять лет4.

Из других известных проектов улучшения экономического состояния России, относящихся к первой половине XVIII в., следует упомянуть «Книгу окниги» конца XVIII столетия. / Милов Л. В. От Нестора до Фонвизина. Новые методы определения авторства. М., 1994. С. 303 -321.

1 См. об этом, например: Алефиренко П. К. Русская общественная мысль первой четверти XVIII в. о значении сельского хозяйства // Сб. ст. ко дню 70-летия акад. Б. Д. Грекова. М., 1952. С. 256 - 275.

2 Артемий Петрович Волынский. Биографический очерк. И. И. Шишкина. // «Отечественные записки». I860. № 6. С. 537 - 593. Приложение I. С. 593 - 605.

3 Там же. Приложение I. С. 596.

4 Там же.скудости и богатстве» И. Т. Посошкова. Рукопись была закончена в 1724 г.1 и предназначалась для ознакомления имп. Петра I с разработанными ее автором планами мероприятий по приращению богатства страны с помощью ряда преобразований в хозяйственной и социальной сферах жизни общества2. Но смерть императора и пожизненное тюремное заключение Посошкова способствовали тому, что труд купца-прожектера был забыт, и только в 1842 г. М. П. Погодин разыскал и опубликовал его. Крестьян как категорию трудящегося на общее благо населения страны Посошков предлагал «от разорения и от обид поохранить и в лености. пребывать им не попускать, дабы. во всеконечную скудость не приходили»3. Мы увидим далее, что в ряде помещичьих инструкций общие задачи «заботы» землевладельцев и их приказчиков о крепостных трактовались примерно так же. Для крестьянства и других податных сословий он считал целесообразным «не по дворовому числу, но по исчислению голов мужеского пола»4 избирать сотских, пятидесятских и десятских, которые не допускали бы побегов и самовольных отлучек жителей5. Оформление письменных отпусков для законной миграции представлялось Посошкову одной из действенных мер борьбы с разбоями6.

Попечение помещиков об охране условий производительного труда крепостных, о посильности для них владельческого оклада, по его мнению, составляет одно из существенных условий достижения общественной выгоды. «Крестьянское житие скудостно не от чего иного, токмо от своея их лености, а потом от неразсмотрения правителей их и от помещичья насилия и от небрежения ими»7. Следует облагать крепостных трудовыми повинностями «по владению земли их»8, не допуская отягощения излишними поборами9.

1 Таким образом, «Книга о скудости.» примерно на десять лет опередила подготовку «Мнения» А. П. Волынского.

2 Посошков И. Т. Книга о скудости и богатстве, си есть изъявление, от чего приключается напрасная скудость и от чего гобзовитое богатство умножается. М., 1951.

3 Посошков И. Т. Указ. соч. С. 18.

4 Посошков И. Т. Указ. соч. С. 154.

5 Там же. С. 153.

6 Там же. С. 162, 163- 164.

7 Там же. С. 166.

8 Там же. С. 166, 170.

9 Там же. С. 166, 177- 178, 182.

Посошков оставался убежденным сторонником разделения труда по сословиям, резко выступая, скажем, против участия дворян и крестьян в торговле и предпринимательской деятельности1. Тем не менее он писал о необходимости и полезности для крестьянства «свойственных ему» рукоделий, извозного, лесного и других промыслов, найма на фабрики вне сезона сельскохозяйственных работ2.

Не опубликованные на страницах продолжающихся изданий XVIII в. инструкции рассматриваются в разделе, посвященном обзору источников. Поэтому здесь мы отметим только факты обращения к проблематике настоящей работы наиболее известных агрономов и общественных деятелей второй половины XVIII в. Их сочинения теоретически были ориентированы на достаточно широкие круги просвещенного русского общества. Вопросы устройства хозяйственного и социального быта помещичьих крестьян рассматривались с позиций экономической целесообразности тех или иных составляющих владельческой политики или жизненного уклада его подданных. И в силу того, что вотчинники заботились о крепостных не по соображениям абстрактного гуманизма, а в целях сохранения окладной базы для получения собственных и фискальных доходов, эти работы актуальны для нашего исследования. Ведь в них содержится теоретическое обоснование выгодности для помещиков компенсирования крестьянству тяжести жизненных условий и крепостного гнета как факторов, снижающих доходность господских имений.

Сочинение П. И. Рычкова «О способах к умножению земледелия в Оренбургской губернии» настойчиво рекомендует ограничивать размер господской пахоты для одного тяглеца одной десятиной в яровом и одной — в озимом поле4. В «Наказе для управителя или приказчика о порядочном содержании деревень в отсутствие господина» Рычков говорил о целесообразности «жалования скотом бедных»5. В автобиографии А. Т.'Там же. С. 116-117.

2 Там же. С. 18, 109, 116, 168, 171.

3 Труды ВЭО. ч. XVI. СПб., 1770. С. 1 - 25.

4 Там же. С. 21.

5 Труды ВЭО. 1767. Ч. VII. С. 7.

Болотова достаточно детально описывается его деятельность по лечению травами крестьян управляемой им дворцовой волости Киясовки1. Помещик и сельский священник как наилучшие кандидатуры для исполнения врачебных обязанностей по отношению к крестьянству рассматриваются в «Деревенском зеркале»2.

Крупный землевладелец, один из отцов-основателей ВЭО гр. Р. И. Воронцов в работе «О способах к исправлению сельского домостроительства»3 осуждал помещичий произвол по отношению к крепостным, считая «свирепые поступки» господ дурными не только с точки зрения христианской этики и нравственности, но и с позиции заботы об общественной пользе4. Для профилактики злоупотреблений вотчинной администрации Воронцов считал важным обеспечение общинного контроля над ней5.

Идеолог консервативного дворянства второй половины XVIII в. М. М. Щербатов считал владельческую помощь крепостным людям органичным и необходимым элементом взаимоотношений помещиков и общины. Причем речь шла не только о ссудах хлебом или скотом, но и о защите от злоупотреблений местной государственной администрации6. В «Записке по крестьянскому вопросу» он высказал мысль о неизбежном хозяйственном упадке имений вследствие повального бегства крестьян в случае гипотетического отсутствия владельческого участия в их судьбе, тем более — в условиях массового грубого произвола помещиков7.

Как отмечает JI. Н. Вдовина, академический интерес к проблемам взаимоотношений владельческой общины и феодального земельного1 Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. 1738 - 1795. В 4-х тт. СПб., 1871 - 1873. Т. III. С. 506.

2 Деревенское зеркало, или общенародная книга, сочиненная не только для того, чтобы ее читать, но чтобы по ней и исполнять. 4.I-III, СПб., 1798-1799. Ч. III. С. 84.

3 Труды ВЭО. СПб., 1767. 4. 5. С. 1 - 12.

4 Там же. С. 7.

5 Там же. С. 9 - 10. См. также: Александров В. А. Сельская община в России (XVII - начало XIX в.). М., 1976. С. 77.

6 Щербатов М. М. Неизданные сочинения. М., ОГИЗ, 1935. С. 8.

7 Щербатов М. М. Собр. соч. Т. I. СПб., 1896. С. 181.собственника активно проявляется в период подготовки отмены крепостного права1.

К концу XIX в. для систематизации всего корпуса изданной по данному предмету литературы потребовалось создание специальных библиографических указателей2.

В течение второй половины XIX в. и в начале XX столетия юристы и историки западнического направления3 считали крестьянский «мир» в крепостной деревне частным случаем в рамках феномена русской сельской общины. Такой взгляд основывался на сохранении во всех формах общинной организации уравнительного передела земли и круговой поруки. Эти институты признавались пережитками глубокой древности; тем не менее сама русская община была, по их мнению, не продуктом эволюции социума, а плодом административной деятельности. Иначе говоря, вотчина и государство эксплуатировали искусственно созданную общину как объект фискально-податного обложения, умело используя черты древнего социального быта для сохранения ее хозяйственной состоятельности4. Скажем, Б. Н. Чичерин считал переделы земли «новым явлением» в быту русской деревни, возникшим «на основании помещичьего права и государственных установлений»5.

В отличие от них, славянофилы говорили об автохтонном происхождении общины, хотя и не отрицали факта включения сельского мира в систему феодально-крепостнических отношений6. Ф. Щербина едва ли не впервые поставил вопрос о происхождении самого термина «община» из литературнойптрадиции, а не из народного языка. Народным эквивалентом этому термину он1 См.: Вдовина Л. H. Вопрос о происхождении крестьянской общиньг в русской дореволюционной историографии. // Вестник МГУ. Сер. 9. 1973. № 4. С. 37.

2 См., например: Указатель книг и статей о сельской общине. СПб., 1880.

3 Кавелин К. Д. Областные учреждения России в XVII в. // Отечественные записки. 1856. № 12. С. 432; Чичерин Б. H. Опыты по истории русского права. М., 1858. С. 57.

4 Сергеевич В. И. Лекции и исследования по истории русского права. СПб., 1883. С. 524. Милюков П. H. Очерки по истории русской культуры. Ч. I. СПб., 1904. С. 238.

5 Чичерин Б. H. Еще о сельской общине. // Русский вестник. 12856. № 13. С. 136.

6 Беляев И. Д. Обзор исторического развития сельской общины в России. // Русская беседа. 1856. № 1. С. 145; Северцов А. Сельская община в России г. Чичерина. // Современник. 1856. № 11. С. 9; Самарин Ю. Ф. Несколько слов по поводу исторических трудов г-на Чичерина. // Русская беседа. 1857. № 1. С. 108; Аксаков К. С. Несколько слов о русской поземельной истории, возбужденных историей г. Соловьева. / Полн. Собр. Соч. Т. I. Сочинения исторические. М., 1861. С. 54.

7 Щербина Ф. Русская земельная община. // Русская мысль. 1880. Кн. V. С. 1.считал понятие «общества», частными проявлениями которого были великорусский «Mip»1 и малорусская «громада»2. В целом автор констатировал определяющую роль влияния на характер поземельной общины географических и хозяйственно-политических условий той среды, где протекала ее историческая жизнь3. Так, он выделяет Север, Центр и Юг Европейской России как районы бытования трех различных типов организации сельских «обществ». Они сформировались в XVII - XVIII вв. под действием неодинаковых природных условий и особенностей принадлежности земли феодальным собственникам4.

Идейно близкий к славянофилам И. Д. Беляев отмечал утрату политического значения общины в результате изменения принципов налогообложения имп. Петром I. Подушная подать «переносила тяжесть обложения с земли на людей, и тяжесть фискального гнета не позволяла общине сохранять. гражданские права ее членов, будь то «общество» государственных или владельческих крестьян»5. Интересно, что именно наличие общинных институтов во владельческих имениях он считал признаком их естественного возникновения в народной среде. «Общинное устройство существует и там, куда правительственные распоряжения почти не заглядывали, а именно: в помещичьих имениях. Во всех вотчинах, особенно в северных губерниях (т. е. к северу, северо-западу и северо-востоку от Москвы -Дм. Б.), где власть помещичья не уничтожала прямо и положительно мирского управления, общества очень сильны и живы; сверх того замечательно, что даже в тех имениях, где сходки, суд стариков, выборы и мирское управление в деревнях были уничтожены помещиками или их управляющими, снова все эти1 Здесь необходимо заметить, что в XVIII - начале XIX в. универсальных норм орфографии русского языка не было. Поэтому в материалах поместно-вотчинных архивных фондов встречается как вариант написания этого слова через «i», так и через «и».

2 Щербина Ф. Русская земельная община. // Русская мысль. 1880. Кн. V. С. 4.

3 Там же. С. 6.

4 Там же.

5 Беляев И. Д. Крестьяне на Руси. Исследование о постепенном изменении значения крестьян в русском обществе. М., 1903. С. 144, 159- 160.обычаи оживали и укоренялись, как только слабела или устранялась власть, препятствовавшая их развитию»1.

Историки народнического направления делали акцент на режиме грубой эксплуатации помещиком и администрацией имения крепостного крестьянства. Так, В. И. Семевский лишь мимоходом касался истории попыток российского самодержавия в начале XVIII в. на законодательном уровне защитить интересы этой категории зависимого населения. В то же время он считал помещика, выступающего в качестве одного из столпов системы уравнительных переделов земли, «орудием народного стремления к равенству»3. Кстати, сходные взгляды на роль помещика в сохранении общины выражал Н. Г. Чернышевский. По его мнению, заботившийся о хозяйственной исправности всех своих подданных землевладелец не допускал ни чрезмерного их обеднения, ни обогащения, возлагая в условиях круговой поруки тяжесть платежей на более зажиточных. Такая политика, как и организация эгалитарного землепользования, соответствовала «нравам и потребностям» крестьянской общины4. По Семевскому, потягольная разверстка земли и повинностей крепостных крестьян, поощряемая помещиками, объясняется необходимостью компенсации тяжести господского оброчного оклада: «оброчный сбор, платимый казне, был всегда менее. требуемого помещиками»5. Те же соображения заставляли вотчинников сочувственно относиться к чересполосному расположению крестьянских наделов и уравнительно-передельному порядку общинного землепользования6. Ученый обращает также внимание на случаи одобрения помещиками общинной помощи неисправным по объективным причинам1 Там же. С. 147.

2 "В том случае, когда помещики разоряли своих крестьян непосильными поборами, Петр В(еликий) приказал устранять их от управления имением и устанавливать за ними опеку из ближайших родственников.Указал также Сенату на необходимость при составлении уложения обсудить вопрос о прекращении разлучения семей при продаже крепостных.запретил помещикам принуждать крепостных к браку против их желания.".-Семевский В. И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II. В 2-х тт. Т. I. Спб. 1903. Введение. С. IX -X, XVI, XXIII.

3 Семевский В. И. Крестьяне. Т. I. С. 130.

4 Чернышевский Н. Г. Исследования о внутренних отношениях народной жизни и в особенности сельских учреждений барона Августа фон Гакстгаузена. // Избранные экономические произведения в трех тт. Т. I. М., 1948. С. 158.

5 Семевский В. И. Очерки из истории крепостного права в Великороссии во второй половине XVIII в. // Русская мысль. 1880. Кн. V. С. 102 - 103.

6 Там же. С. 103 - 104.хозяевам. Например, предоставление пая надельной земли без обязательства несения с нее повинностей вдовам, солдаткам и семьям с более чем пятью малолетними детьми1. К сожалению, без атрибуции текста автор приводит приказание помещика об обязательной поддержке «обществом» солдаток слдетьми, «буде родственники держать их откажутся» и одиноких престарелых, «дабы они не скитались по миру»3. Кроме того, упоминается мирской приговор о сдаче «в царскую службу» «злостных расточителей чужого добра», вынесенный по инициативе сельского схода, а не землевладельца4. В другой работе ученый отмечает факты защиты вотчинником интересов крестьян, купленных его крепостными «для услуг» на имя своего господина5. За дурное обращение с ними помещик мог забрать купленных себе, как и в том случае, если приобретатели не платили за них государственных податей, вынуждая, таким образом, делать это своих односельчан6. Гр. В. Г. Орлов, по замечанию Семевского, освободил таких купленных крепостными людей от своего оклада7. Касаясь причин тяжести для крестьянства сборов в пользу приходского духовенства8, автор объяснял ее поздним законодательным регламентированием их размеров9, притом что совершать наиболее затратные обряды, скажем, свадебный, нужно было непременно в своем приходе10.

Во второй половине XIX в. в России издается ряд академических исследований, предметом которых становится история хозяйственного и социального быта частновладельческих крестьян.'Там же. С. 110.

2 Там же.

3 Там же.

4 Там же. С. 112.

5 Семевский В. И. Крепостные крепостных крестьян в России в XVIII в. // Русская мысль. 1902. Кн. VII. С. 55 -87.

6 Там же. С. 61.

7 Там же,8 Семевский В. И. Сельский священник во второй половине XVIII в. // Русская старина. 1877. Т. XIX. С.501 -538.

9 Там же. С. 502.

10 Там же.

Начало было положено И. Е. Забелиным, выпустившим в 1871 г. работу об организации вотчинного управления во владениях боярина Б. И. Морозова в XVII в.1Кн. А. Васильчиков пришел к выводу, что в период наивысшего подъема крепостного строя (XVIII в. - 1861 г.) природно-климатические условия определяли не только стиль хозяйствования крестьянина на земле и форму господской эксплуатации его труда, но и, как следствие, характер'увзаимоотношений между помещиком и общиной. Последнюю он считал исторически сложившейся в России и специфичной для нее формой народного трудового общежития3. В 70-е гг. исследователи начинают обращаться к материалам делопроизводства помещичьих имений для реконструкции разных сторон взаимоотношений их владельцев со своими подданными. Так, в 1875 г. появилась статья Н. К. Отто «Черты из жизни графа А. А. Аракчеева», автор ее отмечал факты создания в Грузинском имении Новгородского уезда по владельческой инициативе «мирского заемного банка» с низкой ставкой ссудного процента, а также хлебного магазина4. Сравнивая тамошние порядки с устройством быта военных поселян, Отто признавал участие администрации в обеспечении страхования земледельческого хозяйства обязательным для его успешного ведения5. Данные вотчинных архивов активно использовал в вышеупомянутых работах В. И. Семевский. В 1903 г. увидело свет исследование А. Повалишина «Рязанские помещики и их крепостные», автор которого, как и Семевский, дополнял полученные при изучении документов владельческого делопроизводства сведения путем привлечения для исследования источников мемуарного характера и законодательных актов. Несомненной заслугой исследователя можно считать сделанные им успешные1 Забелин И. Е. Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве. // Вестник Европы. 1871. Т. I. С. 5 - 49. Т. II. С. 465-514.

2 См.: Васильчиков А. Землевладение и земледелие в России и других европейских странах. СПб., 1876. С. 400 -402,406.

3 Там же. С. 445,447 - 449,462.

4 Orto Н. К. Черты из жизни гр. А. А. Аракчеева. // Древняя и новая Россия. 1875. Т. I. С. 381 - 382.

5 Там же. С. 383. Взгляд этот не нашел, однако, признания в среде профессиональных историков в начале XX в. Так, А. А. Кизеветтер видел в графской инициативе устройства денежной и хлебной «касс взаимопомощи» для крестьян только заботу помещика о собственной выгоде. — Кизеветтер А. А. Аракчеев.//Русская мысль. 1910. № 11. С. 66.попытки реконструкции взаимоотношений крестьян со средне- и мелкопоместными дворянами. Это тем более важно, что документальных материалов их хозяйственного управления сохранилось на сегодняшний день очень мало. Практику наказания крестьян за самовольные семейные разделы или браки с посторонними вотчине людьми Повалишин склонен был объяснять помещичьим произволом1. Случаи устройства помещиками школ, больниц и богаделен для своих крепостных крестьян и дворовых людей он считал единичными, никак не отражающими подлинную суть взаимоотношенийлземлевладельцев и сельских тружеников. В то же время автор выделял сферу сельской жизни, где интересы помещика и общины совпадали полностью. «Охранявший свою земельную дачу от посягательств вотчинник тем самым охранял и крестьянскую собственность»3.

Теснейшую взаимосвязь интенсификации барщинной и оброчной эксплуатации крепостного крестьянства с изменениями ценовой конъюнктуры на внутреннем рынке России отмечал Ю. В. Готье4. Вместе с тем он не ставил вопроса о возможных вариантах компенсирования такого отягощения жизни земледельческого сословия.

На материале истории «земельной общины» в Сибири А. А. Кауфман сформулировал вывод о генезисе системы уравнительного землепользования как следствии сокращения фонда пашенных и сенокосных угодий в ходе увеличения численности сельского населения5. По поводу уравнительной разверстки податей Кауфман писал: «Если бы правительство заставило податные общины разверстывать платежи пропорционально существовавшему распределению землевладения, то этим самым была бы достигнута разверстка соответственно действительной хозяйственной силе, (курсив А. К. - Дм. Б.) а следовательно, и платежной (курсив А. К. - Дм. Б.) способности отдельных1 Повалишин А. Рязанские помещики и их крепостные. Очерки из истории крепостного права в Рязанской губернии в XIX ст. Рязань. 1903.С. 106.

2 Там же. С. 137.

3 Там же. С. 99.

4 Готье Ю. В. Указ. соч. С. 113.

5 Кауфман А. А. К вопросу о происхождении русской земельной общины. М., 1907. Его же: Русская община в процессе ее зарождения и роста. М., 1908.домохозяйств, что явилось бы, конечно, лучшею гарантиею' исправного поступления платежей»1. На практике же власть вынуждала общины переделять землю, экономически ослабляя «широкодачников», то есть, по Кауфману, лучших плательщиков, и возлагала тяжесть платежей на вновь образованные малоземельные хозяйства, не успевшие еще укрепить свое материальное положение2. Мы заметим далее, что распределение земли и повинностей, запрет крестьянам «делиться на особые дворы» с малым числом тяглецов в помещичьих имениях Европейской России осуществлялись именно по той схеме, которую Кауфман считал оптимальной для крестьянского и казачьего населения Сибири в конце XIX - начале XX вв.

В. И. Сергеевич положительно оценивал исторически сложившуюся практику подворного обложения хозяйств государственными и частновладельческими повинностями как сменившую оклад населения по количеству возделываемой земли, находящемуся в пользовании общины3. Исследователь заключал, что такая форма налогообложения была оптимальной в силу ее прогрессивного принципа: « Дворы облагались не поровну, а по размерам хозяйства,.возделываемым землям и угодьям»4. Это ни в коей мере не означало снижения роли сельского общества в координировании аграрного производства. Причем не только в силу отсутствия помещичьего землевладения в Архангельской губернии, а следовательно, и возможности ограничения крестьянского права на землю частнофеодальной властью. По вопросу о гипотетической деградации общинных начал там, где не реализуется право на землю на основании вложенного в ее обработку труда, как это и было в крепостной деревне, С. В. Пахман еще в 1877 г. заметил, что «отсутствие права собственности на общинную землю не препятствует землевладению быть общинным»5.

1 Кауфман А. А. Русская община в процессе ее зарождения и роста. М., 1908. С. 429.

2 Там же.

3 Сергеевич В. И. Крестьянское право и общинное землевладение в Архангельской губернии в половине XVIII в. СПб., 1907. С. 7-8.

4 Там же. С. 8.

5 Пахман С. В. Обычное гражданское право в России. Т. I. СПб., 1877. С. 13.

Н. П. Павлов-Сильванский в работе «Феодализм в удельной Руси» прослеживал историческую связь между «средневековой русской общиной-волостью» и сельским «миром» на землях частного земельного собственника1. Объединяющими признаками он предлагал считать наличие институтов мирского самоуправления и общинного пользования землей, юридически не принадлежащей ни отдельным домохозяевам, ни сельскому обществу в целом2.

В 1910-е гг., может быть, под влиянием политической конъюнктуры, интерес исследователей к различным аспектам участия власти в судьбе ее подданных как будто ослабевает. Н. Миславский считал, что только полное освобождение крестьян от крепостной зависимости могло дать им «действительно свободные условия для развития общинно-поземельного строя»3. В доказательство своего тезиса он приводил описание положения экономических крестьян, вышедших из зависимости от церкви на сто лет ранее освобождения помещичьих крепостных4. В 1913 г. была издана монография П. Б. Струве «Крепостное хозяйство». Подробное описание особенностей экономического и социального быта крепостной деревни стало основой для оценки возможной роли общинных институтов в управлении имением при различных природно-хозяйственных условиях. Автор пришел к выводу, что по мере развития товарного характера эксплуатации поместий и превращения старых феодальных вотчин в ориентированные на рыночное потребление их продукции «экономии» изменялась и суть взаимоотношений крестьян и помещиков. Под нажимом «вотчинно-полицейских порядков» значение крестьянского мирского схода свелось к чисто совещательному представительству «первостатейных» крестьян при постоянно действующей сельской администрации, назначенной помещиком5. Таким образом, в идеале получалось «примерное хозяйство», подобное устроенному в имении помещика И. Вилькинса в Рязанской губернии, с единым клином барской запашки и1 Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в удельной Руси. СПб., 1910.

2 Там же. С. 20 - 21,36 - 60, 134 - 139.

3 Миславский Н. Поземельная община в России. М., 1912. С. 65.

4 Там же.

3 Струве П. Б. Крепостное хозяйство. М., 1913. С. 176.уничтоженной чересполосицей крестьянского землепользования. Оно было основано на крепостном труде искусственно сохраняемых вотчинной администрацией семейно-родственных коллективов, состоящих из восьми человек, которые служили адресатами разверстки земли и повиностей1. По замечанию Струве, общинное самосознание сохранялось у крестьян и в таких условиях, но его очень трудно реконструировать post factum2.

Отдельно следует сказать о таком направлении в исследовании истории крепостного крестьянства, как публикация документов вотчинного делопроизводства. Значимость вовлечения в научный оборот источников по данной проблематике, в первую очередь помещичьих инструкций управляющим имениями, вполне осознавалась рядом историков. Скажем, М. П. Погодин разыскал и опубликовал наставление А. П. Волынского его дворецкому Ивану Немчинову, написанное в 1724 г. и представляющее собой один из самых ранних частновладельческих «наказов» среди сохранившихся до настоящего времени документов этого рода3. В начале XX в. М. В. Довнар-Запольский издавал инструкцию гр. П. Б. Шереметева и кн. А. М. Черкасского по управлению с. Карачарово Муромской округи 1719 г.4, а также «Учреждение» гр. П. А. Румянцева5 и «Уложение» гр. В. Г. Орлова6, которые появились во второй половине XVIII в.

В послеоктябрьский период исследования истории сельского мира в системе частнофеодальной эксплуатации продолжались.

В работе А. И. Заозерского ставился вопрос о месте общинных институтов в механизме управления домениальным хозяйством царя Алексея Михайловича7. В целом, в литературе сохранялось представление о передельной общине с уравнительным принципом раскладки земли и1 Там же. С. 177.

2 Там же. С. 176.

3 Москвитянин. 1854. № 3 - 4. Кн. 1 - 2.

4 Университетские известия. Киев. 1904. № 7. Прибавления.

5 Университетские известия. Киев. 1904. № 6. Прибавления.

6 Университетские известия. Киев. 1910. № 4. Прибавления.

7 Заозерский А. И. Царь Алексей Михайлович в своем вотчинном хозяйстве. Пг., 1917. С. 60 - 61.повинностей как о результате политики государства и помещиков1. В основе данных мероприятий власти и частнофеодальных собственников лежало стремление не допустить чрезмерного обеднения и обогащения отдельных хозяйств, сохранить экономическую состоятельность возможно большего числа крестьянских дворов2.

Советская историческая наука в 20-е - 30-е гг. постепенно принимает на вооружение марксистско-ленинскую методологию изучения процессов общественного развития. К. Маркс считал русскую крестьянскую общину родом того же общественно-политического явления, каким была германская марка. Разницу между ними он видел прежде всего в основополагающем принципе объединения людей. Генезис русской общины носил патриархальный характер, то есть возник из архаического родового коллектива и преемственной по отношению к нему большой семьи. В то же время марка изначально представляла собой союз воинов-общинников, то есть строилась на основе демократического принципа4. В. И. Ленин при рассмотрении феномена русской сельской общины, основанной на принципах уравнительного землепользования и круговой поруки в несении повинностей, считал ее пережитком фискальной политики феодального государства5. В «Развитии капитализма в России» им были отмечены типичные черты крепостнического способа ведения сельского хозяйства: «Наделение непосредственных производителей средствами производства вообще и землей в частности; его (производителя - Дм. Б.) прикрепление к земле; личная зависимость крестьянина от помещика; крайне низкое и рутинное состояние техники»6. Следовательно, ленинская трактовка особенностей докапиталистического аграрного производства вполне учитывала и такую их составляющую, как владельческая поддержка феодально-зависимых сельских тружеников. В. И. Ленин указывал на то, что эта помощь оказывалась1 Чернышева И. В. Аграрно-крестьянская политика России за 150 лет. Пг., 1918. С. V. См. также: Энгельман И. История крепостного права в России. М., 1900. С. 406.

2 Там же.

3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 32. С. 158.

4 Там же.

5 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 185.

6 Там же. С. 184, 185.в расчете на получение экономической выгоды в будущем. «Надел, которым обеспечивал крестьянина помещик, служил не более как натуральной заработной платой. Всецело и исключительно для эксплуатации крестьянина помещиком, для обеспечения помещику рабочих рук, никогда для действительного обеспечения самого крестьянина»1. Взаимоотношения вотчины и общины он понимал как «чисто территориальный союз», взаимоотношения членов которого сложились еще «в средние века, в эпоху Московского царства». Охраняемое помещиками и государством вплоть до начала XX в. по соображениям податного и полицейского характера сельское общинное устройство3 В. И. Ленин оценивал как «фискально-крепостническую обузу» для крестьян4. Он также скептически относился к возможности политической эволюции институтов мирского самоуправления. Так, в работах «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» и «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» он высказал соображения о невозможности развития на их базе элементов социалистического строя5.

В 20-е гг. появилось несколько различных по фундаментальности исследований истории крепостного хозяйства и крестьянства6. На материалах домашнего архива помещиков Межаковых было написано исследование Л. Андреевского7. Мысли о взаимодействии помещичьих управителей с мирскимосходом были высказаны А. М. Большаковым. Г. Н. Бибиков изучал вопросыТам же. Т. 1.С. 516.

2 Там же. С. 153,473, 516; Т. 3. С. 183.

3 Там же. Т. 16. С. 416,423.

4 Там же. Т. 6. С. 344.

5Там же. Т. 1. С. 284,285, 333, 335.

7 Андреевский Л. Очерк крупного крепостного хозяйства на Севере. XIX в. Вологда. 1922.

8 Большаков А. М. Из быта крепостных крестьян. // Известия Ленинградского Государственного Педагогического института. 1928. Вып. 1. С. 96 - 97.имущественной и социальной дифференциации крепостного крестьянства, а также отношение к этим явлениям помещика в условиях преобладания отработочной ренты1, Такое же исследование на материалах делопроизводства оброчной вотчины было проведено Е. И. Дракохруст. В 1939 г. вышла статья A. JI. Шапиро о социально-экономическом устройстве частнофеодальных латифундий в период становления абсолютизма в России. Одним из выводов автора было заключение о приобретении общиной ряда черт «податного и полицейского характера» именно вследствие господства крепостнической системы3.

После Великой Отечественной войны сотрудником Останкинского дворца-музея гр. Шереметевых, К. Н. Щепетовым, издается монография «Крепостное право в вотчинах Шереметевых». Источниковой базой исследования стали архивные материалы делопроизводства Подмосковных и более отдаленных от «второй столицы» имений этого знаменитого рода4. В работе сделано наблюдение о репрезентативности данных о положении крепостных крестьян крупных вотчинников при решении задачи реконструкции истории частновладельческого крестьянства в целом: по расчетам Щепетова, «80 % крепостных. находилось в руках крупнопоместного дворянства»5. Исследователь не рассматривал как отдельный сюжет политику владельческого патронирования сельского населения. Но в монографии приведены факты взыскания штрафов с крестьян за пьянство, самовольную отлучку в Московскую усадьбу для подачи жалоб и т. д.6 Интересно наблюдение автора, что за дачу взяток приказчикам дарители наказывались в три раза меньшимпштрафом, чем получатели. Регламентация помещиком семейно-брачных отношений своих подданных понималась Щепетовым как средство для1 Бибиков Г. Н. Расслоение крепостного крестьянства в барщинной вотчине в конце XVIII и начале XIX в. (На материалах Новосильской вотчины М. М. Голицына). // Исторические записки. Вып. 4. М., 193В. С. 76 - 112.

2 Дракохруст Е. И. Расслоение крепостного крестьянства в оброчной вотчине XVIII в. // Исторические записки. Вып. 4. М., 1938. С. ИЗ - 140.

3 Шапиро А. Л. Крестьянская община в крупных вотчинах первой половины XVIII в. // Ученые записки Саратовского университета. 1939. Т. XIV. Вып. 1. С. 79.

4 Щепетов К. Н. Крепостное право в вотчинах Шереметевых. М., 1947.

5 Щепетов К. Н. Крепостное право. С. 15.

6 Там же. С. 78 - 79.

7 Там же.образования новых тягол или получения выводных денег1. Им было уделено также внимание практике предоставления крепостным людям хлебных ссуд,лвероятно, беспроцентных.

Изучением крепостного хозяйства в 50-е гг. занимались К. В. Сивков3, В. И. Кошелев4, Е. И. Индова5, JI. С. Прокофьева6 и др. К. В. Сивков в целом невысоко оценивал степень «заботы» крупных вотчинников Юсуповых о крепостных жителях их Степных вотчин, расположенных в Тульской губернии в районе впадения р. Непрядвы в Дон, т. е. на территории исторического Куликова поля. На основании изучения инструкции по управлению хозяйством, посланной кн. Н. Б. Юсуповым управителю А. Чупину в 1825 г., ученый выделяет только три из тридцати ее пунктов, которые «имели в виду непосредственно интересы крестьян»7. К ним он относит предпринятое владельцем имения сокращение расходов на содержание вотчинной администрации, требования его к приказчику «ограждать дворовых и крестьян от посторонних обид и в судебных местах за них ходатайствовать», сдавать властям преступников из среды крепостных, «стараться освобождать без штрафа и волокиты. арестованных по оговору», а также по возможности сохранять спорные с другими владельцами земли, в том числе судебным порядком, наконец, «удерживать крестьян от ссор и драк из-за земли».8 Автор подчеркивал, что такая политика должна была в первую очередь сохранить для помещика «рабочую силу более или менее исправных плательщиков разных сборов», так как «отрыв крестьян от работы был ему невыгоден, а уплата ими штрафа отражалась на их платежеспособности»9. Пункты «нравственно-воспитательного характера», предписания о наложении окладных сборов и'Там же. С. 35, 78, 91, 116- 117.

2 Там же. С. 90.

3 Сивков К. В. Очерки истории крепостного хозяйства и крестьянского движения в России в первой половине XIX в. По материалам архива степных вотчин Юсуповых. М., 1951.

4 Кошелев В. И. Малосольская вотчина Румянцевых. // Известия Воронежского Государственного Педагогического института. Т. XV. Воронеж. 1954. С. 57 - 134.

5 Индова Е. И. Крепостное хозяйство в начале XIX в. По материалам вотчинного архива Воронцовых. М., 1955.

6 Прокофьева Л. С. Вотчинное хозяйство в XVII в. (По материалам Спасо-Прилуцкого монастыря). М. - Л., 1959.

7 Сивков К. В. Очерки по истории крепостного хозяйства. С. 41.

8 Там же.

9 Там же.повинностей вместо бедных крестьян на зажиточных с условием последующей компенсации плательщикам получателями льготы, практику контроля приказчика за выборной мирской администрацией, наказания крестьян на мирском сходе с фиксацией прецедента в специальном журнале, сдачу в рекруты за хозяйственную несостоятельность и проступки к мерам охраны интересов крестьянства он не относил1. То есть во всех названных случаях защищались интересы не столько крестьян, сколько владельца вотчины.2В. И. Кошелевым были исследованы материалы вотчинного архива гр. Румянцевых по с. Малые Соли Костромского уезда. Документы, спасенные им от уничтожения непогодой и местными жителями, составили фонд хранения Воронежского областного архива, где погибли в 1942 - 1943 гг. во время немецко-фашистской оккупации. Таким образом, значение написанной на основе их изучения работы трудно переоценить. Заведенный гр. Н. П. Румянцевым, кстати, автором проекта «Указа о вольных хлебопашцах», обычай проверять три раза в году работу приказчиков и правильность расходования продовольствия, фуража и денег специальной «экономической экспедицией» Кошелев расценивал как меру защиты интересов не только помещика, но и крестьян3. Разверстка по тяглам пашенной земли и сенокоса, определение мирским приговором условий найма крестьянами работников, по замечанию исследователя, должны были страховать деревню от социального расслоения и пауперизации беднейших ее жителей4. «Защищая своих крестьян, помещик, разумеется, думал о своем доходе, а не о благополучии своих подданных», -писал он, - «чем больше уходило из крестьянского прибавочного труда на сторону, тем меньше оставалось на долю помещика»5. Автор считал, что освобождение отдельных крестьян из крепостной зависимости в период господства феодально-крепостнических порядков, вероятно, не позволило бы им воспользоваться выгодами свободного состояния в полной мере. Они легко1 Сивков К. В. Очерки по истории крепостного хозяйства. С. 38 - 40.

2 Там же. С. 41.

3 Кошелев В. И. Указ. соч. С. 63, 66.

4 Там же С. 68-69,71.

5 Там же. С. 62.могли бы сделаться жертвами административного либо судейского произвола, от чего в зависимом состоянии оберегались помещиком1. Общиесоображения автора «Малосольской вотчины.» о целях владельческой помощи крепостным вполне разделяла Е. И. Индова2.

Политика патронирования в отношении другой категории владельческого крестьянства — монастырских в XVI-XVII вв. — также обращала на себя в 50-е гг. внимание исследователей. Так, Г. А. Победимова на материале делопроизводственной документации Иосифо-Волоколамского монастыря отметила, в частности, разные формы возвращения долгов крестьянами старцам3.JL С. Прокофьева пришла к выводу, что старцы Спасо-Прилуцкого монастыря, расположенного в Вологодском уезде, давали крестьянам в XVII в. хлебные и денежные ссуды с целью их закабаления. Таким способом они закрепляли за собой максимально дешевую рабочую силу в условиях конкурентной борьбы за нее между феодалами4. В 1958 г. вышла носящая обобщающий характер монография П. К. Алефиренко «Крестьянское движение и крестьянский вопрос в России в 30-х - 50-х гг. XVIII в.».

В 1960-м г. увидела свет работа Э. С. Коган «Очерки истории крепостного хозяйства», написанная на основе исследования архивных данных о вотчинном хозяйстве кн. Куракиных. Как и К. Н. Щепетов, автор не ставила задачи отдельного рассмотрения проблемы помещичьего участия в судьбе крестьян. В то же время ею по материалам хозяйственной отчетности Пензенских, Саратовских и Тверских имений был реконструирован механизм предоставления крепостным хлебной ссуды под процент из господских'там же. С. 134.

2 Индова Е. И. Крепостное хозяйство. С. 48, 66.

3 Победимова Г. А. К вопросу о стабильности сельского населения в XVI веке (на примере Иосифо-Волоколамского монастыря) // Из истории крестьянства XVI - XIX вв. Сб. ст. ко дню 70-летия H. М. Дружинина. Ред. С. С. Дмитриев. М. 1955. Ее же: О некоторых формах кредитования крестьян Иосифо-Волоколамского монастыря в первой половине XVI века. // Сб. ст. памяти И. И. Смирнова. Ред. Носов Н. Е. Л., 1967.

4 Прокофьева Л. С. Вотчинное хозяйство. С. 101.магазинов1. Кроме того, описаны случаи оплаты барщинных строительных работ и выдачи крестьянам хоромного леса вотчинной администрацией. Заслуживает внимания и сделанное Э. С. Коган наблюдение о привлечении к обслуживанию господских скотных дворов и птичника полутяглых и бестяглых крепостных, а также солдаток, не говоря уже о дворовых людях, но, по возможности, не крестьян-тяглецов4. Фактически речь шла об использовании труда экономически несостоятельных категорий деревенского населения, чем, как заметил позднее JI. В. Милов, компенсировался неизбежный дефицит рабочего времени исправных крестьян5. Об актуальности такой политики в природно-климатических условиях Европейской России при феодализме говорит существование в Древней Руси практики обрабатывания княжеской и боярской пашни холопами, т. е. «трудом пауперизованных элементов и пленников»6. Публикацию выборки материалов вотчинного делопроизводства гр. Г. М. Головкина предприняла П. К. Алефиренко, подготовившая на их основе статью7. Продолжалось изучение крестьянского хозяйства в имениях гр. Шереметевых К. Н. Щепетовым8 и И. Д. Ковальченко9. С. М. Троицкий рассматривал вопрос о степени тяжести государственного тягла для крестьян в XVII - XVIII вв10. В 1966 г. появилась статья И. Д. Ковальченко и JI. В. Милова «Об интенсивности оброчной эксплуатации крестьян Центральной России в конце XVIII - первой половине XIX в.»11. Авторы исходили из необходимости «для определения степени эксплуатации. в тот или иной период. знать размеры оброка и доходы крестьян в денежном выражении», поскольку «при1 Коган Э. С. Очерки истории крепостного хозяйства. (По материалам вотчин Куракиных второй половины XVIII в.). М., 1960. С. 101. Ею было отмечено также, что в вотчинах Куракиных не устраивали мирских хлебных магазинов. - Там же.

2 Там же. С. 124.

3 Там же. С. 40.

4 Там же. С. 119.

5 Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. С. 438.

6 Там же.

7 Алефиренко П. К. Крестьянское хозяйство во владениях гр. Г. М. Головкина в 4-х — 50-х гг. XV1I1 в. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сб. V. М., 1962. С. 132 - 162.

8 Щепетов К. Н. Из жизни крепостных крестьян России XVIII - XIX вв. М., 1963.

9 Ковальченко И. Д. Крестьяне крупной вотчины в первой половине XIX в. // Вестник МГУ. 1965. Серия 9. № 4. С. 66 - 86.

10 Троицкий С. М. О влиянии фискальной системы на положение крестьян России XVII - XVIII вв. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сб. 5. М., 1962. С. 283 - 295.

11 История СССР. 1966. № 4. С. 55 - 80.уравнительной раскладке оброка не было последовательной пропорциональности между его размерами и хозяйственной состоятельностью крестьян»1. Последнее обстоятельство объяснялось исследователями нежеланием зажиточных крестьян брать на себя дополнительные платежи тогда, когда сами «первостатейные» и руководили их разверсткой на мирском сходе. С их мнением не соглашался П. Г. Рындзюнский, который задавался вопросом, как вообще мог выжить гораздо более бедный, чем в предреформенное десятилетие, крестьянин, если размеры оброка, согласно прослеженной И. Д. Ковальченко и JI. В. Миловым закономерности, все время превышали величину крестьянского дохода3. Интересный опыт оценки уровня интенсивности эксплуатации крепостного труда на основе исследования хозяйственной отчетности вотчинных приказчиков был предпринят И. В. Дедовской4.

В 70-е гг. ряд исследований был посвящен исторической эволюции и региональной специфике частнофеодальной ренты в Европейской России в период вызревания элементов капиталистического уклада5. Дискуссионным оставался вопрос о месте общины в системе позднефеодального общественного устройства. В. А. Федоров писал об уравнительном общинном землепользовании и поощрении помещиками принятия дополнительных паев тяглой земли зажиточными крестьянами6. А. Л. Шапиро тесно связывал1 Ковальченко И. Д., Милов Л. В. Об интенсивности оброчной эксплуатации крестьян Центральной России в конце XVIII - первой половине XIX в. // История СССР. 1966. № 4. С. 56 - 58.

2 Там же. С. 58.

3 Рындзюнский П. Г. Об определении интенсивности оброчной эксплуатации крестьян Центральной России в конце XVIII - первой половине XIX в. // История СССР. 1966. № 6. С. 60 - 62.

6 Федоров В. А. Крестьянские наделы в Центрально-Промышленных губерниях дореформенной России. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. Л., 1972. С. 160. См. также: Бакланова Е. Н. Крестьянский двор и община на Русском Севере. (Конец XVII - начало XVIII в.). М., 1976; см. также: Прокофьева Л. С. Поземельные отношения во второй половине XVIII в. (Процедура оформления крестьянских договоров). // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. (Проблемы истории русской общины). Вып. VI. Вологда.передельную систему землепользования с разверсткой фискального и владельческого тягла в XVIII - XIX вв1. J1. Б. Алаев видел исторический путь русской общины как эволюцию от союза частных земельных собственников, подобного германской марке, к организации, «подчинившей себе и дажеЛотменившей частную собственность на землю».

Появились обобщающие работы. Примером может служить монография В. А. Александрова «Сельская община в России. (XVII - начало XIX в.)3. В ней автор пришел к выводу об утрате общиной в крепостной деревне регулятивных функций под давлением произвола помещика примерно к середине XVIII в.4 Факты сдачи в солдаты единственных в семье работников он объяснял для периода разложения феодализма увеличением поборов и развитием товарно-денежных отношений, что приводило к постепенной отмене барских льгот покупателям рекрутов на стороне5. Необходимо отметить также статью Д. В. Даниловой «Место общины в системе социальных институтов»6.

В дальнейшем интерес исследователей также вызывали отдельные аспекты хозяйственного и социального быта крепостного крестьянства. Для их изучения продолжали привлекаться материалы вотчинных архивов7. Так, появилась работа Н. С. Петроченковой, посвященная проблеме репрезентирования различных аспектов крестьянского землепользования в челобитных1976. Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. (Проблемы истории русской общины). Вып. VI. Вологда. 1976. С. 69-78.

1 Шапиро А. Л. Проблема генезиса и характера русской общины в свете новых изысканий советских историков. //Тезисы докладов и сообщений XV сессии Межреспубликанского симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. М., 1974. Вып. 2. С. 64. См. также: Шапиро А. Л. Проблема генезиса и характера русской общины в свете новых изысканий советских историков. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. Вып. VI. Вологда. 1976. С. 43.

2 Алаев Л. Б. Проблема сельской общины в классовых обществах. // Вопросы истории. 1977. № 2. С. 103, 107.

3 Эта работа, изданная в 1976 г., стала фундаментальным продолжением опубликованного автором в «Исторических записках» в 1972 г. исследования «Сельская община и вотчина в России. (XVII - начало XIX в.)».

4 Александров В. А. Сельская община в России. (XVII - начало XIX в.). М., 1976. С. 68.

5 Там же. С. 250-251.

6Данилова Л. В. Место общины в системе социальных институтов. // Проблемы аграрной истории. Ч. I. Минск. 1978. С. 118 - 128.

7 См., например: Лебедева О. Н. «Уложение» гр. В. Г. Орлова 1796 г. как источник для изучения социально-экономической истории Городецкой вотчины конца XVIII в. // Сельское хозяйство и крестьянство Среднего Поволжья в периоды феодализма и капитализма. Чебоксары. 1982. С. 45 - 48.помещичьих крепостных1. Представляет интерес исследование Д. И. Копылова о взаимодействии помещиков и крестьян в деле покупки рекрутов2. Г. Т. Рябков на материале архивов имений Смоленских помещиков выявил мирские приговоры о сдаче в армию «неспособных к домоводству», «сомнительных поведением» и «запримеченных в деяниях, нетерпимых вотчиною», вынесенные, по его мнению, под влиянием первостатейных крестьян, а не помещичьей администрации3. Н. В. Козлова при изучении проблемы бегства крестьян отметила, что «значительное число беглых устремлялось на дворцовые земли, которым оказывалось предпочтение перед помещичьими, монастырскими и государственными владениями»4. Это объяснялось более тяжелым положением владельческого крестьянства5, особенно помещичьего6. В 1984 г. было издано монографическое исследование В. А. Александрова «Обычное право крепостной деревни России XVIII - начала XIX в.». Автором подчеркивается важность поместно-вотчинной документации для реконструкции его норм, существовавших преимущественно в устной традиции и фиксировавшихся во многом случайно. Между тем трудно переоценить важность сведений об обычно-правовом регулировании «основы материальной жизни деревни - ее землепользования и семейно-имущественных отношений»8. Исследователь отмечает зависимость практики общинного землепользования в барщинных имениях кн. Куракиных9 от вотчинного аппарата, который изымал в господскую пользу «лишнюю» землю, если ее приходилось более шести1 Петроченкова Н. С. Отражение поземельных отношений в челобитных помешичьих крестьян (70-е - 80-е гг. XV11I в.). // Землевладение и повинности феодально-зависимых крестьян Нечерноземной полосы (XVI -первая половина XIX в.). Смоленск. 1982. С. 55 - 63.

2 Копылов Д. И. Об одной из форм торговли крепостными в период разложения феодализма (По данным маклерских книг г. Владимира). // Землевладение и повинности феодально-зависимых крестьян Нечерноземной полосы (XVI -первая половина XIX в.). Смоленск. 1982. С. 64-71.

3 Рябков Г. Т. Государственные и земские подати и повинности помещичьих крестьян Смоленской губернии в конце XVIII - первой половине XIX в. // Землевладение и повинности феодально-зависимых крестьян Нечерноземной полосы (XVI -первая половина XIX в.). Смоленск. 1982. С. 79.

4 Козлова H. В. Побеги крестьян в России в первой трети XVIII в. (Из истории социально-экономической жизни страны). М., 1983. С. 48.

5 Там же. С. 48, 56 - 57.

6 Там же. С. 60.

7 Александров В. А. Обычное право крепостной деревни России XVIII - начала XIX в. М., 1984. С. 40.

8 Там же. С. 41.

9 В данном случае, села Мишино Михайловского у. Рязанской губ. Петровское Борисоглебского у. Тамбовской губ.десятин на тягло1. Интересно также его наблюдение о преимущественном праве близких родственников на освободившуюся тяглую землю даже в случае семейного раздела2. В очерке «Российское крестьянство в середине XVIII -середине XIX в.»3 Александров отмечал стремление обществ сохранить «каждого тяглоспособного дворохозяина», даже за счет консервации устаревших порядков общежития, хотя в целом община все время довольно успешно приспосабливалась к новым социально-экономическим реалиям4. JI. С. Прокофьева в своей монографии5 описывает практику выбора из крестьян гр. Шереметевых оброчных, подушных и хлебных целовальников для контроля за соответствующими сборами6. Автор придерживается мнения о связи тяглового обложения с передельным землепользованием, и считает «навалку» душ на «прожиточные» хозяйства едва ли не главной причиной для внеочередной переверстки наделов7. Запрет браков с посторонними людьми для крепостныхотрактуется в работе как проявление владельческого произвола практика уплаты выводных денег соотносится с внесением выкупа за невесту9. Интересен опыт конкретизации полномочий мирского суда, в рамках которого JI С. Прокофьевой выявлены случаи разбора им семейных споров по имущественным вопросам10, жалоб на побои11, на убийство коровы за потраву посевов12, наконец, эпизодов воровства13.

Вопросы истории крестьянского социума в крепостной деревне привлекали внимание не только российских, но и иностранных исследователей. Так, в 1978 г. П. Цапом была опубликована статья об эволюции крестьянской1 Александров В. А. Обычное право. С. 113.

2 Там же. С. 174.

3 История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. Т. 3. Крестьянство Европы в период разложения феодализма и зарождения капиталистических отношений. Гл. 16. М., 1986. С. 307 - 353.

4 Там же. С. 318.

5 Прокофьева Л. С. Крестьянская община в России во второй половине XVIII - первой половине XIX в. (На материалах вотчин Шереметевых). Л., 1987.

6 Прокофьева Л. С. Крестьянская община. С. 37.

7 Там же. С. 75.

8 Там же. С. 47 - 48.

9 Там же. С. 49.

10 Там же. С. 163.

11 Там же. С. 158.

12 Там же. С. 159.

13 Там же.семьи в Европейской России в XVIII в., где ее устройство рассматривалось на примере подданых гр. Шереметевых1. Взаимодействие вотчины и общины слточки зрения исторической социологии затрагиваются в статье Э. Мелтона.

Вопросы эволюции сельской общины на частновладельческих землях в период позднего феодализма получили освещение в статье JL В. Милова «О российском типе генезиса капитализма.». «Поиски рубежа, с которого крепостная община утрачивает свой статус непосредственного пережитка первобытнообщинного строя, являются наиболее важными для определения времени утраты феодализмом последних элементов исторической прогрессивности», - замечает исследователь4. По его заключению, это явление становится заметным в 30-е — 40-е гг. XVIII в., когда наблюдается «своеобразная «эволюция вспять» крепостной общины: резкая, исторически консервативная гипертрофия демократизма, попрание интересов индивидов»5. Такой характер эволюции крестьянского социума определялся в значительной степени налоговым гнетом и «земельной теснотой» как следствием барщины6. Несколько позднее JI. Н. Вдовина акцентирует внимание на том, что в ряде случаев община XVIII в. «оставалась единственным средством поддержки и защиты крестьянина и его хозяйства»7. Сделавшись низовой единицей фискально-податной системы государства, она в то же время «удерживала заособой часть функций коллективного производства». JI. В. Миловым была рассчитана «единая средняя характеристика затрат труда» на полевые работы крестьян Нечерноземной зоны, равнявшаяся «60 человеко-дням при 26, 7 коне1 Czap P. J. Marriage and the Peasant Joint Family in the Era of Serfdom /Ed/ D. D. Ransel // The Family in the Imperial Russia. New Lines of Historical Research. Chicago - London. 1978. P. 103 - 123; Idem: A Large Family: the Peasants Greatest Wealth: Serf Household in Mischino, Russia, 1814 - 1858. / Ed. E. R. Wall // Family Forms in Historic Europe. Cambridge. 1983. P. 105 - 151. На материале хозяйственной документации Тамбовского имения кн. Гагариных написана работа С. Хока, русский перевод которой был издан в 1993 г. См.: Hock S. L. Serfdom and Social Control in Russia. Petrovscoe, village in Tambov. Chicago. 1986; Хок С. Л. Крепостное право и социальный контроль. Петровское, село Тамбовской губернии. М., 1993.

2 Melton Е. Household Economies and Communal Conflicts on a Russian Serf Estate. // Journal of Social History. Spring. 1993. P. 559 - 585.

3 Милов Л. В. О российском типе генезиса капитализма. // Новая и новейшая история. 1987. № 2. С. 78 - 95.

4 Там же. С. 79 - 80.

5 Там же.

6 Там же.

7 Вдовина Л. H. Что есть «мы» (Русское национальное самосознание в контексте истории от Средневековья к Новому времени). // Вестник МГУ. Серия 8. 1993. № 5. С. 8 - 9.

8 Там же. С. 8.днях на десятину в двух полях посева»1. Но этот показатель мог быть достигнут только на барщине в условиях принудительного повышения концентрации рабочей силы. У крестьянского хозяйства, состоявшего из четырех душ, такой возможности не было, поскольку годовой бюджет времени полевых работ составлял примерно сто рабочих дней (исключая период сенокоса). В этих условиях отчуждать у крестьян, кроме прибавочного, часть необходимого продукта можно было только «путем создания машины насильственного принуждения», т. е. крепостнического уклада4.

В 1998 г. появилось монографическое исследование Л. В. Милова. «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса». Автор подробно освещает проблему влияния природно-климатических условий зоны рискованного земледелия на характер сельскохозяйственного производства в России и судьбы русского социума в целом. При рассмотрении специфики крепостного строя в XVIII в. им уделяется внимание помещичьей политике предоставления ссуд крестьянству5. Ссуды не были «со стороны помещика актом некой благотворительности», поскольку через год-два возвращались ему, «иногда с прибылью»6. Но тем не менее подчас «ссуда позволяла выжить попавшим в беду крестьянам»7. Нужно отметить также сделанные автором «Пахаря.» наблюдения по вопросу о помещичьей борьбе с безбрачием потенциальных тяглецов, с выходом крестьянок-невест замуж за посторонних вотчине женихов, наконец, с разделением болыиесемейныходворов и т. д. как о политике защиты крепостных от пауперизации. В. А. Федоров в результате изучения практики участия гр. А. А. Аракчеева в судьбе его крепостных пришел к выводу, что различные формы владельческого патронирования позволили создать из разоренного Грузинского имения,1 Милов Л. В. Природно-климатический фактор и особенности российского исторического процесса. // Вопросы истории. 1992. № 4 - 5. С. 38.

2 Там же.

3 Там же. С. 40.

4 Там же. С. 48.

5 Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. С. 424 -425.

6 Там же. С. 424.

7 Там же.

8 Там же. С. 426 - 427.пожалованного графу нмп. Александром I, рыночно ориентированное предпринимательское хозяйство1.

В 1990-е гг. появились работы М. Ф. Прохорова, посвященные вопросам источниковедения документов вотчинного делопроизводства2 и различным аспектам истории крепостного крестьянства3. Тезис об ужесточении эксплуатации крепостных крестьян как следствии укрепления связей помещичьего хозяйства с рынком нашел отражение в работе В. И. Морякова4. В. А. Аракчеев, пришел к выводу о том, что «основная масса вотчин служила. лишь источником дохода» для кн. А. Д. Меншикова, который не оказывал помощи своим крепостным, чем во многом объясняется тяжелое хозяйственное положение последних5.

В 1999 г. В. И. Гурьянова опубликовала статью о положении женщин-крестьянок в крепостном имении Нечерноземной полосы, написанную на материалах документации Тверского поместья кн. Куракиных6. Следует отметить, что интерес к изучению роли женщины в жизни сельского социума и его трудовой деятельности проявлялся и ранее. Кроме общей работы Н. JI. Пушкаревой7, можно упомянуть статью А. Блюма и И. Троицкой, где, в частности, освещаются вопросы брачности вдов с точки зрения влияния на них1 Федоров В. А. М. М. Сперанский и А. А. Аракчеев. М., 1997. С. 80.

3 Прохоров M. Ф. Крестьянская семья Вяземской вотчины Голицыных в середине XVIII в. // Хозяева и гости усадьбы Вяземы. Материалы III Голицынских чтений 20 - 21 января 1996 г. 4.1. Большие Вяземы. 1996. С. 105 -114; его же: Крестьяне Карачаровской вотчины Муромского у. Шереметевых в середине XVIII в. // Исторический музей - энциклопедия Отечественной истории и культуры. Труды ГИМ. Вып. 126. M., 2001. С. 291 - 307. Позднее им была издана статья «Тверская вотчина Куракиных в середине XVIII в.» // Исторический музей - энциклопедия Отечественной истории и культуры. Труды ГИМ. Вып. 127. M., 2002. С. 126 - 144.

4 Моряков В. И. Русское просветительство второй половины XVIII в. M., 1994. С. 3.

3 Аракчеев В. А. Хозяйственное положение вотчин Меншикова во второй четверти XVIII в. // Петр Великий и его время. Материалы Всероссийской конференции, посвященной 290-летию Полтавской победы. СПб., 1999. С. 13-18.

6 Гурьянова В. В. Роль крепостной крестьянки Тверской губернии в крестьянском и помещичьем хозяйстве второй половины XVIII в. //Женщины. История. Общество. Сб. научн. трудов. Вып. I. Тверь. 1999. С. 14 - 22.

7 Пушкарева Н. Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX в.). M., 1997.показателя общей продолжительности жизни мужчин и женщин в период позднего феодализма1. Формы устройства семейного быта русских крепостных крестьян в контексте демографического развития народов Европы рассматривал Дж. Хайнал.

Интересные наблюдения по поводу восприятия дворянами податного■унаселения сделала Е. Н. Марасинова. Исследовав среди других эпистолярных источников письма кн. Ал. Бор. Куракина Ал-дру Бор. Куракину, она пришла к заключению, что при общих «размытых» представлениях землевладельцев о народе «традиционный взгляд помещика различал в зависимом населении «наличные души», «простой нищий народ» и «чернь»4. И такое восприятие не зависело от того, «уважал ли крестьянскую нужду более скарбовой пользы» конкретный вотчинник, или он «не давал досыпать и по-пустому расхаживать» своим подданным в погоне за прибылью5. Е. Ю. Дементьева предприняла попытку целостного обзора практики взаимоотношений владельцев имений с крепкими им общинами.

В 2001 г. вышла статья В. Н. Кузнецова6, где количество побегов крепостных расценивалась как примерно постоянная величина, определявшаяся совокупной численностью тех, кто не имел «прочной связи с родной почвой»7. О положении солдаток и их незаконнорожденного потомства писал П. Щербинин8. Он отмечал, что в крепостную эпоху «за судьбы и будущее солдатских детей боролись помещики и правительство. Помещики стремились сохранить у себя рабочую силу, а правительство прежде всего интересовалось1 Blum A., Troitskaia I. La mortalite en Russie aux XVIII - XIX siecles: estimations locales & partir des Revisii // Popolation. 1996. Vol. 51. № 2. P. 324.

2 Hajnal J. European Marriage Patterns in Perspective / Ed. D. V. Glass, pre-industrial Household Formation System / Ed. R. Wall// Family Forms in Historic Europe. Cambridje. 1983. P. 65 - 104.

3 Марасинова E. H. Социальная психология Российского дворянства. (По материалам эпистолярных источников второй половины XVIII в.) // Сословия и государственная власть в России XV - середины XIX в. Международная конференция. Чтения памяти акад. Л. В. Черепнина. Тезисы докладов. Ч. I. М., 1994. С. 319 -327.

4 Там же. С. 325.

5 Там же.

6 Кузнецов В. H. Побеги крепостных от помещика как социально-психологический феномен. // Вопросы истории. 2001. № 2. С. 58 - 68.

7 Там же. С. 152.

8 Щербинин П. Плод страсти роковой. Солдатки и их незаконнорожденные дети в XIX - XX вв. // Родина. 2003. №8. С. 47-51.стабильным пополнением запасов пушечного мяса»1. С. А. Козлов подчеркивал, что, «создавая крестьянские школы и училища, помещики-рационализаторы, наряду с соображениями экономической выгоды, исходили из естественных побуждений, возникавших в рамках традиций сельского патернализма». О тяжести для крестьянства, в том числе крепостного, постоя войск, и о мерах защиты от его негативных сторон гражданского населения писал В. В. Лапин. Забота кн. В. И. и А. И. Васильчиковых о сохранении благосостояния крестьян их Тамбовской вотчины, с. Трубетчина с деревнями Лебедянского у., описана в статье А. А. Найденова4. Различным аспектам истории дворянского землевладения в отдельных местностях посвящены недавно появившиеся исследования Е. Н. Дементьевой5, Н. Ю. Персидской6, Н.

7 8В. Большаковой и др. Небезынтересный опыт сопоставления различных сторон быта и мировоззрения русских помещиков-крепостников и плантаторов из Южных штатов США был проведен И. М. Супоницкой9.

Вопросы патронирования сельского населения духовными властями также привлекали внимание исследователей. Л. Н. Вдовина изучала проблемы поземельных отношений крепостных жителей монастырских вотчин в период становления абсолютизма10. А. М. Шабанова сделала на материале монастырских вотчин Северо-Запада России наблюдение о стремлении старцев1 Там же. С. 48.

2 Козлов С. А. Как помещики обучали крепостных крестьян. // Преподавание истории в школе. 2003. № 8. С. 29.

3 Лапин В. В. Постойная повинность в России. // Английская набережная, 4. Ежегодник Санкт-Петербургского научного общества историков и архивистов. СПб., 2000. С. 135 - 164.

4 Найденов А. А. Вольнонаемный труд в имении кн. В. И. и А. И. Васильчиковых «Трубетчино» Лебедянского у. Тамбовской губернии. // Отмена крепостного права и судьбы русского крестьянства. Материалы VI областных историко-философских чтений. Липецк. 2001. С. 26 - 41.

5 Дементьева Е. Ю. Практика отношений Поволжских дворян к крепостным крестьянам. // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. Вып. 2. Тольятти. 2000. С. 3 - 12.

6 Персидская Н. Ю. Помещичье землевладение на территории Мордовии во второй половине XVIII в. // Человек и общество: социально-экономические аспекты развития в интерпретациях историков. Сб. научн. статей по исторической демографии, экономисческой и социальной истории, посвященный памяти проф. А. В. Клеянкина. Саранск. 2002. С. 100 - 105.

7 Большакова Н. В. Помещики Аргуновской волости Покровского уезда Владимирской губернии. М., 2004.

8 Кремер H. Б. Социальные отношения и организация управления в крепостной Усольской вотчине Орловых, Орловых-Давыдовых (1768 - 81). Дисс. на соискание ученой степени к. и. н. Самара. 2004.

9 Супоницкая И. М. Русский помещик и американский плантатор. И Сравнительная история: методы, задачи, перспективы. Сб. ст. M., 2003. С. 279 - 301.

10 Вдовина Л. Н. Земельные переделы в крестьянской общине в 20-е - 50-е гг. XVIII в. (По материалам монастырских вотчин). // История СССР. 1973. № 4. С. 140 - 154; ее же: Поземельные отношения и крестьянская община в монастырских вотчинах первой половины XVI11 в. (По материалам Пафнутьев-Боровского и Иосифо-Волоколамского монастырей). М., 1974.отдавать пойманных беглых крепостных на поруки односельчанам, с тем, чтобы в случае повторного побега те сами искали бы их, а до обнаружения исполняли за ушедших повинности1. Продолжая изучение вопросов землепользования монастырских крестьян, Н. А. Горская подчеркивала возрастающее значение уравнительной передельной системы как «обратной стороне» интенсификации феодальной эксплуатации.

Распространенность практики засевания крестьянских полей полученным от келаря зерном, предоставления хлебных ссуд во владениях Кирилло-Белозерского монастыря освещена в монографии 3. В. Дмитриевой3. Таким образом, исследования взаимоотношений духовных феодалов и зависимого от них крестьянства выявляют ряд черт, заметных и в области взаимодействия светских вотчинников с крепостными людьми. В трудных условиях хозяйствования оказываются необходимыми мероприятия вотчинного патронирования, заключающиеся преимущественно в возмездной помощи крепостному населению хлебом, а также в уравнительной разверстке земли и оклада для сохранения возможно большего числа тяглецов.

В последнее время как будто наметилась тенденция к постановке и изучению достаточно крупных проблем истории русского крепостного крестьянства периода позднего феодализма4. Одной из них является раскрытие особенностей взаимоотношений сельской общины и вотчины как социально-экономических институтов, непосредственно связанных с организацией сельскохозяйственного производства. Служащая предметом исследований Е. И. Индовой, В. А. Александрова, JI. В. Милова, JI. Н. Вдовиной, JI. С. Прокофьевой и др. разработка данной тематики продолжается, в частности, Н. В. Соколовой5.

1 Шабанова А. М. Частновладельческая крестьянская община Северо-Запада в первой половине XVIII в. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. Вып. VI. Вологда. 1976. С. 67.

2 Горская Н. А. Монастырские крестьяне Центральной России в XVII в. М., 1977. С. 342.

3 Дмитриева 3. В. Вытные и описные книги Кирилло-Белозерского монастыря XVI - XVII вв. СПб., 2003.

4 Бунеева Е. Н. Крупное помещичье хозяйство России в конце XVIII - первой половине XIX в. М., 2002; Прохоров М. Ф., Федулин А. А. Предпринимательская деятельность крестьянства в России в XVIII в. М., 2002; Прохоров М. Ф. Помещичьи крестьяне России в середине XVIII в. Учебное пособие. М., 2003.

5 Соколова Н. В. Роль крестьянской общины в функционировании и воспроизводстве сельскохозяйственной инфраструктуры (конец XVII - первая четверть XVIII в.). // Динамика и темпы аграрного развития России.

Следует упомянуть также о таком аспекте изучения взаимоотношений вотчины и крепостного селения, как публикация материалов вотчинного делопроизводства. Заложенные, как отмечалось, еще в дореволюционную эпоху традиции данного направления в историографии продолжались и в последующее время. Но если ранее дело ограничивалось изданием текстов с комментариями публикатора, то в Советский период речь идет чаще всего уже об источниковедческом исследовании документов поместно-вотчинных архивов1.

Истории крестьянства в России посвящено множество исследований. Те из них, которые так или иначе затрагивали вопросы взаимоотношений крепостной общины с помещиком и назначенной им администрацией имения, нередко освещали отдельные мероприятия вотчинника в сфере сохранения хозяйства плательщиков своих доходов от разорения. Но до сих пор в историографической традиции, пожалуй, не предпринималось попыток специального исследования политики владельческого патронирования крепостного крестьянства. Между тем представляется вполне оправданным ставить задачу изучения такой политики как феномена, необходимость существования которого была обусловлена всей совокупностью природно-климатических и социальных факторов той среды, в которой столетиями протекала жизнь русского земледельца.

Обзор источниковИнфраструктура и рынок. XXIX сессия Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Тезисы докладов и сообщений. М., 2004. С. 43 - 45.

1 См., например: Устюгов Н. В. Инструкция вотчинному приказчику первой четверти XVIII в. // Исторический архив. Т. IV. М. - Л. 1949. С. 150 - 183; Петровская И. Ф. Наказы вотчинным приказчикам первой четверти XVIII в. // Исторический архив. Т. VIII. М., 1953. С. 221 -268; ее же: Об изучении поместно-вотчинных архивных фондов XVIII - первой половины XIX в. // Проблемы источниковедения. Вып. 6. М., 1958. С. 18 - 66; Сивков К. В. Источники по истории сельского хозяйства Европейской России во второй половине XVIII в. // Проблемы источниковедения. Вып. 8. М., 1959. С. 144 - 190; его же: Наказы управителям XVIII в. как источник по истории сельского хозяйства России. // Академику Б. Д. Грекову ко дню 70-летия. Сб. ст. М., 1952. С.241 -248; Бураковская Н. А. Вотчинные инструкции середины XVIII в. как источник по истории крепостного права (Характеристика инструкций Голицына 1767 г.). // Труды Московского Государственного Историко-архивного института. Т. 16. М., 1961. С. 371 -388; Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства России. Сельскохозяйственные инструкции (Середина XVIII в.) Под ред. А. А. Преображенского, сост. Данилова Л. В., Курмачева М. Д. М., 1987.

Первичные сведения о различных формах поддержки землевладельцем и — по решению помещика и от его имени — вотчинной администрацией крепостного крестьянства содержатся в массивах делопроизводственной документации имений. Поэтому для раскрытия темы исследования были использованы главным образом коллекции таких документов из собраний Отдела письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ) и Российского государственного архива древних актов (РГАДА).

Источниковую базу настоящей работы составляют материалы фондов гр. Воронцовых (ОПИ ГИМ, ф. 60; РГАДА, ф. 1261), кн. Гагариных (РГАДА, ф. 1262), кн. Голицыных (ОПИ ГИМ, ф. 14) и кн. Куракиных (РГАДА, ф. 1262). Привлеченные для исследования документы относятся к периоду от начала XVIII в. до 20-х гг. XIX в. включительно, то есть к эпохе расцвета и начала кризиса основанного на феодальной эксплуатации крепостного труда светского вотчинного хозяйства.

Фондообразователями данных коллекций выступают представители фамилий крупных земельных собственников. Владея в разных местах Европейской России тысячами душ крепостных и десятками тысяч десятин земли, они неизбежно должны были прибегать к ведению хозяйственной отчетности силами выбранной от крестьянских общин и назначенной помещиком вотчинной администрации. Средне- же и мелкопоместные дворяне, располагавшие соответственно не более чем пятьюстами или сотней душ, в системе развернутого делопоизводства не нуждались. Поэтому документальных материалов об их деятельности по управлению имениями, которые относились бы к изучаемому периоду, почти не сохранилось.

Выбор вотчинных фондов для выявления информации по интересующей нас теме объясняется едва ли не уникальным сочетанием ряда обстоятельств.

Дело в том, что для XVIII в. мы располагаем не столь уж большим количеством документов делопроизводства даже крупных имений. Причем относящихся к первой половине-середине столетия сохранилось значительно меньше, чем тех, что появились в эпоху просвещенного абсолютизма или нарубеже веков. Но и среди дошедших до нашего времени материалов поместно-вотчинной «бухгалтерии» только часть документов может прямо или косвенно помочь в освещении рассматриваемой проблематики. Насколько велика эта часть в каждом отдельном фонде, зависит не только от привходящих обстоятельств, каковы, скажем, утрата документов по естественным причинам, различные перипетии комплектования фондов и т. д.

Сама манера ведения хозяйственной отчетности в имении всегда несет на себе следы влияния личностей вотчинника и тех, кого он привлекал себе в помощь.

Если землевладелец или его управители вовсе не заботились о крестьянах или делали это только тогда, когда помещик сам приезжал в деревню, в господском делопроизводстве найдут отражение лишь единичные мероприятия, которые бы можно было отнести к политике владельческого патронирования крепостных.

Поэтому наилучшими массивами данных следует признать сохранившиеся за максимальный срок без лакун и «пустых» годов материалы делопроизводства по имениям тех владельцев, которые не стремились разорить крестьян ради сиюминутной выгоды, но умели заботиться о будущем, ведя правильное крепостное хозяйство.

Можно добавить также, что выбранные фонды остаются на данный момент сравнительно малоизученными, чем отличаются, скажем, от коллекций делопроизводства гр. Шереметевых.

Таким образом, архивные фонды гр. Воронцовых, кн. Гагариных, Голицыных и Куракиных обладают в той или иной степени всеми характеристиками, определяющими их пригодность для реконструкции политики крупных помещиков по поддержанию экономической состоятельности их подданных. Вотчинная бухгалтерия кн. Гагариных хотя и не сохранила интересующих нас материалов, относящихся к XVIII в., но зато велась ими, как бывшими управителями дворцовых имений, с исключительной аккуратностью и точностью. «Система текущего хозяйственного учета иотчетности была у разных помещиков не одинаковой.», - писал И. Д. Ковальченко, - «В силу этого степень полноты указанной документации, а также ее сохранность и состояние весьма отличны в разных вотчинных фондах. Образцом в этом отношении является вотчинный фонд Гагариных. Делопроизводство здесь было настолько организованным, что очень многие виды документации имеются буквально за каждый месяц и год, и вся эта документация находится в хорошем состоянии с точки зрения ее оформления и сохранности»1.

На вопрос о том, насколько реконструируемые по материалам данных фондов мероприятия вотчинного патронирования были распространены в системе крепостного сельского хозяйства страны, можно ответить следующим образом.

Крупные вотчинники, владевшие более чем тысячью душ крепостных, составляли около трех процентов всего русского поместного дворянства. Поэтому их поведение по отношению к крепостным как будто не может служить основой реконструкции политики дворянской массы в области защиты интересов ее подданных. Но в рассматриваемый период латифундистам принадлежало в общей сложности более 80 % крепостных душ. Следовательно, если вотчинное патронирование и не было характерно для мелко- и среднепоместного дворянства, у которого для развернутой системы мероприятий по охране состоятельности крестьянского хозяйства не было средств, проявления такой политики помещиков все же приходится признать реальностью для простого большинства зависимого крестьянства.

В составе поместно-вотчинных архивных собраний встречается несколько типов документов. Кажется наиболее удобным систематизировать их по следующим признакам: происхождение и авторство документа, его адресат, тематика и, наконец, формуляр.

Но даже в делопроизводстве одной и той же домовой конторы (канцелярии) формуляр одного рода документов может иметь различия.

1 Ковальченко И. Д. Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX в. М., 1967. С. 37.

Объясняются они отсутствием установленного единообразия, различием в привычках, характере и стиле работы у разных писцов и конторщиков, недостатком времени, бумаги и другими обстоятельствами.

Поэтому целесообразно оговорить заранее только те черты формуляра, которые присущи большинству изученных документов данного рода, отмечая потом при необходимости факт их отсутствия или изменения. А для того, чтобы показать специфику составления материалов вотчинного делопроизводства в разное время у разных владельцев, нам придется приводить фрагменты текстов, несущие ее черты.

Распоряжения землевладельца по ведению хозяйства, организации взаимоотношений вотчинной администрации и мира могли быть адресованы управляющим Главными домовыми конторами (называемым нередко Главноуправляющими), управителям (приказчикам) отдельных имений, земским, сотским и старостам отдельных сел, слобод и деревень. Писаны они обычно на бумаге формата «в десть» или «в дестный лист», на обеих сторонах. Бумага довольно плотная, светло-серого или синего цвета, на ней могут быть водяные знаки. Возможно наличие полей, куда выносятся примечания.

Часть листов носит следы складывания треугольником, и тогда адресат указан на середине одной из его сторон: это говорит об отправке письма с оказией или по государственной почте. Как правило, обозначаются только имя (иногда должность) получателя и место назначения (только название населенного пункта).

Наставления приказчикам (наказы управителям) давались как в форме инструкций по управлению вотчиной в целом в течение достаточно долгого срока, так и в форме указаний более частного характера. Последние часто представляли собой ответы на запросы управляющих. В "наказах" распоряжения вотчинника по каждому отдельному вопросу часто сформулированы в соответствующих главах1. Разные вопросы в текущих повелениях содержались в пронумерованных пунктах или выделялись1 Бураковская Н. И. Вотчинные инструкции сер. XVIII в. как источник по истории крепостного хозяйства. (Характеристика инструкций Голицына 1767 г.)//Труды МГИАИ. Т. 16. M., 1961. С. 376.абзацами, а иногда не обособлялись никак. В конце указывались титул, имя и фамилия отправителя-вотчинника. Отчество не указывалось, в отличие, например, от купчих крепостей или рекрутских квитанций. Нередко с господских приказаний снимались для отсылки копии. Они направлялись, например, в Главную и деревенскую конторы, а оригинал оставался у секретаря или самого помещика. Таким способом старались исключить произвольное толкование приказов, пренебрежение ими и возможность творить произвол от имени господина. Если текст господского повеления не был подлинным (автографом владельца или не содержал его личной подписи), то вверху первой страницы, слева или справа над обращением, писали: «Кошя», а в конце текста — «Подлинное подписано тако:.», и следовал текст подписи. Дата и место отправления указывались обычно ниже подписи, но могли отмечаться и слева вверху над обращением к адресату. Часто карандашом или чернилами делалась над текстом отметка о дате и месте получения. Возможно наличие исходящего номера.

Формуляр документов «обратной связи», т. е. писем о состоянии дел в имениях, также довольно разнообразен.

Их адресатами были Главная домовая контора (Домовая канцелярия) или (и) помещик. В качестве авторов выступали сельские приказчики (управляющие имениями), старосты, бурмистры, земские и отдельные крестьяне. Рядовые члены общины обращались к высшей вотчинной власти индивидуально или коллективно, и в этом последнем случае речь может идти о письменной фиксации мирского приговора. Письма могли быть инициированы запросом помещика или Главной конторы, либо же вызывались насущными нуждами крепостной деревни. Нередко вотчинники требовали регулярной отсылки рапортов из имений.

Отчеты сельской администрации начинаются с обращения к адресату1. В изученных документах им всегда является землевладелец, даже если ответы1 Интересным представляется тот факт, что при пересылке из деревень по государственной почте небольших денежных сумм приказчикам предписывалось в качестве получателя указывать не господина, а домовую контору, поскольку помещику было неприлично самому приезжать за ними.систематически отсылаются Главноуправляющим и господской визы не содержат.

Затем идет основной текст сообщения, где отдельные сюжеты выделены пронумерованными пунктами или абзацами. В начале письма может вписываться в контекст изложения дата его написания; иногда такая форма служит как будто для завуалированного намека на неоднократность предыдущих обращений по данному вопросу. В конце следуют подписи составителей: они включают имя и фамилию, иногда - отчество с окончанием на -ов. По составу подписывающих подчас хорошо видно стремление вотчинников поверять справедливость решений выборной от мира и назначаемой господином администрации - рядом с подписью земского или приказчика стоят подписи старост, сотских и бурмистров, в малороссийских слободах — атаманов. Впрочем, такое обыкновение было заведено не во всех имениях. Ниже подписей ставилась дата составления письма. Если оно пересылалось по почте или с оказией, то на середине первой страницы указывался получатель. Отмечались титул, имя, фамилия, город и улица, где находились дом помещика или домовая контора.

Отписки (отчеты, рапорты) сельской администрации отсылались, как правило, в подлинниках, на исписанных с двух сторон листах «в десть» или «в полдесть» синей или светло-серой бумаги того же качества, каким отличается господский писчий материал. Это может говорить о централизованной закупке его конторами, что подтверждается и материалами финансовой отчетности вотчинных правлений. При получении отписок над их текстами ставились дата получения, а также могли быть дополнительно указаны место отправления, входящий регистрационный номер.

Во многом сходна с формуляром отчетов структура текста крестьянских прошений (челобитных). Но писались они всегда на имя помещика, даже если разбор дела за отсутствием землевладельца должен был вести Главноуправляющий. Начинались просьбы с обращения к господину. Полная титулатура не приводилась — быть может, крестьяне просто не знали ее. Иногдаиспользовались обороты, где аристократические титулы «усиливались» превосходной степенью: «сиятельнейший князь», «высокографское сиятельство» и пр.

Поскольку инструкции давно уже пользуются заслуженным признанием исследователей, значительное число их опубликовано1. В них регламентируются вопросы исполнения крестьянами натуральных и денежных повинностей, рекрутчины и т. д., а также расписан комплекс мер по вотчинному патронированию крепостных2. Скажем, повинности должны быть разверстаны так, «чтоб положенное число тягол не упадало.»3, а в рекруты следовало сдавать прежде всего смутьянов и воров4, чтобы одновременно избавить селение от нетерпимых в быту лиц и от угрозы потери хороших работников. Для контроля за состоянием имения помещик требовал регулярного составления подворных переписей крестьян с указанием их имущественного положения5.

Распоряжения более частного характера также затрагивают все сферы хозяйственной и социальной жизни вотчины, но, в отличие от "наказов", они не публиковались исследователями как отдельный корпус источников. В коллекциях материалов поместно-вотчинного делопроизводства эта группа1 См., например: Татищев В. H. Краткие экономические, до деревни следующие записки. (Публ. И. Д. Беляева) // Временник ОИДР. Кн. XII. М. 1852.; Инструкция Ф. H. Голицына в его Тульскую вотчину 1796 г. - Довнар-Запольский М. В. Материалы для истории вотчинного управления в России // "Университетские известия". Киев. 1910. № И. Часть неофициальная. Прибавления. IV.; Инструкция барона H. Г. Строганова.села Рождественского приказчику Федору Климову // "Исторический архив". Вып. IV. M. - Л., 1949; Инструкция из Санкт-Петербургской губернской канцелярии сотскому дворцовой Кузьминой слободы в Копорском у. Степану Колчину от 4 сентября 1767 года// Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства России. Сельскохозяйственные инструкции. (Середина XVIII в.). Под ред. А. А. Преображенского, сост. Л. В. Данилова, M. Д. Курмачева. М., 1987.

2 Так, "Краткие. записки" В. H. Татищева подробно регламентируют комплекс мероприятий, ориентированных на продовольственную поддержку крепостного селения. В главе 21-й "О збережении магазейнов и цейгаузов" "всякому помещику" рекомендуется в деревне "хлеба в запасе иметь на пять лет, а фуража на два года в случае недорода."; оговаривается также необходимость запасти в вотчине предметы хозяйственного инвентаря, чтобы выдавать их крестьянам в страдную пору вместо потерянных или негодных, во избежание траты времени на их покупку.// Материалы по истории сельского хозяйства. М., 1987. С. 38. В заключительном слове Татищев советует "всякому жителю сего света оставлять от годового своего дохода по крайней мере пятую часть денег для нечаянных приключениев. недорода хлеба в прокормлении крестьян, в падеже скота и пожара.". - Там же. С. 51.

3 Инструкция В. H. Самарина бурмистрам с. Спасского Чернского у. Тульской губернии от 1 июля 1769 г. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства России. С. 259.

4 Инструкция гр. П. А. Румянцева управителям его вотчин в Нижегородской губернии от 17 января 1751 года. Гл. 4. // Материалы. С. 60.

5 См., например, письмо гр. А. Р. Воронцова управляющему его Санкт-Петербургским имением П. И. Нагаеву от 25 июня 1796 года,- ОПИ ГИМ. Ф. 60. On. 1. Ед. хр. 199. Л. 144.документов представлена наиболее широко. Тематическое разнообразие отличает не только данную группу источников в целом. Оно нередко присуще и отдельно взятым текстам. Примером может служить одно из повелений, посланных кн. А. М. Голицыным приказчику его Переславль-Залесской вотчины: «Отписка твоя. мною получена, как также при оной собранного с. крестьянских баб положенного на сей год холста лняного семьсот аршин, Гаврила Замотаев с семейством явился и борзая сука Раскоша сюды привезена исправно. Оставленной тобою холст сто шестьдесят аршин имеешь ты раздать на рубашки холостым дворовым. Деланием каменных овинов и молотильного сарая стараться оканчивать; однако того смотреть, толко бы оное чинено было для крестьян неизнурительным и неотяготительным образом»1. Сказанное тем более справедливо для массива документов этого рода, отложившихся в вотчинных архивах после нескольких месяцев функционирования административного аппарата имения. Адресатами таких распоряжений моглилбыть назначенные помещиком управляющие а также выбираемые сельским миром старосты3, «выборные4» или те крестьяне, которым был поручен какой-то особый вид барщины5.

Отчеты (рапорты, «рапортички», отписки) управляющих, старост и бурмистров, а также крестьянские челобитные оповещали помещика о состоянии дел в имении.

1 ОПИ ГИМ. Ф. 14. Ед. хр. 1702. л. 39.

2 Письмо А. М. Голицына приказчику его Переславль-Залесской вотчины Алексею Лопотову от 17 июля 1796 г. - ОПИ ГИМ. Ф. 14. Ед. хр. 1709. Л. 43.; Письмо М. M. Голицына управителю с. Спасского Перемышльского уезда Калужской губернии Николаю Набокову от 3 маарта 1786 г. - Там же. Ед. хр.1875. Л. 41 об.

Так, письмо гр. А. Р. Воронцова ".Сельца Тимофеевского с принадлежащими к оному деревнями старосте и всем крестьянам" (без даты) содержит предписание платить оброк и исполнять "изделье"- барщину в размерах, определенных "при покойнице невесте. Настасье Никитишне". // РГАДА. Ф. 1261. Оп. 2. Ед. хр. 113. Лл. 1 - 1 об. См. также письмо А. Р. Воронцова старосте и крестьянам села Торошковичи Новгородского уезда от 13 апреля 1782 года. - Там же. Ед. хр. 201. Л. 5.

4 Письмо кн. М. М. Голицына в Козельскую вотчину — село Горохово — бурмистру Емельяну Тихонову с повелением по возможности взыскать при сборе урожая с крестьян розданный им весной на семена господский хлеб от 7 августа 1779 года. - ОПИ ГИМ. Ф. 14. Ед. хр. 1608. Л. 16.

5 Таковы, скажем, письмо А. Р. Воронцова крестьянину села Мурина (Петербургская вотчина) Николаю Шагину от 19 июня 1796 г. //Там же. Ф. 60. On. 1. Ед. хр. 199. Лл. 131 - 132; и письмо М. М. Голицына крестьянам его Нижегородской вотчины (дер. Княжихи Балахнинского уезда) Александру Лапину, Данилу Малинину и Андрею Егорину о найме ими в Астрахани рыболовной ватаги для снабжения "красной" рыбой, икрой и вязигой Московской и Нижегородской усадеб князя от 25 марта 1771 г.- Там же. Ед. хр. 2406. Л. 17.

Отписки приказчиков, пожалуй, один из наиболее интересных видов документов, отложившихся в вотчинных архивах. Кроме всего прочего, управители часто просят совета у господина или сообщают ему о фактах, которые помещик в своей инструкции или более частных наказах не регламентировал, поскольку не мог предвидеть такого варианта развития событий.

Доверять сведениям «отписок» сельской администрации без сопоставления их с данными других источников не всегда возможно. И помещику, и его служителям обыкновенно были известны размеры угодий и продуктивность отдельных отраслей вотчинного хозяйства. Вполне представляли они себе и производственные возможности крепостного селения при нормальных условиях. Поэтому рапорты зачастую информируют, например, о величине укоса сена, не оговаривая площади сенокосных пустошей1. Или, скажем, упоминание в отчете приказчика о ведении господского хозяйства дурного поступка кого-то из крепостных могло вызвать распоряжение о сдаче виновника в рекруты или о переселении его в другую вотчину, хотя составитель отписки и не просил о таком повелении. А самое главное — представители вотчинной администрации по небрежности или из корыстных соображений могли исказить суть происшедшего в вотчине, в том числе и в делах, которые относились к той или иной области владельческого патронирования крестьян.

Сказанное тем не менее отнюдь не означает умаления научной ценности отписок как источника по истории организации вотчинного делопроизводства и жизни владельческого крестьянства в целом. Глубоко самобытным народным языком в них описываются реалии хозяйственного и социального быта русской крепостной деревни, непосредственно наблюдаемые их составителями, которые нередко бывали и активными участниками событий. Рапорты представителей сельской администрации часто содержат те фактические данные, которых нет ни в ревизских сказках, ни в окончательной редакции материалов Генерального1 Отписка Федора Беляева от 25 сентября 1789 г. - Там же. Ф. 14. Ед. хр. 1707. Л. 36.

53межевания имп. Екатерины II, ни в статистических описаниях Российской империи. Такие сведения при условии получения их из достаточно широкого круга источников небесполезны для реконструкции социально-экономических реалий исторического процесса в масштабе государства. Материалы донесений, особенно рассматриваемые в комплексе с другими группами документов помещичьего делопроизводства, вполне могут стать основой для воссоздания истории отдельного небольшого социума, то есть своего рода краеведения в локальном масштабе, микроисторического описания конкретной местности на протяжении большего или меньшего отрезка времени.

Отписки управителей содержат нередко самую разнообразную информацию0 состоянии системы вотчинного патронирования. Скажем, управитель Калужского имения кн. М. М. Голицына Николай Набоков 31 декабря 1788 г.докладывал помещику о ходе сбора розданных крестьянам в виде ссуды овса и1 2 гречихи. Последнюю приказчик не надеялся взыскать. Полученная веснойоссуда спасла от голодной смерти более половины членов общины но она не могла сразу восстановить хозяйственную исправность всех крепостных.

Сообщают приказчики и о ходе сбора обычного оброка, в том числе с дворовых. В с. Зиновьеве Переславль-Залесского уезда, например, последние обязаны были заготавливать муравьиные яйца и муравьев4. Жены дворовых в Пронском имении кн. С. М. Голицына из господского льна и пеньки изготавливали холсты и сукна «повсегодно», т. е. без перерывов на время страдных работ5. Факты обложения дворовых продуктовой и отработочной рентой позволяют считать их полноправными участниками производственного процесса в крепостной вотчине. И, соответственно, ставить вопрос о проведении по отношению к этой социальной группе политики владельческого патронирования, с учетом того, что мирской помощи не принадлежащие к общине лица не получали.

1 ОПИ ГИМ. Ф. 14. Ед. хр. 1877. Л.2.

2 Там же.

3 Там же. Л. 2 об.

4 Там же. Ед. хр. 1709. Л. 45.

5 Там же. Ед. хр. 2478. Лл. 1 - 1 об.

Отписки приказчиков и других должностных лиц в господскую домовую контору или самому помещику могут содержать информацию самого разного рода. В частности, об исполнении крепостным селением рекрутской повинности, о ходе отдачи людей в солдаты1, о связанных с этим процессом затратах мирских денег и т. д. Вотчинник со своей стороны не упускал возможности подробно вникнуть в проблемы выполнения рекрутской повинности его крепостными, посылая соответствующие запросы управляющим вотчин. Поэтому отписки по вопросам несения миром этой составляющей фискального обложения едва ли не чаще, чем рапорты по иным поводам, оказываются инициированными владельческим интересом. К рапортам вотчинных правлений подчас прилагаются составленные по господскому приказу разного рода описи крестьян и их имущества. Реестры, описи, росписи и ведомости содержат данные о вотчинном и крестьянском хозяйстве, которые в ряде случаев можно определить как статистические.

Вообще, верность сообщаемых вотчинной администрацией помещику сведений о количестве членов семьи, хлеба и скота у дворохозяина была необходимым условием объективной оценки хозяйственной и социальной устойчивости крестьянской семьи.

В господских распоряжениях по вопросам ведения хозяйства приказы о составлении подворных описей прямо обосновываются необходимостью этой формы кадастра для расчета объективно допустимых без угрозы пауперизации крестьянства размеров владельческого обложения. Вот почему подворные описи, как правило, фиксировали соотношение числа душ обоего пола и тягол как производственно-окладных единиц, образованных парой разнополых работников4. Поскольку уход крестьянина в армию означал потерю вотчиной и общиной тяглеца, была очевидна актуальность составления описей и для1 См. отписку Василия Столарева от 10 сентября 1790 г. - РГАДА. Ф. 1261. Оп. 2 Ед. хр. 287. Л. 18. См. письмо А. Р. Воронцова Прохору Антипову от 18 ноября 1779 года. - РГАДА. Ф. 1261. Оп. 7. Ед. хр. 311. Л. 30.

2 ОПИ ГИМ. Ф. 3. Ст. оп. Ед. хр. 1228. Л. 33 - 34 об. См. также: РГАДА. Ф. 1261. Оп. 2. Ед. хр. 285. Л. 20.

3 См. письмо гр. А. Р. Воронцова управителю Прохору Антипову от 18 ноября 1779 года. - РГАДА. Ф. 1261. Оп. 7. Ед. хр. 311. Л. 30.

4 См., например, 4-ю главу Инструкции гр. П. Б. Шереметева приказчику его Муромской вотчины с. Карачарова. // Университетские известия. Киев. 1904. № 7. Прибавления. С. 80.обеспечения минимизации причиняемого хозяйству вреда при исполнения рекрутской повинности1. Гр. А. Р. Воронцов составил образец для подворной описи, где указывалось имя крестьянина, его возраст, возраст членов его семьи по данным пятой ревизии и на текущий момент, общими словами обозначалось имущественное положение2. Кроме того, отмечалось внесение семейством денег на покупку рекрута в господскую домовую канцелярию, или год сдачи новобранца «натурой»3. Подчас такие описи составлялись с учетом целого ряда показателей крестьянского состояния. Такова, скажем, составленная для кн. Н. С. Гагарина «Краткая выписка села Никольского из подворной ведомости крестьянам мужеска и женска пола душ, с означением лет.»4. В каждом доме вотчинная администрация кн. Гагариных учитывала по семействам количество рабочих и нерабочих душ мужского и женского пола, расположение на них тягол, высев хлеба в соответствии с тягловым обложением. Крестьянское имущество оценивалось по количеству рабочих и нерабочих лошадей, коров, овец, свиней, пчел старых и молодых (в ульях), и по недоимке хлебной и денежной за разные годы5. Исходя из содержащихся в них сведений о количестве членов семьи, хлеба и скота у дворохозяина, помещику или главноуправляющему можно было представить себе, насколько велика вероятность потери хозяйством тяглоспособности в случае сдачи в рекруты кого-то из работников.

Встречаются в вотчинной делопроизводственной документации и описи крестьян, замеченных в дурном поведении — непослушании вотчинной администрации, воровстве, лености и т. д. Например, в Коломенской вотчине кн. А. Б. Куракина с братьями, дер. Лопатиной, земским Максимом Калашниковым 18 октября 1771 года был составлен «Реэстр о непослушниках и1 Этой проблематике посвящено письмо гр. А. Р. Воронцова в правление его Санкт - Петербургской вотчины от 25 июня 1796 года. - ОПИ ГИМ. Ф. 60. On. 1. Ед. хр. 199. Л. 144.

2 Там же. Лл. 115-115 об.

3 Там же.

4 Рукопись датирована 6 марта 1818 года. - РГАДА. Ф. 1262. Оп. 3. Ед. хр. 64. Лл. 103 - 108.

5 Там же.возмутителях»1. В нем без обозначения конкретной вины поименноЛпереписываются все члены семей с обозначением возраста.

Похожий формуляр имеет и «Выписка из подворных ведомостей назначенным к отдаче в. набор в рекруты», составленная в Рузской вотчине кн. Гагариных 18 ноября 1818 года3. Но в «Выписке.» отмечается проступок крестьянина, ставший основанием для сдачи его в солдаты. Например, крепостного д. Глинкина Наума Степанова 24 лет отдавали за то, что он, поставленный караулить господский сад, крал там яблоки4. В доме оставались его родители, 44-летние Степан Иванов и Кристина Васильева, их младший сын Конон 12 лет, его сестры Зиновья 17 и Домна 5 Vi лет, жена Наума Афросинья Никитина 30 лет и их дочь Варвара 5 Уг лет5. В деревне Городище из дома Гаврилы и Панкратия Федоровых отдавали 29-летнего Гаврилу «за побег ево учиненной и за нерадение к своему дому»6. За большака оставался 18-летний Панкратий. Кроме матери Федоровых, вдовы Салмониды Ивановой 49 лет, семейство включало теперь жену Гаврилы Лукерью Марееву 27 лет, их 5-летнюю дочь Дарью и годовалого сына Алексея»7.

Таким образом, на основании данных описей совершивших проступки крестьян можно выявить тот круг действий, который делал допустивших их людей первыми кандидатами на отдачу в службу8. Описи и реестры приговоренных миром к отдаче посылались на утверждение помещику. Владельческие примечания иногда помогают определить отношение вотчинника к той или иной провинности их крепостных. Скажем, «Опись семействам, назначенным к отдаче в рекруты в нынешний новорасположенный набор декабря. дня 1818 года» содержит примечание, что проворовавшийся Наум Степанов 259 лет назначен «по предписанию его сиятельства»1.

1 ОПИ ГИМ. Ф. 3. Ст. оп. Ед. хр. 1232. Лл.67 - 68 об.

2 Там же.

3 РГАДА. Ф. 1262. Оп. 3. Ед. хр. 47. Л. 48.

4 Там же.

5 Там же.

6 Там же.

7 Там же.

8 Там же.

9 Там же. Ед. хр. 79. Л. 78.

Можно заметить, что «большую по объему группу материалов вотчинных фондов составляют документы текущего учета и отчетности. Сюда относятся книги, журналы, тетради, ведомости о раскладке тягол и сборе повинностей, о недоимках крестьян, о выдаче хлебных и денежных ссуд, о посевах и сборах помещичьего хлеба, о приходе и расходе по имениям денежных сумм, хлеба, скота, всякого рода материалов.»2.

Статистические материалы вотчинного делопроизводства позволяют подчас оценить степень актуальности владельческих патронажных мер, их приспособленности к нуждам крестьянского хозяйства. Например, составленная в Калужском имении кн. М. М. Голицына «Ведомость Перемышльской округи с деревнями, сколько крестьянам ярового хлеба на посев овса и гречихи на пропитание выдано было., что осталось. в недоимке.», полученная в Москве 7 января 1788 г.3, содержит информацию о видах ссужаемых зерновых, абсолютных размерах займов и возмещений разных хлебов дворохозяевами. Так, Кирила Сидоров занял три четверти овса, Иван Никонов и Егор Романов по две четверти, Артамон Иванов — одну. Сидоров и Иванов, по мнению приказчика Николая Набокова, были способны возвратить ссуду, в отличие от Никонова и Романова4. Как и большинство их односельчан, они занимали овес, то есть пищу для лошадей, и не одалживались гречихой5. Таким образом, в трудный год крестьяне в первую очередь заботились не об улучшении собственного питания, а стремились сохранить рабочий скот, без которого немыслима исправность крестьянского хозяйства.

Опись видов барщинных работ сохранилась, скажем, в материалах хозяйственной переписки владельца с. Зиновьева Переславль - Залесского уезда, кн. А. М. Голицына, со своим приказчиком6. Управление барщинным имением невозможно было без точной информации о числе ревизских душ и1 Там же.

2 Ковальченко И. Д. Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX в. М., 1967. С. 37.

3 ОПИ ГИМ. Ф. 14. Ед. хр. 1877. Л. 4.

4 Там же.

5 Там же.

6 Там же. Ед. хр. 1706. Лл. 2-3.количестве разверстанных на них владельческих тягол1. В описи детально перечислены виды натуральных сборов, размеры оклада по ним, указана также денежная стоимость минимальных окладных единиц для произведения расчетов в случае коммутации повинностей2.оНаряду со сведениями об абсолютных величинах сельскохозяйственного издельного оклада4 текст содержит упоминание о запашке вотчиной земли приходского духовенства и о выдаче священнику в виде натуральной арендной платы пшеницы-ледянки5, особого сорта с ранними сроками высева.

К сожалению, очень часто нет возможности на основании данных источников отследить на сколько-нибудь значительном отрезке времени проводимые адресно мероприятия вотчинного патронирования. То есть соотнести, скажем, имена получивших хлебную ссуду дворохозяев со сведениями подворной описи о владельцах оскудевших крестьянских дворов. Этому препятствует более всего редкость таких комплементарных данных в относящихся к одному и тому же пространственно-временному локусу массивах документации. Реестр крестьян-недоимщиков Рузской вотчины кн. Н. С. и С. С. Гагариных, составленный в конторе с. Никольского, содержит сведения о задолжавших помещикам деньги и рожь крепостных и о величине взысканных с них в счет уплаты сборов в период с 1803 по 1 сентября 1818 г.6. В с. Никольском среди недоимщиков названы Захар Иванов Здобняк (Сдобняк, т. е. сдобный, упитанный? - Дм. Б.), Федот Ларионов Лабка (Лапка? - Дм. Б.), Петр Иванов Крючок, Ларион Андреев Викала (т. е. «Вякало»? - Дм. Б.), а также Петр Егоров7.

В Никольской же конторе 30 октября 1818 г. составлен был «Реестр розданному крестьянам села Никольского с деревнями на посев их земли заимообразно русскому овсу.» за время с 1 сентября 1817 по 1 сентября 18181 Там же. Ед. хр. 2478. Л. 1.

2 Там же.

3 Там же.

4 Там же. Л. 3 об.

5 Там же. Ед.хр. 1706. Л. 2 об. Заслуживает особого внимания упоминание о культивировании пшеницы-ледянки в озимом поле, а также об использовании ее в качестве натуральной арендной платы.

6 РГАДА. Ф. 1262. Оп. 3. Ед. хр. 80. Лл. 1 - 11.

7 Там же. Лл. 1-2.г.1 Из упомянутых в последнем документе имен крепостных с. Никольского в реестре недоимщиков встречается только имя Захара Иванова. Имя недоимщика Егора Митрофанова3 из дер. Городище встречается в «Реестре розданному крестьянам на посев их земли заимообразно ячменю.» в период с 1 сентября 1817 по 1 сентября 1818 г4. По данным реестра недоимщиков, крестьяне занимали и возвращали господскую рожь еще на протяжении 1818 г.5, то есть ко времени составления реестров заимообразного пожалования овса и ячменя были живы.

В то же время росписи адресатов семенной ссуды содержат ряд имен, не упомянутых в перечне господских должников6. Редкость совпадения имен в трех синхронных документах может объясняться разными причинами. Например, тем, что имена одних и тех же людей иногда передавались различными документами неодинаково. Скажем, фамилия крестьянина могла образоваться от его отчества, имени деда или вообще прозвища его самого или кого-то из членов семьи, от названия местности и т. д. С другой стороны, вконец обнищавшие недоимщики забрасывали свое хозяйство и отправлялись просить милостыню, следовательно, в пополнении семфонда не нуждались. Наконец, не названные среди должников получатели ссудного семенного зерна вовсе не обязательно были бедными, нуждающимися в более или менее постоянной владельческой продовольственной помощи. Низкая урожайность зерновых детерминировала малый размер доходной части хлебного бюджета крестьянского хозяйства, постоянное балансирование его на грани голода. И разного рода обстоятельства, скажем, гибель всходов из-за заморозков, очень легко могли поставить даже сравнительно зажиточное хозяйство перед необходимостью компенсации недостатка хлеба за счет получения зерна извне. Последнее объяснение представляется в данном случае наиболее вероятным, поскольку и 1818 г., и предыдущие были в Рузском у. неурожайными. Лен,1 Там же. Ед. хр. 79. Л. 31.

2 Там же. Ед. хр. 80. Л. 1; там же. Ед. хр. 79. Л. 313 Там же. Ед. хр. 80. Л. 7 об.

4 Там же. Ед. хр. 79. Л. 33.

5 Там же. Ед. хр. 80. Лл. 1-11.

6 Там же. Ед. хр. 79. Лл. 31 - 32 об., 33 - 33 об.собранный в 1816 г. в Никольском имении, был «негоден никуда»1, а в 1818 г. трава в паровом поле едва начала появляться в середине мая2.

По данным на 6 марта 1818 г.3, семейство Захара Иванова из с. Никольского включало двух мужчин-работников и одну работницу, нерабочих, то есть, вероятно, не исполнявших барщину, две женских души4. На дворохозяйство было наложено два тягла5, и на себя они пахали по одной десятине в поле6. Было на дворе у Захара две рабочих лошади, одна корова и три овцы7. В усадьбе Петра Егорова на одного работника и работницу с тремя «нерабочими»оженщинами приходились одна рабочая лошадь, одна корова и две овцы. Пахал Егоров одно тягло на барщине, а на себя — по полдесятины в поле9. Третий из названных недоимщиков, Федот Ларионов, имея в доме двух тяглецов и одну работницу без иждивенцев, земли обрабатывал столько же, сколько его односельчанин Петр Егоров10. Скота у Ларионовых было немного: одна рабочая лошадь, корова и три овцы11. Среди получивших ссудный семенной овес крестьян с. Никольского значится и Федосей Моисеев12, не имевший на себе в период с 1803 по 1818 г. господской недоимки. В доме у него два работника и три работницы содержали двух нетяглых мужчин и четырех женщин, на двор было наложено два тягла, а на себя они пахали по одной десятине в поле13. В семье было три рабочих лошади и одна нерабочая, одна корова, четыре овцы и одна свинья14. Следовательно, потеря хотя бы одной головы скота, особенно рабочего, сразу пропорционально сближала размеры составляющих хозяйства Моисеева с величинами производительного и1 Там же. Ед. хр. 64. Л. 73.

2 Там же. Л. 132, 146.

3 «Краткая выписка из села Никольского подворной ведомости крестьянам мужеска и женска пола душ, с означением лет, рабочих и нерабочих тягол, имеющих разного скота и состоящего в недоимке. господских денег и хлеба.». - Там же. Оп. 3. Ед. хр. 64. Лл. 103 - 108.

4 Там же. Л. 104.

5 Там же.

6 Там же.

7 Там же.

8 Там же.

9 Там же.

10 Там же. " Там же.

12 Там же. Ед. хр. 79. Л. 31.

13 Там же. Ед. хр. 64. Л. 104.

14 Там же.потребляющего секторов усадеб Иванова, Ларионова и Егорова. Всего же из тридцати Никольских дворов более половины имели по одной либо по две пары работников обоего пола, на которых приходилось в среднем по стольку же нетяглых душ1. Сходным было и количество скота: одна или две рабочие лошади, чаще всего одна корова, от трех до пяти овец2. В деревнях Глинкиной, Городище, Семенковой и Слободке такие хозяйства преобладали, составляя более двух третей от общего числа дворов3. Таким образом, в Рузской вотчине кн. Гагариных большинство крестьянских усадеб находились под постоянной угрозой пауперизации. В центральном селе, месте сосредоточения барщинного производства, она была несколько меньше. В 1817-1818 гг. господскую ссуду семенным овсом получили шесть семейств из Никольского, одиннадцать из Глинкина, четырнадцать из Семенкова4. Ячменем ссудили в Никольском и Семенкове по четыре двора, а также три двора в Городище5. Более всего получателей овса и ячменя в процентном отношении было в периферийных селениях — Городище, Слободе (Слободке) и Варвариной (Варварке)6.

Таким образом, на основании охватывающих единый географический и хронологический ареал подворных описей и реестров получателей хлебной ссуды можно реконструировать уровень благосостояния крестьянских усадеб, связь его с населенностью дворов и обеспеченностью их скотом, а также степень участия вотчинника в поддержании хозяйственной исправности его крепостных в тяжелое время.

Рапорты могут содержать и описания мероприятий, относящихся к сфере вотчинной юстиции. Скажем, из с. Пятницкого Калужской губернии 20 февраля 1788 г. приказчик Николай Набоков доносил его сиятельству кн. М. М. Голицыну «о воспоследовавшем в вотчине. между крестьянами неустройстве»7. Дело было в том, что сноха украла в доме свекра деньги и кое' Там же.

2 Там же.

3 Там же. Лл. 104 об,-108.

4 Там же. Ед. хр. 79. Лл. 31-31 об.

5 Там же. Лл. 33-33 об.

Заключение диссертации по теме «Исторические науки», Быков, Дмитрий Александрович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В рассматриваемый период основанное на эксплуатации крепостного труда сельскохозяйственное производство в крупных помещичьих имениях продолжало оставаться для их владельцев важным источником натуральных и денежных средств к существованию.

Поэтому вотчинники были заинтересованы в сохранении как можно большего числа полноценных работников и условий, позволяющих поддерживать производительность их труда, а в наилучшем случае — и увеличивать ее. Но, чтобы иметь возможность наряду с простым воспроизводством своего хозяйства уделять время также сельскохозяйственным и несельскохозяйственным промыслам, помещик и каждое из крепких ему семейств должны были располагать достаточным количеством рабочей силы. Традиционно низкие величины доходов от аграрной и кустарной промышленной деятельности в зоне рискованного или убыточного земледелия требовали максимальной дешевизны этой силы, иначе прибыль от сельскохозяйственных занятий и промыслов не окупит затрат на их организацию.

Рабочая сила, кроме того, не должна была требовать специальных расходов на свое содержание вне времени промысловых занятий, а также находиться в как можно более полном подчинении применяющего ее. Иначе трудно обеспечить производительную деятельность работников в условиях жесткого цейтнота, спокойствие при фактически непрерывном чередовании разного рода тяжелых работ в трудовом графике одних и тех же людей.

Наконец, одним из требований к форме хозяйственной организации трудовых ресурсов было страховать их от воздействия неблагоприятных природных и социальных факторов, препятствовать разорению в самом широком понимании этого слова, то есть деградации и потере возможности выполнения своих функций.

Всем названным требованиям в период позднего феодализма в России отвечала, пожалуй, только домашняя община - расширенная нуклеарная семья крепостных крестьян. Такое семейство в своей хозяйственной и социальной жизни зависело от решений большака, земле- и душевладельца с его администрацией, сельского схода и, конечно, государственной власти. Их установления законным путем оно само по себе отменить не могло. Поэтому ему необходимо было апеллировать к той из властных инстанций, которая могла изменить невыгодное для семьи или отдельной личности решение. В свою очередь, названные инстанции должны были заботиться о компенсации тяжести условий труда, жизни и быта их подчиненных, под страхом потерять власть над ними по естественным причинам (побеги, вымирание), на основании законов и обычаев (опека над имением1, смена вотчинной администрации или главы семьи ввиду их несоответствия своим функциям).

Малые семьи не имели возможности исправлять трудов на себя, помещика и государство, а также нести рекрутскую повинность наравне с большими, ввиду опасности разорения. А при их пауперизации тяжесть повинностей располагалась на более мощные в экономическом отношении хозяйства, создавая предпосылки и для их обнищания. Помещик и община, как представляется, сообща боролись с образованием малотяглых или вовсе бестягольных семейств путем сохранения неразделенных семей. Эти последние представляли собой в окладном отношении комплексы малых тягол, называемые в разных местностях осьмаками, костями, долями, венцами, жребиями или просто тяглами.

Причем феодальные и корпоративные землепользователи делали это для собственной выгоды как части выгоды общей, а потому довольно старательно и последовательно. Ведь владелец, кроме всего прочего, был ответственен за регулярное внесение его крепостными подушной подати и прочих сборов.

Вотчинник нуждался в возможно большем количестве экономически стабильных, исправно несущих господское и государственное тягло

1 См., например: ПСЗ. Собр. 1 - е. Т. V. № 3294. п. 31. дворохозяйств. Крестьянам в условиях аграрного перенаселения и подушного обложения рост населения их общин был как будто не нужен, если не было возможности перехода избыточных рабочих рук к несельскохозяйственным занятиям. Но господствующий принцип разверстки владельческих и государственных повинностей в корне менял положение: тяжесть оклада была обратно пропорциональна численности тяглецов. И все же дефицит угодий, необходимость . переделов общинного пахотного клина и сохранения чересполосицы для того, чтобы все семейства имели возможно более равноценные наделы и могли выжить, заставлял крепостное селение ревностно относиться к посягательству на его земельный фонд тех, кто не исполнял за пользование им повинностей наравне с исправными членами мира.

С включением находящейся в общинном пользовании земель в расширяемую барскую запашку, с выделением земли для прокорма приходского духовенства крестьяне ничего поделать не могли.

Но мало- и нетяглые семейства, если работники в них долго пренебрегали своими обязанностями государственных и владельческих тяглецов, сельские сходы подчас стремились ограничить в правах пользования наделом1. Чаще всего неисправными были те семейства, где работники были пьяницами, лентяями, "неумехами" или должны были содержать многих едоков-иждивенцев. О распространенности последнего случая можно говорить потому, что фактически каждая молодая семья переживала период, когда жена занималась только малолетними детьми и по возможности хозяйством, не будучи в силах помогать еще и мужу в его делах. Сдача неполноценных работников, от которых возможно было ожидать хозяйственной исправности в будущем, в солдаты действительно могла принести сельской общине выгоду, но только на короткий срок.

Как и «явочное доношение» или «явочное челобитье» о беглых, рекрутская квитанция давала законное право не платить за ушедшего из селения подушных денег и других податей. В дальнейшем убыль числа тяглецов

1 ОПИ ГИМ. Ф. 60. On. 1. Ед. хр. 227. Л. 9. оборачивалась увеличением владельческого оклада для оставшихся крестьян. В силу особенностей происхождения материалов поместно-вотчинной хозяйственной переписки они редко содержат сведения о конкретных мероприятиях, проводимых самой общиной для помощи семьям, потерявшим работников. Можно предполагать, что нетрудоспособные их члены будут ходить по миру за милостыней, пока обстоятельства (возмужание солдатского сына, например, или взятие кого-то из них в дворовые с выдачей месячины) не предоставят шанса несколько поправиться в экономическом отношении.

Обращение к актам позволяет видеть проявление высшей властью интереса к тем же проблемам, которые на уровне отдельных имений решали помещики, а подчас и сходство в характере принимаемых решений. В малоурожайные годы вотчинники часто получали от крепостных крестьян своих имений челобитные с просьбой о снижении оброка. Снисходя к нужде их авторов, заботящиеся о своем хозяйстве помещики не увеличивали оклада до тех пор, покуда земледельцы не поправятся. Так, кн. М. М. Голицын в письме от 16 июля 1785 года приказчику его Калужского имения (село Пятницкое Перемышльского уезда) Николаю Набокову сообщил свое полное согласие подождать оброк не только за скудными, которые "по недостатку хлеба голодуют", но и за "достаточными" крестьянами1. И, например, на 1740-й год был уменьшен подушный оклад государственных крестьян2, вновь увеличенный уже при имп. Елизавете Петровне3. Кроме того, помещики боролись с лихоимством вотчинной администрации, разорявшей своими поборами крестьян, чем ослаблялась их способность к собственному и господскому хозяйству4. Среди подобного же рода распоряжений верховной власти можно упомянуть Указ имп. Павла I «Об ограждении казенных поселян от притеснений со стороны частных начальников, подчиненных ведомству Управляющих губерниями»5.

1 ОПИ ГИМ. Ф. 14. Ед. хр. 18755. Л. 48.

2 ПСЗ. Собр. 1-е. Т. XI. № 8264.

3 Там же. Т. XII. № 9244.

4 См.: ОПИ ГИМ. Ф. 60. On. 1. Ед. хр. 199. Л. 105, 109.

5 ПСЗ. Собр. 1-е. T.XXV. №. 18352.

То же можно заметить и применительно к воинской повинности. Если владельческие крестьяне имели возможность, уплатив деньги в господскую сумму единовременно или в рассрочку, освободиться от необходимости рекрутской отдачи натурой, то и казенным крестьянам было дозволено нанимать за себя людей в рекруты1. Характер сходства позволяет говорить о причинной обусловленности такой политики не столько дворянско-крепостническим произволом, сколько особенностями внутренней жизни Российского государства, неподвластными воле человека, хотя бы даже и управляющего им. Так же точно и владельческим, и казенным крестьянам обеспечивалось право прибегать для минимизации людских потерь при исполнении рекрутской повинности к «складке» или сдаче в солдаты беглых, в Л том числе не обнаруженных при сыске , и - по мирскому приговору - иных «вредных обществу людей». Но лично свободные земледельцы, с одной стороны, не имели необходимости сообразовывать волю общины или ее части с мнением феодального владельца их самих и их земли, а с другой - не могли и рассчитывать на защиту их таким владельцем от злоупотреблений односельчан или коронных властей.

Продовольственная помощь была насущно необходима крестьянству в условиях убыточного или рискованного земледелия. Поэтому обнаруживается сходство данной меры вотчинного патронирования с государственной политикой в отношении казенных крестьян, причем известны случаи инспирирования устройства владельческих хлебных магазинов и выдачи из них ссуд крепостным людям на законодательном уровне. Интересно отметить сравнительное единообразие видов жалуемого хлеба, ставок ссудного процента и условий освобождения от него, наконец, сроков и обстоятельств возвращения хлебных займов в разных вотчинах. Ссужали обыкновенно рожью или овсом для прокорма лошадей, реже - гречихой или бобовыми, например, горохом. На каждую четверть зерна с первых овинов, т. е. в начале сушки и умолота хлеба,

1 ПСЗ. Собр. 1-е. Т. XV. № 11 413

2 Правда, для государственных крестьян в мирное время это правило действовало только в тех случаях, когда «беглецы и праздношатающиеся» поступали в военную службу или в «градское сословие». - Там же. Т. XXIII. № 16996, ст. 6; там же. № 17085. взыскивали чаще всего по одному четверику, редко более. Сыромолотный хлеб не принимали, вероятно, потому, что он мог начать прорастать, нагреваться или гнить от сырости, отчего переставал годиться не только на посев, но и в пищу. Может быть, помещики и приказчики опасались принимать сыромолотное зерно так же из опасения, как бы крестьяне не увлажнили его специально для увеличения веса, как они это иногда проделывали с господским сеном. Требование сбора заемного хлеба с первых овинов может объясняться и нежеланием медлить с его получением наряду с вероятностью обращения долга в хроническую недоимку. В то же время с наступлением осенней распутицы молотьба и помол нередко прекращались из-за непригодности для эксплуатации токов и дорог к мельницам. В таком случае у крестьян вновь могла возникнуть нужда в хлебе, и взысканное заранее в счет погашения ссуды зерно оказывалось весьма кстати. Но в основном крестьяне прибегали к хлебным займам в мирских и вотчинных магазинах-складах в период сева яровых, а скудные - еще более ранней весной. На посев озимых хлебов ссуду брали как будто реже. Но, конечно, гибель яровых или озимых всходов из-за заморозка, засухи, переувлажнения грунта, градобития или нашествия вредителей сразу меняла картину, поскольку крестьянам нужно было как можно скорее компенсировать нанесенные их хозяйству убытки. Об актуальности политики хлебных ссуд говорят не только частые упоминания этого вида патронирования в материалах вотчиннного делопроизводства, но и случаи взаимопомощи хлебом в среде дворян-землевладельцев, причем не только связанных узами родства или свойства.

Помощь скотом оскудевшим хозяйствам преследовала цель обеспечения их достаточным для нормального ведения хозяйства количеством живого инвентаря, причем рабочий и продуктивный скот служил также источником ценного навозного удобрения. Ссуда скотом часто принимала форму продажи животного в рассрочку, стоимость же его определялась владельческой администрацией или выборными от сельского мира. Мелкий скот и домашняя птица давались обычно на племя, поэтому предоставлялись парами породистых производителей, чей экстерьер и требования к содержанию позволяли рентабельно разводить их в хозяйстве крестьян либо дворовых людей. Овцы,

1 Л свиньи, куры , индюки , гуси и утки предоставлялись с условием сбора с получателей в дальнейшем в дополнение к барскому оброку определенной доли мяса и других продуктов животноводства.

Для охраны здоровья владельческого и крестьянского скота в вотчинах силами господских коновалов организовывался ветеринарный надзор, при необходимости оказывалась ветеринарная и зоотехническая помощь. Рецепты и техники ее могут казаться достаточно архаичными, но в ряде методик, например, карантинировании больных особей, поддержании хорошего гигиенического состояния животных и их помещения и т. д., четко видно рациональное зерно.

Лечение крепостных крестьян также составляло важную отрасль политики вотчинного патронирования. Хозяйственная переписка представителей вотчинной адинистрации друг с другом и с помещиками содержит сведения о симптомах болезней, которые обращают на себя их внимание как обстоятельства, затрудняющие эксплуатацию крепостного труда. Ими упоминаются расстройства здоровья, связанные с тяжестью режима труда, в частности травмы и неинфекционные болезни, среди которых и «чесотная болезнь» работниц господской прядильной фабрики. Умственно неполноценные или пораженные нервными болезнями, если не проявляли буйства нрава, в крепостной вотчине как будто не притеснялись и могли даже находиться на тягле. В борьбе с инфекционными заболеваниями своих подданных просвещенные помещики также участвовали, например, путем организации оспопрививания крестьянским и дворовым детям, или надзора силами сельской администрации за надлежащим проведением противочумных мероприятий.

1 Вотчинное делопроизводство изученных фондов как будто не делит их в XVIII в. по породам, кроме упоминания «руских» и «индейских» кур. Они назывались индейскими курами и, соответственно, петухами.

Отдельно следует сказать о такой сфере владельческого патронирования, как обучение крепостной молодежи. Приобретение навыков ремесленно-производственной специализации расширяло сферу возможного применения крестьянского труда. Это было особенно актуально в неурожайные годы, когда промысловый отход или домашние несельскохозяйственные занятия служили единственным источником средств к существованию земледельцев. Но и в более благополучное время дополнительный источник доходов помогал им сводить концы с концами, а то и откладывать некоторую сумму на случай неблагоприятного развития событий. Сохранение экономической состоятельности крепостных было выгодно их владельцу само по себе. Кроме того, занимающиеся промыслами или содержащие мельницы, постоялые дворы, фабрики и другие заведения крестьяне имели возможность регулярно вносить оброчные платежи, подчас в довольно приличном размере. Таких доходов, какие приносили ремесленные или кортомные1 промыслы, невозможно было ожидать от земледельческого крепостного труда в Нечерноземной зоне России.

Обучение грамоте также расширяло круг возможностей крестьян, позволяя им, например, участвовать в торговых операциях или занимать должности в системе мирской, а то и вотчинной, власти. Эти занятия давали крепостному возможность защитить свои интересы, причем не только материальные. Грамотный крестьянин или дворовый человек, особенно имеющий практический опыт участия в административных или судебных делах, оказывался менее беззащитным перед произволом частновладельческой или государственной администрации, чем его неграмотный собрат.

Помощь строительным лесом в условиях, когда все жилые и хозяйственные постройки сооружались из дерева и часто страдали от пожаров, с необходимостью становилась важной областью владельческого патронирования. С сокращением площадей лесов в центральных уездах

1 Кортомные платежи поступали владельцу от его крепостных, арендовавших у помещика или купивших на его имя мельницу либо постоялый двор. Встречается также обозначение термином «кортомные деньги» арендной платы с отдельных крестьян и общин, пользующихся для пашни или сенокоса принадлежащими вотчиннику пустошами и другой землей вне общинного пахотного клина.

Европейской России, заметным уже в середине XVIII в., безвозмездное или льготное пожалование господского леса на нужды крестьянского усадебного обустройства стало еще более актуальным. Вместе с тем забота о дальнейшем сохранении лесных богатств не допускала бесконтрольной их эксплуатации. Поэтому устраивались и охранялись силами выборных из крестьян лесников и лесных целовальников лесные заказники, ограничивался доступ во владельческие дачи посторонних и своих крестьян. Иные владельцы для контроля за бережным употреблением стройматериалов из пожалованного леса выдавали в первый год по семь-десять бревен нуждающемуся в постройке избы1. И только если она не была достроена из покупного леса и на другой год, помещик приказывал дать просителю все нужное ему число бревен «без излишества». Лес безвозмездно давался погорельцам, но тогда, когда пожар происходил не по их вине. В противном случае стройматериалы тоже выдавались, но возмездно, а кроме того, виновных в неосмотрительном обращении с огнем обычно наказывали прни мирском сходе. Часть помещиков поступала по отношению к своим крестьянам так же, как государственная администрация в вопросе о снабжении лесом казенных крестьян. Земледельцам разрешалось, соответственно, в господских и государственных дачах рубить лес на дрова и строительство безвозмездно, с условием, что он пойдет не на продажу, а на потребности их собственного хозяйства.

Дальновидные помещики и их доверенные приказчики организовывали систему мирской взаимопомощи в деле домостроительства. Она заключалась, например, в регулярном сборе со всех крепостных дворов средств для пополнения своего рода специализированной кассы взаимопомощи, из фонда которой потом оплачивалась перевозка бревен, закупленных в соседних уездах на собственные деньги отдельных дворохозяев. Другие землевладельцы прибегали к инспирированию натуральных форм внутриобщинной взаимопомощи в деле строительства. Скажем, вся совокупность крестьянских усадеб делилась на группы по сто хозяйств, и каждое тягло было обязано за

1 На всю избу шло, как было отмечено выше, от 70 до 80 бревен. свой счет доставить бревно на строящийся двор в составе своей сотни, чтобы потом иметь возможность и самим воспользоваться такой помощью односельчан.

Политика вотчинников в сфере заботы о противопожарной безопасности крепостных селений заключалась главным образом в организованном перестраивании их по регулярному плану, с устройством широких улиц и переулков между несколькими домами. Целью перепланировки сел и деревень было исключить вероятность попадания искр и головней на соседние кровли и деревянные элементы построек, а также обеспечить максимально близкий и удобный доступ людей к очагу возгорания. Взяться за перестраивание селений крестьяне должны были добровольно или принудительно. Отдельные землевладельцы обязывали определенных крестьян содержать у себя в надлежащем порядке те или иные пожарные инструменты и своевременно являться с ними на место бедствия1, а иные помещики даже размещали в деревнях «пожарные трубы» — насосы. Но можно как будто заметить независимость владельческих мероприятий профилактики пожаров в имениях от аналогичных предписаний верховной власти или проектов, выдвигаемых даже выдающимися представителями общественной мысли.

Сложившиеся как итог взаимовлияния частного и публичного феодального права, с одной стороны, и общинных традиций, с другой, установления вотчинной юстиции в рассматриваемый период стали играть роль инструмента охраны экономической состоятельности крепостного хозяйства.

Производительный крестьянский труд служил основой такого хозяйства. Поэтому вотчинная юстиция должна была обеспечивать существование условий для наиболее выгодной помещику и крестьянам формы его организации, входя даже в противоречие с государственными юридическими установлениями или соображениями нравственного порядка. Феномен

1 Такое повеление содержится, в частности, в инструкции кн. П. Б. Шереметева в Юхотскую волость Ярославской губ. // Материалы по истории сельского хозяйства России. Сельскохозяйственные инструкции. (Середина XVIII в.) Под ред. А. А. Преображенского. M., 1987. С. 219. Всегда иметь в вотчинных цейхгаузах среди прочего хозяйственного инвентаря пожарные инструменты рекомендовал помещикам в «Кратких экономических, до деревни следующих, записках» В. H. Татищев. // Материалы. С. 38. обычного и вотчинного права многогранен, и границы его, а тем более различных его аспектов, определить порой довольно трудно. Но не подлежит как будто сомнению, что регламентация полномочий мирской и владельческой администрации, прав и обязанностей отдельных крестьян, наконец, установление норм ответственности всех названных лиц перед общиной или помещиком, в том числе ответственности коллективной, преследовали все вместе одну цель.

Этой целью было сохранение существования владельческой общины, которая состояла из неразделенных по соображениям хозяйственной целесообразности тяглых семейств, пользующихся пропорциональными размерам их фискального и владельческого оклада долями надельной земли.

Участие помещиков и сельской администрации в хозяйственной и социальной жизни крепостных, таким образом, могло принимать разнообразные формы. Рассматривать их в совокупности при описании феномена вотчинного патронирования позволяют несколько специфических черт, в равной мере присущих этим формам политики управления населенными имениями. В первую очередь необходимо отметить, что помощь сельскому миру и отдельным крестьянам, пожалуй, никогда не была для землевладельца полностью бескорыстной. Даже содержание старых и больных крепостных в устроенных при вотчине богадельнях1, как представляется, было не только

1 В поместно-вотчинной делопроизводственной переписке упоминания фактов призрения неработоспособных крестьян в богадельнях нередки. См., например, резолюцию Домового правления кн. Куракиных об определении в богадельню «на убылое место» крестьянской вдовы из с. Елдегина Прасковьи Денисовой от 21 июня 1772 г. - ОПИ ГИМ. Ф. 3. Ст. оп. Ед. хр. 1233. Л. 114. А за одиннадцать лет до того Елдегинский садовник Иван Масарцов просил помещицу о помещении в богадельню его «весьма старой и дряхлой» матери. -Там же. Ед. хр. 1209. Л. 91. обязанностью помещиков перед государством, как мы видели выше, но и преследовало цель освобождения рабочих рук членов семей нетрудоспособных людей от ухода за ними. Поддержание же существования вдов с детьми, сирот и незаконнорожденных детей с помощью учреждения для них хлебного или денежного жалования обещало в будущем сохранение или приумножение числа тягол. Принуждение родственников к содержанию таких людей, либо, наконец, взыскание в пользу малых детей и вдов умерших крестьян денег с тех их односельчан, которые получили выморочные наделы, также направлены были на сохранение в имении трудовых ресурсов на возможно более долгий срок.

Говоря вообще, рациональная организация семейного быта крепостных, несения ими рекрутской и других государственных повинностей, помощь зерном, скотом и строительными материалами, организация медицинского и ветеринарного надзора со стороны землевладельцев были выражением их заботы о сохранении своей «крещеной собственности».

Но приходится признать, что для крестьянства в условиях развивающихся товарно-денежных отношений и административного произвола владельческое патронирование служило порой едва ли единственным средством социальной защиты. Тем более что в XVIII в. община фактически утрачивает самостоятельную политическую роль, превращаясь в низовое звено фискально-полицейского аппарата. Государство в эпоху кризиса феодализма не имело еще возможности обеспечить социальные права своим подданным, хотя именно на это в конечном счете был направлен ряд законодательных инициатив верховной власти. Наиболее известными из них являются преобразования имп. Екатерины II в сфере судоустройства, просвещения, медицинского и полицейского надзора, общественного призрения и т. д.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Быков, Дмитрий Александрович, 2005 год

1. Александров В. А. Обычное право крепостной деревни России XVIII -начала XIX в. М., 1984; его же: Сельская община в России XVII начала XIX в. М., 1976.

2. Алексеев В. Н. Каменотесцы Андреевской вотчины. // Караваево: история, люди. Материалы краеведческой конференции. Вып. 2. М., 1996. С. 63 70.

3. Андреева Т. В. Несостоявшийся прорыв: к вопросу о запрещении продажи крепостных людей без земли в начале царствования Николая I. // Страницы Российской истории. Проблемы, события, люди. Сб. ст. в честь Б. В. Ананьича. Под ред. В. М. Панеяха. СПб., 2003.

4. Анисимов Е. В. Россия в середине XVIII в. Борьба за наследие Петра. М., 1986.

5. Арсеньев К. Статистические очерки России. СПб., 1848.

6. Архангельский С. П. Крестьяне крепостной деревни Московского промышленного района во второй половине XVIII века. (По данным вотчинных инструкций). // Архив истории труда в России. Кн. 8. Пг., 1923.

7. Бакланова Е. Н. Крестьянский двор и община на русском Севере: конец

8. XVII начало XVIII в. М., 1976.

9. Беляев И. Д. Крестьяне на Руси. Исследование о постепенном изменении значения крестьян в русском обществе. М., 1903; его же: Обзор исторического развития сельской общины в России, соч. Б. Чичерина. // Русская беседа. 1856. № 1.С. 101 147.

10. Бибиков Г. Н. Расслоение крепостного крестьянства в барщинной вотчине в конце XVIII и начале XIX в. (На материалах Новосильской вотчины М. М. Голицына) // Исторические записки. Под ред. Б. Д. Грекова Вып. 4. М., 1938. С. 76-112.

11. Большакова Н. В. Помещики Аргуновской волости Покровского уезда Владимирской губернии. М., 2004.

12. Будаев Д. И., Рябков Г. Т. Влияние сельскохозяйственного производства на эволюцию сельских поселений в XVIII XX вв.- Сельское хозяйство и крестьянство Северо-Запада РСФСР в дореволюционный период. Смоленск. 1979. С 44 - 63.

13. XVIII в. (По материалам Пензенской губ.) М., 1966.

14. Бунеева Е. Н. Крупное помещичье хозяйство России в конце XVIII первой половине XIX в. М., 2002.

15. Васильчиков А. Землевладение и земледелие в России и других европейских странах. СПб., 1876.

16. Веселовский К. Хозяйство и распорядок крупных саратовских поместий в старину. // Материалы по крепостному праву. Саратов. 1911.

17. Водарский Я. Е. Дворянское землевладение в России в XVII первой половине XIX в. (Размеры и размещение). М., 1988.

18. Волков М. Я. Центры ярмарочной торговли в Европейской России первой четверти XVIII в. // Проблемы социально-экономической истории феодальной России. М., 1984. С. 157-171.

19. Глаголева А. П. К истории приписных крестьян в XVIII веке. //Академику Б. Д. Грекову ко дню 70-летия. Сб. ст. Под ред. Волгина В. П., Новосельского А. А., Третьякова П. Н. М., 1952. С. 273 283.

20. Горская Н. А. Историческая демография России эпохи феодализма. (Итоги и проблемы изучения). М., 1994.

21. Готье Ю. В. К вопросу об изучении внутренней торговли России в XVIII столетии. // С. Ф. Платонову. Сб. ст. СПб., 1911. С. 454 461; его же: Очерк истории землевладения в России. Сергиев Посад. 1915.

22. Гранат А. И., Гранат И. Н. Энциклопедический словарь. Т. XXXVI. Ч. 3. Ст. "Крепостная Россия XVII XVIII вв.".

23. Греков Б. Д. Главнейшие этапы в истории крепостного права в России. М., 1940.

24. Гурьянова В. В. Роль крепостной крестьянки Тверской губернии в крестьянском и помещичьем хозяйстве во второй половине XVIII в. // Женщины. История. Общество. Сб. научн. тр. Под ред. В. И. Успенской. Вып. 1. Тверь. 1999. С. 14-22.

25. Дементьева Е. Ю. Практика отношений Поволжских дворян к крепостным крестьянам. // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. Серия «История». Тольятти. 2000. Вып. 2. С. 3 12.

26. Дракохруст Е. И. Расслоение крепостного крестьянства в оброчной вотчине XVIII в. // Исторические записки. Вып. 4. М., 1938. С. 113 140.

27. Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. М., 1947.

28. Дружинина Е. И. Генезис капитализма на Юге и Юго-Востоке Европейской России. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сб. IX. 1980. С. 149-171.

29. Дьяконов М. А. Отзыв о сочинении проф. А. А. Кауфмана «Русская община в процессе ее зарождения и роста». М., 1908.

30. Евреинов Г. А. Прошлое и настоящее значение русского дворянства. СПб., 1898.

31. Ефименко А. Я. Исследования народной жизни. Вып. 1. Обычное право. М., 1884.

32. Екатерина II, имп. Наказ Е. И. В. Екатерины II самодержицы Всероссийской, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения. СПб., 1893.

33. Зезюлинский Н. Ф. Историческое исследование о коннозаводском деле в России. Спб. 1893.

34. Зеленин Д. К. Русская соха, ее история и виды. Очерк из истории русской земледельческой культуры. Вятка. 1908.

35. История крестьянства Западного региона РСФСР. Период феодализма. Под ред. А. А. Кондрашенкова, Е. И. Индовой. Воронеж. 1991.

36. История крестьянства России с древнейших времен до 1917 г. Т. 3. Кроестьянство периода позднего феодализма (Середина XVII в. 1861 г.). Под ред. В. И. Буганова, И. Д. Ковальченко, А. М. Анфимова, В. А. Александрова, Е. И. Индовой и др. М., 1993.

37. История крестьянства Северо-Запада России. Период феодализма. Ред. И. М. Бобович, Т. М. Китанина, А. И. Копанев, JI. С. Прокофьева и др. СПб., 1994.

38. История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. Т. 3. Крестьянство Европы в период разложения феодализма и зарождения капиталистических отношений. Под ре. 3. В. Удальцовой, Ю. JI. Бессмертного, Ю. В. Бромлея и др. М., 1986.

39. Кабузан В. М. Ревизский учет населения России в XVIII веке. // Труды Московского государственного историко-архивного института. Под ред. Шмидта С. О. Т. 16. М., 1961. С. 349 371.

40. Казарина М. А. Крепостное хозяйство Тульской губернии в конце XVIII века. ( По материалам барщинных вотчин Голицыных). Дисс. на соискание ученой степени к. и. н. М., 1952.

41. Катаев И., Левашов В. В крепостную эпоху на Средней Волге. ( Катаев И. -сост.) М.-Самара. 1934.

42. Кауфман А. А. К вопросу о происхождении русской земельной общины. М., 1907; его же: Русская община в процессе ее зарождения и роста. М., 1908.

43. Качоровский К. Р. Народное право. М., 1906; его же: Русская община. М., 1906.

44. Киприянова Н. В. Дворянское землевладение во второй половине XVIII в. (По материалам Владимирской губ.) М., 1983.

45. Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. V. М., 1987.

46. Коган Э. С. Очерки истории крепостного хозяйства. По материалам вотчин Куракиных второй половины XVIII в. М., 1960.

47. Козинцева Р. И. Русский экспорт сельскохозяйственной продукции в первой половине XVIII в. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сб. IX. М., 1980. С. 234 254.

48. Козлов С. А. Как помещики обучали крепостных крестьян. // Преподавание истории в школе. 2003. № 8. С. 25 31.

49. Козлова Н. В. Побеги крестьян в России в первой трети XVIII в. (Из истории социально-экономической жизни страны). М., 1983; ее же: Российский абсолютизм и купечество в XVIII в. (20-е начало 60-х годов). М., 1999.

50. Комиссаренко А. И. Абсолютистское государство России и духовные земельные собственники в борьбе за землю, крестьян и ренту. // Социально-политическое и правовое положение крестьянства дореволюционной России. М., 1983. С. 122- 135.

51. Комов И. М. О земледелии. М., 1788; его же: О земледельных орудиях. Спб., 1785.

52. Кондрашенков А. А. Развитие земледелия на Урале во второй половине XVIII в. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1964. Кишинев. 1966. С. 342-348.

53. Кондрашова JI. И. Малоизвестные помещичьи наказы управителям XVIII в. // Труды Московского государственного историко-архивного института. Т. 10. М., 1957. С. 222 238.

54. Кузнецов В. Н. Побег крепостных от помещика как социально-психологический феномен. // Вопросы истории. 2001. № 2. С. 148 152.

55. Курмачева М. Д. Крепостная интеллигенция в России второй половины XVIII начале XIX в. М., 1983.

56. Кушева Е. Н. Одна из форм кабальной зависимости в России XVIII в. // Ак. Б. Д. Грекову ко дню 70 летия. Сб. ст. М., 1952. С. 249 - 260.

57. Дедовская И. В. Календарь сельскохозяйственных работ в крупной вотчине Орловской губернии. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сб. VII. М., 1969. С. 265 274.

58. Литвак Б. Г. Об изменении земельного надела помещичьих крестьян в первой половине XIX в. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1963. Вильнюс. 1964. С. 523 533; его же: Очерки источниковедения массовой документации. М., 1979.

59. Лобанова Е. В. Эволюция сознания вотчинника-предпринимателя в России во второй половине XVIII в. // Переходные эпохи в социальном измерении. История и современность. Под ред. В. Л. Малькова. М., 2002. С. 215 232.

60. Лященко П. И. Крепостное сельское хозяйство России в XVIII веке. // Исторические записки. Вып. 15. М., 1945. С. 97 127.

61. Максимов К. С. «Крестьянский вопрос» в аграрном проекте И. П. Елагина. // Крестьяне и сельское хозяйство России в XIV XVIII вв. Сб. научн. трудов. Ред. А. А. Преображенский, А. В. Ковальчук. М., 1989. С. 199 - 218.

62. Маркс К. Капитал. Т. I. М., 1949; его же: К критике политической экономии. // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. В 3-х тт. Т. I. М., 1980. С. 534-548.

63. Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства России. Сельскохозяйственные инструкции. (Середина XVIII века). Ред. Преображенский А. А., сост. Данилова Л. В., Курмачева М. Д. М., 1987.

64. Материалы по истории сельского хозяйства России второй половины XVIII века. (К 100-летию со дня рождения К. В. Сивкова). Сост. Сивков К. В. Ред. Анфимов А. М., Буганов В. И. и др. М., 1982.

65. Мешалин И. В. Текстильная промышленность крестьян Московской губернии в XVIII и первой половине XIX в. М., 1950.

66. Миславский Н. Поземельная община в России. М., 1912.

67. Моряков В. И. Русское просветительство второй половины XVIII века. М., 1994.

68. Муравьев Н. Примечание на книгу А. Тэера «Основание рационального сельского хозяйства». Т. И. М., 1831.

69. Муравьев Н. Н. Наставление о приведении в порядок управления скотными дворами. М., 1830.

70. Некрасов Г. А. Проблемы агрикультуры и плодородия почв в «Трудах Вольного Экономического общества» в XVIII в. И Крестьяне и сельское хозяйство России в XIV XVIII вв. Сб. научн. трудов. Ред. А. А. Преображенский, А. В. Ковальчук. М., 1989. С. 183 - 198.

71. Неупокоев В. И. Государственные повинности крестьян Европейской России в конце XVIII начале XIX в. М., 1987.

72. Очерки истории СССР. Период феодализма. Вторая четверть XVIII в. Сост. Дружинин Н. М., ред. Сидоров А. Л., Баранович А. И., Бескровный Л. Г., Заозерская Е. И., Индова Е. И. М., 1954.

73. Очерки истории СССР. Период феодализма. Россия во второй половине XVIII в. Ред. Дружинин Н. М., Баранович А. И., Кафенгауз Б. Б., Алефиренко П. К. и др. М., 1956.

74. Павленко Н. И. Дворянство и крепостной строй России XVI XVIII вв. М., 1975.

75. Пахман С. В. Обычное гражданское право в России. В. 3-х тт. СПб., 1879. Пашуто В. Т. Голодные годы в Древней Руси. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1962. Минск. 1964. С. 64 75.

76. Петрова Л. И. Наделенность землей и скотом крестьян Курской вотчины в

77. XVIII XIX вв. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1964. Кишинев. 1966. С. 375 - 385.

78. Петроченкова Н. С. Отражение поземельных отношений в челобитных помещичьих крестьян (70-е 80-е гг. XVIII в.) // Землевладение и повинности феодально-зависимых крестьян Нечерноземной полосы (XVI - первая половина

79. XIX в.). Межвузовский сб. научн. работ. Сост. Кондрашенков А. А., Будаев Д. И., Рябков Г. Т. Смоленск. 1982. С. 55 63.

80. Попов Н. Татищев и его время. М., 1861.

81. Пушкаренко А. А. Обычное право позднефеодальной эпохи. // Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России. Воронеж. 1983. С. 18-24.

82. Пьянков А. П. Поземельный строй прикамской крепостной деревни. Конец XVIII в. Пермь. 1929.

83. Раскин Д. И. Использование законодательных актов в крестьянских челобитных середины XVIII в. (Материалы к изучению общественного сознания русского крестьянства). Ill История СССР. 1979. № 4. С. 26 37.

84. Рожков Н. А. О вольнонаемном земледельческом труде при крепостном праве (ответ г. Семевскому). // В кн.: Рожков Н. Исторические и социологические очерки. Ч. 2. М., 1906. С. 8 16; его же: История крепостного права в России. Ростов-на-Дону. 1905.

85. Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII в. до отмены крепостного права. СПб., 1870.

86. Рянский JI. М. Правовое положение крестьянской общины в помещичьих имениях Курской губернии конца XVII первой половины XIX в. // Проблемы истории государства и права. Вып. 2. Курск. 1998.

87. Северцов А. А. Сельская община в России, г. Чичерина. // Современник. 1856. № 11. С. 1-27.

88. Слободин В. М. О возникновении и развитии паровой системы земледелия на территории России в период феодализма. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1963. Вильнюс. 1964. С. 158 166.

89. Смирнов И. И. Новый список Уложения 9 марта 1607 (С примечаниями В. Н. Татищева) // Исторический архив. Под ред. Грекова Б. Д. Т. IV. M.-JL, 1949. С. 72 87.

90. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. // Соловьев С. М. Сочинения. Кн. I. М., 1988.

91. Соломенная Т. В., Ячменихин К. М. А. А. Аракчеев помещик (К вопросу о роли субъективного фактора в истории зажиточного помещичьего крестьянства России первой половины XIX в.). // Вестник МГУ. Серия 8 (История). 2002. № 5. С. 50 - 55.

92. Сретенский JI. В. Помещичья инструкция второй половины XVIII в. // Краеведческие записки. Вып. 4. Ярославль. 1960. С. 197 211.

93. Струве П. Б. Крепостное хозяйство. М., 1913; его же: Крепостное хозяйство. Исследование по экономической истории России. // Вече. Вып. II. СПб., 1998. С. 147 167; его же: Россия. - В кн.: Струве П. Б. Избранные сочинения. М., 1999. С. 331 -349.

94. Супоницкая И. М. Русский помещик и американский плантатор. // Сравнительная история. Методы, задачи, перспективы. Сб. ст. под ред. М. Ю. Парамонова. М., 2003. С. 279 301.

95. Тасева Г. К. Помещичья вотчина Нечерноземной полосы России в конце XVIII первой половине XIX в. (По материалам Сидоровского вотчинного правления Орловых и Паниных). М., 1981.

96. Тенгоборский JI. В. О производительных силах России. М., 1857.

97. Устюгов Н. В. Инструкция вотчинному приказчику первой четверти XVIII в. // Исторический архив. Под ред. Б. Д. Грекова. Т. IV. М.-Л., 1949. С. 150 -183.

98. Хованский И. Ф. Помещики и крестьяне Саратовской губернии. // Материалы по крепостному праву. Саратов. 1911.

99. Чернышева И. В. Аграрно-крестьянская политика России за 150 лет. Пг., 1918.

100. Чугаева Е. В. М. М. Щербатов о роли дворянства и крепостного права в России в последней трети XVIII в. // Русский язык, культура, история. Сб. под ред. В. Л. Матросова. Ч. 2. М., 1997. С. 8 15.

101. Швейковская Е. Н. Государство и крестьяне России. Поморье в XVII в. М., 1997.

102. Щепетов К. Н. Крепостное право в вотчинах Шереметевых. М., 1947.

103. Щербина Ф. Русская земельная община. // Русская мысль. 1880. Кн. V. С. 1

104. Щербинин П. Плод страсти роковой. Солдатки и их незаконнорожденные дети в XIX начале XX в. // Родина. 2003. № 8. С. 47 - 51.

105. Энгельман И. История крепостного права в России. М., 1900. Юровский JI. Н. Саратовские вотчины. Статистико-экономические очерки и материалы из истории крупного землевладения и крепостного хозяйства в XVIII и начале XIX в. Саратов. 1923.

106. Яблочков М. История дворянского сословия в России. СПб., 1876. Якушкин И. Е. Обычное право. Вып. 1, 2. Ярославль. 1875, 1896. Вып. 3, 4. М.,1908, 1909.