Полевая структура эвиденциальности в немецком медиадискурсе тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.04, кандидат наук Астахова Татьяна Николаевна

• Астахова Татьяна Николаевна
• кандидат наук
• 2016

Оглавление диссертации кандидат наук Астахова Татьяна Николаевна

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. ХАРАКТЕРИСТИКА КАТЕГОРИИ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ

1.1. Эвиденциальность: подходы к определению и история изучения

1.2. Семантические типы эвиденциальности

1.3. Эвиденциальные маркеры

1.4. Статус категории эвиденциальности

1.4.1. Типы языковых категорий

1.4.2. Эвиденциальность как многомерная языковая категория

1.4.3. Типы модусов в эвиденциальных высказываниях

1.5. Связь категории эвиденциальности с другими языковыми категориями

1.6. Полевая структура эвиденциальности

1.7. Характеристика медиадискурса

Выводы

Глава 2. ВЫРАЖЕНИЕ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

2.1. Выражение прямой эвиденциальности

2.2. Выражение косвенной эвиденциальности

2.2.1. Выражение инференциальности и презумптивности

2.2.2. Выражение пересказывательности

2.2.2.1. Основные синтаксические типы предложений с косвенной

речью

2.2.2.2. Высказывания с вводными и присоединительными предложениями

2.2.2.3. Предложения с косвенной речью в виде инфинитивных конструкций

2.2.2.4. Бессоюзные сложные предложения с косвенной речью

2.2.2.5. Особенности семантики глагольных лексем, вводящих косвенную речь

2.2.2.6. Конъюнктив как грамматическое средство выражения пересказывательности

2.2.2.7. Лексические и лексико-грамматические средства выражения

пересказывательности

2.3. Функционально-семантическое поле эвиденциальности (на материале немецких медиатекстов)

2.3.1. Микрополе прямой эвиденциальности

2.3.2. Микрополе косвенной эвиденциальности

2.3.2.1. Микрополе инференциальности

2.3.2.2. Микрополе пересказывательности

2.3.2.2.1. Микрополе «слухи»

2.3.2.2.2. Микрополе «цитатив»

2.3.2.2.2.1. Глагольно-именной центр

2.3.2.2.2.2. Именной центр

2.3.2.2.2.3. Конъюнктив-центр

2.3.2.2.3. Эвиденциальное согласование в предложениях микрополя пересказывательности

2.3.3. Семантические особенности эвиденциальных маркеров

2.3.3.1. Связь эвиденциальных значений, источников информации и пропозиционального содержания предложения

2.3.3.2. Связь эвиденциальности и авторитетности

2.3.3.3. Связь эвиденциальности и эпистемической модальности

2.3.3.4. Связь эвиденциальности и оценочности

Выводы

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Список научной литературы

Список использованных словарей

Список источников фактического материала

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Полевая структура эвиденциальности в немецком медиадискурсе»

ВВЕДЕНИЕ

Изучение категории эвиденциальности началось сравнительно недавно - в начале XX века, когда на существование данной категории обратил внимание американский лингвист, этнограф и антрополог Франц Боас, описавший в своей работе 1911 г. "The Handbook of American Indian Languages" её функционирование в языке вакашской семьи квакиутль. Дальнейшие исследования эвиденциальности на материале разных языков мира позволили лингвистам сформулировать определение этой категории. Эвиденциальность выражается с помощью языковых средств - эвиденциальных маркеров, указывающих на то, каким образом была получена сообщаемая информация, и, следовательно, содержащих ссылку на её источник.

В последнее время существенно возрос интерес к изучению средств выражения эвиденциальности в европейских языках, в том числе и в немецком. В рамках диссертационного исследования эвиденциальность в немецком языке изучалась, насколько нам известно, только на материале мемуаристики [Бабёр 2012 а, 2012 б]. Однако следует отметить, что репертуар эвиденциальных маркеров, их частотность, а также специфика их использования в разных типах дискурса существенным образом разнятся, что побуждает исследователей обращаться к другим типам дискурса. Особый интерес представляет собой в этой связи современный медиадискурс, поскольку ссылка на источник информации является в нем принципиально значимой, а средства выражения характеризуются как существенным разнообразием, так и своеобразием.

Актуальность проведённого исследования объясняется рядом факторов.

Во-первых, до конца XX века эвиденциальность рассматривалась лишь в тех языках, где существует соответствующая грамматическая категория (это южнославянские, албанский, тюркские, иранские, индоарийские, финно-угорские, самодийские языки, языки американских индейцев и другие). Начало типологическому изучению эвиденциальности было положено лишь в конце 80-х годов XX века. В немецком языке до недавнего времени не использовался термин,

обозначающий данную категорию, и в традиционных грамматиках немецкого языка отсутствует соответствующий раздел. Кроме того, до настоящего времени не сформировалось определённой точки зрения на категориальный статус эвиденциальности в немецком языке.

Во-вторых, в современном языкознании не существует единой, обобщённой точки зрения на эвиденциальные маркеры в немецком языке. Многие лингвисты (А. В. Аверина, Н. В. Бабёр, Ю. Е. Балабаева, Е. В. Боднарук, В. А. Михайлова, С. Т. Нефёдов, Б. Ханзен, Р. Д. Шакирова, Г. Дивальд и Е. Смирнова, О. Летнес, Т. Шеффлер, М. Шеннер, А. Сока) рассматривают в качестве эвиденциальных маркеров средства немецкого языка, относящиеся к разным языковым уровням. Однако до настоящего времени не выработано единых критериев, в соответствии с которыми то или иное средство можно считать эвиденциальным маркером. В немецком языке эвиденциальные средства часто эксплицируют и другие модусные значения, в том числе значение эпистемической модальности. В научной литературе многократно рассматривался вопрос о соотношении категорий эвиденциальности и модальности (см. работы [Козинцева 2000; CornüHe 2009; Haßler; Храковский 2007; Narrog 2010; Boye 2010; Алиева 2008; Palmer 2001; Аверина 2010 б; Zaeferer 2005 и другие]), однако на настоящий момент не сформулированы чёткие положения, позволяющие с уверенностью различать эвиденциальные и эпистемические маркеры в немецком языке.

В-третьих, наиболее приемлемым материалом для исследования эвиденциальных маркеров являются медиатексты, так как они содержат значительное количество ссылок на источники информации. Отсутствие таких ссылок рассматривается в данном случае как свидетельство непрофессионализма журналиста и может использоваться при проведении информационных войн и предвыборной борьбы [Основы творческой деятельности журналиста 2000: 81]. В связи с этим нам представляется интересным анализ указаний на источники информации, характерных для современной качественной немецкой прессы. Кроме того, целесообразно выделить взаимосвязи между типами источников, сообщаемой информацией и жанрами медиатекстов.

Таким образом, актуальность данной работы обусловлена необходимостью комплексного исследования категории эвиденциальности и систематизации средств ее актуализации в современном немецком медиадискурсе. Следует также отметить, что исследование способов ссылки на источники информации в современных медиатекстах может представлять интерес не только для лингвистов, но и для журналистов, политологов, социологов и других специалистов.

Объектом исследования является категория эвиденциальности в немецком языке.

Предмет исследования - средства выражения прямой и косвенной эвиденциальности в немецких медиатекстах.

Цель диссертации заключается в выявлении, систематизации и изучении особенностей функционирования эвиденциальных маркеров в немецких медиатекстах.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) определить категориальный статус эвиденциальности в немецком языке;

2) выявить и охарактеризовать связи категории эвиденциальности с другими языковыми категориями;

3) проанализировать эвиденциальные маркеры, встречающиеся в немецких медиатекстах, и систематизировать их, представив в виде полевой структуры;

4) провести систематизацию источников информации, использующихся в эвиденциальных высказываниях, и на её основании произвести классификацию эвиденциальных значений;

5) проанализировать взаимосвязь эвиденциальных значений, источников информации и пропозиционального содержания;

6) исследовать эвиденциальные маркеры, встречающиеся в немецких медиатекстах, на наличие дополнительных значений авторитетности, эпистемической модальности и оценочности.

Основными методами, использованными для решения поставленных задач, являются описательный и полевый. При характеристике эвиденциальных

маркеров были применены следующие компоненты описательного метода: наблюдение, обобщение, интерпретация, классификация. Для исследования эвиденциальных маркеров был избран полевый метод в рамках функционального подхода. Кроме того, в работе использовались метод сплошной выборки, корпусный и лингвостатистический методы, а также метод контекстуального анализа.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что в нём впервые были комплексно проанализированы средства выражения эвиденциальности в немецких медиатекстах. Результатом анализа явилась систематизация средств, предпринятая в рамках функционального подхода. Средства выражения эвиденциальности представлены как функционально-семантическое поле. В микрополях, соответствующих эвиденциальным значениям, средства выражения рассматриваемой категории распределяются по центрам в зависимости от их морфологических характеристик. Кроме того, производится анализ синтаксических структур, в которых могут функционировать эвиденциальные маркеры. На основе эмпирических данных в работе дополняется существующая в лингвистической литературе классификация эвиденциальных значений. В работе также исследуется взаимосвязь типов эвиденциальных значений, источников информации и пропозиционального содержания. Новым является и выявление у эвиденциальных маркеров в медиатекстах дополнительных значений авторитетности, эпистемической модальности и оценочности.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что она вносит вклад в развитие теоретических основ эвиденциальности тех языков, в которых данная категория не является грамматической. Новый взгляд на компоновку эвиденциальных элементов в пределах функционально-семантического поля способствует развитию функционального подхода при изучении языковых явлений. Полученные результаты также вносят вклад в медиалингвистику, так как в работе проанализированы эвиденциальные маркеры в медиатекстах, и теорию модусных категорий, так как исследование посвящено модусной категории

эвиденциальности и взаимодействию её с другими модусными категориями: авторитетности, эпистемической модальности и оценочности.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при разработке курсов теоретической грамматики, лексикологии, стилистики немецкого языка, общего языкознания, теории текста, спецкурсов по медиалингвистике и функциональной грамматике, а также для написания курсовых и дипломных работ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Эвиденциальность в немецком языке является:

- функционально-семантической категорией, так как выражается с помощью языковых средств разных уровней: грамматических, лексических, лексико-грамматических;

- модусной категорией, так как эвиденциальные высказывания состоят из рамочной и пропозитивной части.

2. Эвиденциальные маркеры (эвиденциалы) в немецком языке - это грамматические, лексико-грамматические или лексические средства, основным значением которых является ссылка на источник информации, в качестве дополнительных значений часто выступают оценочность, эпистемическая модальность, авторитетность и некоторые другие.

3. Средства выражения эвиденциальности формируют полицентрическое функционально-семантическое поле, которое включает микрополя прямой и косвенной эвиденциальности. Микрополе прямой эвиденциальности является однородным и не подвергается дальнейшему членению. Микрополе косвенной эвиденциальности состоит из микрополей «инференциальность» и «пересказывательность», при этом «пересказывательность» также образует два микрополя - «слухи» и «цитатив».

4. Микрополя, входящие в состав поля эвиденциальности, являются полицентрическими, их центры формируются на основании морфологических характеристик конституентов. Ядро и периферия центров определяются на основании частотности эвиденциальных маркеров в подвергнутых анализу

медиатекстах. Микрополя «прямая эвиденциальность» и «инференциальность» состоят из глагольного и неглагольного центров, микрополе «слухи» - из глагольного, именного и глагольно-именного центров, микрополе «цитатив» - из глагольно-именного, именного и конъюнктив-центра.

5. В микрополе «цитатив» выделяются значения «личный цитатив» и «институциональный цитатив», каждое из которых имеет несколько подтипов. Личный цитатив реализуется в высказываниях, где в качестве источника информации выступают лица / личности. В зависимости от способа представления личностей можно выделить обобщённый личный цитатив и индивидуальный личный цитатив, последний включает в себя определённый индивидуальный личный цитатив и неопределённый индивидуальный личный цитатив. Институциональный цитатив реализуется в высказываниях, где источником информации являются организации и документы. В зависимости от способа представления организаций и документов можно выделить обобщённый институциональный цитатив и частный институциональный цитатив, который включает в себя определённый частный институциональный цитатив и неопределённый частный институциональный цитатив.

6. Эвиденциальные высказывания со значением «цитатив» имеют также значение «авторитетность». Специфика авторитетов непосредственно связана с жанровой принадлежностью медиатекстов. Эвиденциальные высказывания со значениями «инференциальность» и «пересказывательность» обнаруживают дополнительные значения эпистемической модальности и оценочности.

7. Существует взаимосвязь между эвиденциальными значениями и пропозициональным содержанием. Если в предложении реализуется значение прямой эвиденциальности, то в пропозиции излагаются факты, имеющие место в действительности, и доступные для восприятия. Если в предложении выражается значение инференциальности или презумптивности, то в пропозиции, как правило, излагаются факты, которые могут и не иметь места в реальной действительности. Если в предложении реализуется значение пересказывательности, то в пропозиции могут быть представлены факты, точки

зрения, статистические данные, намерения, заявления, утверждения, прогнозы, личный опыт - в зависимости от источника информации.

Теоретико-методологической базой диссертации послужили работы отечественных и зарубежных лингвистов в таких областях, как:

- теория эвиденциальности (С.И. Буглак, Н.В. Бабёр, М.П. Варламова, Л.В. Васильева, Л.А. Ильина, А.Д. Каксин, О.А. Кобрина, Н.А. Козинцева,

0.А. Кострова, М.М. Макарцев, В.А. Михайлова, С.Т. Нефёдов, Р. Ницолова, В.А. Плунгян, Б. Ханзен, В.С. Храковский, Р.Д. Шакирова, И.Ю. Шестухина, Р.О. Якобсон, A.Y. Aikhenvald, F. Boas, K. Boye, W. Chafe, B. Comrie, B. Cornillie, P. Dendale, L. Tasmowski, G. Diewald, E. Smirnova, M. Faller, F. de Haan, A. Jäger,

1. Mushin, J. Rooryck, T. Scheffler, M. Schenner, A. Socka, B. Wiemer и другие);

- общая теория языкознания и грамматики (Н.Д. Арутюнова, В.Г. Адмони, А.Л. Зеленецкий, О.В. Новожилова, Т.А. Майсак, С.Г. Татевосов, И.А. Мельчук, О.И. Москальская, А.М. Поликарпов, Л.В. Шишкова, Т.Ю. Смирнова, G. Helbig, J. Buscha, J. Bybee, R. Perkins, W. Pagliuca, K. Colomo, C. Fabricuis-Hansen, T. Givón, R. Thieroff, G. Zifonun и другие);

- теория и отдельные положения функциональной грамматики (А.В. Бондарко, З.Д. Попова, И.А. Стернин, Е.И. Беляева, Е.В. Боднарук, М.Ю. Григоренко, Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс и другие);

- теория модусных категорий (А.В. Аверина, М.Я. Блох, Н.Н. Болдырев, Е.М. Вольф, А.В. Голоднов, Е.А. Гончарова, С.В. Гричин, Н.К. Данилова, А.Г. Етко, Л.М. Зайнуллина, В.Б. Кашкин, О.Н. Копытов, Т.И. Краснова, Н.С. Сыроватская, В.Е. Чернявская, G. Droessinger, V. Engerer, K. Horváth, E. Leiss, J. Nuyts, F.R. Palmer и другие);

- медиалингвистика (С.М. Гуревич, А.А. Дергунова, Т.Г. Добросклонская, Я.Н. Засурский, А.А. Тертычный, Л.В. Цурикова, Л.Ю. Щипицина, Ch. Fasel, H.H. Lüger и другие).

Материалом для исследования послужили более 2300 контекстов, содержащих средства со значением «эвиденциальность», отобранные методом сплошной выборки из современных медиатекстов, представленных в журнале

„Der Spiegel", газетах „Süddeutsche Zeitung", „Die Zeit", а также на информационных интернет-порталах „Deutsche Welle", „Zeit Online", „Spiegel Online", „Tagesschau", „Süddeutsche Zeitung".

Апробация работы осуществлялась в выступлениях и обсуждении результатов исследования на научных конференциях разного уровня: на международных конференциях («Ломоносов», Москва, МГУ, 2012 г.; «Пути развития немецкого языка: новые требования - российско-немецкие инициативы», Архангельск, САФУ, 2013 г.; «Интра- и интеркультурные векторы филологических исследований на Архангельском Севере и за рубежом», Архангельск, САФУ, 2013 г.; «Трансфер знаний в науке, образовании и бизнесе: пути взаимодействия России и Германии», Архангельск, САФУ, 2014 г.; «XLIV Международная филологическая конференция», Санкт-Петербург, СПбГУ, 2015 г.); на всероссийских конференциях («Языковые и культурные контакты: северный вектор», Архангельск, САФУ, 2012 г.; «Германистика: перспективы развития», Москва, МГЛУ, 2014 г.); на вузовских конференциях («Язык. Культура. Литература», Архангельск, САФУ, 2012, 2014 гг., «Теоретические и прикладные аспекты изучения медиатекста», Архангельск, САФУ, 2013 г.), на вузовском научно-теоретическом семинаре «Актуальные вопросы современной лингвистики» (Архангельск, САФУ, 2013, 2014, 2015 гг.). Результаты проведённого исследования отражены в одиннадцати публикациях, в том числе три из них опубликованы в ведущих российских периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка научной литературы, списка использованных словарей, списка источников фактического материала.

Глава 1. ХАРАКТЕРИСТИКА КАТЕГОРИИ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ

1.1. Эвиденциальность: подходы к определению и история изучения

Термин «эвиденциальность» произошел от английского слова "evidence" («основание, доказательство, свидетельство»), которое в словаре "Ох&^ Dictionary" определяется следующим образом: «доступное количество фактов или информации, служащее признаком того, что убеждение или утверждение является истинным или обоснованным» [Oxford Dictionaries].

Однако, как отмечает А. Айхенвальд, использование данного термина в лингвистической литературе отличается от исходного значения [Aikhenvald 2004: 4]. Кроме того, по словам Н.А. Козинцевой, существует ряд других терминов для обозначения данного понятия: пересказывательность / непересказывательность, инференциальность / неинференциальность, очевидность / неочевидность, заглазность, конфирмативность / неконфирмативность, дистантность, имперцептив, медиативность, засвидетельствованность [Козинцева 2007 б].

Термин «засвидетельствованность» является наиболее общим из перечисленных обозначений, эвиденциальность же представляет собой интернациональный дублет названного термина, поэтому он и будет использоваться в данной работе.

В современном языкознании существует два подхода к определению понятия эвиденциальности [Schenner 2010 a; Schenner 2010 b; Михайлова 2008]:

1. Сторонники первого подхода утверждают, что эвиденциальные маркеры указывают только на источник информации в высказывании: [Козинцева 2007 б; Варламова 1999; Балабаева 2009; Ильина 2008; Корди 2007; Майсак, Татевосов 2000; Михайлова 2007; Ницолова 2006, 2007; Плунгян 2011, 2003; Якобсон 1972; Aikhenvald 2003, 2004, 2006; Dievald, Smirnova 2010 b, 2010 с; Beylage-Haarmann 2010; Peterson, Dechaine R.-M., Sauerland 2010; Schenner 2007; Bybee, Perkins, Pagliuca 1994]. Приведём несколько определений эвиденциальности, соответствующих этой точке зрения:

«Категория засвидетельствованности связана с одним из семантических параметров высказывания, отражающих отношение говорящего к содержанию своего сообщения, а именно - с отсылкой к источнику информации» [Козинцева 2007 б: 13-14].

«Согласно общепринятому в современной грамматической типологии взгляду к семантической зоне эвиденциальности относятся все те показатели, основным значением которых является указание на «источник информации» о сообщаемой ситуации. Иными словами, употребляя эвиденциальный показатель, говорящий сообщает, каким образом он узнал то, о чём сообщает» [Плунгян 2011: 449].

«Эвиденциальность - это грамматическая категория, основным значением которой является источник информации, независимо от того, видел ли говорящий непосредственно то, о чём идет речь, или сделал вывод об этом на основе некоторого свидетельства, или ему это кто-либо сказал и т.д.» [Aikhenvald 2006].

2. Сторонники второго, широкого, подхода придерживаются мнения, что эвиденциальные маркеры указывают на источник информации и на степень достоверности, вероятности высказывания, уверенности говорящего: [Chafe 1986; Engerer 2005; Ifantidou 2001; Mithun 1986; Palmer 2001; Rooryck 2001 a]. Приведём несколько соответствующих определений:

«Эвиденциальные маркеры определяют достоверность переданной информации четырьмя основными способами. Они дают информацию об источнике свидетельства, на котором основываются утверждения, степени их точности, их вероятности и предположениях, касающихся их вероятности» [Mithun 1986: 89].

«Эвиденциалы указывают и на источник, и на достоверность информации. Они подчёркивают или оценивают истинность предложения как с учётом источника информации, содержащегося в предложении, так и с учетом степени, в которой эта истинность может быть проверена или подтверждена» [Rooryck 2001a: 125].

М. Шеннер приводит в одной из своих работ шаблон определения эвиденциальности, в котором он обобщает характеристики эвиденциалов, данные различными лингвистами в своих определениях ^^епдег 2010 Ь: 190]. Эти характеристики систематизируются исходя из их: а) значения (семантических / прагматических критериев) и б) формы (морфосинтаксических критериев). Согласно точке зрения М. Шеннера, в определениях эвиденциальности объединены некоторые из этих признаков.

Представители широкого подхода указывают как на эвиденциальные, так и на эпистемические значения, речь идёт о таких семантических признаках, как «источник (или его тип) информации говорящего / кого-либо, представленный в пропозиции», а также «вероятность (необходимость / возможность) пропозиции» или «степень обязательства говорящего относительно пропозиции». Для узкого подхода к эвиденциальности релевантен лишь первый семантический признак -«источник (или его тип) информации говорящего / кого-либо, представленный в пропозиции».

Не существует таких определений рассматриваемой категории, в которых присутствовали бы только морфосинтаксические характеристики, например, такие, как «принадлежность эвиденциала к классу зависимых морфем, клитиков или свободных синтаксических элементов», «принадлежность эвиденциала к обязательной грамматической парадигме». Такой критерий, как «принадлежность эвиденциала к классу глагольных маркеров» неактуален в настоящее время, так как в рассматриваемую область всё чаще включаются именные элементы ^^пшг 2010 ь: 190].

Мы полагаем, что в определении эвиденциальности следует учитывать специфику исследуемого языка. В немецком языке не существует грамматической категории эвиденциальности, в связи с чем эвиденциальные значения выражаются с помощью различных, в том числе и модально-эпистемических, средств. Следовательно, немецкому языку в большей степени будет соответствовать определение второго типа.

Интерес к эвиденциальности возник у лингвистов сравнительно недавно, в начале XX века, и сначала был связан с изучением языков, в которых существуют определённые грамматические маркеры выражения данной категории. Именно поэтому категория эвиденциальности не зафиксирована в большинстве грамматик европейских языков. По мнению В.А. Плунгяна [Плунгян 2011: 452-456], есть несколько языковых ареалов, для которых характерно грамматическое выражение эвиденциальности в глаголе:

1. Обширный евроазиатский ареал, включающий языки Балкан (кроме новогреческого), Малой Азии и далее полосу, доходящую до Дальнего Востока через Кавказ, Южную Азию, Поволжье и Южную Сибирь; в лингвистической литературе этот регион обычно называется «Большой эвиденциальный пояс» (сюда относятся такие языки, как южнославянские, албанский, тюркские, иранские, индоарийские, армянский, картвельские, абхазо-адыгские, нахско-дагестанские, финно-угорские и другие).

2. Северная Сибирь и циркумполярная область Евразии, включающая самодийские языки, обладающие сложными системами грамматического выражения эвиденциальности, а также обско-угорские языки, юкагирский и другие.

3. Прибалтийский ареал (литовский, латышский и эстонский языки). Система выражения эвиденциальности в литовском языке обладает некоторыми отличиями от более близких друг другу латышской и эстонской систем и является более сложно устроенной, но менее грамматикализованной.

4. Языки Северной, Центральной и Южной Америки. Для этого ареала характерно наличие различных типов и способов выражения эвиденциальности, в нём также локализованы самые сложные грамматические системы выражения эвиденциальности в глаголе (языки семей винту и помо, салишские, вакашские, языки Северо-Западного побережья Северной Америки и другие). В Южной Америке распространено маркирование эвиденциальности в языках бассейна Амазонки, в андских языках Колумбии, Эквадора, Перу и Боливии, прежде всего в различных вариантах кечуа и аймара и других.

5. Австралия и Новая Гвинея. Наиболее сложные системы локализованы в Новой Гвинее, однако и в этом регионе, и в Австралии встречаются и более простые, бинарные системы, а во многих языках грамматическое выражение эвиденциальности отсутствует.

Однако в последнее время появилось значительное количество исследований, посвященных этой категории в языках, не имеющих особых грамматических маркеров эвиденциальности, таких, как английский, немецкий, русский и другие.

История изучения эвиденциальности освещается в следующих работах: [Козинцева 2007 б; Кобрина 2003, 2005; Макарцев 2010; Михайлова 2009; Плунгян 2011; Aikhenvald 2004, 2006; Comrie 2000; Dendale, Tasmowski 2001; Ifantidou 2001; Jacobsen 1986; Plungian 2010].

В.А. Плунгян [Плунгян 2011: 457; Plungian 2010: 24] указывает на то, что существует длительная предыстория рассматриваемой категории, так как существование эвиденциальных противопоставлений в формах прошедшего времени тюркских глаголов было обнаружено и проанализировано ещё в «Собрании тюркских языков» XI в. Махмуда Кашгарского. А. Айхенвальд ^кЪепуаШ 2004: 12] отмечает, что об эвиденциальных маркерах речь идёт в грамматических описаниях языков кечуа и аймара, составленных в ХУ1-ХУ11 вв. В грамматике Санто Томаса 1560 г. и в анонимном труде 1586 г., посвящённом языку кечуа, в грамматике Бертонио 1603 г. и в работе Торреса Рубио 1616 г., в которых рассматривается язык аймара, указано, что эвиденциальные маркеры служат для «украшения» предложения. Кроме того, по мнению В.А. Плунгяна [Плунгян 2011: 457-458; Plungian 2010: 24], предшественником современных исследований по эвиденциальности является французский фольклорист, филолог-балканист и поэт Огюст Дозон, обративший в XIX в. внимание на особые формы албанского глагола и обозначивший их термином «адмиратив». О. Дозон рассматривал значение эмоциональной оценки сообщаемого факта, присутствующее в эвиденциальных формах албанского глагола, наряду с инферентивным и репортативным значениями.

История изучения эвиденциальности начинается в начале XX в., когда на существование данной категории обратил внимание американский лингвист, этнограф и антрополог Франц Боас, описавший в своей работе 1911 г. "The Handbook of American Indian Languages" её функционирование в языке вакашской семьи квакиутль. В статье „Language" этот исследователь отмечает, что ссылка на источник информации является обязательной категорией в некоторых языках: «...наряду с тем, что определённость, число и время являются для нас обязательными аспектами, в других языках мы рассматриваем нахождение вблизи говорящего, или где-либо ещё, источник информации - независимо от того, была ли информация увидена, услышана, или получена с помощью инференции - в качестве обязательных аспектов» [Boas 1938: 133]. Термин «эвиденциальность» был введён также Ф. Боасом и впервые упоминается в грамматике языка квакиутль, опубликованной уже после смерти автора - в 1947 г., однако, как указывают некоторые лингвисты [Jacobsen 1986: 4; Плунгян 2011: 458; Aikhenvald 2004: 13], здесь, а впоследствии и в других работах на данную тематику он используется для обозначения инференциальности.

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Астахова Татьяна Николаевна, 2016 год

Список использованных словарей

1. ABBYY Lingvo [Электронный ресурс] : электронный словарь. - OOO «Аби ИнфоПоиск», 2013. - URL : http://www.lingvo-online.ru (дата обращения : 10.07.2013).

2. Das Digitale Wörterbuch der deutschen Sprache [Elektronische Ressource] / Berlin-Brandenburgische Akademie der Wissenschaften. - URL : http://www.dwds.de/ (Datum des Zugriffs : 19.04.2015).

3. Duden Online [Elektronische Ressource]. - Bibliographisches Institut GmbH, 2013. - URL : http://www.duden.de/ (Datum des Zugriffs : 18.03.2015).

4. Oxford Dictionaries [Electronic resource]. - Oxford University Press, 2012. -URL : http://oxforddictionaries.com/definition/english/evidence?q=evidence (date of access : 7.10.2012).

5. Wahrig. Deutsches Wörterbuch. - Bertelsmann Lexikon Verlag GMBH Güntersloh, 1996. - 1728 S.

Список источников фактического материала

1. Der Spiegel. - 2013. - Nr. 18.

2. Der Spiegel. - 2013. - Nr. 20.

3. Deutsche Welle [Elektronische Ressource]. - URL : http://www.dw.de (Datum des Zugriffs : 10.05.2015).

4. Süddeutsche Zeitung [Elektronische Ressource]. - URL : http://www.sueddeutsche.de (Datum des Zugriffs : 3.05.2015).

5. Süddeutsche Zeitung. - 2013. - 10. Juli.

6. Süddeutsche Zeitung. - 2014. - 4. Februar.

7. Spiegel Online [Elektronische Ressource]. - URL : http://www.spiegel.de/ (Datum des Zugriffs : 3.05.2015).

8. Tagesschau [Elektronische Ressource]. - URL : http://www.tagesschau.de/ (Datum des Zugriffs : 3.05.2015).

9. Zeit Online [Elektronische Ressource]. - URL : http://www.zeit.de (Datum des Zugriffs : 10.05.2015).