Поэзия С.М. Соловьева. Эволюция творческого сознания тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Ситникова, Наталья Николаевна

• Ситникова, Наталья Николаевна
• кандидат филологических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Ситникова, Наталья Николаевна

Введение С. 3

Глава 1. Формирование личности С.М. Соловьева ^

Глава 2. Поэзия С.М. Соловьева. Становление

С. 45творческой индивидуальности

§1. Первые стихотворные опыты С.М. Соловьева (1897- 1902). Начало пути С. 46

§2. В преддверии творческого самоопределения (1903 - 1913). Путь исканий С 65 ~

2.1. Трансформация эллинистических мотивов в С. 70-85 поэзии С.М. Соловьева

2.2. Тема любви в творчестве С.М. Соловьева С. 85

2.3 Своеобразие религиозной проблематики в ^ ^ Ц4 творчестве С.М. Соловьева

2.4 Мотивы «осени - весны» в поэтическом ^ ^ творчестве С.М. Соловьева

2.5 Стихотворения-посвящения, стихотворения- ^ 136 обращения в творчестве С.М. Соловьева

Глава 3. «Возвращение в дом отчий» в эволюции ^ творческого сознания С.М. Соловьева» (1913-1915)

0 С. 154

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Поэзия С.М. Соловьева. Эволюция творческого сознания»

Искусство рубежа XIX — XX веков, подвергавшееся десятилетиями жестокой идеологической дискриминации, что препятствовало его всестороннему изучению, безусловно, относится к числу наиболее сложных периодов в развитии русской литературы. Однако в настоящее время отечественные литературоведы стали уделять пристальное внимание изучению данной эпохи, что обусловлено рядом причин. Так, Н.В. Барковская в своей работе «Поэзия "серебряного века"» называет некоторые из них: «Мы получили доступ к ранее не публиковавшимся произведениям, имеем возможность познакомиться с философскими и религиозными исканиями эпохи, с нереалистическими течениями в литературе.» (22. С. 9). Это способствует всестороннему изучению особенностей литературной ситуации рубежа веков.

Культурная жизнь страны, развитие русской литературы рубежа XIX — XX веков теснейшим образом связаны с историческими событиями. В этот период Россия переживала многочисленные испытания: голод в начале и в конце 90-х гг., студенческие беспорядки и демонстрации, рабочие забастовки, две войны и три революции, захлестнувшие страну и убедившие многих людей в завершении старого века. Л.Н. Толстой в статье под названием «Конец века», пытаясь объяснить происходящие перемены, отмечал: «Век и конец века на евангельском языке не означает конца и начала столетия, но означает конец одного мировоззрения, одной веры, одного способа общения людей и начало другого мировоззрения, другой веры, другого способа общения» (22. С. 9). Но возникал вопрос — какого именно. Тогда это было сложно объяснить в условиях новой исторической реальности. Но одно стало понятно: наступало время, по словам З.Р. Жукоцкой, «духовного смятения, беспокойства, предчувствия надвигающихся катастроф» (76. С. 7).

Необычность атмосферы сложившейся ситуации осознавали многие люди того времени, однако ничего, кроме ощущения внутреннего напряжения, они не испытывали. Все происходившее вокруг с трудом поддавалось логическому объяснению. «Что-то в России ломалось, что-то оставалось позади, что-то, народившись или воскреснув, стремилось вперед. Куда? Это никому не было известно.», — очень точно заметила З.Н. Гиппиус (64. С. 79). Нечто похожее отметит спустя годы в своей книге «Символизм как мировидение серебряного века» литературовед М.А. Воскресенская: «Духовная атмосфера тех лет, тягостная и гнетущая, характеризуется все возрастающим пессимизмом, настроениями отчаяния и безысходности» (57. С. 79). Усиливалось ощущение приближения эпохи великих апокалипсических настроений, обрушивающихся на отдельно взятую личность. События, происходившие тогда, заставили многих задуматься в целом о бытии.

Так, А. Блок, обладавший, по мнению З.Р. Жукоцкой, «обостренным художественным чувством», интуитивно создал в поэме «Возмездие» яркий пророческий образ начавшегося XX столетия:

Двадцатый век. Еще бездомней. Еще страшнее жизни мгла (Еще чернее и огромней Тень Люциферова крыла) (76. С. 7).

Блоковские строки знаменательны: у человека нового времени прежде всего ослабляются связи с домом, а значит, и возрастает чувство незащищенности. Свет истины меркнет, и теперь иные силы начинают играть человеческими судьбами. Подобное состояние переживал и сам А. Блок. Анализируя свои юношеские воспоминания, он подчеркивал: «. везде неблагополучно, что катастрофа близка, что ужас при дверях, — это я знаю очень давно.» (22. С. 10). Близящийся страшный мировой водоворот, о котором А. Блок с (юлью напишет в предисловии к поэме «Возмездие», способен все поглотить на своем пути. Именно этот образ и становится ключевым символом той эпохи, наиболее точно выражающим характер формирующейся в то время картины мира, способным передать мироощущение человека тех лет.

Атмосфера эпохи не могла не повлиять на развитие литературного процесса исследуемого периода. «Художника не удовлетворяет теперь восприятие происходящего в «большом мире» как планомерного, спокойного преобразования, не ведущего к переменам. Писательское сознание пребывает ныне в предчувствии общественных потрясений. Господствующее место. теперь заняла личность, впитавшая напряженное ожидание перемен», — отмечал литературовед JT.K. Долгополов (71. С. 12). Действительно, для воссоздания новой исторической реальности творческая личность начинает прибегать к более масштабным категориям. Но это далеко не означает, что литературный процесс рубежа веков начинал свой отсчет буквально с чистого листа: в сознании художников, бесспорно, присутствовала связь с прошлым, однако они «ни на секунду не упускали из виду неведомого, но постоянно ощущаемого будущего» (71. С. 14). Все это было не случайно, ведь теперь таким людям предстояло быть не столько выразителями общественного мнения, сколько принять участие, как отмечал JI.K. Долгополов, «в деле более сложном - формировании представления о. творимой на глазах истории» (71. С. 17).

Но как же в этих новых условиях следовало поступать так называемому «поколению рубежа» или, по словам А. Белого, «детям того и другого века»? Покинув относительно спокойное «подполье прошлой эпохи», им предстояло познать то, что уготовила жизнь (30. С. 35 — 36). Поэтому их не покидало чувство внутреннего одиночества. Характеризуя собственное мировосприятие того времени, А. Белый указывал: «Каждый раз выбарахтывался как умел; без поддержки государства, общества, семьи» (31. С. 17). Приходилось рассчитывать только на себя, свои силы даже в тех условиях, когда, казалось бы, тебя окружали единомышленники. Этим людям предстояло начать жить, по справедливому замечанию А. Белого, «полукалеками»: «Мы были "чудаки" раздвоенные, надорванные "жизнью до жизни"» (31. С. 20). Многим из них пришлось остановиться в пути, ибо столкновение с действительностью было столь жестоким, что совсем не оставляло шансов на победу; другие же, наоборот, преодолевая препятствия, упорно двигались вперед, к намеченной цели.

Именно в это сложное время и предстояло творить поэтам «серебряного века».

До настоящего момента не прекращаются различные споры, посвященные обозначенному периоду в развитии русской литературы. Некоторые исследователи пытаются определить принадлежность, авторство понятия «серебряный век». По мнению B.C. Рутминского, возможным претендентом на это звание можно считать A.A. Ахматову, которая писала: «. И серебряный месяц ярко // Над серебряным веком стыл». Однако и JI.H. Гумилев, ее сын, «утверждал, что впервые этот термин употребил именно он» (141. С. 15). По другим сведениям, в качестве авторов рассматривались то H.A. Бердяев, то С.К. Маковский, то H.A. Оцуп. «Не знаю, кто первым употребил такое наименование и на кого падает вина за то, что пустил его в оборот, но им стали пользоваться.», — отмечал Г.П. Струве (167. С. 82).

Действительно, такое название теперь общепринято, хотя совсем недавно оно было мало знакомо русским исследователям. В книге «Серебряный век как умысел и вымысел» О. Ронен указывал: «Выражение "серебряный век" приобрело огромную популярность в литературоведении с конца 50-ых — начала 60-ых годов сперва за пределами СССР в эмиграции и среди зарубежных русистов, а потом и в метрополии» (131. С. 29). Осмелимся предположить, что этим можно попытаться объяснить столь пристальный интерес западных исследователей к этому феномену русской литературы. Учитывая опыт, накопленный европейским литературоведением по данному вопросу, О. Ронен высказал предположение об ошибочности употребления в речи понятия "серебряный век", поскольку счел это понятие лишь жалкой копией "золотого века" русской литературы.

Подобная точка зрения подверглась резкой критике со стороны многих современных отечественных исследователей. Они считали, что это не просто термин, обозначающий новое поэтическое течение в русской литературе, а, по мнению М.А. Воскресенской, данное наименование «используется для характеристики определенных культурных процессов, происходящих в России.» на рубеже веков (57. С. 74). И сейчас даже трудно представить себе литературный процесс XX века без этого периода, да и сам «серебряный век» перестает иметь всяческий смысл вне рамок XX века.

Обращение же к истории этого вопроса в отечественном литературоведении выявляет следующие закономерности: десятилетиями отношение к «серебряному веку» в науке постоянно менялось. Выдающийся русский философ H.A. Бердяев был убежден, что этот период «оказался связан в России со временем большого умственного и духовного возбуждения. Пробуждением творческих инстинктов духовной культуры» (41. С. 38). Но с течением времени ощущение безграничного восторга исчезало.

Научный интерес к этому явлению затих на многие десятилетия. В середине XX века были предприняты попытки фрагментарно осветить развитие литературы «серебряного века», но такого рода подход не мог широко представить данную эпоху. Более пристальный интерес к этому уникальному феномену обозначился во второй половине 60-ых годов, когда литературоведы получили возможность не только познакомиться с "нежелательными текстами", но и более глубоко попытаться осмыслить основные проблемы рубежа веков. Однако актуальность изучения указанного вопроса еще не была осознана в должной мере, поэтому короткий период пристального интереса к литературе рубежа XIX — XX веков сменился в науке периодом критики.

Исследователи настойчиво стали отмечать не только реальный вклад творческого наследия представителей «серебряного века» в русскую культуру, но также делали акцент на степени ответственности за их вклад в революционные преобразования. Но, уже с начала 90-ых годов XX века в отечественной науке наступает период активного освоения и изучения широчайшего художественного наследия рубежа XIX — XX веков. Достаточно назвать имена таких исследователей, как К.В. Мочульский, Н.В. Барковская, И.Г. Вишневецкий, П.П. Гайденко, JI.K. Долгополов, Е.В. Ермилова, З.Р. Жукоцкая, JI.A. Колобаева, A.B. Лавров, Н.И. Ломилина, З.Г. Минц, С.М. Ми-сочник, И.С. Приходько, В.К. Размахнина, В.А. Сарычев, B.C. Севастьянова, В.А. Скрипкина и др. Их работы посвящены как исследованию эпохи «серебряного века» в целом, так и осмыслению творческой судьбы отдельных художников слова, биография которых была тесно переплетена с разными литературными направлениями обозначенного периода.

Поистине уникальным явлением развития литературы «серебряного века» становится символизм. На рубеж XIX - XX веков как раз приходился период становления, развития и кризиса этого направления. Истоки его уходят во Францию, где и были разработаны основные положения новой литературной школы. На русскую почву символизм пришел в 90-е годы XIX века. «В 1892 г. в Петербурге выходит сборник стихов под названием «Символы» Д.С. Мережковского. Так было сказано слово, скоро ставшее знамением новой поэтической школы в России», — отметила в своей книге «Русский символизм» современная исследовательница Л.А. Колобаева (83. С. 10).

Но уже изначально символизм в России стал складываться как нечто большее, чем просто литературное направление. Так, Д.С. Мережковский, говоря о нем, писал, что «новое искусство - это "больше, чем искусство": это религиозное искусство» (83. С. 10). Действительно символизм стал восприниматься в качестве некоего нового миропонимания. Другой известный поэт той эпохи В. Ходасевич пришел к выводу о том, что символизм «порывался стать жизненно-творческим методом, и в том была его глубочайшая, быть может, невоплотимая правда. В постоянном стремлении к этой правде, в сущности, протекала вся его история. Это был ряд попыток, порой истинно героических, найти сплав жизни и творчества, своего рода философский камень искусства» (48. С. 10).

Целую плеяду выдающихся личностей подарил «символизм» русской литературе рубежа веков. К их числу мы с полным правом можем отнести Вл. Соловьева, Д.С. Мережковского, Вяч. Иванова, В.Я. Брюсова, А. Блока, Андрея Белого и др. Но если этим доминирующим фигурам эпохи в литературоведении в той или иной степени уделено достаточное внимание, то творческое наследие более юного по сравнению с ними поэта С.М. Соловьева до настоящего момента продолжает оставаться практически неисследованным как в отечественной, так и в зарубежной литературной науке.

Одна из первых попыток соприкоснуться с личностью С.М. Соловьева предпринята в 1992 году. В «Шахматовском вестнике» была опубликована статья дочери поэта Н.С. Соловьевой «Штрихи к портрету отца». Перед читателями предстали воспоминания близкого человека, рассказывающие о длительном периоде жизни С.М. Соловьева, начиная с постреволюционных событий и заканчивая его смертью. Это повествование наполнено непосредственными личными впечатлениями и согрето любовью к родному человеку. Исполненные любви слова дочери позволяют сегодняшним читателям увидеть С.М. Соловьева в качестве «нежного, заботливого отца» (165. С. 26). Не случайно время, проведенное с ним в Надовражном, а позже в Коктебеле, было, по воспоминаниям Натальи Сергеевны, для нее самым счастливым. Между двумя этими людьми сложилось некое духовное единство, которое ни он, ни она не захотели утратить, поэтому с 1930 г. отец и дочь стали неразлучны.

На глазах Н.С. Соловьевой рождались уникальные переводы С.М. Соловьева трагедий Сенеки, «Конрада Валенрода» Мицкевича, «Макбета» Шекспира и многих других. При этом он успевал общаться с людьми, «уделял много внимания дочерям, самоотверженно исполнял свои обязанности священника, духовного пастыря» (165. С. 29). Однако все это было, осмелимся предположить, лишь яркой вспышкой в жизни этой неординарной личности в преддверии трагедии 1931 года, после которой начнется медленное разрушение С.М. Соловьева как творца и как личности. Но мы, учитывая важность воспоминаний дочери, вынуждены констатировать, что ее работа не может дать необходимого глубокого научного представления о многогранности судьбы поэта.

В другой статье «Последний месяц Сергея Михайловича Соловьева», опубликованной также в «Шахматовском вестнике», Е.Л. Фейнберг, последний, кто видел поэта при жизни, вспоминает о нем в более сдержанной смысловой тональности. Но именно они позволяют увидеть в С.М. Соловьеве человека, который никогда не изменял избранному им когда-то призванию, рассказывают, как оживлялся С.М. Соловьев, как появлялся сверкающий огонек в его глазах в тот момент, когда речь заходила о литературе. Эта статья Е.Л. Фейнберга восполняет воспоминания дочери об отце, тем самым способствует расширению представления о личности С.М. Соловьева.

В 1993 г. Н.С. Соловьева публикует расширенный вариант своих воспоминаний, выполненный в строгом академическом стиле, который позволяет воссоздать полную хронологию жизни ее отца. Однако далеко не все ключевые моменты его биографии нашли в ней свое отражение, что дает нам основание говорить о фрагментарном во многом характере этой публикации. Н.С. Соловьева постаралась представить отца в новом для читателя ракурсе: теперь мы видим поэта, становление творческого своеобразия личности которого происходило в переломную, смутную эпоху. Сложность происходившего процесса преломилась в поздних стихотворных циклах С.М. Соловьева под названиями «Чужбина» и «Дом познания».

К сожалению, за исключением названных поэтических циклов и еще нескольких стихотворений, опубликованных в «Шахматовском вестнике», в целом творческое наследие С.М. Соловьева было по-прежнему недоступно обычному читателю.

Лишь в конце 90-х годов были опубликованы собственные монографические работы С.М. Соловьева: переизданный вариант «Богословских и критических очерков», а также впервые изданная в России книга «Владимир Соловьев. Жизнь и творческая эволюция». Судьба этой монографии уникальна. Созданная в начале 20-х годов XX века, она увидела свет лишь в 1977 г. за границей, спустя еще двадцать лет, наконец, смогла обрести русского читателя. Эта книга проникнута трепетной любовью ее автора к близкому по духу человеку, что, по мнению П.П. Гайденко, не помешало С.М. Соловьеву «достаточно трезво осмыслить творческий и. жизненный путь философа» (8. С. 382). Необходимо отметить, что судьба создателя книги теснейшим образом связана с судьбой его героя: «Анализируя творчество и жизненный путь последнего, автор осмысляет собственные духовные и экзистенциальные проблемы, размышляет над вопросами, поставленными перед ним его эпохой - эпохой социальных катаклизмов и "великих потрясений"» (8. С. 382). Благодаря подобному подходу «проливается новый и порой неожиданный свет на учение русского философа и его эволюцию» (8. С. 382).

Такого рода книга С.М. Соловьева вызвала интерес в исследовательских кругах. Так, в 1998 г. вышла в свет статья П.П. Гайденко «Соблазн "святой плоти" (С. Соловьев и русский серебряный век)», в которой личность молодого поэта рассматривалась через призму философского учения Вл. Соловьева. И это не случайно: последний являлся для С.М. Соловьева своего рода духовным учителем. Всю жизнь, по мнению автора статьи, он стремился к «единению в мистической идее Владимира Соловьева», именно ее впоследствии он будет стараться оберегать от различных искажений. Например, в 1902 г. в письме А. Блоку позиция С.М. Соловьева прозвучала вполне определенно: «.С меня спадает тяжелая пелена мистицизма и всяких сомнений. В религиозном отношении для меня очевидно одно: истина - только в христианском учении. Ничего нового ждать не следует. Все современное мистическое движение - антихрист» (95. С. 327).

Какое же мистическое движение имеет здесь в виду С.М. Соловьев? На этот вопрос П.П. Гайденко отвечает со всей определенностью: речь идет о представителях «нового религиозного сознания», к которым принадлежал Д.С. Мережковский и многие другие деятели искусства. В творчестве этих людей С.М. Соловьев видел грубое искажение идей его дяди. Подтверждая вышесказанное, автор статьи знакомит читателей с основными положениями философии Д.С. Мережковского. Последний, как утверждала П.П. Гайденко, считал, что «новое религиозное сознание, враждебное "историческому христианству". есть духовная революция, неизмеримо превосходящая по своей значимости и глубине революцию социальную» (60. С. 88). Исследовательница подчеркивала, что Д.С. Мережковский «звал к религии Апокалипсиса, к понимаемому буквально осуществлению Царства Божия на земле: его-то и возвещало третье евангелие - евангелие "Святого Духа"» (60. С. 89). Однако оно, по мнению Д.С. Мережковского, тождественно Святой Плоти, благодаря которой будет уничтожен старый мир и вместе с ним и государство. «Что же касается плоти, то это не просто вещество. это материя живая. есть начало жизни - пол. Религия Святой Плоти есть, по Мережковскому, религия святого пола.», — отмечала П.П. Гайденко (60. С. 90). Родоначальником данного евангелия Дмитрий Сергеевич и его последователи считали Ф.М. Достоевского, заговорившего о «влечении человеческой души "к двум безднам": "бездне Мадонны" и "бездне Содома"; только человеческая посредственность страшится совмещения этих бездн, признавая святость обеих» (60. С. 91). На это, как считал Д.С. Мережковский, будет способно «новое христианство».

Вл. Соловьев этого добиться не сумел, ибо слишком часто в своей жизни вступал в компромиссные соглашения, в том числе с государством, поэтому стал идейным противником Д.С. Мережковского, который, по мнению Соловьева-младшего, многое из философии дяди истолковал в духе «нездоровой эротики», С.М. Соловьев занял позицию активной защиты наследия своего родственника от искаженных истолкований.

Несмотря на отрицание идей Д.С. Мережковского, в 1904 г. у самого С.М. Соловьева проявятся не свойственные ему ранее увлечения: он начнет читать Мережковского, познакомится с В.Я. Брюсовым, станет критиковать некоторые работы Вл.Соловьева. Своими новыми ощущениями поэт поделился с А. Блоком в письме, датированном 1904 г.: «Несколько дней провел я в брюсовщине и начал сходить с ума. Все предметы были покрыты каким-то слоем ужаса, милые лица стали чужими. Все основание моей жизни начало шататься» (95. С. 379). Однако подобное состояние С.М. Соловьев достаточно быстро преодолел именно благодаря наследию дяди, которое им одновременно как почиталось, так и критиковалось (например, вопрос о католичестве Вл. Соловьева). Представленная работа как раз и позволила соприкоснуться с противоречиями внутреннего мира молодого поэта.

В 1999 г. была опубликована статья С.М. Мисочник, посвященная анализу драматического периода в жизни С.М. Соловьева, сопряженного со смертью его родителей. Обращение к архивным материалам отдела рукописей РГБ позволило литературоведу исследовать воспоминания молодого поэта, созданные им в 20-е годы XX столетия и долгое время остававшиеся закрытыми для широкой читательской аудитории. Исследовательница, сделав попытку приоткрыть "завесу тайны", акцентировала свое внимание на одном из самых трагических периодов в жизни С.М. Соловьева, на 1903 годе. Постаравшись полностью сохранить авторский текст, относящийся к данному времени, С.М. Мисочник дополнила его собственными комментариями. Это позволило познакомить читателя не только с личностью поэта, но и более подробно узнать о людях, относящихся к его ближайшему окружению, которое играло немаловажную роль в этот период жизни С.М. Соловьева. После знакомства с представленной статьей нетрудно заметить, что личная драма начинающего поэта красноречиво свидетельствует о сложности и противоречивости наступившей эпохи рубежа веков.

Архивные материалы поэта были представлены во всей полноте в книге, вышедшей в 2003 г. под редакцией известного нам литературоведа С.М. Мисочник, «С. Соловьев. Воспоминания». Сам С.М. Соловьев мечтал создать трехчастные «Воспоминания» и охватить события вплоть до середины 1913 года, однако, воспроизведя в точности жизненную драму 1903 года, ставшую началом новой самостоятельной жизни, он завершает работу. Часть воспоминаний осталась лишь в плановых набросках, но, благодаря хорошей знакомой поэта H.A. Венкстерн, а впоследствии Т.А. Тургеневой и Н.С. Соловьевой, все материалы были сохранены, спустя годы их удалось опубликовать в представленной выше книге.

Полностью сохраненный авторский текст воспоминаний содержит яркие описания детства и юности, рассказ о родственниках и друзьях, повествование о быте московского общества, воссоздание интеллектуальной атмосферы конца XIX - начала XX века. Дополняет эту уникальную книгу вступительная статья Л.В. Лаврова «Продолжатель рода» — С. Соловьев», в которой автор постарался представить читателю личность молодого поэта как неотъемлемую часть рубежной эпохи неутихающих бурь и катастроф.

Работы подобного масштаба позволяют соприкоснуться с внутренним миром этого художника слова, приоткрыть мир волнений и переживаний, испытываемых им на определенных этапах его жизни. Однако вопрос о творческой эволюции С.М. Соловьева продолжал оставаться открытым, по-прежнему требуя более глубоких исследований.

Первым монографическим исследованием жизни и творчества поэта стала книга В.А. Скрипкиной «С.М. Соловьев. Духовные искания», вышедшая в свет в 2004 году, в которой предложена периодизация жизненного и творческого процесса С.М. Соловьева.

Первый период, датированный 1895 — 1900 гг., В.А. Скрипкина назвала «Детство. Становление личности. Первые поэтические опыты» и особое внимание уделила родственным связям семьи Соловьевых, его родителям, ближайшему другу А. Белому. Однако исследовательнице так и не удалось показать весь драматизм внутрисемейных отношений, оказавший непосредственное влияние на становление личности С.М. Соловьева, а при анализе его первых стихотворений у нее в большей степени преобладает схематический подход. Второй период (1900 — 1904 гг.) содержит фактографический анализ событий соловьевской биографии. В рамках последующих трех периодов, относящихся к 1905 — 1910 гг., 1911 — 1913 гг., 1914 — 1916 гг., параллельно анализируются биография и поэтическое творчество С.М. Соловьева. В поле зрения исследователя находится несколько стихотворных сборников поэта: представлено общее читательское впечатление после знакомства с каждым сборником, поясняется специфика выбранного заголовка, а также производится анализ входящих в данную книгу глав. Например, книга «Цветы и ладан» охарактеризована автором монографии как ученическая работа начинающего поэта. Однако в следующей книге С.М. Соловьева «Апрель» исследовательница увидела вершинный сборник уже состоявшегося художника слова, хотя аргументы в пользу данного тезиса, на наш взгляд, весьма спорные. Остальные сборники, с точки зрения В.А. Скрипкиной, не выявляют творческого роста С.М. Соловьева, и в них даже обнаруживается определенный творческий регресс поэта, однако четкого обоснования такой позиции автором по-прежнему не было представлено. Но последние два периода жизни (1918 — 1929 гг., 1930 — 1942 гг.) С.М. Соловьева были рассмотрены исследовательницей более удачно: к этому времени Соловьев-поэт практически прекращает свое существование, набирает творческую силу Соловьев-переводчик, создатель многочисленных прозаических работ. Такой подход в характеристике творческой эволюции поэта позволяет литературоведу в полной мере представить новые увлечения столь неоднозначной личности, каковой являлся С.М. Соловьев.

Рассмотрение некоторых работ, посвященных изучению поэтического наследия С.Соловьева, дает основание говорить о фрагментарности опубликованных исследований. В одной из своих статей И.Г. Вишневецкий обращает внимание на никогда ранее не публиковавшийся цикл «Жемчужное дерево», созданный поэтом в 1923 году, во многом переломном в жизненной и литературной биографии С.М. Соловьева: с одной стороны, он входит в лоно католической церкви, с другой — серьезные изменения претерпевает его поздняя поэзия. Как точно отмечает литературовед, «на первое место выдвигаются историософские и мистические темы. Исчезает свойственный ранним стихам С. Соловьева элемент эклектической стилизации» (50. С. 244 — 245). Следует отметить, что представленная работа отличается глубиной исследования, строгой системностью, однако, к сожалению, этот подход продемонстрирован в отношении только одной работы поэта, поэтому не дает возможности оценить полностью поэтическое творчество художника слова.

В другой статье И.Г. Вишневецкий анализирует образ Италии в поздней поэзии С. Соловьева, пытается сопоставить личные впечатления Соловьева-путешественника и Соловьева-создателя поэтической «Италии», кратко обозначает те изменения, которые претерпевала итальянская тематика в творчестве поэта на ранних этапах.

Если в настоящее время изучение поэзии С. Соловьева практически не сдвинулось с мертвой точки, то в начале XX века складывалась иная ситуация. Тогда загоралась новая звезда на литературном Олимпе, степень яркости которой пытались определить многие люди: его ближайшие друзья и «духовные наставники». Например, А. Белый, будучи другом поэта, в своих мемуарных книгах, посвященных А. Блоку, уделял большое внимание и личности С.М. Соловьева: делал акцент на необыкновенном складе ума своего молодого друга, на его способности быть в постоянном поиске, никогда не изменяя при этом верности идеям Вл. Соловьева. Неординарность поэта не могла не поражать: « С.М., экспансивный, переходивший от шуток к темам серьезным, умевший серьезное закрывать яркой солью острой. являлся естественно законодателем тона», — писал А. Белый (27. С. 64). К поэтическим работам С.М.Соловьева он старался относиться снисходительно, поддерживать его в тех ситуациях, в которых другие современники предпочитали давать резко негативную оценку. Сам Соловьев неоднократно чувствовал поддержку, исходившую от старшего собрата, как в человеческом, так и в творческом плане.

Итак, в настоящее время недостаточная изученность творчества С. Соловьева способствует лишь формальному упоминанию его имени среди представителей младосимволизма.

Исходя из вышесказанного, актуальность диссертационного сочинения определяется необходимостью более глубокого и всестороннего изучения творческого наследия С.М. Соловьева, как в плане его индивидуального развития, так и во взаимосвязи с общими закономерностями развития символизма.

В связи с этим цель диссертации состоит в изучении и анализе поэтического творчества С.М. Соловьева, представленного в его четырех основных сборниках, включая ранние стихотворения молодого поэта, которые были сохранены в тетрадях А. Блока.

Реализации обозначенной цели будет способствовать решение следующих задач:

1) определить систему общечеловеческих факторов, влияющих на формирование личности С.М. Соловьева;

2) рассмотреть первые стихотворные опыты С.М. Соловьева с точки зрения их художественного своеобразия, сформировавшегося до появления поэтических сборников;

3) выявить закономерности творческой эволюции поэта, нашедшей воплощение в стихотворных сборниках;

4) раскрыть своеобразие творческой индивидуальности С.М. Соловьева;

Научная новизна диссертации. Появление первого монографического исследования о творчестве С.М. Соловьева, к сожалению, не позволяет, раскрыть всю сложность и противоречивость внутреннего мира поэта, а также осознать своеобразие его творческой эволюции. Данная диссертация создавалась одновременно и независимо от книги В.А. Скрипкиной. В ней предпринята одна из первых попыток предложить целостный подход к анализу поэтического наследия С.М. Соловьева, который стал возможен благодаря включению в контекст диссертационного исследования ранее не публиковавшихся произведений поэта, а также архивных материалов, к которым в процессе работы над диссертацией неоднократно обращался ее автор.

Объектом исследования являются до сих пор неизданные поэтические книги С.М. Соловьева «Цветы и ладан» (1907), «Сгипй^шт» (1908), «Апрель» (1910), «Цветник царевны» (1913), «Возвращение в дом отчий» (1915), а также и ранние стихотворения поэта.

Предметом исследования можно считать многоплановую проблематику и поэтическую систему стихотворных сборников С.М. Соловьева. Особое внимание в работе уделено развитию религиозной темы, итоговой для его художественного наследия.

Методологическую основу диссертации составляют труды русских философов и литературоведов, к числу которых можно отнести Вл. Соловьева, H.A. Бердяева, E.H. Трубецкого, С.Н. Трубецкого, Д.С. Мережковского, В.Я. Брюсова, А.Ф. Лосева, Андрея Белого, М.М. Бахтина, В.М. Жирмунского, К.В. Мочульского, Б.М. Эйхенбаума, Л.К. Долгополова, A.B. Лаврова, П.П. Гайденко, З.Г. Минц, В.А. Сарычева, Е.В. Ермилову, Л.А. Колобаеву, О.И. Федотова и др.

В работе используются принципы целостного изучения художественного произведения в тесном взаимодействии с такими методами анализа, как структурно-типологический и сравнительно-исторический.

Положения, выносимые на защиту диссертации:

1) Формирование личности С.М. Соловьева происходило не только под влиянием членов его семьи, но и во многом благодаря общению с людьми, входившими на определенном этапе жизни в его ближайшее окружение. К их числу можно отнести горячо обожаемого им с детства дядю, знаменитого русского философа и поэта Вл. Соловьева, братьев Трубецких, а также его друзей и единомышленников, в первую очередь, — А. Блока и А. Белого.

2) В ранний период творчества С.М. Соловьев большое внимание уделял глубокому изучению опыта признанных гениев как русской, так и зарубежной литературы. Благодаря такой работе он создавал свои первые стихотворные произведения, часто заимствуя у своих предшественников исторический и поэтический материал, что не позволяло ему в должной степени проявить черты собственной творческой индивидуальности.

3) Первые три поэтических сборника С.М. Соловьева («Цветы и ладан», «Апрель», «Цветник царевны») последовательно отражают процесс продолжающегося творческого поиска поэта, обнаруживая тематические, жанровые эксперименты, следы филологической работы над словом.

4) Итоговый стихотворный сборник С.М. Соловьева «Возвращение в дом отчий» — результат его длительной творческой эволюции. К моменту создания этой поэтической книги он предстает перед читателем как вполне сложившаяся творческая личность с устоявшимся религиозно-философским мировоззрением.

Теоретическая значимость диссертации состоит в попытке обозначить характер мировоззренческих основ поэтического творчества С.М. Соловьева, осветить процесс становления его творческой индивидуальности, используя в качестве материала как произведения раннего периода, так и стихотворения, представленные в его четырех поэтических сборниках. Проделанная работа способствует изучению такого пласта литературы, как «второстепенная поэзия», о важности освоения которого еще в XIX веке говорил H.A. Некрасов. Поэтому в настоящее время предельное внимание к произведениям малоизвестных авторов (С.М. Соловьева, Е.Г. Гуро, М. Лохвицкой, Е.Ю. Кузьминой -Караваевой и многих других) позволит воссоздать целостную картину развития историко-литературного процесса рубежа XIX - XX веков, выявить его художественные особенности и закономерности развития.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при создании наиболее полного курса истории русской литературы XX века, в спецкурсах по проблемам поэзии рубежа XIX — XX веков, при изучении русской литературы в школе.

Апробацией результатов исследования являются выступления на международных научных и научно-практических конференциях: «Барышни-ковских чтениях» (г. Липецк, 2005 г.), IV Международной конференции «Русское литературоведение третьего тысячелетия» (г. Москва, 28 — 31 марта 2005 г.). Результаты научного исследования отражены в шести публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, насчитывающей 177 источников.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Ситникова, Наталья Николаевна

Заключение

Жизнь и творчество С.М. Соловьева были связаны со сложной исторической эпохой, временем катастроф, противоречий и надрывов. В этот период происходило разрушение традиций и идеалов, которые столетия считались незыблемыми. То, что еще совсем недавно определяло жизнь предков, в один прекрасный момент становится никому ненужным. Любой, даже самый безразличный человек, начинал особо остро ощущать исторические перемены. Людям, оказавшимся в подобной круговерти, приходилось прилагать максимальные усилия, чтобы избежать мучительного, болезненного столкновения с действительностью. Она часто оказывалась гораздо сильнее личности.

Особо остро переживали сложившуюся ситуацию на рубеже XIX — XX веков молодые люди, подобные А. Блоку, А. Белому, да и самому С. Соловьеву. Им, воспитанным в рамках старых, довольно устоявшихся традиций, предстояло научиться жить в новых условиях. Прежний путь развития, который еще недавно определял жизнь страны, оказался в переломной ситуации абсолютно неприемлем, поэтому в спешном порядке приходилось искать новые способы установления гармоничных отношений с миром в целом.

Далеко не все молодые люди справлялись с выпавшими на их долю испытаниями. Многие, почувствовав собственную слабость, предпочитали без каких-либо сопротивлений, механически включиться в исторический водоворот. Время подавило в них личность, превратив их в некую массу. Всяческий шанс на спасение в такой безнадежной ситуации был утрачен безвозвратно. Но оставались среди молодых людей и те, которые, собрав воедино все волевые качества, старались активно противостоять враждебно настроенной действительности. Они не могли согласиться с переменами, происходящими в обществе.

По-своему пытался противостоять окружающему миру и С.М. Соловьев. Становление его творческого таланта приходилось на сложный в историческом плане промежуток времени. Справляться с эпохой перемен было весьма проблематично. Успех формирования и в личностном, и в творческом плане во многом зависел от степени подготовленности к происходящему, от ближайшего окружения, способного в любой момент оказать деятельную поддержку нуждающемуся в ней человеку.

С.М. Соловьеву в начале его творческой деятельности крупно повезло. Атмосфера родительского дома была пропитана духом искусства. Уже в раннем возрасте он, прочувствовав на себе ее влияние, старался сделать ее частью собственной жизни. Он внимательно следил за работой матери, досконально выслушивал различные искусствоведческие дискуссионные споры между отцом и собравшимися гостями. К их числу относился и родной брат М.С. Соловьева, знаменитый философ и поэт Вл. Соловьев, благодаря которому молодой поэт постепенно нащупывал те темы, которые впоследствии займут центральное место в его творческом наследии. Философским взглядам дяди С.М. Соловьев мечтал придать поэтическую форму выражения. Именно к ее воплощению он будет стремиться в рамках своего творчества.

Но не только влияние Вл. Соловьева способствовало развитию творческого таланта молодого поэта. Огромная роль здесь будет принадлежать его ближайшему другу, А. Белому и троюродному брату А. Блоку. Совместными усилиями на ранних стадиях общего процесса творчества они постарались дать новую жизнь отдельным положениям философии Вл. Соловьева.

Осознавая возрастное превосходство своих старших товарищей, особенно на раннем этапе становления собственного мастерства, С.М. Соловьев старался извлечь максимальную пользу от подобного сотрудничества. На определенном этапе творчества ему удалось преодолеть собственное ученичество, заявить о себе как о самобытном поэте начинающегося столетия.

Однако их сотрудничество трудно назвать стабильным: довольно часто пути близких по духу друзей расходились в разные стороны. Сам С.М. Соловьев не раз в своей жизни чувствовал, что идеи философии Вл. Соловьев часто отходили на второй план: наступало увлечение философским наследием братьев Трубецких. Такие перемены он старался принимать как должное. Однако подобного С.М. Соловьев не смог простить А. Блоку, в творчестве которого Прекрасная Дама, Вечная Женственность, подобная Софии Вл. Соловьева, трансформировалась в «Незнакомку». Это послужило причиной разрыва творческого союза, казавшегося еще совсем недавно прочным и монолитным. Воссоздать прежние отношения Соловьеву и Блоку так и не удастся. Недавние единомышленники превращались в идейных врагов.

Это лишь один из драматических поворотов судьбы, характерных для жизни С.М. Соловьева. Долгое время, согласно воспоминаниям его дочери, от жуткого депрессивного состояния его спасала необыкновенная трудоспособность, желание полностью погрузиться в процесс творчества. Он с упоением следил за развитием не только отечественной, но и западной литературы. Однако внимание С.М. Соловьева привлекала даже не столько новейшая литература, сколько те произведения, которые по праву можно назвать шедеврами мировой культуры. Молодой поэт с особой тщательностью анализирует подобные образцы художественного слова, отмечает для себя уникальные авторские находки, связанные как с различными способами выражения мысли, так и с жанровым своеобразием этих произведений.

Подобная работа для С.М. Соловьева была необходима: благодаря ей он создавал ранние произведения, которые являлись своеобразной подготовкой к будущему серьезному творчеству. Он никогда не отрицал факта своего ученичества, но был категорически не согласен с суровой, как ему казалось, оценкой критиков, которые отказывались признавать в нем хотя бы самую малую долю творческой самобытности.

На определенном этапе и это перестало приносить пользу. Внутренние искания С.М. Соловьева приносили ему все больше боли и разочарования. Они привели к кардинальным переменам, которые наметились в умонастроении поэта. Он видел себя то последователем христианского православия (с этим периодом в его жизни связана деятельность С.М. Соловьева-священнослужителя), то, отказываясь от православия, стремился найти ответы на мучающие его вопросы в католичестве (в 20-е годы становится вице-экзархом католиков восточного обряда).

Все эти жизненные перипетии, происходившие с С.М. Соловьевым в разные периоды времени, в той или иной степени наложили существенный отпечаток на характер его поэтического творчества.

Чуть меньше двадцати лет творческой деятельности С.М. Соловьева были посвящены поэзии. За это время им была проделана колоссальная работа: изучен огромный историко-культурный материал, который во многом составит основу его поэтического творчества, преодолен затянувшийся период ученичества, позволивший ему обрести поэтическую оригинальность, заявить о себе как о новом поэте наступившего столетия.

Неоднородность поэтического материала, представленного за это время, позволила нам условно разделить творческую деятельность С.М. Соловьева, связанную с 1897- 1915 гг., натри периода.

Первые два периода внешне очень похожи друг на друга, поскольку они связаны с временем формирования поэтического таланта молодого автора; они займут более десяти лет его жизни. За это время он в рамках художественного эксперимента пробует создавать разные с точки зрения тематики и жанра произведения.

Его ранние стихотворения, подражательные по своей сути, характеризуют попытки автора выработать собственное видение картины мироздания. Однако, несмотря на относительную неудачу этих произведений, С.М. Соловьев сумел продемонстрировать в них и черты складывающейся творческой индивидуальности. В частности, анализируя традиционную для искусства тему поэта и поэзии, в отличие от классической традиции, он стремиться противопоставить своего лирического героя обществу, заявляя о сугубо индивидуальном видении проблемы.

В первых стихотворных сборниках С. Соловьева мы обращаем внимание на характерное для поэта соединение серьезных философских стихотворений с дружескими посланиями, народными песнями, поэмами. Все это является доказательством работы, непрерывно осуществляемой автором и направленной на формирование поэтической индивидуальности. В этот период он проявит себя как талантливый ученик, внимательно изучающий накопленное литературное наследие прошлого. Традиционные образы, ритмический строй классических поэтических текстов С.М. Соловьев старался, как ему казалось, обработать в соответствии с запросами нового исторического времени. Но такая работа, по мнению литературных критиков той эпохи, возымела негативные последствия. Как считал В.Я. Брюсов, ни в одном из стихотворений, относящихся к раннему периоду творчества С.М. Соловьева, читатели так и не услышали собственного авторского голоса, оригинальных поэтических идей и их художественного обрамления.

С подобным высказыванием известного критика и поэта нельзя не согласиться, поскольку поэтические идеи многих текстов молодого автора и их художественное воплощение были достаточно хорошо известны и до него. Потребуется еще много времени, чтобы голос поэта зазвучал более определенно, а главное - более самостоятельно. Но мы можем со всей определенностью утверждать, что даже в этот период С.М. Соловьев предпринимал попытки обрести свой собственный поэтический «голос». Так, например, интерпретируя мифологические тексты, поэт старался избавиться от фактографического изображения действительности, отдавая предпочтение анализу чувственного мира лирических героев.

Заключительный этап творческой эволюции С.М. Соловьева связан с созданием им последнего его сборника стихов «Возвращение в дом отчий». В этой книге перед глазами читателей предстал совершенно иной поэт. С.М. Соловьев теперь - определившаяся как в личностном, так и в творческом плане личность. Блуждание по различным историческим эпохам в поисках собственного авторского «я» прекратилось, поэтому прежнее тематическое многообразие сменилось здесь устойчивым тяготением к религиозной и национально-патриотической проблематике. Став православным священником, он обрел свой «дом отчий», как в личностном, так и в творческом плане.

160

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Ситникова, Наталья Николаевна, 2007 год

1. Соловьев, С.М. Юношеские стихотворения С.М. Соловьева в тетрадях А.Блока / С.М. Соловьев // (http // www. ruthenia. ru / document / 422947. htm).

2. Соловьев, С.М. Цветы и ладан / С.М. Соловьев. Перв. кн. стихов. - М.: тип. т-ва А.И. Мамонтова., 1907. - 225 с.

3. Соловьев, С.М. Crurifragium Стихи и проза. / С.М. Соловьев. -М.: [тип. т-ва А.И. Мамонтова], 1908. 167 с.

4. Соловьев, С.М. Апрель / С.М. Соловьев. Втор. кн. стихов. -М.: «Мусагет», 1910. - 173 с.

5. Соловьев, С.М. Цветник царевны / С.М. Соловьев. Трет. кн. стихов.-М.: «Мусагет», 1913.— 157 с.

6. Соловьев, С.М. Возвращение в дом отчий /С.М. Соловьев. Четв. кн. стихов. -М.: тип. лит т-ва И.Н. Кушнерева и К0., 1915. - 188 с.

7. Соловьев, С.М. Богословские и критические очерки / С.М. Соловьев. Томск: Водолей, 1996. - 255 с.

8. Соловьев, С.М. Владимир Соловьев: жизнь и творческая эволюция / С.М.Соловьев. М.: Республика, 1997. - 429 с.

9. Соловьев, С.М. Воспоминания / С.М. Соловьев Авт. вст. ст. А.В.Лавров. М.: Нов. литер, обзор, 2003. - 484 с.

10. Соловьев, С.М. На перевале. XIII. Символизм и декаденство / С.М. Соловьев // Весы. 1909. - №5. - С. 53 - 65.11. «Серебряный век» русской культуры. М.: Союз, 1999. - 184 с.

11. Creating life: The aesthetic Utopia of Russ. Modernism / Ed. by I. Pa-perno Stanford: Stanford univ. press, 1994. 288 c.

12. Rubins Maria Crossroad of arts, crossroad of cultures-New York: Palgrave, 2000.-376 c.

13. The Russian symbolist: An anthology ofcrit a theoretical writings / Ed. by Ronald E Peterson. Ann Arbor: Ardis, Cop, 1986. - 223 c.

14. А. Блок в воспоминаниях современников: в 2-х т. / Вст. ст., сост., подгот. текста и коммент. Вл. Орлова. М.: Худ. литер., 1980. -Т.1.-527 с.-Т.2.-550 с.

15. А. Блок и его окружение / Редкол. З.Г. Минц (отв. ред.) и др. -Тарту, 1985.- 159 с.

16. А. Блок и мировая культура. Великий Новгород: Б/и, 2000. -418 с.

17. А. Блок и основные тенденции развития литературы начала XX века / Редкол. З.Г. Минц (отв.ред.) и др. Тарту, 1986. - 162 с.

18. Азизяп, И. А. Диалог искусств в Серебряном веке / И.А.Азизян. -М.: Прогресс Традиция, 2001. - 400 с.

19. Бавин, С.П. Судьбы поэтов «Серебряного века» / С.П. Бавин, И.В. Семибратова. М.: Кн. палата, 1993. - 475 с.

20. Баран, X. Поэтика русской литературы начала XX века / X. Баран Авториз. перевод с англ. / Предисл. Н.В. Котрелева; Общ. ред. Н.В. Котрелева, A.J1. Осповата. М.: Прогресс Унив., 1993. -365 с.

21. Барковская, Н.В. Поэзия «серебряного века» / Н.В. Барковская. -Екатеринбург: Урал. ГПИ, 1993.- 188 с.

22. Бахтин, М.М. Литературно-критические статьи / М.М. Бахтин. -М.: Худ. литер., 1986.-541 с.

23. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. -М.: Искусство, 1979. 423 с.

24. Бачелис, Т.Н. Заметки о символизме / Т.И. Бачелис. М.: Гос. институт искусствознания, 1998. - 196 с.

25. Бекетова, М.А. Воспоминания об А.Блоке: (Сб.) / Составление В.П. Ермирлова, С.С. Лесневского. Вст. ст. С.С. Лесневского. По-слесл. A.B. Лаврова: Примеч. H.A. Богомолова. -М.: Правда, 1990. 669 с.

26. Белый, А. Андрей Белый о Блоке: Воспоминания. Статьи. Дневники. Речи / А. Белый. Вст. ст., подг. текста и коммент. A.B. Лаврова. - М.: Автограф, 1997. - 606 с.

27. Белый, А. Блок, А. Диалог поэтов о России и революции / А. Белый, А. Блок. Сост., вст. ст. и коммент. М.Ф. Пьяных. - М.: Высшая школа, 1990.-686 с.

28. Белый, А. Критика. Эстетика. Теория символизма: в 2-х т. / А.Белый.-М: Искусство, 1994.-Т.1.-477 с.-Т.2.-571 с.

29. Белый, А. На рубеже 2-х столетий / А. Белый. Вст. ст., подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. - М.: Худ. литер., 1989. - 542 с.

30. Белый, А. Начало века / А. Белый. М.: В/О «Союзтеатр», 1990. -526 с.

31. Белый, А. Переписка 1903 1919 / А. Белый и А. Блок; Публ., пре-дисл. и коммент. A.B. Лаврова., — М.: Прогресс-Плеяда, 2001. -60&с.

32. Белый, А. Проблемы творчества: Статьи. Воспоминания. Публикации / А. Белый. Сб./Сост. Ст. Лесневский, Ал. Михайлов. -М.: Сов. писатель, 1988. - 830 с.

33. Белый, А. Символизм как миропонимание / А. Белый. М.: Республика, 1994.-525 с.

34. Белый, А. Собрание сочинений. Воспоминания о Блоке / А. Белый. Под. общ. ред. В.М. Пискунова; Подгот. текста, вст. ст., коммент. С.И. Пискуновой. - М.: Республика, 1995. - 509 с.

35. Белый, А. Стихотворения / А. Белый. Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1989.- 174 с.

36. Белый, А. Цветы и ладан / А.Белый // Перевод. 1907. - №7. -С.58-61.

37. Берберова, H.H. А. Блок и его время / H.H. Берберова. М.: Издат. незав. газ., 1999. - 254 с.

38. Бердяев, H.A. Декаденство и мистический реализм / H.A. Бердяев. // Русская мысль. 1907. - №6. - С. 114 - 124.

39. Бердяев, H.A. Кризис искусства / H.A. Бердяев. М.: Г.А. Леман и С.И. Сахаров, 1918.-47 с.

40. Бердяев, H.A. Смысл творчества / H.A. Бердяев. Харьков: Фолио; Москва: ACT, 2002. - 678 с.

41. Бердяев, H.A. Философия творчества, культуры и искусства: в 2-х т. / H.A. Бердяев. М.: Искусство, 1994. - Т. 1. - 542 с. - Т.2. -509 с.

42. Библия. Книги священного писания. М.: Российское Библейское Общество, 2000.- 1371 с.

43. Бгщгтли, П.М. Избранные труды по филологии / П.М. Бицилли. -М.: Спец. изд. торг. предп. «Наследие», 1996. 707 с.

44. Блок, А. Стихотворения / А. Блок. М., 1998. - 587 с.

45. Блок, A.A. Собрание сочинений в 8 томах. М. - Л: Гослитиздат. Ленингр. отдел., 1960. - Т.5. - 798 с. - Т.6. - 556 с. - Т.8. - 770 с.

46. Богомолов, H.A. В зеркале «серебряного века»: Русская поэзия начала века / H.A. Богомолов. М.: о-во «Знание», РСФСР, 1990. -39 с.

47. Богомолов, НА. Русская литература первой трети XX века: Портреты. Проблемы. Разыскания / H.A. Богомолов. Томск: Водолей, 1999.-639 с.

48. Бонецкая, Н.К. Русская софиология и антропософия / Н.К. Бонец-кая.//Вопросы философии. 1995.- №7.- С.79-98.

49. Брюсов, В.Я Далекие и близкие. Статьи и заметки о русских поэта / В.Я. Брюсов. М.: Скорпион, 1912. - 214 с.

50. Вишневег(кий, И.Г. «Живая и блистательная тень», трансформация образа Италии в поздней поэзии Соловьева / И.Г. Вишне-вецкий // Рус.литер. архив. Trento, 1997. - С. 341 - 383.52,53,5455,5659,6061,62,63.

51. Волков, С.А. Последние у Троицы: Воспоминания о Московской духовной академии (1917-1920) / С.А. Волков. С; СПб: Дмитрий Буланин, 1995.-317 с.

52. Гайденко, П.П. Вл. Соловьев и философия серебряного века / П.П. Гайденко. М.: Прогресс - Традиция, 2001. - 468 с. Гаспаров, МЛ. Русский стих начала века / М.Л. Гаспаров. -М.,2001 -310 с.

53. Гиацинтова, C.B. С памятью наедине / C.B. Гиацинтова. -М.: Искусство, 1985. 544 с.

54. Гиппиус, З.Н. Живые лица / З.Н. Гиппиус. Прага: Пламя, 1925. -186 с.

55. Горелов, Л.Е. Гроза над соловьиным садом. Александр Блок / А.Е. Горелов. Л.: Сов. писатель. Ленингр. отдел., 1970. - 607 с.

56. Гречаник, И.В. Художественная концепция бытия в русской лирике начала XX века / И.В. Гречаник. М.: Флинта; Наука, 2004. -169 с.

57. Давыдова, Т.Т. Теория литературы / Т.Т. Давыдова. М.: Логос, 2003.-229 с.

58. Две любви, две судьбы: Воспоминания о Блоке и Белом. М.: XXI век - Согласие, 2000. - 507с.

59. Долгополое, JI.K. А.Белый и его роман «Петербург» / Л.К.Долгополов. Л.: Сов. писатель. Ленингр. отдел., 1988. -413 с.

60. Долгополое, JJ.K. А.Блок: Личность и творчество / Л.К. Долгопо-лов. Л.: Наука. Ленингр. отделение, 1980.-225 с.

61. Долгополое, JT.K. На рубеже веков: о русской литературе конца XIX начала XX веков / Л.К. Долгополов. Л.: Сов. писатель. Ленингр. отдел., 1985.-351 с.

62. Дурылш, С.Н. Луг и цветник (о поэзии Соловьева) / С.Н. Ду-рылин // Труды и дни изд. Мусагет. — Тетрадь 7. М., 1914. -С. 152- 154.

63. Ермилова, Е.В. Теория и образный мир русского символизма / Е.В.Ермилова. / Отв. ред. канд. филол. наук С.Г. Бочаров; АН СССР Ин-т миров, литер им. А.М.Горького М.: Наука, 1989. -176 с.

64. Жирмунский, В.М. Введение в литературу / В.М. Жирмунский. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996.-440 с.

65. Жирмунский, В.М. Поэтика русской поэзии / В.М. Жирмунский. -СПб.: Азбука-классик, 2001. —485 с.76,77