Поэтика сатиры М.А. Булгакова 1930-х годов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Долгова, Наталья Владимировна

• Долгова, Наталья Владимировна
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Долгова, Наталья Владимировна

Введение.

ГЛАВА 1. Феномен Ж.-Б. Мольера в поэтике сатиры М.А. Булгакова

1930-х годов.

1.1. Компаративная характеристика творческих биографий.

1.1.1. Общность судеб.

1.1.2. Прототипичность и интертекстуальность.

1.2. Мольеровское начало.

1.2.1. «Акцепторные» темы и комплекс оформляющих мотивов

1.2.2. Пародия.

1.2.3. Фарсовая традиция.

1.3. Сатира как художественная аксиология.

ГЛАВА 2. Поэтика сатирического начала в произведениях

М.А. Булгакова 1930-х годов.

2.1. Мотив «порока» в системе сатирических объектов.

2.2. Споры об образе автора в поэтике сатиры.

2.3. Формы и приемы сатирического изображения.

2.4. Комплекс мотивов, формирующих сатирическое начало. 2.4.1. Мотив денег и материальных ценностей.

2.4.2. Мотив еды.

2.4.3. Мотив «ложного друга» и предателя.

2.4.4. Мотив дьявола.

2.4.5. Мотив посвященности/непосвященности.

2.4.6. Мотив игры и лжи.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Поэтика сатиры М.А. Булгакова 1930-х годов»

При изучении проблем поэтики сатиры в творчестве М.Л. Булгакова 1930-х годов возникает множество полемических вопросов, поскольку рассмотрение ключевых моментов работы изначально пребывает в атмосфере научного плюрализма.

Определенная трудность возникает уже при отнесении Булгакова к художникам-сатирикам. В подавляющем большинстве исследований положение о сатирическом начале принимается априори и полемика вокруг самой постановки проблемы не ведется. Например, А.Ф. Петренко, анализируя булгаковскую ^ сатиру 1920-х годов, заметил: «.в восприятии отечественного читателя Булгаков прежде всего является сатириком».1 Связано ли с этим фактом или нет, но читательская востребованность в творчестве писателя не ослабевает. За последние четыре десятилетия было выпущено три собрания сочинений Булгакова. Булгаковедение интенсивно пополняется новейшими научными изысканиями и в нынешнем виде включает биографические и историко-литературные монографии и статьи (М.О. Чудаковой, В.Я. Лакшина, JI.M. Яновской, В.И. Лосева, Н. Натова, В.В. Петелина и т.д.), мемуары, многочисленные работы, касающиеся анализа творческих периодов и отдельных произведений (Б.М. Гаспарова, w А.З. Вулиса, A.M. Смелянского, Б.В. Соколова, В.И. Сахарова, Г.А. Лесскиса,

Э. Проффер и т.д.) или обобщающие систему булгаковской поэтики (Е.А. Ябло-кова, В.В. Химич, В.Б. Петрова, В.И. Немцева, В.В. Новикова).

Определение творческого метода писателя как сатирического мы встречаем у большинства исследователей, которые даже не ставили специальную задачу анализировать поэтику булгаковской сатиры. Как правило, сатирическое начало обнаруживается посредством жанрового определения (которое соседст

1 Петренко А.Ф. Сатирическая проза М.Л. Булгакова 1920-х годов. Поэтика комического: Дис. канд. филол. наук. - Пятигорск, 2000. - С. 3. вует с каким-либо еще), например: совокупность произведений, «сатирических по пафосу и фантастических по художественной природе», сплетение «сатирической темы» «с трагической темой одиночества»,3 «история сатирическая, I язвительная» (о «Театральном романе»), в трактовке образов («сатирические образы Булгакова»5), в определенном отборе изобразительно-выразительных средств и т.д.

Изучение сатиры Булгакова как многоаспектной, многослойной, динамически развивающейся художественной системы и целого комплекса типологических и преемственных литературных связей предпринято Н.С. Степановым,6 который совершенно обоснованно указывает на малочисленность специальных работ о поэтике булгаковской сатиры. Таким образом, анализ структурно-содержательных компонентов сатирического начала в отдельном булгаков-ском произведении или в их совокупности по-прежнему остается в сфере актуального.

Вместе с тем, в исследованиях булгаковской поэтики отражается терминологическая оппозиция во взглядах на природу и особенности функционирования сатиры в тексте. В соответствии с этим, внимание к постановке вопроса о сатирической природе художественного мира проявляют и те булгаковеды, которые в своих работах последовательно аргументируют несатирическое видение его творчества: отрицается само нахождение сатиры в произведениях писателя. Работа Булгакова над романом «Мастер и Маргарита» связывалась с преодолением в себе сатирической мстительности». Вместе с тем, в современном

2Бабичева Ю.В. Театральная проза Михаила Булгакова // Поэтика жанров русской и советской литературы. -Вологда, 1988.-С. 101.

3 Кобрпнским А. Записки покойника: Ключи к роману // M. Булгаков «Записки покойника» («Театральный роман»)-СПб., 2002.-C.il.

Сахаров В.И. Михаил Булгаков: писатель и власть. - M., 2000. - С. 214.

5Новиков В. В. Михаил Булгаков - художник. - М., 1996. - С. 202.

6Степанов Н.С. Сатира Михаила Булгакова в контексте русской сатиры XIX-1 половины XX веков. - Винница, 1999.

7Ким Су Чан. Комическое и фантастическое в прозе М.А. Булгакова (От «Дьяволиады» до «Мастера и Маргариты»): Автореф. дне. . канд. филол. наук. - С.-Петербург, 1997.-С.13. булгаковедении продуктивно рассмотрение «Мастера и Маргариты» в качестве образца «диалогической сатиры», к которой относится «карнавализованная сатира, опирающаяся на мениппейную традицию».8

Некоторые из диссертационных исследований последнего времени отказывают булгаковскому творчеству в сатирической направленности. О пьесе «Иван Васильевич», например, высказано такое суждение: «. нам представляется, что значение отрицающего элемента, свойственного сатире, преувеличено исследователями».9 Подвергается сомнению сатирическая природа булгаковских текстов в тех исследованиях, которые проходят в контексте теории художественных модусов В.И. Тюпы. В одной из диссертационных работ указывается, что «М.А. Булгаков принадлежит к авторам с ярко выраженным ироническим мышлением (ирония у Булгакова имеет трагический характер)»10, вследствие чего романы писателя обладают «ироническим модусом художественности» и «принципом иронической типизации».11

С другой стороны, сатирическое начало принимается за признак публицистики, в связи с чем подвергается сомнению его принадлежность к художественному феномену вообще. Согласно выводам В.И. Немцева, «в зрелый период творчества писатель прибегал к мистификаторству, которое порой понимается как сатира на современность».12

В связи с приведенными мнениями представляется необходимым последовательно аргументировать многообразие форм сатирического начала в булгаковских произведениях 1930-х годов.

8Фсдяева Т.А. Диалог п сатира (на материале русской и австрийской литературы первой половины XX века). -С.-Петербург, 2003. - С.239.

9Хохлова Л.В. Карнавализация как жанрообразуюший принцип в пьесах М.А. Булгакова «Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич»: Автореф. лис. . канд. филол. наук. - Владивосток, 2002. — С.16

10Жукова С.А. Ирония в романах М.А. Булгакова («Театральный роман», «Жизнь господина дс Мольера»,

Мастер и Маргарита»): Автореф. дне. канд. филол. наук. - Волгоград, 2003. - СЛ.

Там же. С.8.

1:Немцев В.И. Вопросы изучения художественного наследия М.А, Булгакова, - Самара, 1999. - С.64.

По нашему убеждению, сатирическое начало булгаковских произведений, в связи с широкой парадигмой в его выражении, несомненно участвует в моделировании художественного мира, что делает отслеживание и классификацию всех разноуровневых компонентов поэтики сатиры научно обоснованным.

Таким образом, актуальность диссертации заключается в том, что вопросы поэтики булгаковской сатиры 30-х годов и их терминологическая база находятся в эпицентре интенсивной научной полемики. Кроме этого, на настоящий момент вопросы поэтики сатиры некоторых произведений остаются в исследовательской «тени», так как доминирующий научный интерес был традиционно направлен на роман «Мастер и Маргарита». В связи с этим возникает необходимость обратиться к анализу произведений, не пользовавшихся в такой степени исследовательским вниманием.

В этом смысле «Жизнь господина де Мольера», «Театральный роман», а также пьеса «Александр Пушкин» в аспекте анализа сатирического начала не пользовались столь пристальным вниманием, как «закатный роман». Между тем в художественном мире этих произведений отразились характерные черты поэтики булгаковской сатиры.

Изучение «Театрального романа» происходило, как правило, по историко-мемуарной канве, то есть в контексте взаимоотношений писателя с МХАТом (Уже в воспоминаниях современников-актеров фигурировали и указание прототипов, и генезис художественных ситуаций). В числе основательных работ, глубоко осветивших эту проблематику и затронувших художественное своеобразие романа, по-прежнему остается монография А.М.Смелянского «Михаил Булгаков и Художественный театр». Определенное внимание уделялось театральности «Театрального романа», поскольку «этот роман «театрален» и по подходу автора к жизни, и по способам ее художественного преломления и осмысления».13 Прочная привязка к МХАТу доминирует в научных работах о «Теат

15 М.А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. - М., 1988. - С. 38. ральном романе». Святость сатирических объектов - прототипов произведения, - по нашему мнению, существенно сдерживала анализ поэтики сатиры. Вместе с тем «вся парадоксальность «Театрального романа» в том, что книга эта хороша, увлекательна и смешна без всяких комментариев. Не важно, кто есть кто».14 Замечания о сатирической специфике булгаковских произведений высказывались литературоведами, исследующими его драматургию (В.В. Гудковой, Ю.В. Бабичевой и другими). Сатирическое начало в качестве главного компонента булгаковской поэтики анализировалось В.И. Сахаровым.

Отметим, что несомненной актуальностью обладает и рассмотрение не-смеховой сатиры в творчестве Булгакова как во многом обойденной вниманием исследователей.

Укажем, что существенную трудность создает многообразие взглядов на сущность и художественные особенности сатирического начала в произведении. Несмотря на обширное количество работ о природе сатиры и литературоведческих словарей, закрепивших научные представления о ней, между учеными нет единства во взглядах на сатиру как на художественное явление.

Более полувека назад М.М. Бахтин отмечал, что «история и теория сатиры разработана чрезвычайно слабо».15 Но нельзя также утверждать, что интенсивно проводившиеся в отечественном литературоведении разработки вопросов, касающихся сатиры, привели к относительному единообразию взглядов о ней. Полномерное их рассмотрение - перспективный и объемный труд, поскольку большинство дискуссий не приводит к определенному мнению, а только порождает еще большее количество противоречащих друг другу концепций.

Важно отметить, что в рассмотрении комической сущности сатиры в последнее время наметились две оппозиционные тенденции. Основным дискусси

14Сахаров В.И. Михаил Булгаков: писатель и власть. - М., 2000. - С. 215.

15 Бахтин М.М. Сатира. Собр. соч.: T 5. - М., 1997. - С. II. онным акцентом является отнесение сатиры к комическому началу или ее принципиальная чужеродность подобному феномену.

Как известно, комическое мыслится в качестве эстетической (для прикладного значения нашей работы, художественной) проекции такого физиологического и социо-культурного явления как смех. Парадоксальная природа смеха и его прочная связь с человеческой жизныо стали причиной пристального научного внимания к нему и одновременно породили такое многообразие теорий, что исследователь, ищущий опору в различных трактовках, по мере их изучения скорее будет пребывать в состоянии не столько научной, сколько психологической «амбивалентности», так как в исследованиях подобного плана больше противоречия и взаимоотрицания, нежели единства.

Как только дело касается определения сути комического, проблематичным представляется не только увериться в незыблемости выбранного для диссертации терминологического фундамента, но обрисовать все существующие взгляды для получения более или менее полного представления о предмете дискуссии. Достаточно сказать, что комическое являлось объектом изучения со времен античности (как правило, пионером этого исследовательского вектора считают Аристотеля, а са*ма теория комического к настоящему времени насчитывает десятки концепций).

Что касается отечественной эстетики, то в ней, по замечанию М.Т. Рюминой, «существует обширная литература, либо специально посвященная проблеме комического, либо в какой-то мере ее затрагивающая».16

Она же отмечает «три основополагающих мотива, которые. имеют отношение к комическому»: «мотив противоречия (контраста, нелепости, безрассудства, бессмыслицы, перехода в противоположность и т.д.)», «мотив игры» и

16 Рюмина М.Т. Эстетика смеха. Смех как виртуальная реальность. - М., 2003. - С.67. мотив видимости» (мнимости, кажимости, лжи, обмана, самообмана, иллюзии, виртуальности, претензии, «тени», «сна наяву», «грезы»).17

В советской эстетике генезис комического во многом определялся фактором противоречий социальной действительности. Эта научная традиция закреплена в одном из словарей, где комическое формулировалось как «одна из основных категорий эстетики, отражающая социально значимые противоречия действительности под углом зрения эмоционально-критического отношения к нему с позиций эстетического идеала».18 Определение соотносится с концепцией Ю. Борева, утверждающего, что «комическое - общественно значимое жизненное противоречие (цели - средствам, формы - содержанию, действия -обстоятельствам, сущности - ее проявлению), которое в искусстве является объектом эмоционально насыщенной критики - осмеяния».19

Вместе с тем, весьма продуктивно рассмотрение игрового начала в комическом. Подобный подход к его природе тесно связан с хрестоматийной работой Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса», в которой исследуется сложная природа карнавального смеха. Мотив видимости в сущности комического некоторые исследователи увязывают с теориями И. Канта и Г. Гегеля.

Инновационный подход к комическому заложен в теории художественных модусов Тюпы (базирующейся на концепции модусов литературности II. Фрая). Выделяя четыре модуса художественности, так или иначе имеющих отношение к комическому (юмор и сарказм, сатиру и иронию), Тюпа, тем не менее, отводит двум последними пограничное положение. По его мнению, «сатира представляет собой явление редуцирования комизма как самостоятельной дохудожественной эстетической установки».20

17 Рюмина M.T. Эстетика смеха. Смех как виртуальная реальность. - М., 2003. - С. 74.

18Эстетнка. Словарь.-М., 1989-С. 153.

9Борев Ю. Комическое. - M., 1970. - С.145. оТюпа В.И. Художественность литературного произведения. Вопросы типологии. - Красноярск, 1987. - С.113.

Особенности происхождения сатиры и художественной проекции авторской позиции решены ученым таким образом: «сатира рождается вследствие разложения героики»; сатирическое сознание есть «горькое сознание неслиян-ности с идеалом»21. Вместе с этим, сатирический модус как таковой трактуется вне комического. Что же касается аспекта «осмеяния», то он наделяется следующим непременным условием: «В высокохудожественных образцах сатирический смех несет в себе искупительное самоосмеяние, поскольку направлен на внутреннюю социальность всякого человека в ее исконной неполноте относительно инфраличной заданности: «Чему смеетесь? - Над собой смеетесь!».22 Тюпа и его последователи в значительной степени отрицают комическую природу сатиры: «Комический модус художественности является наследником амбивалентной природы карнавального комизма. Сатира и ирония находятся на грани смеховой культуры, и включаются туда только при широком ее понимании. Комический модус художественности акцентирует позитивную сторону личностного начала».23

Вопрос об определении сущности и функциях сатиры имеет для нас существенное значение, поскольку это необходимо для анализа творчества Булгакова. Формирование теоретической платформы диссертации нуждается в определенном выборе. В этом смысле мы во многом ориентируемся на статью Бахтина «Сатира».

Отводя сатире три значения, Бахтин формулирует последнее таким образом: «Определенное (в основном, отрицательное) отношение творящего к предмету своего изображения (т.е. к изображаемой действительности), определяющее выбор средств художественного изображения и общий характер образов; в этом смысле сатира . может пользоваться любым жанром - эпическим, драма

21 Тюпа В.И. Художественность литературного произведения. Вопросы типологии. - Красноярск, 1987. - С. 113.

Там же С. 119.

23 Жиличева Г.А. Комический модус художественности в русских романах XX века: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -11овосибирск, 2002. - С. 11. тическим, лирическим».24 Бахтин принимает за «исходный пункт» определение Шиллера, по которому действительность как недостаточность противопоставляется в сатире идеалу, как высшей реальности. Вместе с тем Бахтин отмечает: «Необходимо особо подчеркнуть (этого не делает Шиллер) образный характер сатирического отрицания, отличающий сатиру, как художественное явление, от различный форм публицистики. Итак, сатира есть образное отрицание современной действительности в различных ее моментах, необходимо включающее в себя - в той или иной форме, с той или иной степенью конкретности и ясности -и положительный момент утверждения лучшей действительности».25

Кроме того, в дополнениях к первой редакции своей статьи Бахтин отмечает, что «образное отрицание может принимать в сатире две формы. Первая форма смеховая: отрицательное явление изображается как смешное, оно осмеивается. Вторая форма - серьезная: отрицаемое явление изображается как отвратительное, злое, возбуждающее отвращение и негодование».26

Интересно, что Бахтин указал на господствующее положение сатиры в комическом начале вообще: «Смеховая сатира является важнейшим видом комического. Там, где комика лишена сатирической направленности, она становится поверхностной и относится к области чисто развлекательной литературы («смех ради смеха»).27

В теории Борева, например, проводится последовательное разграничение основных компонентов комического, имеющих при этом одинаковую смехо-вую валентность: «В зависимости от эстетических свойств объекта и целей субъекта комедийное отношение к действительности имеет два основных типа: сатирическое и юмористическое».28 В значительной степени утверждается один

4 Бахтин М.М. Сатира. Собр. соч.: Т.5, - М„ 1997. - С. 13.

5Там же С. 15. :бТамже. С. 35.

27 Там же. С. 35.

8Борев Ю. Комическое, или О том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия. - M., 1970. - С. 78. из принципов сатиры, которая, по Бореву, «имеет дело с общественно опасным объектом, социально вредными явлениями». Таким образом, сатире отводится социально ориентированная критическая ниша.

Данный постулат практически невозможно опровергнуть. Но при широком понимании «социально вредных явлений» сатира способна обладать релятивистскими свойствами, что, по нашему мнению, ставит под сомнение смысл образного отрицания. Кроме того, по справедливому замечанию В.Я. Проппа, общественным значением может обладать и несатирический смех: «Веселый смех, даже если он не имеет сатирической направленности, общественно полезен и нужен, потому что возбуждает жизнерадостность, создает хорошее на

30 строение и поднимает жизненный тонус».

В связи с этим, в диссертации предлагается несколько расширить такое определение сатиры, поскольку «социально вредные явления» - только один из ее объектов. Сатира - это во многом образная аксиологическая система, в которую встроена художественная проекция человеческих отношений и взаимосвязей (личных и общественных), отобранных для изображения художником. Перспектива сатиры заключается в апеллировании к идеалу, который, в сущности, может быть имплицитным.

Проблема заключается в художественном выражении идеала, его художественном носителе, а также в адекватности их собственно авторской позиции. Потому целесообразнее рассмотреть булгаковскую сатиру как «разновидность художественного осмысления действительности»31, что представляется нам более продуктивным для анализа ее поэтики.

Малооспариваемым является и тот факт, что происхождение сатиры связано со стремлением нивелировать ее объект, его определенные характерологи

29 Борев Ю. Комическое, или О том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия. - M., 1970. - С.84.

30 Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. - М„ 2002. - С. 158.

31 Современный словарь-справочник по литературе: Сост. и научн. ред. С.И. Корнилов. - М., 2000. - С.440. ческие черты. Комический эффект, достигающийся посредством сатирического осмысления действительности, - наилучший способ девальвации объекта. В связи с этим нельзя не привести суждения Проппа, о том, что «сатира должна быть комической, смешной. Теория сатиры невозможна вне теории комического как основного ее средства». Таким образом, «вся огромная область сатиры основана на смехе насмешливом».33

Кроме этого, из тех формулировок сатиры, которые бытуют на сегодняшний момент в литературоведении, можно привести достаточно емкое и подходящее для высокохудожественных сатирических образцов определение самого Булгакова: «Она [сатира] создается тогда, когда появится писатель, который сочтет несовершенной текущую жизнь и, негодуя, приступит к художественному I обличению ее». Поскольку мы находим подобное суждение во многом созвучным трактовке сатиры у Бахтина, то принимаем его в качестве терминологической и теоретической основы для своей работы.

Таким образом, сатира рассматривается нами в контексте концепции, по которой она преобладающей своей частью является принадлежностью такого эстетического феномена как комическое. Основные компоненты бытования сатиры в художественном тексте таковы: образное отрицание и идеал.

При анализе булгаковской сатиры рассматривается совокупность художественных форм, способствующих возникновению комического эффекта. Вместе с тем, в нашей работе имеет место анализ несмеховой сатиры, то есть поэтических особенностей тех произведений, сатирическое начало в которых не обладает комическим в качестве художественной цели.

В диссертации предлагается несколько сместить акценты с общественной ориентации сатиры (которая так или иначе всегда будет основываться на социальном начале, ибо оно является закономерным результатом человеческого суз:Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха.-М., 2002.-С.156. "Там же. С. 14.

34 Михаил и Елена Булгаковы. Дневник Мастера и Маргариты. - М., 2001. - С.510. ществования) на вообще-человеческую, поскольку объект сатиры исключительно антропоцентричен.

Мы намеренно оставляем в стороне все аспекты отношения булгаковской сатиры к исправлению социальных недостатков и сам факт ее служения общественно-политическим целям, как не относящиеся к теме диссертации.

Таким образом, сатира - это принцип образного изображения действительности, исходным пунктом которого является отрицательное к ней отношение. В центре критического изображения действительности находится парадигма человеческих взаимоотношений и связей, сатира апеллирует к идеалу, имплицитному или отчетливому, обладает смеховой и несмеховой формами.

Наряду с объяснением сущности сатиры весьма значимо для нас и определение мотива, в связи с чем в систему приоритетных вопросов входит рассмотрение структурных вариаций мотивов и их художественной семантики в булгаковской поэтике. Понятие «мотив» было впервые сформулировано А.Н. Веселовским в рамках изучения поэтики сюжета. Мотив, по Веселовскому, вычленяется из сюжета как определенная «типическая схема, захватывающая положение бытовой действительности».35 «Единство материалов и приемов, и схем»36 говорит о такой черте мотива как повторяемость. Веселовский видел мотив в качестве неразложимого сюжетного элемента, и его признак - в «образном одночленном схематизме». Однако «неразложимость» приводимых исследователем мотивов впоследствии не раз подвергалась сомнению. Несмотря на то, что современное понимание мотива не обладает однозначностью в толковании, выражением его основных свойств все-таки считается «вычленяемость из целого и повторяемость в многообразии вариаций».

Так место и роль мотива в сюжетном целом определяется следующим образом: «В роли мотива в произведении может выступать любой феномен, лю

35 Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - М., 1989. - С.300.

36 Там же. С. 302.

37 Цслкова Л.Н. Мотив // Введение в литературоведение: Под ред. Л.В. Чернец. - М., 2004. - С.230. бое смысловое «пятно» - событие, черта характера, элемент ландшафта, любой

38 предмет, произнесенное слово, краска, звук и т.д.».

Именно «повторяемость в многообразии вариаций» наделяет мотив в поэтике Булгакова особой художественной валентностью, вследствие чего «мо-тивный анализ оказывается плодотворным для выявления основных системных закономерностей булгаковского художественного мира».39

Как известно, методологию этого анализа обосновал Б.М. Гаспаров, указав в своей хрестоматийной работе «Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», что ключевым способом органи

40 зации текста является «принцип леитмотивного построения».

Однако термины «мотивная структура» и «мотивный анализ» в современной булгаковедческой практике вышли из рамок анализа «Мастера и Маргариты» и сейчас широко применяются при исследовании различных аспектов произведений Булгакова, поскольку суть подобного подхода «состоит в том, что за единицу анализа берутся не традиционные термы - слова, предложения - а мотивы, основным свойством которых является то, что они, будучи кроссуровне-выми единицами, повторяются, варьируясь и переплетаясь с другими мотивами в тексте, создавая его неповторимую поэтику».41 Важно подчеркнуть, что «мотивы могут быть . не только интертекстуальными., но и внутритекстовыми».42 Поэтику булгаковских произведений создает их совокупность, в связи с чем мотивный анализ считается «одним из эффективнейших и эффектных подходов к художественному тексту.».43 Укажем, что в нашей работе термин «комплекс мотивов» не синонимичен сюжету, а служит для выявления ключе

38Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы: Очерки русской литературы XX века. - М„ 1994. - С.ЗО. зчЯблоков Е.А. Проза Михаила Булгакова: Структура художественного мира: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. -М., 1997.-С. 4.

40Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Даугава, 1988.-№10.-С.98.

41Руднев В. П. Энциклопедический словарь культуры XX века. - М., 2001. - С. 256.

4" Целкова Л.Н. Мотив // Введение в литературоведение: Под ред. Л.В. Чернец. - М., 2004. - С.234.

43 Руднев В. П. Энциклопедический словарь культуры XX века. — М., 2001. - С.258. вых «смысловых «пятен» в поэтике сатиры в их вариативности и взаимодействии друг с другом.

Еще одна трудность состоит в невозможности представить в объеме исследования формы разнообразных сатирических традиций. Несомненно, что «принципиальным свойством, которое нельзя недооценивать при анализе художественного мира, является высочайшая степень интертекстуальности Булгакова».44 Поэтому выявить степень влияния (и его конкретные художественные проявления) всех авторов, чье творчество так или иначе воздействовало на сатирическое начало булгаковских произведений, в рамках диссертационного исследования нельзя.

Попытки рассмотреть сатиру писателя в качестве наследницы русской классической литературы XIX века (А.С. Грибоедова, Н.В. Гоголя, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.В. Сухово-Кобылина, А.П. Чехова) предпринимались многими исследователями. Анализу традиций русской литературы посвящена указанная выше работа Степанова. Им же проанализирована типологическая связь булгаковской поэтики с сатирой, современной писателю (А. Аверченко, Н. Теффи, И. Ильф, Е. Петров). Нельзя не отметить, что о действительно определяющем воздействии на писателя Гоголя, булгаковедение накопило обширный опыт. Существует ряд работ, рассматривающих это взаимодействие (например, Чудаковой), и комплекс разнообразных характерологических упоминаний этих взаимосвязей. Кроме этого, появляются и диссертационные исследования, открывающие новые грани их творческих соприкосновений. Наиболее апробированным вектором в их исследовании считается обращение к компаративному изучению Гоголя и Булгакова (диссертации Ю.В. Кондаковой, В.И. Чеботаревой и т.д.). Гораздо меньше работ, рассматривающих воздействие на Булгакова Грибоедова, Салтыкова-Щедрина, а также Чехова.

44 Яблоков Е.А. Проза Михаила Булгакова. Структура художественного мира: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. -Мм 1997.-С.5.

Однако не лишено целесообразности такое решение: следует осветить художественное влияние Ж.-Б. Мольера, которое изучалось булгаковедами преимущественно в контексте сравнительно-биографических связей.

Отдельные аспекты влияния мольеровской поэтики (традиции фарса и гротеска, карнавализация) и, главным образом, вторжение в художественный мир Булгакова личности Мольера указаны во многих исследованиях (например, Н.Натовым, A.M. Смелянским, Б.В. Петровым, В.И. Сахаровым, Б.В. Соколовым, А.А. Грубиным). Что же касается диссертационных исследований, то в целом можно отметить отсутствие научного интереса к данной проблематике.

Между тем, обращение к жизни и творчеству Мольера способствовало появлению нового вектора в художественном мире писателя. В конце 20-х годов в творчестве Булгакова начинает формироваться художественный комплекс, который можно условно назвать «мольерианой»: сюда входит пьеса «Кабала святош», роман «Жизнь господина де Мольера», инсценировка «Полоумный Жур-ден» и булгаковский перевод комедии Мольера «Скупой». Возникновение этого комплекса было сопряжено с интенсивной работой над разнообразными фактографическими материалами (биографиями Мольера, мемуарами, критическими статьями о его творчестве) и, вместе с обращением к текстам мольеровсих комедий, более пристальным вниманием к их поэтике.

Поскольку этот кропотливый процесс сочетал в себе научный и художественный подходы, можно уверенно сказать, что ни один сатирик не находился под более пристальным вниманием Булгакова, чем Мольер. Учитывая интертекстуальность художественного метода Булгакова, следует более подробно проследить результаты взаимодействия художников.

Четвертый аспект исследования закономерно вытекает из предыдущего и базируется вокруг датировки в теме диссертации. Достаточно продуктивно целостное исследование поэтики Булгакова, позволяющее воссоздать предельно полную картину художественного мира. Вместе с тем, булгаковская сатира 30х годов, несмотря на ее тесную взаимосвязь с творчеством предшествующего десятилетия, имеет свои отличительные особенности,

В какой-то мере существует определенная оппозиция этих сатирических «периодов». Даже при отсутствии их четкого противопоставления, булгаков-ская сатира в 30-е годы качественно изменяется. Выяснить, в чем коренная суть поэтических трансформаций, - входит в исследовательский комплекс. В связи с этим необходима демонстрация целостной поэтической системы сатиры данного периода с указанием основных свойств и классификацией разноуровневых художественных компонентов.

Отметим, что причины изменений в поэтике сатиры 30-х годов мы видим отчасти в феномене «мольерианы», который существенно перенаправил ориентиры булгаковской сатиры, снабдил ее новой творческой техникой и новой концепцией. Сюда примыкают и весьма важные биографические обстоятельства, связанные с явлениями общественно-политического плана, В 30-е годы творчество Булгакова превращается, в сущности, в подпольное. Ни одно его прозаическое произведение не дошло до читателя. «Кабала святош», написанная в 1929 году, после премьеры в 1936 году была снята с представления. Единственная из написанных в 30-е годы разрешенная к репетициям пьеса «Иван Васильевич» была также снята со сцены.

В качестве важнейшей особенности следует отметить, что, несмотря на идеологическую подоплеку такого рода запрещений, в булгаковской сатире отсутствовал процесс ассимиляции с политической направленностью, хотя причин для такого «соблазна» у писателя было достаточно. По нашему убеждению, Булгаков не совершал ломку своего творчества в угоду политической ситуации, но и его «подпольное творчество» также не выбрало для себя путь «сатирической мстительности». Наоборот, в 30-е годы в его произведениях мы видим сатиру самого широчайшего спектра, обладающей, на наш взгляд, значимой чертой: образное отрицание намеренно акцентирует тематику бессмертия.

Качественные изменения сатиры 30-х годов заключались в обновлении и пополнении арсенала художественных средств, формирующих сатирическую тональность произведений. Их целостному анализу также уделялось недостаточно внимания. Справедливо замечено, что «сатира М.А. Булгакова интересовала отечественных и зарубежных исследователей прежде всего с точки зрения подробного рассмотрения объекта смехового обличения . Однако это был ана

Л ^ лиз лишь отдельных аспектов булгаковской поэтики комического». Требование определенной «комплексности» в изучении булгаковской сатиры вполне оправдано, поскольку исследование ее поэтики и объекта обличения, в частности, невозможно без анализа художественного инструментария, который использовался писателем.

Целью диссертационного исследования, таким образом, следует считать системное изучение поэтики сатиры в творчестве Булгакова 1930-х годов, что определяет круг конкретных задач:

1. Выявить формы «вхождения» феномена Ж.-Б. Мольера в поэтику булгаковской сатиры 30-х годов.

2. Исследовать формы воплощения сатирического начала в поэтике бул-гаковских произведений и представить систематизацию этих форм.

3. Выделить сатирические мотивы, формирующие поэтику произведений Булгакова 1930-х годов.

В рамках диссертационного исследования не производится существенной дифференциации комических и некомических форм сатиры, поскольку их главное отличие (создание или отсутствие комического эффекта) увело бы в сторону от плавного исследовательского сюжета работы. Вместе с тем, если это необходимо, указывается на комическую сущность отдельных компонентов поэтики сатиры и на их функциональную значимость.

45 Петренко Л.Ф. Сатирическая проза М.Л. Булгакова 1920-х годов. Поэтика комического: Дис. . канд. филол. наук. - Пятигорск, 2000. - С.7.

Объекты сатирического освещения интегрируются из всех недостатков жизни, то есть перерастают исключительно социальный аспект, и включают те явления и обстоятельства, которые писатель считает «несовершенными».

Новизна диссертационного исследования, таким образом, заключается в комплексном изучении поэтики булгаковской сатиры 1930-х годов, мольеров-ское начало в которой определено в качестве одной из доминант художественного мира писателя.

Специфика поставленных проблем определяет выбор научных методов. В диссертации используются описательный и сравнительный методы исследования. Кроме этого, для изучения и классификации таких художественных компонентов, как мотивная структура и изобразительно-выразительные формы, необходимо применение структурно-мотивного анализа.

Материалом диссертационного исследования является проза Булгакова 1930-х годов («Жизнь господина де Мольера», «Записки покойника» («Театральный роман»), «Мастер и Маргарита»), а также его драматургия этого же периода («Адам и Ева», дилогия «Блаженство» и «Иван Васильевич», «Александр Пушкин («Последние дни»), «Батум». В систему анализа поэтики сатиры входит также и инсценировка «Дон Кихот» как произведение, обладающее, на наш взгляд, характерным набором булгаковских художественных приемов и видением персонажей. Кроме этого, в процессе работы производится неоднократное обращение к булгаковскому творчеству 20-х годов, как в контексте противопоставления, так и для иллюстрации целостности булгаковского художественного мира.

Диссертационное исследование обладает практической значимостью, поскольку его материалы могут использоваться в курсах русской литературы для анализа комплекса вопросов, затрагивающих поэтику сатиры Булгакова, как в отдельных ее особенностях, так и в ее целостности. Фрагменты работы можно использовать также для исследования мольеровской концепции сатиры в аспекте ее влияния на творчество писателя.

Диссертация состоит из введения, основной части, заключения и списка использованной литературы. Основная часть реализуется в двух главах.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Долгова, Наталья Владимировна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Сатирическое начало является органичным компонентом булгаковско-го художественного мира. Элементы его поэтики, вариации «художественного обличения» мы встречаем во всем творчестве писателя, но в 30-е годы они претерпевают изменение по сравнению с сатирой предыдущего десятилетия.

Причины этих изменений мы видим в следующем. С конца 20-х годов художественный мир писателя интенсивно подвергается воздействию Ж.-Б. Мольера. Это было обусловлено изучением его творческого пути, что сделало Булгакова одним из авторитетнейших (хотя и «подпольных») мольеристов своего времени. Творческими же результатами данного процесса стали пьеса о Мольере «Кабала святош», роман «Жизнь господина де Мольера», инсценировка «Полоумный Журден» и перевод «Скупого». В то же время предельная художественная «восприимчивость» писателя, отмечаемая булгако-ведами «высокая степень интертекстуальности» закономерно реагировала на художественное воздействие французского драматурга. Если сходство булгаковской поэтики 20-х годов с мольеровской говорит скорее о типологии (некоторые традиции «внешнего комизма»), то в следующем десятилетии воздействие приобретает комплексный и во многом уникальный характер, потому что выражается в синтезированном осмыслении сходства творческих судеб и восприятии писателем мольеровских традиций, в связи с чем предлагается говорить именно о феномене Мольера в художественном мире Булгакова.

Закрепление в булгаковской поэтике темы художника и темы творчества связано с Мольером. В произведениях писателя 30-х годов продуктивно развились условно называемые нами акцепторные темы, то есть такие темы, которые уже возникали в его творчестве, но при осмыслении мольеровской судьбы оказались наиболее значимыми в его поэтике. Образ Художника/Творца становится художественной константой в произведениях 30-х годов, вокруг такого героя, в сущности, строится сюжет. Художественная трактовка творческой личности, ее дара/творения предполагает определенную их апологию, в результате которой «обличительную» тональность приобретают те фигуранты художественного мира, которые находятся с ними в «противопоставительных» отношениях (Власть в ее различных проявлениях, коллеги «по перу» и т.д.). Особенности таких взаимоотношений имеют, как правило, в художественном мире писателя минорную тональность, что также связывается нами с булгаковским видением Мольера - «неудачника и меланхолика».

Акцепторные темы оформлены мотивами, которые играют в сатирическом начале булгаковских произведений значимую роль. Именно с осмыслением мольеровской темы возникает художественное соотношение истинных и ложных ценностей, что выразилось в мотивах псевдокумира (Людовика XIV, Николая I, Ивана Васильевича/Аристарха Платоновича, писателей МАССОЛИТа и т.д.) и ложной посвященности, ассимиляции/неассимиляции героя, поскольку хронотоп произведений зачастую знаменует собой процесс приобщения/вхождения его в тот или иной «мир» (литературы, службы). Булгаковская сатира акцентирует внимание на таких несмеховых сатирических мотивах, как зависть и донос. Вместе с тем, феномен Мольера в поэтике булгаковских произведений заостряет коллизию «Времени и Вечности», проблему Возмездия, что приводит сатиру Булгакова в стройную аксиологическую систему.

Комплекс сатирических мотивов не исчерпывается приведенными выше художественными явлениями. Мотивный анализ позволяет выявить структуру наиболее значимых в поэтике булгаковской сатиры «смысловых «пятен». Сатирическая специфика его произведений заключается в ее предельной антропоцентричности. Человек и его поведенческие характеристики являются главным «объектом» «обличительного» внимания. Следовательно, мотивы в булгаковской аксиологии призваны наиболее полно отразить отдельные черты человеческой натуры, как в их личностном, так и в «социализированном» выражении (например, мотив денег, материальных ценностей, игры и лжи). Кроме этого, мотивы могут приобретать своего рода «обличительную» функцию, то есть, не являясь по своей сути критикой, акцентировать и заострять сатирическую ситуацию: таковы, например, мотивы еды и дьявола. Категория иллюзорности приобретает в булгаковском мире особый статус, поскольку указывает и развенчивает «неподлинность», ложь тех людей, чувств и отношений, которые претендуют на истину и значимость (мотивы «ложного друга», предателя, посвященности/непосвященности и т.д.).

Игровой аспект булгаковской сатиры реализовался в фарсовом начале. Писатель под влиянием Мольера ввел элементы фарса в произведения с «высокой» направленностью. Вместе с тем в творчестве Булгакова представлена широкая галерея «изнаночных», бурлесковых образов, что также ведет к явлению «сниженности», необходимой для сатирической девальвации (например, образы Бунши, Людмилы Сильвестровны и т.п.)

Поэтика булгаковской сатиры отмечена такой стилевой чертой, как ка-ламбурность. Емкое выражение, соединившее антитезу, игру слов и комический эффект, становится характерной художественной «монадой» в творчестве Булгакова. В произведениях писателя 30-х годов создана поэтика противопоставлений и контрастов, «сдвинутости жизненных пропорций». В соответствии с этим, главными приемами художественного изображения становятся антитеза, гротеск и алогизм. Среди последних получили развитие антропологический гротеск и условно называемая нами гротескная «массовка», выявляющая рычаги и директивы существования определенного «мира» и критерии нормы/ненормы в нем. Кроме этого, традиции «гротескного психологизма» участвовали в создании интегральных психологических моделей, позволяющих видеть даже в сатирически трактуемых героях мотивировку их действий и речи.

Это привело к прочному включению в поэтику сатиры приемов подводного течения и подтекста, которые, указывая на скрытый содержательный план, создавали «трехмерность» сатирического явления, выявляли его дополнительные нюансы. Укажем, что для продуктивного функционирования подтекста в поэтике булгаковской сатиры отведена именно речевая характеристика персонажей.

Сатирическую тональность в 30-е годы обретает мотив бреда, предстающий в качестве своеобразного антипода здравого смысла. Структура сатиры, включающая художественное изображение негатива с противопоставленным ему «разумным» позитивом, также была ориентирована на Мольера, который, в сущности, создал «комедию здравого смысла» и «золотой середины». В соответствии с этим, в булгаковском творчестве 30-х годов возникают пары взаимодействующих героев (комплексный аналог мольеровского «резонера»), один из которых предельно максималистичен в отстаивании собственной позиции, другой выражает бытовую, приземленную концепцию Я в «мире» (например, Пушкин-Жуковский, Максудов-Бомбардов).

В нашем исследовании мы придерживаемся точки зрения, что авторские «симпатии и антипатии устойчивы». «Игровой» аспект позднего булга-ковского творчества не «заслонял» определенный идеал, который, несмотря на его имплицитность, все-таки порой обретает отчетливые очертания: существуют герои, по отношению к которым другие образы «предстают сатирическими». Способов подобной трактовки в поэтическом арсенале достаточно много (пародия, гипербола, синонимия, процессуальная насыщенность текста и т.д.).

Укажем также, что в 30-е годы в произведениях Булгакова мы видим сатиру самого широкого спектра, отмеченную, как и мольеровское творчество, такими чертами, как внесоциальность и универсальность.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Долгова, Наталья Владимировна, 2005 год

1. Ауэр А.П. Салтыков-Щедрин и поэтика русской литературы второй половины XIX века. Коломна, 1993. - 110 с.

2. Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. М., 2000. - 511 с.

3. Бабичева Ю.В. Театральная проза Михаила Булгакова // Поэтика жанров русской и советской литературы. Вологда, 1988. - С. 103-120.

4. Бабичева Ю.В. Фантастическая дилогия М. Булгакова («Блаженство» и «Иван Васильевич») // М.А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. -М., 1988. С.125-139.

5. Барков А. К вопросу о методике структурного анализа романа «Мастер и Маргарита» // Булгаковский сборник III: Материалы по истории Русской литературы XX века. Таллинн, 1998. - С.101-115.

6. Бахтин М.М. Сатира. Собрание сочинений. Т.5. - М., 1997. -С.11-38.

7. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990. - 543 с.

8. Белобровцева И.З. Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: Конструктивные принципы организации текста. Тарту, 1997.

9. Белобровцева И. Кульюс С. Иностранец в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита» // Булгаковский сборник III: Материалы по истории Русской литературы XX века. Таллинн, 1998. - С.57-67.

10. Белозерская-Булгакова Л.Е. Воспоминания. М., 1989.

11. Бергсон А. Смех. М., 1992. - 128 с.

12. Бердяева О.С. Проза Михаила Булгакова. Текст и метатекст: Автореф. дис. .д-ра филол. наук. Великий Новгород, 2004. - 40 с.

13. Бессонова М.И. Лейтмотивы как форма выражения авторской позиции в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М.,1996. - 16 с.

14. Борсв 10. Эстетика. 4-е изд., доп. М., 1988. - 495 с.

15. Борев. 10. Комическое, или О том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия. М.,1970. -269 с.

16. Бояджиев Г.Н. Мольер: Исторические пути формирования жанра высокой комедии. М., 1967. - 555 с.

17. Булгаков М. Дневник. Письма. 1914 1940. - М., 1997. - 640 с.

18. Булгаков М.А. Пьесы 1930-х годов // Театральное наследие. СПб., 1994.-671 с.

19. Булгаков М.А. Собрание сочинений: в 10 томах. М., 1995-2000.

20. Бушмин А.С. Художественный мир Салтыкова-Щедрина. Л.,1987.

21. Бэлза И.Ф. К вопросу о пушкинских традициях в отечественной литературе (на примере произведений М.А. Булгаков) // Контекст-1980. Литературно-теоретические исследования. -М., 1981.-С. 191-243.

22. Вахитова Т.М. Проблема власти в романе «Мастер и Маргарита»// Творчество М. Булгакова. Исследования и материалы. Кн.2. С.-Петербург, 1994.-С. 74-90.

23. Введение в литературоведение: Под ред. Л.В. Чернец. М., 2004.680 с.

24. Великанова И.В. Особенности сатиры М. Булгакова: Повесть «Собачье сердце» // Литература в школе. М., - 1995. - №6.

25. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989. - 405 с.

26. Веселовский А.Н. Этюды о Мольере: Тартюф. История типа и пьесы // Мольер. Пьесы. М., 1997. - С. 616- 633.

27. Виноградов В.В. Натуральный гротеск // Поэтика русской литературы. Избр. труды. М., 1976. - 511 с.

28. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. -М., 1963.-255 с.

29. Вулис А. Метаморфозы комического. М., 1976. - 126 с.

30. Вулис А. Поэтика «Мастера»: Книга о книге // Звезда Востока. -Ташкент, 1990.-№№10-11.

31. Вулис А. Советский сатирический роман. Эволюция жанра в 20-30-е годы. Ташкент, 1966.-286 с.

32. Галинская И.Л. Рецепция творчества М.А. Булгакова в англоязычной критике // Михаил Булгаков: Современные толкования. К 100-летию со дня рождения 1891- 1991.С6-К обзоров. М., 1991. С. 184-209.

33. Гапоненков А.А. Поэтика сатирического начала в «Дьяволиаде» М.А. Булгакова // Филологические этюды. Саратов, 1998. - Вып.1. - С. 98101

34. Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»// Даугава. 1988. - №10-12; 1989-№1.

35. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы: Очерки русской литературы XX века. М., 1994.

36. Гинзбург Ю. Великовский С. Комедиограф великого века. // Ж.-Б. Мольер. Полн. собр. соч.: В 3 томах.-Т. 1.-М., 1985-С. 5-57.

37. Гликман И.Д. Мольер: критико-биографический очерк. М.-Л.,1966.

38. Гозенпуд А. Поэтика ремарок у Булгакова // Михаил Булгаков «Этот мир мой.». СПб., 1993.

39. Голубков С.А. Поэтика комического в русской прозе первой трети XX века: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Воронеж, 1994.

40. Гордиевская М.Л. Каламбур в живом диалоге // Русский язык в школе.-М., 1994.-№3. С. 71-77.

41. Грознова Н.А. Повесть «Собачье сердце» в литературном контексте 20-х годов//Творчество М. Булгакова. Кн.1.~ Л., 1992.-С. 43-63.

42. Грубин А.А. О некоторых источниках пьесы М. Булгакова «Кабала святош» («Мольер») // М.А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. -М., 1988.-С. 140-153.

43. Грубин Л.А. В плену душной маски: Театр Мольера в концепции Михаила Булгакова // Михаил Булгаков «Этот мир мой.». СПб., 1993. -Т.1.

44. Гудкова. В.В. Время и театр М. Булгакова. М., 1988. 128 с.

45. Давыдова Т.Т. О современном изучении прозы 1920-х годов (на примере «Собачьего сердца» Михаила Булгакова) // Русская словесность. -М., 1999.- №3.- С.54-57.

46. Джулиани Р. Жанры русского народного театра и роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // М.А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. М., 1988. - С.312-333.

47. Дземидок Б. О комическом. М.,1974. - 223 с.

48. Елистратов B.C. О языке Булгакова и стилистических поисках русской литературы XX века // Русский язык за рубежом. М., 1994. - №4.

49. Ермолинский С.А. О времени, о Булгакове и о себе. М., 2002.448 с.

50. Ершов Л.Ф. Ранняя сатира Михаила Булгакова // Творчество М. Булгакова. Кн.1.-Л., 1992. С.23-48.

51. Ершов Л.Ф. Сатира и современность. М., 1978. - 271 с.

52. Ершов Л.Ф. Сатирические жанры русской советской литературы. -Л., 1977.-282 с.

53. Ерыкалова И.Е. Закат Европы в «Блаженстве» // Творчество М. Булгакова. Исследования. Материалы. Библиография. Кн.З. - С.-Петербург, 1995.-С. 62-89.

54. Жиличева Г.А. Комический модус художественности в русских романах XX века: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2002. -26 с.

55. Жукова С.А. Ирония в романах М.А. Булгакова («Театральный роман», «Жизнь господина де Мольера», «Мастер и Маргарита»): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2003. - 22 с.

56. Жукова С.Л. Ирония как форма выражения авторской позиции в романе М.Л. Булгакова «Мастер и Маргарита» // М., 2002. С. 41-47.

57. Золотусский И. На лестнице у Расколышкова. Эссе последних лет. -М., 2000.-320 с.

58. Иваньшина Е.А. Автор текст - читатель в творчестве Михаила Булгакова 1930-х годов: «Адам и Ева», «Мастер и Маргарита»: Дис. . канд. филол. наук. - Воронеж, 1998.

59. Иоффе С. Тайнопись в «Собачьем сердце» М. Булгакова // Слово. -М., 1991.- №6.

60. Каверин В. Заметки о драматургии Булгакова // Булгаков Михаил. Драмы и комедии. М, 1965. - С.5-15.

61. Карасев JI.B. Философия смеха. М., 1996.

62. Ким Су Чан. Комическое и фантастическое в прозе М.А. Булгакова (От «Дьяволиады» до «Мастера и Маргариты»): Автореф. дис. . канд. филол. наук. С.-Петербург, 1997. - 26 с.

63. Киселев Н.Н. М. Булгаков и В. Маяковский («Багровый остров» и «Баня») // Творчество Михаила Булгакова. Томск, 1991. - С. 139-156.

64. Киселева Л.Ф. Диалог добра и зла в романе Булгакова «Мастер и Маргарита» // Филологические науки. 1991. - №6. - С.3-11.

65. Кобринский А. Записки покойника: Ключи к роману // Булгаков М. «Записки покойника» («Театральный роман»). СПб., 2002. - С. 3-12.

66. Ковальчук Д.А. Художественная концепция личности в русской прозе 20-30-х годов XX века (М.А. Булгаков, А.А. Фадеев): Дис. . канд. филол. наук. Армавир, 1998. - 160 с.

67. Кондакова Ю.В. Гоголь и Булгаков: Поэтика и онтология имени: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2001. - 28 с.

68. Кораблев А.А. Тайнодействие в «Мастере и Маргарите» // Вопросы литературы. 1991.-№5 - С. 35-54.

69. Костюков В.М. Гибридные слова средство комического // Русская речь-М., 1987.-№6.

70. Кройчик JI. Любя человека // Советская сатирическая повесть 20-х годов. Воронеж, 1989. - С. 3-30.

71. Кубарева Л. Михаил Булгаков и его критики // Молодая гвардия. -М., 1988.-№5.

72. Кухта Е.А. Сатирический мир фельетонов М. Булгакова в «Гудке» // М.А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. М., 1988.-С. 246-259.

73. Лазарева М.А. «Смех» Михаила Булгакова (Критерии художественности «Мастера и Маргариты») //Филологические науки 1999- №2. -С. 26-35.

74. Лакшин В.Я. Вторая встреча: Воспоминания и портреты. М., 1984. -368 с.

75. Лакшин В. Я. Литературно-критические статьи. М., 2004. - 672 с.

76. Литературный энциклопедический словарь: Под ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М., 1987.

77. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. -1600 с.

78. Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. М. - 1968. - №8.

79. Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы: Смех как мировоззрение. СПб., 1997. - 508 с.

80. Лихачев Д.С. Литература реальность - литература. - Л, 1984.271 с.

81. Левина Л.А. Нравственный смысл кантианских мотивов в философском романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Филологические науки. -1991 -№1.

82. Леонтьев А.А. Интертекст в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: Автореф. дис. .канд. филол. наук. М., 2001. - 17 с.

83. Лесскис Г.А. Триптих М.А. Булгакова о русской революции: «Белая гвардия», «Записки покойника», «Мастер и Маргарита». Комментарии. М., 1999.- 432 с.

84. Лосев В.И. Комментарии // Михаил и Елена Булгаковы. Дневник Мастера и Маргариты. М., 2001. - С. 439-557.

85. Лотман Ю.М. Избр. статьи: В 3 томах. Таллинн, 1992-1993.

86. Лук А.Н. О чувстве юмора и остроумии. М, 1988. - 191 с.

87. Лукьянов С.А. Экспрессивные конструкции как средство создания комического // Русский язык в школе. М., 1994. - №1.

88. М.А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. -М., 1988.-496 с.

89. Манн Ю.В. Карнавал и его окрестности // Вопросы литературы. -М. 1995. ~№1. - С. 154-182.

90. Манн Ю.В. О гротеске в литературе. М., 1988.-412 с.

91. Менглинова Л.Б. Гротеск в повести М.А. Булгакова «Роковые яйца» // Художественное творчество и литературный процесс. Томск, 1988. -Вып. 8. - С. 72-87.

92. Менглинова Л.Б. Принцип сатирического обобщения в повести М. Булгакова «Дьяволиада» // Художественное творчество и литературный процесс.-Томск, 1986.-Вып. 7.-С. 127-141.

93. Михальчук Н.Г. Фразеологические единицы как средство формирования идиостиля М.А. Булгакова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Орел, 2002. 34 с.

94. Мольер Ж.-Б. Поли. собр. соч.: В 3 томах. М., 1987.

95. Мягков Б.С. Булгаковское Варьете: фантазии и реальность // Нева. -Л.-№6.-С. 195-200.

96. Немцев В.И. Вопросы изучения художественного наследия М.А. Булгакова. Самара, 1999. - 142 с.

97. Немцев В.И. Контексты творчества Михаила Булгакова: (К проблеме традиций) // Литературные традиции в поэтике Михаила Булгакова. -Куйбышев, 1990.-С.5-30.

98. Нечаева Н.В. Сатирическая комедия и ее разновидности в литературе XX века: Дис. . канд. филол. наук. М., 1986. - 185 с.

99. Николаев Д.П. Сатира Гоголя. М., 1984. - 367 с.

100. Николаев Д. Смех оружие сатиры. - М., 1962. - 223 с.

101. Николаев Д.П. Смех Щедрина. Очерки сатирической поэтики. -М., 1988.-397 с.

102. Николаенко О. Н. Языком сатиры о проблемах человека и общества (М. Булгаков «Дьяволиада») // Язык и культура: Третья междунар. конференция. Киев, 1994. - Ч. 1. - С. 256-260.

103. Никольский С.В. На грани метафор и аллюзий: О некоторых зашифрованных мотивах в антиутопиях Булгакова // Изв. РАН. Сер. лит и яз. -Т 58. 1999. -№1.

104. Нинов А. Михаил Булгаков и современность // Звезда. 1990. -№5.-С. 153-161. .

105. Новиков В.В. Михаил Булгаков художник. - М., 1996. - 357 с.

106. Павлова О.А. Н.В. Гоголь и М.А. Булгаков: проблема жанрового мышления: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 1998. - 29 с.

107. Петелин В.В. Михаил Булгаков: Жизнь. Личность. Творчество. -М., 1989.-495 с.

108. Петренко А.Ф. Сатирическая проза М.А. Булгакова 1920-х годов. Поэтика комического: Дис. . канд. филол. наук. Пятигорск, 2000. - 201 с.

109. Петров В.Б. Аксиология Михаила Булгакова. Магнитогорск, 2000.-246 с.

110. Петровский М. Смех под знаком Апокалипсиса (М. Булгаков и «Сатирикон») // Вопросы литературы 1991- №5 - С. 3-34.

111. Проблемы театрального наследия М.А. Булгакова: Сб-к статей. -Л, 1987.- 147 с.

112. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. М., 2002. - 192 с.

113. Проффер Э. Художник и власть: По страницам романа «Мастер и Маргарита» // Иностранная литература. М. - 1991. - № 5.

114. Пушкин А.С. Сочинения: В 3 томах. Т.З. М., 1987. - 528 с.

115. Ребель Г.М. Художественные миры романов Михаила Булгакова. — Пермь, 2001.- 196 с.

116. Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века. М., 2001.-608 с.

117. Рюмина М.Т. Эстетика смеха. Смех как виртуальная реальность. М., 2003.-320 с.

118. Сахаров В.И. Михаил Булгаков: писатель и власть. М., 2000.446 с.

119. Сеничкина Е.П. Приемы достоверности изображаемого в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Литературная традиция в поэтике Михаила Булгакова. Межвуз. научн. сб-к. Куйбышев, 1990. - С. 92-101.

120. Словарь литературоведческих терминов: Под ред. Л.И. Тимофеева и С.В. Тураева. М., 1974.

121. Смелянский A.M. Михаил Булгаков и Художественный театр. -М., 1989.-431 с.

122. Смирнов А. Комментарии // Мольер Ж.-Б. Избранное в двух томах. Т 2. - Самара, 1997.

123. Современный словарь-справочник по литературе. Сост. и научн. ред. С.И. Корнилов. М., 2000. - 700 с.

124. Соколов Б.В. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: Очерки творческой истории. М., 1991. - 173 с.

125. Соколов Б.В. Три жизни Михаила Булгакова. М., 1997.

126. Соколов Б.В. Энциклопедия Булгаковская. М., 1998. - 592 с.

127. Степанов Н.С. Сатира Михаила Булгакова в контексте русской сатиры XIX — I половины XX веков. — Винница, 2003.

128. Тимофеев JI.И. Основы теории литературы. 5-е изд-е, испр. и доп. -М., 1976.-448 с.

129. Тюпа В.И. Художественность литературного произведения. Вопросы типологии. Красноярск, 1987 - 224 с.

130. Файман Г.С. «Кабала святош». Мольерина Михаила Булгакова // Творчество М.Булгакова. Исследования и материалы. Кн.2. С.-Петербург,1994. -С.159-183.

131. Федяева Т.А. Диалог и сатира (на материале русской и австрийской литературы первой половины XX века). С.-Петербург, 2004. - 268 с.

132. Филатова А.И. «Багровый остров» М. Булгакова: от памфлету к комедии-гротеску // Творчество М. Булгакова. Исследования. Материалы. Библиография. Кн.З. - С.-Петербург, 1995. - С.35-49.

133. Фоменко Л.П. Советские сатирики 1920-1930-х годов и творчество Салтыкова-Щедрина // Творчество Салтыкова-Щедрина в историко-литературном контексте. Калинин, 1989. - С. 84-93.

134. Хализев В.Е, Теория литературы: Учебник. 3-е изд., испр. и доп. -М., 2002.-437 с.

135. Химич В.В. «Зеркальность» как принцип отражения и пересоздания реальности в творчестве М. Булгакова // Русская литература XX века: направления и течения. Екатеринбург, 1995. - Вып. 2.

136. Химич В.В. «Странный реализм» М. Булгакова. Екатеринбург,1995.-232 с.

137. Хохлова А.В. Карнавализация как жанрообразующий принцип в пьесах М.А. Булгакова «Адам и Ева», «Блаженство» и «Иван Васильевич»: Автореф. дис. канд. филол. наук. Владивосток, 2002. - 23 с.

138. Чеботарева В.А. О гоголевских традициях в прозе М.А. Булгакова //Русская литература. 1984.- № 1.-С. 166-176.

139. Чудакова М.О. Гоголь и Булгаков // Гоголь. История и современность (к 175-летию со дня рождения). М., 1985.

140. Чудакова М.О. Жизнеописание Михаила Булгакова. М., 1988.670 с.

141. Чудакова М.О. Избранные работы: Литература советского прошлого. Т. 1. - М., 2001. - 472 с.

142. Шаталов С.Е. Великий сатирик и реалист// Русская речь. 1976. -№1. - С. 29-36.

143. Штейн А.А. Философия комедии // Контекст-80. М., 1981. -С. 244-268.

144. Эльсберг Я. Вопросы теории сатиры. М., 1957. - 427 с.

145. Эстетика. Словарь. -М., 1989. 445 с.

146. Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К.Г. Божественный ребенок. М., 1997. - С.248-290.

147. Яблоков Е.А. Мотивы прозы Михаила Булгакова. М., 1997.199 с.

148. Яблоков Е.А. «Они сошлись» // Михаил Булгаков, Владимир Маяковский: диалог сатириков. М., 1994. - С. 5-56.

149. Яблоков Е. А. Проза Михаила Булгакова: Структура художественного мира: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1997. -45 с.

150. Яблоков Е.А. Художественный мир Михаила Булгакова. М., 2001.-424 с.

151. Якимец Н.В. Категория авторской модальности в функциональном аспекте (На материале «Театрального романа» М.А. Булгакова): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Н. Новгород, 1999.-23 с.

152. Яновская Л.М. Творческий путь Михаила Булгакова. М., 1983.319с.

153. Яновская Л. Треугольник Воланда и фиолетовый рыцарь: О тайнах романа «Мастер и Маргарита» // Таллинн, 1987. №4. - С. 101-113.