Поэтика романа В. Маканина "Андеграунд, или Герой нашего времени": Проблема героя тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Шилина, Ксения Олеговна

• Шилина, Ксения Олеговна
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Шилина, Ксения Олеговна

Введение.

Глава 1. Герой в романе В. Маканина «Агдеграунд.».

§1. На пути к роману: «серединный» герой.

§2. Герой романа как герой времени.

§3. Автор и герой.

Глава 2. Роман В. Маканина как явление андеграундной культуры.

§ 1. Парадигма культурного андеграунда.

§2. Андеграунд как герой романа В. Маканина.

§3. Маргинальное пространство в романе Маканина.

Глава 3. Интертекстуальная поэтика в романе В. Маканина «Андеграуд.».

§1. Интертекст как научная проблема.

§2. «Мир как текст» в романе «Андеграунд, или Герой нашего времени».

§3. Интертекстуальность заглавия романа В. Маканина.

§4. Интертекст как средство создания системы двойников в романе (Н.В.

Гоголь, Ф.М. Достоевский, Венедикт Ерофеев).

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Поэтика романа В. Маканина "Андеграунд, или Герой нашего времени": Проблема героя»

Творчество Владимира Семеновича Маканина значимо для отечественного литературного процесса, о чем свидетельствует постоянное упоминание этого автора и его произведений в работах, посвященных литературному процессу в России (Т. Касаткина, А. Варламов, М. Липовецкий, А. Генис и др.)1- Можно сказать, что Владимир Маканин стал классиком русской литературы, так и не став писателем широко известным, даже в этой ситуации проявив себя как писатель нестандартный и парадоксальный.

Автор работает в литературе уже более 30 лет. На протяжении этого периода его творческая манера изменялась. За это время он создал несколько романов, большое количество повестей и рассказов. Не раз его произведения публиковались на страницах различных периодических изданий, выходили в сборниках или отдельными изданиями. За это время Маканин занял особое место в литературе. Ему всегда был интересен литературный эксперимент. Во многом изменения в его творчестве шли параллельно с изменениями в литературе в целом. Поэтому интерес критики к прозе Маканина не ослабевал на протяжении всего периода его работы. Наиболее острые дискуссии по поводу его произведений возникали при обсуждении проблемы характера и типологии героя, а также авторской позиции в текстах В. Маканина. Несмотря на внешнюю ясность и даже схематичность многих его произведений, они понимались критиками совершенно по-разному. Поэтому

1 Касаткина Т. В поисках утраченной реальности / Т. Касаткина // Новый мир. - 1997. №3. - С. 200212; Генис А. Обживая хаос. Русская литература в конце XX в. / А. Генис // Континент. - 1997. -№4. - С. 277-295; Липовецкий М. Растратные стратегии, или Метаморфозы «чернухи» / М. Липовецкий // Новый мир. - 1999. - №11. - С. 193-210; Варламов А. Убийство. Заметки о современной прозе / А. Варламов // Дружба народов. - 2000. - №11. - С. 186-192. многие вопросы и проблемы, связанные с его творчеством, остаются нерешёнными. Существует достаточно большое количество работ обобщающего характера о прозе Маканина (Н. Иванова, И. Роднянская, Е. Невзглядова, М. Липовецкий)2. Но последние из них датируются 1997 годом, тогда как роман «Андеграунд, или Герой нашего времени» был впервые опубликован в 1998 году в журнале «Знамя». При этом различные критики дают диаметрально противоположные оценки маканинскому творчеству. То есть в работах обобщающего плана нет единства, поэтому многие проблемы в творчестве Маканина не теряют значимости.

Роман необычен сразу с нескольких точек зрения: выбор главного героя, отношения автора и героя, пристальный интерес к андеграундной культуре, предельная интертекстуальность. Появление новых тенденций в прозе Маканина было впервые отмечено критикой ещё в начале 1990-х годов. С этого момента и до времени создания нового романа творческая манера автора претерпела изменения. Творческие искания Маканина-художника во многом совпадают с поисками в литературе в целом. Маканин, которого на раннем этапе творчества критика безоговорочно относила к реалистам, был причислен в 1990-е годы и к постмодернистам (Т. Касаткина), и к неоромантистам (А. Архангельский)4, и к постреалистам (Н. Лейдерман, М. Липовецкий)5. Но, так или иначе, вопрос о принадлежности прозы Маканина к тому или иному направлению в литературе не решён однозначно.

Конец XX века ознаменован кризисом культуры, сломом культурной парадигмы, выразившимся, в частности, в разрушении литературоцентризма. 2

Невзглядова Е. Быстрое течение // Аврора. 1980. №3. С. 117-123; Иванова Н. Очень предварительные итоги. О Владимире Маканине // Литературная учёба. 1981. №1. С. 118-125; Роднянская И. Сюжеты тревоги // Новый мир. 1997. №4. С. 200-212; Липовецкий М. Парадокс о горе и туннеле // Литературная газета. 1992. №24. С. 24.

3 Касаткина Т. В поисках утраченной реальности // Новый мир. 1997. №3. С. 200-212.

4 Архангельский А. Где сходились концы с концами // Дружба народов. 1998. №7. С. 180-186.

5 Лейдерман Н., Липовецкий М. Современная русская литература. М., 2001. Кн. 3. В конце века 1986-1990.

Именно с этим связана активная попытка самоопределения искусства, что ярко проявилось и в литературе. Размышления о сущности и значении литературы в современном мире воплотились в произведениях о литературе или о художнике.

Роман Владимира Маканина «Андеграунд, или Герой нашего времени» -это роман о художнике. Своеобразие его в том, что главный герой -представитель андеграунда. В 1990-е годы в отечественной культуре наблюдался всплеск интереса к андеграундному искусству 1960 - 1980-х гг. Не исчез он и по сей день. Продолжают появляться новые исследования, печатаются ранее не изданные тексты. В связи с этим роман Маканина, безусловно, является значимым в современной литературе.

В самом творчестве писателя роман «Андеграунд.» воспринимается как итоговый, несмотря на выход последующих произведений, что отмечала и критика. Он явился плодом продолжительных поисков и размышлений. В нем обобщаются многие повторяющиеся у Маканина темы, мотивы, сюжеты (свободы, памяти, иррациональной вины индивида перед коллективом). Некоторые традиционные для Маканина образы (лаза, горы, «голосов») воплощаются по-новому. Узловые категории поэтики маканинских произведений приобретают неожиданное воплощение и завершаются в романе.

Касается это и фигуры главного героя. Не первый раз у Маканина появляется в произведении герой-писатель («Один и одна», «Портрет и вокруг»), который совершает попытку самоопределиться, понять свое предназначение. За этим стоит авторское стремление ответить на вопрос о месте литературы и слова в современном мире.

Проблема определения статуса русского писателя назрела в литературе. Попытки ее решения не прекращаются в отечественном литературоведении (А. Гольдштейн, В.Курицын, Т. Рыбальченко и др.). Значим и маканинский способ решения данной проблемы, так как его творчество занимает значительное место в современном литературном процессе. Это и определяет актуальность нашей работы.

Выход романа Владимира Маканина «Андеграунд, или Герой нашего времени» стал заметным событием в отечественной литературной жизни. Он вызвал очень много критических откликов различного характера: от небольшой газетной рецензии до опыта краткого путеводителя. Опубликовали свои статьи и критики, постоянно писавшие о творчестве Маканина (А. Латынина, М. Липовецкий)6, и те, кто раньше о творчестве у

Маканина не писал (Е.Ермолин, Т. Морозова) . Критика восприняла роман как итоговое произведение в творческой эволюции писателя. Подобное мнение высказывали Н. Лейдерман и М. Липовецкий, А. Немзер, Е. Ермолин и др. «Роман выглядит как закономерный плод творческой эволюции автора, как некое увенчание и - одновременно - крайнее углубление устремлений и мотивов» [Ермолин 1998: 322].

Оценки, данные роману, были уже традиционно для маканинского творчества противоречивы. Сошлись критики, пожалуй, только в одном: роман необычен и парадоксален.

Так, Е. Ермолин говорит об отсутствии авторской позиции в романе, о том, что Маканин вообще разрывает договор с читателем о наличии смысла, поэтому роман не может быть понят однозначно. Т. Морозова в своей статье пишет, что «на протяжении романа не оставляет подозрение, что что-то тут не то. Что он на самом деле имел в виду?» [Морозова 1998: 145]. Т. Касаткина говорит о создании в романе нравственного лабиринта.

Наибольшие споры вызвал герой романа Петрович. Чаще всего интерес критики вызывают близость героя автору и адекватность оценки, данной

6 Латынина А. Легко ли убить человека? // Литературная газета. 1998. №17. С. 12; Липовецкий М. Растратные стратегии, или метаморфозы «чернухи» // Новый мир . 1999. №11. с. 193-210

7 Ермолин Е. Человек без адреса / Е. Ермолин // Континент. - 1998. - № 98. - С. 322 - 350; Морозова Т. Подземные жители / Т. Морозова // Москва. - 1998. - № 12. - С. 144 - 147. героем миру. По этим вопросам существуют различные точки зрения. Так А. Архангельский считает, что Петрович - «это именно литературная проекция авторской личности. Маканин, отказывающийся судить или возвеличивать рассказчика, не просто разыгрывает в его лице «подпольный» вариант собственной биографии; он как бы засылает героя-рассказчика в условное пространство русской словесности, где, как в литературном зеркале, отражается российская реальность 90-х годов» [Архангельский 1998: 182].

Но не все авторы усматривают столь явную параллель между героем и автором романа. Многие, напротив, говорят о подчёркнутой литературности романа, его оторванности от реальности. «Неважно, было или не было какое-то событие реально в романной реальности. Мысленный эксперимент не сильно отличается от поставленного «на самом деле» - к жизни это отношения всё равно не имеет» [Касаткина 2000: 202].

Некоторые критики восприняли роман как апологию героя. По-разному отреагировала критика на то, как герой оценивает окружающий его мир. Т. Морозова восприняла Петровича как героя-мизантропа. «Свободы хватает у героя только на себя, а другие получают от него оценку по поведению» [Морозова 1998: 146]. А. Латынина говорит о том, что герой «холодно наблюдает эту жизнь, беспощаден к людям и к себе.» [Латынина 1998: 12]. А. Немзер в своих размышлениях о том, что Маканин выворачивает мир наизнанку, оценивает этот мир, приводит известную истину, гласящую, что зеркало не виновато в кривизне лица смотрящего. То есть Немзер признаёт картину мира, данную Маканиным в романе, объективной. Следовательно, с автора снимается ответственность за неприглядность созданного им мира. Он лишь отражает действительность.

Отмечают критики и слишком свободное отношение героя с классической литературой. Так Латынина, говоря о полемике героя с текстами Достоевского, замечает, что «с помощью нехитрых софизмов Достоевский всё же побеждён» [Латынина 1998: 12]. О слишком упрощённом понимании классики говорит в своей статье и Т. Касаткина. Немзер не считает понимание классики в романе упрощённым. По его мнению, отношение героя к классике можно назвать, скорее, циничным. Заглавие романа повергает в прах все литературные приличия. Такая лёгкость в отношении с классикой говорит о самодостаточности героя. За ней скрывается самодостаточность автора, «имеющего право на большое окончательное слово» [Немзер 1998: 183].

Пожалуй, одной из самых важных тем, затрагиваемых в ходе обсуждения героя романа, становится тема его свободы. Тему свободы действительно можно назвать одной из ведущих в романе. Часть критиков считает, что свобода героя слишком для него велика и перерастает в произвол. Например, Е. Ермолин говорит о том, что герой - враг всяких обязательств, он независим в суждениях и поступках, а это влечёт за собой произвол. Это, по мнению критика, доказывают два убийства, совершённые Петровичем.

Н. Лейдерман и М. Липовецкий высказывают мнение о том, что право героя на убийство, «в сущности, парадоксально отражает скрытую логику общаги» [Лейдерман, Липовецкий 2001: 131]. В этом проявляется двойственность героя, который стремится к полной независимости от общаги, и в то же время его свобода оказывается «взращённой "общагой", и потому от "общаги" неотделимой» [Лейдерман, Липовецкий 2001: 132].

В целом же почти все признают двойственность героя, его не сводимость к единому пониманию. Об этом пишет Латынина: «сам частица общаги, хотя и лелеющий собственную отдельность, униженный и высокомерный, смиренный и агрессивный» [Латынина 1998: 12]. О невозможности формирования единственно правильного понимания героя говорят и Н. Лейдерман и М. Липовецкий, и Е. Ермолин.

Сам роман был назван Ермолиным романом тупика. Подобную мысль высказывает и М. Липовецкий в своей статье «Растратные стратегии, или Метаморфозы "чернухи"»: «Маканинский роман - о глобальной растрате всех духовных механизмов сопротивления, так кропотливо выстроенных русской литературой двух веков, об ударе как о последнем оплоте духовной свободы. Это горький и мощный роман о поражении культуры и торжестве "чернухи"» [Липовецкий 1999: 210].

Тупиковость романа критики связывают с маргинальностью выбранного героя. Петрович - андеграундный писатель. Для Маканина, которого называли создателем «серединного» героя, не характерен выбор столь необычного, маргинального героя. «Петрович - совсем другой, особый, отдельный. Это-то в нём и ценно автору. он - уникален по сумме своих качеств. Пожалуй, даже неправдоподобен» [Ермолин 1998: 325]. Этот факт был отмечен разными критиками, но вот причины выбора такого героя критики называют разные.

Н. Лейдерман и М. Липовецкий считают, что с выбором в качестве героя романа представителя «подпольной» культуры неотделимо связана тема свободы. «Теперь, когда вся «внешняя» жизнь человека и общества полностью захвачена «общагой», повинующейся бессознательным инстинктам борьбы за выживание, в подполье ушла культура, культурная память и прежде всего модернистская философия личной свободы -воплощённая даже не в текстах, а в людях-текстах, уникальных, не поддавшихся обезличивающей власти "общаги"» [Лейдерман, Липовецкий 2001: 131].

По мнению Т. Блажновой, герой романа не может быть никем иным, кроме как писателем, причём писателем андеграундным, непризнанным. Именно такой герой может быть вместе с народом, не слишком далёким от людей и от их проблем. Но в то же время, взгляд Петровича - это трезвый взгляд со стороны.

Вообще, тема андеграундности героя многими критиками была рассмотрена в социальном, а не культурологическом ключе. Поэтому трактовка романа получилась у некоторых из них слишком социологизированной.

Например, Лейдерман и Липовецкий в своём исследовании романа выводят на первый план проблему «общажности» современного общества. «Общага», по их мнению, становится устойчивым образом «роевого» социума. Несколько подобных образов существует в прозе Маканина: «Это Посёлок ("Повесть о Старом Посёлке", "Где сходилось небо с холмами", "Утрата"), затем поколение ("Отставший", "Один и одна"), позднее - очередь ("Сюжет усреднения") и толпа ("Лаз")» [Лейдерман, Липовецкий 2001: 129].

Андеграунд, показанный изнутри, был воспринят критиками по-разному. А. Немзер назвал его литературно-художественной квазиобщностью, отказав представителям андеграунда в единстве.

Т. Морозова говорит, что «в андеграунде "школьники", пусть и "хорошие", ни в кого не вырастают» [Морозова 1998: 146]. Морозова дала отрицательную оценку герою романа и в целом представителям андеграунда.

Никто из критиков не делает предположения, что описание андеграунда, попытка сделать его героем романа, является для автора самоцелью. Андеграундность героя воспринята, скорее, как некая метафора.

Тем не менее роман вызвал всплеск интереса к отечественному художественному андеграунду. Сразу после публикации романа в «Знамени» на страницах этого же журнала состоялась литературная дискуссия об отечественном андеграунде 1960 - 1970-х годов (представителем этого литературного поколения является главный герой романа). То есть роман всё же вызвал интерес к андеграундному писателю, к отечественной андеграундной культуре в целом и к самому феномену андеграунда. Несмотря на обилие работ по роману «Андеграунд.», работ обобщающего характера по проблемам его поэтики нет. Чаще всего в научно-критических работах маканинское творчество не становится самостоятельным объектом изучения.

Одним из наиболее интересных научных исследований, касающихся романа В. Маканина «Андеграунд.», можно назвать работу М. Абашевой «Литература в поисках лица», основным предметом изучения которой явилось авторское самосознание в литературе, поэтому все категории поэтики рассматриваются через призму авторских текстовых стратегий, авторской позиции.

Производился анализ и категории героя в романе «Андеграунд.» (Н. Лейдерман и М. Липовецкий, Т. Рыбальченко, С. Перевалова и др.), но чаще всего проблема героя рассматривалась как один из аспектов исследования. Целостный анализ категории героя на различных уровнях поэтики определяет научную новизну нашей работы.

Объектом исследования в работе стал роман В. Маканина «Андеграунд, или Герой нашего времени».

Предмет - поэтика романа. Наиболее важной в маканинском художественном мире является категория героя. Именно маканинский герой становился чаще всего объектом пристального внимания критики. С героем связаны авторские размышления об экзистенциальной сущности человеческого бытия. В данной работе основное внимание уделяется проблеме героя, которая раскрывается путем анализа отношений автора и героя, системы персонажей, категорий пространства и времени, интертекстуального пласта.

Цель данной работы - на различных уровнях поэтики выявить особенности героя в романе «Андеграунд, или Герой нашего времени», проследить характер его изменения, которое по сути своей является деконструкцией.

В работе решаются следующие задачи:

• наметить характер эволюции героя в творчестве В. Маканина;

• выявить особенности отношений автора и героя в романе «Андеграунд.»;

• раскрыть специфику соотношения героя и среды через категорию пространства;

• выяснить функции и значение интертекстуальных связей романа для создания образа героя.

Цель и задачи определили структуру работы, которая состоит из трех глав, введения, заключения и библиографического списка, включающего 232 наименования. Содержание изложено на 150 страницах. Первая глава -«Герой в романе В. Маканина "Андеграунд."», вторая - «Роман как явление андеграундной культуры», третья - «Интертекстуальная поэтика».

Герой - одна из ключевых категорий в творчестве Маканина, о чем свидетельствует и критика, предметом внимания которой этот уровень поэтики был постоянно, начиная с ранних маканинских произведений.

Вторая глава - «Роман как явление андеграундной культуры». Так называемая «подпольная» культура становится своеобразным героем романа. По мнению многих исследователей, обращенность к андеграунду определяет своеобразие романа, его тематику, проблематику, выбор героя и т.д. В целом же соотнесенность героя Маканина с «подпольной» культурой прочитывалась лишь в социологическом ключе и требует более подробного изучения. Отношение к андеграундной культуре во многом объясняет эстетическую позицию автора, его взгляд на современную литературу, искусство, выбор тех или иных эстетических средств.

В третьей главе «Интертекстуальная поэтика» рассматривается интертекстуальный пласт в романе. Роман насыщен огромным количеством отсылок и к классической, и к современной русской литературе. Именно через диалог с классической и современной культурой определяется авторская позиция, позиция героя. Некоторые проблемы в романе можно решить, лишь проанализировав характер этого диалога. Так, только обратившись к изучению интертекстуальных связей, можно выявить отношение маканинского романа к классическим и к современным тенденциям в области литературных поисков.

Методологической основой исследования стали исследования по проблемам героя и поэтики, работы об андеграунде как явлении и об отечественном андеграунде в частности.

Слово «поэтика» имеет два основных смысла: оно означает и науку о литературе, и поэтическое искусство» [Бройтман 2001: 7].

В отечественном литературоведении существует несколько различных определений того, что считать задачами поэтики. Среди наиболее значимых современные литературоведы выделяют определения Б. Томашевского и В. Жирмунского. По Томашевскому, «задачей поэтики (иначе - теории словесности или литературы) является изучение способов построения литературных произведений» [Томашевский 2001: 22]. Одно из определений В. Жирмунского достаточно близко формулировке Б. Томашевского: «Наша задача при построении поэтики - исходить из материала вполне бесспорного и, независимо от вопроса сущности художественного переживания, изучать структуру эстетического объекта, в данном случае произведения художественного слова» [Жирмунский 1977: 23]. Оба ученых полагают, что самодовлеющий характер в литературном произведении имеет организация словесного или иного материала.

Противостоит подобному пониманию позиция М. Бахтина: «В каждом мельчайшем элементе поэтической структуры, в каждой метафоре, в каждом эпитете мы найдем химическое соединение познавательного определения, эстетической оценки и художественно-завершающего оформления» [Бахтин 1975: 157].

В нашем исследовании в качестве рабочего избрано определение, данное Б. Томашевским. Но эта формулировка используется с учетом бахтинского понимания природы художественного творчества, то есть сам термин «литературное произведение» - ключевой в определении Томашевского, трактуется нами в бахтинском духе.

При изучении проблемы героя были рассмотрены труды М.Бахтина, Б. Томашевского, Ю. Лотмана, Ю. Манна, Е. Мелетинского, Л. Гинзбург, И. Ильина, И. Скоропановой. Необходимость синтезировать принципы классического литературоведения и новейшие тенденции в области теории литературы возникла, исходя из необычности характера героя исследуемого в нашей работе произведения. В качестве рабочего определения использовалась формула М. Бахтина: «Данный человек - конкретный ценностный центр архитектоники эстетического объекта; вокруг него осуществляется единственность каждого предмета, его целостное конкретное многообразие. и все предметы и моменты объединяются во временное, пространственное и смысловое целое завершенного события жизни. Человек - условие эстетического видения; а если он оказывается определенным предметом его - а он всегда и существенно стремится к этому, - он является героем» [Бахтин, 2000: 31].

В современном же литературоведении особенно значимым стало такое понятие, как «герой-повествователь». По словам И. Ильина, подобный герой-повествователь, как правило, - маска автора. Подобный герой становится единственным смысловым стержнем повествования. Пожалуй, он единственное реальное лицо в тексте, где все герои заменены масками.

Одним из главных различий героя в классической и современной литературе, является отсутствие характера. Герой - маска определённым характером, то есть какими-либо определёнными, постоянными, природными свойствами натуры не обладает. В то время как в реалистическом тексте герой - завершенное целое, он имеет смысловой стержень - характер.

Изучая андеграунд как явление, мы опираемся на работы С. Савицкого, Б. Гройса, А. Ровнера и т.д. Основой стала методологическая база, представленная в работе С. Савицкого.

При анализе интертекстуальной поэтики романа мы основывались на положениях, представленных в работах Ю. Кристевой, Р. Барта, Ж. Деррида, И. Ильина, Г. Косикова, К. Баршта, В. Руднева и др.

Данная работа опирается на методологические принципы классического литературоведения с учётом новейших тенденций в области теории литературы. Наряду с методом системно-целостного анализа используется типологический и интертекстуальный.

На защиту выносятся следующие положения:

• Герой романа «Андеграунд.» необычен для творчества В. Маканина. Он выстраивается по другим принципам, в отличие от традиционного, его отношения с автором не исчерпываются представлениями о реалистическом герое.

• Через анализ категории пространства можно проследить процесс деструкции героя в романе.

• Герой реконструируется в пространстве цитат, воспринимается как текст.

Основные положения работы прошли апробацию на конференциях: 1) на международной конференции «Постмодернизм и судьбы художественной словесности на рубеже тысячелетий» (Тюмень, 16-19 апреля 2002); 2) на региональной научной конференции «Город как культурное пространство» (Тюмень, 20-21 февраля 2003); 3) на всероссийской научной конференции «Региональные культурные ландшафты: история и современность» (Тюмень, 20 - 22 апреля 2004); 4) межвузовской конференции «Русская литература в контексте мировой культуры» (Ишим, 17 - 18 февраля 2004); 5) всероссийской конференции молодых ученых «Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики» (Томск, 26 - 27 марта 2004); 6) международной научно-практической конференции «Литература и культура в современном гуманитарном знании» (Тюмень, 18-20 октября 2004).

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Шилина, Ксения Олеговна

Заключение

В ходе проделанной работы мы пришли к следующим выводам:

• герой романа «Андеграунд.» нетрадиционен для творчества В. Маканина. В произведениях, предшествующих роману, основной отличительной чертой действующего лица была нормативность. Он всегда был вписан в социум, что проявлялось через наличие таких социальных категорий, как семья, работа, обычно занимая среднее положение в обществе. Именно «срединность», так называемая «обычность» была главной отличительной чертой маканинских персонажей того периода. В романе «Андеграунд.» герой, Петрович, подчеркнуто асоциален, маргинален. Он и в социальном андеграунде - нигде неработающий, почти бомж; и в этическом - убил двоих; и в культурном - писатель, не напечатавший ни строки.

• Необычен Петрович и с точки зрения своего положения в тексте. Его необычность, двойственность создается за счет особого отношения автора к нему. Автор передоверяет герою часть своих функций, оставляя за ним свободу в пределах текста. Персонаж становится смысловым центром повествования, вся реальность романа передается через призму его взгляда, его сознания. Но автор остается внеположен герою, завершая его извне. Именно так можно рассматривать финал романа, где смысловой центр неожиданно смещается на другое действующее лицо -Венедикта Петровича.

• Пространство в повествовании маргинально, представлено такими образами, как общага, психбольница, метро. Наиболее значимым становится образ общаги, который можно рассматривать как метафору всего мира. Сам герой существует в пространстве коридора. Коридор в данном случае становится вариантом традиционного маканинского образа туннеля, лаза, который является одним из сквозных мотивов его зрелой прозы. Это пространство медиально, служит для перехода из одного мира в другой. Петрович существует между различными мирами романа, соединяя их между собой. Принадлежность различным мирам, воплощение в нем черт, характерных для разных локусов, делает Петровича неоднозначным, не сводимым к единому прочтению.

Тезис о неоднозначности главного героя романа подтверждается и на уровне системы персонажей романа, представленной двумя группами действующих лиц: общажные жители и представители андеграунда. На первый взгляд, эти группы противопоставлены друг другу, но в ходе анализа это строгое противопоставление снимается, между общагой и андеграундом выявляется много общих черт. Петрович находится на границе двух миров, он неразрывно связан с различными измерениями романного пространства, поэтому любой представитель каждого из них может быть рассмотрен как двойник главного героя. И общажный и андеграундный миры представлены в романе как уходящие, умирающие локусы, в живых остается только Петрович. Он остается единственным представителем исчезающих социумов, соединяя в себе черты различных типов пространств, а значит, и различных типов культур. Подобная ситуация принципиально лишает его целостности. Происходит деструкция героя.

В романе присутствует как реально-географическое пространство, так и метафизическое. Так, при рассмотрении пространственной вертикали выстраивается трехуровневая модель мира. Низом в этой модели является андеграунд. Подобное расположение не несет в себе оценочной характеристики: «низ» здесь в значении выключенное™ из системы нормативных представлений. Расположенность внизу пространственной модели подчеркивает маргинальный характер андеграундной культуры. Среднее положение занимает общага и ее жители, с их коллективным сознанием и стереотипными представлениями о жизни. «Верхом» же является пространство литературы, как классической, так и современной. Литература в романе воспринимается как некий абсолют, безотносительно направлений и времени создания отдельных произведений. «Верх» и «низ» в романе взаимозаменяемы.

Герой находится в постоянном, непрерывном диалоге с русской литературой, оспаривая идеи классической литературы и рассуждая о ее месте в современном мире. Повествование теснейшим образом связано с различными смысловыми пластами русской литературы, которая рассматривается как единый текст. Роман наполнен интертекстуальными отсылками, интертекст присутствует на различных текстовых уровнях. Безусловно, значимо заглавие романа, в котором соединены две противоположные литературные формулы: «подпольный» человек и «герой времени». «Подполье» же охарактеризовано как «подсознание общества», тогда можно говорить о том, что, по мнению автора, в современном обществе «подсознательные», скрытые черты выходят на первый план.

При рассмотрении системы персонажей интертекст играет важную роль. Среди многочисленных двойников Петровича можно выделить три наиболее значимые фигуры. Они представляют различные измерения романного пространства, с которыми Петрович неразрывно связан. За каждым из этих персонажей стоит определенное литературное имя. Типы двойников, присутствующих в романе Маканина, различны. Они по-разному дополняют и объясняют главного героя и авторское отношение к нему. Так, Тетелин содержит в себе в гипертрофированном виде те черты, которые Петрович пытается из себя вытеснить, отказаться от них. Именно поэтому Тетелин и вызывает у него брезгливое раздражение. Становясь «эхом» Петровича, этот маленький человек актуализирует и неприятные для него параллели. Введение в повествование фигуры Зыкова и наличие у него двойника (литературного имени) объясняет отношение Петровича к собственному литературному творчеству, его молчание. Брат главного действующего лица Венедикт обретает ту степень свободы, которая самому Петровичу недоступна. Интертекстуальная отсылка к поэме «Москва - Петушки» и ее создателю закрепляет за маканинским Венедиктом статус полноценного андеграундного мифа.

Герой разрушается в романе, распадаясь на отдельные черты различных культур, затем восстанавливается в пространстве художественной литературы. Он воспринимается как целое, но изменяет при этом свою природу, становится частью литературы. Он создается из уже существующих текстов.

Другими словами, в романе происходит деконструкция героя, когда его традиционный образ как целого подвергается деструкции, разрушается. Затем он восстанавливается, но уже совершенно иным способом: реконструируется в пространстве единого текста русской литературы.

152

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Шилина, Ксения Олеговна, 2005 год

1. Маканин В. Отдушина / В. Маканин. - М.: Известия, 1990. - 558 с.

2. Маканин В. Кавказский пленный / В. Маканин. М.: Вагриус, 1997. -480 с.

3. Маканин В. На первом дыхании / В. Маканин. М.: Вагриус, 2004. -254 с.

4. Маканин В. Андеграунд, или герой нашего времени / В. Маканин. -М.: Вагриус, 1999. 557 с.

5. Маканин В. Долог наш путь / В. Маканин. М.: Вагриус, 1999. - 526 с.

6. Маканин В. Удавшийся рассказ о любви / В. Маканин. М.: Вагриус, 2000. - 492 с.

7. Аронзон JI. Стихотворение / Л. Аронзон. Л.: Ленинград ком. литераторов, 1990. - 79 с.

8. Буйда Ю. Ермо / Ю. Буйда // Буйда Ю. Скорее облако, чем птица. М.,2000.-С. 5-180.

9. Вишневецкая М. Вышел месяц из тумана / М. Вишневецкая // Вишневецкая М. 2000. - С. 200 - 317.

10. Гоголь Н. Повести. Мертвые души / Н. Гоголь. М.: ACT: Олимп, 1996.-688 с.

11. Достоевский Ф. Собрание сочинений в 12 т. / Ф. Достоевский. М.: Правда, 1982. - Т.2. - 560 с.

12. Достоевский Ф. Собрание сочинений в 7 т. / Ф. Достоевский. М.: Лексика, 1996. - Т.7. - 640 с.

13. Ерофеев В. Собрание сочинений в 2 т. / В. Ерофеев. М.: Вагриус,2001.-Т.1.-349 с.

14. Лермонтов М. Сочинения в 2 т. / М. Лермонтов. М.: Правда, 1990. -Т.2. - 704 с.

15. Полянская И. Прохождение тени / И. Полянская // Новый мир. 1999. -№1. -С. 7-71.

16. Пригов Д. Живите в Москве / Д. Пригов. М.: Новое лит. обозрение,2000.-351 с.

17. Солженицын А. Матренин двор / А. Солженицын. Курган: Зауралье, 1996.-480 с.

18. Харитонов М.Линия судьбы, или сундучок Милашевича.// Дружба народов.-1992.-№ 1-2. С. 5 - 120.

19. Чехов А. Избранные произведения в 3 т. / А. Чехов. М.: Художественная литература, 1967. - Т.2. - с. 608.

20. Эрль В. Хеленуктизм : стихи, драмагедии, полемика / В. Эрль. СПб.: Призма-15, 1993.-80 с.

21. Абашева М. Литература в поисках лица / М. Абашева. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2001.-319 с.

22. Автор. Текст. Эпоха: сб. ст. / отв. ред. А. А. Чамеев. СПб.: Conoention Press, 1995. - 176 с.

23. Агеев Л. Истина и свобода / Л. Агеев // Литературное обозрение. -1990.-№9.-С. 25-33.

24. Алтунян А. Летел лебедь (образ автора) / А. Алтунян // Вопросы литературы. 1998. - № 6. - С. 67 - 93.

25. Андреев А. Художественный синтез и постмодернизм / А. Андреев // Вопросы литературы. 2001. - Вып. 1. - С. 3 - 26.

26. Аннинский Л. В гости к Фанычу: о прозе Валерия Попова: ленинградский вариант поколения «сорокалетних» / Л. Аннинский // Локти и крылья. М., 1989. - С . 229 - 232.

27. Аннинский Л. Песнь пепси в утробе поколения, которое, смеясь, рассталось со своим будущим / Л. Аннинский // Литературная учёба. —2001.- Кн.2. С. 46 - 60.28