Поэтика повести Н.С. Лескова "Смех и горе" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Писаревский, Василий Петрович

• Писаревский, Василий Петрович
• кандидат филологических наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Писаревский, Василий Петрович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СПЕЦИФИКА ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОЙ ФОРМЫ «СМЕХА И ГОРЯ» (ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ФУНКЦИИ ОБРАЗА И СЛОВА ГЕРОЯ-РАССКАЗЧИКА).

ГЛАВА II. ЖАНР, КОМПОЗИЦИЯ, ХРОНОТОП

ЛЕСКОВСКОЙ ПОВЕСТИ КАК ЭЛЕМЕНТЫ

АВТОРСКОЙ ОЦЕНОЧНОСТИ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Поэтика повести Н.С. Лескова "Смех и горе"»

-з

Самобытный писатель, знаток своей страны, её истории, языка, традиций и нравов, Николай Семёнович Лесков оставил ч богатейшее литературное наследие, воплощённое в разнообразии литературных жанров и художественных форм. Его перу принадлежит большое количество статей и очерков; неповторимый дар художника слова раскрылся в его рассказах и повестях, хрониках и романах.

Эволюция Лескова-художника настолько сложна, что без учёта не только «главных», многосторонне изученных его произведений, таких, например, как «Соборяне» или «Очарованный странник», но и сопутствующих им, до сих пор остающихся в тени достаточно ярких творений писателя, полное представление об особенностях художественного развития Н.С. Лескова не' возможно.

Одним из таких, на первый взгляд, незначительных произведений является написанная в 1870 году повесть «Смех и горе». Самим писателем повесть оценивалась как одно из этапных произведении. «Я стал думать ответственно, когда написал «Смех и горе», и с тех пор остался в этом настроении - критическом и, по силам моим, незлобивом и снисходительном», - отмечал Лесков в письме к A.C. Суворину в ноябре 1888 года (XI, с.401).

Опубликованное в начале 1871 года в «Современной летописи» (еженедельном приложении к журналу Каткова «Русский в вестник») новое произведение Лескова было встречено читателями и критиками неоднозначно. Определённую роль в этом сыграла и репутация катковского издания как реакционного печатного органа.

Первую рецензию на новую повесть Н.С. Лескова дал «Русский вестник» в конце 1871 года. Отталкиваясь от подзаголовка «Смеха и горя» («разнохарактерное potpourri»), рецензент противопоставляет произведение Лескова современному роману: «Роман — это картина, представляющая в живых образах какую-либо страницу из общественной жизни, картина, в которой необходимо соблюдать перспективу, где должны быть крупнее очерчены и ярче освещены лица, поставленные на первом плане, а другие, отодвинутые вглубь, намечены лёгкими штрихами. Этого нет в сочинении, о котором мы говорим; оно не картина, а барельеф, лента, с изображенными на ней фигурами. Но все эти, по-видимому, отдельно друг от друга стоящие фигуры связаны внутренним единством. В числе их нет ни героев, ни героинь; никто не поставлен в центре действия, да и действия нет никакого: вы слушаете рассказ какого-то господина Ватажкова о странных людях, с которыми сводила его судьба и которые не имеют между собою, по-видимому, ничего общего; и однако, невзирая на то, какое цельное впечатление (разрядка наша - В.П.) «Смеха и горя» представляют такие рассказы» (1, с.632).

В целом рецензия «Русского вестника» была благожелательной. Обращает на себя внимание и то, что автор статьи характеризует лесковское произведение с точки зрения его жанровой специфики. И хотя в рецензии нет и не могло быть детального анализа жанровой природы «Смеха и горя», существенным всё же является уже сама постановка этой проблемы в самом первом отклике на новое произведение Лескова.

Иной тон в оценке произведения задает литературно-политический журнал «Дело». В рубрике «Новые книги» публикуется статья «Смех и горе». Сатирические очерки Н.С. Лескова

Стебницкого». Это по сути не столько рецензия на новую книгу Лескова, сколько отповедь писателю за всю его предшествующую общественно-литературную деятельность. «Смех и горе» оценивается как «какое-то бесцветное повествование из семейной хроники степного правдодума, приправленное сатирическим элементом. Но сатира г. Стебницкого так беззуба, что не знаешь, кто кого более обличает - автор своих героев или герои автора; по прочтении книги становится горько и смешно не за героев г. Стебницкого, а за него самого» (95, с.40).

У нас есть обидчики, но истолкователей нет», — с горечью писал Лесков в письме к A.C. Суворину в марте 1873 года (X, с.356).

Самому Лескову новое произведение было дорого, о чём свидетельствует и его беспокойство о дальнейшей судьбе «Смеха и горя». В письме к П. К. Щебальскому (от 16 апреля 1871 года) Лесков просит узнать о причине приостановки выпуска отдельного издания повести. Далее Лесков пишет: «Смех и горе» <.> возбуждает у всех большое сочувствие. Могу сказать, что ни одна моя работа не шла при таком полном внимании читателей, как эта.» (X, с.309).

В 1880 году почти одновременно в журналах «Русское богатство» и «Отечественные записки» выходят две статьи, посвященные новому изданию повести «Смех и горе». Обе статьи отличаются крайне едкими и критическими отзывами на книгу Лескова. Так, «Русское богатство» пишет, что в «Смехе и горе» Н.С. Лесков «с каким-то злорадным ехидством подыскивает всякого рода несообразности, всё равно, к какому бы лагерю они не принадлежали, - и вы ни за что не разберёте, что он при этом -хохочет или плачет, скорбит или радуется» (Цит. по: 83, с.89). В «Отечественных записках» Лесков вообще был назван «певцом курьёзов». В конце статьи рецензент делает следующее заключение: «Г. Лесков заканчивает повесть нравоучением. Он желает нам, читателям, «силы, терпенья и любви к родине, в уповании, что пусть велика растёт чужая земля своей похвальбой, а наша крепка станет хайкою». Не будем говорить, что г. Лесков, посвятивший свою книгу «всем находящимся не на своих местах и не при своём деле», в роли моралиста более чем кто-либо не на своём месте и не при своём деле. Но что он хотел сказать, указывая не необходимость «хаяния»? И что он подразумевал под хаяни-ем? Если клеветать на жизнь и сознательно извращать факты, значит «хаять», то г. Лесков великий хаятель и хороший слуга родине. Если же способность к трезвому и здоровому самоосуждению не имеет и не может иметь ничего общего с ложью, <.> тогда пусть о крепости нашей земли заботится кто угодно, только не г. Лесков» (56, с. 111).

И опять в этих статьях, как и в рецензии на «Смех и горе» в журнале «Дело», больше личной неприязни к писателю и желания его обидеть, а не истолковать произведение. Небольшие, часто тенденциозные литературно-критические статьи о «Смехе и горе» так и не переросли при жизни Н.С. Лескова в серьёзный литературоведческий анализ этой повести.

Конец XIX - начало XX веков не принесли в этом отношении сколько-нибудь очевидных изменений. Известный исследователь творчества Лескова А.И. Фаресов в своей книге «Против течений» (1904 г.) обошёл вниманием повесть «Смех и горе» (85). А.Л. Волынский в книге «Н.С. Лесков», написанной в 1898 году (второе издание в 1923), посвящает ей лишь несколько слов, говоря о том, что в повести, «нельзя найти ничего особенно интересного и нового» (23, с. 185).

Одним из первых на рубеже веков, обращается к повести «Смех и горе» A.A. Измайлов. В своей так и неопубликованной рукописи «Лесков и его время» этот исследователь называет «Смех и горе» «типичной повестью писателя, стоящего на распутье, работающего над своим мировоззрением, но ещё не установившего его прочно» (Цит. по: 30, с.51). A.A. Измайлов однозначно оценивает «Смех и горе» как остросатирическое произведение: «Повесть дышит, повесть обжигает раздражением. Это своего рода маленький Щедрин «справа» <.>. Повесть - не цветы невинного юмора.» (Цит. по: 30, с.51). A.A. Измайлов убеждён, что, «запутав читателя, писатель увиливает и в самом конце. Всё обесценено, подвергнуто сомнению, расшатано, ничто новое ещё не утверждено» (Цит. по: 30, с.51). Исследователь первым обращает внимание на одну из особенностей всего творчества Н.С. Лескова — проблему непрямого выражения авторской точки зрения.

Интерес науки к творчеству Н.С. Лескова значительно возрос в XX веке и продолжает оставаться столь же высоким и до сегодняшнего дня. Отечественное литературоведение пересмотрело многие ранее сложившиеся оценки социально-этических и философских взглядов Лескова.

Однако анализ работ, написанных в середине XX века и посвящённых творчеству Лескова, показывает, что такие исследователи, как Л.П. Гроссман, Б.М. Другов, М.С. Горячкина, В.Ю. Троицкий рассматривают «Смех и горе» во многом ещё с идеологических позиций, а не с эстетической точки зрения. Характерными в этом отношении являются суждения Л.П. Гроссмана в книге «Н.С. Лесков. Жизнь. Творчество. Поэтика». Говоря о «сатирических опытах» Лескова, исследователь пишет: «Сила сатиры определяется прежде всего чёткостью общественного убеждения автора, а в этом плане Лесков никогда не занимал прочной и непоколебимой позиции. Отсюда неизбежное стремление заменить неумолимую прямоту обличительного гнева «извилистой линией» анекдота, юмора и шутки. Это сказывается уже в «Смехе и горе» (1871), где Лесков стремится изобразить «сюрпризы и внезапности» русской жизни, главным образом пореформенной эпохи, т.е. 60-х годов» (31, с.238). Касаясь образной системы произведения, в частности, изображения Лесковым тех лид, которые встречаются главному герою, Л.П. Гроссман пишет: «Лица эти отчасти уже стали к тому времени ходячими «масками» сатиры и обличения, но, к сожалению, под пером Лескова они не получили той обновляющей художественной силы, которая оправдала бы эти «вариации» на темы Гоголя и Щедрина. Отсутствие фабулы и бледность общего замысла довершают эту неудачу Лескова-сатирика» (31, с.239).

Линию типологического сопоставления творческого метода Лескова с творчеством Гоголя и Салтыкова-Щедрина продолжают и такие исследователи, как Б.М. Другов, М.С. Горячкина и некоторые другие (5, 17, 18, 61).

Б.М. Другов в книге «Н.С. Лесков: Очерк творчества», указывая на «общность жизненного материала и общие принципы его обобщения», замечает при этом, что в своих «первых сатирических произведениях и в «Смехе и горе» Лесков значительно дальше от Щедрина, чем в произведениях 80-90-х годов» (32, с. 130). Однако тезис этот в работе Б.М. Другова не развёрнут в научную концепцию и звучит как упрёк писателю.

Более подробный анализ повести «Смех и горе» даётся в работе М.С. Горячкиной «Сатира Лескова». Вслед за A.A. Измайловым, Л.П. Гроссманом и Б.М. Друговым автор исследования относит «Смех и горе» к бесспорно сатирическому направлению, сопоставляя на этом основании повесть Лескова с произведениями М.Е. Салтыкова-Щедрина вовсе не в пользу первого. «Коренные вопросы пореформенной жизни России, - пишет о «Смехе и горе» М.С. Горячкина, — ставятся здесь Лесковым далеко не так глубоко и прямо, как они в это время ставились писателями революционной демократии. Он не ниспровергает, как Щедрин, существующего строя, не отрицает его основ. Он берёт лежащие на поверхности факты пореформенной жизни, не отсеивая крупного от мелкого, и осмеивает их, не делая глубоких политических выводов (разрядка наша — В.П.)» (30, с.53). Далее М.С. Горячкина пишет: «Поиски сатирических приёмов шли под несомненным влиянием революционно-демократической сатиры Щедрина. Однако, поскольку у Лескова в эти годы не было установившегося миросозерцания, ясного представления о непримиримости классовых интересов, то и сатира «Смеха и горя» не получила ещё должного политического звучания» (30, с.61).

Справедливости ради надо отметить, что исследователь сопоставляет не только идейные позиции двух писателей, но и отдельные художественные приёмы (например, использование зоологических масок), особенности построения композиции повести Лескова «Смех и горе» и «Сатир в прозе», «Писем из провинции», «Истории одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина, в частности, цикличное построение этих произведений «с обилием образов и картин, с широким охватом действительности», в «свободной форме сатирической хроники и сатирического романа», со всевозможными отступлениями и «рикошетами» (30, с.151).

М.С. Горячкина обращает внимание и на своеобразие речевой характеристики персонажей «Смеха и горя», указывая на то, что «речь действующих лид повести мастерски индивидуализирована» (30, с. 194). «Здесь-то, - по мнению исследователя, — и начинает всё ярче обнаруживаться мастерство писателя, умеющего с ощутимой наглядностью нарисовать образы людей различных сословий посредством передачи их живого говора. Речь героя становится основным средством сатирического самораскрытия его духовного мира, его убеждений. Приёмы и способы построения речи у Лескова различны, они обусловлены характером героя и средой, в которой он живёт» (30, с. 194).

Однако, отмечая ряд художественных особенностей повести «Смех и горе», исследователь всё же делает акцент на идеологической, политической стороне. Повесть Лескова, по мнению Горячкиной, малохудожественна, так как не имеет правильной идеологической установки. Художественность произведения тем самым попадает в прямую зависимость от общественно-политических взглядов писателя.

На отдельные стилистические приёмы в повести «Смех и горе» обращает внимание В.Ю. Троицкий в книге «Лесков-художник». Исследователь пишет: «Стиль сатиры Лескова имеет свои черты. Одна из них - нередкое несоответствие слов предмету. Так, жандармский офицер назван (в повести «Смех и горе» — В.П.) «голубым купидоном», что само по себе саркастично» (76, с.34). Далее, давая общую оценку произведению, В.Ю. Троицкий делает вывод о том, что «незлобивый тон повествования, скорее комический, чем трагический, образ героя снижали обличительную направленность произведения» (76, с. 34).

Принципиально иной подход к повести Н.С. Лескова представлен в двух статьях И.В. Столяровой, которые непосредственно посвящены «Смеху и горю» и принадлежат уже иной эпохе осмысления лесковского творчества.

-11В статье «Идейно-художественное своеобразие сатирической хроники Н.С. Лескова «Смех и горе» исследователь указывает на специфику лесковского повествования, где присутствуют «традиции западного гротеска, который оказался весьма родственным мироощущению автора «Смеха и горя» (73, с.214). Далее И.В. Столярова пишет: «Внимание к гротескной природе произведения позволит понять содержательность таких его особенностей, которые обычно неправомерно расцениваются критикой как художественный просчёт Лескова (смещение в сюжете значительного и мелкого, отсутствие видимых связей между эпизодами, комически-буффонный характер смеха и т.п.)» (73, с.214). На основании этого исследователь делает вывод о том, что «русская действительность представляется Лескову ненормальной, отнимающей у человека понимание смысла жизни, а вместе с тем и само желание жить. Это обращение Лескова к принципам романтического гротеска и его оценочным категориям связано с особенностями стихийно-демократического миросозерцания писателя, чуждавшегося чёткой ди ф-ференциации (разрядка наша - В.П.) разных общественных явлений» (73, с.215). Именно эта черта, точно подмеченная И.В. Столяровой, и послужила основанием для обвинения Лескова в отсутствии чёткой идеологической позиции. Обвинение, которое не раз звучало и со стороны современной писателю критики, и у некоторых исследователей творчества писателя. На самом же деле, находясь вне каких бы то ни было узкогрупповых интересов, Лесков был точен в своём объективном реалистическом отражении действительности вообще и в повести «Смех и горе» в частности.

Помимо сходства с принципами западного гротеска, И.В. Столярова указывает и на существенные различия между повестью Лескова и произведениями Гофмана и Стерна: «В отличие от Гофмана и Стерна, сосредоточивших своё внимание на состояние духа избранной личности, Лесков пристальнее вглядывается в мир действительной жизни. Герой-повествователь важен автору как непредубеждённый наблюдатель, как свидетель на суде, призванный давать верные показания. В то же время он раскрывается писателем как «воплощение положения» (Щедрин), как продукт той же действительности, лишивший его собственной индивидуальности, сделавшей его неоконченным существом, трусливым чудаком, вызывающим иронию читателя. Существующая недооценка хроники Лескова связана с тем, что исследователи не учитывают этой особой композиционной функции рассказчика и, сочтя его личность мало интересной, механически переносят ту же оценку на всю хронику» (73, с.215).

Особая функция рассказчика рассматривается более подробно в другой статье И.В. Столяровой - «Автор и повествователь в сатирической хронике Н.С. Лескова «Смех и горе». «Непонимание современниками адресованной им сатирической хроники «Смех и горе», - пишет исследователь, - во многом объясняется сложной её структурой, присутствием в хронике некоего посредника между автором и читателем - рассказчика, который берёт на себя почти всё повествование» (71, с.81). «Для того чтобы войти в суть авторского толкования русской жизни, - пишет далее И.В. Столярова, — важно понять особую функцию в хронике рассказчика. В отличие от таких произведений Лескова, как повесть «Очарованный странник», рассказов «Воительница» и «Тупейный художник», личность повествователя в хронике «Смех и горе» не имеет самодовлеющего значения, не сосредоточивает на себе главный интерес читателя. Назначение рассказчика в этой вещи - дать добросовестные «показания» о русской жизни, какой она открылась ему по мере всё большего сближения с ней и попыток собственного вмешательства в её течение» (71, с.81). Некая заурядность рассказчика связывается исследователем в первую очередь с тем, что автор стремится «сообщить свидетельству Ватажкова предельную степень объективности» (71, с. 82).

Авторское «присутствие» в произведении, по мнению И.В. Столяровой, проявляется опосредованно: «Через это подавленное страхом сознание (Ореста Марковича Ватажкова - В.П.) в хронике проступает и действует несравненно более развитое, свободное и активное сознание автора, которое существенно корректирует видение рассказчика, внушает читателям критическое отношение к нему или во всяком случае даёт повод для раздумья» (71, с. 84).

Однако это очень точное наблюдение не нашло в статье своего развития: остаются непроясненными способы выражения авторского сознания, корректирующие точку зрения рассказчика, то есть те художественные средства, в которых воплощается авторская концепция. При этом надо отметить, что указанные работы И.В. Столяровой являются наиболее глубокими по своему научному осмыслению из всего того, что было написано критиками и литературоведами о «Смехе и горе» до этого.

Краткий обзор повести «Смех и горе» встречается и в некоторых других работах современных литературоведов, посвященных жизни и творчеству Н.С. Лескова. B.C. Семёнов пишет, что повесть «Смех и горе» это «маленькая энциклопедия, вобравшая в себя наиболее характерные приметы эпохи» (68, с.90). И.П. Видуэцкая даёт произведению такую оценку: «По своей критической направленности в отношении русской действительности

Смех и горе» - самое острое из всех написанных Лесковым до него произведений» (19, с. 16). Последнее суждение, как видим, противоположно оценкам Л.П. Гроссмана, М.С. Горячкиной, В.Ю. Троицкого.

В 1983 году вышел сборник статей «В мире Лескова», в котором была напечатана статья Э.Г. Бабаева «Похождение Ва-тажкова, или «Смех и горе». В ней автор даёт своё толкование этому произведению Лескова, сопоставляя его с произведением А.И. Герцена «Былое и думы». Э.Г. Бабаев даже называет «Смех и горе» «герценовской повестью Лескова» (6, с. 121). Автор статьи сосредоточен в основном на сюжетной стороне произведения (что отражено в самом названии статьи) и на некоторых литературных реминисценциях. «Смех и горе» исследователь, как и его предшественники, относит к сатирическому направлению в творчестве Лескова.

Однако есть и ещё одна точка зрения, высказанная безотносительно к исследуемой нами лесковской повести, но имеющая принципиальный характер для выяснения проблемы степени лесковской злободневности и остроты социального обличения. В монографии и работах последних лет B.C. Дыхановой отрицается наличие у Лескова сатиры вообще, в принципе. Это мнение казалось бы эпатажным (поскольку исследователь идёт против устоявшихся научных концепций), если бы не весомость авторской полемики. Б.С. Дыханова аргументированно доказывает, что ни «Сказ о тульском косом левше и стальной блохе», ни «Грабёж», ни «Полунощники» не укладываются в рамки сатиры, являющейся, как известно, такой формой отражения действительности, которая резко отрицает её некоторые явления, обличая и высмеивая их как антинорму. Характерной особенностью сатирического образа является отклонение от образа реалистического, то есть определённа« одномерность, односторонность. «То, что в сатире предстаёт отдельно, как разные стороны одной действительности, - пишет B.C. Дыханова, — выступает у этого писателя (Лескова - В.П.) в нерасчленённом единстве. Именно необычайная диалектичность художественной концепции Лескова исключала резкую контрастность «положительного» и «отрицательного», и потому была понята либо как нравственная неразборчивость автора, либо как его пресловутая «безгневность» (33, с.171).

Сравнительно небольшой корпус научной литературы, посвященной повести, и конспективность имеющихся обобщений побуждают к подробному рассмотрению текста «Смеха и горя» в его эстетической уникальности.

Не случайно, что в вышедшем в 1988 году сборнике «Лесков и русская литература» один из его авторов говорит о лесков-ском произведении как о «до сих пор неоцененном по достоинству» (86, с.23). Последующие пятнадцать лет также не принесли в этом отношении сколько-нибудь существенных изменений.

Разнообразие оценок не только повести в целом, но и её главного героя - Ореста Марковича Ватажкова («безнатурый человек, не имеющий никаких убеждений» у В.М. Другова, «казённый либерал, со всеми признаками бесхарактерности» у B.C. Семёнова, «человек умный, горячо любящий свой народ» у М.С. Горячкиной, «чистый и честный человек, преданный друг, доверчивая душа» у Э.Г. Бабаева) — побуждает к более обоснованному решению проблемы оценки главного героя произведения.

Уже отмеченные исследователями художественные приёмы требуют системного осмысления в связи с общей авторской концепцией произведения. Сомнения относительно сатирического характера повести заставляют вернуться к нерешённому и по сей день вопросу о специфике сатиры Лескова вообще и художественном своеобразии повести в частности.

Всё сказанное определяет актуальность данного исследования и его ракурс.

Диссертация является исследованием по частной (описательной) поэтике, которая ставит своей целью анализ конкретного литературного произведения во всех его главных аспектах и установление функциональных связей между замыслом и совокупностью воплощающих его художественных средств. По определению В.В. Виноградова, одной из важнейших задач поэтики является «изучение принципов, приёмов и законов построения словесно-художественных произведений.» (22, с. 170), а также анализ приёмов построения произведения «с точки зрения поставленного автором художественного задания.» (20, с.67). С понятием «поэтика» тесно связано понятие индивидуального стиля писателя, который проявляется главным образом в конкретном художественном произведении, понимаемом как «оформленное и не подлежащее изменению содержание» (60, с.422). Я.Е. Эльсберг в третьем томе ¿Теории литературы» пишет следующее: «Индивидуальный стиль писателя мы рассматриваем здесь как центральное понятие поэтики, то есть той области теории литературы, которая сосредоточена на вопросах содержательной формы» (94, с.35).

Таким образом, под термином «поэтика» подразумевается целостность всех формально-эстетических элементов, приёмов, способов и средств, характеризующих своеобразие данного литературного произведения (то есть его стиля) и его идейного содержания. Иначе говоря, поэтика художественного произведения понимается как «органическое единство стиля со смысловыми сферами произведения» (34, с.24).

Целъ предлагаемого исследования - определение специфики повествовательной формы лесковского текста и функции личности героя-рассказчика — «русского иностранца» в России, уточнение жанровой принадлежности и выявление «зоны авторского избытка» (термин М.М. Бахтина), а также определение значения данного художественного произведения в творческой эволюции писателя.

Для достижения намеченной цели ставятся следующие задапн:

- выявление специфической художественной функции образа героя-рассказчика, определение различий в мировоззренческих позициях автора и главного героя произведения;

- рассмотрение образа героя-рассказчика с точки зрения художественно-антропологических и гносеологических принципов творчества Лескова, а также как центральной фигуры, обеспечивающей целостность всей художественной структуры повествования;

- определение жанрообразующего механизма композиционных связей в повествовании «Смеха и горя»;

- исследование семантики мотивов, объединяющих наблюдения героя-рассказчика в единое смысловое целое (мотив дороги, мотив вербного купидона, мотив сна);

- выяснение авторской позиции и оценки.

Объектом исследования является повесть Н.С. Лескова «Смех и горе».

Предметов! исследования - поэтика данного произведения, передающая эстетическую информативность художественного текста.

Методологической в теоретической остовой исследования являются принципы изучения поэтики художественного текста, изложенные в трудах М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, Д. С. Лихачёва, Ю.М. Лотмана. Учтены научные результаты изучения лесковского творчества, полученные А.П. Гроссманом, В.Ю. Троицким, И.В. Столяровой, B.C. Дыхановой, И.П. Видуэц-кой, O.E. Майоровой, О.В. Евдокимовой и др. В диссертации использованы конкретно-исторический, проблемноэстетический, структурный и сравнительно-типологический методы исследования.

Научная новизна настоящей работы определяется тем, что впервые предметом специального системного исследования становится поэтика повести Н.С. Лескова «Смех и горе» в единстве всех её формально-содержательных компонентов.

Практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что его результаты могут быть учтены в дальнейшем изучении творчества Н.С. Лескова, а материалы диссертации могут быть использованы при разработке общих курсов и специальных курсов по истории русской литературы XIX века.

Апробация материала. Основные материалы диссертации неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры истории русской литературы, теории и методики Воронежского государственного педагогического университета. Положения и выводы диссертации послужили основой для докладов на Международных конференциях «Эйхенбаумовские чтения» (Воронеж, 2000 и Воронеж, 2003), «Писатели Орловского края и мировой литературный процесс» (Орел, 2001).

Основные положения работы нашли отражения в четырёх публикациях.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка научной литературы.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Писаревский, Василий Петрович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В литературоведении долгое время доминировала точка зрения о том, что Н.С. Лесков в своём творчестве, мастерски изображая коллективное сознание, избегал обращения к личности как таковой. Показательны в этом отношении следующие слова о писателе: «(Лескова, как и его литературных соратников, не захватил романический интерес к личности. У него очень рано установилось то преимущественное внимание к «целому», о котором хорошо сказал Горький: «с. его основная дума — дума не о судьбе лица, а о судьбе России» (14, с. 18). Не отрицая сути высказывания A.M. Горького, которое в подтверждение своих слов приводит исследователь, все же следует отметить, что и судьбу России Лесков в своих лучших произведениях рассматривал через призму судьбы человека (наиболее яркие примеры - Иван Северьянович Флягин, Савелий Туберозов).

Об «особом внимании к личности» со стороны Лескова писал ещё В.Ю. Троицкий в книге «Лесков-художник»: «Поэтика Лескова, поиски художественной формы повествования определялись его взглядами на человека, унаследованными от писателей натуральной школы, утвердившей представление о ценности личности, независимо от её положения, звания и «культурного состояния» (76, с. 168).

В последние десять-пятнадцать лет положение о том, что в творчестве Н.С. Лескова наряду с изображением коллективной психологии, коллективного сознания присутствует интерес к индивидуальной психологии личности рассматривается в работах Е.В. Тюховой (80, 81, 82), И.В. Столяровой (анализ повести «Леди Макбет Мценского уезда») (72), B.C. Дыхановой (анализ очерка «Воительница») (33).

Своеобразие лесковского психологизма заключается, по словам Е.В. Тюховой, в следующем: «Предоставив своим героям почти полную свободу самораскрытия в слове о себе и о событиях жизни, Лесков и психологическую сущность персонажей, как и социально-историческую, и сословную выявляет через речь» (81, с.63).

В повести-попурри «Смех и горе» мы часто встречались с тем, что сам герой-рассказчик дает оценку своему внутреннему состоянию. Сам стиль рассказа-воспоминания дает возможность вскрыть особенности характера и мироощущения героя. О.В. Евдокимова, рассматривая память как важнейшую, фундаментальную составляющую поэтики Лескова, называет припоминание «универсальным способом познания действительности» (35, с.302). Для Ватажкова это познание, как мы видели, приобретает особые черты, свойственные его характеру.

О.Н. Осмоловский в статье, посвящённой психологической манере Н.С. Лескова, утверждает, что писателя «не привлекают сложные, раздвоенные, противоречивые личности, склонные к философской, этической и психологической рефлексии» (57, с.7). Однако анализ повествовательной формы «Смеха и горя» показал, что это не так. В этом произведении как раз и представлен герой рефлексирующий, рассуждающий, в котором так часто присутствует расхождение, несоответствие между его внутренним состоянием и поведением.

На протяжении всего диссертационного исследования мы видели, что рассказчик нужен писателю не только как свидетель и участник калейдоскопической пестроты русской действительности, но важен как тип: «русский иностранец» в России. Его можно, с полной уверенностью, назвать художественным открытием Лескова.

Относя <Смех и горе» к безусловно сатирическому произведению, исследователи акцентировали внимание, главным образом, на «сюрпризах», которыми так полна, по словам Ватажкова, жизнь в России. При этом не говорилось о той трансформации «чуда» в «сюрприз» в речи Ореста Марковича, в которой зафиксировалась определённая эволюция в сознании героя. Результатом её стала двойственность мироощущения Ватажкова. Герой-рассказчик в повести-попурри «Смех и горе» сложнее, чем это принято в сатирическом произведении.

Сатира, как известно, является такой формой отражения действительности, которая резко отрицает её некоторые явления, обличая и высмеивая их как антинорму. Для этого существуют определённые сатирические приёмы: сарказм, ирония (в большей степени характерная для юмора), гротеск, гипербола, использование масок животных, сатирическая фантастика, прямые публицистические комментарии и так далее, с помощью которых создаётся сатирический образ. Его характерной особенностью является отклонение от «обычного», то есть реалистического образа.

Анализ повести-попурри «Смех и горе» с этих позиций показывает, что частичное использование сатирических приёмов (ирония, сарказм по отношению к некоторым персонажам, например, к жандарму Постельникову, помощнику губернатора Фортунатову, почтмейстеру Дергальскому; появление зооморфных масок в единственном эпизоде аудиенции чиновников у губернатора) не складывается в сатирический образ, в котором были бы «сдвинуты жизненные пропорции» (Л.И. Тимофеев). У Лескова смех является в данном случае «существеннейшим фактором в создании той предпосылки бесстрашия, без которой невозможно реалистическое постижение мира» (9, с. 109), то есть адекватного способа эстетического постижения общественного бытия и общественного сознания» (16, с. 5).

Сама повествовательная форма произведения (рассказ-воспоминание от лица главного героя) исключает и прямые публицистические авторские комментарии, характерные, например, для сатиры Салтыкова-Щедрина. Я.Э. Эльсберг в исследовании «Вопросы теории сатиры» указывал на одну из главных черт сатирического произведения: «Организация и группировка фактов действительности носит в сатире более или менее откровенный, с точки зрения вмешательства автора, характер.» (93, с.23). Для произведений Н.С. Лескова, в том числе и для повести-попурри «Смех и горе», характерно самое минимальное «вмешательство» автора в выбор фактов действительности, которые и составляют основу рассказа-воспоминания героя. В сатирическом произведении, и это отмечали многие исследователи, наличествует позиция автора-обвинителя. Лесков же старается как можно меньше проявлять себя, его авторская позиция скрыта, так как на первый план в большинстве произведений писателя выходит слово рассказчика.

Вообще в повествовании от первого лица обличительный пафос по отношению к герою-рассказчику почти всегда минимален, так как здесь присутствует некий «эффект оправдания», характерный для этой повествовательной формы. К.Н. Атарова и Г.А. Лесскис в статье «Семантика и структура повествования от первого лица в художественной прозе» пишут, что «изложение от первого лица всегда по меньшей мере смягчает, а подчас и полностью снимает вину повествователя (в данном случае речь идёт о рассказчике - В.П.) в таких ситуациях, которые, если бы они были описаны от третьего лица, безусловно вызвали бы осуждение этого персонажа» (4, с.349). Единственное, что «сопутствует» рассказчику в повести-попурри «Смех и горе», это авторская ирония. Но она не является средством сатирического разоблачения и уничижения героя, а становится ключом к пониманию общей концепции произведения и авторской оценочности в нём.

Художественная правда Лескова - в вечном воздействии «жизни» на «идею», а не наоборот; жизнь подавляет «идею», если последняя оказывается несостоятельной», — справедливо пишет Г.В. Сепик в статье «Форма и содержание в поэтике Николая Лескова» (69, с.28). Это верное положение находит своё яркое подтверждение и в повести-попурри «Смех и горе». «Идея», находящаяся в гармонии с жизнью, - пишет далее исследователь, — сохраняет свою чистоту и цельность; отсутствие этой гармонии — разрушение «идеи», жизнь представляется абсурдной, не поддающейся осмыслению. Н. Лесков осмысляет в своём творчестве русскую действительность через систему несоответствий, через абсурд, через дисгармонические и диссонансные художественные построения. «Идея жизни» у него разрешается через фактор её соответствия самой жизни, реальному существованию. Возможно, поэтому он не сочувствовал и не доверял идеям и идейным направлениям (как в литературе, так и в политике), пытающимся воздействовать на жизнь вопреки её законам, а значит, обречённым на поражение и дискредитацию. И скорее всего, по той же причине он оставался свободным художником, стоял особняком, был оригинальным, но не «оригинальничал» (69, с.26).

Исследование повести-поттурри «Смех и горе» в аспекте её поэтики даёт возможность сделать вывод о том, что в произведении Лесковым создана новая художественная модель, полностью мотивированная идейно-художественными задачами.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Писаревский, Василий Петрович, 2004 год

1. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА

2. Горький A.M. Собрание сочинений: В 30 т. / A.M. Горький. М.: Гослитиздат, 1949-1955.

3. Лесков Н.С. Собрание сочинений: В 11 т. / Н.С. Лесков. — М.: Худож. лит., 1956-1958.

4. В тексте диссертации римской цифрой обозначается номер тома, арабской страница.1. НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

5. А. «Смех и горе», разнохарактерное pot-pourri, соч. Н.С. Лескова (Стебницкого)/ А.// Русский вестник. — 1871. — Т.96 (ноябрь-декабрь). С.632-638.

6. Азбукин В.Н. Антиклирикальная сатира Н.С. Лескова конца 70-х начала 80-х годов XIX века («Мелочи архиерейской жизни» и «Заметки неизвестного»): Дис. . канд. филолог, наук: 10.01.01/ В.Н. Азбукин. - Томск, 1961. -279с.

7. Аннинский Л.А. Лесковское ожерелье / Л.А. Аннинский. -2-е изд., доп. М.: Книга, 1986. - 304с.

8. Атарова К.Н. Семантика и структура повествования от первого лица в художественной прозе / К.Н. Атарова, Г.А. Лесскис // Известия АН СССР. Серия литературы и языка.-1976. -Т.35, №4. С. 343-356.

9. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики / М.М. Бахтин. М.: Худож. лит., 1975. - 502с.

10. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского /М.М. Бахтин. 4-е изд., доп. — М.: Сов. Россия, 1979, - 318с.

11. Бахтин М.М. Эпос и роман / М.М. Бахтин // Вопросы литературы. 1970. - №1. - С. 95-122.

12. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1979. - 423с.

13. Белинский В.Г. Гамлет, принц датский. Драматическое представление. Сочинение Вильяма Шекспира. Перевод с английского Николая Полевого / В.Г. Белинский // Поли. собр. соч.: В 13 т. М., 1953. -Т.2. - С. 424-436.

14. Белинский В.Г. О русской повести и повестях г. Гоголя /

15. B.Г. Белинский // Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1953. - Т.1.1. C. 259-308.

16. Белинский В.Г. Разделение поэзии на роды и виды /

17. B.Г. Белинский // Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1954. - Т.5.1. C. 7-68.

18. Богданов В.А. Н.С. Лесков в русской литературе / В. А. Богданов //В мире Лескова: Сб. ст. М., 1983. — С. 8-57.

19. Борев Ю.Б. О комическом / Ю.Б. Борев. — М.: Искусство, 1957. 232с.

20. Вайман С.П. От реализма просветительского к реализму критическому / С.П. Вайман // Известия Воронеж, гос. пед. инта. 1973. - Т. 132. - С. 5-22.

21. Видуэцкая И.П. Николай Семёнович Лесков / И.П. Видуэцкая. М.: Знание, 1979. - 64с.

22. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1976. - 511с.

23. Виноградов В.В. Проблемы авторства и теории сталей / В.В. Виноградов. М.: Гослитиздат, 1961. — 614с.

24. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика / В.В. Виноградов. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - 255с.

25. Волынский A.A. Н.С. Лесков / А.Л. Волынский. 2-е изд., Пб.: Эпоха, 1923. -220с.

26. Гачев Г.Д. Содержательность литературных форм / Г.Д. Гачев, В.В. Кожинов // Теория литературы: В 3 т. М., 1964. -Т.2. - С. 17-36.

27. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе /Л.Я. Гинзбург. -Л.: Худож. лит., 1977. 443с.

28. Головко В.М. Поэтика русской повести / В.М. Головко. -Саратов: Изд-во Саратов, гос. ун-та, 1992. 191с.

29. Головко В.М. Русская реалистическая повесть: герменевтика и типология жанра / В.М. Головко. Москва - Ставрополь: Изд-во Москов. гос. открытого пед. ун-та, Ставропол. гос. пед. ун-та, 1995. - 438с.

30. Гончарова Е.А. Пути лингвостилистического выражения категорий автор персонаж в художественном тексте / Е.А. Гончарова. — Томск: Изд-во Томск, гос. ун-та, 1984. - 149с.

31. Горелов A.A. Н.С. Лесков и народная культура / A.A. Горелов. А.: Наука, 1988. -296с.-11530. Горячкина М.С. Сатира Лескова / М.С. Горячкина. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - 232с.

32. Гроссман Л.П. Н.С. Лесков. Жизнь. Творчество. Поэтика/ Л.П. Гроссман. М.: Худож. лит., 1945. — 320с.

33. Другов Б.М. Н.С. Лесков: Очерк творчества / Б.М. Другов. М.: Худож. лит., 1957. - 190с.

34. Дыханова Б.С. В зеркалах устного слова (Народное самосознание и его стилевое воплощение в поэтике Н.С. Лескова) / Б.С. Дыханова. — Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. пед. ун-та, 1994. 192с.

35. Дыханова Б.С. «Запечатленный ангел» и «Очарованный странник» Н.С. Лескова / Б.С. Дыханова. — М.: Худож. лит., 1980. 174с.

36. Евдокимова О.В. Поэтика памяти и авторская позиция в прозе Н.С. Лескова / О.В. Евдокимова // Автор и текст / С.Петербург, гос. ун-т. 1996. - Вып.2. - С. 288-305.

37. Ерёмин И.П. Литература Древней Руси (Этюды и характеристики) / И.П. Ерёмин. М.-Л.: Наука, 1966. -263с.

38. Ефремов А.Ф. Очерки по изучению языка и стиля писателя / А.Ф. Ефремов. Саратов: Изд-во Саратов, гос. ун-та, 1966. - 166с.

39. Зудилина М.Ю. Особенности повествования в раннем творчестве Лескова / М.Ю. Зудилина // Научные доклады высш. школы Филолог, науки. — М., 1987. — Nq4. С. 16-21.

40. Иоффе Ф.М. Заметки М. Горького о творчестве Н.С. Лескова / Ф.М. Иоффе // Русская литература. 1968. - №2. - С.22-35.

41. Кожинов В.В. Происхождение романа / В.В. Кожинов. -М.: Сов. писатель, 1963. 439с.

42. Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения / Б.О. Корман. М.: Просвещение, 1972. — 110с.-11642. Краснощёкова Е.А. «Обломов». И. А. Гончарова / Е.А. Краснощёкова. М.: Худож. лит., 1970. - 95с.

43. Кузьмин А.И. Повесть как жанр литературы / А.И. Кузьмин. М.: Знание, 1984. - 111с.

44. Лебедев В.А. Хроникальный жанр и проблема личности в творчестве Н.С. Лескова: Дис. . канд. филолог, наук: 10.01.01/ В.А. Лебедев. Якутск, 1971. - 310с.

45. Левин Ю.Д. Русский гамлетизм / Ю.Д. Левин // От романтизма к реализму: Из истории международных связей русской литературы: Сб. ст. Л., 1978. - С. 189-236.

46. Лихачёв Д. С. Особенности поэтики произведений Н.С.Лескова / Д.С. Лихачёв // Лесков и русская литература: Сб. ст. М., 1988. - С. 12-21.

47. Лихачёв Д. С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачёв. 3-е изд., доп. — М.: Наука, 1979. - 360с.

48. Лотман Ю.М. Дом в «Мастере и Маргарите» / Ю.М. Лот-ман // О русской литературе: Сб. ст. СПб., 1997. - С. 748-754.

49. Лотман Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя / Ю.М. Лотман //О русской литературе: Сб. ст. СПб., 1997.-С. 621-658.

50. Майорова O.E. Игра словом у Лескова: Чудо в рассказе «На краю света» / O.E. Майорова // Русская речь. 1986. — NqI.-С.27-32.

51. Майорова O.E. Особенности стиля рассказов-воспоминаний Лескова / O.E. Майорова // Русская речь. — 1981. NqI. - С. 51-54.

52. Макарян A.M. О сатире / A.M. Макарян. М.: Сов. писатель, 1967. - 275с.

53. Мущенко Е.Г. Поэтика сказа / Е.Г. Мущенко, В.П. Скобелев, Л.Е. Кройчик. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1978. - 287с.

54. Н.М. Новые книги: «Смех и горе». Разнохарактерное potpourri. Из пёстрых воспоминаний полинявшего человека. Н.С. Лескова / Н.М. // Отечественные записки. 1880. - № 3. -С. 107-112.

55. Осмоловский О.Н. Психологическое мышление Н.С. Лескова / О.Н. Осмоловский // Творчество Н.С. Лескова в контексте русской и мировой литературы: Сб. науч. тр. Орёл, 1995. - С. 4-8.

56. Осмоловский О.Н. Психологическая манера Н.С. Лескова / О.Н. Осмоловский // Русская литература 1870-1890 годов. Проблемы характера: Сб. ст. — Свердловск, 1983. — С. 37-49.

57. Палиевский П.В. Литература и теория / П.В. Палиев-ский. 2-е изд. перераб. и доп. - М.: Современник, 1978. - 284с.

58. Палиевский П.В. Художественное произведение / П.В. Палиевский // Теория литературы: В 3 т. М., 1965. - Т.З. -С. 422-442.

59. Петрушков B.C. М.Е. Салтыков-Щедрин и Н.С. Лесков / B.C. Петрушков // Учён. зап. Таджик, ун-та. — Душанбе, 1959. -Т. 19. Вып. 3. - Сер. филолог, науки. - С. 45-60.

60. Поспелов Г.Н. Проблемы исторического развития литературы / Г.Н. Поспелов. М.: Просвещение, 1972. — 271с.

61. Русская повесть XIX века / Под ред. Б.С. Мейлаха. Л.: Наука, 1973. - 565с.

62. Русские писатели о литературном труде / Под. ред. Б.С. Мейлаха. Л., 1955. - Т.З. - 565с.-11865. Савченко Н.К. Словесный повтор как явление поэтики Достоевского / Н.К. Савченко // Проблемы поэтики: Сб. ст. -Алма-Ата, 1980. С. 21-34.

63. Свительский В.А. Характерология и авторская оценка в прозе Н.С. Лескова 60-70-х годов / В.А. Свительский // Русская литература 1870-1890 годов. Проблемы характера: Сб. ст. -Свердловск, 1983. С. 22-36.

64. Семёнов B.C. Николай Лесков. Время и книги / B.C. Семёнов. М.: Современник, 1981. - 302с.

65. Сепик Г.В. Форма и содержание в поэтике Николая Лескова / Г.В. Сепик // Литература в контексте времени: Сб. ст.- Уссурийск, 1997. С. 24-32.

66. Стенник Ю.В. Системы жанров в историко-литературном процессе / Ю.В. Стенник // Историко-литературный процесс. Проблемы и методы изучения: Сб. ст. -Л., 1974. С. 168-202.

67. Столярова И.В. Автор и повествователь в сатирической хронике Н.С. Лескова «Смех и горе» / И.В. Столярова // Вест. ЛГУ. 1971. - №2. - Вып. 1: История, язык, литература. - С. 8191.

68. Страхов И.В. Психологический анализ в литературном творчестве / И.В. Страхов // Психологический анализ в литературном творчестве: В 5 ч. Саратов, 1976. -4.5. - 41с.

69. Тимофеев Л.И. Основы теории литературы / Л.И. Тимофеев. М.: Просвещение, 1976. - 548с.

70. Троицкий В.Ю. Лесков художник / В.Ю. Троицкий. — М.: Наука, 1974. -216с.

71. Троицкий В.Ю. Реализм Лескова: Дис. . канд. филолог, наук: 10.01.01 / В.Ю. Троицкий. М., 1964. - 477с.

72. Троицкий В.Ю. Стилизация /В.Ю. Троицкий // Слово и образ: Сб. ст. М., 1964. - С. 164-194.

73. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. М.: Наука, 1977. - 574с.

74. Тюхова Е.В. О некоторых особенностях раскрытия характера в творчестве Н.С. Лескова 1870-х годов («Соборяне», «Павлин») / Е.В. Тюхова // Русская литература 1870-1890 годов. Проблемы характера: Сб. ст. — Свердловск, 1983. С. 50-63.

75. Тюхова Е.В. О психологизме Н.С. Лескова / Е.В. Тюхова. Саратов: Изд-во Саратов, гос. ун-та, 1993. — 108с.

76. Тюхова Е.В. Принципы психологического анализа в раннем творчестве Н.С. Лескова / Е.В. Тюхова // Творчество Н.С. Лескова: Межвуз. сб. науч. тр. Курск, 1986. - С. 19-29.

77. Угдыжекова О.В. Этико-философские основы жанровых поисков Н.С. Лескова 1870-х годов: Дис. . канд. филолог, наук: 10.01.01 / О.В. Угдыжекова. Томск, 1998. -204с.

78. Успенский Б.А. Поэтика композиции / Б.А. Успенский-М.: Искусство, 1970. -225с.-12085. Фаресов А.И. Против течений / А.И. Фаресов. СПб.: Типография М. Меркушева, 1904. - 411с.

79. Федь Н.М. Художественные открытия Лескова / Н.М. Федь // Лесков и русская литература: Сб. ст. М., 1988. — С.21-38.

80. Филюшкина С.Н. «Третье ли до» в современном английском романе (к вопросу об эволюции форм повествования) / С.Н. Филюшкина // Поэтика искусства слова: Сб. ст. Воронеж, 1978. - С. 129-141.

81. Фридлендер Г.М. Поэтика русского реализма / Г.М. Фридлендер. Л.: Наука, 1971. - 293с.

82. Хализев В.Е. Смех как предмет изображения в русской литературе XIX века / В.Е. Хализев, В.Н. Шишкин // Кон-текст-85: Сб. ст. М., 1986. - С. 176-226.

83. Хализев В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. М.: Высш. шк., 1999. - 398с.

84. Чичерин А.В. Очерки по истории русского литературного стиля: Повествовательная проза и лирика / А.В. Чичерин. — М.: Худож. лит., 1977. 445с.

85. Эйхенбаум Б.М. «Чрезмерный» писатель (К 100-летию рождения Н. Лескова) / Б.М. Эйхенбаум //О прозе: Сб. ст. — Л., 1969.- С. 327-345.

86. ЭльсбергЯ.Е. Вопросы теории сатиры / Я.Е. Эльсберг. -М.: Сов. писатель, 1957. 427с.

87. Эльсберг Я.Е. Индивидуальные стили и вопросы их ис-торико-теоретического изучения / Я.Е. Эльсберг // Теория литературы: В 3 т. М., 1965. - Т.З. - С. 34-59.

88. NN. «Смех и горе». Сатирические очерки Н.С. Лескова-Стебницкого / NN. // Дело. 1871. - №10. - С. 39-41.