Партийно-государственная бюрократия Северо-Запада Советской России: 1917 - 1920-х гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Чистиков, Александр Николаевич

• Чистиков, Александр Николаевич
• доктор исторических наук
• 2007

Оглавление диссертации доктор исторических наук Чистиков, Александр Николаевич

Введение 4

Глава 1. Структура регионального партийного и советского аппарата и ее развитие в годы Гражданской войны и период нэпа 28

§1. Советский и партийный аппарат Северо-Запада в годы Гражданской войны 28

§2. Формирование структуры партийно-государственного управления советским обществом в мирных условиях 47

§3. Северо-Западное бюро ЦК РКП(б)-ВКП(б) 60

Глава 2. Партийно-государственная система власти и управления: информационные связи 75

§1. Виды информационных связей и их развитие в 1917-1920-хх гг.

§2.Становление и эволюция режима секретности в годы Гражданской войны и нэпа 88

Глава 3. Источники формирования кадров новой бюрократии на Северо-Западе Советской России 116

§ 1. Конгломерат управленцев 1917-1920-х гг. 116

§2. Подготовка новых руководящих работников 134

Глава 4. Учет и распределение руководящих кадров 184

§ 1. Учет ответственных работников 184

§2. Распределение ответственных работников 229

Глава 5. Ответственные работники Северо-Запада 1917-1920-х гг.

§1. Центр и Северо-Западный регион: решение кадровых вопросов

§2. Ответственный работник Северо-Запада второй половины 1920-х гг.: социальная характеристика 286

Глава 6. Образ жизни партийной и советской бюрократии в годы Гражданской войны и нэпа 326

§ 1. Дискуссия о «верхах» и «низах» 326

§2. Заработная плата ответственных работников 334

§3. Распределение продовольствия и предметов первой необходимости 348

§4. Быт и отдых ответственных работников 362

§5. Девиантное поведение и судебные привилегии 380

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Партийно-государственная бюрократия Северо-Запада Советской России: 1917 - 1920-х гг.»

Актуальность исследования

Изучение проблем, связанных с формированием органов власти и управления и их функционированием, является одной из приоритетных научных задач в современном обществе. Остаются актуальными, в частности, такие вопросы, как оптимизация структуры властных и управленческих органов; принципы их взаимодействия с обществом, а также между собой - на горизонтальном и вертикальном уровнях; подбор и ротация кадров; борьба с бюрократизмом и т.д. Кроме того, важным остается выбор правильного соотношения между общими принципами власти и управления и специфическими особенностями, вызванными политическими, экономическими, национальными, культурными и иными факторами. В этой связи чрезвычайно актуальным является обращение к историческому опыту, в частности Советского государства в начальный период его существования, когда были заложены основы партийно-советской системы власти и управления, просуществовавшей почти 80 лет. При всем своеобразии этой системы в ней можно выделить общие черты, присущие и современной власти.

С другой стороны, недостаточная разработанность указанной проблематики в историческом плане не дает возможности восстановить целостную картину одного из важнейших периодов в жизни Советской России/СССР, когда шло формирование ее основ, в том числе и во властно-управленческой сфере.

Степень изученности темы

В отечественной и зарубежной историографии отсутствуют комплексные исследования этой темы. Исследователи, как правило, обращались либо к общим вопросам, либо к отдельным сюжетам, связанным с бюрократией в Советской России/СССР. Стоит особо подчеркнуть, что советские историки уже с 1920-х гг. не использовали термина «бюрократия» применительно к властному и управленческому персоналу, а писали об ответственных работниках, партийно-советских кадрах и т.п. Это было связано с тем, что определение «бюрократия» употреблялось исключительно для характеристики капиталистического общества, в социалистическом обществе признавались лишь не характерные для этого строя явления бюрократизма, с которыми государство и общество вели борьбу.

В период Гражданской войны и в 1920-е гг. о бюрократии и бюрократизме писали многие политические деятели и практические работники. Ведущее место среди них принадлежит В.И. Ленину, точка зрения которого на бюрократию изменилась по сравнению с дореволюционным временем. Тогда Ленин считал бюрократию, как и государство, орудием господства. Вслед за К. Марксом и Ф. Энгельсом он полагал, что при социализме бюрократии не будет1. Однако реалии жизни привели Ленина на рубеже 1920-1921 г. к важнейшему выводу о том, что Советское государство является государством с бюрократическим извращением . Что касается бюрократизма, отмечал Ленин, то он имеет не только исторические, но и экономические корни, и победить его можно будет лишь при поголовном участии населения в управлении3.

С ленинской характеристикой Советского государства был солидарен и Л.Д. Троцкий4. Определяя сложившийся в первой половине 1920-х гг. режим в партии как бюрократический, Троцкий не относил его к пережитку военного времени, а считал результатом «перенесения на партию методов и приемов администрирования, накопленных именно за последние годы»5. В отличие от своих товарищей по партии, видевших в бюрократии только отрицательные черты и часто отождествлявших бюрократию и бюрократизм, Троцкий находил в бюрократии и

1 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.ЗЗ. С.109.

2 См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.42. С.208; Т.43. С.54.

3 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.38. С.170; Т.43. С.230.

4 Троцкий Л.Д. Вопросы и ответы, написанные мною для пропаганды //Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927. В 4-х тт. М., 1990. Т.2. С.71.

5 Троцкий Л.Д. Новый курс // Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М., 1990. С. 170. положительные стороны: «более специальное знакомство с определенными отраслями управления и хозяйства, точную иерархию взаимоотношений, определенные, выработанные долгой практикой приемы работы и т.д.»6. Об этом он заявил, выступая с докладом на VIII Всероссийском съезде советов в декабре 1920 г. Однако в целом и он оценивал бюрократию как негативное явление.

С проблемой бюрократии тесно связанными оказались вопросы выборности и назначенства. В ходе дискуссии между сотрудниками Орграспредотдела ЦК РКП(б) на страницах журнала «Большевик» выявились две точки зрения. В. Кнорин осуждал назначенство и выступал у за выборность в сочетании с подбором и выдвижением работников . По мнению В. Черного, то, что ЦК предоставлял местным парторганизациям и руководителям центральных ведомств большую самостоятельность в подборе и выдвижении кадров, не отнимало у него права на назначение о важнейших категорий и групп работников . Критиковали назначенство в своих выступлениях и статьях и ведущие политики тех лет: Л.Д. Троцкий, Г.Е. Зиновьев, Н.И. Бухарин, Е.А. Преображенский и др. Стоит только отметить, что в это время они, как правило, находились в оппозиции большинству партийного и советского руководства, так что их критика носила преимущественно конъюнктурный характер.

В 1920-е гг. появились первые работы о подготовке управленческих кадров для новой России9. Для данного исследования наибольшую значимость имеют статьи С. Драницына и И. Вавилина о Коммунистическом университете им. Зиновьева в Петрограде/Ленинграде и не только из-за обилия ценного для современного исследователя фактического материала. С. Драницын также дает подробную, но спорную

6 Троцкий Л.Д. Путь к единому хозяйственному плану // Троцкий Л.Д. К истории русской революции. С.162.

7 Большевик. 1925. № 1. С.75-76.

8 Большевик. 1925. № 7. С.60-71.

9 См., например: Рындич А.Ф. Партийно-советские школы. М.:Л., 1925; Драницын С. Из истории Коммунистического университета им. т. Зиновьева // К пятилетию Коммунистического университета им. тов. Зиновьева 1921-1926. Л., 1926. С.9-16; Вавилин И. Наше студенчество и практическая работа // Там же. С. 17-23, и др. периодизацию истории Зиновьевского университета, относя начало ее к 1917 г. И. Вавилин, проанализировав состав курсантов за 1921-1926 гг., пришел к выводу, что, несмотря на искусственность отбора, один из главных принципов существования подобных учебных заведений - рабоче-крестьянский классовый состав - выдерживался не до конца. Этот вывод противоречил утверждениям, которые были характерны для партийной и советской публицистики тех лет.

Еще один аспект исследования проблемы бюрократии был связан с изучением этики и морали коммунистов, в том числе и руководящих работников. Наиболее известными авторами того времени были А.Б. Залкинд и A.A. Сольц, опубликовавшие в газетах и журналах 1920-х гг. немало статей по этим вопросам10. Не останавливаясь на частностях, необходимо отметить два принципиальных момента, которые высказывал Сольц в своих выступлениях и статьях. Во-первых, он связывал важность партийной этики с положением коммунистов как правящей партии, на которую будут равняться и беспартийные, а во-вторых, сформулировал критерий, по которому должны оцениваться поступки коммунистов: «все, что облегчает нашу борьбу, все, что нас усиливает как борцов, все, что нам помогает в этой борьбе, то является этичным, хорошим»11. Поставив во главу угла принцип революционной целесообразности, Сольц, тем самым, выразил не только свое мнение, но и мнение подавляющего большинства идеологов и практиков строительства нового общества. Вывод имел как теоретический, так и прикладной характер. С одной стороны, он фиксировал реальную ситуацию в партии и обществе, с другой - служил руководством к действию.

С точки зрения проблематики диссертационного исследования историографическое значение этого периода состоит, прежде всего, в постановке ряда вопросов, касающихся формирования и развития

10 Перепечатку некоторых их работ см.: Залкинд А.Б. О язвах РКП // Вопросы философии. 1991. № 7. С. 173-174; Сольц A.A. О партийной этике (1924 г.) // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С.258-272; Он же. О партэтике // Партийная этика. С.273-292. Сольц A.A. О партэтике. С.274. властных и управленческих органов, подготовки руководящих кадров, их этики и морали. В то же время следует учитывать конъюнктурность некоторых работ, вызванную внутрипартийной борьбой 1920-х гг.

Следующие два десятилетия не были отмечены какими-либо крупными принципиальными работами советских исследователей по данной теме. Из трудов, вышедших за границей, необходимо упомянуть о книге Л.Д. Троцкого «Преданная революция», впервые опубликованной в 1936 г. Троцкий относит советскую бюрократию к привилегированному и командующему слою в советском обществе, имеющему источником своей власти и своих доходов государственную собственность12.

На отечественную историографию этого периода серьезное влияние оказали два обстоятельства. Во-первых, выход в 1934 г. книги «История ВКП(б). Краткий курс», определившей по сути дела основные направления развития советской исторической науки. Во-вторых, репрессивная политика власти, приведшая к исчезновению из научной литературы имен многих известных партийных и государственных деятелей первых двух десятилетий советской власти или к односторонней негативной оценке их деятельности. До некоторой степени это влияние распространилось и на следующий период, в том числе и при изучении исследуемой в диссертации проблематики.

Новый период советской историографии начинается во второй половине 1950-х гг. и продолжается до середины 1980-х гг. В это время заметно возрастает интерес к проблематике, связанной, в частности, с деятельностью партийных и советских органов, в том числе региональных и местных, кадровой политикой, подготовкой руководящих работников.

В этот период активно изучались вопросы строительства и функционирования партийных и советских структур, в том числе -практически впервые - и областных объединений13. Деятельность

12 Троцкий Л.Д. Преданная революция. М., 1991. С.208.

13 См., например: Петухова Н.Е. Создание областных бюро ЦК РКП(б) и некоторые стороны их деятельности (1920-1922 гг.) // Вопросы истории КПСС. 1965. № 4. С.74-81; Мельников В.П. Областные областкомов, и среди них Северного областного комитета РКП(б), оценивалась сугубо положительно. В отношении Союза коммун Северной области (СКСО) - областного советского объединения - мнения историков разделились. В.М. Губарева связывала появление СКСО в основном с сепаратистскими устремлениями Г.Е. Зиновьева и его сторонников14. М.Н. Потехин, отметив положительное значение СКСО для укрепления власти советов на местах, увидел в дальнейшем его существовании опасность для укрепления централизованного советского государства15.

В работах, посвященных кадровой политике16, историки анализировали фактический материал, опираясь на ленинские принципы подбора кадров: политические качества, добросовестность, знание дела, способность к административной работе. При этом оттенялся, прежде всего, первый принцип. Впрочем, И.И. Пронин замечал, что наибольший эффект давало разумное сочетание политических качеств и деловитости,

1 <п т.е. знания порученного участка работы, умения организовать дело . Сам процесс подбора и воспитания кадров на протяжении советской эпохи исследователи представляли в целом прямолинейным и поступательным.

На новом уровне, с привлечением большого опубликованного и неопубликованного фактического материала рассматривался вопрос о

1 о подготовке руководящих кадров . Наибольший вклад внесла в его изучение Л.С. Леонова, опубликовавшая несколько крупных работ, бюро ЦК РКП(б): Из опыта КПСС по идейному и организационному укреплению местных партийных организаций (1920-1925 гг.). М., 1981; Хмелевский В П. Северный областной комитет РКП(б). Лениздат, 1972, и др.

14 Губарева В.М. Борьба большевиков за установление и упрочение советской власти на Северо-Западе России. Л., 1982. С.75-78.

15 Потехин М.Н. Петроградская трудовая коммуна (1918-1919 гг.). Л., 1980. С. 10-11.

16 См., например: Пронин И.И. Руководящие кадры: подбор и воспитание. М., 1971; изд. 2-е. М., 1981; Яцков В.А. Кадровая политика КПСС: Опыт и проблемы. М., 1986.

17 Пронин И.И. Руководящие кадры: подбор и воспитание. М., 1971. С.35.

18 См., например: Фильченков М.П. Из истории партийных учебных заведений // Вопросы истории КПСС. 1958, № 1. С. 108-122; Чижова Л. М. Из истории подготовки партийных работников (1921-1925 гг.) // Вопросы истории КПСС. 1968. № 6. С.89-98; Леонова Л.С. Из истории подготовки партийных кадров в коммунистических университетах и советско-партийных школах в 1921-1925 гг. // Вестник Московского университета. Сер.: История. М., 1964. № 5. С.22-36; Она же. Из истории подготовки партийных кадров в советско-партийных школах и коммунистических университетах (1921-1925 гг.). М., 1972; Она же. Исторический опыт КПСС по подготовке партийных кадров в партийных учебных заведениях. 19171975. М., 1979. В последней работе представлена довольно полная библиография по этой теме. посвященных деятельности советско-партийных школ и коммунистических университетов, в том числе и Петроградского/Ленинградского комвуза. По ее мнению, в первой половине 1920-х гг. «были определены основные принципы формирования новых кадров партийных и советских работников из рабочих и крестьян; в эти годы сложилась в основном система подготовки кадров через партийные учебные заведения»19. С таким выводом, как и с утверждением о том, что административной и лекционной деятельностью в них занимались, главным образом, партийные и советские работники, не обладавшие педагогическим опытом, можно вполне согласиться. А вот мнение JT.C. Леоновой о том, что «социальный состав партийных учебных заведений - яркое свидетельство целенаправленной деятельности партии по подготовке высококвалифицированных кадров из рабочих и крестьян»20, нуждается в корректировке.

Период 1950 - 1980-х гг. характеризуется пристальным вниманием исследователей к различным проблемам истории своего региона. Появляются сотни трудов по истории городов и административно-территориальных объединений, истории советских органов, отдельных классов, партийных организаций. Не был обойден вниманием и Североу 1

Западный регион . Для данного диссертационного исследования наибольшее значение имеют труды по истории местных партийных организаций. Создавались они примерно по одной схеме, выводы вполне соответствовали партийным установкам. Ценность этих трудов, прежде всего, в содержащейся в них информации о структуре, некоторых методах

19ЛеоноваЛ.С. Из истории подготовки партийных кадров в советско-партийных школах. С. 180.

20 Леонова Л. С. Исторический опыт. С.171.

21 Бланк A.C., Катаников A.B. Череповец. Изд. 2-е доп. и испр. Вологда, 1963; Очерки истории Ленинграда. М.:Л., 1964. T.4; Очерки истории Карелии. Петрозаводск, 1964. T.2; Потехин М.Н. Первый совет пролетарской диктатуры. Л., 1966; Очерки истории Ленинградской организации КПСС. Л., 1968. 4.2; Очерки истории Мурманской организации КПСС. Мурманск, 1969; Очерки истории Вологодской организации КПСС. 1895-1968. Вологда, 1969; На земле Новгородской. Очерки по истории Новгородской области. Лениздат, 1970; Очерки истории Псковской организации КПСС. Лениздат, 1971; Псков. Очерки истории. Лениздат, 1971; История рабочих Ленинграда. Л., 1972. T.2; Очерки истории Карельской организации КПСС. Петрозаводск, 1974; Череповец. Вехи истории. Вологда, 1977; Гоголевский A.B. Петроградский совет в годы Гражданской войны. Л., 1982; Очерки истории Новгородской организации КПСС. Лениздат, 1983, и др. работы партийных комитетов, взаимоотношении их с государственными органами и общественными организациями, о персональном составе руководящих работников губернии (области).

Главным образом с точки зрения использования фактического материала весьма полезны книги и статьи, посвященные отдельным аспектам деятельности партийных и советских органов северо-западных губерний в годы Гражданской войны и нэпа22.

Помимо расширения тематики исследований характерными чертами этого историографического периода были следующие. Основополагающие выводы не противоречили установкам, сформулированным в документах высших органов коммунистической партии и государства, поэтому исследования были ограничены определенными идеологическими рамками. Вместе с тем на страницы исторической литературы вернулись имена многих ранее репрессированных участников строительства «нового общества». Однако самые крупные и яркие политические деятели реабилитации не получили, что обусловило неизбежное искажение советской истории межвоенного времени. Все же в контексте исследуемой темы следует подчеркнуть положительное значение этого периода как времени введения в научный оборот целого массива новых документов и материалов.

Революция сверху», начавшаяся в СССР во второй половине 1980-х гг., вызвала качественные изменения и в осмыслении истории советского периода. Это был не единовременный процесс. Сначала публицисты, затем историки (равно как и представители других наук) обратились к темам, которые ранее не поднимались в советской историографии, или предложили качественно новые решения уже исследованных вопросов.

22 См., например: Иванов В.М., Канев С.Н. На мирной основе: Ленинградская партийная организация в борьбе за восстановление промышленности города 1921-1925 гг. Лениздат, 1961; Климов Ю.Н. В суровые годы двадцатые. Большевики Северо-Запада в борьбе за проведение нэпа в 1921-1925 гг. Мурманск, 1968; Зубарев В.И. Партийное руководство совершенствованием государственного аппарата. Из опыта работы Ленинградской партийной организации 1921-1929 гг., Л., 1979, и др.

Расчетам и просчетам В.И. Ленина при разработке социалистической модели государственности и демократии была посвящена статья П.В. по

Волобуева . Не обошел автор стороной и вопрос о нарастании бюрократизма в механизме советов, справедливо отметив, что помимо старых чиновников и общей культурной отсталости страны на рост бюрократизма повлияло утверждение монопольно-господствующего положения большевистской партии в советах.

Вообще тема советской бюрократии и бюрократизма оказалась одной из самых популярных среди отечественных исследователей на рубеже 1980-1990-х гг. и была связана с решением вопроса о том, какое государство было построено в России в результате революции 1917 г. Неразработанность в российской историографии проблемы бюрократии даже в общем плане повлекла за собой интерес к работам зарубежных авторов, с чем было связано массовое издание переводной литературы24. Появились первые теоретические работы и в нашей стране. Вопрос о разграничении понятий «бюрократия» и «бюрократизм» поставили авторы статьи, опубликованной в журнале «Коммунист» в 1988 г.25.

Они же определили бюрократию как некий социальный механизм или институт, а не слой, как это делал Л.Д. Троцкий и его последователи. В.П.Макаренко, одним из первых обратившийся в СССР к анализу партийно-государственной бюрократии, считал ее социальным (классовым

26 или классоподобным) образованием , тем самым присоединившись к мнению М. Джиласа и М.С. Восленского. М. Джилас, югославский политик, опубликовал еще в 1957 г. в Нью-Йорке работу «Новый класс», в которой относил партийную верхушку (часть бюрократии) к правящему

23 Волобуев П.В. Власть советов: расчеты и просчеты (1917-1923) // Коммунист. 1991. №11. С.69-82.

24 См., например: Паркинсон С.Н. Законы Паркинсона. М., 1989; Вебер М. Избранные произведения. M., 1990; Питер Л.Д. Принцип Питера, или Почему дела идут вкривь и вкось. М., 1990; Мандел Э. Власть и деньги. М., 1992, и др.

25 Гудков Л., Левада Ю., Левинсон А., Седов Л. Бюрократизм и бюрократия: необходимость уточнений // Коммунист. 1988. № 12. С.73-84. См. также: Оболонский A.B. Бюрократия и бюрократизм. (К теории вопроса) // Государство и право. М., 1993. № 12. С.88-98.

26 Макаренко В.П. Бюрократия и сталинизм. Ростов-на-Дону, 1989. С.350. или имущему классу27. Господствующим, правящим, эксплуататорским и привилегированным классом является номенклатура в книге М.С. Восленского, впервые изданной на Западе в 1980 г. и переизданной в СССР 11 лет спустя28. Американская исследовательница Ш. Фицпатрик, предложившая использовать сословную модель при анализе проблемы социальной иерархии в СССР, относит «руководящие кадры (работников)

29 и специалистов» к «протосословию» , хотя использует одновременно применительно к ним и понятие «класс».

Благодаря книге М.С. Восленского в современной историографии широко используется термин «номенклатура», в смысле обозначения лиц, занимавших в СССР должности, кандидатуры на которые утверждались партийными комитетами. Однако в 1920-е гг. под номенклатурой понимался лишь перечень таких должностей, поэтому расширительное толкование этого понятия для изучаемого периода некорректно.

Во многом под влиянием западной историографии большое распространение получил для характеристики советского партийно-государственного руководства и термин «элита», хотя ряд ученых считает, что элиты появляются лишь в индустриальном обществе30.

В перестроечные годы среди основных была поставлена проблема преемственности политики первых лет советской власти и последующих десятилетий или, иными словами - что такое сталинизм: продолжение ленинизма или его отрицание? Чтобы решить ее, исследователи обратились к поиску ответов на весьма существенные вопросы, так или иначе связанные с этой проблемой.

Например, анализ сущности Советского государства привел большинство исследователей к выводу о том, что было построено

27 В России книга М. Джиласа «Новый класс. Анализ коммунистической системы». (Нью-Йорк, 1957) была впервые издана в 1992 г. См.: Джшас М. Новый класс // Лицо тоталитаризма. М., 1992, С. 159-360.

28 Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М., 1991.

29 Фицпатрик Ш. «Приписывание к классу» как система социальной идентификации // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Советский период: Антология. Самара, 2001. С. 196.

30 Подробнее см.: Мохов В.П. Элитизм и история: Проблемы изучения советских региональных элит. Пермь, 2000. бюрократическое государство. Однако среди них нет единого мнения о том, когда же оно стало таким. В.П. Макаренко еще в конце 1980-х гг. утверждал, что «бюрократические тенденции были составной частью революции и Гражданской войны»31. Более категоричен в этом отношении С.А. Агапцов, считающий, что власть в годы Гражданской войны, «в условиях "военно-пролетарской диктатуры". превратилась в

•э Л бюрократическую организацию» . Е.Г. Гимпельсон, опубликовавший во второй половине 1990-х - начале 2000-х гг. несколько монографий , в работе 1995 г. отмечал, что уже с лета 1918 г. в стране стала складываться административно-командная система, ставшая сутью новой власти34. Впоследствии он говорил уже о партийной бюрократии, которая сменила после Октябрьской революции дореволюционную управленческую бюрократию35. При всех различиях эти исследователи не отрицают преемственности между периодами Гражданской войны и новой экономической политики.

Иную позицию занимает автор упоминавшейся монографии об областных бюро В.П. Мельников, опубликовавший в 1991 г. новую

•2 /1 книгу . Основной тезис автора - наличие противоречий во внутрипартийной жизни, в том числе борьбы демократической и бюрократической тенденций. Эта борьба привела к бюрократизации жизни и деятельности ВКП(б) и утверждению в СССР в конце 1920-х - начале 1930-х гг. административно-командной системы.

31 Макаренко В.П. Бюрократия и сталинизм. С.340.

32 Агапцов С. А. Взаимоотношения государственных органов и правящей партии как предмет дискуссий в первые годы Советской власти // Политические дискуссии в 20-е годы. М., 1992. С.38.

33 Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы 1917-1923 гг. М., 1995; Он же. Советские управленцы. 1917-1920. М., 1998; Он же. Нэп и советская политическая система. 20-е годы. М., 2000; Он же. Советские управленцы. 20-е годы. (Руководящие кадры государственного аппарата СССР). М., 2001.

34Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы. С.223.

35Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы. 20-е годы. С. 190.

36 Мельников В.П. Коммунистическая партия в 20-30-х годах: Опыт и противоречия внутрипартийной работы. М., 1991.

Вопрос о преемственности, но уже в другом ключе, поставил в своих работах В.А. Шишкин37. «Складывавшаяся в России после октябрьского переворота партийно-государственная власть унаследовала многие черты от старого российского самодержавного строя, - писал он. - Некоторые свойства советского режима восходят как к российской традиции, так и историческому опыту большевистской партии». Переход к нэпу сопровождался новым ростом бюрократизма, а «отказ большевиков от начал демократии» «с неизбежностью укреплял тенденцию возрождения старой бюрократической конструкции власти (разумеется, при обновлении персонала и социального содержания деятельности государственного аппарата)» . Так что потрясение основ традиционной российской государственности в 1917 г. было, по его мнению, не столь глубоким, как это считалось раньше.

Исследуя кадровую политику большевиков, многие историки так или иначе останавливают свое внимание на факте появления номенклатурных списков. Т.П. Коржихина и Ю.Ю. Фигатнер специально выделяют период 1923-1925 гг.: «В 1923 г. начинается патология номенклатуры, - пишут они. - С необычайной быстротой она овладевает аппаратами не только высших, но и всех уровней партии, захватывает должности во всех без

39 исключения областях управления и хозяйствования» . Логическим завершением этого процесса становится создание номенклатуры (списка) выборных должностей в 1925 г. Последняя дата, по их мнению, даже более важна, чем первая, ибо «выборные системы становились фикцией».

Для сибирского историка И.В. Павловой такими ключевыми датами являются 1922-1923 гг. Согласно ее гипотезе, в эти годы в стране была проведена «партийно-государственная реформа, известная под названием

37 См.: Шишкин В.А. Власть в послеоктябрьской России: от революции к реформам // Власть и реформы. От самодержавия к советской России. СПб., 1996. С.679-781; Он же. Власть, политика, экономика. Послереволюционная Россия (1917-1928 гг.). СПб., 1997.

38 Шишкин В.А. Власть в послеоктябрьской России. С.708, 712.

39 Коржихина Т.П., Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия // Вопросы истории. 1993. № 7. С.30. Под номенклатурой авторы подразумевают не списки должностей, а работников, включавшихся в эти списки. политики "диктатуры партии"». «Суть ее, - указывает автор, - заключалась в создании особой партии аппарата внутри Коммунистической партии и в поглощении партийными органами государственных структур. Реформа проводилась секретно не только от общества, но и от партии»40. С этого же времени начинается процесс становления сталинизма как системы власти, закончившийся в основном к концу этого десятилетия.

Вопрос о роли секретности при принятии политических решений в Советском государстве также стал предметом внимания со стороны современных исследователей41, прежде всего в силу его неизученности. В соответствии со своей гипотезой И.В. Павлова считает, что секретная перестройка была проведена в 1922-1923 гг. Л. Оников, напротив, утверждал, что «был период в начале 1920-х годов, когда понятия "партийная тайна" для членов партии вообще не существовало. Но с середины 1920-х годов, когда Сталин приступил к реализации своего замысла превращения партии в "орден меченосцев", он стал внедрять в работу прежде всего партийных органов принцип абсолютной секретности.»42. Налицо попытка противопоставления «хорошего» Ленина «плохому» Сталину.

Недостаточно изученной остается проблема доступа различных категорий партийных работников к секретной информации. Составители каталога повесток дня заседаний Политбюро указывают, что список лиц, имевших право знакомиться с материалами высших партийных органов, менялся «по принципу все большего ужесточения режима секретности». При этом они оговариваются, что для документов общепартийного значения этот режим смягчался43. М.В. Зеленов, напротив, считает, что с

40 См.: Павлова И.В. Сталинизм: Становление механизма власти. Новосибирск, 1993. С.32.

41 См., например: Оников Л. Вельможные игры // Родина. 1994. № 2. С.33-37; Пашин В.П., Свириденко Ю.П. Кадры коммунистической номенклатуры: методы подбора и воспитания. М., 1998. С.46-53; Зеленов М.В. Аппарат ЦК РКП(б)-ВКП(б): цензура и историческая наука в 1920-е годы. Нижний Новгород, 2000, и др.

42 Оников Л. Вельможные игры. С.35.

43 Адибеков Г., Роговая Л., Кошелева Л. Протоколы Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б) как исторический источник // Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919-1952. Каталог. Т.1. 1919-1929. М„ 2000. С.22. середины 1920-х гг. «происходила девальвация партийного секрета, который знали все ответственные работники (и многие рядовые члены партии), исполнять который было необходимо, но говорить о котором было строжайше запрещено. При этом ожесточались требования к сохранению секретов. .»44.

Одним из новых для современной историографии стал вопрос, связанный со льготами45. Дискуссия завязалась вокруг вопроса: «Когда появились привилегии для руководящих работников?». По утверждению английского исследователя М. Мэтьюза, система привилегий возникла «уже в первые месяцы и даже недели после революции»46. Однако другие историки склонны относить это событие к более позднему времени. «В первоначальный период среди большевиков был широко распространен эгалитаризм. Но вскоре заговорили о неизбежности неравенства в материальном положении», - замечает В.В. Никулин47. О весне 1918 г. как о периоде, с которого «все большее распространение получают различные льготы для партийного и государственного руководства», пишет C.B. Леонов48. Что же касается создания системы привилегий, то В.П. Пашин и Ю.П. Свириденко склоняются к тому, что в ходе Гражданской войны в фундамент этой системы закладывались «первые прочные камни»49. По мнению автора данного диссертационного исследования, «система льгот и привилегий советской политической бюрократии в основных своих чертах и компонентах сложилась еще в годы Гражданской войны. В годы нэпа она

44 Зеленое М.В. Аппарат ЦК РКП(б)-ВКП(б). С.140.

45 См., например: Кулешов С. Лукуллов пир // Родина. 1991. № 9-10. С.72-75; Мэтьюз М. Становление системы привилегий в Советском государстве // Вопросы истории. 1992, № 2-3. С.45-61; Чистиков А.H. У кормила власти // Петроград на переломе эпох: Город и его жители в годы революции и Гражданской войны. СПб., 2000. С.47-60; Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы. 20-е годы. С. 169-180, и др.

46 Мэтьюз М. Становление системы привилегий. С.45.

47 Никулин В.В. Власть и общество в 20-е годы. СПб., 1997. С.73.

48 Леонов C.B. Рождение советской империи: государство и идеология 1917-1922 гг. М., 1997. С.188.

49 Пашин В.П., Свириденко Ю.П. Кадры коммунистической номенклатуры. С.60. лишь модифицировалась и дополнялась новыми элементами, по разным причинам не возникшими в предшествующий период»50.

Г.Л. Олех обратил внимание на то, что порой историки, говоря о льготах, ставили «в один ряд кремлевских сановников и мелких провинциальных канцеляристов». Проанализировав на сибирском материале вопрос о денежном содержании «чиновников РКП(б)», он пришел к важному выводу о том, что привилегии в основном получали партийные функционеры в соответствии с должностным статусом и лишь частично - технический и вспомогательный персонал. Кроме того, часть провозглашенных льгот была недоступна ввиду кризисного состояния советской экономики первой половины 1920-х гг.51.

Современному периоду историографии присущи несколько особенностей. Заметно расширились проблематика исследований и методологические подходы, наблюдается концептуальное разнообразие. Ушло в прошлое деление историков на советских и «советологов», а возможность использования трудов бывших «идеологических противников» и новых источников, отложившихся в российских и зарубежных архивах, способствует ведению действительно научных, а не политизированных дискуссий. Это полностью относится и к изучению проблем советской бюрократии.

Еще одной особенностью, как явствует из вышеприведенного анализа современной историографии, является то, что большинство работ посвящено высшему уровню власти и управления. В литературе уже не раз говорилось о важности и необходимости региональных исследований52. За последние годы историографическая ситуация несколько улучшилась. Активно разрабатывается эта проблематика на сибирских и вологодских

50 Чистиков А.Н. Советская политическая бюрократия: от «военного коммунизма» к нэпу // Россия в XX веке. Сборник статей к 70-летию со дня рождения члена-корреспондента РАН, профессора Валерия Александровича Шишкина. СПб., 2005. С.93.

51 Олех Г.Л. К вопросу о денежном содержании чиновников РКП(б) в начале 1920-х гг. // Номенклатура и номенклатурная организация власти в России XX века. Материалы Интернет-конференции «Номенклатура в истории советского общества» (ноябрь 2003 - март 2004). Пермь, 2004. С. 126.

52 Пашин В.П., Свириденко Ю.П. Кадры коммунистической номенклатуры. С.211; Общество и власть. Российская провинция 1917-1980-е годы. В 3-х тт. Т.1. 1917 - середина 30-х годов. М., 2002. С.7. материалах, появились статьи поволжских историков, но Северо-Западный регион в этом отношении еще обойден вниманием историков. Между тем изучение бюрократии данного региона даст возможность подтвердить или опровергнуть выводы, сделанные на основе анализа ситуации в других частях страны; выявить общие черты и особенности, присущие северозападной региональной бюрократии.

Актуальность темы, ее недостаточная разработанность определили объект и предмет исследования, его хронологические и территориальные рамки, а также цели и задачи исследования.

Объект и предмет исследования

Объектом исследования является партийная и государственная бюрократия Северо-Западного региона Советской России 1917 - 1920-х гг. Предмет исследования - формирование и развитие региональной бюрократии во взаимосвязи с политическими и экономическими процессами, происходившими в Советском государстве в 1917 - 1920-е гг.

Цель и задачи исследования

Цель данной работы состоит в том, чтобы проанализировать, главным образом через персональный состав, процесс складывания системы управления Советским государством на региональном уровне в 1917 - 1920-х гг. и определить характер этой системы. В связи с поставленной целью и исходя из того, что любая система управления включает в себя некие органы и людей, служащих в этих органах, автор определяет следующие задачи:

- определить структуру регионального властного и управленческого аппарата в эти годы, выявив ее изменения и их причины;

- изучить наиболее типичные для этого аппарата формы информационной связи в годы Гражданской войны и нэпа;

- проанализировать процесс становления и эволюции режима секретности в партийно-государственном делопроизводстве исследуемого периода;

- выявить источники формирования кадров новой бюрократии на Северо-Западе Советской России в 1917 - 1920-х гг.;

- проанализировать основные направления кадровой политики центра в отношении региональных управленцев;

- реконструировать социальный облик ответственного работника Северо-Запада второй половины 1920-х гг.;

- изучить процесс формирования и укрепления системы привилегий для руководящих работников регионального уровня.

Территориальные рамки работы

Исследование ограничено Северо-Западным регионом РСФСР, под которым в данном случае подразумевается территория Мурманской, Новгородской, Олонецкой, Петроградской (Ленинградской), Псковской и Череповецкой губерний, а также Карелии. В годы Гражданской войны большая часть этих губерний входила в состав Союза коммун Северной области (СКСО), а в партийном отношении подчинялась Северному областному комитету (СОК) РКП(б). На протяжении 1920-х гг. деятельностью партийных организаций региона руководило СевероЗападное бюро (СЗБ) ЦК РКП(б)-ВКП(б), а работой многих хозяйственных органов - северо-западные отделения центральных ведомств.

Хронологические рамки исследования охватывают период от 1917 до конца 1920-х гг. Начальная дата - октябрь 1917 г. - определяется временем возникновения Советского государства. В качестве конечной даты исследования берется конец 1920-х гг., так как различные элементы системы управления складывались не одновременно.

Источниковая база исследования

Диссертационное исследование основано как на опубликованных документах, так и на архивных материалах, часть из которых была не так давно рассекречена. Многие из неопубликованных документов впервые вводятся в научный оборот.

Все используемые в диссертации источники можно систематизировать в несколько групп: 1) законодательные источники, 2) делопроизводственные документы государственных учреждений и партийных органов, 3) периодическая печать, 4) статистические материалы, 5) источники личного происхождения.

В Центральном государственном архиве историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб.) широко использованы различные делопроизводственные документы ф.1 (Петроградский комитет РКП(б)), ф.9 (Северо-Западное областное бюро ЦК ВКП(б)), ф.16 (Петроградский губернский комитет РКП(б)), ф.24 (Ленинградский областной комитет ВКП(б)), а также материалы ф.4000 (Воспоминания и дневники). Наличие значительного корпуса источников (протоколы и выписки из них, отчеты о работе, положения, инструкции, оперативная переписка и т.д.), связанных с деятельностью СОК РКП(б), СЗБ РКП(б)-ВКП(б) и Ленинградского обкома ВКП(б) позволяет достаточно подробно и всесторонне проанализировать различные процессы, происходившие в партийных органах северо-западных губерний (позже - округов), прежде всего с точки зрения становления и развития системы управления и кадровой проблемы.

Отложившиеся в этих фондах, с одной стороны, постановления ЦК, телефонограммы, письма, циркуляры ЦК и его отделов, а с другой -ответы, отчеты, сводки и иные материалы, направляемые с мест в ЦК, способствуют, при тщательном анализе, установлению принципов и форм взаимоотношений между центром и регионом, определению степени самостоятельности местных (областных и губернских) органов в решении кадровых и других вопросов.

Самостоятельное значение для изучения данной проблемы имеет находящийся в ф.9 «Справочник ответственных работников, входящих в номенклатуру Северо-Западного бюро ЦК и учитываемых учетным подотделом Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б). По состоянию на 1 января 1927 г.». Содержащаяся в нем информация о должности, партийном стаже, социальном и семейном положении, возрасте и уровне образования более чем тысячи руководящих работников всех сфер, кроме научной и культурной, дает прекрасную возможность выявить преобладающий тип ответственного работника Северо-Западного региона второй половины 1920-х гг.

Разнообразные виды материалов из упомянутых фондов 1, 16 и 24 в ЦГАИПД СПб. и фондов 1 (Новгородский комитет ВКП(б)), 76 (Бронницкий волостной комитет ВКП(б) Новгородского уезда) и 80 (Валдайский уездный комитет ВКП(б)) Государственного архива новейшей истории Новгородской области (ГАНИНО) существенно расширяют представление о деятельности петроградских/ленинградских городских, губернских, районных и уездных, а также новгородских губернских, уездных и волостных партийных органов по формированию и развитию соответствующих уровней системы власти и управления. Чрезвычайно полезную информацию биографического плана содержит персональная картотека руководящих работников Новгородской губернии (области), хранящаяся в ГАНИНО.

В фондах ЦГАИПД СПб. и ГАНИНО отложился также значительный комплекс материалов, характеризующих образ жизни ответственных работников, прежде всего партийной и государственной сфер деятельности по всем губерниям Северо-Западного региона. Дополненные аналогичными материалами из нескольких фондов Центрального государственного архива Санкт-Петербурга (ЦГА СПб.),

Центрального государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ СПб.) и Ленинградского областного государственного архива в г. Выборг (ЛОГАВ), эти сведения позволяют установить формы и типы привилегий, выявить этапы их развития.

В фондах 142 (Комиссариат внутренних дел СКСО) и 143 (Совет комиссаров и Центральный (областной) исполнительный комитет СКСО) ЦТ А СПб. содержится разнообразная переписка руководящих органов СКСО с комиссариатами: циркуляры, инструкции, телеграммы и иные делопроизводственные документы, которые характеризуют состояние советских органов в губерниях, входивших в состав СКСО в 1918-1919 гг.

Анализ аналогичных видов документации, а также протоколов, отчетов, приказов, докладов, отложившихся в фондах 144 (Совет комиссаров Петроградской трудовой коммуны), 1000 (Ленинградский губернский совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и его исполнительный комитет), 1001 (Административный отдел исполкома Ленинградского губернского совета), дает дополнительную информацию о функционировании органов власти и управления Петрограда/Ленинграда и губернии на протяжении Гражданской войны и 1920-х гг.

Протоколы Военного совета ПУР (ф.485 - Военный совет (Комитет обороны) Петроградского укрепленного района) позволяют проанализировать деятельность чрезвычайных органов на территории Северо-Запада в годы Гражданской войны, а отчеты о работе органов рабоче-крестьянской инспекции (ф.8 - Ленинградское губернское отделение рабоче-крестьянской инспекции Наркомата рабоче-крестьянской инспекции РСФСР) - ситуацию с сокращением административного аппарата в начале 1920-х гг. Особенности трудоустройства ответственных работников зафиксированы в материалах ф.4430 (Управление уполномоченного Наркомата труда РСФСР по СевероЗападной области).

Помимо неопубликованных документов в диссертации использовано значительное количество исторических источников, уже введенных в научный оборот. Это законодательные акты, постановления исполнительных органов, иные делопроизводственные документы, личная переписка и воспоминания, опубликованные в разные годы в различных сборниках. Не останавливаясь подробно на их характеристике, необходимо отметить два обстоятельства, существенные для достижения цели и решения задач, поставленных в данном диссертационном исследовании. Прежде всего, оказались полезными документы, не только рассекреченные

53 54 недавно или вернувшиеся из отделов специального хранения , но и ранее доступные исследователю55. Их комплексное изучение способствует уточнению многих старых представлений и формулированию новых выводов о характере системы власти и управления в Советской России первого послереволюционного десятилетия. Среди опубликованных документов преобладают материалы, характеризующие деятельность высших партийных и государственных органов56, что вполне естественно. Однако в последние годы усилился интерес публикаторов к документам и местного уровня, в том числе и северо-западных губерний57. Сопоставление этого корпуса источников с материалами, характеризующими деятельность высших органов власти и управления, дает возможность выявить общее и особенное в становлении системы власти и управления на общероссийском и местном уровнях.

53 См., например: Известия ЦК КПСС. М„ 1989. № 3. С.101-115; 1990. № 2. С.116-126, 139-179; № 6. С.175-195, и др.; «Совершенно секретно». Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). Т.2. 1924. М., 2001, и др.

54 В первую очередь имеются в виду стенографические отчеты съездов и конференций РКЩб)-ВКП(б). См., например: Стенографический отчет X съезда Российской коммунистической партии (8-16 марта 1921 г.). Пб., 1921; Двенадцатый съезд Российской коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. 17-25 апреля 1923 г. М., 1923, и др.

55 СУ РСФСР. 1917-1924; Декреты советской власти. М., Т. 1-17. М., 1957-2006, и др.

56 См., например: Политбюро ЦК РКП(б)-ВКЩб). Повестки дня заседаний. 1919-1952. Каталог. Т.1. 1919-1929. М., 2000; Рождение партийной номенклатуры // Вопросы истории. 2005. № 2. С.3-24; № 3. С.3-16, и др.

57 См., например: Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». Октябрь 1917-1929. Экономические конфликты и политический протест. Сб. документов. СПб., 2000; Петербургский комитет РСДРП(б) в 1917 г. Протоколы и материалы. СПб., 2003; Новгородская земля в эпоху социальных потрясений. 19181930. Сб. документов. СПб., 2006. Кн.1, и др.

Немалый интерес для исследователя представляет партийная и советская пресса исследуемого периода58. В ней публиковались официальные постановления и распоряжения, дискуссионные статьи, обзоры, информация, биографические данные об отдельных партийных и государственных деятелях. Вместе с тем материалы, связанные, например, с секретностью или с привилегиями ответственных работников, чрезвычайно редко появлялись на страницах периодической печати, а некоторые сюжеты не освещались вообще.

Что касается мемуарных источников и дневников, содержащих информацию о ситуации в партийных и государственных органах северозападных губерний, то они весьма скудны и представлены небольшими фрагментами из воспоминаний Г.А. Соломона, В.М. Куджиева, Н.К. Антипова, Э. Голдман,59 и некоторых других современников.

Комплексное использование опубликованных и извлеченных из архивов источников вкупе с имеющейся литературой позволяет достаточно полно и всесторонне проанализировать процесс формирования системы управления государством на региональном уровне - на примере Северо-Запада Советской России - в 1917-1920-х гг.

Методология исследования

Методологическую основу исследования составили фундаментальные принципы историзма и объективности. Принцип историзма предполагает подход к действительности как развивающейся во времени и рассмотрение объекта как системы. Анализ всей совокупности фактов в их взаимосвязи с учетом противоречий составляет суть принципа научной объективности.

58 См., например: Известия ЦК РКП(б). 1920-1922; Большевик. M., 1925, 1927; Справочник петроградского агитатора. Пг., 1922-1923; Известия ВЦИК. М., 1918-1919; Известия Петроградского совета. Пг., 1921; Звезда. Новгород, 1927; Ленинградская правда. 1929, и др.

59 Куджиев В.М. Карельская Трудовая Коммуна: Воспоминания члена ревкома. Петрозаводск, 1970; Соломон Г.А. Среди красных вождей. М., 1995; Антипов Н.К. Крупнейший организатор // ЦГАИПД СПб. Ф.4000. Оп.5. Д.3701; Goldman Е. My disillusionment in Russia. N.Y., 1923, и др.

Использование в диссертации общенаучных и специальных исторических методов исследования: логического, статистического, сравнительно-исторического, проблемно-хронологического, ретроспективного, структурно-системного и иных, позволяет всесторонне проанализировать процесс складывания системы партийно-государственной власти и управления на региональном уровне в контексте российской истории первой трети XX в.

Важное значение для анализа деятельности индивидов и определенных групп, вовлеченных во власть, имеет теория «идеальной бюрократии» М. Вебера, развитая и уточненная его последователями и критиками. Опираясь на эту теорию, можно сформулировать понятие бюрократии как иерархической системы управления, характеризующейся определенными границами компетенции на каждом уровне, принятием решений по существующим законам и правилам и упорядоченным («рутинным») характером деятельности. В понятие бюрократии включается и совокупность служащих этой системы.

При рассмотрении темы автор опирался также на основополагающие законы, которые сформулировали Г. Моска и В. Парето в рамках теории политической элиты: любая политическая система делится на элиту и массу, отношения между которыми приобретают иерархический характер; элита не является монолитной, а делится на страты; элиты находятся в непрерывной циркуляции, что обеспечивает их существование.

Всестороннее исследование бюрократии невозможно без применения психологического подхода, позволяющего понять мотивы поведения этой группы людей и их реакцию на политические, экономические и иные события изучаемого периода. В этой связи плодотворным в методологическом плане является обращение к теориям личности, таким как индивидуальная, гуманистическая, теория социального научения и др.

Научная новизна исследования

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые в отечественной и зарубежной историографии комплексно рассматривается процесс складывания региональной системы управления на примере Северо-Запада Советской России в годы Гражданской войны и новой экономической политики.

В рамках междисциплинарных подходов и в результате тщательного анализа различных компонентов этой системы на основе широкого и разнообразного круга исторических источников удалось уточнить некоторые сложившиеся в историографии представления о партийно-государственной бюрократии периода Гражданской войны и нэпа, а также сформулировать свою позицию по ряду дискуссионных вопросов.

Практическая значимость исследования

Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в ходе дальнейшего изучения истории советской политической системы и советской бюрократии, а также при подготовке общих и специальных курсов по отечественной истории XX в., при составлении биографических справочников. Исторический опыт может быть учтен при разработке современной политики государственного управления.

Апробация работы

Основные положения и выводы диссертации, а также текст монографии и некоторые статьи по данной проблематике обсуждались на заседаниях отдела современной истории России Санкт-Петербургского института истории РАН в 1999-2007 гг. Отдельные положения диссертации обсуждались на семинаре в Высшей школе социальных наук (Париж, Франция) в марте 2005 г. и на международной научно-практической конференции «Новгородика. К 100-летию Д.С. Лихачева» (Великий Новгород) в сентябре 2006 г.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Чистиков, Александр Николаевич

Заключение

На протяжении периода Гражданской войны и 1920-х гг. в Советской России и на региональном уровне шел процесс складывания системы управления государством. Элементы этой системы в своем развитии проходили различные этапы под влиянием как объективных, так и субъективных причин.

В области строительства органов власти и управления в качестве отдельного этапа - стихийного демократизма - можно выделить первые месяцы советской власти. Но уже с весны 1918 г. преобладающей становится иерархическая модель управления, при которой, в частности, исключительную роль приобретают исполнительные органы, аппарат, а не выборные представители. Безусловно, здесь сказалось влияние чрезвычайных условий Гражданской войны, однако не в меньшей мере появлению и развитию новой структуры способствовали неразработанность теоретических представлений о новых типах власти и наличие привычной модели управления.

Что же касается централизации, которую многие исследователи определяют как одну из главных характеристик советского общества периода Гражданской войны и «военного коммунизма», то для системы управления ее не стоит преувеличивать. Региональный материал показывает, что нередко местные органы были автономны в своих действиях от центральной власти. Такая свобода часто оказывалась вынужденной: чрезвычайные обстоятельства, отсутствие надежной связи с вышестоящими органами заставляли принимать самостоятельные решения, игнорировать распоряжения центральной власти.

На последнем этапе Гражданской войны начался процесс нормативного оформления функций и штатов партийных и советских органов, дополненный унификацией структурных подразделений. В первой половине 1920-х гг. этот процесс для советского аппарата получил и законодательное закрепление. Таким образом, в 1920-е гг. была выстроена логичная иерархическая структура, каждый уровень которой обладал определенной компетенцией.

Характерным итогом периода Гражданской войны стало перетекание реальной власти от представительных советских органов к исполнительным: от съездов советов к исполкомам и их президиумам. В годы нэпа эта ситуация, несмотря на некоторое оживление советов, сохранилась. Исполнительные органы по-прежнему проводили в жизнь постановления и распоряжения вышестоящей (и партийной) власти, руководили деятельностью всех советских учреждений, расположенных на подведомственной им территории. При ротации кадров обновление совета шло быстрее, чем его исполнительного органа. Выдвижение на первый план исполнительных, а не представительных органов, свидетельствует о наличии определенного отчуждения аппарата от масс.

Спецификой новой системы управления стало параллельное развитие советских и партийных структур. Уже в годы Гражданской войны выявилась устойчивая тенденция к признанию приоритета партийных органов перед советскими. Отдав первенство партии, политические руководители как высшего, так и местного уровней не стали менять ситуацию в 1920-е гг., и это явилось главной причиной отказа от модернизации политической системы в годы нэпа. К середине десятилетия на всех уровнях был окончательно закреплен диктат партии над советами. С этой точки зрения правомочно говорить уже о партийно-государственной власти, имея, однако, в виду то, что по своей функциональной направленности партийная и советская структуры пока еще различались.

Появление этой структуры вызывалось рядом причин, среди которых важнейшими были как принятие знакомой с дореволюционных времен модели управления в качестве образца, так и стремление коммунистической партии к власти, наличие однопартийной системы, соединение законодательной и исполнительной власти в одном органе, отсутствие реальных демократических противовесов.

На протяжении Гражданской войны и периода нэпа наиболее типичным видом информационной связи оставалась письменная информация в самых различных ее формах (декреты, циркуляры, отчеты, доклады, сводки и т.п.). Использование разнообразных форм «бумажной отчетности» сочеталось с деятельностью инструкторского аппарата. Однако к концу десятилетия стало очевидно, что победила тенденция к бумажной работе, которая составила основное содержание деятельности партийных и советских ответработников. Стремление ко всеобщему контролю над действием аппарата путем использования «бумажных рычагов» привело, во-первых, к формализации (рутинности) процесса, а во-вторых, к тому, что информация превращалась в самоцель, а не средство руководства обществом и решения встающих перед обществом проблем.

Важной составляющей работы партийного и советского руководства, в том числе и регионального уровня, являлась секретность. Период открытости в международной политике закончился к лету 1918 г., во внутренней, - видимо, к весне-лету 1919 г. Частично появление секретности объяснялось объективными, частично субъективными обстоятельствами.

Основные принципы и направления засекречивания были намечены еще в годы Гражданской войны и первый год нэпа, а в 1922-1923 гг. произошло их оформление в систему. В последующие годы система развивалась и в нее вносились изменения, порой существенные.

Обладание секретами, тайной делило население на «посвященных» и «непосвященных». При этом водораздел проходил не только между коммунистами и беспартийными, но и среди членов партии, и среди ответственных работников. Пребывание на определенной должности давало право на разрешенную для этого уровня власти или управления информацию. Секретами располагал не просто человек, а владелец должности. Вместе с тем из-за внутрипартийной борьбы этот принцип иногда нарушался.

Не оставались неизменными и критерии дозирования информации для различных слоев управленцев. С одной стороны, несомненно, расширялся список «доверенных лиц», с другой - сама секретность становилась многоуровневой. Это происходило как в центре, так и в регионах. Поэтому нельзя говорить о прямолинейном процессе ужесточения или смягчения режима секретности. Он носил более сложный, зачастую противоречивый, алогичный характер, ибо диктовался не только бюрократической логикой, но и конъюнктурными политическими соображениями.

Постепенное распространение процесса засекречивания на новые сферы государственной и общественной жизни страны, стратификация секретных сведений, сосредоточение их главным образом в среде партийных и советских ответственных работников, которые, в свою очередь, также делились на слои по степени приобщения к тайне - все это свидетельствовало о том, что засекречивание уже определялось не государственной необходимостью, а интересами чиновников. Тайна в данном случае выступает как проявление замкнутости, отчужденности «посвященных» от «непосвященных» и является характеристикой бюрократической системы управления.

Активное вмешательство партии в государственную жизнь привело к появлению в Советской России секретов партийно-государственного типа, что являлось особенностью данной управленческой системы.

Управленческий аппарат периода Гражданской войны и 1920-х гг. отличался известной пестротой, объясняемой наличием разных источников для рекрутирования руководящих работников. Наряду со старой партийной гвардией в руководящих структурах оказались новые управленцы из числа рабочих и крестьян, а также старые чиновники и буржуазные специалисты», отличавшиеся друг от друга возрастом, национальностью, уровнем образования и даже отношением к новой власти. Придя в органы власти и управления сразу же после Октября 1917 г. эти основные группы оставались в них на протяжении всего исследуемого периода. Менялось соотношение между ними, менялся персональный состав, но представительство оставалось как на центральном, так и на региональном уровнях.

Революционеры-подпольщики («старая партийная гвардия»), заметно уменьшившаяся как в абсолютных, так и относительных данных, и к концу 1920-х г. занимала многие руководящие посты, прежде всего в партийных органах, оказывая реальное влияние на политическую жизнь в стране. Это было характерно и для Северо-Западного региона, особенностью которого являлось сосредоточение подавляющего числа бывших подпольщиков в Петрограде/Ленинграде по сравнению с другими губернскими городами Северо-Запада.

Исходя из постулата о рабоче-крестьянском характере строящегося государства и гегемонии пролетариата, правящая партия пыталась регулировать численность старого и нового чиновничества и соотношение между этими группами. Соответствующее социальное происхождение облегчало вхождение во власть. Как крайний вариант такого вхождения можно рассматривать выдвиженчество - делегирование во властные и управленческие структуры рабочих и крестьян, носившее добровольно-принудительный характер. Этот опыт по всей стране, включая и Северо-Запад, оказался неудачным. Что касается политики по отношению к старому чиновничеству и «буржуазным специалистам», то она носила порой противоречивый характер. Несмотря на вытеснение этой группы из управленческих структур, она и к концу 1920-х гг. оставалась достаточно представительной, во всяком случае на Северо-Западе Советской России.

Как элемент регулирования кадрового состава можно рассматривать и подготовку новых управленцев. Если в годы Гражданской войны она носила в основном спонтанный характер, то за первую половину 1920-х гг. в стране была выстроена четкая система обучения новых кадров. Ее основу составили советско-партийные школы первой, второй и третьей (коммунистические университеты) ступеней. Особенность этой системы обучения в Северо-Западном регионе состояла в том, что Петроградский/Ленинградский комвуз (наряду с Московским комвузом им. Я.М. Свердлова) готовил кадры для всей страны, а не только для своего региона.

Совпартшколы и комвузы готовили «идейных руководителей», причем акцент смещался на слово «идейный». Из стен этих учреждений должны были выходить прежде всего образованные марксисты, а затем уже руководящие работники. Подобная направленность, естественно, отражалась и на их будущей работе.

Вместе с тем реальная ситуация в стране заставляла эти учебные заведения отступать, особенно в первой половине десятилетия, от основополагающего принципа - быть политической школой для рабочих и крестьян. Несмотря на искусственные препоны, среди курсантов было немало служащих, что в общем-то отражало социальный состав и самой партии, и ее руководящего слоя.

Если в первой половине 1920-х гг. советско-партийные школы готовили кадры не только для низового, но и для уездного, а коммунистические университеты - даже для губернского уровня, то во второй половине десятилетия они перешли к подготовке работников самого низшего уровня власти и управления, а для университетов -районного. Переориентация вызывалась частично потребностями в ответработниках той или иной профессии, частично, насыщением кадрами верхнего и среднего уровней власти и стремлением властей не допустить перепроизводства руководителей данного звена.

Не все выпускники совпартшкол, во всяком случае в первой половине 1920-х гг., обладали достаточной квалификацией, и процент курсантов не рабочего и не крестьянского происхождения был не столь мал, чтобы его игнорировать.

За 1920-е гг. совпартшколы подготовили десятки и десятки тысяч руководящих работников, значительное число которых пришли в партийные и советские органы. Партийно-государственный аппарат выстроил свою систему обучения кадров, и это сближало его с бюрократической системой управления, которая вырабатывает официальную процедуру подготовки должностных лиц.

Любая государственная и общественная структура ведет учет своих кадров, но, пожалуй, именно в этой области больше всего проявилось своеобразие Советского государства, в котором вся кадровая политика, включая, разумеется, и учет, сосредоточилась в руках одной - формально общественной - организации.

Осознание важности учета руководящих кадров пришло к правящей партии еще в годы Гражданской войны, однако лишь с 1921 г. началась реальная реорганизация учетной работы, переход от стихийных, порою вынужденных методов к планомерности, созданию определенной информационной базы или основы. В последующие несколько лет шел активный поиск оптимальных форм учета, с точки зрения большевистского руководства, заинтересованного в осуществлении полного контроля над кадрами во всех сферах государственной и общественной жизни. Появление в 1923 г. номенклатурных списков должностей - важный, но отнюдь не революционный шаг в этом направлении. Он логически вытекал из предшествующих документов. Более существенным было появление не столько самих номенклатур, сколько списка номенклатуры выборных должностей в 1925 г., что фактически уничтожало провозглашенные Конституцией СССР 1924 г. демократические принципы формирования органов власти и управления.

Работа по строительству универсальной системы учета ответственных работников была завершена в 1926 г. В ее основе лежала унифицированная иерархическая сетка руководящих должностей. Своеобразием системы стала не только ее всеохватность, но и то, что право на эту всеохватность принадлежало не государственным, ведомственным или общественным структурам, а политической организации.

Еще одной важной стороной учетной работы в эти годы было поддержание идеологического постулата об управлении государством представителями рабочего класса, для чего использовались самые разные, порой сомнительные с логической точки зрения, доказательства.

С работой по учету неразрывно, как две стороны одной медали, была связана деятельность по распределению ответственных работников. Сосредоточенная также в руках партийных комитетов она, подобно учетной, к концу 1920-х гг. характеризовалась всеохватностью. Помимо этого, при распределении немаловажную роль играла политическая лояльность кандидата. Анализ регионального материала показывает, что профессиональный опыт и знания также учитывались, но это происходило не всегда.

В отличие от центра на региональном уровне распределением ведали не рядовые чиновники соответствующего отдела, а «первые лица» в партийном комитете. При этом определяющими формами информации о кандидатах в ответственные работники служили анкеты, автобиографии, справки-рекомендации и иные документы формального характера. Впрочем, личные знакомства нередко также служили основанием для выбора кандидатуры.

Наличие региональных номенклатур свидетельствовало об известной самостоятельности регионов от центра, но в пределах определенной компетенции, что устанавливалось соответствующими документами.

Таким образом, система распределения ответственных кадров за первые десять с небольшим лет существования Советского государства претерпела заметные изменения, хотя многие ее элементы были сохранены. Создание учетно-распределительных органов, а затем введение номенклатурных списков стали двумя этапами на пути от хаотичности к упорядоченности, унификации и формализации распределительной работы, постепенно охватившей все сферы жизнедеятельности государства. Если в первые годы нэпа нужно было учитывать особенности некоторых северо-западных административных территорий (Мурманск, Карелия), то к концу десятилетия эта специфика исчезла.

Для периода Гражданской войны и 1920-х гг. в целом характерны как массовые перемещения (плановые переброски), так и распределение отдельных руководящих работников, вызываемое многими причинами: дефицитом кадров, стремлением к ликвидации групповщины и конфликтов, недостойным поведением и личными просьбами работников, борьбой одной группы бюрократии с другой (с так называемыми «оппозиционерами») и т.д.

Обращая внимание прежде всего на насыщение ответственных политических, хозяйственных и иных постов своими сторонниками, на подготовку резерва, партийный аппарат не задавался вопросом: как выводить «лишних» ответработников из властной сферы бюрократической системы. Правда, на практике применялись меры к перемещению некоторых ответственных работников не только снизу вверх, но и наоборот: с более на менее ответственную, а затем и на рядовую работу, но, по-видимому, этот способ широкого распространения не имел. Наиболее радикальным методом в 1920-е гг. были генеральные чистки партии в 1921 и 1929 гг., а в конце десятилетия был опробован другой, не менее решительный, способ - аресты и ссылки «оппозиционеров».

Наконец, 1920-е гг. явились временем активного использования такого инструмента в распределительной работе как назначенство в различных его проявлениях: от прямого назначения до рекомендации и утверждения. Оно стало одним из краеугольных принципов функционирования номенклатурных списков должностей и обязательным условием при выборах партийных и советских руководителей. Превратив выборность в формализм, назначенство способствовало отчуждению аппарата власти и управления от общества.

Выработанный в годы Гражданской войны иерархический принцип руководства, отягощенный партийной дисциплиной, лежал в основе взаимоотношений между центром и регионом. Сопротивление региональных органов распоряжениям вышестоящих (во всяком случае в партийной сфере) имело определенные пределы, за которыми следовало согласие. Исключения были редки, а с течением времени они вообще исчезли. На таких же принципах строились отношения между парткомами внутри губернии.

В начале 1920-х гг. положение с резервом на местах было катастрофическим. Эта работа только началась, и поэтому, как правило, в случае кадровых изменений на командные должности приходили «варяги». Но даже когда, к концу этого десятилетия, подросли собственные кадры, большинство ключевых постов, во всяком случае на Северо-Западе, по-прежнему занимали посланцы ЦК, а не поднимавшиеся по местной должностной лестнице руководители. Во многом это было связано, на наш взгляд, с тем, что партийная верхушка боялась создания на местах оппозиционных центру группировок. Пример «новой оппозиции», имевшей территориальный характер, оказался вполне достаточным для того, чтобы больше эта ситуация не возникала. Не стоит сбрасывать со счетов и отсутствие в местном резерве сильных кадров, способных занять руководящие должности.

В период Гражданской войны был найден и в последующие годы активно применялся, в том числе и на Северо-Западе, довольно эффективный метод ликвидации конфликтов между различными группировками ответственных работников на местном и региональном уровнях. Одну (реже - обе) группу недовольных центр перебрасывал в другие регионы страны. Это позволяло не влезать глубоко в дрязги, не выяснять, кто прав, а кто виноват, ибо в большинстве случаев сделать это было невозможно. Делалось это по инициативе или, в крайнем случае, с согласия партийных органов, которые, как уже указывалось, занимались кадровой политикой в целом, а право центра на перестановки и переброски зиждилось на иерархическом принципе построения аппарата.

Одними из важнейших направлений в кадровой политике, осуществляемой партией большевиков, были пролетаризация и коммунизация аппарата. Однако, судя по материалам Северо-Западного региона, во второй половине 1920-х гг. эти процессы были еще далеки от завершения. Анализ данных о более чем тысяче ответственных работников Северо-Запада начала 1927 г. показывает, что «среднестатистический» руководитель, принадлежавший к самой активной возрастной группе населения, был по своему социальному положению служащим. Тем самым он не вполне соответствовал большевистской идее пролетарского государства и имел шанс впоследствии лишиться своего ответственного поста по этой причине или по причине своей беспартийности. Впрочем, как вариант руководитель был коммунистом «образца Гражданской войны». Их преобладание показывало, что во власти оказались, как минимум, три «слоя» большевиков: с дореволюционным стажем, 1917 г. и «периода Гражданской войны». Вхождение последних во власть прошло безболезненно, ибо распространение партийного влияния на все сферы государственной и общественной жизни требовало насыщения возрастающего числа руководящих должностей новыми кадрами. Опасность их переизбытка еще не существовала. Наконец, новоиспеченный бюрократ имел невысокое образование, однако наличие как равных вариантов низшего и среднего образования заставляет усомниться в категоричности до сих пор господствующего в историографии тезиса о малограмотности новых руководителей.

Деление в партийном и советском аппаратах на ответственных и рядовых сотрудников с точки зрения материального снабжения началось еще в первые месяцы советской власти. Безусловно, во многом это было связано с недостатком в стране продовольственных продуктов и предметов первой необходимости, когда государственные и партийные органы вынуждены были проводить политику спасения одних категорий населения (партийных и советских руководителей, небольшой группы интеллигенции, рабочих отдельных профессий) за счет других. Однако возможность получения привилегий одновременно стала и обозначением принадлежности к власти, возвышения над массой, «низами». Этот принцип оказался основополагающим, не зависящим от экономической ситуации в стране.

Реальное значение заработной платы в годы Гражданской войны и первых лет нэпа было невелико, однако симптоматично, что и в этой области наблюдается, во-первых, обособление руководителей от других слоев и групп населения, а во-вторых - дифференциация внутри категории руководящих работников. К середине десятилетия принципы оплаты были в основном установлены и далее корректировались в зависимости от разных условий. Оплата труда партийных и прочих ответственных работников уступала заработной плате специалистов, но превышала оклады и зарплату остальных групп советских граждан. Незыблемым оставался принцип финансовой поддержки партийных структур из государственного бюджета, для чего использовались различные способы.

Зародившееся в годы Гражданской войны привилегированное обеспечение ответственных работников продовольствием и промышленными товарами продолжилось и в первые годы нэпа, когда государство в лице партийных, советских и профсоюзных руководителей поддержало эту традицию. При этом льготы были дифференцированы сообразно должностной стратификации советской бюрократии, а право на определение и размер таких льгот с течением времени было полностью централизовано. Распределение продовольственных и промышленных товаров в любом виде не только означало материальную поддержку ответственных работников, но и служило для них дополнительным символом принадлежности к власти.

Бытовые условия советской бюрократии, прежде всего партийной, в 1920-е гг., видимо, не были полностью унифицированы. Компактность или рассеянность проживания зависела от наличия или отсутствия приспособленных для этого зданий. Но с большой долей вероятности можно утверждать, что бытовые льготы ответработники получали независимо от места проживания.

1920-е гг. - время становления основных элементов системы отдыха и лечения ответственных работников. На протяжении этого десятилетия создается целая сеть домов отдыха и санаториев, предназначенных исключительно для советской бюрократии, оформляются правила предоставления, размер очередного отпуска и компенсация за неиспользованное время отдыха, а в конце периода формулируется идея об образовании специальных больниц. Как и в остальных случаях, условия отдыха и лечения (в том числе и за границей) различаются и поставлены в зависимость от должностного положения, реже - от партийного стажа.

Этика значительного числа ответственных работников 1920-х гг. была далека от совершенства. Пьянство и взяточничество, распространенные среди них еще в годы Гражданской войны, в период проведения новой экономической политики еще более усилились. «Соблазны нэпа» породили еще одну проблему, которая распадалась на три взаимосвязанные: онэпивание, хозяйственное обрастание и излишества. Борьба с ними продолжалась все десятилетие, однако стремления к «залезанию в государственный карман» полностью изжить не удалось. В этой борьбе использовались как партийные, так и судебные рычаги, но методика их применения носила противоречивый, порой противоположный характер. Судебное наказание обставлялось рядом смягчительных условий, что вылилось в практику судебных привилегий для советских бюрократов. Возникшая в первые послереволюционные годы, она получила мощный толчок в первой половине 1920-х гг. и в той или иной форме продолжала существовать и на излете нэпа.

Формирование и укрепление системы привилегий для ответственных работников как в центре, так и на региональном уровне, свидетельствовали об обособленности их от масс, об отчуждении аппарата от общества.

Итак, анализ процесса складывания системы управления Советским государством на региональном уровне (на примере Северо-Западного региона) показывает, что для этой системы к концу 1920-х гг. были характерны иерархическая структура с определенными границами компетенции на каждом уровне, рутинный (формализованный) характер деятельности, наличие официальной процедуры подготовки должностных лиц, отделение аппарата власти и управления от общества. С другой стороны, эти явления характерны именно для бюрократической системы управления, поэтому можно определенно утверждать, что и на региональном уровне (как и в центре) к концу 1920-х гг. в Советской России (СССР) была в целом создана бюрократическая система управления.

В своем развитии отдельные элементы этой системы прошли определенные этапы, которые не всегда совпадали с общепринятым делением этого периода советской истории на годы Гражданской войны и нэпа. В данном случае грань между указанными этапами в основном размыта. Многие явления зародились в годы Гражданской войны и получили постепенное развитие в последующее десятилетие. С другой стороны, можно говорить о первой половине 1920-х гг., как неком особом этапе, когда происходит законодательное или нормативное оформление многих зародившихся на практике элементов бюрократической модели управления.

Будучи частью всероссийской, региональная система управления имела свои особенности, правда, только в период Гражданской войны и первую половину 1920-х гг. Впоследствии они нивелировались, что является дополнительным подтверждением сформирования бюрократической модели. К основным особенностям региона можно отнести существенное влияние Петрограда-Ленинграда на другие губернии Северо-Запада как через партийные и советские органы, так и через кадры. Для Северо-Запада периода Гражданской войны и первой половины 1920-х гг. была характерна сильная неравномерность политического и экономического развития его отдельных районов. Поначалу на развитие властно-управленческой структуры влияли также географический и национальный факторы. Наконец, заметным явлением середины 1920-х гг. стала деятельность «новой оппозиции», которая носила территориальный (северо-западный) характер.

Дополнительным подтверждением того, что в стране была создана бюрократическая система управления, является проблема бюрократизма, остро стоявшая на протяжении первого десятилетия советской власти, но так и не решенная к концу этого периода. Не отрицая влияния на распространение бюрократизма таких факторов как бюрократические методы работы старого чиновничества, низкий культурный уровень новых управленцев, огосударствление всех сторон жизни страны, выскажем предположение, что главной причиной является сбой системы противовесов. В реальности, бюрократизм существует и в демократическом государстве. Но при оптимальном сочетании государственного и частного секторов в экономике, государственных органов и органов местного самоуправления, развитой системы общественных организаций и средств массовой информации система находится в равновесии, и бюрократизм не приобретает массового характера. Сбой системы противовесов приводит к усилению бюрократических проявлений, что и произошло в Советской России периода Гражданской войны и 1920-х гг.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Чистиков, Александр Николаевич, 2007 год

1. Неопубликованные источники:

2. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб.)

3. Ф. 1. Петроградский комитет РКП(б) (1917-1920) Оп.1. Д.219, 340, 784.

4. Ф.24. Ленинградский областной комитет КПСС (1927-1991) Оп.1. Д.27, 28, 155, 157, 161, 163, 165, 168. Оп.1 б. Д. 10, 82. Оп.1 в. Д.27, 50.

5. Ф.4000. Воспоминания и дневники

6. Оп.5. Д. 1628 (К.А. Юносов), 2795 (Н.В. Барышев), 3701 (Н.К. Антипов).

7. Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦТА СПб.)

8. Ф.8. Ленинградское губернское отделение Рабоче-крестьянской инспекции Наркомата рабоче-крестьянской инспекции РСФСР (1918-1927)1. Оп.1. Д.859, 664.

9. Ф.78. Сестрорецкий городской совет депутатов трудящихся Ленинградской области и его исполнительный комитет (1917-1946 гг.)1. Оп.1. Д. 106.

10. Ф.101. Петергофский районный совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Петрограда и его исполнительный комитет (1917-1919 гг.)1. Оп.1. Д.42.

11. Ф.142. Комиссариат внутренних дел Союза коммун Северной области (1918-1919)1. Оп.1. Д.4, 27, 58.

12. Ф.143. Совет комиссаров и Центральный (Областной) исполнительный комитет Союза коммун Северной области (1918-1919 гг.)1. Оп.1. Д.1, 183.

13. Ф.144. Совет комиссаров Петроградской трудовой коммуны (1918)1. Оп.1. Д.1.1. Оп.З. Д.295.

14. Ф.485. Военный совет (Комитет обороны) Петроградского укрепленного района (1919-1921)1. Оп.1. Д.26.

15. Ф.1001. Административный отдел исполкома Ленинградского губернского совета (1917-1927)1. Оп.1. Д. 19,20,21,57.

16. Оп.2. Д. 14, 266,384, 390.

17. Оп.З. Д.997,1008, 1097, 1968.

18. Ф.4430. Управление уполномоченного Наркомата труда РСФСР по Северо-Западной области (1924-1926)1. Оп.2. Д.35, 40.

19. Центральный государственный архив литературы и искусства Санкт1. Петербурга (ЦГАЛИ СПб.)

20. Ф. 494 (П.К. Ваулин) Оп.1. Д.24.

21. Государственный архив новейшей истории Новгородской области1. ТАНИНО)

22. Ф.1. Новгородский комитет ВКП(б)

23. Оп.1. Д.622, 697, 769, 771, 1841, 2052, 2783, 2983, 3201.1. Оп.19. Д. 1951.

24. Ф.76. Бронницкий волостной комитет ВКП(б) Оп.1. Д.26.

25. Ф.80. Валдайский уездный комитет ВКП(б). Оп.1. Д.230.

26. Персональная картотека руководящих работников Новгородской губернии (области).

27. Ленинградский областной государственный архив в г. Выборг1. ЛОГАВ)

28. Ф. Р-3730. Ленинградское единое потребительское общество (19211924 гг.)1. Оп.1. Д.137.1.. Опубликованные источники:

29. Произведения и выступления деятелей РКП(б)-ВКП(б) и Советскогогосударства

30. Зиновьев Г.Е. Наша партия за четыре года революции // День великой революции. Однодневная газета, издаваемая объединенными редакциями: Правда Красная Газета - Маховик в пользу голодающих крестьян. 1921, 7 ноября;

31. Крупская Н.К Выступление на 2-й партконференции Бауманского района г. Москвы 8 января 1924 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С.171-177;

32. Ленин В.И. Государство и революция. Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции // Полн. собр. соч. Т.ЗЗ. С.1-120;

33. Ленин В.И. Удержат ли большевики государственную власть? // Полн. собр. соч. Т.34. С.287-339;

34. Ленин В.И. Доклад о партийной программе 19 марта (VIII съезд РКП(б) 18-23 марта 1919 г.) // Полн. собр. соч. Т.38. С.151-173;

35. Ленин В.И. Речь на беспартийной конференции Благуше-Лефортовского района // Полн. собр. соч. Т.40. С. 125-128;

36. Ленин В.И. О профессиональных союзах, о текущем моменте и об ошибках т. Троцкого. Речь на соединенном заседании делегатов VIII съезда советов, членов ВЦСПС и МГПС членов РКП(б) 30 декабря 1920 г. //Полн. собр. соч. Т.42. С.202-226;

37. Ленин В.И. Речь о профессиональных союзах 14 марта (X съезд РКП(б) 8-16 марта 1921 г.) // Полн. собр. соч. Т.43. С.52-56;

38. Ленин В.И. О продовольственном налоге (Значение новой политики и ее условия) // Полн. собр. соч. Т.43. С.205-245;

39. Ленин В.И. О взаимоотношениях партийных и судебно-следственных органов. Записки В.М. Молотову // Полн. собр. соч. Т.44. С.243;

40. Ленин В.И. Письмо в Политбюро ЦК РКП(б) // Полн. собр. соч. Т.45.1. С.53;

41. Ленин В.И. О «двойном» подчинении и законности // Полн. собр. соч. Т.45. С. 199-200;

42. Ленинский сборник. М., 1940. Т. 33. 548 е.;

43. Троцкий Л.Д. Вопросы и ответы, написанные мною для пропаганды //Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927. В 4-х тт. М.: Терра, 1990. Т.2. С.64-75;

44. Троцкий Л.Д. Новый курс // Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М.: Политиздат, 1990. С. 164-203;

45. Троцкий Л.Д. Путь к единому хозяйственному плану (Из доклада на VIII съезде советов (22-29 декабря 1920 г.) // Троцкий Л.Д. К истории русской революции. С.162-163;

46. Троцкий Л Д. Преданная революция. М.: НИИ культуры, 1991. 256 с.1. Документальные публикации

47. Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927. М.; Терра, 1990. Т.1. 256 е.; Т.2. 253 е.; Т.З. 256 е.; Т.4. 280 е.;

48. Архивы Кремля. В 2-х кн. Кн.1. Политбюро и церковь. 1922-1925 гг. Новосибирск: М.: Росспэн, Сибирский хронограф, 1997. 599 е.;

49. Без ретуши: Страницы советской истории в фотографиях, документах, воспоминаниях. Л.: Лениздат, 1991. Т.2. 332 е.;

50. Большевистское руководство. Переписка 1912-1927. М.: Росспэн, 1996. 423 е.;

51. Восьмой съезд РКП(б). Март 1919 года. Протоколы. М.: Госполитиздат, 1959. 602 е.;

52. Горячешный и триумфальный город». Петроград: от «военного коммунизма» к нэпу: Документы и материалы. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 2000. 400 е.;

53. Двенадцатый съезд Российской коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. 17-25 апреля 1923 г. М.: Красная новь, 1923. 705 е.;

54. Девятая конференция РКП(б). Протоколы. М.: Политиздат, 1972. 392е.;

55. Девятый съезд Российской коммунистической партии. Стенографический отчет (29 марта-4 апреля 1920 г.). М.: Государственное изд-во, 1920, 412 с.;

56. Декреты советской власти. Т. 1-17. М., 1957-2006; Из доклада Я.М. Свердлова о VII съезде партии на собрании актива Нижегородской организации РКП(б) 23 марта 1918 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. №3. С. 106;

57. Из протокола заседания ЦК РКП(б) от 31 марта 1918 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. №3. С. 107;

58. Карелия в период восстановления народного хозяйства. 1921-1925: Сб. документов. Петрозаводск: Карелия, 1979. 326 е.;

59. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 9-е доп. и испр. М.: Политиздат, 1983. Т.2. 606 е.; М.: Политиздат, 1984. Т.З. 494 е.; М.: Политиздат, 1984. Т.4. 575 е.;

60. Кронштадт в марте 1921 г. // Отечественные архивы. 1996. № 1. С.4876;

61. H.A. Угланов // Известия ЦК КПСС. 1990. №2. С. 116-126;

62. Новгородская земля в эпоху социальных потрясений. 1918-1930. Сб. документов. СПб.: Нестор-История, 2006. Кн.1. 339 е.;

63. Одиннадцатый съезд Российской коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. 27 марта-2 апреля 1922 г. М.: Издат. отдел ЦК РКП, 1922. 552 е.;

64. Партийная этика: Документы и материалы дискуссии 20-х годов. М.: Политиздат, 1989. 508 е.;

65. Переписка Секретариата ЦК РСДРЩб)-РКП(б) с местными партийными организациями. М.: Политиздат, 1967. Т.З. 448 е.; М.: Политиздат, 1969. Т.4. 438 е.; М.: Политиздат, 1970. Т.5. 424 е.;

66. Петербургский комитет РСДРП(б) в 1917 г. Протоколы и материалы. СПб.: Бельведер, 2003. 683 е.;

67. Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Протоколы, стенограммы и отчеты, резолюции, постановления общих собраний, собраний секций, заседаний исполкома и фракций. В 5 тт. Л.: Наука. 1991. Т.1. 664 е.;

68. Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». Октябрь 1917-1929. Экономические конфликты и политический протест. Сб. документов. СПб.: Блиц, 2000. 463 е.;

69. Потрудитесь во спасение мое» // Источник. 1999. № 5. С.68-69;

70. РКП(б): Внутрипартийная борьба в двадцатые годы. Документы и материалы. 1923 г. М.: Росспэн, 2004. 463 е.;

71. Рождение партийной номенклатуры // Вопросы истории. 2005. № 2. С.3-24; № 3. С.3-16;

72. Руководящие кадры РКП (большевиков) и их распределение. Изд. 3-е. М.:Л, 1925. 176 е.;

73. Само прошедшее, как оно было. Переписка Анны Кравченко и Александра Спундэ. М.: Политиздат, 1990. 267 е.;

74. Сборник декретов и постановлений по Союзу коммун Северной области. Пг.: Петроградский совет рабочих и красноармейских депутатов, 1919. Вып. 1. Ч. 1. 927 е.;

75. Совершенно секретно». Лубянка Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). Т.2. 1924. М.: Издат. центр Института российской истории РАН, 2001. 511 е.;1. СУ РСФСР. 1917-1924;

76. Стенографический отчет X съезда Российской коммунистической партии (8-16 марта 1921 г.). Пб.: Государственное изд-во, 1921. 204 е.;

77. Тринадцатый съезд Российской коммунистической партии (большевиков). М.: Красная новь, 1924, 637 е.;

78. Триумфальное шествие советской власти: Документы и материалы. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 4.2. 495 е.;

79. Установление и упрочение советской власти в Новгородской губернии. 1917-1918: Сб. документов и материалов. Изд. 2-е. Л.: Лениздат, 1989. 303 с.1. Справочные издания

80. Весь Ленинград на 1927 год. Л., 1927; Весь Ленинград на 1933 год. Л., 1933;

81. В.И. Ленин. Биографическая хроника. М.: Политиздат, 1978. Т.9. 744е.;

82. Карельская организация КПСС. Хроника 1895-1987. Петрозаводск: Карелия, 1988. 301 е.;

83. Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919-1952. Каталог. Т.1. 1919-1929. М.: Росспэн, 2000. 831 е.;

84. Спутник рабочего. 1924. Пг.: Прибой, 1924. 400 е.; Центральный государственный архив Санкт-Петербурга. Путеводитель в двух томах. М.: Звенья, 2002. Т.1. 855 с.1. Воспоминания и дневники

85. Гиппиус З.Н. Живые лица. Тбилиси: Мерани, 1991. Кн. 1. Стихи. Дневники. 398 е.;

86. Куджиев В.М. Карельская Трудовая Коммуна: Воспоминания члена ревкома. Петрозаводск: Изд-во «Карелия», 1970. 110 с.;

87. Мальков П.Д. Записки коменданта Кремля. М.: Воениздат, 1987. 365е.;

88. Микоян А.И. В начале двадцатых. М.: Политиздат, 1975. 383 е.; Нагловский А.Д. Ленин // Новый журнал. Нью-Йорк. 1967. Кн.88. С. 170-184;

89. Соломон (Исецкий) Г.А. Среди красных вождей. М.: Современник, 1995, 509 с.;

90. Чу ев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. М.: Терра, 1991, 623 е.;

91. Шелавин К.И. Из истории Петербургского комитета большевиков в 1918 г. // Красная летопись. 1929. № 1(28). С.80-88;

92. Goldman Е. My disillusionment in Russia. N.Y., 1923. 242 с.

93. Периодическая печать Большевик. М., 1925, 1927;

94. Звезда. Новгород, 1927; Известия ВЦИК. М, 1918-1919; Известия Петроградского совета. Пг., 1921; Известия ЦК РКП(б). 1920-1922; Известия ЦК КПСС. М, 1989-1990; Красная газета, Пг., 1919; Ленинградская правда. Л., 1929; Северная коммуна. Пг., 1918;

95. Справочник петроградского агитатора. Пг., 1922-1923; Справочник партийного работника. М., 1921 1924; Труд. М., 1922.1.I. Литература

96. Агапцов С. А. Взаимоотношения государственных органов и правящей партии как предмет дискуссий в первые годы Советской власти // Политические дискуссии в 20-е годы. М., 1992. С.35-60;

97. Адибеков Г., Роговая Л., Кошелева JI. Протоколы Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б) как исторический источник // Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919-1952. Каталог. Т.1. 1919-1929. М., 2000. С.6-27;

98. Бережков В.И. Питерские прокураторы. Руководители ВЧК-МГБ 1918-1954. СПб., 1998.280 е.;

99. Бланк A.C., Катаников A.B. Череповец. Изд. 2-е доп. и испр. Вологда, Кн. изд-во, 1963. 184 е.;

100. Брудный М. О бюрократизме // Большевик. 1927. № 18. С.22-28;

101. Вавилин И. Наше студенчество и практическая работа // К пятилетию Коммунистического университета им. тов. Зиновьева 1921-1926. Л., 1926. С. 17-23;

102. Васецкий H.A. Т.Е. Зиновьев: страницы жизни и политической деятельности // Новая и новейшая история. 1989. № 4. С. 127-131;

103. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 808 е.;

104. Вержбицкая Т. А. «Мы должны немедленно разгромить буржуазию.» // Череповец. Краеведческий альманах. Вологда, 1999. Вып. 2. С.46-68;

105. Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М.: Росспэн, 1995. 399 с.

106. Волобуев П.В. Власть советов: расчеты и просчеты (1917-1923) // Коммунист. 1991. № И. С.69-82;

107. Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: «Советская Россия» совм. с МП «Октябрь», 1991. 624 е.;

108. Ггшпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы: 1917-1923 гг. М.: Наука, 1995. 232 е.;

109. Гимпелъсон Е.Г. Советские управленцы. 1917-1920. М.: Наука, 1998. 258 с.;

110. Гимпелъсон Е.Г. Нэп и советская политическая система. 20-е годы. М.: Издат. центр Института российской истории РАН, 2000. 439 е.;

111. Гимпелъсон Е.Г. Советские управленцы. 20-е годы. (Руководящие кадры государственного аппарата СССР). М.: Издат. центр Института истории РАН, 2001. 225 е.;

112. Гоголевский А.В. Петроградский совет в годы Гражданской войны. Л.: Наука, 1982. 198 е.;

113. Губарева В.М. Борьба большевиков за установление и упрочение советской власти на Северо-Западе России. Л.: Изд-во Ленинградского унта, 1982. 134 е.;

114. Гудков Л., Левада Ю., Левинсон А., Седов Л. Бюрократизм и бюрократия: необходимость уточнений // Коммунист. 1988. № 12. С.73-84;

115. Джилас М. Новый класс // Лицо тоталитаризма. М.: Новости, 1992. С. 159-360;

116. Драницын С.Н. Из истории Коммунистического университета им. т. Зиновьева // К пятилетию Коммунистического университета им. тов. Зиновьева 1921-1926. Л., 1926. С.9-16;

117. Залкинд А.Б. О язвах РКП // Вопросы философии. 1991. № 7. С. 173174;

118. Зеленое М.В. Аппарат ЦК РКП(б)-ВКП(б): цензура и историческая наука в 1920-е годы. Нижний Новгород, 2000. 540 е.;

119. Зубарев В. И. Партийное руководство совершенствованием государственного аппарата. Из опыта работы Ленинградской партийной организации 1921-1929 гг., Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1979. 165 е.;

120. Зубарев В.И. Перестройка работы Петросовета в первые годы нэпа (1921-1923 гг.) // Ленинградский совет в годы Гражданской войны и социалистического строительства 1917-1937 гг. Л.: Наука, 1986. С. 161-183;

121. Иванов В.М., Канев С.Н. На мирной основе: Ленинградская партийная организация в борьбе за восстановление промышленности города 1921-1925 гг. Л.: Лениздат, 1961, 295 е.;

122. Измозик B.C. Глаза и уши режима: Государственный политический контроль за населением Советской России в 1918-1928 годах. СПб. Изд-во Санкт-Петербургского ун-та экономики и финансов, 1995. 164 е.;

123. Измозик B.C., Лебина Н.Б. Жилищный вопрос в быту ленинградской партийно-советской номенклатуры 1920-1930-х годов // Вопросы истории. 2001. №4. С.98-110;

124. История Карелии с древнейших времен до наших дней. Петрозаводск: Периодика, 2001. 944 е.;

125. Ирошников М.П. Председатель Совета народных комиссаров В. Ульянов (Ленин): Очерки государственной деятельности в 1917-1918 гг. Л.: Наука, 1974. 448 е.;

126. История рабочих Ленинграда. Л.: Наука, 1972. Т.2. 460 е.;

127. Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг. М.: Наука, 1988. 277 е.;

128. Кен О.Н., Рупасов А.И. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами (конец 1920 1930-х гг.): Проблемы. Документы. Опыт комментария. 4.1. СПб.: Европейский Дом, 2000. 703 е.;

129. Кирилина А. Возникновение. Из истории так называемой «новой оппозиции» // Ленинградская панорама. 1989. № 5. С.6, 13-16;

130. Киселев A.A. Родное Заполярье. Очерки истории Мурманской области (1917-1972 гг.). Мурманск: Мурманское кн. изд-во, 1974. 511 е.;

131. Китаев М.А. Партийное строительство в годы Гражданской войны. М.: Политиздат, 1975. 256 е.;

132. Климов Ю.Н. В суровые годы двадцатые. Большевики Северо-Запада в борьбе за проведение нэпа в 1921-1925 гг. Мурманск: Мурманское книжное изд-во, 1968, 237 е.;

133. Коржихина Т.П., Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура: становление, механизм действия // Вопросы истории. 1993. № 7. С.25-38;

134. Корнатовский H.A. Борьба за Красный Петроград. Л.: Изд-во «Красной газеты», 1929, 540 е.;

135. Крушелъницкий A.B., Сенин A.C. Еще раз о происхождении административно-командной системы управления // Государственный аппарат России в годы революции и Гражданской войны. Материалы Всероссийской конференции 22 декабря 1997 г. М., 1998. С.28-45;

136. Кулешов С. Лукуллов пир // Родина. 1991. № 9-10. С.72-75;

137. Купайгородская А.П. Высшая школа Ленинграда в первые годы советской власти (1917-1925 гг.). Л.: Наука, 1984. 197 е.;

138. Лебина Н.Б. Ищите женщину, или Размышления в пустой спальне // Звезда. СПб., 1997, №> 10. С.122-132;

139. Ленинградская кооперация за 10 лет. Л.: ЛСПО, 1928. Т.2. 505 е.;

140. Леонов C.B. Рождение советской империи: государство и идеология 1917-1922 гг. М.: Диалог-МГУ. 1997. 356 е.;

141. Леонова Л. С. Из истории подготовки партийных кадров в коммунистических университетах и советско-партийных школах в 19211925 гг. // Вестник Московского университета. Сер.: История. М., 1964. № 5. С.22-36;

142. Леонова Л. С. Из истории подготовки партийных кадров в советско-партийных школах и коммунистических университетах (1921-1925 гг.). М.: Изд-во Московского ун-та, 1972. 181 е.;

143. Леонова Л. С. Исторический опыт КПСС по подготовке партийных кадров в партийных учебных заведениях. 1917-1975. М.: Изд-во МГУ, 1979. 205 е.;

144. Макаренко В.П. Бюрократия и сталинизм. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1989. 365 е.;

145. Мандел Э. Власть и деньги. М.: ТОО «Экон. демократия», 1992. 276е.;

146. Мельников В.П. Областные бюро ЦК РКП(б): Из опыта КПСС по идейному и организационному укреплению местных партийных организаций (1920-1925 гг.). М.: Мысль, 1981. 184 е.;

147. Мельников В.П. Коммунистическая партия в 20-30-х годах: Опыт и противоречия внутрипартийной работы. М.: АОН, 1991. 205 е.;

148. Мохов В.П. Элитизм и история: Проблемы изучения советских региональных элит. Пермь: Пермский гос. техн. ун-т, 2000. 204 с.

149. Мусаев В. И. Преступность в Петрограде в 1917-1921 гг. и борьба с ней. СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. 207 е.;

150. Мэтьюз М. Становление системы привилегий в Советском государстве // Вопросы истории. 1992, № 2-3. С.45-61;

151. На земле Новгородской. Очерки по истории Новгородской области. Лениздат, 1970. 422 е.;

152. Наумов О.В., Филиппов С.Г. Руководящий партийный работник в 1924 и 1937 гг. Попытка сравнительного анализа // Социальная история. Ежегодник. 1997. М.: Росспэн, 1998. С. 123-136;

153. Никулин В.В. Власть и общество в 20-е годы. Политический режим в период нэпа. Становление и функционирование (1921-1929 гг.). СПб.: Нестор, 1997. 194 е.;

154. Новопашин Ю.С. XIV съезд РКП(б): современный взгляд // Вопросы истории. 2003. № 7. С.39-53;

155. Оболонский A.B. Бюрократия и бюрократизм (К теории вопроса) // Государство и право. М., 1993. № 12. С.88-98;

156. Общество и власть. Российская провинция 1917-1980-е годы. В 3-х тт. Т.1. 1917 середина 30-х годов. М.: Ин-т рос. истории РАН, 2002. 640 е.;

157. Окунцов Ю. В.Г. Бисярин // Златоустовская энциклопедия // http://www.zlatoust.info/encycl.phtml?tp=&page=128&symbol=225;

158. Олех Г.Л. Кровные узы. РКП(б) и ЧК/ГПУ в первой половине 1920-х гг.: механизм взаимоотношений. Новосибирск: НГАВТ, 1999. 117 с.;

159. Олех Г.Л. Поворот, которого не было: Борьба за внутрипартийную демократию, 1919-1924 гг. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1992. 197 е.;

160. Оников Л. Вельможные игры // Родина. 1994. № 2. С.33-37; Очерки истории Вологодской организации КПСС. 1895-1968. Вологда: Северо-Западное книжное изд-во, 1969. 688 е.;

161. Очерки истории Карелии. Петрозаводск: Карельское книжное изд-во, 1964. Т.2. 615 с.;

162. Очерки истории Карельской организации КПСС. Петрозаводск: Карелия, 1974. 590 е.;

163. Очерки истории Ленинграда. М.:Л.: Наука, 1964. Т.4. 942 е.; Очерки истории Ленинградской организации КПСС. Л.: Лениздат, 1968. 4.2 (ноябрь 1917-1945). 680 е.;

164. Очерки истории Мурманской организации КПСС. Мурманск: Мурманское книжное изд-во, 1969. 463 е.;

165. Очерки истории Новгородской организации КПСС. Л.: Лениздат, 1983. 535 с.

166. Очерки истории Псковской организации КПСС. Л.: Лениздат, 1971.542 с.

167. Павлов Б. В. Коммунистическая партия в советской политической системе. 1917-1925 гг. СПб.: СЗТУ, 2003. 4.1. 162 е.;

168. Павлова И.В. Сталинизм: Становление механизма власти. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1993. 247 е.;

169. Паркинсон С.Н. Законы Паркинсона. М.: Прогресс, 1989, 446 е.; Пашин В.П., Свириденко Ю.П. Кадры коммунистической номенклатуры: методы подбора и воспитания. М.: ГАСБУ, 1998. 225 е.;

170. Петров М.Н. Крест под молотом. Великий Новгород: НовГУ, 2000. 446 е.;

171. Петроград на переломе эпох: Город и его жители в годы революции и Гражданской войны. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. 349 е.;

172. Петухова Н.Е. Создание областных бюро ЦК РКП(б) и некоторые стороны их деятельности (1920-1922 гг.) // Вопросы истории КПСС. 1965. №4. С.74-81;

173. Питер Л.Д. Принцип Питера, или Почему дела идут вкривь и вкось. М.: Прогресс, 1990.310 с.;

174. Подщеколдин А. 1922 год: фабрики рабочим, привилегии -партаппарату // Аргументы и факты. М., 1990, №27;

175. Покровский Н.Н. Источниковедение советского периода: документы Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б) первой половины 1920-х годов // Археографический ежегодник за 1994 год. М.: Наука, 1996. С. 18-46;

176. Потехин М.Н. Первый совет пролетарской диктатуры. Л.: Лениздат, 1966. 339 е.;

177. Потехин М.Н. Петроградская трудовая коммуна (1918-1919 гг.). Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1980. 143 е.;

178. Пронин И.И. Руководящие кадры: подбор и воспитание. М.: Мысль,1971. 159 е.; изд. 2-е. М.: Мысль, 1981. 224 е.;;

179. Псков. Очерки истории. Сборник. Лениздат, 1971. 367 е.;

180. Пыстина Л.И. «Буржуазные специалисты» в Сибири в 1920-е -начале 1930-х годов (социально-правовое положение и условия труда). Новосибирск: Изд-во ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1999. 160 е.;

181. Реабилитация. Политические процессы 30-50-х гг. М.: Политиздат, 1991.461 е.;

182. Рупасов А.И., Чистиков А.Н. Советско-финляндская граница 19181938 гг. СПб.: Европейский Дом, 2000. 163 е.;

183. Рындич А.Ф. Партийно-советские школы. К вопросу о методике занятий со взрослыми. М.:Л., 1925. 156 е.;

184. Санкт-Петербург: 300 лет истории. СПб.: Наука, 2003. 760 е.;

185. Саранцев Н.В. Большевистская властвующая элита: возникновение, становление и трансформация. 1900-1939: Историко-социологические аспекты. Саратов: СГСЭУ, 2001. 260 е.;

186. Саутин Н. Великий Октябрь в деревне на Северо-Западе России (октябрь 1917-1918 г.). Л.: Лениздат, 1959. 215 е.;

187. Солъц А.А. О партийной этике (1924 г.) // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С.258-272;

188. Солъц А.А О партэтике // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С.273-292;

189. Такала И.Р. «Веселие Руси»: История алкогольной проблемы в России. СПб.: Изд-во «Журнал "Нева"», 2002. 336 е.;

190. Тяжелъникова B.C., Соколов А.К. Отношение к труду: факторы изменения и консервации традиционной трудовой этики рабочих в советский период // Социальная история. Ежегодник 2001/2002. М., 2004. С.69-115;

191. Федюкин С.А. Великий Октябрь и интеллигенция: Из истории вовлечения старой интеллигенции в строительство социализма. М.: Наука,1972, 471 е.;

192. Филъченков М.П. Из истории партийных учебных заведений // Вопросы истории КПСС. 1958, № 1. С. 108-122;

193. Фицпатрик Ш. «Приписывание к классу» как система социальной идентификации // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Советский период: Антология. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2001. С. 174-207;

194. Хмелевский В.П. Северный областной комитет РКП(б). Л.: Лениздат, 1972. 208 с.

195. Ходяков М.В. Децентрализм в промышленной политике регионов России: 1917-1920 гг. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 2001. 300 е.;

196. Череповец. 200 лет. Вехи истории. Вологда: Северо-Западное кн. изд-во, 1977, 101 е.;437

197. Чижова Л. M. Из истории подготовки партийных работников (19211925 гг.) // Вопросы истории КПСС. 1968. № 6. С.89-98;

198. Чистиков А.Н. «Остров» Смольный (жизнь и быт петроградской бюрократии в 1918-1920 гг.) // История Петербурга. 2001. № 3. С.72-76;

199. Чистиков А.Н., ПроцайЛ.А. Петроград-Ленинград. 1920-1930-е годы в фотографиях и документах. СПб.: Лики России, 2005. 304 е.;

200. Чистиков А.Н. Советская политическая бюрократия: от «военного коммунизма» к нэпу // Россия в XX веке. Сборник статей к 70-летию со дня рождения члена-корреспондента РАН, профессора Валерия Александровича Шишкина. СПб.: Нестор-История, 2005. С.82-98;

201. Чистиков А.Н. У кормила власти // Петроград на переломе эпох: Город и его жители в годы революции и Гражданской войны. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. С.9-60;

202. Шишкин В.А. Власть в послеоктябрьской России: от революции к реформам // Власть и реформы. От самодержавия к советской России. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. С.679-781;

203. Шишкин В.А. Власть, политика, экономика. Послереволюционная Россия (1917-1928 гг.). СПб.: Дмитрий Буланин, 1997. 399 е.;

204. Яров C.B. Горожанин как политик. Революция, военный коммунизм и нэп глазами петроградцев. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. 319 е.;

205. Яцков В.А. Кадровая политика КПСС: Опыт и проблемы. М.: Мысль, 1986,317 с.1. Диссертации:

206. Левкоев А.А. Национальная политика в Советской Карелии (19201928 гг.). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. СПб.: Санкт-Петербургский филиал Института российской истории РАН, 1995. 196 с.