Отношение опыта и разума в философии Канта тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, кандидат философских наук Батракова, Ирина Аркадьевна

• Батракова, Ирина Аркадьевна
• кандидат философских наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат философских наук Батракова, Ирина Аркадьевна

ВВЕДЕНИЕ.3

ГЛАВА /. ПРОБЛЕМА ОТНОШЕНИЯ ОПЫТА И РАЗУМА В

ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ ОТ ПАРМЕНИДА ДО КАНТА.17

§1. Отношение опыта и разума в докантовской философии .17

§2. овная проблема филфии Канта 39

ГЛАВА //. ОТНОШЕНИЕ ОПЫТА И РАЗУМА В УЧЕНИИ КАНТА О

ТЕОРЕТИЧЕСКОМ ПРИМЕНЕНИИ РАЗУМА48

§1. Роль априорногонтеза в чувенни 49

§2. Роль априорногонтеза в рудке56

4 §3. Роль априорногонтеза в разуме 76а). Отношение опыта и разума в учении о психологической идее.82в). Отношение опыта и разума в учении о кологичой идее.'88c). Отношение опыта и разума в учении об идеале чистого разума.109d). Противоречие отношения опыта и разума в теоретическом применении разума у Канта.125

ГЛАВА III. ОТНОШЕНИЕ ОПЫТА И РАЗУМА В УЧЕНИИ ф КАНТА О ПРАКТИЧЕСКОМ ПРИМЕНЕНИИ РАЗУМА130

ГЛАВА IV. ОТНОШЕНИЕ ОПЫТА И РАЗУМА В УЧЕНИИ КАНТА

О РЕФЛЕКТИРУЮЩЕЙ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ136

§1. Общая задача кантовского учения о целобразни природы136

§2. Отношение эмпирического и рационального в учении Канта о прекром 154

§3. Отношение опыта и разума в телеологии Канта.166

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Отношение опыта и разума в философии Канта»

Обращение к исторически пройденным формам культуры и философии нередко трактуется сегодня как праздное желание копаться в пыли веков. Однако в стремлении быть современными, двигаться в ногу со временем к новым, сменяющим одна другую культурным и научным парадигмам, упускают из виду конечный, преходящий характер момента времени. По меткому высказыванию Гете, все конечное достойно гибели. Если бы история и современное состояние культуры и науки могли быть сведены к временному ряду, они представляли бы собой не более чем галерею заблуждений. Поэтому важно не столько то, что за чем следует во времени, сколько то, какое именно содержание является в конечной временной форме. Всеобщезначимое и в этом смысле вечное ценно вне зависимости от времени и моды, поскольку оно содержит в себе решение проблемы бытия человека в мире, ответ на вопрос об истинной форме отношения мышления и бытия.

При отсутствии сознательного обращения к исследованию отношения мышления и бытия некритически пользуются здравым смыслом, т.е. опытно-рассудочным способом мышления, для которого мышление и бытие выступают как непосредственно данные сознание и предмет. Отношение этих моментов в опыте является внешним, а • их единство — лишь относительным, что обусловливает формальный и субъективный характер эмпирического знания, невозможность выйти в опыте из сферы явлений к

Щг самой сущности предмета. Это накладывает свою печать не только теоретическую, но и на практическую форму опыта, результатом чего являются отличные и противостоящие друг другу неразумное познание и неразумная воля (произвол).

Предмет познания выступает в опыте прежде всего как чувственно-конкретный, т.е. внешний, данный, по видимости безразличный к мышлению. Однако единичные явления не оставляются мышлением в исходном многообразии и рядоположенности, а возводятся в форму единства, всеобщности, необходимой связи, закона. Своей энергией рассудочное мышление выявляет в единичном всеобщее, в случайном -необходимое и закономерное. Но поскольку здравый смысл базируется на предпосылке абстрактной противоположности сознания и предмета, постольку сам закон, т.е. всеобщая необходимость связи явлений воспринимается им как форма, принадлежащая исключительно субъективной деятельности мышления, а не объективному бытию. Опытно-рассудочный способ мышления не улавливает внутренней формы единства многообразного, не учитывает имманентных связей системы целого, а потому вырывает из нее отдельные моменты, с позиции которых пытается трактовать это целое и воздействовать на него.

Отсюда происходит глубочайшая специализация эмпирического знания и многообразие особенных теорий, субъективных точек зрения на предмет.

При синтезировании в целое выделенных анализом определений предмета неизбежно возникают редукционистские попытки объяснить систему, исходя 0 из ее отдельного момента, целое - из части. Начиная с разности явлений и сравнивая их друг с другом, опытная наука • следует аналитико-синтетическому методу лишенного понятия высчитывания, поскольку только он подходит для ее абстрактных предметов и их количественного определения. В силу этого опытные науки в теоретическом отношении раскрывают лишь внешнюю, количественную определенность вещей, а в практическом отношении не вырабатывают нравственных критериев применимости своих достижений, претендуя на ценностную нейтральность.

Всеобщим предметом и подлинной ценностью философии на протяжении всего ее исторического развития было познание отношения мышления и бытия, культивирование разумного" способа мышления в единстве его формы и содержания. Поэтому в ней уже со времен Сократа, Платона и Аристотеля получило развитие понятие всеобщей формы, определяющей свое особенное содержание — понятие внутренней цели, энтелехии, единого во многом, формы как сути бытия вещи, имманентного принципа организации целого.

Непреходящее значение философии Иммануила Канта связано с его сознательным обращением к исследованию истинной формы мышления, самой формы научности — к исследованию основания возможности эмпирических наук и философии как науки. Он поставил эту проблему как вопрос об отношении двух моментов самого познания — всеобщего и особенного, умопостигаемого и чувственного, априорного и апостериорного, разума и опыта. Исторической заслугой Канта явилось то, что он раскрыл ограниченность опытного способа мышления, занятого внешним чувственным содержанием, а потому не способного познать истинное, существенное в явлениях. Опыт, согласно Канту, не способен объяснить природу и обеспечить существенные потребности теоретического и практического познания, "поскольку оно есть чисто интеллектуальное" (27, с.529) - "расширить границы чувственного до сферы сверхчувственного" (24, с.194). В противоположность опытно-рассудочному, лишь формально логичному мышлению, застревающему на абстрактном различии формы и содержания, всеобщего и особенного, субъекта и объекта, Кант, хотя и в неразвитой форме, выдвинул более высокий способ разумного мышления как определенного в себе самом единства противоположных моментов анализа и синтеза, априорного и апостериорного (эмпирического). Вопрос о научном методе был сформулирован им как вопрос о возможности синтетических суждений a priori - "синтетического, но чистого познания разумом" (16, с.90). Тем самым в субъективной форме идеализма Кант возродил достижения Сократа, Платона и Аристотеля, высказав потребность в том, чтобы разум был целесообразной деятельностью, а его принцип стал внутренней формой организации опыта.

Актуальность темы исследования заключается прежде всего в том, что ее раскрытие позволяет на материале кантовской философии и связанных с ней учений показать, как в историко-философском процессе развивалось критическое отношение философии к опыту и закладывались основы содержательно-разумного, подлинно научного и нравственного способа отношения человека к миру.' Эта актуальность обусловлена современным кризисным состоянием опытных наук, социальной практики и философии, не усвоивших всех уроков кенигсбергского мыслителя и до сих пор использующих догматически-рассудочный способ мышления. Кроме того, исследование вопроса об отношении опыта и разума в учении Канта позволяет решить и более узкую историко-философскую проблему раскрытия внутреннего единства его критической философии - единства, которое в глазах исследователей, как правило, затеняется различием материала трех знаменитых кантовских "Критик" и потому не исследуется.

Степень разработанности темы. Несмотря на многообразие точек зрения на философию Канта, вызванное ее внутренними противоречиями, мнения, высказываемые о критической философии, отнюдь не всегда способны отделить ее основную проблему - проблему обоснования научности философского и опытного знания - от исторически ограниченной, субъективно-идеалистической формы ее решения Кантом, хотя сам Кант в полемике со своими рецензентами неоднократно подчеркивал, что "идеализм [.] был принят в учение лишь как единственное средство разрешить эту задачу" (16, с.203) и "далеко не составляет душу системы" (Там же, с.200).

Уже Ф.В.И.Шеллинг указывал на то, что философию Канта можно понимать по ее духу и по ее букве (36, с. 120). Дух этой философии был унаследован другими представителями немецкого классического идеализма, что позволило им осознать и развить наиболее ценную тенденцию кантовской мысли в исследовании отношения опыта и разума. Б.Тушлинг, один из авторитетных современных исследователей философии Канта, подчеркивает, что сам Кант, стремясь к систематичности, благодаря "Критике способности суждения" преодолел ограниченность трансцендентальной точки зрения и указал на ' необходимость монистического развития своей системы в сторону философии Фихте, Шеллинга и Гегеля (См.: 95, с.8). Благодаря этому И.Г.Фихте диалектически развил выдвинутое Кантом понимание мышления как априорного синтеза, сферы субъективной свободы. Шеллинг перенес форму априорного синтеза самосознания на рассмотрение природы, понятой как объективный субъект-объект и выдвинул принцип философии тождества, вследствие чего стал возможен переход к абсолютному идеализму Г.В.Ф.Гегеля - к учению об абсолютной идее как субстанции-субъекте всеобщего развития. В.Хесле справедливо указывал на то, что заслугой Шеллинга и Гегеля явилось понимание синтеза a priori как раскрывающего сущность действительности (См.: 105, с.139).

Мыслители, которые остановились на позитивном восприятии результатов философии Канта и ее субъективно-идеалистической формы, вернулись, по сути, на позиции докантовской философии, на что справедливо указывал еще В.Виндельбанд (См.: 52, с.40). Позитивизм, начиная с О.Конта и кончая П.Фейерабендом, воспринял кантовскую философию объективно-догматически, свел самосознание к вещи и остановился на неорганизованном многообразии законов, устанавливаемых опытным путем. Это течение современной мысли радикально психологизировало и субъективизировало деятельность мышления, низведя отношение разума и опыта к уровню докантовского англо-французского эмпиризма.

Неокантианство исходило из кантовской идеи философии как науки и вслед за Кантом признавало ценность всеобщезначимых форм мышления, его нормативность и логическую структурированность. Но сами ценности, нормы и логико-математические формы мышления трактовались ведущими школами неокантианства субъективно-догматически, т.е. формально, бессодержательно - как противостоящие эмпирическому миру "формулы" у Г.Когена, "символические функции" у Э.Кассирера, "фикции" у Х.Файхингера, "ценности" у • В.Виндельбанда и Г.Риккерта. Поэтому неокантианцы утратили диалектический дух кантовских исканий, идею синтетического единства разума как единства всеобщей априорной формы мышления и особенного эмпирического содержания и в своих многочисленных исследованиях философии Канта смогли дать лишь частные соображения по проблеме отношения опыта и разума, а нередко попросту игнорировали эту проблему.

Э.Гуссерль пытался продолжить кантовскую традицию обоснования философии как строгой науки. В своих "Логических исследованиях" он подверг критике психологизм в понимании форм мышления и, чтобы избежать их трансцендентного истолкования, сделал всеобщее и необходимое предметом интеллектуальной интуиции. Тем самым он отказался от понятийного, содержательного мышления, а вместе с ним — и от научной формы мышления, допустив возможность субъективного произвола. С точки зрения кантовской философии, требующей научного обоснования знания с позиции всеобщего и необходимого принципа разума, трансцендентальная феноменология Гуссерля есть не более чем феноменализм. Это роднит гуссерлевское учение с философией жизни - с отказом от суда разума в пользу стихийного опыта сознания и переживания у В.Дильтея, Г.Зиммеля и Фр.Ницше, с мистической интуицией А. Бергсона.

Поиск содержательной формы понятийного мышления, характерный для кантовской философии, трактуется М.Хайдеггером как сведение мышления к созерцанию и способности воображения (См.: 104). На неправомерность подобного нивелирования различия чувственного и интеллигибельного, искажающего смысл философии Канта, указывал в полемике с Хайдеггером уже Кассирер (См.: 70, с.392).

Для так называемой философии постмодерна также характерны психологизация понятия всеобщего, отказ от рационального обоснования своих построений и субъективный произвол конструирования. Попытка графического изображения идей разума в "бычьей голове" Канта может быть расценена не более как модная игра, произвол субъективной рефлексии по отношению к кантовскому понятию архитектонической природы разума (См.: 61). Ж.Делез радикально сенсуализирует высшие познавательные способности, выделенные Кантом: теоретический разум он отождествляет с "общим логическим чувством", практический разум - с "общим этическим чувством", способность суждения - с "общим эстетическим чувством" (См.: 62). Это полностью противоречит мысли Канта об автономии разума по отношению чувственному интересу и уничтожает саму проблему отношения опыта и разума.

Таким образом, можно констатировать, что проблема отношения опыта и разума, понятая как проблема научной формы мышления, перестает быть предметом сознательного исследования по окончании классического этапа философского развития в Западной Европе.

В русской философии на протяжении XIX и XX веков интерес к кантовскому учению, сначала как к основанию философских систем Шеллинга и Гегеля, затем в связи с развитием неокантианства, и, наконец, как к одному из философских источников марксизма, был велик. В среде русских любомудров (В.Ф.Одоевский, Д.М.Велланский, М.Г. Павлов, А.И. Галич, Д.В.Веневитинов), славянофилов (И.Киреевский, А.С.Хомяков) и западников (Н.В.Станкевич, М.А.Бакунин, А.И.Герцен) мы встречаем заинтересованно-критическое отношение к философии Канта. Сходными моментами в их критике Канта являются указания на формализм, отвлеченно-рассудочный характер мышления, приводящий мыслителя к дуализму, к вещи в себе как продукту рассудка. Но у славянофилов критика отвлеченного рассудка с его непреодолимой антиномичностью ведется с точки зрения православной веры, откровения и "цельного знания", а западное направление русской мысли, напротив, критикует кантовский формализм, агностицизм и дуализм с позиции гегелевского диалектического рационализма и монизма, признавая антиномичность природы вещей и необходимость диалектического способа мышления. Однако содержательное рассмотрение отношения опыта и разума в философии Канта не было осуществлено ни в одном из этих направлений.

Начатая славянофилами традиция критики рационализма кантовской и вообще всей западной философии с позиции онтологизма и интуитивизма была продолжена В.С.Соловьевым, С.Н.Трубецким, Е.Н.Трубецким,

П.А.Флоренским, С.Н.Булгаковым, С.Л.Франком и Н.О.Лосским. В "Оправдании добра" и "Кризисе западной философии" B.C. Соловьев дает блестящую критику рассудочного способа мышления, но в качестве более высокой формы знания вводит понятие интуиции, непосредственного знания. П.А. Флоренский в своем исследовании кантовских антиномий также приходит к выводу об их неразрешимости рациональными средствами. "Роковой разрыв с корнями и истоками бытия", с соборностью, с "коммюнотарностью" жизни, субъективизм и индивидуализм кантовской философии подчеркивает Н.А.Бердяев. С.Л.Франк считает "борьбу с кантианством" главной потребностью отечественной религиозно-философской мысли. Негативно-критическое отношение к кантовской философии, потребность сбросить "иго" рационализма преобладает и у Н.Ф. Федорова и В.Ф.Эрна. Исследования кантовского понятия опыта и априорного синтеза как содержательной формы мышления мы не находим и здесь.

Иные, положительные оценки кантовской философии давали сотрудники журнала "Логос" - А.И.Введенский, И.И.Лапшин, Г.И.Челпанов, С.И.Гессен, Ф.А.Степун, Б.В.Яковенко и Г.Г.Шпет. Этих ученых несколько условно относят к сторонникам русского неокантианства, хотя многим из них действительно свойственно некритическое следование некоторым догмам Баденской и Марбургской школ (например, признание формализма мышления и недедуцируемой данности его априорных форм, исключающее анализ содержания отношения опыта и разума). Полемика А.И.Введенского и М.И.Каринского о понятиях веры и разума у Канта на страницах журнала "Вопросы философии и психологии" выявляет абстрактную односторонность рассудочного познания и веры, однако указанная Кантом необходимость синтетического разума не . - исследуется ни этими авторами, ни В.И.Вернадским и Н.Я.Гротом, так же посятившими Канту свои исследования.

Характерной особенностью историко-философской литературы о Канте советского периода была ленинская трактовка кантовской философии как противоречивого соединения материализма и субъективного идеализма и положительная оценка вещи в себе как материалистического момента в ней. Однако сама диалектическая форма разума у Канта нередко рассматривалась исследователями с формально-логических позиций, в оценке антиномий сказывалось субъективное желание избавиться от идеалистически звучащих тезисов и сохранить материалистически звучащие антитезисы для построения материалистической онтологии и теории познания (См., напр.: 79, с.207). При подготовке диссертации учитывались и использовались результаты исследований ученых, внесших заметный вклад в русскоязычную кантиану - В.Ф.Асмуса, М.Н.Афасижева, К.С.Бакрадзе, А.С.Богомолова, П.П.Гайденко, А.В.Гулыги, Т.Б.Длугач, А.Л.Доброхотовой, О.Г.Дробницкого, В.А.Жучкова, Э.В.Ильенкова,- Л.А.Калинникова К.Н.Любутина, М.К.Мамардашвили, В.И.Молчанова, Н.В.Мотрошиловой, Н.С.Мудрагей, М.Ф.Овсянникова, Т.И.Ойзермана, В.В.Соколова, Э.Ю.Соловьева, а также работы петербургских историков философии -Е.С.Линькова, Ю.В.Перова, К.А.Сергеева, Я.А.Слинина и С.А.Чернова, диссертации Б.И.Селезнева и Ю.Ю.Печурчика.

Большую роль в изучении философии И.Канта в России играет созданное в 1990 году национальное Кантовское общество, публикующее "Кантовские сборники" статей по актуальным вопросам кантоведения, на которые также опирался автор данной работы.

Цель и задачи исследования. Обзор литературы о Канте свидетельствует о том, что некоторые моменты кантовской философии, принципиально значимые для исторического процесса формирования разумного способа мышления в философии и опытных науках, до сих пор не стали предметом специального исследования или не получили развернутой аргументированной оценки. Прежде всего, это относится к кантовской идее содержательного мышления как единства всеобщих принципов разума и особенного содержания опыта, а так же к положениям Канта о роли архитектонического разума в построении научной системы, о рефлектирующей способности суждения как диалектическом мышлении, способном преодолеть противоречия разума и опыта. Исходя из сказанного, целью данной работы является определение вклада Канта в историческое развитие отношения философии и опыта и доказательство того, что вопрос о единстве принципов опыта и разума является сквозной проблемой для всех трех частей его критической философии.

Для достижения поставленной цели' необходимо решить следующие задачи:

- исследовать развитие проблемы отношения опыта и разума в истории философии до Канта;

- выяснить, в чем состояло критическое отношение Канта к историческим попыткам решения проблемы отношения опыта и разума в предшествующей ему философии;

- определить понятие опыта и понятие разума в кантовской философии;

- раскрыть кантовское понятие априорного синтеза как принципа единства всеобщей формы и особенного содержания познания, отделив от него субъективно-идеалистическую форму его истолкования Кантом;

- выявить роль априорного синтеза в научном познании и раскрыть противоречивость отношения опыта и разума в сфере теоретического применения разума;

- раскрыть противоречивость отношения опыта и разума в сфере практического применения разума;

- рассмотреть роль рефлектирующей способности суждения в разрешении противоречия принципов опыта и разума;

- установить, чем повлияло кантовское исследование проблемы отношения опыта и разума на последующее историческое развитие философии как науки.

Методологический подход и источники. Поскольку метод философского исследования, в отличие от метода опытных наук, не может выступать в качестве внешнего инструмента по отношению к своему предмету, в основу диссертации положен подход к историко-философскому процессу как к конкретному единству исторического и-логического. Помимо внутренней логики историко-философского процесса, автор диссертации опирался на имманентный ход мысли самого Канта,' используя метод текстологического анализа.

В ходе работы над темой во внимание были приняты все основные произведения Канта, а также доступная автору критическая литература о его философии.

Научная новизна диссертации состоит

1. В рассмотрении отношения опыта и разума в истории философии от Парменида до Канта, генезиса кантовской постановки проблемы отношения опыта и разума, а также хода и результата ее исследования Кантом в корпусе сочинений, составляющих критическую философию.

2. В логическом анализе содержания форм мышления, развитых Кантом для разрешения противоречия принципов опыта и разума (синтеза а priori, продуктивной способности воображения, созерцающего рассудка, архитектонического разума и рефлектирующей способности суждения).

3. В доказательстве того, что проблема отношения опыта и разума выступает основной проблемой всех трех частей кантовской критической философии, а ее исследование Кантом составляет содержание совершенного им "коперниканского переворота" в науке.

4. В выяснении цели кантовской философии, состоящей в разработке содержательно-разумного способа мышления, обозначаемого Кантом как "синтетическое познание разумом", мышление в понятиях in concreto, "методически осуществляемый опыт".

Положения и выводы, выносимые на защиту:

- Проблема отношения опыта и разума выступила в истории философии от Парменида до Канта как проблема развития формы научного мышления. Кант стал преемником этой проблемы и подверг критике способ ее решения в эмпиризме и метафизике нового времени.

- Основная проблема критической философии Канта, исследуемая им во всех трех частях своего учения, есть проблема научного метода, которую Кант ставит и решает в субъективной форме как вопрос об отношении опыта и разума. Проблема научного метода отождествляется Кантом с проблемой возможности априорного синтеза - возможности синтетического познания разумом.

- Опыт, согласно Канту, есть такая ступень познания, на которой материя и форма познания (чувственно данное и необходимая форма связи, особенное и всеобщее, предмет и понятие) абстрактно различены и противопоставлены друг другу. Поэтому связь этих моментов является внешней, а их единство, т.е. само знание — относительным, ограниченным чувственностью. Форма опытного мышления есть рассудок — мышление, зависимое от чувственности как от своей предпосылки.

- Разум в широком смысле понимается Кантом как самоопределяющаяся деятельность мышления, не зависящая от чувственно данного материала и самостоятельно устанавливающая научные формы его организации в опыте. В этом смысле разум является скрытым основанием возможности опыта, поскольку выступает в качестве всеобщей и необходимой формы связи многообразного и как основание априорно-синтетических суждений. Априорный синтез как единство противоположностей всеобщего и особенного, объективного и субъективного, тождественного и различенного в самом разуме является самодеятельной формой разума, имманентной опыту и организующей содержание опыта на ступенях чувственности и рассудка.

- Разум в узком смысле есть для Канта чистый разум — деятельность, направленная на сверхчувственное, всеобщее, на познание скрытого основания опыта. Скрытое основание опыта — априорный синтез понятия и предмета в разуме - раскрывается в идеале разума, в требовании абсолютного синтеза мышления и бытия. Чистый разум есть сфера законодательства разума по отношению к опыту - определение опыта согласно всеобщим принципам, требующее систематического завершения опыта до архитектонической формы науки в теоретическом применении разума и до формы нравственного мира в его практическом применении.

- Априорно-синтетическая деятельность разума, с одной стороны, понимается Кантом содержательно, как единство противоположностей всеобщего и особенного, объективного и субъективного, тождественного и различенного в самом мышлении. С этой стороны разум выступает у него как объективная форма науки, источник научности всех наук. С другой стороны, априорно-синтетическая деятельность разума трактуется Кантом формально, как аналитическая форма тождества мышления себе самому, которой противостоит многообразный чувственный материал опыта. С этой стороны разум выступает в "Критике чистого разума" как субъективная форма рассудка, ограниченная рамками материи опыта, что обусловливает дуализм и агностицизм выводов теоретической философии Канта.

- Поскольку априорно-синтетическая деятельность разума в его теоретическом применении не преодолевает чувственной определенности опыта, постольку противоречие .чистого разума и опыта сохраняется в учении Канта о практическом применении разума. Законодательствующая деятельность разума по отношению к теоретическому и практическому опыту (реализация всеобщих принципов разума в опыте в форме науки и нравственного мира) остается у Канта заключенной в рамки долженствования, практически-догматической веры.

- Учение о рефлектирующей способности суждения является третьей, наиболее удачной попыткой Канта разрешить противоречие опыта и разума — внутреннее противоречие самого разума в его эмпирическом (теоретическом) и чистом (практическом) применении. Рефлектирующая способность суждения является способом разумного мышления в рамках субъективности, что позволяет Канту достичь созерцаемости понятия в прекрасных формах искусства и органических продуктах природы.

- Исследование Кантом разумной формы мышления, внутренне организующей особенное содержание опыта, стало развитием понятия внутренней цели, выдвинутого Сократом, Платоном и Аристотелем и послужило предпосылкой для дальнейшего развития диалектического способа мышления Фихте, Шеллингом и Гегелем.

Структура работы: диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

Заключение диссертации по теме «История философии», Батракова, Ирина Аркадьевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Результаты и общий итог исследования можно фиксировать следующим образом.

Кантовская философия наследует проблему отношения опыта и разума, сложившуюся в истории философии, и исследует ее как проблему развития научного способа мышления, философии как науки.

Кант исходит из результатов философии нового времени, закрепившей противоречие бытия и мышления в каждой из противоположностей: противоречие сущности и явления, субстанции и акциденции в определенности бытия и противоречие чувственно воспринимаемого и умопостигаемого, опыта и разума в определенности мышления.

Согласно Канту, причина скептического результата философии нового времени заключалась в том, что оба ее направления пытались найти единство мышления и бытия в бытии, в предметном, взятом вне его отношения к мышлению, и не подвергали критическому исследованию саму форму мышления. И в эмпиризме, и в метафизике неудовлетворительным моментом, по мысли Канта, был абстрактный способ мышления -рассудочное абстрагирование чистого разума от чувственно данного в опыте. Этот объективный догматизм, состоящий в рассмотрении определенности бытия вне его отношения к определенности формы мышления и неизбежный на этапе рефлексии мышления и бытия, стал предметом справедливой критики Канта.

Для разрешения противоречий в бытии необходимо, по Канту, исследовать форму истинного мышления, которое не ограничено рамками закона тождества, запрета противоречия. Для этого следует рассмотреть отношение противоположных моментов в самом мышлении: чувственного и рационального, т.е. опыта (познания, основанного на чувственных данных) и разума (самодеятельного мышления, законодательствующего на основании своих всеобщих принципов). Мышление, согласно Канту, в себе самом должно быть единством противоположных моментов: всеобщей самодеятельной формы и данного особенного эмпирического содержания — разума и опыта, априорного и апостериорного. По своей природе оно есть априорный синтез противоположного - синтез единого и многого, целого и частей.

Поставив вопрос о возможности формы научного познания и философии как науки, Кант положил начало новому этапу в истории философии, задачей которого стало познание конкретного тождества мышления и бытия, субъекта и объекта. Для понимания тотальности бытия необходимо было рассмотреть тотальность мышления в его отношении к бытию. При рассмотрении Кантом определенности мышления наметился его взаимопереход с бытием, поскольку в познающем мышлении были раскрыты определения предмета, а в предмете обнаружены категориальные определения мышления. Кант, таким образом, перенес вопрос об отношении всеобщего и особенного в бытии, равно как и вопрос об отношении самих мышления и бытия в сферу субъективности. Он поставил и исследовал эту проблему как проблему отношения противоположных моментов самого мышления — его формы и содержания, его самодеятельности и зависимости от чувственно данного, т.е. как проблему отношения разума и опыта.

Своим главным достижением Кант правомерно считал разработку учения о возможности априорно-синтетического суждения — учения о всеобщей форме связи многообразного, данного в опыте. Разум, понимаемый как спонтанность мышления, является основанием априорного синтеза, основанием возможности опыта и науки. Непреходящая философская заслуга Канта заключается в том, что в учении о синтезе a priori он заложил основы понимания мышления как объективной, содержательной, определенной в себе самой деятельности и выдвинул требование конкретности мышления, т.е. единства противоположностей его всеобщей формы и особенного содержания, разума и опыта. Тем самым им было положено начало сознательному развитию научного, диалектического способа мышления.

Историческая ограниченность этого -достижения кенигсбергского мыслителя выразилась в субъективной форме истолкования им объективности научного мышления. Разделяя иллюзию эмпиризма, Кант отказал вещам во всеобщем синтезе, в необходимой форме связи, поместив ее исключительно в мышление субъекта. Вследствие этого Кант, с одной стороны, понимает мышление как объективный синтез противоположностей, содержательную научную форму, а с другой стороны трактует его как пустую, аналитическую, субъективную форму, которой противостоит нечто объективное - вещь в себе как непознаваемое основание данного субъекту чувственного содержания. С одной стороны, разум у Канта содержателен и объективен, сам полагает и определяет свой объект, а с другой он есть лишь пустая субъективная форма, зависящая от внешнего, чувственно данного содержания и не способная ни познать, т.е. теоретически определить его сущность, ни практически преобразовать свой предмет. Формализм в понимании разума определил в целом субъективно-идеалистическую позицию Канта.

Кант употребляет понятия опыта и разума в узком и широком значениях. Опыт в узком смысле есть лишь субъективная связь восприятий. Опыт в широком смысле есть объективная связь апостериорной материи, чувственных данных посредством априорно-синтетической формы. Разум в узком смысле трактуется Кантом как мышление, направленное на безусловное, на познание всеобщего (сверхчувственного) в понятиях, внешняя для опыта регулятивная форма. Разум в широком смысле есть априорная деятельность вообще, самодеятельная форма связи многообразного, организующая опыт на всех его ступенях.

Опыт восприятия есть абстракция чувственно данного материала от формы его организации. Разум как пустая, регулятивная форма мышления есть, напротив, абстракция от эмпирического содержания, не способная в силу этого систематизировать, организовать опыт. Согласно Канту, тот и другой, являясь односторонними абстракциями, одинаково недоступны познанию. Только понимаемый в широком смысле опыт оказывается у Канта рационально оформленным — содержанием, организованным всеобщей формой, действительным познанием. То же верно и по отношению к разуму: в качестве априорно-синтетической формы он определяет теоретическое и практическое познание на всех его ступенях. По мысли Канта, действительный опыт, а с ним и все наше теоретическое и практическое познание в своем основании интеллектуальны, разумны.

Вопрос об отношении разума как самодеятельной, априорной формы мышления и опыта как способа познания, основанного на данном чувственном материале, становится для Канта способом рассмотрения основного вопроса философии - вопроса об отношении мышления и бытия. Кант рассматривает три формы отношения опыта и разума: теоретическое, практическое и телеологическое. В теоретическом отношении опыт по видимости выступает определяющим по отношению к разуму в его эмпирическом применении, или рассудку. В практическом отношении разум должен определить опыт. В телеологическом отношении Кант исследует возможность имманентного применения принципа разума по отношению к опыту ради удовлетворения потребностей самого опыта.

Подавляющее большинство исследователей характеризует теоретическую форму отношения опыта и разума исключительно как сферу зависимости разума от чувственного материала, данного в опыте, сферу законодательства рассудка как опытного способа мышления. Действительно, в своем теоретическом применении разум по видимости всецело определяется материалом опыта, чувственными данными. Но, по сути, форма априорного синтеза, т.е. синтетическая деятельность разума скрыто лежит в основании возможности опыта и организует чувственно данную материю опыта на всех его ступенях: априорного синтеза чувственности, априорного синтеза рассудка и априорного синтеза разума, стремящегося к завершению опыта и подводящего все многообразие особенных опытных законов под всеобщее, абсолютное единство.

Познание, согласно Канту, начинается с опыта, но не происходит целиком из него. Основанием объективности познания, всеобщей и необходимой связи явлений опыта является самодеятельность разума 0 всеобщий априорный синтез многообразного в мышлении. Однако основание объективности познания погружается Кантом в сферу субъективности самосознания, которому противостоит вещь в себе. Поскольку априорно-синтетическая деятельность разума трактуется Кантом как субъективная, постольку она истолковывается им как аналитическая, формальная, абстрактная деятельность, требующая содержательного наполнения со стороны непреодоленного содержания опыта — чувственности, возбуждаемой этим непознаваемым объектом. Рассмотрение разума как внутреннего единства противоположностей всеобщего и особенного, разумной формы связи и эмпирического содержания значительно обесценивается у Канта психологическим, эмпирическим способом истолкования разума как одной из способностей нашей души, существующей наряду с чувственностью и рассудком. Разум в его эмпирическом применении есть у Канта лишь рассудок, т.е. конечный, опытный способ мышления, не знающего ни своего основания, ни своего завершения.

Однако интересы познания, согласно Канту, требуют систематического завершения опыта разумом. Опыт дает многообразие особенных законов, разум порождает априорно-синтетические принципы его всеобщего систематического единства - идеи. При этом разум в своем сверхопытном применении требует объективности своих идей, единства понятия и предмета. Принципы разума должны быть имманентны опыту, всеобщая форма организации опыта должна быть внутренней, органичной по отношению к его особенному содержанию.

Кант сознает, что при применении эмпирических определений ко всеобщему (сверхчувственному) неизбежны противоречия. Заслугой Канта является раскрытие ограниченности рассудочного способа мышления -необходимого антиномизма, внутренней противоречивости рассудка как формального способа мышления, имеющего лишь эмпирическое применение. Всеобщие синтезы разума не могут быть познаны пустыми формами рассудка.

В кантовском указании на то, что разум требует объективности своих идей, т.е. объективности самого основания опыта, заключенного в субъективные рамки самосознания, проявляется осознание Кантом необходимости преодоления дуализма рассудка как опытного способа мышления. Согласно Канту, разум архитектоничен, поскольку он требует обоснования всех особенных знаний всеобщим, безусловно необходимым. Поэтому аналитический путь опыта и синтетический путь разума (систематический путь науки) - не совпадают. Опытная наука имеет описательный характер; она подводит чувственное многообразие под готовую абстрактно-всеобщую форму мышления, восходя от единичных явлений к многообразию их особенных эмпирических законов. Научное же знание как таковое должно быть системой целого, развивающейся из всеобщего принципа разума, определяющего порядок и связь частей. В кантовском понятии архитектонической деятельности разума заложено представление о целесообразности науки, о всеобщих принципах разума как внутренних формах организации опыта. Идея имманентности всеобщего принципа разума опыту развивается далее в телеологии Канта, изложенной в "Критике способности суждения".

В целом в "Критике чистого разума" Кант остается на позиции формальной и субъективной трактовки высшего способа мышления. Разум в его синтетической функции в теоретической сфере играет роль рассудка, пустой формы по отношению к эмпирическому материалу. Поскольку неснятое содержание чувственности противостоит чистому разуму как абстракции формы мышления в качестве непознаваемой вещи в себе, теоретический разум остается не удовлетворен в своем стремлении к систематическому научному познанию.

Кант пытается разрешить противоречие разума и опыта, не решенное в "Критике чистого разума", в "Критике практического разума". Несомненная заслуга кантовского учения о практическом применении разума состоит в отождествлении свободной воли и самоопределяющегося разума. Только деятельность, определяемая всеобщей целью как необходимым законом разума, может быть свободной, автономной. Моральный закон выступает у Канта способом разумного самоопределения, формой самосознания свободной воли. Он есть свобода, имеющая целью саму себя. В отличие от рассудка как опытной формы мышления, зависящей от чувственного содержания, разум есть деятельность свободы, самоопределения -способность давать сверхчувственные принципы, всеобщие и необходимые формы организации всего особенного опытного материала. Поэтому свободная воля должна быть конкретной, определяющей все особенное в опыте поведения человека, весь эмпирический мир - и внутренний, и внешний. Если разум в его теоретическом применении не в состоянии доказать объективность своих идей как всеобщих и необходимых принципов организации опыта, то разум в его практическом применении, напротив, должен на опыте доказать объективность своей идеи свободы. Однако для того, чтобы определять опыт поведения, практический разум уже должен быть содержательным, конкретным - он должен быть синтезом a priori, снявшим определенность предметного мира, познавшим разумность всего чувственно-эмпирического, данного в опыте.

Поскольку чистый разум в его теоретическом применении не преодолел содержательную определенность опыта, он и в своем практическом применении остается у Канта пустой формой, противостоящей всему практически-эмпирическому, абстрактно отрицающей внутренний и внешний чувственный мир. За чи*стым практическим разумом остается лишь форма законосообразности,' согласия с собой, форма абстрактной самотождественности всеобщего. Абстрактный долг, бессодержательный моральный закон разума лишь должен, но не может определить чувственность человека и весь эмпирический мир. Разум не может объективировать свои абстрактно-всеобщие принципы в особенном многообразии природных интересов и склонностей, поскольку он не познал внутреннюю разумность того эмпирического мира, в котором он должен действовать. Таким образом, в практическом применении разума у Канта сохраняется тот же дуализм разума и опыта, всеобщего и особенного, идеи и реальности, что и в. его теоретическом применении: предметная сущность, вещь в себе, остается противопоставленнной самосознанию, необходимость -свободе. Определение разумом опыта в практическом применении разума, как в и теоретическом, оказывается невозможным в силу абстрактно-отрицательного отношения разума к чувственному миру, данному в опыте. И в том, и в другом отношении разум выступает у Канта не как действительно содержательная, синтетичная форма мышления, а как рассудочная абстракция от содержания опыта.

В учении о рефлектирующей способности суждения Кант ведет поиск внутреннего единства системы свободы и системы необходимости — всеобщего законодательства разума и особенной определенности опыта. Рефлектирующая сила суждения заключается в конкретности мышления, позволяющей ему в самом особенном эмпирическом материале выявлять всеобщие и необходимые формы его организации — в чувственном воспринимать сверхчувственное, в эмпирически данном мыслить разумное. Рефлектирующая способность суждения раскрывает согласие природы как системы необходимости со свободой как сверхчувственным основанием в нас. В самой природе она обнаруживает сверхчувственное основание -причинность из понятия как всеобщего основания — целесообразность, аналогичную нашей свободе. Именно это согласие природы со свободой может либо восприниматься как эстетическая целесообразность, доставляющая удовольствие от согласия внешних форм природы с соотношением чувственности и рассудка, либо мыслиться в понятии логической целесообразности как согласие внутренних форм органических продуктов с идеей разума.

Согласно Канту, эстетическая способность суждения является диалектическим единством рассудка и воображения в их свободной игре. Благодаря силе эстетического- суждения в чувственно воспринимаемом непосредственно созерцается или неопределенное понятие рассудка (при восприятии прекрасного) или неопределенная идея разума о нашем сверхчувственном назначении (при восприятии возвышенного). В основании эстетического удовольствия лежит, таким образом, согласие созерцания и понятия - гармония свободы воображения и закономерности рассудка, внутреннее единство чувственного и сверхчувственного, эмпирического и разумного. Это происходит потому, что в продукте искусства.особенное содержание определяется всеобщей целью, многообразие - формой целого, внутренним единством, чувственное - эстетической идеей.

Понятие телеологической силы суждения является способом мышления, способным постичь внутреннее единство идеи разума и опытных определений рассудка. Согласно Канту, для методического осуществления опыта многообразие особенных эмпирических законов природы необходимо мыслить как определяемое единым основанием - идеей целого как внутренней целью. Таким образом, мы должны мыслить опыт как систему по эмпирическим законам, а природу - как систему, согласующуюся в спецификации своих законов с потребностями опыта в классификации и 9 архитектоникой разума.

Учение о внутренней целесообразности природы дает Канту возможность перейти динамическому рассмотрению природы - к нахождению внутреннего источника ее развития, объясняющего ее способность к самоформированию. ' Благодаря исследованию рефлектирующей способности суждения Кант усматривает причинность из свободы в основании системы необходимости и дополняет спинозовское понятие субстанции понятием имманентной цели как источника направленности развития, делая шаг к понятию субстанции-субъекта. Рассмотрение системы природной необходимости как системы внутренней относительной целесообразности позволяет Канту подойти к обоснованию возможности практических идей разума о свободе воли, о человеке как высшей цели мироздания и, наконец, о высшем благе как единстве природы и свободы.

Рефлектирующая способность суждения является у Канта наиболее содержательным и конкретным способом мышления, ближе всего подходящим к идеалу созерцающего рассудка, т.е. такого мышления в понятиях, которое восприняло в себя все содержание опыта, данное в созерцаниях. По мысли Канта, интуитивный рассудок как всеобщая форма мышления, в себе самой обладающая особенным содержанием, является подобием архетип ического рассудка, лежащего в сверхчувственном основании форм природы, и может претендовать на познание этого интеллигибельного субстрата природы, т.е. той вещи в себе, познание которой недоступно дискурсивному рассудку как опытному способу мышления. Рефлектирующая сила суждения является поэтому образом архетипического разума, т.е. разума, имманентного опыту — способом мышления, выявляющего всеобщее и необходимое в самом особенном, закономерное - в случайном, систему как принцип разума — в самом опытном материале. Она является ярким примером мыслящего рассмотрения чувственных явлений, примером диалектического способа мышления как единства созерцания и понятия, особенного содержания и всеобщей формы, дальнейшим развитием идеи содержательного мышления как априорного синтеза.

При этом Кант настаивает на том, что принцип целесообразности разума, данный способности суждения для применения в опыте, является лишь эвристическим принципом, субъективной максимой. Дуализм разума и опыта, мышления и бытия, таким образом, сохраняется и здесь. В этом вновь сказывается так и не преодоленное Кантом субъективно-идеалистическое истолкование разума как пустой формы рассудочного дискурса, нуждающейся в соединении с внешним ей эмпирическим материалом, несмотря на выдвигаемый им более высокий идеал архитектонического разума и созерцающего рассудка.

Таким образом, кантовская критическая философия в целом явилась первым отрицанием опыта и рассудочного способа мышления — отрицанием, еще не вышедшим по существу за пределы опыта и производимым с позиции эмпирической трактовки разума. Заслуга Канта состояла в том, что он подверг критике опытно-рассудочный способ мышления и указал на необходимость разработки содержательной, конкретно-всеобщей формы научного познания. Однако осознание этой необходимости осталось в кантовской философии на уровне субъективной потребности. Это позволяет считать философию Канта лишь абстрактным отрицанием опыта с позиции формы разума, еще не снявшего в себя определенность' опыта, а сохранившего ее как содержание, потустороннее мышлению вообще. Следующие шаги в работке конкретно-всеобщего способа мышления в истории философии связаны со вторым отрицанием опыта разумом и потому - с отрицанием формального отрицания опыта Кантом, с отрицанием самого кантовского дуализма формы и содержания мышления, явления и вещи в себе. Эта заслуга дальнейшего развития философии как науки принадлежит ближайшим последователям и критикам кантовской философии — Фихте, Шеллингу и Гегелю.

205

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Батракова, Ирина Аркадьевна, 2003 год

1. Аристотель. Сочинения в четырех томах М.: Мысль, 1975-1983

2. Бэкон Ф. Сочинения в двух томах М.: Мысль, 1977-1978

3. Hegel G.W.F. Glauben und Wissen oder Reflexionphilosophie der

4. Subjektivitat in der Vollstandigkeit ihrer Formen als Kantischen, Jacobische und Fichtesche Philosophic //Jenaer Schriften 1801-1807 Fr. am M.: Surkamp Verlag, 1970. - S.287- 433

5. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. В трех томах М.: Мысль,1974-1977

6. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии СПб.: Наука, 1993-1994

7. Гегель Г.В.Ф. Лекции по эстетике СПб.: Наука, 1999

8. Гегель Г.В.Ф. Наука логики СПб.: Наука, 1997

9. Декарт Р. Сочинения в двух томах М.: Мысль, 1989

10. Rene Descartes. Meditationes de Prima Philosophia СПб.: Абрис-книга, 1995

11. Из переписки Фихте с Шеллингом // "Вопросы философии", 1996, № 3

12. Kant I. Gesammelte Schriften.Hrsg. von der Koniglich Preuffischen Akademieder Wissenschaften. Bd 1-22. Berlin; Leipzig, 1900-1938.

13. Кант И. Всеобщая естественная история и теория неба // Сочинения в6.ти тт. М.: Мысль, 1964. Т.1 1 З.Кант И. Опыт введения в философию понятия отрицательных величин // Сочинения 6-ти тт. - М.: Мысль, 1964. Т.2

14. Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого иумопостигаемого мира// Сочинения в 6-ти тт. М.: Мысль, 1964. Т.2

15. Кант И. Критика чистого разума// Сочинения в 6-ти тт. М.: Мысль, 1964.1. Т.З

16. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появитьсякак наука // Сочинения в 6-ти тт. М.: Мысль, 1965. Т.4(1)

17. Кант И. Критика практического разума // Сочинения в 6-ти тт. М.:1. Мысль, 1965. T.4(l)

18. Кант И. Основы метафизики нравственности // Сочинения в 6-ти тт. М.:1. Мысль, 1965. Т.4(1) '

19. Кант И. О применении телеологических принципов в философии //

20. Сочинения в 6-ти тт. М.: Мысль, 1966. Т.5

21. Кант И. Первое введение в критику способности суждения // Сочинения в6.ти тт. М.: Мысль, 1966. Т.5

22. Кант И. Критика способности суждения // Сочинения в 6-ти тт. М.:1. Мысль, 1966. Т.5

23. Кант И. Идея всемирной истории во всемирно-гражданском плане //

24. Сочинения в 6-ти тт. М.: Мысль, 1966. Т.6

25. Кант И. Метафизические начала естествознания // Сочинения в 6-ти тт.1. М.: Мысль, 1966. Т.6

26. Кант И. О вопросе, предложенном на премию Королевской Берлинской академии наук в 1791 году: Какие действительные успехи сделала метафизика в Германии со времен Лейбница и Вольфа? // Сочинения в 6-ти тт. М.: Мысль, 1966. Т.6

27. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения // Сочинения в 6-титт. М.: Мысль, 1966. Т.6

28. Кант И. Сочинения=Шегке: в 4 т.: На нем. и рус. яз. М.:1. Наука, 1994-2001.

29. Кант И. Трактаты и письма.- М.: Наука, 1980

30. Кант И. Из рукописного наследия М.: Наука, 2000

31. Лейбниц Г.В. Сочинения в четырех томах. М.: Мысль, 1982-1989

32. Локк Д. Избранные философские произведения в двух томах. М.:1. Мысль, 196031 .Николай Кузанский. Сочинения в двух томах. М.: Мысль, 1980

33. Платон. Сочинения в четырех томах М. Мысль, 1990-1994

34. Спиноза Б. Избранные произведения в 2-х томах. М.: Гос. изд-во Полит.литературы, 1957

35. Фихте И.Г. Сочинения в двух томах СПб.: Мифрил, 1993

36. Шеллинг Ф.В.Й. Идеи к философии природы как введение в изучениеэтой науки / пер. АЛ. Пестова СПб.: Наука, 1998

37. Шеллинг Ф.В.Й. Ранние философские сочинения / Пер. с нем., вступ.ст., коммент., примеч.: И.Л.Фокина СПб.: Алетейя, Государственный Эрмитаж, 2000

38. Шиллер Ф. Статьи по эстетике. Соч. в восьми томах. T.6.-M.-J1.,

39. Художественная литература, 1950

40. Юм Д. Сочинения в двух томах М.: Мысль, 1965

41. Якоби Ф.Г. О трансцендентальности идеализма // "Новые идеи вфилософии" , 1914, № 12. С. 1-141. ИССЛЕДОВАНИЯ

42. Абдильдин Ж. Диалектика Канта Алма-Ата: Казахстан, 1974 - 157с.

43. Асмус В.Ф. Проблема интуиции в философии и математике М.:Мысль,1965-312с.

44. Асмус В.Ф. Иммануил Кант: 1724-1974. К 250-летию со дня рождения И.

45. Канта М.: Наука, 1973 - 534с.

46. Асмус В.Ф. Проблема целесообразности в учении Канта об органическойприроде и в эстетике // Кант И. Сочинения в 6-ти тт. М.: Мысль, 1966. Т.5. С.5-63

47. Афасижев М.Н. Эстетика Канта. М.: Наука, 1975 - 136с.

48. Бакрадзе К.С. Проблема диалектики в философии Канта // Избранныефилософские труды Тбилиси: Мецниереба, 1981. Т. 1. С.44-113

49. Бакунин М.А. Избранные философские сочинения и письма М.: Наука,1987

50. Бердяев Н.А. Опыт эсхатологической метафизики // Царство Духа ицарство Кесаря М.: Республика, 1995

51. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества М.: Мысль, 1989

52. Бородай Ю.М. Воображение и теория познания (Крит, очерк50