Особенности старообрядческой богослужебной культуры и их отражение в произведениях художественного творчества, конец XVII - XIX в. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Захарова, Светлана Олеговна

• Захарова, Светлана Олеговна
• кандидат исторических наук
• 1999

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Захарова, Светлана Олеговна

Введение

Глава 1. Становление и развитие догматических и обрядовых особенностей старообрядческой богослужебной культуры

Глава 2. Богослужебная культура старообрядцев поморского согласия и ее отражение в произведениях художественного творчества

2.1. Особенности богослужебной культуры поморцев

2.2. Выговские часовни и особенности их убранства

2.3. Иконописцы Выга и их деятельность

2.4. Отражение особенностей богослужебной культуры поморцев в памятниках медного литья

Глава 3. Особенности богослужебного обряда беспоповцев-федосеевцев и филипповцев, их отражение в памятниках иконописи и медного литья

Глава 4. Отражение в памятниках художествественного творчества богослужебной культуры старообрядцев-поповцев

4.1. Особенности богослужебной культуры старообрядцев-поповцев

4.2. Проявление особенностей богослужебной культуры старообрядцев-поповцев в иконописи и памятниках медного литья

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Особенности старообрядческой богослужебной культуры и их отражение в произведениях художественного творчества, конец XVII - XIX в.»

Важность и актуальность обращения к истории культуры России, её древнерусским корням и традициям, - непреходяща . Именно старообрядчество на протяжении более трехсот лет было непосредственным носителем, хранителем и творцом этих традиций. Оставаясь в русле почти тысячелетнего развития древнерусского искусства, писатели-старообрядцы, иконописцы, литейщики и другие мастера создавали свою особую духовную и художественную культуру, как параллельную официальной господствующей культуре. Это была запрещенная, гонимая культура, не признаваемая государством во всей полноте и своеобразии.

Сегодня не вызывает сомнение то, что старообрядческая рукописная книга, хранение которой каралось законодательными мерами, является неотъемлемой и важной частью развития русской литературы ХУШ-Х1Х и даже XX в. Памятники медного литья, запрещенные в Православной церкви ещё указом Петра I, стали интереснейшей страницей развития древнерусского литейного дела в ХУ111-Х1Х вв. Старообрядческая икона, открыто выражающая догматические символы древней веры, анафематствовалась так же, как и всё движение староверия, однако в наше время, в связи с переоценкой значимости позднего культового искусства, рассматривается как хранительница древних истоков русской иконописи.

Старообрядческая художественная культура - одна из самых малоизученных страниц истории русской культуры ХУН-начала XX в. Сейчас уже имеется прочная традиция исследования старообрядческой рукописной и печатной книги (1) . Заметно вырос интерес к древнерусскому певческому искусству и его письменным памятникам (2) . Не так давно был издан каталог русского рисованного лубка, в котором большое место занимает старообрядческая графика (3). Появились и другие работы, о которых будет сказано ниже.

Между тем, для старообрядчества в целом, опирающегося на восточнохристианские православные традиции, важнейшим сакральным атрибутом домашней и общественной молитвы является икона. Среди староверов с самого начала существо4 вания церковной оппозиции имели широкое распространение как меднолитные, так и иконописные иконы. Причем медное культовое литьё в следствие своей дешевизны и практичности занимало доминирующее положение. Старообрядческая иконопись и медное литьё долгое время не были объектами специальных исследований. Лишь в последнее десятилетие появился ряд работ посвященных старообрядческому художественному творчеству (4), памятники которого были важнейшей составляющей частью старообрядческой богослужебной культуры.

Иконографические и технико-технологические особенности этих памятников выделяют их из общего контекста развития русского искусства XVIII - начала XX вв. Они непосредственно и глубоко связаны с богословско-догмати-ческими убеждениями сторонников древнего благочестия и являются их наглядным воплощением, своеобразной манифестацией веры. Существование такого сакрального предмета как икона невозможно представить вне общего развития старообрядческой богослужебной культуры, которая прошла несколько этапов своего становления и развития. Подобные этапы организации, формирования, выработки собственного стиля, существовали в деятельности всех старообрядческих иконописных и меднолитейных мастерских.

Итак, объектом исследования данной работы стала старообрядческая богослужебная культура во всем многообразии и её отражение в памятниках иконописи и медного литья. Из целого ряда старообрядческих толков и согласий, рассматриваются особенности богослужебной культуры двух основных направлений: беспоповцев и поповцев. Богослужебная практика первого направления изучается на примере крупнейшего комплекса монастырей и скитов Выга, основанных ещё в конце XVII в., и московской Преображенской общины, ставшей административным центром беспоповщины с начала XIX в. Поповская богослужебная традиция XVIII столетия рассматривается на основе общин Ветки, Стародубья и Кер-женца, а также Рогожского кладбища Москвы, роль которого с начала XIX в. все более возрастает. В качестве особого 5 стилистического направления описывается уральская Невьян-ская школа иконописи, связанная с общинами поповцев.

Таким образом, из множества старообрядческих толков, с интересующей нас точки зрения, характеризуются: беспоповцы - поморцы, филипповцы, федосеевцы. Кроме того, на основе Уральского материала, рассматривается согла-сие часовенных, или стариковщина. Богослужебная культура поповцев описывается на примере беглопоповщины, а затем «Австрийской» старообрядческой церкви.

Территориальные рамки нашего исследования предопределены географией возникновения первых старообрядческих общин, а также появлением в их среде программных для всего старообрядчества богословских и обрядовых нормативных сочинений .

Богослужебная культура беспоповщины во всех своих аспектах раскрывается и аргументируется в знаменитых «Поморских ответах», написанных в начале XVIII в. в северном Выго-Лексинском монастыре (5) . Подобное изложение своих догматических взглядов, вслед за выговцами было осуществлено и в поповщине: так называемые «Керженские ответы» связаны с Керженскими скитами в Поволжье (6). Позиции беглопоповщины нашли свое отражение в рукописи Ионы Курносого «Повесть о бегствующем священстве», автор которой, после разорения Керженских скитов оказался на Урале (7). В начале XIX в. был создан новый (Преображенский) устав беспоповщины в федосеевской общине Москвы.

Особое внимание было уделено в исследовании и центрам существования знаменитых художественных мастерских, снабжавших предметами иконописи и медного литья не только старообрядческие общины, но и православное население. Продукция этих центров рассылалась по всей России. Именно этим объясняется наличие памятников поморского, московского, гуслицкого литья в собраниях музеев г. Челябинска. Что касается иконописи, то роль уральского региона в развитии старообрядческих иконных писем, совершенно особая. Как уже было отмечено, невьянские старообрядцы-поповцы создали характерную иконописную манеру, отличную 6 как от выговской, так и московской художественной традиции. Если при обилии меднолитой пластики почти во всех уральских музейных собраниях, можно отметить её вторич-ность относительно образцов литья Выга и Москвы, зависимость и подражательность уральских мастеров, то иконы так называемой Невьянской школы являются гораздо более яркой страницей истории русского искусства.

Итак, территориальные рамки работы были определены центрами формирования идеологии, богослужебной культуры и художественных памятников беспоповщины и поповщины: от Москвы до Поморья на севере, от Ветки и Стародубья на западе и до Урала на востоке.

Хронологические границы исследования определяются следующими факторами: нижняя граница - конец XVII в. -обусловлена активной разработкой в этот период догматических основ противодействия церковным реформам и постановлениям Московских соборов в сочинениях первых идеологов старообрядчества. Богословско-полемическая литература второй половины XVII в. предопределила появление основных течений среди староверов: сторонников и противников священства и церкви, а также сформулировала весь отличительный комплекс древнерусской богослужебной культуры. Её развитие в течение XVIII-XIX вв. показало в какой степени в старообрядческой среде удалось, законсервировав, сохранить эти традиции и что было привнесено нового и нетрадиционного .

Верхняя временная граница - конец XIX в. - опирается на определенные законодательные постановления о старообрядцах, появившиеся в начале 80-х. гг. (8). В начале 60-х гг. XIX в. был создан Особый временный комитет из духовных и светских лиц, который приступил к разработке законов, устанавливающих гражданское сущесвование раскольников . Окончательные положения комитета были Высочайше утверждены и опубликованы в мае 18 83 г. Общегражданские права были дарованы «раскольникам менее вредных сект» (9). Кроме того, были пересмотрены права старообрядцев на занятие общественных должностей, на награды, на получение 7 паспартов и т.д. (10). Были утверждены и статьи, непосредственно касающиеся самого богослужения: разрешалось совершать не только домашнее, но и общественное богослужение; «исправлять молельни и часовни, приходящее в ветхость»; в случае необходимости распечатывать старые молельни, а иногда и открывать новые (11) . Однако, все перечисленные «дозволения» содержали ограничения. Так например, публичное богослужение разрешалось только в молитвенных зданиях (кроме кладбищ) , крестные ходы и публичные процессии в церковных облачениях были запрещены. Ремонт молелен производился только с разрешения начальника губернии и т.д. (12).

Что касается развития художественной культуры, то согласно ст.З, старообрядцы допускались ко вступлению в иконописные цеха, с разрешения Министерства Внутренних дел (13). В соответствии со ст.2 староверам всех толков и согласий разрешалось «производить торговлю и промыслы»

14), среди которых одно из первых мест занимали меднолитейный и иконописный промыслы, а также торговля соответствующими изделиями.

Хотя за уставщиками, наставниками и другими лицами, исполняющими требы у раскольников, не признавался духовный сан или звание, их более не подвергали преследованиям

15). Таким образом, Правила о раскольниках, опубликованные в 18 83 г., сыграли огромную роль в официальном признании государством существования старообрядческих общин и их особой богослужебной культуры. К этому периоду времени уже завершился процесс формирования и эволюции основных догматических и богослужебных особенностей поповщины и беспоповщины. Также были созданы и развивали активную деятельность, изучаемые нами, старообрядческие иконописные и литейные мастерские, которые были узаконены вышеназванными Правилами. Период конца XIX в. оказался необычайно плодотворным для старообрядческой богослужебной культуры в её художественном воплощении: более свободной становится деятельность старообрядческих мастеров иконников и литейщиков, выполняются индивидуальные зака8 зы, организуются новые частные мастерские.

Целью нашей работы стало изучение особенностей старообрядческой богослужебной культуры как в поповском, так и беспоповском согласиях. А также использование полученных выводов для определения взаимосвязи и взаимозависимости богослужебной практики старообрядцев и памятников культового искусства. Для решения поставленной проблемы предполагается решить следующие задачи:

• проследить процесс становления и развития старообрядческой богослужебной практики поповского и беспоповского согласий на основе первоисточников (сочинения расколоучителей, законодательные и соборные постановления) конца XVII - начала XVIII в.; выявить особенности эволюции старообрядческой богослужебной культуры в течение ХУШ-Х1Х вв.;

• рассмотреть влияние российского законодательства XVIII-XIX вв. на организацию и деятельность старообрядческих художественных мастерских: меднолитейных и иконописных;

• проанализировать характерные особенности изделий старообрядческих меднолитейных и иконописных мастерских; раскрыть характерные черты старообрядческого медного литья и иконописи в зависимости от богослужебной культуры толка и согласия;

• атрибутировать и дать научное описание выявленных памятников старообрядческой традиции в собраниях Челябинского областного Краеведческого музея и областной Картинной галереи.

Специфика объекта нашего исследования заключается в том, что только в начале XX в. был поставлен вопрос о самом факте существования уникальной богослужебной культуры старообрядчества и его художественного наследия. Причем первоначально была признана в ученом мире и стала изучаться поморская старообрядческая традиция и ее исторический центр - Выго-Лексинская обитель. Под «старообрядческой богослужебной культурой» в первую очередь понима9 ются особенности старообрядческого богослужения, состоящего в христианской церкви из служб постоянных или обычных (вечерня, повечерие, полуночница, утреня, литургия и др.) и служб особенных (чин крещения, венчания, погребения усопших и т.д.) (16) . Кроме рассмотрения совершения обычных и особенных служб, понятие «бого-служебная культура» в нашем исследовании включает в себя внутреннее и внешнее убранство храма, его архитектуру и оформление интерьера. В принципе, этот обобщающий термин подразумевает в своей структуре такие церковные виды искусства, как иконопись и медное литье. К «старообряд-ческой иконе» мы относим лишь икону, созданную самими старообрядцами, тот же самый принцип лежит в основе определения «старообрядческого медного литья». Существующий опыт работы в изучении этих видов искусства показал, что первоначальные древнерусские образцы, были тщательно скопированы старообрядцами, а их иконография, несмотря на многотиражность литья, строго сохранялась и соответствовала древним канонам. В рамках этого канона активно и плодотворно творили старообрядцы иконники и литейщики.

В процессе исследования старообрядческой богослужебной культуры были использованы основополагающие методологические принципы: комплексный подход в изучении материала, научная объективность и историзм. Под комплексным подходом понимается всестороннее изучение богослужебной культуры как отдельно взятого старообрядческого согласия, так и анализ взаимосвязи и взаимозависимости обрядовой традиции между различными толками и согласиями. Нами также применялись историко-сравнительный и ретроспективный методы. Так, для выявления точных и наиболее характерных черт старообрядческой богослужебной культуры были использованы все наиболее важные в этом отношении сочинения первых расколоучителей второй половины XVII - начала XVIII в. При анализе основных направлений старообрядчества мы опирались на программные документы поповского и беспоповского толка. Специфика поставленных задач, обусловила применение специальных методов анализа художест

10 венных произведений. Памятники иконописи и медного литья рассматриваются нами как документы эпохи, исторические источники, наглядно иллюстрирующие наши теоретические выводы и воплощающие догматические свидетельства. Художественные произведения мастеров-староверов являются для данного исследования историческими аргументами, выражающими конкретные богословские и догматические убеждения.

Как известно, научная литература по различным проблемам старообрядчества в целом необычайно многообразна и обширна. На наш взгляд, можно выделить несколько основных направлений исследовательской работы: публикацию и редактирование текстов старообрядческих сочинений (17); биографические изыскания, посвященные отдельным персоналиям (18); включение старообрядчества в контекст антифеодального крестьянского движения (19) ; решение проблемы взаимоотношений государственного законодательства и приверженцев раскола (20); изучение истоков, причин и последствий возникновения церковной оппозиции (21); осмысление этого явления в контексте истории Русской православной церкви (22); а также историческое и этнографическое изучение различных старообрядческих толков и согласий (23).

Исследователи старообрядчества как общественно-религиозного движения никогда не ставили в качестве цели своих научных поисков специальное комплексное изучение богослужебной культуры староверов и её отражение в памятниках искусства. Фактически, историографии по данной проблематике не существует.

Однако, в исторических трудах некоторых авторов затрагивались отдельные аспекты нашей темы, такие как внешние отличия обрядовой жизни старообрядчества от обрядности официальной Православной церкви, а также отличительные черты поповщины и беспоповщины. В последнее время появились статьи, в которых, на примере наиболее известных старообрядческих общин, в первую очередь Выга, выявляются характерные иконографические и технологические признаки поморского литья и иконописи.

Таким образом, на наш взгляд, специальную литературу,

II связанную с диссертационной проблемой, можно условно разделить на две группы. С одной стороны - исторические труды, посвященные старообрядчеству в целом и его отдельным направлениям; с другой стороны - исследования, связанные с художественным наследием старообрядчества.

Уже с момента возникновения движения противников церковной реформы патриарха Никона, обрядовая жизнь староверов подвергалась уничижительной критике со стороны официальной церкви. В конце XVIII - XIX-в. начинают издавать воспоминания бывших старообрядцев пере-шедших в лоно православия, которые описывают некоторые особенности богослужебной культуры староверов (24). Несколько позже появляются так называемые «Руководства» для правильного ведения бесед и увещеваний раскольников, в которых разбираются некоторые стороны их религиозных убеждений, противоречащих учению Русской Право-славной церкви (25).

Единой группой в изучение древнерусской обрядности и раскола как явления в первую очередь внутрицерковного, входят труды по истории Русской церкви. Наиболее монументальна «История Русской церкви» митрополита Макария (Булгакова) , изданная вслед за одноименным трудом митрополита Филарета. В отличие от прежних подобных сочинений, «История» митрополита Макария насыщена факти-ческим материалом, введением в науку новых памятников древней письменности, открытых непосредственно самим автором (26) . Историка интересует тема древнего обряда, он часто делает полемические замечания против его сторонников. Вслед за своим предшественником, обрядовую специфику раскола митрополит Макарий расценивает как религиозное невежество, проявившееся при смене двух крупных периодов в истории Русской церкви: патриаршего и синодального. В 1854 г. был издан капитальный труд Макария, полностью посвященный изучению этого явления - «История русского раскола» (27) . В нем отстаивался взгляд на древнерусские богослужебные книги как на средоточие ошибок многих переписчиков, которые необходимо было исправить, а следовательно изменить, «очистить от плевел» само богослужение.

12

Итак, прежде чем анализировать и исследовать богослужебную культуру старообрядчества, в историографии раскола должно было измениться отношение к самому старообрядчеству, должна была появиться новая историческая оценка этого важного события в русской жизни. На защиту древней русской обрядности встал в своей церковной истории Е.Е. Го-лубинский (28). Он увидел причину раскола в расхождениях между Уставами древнерусским и новогреческим, в который были внесены изменения после унизительного для православных Флорентийского собора. Такой взгляд на исторические события совершенно менял отношение к древнерусской и следовательно, к старообрядческой богослужебной культуре: не Русская церковь, а сами греки отошли от начальных канонов Устава. Традиции становятся значимыми и ценными.

Тема изменения русской обрядности в конце XVII века была также неразрывно связана с интересом к личности патриарха Никона, проводившего церковную реформу начиная с издания «Памяти» 1653 г. Опубликованные H.H. Субботиным документы по истории раскола были впервые использованы для монографического исследования Н.Ф. Каптеревым в его большом труде о патриархе Никоне и государе Алексее Михайловиче (29). Н.Ф. Каптерев стал одним их первых историков, который неоднозначно расценил «исправление» при помощи реформ древнерусской обрядности, и буквальное исправление богослужебных книг, а также выявил негативные последствия этого шага для русской жизни и культуры в целом. Ученый показал, что наша церковь к XVII в. сохранила ряд черт древневизантийских обрядов (среди которых и двуперстие) , которые еще в XII-XIII вв. были изменены и забыты самими греками. Таким образом, исследование Н.Ф. Каптерева впервые расставило совершенно новые акценты и показало истоки старообрядческой богослужебной традиции как древневизантийской и, соответственно, древнеправслав-ной по происхождению. Было положено начало осознанию значимости и уникальности богослужебной культуры староверов.

Позиция Н.Ф. Каптерева была поддержана и развита А.К. Бороздиным в его диссертации о протопопе Аввакуме

13

30) , в которой он высоко оценивает оригинальность и полемичность сочинений протопопа, отстаивающего старую богослужебную традицию. А.К. Бороздин одним из первых выделил учение староверов о царствующем с 1666 г. антихристе, при котором само священство и совершаемые им святые таинства стали безблагодатными. Старообрядцы, принявшие это учение, отказались от института церкви и духовенства как такового, став представителями беспоповства. Учение об антихресте легло в основу своеобразия богослужебной культуры беспоповщины.

Наиболее фундаментальным трудом по исследованию и толкованию Типикона русской Православной церкви является одноименная книга М. Скабаллановича (31) . Именно с внесения изменений в текст Типикона начался церковный конфликт. Напомним, что Типикон - это книга, регламентирующая порядок совершения богослужений, поведение в церкви и уклад жизни православного христианина. В нашей работе были использованы ссылки на 2-ю и 3-ю части Толкового Типикона, которые посвящены историческим корням, происхождению и изменению повседневных служб Русской церкви. Например, истории некоторых обрядов (32), молитвословий и т.д. Автор, раскрывая историю постепенного создания всех будничных церковных служб, сравнивает их составляющие части с древнейшими Уставами: Студийским, Иерусалимским, Константинопольским, а также с инославными уставами. Довольно часто, изучая ту или другую православную традицию, М. Склабалланович обращается и к сопоставлению со старообрядческим уставом (33). Среди множества рассматриваемых им песнопений мы обратим внимание на необходимые для нашей работы, например историю пения молитвы многолетия императору и его семье и другие (34).

Одним из первых светских историков, заинтересовавшихся таким явлением как русский раскол, был А. П. Щапов. Ученого привлекали поиски социально-политических корней старообрядчества, важность высказать собственную точку зрения на его историческую природу. Ценность труда А.П. Щапова в богатейшей архивной базе. Отметим первую часть

14 собрания сочинений этого автора, включившую подробное описание и характеристику различных толков и согласий, существовавших в старообрядчестве к началу XX в. (35). С этих же позиций интересен исторический очерк Д.Н. Беликова, создавший многообразную картину различных направлений раскола, в отдельно взятой Томской губернии (36). Однако, ни один из этих авторов не рассматривал важность и значимость богослужебной культуры старообрядчества в целом, ее традиционность и одновременно новаторство.

Для темы нашего исследования представляются значимыми матералы Поместного Собора 1917-1918 гг., когда были рассмотрены вопросы канонического характера (37), также как реформа богослужебного Устава и в связи с этим его происхождение и эволюция. Проблеме соотношения традиций Иерусалимского и Константинопольского уставов в древнерусском Типиконе был посвящен доклад профессора И.А. Ка-рабинова (38). Для нашего исследования определенный интерес вызывает и материал о складывании древнерусской обрядности, о порядке пения «Аллилуйи», типикарных правилах о коленопреклонениях и др. В.Д. Прилуцкий, разбирая непорядки в современной ему богослужебной практике, большое влияние уделяет отступлениям от Устава и моментам некоторых его сокращений (39). Приверженцы Старообрядческой церкви, как известно, сохранили почти во всей полноте строгое следование Уставу, «за Устав, они готовы были умереть» (40). Проблемам Типикона был посвящен и доклад Б.А.Тураева отметавший сокращения и отступления от Устава, как в повседневном богослужении, так и при совершении частных служб (чина крещения, таинства брака, отпевания и др.) (41).

Последователем А.П. Щапова во взгляде на раскол как на явление по существу не религиозное, а социально-политическое, можно назвать историка Н.М. Никольского с его изданной в 1930 г. «Историей русской церкви» (42). В соответствии с задачами того времени, автором была выявлена социальная основа верхушки старообрядчества, сначала ставшей крепким купеческим сословием, а затем со второй

15 половины XIX в. богатым буржуазным классом со своими фабриками, заводами, мануфактурами. Н.М. Никольский прослеживает основные направления эволюции поповщины и беспоповщины, упоминает постановления старо-обрядческих соборов. Особенно подробно автор рассматривает деятельность Московских старообрядческих общин Рогожского и Преображенского кладбищ в XIX в.

В середине нашего столетия во Франции был опубликован наиболее фундаментальный труд по истории русской церкви A.B. Карташова (43). В главах, посвященных внутрицерков-ному конфликту он показывает нелицеприятную роль греческих патриархов, жесткость и часто непродуманность тех мер, при помощи которых насаждалась церковная реформа. A.B. Карташев продолжает славянофильскую тему столкновения древнерусского и западнорусского обряда, «латинского» (западноевропейского) влияния на провославную богослужебную культуру.

Несколько работ по истории старообрядчества издал С.С. Зеньковский. В основной из них «Русское старообрядчество», он описывает деятельность кружка боголюбцев, оценивая ее как преддверие реформ патриарха Никона (44). Автор избегал самого раздражительного для старообрядчества термина «раскол», который давно приобрел негативный оттенок и был несправедлив по отношению к староверам. С.С.Зеньковский показал, что явление старообрядчества было не «отколом» от церкви, а разрывом внутри самой Русской церкви. Приняв эту точку зрения, мы в основном тексте диссертации также не употребляли данный термин. Отметим, выявленную автором связь между дониконовскими движениями в русском православии и позднейшими разделениями старообрядчества на поповство и беспоповство.

Из статей и монографий последних лет, связанных с особенностями православного и старообрядческого богослужений, которые были нами использованы, выделим исследование дьякона А. Кураева (45). Монография в первую очередь ставит своей задачей апологетику православного обряда и православной догматики, при сравнении с протестантской и

16 католической традицией. Нами было принято во внимание православное решение самого соотношения догмата и обряда, догмата и традиции, тем более что оно непосредственно затрагивает проблему столкновения древнерусского старообрядческого начала и реформированной обрядности Русской церкви.

Этими исследованиями в основном исчерпывается перечень работ в той или иной степени связанных с изучением особенностей богослужения в различных старообрядческих толках и согласиях. Отдельную группу составляют труды историков и искусствоведов, посвященные проблемам атрибуции, датировки и стилистики старообрядческого медного литья и иконописи.

Основополагающее значение имеют работы историка, литературоведа, искусствоведа и коллекционера В.Г. Дружинина по изучению старообрядческих рукописных сборников, памятников иконописной и меднолитейной мастерских. Объектом его постоянных изысканий долгие годы была Выго-Лексинская обитель староверов-поморцев (46). Важным справочным пособием по источникам старообрядческой письменности стала книга ученого «Писания русских старообрядцев», в которой были учтены все оригинальные старообрядческие сочинения ХУ11-Х1Х вв. и их известные списки (47). Для нашего исследования наиболее важными являются статьи В.Г. Дружинина о художественном наследии Выгорецкой поморской обители (48). В первой из названных работ наиболее детально разбирается спор о «титле» на кресте, результаты которого прослеживаются в рисунке меднолитых крестов-распятий поморцев, федосеевцев, филипповцев и поповцев (49). В качестве источников В.Г. Дружинин использует постановления старообрядческих соборов, труды Н. Филиппова, А. Муравлева, Г. Есипова и архивные документы. Рассматривая проблему художественной и идеологической преемственности Соловецкого монастыря и Выговской обители, Дружинин делает важный вывод о том, что в Соловецком монастыре не отливали медных крестов, икон и створов, поэтому деятельность медницы поморцев представляется оригинальной и са

17 мобытной, связанной в целом с художественными традициями Новгородских северных земель (50).

В статье В.Г. Дружинина о художественном наследии Вы-гореции рассматривается постепенная организации и становление различных мастерских: рукописной, иконописной, меднолитейной, златошвейной и других. Используя материалы историка пустыни И. Филиппова, автор называет имена некоторых поморских иконописцев и медников, делает замечания об уникальности некоторых сюжетов таких, например, как внешнее сравнение обрядовых несогласий старообрядчества и официальной церкви. В.Г.Дружинин определяет типы медной продукции, изготавливающейся на Выге, а также круг наиболее популярных святых и излюбленных сюжетов (51) . Он также одним из первых делает попытку охарактеризовать поморскую манеру иконописания (52).

В последующие годы основополагающими при изучении меднолитной мелкой пластики стали труды В.Н. Перетц, Н.Г. Порфиридова, Т.В. Николаевой и A.B. Рындиной (53). Именно их стараниями меднолитная пластика была выделена в одно из обширных направлений прикладного искусства России, осознана ее значимость и ценность. Наиболее точное определение меднолитной пластики дала A.B. Рындина, которая определила это производство как стоящее «на рубеже ремесла и искусства, иконографического канона и народных представлений и требующее особого методологического подхода» (54).

Что касается позднего периода существования медной культовой пластики, то есть XVIII-начала XX в., который неразрывно связан с деятельностью старообрядческих мед-ниц, то наиболее ценный фактологический материал был собран и обобщен в исследованиях московских традиций медного литья С.В.Гнутовой (55), а в изучении поморских особенностей литья Э.П.Винокуровой и М.Н.Принцевой (56). Если две последние исследовательницы опирались на художественные памятники из коллекций декоративно-прикладного искусства Русского музея и музея истории религии, то изучению северных карельских собраний мелкой пластики посвящены работы Г.И. Фроловой (57). Проблематика перечисленных

18 авторов достаточно узка и связана в основном с Выговским монастырем и его литейной мастерской: определяется сам термин «поморское литье», «круг памятников поморского литья» и другие; анализируется деятельность медницы за весь период ее существования, называются некоторые мастера, изучается круг сюжетов и особенности поморской иконографии отдельных композиций, а также складней, аналойных крестов и т.д. В нашей работе осваиваются некоторые приемы атрибуции и датировки выговского медного литья, выработанная терминология и изученные технологические данные.

Отметим также, начавшееся недавно изучение собраний уральской поздней меднолитой пластики. Это статьи екатеринбургских исследователей И.А.Гончаровой и Ю.Н. Гончарова (58), а также сотрудницы Челябинской картинной галереи Г.И. Пантелеевой (59).

Из группы выше перечисленных авторов материалы В.Г. Дружинина - непосредственного собирателя многих произведений выговских мастеров рукописи, иконописи, медного литья - использовались в нашей работе и в качестве источников. Этот исследователь стоит у истоков изучения поморского медного литья и иконописи. Художественное наследие Выга в советский период изучали как один из центров северных писем, как пример влияния крестьянского народного искусства на иконописные традиции. Именно в таком контексте рассматривали поморские иконы К.А. Больше-ва, М.А. Реформатская, С.К. Жегалова и другие (60).

Северными письмами, а точнее кругом произведений Вы-говской поморской иконописной мастерской занимались сотрудники крупнейших художественных музеев как Москвы, так и Петербурга, что несомненно связано с сосредоточением там значительных собраний произведений искусства. В нашей диссертации были использованы материалы о некоторых иконах из Выго-Лексинского монастыря, опубликованные А.С.Кос-цовой (61) . В качестве иллюстративного материала о развитии поморских художественных мастерских необходимо отметить юбилейные каталоги, изданные к 300-летию Выга (62).

Кроме Поморья исследователей советского периода при

19 влекла иконопись рижских старообрядцев-беспоповцев, имеется в виду небольшая публикация М.М. Красилина с описанием некоторых старообрядческих икон в храмах Прибалтики (63) . Несколько статей было посвящено Соловецкой иконописной мастерской, преемницей которого в стилистическом отношении считается мастерская Выговского монастыря. В первую очередь это публикации реставраторов и музейных работников (64). Кроме того, можно выделить работы литературоведов, занимающихся изучением памятников древнерусской письменности и параллельно обратившихся к теме сохранения древней иконографии в произведениях иконописцев-старообрядцев, это исследования O.A. Белобровой, В.К. Былинина, И.А. Ивановой и других (65). При помощи сравнительного анализа ими были сопоставлены некоторые житийные источники и иконография соответствующих старообрядческих икон, что показало гораздо большую тщательность и детальность мастеров-староверов в создании житийных иконописных произведений (66).

Наконец, не так давно начата разработка темы уральских и сибирских иконников-старообрядцев. В первую очередь это публикации Н. Казариновой и Н.Г. Велижаниной по истории иконописания в Сибири (67). Говоря о «народной» иконе, они не выделяют творчество старообрядческих мастеров. Специальные исследования, посвященные уральским иконописцам-староверам, были проведены екатеринбургскими учеными во главе Г.В. Голынец. В результате анализа стилистических особенностей произведений первой половины XIX в., была выделена особая уральская иконописная школа. Именно Г. В. Голынец сформулировала само понятие оригинальной Невьянской школы старообрядческого иконописания, существовавшей во второй половине XVIII-XIX в. (68). В нашей работе рассматривается отражение некоторых догматических особенностей старообрядчества на примере произведений Невьянской школы, в первую очередь такого представителя иконописцев-старообрядцев Невьянского завода как И.В.Богатырев. Существует особое исследование жизненного и творческого пути этой династии невьянских иконописцев О.П. Губкина, им же установлены имена многих современных Богатыревым местных и иногородних мастеров (69). Новые архивные данные об уральских иконописцах-старообрядцах опубликованы историком В.И. Байдиным, который проследил жизненный путь Г.С. Коскина (предположительно учителя И.В. Богатырева), а так же представителей семейных кланов старообрядцев-иконников Заверткиных и Колчиных (70).

Таким образом, историография вопроса показывает, что особенности старообрядческой богослужебной культуры, а также их воплощение в памятниках художественного творчества не были предметом специального изучения.

Цели и задачи нашего исследования потребовали анализа и использования разнообразных источников, которые по степени информативности и происхождения условно можно разделить на несколько групп.

1. Законодательные акты Российской империи. К этой группе источников относятся решения соборов Русской Православной церкви, указы и распоряжения Его Императорского Величества, Святейшего Правительствующего Синода и Правительствующего Сената по вопросам ведомства православного вероисповедания, а также положения и законы.

2. Материалы делопроизводственного характера. Включают в себя документы следственных комиссий, отчеты органов надзора, акты приема имущества старообрядческих общин, при закрытии молелен или передачи их единоверцам. Несмотря на ведомственную заинтересованность этих источников, в них собраны ценные статистические сведения.

3. Решения старообрядческих соборов и полемико-догма-тические сочинения старообрядцев. Данная группа источников включает в себя решения соборов наиболее крупных старообрядческих согласий беспоповцев (поморцев, филиппов-цев, федосеевцев, часовенных) и поповцев (беглопоповцев, австрийцев). Кроме того, к ней относятся программные сочинения староверов, определяющие богослужебные особенности каждого согласия.

4. Следующую группу составляют документы частного ха

21 рактера, воспоминания или наблюдения отдельных лиц. Они носят чисто субъективный характер, их достоверность зависит от времени написания и других факторов. В основном это воспоминания лиц, когда-то бывших в расколе, но вернувшихся в лоно Православной церкви. В публицистике XIX в. подобные воспоминания печатались регулярно, составили особый жанр, их появление поощрялось властями. К этой же группе относятся отчеты и наблюдения государственных чиновников за деятельностью старообрядческих общин.

5. Памятники иконописи и медного литья старообрядческого происхождения. Это особая группа источников в силу своей художественной специфики, она привлекалась как необходимый исторический материал, в котором отразились догматические особенности старообрядческой богослужебной культуры.

Источники первой группы - законодательные акты Российской империи - дают богатый материал для освещения взаимоотношений Российского государства, представителей официальной власти и старообрядческих общин. На основе Полного свода законов Российской империи выявляются главные этапы политики правительства по отношению к расколу. Непосредственно для решения поставленных задач нашей работы, оказалось необходимым выявить и использовать законодательный материал XVIII-XIX вв., регламентирующий деятельность старообрядческих меднолитейных и иконописных мастерских. Наиболее важными в этом отношении оказались указы Петра I, Николая I и Александра III (71).

К этому же блоку источников следует добавить решения соборов Русской Православной церкви, в первую очередь Московского собора 1551 г., составивших знаменитый Стоглав (72) . В деяниях этого собора были закреплены традиции православного богослужения Древней Руси, такие как двуперстие, сугубая "Аллилуйя" и т.д. Как известно Стоглав стал основой старообрядческой богослужебной культуры и явился одним из главных источников в нашей работе. Не менее значимыми являются поставноления антистарообрядческих соборов 1666-1667 гг., которые анафематствовали многие

22 статьи Стоглава (73). Сопоставление и сравнительный анализ двух указанных источников выявляют основные особенности богослужебной культуры старообрядцев.

Так как объектом нашего исследования является православная богослужебная культура, ее традиции и характерные черты, нами были привлечены специальные источники, такие как настольная книга священнослужителя, Руководство к изучению устава богослужения Православной церкви, Толкование на Божественную литургию, Новая Скрижаль, а также молитвенники Православной и старообрядческой церквей(74).

Следующая группа источников объединяет документы делопроизводственного характера. При изучении богослужебной культуры поморского согласия нами использовались описания Выго-Лексинского моностыря и его скитов, подробные описания интерьеров часовен,. состава часовенных иконостасов, количества богослужебной утвари и книг, сделанные государственной комиссией Квашнина-Самарина в 1737-1739 гг. (75) . Ею же были проведены допросы некоторых раскольников, связанные в основном с молитвами о царствующем государе и его семье. Правительственная комиссия собрала материалы доносов, из которых нами были извлечены данные о некоторых выговских иконописцах и медниках.

Ценные сведения о деятельности старообрядцев Преображенского кладбища Москвы в 40-х гг. XIX в. были собраны чиновником А.Титовым (76). Он называет имена уставщиков и наставников федосеевцев и филипповцев, а также наиболее известных иконников и литейщиков. Богатый исторический материал о старообрядцах различных толков и согласий был собран П.И.Мельниковым, во время пребывания в должности чиновника ведомства православного вероисповедания (77). Значение собранного материала усиливает факт утраты некоторых рукописей, которые были в распоряжении автора. Отметим, например, подробную запись так называемой "неправы" бывших священников Русской Православной церкви ста-рообрядцами-поповцами и др.

Завершая рассмотрение этой группы источников, нельзя не отметить отчет директора Петрозаводского музея, в ко

23 тором дается подробное перечисление и описание принятых из бывших единоверческих храмов и поморских часовен икон и медного литья (77-i) •

Единую группу документов составили сочинения идеологов старообрядчества, а также решения старообрядческих соборов. Рассмотрению этой группы источников, их характеристике и разбору, посвящена 1-я глава нашей работы, которая полностью построена на основе писаний первых старообрядцев XVII в. (78) Для раскрытия поставленных целей и задач, связанных со старообрядческой богослужебной культурой наиболее важными были сочинения богословско-полемического типа. В 60-х - 70-х гг. XIX в. были выполнены единичные публикации сочинений ранних старообрядцев, которые содержали обобщенный итог изучения их авторами результатов церковной реформы конца XVII в. и знакомили читателя с древнерусскими и старообрядческими обрядовыми традициями. Первыми такого рода издателями и одновременно комментаторами стали: Д.С. Кожанчиков, опубликовавший челобитные справщика Савватия, Саввы Романова и монахов Соловецкого монастыря (7 9), H.H. Тихонравов, издавший «Житие протопопа Аввакума» и другие документы первых лет раскола (80), А. Бровкович, описавший некоторые сочинения рубежа XVII-XVIII вв. (81). Последний сделал попытку систематизировать известные ему письменные источники по тематическому признаку и провести литературный анализ, что во многом не удалось из-за анонимности сочинений и неизвестности обстоятельств их написания.

Неким итогом в череде указанных публикаций стал многотомный обобщающий труд профессора H.H. Субботина, вышедший в свет в период с 1875 по 18 95 г. (82) . Во многом «Материалы» Н.Н.Субботина, до сих пор остаются основополагающим трудом при изучении литературной публицистики конца XVII в., они дают богатейший набор исторических свидетельств и документов по исследованию возникновения и развития старообрядческой богослужебной культуры. Интересы самого редактора находятся несколько в иной плоскости, его выводы и комментарии дают прекрасный образец редакти

24 рования рукописных источников на высоком текстологическом и критическом уровне. Нами был привлечен обширный документальный материал догматического содержания знаменитые челобитные соловецких монахов, челобитные протопопа Никиты Добрынина и попа Лазаря, «Христианоопасный щит веры» инока Авраамия, «Прения о вере» дьякона Федора, многочисленные послания Аввакума и другие сочинения. Перечисленные первоисточники раннего старообрядчества имеют большое значение для общей концепции нашей диссертации, так как содержат обрядовые и догматические убеждения старообрядцев, которые в последующие десятилетия стали основой всех направлений этого движения.

Кроме сочинений периода раннего старообрядчества существуют программные документы поповского и беспоповского согласий. Это соответственно - «Керженские» и «Поморские ответы», созданные в начале XVIII столетия (83) . Более подробно по отдельным статьям оба сборника «Ответов» рассматриваются нами в главе о богослужебной культуре поморского согласия («Поморские ответы») и в главе о поповщине («Керженские ответы»). В качестве фактических источников нами использовано небольшое сочинение Ионы Курносого о принципах беглопоповщины (84). Кроме того привлекалась житийная литература. Помимо житий первых вдохновителей старообрядчества протопопа Аввакума, попа Лазаря, инока Епифания, боярыни Морозовой, были использованы "Житие" одного из основателей Выговского монастыря инока Корнилия (85), "Житие" основоположника федосеевщины дьякона Феодосия Васильева (86) , "Житие" священника Иова Льговского (87). Биографические факты из жизни представителей первого поколения беспоповского и поповского согласий, помогли более полно реконструировать особенности обрядовой жизни староверов конца XVII - начала XVIII в.

Подчеркнем, что к настоящему времени опубликованы, отредактированы и снабжены комментариями все известные сочинения второй половины XVII в., это вышеперечисленные дореволюционные издания Н.И.Субботина, В.Д.Бонч-Бруевича, Е.В.Барсова, в советское время В.И.Малышева, Н.С.Демко

25 вой, А.Н.Робинсона и др.

В качестве источников по изучению старообрядческой богослужебной культуры следует выделить также труды А.Н. Журавлева и П.С.Смирнова. К более ранним произведениям относится сочинение А.Н.Журавлева, написанное еще в конце XVIII в. и содержащее такие документы, как постановления старообрядческих соборов (например, собора федосеевцев 1751 г.), правила, принятые беспоповцами, клятву членов общины поповцев и т.д.(88). П.С.Смирнов - исследователь второй половины XIX ст. - большое внимание уделил многим обрядовым проблемам, например, спору о «титле» (8 9).

Значительную по количеству авторов группу составили источники личного происхождения. Как уже отмечено, это публикации воспоминаний бывших раскольников обратившихся к официальной Православной церкве.

При рассмотрении убранства, иконописных и обрядовых традиций поморского Выго-Лексинского монастыря наиболее полезной в этом отношении стала летопись Выговского обще-жительства, написанная бывшим настоятелем монастыря Иваном Филипповым (90) . Летопись содержит незаменимые описания очевидца строительства обители и оснащения богатым внутренним убранством многочисленных Выговских часовен. Подробные сведения о поморских иконниках, их манере письма, обстоятельствах жизни сообщает в своем сочинении Григорий Яковлев, сам в прошлом выговский иконописец(91). О достоинствах и талантах первых выговских поселенцев пишет биограф староверов Павел Любопытный (92).

К середине XVIII в. относится также сочинение протоиерея А.Иродионова, когда-то вместе с Г.Яковлевым бывшим насельником Выговского общежительства (93). Следует также чвыделить полемиескую литературу о преимуществах "старой" и "новой" веры, авторы которой чаще всего бывшие старообрядцы (94). Нами были выделены некоторые аспекты старообрядческой богослужебной культуры, а также отдельные догматические особенности старообрядчества, описанные в подобных сочинениях.

И наконец, последный выделенный нами блок историче

26 ских источников составили памятники старообрядческой богослужебной культуры: иконопись и медное литье. При работе над диссертацией изучены коллекции старообрядческого медного литья и собрания икон в музеях Санкт-Петербурга (Музей истории религии, Государственный Эрмитаж) и областных музеях Челябинска (Краеведческий музей, Картинная галерея). Для наиболее ярких из них было составлено научное описание (95).

Отметим, что предмет нашего изучения меднолитая и иконописная старообрядческая икона, продолжает развитие характерных черт древнерусской мелкой пластики и иконописи. К моменту появления церковной оппозиции, к концу XVII в. уже сложились основные иконографические типы изображений Христа, Богоматери, святых и праздников как в иконописи, так и в литейном производстве. Разнообразие старообрядческих икон было предопределено, как и в Русской Православной церкви, четкой структурой иконостаса: в беспоповских молельнях это иконостасы часовенного типа, в храмах поповцев - пятиярусные тябловые иконостасы с тремя вратами. В качестве первого примера нами будут рассмотрены часовенные иконостасы Поморья, а вторая традиция будет проиллюстрирована иконостасом Невьянской школы.

Основные типы памятников медного литья были выработаны поморцами в начале XVIII в. и восприняты всеми старообрядческими толками и согласиями. Перечислим основные типы старообрядческого медного литья: это отдельные иконы; двойные створы с изображением Св. Троицы и иконы Знамения; тройные створы, с добавлением сцены Распятия с предстоящими; тройные створы с изображением Спаса Нерукотворного, одной из Богородичных икон и избранных святых; тройные створы с изображением деисуса; тройные праздничные створы (12 праздников) и четырехчастные створы с изображением праздников и чудотворных икон Богоматери. Кроме створ, выделим кресты-тельники и кресты-Распятия (с предстоящими или без них) (96).

Таким образом, исходя из существующей типологии памятников иконописи и медного литья, в ходе исследования

27 нами не ставится задача количественного увеличения привлекаемого художественного материала. Такой подход позволил нам ограничить круг избранных памятников коллек-циями вышеуказанных столичных и провинциальных музеев.

При рассмотрении деятельности старообрядческих меднолитейных и иконописных мастерских Выговского поморского монастыря, московских Преображенской общины федосеевцев, и поповских Гуслиц и Рогожского кладбища, а также произведений Невьянской уральской школы, как историко-иллюст-ративные источники были использованы каталоги позднего медного литья, эмали и живописи конца ХУ11-Х1Х вв. (97).

Многообразие использованных источников стало для нас основой исследования и позволило решать поставленные задачи .

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Захарова, Светлана Олеговна

Заключение

Изучение старообрядческой богослужебной культуры по-<азало ее уникальное своеобразие. Основные ее особенности неразрывно связаны с постановлениями Стоглавого собора, а также догматическо-полемическими сочинениями 1ервых «расколоучителей». Наиболее важными и определяющими в формировании богослужебной культуры староверов стали так называемая Пятая сочовецкая челобитная, чело-Зитная Никиты Добрынина, «Свиток» попа Лазаря, «Щит веры» инока Авраамия, а также письма и послания протопопа \ввакума. В перечисленных трудах, кроме критики проводимых официальной церковью реформ, содержатся советы сторонникам древнего благочестия по совершению различ-1ых треб и таинств, по способу приема в общины «беглых» священников и бывших прихожан никонианской церкви, совершению молитвы за царя и т.д. Так, Аввакум предлагает своим сторонникам вместо «попа-еретика» в случае нужды самим совершать необходимые таинства. Развитие этой тенденции определило появление беспоповского согласия, в 1ачале XVIII столетия обрядовая практика которого была 13ЛОжена в «Поморских ответах».

С письмами Аввакума связано также изменение отноше-тя части старообрядцев к государственной власти, в частности, отношение к молитве за царя и царствующий дом.

Анализ сочинений первых лет возникновения старообрядчества показал, что все основные моменты его богослужебной культуры были определены в указанных трудах. Сроме того, сформулированные в них особенности старообрядческой богослужебной культуры полностью отразились в особенностях художественной культуры, например, в памятниках иконописи и медного литья.

В течение XVIII-XIX вв. произошли определенные изме-1ения в богослужебной практике поповского и беспоповского согласий. Например, постановлением собора выгов

167 ских старцев было изменено отношение к молитве за царя, к совершению браков и т.д. Моление за царя стало характерной особенностью поморской богослужебной культуры, в отличие от филипповцев и федосеевцев.

Происходят определенные перемены и в богослужебной культуре поповского согласия (в чине приема «беглого» священства, прихожан официальной церкви и др.). В отличие от беспоповской традиции, богослужебная культура поповцев, возводивших собственные храмы, сохраняет большую полноту обрядов и близость к официальной церкви прежде всего совершением литургии и всех таинств, а также молением за царя и царствующий дом.

На богослужебную культуру и художественное творчество оказывало свое влияние и российское законодательство. Так, например, было запрещено изображение основных символов староверов, приостановлено производство медно-литых культовых изделий, вступление староверов в иконописные и' меднолитейные цеха. Старообрядческие мастера начали работать нелегально, постепенно монополизировав изготовление предметов культового литья и икон древнерусской традиции. Послабление законодательства к старообрядческим художественных промыслам связаны с 8 0-ми годами XIX в. К концу столетия свободно функционируют частные старообрядческие художественные мастерские.

Сохраняемая старообрядцами древнерусская религиозная культура нашла свое зримое воплощение в памятниках изобразительного искусства. В беспоповских монастырях Выга продолжили свое существование и получили новое развитие многие древнерусские художественные промыслы. Так, иконописная ■ мастерская создала новое уникальное явление в русской культуре - поморскую икону, оказавшую влияние на другие старообрядческие центры. Там же был создан новый тип часовенного иконостаса.

Особенности произведений мастерских поповского согла

168 сия определялись наличием храмового богослужения, более полной структурой иконостаса. Наиболее ярко традиция по-повцев отразилась в творчестве Невьянской иконописной школы. Отметим, что в среде мастеров-поповцев складывались семейные династии иконописцев и литейщиков.

Таким образом, в диссертации впервые предпринято специальное изучение особенностей богослужебной культуры старообрядчества и их отражение в памятниках художественного творчества. На основе документальных и нарративных источников в контексте исторических событий прослежен процесс становления богослужебной практики поповских и беспоповских старообрядческих согласий, выявлены особенности эволюции их богослужебной культуры в конце XVI1-Х1Х в. Рассмотрено влияние российского законодательства на организацию и деятельность старообрядческих художественных мастерских: меднолитейных и иконописных. Впервые определена взаимосвязь догматических позиций старообрядчества с особенностями памятников его художественной культуры, в частности, произведений иконописи и медного литья. Раскрыты характерные черты этих произведений в зависимости от богослужебной культуры определенных старообрядческих толков и согласий. Впервые введено в научный оборот значительное количество художественных памятников, выполнено научное описание выявленных в местных собраниях около 60 произведений, что способствует введению их в науку для последующего исследования.

169

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Захарова, Светлана Олеговна, 1999 год

1. Законодательные акты и нормативные документы официального происхождения

2. Акты, относящиеся к собору 1666-1667 гг. // Материалыдля истории раскола за первое время его существования / Ред. H.H. Субботин. М., 1876. Т.2. С. 5-386.

3. Барсов Т.В. О правилах Карфагенского собора // Христианское чтение. 1879. Т.1. С.215-224.

4. Вениамин, арх. Новая скрижаль. В 2-х тт. М., 1992. (Репринт: СПб., 18 99).

5. Дамаскин И. Точное изложение православной веры. М. Ростов-на-Дону, 1992 (репринт: СПб., 1894).

6. Деяния Московских соборов 1666 и 1667 гг. М., 1893.

7. Законодательство и раскол // Церковно-общественныйвестник. № 136. С. 1-3. 7.Ивановский H.H. По поводу новых законов относительно раскольников // Православный собеседник, 1883. Сент. С. 3-44.

8. Кельсиев В. Сборник правительственных сведений о раскольниках. Вып. 2. Лондон, 18 61.

9. Материалы для истории и изучения некоторых сторон церковного ритуала. /Собр. В. Зеленков. СПб., 1906.

10. Настольная книга священнослужителя. М., 1993. Т.о.208

11. Обзор мероприятий министерства внутренних дел по расколу с 1802-1881 гг. СПб., 1903.

12. Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830. Т.6,7.

13. Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. СПб., 1869. T.I, № 33, с.58-59; СПб., 1872. Т.2. № 625, с. 295; № 885, с. 575; СПб., 1875. Т.З, № 999, с.31.

14. Православный богослужебный сборник. М., 1991.

15. Руководство по обличению русского раскола старообрядчества / Сост. К. Плотников. СПб., 1911.16.Стоглав. СПб., 1997.

16. Субботин К. Руководство к изучению устава богослужения православной церкви. СПб., 1994.

17. Тетерятников В.М. Указы о медном и финифтяном мастерстве (история публикации указов) // Русское медное литье. М., 1993. Вып. II, с. 121-154.

18. Толковый Типикон. Объяснительное изложение типикона с историческим введением /Сост. М. Скабалланович. Вып.1, 2, 3. М., 1995. (Репринт: Киев, 1910-1915).

19. Материалы делопроизводственного характера

20. Бонч-Бруевич В.Д. Материалы к изучению русского сектантства и раскола. СПб., 1908. Вып. I.

21. Дневные дозорные записи о московских раскольниках./ Сообщены A.A. Титовым // ЧОИДР. 1885. Кн. 3, отд.5; 1886. Кн. 1, отд. 5.

22. Материалы для истории раскола за первое время его существования /Под ред. Н.Н.Субботина. М.,1875-1890. Т.1-9.4 . Мельников П.Н. (Печерский А.) Очерки поповщины. М., 1976. Собр. соч. в 8 томах. Т. 7;

23. Об устроении и освящении церкви в прежней часовне Рогожского богадельного дома. М., 1856.

24. Островский Д. Краткий отчет о деятельности по губернскому церковно-историческому музею с 15 июля по 5 сент. 1918 // Известия отдела народного образования при Оло209нецком губернском исполнительном комитете. Петрозаводск, 1918. № 7-8. С. 92-103.

25. Приходы и церкви Екатеринбургской епархии. Екатеринбург, 1902.в. Раскольничьи дела XVIII столетия извлечённые из дел Преображенского приказа и Тайной розыскных дел канцелярии Г. Есиповым. СПб., 18 63.

26. Решения ' старообрядческих соборов и полемико-догматические сочинения старообрядцев

27. Алексеев И. История о бегствующем священстве // Братское слово. 1889. Т. I.

28. Аполлос, арх. Начертания жития и деяний Никона патриарха Московского и всея России. М., 1859.

29. Беликов Д.Н. Старинный раскол в пределах Томского края. Томск., 1905.

30. Белоброва О.А. Челобитная иконников Крестного Онежского монастыря патриарху Никону // Культурное наследие Древней Руси. Истоки. Становление. Традиции. М., 1976.

31. Вруцевич. Раскол в Пермской губернии / / Отечественные записки. 18 83. № 6, 7.

32. Демкова Н.С. Неизвестные и неизданные тексты из сочинений протопопа Аввакума // ТОДРЛ. М.-Л., 1965. Т. 21. С. 222;

33. Демкова Н.С. Исповедание Игнатия Соловецкого (1682 г.) и отклики современников на разгром Соловецкого монастыря // ТОДРЛ. Л., 1983. Т.37. С.318-325.

34. Денисов А. (Вторушин, кн. Мышецкий). Поморские ответы. Изд. 4-е. Уральск, 1911.

35. Денисов С. Виноград российский, или описание пострадавших в России за древлецерковное благочестие. М., 190 6 .

36. Ю.Денисов С. История о отцах и страдальцах Соловецких //Раскольничьи дела XVIII столетия извлечённые из дел Преображенского приказа и Тайной розыскных дел канцелярии Г. Есиповым. СПб., 1863. Т. II. С. 12-56.210

37. Дмитрий Ростовский. Розыск о раскольничьей брынской вере, о учении их, о делах их, и изъявлении яко вера их неправа, учение их душевредно и дела их не богоугодны. М., 1826.

38. Древлеправославный календарь,1996. Новозыбков. 1996.

39. Житие Аввакума и другие его сочинения / Сост., вступ. слово и коммент. А.Н. Робинсона. М., 1991.14 .Житие Иова Льговского / Вступ. ст. и ред. И. Позде-евой. // Родина. 1990. № 9, с. 48-55.

40. Житие Корнилия // Православное обозрение,18 65. №2.

41. Житие протопопа Аввакума, житие инока Епифания, жи-тие боярыни Морозовой /Сост.И.В. Понырко. СПб., 1994.

42. Житие Феодосия Васильева (написанное его сыном Евстра-том Феодосиевичем в 17 4 2 г.)//ЧОИДР.1896. №2-5.

43. Журавлев А.И. Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках так называемых старообрядцах. СПб., 1795, 1799.19 .Медведев С. Известие истинное /Изд. С. Белокурова // ЧОИДР. 1885. Вып6.

44. Илларионов В. (Георгиевский В.Г.) Иконописцы-суз-дальцы // Русское обозрение. 1815, март-апрель.

45. Кузнецов А. Исторические очерки уральского старообрядчества // Уральский старообрядец. Екатеринбург, 7423 (1915). № 11, ноябрь. С. 16-30.

46. Курносый Иона. История о бегствующем священстве // Раскольничьи дела XVIII столетия извлечённые из дел Преображенского приказа и Тайной розыскных дел канцелярии Г. Есиповым. СПб., 1863. Т.2. С. 175-189.

47. Лилов А. Новые материалы для истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII-XVIII вв. Киев, 1893.

48. Любопытный П. Исторический словарь 86 отцов и ката-лог или библиотека старообрядческой церкви. Саратов, 1914.

49. Материалы для истории раскола за первое время его существования /Под ред. H.H. Субботина. М., 1875-1890. Т.1-9.

50. Медведев С. Созерцание краткое /Под ред. А. Прозоровского // ЧОИДР. 18 94. Вып.4-5.211

51. Молитвенник. М.: Изд. Старообряд. митроп., 1988.

52. Павел, арх. Краткие известия о существующих в расколе сектах, об их происхождении учении и образах, о каждойЛс замечаниями. М., 1885. 2 9. Памятники литературы Древней Руси XVII в. Кн. I. М., 1988; Кн. II. М., 1989.

53. Памятники литературы и письменности. Свердловск, 1991.

54. Первый Всероссийский собор христиан-поморцев, приемлющих брак. М., 190 9.'

55. Романов Савва. История о вере и челобитная о стрельцах /'/ ЛРЛД. Т.5. С. 110-148.

56. Сахаров Ф.К. Литература истории и обличения русского раскола. СПб., 1892-1900. Т.1-3.

57. Свидетельство Сильвестра Медведева о Никоновском исправлении книг // Христианское чтение. 1886. Т. IV.

58. Смирнов П.С. Внутренние вопросы в расколе в XVII веке. СПб., 1898.

59. Смирнов П. С. Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII в. СПб., 1909;

60. Смирнов П.С. История русского раскола старообрядчества. СПб., 1895.

61. Увещание Феодосия Васильева (1701 г.) // Христианское чтение. 1909. С. 55.

62. Урусова Е.П. Переписка с детьми // Старина и новизна. 1916. Вып.20. С. 14-48.

63. Повествовательные источники частного характера

64. Абрамов Я. Выговские пионеры // Отечественные запис-ки. 1884. Т. 2, № 3, с. 89-126.

65. Арсеньев А.В. Выгорецкие совратители // Исторический вестник. 1883. Т. 13, № 9, с. 601-605.

66. Безобразов В.П. Из путевых записок // Русский вест-ник. 1861. Т. 34.

67. Берхин И. Сожжение людей в России XIII XVIII вв. // Русская старина, 1885. Янв. Т.45. С. 2-10.212

68. Ивановский H.H. Из старообрядческого мира // Православный собеседник. 1883. Ноябрь. С.323-354.

69. Ивановский H.H. Критический разбор учения неприем-лющих священство старообрядцев о церкви и таинствах. Казань, 1883.

70. Комаров С. Разговор двух сватов единоверца и православного о различии обрядов и чтении церковном // ОЕВ. 1873. № 7, с. 261-264; № 8, с. 277-297.

71. Майнов В. Мертвый городок // Исторический вестник. 1880. № 11, с. 525-526.

72. Мельников П.Н. Письма о расколе // Старые годы. Рассказы и очерки. М., 1986. с. 424-482.

73. Ю.Никольский Н. О Преображенском Московском кладбище // Христианское чтение. 1863. Ч. 2, с. 13-66;

74. Н.Никольский Н. Семейная жизнь в русском расколе. Вып. 1-2. СПб., 1868-1869.

75. Островский Д. Выговская пустынь и её значение в истории старообрядческого раскола. Петрозаводск,1914.

76. Отрадное явление в среде уральских раскольников // ОЕВ. 1873. № 4. С. 156-196.

77. Павел Алепский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в пол. XVII в. Вып. 1-3. М., 18 97.

78. Павел, арх. Краткое руководство к познанию правоты святой церкви и неправоты раскола изложенное в разговорах между двумя старообрядцами и между старообрядцем и православным. М., 1894.

79. Покровский H.H. Сказка крестьян деревни Мостовка // Памятники литературы и письменности крестьянства Заура213лья. Свердловск, 1987.

80. Попов К. В мире раскола (из Саратовской Епархии) // Церковно-общественный вестник.1883. № 134-136. № 134, с. 4-6, № 135, с. 3-4, № 136, с. 3-4.

81. Сапожников Д.Н. Самосожжение в русском расколе со II пол. XVII в. до к. XVIII // ЧОИДР. 1891. Вып.3-4.

82. Синицын П.В. Преображенское и окружающие его места, их прошлое и настоящее. М., 1895;

83. Синицын П.В. Никольский единоверческий Мужской монастырь в Москве, что в Преображенском. М., 18 96.

84. Сырцов И.Я. Самосожигательство сибирских старообрядцев в XVII и XVIII вв. Тобольск, 1888.

85. Памятники иконописи и медного литьяa) Фонды собраний и коллекций:

86. Собрание древнерусского отдела Государственного Эрмитажа ( см. Приложение 1).

87. Собрание медного литья Музея истории религии (Санкт-Петербург) ( см. Приложение 2).

88. Художественное собрание Челябинского областного краеведческого музея ( см. Приложение 3).b) Каталоги:

89. Древние иконы в Лексе // ОЕВ. 1911. № 15, с. 250-251.214

90. Косцова A.C., Побединская А.Г. Русские иконы XVI н. XX вв. с надписями, подписями и датами. Каталог выставки. Государственного Эрмитажа. Л., 1990.

91. К 300-летию Выговской обители. Каталог / Под ред. Итки-на. ГИМ. 1996-1997.

92. Культура староверов Выга (К 300-летию основания Выгов-ского старообрядческого общежительства). Каталог из собр. КГКМ, КМИИ, муз. Кижи, ЦГАРК, МИРАПИ, частных коллекций. Петрозаводск, 1994.

93. Памятники русской культуры I четв. XVII в. в собрании Государственного Эрмитажа. Каталог. JI.-M., 1966.

94. Петров H.H. Коллекция старообрядческих икон и других священных предметов из Стародубья, собранная В.Н.Фаль-ковским // Труды Киевской Д.А. 1902, январь.

95. Писарская J1., Платонова Н., Ульянова Б. / Под ред. М.М. Постниковой-Лосевой. Русские эмали jx XIX вв- из собраний Государственных музеев Московского Крем-ля, Государственного Исторического музея, Государст-венного Эрмитажа. Каталог. М., 1974.

96. Плешанова И.Н., Лихачева Л.Д. Древнерусское декоративно-прикладное искусство в собрании Государственного Русского музея. Л., 1985.

97. Порфирьев И. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и события. СПб., 18 90.

98. Русская живопись XVII XVIII вв. из собраний Государственного Русского музея, Государственной Третьяковской галереи / Сост. Ананьева Т.А. и др. Каталог Л. ГРМ. 1977.

99. Русская эмаль XVII начала XX века (из собрания музея имени Андрея Рублева) /Сост. Н. Верещагина, С. Гнутова. 1994 .

100. Художественный металл в России XVII нач. XX вв. Каталог выставки. Л., 1981.

101. Художественный металл в России XVIIj век / Автор-сост. Л. Петрова. М., 1990.2!51. Литература1 . Аввакум, как вероучитель и законодатель раскола /7 Братское слово. 1875. Вып.4. С.256-314.

102. Александр Б. (Боровкин, еп. -Клязминский) . Описание некоторых сочинений, написанных русскими раскольниками в пользу раскола. СПб., 1861. Т.1-2.

103. Ананьева Т.А. Икона Распятие XVII в. из фондов Русского музея // Памятники культуры. Новые открытия. 1978. Л., 1979. С.330-333.

104. Андреев В.В. Раскол и его значение з народной русской истории. СПб., 187 0.

105. Афанасий (Сахаров). Об ектении после повечерия и полу-нощницы // ЖМП. 1957. № 2. С. 2 0-21.

106. Байдин В.И. Новые источники по организации и идеологии урало-сибирского старообрядчества в к. XVIII I п. XIX в. // Сибирское источниковедение и археография. Новосибирск, 1980. С. 93-109;

107. Байдин В.И. Новые источники по истории крестьянских волнений на Урале в 4 0-е гг. XIX в. //Из истории духовной культуры дореволюционного Урала. Свердловск, 1979. С. 90-96;

108. Байдин В.И. К вопросу о старообрядческом иконописании на горно-заводском Урале // Древнерусская традиция в культуре Урала. Материалы научно-практической конференции (28-30 апреля 1992 г.). Челябинск, 1992. С. 18-40.

109. Барсов Е.В. Семен Денисов Вторушин — предводитель русского раскола XVIII в. // Труды Киевской Духовной Академии. 1866. Т. 2, № 6, с. 184;

110. Ю.Барсов Е.В. Новые материалы по истории старообрядчества XVII XVIII вв. М., 1890.

111. Н.Барсов Н.О. Раскольничья литература в новейшее время // Христианское чтение. 1894. II, с. 50.

112. Белоброва O.A. К вопросу о иконографии Максима Грека // ТОДРЛ. Т. XV. М.-Л., 1958. С. 301-309.

113. Богоявленский С.А. Научное наследие. О Москве XVII века. М., 1980.216

114. Большева К.А. Крестьянская живопись Заонежья // Искусство Севера. Заонежье. JI., 1927.

115. Борецкий JI. (Пругавин Л.С.) Два миллиона или же двадцать миллионов? СПб., 1927.

116. Бороздин А.К. Протопоп Аввакум. Очерк из истории умственной жизни русского общества в XVII в. СПб., 18 98.

117. Брещинский В.Г. Житие Корилия Выговского как литературный памятник иего литературные связи на Выну //' ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 33, с. 127-128.

118. Брокгауз Ф.А. Эфрон И.А. Энциклопедический словарь. СПб.,1890-1900. Т.14. С.486-487; Т.19. С.480; т,2б\ С. 892-893; Т.25. С.478; Т.61. С.454.

119. Бубнов Н.Ю. Старообрядческая книга в России во второй половине XVIII века // СПб., 1995.

120. Бубнов Н.Ю. Сказание и повести о патриархе Никоне // ТОДРЛ. Л., 1988. Т. 41, с. 142-145.

121. Булокуров С.А. Из духовной жизни московского общества XVII в. М., 1902.

122. Былинин В.К. К вопросу о полемику вокруг русского ико-нописания во 2-й половине XVII в.: «Беседа о почитании икон святых» Симеона Полоцкого // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 38.

123. Велижанина Н.Г. Новые документы о регламентации иконо-писания в Западной Сибири (II пол. XVIII I пол. XIX вв.) // Источники по истории русского общественного сознания периода феодализма. Новосибирск, 198 6;

124. Винокурова Э.П. От центра к переферии; культурные связи на рубеже XVII и XVIII веков // Советская археология. 1991. № 3, с. 43-55;

125. Винокурова Э.П. Поморские датированные складни // Памятники культуры. Новые открытия. 1988. М., 1989. с. 338-345;

126. Винокурова Э.П. Основные принципы классификации русской медной пластики к. XVII-XVIII вв. / Автореферат. Л., 1984.

127. Вишневская В.М. Резьба и роспись по дереву мастеров Карелии. Петрозаводск. Карелия. 1981'.

128. Владышевская Т.Ф. К вопросу об изучении традиций древнерусского певческого искусства //Из истории русской и советской музыки. М.,197 6. Вып.2, с.4 0-61.

129. Гагарин Ю.В. Старообрядцы. Сыктывкар, 1973.

130. Голубинскй Е. К нашей полемику со старообрядцами // ЧОИДР. 1905. III;

131. Голубинскй Е. История русской церкви. М., 1904.

132. Голынец Г.В. К истории уральской иконописи XVIII XIX вв. Невьянская школа // Искусство. 1987. № 12;

133. Голынец Г.В. Невьянскоя иконописная школа II пол. XVIII XIX вв. и её стилистические особенности // Из истории художественной культуры Урала. Свердловск, 1988. С. 31-44.

134. Гончарова H.A., Горчаров Ю.А. Меднолитная пластика в собрании историко-краеведческого музея г. Екатеринбурге // Древнерусская традиция в культуре Урала. Челябинск, 1992. С. 118-131.

135. Громыко М.М. Западная Сибирь в XVIII в. Новосибирск, 1965.

136. Гусева Э.К. Памятники старообрядческой живописи к. XVIII,- XIX в. // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М., МГУ, 1982. С.51-69.

137. Дерачёва-Скоп Е.И. «Сердце болезна сестры убодающ ос-тен.» — рукописный плач сер. XVIII в. // Библиотеки Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1973. № 14.218

138. Дмитриев JI.А. Житийные повести Русского Севера как памятники литературы XIII XVII вв. Л., 1973.

139. Древнерусское искусство. Новые поступления / 1977 -1987 / Каталог выставки. Л., 1989.

140. Древнерусское искусство: проблемы и атрибуции. М., 1977.

141. Дружинин В.Г. Раскол на Дону в к. XVII в. СПб., 188 9; Словесные науки в Выговской поморской пустыни. СПб., 1911;

142. Дружинин В.Г. Писания русских старообрядцев. СПб., 1912.

143. Дружинин В.Г. К истории крестьянского искусства XVIII XIX вв. в Олонецкой губ. (Художественное наследие Вы-горецкой поморской обители) // Известия АН СССР. Л., 1926. Серия 6, вып. 15-17;

144. Дружинин В. Г. Введение из корректуры книги «О поморском литье» // Русское медное литье. Вып. II. 1993. С. 106-119.4 8.Елеонская Л.С. Русская публицистика II пол. XVII в. М., 1978.

145. Ефимов Н.И. «Русь — новый Израиль». Теократическая идеология своеземного православия в допетровской письменности. Казань, 1912.

146. Зеньковский С. Русское старообрядчество: духовные движения XVII века. М., 1995.51.3ернова A.C. Книги кирилловской печати, изданные в Москве в XVI и XVII вв. М., 1958.

147. Иванова И.А. Икона Тихвинской Богоматери и её связь со «Сказанием о чудесах иконы Тихвинской Богоматери» // ТОДРЛ. Т. XXII. 1966.

148. Иродионов А. Сочинения о раскольниках. М., 1890.

149. Иустинов П. К распре новгородских беспоповцев // Христианское чтение. 1913. С. 1216-1238.

150. Иустинов П. Федосеевщина ' при жизни её основателя // Христианское чтение. 1906. С. 256-272.

151. Казаринова Н. Народные сибирские иконы // Творчество. 1973. № 8.219

152. Кантерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович Сергиев Посад. 1909-1912 гг. I-II; Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Изд. 2-е. М., 1913.

153. Карабинов И.А. К истории исправления Триоди Постной при патриархе Никоне // Христианское чтение. 1911. № V-VI. С. 627-643;

154. Карабинов И.А. О богослужении, проповедничестве и храме: доклад 10 окт. 1917 г. // Ученые записки. Вып. 1. Российский православный университет ап. Иоанна Богослова. М., 1995. С. 61-69.

155. Карташев A.B. История Русской церкви. М.,1993. Т.2.

156. Кологривова JI.A. О Соловецком собрании икон // Архитектурно-художественные памятники Соловецких островов. М., 1980.

157. Макарий /Булгаков/. История русской церкви. М., 1994.

158. Малышев В.Н. Новые материалы о протопопе Аввакуме // ТОДРЛ. XVI;

159. Малышев В.Н. Как писали рукописи в Поторье в конца XIX начала XX вв. // Известия карело-финской научно-исследовательской базы АН СССР. № 1. Петрозаводск, 1949. С.73-84.

160. Медное дело в России: XVIII век /Сост. Л. Петрова. М.,1990 .

161. Миловидов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. М., 1969. Современные старообрядцы. М., 1979.

162. Никольский Н.М. История русской церкви. М., 1988.

163. Никольский Н.М. Основные моменты в развитии русской церковной жизни. СПб., 1916.690 жизни православных святых, иконах и праздниках (согласно церковному преданию). Л., 1991.

164. Павлов С.Н. Старообрядческая поморская икона: вопросы атрибуции // Сборник материалов (ноябрь 1993 июнь 1994) СПб., 1994. Вып. 6. С. 110-124.

165. Пантелеева Г.Н. Опыт классификации меднолитой пластики в собрании Челябинской областной картинной галереи // Музей и художественная культура Урала. Сб. докладов на220научно-практической конференции. Челябинск, 1991. С. 96-106;

166. Панченко A.M. Русская культура в канун Петровских реформ. Л., 1984.

167. Платонов В.Г. К истории художественных традиций старообрядчества в Карелии // Православие в Карелии: история и современность. Петрозаводск. Карелия. 1987.

168. Подмазов A.A. Церковь без священства. Рига. 1973.

169. Покровский H.H. Христианство и церковь в России феодального периода. Новосибинск, 1989.

170. Покровский H.H. Крестьянский побег и традиции пустынножительства в Сибири XVIII в. // Классовая борьба, общественное сознание и культура крестьянства Сибири XVIII в. н. XX в. М., 197 3;

171. Покровский H.H. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII в. Новосибирск, 1974 .

172. Принцева М.Н. Памятники мелкой меднолитной пластики в собрании государственного музея истории религии и атеизма // Научно-атеистические исследования в музеях. Л., 1983. С. 35-49;

173. Принцева М.Н. К вопросу об изучении старообрядческого медного литья в музейных собраниях // Научно-атеистические исследования в музеях. Л.,1986. С.47-68;221

174. Принцева M.H. Поморское медное литье: истоки, особенности, эволюция. Автореферат дисс. J1., 198 9.

175. Прокофьев A.M. Поморское литье // Памятники отечества. М., 1980. № 2, с. 148-149.8 5.Русский рисованный лубок к. XVIII н. XX в. из собрания Государственного Исторического музея / Сост. Итки-на E.H. М., 1992.

176. Русское медное литье /Сост. C.B. Гнутова. М. , 1993. Вып. 1, 2.

177. Соломина В. П. О двух памятниках новгородской мелкой пластики // Памятники культуры. Новые открытия. М., 1977. С.202-205.

178. Тарасов О.Ю. Икона и благочестие: очерки иконного дела в императорской России. М., 1995.

179. Успенский Л.А. Богословие иконы Православной церкви. Изд. Мое. патриархата. 1996.

180. Чернецов A.B. К изучению эволюции архиерейского посоха и его символики (т.н. «посох Никиты Новгород-ского») // советская археология. 1991. № 3, с.84-97.

181. Щапов А.П. Умственные направления русского раскола. Собр. соч. в 3-х томах. СПб., 1906. Т. 1.

182. Юхименко Е.М. Монастырь, нарицаемый Данилов.// Культура староверов Выга. Петрозаводск, 1994. С. 5-10.