Особенности категоризации именных единиц в пределах сверхфазовых единств тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.05, доктор филологических наук Гарипов, Равил Касимович

• Гарипов, Равил Касимович
• доктор филологических наук
• 1999

Оглавление диссертации доктор филологических наук Гарипов, Равил Касимович

2.2. Предложные группы в функции союзов

2.3.Роль предложных групп в структуре текста 146 2.4.0собенности взаимодействия глагола с предложной группой

2.5. Влияние референтной природы предлогов на их синтаксическую сочетаемость

2.6. Основные семиотические характеристики предлогов и элементов предложных групп

2.6.1.Парадигматическая структура семантики предлогов

2.6.2.Синтагматическая семантика предлогов 174 Выводы.

Глава III. Семантико- референциальные основания категоризации скрепных имен

3.1. Структурно-семиотические особенности реализованных имен

3.1.1. Текстовая идиоматичность именных элементов

3.1.2. Особенности возникновения текстовой многозначности или омонимии

3.1.3. Кореферен гная и косигнагивная синонимия

3.2. Тестообразующая функция указательных прилагательных и местоимений 195 3.2.1. Текстообразующая функция указательных прилагательных 196 3.2.2.Заместительная и дейктическая функция указательных местоимений

3.3.Влияние контекста на объем семантического содержания скрепных

3.3.1 Особенности семантического согласования скрепных имен

3. 4.Реляционные модели межфразовой связи компонентов СФЕ

Выводы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Особенности категоризации именных единиц в пределах сверхфазовых единств»

О природе и взаимодействии текста и его составляющих Природа сверхфразовых единств (СФЕ) и особенностей функционирования его компонентов остается одним из важных аспектов синтаксической теории и продолжает привлекать внимание языковедов. Все больше возрастает интерес к семантике, в том числе к семантике скрепных именных элементов, выступающих одним из главных показателей различных отношений внутри сверхфразового единства.

Лингвистическая сущность имен и их эквивалентов, выполняющих функцию текстовых и референтных скреп в СФЕ, является основным предметом рассмотрения в данном исследовании. Эти единицы несут важнейшую текстово-языковую и экстралингвистическую информацию, оказывают непосредственное влияние на формирование семангико-синтаксической структуры текста (СФЕ) и одновременно подвергаются той или иной категориальной перестройке, или категоризации, под влиянием текстового окружения.

Вместе с тем многие вопросы, связанные с выяснением статуса и тчггтттт ттигАи т> лпгаиттооттип г»тпт/глт.г ттг\ иол^лаггтАгл д^ац^цто ир

ГНУ!А О Ч/р! VI 1ШЧ/1 < V ШиМЧ/П X а Пч/ нашли однозначного решения. Остается дискуссионным вопрос о зависимости категориальной природы имени от его текстообразующих возможностей. Эти проблемы нуждаются в новых системных подходах, поскольку чисто описательный подход не дает полного и желаемого ответа на многие вопросы.

Одним из таких подходов к изучению языковых явлений является семиотический подход, который позволяет провести системный анализ единиц разного уровня на основе раздельного представления их плана содержания и плана выражения, а также с учетом их парадигматики и синтагматических связей. Семиотическое и семантико-синтаксическое изучение имени как важного компонента СФЕ является актуальным и представляет не только теоретический, но и практический интерес, в частности при реферативном сжатии текста, что определяет цели и задачи настоящего исследования.

Цель работы состоит в изучении особенностей корреляции парадигматических и синтагматических значений скрепных имен в процессе функционирования в пределах СФЕ и в определении их места в системе языка и речи. Для достижения этой цели предполагается решить следующие задачи:

1) рассмотреть знаковую природу имен как самостоятельных в плане функции лингвистических единиц,

2)уточненить лингво-семиотический статус служебных (союз-ных) слов и специфику их функционирования в предложении и тексте,

3)определить характер знаковой асимметрии имен, выполняющих связующую функцию в составе СФЕ,

4) провести семный анализ компонентов именных групп с использованием метода тезаурусного моделирования для выявления особенностей структурно-семантического взаимодействия компонентов именного словосочетания,

5) проверить функциональные возможности построенных гипотетических языковых моделей жестких субъектно-объектных отношений и межфразовых текстем на конкретном речевом материале и определить характер влияния контекста на категориальное значение именных компонентов указанных моделей,

6) выявить особенности синтагматического поведения предложных именных групп в предложении и на уровне СФЕ.

Основными теоретическими положениями, защищаемыми в работе, являются следующие утверждения.

Мы исходим из общеизвестной презумпции о двух аспектах существования лингвистического знака - языковом и речевом.На основе данной презумпции в работе выдвигаются нижеследующие положения:

1) СФЕ представляет собой сверхсложный знак, важнейшими структурообразующими компонентами которых являются именные компоненты;

2) постулируется различие в семиотике именных компонентов и СФЕ как сверхсложной номинативной единицы;

3) значения имен актуализируются в определенных структурно-семантических моделях, или именных цепочках;

4) десемантизация имен существительных происходит в результате утраты ими своего основного категориального значения предмета (предметности) с одновременным увеличением их текстообразующей функции и переходом в разряд формальных элементов связи - синтаксические скрепы:

5) Опора на семиотическую природу имени позволяет выделить его наиболее существенные черты и проследить на их основе семиотическое отличие отдельного именного элемента от актуального словесного знака. Это отличие заключается в особом характере соотношения (превалировании) между денотатом и десигнатом имени, которое в речи обнаруживается с помощью единиц окружения,

Научная новизна исследования заключается в том, что:

1) предпринята попытка системно-семиотического исследования семантики и функционирования в роли семантико-синтаксических скреп наиболее частотных французских имен существительных в пределах СФЕ,

2) представлена семиотическая структура связующего имени (скрепа) как особого лингвистического знака, который является стержневым компонентом СФЕ, выступающего в роли сверхсложного синтаксического знака,

3) впервые использован ономасиологический и семасиологический метод при изучении категориального значения имен как средств когезии,

4) впервые в синтагматике установлены критерии разграничения значений поливалентных имен и представлены в виде структурно-семантических формул,

5) предложено новое построение семиотической модели СФЕ с учетом позиций отправителя и реципиента.

Объектом исследования послужило изучение процессов изменения категориального статуса скрепных имен, а именно: денотативизации (предметйзации, или десемантизации) нереферентных и десигнативизации .(семантизации) референтных имен под воздействием текстового окружения. В качестве материала для анализа выбраны художественные произведения французских авторов 18-го -20-го веков, а также специальная литература по лингвистике, являющаяся одним из подъязыков, который определяет и подпитывает основные тенденции общенационального языка.

Объем и структура исследования. Во- введении дается обоснование выбора темы диссертации и ее актуальность, формулируются исходные теоретические и методологические принципы исследования, раскрывающие знаковую природу скрепного имени, его конструктивную роль в организации сверхсложного синтаксического знака - СФЕ: определяются цель, задачи и методы исследования, а также материал и. объект, подвергаемые анализу,

В первой главе исследуется семиотический статус изучаемых имен и именных групп, принимающих участие в организации жесткой субъектно-предикатной структуры предложения и оказывающих влияние на характер построения и функционирования предложений-компонентов СФЕ.

Во второй главе рассматриваются особенности природы и функционирования предложных именных групп на уровне предложения и текста, имеющих различную степень связи с предикативным каркасом предложения.

В третьей главе анализируются и классифицируются модели соединений предложений в составе СФЕ в зависимости от характера реализации синтаксических (план выражения) и/или семантико-референ-циальных (план содержания) параметров скрепных имен, а также определяется место содержащих скрепные имена предложений в архитектонике сверхфразового единства. В заключении обобщаются итоги проделанной работы.

Предисловие

Повышенный интерес исследователей особенно последних десятилетий проходящего века к проблемам широкого текста объясняется постоянно возрастающим потоком информации, который может быть более или менее адекватно и компактно представлен потребителю только путем глубокого и всестороннего исследования природы текста вообще, межфразовых средств связи и качественных изменений в компонентах определенных текстовых единиц под влиянием окружающего контекста - в частности, В настоящее время существует большой объем отечественной и зарубежной литературы, посвященной различным аспектам лингвистики текста (см,/ напр., специальные периодические выпуски и сборники, посвященные различным проблемам лингвистики текста (ЛТ) в Лингвистика текста 1974; Новое в зарубежной лингвистике 1978; Синтаксис текста 1979; Синтаксическое и формальное варьирование 1979; Функционально-текстовые аспекты языковых единиц 1995; Семантика и коммуникация 1996; А§псо1а 1979 и др., а также статьи и отдельные работы по ЛТ: Гальперин 1981: Гиндин 1971: Ионицэ 1981; М оскальская 1981;

Реферовская 1983; Сухова 1982; Тураева 1982; Agricola 1976; Benveniste. 1970; Dostie, Leard; 1996: Holliday, Hasan 1986; Searie 1970; Vieweger 1976,1977 и др.)

Однако вопросы корреляции и модификации категориального статуса именных компонентов и особенностей построения соответствующих СФЕ пока не стали предметом специального рассмотрения.

Для любой науки - в том числе и для лингвистики текста -основополагающим является определения своей единицы анализа. В качестве единиц текста большинство лингвистов выделяет линейное единство, представляющее собой последовательность предложений, для которых характерна семантическая и синтаксическая спаянность. При этом различия в позициях авторов объясняются большим или меньшим акцентом на один из этих компонентов, что также находит выражение в выборе терминологии.

Так, под термином "прозаическая строфа" понимается формально-синтаксическое (синтагматическое) единство, завершенное в смысловом и синтаксическом отношении, и полностью исключается из анализа внеязыковой аспект, или ситуация, описываемая текстовой единицей (Солганик 1973, 131), Определяя сущностные характеристики текста, Агрикола также указывает на важность изучения принципов семантико-синтакшческого развертывания (Einfaltung) текста на основе определенных закономерностей распределения информации, извлекаемой из элементов текста и особенностей их связи в поверхностной структур€(Тех1оЬегАдсЬе) текстовой цепи (Agricola 1979, 40).

Другие исследователи за единицу текста принимают абзац как типографскую единицу, имеющую единство смысла, структуры и пунктуации ( ср. напр., Пешковский- 1938, 39; Севбо 1969, 45). Трудно согласиться с этой точкой зрения по двум причинам: во-первых, абзац может включать несколько законченных в смысловом отношении текстовых единиц, получивших то или иное синтаксическое выражение и наоборот: абзац нередко является частью более сложного -семантически и синтаксически объединенного - целого ; во-вторых, абзац обычно отражает авторское понимание членения текста (с помощью " красной строжи") и. поэтому не может рассматриваться в качестве объективной языковой единицы, а должен изучаться как элемент.композиционной структуры целого произведения.

Надбодашее рашространшие получили термины "сверхфразовое единство" и "сложное синтаксическое целое" (Гальперин 1981,72; Гак 1981, 204; Реферовекая 1983, 12; Пиотровский и дрЛ985, 157; Добрускииа, Берзон 1986, 115 и др. ; ср., напр. imités suprasyntagmatiques в (Soutet 1993, 113), la séquence в (Todorov (Тодоров) 1978, 460 и др,), под которыми понимаются сложные комплексы, отвечающие законченным высказываниям и отражающие движение человеческой мысли, которые имеют языковое выражение и состоят, как правило, из целой серии предложений (Реферовекая 1983, 12; Поспелов 1948, 18), Важно отметить, в частности, интересное предложение Агрикупы, наряду с учетом семантико-синтаксической спаянности единиц, текста (см, замечание выше), провести всестороннее изучение референциального плана, или положения вещей (Sachverbaîtskomplexeri), текстовых единиц как сложных семиотических явлений (Agri-cola 1979, 32),

Рассматривая референтный аспект текстовых явлений, Холидэй и Хазан выделяют три вида референции, служащей средством текстовой когезии, а именно: субъективный (personal) (ср. разделение средств ссылочного указания на субъективные и объективные в (Уфимцева 1977, 49=50; Кацнельсон 190, 5), дейктический (derrionstrativ) и-идентифицирующий (comparativ) (Holliday, Hasan 1986.

37). Подобный всесторонний анализ как плана содержания, так и плана выражения текстовых единиц и текста в целом как знакового явления представляется перспективным при определении его сущностных характеристик.

Некоторыми языковедами выделяются несколько видов текстовых единиц. В частности, высказывается предположение о том, что любой связный текст состоит из трех основных единиц: сложных синтаксических целых, сверхфразовых единств и отдельных несамостоятельных предложений (см., напр.,Ионицэ 1981, 12) (ср. выделение предложений-высказываний (utterances of sentences) и дискурсов (discourses) в (Dijk 1980, 193). Причем, семантически и синтаксически взаимосвязанные СФЕ объединяются в выражающие более полное развитие мысли сложное синтаксическое целое. Что касается отдельных предложений, то, по мнению Ионицэ, нет отдельных самостоятельных предложений: даже те предложения, которые находятся в инициальной или конечной позиции ССЦ или СФЕ (а также - добавим - так называемые изолированные предложения), не могут считаться полностью автосеманти чными, т.к. они самостоятельны с формальной стороны, но не с семантической. Ср. также указание на различие между речевым произведением как набором упорядоченных языковых средств и высказыванием -некоторым фрагментов произнесения, который ограничен конечным (реже: начальным) сигналом, - отмеченное в (Гаузенблаз 1978, 62).

В зависимости от формальной выраженности/ невыраженности межфразовых связей текстовые единицы могут подразделяться на эксплицитные сверхфразовые единицы (которые объединяются в более крупные сверхфразовые единства) и имплицитные СФЕ (Добрускина, Берзон 1986, 114-117).

На основе учета пограничных показателей предлагается также выделять и другие соотносительные типы единиц текста, а именно: сверхфразовое единство, антотомичную СФЕ линейно-синтаксическую цепь предложений и промежуточные группы предложений с "мягким " началом, относящиеся к одному речевому типу.

Для того чтобы описать сверхфразовую единицу, - а описание означает сопоставление изучамых гоупп предложений, установление

А лГ Л. ' ' /и закономерностей их связи и внутреннего построения. - необходимо выделить эту сверхфразовую единицу из текста. Представляется интересным предложение определить регулярно воспроизводимые характеристики групп предложений и говорить о вероятности нахождения в тексте объединений предложений, связанных между собой тем или иным способом.

В частности, высказывается необходимость при вычленении СФЕ учета критерия "мягкости /"твердости'5 начала предложения, входящего в структуру сверхфразового единства. Под твердым началом понимается существительное-подлежащее в начале предложения, а под мягким началом - инициальные сочинительные союзы и глаголы-сказуемые, наличие в предложении различных местоимений и местоименных наречий, неполнота предложений, В таком случае девой границей СФЕ является твердое начало, а правой границей .можно считать " следующее самостоятельное высказывание (твердое начало) - будь то одиночное предложение иди группа предложений. Правой границей может быть и мягкое начало предложения (точнее: предложение с мягким началом), относящееся к другому типу речи (описание, повествование или рассуждение) (Зарубина 1979; 106,! 10-111). Здесь вызывает сомнение субъективный характер принципа выделения границ текстовых единиц. Например, инициальное существительное -подлежащее далеко не всегда является началом СФЕ ( Ср. замечания по поводу трудностей, нахождения границ (delimitation) текстовых единиц и определения их формальной структуры (segmentation) в (Danes 1966,16),

Интересной представляется попытка не определять смысловые границы СФЕ. а рассматривать условия сочетания предложений -межфразовых синтагм - на основе ограничений их грамматического оформления. При изучении поставленной проблемы используется метод исчисления всех возможных структур с формальной связью в целях дальнейшего сопоставления полученной общей схемы, являющейся результатом анализа конкретных структур,, с. реально наблюдаемыми в, текстах сочетаниями предложений (Гаспаров-1975 Я1 * см также но гювогги соотнесенности стп\?ктчгп предложений и текстов в (Барт 1978, 448), Однако такой подход опирается, главным образом, на чисто формальную организацию предложения, т.е. к минимуму сведен учет семантики и референции, а, как известно, искусственное отделение семантики от синтаксиса приводит к стшэанию гааниц между .языковыми единицами,. В везультате чего возникает, в частности, тпудноразоешимая проблема выделения из хекгхя CBfDxcboa'iOBbix единств-. а использование синтаксиса без семантики дает возможность построить связные, но бессмысленные тексты, А это является особой задачей, не связанной с анализом реальных текстов.

Из нашего краткого обзора видно, что различная интерпретация авторами СФЕ основывается на преувеличении либо роди структуры,, либо содержательного аспекта СФЕ. Но только всестороннее изучение СФЕ и особенностей функционирования его компонентов может дать полное представление об этой единице. Мы будем строить определение СФЕ, учитывая его семиотическую природу.

0.1 Семиотика текстовых единиц различной степени сложности

Прежде чем перейти к нашему определению семиотической структуры СФЕ, проанализируем особенности семиотики и функционирования именных единиц как основных носителей информации и играющих важную роль в организации и связи предложений-компонентов в пределах СФЕ.

При построении и интерпретации знака воспользуемся следующей схемой предметного знака:

Рис Л. Общая схема словесного знака по Р.Г. Пиотров-скому(1987,сЛ6).

Условные обозначения:

Ь - акустический, графический или какой-либо иной сигнал, - означающее (психический образ) 3

Оп - денотат,

Об - десигнат.

Сп - коннотат,

Е - формальная значимость.

О» - смысловая значимость,

- коннотативная (ситуативная) значимость, А - формальная валентность, М - смысловая валентность, 3 - коннотативная валентность, г - референт ( объект или ситуация внешнего мира). Итак, в процессе образования знака как психической сущности участвуют следующие компоненты:

Референт - объект внешнего мира, обозначенный знаком. В нашем случае это некоторые фрагменты ситуации действительности, прямо или опосредованно отображенные именными единицами текста;

Денотат- целостный, нерасчлененный образ референта (ситуации). На денотативном уровне формируется программа построения имени или целого высказывания, которая является компрессией содержания микро-или. макроситуации. И хотя вся знаковая ситуация в ее полном виде пока не сформирвалась., именно здесь определяется объем будущего знака, т.е. его эксгененонал.

Десигнат - это понятие о предмете, которое выражает сущность ¿смыстй пеАерента либо чеоез его главный тгпизнак ^коннептХ либо чеоез какой-либо определенный или совокупность классных признаков (ивтенсионал). На десигнативном уровне, с одной стороны, происходит расчленение понятия и приписывание ему языковой этикетки (кода), с другой - определяется ролевая структура компонентов будущего знака, т.е. устанавливаются ролевые (функциональные) связи между различными аспектами понятия, отражающими реально существующие основные признаки объектов окружающей действительности.

Имя - это акустический /гшАический) обтщз материальной А х " ' / . А . V . оболочки знака, который хранится в сознании человека.

Сигнальный референт - это цепочка материальных (акустических или графических) сигналов, составляющих материальную оболочку знака.

Кроме десигната и денотата в означаемом лингвистического знака можно выделить третий компонент - коннотат, представляющий собой эмоционально-оценочную окраску понятия, соотносимую с данным референтом.

В языковом знаке коннотат находится в латентном состоянии. На денотативном уровне закладывается образ будущего коннотата, т.е. происходит первый этап формирования субъективного смысла высказывания, очерчивается с помощью мотива участок понятийного тезауруса. На десигнативном уровне намечается связь между коннотатом и другими компонентами знака.

Различные виды значимости определяют категориальную принадлежность лингвистического знака к определенной области языковой системы и характер его (коррелятивных) отношений с другими единицами языка.

Под валентностью знака понимается способность (реализованная или потенциальная) к синтагматической связи со знаками, в результате которой под влиянием текстового окружения происходит частичное или полное изменение первичного категориального статуса взаимодействующих единиц, или категоризация, превращающаяся при регулярном употреблении в один из фрагментов парадигматической системы (рекатегоризация) ( ср. психическая сущность знака как двусторонней семиотической единицы в (Соссюр 1977, 34); отношения между означающим и означаемым в (Балли 1955, гл.II; Блехман 1984, 14; Шабес 1984, 52-53 и др.).

Иное понимание знака прослеживается в концепции знака, основное отличие которой заключается в том, что знак рассматривается не как психофизическое явление без материальных составляющих, а как психофизический результат семиотического процесса, включающего наряду с семантическими компонентами также и обозначаемые референты внешнего мира и их языковые " метки", или имена ( ср. отождествление знака с именем в (Степанов- 1.975, 11) и особенно в (Фреге 19976, 354), а также включение референта в состав знака в (Шингарева 1987, 11).

Г I //.\ Оь \ ч 2 деферент \ у(Сп Ст / I 1 сигнальный референт

Рис.2. Семиотическая модель знака, включающего семантические и вещественные компоненты

Иными словами, в данном случае осуществляется включение в компонентный состав знака также референта (г) и/или сигнального референта (имени в широком смысле) (2) в зависимости от сложности семиотической природы лингвистической единицы (рис.2).

Вероятно, это следует считать оправданным, потому что основная функция знака-сигнала заключается в передаче той или иной информации о другом предмете (реального или возможных миров) в процессе коммуникации, т.е. в процессе воздействия на органы чувств реципиента, возбуждая в его мозгу определенные ассоциации (гештальты) данного знака с обозначаемым предметом, закрепившиеся в сознании индивида и языкового коллектива в результате многократного (многолетнего или даже многовекового) появления этого знака в поле перцепции получателя в условиях однотипной семиотической ситуации. Поэтому правильным будет введение "физических" сигналов в состав знака, которые обеспечивают доставку и последующую интерпретацию (семиозис) содержательной части знака (здесь мы отвлекаемся от исключительных случаев телепатии и фактов внутренней речи, которая является суррогатом коммуникации).

Кроме того, природа знака, доминирование тех или иных его компонентов прямо зависит от сложности отображаемого референта. Поэтому при рассмотрении сверхфразовых единств как сложных лингвистических явлений, не поддающихся непосредственному обозрению при первом восприятии, мы будем их представлять поэтапно, или "лесенкой", по мере их появления в поле перцепции приемника (читателя), причем границами деления СФЕ на компоненты точки с пробелами или же точки с запятой с пробелами. Исключение составляют только эллиптические конструкции, являющиеся нетъем-лимой частью своих базовых предикативных предложений,, и которые часто распространяют один из компонентов этих предложений.

Однако в представленной схеме знака (рис.2) не отмечено основное направление процесса- семиозиса в зависимости от того, идет ли речь об авторе иди получателе информации, т.е. не разведена грамматика говорящего и грамматика, слушающего.

Форма плана содержания Субстанция плана содержанияг г

Ьп 4 I

Форма плана выражения

Субстанция плана выражения

Рис.3. Направление процесса семиозиса при обозначении отдельного предмета (ситуации) (активная грамматика)

Так, при образовании знака (грамматика говорящего, или активная грамматика) автор высказывания, которое может состоять из одного слова-знака или целого текста, выбирает из бесчисленного множества воможных предметов или ситуаций (субстанция плана содержания) и сооветствующих наименований (субстанция плана выражения) только те (соответсвенно г и I), которые отражают его прагматику и получают определенную авторскую характеристику.

На рис.3 показан процесс семиозиса, который сначала приводит к созданию общего, нерасчлененного (денотативного) представления об одиночном предмете (ситуации), которое в дальнейшем уточняется в десигнативной части знака, дополняется коннотативной характеристикой и завершается созданием полного знака в денотативной части.

19 г Форма; плана содержания

Си

I.~ . .^

1 к Пс Пп 1

Форма плана выражения

Рис.4. Направление семиозиса при восприятии (сверху- сложного знака (пассивная грамматика)

Восприятие сложного знака (словосочетания и предложения) и особенно сверхсложного знака (сверхфразового единства) отличается от понимания простого знака тем, что в первом случае осуществляется предварительное и поэтапное разложение означающего предьмвляемиго комплексного знака на структурно законченные составляющие (форма плана выражения), протяженность которых не превышает возможности восприятия человеческого мозга ( по данным психологии 6-7 слов).

По мере поступления расчлененного текста в поле перцепции получателя нформации происходит одновременное соотнесение (семио-ис) этих текстовых фрагментов с закрепленными в памяти читателя шотвествующими признаками предмета (или ситуации) (форма плана содераия). которые, получив определенную субъективную интерпре-ацию (Си), затем аккумулируются и объединяются в обобщенной образ сиуации в денотативной части знака (рис.4).

А ** 1

В13^ \ 8.4! л^--—м

Вз И5 ,0п ш {У^)

I 1

Рис.5. Поэтапное формирование общею образа СФЕ и соотнесение его с референтной ситуации (пассивная грамматика)

Кроме того, формальная и семантическая самодостаточность такого комплексного лингво-семиотического объекта, каким является СФЕ, позволяет предполагать, что его корректное формирование на основе учета категориальных характеристик его компонентов (в частности, именных элементов) и соответствующее адекватное восприятие СФЕ возможно без соотнесения с затекстовой референтной ситуацией, причем увеличение степени оторванности имени от референта наблюдается по мере отдаления имени от места своего первоначального (денотативного) упоминания и продвижения по текстовой цепи. Посткоммуникационная референция необходима лишь для определения качества понимания текста реципиентом. См. рис.5, где;

Ш - выделение - признака ситуации,

Я2 - формирование общего, предварительного ( обычно в 1-м высказывании) и окончательного (в исходной фразе) образа СФЕ,

КЗ- определение жанровой принадлежности (подъязыка) текста,

К.4 - соотнесение обобщенного образа СФЕ с соответствующей референтной ситуацией,

К5 - поэтапное десигнативно-денотативное (денотативизация) и денотативно-десигнативное (десигнативизация) формирование модели, или общего представления, СФЕ,

Относительно полное представление о выражаемой СФЕ референтной ситуации достигается с помощью скрепных имен. В работе выделяются имена и их эквиваленты денотативного (предметного, нерасчлененного) характера, тяготеющие к. непосредственному обозначению вещей и обычно занимающие в. предложении позицию субъекта, и именные элементы дееигнативного (признакового, расчлененного) характера, в семантике которых превалирует тенденция к обозначению, сигнификации- понятий и/или ссылка к содержанию субъекта и которые занимают в предложении позицию предиката (в широком смысле, в частности объектную позицию),

В работе принимается определение субъекта, названное У . Чейфом (1982, 300) гипотезой "добавления информации". Согласно указанной гипотезе некий объект (референт) принимается за исходную точку и слушателю или чатателю сообщается дополнительная развертывающаяся информация об этом объекте, которая "упакована" в данном предложении (ср.также Лайонз 1978, 357),

Субъект характеризуется двумя основными функциями, с одной стороны, (»неязыковой) функцией идентификации предмета действительности, о котором идет речь, и, с другой стороны, двумя взаимосвязанными (текстово-лингвистическими) функциями: пропозициональной функцией аепективизации, или десигнативизации, предмета, проявляющейся при обращении десигната (расчленении денотата) подлежащего к предикату, для обозначения которого субъект создает те или иные предпосылки и тем самым предопределяет семантические типы предикатов; и межфразовой (реже - пропозициональной) анафорической (иди катафори ческой) функцией, которая придает субъекту семантическую ретроспективность, т.е. с ним ассоциируется накопленная в процессе продвижения текста информация о референте.

В осуществлении референциальной функции (идентификации предмета) участвуют автономные единицы и их актуализаторы. К первым принадлежат имена собственные и нарицательные, именные словосочетания, личные, указательные и др. местоимения. К актуализаторам. оформляющим .«мена .и именные выражения., относятся артикли, притяжательные, указательные, и .др., прилагательные, которые часто выполняют также и сверхфразовую функцию связи, устанавливая тем самым кореферентность имен. Например:

Р1 : Pourtant nul n'a crié plus haut que .mot.

P2:Mais ce fut en silence,

P3: J'ouvrais la bouche grande, comme font les animaux qui hurlent à la mort.

P4: Je me décrochais les mâchoires comme un loup,

P5: Mais mon cri restait dans ma gorge. (Bataille 1974., 20).

PI .'Félicien Ladourd, lui, ne me fera aucun reproche.

P2: Il attendra 4e se trouver seul avec moi pour me dire, de ce ton bourru que je commence à apprécier (Bazin 1979, 172). (В дальнейшем СФЕ будут представлены полностью для демонстрации их семантико-шнтакси-ческой. структуры, и лишь при показе межфразовых моделей связи, (текстем) ограничимся лишь контактирующими предложениями).

В первом СФЕ самостоятельные местоимения участвуют в идентификации предмета речи, в частности, личные субъектные местоимения в РЗ и Р4, безусловно, относятся к одному и тому же предмету (лицу), петому что они находятся в автономной позиции и как субъекты обладают прямой референцией; что касается притяжательного прилагательного mon (Р5), то оно выполняет сверхфразовую функцию связи, отсылая к ранее упомянутому референту, выраженному местоимением первого лица.

Во втором сочетании предложений для имени собственного Félicien Ladourd присуща конкретная (однозначная, приближающаяся к дейкгической) референтная отнесенность к обозначаемому объекту, с которым связано кореферентной связью местоимение-субъект следующего предложения.

Эти функции идентификации, кореферентной связи присущи субъекту конкретного предложения. По мере продвижения текста, формирования общих суждений и отхода от предметной действительности роль субъекта меняется, идентифицирующая функция субъекта переходит на второй план, а его предикатная и текстово-анафорическая ориентация приобретает определяющий характер. Так, в следующем СФЕ

PI:Le nouvel Etat reçut le nom de chose publique ou république. P2;Ses partisans étaient appelés républicanistes ou républicains, P3:0n les nommait aussi chosards et parfois fripouiies; P4:mais ce dernier terme était pris en mauvais part ( France 1978, 233), предикатным именам républicanistes ou républicains свойственна нулевая референтность, потому что эти имена не относятся к реальному предмету, а выступают в функции определений субъекта данного предложения, вычленяя один из потенциальных признаков подлежащего, что выражается в отсутствии артикля перед данными именами. Кроме того, эти именные элементы, наряду с указанной предложенческой функцией, катафорически связаны с другими непредметными именами chosards и fripouiies следующего предложения.

Особенно показательна четко выраженная текстово-анафорическая связь между десигнативным именным выражением се dernier terme и последними нереферентными именами, которая проявляется как в их лексической семантике (dernier terme), так и в когерентной функции указательного прилагательного се.

Использование данного десигнативного именного выражения в несвойственной для него субъектной позиции говорит о существенных изменениях в его категориальном значении (категоризации).

Итак, в зависимости от потенциальных способностей использоваться в качестве средств ситуативной (кореферентной) или синтагматико-анафорической связи текста в данном исследовании выделяются соответственно денотативы и десигнативы.

Денотативами называются непосредственно соотнесенные с одним и тем же референтом (план содержания) именные элементы текста, характеризующиеся самостоятельной субъектной позицией в предложении (план выражения) и нерасчлененно указывающие и» ш>й кореферентный текстовой анте-или постцедент, не выделяй его отдельных признаков (прагматика). Таким образом, связь денотативов осуществляется при выходе в затекстовую действительность (с опорой на фонд знаний собеседников), они имеют мщймалън^ трастовую маркированность.

Десигнативы, будучи структурно завйбймыми именными элементами текста (план выражения), являются щ^венно-референтными единицами (план содержания) предложения и текста, которые только через текстовую цепь соотносятся с своими косигнативами на основе общности одного актуализированного признака предмета (прагматика) (несубъектные именные члены предложений, синонимы, однокоренные повторы с определением (выделенным признаком), зависимые члены словосочетаний и т,д,). При этом. десигнативы как признаковые слова могут быть как зависимой частью словосочетания-компонента предложения, так и. выступать на межфразовом уровне. Так, вышеуказанная анафорическая связь может осуществляться не только между субстантивными, или знаменательными, десигнативами ch.os.ards / fripouiles.- - ce dernier terme), но также и между неавтономными местоимениями (me-me-me-moi-me/m'/), которые, "распаковывая" и развивая идею субъекта, реализуют функции различ-ных второстепенных членов предложения:

Р1 :Е11е .se lève à son four, me reconduit doucement vers le fauteuil.

P2:Je me laisse conduire.

P3 :Me voilà de nouveau assis.

P4;Elle se tient debout devant moi P5:Elle ¡¿examine de nouveau. (Vailland 1960,225).

Таким образом, автономные (знаменательные) денотативы служат для поддержания темы (референта) сверхфразового единства и поэтому они могут находиться как в начальных, так и во внутренних предложениях СФЕ, а использующиеся для структурно-семантического сцепления текста десигнативы встречаются обычно во внутренних предложениях СФЕ (в начальных предложениях используются десигнативы лишь при функционировании СФЕ в пределах более сложного синтаксического целого (см. ниже модель номинативных цепочек на рис. 7). Денотативы характеризуются базовым категориальным признаком - предметностью, в то время как степень субстанциональности в десигнативах убывает (в дополнениях и приложениях: le livre de père, где значение (референтносгь) определяется не непосредственно, или денотативно, а лишь с опорой на доминант le livre) или приближается к нулю (в именных предикатах). Как отмечалось, элементы денотативной текстовой цепи связаны кореферентной связью,, а десигнативы - косигнативной.

0,2. Особенности структуры- и функционирования номинативных цепочек

Адекватно нельзя понять статус имени, не учитывая в полном объеме его речевого аспекта, а это становится возможным только тогда, когда рассматривается функционирование всех именных компонентов в рамках сложного семиотического образования - СФЕ. Поэтому следующим этапом знакового анализа является изучение роли именных компонентов в организации сверхфразового единства.

Проанализировав наиболее существенные моменты исследования природы связного текста, мы приходим к выводу о том, что особый интерес в плане лексико-семантических и грамматических связей, которые осуществляются на межфразовом уровне, представляют связующие имена и их эквиваленты. Данный класс слов проявляет способность вступать в особые связи лексико-семантического и грамматического характера.

Именные компоненты СФЕ как знаковой лингвистической единицы также обладают семиотической природой. При этом семиотическая природа абстрактных имен существительных (!е( се) phénomène, le(ce) processus, etc.) значительно отличается от семиотики предметных имен. Абстрактные, или общие, имена являются особым видом знака, имеющим означающее в виде цепочки морфем и сложное означаемое, в котором грамматическое значение доминирует над лексическим. Что касается текстово-грамматичеекого значения (цесигнативного), то под ним понимается то или иное отношение, которое устанавливается между соединяемыми предложениями. Лексическое(денотативное) значение имени отражает наиболее общие категории абстрактных внетекстовых отношений. Так, если предметное существительное соотнесено с тем или иным предметом, а глагол, обозначая действие, имеет референтную соотнесенность с целой ситуацией или выражает отношения между референтами (иди явлениями), то скрепное имя является меткой отношения между ситуациями (или между микроситуациями внутри целой ситуации) (денотативами) или предложениями (десигнативы) и приближается по функции к союзам.

Структура денотата предметного имени отличается от денотата связующего отвлеченного имени тем, что денотативное поле последнего смещено в сторону десигнативного поля. Смещенность денотативного поля в означаемом абстрактного имени в сторону десигнативного поля основана на том, что, входя в состав предложения, оно (имя), не имей прямой соотнесенности с референтами, как бы выстраивает мостик к соседнему (соседним) предложению. При этом в данной текстовой цепи из множества потенциальных лексико-грамматических значений, обозначающих различные отношения, актуализируется, как правило, только одно (десигнативное) значение имени, соответсвующее данному контексту и отражаемой им ситуации. (Ср. схемы самостоятельных и служебных знаков в (Пиотровский 1985, 28; Багдинова 1988, 6).

Таким образом, имя - знак обладает и грамматическим и лексическим значением, однако в зависимости от степени его использования в качестве средства сверхфразовой связи, оно может превращаться в служебное слово, т.е в его означаемом (в отличие от полнозначных слов) начинает доминировать грамматическое (текстово-десигнативное) значение, а лексическое (денотативное) значение принимает подчиненный характер. Конкретный текстовой семантический результат в виде реализованного значения имени обусловливается взаимоотношениями лексического и грамматического компонента в слове.

Напомним, что грамматическое значение, как таковое, отдельно от лексического реально не существует и. наоборот, лексическое значение в слове всегда соединено с грамматическим, потому что функции грамматических форм опредялтотся лишь с опорой на полнозначные слова, причем лексическое значение подводится под грамматические категории, и определение лексического значения (значений) уже включает в себя указание на грамматические характеристики слова, (Кацнельсон 1972,15; Ахманова 1966. 68 ).

Иными словами, семантическая структура слова в контексте включает в себя как категориальные (денотативные), так и текстово-функциональные (десигнативные) признаки. Лексико-грамматические категории изолированного имени, например категории субстанциальности/ несубстанциональности, уже содержат в себе функциональные признаки определяемого-определителя, субъекта-предиката и др., которые становятся реальностью в синтаксическом сочетании. Следовательно, лексико-грамматические признаки в составе лексического значения слова определяют потенциал его синтаксических функций, иными словами, в лексической структуре имени содержится не только основное, категориальное значение предметности, но и его валентностные качества, Например:

PI Joseph était, pour les principes et les décisions de Miotte, d'une tolérance admirable.

P2:I1 dit, en suçant à pleines lèvres les asperges délicatement vertes comme tout ce qui l'entourait.

P3: Miotte remuait doucement la tête sans répondre.

P4: Alors Joseph but un trait de vin, regarda vers les profondeurs vertes de la chambre (Duhamel 1968, 140).

В этом СФЕ элементы ¡Joseph и Mio'tte имеют субстанциональное значение (или смысловую значимость M в парадигматике (см.рис.!), точнее обозначают лицо, и как имена существительные содержат в своей семиотической структуре, наряду с категориальным значением субстанциональности, также и потенциальную формальную валентность А, т.е. в плане синтагматики способность либо в качестве субъекта сочетаться с глаголом -сказуемым (PI: .'Joseph était; РЗ: Miotte remuait; etc), либо выполнять функцию определения при взаимодействии с другим именем существительном (PI: les décisions de Miotte), Первая, или субъектная, реализованная валентность совпадает с категориальным (денотативным) значением, в то время как атрибутивная (десйгнативная) функция имеет чисто текстовой характер.

Что касается смысловой валентности М, то эти одушевленные имена существительные и их заместители контактируют (имплицируют в качестве предикатов) в текстовой цепи с глаголами речи (Р2:П dit) или различных видов движения (РЗ: Miotte remuait; Р4 Joseph but).

При реализации семантико-синтаксических отношений происходит уточнение состава признаков значения имени, т.е. осуществляется происходящая по определенным правилам актуализация, или категоризация ,лексико-грамматических составляющих значения слова под влиянием окружающего (узкого или широкого) контекста, при этом регулярная, текстуально обусловленная, реализация новых признаков (напр,, вышепоказанная^ адъективация имени существительного Miotte), не входящих в парадигматику слова, может привести к образованию в структуре имени новых категориальных характеристик и к изменению его классной принадлежности. Изучение процесса текстовой категоризации и определение семиотико-лингвистического статуса имен, а также структур именных последовательностей и является предметом данного исследования.

Именные последовательности в тексте характеризуются повторяемостью, соотнесенностью номинаций, объединенных либо общим мыслительным содержанием (десигнативы), либо кореферентной связью (денотативы). Указанная связь является условием структурно-семантического единства СФЕ, Основной формой соотнесения одинаковых или различных номинаций-указаний на предмет сообщения считается структура, которая содержит два или несколько языковых элементов (соответственно первичное обозначение объекта и повторное, или вторичное, его называние). Для обозначения такой последовательности референциально тождественных или семантически эквивалентных элементов в языкознание был введен термин " номинативная цепочка" (Viehweger

4 А /-т У' Ч

IV/Oj.

Рассмотрение номинативных цепочек со стороны внутреннего строя показывает, что в соотнесенности их элементов есть инвариантные черты: характер номинативных цепочек складывается из специфических признаков - семантических и референтных отношений, способов и средств их номинации. Со стороны внешнего- статуса номинативная цепочка предстает как набор вариативных форм (напр. лексических, лексико-грамматических), которые в тексте наполняются реальным предметным содержанием и выражают обобщенную функцию указания на тематическое единство СФЕ.

В работе принимаются следующие положения, позволяющие определить степень представленности, или надежность проявления (категоризации) того или иного признака имени в текстовой цепи:

1)число членов номинативной цепочки ;

2)скорость появления грамматического или лексического (категориального) признака в СФЕ ;

3)продолжительность удержания лексико-грамматического признака в пределах СФЕ:

4)количество параллельных именных цепей поддержки;

5)зависимость /независимость от типа логико-семантической связи предложений-компонентов СФЕ;

6)семантика (категориальная принадлежность) предиката и уровень замещещюсш /незамещенности его возможных актантных позиций.

Так., в нижеследующем сверхфразовом единстве

PI: Joseph avait, au.cours de son existence douloureuse, reçu beaucoup de lettres anonymes.

P2: On ne saurait brasser des affîares complexes^ participer à îa vie politique d'un grand pays, briguer les honneurs, être, somme toute, un homme représentatif et un chef de file,. .

P3: La multitude imbécile des larves qui grouillent dans l'ombre et sans recevoir parfois une goutte de leur venin.

P4: Ces lettres honteuses, contenaient des injures et quelquefois des menaces grossières,

P5: Le plus souvent, elles manifestaient quelque symptôme de vésanie (Duhamel 1968,157).:

1) можно выделить две основные номинативные цепочки: первая НЦ À (Joseph- son-(Ow)- un homme représentatif- un chef de file) содержит пять членов, из них только два последних выполняют функцию сверхфразовой связи, Что касается местоимения (On), то только условно его можно отнести к этой НЦ, если считать, что это неопределенно-личное местоимение в данном контексте семантически эквивалентно личному местоимению je (= Joseph), однако общий, генерализирующий характер Р2 не позволяет прийти к подобному выводу. Вторая номинативная цепочка В (beaucoup de lettres - Ces lettres - elles- elles) охватывает четыре именных элемента в данном СФЕ, из которых три с межфразовой функцией (+), (+ - означает доминирующую позицию данной НЦ по рассматриваемому признаку). г косигнативная beaucoup de lettres - Ces lettres- elles- à A ellesA

Тф. t Jt -fcX кореференття

2) В цепи А денотатив Joseph сразу появляется в первой фразе в своем основном (референтном) значении (+), а в цепи В доминанта (Ces lettres) появляется только в четвертом предложении ( в отличие от прямореферентного субъекта. Joseph дополнение beaucoup de lettres обладает косвенной референцией, т.к. для определения обозначаемого им объекта необходимо вернуться в направлении, противоположном линейному развертыванию структуры предложения, и лишь через субъект выйти в затекетовую действительность (см.глЛ),

3)Именные элементы (и соответственно признак одушевленности) цепи А, удерживаются.в двух первых высказываниях, а вторая цепь ( и значение предметности в отличие, например от t'ombre, injures, etc.) сохраняется в первом, четвертом и пятом предложениях (+),

4) Наличие только двух более или менее полных НЦ объясняется тем, что в "тело" СФЕ вклинились две изолированные фразы. Р2 и РЗ с отвлеченным значением (квазисентенции), которые значительно ослабили структурно-семантическую целостность этого СФЕ.

5) В цепи А наблюдается только один вид (косигнативной, гипо-гиперонимической) СФ связи, а между элементами НЦ В прослеживается как косигнативная связь - анафорическая (не дейктическая, но без изменения смыслового объема субститута) отсылка Р4: (lettres)-* Р1 : (lettres) при помощи указательного прилагательного ces; так и кореферентная СФ связь ("чистый" повтор однокорневых единиц lettres! (Р1) и Iettres2 (Р4), а также местоименная субституция: внутрифразовая - Ces lettres- elles! (Р4-> Р4) и межфразовая- Ces lettres- eiles2 (Р4—> Р5) (+).

6) Актантная структура двухвалентного глагола recevoir заполнена полностью, поэтому предложение Р1 с элементами цепи А является самодостаточным и, следовательно, с этой точки зрения данное предложение не предрасположено к текстовым связям; в структуре многозначного глагола manifester (В) с трехвалентной потенцией не замещено место косвенного дополнения, которое вполне может быть актуализовано в соседних предложениях усиливая тем самьгм прочность этой номинативной цепочки в частности и всего СФЕ в целом(+).

Как видим, связь составляющих второй номинативной цепочки по большинству параметров хараткеризуются большей прочностью и представленностью, что, в свою очередь, непосредственно влияет на семантико-синтаксическую спаянность всего сверхфразового единства.

Таким образом, рассмотрение лексических и г раммагических (текстовых) характеристик значения имени в единстве может быть плодотворным лишь при учете того факта, что лексические и грамматические признаки в семантической структуре имени занимают свое определенное (контекстом) место и имеют свою форму манифестации в номинативной цепочке, являющейся структурным образованием, в котором проявляются и уточняются те или иные категории имен.

Специфика наиболее интересного именного средства манифестации текстовой связности становится понятнее, если учитывать систему наиболее важных параметров связности, как-то:

- л е к с ик о - гр а м м ати ч ее к и й 5 обусловливающий употребление и взаимодействие имен и именных синтагм (денотативов), основной характеристикой которых является наличие категориального значения предметности (см.выше номинативная цепочка В);

-логико-композиционный, рассматривающий те логико-семантические связи между высказываниями, которые проявляются благодаря определенной пространственной структурации СФЕ и специфике семантического содержания скрепных именных элементов (десигнативов);

-семантико-синтаксический, предполагающий существование определенных типов сочетаний фраз, которые образуют особые отрезки текста.

В данной работе выдвигается положение о том, что названные параметры, тесно взаимодействуя, создают предпосылки, с одной стороны, для проявления связности как текстовой категории глубинного- типа, а с другой - для употребления различных средств и видов связи .

Известно, что в составе СФЕ мы имеем дело не с предложениями, (простыми, сложными, и т.д.), а с особыми, отрезками текста, составляющими связное целое, которое является не просто синтагматической цепочкой, а качественно -особым смысловым .и грамматическим образованием. Назовем отрезок СФЕ, включающий соединение определенного, типа предложений (с денотативами- или десигнативами), текстемой, которую в зависимости от вида того или иного связующего именного элемента будем подразделять на денотатемы или десигнатемы.

Смешанный тин текстемы, при котором меняется категориальный статус именного элемента, т.е. когда происходит десигнативизация денотатива и денотативизация десигнатива, получил название категоремы. Связный текст, таким образом, получает новую относительно универсальную единицу измерения. Последовательность текстем представляет собой структурную схему текстового пространства СФЕ, проявляющуюся через средства внешней манифестации. Например, в сверхфразовом единстве

PI : Après le souper qui ne dura qu'un instant, Beau Masque reçut sa leçon de français.

P2; H n'avait pas encore fait grand progrès, les leçons étant irrégulières, à cause des multiples tâches de Pierrette,

P3: Elle prit sa place dans le-fauteuil d'osier;

P4: ils5assit en face d'elle, sur une chaise de bois, une. feuille de papier sur le calendrier.

P5: Elle commença la dictée, qui résumait l'usage des diphtongues. (Vailland 1960, p.83) параллельно развертываются две сюжетные номинативные цепочки, которые имеют различную структурную и семантическую схему: первая описывает действия Beau Masque, вторая -Pierrette. Первая номинативная цепочка является однородной, т.е. состоит только из денотативов (Beau Masque - il -f - il), которые представляют собой структурно самостоятельные члены (субъекты) соответствующих предложений и репрезентируют в тексте один и тот же референт (одушевленное лицо) без изменения его семантического объема.

СФЕ T1 12 ТЗ Т4

1 -я номинативная цепочка

Рис.6. Схема взаимодействия двух номинативных цепочек в пределах СФЕ

Однако структура рассматриваемого СФЕ была бы непрочной, если бы эта цепочка состяла только из денотатем, которые цементируют текст лишь на основе затекстовых референтных данных, и, кроме того, связь между текстемами Т2 и ТЗ представляется ослабленной в результате отсутствия соответствующего звена цепи во фразе РЗ.

Спаянность данного СФЕ закрепляется второй номинативной цепочкой (f - de Pierrette (определение) - elle (субъект) - d'elle (определение) - elle (субъект) ), где, в частности, для определения значения структурно зависимого десигнатива de Pierrette необходимо сначала обратиться к значению доминанты этого словосочетания (des tâches), которая, являясь обстоятельственным распространителем Р2, определяется своим су бъектом -месгоимением il. Последний, в свою очередь, семантизируется в результате выхода в текстовое пространство высказывания PÎ. Такой поисковый путь должен быть пройден по текстовой цепи для выяснения значения данного десигнатива, что, естественно, окончательно связывает текст.

В следующей фразе РЗ происходит полное изменение категориального статуса именного элемента de Pierrette этой цепи в плане выражения (независимая позиция подлежащего) и в плане содержания (прямая отнесенность к размытому референту).

Таким образом, в результате денотативизации рассматриваемого имени в категореме Т2 (Р2-РЗ: зависимый (определение)—» автономный (субъект) член) появляется возможность его выхода в затекстовую ситуацию и последующего поиска и связи с уже известным референтом первой номинативной цепи, а на основе десигнативизации в ТЗ (РЗ-Р4) осуществляется возврат в текстовую цепь , т.е. в результате подобного синусоидально-колебательного изменения направления поиска недостающей информации реализуется постепенное укрепление связности текста. Иными словами, категоризация именных элементов второй цепи способствует упрочению слабой связи между текстемами Т2 и ТЗ первой номинативной цепочки.

Что касается степени представленности признака предметности в текстовой цепи (см.выше критерии надежности проявления имени в тексте), то следует отметить, что наличие трех повторяющихся , хотя и с определенным перевывом, этих признаков в первой цепочке говорит о большей прочности данной цепи, в отличие от второй, где конкурируют только два признака предметности с признаками атрибутивности. Содержащие предметные признаки элементы обеих номинативных цепочек появляются в самом начале СФЕ и выдерживаются на протяжении всего его текстового пространства, подтверждая тот факт, что они относятся к основным (в отличие от,напр., la dictée, le fauteuil и тем более нереферентных d'osier, de papier), a не периферийным (1езоп охватывает (соединяет) только два предложения: Р! и Р2) именным средствам межфразовой связи.

Выше рассматривались случаи появления десигнативов в зависимой позиции, т.е. с позиций формальной, синтаксической асимметрии, когда обычно обладающее прямой референцией имя собственное (Pierrette) оказывается в позиции зависимого члена. Однако знаковая асимметрия может также проявляться и в плане содержания имен: значение каждого члена-десигнатива именной цепочки - в том числе и выраженного субстантивным элементом -является информационно ненасыщенным (видовым) и может быть адекватно понято лишь при нахождении в текстовой цепи основного, родового слова. Так. в следующем СФЕ PI :Le bâtiment sur le pont a trois étages;

P2:dans l'étage d'en bas,. j'ai fait mettre six tonnes de goudron et cent fascines de bruyères sèches;

P3:dans l'étage d'en haut, il y a de la paille; P4:dans l'étage du milieu, il y a des livres et des papiers; P5:la porte de fer qui communique du pont avec la tour est fermée, et mon seigneur en a la clef sur lui ,,,(Hugo 1978,344) имена и именные сочетания (l'étage d'en bas- l'étage d'en haut-l'étage du milieu- la porte de fer- la clef) текстовой цепи уточняют и конкретизируют нерасчлененное значение гиперонима betiment., потенциальные семантические множители (семы) которого реализуются в процессе актуализации текста. Какдый из гипонимов центростремительно связан с главным членом цепочки, образую прочную семантико-синтаксическую структуру, элементы которой связаны с гиперонимом радиальной связью.

Что касается заглавного имени bâtiment, то его нельзя отнести к денотативам, хотя оно является предметным именем и находится в независимой субъектной позиции и, следовательно, имеет прямую референцию» однако в данном тексте у него нет кореферентных коррелятов (напр., однокоренных повторов или референтно тождественных местоимений-субститутов), которые однозначно, не изменяя семантического содержания антецедента bBtiment, обеспечили бы возможность опознания отображаемого общего объекта и тем самым служили бы основой семантико-синтаксической структуры данного СФЕ.

Как видим, употребление имен в тексте приводит к установлению синтагматических и парадигматических связей различного типа, и многое в раскрытии именной семантики зависит от взаимодействия имен со своими субстантивными "партнерами" по соседним текстемам и их номинационными эквивалентами. Конкретизируя тот или иной семантический план именных элементов или их соединений, СФЕ способствует выявлению внутренних ресурсов в плане установления и удержания связности текстовой цепи.

В составе каждой текстемы связного текста именные компоненты проявляют способность к установлению связей и отношений внутри предложения (в случае с Pierrette - субъектных и атрибутивных отношений), В общем пространстве СФЕ эти связи и отношения нейтрализуются и имена обретают новое качество. На первый план выступают их функциональные свойства как средств межфразовой связи: так слова обретают свою новую валентную функцию в тексте благодаря межфразовым лексико-грамматическнм связям. Поэтому можно говорить о специфике связей как на уровне элементарных синтаксических структур, так и на уровне текста.

Очевидно, в более свободном виде различные виды связи проявляются именно в связном тексте. Здесь мы сталкиваемся с так называемым "уточнением" - денотативным или десигнативным семантики имен как результатом высвобождения того лексического и грамматического потенциала,, который объективно заложен во внутренней (категориальной) форме слова.

Рассмотренный материал позволяет предположить, что структурно-семантическое единство предложения, обеспечиваемое употреблением и взаимозависимостью имен - носителей основной -фтжзовой и внелингвистической - информации, в связном тексте г 1 л л ^ ■> дополняется развитием межфразовой когезии как важнейшего фактора текстообразования, В отличие от внутрифразового, на межфразовом уровне употребление денотативов и десигнативов обеспечивает не только единство текста, но и его развитие в плане содержания и в плане выражения.

При этом имена как средства межфразовой связи отличаются от своих функциональных аналогов типа союзов, союзных слов и других тем, что в них номинативно-денотирующая функция совмещается с функцией десигнативно-текстообразующей,а совпадают в том, что актуализация, или текстовая категоризация, того или иного значения зависит от контекстного окружения, в том числе от категориального статуса коррелятивных и релятивных имен или именных сочетаний.

0.3. О разных подходах к определению понятия категории

При переводе произведений французских произведений основное внимание обычно уделяется определению и переводу основного категориального значения тех или иных лингвистических единиц, отраженных в лексикографических изданиях. Однако не всегда словарное значение является определяющим при актуализации в тексте языковых единиц: это касается не только служебных, но и знаменательных слов, семантика которых часто подвергается сильному воздействию контекстуального окружения и. в результате, может значительно отличаться от лексикографических данных. Поэтому в

41 -РоёСИЙСКА суДАРствен» целях получения адекватного перевода произведения необходимо также учитывать и текстовые значения различных языковых категорий.

Понятие категории в психолингвистической литературе трактуется как группа объектов, внутри которой существуют, в первую очередь, иерархические отношения, отвечающие принципу связи "выше-ниже", Р.М.Фрумкина (1991,16) считает, что вместо термина "категория" целесообразнее использовать термин "концептуальный класс", под которым понимается группировка слов или объектов по некоторому принципу, поддающемуся экспликации.

Э.Рош (Р.о8сЬ 1973, 15-18) отмечает, что реальный мир не хаотичен, а структурирован, он характеризуется, в частности, отношениями сходства и различия, составляющими его онтологию, которая не зависит от нашего сознания. Указанные свойства отражены в сознании человека в виде определенной категоризации. В рамках данного подхода выделяются "природные" категории, влияющие на наши органы чувств (форма, цвет) (ер.денотативы) и "семантические" категории, образующиеся в результате абстрагирующей деятельности человеческого мозга (ср. десигнативы).

По мнению Э.Рош, объекты-члены категории не равноправны между собой , т.к. внутри каждой из категорий существуют объекты, имеющие большие "права на членство" ( напр., предметные имена), а другие (предикатные или абстрактные имена) являются периферийными, для определения которых требуются особые процедуры .

Изучая сложную проблему соотношения единиц языка и речи, С.Д.Кацнельсон (1972, 76) разделяет категории на первичные морфологические, содержательная функция которых ограничена сферой употребления, и вторичные категории, играющие решающую роль в распространении сферы действия данной категории и увеличении ее веса в грамматической системе языка в результате нового текстового (формальная функция) употребления, выходящего за пределы потенциальной области использования этой категории. Вторичные, или скрытые, категориальные признаки реализуются в тексте и обнаруживаются путем применения различных лингвистических процедур (трансформаций, синонимических замен и т.д.). Так, скрытые категории глагола прогнозируют его валентность, а скрытые категории имен определяют потенциальные "места" для замещения при глаголе.

Что касается природы категории, то болыдинстом лингвистов признается, что главным условием существования грамматической категории является двучленная оппозиция как минимум ее реализации.

Однако по этому поводу Б.Л.Уорф (1960, 24) писал, что следует скептически отнестись к любой схеме, предложенной грамматистом, если ей присущ энентиморфизм, выражающийся в нахождении для каждой категории противоположного члена. При этом специфические видовые категории с предполагаемым противоположным значением*, напр., пассивный и активный залоги (ведь " активный" означает всего .лишь "нецассив.ный"), могут -объединяться .в родовую категорию ("залог "]. только если их .имеется больше двух или (в случае, когда их только две) есда, объединяясь вместе, они противопоставляются как отдельная единица .-некоторой другой системе форм данного языка.

Определение .языковой сущности языковой категории, методика выявления и описания., а также всевозможные классификации морфологизированных (т.е. необщепринятых) и синтаксически выраженных грамматических категорий - это в целом разработанные вопросы. Однако уточним сигнификативную (!). референтную (2), и структурную (3) значимость грамматической категории. Мы исходим из точки зрения, согласно которой природа языкового знака определяется не только отношениями в языковой системе (парадигме), но также его синтагматическими характеристиками и связями с внелингвистическими факторами.

Любая грамматическая категория структурно значима либо в плане морфологической структуры слова (лексической и грамматической), либо в плане синтагматической организации синтаксической конструкции, либо одновременно и в слове, и в синтаксической структуре.

Все грамматические категории сигнификативно значимы хотя бы потому, что все языковое является, в первую очередь, фактом сознания, которое в процессе многовекового использования человеком языка подвергло систематизации и парадигматизации разрозненные, спорадически встречающиеся лингвистические и внеязыковые факты (см, влияние взимодействия структурно-языковых и экстралингвистических, - в частности, географических - факторов на возникновение новых явлений в языке в (Томашпольский 1989, 16-17),

Референтность не присуща всем грамматическим категориям, например, категория определенности/неопределенности не может быть точно определена путем прямого соотнесения с предметом сообщения без учета особенностей окружающего пред- и/или посттекста,

Грамматических категорий с одним типом значимости нет, потому что все грамматические категории структурно и сигнификативно, - в большинстве случаев и референциально - значимы,

В основе той или иной грамматической категории данного языка или данного типа языков лежит один из существующих в этой категории типов значимости - либо референтная, либо сигнификативная, либо структурная - как бы отодвигая на задний план другую или другие значимости.

Сосуществование и взаимодействие значимостей в одной категории может привести в процессе функционирования языка к смещению их ценности при организации семантической основы данной грамматической категории.

Так, в классическом латинском языке не было категории определенности. Проследим на примере эволюции латинского указательного местоимения развитие различных видов значимости категории определенности / неопределенности. Так, в сочетании ille caballus ille является указательным местоимением, в котором доминирует референтное значение, потому что это местоимение выполняет дейктическую функцию и служит для указания и непосредственной связи имени с соответствующим предметом (животным), затем следует сигнификативное значение, указывающее на то, что местоимение соотносится и характеризует одного из представителей класса предметов, сигнификативно закрепленного нарицательным существительным; и лишь в последнюю очередь проявляется структурная значимость в составе значения местоимения, потому что в латинском языке с хорошо развитой падежной системой порядок слов в предложении, как правило, не играл решающего структурного значения.

В то время как во французском le cheval на первый план выходят структурное значение препозитивного артикля (в отличие, например, от румынской постпозиции артикля), обусловленное твердым порядком слов, и сигнификативное значение, являющееся основой категории определенности и которое вычленяется, как правило, при опоре на широкий контекст; что касается референтного значения, то его доля в артикле сведена к минимуму (по референтности артикля см. подробнее в (Васильева 1993).

Морфологизированная грамматическая категория определенности/неопределенности взаимодействует с категориями рода и числа. Во французском языке род и число выявляются в пределах категории определенности / неопределенности, которая, таким образом, является общим категориальным значением артикля и имеет определенную значимость относительно других категорий языка .

Обращаясь к вопросу звачимосгей, т.е. парадигматических отношений знака, следует иметь в виду, что лингвистические знаки и составляющие их элементы являются, подобно большинству языковых объектов, нечеткими текучими образованиями, незаметно переходящими один в другой. Поэтому при осуществлении той или иной классификации языковых единиц , представляя лингвистические знаки в виде жестких схем, состоящих из дискретных элементов, мы заведомо огрубляем языковую действительность.

Классификация знаков языка осуществялется по двум критериям: структурно-функциональному и синтагматическому. Первый учитывает неодинаковую природу референтов, с которыми эти знаки соотносятся, второй касается различий в составе знаков.

Классифицируя знаки по структурно-функциональному критерию, следует исходить из того, что язык выполняет две функции: с одной стороны, служит средством передачи информации о внешнем мире, с другой - является средством его описания и классификации. Знаки, преимущественно выполняющие к о м му н ик ат и в н о - ор ган и -зующую функцию при формировании сообщения, называются грамматическими знаками, или десигнативами. Знаки, служащие в первую очередь целям классификации и хранения информации, именуются обычно лексическими знаками, или денотативами. Например, в именной конструкции ce cas, часто встречающейся в текстах, имя cas с точки зрения функционально-смыслового критерия обладает двойственной природой, т.е. способностью совмещать в себе именные (референтно-классифицирующие) и союзные (десигнативно-грамматические) свойства в зависимости от внутренней и внешней синтагматики этого сочетания.

В синтагматической классификации знаков учитывают сложность лингвистических знаков (Л3), которые делятся на простые, включающие не более одного ЛЗ, и сложные, состоящие из двух и более знаков» В частности, внутренняя синтагматическая структура сочетания ce cas представляет собой сочетание разных по сложности лингвистических знаков: грамматического (се) и лексико-грамма-тического (cas). Кроме того, в последние годы в лингвистике признается существование сверхсложных расчлененных знаков, напр., текстем и СФЕ, изучение которых является одной из задач данной работы.

0,4 Особенности процессов категоризации в иноструктурных языках

Во французском аналитическом языке нет четких морфологических маркеров взаимозависимости имен в текстовой цепи или на уровне словосочетания, поэтому представляется целесообразным обратиться к материалу иноструктурных языков.

Явление категоризации имен, т.е. актуализация одного из парадигматических (или вновь приобретенных под влиянием синтагматики) признаков в процессе текстовой реализации представляет собой общелингвистический феномен и находит свое отражение в языках различной структуры, в частности в тюркских языках.

Так, в татарском языке к именам существительным относятся знаменательные слова, которые являются названиями живых существ отец - эти, птица -кош), 1 обозначают предметы, события и явления реальной действидьности ( город - шэЬэр, дерево- агач, комната -булмэ, молния - яшен, война - сугыш) или называют в качестве предметов мысли любые действия и состояния, свойства или отношения ( борьба- корэш, движение - хэрэкэт, игра - уен, сон- йокы, храбрость - кыюлык, чистота- сафлык, близость - якынлык и т.д.).

Все эти субкатегориальные лексические значения обобщаются в одно общее категориальное значение предметности.

Значение предметности имен существительных грамматически выражается в категориях падежа и числа. Имена существительные, употребляясь в единственном числе, обозначают отдельный предмет, отдельное явление действительности, отдельное понятие. Употребляясь во множественном числе, существительные обозначают то или иное количество отдельных предметов или явлений действительности.

Как и во французском языке в тюркских языках имена существительные выступают в предложении прежде всего в качестве подлежащего или дополнения, употребляются в функции именного сказуемого, а также могут быть в предложении определениями и обстоятельствами,

Наряду с этим, в татаоском языке имени существительному присуща категория принадлежности.

1) В татарском языке , как и в большинстве индоевропейских языков, отвлеченные имена существительные типа: акды (белизна), тындык ^тишина), корэш (бооьба) и др, , а также вещественные

1 По техническим причинам здесь и в дальнейшем для обозначения в кирилице дифтонга [дж]( ср.англ. Jane) используется подчеркнутая буква ж; для обозначения широкого далеко вперед продвинутого[а] (ср. эстонское д) применяется графема э ; для передачи носового согласного ( ср.англ, reading) - н подчеркнутая; для графического представления переднеязычного полуоткрытого огубленного гласного (ср.франц. peur) употребляется подчеркнутая буква о. существительные типа: тимер ( железо), шикэр ( сахар), май ( масло), бал ( мёд) употребляются преимущественно в форме единственного числа. Однако есть исключения : 1) при обозначении видов или сортов того или иного вещества имена существительные вещественные в татарском языке также могут принять форму множественного числа, напр.: кондитер эйберлэре зшлэп чыгарганда горле майи ар кулланыла при выработке кондитерских изделий применяются различные масла).

2) Специфической особенностью тюркских языков следует считать такие выражения , как : ТаИирларга бардым и энилэрдэ кунакта булдым собственное имя ТаЬир и слово зни (мать), выражающие родственное отношение, употреблены в форме множественного числа, тогда как ТаЬир является собственным именем только одного человека из той семьи, где одним из членов является и ТаЬир. Поэтому здесь слова ТаЬирларга и энилэргэ нужно понимать в собирательном значении, т.е. ТаЬирларга бардым не означает: к ТаЬирам-ходил, а: ходил к ТаЬиру и к его близким (проживающим в этом доме); энилэрдэ кунактам булдым не означает : был в гостях у матерей, а был в гостях у матери и других родственников (проживающих вместе),

Иными словами, при актуализации конкретное имя меняет свой категориальный, языковой статус, превращаясь в существительное с собирательным значением,

3) Как известно, в татарском языке после количественных числительных имя существительное, как правило, ставится в единственном числе : ярты еллык .штанны биш айда утэдек -полугодовой план выполнили в течение пяти месяцев. Однако встречаются такие выражения, как: авылда биш айлар торгандыр, где существительное ай (месяц) после количественного числительного биш (пять) поставлено в форме множественного числа айлар, Такое сочетание существительного с числительным выражает не точное количество, а приблизительное, Поэтому выражение авылда бит айлар торгандыр должно быть переведено как: в деревне он прожил около пяти месяцев или в деревне он прожил месяцев пять.

4) В татарском языке, особенно в песнях, можно встретить такие выражения, как " тдшлэремдэатка атландым" { букв.: во снах я сел на коня). " бэхетлэрем булмады" (букв»: счастий у меня не было), "кар л ар яуган" (букв.: снега выпал), в которых абстрактные понятия тощ (сон), бэхет ( счастье) и вещественное имя кар ( снег) употреблены во множественном числе. В этих выражениях слова " тошлэремдэ, бэхетлэрем, карлар" следует понимать следующим образом: тошлэремдэ - не только в одном конкретном случае сновидения, а каждый раз.,, когда вижу сон; бэхетлэрем булмады - я, был несчастлив не только в данном конкретном случае, а всегда; карлар яуган -снег выпал в несколько приемов и в разных местах, т.е. налицо процесс еще большей абстрагирования отвлеченных имен в результате процесса деси гн атив изации.

Для татарского имени свойственна также специфическая категория принадлежности, под которой понимается особая категория татарского языка, выражающая одновременно и предмет обладания и лицо обладателя в каком-нибудь- из. трех. лиц,, например,, ат.ым - моя лошадь (лошадь. - ат - принадлежит первому лицу - мне),. атыц- твоя, лошадь (лошадь принадлежит второму лицу - тебе), аты - его (её) лошадь (лошадь- принадлежит, ему (ей).

Принадлежность может быть выражена тремя способами: морфологическим, синтаксическим и смешанным.

1. При морфологическом способе выражения принадлежности название предмета обладания принимает особые аффиксы, которые называются аффиксами принадлежности: ат-ым (моя лошадь), эт-ем моя собака, ат-ын (твоя лошадь), эт-ен (твоя собака), ат-ы (его, её лошадь), эт-е (его, её собака), аларнын аты (их лошадь) и т.д.

Во всех перечисленных выше случаях предмет обладания был в единственном числе, а лицо обладания было в одном случае в единственном, а в другом случае - во множественном числе.

Если же нужно предмет обладания употребить во множественном числе, то название этого предмета перед аффиксом принадлежности принимает аффикс множественного числа -лар , -лэр или -нар, -нэр (после основы на носовой звук), а аффиксы принадлежности остаются те же, что после основ на согласный, например: апалар-ым (сёстры мои), апалары-быз (сёстры наши) и т.д.

Однако следует отметить, что форма третьего лица апалары, энелэре в зависимости от контекста может иметь несколько значений, например, сочетание апалары кайткан в зависимости от контекста может иметь значения: 1) сёстры его (её) вернулись. 2) сестра их вернулась, 3) сёстры их вернулись.

2. При синтаксическом способе выражения принадлежности названия предмета обладания и обладателя получают обособленное обозначение, и отношения между ними строятся в речи в форме определительной группы. Определяемым в такой группе является название предмета принадлежности, причем без указания на обладателя. Определением же служит притяжательный падеж личных местоимений первого и второго лица, например, в выражении безнен ат (наша лошадь) определяемое ат (лошадь) обозначает предмет принадлежности, а определитель безнен (наша) (притяжательный падеж личного местоимения без - мы указывает на принадлежность лошади первому лицу во множественном числе. Таким образом, при этом способе применяется тот же принцип выражения грамматической принадлежности, который мы наблюдаем в русском языке, где понятия предмета принадлежности и лица обладателя имеют самостоятельное обозначение (наша лошадь),

3, Наибольший интерес представляет смешанный способ выражения принадлежности . который объединяет оба рассмотренных выше способа, в результате чего лицо и число обладателя обозначаются дважды: один раз через притяжательный падеж личного местоимения и второй раз через аффикс принадлежности при названии предмета обладания. Например, в выражении минем атым (моя лошадь) лицо и число обладателя выражено в определителе минем (притяжательный падеж личного местоимения мин - я) и второй раз аффиксом принадлежности - ым. который мы видим в определяемом ат=ым (моя лошадь), обозначающем предмет обладания (ср.изафет III).

Аффиксы первого и второго лица обоих чисел во всех случаях сохраняют свое значение принадлежности лицу, между тем аффикс третьего лица нередко вовсе теряет личное значение и становится внедичным. Это происходит в тех случаях, когда вместо определения, выраженного притяжательным падежом личного местоимения третьего лица, т.е. вместо анын и аларнын, реализуется какое-либо существительное: Казан университет-ы - Казанский университет (дословно: "Казань + университет её"), сарык йон-ы - овечья шерсть (дословно: "овца + шерсть её") и др, (ср, Гаджиева, Серебренников 1986, 52-60),

Постараемся это объяснить, сопоставляя факты французского и русского языка с соответствующими фактами тюркских языков. В русском языке имеются сочетания типа: Казанский университет, школьное здание, в которых определениями являются относительные прилагательные : Казанский, школьное, или козье молоко, овечья шерсть, сестрин платок, где определениями являются притяжательные прилагательные: козье, овечья, сестрин.

Подобные сочетания в русском языке передаются определительным сочетанием двух существительных, в котором первое существительное - определение ставится в форме основного падежа, а второе существительное - определяемое принимает аффикс принадлежности третьего лица.

В аналитическом французском языке часто встречаются предложные сочетания имен типа le livre de père, где определение присоединяется к определяемому имени с помощью предлога, теряя при этом значительную часть своего категориального признака предметности и приближаясь по функции и значению к своему аналогу - менее употребительному относительному прилагательному paternel.

Если во французском языке подобные относительные прилагательные имеют книжно-латинизирующий оттенок архаичности, то такой тип определительного сочетания (изафет) в тюркских языках получил очень широкое распространение. Например, тат.: опера театры (оперный театр), китап нэшрияты (книжное издательство), эш киеме (рабочая одежда), аю тиресе (медвежья шкура); баш.: кала баксаЬы (городской сад), ат башы (конская голова); тур.: tbrk yazari (турецкий писатель), deniz yazali (морской берег); алт.: орман тавугъу (глухарь, букв." Лесная курица") и т.д.

Изафет в тюркских языках является частным случаем определительных словосочетаний. Этот тип отношений между двумя именами пронизывает всю структуру тюркских языков, являясь как бы ключом к пониманию многих синтаксических категорий. Изафет как особая полноправная синтаксическая категория легко объяснима, если принимать во внимание общие типологические черты тюркских языков.

Как и всякая определительная группа, изафет строится, подчиняясь ведущему закону агглютинативного строя тюркских языков - закону порядка слов " определение^- определяемое"»

Для того чтобы четко отграничить изафет от обычных типов словосочетаний, необходимо определить его содержательную сторону. Изафет - это такая определительная группа, в которой определяемое, будучи всегда выраженным именем существительным, определяется с точки зрения его принадлежности к другому предмету или различных форм отношения к нему.

Традиционно выделяется три типа изафета, но характер этих типов в плане их отношения к самой категории изафетных сочетаний весьма неоднороден. Классификация изафета может происходить в двух аспектах: 1) рассматривается изафет только с формальной стороны как сочетание двух существительных; этот аспект выдерживается во всех тюркологических работах: 2) учитывать и содержательную сторону, т.е. сочетать грамматический аспект с логико-семантическим.

Первый изафет имеет только терминологическое значение, поскольку фактически данный тип изафета представляет собой чисто адъективизированные словосочетания. Соположение двух имен существительных посредством простого примыкания создает условия для адъективизации первого члена такого сочетания (ср.туркм. йун жорап -шерстяные носки, доел."шерсть + носки").

В данном случае от имени существительного отвлекается признак и первый член сочетания получает значение относительного прилагательного. Ср.сходный процесс адъективизации препозитивного имени субстантивного словосочетания в английском языке и постпозитивного имени - во французском.

Отличительным признаком второго типа изафета в тюркских языках является наличие притяжательного суффикса 3-го лица у второго члена изафетной конструкции ; (тув) дун ортуз-у (полночь, точнее: ночи половина), В результате появления морфологического показателя принадлежности определяемого (денотатива) к именному определению возрастает степень предметности последнего, величина которой занимает промежуточное положение между уровнем референтности изафета I и изафета Ш,

Изафет Ш можно рассматривать как истинный изафет в том смысле, что он представляет собой сочетание двух существительных и оба члена сохраняют свое значение предметности. Конструкция образуется по определенной схеме: первый член представляет форму родительного падежа, второй имеет притяжательынй аффикс 3-го лица, Примеры: кирг. пилд-ин тулшуг-у (хобот слона), тат, океанн-ын оленье (часть океана) и др.

В изафете II первое имя, не имея никаких формально-текстовых показателей предметности, десигнативно определяется только через второй (денотатив) компонент, который, будучи прямо соотнесенным с референтом, с помощью своего аффикса принадлежности -у (082) не столько вычленяет какой-либо признак первого имени, сколько манифестирует межпредметные отношения, буквально, вклиниваясь в семантическое содержание определения и тем самым усиливая его референтность (рисЛ,А).

Наряду с тюркскими языками в арабском язь1к6 тз-кжс используется явление, близкое по семантико-синтаксической структуре к изафету, которое получило название идафы, В идафе наблюдается асимметрия знака: первый член, несущий основную, референтную информацию, лишен артикля, в то время как признаковое слово вводится при помощи определенного артикля, что содействует

ВЫВОДЫ

1. Именные элементы содержат основную лингвистическую и внетекстовую информацию и оказывают непосредственное влияние на формирование семантико-синтаксической структуры текста и одновременно сами подвергаются различной категориальной перестройке под влиянием текстового окружения.

2. При изучении природы сверхфразовых единств обычно превалирует либо семантический, либо формальный аспект, либо тот и другой, но вне связи с референтной сущностью СФЕ и его компонентов. В данной работе изучение СФЕ проводится на основе семиотического метода, предполагающего анализ семантико-синтаксической структуры и референциальной природы СФЕ как знакового лингвистического явления.

3.Семиотика имени принципиально отличается от знаковой природы СФЕ, текстовой континуум которого часто является самодостаточной референциальной единицей, отражающей законченную реальную ситуацию и не требующей дополнительной опоры в затекстовой действительности.

4.При актуализации тех или иных парадигматических значений именных элементов образуются номинативные цепочки, которые характеризуются кореферентной или косигнативной спаянностью, определяющей денотативную и/или десигнативную структуру СФЕ.

5.В зависимости от степени регулярности появления имени в своей основной (категориальной) или периферийной функции в определенной дистрибутивной структуре, может определяться его роль в организации архитектоники сверхфразового единства и потенциальные модификации в системной значимости данного имени.

57

6. Анализ иноструктурного материала позволяет уточнить некоторые процессы взаимодействия семантического содержания актуализированных имен и экстраполировать результаты анализа на материал французского языка.

Заключение диссертации по теме «Романские языки», Гарипов, Равил Касимович

Заключение

1.Именные элементы содержат основную лингвистическую и внетекстовую информацию и оказывают непосредственное влияние на формирование семантико-синтаксической структуры текста и одновременно сами подвергаются различной категориальной перестройке под влиянием текстового окружения.

2.При актуализации тех или иных парадигматических значений именных элементов образуются номинативные цепочки, которые характеризуются кореферентной или косигнативной спаянностью, определяющей денотативную и/или десигнативную структуру СФЕ.

3.В зависимости от степени регулярности появления имени в своей основной (категориальной) или периферийной функции в определенной дистрибутивной структуре, может определяться его роль в организации архитектоники сверхфразового единства и потенциальные модификации в системной значимости данного имени.

4.Анализ иносгруктурного материала позволяет уточнить некоторые процессы взаимодействия семантического содержания актуализированных имен и экстраполировать результаты анализа на материал французского языка.

5.Основной отличительной чертой денотативов (предметных имен) как именных элементов текста является прямая референтная или корефе-рентная соотнесенность с обозначаемым предметом - с одной стороны, и - с точки зрения структуры - самостоятельная позиция денотативов в предложении и, как правило, их коррелятов на уровне текста (СФЕ). Отмеченные характерные качества присущи преимущественно именным элементам в позиции субъекта.

6.Изменения в структуре имен и именных групп определяются как экстралингвистическими факторами, так и внутриязыковыми причинами. Лингвистические единицы как семиотические объекты характеризуются асимметричностью своей знаковой природы, в связи с этим был отдельно проанализирован план выражения (синтаксис)и семантико-прагматический план имени-субъекта и СФЕ в целом.

7.При изменении в категориальном значении (и в семиотической структуре в целом) агентивного имени, наблюдается процесс текстовой категоризации (или десигнативизации), отличающийся от обычной актуализации, - не дифференцирующей реализацию основного или вторичного значения, - тем, что на основе языковой и речевой (текстовой) асимметрии лингвистического явления и под влиянием фразового и широкого контекста осуществляется материализация периферийной значимости этой единицы, приводящей к укреплению структурно-семантической целостности текста, т.е. при денотативизации десигна-тив- предикатное слово- начинает занимать позицию подлежащего, оставаясь при этом предикатным словом. Десигнативизация предполагает помещение предметного имени или его субститута в зависимую несубъектную позицию.

8.В пределах СФЕ часто наблюдается процессы изменения категориального статуса имени в результате его функционирования в позиции дополнения или предикатива.

9.План прагматики подлежащего-денотатива выражается в тексте ко-референтной цепочки различной продолжительности, которая обладает определенными характерными свойствами (обязательность, автономность и т.д.). Характер семантики и функций денотативов сходны с именами собственными, которые обычно непосредственно соотносятся с обозначаемым лицом или предметом.

10.В силу этого денотативы противостоят десигнативам не только по характеру своего смыслового содержания, но и по степени той значимости, которую они имеют в текстовой структуре и которая определяется, в частности, семантико-синтаксическими параметрами сопровождающих субъективных (личные местоимения, указательные и притяжательные прилагательных и др.) и объективных (наречия вре мени, места и др., глаголы перемещения, референтные предлоги и др.) дейктических средств, характеризующихся конкретными ситуативно-референтными свойствами.

11 .Десигнативы выражают один из отличительных признаков данного предмета или класса предметов, который (признак) ложится в основу содержательной характеристики предметов, Отличительные признаки определяются с опорой на родо-видовые и другие, изменяющие категориальную семантику, отношения косигнативных текстовых элементов, сопровождающихся различными внутриструктурными дейкти чески ми средствами (относительные и указательные местоимения и прилагательные в их анафорической или катафорической функции и др.

12.На формирование семантико-синтаксической структуры предложения и текста -наряду с субъектно-предикатной структурой - большое влияние оказывают предложно-именные распространители глагола, не входящие в предикативное ядро предложения, которые в зависимости от прочности связей с управляющим глаголом выполняют внутрифра-зовую (комплементы) или межфразовую (коннекторы) функцию.

13.Различаются референтно-лексические и грамматические функ-ции предлогов, первые из которых участвуют в организации внутренней структуры предложения, а вторые превращаются в чистые грамматические формы, выражающие лишь отношения в предложении или за его пределами.

14.В соответствии с семантикой управляющего глагола в работе выделяются референтно-локативные (динамические и статальные) и нелокативные предлоги. Первый тип предлогов вводит члены предложения различной степени самостоятельности, а второй тип предлогов участвует в образовании обособленных именных предложных групп без участия (или слабого участия) глагольно-предикатного компонента, что часто выводит их на уровень сверхфразовых связей.

15.Исследование лексикографических источников показало, что все неупорядоченные парадигматические значения предлогов можно структурировать, используя тезаурусную методику, которая позволяет определить строго фиксированное место для каждого предлога. Использование матричной методики позволяет уточнить парадигматические значимости предлогов и выявить критерии зависимости сочетаемости предлогов с именными и глагольными составляющими от реализации тех или иных семантических составляющих (сем).

16.Семантическое содержание СФЕ оказывает непосредственное влияние на особенности текстового взаимодействия скрепных имен и на характер отношений высказываний в пределах СФЕ.

17.При нарушении симметрии в результате речевого употребления имени наблюдается изменение в структурном равновесии этого знака, которое приводит к категоризации именного знака, т.е. актуализации не категориальных (одно-однозначно соотнесенных базовых (предметных) признаков имени, или плана содержания, с соответствующей формой выражения (субъектная позиция), а маргинальных участков плана выражения и содержания.

18.Асимметрия текстового знака проявляется в виде идиоиатич-ности, многозначности и синонимии. Идиоматичным знаком считается цепочка кореферентных денотативов, общий (суммированный) денотат которой не может быть описан с помощью частных денотатов ее составляющих либо субъектных местоименных заместителей, смысл которых определяется лишь при ссылке на кореферентный субстантивный антецедент, либо знаменательных субъектных имен, не имеющих общих семантических компонентов.

19.Текстовая многозначность возникает в результате совмещения имен двух языковых единиц, выполняющих в тексте и предложении различные функции. При этом образуется новый знак, имеющий одно означающее и два или более относительно независимых означаемых, в каждое из которых входит собственный синтаксически (текстово) обусловленный десигнат и показатель степени референтной соотнесенности и, как результат, такой знак может характеризоваться разными валентностями и значимостями.

20. Между означаемым и означающим омонимичного и полисемантичного именного знаков существует одно-многозначное отношения, сведение которого к одно-однозначным отношениям всегда сопряжено с определенными трудностями и могут быть разрешены, в первую очередь, с помощью контекста, которая выполняет три основные функции: нейтрализации, сохранение неоднозначности и формирование новых значений, которые влияют на формирование тех или иных межфразовых реляционных моделей.

21.Реляционным моделям, или схемам отношения между скрепными именами, межфразовых синтагм присуща также и синонимия - лексическая и текстовая (ситуативная), - которая соединяет отношением идентификации (в денотатемы или десигнатемы - в зависимости от использования соответственно кореферентных или семантических синонимов) как цельнооформленные именные единицы, так и именные сочетания, входящие в состав высказываний СФЕ. В исследовании выделяются косигнативные и кореферентные синонимы. Первые связывают только в данном тексте синонимично употребляющиеся (окказиональные) синонимы, находящиеся друг к другу в гипо-гиперонимических или ко-гипонимических отношениях, вторые относятся к одному и тому же объекту и не характеризуются семантическими отношениями.

22.Указательные прилагательные могут выполнять функцию замещения в сочетании с сопровождаемыми ими существительными. Каждый из членов сочетания "указательное прилагательное + существительное" несет определенную часть замещаемой информации, которая варьируется под влиянием разных факторов (наличие/отсутствие антецедента, степень эквивалентности семантического объема замещаемого и заместителя, присутствие/ отсутствие референта в поле зрения коммуникантов и т.д.).

23.Указательное местоимение реже употребляется в функции заместителя отдельного антецедента, т.е. для него характерно обычно полное фразовое замещение, хотя отмечены также случаи внутрифразовой связи местоимения-заместителя со своим антецедентом. Такое распределение этих форм связано с осуществляемыми ими функциями и связями (напр., анафора, катафора, диафора; наличие антецедента в составе или за пределами данного предложения). Указательные местоимения могут вводить целое сверхфразовое единство, конкретизирующее значение предшествующего СФЕ и, с другой стороны, в пределах СФЕ, они часто выполняют роль дейктических средств, соотнося высказывание с конкретными элементами описываемой ситуации.

24.По мере продвижения именной единицы по тексту она отдаляется в той иди иной степени от предметного мира и становится все более абстрактной единицей (уменьшается объем понятия, выражаемого данным именем, т.е. уменьшается число охватываемых этим понятием предметов, и одновременно возрастает число общих, классообразую-щих признаков отражаемых предметов, иными словами, увеличивается содержание понятия), опирающейся исключительно на структуру текста и характеризующейся минимальным числом реальных при знаков обозначаемого референта. Иными словами, увеличивается доля содержательной (десигнативной)части семантики имени, которая может быть определена только при опоре на все (многочисленные) составляющие номинативной цепочки, чем и объясняется текстовая обусловленность значения имени, проявляющаяся в семантическом согласовании именных элементов и в тенденции к формированию константных текстово-синтаксических моделей.

25.Что касается структуры текстов, то удалось выяснить, что некоторые участки текста соответствуют определенным регулярным моделям, которым присуща, по-видимому, системно-языковая значимость: к наиболее употребительным относятся синтаксические модели M 2 и МЗ и семантические модели MIO, M16.

26.В научных текстах чаще встречается модель М10, в то время как в художественных текстах больше реализуется модель M16. Модели М1, M 2 обычно входят в инициальную часть СФЕ, они начинают номинативную цепочку и часто выдерживаются на протяжении всего СФЕ, сопровождаемые моделями М9, M 10-М 12. Модель М13 представляет собой слабое звено текстовой цепи, поэтому она редко имеет в качестве параллельного звено номинативной цепочки с моделью Мб.

27.Реляционные модели связи предложений М4 и M5 относятся к се-мантико-синтаксическим, они являются переходными между собственно синтаксическими и семантико-референциальными моделями связи предложений, поскольку категориальный статус их реализованных компонентов определяется лишь с опорой на референтное и десигна-тивное содержание соотносительных с ними именных элементов.

28.В денотатемах и десигнатемах (напр. М9, M13, M15 и др.) категориальное значение скрепных имен остается неизмененным. Категоризация, или текстовое изменение категориальной семантики, характерна для тех моделях, скрепные компоненты которых реализуют различные по семантическому объему и синтаксической функции именные элементы (М7, М10, Mil и др.)

29.В исследовании рассматривались особенности влияния категориального статуса скрепных именных элементов на структуризацию тек

Список условных сокращений: 0- нулевой антецедент, Adj pos -притяжательное прилагательное, Cd - прямое дополнение,

Сон-коннектор со слабой связью с предикатом, внефразовый распространитель предикативного ядра,

Ct - предложное обстоятельство времени,

DD-текстовой омоним, имеющий свойства денотатива и десигнатива,

Dn - денотат, обобщенное представление о референте (предмете), DN - денотатема, сочетание двух предложений,связанных определенным типом кореферентного отношения, dn - денотатив, текстовое кореферентное представление (имя) денотата, dn d - зависимый (местоименный) предметный член денотативной цепи с косвенной референцией, dnl, dn2, dn3.-члены денотативной именной цепи, dna - автономный (субстантивный) денотатив с прямой референцией,

DS - десигнатема, сочетание предложений, связанных определенным типом косигнативного отношения, ds -десигнатив, текстовое косигнативное представление (имя) десигната, ds d - зависимый признаковый (местоименный)десигнатив с косвенной референцией,

Ds- десигнат, расчлененное представление о референте или элементе текста (см. ниже metalg), dsl, ds2, ds3,. -члены десигнативной именной цепи, DsV-признак субъекта, реализованный сказуемым (глаголом), DsO- признак субъекта, реализованный дополнением, DX - средства дейктической (референтной) или анафорической (текстовой) ссылки,

DXob - объективные дейктические средства, DXsb - субъективные дейктические средства, DXstr - структурные (текстовые) средства дейксиса, Gp - гипоним, Gr - гипероним,

Ноте -текстовой омоним с полностью измененным категориальным(предметным) значением (определения),

Нотр - текстовой омоним с частично модифицированным категориальным значением (напр., дополнения),

I, II, III.- порядковый номер номинативных (=именных) цепочек,

240

К - категорема, сочетание предложений, включающих денотатив и десигнатив,

Ksem- семантическая категоризация, актуализация частного признака и ослабление референтного статуса имени (десигнативизация),

Ksyn-синтаксическая категоризация, появление имени в независимой (субъектной) позиции, или денотативизация, metalg - металингвистические маркеры связности, Nab - абстрактное имя существительное,

Nap- имя в позиции приложения, несогласованное определение,

Nch - предметное имя существительное,

Nmetalg -металингвистическое имя

Npr -именная часть сказуемого (предикатив),

PI, Р2, РЗ,фразы-компоненты сверхфразового единства,

Рг - местоимение г - референт, объект реальной действительности S -субъект (подлежащее) предложения (высказывания), Sa - автономный, знаменательный субъект (обычно имя существительное),

Sd - зависимый субъект (местоименный денотатив), Sref-субъект с предметным значением,

So- асемантичный субъект (местоименный), ложный коннектор,

Va -глагол-сказуемое в активной форме,

Vp- глагол в пассивной форме,

Vaux - вспомогательный глагол,

Vref - возвратный глагол,

Vs - знаменательный глагол,

Ci - косвенное дополнение, предложная группа,

Cl - предложное обстоятельство места,

СФЕ-сверхфразовое единство,

ЯЗ -языковой знак.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Гарипов, Равил Касимович, 1999 год

1. Balzac Honoré de. Eugénie Grandet.-M.: Высшая школа, 1982.-183p.

2. Bataille M. L'arbre de Noël.-JL: Просвещение, 1974.-190p.

3. Bazin H. Vipère au poing. La mort du petit cheval. Cri de la chouette.-M.: Progrès, 1979.-526p.

4. Boulle P Nouvelles.-JT.: Просвещение, 1978.-126p.

5. Choderlos de Laclos P. Les Liaisons dangereuses ou Lettres.-M.: Progrès, 1978.-551p.

6. Clavel B. La saison des loups.-. M.: Progrès, 1978.-286p.

7. Daudet A. Les rois en exil.-M.: Progrès, 1979.-415p.

8. Diderot La religieuse. Le neveu de Rameau.-M. : Progrès, 1980. -445p.

9. Duhamel G. La passion de Joseph Pasquier.-P.:La Flèche -coiilom-niers,1968. -255p.

10. France A. La grandeur de l'esprit humain.- M.: Progrès, 1978.-374p.

11. Galichet G.// T.A.Abrosimova .Théorie de grammaire française. Recueil de textes.-L.:Prosvetcheniye, 1972.-P.38-54.

12. Maupassant Guy de. Nouvelles.-M.: Progrès, 1979.-279p.

13. Montesquieu. Lettres persannes.-M.: Progrès, 1982.-399p.

14. Mérimée P. Nouvelles.-M.: Editions en langues étrrangères, 1958.-444p.

15. Nodier Ch. Contes.-M.: Radouga ,1985.-601 p.

16. Petit Robert.Dictionnaire alphabétque et analogique de la langue française.-P.: Société du nouveau Littré, 1969,- 1970p.

17. Petit Robert.Dictionnaire alphabétque et analogique de la langue française.-P.:Société du nouveau Littré, 1983,- 1894p.

18. Proust M. A la recherche du temps perdu. Du côté de chez Swann-T.l.-. M.: Progrès, 1976,-435p.

19. Sand G. François le Champi. La Petite Fadette.-M.: Progrès, 1978.-432p.

20. Simenon G. Le destin des Malou.-M.: Ecole Supérieure, 1976. -166p.

21. Traduction Automatique et Linguistique Appliquée.-P. .Presses universitaires de France, 1984. 147p.

22. Triolet E. Roses a crédit.-M.: Radouga, 1985,- 196p.

23. Troyat H. Les Eygletière.-M.: Ecole Supérieure, 1977. -168p.1. БИБЛИОГРАФИЯ

24. Абрамов Б.А, О понятии семантической избирательности слов //Инвариантные синтаксические значения и структура предложения: Докл. на конф. по теор.проблемам синтаксиса /Ин-т языкознания АН СССР.-М.: Наука, 1969. С.5-15.

25. Аверьянова H.A. Актуализация пассивного значения в инактивных конструкциях английского языка // Актуализация предложения и его элементов (в микро- и макротексте) /Отв.ред.К. А .Гузеева.-Л. :Л ГП И, 1984.-С.13-22.

26. Адмони В.Г. Синтаксис современного немецкого языка.-Л.:Наука, Ленингр.отд-ние, 19736, 366с.

27. Адмони В.Г. Строй современного немецкого языка. Учеб. пособие по курсу теор. грамматики немец.языка.-Л.: Просвещение,1Q7-7 .'П Ini У / 1 •

28. Адмони В.Г.Пути развития грамматического строя в немецком языке /Ред. Н.С.Чемоданов и др.-М.: Высшая школа, 1973а.-172с.

29. Апресян Ю.Д. Об одном правиле сложения лексических значений //Проблемы структурной лингвистики, 1971.-М.: Наука, 1972. С.439-458.

30. Апресян Ю.Д .Лексическая семантика (синонимические средства языка) /Отв.ред.В.Ю.Розенцвейг.-М.: Наука, 1974.-367с.

31. Арно А., Лансло Кл. Грамматика общая и рациональная / Общ. ред. и вступ. ст. Ю.С. Степанова, русск.пер.- М.: Прогресс, 1990,-272с.

32. Арнольд И.В. Семантическая структура слова в современном английском языке и методика ее исследования (на материале имени существительного).-Л.:Просвещение, i960,-192с.

33. Ю.Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения// Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980.- С.223-229.

34. П.Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения //Аспекты семантических исследований: Сб.статей/Ин-т языкознания АН СССР.-М.: Наука, 1980.-СЛ56-249.

35. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы.- М.: Наука, 1976.-383с.

36. З.Арутюнова Н.Д. Номинация и текст //Виды наименований /Отв.ред. Б.А.Серебренников и А.А.Уфимцева.-М.:Наука, 1977.-С.304-357.

37. Аспекты общей и честной лингвистической теории текста /Отв.ред.Н.А.Слюсарева.-М.:Наука, 1982.-192с.

38. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов.- М.: Сов. энциклопедия, 1966.-607с.

39. Багдинова В.А. Семиотико- семантические и синтаксические функции условно-причинных и временных союзов в препозитивных придаточных предложениях французского языка: Автореф. дис. . канд.филол. наук.- Л.:, 1986.- 17с.

40. Байрачный Ю.Г1. Глагольные оппозиции в тексте // Грамматика и текст.- М.: МГЛУ, 1991.- Вып.377.- С.11-18.

41. Балли Ш.Общая лингвистика и вопросы французского языка/ Ред., вступ.ст. и прим. Р.А.Будагова русск.пер.- М.: ИЛ, 1955.- 416с.

42. Барт Р. Лингвистика текста // НЗЛ. Лингвистика текста /Вып.8 /Сост., общ. ред. и вст.статья Т.М.Николаевой, русск.пер.-М.-Прогресс, 1978.-С. 442-449.

43. Беллерт И.Об одном условии связности текста //НЗЛ. Лингвистика текста Вып.8.- /Сост., общ.ред. и вст.статья Т.М.Николаевой, русск.пер .-М.:Прогресс, 1978.-С.172-207.

44. Берзон В.Е. О некоторых закономерностях распределения существенной информации в связном техническом тексте //Научн.симп. "Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики". Л.: Л ГУ, 1977.-204с.

45. Бирвиш М.Семантика //НЗЛ. Лингвистическая семантика.-Вып.Х /Сост., общ.ред. и вступ.статья В.А.Звегинцева, русск. пер.-М.: Прогресс, 1981.-С.177-199.

46. Блехман М.С.Эксплицитность и имплицитность межфразовых отношений в научном тексте //НТИ, сер.2,-1984.-п6.-С.25-31.

47. Блох Б. Я. , Лотова И.С. Широкозначные существительные в структуре предложения. Исследования по лексической сочетаемости / Ред. В.Д.Аракин.- М.гМГПИ, 1980 190С.

48. Блумфилд Л.Язык / Ред. и предисл. М.М.Гухман, русск. пер. -М.:Прогресс,1968. -607 с.

49. Боевец И.А., Винтман Ж.А. Присоедительные конструкции в современном французском языке / Е.А.Реферовская.- Л.: ЛГПИ, 1971.-80с.

50. Болинжер Д. Атомизация значения //НЗЛ. Лингвистическая семантика.-Вып.Х /Сост., общ.ред. и вступ.статья В.А.Звегинцева, русск.пер.-М.: Прогресс, 1981 .-С.200-234.

51. Большой энциклопедический словарь. Языкознание/Гл.ред В.Н.Ярцева.- 2 -е изд.-М.: Большая российская энциклопедия, 1998.685 с.

52. Ботнару Р.В. Автоматическое распознавание смысла научно-технического текста на основе реляторных фреймов: Автореф.дис. .канд.филол.наук.-Л.:ЛГУ,1985.-20с.

53. Брчакова Д.О связности в устных коммуникатах // Синтаксис текста / Отв. ред. Г.А.Золотова.-М.: Наука, 1979.- С.248-261.

54. Ванников Ю.В. К обоснованию общей типологии текстов,чфункционирующих в сфере научно-теоретического перевода //Текст как объект лингвистического анализа и перевода: Сб .статей /Отв.ред. и сост.Ю.В.Ванников и А.М.Шахнарович.-М.: Наука, 1984.-С. 15-26.

55. Васильева Е.А. Реферекциальные особенности артиклей в обобщающих выражениях в современном французском языке: Авто-реф. дис. канд.филол. наук. М, 1993.- 20с.

56. Вежбицка А. Из книги "Семантические примитивы"// Семиотика: Сб.статей. / сост., вступ. статья и общ.ред Ю.С.Степанова; коммент. ЮС.Степанова, Т.В.Булыгиной, русск.пер.- М.: Радуга, 1983.-С. 225-252.

57. Вейнрейх У. Опыт семантической теории //ЮЛ, Лингвистическая семантика.-Вып.Х /Сост., общ.ред. и вступ. статья В.А.Зве-гинцева, русск. пер.-М.: Прогресс, 1981.-С.50-176.

58. Виноград Т. К процессуальному пониманию семантики //НЗЛ Вып. 12.Прикладная лингвистика / Сост. В. А. Звегинцева; под ред. и с предисл. Б Ю .Городецкого, русск.пер. - М.: Радуга, 1983. С. 123-170.

59. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.-Л: Учпедгиз, 1947.-784с,

60. Виноградов В.В. Русский языкДграмматичесоке учение о слове).- Изд. 2-е М.: Высшая школа, 1972.- 614с.

61. Виноградов В. В. И сследован ия по русской грамматике. Избранные труды / Предисл.Н.Шведовой.- М.:Наука, 1975.- 559с.

62. Винтман Ж.А. Присоединительные конструкции, имеющие форму членов предложения в современном французском языке: Автореф .дис. .канд.филол.наук .-Л., 1973.-30с.

63. Винтман Ж.А. Формальная валентностная классификация французских глаголов //Инженерная лингвистика и оптимизация преподавания иностранных языков в вузе /Отв. ред. Р.Г.Пиотровский.- Л.: ЛГПИ, 1983.-С.64-74.

64. Гаджиева Н.З., Серебренников Б.А. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Синтаксис / Отв .ред. Э.Р.Генишев.-М.: Наука, 1986.-284с.

65. Гак В.Г. К проблеме соотношения между структурой высказывания и структурой ситуации// Психологические и психолингвистические проблемы владения и овладения языком /Ред. А.А.Леонтьева и Т.В.Рябовой.- М.: МЕУ, 1969.-С.67-79.

66. Гак В. Г. Повторная иоминация на уровне предложения //Синтаксис текста: Сб.статей /АН СССР, Ин-т русского языка; Отв.ред. Е.А.Золотова.-М.: Наука, 1979.-С.91-102.

67. Гак В.Е. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис: Для ин-ов и фак.иностр.яз.=М.: Высшая школа, !981.=208с.

68. Еак В.Е. Теоретическая грамматика французского языка: Морфология. М.: Высшая школа, 1986.-197с.

69. Гак В.Г. Сопоставительнаяя лексикология.-М.: Международные отношения, 1977.-264с.

70. Гальперин И. Р. Относительно употреблений терминов "значение", "смысл", "содержание" в лингвистических работах //Науч. докл. высш. Филол. науки.- 1972.- N5.- С.34-43.

71. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования .- М.: Наука, 1981.-139с.

72. Гарипов Р.К. Структурные особенности сверхфразовых единств и фреймовый метод анализа текста //Системный анализ языковых единиц.-Белгород: БГПИ, 1988.-С.12-19.

73. Гарипов Р.К. У симпозиум по проблемам искусственного интелллекта (лингвистический аспект) // Кибернетика.-Киев, 1989.-МЗ.-С.12-16.

74. ГариповР.К. Хроникальные заметки И В Я.- 1989.- N 3.- С.147149.

75. ЗЗ.Гарипов Р.К. Текстообразующая функция местоимений // Тезисы IV Всесоюзн.конф.по роман, языкознанию "Современные проблемы романистики: прагматика, семантика, синтаксис".- М.: ИЯ АН СССР, 1991.-Т.1 .-С.43-45.

76. Гарипов Р.К. Особенности семиотической природы указательных прилагательных как средств сверхфразовой связи // Принципы функционального описания языка (тезисы). Екатеринбург: УрГПУ, 1994.-С.19-21.

77. Гарипов Р.К. Особенности функционирования предикатных слов в предложении и тексте //Межвуз. сб. "Вопросы языкознания и литературоведения / Отв. ред. Т. Л. Селитрина. -Уфа: ВЭГУ, 1998.-С.34-42.

78. Гарипов Р.К. Особенности категоризации именных единиц в пределах сверхфразоых единств /Ред. Р.Г.Пиотровский.- Уфа: БГПИ, 1998.- 141с.

79. Гаспаров Б.М.Структура формальной связи предложений в современном русском языке //Тр. по русской и славянской филологии: Уч.зап.Тарт.гос.ун-та.-вып.347.-Тарту: ТГУ, 1975.-С.30-63.

80. Гиндин С.И. Внутренняя организация текста, элементы теории и семантический анализ: Автореф.дис. . канд.филол.наук. М.: 1972. -21с.

81. Гиндин С. И. Онтологическое единство текста и виды внутритекстовой организации //МП и ИЛ, 1971.-Вып. 14.-С,114-125.

82. Гиндин С.И. Советская лингвистика текста: некоторые проблемы и результаты (1948-1975) //Изв. АН СССР, сер. лит. и языка.-1977.-N4.- С.348-261.

83. Голуб И. Г. Грамматическая стилистика современного русского языка М.: Высшая школа, 1989, -203с.

84. Гончаренко В.В., Шингарева Е.А. Фреймы для распознавания смысла /Отв.ред. Р. Г.П иотровский .-Кишинев :Штиинца, 1984.-198с.

85. Горбунова P.C. Предлог в парадигматике и синтагматике (на материале французских глагольно-именных словосочетаний). Инженерная лингвистика и романо-германское языкознание /Отв. ред Р. Г. ПиотровскийЛ.-.ЛГПИ, 1985.-C.33-39.

86. Данеш Ф., Гаузенблас К. Проблематика уровней с точки зрения структуры высказывания и системы языковых средств //Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие.- М.: Наука, 1969, С.7-20.

87. Деев М.Н. Предлоги современного испанского языка.- М.: Высшая школа, 1978.- 176с.

88. Дейк Т.А. Вопросы прагматики текста //НЗЛ. Лингвистика текста.-Вып.8. /Сост., общ. ред. и в ступ. ст. Т. М .Николаевой, русск. пер.-М.: Прогресс, 1978.-С.258-269.

89. Демьянков В. 3. "Событие" в семантике, прагматике и в координатной интерпретации // Изв. АН СССР. Сер. лит и языка.-1983.- Т. 42.-N4.- С.320-329.

90. Добрускина Э.М., Берзон В.Е. Синтаксические сверхфразовые связи и их инженерно-лингвистическое моделирование /Отв.ред. Р.Г.Пиотровский.-Кишинев:Штиинца, 1986.- 168с.

91. Дресслер В. Синтаксис текста // НЗЛ. Лингвистика текста.-Вып.8/Сост., общ. ред. и вступ. ст. Т. М. Николаевой, русск. пер.- М.: Прогресс. 1978.- С.111-137.

92. Егорова В.А. Текстообразующая функция генерализации. Сб. науч. трудов.// Грамматика и речевая коммуникация.-М.: МГППИЯ, 1987.-Вып.289.-С.56-68.

93. Ельмслев Л. Можно ли считать, что значения слов образуют структуру? //НЗЛ. -Вып.2 / Сост., ред и вступ. ст. В. А. Звегинцева, русск. пер.- М.: ИЛ, 1962.- С.117-136

94. Железанова Т. Т. Семантическое развитие номинаций пара-лингвизмов // Семантика, прагматика, текст / Отв. ред. И. И. Чернышева.-М.: МГПИИЯ, 1987.- Вып. 290.-С.11-21.

95. Жилин С.А. Смысл текста с точки зрения информационного поиска //Текст как инструмент общения: Сб. статей /АН СССР, ин-т языкознания; отв. ред. Ю .А. Сорокин.- М.:ИЯЗ, 1983,-С. 14-25.

96. Изенберг X. О предмете лингвистической теории текста //НЗЛ. Лингвистика текста.-Вып.8 /Сост., общ. ред. и вступ. ст. Т. М. Николаевой, русск. пер. М.: Прогресс, 1978.- С.84-111.

97. Илинский К. М. Предложные образования в современном французском языке: Дис. канд.филол. наук.- Л.: 1986.-192с.

98. Ионицэ М.И. Глоссарий контекстуальных связей (на материале франц.языка // Отв. ред. В. И. Банару.-Кишинев: Штиинца,1981.-96с.

99. Каменская О.Л. Текст и коммуникация.- М.: Высшая школа, 1990.-151с.

100. Катц Дж. Семантическая теория //НЗЛ. Лингвистическая семантика.-Вып. X /Сост., общ. ред. и вступ. статья В. А. Звегинцева, русск. пер.-М.: Прогресс, 1981.-С.33-49.

101. Кацнельсон С. Д. Содержание слова, значение и обозначение /Отв. ред. В.М. Жирмунский. -М.-Л.: Наука, 1965.- 109с.

102. Кацнельсон С .Д. Типология языка и речевое мышление.- Л.: Наука, Ленингр.отд-ние, 1972.-216с.

103. Кинен Э. Л. К универсальному определению подлежащего// НЗЛ Вып.Х! /Сост., общ. ред. и вступ .статья А. Е. Кибрика, русск пер. - М.: Прогресс, 1982,- С. 236-276.

104. Кислая А.П. Роль конституентов поля пассивности в организации текста// Грамматика и текст / Отв.ред. З.Г.Бурдина.- ML:МГЛУ, 1991.-Вып.377.- С.91-98.

105. Клаус Г. Сила слова. Гносеологический и прагматический анализ языка / Ред. и вступ.статья Г.В.Колшанского, русск.пер.-М.: Прогресс, 1967.-215с.

106. Кобрина Н.А.Синтаксические средства связи между самостоятельными предложениями в современном английском языке: Авто-реф.дис.канд.филол.наук.-Л.:ЛГПИ.-20с.

107. Кожевникова К.И. Об аспектах связности в тексте как целом // Синтаксис текста: Сб. статей /АН СССР, Ин-т русского языка; Отв. ред. Г.А.Золотова.- М.: Наука, 1979.-С.49-67.

108. Колшанский Г.В. Коммуникативные основы адекватной интерпретации семантики текста //Содержательные аспекты предложения и текста: Межвуз. темат. сб. /Отв. ред. Н.П.Сусов.-Калинин:КГУ, 1983.-С.15-21.

109. Колшанский Г.В. Коммуникативная грамматика и лингвистическая интерпретация категорий субъекта и предиката //Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка.- Т. 38.- 1978.- N4.- С.318-322.

110. Корди Е.Е. Модальные и каузативные глаголы в современном французском языке / Отв.ред. B.C. Храковский.- Л.: Наука, Ленинг. отд-ние, 1988.- 165с.

111. Котюрова М.П. Лингвистическое выражение связности речи в научном стиле (сравнителльно с художественным): Автореф.дис. . канд.филол.наук.- Саратов, 1974.-16с.

112. Кох В. Предварительный набросок дискурсивного анализа семантического типа //НЗЛ. Лингвистика текста.-Вып.8 /Сост., общ. ред. и всгуп. ст. Т.М. Николаевой, русск. пер.- М.: Прогресс, 1978.- С. 149171.

113. Кубрякова Е.С. Теория номинации и словообразование //Языковая номинация. Виды наименований /Отв. ред. Б. А. Серебрен ников и А.А.Уфимцева.-М.:Наука, 1977.-С.222-303.

114. Кузнецова Т.Я. Вертикальный контекст (к проблеме сложного синтаксического целого): Дис. . докт. филол. наук.- Архангельск, 1995.-367с.

115. Курилович Е. Очерки по лингвистике. Сб. статей, русск. пер .М.: Изд-во иностр. лит., 1962.- 456 с.

116. Леонтьев A.A. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации //Синтаксис текста: Сб. Статей.-АН СССР, Ин-т русского языка / Отв. ред. Г.А. Золотова.-М.: Наука, 1979а.-С.18-36.

117. Леонтьев A.A. Понятие текста в современной лингвистике и психолингвистике //Психолингвистическая теория текста и особенности его восприятия /Ред.Ю .А. Желутенко и A.A. Леонтьев.- Киев: Вища школа: Изд-во при КГУ, 19796. С.7-40.

118. Лингвистика текста: Материалы науч. конференции /М-во высш. и сред. спец. образования СССР, МГГШИЯ им.М.Тореза.-Ч.1,2,-М.:МГПИИЯ,1974.-442с.

119. Лотман Ю.М. Структура художественного текста: Семиотические исследования по теории искусства.- М.: Искусство, 1970.-384с.

120. Юб.Любич Д.В. Лингвистический процессор для индексирования текстов на малых ЭВМ ( на мат. русск. публицистики и научной прозы: Автореф. дис. канд.филол. наук Л., 1986.- 16с.

121. Мак Коли Дж.Д. О месте семантики в грамматике языка //ГОЛ. Лингвистическая семантика.-Вып.Х /Сост., общ. ред, и вступ. статья В.А.Звегинцева, русск. пер.-М.: Прогресс, 1981.-С.235-301.

122. Маркус С. Теоретико-множественные модели языка /Ред. Ю.А.Шрейдер, русск.пер.- М.:Наука, 1970.-332с.

123. Машинное реферирование французских патентных документов с помощью фреймов /Т.А.Аполпонская, В.В.Колибан, Р.Г.Пиотровский, А.Н.Попескул //НТИ, С ер.2.Информационные процессы и системы.-1983.-N5.-C.23-29.

124. Ю.Мамудян М. Лингвистика /Вступ. статья Л.Г. Ведениной.- М.: Прогресс, русск. пер, 1985.-200с.111 .Межкатегориальные связи в грамматике / Ред. А.В.Бондар-ко.- С.-Петербург: ИЛИ, 1996, 231с.

125. Мельников Г.П. Системология и языковые аспекты кибернетики / Ред.Ю.Г.Косарев.- М.: Советское радио, 1978. -368с.

126. Методы автоматического анализа и синтеза текста : Учеб. пособие для ин-тов и фак. иностр. яз./ Р.Г.Пиотровский, В.Н.Билан, М.Н.Боркун, А.К.Бобков.- Минск: Вышейшая школа, 1985.- 222с.

127. Н.Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи /Отв.ред. В.З.Панфилов и П.Я.Скорик.-Л.: Наука, Ленигр.отд-ние, 1978.-387с,

128. Минский М. Фреймы для представления знаний /Ред. Ф.М.Кулаков, русск.пер.- М.: Энергия, 1979.- 151с.

129. Иб.Мистрик Й. Математико-статистические методы в лингвистике //ВЯ.-1967.-Ш.-СЛ4-22.

130. Моррис Ч.У. Основания теории знаков //Семиотика: Сб. статей /Сост., вступ. статья и общ. ред.Ю.С.Степанова; коммент.

131. Ю.С.Степанова и Т.В.Булыгиной, русск. пер.- Мл Радуга, 1983.-С.3789.

132. Москальская О.И. Грамматика текста: Пособие по грамматике нем. яз для ин-тов и фак. иностр. яз.- М.: Высшая школа, 1981.-183с.

133. П9.Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса: на мат. немец, языка.- М.:Высш. школа, 1974. 156с.

134. Мухин A.M. Проблема вариантности в синтаксисе/ Отв.ред.

135. B.Н.Ярцева.// Языки мира :Проблема языковой вариативности.- М.: Наука, 1990.- С.139-153.

136. Мыркин В.Я. Текст, подтекст и контекст // ВЯ.- 1975. -N2.1. C.4-12.

137. Никитин М.В. Заметки к теории речевых актов // Вопросы языкознания и литературоведения / Отв. ред. Т.Л.Селитрина.-Уфа: Восточный университет, 1998.-С.3-20.

138. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. (Референциальные аспекты семантики местоимений) /Отв. ред. В.А.Успенский.-М.: Наука, 1985,- 271с.

139. Панфилов В.З. Грамматика и логика.- М. -Л.: Наука, Ле-нингр. отд-ние, 1963.-232с.

140. Пешковский A.M. Избранные труды.-М.: Учпедгиз, 1959.25 •

141. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении /Вступ. статья С.И .Бернштейна.-М.: Учпедгиз, 1938.-430с.

142. Пиотровский Р. Г. Инженерная лингвистика и теория языка Л.: Наука, Ленингр. отд., 1979,- 112 с.

143. Пиотровский Р.Г. Лингвистические аспекты "искусственного разума".- В Я, 1981, -N 3,- с. 27-39.

144. Пиотровский Р.Г., Бектаев К.Б., Пиотровская A.A. Математическая лингвистика.-М.:Высшая школа, 1977.-383с.

145. Пиотровский Р.Г. и др. Методы автоматического анализа и синтеза текста /Р.Г.Пиотровский, В.Н.Билан, М.Н.Боркун, А.К.Боб-ков. -Минск: Вышейшая школа, 1985.-222с,

146. Пиотровский Р.Г. и др. Системное исследование лексики научного текста //Р.Г.Пиотровский, Н.П.Рахубо, М.С.Хажинская /Отв.ред.А.Н.Попескул.- Кишинев:Штиинца, 1981.-159с.

147. Попов Ю.В.,Трегубович Т.П. Текст: структура и семантика,-Минск: Вышейшая школа, 1984.-189с,

148. Поспелов Н.С. Сложное синтаксическое целое и особенности его структуры //Докл. и сообщения филол.ф-та.-Вып.П /Отв. ред. В.В. Виноградов.- М.: МГУ, 1948.-С.24-31.

149. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. М.: Просвещение, 1977.-Т.4. - Глагол.-406с.

150. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. М.: Просвещение, 1968,- Т.З.- Об изменении значений и заменах существительных.-555с.

151. Психиатрическая лингвистика / В. Э. Пашковский, В. А. Пиотровская, Р.Г. Пиотровский; РАН, ин-т высш. нерв, деятельности и нейропсихологии, науч. совет физиологии нерв, системы.-СПб.: Наука, 1994.-161с.

152. Ревзин И.И. Модели языка /Под ред. В.Н. Топорова.- М.: АН СССР, ин-т славяноведения, 1962.-190с.

153. Ревзин И.И. Современная структурная лингвистика. Проблемы и методы /Отв.ред. В.В.Иванов.-М. ¡Наука, 1977. 283с.

154. Ревзин И.И. Структура языка как моделирующей системы /Отв.ред. В.В.Иванов и И.И.Яглом .- М. ¡Наука, 1978.-287с.

155. Репина Т.А. Аналитизм романского имени (склонение существительных на западе и востоке Романии) /Ред.И.С. Яворская.-Л.: ЛГУ, 1974,-168с.

156. Реферовская Е.А. Местоименная форма пассива во французском языке // Уч. зап. ЛГУ, 1958. Сер.филол.наук, вып.35, N232, С.35-46.

157. Реферовская Е.А. Лингвистические исследования структуры текста/Отв.ред. А.В.Десницкая.-Л.:Наука, Ленигр. отд-ние, 1983.-215с.

158. Реферовская Е.А., Васильева А.К. Теоретическая грамматика современного французского языка. Морфология и синтаксис частей речи.- М.: Просвещение, 1982,- 400с.

159. Русская грамматика .-Т.П. Синтаксис.- М.: АН СССР, 1954.703с,

160. Руфьева А.И. Транспозиция в структуру прямого дополнения в немецком языке и ее функции в предложении и тексте. Сб.науч. трудов // Грамматические структуры и их лексическое наполнение.-М.: МГПИИЯ, 1984.- Вып.233.- С. 158-168.

161. Севбо И.П. Структура связного текста и автоматизация реферирования /Отв. ред. С.К Шаумян.-М.:Наука, 1969.-135с.

162. Селиверстова О.Н. Местоимения в языке и речи /Отв. ред. В.Н.Ярцева.- М.: Наука, 1988,- 151с,

163. Сильман Т.И. Проблемы синтаксической стилистики (на мат. немецкой прозы) //Уч. зап.ЛГПИ.-Т.315.-Л.".Просвещение, 1967.-157с.

164. Скороходько Э.Ф. Семантические сети в лексике и текстах // Вопросы информационной теории и практики. М.: ВИНИТИ, 1974,1. Рт.ттт ^ . г А. 11 А1.uiii • vy . v х i v.

165. Скрелина Л.М. Изменение валентных свойств фундаментальных глаголов французского языка (Развитие структуры словосочетания и предложения.- Автореф. дис. .докт.филол.наук.-Л.,1Q71 .i У / 1 « w/ 1 V.

166. Скрелина Л.М. Систематика языка и речевой деятельности. Лекция / Отв. ред. Р.Г.Пиотровский.-Л.: ЛГПИ, 1980.-40с.

167. Скрелина Л.М. Хрестоматия по теоретической грамматике французского языка (Учебное пособие для пед. ин-тов).-Л.: Просвещение, Ленингр. отд-ние, 1980.-206с.

168. Скрелина Л, М. Грамматическая синонимия / Науч.ред. Р.Г. IIиотровский.-Л.: Л ГП И, 1987.-84с.

169. Слюсарева H.A. Введение //Аспекты общей и частной лингвистической теории текста /Отв.ред. H.A. Слюсарева.- М.: Наука, 1992.- С.3-9.

170. Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка / Отв. ред. В.В.Пассек.- М.: ИЛ, 1957.-286с,

171. Смирницкий А.И. Сравнительно-исторический метод и определение языкового родства / Общ. ред. В. А.Звегинцева.-М.: МГУ, 1955.- 57с.

172. Смирнова Е.Д. Основы логической семантики. М.: Высшая школа, 1990,-144с.

173. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика (сложное синтаксическое целое).-М.: Высшая школа, 1973.- 214с.

174. Солнцев В.М. Вариативность как общее свойство языковой системы // ВЯ, 1984.- N 2.-С.28-37.

175. Солодушникова Л.В. Семантические свойства главных членов в предложениях с предикативными именами // Предложение и текст в семантическом аспекте.- Калинин: К ГУ, 1978 .- С.

176. Соссюр Ф. де Труды по языкознанию /Под ред. A.A. Холодо-вича, русск.пер,- М.: Прогресс, 1977.-695с,

177. Степанов Ю. С. Основы общего языкознания М.: Просвещение, 1975.-271с.

178. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения: Семиолог. грамматика,- М.: Наука, 1981.-360с,

179. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка (Семиотические проблемы лингвистики, философии и искусства) /Отв. ред. В.П.Н ерозняк .-М. :Наука, 1985,-335с,

180. Степанова М.Д., Фляйшер В. Теоретические основы словообразования в немецком языке.-М.: Высшая школа, 1984.- 264с.

181. Стреданюк Е. Б. Построение номинативных цепочек в тексте // Грамматические единицы в акте коммуникаций на мат. соврем, немец. и англ. языков). / Отв. ред. 3. Г. Бурдина .- М.: МГПИИЯ, 1986.1. Rx-ттт .Г 87.071. JJUiU.^vO« . W / У / ♦

182. Суперанская A.B. Общая теория имени собственного /Отв. ред. A.A.Реформатский.-М.: Наука, 1973.-366с.

183. Су сов И.П. Семантические функции основных лингвосе-миотических объектов// Предложение и текст в семантическом аспекте/ Отв.ред. И.П.Сусов.- Калинин, 1977.- С. 122-138.

184. Сухова Л.В. Контекстуальная связь предложений (на мат. франц. науч. прозы).- Киев: Вища школа, 1982.- 158с.

185. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды//Языковая номинация. //Виды наименований /Отв .ред. Б. А.Серебренников и A.A. Уфимцева.- М.: Наука, 1977.- С.129-221.

186. Тер-Авакян Г.А. Значение и употребление предлогов во французском языке.- М.: Высшая школа, 1983.- 240с.

187. Томашпольский В.И. Отрицательно-побудительные предложения: в поисках общероманских прототипов // Структурные и функциональные особенности предложения и текста/ Отв. ред. В. Л .Селянина.- Свердловск: СГПИ НГПИ, 1989.- С.14-19.

188. Тодоров Ц. Грамматика повествовательного текста // НЗЛ, Лингвистика текста. Вып. 8 /Сост., общ. ред. и вступ. ст. Т. М. Николаевой, русск. пер.-М.: Прогресс, 1978.- С.450-463.

189. Тондл Л. Проблемы семантики /Ред. и предисл. А.И.Уемова, русск.пер.- М.: Прогресс, 1975,- 484с.

190. Тураева З.Я. Лингвистика текста. Текст: структура и семантика,- М.: Высшая школа, 1982,- 162с.

191. Уорф Б. П. Наука и языкознание (О двух ошибочных воззрениях на речь и мышление, характеризующих систему естественной логики, и о том, как слова и обычаи влияют на мышление), русск. пер // Новое в лингвистике.- Вып.1.- М.: Прогресс, i960.- С. 24-39.

192. Урсул А.Д. Информация. Методологические аспекты. -М.: Наука, 1971,- 295с,

193. Федоровская И.А. Категория лица в современном французском языке. На материале указательных местоимений. М.: МГПИИЯ, 1975.-С. 102-108.

194. Фигуровский И.А. Синтаксис целого текста и ученические письменные работы.-N4.: Учпедгиз, 1961.-171 с.

195. Филичева Н.И. Синтаксические поля .- М.: Высшая школа, 1977.-213с,

196. Филлмор Ч. Дело о падеже // НЗЛ. Лингвитсическая семантика.-Вып.X /Сост., общ. ред. и вступ. статья В.А. Звегинцева, русск. пер. М.: Прогресс, 1981.-С.369-495.

197. Филлмор Ч. Дело о падеже открывается вновь // НЗЛ. Лингвистическая семантика.- Вып. X /Сост. общ. ред. и вступ. статья В.А.Звегинцева, русск. пер -М.: Прогресс, 1981.-С.496-530.

198. Философский энциклопедический словарь /Н.А.Абаев, А.И.Абрамов, Т.Е.Авдеева и др. гл. ред Л.Ф.Ильичев. М.: Сов .энциклопедия, 1983.-839с.

199. Фоменко Е.Г. Парадигматические отношения в тексте // Парадигматические отношения в языке.- Свердловск: СГПИ, 1991.- С. 184187.

200. Фреге Г. Понятие и вещь // Семиотика и информатика.Сб. науч. статей.- Вып. 35 / Гл. ред. В.А. Успенский, русск. пер.-.- М.: Русские словари, 1997а. 380-396.

201. Харрис 3, Совместная встречаемость и трансформация в языковой структуре //Новое в лингвистике.-Вып.2. /Сост. и ред. В.А. Зве-гинцев,, русск. пер.- .-М.: Прогресс, 1962.- С.562-572.

202. Хлебникова И.Б. О характере взимодействия лексической и грамматической семантики в морфологический и синтаксических единицах. ФН, 1979. N3, С.

203. Холодович A.A. Проблемы грамматической теории.- JL: Наука, Ленингр. отд-ние, 1979.-215с.

204. Хомский Н. Язык и мышление // Публикации отделения структурной и прикладной лингвистики / Под ред. В.А.Звегинцева , русск.пер.-.-М.: МГУ, филол. ф-т, 1972, вып. 2. =121 с.

205. Храпченко М.Б. Текст и его свойства // ВЯ.- 1985.= N2.= С. 3957.

206. Царькова И.В. Типы агенса в вербальной коммуникации// Грамматические единицы в акте коммуникаций на мат совр. немец, и англ. языков).- М.: МГПИИЯ, 1986.= Вып.268.- С.98-108.

207. Чарняк Ю. Умозаключения и знания //НЗЛ. Прикладная лингвистика.-Вып. 12 /Сост. В.А. Звегинцев; русск. пер. М.: Радуга, 1983.-С.171-207.

208. Чейф У. Данное, контрастивность, определенность, подлежащее, топики и точка зрения // НЗЛ. Вып. XI / Сост., общая ред. и в ступ.статья А.И.Кибрика, русск. пер.- .- М.: Прогресс, 1982.- С.277-316.

209. Черняховская Л.А. Информационный инвариант текста и вариативность его языкового выражения: Автореф.дис. . докт. филол. наук: -Л., 1980.-34с.

210. Черри К. Человек и информация, русск.пер,- М.: Связь, 1972.368с.

211. Чиквиашвили К.С. Структура семантической организации текста: Автореф.дисс. канд.филол.наук.-М., 1980.-24с.

212. Шабес В.Я. О проекции содержательных единиц на план выражения // ВЯ.-1984 .= N5.= С.49-59.

213. Шахматов А, А, Синтаксис русского языка /Ред. Е.С. Истри-на .-2-е изд.- Л.: Учпедгиз. Ленигр. отд-е, 1941.-620с.

214. Шведова НЛО. Детерминирующий объект и детерминирующее обстоятельство как самостоятельные распространители предложения //ВЯ.~ М.: Наука, 1954.- N6. С. 14-27.

215. Шендельс Е.И. Синтаксис метафоры .Сб. науч. трудов -М.: МГПИИЯ, 1978.-Вып.125.-С. 64-78.

216. Шеннон К. Работы по теории информации и кибернетике, русск пер.- М.: ИЛ, 1963.-829 с.

217. Шингарева Е.А. О двух направлениях представления семантики текста (тезаурус и фрейм) // НТИ. сер.2. Информационные процессы и системы.- 1982. N 8.- С. 1-8.

218. Шингарева Е.А. Опыт использования фреймов для распознавания смыслового образа текста //НТИ, сер.2. Информационные процессы и системы.-1978.-Ы 10.-С.20-28.

219. Шиш марев В.Ф. От латинских залоговых форм к французским / Уч.зап. Л ГУ, 1952. Сер.филол. наук, вып. 15, N156, С.29-47.

220. Шрейдер Ю.Л. Семиотические основы информатики.- М.: ИПКИР, 1975.-80 с.

221. Штейнбух К. Автомат и человек. Кибернетические факты и гипотезы / Ред. В.И.Мудрова, русск.пер.-.-М.: Сов.радио, 1967.-494с.

222. Шубная Э.Г. Залоговое значение инактивных конструкций в современном английском языке: Автореф.дис. . канд.филол.наук.-Л., 1973.-16с.

223. Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании //В.А.Звегинцев. История языкознания 19-20 веков в очерках и извлечениях.- Т.2.-М.'.Прогресс, 1965.-С.454-63.

224. Щерба Л.В. Языковая структура и речевая деятельность /Ред.Л.В.Зиндер и М. И. Мату севи ч. Л.: Наука, Ленинг.отд-ние, 1974.-428с.

225. Щербина Э.Ф. К вопросам внутренней и внешней структуры текста (проблематика) //Текст: структура и семантика ; Межвуз. сб. науч. тр. / Отв.ред Н. Ф. Иртеньева. -Пятигорск: ПГПИИЯ, 1981.-С.117-129.

226. Ыйм X. Язык, значение, знания //Уч. зап. Тартуского гос.ун-та.-1980.-Вып.519.-с. 117-127.

227. Ыйм X. Об организации информации в семантической структуре слов, выражающих действие //Уч. зап. Тарт. гос.ун-т.-Вып.453.-С.137-158.

228. Ыйм X., Салувезр М. Фреймы и понимание языка// Тр. по искусств, интеллекту : Учен. зап. Тарт. гос.ун-т.-Вып.472. Проблемы моделирования языковой интеракции.- Тарту: ТГУ, 1978.- С.101 113.

229. Эшби У. Росс. Система и информация //Вопросы философии,-1964.-N3 .-С.27-43.

230. Юшманова Н.В. Грамматика литературного арабского языка/ Ред. и предисл. И.Ю.Крачковского.-М.: Наука, 1985.-173с.

231. Яковлева Е.В. Системно-статистическая лексическая модель информационно-газетного текста ( на материале испанской газеты "Эль Пайс"): Автореф. дис. . канд. филол наук. -Л., 1984.- 16с.

232. Янков М. Материя и информация /Общ. ред. и предисл. А.Д. Урсула, русск. пер.-.- М.: Прогресс, 1979.- 334 с.

233. Яхонтов С.В. Понятийные категории, скрытые категории, таксономические категории //Типология. Грамматика. Семантика /Ред. H.A. Козинцева и А.К. Оглобин.-С.-Петербург, Паука, 1988.-С. 131 -141.

234. Agricola Е. Vom Text zum Thema //Studia grammatica.-Bd.XI.-Berlin: Akademie-Verlag, 1976.-S.13-29.

235. Agricola E. Textstructur. Textanalyse. Informationckern. Linguistische Studien.-Leipzig: YEB Verlag Enzyklopädie, 1979.-109S.

236. Ballmer Th. Frames and context structures //Zum Thema, Sprache und Logik.-Hamburg:Buske, 1980,-S. 57-80.

237. Benveniste E. La forme et le sens dans la langage //Le langage 11. Actes du XlIIe Congrès des Sociétés de philosophie de langue française.-Genève, 1966.-P.29-41.

238. Benveniste E. L'appareil formel de l'énonciation// Langages. -1970,-N17.- P.12-18.

239. Bissell C. Prepositions in French and English.- New York: Richard R. Smith, 1947,- 532p.

240. Brinkmann H. Die Wortarten im Deutschen. Zur Lehre von den einfachen Formen der Sprache // Wirkendes Wort 1 (1950/51).

241. Dijk T.A. van, Text and context: explorations in the semantics and pragmatics of discourse.- London; New York: Longman, 1980.-XVIII, 261p.

242. Dostie,G, Léard J.-M. Aspects méthodologiques d'une description des mots très polysémiques// Polysémie et construction du sens Chicou-timi: Université Paul-Valéry Montpellier 111,1996,- P. 123-136.

243. Dubois J. Grammaire structurale du français. Nom et pronom.-P.: Larousse, 1965,- 192p.

244. Duchacek O. Précis de sémantique française.- Brno: Spisv univ. I.E. Purkyne, 1967,- 262p.

245. Galichet G. Essai de grammaire psychologique //T.A.Abrossimova. Théorie de grammaire française. Recuil de textes.-L.:Prosvecheniye,1972.-P.38

246. Georgin R. La prose d"aujourd'hui.-P.: Edition André Bonne, 1956,344p.

247. Hewson G. Points de vue opposés sur la syntaxe //Systématique du langage. I.-Presses universitaires de Lille, 1984,-P. 177-193

248. HollidayM.A.K., Hasan,R. Cohesion in Englisch.-London: Longman Group Ltd, 1986.-374p.

249. Joly A. Contribution à l'élaboration d'une syntaxe générale: éléments pour une syntaxe psychomécanique de l'énonciation // Systématique du langage. I- Presses universitaires de Lille, I984.-P.261-277.

250. Kuno S. Some properties of Non-Referential Noun Phrases// Studies in General and Oriental Linguistics.- Tokyo, 1970.-P.25-41.

251. Lafont R. La phrase occitane. Essai d'analyse systématique.-Mont-pel lier: Presses Univ. de France, 1967.-552p.

252. Lafont R., Gardès-Madray F. Introduction à F analyse textuelle.- P.: Larousse, 1976.-192p.

253. Maingueneau.D.Syntaxe du français. P.: Hachette Livre, 1994,-159p.

254. Moskalskaja O. Grammatik der deutschen Gegenwartsprache.-M.: Hochschule, 1975.- 368S.

255. Pottier B. Systématique des éléments de relation. Etude de morphosyntaxe structurale romane. P: Librerie C.Klincksieck, 1962,- 375p.

256. Rosch E.H. Natural categories // Cogn.Psych. -1973.- Vol 4.- N3,-P. 19-34.

257. Searle J.R. Speach Acts. An essay in the philosophie of language.-Cambridge:Mass. Univ.press.,1970.-VIII, 203p.

258. Soutet O. La syntaxe du français.-P. :Presses Universitaires de France, 1993.-124p.

259. Strawson P. F. Phrase et acte de parole // Langages.- 1970,- N 17.-P. 19-33.