"Общие места" (loci communes) как художественный прием певцов и сказителей русских былин тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.09, кандидат филологических наук Лозовой, Илья Владимирович

• Лозовой, Илья Владимирович
• кандидат филологических наук
• 2013

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Лозовой, Илья Владимирович

Введение.

Глава 1. «Общие места» (loci communes) как средство определения «школ» певцов и сказителей русских былин.

1. 1 Определение сказительских «школ» посредством общих мест».

1. 2 «Школы» сказителей - «переоформителей» и «импровизаторов»: сходства и основные отличительные черты.

1. 3 Выводы по «школам» рапсодов.

Глава 2. «Общие места» как сюжетообразующий элемент в былинах.

2. 1 Сюжетообразующие функции «общих мест».

2. 2 Зачины и эпилоги как наиболее устоявшиеся сюжетообразующие «общие места».

2. 3 «Переходные» «общие места».

Глава 3. Художественные функции «общих мест» в былинах.

3. 1 «Общие места» как художественный прием певцов и сказителей русских былин.

3. 2 «Общие места» в структуре былинного сюжета (на примере былины «Илья Муромец и Калин царь»).

3. 3 Художественные функции «общих мест» в репертуарных циклах сказительских «школ».

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «"Общие места" (loci communes) как художественный прием певцов и сказителей русских былин»

Русский героический эпос, как и эпосы других народов мира, является, как известно, неисчерпаемым источником для научных исследований как историко-культурное наследие. Былины позволяют лучше понять культуру, быт и многие другие аспекты жизни русского народа. Как известно, в российских и зарубежных архивах хранится более трех тысяч текстов былин, записанных в разных уголках России в разное время собирателями фольклора. Русский былинный эпос имеет сходства в архитектонике с героико-эпической поэзией народов мира в типологическом отношении, но имеет отличия, характеризующиеся социально-историческими факторами.

В былинном эпосе традиционны идеи и образы, сюжеты произведений. На творчестве носителей фольклора отражались традиции предшественников, например, «переоформителей» [Астахова, 1966], «импровизаторов» [Астахова, 1966]. Фольклорная традиция зависит от творческого отношения носителей к тексту, по чему можно определить их принадлежность к той или иной канонической «школе». При этом носители былин талантливо используют художественный арсенал эпоса.

Традиция русского устного эпоса складывалась из творчества разных типов исполнителей былин. Знатоки эпического фольклора не только передавали усвоенные у предшественников или современников произведения, но и могли интерпретировать традиционные сюжеты, что существенно дополняло традиции изображения художественного мира.

Певцы и сказители былин не всегда стремились передавать весь усвоенный ими эпический репертуар, а иногда ограничивались лишь некоторыми сюжетами, которые оказывались востребованными слушателями. Между тем встречаются информанты, которые старались воспроизводить «свои любимые произведения» в любой аудитории, хотя его эпическое знание было шире его традиционного. Многие сказители соблюдали ритуальные установки. Если ситуация позволяла быть независимым от аудитории, певец или сказитель исполнял что-либо из своего репертуара по выбору, самые любимые произведения.

Из истории записи былин известно, что многие певцы и сказители относились к собирателям эпоса с доверием; после записи произведений охотно давали комментарии к ним, объясняли непонятные слова и выражения. Знатоки былин считались передатчиками старины, так как, по их мнению, только они обладали достоверными сведениями об историческом прошлом народа. Так было у всех народов. Поэтому из поколения в поколение люди относились к устному эпосу как к историко-культурному памятнику. Нет сомнений в том, что былины создавались людьми, одаренными по природе умом и памятью. Они хорошо усваивали весь художественный фонд эпоса, а затем, соблюдая канонические правила «школ» сказителей, воспроизводили эпические песни. Когда начался целенаправленный поиск былин в тридцатые годы XIX века, тогда же вошел в научный обиход термин «былина». Долгое время в филологии бытовало мнение В. Ф. Миллера, высказанное им в 1892 году, о том, что слово «былина» по происхождению ненародное, что собиратель русского фольклора И. П. Сахаров взял термин из «Слова о полку Игореве» и ввёл как обозначение богатырских песен-преданий [Миллер, 1892]. Примерно в то же время собиратель былин А. С. Архангельский отмечал, что в 30-х -40-х годах XIX века слово «былина» было в ходу у крестьян Вологодской, Архангельской и Олонецкой губерний [Архангельский, 1903]. В поддержку Архангельского в 1953 году высказался П. Д. Ухов [Ухов, 1953], сославшись на сибирские записи собирателей фольклора середины XIX века. Правильнее будет считать слово «былина» редким, но народным по происхождению термином, вполне отражающим отношение сказителей к эпосу.

Источниковедческая база. Краткий экскурс в область истории собирания русских былин. Значительную трудность создает то обстоятельство, что до нас не дошло, а может быть, вовсе не имелось, записей былин ранее начала XVII века. Самые первые записи былин имеют всего лишь трехсотлетнюю давность. Принимая во внимание неизбежную временную изменчивость любого фольклорного текста в устной передаче из поколения в поколение, мы вынуждены признать, что даже наши древнейшие записи текстов не сохранили былины в их первоначальном содержании и форме. Более поздние записи былин, осуществленные собирателями из уст народа в XVIII—XX вв., вполне естественно включили в себя ряд еще дальнейших «наслоения» социально исторического плана, хотя в художественной форме. Восстановление первоначального вида каждой былины и ее дальнейшей эволюции может быть (относительно) сделано лишь на основании внимательного сравнения и сопоставления всех дошедших до нас вариантов былинного сюжета как старых, так и новых записей, с учетом географических и биографических данных.

Древнейшей записью русских эпических песен является запись исторических песен, почти современная воспеваемым в них событиям, сделанная для англичанина Ричарда Джемса, жившего в России в 1619— 1620 годах. Собственно былинных текстов в рукописях XVII века дошло до нас всего пять. Самым древним рукописным текстом является «Сказание о киевских богатырях, как ходили в Царьград и как побили цареградских богатырей и учинили себе честь» (в конце текста это «Сказание» названо «Богатырским словом»). Данный сюжет и другие тексты былин XVII века надо рассматривать вместе с текстами, которые были записаны в XVIII и XIX веках. На данный момент науке известно таких старинных записей текстов былин XVII—XIX веков — двадцать четыре номера [Статья проф. Б. М. Соколова в журнале «Этнография», 1926, № 1—2], семь былинных сюжета (Сказание о семи богатырях, былина о Михаиле Потыке, Алеше Поповиче и Тугарине, Ставре Годиновиче, Михаиле Даниловиче, неизвестная былина и былина об Илье Муромце и Соловье разбойнике); среди них наибольшее количество рукописных текстов передает последний сюжет. Эти записи былин сделаны, конечно, не с научной целью, а в целях занимательного чтения. Недаром они в своих заглавиях носят характерные для книжной литературы XVII—XVIII веков названия — «Слово», «Сказание» и «История».

С середины XVIII века до нас дошел сборник былин, составленный Киршей Даниловым для уральского богача, заводчика Демидова и включавший свыше семидесяти песен [Кирша Данилов, 193 8]. Двадцать шесть былин из этого сборника были изданы Якубовичем в 1804 году; более научно и полно (хотя опять не все былины были помещены в издание), под заглавием «Древние российские стихотворения», этот сборник был издан в 1818 году - Калайдовичем. Научное издание с дополнениями сборник Кирши Данилова дождался лишь в начале XX века.

В середине XIX века считалось, что былины совершенно забыты русским народом. Оказалось, что былины помнят, поют в разных регионах России, в частности, на Севере, в местах, прилегающих к Онежскому озеру и реке Онеге. Это открытие принадлежит Павлу Николаевичу Рыбникову, участнику демократического студенческого движения пятидесятых годов XIX века. В 1859 году он был сослан в Петрозаводск и стал, как известно, чиновником в губернском статистическом комитете. В период с 1859 по 1863 годы Рыбников записал у знатоков былин обширный фольклорный материал. Эти записи под названием «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым» были опубликованы в четырех томах в 1861—1867 годах [Рыбников, 1867].

В 1871 году в те же районы в поисках исполнителей былин выезжает Александр Федорович Гильфердинг, известный славист, историк и этнограф. За два месяца он записал триста восемнадцать фольклорных произведений (двести сорок четыре из которых составили былинные произведения). Успех первой поездки вдохновил А. Ф. Гильфердинга продолжать запись былин и исследовать их устную традицию. Летом 1872 г. он снова едет на Север, но в пути заболевает брюшным тифом и умирает в Каргополе. «Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 года» — книга, опубликована после его смерти в 1873 году его коллегой Гильтербрантом.

Былины и следы былин в памяти местного населения собиратели находили и в других регионах России: Поволжье, Сибири, на Алтае, в южных районах - на Дону, Северном Кавказе и Урале.

Алексей Владимирович Марков летом 1898 и 1899 годов выявил богатейший очаг бытования былин на берегу Белого моря. Его записи составили сборник «Беломорские былины, записанные А. Марковым». Одновременно с Марковым в Архангельскую губернию направляется другой собиратель фольклора — Александр Дмитриевич Григорьев. Начал он с Поморья (южная часть западного берега Белого моря), затем обследовал населенные пункты по рекам Пинеге (правый приток Северной Двины), Кулою и Мезени. Три летние экспедиции Григорьева дали материал для трехтомного издания «Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым в 1899—1901 годах». Николай Евгеньевич Ончуков открыл эпическую традицию на Печоре. Материал двух его экспедиций (1901 и 1902 годах) послужил основой для книги «Печорские былины».

Таким образом, в XIX - начале XX вв. были выявлены основные очаги бытования былин, изданы их собрания, составившие классический фонд русского эпического творчества. Почти все собиратели, работавшие даже в селениях с богатым былинным репертуаром, говорили об угасании эпоса, предрекали его забвение в течение нескольких десятилетий. Советские фольклористы поставили задачу снова обследовать места, где прежде велась запись былин. Повторные обследования должны были или подтвердить прогнозы предшественников, или, если они не оправдались, определить степень сохранности и характер изменения былин в устной традиции.

По следам Рыбникова и Гильфердинга» - так называлась экспедиция под руководством братьев Бориса Матвеевича и Юрия Матвеевича Соколовых, проведенная в летние месяцы 1926—1928 годов в районах, прилегающих к Онежскому озеру. Материалы этой экспедиции опубликованы в сборнике «Онежские былины» [Гильфердинг, 1873].

По следам прежних экспедиций велась собирательская работа под руководством Анны Михайловны Астаховой. С 1926 по 1935 год обследованием были охвачены Поморье, Пинега, Мезень, Печора и другие районы. Материалы этих экспедиций изданы в сборниках «Былины Севера» [Астахова, 1938]. Записи сороковых и пятидесятых годов, осуществленные А. М. Астаховой и другими фольклористами, дали еще один сборник — «Былины Печоры и Зимнего берега».

Былинные тексты, записанные на протяжении почти века собирания русского героического эпоса, составили издание «Русские былины» в двадцати пяти томах.

Как видим, самое большое количество былин было записано в Заонежье после П. Н. Рыбникова А. Ф. Гильфердингом, который записал триста восемнадцать фольклорных произведений, из которых двести сорок четыре являлись былинами [Гильфердинг, 1873]. Этот материал стал фундаментом для трудов многих ученых - исследователей русского героического эпоса.

Места записи былин А. Ф. Гильфердингом летом 1871 года в Олонецкой губернии. Карта составлена Лозовым И. В. в 2011 году по дневнику А. Ф. Гильфердинга.

10 Сенногубскми погост 11 Зяблые Нивы 12 Хонда 1} Гарница 14 Леликово 15 Кургающы 16 Шляминсквя на Волкоострове

Черными точками на карте отмечены населенные пункты, которые посетил Гильфердинг во время своей экспедиции в Олонецкую губернию.

Вот, что писал Гильфердинг о своем труде: «Мне давно хотелось побывать на нашем Севере, чтобы составить себе понятие о его населении, которое до сих пор живет в эпохе первобытной борьбы с невзгодами враждебной природы. В особенности манило меня в Олонецкую губернию желание послушать хоть одного из тех замечательных рапсодов, каких здесь нашел П. Н. Рыбников. Сам Павел Николаевич поощрял меня к поездке в этот край, подавал надежду, что она может быть не бесполезна и после его работ; он с величайшей обязательностью сообщил мне практические советы, извлеченные из опыта десятилетнего пребывания в Олонецкой губернии. Имея перед собою два свободных месяца нынешним летом, я расположил свою поездку так, чтобы посетить местности, которые были мне указаны г. Рыбниковым, как пребывание лучших «сказителей», именно: Сенную Губу и Кижи на южной оконечности Заонежского полуострова, Толвуй на его северной стороне, Пудожское побережье на северо-восточном берегу Онежского озера, Кенозеро в северо-восточном углу Пудожского и так-называемую Мошенскую сторону в северо-восточном углу Каргопольского уезда. Кроме того, предварительно переезда в Сенную Губу, я из Петрозаводска заглянул в Горский погост и Мелкую Губу; потом из Толвуй переехал в Повенец и оттуда сделал экскурсию через Масельгу на Выгозеро и в Данилов; а на Кенозеро поехал не прямым путем из Пудожа, а через Сумозеро и Водлозеро. Эту длинную дорогу зигзагами, начатую из Петрозаводска 30-го июня, я окончил в Вельске 27-го августа» [Гильфердинг А. Ф. Онежские былины. Санкт-Петербург, 1873] .

Отзывы о проделанной Гильфердингом работе не однозначны (одни ученые считают, что он идеализирует жизнь северных крестьян, другие утверждали, что Гильфердинг проводил выборочную запись). В отзыве Гильтебранта присутствует замечание о материальной заинтересованности крестьян в исполнении эпических сюжетов. Можно сделать вывод, что некоторые исполнители выучили несколько сюжетов специально для исполнения под запись собирателя. Но такой вывод вряд ли соответствует истине: во-первых, запись осуществлялась в короткий промежуток времени; чтобы запомнить текст объемом несколько сотен стихотворных строк необходимо много времени, во-вторых, анализ «общих мест» не выявил явных совпадений в структуре эпических произведений.

Что касается теоретической части исследований былинного эпоса, то за последние два века изучения былин накопился огромный и разносторонний массив научных изысканий. Рассмотрим самые значимые из них, где в той или иной мере рассматривалась тема «общих мест».

Из работ XIX века можно назвать такие, как «Южнорусские былины» А. Н. Веселовского [Веселовский, 1881], «Русский былевой эпос» И. Н. Жданова [Жданов, 1895], «Русский богатырский эпос» А. М. Лободы [Лобода, 1896], «О былинах Владимирова цикла» Л. Майкова [Майков, 1863], «Экскурсы в область русского народного эпоса» В. Ф. Миллера [Миллер, 1892], «Илья Муромец и богатырство киевское» О. Ф. Миллера [Миллер, 1869], «Происхождение русских былин» В. В. Стасова [Стасов, 1894] и «Великорусские былины киевского цикла» М. Г. Халанского [Халанский, 1885].

В XX веке былины исследовались более активно, в числе самых известных работ: А. П. Скафтымов «Поэтика и генезис былин» [Скафтымов, 1924], Б. А. Рыбаков «Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи» [Рыбаков, 1963], В. Я. Пропп «Русский героический эпос» [Пропп, 1955], С. Н. Азбелев «Историзм былин и специфика фольклора» [Азбелев, 1982], В. П. Аникин «Русский богатырский эпос» [Аникин, 1964], А. М. Астахова «Русский былинный эпос на Севере» [Астахова, 1948] и ее же труд: «Былины: Итоги и проблемы изучения» [Астахова, 1966], С. И. Дмитриева «Географическое распространение русских былин: По материалам конца XIX - начала XX в.» [Дмитриева, 1975], В. М.

Жирмунский «Народный героический эпос» [Жирмунский, 1962], С. Г. Лазутин «Поэтика русского фольклора» [Лазутин, 1981] и другие исследования.

Русский героический эпос стал объектом активного изучения с середины XIX века со времени записей былинных текстов Рыбниковым и Гильфердингом, который стал фундаментом для трудов многих исследователей фольклора, таких как В. И. Чичеров «Школы сказителей Заонежья» [Чичеров, 1982], П. Д. Ухов «Атрибуции русских былин» [Ухов, 1970], В. П. Аникин «Былины. Метод выяснения исторической хронологии вариантов» [Аникин, 1964], В. Я. Пропп «Русский героический эпос» [Пропп, 1955], Б. Н. Путилов «Эпическое сказительство» [Путилов, 1997] и многих других. Тексты былин в записях Гильфердинга использовали практически все известные фольклористы: Вс. Миллер, В. Жирмунский, В. Пропп, братья Б. и Ю. Соколовы, А. Астахова и другие исследователи русских былин.

Из последних работ необходимо отметить публикации: «Былины. Поэтика сюжета» О. В. Захаровой [Захарова, 1997] и «Былины. Указатель произведений в их вариантах, версиях и контаминациях» Ю. И. Смирнова [Смирнов, 2010]. Работа Ю. И. Смирнова, на наш взгляд, должна стать настольной для любого начинающего исследователя русского героического эпоса.

С середины XIX века многие собиратели и исследователи русских былин обращали особое внимание на творчество сказителей: стиль, традицию и манеру исполнения эпических произведений, объем и содержание репертуара отдельных певцов, их эпическую память, личные исполнительские качества, в чем огромную роль играют канонические правила, система приемов и средств художественного изображения героического эпоса.

Фольклорный процесс - это не только сохранение памятников устной поэзии согласно каноническим правилам, но и развитие художественных образов на основе традиционной поэтики, в чем ведущее значение имеет память. Фольклористы отмечали, что профессиональные эпические певцы сознательно располагали сюжеты былин в избранной ими последовательности, создавалось впечатление, что эпические темы и сюжеты воспроизводятся по хронологии событий, при этом создается упорядоченная картина эпического мира. Это удается благодаря таланту певцов и сказителей, которые искусно пользовались арсеналом художественных приемов и средств, одним из которых являются «общие места».

Сопоставление типов сказителей, обладающих индивидуальными особенностями в исполнительском искусстве, приводит к выводу о том, что у них - своеобразные художественные задачи. Это хорошо видно через анализ репертуарных циклов былин на примерах «общих мест», природа которых многогранна. «Общие места» характеризуют по настоящему поэтику устного эпоса, былин, в частности.

История изучения «общих мест» русских былин. Впервые обратил внимание на степень устойчивости «общих мест» и их своеобразие в репертуарах отдельных сказителей известный исследователь и собиратель русских былин А. Ф. Гильфердинг.

После Гильфердинга на «общие места» обратил внимание известный ученый Всеволод Миллер. В своей статье, которая была опубликована в 1895 году в журнале «Русская мысль», ученый обращает внимание на «разнообразные стереотипные формулы в зачинах и описаниях». Исследования в сфере «общих мест» В. Ф. Миллера носили скорее описательный характер и стали основой для изучения целого направления поэтики русского героического эпоса.

Отметим исследования двух зарубежных исследователей эпоса: Фр. Миклошича - «Изобразительные средства славянского народа» [Миклошич, 1895] и Акселя Ольрика - «Эпические законы народной поэзии» [Ольрик, 1909]. Они касались поэтики эпической поэзии и обращали внимание на «всевозможные повторения», которые эпический певец использует как художественный прием для лучшего восприятия слушателем эпического текста. Во время исследований Ф. Миклошич обращался не только к текстам эпического творчества славянских народов, но и к текстам других народов мира. Его коллега А. Ольрик выделяет особые эпические законы: «закон вступления», «закон завершения» и «закон повторения» (в большинстве случаях троекратного) [Ольрик, 1909]. Эти законы ученый считает отличительной чертой народного эпического искусства.

В отечественной фольклористике исследователи русского героического эпоса касались темы «общих мест», с точки зрения своих задач. Но, несмотря на это, до сих пор нет конкретного и обстоятельного описания «общих мест», так же как нет устоявшегося определения данного термина.

В 1924 году был опубликован научно-популярный очерк Н. П. Андреева, в котором ученый ставит вопрос непосредственно о понятии «общих мест» (loci communes). Автор отмечает, что «некоторые художественные черты былин определены особыми условиями бытования эпоса, складывались в процессе исполнительской практики», «возникновение так называемых «общих мест» (loci communes) - результат коллективных художественных исканий».

В это же время публикует свою статью под названием «Язык былин как средство художественной изобразительности», знаменитый фольклорист, профессор В. Я. Пропп. В ней исследователь рассматривает особенности былинной поэтики. Особенно важно здесь то, что ученый связывает характерные черты былинной поэтики в единую эстетическую систему.

С середины пятидесятых и до начала семидесятых годов XX века публикуется целый ряд исследований, так или иначе связанных с понятием «общих мест».

В 1957 году вышел в свет труд «Типические места (loci communes) как средство паспортизации былин». Затем публикуется статья «Общие места» и «перенесения» в былинах» А. В. Позднеева [Позднеев, 1957], в которой автор рассматривает процесс возникновения традиционных формул и приходит к выводу, что от «общих мест» следует отличать простые перенесения отдельными сказителями какой либо формулы из одной былины в другую как промежуточный этап в образовании «общих мест».

В 1964 году Ф. М. Селиванов защищает диссертацию на тему «Традиционные формулы русского эпоса (к вопросу о его исторической основе)» [Селиванов, 1964]. Исследование трудно назвать чисто фольклорным, так как автор проделал большую работу и по смежным наукам: истории средневековой Руси, археологии и другим гуманитарным наукам. В своем исследовании Ф. М. Селиванов обратил внимание и на тот факт, что одним из первых, кто еще в двадцатых годах XX века, сконцентрировал внимание на самом термине «общие места», был знаменитый русский фольклорист Б. М. Соколов. Ф. М. Селиванов и Б. М. Соколов рассматривали термин «общие места» в ракурсе исторической основы.

Одной из самых известных работ в области исследования русского героического эпоса стала вышедшая в 1966 году, книга А. М. Астаховой «Былины. Итоги и проблемы изучения» [Астахова, 1966]. Рассмотрению подверглись и «общие места». А. М. Астаховой удалось не только досконально проанализировать работы посвященные «общим местам», но и обозначить ряд вопросов, которые актуальны в эпосоведении.

П. Д. Ухов в своей работе «Атрибуции русских былин» [Ухов, 1970] рассматривает «общие места» как «типические места». Целью данного исследования было изучение «типических мест» как художественного приема для определения авторской принадлежности произведений различных исполнителей былин к тем или иным сюжетам. В работе хорошо и подробно рассмотрено тридцать восемь «типических формул», но это лишь малая часть от общего количества «общих мест».

В сборнике статей «Текстологическое изучение эпоса» выходит обзорная статья В. М. Гацака «Эпический певец и его текст» [Гацак, 1971], в которой автор поднимает очень важные для исследователей былин вопросы о вариантах записей (записи, которые были сделаны у одного сказителя в разное время) и манере исполнения былин эпическими певцами.

Понятие «общие места» встречается и в работах известного отечественного фольклориста Б. Н. Путилова в его исследовании «Эпическое сказительство». В первой главе книги «общие места» упоминаются в связи с описанием процесса обучения певца эпическому искусству. Это очень важный момент, так как именно в процессе обучения закладывались основы мастерства будущего певца. В третьей главе книги Б. Н. Путилов называет «общие места» «типическими и переходными местами», ссылаясь на определения Гильфердинга и Ухова.

Актуальность темы исследования. Данная работа посвящена одной из важнейших проблем теории фольклора: «общим местам» (loci communes) как художественному приему певцов и сказителей русских былин. Литературоведческий анализ поэтики устного эпоса не характеризует в полной мере природу его архитектоники, не учитывается наличие «школ» певцов и сказителей, их исполнительский стиль, канонические правила, выполняющие основную роль в художественном процессе. По-разному названы «общие места» в трудах ученых-фольклористов. П. Д. Ухов [Ухов, 1970] и А. Ф. Гильфердинг [Гильфердинг, 1873] именуют их «типическими местами», академик В. М. Жирмунский [Жирмунский, 1962] - «стилистическими формулами», академик С. А. Козин [Козин, 1962] - «эпическими трафаретами», профессор Ф. М. Селиванов [Селиванов, 1964] - «традиционными поэтическими формулами», эпосовед Ю. И. Смирнов [Смирнов, 1974] -«сходными описаниями». В диссертационной работе данный художественный прием рассматривается под названием «общие места», считаем, что будет категоричным называть их только «типическими формулами», «переходными местами», «сходными описаниями». Термин «общие места» допускает любые моменты, характеризующие данный поэтический прием: и как формулы, и как трафареты, которые могут иметь или не иметь совпадающие словесные описания. «Общие места», как необходимый атрибут поэтики устного эпоса, имеют самые разные функции в былинах.

Александр Федорович Гильфердинг (1831 -1872)

Общие места» являются универсальным поэтическим приемом, который дает возможность эпическому певцу не только запомнить текст былинного произведения, но и исполнять его в художественном стиле той сказительской школы, к которой относится он сам как носитель героического эпоса.

Объект исследования - диссертация посвящена «общим местам» (loci communes) русских былин.

Предмет исследования. Основным материалом для данного исследования послужили тексты былин, записанные Александром Федоровичем Гильфердингом во время его экспедиции в Олонецкую губернию в 1871 году. Собранный материал был издан в 1873 году в Санкт-Петербурге.

В сборник вошли триста восемнадцать текстов, из которых двести сорок четыре являются былинами, они были записаны от семидесяти одного рапсода. Остальные семьдесят три текста - исторические песни, небылицы и старины. Общее количество строк собранного материала составляет пятьдесят тысяч шестьсот двенадцать строк. Общее количество строк былин составляет пятьдесят тысяч семьдесят четыре строки.

В процессе текстологической работы нами привлекались былинные тексты, записанные и другими знаменитыми собирателями XIX и XX века: П. Н. Рыбниковым, В. Миллером, Киршей Даниловым. Эти былинные тексты позволили осуществить сравнительный анализ основного диссертационного материала.

В диссертационной работе были использованы биографические данные каждого исполнителя былинных произведений, которые составил А. Ф. Гильфердинг.

Нерешенные вопросы в области изучения «общих мест». На протяжении почти двух веков изучения русского героического эпоса ученые обращали внимание на различные проблемы русского эпического фольклора. Многие вопросы решались успешно, еще больше остаются нерешенными:

- не дано исчерпывающего определения термина «общие места» (loci communes);

- нет полного описания «общих мест» русского героического эпоса (отсутствуют многие названия);

- не полностью рассмотрены репертуары сказителей «школ» рапсодов Олонецкой губернии с точки зрения передачи сюжетов былин: «импровизаторы» и «переоформители» былин, не рассматривались блоки «общих мест» (зачины и эпилоги);

- не определено процентное соотношение строк «общих мест» былин внутри сказительских школ;

- нет деления «общих мест» на сюжетообразующие «общие места» и «переходные» (находятся над сюжетами и используются сказителями на свое усмотрение в зависимости от ситуации).

Цели предпринимаемого исследования. Целью диссертационного исследования является анализ текстов русских былин для выявления «общих мест», их систематизации и составления общей картины собранного А. Ф. Гильфердингом эпического материала в ракурсе исследования «общих мест», деление носителей былинного эпоса по «школам» сказителей. Также в работе поставлена цель рассмотреть «общие места» как сюжетообразующий элемент в былинах и выявить их художественные функции. В соответствии с вышесказанным в диссертационной работе решались следующие задачи:

- анализ текстов записанных у знатоков былинного эпоса А. Ф. Гильфердингом с привлечение материала, собранного другими исследователями, с учетом сходных сюжетов у сказителей-любителей для восстановления более четкой картины «общих мест»;

- провести подсчет и анализ собранного А. Ф. Гильфердингом былинного материала для получения точных данных объема былинных текстов;

- выделить и обозначить «общие места», присутствующие в былинах;

- на основе проведенного анализа составить таблицу «общих мест» по сказителям и сюжетам;

- описание каждой «школы» в отдельности и их взаимодействие друг с другом (с приведением примеров);

- формулировка понятия «общих мест»;

- описание и наименование до этого не названных «общих мест» и определение их места в сюжетной композиции;

- распределение «общих мест» по группам; подсчет количества строк «общих мест» былинных произведений (впоследствии можно применять формулу для определения процента «общих мест» любых былинных репертуаров);

Методы исследования. Основными приемами исследования стали структурный и сравнительный методы анализа поэтики и сюжета текстов русского героического эпоса. Целесообразным для выявления общности и отличий «общих мест» в разных вариантах текстов былин оказался сравнительно - типологический метод.

Научная новизна работы обусловлена тем, что в ней проведено исследование многоаспектного вопроса «общих мест» (loci communes) русского героического эпоса с привлечением полного объема былинного материала, собранного А. Ф. Гильфердингом в Олонецкой губернии в 1871 году. Показано разнообразие «общих мест» и многогранность выполняемых ими художественных функций в былинных произведениях. Определены сказительские школы с точки зрения анализа «общих мест», их распространение, представители, а также характерные черты и особенности. Сформулировано и дополнено понятие «общих мест», показаны их художественные и сюжетообразующие функции в былинах. Былины взяты нами из первых публикаций собирателей и исследователей былинного эпоса, а это значит, что тексты не подверглись литературной обработке.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в разработке новых подходов изучения русского былинного эпоса с точки зрения анализа «общих мест».

Практическая ценность работы состоит в возможностях использования ее результатов и выводов в исследованиях не только произведений былинного жанра, но и смежных фольклорных направлений, таких как изучение исторических песен, сказок, небылиц и старин, в которых тоже имеет место такое явление, как «общие места».

В соответствии с целью и задачами диссертационного исследования на защиту выносятся следующие положения:

1. «Общие места» являются одним из главных средств определения «школ» певцов и сказителей русских былин. Они позволяют определять степень «переоформления» или «импровизации» былинного текста, тем самым дают возможность точно выявить былинного певца как представителя определенной «школы» рапсодов.

2. Сюжетообразующие «общие места» являются неотъемлемой частью изучения поэтики произведений русского героического эпоса и имеют многогранную систему функций. Их основными элементами являются зачины и эпилоги, а так же большое количество «сюжетных» и «переходных» «общих мест».

3. «Общие места» - основной художественный прием исполнителей русского героического эпоса.

4. Разработанные образцы анализа «общих мест» былинных текстов позволяют раскрыть их своеобразие и выразительность содержания.

Апробация результатов исследования. Часть положений и результатов диссертационного исследования отражена в пяти публикациях, в том числе трех статьях в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, биографических ссылок и примечаний, а так же двух приложений.

Заключение диссертации по теме «Фольклористика», Лозовой, Илья Владимирович

1. 3 Выводы по «школам» рапсодов

На основе таблицы приложения № 2 произошло распределение исполнителей русского былинного эпоса на три основных направления сказительского искусства - две сказительские «школы» и группа певцов -«любителей», которые не являлись профессиональными эпическими певцами. Представленные далее таблицы учитывают объем репертуара представителей разных «школ» в отдельности, а также подсчеты соотношения общего объема произведений к «общим местам» для каждой школы в отдельности. Также подсчитаны количество былинных строк, количество строк «общих мест» и количество былин, в общем.