Обнаружение эффекта подавления выходов заряженных адронов с большими поперечными импульсами в релятивистских ядро-ядерных столкновениях на установке PHENIX тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 01.04.16, доктор физико-математических наук Пантуев, Владислав Сергеевич

• Пантуев, Владислав Сергеевич
• доктор физико-математических наук
• 2008

Оглавление диссертации доктор физико-математических наук Пантуев, Владислав Сергеевич

Глава 1. Введение.

Глава 2. Постановка проблемы.

Глава 3. Установка PHENIX.

Глава 4. Анализ экспериментальных данных.

Глава 5. Поправки и оценка систематических ошибок.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Обнаружение эффекта подавления выходов заряженных адронов с большими поперечными импульсами в релятивистских ядро-ядерных столкновениях на установке PHENIX»

Построение квантовой хромодинамики (КХД) явилось поворотным пунктом в понимании природы сильного взаимодействия между элементарными частицами. Введение понятия кварков, нового квантового числа (цвета), существование хромодинамического поля (глюонные поля), формулировка принципиальных положений об асимптотической свободе на малых расстояниях и возникновения конфайнмента на больших расстояниях между кварками и глюонами получили полное научное признание и огромное число экспериментальных подтверждений. КХД стала фундаментальной теорией сильного взаимодействия. Вскоре на стыке нескольких областей физики - ядерной, физики, физики элементарных частиц, квантовой хромодинамики и в некоторой степени астрофизики- стало развиваться новое направление: исследование КХД вещества при экстремальной температуре и плотности. Это направление привлекает все большее внимание экспериментаторов и теоретиков последние 30 лет. Действительно, КХД расчеты, проводимые на решетке, указывают на возможность фазового перехода при большой плотности энергии и высокой температуре из обычной ядерной материи в фазу конституентных кварков и глюонов в большом объёме взаимодействующих посредством обмена цветными зарядами. Предсказуемый интервал температуры для такого перехода находится в диапезоне 160-180 МэВ, а плотность энергии должна превышать 1 ГэВ/Фм3. Существуют так же полуфеноменологические оценки условий существования такого фазового перехода. Имеются предположения, что состояние материи из кварков и глюонов могло существовать в начальной стадии Большого Взрыва при образовании нашей вселенной, когда вещество было горячим и плотным.

Исследование свойств и динамики КХД вещества при экстремальных условиях затрагивает многие фундаментальные проблемы физики, такие как: природа конфайнмента и восстановление киральной симметрии, космология ранней вселенной, астрофизика компактных объектов. Помимо этого в ходе осмысления получаемых экспериментальных данных стал развиваться новый математический подход для расчетов сильного взаимодействия в рамках непертубативной КХД с большой константой связи. Этот подход основан на использовании дуальности между теорией калибровочных полей и суперструнными моделями (AdS/CFT duality).

С середины 70-х годов 20-го столетия начинается интенсивное экспериментальное и теоретическое исследования возможности образования вещества из слабо связанных кварков и глюонов в лабораторных условиях. Основным инструментом экспериментальных исследований стали ускоренные пучки тяжелях ядер и их столкновения с ядерными мишенями.

Важным этапом в физике ядер при релятивистских энергиях был запуск в 2000 году ускорителя на встречных пучках, Relativistic Heavy Ion Collider, RHIC, в Брукхевенской Национальной Лаборатории США. Он был разработан и построен преимущественно под программу столкновения ядер с массой вплоть до золота и энергией 200 ГэВ в системе центра масс двух нуклонов.

Одним из наиболее важных результатов с RHIC явилось обнаружение подавления струй адронов в веществе, образованном при столкновении ядер. Было показано, что такое поглощение отсутствует в обычной ядерной материи и не является эффектом начального состояния. Этот и другие наблюдаемые эффекты (наличие большой азимутальной ассиметрии рожденных частиц, наблюдение скейлинга эллиптического потока по числу конституентных кварков, сильное подавление при больших поперечных импульсах частиц с тяжелыми кварками и другие явлениия) по-прежнему бурно обсуждаются в свете скорого запуска Большого Адронного Коллайдера в CERN.

Данная работа посвящена изучению одного из указанных явлений: обнаружению эффекта подавления заряженных адронов с большими поперечными импульсами.

1.2. Цель и методы исследования

Основными задачами данной работы являются:

1. Разработка и создание экспериментальной установки для исследования свойств вещества, образованного при столкновении релятивистских ядер с энергией л/sññ = 200 ГэВ в системе центра масс двух нуклонов на ускорительном комплексе RHIC в БНЛ, США.

2. Исследование процессов рождения заряженных адронов с большими поперечными импульсами втлоть до 10 ГэВ/с в условиях образования ядерной среды с большой плотностью энергии и температуры для комбинаций сталкивающихся ядер Au + Au в зависимости от центральности. Определение свойств образующейся материи.

3. Проведение базисных (нормировочных ) измерений выходов заряженных адронов для системы d+Au в условиях обычной ядерной плотности и для протон-протонных соударений при той же энергии пучка в идентичных условиях проведения эксперимента.

4. Сопоставление экспериментальных данных по заряженным адронам с результатами аналогичных измерений для идентифицированных адронов, где это возможно с целью получения дополнительной информации о свойствах образующейся среды.

Ускорительный комплекс RHIC был создан в первую очередь для исследования столкновений релятивистских ядер с энергией s/^nn = 200 ГэВ. До начала работы Большого Адронного Коллайдера, LHC, в CERN, RHIC является уникальным инструментом для исследования ядро-ядерных соударений при максимально достижимой на настоящий момент энергии. Возможность ускорения пучков протонов и дейтронов позволяет с минимальными систематическими ошибками сопоставить экспериментальные результаты для соударений нуклон-нуклон и ядро-ядро.

Установка PHENIX является одной из четырех установок, созданных на встречных пучках RHIC. PHENIX состоит из центрального спектрометра и двух мюонных спектрометров. В данной работе используется центральный спектрометр, который был разработан и создан для исследования рождения частиц в центральной области быстрот. Его основными элементами являются: магнит с аксиально симметричным полем в направлении сталкивающихся пучков, трековая система заряженных частиц, электромагнитный калориметр на основе комбинации свинцовых пластин и сцинтилляторов, калориметр из свинцового стекла, газовый детектор излучения Вавилова-Черенкова, время-пролетной системы и комплекса детекторов для определения общих и глобальных параметров столкновения.

Уникальными особенностями данного спектрометра являются: а) надежная идентификация треков заряженных частиц в условиях большой множественности частиц в центральных столкновениях; б) отсутствие вещества в центральной части спектрометра для избежания многократного рассеяния и нежелательных вторичных взаимодействий; в) высокоточное определение центральности столкновения двух ядер по детекторам множественности, расположенных под большими быстротами; г) возможность проведения мечения взаимодействующего нуклона из ядра дейтрона при измерении комбинации d + Au; д) возможность комплексного исследования реакций посредством одновременного измерения разных типов частиц в идентичных экспериментальных условиях.

Созданная установка позволила устранить или корректно учесть все возможные фоны при изучении процессов рождения заряженных адронов при поперечных импульсах (рт) до 10 ГэВ/с . Посредством детекторов множественности и калориметров нейтронов спектаторов удалось разделить события по центральности взаимодействия и величине прицельного параметра столкновений ядер золота по золоту.

Проведены измерения в столкновениях р+р и йЛ-Аи при той же энергии в системе центра масс как и для Аи + Аи соударений. Данные по измерению столкновений малонуклонных систем явились отправной базой для сопоставления с результатами для комбинации Аи+Аи. Использование передних калориметров под нулевыми углами для реакции ¿+Аи обеспечили уникальную возможность сопоставления реакций нейтрон-ядро и протон-ядро при энергии = 200 ГэВ.

Экспериментальные данные по выходам заряженных адронов были сравнены с результатами измерений для нейтральных 7г—мезонов и прямых фотонов. Были получены дополнительные экспериментальные подтверждения наличия эффектов подавления выходов адронов с большими поперечными импульсами и справедливости бинарного скейлинга для жестких процессов.

1.3. Научная новизна работы

Работа автора по созданию и эксплуатации установки и проведение обработки экспериментальных данных позволила впервые обнаружить эффект подавления выходов заряженных адронов с большими поперечными импульсами в столкновениях Аи + Аи при релятивистских энергиях. В дополнение к другим данным по подавлению выходов нейтральных пионов и идентифицированных адронов в той же реакции данный эффект подавления является одним из самых значимых результатов, полученных на ГШ 1С. Этот результат служит прямым указанием на образование в ядро-ядерных соударениях вещества, существенно отличающегося от обычной ядерной материи. Зона взаимодействия двух релятивистких ядер служит сильным поглотителем быстрых партонов, приводя к фактору подавления порядка пятерки.

Выполнены новые измерения сечений рождениях заряженных адронов в зависимости от центральности Аи + Аи соударений и получена зависимость фактора подавления быстрых партонов от числа нуклонов участников. Решающим фактором, позволившим провести измерения спектров адронов с верхней границей по поперечному импульсу до 10 ГэВ/с , явилось изучение источников фонов, а так же разработка методов их подавления. На основании изучения формы спектров получено указание, что для всех центральностей при больших импульсах рождение адронов происходит посредством жестких партон-партонных столкновений.

Впервые выполнены измерения реакций р+р и й + Аи при энергии л/ё~мй =

200 ГэВ. Показано, что спектры энергичных заряженных адронов в р + р столкновениях хорошо описываются в рамках пертубативной КХД. Это служит надежным указанием на правильность используемых предположений при описании жестких процессов.

Отсутствие подавления выходов адронов в системе (1 + Аи, где образование плотной и горячей ядерной материи не ожидается, явилось поворотным моментом в интерпретации данных по Аи + Аи. Результаты, полученные для системы (I + Аи, подтвердили, что наблюдаемое подавление в столкновениях золото по золоту не является эффектом начального состояния взаимодействующих нуклонов ядер.

Впервые изучен эффект усиления выходов адронов (так называемый эффект Кронина) в нуклон-ядерных и дейтрон-ядерных столкновениях при энергии = 200 ГэВ.

Оказалось, что вопреки ожиданиям эффект не исчезает с увеличением энергии пучка. Впервые исследовано поведение амплитуды эффекта от среднего числа последовательных нуклон-нуклонных соударений (и), испытываемых нуклоном дейтерия. Было получено, что амплитуда эффекта Кронина не увеличивается линейно с г/, а быстро насыщается за одно-два дополнительные столкновения нуклона.

Впервые с использованием метода мечения протона спектатора из ядра дейтерия в (I + Аи столкновениях измерена реакция п + Аи с участием нейтрона при энергии 200 ГэВ. Отсутствие пучков нейтронов таких энергий делает эти измерения уникальными. Оказалось, что процессы рождения частиц в р + Аи и п + Аи в центральной области быстрот в пределах экспериментальных ошибок идентичны при высоких энергиях, различия в зарядах или изоспине не проявляются. Полученный результат был ожидаем, однако его экспериментальное измерение является важным фактом для подтверждения правильности описания соударений с участием ионов золота, в ядре которого число нейтронов в полтора раза больше числа протонов.

Сформулирован новый подход к описанию величины эффекта подавления быстрых партонов. Многие экспериментальные данные объяснены в предположении наличия конечного слоя ядерного вещества, который не поглощает быстрые партоны. Этот слой образует прозрачную корону в начальный момент взаимодействия. На периферии зоны соударений толщина слоя должна быть порядка 2-3 Фм. На уровне гипотезы предлагается физическая интерпретация этого слоя, как возможное проявление конечного времени формирования среды. Ближе к центру зоны взаимодействия это время, скорее всего, гораздо меньше, однако сейчас трудно дать его численную оценку. В предлагаемом подходе удается успешно описать зависимость подавления выходов адронов от числа нуклонов участников, от ориентации рожденной частицы относительно плоскости реакции. Наличие существенной азимутальной ассиметрии в рождении частиц с большими импульсами объясняется геометрией столкновения ядер. Даны численные оценки другим наблюдаемым эффектам.

1.4. Научная и практическая ценность работы

Обнаружение эффекта подавления адронов с большими поперечными импульсами в ядро-ядерных столкновениях и отсутствие такого подавления в р + р и d + Au соударениях указывают на возникновение ядерной среды со свойствами существенно отличающимися от свойств обычной ядерной материи. Результаты других измерений, где наблюдается наличие большого эллипического и радиального потока в спектрах частиц, подавление тяжелых кварков с очарованием и многие другие результаты указывают на наличие сильного взаимодействия между конституентами возникающей среды.

Результаты явились надежным критерием в оценке существующих теоретических моделей.

Полученные результаты стимулировали развитие новых теоретических направлений по описанию свойств ядерного вещества с большой плотностью энергии и высокой температуры. Помимо существовавших ранее расчетов в рамках пертубативной квантовой хромодинамики и вычислениях на решетке результаты с RHIC о наблюдении подавления быстрых партонов послужили толчком к возникновению новых методов описания сильно взаимодействующей КХД-среды в рамках дуальности между моделями суперструн в пятимерном пространстве анти-ДеСиттера и теорией конфомных полей (AdS/CFT duality).

Важную практическую ценность полученные результаты представляют для проведения предварительных оценок в рождении адронов, интенсивности и загрузок детекторов для нового комплекса Большого Адронного Коллайдера (LHC) в Европейском Центре Ядерных Исследований (CERN).

1.5. Вклад автора диссертации

В физических результатах по исследованию выходов заряженных адронов при больших поперечных импульсах, в работах, которые были опубликованы по теме диссертации, вклад автора является определяющим.

Автор внес решающий вклад в разработку и изготовление высоковольтной системы, системы охлаждения электроники и помехоустойчивому выводу сигналов для дрейфовых камер цетрального спектрометра PHENIX. Будучи на протяжении семи лет ответственным экспертом по эксплуатации дрейфовых камер во время проведения физических измерений, а так же членом Координационного Совета по Детекторам эксперимента PHENIX, автор внес существенный вклад в обеспечение успешной работы трековой системы установки.

Автор внес существенный вклад в разработку регистрирующей электроники.

Вклад автора является определяющим в исследовании и оценке влияния фонов в спектрах заряженных адронов при больших поперечных импульсах в реакциях Аи+Аи, d+Au и р+р.

Автор внес существенный вклад в исследование систематических ошибок в измерениях спектров для Au + Au и d + Au столкновений.

Вклад автора был определяющим в анализе экспериментальных данных с использованием мечения нуклонов в реакции d + Au.

Формулировка гипотезы о возможном существенном влиянии конечного времени формирования ядерной среды в Au + Au столкновениях и описание экспериментальных данных в рамках предложенного подхода сделаны исключительно автором.

1.6. Положения, выносимые на защиту

1. Разработана и создана аппаратная инфраструктура дрейфовых камер для центрального спектрометра установки: схема и метод вывода 12 тысяч сигналов из герметичного объема камер, высоковольтная система, системы охлаждения и магнитной защиты электроники. Центральный спектрометр установки PHENIX позволил проводить трекинг заряженных частиц и измерение импульса в условиях большой множественности, до 700 треков на одно плечо спектрометра в центральной области быстрот г) = ±0, 35. Технической особенностью спектрометра является надежная помехоустойчивая работа детекторов и электроники в условиях сильной компактности расположения составных частей.

2. Измерены выходы заряженных адронов с поперечным импульсом до 10 ГэВ/с в реакциях Au + Au, d + Au и р + р. Характерной особенностью измерений явилось успешное преодоление проблемы фонов при больших импульсах. Основными источниками фонов в условиях эксперимента оказались распады каонов и конверсия фотонов на веществе. Разработаны методы их оценки и способы вычитания.

3. Обнаружен эффект подавления заряженных адронов с большими поперечными импульсами в центральных Аи + Аи столкновениях при энергии y/sNN = 200 ГэВ и 130 ГэВ. Был введен ядерный модификационный фактор Raa на освании которого получен фактор подавления порядка пяти в самых центральных соударениях {Raa ~0,2). Этот результат наряду с измерениями идентифицированных частиц является одним из наиболее значимых подтверждений об образовании плотного ядерного вещества со свойствами отличными от свойств ядерной материи в обычных ядрах.

4. Измерены спектры заряженных адронов в р -f р столкновениях, которые показали, что спектры описываются теоретическими расчетами в пертубативной КХД. Это подтверждает наличие твердой теоретической базы в общем понимании процессов рождения частиц с большими поперечными импульсами в нуклон-нуклонных столкновениях.

5. Дано сравнение экспериментальных данных с теоретическими расчетами. На основании, этого получены оценки на плотность глюонов (dNg/drj = 1000) в центральной области быстрот и степень потери энергии быстрым партоном в образованной среде (до dEJdx та 14 ГэВ/Фм). Отмечено расхождение в теоретических подходах.

6. Измерены выходы заряженных адронов в d + Au столкновениях. На основании этих измерений было подтверждено, что эффект подавления в центральных Аи + Аи не является эффектом начального состояния, а связан со взаимодействием в образованной плотной среде.

7. Измерены реакции р + Аи и п + Аи с использованием метода мечения нуклона спектатора из ядра дейтерия. Измерение столкновений нейтронов с ядрами при энергии (л/snn — 200 ГэВ) является уникальным.

8. Предложена гипотеза о конечном времени формирования среды. Сущетвенное подавление быстрых партонов происходит с запаздыванием, которое на периферии области взаимодействия ядер составляет порядка 2-3 Фм/с. В рамках модели описаны многие наблюдаемые параметры для описания рождения частиц с большими импульсами: поведение фактора Raa> параметр азимутальной ассиметрии v2, фактор подавление противоположной по азимуту струи Iaa

1.7. Апробация работы и публикации

Основные результаты, представленные в диссертации, докладывались автором на многих международрых и отечественных конференциях, совещаниях и семинарах: Международные конференции Quark Matter, Шанхай, 2006; 40-th Recontres de Moriond, QCD and high energy hadronic interactions, Италия 2005; The 22nd Winter Workshop on Nuclear Dynamics, La Joila, California, USA, 2006; Международное рабочее совещание по Релятивистской Ядерной Физике, Варна, 2001, Рабочее совещание Relativistic Nuclear Physics, Киев, 2007, Ежегодное совещание Отделения Физики РАН, ИТЭФ, 2007 и др. Непосредственно по материалам диссертации опубликовано 15 работ, включая 10 статей в рецензируемых журналах.

1.8. Структура диссертации

Диссертация состоит из Введения (Глава 1), шести глав и Заключения (Глава 8). Объем диссертации составляет 153 страницы, включая 114 рисунков и 10 таблиц. Список литературы включает в себя 113 наименований.

Заключение диссертации по теме «Физика атомного ядра и элементарных частиц», Пантуев, Владислав Сергеевич

В заключение сформулируем основные результаты и выводы.

Создана установка, позволяющая проводить измерения выходов заряженных частиц в событиях с большой множественностью в ядро-ядерных столкновениях на RHIC. Центральный спектрометр установки PHENIX состоит из магнита с аксиально симметричным полем, трековой системы из дрейфовых камер с цилиндрической геометрией, газовых детекторов излучения Черенкова/Вавилова для идентификации электронов, время-пролетной системы, электромагнитных калориметров и набора детекторов для оцентки центральности и измерения глобальных: характеристик ядро-ядерных соударений. Трековая система центрального спектрометра эксперимента PHENIX обеспечила надежное измерение импульсов заряженных адронов вплоть до 10 ГэВ/с . Разбивка событий по классам центральности столкновений явилась важным критерием для оценки числа провзаимодействовавших нуклонов ядер.

Проведено исследование причин возникновения физических фонов в спектрах заряженных адронов при больших поперечных импульсах. Фон имеет два источника в силу геометрии расположения детекторов и конфигурации магнитного поля в центральном спектометре установки. Это распады короткоживущих адронов и конверсия фотонов на веществе перед детекторами. Механизм возникновения фона следующий: определение импульса частицы на установке производится по степени отклонения трека от радиального направления. С достаточно хорошей точностью импульс частицы может быть оценен как р = const/а, где о: есть угол отклонения трека от радиального направления. Продукты распада короткоживущих адронов с небольшими импульсами могут существенно отклониться от первоначального направления родительской частицы и будут восстановлены с неправильным импульсом. Поскольку спектр рожденных частиц быстро падает с увеличением импульса, распадные частицы в наибольшей степени искажают спектр в области больших импульсов. Было показано сначала аналитически, а затем и посредством полного Монте Карло моделирования установки, что доминирующий вклад от распадов адронов вносят заряженные и нейтральные каоны, несмотря на их малый (в 5-10 раз, чем для пионов) выход. Это обусловлено большим передаваемым импульсом р,—мезону при распаде каона.

Электроны от конверсии гамма квантов летят преимущественно в направлении первичного фотона. Если в зоне конверсии магнитное поле мало, то электроны и позитроны конверсии полетят по направлению близкому к направлению по радиусу. Тем самым они имитируют треки с большим импульсом.

Были разработаны и применены на практике способы и методы подавления фонов. В первую очередь осуществлялась точная «сшивка» треков во всех трековых детекторах. Это позволяло устранить фоны при малых и средних импульсах. Для импульсов выше 5 ГэВ/с был использован метод статистического вычитания фонов.

Отдельное внимание было уделено введению необходимых поправок и учету систематических ошибок измерения. Во всем интервале импульсов доминирующей систематической ошибкой является погрешность в оценке вычитаемого фона. Она составляет около 5% при импульсе менее 5 ГэВ/с , но увеличивается до 30% при 10 ГэВ/с .

В результате были получены надежные экспериментальные данные по инвариантным выходам заряженных адронов на одно столкновение для разных центральностей в реакциях Аи + Аи при энергии пучков в системе центра масс сталкивающихся нуклонов ^/¿Гдгдг = 200 ГэВ и 130 ГэВ и для комбинаций d + Аи, р + р при ^/sNN — 200 ГэВ. В реакции d + Аи при использовании метода мечения нуклона спектатора из ядря дейтерия удалось отдельно проанализировать столкновения типа р + Аи и п + Аи. Измерения для последней реакции с участием нейтрона являются единственными проведенными при такой высокой энергии.

На основинии исследования формы спектров рожденных адронов был сделан вывод, что при импульсах рт >4-5 ГэВ/с форма спектра не зависит от центральности. Это указывает на преобладание жестких процессов в рождении частиц. В тоже время в мягкой части спектра (р-г < 2 ГэВ/с) наблюдается увеличение среднего импульса с ростом числа нуклонов участников. Это отражает влияние радиального потока в более центральных столкновениях.

Все тенденции в экспериментальных данных при a/s/vtv = 200 ГэВ наблюдаются при меньшей энергии пучков y/s^x — 130 ГэВ.

Результаты измерений в р+р столкновениях показали, что спектры заряженных адронов хорошо описываются теоретическими расчетами в пертубативной КХД. Это подтверждает наличие твердой теоретической базы в понимании процессов рождения частиц с высокими импульсами в нуклон-нуклонных столкновениях при энергии RHIC.

Для численного определения эффектов среды на рождение энергичных адронов был использован ядерный модификационный фактор Raa- Raa является оценкой выхода измеренных частиц в А + А столкновениях по сравнению с ожидаемым выходом, опираясь на результаты в р + р столкновениях в предположении скейлинга по числу бинарных нуклон-нуклонных столкновений, (Nbinary)• Если образуемая среда не влияет на выход быстрых партонов (а с ними и адронов-фрагментов), то Raa должен равняться единице.

В периферийных соударениях величина Raa действительно близка к единице. Окесзалось а это является основным выводом диссертации, что выход заряженных адронов с большими поперечными импульсами существенно подавлен в центральных Au + Au столкновениях Подавление плавно усиливается с увеличением центральности, Raa достигает величины 0 2 Это означает, что в ядро-ядерных столкновениях адроны подавлены в пять раз по сгравнению с ожидаемым выходом, если бы рождение происходило в обычной холодной ядерной Ср6де При энергии пучков л/snn — 130 ГэВ подавление несколько меньше.

Для подтверждения правильности и надежности результата данные по подавлению заряженных адронов сравниваются с аналогичными данными для нейтральных тг—-мезонов Измерения 7Г° выполнены так же на установке PHENIX, что позволяет сократить многие систематические ошибки. Приимпульсах р? >4-5 ГэВ/с подавлепие для заряженнЕгх частиц и для 7Г° примерно одинаково. Это вполне правомерно, - поскольку: те и другие- частицы являются продуктами фрагментации быстрых партонов. Если партоны подавляются эффект должен быть одинаков. Эксперимент подтверждает, что подавление происходит на партонном уровне.

Обнаружено отличие в значениях Raa для заряженных частиц и для 7г° в Интервале импульсов 2< рт < 4,5 ГэВ/с . Оно объясняется большой величиной отнощения наблюдаемого в центральных Au -f Au столкновениях. Окончательного полного объяснения увеличения выходов барионов в этом интервале импульсов пока нет.

Проведено исследование отношения h/тг° для всех классов центральности. Если доминирующим механизмом рождения заряженных адронов является образование быстрого партона с последующей фрагментацией, то состав рожденных частиц должен определяться функцией фрагментации струй. При рт > 4,5 ГэВ/с отношение h/7Г° является постоянной величиной равной 1,6 в согласии с данными в р + р и е+е~, где рождение и фрагментация струй промерены с хорошей достоверностью. Это подтверждает вывод, что рождение высокоимпульсных адронов происходит в результате фрагментации партонов.

Справедливость скейлинга по числу независимых бинарных столкновений для реакций с участием партонов было проиллюстрировано результатами PHENIX по измерению выхода прямых фотонов. Рождение прямых фотонов является жестким процессом и происходит в начальной стадии взаимодействия ядер на партонном уровне. Сечение этих процессов мало и должно следовать бинарному скейлингу. В силу очень слабого взаимодействия фотонов с возникшей ядерной средой рождение прямых фотонов являются надежной Проверкой бинарного скейлинга. Действительно, фактор Raa Для прямых фотонов не зависит от центральности и в пределах ошибок равен единице.

Эксперементальные результаты по подавлению выходов адронов с большими поперечными импульсами сравниваются с теоретическими моделями. Большинство моделей основыно на предположении, что плотная цветная среда, в фазе деконфаймента будет вызывать потерю энергии движущимся: партоном за счет излучение глюонов, что эффективно приводит к понижению выхода фрагментных адронов с большими рт (jet quenching, джет квенчинг). Имеется большое разнообразие моделей в рамках указанного подхода. Каждая из моделей оперирует разными подгоночными параметрами. С помощью подгонки этих величин, модели хорошо описывают поведение фактора Ялл от импульса и центральности. К таким параметрам относятся: первоначальная плотность глюонов в зоне взаимодействия на уровне dNg —■ 1000 на единицу быстроты, партонный транспортный коэффициент q & 3,5 ГэВ/фм, коэффициент непрозрачности L/X ~ 3 — 4 и другие критические параметры.

Отдельно следует рассматривать модель A. Capella, А.Б. Кайдалова и др. Они оценивают плотность образованной среды, как совокупность адронов, преимущественно пионов. Для объяснения сильного подавления выхода адронов с большими поперечными импульсами по сравнению с обычным холодным ядерным веществом авторы модели вводят аномально сильное сечение взаимодействия на пре-адронном уровне, то есть до формирования адрона как частицы. После подгонки величины аномального сечения взаимодействия для пионов результаты расчета хорошо согласуются с экспериментальными данными.

Существовало так же другое объяснение подавления быстрых адронов за счет эффекта в начальном состоянии, когда возможно эффективное насыщение глюонов при малых значениях Бьеркеновской х. Как показали экспериментальные данные для соударений d + Аи, насыщение глюонов не наблюдается при энергии RHIC.

Проведены измерения выходов заряженных адронов в d + Аи столкновениях. Эта реакция является, по существу, контрольным экспериментом. В Аи + Аи столкновениях обнаружено существенное подавление выхода заряженных адронов и нейтральных пионов в центральных столкновениях. В принципе наблюдаемый эффект может являться следствием насыщения рапределения глюонов в начальном состоянии. Убедиться, что это не так, удалось экспериментальным путем. В реакции d + Аи не ожидается образования плотного ядерного вещества, однако условия для возникновения возможного эффекта насыщения глюонов в ядре золота остаются.

Для событий d + Аи столкновений были выделены четыре класса по центральности.

Дополнительно, посредством мечения (регистрации) нуклона спектатора, <1 + Аи события были разбиты на случаи только р + Аи или п + Аи столкновений. Оказалось, что ядерный модификационный фактор для столкновений дейтерий-золото ((I Ч- Аи) и нуклон-золото (./V + Аи) не опускается ниже единицы. Наблюдается небольшое увеличение Яали и Яили в интервале импульсов 1,5 ГэВ/с и 5 ГэВ/с с максимальной амплитудой около 1,3-1,4, что может быть связано с эффектом Кронина (увеличение выходов частиц в р-\- А столкновениях по сравнению с реакцией р+р быстрее, чем масса ядра мишени), наблюдаемом и при низких энергиях пучка.

На основании измерений (I + Аи столкновений сделан вывод, что эффект подавления в центральных Аи + Аи не является эффектом начального состояния, а связан со взаимодействием в образованной плотной среде. Отсутствие, поглощения с1 + Аи и N + Аи столкновениях и сильное подавление в Аи+Аи взаимодействиях.указывают на существенное отличие в последнем случае свойств образующегося вещества от обычной холодной ядерной материи.

Впервые с использованием метода мечения нуклона спектатора из ядра дейтерия были измерены и сопоставлены для сравнение реакции р + Аи и п + Аи. Измерение столкновений нейтронов с ядрами при столь высокой энергии = 200 ГэВ) являются уникальными.

Выходы заряженных адропов оказались одинаковы в пределах ошибок для налетающих протонов и нейтронов.

Для определения возможного механизма описания эффекта Кронина результаты для Ядли и Якли были проанализированы в зависимости от среднего числа последовательных столкновений на нуклон участник (и) из ядра дейтерия. Оказалось, что увеличение выхода за счет эффекта Кронина слабо зависит от и. Это означает, что достаточно 1 или 2 дополнительных жестких столкновений для получения наблюдаемого эффекта. Сценарий возникновения эффекта за счет многих последовательных столкновений с малой передачей импульса исключается.

В независимом анализе РНЕШХ по измерению выходов идентифицированных адронов (протонов, пионов и каонов) в (I + Аи столкновениях спектр протонов промерен до 4 ГэВ/с , а заряженных каонов - до 2,4 ГэВ/с . Для того, чтобы определить их вклад в спектр адронов при более высоких импульсах, мы оценили отношение выходов заряженных адронов, как это сделано в настоящем анализе, к анализу спектров для тг° в тех же экспериментальных условиях. Оказалось, что отношение (к+ Л-к~)/2ттй остается постоянным для импульсов выше 2 ГэВ/с . В самых периферийных столкновениях это отношение равно

1,58 и согласуется с результатами измерений при более низких энергиях в CERN IFtS. С увеличением центральности отношение растет до 1,78. Отсюда сделан вывод, что в d -f. au столкновениях так же возникает слабое увеличение выходов протонов и каонов относительно пионов, но в меньшей, степени, как это наблюдается в. центральных Au + Au соударениях.

Основываясь на экспериментальных данных PHENIX по рождению нейтральных пионов относительно плоскости реакции была предложена альтернативная модель подавления быстрых партонов в ядро-ядерных столкновениях при энергии RHIC. Модель описывает геометрию взаимодействия ядер в приближении рассеяния по Глауберу с реалистичным распределением ядерной плотности по Вудс-Саксону. Оказалось, что Многие экспериментальные данные могут быть объяснены в предположении полного подавления партонов в центральной зоне (кор) взаимодействия: Выживают только партоны, родившиеся на периферии^ в зоне малой плотности или короне.- Правильное описание экспериментальных данных требует задания толщины короны в виде простого геометрического параметра L. Выдвинута гипотеза о физической интерпретации толщины короны как времени формирования среды, когда начинается интенсивное подавление партонов. Модель не предлагает конкретного механизма подавления партонов или причин его запаздывания на периферии зоны взаимодействия на время 2-3 Фм/с. Однако хорошее согласие и отсутствие расхождений со многими экспериментальными данными являются указанием на правильность выдвинутого предположения. С увеличением плотности среды к центру области взаимодействия время формирования может уменьшаться до 0,5-0,8 Фм/с, однако точное определение этой величины затруднительно.

В рамках гипотезы о конечном времени формирования среды удается описать отсутствие поглощения нейтральных пионов в плоскости реакции в Au + Au соударениях при центральности 50-60%. Модель объясняет причину возникновения существенной азимутальной ассиметрии в рождении адронов с большими рт, описывает поведение фактора Raa в зависимости от центральности для Au + Au и Си + Си. В последнем случае предсказание было сделано до появления экспериментальных результатов. Полное подавление быстрых партонов в центральном коре естественным образом объясняет отсутствие зависимости Raa от импульса при больших рт- Рождение всех адронов с большими поперечными импульсами за счет фрагментации партонов из области короны объясняет равенство фактора подавления для мезонов и барионов. Модель хорошо описывает зависимость двухструйных событий от центральности. Наличие кора с сильным подавлением не только легких партонов, а и тяжелых очарованных кварков может служить объяснением наблюдаемого подавления и азимутальной ассиметрии при рождении с—кварком.

Список литературы диссертационного исследования доктор физико-математических наук Пантуев, Владислав Сергеевич, 2008 год

1. М. Gell-Mann, A schematic model of baryons and mesons, Phys. Lett. 8, 214215 (1964).

2. Н. Н. Боголюбов и др. Релятивистски-инвариантные уравнения для составных частиц и формфакторы, Препринт ОИЯИ Р-2141, 11 стр., ОИЯИ (1965).

3. М. Y. Han and Y. Nambu, Three-triplet model with, double SU(3) symmetry, Phys. Rev. В 139, 1006-1010 (1965).

4. Y. Miyamoto, Progr. Theor. Suppl. Extra., Three kinds of triplet model, 187, 187-192 (1965).

5. J. D. Bjorken, Asymptotis sum rules at infinit momentum, Phys. Rev. 179, 1547-1553 (1968).

6. Gross, D. J. and F. Wilczek, Ultraviolet Behavior of Non-Abelian Gauge Theories, Phys. Rev. Lett. 30, 1343-1346 (1973).

7. H. D. Politzer, Reliable Pertubative Results for Strong Interaction, Phys. Rev. Lett. 30, 1346-1349 (1973).

8. V. A. Matveev, R. Muradyan and A. Tavkhelidze, Automodelism in the large-angle elastic scattering and structure of hadrons, Lett. Nuovo Cim., 7, 719-723 (1973).

9. N. Ishii, S. Aoki and T. Hatsuda, The nuclear force from lattice QCD, Phys. Rev. Lett. 99, 022001 (2007) arXiv:nucl-th/0611096.

10. J. C. Collins and M. J. Perry, Superdense Matter: Neutrons or Asymptotically Free Quarks? Phys. Rev. Lett. 34, 1353-1356 (1975).

11. E. V. Shuryak, Quantum Chromodynamics and the Theory of Superdense Matter, Phys. Rept. 61, 71-158 (1980).

12. M. G. Alford, K. Rajagopal and F. Wilczek, QCD at Finite Baryon Density: Nucleon Droplets and Color Superconductivity, Phys. Lett. В 422, 247-256 (1998).

13. P. Kovtun, D. T. Son and A. o. Starinets, Viscosity in strongly interacting quantum field theories from black hole physics, Phys. Rev. Lett. 94, 111601 (2005).

14. H. Liu, K. Rajagopal and U. A. Wiedemann, Calculating the jet quenching parameter, Phys. Rev.1.tt. 97, 182301 (2006).

15. А. А. Балдин и др., Выход антипротонов в столкновении ядер углерода с ядрами меди при энергии 3,65 ГзВ/нуклон, Письма в ЖЭТФ 48 (1988) 127-130.

16. К. Adcox et al., Formation of dense partoniv matter in relativistic nucleus-nucleus collisions at RHIC: experimental evaluation by the PHENIX collaboration, Nucl. Phys. A 757 184-283 (2005).

17. J. D. Bjorken, Highly Relativistic nucleus-nucleus collisions: the central rapidity region, Phys. Rev. D 27, 140-151 (1983).

18. J. F. Owens, Large-momentum-transfer production of direct photons, jets and particles, Rev. Mod. Phys. 59, 465-503 (1987).

19. B. Jager et al., Next-to-leading order QCD corrections to high-pTpion production in longitudinally polarized pp collisions, Phys. Rev. D 67, 054005 (2003).

20. M. Gyulassy and M. Plumer, Jet Quenching In Dense Matter, Phys. Lett. В 243, 432-438 (1990).

21. X. N. Wang and M. Gyulassy, Gluon shadowing and jet quenching in A + A collisions at s1!2 —200 GeV, Phys. Rev. Lett. 68, 1480-1483 (1992).

22. K. Adcox et al. PHENIX Collaboration., Measurement of single electrons and implications for charm production in Au + Au collisions at s(NN)**(l/2) = 130-GeV, Phys. Rev. Lett. 88, 1923032002) arXiv:nucl-ex/0202002.,

23. S. H. Aronson et al, PHENIX magnet system, Nucl. Instr. Meth. A 499, 480-488 (2003).

24. K. Adcox et al., PHENIX central arm tracking, Nucl. Instr. Meth. A 499, 489-507 (2003).

25. F. M. Newcomer et al, A fast, low power, amplifier-shaper-discriminator for high rate straw tracking systems, IEEE Trans. Nucl. Sei. NS-40, 630-633 (1993).

26. Y. Arai et al, Time memory cell VLSI for the PHENIX drift chamber, IEEE Trans. Nucl. Sei. NS45, 735-741 (1998).

27. M. Aizawa et al, PHENIX central arm particle ID detectors, Nucl. Instr. Meth. A 499, 508-5202003).

28. M. Allen et al, PHENIX inner detectors, Nucl. Instr. Meth. A 499, 549-559 (2003).

29. C. Adler et al, The RHIC zero-degree calorimeters, Nucl. Instr. Meth. A 499, 433-436 (2003).

30. Yung-Su Tsai, Pair production and bremsstrahlung of charged leptons, Rev. Mod. Phys. 46, 815-851 (1974).

31. S. S. Adler et al, Midrapidity neutral-pion production in proton-proton collisions at л/s —200 GeV, Phys. Rev. Lett. 91, 241803 (2003).

32. X. N. Wang and M. Gyulassy, HIJING: a Monte Carlo model for multiple jet production in pp, pAand AA collisions, Phys. Rev. D 44, 3501-3516 (1991).

33. R. J. Glauber and G. Matthiae, High-energy scattering of protons by nuclei, Nucl. Phys. B 21, 135-149 (1970).

34. S. White, Diffraction dissociation- 50 years later, AIP Conf. Proc. 792, 527 (2005).

35. S. S. Adler et al., Absence of suppression in particle production at large transverse momentun in

36. GeV d+Au collisions, Phys. Rev. Lett. 91, 072303 (2003).

37. L. Hulthen and M.Sagawara, Handbuch der Physik 39 (Springer-Verlag, Berlin, 1957).

38. GEANT 3.2.1, CERN program library.

39. S. S. Adler et al., PHENIX on-line and off-line computing, Nucl. Instr. Meth. A 499, 593-602 (2003).

40. S. S. Adler et al., Identified charged particle spectra and yields in Au+Au collisions at ^/snn =200 GeV, Phys. Rev. C 69, 034909 (2004).

41. S. S. Adler et al., Nuclear effects on hadron production in d+Au collisions at x/sïvïv =200 GeV revealed by comparison with p+p data, Phys. Rev. C 74, 024904 (2006).

42. J. Adams et al., Identified hadron spectra at large transverse momentum in p+p and d+Au collisions at,/sïïïï=200 GeV, Phys. Lett. B 637, 161-164 (2006).

43. V. Riabov for PHENIX Collaboration., First measurement of the u>~menos production at RHIC by PHENIX, Nucl. Phys. A 774, 735-738 (2006).

44. S. S. Adler et al., Identified charged particle spectra and yields in Au+Au collisions at v/5jVjv =200 GeV, Phys. Rev. C 69, 034909 (2004).

45. S. S. Adler et al., Supperessed production at large transverse momentum in central Au+Au collisions y/sàïï =200 GeV, Phys. Rev. Lett 91, 072301 (2003).

46. S. S. Adler et al., High-pT charged hadron suppression in Au+Au collisions at ^s^n =200 GeV, Phys. Rev. C 69, 034910 (2003).

47. S. S. Adler et al., Centrality dependence of charged hadron production in deuteron-gold and nucleon-gold collisions at =200 GeV, Phys. Rev. C 77, 014910 (2003).

48. S. S. Adler et al., High-pT charged hadron suppression in Au+Au collisions at ^snn =200 GeV, Phys. Rev. C 69, 014905 (2008).

49. K. Adcox et al., Centrality dependence of 7r+' p and p production from yjs^fi =130 GeV Au+Au collisions atRHIC, Phys. Rev. Lett 88, 242301 (2002).

50. S. S. Adler et al., Scaling properties of proton and antiproton production in =200 GeV Au+Au collisions, Phys. Rev. Lett 91, 172301 (2003).

51. R.C. Hwa and C.B. Yang, Scaling behavior at high pT and p/n ratio, Phys. Rev. C 67, 034902 (2003).

52. I. Vitev and M. Gyulassy, Jet quenching and the p > tt~ anomaly in heavy ion collisions at rela-tivistic energies, Phys. Rev. C 65, 041902(R) (2002).

53. B. Alper et al., Production ofir+'~ ', p+> at large angles in proton proton collisions in the CERN intersecting storage rings, Nucl. Phys. B 100, 237-311 (1975).

54. P. Abreu et al., Identified charged particles in quark and gluon jets, Eur. Phys. J. C 17, 207-222 (2000).

55. D. Kharzeev, E. Levin and L. McLerran, Parton saturation and N(part) scaling of semihard processes in QCD, Phys. Lett. B 561, 93-101 (2003).

56. K. Adcox et al., Centrality dependence of the high p(T) charged hadron suppression in Au+Au collisions at y/sNN —130 GeV, Phys. Lett. B 561, 82-92 (2003).

57. S. S. Adler et al., Centrality dependence of direct photon production in y^s/vjv =200 GeV Au+Au collisions, Phys. Rev. Lett. 94, 232301 (2005).

58. I. Vitev and M. Gyulassy, High p(T) tomography of d+Au and Au+Au at SPS, RHIC and LHC, Phys. Rev. Lett. 89, 252301 (2002).

59. F. Arleo, Tomography of cold and hot QCD matter: Tools and diagnosis, J. High Energy Phys. 0211, 044-066 (2002).

60. G. G. Barnafoldi et al., High-pT pion production in heavy-ion collisions at RHIC energies, eprint arXiv:nucl-th/0212111 (2002).

61. X. N. Wang, High p(T) hadron spectra, azimuthal anisotropy and back to back correlations in high-energy heavy ion collisions, Phys. Lett. B 595, 165-170 (2004).

62. R. Baier, Y. L. Dokshitzer, A. H. Mueller and D.Schiff, Quenching of hadron spectra in media, J. High Energy Phys. 0109, 033-052 (2001).

63. C. A. Salgado and U. A. Wiedemann, Calculating quenching weight, Phys. Rev. D 68, 014008 (2003).

64. M. Gyulassy, P. Levai and I. Vitev, Reaction operator approach to nonAbelian energy loss, Nucl. Phys. B 594, 371-419 (2001).

65. M. Gyulassy, P. Levai and I. Vitev, Non-Abelian energy loss at finite opacity, Phys. Rev. Lett. 85, 5535-5538 (2000).

66. X. N. Wang and X. F. Guo, Multiple parton scattering in nuclei: parton energy loss, Nucl. Phys. A 696, 788-832 (2001).

67. X. F. Guo and X. N. Wang, Multiple scattering, parton energy loss, and modified fragmentationfunction in deeply inelastic eA scattering, Phys. Rev. Lett. 85, 3591-3594 (2000).

68. X. N. Wang and E. Wang, Jet tomography of hot and cold nuclear matter, Phys. Rev. Lett. 89, 162301 (2002).

69. X. N. Wang, Probe initial parton density and formation time via jet quenching, Nucl. Phys. A 715, 775-778 (2003).

70. X. N. Wang, Why the observed jet quenching at RHIC is due to parton energy loss, Phys. Lett. B 579, 299-308 (2004).

71. X. N. Wang and E. Wang, Parton energy loss with detailed balance, Phys. Rev. Lett. 87, 142301 (2001).

72. B. Muller, Phenomenology of jet quenching in heavy ion collisions, Phys. Rev. C 67, 061901 (2003).

73. A. Drees, H. Feng and J. Jia, Medium induced jet absorption in relativistic heavy-ion collisions, Phys. Rev. C 71, 034909 (2005).

74. A. Capella et al., Anomalous. suppression of piO production at large transverese momentum in Au+Au and d+Au collisions at y/s^N =200 GeV, Eur. Phys. J. C 40, 129-135 (2005).

75. D. Kharzeev and M. Nardi, Hadron production in nuclear collisions at RHIC and high density QCD, Phys. Lett. B 507, 121-128 (2001).

76. D. Kharzeev, Important experimental obsevables, Nucl. Phys. A 715, 35-44 (2003).

77. J. W. Cronin et al., Production of hadrons with large transverse momentum at 200-GeV300-GeV and 400-GeV, Phys. Rev. D 11, 3105-3123 (1975).

78. P. B. Straub et al., Nuclear dependence of high-x hadron and high-T hadron pair production in p+Au interactions at yS^îv =38.8 GeV, Phys. Rev. Lett. 68, 452-455 (1992).

79. Y. Zhang et al., High-pr pion and kaon production in relativistic nuclear collisions, Phys. Rev. C 65, 034903 (2002).

80. X. N. Wang, Systematic study of high pt hadron spectra in pp, pA and AA collisions at ultrarela-tivistic energies, Phys. Rev. C 61, 064910 (2000).

81. B. Z. Kopeliovich et al., Cronin effect in hadron production off nuclei, Phys. Rev. Lett. 88, 232303 (2002).

82. A. Accardi and D. Treleani, Minijet transverse spectum in high-energy hadron-nucleus collisions, Phys. Rev. D 64, 116004 (2001).

83. S. S. Adler et al., Centrality dependence of 7r° and tj production at large transverse momentum in y/J^=200 GeVd+Au, Phys. Rev. Lett. 98, 172302 (2007).

84. B. Alper et al., production spectra of 7r±r Kpm, p^ at large angles in proton proton collisions inthe CERN intersecting storage rings, Nucl. Phys. B 100, 237-315 (1975).

85. M. Kaneta (for PHENIX Collaboration), Event anisotropy of identified it0, photon and electron compared to charged it, K, p and deuteron in ^/snn =200 GeV Au+Au at PHENIX, J. Phys. G 30, S1217-S1220 (2004).

86. D. Winter (for PHENIX Collaboration), PHENIX measurement of particle yields at high pT with respect to reaction palne in Au+Au collisions at V^jviv =200 GeV, Nucl. Phys. A 774, 545 (2006).

87. S. S. Adler et al., Detailed study of high pT pion suppression and azimuthak anisotropy in Au+Au collisions aty/sWN=200 GeV, Phys. Rev. C 76, 034904 (2007).

88. E. V. Shuryak and I. Zahed, Rethinking the properties of the quark-gluon plasma at Tc < T < Tc, Phys. Rev. C 70, 021901 (2004).

89. S- S- Adler et al.,-Dense-medium.modifications to jet-induced, hadron pair distribution-in Au+Au collisions at i/sifi? =200 GeV, Phys. Rev. Lett. 97, 052301(2006).

90. I. M. Dremin, Ring-like events rCerenkov gluons or Mach waves?, Nucl. Phys. A 767, 233-2472005).

91. A. Adare et al., Energy loss and flow of heavy quarks in Au+Au collisions at -y/s^N =200 GeV, Phys. Rev. Lett. 98, 172301 (2007).

92. J. M. Maldacena, The large N limit of superconformal field theories and supergravity, Adv. Theor. Math. Phys. 2, 231-252 (1998).

93. C. P. Herzog et al., Energy loss of a heavy quark moving through N=4 super symmetric Yang-Mills plasma, Phys. Rev. Lett. 98, 172301 (2007).

94. S. J. Sin and I. Zahed, Ampere's law and energy loss in AdS/CFT duality, Phys. Lett. B 648, 318-322 (2007) arXiv:hep-ph/0606049.

95. E. V. Shuryak and I. Zahed, Ionization of binary bound states in a strongly coupled quark-gluon Plasma, eprint arXiv:hep-ph/0406100.

96. D. E. Kharzeev, Universal upper bound on the energy pf a parton excaping from the strongly coupled quark-gluon matter, eprint arXiv:0806.0358 (2008).

97. V. S. Pantuev, PHENIX measurements of reaction plane dependence of high-pr photons and pions, J. Phys. G: Nucl. Part. Phys. 34, S805-S808 (2007).

98. D. G. d'Enterria, Jet quenching: RHIC results and phenomenology, AIP Conf. Proc. 806, 252-2582006) arXiv:nucl-ex/0510062.

99. A. Dainese, C. Loizides and G. Paic, Leading-particle suppression in high energy nucleus-nucleus collisions, Eur. Phys. J. C 38, 461-474 (2005).

100. V. S. Pantuev, Jet absorption and corona effect at RHIC. Extracting collision geometry from experimental data, Письма в ЖЭТФ 85, 114-118 (2007), arXiv:hep-ph/0506095.,

101. P. F. Kolb, J. Sollfrank and U. W. Heinz, Anisotropic transverse flow and the quark-hadron phase transition, Phys. Rev. С 62, 054909 (2000) arXiv:hep-ph/0006129.

102. J. Adams et al. STAR Collaboration., Azimuthal anisotropy in Au + Au collisions at s(NN)**(l/2) = 200-GeV, Phys. Rev. С 72, 014904 (2005) [arXiv:nucI-ex/0409033].

103. E. V. Shuryak, The azimuthal asymmetry at large p(t) seems to be too large for a 'jet quenching', Phys. Rev. С 66 , 027902 (2002) arXiv:nucl-th/0112042.

104. M. Shimomura PHENIX Collaboration., High-p(T) piO, eta, identified and inclusive charged hadron spectra from PHENIX,Nucl. Phys. A 774, 457-460 (2006) [arXiv:nucl-ex/0510023].

105. J. Liao and E. V. Shuryak, Polymer chains and baryons in a strongly coupled quark-gluon plasma, Nucl. Phys. A 775, 224-234 (2006) arXiv:hep-ph/0508035.

106. V. S. Pantuev, Constraints induced by finite plasma formation time on some physical observables at RHIC, arXiv:hep-ph/0509207 (2005).

107. V. S. Pantuev, Evidence of finite sQGP formation time at RHIC, arXiv:hep-ph/0604268 (2006).

108. N. Armesto et al, Heavy Ion Collisions at the LHC Last Call for Predictions, J. Phys. G 35, 054001 (2008) arXiv:0711.0974 [hep-ph.].

109. V. S. Pantuev, Possible Existence of finite formation time of strongly interacting plasma in nuclear collisions at RHIC and LHC, Ядерная Физика, 71, 1656-1662 (2008).

110. J. Adams et al. STAR Collaboration., Azimuthal anisotropy and correlations at large transverse momenta in p + p and Au + Au collisions at sj^ = 200GeV, Phys. Rev. Lett. 93, 252301 (2004) [arXiv:nucl-ex/0407007].

111. S. A. Butsyk (for PHENIX Collaboration), PHENIX results on open heavy flavor production and flow in Au+Au collisions at т/^Ш =200 GeV, Nucl. Phys. A 774, 669-672 (2006).