Нравы тверского дворянства второй половины XVIII - первой половины XIX вв.: Взаимоотношения родителей и взрослых детей тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Занегина, Наталья Витальевна

• Занегина, Наталья Витальевна
• кандидат исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Занегина, Наталья Витальевна

Введение.С.

Глава I. Идеальные нормы взаимоотношений родителей и взрослых детей в дворянском обществе в России второй половины XVIII- первой половины XIX вв.С.

§ 1. Понятия «взрослость» и «совершеннолетие».С.

§ 2. Обязанности взрослых детей.С.

§ 3. Обязанности родителей и права взрослых детей.С.

§ 4. Формы проявления родительской власти и права родителей.С.

Глава II. Реальное отношение родителей к взрослым детям в среде тверского дворянства второй половины XVIII — первой половины XIX вв.С.

§ 1. Влияние девиантного поведения родителей на воспитание и будущую жизнь их детей.С.

§ 2. Зависимость благополучия взрослых детей от личных взаимоотношений их родителей.С.

§ 3. Принуждение детей к браку.С.

Глава III. Реальное отношение взрослых детей к их родителям в среде тверского дворянства второй половины XVIII — первой половины XIX вв.С.

§ 1. Проступки против родительской власти.С.

§ 2. Влияние имущественных претензий взрослых детей на обострение их взаимоотношений с родителями.С.

§ 3. Самовольные браки.С.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Нравы тверского дворянства второй половины XVIII - первой половины XIX вв.: Взаимоотношения родителей и взрослых детей»

Ни одну эпоху невозможно понять адекватно, не пытаясь проникнуть в духовный мир людей минувших времен с его особыми нормами морали, правилами поведения, своеобразными обычаями, привычками, представлениями об окружающей действительности и о положении, которое принадлежит человеку в мире природы и которое он может занять в обществе. Изучение социально-психологических особенностей предшествующих поколений позволяет избежать ошибок, модернизации и схематизации в познании закономерностей общественно-исторического развития1.

Все люди являлись или являются чьими-то детьми, и большинство людей когда-нибудь становились или станут родителями. Вне сомнения, взаимоотношения между родителями и детьми, обострение этих отношений, развитие конфликтных ситуаций и разрешение межличностных проблем занимают важное место в жизни каждого человека. Несомненно, столь же важное место эти отношения занимали и в жизни российских дворян второй половины XVIII - первой половины XIX вв.

Представленное исследование является первой попыткой всесторонне изучить один из основополагающих аспектов проблемы межличностных отношений в дворянских семьях второй половины XVIII - первой половины XIX вв., а именно - взаимоотношения родителей и взрослых детей в семьях дворян Тверской губернии.

Чтобы понять смысл поведения людей прошедших столетий, необходимо иметь представление не только об идеальных нормах, воспринимавшихся обществом как похвальный, но труднодостижимый образец для подражания, но и об эталонах поведения, «общественных привычках», которыми члены того или иного общества руководствовались в реальной жизни, т.е. о нравах людей прошлого2.

Итак, под термином «нравы» в работе подразумеваются нормы поведения, которыми тверские дворяне руководствовались в действительности, в отличие от общественных представлений о должном, продиктованных предписаниями светской или церковной власти, но не воспринятых дворянским обществом Тверской губернии как образец для регулирования межличностных отношений в своей среде.

Поставленная проблема является актуальной по целому ряду причин. Прежде всего, ее изучение позволяет внести вклад в исследование истории российской семьи и семейного права второй половины XVIII - первой половины XIX вв. Представленная диссертация имеет значение и для тендерных исследований, поскольку посвящена изучению семьи, являвшейся на протяжении предшествующих столетий основным полем приложения активности и самореализации женщин.

Вместе с тем, изучение данной проблемы имеет прямое отношение к исторической психологии, т.к. предполагает привлечение ранее не вводившихся в научный оборот источников, сохранивших информацию об образе жизни некоторых тверских помещиков, не соответствовавшем представлениям дворянского общества о должном поведении дворянина. Этот материал предоставляет историкам возможность пополнить знания о психологических особенностях представителей части провинциального дворянства.

Выводы данной работы представляются значимыми и для социальной истории, т.к. в диссертации исследуется влияние органов дворянского самоуправления и дворянского общества в целом на взаимоотношения в дворянских семьях Тверской губернии, а следовательно, прерогативы и социальная роль корпоративных органов тверского дворянства. Другими словами, исследуется зависимость действий индивида в социокультурном пространстве на уровне микроструктуры от влияния на его поведение структур среднего уровня в рамках изучения локальной истории нового типа3.

Кроме того, тема исследования актуальна потому, что в диссертации речь идет о явлениях, интерес к которым обострен и в наше время. Как и российские дворяне в изучаемое время, мы сегодня живем в эпоху модернизации, когда стихийно пересмотру подвергается общепринятая система ценностей, в том числе принципы, на основании которых строятся взаимоотношения между родителями и взрослыми детьми. Наши современники нередко сталкиваются с проблемами, которые более двух столетий назад были вынуждены решать тверские дворяне.

Объект данного диссертационного исследования — нравы дворян Тверской губернии второй половины XVIII - первой половины XIX вв.

Предмет диссертационного исследования - взаимоотношения между родителями и взрослыми детьми в среде тверского дворянства.

В исследовании под выражениями «тверские дворяне», «дворяне Тверской губернии» подразумеваются дворяне, имевшие земельные владения в Тверской губернии и постоянно проживавшие в тверских поместьях. За рамками работы остались нравы дворян, которые владели землями в Тверской губернии, но постоянно проживали за ее пределами или лишь изредка проводили время на территории Тверского края. Нравы членов данных семейств могли отличаться своеобразием и оказаться нехарактерными в целом для тверского дворянства.

Ограниченные рамки исследования не позволили изучить нравы самых бедных представителей привилегированного сословия Тверской губернии -беспоместных дворян. За пределами работы осталось и исследование вопроса о взаимоотношениях тверских дворян со взрослыми детьми, рожденными вне брака.

Основное внимание в диссертации уделяется правовому аспекту взаимоотношений родителей и взрослых детей, в частности проблеме свободы воли взрослых детей и их праву совершать поступки, противоречащие распоряжениям родителей, а также имущественным отношениям в тверских дворянских семьях. Чаще всего, выходя замуж, взрослые дочери покидали родной дом, и их общение с родителями нередко оказывалось ограниченным. В связи с этим большее вниманием в работе уделяется взаимоотношениям родителей со взрослыми сыновьями.

Поскольку в массовом сознании в изучаемое время 17-18-летние юноши и девушки уже считались самостоятельными членами сообщества взрослых,4 в исследовании речь будет идти о взаимоотношениях родителей и детей, достигших 17-летнего возраста.

Территориальные рамки работы соответствуют границам Тверской губернии второй половины XVIII - первой половины XIX вв. Взаимоотношения, царившие в семьях тверских дворян, не могут значительно отличаться от отношений в семьях представителей привилегированного сословия других губерний центра Европейской части Российской империи, поскольку Тверская губерния являлась достаточно типичной для этого региона5. Столичное дворянство, несмотря на близость Москвы и Санкт-Петербурга, не могло оказывать определяющего (по сравнению с другими губерниями) влияния на внутрисемейные отношения Тверских дворян. Препятствием для сильного влияния нравов столичных дворян служило преобладание в Тверском регионе мелко- и среднепоместного дворянства6. Значительное влияние столичных нравов могли испытывать лишь дворяне, часто выезжающие в Москву и Санкт-Петербург и живущие там длительное время, что предполагало наличие крупных денежных средств, которыми тверское дворянство в своей массе не располагало. Короткое расстояние до столиц небогатым тверским помещикам преодолеть было столь же сложно, как длинное расстояние состоятельным помещикам более отдаленных, но и более «богатых» губерний.

В Тверской губернии много поместий принадлежало столичным дворянам, однако это не выделяло ее из ряда других губерний центра Европейской части Российской империи, поскольку влиятельные столичные дворяне имели поместья в разных регионах, и нет никаких оснований полагать, что в тверских владениях они проводили время чаще, чем в имениях иных губерний.

Хронологические рамки работы включают в себя вторую половину XVIII и первую половину XIX вв. Источники, сохранившие до наших дней сведения о взаимоотношениях между дворянами и их взрослыми детьми, не содержат информации о каких-либо резких и значительных переменах в данной сфере социальной жизни общества. Объективные изменения внутрисемейных отношений в течение второй половины XVIII - первой половины XIX вв. были обусловлены естественным ходом исторического развития и не вызывали коренных изменений в семейной жизни дворян Тверской губернии.

Нравы тверских дворян в первой половине XVIII в. были подвержены значительным переменам, вызванным изменением мировоззрения людей на рубеже Нового времени, приход которых был ускорен преобразованиями Петра I. Отношения между родителями и взрослыми детьми в первой половине XVIII в. представляются самостоятельным вопросом в истории семейных отношений дворянского общества.

Выбор верхней границы исследования (до начала Великих реформ 60-х гг. XIX в.) обусловлен тем, что проведение реформ сопровождалось значительными социальными изменениями, которые отражались на разных сферах общественной жизни, в том числе не могли не оказать влияния на развитие межличностных отношений в семьях представителей привилегированного сословия. Таким образом, внутрисемейные отношения в дворянском обществе Тверской губернии второй половины XIX вв. также могли разительно отличаться от взаимоотношений в среде тверского дворянства предшествующих ста лет.

История изучения проблемы. Исследования, касающиеся изучаемого вопроса, представляется целесообразным разделить на три группы: первая -работы, освещающие положение российского дворянства во второй половине XVIII - первой половине XIX вв., вторая - труды, в которых рассматриваются особенности нравов, царивших в среде дворянского сословия в этот период, третья — исследования, содержащие материал непосредственно об особенностях взаимоотношений родителей и взрослых детей в семьях российских дворян. Кроме того, в каждой группе необходимо особое внимание обратить на работы, в которых речь идет о положении и взаимоотношениях в среде тверского дворянства.

I. Исследования по истории российских дворян. История российского дворянства всегда вызывала большой интерес у исследователей. Как в XIX, так и в XX вв. историки нередко обращались к вопросам формирования дворянского сословия, его роли в политической жизни страны, изучали социально-экономическое положение дворян в различных регионах

Российской империи. Первые работы, содержащие сведения по истории российских дворян, появились в конце XVIII в. В это время был издан труд Г.Ф. Миллера «Известие о дворянах российских», среди прочих вопросов, касающихся истории привилегированного сословия, затрагивавший проблему происхождения дворянских родов и доказательства их подлинности7.

Исследования, посвященные собственно истории дворянства второй половины XVIII - первой половины XIX вв., были созданы уже во второй половине XIX - первой половине XX вв. В частности, следует отметить появившеесе в начале XX в. исследование С.А. Корфа, изучавшего систему сословного самоуправления дворянства в период ее существования с 1762 г. до середины XIX в.8 Определению сословных прав дворянства и его роли в государственном и местном управлении уделяется внимание и в работе А.А. Кизеветтера9.

Советская историческая наука также не оставляла без внимания историю привилегированного сословия российского общества второй половины XVIII - первой половины XIX вв. Истории дворянства этого периода посвящались как отдельные статьи (например, положение дворянства во второй половине XVIII в. освещает статья Ю.Я. Когана10), так и специальные исследования. Среди последних можно выделить работу С.М. Троицкого, изучавшего взаимозависимость дворянства и самодержавной власти в XVIII в.11

Интерес к истории дворянского сословия усиливается в конце XX в. В 90-х гг. появляются исследования, в которых особое внимание обращено на правовое положение российского дворянства, в частности, работа В.Ю.

Рикмана12. В это же время была опубликована статья В.И. Буганова13, освещающая не только социально-правовые проблемы, но и вопросы, связанные с численностью и имущественным положением дворян Российской империи.

Среди работ последних лет необходимо отметить монографию И.В. Фанзовой14, проследившую изменение положения дворянского сословия в государстве после появления «Манифеста о вольности дворянства» (1762 г.) и до конца XVIII в., а также исследование О.И. Хоруженко15, где рассматриваются спорные вопросы возведения в дворянское достоинство. Необходимо отметить, что на рубеже XX и XXI вв. возрос интерес к истории известных российских дворянских семейств, свидетельством чему является выход в свет работы «Дворянская семья: из истории дворянских фамилий России»16, посвященная исследованию данной темы.

Необходимо обратить особое внимание на работы, содержащие материал по истории тверского дворянства. В середине XIX в. была опубликована монография В. Преображенского17, информирующая об имущественном состоянии и численности тверских дворян в это время. Во второй половине XIX в. вышло в свет «Историко-статистическое описание

1 ft

Тверской губернии» В. Покровского , в котором можно найти не только сведения о численности и положении тверских дворян в конце 70-х гг. XIX в., но и изыскания автора, касающиеся численности дворян Тверской губернии во второй половине XVIII в.

В исследованиях XX в. особое внимание уделяется изменению численности и размещения дворян в России. Освещению этой проблемы на материалах 1782-1858 гг. посвящена статья В.М. Кабузан и С.М. Троицкого, в которой приводятся сведения об изменении численности потомственных и личных тверских дворян мужского пола в течении указанного времени19. В конце 70-х гг. XX в. вышла в свет работа В.А. Виноградова, где содержится информация не только о численности дворян в середине XIX в., но и о t количестве помещичьих имений, а также о бытовых особенностях жизни мелкопоместных тверских дворян на рубеже XVIII - XIX вв.20

В начале 80-х гг. XX в. была опубликована работа Х.Д. Сориной, в которой можно найти сведения о числе тверских помещиков во второй половине XVIII в. , а в конце этого десятилетия появилась монография Я.Е. Водарского22, в числе прочих вопросов касающаяся и особенностей землевладения в Тверском регионе.

Среди работ последнего времени, освещающих различные аспекты истории российского дворянства с привлечением материалов Тверской губернии, следует отметить исследования O.K. Ермишкиной23 и В.В. Чижовой24.

II. Исследования по истории нравов дворянства. В работах по истории дворянства исследователи иногда уделяют внимание и нравам представителей привилегированного сословия. В частности, в XIX в. вышла в свет монография М.Т. Яблочкова, в которой автор отметил изменение

Л г нравов, произошедшее, по его мнению, в середине XVIII в. В начале XX в. была опубликована работа М.М. Богословского о нравах провинциального дворянства первой половины XVIII в., однако в ней можно найти сведения и об особенностях нравов, царивших в дворянской среде в середине - третьей четверти XVIII в.26 Среди дореволюционных исследований следует упомянуть и монографию А. Романовича-Славатинского, отметившего особую роль карточной игры среди развлечений, которым по обычаю предавались представители привилегированного сословия Российской империи27.

В XX в. внимание нравам российского дворянства историки уделяли главным образом в течении двух последних десятилетий. Так, в 80-х гг. возник интерес к нравам привилегированного сословия в рамках противопоставления городской и усадебной культуры, что нашло отражение

9R в статье О.С. Евангуловой . В 90-х гг. изучение культуры дворянских усадеб продолжалось, в частности, в это время были опубликованы статья B.C. Дедюхиной29, а также статья Е.Н. Марасиновой и Т.П. Каждан30, посвященные изучению данной темы. О быте и нравах провинциальных помещиков рассказывает и статья Н. Врангеля31. В 90-х гг. публикуется л ^ монография J1.E. Шепелева , освещающая особенности отношений в дворянской среде и их зависимость от общественного положения (в том числе титула и чина) дворян. Сложно преувеличить вклад, который внесли работы Ю.М. Лотмана в изучение обычаев и особенностей мировоззрения русского дворянства XVIII

- первой половины XIX вв. Безусловно, огромный интерес для исследователей нравов дворян представляет монография Ю.М. Лотмана «Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII -начала XIX в.)» , увидевшая свет в первой половине 90-х гг.

В том же десятилетии были опубликованы монография B.C. Поликарпова, содержащая любопытную информацию о жизни провинциальных дворян34, статья Т.А. Коваленко35 об особенностях менталитета российских дворян и статья И.Н. Курочкиной36, освещающая развитие дворянского этикета.

Большое значение для характеристики социально-психологических особенностей российского дворянства второй половины XVIII в. имеют работы Е.Н. Марасиновой37, также увидевшие свет на протяжении последнего десятилетия XX в.

Нужно заметить, что интерес исследователей к нравам дворянства сохраняется и в XXI в., о чем свидетельствуют работы последних лет, например, статьи А.В. Беловой и А. Улюра , анализирующие особенности образования юных дворянок.

В конце XX в. благодаря усилиям тверских ученых появился ряд исследований, посвященных изучению нравов тверских дворян второй половины XVIII - первой половины XIX вв. Следует отметить увидевшие свет в первой половине 90-х гг. статьи O.K. Ермишкиной, в которых речь идет не только об особенностях жизни тверских дворян в родовых имениях40, но и об их взаимоотношениях с крестьянами, с соседями, об особенностях мировоззрения дворян, о воспитании детей, о взаимоотношениях супругов в дворянской среде Тверской губернии41.

Во второй половине 90-х гг. XX в. впервые появляется исследование, посвященное жизни тверской помещицы — в статье В.В. Гурьяновой42 приведен анализ представлений тверских дворян о должном поведении матери семейства. Кроме того, в работе содержатся сведения об особенностях провинциальных дворянок, в частности, об уровне образования тверских дворянок второй половины XVIII в.

Положение женщины-дворянки Тверской губернии стало объектом пристального внимания в работах А.В. Беловой, в которых освещаются вопросы, связанные с заключением брака43, а также сделана попытка реконструировать культурный облик провинциальной дворянки44. Материал о нравах тверских дворян, занимавших выборные должности, приводится в статье В.В. Чижовой45. Сохранившиеся до наших дней сведения о жизни и деятельности тверских дворян Бакуниных, в том числе об особенностях нравов, царивших в этом семействе, изложены в монографии В. И. Сысоева,46 изданной в начале XXI в. I

III. Исследования, освещающие взаимоотношения родителей и взрослых детей в среде российского дворянства во второй половине XVIII — первой половине XIX вв. Проблема взаимоотношений родителей и малолетних детей в дореформенный период, в том числе развитие их отношений во второй половине XVIII - первой половине XIX вв., часто привлекала внимание исследователей. Впервые - в 60-х гг. XX в. - на изменение отношения к ребенку и ко всему периоду детства в жизни человека на рубеже Нового времени обратили внимание зарубежные исследователи и прежде других Ф. Арьес . В 70-90-х гг. XX в. этой проблемой интересовались и российские ученые: Ю.М. Лотман48, H.JI. Пушкарева49, О.Е. Кошелева50. В трудах этих исследователей важное место уделяется освещению особенностей отношения родителей, в том числе дворян, к малолетним детям в России во второй половине XVIII - начале XIX вв.

К сожалению, говоря о взаимоотношениях родителей и взрослых детей, нужно отметить, что этой теме историки уделяли незаслуженно мало внимания.

Принципы, на основании которых российские дворяне во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. строили свои взаимоотношения со взрослыми детьми, впервые заинтересовали К.А. Неволина. В своей работе, посвященной истории российских гражданских законов, он, анализируя законодательные акты, определил, какими правами и обязанностями по закону в указанный период были наделены родители и взрослые дети, в том числе представители привилегированного сословия51.

В начале XX в. правовой аспект взаимоотношений дворян с родителями и взрослыми детьми был проанализирован в работе М.Ф. Владимирского

Буданова. В частности, в данной монографии речь идет об условиях сохранения и прекращения родительской власти52. Вместе с тем в исследовании сделана попытка определить, в каком возрасте в России второй половины XVIII - первой половины XIX вв. к юношам и девушкам начинали относиться как к взрослым, самостоятельным членам общества, способным отвечать за свои поступки. По мнению исследователя, «пределом малолетства нужно считать 17 лет»53.

Кроме того, М.Ф. Владимирский-Буданов большое внимание в работе уделил непростому вопросу развития имущественных прав представителей привилегированного сословия и их взрослых детей в России на протяжении XV—XIX вв.54 Согласно выводам ученого, с XVIII в. началась законодательная фиксация разделения имущественных прав между родителями и взрослыми детьми55. В соответствии с новыми законодательными актами неотделенные дети были лишены права распоряжения семейным имуществом, хотя «в практике» взрослые сыновья нередко позволяли себе распоряжаться родовыми имениями семьи, помятуя об общности имущественных прав родителей и детей, существовавшей вплоть до XVII в.56

Семейные взаимоотношения дворян в России второй половины XVIII в. стали объектом пристального внимания Н. Чечулина, в монографии которого, вышедшей в свет в конце 80-х гг. XIX в., освещаются обычаи и принципы заключения браков в провинциальной дворянской среде57.

О брачных обычаях речь идет и в работе другого исследователя XIX в. -B.JI. Михневича58. По мнению ученого, в XVIII в. разногласия между родителями, в том числе дворянского происхождения, и взрослыми дочерьми при выборе будущего супруга стали «вещью обыкновенной»59, а «бегство» девушек замуж «особенно во второй половине» XVIII в. «стало самым заурядным явлением»60.

В советской исторической науке особенности нравов дворянства равно как и отношения между членами семей в среде привилегированного сословия считались вопросами, лишенными актуальности. Поэтому интерес к данной проблеме появился лишь в конце XX в.

В частности, Ю.М. Лотман проследил развитие брачных обычаев во второй половине XVIII в. Согласно выводам исследователя, с 70-х гг. XVIII в. дворянское общество в России стало благосклонно относиться к молодым людям, которые перед официальным сватовством стремились заручиться согласием девушки в течение кратковременной беседы «на балу или в каком-нибудь общественном собрании»61.

В 90-х гг. XX в. внимание ученых вновь обращается к исследованию семейного права минувших столетий. М.К. Цатурова, анализируя имущественные отношения в дворянской семье, отмечает, что сын «был значительно ущемлен в правах по сравнению с дочерью, у которой нельзя было отобрать приданое, даже если она вела себя не так, как хотелось родителям»62. Кроме того, в работе речь идет о правах официально несовершеннолетних, но достигших возраста самостоятельности дворянских детей по управлению имением63 и о праве родителей помещать своих детей в «смирительные дома»64.

Особенности сложившейся в России XVIII - начала XIX вв. системы взаимоотношений между родителями и взрослыми детьми (в том числе в дворянской среде) освещаются в работах H.JL Пушкаревой. В ранней статье исследовательница говорит об организации «смирительных домов» для непокорных детей65, но вместе с тем отмечает существование тесных связей, которые сохранялись у матерей с выросшими детьми66. По мнению ученого, в обществе XVIII - начала XIX вв., в том числе среди дворян, сохранялась «стойкая российская традиция приоритета материнского слова и поступка по отношению к ребенку, каким бы взрослым он ни был»67.

В конце 90-х гг. XX в. вышла в свет и монография H.JI. Пушкаревой, касающаяся вопросов взаимоотношения дворян со взрослыми дочерьми. В частности, в исследовании поднимается вопрос о принуждении девушек к браку68. Такие случаи, как отмечает исследовательница, на протяжении XVIII-XIX вв. «были очень распространены»69, хотя «в петровское время и родители-дворяне стали больше учитывать желания и личные склонности вступающей в брак»70. А «со временем тенденция согласования интересов родителей, родственников и близких с мнением самих вступающих в брак все-таки усилилась»71, да и «супружеских союзов, заключенных «супротив

79 воли» родителей и родственников было немало» . В данной работе речь идет и о возрасте вступления в брак. H.JI. Пушкарева отмечает, что «большинство дворян. выбирало себе в XVIII в. 12-13-летних жен»73. А «в начале XIX в. представительницы привилегированного сословия выходили замуж, как правило, в возрасте от 17 до 23 лет»74.

На исходе прошлого столетия была издана и работа О.С. Муравьевой, посвященная представлениям дворянского общества о нормах поведения дворянина, в том числе о должном отношении к членам семьи и ближайшим родственникам. По мнению автора, «открытое демонстративное неподчинение воле родителей в дворянском обществе воспринималось как скандал. норма делала запретным открытое проявление неуважения к родителям даже при отсутствии у детей истинной привязанности»75.

В конце XX в. была опубликована и статья Н.В. Александровой, в которой, как и во многих других работах, касающихся особенностей взаимоотношений дворян с взрослыми детьми, поднимается проблема «выбора спутника жизни» для подросших детей76. Исследовательница, соглашаясь с мнением B.JI. Михневича, отмечает, что во второй половине XVIII в. «бегство девушек из родительского дома и тайное бракосочетание с т ~ любимым человеком» стало чрезвычайно распространенным явлением . По мнению Н.В. Александровой, на протяжении практически всего XVIII в. для юных дворян любовь к отцу и матери сводилась к необходимости почитать своих родителей: «любовь и почитание практически приравнивались друг к другу» . И лишь в конце XVIII в. «понятия любви и почитания разделяются» и первое «уже не во всех случаях предполагает искреннюю и сильную любовь»79.

Необходимо отметить еще одно крупное исследование, в числе других вопросов освещающее внутрисемейные отношения в дворянской среде второй половины XVIII - первой половины XIX вв., а именно работу Б.Н.

Миронова, в которой речь идет не только об использовании родителями принуждения, чтобы добиться от детей согласия на вступление в брак80, но и

21 о существовании нравственной зависимости взрослых детей от родителей. Согласно выводам ученого, сыновья и дочери «обязаны были считаться» с мнением родителей, «принимать важные решения после совета с ними, демонстрировать им свою любовь, преданность и покорность»81.

К сожалению, вопрос о взаимоотношениях родителей и взрослых детей в среде тверского дворянства затронут лишь А.В. Беловой, отмечающей большое значение, которое дочери придавали родительскому благословению брака82.

Подводя итоги историографическому обзору, нужно отметить следующее. Несмотря на то, что интерес к проблеме взаимоотношений родителей и взрослых детей в дворянской среде XVIII-XIX вв. зародился полтора века назад и сегодня по-прежнему интересует ученых, данный вопрос изучен чрезвычайно поверхностно и скудно.

Как правило, исследователи затрагивают в своих работах лишь некоторые аспекты отношений дворян с родителями и взрослыми детьми.

Чаще всего, авторы обращаются к традиционным взглядам на принципы заключения брака и к конфликтам, которые возникали в дворянских семьях из-за разногласий по поводу брачной партии для сыновей или дочерей работы Н. Чечулина, B.JI. Михневича, Ю.М. Лотмана, H.JI. Пушкаревой,

Н.В. Александровой, Б.Н. Миронова, А.В. Беловой). В других работах изучаются главным образом судебно-правовые аспекты взаимоотношений дворян со взрослыми детьми (работы К.А. Неволина, М.Ф. Владимирского

Буданова, М.К. Цатуровой). Исследования, освещающего одновременно различные аспекты взаимоотношений родителей и взрослых детей в дворянской среде, на сегодняшний день не существует.

Вместе с тем, необходимо обратить внимание на такую особенность изучения данной проблемы: за редким исключением исследователями собирается и анализируется информация лишь об идеальных нормах взаимоотношений между дворянами и их взрослыми детьми, т.е. представления общества о должных взаимоотношениях в дворянских семьях, а не о действительных, существовавших в реальности семейных отношениях. Немногочисленные сохранившиеся в мемуарах сведения о реальных отношениях родителей и детей в дворянской среде не отделяются исследователями от представлений об идеальных нормах семейных отношений. В результате нередко желаемое (общественные представления о должном) выдается за действительное (существовавшие в реальности отношения дворян с родителями и взрослыми детьми).

Кроме того, нужно сказать, что взаимоотношения родителей и взрослых детей в среде тверского дворянства на сегодняшний день представляются совершенно неисследованной темой.

Цели данной работы состоят в определении реальных норм, на основании которых в действительности строились взаимоотношения родителей и взрослых детей в большинстве дворянских семейств Тверской губернии второй половины XVIII — первой половины XIX вв.

Для выполнения поставленной цели необходимо выполнить следующие задачи: на основании анализа законодательных источников, а также материалов, сохранившихся в источниках личного происхождения и в неопубликованных источниках из фондов ГАТО, выявить представления российского дворянства об идеальных нормах межличностных отношений на внутрисемейном уровне, т.е. о должных взаимоотношениях родителей и взрослых детей в России во второй половине XVIII -первой половине XIX вв.; установить отношение членов дворянского общества и представителей органов дворянского самоуправления Тверской губернии второй половины XVIII - первой половины XIX вв. к примерам взаимоотношений родителей и взрослых детей в среде тверского дворянства, которые не соответствовали общественным представлениям о должных внутрисемейных отношениях; сопоставляя идеальные нормы и проанализированную информацию о примерах взаимоотношений родителей и взрослых детей, не соответствовавших представлениям российского дворянства о должном поведении членов семьи, выявить границы допустимого в отношениях родителей и взрослых детей среди дворян Тверской губернии второй половины XVIII - первой половины XIX вв.

В работе использовались опубликованные и неопубликованные источники. Опубликованные источники данного исследования можно

разделить на три группы: законодательные источники, Библия и труды t> нравоучительного характера, а также источники личного происхождения (мемуары, дневники, письма).

Информация об идеальных нормах взаимоотношений родителей и взрослых детей в среде российских дворян во второй половине XVIII -первой половине XIX вв. сохранилась главным образом в опубликованных источниках.

Среди законодательных источников следует выделить «Свод законов f 5

83 84

Российской империи» (в работе были использованы издание 1832 -1833 гг. и издание 1842 г.85), содержащий нормативные акты, действовавшие на территории Российского государства в первой половине XIX в., в том числе законы, призванные регулировать взаимоотношения дворян с родителями и взрослыми детьми. Кроме того, для исследования темы были привлечены законодательные акты XVIII - первой половины XIX вв., текст которых о/ зафиксирован в «Полном собрании законов Российской империи» .

Для восстановления максимально полной картины семейных взаимоотношений понадобилось обратиться к законодательным актам, о которых нет сведений в «Полном собрании законов Российской империи». Несмотря на то, что их содержание открыто не обнародовалось и было V j известно только в судебных кругах, данный материал представляется важным для всестороннего освещения темы исследования. Так, в Архиве

25 внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ) хранится копия указа о том, как следовало поступать с виновными в конфликтах между родителями и взрослыми детьми во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. (Ф. 15).

Для раскрытия путей формирования системы внутрисемейных отношений и для того, чтобы добиться максимально полного анализа взаимоотношений между родителями и детьми во второй половине XVIII -первой половине XIX вв., в работе использовались источники более раннего происхождения. Среди них Библия Ветхого и Нового заветов87, а также

QQ OQ

Домострой» (XVI в.) и «Соборное уложение» (1649 г.) , содержащие информацию об истоках общепринятых норм семейных взаимоотношений XVIII - XIX вв., которые в Российском государстве поддерживались не только светской, но и церковной властью.

Идеальные нормы взаимоотношений родителей и взрослых детей формировались и действовали на протяжении длительного времени. Поэтому значимыми для данного исследования являются замечания М.М. Щербатова о требованиях, которые общество в прошлом предъявляло к поведению взрослых детей и обычаям их отношений к родителям90. Вместе с тем, необходимо отметить, что нормы, зафиксированные в начале XVIII в. в книге «Юности честное зерцало»91 - сборнике правил поведения, предназначенном для молодых дворян, - были актуальны на протяжении, по крайней мере, всего XVIII в., поскольку книга обрела огромную популярность и

92 переиздавалась неоднократно, в том числе во второй половине столетия .

Этот источник также был использован для проведения данного исследования.

Исследователи не раз отмечали значительную роль, которую играют источники личного происхождения для изучения духовной жизни общества93, поскольку они позволяют взглянуть на взаимоотношения людей с точки зрения человека минувшей эпохи - автора мемуаров, писем или дневников. Среди последних для исследования поставленной проблемы особое значение имеет «Дневник» А.Н. Вульфа94, содержащий не только значительные сведения об особенностях взаимоотношений родителей и взрослых детей среди тверских дворян в первой половине XIX в., но и чрезвычайно интересные размышления самого автора о причинах, которые привели к формированию сложившейся системы семейных взаимоотношений.

Кроме того, в диссертации были использованы мемуары столичных дворян и дворян других губерний Российской империи. Необходимо отметить воспоминания Анны Керн95, сохранившиеся не только в ее мемуарах, но и в письме к П.В. Анненкову и воссоздающие любопытные картины жизни знакомых автора, в том числе представителей дворянских семейств Тверской губернии или их близких родственников (в частности, тети А.Н. Вульфа по материнской линии и его деда).

Значительный интерес представляют рассказы, записанные Д. Благово со слов его бабушки96 и содержащие подробный материал о частной семейной жизни не только богатых московских дворян, но и менее состоятельных провинциальных помещиков в XVIII в. Следует также упомянуть автобиографическое произведение С.Т. Аксакова97, в котором автор рассказал о семейных отношениях дворян Уфимского края - одной из отдаленных провинций Российского государства - в течении XVIII в.

Интерес для исследователя данной темы представляют и воспоминания Надежды Дуровой о молодости матери, которая пришлась на вторую половину XVIII в. и была омрачена сложными отношениями с деспотичным отцом98, а также мемуары А.Т. Болотова99 и их продолжение, изложенное в форме писем,100 сохранившие сведения об отношении представителей провинциального дворянства к своим детям в тот же период.

Особенности взаимоотношений столичных дворян с родителями и взрослыми детьми на рубеже XVIII-XIX вв. помогают выявить воспоминания Е.А. Сабанеевой101, а в первой половине XIX в. - записки А.И. Дельвига102.

Необходимо отметить также мемуары Й.М. Долгорукого103 (вторая половина XVIII в.) и М.Д. Бутурлина104 (первая половина XIX в.), содержащие сведения о возрасте, в котором дворянские отпрыски вступали в мир взрослых.

О реальных взаимоотношениях родителей и взрослых детей в дворянской среде сохранились гораздо более скудные сведения. Кое что можно почерпнуть из источников личного происхождения. Однако основная информация о нормах, которыми в этот период в действительности руководствовались тверские дворяне в отношениях с членами семьи, сохранилась в фондах Государственного архива Тверской области (далее -ГАТО).

В частности, многочисленные сведения о поведении представителей привилегированного сословия, не соответствовавшем представлениям дворянского общества о должных взаимоотношениях в семье, имеются в фондах канцелярий Тверского губернского предводителя дворянства (Ф. 59), Тверского совестного суда (Ф. 694) а также Тверского губернского правления (Ф. 466).

Значительный материал о внутрисемейных отношениях сохранился в личных фондах дворян Тверской губернии - в письмах вышневолоцких дворян Манзеев (Ф. 1016), новоторжских дворян Аболешевых (Ф. 1022), новоторжских дворян Бакуниных (Ф. 1407), дворянки Тверской губернии Кафтыревой (Ф. 1233), а также в личных документах кашинских дворян Постельниковых (Ф. 1230) и Кожиных (Ф. 1222), дворян Тверской губернии Жеребцовых (Ф. 1401).

Необходимо отметить, что несмотря на существование в ГАТО большого количества источников, содержащих обширную информацию по данной теме, до сей поры не проводилось исследования с целью выявить семейные отношения дворян на основе использования неопубликованных материалов Тверской губернии. Основная часть указанных архивных источников впервые подвергается анализу в данной работе.

С другой стороны, опубликованные источники, содержащие информацию о частной жизни тверских дворян (мемуары Алексея Вульфа), также еще не успели войти в широкий научный оборот.

Методологической основой диссертационного исследования являются принципы историзма и объективности, предполагающие проведение максимально полного и всестороннего исследования взаимоотношений родителей и взрослых детей в семьях тверских дворян с учетом социально-психологических особенностей российского дворянства второй половины XVIII — первой половины XIX вв.

При работе над диссертацией использовались следующие методы.

Логический метод позволяет на основании изучения конкретного исторического материала выявить общие черты, закономерности и тенденции развития значимых для данной проблемы явлений и процессов. В частности, анализ сведений о причинах конфликтов, случавшихся в семьях тверских дворян, позволяет установить границы допустимого для общества поведения членов тверских дворянских семьей по отношению друг к другу.

В соответствии с системным методом каждое явление воспринимается не просто как совокупность элементов, но как их система, т.е. подвергаются анализу не только составляющие изучаемого явления или процесса, но и связи между ними. Так, в рамках данного исследования было необходимо учитывать зависимость взаимоотношений дворян с членами семьи от реакции на их поведение со стороны представителей дворянского общества, а также органов дворянского самоуправления и государственной власти.

Применение историко-генетического метода сделало возможным на основании изучения бытовавших во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. представлений об идеальных взаимоотношениях родителей и взрослых детей, а также сведений о реальных отношениях в семьях тверских дворян выявить нормы, которыми в действительности руководствовались дворяне Тверской губернии во взаимоотношениях со своими родителями и взрослыми детьми.

Использование историко-типологического метода позволило определить отличия межличностных отношений в дворянских семьях, где взрослые дети имели в своем распоряжении собственное имущество, от взаимоотношений с родителями «неотделенных» дворянских отпрысков, находившихся в полной материальной зависимости от отца и матери.

Выводы, полученные в ходе исследования, представляются значимыми не только для характеристики нравов тверских дворян второй половины XVIII - первой половины XIX вв. Материалы данной работы можно использовать и при изучении проблемы «отцов и детей» в Российском государстве, и при исследовании истории российской семьи в целом.

Примечания

1 Марасинова Е.Н. Русский дворянин второй половины XVIII в. (социопсихология личности) // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1991. № 1. (далее - Марасинова Е. Н. Русский дворянин.) С. 17; Журавлев В.В. Методология исторической науки. Вчера. Сегодня. Завтра? // Кентавр. 1995. № 6. С. 143; Ковальченко И.Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований. Заметки и размышления о новых подходах //Новая и новейшая история. 1995. №1. С. 6. л

Философский словарь. М. 1991. С. 305; Философский энциклопедический словарь. М. 1998. С. 309.

3 Репина Л.П. Смена познавательных ориентаций и метаморфозы социальной истории (часть II) // Социальная история. Ежегодник, 1998-1999. М., 1999. С. 20-26.

4 Подробнее о достижении взрослости см. Глава I, § 1.

5 Чижова В.В. Выборные от дворянства в системе местного управления Российской империи в конце XVIII - первой половине XIX века. (На материалах Тверской губернии): Дис. . канд. ист. наук (далее — Чижова В.В. Выборные.). Тверь, 2001. С. 5.

6 «Численность помещичьих имений в губернии в 1858 г. составляла 3507, из них 37 не имели земли и владели лишь 66 крепостными душами. Имений, в которых насчитывалось до 20 душ, было 1105, от 21 до 100 душ - 1460, от

101 до 500 душ-775 и свыше 500 душ - 130. Кроме того, в губернии имелась большая группа беспоместных дворян.» (Виноградов В.А. Регион Верхней Волги в конце XVIII и XIX века. Калинин, 1979. С. 4). 7 Миллер Г.Ф. Известие о дворянах российских. СПб., 1790. С. 296. 0

Корф С.А. Дворянство и его сословное управление за столетие (1762 - 1855 гг.). СПб., 1906.

9 Кизеветтер А.А. Русское общество в восемнадцатом столетии. Ростов-на-Дону, 1905.

10 Коган Ю.Я. Дворянство // Очерки истории СССР: Период феодализма: Россия во второй половине XVIII в. М., 1956. С. 75-84.

11 Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. Формирование бюрократии. М., 1974. л

Рикман В.Ю. Дворянское законодательство Российской империи. М., 1992.

13 Буганов В.И. Российское дворянство // Вопросы истории. 1994. № 1. С. 2941.

14 Фаизова И.В. «Манифест о вольности» и служба дворянства в XVIII столетии. М., 1999.

15 Хоруженко О.И. Дворянские дипломы XVIII в. в России. М., 1999.

16 Дворянская семья: из истории дворянских фамилий России. Спб., 2000.

1 7

Преображенский В. Описание Тверской губернии в сельскохозяйственном отношении. СПб., 1854.

18 Покровский В. Историко-статистическое описание Тверской губернии. Тверь, 1879. Т. I.

19 Кабузан В.М., Троицкий С.М. Изменения в численности, удельном весе и размещении дворянства в России в 1782-1858 гг. // История СССР. 1971. № 4. С. 162-166.

ЛЛ

Виноградов В.А. Указ. соч. С. 4-7.

21 Сорина Х.Д. Роль Тверского Верхневолжья в социально-экономическом и культурном развитии страны XVII - XVIII вв. Калинин, 1980. С. 26.

22 Водарский Я.Е. Дворянское землевладение в России в XVII — первой половине XIX в. М., 1988.

Ермишкина O.K. Генезис дворянской интеллигенции в России в XVIII -первой четверти XIX веков: Дис. . канд. ист. наук. Тверь, 2000; Она же. Отношение российского дворянства к экономической модернизации во второй половине XVIII века (по наказам дворянских депутатов в Уложенную комиссию) // Из архива тверских историков. Тверь, 2002. Вып. 3. С. 59-73.

24 Чижова В.В. Выборные.; Она же. Дворянские съезды как форма организации дворянского сословия в конце XVIII - первой половине XIX века // Из архива тверских историков. Тверь, 2002. Вып. 3. С. 74-86.

25 Яблочков М.Т. История дворянского сословия в России. СПб.,1876. С. 499. Богословский М.М. Быт и нравы русского дворянства в первой половине

XVIII в. М., 1906. С. 40-42.

27 Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII в. до отмены крепостного права. Киев, 1912. С. 141.

Евангулова О.С. Город и усадьба второй половины XVIII в. в сознании современников//Русский город. М., 1984. Вып. 7. С. 172-188.

Дедюхина B.C. Культура дворянской усадьбы // Очерки русской культуры XVIII в. М., 1990. Ч. 4. С. 220-251.

30 Марасинова Е.Н., Каждан Т.П. Культура русской усадьбы // Очерки русской культуры XIX в. М., 1998. Вып. 1. С. 265-374.

31 Врангель Н. Помещичья Россия // Памятники Отечества: Мир русской усадьбы. М., 1992. № 25. С. 51-53.

Шепелев JI.E. Титулы, мундиры, ордена в Российской империи. JL, 1991.

33 Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начала XIX в.). СПб., 1994.

34 Поликарпов B.C. История нравов России. Восток или Запад? Ростов-на-Дону, 1995. С. 95-113.

35 Коваленко Т.А. Менталитет дворянской культуры XVIII в. // Общественные науки и современность. 1997. № 5. С. 108-117.

36 Курочкина И.Н. Формирование и развитие дворянского этикета в России XVIII века // Общественные науки и современность. 1997. № 5. С. 118-125.

37 Марасинова Е. Н. Эпистолярные источники о социальной психологии российского дворянства (последняя треть XVIII в.) (далее - Марасинова Е.Н. Эпистолярные источники.) // История СССР. 1990. № 4. С. 165-173; Она же.

Русский дворянин. С. 17-26; Она же. Социальная психология интеллектуально-аристократических кругов российского дворянства последней трети XVIII в. (Опыт формально-количественного анализа источников эпистолярного характера) (далее — Марасинова Е.Н. Социальная психология.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1991; Она же. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII в. (По материалам переписки). М., 1999.

5 О

Белова А.В. Домашнее воспитание русской провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX вв.: «корневое» и «иноземное» // Женские и тендерные исследования в Тверском государственном университете. Тверь, 2000. С. 32-44; Она же. Уездные «абитуриентки»: прием провинциальных дворянок в столичные институты // Женщины. История. Общество. Тверь, 2002. Вып. 2. С. 212-228.

Улюра А. Специфика воспитания и образования дворянской девочки в России XVIII в. // Тендерная педагогика и тендерное образование в странах постсоветского пространства. Иваново, 2002. С. 78-85.

40 Ермишкина O.K. Дворянские гнезда Тверской губернии // Домовой. 1994. № 10. С. 34-39, № 11. С. 32-33.

41 Ермишкина O.K. Провинциальное дворянство (конец XVIII - начало XIX вв.) // Тверская старина. 1994. № 1-2. С. 113-118.

42 Гурьянова В.В. Тверская помещица второй половины XVIII в. Прасковья Ильинична Манзей // Женщины в социальной истории России. Тверь, 1997. С. 20-31.

43 Белова А.В. Процедура замужества русской провинциальной дворянки конца XVIII - первой половины XIX века // Женщины. История. Общество. Тверь, 1999. Вып. 1. С. 23-33.

44 Белова А.В. Женщина дворянского сословия в России конца XVIII -первой половины XIX века: социокультурный тип (по материалам Тверской губернии): Автореф. дис. . канд. культурологии: 24.00.02 / Российский государственный гуманитарный университет. М., 1999. С. 18.

45 Чижова В.В. Ослабление социальной роли российского дворянства в первой половине XIX в. (на примере Тверской губернии) (далее - Чижова В.В. Ослабление.) // Из архива тверских историков. Тверь, 2000. Вып. 2. С. 89-105.

46 Сысоев В.И. Бакунины. Тверь, 2002.

47 Aries Ph. L'Enfant et la vie familiale sous l'ancien regime. Paris, 1960. (Ссылка по: Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. M., 1984. С. 316).

AQ

Лотман Ю.М. Очерки по русской культуре XVIII века // Из истории русской культуры (далее - Лотман Ю.М. Очерки.). М., 1996. Т. IV. С. 217. 49 Пушкарева Н.Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX в.) (далее Пушкарева Н.Л. Частная жизнь русской женщины.). М., 1997. С. 206.

50 Кошелева О.Е. «Свое детство» в Древней Руси и в России эпохи Просвещения (XVI -XVIII вв.). М., 2000.

51 Неволин К.А. Полное собрание сочинений. СПб., 1857. Т. III, ч. 1. С. 322330, 360.

Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. СПб.; Киев, 1909. С. 465-466.

53 Там же. С. 362.

54 Там же. С. 460-465, 658-663.

55 Там же. С. 464.

56 Там же. С. 464, 662.

57 Чечулин Н. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII в. СПб., 1889. С. 43-44.

58 Михневич В Л. Русская женщина XVIII столетия. М. 1990. С. 163, 171-173.

59 Там же. С. 174.

60 Там же. С. 135.

61 Лотман Ю.М. Очерки. С. 279.

62 Цатурова М.К. Русское семейное право XVI-XVIII вв. М., 1991. С. 50.

63 Там же. С. 61.

64 Там же. С. 48.

65 Пушкарева H.JI. Мать и дитя в русской семье XVIII — нач. XIX века // Социальная история: Ежегодник, 1997. М., 1998. С. 237.

66 Там же. С. 242.

67 Там же. С. 244. Пушкарева Н.Л. Частная жизнь русской женщины. С. 148-152.

69 Там же. С. 152.

70 Там же. С. 149.

71 Там же. С. 153.

72 Там же. С. 156.

73 Там же. С. 157.

74 Там же. С. 158. не

Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина. М., 1995. С. 185.

76 Александрова Н.В. Любовь и дружба в русской дворянской культуре рубежа XVIII-XIX вв. (по источникам мемуарного характера) // Вестник Челябинского университета. Серия 1: История. 1999. № 2. С. 35.

77 Там же. С. 39.

78 Там же. С. 36.

79 Там же. С. 38.

OA

Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII -начало XX в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. СПб., 2000. Т. I. С. 259.

81 Там же. С. 260.

82 Белова А.В. Замужество в провинциальной дворянской культуре конца XVIII - первой половины XIX века (далее - Белова А.В. Замужество.) //

Женские и тендерные исследования в Тверском государственном университете. Тверь, 2000. С. 28.

О 1

Свод законов Российской империи. СПб., 1832. Т. X, ч. 1. Ст. 114.

84 Там же. СПб., 1833. Т. XV. Ст. 156, 157, 655, 657, 658, 764.

85 Там же. СПб., 1842. Т. X, ч. 1. Ст. 160, 161, 164, 168, 172, 173, 187, 188, 214, 215; Т. XV. Ст. 761. о /г

Полное издание законов Российской империи (далее - ПСЗРИ). СПб., 1830. Т. V. № 2789; Т. VI. № 4022; Т. VII. № 4406, 4722; Т. VIII. № 5658; Т. XI. № I

8601; Т. XV. № 11272; Т. XVII. № 12593; Т. XIX. № 14229. Т. XX. № 14356, 14392; Т. XXI. № 15379; Т. XXII. № 16300; Т. XXVII. № 20519; Т. XXXIX. № 29945.

R7

Библия: Ветхий завет. Исход, Левит, Второзаконие, Притчи Соломоновы; Новый завет. Евангелие от Матфея, Евангелие от Марка, Послание к Ефесянам святого апостола Павла, Послание к Колоссянам святого апостола Павла.

QO

Домострой // Семья: Книга для чтения. М., 1991. Кн. I.

89 Соборное уложение 1649 г. // Российское законодательство Х-ХХ вв. М., 1985. Т. III.

90 Щербатов М.М. О повреждении нравов в России // О повреждении нравов в России князя М. Щербатова и Путешествие А. Радищева. Факс. изд. М., 1983. i ^'ДЛРСУВЕНИЛЯ БИБЛИОТЕКА

91 Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов. М., 1990. (репр.).

92 Курочкина И.Н. Указ соч. С. 121.

93 Марасинова Е.Н. Русский дворянин. С. 17; Минц С.С. Об отражении особенностей социальной психологии в мемуарных источниках последней трети XVIII — первой трети XIX в. // Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М., 1984. С. 31.

94 Вульф А.Н. Любовные похождения и военные походы А.Н. Вульфа. Дневник 1837-1842 гг. Тверь, 1999.

95 Керн А.П. Воспоминания. - Дневники. - Переписка (далее - Керн А. П. Воспоминания.). М., 1974.

96 Благово Д. Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений записанные и собранные ее внуком Д. Благово. Л., 1989.

Q7

Аксаков С.Т. Семейная хроника // Он же. Собрание сочинений. М., 1966. Т. I.

98 Дурова Н.А. Избранные сочинения кавалерист-девицы Н.А. Дуровой. М., 1988.

99 Болотов А.Т. Жизнь и приключения А.Т. Болотова, описанные самим им для своих потомков. М., 1986.

100 Болотов А.Т. 65-ой год моей жизни или подробное описание всего происходившего со мною с 7 числа октября 1802 г. // Литературное наследство. 1933. Т. 9-10. С. 170.

101 Сабанеева Е.А. Воспоминания о былом. Из семейной хроники 1770-1838 гг. СПб., 1914.

1 С\0

Дельвиг А.И. Из «Моих воспоминаний» // Керн А.П. О Пушкине и о себе: Воспоминания, дневники, переписка. Тула, 1993.

103 Долгоруков (Долгорукий) И.М. Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни // Кошелева О.Е. «Свое детство» в Древней Руси и в России эпохи Просвещения (XVI - XVIII вв.). М., 2000.

104 Бутурлин М.Д. Записки // Русский архив. М., 1897. Кн. 1.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Занегина, Наталья Витальевна

Выводы, сделанные в первой главе, показывают, что дети могли рассчитывать на защиту в судебном порядке в случае, если родители пытались совершить по отношению к ним уголовно наказуемые деяния, или требуют от них совершения действий, которые противоречат либо распоряжениям начальства училища, где проходит обучение молодой человек, либо служебным надобностям, либо воли мужа дочери. За помощью сын или дочь могли обратиться и в случае нарушения родителями их имущественных прав, а также просить личной защиты, если отец или мать пытаются присвоить их имущество, намеренно обвиняя детей в проступках против родительской власти, которые последние в действительности не совершали.

Полное отсутствие в ГАТО дел, содержащих информацию о попытках детей отстоять свои права перед родителями, позволяет сделать два предположения. Первое - дворяне Тверской губернии практически не позволяли себе совершать противозаконные поступки по отношению к собственным детям. Однако у нас нет оснований утверждать, что тверских дворян отличал поразительно высокий нравственный уровень и беспрекословное соблюдение законов. Второе предположение выглядит более вероятным: несмотря на то, что закон позволял детям в оговоренных случаях прибегать к помощи властных структур, в реальности за защитой от притеснений родителей дети обращались в суд чрезвычайно редко.

Следовательно в подавляющем большинстве случаев дети провинциальных дворян, страдавшие от превышения родителями своей власти, либо были вынуждены мириться со своим незавидным положением, либо пытались отстоять свои права самостоятельно, не прося защиты у представителей органов государственной власти или дворянского самоуправления.

§ 2. Зависимость благополучия взрослых детей от личных взаимоотношений их родителей

Согласно общественным представлениям, издавна сложившимся на Руси и укоренившимся в сознании представителей привилегированного слоя российского общества второй половины XVIII - первой половины XIX вв., власть над детьми принадлежит обоим родителям. Не только отец, но и мать имела право наказывать своих детей и распоряжаться ими20. По своему желанию мать могла одаривать детей из средств собственного имущества, поскольку последним имела право распоряжаться независимо от супруга21. Однако, как показывает одно из дел, сохранившихся в ГАТО, в действительности (даже при наличии собственного значительного состояния) тверские дворянки не всегда имели возможность оказать помощь своим детям.

В 40-х гг. XIX в. тверская помещица Аграфена Никифоровна Сакович жаловалась тверскому губернскому предводителю дворянства на своего мужа, от которого «терпела неоднократно. дерзости, неприятности и побои, случавшиеся часто при людях благородных, что даже принуждена была укрываться у знакомых моих. и сверх того около шести лет лишает и меня одежды и обуви». Помещица терпеливо «все это сносила, надеясь, что он не оставит детей. без пособия при определении на службу». Однако надеждам матери не суждено было оправдаться. Согласно ее словам, жестокосердный родитель детям «ничего не дает»22.

Как рассказала помещица в своем письме, ее терпение иссякло после случая «с приехавшим. сыном, который стал просить на дорогу денег», однако помощи не получил. Напротив, отец, «не вняв слезам и просьбам сына, начал его ругать и хотел даже бить». При этом попытка матери заступиться за сына лишь усилила раздражение отца и обострила семейный конфликт. Г-жа Сакович сообщает: «за то, что я стала уговаривать его, то он меня с детьми выгоняет из моего дома.-.»23.

Конечно, бить жену, выгонять ее с детьми (вероятно - малолетними) из дома, оставлять без новой одежды и обуви — это вопиющее безобразие.

Однако все перечисленные деяния, несомненно, позорные для человека, который претендует на принадлежность к благородному сословию, тем не менее не имеют прямого отношения к теме данной работы, поскольку не касаются взаимоотношений родителей и взрослых детей. С другой стороны, нужно отметить, что хотя поведение отца, который отказывает в помощи сыну, и не отличается благородством, однако и не позволяет обвинить его в нарушении закона. Ведь согласно общественным представлениям того времени, родитель признавался обязанным устроить выросшего сына на службу, но при этом от него не требовалось обеспечивать ребенка всем необходимым до самой смерти. Таким образом, казалось бы, в деле нет ничего, что заслуживало бы пристального внимания исследователя данной темы.

Однако имеется одно «но», которое заставляет посмотреть на дело Саковича с совершенно иной стороны. Речь идет о том, что имение, доход с которого получал и которым распоряжался г-н Сакович, находилось в собственности его жены, равно как она же была владелицей дома, откуда супруг в гневе выгонял ее вместе с детьми24.

Итак, вырисовывается любопытная ситуация. С одной стороны, владелица имения вместе с детьми, по крайней мере, в течение шести лет живет в состоянии если не нищеты, то, во всяком случае, крайней бедности. С другой стороны, ее муж узурпировал все права по распоряжению имением и использовал свое положение исключительно для удовлетворения собственных нужд. Хозяйка желает отстранить своего мужа от управления имением25, однако. не в состоянии этого сделать.

Положение не меняется даже после того, как один из ее сыновей достигает возраста, который позволяет ему самостоятельно управлять имением. Вместо того, чтобы, очевидно, в соответствии с желаниями матери, сменить отца на посту управляющего имением, сын вынужден покинуть родной кров, без какой-либо финансовой помощи от родителей и определиться на службу, где жалование, видимо, даже не в состоянии покрыть его расходы на поездку домой.

Почему мать и сын не отстранили жестокого и несправедливого отца от управления имением?

Вполне возможно, что в одиночку они действительно ничего не смогли бы сделать. Как следует из материалов дела, Сакович был жестоким человеком и держал крепостных своей жены в постоянном страхе. Не исключено, что запуганные им крестьяне отказались бы выйти из подчинения суровому хозяину и признать во владелице имения свою истинную госпожу. Однако помещица могла обратиться за помощью к представителям государственной власти или дворянского самоуправления, которые, несомненно, должны были помочь привести крестьян в повиновение законной владелице.

Между тем помещица медлила и не предпринимала никаких действий, I способных защитить ее права. Огласку дело Саковича получило отнюдь не благодаря усилиям владелицы имения, а по причине дурного обращения помещика с крестьянами. Трижды Сакович был обязан «подписками не наказывать людей без ведома Земской Полиции.», однако продолжал жестоко обращаться с крепостными своей жены. В результате в органах дворянского самоуправления встал вопрос о необходимости обязать госпожу

Сакович «подпискою не допускать мужа своего до управления крестьянами своими.»26. Только после того как органы власти самостоятельно

139 вмешались в семейные отношения Саковичей, мать осмелилась встать на защиту собственных прав и прав своих детей, обратившись к предводителю дворянства с просьбой., «чтоб муж мой выслан из дома моего и не вмешивался бы в управление моим имением.» . Вероятно, если бы помещик был более осмотрительным человеком и не привлекал бы к себе внимания представителей власти жестоким обращением с крепостными, то он и впредь мог бы пользоваться неограниченной властью - как над крестьянами жены, так и над членами своего семейства.

Что мешало женщине самостоятельно просить помощи у представителей власти? Почему ее муж, управляя имением вопреки воле его владелицы и тем самым творя беззаконие, был полностью и, как вытекает из материалов дела, небезосновательно уверен в своей безнаказанности?

Конечно, на эти вопросы можно предложить очень простой ответ: проблема состоит в психологических особенностях героев разыгравшейся драмы. Муж был деспотичным и чрезвычайно властным человеком, а жена не допускала мысли о противостоянии его железной воле. Возможно, так оно и было на самом деле. Однако можно дать и другое объяснение нелепой, на первый взгляд, ситуации.

В деле речь идет о дворянской семье, постоянно проживающей в одном из имений Тверской губернии, а значит изолированной от постоянных контактов с представителями местной власти в силу наличия значительных расстояний, которые и ныне отделяют друг от друга населенные пункты в наших краях. Стоит задуматься о том, насколько эффективной в этих условиях оказывалась защита прав владелицы имения, которую были способны предоставить государственная власть и органы дворянского самоуправления. Закон позволял помещице прибегнуть к помощи властных структур, но были ли последние в состоянии эффективно и своевременно обеспечить эту помощь? Бумажная волокита, вполне понятное нежелание ответственных лиц исполнять роль третейского судьи в разрешении такого неблагодарного дела, как семейный конфликт между мужем и женой, отсутствие денег и полная незащищенность пострадавшей стороны во время судебного разбирательства - все это могло оказаться непреодолимой преградой для женщины, пожелавшей вернуть свои законные права, узурпированные жестоким и своевольным мужем.

Кроме того, необходимо помнить о том, что, согласно сложившемуся обычаю, если отец жив и здоров, семейная власть должна была находиться именно в его руках. Не так-то просто членам семьи было решиться выступить против человека, которому традиция предоставляла право ими распоряжаться.

Ну и, наконец, следует особо отметить спокойную реакцию представителей власти, в частности - органов дворянского самоуправления, на конфликт в семье Саковичей. Ведь если предположить, что данный конфликт был спровоцирован исключительно психологическими особенностями его участников, то вполне естественно сделать вывод о том, что ситуация в семье Саковичей являлась уникальной, а, значит не характерной для дворянских семей провинции. Но тогда внезапно обнаруженное противозаконное и безнравственное поведение главы семейства неминуемо должно было вызвать бурный общественный резонанс. Необычные для дворянина, а следовательно неприемлемые для общества и вызывающие отторжение поступки Саковича, вне всякого сомнения, должны были заставить представителей органов дворянского самоуправления попытаться разобраться в сути и причинах необычной ситуации, принять все меры для быстрейшего ее исправления и для восстановления в правах хозяйки имения.

Между тем, как показывают материалы дела, обращение Саковича с членами своего семейства не вызвало ни возмущения, ни протеста, ни даже удивления. Сведения о положении его семьи оказались всего лишь дополнительной информацией, подтверждающей, что помещик имеет дурной нрав и потому не может далее управлять крестьянами жены. Узурпация прав супруги, ее угнетение мужем, наихудшим образом влиявшее на положение детей в этой семье, не смогли стать даже материалом для отдельного разбирательства в канцелярии тверского губернского предводителя дворянства.

В дополнение к изложенному стоит отметить не менее спокойную реакцию дворянского окружения (соседей и знакомых) на драму, развивающуюся в семействе Саковича. Можно предположить, что соседи не имели представления о том, кто на деле является законным владельцем собственности Саковичей. Однако нелегко поверить, что никто из окрестных дворян не был осведомлен о бедственном положении, в котором на протяжении ряда лет пребывала хозяйка имения вместе с детьми по вине безответственного супруга, чье поведение было недостойно звания дворянина. Между тем, как и в случаях, о которых шла речь в предыдущем параграфе, никто не посчитал нужным вмешаться в семейный конфликт и вступиться за пострадавшую сторону.

Вероятно, современники не видели в этом конфликте ничего исключительного. Поведение главы семейства Саковичей воспринималось как недостойное, но не уникальное в своем роде. Можно предположить, что в дворянских семействах не так уж редко встречались отцы, которые по отношению к членам своей семьи вели себя столь же неприглядным образом, поэтому инцидент в соседнем семействе не вызвал в дворянских семьях округи ни удивления, ни бурного протеста против происходящего.

Зато сегодня удивление вызывает неприкрытое равнодушие дворян к судьбе супруги Саковича и его детей. Дворяне округи не предпринимали никаких попыток помочь соседям, оказавшимся в бедственной ситуации. Однако напрашивающийся вывод о якобы имевшем место чрезмерном жестокосердии тверских дворян первой половины XIX в., пожалуй, едва ли можно признать обоснованным. Более вероятно, что причина видимого равнодушия соседей кроется в другом, а именно в общественном представлении, согласно которому отношения внутри дворянских семейств касаются только членов этих семей, а соседям не следует по собственной инициативе вмешиваться в частную жизнь своих знакомых.

Очевидно, что и сами дворяне, в силу обстоятельств оказавшиеся в положении пострадавшей стороны, как это видно на примере дела Саковичей, не спешили прибегать к знакомым за помощью, предпочитая терпеть обиды, но не придавать семейный конфликт огласке без крайней необходимости. Возможно, эти соображения являлись еще одним основанием, препятствующим пострадавшим членам семьи подавать в суд жалобы на своих обидчиков.

Столь спокойное восприятие происходящего (соседями во время развития семейного конфликта и представителями властей при его разрешении) заставляет думать, что подобные внутрисемейные драмы были известны обществу. Значит в дворянских семьях провинции не так уж редко возникала ситуация, при которой семейная власть в полном ее объеме (как над имуществом, так и над членами семьи) сосредотачивалась в руках главы семейства (каковым в абсолютном большинстве случаев являлся отец), даже при отсутствии у него законных прав по распоряжению собственностью семьи и вопреки неприятию этой власти ближайшими родственниками.

Таким образом, благополучие детей всецело зависело не только от статуса родителей в обществе и их материального положения, но и от личных взаимоотношений, которые сложились в семействе. Ссора с властным родителем могла лишить молодого человека поддержки всей семьи, даже в случае, если другие его родственники хотели и, согласно закону, имели полное право оказать ему помощь.

§ 3. Принуждение детей к браку

Как отмечалось выше, во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. власть родителей над детьми имела определенные пределы. В частности, вне зависимости от возраста детей родителям запрещалось принуждать детей к вступлению в нежеланный брак. Это ограничение родительской власти было введено еще Петром I и подтверждалось указом Синода от 1775 г.

Однако требование данной законодательной нормы выполнялось далеко не всегда. Нежелание открыто нарушать закон заставляло родителей использовать самые разнообразные способы для оказания морального давления на детей, дабы получить от последних формальное согласие на вступление в брак, заключению которого сын или дочь открыто противились30. Браки по принуждению были чрезвычайно распространены31.

Отношение тверских дворян к женитьбе своих детей не являлось счастливым исключением из общепринятого обычая. В частности, дочь новоторжского дворянина Петра Марковича Полторацкого Анна оставила чрезвычайно эмоциональное описание истории заключения своего брака. Выйти замуж за генерала Керна девушку заставил властный и честолюбивый отец.

Петр Маркович имел огромное влияние на своих дочерей. Анна

Петровна вспоминала о чувствах, которые внушал ей отец: «Я была в ужасе от него и не смела подумать противоречит ему даже мысленно»32.

Полторацкий рассчитывал сам подыскать подходящую партию для своей дочери и, чтобы независящие от него обстоятельства не помешали далеко идущим планам, строго следил за кругом общения девушки.

Как отмечал Ю. М. Лотман, приблизительно с 70-х гг. XVIII в. в дворянском обществе благосклонно стали смотреть на знакомства молодых людей на балу или в каком-либо общественном собрании33. Впоследствии такие знакомства нередко заканчивались сватовством и свадьбой.

Чтобы свести к минимуму возможность появления взаимной симпатии между дочерью и потенциальными женихами, Петр Маркович запрещал девушке танцевать с кем-либо более одного раза. А в случае нарушения запрета, как отмечала в воспоминаниях Анна, «жестоко бранил маменьку, зачем она допускала это, и мне было горько, и я плакала. Ни один бал не проходил, чтобы мне батюшка не сделал сцены на бале или после бала». В довершении прочего отец отказывал «всем просившим у него моей руки».

Не вызывает удивления, что Анна, всецело зависимая от отца как материально, так и психологически, оказавшись в вынужденной изоляции от молодых людей, готовых претендовать на ее руку и сердце, согласилась на брак с человеком, о котором отзывалась весьма нелестно: «Этот доблестный генерал так мне был противен, что я не могла говорить с ним». Тверская дворянка, как и многие девушки ее сословия, чья молодость пришлась на вторую половину XVIII - первую половину XIX вв., вышла за своего мужа единственно «в угождение отцу и матери, которые сильно желали этого»34.

Конечно, следует отметить, что столь сильная зависимость от выбора родителей чаще всего выпадала на долю дочерей. Дворянские сыновья л* обычно женились позднее дочерей , соответственно, психологическая зависимость сыновей от родителей ко времени женитьбы оказывалась слабее, чем зависимость брачного выбора дочерей от мнения о будущем супруге их отца и матери. Значит, родителям было сложнее оказать влияние на выбор будущей спутницы жизни молодого человека, чем заставить дочь выйти замуж за подходящего (для них) жениха. Отцу, как и матери, было очень непросто, нарушив закон, принудить сына к вступлению в ненавистный ему брак.

Вероятно даже, что настойчивому и упрямому юноше со временем удавалось убедить отца и мать принять в дом невестку, которая нравилась сыну, но не во всем соответствовала их требованиям и запросам. Иначе отпрыск мог вовсе остаться без жены, а они сами без внуков. Однако необходимо иметь в виду, что, настояв на своем выборе, молодой человек мог оказаться в очень неприятной ситуации.

Далеко не всегда юноша и девушка после свадьбы жили отдельно от родителей. Лишь немногие молодые дворяне, имеющие собственное солидное состояние, полученное в наследство или в подарок от родственников, либо «отделившиеся», т. е. при жизни отца получившие в свое распоряжение часть его имения, не находились в прямой материальной зависимости от родителей. Только они могли самостоятельно определять место жительства своей молодой семьи и решать: стоит ли жить вместе с родителями или, окончательно отделившись, завести собственное хозяйство.

Остальные были вынуждены полагаться на решение отца и матери, а те, в свою очередь, не стремились предоставлять детям самостоятельность. Напротив, как сообщает в своем дневнике Алексей Вульф, «большая часть русских дворян» жили вместе с семьей в имении родителей36.

Без сомнения, в подобных условиях жизнь молодой четы во многом зависела от отношений юных супругов с родителями мужа. Юноша, который привел в отчий дом нежеланную невестку, не только сам оказывался в сложной ситуации, но и ставил в двусмысленное положение свою жену.

Так, Владимир Алексеевич Прончищев — сын состоятельного калужского дворянина (вторая половина XVIII в.) женился, «не спрося на то дозволения у родителей», на шестнадцатилетней немке из Ревеля, где он долгое время жил, будучи на военной службе. Приехав к родителям в отпуск, юноша привез с собою жену и тещу. Молодые «бросились к ногам Алексея Ионовича (отца - Н. 3.), умоляя о прощении и просили их благословить» . Однако вместо прощения суровый и всемогущий родитель «прогнал сына и невестку с глаз долой», не допустил в свой дом, а жить юным супругам

10 повелел» в избе на скотном дворе . Отца не смягчил даже тот факт, что молодая женщина была беременна и «очень слаба здоровьем»39. Так и уехал своевольный сын по окончании отпуска в полк, оставив жену и тещу на скотном дворе в имении грозного батюшки.

Владимир Прончищев женился без согласия родителей. Конечно, следует предположить, что если бы сыну удалось получить согласие отца на свой брак до свадьбы, то семейный конфликт не оказался бы таким острым.

Однако источники свидетельствуют, что даже полученное формальное согласие родителей не всегда защищало молодую чету от проблем, источником которых являлись их старшие родственники.

Жизнь под одной крышей с родителями мужа приводила к тому, что не только отец юноши, но и его мать получала возможность оказывать давление на молодую семью. Завоевать расположение суровой свекрови - дело непростое, и нежеланной невестке даже в дворянских семьях это, увы, не всегда удавалось.

Так, во второй половине XVIII в. мир и покой стали недостижимой мечтой в семействе тверских дворян Жеребцовых. Глава семьи — Семен Жеребцов - даже счел нужным перед смертью составить для наследников -сына и невестки — особую записку, в которой предостерегал их от повторения ошибок своей жены: «Не следуйте ее примеру, которая при жизни моей, не терпя вашего законного сожития и невестку, многократно между вами раздоры делала, но даже тестя и тещу пренебрегать, а жену, оставя от законного сожития, избравши девку, блудо- и прелюбодеяние творить гласно при моих женщинах советовала.»40. Власть матери над сыном с женитьбой последнего превращалась в источник постоянной зависимости молодой семьи от хозяйки дома.

Зависимость молодой четы от родителей мужа усиливалась тем, что родители юной супруги не только порою не имели возможности оказать помощь молодоженам, но, видимо, даже не считали себя вправе вмешиваться в семейные дела юной пары. К этому неожиданному на первый взгляд выводу заставляет прийти анализ дела, открытого в 1839 г. по инициативе титулярного советника Никифора Емельяновича Шестова, просившего отобрать у его замужней дочери Аграфены Саковичевой «17 душ крестьян». Как видно уже из названия дела, здесь речь идет не о личном конфликте, а об имущественном споре. Содержание дела свидетельствует, что конфликт развивался не столько между родителем и дочерью, сколько между тестем и его зятем.

В прошении помещик рассказал следующее. Несколько лет назад он купил крестьян «без земли на вывоз», поселил их в своем имении, обустроил крестьянский быт за счет своих личных средств. Проблема состояла в том, что при покупке крестьян отец оформил купчую на имя дочери. Формально дочь являлась собственницей купленных крестьян, хоть при совершении сделки и был заключен устный договор, согласно которому отец имеет право по своему усмотрению распоряжаться крестьянами вплоть до собственной смерти.

Как сообщает помещик, ранее данное положение его устраивало, но «ныне дочь моя г. Саковичева, из страха мужа своего, по неудовольствию ко мне г. подпорутчика Саковича, или по собственному желанию (чего, однако ж, не полагаю), начали вышеозначенных крестьян присваивать себе.». По мнению Никифора Шестова, инициатором семейного конфликта являлся его зять. Помещик заявляет, что Саковичев «призвал к себе означенных крестьян из моего имения, запретил им с угрозами, чтоб мне не повиновались, приказаний не слушались и ни на какую работу не ходили, что они и исполняют.»41.

Как уже говорилось в предыдущем параграфе, замужняя жизнь Аграфены Сакович сложилась плохо. Будучи дочерью состоятельного помещика, с которым, как свидетельствуют материалы данного дела, у женщины были хорошие отношения (по крайней мере, отец не жаловался на нее и даже специально отметил, что, с его точки зрения, инициатором данного конфликта является его зять), Аграфена Сакович по прихоти своего мужа вместе с детьми в течение ряда лет влачила нищенское существование. Однако отец не посчитал нужным заступиться за свою дочь перед зятем. Он самоустранился от решения серьезного конфликта и не счел нужным изменить свое отношение к происходящему в молодой семье даже после того, как поведение Саковича стало представлять угрозу целостности имущества самого помещика.

В прошении Шестова нет ни слова раскаяния или сожаления о том, что он отдал свою дочь на произвол человека, который дурно с ней обращается и даже вынуждает совершать оскорбительные действия по отношению к родителю. Значит помещик был убежден в том, что его поведение соответствует нравственным требованиям своего времени.

Таким образом, можно предположить, что в среде провинциальных дворян бытовало представление, согласно которому отцу ни при каких условиях не следовало вмешиваться в личную жизнь замужней дочери.

Пример конфликта в семье Жеребцовых показывает, что родители сыновей считали возможным, а, иногда, даже необходимым активное вмешательство в семейную жизнь своих чад. Дело Шестова наводит на мысль, что традиция заставляла родителей дочерей придерживаться противоположного мнения — им не следовало ни помогать замужним дочерям, ни защищать их от суровых мужей.

Вполне возможно, что не все родители строго выполняли это нравственное требование. Однако конфликт Никифора Емельяновича Шестова с зятем свидетельствует, что, по крайней мере, некоторые отцы были готовы придерживаться строгого обычая даже в том случае, если следование ему провоцировало дочерей на конфликт, заставляя женщину, согласно желанию мужа, намеренно нарушить родительские права и тем самым наносить отцу оскорбление.

Можно предположить, что несоответствие «холодности» Шестова к судьбе своей дочери и горячей заинтересованности Жеребцовых во всем, что касалось жизни молодой четы, имеет еще одну причину. Дело в том, что Шестов жил отдельно от молодых, а Жеребцовы — вместе, единым домохозяйством. Первый по отношению к семье своей дочери был лишь родственником, пусть и весьма близким, а значит мог воспринимать себя лишенным морального права вмешиваться в семейные дела Саковичей. Жеребцовы же - и старые и молодые - жили под одной крышей и могли относиться друг к другу как к членам одной большой семьи, благодаря чему считали себя вправе вмешиваться в частную жизнь своих домочадцев.

Таким образом, всецелая зависимость юных дворян от родителей если и не делала соблюдение закона о запрете принуждать детей к вступлению в брак вовсе формальным, то, по крайней мере, значительно снижала эффективность этого законодательного акта.

В семьях, где дворяне избрали диктаторские методы воспитания и обращения со своими детьми, как дочери, так и сыновья практически не имели возможности реализовать свое право отклонять неприемлемых кандидатов на роль спутника жизни. В подобных семьях следование букве закона грозило искалечить юношам и девушкам будущее. Дочь могла «засидеться в девках», а с возрастом значительно снижались шансы удачно выйти замуж. Что же касается брака сына с невестой, которая по каким-либо причинам не устраивала родителей, то последние, благодаря возможности постоянно вмешиваться в семейную жизнь молодой четы, были в состоянии основательно испортить совместное существование юных супругов.

Итак, источники свидетельствуют, что в реальности обращение родителей со взрослыми детьми в среде дворян Тверской губернии второй половины XVIII - первой половины XIX вв. далеко не всегда соответствовало общественным представлениям о долженствующих быть отношениях между разными поколениями одной семьи.

Отношения родителей и взрослых детей нередко вплотную зависели от желания первых соблюдать нравственные требования, которые диктовало им общество. Причем, если такового желания не обнаруживалось, то детям оставалось уповать только на помощь родных и близких людей. Ни дворяне ближайшей округи, ни официальные представители органов дворянского самоуправления не считали нужным проявлять инициативу и способствовать благополучному разрешению острых семейных конфликтов в обществе, к которому они принадлежали. Во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. даже в дворянском обществе не была разработана эффективная система защиты взрослых детей от безнравственного поведения их отца и матери.

Положение взрослых детей в значительной степени зависело и от личных взаимоотношений, которые сложились между членами данной семьи. Вопреки массовому представлению, согласно которому власть над детьми принадлежала обоим родителям, существовали семьи, где мать была лишена возможности оказывать детям помощь и поддержку, если в таковых отказывал им отец. Причем подобная ситуация возникала не только в семьях, где мать находилась в материальной зависимости от отца, но и в семействах, где собственность, которой по закону владела женщина, значительно превышала имущество ее супруга. Таким образом, если глава семейства нарушал имущественные права своей супруги, то пострадавшей стороной от противоправных действий отца в этой семье могла оказаться не только мать, но и взрослые дети.

Наконец, родители нередко настаивали на собственном выборе брачной партии для сына или дочери, вопреки мнению последних о предложенной кандидатуре будущего супруга. К вступлению в нежеланный брак взрослых детей побуждала либо психологическая зависимость от родителей, либо мысль о всецелой материальной зависимости от будущих свекра и свекрови, с которыми молодой семье в большинстве случаев предстояло жить под одной крышей и которые (в отличие от родителей девушки) считали себя вправе вмешиваться в семейную жизнь юных супругов.

Заключение

Согласно представлениям дворянского общества второй половины XVIII - первой половины XIX вв, взаимозависимость родителей и взрослых детей сохранялась вплоть до смерти одной из сторон, меняясь, но не исчезая с течением времени. Обычай предусматривал три условия разрыва данной взаимосвязи. Два из них возникали в результате поступков родителей, третье -являлось следствием ненадлежащего поведения детей.

Во-первых, данная родственная связь могла прерваться в случае, если родитель совершил преступление, в качестве наказания за которое закон предусматривал лишение преступника «всех прав состояния», в данном случае - дворянства. За детьми оставалось право сохранить связь с родителем, но они могли и выйти из-под родительской власти, отказавшись последовать в ссылку за преступным отцом или матерью.

Во-вторых, сохранению взаимозависимости родителей и детей угрожал уход родителя в монастырь. Этот родительский поступок также давал детям возможность прервать родственную связь, хотя, как и в первом случае, они могли отказаться от представившегося им права выйти из-под родительской власти.

В-третьих, взаимосвязь родителей и взрослых детей могла прерваться по вине последних. Основанием служили предосудительные поступки дворян по отношению к отцу или матери - например, избиение родителей, кража родительского имущества, самовольное вступление в неприемлемый для родителей брак, отказ им в помощи в случае бедственной ситуации или в необходимом содержании по старости. В этих и некоторых других случаях отец и мать считали себя вправе отречься от непокорного ребенка, лишив его наследства и поставив в положение изгоя по отношению к родной семье.

Впрочем, анализ неопубликованных источников свидетельствует, что за вышеперечисленные проступки дворяне Тверской губернии далеко не всегда наказывали своих детей столь строго. Чаще конфликты тверских дворян со взрослыми детьми заканчивались полюбовным соглашением сторон.

Представления, характерные для сознания российского общества второй половины XVIII - первой половины XIX вв., наделяли властью обоих родителей. Мать, как и отец имела право распоряжаться сыновьями и дочерями и наказывать детей, в том числе взрослых, т.е. достигших 17-летнего возраста. Однако на практике, если оба родителя были живы, отец имел большее влияние на детей и их благополучие, чем мать. Различие было связано с тем, что окончательные решения по вопросам, касающимся будущего членов семейств, принимал глава семьи, каковым в абсолютном большинстве случаев являлся отец. Причем материалы о жизни дворян, сохранившиеся в ГАТО, заставляют прийти к выводу, что даже мать, имевшая собственное значительное состояние, порою не имела возможности оказать материальную поддержку взрослому отпрыску, если таковая помощь не входила в планы отца.

Не все взрослые дети были в равной степени подчинены родительской власти. С начала XIX в. власть дворян над детьми, проходящими обучение в

216 общественном училище, состоящими на государственной службе, а также над замужними дочерьми, законодательно была признана ограниченной. Согласно законам, взрослые дети, находящиеся в указанном состоянии, далеко не всегда подлежали наказанию, если их поведение родители сочли для себя оскорбительным. В частности, для того, чтобы добиться их наказания, отец или мать должны были предоставить доказательства вины этих отпрысков, в то время как вину остальных детей закон позволял определять на основании одних только родительских объяснений.

Зато взрослые дети, не связанные обязанностью учиться в общественном училище или служить на государственной службе, даже состоящие в браке или овдовевшие, находились в полной власти своих отцов и матерей, которая, впрочем, предполагала не односторонние, а взаимные обязанности родителей и детей друг перед другом.

Законы, действовавшие в российском обществе во второй половине XVIII - первой половине XIX вв., запрещали родителям принуждать детей к вступлению в монастырь и к заключению нежеланного брака. Однако известно, что последняя законодательная норма выполнялась далеко не всегда. Тверские дворяне не стали счастливым исключением. В их семьях юноши и девушки нередко были вынуждены вопреки собственным желаниям вступать в брак в соответствии с родительской волей.

Дело в том, что попытка воспользоваться законным правом грозила девушкам безбрачием или неудачным замужеством, ведь отклоняя неподходящих ей кандидатов в супруги, дочь могла «засидеться в девках», а с возрастом значительно снижались шансы удачно выйти замуж. Юношам, вынудившим родителей отказаться от первоначальных брачных планов и заставившим мать и отца принять в дом нежеланную невестку, грозили после свадьбы постоянные семейные конфликты с родителями. Ведь чаще всего молодожены жили вместе с родителями молодого человека, которые (в отличие от родителей девушки) считали себя вправе вмешиваться в семейную жизнь юных супругов.

С другой стороны, общественные представления принуждали детей испрашивать у родителей согласия на вступление в брак. Между тем источники свидетельствуют, что во второй половине XVIII — первой половине XIX вв. нередко вступали в брак вопреки воле отца и матери как дочери, так и сыновья дворян, в том числе дворян Тверской губернии. Причем во второй половине XVIII в. усилилась тенденция к заключению самовольных браков, и с этого времени в обществе подобные браки уже далеко не всегда вызывали негативную оценку, особенно среди сверстников жениха и невесты.

Тем не менее нужно отметить, что самоуправство подобного рода могло оказать на будущую семейную жизнь молодых людей чрезвычайно негативные последствия. Причем, если в жизнь дочерей своевольный брак привносил негативные последствия главным образом психологического характера (среди материальных можно назвать лишь потерю приданого и лишение возможности в дальнейшем получить наследство), то самовольные и неосмотрительные юноши, в силу своей полной зависимости от родителей, могли в будущей семейной жизни столкнуться с весьма ощутимыми материальными проблемами.

Обязанности родителей перед выросшими сыновьями состояли в необходимости устроить их на службу, а дочерям вплоть до середины XIX в. отец и мать были обязаны подыскивать подходящего мужа. Впрочем, приходится отметить, что иногда эти обязанности тверские дворяне выполняли не слишком добросовестно.

Во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. жизнь детей была защищена законом от произвола со стороны родителей. За детоубийство полагалось наказывать по общим уголовным законам, т.е. за убийство сына или дочери выносилось такое же наказание, как за убийство постороннего человека — смертная казнь. Во второй четверти XIX в. было законодательно закреплено право детей рассчитывать на помощь и поддержку общества, если отец или мать пытаются совершить против них уголовные преступления. Несомненно, это право существовало и ранее, хоть и не было подкреплено законодательными нормами. Его существование обеспечивали нравственные нормы, которые общество и православная церковь предъявляли к поведению человека.

Тем не менее, и во второй четверти XIX в. в Тверской губернии встречались дворяне, пытавшиеся совершить уголовные преступления по отношению к родным детям. Следует отметить, что взрослые дети, оказавшиеся по вине родителей в сложном положении, и даже ставшие жертвами их преступлений, не стремились обращаться к властям с жалобой на родителей, которые вели себя по отношению к отпрыскам недопустимым образом. Единственно возможную защиту от родительского произвола они видели в добросердечии своих близких знакомых.

С другой стороны, дворяне ближайшей округи и официальные представители органов дворянского самоуправления не считали нужным проявлять собственную инициативу и вступаться за подросших детей, с которыми, как было общеизвестно, дурно обращаются их родители.

Значит, отношения родителей и взрослых детей нередко зависели исключительно от желания первых соблюдать нравственные требования, которые диктовало им общество. Во второй половине XVIII — первой половине XIX вв. даже в дворянском обществе не была разработана эффективная система защиты взрослых детей от жестокого и безнравственного обращения с ними отца и матери.

Следовательно нормы реальных отношений тверских дворян со взрослыми детьми во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. имели значительные отличия от представлений дворянского общества о должных взаимоотношениях в семье.

При жизни родителей у взрослых детей собственное имущество могло появиться разными путями. Дочь получала имущество в качестве приданого при вступлении в брак, сын обзаводился своей собственностью в результате отделения от отца (конечно, если отец счел необходимым «отделить» своего сына, - в провинции, где состоятельных дворян было немного, «отделение» отцовского имущества сыновьям случалось нечасто). Кроме того, умерший родитель мог оставить своему взрослому отпрыску более или менее значительное состояние. И, наконец, дворянские отпрыски могли получить имущество в собственность не только от родителей, но и от других родственников - либо путем наследования, либо в качестве подарка.

Во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. взрослые дети уже с 17-летнего возраста имели полное право владеть и распоряжаться собственным движимым имуществом. В права распоряжения своим недвижимым имуществом молодые люди могли вступить с того же возраста. Но право продавать и закладывать недвижимость, равно как и распоряжаться своими капиталами они получали лишь по достижении 21 года.

Распоряжаться личным имуществом взрослых детей без согласия последних родители не имели права. В начале XIX в. с целью пресечь подобные попытки даже вышел закон, обязывающий родителей отвечать за все убытки, понесенные ребенком - владельцем имущества, наравне с посторонними людьми. А во второй четверти XIX в. была законодательно зафиксирована обязанность родителей предоставлять в совестном суде доказательства личных оскорблений, якобы нанесенных отцу или матери взрослыми детьми, с которыми у родителей имелись разногласия по вопросу о владении каким-либо имуществом или по поводу наследования. Решения о v наказании этих детей за личные оскорбления, нанесенные родителям, выносились только после строгого разбирательства всех обстоятельств конфликта с отцом или матерью.

Однако многочисленные законодательные запрещения родителям посягать на личное имущество взрослых детей не решили в корне эту проблему. Порою дворяне личное имущество юных отпрысков воспринимали как собственное и даже ставили в вину сыновьям стремление по достижении 17-летия вступить в распоряжение личной недвижимой собственностью, хотя законы того времени предоставляли молодому человеку полное право поступить подобным образом. Пытались родители и воспрепятствовать браку дочерей, дабы как можно дольше сохранить свою власть над имением девушки.

Не только родители стремились распоряжаться личным имуществом взрослых детей, но и сами дети (как о том свидетельствуют многочисленные законодательные акты, призванные ликвидировать эту практику) нередко пытались, вопреки закону, по-своему распорядиться родительским имуществом - во всяком случае, той частью родового имущества семьи, которую дворянскому отпрыску в будущем суждено было унаследовать по закону. Дело в том, что имущество, приобретенное в течении жизни, дворянин мог оставить любому наследнику, а вот имущество им унаследованное, должно было быть разделено между его детьми в соответствии с нормами, установленными в законодательстве. Во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. некоторые дворянские отпрыски считали себя вправе определить дальнейшее будущее имений, которые им полагалось унаследовать от отца, еще при жизни родителя. Любопытно, что закон, в других случаях весьма суровый по отношению к детям, которые совершают поступки, оскорбляющие родительскую власть, не предусматривал никаких наказаний для молодых дворян, решивших преждевременно распорядиться судьбой родового имущества.

Впрочем, архивные материалы свидетельствуют, что некоторые тверские дворяне (как сыновья, так и дочери) пытались при жизни родителей завладеть не частью, а всем их имуществом. В частности, известны попытки взрослых детей завладеть имуществом вдовствующих матерей, которых молодые люди намеренно и безосновательно обвиняли в предосудительном поведении и значительных растратах, угрожавших целостности дворянского имения. Причем взрослым детям удавалось добиться своего. Без строгого разбирательства обстоятельств дела, всего лишь на основании жалобы сына или дочери имение матери передавалось в опеку и опекуном назначался прямой наследник имения, каковым, естественно, оказывался молодой человек или девушка, не постеснявшиеся сообщить властям о «недостойном поведении» матери. Только настойчивость, крепкое здоровье и небоязнь огласки позволяли матерям добиться возвращения своей собственности. Конечно, не все родители были столь решительны, а значит вполне возможно, что попытки «законным путем» отобрать имущество у менее энергичных матерей в других семьях могли заканчиваться куда как более успешно для предприимчивых взрослых отпрысков.

Согласно представлениям дворянского общества второй половины XVIII

- первой половины XIX вв., дети, в том числе взрослые, должны были относиться к родителям с почтением, предпочтительно искренним, и повиноваться их воле. Однако порою в поведении отпрысков не хватало не только искренности. Отношение части тверских дворян к родителям было очень далеким от почитания и прямо противоположным повиновению.

Нужно сказать, что отношение замужней дочери к своим родителям во многом зависело от их взаимоотношений с зятем. Последний мог спровоцировать развитие конфликта дочери с родителями, поскольку имел право принимать решения, противоречащие интересам тестя или тещи. Жена, выполняя эти решения, случалось, навлекала на себя гнев отца или матери.

Впрочем, в неопубликованных источниках сохранилось немало сведений о том, что дети дурно относились к своим родителям не по чужой, а по собственной воле.

Право владения и распоряжения личным имуществом налагало на детей строгую обязанность содержать престарелых родителей, если те сами не могли обеспечить себе существование, достойное их положения. К сожалению, материалы, сохранившиеся в ГАТО, заставляют сделать вывод, что тверские дворяне не всегда должным образом заботились о благополучии своих отцов и матерей.

Общественные представления признавали дворян, отказавших в содержании своим родителям, виновными в оскорблении родительской власти. Однако неопубликованные источники свидетельствуют, что в реальности за совершение данных проступков на взрослых детей не только не налагали наказания, но лишь с трудом могли от них добиться выполнения сыновнего и дочернего долга: дела, открытые по жалобе родителей на детей, отказавших им в содержании могли длиться годами.

Нужно заметить, что равнодушие было не самым серьезным проступком, который тверские дворяне позволяли себе допускать по отношению к родительской власти. До наших дней дошли сведения о поведении тверских дворян, которые не только отказывали своим родителям в уважении и не повиновались их воле, но еще и клеветали на своих матерей, расхищали родительское имущество, избивали или пытались избить матерей, угрожали убийством и даже пытались совершить убийство своих родителей.

Совершать подобные поступки взрослых детей заставляли разные причины - личная неприязнь к родителям, асоциальный образ жизни юных дворян, стремление к личной наживе и обогащению.

Оскорбления наносили родителям взрослые дети из семей, занимающих различное общественное и материальное положение: как выходцы из небогатых семей, так и отпрыски титулованных и состоятельных семейств. Дети, воспитывавшиеся в бедных дворянских семьях, выражали свое негативное отношение к родителям более непосредственно и грубо, в то время как молодые люди из семейств, занимавших видное положение в провинциальном обществе, все-таки старались избегать рукоприкладства по отношению к матерям.

Следует заметить, что источники донесли до нас подробную информацию об обидах, которые взрослые дети наносили матерям, и очень скупые сведения о конфликтах с отцами. Однако этот факт не является достаточно веским основанием для вывода, что отпрыски тверских дворян с большим уважением относились к отцам, чем к матерям. Более вероятно, что специфика имущественных отношений в дворянских семьях препятствовала широкой огласке конфликта детей с отцом. Данный конфликт имел очень мало шансов стать известным широкой общественности и послужить основанием для возбуждения дела против непочтительного отпрыска. В силу практически полной материальной зависимости молодого человека от отца родитель чаще всего имел возможность сам покарать чрезмерно своевольного отпрыска, не прибегая для этого к органам власти.

Особенно сложным было положение престарелых, физически или психически слабых дворян, проживавших на территории Тверской губернии, поскольку в реальности общество было неспособно оказать им эффективную защиту от произвола со стороны взрослых детей. Лишившись возможности самостоятельно отстаивать свои права, они были не в силах прибегнуть и к защите закона. Ведь, как показывают источники, для того, чтобы ее добиться, необходимы были как свободные денежные средства, так и физические силы для поездок в уездный или губернский город, посещения присутственных мест и заседания совестного суда.

В то же время информация, сохранившаяся в неопубликованных источниках, заставляет прийти к выводу, что сами представители органов власти и дворянского самоуправления не спешили удовлетворять требования родителей, жаловавшихся на недостойное поведение своих взрослых детей.

Практически все дела, открытые по жалобе родителей, заканчивались «миролюбивым соглашением сторон», т.е. родители забирали свою жалобу, соглашаясь простить непочтительного ребенка. Между тем жалобы, с которыми они обращались, никак нельзя было признать необоснованными. Случалось, матери не один год терпели безобразные выходки своих детей (чаще всего сыновей, поскольку родственная связь родителей с дочерью после ее замужества значительно ослабевала и поведение молодой женщины редко могло нанести отцу или матери серьезное оскорбление) и с жалобой на взрослых детей обращались только после того, как поступки последних начинали всерьез угрожать целостности имущества матерей, их здоровью или жизни.

К тому же прощение, незаслуженно дарованное молодому человеку, лишь на словах раскаявшемуся в дурном обращении с родителями, не только не защищало отца и мать от повторения ребенком прежних выходок, но даже не мешало дворянским отпрыскам совершать еще более дерзкие и вызывающие поступки, порою граничащие с преступлением.

До наших дней дошли сведения всего об одном случае наказания взрослого ребенка по жалобе его родителей (дело баронессы Рейхель). Да и то молодой человек отделался чрезвычайно легким наказанием за совершенные им поступки — он был наказан всего лишь годом пребывания в смирительном доме. Причем из материалов дела очевидно, что его мать отнюдь не просила о снисхождении. Напротив, по истечении указанного года она вновь обратилась к властям с просьбой о том, чтобы ее сыну была назначена для жительства отдаленная губерния. Женщина опасалась, что в противоположном случае сын снова поселится в ее имении и снова будет его разорять и оскорблять свою мать.

Неправдоподобно мягкий приговор совестным судом был вынесен потому, что, хоть дело против молодого человека и было возбуждено по жалобе матери, но за проступки против родительской власти он так и не был наказан. Наказание было вынесено за жестокое обращение с крепостным его матери.

Нелепая, на первый взгляд, ситуация становится объяснимой при внимательном знакомстве с законодательными актами той эпохи и особенностями судопроизводства по жалобам родителей. Несмотря на существование жестких законов, в реальности покарать взрослых детей за оскорбление родителей было очень нелегко. С начала XIX в. указом было предписано наказания дворянских детей, вынесенные на основании жалоб их родителей, реализовывать только после утверждения их Сенатом и лично императором.

Таким образом, молодой человек мог понести наказание за оскорбление родителей, только если с содержанием его проступка будут ознакомлены носители высшей власти в государстве. Естественно, подобное условие стало значительным препятствием удовлетворению жалоб родителей на младших членов их семейств.

Значит, жесткие законы, действовавшие в течении второй половины

XVIII - первой половины XIX вв., и призывавшие карать взрослого ребенка за любой проступок, показавшийся родителям оскорблением, на практике (во всяком случае в рамках Тверской губернии) должным образом не «работали».

Следовательно, органы власти и дворянского самоуправления оказавшиеся не способными обеспечить взрослым детям эффективную защиту от произвола родителей, не смогли защитить тверских дворян и от произвола со стороны взрослых детей, поскольку чаще предоставляли отцам и матерям скорее психологическую, чем реальную помощь.

К сожалению, дворяне Тверской губернии не могли обрести защиту и в лице живущих по соседству представителей дворянского общества. Самое большее, на что могли рассчитывать дворяне (как взрослые дети, так и родители) со стороны представителей дворянского общества губернии, - это кратковременная помощь сердобольных соседей, готовых приютить беглецов из родного дома. Нелицеприятные происшествия в соседских семьях не вызывали среди дворян округи ни бурного протеста, ни негодования, ни даже стремления помочь восстановить в правах либо обезопасить будущее обездоленных или обиженных знакомых.

Представители дворянского общества губернии не считали себя вправе вмешиваться в семейные дела знакомых, даже если им становилось доподлинно известно, что члены соседних дворянских семейств не должным образом относятся к своим домочадцам. В дворянской среде не было принято жаловаться властям на недостойное поведение соседей, равно как и открыто выступать в защиту пострадавших знакомых.

Таким образом, во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. имелись значительные различия между представлениями дворянского общества о должных взаимоотношениях родителей и взрослых детей и реальными нормами, на основании которых дворяне Тверской губернии строили свою повседневную жизнь в семье.

В действительности нормы взаимоотношений родителей и взрослых детей в дворянской среде Тверской губернии различались в зависимости от особенностей межличностных отношений в том или ином семействе. Если между дворянами и их взрослыми детьми сложились добрые, доверительные отношения, то взрослым детям незачем было опасаться произвола со стороны отца или матери, а родители имели все основания рассчитывать на искреннее почтительное отношение со стороны своих отпрысков и на подчинение последних разумным распоряжениям, т.е. приказам, которые не были способны поколебать родительский авторитет в глазах сыновей и дочерей.

Но если почтение, которое взрослые дети оказывали своим родителям, обеспечивалось главным образом страхом перед последними, то рассчитывать на покорность отпрысков родителям приходилось лишь до той поры, пока на поведение их детей способны были оказать воздействие «домашние исправительные меры» и угроза потери родительского благословения или наследства. В течении этого времени взрослые дети находились в полном подчинении своих отцов и матерей.

Однако после того как указанные средства переставали оказывать должное влияние на поведение взрослых детей, родителям, избравшим для построения отношений с детьми диктаторские методы, оставалось уповать только на бескорыстие молодых людей и их верность нравственным нормам во второй половине XVIII — первой половине XIX вв. призывавшим детей, в том числе взрослых, к строгому повиновению отцу и матери.

Будущее родителей, чьи взрослые отпрыски осмеливались презрев официально признанные требования общества, поступить вопреки нравственным нормам, оказывалось подчиненным произволу своевольных детей. В рамках Тверской губернии во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. даже дворянское общество оказалось неспособным создать эффективную систему защиты здоровья и имущества родителей от противозаконных поступков их взрослых детей.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Занегина, Наталья Витальевна, 2003 год

1. Неопубликованные источники Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ) 1. Ф. 15. Приказные дела новых лет. Оп. 15/5. 1765 г. Д. 1. Государственный архив Тверской области (ГАТО)

2. Ф. 59. Канцелярия тверского губернского предводителя дворянства. Д. 898, 911, 957, 1309, 1441, 1912, 1921, 1928, 1457, 1491, 2129, 2230, 2459, 2691, 2695.

3. Ф. 466. Тверской совестный суд. Д. 9964.

4. Ф. 694. Тверское губернское правление. Д. 22, 26, 237, 365, 376, 391, 399, 408, 474, 502, 985.

5. Ф. 1016. Личный фонд дворян Вышневолоцкого уезда Манзеев. Д. 45.

6. Ф. 1022. Личный фонд дворян Новоторжского уезда Аболешевых. Д. 25.

7. Ф. 1222. Личный фонд дворян Кашинского уезда Кожиных. Д. 31.

8. Ф. 1230. Личный фонд дворян Кашинского уезда Постельниковых. Д. 19.

9. Ф. 1233. Личный фонд дворянки Тверской губернии Кафтыревой. Д. 2.

10. Ф. 1401. Личный фонд дворян Тверской губернии Жеребцовых. Д. 24.

11. Ф. 1407. Личный фонд дворян Новоторжского уезда Бакуниных. Д. 28.1. Опубликованные источники

12. Аксаков С.Т. Семейная хроника // Он же. Собрание сочинений в 5 т. М.: Правда, 1966. - Т. I. - С. 73-284.

13. Библия: Ветхий завет. Исход, Левит, Второзаконие, Притчи Соломоновы; Новый завет. Евангелие от Матфея, Евангелие от Марка, Послание к Ефесянам святого апостола Павла, Послание к Колоссянам святого апостола Павла.

14. Болотов А.Т. Жизнь и приключения А.Т. Болотова, описанные самим им для своих потомков. М.: Современник, 1986. — 767 с.

15. Болотов А.Т. 65-ой год моей жизни или подробное описание всего происходившего со мною с 7 числа октября 1802 г. // Литературное наследство. М.: Журнально-газетное объединение, 1933. - Т. 9-10. - С. 166172.

16. Благово Д. Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений записанные и собранные ее внуком Д. Благово. Л.: Наука, 1989. - 471 с.

17. Бутурлин М.Д. Записки // Русский архив. М, 1897. Кн. 1. - С. 213-247.

18. Вульф А.Н. Любовные похождения и военные походы А.Н. Вульфа. Дневник 1837-1842 гг. Тверь: Издательский дом «Вся Тверь», 1999. - 352 с.

19. Дельвиг А.И. Из «Моих воспоминаний» // Керн А.П. О Пушкине и о себе: Воспоминания, дневники, переписка. 3-е изд., пересмотр, и доп. - Тула: Приок. кн. изд-во, 1993. - С. 371-405.

20. Долгоруков (Долгорукий) И.М. Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни // Кошелева О.Е. «Свое детство» в Древней Руси и в России эпохи Просвещения (XVI XVIII вв.). - М.: Изд-во УРАО, 2000. - С. 223-245.

21. Домострой // Семья: Книга для чтения в 2 кн. М.: Политиздат, 1991. -Кн. I.-C. 111-131.

22. И. Дурова Н.А. Избранные сочинения кавалерист-девицы Н.А. Дуровой. -М.: Моск. рабочий, 1988. 573 с.

23. Керн А.П. Из воспоминаний о моем детстве // Керн А.П. Воспоминания. -Дневники. Переписка. - М.: Худож. лит., 1974. - С. 101-124.

24. Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Письмо А.П. Керн (М.В.) П.В. Анненкову // Керн А.П. Воспоминания. - Дневники. - Переписка. - М.: Худож. лит., 1974. - С. 287-293.

25. О мерах к отвращению незаконнаго сочетания браков // ПСЗРИ в 45 т. -СПб., 1830.-Т. XX. № 14356.-С. 196-198.

26. О невенчании малолетних женихов с возрастными девками // ПСЗРИ в 45 т. СПб., 1830. - Т. XIX. № 14229. - С. 1063.

27. О недозволении детям, неотделенным от родителей, обязываться заемными письмами и давать на себя записи без позволения родителей, или тех родственников, от которых они ожидают наследства // ПСЗРИ в 45 т. -СПб., 1830. Т. XV. № 11272. - С. 729-730.

28. О непринуждении родителям детей и господам рабов своих и рабынь к браку без самовольного их желания // ПСЗРИ в 45 т. СПб., 1830. - Т. VII. № 4406.-С. 197-198.

29. О подтверждении прежних законов, чтоб картежные долги уничтожать, и при живом отце неотделенным детям не верить // ПСЗРИ в 45 т. СПб., 1830. - Т. XVII. № 12593. - С. 607.

30. О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах // ПСЗРИ в 45 т. СПб., 1830. - Т. V. № 2789. - С. 92.

31. О признании действительными таких векселей и закладных писем, кои даны будут совершеннолетними детьми, не отделенными в имениях родителей своих // ПСЗРИ в 45 т. СПб., 1830.- Т. XXXIX. № 29945.-С. 371.

32. О разсматривании дел по оскорблению детьми родителей в Совестных Судах // ПСЗРИ в 45 т. СПб., 1830. - Т. XXVII. № 20519. - С. 368.

33. Прибавления к «Духовному регламенту» // ПСЗРИ в 45 т. СПб., 1830. -Т. VI. № 4022. - С. 709.

34. Пункты о вотчинных делах // ПСЗРИ в 45 т. - СПб., 1830. - Т. VII. №4722.-С. 479-494.

35. Сабанеева Е.А. Воспоминания о былом. Из семейной хроники 1770-1838 гг.-СПб., 1914.-172 с.

36. Свод законов Российской империи в 15 т. СПб., 1832. - Т. X, ч. 1. Ст. 114.-754 с.

37. Свод законов Российской империи в 15 т. СПб., 1833. - Т. XV. Ст. 156, 157, 655, 657, 658, 764. - 560 с.

38. Свод законов Российской империи в 15 т. СПб., 1842. - Т. X, ч. 1. Ст. 160, 161, 164, 168, 172, 173, 187, 188, 214, 215. - 700 е.; Т. XV Ст. 761. - 560 с.

39. Соборное уложение 1649 г. // Российское законодательство Х-ХХ вв.: В 9 т./ Под общ. Ред. О.И. Чистякова. М.: Юрид. лит., 1985. - Т. III. - 511 с.

40. Устав Благочиния или Полицейский // ПСЗРИ в 45 т. СПб., 1830. - Т. XXI. № 15379.-С. 465.

41. Устав князя Ярослава // Древнерусские княжеские уставы XI-XV вб. / Изд. подгот. Я.Н. Щапов. Отв. Ред. JI.B. Черепнин. М.: Наука, 1976. Ст. 43. -С. 89.

42. Учреждения для управления Губерний Всероссийския империи // ПСЗРИ в 45 т. СПб., 1830. - Т. XX. № 14392. - С. 274-275.

43. Щербатов М.М. О повреждении нравов в России // О повреждении нравов в России князя М. Щербатова и Путешествие А. Радищева. Факс. изд. - М.: Наука, 1983.-340 с.

44. Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов. — Репринт, изд. М.: Планета, 1990. - 88 с.1. Литература

45. Александрова Н.В. Любовь и дружба в русской дворянской культуре рубежа XVIII-XIX вв. (по источникам мемуарного характера) // Вестник Челябинского университета. Серия 1: История. 1999. - № 2. - С. 33-42.

46. Андреева И., Гулыга А. Мудрость веков // Семья: Книга для чтения в 2 кн. М.: Политиздат, 1991. - Кн. I. - С. 5-22.

47. Белова А.В. Домашнее воспитание русской провинциальной дворянки конца XVIII первой половины XIX вв.: «корневое» и «иноземное» // Женские и тендерные исследования в Тверском государственном университете. - Тверь: «Компания Фолиум», 2000. - С. 32-44.

48. Белова А.В. Замужество в провинциальной дворянской культуре конца XVIII первой половины XIX века // Женские и тендерные исследования в Тверском государственном университете. - Тверь: Компания Фолиум, 2000. -С. 21-31.

49. Белова А.В. Процедура замужества русской провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX века // Женщины. История. Общество. -Тверь, 1999. Вып. 1. - С. 23-33.

50. Белова А.В. Уездные «абитуриентки»: прием провинциальных дворянок в столичные институты // Женщины. История. Общество. Тверь, 2002. - Вып. 2.-С. 212-228.

51. Богословский М.М. Быт и нравы русского дворянства в первой половине XVIII в. -М., 1906.-52 с.

52. Буганов В.И. Российское дворянство // Вопросы истории. 1994. - № 1. - С. 29-41.

53. Вдовина JI.H. Духовные искания в русском обществе в последней четверти XVIII в. // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI -XX вв.). М.: Институт российской истории РАН, 1994. - С. 94-112.

54. Виноградов В.А. Регион Верхней Волги в конце XVIII и XIX века. -Калинин: КГУ, 1979. 74 с.

55. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. 6-е изд. -СПб.; Киев, 1909.-700 с.

56. Водарский Я.Е. Дворянское землевладение в России в XVII — первой половине XIX в. М.: Наука, 1988. - 301 с.

57. Врангель Н. Помещичья Россия // Памятники Отечества: Мир русской усадьбы. М., 1992. - № 25. - С. 51-53.

58. Гольцев В.А. Законодательство и нравы в России XVIII в. 2-е изд. -СПб., 1896.- 164 с.

59. Гулыга А. «Он писал о себе и для нас» // Болотов А.Т. Жизнь и приключения А.Т. Болотова, описанные самим им для своих потомков. М.: Современник, 1986.-С. 3-16.

60. Гурьянова В.В. Тверская помещица второй половины XVIII в. Прасковья Ильинична Манзей // Женщины в социальной истории России. Тверь, 1997. -С. 20-31.

61. Дворянская семья: из истории дворянских фамилий России / Сост. и науч. ред. В.П. Старк. Спб.: Искусство - Спб., 2000. - 237 с.

62. Дедюхина B.C. Культура дворянской усадьбы // Очерки русской культуры XVIII в. / Под ред. акад. Б.А. Рыбакова. М.: МГУ, 1990. - Ч. 4. - С. 220-251.

63. Евангулова О.С. Город и усадьба второй половины XVIII в. в сознании современников // Русский город: (Исслед. и материалы) / Под ред. B.JI. Янина. М.: МГУ, 1984. - Вып. 7. - С. 172-188.

64. Ермишкина O.K. Генезис дворянской интеллигенции в России в XVIII -первой четверти XIX веков: Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Тверской государственный университет. Тверь, 2000. - 182 с.

65. Ермишкина O.K. Генезис дворянской интеллигенции в России в XVIII — первой четверти XIX веков: Автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Тверской государственный университет. Тверь, 2000. - 26 с.

66. Ермишкина O.K. Дворянские гнезда Тверской губернии // Домовой. -1994.-№ 10.-С. 34-39.- № 11.-С. 32-33.

67. Ермишкина O.K. Отношение российского дворянства к экономической модернизации во второй половине XVIII века (по наказам дворянских депутатов в Уложенную комиссию) // Из архива тверских историков. Тверь, 2002.-Вып. 3.-С. 59-73.

68. Ермишкина O.K. Провинциальное дворянство (конец XVIII начало XIX вв.) // Тверская старина. - 1994. - № 1-2. - С. 113-118.

69. Журавлев В.В. Методология исторической науки. Вчера. Сегодня. Завтра? // Кентавр. 1995. - № 6. - С. 140-146.

70. Знаменский И. Положение духовенства в царствование Екатерины II и Павла I.-M., 1880,- 186 с.

71. Исаев И.А. История государства и права России: Полный курс лекций. -3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрист, 1996. - 544 с.

72. Кабузан В.М., Троицкий С.М. Изменения в численности, удельном весе и размещении дворянства в России в 1782-1858 гг. // История СССР. 1971. -№4.-С. 153-168.

73. Кизеветтер А.А. Русское общество в восемнадцатом столетии. Ростов-на-Дону, 1905.-48 с.

74. Коваленко Т. А. Менталитет дворянской культуры XVIII в. // Общественные науки и современность. 1997. - № 5. - С. 108-117.

75. Ковальченко И.Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований. Заметки и размышления о новых подходах // Новая и новейшая история. 1995. - №1. - С. 3-33.

76. Коган Ю.Я. Дворянство // Очерки истории СССР: Период феодализма: Россия во второй половине XVIII в. / Глав, редакция: акад. Н.М. Дружинин (пред.) и др.. М.: Изд-во Акад. Наук СССР, 1956. - С. 75-84.

77. Корф С.А. Дворянство и его сословное управление за столетие (1762 — 1855 гг.). СПб., 1906. - 720 с.

78. Кошелева О.Е. Дети как наследники в русском праве с древнейших времен до петровского времени // Социальная история: Ежегодник, 19981999. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1999. - С. 177-204.

79. Кошелева О.Е. «Свое детство» в Древней Руси и в России эпохи Просвещения (XVI XVIII вв). - М.: Изд-во УРАО, 2000. - 320 с.

80. Курочкина И.Н. Формирование и развитие дворянского этикета в России XVIII века // Общественные науки и современность. 1997. - № 5. — С. 118125.

81. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начала XIX в.). - СПб.: Искусство, 1994. - 398 с.

82. Лотман Ю.М. Очерки по русской культуре XVIII века // Из истории русской культуры / Сост. А.Д. Кошелев. М.: Шк. «Яз. Рус. культуры», 1996. -Т. IV.-С. 13-348.

83. Марасинова Е.Н., Каждан Т.П. Культура русской усадьбы // Очерки русской культуры XIX в. / Редкол.: Л.В. Кошман (рук. проекта) и др. М.: МГУ, 1998. - Вып. 1. - С. 265-374.

84. Марасинова Е. Н. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII в. (По материалам переписки). М.: РОССПЭН, 1999. - 299 с.

85. Марасинова Е.Н. Русский дворянин второй половины XVIII в. (социопсихология личности) // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1991.-№ 1.-С. 17-26.

86. Марасинова Е. Н. Эпистолярные источники о социальной психологии российского дворянства (последняя треть XVIII в.) // История СССР. 1990. -№4.-С. 165-173.

87. Матвеева О.В. Проблема индивидуализма в русской общественной мысли (первая четверть XIX в.) // Человек и его время. М.: Институт истории СССР АН СССР, 1991.-С. 15-22.

88. Миллер Г.Ф. Известие о дворянах российских. СПб., 1790. - 494 с.

89. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства в 2 т. — 2-е изд., испр. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2000. - Т. I. —548 с.

90. Михневич B.JI. Русская женщина XVIII столетия. — Репринт, изд. М.: Панорама, 1990.-402 с.

91. Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина. М.: Фирма «Линка-пресс», 1995. — 272 с.

92. Неволин К.А. Полное собрание сочинений. СПб., 1857. - Т. III, ч. 1. — 444 с.

93. Покровский В. Историко-статистическое описание Тверской губернии. — Тверь, 1879.-Т. I.-550 с.

94. Поликарпов B.C. История нравов России. Восток или Запад? Ростов-на-Дону: «Феникс», 1995. - С. 95-113.

95. Преображенский В. Описание Тверской губернии в сельскохозяйственном отношении. СПб., 1854. — 579 с.

96. Пушкарева Н.Л. Мать и дитя в русской семье XVIII — нач. XIX века // Социальная история: Ежегодник, 1997. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1998. - С. 226-246.

97. Пушкарева Н.Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X начало XIX в.). - М.: Науч.-изд. центр «Ладомир», 1997. -381 с.

98. Репина Л.П. Смена познавательных ориентаций и метаморфозы социальной истории (часть II) // Социальная история. Ежегодник, 1998-1999. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1999. С. 7-38.

99. Рикман В.Ю. Дворянское законодательство Российской империи. М.: МП «Герольдия», 1992. 118 с.

100. Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII в. до отмены крепостного права. Киев, 1912. — 578 с.

101. Сорина Х.Д. Роль Тверского Верхневолжья в социально-экономическом и культурном развитии страны XVII XVIII вв. - Калинин: КГУ, 1980. - 75 с.

102. Сысоев В.И. Бакунины. Тверь: «Созвездие», 2002. - 464 с.

103. Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. Формирование бюрократии. М.: Наука, 1974. — 395 с.

104. Улюра А. Специфика воспитания и образования дворянской девочки в России XVIII в. // Тендерная педагогика и тендерное образование в странах постсоветского пространства. — Иваново: «Ивановский государственный университет», 2002. С. 78-85.

105. Фаизова И.В. «Манифест о вольности» и служба дворянства в XVIII столетии. М.: Наука, 1999. — 222 с.

106. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. 6-е изд., перераб. и доп. -М.: Политиздат, 1991. - С 305.

107. Философский энциклопедический словарь / Ред.-сост.: Е.Ф. Губский и др.. М.: ИНФРА, 1998. - С. 309.

108. Хоруженко О.И. Дворянские дипломы XVIII в. в России. М.: Наука, 1999.-419 с.

109. Цатурова М.К. Русское семейное право XVI-XVIII вв. М.: Юр ид. лит., 1991.-108 с.

110. Чечулин Н. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII в.-СПб., 1889.- 115 с.

111. Чижова В.В. Дворянские съезды как форма организации дворянского сословия в конце XVIII первой половине XIX века // Из архива тверских историков. - Тверь, 2002. - Вып. 3. - С. 74-86.

112. Чижова В.В. Ослабление социальной роли российского дворянства в первой половине XIX в. (на примере Тверской губернии) // Из архива тверских историков. Тверь, 2000. - Вып. 2. - С. 89-105.

113. Шепелев JI.E. Титулы, мундиры, ордена в Российской империи. JL: Наука, 1991.-223 с.

114. Яблочков М.Т. История дворянского сословия в России. СПб., 1876. — 680 с.