Население центральных районов Новгородской земли в начале II тысячеления н.э. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Конецкий, В.Я.

• Конецкий, В.Я.
• кандидат исторических наук
• 1984

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Конецкий, В.Я.

Введение. 3

Глава первая.

Историографические замечания . . 6

Глава вторая.

Древнерусские грунтовые могильники центральных районов Новгородской земли . 27

Глава третья.

Ранние жальники центральных районов Новгородской земли. 76

Глава четвертая.

Древнерусские курганы в центральных районах Новгородской земли:. 105

Глава пятая.

Этнокультурные т демографические предпосылки формирования населения Приильменья первых веков П тысячелетия н. . I4I-I

Глава шестая.

Размещение древнерусского населения в Прииль-менье в XI-ХП веках и его, культурные особенности! . 174

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Население центральных районов Новгородской земли в начале II тысячеления н.э.»

Проблемы формирования древнерусской народности и ее материальной культуры на Северо-Западе уже почти сто лет привлекают внимание русских и советских археологов. В работах А.А.Спи-цына, Б.А. Рыбакова, П.Н.Третьякова, И.И.Ляпушкина, В.В.Седова и других исследователей рассматривается широкий л многообразный крут вопросов, связанных с расселением славяя в данном регионе, взаимодействием их с местным финно-угорским и балт-ским населением, формированием культуры древнерусского населения XI-ХП веков и многое другое.

Особо важную роль в средневековой истории Северо-Запада играли центральные районы Новгородской земли. Эта территория Приильменья, первоначально являясь главным центром славянского расселения, стала впоследствии экономическим и политическим ядром владений Великого Новгорода и исходным плацдармом для дальнейшей колонизации. Именно поэтому происходившие з^есь на рубеже I-П тыс. н. э. сложные социальные и этнокультурные процессы по своему значению выходят далеко за рамки данной территории.

При скупости письменных источников при раскрытии поставленной темы ведущее значение приобретают данные археологии. Однако, слабость источниковедческой базы, обусловленная спецификой памятников, затрудняла правильную оценку древностей XI-ХП веков в Приильменье. На эту территорию, как правило, переносились вывода сделанные для соседних, лучше изученных районов.

Диссертация посвящена рассмотрению проблемы формирования древнерусского населения и его культуры в централь:-шх районах Новгородской земли. В конечном счете разработка те:лы направлена на выявление облика культуры населения Приильменья в Х1-ХП веках, поскольку она является своего рода эталоном славянской культуры на всем Северо-Западе. Демографический аспект темы заключается в выявлении закономерностей сельского расселения в Приильменье в связи с характером хозяйственной деятельности и: в раскрытии основных причин, вызывавших широкие миграционные потоки. Иными словами говоря, цель работы состоит в раскрытии роли Приильменья в культуро-и демогенезе древнерусского населения Новгородской земли.

Выбранная для исследования область охватывает значительную часть бассейнов рек связанных с озером Ильмень /Меты, Полы, низовьев Шелони, Ловати ниже впадения в нее Куньи и район истока Волхова/. На востоке ее граница доходит до среднего течения р.Мологи, а на севере проходит по верхним притокам ;?.Сяси.

Структура работы во многом определена состоянием источниковедческой базы. Главным источником для решения поставленных вопросов в Приильменье как и вообще на Северо-Западе являются материалы погребальных памятников. Поэтому отдельные главы диссертации посвящены известным на рассматриваемой территории типам погребальных древностей: грунтовым могильникам, жальникам, курганам XI-ХП веков. Особое значение имеют материалы грунтовых могильников, на которые до сих пор исследователи обращали недостаточно внимания.

В работе детально рассматривается погребальный обряд и материальная культура Приильменья в XI-ХП веках, выявляются локальные особенности культуры, прослеживаются истоки отдельных ее элементов. Особое внимание при конкретном анализе уделяется реконструкции женского костюма со свойственным ему набором украшений, являющегося устойчивым этнографическим признаком.

При реконструкции демографической и этнокультурной ситуаций в Приильменье в Х1-ХП веках привлекаются также материалы памятников предшествующего периода /культур сопок к длинных курганов/.

Для выявления закономерностей сельского расселения наряду с анализом ландшафтной привязки памятников производится реконструкция типов хозяйства в Приильменье в конце I - начале П тыс. н. э.

При сборе сведений о памятниках древнерусской эпохи в центральных районах Новгородской земли нами использовгшы публикации и архивные материалы из института археологии АН СССР и его Ленинградского отделения, Новгородского государственного музея-заповедника. Вещевые коллекции изучались по фонда!i Государственного Эрмитажа, Государственного исторического музея, Музея антропологии и. этнографии, Государственного Русского музея, Новгородского государственного музея-заповедника.

В результате сопоставления собранных материалов удалось конкретизировать сведения о ряде памятников почти не включенных ранее в научный оборот /дедовский и Нередицкий могильники/.

Особенно важное значение имели полевые исследования, проведенные в рамках работ областной археологической экспедиции Новгородского музея в 1976-1984 годах, в результата чего был исследован целый ряд памятников /Деревяницкий и. Шелгуновский грунтовые могильники, Рашутинский, Борский, Каменс::-сий и Юрьевский жальники, Дрегельский и Заручевский кургаьЯные могильники/.

ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ1Первые сведения о погребальных памятниках, содержащих погребения по обряду трупоположения на рассматриваемой территоррии были получены в 1824 году 3. Ходаковским.

В дальнейшем, в течение нескольких десятилетий накопление подобных фактов шло крайне медленно. В поле зрения археологов-любителей попадали прежде всего репрезентативные внешне,овысокие погребальные сооружения - сопки.

Впервые интерес археологов именно к Приильменью начинает проявляться в конце 60-80 годов прошлого века. Важнейшими работами, этого периода являются исследования Л.К.Ивановского. Сам выбор территории был отнюдь не случайным. Русское Археологическое общество /далее - РАО/ поручило Ивановскому провести исследования вокруг озера Ильмень, т.е. в самом центре Новгородской земли^.^ В данном разделе мы рассматриваем лишь основные работы, посвященные изучению древностей Приильменья в древнерусскую эпоху. Подробная характеристика историографии по отдельным категориям памятников и конкретным памятникам дается в. соответствующих разделах диссертации.

2 Ходаковский 3. Жальники. - РИС, М., 1844, т.УП, с;.376-378.оПодробная сводка сведений о памятниках, поступивших в этот период, приведена А.А.Спицыным. См.: Обозрение некоторых губерний и областей России в археологическом отношении. - ЗРАО, СПб., 1899, т.УП, вып.1-2, с.237-248. ^ Ивановский Л.К. Материалы для изучения курганов и жальников юго-запада Новгородской губернии. -Труды 11АС,1881,т.2,с.57-67.

Тогда же проводили раскопки антропологи- Д.П.Волькенштейн ри А.В.Елисеев. К сожалению, проведенные работы не дали сколь-либо заметных находок древнерусского периода, что послужило причиной переноса исследований, проводившихся в дальнейшем Л.К.Ивановским на северо-западных окраинах Новгородской земли, где за одиннадцать полевых сезонов было: вскрыто более 5 тысяч. курганов. В это же время Н.Е.Бранденбург проводит массовые раскопки к северо-востоку от Приильменья - в Приладожье4.

Качественный сдвиг в изучении средневековых древностей центральных районов произошел в последние годы XIX в. и был связан с деятельностью патриарха славяно-русской археологии А.А.Спицына, который с 1892 года являлся членом Археологической комиссии.

В 1897 году он обобщил известный к тому времени археологический материал по Северо-Западу. В разделе "Обозрения", посвященном Новгородской губернии, были выделены погребальные памятники этой территории: сопки, курганы с трупосожжением и трупоположением, жальники - и: высказывалось предположение о5преемственности: между ними.* Волькенштейн Д.П. Несколько слов об антропологии жальниковВалдайского уезда. - Труды П АС, т.2, СПб., 1881, с.1-56. ^ Елисеев А. К археологии и антропологии Ильменского бассей:■?., - ЖМНП, вып.4, с.233-235, 239. ^ Спицын А.А. Курганы С.-Петербургской губернии в раскопкахЛ.К.Ивановского. - MAP, 1896, вып.20.

4 Бранденбург Н.Е. Курганы южного Приладожья. - MAP, 1895, ::.I8. ^ Спицын А.А. Обозрение некоторых губерний и областей России в археологическом отношении. - ЗРАО, 1897, т.П, вып. 1-2, с.237-248.

В 1899 году вышла работа того же автора "Расселение древнерусских племен по археологическим данным", ставшая на многие годы основополагающей для русских археологов - славистов. Главная цель статьи заключалась в увязке картины расселения восточно-славянских племен по летописи и археологическим материалов XI-ХП в.в. Попутно был дан анализ предположительно славянских памятников предшествующего времени в ряде областей Восточной Еыропы.

Применительно к Новгородской земле А.А.Спицын считал древнейшими курганами сопки и связывал их появление с норманнами. От сопок, по его шению, происходят курганы новгородцев Х1-ХП вв. Говоря об этих памятниках, А.А.Спицын рассматривает петербургские:, псковские, тверские., костромские курганы, отмечая общее /например, каменные обкладки/ в их устройстве. В то же время было указано на отсутствие сведений о курганах данной эпохи в самой Новгородской губернии. Этот факт объяснялся следующим образом: либо такие курганы еще не найдены, так как раскопки производились еще мало, "или же древности этого времени надо искать не в курганах, а в жальниках"^.

Одновременно предпринимались и практические мероприятия. В 1898 году А.А.Спицын и Н.И.Веселовский обратились в РАО с "Запиской об исследовании собственно русских курганных древностей", где предлагалось возобновить раскопки на Северо-Западе, прекращенные с 1886 Предполагалось проведение работ "в местностях искони населенных славянским племенем", т.е. в первую очередь в Приильменье. Обосновывая необходимость исследований, А.А.Спицын ставил ближайшей задачей "определение древностей* Спицын А.А. Расселение древнерусских племен по археологическим данным. ЖШП, вып.УШ, СПб., 1899, с.30.славян новгородских и кривичей", что оставалось не сделанным в "Расселении.". С этим же была связана и этническая атрибуция курганов-йжорского плато, исследованных JI.К.Ивановским*.

Для реализации предложенной программы полевые исследования проводили, В.Н.Глазов, И.А.Тихомиров, Н.И.Репнинов, Н.К.Рерих2. Однако в ходе ее выполнения выявилось практически полное отсутствие древнерусских курганов в Старорусском, Еалдайском, Крестецком, Боровичском, Демянском уездах, то есть в районах наиболее полного распространения памятников предшествующей эпохи - сопок.

Впервые столкнувшись с этим фактом в Старорусском уезде, Н.К.Рерих предположил возможность прямого перехода от сопок кг жальникам, что было связано по его мнению с ранней христианизацией населения той территории.

Тематика, посвященная жальникам, подробно был с. рассмотре1 Протокол заседания РАО 22.12.1900 г. ЗРАО, 1900, т.12, с.404-405. Протоколы отделения русской и славянской археологии РАО за 1899-1900 г. Архив ЛОИА, ф.З, № 410, лл.5, II, 12.

2 Глазов В.Н. Отчет о поездке 1903 г. в Крестецкий уезд Новгородской губ. - ИАК, 1904, вып.6, с.51-60; Тихлмиров И.А.Поезд-ка на р.Мету. - 30РСА,1903, т.У, вып.1, с.З-П; Репников Н.И. Отчет о раскопках в Бежецком, Весьегонском и Демянском уездах в 1902 г. - ИАК,1904, вып.6, с.12-20; Рерих U.K. I/K древностям Валдайским и Водским. - ИАК,1899, вып.160-64. 2/Некоторые древности, пятин Деревской и Бежецкой,, - 30РСА,т. У,с.14-15. З/Некоторые древности Шелонской пятины и Бежецкого конца. - ЗРАО, 1899, т.XI, вып. 1-2, с.348-360.^ Рерих Н.К. Некоторые древности Шелонской пятины.,. с.352.на в 1899 г. А.А.Спицыным в статье "Сопки и жальники"*. К тому-времени по всей территории Северо-Запада имелись сведения лишь о 31 подобном памятника причем раскопки производились лишь на незначительной их части, что заставляло делать выводы только в предположительной форме. В статье были намечены основные этапы эволюции жальничных обкладок от древнейших круглых к овальным и прямоугольным. Вместе с этим выделялся особый тип жальников - групповые захоронения внутри общей обкладки, подобные памятникам, раскопанным у Бологого и Юрьева. Типологически они представлялись наиболее древними, поскольку, к;ш писал А.А.Спицын, "довольно естественно в широком круге :хрупных валунов видеть остаток обычая укреплять такими круга]да основания сопок". Вместе с тем отмечалось, что еще не раскопало ни одного жальника этого типа, который датировался бы ХЕ зеком. Рассматривая пути возникновения жальников в разных районах, Спи-цын отмечал, что в одних случаях они являются резупьтатом эволюции курганов с каменной обкладкой, а в других, в частности, в Приильменье, "наблюдается крутой и прямой перехоц от сопок к жальникам'.' В пользу этого были приведены факты существования в бассейнах рек Великой и Луги жальников, которые по мнению А.А.Спицына. датировались XI в. Тем не менее новые полевые изыскания не дали материалов Х1-ХП вв. ни в курганах, ни в жальниках.

Отражением кризисной ситуации явилось выступление А.А.Спи* Спицын А.А. Сопки и жальники. - ЗРАО, 1899, т.XI, вып.1-2, с.153-155.

2 Спицын А.А. "Корочки": Жальники, могильники русские. АрхивЛОИА, ф.5, № 379, л.99. ^ Спицын А.А. Сопки и жальники, с.153-155.цына на втором Тверском областном археологическом съезде, где он был вынужден признать, что "сделанные в последнее время систематические розыски курганов имели лишь частичный успех, так что в новгородских древностях XI века приходилось г:ока судить не столько по прямым раскопкам, сколько косвенным гутем, по точному отражению этих древностей в курганах петербургских^ Поэтому прозвучавшее на том же съезде сообщение А.А.Ширинско-го-Шихматова о раскопках грунтового могильника XI-}Л вв., расположенного при сопках у д.Фёдово в верховьях Меты, былорвстречено с большим интересом. В статье, специально посвященной этому открытию, А.А.Спицын расценил грунтовые могильники Новгородской земли как альтернативу другим типам синхронных погребальных памятников. "Оказывается нужные древности, следуетГ Iискать не в курганах и не в жальниках", - писал он^'.

К сожалению, это открытие не привело к началу целенаправленного поиска грунтовых могильников, да и вся темг;. средневековых погребальных памятников в центре Новгородской земли отступила среди интересов Археологической комиссии нг. задний план. Главное внимание было перенесено на другую чг.сть программы, предложенной Спицыным и Веселовским. Предстояло выяснить, кто же заселил край в эпоху образования древнерусского госуСпицын А.А. К истории заселения Верхнего Поволжье русскими. Труды П Тверского областного археологического съезда. Тверь. 1906, с.З.

2 Ширинский-шихматов А.А. Труды П Тверского археологическогосъезда. Тверь, 1906, с.53-62. ^ Спицын А.А. Старейшие могильники Новгородской земли. - ИАК, 1906, вып.15, с.1-5.дарства: славяне или финны*.

Позднее, в 1910-х - 1920-х годах, затрагивая в сводных работах вопросы, связанные с погребальными древностямл первых веков П тыс. н. э. в Приильменье, А.А.Спицын фактически вернулся к своей прежней схеме, в которой между сопками и жаяьниками предполагалось наличие курганов., подобных памятника* широко известным по окраинам Новгородской земли. Оговаривали* лишь, имевший место в ряде районов, ранний переход к жальникам и грунтовым могильникам. На возможности прямой связи сопок :а жальников внимание не акцентировалось, что, несомненно, было обусловлено отсутствием новых фактов, подтверждавших эту гипотезу^. Шла дана новая интерпретация некоторых памятников, считавшихся раньше жальниками, в том числе и Юрьевского. А.А.Спицын пришел к выводу, что В.С.Передольский раскопал курган, содеркащий слой угля, золы и. пережженых костей, который был занят "гоздним жальником, что чрезвычайно мешало раскопке и сделало ее весьма неточной". "Жальничные погребения, - продолжал А.А.Спицын, - располагаются на плоских древних курганах и это нередко вводило исследователей в заблуждение, если они полагали, что имеют дело с одним цельным памятником древности". Тем самым во многом снимался вопрос о жальниках "второго типа", содержащих групповые захоронения внутри единой обкладки, или обведенные вокруг1 Протокол заседания РАО 27.03.1910 г. ЗПРСА, т.IX, с.337-338. Протоколы отделения русской и славянской археологии РАО за I908-I9I4 гг. Архив ЛОИА, ф.З, № 415, л.125 об. ^ Спицын А.А. I/Сводка сведения о древностях Новгородской губернии. Архив ЛОИА, ф.5, Р 171, л.16-18; 2/Новгородские древности-. с.8; З/Русские древности. /Курс лекций/, 1924. Архив ЛОИА, ф.5, Ш 100, л.9 об.рвом*.

Касаясь племенной принадлежности памятников Приильменья, Спицын относил их к "новгородским- кривичам", подчеркивая темсамым невозможность выделения по материалам Х1-ХП вв. особой2племенной группы - ильменских словен.

В 1910 г. членом Новгородской Архивной комиссии. И. С.Роман-цевым. на основе опросных листов была составлена- сводка памятников губернии, главное место среди которых занимали жальники. Недостатком данной работы явилась разнородность учтенных памятников, связанная с неопределенностью терминов "жальник" и "con'sка" в народном их понимании.

Материалы И.С.Романцева полностью вошли в созванную в начале 30-х годов Н.И.Репниковым сводку жальников, составив основную ее часть. Так, для рассматриваемой территории они составили свыше трех четвертей из учтенных здесь 260 жальников. В этой работе, в целом были повторены выводы, сделанные ранее А.А.Спицыным^.

В конце 20-х годов на территории Северо-Запада развернулись широкие обследования по учету археологических памятников. Разведки в Приильменье, в результате которых был открыт целый* Спицын А.А. Сводка сведений. л.9, 18 об. 2 I/Раскопки в Новгородской губернии. - ИАК, 1918, вып.64, с. 153-156; 2/Археология в темах начальной русской истории. -Сб. статей, посвященный С.Ф.Платонову. Пг. 1922, с.12. ® Романцев И.С. 0 курганах, городищах и жальниках Новгородской губернии. Новгород, 191I. ^ Репников Н.И. Жальники Новгородской земли,. /Материалы к вопросу о расселении славян по области/. - ИГАИМК, 1931, т.9, вып. 5.ряд новых пунктов, в первую очередь с сопками и жальниками, проводили B.C.Адрианов, М.И.Артамонов, С.Н.Поршняков, З.Н.ЧерняI ?гин а также сотрудники Новгородского музея.

Обследования 20-х - 30-х годов послужили основой для дальнейших обобщений по отдельным категориям древностей.

Определенное значение для оценки памятников кодца I - начала П тыс. н. э. на Северо-Западе имела дискуссия об увязке летописных древнерусских племен с определенными группами памятников, развернувшаяся между П.Н.Третьяковым и А.В.Арциховским. А.В.Арциховский, разделявший взгляды А.А.Спицына, считал, что племенная специфика отразилась в древностях Х1-ХШ вв., где наиболее отчетливыми индикаторами являются височные кольца..Именно Арциховский первым назвал ромбощитковые кольца как ха4рактерные для ильменских славян.

В противовес этому П.Н.Третьяков полагал, что племенные различия следует искать не среди.материалов древнерусских, когда. племена уже сходили: с исторической арены, а на памятниках 2-0$ половины I тыс. н. э. Применительно к Северо-£ападу такими древностями являлись длинные курганы и сопки, принадлежавшие,* Обзор архивных дел, содержащих отчеты об обследоЕаниях 1927-1931 гг. См. по кн. "Археологические экспедиции ГАИМК и ИА АН СССР I9I9-I956 гг." М., 1962, с.45-47. ^ Смирнов С.М. I/Археологическая экспедиция на р. 1овать летом 1928 г. - Матер, и исслед. Новг. гос. музея, вып.1, Новгород, 1930, с.7-19. 2/По реке Поле и., ее притокам. - Тем же, вып.

2, Новгород, 1931, с.105-116. ^ Арциховский А.В. В защиту летописей и курганов. - СА, 1937, Р 4, с.53-61.

4 Арциховский А.В. Курганы вятичей. М.,• 1930, с.58-59.по Третьякову, соответственно, кривичам и ильменским словенам, заселявшим четко очерченные территории^.

Хотя в целом дискуссия не была закончена, точка зренияоП.Н.Третьякова, изложенная в целом ряде работ получила широкое распространение, чему, несомненно, способствовала господствовавшая в рассматриваемый период концепция автохтонизма. Ьти же выводы, хотя с некоторой оговоркой, были повторены в работе Н.Н.Чернягина, где обобщался накопленный к тому времени материал по сопкам и длинным курганам.

Такой подход еще более подкреплял тредиционнук схему развития /сопки - курганы - жальники/, поскольку предполагал единство и синхронность смены погребальных традиций внутри племенной общности, причем переход от групповых захоронений в сопках к одиночным - в курганах расценивался как археологическое отражение распада родового строя. Однако, исследователи непосредственно соприкасавшиеся с фактическим материалом в Приильменье не могли уверенно говорить о памятниках, гришедших на смену сопкам. Так, В.С.Пономарев полагал, что, изучая новгородские сопки, необходимо остановиться на могильниках с трупополо-жением, расположенным подле оснований некоторых из них и на многочисленных впускных погребениях в насыпях4. Н.Н.Чернягин^ Третьяков П.Н. Расселение древнерусских племен по археологическим данным. - СА, 1937, Р 4, с.33-51. ^ Третьяков П.Н. I/Северные восточнославянские племена. - МИА, 1941, № б, с.9-37; 2/Археологические памятники восточнославянских племен в связи с проблемой этногенеза.-КСИИШ, 1939, вып. 2, с.З; З/Восточнославянские племена. М., 1948.

3 Чернягин Н.Н. Длинные курганы и сопки.-МИА,1941,6, с.94-134.

4 Пономарев B.C. Новгородские сопки. Архив ЛОИА, ф,.35, № 155,также считал появление жальников и грунтовых могильников у подножия сопок "явлением закономерным" и отнес в итоговой работе вопрос о памятниках, сменяющих сопки, к числу нерепенных^.

Иными словами говоря, обращение к фактическому материалу в 30-х годах вновь заставило вспомнить гипотезу А.А.Спицына о прямой связи сопок с жальниками и грунтовыми могильниками.

Особенно показательны в данном отношении результаты работ, проведенных в 1948 г. Т.Н.Никольской, которая постевила своей целью исследование древнерусских курганов непосредственно под Новгородом. Однако ни около самого города, ни в пределах его округи, искомых курганов не оказалось, и исследовате льница была вынуждена ограничиться раскопками невыразительного курганно--жальничного могильника у д.Пристань Крестецкого рглона и курганов с трупосожжением у д.Борисово Валдайского ракона, на сто и более километров к востоку от Новгорода. Позднее Т.Н.Никольская писала, что для территории, заселенной ильменскими славянами "характерны два вида погребальных обрядов: сопки и погре3бения в грунтовых могилах".

Характеризуя в цитируемой работе и ряде других статай дре-/1937, л.60-64.

1 Чернягин Н.Н. I/ Дневник и отчет об археологической разведке в Лычковском и. Демянском районах Ленинградской области. - Архив ЛОИА, ф.2, Р 779/1931, л.19. 2/ Длинные курганы и сопки. с.97.^ Никольская Т.Н. Отчет о раскопках курганов в д.Пристань и д.Борисово Валдайского района Новгородской области в 1948 г. - Архив ИА АН СССР, P-I, 1948, № 265. ^ Никольская Т.Н. Этнические группы Верхнего Поволжья в XI-ХШ вв. - КСИИМК, 1949, вып.24, с.98.вности Х1-ХШ вв. на территории Верхнего Поволжья, Т.Н.Никольская выделяет в верховьях Меты и междуречья Меты и Пологи серию памятников, представленных Фёдовским грунтовым могильником и немногочисленными курганными группами, которые она звязывает с ильменскими славянами. Набор женских украшений на этих памятниках характеризуется прежде всего проволочными браслетообразными височными кольцами и цепочками с привесками амулетами^".

В 1951 г. В.В.Седовым была защищена диссертация по теме "Кривичи и словене". Как бы подводя итоги уже упоминавшейся дискуссии между П.Н.Третьяковым и А.В.Арциховским, в ходе которой памятники 2-ой половины I тыс. и первых веков П тыс. н. э. противопоставлялись между собой, он пришел к выводу, что "толькосовместное изучение как тех, так и других памятников, позволитррешить многие вопросы восточно-славянской проблематики".

Пытаясь проследить преемственность между сопками и длинными курганами, с одной стороны, и круглыми курганами с сожжением и трупоположением -с другой, В.В.Седов указывает на наличие таких общих черт обряда как зольные прослойки, каменные обкладки и др. К сожалению, ничтожно малое количество исследованных курганов Х-ХП вв. в Приильменье - основном районе распространения сопок - не позволило ни. в 50-е годы, ни позднее; конкретноообосновать соотношение этих категорий памятников между собой.

Важное место в работах В.В.Седова занимает тема этнического состава населения Новгородской земли в эпоху средневековья. В 1953 г. на основе анализа большого фактического материала* Там же, с.98.

2 Седов В.В. Кривичи и словене. Автореф. Дисс. канд. ист. наук. М., 1951, с.З.

3 Там же, с.10.курганов Йжорского плато, Причудья и Верхнего Полужья им был сделан вывод, что в северо-западных районах Новгородской земли выделяются две группы населения, характеризующиеся специфическим набором женских украшений. Одна из них отождествляется со славянами /причем, как считал В.В.Седов, кривичи и ильменские словене в данном случае археологически неразделимы/, а другая связывается с водью^.

Правда, позднее Г.П.Гроздилов оспорил правомерность выделения в качестве специфически: водских украшений полых зооморфных шумящих привесок и многобусинных колец на том основании, что они встречаются повсеместно на Северо-Западе^.

Роль дославянского субстрата в формировании древнерусской культуры на всей территории. Новгородской земли, в том числе и в Приильменье анализируется в целом ряде статей В.В.Седова. В качестве элементов погребального обряда, восходящих к финно-утор-скому населению рассматриваются ярусность погребений и меридиональная ориентировка погребений4. Восточная ориентировка рас5ценивается как влияние балтского населения хотя эта точкаСедов В.В. Этнический состав населения северо-загадных земель Великого Новгорода /1Х-Х1У вв./. - СА, 1953, т.ОТ, с.190--229.^ Гроздилов Г.П. Археологические памятники Старого Изборска.- АСГЗ, 1965, вып.7, с.86. ^ Седов В.В. Курганы с ярусными погребениями. - КСШ1К, 1958, вып.71, с.3-11.

4 Седов В.В. Финно-угорские элементы в древнерусских курганах. - В кн.: Культура древней Руси. М., 1966, с.246-251.кСедов В.В. Следы восточнобалтийского погребального обряда в курганах древней Руси. - СА, 1961, № 2, с.ЮЗ-121.зрения разделяется не всеми исследователями^*.

Среди женских украшений с финно-уграми или их ославянеиными потомками связываются прежде всего шумящие привески. Подобное значение придается и браслетообразным височным кольцам с заходящими концами, широко распространенному на Северо-Западе типу украшений, считавшемуся ранее характерным для славян^.

Некоторые исследователи считали проявлением этнической неоднородности, населения Северо-Запада различия в погребальномообряде. Так, в 1955 г. С.А.Тараканова, выступая против построений В.В.Седова, писала, что памятниками води, являются жальники. Тезис о водском происхождении жальников был повторен в 1970 г. П.Н.Третьяковым.4Этнический состав, населения районов восточнее оз. Ильмень затрагивался также в ряде работ Л.А.Голубевой. Исследовательница выделяет отдельные погребения веси на ряде славянских могильников в бассейнах Меты и Мологи, а также могильники, полно5стью принадлежащие весскому населению на этой территории.

Соловьева Г.Ш. 0 роли балтекого субстрата в истории славянских племен Верхнего Поднепровья. - СА, 1971, № <, с.127; Гу-ревич-Ф.Д. 0 восточной ориентировке славянских погребений. -КСИА, 1971, вып.125, с.21-22. ^ Седов В.В. Браслетообразные височные кольца. - В кн.: Новоев археологии, м. 1972, с. 138 - 144.

3 Тараканова С.А. Археологические памятники води. - Тез. докл. на объединенной конференции по археологии, этнографии и антропологии Прибалтики. М., 1955, с.12.

4 Третьяков П.Н. У истоков древнерусской народности. - МИА, № 179, Л., 1970, с.142-151.

5 Голубева Л.А. Пестовские курганы. - В кн.: Культда древнейЛ.А.Голубева расширяет число этноопределяющих признаков. Кроме шумящих привесок и меридиональной ориентировки, она расценивает как свидетельство о финно-угорской, в данном случае - вес-ской, принадлежности погребенных, находки фибул и нагрудных цепочек с привесками-амулетами"^.

Основой для этногенетических построений на Севэро-Западе в течение двух послевоенных десятилетий было признание сопок и длинных курганов памятниками северных восточнославянских племен - словен и кривичей. Однако во второй половине 50-х годов с критикой этого тезиса выступил И.И.Ляпушкин, исключивший названные древности из достоверно славянских памятников, противопоставив им полусферические курганы с трупосожженяем, аналогичные, по его мнению, памятникам коренных славянских террито-ррий. В общем виде эти построения были поддержаны М.И.Артамоновым. Хотя в дальнейшем существование особой группы полусферических насыпей в ареале сопок и длинных курганов быяо поставлеРуси. М., 1966, с.53-60. ^ Голубева Л.А. Весь и славяне на Белом озере. М., 1973, с.37--39.^ Ляпушкин И.И. I/Археологические памятники славян лесной зоны Восточной Европы накануне образования древнерусского государства. - В кн.: Культура древней Руси. М., 1966, с.127-136. 2/ Славяне Восточной Европы накануне образования древнерусского государства. - МИА, 1968, № 162, с.89-117.

3 Артамонов М.И. I/Вопросы расселения восточных славян и советская археология. - В кн.: Проблемы всеобщей истории. Л.,1967, с.63-68. 2/Некоторые вопросы отношений восточных славян с болгарами и балтами в процессе заселения ими Среднего и Верхнего Поднепровья. - СА, 1974, Р I, с.250-252.но под сомнение^"; эти идеи дали новый импульс для развития ела-вяно-русской археологии в данном регионе.

Продолжая и углубляя взгляды И.И.Ляпушкина на этническую неоднородность древностей 2-ой половины I тыс. н. э. на Северо-Западе, Г.С.Лебедев счел необходимым вернуться к "гипотезе Рериха - Спицына" о прямом переходе от сопок к жаль:такам, что позволяло противопоставлять древнерусские курганы жальникам, как памятникам, возникшим на иной этнокультурной ос:зове^.

Наиболее подробно данная тематика рассматривается в совместной статье Г.С.Лебедева и Е.А.Рябинина. Считая слабым звеном вышеупомянутой гипотезы отсутствие памятников "переходного типа", исследователи предприняли попытку выявления древностей, сочетавших в себе черты сопок и жальников, и предложи™ рассматривать в качестве таковых Юрьевский жальник и "каме:шые круги"QЮго-Западного Приильменья.

Согласиться с фактическим обоснованием этих вызодов невозможно по соображениям источниковедческого характера однако* Носов Е.Н. Некоторые общие вопросы изучения погребальных памятников второй половины I тысячелетия в Приильменье. - СА, 1981, № I, с.43-45.

2 Лебедев Г.С. Начало Верхней Руси по данным археологии. - В кн.: Проблемы истории и культуры Северо-Запада РС£СР. Л., 1977, с.95; Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г.С. Археологические памятники Древней Руси. Л., 1979, с.72-73.^ Лебедев Г.С., Рябинин Е.А. Сопки и жальники. - В кн.: Проблемы археологии, вып.2, Л., 1978, с.72-73.

4 Конецкий В.Я., Носов Е.Н. Юрьевский жальник и некоторые вопросы формирования средневековых погребальных памятников Новгородской земли. - КСМ, вып. 176, 1982, с.34-42; Конецкиймысль о сложении жальников, минуя стадию древнерусских курганов, представляется плодотворной.

Состояние археологических источников по древнерусским погребальным памятникам Приильменья, каким оно оставапось до середины 70-х годов, хорошо иллюстрирует составленный в 1956 г. указатель к карте "Поселения и курганные могильники Северо-Западной и Северо-Восточной Руси". Из учтенных, на рассматриваемой нами территории примерно 120 памятников, лишь мэнее 10 являются в действительности курганными могильниками Х1-ХП вв., аIостальные - сопки и насыпи культуры длинных курганов.

Ьта фактологическая база, как справедливо заметил Г.С.Лебедев, не позволила в достаточной мере обосновать ни "позитивную гипотезу" В.В.Седова, рассматривающего развитиэ погребальных памятников Приильменья в рамках единой погребальной традиции, ни другую, уже упоминавшуюся здесь, "альтернативную гипотезу" выдвинутую И.И.Ляпушкиным.

Сам Г.С.Лебедев попытался, опираясь на некоторые новые открытия, снять противоречия обеих гипотез и создать новую -р"синтезную".

Начиная с середины 70-х годов, темпы археологического изучения Приильменья заметно оживились. В ходе работ по паспортиВ.Я. 0 "каменных кругах" Юго-Западного Приильменья. - В кн.: Новое в археологии Северо-Запада. Л., 1985 /в печати/.* Успенская А.В., Шехнер М.В. Указатель к карте "Поселения и курганные могильники Северо-Западной и Северо-Восточной Руси Х-ХШ вв.". - В кн.: Очерки по истории русской деревни Х-ХШ вв. М., 1956, с.139-251.

Лебедев Г.С. Проблема генезиса древнерусской курганной культуры. - КСИА, 1981, вып.166, с.22-24.зации памятников В.Г.Мироновой, В.В.Мильковым, Е.Н.Носовым, Г.Н.Прониным и В.Я.Конецким были предприняты многочисленные разведки: на территории Новгородской области. В верховьях Меты /Бо-логовский, Вышневолоцкий и частично Удомльский районы Калининской области/ подобные обследования проводились Е.В„Бодуновым и И.С.Ислановой*.

Благодаря этим мероприятиям были, уточнены старые и получено много новых сведений об археологических памятника Приильменья, в том числе и для интересующей нас эпохи. На ряде памятников были проведены раскопки. В частности, раскопкам подверглось 7 курганных групп, в которых была исследована.51 насыпь Х1-ХП вв.2.

Существенный сдвиг наметился в изучении грунтовых могильников. Значительный интерес представляют работы В.П.Петренко, исследовавшего в окрестностях Старой Ладоги рядом с сапками по^ См. отчеты указанных лиц за 1976-83 гг. в архиве ЙА АН СССР. Копии всех отчетов об археологических работах в Новгородской области за данный период имеются также в архиве Новгородского музея.

2 Носов Е.Н. I/ Отчет о работе Новгородского археологического отряда ИА АН СССР в 1975 г. 2/ Отчет о работе Новгородского археологического отряда в. 1976 г.; Пронин Г.Н. I/ Отчет о работе Новгородского отряда в 1977 г. 2/ Отчет о рг.боте Ильменской экспедиции в 1982 г.; Конецкий В.Я. I/ Отчет о раскопках курганов у с.Дрегли в 1977 г. 2/ Отчет о работах экспедиции Новгородского музея в 1978 г. 3/ Отчет о работах экспедиции Новгородского музея в 1981 г.; Мильков В.В. Отче1:.' о работах отряда Новгородского музея в 1980 и 1982 гг. Укапанные отчеты хранятся в архиве НШ.гребения по обряду трупосожжения и трупоположения^.

В 1977-1979 гг. автором данной диссертации произведены раскопки Деревяницкого могильника. Производились также исследования на месте Нередицкого могильника. В среднем течении Ловапти раскопкам был подвергнут Шелгуновский могильник.

Работа по обследованию Новгородской области позволяют составить более полную и точную, чем прежде, картину распространения в Приильменье жальников, являвшихся в ХП-ХУ ев. основным типом погребальных памятников этого региона. Згметно увеличился объем информации о ранних жальниках, содержал^х вещевыеокомплексы конца Х1-ХП вв.

В 1982 г. историографические обзоры по археологии Новгородской земли с учетом результатов работ последних лет были^ Петренко В.П., Конаков Н.Д., Рогачев М.Б. Некоторые сведения о сопках Северного Поволховья. - В кн.: Проблемы истории культуры Северо-Запада РОшСР. Л., 1977, с.85-90; Петренко В.П. I/ Исследование погребальных памятников в Южном Приладожье. - АО 1978 г., М., 1979, с.28, 29. 2/ Раскопки сопки в урочище Победище близ Старой Ладоги. - КСИА, 1977, вып.150, с. 55-62. 3/ Сопка у с.Михаила-Архангела в юго-восточном Приладожье. по раскопкам Н.Е.Бранденбурга в 1886 г. - КСИА, 1977, вып.160, с.69-76. ^ Конецкий В.Я. Некоторые итоги исследования древнзрусских грунтовых могильников в центральных районах Новгородской земли. - В кн.: Археологическое исследование Новгородской земли. Л., 1984, с.154-172. 3 Конецкий В.Я. Шальники Х1-ХП вв. в центральных районах Новгородской земли. - В кн.: Прибалтика и ее соседи в эпоху средневековья. Таллин /в печати/.сделаны Г.С.Лебедевым и Е.Н.Носовым"'".

Хотя точки зрения указанных авторов на ряд общих вопросов исторического развития Приильменья во 2-ой половине I тыс. н. э. и различны /Г.С.Лебедев в своих построениях до определенной степени опирается на выводы И.И.Ляпушкина, а Е.Н.Носов базируется на традиционной оценке сопок и длинных курганов как славянских памятников/, тем не менее в подходе к древнерусским памятникам они в значительной мере сходятся. И Г.С.Лебедев, и Е.Н.Носов пишут о не характерности курганов ХЕ-ХП ев. для Приильменья, подчеркивая при этом особую роль жальниксв и грунто2вых могильников для средневековой археологии этой территории.

В начале 80-х годов тема погребальных памятников на Северо-Западе затрагивалась в работах Г.Н.Пронина. Основным моментом его- концепции является отрицание связи между памятникамиQконца I и начала П тыс. н. э. что в полной мере г(роявилось и в диссертации Г.Н.Пронина. Широкие пространственные! рамки работы, избранные без достаточного обоснования, игнорирование полученных в последние годы в Приильменье новых материалов, прежде:^ Лебедев Г.С. Археологическое изучение Новгородской земли. -НИС I /П/, Новгород, 1982, с.15-42. Носов Е.Н. Проблемы изучения погребальных памятников Новгородской земли /к вопросу о славянском расселении/. - НИС I /П/, Новгород, 1982, с. 43-78.

2 Лебедев Г.С. Археологическое изучение., с.36-39; Носов Е.Н. Проблемы изучения. с.65-71.

3 Пронин Г.Н. I/ Сопки, курганы, жальники, /к вопросу о преемственности/. - КСИА, 1981, вып.166, с.11-16. 2/ Погребальные памятники земли словен новгородских /курганы и жальники XI--Х1У вв./. Автореф. Дисс. канд. ист. наук. М., 1984.всего по ранним жальникам и грунтовым могильникам, ограничивают значение полученных выводов.

В IS82 году вышла в свет монография В.В.Седова "Восточные славяне в У1-ХШ вв.", в которой; особые разделы посьящены славянским древностям Северо-Запада. Пожалуй, впервые по данной теме обобщен столь обширный, в том числе и новый мг.териал, ставший известным к моменту написания работы. Однако, оставаясь в рамках своей концепции, В.В.Седов повторяет ьыводы, сделанные им ранее. Поэтому ряд моментов, касающихся памятников центральных районов Новгородской земли, остается спорным /повсеместная смена сопок курганами, типичность каменшх обкладок в курганах X-XI вв., происхождение жальниковК сожалению, остался без рассмотрения вопрос о месте грунтовых могильниковв эволюции погребального обряда в Приильменье, а из всех памятрников этого типа картографирован лишь Федовский могильник".

В заключение нашего краткого историографического обзора отметим, что специфика динамики накопления археологических фактов для центральных районов Новгородской земли позволяет лишь теперь дать хотя бы общую, но более или менее обоснованную картину формирования и развития населения Приильменья в XI-XE вв.* Седов В.В. Восточные славяне в У1-ХШ вв. М.,1982, с.169-185. 2 Там же, с.176 /карта/.

ДРЕВНЕРУССКИЕ ГРУНТОВЫЕ МОГИЛЬНИКИ ЦЕНТРАЛЬНЫХ РАЙОНОВ НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛИАнализ погребальных памятников XI-ХП вв. на территории Приильменья наиболее целесообразным представляется начать с грунтовых могильников. Именно эти памятники заполняют лакуну погребальных древностей в самом центре Новгородской земли и дают эталон славянской материальной культуры ХЕ-ХП вв. в данном регионе.

Под термином "грунтовые могильники" мы понимаем погребальные памятники, состоящие из погребений по обряду трупоположения в грунтовых ямах, не имеющих на поверхности каких-либо признаков. Это, конечно, вовсе не означает, что намогильше сооружения отсутствовали и в древности* Однако, они безусловно, имели как правило недолговременный характер.

Здесь необходимо, однако, отметить следующее. На некоторых из грунтовых могильников зафиксировано безусловное или весьма вероятное использование камня при устройстве отдельных могил. Так, на Михаилоархангельском могильнике один из костяков "был обставлен обломками плит и. камнями"^. Кучи камней, отмеченные в момент раскопок на Фёдовском могильнике тоже, возможно, свидетельствуют о существовании здесь когда-то некоторого количеР tства обкладок. Камни, обнаруженные на вскрытом участке Шелгу-новского могильника образовывали в одном месте дадаз некоторое подобие обкладки, правда точно не совпадающей в пл;ше с погре1 Бранденбург Н.Е. Курганы Юяного Приладожья., с.140.

2 Ширинский-Шихматов А.А. Фёдовский могильник., з.56.бениями"'". При этом следует подчеркнуть, что количество камней, а также частота расположения костяков, из которых многие были, разрушены.более поздними.захоронениями, исключает, что обкладки на могилах сооружались с самого начала использования данного участка.

Все это указывает на отсутствие резкой типологической границы между грунтовыми могильниками и жальничными могильниками, для которых характерно наличие каменных обкладок нг. большинстве погребений, если брать в качестве объекта для оцешж могильник в целом. Оставляя окончательное рассмотрение вопроса о соотношении грунтовых могильников с жальниками для последующих разделов диссертации, отметим, что в любом случае выделение грунтовых могильников в качестве отдельной категории памятников для рабочего анализа представляется вполне правомерным,,Уже упоминавшееся обычное отсутствие внешних признаков у грунтовых могильников не только затрудняет выявление их в настоящее время, но и является причиной плохой сохранности всего пласта этих памятников.

Прежде всего, из-за данного обстоятельства грунтовые могильники более легко, сравнительно с курганами и жальниками, подвергались разрушению в результате хозяйственной деятельности. Кроме того, грунтовые могильники могли функционировать неопределенно длительное время без увеличения своей площади, что неизбежно влекло за собой разрушение ранних погребений при устройстве более поздних. В отдельных случаях, которье несомненно имели место в районах, удобных в хозяйственном отношении и обладавших постоянным населением, грунтовые могильники могут лежать в основании современных кладбищ, что делает невозможным1 Конецкий В.Я. Отчет за 1979 г. Л. 23.не только исследование, но и. выявление их следов. Все это вносит дополнительные трудности в изучение этих памятников.

Известные на сегодня новгородские, грунтовые могильники разбросаны на огромном пространстве внутри ареала сопок: от Старой Ладоги до среднего течения Ловати, и от окрестностей Новгорода до верховьев р.Меты. В физико-географическом отношении зона распространения этих памятников включает в себя район Приильмен-ской низменности и долины крупных рек, связанных с озером Ильмень: Ловати, Меты, Волхова. Эти территории, обладающие наиболее плодородньши и удобными для обработки почвами, были издавна освоены населением, о чем свидетельствует наличие там большого< количества памятников предшествующей эпохи - сопок.

Первые сведения о раскопках древнерусских памятников на рассматриваемой территории относятся именно к грунтовым могильникам. В 1824 г. З.Ходаковский между д. д. Киришами и Плавница-ми на р.Волхов заложил пробный раскоп на "жальнике", "который возвышался бугром. не тлея никаких внешних признаков на поверхности". При этом были найдены черепа, кости и железный нож^.

В 1880 г. близ Никольского монастыря в Старой Ладоге, у подножия одной из сопок, было обнаружено около 10 костяков. Присутствовавший при этом профессор А.А.Иностранцев собрал несколько стеклянных позолоченных бус, небольшую серебряную бляху, ножи и фрагмент медного сосуда2.^ Ходаковский 3. Жальники. с.376-377.

2 Калачов Н.В. Об осмотре летом и осенью 1880 г. членами и слушателями Археологического института памятников древности и их работах в архивах. - Сб. АИ, 1881, кн.5, вып.1, <5.13; Заседание Русского археологического общества от 26.У.1880. - ИРА0,Т. X, СПб., 1883, с.332. Спицын А.А. Обозрение. /ПетербургВ 1886 г. Н.Е.Бранденбургом во время раскопок сопки у с. Михашга-Архангела на площади около 30 кв. м, было вскрыто 14 костяков, находившихся на глубине 0,7-1 м от поверхности. Погребенные сопровождались проволочными височными кольцами, ножами, фибулой, костяным гребнем, обломком монеты XI в.

Единственные крупные дореволюционные раскопки грунтового могильника д.Федово на р.Мете были предприняты в 1903 г. А.А.Ши-ринским-Шихматовым. Здесь было вскрыто 84 погребения. Вещевой материал до настоящего времени не сохранился, однако при сопоставлении фотографий из отчета с текстом отчета состав комплекрсов удалось реконструировать /рис. 5/.

В I9I6-I9I7 гг. во время строительства железнодорожной насыпи около церкви Спаса на Нередице под Новгородом был разрушен грунтовый могильник, что сопровождалось находками древних предметов. В археологическую литературу просочились лжь краткиеоупоминания об этом памятнике. Сохранившийся вещевей материал был передан в Государственный Русский музей, где ок оставался практически неизвестным исследователям. Проведенный в последниеекая губ./, с. 270.

Бранденбург Н.Е. 1/0тчет о раскопках кургана в Михайловской волости Новоладожского уезда у села Михаила-Архакгела. Архив ЛОМ, ф.1, д. 17/1886. 2/Курганы Южного Приладожы:., с. 140. Петренко В.П.Сопки у с.Михаил-Архангела., с.69-71. ^ Ширинский-Шихматов А.А. I/Отчет о раскопках Тверской ученой архивной комиссии. Архив Л0ИА, ф.1, д.93/1903. 2/Федовский могильник. с. 53-62. Конецкий В.Я.Хронологии и этгшы формирования Шёдовского могильника.-КСИА,1981,вып.166, о.89-98. 3 0AK за 1918 г., Пг., 1919, с. 68 ; Спицын А.А. Археология в темах начальной русской истории, с.12.годы анализ архивных материалов и ознакомление с находками позволили составить более полное представление об этом памятнике^ /рис.8/.

При том же строительстве был разрушен и могильник у д. Чав-ницы в 35 км к юго-востоку от Новгорода. В ходе выборки песка было найдено более 100 костяков. Имеются случайные сведения о находках каменного креста, горшков, монет и "орудий". Н.Г.Пор-фиридову, осмотревшему позднее этот участок, удалось найти, судя по описанию, фрагменты лепной и раннегончарной керамики срлинейным и волнистым орнаментом.

В 1950 г. при рытье котлована около Успенского монастыря в Старой Ладоге С.Н.Орловым были зафиксированы II погребений, которые находились на глубине 0,5-0,7 м. Среди вещевого материала - лепные и гончарные горшки, бусы, нож, фибулы, бляшки отQпоясного набора.

К этому памятнику, исследованному в незначительной степени., несомненно имеет отношение "могильник" известньй южнее Успенского монастыря по писцовой книге ХУТ в., а также "старинное церковное кладбище" /1755 г./, локализуемое там: же4.

Проводя в 1974 г. исследование сопок в урочище Победище близ Старой Ладоги, В.П.Петренко обнаружил около о,гдой из сопок^ Конецкий В.Я. I/ Нередицкий могильник, с.83-86. 2/ Исследование сопок и грунтовых могильников., c.II-I2.рПорфиридов Н. Заметки о летних наблюдениях за археологическими находками по линии строящейся дороги Царское Село - Орел. Архив НШ, № 3546.

3 Орлов С.Н. Вновь открытый раннеславянский могильник в СтаройЛадоге. - КСИИМК, 1956, вып.65, с.94-98.

4 Бранденбург Н.Е. Старая Ладога. СПб., 1890, с.Ю„ 31.погребение, принадлежавшее по его мнению "небольшому грунтовому могильнику, остальная часть которого разрушена". В том же году Петренко обследовал участок на месте Никольского могильника, разрушенного в 1880 г., однако обнаружить сохранившиеся погребения ему не удалось, как не удалось это на полвека ранее.: и А.А.Миллеру*.

Наиболее крупным из известных в настоящее врет.'я древнерусских грунтовых могильников в центральных районах Новгородской земли является Деревяницкий могильник, расположенай в 6 км от Новгорода. За время его раскопок в 1977-1979 гг. бьло вскрыто120 погребений, в 86 из которых присутствовал вещевой матери-рал^/рис.2/.

В ходе работ по выявлению грунтовых могильников Приильменья нами в 1979 г. проведены разведочные раскопки' на Шелгунов-ском могильнике, первые сведения о котором были получены экспеодицией С.А.Смирнова в 1930 г. В раскопе площадью 80 кв. м вскрыто 54 погребения. Среди находок - браслеты, многобусинное височное кольцо, фрагмент шумящей привески и др.^ /рис.9/.

В том же году проводились исследования на месте Нередицко-го могильника, при которых были обнаружены остатки сопки.Среди находок, происходящих, возможно, из разрушенных погребений мо* Петренко В.П. I/Сопка у с.Михаил-Архангел., с.76. 2/Иссле-дование погребальных памятников., с.32; 0 командировке А.А.Миллера в Старую Ладогу. Архив ЛОИА АН СССР, ф.2, оп.1, 1924, № 5.^ Конецкий В.Я. I/Исследование грунтовых могильников и сопок,с.11-12. 2/Древнерусский грунтовый могильник, с.39-61.

3 Смирнов С. Археологическая экспедиция, с.10. ^ Конецкий В.Я. Исследование грунтовых могильникое, с.12.гильника, нож и фибула"*".

В 1980 г. Е.В.Бодуновым при осмотре остатков Шдовского могильника было зафиксировано одно погребение, частично разрушенное карьером. Заложенный у восточной ополины сопки /в пределах территории, раскопанной Ширинским-Шихматовым - В.К./ шурф площа-дыо 8 кв. м не дал результатов /рис.5/.

Изложение материала о грунтовых могильниках Приильменья будет неполным, если не привести хотя бы краткие сведения о памятниках такого рода, с которых мы имеем пока лишь поздние или неопределенные находки. Хотя хронологически эти памятники и выходят в значительной мере за рамки нашей работы, вместе с тем они позволяют более точно выявить закономерности распрозтранения грунтовых могильников.

К их числу относится могильник в урочище Слутка. близ Болотова, на котором вел раскопки Н.Г.Богословский. Хотя о погребальном инвентаре никаких сведений нет, но как полагает Е.Н.Носов, "исключать на нем наличие погребений древнерусского времени нельзя", тем более, что рядом располагаются остатки селища3с лепной керамикой.

В низовьях Меты поздние грунтовые могильники /с белоглиня-ной керамикой/ были открыты у д. д. Бараниха и Чурилово С.Н.Ор* Там же, с.11-12.

2 Бодунов Е.В. Отчет об археологических работах в Еологовском и. Вышневолоцком районах Калининской области в I960 г. Архив ИА АН СССР, р.1, № 8334, л.53.

3 Богданов А.П. Древние новгородцы в их черепах. - В кн.:Антропологическая выставка, т.З, ч.1. - ИОЛЕАЗ, 1879, т.35, с.463. Носов Е.Н. Новгород и новгородская округа IX-X въ. в свете новейших данных. НИС, 1984, вып.2 /I ч./, с.24.ловым*. Нами в 1982 г. был заложен разведочный раскэп на могильнике у д. Бронница, где на вскрытом участке обнаружэны позднесредневековые захоронения, но постоянно встречались и фрагментырдревнерусской керамики.

Остатки еще одного разрушенного грунтового могильника обнаружены у д. Устьрека. Из этого памятника происходит серьга в виде вопросительного знака.

Вместе с тем из числа грунтовых могильников XI-ХП вв. следует исключить ряд памятников в свое время ошибочно причисленных исследователями: к этой категории древностей. Это касается могильника у д. Кривско в бассейне Полы, который на самом деле является жальником4, и могильника у д. Бодачво на р. Рене /бассейн Мологи/, на котором погребения XI-ХП вв. отсутствуют.

Итак, в настоящее время для территории Ильменского бассейна имеются сведения о: 10 древнерусских грунтовых мсгильниках, безусловно существовавших в XI-ХП вв. К сожалению, не все из них раскапывались археологами, что до известной степени- суживает объем информации. Тем не менее в нашем распоряжении имеются сведения почти о 150 вещевых комплексах, происходящих из Дере-вяницкого, йёдовского, Михаилоархангельского, СтароладожскоготПаспорта памятников. Архив НШ.

4 Чернягин Н.Н. Дневник и отчет., л.17-18; Мильков В.В. Отчет за 1982 г., л.12-14. ^ Виноградов. К археологии Весьегонского уезда. Тверь, 1914, с.17; Третьяков П.Н.,Шмидт А.В., Чернягин Н.Н. Район р. Мологи. - В кн.: Археологическая работа в 1935 г. 'VI., 1941, с.140.и Победищенского могильников. Кроме того, для ряда памятников возможна суммарная характеристика вещевого материала /Нередицкий, Шелгуновский, Никольский могильники/. Тем самым общее состояние источниковедческой базы представляется достаточно удовлетворительным. При этом заметим, что территориальная разбросанность хорошо документированных памятников, позволяет перенести выводы, сделанные на основании анализа их материалов, на весь существовавший в XI-ХП вв. пласт грунтовых могильников.

Характеризуя состояние источников, необходимо также указать, что вещевой материал, происходящий из грунтовых могильников, как, впрочем, и из других типов погребальных памятников в центральных районах Новгородской земли, по сравнению с ее окраинами, характеризуется относительным однообразием, скромностью набора типов и почти полным исчезновением к концу ХП в. Все это, естественно, затрудняет датировку погребений. В данной ситуации представляется целесообразным наиболее, дробное членение материала, с целью выделения тех комплексов, которые имеют более или менее узкие даты. В свою очередь, это позволяет проследить основные тенденции развития грунтовых могильников в Х1-ХП вв.

В основу конкретной датировки комплексов нами положена хронология древностей, происходящих из раскопок в Новгороде* и кур* Колчин Б.А. I/Хронология новгородских древностей. - СА, 1958, Р 2, с.92; 2/Железццелательное ремесло Великого Новгорода. -МИА, 1959, Р 65, с.48; З/Хронология новгородских древностей. - В кн.: Новгородский сборник. 50 лет раскопок в Новгороде. М., 1982, с.156-177. Седова М.В. I/Ювелирные изделия древнего Новгорода. - МИА, 1959, № 65, с.223-261. 2/Ювелирные изделия древнего Новгорода /Х-ХУ вв./. М., 1981. Рындина Н.В. Технология производства новгородских ювелиров. - МИА, 1963, № 117,ганов Северо-Западной и Северо-Восточной Руси,*а также данныерсводов, посвященных отдельным категориям находок.

За время возможного образования комплекса принимается хронологический период, за время которого могли сосуществовать входящие в него вещи.

В отдельных случаях парных захоронений датировка мужских погребений уточнена в соответствии с хронологией связангах с ними женских погребений.

Вещевые комплексы грунтовых могильников разделена на 4 хронологические группы: XI в., XI - сер. ХП вв., Х1-ХП в:з. и ХП в.

К I груше /XI в./ отнесено 33 погребения /при эгом не исключено, что некоторые комплексы могут относиться и к концу X в./. Для ее выделения большое значение имеют монеты, Х-XI вв., встречающиеся в виде привесок и "оболов мертвых". Значение этойс.200-268. Щапова Ю.Л. I/Стеклянные бусы древнего Новгорода. -МИА, 1956, № 55. 2/Стекло Киевской Руси. М., 1972, с.73-96. Смирнова Г. П. Опыт классификации керамики древнего Новгорода.- МИА, 1956, Р 55, с.238-248.* Фехнер М.В. К вопросу об экономических связях русской деревни. - Труды ГИМ, 1959, вып.33, с.149-224; Левашова В.П. Височные кольца.-Труды ГИРЛ, 1967, вып.43, с. 7-54; Фехнер М.Е. Шейные гривны. Там же,с.55-87; Успенская А.В.Нагрудные и поясные привески. Там же,с.88-132; Мальм В.А. Подковообразные и нольцевидные застежки-фибулы. Там же,с.149-190; Мальм В.А.,Фехнер М.В. Привески-бубенчики. Там же, с.132-148; Левашова В.П. Браслеты. Там же, с.207-252; Недошивина Н.Г. Перстни. Там же, с.253-274. 2 Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. - САИ, 1966, Е1-36,вып. 2; Рябинин Е.А. Зооморфные украшения Древней Руси. - САИ EI-60, Л., 1981.категории находок для датирования было поставлено З.М.Потиным под сомнение*. Однако, как убедительно показала Т.З.Равдина, в: ХП-ХЩ вв. монеты на территории Древней Руси вышли лз употребления, "за исключением редчайших случаев в начале !Ш в."2 Поэтому использование арабских и западноевропейских монет для датировки погребений XI в. представляется правомер:.там, тем более что в большинстве случаев это подтверждается и другими находками.

Среди бус к определяющим для данной группы являются различные формы лимонок, темносиние зонные двойные и тройные, мозаичные пастовые, рубленный бисер и некоторые другие типы.

На принадлежность к этой группе мужских погре 5ений могут указывать лишь редкие находки бляшев ранних типов эт поясных наборов и совсем единичные топоры этого времени4.

Вторая хронологическая группа состоит из 47 погребений; для ее выделения большое значение имеют многочисленные металлические предметы женского убора: привески-амулеты /плоские коньки, птицы, ложечки/, прикрепляемые обычно к цепочкам, круглый* Потин В.М. Находки монет в погребениях Древней Буси и их значение для археологии, и этнографии. - Труды ГЗ, 1971, вып. 12, с.59-119.

2 Равдина Т.В. Археологические замечания к нумизматическим работам. - СА, 1975, IP I, с.319.

3 Фехнер М.В. К вопросу., с.152, рис. 1:2; с.157, рис.2:4; с.167, рис.5:1-3, 5, 17, приложение I; Щапова,Ю.П. Стеклянные, бусы., с.166-167, 173-175; Колчин Б.А. Хронология., с.167, 172.

4 Седова М.В. Ювелирные изделия., с.148, рис. 58:5; Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие., с.110, рис.монетовидные привески, гладкие и витые гривны, перстни с завязанными концами, литые лунницы, крестопрорезные бубенчики"'".

Характерным инвентарем мужских погребений этой группы являются трехслойные ножи, которые, как показывают массовые новргородские находки, около середины ХП в. заменяются однослойными."оВ начале ХП в. исчезают также калачевидные кресала о язычком. Несколько сложнее обстоит дело с определением верхней даты лировидных пряжек, известных главным образом для XI в., но встречающихся и в безусловных комплексах ХП в.4. Пряжки о прямоугольным основанием и расширенным приемником в Новгороде известны в слоях конца XI - начала ХП вв.

Третья группа /ХП в./ насчитывает 24 погребения. Она выделяется по наличию в комплексах вещей моложе рубежа ^GL-ХП вв. Так, из перстней представляют интерес рубчатые, известные с начала ХП в.^. В это же время или чуть раньше появляются шарооб7разные бубенчики с тройным рельефным валиком.* Успенская А.В. Нагрудные., с.55-87; Мальм В.А., Фехнер М.В. Привески-бубенчики., с.142-145; Недошивина Н.Г. Перстни., с.265-272; Фехнер М.В. Шейные гривны., с.61, рис. 8:2, с.72, рис. 13:1, с.80, 84.

2 Колчин Б.А. Железоделательное производство., с.48.

3 Там же, с.103.

4 Седова М.В. Ювелирные изделия., с.258; Спицын А.А. Владимирские курганы., с.353; Комаров Н.И. Новые раскопки Купан-ского могильника. - КСИА, 1975, вып.144, с.94.^ Седова М.В. Ювелирные изделия., с.258.

6 Там же, с.255; Рындина Н.В. Технология производства., с.240.

7 Мальм В.А., Фехнер М.В. Привески-бубенчики., с.[37.

Среди бус для датировки наибольшее значение ш/еют шарообразные: желтые, фиолетовые и голубые, желтые зонные, голубые битрапецоидше, а также бусиншй бисер*. Появляются: в самом конце XI, но бытуют главным образом в ХП в. черные эллипсоидные бусы с белым узором2.

К четвертой группе, ушювно датируемой XI-ХП ib. отнесено 45 погребений, содержавших единичные предметы, не шеющие узкой даты, как например перстнеобразные височные кольца, доживающие до ХШ в. Кроме того, для тех памятников, вещевой материал которых до нашего времени не сохранился /прежде всегс это Фёдов-ский и Михаилоархангельский могильники/ к рассматриваемой группе отнесены погребения, для которых по тексту отчета указан какой-либо инвентарь /украшения, ноли, горшки/, отсутствующий на фотографиях4. Правомерность признания в качестве: верхней хронологической границы для этой группы погребений рубежа ХП--ХШ вв. обусловлена полным отсутствием на анализируемых нами памятниках вещей моложе ХП в., а также сравнительно большой процент безынвентарных захоронений, свидетельствующий о постоянном отмирании с ХП в. обычая помещать с умершими погребальный инвентарь.

Под погребальным обрядом в археологии понимаемся комплекс взаимосвязанных признаков, характеризующих устройство погребальных сооружений, состояние и положение останков умершего, состав и размещение сопровождавшего захоронение инвентаря. В то1 Щапова Ю.Л. Стеклянные бусы., с.167-168, 170; Колчин Б.А.

Хронология., с.167.

2 Щапова Ю.Л. Стекло Киевской Руси., с.88-95.

3 Левашова В.П. Височные кольца., с.40, 41.

4 Конецкий В.Я. Хронология и этапы формирования., с.94.

7ле время погребальный обряд - это ритуал, ряд последовательных действий, отражавших причудливые сочетания бытовых и религиозных представлений в сознании людей его совершавших^.

В этой связи, уже анализ местонахождения могильников и их структуры представляет определенный интерес.

При рассмотрении расположения грунтовых могильников невольно бросается в глаза факт их топографической связи с сопками. Это обстоятельство было отмечено уже давно и яелялось фак?тором, стимулирующим интерес к рассматриваемым памятникам".

В наиболее, ярком виде эта связь проявляется на тех могильниках, которые расположены непосредственно у оснований сопок, не затрагивая сами насыпи /Михаилоархангельский, Никольский, Победищенский и, до известной степени, Фёдовский/. Однако, как выяснилось теперь, подобный характер сосуществования сопок и грунтовых могильников характерен отнюдь не для всех известных в настоящее время памятников. Анализ топографической ситуации и картографирование погребений по хронологическим группам для Фёдовского могильника выявили более сложную ситуацию, чем это представлялось на первый взгляд. Оказалось, что до возникновения грунтового могильника здесь располагались три, расположенные в один ряд, сопки, из которых центральная была силой крупной. Наиболее ранние погребения по обряду ингумации появились у оснований центральной и восточной сопок. По мере роста могильника его территория перекрыла поверхности малых западной и восточной насыпей, которые в результате многочисленных впуск* Назаренко В.А. 0 погребальном ритуале приладожских кургановс очагами. - КСИА, 1974, вып.140, с.39.

2 Спицын А.А. Старейшие могильники., с.З; Пономарев B.C. Новгородские сопки., с.60-64.ньгх погребений приобрели расплывчатую форму, зафиксированную в момент раскопа^.

Сходная ситуация существовала и на Шелгуновском могильнике. Совокупность имеющихся данных позволяет говорить в данном случае о двух сопках, отстоящих друг от друга на 80-100 м. Поверхность меньшей южной насыпи, вероятно, в какой-то степени предварительно снивелированной, как и прилегающее пространство, была в ХП-ХШ вв. занята грунтовыми захоронениями. К моменту раскопок она представляла собой плоскую возвышенность, диаметром до 50 м и высотой около I м. В данном случае сложность заключается в определении первоначального ядра могильника. На то, что он существовал и в XI в. определенно указывают находки раннегончарной керамики на мощном селище, примыкающем к данному участку. По всей видимости, наиболее ранние грунтовые погребения располагались вокруг большой сопки, которая существовала до 50-х годов нашего века. Косвенным свидетельством в пользу этого являлось нахождение на этой сопке часовни, что указывает на традиционное почитание данного места. К сожалению, проведение здесь дополнительных исследований не представляется возможным, поскольку в настоящее время сопка полностью снивелирована и весь этот участок занят постройками и частными огородами.

Тем не менее не приходится сомневаться в типологической близо2сти этого могильника ведовскому.

Пожалуй, крайний вариант изменения первоначальной ситуации при устройстве грунтового могильника зафиксирован на комплексе памятников у пос. Деревяницы под Новгородом. Здесь погребения Х1-ХП вв. были впущены в невысокую насыпь диаметром* Конецкий В.Я. Хронология и этапы формирования., с.95-96. 2 Конецкий В.Я. Отчет за 1979 г. Л. 16-20.около 36 м, образовавшуюся в результате предварительной произведенной, значительной нивелировки сопки. Это пространство и служило для совершения захоронений практически за взе время существования могильника*.

Остатки сопки- в непосредственной близости от мзста находки грунтовых захоронений зафиксированы и на НередицЕсом холме. При частичном вскрытии рва сопки найдено несколько предметов древнерусского времени, которые, возможно, происходят из разрушенных погребений Х1-ХП вв^ Хотя у нас нет полной уверенности, что могильник примыкал непосредственно именно к этой насыпи, поскольку на данном участке могли быть еще остатки и другихразрушенных сопок, бесспорное соседство этих памятников весьма 2симптоматично.

Состояние источников не позволяет с полной уверенностью говорить о наличии сопки или ее остатков при Чавницком могильнике. Однако, косвенные аргументы свидетельствуют в пользу этого. Могильник до раскопок представлял собой возвышенность, которая могла образоваться в результате разрушения сопки. Кроме того, находки: здесь раннегончарной и лепной керамики3 дают вполне определенные хронологические ориентиры, указывающие на непрерывное существование данного памятника в конце I - начале П тыс. н. э. Если это так, то в данном случае представлен тот же путь развития, что и на Деревяницком могильнике. Здесь представляется также уместным упомянуть, что и Плавницвий могильник, описанный З.Ходаковским, также "возвышался бугром"^.* Конецкий В.Я. Древнерусский грунтовый могильник., с.45.

2 Конецкий В.Я. Некоторые итоги изучения., с.164.

3 Порфиридов Н.Г. Заметки о летних наблюдениях. л. 3. ^ Ходаковский 3. Жальники., с.377.

Итак, для подавляющего большинства известных в настоящее время грунтовых могильников факты свидетельствуют о 5 их территориальной близости с сопками. Сложно сказать что-лябо определенное лишь для Староладожского могильника, хотя здэсь следует иметь в виду, что ближайшая сопка расположена в 150 м от него.

Формирование территорий могильников, возникших в конце XI в. около сопок, определялось рядом фактов. Из внешних причин прежде всего влиял уже упоминавшийся характер топографических ситуаций, в которых находились грунтовые могильники. Это выражалось в ограничении возможностей роста могильников из-за естественных преград или располагавшихся тут же поселений. Так, в частности, основная территория Фёдовского могильника была заключена между сопками краем болотистой низины^. К Деревяницко-му и Шелгуновскому могильникам вплотную примыкали синхронные им поселения. Очевидно, эта нехватка места сыграла свою роль в том, что возникала необходимость устраивать погребения на поверхности сопок или предварительно разрушать их.

Среди внутренних факторов играла роль структура общин, оставивших грунтовые могильники, которая сама отразилась в структуре грунтовых могильников. Картографирование погребений по хронологическим группам на тех памятниках, где ето было возможно, т.е. прежде всего на Деревяницком и Фёдовсксм могильниках, показало, что ранние комплексы группируются в отдельные сгустки, отделенные друг от друга свободным простраяством. В частности, на Деревяницком могильнике погребения I группы /XI в./ образовали по меньшей мере четыре скопления на различных участках, главным образом раскопа П. В северной части раскопа I фиксируется скопление, состоящее из погребений I и П групп,^ Конецкий В.Я. Хронология и этапы., с.95-96.что представляется естественным с учетом датировки последней. Погребения группы П также образуют четкие сгустки, з частности, в южной части раскопа I и восточной части раскопа П. Последнее особенно интересно, поскольку эти погребения - единственные выходящие за пределы слоя подсыпки, образовавшегося в результате нивелировки сопки, /рис.3/.

Точное картографирование погребений Фёдовского могильника затруднено, поскольку на плане раскопок Ширинского-Лихматова сами костяки не нанесены, а их расположение показанэ лишь номерами. Однако, и здесь мы сталкиваемся с аналогичным явлением. Погребения I группы концентрируются у южного склона восточной насыпи, а также к югу и юго-востоку от центральной. Обособленный сгусток погребений П группы прослеживается на западной насыпи, хотя большинство костяков на этом участке разрупено /рис.б/.

Четкая группировка погребений была прослежена на Староладожском могильнике, даже в пределах сравнительно небольшого раскопа /32,5 х 12 м/. Графическая документация по этим раскопкам, к сожалению, отсутствует, однако словесное опизание автора раскопок не оставляет места для сомнения. Как указывает С.Н.Орлов "погребения составляли- 2 группы; в севернэй части котлована открыто 6 погребений, и около юго-восточной стенки -5"*.

Ситуация, полностью аналогичная описанной нами, имеет место на многих западнославянских грунтовых могильниках Х-ХП вв. между Одером и Эльбой. Факт локальной группировки погребенийсвязывается там с возникновением больших семей патриархального2типа.* Орлов С.Н. Вновь открытый., с.94. 2На новгородских грунтовых могильниках рассматриваемая традиция заканчивает свое существование в начале ХП в. Поздние погребения, содержащие инвентарь, и безынвентарные погребения заполняют свободное пространство между первоначальными сгустками, хотя порой оставшиеся незанятыми промежутки все же прослеживаются. Так, на Деревяницком могильнике такие "коридоры", видимо, сохранились в кв. кв.14-29-30 и 10-19-37.

С исчезновением обычая обособлять группы погребений можно говорить даже о некотором уменьшении площади могильников, достигшей пределов. На Деревяницком могильнике уже упомянутая группа погребений вне пределов слоя подсыпки в восточной части раскопа П так и остается изолированной, тогда как в центральной части могильника плотность поздних погребений весьма велика. Исследованный участок Староладожского могильника также был заброшен, как считает С.Н.Орлов, не позднее ХП в."'', хотя могильник продолжал функционировать еще много веков, что явствует из поздних известий.

В целом судьба рассматриваемых могильников была различной. Как и на Староладожском, до позднего средневековья хоронили на Шелгуновском могильнике. Наряду с отдельными находками ХП-ХУ вв. здесь встречены крупные фрагменты поливной керамики, безусловно связанные с погребениями.

Гораздо раньше перестали функционировать Деревяницкий и Фёдовский могильники. Немногочисленность бесспорных комплексов моложе рубежа. Х1-ХП вв. /соответственно 14 и 9%/ и отнюдь не доминирующая доля безынвентарных погребений /25 и 40%/ позволяют с известной степенью осторожности определить эту дату как рубеж ХП-ХШ вв. или начала ХШ в. При этом важно подчеркнуть, что по* Орлов С.II. Вновь открытый., с.97.селение, примыкавшее к Деревяницкому могильнику, существовало и позднее. Об этом свидетельствует слой керамики нед погребениями в запад,ной части могильника, представляющий собой отходы гончарного производства. Среди фрагментов горшкев присутствуют форш ХШ в.

Видимо еще раньше перестали использоваться, передав свою эстафету городским кладбищам, судя по всему, небольшие грунтовые могильники при сопках в окрестностях Старой Ладоги - Никольский и Победищенский.

Способ погребения рассматриваемых могильников представлен трупоположением за исключением одного случая кремащи в Староладожском могильнике /погр. 5/. Оно представляло ссбой кальцинированные кости человека и лошади, смешанные с ушистой массой и помещенные в яму размерами 1,5 х 0,95 м, углубленную в материк на 0,6 м. Погребение было частично разрушено при земельных работах. Среди находок - 6 серебряных бляшек поясного набора, железный шип и фрагмент кольчуги*.

Среди причин, которые могли вызвать отклонение) от обычного способа захоронения, главной, на наш взгляд, бъи: особый социальный статус умершего, обусловленный его связью с дружинной средой, на что указывают находки. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов также возможность его связи с иной этнокультурной группировкой, а главное раннюю дату погребения, т.е. принадлежность его к периоду, когда обряд трупоположения еще окончательно не утвердился.

Погребения по обряду ингумации помещались в грунтовых ямах. Размеры их, за исключением глубины, практически не отмечались исследователями, что явно связано с объективными причи* Орлов С.Н. Вновь открытый., с.96-97.нами. Действительно, раскопки, например, Деревяницкого могильника позволили проследить контуры далеко не всех могильных ям из-за перемешанности грунта. В тех же случаях, когда эта цель достигалась, размеры могил составляли около 2 м в длину и I--1,5 м в ширину. Глубина ям от поверхности составляла 0,5-1 м.

Характерной особенностью погребального обряда грунтовых могильников является употребление гробов. Их остатки, представляющие собой полосы древесного тлена, в котором встречаются железные гвозди, зафиксированы в Михаилоархангельском, Староладожском, Деревяницком, Шелгуновском могильниках. Данный элемент погребальной обрядности широко фиксируется уже для XI в. В ХП в., судя по материалам Деревяницкого могильника, количество погребений в гробах увеличивается. Обычно длина гробов достигает 1,5-1,8 м, ширина 0,6-0,7 м. Сказать что-нибудь более конкретное о их конструкции затруднительно.

Все погребенные лежали на спине. Положение рук ввиду плохой сохранности костей прослеживается далеко не всегда, хотя зафиксированы различные варианты. Наиболее часто руки складывались на груди, реже на тазу, иногда они сгибались в локтях, так что кисти рук находились у плеч. Статистическая характеристика изменения этой детали обрядности во времени затруднительна из-за уже упоминавшейся плохой сохранности костяков; однако материалы Деревяницкого могильника показывают, что в поздний период существования этого памятника, в ХП в., господствует положение рук на груди. VОриентация погребенных в новгородских грунтовнх могильниках отличается достаточным своеобразием. Необычность ориентировок для Фёдовского могильника, где большинство погребенных было направлено головами на север и восток, отмечалось в свое время А.А.Спицыным. В работе, посвященной этому памятьику, он охарактеризовал данный факт, как "неожиданное явление, которому мы не имеем мерки". Далее А.А.Спицын указывал, что "если наблюдения безусловно точны, то придется признать, что мстинские новгородцы в XI-ХП вв. не держались определенного правила в ориентировке своих могил"^. Правда, как выяснилось, отчасти это "необычное явление" явилось результатом ошибки, в результат те которой при снятии копии с отчета А.А.Ширинского-Шихматоваов Археологической комиссии запад и восток поменялись местами. Но тем не менее, даже с учетом этой поправки факт, что половина погребенных имели ориентировку отличную от западной, требует объяснения /рис.7/.

Единственное погребение, исследованное на Победшценском4могильнике, имеет юго-западную ориентировку.

Меридиональная ориентация погребенных зафиксирована и на других грунтовых могильниках, подвергшихся исследованиям - Деревяницком и Шелгуновском. Правда, удельный вес ее там несравнимо меньше, чем на вышеупомянутых памятниках.

Лишь на вскрытом участке Михаилоархангельского могильника5все умершие были похоронены головами на запад и юго-запад.

Возможные причины неустойчивости ориентировки в грунтовых^ Спицын А.А. Старейшие русские могильники., с.З.

2 Конецкий В.Я. Об ориентации погребенных., с.77,3 Орлов С.Н. Вновь открытый., с.94.

4 Петренко В.П. Сопка у с. Михаила-Архангела., с.75. ^ Бранденбург Н.Е. Курганы южного Приладожья, с.14Э.могильниках будут рассмотрены нами далее, поскольку решение данного вопроса требует привлечения аналогичных фактов из курганов и жальников, которым посвящены отдельные разделы диссертации.

Анализ соотношений различных типов ориентировок в определенные хронологические периоды на материале таких крупных могильников как Фёдовский и Деревяницкий дает любопытные результаты. Оказывается, что на Фёдовском могильнике отношение погребений с западной ориентировкой к общему числу погребений для всех периодов достаточно постоянно и составляет около половины, т.е. столько же как и для могильника в целом. Так, в частности, для погребений содержавших вещевой инвентарь оно будет равно 54%, а для безынвентарных - 50%. На основании этого можно сделать вывод, что влияние посторонних факторов на погребальный обряд за все время существования могильника было ограниченным.

Стабилизация ориентировки хорошо коррелирует с*: по времени. с исчезновением или значительным уменьшением количества погребального инвентаря, что позволяет рассматривать оба эти процесса как следствие одной причины. Такой причиной на наш взгляд могло быть только влияние христианства.

Интересно, что на Шелгуновском могильнике среди не разрушенных погребений, почти полностью безынвентарных, 85% погребенных лежали головами на юго-запад"'".

Существование с ХП в. на различных могильника?: стабильных ориентировок, отличных от западной, может быть объяснено наличием на данных памятниках постоянных ориентиров, какими были церкви или часовни. Обычность же отклонений от лиши запад восток в ориентации: церквей отмечалась в археологической лите-2ратурег.

Любопытную особенность погребального обряда грунтовых могильников представляют собой развалы керамики и цеше сосуды, встреченные за пределами могильных ям, безусловно пне связи с конкретными погребениями. Подобные находки отмечены на Фёдов-ском и Деревяницком могильниках. По материалам Деревяницкого могильника этот обычай имел наибольшее распространите в XI в., но, судя по развалу в кв. 53 раскопа П существовал и в ХП в.\. Для позднего периода, связанного с безынвентарными погребениями, он не отмечен. Несомненно, что здесь мы имеем дело со следами погребальных тризн. Аналогичные находки сосудов вне погребений на грунтовых могильниках известны на территории расселения восточных славян и за пределами Северо-Запада.

Сведения о погребальном инвентаре новгородских грунтовых могильников Х1-ХП вв. имеются почти для всех известных ныне^ Конецкий В.Я. Отчет о работах Новгородского музея в 1979 г. ^ Раппопорт П.А. Ориентация древнерусских церквей. - КСИА, 1974, вып.139, с.43-48; Гаряев P.M. К вопросу об ориентации древнерусских церквей.-КСИА, 1978, вып.155, с.40-44. 3 Ширинский-Шихматов А.А. Фёдовский могильник., с.56. ^ Конецкий В.Я. Древнерусский грунтовый могильник., с. 5 Кухаренко Ю.В. Погребения Х1-ХП вв. на могильниках: у д.Вели-мичи. - КСИА, 1971, вып.125, с.69-72.памятников этого-типа. Однако по значению своему эти сведения неравноценны, что прежде всего зависит от характера археологических исследований на том или ином памятнике.

Главенствующее место при анализе погребального инвентаря безусловно принадлежит материалам Деревяницкого и Шёдовского могильников, откуда происходят, соответственно 86 и 49 вещевых комплексов^ В то же время указанные могильники не только территориально удалены друг от друга, но и находятся в весьма различном отношении к центру экономической и социальной жизни Северо-Запада - Новгороду, что делает их сопоставление особенно интересным. Анализ погребального инвентаря этих памятников дает возможность спроецировать на данные материалы сведения о погребальном инвентаре других могильников, которым менее повезло в изучении.

Отчетливее всего этнографические, особенности на восточнославянской территории; в Х1-ХП вв. проявляются в головном уборе, что находит свое отражение в различных типах височных колец, характерных для разных регионов.

Ромбощитковые кольца встречены в 14 погребениях Деревяницкого могильника при общем количестве 26, от I до 6 в погребении. Диаметр колец, кроме экземпляров явно вторичного использования /свернутых из обломков/, составляет 6,5 - 3,5 см. Число щитков колеблется от двух до пяти. Их форма характеризуется обычно несколько скругленными углами. Орнамент - как: правило, из четырех или пяти кружков, часто в сочетании с ромбической рамкой. Так называемая "классическая" форма орнаментации, представляющая собой крест с тремя кружками на каждом *ез концов, известная прежде всего по материалам курганов Ижорского плато здесь отсутствует. Единственная пара подобных колец имеется среди, материалов Нередицкого могильника, где также представлены и кольца, аналогичные деревяницким /рис.22:1/.

Вопрос о специфике ромбощитковых колец Деревяницкого могильника связан с более широкой проблемой типологии и хронологии этих украшений. Согласно существующему в настоящее время мнению об их развитии, высказанному впервые А.А.Сгосцыным"'", наиболее ранними являются кольца с "классическим" орнаментом, а дальнейшее развитие идет по линии упрощения орнамента^. Однако, ознакомление с конкретным материалом вызывает серьезные возражения в адрес указанной схемы.

Прежде всего, кольца "классического" типа не могут быть признаны наиболее ранними. Частая совстречаемость vx с вещами бесспорно моложе XI в. /обрубленноконечными витыми браслетами, рубчатыми перстнями, шарообразными бубенчиками и т.д./ и, напротив, отсутствие в достоверных комплексах XI в. указывают налгтт Что, что эти украшения появились скорее всего лишь ь ХП в. Особо следует подчеркнуть, что на Северо-Западе "классические" кольца ни разу не совстречались с монетами XI в.^ Вместе с тем* Спицын А.А. I/Курганы С.-Петербургской губернии., с. 12-13; 2/Гдовские курганы., с.19.оЛевашова В.П. Височные кольца., с.42; Седов В.В. Восточные славяне., с.178. ^ Подробнее данный вопрос рассматривается нами в статье: Древнерусский грунтовый могильник., с.55-57. ^ Приведенный В.П.Левашовой /"Височные кольца.", с.42/ единственный случай нахождения "классических колец" с; монетами XI в. - могильник Озера, к.12 - является результатом недоразумения. На самом деле, в этом комплексе представлены кольца иного типа. - со щитками, украшенными пунктирным 1срестом, на каждом из концов которого имеется по одному круж1су. См. фонтипологически более простые кольца с кружковым орнаментом лишь по материалам раскопок В.Н.Глазова в 4 комплексах из 9 были найдены с монетами X-XI вв.* Во всех случаях, когда в древнерусских монетно-вещевых кладах содержались ромбощитковые височные кольца, они принадлежали исключительно к этому типу2. То жеосамое показывают находки из слоев XI в. в Новгороде.

Иными словами говоря, кольца с орнаментом из четырех или пяти кружков в ромбе являются безусловно более ранними чем "классические." и на ранних этапах существования ромбощитковых колец развитие шло иначе, чем это представляется до сих пор.

Более того, среди материалов Деревяницкого могильника имеется особая типологически наиболее простая разновидность ромбощитковых колец, претендующая на роль наиболее ранних. Она представлена, в трех погребениях /42, 89, 116/ и в качестве подъемного материала. Эти кольца имеют средний диаметр /£-4 см/, большую чем обычно толщину проволоки, три, маленьких округлых щитка, толщина которых равна толщине проволоки. Щитки украшены ямками или циркульными кружками /рис.16: JO /•В погребениях 42 и 78 совместно с указанными гольцами найдены монеты /соответственно денарий и обрезок дирхема/. Одна находка подобного украшения известна и в Гдовских ьурганах /Ка-лихновщина* к.1/4, также совместно с монетой XI в. Характеризуя этот экземпляр, А.А.Спицын указывал, что в данном случаеды ГШ, № 35322, 33/44 б.

1 Спицын А.А. Гдовские курганы. Табл. XX, 8, с.47 и др.

2 Корзухина Г.Ф. Русские клады XI-XH1 вв. M.-JI., '1954, клады 51, 56, 63.

3 Седова В.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода.,., с.9-10.^ Спицын А.А. Гдовские курганы. Табл. XX, 7, с. 47."щипки висячего кольца почти одной толщины с дротом"^".

В целом такие кольца встречаются на огромной территории: от Скандинавии до окрестностей Суздаля в богатых погребальных комплексах или кладах XI в. но чаще связаны с Новгородской землей. Так, за последние годы они найдены в курганах бессейна Верхней Луги /Удрай, Раглицы/ и в верховьях р. Сяси /Дрегли/^.

Время самых ранних комплексов с кольцами этого типа, следовательно и появление ромбощитковых колец вообще, падает на первую половину XI в.

Еще чаще, чем ромбощитковые, представлены в грунтовых могильниках проволочные височные кольца. В зависимости от диаметра их разделяют на различные отделы. Так, А.В.Арциховский различал среди, проволочных колец браслетообразные и перстнеобраз-ные^. В.П.Левашова сочла необходимым выделить кроме того кольцас;среднего размера. В настоящее время типологии А.В.Арциховско-го придерживается В.В.Седов. Такой подход представляется более1 Там же, с.47.

Основной тип проволочных бреслетообразных височных колец на Северо-Западе, по В.В.Седову, - сомкнутые. Сюда отнесены кольца, концы которых никак не оформлены. Глубина г ахождения концов друг за друга при этом не учитывается. Особь:е, более редкие типы составляют загнутоконечные и эсоконечные, у которых,соответственно, один раскованый конец свернут в трубочку или,окроме того, перегнут в обратную сторону. чБраслетообразные кольца в Деревяницком могильшке представлены в количестве 9 экземпляров в б погребениях - от I до 3 колец на погребение. Лишь в двух комплексах /погр.107 и Ц4/ они имели диаметры 4,7-4 см, а в остальных случаях около 3 см. У всех колец концы соприкасались или слегка заходшш друг за друга. Из них 4 принадлежали к загнутоконечным, а у одного /погр. 107/ были загнуты оба конца. К одному из колец /погр. 93/ были прикреплены трапециевидные привески.

Шесть проволочных колец происходят из Михаилоархангельско-го могильника и одно имеется среди материалов Нередицкого могильника.* Спицын А.А. Древнейшие русские могильники., с.9-10. ^ Седов В.В. Браслетообразные височные кольца., 3.I40-I4I, 144.

Браслетообразные кольца Фёдовского могильника обладают ярким своеобразием. На это обратил внимание еще А.А.Спицын, писавший в свое время, что среди: типов находок "есть один весьмахарактерный для могильника, который и должен носить его имя кименно височные кольца с глубоко заходящими концами"* /рис.17--21/.

Точка зрения А.А.Спицына на необходимость выделения из браслетообразных колец варианта с глубоко заходящими /от четверти до половины окружности/ концами представляется правомерной. Как показывают исследования последних лет, они определяют своеобразие не только Фёдовского могильника, но и обширного района Новгородской земли восточнее оз. Ильмень.

В Фёдовском могильнике указанные кольца найдены в количестве около 60 в 27 погребениях из 49 содержащих какой-либо вещевой инвентарь. Размеры наиболее крупных колец 7,5 см, но чаще их диаметр составляет 6-5 см. Среди этих колец 7 спиралеко-нечных и 2 эсоконечных. Лишь у единичных экземпляров колец большого диаметра концы заходили друг за друга менее чем на четверть окружности /погр. 5л/ /рис. 21:8 - 9/.

Значительную по численности группу составляют кольца с диаметром, около 4 см, найденные в количестве 33 в 17 погребениях. В десяти: комплексах они сочетались с крупными кольцами, а в остальных семи случаях составляли, основу украшения. Чуть менее половины этих колец /15/ составляли сомкнутые, а остальные экземпляры были с заходящими концами. Из них 4 - быж: спирале-конечные, и один - завязанный на один конец /"тверского типа"/. Кроме того, в погребении 35 найдены два кольца с небрежно завязанными концами.IСпицын А.А. Старейшие русские могильники., с.5.

В Фёдовском и Деревяницком могильниках в 14 погребениях найдены перстнеобразные височные кольца. Имеются ош и среди материалов Нередицкого могильника. Большей частью сти украшения встречаются как дополнение к браслетообразньм г: ромбощитко-вым кольцам, но нередки случаи, особенно на Деревяницком могильнике, когда они являлись единственной находкой в погребениях. Количество таких комплексов: на Деревяницком могильнике - 7, на ведовском - 3. По характеру оформления концов подавляющее большинство - сомкнутоконечные и лишь в виде исключения встречаются спиралеконечные кольца.

К общерусским типам височных колец принадлежат бусинные кольца"'". Они найдены, как минимум в 8 погребениях С"?ёдовского могильника /13 зкз./ и в 12 погребениях - Деревяницкого /22 экз./, от одного до трех в погребении. Не менее трех подобных находок известны среди материалов Нередицкого могильника /рис. 22: 4-5/. Одно многобусинное кольцо найдено на Шелгуновском могильнике /рис. 26: 3/.

Подавляющее большинство бусинных колец представлено трех-бусинными гладкими, которые в свою очередь подразделяются в зависимости от размеров проволочного кольца на большие - диаметр 4-5 см /рис.10, 14, 15, 22/ и малые - диаметр 2-3 см, Все экземпляры, за исключением одного с бронзовыми бус.ши - серебряные. Единична находка трехбусинного ажурного кольца /рис. 13: 3/. В 3 погребениях представлены трехбусинные узелковые кольца.

Однобусинные кольца встречаются в виде гладких /рис.20: 7/ и зерненых. О возможном нахождении бусинных колец еще в 3 по^ Левашова В.П. Височные кольца., с.18-23; Седова М.В. Ювелирные изделия., с.13-14.гребениях Фёдовского могильника свидетельствуют содержащиеся в данных комплексах полые серебряные бусы.

В состав головных украшений входили также пластинчатые головные венчики в виде тонкой металлической ленты*. Они зафиксированы в двух погребениях Деревяницкого могильнива /рис. 10:2; II: 2/. Подобные находки, известны прежде всего е западныхррайонах Новгородской земли, но встречаются и в восточных.

Среди шейных украшений наиболее показательным*: являются гривны встреченные в целом виде в 3 погребениях Зёдовского могильника. Из них две витые с плоскими, раскованными концами /рис.18: I; 19: I/ и одна из массивной проволоки с загнутыми концами /рис. 20:1/. Кроме того, в погребении 15 найден обломок, судя по фотографии железной тордированной гриьны с утолщением на конце, а в описании погребения 5 упоминаются также об-4ломки гривны.

Бусы из цветного стекла представлены различными типами лимонок, мозаичными многогранными, зонными оранжевыми и красными, рубленым бисером. Единичны находки круглых глазчатых, призматических красных и синих с белыми ромбами. В поздних комплексах встречаются черные эллипсоидные с белым узором, зонные желтые, бу-синный бисер. Среди каменных бус известны сердоликовые и хрустальные. Первые представлены в форме призматических, 14-гранных, многогранных, реже круглых; вторые - многогранных, бипира-мидальных, шарообразных.

Наряду с бусами в ожерельях нередко встречаются монеты-привески с ушками или отверстиями. И в Фёдовском, и в Деревяницком могильниках они найдены в 7 погребениях, в первом случае в количестве 15 экземпляров, во втором - 16. Среди них 15 дирхемов /включая сюда их брактеаты/, II денариев, I сасаниуоская драхма и 2 византийских монеты /рис.12, 14, 15, 17, 19/.

Наибольшее количество монет-привесок /7/ встречено в погр. I Фёдовского могильника. Ряд комплексов из Деревянкцкого могильника содержал по 3 привески /norp.LIf, 20, 83, НО, 115/. В остальных случаях в ожерельях содержалось, по 1-2 монеты.

На Фёдовском могильнике, кроме того, в 3 погребениях /II, 50, 59/ представлены монетовидные привески, украшеьсные ложной зернью /3/ или головой быка /I/. /Рис. 19:9/.

На этом же памятнике в 5 погребениях /6, 7, 45, 47, 54/ найдено 14 узкорогих и широкорогих литых лунниц от 5 до I на погребение /рис.17: 11-12/.

Весьма показательной представляется находка крестика с утолщениями на концах, встреченного среди бус в погребении 76 Деревяницкого могильника.

Среди нагрудных и поясных украшений прежде всего обращают на себя внимание цепочки, к которым обычно крепились привескиамулешы /рис.18:8; 19:8; 21:11/. На Деревяницком мсгильнике они в целом виде или остатках обнаружены в 7 погребениях, на ведовском - по крайней мере, в 4. Здесь, однако, необходимо отметить следующее обстоятельство. Данные цепочки изготовляшсь из разных материалов - из железа или из бронзы. В зависимости от этого они резко различаются по их сохранности: бронзовые доходят до наших дней без каких-либо видимых изъянов, а от железных остаются лишь комья ржавчины, в которых с трудом прослеживаются отдельные колечки. В данной связи интересно, что из 7 погребений Деревяницкого могильника в 6 цепочки были железными и лишь в; одном случае /погр. 53/ найден экземпляр из бронзы. В Фёдовском же могильнике все цепочки были бронзовыми. Это позволяет предполагать, что в ряде погребений этого памятника могли быть и подобные изделия из железа, как в Деревяницком, однако не определенные Ширинским-Шихматовым и не вошедшие в состав коллекции. В частности, в пользу этого говорит нахождение в ряде комплексов предметов, которые обычно крепились к цепочкам, как, например, бубенчиков или клыка животного /погр. 16/.

Плохая сохранность железных цепочек в Деревяницком могильнике затрудняет определение способа их ношения. Все же не приходится сомневаться, что как и на памятниках смежнях территорий такие цепочки крепились либо в районе груди., л;*бо на поясе. В тех случаях, когда способ их ношения установлен бесспорно /погр. 10, 32/, они находились на поясе, причем один из концов был прикреплен к поясному кольцу.

В качестве привесок-амулетов использовались плоские зооморфные привески, миниатюрные ложечки, грушевидные и шарообразные бубенчики, клыки животных с просверленным отверстием. Наиболее выразительными среди них являются зооморфные привески, представленные коньками /5 экземпляров в 4 погребениях, по2 в каждом из рассматриваемых крупных могильников, "птичкой с рогами" - /погр. 53 Деревяницкого могильника/ и гуськом /подъемный материал из этого же памятника/. На данном памятнике в погребении 10 встречены 2 миниатюрные ложечки /рис. 10:13/. Подобная находка известна и среди, материалов Нередицкого могильника /рис. 23:7/.

Клыки животных найдены в 4 погребениях Фёдовсвого могильника /2, II, 16, 61/ и в 2 - Деревяницкого /32, 74/. На этом же памятнике зафиксирован в качестве амулета просверленный позвонок мелкого животного /погр. 10/.

Наиболее часто употреблялись, как привески, грушевидные и шарообразные бубенчики"*'. В комплексах совместно с цепочками они найдены в 7 погребениях /4 из Деревяницкого могильника и.

3 - из Фёдовского/. Шарообразный бубенчик с обрывком цепочки имеется в коллекции предметов из Нередицкого могильника /рис, 23:3/.

К цепочкам же были прикреплены и 2 крестика иг: 4-х, найденных на Деревяницком могильнике.

В эту же систему украшений могли входить бронзовые плоские треугольные или трапециевидные привески, аналогичные тем, которые. прикреплялись к височным кольцам. Эти предметы характерные лишь для Деревяницкого /где они встречены в 7 комплексах/ и Нередицкого могильников, полностью отсутствуют на ^ёдовском. На последнем найдены лишь два экземпляра иного типа привесок -с крупными ушками, изготовленные, скорее всего, из оловянисто-го сплава.

Функции цепочек, а говоря точнее, цепедержателей выполняли также игольники, к которым прикреплялись привести. Так, в1 Мальм В.А., Шехнер М.В. Привески-бубенчики., с.133-148.погр. 10 Деревяницкого могильника один из концов цепочки был соединен с игольником "ливского типа"*, к которому, в свою очередь, были подвешены плоский конек и рубчатый перстень /рис. 10: 7-10/. В погр. 74 того же памятника к горизонтальному игольнику^ в районе правого плеча были прикреплены фибула, крестик и клык животного /рис. 16/.

Украшении рук в материалах грунтовых могильников представлены перстнями и браслетами, однако и количество и набор как тех, так и других, невелики.

Главный тип среди браслетов Деревяницкого и Фёдовского могильников составляют проволочные обрубленноконечные /4/ и витой с завязанными концами /I/ /рис. 10:4/. На Нередзицком могильнике найден литой полуовальный, пластинчатый с завязанными концами и витой обрубленноконечный браслеты /рис. <2: 9-11/, на Шелгуновском - литой овальноконечный и пластинчатый браслеты /рис. 26: 1-2/.

Перстни представлены повсеместно распространенными пластинчатыми, простыми и с завязанными концами, проволочными, рубчатыми, однако с Деревяницкого и Нередицкого могильников происходят по одному экземпляру с крупными орнаментированными щитками /рис. 14: 4; 23: 10/.

Кроме украшений в женских погребениях порой встречаются и некоторые бытовые предметы, в частности, ножи небольших размеров и ключи от замков. И те и другие зафиксированы в ряде богатых погребений Деревяницкого могильника /рис. 10-12, 16/.* Кочкуркина С.И. Юго-восточное Приладожье в Х-ХШ вв. Л.,1973, с.44; Голубева Л.А. Весь и славяне., с.41; Третьяков П.Н. Костромские курганы, - ИГАИМК, 1931, т.Х, вып.6-г?, с.18. ^ Голубева Л.А. Весь и славяне., с.40.

Рассматривая по материалам грунтовых могильников женский убор Х1-ХП вв., нельзя не обратить внимание на одну деталь женской одежды ХП в. Речь идет об остатках стоячих воротников на жесткой основе"*". Обычно в погребениях от них сохранится фрагменты шелковой ткани, часто украшенной золотым шитьем, остатки кожи или. бересты, служивших в качестве подкладки и оронзовые пуговицы. Подобные находки отмечались по всей террито рии: древнейрРуси как на городских, так и на сельских кладбищах. М.А.Сабурова видит в одежде со стоячими воротниками один из источниковQрусского костюма ХУ-Х1Х вв.

На Деревяницком могильнике находки, связанные з этим элементом одежды зафиксированы в 12 погребениях.

Наиболее сохранные фрагменты шитья встречены в погребениях 65 и 83. В обоих случаях воротники представляли собой ленту шириной около 4 см и длиной 30-40 см, на которой хорошо сохранился рисунок вышивки, выполненный в обычной для дрэвней Руси, технике "в прокол" /рис. 13: 20-21/.

На экземпляре из погребения 65 представлены поясные изобра* Новицька М.О. Гаптування в Швськой Русл. Археология. Кн'в,1965, № 18, с.24. ^ Фехнер М.В. Золотное шитье Владимиро-Суздальской Руси. - В кн.: Средневековая Русь. М., 1966, с.222-225; Недошивина Н.Г. Курганный могильник у д.Маклаково. - В кн.:Археология Рязанской земли. М., 1974, с.213-215; Седова М.В. Раскопки в Суздале;. - АО, 1979, М., 1980, с.75; Глазов В.Н.Отчет о. раскопках, произведенных в Псковской губернии в 1901 и 1902 гг. -ЗОРСА, 1903, т.У, вып.I, с.50, 62 и др. ^ Сабурова М.А. Стоячие воротники и ожерелки. в дреьнерусской одежде. - В кн.: Средневековая Русь. М., 1976, с.229.жения ангелов, помещенные внутри арок. По краям ленгы идет сложный плетеный орнамент. Воротник из погребения 83 украшен чередующимися, помещенными в круги изображениями "дерев жизни" и птиц, подобных изображениям на колтах. Наблюдаемый диапазон сюжетов свидетельствует скорее в пользу того, что для современников и создателей шитья на первом плане выступали чисто эстетические функции этих изображений.

Среди находок позднего периода представляют интерес найденные на Шелгуновском могильнике булавки с округлыш головками. Их появление в русских городах в Х1У-ХУ вв. связывают с модой, принесенной монголо-татарами*. Находка этих предметов на сельском кладбище подчеркивает определенную близость городского и сельского женского убора в данную эпоху /рис. 26: 8/.

Инвентарь мужских погребений в грунтовых могильниках как и повсеместно в погребальных памятниках древнерусской эпохи,представлен меньшим набором вещей чем женских. Наиболее частой находкой являются ножи, причем доминируют трехслойные, исчезающие около середины ХП в. На Деревяницком могильнике ож найдены в 16 погребениях, на Фёдовском - в 6, причем на фотографиях приведено лишь 2, а сведения об остальных, вероятно из-га плохого состояния, содержатся лишь в описании погребений. Кз других могильников ножи известны на Михаилоархангельском, Староладожском, Победищенском и, кроме того, по описаниям на Плавницком и Никольском.

Костяная орнаментированная рукоять у ножа сохранилась лишь в погр. 3. Староладожского могильника /рис.25: 7/. В погр. 8 Фёдовского могильника найден металлический наконечник ножен.

Более редкой находкой, чем ножи, являются кресала. Два из* Седова М.В. Ювелирные изделия. с.158.них, принадлежащие к типу калачевидных, найдены на Деревяницком могильнике, а одно - пластинчатое - на Михаилоархангельском.

Оселки с просверленным отверстием встречены в Деревяницком /погр. 79/, Фёдовском /погр. 54/ и Победищенском могильниках. Все эти перечисленные предметы носились на поясе.

В состав поясного набора входили прежде всего и поясные кольца и пряжки. Кольца встречены в 13 погребениях Деревяницкого могильника в количестве от I до 3 на погребение. В подавляющем большинстве они сделаны из бронзы и лишь отдельше экземпляры железные. Их обычный диаметр 2,5-3 см. Форма сечения круглая, полукруглая, овальная. Иногда на поверхности имеется орнамент, напоминающий растительный. В единственном случае /погр. 101/ найден трехчастный разделитель.

В 7 погребениях совместно с кольцами встречены пряжки и еще в 2 только пряжки. Данная категория находок ширэко представлена в памятниках по всей территории древней Руси, в том числе и в слоях средневекового Новгорода"*".

Наиболее распространенной формой пряжек являются лировидные. Чаще они имеют овальную рамку, оканчивающуюся "лилиевид-ным" завершением и трапециевидный приемник для ремня. У некоторых экземпляров рамка гладкая. Наряду с этим типом к ранним относят пряжки с прямоугольными приемником и рамкой, найденные в количестве 2 экземпляров. Более поздними считаются пряжки с овальной рамкой, непосредственно переходящей в прямоугольное основание, а также экземпляры с овальной передней частью и прямоугольным приемником, разделенными осью для закрегления ремня. Анализ материала показывает, что с ранними типгми пряжек встречаются в основном круглые в сечении поясные кольца, а с■*" Седова М.В. Ювелирные изделия., с. 144-145.поздними - овальные и полукруглые.

Богатые пояса, украшенные накладными орнаментированными металлическими бляшками, составляющие принадлежность репрезентативного костюма знати, в грунтовых могильниках представлены слабо. Бляшки, и металлические наконечники ремня встречены в погр. 5 Староладожского могильника, где и другие находки /обрывки кольчуги/ говорят о принадлежности их владельца к дружинной среде /рис. 25: 12-17/. Кроме того, несколько бляшек сердцевидной формы и один наконечник найдены в погр. 22 Фёдовского могильника.

Фибулы в мужских погребениях зафиксированы лишь в двух случаях /обе принадлежат к типу треугольных в сечении со спиральными концами/: в погр. 8 Фёдовского и на Победищенс:*ом могильниках. Вообще, последнее погребение отличается многочисленностью инвентаря. Кроме фибулы в нем найдены две пряжш, пуговица, нож, оселок, кресало, кремневое огниво, горшок наконечник стрелы. Кроме этого случая, оружие в грунтовых могильниках встречено лишь единожды: топор в погр. 8 Фёдовского могильника^.

И, наконец, еще одной категорией находок, представленных в рассматриваемых памятниках, являются ледоходные шипы, встреченные среди материалов Староладожского и Шелгуновского могильников /рис. 25: 17; 20: 6/.

Имеющийся в нашем распоряжении материал, позволяет дать реконструкцию в первую очередь женского убора, являющегося одним из наиболее ярких выразителей культурных традищй. Нетрудно заметить, что в составе комплекса украшений XI - первой половины ХП вв. на рассматриваемых памятниках выделяются два основных компонента: украшения головы, главное место среди которых зани1 Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие., с.НО.мают ромбощитковые или проволочные браслетообразные: височные кольца и комплекс поясных либо нагрудных украшения} состоящий из цепочки и привесок амулетов. Во многих погребениях этот набор представлен в усеченном виде, но есть комплексы, где он представет со всей полнотой и наглядностью. Речь идет о погребениях 10, 32, 74, 119 Деревяницкого могильника и погребениях 2, 5, II - Фёдовского.

Наиболее показательны первые 2 погребения из вышеперечисленных. В них между прочим встречены металлические венчики-очелья - довольно редкая находка в погребальных памятниках.

Особенным богатством отличалось погр. 10. Кроме ромбощит-ковых и бусинных колец там встречено ожерелье из бус, среди которых представлены янтарные и полые серебряные с зернью. К поясной цепочке были прикреплены игольник с ажурным навершием и различные привески /коньки и ложечки в 2 экземплярах, бубенчики, трапециевидные привески, 2 кольца, перстень, позвонок животного/. На руке находился серебряный витой браслет, у бедра - нож /рис. 10/.

В подобном же стиле, хотя и более скромно выглядело погр. 32 /рис.П/. В погр. 119 найден набор височных колец, ожерелье из бус и железная цепочка. Привески не сохрашлись. Очевидно, это объясняется тем, что в качестве амулета здесь был представлен лишь клык или позвонок животного, а в грунте Деревяницкого могильника органические вещества сохраняются только в присутствии окислов меди.

Несколько особняком стоит по характеру своих компонентов убор, представленный в погр. 74. Здесь зафиксировав особый тип головного венчика, состоящий из кожаной основы, к которой были прикреплены маленькие ромбощитковые и перстнеобраззые кольца. Своеобразной является и система нагрудных украшений, состоящаяиз прикрепленного с помощью фибулы игольника, к которому привешены крестик и крупный клык /рис. 16/.

Аналогичные погребения Фёдовского могильника /2, 5, II/ также очень близки между собой. Височные украшения представлены в них проволочными кольцами. Хотя ассортимент бус и невелик, но в ожерелья входили кроме того привески, одна монзта и одна -круглая - с изображением головы быка. В погр. 5 встречены также перстень и пряслице. Во всех трех погребениях присутствовали бронзовые цепочки. Привесками к ним служили в дв;/х случаях клыки и бубенчики, а в третьем - конек. Все эти погребения объединяет еще один общий для них элемент - шейные гризны, кроме того встреченные лишь в двух случаях.

Яркость перечисленных комплексов на фоне остального материала имеет вполне определенное объяснение. Как полагают исследователи, женский убор уже внутри группы населения, единой в этнокультурном и социальном отношении имеет существенные различия и в ассортименте и в способах ношения тех или иных /крашений. Это связано с различиями в семейном положении носительниц данного убора.

Наиболее ярко он представлен в парадном, подвенечном варианте*. Именно этот тип убора представлен в рассмотренных нами погребениях, на что недвусмысленно указывают находки головных венчиков - непременного компонента убранства девушек-невест, отличающего их от замужних женщин, обязанных покрывать волосы^.

1 Рыбаков Б.А.Древности Чернигова. -МИА, 1949, № II, с.20-21. рОб археологических особенностях остатков девичьих и женских головных уборов. - См.: Сабурова М.А. Женский головной убор у славян /по материалам Вологодской экспедиции/. - СА, 1974, № 2, с.85-97.

К сожалению, венчики: сохраняются далеко не всегда, поскольку часто они изготовлялись из ткани^.

Особо важное значение в подвенечном уборе имели и привесрки-амулеты, которым, приписывались магические функции.

При анализе свадебного женского убора как источника для изучения этнокультурных связей обращает на себя внимание его двойственность. Прежде всего, из-за тесной связи с магией он несет в своем составе устойчивую систему компонентов, которая и. является этническим индикатором. Однако, наряду с этим, будучи убором парадным, он одновременно отражает в себе и стремление к репрезентативности, что выражается во включении в набор украшений дорогих изделий городского ремесла, импортных предметов, причем порой даже таких, которые считаются характерными для иных этносов.

Время сложения этого убора определяется временем распространения на Северо-Западе его основных компонентов. Мы уже указывали, что наиболее вероятным временем появления ромбощитковых колец на Деревяницком могильнике является период около середины XI в. Распространение привесок-амулетов в целом относится к XI - середине ХП вв.

В.В.Седов, подробно проанализировавший привеска-коньки в древнерусских погребениях, пришел к выводу, что саше ранние из них относятся к первой половине XI в.^. В наших же случаях* Левашова В.П. Венчики., с.97.^ Рыбаков Б.А. Русское прикладное искусство Х-ХШ вв. Л., 1971, с.16-25.^ Успенская А.В. Нагрудные и. поясные привески., с.ПЗ-120. 4 Седов В.В. Амулеты - коньки из древнерусских курганов.- В кн.: Славяне и'Русь. М., 1968, с.153.датировка более точная, чем в ракшах одного или полутора веков весьма затруднительна.

Однако, поставленная задача несколько упрощается наличием на рассматриваемых памятниках комплексов, претендующих на роль наиболее ранних. В этой связи заслуживают внимания погр. 7, II, 115 Деревяницкого и погр. I Фёдовского могильников. Характерной их особенностью является то, что они сопровождались лишь бусами при полном отсутствии металлических украшений /вклкчая сюда и височные кольца/, за исключением привесок-дирхемов в погребениях I и 115. Общая деталь погр. 7 и 115 - железные влючи, нигде более в женских погребениях Деревяницкого могильника не встреченная.

Объяснение отсутствия височных колец в этих погребениях особым семейным статусом умерших следует отбросить, поскольку исследователи единодушны в том, что подобные украшения присущи представителям всех возрастных групп*.

При уточнении датировки этих погребений в рамках конца X--XI вв. значение имеет не только вещевой материал, но и косвенные аргументы. Так, погребение 7 находилось в центре могильника /другие погребения вокруг него не сохранились/. Такое местоположение позволяет видеть в нем одно из наиболее раьталх погребений по обряду трупоположения в Деревяницком могшънике. Этому не противоречит и погребальный инвентарь, предетавренный синей2двойной и красными зонными бусами, которые датируются X-XI вв. К этому же времени относится и ключ для деревянного замка. По* Рыбаков Б.А. Древности Чернигова.,с.20-21; Левашова В.П. Венчики. с.97; Сабурова М.А. Женский головной. с.91-94. ^ Щапова Ю.Л. Стеклянные бусы древнего Новгорода. с.173-175. ® Колчин Б.А. Железоделательное ремесло., с.94.гребение 9 находилось под погребением 10, имеющим узкую дату -рубеж Х1-ХП вв. ото обстоятельство дает возможность предполагать временем возникновения погребения 9 первую половину XI века. В погребении 115 сопровождающий инвентарь безусловно датируется X - первой половиной XI века /лимонки полосатые, желтые одинарные, и двойные/"*".в СедовеВ погребении I встречены мозаичные пастовые, сзрдоликовые призматические, печеночно-красные бочкообразные бусы и целых семь /!/ привесок-дирхемов. Так что бедностью отсутствие предметов традиционного убора здесь явно не объяснить.

Весьма вероятно, что с этим же самым фактором звязано отсутствие височных колец в женских погребениях Староладожского могильника, время бытования которого, несомненно, захватывает и часть X в.

Сложение и распространение традиционного набора украшений шло параллельно с распространением украшений городского производства. Безусловно, влияние Новгорода, являвшегося уже в X в. крупным торгово-ремесленным центром, накладывало своеобразную "вуаль" на состав украшений, в первую очередь, таких могильников, как Деревяницкий и Нередицкий.

Очень рано, уже на рубеже X-XI вв., появляются характерные изделия городского ювелирного мастерства - бусинные височныеокольца. Являясь богатым и популярным украшением, сни входят нередко в состав комплексов, содержащих предметы традиционного убора /в Деревяницком могильнике таких комплексов 5, в Фёдов-ском - 4/.

Однако, можно говорить об особом типе убора, ьозникшегоЩапова Ю.Л. Стеклянные бусы древнего Новгорода. с. 173-175. ^ Седова М.В. Ювелирные изделия., с.14.на основе украшений городского производства, в котором бусин-ные кольца играли ведущую роль. Этот убор несомненно был характерен для представительниц зажиточной части населения. Именно в сочетании с бусинными кольцами найдена основная масса монет- привесок, причем число их в каждом погребении обычно равнялось трем, что, видимо, имело определенный смысл.

В шести комплексах с бусинными кольцами встречены полые серебряные бусы с зернью и сканью. Из этой же группа погребений происходят два серебряных перстня: один с массивным орнаментированным щитком, другой - украшенный крупной зернью. В наиболее чистом виде этот тип убора представлен в погребениях 12, 14, 20, 114. Особенный интерес представляет погребение IS, богатству и изощренности украшений которого трудно найти аналогии. Помимо малых трехбусинных колец с позолоченными бусами, здесь найдено ажурное височное кольцо. Полые серебряные бусы с зернью и сканью представлены шестью типами. В подобном же стиле выполнен уже упоминавшийся перстень с зернью. Кроме того, имелось большое количество стеклянных и пастовых бус и железный нож. Трудно говорить определенно о стоимости такого убора, но судя по всему, женщина, носившая его, принадлежала к социальной верхушке /рис. 13/.

Все же различие между традиционным и "городским" уборами проходит не только по линии "бедность - богатство", тем более если учесть количество серебра, использованного для: украшений в наиболее богатых комплексах первого типа. Говоря о традиционном уборе, нельзя не подчеркнуть языческую символпсу входящих в него украшений. И привески-амулеты и, возможно, сами ромбощитковые кольца шмели магический смысл-'-. Тем более не случай^ Рыбаков Б.А. Русское прикладное искусство., с.16-26.ны находки в погребениях привесок из клыков животных /погр. 32, 74/, или каменного топорика /погр. 109/,, эстетические функции которых явно отодвинуты на задний план. В комплекса:с "городского типа" магия не выступает столь явно.

Характеризуя два направления древнерусского искусства, Б.А.Рыбаков противопоставил народное искусство, уходящее корнями в языческую древность городскому, которое "тянуло нити своих связей вширь""*". Очевидно, это обстоятельство обусловило для ювелирных изделий городского производства раннее начало размежевания эстетических и религиозных функций. Видимо поэтому на материалах "городских" погребений Деревяницкого могильника не отразилось не только язычество, но и христианство. Зкорее даже наоборот. Все, правда, немногочисленные, находки крэстиков с большим основанием могут быть поставлены в связь с традиционным убором. Они найдены совместно с бронзовым бубенчиком и остатками поясной цепочки /погр. 94/ или среди ожерелья бус /погр. 76/. Невозможно с уверенностью говорить об их функциях в данных случаях, но вполне вероятно, что они, по крайней мере отчасти служили как украшение. Особенно показательно погребение 74, где, как уже упоминалось, к одной фибуле были прикреплены крестик и языческий амулет - клык животного, что свидетельствует отнюдь не о главенствующей роли христианской идеологии* Иными словами говоря, и функциональное использование и количество крестиков, позволяют говорить о незначительной ролк христианства в погребальном обряде XI - начала ХП вв.

Все же новая религий постоянно одерживала верх. В рамках ХП века, судя по материалам могильника, происходят существенные перемены. За этот период в погребениях совершенно исчеза■*" Там же, с.6.ет вещевой материал. Данный процесс не был локальным явлением, но охватывал значительные территории в центральных районах Новгородской земли, что отчетливо видно на примере Фёдовского могильника, где наблюдается точно такая же динамика исчезновения погребального инвентаря.

Итак, древнерусские грунтовые могильники позволяют заполнить лакуну погребальных древностей XI-Ш вв. в центральных районах Новгородской земли, или, во всяком случае, указывают надежный путь к такому заполнению. Проведенное исследование показывает, что они появляются как закономерное явление,, приходя на смену сопкам, и отражают одну из магистральных линий развития погребального обряда в Приильменье. Все это опровергает точку зрения некоторых исследователей, существующую, начиная с 30-х годов и вплоть до настоящего времени, согласно которой появление грунтовых могильников в Новгородской земле связано либо с распространением христианства, либо с неславянскими традициями^.

Исследование древнерусских грунтовых могильников в Приильменье имеет большое значение для всей славяно-русской археологии Северо-Запада. Уже сейчас можно назвать целый ряд памятников на смежных территориях, появление которых нельзя достоверно объяснить без учета рассмотренной здесь совокупности дэевно^ Артамонов М.И. Обзор археологических памятников э:юхи возникновения феодализма в Восточной Европе. - ПИДО, 1935, № 9-10, с. 281; Артамонова О.А. Могильник Саркела - Белой Вежи. -МИА, 1968, № 109, с. 104; Седов В.В. Браслетообразные височные кольца., с.143; Голубева Л.А. Весь, славяне и скандинавы в X-XI вв. - В кн.: Финно-угры и славяне. Л., 1979, с.132.стей^. В дальнейшем, очевидно, станет возможным расчленение всех средневековых грунтовых могильников Русского Севера, среди которых уже сейчас заметна неоднородность, на памятники, связанные с новгородской колонизацией и восходящие в своей основе к традициям местного дославянского населения.* Голубева Л.А. Могильник X - середины XI вв. на Белом озере. - СА, 1961, № I, с.213; Куза А.В.,Никитин А.Л. Славянский могильник в пос. Купанское близ Переяславля Залесского. - КСИА, 1965, вып.104, сЛ17-120; Ср.: Комаров К.И. Новый раскопки Кунанского могильника. - КСИА, 1975, № 144, с.91-94; Годунова И.К. Раскопки в районе деревни Чудская Рудница в I960 г. Архив ИА АН СССР, P-I, № 2241.

РАННИЕ ЖАЛЬНИКИ ЦЕНТРАЛЬНЫХ РАЙОНОВ НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛИЖальники являются наиболее массовым типом средневековых погребальных памятников на основной территории Новгородской земли. В рассматриваемом нами районе особенно плотно сни располагаются к востоку от оз. Ильмень в пределах Валдайсрой возвышенности. Здесь зафиксирована значительная часть известных на сегодняшний день подобных памятников.

Термин "жальник" заимствован из народной лексики. В северных русских говорах он означает "древнее кладбище, заросшее старым лесом и расположенное на высоком месте", порой, просто "кладбище, погост""*". С таким значением он фиксируемся на Русском Севере вплоть до низовий Северной Двины и'.поборежья Белого моря.

В археологии под жальниками традиционно понимаются "кладбища из грунтовых могил, обставленных на поверхности камнями в виде кольца или прямоугольника", а на поздней стадяи существования обозначенные лишь несколькими отдельными камнями, стоя2ящими в ногах и головах. Иногда над могилами прослеживаются небольшие насыпи, имеющие различную, в зависимости от характера обкладки, форму.

Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка, т.1, М., 1955, с.525. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь, т.XI, СПб., 1884, с.716. Словарь русского языка XI--ХУП вв., вып.5, М., 1978, с.75. ^ Спицын А.А. Сопки и жальники, с.153; Седов В.В. Восточные славяне., с.180.

Различия между специальным и народным толкованием понятия "жальник" отразились в краеведческой литературе в отнесении к категории жальников разнородных памятников*, что должно непременно учитываться современными исследователями.

На территории Приильменья первые из известных раскопок жальников относятся к 80-м годам прошлого века. Так,, в 1880 г. антрополог Д.П.Волькенштейн произвел раскопки в Валдайском уезде на Лысенском, Стекляницком, Косковском, Быковском, Ватецком и Кузнецовском жальниках, где было вскрыто соответственно 9, 3, 12, 4, 5 и 5 погребений, т.е. всего 31 погребение в б жальниках. Вещевые находки при этом отсутствовали за исключением невыразительных фрагментов керамики. Из позитивных сведений имеютзначение данные о характере обкладок на некоторых из жальников,оа также об ориентировке погребенных.

В этот же период небольшие работы были проведены Л.К.Ивановским на Ловати. Он исследовал несколько бе зынвен:.'арных погребений в жальниках у д.Старо-Курско, Суховертье, Пинаевы Горки и Марфино. К сожалению, сведения Ивановского отличаются предельной краткостью и, в известной степени, фантастичностью. В частности, указывается, что "все могилы были выложены по стенкам и3дну кусками гранита" и имели глубину от 1,5 до 3 м* Аничков И.В. I/Корельские жальники. - СБ. НОЛД, вып.З, Новгород, 1910, с.1-10. 2/Жальники в Тихвинском уезде. - Тр. ХУ АС. М., 1914, с.150-154; Исаев /б.н./. Жальники и курганы Тихвинского у. - Вестник Новгородского земства, № II, 1902, с.43-46; Колмогоров А. Тихвинские курганы. - Тр. !(У АС. М., 1914, с.411. ^ Волькенштейн Д.П. Несколько слов., с.1-56. 3 Ивановский Л.К. Материалы, для изучения., с.57-37.

Тогда же, в 1880 г. В.Прохоров исследовал жальничные могилы близ Бологова. Кроме одиночных погребений раскопкам был подвергнут большой курган, обложенный в основании камкем, в котором было вскрыто 8 безынвентарных костяков"'".

В конце 90-х годов раскопки жальников в басейке р. Меты проводили. И.А.Шляпкин и В.С.Передольский. Первый вскрыл 16 погребений, в одном из которых был найден нож,у подножия сопки,ра также в самой насыпи близ деревни Воймерицы. Второй - исследовал II жальничных погребений, впущенных в насыпь культуры длинных курганов у д. Юрьево. Ошибочно этот комплекс был принят за единовременный.

В ходе уже упоминавшихся работ по исследовании: погребальных памятников Приильменья, развернувшихся в самом начале нашего века, главное внимание уделялось поискам древнерусских курганов, а жальники исследовались лишь попутно и, в ебщем, случайно.

Так, в 1899 г. Н.К.Рерих раскопал на оз. Борогно в урочище "Воскресенский нос" 5 одиночных погребений и 6oi:ee 30 впущенных в насыпь сопки. Одна могила была, исследованг. им же уд. Солоницко западнее оз. Ильмень4.^ Прохоров В. 0 раскопках курганов близ Бологое. Gf►. АИ, т.З, СПб., 1880, с.17-19.р В каменных крестах, хранящихся в часовне при д. Воймерицы. Архив ЛОИА АН СССР, № 223, 1897, л.2, 16; OAK за 1989 г. СПб., 1899, с.57-58.^ Передольский B.C. Бытовые остатки насельников илъменско-вол-ховского побережья и земель великоновгородского державства каменного века. СПб., 1893, с.44-52. 4 Рерих Н.К. I/K древностям., с.60-64. 2/Некоторые древностиВ 1903 г. В.Н.Глазов произвел раскопки 3 погребений на жальнике у д.Мамаевщина в бассейне Полы*. Этому исследователю удалось впервые в Приильменье исследовать ранние жальники, содержащие вещевой материал. В том же, 1903 г., им было раскопано 17 жальничных погребений в курганно-жальничном могильнике у д.Вор /бассейн р.Меты/. В одной из них /5/ были найцены две западноевропейские монеты, в другой /15/ - мозаичные пастовые бусы XI в. и проволочные височные кольца.

В одном из погребений жальника у д.Поджарье тогда же былорнайдено многобусинное височное кольцо.

В течение семи последующих десятилетий жальники в Приильменье подвергались лишь незначительным по объему и случайным по характеру раскопкам. В 1949 г. несколько могил было раскопано у д.Брод Валдайского района сотрудником Новгородского музеяоБ.К.Мантейфелем. В 1968 г. отрядом Новгородской экспедиции под руководством В.И.Орлова были проведены раскопки на жальнике у д.Перемыт, на р.Мете. Из вскрытых при этом 10 погребений в одном был найден нож4.

В 1965 г. А.В.Никитиным были произведены раскопки на жальнике у д.Плоское в бассейне р.Мологи. Из 7 исследованных погреШелонской пятины., с.364-367. * Спицын А.А. Отчет В.Н.Глазова о поездке в 1903 г. на верховьяВолги ив Демянский уезд. - 30РСА, 1905, т.7, выг.1, с.105-106. ^ Глазов В.Н. Отчет о поездке 1903 г. в Крестецкий уезд., с.51-60.

3 Мантейфель Б.К. Отчет о раскопках в Валдайском рглоне. Архив ИА АН СССР.

4 Авдусина Г.А., Хорошев А.С., Орлов В.И. Новгородская экспедиция АО за 1968 г. М., 1969, с.18-19.бений в 4 встречены различные находки: ножи, перетки, височные кольца, браслет"*".

Темпы изучения жальников в центральных районах Новгородской земли оживились со второй половины 70-х годов. В 1975 г. группой под руководством автора в составе Новгородской областной экспедиции ЛОИА /начальник Е.Н.Носов/ были проведены разведочные копки на жальнике у д. Каменка /5 погребений/' и Рашутино9/I погребение/^. В 1980 г. той же экспедицией совместно с Новгородским музеем были предприняты раскопки Юрьевского жальника, не до конца исследованного В.С.Передольским. На этом памятнике было зафиксировано 12 погребений, из которых один комплекс даqтируется концом XI - серединой ХП вв.

Ильменской экспедицией ИА АН СССР /начальник Г.Н.Пронин/ в 1977 г. были произведены раскопки" нескольких жальничных погребений, впущенных в древнерусскую курганную насыпь у д.Новинка на р.Мологе. В 1982 г. исследовалась насыпь культуры длинных курганов со впущенными в нее 9 погребениями у д.Раха на оз. Великом. 29 костяков были зафиксированы в раскопе, заложенном в 1982 г. у основания сопки близ д.Опарино4.

Никитин А.В. Археологический отчет о раскопках 1965 г. Архив ИА АН СССР. Р I, 3143, л.23-26. ^ Носов Е.Н. Отчет о работе Новгородского археологического отряда ЛОИА АН СССР в 1975 г. Архив НШ,ф.1, 1975/58,с.28-29. ^ Конецкий В.Я.,Носов Е.Н. Юрьевский жальник., с.36-39. 4 Пронин Г.Н. I/Отчет о работе Новгородского отряда в 1977 г. Архив НШ, ф.1, 1977/68, с.32-41. 2/0тчет о работе Ильменской экспедиции в 1981 г. Архив НШ, ф.1, 1981/98, с.1-10. 3/0тчет о работе Ильменской экспедиции в 1982 г. Архив НШ, с.1-18.

Наиболее крупные работы по исследованию жальников в Приильменье были предприняты в 1979-1983 гг. экспедицией Новгородского музея под руководством автора, включающей в себя также отряд, возглавляемый В.В.Мильковым. В частности, в 1979 г. исследовался жальник, расположенный при насыпях культуры длинных курганов у д.Забродье в бассейне Меты /13 погребений/*. С 1980 г. продолжаются раскопки жальника у д.Бор, начатые в 1903 г.

В.Н.Глазовым, которые дали богатый материал для понимания этогорпласта памятников. В том же бассейне Меты, у д.Раиутино с 1982 г. продолжены работы на жальнике, находящемся в комплексе с сопками и селищем, где исследовано 15 могил, в большинстве случаев содержавших вещевой инвентарь. В 1983 г. вскрытс 23 погребеония на жальнике у д. Каменка. С целью выявления pap них памятников этого типа были заложены разведочные раскопы т. жальниках* Мильков В.В. Отчет о проведении археологических разведок и аварийных раскопок в Окуловском районе Новгородской области в 1979 г. Архив НГМ, ф.1, 1979/79, с.12-18. ^ Мильков В.В. I/ Отчет о проведении археологических работ в Новгородской области отрядом Новгородского музея в 1980 г. -Архив НГМ, ф.1, 1980-88, л.14-31. 2/ Отчет о проведении археологических работ отрядом Новгородского музея в 1981 г. -Архив НГМ, ф.1, 1981/97, л.21-28. 3/ Отчет о проведении археологических работ отрядом Новгородского музея :з сезон 1982 г. - Архив НГМ /б.н./, л.35-51. 4/ Отчет об археологических работах за 1983 г. - Архив НГМ /б.н. ^ Конецкий В>Я. I/ Отчет о работах Новгородского музея в 1982 г. - Архив НГМ, л.1-9. 2/ Отчет о работах Новгородского музея в 1983 г. - Архив НГМ /б.н./, Л.1-10.при сопках у д.Кривско /бассейн Полы/ и у д.Теребоня на р.Ловать. В обоих случаях получен вещевой материал"'".

Наряду с раскопками проводились и разведки. В начале 30-хгодов на территории Приильменья сотрудниками ГАИМК было зафикосировано около сотни жальников. Для выявления даннэй категории памятников в восточных районах Новгородской области большое значение имеют обследования, проведенные в 60-х - началеq70-х годов краеведом из г.Боровичи Г.И.Ивановским.

С 1976 г. в связи с паспортизацией памятников Новгородской области для рассматриваемой нами территории различными экспедициями было составлено б. 200 паспортов по жальникам. Однако значение этой информации для изучения интересующей нас категории' памятников ограничивается рядом факторов. В частности, далеко не всегда без раскопок можно определить количество, форму и ориентацию обкладок могил на жальниках. Хронологическая дифференциация жальничных погребений по форме обкладок, на чем мы далее остановимся подробнее, затруднительна, а чаще всего и вообще невозможна.

Характерной особенностью исследования жальникев в последние годы является проведение раскопок площадью, чте позволило не только более четко представить систему каменных обкладок, но и выявить отдельные погребения, не обозначенные ничем, либо, как это выясняется в последнее время, имевшие обкладки из бре1 Мильков В.В. I/Отчет за 1982 г.,л.12-14. 2/0тчет за 1983 г. ^ Материалы по учету археологических памятников Ленинградской области. - Архив ЛОИА, ф.2, 1931, № 56- 681; Учетный каталог археологических памятников Ленинградской области. - Там же, Р 688-744. ^ Архив Г.И.Ивановского хранится в Новгородском му:зее.вен. Это заставляет поставить вопрос, о некоторой условности понятия "жальничный могильник" с учетом того факта, что в разных ситуациях доля погребений с каменными обкладками различна.

Еще одним важным обстоятельством изучения жальников Приильменья на современном этапе является исследование их в комплексе с другими памятниками, что позволяет с большей достоверностью, чем ранее, говорить об истоках жальничного обряда на этой территории.

Итак, к настоящему времени на территории Приильменья раскопкам подвергались 27 жальничных могильников, на которых вскрыто около 330 погребений. Исследованные жальники находятся в подавляющем большинстве в пределах Валдайской возвышенности, где вообще сосредоточена основная масса этих памятников.

Вещевой материал встречен в 10 жальничных могильниках, в 51 погребении, из которых по крайней мере 80% комплексов впервые вводятся в научный оборот.

Жальники, подвергавшиеся раскопкам, топографически связаны с различными типами памятников. Так, жальничные могильники, в которых был встречен вещевой инвентарь, в четырех случаях непосредственно соседствовали, либо находились поблизости от сопок, в двух были связаны с древнерусскими курганами, в одном - с насыпями культуры длинных курганов /Юрьевский жальник/, в одном -совместно с древнерусскими и типа длинных /Каменскай/ и в одном - самостоятельно /жальник у д.Плоское и Поджарский/. Безынвентарные поздние жальники, подвергавшиеся раскопкам, располагались, в основном, самостоятельно на естественных хслмах. В двух случаях они соседствовали с насыпями культуры длинных курганов и в трех - с сопками.

Жальничные погребения, содерлеащие вещевой инвентарь, аналогично другим памятникам, разделены на хронологические группы.

Погребения I группы /XI в./ сравнительно малочисленны. Их всего 5. Они выделяются на основании находок западноевропейских монет и некоторых типов бус /мозаичных пастовьх, золото-стеклянных ранних типов/"*".

Ко П группе /XI - первая половина ХП вв./ отнесено лишь одно погребение на Юрьевском жальнике.

Группа Ш /ХП в./ наиболее представительна. К ней принадлежит большинство погребений /39/, содержащих инвентарь. Выделение этой группы основано на сочетании в комплексах находок, датируемых XI-ХП вв. /ромбощитковых и бусинных височных колец,9трехслойных ножей, псевдозолотостеклянных бус и др./ с предметами, появляющимися после рубежа ХГ-ХП и заходящими за рамки' ХП вв. /овальноконечными и загнутоконечными браслетами, рубчатыми перстнями, шарообразными синими и фиолетовыми., эллипсоидными с инкрустацией бусами и др./.

Группа 1У /Х1-ХП вв./, имеющая вспомогательное значение для грунтовых могильников в жальниках не выделяется.

И, наконец, незначительное количество погребений /б/ отнесено к группе V /датируемой отчасти ХП, но главным образом, ХШ в./. Характерные для нее типы вещей - бляшки от венчиков-очелий и многобусинные кольца4, сюда же отнесены единичные поШехнер М.В. К вопросу об экономических связях., 3.157, 167; Щапова Ю.Л. Стекло Киевской Руси, с.86. ^ Седова М.В. Ювелирные изделия., с.9-16; Колчин Б.А. Железоделательное ремесло., с.48; Щапова Ю.Л. Стекло Киевской Руси, с.86.

3 Седова М.В. Ювелирные изделия., с.ЮЗ-115; Колчин Б.А. Хронология новгородских древностей, с.167, 173.

4 Седова М.В. Ювелирные изделия., с.14, 153-154.гребения на Воймирицком и Перемытском могильниках зодержащие ножи.

Для анализа погребального обряда мы привлекаем прежде всего сведения о 150 погребениях из 9 могильников, где проводились раскопки площадью, причем используются данные яе только о ранних памятниках, содержащих инвентарь. Это позволяет представить эволюцию обряда в хронологической перспективе. Эти материалы не противоречат и данным о тех памятниках, на которых вскрыты лишь единичные могилы. /Рис. 30, 41, 48, 50/'.

Наиболее характерной чертой жальничного погребального обряда является наличие обкладок, размеры и форма которых полностью могут быть выявлены, как это уже упоминалось, лишь при раскопках площадью. Обычно они сложены из валунов от 0,3 до I м в поперечнике. Типология обкладок по форме весьма затруднительна из-за их нередкой расплывчатости и неопределенности. Кроме того, порой камни соседних обкладок фактически вплотную примыкают друг к другу, образуя как бы сплошной "панцирь".

Чаще всего встречаются обкладки подчетырехугольной вытянутой формы, которая, однако, из-за искажений углов и кривизны стенок порой приближается к овальной или трапециевидной. Длина их в случаях индивидуальных захоронений, составляет обычно около трех, иногда до четырех метров, ширина достигает полуторых метров. В головах и ногах нередко лежат наиболее крупные валуны или плиты вытянутой формы. Зафиксированы случаи, когда мелкие камни' образуют внутри обкладки' сплошную вымостку.

Если обкладка заключает в себе грунтовое захоронение в одной яме или несколько расположенных близко друг от друга отдельных ям, она может приобрести форму квадрата. Чгице же отдельные индивидуальные обкладки, примыкая друг к другу длинными сторонами, образуют целые ряды могил, четко обрисовываемые двумя линиями крупных камней, стоящих в ногах и головах. Подобные сооружения появляются уже в начале ХП в.

Круглмя форма обкладок фиксируется редко, точнее говоря она лишь в большей или меньшей степени приближается к кругу /Рашутино, погр.13, 14; Бор, погр.17 /1903 г./. В более массовом количестве круглые обкладки представлены лишь на жальнике у д.Плоское*. Нет никаких оснований считать такие могилы на рассматриваемых памятниках самыми ранними. В частности, В.Н. Глазов исследовал безынвентарные погребения в могилэх с круглой обкладкой на жальнике у д.Мамаевщина, датированном им Х1У--ХУ вв.2.

Все вышеизложенное позволяет утверждать, что эволюция форм обкладок в том виде, как это предполагал А.А.Спицын, т.е. от круглых к овальным и далее к прямоугольным, для рассматриваемой территории не характерна. Пока единственным признаком, позволяющим в тенденции отличать по форме обкладок погребения XI--ХП вв. от поздних /судя по находкам белоглиняной керамики, относящимся к Х1У-ХУ вв./ является в первом случае массивность валунов, составляющих обкладки более близкие по пропорциям к квадрату и нередкое использование колотых плит, при вытянутых пропорциях обкладок - во втором.

Представления о погребениях на жальниках как о непременно соприкасающихся четкими обкладками после начала раскопок площадью, требуют коррекции. Почти на каждом жальнике имеются могилы, совсем лишенные камня или обозначенные лишь несколькими* Никитин А.В. Археологический отчет о раскопках 1965 г., л. 23-25.

2 Спицын А.А. Отчет о поездке В.Н.Глазова., с.ЮЕ.рых, указывают на отсутствие четкой границы между жальниками и грунтовыми могильниками, как это было отмечено в предыдущей главе.

Отсутствие особого ритуального смысла в использовании камня для устройства могил иллюстрируют и обнаруженные в 1983 г. на жальнике у д.Бор следы намогильных обкладок, выполненных из дерева. В одном случае /погр.44/ отпечатки бревен окружали пространство 4 х 3,4 м, внутри которого находилось погребение. Одна из коротких сторон была выполнена из трех обрезков бревен в виде абсиды. В других погребениях /47-48/ бревнами было ограждено пространство прямоугольной формы размерами 2,7 х 1,2 м и примерно 3 х 1,4 м*. /Рис. 31/Полная реконструкция подобных деревянных сооружений на основании немногочисленных пока фактов затруднительна. Возможно бревна просто укрепляли основание могильного холмика, хотя вполне правдоподобным будет и предположение, что здесь мы имеем дело с остатками низкого срубика, покрытого двускатной крышей, аналогичного немогильным сооружениям, достаточно хорошо известным по этнографическим данным и письменным источникам на восточно-славянской территории. Все это не исключает, что подобные срубы могли устраиваться и поверх каменных обкладок, что безусловно, увеличивало бы сроки сохранения таких сооружений.

Обкладки далеко не всегда совпадали с контурами могил.* Мильков В.В. Отчет за 1983 год.^ Завитневич В.З. Археологические разыскания в бассейне р.Березины. - OAK за 1982 г., СПб., 1894, с.151; Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978, с.183-184; Шамбинаго С.К. Повести о начале Москвы. -ТОДЛ, 1936, т.З, с.84.сравнительно мелкими булыжниками. При этом, поскольку такие погребения входят в общую систему, их невозможно расценивать в качестве наиболее поздних, отражающих стадию деградации жальнич-ного обряда.

В целом, если сравнить насыщенность камнями у различных жальников, то она будет значительно отличаться. Больше всего камня фиксируется на Рашутинском, Каменском и: Опаринеком жальниках. Менее интенсивны обкладки на жальнике у д.Бор. Однако, наиболее слабо они выражены на Забродском и Рахском ж,эльниках. В последних из указанных пунктов численно преобладают могилы, лишенные камней, хотя наличие бесспорных обкладок на отдельных погребениях заставляет отнести эти памятники все-таки к категории жальников.

Указанные различия безусловно не связаны с хронологинй памятников. Так, несколько отличающиеся по количеству камней, Ра-шутинский и Борский жальники принадлежат к числу дрэвнейших, на обоих из них имеются погребения XI в. Вместе с тем резко различные по насыщенности камнем Опаринский, с одной стороны,и Рахин-ский и Забродский жальники - с другой, также хронологически сопоставимы. Все они безынвентарны, но во всех случаях при раскопках найдены фрагменты белоглиняной верамики, чте позволяет отнести время их функционирования скорее всего к Х1У-ХУ вв.

Причина отмеченных различий несомненно связана. с характером местных природных условий, в которых находятся рассматриваете памятники. В частности, перечисленные могильники с малым количеством камня располагаются на бедных камнем пеючаных почвах в сосновых борах. Эти факты, во-первых, свидетельствуют в: пользу утилитарного характера каменных обкладок, которые устраивались прежде всего там, где было обилие камня, и, во-втоНередко линии камней проходили над могильными ямамк и часть могилы оказывалась за периметром обкладки. Зто говорит о том,что могилы обозначали и укрепляли камнем лишь спустя какое-то время после совершения похорон.

На территории жальников зафиксированы также подобия обкладок, внутри которых погребения отсутствовали. Не исключено,что такие сооружения являются кенотафами.

Могильные ямы на жальниках имеют длину обычно не менее 2 м и не более 2,5 м, ширину - 0,6-1,2 м. Глубина их составляет 0,3 -I м. Более крупные в плане ямы, зафиксированные лишь у некоторых ранних погребений /Рашутино, раек. 1975 г./, либо в связи с парными захоронениями /Бор, погр.10-11/, в целом для жальников не характерны. Могилы с детскими захоронениями отличаются меньшими, чем обычно размерами. В целом, сравнивая жальники Х1-ХП веков и более позднего периода, следует отметять, что размеры ям были достаточно стабильны.

Умерших хоронили на спине. Положение рук у погребенных аналогично зафиксированному на других синхронных погре5альных памятниках рассматриваемой территории. Руки могут быть сложены на груди или тазу, вытянуты вдоль туловища или согнуты в локтях, так что кисти находятся около плеч. Преобладают первые из перечисленных положений, хотя все варианты бытуют длительное время. В частности, Л.К.Ивановский отметил во всех :иести погребениях, судя по отсутствию инвентаря относительно поздних, раскопанных игл на Марфинском жальнике, что кисти рук у погребенных были прижаты к плечам^.

Следы гробов /долбленых колод/ в жальничных погребениях сохраняются редко. Они зафиксированы лишь в немногих случаях* Ивановский Л.К. Материалы для изучения., с.67.- so /Каменка, погр.13; возможно, Бор - погр.24, 39, 42/,Ориентировка погребенных в жальниках напоминав г прежде всего аналогичную деталь обрядности в грунтовых могильниках. Источниковедческая база для рассмотрения данного элемента обряда в жальниках более широка, что связано с важностью в рзде случаев привлекать без раскопок сведения об ориентировке обкладок могил.

В целом на.жальниках безусловно преобладает западная ориентировка, характерная для всех синхронных восточно-славянских памятников. Однако, наряду с этим, случаи отклонения от линии запад - восток встречаются гораздо чаще, чем это представляется обычно. Важным обстоятельством является тот факт, что на каждом из отдельно взятых жальничных могильников ориентация весьма устойчива, т.е. если имеются отклонения, то будет преобладать либо северное, либо южное.

Среди рассматриваемых памятников западная ориентировка безусловно господствует на Борском жальнике /около 9с%/. На Рашу-тинском - зафиксирована как северо-западная, так и юго-западная /соответственно 33,5% и 66,5% вскрытых погребений/. На остальных жальниках, подвергавшихся исследованию площадью, также широко представлены промежуточные варианты.

На Каменском жальнике все погребенные были направлены головами на юго-западный сектор, чаще почти на юг*. Близкая к меридиональной ориентация обкладок, а следовательно у. погребений, имеющая массовый характер, фиксировалась во время развеР 3док в бассейнах рек Полы и Меты /Пойвище % Горка * Конецкий В.Я. Отчет за 1983 год. л.1-10.

Г)^ Чернягин Н.И. Дневник и отчет., л.17.

3 Мильков В.В. Отчет о проведении разведок и раскопок в ОкуловПолосы^/ и др.

Как показывает совокупность имеющегося материала, отклонения в ориентировке погребенных от линии восток - запад свойственны не только ранним жальникам, они порой тлеют моето, причем почти в крайнем, меридиональном варианте, и на памятниках, датируемых ХШ-Х1У веками.

Вопрос о причинах широкого бытования ориентировок, отличных от западной, достаточно сложен. Во всяком случае, объяснение этого факта исключительно влиянием неславянского субстрата явно недостаточно. В отдельных случаях, как например на Рашутин-ском жальнике, колебания ориентировки, явно связаны с местным рельефом. Линии могил, находившиеся на краях холма, были ориентированы параллельно горизонталям склона.

Предложенное ранее в отношении грунтовых могильников объяснение господства на разных памятниках различных ориентировок погребенных наличием на них постоянных ориентиров /часовен/ представляется вполне применимым и к жальникам, В частности, это подтверждается в какой-то степени материалами Каменского курган-но-жальничного могильника, где подкурганные погребе:тая имели ориентировки не выходящие за рамки обычных, в то вр'Эмя как на более поздних - жальничных, они были сильнее смещена в южном направлении.

Среди камней на жальниках часто встречаются фрагменты керамики, иногда развалы сосудов. Эти находки нельзя не поставить в связь с аналогичным явлением отмеченным на грунтовых могильниках и расценивать иначе как остатки тризн. На жальниках следыском районе в 1979 г. - Архив НШ, ф.2, 1979/79, л.б. * Миронова В.Г., Пронин Г.Н. Работы ильменской экспедиции. -АО, 1979, М., 1980, с.21.указанного обычая фиксируются даже для Х1У-ХУ веков, о чем свидетельствует развал белоглиняного горшка, найденного при раскопках у д.Забродье. Фрагменты аналогичной керамики, найденные на Юрьевском жальнике, по определению В.И.Кильдюшевскрго датируются Х1У-ХУ веками1.

В отдельных случаях развалы керамики встречены в заполнении могильных ям /Бор, погр.I, 4/, Рашутинои/раскогаси 1975 года/. Поскольку это были фрагменты, не составлявшие целые сосуды и находились они не на одних уровнях с костяками,, вряд ли здесь мы имеем дело с помещением заупокойной пищи. Скорее всего и в данном случае ритуальные действия были связаны с битьем горшков, а точнее, их крупных фрагментов.

Рассмотрение структуры жальников, как это было сделано выше для грунтовых могильников, имеет свою специфику. Прежде всего, оно крайне затруднено из-за относительно малого объема раскопок, проведенных до сих пор на этих памятниках и бедности инвентаря жальничных погребений. Эти факторы в значительной мере затрудняют выявление первоначальных ядер, с которых начиналось формирование памятника. Но вместе с тем группировка погребений находит свое безусловное отражение в системе обкладок. Ряды или скопления могил, отдаленные друг от друга свободным пространством, о которых можно судить по характеру обкладок, вероятно, могут быть сопоставлены с первоначальными сгустками погребений на грунтовых могильниках.

Концентрация могил на отдельных участках жальника, разделенных свободным от обкладок пространством и в какол-то степени искусственно выраженных в рельефе, видимо, имеет место на Ра-шутинском жальнике. Сохранению такой структуры безусловно спо* Конецкий В.Я., Носов Е.Н. Юрьевский могильник., с.39.собствовало то обстоятельство, что погребения более позднего времени /судя по характеру обкладок, выполненных ж плит/ образовывали отдельный жальничный могильник, отстоящий от рассматриваемого, на 300 метров.

Описываемые структуры подвергались воздействию различных факторов, действовавших в противоположных направлениях. Так, наличие обкладок, не позволявшее хоронить умерших неоднократно на одном и том же месте, предопределяло необходимость постоянного роста могильника и способствовало заполнению свободного пространства между первоначальными скоплениями погребений. Одновременно удаленное положение жальников от городских центров и оживленных путей сообщения, способствовало, безусловно, более длительному /сравнительно с грунтовымк: могильниками/ сохранению архаичных погребальных обычаев.

Представляется вполне вероятным, что для данного населения были характерны не только "родовые" участки на жальниках, но иногда и отдельные "родовые" жальники. На наш взгляд, только так могут быть интерпретированы маленькие жальтчные могильники, расположенные очень тесно в пределах небольшой округи. Наиболее ярким примером здесь являются окрестности с.Дрег-ли, где в радиусе 2 км сосредоточено около десятка жальников. Аналогичная картина наблюдается и вокруг д.шшшино, расположенной в б км от дреглей.

Категории украшений и бытовых предметов, встречаемые в жальниках, в целом повторяют типы, характерные для грунтовых, могильников, естественно, с поправкой на несколько более позднюю хронологию жальничных комплексов.

Головные украшения здесь также представлены венчикам-оче-льями, от которых обычно сохраняются металлические детали.Так,в погребении Борского жальника встречены фрагменты серебряной ленты, аналогичной уже описанным. Более поздними яеляются очелья, состоящие из металлических штампованных бляшек, нашитых на органическую основу. Такие украшения встречены в трех погрв' бениях Каменского жальника /погр.З, 9, II/. В двух случаях они состояли! из прямоугольных бляшек, расположенных в один ряд. В погребении 3 эти бляшки.имели в центре овальные отверстия, в которых находились вставки из синего стекла. Венчш: из погребения 9 был иным. Он состоял из трех рядов бляшек разных форм: ромбических, прямоугольных и круглкх /рис. 54/.

Подобные головные венчики широко известны на территории: древней Руси.

Составляющие их бляшки, судя по новгородским* и западнорусским^ материалам, появляются уже в ХП веке, хотя широкое распространение данного типа головного убора падае1:? на последующий период^.

Особый интерес представляет деталь головного убора, найденная в погребении 37 Борского жальника, состоящая из скрепленных друг с другом колец, выполненных из толстой проволоки.

Одно из них имело диаметр 22 см, другое - 17 см. Автор раскои п4пок интерпретировал эту находку как "деталь кокошника.

Перстнеобразные кольца найдены на Борском и Теребуновском жальниках, в первом - в четырех погребениях, во втором - в одном. Среди них есть загнутоконечные и простые. В двух случаях перстнеобразные кольца сочетались с- другими типами этих украшений, в остальных - были единственными.

Среди женских украшений ХП века в жальничных погребениях Приильменья видное место занимают бусинные височные кольца.Они встречены в погребениях на жальниках у деревень Бор, Рашутино, Плоское. Их общее количество было весьма велико, хотя точно его определить невозможно по объективным причинам, которые будут рассмотрены далее. Достаточно сказать, что, например, в погребениях Борского жальника найдено 8 экземпляров таких украшений. Диаметр проволочных стержней у этих колец составляет 4-7 см. Их концы оформлены по-разному: имеются спиралеконечные, загнутоконечные с загибом и во внутрь и наружу, а также простые сомкнутые. Почти во всех случаях бусины со: хранились лишь в виде остатков. Бусины были: изготовлены по разной технологии. Иногда фиксировались фрагменты серебряных штампованных экземпляров, как у обычных трехбусинных колец, описанных в главе о грунтовых могильниках, но наряду с этим в ряде случаев прослежены остатки рыхлых окислов олова или свинца. Чаще всего на проволочных стержнях прослеживались лишь места расположения бусин, разрушившихся полностью. Количество визугльно фиксируемых следов на кольцах не превышает 4, но, судя по расположению остатков на отдельных экземплярах, первоначально их насчитывалось до шести-семи. Фиксаторы представляют собоР: либо короткие, небрежно изготовленные спиральки, либо колечки из более толстой чем на спиральках проволоки /рис.35, 36, 37/.

Аналогии рассматриваемым украшениям широко представлены в материалах смежных с Приильменьем территорий и прежде всего на востоке Новгородской земли. Они были найдены по правым притокам Мологи, в бассейнах Суды и Колпи* и др.

В двух жальничных комплексах встречены многобусинные кольца. Экземпляр, найденный на жальнике у д.Поджарье, гредставлялособой проволочный стержень с девятью полыми бусинами.

На жальнике у д.Кривско найдено кольцо диаметром 3 см, на которое было нанизано шесть полых серебряных бусин, вплотную примыкающих друг к другу и ограниченных на концах колечками -фиксаторами /рис.51: 9/.

Приведенные сведения позволяют установить некоторые закономерности. развития женских украшений в Приильменье. Нет никаких сомнений, что широкое распространение бусинных волец в ХП веке связано с бытовавшими в предшествующий период и в это же самое время трехбусинных серебряных колец, которые, как указывают исследователи, являлись предметом городского ремесла и быqли свойственны зажиточным слоям населения. С течением времени* Виноградов А.А. К археологии Весьегонского уезда. Тверь,1914; Сабурова М.А. Женский головной убор., с. 92. 2 Глазов В.Н. Отчет о поездке 1903 года., с.60. ^ Левашова В.П. Височные кольца., с.22.все большее распространение получают дешевые подражания этим богатым украшениям. Они получили широкое распространение в городе"'" и, как показывают исследования последних лет, довольно части на сельских памятниках. Хотя в отдельных случаях бусины изготовлялись по старой технологии /состояли из двух штампованных половинок/, но, судя по их сохранности, качество серебра было гораздо хуже. Наряду с этим получают распространение бусины, отлитые из свинца или олова. Трудно сказать изготовлялись ли такие украшения повсеместно, или по-прежнему лишь вгороде, поскольку, как считает Н.В.Рындина, литье "на выплеск"обыло освоено лишь городскими! ювелирами.

Параллельно с удешевлением материалов и технолэгии шел процесс увеличения размеров изделий. Возрастали как диаметр ко-леф, так и количество бус на них. Сказанное вовсе нэ означает, что полностью исчезли дорогие украшения, предназначэнные для знати. Однако и они изменились под действием общей моды.

Обращение к бусинным височным кольцам ХП века позволит поставить еще ряд вопросов.

Во-пёрвых, это связано с характеристикой состава женских украшений на Северо-Западе в XI-ХП веках. Очевидно, доля бусин3ных колец была больше, чем это считается до сих пор ; некоторые кольца, рассматриваемые в настоящее время как проволочные, в действительности, являлись бусинными. Следы их могут быть обнаружены при внимательном осмотре, а порой лишь при помощи, рент-4гена.* Седова М.В. Ювелирные изделия., с.14. ^ Рындина Н.В. Технология производства., с.251.

3 Левашова В.П. Височные кольца., с.9-12.

4 Сабурова М.А. Женский головной убор., с.90.

Во-вторых, что является наиболее важным, бусинше кольца ХП века, на наш взгляд, имеют несомненное отношение к проблеме формирования многобусинных колец. Эти украшения характеризуются большим количеством /до девяти/ бусин, напущенных на проволочное кольцо и вплотную примыкающих друг к другу. Основная часть многобусинных колец происходит из подвергшихся массовым раскопкам еще в прошлом веке курганов на территории северо-западных земель Новгорода. Характерной чертой погребального обряда этих районов является длительное /до Х1У-ХУ вв./ сохранеше обычая хоронить умерших в сопровождении бытовых вещей и украшений. В настоящее время широко бытует мнение, что многобусизшые кольца генетически с древнерусскими бусинными кольцами не связаны, а являются характерными для одного из финно-угорских племен - води*. Такая точка зрения является уязвимой для крити:ш, на чтооуже указывалось в литературе. Действительно, встречаемость этих украшений на обширных территориях от Западной i Белоруссиио лш Восточной Польши до бассейна" Вычегды находки на их коренных новгородских территориях - в Приильменье и само:л Новгороде,5где их количество больше чем ромбощитковых колец а также в* Седов В.В. Этнический состав., с.193-195.

2 Гроздилов Г.П. Археологические памятники., с.86; Носов Е.Н. Проблемы изучения., с.76.

3 Спицын А.А. Предполагаемые древности., с.305, табл.У. Гуре-вич Ф.Д. Каменные могилы Подляшья и древний Дрогичин. - КСИА, 1980, вып.160, с.48-49.

4 Савельева Э.В. Раскопки Еджыдъёльского могильника. - A0-I977, М., 1978, с.35.^ Седова М.В. Ювелирные изделия., с.9, 14.составе богатого клада из церкви Спаса в Старой Ладоге1 свидетельствуют против их специфической водской принадлекности.

О том же говорит и качество некоторых находок. Так, уже упоминавшиеся кольца из Шелгуновского могильника или староладожского клада, изготовленные из серебра и позолоченные, явно являются городскими по происхождению украшениями.

В данном контексте предположение о том, что бусинные кольца ХП века, занимающие по своим признакам промежуточное положение: между трехбусинными и многобусинными, являются действительно непосредственными генетическими предшественниками многобу-синных, представляется вполне вероятным.

Ромбощитковые височные кольца найдены в погребениях из 4 могильников /Борского, Юрьевского, Теребыньского/, от I до 4 в погребении, при общем количестве 9 экземпляров. Среди них имеются и целые кольца и вторичного использования /свернутые из обломков/. Большинство из них изготовлено из плохого серебра, но встречаются и медные экземпляры, иногда покрытые сверху полудой /Юрьевский жальник/ /рис.35, 39, 54/.

Все кольца щитковоконечные. Диаметр их составлял 5-8 см. Количество щитков обычно четыре, в редких случаях три. Длина их 1,5-2,5 см, ширина 1-2 см. Наиболее распространенный орнамент из четырех или пяти кружков в ромбической рамве. На одном экземпляре встречен орнамент "волчий зуб", представляющий собой треугольники с включенными в них кружками, расположенные по периметру и длинной осевой линии щитка. "Классический" орнамент встречен в единственном случае /Бор, погр.34/. По овально-конечному браслету данный комплекс датируется ХП веком, что1 Раскопки И.Н.Бранденбурга в Старой Ладоге. - Архив ЛОИА, ф.1, 1866, № 17, л.80, 103.вполне соответствует предложенному в предыдущей главе уточнению датировки этих колец.

Количество и ассортимент бус, найденных в жальничных погребениях Приильменья невелики. Наиболее часто встречаются псевдозолоченые бусы, зафиксированные в б погребениях. Среди других типов отмечены зонные желтые, шарообразные синие и фиолетовые, черные овальные с белым узором, бусинный бисер. Все эти бусы бытуют главным образом в ХП веке.

В 2-х комплексах встречены типы бус характерные для XI века - золотостеклянные и мозаичные пастовые.

В 3-х погребениях около ворота найдены бронзовые грибообразные путовицы, аналогичные находках в грунтовых могильниках.

В качестве нагрудных и поясных украшений использовались шарообразные бубенчики с тройным рельефным валиком и щелевид-ной прорезью, встреченные в 2-х погребениях /рис.42:3; 43:3/, миниатюрная ложечка /рис.43:1/ и плоские зооморфные привески. Последние зафиксированы в количестве 4 экземпляров в погребении 3 Борского жальника. В их состав входят 3 "птички с рогами" и фигурка, напоминающая конька*, /рис.33/. В погребении 252того же- памятника найден фрагмент полой зооморфной привески /рис.37: 3/.

Остатки железных цепочек с поясными кольцами зафиксированы в трех погребениях Борского жальника. В одном случае совместно с цепочкой встречены бронзовые спирали, к которым крепились привески.

Украшения рук - браслеты и перстни также немногочисленны.* Рябинин Е.А. Зооморфные украшения., с.13, рис.З, Ш-1, ХШ-2.

2 Там же, рис.3, ХУШ-3.

Среди браслетов можно назвать звериноголовые /в 2 погребениях/,дротовые тонкоконечный /I/ и овальноконечный /I/, пластинчатыйзагнутоконечный /1/^. Наиболее часто встречавшиеся перстни орубчатые и ложновитые /6/ тонкоконечные и пластинчатые /рис. /. Все эти древности свойственны памятникамЛП века. Почти единственными находками в мужских погребениях являются ножи. Они встречены в 19 случаях. Насколько из-за плохой сохранности можно определить их типы, заметное место в коллекции ножей занимают однослойные с широким лезвием. Среди других бытовых предметов, найденных в жальниках, следует назвать кала-чевиднпе кресало и огниво в Рашутинском жальнике /раскопки 1975 года/, и пружинные ножницы в Борском жальнике /погребение 46/.

Несмотря на относительную бедность инвентаря, материалы жальничных погребений Приильменья позволяют реконструировать набор украшений, входящих в парадный тип женского убсра, который, как уже упоминалось, наиболее ярко отражает этнографические особенности данных коллективов. Парадный /подвенечный/ женский костюм у рассматриваемого населения сопровождался набором украшений, состоявшим из тех же основных компонентов, что и у населения, оставившего грунтовые могильники, - височьых колец и нагрудных либо поясных украшений, состоящих из цепочки и привесок-амулетов.

В наиболее ярком виде они зафиксированы в погребениях 3, 13 и 44 Борского жальника. В первом из них найдены браслетообразные височные кольца, в районе шеи - бубенчик, на обеих руках - браслеты и на поясе - украшение, состоящее из поясного1 Левашова В.П. Браслеты, с.248; 212, рис. 28: 3-4;, с.234, рис.4, 6.

2 Недошивина Н.Г. Перстни, с.259, рис.33: 7-8.кольца бронзовых спиралей и железной цепочки*, к которой были прикреплены плоские зооморфные привески-амулеты. Здесь же у пояса найден нож /рис.33/.

Другое - сопровождалось б браслетообразными и 4 ромбощит-ковыми кольцами, проволочным браслетом, бусами черными с белым орнаментом и серебряными полыми. Руки были украшены проволочным браслетом и серебряным пластинчатым перстнем. К поясному кольцу была прикреплена железная цепочка с "остатками зооморфнойоплоской подвески оловянистого сплава /конька?/" /рис.35/.

И в третьем, аналогичном погребении, встречено большое количество височных колец /10/, среди которых ромбощитковые, бу-синные и проволочные, а также золотостеклянные и серебряные полые бусы. В районе пояса, кроме ножа, обнаружено "бронзовое колечко, с остатками ременного плетения. Тут же находилась железная, сильно окислившаяся цепочка с бронзовым колечном-обоймой и остатками какого-то изделия из кожи и бересты"3.

Сочетание височных колец с привесками-амулетами /бубенчиками, миниатюрной-ложечкой/ встречено и в других погребениях /Рашутино, погребения 4, б/.

Вместе с тем очевидно, что в эпоху распростракения жальничных погребений под влиянием христинства происходит постепенная деформация и исчезновение имевшего языческую символику набора украшений, входивших в традиционный парадный женский убор. В первую очередь это касается привесок-амулетов, теснейшая связь которых с язычеством бесспорна4.* Тип см.: Седов В.В. Восточные славяне., с.286, рис.2.

2 Мильков В.В. Отчет за 1981 год, с.26.

3 Мильков В.В. Отчет за 1982 год, с.45-46.>4 Рыбаков Б.А. Русское прикладное искусство., с.16-24;В ХП веке цепочки с привесками, надо полагать, уже не всегда фигурировали в свадебном наряде, об этом свидетельствуют материалы погребения I Борского жальника, где в комплексе, содержащем серебряное очелье, нагрудные и поясные украшения отсутствовали.

В целом, на материалах жальников Приильменья достаточно отчетливо прослеживаются те же общерусские закономерности в развитии! женского убора, что и у грунтовых могильников. Это заключается в исчезновении большинства типов: украшений, которое происходит в основном к ХШ веку. Среди поздних находок имеются такие общерусские или имеющие весьма широкое территориальное распространение типы как маленькие грибовидные пуговица, представляющие: собой, видимо, элемент одежды со стоячим воротником либо многобусинные височные кольца. Вещевой материал, происходящий из Каменского жальника, представленный пуговицами, головными венчиками из штампованных бляшек, ножами, по сути дела, ничем не отличается от находок на любом из синхронных городских некрополей. Это позволяет сделать вывод, что процесс христианизации населения в центральных районах Новгородской земли, очевидно, уже к концу домонгольского периода зашел достаточно далеко.

Итак, жальники Х1-ХП веков в центральных районах Новгородской земли выступают как достаточно отчетливый пласт древностей. Они сосредоточены в подавляющем большинстве в пределах Валдайской возвышенности, там где располагается и основной массив жальников вообще.

Ранние жальники располагаются в одних могильниках с сопками, реже с древнерусскими курганами, причем переход], от послед-Седов В.В. Восточные славяне., с.267-268.них происходит, как правило, резко, без каких-либо промежуточных звеньев, в виде курганов с каменной обкладкой.

Характер наиболее существенных элементов обряда, определяющий жальники как особый тип памятников - каменных: обкладок, в значительной мере варьирует из-за естественно-природных условий /наличие камня/ в данной местности. Это фактически стирает резкие границы между жальниками и грунтовыми могиль:зиками.

Вещевой инвентарь из жальников и грунтовых могильников практически тождественен. Данному населению был свойственен единый тип парадного женского костюма. Некоторые различия связаны лишь с тем, что обычай помещать с погребенными украшения и бытовые предметы в жальниках сохранялся дольше, чго связано с нахождением их в более глубинных районах Приильменья.

ДРЕВНЕРУССКИЕ КУРГАНЫ В ЦЕНТРАЛЬНЫХ РАЙОНАХ НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛИДревнерусские курганы на территории Приильменья встречаются редко; здесь они очень рано заменяются другими тлпами памятников. Несмотря на свою малочисленность эти курганы не могут быть оставлены без рассмотрения, поскольку они представляют особый пласт памятников, имеющих свой путь развития и, в конечном итоге:, так же как и другие типы синхронных погр э бальных со-оружкний определяют этнокультурный облик центральных: районов Новгородской земли: в начале П тысячелетия н. э.

Вопреки кажущейся очевидности, отнесение памятников к категории. древнерусских курганов требует принципиального подхода, что связано с состоянием источниковедческой база. Учитывая тот факт, что значительная доля исследований рассматриваемых памятников на интересующей нас территории была проведена в дореволюционный период и характеризовалась слабым методическим уровнем, мы придаем особое значение дифференциации собственно древнерусских курганов: от насыпей более раннего времени, содержавших впускные погребения, сто замечание носит отнюдь не абстрактный характер, если учесть, что в Приильменье в XI-ХП вв. господствуют грунтовые могильники и жальники, которые и в это время и позднее нередко устраивались на курганах второй половины I тысячелетия н. э. /Юрьевский, Рахский, Забродский жальники/.

Основным, наиболее объективным признаком, позволяющим выделять на территории Северо-Запада древнерусские курганы, до раскопок считаются каменные обкладки, вокруг основаьмя насыпей.

Однако, в главе о жальниках мы указывали, что небольшие насыпи. различных форм имеются и на некоторых из этих памятников. Следует ли считать их курганами? Нам это представляется неправомерным. Действительно, могут ли расцениваться 2-3 таких насыпи на жальнике как особый этап в развитии данного памятника, и могут ли быть сопоставлены эти единичные насыпи с синхронными курганными могильниками смежных территорий, где насчитываются десятки, а порой и сотни курганов. Очевидно, что этэ - явления разного порядка.

Начало изучения древнерусских курганов на рассматриваемой территории было положено в 1844 году работами археолога-любителя Н.А.Ушакова - около д. Пестово на реке Мологе было раскопано 18 из 50 известных ему там курганов. Однако из-за бедности находок дальнейшие исследования были приостановлены*.

Обширные исследования, предпринятые в Приильменье на рубеже. XIX-XX вв. в соответствии с программой, разработанной А.А. Спицыным и Н.И.Веселовским, дали весьма скромные результаты. Так, в 1899 году Н.К.Рерих раскопал близ Бологого в урочище Глубочиха один курган с погребением по обряду трупоположения на материке, сопровождавшемся лепным сосудом. Однако, ему удалось приобрести коллекцию предметов, происходивших из этогомогильника2 /рис.81/. Раскопки курганной группы у д. Любйтово:3 1в низовьях Шелони находок не дали. В 1903 году В.К.Глазов исследовал курганно-жальничный могильник у д. Бор, где было вскрыто 8 курганов с погребениями по обряду трупоположения на* Ушаков: Н.А. Дневник разрытия курганов в Устюженском уезде. -"Санкт-Петербургские ведомости", 1844, № 262.

2 Рерих Н.К. Некоторые древности Шелонской пятины., с.372,3 Там же,с*365-367.материке и в грунтовых ямах. Он же привел сведения о разрушенном. курганном могильнике у д. Горка*.

Этими работами и. исчерпывались раскопки древнерусских курганов в центральных районах Новгородской земли н тот период. Лишь более десятилетия спустя, в 1919 г., В.И.Равдоникас исследовал в верховьях рек Сяси и Воложбы курганные группы у д.д. Дрегли* и Мозолево. Было раскопано соответственно 9 и 12 насыпей. Эти курганные могильники. В.И.Равдоникас интерпретировал как типичные памятники древнерусского населения, резко отличающиеся от финно-угорских древностей Приладожья*.

В 1925 и 1926 гг. В.И.Равдоникосом, Б.Г.Кирилловым и М.Е.Арсаковой были проведены охранные раскопки курганов у пос.оПестово, где было вскрыто 70 насыпей.

Темпы работ по изучению древнерусских курганоЕ на рассматриваемой территории ускорились с начала 60-х годов. Так, в 1962-1963 гг. Н.В.Тухтина исследовала 9 курганов в могильнике у д. Левоча на реке Кабоже^.* Глазов В.Н. Отчет о поездке 1903 года., с.58-59.

Заключение диссертации по теме «Археология», Конецкий, В.Я.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В последние века I тысячелетия н. э. на территории Приильменья в Приильменье существуют отчасти чересполосно две различные археологические культуры - культура сопок и культура псков-ско-новгородских длинных курганов. В памятниках культуры сопок, сосредоточенных прежде всего в удобных для первоначального пахотного земледелия и важных в стратегическом отношении местностях /долины крупных рек Ильменского рассейна, окрестности Новгорода и Ладоги/, представлен производственно-хозяйственный комплекс, появление которого в лесной зоне Восточной Европы связывают с приходом сюда славян.

Культура длинных курганов тяготеющая к более глухим районам восточного Приильменья и базирующаяся на подсечном земледелии и лесных промыслах, по ряду признаков связывается с другими культурами железного века в лесной зоне.

Взаимодействие между культурами сопок и длинных курганов шло по линии ассимиляции последней. Движущая сила этого процесса - более высокий культурно-хозяйственный уровень носителей культуры сопок. Археологическим выражением процесса ассимиляции является появление особой категории погребальных памятников со-чатадощей черты и сопок и насыпей культуры длинных курганов.

Важньэд фактором, ускорившим культурную интеграцию в начале П тысячелетия н. э., был переход к простейшим формам парового земледелия, что создавало условия для большей стабильности населения чем в предшествующую эпоху. Вместе с тем паровое земледелие в рассматриваемый период могло существовать лишь на наиболее плодородных и легких почвах. В конкретных естественно-природных условиях Приильменья это создавало переизбыточное население вынужденное мигрировать на смежные территории.

На рубеже Х-XI веков происходит, обусловленный в конечном счете комплексом причин социального характера, переход от обряда трупосожжения к трупоположению. В результате этого на смену насыпям культуры длинных курганов приходят курганы с погребениями по обряду ингумации, а сопки сменяются жальниками и грунтовыми могильниками, которые являются фактически модификациями единой погребальной традиции, в различных естественно-природных условиях.

Материальная культура, представленная во всех типах погребальных памятников Х1-ХП веков едина по своему характеру. Незначительные локальные особенности одинаково отражаются и в грунтовых могильниках, и в жальниках, и в курганах. По происхождению наиболее существенные элементы культуры /височные кольца/ связаны с древностями коренных славянских территорий. Другие /гривны, трапециевидные и зооморфные привески/, видимо, восходят к местному субстратному населению.

Сложение единой материальной культуры в XI веке /точнее, примерно в его середине/ в Приильменье является важным этапом в формировании северной ветви великорусской народности на территории. Новгородской земли. Следующим существенным этапом следует считать распространение единого погребального обряда - повсеместный переход к жальникам и грунтовым могильникам. Процесс исчезновения курганной погребальной традиции в Приильменье охватывает конец XI - ХП века. Причем, в ряде случаев фиксируется резкая смена курганного обряда жальничным и лишь по окраинам рассматриваемой территории кое-где появляется синтезная форма - курганы с каменной обкладкой, впоследствии также перерастающая в жальники.

Проведенное исследование показало, что сформировавшееся к Ж веку в результате интеграции различных групп население центральных районов Новгородской земли сыграло важную роль в формировании: северной ветви великорусской народности. Сложившаяся здесь материальная и духовная культура в результате широких миграционных потоков, охвативших в Х-ХП веках огромную территорию от окрестностей Пскова, Восточного Пригудья и Ижорского плато - на западе до Ярославского и Костромского Поволжья - на востоке, а также обширные пространства Русского Севера, стала основой культуры всей Новгородской земли и некоторых смежных территорий, связанных с новгородской колонизацией1. Маслова Г.С. Орнамент русской народной вышивки как историко-зтнографический источник. М., 1978, с.184-188; Бочаров Г.Н. Прикладное искусство Новгорода Великого. М., 1969, с.116-118 и др.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Конецкий, В.Я., 1984 год

1. Авдусина Г.А., Хорошев А.С., Орлов В.И. Новгородская экспедиция. АО 1958, М., 1969, с.18-19.

2. Алексеев Л.В. О распространении топонимов "межа" и рубеж в

3. Восточной Европе. В кн.: Славяне и Русь. М.: Наука, 1968, с.245-250.

4. Алешковский М.Х. Курганы русских дружинников. СА, I960,1. I, с.70-90.

5. Аничков И.В. Жальники в Тихвинском уезде. Тр. ХУ АС, М.,1914, с.150-154.

6. Аничков И.В. Корельские жальники. Сб. НОДД, вып.З, Новгород, 1910, с.30-32.

7. Артамонов М.И. Вопросы расселения восточных славян и советская археология. В кн.: Проблемы всеобщей истории. Л.: Изд-во ЛГУ, 1967, с.29-69.

8. Артамонов М.И. Некоторые вопросы отношений восточных славянс болгарами и балтами в процессе заселения ими Среднего и Верхнего Поднепровья. СА, 1974, № I, с.245-254.

9. Артамонов М.И. Обзор археологических источников эпохи возникновения феодализма в Восточной Европе. 1ВД0,М.-Л., 1935, с.267-286.

10. Археологические исследования в РСФСР в 1934-1936 гг. М.-Л.1941, 94 с.10