Народные подвижные детские игры: опыт типологии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.09, кандидат искусствоведения Ключева, Мария Аркадьевна

• Ключева, Мария Аркадьевна
• кандидат искусствоведения
• 2008

Оглавление диссертации кандидат искусствоведения Ключева, Мария Аркадьевна

Введение

Глава 1. Классификация. Типология конфликта

1.1. Классификация игр в сборниках

2.1. Типология конфликта

Глава 2. Народная терминология: функции и значение

2.1. Народные определения (названия) игр как естественная классификационная система

2.2. Омонимия и синонимия названий игр

2.3. Метафоричность игровой терминологии, образная система

2.4. Семантика игровых терминов и сюжет игры

Глава 3. Опыты аналитического описания

3.1. Прятки, жмурки, догонялки

3.2. Ярки

3.3. Лапта, чиж, пыж, городки

3.4. Формализованное описание игр 163 Заключение 178 Литература 181 Описание приложений 194 Приложение 1. Сборник игр и игровых прелюдий 196 Приложение 2. Библиографические таблицы 297 Приложение 3. Словарь русской игровой терминологии

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Народные подвижные детские игры: опыт типологии»

Изучение мира детства - одно из активно развивающихся направлений современного гуманитарного знания. Рост интереса к детской субкультуре, детскому фольклору в последние десятилетия XX века в нашей стране привел к значительному развитию этнографии детства, основы которой как науки были заложены выдающимся ученым Г.С. Виноградовым еще в 1920-1940-е годы. Но на сегодняшний день детская культура не изучена в своей совокупности. Ее отдельные стороны остаются terra incognita. Любопытно, что сейчас, когда изучается многое - отдельные жанры детского фольклора (считалки, сказки, страшилки и пр.), детская мифология, детский костюм, рисунок, речь -исследователи-фольклористы словно избегают говорить о том, чем ребенок живет каждый день, его главной стихии - играх. Это вполне объяснимо, т.к. игры - принципиально открытый жанр, включающий в себя почти все остальное. Конечно, психология детства1 и психология творчества обращаются к изучению игр, но подвижные игры (спортивные, по определению В.Н.Всеволодского-Гернгросса, или формальные, по определению Г.С.Виноградова), то есть те самые, которые составляют основу детского игрового репертуара, не входят в предметную область этих дисциплин.

Вместе с тем, материала по играм спортивного характера много, он издается, критикуется, исправляется, «подгоняется» в различных педагогических целях, но делается это зачастую некомпетентно, неправильно, вредно для ребенка. В связи с педагогической цензурой (например, запрет на обзывание, дразнение, искажение языка и пр.), практики (учителя, воспитатели, вожатые) зачастую не видят в народных играх рационального зерна - того глубокого, морального, культурного, что скрыто в якобы «неприемлемом», «грубом», того, без чего не существует полноценного детства, без чего не воспитать нормального взрослого. в частности, работы M.B. Осориной.

Обращение к подвижным играм соревновательного характера принципиально важно, т.к. они составляют колоссальную часть культуры детства, без них не растет ни один ребенок. Но при современном делении науки на дисциплины эти игры оказались самым неуловимым предметом. Действительно, для филологов в них мало вербального текста, для музыковедов — в них нет музыки, для театроведов — мало «актерского» в роли, для хореографов — нет «эстетичности» движений, для психологов - мало индивидуального поведения. В результате, народные подвижные игры детей I оказываются за пределами науки (в частности, искусствоведения) как ничейная территория.

Игры синкретичны: они складываются из элементов различных кодов (акционального, вербального, предметного и пр.). Отсюда необходим комплексный подход к игре, а это очень сложная задача. Одним из наибольших «искушений» для исследователя-фольклориста при изучении народных игр является увлечение интерпретацией мифологии, семантики игры. Игры в этом смысле богатый, но и опасный материал, предлагающий обильную пищу для толкований и измышлений. Вместе с тем, именно это направление (семантический анализ игр, реконструкция мифологических значений) является в современной филологической фольклористике ведущим, о чем свидетельствуют талантливые работы Т.А. Бернштам, К.А. Богданова, В.В.Иванова, Л.М. Ивлевой, С.М. Лойтер, И.А. Морозова, Д.А. Несанелиса, В.Н. Топорова, М.П. Чередниковой и др. Однако интерпретация не может подменять, исчерпывать собой изучения. И более того, семантическому анализу должно предшествовать подробное описание явления, его развернутое определение.

Определение и классификация - первая и необходимая ступень научного изучения явлений любого рода2. Генезис и история, семантика и психология игры, кросс-жанровые связи, соотношение национального и обще-жанрового

2 В фольклористике эту аксиому четко выразил В.Я. Пропп: «Формальное изучение, точное систематическое описание изучаемого материала есть первое условие, предпосылка исторического изучения и вместе с тем первый шаг его» [Пропп, 1998,1. С. 215]. могут стать предметом исследования только после того, как материал подвергнется четкому описанию и развернутой классификации. Единой классификации подвижных игр сегодня не существует, и идея ее создания считается почти утопической3.

Определение жанра4 и опыт типологической классификации детских народных подвижных игр соревновательного характера являются основной задачей предлагаемого исследования. Принципиально важно отделить игры, составляющие предмет данной работы, от других игровых явлений народной культуры, таких как хороводные действа, различного рода обрядовые игрища и состязания, народные праздники, гулянья, развлечения, забавы и т.п. С другой стороны, нужно обозначить место подвижных игр в системе прочих типов детских игр и, вообще, детского фольклора.

Поясним определения жанра, предложенные в заглавии работы:

-Игры народные (или традиционные) - то есть бытующие или бытовавшие как этнографические явления. Рассматриваются игры, входящие в репертуар детей (детские игры), в том числе современные.

-Подвижные игры5 - то есть игры, связанные с физическими движениями игроков. Рассматриваются игры соревновательного, состязательного характера - спортивные, формальные (не игры-импровизации, не забавы, не народные театральные представления, не хороводы). Формальные игры - это игры, обязательно содержащие в себе отношения конфликта и состязательности между игроками. Наличие категории выигрыша/проигрыша (выигрыш как цель игры), жесткая регламентированность игрового действия посредством правил — непременные атрибуты игр рассматриваемого типа.

Размытость границ жанра (смешение подвижных спортивных игр с хороводными, драматическими и пр.), редкостное обилие материала (в

3 Например, Г.Р. Шагалова в своей диссертации «Опыт системного анализа игровой культуры этноса (на примере башкирских народных игр)» приходит к выводу, что «законченная классификация игр невозможна, речь может идти только о способах группировки материала» [Шагапова Г.Р., 2000. С. 20]. При этом автора не смущает возможность «системного анализа» игр без их классификации.

4 Слово «жанр» используется здесь достаточно условно в силу отсутствия строгой системы определении.

5 В конце XIX - первой половине XX века по отношению к подобным играм в литературе также использовалось определение «гимнастические игры». репертуаре каждого нормально развивающегося ребенка насчитываются десятки подвижных игр) составляют специфику предмета, которому посвящена работа. Исследователю приходится оперировать тысячами описаний, но при сравнении обнаруживается не только разнообразие, но и, напротив, удивительное однообразие, подобие игр, в которые играют дети в разных регионах страны, разных национальностей, разных стран, разных исторических эпох. Эта похожесть не укладывается в устоявшиеся в фольклористике представления об этническом.

Остро становится вопрос об игре как фольклорной единице: что правильно считать разными играми (видами игры), что - вариантами одной игры, что - разными родами игр, разными типами, жанрами и т.п. Все эти понятия пока мало разработаны, и построение единой иерархической системы терминов относительно игры является актуальной научной задачей.

Таким образом, в изучении подвижных игр наиболее серьезными и назревшими являются вопросы типологии, ведь именно типологические исследования направлены на упорядоченное описание и объяснение крайне разнородных по своему составу множеств. Типология игр (типологическая классификация) понимается нами как установление сходства и различия игр по наиболее важным и существенным признакам, которые не зависят от генетического родства. Следует подчеркнуть, что типология как метод предполагает расчленение систем объектов и их группировку с помощью обобщенной идеализированной модели или типа6.

Методологически предлагаемое исследование опирается на работы В.Я.Проппа и структурно-типологическое направление современной фольклористики. Учитываются и используются достижения предшественников в области классификации игрового материала (прежде всего Е.А. Покровского, В.Н. Всеволодского-Гернгросса); а также классификационные ориентиры, заданные в математической теории игр. В качестве эксперимента применяется методика формализованного описания, моделирования «реальных объектов» сложных, размытых, составляющих предмет гуманитарных дисциплин), предложенная' учеными-семиотиками (в первую очередь работы у

Ю.А.Шрейдера ).

Другая и не менее важная задача — прислушаться к самой игре; о народному слову об игре — т.е. изучение народной терминологии . В- культуре, что не названо - не существует, имя вещи* — ее, суть. Хорошо известно; что научная терминология и терминология народная, как правило, не совпадают, поскольку в основе их - разные задачи. Для изучения» любого явления-традиционной культуры необходимо учитывать все народные наименования; определения, т.к. они отражают народный взгляд на* явление, народное понимание, акцентируют внимание на тех сторонах,, которые не казались, важными исследователям, но имеют принципиальное значение для носителей культуры.

Интересно свести научную и народную точку зрения на вопрос о классификации, делении' игр, что' мы и попытаемся сделать во второй главе исследования. Основное внимание здесь будет уделено- анализу народных названий,- наименований игр. Вместе с тем, «погружение» в. народную терминологию (русскоязычную) позволит нам в общих чертах систематизировать традиционную образную лексику детских игр, а также разработать понятия, «сюжета» и «метасюжета» игры, хотя это выходит за рамки основной задачи классификации.

Наконец, важно посмотреть и проанализировать конкретные игры - пусть не все, но самые типичные, «репертуарообразующие». Аналитические описания отдельных родов игры (в нашем случае — игр с преследованием: пряток, жмурок, догонялок9, игр с мячом, с палками) позволяют показать стабильные и мобильные элементы в устройстве этих игр.

6 За основу взято определение типологии, типологического метода в Лингвистическом энциклопедическом-словаре / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990.

7 Шрейдер Ю.А. (1927-1997)-российский ученый: математик, философ, поэт и публицист.

8 Большая благодарность Е.С.Новик и С.М." Толстой, консультации которых по вопросам народной терминологии были для нас очень ценны.

9 В работе названия игр: прятки, жмурки, догонялки и пр. в случаях, когда употребляются как обобщенные родовые, пишутся обычным шрифтом. При них не дается ссылка на источник описания. А названия конкретных

Что в игре устойчиво, а что варьируется, импровизируется, исторически изменяется? Как, по каким правилам на основе нескольких типовых моделей действия (и каких именно) репродуцируется огромное количество игр, вариантов? Есть ли историческая эволюция игры и каков ее механизм? Каково значение локально-географического, этнического фактора в возникновении вариантов? Многие подобные вопросы не могли быть решены и даже не могли возникнуть на начальном этапе этнографического изучения игр — в XIX веке — из-за отсутствия необходимой исторической дистанции и достаточного материала. Собиратели просто наблюдали и описывали современность. Сегодня, в предлагаемом исследовании, рассматривается огромный материал, как традиционный (практически весь корпус публикаций с описаниями российских игр на протяжении XIX-XX вв. с опорой на наиболее крупные и апробированные сборники Е.А. Покровского, В.Н. Всеволодского-Гернгросса), так и современный — наши полевые записи игр (свыше 1000 записей, около 100 интервью). Именно привлечение современных материалов дает нам возможность сравнивать старое и новое; взглянуть на прошлое под особым углом - из настоящего, а современные игры увидеть с точки зрения соответствия традиционному репертуару. Сопоставление в ходе исследования традиционного и современного материала, признание равноценности обоих пластов позволяет создать двухвековой объем, выявить изменения и константы.

Прежде чем перейти непосредственно к исследованию, обратимся к историографии вопроса.

История собирания и изучения народных подвижных игр

Народные игры вошли в поле этнографического изучения в XIX веке, когда привлекли внимание корифеев русской мифологической школы — Ф.И.Буслаева, А.Н. Афанасьева, а также A.A. Потебни. Эти ученые заложили фундамент будущего научного изучения и интерпретации народных игр как игр («собственные имена» игр) пишутся курсивом, например: слепая курица (игра типа жмурок), палочка за себя (игра типа пряток); рядом с такими названиями обычно дается ссылка на источник описания данной конкретной игры. фактов национальной культуры, равных по своей значимости народной словесности, столь же глубоко символичных10. В частности, A.A. Потебня показал, что игры — ценнейший источник для реконструкции народной мифологии11.

Однако собирателями игр названные ученые не стали. Главную роль в сборе материала на начальном этапе сыграли бытописатели-этнографы: И.П.Сахаров (1837), А. Терещенко (1848), В.И. Даль (1863-1866-е гг.), В.И.Сементовский (1843), М.А. Максимович (1856), М.И. Маркевич (1860) и др12. Едва ли не «фотографирование», описание действительности такой, какая она есть, без отсева «лишних» материалов, с непосредственными личными комментариями (впечатлениями) позволило им охватить самые разнообразные стороны народной жизни, достичь своеобразной универсальности взгляда на нее.

Цели большинства этнографов срединных десятилетий XIX века солидаризировались с идеологией официальной народности, с взглядами славянофилов, почвенническими воззрениями. «Дух» науки того времени выражен в следующем высказывании Сахарова: «Пока мы не изучим семейной жизни, мы не узнаем русской народности. Самое же изучение должно совершиться наиподробнейшим описанием обычаев и поверий. Без этого все будет ничтожно» [Сахаров, 2000. С. 149]. Закономерно, что такие исследователи были ориентированы на запись игр крестьянских, которые и в формальном отношении носят на себе отпечаток деревенских условий, как пространственных (свободные площади, мягкая земля, в которой можно, например, рыть лунки для игры), так и материальных (широкое использование в игре палок и деревяшек, костей животных, мячей из шерсти). Излишне напоминать, что деревенские игры в содержательном смысле репрезентируют культуру крестьянства — сословия, которое в наиболее чистом виде сохраняло

10 Однако первой «ласточкой» является работа В.К. Тредиаковского «Мнение о начале поэзии и стихов вообще (1752), где автор приводит стишок из игры ярки в качестве образца народной словесности («ярка не ярка, баран не баран»). Цитируется по первому тому «Истории русской фольклористики» М.К. Азадовского [Азадовский, 1958. С. 54-55]

11 Подробнее об изучении игр A.A. Потебней будет изложено ниже. исконно русские» традиции, что и отвечало исследовательским интересам этнографов.

Изданиями 1830-Х-1850-х гг. названных авторов открывается период этнографических публикаций материалов (описаний игр разных губерний и местностей России) - небольшими партиями, как правило, в формате журнальной статьи. В течение 1860-х - 191 Ох гг. по крупицам самые разные авторы собирали и описывали народные игры. Интерес общества к этнографии был столь велик, что работы с описанием народного быта публиковались и в толстых научных журналах, и в газетах; были рассчитаны и на академического ученого, и на сельского учителя. Наследие этой эпохи (описания игр) представлено в самых разнообразных изданиях, в частности: -центральные и местные периодические издания общего характера, в том числе газеты (как правило, краеведческие заметки в разделе «Смесь»); -педагогические издания «Учитель», «Звездочка», «Журнал для чтения воспитанникам военных учебных заведений» и пр.;

-издания научных обществ, например: Императорского Русского Географического общества (ИРГО) - «Этнографический сборник», «Этнографическое обозрение», «Записки ИРГО по отделению этнографии»; Археологического общества по изучению Русского Севера - «Этнографическое обозрение и известия АОИРС»;

Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии) — Известия ОЛЕАиЭ;

Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете) — «Известия ОАИЭ» и др. издания научных обществ;

-специализированные журналы - «Живая старина» (1890-1910-е гг.), «Киевская старина» и пр.;

12 При фамилии в скобках указан год публикации.

-региональные сборники, к примеру: «Курский сборник» (Вып. 1 - 1901), «Нижегородский сборник» (т. 4 - 1871), «Белорусский сборник» (вып. 8-9 -1912) и т.д.;

-издания статистических комиссий, например: работа П.П. Чубинского «Труды этнографо-статистической экспедиции в Западно-Русский край, снаряженной ИРГО» (Т. 4 - 1877); Труды Владимирской ученой архивной комиссии (Кн. 16 — 1914) и т.п.

Программы для собирания сведений по этнографии предписывали производить описания народных игр; например, опубликованная в «Живой старине» за 1890 г. такого рода программа в отделе «Домашний быт» (IV) содержит рубрику: «Народное веселье: праздники простонародные с возможно подробным описанием; игры взрослые и детские, с обозначением, когда и в каких случаях обычно играют в те или другие игры; разного рода забавы, как то: пение, хороводы, музыка с описанием и, если возможно, изображением музыкальных орудий и т.д.» [Живая старина. 1890 г., Вып. I, С. 6].

В XIX веке исследователи обычно не формулируют принципов, по которым они осуществляют отбор и описание игр. Довольно редкий комментарий такого рода - заметка В.Ф. Кудрявцева, который ясно определяется: «Просим не забывать, что мы описываем игры как общественные явления, как факты, как они совершаются на месте, стараясь при этом избежать рассуждений и ограничиваясь лишь беглыми замечаниями о вреде, проистекающем от известных игр, также разъяснением некоторых провинциализмов и терминов игры» [Кудрявцев, 1871. С. 174-175].

В сборе и самом стиле описания игр сильно сказываются особенности личности собирателя, его возраст, социальное положение (например, учитель, священник и т.п.), вкусы, идеологическая установка, а также личный опыт знания и понимания игр13, способность к общению с детьми; наконец, память о

13 Так, примером неудачного описания конкретной локальной игровой традиции (детской) является раздел об играх в добротном (в других отношениях) этнографическом очерке Д.К.Зеленина «Черты быта Усень-Ивановских староверов». Автор пишет. «Замечательна, даже удивительна бедность игр у усень-ивановской детворы. Употребительны здесь в сущности только две игры: 1. В чушку и 2. В ляпки. Этими играми развлекаются дети обоего пола и всех возрастов, начиная с 4-5 летних до женихов и невест включительно» собственном детстве, т.к. иные публикации игр в XIX веке носят характер меморатов14.

Показательно, что чисто девчоночьи подвижные игры за XIX век практически не собраны (за исключением игр в камешки - на ловкость рук). Это объясняется опять-таки спецификой научной этнографии в то время, когда сбором фольклорных и этнографических материалов (в том числе детских игр) занимались учителя, священники, приезжие ученые-корреспонденты, местные интеллигенты — почти всегда мужчины, которые по понятным причинам не могли быть посвящены в традицию игры крестьянских девочек. Например, И.Я.Неклепаев в своем этнографическом очерке, посвященном Сургутскому краю, описывая игры, замечает: «Специальных игр для девочек нам не удалось видеть (хотя, может быть, таковые и имеются)» [Неклепаев, 1903. С. 88]. В результате в общем своде подвижных игр на территории России за XIX -начало XX вв. представлены в основном игры мальчиков и «обоего пола».

Особой страницей в истории сбора русских игр стала книга Е.А.Покровского «Детские игры, преимущественно русские (в связи с историей, педагогикой, гигиеной)» (первое издание — М., 1887. 328 с.) — настоящая хрестоматия, специфика которой заключается в том, что она — результат коллективного труда, организованного и завершенного талантливым знатоком игр. Покровский прибегнул к помощи корреспондентов и блестяще выступил в роли редактора: сумел свести описания игр, сделанные разными людьми, к некоему единому и очень удачно найденному стилю. Сборник Покровского вместе с тем и первый в русской этнографической литературе, в котором представлены игры практически всех губерний, приведены игры разных народов России, в целях сравнения упоминаются игры современных европейских и «древних» народов (др. Греция, др. Рим). Все это стало

Зеленин, 1905. С. 237]. Такое описание вызывает закономерные вопросы: действительно ли в данной местности других игр не было, или они не попались ученому; записывал ли он по собственным впечатлениям или по рассказам взрослых информантов и т.д. Таким образом, данная заметка Зеленина — пример того, что прекрасный ученый, не заинтересованный материалом, его не замечает.

14 Например, описание 24 детских игр в статье Л. Шустикова «Народные игры в Кадниковском уезде» [Шустиков, 1895. С. 86-100]; работы А.Ф.Можаровского, посвященные играм крестьянских детей с. Бежбатман Казанской губернии [Можаровский, 1898. С. 437-442] и др. возможным именно благодаря дружной коллективной работе над сборником, организованной Покровским. Цели сборника были на первый взгляд специфичны (медицинские и педагогические задачи, пропаганда гимнастики), ведь Покровский был детский врач. Однако талант и универсальность интересов автора позволили ему не потерять этнографичность описаний. Сборник очень ценен и с фольклористической (филологической) точки зрения, т.к. в нем сохранена народная терминология. В этом смысле Покровский обобщает лучшие традиции науки XIX века, когда в описаниях игр было принято указывать специфические (диалектные и пр.) игровые термины. Книга Покровского — непревзойденная классика жанра, если учесть, что впоследствии - в первой половине XX века - господствовала общая тенденция к игнорированию, редактированию, подмене народной терминологии в издаваемых сборниках народных игр (в том числе, у В.Н. Всеволодского-Гернгросса).

На фоне самостоятельных сборников игр, публиковавшихся на протяжении XIX века и вплоть до 1910-х гг. (А. Терещенко, К. Петров, В.Ф.Кудрявцев, В. Тихонов, Д.А. Петухов, Е.А. Покровский и пр.), особую, специфическую ценность представляют работы, посвященные общему этнографическому описанию отдельных местностей, в которых детские игры помещаются чаще всего в отделе семейно-бытовых обрядов и обычаев - после тем «рождение ребенка», «младенчество» (например, работы П.П. Чубинского (1877), П.С. Ефименко (1877), В.Н. Ястребова (1894), Е. Резановой (1901), И.Я.Неклепаева (1903), Е.Р. Романова (1912), А.Н. Соболева (1914) и др.). В таких обзорных очерках игры получают очень выгодный контекст - общее описание локальной культурной традиции, что в потенциале позволяет выявлять связи игрового фольклора с материнской поэзией, обрядовым и бытовым комплексом, местной системой мифологических представлений, персонажей и пр.

В этнографических описаниях игр авторы достаточно внимательны к местным особенностям публикуемых игр, вводят диалектную игровую терминологию, точно указывают время и место записи игры, описывают контекст игры.

Бесценным вкладом в изучение народной игровой терминологии и диалектизмов в ней является знаменитый «Толковый словарь живого великорусского словаря» В.И. Даля (первое издание - 1863-1866), в который введены игровые термины вместе с описаниями игр, с поговорками и присловиями об играх15. Например:

ГОРЕЛКИ мн. горелышки, игра, где становятся столбцом подвое, а одиночка впереди горит, т. е. ловит разбегающуюся врознь заднюю чету, и поймав одного, становится с ним в голову столбца, а одинокий за него горит. При этом идет такой разговор: "Горю, горю пень". Чего горишь? "Девки хочу". Какой? "Молодой". А любишь? "Люблю". Черевички купишь? "Куплю". Прощай, дружок, не попадайся!

ГОРОДОК . игрушка, деревянная крепость, которую разбивают; детские постройки, для забавы, из песку, снегу и пр. Игра чурки, чушки: короткие кругляши ставятся на кону, отколе выбивают их палкою, швырком; кон в игре этой назыв. город, городец. В смол, и моек. губ. в городки играют иначе: втыкают суковатую палку, сучкам дают названия городов и селений, а верхний сучок Москва; потом конаются, проезжая мысленно от города до города; кто первый будет в Москве, выиграл. На словах-то он города берет. Ни к селу, ни к городу. Ни в городе Богдан, ни в селе Селифан. В городе (в Питере) рубят, по деревням (по городам) щепки летят, т. е. вести, письма расходятся; или: города, деревни, народ приплачивается за барские причуды. Что за город: и калача купить не на что! Иди в город, там с колокольным звоном встречают! Река протекла, так подо все города подошла. Пиво пьют - поговаривают, город рубят - поколачивают. Мышь в коробе, как воевода в городе. Добивались, что города, а избываем, что ворога. Бабьи города не долго стоят (а без баб города не стоят). И города рассыпаются, как песок приморский. Царь города бережет. В городе порука, на воде перевоз. Где город, тут и вера, где деревня, тут и порядня. Что город, то норов (то говор), что деревня, то поверье (порядня), что изба, то обычай (стряпня). Городки м. игра городок, чурки, чушки, свинки, рюхи.

КЛЯП .чирок, чиж, палочка, срезанная с конца накось, по которой бьют на земле палкою, отбивая ее влет; самая игра эта, игра в чижи; каждая из двух палок. Счастье не кляп: в руки не возьмешь.

ЧИЖ . чиж, чурка, заостренная с концов накось, и самая игра ею: по чижу бьют палкой, он взлетывает и его ловят; шляк, чирок, чурок.

ЧИКАТЬ, чикнуть что, чиконуть по чем, ударить, треснуть, бить палкою, и пр. в игре кляп, клёп, чиж, чирок, чурок

ЧИКАЛКА вологодск. палка, коею бьют чиж или мяч; лапта или гилка.

Интересно, что уже на начальном этапе этнографического сбора авторы по ходу описания начинают комментировать, интерпретировать содержание,

15 В современной научной литературе велико значение Словаря русских народных говоров, в котором игровая лексика занимает достойное место. Современная классика этнолингвистики — этнолингвистический словарь «Славянские древности». Также следует назвать работы И.А. Морозова и И.С. Слепцовой, С.М. Лойтер, Д.А.Несанелиса и В.Э Шарапова, «Рязанский этнографический сборник» и пр. символику отдельных игр. Для ранних исследователей игра представлялась отражением внешних событий семейной и общественной жизни. Первые комментарии к содержанию игр появляются в публикациях И.П.Сахарова и А. Терещенко и отличаются крайней наивностью, которая стала поводом для иронии уже в XIX веке. Так В. Горелко, написавший предисловие к сборнику С.Н. Исаевича (библиографический обзор), называет Терещенко «трудолюбивым, но болтливым ученым», который даже «в жмурках видел олицетворение скрытой, но пламенной страсти» [Горелко/Исаевич, 1887. С. 452]. Добавим, что пламенную страсть Терещенко предполагал и в репке («игра выражает любовь»), и в жмурках («Нет сомнения, что эту игру изобрела любовь»), и практически во всех молодежных играх. [Терещенко, 1848. С. 138]. Аналогичны и постоянные подозрения того же «тайного смысла» игр (любовного) у Сахарова.

Семейное содержание видел Терещенко в игре кошки-мышки\ игра «выражает беззащитное семейство, подвергаемое злобным нападениям врагов». Эта интерпретация во многом подобна той, которую Сахаров дает игре коршун. Покровский, видимо разделяя мнение Сахарова, приводит его в своей книге: «Главнейший смысл русской игры в коршуны таков: коршун — это строгий взыскательный семьянин, от которого тщательно скрывает недостатки своих детей сердобольная мать — наседка.» [Покровский, 1994. С. 165-166]

Военное содержание чаще всего (и вполне справедливо) исследователи находят в играх мальчиков и парней с палками — городках, пыже, касло, например:

-Терещенко о городках: «Эти городки выражают то смутное состояние России, когда при удельной системе искатели Московского престола спешили в Москву, объявляли себя властелинами и торжествовали над своими соперниками; а эти соперники ниспровергали в свою очередь первых самовластителей. Игра в эти городки вошла в употребление, нет сомнения, по успокоении отечества нашего от волнений, должно думать не ранее половины XVII века» [Терещенко, 1849. С. 452].

-О пыже Сахаров: «игра опасная, служит летним увеселением для мальчиков. Эта игра, отпечаток какого-то боя, вероятно, занесена нам соседями. Не татары ли принесли этот гостинец нашим детям?» [Сахаров, 2000. С. 150]. -Об игре сучка (типа касло): «Здесь все говорит о войне. Яма изображает собою город, лунка - жилище, игроки - жителей, защищающих свою собственность, палка — орудие вообще, вожатый — неприятель, сучка - какое-то орудие неприятельское» [Сахаров, 2000. С. 153].

-О прятках: П.С. Ефименко описывает игру типа пряток - самоеды — и видит в ней отражение исторических событий: колонизацию Севера русскими с сопровождавшими ее нападениями на местное население — самоедов. В этой русской пинежской игре ищущая партия приговаривает: «пойдем самоядов искать, самоядочку трепать. Уж мы Самоядь найдем, пополам порвем» [Ефименко, 1877. С. 153].

Конкретные исторические события усматривались исследователями того времени и в хороводных играх, например:

-Об одном из украинских круговых танков (хороводов) - выступце: По мнению Максимовича, в основе хоровода — насмешливая песня, сложенная казаками о «Русском воеводе» княжиче Иеремии Михайловиче Вишневецком (потомке князя Михаила Михайловича Вишневецкого и благочестивой княгини его Раисы, урожденной Могилянки), который отступился от православия (около 1631 г.), бежал из Украины, воевал против Богдана Хмельницкого и казаков (1648 г.), а при Термопильской осаде был ранен в ногу. Шуточная песня содержит в себе приглашение пане Вишневецкому вывести танец по-немецки [Максимович, 1856. С. 14-15].

-Об игре В воротаря (укр.): Игровой диалог включает упоминание о «князе Романе», поэтому издатели полагают, что речь идет о князе Романе Мстиславовиче Галицком (XII век) и его людях - ятвагах [по ссылке Потебни, 1883. С. 56].

В данных примерах прямой интерпретации игр по схеме «историческое событие - его отражение в фольклоре» в полной мере обнаруживается узость исторической школы, доминировавшей в фольклористике XIX века. Связь «фольклор - действительность» сложнее, чем представлялось ученым того времени16; произведения фольклора, народного искусства вовсе не представляют собой иллюстрацию к исторической действительности. Неудивительно, что в «исторической» интерпретации одной и той же игры исследователи зачастую получали разные, а то и противоположные результаты. Например, те же прятки чаще интерпретировались прямо противоположно тому, что предлагал Ефименко: как игра, восходящая ко времени татаро-монгольского нашествия, когда умение спрятаться по первому сигналу было вопросом жизни и смерти (т.е. страдающей стороной представлялась русская, а ищущей-нападающей - татары).

Значительно глубже, точнее аналитические результаты, полученные А.А.Потебней, который одним из первых русских ученых увидел и рассмотрел глубинную мифологическую символику детских подвижных и молодежных хороводных игр. В частности, об игре в еоротаря и приведенной выше исторической ее интерпретации (в связи с князем Романом Мстиславовичем Галицким) Потебня пишет: «Мне кажется, что в малороссийской песне могло сохраниться имя русского князя XII века, но что для объяснения самой игры, эта черта не существенна. В сходной сербской игре говорится не о людях князя Романа, а о войске Стефана бана из Цареграда. Важнее именно те черты малороссийской игры, которые допускают, по-видимому, мифологическое объяснение. Заключая от древних весенних игр, можно ожидать, что и здесь мифологические черты, буде они есть, приурочены к сватанью и браку» [Потебня, 1883. С. 56]. Далее Потебня доказывает свою мысль, обильно привлекая самые разнообразные примеры из славянской народной поэзии.

Опираясь на лингвистические данные, Потебня показывает, что игра горелки («Горю-дуба/пня») имеет любовный смысл [Потебня, 1989. С. 291].

Глубинную символику смерти увидел Потебня в играх с преследованием; в частности, игре ворон (драматизированные догонялки типа коршуна), которая

16 См. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994; его же - Методология сравнительнотрактовалась Сахаровым, Покровским как семейно-бытовая (это было показано выше), Потебня дает следующую мифологическую интерпретацию: «Вся игра дышит отжившею стариною. Ворон, как сказано, напоминает смерть и, может быть, выступает как враждебное свету начало: «красна пани» или веселка-радуга. Ворон-смерть заставляет детей сжать руки так именно, как складывали в старину мертвым в Малороссии. Матка, говоря приведенные странные речи для того, чтобы рассмешить детей, вместе с тем разжимает им руки и тем старается возвратить, их к жизни. Смех несовместим с мрачною смертью, потому что смех - свет. Кто засмеется, тот не останется у ворона» [Потебня, 1989. С. 318]. «Отсутствие смеха мы и прежде принимали за признак пребывания в царстве смерти, на основании сродства смеха со светом и жизнью. . души, пребывающие у Гольбы, не должны смеяться» [Потебня, 2000. С. 167]. Далее Потебня обобщает: «Игры в ворона, в коршуна имеют одинаковое мифическое значение с игрою в жмурки: коршун или ворон, похищающий детей, есть одно лицо с слепою бабою или дедом, похищение детей — их смерть» [Потебня, 2000. С. 167].

Потебня. встраивает игру в общий фольклорно-этнографический контекст. Например, игру гуси-лебеди он связывает с одноименной сказкой; а «слепого» водящего в жмурках сравнивает с Бабой-Ягой из волшебных сказок [Потебня, 2000. С. 162-165].

Таким образом, Потебня первым начинает интерпретировать содержание игры в связи с другими фольклорными жанрами, в частности, со сказкой, а через нее - с мифом. Особенно важно, что он находит ключ к толкованию движения, кинетики игры, которую он смог увидеть как язык, выражающий содержание, символику. Можно, пожалеть только об относительно скромных объемах (количественно) работы Потебни с игровым материалом, о том, что сам он не был собирателем народных игр.

Потебня-как никто другой близок современности, т.к. изучение именно мифологической символики игр является основным и наиболее плодотворным, исторического изучения фольклора Л., 1976 (с. 180-184) многообещающим направлением в современной фольклористике, этнографии детства, психологии, культурологии. Скептичность, с которой в XIX веке многие исследователи относились к перспективам мифологической школы, представляется сегодня напрасной: «Одно время мифологи и историки быта надеялись найти в них (в играх) ценные архаические черты; но надежда эта мало оправдалась» [Иванов, 1887. С. 3]. Наиболее глубокие современные работы о детских народных играх восходят к направлениям семантического анализа, заданным именно Потебней: это исследования И.А. Морозова,

В.Н.Топорова, Д.К. Несанелиса, К.А.Богданова, М.П.Чередниковой, i -î

Т.А.Бернштам, С.М.Лойтер и др. В XIX же веке Потебня фактически был первым и по существу единственным исследователем, занимавшимся мифологией игры.

Отдельные заметки других авторов XIX века о мифологической символике подвижных игр исключительно редки; например, в сборнике у того

1 R же Иванова выделена особая группа игр - «игры в рай и ад» .

Другой образец мифологической интерпретации: Покровский, описывая игру воротца, ссылается на немецких ученых (Illustrirtes Spielbuch fur Knabel L yon H.Vagner. 1878. S. 19-20), которые об аналогичной немецкой игре золотой мост «думают, что она изображает собою поезд душ умерших людей, который идет, как то гласят предания язычников, по дороге к обнесенному решеткой царству мертвых Halja через мост смерти. На этом мосту сидит судящая Nodhgylha и советуется со своим братом на счет вопросов, которые ей придется задавать, а черт затевает спор и драку с ангелами за обладание душ. Такого рода играми занимались в дохристианские времена, по окончании богослужения собиравшиеся на него по праздникам прародители немцев» [Покровский, 1994. С. 198].

Интересный вариант мифологической интерпретации этой игры предложен Н.И. Костомаровым: «Песня- • о воротаре бесспорно глубокой древности, и крошечный ребенок. в ней. вероятно означал символическое

17 Наиболее существенные работы названных авторов по теме см. в списке литературы. изображение наступающего земледельческого года, считающегося с весны, образ, замечаемый во многих мифологиях.» [Потебня. 1883. С. 56 цитирует по: Костомаров Н.И. Историческая поэзия и новые ее материалы // Вестник Европы, 1874. Вып. XII. С. 586-590]. Напомним, что сам Потебня усматривает в играх с воротцами прежде всего брачную символику и «небесный» (солярный) ее подтекст (девушка = заря; мать, отдающая дочь замуж = солнце и т.п.).

В целом, характерно, что не мифологические, но бытовые и исторические «значения» обнаруживались в игре не только ранними исследователям, но и почти на протяжении всего советского периода.

Особую роль в интерпретации содержания игр сыграла материалистическая (точнее, позитивистская) идеологическая установка, заявившая о себе в первые десятилетия XX века; резко рвалась связь с традициями дореволюционной науки и историей вообще. Официальный «теоретик игры» Г.В. Плеханов стал одним из родоначальников трудовой теории19. В сущности, он высказывает только одну идею — о том, что труд старше игры. Игра - это отражение, имитация жизни. Нет никаких глубинных внутренних смыслов в игре. Игра — это просто подготовка к работе, форма освоения трудовых навыков через имитацию работы [Плеханов, 1958. С. 3-75]. Пересказов с пиететом этой идеи Плеханова хватало советским исследователям вплоть до 1960-х гг.

Идея о связи игры с трудом, с общественной жизнью ярко отражена в сборнике «Игры народов СССР» В.Н. Всеволодского-Гернгросса, находившегося в струе основных идей своего времени (1920-е, начало 1930-х гг.). Если игра не может (по правилам господствующей идеологии) содержать мифологические и обрядовые смыслы, то, следовательно, главное ее содержание — отражение явлений общественной и производственной жизни (от собирательства, охоты, земледелия до торговли, воровства, судов, власти, войн и пр.). Так расставлены акценты в сборнике Всеволодского-Гернгросса (в отделе «Драматические

18 Подробнее о ней будет сказано в гл. 1 (обзоре классификаций).

19 Его западные единомышленники - Г. Спенсер, К. Бюхер. См. Бюхер К. Работа и ритм / Перевод с нем. С.С.Заяицкого. Новая Москва, 1923. игры»), что на сегодняшний момент представляется анахронизмом и преодолевается; поскольку «у каждого жанра есть свои сферы действительности и свои отношения с ней» [Путилов, 1976. С. 202]. Очевидна ограниченность, спорность трудовой теории культуры, когда искусство представляется только лишь как надстройка над производственными отношениями. По справедливым словам Б.Н. Путилова, «мы долгое время находились в плену детерминистских представлений, вульгаризаторских понятий о базисе и надстройке, не подступая к осознанию того, что духовное начало, присущее человеческой природе, обладает такой степенью самостоятельности и такой творческой энергией, что способно помимо воли людей, как бы вне их сознания, творить, навязывая им результаты этого творчества. Идеализм чистейшей воды, но мне кажется, что в рамках материалистических понятий сложнейших проблем фольклора не решить» [Путилов, 2002. С. 10].

Однако подчеркнем, что некоторые идеологические перекосы ничуть не умаляют важности проделанной Всеволодским-Гернгроссом работы. Книга «Игры народов СССР: Сборник материалов, составленный В.Н. Гернгроссом, B.C. Ковалевой и Е.И. Степановой с введением В.Н. Всеволодского-Гернгросса и предисловием Н.Маторина» (M.-JL: Academia, 1933) - самое объемное в истории российской печати издание по народным играм, фундаментальный итоговый конспект этнографического материала, собранного дореволюционными этнографами, ранее рассеянного по различным (часто провинциальным, а значит малодоступным) изданиям. Ценность этой книги как источника материалов и научное значение труда Всеволодского-Гернгросса и его научной группы бесспорны и будут только возрастать со временем20.

Большой интерес представляют заметки собирателей-исследователей игр, касающиеся жизни традиции, ее развития, изменений, увядания. Чаще всего высказывается мысль, что народные игры угасают вместе с вестернизацией,

20 Для нас очевидна необходимость переиздания сборника Всеволодского-Гернгросса, который сегодня представляет собой библиографическую редкость. Более того, желательно осуществить новую редакцию ломкой традиционного быта, изменением социальных отношений, происходивших в России с середины XIX века с развитием капитализма. Таким образом, отмечено, что народная игра подвержена той же «энтропии», что и фольклор вообще и, следовательно, нуждается в более или менее экстренном сборе. К негативным факторам, ведущим к забвению национальных игр, чаще всего относят внедрение западной системы образования, воспитания детей, все шире утверждающейся в России и подменяющей народные обычаи некоторыми общими нормами (например, народные подвижные игры — организованной гимнастикой). Приведем некоторые цитаты из высказываний такого рода: -«С тех пор, как чужеземщина заполонила наших детей, отбила у нас воспитание русское родное, благочестивое, все наши народные игры опостылели людям, чуждающимся родного языка. В современной жизни мы часто слышим, как русские игры называются муэюицкыми, те самые игры, которые в старой жизни забавляли русских, наших предков, отцов и матерей. Во многом потомство будет обвинять наших сородичей» [Сахаров, 2000. С. 136].

-«Исследователи строгого строя народной жизни должны торопиться с собиранием заметок и о таких бытовых сторонах, как описанные забавы и игры. В селах уже начинает замечаться такое же отношение к играм, как и к обычаям, песням и пр.» [Исаевич, 1887. С. 486]

-«В последнее время начали распространяться среди детей, особенно учащихся, т.н. подвижные гимнастические игры, в которые заставляют играть детей на уроках гимнастики («двоих мало», «троих много», «жгуты» и т.д.). Эти игры понемногу вытесняют чисто народные местные игры. Этому помогает еще запрещение играть в некоторые игры в училищном дворе» [П.П., 1902. С. 407]21. сборника так, чтобы сокращенные описания, приводимые в нем, были восстановлены по первоисточникам в полном виде.

21 Позднее - парадоксальное высказывание М.Н. Мельникова: «Рост общей и музыкальной культуры сказался на их (детей) игровом репертуаре. Большинство игр с игровыми припевками исчезло» [Мельников, 1967. С. 17)].

Подмечаются и процессы превращения общих игр в сугубо девичьи, игр взрослых — в детские, что также свидетельствует об угасании игровой традиции в связи с «порчею нравов», например:

-«.Здесь должен я сказать, что участие мужчин в некоторых играх казалось бы необходимо; и я еще помню это участие, мне случалось видеть молодых людей, играющих с девушками. В короле прежде бывал мужчина королем, он уводил из хоровода девушку; другой мужчина вступал в хоровод; в вороне мужчина был вороном. В просе первый ряд был ряд мужчин. С порчею нравов то, что невинно, становится стыдно, потому что в ум приходят такие мысли, которые прежде не приходили. Теперь молодым людям совестно разделять с девушками увеселение, а девушки стыдятся принимать их в свой круг. Скоро перестанут и христосоваться в Светлый праздник. Не знаю, можно ли это приписать к улучшению нравственности?» [Маркевич, 1860. С. 75].

В основном, этнографы выражают свое негативное отношение к подобным процессам вытеснения народной игры, т.е. проявляют себя как защитники национальных традиций. Особенно идеализация патриархальной старины выражена у Сахарова, Терещенко. Но иногда высказывается и противоположная точка зрения - критика грубости народных игр, положительная оценка просвещения в этой области, ведущего к искоренению народной традиции и замене ее школьными упорядоченно внедряемыми педагогами играми. Например, увлекавшийся этнографией политический ссыльный Г. Цейтлин пишет: «Благодаря свежему притоку молодых и идейных народных учителей, которые прилагают усилия к тому, чтобы вывести помора из его первобытного и косного состояния, за последние годы в народных играх, особенно детских, замечается поворот в сторону осмысленности. Так в некоторых селеньях Поморья получили законные права среди населения такие общеизвестные игры детей школьного возраста, как, например: «Вот попалась птичка»22 и т.п. Но и здесь приходится констатировать весьма печальное явление, а именно: влияние учительского персонала Поморья коснулось

22 Что это за игра — мне не известно. главным образом девочек. Что же касается мальчиков, то они продолжают оставаться без всякого влияния учителей и подражают взрослым поморам» [Цейтлин, 1911. С. 15].

Что объективно плохого в том, что дети подражают своим родителям, усваивают и продолжают народные традиции? Цейтлин недоволен качеством самой традиции и ратует за ее вытеснение, искоренение. Очевидно, что мнение Цейтлина крайне идеологизировано23.

Таким образом, в оценке традиции народной игры, ее значения и перспективах в XIX - начале XX века в России проявляется то же разделение на два идеологических лагеря - прозападный и патриотический, что и в обществе, политике, и в фольклористике24. Из-за накала политических страстей игнорировалось движение самой науки - независимой научной мысли, не замечались, уходили в тень достижения Ф.С. Буслаева, A.A. Потебни, А.Н.Веселовского и др. В связи с дальнейшими политическими событиями национально-ориентированное (этнографические) изучение игры было надолго вытеснено из российской науки XX века.

Однако не только национальная характерность, но и общность игрового репертуара детей разных народов и стран обращала на себя внимание исследователей, например, П. Иванов отмечает: «Детские игры многочисленны, но однообразны и мало содержательны. многие игры, песни и своеобразные отсчитывания детей повторяется у разных народов до поразительного сходства. Сходство это обусловлено, главным образом, если не исключительно во всех случаях, сходством детского миросозерцания и детских потребностей» [Иванов, 1889. С. 3]. Покровский, а потом и Всеволодский-Гернгросс развили эту тему, представив игры разных национальностей в едином сборнике, помещая структурно сходные игры разных народов рядом,

23 На примере деятельности Г. Цейтлина видно, что идея «хождения в народ» - ее цели и задачи - были довольно противоречивыми. «Просветители»-социалисты конца XIX - начала XX века слабо представляли тех, кого они собираются просвещать. Они хотели «нести культуру в народ», но сталкивались с тем, что у народа уже и без них есть своя культура - исконная, огромная и богатая, совсем другая, которую не так легко «стереть», чтобы на ее месте насадить новую. Слабо понималась органичность, ценность традиционной культуры, ее автономность, способность к саморегуляции.

24 Азадовский М.К. История русской фольклористики. В 2-х томах М., 1958. как национальные формы, варианты одной игры. Типологическая (а не генетическая) в своей основе систематизация материала у Покровского и Всеволодского-Гернгросса стала важным прорывом и, можно сказать, итогом этнографического изучения народных игр в российской науке того времени.

На рубеже Х1Х-ХХ вв. этнографическое изучение игры ослабевает, что связано не только с политико-идеологическими причинами. Свое разрушительное действие здесь оказала и набравшая силу к концу XIX века тенденция - увлечение гимнастикой, которая была неправильно понята как альтернатива народным играм. Отнюдь не в традиции Покровского «методистами-гимнастами» было подорвано само внимание к народным играм, потеряно осознание их как материала большой этнографической и педагогической ценности. Непонимание того, что игра — это культура, приводит к вытеснению ее из предметного поля фольклористики и этнографии. В конце XIX - начале XX века резко меняется характер публикаций. Начинают издаваться сборники гимнастических игр, методические пособия, рекомендующие определенный репертуар игр (В. Конопасевич (1895); П.Чернов (1903); Э.Э. Гоффманн (1902), А.Г. Авчинников (1912), А.Ф. Торопов (1916), Н.Е. Цабель (1912) и пр.). После революции 1917 г. издания подвижных игр «туманного происхождения» преподавателями гимнастики продолжаются и даже увеличиваются. В 1920-е гг. тенденция достигает своего апогея (публикации С.М. Шитика (1928), Б.М. Шифрина (1923), А.Г. Харлампиева (1923), Н.С. Филитиса (1924), А.И. Вишневского (1930) и пр.).

Ведется активная творческая работа: создание и пропаганда новых массовых коллективных игр. Внедряются педагогические программы с разными методиками игры для детских садов, школ, клубов. Физическую культуру навязчиво подменяют физическим воспитанием. Все сводится к практическим задачам - к утилитарному использованию игры для «строительства нового человека», для воспитания трудовых навыков, коллективистского мышления и т.д. При таком откровенно потребительском

О ^ отношении к жанру наука об игре просто задыхается .

Судя по характеру публикаций, в 1920-30-е гг. существует негласный запрет говорить о народной, национальной игре, по-видимому, из-за внедрения узко понятых идеалов интернационализма (как нивелировки, уравнения культур). Хотя изрядная доля описаний — это народные игры, но во многом этнографически обезличенные, разбавленные «свежесочиненными» играми типа «Свержение капитала», «Политкарикатуры и злобы дня», «Живые газеты», «Агитсуды» и т.п. (в сборнике Шитика), «Пожарная команда» (в сборнике Филитиса).

Сегодня придуманные игры того времени вызывают эмоциональное отторжение, ведь их авторы очень вольно и небрежно обращались с культурным наследием; они самоуверенно позволяли себе решать, какие народные игры полезны, а какие вредны; во что запрещать играть, а что навязывать, внедрять26. Но придуманные игры той эпохи содержат в себе ценный урок: Они создавались по традиционным трафаретам и вскрыли, что в игре основное, а что можно изменить, получив при этом новый вариант. Например, «свержение капитала» - это ни что иное, как переименованное «взятие снежного городка» и т.п.

Само время (революционное и постреволюционные десятилетия) играло на руку обозначенной «интернациональной» тенденции. Были закрыты дореволюционные этнографические издания, в частности: прекратила свою деятельность «Живая старина». Если в 1920-е гг. работа по «родиноведению»

97 на местах даже несколько активизируется , то с начала 1930-х гг. этнографическая научная деятельность в традициях старой школы приобрела

25 Параллельное явление - дискуссия о детской литературе, в которой отражаются те же самые тенденции. См. Путилова Е.О. История критики советской детской литературы. 1929-1936 гг. Л., 1975.

26 Следы деятельности «выдумщиков» тех лет остаются в народном репертуаре игр и сегодня. В частности, в нашем собрании современных игр есть такие игры, как «Красное знамя - ударное звено», «Вожатый-вожатый, подай сюда пионера (Вову)», «Пионербол» и пр., происхождение которых по вербальному материалу очевидно.

27 В частности, появляются программы по сбору фольклорных и этнографических материалов Г.С.Виноградова (1922, 1925), А.И. Никифорова (1926), Б.М. и Ю.М. Соколовых (1926), О.И. Капицы (1928), которые предписывали собирать детский фольклор (См. список литературы). Отметим, что вопросник к сбору игр в оценку чуть ли не политического преступления. Тем большего уважения вызывает подвижническая работа таких энтузиастов, как О.И. Капица, а особенно - работа Г.С. Виноградова, который, словно не замечая, что творится в стране, продолжал работать, заниматься настоящей наукой, не считаясь с сиюминутными «заказами» времени. Более того, Виноградов не скрывает своей связи с дореволюционной этнографией, доказывает необходимость преемственности в науке. Когда были развалены центральные этнографические издания, несмотря на голод, разруху, войну, в Иркутске в 1920-е гг. выходит «Сибирская живая старина» - уникальный опыт и настоящий подвиг.

В первом выпуске этого журнала Виноградов честно характеризует положение со сбором и изучением игр: «Этнографические и педагогические русские издания время от времени публиковали описания народных детских игр (например, журнал 70-х «Учитель», Известия РГО и др.). В конце прошлого столетия был сделан свод разрозненных описаний доктором Покровским. За последние 35 лет, т.е. после выхода в свет трудов Покровского, крупных сборников народных детских игр у нас не появлялось. Создается впечатление, что названным автором завершен круг интереса к детским играм. Это впечатление усиливается при просмотре педагогической литературы, - в той ее части, которая в той или иной мере находится в зависимости от этнографических изучений: в обиход детских площадок и тому подобных учреждений новый материал почти не притекает. Наиболее известные сборники игр (Бокина, Душемкина, Лесграфа и др.) в значительной части повторяют друг друга» [Виноградов, 1923. С. 106].

Работа, которая проводилась в 1920-е гг. в Сибири под руководством

Виноградова, уникальна. Отметим замечательную публикацию в «Сибирской живой старине» (1923) игр сибирских детишек A.M. Поповой с предисловием

28

Виноградова (34 игры - очень хороший материал) . программе О.И. Капицы (1928) не оригинален, он не более, чем сокращенное повторение (даже без изменения формулировок) «Программы наблюдений» Г.С. Виноградова, опубликованной им в Иркутске в 1925 г.

28 Попова A.M. Детские игры и забавы в сибирской деревне (с. Распутино Яндинской волости Балаганского уезда Иркутской губернии) // Сибирская живая старина: Этнографический сборник. Вып. 1. Иркутск, 1923. С. 106-120.

Г.С.Виноградов сам являлся крупнейшим собирателем-практиком и разработал общую методику сбора игр. Этой теме посвящена одна из ранних публикаций Виноградова — теоретическая статья «К изучению детских игр у бурят» (Иркутск, 1922), которая включает «Опыт программы по собиранию материалов для изучения народных детских игр у бурят». Уникальность этой работы (первая и последняя в своем роде программа), высокий уровень научного подхода к игре, абсолютная актуальность, а также библиографическая редкость издания разрешает привести здесь этот источник практически полностью:

Опыт программы по сбору материалов для изучения народных детских игр у бурят.

1. Общие указания.

1. Важно изучить все детские игры данной местности (одиночные и групповые, игры с установленными правилами и игры-импровизации; игры с игрушками и принадлежностями и игры, не связанные с ними; игры с пением и без пения; сезонные игры (весенние, летние и т.д.); игры, происходящие в комнате (юрте) и игры под открытым небом, в т.ч. «неинтересные, бессодержательные, глупые», не делая педагогических оценок).

2. Важно предварительно составить (по опросам и личным воспоминаниям) перечень игр, встречающихся в данной местности.

3. Наблюдения за детской психологией: общие условия жизни детей, следы влияния соседящей народности, школы, большого населенного пункта; каким путем, при каких обстоятельствах дети усваивают ту или иную игру или забаву - от взрослых или от старших товарищей; что способствует оставлению, забыванию игры; какие игры и игрушки, бывшие в употреблении в сравнительно недавнее время, теперь исчезли, забылись.

4. Описывать игры одну за другой неторопливо и обстоятельно. Следует понаблюдать игру перед ее описанием. Лучше записать одну игру, но тщательно, чем несколько, но с пробелами.

5. Коллективная запись, т.е. надо описывать все варианты игр, какие встречаются в данной местности; нужно описывать и те игры, которые уже имеются в литературе. Очень многие игры, в продолжение многих столетий, кочуя из страну в страну, от народа к народу, в разных местностях применяются к новым обстоятельствам, переходя из одних условий в другие, принимают разную форму.

6. Документальный стиль фиксации материала (фото, записывание словами рассказчика). Песенки, приговорки, термины - очень важный и обильный материал для изучения родного языка. Литературная обработка и пересказ литературными словами недопустим. Нао фиксировать точную форму (в идеале), стремиться к этому. В т.ч. нецензурности «к добру и злу внимая равнодушно».

7. Точный перевод на русский язык терминов, текста песенок и т.д.

8. При всякой возможности проверять свои наблюдения и записи (выспрашивать повторно, наблюдая одну игру у разных групп детей). Т.е. работать по несколько раз.

9. Важно обращаться с вопросами и ко взрослым для фиксации видоизменений и пр.

2. Вопросник. Описание игры.

1. Название во всех вариациях.

2. Число участников и насколько это регламентировано правилами.

3. Возраст участников.

4. Пол.

5. Время (есть ли приуроченность - сезонная, праздничная)

6. Место.

7. Описание -приспособления и игрушки -способы измерения расстояния -правила игры

8. Кто следит за ходом игры, соблюдением правил.

9. Способ выбора вожака (у русских — матки). Способы его определения (счет, конание и пр.). Описать их.

Ю.Записать и перевести песни (если есть).

11.Путем вопросов установить, когда впервые появилась в данной местности эта игра.

12.Кто и при каких обстоятельствах занес сюда эту игру.

13.Не наблюдались ли изменения в игре - какие и под влиянием чего возникли.

14.Район распространения игры.

15.Отношение к ней взрослых (одобрительное, отрицательное).

16.Отметить паспортные данные (наблюдение, опрос или воспоминание — есть ли теперь). ФИО, возраст, грамотный ли, откуда родом, давно ли живет в данной местности, чем занимается

17.Сведения о себе (ФИО, профессия, откуда родом, владееют ли языком, свой адрес).

18.Указания общего характера: местоположение населенного пункта, расстояние между ними, приблизительное число жителей, состав населения (чисто бурятское, смешанное, нет ли близкого соседства русской или иной народности, насколько близко общение между детьми разных народностей), описания жизни детворы (девочек и мальчиков), детские праздники, запись детского фольклора (песни, песни — аккомпанемент пляски, прозвища, клички, остроты, указав происхождение последних).

При современном состоянии наших знаний интересующей нас стороны народной жизни окажется ценным или во всяком случае не бесполезным всякое сообщение по затронутым здесь темам.

Комментарии к этой замечательной программе излишни - по вопроснику Виноградова можно и нужно работать сегодня29.

Виноградов - главное, почти священное имя в истории отечественной этнографии детства, заслуживающее отдельного разговора. Он осуществил синтез проблематики по детству, в том числе и по изучению детских подвижных игр. Как отмечает A.B. Грунтовский, «по сохранившемуся архивному наследию, Виноградов исследует игру в десяти аспектах: историческом, сравнительном, возрастном, мифологическом, ситуативном, обрядовом, коммуникативном, знаковом и др.» [Грунтовский, 1998. С. 432].

Вновь обратившись «Опыту программы.» Виноградова, приведем ряд важных и перспективных тезисов, в которых он отстаивает лучшие идеи этнографического изучения игры XIX века, разъясняет смысл и перспективы работы с игровым материалом:

-Изучение детских игр любого народа может иметь не только теоретическое, но и прикладное значение (педагогическое).

-Для этнографа и историка культуры народные игры представляют теоретический, т.е. чисто научный интерес

-Произведения народного творчества, обряды, обычаи, язык - все это в той или иной мере уже используется в качестве исторических памятников, исторических документов. Но источники познания быта . (ими). не исчерпываются. Среди многих других источников должно указать народные игры, в частности, детские народные игры, в которых, по выражению Тэйлора, «воспроизводятся древние стадии истории детских поколений человечества». -Игра - шуточное подражание серьезному жизненному делу. Действительная жизнь успеет изменить свои формы, а игры остаются как пережитки (переживания древнего быта)

-Игры вводит в понимание народной психологии. Связаны с проявлениями национального характера, отражают разные стороны жизни народа. -Важно изучать и новообразования в игре, не зацикливаясь на «археологической» стороне народного быта. Это важный ключ к пониманию генезиса игры.

-Изучение детских народных игр — одна из тропинок, ведущих к пониманию народной жизни.

29 Тремя годами позже Виноградов публикует отдельную книгу «Детский фольклор и быт. Программа наблюдений» (Иркутск, 1925), в которой обобщает свои ранние методические разработки по сбору материалов по этнографии детства.

Настоящее понимание резервов игры как культурно-информационного явления, сокровищницы глубинных смыслов и духовных ценностей народной традиции выражено и в следующей заметке Виноградова: «Приходит в голову мысль: не поставить ли темой семинарских занятий народные игры или народные детские игры - с тем, чтобы из имеющегося материала вынимать все этнографические элементы - верования, представления, язык, материальную культуру и т.д. и т.п., т.е. из яркого, не ушедшего, всем знакомого и живо ощущаемого материала представить этнографическое знание» [Виноградов, 1998. С. 459].

Параллельно с Всеволодским-Гернгроссом и автономно от него Виноградов работает над сборником игр народов СССР (который не суждено было опубликовать).

Здесь нет возможности продолжать экскурс в творчество Виноградова, но сказанного достаточно, чтобы увидеть необходимость и актуальность публикации архива Виноградова, издания полного собрания его работ. Заметим, что возрождение детской темы в советской фольклористике в конце 1960-х гг., представленное диссертацией М.Н. Мельникова по русскому детскому фольклору Сибири (1967), началось именно с памяти о Виноградове, глубоким резонансом его деятельности в Сибири .

Возвращению этнографии детства в науку предшествовал период, который можно назвать застойным (1930-1950-е гг.), т.к. ничего нового за это время не происходит. Вся литература того периода о подвижных играх слабая, вторичная (в основном переиздания гимнастических сборников) и научной

Ч1 ценности не представляет . Русские игры в это время вообще не публиковались. Этнография детства как таковая была словно под запретом.

30 Заметим, что работы Мельникова опередила важная и своевременная статья Василенко В.А. Об изучении современного детского фольклора // Современный русский фольклор. М., 1966. С. 187-208. В ней автор справедливо говорит о том, что материалы по детскому фольклору совсем не публикуются с 1930 года (после нескольких изданий Виноградова и Капицы), о необходимости изучения детского фольклора, о необходимости «массового собирания и публикации детского народного творчества с описанием игр» (с. 198).

31 Исключение представляет издание: Аникин В.П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор: Исследования и тексты: Пособие для учителя. М., 1957, 240 с.

Единственное действительно ценное явление, существовавшее в тот период — это начавшийся сбор национальных игр. Выходят сборники игр разных народов СССР (союзные республики), до автономных республик, областей и округов дело сбора материалов, однако, не дошло. Сборники игр разных народов, национальностей издавались в советское время по одному и тому же странному рецепту: в одну книгу собирались по несколько игр от каждого народа - получалась якобы яркая картина разнообразия и братства. Чем многочисленнее народ, тем больше приводится описаний игр этого народа в сборнике. В целом, это ни что иное, как профанация сбора и изучения . Т.е. на протяжении всего советского периода (1930-1980-е гг.) в этнографии игры явно ощущается какое-то ложное понимание ценности национального и интернационального в культуре.

Лишь в 1960-1980-х гг. начинает возвращаться научное отношение к народным играм как феномену национальной культуры. Правда, цели исследователей этой волны были в первую очередь педагогическими (в русле возрождения традиций народной педагогики: М.Н. Мельников, А.Ф. Белоусов, A.M. Григорьев и др.). Переиздания сборника Покровского (1994 г. - в СПб, 1995, 2000 гг. — в Москве), издание «Этнографии детства» Виноградова (1999), Виноградовские чтения (проводятся с 1987 г.) - серьезные знаки возрождения, посылка к новому этнографическому изучению игры, которое набирает особую силу в последнее десятилетие XX века.

Параллельное «паразитическое» явление на почве игры в 1990-е гг. связано с коммерциализацией: невиданный шквал изданий популярной литературы (для детей, родителей и т.п.) с описаниями «народных» и современных детских игр. К этой литературе следует относиться критически33.

32 Например, сборники «Национальные игры» (1963), «Игры народов СССР» (М., 1985) и пр. - очевидный шаг назад по сравнению с тем же сборником Всеволодского-Гернгросса (1930).

33 Материал в них неясного происхождения: перепечатки из чужих сборников (часто без ссылки), выдумки самих авторов (рекомендованные игры), народные игры без паспортизации, что лишает их статуса фольклорного факта. Цель этих изданий (чтобы книгу купили детям) определяет качество паспортизации материала (отсутствующее), классификации игр (поверхностной) и т.п. Т.е. наблюдается коммерциализация литературы об игре, расчет на невзыскательного потребителя (ем. сб. русских народных игр И.А. Панкеева, различные объемные «Энциклопедии игр», «Большие книги игр», «500 игр» и т.п.)

Низкий уровень современной массовой литературы по играм еще раз подтверждает необходимость научных исследований. Малый объем научных публикаций игр (как традиционных, так и современных дворовых, записанных у детей) просто тонет в вале популярной литературы с перепечатками одних и тех же игр. Настоящая традиционная игровая культура остро нуждается в реабилитации и пропаганде, чему и призвано способствовать научное изучение народных игр.

Итак, в истории собирания и изучения русских подвижных игр выделяются следующие этапы (наслаивающиеся друг на друга): Этнографический: XIX в. - 1930.

Обновленческое направление (игра как спорт и как гимнастика): с конца XIX века по 1930-е гг. «Застой»: 1930-1960-е гг. «Оттепель»: 1966-1980-е гг.

Новый подъем: с конца 1980-х гг. по сегодняшний день.

Однако советский период охарактеризован нами как «застойный» только в смысле отторжения игрового материала из предметной области фольклористики. Нельзя отрицать, что происходит серьезное развитие науки и обновление методологии. Уже с 1920-x-l930-х гг. исследования В.Я. Проппа, работы специалистов по языку, мифологии, древним литературам, медиевистике (Н.Я. Марр, О.М.Фрейденберг, И.И. Толстой, И.М. Тронский,

B.М. Жирмунский и др.), по культуре народов Севера и Сибири (В.Г. Богораз,

C.B. Иванов, А.И. Никифоров, Л.П. Потапов и др.) заложили фундамент современной структурно-типологической и сравнительно-исторической методологии изучения фольклора. Типологическое изучение дает очень многое - идею о принципиальной сравнимости культур, обосновывает принципы синхронического и диахронического анализа. Сравнительно-типологическое изучение дало свои щедрые плоды сначала в работах на материале жанров повествовательного фольклора (сказка, миф, героический эпос, легенда,

Эту литературу в качестве этнографического материала для научного изучения народных игр никак нельзя баллада — труды В.Я. Проппа и его последователей, В.М. Жирмунского, Е.М.Мелетинского, Б.Н. Путилова, П.Г. Богатырева, К.В. Чистова и др.), потом - песенного (Н.П. Колпакова, И.И. Земцовский и последователи, школа Б.Б.Ефименковой и М. Енговатовой и пр.), обрядового (А.К. Байбурин, Т.А.Бернштам, Л.Н. Виноградова, Е.С. Новик, и др.), зрелищно-игрового (В.Е.Гусев, Л.М. Ивлева, А.Ф. Некрылова, И.А. Морозов, М.Л. Лурье). Однако целые жанровые области (в частности, традиционные детские игры) еще не открыты для «большой науки» и нуждаются во включении в русло современных структурно-типологических и сравнительно-исторических исследований. Пробный опыт такого рода мы надеемся предложить нашей работой.

В завершении историографического обзора - несколько замечаний о современном положении в науке о народных детских играх:

Можно сказать, что этнография детства с 1990-х гг. переживает бурный подъем: актуализировано наследие прошлого (Е.А. Покровского, Г.С.Виноградова). На местах ведется активная собирательская работа: огромные архивы с современными материалами по детскому фольклору -результат полевой работы преподавателей и студентов - накапливаются в пединститутах, университетах страны, фольклорно-этнографических центрах.

Народные игры активно пропагандируются, для этого создаются специальные организации34. Учрежден Совет по народной педагогике игры в Институте развития личности РАО (ныне Государственный НИИ семьи и воспитания). На базе этого Совета составляется общий свод народных игр на территории России. Подготавливается «реальная почва к воссозданию Детской комиссии» [Чередникова, 2002. С. 9-10, с. 17].

Однако налицо и некоторые «перекосы» в проблематике: 1) Пропаганда фольклорного наследия заменяет научную работу. использовать. Максимум, что можно себе позволить, — это иметь в виду ее существование.

34 Например, Международное общество друзей игры [Григорьев, 2002] и др.

2) Основные работы по детской теме пишутся педагогами, и педагогическая (т.е. прикладная) направленность также зачастую превалирует над чисто научной.

3) В самой же науке доминирует филологическое направление. Изучение подвижных игр на периферии современной этнографии игры, большая часть работ по детскому фольклору относится к нашей теме по касательной, т.к. сосредоточена на словесных жанрах. Даже в одной из лучших и очень немногих работ - книге М.П. Чередниковой «Голос детства из дальней дали.» (2002) - понятие «детская мифология» ограничивается только уровнем вербальных текстов (устных рассказов детей).

4) Судя по появившимся в последние годы публикациям детских игр, господствует «археологический» подход - сосредоточенность на старинных играх; ценность современного репертуара осознается не всегда.

О несостоятельности этих тенденций в изучении игры, «предпонимая» их возможность, предупреждал Виноградов еще в 1922 г. Лучшим направлением, которое могло бы принять современное изучение народных игр, является возвращение к истокам - к кропотливому этнографическому сбору игр в традициях XIX -начала XX вв., но с применением современных технологий (использование видео-, аудиоаппаратуры при записи и пр.); а также разработка отдельных исследовательских тем, в частности уже намеченных Виноградовым. Очевидна и необходимость работы по созданию свода народных детских игр, который в современных условиях может иметь вид некоей общей базы данных.

Неизбежная предварительная работа к будущему своду игр - разработка многоуровневой, гибкой классификационной системы, т.е. исследования в области структурной типологии игр. Именно это направление на материале подвижных игр соревновательного характера - главное проблемное поле предлагаемой работы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Структура диссертации определяется поставленной целью и задачами исследования. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка литературы и трех Приложений.

Заключение диссертации по теме «Теория и история искусства», Ключева, Мария Аркадьевна

Выводы:

Получившиеся модели игр классифицируются по трем основным признакам:

1) Тип ролевых отношений между игроками, т.е. тип конфликта:

1{Х,¥}, 1{Х,Х,}, 1{Х}

ЫВ: Этот признак сильный — три вида отношений игроков взаимоисключающие.

2) Набор элементов действия: игроки, предметы, локусы, знаки (/, Б, Ь, 2).

3) Тип основного действия (А, В, С), и комбинация действий в конкретной игре.

Для основного корпуса игр - вид контактной ситуации (А): -задевание игрока противником (ляпка), -задевание мячом (ярка), -поимка мяча с лета (свечка), -попадание предмета в локус противника (гол), -попадание предмета в предмет противника (чика) и их комбинации в конкретной игре.

Заключение

Жанр, которому посвящена работа, находится в процессе активного функционирования и развития, это «живой», постоянно изменяющийся, обновляющийся материал, что и определяет специфику работы с ним на данном этапе. В представленном исследовании апробированы разные подходы.

Проделан анализ и оценка используемых в существующих классификациях игр дифференцирующих признаков.

Предложена типологическая классификация игр соревновательного характера по типу конфликта (отношениям игроков в игре), согласно которой они делятся на следующие группы:

А) игры, в которых игроки выступают как соперники (конкуренты), не взаимодействующие в игре.

1. простые соревнования

2. конкурентные поочередные игры двух соперников

3. конкурентные поочередные игры (произвольное число соперников)

Б) игры, в которых игроки выступают как противники (антагонисты), взаимодействующие в игре.

1. Игры с несимметричным противодействием двух сторон

1.1. игры с водящим

1.2. игры с водящей половиной

1.3. игры с ведущим

2. игры с симметричным противодействием двух сторон - антагонистические

2.1. команда против команды

2.2. один на один

3. игры с противодействием нескольких игроков (более двух) - «каждый сам за себя».

Выявлено, что тип конфликта А (игроки-конкуренты) на уровне символики игры соотносится с мета-сюжетом испытания {ретрге а\>аЫг), а тип конфликта Б (игроки-противники) - с мета-сюжетом преследования.

На русскоязычном материале разработан ряд вопросов, касающихся народной игровой терминологии:

-Народные определения (названия) игр как «естественная классификационная система». Названия-термины и названия-цитаты.

-Омонимия и синонимия названий игр.

-Метафоричность игровой терминологии. Традиционная образная система. Неологизмы.

-Символика игровых терминов и сюжет игры.

Дано аналитическое описание разнообразных игр преследования (тип конфликта Б-1): от простейших пряток, жмурок, догонялок до сложно организованных игр с мячом (ярки) и игр с палками (лапта, чиж, пыж). Выявлены их общие типологические свойства, родовые и видовые отличия.

На материале игр преследования апробирована процедура описания игры в виде формального текста - модели.

В ходе рассмотрения конкретного материала затронуты вопросы исторического развитии, изменении игр в России на протяжении Х1Х-ХХ веков, обновления традиционной игровой терминологии.

Однако полученные результаты нельзя считать исчерпывающими. Предложенная типология является лишь одним из возможных и необходимых опытов в области систематизации материала по народным играм. Настоящая диссертация не столько заполнила лакуну в изучении детских народных игр, сколько обнаружила в нем новые «белые пятна». Среди наиболее актуальных и существенных проблем и направлений дальнейшего изучения игр можно назвать следующие:

-региональная и локальная специфика игрового репертуара, проблема этничности,

-игры соревновательного характера среди других типов народных игр, -семантика и мифология игры в контексте различных фольклорных жанров, в общем контексте традиционной культуры,

-этнолингвистическое изучение игровой терминологии,

-историческое развитие, изменение игр,

-специфика бытования игры в детской и взрослой среде,

-игра в обряде и вне обряда,

-методика полевой работы, сбор и научный свод современных материалов и др.

Дальнейшее изучение народных подвижных детских игр с разных точек зрения и методологических позиций обещает массу интересных и неожиданных открытий.

Список литературы диссертационного исследования кандидат искусствоведения Ключева, Мария Аркадьевна, 2008 год

1. Азадовский М.К. История русской фольклористики. Т. 1. - М., 1958. — 479 е.; T. 2.-М, 1963.-363 с.

2. Аникин В.П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор: Исследования и тексты: Пособие для учителя. М, 1957. 240 с.

3. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева. — В 3-х т. -М., 1957.-Т. 1.-515 е.; Т. 2. -510 е.; Т. 3 572 с.

4. Байбурин А.К. Ритуал в народной культуре: Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб, 1993. — 239 с.

5. Балов A.B. Детские народные игры, песни и присказки в южной части Пошехонского уезда Ярославской губернии // Ярославские губернские ведомости. 1889. -№ 61.

6. Белоусов А.Ф. Детский фольклор: Лекция для студентов-заочников. -Таллинн, 1989.-37 с.

7. Беляев C.B. Ялгубский приход // Олонецкие губернские ведомости. -1890 -№ 11-39,41,43; 1888.-№73.

8. Бернштам Т.А. Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян. Учение и опыт церкви в народном христианстве. СПб, 2000. - 395 с.

9. Бернштам Т.А. Мяч в русском фольклоре и обрядовых играх // Фольклор и этнография: У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. -Л, 1984.-С. 162-171.

10. Бернштам Т.А. Следы архаических ритуалов и культов в русских молодежных играх "Ящер" и "Олень" // Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. Л, 1990. - С. 115-128.

11. Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. М, 1971. - 544 с.

12. Богданов К.А. Игра в жмурки: Контексты традиции» // Русский фольклор. T. XXX. - СПб, 1999. - С. 54-81.

13. Богораз В.Г. Игры малых народностей Севера // Сб. музея антропологии и этнографии. 1949. - Т. 11. - С.237 - 254.

14. Виноградов Г.С. Детский быт и фольклор. Программа наблюдений. -Иркутск, 1925. 34 с.

15. Вишневский А.И. Летние игры и развлечения в деревне. — М.-Л., 1930. —116с.

16. Всеволодский-Гернгросс В.Н. См.: Игры народов СССР (1933) Всеславин В. Детские игры в Костромской губернии // Учитель. 1863. -№ 18.-С. 929-931.

17. Гашников Ф. Детские игры на улице и дома (перепечатка из Саратовских губернских ведомостей) // Беседа. 1891. - № 12. - с. 93-94.

18. Где цветок, там и медок: Детский фольклор, загадки, пословицы Карелии / Сост. С. М. Лойтер. Петрозаводск, 1993. - 110 с.

19. Горбунов Б.В., Григорьев C.B. Удаль молодецкая, сила богатырская: Традиционные народные игры и состязания. М., 1995. - 39 с.

20. Гоффманн Э.Э. Сборник забав, гимнастических упражнений, строя и подвижных игр. Екатеринбург, 1902. - 88 с.

21. Григорьев Методика собирания и изучения народных игр (В помощь учителю, руководителю кружка, участникам этнографических и фольклорных экспедиций). М., 1992. - 14 с.

22. Григорьев В.М. Этнопедагогика игры // Традиционная культура. 2002. — №1.- с. 37-40.

23. Грунтовский A.B. Описание архивных материалов Г.С. Виноградова // Виноградов Г.С. Страна детей. СПб., 1998. - С. 425-484.

24. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. — В 4-х т. — М., 1863-1866. Т. 1. - М., 1863. - 627 е.; Т. 2. - М., 1865. - 629 е.; Т. 3. - М., 1865. - 508 е.; Т. 4. - М., 1866. - 625 с.

25. Дандес А. Фольклор: семиотика и / или психоанализ: Сборник статей. — М., 2003.-278 с.

26. Детские подвижные игры народов СССР / Составители: A.B. Кинеман, Т.Н. Осорина. М., 1988. - 239 с.

27. Добровольский В.К. Смоленский этнографический сборник // Записки императорского русского географического общества. — М. 1903. — Т. 27. — Ч. 4. (Об играх-с. 495-516).

28. Долганова Л.Н., Морозов И.А. Игры и развлечения удмуртов. Ижевск, 2002.-381 с.

29. Домников С.Д. Мать-земля и царь-город: Россия как традиционное общество. М., 2002. - 671 с.

30. Донваре-Запольский Крестьянские игры в Минской губернии // Живая старина. 1891.-Вып. 4.-С. 203-208.

31. Жизнь и творчество крестьян Харьковской губернии. Очерки по этнографии края / Под ред. Иванова. Издание харьковского губернского статистического комитета. — Т. 1. — Харьков, 1898. (Об играх С. 58-60, 909910).

32. Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М., 1985. — 186 с.

33. Зеленин Д.К. Черты быта Усень-Ивановских староверов // Известия общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. — Т. 21. Вып. 3. - Казань, 1905. - XVI. Игры, беседки и другие развлечения (О детских играх С. 237-238).

34. Зобнин Ф. Игры в слободе Усть-Ницынской Тюменского округа // Живая старина. 1896. - Вып. 3-4. - С. 53 8-542.

35. Иваницкий H.A. Детские игры // Материалы по этнографии Вологодской губернии: Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России / Под ред. Н. Харузина. Вып. 2. -М., 1890. - С. 156-164.

36. Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей: Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текстов. -М, 1974.-342 с.

37. Иванов П. Игры крестьянских детей в Куприяновском уезде / С предисловием Н.Ф. Сумцова, включающем обзор 24 сборников игр. — Харьков, 1889.-86 с.

38. Ивлева Л.М. Дотеатрально-игровой язык русского фольклора. СПб., 1998.- 193 с.

39. Игры народов СССР: Сборник, составленный В.Н. Всеволодским Гернгроссом, B.C. Ковалевой и Е.И. Степановой / С введением В.Н. Всеволодского-Гернгросса и предисловием Н. Маторина. М.-Л., 1933. - 562 с.

40. Игры народов СССР: Сборник. / Сост. Л.В. Былеева, В.М. Григорьев. -М, 1985.-269 с.

41. Исаевич С.Н. Малорусские народные игры окрестностей Переяславля / С предисловием В. Горелко // Киевская старина. — Т. 18. Июнь-июль. — Киев, 1887 -С. 451-454.

42. Капица О. И. Детский фольклор. Песни, потешки, дразнилки, сказки, игры.-Л., 1928.-222 с.

43. Капица О.И. Программа для собирания детского фольклора. -Петрозаводск, 1928. — 7 с.

44. Капица Ф.С., Колядич Т.М. Русский детский фольклор: Учебное пособие для студентов и преподавателей-филологов. — М., 2002. 320 с.

45. Кольрауш Э., Вагнер Г. Подвижные игры: Пер. с нем. СПб., 1903. - 346 с.

46. Конопасевич В. Сборник гимнастических игр и забав применимых во время гимнастики и перемен в мужских учебных заведениях. — Могилев, 1895. 16 с.

47. Костомаров Н.И. Историческая поэзия и новые ее материалы // Вестник Европы 1874. - Вып. XII. - С. 586-590.

48. Кудрявцев В.Ф. Детские игры и песенки Нижегородской губернии // Нижегородский сборник. Т. 4. - Нижний-Новгород, 1871. - С. 169-238.

49. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1999. - 384 с.

50. Левкиевская Е.Е. Славянский оберег: Семантика и структура. М., 2002. -334 с.

51. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. — М., 1990.-685 с.

52. Лойтер С.М. Русский детский фольклор и детская мифология: Исследование и тексты. Петрозаводск, 2001. - 296 с.

53. Лойтер С. М. Феномен детской субкультуры. — Петрозаводск, 1999. 43 с.

54. Лурье М.Л. Ряженый и зритель: формы и функции ритуального контакта (битьё) // Судьбы традиционной культуры: Сборник статей и материалов памяти Ларисы Ивлевой. СПб., 1998. - С. 106-127.

55. Максимович М.А. Дни и месяцы украинского селянина. — М., 1856. 23 с.

56. Малашенко И.С. Детские драматические игры // Жанровая специфика фольклора.-М., 1994.-С. 95-105.

57. Мальми В. Народные игры Карелии. Петрозаводск, 1987. - 103 с.

58. Мальцев А.И. Алгебраические системы. -М., 1970. -392 с.

59. Мамакин И. Народные детские игры. Починки Лукояновского уезда Нижегородской области // Живая старина. 1891. — Вып. 3. - С. 215.

60. Маркевич H.A. Обычаи, поверья, кухня и напитки малороссиян. Киев, 1860.- 171 с.

61. Мелетинский Е.М. К вопросу о применении структурно-семиотического метода в фольклористике // Мелетинский Е.М. Избранные статьи. Воспоминания. М.: РГГУ, 1998. - С. 33-87.

62. Мельников М.Н. К вопросу об эстетике детского фольклора // Эстетические особенности фольклора. Улан-Удэ, 1969. — С. 152-165.

63. Мельников М.Н. Русский детский фольклор: Учебное пособие для пед. институтов. — М., 1987. 239 с.

64. Мельников М. Н. Русский детский фольклор Сибири: Автореферат диссертации. — Томск, 1967. — 20 с.

65. Мельников М. Н. Русский детский фольклор Сибири. Новосибирск, 1970.-218 с.

66. Мифы народов мира: Энциклопедия: в 2-х т / Гл. ред. С.А. Токарев. М., 1991.-Т. 1-671 е.; Т.2-719 с.

67. Можаровский А. Ф. Игры крестьянских детей Казанской губернии, Свияжского уезда, с. Бежбатман // Живая старина. СПб., 1898. - Вып. 3-4. - С. 437-442.

68. Можаровский А. Ф. Из жизни крестьянских детей Казанской губернии: Этнографические материалы. Потехи, забавы, остроты, прозвища, стишки и песни. Казань, 1882. - 95 с.

69. Морозов И.А. Игры народные // Славянские древности: Этнолингвистический словарь в 5 томах / Ред. Н.И. Толстого. — Т. 2. — М, 1999. -С. 380-386.

70. Морозов И.А. Женитьба добра молодца: Происхождение и типология традиционных молодежных развлечений с символикой «свадьбы»/ «женитьбы». -М., 1998.-351 с.

71. Морозов И.А. Прагмасемантика игровых текстов // Славянское и балканское языкознание: Структура малых фольклорных текстов. — М., 1993. — С. 120-128.

72. Морозов И.А. Символ, мотив, сюжет в зеркале национального мировосприятия (на материале традиционных детских игр) // Этническое и языковое самосознание: Материалы конференции (Москва, 13-15 дек. 1995). — М., 1995.-С. 102-103.

73. Морозов И.А., Слепцова И.С. Забавы вокруг печки: Русские народные традиции в играх. -М., 1994-1995. 105 с.

74. Национальные игры. Л.-М., 1963. - 267 с.

75. Неклепаев И.Я. Поверья и обычаи Сургутского края: Этнографический очерк // Записки Западносибирского отдела ИРГО. Кн. 30. - Омск, 1903. — Отдел 5. — Детские игры и увеселения взрослой молодежи — с. 86-127.

76. Несанелис Д.К. Раскачаем ходкую карусель. Сыктывкар, 1994. - 135 с.

77. Несанелис Д. А. Старинная игра детей коми "горд гача": опыт семантического анализа // Генезис и эволюция традиционной культуры коми /Труды ИЯЛИ КНЦ УрО АН СССР. Сыктывкар, 1998. - Вып. 43. - С. 80-89.

78. Несанелис Д.А., Шарапов В.Э. Тема смерти в традиционных детских играх коми. Сыктывкар, 1995. - 24 с.

79. Нечаев И.В. Игры деревенских детей Лаишевского уезда // ИОАИЭ. Казань, 1894.-Т. 11 -Вып. 6.-С. 495-510.

80. Нечаев И.В. Игры и песни деревенских ребят Лаишевского уезда Казанской губернии // Живая старина. 1890. - Вып. 4. - С. 214-226.

81. Никифоров А. И. Народная детская сказка драматического жанра. Л., 1928.-63 с.

82. Никифоров А.И. Этнография в школе. -М-Л., 1926. 135 с.

83. Никифоровский Н.Я. Очерки Витебской Белоруссии. 4.4 «Игры и игроки» // Этнографическое обозрение. М., 1897. - №3. - С. 21-66.

84. Новик Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме. Опыт сопоставления структур. М., 1984. - 304 с.

85. Осорина M.B. О некоторых формах коммуникативного поведения детей // Этнические стереотипы поведения. — Л., 1985. — С. 47-64.

86. Осорина М.В. Современный детский фольклор как предмет междисциплинарных исследований // Советская этнография. — 1983. — № 3. — с. 34-35.

87. Панкеев И.А. Русские народные игры. М., 1998. - 139 с.

88. Петров К. Детские игры в Олонецкой губернии // Учитель. 1863. — №№ 1-24. (Смесь) - С. 241-244, 395-398, 732-734, 785-786, 1109-1110.

89. Петров K.M., Репников Т.Е. Детские игры // Живая старина. — 1890. -Вып. 1890. Отдел 4 (Смесь) - С. 1-10.

90. Петухов Д.А. Горный город Дедюхин // Записки ИРГО. СПб., 1863. -Т.11. - Кн. 3-4 (21-22). - С. 14-34.

91. Плеханов Г.В. Письма без адреса // Плеханов Г.В. Литература и эстетика. -Т.1 : Теория искусства и история эстетической мысли. — М., 1958. — С. 3-75.

92. Покровский Е.А. Детские игры, преимущественно русские (в связи с историей, педагогикой, гигиеной). СПб., 1994. — 387 с.

93. Попова A.M. Детские игры и забавы в сибирской деревне (с. Распутино Яндинской волости Балаганского уезда Иркутской губернии) // Сибирская живая старина: Этнографический сборник. — Вып. 1. — Иркутск, 1923. — С. 106120.

94. Потебня A.A. Символ и миф в народной культуре. М., 2000. - 622 с.

95. Потебня A.A. О некоторых символах в славянской народной поэзии // Потебня A.A. Слово и миф. -М., 1989. С. 285-378.

96. Потебня A.A. Объяснение малорусских и сродных народных песен. — Т.1. Варшава, 1883.-268 е.;

97. П.П. Некоторые игры в с. Маяках Херсонской губернии. Материалы к изучению игры. // Киевская старина. — 1902. — Т. 78. — Сент. — С. 401-407.

98. Программа по сбору этнографических сведений // Живая старина. 1890. - Вып. I. - Отдел IV. Домашний Быт. - С. 1-7.

99. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки. М., 1998. - 511 с.

100. Пропп В.Я. Поэтика фольклора. М., 1998. — 351 с.

101. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. — М., 1976. — 244 с.

102. Путилов Б.Н. К морфологии фольклорной культуры // Искусство устной традиции. Историческая морфология. СПб., 2002. - С. 8-11.

103. Путилов Б.Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. Л., 1976. - 244 с.

104. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994. - 238 с.

105. Путилова Е.О. История критики советской детской литературы. 19291936 гг.-Л., 1975.- 100 с.

106. Пьянкова К.В. Об одном случае «пищевой» мотивации в русской терминологии игр: Курсовая работа (Уральский университет, 2003).

107. Раз, два, три, четыре, пять Мы идем играть: Русский детский игровой фольклор / Сост. М.Ю. Новицкая, Науменко. - М., 1995. - 222 с.

108. Резанова Ек. Материалы к этнографии Курской губернии (наблюдения и заметки). Детские игры (записано со слов детей-школьников) д. Саломыково Обояновского уезда 1899 г. // Курский сборник. Вып. 1. - Курск, 1901. - С. 177-184.

109. Романов Е.Р. Игры и забавы белорусских детей // Белорусский сборник. — Вып. 8-9. Вильна, 1912. - С. 553-587.

110. Садовников Д.Н. Загадки русского народа: Сборник загадок, вопросов, притч и задач / Сост. Д.Н. Садовников; вступительная статья, редакция и примечания В.П. Аникина. М., 1959. - 333 с.

111. Сахаров И.П. Сказания русского народа. СПб., 1837. т. 2: Сказания о русских народных играх // Сахаров И.П. Сказания русского народа, собранные И.П.Сахаровым. Тула, 2000. - С. 133-161.

112. Сементовский В.И. Обзор игр в Полтавской и Черниговской губ // Маяк. 1843. -Т XI.

113. Славянские древности: Этнолингвистический словарь / Ред. Н.И. Толстого. В 5 т. - Т.1. - М., 1995; - Т. 2. М., 1999; - Т. 3 - М., 2004. - 704 с.

114. Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф.П. Филина. — Вып. 1 (А) 1965 Вып. 32. - СПб., 1998 (издание продолжается).

115. Соболев А. Н. Детские игры и песни // Труды владимирской ученой архивной комиссии. Кн. 16. - Владимир, 1914. - Отдел «Сообщения». - С. 148.

116. Соколов Б.М. Краевед за работой по изучению быта. Иваново-Вознесенск, 1926. -46 с.

117. Соколов Б.М. Поэзия деревни: Руководство для собирания произведений устной словесности. М., 1926. - 72 с.

118. Сорока Игры наших волопасов // Беседа. — 1892. № 12 - С. 117-118; № 13.-С. 128-129.

119. Терещенко А. Быт русского народа. Т. 4. - Забавы. 1. Игры. - СПб., 1848.-С. 3-130.

120. Тихонов Вас. Описание детских игрушек и игр в с. Мазунине Сарапульского уезда Вятской губернии. // Труды этнографического отделения имп. ОЛЕАиЭ. Кн. IX. - Том LXI. - Вып. 1. Сборник для изучения быта крестьянского населения России. - М., 1889. - С. 1-9.

121. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолигвистике. М, 1995. — 510 с.

122. Топоров В.Н. К интерпретации некоторых мотивов русских детских игр в свете "основного" мифа (прятки, жмурки, горелки, салки-пятнашки) //Studia myphologica Slavica. Ljubljana, 2002. - №5. - С. 104-110.

123. Топоров В.Н. К установлению категории «спортивного» (древнебалтийский локус предспорта) // Балканские чтения-1. Симпозиум по структуре текста. Тезисы и материалы. -М., 1990. -С. 3-15.

124. Топоров В.Н. О некоторых детских играх как трансформации мотивов «основного» мифа (прятки салки — пятнашки и др.) // Folia Slavistica, - М., 2000. — С.127-134 с.

125. Торопов А.Ф. Сборник подвижных игр на открытом воздухе. С прилож. комнатных игр. М., 1916.-260 с.

126. Тредиаковский В. О народном стихосложении СПб., 1751.

127. Тугутов И.Е. Игры в общественной жизни бурят. Улан-Уде, 1989. — 64 с.

128. Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983. - 277 с.

129. Тюшов В.Н. По западному берегу Камчатки // Записки ИРГО по общей географии. Т. XXXVII. - № 2. - СПб., 1906. - С. 228-229.

130. Филитис Н.С. Подвижные игры. М., 1924. - 124 с.

131. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. JL, 1997. — 447 с.

132. Харлампиев А.Г. Атлетические игры. М., 1923. - 103 с.

133. Цабель Н.Е. Игры и физические упражнения как необходимые средства для полного развития духовных и физических сил. — М., 1912. 68 с.

134. Цейтлин Г. Народные игры в Поморье // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. Архангельск, 1911. — № 13. — С. 7-20.

135. Чередникова М.П. «Голос детства из дальней дали.»: Игра, магия, миф в детской культуре. М., 2002. - 224с.

136. Чередникова М.П. Смысл и «бессмыслица» считалок (К проблеме поэтики) // Русский фольклор: Материалы и исследования. — СПб., 1996. — Т.29. -С. 14-30.

137. Чередникова М.П. Современная детская мифология в контексте фактов традиционной культуры и детской психологии. — Ульяновск, 1995. 237 с.

138. Чернов П. Подвижные игры и спорт. СПб., 1903. — 86 с.

139. Чубинский П.П. Юго-западное Отделение. М-лы и исследования, собранные д. чл. П.П. Чубинским. Т. 4 // Труды этнографическойi

140. Шагапова Г.Р. Опыт системного анализа игровой культуры этноса (на примере башкирских народных игр): Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Уфа, 2000. - 28 с.

141. Шитик С.М. Коллективные игры. М., 1928. - 155 с. Шифрин Б.М. Подвижные игры: Методика. Классификация. Описание. — Харьков, 1923.-78 с.

142. Школьный быт и фольклор: Учебный материал по русскому фольклору / Сост. А.Ф.Белоусов; Отв. ред. С.М.Митюрев. Вып. 1 - Рига, 1991. - 124 е.; Вып. 2 - Таллинн, 1992. - 289 с.

143. Шрейдер Ю.А. Логика знаковых систем (элементы семиотики). М., 1974.-63 с.

144. Шрейдер Ю.А. Равенство. Сходство. Порядок. М., 1971. - 254 с. Шрейдер Ю.А., Шаров A.A. Системы и модели. - М., 1982. -351 с. Шустриков А. Народные игры в Кадниковском уезде // Живая старина. — СПб., 1895.-Вып. 1. - Отд. 2.-С. 86-100.

145. Ястребов В.Н. Материалы для этнографии Новороссийского края, собранные в Елисаветградском и Александрийском уездах Харьковской губернии. Одесса, 1894. - С. 91-106.

146. Encyclopedia of Magic & superstition. Great Britain: Publishing Comp. Spain-Novagraph, 1988. - 317 c.

147. Большакова M.A. Детские игры и современное телевидение // Механизм передачи фольклорной традиции: Материалы XXI Междунар. молодеж. конф. памяти А. Горковенко, апр. 2001 г.. СПб.: РИИИ, 2004. - С. 257-269.

148. Большакова М.А. Игровая лексика: культурный объем народных терминов // Международная школа молодых фольклористов (Министерство культуры РФ, РИИИ, сектор фольклора): Программа. Тезисы. СПб., 2003. - С. 7-8.

149. Большакова М.А. Народные подвижные детские игры: к проблеме национального // ШиБСО-ХТХ: Международная студенческая финно-угорская конференция: Тезисы докладов. Сыктывкар: Изд-во СыктГУ, 2003. - С. 9-10.

150. Большакова М.А. Об отличиях подвижных игр девочек и мальчиков // Гендерная теория и историческое знание: Мат-лы междунар. науч.-практич. конф. — Сыктывкар: Изд-во СыктГУ, 2003. С. 120-122.

151. Большакова М.А. Сюжет путешествия в народных играх // Культурное пространство путешествий: Материалы научного форума 8-10 апреля 2003 г. -СПб.: Изд-во СПбГУ. Центр изучения культуры, 2003. С. 186-188.

152. Ключева М.А. Подвижные детские игры: к проблеме изучения народной терминологии // Традиционная культура. 2007. - № 4. - С. 77-88.1. Описание приложений

153. Названия игр в сборнике выписываются курсивом, а рядом в скобках указывается место бытования игры и шифр интервью, в котором отражен год записи и номер интервью. Сокращение М.К. в сборнике означает самозапись (меморат) автора диссертации.

154. В некоторых описаниях игр используются схематичные рисунки (в частности, в описаниях игр в резинку).

155. Сборник снабжен указателем интервью и алфавитным указателем игр.

156. Третье приложение Словарь русской игровой терминологии (традиционной и современной). Словарь составлен на материале этнографических описаний подвижных детских игр (большей частью крестьянских) в публикациях XIX - начала

157. XX вв. В словарь также введена игровая терминология второй половины XX — начала

158. XXI века (в основном, из записей автора).

159. При слове указывается место его бытования, ссылка на источник описания (фамилия автора, страница, иногда год публикации202). В отдельных случаях после знака \ вводятся краткие заметки к толкованию слова.

160. Игровые термины второй половины XX начала XXI века для наглядности отмечены знаком При них ссылка на источник, каковым является Сборник игр (Приложение-1), опускается.

161. В словаре используются сокращения: В.-Г. — Всеволодский-Гернгросс СРНГ Словарь русских народных говоров

162. В остальных случаях год публикации можно установить, воспользовавшись списком литературы или Приложением-2.1. Лапта (с. 297),2. Чиж (с. 298),3. Пыж (с. 299),9. Прятки (с. 304),10. Жмурки (с. 305),11. Догонялки (с. 306),

163. Выходы (с мячом) (с. 312),

164. Камешки, бабки, свайка, ножички (с. 312),14. Игры с прыжками (с. 313).4. Городки (с. 301),5. Касло (с.301),6. Ярки, цари (с. 302),7. Немая лапта (с. 303),