Музыкально-теоретические представления старообрядцев: На материале Сибирского региона тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.02, кандидат искусствоведения Плавская, Елена Леонидовна

• Плавская, Елена Леонидовна
• кандидат искусствоведения
• 2005

Оглавление диссертации кандидат искусствоведения Плавская, Елена Леонидовна

Введение.

Глава 1. Отражение культурных представлений старообрядцев в музыкально-теоретических руководствах.

Глава 2. Типология музыкально-теоретических руководств старообрядческого периода.

Глава 3. Структура и содержание музыкально-теоретических руководств старообрядческого периода.

Глава 4. Проблемы обучения знаменному пению в старообрядческой среде.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Музыкально-теоретические представления старообрядцев: На материале Сибирского региона»

Древнерусское профессиональное певческое искусство, возникшее в эпоху средневековья, и сегодня продолжает функционировать в обществе, представляя значимую часть его культуры. В настоящее время богослужебное пение Русской православной церкви средневекового периода сохранилось и развивается преимущественно в старообрядческой среде1. Именно там возможно услышать его в живом исполнении. Старообрядческая певческая (•■ культура представляет собой культуру традиционного типа, ориентированную на сохранение певческого канона. Это обуславливает генетическую связь древнерусской и старообрядческой моделей церковного пения, непосредственную преемственность раннего и позднейшего периодов бытования древнерусского певческого искусства.

Старообрядческая певческая культура представляет собой объект значительного исследовательского интереса. Во-первых, ученых привлекает возможность воссоздания характерных признаков древнерусской культуры. Во-вторых, старообрядческую традицию можно рассматривать как самостоятельное явление современной музыкальной культуры. В этом случае внимание исследователей направлено на установление и анализ имманентных свойств, присущих именно позднейшему этапу развития древнерусского пев-^ ческого искусства.

1 В последние годы тенденция к воссозданию принципов древнерусской монодии затрагивает и официальную Церковь; это касается как столичных храмов, так и периферийных.

Изучение старообрядческой певческой культуры как явления, принадлежащего и прошлому, и современности, предполагает множественность исследовательских подходов предполагает множественность исследовательских подходов, обусловленную многоаспектностью самого культурного феномена. Его можно представить как соотношение певческой практики и ее теоретического осмысления. Очевидно, что для целостного понимания явления необходимо изучение и той, и другой его составляющих. Однако в настоящее время певческая практика старообрядцев изучена более полно, нежели их музыкально-теоретические представления.

Начало исследованию практической стороны певческого искусства старообрядцев было положено в конце XIX в. C.B. Смоленским [120] и с течением времени развивалось все более интенсивно. В XX в. оно приобрело наибольшую актуальность в 70-90-е годы. Появляются работы, освещающие проблемы функционирования богослужебного пения Старообрядческой церкви на концептуальном уровне (Т.Ф. Владышевская [17], Н.П. Парфенть-ев [87; 88], Т.Г. Федоренко [128], Н.Г. Денисов [26]. В 2000-е годы возникают исследования, расширяющие данную проблематику: диссертационные работы И.В. Полозовой [102], Н.С. Мурашовой [73], O.A. Светловой [116], JI.P. Фаттаховой [127].

На начальном этапе старообрядческая культура привлекалась в качестве дополнительного материала для решения общих для медиевистики проблем. Так, на основе изучения старообрядческой певческой традиции Т.Ф. Владышевская приходит к важному выводу о неразрывной связи формы и жанра в древнерусском певческом искусстве, а также о роли системы подобное в образовании данного синтеза.

В работах Н.П. Парфентьева старообрядческая традиция впервые становится самоценным объектом исследования. Особое внимание автор обращает на необходимость ареального изучения бытующей традиции. Целью его работ является анализ исторических сведений о развитии древнерусского певческого искусства в уральском регионе. Нельзя не отметить стремление ученого дать историко-этнографическую характеристику, а также показать социальную среду бытования традиций древнерусского певческого искусства в различные исторические эпохи.

На основе анализа богослужебных книг Т.Г. Федоренко уточняет их типологию с учетом особенностей, присущих позднейшему этапу бытования древнерусского певческого искусства. В результате исследования обширного устного и письменного материала певческих традиций забайкальского старообрядчества автор выявляет характер изменений данной певческой традиции и породивших их причин.

Изучая устные традиции пения у старообрядцев, Н.Г. Денисовым вводится понятие «пения по напевке», т. е. исполнения песнопений по устной версии, актуализирующее изучение устного пласта певческого искусства.

Впервые в научной литературе в качестве самостоятельного объекта исследования избирает певческие традиции старообрядцев поморского согласия юга Западной Сибири И.В. Полозова. Исследователь детально прослеживает процесс адаптации средневековых принципов певческого искусства в условиях современной старообрядческой традиции, уделяя особое внимание рассмотрению субконфессиональных аспектов богослужения поморцев и выявлению в их литургической практике черт специфического локального характера.

Целью работы Н.С. Мурашовой становится жанрово-стилистическая характеристика духовных стихов. На основании анализа образцов данного жанра, бытующих на территории Рудного Алтая, исследователь приходит к определению статуса духовного стиха как автономной жанровой системы, имеющей иерархическое строение, а также выявляет основной типологический признак духовного стиха - полистилистичность.

Исследование служб святым в старообрядческой традиции осуществляет O.A. Светлова. Автор анализирует службы по структурно-композиционному, музыкально-стилистическому и жанрово-агиографическому параметрам.

Региональные аспекты певческой практики старообрядцев освещает в своем исследовании Л.Р. Фаттахова. На основе комплексного изучения литургический традиций старообрядческих общин Кузбасса она выявляет различные варианты реализации древнерусского церковно-певческого канона.

Подобное комплексное изучение певческого искусства с привлечением устных и письменных источников помогло разработать различные вопросы певческой практики старообрядце, в частности, установить музыкально-стилистические и композиционные закономерности как отдельных песнопений, так и целых богослужебных циклов.

На фоне столь активного исследования исполнительских аспектов старообрядческого певческого искусства отчетливо видится отставание в изучении другой важнейшей его стороны - теории. В настоящее время работ, в которых музыкально-теоретические представления старообрядцев анализировались бы как самостоятельное явление, крайне мало.

В то же время еще не изучен с достаточной полнотой и древнерусский период бытования теоретических представлений. Даже после появления целого ряда фундаментальных исследований М. Бражникова [7; 8; 9] в среде ученых-медиевистов не угасает интерес к исследованию различных компонентов древнерусского певческого искусства, не утрачивает актуальности его замечание о том, что «наименее разработана древнерусская музыка как в целом, так и в отдельных своих частностях, из которых многие представляют собой большие самостоятельные проблемы» [7, с. 3].

Мысль М.В. Бражникова о необходимости изучения «частностей» певческой теории представляется особо важной в отношении теоретических представлений старообрядцев. С одной стороны, их музыкальная теория сама является «частностью» теории древнерусской, а с другой — отражает новый этап ее бытования. Именно поэтому следует рассматривать старообрядческую певческую теорию как новый этап функционирования древнерусских музыкально-теоретических представлений, наследующий принципам теории ХУ-ХУИ вв.

Таким образом, отсутствие специальных исследований по проблемам старообрядческой музыкальной теории повышает актуальность ее изучения. При этом в тематике исследований, посвященных проблемам древнерусской теории музыки, можно выделить два направления. Первое из них связано с изучением теории музыки того или иного исторического периода бытования знаменного распева. Работами, в которых получил отражение начальный (XV-XVII вв.) этап развития музыкально-теоретических представлений, стали исследования C.B. Смоленского [118], В.М Металлова [67], М.В. Бражни-кова [7], З.М. Гусейновой [24], Г.А. Никишова [78] и Д.В. Шабалина [89].

Одним из первых опытов научного осмысления теории знаменного пения следует считать издание в 1888 году C.B. Смоленским «Азбуки знаменного пения» Александра Мезенца. Объяснения и примечания C.B. Смоленского имеют большое научное значение, поскольку систематизируют и обобщают теоретическую концепцию Мезенца. При этом, по мнению некоторых исследователей, «Азбука» Мезенца, хотя и интересна для изучения с точки зрения типа учебного руководства, в то же время не вполне пригодна для самостоятельной работы. Так, В.М. Металлов к ряду недостатков работы причисляет тот факт, что «автор (т. е. Александр Мезенец — Е. П.) <. .> объясняет крюки крюками же, не дав еще необходимых предварительных им объяснений и не переведя <.> простейших знамен на общепонятные, хотя и не всегда точно отвечающие знаки-ноты» [67, с. V]. Поэтому толкования А. Мезенца оказываются не совсем удобны для понимания певческого значения того или иного знака, и «желающий уразуметь азбуку А. Мезенца неизбежно должен обратиться к вспомогательным посторонним объяснениям и толкованиям, подобно составленным <.> С. В. Смоленским» [67, с. VI].

Следующей работой, посвященной проблемам певческой теории, стала «Азбука крюкового пения» В.М. Металлова. Сам автор охарактеризовал свой труд как «Опыт систематического руководства к чтению крюковой се-миографии песнопений знаменного распева периода киноварных помет». Целью своего исследования В.М. Металлов считает изложение закономерностей знаменного распева, в том числе и крюковой нотации, которое было бы полезно при чтении певческих рукописей.

Одной из основных задач данной работы становится именно объяснение певческого значения знамен. Азбука состоит из двух частей, в первой из которых содержится краткий экскурс в историю знаменной семиографии, касающийся возникновения крюковой нотации и ее дальнейшего развития, связанного с появлением степенных и указательных киноварных помет, тушевых признаков и др. Вторую часть исследования составляют таблицы, объясняющие значение знамен средствами пятилинейной нотации.

В.М. Металлов предлагает оригинальную классификацию знаменного фонда, исходя из особенностей графического начертания невм. Так, основой для формирования всех крюков являются «знамена, первоначальные по своему начертанию и певческому значению»: крюк, столица, параклит, статья, палка, запятая, крыж, рог, сложитие и палка. Далее идут «знамена, образовавшиеся от сопоставления первоначальных знамен, с самостоятельным рос-певом», т. е. оформленные посредством дополнительных знаков. Следующей группой становятся «знамена производные по своему начертанию, но самостоятельные по своему певческому значению или распеву» — знамена, состоящие из элементов знаков предшествующих групп. В отдельные группы выделяются стрелы (в частности, воспятогласные), «редко употребляемые знамена» - дуда, труба, мечик и осока, а также знамена, изменяющие свой распев в зависимости от гласа. Что касается певческих формул, то они подразделяются соответственно на попевки, фиты и лица.

Исследование В.М. Металлова явилось важной вехой в формировании научной концепции древнерусской теории музыки. Во-первых, оно систематизировало знаменный и попевочный фонд в соответствии с певческим и графическим содержанием этих компонентов теории. Во-вторых, таблицы перевода знамен на пятилинейную нотацию имеют большое практическое значение, поскольку позволяют с успехом использовать их при расшифровке рукописей.

Следующими научными работами, посвященными проблемам древнерусской теории музыки, явились фундаментальные исследования М.В. Браж-никова «Лица и фиты знаменного распева» [8] и «Древнерусская теория музыки» [7]. Созданием этих работ ученый положил начало многоаспектному изучению теории музыки XI - первой половины XVII вв.

Так, в книге «Древнерусская теория музыки» исследователь впервые в истории изучения проблемы теоретической системы церковного пения осуществил классификацию теоретических руководств и установил их основные типы. Большинство рукописных источников было впервые введено в научный обиход. На основании обширного материала исследователь проанализировал процесс развития музыкально-теоретической мысли в России и установил его закономерности.

М.В. Бражников выдвинул также интересные гипотезы относительно причин изустного происхождения теории знаменного пения. С одной стороны, теория культового пения, заимствованная Древней Русью у Византии, оказалась довольно сложна для восприятия неподготовленными певцами, вследствие чего и не прижилась. С другой, иностранным певцам, преподающим пение на Руси, было легче обучать певчих в процессе практической работы над песнопением, нежели объяснять теоретические положения на незнакомом им языке. Так или иначе, фиксация музыкально-теоретических представлений в виде письменных материалов явилась важной вехой в истории развития знаменного пения, а сами азбуки стали «выражением и следствием издавна уже совершавшегося процесса подведения теоретического основания под повседневную практику культового пения» [7, с. 8].

Концепция древнерусской теории музыки М.В. Бражникова базируется на неразрывной связи теории и практики. Нерасчленимое и взаимообога-щающее соотношение теоретических руководств и рядовых рукописей во всем корпусе знаменного пения позволяет ученому сделать вывод о-том, что «все певческие рукописи можно рассматривать тоже как учебники, в которых мы видим формы практического применения того, что в виде теоретических положений дается в певческих азбуках» [7, с. 18].

Бесспорным научным достижением М.В. Бражникова стала попытка систематизации всего огромного фонда музыкально-теоретических руководств, начиная от простейших азбук-перечислений и заканчивая составными поздними азбуками. Такое систематическое осмысление явилось важнейшей вехой в осознании эволюции теоретической мысли, поскольку характеризует теорию как динамично развивающуюся систему.

Другой труд М.В. Бражникова, «Лица и фиты знаменного распева», содержит исследование теории лицевого и фитного пения, его палеографических и стилистических особенностей. Важнейшей частью работы является приложение, представляющее собой словарь лиц и фит, который также организован по систематическому принципу.

Изучению одного из видов музыкально-теоретических руководств — двознаменников - посвящено исследование Г.А. Никишова «Двознаменники как особый вид певческих рукописей последней четверти XVII — начала XVIII вв.». Ученый проанализировал и классифицировал данные руководства, впервые в музыкальной медиевистике выполнил общее музыкально-палеографическое исследование этой разновидности азбук и выделил двознаменники как особый вид из массы певческих рукописей, выявил их содержательные особенности, назначение и роль в истории отечественной музыкальной культуры.

В докторской диссертации «Извещение» Александра Мезенца и теория музыки XVII века» З.М. Гусейновой осуществлен детальный анализ выдающегося памятника музыкально-теоретической мысли XVII в. и уточнены признаки современных автору трактата теоретических представлений. Наряду с работами М.В. Бражникова это исследование явилось значительным вкладом в формирование концепции древнерусской теории музыки. Основной целью работы стало всестороннее рассмотрение процессов, которыми и сопровождалось в XVII в. развитие знаменного распева и которые получили окончательное оформление в труде Александра Мезенца.

Автор выделяет руководства XVII в. домезенцевского периода и классифицирует их по принадлежности к определенному типу, анализирует ко-кизники домезенцевского периода, отразившие сложившуюся к началу XVII в. в знаменном распеве практику пения, изучает теоретические руководства этого времени, содержащие информацию о киноварных пометах, наконец, подробно исследует само «Извещение о согласнейших пометах».

В работе отражены основные процессы, отличающие развитие знаменного распева в XVII в., проанализированы и уточнены музыкальные термины, находившиеся в обиходе мастеропевцев, введены новые понятия, характеризующие особенности формы и содержания материала в музыкально-теоретических руководствах, определена роль каждого из рассматриваемых памятников в истории знаменного распева, сформулированы основные задачи, которые стояли перед комиссией Александра Мезенца.

Особо стоит отметить тот факт, что впервые в исследовательской литературе З.М. Гусейнова разрабатывает типологию такого вида теоретических руководств, как кокизники, основываясь на принципе и характере изложения в них певческих формул.

Впоследствии данный памятник музыкально-теоретической мысли стал объектом внимания в книге З.М. Гусейновой и Н.П. Парфентьева «Александр Мезенец и прочие. Извещение . желающим учиться пению (1670 г.)» [1]. Введение, публикация, перевод Памятника и историческое исследование осуществлены Н.П. Парфентьевым, комментарии и исследование, а также расшифровка знаменной нотации - З.М. Гусейновой.

Неоспоримым вкладом в формирование источниковой базы древнерусских музыкально-теоретических руководств стало также создание Д.В. Шабалиным своеобразной антологии азбук XV—XX вв. [89]. - ^

Второе направление исследований проблематики древнерусской теории музыки стало развиваться относительно недавно — в 70-90-х годах XX в.

- и характеризуется изучением определенных компонентов теории знаменного распева. На примере образцов преимущественно начального периода развития певческой традиции рассматриваются такие составляющие знаменного пения, как невмы (З.М. Гусейнова [25]), певческие формулы (А.Н. Кручинина [57], Г.В. Алексеева [3], С.П. Кравченко [54]), богослужебные циклы (Н.В. Рамазанова [111]), певческие книги (Г.А. Пожидаева [100], E.JI. Бурилина [12], Н.В. Грузинцева [23], Н.П. Парфентьев [88]). Одним из трудов, появившихся в последнее время, является монография Б.А. Шиндина, предметом исследования которой стали жанры древнерусского церковно-певческого искусства [141].

Попытка дешифровки знаменной нотации XI—XIV вв., а также анализ системы знаков этого периода с точки зрения ее структуры, происхождения и музыкального содержания предпринята З.М. Гусейновой.

Рассмотрению внутренней структуры певческих формул - попевок и фит, а также характера их функционирования в гласе и месту в контексте компонентов знаменного распева посвящены работы А.Н. Кручининой, Г.В. Алексеевой и С.П. Кравченко.

Так, А.Н. Кручинина обращается к проблемам сущностных свойств попевки, уточняя значение этого понятия и его место в ряду компонентов древнерусской теории музыки. Впервые в исследовательской литературе по-певка как основная формула знаменного распева получает всестороннее освещение на семиографическом и мелодическом уровнях. Исследователем осуществлено определение характерных признаков попевки как мелодико-графической формулы знаменного распева, а также выявлены закономерности механизма образования попевок и организации попевочного свода. Значительным вкладом в реконструкцию модели древнерусской теории стало создание словаря попевок по кокизникам XVII в.

Г.В. Алексеева впервые в научной литературе рассматривает организацию знаменного распева с точки зрения иерархической соподчиненности составляющих его компонентов, образующих различные уровни формообразования. Одним из важных аспектов работы становится изучение принципов функционирования попевок в гласе: определение формообразующих и ладовых функций попевок и выявление особенностей ладовой организации гласа.

С.П. Кравченко предприняла попытку разработки новой методики изучения фит на материале рядовой певческой рукописи. Исследователь выявила процесс формирования певческой книги «Праздники» и ее типологии, проанализировала фиту как вид мелодической формулы в знаменных стихирах с точки зрения ее семиографии и мелодического содержания. Нельзя не отметить и факт создания словаря фит на материале «Праздников», включающего не только начертания, но и их нотолинейные транскрипции.

Типологию певческих книг демественного и знаменного пения рассматривают в своих исследованиях Г.А. Пожидаева, Е.Л. Бурилина, Н.В. Грузинцева и Н.П. Парфентьев.

Ключевым направлением работы Г.В. Пожидаевой становится разработка вопросов музыкального источниковедения, выявление и систематизация памятников демественного пения в сохранившихся списках. На основе изучения репертуара демественного распева исследователь выявляет различные типы демественников.

В качестве объекта исследования Е.Л. Бурилина избирает певческую рукопись знаменного распева - Обиход. В рамках основной задачи своей работы, а именно рассмотрения взаимодействия слова и напева в древнерусских песнопениях на структурном и образно-смысловом уровнях их соотношения, автор исследует содержание, особенности формирования и бытования Обихода.

Содержание и исторические типы Триодного стихираря, а также один из структурообразующих его элементов — стихиры-самогласны - рассматривает Н.В. Грузинцева. Автор анализирует особенности бытования триодных стихир-самогласнов, выявляет круг возможных исполнителей данной группы песнопений. Также прослежены способы адаптации основных элементов песнопений-первоисточников и типы певческого переосмысления канонических текстов (самогласнов) в сфере внелитургического пения («покаянных стихах»).

Типологическое исследование певческих книг знаменного распева осуществляет Н.П. Парфентьев. Исследователь решает эту задачу на обширном рукописном материале. Вначале он определяет типы певческих рукописей раннего периода с тем, чтобы затем исследовать типы поздних крюковых рукописей уральских собраний и их особенности по сравнению с древнерусскими.

Музыкальную драматургию древнерусского певческого цикла исследует Н.В. Рамазанова. Впервые в истории изучения древнерусского певческого искусства цикл русским святым рассматривается как художественное явление с присущими ему композиционными и драматургическими закономерностями. На примере цикла Михаилу Черниговскому и боярину его Федору автор выявляет состав песнопений и чтений цикла, предусмотренного требованиями Устава и богослужебной практики, анализирует структуру цикла, исследует композицию и музыкальную драматургию как отдельных песнопений, так и цикла в целом.

Таким образом, изучение компонентов теории знаменного распева раннего периода его бытования в исследовательской литературе представлено достаточно многогранно.

В то же время исследование музыкально-теоретических представлений старообрядческого периода находится в контексте изучения несколько иных проблем старообрядческой музыкальной культуры. В качестве примера укажем на учебное пособие М.Г. Казанцевой и Е.В. Коняхиной [42], в котором вопросы музыкальной теории старообрядцев рассматриваются с точки зрения особенностей форм бытования теоретического знания - устной и письменной — и характера соотношения между ними в среде уральского старообрядчества. Другим трудом, затрагивающим проблемы старообрядческой теории, является уже упоминавшаяся книга Н.П. Парфентьева [88], где основное внимание уделяется практике обучения знаменному пению среди старообрядцев Урала. Однако и в этих двух работах вопросы певческой теории не являются приоритетными и получают освещение лишь в пределах, необходимых для раскрытия основной темы исследования.

Изучение позднейшего этапа бытования музыкально-теоретических представлений только начинается. Самоценность теоретических представлений старообрядчества была осознана лишь в 90-е годы XX в. Характерно, что даже в исследованиях М.В. Бражникова старообрядческие музыкально-теоретические руководства не выделяются из общего массива певческих азбук и рассматриваются как «поздние азбуки» (т.е. азбуки после XVII в.). Одними из первых трудов по вопросам изучения теории знаменного пения старообрядческого периода являются работы Н.Е. Денисовой [27; 28], устанавливающей основные типы и редакции певческих азбук уральского региона.

В своей работе «Печатные источники XIX—XX вв. по изучению старообрядческой музыкальной теории (к вопросу о взаимодействии рукописной и печатной традиции)» Н.Е. Денисова исследует эволюцию древнерусской теории музыки и методики обучения знаменному пению в Х1Х-ХХ вв. на материале печатных старообрядческих теоретических руководств. При этом автор предлагает собственную типологию азбук, основанную на вариативности компоновки разделов азбук с учетом специфики ее использования (руководства справочного типа А и руководства учебного типа Б).

В диссертационном исследовании «Певческие азбуки старообрядцев Урала ХУП-ХХ вв.» автор уточняет вышеназванную типологию теоретических руководств на более обширном рукописном и печатном материале, а также анализирует степень соотношения традиций и новаторства в письменной уральской старообрядческой музыкально-теоретической традиции путем определения локальных особенностей последней.

Как отмечалось выше, в этих трудах автор решает проблемы типоло-гизации и установления редакций певческих азбук применительно к особенностям уральской музыкально-теоретической старообрядческой певческой традиции. Одним из несомненных достоинств ее второй работы стал факт создания словаря знамен, применяющихся в азбуках данной традиции, и отражающий особенности музыкальной теории двух согласий — поморского и часовенного.

При этом стоит отметить, что предложенные автором идеи типологи-зации теоретических руководств рукописной традиции, по всей видимости, применимы исключительно к певческим азбукам уральского старообрядчества. Так, например, Н.Е. Денисова предлагает типологизировать азбуки по характеру их конфессиональной принадлежности - часовенные (так называемый тип А, или руководства справочного типа) и поморские (тип Б, или руководства учебного типа). При этом азбуки каждого типа характеризуются достаточно устойчивым набором разделов, присущих исключительно данному типу и не характерных для другого.

Так, руководства типа А отличают следующие разделы: азбука-перечисление знамен с толкованием их по краегранесию, таблица знамен с разводами дробным знаменем, лица с разводами дробным знаменем по гла-сам, фиты с разводами дробным знаменем по гласам. При этом автор оговаривает, что в азбуках этого типа отсутствует комплекс разделов, связанных с начальным этапом обучения певцов (например, таких, как предисловие, лест-вица, проучки).

Для руководств типа Б характерны такие разделы, как: предисловие, лествица, или горовосходный холм, славянская азбука, распетая в первом гласе, проучки, азбука-перечисление знамен с разводами, раздел «строк» из песнопений, фитник [28, с. 7-20].

Предлагаемая автором классификация не является универсальной, поскольку не учитывает всего многообразия разделов, составляющих музыкально-теоретические руководства. По отношению к изучаемым нами рукописным азбукам сибирских собраний эта типология неприменима, поскольку для них характерно свободное сочетание всех существующих в теории знаменного пения разделов, вне зависимости от конфессиональной принадлежности азбуки. По этой же причине весьма затруднительно определение конкретной азбуки как справочного или учебного руководства, т. к. каждая азбука сочетает в себе черты как первого, так и второго.

В то же время изучение древнерусской теории музыки старообрядческого периода предполагает обращение не только к азбукам, но и к другим источникам, содержащим сведения об особенностях хранения и передачи знания. В связи с этим целью настоящего исследования является разработка комплексного представления об особенностях музыкально-теоретических воззрений старообрядчества, отраженных в певческих азбуках, материалах периодических изданий и в устных свидетельствах носителей традиции. Объектом изучения стали музыкально-теоретические представления старообрядцев, предметом - письменные и устные формы бытования знания.

Музыкально-теоретические воззрения старообрядцев представляют собой комплексное явление не только с точки зрения особенностей бытования знания (письменного и устного), но и с позиций его проблематики. Исследование музыкально-теоретических представлений включает в себя разработку проблем типологии компонентов теории знаменного пения и разделов музыкально-теоретических руководств, выявление характерных черт процесса обучения пению и форм существования знания в определенный исторический период, особенности традиционного средневекового мировоззрения и их отражение в певческих азбуках старообрядческого периода. Такой подход к содержанию музыкально-теоретических воззрений старообрядцев позволяет обозначить круг задач работы как:

- рассмотрение культурных представлений старообрядцев, отраженных в певческих азбуках;

- выработка новых подходов к типологизации музыкально-теоретических руководств старообрядческого периода;

- исследование структурных и содержательных особенностей старообрядческих азбук и систематизация представленного в них знания;

- анализ методики обучения знаменному пению в XX в.; выявление музыкально-теоретических воззрений современного старообрядчества.

В настоящей работе используются методы исследования, применяющиеся в источниковедении, общей и музыкальной палеографии и музыкове-^ дении: текстологический, графический и мелодико-ритмический анализ компонентов старообрядческой музыкальной теории. В процессе работы с носителями традиции использовались подходы, сложившиеся в этнографии. Кроме того, используется методика системного описания компонентов старообрядческой музыкальной теории, принадлежащая автору настоящего исследования.

Материалом исследования стали два типа источников: письменные и устные. К числу первых принадлежат 33 певческие азбуки рукописной традиции преимущественно сибирских собраний: Института истории и Государственной публичной научно-технической библиотеки Сибирского отделения Российской Академии наук (Новосибирск), а также Научной библиотеки Томского государственного университета. В качестве дополнительных письменных источников использовались азбуки печатной традиции и сводные авторские руководства [14; 44; 89; 67; 104; 115], а также рукописные азбуки из фондов Научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки (Москва). Кроме того, были проанализированы статьи в старообрядческих периодических изданиях, посвященные проблемам сохранения и передачи искусства знаменного распева. Устными источниками послужили беседы с носителями традиции в общинах Русской православной старообрядческой церкви Кызыла (Республика Тыва), Новокузнецка (Кемеровская область), Минусинска (Красноярский край), Барнаула, Бийска, р.п. Благовещенка и Залесово (Алтайский край), Новосибирска; в общинах страннического согласия Кемеровской области, поморских общинах Барнаула, Бийска и Минусинска, стариковских общинах Усть-Коксинского района Республики Алтай, в семейских общинах Бурятии, токаревской, поморской, часовенной общинах Новокузнецка и филипповских общинах Кемеровской области.

Научная новизна работы заключается, в первую очередь, в комплексном анализе музыкально-теоретических представлений старообрядчества прошлых веков и настоящего времени. Впервые выявлен характер взаимоотношения устной и'письменной форм хранения и передачи музыкально-теоретического знания. Уточнены роль и значение певческих азбук в современной практике обучения основам знаменного распева. На материале сибирского региона установлена степень владения староверами теоретическими понятиями знаменного пения и специфика их бытования в практической деятельности певчего. Музыкально-теоретические руководства рассмотрены как с точки зрения особенностей содержащихся в них компонентов теории, так и с позиций культурных представлений носителей традиции.

Результаты данного исследования могут найти применение в вузовских курсах истории отечественной музыки и древнерусского певческого искусства, источниковедения и палеографии, а также теории и истории культуры. Методика системного анализа может применяться при описании певческих рукописей. Введенные в научный оборот текстовые фрагменты азбук могут быть использованы в практической работе специалистами в области этнографии и филологии.

Диссертация неоднократно обсуждалась и была рекомендована к защите кафедрой истории музыки Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки. Основные положения работы были изложены в докладах на научных конференциях: «Интеллектуальный потенциал Сибири» (Новосибирск, 1999-2002), «Культурное наследие средневековой Руси в традициях урало-сибирского старообрядчества» (Новосибирск, 1999), «Теоретические концепции XX века. Итоги и перспективы отечественной музыкальной науки» (Новосибирск, 2000), «Новые направления в научной,и исполнительской реконструкции древнейших памятников традиционной танцевальной и певческой культуры народов мира» (Новосибирск, 2001), «Книга и литература в культурном контексте», посвященной 35-летию начала археографической работы в Сибири (Новосибирск, 2003) и XII научно-практическом семинаре Сибирского регионального вузовского центра по фольклору «Народная культура Сибири» (Омск, 2003). Основные положения диссертации отражены в девяти публикациях [90; 91; 92; 93; 94; 95; 96; 97; 98].

Диссертация состоит из четырех глав, Введения и Заключения. Во Введении обосновываются актуальность и новизна изучения музыкально-теоретических представлений старообрядцев, определяются цель и задачи исследования, методология, дается обзор литературы по данной проблеме. В первой главе рассматривается отражение в музыкально-теоретических руководствах культурных представлений старообрядцев. Вторая и третья главы носят теоретический характер. Вторая глава посвящена разработке принципов типологического описания музыкально-теоретических руководств. В третьей главе анализируются структура и содержание азбук. Объектом анализа в четвертой главе становятся проблемы обучения знаменному пению в старообрядческой среде. В Заключении подводятся итоги исследования и намечаются перспективы дальнейшей разработки проблемы.

Работа снабжена Приложениями, в которых даются музыкально-палеографическое описание источников, текстовые фрагменты старообрядческих азбук, образцы описания компонентов невменной нотации по системе автора, сводная таблица представленных в старообрядческой теории попевок первого гласа, а также ряд музыкальных примеров.

Заключение диссертации по теме «Музыкальное искусство», Плавская, Елена Леонидовна

Таковы основные выводы, которые вытекают из данного исследования, являющегося одним из первых, где музыкально-теоретическая система современного старообрядчества осмысливается в комплексе составляющих его компонентов - в первую очередь, особенностей бытования и характера соотношения устной и письменной форм.

Анализ рукописных азбук, а также печатных руководств, позволяет выявить определенную модель теоретического знания и составить представление о компонентах старообрядческой теории. Рассмотрение теории как феномена устной культуры дало возможность скорректировать данные письменных источников применительно к современным условиям с учетом региональных особенностей их бытования.

Перспективы дальнейшего исследования видятся с одной стороны, в количественном расширении исследуемого материала, а с другой - в его качественном уточнении. Одной из интересных проблем, на наш взгляд, становится установление специфики музыкально-теоретических представлений современного старообрядчества с учетом субконфессионального аспекта. Сравнительный анализ структуры и содержания азбук поповской и беспоповской традиций, а также интервьюирование представителей старообрядческих общин различной субконфессиональной принадлежности позволит установить степень сходства и различия их теоретических представлений. Следующим шагом может стать выявление степени устойчивости установленного применительно к каждой традиции инварианта певческой теории с учетом географических условий существования общины. Феномен певческой теории старообрядческого периода предстает как неоднозначное, многоаспектное и ждущее своего дальнейшего исследования явление.

Заключение

Древнерусская теория музыки прошла длительный путь становления. Изначально бытовавшая в виде устного теоретического знания, в XV в. она обрела письменную форму фиксации в азбуках. В течение двух последующих веков структура и содержание певческих азбук значительно обогащалось. Своеобразным итогом в развитии теоретической мысли древнерусского певческого искусства стало создание Александром Мезенцем «Извещения о согласнейших пометах» в 1668 г.

Однако и устная форма не потеряла при этом своей актуальности. В таком виде существовало теоретическое знание на последующих этапах своего бытования. Наличие устной и письменной составляющих сохранилось и в позднейший, старообрядческий, период. При этом в характере их взаимодействия наметились значительные изменения.

Анализ роли и значения теоретических руководств в современной практике обучения основам знаменного распева подтверждает мысль М.В. Бражникова, что как в древнерусский, так и в старообрядческий период «теоретические руководства не носят всеобъемлющего характера и расцениваются в качестве дополнения к практическому опыту исполнителей» [7, с. 3]. Доказательство этому находим как самих азбуках, так и в устных свидетельствах носителей старообрядческой традиции.

Очевидно, что типичная старообрядческая рукописная азбука является в первую очередь справочным руководством, требующим обязательного присутствия наставника, способного объяснять основные положения теории знаменного пения. Ни одна из проанализированных в данной работе рукописных азбук не может претендовать на роль руководства, по которому можно было бы заниматься самостоятельно. Причина такой ситуации заключается в специфике места старообрядческой рукописной азбуки как учебного руководства в современной старообрядческой певческой традиции.

Так, содержательные аспекты старообрядческих азбук находятся в полном соответствии с принципом каноничности, характерным для древнерусской культуры, основным чертам которой они наследуют. Каноничность, или художественный канон, является характерным проявлением «эстетики тождества» (термин Ю.М. Лотмана). В искусстве такого рода «типичное господствует над индивидуальным, где автор не столько стремится создать новый, неповторимый образ, сколько направляет свои творческие усилия на то, чтобы любое изображаемое им явление подвести под общий знаменатель, уложить в определенные канонические рамки» [88, с. 15].

Характерным типом канонического мышления является символизация (знаковость). Данному типу мышления свойственна особая «церемониаль-ность», проявляющаяся в отношении к интерпретации письменного текста: «Средневековый читатель, читая произведение, как бы участвует в некоей церемонии, включает себя в эту церемонию, присутствует при известном действии» [59, с. 93]. При этом «автор» выполняет функцию «церемониймейстера», который «пользуется своими формулами как знаками, гербами» [59, с. 93].

Очевидно, что необходимым условием успешного функционирования такого рода текста, содержание которого как бы зашифровано, является уверенное владение тем «кодом», который и позволяет осмысливать внутреннюю сущность традиционных «знаков» и «формул». В древнерусский период существования знаменного распева господство традиционного типа культуры обеспечивало широкое распространение теоретического знания в устной форме и умение применять его в практической деятельности. При этом знание, зафиксированное в письменных источниках, не представляло особой трудности для понимания, поскольку параллельно существовало и устно, передаваясь из поколения в поколение.

Иная ситуация сложилась в старообрядческий период. Преследования со стороны государства и официальной Церкви способствовали тому, что значительная часть знания, бытовавшая дотоле в устной форме, оказалась утраченной. Это не могло не сказаться на содержательных особенностях теоретических руководств по знаменному пению. Как и раньше, они продолжали фиксировать знание с той лишь разницей, что отныне оно большей своей частью оставалось принадлежностью древнерусской теории, и в условиях все меньшего распространения среди живых носителей традиции постепенно забывалось, превращаясь в своего рода освященный временем памятник древности.

Старообрядческая музыкальная культура продолжала и продолжает оставаться культурой традиционного типа, где теория как фактор, необходимый для функционирования культуры как целостной системы, занимает одно из важнейших мест. В связи с этим руководства по знаменному пению не только не прекращали своего существования, но и продолжали активно создаваться. Однако вновь созданные азбуки все более и более отходят от своих древнерусских прототипов. В первую очередь это проявляется на уровне их содержания. Теряют свою характерность основные компоненты теории — на примере певческих формул можно заметить, насколько в старообрядческой теории становится условной грань, разделяющая певческие формулы на лица, фиты и попевки-кокизы. Причиной этого, как уже отмечалось, является недостаточно полное владение всеми нюансами теории знаменного пения.

Более того, в старообрядческий период детальное знание певческой теории в принципе теряет свое значение. Поскольку приоритет отдается практической деятельности певчего, то для носителя традиции, обученного знаменному пению со слуха, уже не столь важно, как выглядит то или иное начертание в записи и чем оно отличается от другого по графическим признакам.

Вследствие этого в старообрядческий период носители традиции в большинстве своем не идентифицируют материал, зафиксированный письменно и звучащий устно. При этом не только теоретические руководства, но и певческие рукописи в основной своей массе становятся для старообрядцев книгами, написанными на языке, которым большинство из них практически уже не владеет. Именно по этой причине основным способом исполнения песнопений в старообрядческой среде становится пение «по напевке», не предполагающее наличие какого бы то ни было письменно зафиксированного крюкового текста.

Неудивительно, что при обучении знаменному распеву в современной старообрядческой среде преимущество отдается методам, направленным на формирование у певчего, в первую очередь, исполнительских навыков. При том социальном положении, в котором старообрядчество находилось долгие годы, способ обучения «от теории к практике» имел гораздо меньшую жизнеспособность. С одной стороны, он занимал значительно больше времени, с другой, требовал наличия учебных пособий, в основной своей массе к тому времени утерянных.

Методика же обучения «по напевке» была более естественной. Она не требовала организации специальных занятий; крюки усваивались исподволь, на практике. Именно поэтому вплоть до сегодняшнего дня старообрядцы овладевают крюковой грамотой исключительно в процессе богослужения. При этом создающиеся и по сей день теоретические руководства в обучении знаменному распеву, по всей видимости, воспринимаются исключительно как справочники, в которых лишь уточняются спорные моменты исполнения того или иного знамени или певческой формулы.

Помимо справочной, роль старообрядческих азбук видится в сохранении философско-религиозного компонента древнерусской культуры. Текстовые фрагменты руководств не только содержат необходимые теоретические сведения, но и учат «достойному поведению». Невменные разделы с метафорической трактовкой знамен приобретают значение своего рода православного катехизиса, органично соединенного с учебно-методическими задачами. Тексты проучек демонстрируют эстетические и морально-этические установки носителей традиции. В этих разделах азбук теоретические представления старообрядцев обнаруживают особую близость к духовным основам русской православной культуры.

В той же плоскости находятся устные высказывания современных старообрядцев. Они свидетельствуют о безусловном понимании носителями традиции факта постепенной утраты той важнейшей составляющей знаменного распева, которой является его теоретическая система. Все это не может не вызывать справедливого опасения забвения духовных основ древней культуры у наиболее грамотных представителей старообрядческих общин (в первую очередь уставщиков), в представлении которых владение искусством знаменного распева имеет глубокий религиозный смысл и служит мощным объединяющим фактором. В этой связи во многих общинах возрождены занятия по освоению крюковой грамоты, где обучаются не только дети и молодежь, но и представители старшего поколения, в свое время не имевшие такой возможности.

Список литературы диссертационного исследования кандидат искусствоведения Плавская, Елена Леонидовна, 2005 год

1. Алексеева Г.В. История музыкальных систем ихоса и гласа и их взаимодействие в процессе адаптации византийского пения на Руси: Авто-реф. дис. . д-ра искусствоведения.-М., 1996. 42 с.

2. Алексеева Г.В. Уровни формообразования знаменного распева и принципы функционирования попевок в гласе (на материале певческой книги «Октоих»): Автореф. дис. . канд. искусствоведения. — Киев, 1981. 24 с.

3. Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства ХГУ-ХУП вв. М.: Педагогика, 1985. - 368 с.

4. Богатенко Я. С душевной болью // Церковное пение. 1909. — № 4-5.-С. 114-128.

5. Богатенко Я. У позорного столба // Слово Церкви. 1916. - № 42. -С. 849-852.

6. Бражников М.В. Древнерусская теория музыки. Л.: Музыка, 1972.-423 с.

7. Бражников М.В. Лица и фиты знаменного распева. Л.: Музыка, 1984.-302 с.

8. Бражников М.В. Теория древнерусской музыки (по музыкально-палеографическим материалам ХУ-ХУП вв.): Автореф. дис. . д-ра искусствоведения. М., 1968. — 39 с.

9. Бриллиантов М. О женском пении // Слово Церкви. — 1916. № 35.-С. 727-730.

10. Булгаков С. Православие: Очерки учения православной церкви. -М.: Терра, 1991.-416 с.

11. Бурилина Е.Л. Взаимодействие слова и напева в древнерусской монодии ХУ1-ХУП вв. (на материале певческой рукописной книги «Обиход»): Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Л., 1984. - 21 с.

12. Быстров Л. Как учить старообрядческому пению // Церковное пение. 1909. - № 2. - С. 43-48.

13. Быстров Л.В. Учебник знаменного пения, в трех частях. 1-е изд. - Киев: Знаменное пение, 1911. - 64 с.

14. Бычков В.В. Малая история византийской эстетики. Киев: Путь к истине, 1991. - 408 с.

15. Владышевская Т.Ф. Богодухновенное ангелогласное пение в системе средневековой музыкальной культуры (эволюция идеи) // Механизмы культуры. -М.: Наука, 1990. С. 116-136.

16. Владышевская Т.Ф. Ранние формы древнерусского певческого искусства: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. -М., 1976. -23 с.

17. Вниманию любителей крюкового пения в Москве // Церковь. -1912.-№16.-С. 395-396.

18. Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. М.: Церковь, 1996. -318с.

19. Гайсина Л.А. Полемика о музыке в русском искусстве переходного периода. Новосибирск, 1983. - 71 с. - (Дипломная работа).

20. Горский В.С., Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль Х-ХУП вв. М.: Изд-во МГУ, 1990. - 285 с.

21. Громов М.Н. О своеобразии русской средневековой философии // Философские науки. 1990. - № 11. - С. 47-53.

22. Грузинцева Н.В. Стихиры-самогласны Триодного стихираря в древнерусской рукописной традиции Х11-ХУ11 вв.: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Л., 1990. - 26 с.

23. Гусейнова З.М. «Извещение» А. Мезенца и теория музыки XVIII века. Автореф. дис. . д-ра искусствоведения. - СПб., 1995. - 40 с.

24. Гусейнова З.М. Принципы систематизации древнерусской музыкальной письменности Х1-Х1У вв. (к проблеме дешифровки ранней формы знаменной нотации): Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Л., 1982. — 19 с.

25. Денисов Н.Г. Устные традиции пения старообрядцев: пение по «напевке», вопросы интерпретации: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1996. - 24 с.

26. Денисова Н.Е. Певческие азбуки старообрядцев Урала XVIII—XX вв.: Автореф. дис. канд. искусствоведения. СПб., 1999. - 33 с.

27. Денисова Н.Е. Печатные источники Х1Х-ХХ вв. по изучению старообрядческой музыкальной теории (к вопросу о взаимодействии рукописной и печатной традиции). Екатеринбург: Банк культурной информации, 1995.-43 с.

28. Деятельница на ниве Божией // Церковь. 1912. - № 22. - С. 538539.

29. Домострой Сильвестровского извода. Киев: Абрис, 1992. — 144 с. - (Репринтное воспроизведение издания 1902 г.).

30. Ефимова И.В. Источниковедение древнерусского церковно-певческого искусства: Учебное пособие. Красноярск: Красноярский гос. институт искусств, 1999. - 130 с.

31. Емченко Е.П. Стоглав: Исследование и текст. М.: Индрик, 2000. - 504 с.

32. Заболотная H.B. Древнерусская церковно-певческая книжность XI-XIV вв. в историко-функциональном аспекте: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения. М., 2002. — 51 с.

33. Заметка о пятилетнем юбилее старообрядческого любительского хора г. Ростов-на-Дону. // Церковь. 1912. - № 10. - С. 245.

34. Зеньковский В.В. История русской философии. Ростов-на-Дону: Феникс. - 544 с.

35. Иванов В.Г. История этики средневековья. JL: Изд-во ЛГУ, 1984.-280 с.

36. Ижевский завод Вятской губернии // Церковь. 1914. — № 5. - С.124.

37. Ильин И.А. Для русских. Избранное. Смоленск: Посох, 1995.416 с.

38. История русской музыки. В 10 тт. Т. 1: Древняя Русь XI-XVII вв. -М.: Музыка, 1983.-383 с.

39. Казанцева М.Г. Новые источники по изучению древнерусской музыкальной теории (на материале старообрядческих рукописей Курганского собрания УрГУ) // Культура и быт дореволюционного Урала. Свердловск: УрГУ, 1989.-С. 26-52.

40. Казанцева М.Г., Коняхина Е.В. Музыкальная культура старообрядчества: Учебное пособие. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1999. - 156 с.

41. Калашников Л.Ф. Азбука демественного пения. 1-е изд. — Киев: Знаменное пение, 1911.-32 с.

42. Калашников Л.Ф. Азбука церковного знаменного пения. М.: Знаменное пение, 1915. - 40 с.

43. Калашников Jl. Новая книга по хомовому пению // Старообрядческая мысль. 1915. - № 4. - С. 387-389.

44. Карабань М.Г. Логико-метафизические аспекты исследования лада в области православной музыкальной культуры: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1999. - 28 с.

45. Карабинович Гр. О женском пении в храмах // Слово Церкви. -1916. -№42. -С. 847-849.

46. Карасев А.Н. Методика пения (части 1 и 2). Б. м., б. д.

47. Карасев А.Н. Уроки пения. Б. м., б. д.

48. Китеж-град. Иллюстрированное издание Высшего Старообрядческого совета в Литовской ССР. Вильнюс, 1990. - Вып. 1. — 43 с.

49. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. 2-е изд. — М.: Наука, 1975.-720 с.

50. Котляревский И.А. Музыкально-теоретические системы европейского искусствознания. Методы изучения и классификации. Киев: «Му-зична Украина», 1983. - 158 с.

51. Кравченко С.П. Фиты знаменного распева (на материале певческой книги «Праздники»): Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Л., 1981.-23 с.

52. Краткий философский словарь. М.: Проспект, 1997. - 400 с.

53. Кручинина А.Н. О семиографии попевок знаменного распева в музыкально-теоретических руководствах конца XV середины XVII века // Проблемы теории и истории древнерусской музыки. Сб. статей / Сост. A.C. Белоненко. - Л.: Музыка, 1979. - С. 148-159.

54. Кручинина А.Н. Попевка в русской музыкальной теории XVII в.: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. — Л., 1979. — 19 с.

55. Кручинина А.Н. Попевка знаменного распева в русской музыкальной теории XVII в. // Певческое наследие Древней Руси (История, теория, эстетика). СПб.: иг, 2002. - С. 46-150.

56. Крюковое пение // Церковь. 1913. - № 37. - С. 897.

57. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд., доп. -М.: Наука, 1979.-360 с.

58. Лосев А.Ф. О понятии художественного канона // Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. Сб. статей. — М.: Наука, 1973.-С. 6-15.

59. Лотман Ю.М, Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры // Труды по знаковым системам. Тарту: Издательство Тартусского государственного университета, 1971. - Вып. 284. - С. 144-166.

60. Макарьевский Стоглавник // Труды Новгородской ученой архивной комиссии. Вып. 1. Новгород, 1912. - С. 1-135.

61. Мартынов В.И. История богослужебного пения: Учебное пособие. -М.: РИО Федеральных архивов, 1994. 240 с.

62. М-в И. Типы старообрядческих учителей пения // Церковное пение. 1909. - № 12. - С. 333-334.

63. Металлов В.М. Азбука крюкового пения. Опыт систематического руководства к чтению крюковой семиографии песнопений знаменного рос-пева, периода киноварных помет. М.: Синодальная типография, 1899. — 130 с.

64. Металлов В.М. Осмогласие знаменного роспева. Опыт руководства к изучению осмогласия знаменного роспева по гласовым попевкам. — М.: Синодальная типография, 1899. 94 с.

65. Металлов В., прот. Очерк истории православного церковного пения в России. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995. 160 с. - (Репринтное воспроизведение издания 1915 г.).

66. Металлов В.М. Церковное пение как предмет преподавания в народной школе. Замечания по дидактике и методике церковного пения. 3-е изд. - М.: Типография Г. Лисснера и А. Гешеля, 1903. - 64 с.

67. Мещерина Е.Г. Духовно-эстетические основания музыкального искусства средневековой Руси: Автореф. дис. . д-ра филос. наук. -М.: МГУ им. Ломоносова, 2001. 62 с.

68. Музыкальная эстетика России XI-XIII вв. / Сост. текстов, переводы и общая вступ. статья А.И. Рогова. М.: Музыка, 1973. - 248 с.

69. Мурашова Н.С. Духовные стихи старообрядцев Рудного Алтая: жанрово-стилистическая типология: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2000. - 20 с.

70. Н. К. Постановка голоса // Церковное пение. 1909. - № 6. - С. 142-147.

71. Народное образование среди старообрядцев // Церковь. 1912. -№ 14.-С. 331-334.

72. Никитин В. Русское благочестие и святость (Малая церковь. Настольная книга прихожанина). М.: Русский мир, 1992. - 256 с.

73. Никишов Г.А. Двознаменники как особый вид певческих рукописей последней четверти XVII начала XVIII вв.: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. - М., 1977. - 30 с.

74. Новейший философский словарь / Сост. A.A. Грицанов. Минск: В.М. Скакун, 1999. - 878 с.

75. О концерте хора старообрядческой общины Новосибирского Кафедрального собора во имя Рожества Пресвятой Богородицы // Слово Церкви.-2000.-Май.-С. 16-17.

76. Обзор минувшего года. Дела просвещения и образования // Церковь. 1913. - № 3. - С. 62-63.

77. Образование и православие: Материалы областной конференции «Православные традиции в формировании российской школы». Оренбург, 1996.-60 с.

78. Объявление // Церковное пение. 1909. - № 3. - С. 91.

79. Озорнов М.Д. Азбука крюкового пения. М., 1901.

80. Опыты православной педагогики. Сост. Стрижев А. и Фомин С. — М.: Литературная учеба, 1993. -285 с.

81. Панич Т.В, Титова JI.B. Описание собрания рукописей ИИФиФ СО РАН СССР. Новосибирск: Наука, Сиб. отделение, 1991. - 280 с.

82. Парфентьев Н.П. Древнерусское певческое искусство и его традиции в духовной культуре населения Урала (XVII-XX вв.). Автореф. дис. . канд. ист. наук. - Новосибирск, 1981. - 19 с.

83. Парфентьев Н.П. Традиции и памятники древнерусской музыкально-письменной культуры на Урале (XVI-XVIII вв.). Челябинск, 1994. — 446 с.

84. Певческие азбуки Древней Руси. Публикация, перевод, предисловие и комментарии Д.С. Шабалина. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1991. -278 с.

85. Плавская Е. Л. О типологии теоретических руководств старообрядческого периода // Культурное наследие средневековой Руси в традициях урало-сибирского старообрядчества: Материалы Всероссийской научной конференции. Новосибирск, 1999. - С. 405-412.

86. Плавская Е. Л. Об изучении певческой теории старообрядческого периода (к постановке проблемы) // Тезисы докладов Новосибирской межвузовской научной студенческой конференции «Интеллектуальный потенциал Сибири». Новосибирск, 1999. - С. 82-84.

87. Плавская Е. Л. Певческие формулы в теоретических руководствах старообрядческого периода // Тезисы докладов Новосибирской межвузовской научной студенческой конференции «Интеллектуальный потенциал Сибири». Новосибирск, 2001. - С. 71-72.

88. Плахов Ю.Н. Художественный канон в системе профессиональной восточной монодии. — Ташкент: Фан, 1988. 160 с.

89. Пожидаева Г.А. Демественное пение в рукописной традиции концаXV -XIX вв.: Автореф. дис. . канд. искусствоведения.- Л., 1982. 21 с.

90. Покровский А. Знаменный распев. Техническое построение распева на древнегреческих ладах и разбор мелодических строк (Лица и фиты). -Новгород, 1897.

91. Полозова И.В. Традиции литургического пения старообрядческого поморского согласия Западной Сибири: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2000. - 24 с.

92. Поморец. К современному положению хорового знаменного пения в старообрядческих школах // Церковное пение. 1909. - № 2. — С. 4857.

93. Пособие по изучению церковного знаменного пения / Сост. Е. Григорьев. Рига, Рижская Гребенщиковская старообрядческая община, 1992.-144 с.

94. Поспелов Е. О пении // Церковное пение. 1909. - № 1. - С. 1819.

95. Прянишников И.П. Советы обучающимся пению. СПб., 1898.

96. Пучков И. Об училищах, учителях/и учащихся древнему крюковому пению // Церковное пение. 1909. - № 6. - С. 168-169.

97. Разумовский Д.В. О знаменном распеве // Круг церковного древнего знаменного пения, в шести частях. 4.1. СПб., 1884.

98. Разумовский Д.В. О нотных безлинейных рукописях знаменного пения.-М., 1863.

99. Разумовский Д.В. Церковное пение в России. Отд. II. Гл. 5. Знаменный роспев. Техническое устройство роспева // Музыкальная академия. — 1999. -№ 1.- С. 21-35.

100. Рамазанова Н.В. Музыкальная драматургия древнерусского певческого цикла (на примере цикла Михаилу Черниговскому и боярину его Федору): Автореф. дис. . канд. искусствоведения JI., 1987. - 27 с.

101. Рукописи XVI-XX вв. из коллекции Института истории СО РАН. Сост-ли А.И. Мальцев, Т.В. Панич, JI.B. Титова. Новосибирск: Научно-издат. центр ОИГГМ СО РАН, 1998. - 400 с.

102. Рябцев С. К вопросу о богослужебном пении женщин // Слово Церкви. 1916. - № 27. - С. 581-582.

103. Садовский В.Н. Основания общей теории систем. Логико-методологический анализ. М.: Наука, 1974. - 280 с.

104. Сборник знаменного пения. Факсимильное издание с поморских рукописей. - Б. м., б. д. — 155 с.

105. Светлова O.A. Службы святым в традиции РПСЦ (на материале сибирского региона): Автореф. дис. . канд. искусствоведения. — Новосибирск, 2002. 25 с.

106. Селиванов Б.В. Музыкальная эстетика средневековой Руси: Учебное пособие. Новосибирск, 1988. - 89 с.

107. Смоленский C.B. Азбука знаменного пения (Извещение о соглас-нейших пометах) старца Александра Мезенца. Казань, 1888. - 132 с.

108. Смоленский C.B. О древнерусских певческих нотациях. Истори-ко-палеографический очерк. — СПб., 1901. 122 с.

109. Смоленский Ст. Об указаниях оттенков исполнения и об указаниях музыкально-певческих форм церковных песнопений в крюковом письме // Церковное пение. 1909. - № 3. - С. 65-83.

110. Собрания Д. Разумовского и В. Одоевского. Архив Д. Разумовского. Описания / Под ред. И.М. Кудрявцева. М.: Министерство культуры РСФСР, Библиотека СССР им. В.И. Ленина, Отдел рукописей, 1960. - 262 с.

111. Современный философский словарь / Под ред. д-ра филос. наук, проф. В.Е. Кемерова. Бишкек: Одиссей, 1996. - 608 с.

112. Старообрядческие общины: формы деловых бумаг. М.: Типолитография И.М. Машистова, 1909. - Вып. 2. - 120 с.124. «30 января 1915 г. .». // Старообрядческая мысль. 1915. — № 4.-С. 393-394.

113. Ундольский В.М. Замечания по истории церковного пения в России. -М., 1846.

114. Учебные пособия по пению. // Церковное пение. 1909. — № 8. — С. 204-207.

115. Фаттахова Л.Р. Традиции духовного пения старообрядцев Кузбасса: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2002. - 20 с.

116. Федоренко Т.Г. Забайкальское старообрядчество: книжные традиции и современная певческая практика: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 1995. - 20 с.

117. Федоренко Т.Г. Крюковые рукописи старообрядческого периода: Пособие по музыкально-палеографическому описанию. — Новосибирск, 1999. -60 с.

118. Философский словарь / Под ред. И.Г. Фролова. М.: Политиздат, 1991.-560 с.13L. Философский энциклопедический словарь. М.: Инфра, 1997. 576 с.

119. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989. - 815 с.

120. Флоренский П., свящ. Иконостас // Флоренский П., свящ. Избранные труды по искусству. М.: Изобразительное искусство, 1996. — С. 73-184.

121. Франк С.JI. С нами Бог. Три размышления // Духовные основы общества. М.: Республика, 1992. - С. 217-404.

122. Фролов C.B. К проблеме звуковысотности беспометной знаменной нотации // Проблемы теории и истории древнерусской музыки: Сб. статей / Сост. A.C. Белоненко. Л.: Музыка, 1979. - С. 124-147.

123. Холл А.Д., Фейджин P.E. Определение понятия системы // Исследования по общей теории систем: Сб. переводов. М.: Прогресс, 1969. — С. 252-282.

124. Чтения в Братстве // Церковь. 1914. - № 2. - С. 50.

125. Шабалин Д.С. Певческие азбуки Древней Руси: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения. М., 1993. — 43 с.

126. Шатов А. Древнерусское церковное пение // Журнал Московской патриархии. 1993. - № 1. - С. 109-112.

127. Шахов М.О. Философские аспекты староверия. М.: Третий Рим, 1998.-208 с.

128. Шиндин Б.А. Жанровая типология древнерусского певческого искусства: Монография. Новосибирск: Новосибирская государственная консерватория (академия) им. М.И. Глинки, 2004. - 400 с.

129. Шиндин Б.А. Формы представления жанрового знания в древнерусском певческом искусстве // Сибирский музыкальный альманах 2000. — Новосибирск: Новосибирская государственная консерватория им. М.И. Глинки, 2001.-С. 97-100.

130. Шиндин Б.А., Ефимова И.Е. Демественный роспев. Монодия и многоголосие. Новосибирск, 1991.-255 с.

131. Шохин K.B. Очерк истории развития эстетической мысли в России (Древнерусская эстетика XI-XVII вв.). М.: Высшая школа, 1963. — 116 с.

132. Шурашов И. О церковном пении женщин // Слово Церкви. — 1916.-№23.-С. 499-501.

133. Экзамен//Церковь.-1914.-№ 17.-С. 420.

134. Я. Б. Певчая азбука прошлого столетия // Церковное пение. — 1909.-№ 11.-С. 296-302.

135. Fleischer О. Neumenstudien. Т. 3. Berlin, 1904.

136. Floros К. Universale Neumenkunde, vol. I-III. Kassel, 1970.

137. Gabriel Hieromonachos. Anhandlung ueber den Kirchengesang. Christian Hannick und Gerda Wolfram. Wien: Oesterreichischen Akademie der Wissenschaften, 1985. - 159 s.

138. Gardner J. und Koschmieder E. Ein handschriftliches Lehrbuch der altrussischen Neumenschrift. V. I: Muenchen, Bayerische Akademie der Wissenschaften. 1963, V. II: Muenchen, 1966, V. III: Muenchen, 1972.

139. Haas M. Byzantinische und slavische Notation. Koeln, 1973. - 138s.

140. Hannick Ch. Byzantinische, altslavische, georgische und armenische Musik // Lexikon des Mittelalters. Band II. Muenchen, Zuerich: Artemis Verlag, 1982.-S. 1208-1221.

141. Moutsopoulos E.A. The characteristic intervals of the Byzantine Echoi and the mystery of the fourth echos // Acta musicologica. Bydgoszcz, 1985.

142. Stefanovic. Early stages of Byzantine Notation // Musica Antiqua. — Bydgoszcz, 1985. P. 259-269.

143. Wellesz E. A history of Byzantine Music and Himnography. 2-d ed., revised and enlaged. - Oxford: at the Clarendon press, 1961. - 470 p.

144. Борнуков Ф. Азбука и уроки крюкового пения. Екатеринбург: ЛАИ УрГУ, XIV 15п.,Б. д.

145. Стенограмма фонозаписи беседы с А.Ф. Белогрудовой. РПСЦ, Бийск, 1997. — Запись O.A. Светловой. (Рукопись).

146. Стенограмма фонозаписи урока знаменного пения, проводившегося A.B. Ударцевым. РПСЦ, Бийск, 1997. Запись Т.Г. Казанцевой и A.M. Шамнэ. - (Рукопись).

147. Стенограмма фонозаписи беседы с Ф.Ф. Серебренниковым. Поморская община, Бийск, 1997 и 2001. Запись Т.Г. Казанцевой. — (Рукопись).

148. Стенограмма фонозаписи беседы с В.А. Долговым. РПСЦ, Новосибирск, 2002. — Запись E.JI. Плавской. (Рукопись).

149. Стенограмма фонозаписи беседы с А.Н. Емельяновым. РПСЦ, Новосибирск, 2002. Запись E.JI. Плавской. - (Рукопись).

150. Стенограмма фонозаписи беседы с матушками Ликинией и Маргаритой. Странническая община, Кемеровская область, 2002. Запись Т.Г. Казанцевой. - (Рукопись).1. Источники

151. Собрание Института истории СО РАН1. 43/70. Азбука знаменного пения. Гектографическое издание начала XX в. 43 л.1.. 4/71. «Полный самоучитель столповаго знамя» 1884 г. — 80 л.

152. I. 22/71. Азбука крюковая. XIX в. 75 л.1.. 48/71. Гласовая азбука для учения детей. XX в. — 19 л.

153. V. 24/73. Ирмологий крюковой (с небольшим фрагментом Азбуки крюковой). 1829 г. 278+2 л.

154. VI. 12/76. Азбука знаменного пения. Вторая половина XIX в. 67 л.

155. VII. 1/77-г. Учебник знаменного пения (без конца). Гектографическое издание XX в. 34 л.

156. VIII. 1/79-г. Азбука крюковая (без начала). Гектографическое издание конца XIX начала XX вв. - 67 л.1.. 10/85. Азбука и фитник крюковые. Начало XX в. 44 л.

157. X. 2/86. Азбука крюковая. Конец XIX в. V + 23 л.

158. XI. 88/86. Азбука знаменного пения. Первая половина XX в. 44 л.

159. XII. 93/86. Азбука знаменного пения. Вторая половина XX в. 12 л.

160. XIII. 101/86. Азбука знаменного пения и «Вруцелето». Вторая половина XX в. -1 + 45 л.

161. XIV.3/88. Сборник старообрядческий. Конец XIX в. 150 л.

162. XV. 5/88. Октай и Азбука крюковые (без конца). Начало XX в. 182л.

163. XVL15/90. Сборник старообрядческий (владельческая подборка фрагментов разных рукописей, без начала и конца). Конец XIX начало XX вв.-239 л.

164. Собрание Отдела редких книг и рукописей Государственной публичной научно-технической библиотеки СО РАН

165. XVII. Q.I.26. Текущее собрание. Азбука крюковая. XIX в. 99 л.

166. XVIII. Q.I.27. Текущее собрание. Азбука крюковая. Конец XIX в. -109 л.

167. XIX.Q.I.55. Текущее собрание. Азбука крюковая. Вторая половина XIX в.-38 л.

168. XX. Q.III.13. Забайкальское собрание. Азбука крюковая. XIX в. 44л.

169. XXI.Q.III.14. Забайкальское собрание. Азбука крюковая. Начало XX в. 49 л.

170. Собрание Отдела редких книг и рукописей Научной библиотеки Томского государственного университета

171. XXII. В-5687. Сборник певческий на крюковых нотах. Конец XVII начало XVIII вв. - 297 л.

172. Собрание Научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки

173. XXIII. Ф. 17 № 326.16. Духовные стихи и канты на крюковых нотах. Последняя четверть XVIII (?) начало XIX вв. - 87 л.

174. XXIV. Ф. 152 № 83. Азбука крюкового пения. Вторая четверть XIX в. 57 л.

175. XXV. Ф. 178 № 986. Фитник (из «Азбуки пения по крюковым нотам»). Без начала. Третья четверть XVIII в. с позднейшими вставками. — 57 л.

176. XXVI. Ф. 218 № 156. «Азбука из старознаменнаго пения ради удобнаго скоропонятия учащимся и к способности произвождении действительного пения». Вторая половина XIX в. 148 л.

177. XXVII. Ф. 218 № 1032. Сборник старообрядческий (духовные стихи, исторические статьи и пр.), составленный и частично написанный Иваном Акинфовичем Золотаревым. Конец XIX начало XX вв. - 66 л.

178. XXVIII. Ф. 310 № 164. «Имена знамени столповому како кое зовется» (из Обиходника на крюковых нотах). XVII в. л. 309-310 об. (всего 321 л.).

179. XXIX. Ф. 312 № 51. Сборник церковных песнопений на крюковых нотах. Вторая половина XVII в. 201 л.

180. XXX. Ф. 379 № 4. Азбука знаменного пения и стихиры на крюковых нотах. Последняя четверть XVII в. — 196 л.

181. XXXI. Ф. 379 № 5. Азбука знаменного пения («Начало церковнаго осмогласнаго пения»). Вторая четверть XVIII в. — 53 л.

182. XXXII. Ф. 379 № 10. Фитник. Третья четверть XIX в. 46 л.

183. XXXIII. Ф. 379 № 11. «Грамматика певчая церковнаго старознаменнаго песнопения». Середина XIX в. 180 л.