Модели простого повествовательного глагольного предложения в мокшанском языке тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.07, кандидат филологических наук Юфкин, Юрий Серафимович

• Юфкин, Юрий Серафимович
• кандидат филологических наук
• 1985

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Юфкин, Юрий Серафимович

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I.ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1. Понятие простого предложения и его структурной схемы.

1.2. О понятии валентности

1.3. Управление - как вид синтаксической связи

1.4. Управление суффиксальных глаголов

1.5. Облигаторность и факультативность элементов структурной схемы

Г л а в а П. МЕТОДИКА ПОСТРОЕНИЯ МОДЕЛЕЙ ПРОСТОГО ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОГО ГЛАГОЛЬНОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ

1.1. Составные части ориентированных на глагол моделей предложений.

1.2. Классы слов.

1.3. Классы форм.

1.4. Субституционные классы связанных распространителей

1.5. Субституционные классы свободных распространителей

Г л а в а Ш. ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ МОКШАНСКОГО

ЯЗЫКА.

1.1. Нуль-местные элементарные предложения

1.2. Одноместные элементарные предложения

1.3. Двухместные элементарные предложения

1.4. Трехместные элементарные предложения

1.5. Четырехместные элементарные предложения.

2. ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ С СЕКУНДАШОЙ ГЛАГОЛЬНОЙ ФОРМОЙ, С СЕКУНД АРНЫМ ПРЕДЛОЖЕНИЕМ ИЛИ ВЫСКАЗЫВА

НИЕМ.

2.1. Элементарные предложения с секундарными глагольными формами

2.1 Л. Одноместные элементарные предложения

2.1.2. Двухместные элементарные предложения

2.1.3. Трехместные элементарные предложения

2.1.4. Четырехместные элементарные предложения

2.2. Элементарные предложения с секундарным предложением или высказыванием

2.2.1. Одноместные элементарные предложения

2.2.2. Двухместные элементарные предложения

2.2.3. Трехместные элементарные предложения

2.2.4. Четырехместные элементарные предложения

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Модели простого повествовательного глагольного предложения в мокшанском языке»

Тема, цели и материалы исследования,В настоящей работе предпринимается попытка рассмотреть впервые в мордовском языкознании сочетаемоетные возможности мокшанского глагола и на основе валентных связей финитной формы глагола выявить структурные схемы простых предложений, объяснить грамматически правильные основные модели простого глагольного предложения мокшанского языка.

Актуальность темы данной диссертации обусловлена интересом современной лингвистики к валентным свойствам глаголов и их ролью в структуре предложений, а также тем, что синтаксические свойства мокшанского глагола в данном аспекте никогда не рассматривались.

Научная неразработанность проблем синтаксиса простого предложения мокшанского языка (проблемы членов предложения, синтаксической семантики, актуального и формального членения предложения, описание структурных схем простого предложения на всех уровнях и др.) вызывает необходимость их исследования и требует комплексного исследования сочетаемостных потенций мокшанского глагола. В работе наряду с таксономией моделей предложений дается лексическое наполнение структурных схем. Модели простых повествовательных глагольных предложений, построенных на основе валентностных связей глагола, способствуют наиболее адекватному изучению синтактико-семантических связей глаголов.

Исследование сочетаемостных возможностей мокшанского глагола и определение структурных схем простых предложений на базе валентных отношений спрягаемой формы глагола с его распространителями будет способствовать ликвидации определенных пробелов при разработке общей теории синтаксиса простого предложения мокшанского языка и решению некоторых вопросов теории сложного предложения.

Языковой материал, подвергающийся в работе анализу, был взят в основном из трех источников. Была использована рукопись подготавливаемого к печати коллективом сектора мордовских языков Научно-исследовательского института языка, литературы, истории и экономики при Совете министров МАССР мокшанско-русского словаря, часть материала выписана из различных источников - из произведений художественной литературы современных мордовских писателей, а также издаваемых на мокшанском языке газет и журналов.и фольклора.

Выписанный из литературы материал в качестве примеров в ходе анализа подвергся редуцированию, унифицированию и варьированию. Предложения при необходимости были сокращены, упорядочены и расширены. При упрощении предложения в первую очередь опускались те части, которые не представляли интереса с точки зрения иллюстрации исследуемого явления. За правильность таких предложений отвечает автор. Этим обусловлено и отсутствие ссылок на источники при приводимых примерах.

Оставшуюся неболыцую часть предложений автор составил сам, опираясь на собственную языковую компетенцию. Это оказывалось неизбежным, когда возникала необходимость представлять синтаксические разновидности одного и того же предложения. Иной раз к этому способу приходилось обращаться и в тех случаях, когда выписанный из источников материал содержал далеко не все приемлемые конструкции.

Следует учесть однако, что окончательное выявление и фиксирование имеющихся в языке моделей предложений возможно только на основе языковой компетенции информанта. Понятие языковой компетенции часто связывается с трансформационно-генеративной грамматикой. Однако оно характерно и для других направлений современной лингвистики, отличительной чертой которой является эксплицитное стремление получить описание, соответствующее языковому коду говорящих, отражающее их компетенцию, т.е. их знание языка, а не описание корпуса текстов на том или ином языке (?а1тег» 1978, I50-I5I). В настоящей работе мы исходим из понятия языковой компетенции, как её трактует X. Рятсеп (Ratsep, 1972, I9I9-I920).

При таком понимании исследователя прежде всего интересует, что может сказать говорящий и что будет признано правильным, а не то, что говорящий фактически сказал. Безусловно, корпус текстов должен также анализироваться, но их анализ не составляет цель исследования: тексты образуют лишь часть тех данных, на основании которых можно установить языковой код. Предпринимая попытку объяснения возможностных, грамматически правильных моделей простого глагольного предложения мокшанского языка представляется необходимым отметить, что даже систематизированно собранного материала из литературы явно недостаточно. Выявление всех основных вариантов моделей простого предложения возможно только при непосредственном содействии информанта. Это означает, что многие модели окончательно определены на основе языковой компетенции самого анализирующего, владеющего данным языком активно. Казавшиеся сомнительными случаи контролировались опросом людей, владеющих мокшанским языком в качестве родного. СО роли информанта см.Се-ливестрова, 1983, 256-267).

Несмотря на то, что языковая компетенция исследователя представляется чрезвычайно важной, выявление и фиксирование моделей мокшанского предложения было бы невозможно без выработки определенного свода правил, которые излагаются в теоретической части нашей работы. Попытка определения такого свода правил делается посредством введения понятия валентности мокшанского глагола и уточнения его облигаторных и факультативных распространителей. Мокшанский глагол обладает большой и сложной системой грамматических форм. Образование их с учетом особенностей словоизменительных типов составляет парадигматику глагола. Полная парадигматика мокшанского глагола включает формы, выражающие грамматические значения лица, числа, времени, наклонения, а также причастия, деепричастия, инфинитивы. Принимая все это во внимание, выявление и фиксирование моделей простого повествовательного глагольного предложения представляется достаточно сложной задачей. Следует заметить, что в мордовских языках до настоящего времени не существует сколь-нибудь серьезных исследований, касающихся нормы литературного и разговорного языков. Проблема варьирования слов мокшанского языка продолжает оставаться и теоретически малоопределенной и практически неисследованной. В настоящее время назрела настоятельная потребность изучения опыта практической нормализаторской деятельности и объективно-исторического исследования явления вариантности, которое в сущности и создает острую проблему языковой нормы.

В современной науке установлено, что вариантность - это объективное следствие языковой эволюции, непременный атрибут живого литературного языка» (Горбачевич, 1978, 3). Учитывая это положение, мы анализируем глаголы не только в строгих пределах норм литературного языка, но и рассматриваем сочетаемость носителя валентности - глагола - с распространителями в разговорном языке. При таком подходе мы исследуем также глаголы, употребление которых ограничено, разговорным языком, или территориально несколькими районами республики, формирующими тот или иной диалект. Диалекты и контакты языков оказывают огромное влияние на литературный мокшанский язык, являясь основным средством его обогащения. Вариантность является естественным состоянием языка как конкретно-исторического явления, одной из внутренних проявлений литературного языка.

При рассмотрении моделей простого повествовательного глагольного предложения мокшанского языка мы исходим из понятия глагола как центра предложения, его финитной формы, поэтому мы анализируем лишь те простые предложения, в которых наличествует спрягаемая форма глагола. Предложения без глагола не являются предметом нашего исследования. При рассмотрении основных форм глагола следует учесть, что некоторые суффиксы, присоединяемые к глагольной основе и обычно не изменяющие:; модели предложения, в ряде случаев у определенных глаголов вызывают изменения модели". Например, суффикс многократного действия -млн: авардемс ♦плакать, рыдать*, но аварькшнемс 'плакать, оплакивать*. В предложениях Стирсь аварди 'Девушка плачет* и Стирсь аварькшнесы юмаф-араф эряфонц 'Девушка оплакивает свою загубленную молодость*

1 12 модели будут следующими N nom V; N пот V N gen. Во втором случае отмечается появление объекта. Все аналогичные случаи, даже если они и не типичны для той или иной группы глаголов, требуют обязательного фиксирования в структурной схеме мокшанского предложения.

Анализ в работе ведется главным образом на синхронном уровне. Стремление добиться большей объективности привело нас к необходимости использовать в процессе анализа не один, а несколько методов. Это метод моделирования предложений, валентный анализ,метод интроспекции.

Метод моделирования предложения, являясь апробированным методом в финно-угристике, позволяет исследователю не только выявить и фиксировать имеющиеся языковые факты, но дает возможность обнаружить, то, что должно быть в языке. Данный метод позволяет изучить не только структуру языка, но и взаимодействие его компонентов в процессе функционирования.

Валентностный анализ оказывается наиболее эффективным при дифференциации различных моделей глагольных предложений.

Метод интроспекции оказывается также действенным, так как для адекватного описания языкового кода говорящих обращение к языковой компетенции, к собственному лингвистическому чутью при оценке грамматической правильности и приемлемости того или иного языкового явления представляется необходимым и оправданным.

Аннотация. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и приложения. В первой главе рассматриваются исходные теоретические понятия, послужившие основой при выявлении и анализе структурных схем простого повествовательного глагольного предложения мокшанского языка. Здесь же представляются теоретические суждения ряда отечественных и зарубежных ученых и обзор работ, посвященных проблемам моделирования в финно-угорских и индоевропейских языках, фиксируется круг задач настоящей работы, устанавливаются критерии выделения и разграничения структурных схем простого предложения.

Кроме того, исследуется соотношение валентности глагола и модели предложения, валентности глагола и управления глагола, обосновывается целесообразность построения структурной модели предложения на основе валентностных свойств глагола.

Во второй главе обосновываются принципы построения ориентированных на глагол моделей предложений в мокшанском языке, определяются конкретные приемы выявления моделей глагольного предложения, рассматривается порядок редуцирования элементов из расширенного ориентированного на глагол простого предложения, уточняются компоненты, образующие ориентированное на глагол простое предложение, определяется количество классов, необходимых для описания структуры мокшанского глагольного предложения, подробно исследуются критерии, обусловливающие принадлежность элемента предложения к тому или иному субституционному классу.

В третьей главе представлены выявленные на основе практического анализа более чем 2500 глаголов мокшанского языка минимальные структурно-семантические модели - элементарные предложения мокшанского языка. Элементарные предложения классифицируются в соответствии с валентностью образующих их глаголов. Уточняется семантический статус глаголов,образующих ту или иную модель, исследуется состав элементарных предложений и выражаемые ими отношения. Под элемен*пэрным предложением приводится оптимальное количество глаголов в конкретном лексическом наполнении, определяются условия реализации конкретных структурных схем. В конце главы представлены элементарные предложения с секундарной глагольной формой, секундарным предложением или высказыванием.

В заключении сообщаются результаты проведенного анализа. Научная новизна данного исследования состоит в комплексном подходе к вопросу выявления семантико-структурных особенностей мокшанского глагола, в обследовании более 2500 глаголов, и на основе данного анализа в определении и фиксировании моделей простого повествовательного глагольного предложения мокшанского языка.

- Впервые в мордовском языкознании выявляются и описываются модели простых повествовательных глагольных предложений;

- впервые подробно исследуется валентность мокшанского глагола;

- впервые рассматривается соотношение валентности мокшанского глагола и модели предложения;

- определяется соотношение валентности и управления глагола в мокшанском языке;

- впервые в мордовском языкознании определяется статус обязательности и факультативности элементов предложения;

- вводится в мордовское языкознание понятие классов слов и классов форм;

- определяется количество классов, необходимых для описания структуры простого глагольного предложения мокшанского языка;

- впервые произведена классификация элементарных предложений мокшанского языка в соответствии с валентностью образующих их глаголов;

- исследуется состав элементарных предложений и выражаемые ими отношения.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Выявление и описание моделей простого повествовательного глагольного предложения мокшанского языка в свете новейших теорий синтаксиса и семантики является первым шагом на пути составления синтаксиса научной грамматики мордовских языков. Полученные результаты исследования представляют собой ценные сведения, новые факты по проблемам структуры и семантики простых глагольных предложений мокшанского языка и будут способствовать решению определенных проблем при разработке теории сложного предложения.

Основные положения диссертации могут быть использованы при изучении теоретического курса по современно^ мокшанскому языку, при составлении вузовских и школьных учебников и учебных пособий, а также при подготовке специалистов по финно-угорским языкам, в частности, по мордовским (мокшанскоьдг и эрзянскому) языкам.

Кроме того, основные положения диссертации могут быть использованы в практике преподавания мордовских языков в школах и

ВУЗ-ах республики и при составлении словарей.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования отражены в 3 статьях, опубликованных в сборниках Тартуского государственного университета (1984), Ордена "Знак Почета" научно-исследовательского института языка, литературы, истории и экономики при Совете Министров Мордовской АССР (1984), в журнале "Советское финно-угроведение" (1985), доложены и обсуждены в секторе мордовских языков Ордена "Знак Почета" научно-исследовательского института языка, литературы, истории и экономики при Совете Министров МАССР.

Заключение диссертации по теме «Финно-угорские и самодийские языки», Юфкин, Юрий Серафимович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей работе предпринята попытка выявления и описания простых глагольных предложений мокшанского языка на базе спрягаемой формы глагола. Кроме того, целью настоящей работы явилось, как уже было отмечено во введении, впервые в мордовском языкознании рассмотреть сочетаемостные возможности мокшанского глагола и объяснить грамматические правильные основные модели простого глагольного предложения. Построение предложения является одним из самых важных, самых существенных элементов грамматического строя языка. Грамматические формы предложения и его членов специфичны для отдельного языка или группы родственных языков. В этом плане обращение к моделям делает возможным максимально обобщенное и экономное описание синтаксического строя мокшанского языка.

Нами проанализировано более 2500 глаголов мокшанского языка. Представлены простые минимальные структуры - элементарные предложения, обусловленные валентностными свойствами мокшанского глагола. При описании структуры предложения мы исходим из спрягаемой формы глагола, который обусловливает наличие и форму определенных элементов предложения. Морфологические формы и их классы, непосредственно зависящие от спрягаемой формы глагола, мы называем связанными распространителями глагола и противопоставляем их свободным распространителям, которые обычно глаголом непосредственно не обусловливаются. В последнем случае распространители являются факультативными. В числе связанных распространителей глагола выступают морфологические формы имени или глагола или группы морфологических форм с определенным общим грамматическим значением, т.е. классы форм и субституционные классы. Субституционный класс образуют классы форм, взаимозаменяемые в одних и тех же позициях, объединенные какими-либо общими грамматико-семантическими признаками. Конкретный языковой материал показывает, что для описания простых глагольных предложений мокшанского языка оказываются необходимыми 10 субституцион-ных классов. Такими субституционными классами являются: экстралокальный дирекциональный субституционный класс, интралокаль-ный дирекциональный субституционный класс, транслокальный дирекциональный субституционный класс, модальный локальный субституционный класс состояния. Кроме того, некоторые глаголы обусловливают наличие в предложении определенного класса свободных распространителей, так что к вышеперечисленным классам следует добавить локальный, модальный, временной, меры времени, меры, частотный.

Представленные в работе модели охватывают большую часть простых глагольных предожений мокшанского языка. В некоторых случаях они простираются и за пределы простых глагольных предложений. В таких моделях классами форм выступают инфинитивные формы, являющиеся центром другой модели предложений.

Проведенный анализ показывает, что в мокшанском языке имеется сравнительно много глаголов, которые определяют непосредственно наличие првдаточного предложения или введение прямой речи. Основную часть этих глаголов составляют глаголы говорения. Выступление првдаточного предложения в качестве связанного распространителя и типы придаточных предложений, обусловливаемых той или иной группой глаголов,может явиться предметом специального исследования. Между глаголом и его связанными распространителями существует отношение управления. Управлением мы считаем такой вид синтаксической подчинительной связи между главным словом и распространителем, где главное слово как управляющее слово семантическими свойствами или значением полностью обусловливает грамматическую форцу распространителя или принадлежность этого распространителя к классу с определенными грамматическими признаками.

Интересное явление в мокшанском языке представляют глаголы, имеющие в своем составе такие суффиксы, которые изменяют переходность глагола и управление. Так как характер связи между компонентами предложения - глаголом и его распространителями - зависит иногда от морфологического состава глагола, то анализ фактического материала потребовал рассмотрения управления суффиксальных глаголов, с тем, чтобы сделать соответствующие выводы.

Морфологический состав глагола может существенно влиять на характер связи между сочетающимися компонентами, т.е. между глаголом и его распространителем. Суффиксы в мокшанском языке (и только суффиксы) могут образовать новые разряды глаголов, требующих обязательной сочетаемости с падежной или послеложной формой существительного. С другой стороны, имеются случаи, когда суффиксы, например, суффиксы многократного действия -кшн/-кшне, -н, -с, -ш, обычно не оказывающие влияния на сочетаемостные возможности глагола, затушевывают значение переходности.Вследствие этого облигаторный элемент для данного значения глагола переходит в разряд факультативного элемента.

Основными факторами, определяющими характер связи между глаголом и его распространителем, являются принадлежность глагола к определенно^ лексико-семантическому разряду, потребность глагола в распространителе для реализации своего значения,морфологический состав глагола. Все эти факторы взаимосвязаны и взаимообусловлены. С изменением морфологического состава глагола изменяется лексическое значение глагола. Это влечет за собой необходимость обязательных связанных распространителей в целях полного раскрытия его семантики. Однако, главная роль при обли-гаторности связи отводится лексическое значению носителя валентности, его принадлежности к определенному семантическому классу.

В зависимости от того, какую форму распространителя обусловливает управляющее основное слово, мы можем вьщелить в мокшанском языке пять подвидов управления: падежное управление,после-ложное управление, управление неспрягаемой формой глагола, управление предложением, управление субституционным классом.

В практической части работы представлены основные возможно стные элементарные предложения мокшанского языка, которых в общей сложности выявлено 213. Можно предположить, что количество элементарных предложений, обусловленных финитной формой глагола, в мокшанском языке не превышает 250. Такое предположение основывается на том, что в настоящей работе произведен анализ не всех имеющихся в языке глаголов, а только большей части, включающей, по нашему мнению, исконно мордовские глаголы. Не ограничиваясь только исконно мордовскими глаголами, мы подвергли анализу и заимствованные глаголы, которые вошли в словарный фонд мокшанского языка.

В количественном отношении в мокшанском языке элементарных предложений оказывается меньше, чем в эстонском, в котором исследователи выявляют около 400 элементарных предложений (см. Рятсеп, 1974 а).

Глаголы мокшанского языка можно объединить на основе моделей. Эти группы глаголов с точки зрения семантики можно разделить в свою очередь на три подгруппы:

1. глаголы с наиболее общими семантическими признаками. Такие признаки характерны для самых простых моделей предложения. Например, структурная схема Nnom V присуща многим глаголам различной семантики. Общим семантическим признаком можно, по-видимому, считать только непереходность действия;

2. одиночные глаголы, требующие присущей только им модели;

3. глаголы, близкие по значению.

Имеющейся в элементарных предложениях синтаксической характеристики глаголов, очевидно, недостаточно для выявления соответствия семантических и синтаксических признаков. Если расширить синтаксическую информацию путем учета факультативных распространителей, то большую часть семантически гетерогенных групп глаголов удалось бы разделить на семантически одинаковые группы.

Произведенный анализ показал, что у полисемантичных глаголов имеется, как правило, несколько моделей предложений. Чем более общим и неопределенным является круг значений глагола, тем больше различных моделей имеет этот глагол. Так у глагола улемс "быть" более 30 моделей, у глагола арамс "стать - зо у глагола ащемс "находиться" - 25. Для большинства же мокшанских глаголов присуще только одна модель.

Если рассматривать выявленные элементарные предложения с точки зрения наличия обусловленных глаголом распространителей, то выясняется, что в элементарном предложении может быть от ноля до четырех мест. Соответственно с этим элементарные предложения разделяются на пять групп: нуль-местные элементарные предложения, одноместные элементарные предложения, двухместные элементарные предложения, трехместные элементарные предложения и, наконец, четырех местные элементарные предложения.

Распределение глаголов между элементарными предложениями крайне неравномерно. Большинству глаголов присуще одно из двух элементарных предложений: Nnom или N^nom V №ng «Приведем

1 ? числовые данные. Nnom V - 1200 глаголов, N'nom V N ng - Н00

1 1 глаголов, N'nom V Di - НО глаголов, N'nom V ES - 100 глаго

12 12 лов, N nom V N ng Di - 90 глаголов, N пот V N dat - 80 гла

12 1 голов, N пот V N iness - 80 глаголов^ пот V Inf + мс."

12 12 80 глаголов, N пот V N аЪ1 - 40 глаголов, N пот V N ill

- 40 глаголов. Остальные модели объединяют меньшее число глаголов.

Ноль-местных элементарных предложений выявлено I. Образующие их глаголы выражают действие, относящееся к явлениям природы. Среди одноместных элементарных предложений, которых выявлено при анализе мокшанских глаголов 13, превалирует модель11110111 v* В прочих моделях выступают в качестве облигаторного связанного распространителя существительное в номинативе множественного числа, существительное в генитиве, существительное в инессиве, существительное в дативе, прилагательное, номинативный инфинитив (оканчивающийся на -ма), иллативный инфинитив (оканчивающийся на -мс), аблативный инфинитив (оканчивающийся на -мда).

Двухместных элементарных предложений выявлено наибольшее количество, всего 112. В соответствии с характером связанных распространителей их можно разделить на б групп:

1. Существительное в номинативе - существительное в каком-либо другом падеже. В этой группе представлены все падежи мокшанского языка. Нет ни одного падежа, в котором формы слова были бы представлены только факультативно или в составе субститу-ционных классов.

2. Существительное в номинативе - существительное в номинативе (абсолютной форме) или в генитиве с послелогами. В моделях представлены большая часть послелогов мокшанского языка, за исключением некоторых, представленных в составе субституционных классов. Обособленное положение занимает послелог башка "кроме", передающий вьщелительные и исключающие отношения. В послеложные конструкции в качестве облигаторного распространителя или в состав субституционных классов он не входит.

3. Существительное в номинативе - субституционный класс.

4. Существительное в номинативе - инфинитив глагола.

5. Существительное в номинативе - высказывание, предложение или придаточное предложение.

6. Оба места заполняют любые формы или классы форм, за исключением существительного в номинативе.

Трехместных элементарных предложений - 81. Большую часть их составляют модели, два места в которых заполняют существительные в номинативе и существительное в номинативе или генитиве (или существительное в генитиве), третье место занимает ка

1 2 2 кая-либо иная форма, т.е. N nom V Н ng (N gen) —

В числе трехместных элементарных предложений выделяются модели, где одно место занимает инфинитивная форма глагола, выражающая во многих случаях целевое значение, предназначенность и имеющая обстоятельственный характер.

Четырехместных эелементарных предложений всего 7. Глаголов, образующих четырехместные предложения в мокшанском языке, 3. Это: вежеццемс "дать знать, сообщить", вимс "отвести, отправить? максомс "дать".

Итак, распределение глаголов между отдельными элементарными предложениями неравномерное. Естественно, элементарное предложение не может охватывать всей существенной информации о всех структурных особенностях предложения. Важная информация содержится также и в факультативных связанных элементах. Поэтому окончательная классификация глаголов мокшанского языка должна быть произведена, очевидно, с учетом факультативных распространителей финитного глагола. Предпринятый анализ был произведен на основе того, что ядром предложения является спрягаемая форма глагола. Из предложения были исключены все слова и группы слов, которые непосредственно финитной формой глагола не обусловливаются. Следовательно, мы получаем предложение, которое полностью ориентировано на глагол. Мы называем его ориентированным на глагол предложением. При переходе от этого конкретного предложения к модели, мы заменяем конкретные формы слов морфологическими классами форм, получая таким образом ориентированные на глагол модели предложения. Предыдущий анализ показывает, что каждый глагол имеет собственную модель предложения, ядром которого он выступает. Если у глагола имеется несколько значений, то каждое значение может выражаться отличной от других значений моделью. Однако, однозначней связи между значением глагола и структурой, в которой оно актуализируется, не обнаружено.

Следует учитывать все же тот факт, что в круг задач, рассматриваемых в данной работе, входит анализ только элементарных предложений. Для более объективного выявления соответствия семантических и синтаксических признаков, необходимо, по-видимому, принять во внимание наличие в предложении и факультативных распространителей носителя валентности. Об отсутствии однозначной связи между значением глагола и структурой свидетельствует тот-факт, что глаголы могут реализовать в одной и той же структуре различные значения. С другой стороны, одно и то же значение глагола может быть выражено в различных структурах Следовательно, мы можем заключить, что между значениями глагола и между структурно -семантическими моделями, в которых они актуализуются,при отсутствии параллелизма существует тесная взаимосвязь. Каждое значение глагола связано с определенной структурно-семантической моделью предложения.

Порядок слов в мордовских языках, как и в других финно -угорских языках, носит относительно свободный характер. Для порядка слов в мордовских языках характерны смысловая, грамматическая и стилистическая функции. Однако трудность заключается в выявлении степени их значимости, удельного веса в языке.

Обычно элементы твердого порядка слов в мордовских языках присущи прилагательным, причастиям и служебным словам. Однако в элементарных предложениях порядок элементов при нейтральном порядке слов строго определенный и играет важную роль в структуре предложения. В мокшанском языке стилистически нейтральным является прямой порядок слов. Инвертированный порядок слов служит обычно стилистическим целям необходимости перераспределения коммуникативной нагрузки высказывания, вццеления того или иного члена предложения.

Относительно свободный порядок слов вовсе не означает, что компоненты предложения могут варьировать безотносительно к содержанию высказывания, а только то, что он выполняет определенную функцию. Прежде всего необходимо различать основной порядок слов, который называется нейтральным, от эмфатического являющегося в нашем описании вариантом нейтрального порядка слов. В простом повествовательном предложении мокшанского языка основным порядком слов считается прямой порядок слов. Анализ элементарных предложений мокшанского языка, а также наши наблюдения над стилем произведений художественной прозы и устного народного творчества подтверждают данное предложение. Это подтверждается также статистическими данными (см. Алямкин, 1978, 74).

Однако в некоторых случаях, например, в описаниях, где финитный глагол имеет значение бытия, становления, протекания действия, а распространитель глагола - подлежащее - обычно обозначает отрезок времени или явление природы, нейтральным порядком слов является обратный порядок. См. модель V Nnom. торамс "греметь" - Торась атям "Гремел гром", срхкамс "начинаться" - Срхкай пизем "Начинается дождь", кфчядемс "сверкать (о молнии)" - Кфчядсь ендол "Сверкнула молния" и т.д.

Следует отметить также, что порядок слов в предложении может обусловливаться и некоторыми другими факторами, например, категорией определенности и неопределенности, которой принадлежит важнейшая роль в выражении коммуникативной нагрузки членов предложения, актуальным членением и т.д. Мы считаем, что выбор того или иного порядка слов зависит от лексического значения глагола. Лексическое значение глагола определяет в каждом конкретном случае не только форму и класс распространителя, но и порядок членов элементарного предложения.

Произведенный анализ мокшанских глаголов позволил выявить группу глаголов, называемых взаимными или реципрокными. Взаимные глаголы образуют модели, каждая из которых имеет три варианта. Субъекты или объекты действия выступают в данных моделях 1 по-разному, в соответствии с намерениями говорящего. Например, типичной для реципрокных глаголов является модель с глаголом васедемс "встретиться".

1 2

N nom V Ugen + мархта - Андрей васедсь Валянь мархта "Анд

1 2 рей встретился с Валей", N nom да N nom V - Андрей да Валя васедсть "Андрей и Валя встретились, N nom pi V - Синь ва-седсть "Они встретились".

В первой модели первый субъект, оформленный номинативом,подчеркивается особо, как активный деятель производитель действия. Во второй модели оба субъекта, оформленные номинативом, имеют одинаковый статус. В третьей модели выражается множественный субъект действия. В работе представлено более 30 рецип-рокных глаголов.

Отметим некоторые обобщения относительно моделей предложений с секундарными глагольными формами. Мы подвергли анализу те случаи, в которых спрягаемая форма глагола обусловливает появление в предложении инфинитивной формы другого глагола. В моделях предложений с вторичными глагольными формами глаголы мокшанского языка разделены на две группы, в соответствии с тем, требует ли финитная форма в качестве распространителя неспрягаемую форму глагола или же предложение (высказывание). Согласно этому положению глаголы группируются и приводятся под соответствующей моделью. Понятие инфинитивной формы в качестве члена модели предложения выступает не как обычный элемент в ряду других элементов элементарного предложения, а как включенный в основную модель предложения другой ОГМП.

При рассмотрении моделей с секундарными глагольными формами существенным является способ выражения субъекта. В структурных схемах с секундарной глагольной формой субъект действия вторичного глагола выражается следующими способами:

1. Субъект действия совпадает с субъектом основного глагола, например: Яхим ерась кенермда илядень автобусти "Ефим хотел успеть на вечерний автобус";

2. субъект действия выражен существительным в номинативе или генитиве, например: Бригадирсь кучезень ломаттнень шужярь вачкама "Бригадир послал людей стоговать солоэдг";

3. субъект действия выражен существительным в дативе, например: Инженерти удалась петемс радиоть "Инженеру удалось отремонтировать радио", Хирургсь мярьгсь ассистентонцты анокламс сяря-дить операцияс "Хирург приказал своеь^у ассистенту подготовить больного к операции";

4. субъект действия выражен существительным с послелогом кядьста "от" ( Ngen + кядьста). Например: Рабочайхне требо-васть администрациям кядьста касфтомс зарщлатать "Рабочие требовали от администрации увеличить зарплату".

Исходя из положения,что форма связанного распространителя обусловливается лексическим значением глагола, мы приходим к выводу, что во всех этих случаях форма распространителя обусловлена финитной формой основного глагола. Секуццарный глагол на выбор формы не влияет. Основной глагол обусловливает в данном случае фори^у вторичного глагола и существительного. Последнее своей грамматической формой выражает субъект действия вторичной формы глагола. Какой-либо формальной обусловленности между се-кувдарной глагольной формой и распространяющим её существительным не имеется. Связь между ними семантическая: существительное выражает субъект действия глагола, который в определенных случаях не совпадает с грамматическим субъектом.

В перспективе описание структуры мокшанского языка может быть продолжено, как нам представляется, следующими путями.

Можно произвести анализ мокшанских предложений с точки зрения присутствия факультативных распространителей глагола. При этом детализацию ОГИП можно продолжить, образуя на основе определенных признаков различные подтипы. Можно принять во внимание определенные семантические признаки элементов модели предложения, учитывая, к примеру, признак (^одушевленный, живой). Если субъект действия имеет признак (-живой),то глагол употребляется только в третьем лице, первое и второе лицо отсутствует. Принимая во внимание пару этих признаков, глаголы можно разделить на три-группы в соответствии с их способностью обусловливать существительное с признаком (+живой), (-живой) или (Лживой).

Следующей возможностью является описание структурных схем мокшанских неглагольных предложений, так как кроме глагольных предложений мокшанскому языку присущи предложений, образуемые без участия глагола посредством формантов сказуемостного изменения .

Детализация моделей глагольных предложений может быть продолжена путем более широкого учета некоторых субституционных классов, например, распространителей, обозначающих причинность, а также различные средства и орудия действия.

Выявление и описание моделей простого повествовательного глагольного предложения мокшанского языка является весьма актуальным как с точки зрения исследования структуры простого предложения, так и изучения семантических и синтаксических свойств глаголов. Структурно-семантические модели мокшанского предложения были выявлены и проанализированы на основе валентных свойств глаголов. Валентный анализ как наиболее эффективный метод в сочетании с другими примененными в данной работе методами, позволил впервые в мокша-морцовеком языке во взаимосвязи семантических и синтаксических характеристик глаголов определить модели развертываемого с помощью глагола предложения.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Юфкин, Юрий Серафимович, 1985 год

1. Абрамов Б.А. 1966 Синтаксические потенции глагола (в сопоставлении с потенциями других частей речи). ФН, № 3, с. 34-44.

2. Абрамов Б.А. 1968 Синтаксические потенции глагола (опыт синтаксического описания глаголов современного немецкого яэы -ка как системы). Дис. канд. филол. наук. - М., 357 с.

3. Абрамов Б.А. 1972 Типология элементарного предложения. М.:Изд--во МГПИИЯ им. М. Тореза, 101 с.

4. Алисова Т.Б. 1970 Опыт семантико-грамматической классификации простых предложений. ВЯ, № 6, с. 91-98.

5. Алямкин Н.С. 1978 Порядок слов в простом повествовательном предложении мордовских языков. Дис. канд. филол. наук. -Саранск,146 с.

6. Алямкин Н.С. 1979 Место подлежащего и сказуемого в предложении.-Финно-угристика, Саранск, вып. 2, с. 12-19.

7. Апресян Ю.Д. 1962 0 понятиях и методах структурной лексикологии. В кн.: Проблемы структурной лингвистики. М., с. I4I-I62.

8. Апресян Ю.Д. 1964 0 сильном и слабом управлении: (Опыт количественного анализа). ВЯ, № 3, с. 32-49.

9. Апресян Ю.Д. 1965 Опыт описания значения глаголов по их синтаксическим признакам (типам управления). ВЯ, № 5, с. 51-66.

10. Апресян Ю.Д. 1966 Ццеи и методы современной структурной лингвистики (краткий очерк). М.; 302 с.

11. Апресян Ю.Д. 1967 Экспериментальное исследование семантики русского глагола. М., 251 с.

12. Аристэ П. 1973 З.М. Дубровина "Инфинитивы в финском языке". -Советское финно-угроведение, № 3, с. 222.

13. Вайнрайх У. 1970 0 семантической структуре языка. В кн.: Новое в лингвистике. М.: Прогресс, с. 163-250.

14. Васикова Л.П. 1982 Сложные предложения в современном марийском языке. 4.1. Структурные схемы Предложений. Сложносочиненны£ предложения. Йошкар-Ола, - 208 с.

15. Васикова Л.П. 1983 Сложносочиненные предложения в современном марийском литературном языке в сравнении с другими типами предложений: Автореф. дис. д-ра филол. наук. Тарту, 40 с.

16. Ведяшкин И.М. 1979 Категория залога в эрзя-мордовском литературном языке. Дис. каед. филол. наук. - Саранск,286 с.

17. Вийтсо Т.Р. 1969 К проблеме правильности в порождающей грамматике. В кн.: Проблемы моделирования языка. 3.1. Тарту, с.21-40.1. ВЯ Вопросы языкознания.

18. Гак В.Г. 1966 Беседы о французском слове. М.: Международные отношения, 335 с.

19. Глисон Г. 1959 Введение в дескриптивную лингвистику. М.: Изд--во иностр. литературы, 486 с.

20. Горбачевич К.С. 1978 Вариантность слова и языковая норма. На материале со времен, русск. языка. Л.: Наука. Ленинградское отделение. - 238 с.

21. Грамматика-54 Грамматика мордовских (эрзянского и мокшанского) языков. Часть П. Синтаксис. Саранск, 1954. - 326 с.

22. Грамматика-62 Грамматика мордовских языков. Фонетика и,морфология. Саранск: Морд.книжное изд-во, 1962. - 376 с.

23. Грамматика-70 Грамматика современного русского литературного язка. М.: Наука, 1970. - 767 с.

24. Грамматика-80 русская грамматика. В 2-х т. М.: Наука, 1980. -Т.2. Синтаксис. 709 с.

25. Грамматика МЯ-80 Грамматика мордовских языков. Фонетика, графика, орфография, морфология. (Учебник для национальных вузов). Под редакцией проф. Д.В. Цыганкина. Саранск,1980.-430 с.

26. Дубровина З.М. 1972 Инфинитивы в финском языке. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 208 с.

27. Золотова Г.А. 1969 0 регулярных реализациях моделей предложений.-ВЯ, № I, с. 67-78

28. Иванчикова Е.А. 1965 0 структурной факультативности и структурной обязательности в синтаксисе. ВЯ, № 5, с. 84-94.

29. ИЯШ Иностранные языки в школе.

30. Кацнельсон С.Д. 1948 0 грамматической категории. Вестник ЛГУ. Серия истории, языка и литературы, № 2, с. II4-I34.

31. Керт Г.М. 1971 Саамский язык (Кильдин. диалект). Фонетика. Морфология. Синтаксис. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние. - 355 с.

32. Коляденков М.Н. 1959 Структура простого предложения в мордовских языках. Предложение и его главные члены. Саранск, 291 с.

33. Кржижкова X. 1967 Адвербальная детерминация со значением места и направления. ВЯ, № 2, с. 32-48.

34. Курилович Е. 1962 Очерки по лингвистике. М.: Изд-во иностр. литературы, 456 с.

35. Лаврентьева Н.М. 1974 Словосочетание в русском и мордовских языках: (Учебное пособие). Саранск, 41 с.

36. Лаврентьева Н.М. 1980 Словосочетание как единица языка и речи.-Горький, 86 с. '

37. Лисина Е.Н. 1982 Функциональные аналоги русской префиксации в эрзя мордовском литературном языке в системе глагола. -Дис. канд. филол. наук. Саранск, 177 с.

38. Майтинская К.Е. I960 Венгерский язык. В 3-х ч. М.: Изд-во АН СССР. - Ч. 3. Синтаксис. 375 с.

39. Малащенко В.П. 1972 Свободное присоединение предложно-падежных форм имени существительного в современном русском языке. -Ростов н/Д: Изд-во Рост. Ун-та, 171 с.

40. Мещанинов И.И. 1948 Глагол. М.-Л, 272 с.

41. Мучник Т.И. 1971 0 влиянии синтаксического окружения на лексическое значение слова (На материале современного немецкого языка). ФН, № 6, с. 65-73.

42. Общее языкознание 1972 Общее языкознание: (Внутренняя структура языка). М.: Наука, 565 с.

43. Петухова Л.А. 1980 Глагольно-именные словосочетания в марийском языке. Йошкар-Ола: Марийское книжн. изд-во, III с.

44. Пешковский A.M. 1956 веский синтаксис в научном освещении. -7-е изд. М.: Учпедгиз, 511 с.

45. Пиотровский Р.Г. 1966 Моделирование фонологических систем и методы их сравнения. М.-Л.: Наука, 299 с.

46. Почепцев Г.Г. 1968 Обязательное и факультативное окружение. -ВЯ, № I, с. 145-148.

47. Ревзин И.И. 1975 Типологический смысл понятия "сильного управления" и понятие грамматической правильности. Известия АН СССР, серия литературы и языка, т. 34, № I, с. 16-26.

48. Рятсеп Х.К. 1974 Структура простого предложения в эстонском языке. Ориентированные на глагол модели предложения: Автореф. дис. д-ра филол. наук. Тарту, 91 с.

49. Селивестрова О.Н. 1983 Роль информантов в процессе семантических исследований. В кн.: Психолингвистические проблемы семантики. М.: -Наука, с. 256-267.

50. СЗЯ 1983 Современное зарубежное языкознание: Вопросы теории и методологии. К IX Междунар. съезду славистов/'.И.Ф.Андерш, А.Н. Раркавец, С.С. Ермоленко и др.; Отв. ред. А.С. Мель-ничук. Киев, 207 с.

51. Сизова И.А. 1966 Что такое синтаксис? М.: Наука, 71 с.

52. Сиротина О.Б. 1980 Лекции по синтаксису русского языка: (Учеб.пособие для филол, спец. ун-тов). М.: Высш. школа,143 с.

53. Степанова М.Д.1973 Теория валентности и валентный анализ (На материале современного немецкого языка). М., НО с.

54. Степанова М.Д., Хельбиг Г. 1978 Части речи и проблема валентности в современном немецком языке. М.: Высшая школа,259 с.

55. Тобиас Т. 1962 0 частях речи эстонского языка. В кн.: Сообщения по машинному переводу. I. Таллин, с. 18-23.

56. Учкина В.И. 1975 Инфинитив в мордовских языках: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тарту, 21 с.1. ФН Филологические науки.

57. Хакулинен JI. 1955 Развитие и структура финского языка. Ч. I. Фонетика и морфология. М.: Изд-во Иностр. литературы, 311 с.

58. Хакулинен Л. 1955 а Развитие и структура финского языка. Ч.П.

59. Лексикология и синтаксис. М.: Изд-во Иностр. литературы, 292 с.

60. Холодович А.А. I960 Опыт теории подклассов слов. ВЯ, № I, с. 32-44.

61. Холодович А.А. 1969 Типология каузативных конструкций. Морфологический каузатив. Л., 311 с.

62. Холодович А.А. 1979.К вопросу о доминанте предложения. В кн.: Проблемы грамматической теории. Л., 304 с.

63. Чейф У.Л. 1975 Значение и структура языка. М.: Прогресс,431 с.

64. Чхаидзе М.П. 1975 Вопросы глагольного управления в некоторыхфинно-угорских языках в сравнительно-типологическом освещении. In: Congressus Tertius Internationalis Fenno-Ug-ristarum,III,Pars I.Таллин, с. 160-167.

65. Шведова Н.Ю. 1973 0 соотношении грамматической и семантической структуры предложения. В кн.: Славянское языкознание. Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М., с. 458-483.

66. Шведова Н.Ю. 1973 а Спорные вопросы описания структурных схем простого предложения и его парадигм. ВЯ, № 4, с. 25-36.

67. Эрелт М. 1980 Синтаксис прилагательных эстонского языка. Дис. д-ра филол. наук. - Таллин, 383 с.

68. Admoni W. 1972 Der deutsche Sprachbau. зе изд., испр.и доп.-Л.:Просвещение. Ленинградское отделение. - 312 с.

69. Ahlquist А. 1861 Versuch. einer Mokscha-mordwinischen Grammatik nebst Texten und Worterverzeichniss. St. Petersburg, 295 s.

70. Alvre P. 1969 Soome keeleopetuse reeglid. Tallinn: Valgus, 311 lk.

71. Alvre P. 1980 Lausestruktuuri arengust uurali keeltes. In: Fenno-ugristica. Tartu, 6, lk.5-26.

72. Bartens R. 1979 Mordvan, Tseremissin ja Votjakin konjugaation infiniittisten muotojen syntaksi. Helsinki, 251 lk*

73. Suomalais-Ugrilaisen Seuran Toimituksia 179).

74. Bloomfield L. 1933 Language. New York, 544 p.

75. Brinkmarin H. 1971 Die deutsche Sprache. Gestalt und Leistung.-Diisseldorf, 939 s.

76. Drach E. 1937 Grundgedanken der aeutschen Satzlehre. Frankfurt a. M, 99 s.

77. Erelt M. 1974 Eesti keele siintaksi ulesehitus. In: Keel ja Eirjandus. Tallinn, nr. 5, lk. 274-283.

78. Eries Ch. 0. 1952 The Structure of English. An Introduction to the Construction of English Sentences. Hew York, 304 p.

79. Grebe P. 1973 Duden. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. -3., neu bearbeitete und erweiterte Auflage. Wien/Ziirich, 763 s.

80. Hakulinen A., Karlsson E. 1979 Nyky Suomen lauseoppia. -Jyvaskyla, 425 3.

81. Harris Z.S. 1951 Methods in Structural Linguistics. Chicago, 384 p.

82. Harris Z.S. 1957 Co-occurrence and Transformation in Linguistic Structure. In: Language, vol. 33» N 3» Р» 283-331.

83. Helbig G. 1965 Der Begriff der Valenz als Mittel der Strukturel-len Sprachbeschreibung und des Eremdsprachenunterrichts.-Deutsch als Eremdsprache, N 1, s. 10-23•

84. Helbig G. 1970 Zum Modellbegriff in der Linguistik. Deutsch als Eremdsprache, N 1/2, s. 26-33*

85. Helbig G. 1979 Zum Status der Valenz und der semantischen Kasus. Deutsch als Eremdsprache, N2, s. 65-78»

86. Helbig G., Schenkel W. 1980 Worterbuch zur Valenz und Distribution deutscher Verben. Leiptig: VEB Bibliographisches Institut, 458 s.

87. Helbig G. 1982 Valenz S^zglieder - semantische Kasus - Satzmo-delle. - Leipzig : Enzyklopedie, 106 s.

88. Hockett Ch. 1954 Two models of grammatical description. - In: Word. New York, v. 10, N 2-3, p. 210-243.

89. Eesti keele lauseopetuse pohijooned, I. Lihtlause/ Mihkla K., Rannut L., Riikoja E., Admann A. . Tallinn : Valgus, 1974. - 526 lk.у ' / / / *

90. Molnar J. 1966 A vonzat es jelentes kerdesehez. In: AltaJLanos nyelveszeti tanulmanyok IV. Budapest, old. 157-165*

91. Palmer F. 1978 Grammar. London, 538 p.

92. Pall E. 1956 Infinitiiv alusena ja oeldij?ena eesti keeles. -Keele ja Kirjanduse Instituudi Uurimused. I. (Eesti NSV Teaduste Akadeemia). Tallinn, lk. 60-75*

93. Rajjandi H. 1969 Eesti impersonaali да passiivi siintaks. -Kandidaadivaitekiri. Tallinn, 297 lk.

94. Ratsep H. 1954- Infiniitsed verbivormid soome-ugrikeeltes.-Kandidaadivaitekiri. Tartu, 570 lk.

95. Ratsep Н» 1969 On the Form of Government Structure Types of Estonian Simple Verbs. In: Annual Meeting of the Research Group for Generative Grammar. Abstracts. Tartu, p. 20-28.

96. Ratsep H. 197О Die Typen der verbalen Rektionsstruktur und die Sprachtypologie im Hinsicht auf das Estnische. In1 Theoretical Problems of Typology and the Northern Eurasian Languages. Budapest, p. 129-134.

97. Ratsep H. 1972 Kelle keelt me uurime? In; Looming, nr. 11, lk. 1919-1920.

98. Ratsep H. 1972 a Eesti keele lihtlause mallidest ja nende esita-mise metoodikast. In : Keel ja struktuur. 6. Tartu, lk.25--86.

99. Ratsep H. 1973 Eesti valjendverbide olemusest.- In* Keel ja KLrjandus, N 1, lk. 25-3O.

100. Ratsep H. 1973 a Elementaarlaused eesti keeles. In* Keel jastruktuur. Tartu, N 8, lk. 5-106.

101. Batsep H. 1974 a Eesti lihtlause struktuur .Verbikesksed lause1 mallid. Vaitekiri filoloogiadokt. - Tartu, 418 lk.

102. Batsep H. 1978 Eesti keele lihtlausete tiiiibid. Tallinn: Valgus, 263 lk.

103. Saukkonen P. 1964 Die Verwendung des nominativischen und illa-tivischen Infinitive im Mordwinischen. In: Finnjsch-urgi-sche Forschungen, Band XXXV, Heft 1-2. Helsinki, s.88-115.

104. Saukkonen P. 1965 Itamerensuomalaisten kielten tulosijainfini-tiivirakenteiden historiaalJ.- Helsinki, 275 lk.

105. Saukkonen P. 1966 Itamerensuomalaisten kielten tulosijainfini-tiivirakenteiden historiaa II. Helsinki,229 lk. -(Suomalais-Ugrilaisen Seuran Toimituksia 140).

106. Schelbach-Kopra I. 1975 Zur Valenz und Distribution der Verben in SlnnischugriscJien. In: Oongressus Tertius Intematio-nalis Fenno - Ugristarum, III, Pars I. Tallinn, s.155-159*

107. Tauli V. 198O Eesti grammatika. II. Lauseopetus . Uppsala: Finsk-ugriska institutionen, 350 lk.

108. Tesniere L. 1953 Esquisse d*une syntaxe structurale. Paris, 30 p.

109. Tesniere L. 1959 Elements de syntaxe structurale. Paris: libraire & KLincksieck, 670 p.

110. Vaari E. 1972 Eesti keele opik keskkoolidele. 4 triikk. -Tallinn, 240 lk.