Модели производственно-отраслевой специализации и социальная организация промышленности России в первой половине XIX века: По материалам Среднего Поволжья тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Арсентьев, Виктор Михайлович

• Арсентьев, Виктор Михайлович
• доктор исторических наук
• 2004

Оглавление диссертации доктор исторических наук Арсентьев, Виктор Михайлович

Введение

СОДЕРЖАНИЕ

Историографические традиции исследования промышленности России и Среднего Поволжья первой половины XIX века

Индустриальные процессы первой половины XIX века в контексте модернизации России и Среднего Поволжья

2.1 Основные детерминанты и инфраструктура промышленного развития России в первой половине XIX века

2.2 Специфика и основные параметры социально-экономического развития Среднего Поволжья как региона ЮЗ

Производственно-отраслевая специализация и механизм функционирования промышленности в первой половине XIX века

3.1 Отраслевая характеристика, количественная динамика и размещение промышленности Среднего Поволжья

3.2 Промыслово-ремесленная деятельность и кустарное производство крестьян в структуре протоиндустриальных процессов

3.3 Традиционная (петровская) модель индустриализации

3.4 Частнокапиталистические и акционерные формы развития промышленного производства

4 Социальные аспекты промышленного развития в первой половине XIX века

4.1 Предпринимательство и система управления

4.2 Формы организации труда, экономическое положение и социокультурный облик рабочих

4.3 Система взаимоотношений рабочих и заводовладельцев: проблема социального конфликта

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Модели производственно-отраслевой специализации и социальная организация промышленности России в первой половине XIX века: По материалам Среднего Поволжья»

Актуальность темы исследования. Наблюдаемый в последние полтора десятилетия повышенный интерес исследователей к проблемам экономического развития России и ее отдельных регионов отнюдь не случаен: он вызван современными экономическими проблемами. Задача изучения генезиса и функционирования отечественного хозяйственного механизма, несмотря на пристальное внимание отечественных и зарубежных историков, остается еще не решенной. Более того, когда российская историческая наука отбросила идеологическую заданность, которая многие десятилетия деформировала и характер исторических исследований, и сознание самих историков, то в результате число выведенных для решения этой задачи «формул» и «теорем» уменьшилось, а вопросов и задач стало еще больше. В полной мере данное утверждение можно отнести и к экономической истории России в целом, и отдельных регионов в частности.

Процесс преодоления научных стереотипов и трафаретных схем изучения индустриальной истории первой половины XIX в. уже начался, но идет не так интенсивно, как хотелось бы. Причем более активно эта тематика анализируется на макроуровне, в рамках общероссийского масштаба, в то время как на региональном уровне достижения современных исследователей гораздо скромнее. Вместе с тем выведенные советскими историками закономерности индустриального развития дореформенного российского общества не освобождают исследователей от анализа конкретной ситуации и региональных особенностей. Сочетание одних и тех же социально-экономических, природно-географических, культурно-цивилизационных, политических и других факторов в различных условиях приводит к неординарным результатам, определяющим уровень и характер промышленного развития отдельных регионов.

Разработка принципиально новых концептуальных направлений делает необходимым установление новых методов организации исторического материала, его отбора и анализа, что не только расширяет границы теоретических изысканий, но и дает возможность дополнительного изучения некоторых источников, ранее уже введенных в научный оборот при исследовании промышленности Среднего Поволжья в первой половине XIX в.

Объект исследования - промышленная сфера экономики, рассматриваемая во взаимосвязи с процессами и явлениями, которые либо обусловливают ее развитие, либо включены в ее структуру, либо являются следствием индустриальных процессов.

Предметная направленность исследования ориентирована на анализ моделей производственно-отраслевой специализации и социальной организации промышленности, находившихся в системе разнонаправленных взаимосвязей и взаимозависимостей, как внутрисистемных, так и имевших характер внешнего воздействия.

В данном случае использование идентичных по смыслу понятий «промышленность», «промышленная сфера», «промышленная организация» требует конкретного пояснения и, прежде всего потому, что эта сфера экономики применительно к первой половине XIX в. имела довольно сложную структуру. Прежде всего, она представлена традиционной (петровской) моделью промышленного развития, включавшей казенные, вотчинные, посессионные предприятия, протоиндустриальными процессами, выражавшимися в развитии промышленного производства в традиционных формах сельской домашней промышленности и рассеянной мануфактуры, а также частнокапиталистическими и акционерными формами организации промышленного производства.

На макроуровне рассмотрению подвергались так называемые первичные организационно-производственные формы промышленного производства: мануфактура, фабрика, завод, кустарное предприятие, домашнее заведение («станы», «рукоделия»), ремесленная мастерская и др.

Приведенная трактовка предмета исследования не является исчерпывающей, так как охватывает лишь производственно-техническую и организационно-институциональную стороны промышленного производства. Однако реальное функционирование хозяйственно-экономического механизма подвержено влиянию и других факторов, не вписывавшихся в рамки чисто экономических понятий и категорий.

Важной составляющей предмета исследования являются социальные аспекты промышленного развития, связанные с изучением положения и взаимоотношений основных участников производства, и более широким представлением участия человека в индустриальных процессах. Это обусловлено тем обстоятельством, что главным конструктором и движущей силой данного механизма является человек, выступающий в самых разных качествах: и как производительная сила общества, создающая материальные блага и прибавочный продукт; и как элемент техногенной среды, преобразующий природу и создающий антропогенную среду жизнедеятельности, подвергаясь в свою очередь обратному воздействию окружающей среды; и как хозяйствующий субъект (экономический человек), действующий в силу жизненной необходимости, в целях выполнения своих фискальных обязанностей или ради получения материальной выгоды; и как живой человек со всеми проявлениями его чувственно-эмоциональной и нравственно-психологической сторон жизнедеятельности; и как участник общественных отношений, находящийся в определенной социокультурной среде, в той или иной мере вынужденный руководствоваться интересами других субъектов, а также впитывать и воспроизводить характерную для определенного корпоративного социального слоя культурную традицию и морально-нравственные ценности; и как подданный государства, приводящий свои действия в соответствие с правовыми нормами и государственной «волей». Такой подход к предмету исследования позволяет определить влияние неэкономических факторов в промышленной деятельности, выявить базовые ценности и нормы, обеспечивающие ее мотивацию и легитимизацию.

Хронологические рамки работы включают в себя предреформенное шестидесятилетие (1800 - 1860 гг.). По уже сложившейся в отечественной историографии традиции данный период обозначается в исследованиях как первая половина XIX в.

Как этап в истории развития Среднего Поволжья и России в целом он не был связан с кардинальными преобразованиями традиционной общественно-экономической системы. Происходившие в это время социально-экономические изменения и военно-политические события не имели столь масштабных результатов, как последующие полвека, не затронули общий хозяйственный уклад и не изменили характер развития промышленности.

Однако новизна рассматриваемого этапа прослеживается по целому ряду параметров. В это время определялись новые ориентиры и направления развития, была подготовлена почва для радикальных общественно-политических и экономических преобразований 1860 - 70-х гг. Модерниза-ционные процессы все более активно проникли в патриархальную экономику, а рынок формировал новую макроэкономическую среду, задавая иные «правила игры» и направления деятельности на уровне отдельных сфер экономики, промышленного предпринимательства, хозяйственных субъектов и институтов. В это время все более явственно проявляется, с одной стороны, усложнение экономической структуры, а с другой - развитие и качественное совершенствование отдельных ее составляющих. Все вышеуказанное побуждает говорить о первой половине XIX в. как отдельном и важном для осмысления процессов социально-экономического развития Среднего Поволжья и России периоде истории.

В некоторых случаях используемые материалы начальной или конечной временной гранью не совпадали с хронологическими рамками работы, поэтому для более объемного представления картины промышленного развития, глубины количественных и качественных изменений делались исторические экскурсы, которые были необходимы для лучшего выявления динамики промышленного развития региона и более полного освещения истории некоторых отраслей, предприятий и предпринимательских династий.

Территориальные рамки исследования включают в себя губернии средневолжского региона: Казанскую, Пензенскую, Симбирскую, а применительно к 50-м гг. XIX в. и образованную в 1851 г. Самарскую.

Под понятием «регион» подразумевается территория, отличающаяся характерным направлением развития экономико-географических, социально-демографических, национально-культурных и политических структур, совпадающая или не совпадающая с административным делением государства1.

Формирование пространственной целостности (общности) в рамках различных административно-территориальных единиц (губерний) происходило в результате самоорганизации, специфической исторической деятельности людей, населявших тот или иной регион. При этом хозяйственно-экономическая деятельность населения служит одной из главных характеристик, формирующих его облик, и в этой связи очень важным является изучение его промышленных традиции.

В то же время, признавая наличие в некоторых случаях ярко выраженной региональной вариации происходивших в первой половине XIX в. индустриальных процессов, нужно учитывать, что предметная составляющая исследования предусматривает элементы теоретизирования, поэтому в диссертации присутствовало абстрагирование от территориальных особенностей региона и производилось концептуальное осмысление промышленного развития в масштабах всей страны с привлечением необходимых сведений общерос-4. сийского характера.

Степень научной изученности темы. Анализ состояния историографии данной проблемы, проведенный в первом разделе настоящего диссертационного исследования, приводит к заключению, что как самостоятельная тема история промышленности Среднего Поволжья первой половины XIX в. до сих пор не получила должного освещения. Кроме того, существующая на данный момент концептуальная и теоретико-методологическая база отличается большим разнообразием вариаций интерпретации тех или иных проблем истории отечественной промышленности в дореформенный период, многие из которых не могут в полной мере учесть всей сложности и противоречивости происходивших в ее рамках процессов.

Цель и задачи исследования. Целью работы является исследование моделей производственно-отраслевой специализации и социальной организации, а также анализ и оценка уровня, характера и содержания промышленного развития России в первой половине XIX в. на основе происходивших в Среднем Поволжье индустриальных процессов и с учетом их регионального своеобразия. При этом предполагалось решение следующих задач:

- вычленить основные структурные звенья, модели промышленной организации, изучить механизм их функционирования;

- показать отраслевое и типовое своеобразие мануфактурного и фабрично-заводского производства;

- проанализировать важнейшие производственные показатели и динамические характеристики их изменения, выявить масштабы технико-технологической эволюции промышленности;

- на основе использования концепции «протоиндустриализации» выявить формы, направления, условия развития, структуру сельской промышленности, определить ее место в хозяйственно-экономической системе деревни;

- сформулировать главные принципы механизма экономического роста традиционной модели индустриализации на примере основных отраслей промышленности Среднего Поволжья;

- проанализировать развитие частнокапиталистических и акционерных форм промышленного производства;

- раскрыть основные параметры развития предпринимательства и выявить специфику реализации предпринимательской функции в промышленной сфере;

- выделить специфические формы организации труда в промышленности, рассмотреть экономическое положение и социокультурный облик рабочих;

- исследовать систему взаимоотношений рабочих и заводовладель-цев, проанализировать проблему социального конфликта в промышленности.

Источниковой базой исследования являются как опубликованные, так и архивные материалы. Разбросанность и отрывочность выявленных сведений не позволяют с одинаковой полнотой и хронологической последовательностью отразить все структурные составляющие и динамические характеристики промышленности России и Среднего Поволжья в первой половине XIX века. Кроме того, различный характер происхождения используемых источников придает специфику содержащимся в них материалам, что необходимо учитывать при включении в научно-исследовательское поле представленных в них данных.

Основная часть документального материала представлена источниками, извлеченными из фондов региональных и центральных архивохранилищ: Российского государственного исторического архива (РГИА), Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Центрального исторического архива г. Москвы (ИДАМ), государственных архивов Пензенской (ГАПО), Ульяновской (ГАУО), Самарской (ГАСО) областей, Национального архива Республики Татарстан (НАРТ), Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ).

Общероссийские и погубернские сведения по различным отраслям обрабатывающей промышленности, в том числе и ведомостная статистика, содержатся в фондах структурных подразделений министерств (МВД и МФ) РГИА, ведавших вопросами развития промышленности: Отделения мануфактур экспедиции государственного хозяйства (ф. 16), Главного правления мануфактур (ф. 17), Департамента Мануфактур и внутренней торговли (ф. 18). Развитие металлургической промышленности воспроизведено по материалам фондов Горного департамента (РГИА, ф. 37) и Московского горного правления (ЦИАМ, ф. 2199).

Значительная часть источников по промышленности губерний Среднего Поволжья была извлечена из региональных архивов. В частности, немалый интерес представляют первичные сведения по промышленности, использовавшиеся для составления губернаторских отчетов. В Среднем Поволжье наибольшую степень сохранности имеют такого рода материалы по Пензенской (ГАПО, ф. 5, Канцелярия пензенского губернатора) и Казанской (НА РТ, ф. 1, Канцелярия казанского губернатора) губерниям. Материалы по отраслям, отдельным предприятиям и заводовладельцам сохранились также в фондах Пензенского (ГАПО, ф. 9), Самарского (ГACO, ф. 171) и Казанского (НА РТ, ф. 359) губернских статистических комитетов.

Организация промышленного производства и предпринимательская деятельность дворян в структуре помещичьих хозяйств исследовались на материалах вотчинных контор и личных фондов помещиков. В частности, материалы о функционировании заводского хозяйства Бахметьевых представлены в фондах Никольско-Пестровской вотчинной конторы князей Бахмете-вых и Оболенских (ГАПО, ф. 210). В этой связи представляет интерес личный фонд крупного симбирского помещика А. Н. Скребицкого, владельца двух суконных фабрик и стекольного завода в Симбирской губернии (ГАУО, ф. 256).

Социальные взаимоотношения рабочих и заводовладельцев на промышленных предприятиях Симбирской губернии позволяют представить материалы Карсунского (ф. 115), Сенгилеевского (ф. 124), Симбирского (ф. 116) уездных судов, хранящиеся в ГАУО. В них содержатся дела, описывающие волнения рабочих, характеризующие мотивы выступлений, позиции сторон, действия и мероприятия заводоуправления и властей по восстановлению социального спокойствия.

Выявление структуры промышленной организации удельной и государственной деревни Среднего Поволжья производилось на основе материалов Алатырской (ф. 320), Казанской (ф. 342), Сызранской (ф. 322) удельных контор ГАУО и Пензенской палаты государственных имуществ (ГАПО, ф. 8).

Важную роль в раскрытии темы играют опубликованные источники. Одной из первых предпринятых в первой половине XIX в. попыток комплексного отражения состояния административно-политического, природно-географического, социально-демографического, хозяйственноэкономического и других параметров жизни Российской империи была публикация в 1807 г. статистических таблиц2.

В первой половине XIX в. Департамент мануфактур и внутренней торговли министерства финансов издавал ведомости о состоянии мануфактурной промышленности за 1812 и 1813 - 1814 гг.

Ведомостная статистика публиковалась и дальше, но следующее издание из этой серии вышло в свет только в 1825 г4. В 1832 г. на основе ведомостей фабрик и заводов был издан «Список фабрикантам и заводчикам Российской империи 1832 года», который содержал имена и фамилии владельцев промышленных заведений с указанием их сословного положения, а в конце списка была помещена сводная ведомость числа заведений по отдельным производствам5.

Сведения по промышленной статистике за период с конца 20-х по 50-е гг. можно встретить на страницах «Журнала мануфактур и торговли», издававшегося тем же ведомством6. В 1829 г. этот журнал начал публиковать подробные обзоры о состоянии промышленности в губерниях за 1828 г. (в 7 том числе в Пензенской, Симбирской и Казанской) .

Довольно активно публиковала статистические материалы промышленного характера и министерство внутренних дел. Им был издан ряд сборников, содержащих разнообразную информацию о состоянии различных сфер жизни Российской империи. Значительная часть данных представляла о промышленная статистика . С 1829 г. Министерством внутренних дел начинает издаваться журнал, где публикуются «Выписки из отчетов гражданских губернаторов», включавшие сведения о развитии промышленности в отдельных губерниях. Кроме того, на страницах журнала можно встретить ис-торико-статистические и экономические обзоры губерний и городов, где появляются данные, отражающие различные параметры промышленного развития Среднего Поволжья в его территориальном своеобразии9.

Заслуживает внимания и серия изданий, осуществленных ведомством министерства государственных имуществ (в них были включены материалы по промыслово-ремесленной и промышленной деятельности государственных крестьян10), а также ведомством Министерства финансов, где можно обнаружить исторические экскурсы в дореформенную Россию с приведением статистико-экономических материалов11.

Универсальным источником для изучения промышленной политики правительства в первой половине XIX в. являются два издания «Полного со

1 9 брания законов Российской империи» , а также три издания «Свода законов I

Российской империи» . Ценность последнего варианта кодификации государственных законов состоит в том, что материалы, касающиеся промышленного развития, выделены в отдельные разделы, что дает неоспоримые преимущества при работе с ними14. Кроме того, в дореформенное время существовала практика публикации наиболее важных законов, относящихся к сфере государственного регулирования промышленности15.

Использование вышеназванных источников для решения поставленных в исследовании задач позволяет выявить влияние государственной политики на деятельность промышленных предприятий, рассмотреть содержание тех или иных промышленных законоположений, правовое положение различных категорий заводского населения и предпринимателей и др.

Отдельно необходимо сказать о материалах, содержащихся в дореволюционных статистических и справочно-информационных изданиях экономической направленности, составляющих необходимую основу для создания общей картины отраслевого и регионального своеобразия отечественной промышленности. Довольно информативными из разряда опубликованных источников можно считать указатели, статистические сборники, словари, памятные книжки, адрес-календари, списки населенных мест, историко-экономические описания и экономические обозрения XIX в.16.

На протяжении первой половины XIX в. по инициативе Генерального штаба проводилась работа по составлению военно-топографических и военно-статистических описаний различных территорий России. Большое значение в раскрытии вопросов промышленного развития изучаемых губерний

Среднего Поволжья имеют две многотомные серии, изданные в результате топографических и статистических работ офицеров Генерального штаба17.

Однако при работе с материалами такого рода нужно учесть, что не все они безоговорочно могут быть отнесены к источникам. Их обилие как в количественном, так и в жанрово-видовом плане требует внимания «.при отделении собственно статистических источников от значительного корпуса

18 исследовательской литературы» . При этом многие историко-экономические исследования осуществлялись как статистические и включали в себя обширные источниковые материалы, во многих случаях подвергавшиеся лишь первичной обработке и поверхностному анализу. Именно поэтому до настоящего времени существуют разногласия в жанрово-видовой идентификации и классификации такого рода материалов. Одни исследователи записывали их в категорию исторических источников, исключая из историографического анализа, другие же причисляли к разряду историко-экономической литературы.

Одним из направлений источниковедческой работы в изучении обозначенной темы стало издание сборников документов и материалов. Наиболее фундаментальным в этом ряду выглядит публикация документов по истории рабочего движения в XIX в., выдержавшая два издания19. Сборники документов и материалов издавались также по истории регионов и административно

ЛЛ территориальных образований Среднего Поволжья .

К одному из наиболее информативных источников, в котором отражены самые разнообразные аспекты индустриальных процессов в России и показано региональное своеобразие промышленного развития, в том числе в территориальных рамках Среднего Поволжья, можно отнести периодическую печать XIX в. Немало статей посвятили проблемам предпринимательской деятельности и промышленного производства журналы - «Журнал мануфактур и торговли», «Журнал министерства внутренних дел», «Вестник промышленности», «Горный журнал», «Русский архив», «Русская старина», «Морской сборник», «Сын Отечества», «Труды Императорского Вольного экономического общества», а также газеты - «Русские ведомости», «Русский дневник», «Северная пчела», «Санкт-Петербургские ведомости», «Московские ведомости», «Коммерческая газета», «Журнал для акционеров» и др.21 Различные вопросы промышленной жизни губерний Среднего Поволжья были отражены в местной периодической печати22. В совокупности все эти сведения позволяют понять механизм функционирования промышленного сектора экономики и представить его реальное содержание в рамках рассматриваемого региона на так называемом первичном уровне.

В целом же, как справедливо замечает источниковед отечественной промышленности в дореволюционный период Г.Р. Наумова, «источниковая основа, на которой сегодня следует изучать русскую фабрику, необходимо должна приобрести системную полноту, гарантирующую нас от недооценки целых пластов нашего хозяйственного опыта»23.

Методологическая основа исследования. Отдельного рассмотрения требует методологическая составляющая рассмотрения проблемы, тем более что этот аспект является наиболее уязвимым местом существующих на данный момент исследований дореформенной промышленности России и отдельных ее регионов. Подавляющее большинство из них (за исключением некоторых работ, изданных в конце 1990-х - начале 2000-х гг.) основывались на марксистской методологии, трактующей исторический процесс с точки зрения формационного подхода и классовой борьбы и утверждающей строгую детерминированность деятельности людей экономической мотивацией. Между тем выбранный предмет исследования требует более гибкого методологического инструментария, позволяющего подойти к решению этой проблемы с учетом всего ее многообразия и противоречивости.

Задачи обновления традиционных концептуальных схем и апробации западных вариантов теоретической интерпретации истории экономики и бизнеса являются достаточно важными, но не единственными. Опыт развития этих теоретико-методологических направлений историко-экономической науки, особенно приобретенный в последнее десятилетие, показал, что указанные новшества, позволяя сформировать новое, масштабное видение обозначенных в рамках классической экономической истории проблем, малопригодны для решения новых. В частности, исследовательские методики, ориентированные на выявление общей направленности промышленного развития России в форме тех или иных моделей, не позволяют раскрыть механизм функционирования моделей и дать их подробный и квалифицированный анализ на микроэкономическом уровне. Они не могут ответить на вопрос, почему в рамках той или иной модели промышленного развития при единой правовой базе, равном государственном вмешательстве и даже схожих экономических условиях результативность деятельности разных промышленных предприятий была различной.

Применительно к проблематике данного исследования мы имеем дело с областью, охватывающей многие стороны человеческой жизнедеятельности: от производственно-технических и экономических аспектов до религии, общественной жизни, социальной и индивидуальной психологии, менталитета и т. д. Поэтому требуется разработка комбинированных (синтезированных) методологических подходов, при реализации которых был бы возможен учет всех вышеназванных тонкостей.

Особенно актуальными, на наш взгляд, являются сегодня размышления о соотношении микро- и макроподходов, глобальности и локальности, системности и структурности, рациональное сочетание которых позволит учесть максимальное количество составляющих предмета исследования, а также детерминирующих факторов. Их множество и составляет «реальную» промышленную историю, где ее детализация и локализация во времени сочетаются с установлением общих закономерностей и обобщающих характеристики, а с включением в достаточно длительную хронологическую протяженность, и где выделение локально-региональной специфики позволяет учитывать территориальную целостность в рамках более обширных государственно-административных и пространственно-географических образований.

Установление наиболее оптимального соотношения микро- и макроподходов является одной из первоочередных задач в этом плане. Во-первых, это диктуется необходимостью выделения в качестве пространственных границ исследования определенной локальной территории, обладающей неким внутренним единством, но включенной в сложную систему разносторонних и разнонаправленных связей в рамках более обширной региональной структуры, административно-территориальной единицы или государственного образования.

Во-вторых, комбинирование пространственной масштабности исследования должно сочетаться с элементами микро- и макроэкономического анализа в силу внутренней хозяйственно-экономической неоднородности региона и разнообразия направлений, форм и моделей промышленного развития. Объектами микроэкономики в данном случае выступают так называемые первичные элементы промышленной структуры, а также хозяйственное поведение отдельных экономических агентов, различавшихся по их экономическим функциям: потребителей (домохозяйств), рабочих, предпринимателей, собственников и т. д. Макроэкономический подход позволяет исследовать функционирование экономической системы и ее крупных секторов в целях выявления закономерностей функционирования хозяйственно-экономического механизма в целом.

И, наконец, в-третьих, учитывая, что любая производственная деятельность, в том числе промышленное предпринимательство, включена в систему хозяйственно-культурных отношений, необходимо выделить социокультурные составляющие происходивших в первой половине XIX в. индустриальных процессов. В первую очередь речь идет о роли нематериальных факторов в хозяйственной деятельности и предпринимательстве, о том, какие жизненные установки регулируют такого рода деятельность и каково ее нормативно-ценностное обоснование в общей социокультурной системе данного общества. Это, несомненно, перспективное направление изучения истории промышленности становится довольно популярным в современной отечественной историко-экономической науке. Так, по словам исследователя истории хозяйственной культуры и предпринимательских традиций H.H. Зарубиной, «участие человека в материальном производстве определяется не только его конкретными потребностями в материальных благах и существующим в обществе классовым делением и разделением труда, но также и сложившимися представлениями о смысле и достойном образе жизни, о социально значимых целях, о престижности и допустимости тех или иных видов деятельности, о собственности, материальном благосостоянии и богатстве, об успехе и о взаимоотношениях людей в процессе хозяйственной деятельности»24. Г.Р. Наумова представляет русскую фабрику как историческое явление, имеющее «исторические корни производственного и технологического опыта, определяемого сложной системой социально-психологических установок»25.

В особых подходах, требующих, на наш взгляд, уточнения и обоснования, нуждается региональная специфика данной работы, ограничиваемая в данном случае территориальными рамками Поволжья. Сейчас историческая наука преодолевает иллюзии, согласно которым пространство-время трактовалось безлико, и на такую обезличенную реальность исследователь пытался накладывать некоторую готовую схему. Уменьшение масштаба наблюдения, переход к микроанализу и интенсивному прочтению документов должны комбинироваться с описанием сложных и широкомасштабных социальных, хозяйственно-экономических, социокультурных, политических систем, процессов и явлений, проходящих сквозь время и пространство. Таким образом, в руках историка должны находиться два ключа - ключ времени, позволяющий учитывать категории непрерывности и прерывности, и ключ пространства, делающий возможным выявление характерных черт, как общего, так и частного.

В обоих случаях терминология времени и пространства обладает смыслом лишь благодаря установлению между ними определенной взаимосвязи времени и пространства, реализация которой позволит не только избежать взаимоисключения таких категорий, как тождественное (идентичное) и различное, индивидуальное и коллективное, особенное и общее, но - напротив -обеспечить между ними возникновение прочных ассоциативных связей. Такой подход к определению предмета и выбору метода его исследования дает возможность нового прочтения истории на локальном уровне, что очень актуально для изучения многих вопросов социально-экономической, в том числе промышленной, истории Среднего Поволжья.

Как видим, в настоящее время становится очевидным, что полноценное и всестороннее изучение выбранного предмета исследования с учетом специфики изучаемой проблемы возможно на основе применения целого ряда как системных подходов, так и частных методов - формационного, цивили-зационного, социобиологического, сравнительно-исторического, синергети-ческого, социально-психологического, биографического, количественного и т. д. В данном случае важно обеспечить некий баланс между теоретизиро-ванным схематизмом и конкретными жизненными формами жизнедеятельности, многообразием форм индивидуального и социального поведения человека при рассмотрении тех или иных «субъективизированных» аспектов промышленного развития.

Конечно, в последнее время методология подвергается интенсивному переосмыслению, инициируя появление в ее рамках новых направлений и альтернативных, порой даже противоположных, способов познания исторической реальности, и вызывая хаотичные движения и в других составляющих исторического знания. Разрушение некогда стройных конструкций - процесс очень болезненный, сопровождающийся мучительным поиском выхода из сложившейся ситуации, выбора нового пути. Однако очевидно то, что уже невозможно утверждать право на монопольную интерпретацию истории какой-либо одной научной теорией, должен закрепиться многовариантный подход к прошлому, способствующий углубленному познанию исторических процессов, явлений и объектов. Требуется скрупулезная работа по формированию нового теоретико-методологического пространства современных историкоэкономических исследований на основе накопленных к настоящему времени достижений отечественной и зарубежной науки. В данном случае недопустимы механическое отбрасывание одних идей и методов и механическая замена их другими, конъюнктурно более соответствующими современному этапу развития науки. При реализации тех или иных исследовательских задач необходимы синтез и сопоставление различных подходов с целью выявления наиболее целесообразных и эффективных, в результате чего должно сформироваться соответствующее предмету исследования идейное поле. Это обусловлено объективной потребностью общества в получении истинных знаний, ибо без них нельзя успешно решать задачи, выдвигаемые современностью26.

Научная новизна. Данная работа представляет собой первую попытку целостного и всестороннего исследования промышленности Среднего Поволжья в первой половине XIX в. в соответствии с современными методологическими и концептуальными подходами. Исследование проведено на большом комплексе документов, главным образом архивных, основная часть которых впервые введена в научный оборот. В числе новаций, причем в рамках не только региональной, но и отечественной историографии в целом, следует отметить применение структурно-системного и комплексно-регионального подходов в освещении проблем промышленного развития, что обусловило отказ от линейных схем индустриализации. Их использование применительно к промышленности первой половины XIX в., при наличии нескольких моделей организации производства, на наш взгляд необоснованно, так как развитие каждой из них происходило по своим законам и нередко носило довольно противоречивый характер. Впервые проблемы промышленного развития России и Среднего Поволжья рассматривались в широком социокультурном и экономическом контексте. В диссертации предпринята практически первая в отечественной историографии попытка изучения про-мыслово-ремесленной и промышленной деятельности крестьян в рамках отдельного региона России на основе использования концепции «протоиндуст-риализации». С новых методологических позиций исследуется проблема социального конфликта» в промышленности, причины которого заключались в классовом антагонизме, а в системе разнообразных отношений между рабочими, заводовладельцами и государством. Их определяющими характеристиками являлись социальный патернализм и государственное попечительство, включенные в сложную гамму внутри- и межкорпоративного взаимодействия традиционалистского типа. По-новому рассматривается проблема капитализации отечественной промышленности и экономики в целом, предусматривающая отказ от жестких формационных рамок и более подробное исследование механизма межсистемного взаимодействия.

Научно-практическая значимость. Решение поставленных в исследовании задач, ориентированных на выявление специфических особенностей промышленного развития Среднего Поволжья, имеет важное научное значение, обусловленное их непосредственной связью с общей проблемой индустриально-рыночного развития и формирования капиталистических форм экономической деятельности, а также характером их взаимоотношений с феодально-крепостнической системой в дореформенной России, что в совокупности служит ключевым моментом в определении характера и темпов протекания процессов модернизации и социокультурной трансформации в первой половине XIX в., рассматриваемых в их региональном своеобразии.

Прорабатываемые в диссертации вопросы приобретают особую актуальность в контексте современных экономических проблем в плане поиска их истоков, закономерностей развития и возможных решений как в региональном, так и в общенациональном масштабах. Выбор эффективных рыночных моделей для России невозможен без учета исторического опыта, сформировавшегося в результате эволюции традиционных экономических структур, хозяйственно-культурных традиций, государственной политики, социальной психологии, менталитета, а также ряда других реалий, обуславливающих экономическое развитие и имеющих как общероссийский характер, так и региональную специфику.

Апробация результатов исследования. Обсуждение положений диссертационного исследования производилось на VI Региональной научной конференции историков-аграрников Среднего Поволжья «Проблемы аграрной истории и крестьянства Среднего Поволжья» (г. Йошкар-Ола, 2002 г.), VII Межрегиональной научно-практической конференции историков-аграрников Среднего Поволжья «Крестьянство и власть» (г. Саранск, 2003 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Социальные конфликты в России XVII - XVIII вв.» (г. Саранск, 2004 г.), Всероссийской научной конференции «Волжские земли в истории и культуре России» (г. Саранск, 2004 г.).

Некоторые материалы диссертационного исследования используются для разработки лекций по курсам «Экономическая история России и зарубежных стран», «Экономическая история региона», «Экономическая политика России: история и современность», читаемым в Историко-социологическом институте МГУ им. Н. П. Огарева. Сведения, полученные в ходе проведенной исследовательской работы, легли в основу ряда обзорно-тематических статей для энциклопедии Мордовии, изданной в НИИ гуманитарных наук при Правительстве РМ. Часть материалов, собранных и обобщенных в диссертации, была задействована при написании раздела «Социально-экономическое развитие Мордовии в первой половине XIX в.» в первом томе коллективного трехтомного труда «История Мордовии с древнейших времен до 1861 г.» (Саранск, 2000), а также раздела «Становление и развитие малого предпринимательства в Мордовии» коллективной монографии «Малое предпринимательство Республики Мордовия» (Саранск, 2004).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех разделов, заключения, библиографического списка и приложений. Такой вариант построения работы предполагает реализацию проблемно-тематического принципа структурирования, предусматривающего выделение наиболее значимых аспектов предметного поля исследования с учетом выявления макроэкономических, государственно-правовых факторов промыш

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Арсентьев, Виктор Михайлович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Завершая характеристику промышленности России и Среднего Поволжья первой половины XIX века, следует подчеркнуть, что в ней отразился полный противоречий путь экономического и социокультурного развития региона и страны в целом. Анализ направлений, характера и масштабов промышленной эволюции показал, что в ее рамках тесно переплелись модерни-зационные изменения, выражавшиеся в технико-технологической перестройке, совершенствовании производственно-экономических форм организации и методов мобилизации рабочей силы, с традиционными типами трудовой этики, хозяйственной культуры и существующими производственными отношениями. На примере промышленного сектора экономики мы видим, как идеи западного рационализма все активнее вторгались в российскую жизнь, нередко вступая в конфликт с многовековыми традициями труда и быта.

На протяжении дореформенного времени происходила постепенная трансформация сформировавшихся еще в XVIII веке моделей промышленной организации, определялись новые направления и перспективы их развития. Каждая из рассмотренных моделей имела отраслевое и типовое своеобразие и эволюционировала по своим законам, специфика которых определялась не только объективными политическими и экономическими факторами, но и субъективными и социокультурными, от которых зависело конкретное воплощение имевшихся потенциальных возможностей индустриализации.

Командные позиции в регионе на протяжении всей первой половины XIX века занимала традиционная модель индустриализации, основывавшаяся на труде крепостного и феодально-зависимого населения, находившаяся в непосредственной связи с экономической политикой правящих кругов и ориентировавшаяся на решение стратегических задач. Ее основу составляла вотчинная промышленность, охватывавшая винокуренную, суконную, свеклосахарную, бумагоделательную, стекольно-хрустальную и некоторые другие отрасли. В целом она имела положительную динамику развития, добившись на протяжении первой полвины XIX в. весьма заметных успехов. В числе стимулирующих ее развитие факторов были аграрный кризис 1820-х гг., инициировавший обращение дворян к промышленному предпринимательству; расширение внутреннего рынка страны, увеличившего спрос населения на промышленные товары; государственная поддержка (монопольное положение в некоторых отраслях, кредитование, система казенных поставок), более низкая себестоимость продукции за счет использования сырьевых и трудовых ресурсов крепостного хозяйства; определенный «запас прочности» благодаря дополнительным источникам пополнения капитала (земледелию, животноводству) и др.

Кроме того, производственно-экономический механизм помещичьих предприятий отличался гибкостью и довольно высоким потенциалом технико-технологического совершенствования. Во многих отраслях происходило внедрение паровых двигателей, паровиков, заменивших огневой способ переработки сырья, в винокурении - ректификаторов, в сахароварении - более производительных винтовых прессов вместо гидравлических, технологии извлечения сока из свекловицы методом «горячей вымочки», в сукноделии -разного рода машин, заменявших ручные операции, и др.

Функционирование посессионной промышленности, распространившейся в металлургической и суконной отрасли, в предреформенный период было сопряжено гораздо с более значительными трудностями и к середине XIX века эта сфера производства заметно утрачивает свои позиции. Государственное регулирование, а так же сохранение традиционных форм организации труда и производства, обернулось путами, сковывающими экономическую инициативу предпринимателей, формирующими в них потребительскую психологию.

Хозяйственное расстройство заводов было обусловлено рядом причин: ухудшением конъюнктуры рынка, медленными темпами технико-технологического прогресса, трудностями в обеспечении заводов сырьевыми и топливно-энергетическими ресурсами. Негативно влияли излишняя регламентация различных сторон деятельности предприятий, экономическая неэффективность посессионного труда, низкая мобильность рабочей силы, вынуждавшая заводовладельцев даже в периоды спада и остановки производства соблюдать определенные нормы содержания рабочих. Рабочие вотчинных предприятий в этом случае возвращались к своему традиционному источнику доходов - земледелию.

Практически исчерпала свой потенциал в первой половине XIX в. казенная промышленность, незначительно представленная в структуре промышленного производства Среднего Поволжья. В частности, на рубеже 1820 - 30-х гг. начинается массовое закрытие казенных винокуренных заводов по причине невыгодности их действия, низкой рентабельности производства и эффективности системы управления, усиления конкуренции со стороны стремительно развивавшегося помещичьего предпринимательства в винокуренной отрасли.

В первой половине XIX века получают довольно стремительное развитие частнокапиталистические и акционерные формы промышленного предпринимательства, знаменовавшие собой начало нового этапа индустриального развития России. Они свидетельствовали о повышении значения промыш-ленно-производственного сектора экономики в структуре частных капиталовложений. Кроме того, акционирование представляло собой одно из действенных средств, с одной стороны, аккумулирования капиталов, отраслевой, а в некоторых случаях и межотраслевой, интеграции, а с другой - их территориального рассредоточения и децентрализации для реализации проектов развития новых производств и перевооружения промышленности в масштабах всей страны.

Эта модель промышленного производства имела преимущественно «городскую» специфику, ориентировалась на вольнонаемный труд, денежные формы оплаты труда и рыночные механизмы производства. В отраслевом плане она была представлена кожевенным, бумагопрядильным (хлопкопрядильным), хлопчатобумажным, мыловаренным, салотопенным, воскобойным, стеариновым, клееваренным, свечным, крахмало-паточным, канатным, и частично металлургическим и писчебумажным производствами. На нее так же были ориентированы достаточно новые виды производства - механическое и машиностроительное. В то же время, объективные трудности не позволили этой модели в полной степени реализовать имеющиеся потенциальные возможности развития.

Наряду с индустриальными процессами, которые были непосредственно связаны с экономической политикой государства и его интересами, на территории Среднего Поволжья в изучаемый период происходили процессы «естественного» промышленного развития. Создававшийся в течении веков самобытный хозяйственный механизм функционировал по своим правилам, имея при этом значительный рыночный потенциал и предпринимательский дух. В этих условиях формировался протоиндустриальный сектор деревни, или т.н. «народная промышленность». В первой половине XIX века он представлял собой достаточно интересный синтез натурально-хозяйственных отношений и рыночных начал, которые в структуре общинной организации крестьянских хозяйств не взаимоисключали друг друга, а являлись звеньями одной цепи, формируя довольно специфичный производственный механизм. На этой основе в первой половине XIX века происходило усиление процессов «протоиндустриализации», выразившихся в заметном совершенствовании организационных форм крестьянских промыслов и кустарного производства, ориентированных не только на местные, но и на региональные рынки, и увеличении их роли в структуре крестьянской «мир-экономики».

В развитии протоиндустриального сектора определяющее влияние оказывала традиционная структура крестьянского хозяйства, сопротивлявшаяся «тотальной» коммерциализации. Ментальность крестьян не способствовала формированию у них буржуазных ценностей, а их предприимчивость за некоторыми исключениями ограничивалась рамками самодостаточности. В силу этих причин протоиндустрия не достигла ярко выраженных форм и не достаточно была отделена от сельского хозяйства. К середине XIX века она не вступила в стадию «индустриального перехода», оставшись на уровне «предпромышленности».

В рамках той или иной модели промышленного развития складывался определенный стиль предпринимательского поведения, формы мобилизации рабочей силы и организации труда, уровень жизни, трудовая мотивация, система социокультурных ценностей, трудовые отношения и т.д.

Хотя государственная промышленная политика в первой половине XIX в. постепенно приобретала демократические черты, на протяжении всего рассматриваемого периода она в значительной степени сохраняла сословный характер. В реальной практике правовые основы функционирования предприятий, права собственности, условия промышленной предпринимательской деятельности, а, в конечном счете, степень экономической свободы и непосредственная возможность заниматься промышленной деятельностью в достаточно крупных масштабах, независимо от отрасли, отождествлялись с сословной привилегированностью. Все это обусловливало многоликость предпринимательства, что позволяет выделить, самые распространенные его типы в зависимости от «носителей» и специфики реализации предпринимательской функции: крестьянское, купеческое, дворянское. При этом мотивацион-ные установки промышленной предпринимательской деятельности отличались вариативностью и были обусловлены необходимостью исполнения фискальных обязанностей, возможностью обогащения и получения наград, чинов, почетных званий, привилегий и льгот, достижением «престижного положения», «почетного статуса» в социально-корпоративной и общественно-политической сферах, стремлением перейти в новое, более престижное, со-словно-корпоративное состояние, желанием «служить Отечеству» и др.

Купечество, являясь своего рода профессиональным организатором промышленности, лишь в городах имели возможность реализовать свою предпринимательскую функцию. За пределами городов деятельность купцов ограничивалась преимущественно торговой сферой. В промышленном отношении «деревня» оказывалась довольно рискованным объектом вложения купеческого капитала, по причине монополии дворян на владение землей, трудностями в обеспечении предприятий рабочей силой, а так же правовыми ограничениями запретительно-ограничительного характера, создававшими практически непреодолимые трудности в плане организации производства. В силу этих причин купцы заметно уступали дворянам по масштабам промышленной предпринимательской деятельности. Сословная «ущемленность» купечества не позволила им в полной мере утвердится и занять ключевые позиции в промышленном бизнесе региона, что подтверждается довольно низким удельным весом купеческих предприятий, а так же сравнительно небольшими масштабами производства.

Активность помещичьего предпринимательства свидетельствовала о разрушении исключительно аграрного менталитета дворян, которые по су* ществу являлись главными агентами индустриальной экспансии. Промышленные успехи «благородного Российского сословия» предопределялись корпоративными привилегиями и государственным «покровительством». Но в то же время, зачастую эти факторы действовали и в обратном направлении, препятствуя перестройке помещичьих хозяйств по буржуазному типу.

Активизация промышленной предпринимательской деятельности дворян и крестьян, переход к расширенному воспроизводству, в большинстве случаев не разрушал традиционные принципы экономико-хозяйственной деятельности. Интенсивность процессов «коммерциализации» и «индустриа лизации» крестьянских и помещичьих хозяйств зависела от целого ряда условий: степени накопления капитала, уровня развития товарно-денежных отношений и конъюнктуры рынка, предпринимательской активности, трудовой мотивации, ментальности, сословной системы ценностей, правового пространства и др. Лица, занимавшиеся предпринимательской деятельностью, выходящей за рамки «самообеспеченности» и «самодостаточности», какого бы чина и звания они не были, так или иначе, были носителями и проводниками капиталистических отношений.

Довольно противоречивое воздействие на предпринимательский этос оказывала система морально-нравственных нормативов и установок. С одной стороны, она консолидировала его базисную основу, устанавливала ориентиры, обеспечивала духовное обоснование и оправдание деятельности, а с другой - выставляла ограничения, нормы и стереотипы поведения.

Хотя определенная часть предпринимателей, избавляясь от устоявшихся стереотипов традиционного мышления и хозяйствования, и все больше воспринимая ценности буржуазной культуры, становилась носителями капиталистического начала, данное явление еще не достигло уровня системообразующего фактора. Господствовавшая в обществе первой половины XIX в. система ценностей не могла позволить в полной мере реализоваться основным буржуазным «добродетелям». Традиционно высокая роль в сознании * людей идей равенства, коллективизма, взаимопомощи, религиозной праведности, формирование которых было исторически детерминировано, не могла не оказать сильное влияние на формирующиеся экономические отношения и на ограничения в развертывании рыночного механизма. В этих условиях главной мотивационной установкой экономической деятельности являлось подержание минимального уровня материального обеспечения для всего общества.

На протяжении первой половины XIX в. наблюдается существенный рост численность рабочих, занятых в промышленности средневолжских губерний. Наиболее стремительно это происходит в последнее предреформен-ное десятилетие.

Для отечественной промышленности первой половины XIX века было свойственно разнообразие форм организации труда. Но если по России в целом мы обнаруживаем, что вольный найм стал основной формой мобилизации рабочей силы, то применительно к Среднему Поволжью сохранялось преобладание принудительных форм организации труда. Из губерний Среднего Поволжья лишь только в Казанской преобладал вольнонаемный труд. Правовые, сословные, экономические ограничения свободы крестьян препятствовали их массовому рекрутированию в ряды наемных рабочих. В то же время, промышленный труд для них в большинстве случаев был локально-временным явлением. Она обусловливалась устоявшимся режимом сельскохозяйственных работ, который требовал регулярного возвращения крестьян к своему традиционному занятию.

Тем не менее, в первой половине XIX в. формируется категория квалифицированных (кадровых) рабочих, для которых заводской труд становится основным профессиональным делом. В их среде постепенно создавался «некрестьянский» склад жизнедеятельности, выделявший их из всей массы заводских людей, что позволяет говорить о начале образования новой социальной общности.

В целом же, трудовой режим и нормы материального обеспечения рабочих в вотчинной промышленности зависели от желания помещиков. Государство практически не вмешивалось в их «бизнес», а в отношении занятых в промышленности крепостных крестьян разрабатывались лишь рекомендации.

В посессионной сфере промышленного производства правительство могло законодательно устанавливать правила, регулировавшие расценки труда, нормы выработки, продолжительность рабочего дня. Занятость в заводских работах, при условии нормального функционирования предприятия, обеспечивала рабочим относительно высокий уровень материального существования. Однако выполнение устанавливаемых норм и правил содержания рабочих в посессионной промышленности зависело от объективных факторов производственно-экономического порядка

На протяжении первой половины XIX века наблюдалось увеличение денежных форм оплаты труда, распространявшихся даже на крепостных рабочих вотчинных предприятий. В то же время практиковались и другие формы материального обеспечения рабочих: предоставление возможности заниматься всевозможными промыслами, предоставление пашенной и усадебной земли, сенокосов, позволяющих заниматься земледелием, огородничеством, садоводством, животноводством, пчеловодством и др., выдача пенсий (вдовам, сиротам, по болезни или старости), натуральное довольствие (выдача продовольствия, дров, чугунной и железной посуды, предоставление жилья) и др. Во многом благодаря этому вовлечение крестьян в промышленную сферу не сопровождалось их пауперизацией.

Ввиду сохраняющейся фрагментарности промышленного труда и тесной связи с земледелием у большинства рабочих не сформировалась новая система ценностей, и не произошло их обособление в отдельную социальную общность. Лишь применительно к группе постоянных квалифицированных рабочих можно говорить о социокультурной «переориентации» вследствие увеличившейся социальной подвижности, роста грамотности, расширения кругозора, изменения образа жизни и вида трудовой деятельности и т.д.

Характер социальных взаимоотношений между рабочими и заводовла-дельцами формировался под влиянием государства, выполнявшего социально-регулирующую функцию и игравшего роль посредника.

Применительно к условиям первой половины XIX в. утверждение о том, что отношения рабочих и работодателей находились в перманентном состоянии социального конфликта, вызывает возражения. В контексте политики «социального патернализма» заводовладельцы были заинтересованы в достаточном обеспечении рабочих и их семей, поддержании их работоспособности. В некоторых случаях можно говорить о существовании своего рода «патриархально-отеческого строя», который характеризовался определенной мерой взаимовыгодности интересов заводовладельца и рабочих, обусловленных условиями довольно тесным взаимодействием на самых различных уровнях - фискальном, производственно-хозяйственном, социокультурном и даже бытовом.

Существовало определенное неустойчивое равновесие между заводчиками и рабочими, которое нарушалось главным образом под воздействием внешних факторов: чрезвычайной ситуации (спады и остановки производства, стихийные бедствия, неурожаи, повышения цен и т. д.), злоупотреблений за-водовладельцев и заводского управления, возникновения разногласий по поводу правомерности и законности прав заводовладельца на использование труда рабочих и их прикрепления к промышленному предприятию и др.

Обострение отношений между рабочими и заводовладельцами происходила преимущественно на достаточно крупных промышленных предприятиях с большой концентрацией рабочих и принудительными методами организации труда, которые создавали благоприятные условия для возникновения различных форм коллективного протеста. Наибольшую активность проявляли посессионные рабочие в суконной и металлургической отраслях.

Определяя природу и характер протестных социальных движений в промышленности дореформенной России, отметим, что они явились неизбежным следствием укрупнения производства, усложнения социально-классовой структуры, усиления концентрации рабочей силы, и, в итоге, повышения организованности рабочих. Объективно в условиях феодально-крепостнической России первой половины XIX в. социальные конфликты в промышленной сферы были ценой прогресса, своего рода издержками мо-дернизационных процессов, платить за которые приходилось не только промышленным рабочим, но и другим социальным группам.

В целом же, на примере промышленности Среднего Повожья мы видим, как в ее развитии преимущества формирующейся рыночной экономики и мануфактурного производства переплетались с традиционными принципами хозяйственно-экономической деятельности, характер которых определялся крепостным правом, сословно-корпоративными рамками, православной христианской этикой, общинными отношениями, «самообеспеченностью» и «самодостаточностью» крестьянских и помещичьих хозяйств, отсутствием массовой пауперизации, политикой государственного «попечительства» и отношениями «социального патернализма» т.п.

Все это устанавливало своего рода границы «модернизации» и «капитализации» промышленности, выйти за которые в условиях существовавших производственных отношений было невозможно, по той простой причине, что натурально-потребительская основа экономики оставалась довольно прочной и не были исчерпаны возможности ее экстенсивного развития в регионе. Разделение и комбинирование общественного труда, выходящее за рамки натурального хозяйства, не достигло масштабов, угрожавших существованию всей традиционно-хозяйственной системы. Не следует питать иллюзий по поводу радикального слома хозяйственного порядка и особенно изменения менталитета людей даже в условиях действия такой мощной нивелирующей силы, как капитализм.

Индустриальная эволюция в существующей в первой половине XIX века экономической системе, происходила не столько в направлении преодоления сопротивления и разрушения традиций и максимальной реализации новаций и модернизационных устремлений, сколько путем создания определенного баланса сил, в результате которого между ними устанавливалась достаточно сложная система взаимодействия и взаимовлияния. На примере промышленности Среднего Поволжья мы видим, как в ее развитии преимущества формирующейся рыночной экономики и капиталистического производства переплетались с традиционными принципами организации хозяйственно-экономической деятельности. Естественно, что в этих условиях западные модели индустриализации не могли реализоваться в своих «классических» формах и, прорастая на почве российской действительности, приобретали специфические формы.

Процессы промышленной эволюции проявлялись в совершенствовании производительных сил (технико-технологический прогресс, появлении новых форм производственно-экономической организации, усилении рыночного начала), а так же комплексе изменений в структуре жизнедеятельности, социально-корпоративной и индивидуальной психологии носителей предпринимательской функции (купцов, дворян, крестьян, мещан). Более заметными становятся проявления рационализма, индивидуализма, частной инициативы и предприимчивости, вступавшие в сложные и противоречивые отношения с традиционными социокультурными и ментальными ценностями: общинно-стью, коллективизмом, консерватизмом, приверженностью привычным, многовековыми традициями труда и быта, устоявшимися принципами хозяйственной деятельности и т.д.

Утверждавший себя капитализм не только встраивался в систему традиционной промышленной организации, имевшую феодально-крепостническую окраску, но и задавал свои «правила игры» и устанавливал собственные законы, формируя нужный ему рынок рабочей силы и усиливая роль рыночного начала в промышленной деятельности. Даже в таких, достаточно «стеснительных» рамках, отечественная промышленность находила возможности для своего развития, и мы видим, что к середине XIX века она достигла весьма существенного прогресса, выработав специфический механизм экономического роста.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Арсентьев, Виктор Михайлович, 2004 год

1. АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

2. Российский государственный исторический архив

3. Фонд Отделения мануфактур экспедиции государственного хозяйства МВД (16), оп. 1, д. 1,3, 25, 181, 200, 326, 360.

4. Фонд Главного правления мануфактур МВД (17), оп.1, д. 44, 45, 60, 73, 87, 88, 106, 177, 214, 216, 234, 244, 262, 517, 820.

5. Фонд Департамента мануфактур и внутренней торговли Министерства финансов (18), оп.2, д. 116, 117, 119, 141, 212, 222, 223, 753, 1136, 1153, 1431, 1497, 1615, 1676, 1693, 1719, 1766, 1769, 1770.

6. Фонд Горного департамента (37), оп. 3, д. 381, 382, 466, 539, 670, 844, 958, 1012, 1097; оп. 4, д. 160; оп. 5, д.110, 241, 334, 379, 1335; оп. 60, д. 402.

7. Фонд Комиссии о развитии железного производства в России (46), оп. 1, д. 5, 6.

8. Фонд Первого департамента МГИ (383), оп. 6, д. 5123, 6122.

9. Фонд Департамента земледелия МГИ (398), оп. 6, д. 1941.

10. Фонд Общей канцелярии министра финансов (560), оп.1, д. 411, 600, 676, 739, 740; оп.12, д.262, 295.

11. Фонд Департамента разных податей и сборов МФ (571), оп. 6, д. 1254, 1245; оп.8, д. 659, 660, 83, 105, 116, 125, 556, 562, 582, 600, 805, 848; оп. 9, д. 88.

12. Фонд Департамента народного просвещения МНП (733), оп. 41, д. 130.

13. Фонд Комитета министров (1263), оп. 1, д. 1049, 1349.

14. Фонд Совета министра внутренних дел (1281), оп. 1, д. 122; оп.4, д. 32, 38, 42; оп. 5, д. 12, 14, 29; оп. 6, д. 8, 26; оп. 11, д. 97.

15. Фонд Департамента полиции исполнительной МВД (1286), оп. 4, д.803. Фонд Хозяйственного департамента МВД (1287), оп. 2, д. 1484. Фонд Комитета снабжения войск сукнами (1420), оп. 1, д.44.

16. Фонд Пятого отделения собственной его императорского величества канцелярии (1589), оп. 1, д. 331.

17. Российский государственный военно-исторический архив

18. Фонд Военно-ученого архива (ВУА), отд. 5, д. 18911, 19076.

19. Российский государственный архив древних актов

20. Фонд Берг-коллегии (271), оп.1, ч. 4, кн. 2957, 2958, 2959, оп.2., кн. 543, 561, 563, 628, 641,

21. Фонд Мануфактур-коллегии (277), on. 2, кн. 10, 286, 287, 288, 289, 290, 291, 292, 293, 349, 1595, 1619, 1692, 1693; оп.16, кн. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 25, 49, 50, .

22. Фонд Полянских (1276), on. 1, кн. 124, 495, 596.

23. Центральный исторический архив г. Москвы

24. Фонд Московского горного правления (2199), оп.1, д. 4, 12, 41, 43, 49, 61, 110, 111, 112, 114, 118, 120, 121, 156, 158, 168, 169, 175, 177, 180, 182, 190, 196, 198, 270, 271, 279, 303, 403, 557, 558, 1071, 1080, 1220; оп.З, д.24.

25. Национальный архив Республики Татарстан

26. Фонд канцелярии казанского губернатора (1), оп. 1, д. 135, 162, 186, 236; оп. 2, д. 1, 6, 20, 117, 428, 437, 470, 642, 694, 505, 573, 562, 563, 564, 580, 630, 651, 653, 848, 882, 1003, 1016, 1017, 1089, 1195, 1219, 1478, 1480, 1652.

27. Фонд Ярославского округа путей сообщения (83), оп. 2, д. 11, 82.

28. Фонд Казанского округа путей сообщения (84), оп.1, д. 178, 237, 246, 333; оп.2, д. 138, 150, 151, 173,201.

29. Фонд Саратовского округа путей сообщения (85), оп.2, д. 80, 81, 83. Фонд Казанского порохового завода (252), оп. 96, д.1, 2, 7, 11, 30, 70. Фонд Казанской купеческой управы (299), оп.1, д. 3, 387, 388.

30. Фонд Фабрично-торгового товарищества бр. Крестовниковых в г. Казани (300), оп.2, д. 3, 23, 24.

31. Фонд Казанской губернской строительной и дорожной комиссии (408), оп. 1, т.1, д. 28, 355, 416; т.2, д. 683, 684, 685.

32. Государственный архив Пензенской области

33. Фонд Пензенской палаты государственных имуществ (8), оп. 1, д.57.

34. Фонд Пензенского губернского статистического комитета (9), оп. 1, д. 93, 101, 104, 119.

35. Фонд Никольско-Пестровской вотчинной конторы князей Бахметевых и Оболенских (210), оп. 1, д. 14, 44, 53, 54, 87, 89, 98.

36. Государственный архив Самарской области

37. Фонд Канцелярии Самарского губернского правления (1), оп. 1, д. 222, 306, 881, 1297, 1837.

38. Фонд Канцелярии Самарского губернатора (3), оп. 1, д. 25, 326, 322; оп. 2, д. 6, 36; оп. 6, д.4, 14, 21; оп. 7, д.4, 21, оп. 72, д. 63; оп. 74, д. 29, 31; оп. 75, д. 26; оп. 76, д. 6, 10.

39. Государственный архив Ульяновской области

40. Фонд Карсунского уездного суда (115), оп. 18, д. 40, 41; оп. 19, д. 23; оп. 20, д.64; оп. 27, д. 30.

41. Фонд Сенгилеевского уездного суда (124), оп. 4, д. 789. Личный фонд: Скребицкий А.Н. (256), оп. 1, д.6, 11. Фонд Симбирской удельной конторы (318), оп. 4, д. 29.

42. Фонд Алатырской удельной конторы (320), оп. 1, д. 46; оп. 4, д. 4, 15, 20, 32, 33, 34, 35, 37, 38, 39, 40, 42.

43. Центральный государственный архив Республики Мордовия

44. Фонд Краснослободского уездного суда (24), оп. 1, д. 201, 220, 259, 271, 281, 338, 366, 394, 847, 1220; оп. 8, д. 220.1. ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

45. Акционерная хроника // Промышленность. 1862. № 3. Февраль. С. 1-30; № 7. Апрель. С.312-327; № 23. Декабрь. С.1113-1133.

46. Андросов В.П. Хозяйственная статистика России. М.: Тип.: Селиванского, 1827. 12, X, 283 с.

47. Арсеньев К.И. Начертание статистики Российского государства. 4.1. О состоянии народа. СПб.: В тип. Императорского воспитательного дома, 1818. 250 е.; 4.2. О состоянии правительства. СПб.: В тип. Императорского воспитательного дома, 1819. 290 с.

48. Арсеньев К.И. Обозрение физического состояния России и выгод от того происходящих для народных промыслов. СПб., 1818. 50 с.

49. Арсеньев К.И. Статистические очерки России. СПб.: Тип. Императорской Академии наук, 1848. 503 с.

50. Вельский С. О влиянии развития фабричной промышленности на земледелие // Русская беседа. 1856. Т.4. С.113-114.

51. Беляев И. Этюды из истории города Краснослободска и его уезда в XVIII столетии // Пензенские епархиальные ведомости. № 14. 16 июля 1868 года. С.480 483.

52. Беспристрастный разбор статьи, помещенной в 8 книжке Журнала мануфактур и торговли 1830 года под заглавием: «Некоторые замечания о мануфактурной10.