«Мифопоэтика отечественной и европейской скульптуры XX – XXI веков» тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.09, доктор наук Булычева Елена Ивановна

• Булычева Елена Ивановна
• доктор наук
• 2022

Оглавление диссертации доктор наук Булычева Елена Ивановна

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. МИФОПОЭТИКА СКУЛЬПТУРЫ ХХ-ХХ1 ВЕКОВ: ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ

1.1. «Мифопоэтическое» как результат взаимодействия «мифологического» и «художественного»

1.2. Мифопоэтическая модель как понятие и инструмент: основные составляющие

1.3. Мифосистема XX - XXI веков как один из ключевых факторов развития поэтики скульптуры

1.4. Типология мифопоэтических моделей скульптуры XX-XXI веков

Глава 2. МИФОПОЭТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ, ОСНОВАННЫЕ НА АНТИЧНОЙ МИФОЛОГИИ

2.1. Традиционалистская мифопоэтическая модель как актуализация «смысловых матриц» античных сюжетов

2.2. Традиционалистская мифопоэтическая модель как реконструкция античной иконографии в декоративной пластике

2.3. Пост-традиционалисткая модель, основанная на произвольной

комбинаторике античных мифологических сюжетов и иконографических схем

Глава 3. МИФОПОЭТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ, СФОРМИРОВАВШИЕСЯ НА ОСНОВЕ МИФОЛОГИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ НЕ ГРЕКО-РИМСКОГО

ПРОИСХОЖДЕНИЯ

3.1. Мифопоэтическая модель, созданная на основе фольклорно-мифологического материала

3.2. Отражение в скульптуре архаического мифа на уровне «перво-матрицы», синтезирующей природно-материальное и духовное

3.3. Синтез индивидуального авторского мифопоэтического пространства с

«базовыми субстратами мифов»

Глава 4. МИФОПОЭТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ, ОСНОВАННЫЕ НА НЕОМИФОЛОГИЧЕСКИХ СТРУКТУРАХ ХХ-ХХ1 ВЕКОВ

4.1. Мифопоэтика скульптуры в контексте социальных неомифов ХХ-ХХ1 веков

4.2. Авангардно-футуристическая мифопоэтика в скульптуре ХХ-ХХ1 века

4.3. Мифопоэтическая модель реализации антимифа в скульптуре ХХ-ХХ1 веков

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ПРИЛОЖЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования диктуется необходимостью теоретического обоснования мало разработанной в науке проблемы формирования образно-символических универсалий в искусстве. В настоящей диссертации избран ракурс рассмотрения данной проблемы на примере самоопределения мифопоэтических моделей в процессе взаимодействия мифологических и художественных структур в скульптуре ХХ-ХХ1 веков. Целесообразность обозначенного выбора обусловлена рядом причин.

Во-первых, мифологические структуры изначально формировались как проявление и фиксация универсалий духовно-практической деятельности человека и продолжают выполнять эту функцию в рассматриваемый период. Во-вторых, тенденция к сближению и синтезу выразительных возможностей искусства и мифа в общих структурах образности, которая привела к формированию мифопоэтики, является одной из определяющих особенностей развития искусства ХХ-ХХ1 веков. И, в-третьих, отмеченная тенденция с особой очевидностью проявилась в сфере скульптуры ХХ-ХХ1 веков, так как мифологические образы традиционно с древнейших времен находили наиболее адекватную объективацию в скульптуре.

Рассмотрение процессов взаимодействия мифологических и художественных структур в искусстве ХХ-ХХ1 веков приобретает особую значимость в силу того, что масштабы перемен, происходящих в этой сфере под влиянием все возрастающей роли мифа в общей системе координат европейской культуры, ставят перед исследователями искусства вопросы принципиального

обновления теоретических основ его изучения. Мифологические основания большого массива художественных проектов ХХ-ХХ1 веков делают актуальной проблему их интерпретации, которая не может быть разрешена только в узких рамках традиционного искусствоведения, так как корни их образных структур уходят в пласты смысловых универсалий мифа. Данное положение делает все более очевидной актуальность исследований междисциплинарной направленности, рассматривающих процесс формирования и функционирования механизмов репрезентации социума в искусстве во взаимодействии с универсальными мифологическими структурами. Выявление общих закономерностей взаимодействия мифологических и художественных компонентов позволит за калейдоскопической разноголосицей стилевых форм искусства раскрыть сущность процессов становления универсальной образно-символической системы в едином смысловом поле. Постановка проблемы универсальности мифопоэтики как образно-символической системы, формирующейся на основе взаимодействия мифологических и художественных компонентов в искусстве, позволит на примере скульптуры выйти на выявление объективных закономерностей современного искусства в целом.

Степень научной разработанности проблемы.

Проблема мифопоэтики как результата взаимодействия мифологических и художественных структур в скульптуре ХХ-ХХ1 веков прежде не являлась предметом специального исследования, хотя в большей или меньшей степени была отмечена и в монографиях, посвященных творчеству отдельных мастеров этого периода, и в трудах по истории искусства ХХ-ХХ1 веков в целом. Что касается аналитики мифопоэтического начала в скульптуре указанного периода, то обобщающего исследования этой проблемы пока не существует.

Выдвигаемая гипотеза данной работы изначально носит междисциплинарный характер, так как рассматриваемая проблема представляет собой сцепление ряда теоретических аспектов, лежащих в русле разных сфер гуманитарного знания. В силу этого привлекаемая для ее раскрытия литература

может быть сгруппирована по принципу освещения отдельных компонентов, причастных к ее осмыслению.

Первые подходы к рассмотрению интересующей нас темы взаимодействия «мифологического» и «художественного» были сделаны в ХУШ-Х1Х веках в контексте изучения и осмысления природы и сущности мифа. Так, Дж Вико, Э. Б. Тайлор, Дж. Фрэзер, А. Н. Афанасьев и др. в ходе своих исследований рассматривали проблему взаимодействия мифа и поэзии, раскрывая характер взаимодействия и взаимосвязи «мифологического» и «поэтического» на самом общем уровне, для того чтобы означить базовые принципы, которые лежат в основе этого взаимодействия. Особое место среди текстов этого периода в осмыслении взаимодействия «мифологического» и «поэтического» занимает «Философия искусства» Ф. В. Шеллинга, который в отличие от ученых, рассматривавших миф как феномен, характерный для ранних стадий развития культуры, признал значимость мифа для современных процессов творчества, тем самым предугадал возрастание роли мифотворчества в контексте художественной культуры ХХ-ХХ1 веков.

В ХХ веке по мере углубления и расширения научных представлений о мифе происходило и усложнение представлений о характере его взаимодействия с художественной сферой, по-разному расставлялись акценты в понимании роли «мифологического» и «поэтического» в зарождении и функционировании мифологических структур. Базовые положения в этом дискуссионном поле осмысления сущности мифа и возможностях его взаимодействия с искусством были заложены в работах таких ученых как Э. Дюркгейм, Б. Малиновский, А. Ф. Лосев, Э. Кассирер, Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, М. Элиаде.

В исследованиях В. М. Вундта, З. Фрейда, К. Г. Юнга, К. Кереньи, О. Ранка особое внимание было уделено психологическим аспектам мифа. Эти тексты оказались актуальными для нашей работы, так как в них отчетливо обозначены истоки мифопоэтических модификаций скульптуры, сформировавшихся на базовых субстратах мифа, на архетипических основаниях.

Не менее актуальными для нашего исследования стали теории мифа, рассматривающие миф в контексте его связей с наукой, так как такая модификация мифопоэтики как авангардно-футуристическая предполагает такую взаимосвязь. В ряду этих текстов необходимо назвать работы Я. Э. Голосовкера, рассматривающего мифологическое мышление как принцип творческого познания мира; Г. Г. Гадамера, считавшего миф столь же жизнеспособным участником формирования картины мира, как и наука; К. Хюбнера который выдвигает идею о возможности «соглашения» между мифом и наукой.

В связи с тем, что основная проблема нашей работы связана с рассмотрением взаимодействия «мифологического» и «художественного» в мифопоэтике скульптуры ХХ-ХХ1 веков, для данной работы особенно значимыми становятся исследования мифа в контексте культуры указанного периода. Р. Барт, Дж. Кэмпбелл, А. Л. Топорков, В. П. Шестаков, М. Эпштейн, развивая тезис о том, что миф - это универсальная знаковая система, которой «все равно, что изображать», раскрывают формы бытования мифологических структур в системе современных социокультурных координат и механизмы его функционирования на материале современности, а также возможности его трансформации. Хотя впрямую исследователи не поднимают проблемы мифопоэтики, этот круг литературы, характеризующий особенности неомифологизма ХХ-ХХ1 веков, послужил основой для теоретического осмысления мифопоэтических структур, опирающихся на неомиф.

Общетеоретические основания взаимодействия мифологического и художественного мышления в контексте функционирования современной культуры и искусства продолжают быть предметом осмысления и на рубеже ХХ-ХХ1 веков. Специфика взаимодействия различных модификаций мифологических структур и искусства на современном этапе оказывается в центре внимания таких исследователей как Н. А. Хренов, А. А. Пелипенко, О. А. Кривцун, И. В. Кондаков, В. М. Розин, В. В. Бычков и др.

Обращение к рассмотренной группе исследований было необходимо для нашей работы, чтобы выявление общих закономерностей взаимодействия

«мифологического» и «художественного» в контексте мифопоэтики скульптуры ХХ-ХХ1 веков носило объективных характер и опиралось на научно признанные теоретические обоснования «мифологического».

Вторую группу образуют тексты, в которых взаимодействие «мифологического» и «поэтического» становится центральной проблемой теоретического осмысления. И, так как «поэтическое» безусловно связано со словом, то интересующий нас аспект проблемы существования и функционирования мифопоэтического начала в творчестве достаточно хорошо и детально был разработан, прежде всего, в литературоведении. Фундаментальные теоретические исследования мифопоэтики, как особой системы взаимодействия «мифологического» и «поэтического», нашли свое отражение в работах

A. Н. Веселовского, А. А. Потебня, Е. М. Мелетинского, О. М. Фрейденберг, С. С. Аверинцева, А. Л. Топоркова, В. Н. Топорова, С. И. Сухих и других. Опора на ставшие классическими исследования «мифопоэтического» в контексте литературы стала продуктивной для данной работы, поскольку формы и характер функционирования мифопоэтических структур в скульптуре (что подтверждается многочисленными примерами художественной практики) во многом аналогичен этому процессу в литературе. Но в отличие от литературоведения в сфере искусствоведения проблема «мифопоэтического» как отдельная теоретическая проблема еще требует серьезной разработки. Что и является задачей нашей работы, при решении которой мы опираемся на теоретический опыт литературоведов.

Необходимость теоретически обосновать мифопоэтические структуры обусловила обращение к исследованиям таких ученых, как Ю.М.Лотман,

B.Я.Пропп, У.Эко, Р.Якобсон, Ю.Кристева, М.Фуко, Ю.И.Левин, М.К.Петров. В них рассматриваются закономерности взаимодействия универсальных компонентов семиотических структур. Эти теоретические работы сыграли значимую роль в нашем исследовании, содействуя выявлению основных компонентов, составляющих концептуальное поле мифопоэтических структур в скульптуре.

Третья группа охватывает обширнейший круг искусствоведческих исследований, в которых взаимосвязи и взаимодействие мифа и искусства с выявлением определенных закономерностей этого взаимодействия рассматриваются на конкретном художественном материале. Это довольно большой блок текстов, в которых означенная проблема поднимается не как основной предмет исследования, а в связи с рассмотрением конкретных художественных явлений, связанных с мифологическим материалом. Среди этих текстов можно выделить междисциплинарные исследования обобщающего характера, в которых проблема мифа и искусства является определяющей, такие например, как «Искусство и миф» В. Б. Мириманова или «Се человек...» М. С. Кагана.

Кроме того, нами привлекаются работы искусствоведов, чьи интересы сосредоточены на исследовании изобразительного искусства ХХ-ХХ1 веков. Это монографии таких авторов как С. П. Батракова, Е. А. Бобринская, Н. В. Геташвили, М. Ю. Герман, В. Згарби, В. А. Крючкова, Т. Г. Малинина, А. В. Петухов, И. Е. Светлов, В. С. Турчин, Б. Хилльер, А. К. Якимович. В них интересующая нас тема взаимосвязи искусства и мифа получает довольно серьезное освещение, но, как правило, и прежде всего, на примере живописных работ. Немногие авторы обращают свое внимание на взаимодействие «мифологического» и «художественного» именно в скульптуре. В качестве такого примера можно назвать чрезвычайно близкую к тематике нашего исследования монографию Н. В. Геташвили «Во что превратится Венера. Образы античности в искусстве ХХ века», в которой наряду с многочисленными примерами живописных и графических произведений приведена и значительная часть скульптурных композиций первой половины ХХ века (главы 3, 4).

Кроме исследований, посвященных истории искусства ХХ-ХХ1 веков, мы посчитали целесообразным обратиться к кругу работ историков искусства, связанных с освещением проблемы взаимодействия мифа и искусства в другие исторические периоды. В этом случае нас привлекали методологические установки аналитики изобразительного материала. В частности, вопросы мифопоэтики

скульптуры, так или иначе, поднимались и освещались, в исследованиях, посвященных изобразительному искусству античности, так как скульптура в эту эпоху была не только ведущим видом искусства, но и с наибольшей полнотой воплощала образы античной мифологии. В отечественном искусствоведении означенная проблематика раскрывается в работах М. В. Алпатова («Художественные проблемы искусства Древней Греции»), Б. Р. Виппера («Искусство Древней Греции»), Ю. Д. Колпинского («Скульптура Древней Эллады»), В. М. Полевого («Искусство Греции. Древний мир»), Л. И. Акимовой («Искусство Древней Греции. Геометрика. Архаика» и «Искусство Древней Греции. Классика») и др.

Кроме того, изучение проблемы мифопоэтики скульптуры эпохи античности, которая оказала серьезнейшее воздействие на развитие мифопоэтики ХХ-ХХ1 веков, предполагает также обращение к литературе, освещающей и проблемы античной мифологии. Круг литературы этой направленности, чрезвычайно широк. Это и классические тексты античности, и словари по античной мифологии, и изложения содержания мифов, сделанные в разное время, а также научные исследования и философские работы, посвященные античности. Среди них: «Мифология греков и римлян» и «Очерки античного символизма и мифологии» А. Ф. Лосева, «Греческая мифология» А. А. Тахо-Годи, «Сказания о титанах» Я. Э. Голосовкера и др. Здесь же следует отметить многочисленные статьи, раскрывающие мифологическую историю отдельных персонажей, изданные в различных энциклопедических изданиях, в таких, например, как двухтомное издание «Мифы народов мира» (1987, главный редактор С. А. Токарев), «Мифология. Большой энциклопедический словарь» (1998, главный редактор Е. М. Мелетинский) и др. В этом круге литературы достаточно серьезно освещаются проблемы иконографии и ее символики, связанной с изображением персонажей античной мифологии, которые нашли свое отражение и в мифопоэтике рассматриваемого нами периода.

Четвертую группу составляют тексты, в которых освещается история скульптуры ХХ-ХХ1 веков, а также освещаются теоретические проблемы

осмысления скульптуры как особого вида искусства. Следует сразу отметить, что проблемы изучения истории скульптуры в общем контексте истории искусства занимают гораздо более скромную позицию, чем проблемы изучения истории живописи или архитектуры, но теория скульптуры даже в этом сдержанном внимании искусствоведов к данному виду искусства отстает от исторического его изучения. Другими словами, так исторически сложилось, что теоретическому осмыслению проблем, связанных со скульптурой как особым видом творчества, в сфере искусствознания уделяется очень скромное внимание.

В качестве значимых источников информации об основных тенденциях развития скульптуры ХХ-ХХ1 веков привлекаются работы историков искусства и художественных критиков, пишущих о скульптуре указанного периода. Это исследования, в которых фиксируются факты, формулируются творческие концепции того или иного художественного направления в скульптуре, открываются новые имена, новые обстоятельства и т.п. Главная задача этих работ - вписать исследуемые явления в общий контекст развития европейского и мирового искусства. При этом, в силу того, что мифологическая тематика в творчестве крупных мастеров скульптуры ХХ-ХХ1 веков занимает достаточно серьезное место, исследователи касаются вопросов взаимодействия мифа и скульптуры, но не выделяют их как отдельную проблему исследования.

В ряду немногих работ такого рода следует отметить ставшую хрестоматийной «Краткую историю современной скульптуры» (1964) Г. Рида. В ней автор прослеживает основные тенденции в развитии европейской скульптуры первой половины ХХ века, отдельно останавливаясь на наиболее значимых проявлениях инновационного характера таких художественных направлений как кубизм, конструктивизм, футуризм, сюрреализм. П. Ф. Пальмедо в исследовании «Опыт современной скульптуры: путеводитель по произведениям последних 100 лет» (2015) стремится раскрыть эволюцию скульптуры ХХ-ХХ1 веков, уделяя при этом внимание, прежде всего, проблемам освоения новых материалов и технологий. Э. Гормли и М. Гейфорд предпринимают исследование истории скульптуры междисциплинарного характера. Скульптор и искусствовед в книге

«Формируя мир: скульптура от доисторических времен до наших дней» (2020) раскрывают историю мировой скульптуры как историю человечества, привлекая в качестве примеров произведения скульптуры разных эпох и народов: от первобытных времен до экспериментальных проектов Ричарда Серры.

В работах Р. Краусс, в частности, в «Путях современной скульптуры» (1977) следует отметить доминирование теоретических проблем развития скульптуры. Для нашего исследования работа актуальна в связи с тем, что Р. Краусс отступает от принципа историзма, ставшего традицией изучения изобразительного искусства, и останавливается на теоретическом осмыслении кардинального обновления пластического языка скульптуры, детально разбирая особенности экспериментов мастеров ХХ века, тем самым во многом предопределяя развитие теоретической основы изучения скульптуры. Теоретическим аспектам развития скульптуры второй половины ХХ века посвящена и монография Э. Кози «Скульптура с 1945 года», опубликованная в 1998 году. На материале творческих проектов скульпторов автор исследует различные формы существования скульптуры: традиционно фигуративную, абстрактную, минималистскую и ландшафтную скульптуру, а также экспериментальные включения трехмерных объектов в инсталляции и перформансы.

В начале ХХ1 века интерес к теоретическим проблемам развития скульптуры становится более активным, предпринимаются попытки системного осмысления пластического наследия с привлечением материалов смежных сфер творчества. Среди работ, авторы которых сосредоточили свое внимание на специфике развитии скульптуры рубежа ХХ-ХХ1 веков, можно отметить «Скульптура сегодня» (2014) А. Мошинской. Автор на примерах творчества молодых мастеров исследует основные тенденции развития скульптуры рубежа ХХ-ХХ1 веков, отмечая усложнение пластических решений, размывание границ скульптуры и тенденцию создания трехмерных динамических объектов. В книге К. Бирса «100 скульпторов завтрашнего дня» (2019) представлены материалы о перспективных, по мнению автора, начинающих скульпторах рубежа ХХ-ХХ1 веков. На примерах их проектов автор показывает, какое влияние на развитие древнейшего из искусств оказывают

технологии программного обеспечения трехмерного моделирования, какие возможности открывает перед скульптором постоянно растущее количество новых материалов. Дж. Коллинз в своем исследовании «Скульптура сегодня» (2014) также раскрывает специфику работы мастеров с новыми материалами и технологиями, останавливаясь на аналитике процессов размывания границ в современной скульптуре.

Все отмеченные работы западноевропейских исследователей значительно расширяют наши представления о формальных возможностях скульптуры, о характере взаимодействия ее традиционных форм с новейшими технологиями, тем самым способствуя развитию теоретических основ поэтики скульптуры в целом. Но проблема мифопоэтики как ее особого раздела в этих работах не поднимается.

В отечественном искусствоведении исследование скульптуры ХХ-ХХ1 веков представлено в работах более локального характера, как правило, посвященных творчеству отдельных мастеров или национальным традициям и школам скульптуры. Среди них можно отметить монографию Ю. П. Маркина «Немецкая скульптура 1900-1950» (2010), в которой, как это следует из названия, последовательно изложена история немецкой скульптуры первой половины ХХ века. Творческое наследие отдельных мастеров этого же периода в контексте общих тенденций развития скульптуры рассматривается в таких монографиях как «С. Т. Коненков» К. С. Кравченко (1967), «Бурдель» В. В. Стародубовой(1968); «Анна Голубкина. Личность. Эпоха. Скульптура» А. А. Каменского (1990); «Скульптор Анна Голубкина. Опыт комплексного исследования творческой судьбы О. В. Калугиной » (2006) и др.

В первом отечественном коллективном исследовании «Искусство скульптуры в XX веке: проблемы, тенденции, мастера» (2010) поднимаются проблемы развития скульптуры не только в первой, но и во второй половине века. Внимание большого авторского коллектива (И. А. Азизян, Т. Л. Астраханцева, М. А. Бурганова, М. А. Бусев, В. Вотский [В. А. Гаврилов], О. В. Калугина, Е. В. Карпова, А. О. Котломанов, З. С. Пышновская, А. В. Рыков, Н. З. Сидлина, Е. В. Тараканова и др.) сосредоточено на освещении наиболее значимых проблем

развития современной скульптуры. В представленных авторами статьях освещаются новые принципы пластического мышления, характерные для указанного периода; анализируется творчество отдельных мастеров скульптуры ХХ века, использование ими новых материалов и технологий, а также поднимаются вопросы обновления методологии изучения скульптурного наследия и проблемы его экспонирования. В числе материалов этого сборника в контексте нашего исследования могут быть отмечены статьи М. А. Бургановой «Скульптура как миф и образ пространства» и В. Вотского (В. А. Гаврилова) «Топология "места" в искусстве скульптуры ХХ века», в которых авторы осмысливают отношение скульптуры и пространства в мифопоэтической проекции. Кроме того, внимание останавливает анализ теоретических работ Р.Краусс, представленный в статье А. В. Рыкова «Проблемы скульптуры в теории искусства Розалинд Краусс», в которой актуализируется важная для нашей работы «теория матрицы».

Разносторонней направленностью исследовательских задач отмечена коллективная монография «Искусство скульптуры в ХХ-ХХ1 веках: мастера, тенденции, проблемы» (2017). В этом труде представлены продуктивные для дальнейшего изучения проблем развития скульптуры материалы таких ученых, как М. А. Бурганова, М. А. Бусев, Е. В. Бутрова, Н. В. Геташвили, О. В. Калугина, А. О. Котломанов, О. А. Кривдина, В. А. Крючкова, С. И. Орлов, И. Н. Седова, А. К. Якимович и др. Для автора настоящей диссертации участие в данной коллективной монографии стало дополнительным стимулом, открывшим перспективы дальнейшей работы. В монографии анализируются новые подходы в развитии скульптуры, рассматриваются проблемы взаимодействия скульптуры с другими видами искусства, поднимаются вопросы бытования скульптуры в городской среде, уделяется внимание проблемам освоения новых материалов и технологий. Ряд статей посвящено проблемам методологии изучения скульптурного наследия ХХ-ХХ1 веков.

Особенностью этого фундаментального труда стало не только включение в круг рассматриваемых проблем вопросов, связанных с функционированием отечественной и европейской скульптуры рубежа ХХ-ХХ1 веков, но и выделение

разделов теоретической направленности, таких как «Проблемы теории» и «Роль новых материалов и технологий в скульптурных поисках». Факт особого выделения в монографии теоретических аспектов демонстрирует, что интерес исследователей к теоретическому осмыслению скульптуры выходит на принципиально новый уровень. В частности, в разделе «Проблемы теории» представлены статьи С. И. Орлова «Скульптура и экспансия предмета», Л. Б. Фрейверт «Скульптурность как свойство: Скульптура. Дизайн», Н. А. Наумова «Диалектика дискретного и непрерывного в формообразовании для одного класса скульптурных композиций. Опыт анализа». В статье Н. А. Наумова предложена теоретическая модель анализа и классификации скульптурных художественных форм на методе взаимного соотнесения дискретного и непрерывного. Хотя автор избирает для своей классификации скульптурных форм принципиально иной критерий, характер общей направленности его теоретических изысканий достаточно близок к нашему исследованию.

Среди других работ, в которых поднимается проблема теоретического обоснования специфических особенностей скульптуры, особо следует назвать «Введение в историческое изучение искусства» Б. Р. Виппера, в котором автор поставил задачу познакомить своих потенциальных читателей с технологиями различных видов искусств, обычно менее известных, чем биографии художников или истории создания отдельных произведений. Книга по глубине научного уровня переросла значение учебного пособия, выдержала несколько публикаций (первое издание относится к 1970 году) и стала одним из значимых исследований в области теории изобразительного искусства. Одну из глав своей книги, основанной на теоретическом курсе, прочитанном им в Московском государственном университете, Б. Р. Виппер посвятил теоретическому анализу выразительных возможностей скульптуры и материалов, с которыми работают мастера. В этом же ряду следует упомянуть и работу профессора В. П. Головина «От амулета до монумента: Книга об умении видеть и понимать скульптуру» (1999). Серьезное внимание теории скульптуры уделял в своих исследованиях В. С. Турчин. В этой связи следует отметить ряд его публикаций 1960-1970 годов в журнале

«Творчество», в которых В.С.Турчин рассматривал отдельные теоретические аспекты функционирования скульптуры: значение и функции материала в скульптуре, специфику композиционных решений в круглой скульптуре и проблемы функционирования ее внутреннего пространства, а также значение фактуры в раскрытии художественного смысла.

Анализ литературы, связанной с теоретическим обоснованием мифопоэтических тенденций в развитии искусства, показывает недостаточную степень изученности данной проблемы. В частности, избранный нами ракурс рассмотрения данной проблемы демонстрирует, что, несмотря на то, что скульптура и миф сохранили свои общие корни и свою открытость к взаимодействию, в работах искусствоведов и художественных критиков аналитика образно-символической сферы как целостной системы, формирующейся в процессе их взаимодействия, остается не разработанной. Как и в целом, создание фундаментального труда, обобщающего и теоретически обосновывающего специфические особенности взаимодействия мифологических и художественных компонентов в искусстве, - задача будущего.

Объект исследования - тенденции взаимодействия мифологических и художественных структур в развитии искусства на примере скульптуры отечественных и европейских мастеров ХХ - ХХ1 веков.

Предмет исследования - мифопоэтические модели, сформировавшиеся в отечественной и европейской скульптуре ХХ-ХХ1 веков в процессе взаимодействия мифологических и художественных структур.

Поскольку взаимодействие мифа и скульптуры имеет традиции, уходящие своими корнями в древнейшие пласты истории (с чем связан грандиозный объем художественного наследия), то в исследовании обозначен ряд ограничений. Во -первых, избран конкретный временной отрезок - ХХ-ХХ1 века. Во-вторых, за рамками исследования остался материал, связанный с мировыми религиями, так как обращение к нему потребовало бы, кроме рассмотрения проблемы соотнесенности мифа и скульптуры, погружения в проблему соотнесенности мифа и религии, что серьезно усложнило бы структуру и задачи исследования. Кроме

того, для выявления общих закономерностей взаимодействия мифа и скульптуры, исследование ограничивается рассмотрением работ отечественных и европейских мастеров. При отборе конкретных композиций для аналитики мы исходили из убеждения в презентабельности данных произведений для выявления определенных мифопоэтических моделей.

Цель исследования - выявить типологическую специфику мифопоэтических моделей в скульптуре ХХ-ХХ1 веков.

Задачи исследования:

1. Сформулировать понятие «мифопоэтика скульптуры» на основе изучения взаимодействия устойчивых компонентов мифологического происхождения с элементами пластического искусства.

2. Выявить общие структурно-типологические закономерности взаимодействия и сцепления устойчивых элементов мифологического происхождения с элементами пластического искусства. На основе выявленных закономерностей сформулировать понятие «мифопоэтическая модель».

3. Признавая возможность вариативности в раскрытии мифологических образов в скульптуре, выявить устойчивые формы взаимодействия мифологического и художественного в отдельных типах мифопоэтических моделей и, исходя из специфики этих форм, выстроить типологию мифопоэтических моделей.

4. Раскрыть особенности различных мифопоэтических моделей на примерах скульптурных композиций отечественных и европейских мастеров ХХ-ХХ1 веков. На основе выявленной специфики мифопоэтических моделей обозначить основные параметры структурно-смыслового анализа произведений, необходимые для их интерпретации.

5. Показать процесс трансформации мифопоэтики современной скульптуры, связанный с активным поиском новых форм художественного выражения.

6. На примере произведений пластического искусства продемонстрировать равноценную значимость для современной мифопоэтики как радикальных

экспериментов по преодолению традиции, так и возвращения к архаическим истокам, в силу их мифологической одноприродности.

Материал исследования составили, во-первых, произведения скульптуры отечественных и европейских мастеров ХХ-ХХ1 веков, связанных с мифологической тематикой. Значительной частью материала исследования стали многочисленные каталоги выставок в Милане, Пьетрасанте, Турине, Пизе, Москве, Санкт-Петербурге, Саранске и в других городах, а также материалы Венецианской биеннале 2009, 2011, 2013, 2015, 2017, 2019 годов.

Во-вторых, в качестве серьезных источников, содержащих важные для теоретического осмысления заявленной темы, стали тексты самих скульпторов, их учеников и близких к ним мастеров. В этих текстах не только отражены взгляды скульпторов на сущность творчества, на предназначение скульптуры, но и раскрываются индивидуальные приемы работы над композицией, специфические особенности работы с материалами и т.п. Среди источников такого плана следует назвать «Несколько слов о ремесле скульптора» А.С.Голубкиной, «Трактат о скульптуре» К.Бараски, автобиографические записи и письма Э.А.Бурделя «Искусство скульптуры» (вступительная статья и комментарии на русском языке

B.Н.Прокофьева); «Беседы с Майолем» А.Фрера, который на протяжении 1930 -начала 1940 годов имел возможность общаться с мастером, наблюдать за его работой и вести записи его размышлений об искусстве скульптуры и др. Нельзя не отметить также двухтомное издание «Воспоминания. Статьи. Письма»

C.Т.Коненкова; философские эссе «Кентавр: Эрнст Неизвестный об искусстве, литературе и философии»; «Скульптор Леонид Баранов» - книгу, написанную его друзьями; размышления «О скульптуре» Э. Гормли; «Скульптура: Техника. Форма. Содержание» А.Уильямса и др. Также материалом исследования стали высказывания скульпторов о сущности пластического искусства и о процессах его развития, содержащиеся в интервью и личных беседах с автором диссертации.

Методология и методы исследования

В круг проблем, связанных с изучением мифопоэтики скульптуры ХХ-ХХ1 веков, вовлечены вопросы взаимодействия мифологического и поэтического при

их расширительном толковании и зависимости типа мифопоэтической модели от типа мифологической структуры, на основе которой она сформировалась. Кроме того, избранная тема предполагает рассмотрение эволюции отношения к мифологическому материалу со стороны скульпторов на протяжении рассматриваемого периода, а также аналитику конкретной практики отдельных мастеров, в творчестве которых та или иная мифопоэтическая модель нашла наиболее последовательную реализацию.

В связи с кругом обозначенных проблем в данной работе используется комплексный подход, который предполагает привлечение ряда теоретических методов исследования, а также метод визуального восприятия исследуемых объектов.

Теоретический и методологический фундамент диссертации составили исследования отечественных и зарубежных ученых, в чьих трудах затрагиваются проблемы, так или иначе связанные с процессом формирования и функционирования мифопоэтики скульптуры ХХ-ХХ1 веков, таких как А. Ф. Лосев, А. А. Тахо-Годи, А. А. Потебня, Ю. М. Лотман, В. Б. Шкловский С. С. Аверинцев, В. Н. Топоров, В. С. Турчин, А. А. Пелипенко, Р. Краусс, Э. Гормли и др.

В основе нашего исследования лежит системный метод, открывающий возможность охарактеризовать мифопоэтику как целостную систему, в основе которой лежит совокупность однородных, поддающихся типологии, мифопоэтических моделей, а также обозначить базовые компоненты, образующие структуру мифопоэтической модели.

В ходе исследования стал необходимым компаративный метод анализа, позволяющий дать сравнительную характеристику скульптурных проектов мастеров, тяготеющих к использованию той или иной мифопоэтической модели, обозначить общие черты проектов и их индивидуальные особенности.

При аналитике конкретных скульптурных композиций были использованы герменевтический метод, лежащий в основе интерпретаций отдельных произведений (Г. Зедльмайр), а также иконографический анализ (Э. Панофский),

который открывает возможности атрибутировать мифологических персонажей, представленных в работах скульпторов в имплицитном варианте.

Научная новизна диссертации проявляется в следующем:

1. Настоящая работа - первое исследование на русском языке, посвященное мифопоэтике отечественной и европейской скульптуры ХХ-ХХ1 веков. Принципиальная новизна постановки проблемы заключается в избрании предметом комплексного анализа не истории скульптуры ХХ-ХХ1 веков, а типологии мифопоэтических моделей, сформировавшихся в скульптуре в этот период под серьезнейшим воздействием мифа на ее образно-символическую систему.

2. При изучении отечественного и европейского скульптурного наследия ХХ-ХХ1 веков автор обосновывает существование мифопоэтики скульптуры как особой художественной системы, сложившейся на основе взаимодействия мифа и искусства. В силу такой постановки проблемы определяющим в данной работе является не дополнение и расширение фактологической базы существования скульптуры ХХ-ХХ1 веков, а изучение процессов формирования ее мифопоэтики, хотя в означенных рамках исследования автором привлекается довольно большой спектр скульптурных работ, мало освещенных в отечественном искусствоведении.

3. Впервые определены содержание и внутренняя структура мифопоэтической модели скульптуры, включающей в себя образно-символические элементы, а также устойчивые иконографические схемы и характерные пластические формы их реализации в материале. Мифопоэтическая модель рассмотрена как типологический компонент мифопоэтики, предполагающий вариативность модификаций.

4. Впервые предпринимается попытка выявить типологию мифопоэтических моделей, сформировавшихся в процессе взаимодействия мифологических и художественных структур. При этом мы отступаем от жесткого соблюдения хронологического порядка, который не всегда и возможно соблюдать, так как обращение мастеров к одному и тому же типу мифопоэтических моделей может

быть разделено во времени, так же, как и возможно совпадение существования различных их типов в одно время.

5. Впервые дано обоснование факта сосуществования различных мифопоэтических моделей, что и продиктовало необходимость обращения и к теоретическим исследованиям различных модификаций мифологизма, определяющих специфические особенности каждой из рассматриваемых моделей.

6. Впервые продемонстрировано, что эклектизм общей мифосистемы ХХ-ХХ1 веков синхронно проявляется в системе мифопоэтики скульптуры и прямо влияет на типологию мифопоэтических моделей.

Положения, выносимые на защиту:

1. Актуализация взаимодействия «мифологического» и «поэтического» в современной отечественной и европейской скульптуре определена широкой тенденцией мифологизации, характерной для культуры ХХ-ХХ1 веков в целом.

2. Самоопределение мифопоэтики скульптуры является результатом взаимодействия «мифологического» и «художественного» в процессе создания произведения пластического искусства, синтезирующего их выразительные возможности.

3. Диалектическая природа мифопоэтики скульптуры предопределяет подвижность и открытость ее форм, допускает их вариативность и трансформацию, влияет на множественность типологических моделей в ее системе.

4. Типология мифопоэтических моделей, входящих в систему мифопоэтики, имеет единое основание, обусловленное характером мифологических структур. Исходным критерием данной типологии являются устойчивые формы взаимодействия мифологического и художественного мышления.

5. Выявление особенностей различных мифопоэтических моделей в скульптурных композициях отечественных и западноевропейских мастеров XX-XXI веков, а также использование на их основе структурно-смыслового анализа произведений скульптуры способствует достоверности декодирования заключенных в них смыслов и адекватной интерпретации.

6. Трансформация мифопоэтических моделей классической скульптуры обусловлена характером аксиологического сдвига в сфере духовных ценностей европейской культуры, произошедшего к началу ХХ века и обусловившего активный поиск новых средств выразительности в данном виде искусства.

7. Процесс мифологизации в современной отечественной и европейской культуре определил ключевое значение мифопоэтических моделей среди магистральных тенденций развития скульптуры, которая в едином потоке развития искусства синтезирует радикальное стремление к преодолению традиции и возвращение к архаическим истокам.

Теоретическая значимость исследования заключается в разработке принципиальных основ мифопоэтики, которая может быть рассмотрена как один из теоретических разделов поэтики скульптуры в целом. В предпринятом исследовании закладывается фундамент для дальнейшего изучения специфики мифопоэтических моделей и процессов их формирования во взаимосвязи с различными типами мифологических структур. В частности:

1. На основе изучения взаимодействия устойчивых компонентов мифологического происхождения с элементами пластического искусства сформулировано понятие «мифопоэтика скульптуры».

2. Выявлены общие структурно-типологические закономерности взаимодействия и сцепления устойчивых элементов мифологического происхождения с элементами пластического искусства и на этой основе сформулировано понятие «мифопоэтическая модель».

3. Выявлены устойчивые формы взаимодействия мифологического и художественного в отдельных типах мифопоэтических моделей и, исходя из специфики этих форм, предложена типология мифопоэтических моделей.

4. На основе определения мифопоэтических моделей обозначены основные параметры структурно-смыслового анализа произведений скульптуры, необходимые для их интерпретации. На примерах скульптурных композиций отечественных и западноевропейских мастеров XX-XXI веков раскрыты особенности различных мифопоэтических моделей.

5. Исследован процесс трансформации мифопоэтики современной скульптуры, связанный с активным поиском новых форм художественного выражения.

6. На примере произведений пластического искусства продемонстрирована равноценная значимость для мифопоэтики современного отечественного и европейского искусства - как радикальных экспериментов по преодолению традиции, так и возвращения к архаическим истокам, в силу их мифологической одноприродности.

В силу обозначенных теоретических положений, сформулированных в ходе исследования, диссертация может быть полезной не только для искусствоведов, занимающихся проблемами теоретического осмысления скульптуры как вида искусства, но и для базовых исследований более широкого диапазона, направленных на изучение закономерностей формирования и функционирования мифопоэтических структур в искусстве на разных этапах его исторического развития.

Практическая значимость работы.

Материал проведенного исследования может быть полезен как при углубленном изучении особенностей формирования пластического языка современной скульптуры в активном диалоге с мифологическими структурами различного происхождения, так и при анализе творчества отдельных мастеров, работавших в указанный период. Кроме того, он может быть использован в лекциях и семинарах, посвященных развитию скульптуры ХХ-ХХ1 веков, при подготовке учебных пособий по истории искусства, культурологии и эстетике, а также при организации различных кураторских и выставочных проектов.

Практическая значимость проведенного исследования перерастает рамки дидактических перспектив. Проведенный анализ скульптуры ХХ-ХХ1 веков подтверждает системный характер мифопоэтических процессов в искусстве и дает определенный ключ к формированию ценностной ориентации молодого поколения в сфере искусства. Знание мифопоэтических оснований произведений современности, рассмотренных сквозь призму истории художественного опыта,

способствует выработке зрелого вкуса, адекватного восприятия искусства и умения оценивать творчество современных авторов в континууме истории.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему ««Мифопоэтика отечественной и европейской скульптуры XX – XXI веков»»

Апробация работы

Основные идеи диссертации и материалы ее отдельных глав были опубликованы в следующих изданиях:

- в научной монографии автора данной работы «Лики древности. Мифологические мотивы в российской и европейской скульптуре рубежа ХХ-ХХ1 веков: монография» (Н.Новгород: Изд-во Нижегородской консерватории, 2022. -160 с. );

в двух коллективных монографиях:

- «Искусство скульптуры в ХХ-ХХ1 веках: мастера, тенденции, проблемы». М: БуксМАрт, 2017. - С.318-327 (Грант РФФИ №17-04-16104). Монография издана под грифами: Научно-исследовательский институт теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств; Государственный институт искусствознания.

- «Связь времен: история искусств в контексте символизма». Книга первая: Часть I. Вневременные контексты символизма. Отв. Ред. О.С.Давыдова - М.: БуксМАрт, 2020. - С.490-510. (Грант РФФИ 20-112-00190 Д). Монография издана под грифами: Научно-исследовательский институт теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств; Государственный институт искусствознания; Межинститутская научная группа «Европейский символизм и модерн».

А также в статьях, опубликованных в научных сборниках и журналах, в том числе, 19 публикаций в рецензируемых изданиях, рекомендуемых ВАК Минобрнауки России.

Кроме того, материалы диссертации были представлены в выступлениях на Международных научных конференциях в Научно-исследовательском институте теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств (Москва 2016, 2017, 2018, 2019), в Московском государственном университете им.

М.В.Ломоносова (2018, 2020, 2022), в Российском государственном гуманитарном университете (Москва 2017, 2019, 2020), в Нижегородском государственном лингвистическом университете имени Н. А. Добролюбова, в Нижегородской государственной консерватории им. М.И.Глинки, в Санкт-Петербургском государственном университете, Новосибирском государственном университете. Апробация исследования проходила в течение ряда лет в процессе работы диссертанта в качестве консультанта-искусствоведа в Государственном центре современного искусства (Арсенал - Нижний Новгород), а также в качестве куратора выставок и автора текстов для каталогов выставок в художественной галерее «Пигмалион» и в Нижегородском государственном выставочном комплексе. Материалы исследования активно используются диссертантом в лекционных курсах в Нижегородской консерватории.

Структура диссертации обусловлена логикой исследования и включает в себя Введение, четыре главы, Заключение, Список литературы, который включает в себя 374 источника, и Приложение I. В Приложении представлены иллюстрации, наиболее определенно отражающие характерные особенности выявленных в ходе исследования мифопоэтических моделей.

Глава 1. МИФОПОЭТИКА СКУЛЬПТУРЫ ХХ-ХХ1 ВЕКОВ: ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ

1.1. «Мифопоэтическое» как результат взаимодействия «мифологического»

и «художественного»

В истории искусства тема отражения мифов в скульптуре, так или иначе, поднималась достаточно часто, но принципы соотношения мифологических и художественных структур в скульптурных проектах, а также характер их взаимодействия не рассматривались как особая проблема. Между тем можно утверждать, что реальная история скульптуры началась с материализации в ней мифологических представлений человека о мире. Пластические пространственные символы служили таким же способом объективации представлений о действительности, порождаемых мифологическим сознанием, как и слово, - и были столь же значимы как слово в контексте культуры. О чем свидетельствуют сохранившиеся до наших дней многочисленные скульптурные объекты первобытной эпохи. Другими словами, можно с достаточной долей объективности утверждать, что основы мифопоэтического начала в скульптуре складывались параллельно с формированием древнейших мифологических структур, находивших свое воплощение в слове. В силу чего рассмотрение взаимодействие скульптуры и мифа вполне допустимо выстраивать аналогично рассмотрению взаимодействия мифа и слова.

Глубокую связь скульптуры с мифом и возможность исследования скульптуры на ее основе предполагали и сами мастера. В частности, Э. Неизвестный, пишет: «... Ясно, что если всерьез заняться структурным анализом пластических искусств, то сопоставление различных систем изобразительной символики приведет нас к мысли о связанности видов изобразительных искусств не только с мифом и ритуалом (что очевидно), но и с музыкой, космогонией, математикой»1.

Проблема «мифопоэтического» как особой формы взаимодействия мифа и искусства долгое время рассматривалась именно как проблема взаимодействия «мифологического» и «поэтического», т.е. как проблема взаимодействия мифа и поэзии. Так она заявила о себе практически сразу, как только миф стал объектом теоретического осмысления. Тесное переплетение мифа и поэзии осознавалась еще в эпоху античности. Здесь, вероятно, уместно вспомнить размышления Платона, вложенные им в уста Сократа: «И вот первым делом я сочинил песнь в честь того бога, чей праздник тогда справляли, а почтив бога, я понял, что поэт - если только он хочет быть настоящим поэтом - должен творить мифы, а не рассуждения»2.

И хотя до начала XX века среди исследователей мифологии доминировало представление о мифе, как об особом типе мировосприятия, присущем только архаическим культурам, в их трудах, так или иначе, находила свое отражение глубокая внутренняя связь «мифологического» и «поэтического». Так, Дж. Вико в своей работе «Основания новой науки об общей природе наций» (1725) утверждал прямую связь мифа и поэзии: «первые в Мире Алтари воздвигались Язычниками на первом Небе Поэтов: последние в своих мифах, верно, передали нам, что Небо царствовало на земле над людьми и оставило великие благодеяния роду человеческому... »3. Более того, Вико рассматривает миф как одну из форм поэзии: «Создателями такой Поэзии были первые народы, состоявшие, как это будет

1 Кентавр: Эрнст Неизвестный об искусстве, литературе и философии / сост. А. Леонг. М.: Изд. группа «Прогресс - Литера», 1992. С.41-42.

2 Платон. Федон. Избранные диалоги. М.: Изд-во «АСТ», 2004. С. 123.

3 Вико Дж. Основания новой науки. М.: REFL-book, 1994. С. 2.

показано, целиком из Поэтов-Теологов; они, несомненно, как нам рассказывают, основали языческие нации при посредстве Мифов о Богах»4.

В контексте исследований XIX века, рассматривающих миф как продукт человеческого воображения на начальных стадиях эволюции культуры, соотношение «мифологического» и «поэтического» во многом предопределяло общую направленность этих исследований и служило основой для ряда теорий происхождения мифа. В частности, Макс Мюллер (монография «Сравнительная мифология», 1856) на основе анализа метафорического строя мифа исходил из того, что на ранних стадиях развития культуры человек мыслил поэтически - и лишь по мере усложнения форм духовной жизни поэтическое мышление трансформировалось в мышление мифологическое.

Э. Б. Тайлор в своей монографии «Первобытная культура» (1871) специально на проблеме взаимодействия «мифологического» и «поэтического» не останавливается, но в его тексте эта проблема не только просматривается, но и обозначаются определенные иерархические отношения между мифом и поэзией. В частности, он пишет: «Первая и главная причина превращения фактов ежедневного опыта в миф - верование в одушевление всей природы - верование, которое достигает высшей точки в олицетворении ее. [...] Иногда же видимое человеческим глазом представляется лишь простым орудием для той или иной цели или еще бесформенным материалом, за которым скрывается какое-нибудь чудовищное, хотя и получеловеческое существо [...] Основа, на которой построены подобные идеи, не может быть сужена до поэтического вымысла или до простой метафоры»5. Как видим, признавая родство мифа и поэзии, ученый предполагает, что роль мифа в жизни человека мощнее, потому что миф опирается «на широкую философию природы», «полную мысли и понимаемую вполне реально и серьезно»6.

4 Там же. С.4-5.

5 Тайлор Э. Б. Первобытная культура. М.: Политиздат, 1989. С. 129-130.

6 Там же. С.130

Дж. Фрезер в работе «Золотая ветвь: исследование магии и религии» (1890) размышляя об изначальном мифологизме научных представлений человека о мире, пишет о «бесплотности» этого мира, «извлеченного из пустоты человеческой мыслью», и о том, что «миражи, которые сегодня эта таинственная волшебница вызвала к жизни, она может завтра погрузить во мрак. Эти, да и многие другие миражи, которые кажутся реальностью обычному человеческому взгляду, могут растаять в воздухе.»1. Рассуждая о «миражах» «таинственной волшебницы» -мысли, Дж. Фрезер уже самим характером своего текста дает прочувствовать безусловную связь мифа и поэзии. В начале ХХ века о творческом поэтическом начале, лежащем в основе мифа, пишет О. Ранк. В «Мифе о рождении героя» (1909), интерпретируя творческое воображение как одну из психических функций человека, он приходит к выводу, что «именно способность к воображению -человечества в целом, а не отдельного индивида - современная теория должна рассматривать как важный и, пожалуй, первостепенный фактор, благодаря которому изначально возникли все мифы»8.

В. М. Вундт в исследовании «Миф и религия» достаточно подробно останавливаясь на анализе работы мифотворческой фантазии, также подчеркивает ее связь с художественным мышлением. Исследователь отмечает, что во всех теориях мифа, невзирая на их концептуальные различия, как одно из главных свойств мифа названа его способность одушевлять предметы, явления и даже отдельные части человеческого тела, наделяя их качествами чувствующего и мыслящего существа.

Исходя из этого, В. М. Вундт объясняет специфическую природу мифологической фантазии, практически отождествляя ее с фантазией творческой, от которой первая, по мнению психолога, отличается лишь «повышенной степенью всех тех процессов, которые при описании эстетического действия, обыкновенно,

1 Фрезер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М.: ООО «Издательство АСТ»: ЗАО

НПП «Ермак», 2003. С. 746

8 Ранк О. Миф о рождении героя. М.; Киев: «Рефл-бук» - «Веклер», 1997. С. 164.

называют "вчувствованием"»9. Останавливаясь на особенностях апперцепции, при которой восприятие внешнего мира обусловлено спецификой общего содержания психической жизни, в силу чего и предметы, и явления воспринимаются в их тесной взаимосвязи, В. М. Вундт приходит к мысли, что «эстетическая перцепция может при благоприятных условиях снова усилиться до степени мифологической апперцепции»10.

При этом, отмечая почти практическое тождество мифа и поэзии, В. М. Вундт обозначает и ряд отличий. Первое отличие состоит в том, что «миф создается целым народом, поэтическое же произведение - это продукт отдельного лица»11. Второе отличие лежит в сфере восприятия: «содержание мифа признается за действительность, между тем как поэтическое произведение основывается на свободной работе воображения»12. И, наконец, третье отличие, по мнению ученого, кроется в качестве метафоры. Мифологическая метафора призвана одушевлять свои объекты, демонстрировать превращение их в мыслящие и чувствующие существа. Поэтическая метафора остается лишь выразительным приемом, цель которого сделать изображение более наглядным.

Далее, рассуждая об аффективной природе мифологической фантазии, В. М. Вундт приходит к выводу, что на более поздних этапах развития общества аффективное начало, лежащее в основе мифотворчества, ослабевает, благодаря чему «выражение "миф" получает, в конце концов, значение названия для образов мифотворческой фантазии, которые сами представляют уже смесь мифа и поэзии. Границы между мифом и поэзией стираются»13. Подобным выводом, признав тот факт, что при взаимодействии мифа и поэзии возможно стирание границ, В. М. Вундт не только указывает на такой характер этого взаимодействия как смешение выразительных возможностей, ведущее к их синтезу, но и закладывает основы теоретического обоснования такого понятия как

9 Вундт В. М. Миф и религия / под ред. Д. Н. Овсянико-Куликовского. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1913. С.44.

10 Там же. С.45.

11 Там же. С. 18.

12 Там же. С. 19.

13 Там же. С. 42.

«мифопоэтическое». Тенденция смешения мифологического и поэтического, отмеченная В. М. Вундтом, особенно значимой становится в процессе развития искусства ХХ-ХХ1 веков, в том числе, активно проявляется и в мифопоэтике скульптуры.

В России одним из первых, кто всерьез поставил вопрос о взаимодействии «мифологического» и «поэтического» и, тем самым, обозначил проблему «мифопоэтического», был А. А. Потебня. Отметив, что «мифология есть история мифического миросозерцания, в чем бы оно ни выражалось: в слове и сказании или в вещественном памятнике, обычае и обряде»14, ученый обозначил почву, на которой произрастает близость «мифологического» и «поэтического». Рассматривая миф и поэзию как две формы существования слова, А. А. Потебня признавал несомненное их сходство, так как миф, по его глубокому убеждению, «как всякое поэтическое произведение, [...] состоит из образа и значения, связь между коими не доказывается, как в науке, а является непосредственно убедительной, принимается на веру. ,.»15. В силу этого, считал ученый, в архаических моделях культуры провести отчетливую грань между «мифологическим» и «поэтическим» представляется довольно затруднительной задачей.

Рассматривая несомненное родство мифа и поэзии, А. А. Потебня особо подчеркивает, что «миф отличен лишь от поэзии, понимаемой в тесном значении, позднейшем по времени появления... В позднейшем поэтическом произведении образ есть не более как средство создания (сознания) значения, средство, которое разлагается на свои стихии, то есть, как цельность разрушается каждый раз, когда оно достигло своей цели, то есть в целом имеющее только иносказательный смысл. Напротив, в мифе... иносказательность образа существует, но самим субъектом не сознается, образ целиком (не разлагается) переносится в значение»16. Тем самым, А. А. Потебня признает, что на ранних этапах развития

14 Потебня А. А. Слово и миф. ЦКЬ: http://libelli.ru/works/potebnya.htm

15 Там же.

16 Там же.

культуры эти две сферы существования творческой фантазии в контексте освоения действительности представляли единое целое - и лишь в процессе усложнения символических форм культуры произошла дифференциация «мифопоэтического» на «мифологическое» и «поэтическое». Мифопоэтическая целостность, свойственная ранним этапам развития культуры, о которой писал ученый, сохранилась в глубинных пластах народной традиции и нашла свое отражение в прикладном искусстве. В начале ХХ века она была подхвачена отечественными мастерами профессионального пластического искусства, ярко проявившись уже в современной версии мифопоэтики.

Близкие взгляды о неразрывной связи «мифологического» и «поэтического» исповедовал А. Н. Афанасьев - автор трехтомного исследования «Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов» (1865—1869)17.

Несмотря на признание такой тесной взаимосвязи мифа и поэзии, в первой половине XX века в ряде теоретических работ, посвященных осмыслению мифа в его взаимодействии с другими формами культуры, предпринимаются отчетливые попытки обособить эти два понятия - «мифологическое» и «поэтическое». В частности, отдельный раздел означенной проблеме посвящает А. Ф. Лосев в своей работе «Диалектика мифа» (1930), названный им «Миф не есть поэтическое произведение». Свои размышления он начинает с фразы: «Вопрос об отношении мифологии и поэзии - действительно весьма запутанный вопрос»18. И далее ученый ставит конкретную задачу - обозначить их сходство и различия.

В качестве сходства он отмечает, во-первых, что «мифический и поэтический образ суть оба вместе виды выразительной формы вообще». При этом особо оговаривает, что «по линии выражения, т.е. схемы, аллегории и символа невозможно провести грань между мифологией и поэзией. И мифический, и

17 Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу: в 3-х тт. М.: Академический проект, 2013.

18 Лосев А. Ф. Диалектика мифа // Миф. Число. Сущность. М.: Мысль, 1994. С. 58.

поэтический образ может быть и схемой, и аллегорией, и символом»19. Еще одна родственная черта, отмеченная философом, характерная и для мифологического, и для поэтического мышления - это тот факт, что образ и в том, и в другом случае «не нуждается ни в какой логической системе, ни в какой науке, философии или вообще теории. Он - наглядно и непосредственно видим»20. Обозначив, таким образом, родственные черты мифа и поэзии, А. Ф. Лосев настаивает на их автономности по отношении друг к другу.

Философ утверждает, что при всей схожести этих двух форм выражения творческой фантазии, есть между ними принципиальное различие. «Их разделяет характер свойственной тому и другому отрешенности. Поэтическая отрешенность есть [...] отрешенность от факта. Мифическая же отрешенность есть отрешенность от смысла, от идеи повседневной и обыденной жизни»21. В поэзии «уничтожается сама реальность», а «мифическое бытие -реальное бытие»22. Другими словами, А. Ф. Лосев, признавая близость «мифологического» и «поэтического», отмечает фундаментальное их расхождение в отношении к действительности. «Поэтическое» в свободном полете фантазии играет с метафоричностью образов, отрывая их от действительности, и этот свободный отрыв очевиден как для создателя образа, так и для воспринимающего субъекта. «Мифическое» же, при всей причудливости и метафоричности образа, переживается и воспринимается как абсолютная достоверная реальность.

Однако в ХХ веке, в силу того, что происходит активная мифологизация культуры в целом и художественной практики, в частности, намечается противоположная тенденция. Если А. А. Потебня, как было отмечено выше, размышляя над характером взаимодействия мифа и поэзии, выделил «народнопоэтическую стадию» как ранний промежуточный этап, на котором происходит первоначальное расслоение целостной мифической системы на миф и поэзию, то в ХХ-ХХ1 веках, в процессе нарастания активного влияния мифологических форм

19 Там же. С. 58.

20 Там же. С. 60.

21 Лосев А. Ф. Диалектика мифа // Миф. Число. Сущность. М.: Мысль, 1994. С. 62.

22 Там же. С. 62

мышления на развитие культуры, можно отметить обратное движение - тяготение к тесному взаимодействию «мифологического» и «поэтического». Этот процесс послужил источником такого взаимодействия между сферами «мифологического» и «поэтического», которое способствовало активному развитию и усложнению структур «мифопоэтического» уже на современном этапе развития искусства.

Напомним, что возможность подобного рода взаимодействия, тяготеющего к синтезу выразительных средств мифа и поэзии, во многом была подготовлена взглядами представителей романтизма на сущность мифа и его роль в творческом процессе. В ряду текстов XIX века, в которых рассматриваемая проблематика не ограничивается только архаическими моделями культуры, а выводится в Новое время, следует назвать, прежде всего, «Философию искусства» Ф. В. Шеллинга. Принципиальное отличие позиции автора этого текста от позиции исследователей, рассматривавших миф как феномен, характерный для ранних стадий развития культуры, состоит в том, что философ признает значимость мифа для современных ему процессов творчества. Отмечая, что «греческая мифология есть высочайший первообраз поэтического мира»23 в силу своей божественной целостности, Ф. В. Шеллинг пишет о том, что «Новое время не имеет подлинного эпоса и, так как лишь в последнем закрепляется мифология, не имеет и замкнутой мифологии»24. Далее он утверждает, что в ситуации разомкнутости, фрагментарности отношений человека Нового времени с действительностью для создания подлинных поэтических образов «всякий великий поэт призван превратить в нечто целое открывшуюся часть мира и из его материала создать собственную мифологию»25.

Подобная позиция с достаточной ясностью обозначила в новом свете проблему осмысления взаимодействия «мифологического» и «поэтического». Перенос термина «миф» из круга исследований архаических форм культуры в сферу осмысления процессов, происходящих в культуре Нового времени,

23 Шеллинг Ф. В. Философия искусства. М.: Изд-во «Мысль», 1999. С. 96.

24 Там же. С. 162.

25 Там же. С. 166.

значительно расширил интерпретацию таких понятий как «мифология», «мифологическое». Г. Гадамер через сто лет особо подчеркивает, что «новым взглядом на значение мифа романтизм открыл широкое поле для дальнейших исследований»26. Поэтому концепцию Ф. В. Шеллинга, в какой-то степени, можно рассматривать как предвестие «возрождения» мифологизма в творческой сфере ХХ века. Наступающее «возрождение», по словам одного из самых авторитетных отечественных специалистов в области мифа Е. М. Мелетинского, «опиралось на новое апологетическое отношение к мифу как к вечно живому началу, провозглашенное «философией жизни» (Ф. Ницше, А. Бергсон), на уникальный в своем роде творческий опыт Р. Вагнера, на психоанализ 3. Фрейда и особенно К. Г. Юнга...»21. Принципиально новое отношение к мифу и его созидательному потенциалу в творческом процессе радикально изменило характер взаимодействия «мифологического» и «поэтического», открыло широкие возможности для их активного взаимопроникновения в едином поле «мифопоэтического» уже на новом, особо интересующем нас, этапе развития культуры.

При этом важно отметить, что, несмотря на новое понимание роли мифа, что новое понимание роли мифа не отвергает того факта, что мифологические структуры не только сохраняют свойства устойчивости, константности, но и предопределяют вневременные устои искусства, осознается и философами, и художественной элитой ХХ-ХХ1 веков. Автор «Доктора Живаго» (1929) в одно время с А. Ф. Лосевым и ранним Г. Гадамером почти афористически сумел это выразить: «Искусство первобытное, египетское, греческое, наше, это, наверное, на протяжении многих тысячелетий одно и то же, в единственном числе остающееся, искусство. Это какая-то мысль, какое-то утверждение о жизни, по всеохватывающей широте на отдельные слова неразложимое, и когда крупица этой силы входит в состав какой-нибудь более сложной смеси, примесь искусства перевешивает значение всего остального и оказывается сутью, душой и основой

26 Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного / ред. В. С. Малахов. М.: Искусство, 1991. С. 93.

27 Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. Вступление. URL: https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Literat/melet1/

изображенного»28. Можно добавить, что мифологические персонажи при этом являются символическими утверждениями определенных духовных принципов, а их судьбы - концентрированными моделями бытия. И то, и другое адресует к мифу как к эстетически важнейшей и высшей «инстанции». Эту идею можно назвать одной из самых важных в ее пластических преломлениях в контексте искусства ХХ-ХХ1 веков.

Активно действующие в смысловом поле «мифопоэтического» мифологические структуры представляют собой фиксированную форму, не только репрезентирующую характер мышления здесь и сейчас, но и предстающую как вестник универсального древнего в глубинах сознания современного человека, как феномен, по постоянству сопоставимый лишь с природой. Буквально через десятилетие после работы А. Ф. Лосева и романа Б. Л. Пастернака К. Г. Юнг осмыслит это в понятиях «архетипов» (1940-е) «Такие вещи не могут быть выдуманы, они должны вырасти из темных глубин забвения, если они существуют для того, чтобы выразить высшие предчувствия сознания и глубочайшие интуиции духа, и таким образом способствовать слиянию уникальности сознания в том виде, в каком оно существует сегодня с древнейшими пластами жизни»29. Благодаря постоянству, о котором пишет К. Г. Юнг, эти древние мифологические структуры не только играют значительную роль в отношениях современного человека с действительностью, но и имплицитно осуществляют связь времен. В контексте социокультурной ситуации ХХ-ХХ1 веков они актуализируются в неомифах, проявляются в квазимифологических образованиях и в базовых субстратах мифологического смыслообразования.

Минуя абстрактные понятия, мифологические структуры всё раздельно существующее объединяют особой идеей, вскрывают внутренние связи предметов и явлений, - и, не лишая их вещественности, делают понятным место и предназначение каждого из них. Идеальные сущности, сплетаясь с обыденностью,

28 Пастернак Б. Л. Доктор Живаго // Собрание сочинений в 5-ти т. Т. 3 / ред. А. Вознесенский и др. М.: Художественная литература, 1990. С. 279.

29 Юнг К. Г. Душа и миф: шесть архетипов. К.: Гос. библиотека для юношества, 1996. С. 27.

обретают плоть и проживаются в мифологизированном пространстве культуры во всей своей психологической противоречивости как достоверность.

Как показывает история художественной культуры ХХ-первых десятилетий ХХ1 века, частично отказываясь от мистического начала мифа, она активно обращается к его символическому языку. В это время все более настойчиво признается, что одно из свойств мифологического сознания состоит в способности человека отчуждать вещь, личность или факт от их повседневного смысла и использовать в новом смысловом качестве - в качестве знака.

Список литературы диссертационного исследования доктор наук Булычева Елена Ивановна, 2022 год

- 62 с.

288. Шеллинг, Ф. В. Философия искусства / Ф. В. Шеллинг - М.: Изд-во «Мысль», 1999. - 608с.

289. Шестаков, В. П. Мифология XX века: критика теории и практики буржуазной «массовой культуры» / В. П. Шестаков. - М.: «Искусство», 1988. - 222 с.

290. Шестаков, В. П. Эсхатология и утопия: очерки русской философии и культуры / В. П. Шестаков. - М.: «Владос», 1995. - 205 с.

291. Шкловский, В. Б. Искусство как прием / В. Б. Шкловский. - URL: http: //www.opojaz.ru/manifests/kakpriem. html

292. Шкловский, В. Б. О теории прозы / В. Б. Шкловский. - М.: Федерация, 1929.

- 265с.

293. Шкловский, В. Б. Тетива. О несходстве сходного / В. Б. Шкловский. - М.: Сов. писатель, 1970. - 376 с.

294

295

296

297

298

299

300

301

302

303

304

305

306

307

308

Школа изобразительного искусства: в десяти выпусках: уч. пос. / ред. М. Г. Манизер, В. А. Серов, В. А. Сысоев. - М.: Издательство Академии художеств СССР,1960. - 2260 с.

Шпенглер, О. Закат Европы / О. Шпенглер. - Новосибирск: ВО «Наука», Сибирская издательская фирма, 1993. - 592 с.

Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию / У. Эко. - СПб.: «Симпозиум», 2004. - 544 с.

Элиаде, М. Аспекты мифа / М. Элиаде - М.: Академический Проект, 2000. -222 с.

Элиаде, М. Мифы. Сновидения. Мистерии / М. Элиаде. - М.; Киев: Рефл-бук-Ваклер, 1996. - 285 с.

Эпштейн, М. Постмодернизм в России / М. Эпштейн. - М.: Азбука, 2019. -608 с.

Эрте. Биография / Эрте. - URL: http://www.erte.ru/

Эрьзя. Альбом / вступ. ст. М. Н. Баранова. - Саранск: Мордовское книжное изд-во, 1987. - 240 с.

Эшер, М. К. Графика. Альбом / перевод с англ. А. Ильф / М. К. Эшер. -Taschen/Арт-Родник, 2001. - 96 с.

Юнг, К. Г. Душа и миф: шесть архетипов / К. Г. Юнг. - К.: Гос. библиотека для юношества, 1996. - 384 с.

Юнг, К. Г. О современных мифах: сб. трудов / К.Г.Юнг. - М.: Практика, 1994. - 252 с.

Юнг, К. Г. Феномен духа в искусстве и науке / К. Г. Юнг // Собрание сочинений: в 19-ти тт. - Т.15. - М.: «Ренессанс», 1992. - 320 с. Языки культуры и проблема переводимости: сб. статей / ред. Б. А. Успенский. - М.: Наука, 1987. - 251с.

Якимович, А. К. Магическая вселенная. Очерки по искусству, философии и литературе XX века / А. К. Якимович. - М.: Галарт, 1995. - 168 с. Якимович, А. К. Эпоха сокрушительных творений. Из истории искусства и мысли ХХ века /А. К. Якимович. - М.: Галарт, 2009. - 288 с.

309. Якобсон, Р. Работы по поэтике: переводы / сост. и общ. ред. М. Л. Гаспарова / Р. Якобсон. - М.: Прогресс, 1987. - 464 с., ил.

310. Якобсон, Р. Язык и бессознательное / пер. с англ., фр., К. Голубович, Д. Епифанова, Д. Кротовой, К. Чухрукидзе. В. Шеворошкина; сост., вст. сл. К. Голубович, К. Чухрукидзе; ред. пер. Ф. Успенский / Р. Якобсон. - М.: Гнозис, 1996. - 248 с.

311. Яркова, Е. Кинетические тенденции в русском авангарде: «Реалистический манифест» (1920) Наума Габо и Антуана Певзнера. - URL: https: //www. academia. edu/42869386

Литература на иностранных языках:

312. Ascent. Helaine Blumenfeld OBE. - URL: https://www.bowmansculpture.com/contemporary/a2996f0/ascent

313. Beers, K. 100 Sculptors of Tomorrow / K. Beers. - New York: Thames & Hudson, 2019. - 288 p.

314. Bellini, A. Thomas Schütte. Frauen. Catalogue / D. Schwarz (ed.) / A. Bellini. -Dusseldorf: Richter & Fey Verlag, 2012. - 160 p.

315. Benzi, F. Art Deco / F. Benzi. — Milano: Giunti Editore S.p.A. Firenze, 2004. -50 p.

316. Berger, J. Thomas Schütte. Faces &Figures. Catalogue / J. Berger / Serpentine Gallery. - Köln: Walther König, 2012. - 164p.

317. Berman, H. Bronzes. Sculptors and Founders 1800-1930 / H. Berman. - Vol. 4. -Atglen: Schiffer Publishing, Ltd, 1994. - 320 p.

318. Botero a Palazzo Forti - Museo AMO. 15 anni di carriera celebrati in una grande monografica. URL: https://www.venetoinside.com/it/eventi-in-veneto/evento/botero-a-palazzo-forti-museo-amo/

319. Carl Payne. URL: https://www.carlpaynefineart.com/the-artist/

320. Cassinelli, P. FutURLsmo / P. Cassinelli. - Firenze: Giunti Gruppo Editoriale, 2001. - 95 p.

321. Causey, A. Sculpture since 1945 / A. Causey. - Oxford: Oxford University Press, 1998. - 304 p.

322. Colin CaffelLs song to the siren at the Yew Tree. URL : http://youknowwhokilledyoudontyou.blogspot.com/2011/02/colin-caffells-song-to-siren-at-yew.html

323. Coliva, A. Damien Hirst: Galleria Borghese / A. Coliva, M. Codongato. -Cataloghi. Editore: Marsilio, 2001. - 260 p.

324. Collins, J. Sculpture Today / J. Collins. - London: Phaidon Press, 2014. - 464 p.

325. Corso, A. The Statue of Apollo Smintheus by Scopas and the Monumental Policy of the Satrap Artabazos / A. Corso. - URL: http://actual-art.org/files/sb/09/Corso.pdf

326. Dumezil, G. Mythe et Epopee I.II.III / G. Dumezil. - Paris: Éditions Gallimard, 2021. - 1440 p.

327. Durand, G. Introduction à la mythodologie: Mythes et sociétés / G.Durand. - Paris: Albin Michel, 1996. - 256 p.

328. Ebi Boer Zwischenspiel. Interludes and Odes in Sculpture and Poetry. - URL: https://ebideboer.com/tag/pietrasanta/page/2Z

329. Ebi de Boer Zwischenspiel. Interludes and Odes in Sculpture and Poetry. - URL: https : //ebideboer.com/2012/12

330. Ekkehard Altenburger. - URL: http : //www.onformsculpture.co. uk/artists/ekkehard-altenburger

331. Ekkehard Altenburgers latest stone sculpture: «Thoughts in a Benked Curve» / Stone-Ideas.com. - URL: https://www.stone-ideas.com/52735/ekkehard-altenburgers-latest-stone-sculpture-thoughts-in-a-banked-curve/

332. Elsen, A. Origins of modern sculpture: Pioneers and Premises / A. Elsen. - New York: George Braziller Inc., 2001. - 192 p.

333. Firestone, R. Archaeology of Perverse: Damien Hirst at Punta della Dogana. -URL: https://thearchitectstake.com/editorials/archaeology-of-the-perverse-damien-hirst-at-punta-della-dogana/

334

335

336

337

338

339

340

341

342

343

344

345

346

347

Flame by Helaine Blumenfeld OBE unveiled in Pietrasanta. - URL: http://www.helaineblumenfeld.com/HelaineBlumenfeld/NewsItem.aspx?p=28&ix =29&pid=28&prcid= 17&ppid=2818

Flynn, T. The Body in Sculpture / T. Flynn. - London: W&N, 1998. - 192p. Fremde, Krieger, Wichte, Frauen. - URL:

http://www.tageswoche.ch/de/2013_41/kultur/5913 57/

Gering, H. Kommentar zu den Liedern der Edda / H. Gering. - Zurich: Buchhandlung des Waisenhauses, 1931. - 489 s.

Gormley, A. On Sculpture / A. Gormley. - Chicago: University of Chicago Press, 2017. - 240 p.

Gormley, A., Gayford, M. Shaping the World: Sculpture from Prehistory to Now. / A. Gormley, M. Gayford. - New York: Thames & Hudson, 2020. - 392 p. Hammer, M., Lodder, C. Constructing Modernity: The Art and Career of Naum Gabo / M. Hammer, C. Lodder. - London: Yale University Press, 2000. - 528 p. Helaine Blumenfeld: Hand in Hand. - URL: https://www.helaineblumenfeld.com/press/reinventing-fdrs-new-deal-art-project/ Helaine Blumenfeld: Taking Risks. - URL:

https://www.helaineblumenfeld.com/press/helaine-blumenfeld-taking-risks/ Henry Moore. Sculpting the 20th Cenutry / Dorothy Kosinski (ed.). - London: Yale University Press, 2001. - 320 p.

Igor Mitoraj - obituary // The Telegraph. 2014, 10 October. - URL: http://www.telegraph.co.uk/news/obituariesZ11154599/Igor Mitoraj-obituary.html Karin van Ommeren. Sculptor. - URL:

http://karinvanommerensculptor.wordpress.com/2012/11/23/the-world-is-made-of-stone-my-favorite-stone-is-granite/

Karin van Ommeren. Sculptor. - URL:

https://karinvanommerensculptor.wordpress.com/about/

Krappe, A. H. La genese des mythes / A. H. Krappe. - Paris: P.Payot, 1952. - 357 p.

348

349

350

351

352

353

354

355

356

357

358

359

360

361

362

Krauss, R.E. Passages in Modern Sculpture / R. E. Krauss. - Cambridge: The MIT Press, 1981. - 308 p.

Latimer Quinn. Thomas Schutte / Q. Latimer. - URL: http://www.frieze.com/issue/review/thomas_schuette

Lemoine, C. Antoine Bourdelle: L'oeuvre a demeure. (Paris Musees) / C. Lemoine. - Paris: Musees edition, 2009. - 72 p.

Leo, Brigida di. Le nouveau realism. Arman, Cesar, Yves Klein / Brigida di Leo. -Florence: Libreria Campus, 1999. - 236 p.

Margot Homan. Biografie. - URL : http://www.margothoman.nl/biografie/ Mazzocca, F. L^'arte del sogno". Il simbolismo in Italia / F. Mazzocca // Simbolismo. Arte in Europa dalla Belle Epoque alla Grande Guerra. Catalogo della mostra. - Milano: 24 Ore Cultura, 2016. - 320 p.

Meilach, D.Z. Contemporary stone sculpture / D.Z. Meilach. - Atglen: Schiffer Publishing, 1997. - 224 p.

Meyer, E. H. Mythologie der Germanen / E. H. Meyer. - Strassburg: K.J. Trubner, 1903. - 526 p.

Mitoraj, I. Dialoghi etruschi. Catalogo della mostra / I. Mitoraj. - Tuscany: SeB Editori, Colle di Val d'Elsa, 2011. - P.65.

Mitoraj, I. Il viaggio nella mente / I. Mitoraj // Memoriae a Ravello. Catalogo della mostra. - Napoli: Arte'm, 2012. - P.28-32.

Modern Sculpture Reader / editors Jon Wood, David Hulks, Alex Potts. - Los Angeles: J. Paul Getty Museum, 2012. - 544 p.

Moszynska, A. Sculpture Now / A. Moszynska. - New York: Thames & Hudson. 2013 - 224 p.

Neal Barab. Sculpture. - URL: http://www.nealbarab.com/curriculum.html Nerman, B. The poetic Edda in The Light of Archeology / B. Nerman. - Coventry: Curtis and Beamish, 1931. - 94 p.

Palmedo, P. F. The Experience of Modern Sculpture: A Guide to Enjoying Works of the Past 100 Years / P. F. Palmedo. - Atglen: Schiffer, 2015. - 176 p.

363. Paolucci, A. Mitoraj / A. Paolucci // Igor Mitoraj. Dei ed Eroi. Catalogo della mostra. - Milano: Electa,1999. - P.13

364. Read, H. Costructivism: the art of Naum Gabo and Antoine Pevsner / H. Read // Naum Gabo and Antoine Pevsner. Catalogue MoMA. - N.York, 1948. - URL: https://assets.moma.org/documents/moma_catalogue_3228_300062058.pdf

365. Schneider, G. Die Gotter der germane / G. Schneider. - Munich: JCB Mohr Verlag, Tübingen, 1938. - 273 p.

366. Searle, A. Thomas Schütte. Figur. Catalogue / A. Searle, T. Vischer ed. - Köln: Walther König Verlag, 2013. - 193 p., 250 ill.

367. Seuphor, M. Die Plastik unseres Jahrhunderts / M. Seuphor. - Köln: DuMont Verlag, 1959. - 371 s.

368. Seveso, G. Luigi Galligani e la grazia del mito / G. Seveso. - URL: http: //www.luigigalligani. it/giorgio -seve so .html

369. Tauber, R. E. Thomas Schutte. Catalogue / R. E. Tauber, M. Gundel ed. -Munchen: Kunsthalle Vogelmann Heilbronn Hirmer Verlag, 2014. - 160p.

370. Thomas Schutte. Interview. Ich bin könig und arbeiter gleichzeitig. - URL: http://www.art-magazin.de/kunst/65973/thomas_schutte_interview

371. Thomas Schutte. Vater Staat. - URL: https://www.christies.com/en/lot/lot-5846114

372. Transformations into the Sublime. - URL: https://aestheticamagazine.com/q-and-a-helaine-blumenfeld-hignell-gallery/

373. Williams, A. Sculpture: Technique. Form. Content / A. Williams. - Portland: Davis Publications, Inc, 1995. - 360 p.

374. Wright, K. Blumenfeld / K. Wright. - London: Robert Bowman, 2016. - 214 p.

А.Майоль. Леда

А.Майоль. Гора

А.Бурдель. Голова Аполлона

А.Бурдель. Умирающий кентавр

А.Бурдель. Фрагмент рельефа Театра Елисейских полей

А.Бурдель. Стреляющий Геракл

К. Каффелл. Наяда

М. Переяславец. Эвтерпа и Терпсихора

Л. Баранов. Геркулес и Омфала. Посвящение Ф. Буше

Л. Баранов. Минерва. Фрагмент Парадного портрета Екатерины II

А. Балашов. Гибель амазонки

А. Бурганов. Рождение Пегаса

А. буршнов. Сфинкс

И. Миторай. Крылатый Эрос

И. Миторай. Икария

И. Миторай. Икар упавший

И. Миторай. Рождение Венеры

И. Миторай. РаББО Бе§ге1:о

П. Ле Фаге. Амазонка

Ф.Прайсс. Афродита

Й. Лоренцль. Диана

Земля. 1904 Гипс тонированный

А. Голубкина. Земля

А. Голубкина. Кустики

А. Голубкина. Кустики. Фрагмент

С. Коненков. Стрибог

С. Коненков. Космос. Фрагмент

С. Эрьзя. Леда и Лебедь

А. Рукавишников. Богиня с птицами

А. Рукавишников. Женщина, рубящая капусту

Х. Арп. Без названия

Х. Арп. Пастух облаков

H. Бараб. Былое II

Эби де Бур. Человек, вещь, мечта

К. ван Оммерен. Без названия

К. ван Оммерен. Без названия

Х. Блюменфельд. Пламя

М. Хоман. Соната

M. Хоман. Анима и Анимус

M. Хоман. Дар Я

М. Гамунди. Боготворящая солнце

Э. Риотто. Крылатые влюбленные

С. Коненков. Символическая композиция

Г. Манизер. Борьба за мир. Фрагмент. СССР - оплот мира во всем мире

А. Матвеев. Октябрь

H. Габо. Bijenkorf

Э.Неизвестный. Древо жизни

Т. Шютте. Эффективные люди

Т. Шютте. Объединенные враги

Группа Raqs Media. Парк коронации

Арман. Эрос внутри Эроса

Д. Хёрст. Стопа Аполлона Сминфея

Б. Флэнаган. Мыслитель на камне