Лесостепное Предбайкалье в кон. II-I тыс. до н. э.: По материалам погребально-поминальных комплексов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Туркин, Геннадий Владимирович

• Туркин, Геннадий Владимирович
• кандидат исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Туркин, Геннадий Владимирович

Введение.

Глава I. История исследования эпохи поздней бронзы-раннего железа на территории Предбайкалья.

Глава И. Погребально-поминальные комплексы эпохи поздней бронзыраннего железа на территории Предбайкалья.

§ 1. Кудинская долина.

§ 2. Приольхонье.

Глава III. Характеристика погребально-поминальных сооружений.

§ 1. География, топография, планиграфия и численность комплексов.

§ 2. Конструкция погребально-поминальных комплексов эпохи поздней бронзы - раннего железа.

Глава IV. Хронология погребально-поминальных комплексов позднебронзового-раннежелезного веков на территории Предбайкалья

§ 1. Сопроводительный инвентарь из погребальных и поминальных комплексов эпохи поздней бронзы-раннего железа Предбайкалья.

§ 2. Датировка погребально-поминальных комплексов естественнонаучными методами.

Глава V. Культурно-хронологическое сопоставление погребальнопоминальных комплексов эпохи поздней бронзы - раннего железа.

§ 1. Общая характеристика погребально-поминальной обрядности.

§ 2. Плиточные могилы.

§ 3. Бутухейские захоронения.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Лесостепное Предбайкалье в кон. II-I тыс. до н. э.: По материалам погребально-поминальных комплексов»

Представляемое диссертационное исследование посвящено погребально-поминальным памятникам лесостепного Предбайкалья, относящимся ко второй половине II - концу I тысячелетий до нашей эры (рис. 2).

Под Предбайкальем подразумевается территория, расположенная к западу от озера Байкал (ГЭС, 1983: 343), большая часть которой административно входит в состав Иркутской области (рис. 1). В геоморфологическом отношении это юг Среднесибирского плоскогорья и западное побережье Байкала. Западное побережье Байкала представлено полосой горных хребтов, прорезываемых речными долинами. Климат региона резко континентальный. Остепненные участки расположены в наиболее засушливых районах, представляя собой экстразональные включения внутри, в целом, таежного региона. Наиболее крупные участки -Унгинско-Осинский, Кудинский и Приольхонский. Вдобавок существуют незначительные остепненные островки реликтового характера в долине р. Лена и на северо-западном побережье Байкала. Обширная, по существу степная, территория Приольхонья занимает центральное географическое положение в Прибайкалье. От остальной сухопутной части региона она отделяется Приморским хребтом. Труднопроходимость густой тайги, покрывающей хребет, и высота горных склонов обеспечивает некоторую изолированность Приольхонья, обусловившую формирование индивидуальных особенностей местного сообщества по сравнению с ленским или ангарским. К западу от хребта находится узкая (40 км), но вытянутая (160 км) в меридиональном направлении Кудинская долина. Долина является своего рода степным коридором между долинами крупных рек Лена и Ангара. Появление скотоводов в Приольхонье и Кудинской долине обозначило эти районы как зону контактов таежных и степных культур Прибайкалья. Археологические данные, обнаруженные на этой лесостепной территории, и будут рассмотрены в настоящей работе.

Актуальность работы. Первые раскопки археологических объектов кон. II-I тыс. до н.э. на территории Предбайкалья, в Приольхонье на Тырганском могильнике произведены в 1881 г. по поручению Н.Н.Агапитова местным жителем Коперницким. С середины XX в. исследования были продолжены экспедициями под руководством А.П.Окладникова, Э.Р.Рыгдылона, П.П.Хороших, В.В.Свинина. А.П.Окладников, внесший значительный вклад в изучение прошлого Прибайкалья, обобщил и систематизировал материалы по погребениям Приангарья. Он создал схему археологических этапов, охватывающую всю эпоху голоцена, в которой хронологический отрезок с IX по III в. до н.э. никакими археологическими памятниками не заполнен. С 70-х гг. прошлого века изучение эпохи поздней бронзы - раннего железа принимает характер уточнения и дополнения предложенной А.П.Окладниковым схемы. В этих работах приняли участие И.В.Асеев, В.В.Свинин, М.А.Зайцев, В.И.Бердникова, Б.Б.Дашибалов, О.И.Горюнова, А.В.Харинский, представляющие различные научные учреждения, в основном, иркутские. Однако научный интерес к изучению археологических памятников переходного периода от бронзового к железному векам на территории лесостепного Предбайкалья не был постоянным. Как следствие, они не выступали в качестве предмета отдельного исследования. Происходило постепенное накопление фактических данных, пополнялся объем знаний, решались узколокальные задачи хронологического, культурного и др. значения. Но исследователи ограничивались введением в научный оборот в разном объеме материалов раскопок немногих отдельных комплексов, не предпринимая попыток обобщения и систематизации.

Между тем, появление на территории Предбайкалья носителей степной культуры, оставивших после себя т.н. плиточные могилы, знаменовало собой начало новой эпохи в этой части Восточной Сибири (Окладников, 1955а, 19556). В течение I тыс. до н.э. был совершен переход от бронзового века к железному и от присваивающего хозяйства к производящему (Харинский, 1995). К западу от Байкала появились носители иной материальной и духовной культуры, оказавшие, вероятно, значительное влияние на формирование последующего населения Предбайкалья. Однако процесс адаптации к новому географическому и этническому окружению, по всей видимости, происходил непросто. Данная работа является лишь началом на пути к разрешению целого комплекса вопросов, связанных со становлением железного века на территории Байкальской Сибири.

Исследования последних лет существенно дополнили источниковую базу, позволяя рассмотреть хронологию и периодизацию погребально-поминальных комплексов кон. II -1 тыс. до н.э.

Целью диссертационной работы является разработка хронологии и периодизации истории лесостепного Предбайкалья по материалам погребально-поминальных комплексов на фоне обобщенных и систематизированных материалов по эпохе поздней бронзы - раннего железа Байкальской Сибири. Поставленная цель достигается решением следующих задач:

• историографическим обзором проблемы;

• вводом в научный оборот археологических материалов, полученных в результате раскопок 1994-2001 гг.;

• анализом пространственно-конструктивных аспектов погребально-поминальных комплексов и обнаруженного в них сопроводительного инвентаря;

• систематизацией данных о погребальных ритуалах кон. П-1 тыс. до н. э. на территории Прибайкалья;

• установлением хронологии и культурной принадлежности погребальных обрядов изучаемого периода.

Хронологические рамки исследования определяются втор. пол. II — кон. I тыс. до н.э., что соответствует периоду позднего бронзового - раннего железного веков. По распространенным в сибирской археологии терминам указанное время отождествляется с "карасукской" и "татарской" эпохами. Нижняя граница настоящего исследования определяется появлением в конце второго тысячелетия до нашей эры на западном побережье озера Байкал носителей скотоводческих традиций из Забайкалья, оставившие после себя так называемые "плиточные могилы". Под этим термином мы понимаем погребальную конструкцию, надмогильная кладка которой оформлена в виде оградки из вертикально установленных каменных плит. Ареал распространения плиточных могил охватывает довольно обширную территорию - Южное Забайкалье и Восточную Монголию от Хангая на западе до рек Онона и Керулена на востоке. Предбайкалье, таким образом, является крайней западной периферией распространения данного вида погребальных комплексов. Верхней временной границей исследования являются последние века до нашей эры, когда на изучаемой территории распространяются захоронения елгинского типа (Харинский, 20016, 2001 в).

Источниковую базу работы составили материалы полевых исследований на 20 археологических местонахождениях лесостепного Предбайкалья. Кроме вышеуказанных, используются материалы, полученные археологическими экспедициями Иркутского госуниверситета, Лаборатории археологии и палеоэкологии ИГУ-ИАиЭ СО РАН, Иркутского краеведческого музея, ЛОИА РАН, проводивших раскопки на территории Прибайкалья. Изучены архивные документы и коллекции, хранящиеся в фондах Лаборатории археологии и этнографии ИГУ, Иркутского областного краеведческого музея. Дополнительно привлекаются полевые отчеты, находящиеся в архиве Института Археологии РАН (г.Москва).

Научная новизна работы заключается в систематизации всех данных по погребально-поминальным комплексам Предбайкалья кон. II - I тыс. до н.э. В научный оборот введены материалы археологических исследований восьми полевых сезонов 1994-2001 гг. Предпринято выделение разных типов захоронений Предбайкалья, относящихся ко втор. пол. II - I тыс. до н.э. В совокупности рассмотрен сопроводительный инвентарь из погребально-поминальных комплексов изучаемого времени. С привлечением радиоуглеродных датировок пересмотрены периоды существования плиточных могил на западном побережье Байкала. Затрагиваются вопросы культурно-хронологической периодизации археологических памятников Предбайкалья кон. II -1 тыс. до н.э.

Методика исследования. Для решения поставленных задач использованы методологические и научно-практические разработки. Прежде всего, это выявление топографических и планиграфических особенностей расположения археологических комплексов; раскопки объектов методом широкой расчистки вокруг всей конструкции, направленный на установление морфологических особенностей конструкции; фиксация археологического и антропологического материала. При изучении сопроводительного материала использовались сравнительно-морфологический и статистический методы. Для определения хронологического возраста комплексов привлекались датированные сравнительно-типологические аналогии и результаты радиоуглеродного датирования. Для реконструкции отдельных идеологических воззрений применение метода пространственного моделирования.

При разработке периодизации эпохи позднего бронзы - раннего железа лесостепного Предбайкалья употребляются два взаимодополняющих подхода - культурный и хронологический. Первый из них подразумевает выявление общности элементов морфологического или иного происхождения у рассматриваемых комплексов. Второй - определение времени сооружения и функционирования комплексов. Определение возраста погребально-поминальных комплексов производилось в два этапа.

Первый включал первичную датировку методом сравнительного анализа всех находок комплекса по сибирским аналогиям. Первоочередное внимание при этом уделяется аналогам из соседних историко-географических регионов - Забайкалья, Монголии, Минусинской котловины и др. После этого возраст объекта уточняется при помощи методов естественнонаучных дисциплин.

Терминологическая база настоящего исследования затрагивает понятия, определение которых в археологической среде толкуется неоднозначно. Поэтому считаем необходимым выразить свое отношение к различным трактовкам терминов, связанных с погребально-поминальной обрядностью, и уточнить их формулировку. В археологических исследованиях наиболее часто встречаются понятия - погребальный обряд, ритуал, обычай, практика, традиция, памятник, комплекс; поминальная обрядность и т.д. Ю.А.Смирнов и Н.Б.Леонова заключают, что "погребальный обряд это процесс, а погребение - материальный результат данного процесса" (Леонова, Смирнов, 1977: 20). В.А.Алекшин считает, что погребальный обряд - "совокупность ритуальных действий и материальных элементов" (Алекшин, 1986: 6). По мнению В.С.Ольховского, погребальные обряд и ритуал идентичны по своему содержанию и представляют собой "совокупность ритуально-практических действий, осуществляемых при подготовке и совершении захоронения в соответствии с религиозно-идеологическими нормами" (Ольховский, 1991: 4). Еще одна точка зрения гласит, что "погребальные обряды - традиционные рациональные и иррациональные действия, связанные с захоронением умерших" (Генинг и др., 1990: 9). В настоящей работе я буду придерживаться контекста двух последних цитат, которые обнаруживают фактическую идентичность. Следовательно, погребальный обряд - это совокупность ритуально-практических действий, осуществляемых при подготовке и совершении процесса трупоизбавления. Основу обряда составляют погребальные обычаи - общепринятые способы и нормы обращения с умершим, ряд представлений и правил, предписывающих модель поведения в конкретной ситуации. Обряд - явление более сложное по форме, содержанию и структуре - является совокупностью идеологической (система религиозных представлений, норм и предписаний, регламентирующих процесс захоронения) и практической (система ритуально-практических действий, осуществляемых при захоронении умершего) сфер. Идеологическая сфера - есть содержание обряда, а практическая - его форма, реальные действия. В идеологической сфере обряда выделяется процессуальный уровень. Он представляет собой систему представлений, регламентирующих процесс захоронения, перечень действий, которые необходимо осуществить в требуемой последовательности. В описанном контексте, погребальный комплекс - это специально оформленное, различной степени сложности при организации, реальное или символическое место захоронения человека или животного, представляющее собой вещественный результат погребального обряда. К моменту изучения погребальный комплекс трансформируется временем и различными воздействиями. Его неотъемлемой частью являются все наблюдаемые следы ритуальных действий, в числе которых имевшие поминальный характер достоверно могут быть выделены не во всех случаях. Поэтому предметом исследования является погребально-поминальный комплекс как сложноорганизованная многоуровневая структура, инициируемая для акции трупоизбавления и связанная со множеством взаимосвязанных элементов, которые имеют, как правило, символическое значение.

В отечественной археологической науке степень конструктивного изучения погребальных комплексов возможно обозначить как достигшую стадии формализации номенклатуры терминов и понятий, используемых чаще всего при описании отдельных видов археологических объектов, например скифских погребений Северного Причерноморья (Каменецкий, 1983). Среди комплексов эпохи поздней бронзы - раннего железа

Прибайкалья наиболее разработанная терминология существует в отношении плиточных могил, как погребальных памятников, сложность надмогильного и внутримогильного устройства которых отмечена в работах практически всех исследователей, занимавшихся их раскопками. Проблема конструкции плиточных могил неоднократно рассматривалась в научной литературе в различных аспектах. Практически каждый исследователь, исходя из особенностей погребальной конструкции, в той или иной мере касался вопроса классификации плиточных могил (Сосновский, 1941; Окладников, 1949; Диков, 1958; Волков, 1967; Кириллов, 1988; Коновалов, Данилов, 1988; Харинский, 1995; Харинский, Зайцев, Свинин, 1995). Причем, как это справедливо отмечено А.Д.Цыбиктаровым, специально рассмотрели конструкцию только Г.П.Сосновский и Н.Н.Диков. Остальные исследователи исходили из предложенной ими терминологии как при описании надмогильного сооружения, так и при анализе конструктивных особенностей конкретных погребально-поминальных комплексов. Несмотря на солидную историографическую базу приходится констатировать, что все теоретические разработки проблемы сооружения и внешнего вида кладки плиточных могил находятся на стадии первоначальной обработки данных.

В работе А.Д.Цыбиктарова (1988), посвященной особенностям конструкции плиточных могил, приводится список и толкование используемых при описании каменных частей искусственных сооружений терминов. Им предложена следующая номенклатура конструктивных элементов плиточных могил и их определение: "кладка" как "вся конструкция плиточной могилы в целом"; "ограда" - "прямоугольник из плит, поставленных на ребро, возвышающийся над основной частью кладки"; "надмогильная выкладка" - "часть кладки, находящаяся внутри ограды"; "крепида" - "часть кладки, находящаяся за пределами ограды"; "перекрытие" - "каменные плиты, лежащие на могильной яме и перекрывающие захоронение" (Цыбиктаров, 1988а: 49; 1998: 33-34). В нашем исследовании эти термины также находят свое отражение, но употребляются с некоторым уточнением. Понятие "крепида" соответствует части надмогильной конструкции, фиксируемой как с внутренней стороны оградки, так и за ее пределами, и используемой для удержания плит оградки в вертикальном положении. В отдельных работах, затрагивающих описание конструкции плиточных могил встречается другой термин, определяющий крепежные конструкции - контрфорс (Дашибалов, 1995). В архитектуре под понятием "контрфорс" понимается "устой, поперечная стенка, вертикальный уступ, укрепляющий основную несущую конструкцию" (ПХЭ, 1986: 247). В настоящей работе термин "контрфорс" определяется как часть крепиды, помещенной вертикально в местах пересечения стенок оградки плиточной могилы, под углом к ним. "Оградка" - центральная часть надмогильной конструкции, образованная сравнительно крупными плитами, установленными вертикально, и формирующими замкнутое пространство. Внутреннее пространство оградки заполнено плитами перекрытия и элементами крепиды, хотя вследствие разрушения в некоторых случаях определить с достаточной вероятностью функциональное назначение компонентов кладки чрезвычайно затруднительно. Поэтому использование термина "надмогильная выкладка" при характеристике конструкций плиточных могил в смысловой интерпретации, предложенной А.Д.Цыбиктаровым, представляется нам нецелесообразным, а его употребление вносит некоторую двусмысленность в рассмотрение детальных особенностей внутримогильной конструкции плиточной могилы. С одной стороны, в контекстное поле понятия "надмогильная кладка" можно включить крепиду, расположенную с внутренней стороны ограды, с другой, под описание надмогильной выкладки подходит и надмогильное перекрытие. Под "надмогильным перекрытием" мы подразумеваем плиты разного размера, уложенные горизонтально над могильной ямой. Дополнительно нами вводится еще один термин. Это продолжения боковых стенок, которые образуют огороженное с трех сторон пространство, которое для удобства предлагается именовать "зоной выступа", а непосредственно выступающие части длинных стенок "выступами".

Практическая значимость работы. Полученные материалы значительно расширяют источниковую базу по эпохе поздней бронзы -раннего железа. Результаты исследования могут быть использованы в дальнейших научных разработках по древней истории Прибайкалья, при создании учебных пособий по археологии, культурологии и другим дисциплинам, преподаваемым в ВУЗах и средних учебных заведениях.

Археологические коллекции, использованные в диссертации, хранятся и экспонируются в Археологическом музее Иркутского государственного технического университета. На основе указанных источников неоднократно выполнялись студенческие и школьные работы в форме тезисов и докладов на научных конференциях регионального и всероссийского масштаба.

Часть материалов диссертации нашла отражение в паспортах и учетных карточках на археологические объекты Предбайкалья.

Апробация работы. Основные положения работы изложены в докладах и тезисах выступлений на региональных студенческих археологических конференциях в городах Кемерово (1995), Иркутск (1996), Красноярск (1997), Улан-Удэ (1998) и Новосибирск (2000), а также в сообщениях и выступлениях автора на заседаниях кафедры археологии и этнографии ИГУ. Свое отражение они нашли в шести публикациях автора диссертационного сочинения.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списков сокращений и использованной литературы, а также приложений, включающих 9 таблиц и иллюстрации.

Заключение диссертации по теме «Археология», Туркин, Геннадий Владимирович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Настоящая работа является первым обобщающим исследованием, посвященным изучению погребально-поминальных комплексов эпохи поздней бронзы - раннего железа на территории лесостепного Предбайкалья. Основные задачи автор видел в систематизации и обобщении материалов более чем 120-летнего изучения этого периода.

Анализ погребально-поминальных комплексов позволил существенно пересмотреть сложившиеся к настоящему времени представления о культурных процессах, протекавших на территории Приольхонья. На западном побережье озера Байкал появились носители степной культуры, занимавшиеся, судя по массовым находкам в погребениях костей домашних животных, скотоводством. По всей видимости, доминирующими видами были овцы и лошади, обнаруженные в равной пропорции в плиточных могилах. Именно с плиточниками связывают становление скотоводческого типа хозяйства (Окладников, 19556; Харинский, 1995; Туркин, 1996а). Другой стороной проникновения степняков в Предбайкалье является знакомство местного населения с изделиями из железа, что свидетельствует о начале железного века.

Погребальные сооружения, известные как плиточные могилы различаются по конструкции. Для обозначения различных элементов и особенностей конструкции разработана система терминов. Выделено четыре варианта надмогильной конструкции у плиточных могил Предбайкалья.

Оградка плиточной могилы тырганской группы имеет прямоугольную форму (рис. 58-7). Торцевые стенки оградки представлены, как правило, одной крупной плитой, длина которой не менее 1,0-1,5 м. Боковые стенки оградки представлены несколькими плитами, размером 0,50,8 м, которые устанавливались вертикально в о дин-два ряда. В некоторых случаях отмечено расположение плит по отношению друг к другу внахлест, т.е. своими краями плиты как бы опирались на соседние. По всей вероятности, это делалось строителями для придания боковым стенкам оградки более устойчивого вертикального положения. Иногда за местом стыка торцевой и длинной стенок есть некое конструктивное дополнение -выступ. Нередко вся надмогильная конструкция помещалась в пределах специально выкопанного котлована. Размер котлована, в котором помещалась оградка, в несколько раз превышал площадь, занимаемую могильной ямой. Имеющиеся четыре радиоуглеродные даты и анализ сопроводительного материала позволяют предположить, что комплексы группы воздвигались в широком диапазоне - XII - 1У-Ш вв. до н.э.

Характерной особенностью, отличающей конструкцию оградки некоторых плиточных могил хоторукской группы, является вполне отчетливо фиксируемые угловые плиты боковых стенок оградки, которые иногда в два раза превышают высоту всех остальных камней оградки (рис. 58-2). В целом, оградка имеет прямоугольную форму. Боковые стенки во всех без исключения случаях выступают за торцевые стенки. Плиты, составляющие боковые стенки, в ряде случаев расположены не просто в стык, а выстроены таким образом, что широкой плоскостью они налегают друг на друга, внахлест, являя собой пример применения дополнительной фиксации оградки в вертикальном положении. В настоящее время существование могил группы укладываются в пределы VII - 1У-Ш вв. до н.э.

Надмогильная конструкция хужир-нугойской группы плиточных могил, по всей видимости, сооружалась на иных, хотя и несколько схожих, конструктивных принципах (рис. 59-1). Торцевые стенки оградки также образованы одной крупной плитой, длина которой превышает чаще всего 1 м. Различие наблюдается в строении длинных стенок оградки. С внутренней стороны оградки, параллельно длинным стенкам, горизонтально укладывались в основание стенок или длинные плиты или каменные блоки. На плиты каркаса вертикально либо под некоторым углом к центру конструкции, помещались плиты, формирующие непосредственно боковые стенки. Плиты каркаса являлись не только стенкообразующим компонентом, но и в немалой степени придавали всей конструкции устойчивость. Плиты боковых стенок устанавливались, как правило, в три-четыре ряда. У некоторых плиточных могил хужир-нугойской группы отмечены выступы боковых стенок. Их функциональное предназначение определено как дополнительное крепежное. Могилы этой группы датированы практически все и хронологические рамки их сооружения радиоуглеродным методом определяются У1-Ш вв. до н.э.

Оформление надмогильной конструкции плиточных могил хужирской группы разительно отличается от двух описанных ранее (рис. 59-2). Оградка могил прямоугольная с закругленными углами, хотя в одном случае отмечена практически квадратная конфигурация. Торцевые стенки состоят преимущественно из одной крупной плиты. По своей ширине она уступает торцевым плитам у могил тырганской и хужир-нугойской групп. Боковые стенки оградки формировались из плит, которые правильней именовать блоками. Их длина нередко достигают 1 м, при близких линейных параметрах толщины и ширины. Блоки устанавливались вертикально, как правило, в один ряд. Камни оградки, помещались в специально вырытую траншею, которая проходила по периметру конструкции. Ширина траншеи -0,3-0,15 м, их глубина достигает 0,6 м. Траншея позволяла закреплять блоки без использования крепиды, следы которой не обнаруживаются. Датируются могилы хужирского типа VII-V вв. до н.э.

На данном этапе исследования еще неясно, с чем связаны различия в конструкции у предбайкальских плиточных могил. Конструкции плиточных могил тырганской и хоторукской групп имеют аналогии среди забайкальских могил. Однако две другие конструкции, хужирская и хужир-нугойская, известны лишь в Предбайкалье. Поэтому закономерно предположить, что последние сооружения являются характерными исключительно для лесостепного Предбайкалья. По-видимому, в культуре местного населения под влиянием мигрантов из Забайкалья произошли значительные изменения, отразившиеся и на погребальном обряде, что и отмечается на археологических материалах. На эту мысль наводит также тот факт, что различные по конструкции плиточные могилы сооружались в одном и том же районе на протяжении нескольких веков. Дополнительно об этом свидетельствует и сопоставление отдельных групп обнаруженного археологического инвентаря (керамики), которое позволило выявить не только наличие определенных культурных контактов, но и выделить погребальные комплексы, принадлежащие пришлому населению.

Предпринятый анализ погребального ритуала и сопровождающего инвентаря, подкрепленный радиоуглеродным методом, позволил не только пересмотреть устоявшуюся точку зрения о времени появления "плиточников" к западу от Байкала, но и создать периодизационную схему, отражающую уровень контактов между местным и пришлым населением. Период существования плиточных могил в Предбайкалье соответствует XII - ГУ-III вв. до н.э.

Вместе с тем выделены две группы погребений под плоскими надмогильными конструкциями, одна из которых - будунская, выделена впервые, характеристика второй - бутухейской, существенно дополнена. Они сооружались на территории Приольхонья и Кудинской долины в XIV-XIII - VI-V вв. до н.э. Надмогильная конструкция погребения бутухейской группы представляет собой кольцевую по форме кладку (рис. 60-1), в центре которой в неглубокую могильную яму помещали погребенного. Умершего укладывали в позицию вытянуто на спине, головой направляли при этом на ЮВ или СЗ. Будунская группа, вероятно, является сопутствующим плиточным могилам типом погребения, предназначенным для детей. Под небольшой кладкой овальной формы (рис. 60-2), в неглубокую могильную яму, помещали умершего в позицию вытянуто на спине. Ориентировка погребенных соответствовала ориентировке умершего из ближайшей плиточной могилы.

На основе погребальных комплексов для территории Приольхонья, как наиболее изученного региона, создана периодизационная схема, состоящая из двух этапов.

I этап (XIV-VII вв. до н.э.), который предлагается именовать бутухейским, характеризуется продолжением традиций бронзового века. В начале этапа местное население придерживается бутухейской погребальной традиции. Позднее, в XII в. до н.э., на территорию Приольхонья проникают скотоводы, оставившие после себя плиточные могилы тырганского типа. Вероятно, в это время сосуществование двух традиций было раздельным, не оказывавшем значительного взаимовлияния, по крайней мере, по археологическим данным этого не наблюдается (рис. 64).

Однако в VII в. до н.э. начинается следующий, хужирский, этап. Появляются новые погребальные конструкции, в том числе и из Забайкалья (хоторукский тип), где в это время фиксируется строительство однотипных плиточных могил (Цыбиктаров, 1998: рис. 96). Наряду с хоторукскими начинают сооружать и плиточные могилы хужирской группы, в которой фиксируется самое раннее на настоящий момент изделие из железа (Хужир IV-9). В VI-V вв. до н.э. отмечаются наиболее поздние, известные сейчас, бутухейские погребения, знаменуя таким образом окончательную смену погребальной традиции. В это же время появляется хужир-нугойская группа плиточных могил, существовавшая вплоть до III в. до н.э. (рис. 65).

Начиная со II в. до н.э. на территории Приольхонья появляется новая погребальная традиция - елгинская, которая коренным образом отличается от существовавших в I тыс. до н.э. погребальных обрядов.

Предлагаемая культурно-хронологическая схема не может являться окончательной для всей территории Предбайкалья, хотя она представляет собой первые попытки свести в систему те этнокультурные процессы, которые происходили в кон. П-1 тыс. до н.э. Схема, несомненно, будет корректироваться и дополняться, что и является дальнейшими задачами в изучении эпохи поздней бронзы-раннего железа Прибайкалья. Среди других актуальных задач можно выделить следующие вопросы:

- проследить историческую судьбу населения, строившего плиточные могилы;

- охарактеризовать эпоху поздней бронзы - раннего железа в Ангарской и Ленских долинах, тем более что разрозненные археологические данные из этих районов известны;

- сопоставить материалы стояночных и погребально-поминальных комплексов для более тщательного исследования процесса перехода общества от одного археологического периода к другому.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Туркин, Геннадий Владимирович, 2003 год

1. Агапитов H.H., 1881. Прибайкальские древности: изображения на утесах Байкала, городища Иркутской губернии // Изв. ВСОРГО. 1881. - Т. XII, № 4-5. - С. 1-23.

2. Алекшин В.А., 1980. Погребальный обряд как археологический источник // КСИА 1980. - № 167. - С. 3-9.

3. Алтухов В.В., 2001. Макрушинский могильник. Комплекс ранней бронзы // На стыке поколений: Мат-лы XI Регион, арх.-этнограф, конф. уч-ся. -Иркутск, 2001.-С. 3-15.

4. Асеев И.В., 1975. Предки позднейших монголов на территории Забайкалья // Археология Северной и Центральной Азии. Новосибирск: Наука, 1975. - С. 219-227.

5. Асеев И.В., 1980. Прибайкалье в средние века (по археологическим данным). -Новосибирск: Наука, 1980. 152 с.

6. Асеев И.В., 1985. К вопросу о датировке могил типа четырехугольных оградок // Древние культуры Монголии. Новосибирск: Наука, 1985. - С. 3440.

7. Асеев И.В., 1997. Юго-Восточная Сибирь в эпоху камня и металла: Автореф.д-ра ист. наук. Новосибирск, 1997. - 46 с.

8. Базалийский В.И., Туркин Г.В., Тютрин A.A., 2001. Могильник Тальский на Южном Байкале // Каменный век Южного Приангарья. Иркутск: Изд-во Иркут. Гос. Ун-та, 2001. - Т.1: Иркутский геоархеологический район. - С. 39-55.

9. Бердникова В.И., Ветров В.М., Лыхин Ю.П., 1991. Скифо-сибирский стиль в художественной бронзе верхней Лены // CA. 1991. - № 2. - С. 196205.

10. Бородовский А.П., Троицкая Т.Н., 1992. Бурбинские находки // Изв. СО АН СССР. Сер. общ. наук. 1992. - Вып. 3. - С. 57-62.

11. Вадецкая Э.Б., 1986. Археологические памятники в степях Среднего Енисея. Л.: Наука, 1986. - 180 с.

12. Вареное A.B., 1985. Древнейшие зеркала Китая, отражающие этнокультурные контакты // Проблемы древних культур Сибири. -Новосибирск: Наука, 1985. С. 163-104.

13. Ветров В.М., Бердникова Н.Е., Алтухов В.В., Фролов A.B., 1995.

14. Макрушинский могильник. Ранненеолитический комплекс // Байкальская Сибирь в древности. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1995. - С. 112-133. Вишневская O.A., 1973. Культура сакских племен низовьев Сырдарьи в VII-V вв. до н.э. - М.: Наука, 1973.- 160 с.

15. Волков В.В., 1962. Бронзовые наконечники стрел из музеев МНР // Монгольский археологический сборник. М.: Изд-во АН СССР, 1962. - С. 18-26.

16. Волков В.В., 1967. Бронзовый и ранний железный века Северной Монголии. Улан-Батор, 1967. - 148 с.

17. Волков В.В., 1990. Центральная Азия и скифо-сибирская проблема: Автореф. дис. . д-ра ист. наук. М., 1990. - 26 с.

18. Горюнова О.И., 1993а. Ранний железный век на территории Предбайкалья (современное состояние проблемы) // Этносоциальные общности в регионе Восточной Сибири и их социально-культурная динамика: (Тез. и мат-лы науч. конф.). Улан-Удэ, 1993. - С. 76-80.

19. Горюнова О.И., 1996. Поздний бронзовый век Прибайкалья // Археология,антропология, этнография Сибири. Барнаул, 1996. - С. 82-97.

20. Горюнова О.И., 1997. Серовские погребения Приольхонья (оз. Байкал).

21. Новосибирск: Изд-во ИАиЭ СО РАН, 1997. 112 с.

22. Горюнова О.И., 2002. Древние могильники Прибайкалья (неолит-бронзовый век). Иркутск: Изд-во Иркут. Гос. Ун-та, 2002. - 84 с.

23. Горюнова О.И., Свинин В.В., 1996. Ольхонский район: Материалы к Своду памятников истории и культуры Иркутской области. Иркутск: Изд-во Арком, 1996. - Ч. 2: Материковый участок от мыса Елохин до мыса Улан. -213 с.

24. Горюнова О.И., Свинин В.В., 2000. Ольхонский район: Материалы к Своду памятников истории и культуры Иркутской области. Иркутск: Изд-во Арком, 2000. - Ч. 3: Материковый участок от мыса Улан до реки Большая Бугульдейка. - 182 с.

25. Грач А.Д., 1980. Древние кочевники в центре Азии. М.: Наука, 1980. - 255 с.

26. Гришин Ю.С., 1973. О культуре огня у ранних кочевников Забайкалья // Вопросы краеведения Забайкалья. Чита, 1973. - Вып. 2. - С. 59-61.

27. Гришин Ю.С., 1975. Бронзовый и ранний железный века Восточного Забайкалья. М.: Наука, 1975. - 136 с.

28. Грязнов М.П., 1978. К вопросу о сложении культур скифо-сибирского типа в связи с открытием кургана Аржан // КСИА. 1978. - № 154. - С. 9-18. Грязнов М.П., 1980. Аржан - царский курган раннескифского времени. - Л.: Наука, 1980. - 62 с.

29. Грязнов М.П., Комарова М.Н., 1992. Раскопки многослойного поселения Улан-Хада // Древности Байкала. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1992. - С. 13-32.

30. Грязнов М.П., Максименков Г.А., 1992. Задачи и итоги работ Иркутской экспедиции // Древности Байкала. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1992. - С. 5-13.

31. Данилов C.B., 1983. Животные в погребальных обрядах ранних кочевников Забайкалья // По следам древних культур Забайкалья. Новосибирск: Наука, 1983. - С. 107-112.

32. Дашибалов Б.Б., 1994. Исследования Байкальского археологического отряда // АО 1993 года. М.: Наука, 1994. - С. 165-166.

33. Дашибалов Б.Б., 1993. Культура плиточных могил и курыкане // Музей и краеведение: проблемы истории и культуры народов Бурятии: Тез. докл. -Улан-Удэ, 1993. С. 46-48.

34. Дашибалов Б.Б., 1995. Плиточные могилы острова Ольхон. // Культура и памятники бронзового и раннего железного веков Забайкалья и Монголии. -Улан-Удэ, 1995. С. 79-83.

35. Дашибалов Б.Б., 1997. Байкальская Сибирь в средние века. Улан-Удэ, 1997. - 67 с.

36. Диков H.H., 1958. Бронзовый век Забайкалья. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1958. - 138 с.

37. Добжанский В.Н., 1990. Наборные пояса кочевников Азии. Новосибирск: Наука, 1990. - 164 с.

38. Древние культуры Бертекской долины (Горный Алтай, плоскогорье Укок) / Деревянко А.П., Молодин В.И., Савинов Д.Г. и др. Новосибирск: ВО "Наука". Сибирская издательская фирма, 1994. - 224 с.

39. Завитухина М.П., 1974. Изображение лося на раннетагарских бронзовыхножах // Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск: Наука, 1974. - С. 74-76.

40. Зайцев М.А., 1977. Некоторые вопросы изучения плиточных могил // Научно-теоретическая конференция, секция археологии: (Тез. докл.). -Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1977. С. 42-45.

41. Зайцев М.А., Свинин В.В., 1978. Могильник раннего железного века Хужир II (о-в Ольхон на Байкале) // Археология и этнография Восточной Сибири. -Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1978. С. 39-41.

42. Зяблин Л.П., 1977. Карасукский могильник Малые Копены 3. М.: Наука, 1977. 144 с.

43. Иванов Г.Е., 1993. Новые находки оружия раннего железного века в степном Алтае // Военное дело населения Юга Сибири и Дальнего Востока. -Новосибирск: Наука, 1993. С. 95-107.

44. Иессен A.A., 1954. К вопросу о памятниках VIII-VI вв. до н.э. на юге Европейской части СССР // CA. 1954. - Т. 18. - С. 43-52. Ильинская В.А., Тереножкин А.И., 1983. Скифия VII-IV вв. до н.э. - Киев: Наук, думка, 1983.-380 с.

45. Итина М.А., Яблонский Л.Т., 1997. Саки Нижней Сырдарьи (по материалам могильника Южный Тагискен). М.: "Росс, полит, энциклопедия" (РОССПЭН), 1997. - 187 с.

46. Кадырбаев М.К., 1966. Памятники тасмолинской культуры // Древняякультура Центрального Казахстана. Алма-Ата: Наука, 1966. - С. 303-433. Каменецкий И.С., 1983. Код описания погребального обряда // Древности Дона. - М.: Наука, 1983. - С. 221-250.

47. Кириллов О.И., 1988. Александровский могильник эпохи палеометалла из Восточного Забайкалья // Памятники эпохи палеометалла в Забайкалье. -Улан-Удэ, 1988. С. 18-27.

48. Кириллов О.И., 2000. Памятник культуры плиточных могил Петищи // Обозрение результатов полевых и лабораторных исследований археологов и этнографов Сибири и Дальнего Востока в 1994-1996 годах. Новосибирск: Изд-во ИАиЭ СО РАН, 2000. - С. 110-114.

49. Кириллов И.И., Кириллов О.И., 1985. Новые данные о культурно-исторических контактах восточнозабайкальских племен в эпоху бронзы // Древнее Забайкалье и его культурные связи. Новосибирск: Наука, 1985. -С. 22-33.

50. Кириллов О.И., Белова М.А., 1999. Керамика плиточных могил Восточного Забайкалья // Молодая археология и этнология Сибири: Тез. докл. XXXIX регион, арх.-этнолог. конф. Ч. 1. - Чита: Изд-во ЗабГПУ, 1999. - С. 128130.

51. Кириллов О.И., Ставпецкая М.Н., 1999. Культовые и ритуальные сооружения забайкальских скотоводов I тыс. до н.э. // Молодая археология и этнология Сибири: Тез. докл. XXXIX регион, арх.-этнолог. конф. Ч. 1. -Чита: Изд-во ЗабГПУ, 1999. - С. 133-135.

52. Кирюшин Ю.Ф., Тишкин A.A., 1997. Скифская эпоха Горного Алтая. -Барнаул: Изд-во АТУ, 1997. Ч. I. Культура населения в раннескифское время. - 232 с.

53. Косарев М.Ф., 1981. Бронзовый век Западной Сибири. М.: Наука, 1981. -278 с.

54. Кубарев В.Д., 1987. Курганы Уландрыка. Новосибирск: Наука, 1987. - 302 с.

55. Кубарев В.Д., 1991. Курганы Юстыда. Новосибирск: Наука, 1991. - 190 с. Кубарев В.Д., 1992. Курганы Сайлюгема. - Новосибирск: Наука, 1992. - 220с.

56. Кузнецова Т.М., 1980. Зеркала из сарматских погребений Ставрополья // КСИА. 1980. - № 162. - С. 101-104.

57. Кузнецова Т.М., 1987. Зеркала из скифских памятников VI-III вв. до н.э. (классификация и хронологическое распределение) // CA. 1987. - № 1. - С. 35-47.

58. Кузнецова Т.М., 1989. Зеркала "скифского типа" в татарской культуре // Проблемы изучения Сибири в научно-исследовательской работе музеев. -Красноярск: Изд-во КГУ, 1989. С. 117-119.

59. Кунгуров А.Л., 1999. Погребальный комплекс раннескифского времени МГК-1 в Приобье // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. Барнаул: Изд-во АГУ, 1999. - С. 92-98.

60. Кызласов Л.Р., 1979. Древняя Тува (от палеолита до IX в.). М.: Изд-во МГУ, 1979. - 207 с.

61. Ларичев В.Е., 1959. О происхождении культуры плиточных могил Забайкалья // Археологический сборник. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1959. - Вып. I. - С. 63-73.

62. Леонова Н.Б, Смирнов Ю.А., 1977. Погребение как объект формального анализа // КСИА 1977. - № 148. - С. 16-23.

63. Мазин А.И., 1994. Древние святилища Приамурья. Новосибирск: Наука, 1994.-241 с.

64. Максименков Г.А., 1960. Верхне-Метляевский клад. Иркутск, 1960. - 43 с.

65. Максименков Г.А., 1978. Андроновская культура на Енисее. JL: Наука, 1978. - 190 с.

66. Маргулан А.Х., 1979. Бегазы-дандыбаевская культура Центрального Казахстана. Алма-Ата: Наука, 1979. - 360 с.

67. Марсадолов JI.C., 1985. Хронология курганов Алтая (VIII-IV вв. до н.э.): Автореф. . канд. ист. наук. Л., 1985. - 16 с.

68. Мартынов А.И., 1972. Тисульские курганы татарской культуры // Изв. лаборатории археологических исследований. Кемерово: Изд-во КемГПУ, 1972.-Вып. 4.-С. 3-116.

69. Мартынов А.И., 1973. Ягуня. Кемерово, 1973. - 317 с.

70. Мартынов А.И., 1975. История лесостепных татарских племен в VI-I вв. дон.э.: Автореф. . канд. ист. наук. Новосибирск, 1975. - 46 с.

71. Мартынов А.И., 1979. Лесостепная татарская культура. Новосибирск:1. Наука, 1979. 208 с.

72. Мартынов А.И., Мартынова Г.С., Кулемзин A.M., 1971. Шестаковские курганы. Кемерово: Изд-во КемГПУ, 1971. - 249 с.

73. Мартынов А.И., Алексеев В.П., 1986. История и палеоантропология скифо-сибирского мира. Учеб. пособие. Кемерово, 1986. - 144 с. Мельник В.И., 1990. Погребальная практика и погребальный обряд // КСИА. - 1990. - Вып. 201.-С. 73-78.

74. Мелюкова А.И.,1962. Памятники скифского времени лесостепного Среднего Поднестровья // МИА. № 64 - С. 5-102.

75. Мелюкова А.И., 1976. К вопросу о взаимосвязях скифского и фракийского искусства // Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. -М., 1976.-С. 106-128.

76. Могильников В.А., 1984. К характеристике культуры лесостепного Прииртышья в VII-VI вв. до н.э. // КСИА 1984. - № 184. - С. 3-7. Могильников В.А., 1997. Население Верхнего Приобья в середине - второй половине I тыс. до н.э. - М., 1997. - 195 с.

77. Окладников А.П., 1949. Археологические исследования в Бурят-Монгольской АССР // КСИА 1949. - Вып. XXVI.- С. 297-301. Окладников А.П., 1950. Неолит и бронзовый век Прибайкалья. - М.;Л.: Изд-во АН СССР, 1950. - Ч. 1-2. - 412 с.

78. Окладников А.П., 1975. Неолитические памятники Ангары (от устья р. Белой до Усть-Уды). Новосибирск: Наука, 1975. - 319 с. Окладников А.П., 1976. Неолитические памятники Ангары (от Серово до Братска). - Новосибирск: Наука, 1976. - 328 с.

79. Патрушев B.C., Халиков А.Х., 1982. Волжские ананьинцы (Старший Ахмыловский могильник). М.: Наука, 1982. - 278 с.

80. Подленко Л.Н., 1999. Следы огня на погребальных памятниках эпохи раннего железного века лесостепного Приобья // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. Барнаул: Изд-во АГУ, 1999. - С. 146-147.

81. Полосьмак Н.В., 1985. К характеристике раннего железного века севера Барабы // Археология Южной Сибири. Кемерово, 1985. - С. 65-72. Полосьмак Н.В., 1987. Бараба в эпоху раннего железа. - Новосибирск: Изд-во ИАиЭ СО РАН, 1987. - 144 с.

82. Привалихин В.И., 1985. Новые материалы по бронзовому веку нижней Ангары (к постановке вопроса о выделении археологической культуры) //

83. Проблемы древних культур Сибири. Новосибирск: Наука, 1985. - С. 99104.

84. Привалихин В.И., 1989. Некоторые итоги исследования памятников раннего железного века Северного Приангарья // Проблемы изучения Сибири в научно-исследовательской работе музеев. Красноярск: Изд-во КГУ, 1989.-С. 114-117.

85. Свинин В.В., 1970. К вопросу о таежной бронзе Прибайкалья // Изв. / ВСОРГО. Иркутск, 1970. - Т.67. - С. 65-73.

86. Свинин В.В., 1971. Тырганский могильник // Вопросы истории Сибири. -Иркутск, 1971. Уч. зап., вып. 4, ч. 1 - С. 140-144.

87. Свинин В.В., 1976. Периодизация археологических памятников Байкала. / Изв. / ВСОГО Иркутск, 1976. - Т. 69 - С. 167-180.

88. Свинин В.В., 2000. Исследования древней керамики Прибайкалья // Байкальская Сибирь в древности. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 2000. - Вып. 2, ч. 2. - С. 128-145.

89. Семенов Вл.А., 1993. Погребения ранних кочевников в долине р.Торгалык

90. Тува) // КСИА 1993. - № 209. - С. 82-66.

91. Смирнов К.Ф., 1964. Савроматы. М.: Наука, 1964. - 379 с.

92. Смирнов К.Ф., 1976. Савромато-сарматский звериный стиль // Скифосибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. М.: Наука, 1976. 1. С. 74-90.

93. Смирнов Ю.А., Тендрякова М.В., 1990. О роли обыденного сознания в археологической реконструкции: Погребальный обряд // КСИА. 1990. -Вып. 201.-С. 68-73.

94. Смотрова В.И., 1991. Погребение с ажурными пластинами на острове Осинском // Палеоэтнологические исследования на юге Средней Сибири. -Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1991. С. 136-143.

95. Сосновская Н.С., Харинский A.B., 1997. Захоронение на берегу бухты Сохтер и некоторые аспекты изучения "сидячих" погребений Прибайкалья // Дуловские чтения 1997 года: (Секция археолог, и этнограф.). Иркутск, 1997.-С. 70-73.

96. Сосновский Г.П., 1941. Плиточные могилы Забайкалья. // Тр. / Гос. Эрмитажа. Л., 1941. - Т. 1.- С. 273-309.

97. Степанова Н.Ф., 1996. Погребения в каменных ящиках и их датировка // Погребальный обряд древних племен Алтая. Барнаул: Изд-во АГУ, 1996. -С. 54-69.

98. Ступников Р.Н., 1974. Плиточные могилы у ст. Оловянной Читинской области // Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск: Наука, 1974. -С. 104-109.

99. Тишкин A.A., Медникова Э.М., 1993. Некоторые изделия с городища Елбаны // Охрана и использование культурного наследия Алтая. Барнаул, 1993.-С. 133-136.

100. Трифонов Ю.И., 1976. Новый тип памятников раннего железного века в Туве // КСИА- 1976. № 147. - С. 109-121.

101. Троицкая Т.Н., Бородовский А.П., 1994. Болыпереченская культура лесостепного Приобья. Новосибирск: Наука, 1994. - 184 с.

102. Троицкая Т.Н., Назарова O.E., 1999. Еще раз о кижировской культуре // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. -Барнаул: Изд-во АГУ, 1999. С. 199-202.

103. Туркин Г.В., 1995. Новые данные по плиточным могилам Предбайкалья // Вопросы археологии Сибири и Дальнего Востока: Тез. докл. к XXXV РАЭСК. Кемерово, 1995. - С. 82-83.

104. Фролов Я.В., Шамшин А.Б., 1999. Могильники раннего железного века Фирсовского археологического микрорайона (Фирсово-Ш, XI, XIV) // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. Барнаул: Изд-во АГУ, 1999. - С. 219-226.

105. Хазанов A.M., 1964. Религиозно-магматическое понимание зеркал у сарматов // СЭ 1964. - № 3. - С. 89-96.

106. Хамзина Е.А., 1983. Плиточный могильник в Баргузинской долине // По следам древних культур Забайкалья. Новосибирск: Наука, 1983. - С. 75-85. Харинский A.B., 1994. Исследования в Приольхонье // АО 1993 года. - М., 1994.-С. 189-190.

107. Харинский A.B., 1995. О появлении скотоводства в Предбайкалье // Третьи исторические чтения памяти Михаила Петровича Грязнова. Омск, 1995.- Ч. 2. - С. 95-98.

108. Харинский A.B., 2001 в. Предбайкалье в конце I тыс. до н.э. середине II тыс. до н.э.: генезис культур и их периодизация (по материалам погребальных комплексов): Автореф. . д-ра ист. наук. - Иркутск., 2001. -47 с.

109. Харинский A.B., Туркин Г.В., 1997. Погребальные конструкции лесостепного Предбайкалья в I тыс. до н.э. // 275 лет сибирской археологии: Мат-лы XXXVI РАЭСК. Красноярск, 1997. - С. 70-71.

110. Харинский A.B., Сосновская Н.С., 2000. Могильник бронзового века Хадарта IV // Байкальская Сибирь в древности. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 2000. - Вып. 2, ч. 2. - С. 66-100.

111. Харинский A.B., Зайцев М.А., Свинин В.В., 1995. Плиточные могилы Приольхонья // Культура и памятники бронзового и раннего железного веков

112. Забайкалья и Монголии. Улан-Удэ, 1995. - С. 64-78.

113. Цыбиктаров А.Д., 1979. Новые данные по археологии Северного Байкала // Отчетная научно-теоретическая конференция. Археология, этнография, источниковедение. Тез. докл. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1979. - С. 1718.

114. Цыбиктаров А.Д., 1981. Бронзовый век Западного Забайкалья (история исследований, итоги, перспективы) // Новое в археологии Забайкалья. -Новосибирск: Наука, 1981. С. 57-64.

115. Цыбиктаров А.Д., 1985. Исследования на юге Бурятии // АО 1983 г. М.: Наука, 1985. - С. 248-249.

116. Цыбиктаров А.Д., 1988а. О конструкции погребальных сооруженийкультуры плиточных могил // Памятники эпохи палеометалла в Забайкалье. -Улан-Удэ: Изд-во БФ СО АН СССР, 1988. С. 40-61.

117. Цыбиктаров А.Д., 19886. Работы Кяхтинского краеведческого музея // АО 1986 г. М.: Наука, 1988. - С. 251-251.

118. Новосибирск: Изд-во ИАиЭ СО РАН, 2000. С. 143-148.

119. Членова Н.Л., 1967. Происхождение и ранняя история племен татарскойкультуры. М.: Наука, 1967. - 298 с.

120. Членова Н.Л., 1972. Хронология памятников карасукской эпохи. М.: Наука, 1972. - 248 с.

121. Членова Н.Л., 1992а. Тагарская культура // Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.: Наука, 1992. - С. 206-224. -(Археология СССР).

122. Членова Н.Л., 19926. Культура плиточных могил // Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.: Наука, 1992. - С. 247-254. - (Археология СССР).

123. Членова Н.Л., 1994. О поздней дате карасукских бронз в Монголии, Горном Алтае, Забайкалье и Ордосе / Петербургский археологический вестник-СПб.: Изд-во "Фарн", 1994. № 4. - С. 31-69.

124. Ширин Ю.В., 1999. Погребения скифского времени в Кузнецкой котловине // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. — Барнаул: Изд-во АГУ, 1999. С. 237-240.

125. Шмыгун П.Е., Сергеева Н.Ф., Лыхин Ю.П., 1981. Погребения с бронзовым инвентарем на Северном Байкале // Новое в археологии Забайкалья. Новосибирск: Наука, 1981. - С. 46-50.

126. Шнирельман В.И., 1990. Керамика как этнический показатель: Некоторые вопросы теории в свете этноархеологических данных // КСИА. 1990.1. Вып. 201.-С. 49-56.

127. Шульга П.И., 1996. Об эволюции раннекочевнической узды VII-VI вв. до н.э. // Новейшие археологические и этнографические открытия в Сибири. -Новосибирск: ИАиЭ СО РАН, 1996. С. 261-264.

128. Эрдэнэбаатар Д., 2002. Монгол нутгийн дорволжин булш, хиригсуурийн соёл. Улаанбаатар, 2002. - 275 с.

129. Andersson J.G., 1933. Selected Ordos Bronzes. Bulletin of the Museum of Far

130. Eastern Antiquities. Stockholm, 1933, № 5, p. 143-154 + XVI pi.

131. Barber P., 1990. Cremation. Journal of Indo-European Studies 18: 379-388.1990.

132. Pader E.J., 1982. Symbolism, Social Relations and the Interpretation of Mortuary Remains. B.A.R. 1982. International Series 130. Oxford: British Archaeological Reports.

133. Ucko P., 1969. Ethnography and archaeological interpretation of funerary remains // World Archaeology. London, 1969. V.l, p. 262-280.

134. Архивные источники: Асеев И.В., 1978. Отчет о раскопках могильников в Ольхонском районе (залив Куркут и устье реки Анги) в 1977г. Новосибирск, 1978. // Архив ИА РАН.-Р. 1,№ 6561.- 131 л.

135. Базалийский В.И., 1990. Отчет по научно-исследовательской работе. Могильник Локомотив. Иркутск, 1990. // Архив Иркут. ЦСН. - Т. 1-3. — № 15/ни.

136. Горюнова О.И., Харинский A.B., 1992. Отчет об археологическом обследовании реконструируемой автодороги "Сарма Курма" (Ольхонский район Иркутской области). - Иркутск, 1992. // Архив Иркут. ЦСН. - № 114/н. - 142 с.

137. Горюнова О.И., Харинский A.B., 1993. Проекты охранных зон на археологические памятники, расположенные вдоль автодороги "Сарма -Курма" (Ольхонский район Иркутской области). Иркутск, 1993. // Архив Иркут. ЦСН. - № 37/ни. - 61 с.

138. Горюнова О.И., Шмыгун П.Е., 1995. Отчет об археологическом выявлении и картировании памятников от мыса Зама до мыса Калтыгей (Ольхонский район Иркутской области). Иркутск, 1995. // Архив Иркут. ЦСН. - № 55/ни. -40 с.

139. Горюнова О.И., Шмыгун П.Е., Сергиенко Т.Ю., 1995. Отчет по археологическим работам летом 1994 г. в окрестностях мыса Калтыгей и Схема проекта охранных зон. Иркутск, 1995. // Архив Иркут. ЦСН. - № 54/ни. - 65 с.

140. Дашибалов Б.Б., 1987. Отчет о полевых археологических исследованиях в 1986 г. Раскопки средневековых могильников на побережье Малого моря (Иркутская область, Ольхонский район). Улан-Удэ, 1987. // Архив ИА РАН. -Р. 1, № 11661.-192 л.

141. Лыхин Ю.П., 1984. Отчет о проведении археологического обследования трассы автодороги Тыя-Байкальское летом 1983 г. Иркутск, 1984. // Архив

142. Лаб. арх. и этнограф. ИГУ. № АЛ-4053. - 55 л.

143. Роговской Е.О., Сидорчук М.Л., Туркин Г.В., Харинский A.B., 1997.

144. Отчет об археологических исследованиях на территории Эхирит-Булагатского района в 1996 г. Иркутск, 1997. - 91 с.

145. Свинин В.В., Аксенов М.П., 1978. Отчет об археологической разведке в долине реки Куды в зоне Кудинской оросительной системы в 1978 г. — Иркутск, 1978.-45 с.

146. Харинский A.B., 1991. Полевые исследования в долине реки Куды летом 1990 г. (Эхирит-Булагатский район Иркутской области). Иркутск, 1991. -119 с.

147. Харинский A.B., 1992. Отчет о проведении предварительного археологического обследования в местности Харгой. Проект охранных зон. -Иркутск, 1992. // Архив Иркут. ЦСН. № 130/н. - 16 с.

148. Харинский A.B., 19946. Отчет о проведении полевых археологических исследований на западном побережье озера Байкал летом 1993 г. (Ольхонский район Иркутской области). Иркутск, 1994. - 74 с.

149. Харинский A.B., 1999. Исследования на побережье озера Байкал в 1998 г. (Слюдянский и Ольхонский районы Иркутской области). Иркутск, 1999. // Архив Иркут. ЦСН, № 93/ни. - 68 с.

150. Харинский A.B., Туркин Г.В., 1999. Картирование памятников археологии в Ольхонском районе Иркутской области в 1998 г. Иркутск, 1999. // Архив Иркут. ЦСН, № 97/ни. - 130 с.

151. Яковлева В.В., 1987. Отчет об исследованиях древне- и старобурятских памятников (XI-XIX вв.) на Байкале в Иркутской области, 1986 г. Иркутск, 1987.//Архив ИА АН СССР.-Р. 1,№ 11693.- 113 с.

152. АО Археологические открытия

153. БАНЭ ИГУ Байкальская археологическая новостроечная экспедиция Иркутского государственного университета

154. БГНИИ Биолого-географический научно-исследовательский институт при Иркутском госуниверситете

155. БКАЭ ИГУ Байкальская комплексная археологическая экспедиция

156. Иркутского государственного университета

157. БФ СО РАН Бурятский филиал Сибирского отделения РАН

158. ВСОРГО Восточно-Сибирский отдел Русского Географического Общества

159. ГЭС Географический энциклопедический словарь

160. НА РАН Институт Археологии Российской Академии Наук

161. ИАиЭ СО РАН Институт Археологии и Этнографии Сибирского

162. Отделения Российской Академии Наук

163. ИГУ Иркутский государственный университет

164. ИИФФ СОАН Институт истории, философии и филологии Сибирского Отделения Академии Наук

165. КАЭ ИГУ Комплексная археологическая экспедиция Иркутскогогосударственного университета

166. КСИА Краткие сообщения Института археологии

167. ЛОИА Ленинградское отделение Института археологии

168. МИА Материалы и исследования по археологии1. РА Российская археология

169. РАСК Региональная археологическая студенческая конференция СА - Советская археология СЭ - Советская этнография.

170. ЦСН Иркутский областной центр по сохранению историко-культурного наследия