Лексическая репрезентация художественной концептосферы Виктора Пелевина: концепты "человек", "пространство", "время" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Орешко, Мария Анатольевна

• Орешко, Мария Анатольевна
• кандидат филологических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Орешко, Мария Анатольевна

Введение.

Глава 1. Лексическая экспликация концепта «Человек» в художественной картине мира В. Пелевина.

1.1. Художественный концепт как составляющая концептосферы и единица анализа.

1.2. Концепт «Человек» в русской языковой картине мира.

1.3. Номинант концепта «Человек» «человек/люди» как средство его экспликации в романах В. Пелевина.

1.4. Лексико-семантические поля, репрезентирующие концепт «Человек».

1.5. Роль экспрессивно маркированной лексики и метафорических словосочетаний при репрезентации концепта «Человек».

1.6. Выводы.

Глава 2. Лексическая экспликация концептов «Пространство» и «Время» в художественной картине мира В.Пелевина.

2.1. Вербализация концепта «Пространство» в романах В. Пелевина.

2.1.1. Концепт «Пространство» в русской языковой картине мира.

2.1.2. Внутреннее пространство человека.

2.1.3. Замкнутый локус, в который включён человек.

2.1.4. Географическое пространство.

2.2. Вербализация концепта «Время» в романах В. Пелевина.

2.2.1. Концепт «Время» в русской языковой картине мира.

2.2.2. Репрезентация концепта «Время» посредством номинанта концепта и лексемы «вечность» как обозначения особой разновидности времени.

2.2.3. Лексико-семантические поля, объединяющие экспликанты концепта «Время» («Единицы исчисления времени», «Время по отношению к настоящему моменту»).

2.3 .Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Лексическая репрезентация художественной концептосферы Виктора Пелевина: концепты "человек", "пространство", "время"»

Формирование антропоцентрической парадигмы в современной науке связано с интересом лингвистов к «человеку говорящему». Будучи средой и способом языкового существования человека, язык не может быть рассмотрен вне коммуникативной функции. Бурное развитие лингвистической прагматики приводит к тому, что внимание исследователей переносится с того, что говорится, на то, что подразумевается, какое речевое намерение движет языковой личностью при выборе тех или иных языковых средств. Поэтому закономерен интерес учёных к анализу художественного текста, что обусловлено его двухуровневой природой. С одной стороны, это частная система средств общенационального языка, с другой стороны, в художественном тексте возникает собственная кодовая система (Лотман 1972), которую адресат должен «дешифровать», чтобы понять текст. Единицы, образующие художественный текст, в рамках этой частной эстетической системы приобретают дополнительные приращения смысла, что, с одной стороны, определяет особую целостность художественного текста, а с другой -демонстрирует знания автора о мире. Эти знания представлены в виде ментальных образований в сознании писателя (концептов) и находятся в определённой иерархии, представляя авторскую концептосферу.

Язык как некая когнитивная деятельность лёг в основу исследований современных лингвистов, и сегодня в рамках когнитивной лингвистики говорят о когнитивной грамматике, семантике, прагматике. Теоретической базой когнитологии являются труды многих современных лингвистов (Лакофф 1988, Серебренников 1988, Кубрякова 1991, 1994, Телия 1988, Вежбицкая 1996, 2001, Колшанский 1990, Демьянков 1994, 1995, Болотнова 1992, 1998, 1999, Фрумкина 1995, Аскольдов 1997, Арутюнова 1998, Кузьмина 1991,1999,2000, Степанов 2000,2001, Стернин 2000,2004, Попова, Стернин 2001, Сергеева 1999, 2002, Никитин 2003, 2004 и т.д.). По мнению исследователей, ни когнитивная наука в целом, ни когнитивная лингвистика в частности ещё не имеют общепринятого определения в современной научной парадигме. «Стержнем этой науки является её направленность на получение знания о знании, и в фокусе её внимания находятся многочисленные проблемы, связанные с получением, обработкой, хранением, извлечением и оперированием знанием, относящиеся к его накоплению и систематизации, его росту, ко всем процедурам, характеризующим, использование знания в поведении человека и, главное, его мышлении и процессе коммуникации» [Кубрякова 1994: 41].

Для настоящего исследования наиболее важными являются междисциплинарный характер когнитологии и её задачи. Так, по мнению большинства исследователей, когнитивная наука возникла «как наука междисциплинарная, призванная объединить усилия специалистов в различных областях знания», это связано с тем, что «человеческое знание и процессы познания слишком сложны, чтобы обеспечить их описание в рамках какой-либо одной науки» [Кубрякова 1994: 42]. Причём можно говорить о «внешнем» взаимодействии когнитивной лингвистики с такими дисциплинами, как психология, философия, физиология, математика, и о «внутреннем» - с различными лингвистическими направлениями: психо- и социолингвистикой, интерпретационной лингвистикой, прагматикой и коммуникативной лингвистикой (Демьянков 1994, Клименко 1982 и др.).

Наше исследование находится в русле подхода, предложенного Е.С. Кубряковой, так как основной задачей диссертации является не изучение влияния художественного текста на читателя, не исследование взаимодействия автора и читателя через текст, а именно анализ трансформации фрагментов действительности в художественной картине мира В. Пелевина и их воплощение в прозаическом тексте.

Актуальность диссертационного исследования связана с целым кругом проблем, ставших предметом изучения многих направлений современной лингвистики. Когнитивная лингвистика изучает сам язык и тексты в качестве некоего продукта человеческого сознания как системы переработки информации, поступающей из окружающего мира, причём переработка информации сопряжена с её интерпретацией в соответствии с индивидуальными особенностями личности, воспринимающей действительность. В результате данных процессов когниции возникает картина мира.

В целях нашего исследования необходимо определить специфику понятия «картина мира» и указать на своеобразие художественной картины мира, которая является предметом рассмотрения в настоящей работе.

В широком понимании картина мира представлена как «упорядоченная совокупность знаний о действительности, сформировавшаяся в общественном (а также групповом, индивидуальном) сознании» [Попова, Стернин 2003:4].

Языковая картина мира представляет собой совокупность зафиксированных в единицах языка представлений народа о действительности. Языковой образ мира создаётся: 1) номинативными средствами языка (лексемы, фразеологизмы, значимое отсутствие номинативных единиц (лакунарность разных типов)), 2) функциональными средствами языка (отбор лексики для общения, состав языковых средств), 3) образными средствами языка (национально-специфическая образность, метафорика, направления развития переносных значений, внутренняя форма языковых единиц), 4) фоносемантикой языка, 5) дискурсивными средствами языка (специфические средства и стратегии текстопостроения, аргументации, ведения спора, диалога, особенности стратегий и тактик коммуникативного поведения народа в стандартных коммуникативных ситуациях, приёмы построения текстов различных жанров), 6) стратегиями оценки и интерпретации языковых высказываний, дискурсов, текстов разных жанров.

Описание языковой картины мира выходит за пределы чисто лингвистического исследования, если исследователь интерпретирует полученные в ходе анализа материала результаты для выявления обозначенных языком когнитивных структур сознания, и становится частью лингвокогнитивного исследования, когда используется для моделирования и описания концептосферы. Языковые знаки выступают при этом в качестве средства доступа к информационной базе человека -его концептосфере, являются методом выявления когнитивных структур.

Художественная картина мира (далее ХКМ) также опосредована языком, поэтому она определяется функционированием языковых единиц в тексте и конструируется при лингвистическом анализе.

Доступным изучению лингвиста является мировидение поэтов и писателей, зафиксированное в тексте. Исследования различных картин мира, репрезентированных в текстах, актуально и распространено в современной лингвистике. Но пока нет единых устоявшихся терминов для обозначения объекта исследования. В когнитивной лингвистике существует немало терминов, номинирующих картину мира личности: индивидуально-авторская картина мира, художественная картина мира и даже художественный мир автора.

В художественной картине мира могут присутствовать концепты, присущие только авторскому восприятию мира (например, концепт «Прозрачность» в поэзии В. Иванова - см. Сергеева 2006) или концепты, характерные для национальной картины мира, но обладающие индивидуально-авторским содержанием (например, концепт «Природа» в творчестве И. Бунина - см. Буравлёва 2006).

Говоря о специфике художественной картины мира, независимо от термина, её обозначающего, можно отметить, что она есть «часть общеязыковой в той мере, в какой творческое сознание является частью общенародного сознания. Степень совпадения в каждом случае разная и зависит от творческой манеры автора» [Бутагова 2000: 94]. Однако «картина мира в литературе определённого художественного направления, той или иной эпохи или в творчестве отдельного писателя не является чем-то среднетипологическим, хотя не может быть интерпретированной и как нечто индивидуально-субъективное» [Янушкевич 2002: 10].

Своё выражение ХКМ находит в текстах автора. В зависимости от целей исследования это может быть один или несколько текстов, а также их совокупность, рассмотренная как единое целое, поэтому художественная картина мира отражает особенности не только менталитета своего автора, но и его творческой манеры. Так, всё творчество автора едино и динамично одновременно, эти признаки характеризуют и художественную картину мира: в ней есть устойчивые черты, но в то же время она способна изменяться и развиваться [Гаспаров 1996].

С другой стороны, являясь по своей сути только проекцией действительности, её интерпретацией, художественная картина мира, как и любая другая, обладает двухуровневой структурой, она объединяет концептуальный и языковой слои. «При этом концептуальный слой является ведущим, ибо своеобразие поэтической картины мира заключается не столько в языковых формах, сколько в избирательности видения художника» [Кузьмина 2000: 119].

Единицами художественной картины мира могут выступать как концепты в собственном смысле, так и их разновидности, которые в свою очередь являются неотъемлемой частью языковой личности (Караулов 1987,1989).

Термин «концепт» в настоящее время является важнейшим понятием когнитивной лингвистики и широко используется в научной литературе (при этом не только в рамках когнитивной науки). Концепт признаётся основой терминологической базы лингвокогнитологии, так как познание, с точки зрения когнитивизма, является процессом порождения и трансформации концептов (смыслов), что заставляет признать их, с одной стороны, средством связи мышления определённого человека с окружающим его миром, а с другой стороны, отправной точкой в исследовании когнитивных процессов.

Неоднозначность понимания термина «концепт» и различное его толкование в научных трудах определяется существованием нескольких основных подходов к определению ведущего термина лингвокогнитологии, его описанию и типологизации: 1) лингвокогнитивный (Вежбицка 1996, 2001, Лукин 1993, 1999, Воркачёв 2004, Бабушкин 1996, Попова, Стернин 2003, Лихачёв 1993); 2) психолингвистический (Залевская 2000, Каминская 1998, Медведева 2000, Красных 1998); 3) лингвокультурологический (Степанов 2001, Карасик 1996).

Понимание концепта как «некой информационной целостности, присутствующей в национальном коллективном сознании, прошедшей первичный семиозис и осознаваемой языковой личностью как инвариантное значение ассоциативно-семантического поля» [Сергеева 2002: 26] связывает концепт с явлением ассоциативно-семантических полей, которые следует трактовать как «поле, в котором вокруг общего семантического признака объединяются не только единицы, включающие в семантическую структуру этот признак, но и единицы, ассоциативно с ними связанные» (например, в ассоциативно-семантическое поле концепта «Человек» могут входить лексемы «животное», «разум» и др.) [Сергеева 2002: 26]. В работах последних лет ассоциативно-смысловое поле непосредственно соотносится с понятием концепта: «Ассоциативно-смысловые поля художественного текста, материализованные лексически, являются не только единицами его анализа, но и регулятивными структурами, коррелирующими с квантами знания - концептами в сознании воспринимающего текст субъекта» [Болотнова 1998: 243].

Ассоциативно-смысловые (в другой терминологии - семантические, ассоциативно-образные, смысловые) поля рассматриваются как средство отражения специфики авторского идиостиля в ряде лингвистических работ (Тарасова 1994, Петрова 2001, Овчинникова 1987).

Термин «концепт» неразрывно связан с понятием «концептосфера», которое мы вслед за З.Д. Поповой и И.А. Стерниным понимаем как «чисто мыслительную сферу, состоящую из концептов, существующих в виде мыслительных картинок, схем, понятий, фреймов, сценариев, гештальтов (более или менее сложных комплексных образов внешнего мира), абстрактных сущностей, обобщающих разнообразные признаки внешнего мира» [Попова, Стернин 2003: 11]. Концептосфере принадлежат и когнитивные классификаторы, способствующие определённой организации концептосферы. Каждая концептуальная структура текста обладает определённой иерархией в распределении включённых в неё концептов.

В отечественной лингвистике термин «концептосфера» был введён Д.С. Лихачёвым. По определению этого исследователя, концептосфера -это совокупность национальных компонентов, она образована всеми «потенциями» концептов носителей языка. Концептосфера «тем богаче, чем богаче вся культура нации - её литература, фольклор, наука, изобразительное искусство., она соотносима со всем историческим опытом нации.». «Имеет значение, - отмечает учёный, - не только широкая осведомлённость и богатство эмоционального опыта, но и способность быстро извлекать ассоциации из запаса этого опыта и осведомлённости» [Лихачёв 1997: 282]. Таким образом, концептосфера представляет собой систему иерархически соотнесённых и взаимообусловленных концептов. По определённым признакам концепты вступают в системные отношения сходства, различия и иерархии с другими концептами.

Следует отметить, что языковая картина мира не тождественна концептосфере, последняя гораздо шире, поскольку в языке названо далеко не всё её содержание, не все концепты имеют языковое выражение и становятся предметом коммуникации. Коммуникативная значимость языковой единицы связана с ценностью выражаемого вербально концепта для культуры народа (Карасик 1996) или для отдельного автора. Обращение к концептосфере отдельного автора и анализ концептов, формирующих эту концептосферу, - одна из актуальных проблем «когнитивной поэтики» [Тарасова 2003: 5], в рамках которой проводилось исследование.

Поскольку концепт обладает слоистой структурой (Проскуряков 2000, Степанов 2004, Стернин 2000) и культурологически обусловлен, то и авторский концепт будет испытывать на себе влияние культурных и исторических изменений, происходящих в реальности, окружающей писателя. Поэтому важную роль в выявлении специфики концептов и их место в концептосфере В. Пелевина играет литературное направление, к которому он принадлежит.

Понятие современной литературы охватывает довольно большой временной промежуток: с конца 1950-х годов, когда начали обнаруживать себя основные тенденции, определившие развитие русской литературы в последующие три десятилетия, и вплоть до настоящего времени. И хотя однозначного определения характера этого периода в научной литературе нет, этот отрезок времени исследователи связывают с постмодернистскими тенденциями в области философии, литературы, эстетики.

Обычно постмодернизм определяется как культурная формация, исторический период или совокупность теоретических и художественных движений, которым свойственен принципиальный эклектизм и фрагментарность, отказ от больших, всеохватывающих мировоззрений и повествований. Просветительская установка на идеал, поиск некой универсальной и рационально постижимой истины отождествляется с опасностями утопизма и тоталитаризма. Мир мыслится как текст, как бесконечная перекодировка и игра знаков, за пределом которых нельзя явить означаемые, «вещи» как они есть, «истину» саму по себе. Текст мыслится «интертекстуально», как игра сознательных и бессознательных заимствований, цитат, клише. Понятие реальности конструируется производно от тех концептуальных схем и текстуальных стратегий, которые зависят от расовых, этнических и сексуальных ориентаций исследователя, от его властных позиций и устремлений. » [Эпштейн 2000: 5-6] М.Эпштейн также выделяет ряд «понятийных комплексов», которые характеризуют постмодернизм: «означающие без означаемых», «симулякр» (подобие без подлиника), «интертекстуальность», «цитатность», «деконструкция», «игра следов», «смерть автора», «антиутопизм и постутопизм», «крах рационализма и универсализма», «крах логоцентризма и фаллоцентризма», «фрагментарность», «эклектика», «плюрализм», «многокультурность», «скептицизм», «ирония», «пародия», «пастиш» (цитирование с целью пародии). Поскольку данное толкование наиболее связано с литературой и отражает основные особенности творческого метода писателей-постмодернистов, то в нашей работе мы будем опираться на определение М.Эпштейна, принимая во внимание и другие определения термина «посмодернизм» (Богданова 2004, Зыбайлов, Шапинский 1993, Ильин 2001, Руднев 1999, Скоропанова 2000).

Учитывая социально-политическую и культурную обстановку, в которой формировался русский постмодернизм, можно представить его как совокупность нескольких элементов: (русский) постмодернизм = модернизм + литература соцреализма + классическая литература + мифология + фольклор + бесконечность [Богданова 2004: 30].

Такое стремление постмодернизма к множественности и полиструктурности является его отличительной особенностью и характерно для всех его представителей. Отражением внутренней неоднородности, эклектичности данного литературного направления является индивидуалистичность писателей-постмодернистов. Так, к литературе постмодернизма относят авторов, далеко отстоящих друг от друга по своим художественно-этическим и художественно-эстетическим принципам (Вен. Ерофеев, В. Ерофеев, С. Довлатов, Э. Лимонов, Л. Петрушевская, В. Пьецух, Т. Толстая, В. Пелевин, В. Сорокин, С. Каледин, М. Кураев, Е. Харитонов, Д. Пригов и др.).

Но, несмотря на неоднородность «новой» литературы, можно выделить несколько общих принципов, позволяющих говорить о постмодернизме как едином литературном процессе. Прежде всего, это «вызов и выпад», «наперекорность и оппозиционность» (Чупринин 1993), «нарушение правил поведения» (Иванова 1996). Именно эта категория опосредует все прочие принципы, особенности и составляющие постмодерна.

Вторая отличительная особенность писателей-постмодернистов -особая разработка образов героя и автора. Критики признают, что современная проза «населена почти исключительно людьми жалкими, незадачливыми, ущербными бесспорно» (Чупринин 1993). Социальная детерминированность героев принципиального значения не имеет, главное, что все они «периферийны относительно центра, их личности деформированы, характеры аномальны» (Богданова 2004), они страдают «хронической нравственной недостаточностью» (Шкловский 1986).

Так же существенно изменена позиция автора. Автор скрыт и замаскирован в герое-рассказчике, дистанция между героем и автором фактически исчезает, последний растворяется в повествовании, что позволяет говорить исследователям об анонимности постмодернистских текстов.

В качестве третьей отличительной особенности текстов современной постмодернистской литературы исследователи выделяют способ создания реальности. Образ окружающего мира, создаваемый писателямипостмодернистами, «лишён земного тяготения и элементарного порядка вещей» (Шкловский 1986). Реальность алогична и хаотична, в ней уравнено высокое и низкое, истинное и ложное, совершенное и безобразное. Создание такой реальности в тексте требует специфических языковых средств: язык литературы постмодернизма, с одной стороны, может включать бранную и нецензурную лексику, с другой - вычурно красив, изыскано артистичен.

Принципиально важным признаётся то обстоятельство, что аномальный герой, обезличенный автор, абсурдная реальность для писателей-постмодернистов являются не отклонением от нормы, а самой нормой, той точкой отсчёта, которая составляет центр постмодернистской картины мира.

Перечисленные принципы, объединяющие представителей литературы постмодернизма, каждый автор реализует в своих произведениях по-своему, так как способы воплощения образной системы (герой - автор - реальность) признаются «неповторимо-субъективными» (Богданова 2004). Поэтому для выявления особенностей художественной картины мира писателя-постмодерниста закономерно обратиться к анализу творчества В.Пелевина как одного из наиболее известных и признанных представителей этого направления в литературе.

Традиционно исследователи творчества В. Пелевина говорят о нём как о представителе постмодернизма в литературе. Однако в критической литературе выделяется ряд особенностей прозы писателя, что позволяет говорить о ярко выраженной индивидуально-авторской картине мира. Так, О.В. Богданова пишет, что В. Пелевин сходится с постмодернизмом «во внешней форме» и в «том тотальном неприятии социума и всего человеческого жизнеустройства в его современных формах» [Богданова 2004: 301] Исследователи отмечают, что если постмодернисты, говоря о разрушении внешнего мира, одновременно имеют в виду и полное уничтожение внутреннего мира, то В. Пелевин не принимает отрицания позитивной сущности человека, внутренней психологической осмысленности субъекта. Если постмодернисты созерцают разрушающийся внешний мир, то В. Пелевин в своих произведениях конструирует новый мир. Таким образом, можно говорить о том, что вопреки одному из основных принципов постмодернизма - «ничто не живо и уж тем более не свято» [Руднев 2003: 94] - В. Пелевин говорит о важной роли человека, так как именно человеческое сознание творит многочисленные миры, существование которых в отрыве от субъекта невозможно. Мировоззрение автора отражается прежде всего в языке произведений. Примеры моделирования человеческим сознанием окружающей действительности широко представлены в романах В. Пелевина. Приведём лишь один пример:

Элементы окружающего мира появлялись в тот момент, когда на них падал мой взгляд, и у меня росло головокружительное чувство, что именно мой взгляд и создаёт их» (ЧиП).

Таким образом, можно говорить, что у В. Пелевина именно человек создаёт вокруг себя реальность, которая в свою очередь обладает рядом свойств и воспринимается через основные категории - пространство и время. Итак, актуальность диссертационного исследования обусловлена не только значимостью для современной лингвистики терминов «художественная картина мира», «концепт» и «концептосфера», но важностью фигуры В. Пелевина как наиболее интересного представителя литературного направления постмодернизма.

Научная новизна исследования связана, прежде всего, с предметом научного анализа: впервые рассматриваются особенности вербализации концептосферы В. Пелевина, представленной в его романах (включая изданные в последние годы). В конце 20 - начале 21 века происходит актуализация старых понятий посредством наполнения их новым содержанием, что составляет творческую лабораторию писателей-постмодернистов. С 90-х годов появляется всё больше литературоведческих работ, связанных с анализом и интерпретацией произведений писателей-постмодернистов (Аннинский 2000, Володихин 1999, Гетманский 2001, Калугин 2001, Каневская 2000, Колобродов 1999, Курский 1999, Павлов 1999, Паршина 2001, Петровская 2004, Скидан 2004, Шкловский 2000, Эрастова 2002 и др.). В то же время лингвистические исследования, посвященные специфике языка и картины мира постмодернистских текстов, - единичны (Гавенко 2002, Роатбиль 2001, Столярова И.В. 2006, Шаманский 2001). Исследований же, связанных с выявлением особенностей концептосферы В. Пелевина на материале последних романов «Священная книга оборотня» и «Шлем ужаса», вообще не проводилось. Новизна настоящего исследования связана также с тем, что впервые предпринимается попытка максимально полно описать лексические средства, используемые для репрезентации концептов в художественном тексте В. Пелевина и определить место анализируемых концептов в его концептосфере. В рамках настоящего исследования были выделены и описаны основные лексико-семантические поля, представляющие содержание концептов («Персоносфера», «Родственные отношения» и др. для концепта «Человек», «Единицы исчисления времени», «Время по отношению к настоящему моменту» для концепта «Время»).

Теоретическая значимость связана с уточнением понимания структуры концепта с точки зрения его слоистой природы, выделением ядерных и периферийных слоев концептов в художественной картине мира в сравнении с концептами в языковой картине мира.

Теоретическая значимость настоящего исследования состоит также в выделении особенностей картины мира В. Пелевина как писателя-посмодерниста, поскольку ощущается недостаток лингвистических исследований, направленных на анализ как отдельных произведений (особенно последних романов), так и идиостиля этого автора вообще.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования её результатов при изучении приёмов анализа текстового концепта в спецкурсах по когнитивной лингвистике, филологическому анализу художественного текста, а также в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных как творчеству В. Пелевина, так и постмодернизму как литературному течению в целом.

Объектом исследования в работе являются представленные в тексте языковые единицы (как однословные, так и сверхсловные номинации), репрезентирующие концептосферу В. Пелевина. Предмет исследования -идиостилевая специфика лексических средств, отражающих концептосферу прозаических текстов писателя.

Целью данного диссертационного исследования является анализ специфики лексической репрезентации авторской концептосферы в романах В. Пелевина. Поставленная цель обусловливает необходимость решения следующих задач:

1) определить специфику художественного концепта;

2) выявить основные ментальные комплексы, организующие концептосферу В. Пелевина («Человек», «Время», «Пространство»);

3) описать концепт «Человек», выделив все его лексические репрезентанты;

4) рассмотреть лексические средства и особенности экспликации концептов «Пространство» и «Время»;

5) исследовать взаимосвязь выделенных концептов в художественной картине мира В. Пелевина;

6) продемонстрировать семантические процессы, происходящие в содержании и системе выделенных концептов в творчестве В. Пелевина.

Материалом для исследования концептов «Человек», «Пространство», «Время» в творчестве В. Пелевина послужила картотека текстовых фрагментов объёмом 618 единиц, полученная методом сплошной выборки из романов «Чапаев и Пустота» (ЧиП), «Generation П» вП), «Священная книга оборотня» (СКО), «Шлем ужаса» (ШУ). Выбор этих произведений обусловлен, во-первых, формой, так как роман (большое по объёму текстовое целое) позволяет автору наиболее полно и логично изложить свою систему взглядов в рамках одного произведения и максимально ярко представить свою языковую картину мира. Во-вторых, обращение к романам, написанным В. Пелевиным в разное время, позволит выявить постоянные составляющие концептосферы писателя и проследить изменения в ней, выделить отличия (если такие существуют) в содержании анализируемых концептов. В-третьих, отобранные для анализа тексты, являясь законченными по форме и идейному содержанию произведениями, соотносятся с определёнными сферами жизни, откуда черпается материал для репрезентации авторской картины мира. На материале названных текстов была составлена картотека примеров с ключевыми словами (именем заданного концепта или номинациями, относящимися к ассоциативно-семантическому полю данного концепта). Подробный анализ классов слов, с которыми сочетается основной номинант концепта, позволит установить важнейшие черты соответствующего ментально-лингвального комплекса.

Принимая во внимание широкий круг явлений и особенности структуры концепта, при которых «возможно лишь перечисление некоторых (возможно, основных) слоёв и концептуальных признаков, подвергшихся вербализации и зафиксированных нами в языковом материале» [Стернин 2000: 15], мы должны оговорить, что объём заявленных репрезентантов концептов «Человек», «Пространство», «Время» не является исчерпывающим, но в полной мере отражает содержание концепта и выявляет точки пересечения полей концептов.

Следует также отметить разнородность лексических экспликантов анализируемых концептов, и, поскольку целью данного исследования не является создание строгой и единой классификации лексических средств экспликации концептосферы В. Пелевина в целом (что представляется фактически невозможным), анализ материала носит описательный характер, материал систематизируется для каждого отдельного концепта.

Методы исследования.

Для нас наиболее актуальны те методы, которые позволяют максимально полно представить содержание художественного концепта. Анализ авторской концептосферы в романах В. Пелевина проводится поэтапно и заключается в следующем:

1. Выявление особенностей видения ключевых концептов «Человек», «Пространство», «Время» средним носителем языка. Для этого необходимо провести анализ материалов различных словарей: толковых, антонимических, тематических, ассоциативных, философских, литературоведческих и т.д.

2. Составление картотеки контекстов, в которых эксплицируются названные концепты (как отдельные лексемы, так и сверхсловные номинации).

3. Описание коммуникативного потенциала средств номинации ключевых концептов концептосферы В. Пелевина в текстовой парадигме и, как следствие, выявление ведущих текстовых смыслов, актуализирующих образы Человека, Пространства и Времени.

4. Выделение лексико-семантических полей и анализ их компонентов при описании слоев ключевых концептов в романах В. Пелевина (описание авторского «членения действительности», отражённого языком в специфических языковых парадигматических объединениях (лексико-семантических полях)).

5. Реконструкция содержательной структуры концептов «Человек», «Пространство», «Время» и выявление ядерных и периферийных смысловых зон концептов.

6. Сопоставление всех полученных фрагментов художественной картины мира В. Пелевина и выявление специфики авторской концептосферы.

Таким образом, в соответствии с поставленными задачами в работе будут использоваться следующие методы и приёмы: метод сплошной выборки, контекстуальный анализ, компонентный анализ с опорой на словарные дефиниции, сопоставительный анализ, метод контекстуального и дефиниционного анализа, а также приём полевых исследований.

Положения, выносимые на защиту.

1. Концептосфера В. Пелевина является адекватным воплощением эстетической программы автора и во многом обусловливает тематическое, идейное и жанровое своеобразие его творчества. Выдвижение в качестве ключевой концептуальной структуры триады «Человек» - «Пространство» - «Время» обусловлено пересмотром идейных установок постмодернизма, которые заключаются в отрицании позитивной сущности человека и вследствие этого разрушении и отрицании окружающего мира.

2. Своеобразие концептосферы В. Пелевина проявляется: а) в оригинальности ассоциативно-смыслового наполнения культурно значимых концептов за счёт уникальности текстовых ассоциатов; б) в способах их лексической репрезентации в текстах автора; в) в выдвижении в качестве центрального концепта «Человек»; г) в специфике структуры и содержания каждого из концептов «Человек», «Пространство», «Время»; д) в имплицитно и эксплицитно представленной взаимосвязи и взаимовлиянии данных концептов.

3. Концепт «Человек» занимает центральное место в концептосфере В. Пелевина. Его специфика связана с выделением трёх содержательных уровней: первый уровень вербализации характеризуется максимальной степенью обобщения, второй уровень подразумевает появление в тексте определённых признаков, характеризующих человека, третий уровень отражает максимальную конкретизацию личности.

4. Индивидуально-авторские особенности концепта «Пространство» связаны прежде всего с организацией его содержательной структуры по принципу «от внутреннего (ненаблюдаемого непознаваемого) через внешний (наблюдаемый познаваемый) к внешнему (ненаблюдаемому познаваемому).

5. Лексическая экспликация и содержательные особенности концепта «Время» в произведениях В. Пелевина фактически совпадают с вербализацией и содержанием этого концепта в русской языковой картине мира.

6. Для идиостиля В. Пелевина характерно, с одной стороны, умеренное употребление индивидуально-авторских новообразований разных типов в качестве средств репрезентации концептов. С другой стороны, для текстов писателя характерна высокая степень интертекстуальности и обращение к широкому культурному контексту.

Структура диссертации обусловлена методикой исследования материала. В первой главе рассматривается специфика художественного концепта, даётся языковое представление концепта «Человек», описываются репрезентанты этого концепта в текстах В. Пелевина, производится детальное исследование структурно-смысловых элементов концепта «Человек», реконструируется фрагмент художественной картины мира писателя. Во второй главе даётся описание экспликантов концептов «Пространство» и «Время» в языковой картине мира и в текстах В. Пелевина, выявляется коммуникативный потенциал лексем, репрезентирующих заявленные концепты в художественном тексте (интегральная модель лексического значения, связи с текстовым окружением), реконструируются фрагменты художественной картины мира писателя.

Гпава 1. Лексическая экспликация концепта «Человек» в художественной картине мира В. Пелевина

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Орешко, Мария Анатольевна

2.3.Выводы

1. При анализе концепта «Пространство» в романах В. Пелевина представляется возможным выделение трёх групп репрезентантов, ориентированных на различные уровни восприятия действительности человеком. Во-первых, пространство умозрительное, подразумевающее «Я» (сознание) как локус «внутренний мир человека». Во-вторых, пространство физическое, элементы которого человек может воспринимать органами чувств. В-третьих, пространство, с одной стороны, имеющее границы, с другой - не поддающееся прямому наблюдению, т.е. географическое.

2. Репрезентанты концепта «Пространство», объединённые в группу «внутреннее пространство человека», представляют собой умозрительные модели внутреннего мира человека. Автор не создаёт точного представления о структуре сознания личности, но предлагает читателю своё понимание психических процессов и явлений, присущих внутреннему «измерению» человека. В связи с этим помимо однословных экспликаций («душа») в текстах В. Пелевина эта семантическая группа вербализуется с помощью словосочетаний и даже микротекстов («внутренняя жизнь чужой личности», «душевное измерение»).

3. Пространство, которое представлено в тексте экспликантами группы «Замкнутый локус, в который включён человек» может иметь различную структуру, влиять на эмоциональное состояние личности и вступать с ней во взаимодействие. Чаще всего такие репрезентанты концепта «Пространство» представляют собой широкий контекст, в котором с помощью определённых языковых средств создаётся моделируемый локус («Я нахожусь в комнате. Или в камере, не знаю, как правильнее. Она небольшая. Зелёные стены, на потолке белый плафон. У стены кровать. У другой стены - стол с клавишной доской, на которой я в настоящий момент печатаю. Доска намертво прикреплена к столу. Над столом - вделанный в стену ЬСР-экран за толстым стеклом. На нём появляются эти вот буквы. Разбить его нельзя, я уже пробовал. В комнате две двери, одна из странного чёрно-зелёного металла, она заперта. В её центре какой-то выступ. Другая дверь - деревянная, белого цвета, ведёт в ванную, она открыта» (ШУ)).

4. Онимические репрезентации концепта «Пространство» позволяют автору воссоздать единое географическое пространство, которое охватывает весь земной шар. Имена собственные при таком восприятии мира становятся ориентирами, которые позволяют человеку представить полноценную пространственную картину мира {«Если вдуматься, в революцию Россию вверг не Распутин, а его убийство (ЧиП')»). Важно, что репрезентация концепта «Пространство» с помощью лексемы «Россия» позволяет, с одной стороны, говорить о её выделении из общего пространства (что связано с определёнными персоналиями или определённым историческим периодом), а с другой стороны - Россия вписана в глобальное географическое пространство, так как в этой стране протекают такие же процессы, как и в других государствах.

5. Репрезентация концепта «Время» в текстах В. Пелевина наиболее традиционна и тесно связана с типичными средствами вербализации концепта в языковой картине мира («всё время», «некоторое время», «советское время», «тихий час», «в последнюю секунду», «два дня назад»),

6. На основе анализа романов В. Пелевина можно выделить три группы экспликантов концепта «Время»:

1) номинант концепта (лексема «время») и лексема «вечность» как обозначение особой разновидности времени ;

2) ЛСП «Единицы исчисления времени» (год, секунда, век, минута, час, месяц);

3) ЛСП «Время по отношению к настоящему моменту» (будущее, настоящее, прошлое).

7. Репрезентанты концепта «Время», реализуя прежде всего узуальное значение, в микроконтексте способствуют организации единого временного плана. Это связано с тем, что автору или герою важно указать временные рамки или определённый момент при описании того или иного события.

8. Связь концептов «Пространство», «Время», «Человек» в прозе В. Пелевина явно представлена в тексте и позволяет говорить об их взаимодействии, «взаимораскрытии», которое выражается в том, что экспликанты одного концепта либо указывают на наличие другого, либо заключают в своём лексическом значении содержательные элементы обоих концептов.

Заключение

Наблюдение за особенностями репрезентации художественных концептов в романах В. Пелевина («Чапаев и Пустота», «Generation П», «Священная книга оборотня», «Шлем ужаса») показало, что художественная концептосфера В. Пелевина базируется на концептах «Человек», «Пространство», «Время», которые тесно связаны и активно взаимодействуют к контексте. Значимость данных концептов проявляется в их «настойчивой», частотной и разнообразной репрезентации в тексте. Перечисленные концепты не являются индивидуально-авторскими, но в текстах писателя приобретают новое наполнение за счёт актуализации периферийных элементов содержания концепта.

Содержание концептов отражает особенности мировосприятия В. Пелевина, который, вопреки одному из основных принципов постмодернизма - «ничто не живо и уж тем более не свято» [Руднев 2003: 94], не принимает отрицания позитивной сущности человека и утверждает несомненное наличие самосознания субъекта. Такая точка зрения автора делает концепт «Человек» центральным в его концептосфере. Это подтверждается разнообразием лексических репрезентантов (номинанты концептов, однословные и сверхсловные экспликации), частотой их словоупотреблений в текстах писателя и сложной структурой концепта.

Представляется, что можно выделить три содержательных уровня в структуре концепта «Человек» в индивидуально-авторском понимании с точки зрения степени обобщения: максимальная степень обобщения (взгляд на «человека вообще»), появление определённых признаков, характеризующих человека (внешние признаки, принадлежность к различным социальным группам и др.), максимальная конкретизация личности (определённый человек). Вследствие этого в индивидуально-авторском содержании концепта «Человек» актуализируются следующие элементы: «существо обезличенное, лишённое индивидуальных признаков», «существо, обладающее определёнными характерными признаками, индивидуальность», «существо, связанное с каким-либо видом трудовой деятельности, определяющей его поведение и социальную роль», «представитель группы людей, объединённых одним менталитетом», «существо, реализующее свою роль в рамках одного из социальных институтов» (прежде всего институт семьи), «существо, обладающее эмоциями и подвергающееся эмоциональной оценке», «существо, оценивающее окружающую его действительность в целом и её элементы в отдельности», «разумное существо, способное играть определённую роль в истории общества и культуры».

При анализе концепта «Пространство» в романах В. Пелевина представляется возможным выделение трёх групп репрезентантов, ориентированных на различные уровни восприятия действительности человеком. Во-первых, пространство умозрительное, подразумевающее «Я» как локус «внутренний мир человека». Репрезентанты концепта «Пространство», объединённые в эту группу, представляют собой умозрительные модели внутреннего мира человека. Автор не создаёт точного представления о структуре личности, но предлагает читателю своё понимание психических процессов и явлений, присущих внутреннему «измерению» человека. Во-вторых, пространство физическое, элементы которого человек может воспринимать органами чувств. Пространство, которое представлено в тексте экспликантами группы «Замкнутый локус, в который включён человек» может иметь различную структуру, влиять на эмоциональное состояние личности и вступать с ней во взаимодействие. В-третьих, пространство, с одной стороны, имеющее границы, с другой - не поддающееся прямому наблюдению, т.е. географическое. Онимические репрезентации концепта «Пространство» позволяют автору воссоздать единое географическое пространство, которое охватывает весь земной шар. Имена собственные при таком восприятии мира становятся ориентирами, которые позволяют человеку составить полноценную пространственную картину мира. В отличие от концепта «Человек», структура которого представляет совокупность слоев, представляющих концептуальные признаки (и ядерные, и периферийные с точки зрения языка) индивида, структура концепта «Пространство» организована по принципу «от внутреннего (ненаблюдаемого непознаваемого) через внешнее (наблюдаемое познаваемое) к внешнему (ненаблюдаемому познаваемому)». Этот принцип организации концепта «Пространство» позволяет говорить о его индивидуально-авторском наполнении.

Репрезентация концепта «Время» в текстах В. Пелевина наиболее традиционна и тесно связана с типичными средствами вербализации концепта в ЯКМ («всё время», «некоторое время», «советское время», «тихий час», «в последнюю секунду», «два дня назад»). Но необходимо отметить роль этого концепта в триаде «Человек - Пространство - Время» в художественных текстах В. Пелевина. Репрезентанты концепта «Время», реализуя прежде всего узуальное значение, в микроконтексте помогают организовать единое «временное пространство». Это связано с тем, что автору или герою важно указать временные рамки или определённый момент при описании того или иного события, и является средством организации пересечения полей концептов «Время», «Пространство» и «Человек».

Основываясь на анализе примеров, можно говорить о том, что концепты, составляющие основу концептосферы В. Пелевина, неоднородны по своему содержанию и выполняют собственные функции. При этом выявляется место каждого концепта в концептосфере автора. Центральное место в авторской концептосфере занимает концепт «Человек», но он тесно связан с концептами «Пространство» и «Время». Это отражает особенности картины мира автора: у В. Пелевина именно человек создаёт вокруг себя реальность, которая в свою очередь обладает рядом свойств и воспринимается через основные категории - пространство и время. Взаимосвязь проанализированных концептов осуществляется на семантическом уровне. Так, онимы и элементы ЛСП «Общность менталитета» уже своим значением указывают на определённое место и временной промежуток. Устаревшие лексемы и неологизмы также в своей семантической структуре содержат потенциальную временную сему, вербализаторы концепта, относящиеся к ЛСП «Персоносфера», указывают на лицо, действовавшее в определённом пространстве в какой-либо период истории. Таким образом, на основе анализа лексических единиц можно говорить о связи концептов «Пространство», «Время», «Человек» в прозе В. Пелевина, которая явно представлена в тексте и позволяет говорить об их взаимодействии, которое выражается в том, что экспликанты одного концепта либо указывают на наличие другого, либо заключают в своём лексическом значении содержательные элементы обоих концептов.

Дальнейшая разработка данной проблематики может быть связана с выделением новых элементов концептосферы В. Пелевина, выявлением его индивидуально-авторских концептов и определением их места в концептосфере. Возможно также дальнейшее изучение содержания концептов «Человек», «Пространство», «Время» в текстах В. Пелевина, связанное с выделением новых содержательных слоёв в структуре концептов, выявлением новых точек пересечения полей концептов при обращении к раннему творчеству В. Пелевина.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Орешко, Мария Анатольевна, 2006 год

1. Агафонов А.Ю. Человек как смысловая модель мира. Самара, 2000.

2. Алефиренко Н.Ф. Спорные проблемы семантики. М., 2005.

3. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системногоописания // Вопросы языкознания. 1995. №1.

4. Арнольд И.В. Интерпретация текста как установление иерархий егочастей // Лингвистика текста. Мат-лы науч. конф. М., 1974.

5. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык. М., 2002.

6. Арутюнова Н.Д. Тождество и подобие (заметки о взаимодействииконцептов) // Тождество и подобие. Сравнение и идентификация. -М., 1990.

7. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1998.

8. Архипов И.К. Человеческий фактор в языке. СПб., 2003.

9. З.Бабурина М.А. Концепт «Муза» и его ассоциативное поле в русской поэзии Серебряного века. Дисс. канд. филол. наук. СПб., 1998.

10. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж, 1996.

11. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М., 1997.

12. Белянин В.П. Психолингвистика. М., 2004.

13. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

14. Б.Беспалова O.E. Концептосфера поэзии Н.С. Гумилёва в её лексическом представлении: Автореф. дисс. канд. филол. наук. СПб., 2002.

15. Богданова О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы. СПб, 2004.

16. Болотнова Н.С. Гармонизация общения и лексическая структура художественного текста. СПб, 1992.

17. Болотнова Н.С. Об изучении ассоциативно-смысловых полей слов в художественном тексте // Русистика: Лингвистическая парадигма конца XX века. СПб., 1998.

18. Болотнова Н.С. Основы теории текста. Томск, 1999.

19. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск, 1992.

20. Буравлёва Н.В. Особенности образных номинаций, представляющих текстовый концепт «Природа» в ранней прозе И.А. Бунина // Художественный текст: Слово. Концепт. Смысл. Под ред. Н.С. Болотновой. Томск, 2006.

21. Бутагова Л.О. Человек мир - речь. Индивидуально-авторская картина мира в творчестве омского поэта Тимофея Белозерова // Язык. Человек. Картина мира. Лингвоантропологические и философские очерки (на материале русского языка). 41.- Омск, 2000.

22. Васильев Л.Г. Актуальные и виртуальные характеристики текста // Семантика целого текста. М., 1987.

23. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996.

24. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. -М., 2001.

25. Винокур Т.Г. Закономерности употребления языковых единиц. М., 1980.

26. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. -М., 1993.

27. Воркачёв С.Г. «Счастье» как лингвокультурный концепт. М., 2004.

28. Выготский JT.C. Мышление и речь. М., 2005.

29. Гавенко A.C. Вторичный текст как компонент художественного текста (на материале романа В. Пелевина «Generation П»). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2002.

30. Гайдукова. К вопросу о логическом анализе языка (на примере концептосферического поля власти)// Русский язык. 2000. №15 (45).

31. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.

32. Гаспаров Б. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996.

33. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М., 2004.

34. Дейк Ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

35. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. №4.

36. Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века // Язык и наука конца XX века. М., 1995.

37. Долинин К.А. Интерпретация текста. М., 1985.42.3алевская A.A. Введение в психолингвистику. М., 2000.

38. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова H.H. Языковая игра// Русская разговорная речь. М., 1983.44.3ыбайлов М.А., Шапинский А.Н. Постмодернизм: Учебное пособие. -М, 1993.

39. Иванова Н. Литература и перестройка. М., 1989.

40. Иванова Н. Пейзаж после битвы // Знамя. 1993. №9.

41. Иванова Н. Постсоветская литература в поисках новой идентичности // Знамя. 1996. №4.

42. Имплицитность в языке и речи. М., 1999.

43. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. М., 1990.

44. Каневская М. История и миф в постмодернистском русском романе // Изв. РАН. СЛЯ. М„ 2000.

45. Каминская Э.А. Поле слова и поле текста как взаимодействующие смысловые системы // Психолингвистические аспекты взаимодействия слова и текста. Тверь, 1998.

46. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград - Архангельск, 1996.

47. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.

48. Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи её изучения // Язык и личность. М., 1989.

49. Касевич В.Б. Буддизм. Картина мира. Язык. СПб., 1996.

50. Касевич В.Б. О когнитивной лингвистике // Общее языкознание и теория грамматики. -СПб., 1998.

51. Киселёва Л. А. «Текст» в иерархии единиц коммуникативной подсистемы языка // Лингвистика текста. Мат-лы науч. конф. М., 1974.

52. Клименко А.П. Психолингвистика. Минск, 1970.

53. Клименко А.П., Середа Л.И. ЛСГ как компонент семантической структуры текста // Семантика целого текста. М., 1987.

54. Климкова Л.А. Ассоциативное значение слов в художественном тексте // Филологические науки. 1991. №1.

55. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М., 2004.

56. Коваленко Ю.Д. Когнитивная категория художественного пространства и её репрезентация в романе М.А.Булгакова «Белая гвардия»: Автореф. дис. канд. филол. наук. Омск, 2002.

57. Кожина М.Н. О разграничении понятий «текст» и «речевой стиль» // Лингвистика текста. Мат-лы науч. конф. М., 1974.

58. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М., 1993.

59. Козырев В.А., Черняк В.Д. Вселенная в алфавитном порядке: Очерки о словарях русского языка. СПб., 2000.

60. Колесов B.B. Философия русского слова. СПб, 2002.

61. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.,1990.

62. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М., 1984.

63. Коньков В.И. Человек в мире предметной семантики // Гуманитарные науки: из опыта теоретической интерпретации. СПб, 1993.

64. Кравченко A.B. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке // Изв. РАН С ЛЯ. 1996. №3.

65. Кравченко A.B. Язык и восприятие. Когнитивные аспекты языковой категоризации. Иркутск, 2004.

66. Красных В.В. От концепта к тексту и обратно // Вестник Московского университета. Серия 9 (Филология). 1998. №1.

67. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М., 2003.

68. Кубрякова Е.С. Об одном фрагменте концептуального анализа слова «память» // Логический анализ языка: культурные концепты. М.,1991.

69. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания. 1994. №4.

70. Кузьмина H.A. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. Екатеринбург-Омск, 1999.

71. Кузьмина H.A. Концепты художественного мышления // Проблемы деривации: семантика и поэтика. Пермь, 1991.

72. Кузьмина H.A. К основаниям реконструкции поэтической КМ (на материале творчества Юрия Левитанского) // Язык. Человек. Картина мира. Лингвоантропологические и философские очерки (на материале русского языка). 4 1,- Омск, 2000.

73. Кухаренко В.А. Семантическая структура ключевых и тематических слов целого художественного текста // Лексическое значение в системе языка и в тексте. Волгоград, 1985.

74. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. Лингвистическая семантика. М., 1981.

75. Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. М., 1986.

76. Лакофф Дж. Когнитивное моделирование // Язык и интеллект. М., 1995.

77. Ларин А.Н. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1974.

78. Леонтьев A.A. Признаки связности и цельности текста // Лингвистика текста. Вып. 103. -М., 1976.

79. Леонтьев A.A. Языковое сознание и образ мира // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М., 1993.

80. Лингвистические исследования в конце XX века. М., 2000.

81. Лингвистические основы аспекта школьной программы «Развитие речи».- Л., 1979.

82. Липовецкий М. ПМС (постмодернизм сегодня) // Знамя. 2002. №5.

83. Липовецкий М. Русский постмодернизм. Екатеринбург, 1997.

84. Лисицын А.Г. Концепт свобода-воля-вольность в русском языке: Автореф. дис.канд. филол. наук. М., 1996.

85. Лихачёв Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. №8.

86. Лихачёв Д.С. Концептосфера русского языка // Изв. РАН. СЛЯ. 1993. №1.

87. Лихачёв Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность: Антология. М., 1997.

88. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2001.

89. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970.

90. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Л., 1972.

91. Лотман Ю.М. Семиотика культуры и понятие текста // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. -М., 1997.

92. Лотман Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. М, 1988.

93. Лукин В.А. Концепт истины и слово «истина» в русском языке (опыт концептуального анализа рационального и иррационального в языке) // Вопросы языкознания. 1993. №4.

94. Лукин В.А. Художественный текст: основы лингвистической теории и элементы анализа. М., 1999.

95. Мельчук И.А. Опыт лингвистических моделей «смысл О текст». -М., 1999.

96. Мостовая А.Д. Лексическое значение и языковая интуиция // Язык и когнитивная деятельность. М., 1989.

97. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики. СПб., 1996.

98. Никитин М.В. Основания когнитивной семантики. СПб., 2003.

99. Никитин М.В. Развёрнутые тезисы о концептах // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. №1.

100. Новиков В. Мутант. Литературный пейзаж после нашествия Пелевина //Время и мы. 1999. №144.

101. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М., 1982.

102. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. М., 2003.

103. Овчинникова И.Г. Ассоциативное поле ключевого слова как детерминант семантической структуры текста // Семантика целого текста. М., 1987.

104. Орлов М.О., Данилов С.А. Отображение информационного общества и субъекта эпохи постмодерна в романе В. Пелевина «Чапаев и Пустота» // Русский роман XX века: Духовный мир и поэтика жанра: Сб. науч. трудов. Саратов, 2001.

105. Ш.Павлова Н.Д. Коммуникативная парадигма в психологии речи и психолингвистике // Психологические исследования дискурса. М., 2002.

106. Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории. М., 2002.

107. Петрова H.A. Литература в неантропоцентрическую эпоху: опыт О. Мандельштама. М., 2003.

108. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. -Воронеж, 2003.

109. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальная картина мира. -Воронеж, 2003.

110. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988.

111. Потебня А.Н. Мысль и язык. М., 1999.

112. Поцепня Д.М. Образ мира в слове писателя. СПб., 1997.

113. Прокофьева А.Г., Прокофьева В.Ю. Анализ художественного произведения в аспекте его пространственных характеристик. -Оренбург, 2000.

114. Прокофьева В.Ю. Русский поэтический локус в его лексическом представлении (на материале поэзии «серебряного века»). СПб., 2004.

115. Проскуряков P.M. Концептуальная структура текста. СПб., 2000.

116. Роадбиль Т.Б. Лингвистическая прагматика и проблема понимания текста (об одном рассказе В. Пелевина) // Принципы и методы исследования в филологии: к. XX века: Научно-методический семинар. СПб., 2001.

117. Родченко О. Д. Художественное слово о Кольском севере. Лингвистический аспект. Мурманск, 1997.

118. Розина Р.И. Человек и личность в языке // Язык и личность. М., 1991.

119. Рудакова A.B. Когнитология и когнитивная лингвистика. Воронеж, 2003.

120. Руденко Д.И., Прокопенко В.В. Философия языка: путь к новой эпистеме// Язык и наука в конце XX в. М., 1995.

121. Рузин И.Г. Когнитивные стратегии именования: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке // Вопросы языкознания. 1994. №6.

122. Селиверстова О.Н. Когнитивная семантика на фоне общего развития лингвистической науки // Вопросы языкознания. 2002. №6.

123. Сергеева Е.В. Проблема интерпретации термина «концепт» в современной лингвистике // Русистика: лингвистическая парадигма конца XX века. СПб., 1999.

124. Сергеева Е.В. Религиозно-философский дискурс В.С.Соловьёва: лексический аспект. СПб, 2002.

125. Сергеева Е.В.Художественный концепт «Прозрачность» в поэзии В.Иванова // Художественный текст: Слово. Концепт. Смысл. Под ред. Н.С.Болотновой. Томск, 2006.

126. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке: Язык и мышление. М., 1988.

127. Симашко Д.П. Основные принципы анализа образных высказываний// Русская словесность. 1994. №4.

128. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература. Учебное пособие. М., 2000.

129. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М., 2000.

130. Солганик Г.Я. Значение слова и представление // Семантика слова и синтаксической конструкции. Воронеж, 1987.

131. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Изд. 3-е, испр. и доп. М., 2004.

132. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. М., 2001.

133. Степанов Ю.С. Язык и метод. М., 1998.

134. Степанова В.В. Слово в тексте. Из лекций по функциональной лексикологии. СПб., 2006.

135. Столярова И.В. Пространственно-временное единство как способ создания образов «Хрустального мира» В. Пелевина // XI Пушкинские чтения: Русистика. Методика. Лингводидактика: материалы междунар. науч. конф. СПб., 2006.

136. Тарасова И.А. Идиостиль Георгия Иванова: когнитивный аспект. -Саратов, 2003.

137. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. -М., 1986.

138. Телия В.Н. К проблеме связанного значения слова: гипотезы, факты, перспективы // Язык система, язык - текст, язык - способность. -М., 1995.

139. Телия В.Н. Лексические модусы экспрессивности // Язык как коммуникативная деятельность человека. Сб. науч. трудов МГПИИЯ. Вып. 284.- М., 1987.

140. Телия В.Н. Рефлексы архетипов сознания в культурном концепте «Родина» // Славянские этюды: Сборник к юбилею С.М. Толстой. -М, 1999.

141. Телия В.Н. и др. Человеческий фактор в языке: языковые механизмы экспрессивности. М., 1991.

142. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды. СПб., 2003.

143. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: Семантика и структура. -М, 1983.

144. Топоров В.Н. Пространство культуры и встречи в нём // Восток -Запад. Исследования. Переводы. Публикации. Вып. IV. -М., 1989.

145. Фещенко О.А. Концепт ДОМ в художественной картине мира М.И. Цветаевой (на материале прозаических текстов). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2005.

146. Фёдоров А.И. Образная речь. Новосибирск, 1985.

147. Филиппов К.А. Лингвистика текста. Курс лекций. СПб, 2003.

148. Фрумкина P.M. Лингвист как познающая личность // Язык и когнитивная деятельность. М., 1989.

149. Фрумкина P.M. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология? // Язык и наука конца XX века. М., 1995.

150. Харитончик З.А. Способы концептуальной организации знаний в лексике языка // Язык и структуры представления знаний. М., 1992.

151. Худяков A.A. Концепт и значение // Языковая личность: культурные концепты. ВолгоградАрхангельск, 1996.

152. Человек как субъект культуры. М., 2002.

153. Черемисина Н.В. Семантика возможных миров и лексико-семантиченские законы // Филологические науки. 1992. №2.

154. Чернейко Л.О. Гештальтная структура абстрактного имени // Филологические науки. 1995. №4.

155. Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени. М., 1997.

156. Черняк М.А. Современная русская литература: Учебное пособие. -СПб., Москва, 2004.

157. Черняк М.А. Феномен массовой литературы XX века: Монография. -СПб., 2005.

158. Чуприлин С. Сбывшееся несбывшееся // Знамя. 1993. №9.

159. Шкловский Е. На рандеву с гармонией: Размышления о молодой прозе //Литературное обозрение. 1986. №1.

160. Шкловский Е. ПП, или Победитель Пелевин // Новое литературное обозрение. 2000. №41.

161. Шмелёв Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

162. Щирова И.А., Тураева З.Я. Текст и интерпретация: взгляды, концепции, школы. СПб., 2005.

163. Эрастова A.B. Образ времени в романе В. Пелевина «Generation П» // Традиции в русской литературе. Н. Новгород, 2002.

164. Эпштейн М. Постмодернизм в России: Литература и теория. М., 2000.

165. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994.

166. Янушкевич A.C. Картина мира как историко-литературное понятие // Картина мира: модели, методы, концепты. Томск, 2002.

167. Яцуга Т.Е. Ключевые концепты и их вербализация в аспекте регулятивности в поэтических текстах 3. Гиппиус. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 2006.1. Источники

168. Пелевин В. Жизнь насекомых. Generation П. Жёлтая стрела. М., 2003.

169. Пелевин В. Священная книга оборотня. М., 2004.

170. Пелевин В. Чапаев и Пустота. М., 2004.

171. Пелевин В. Шлем ужаса. М., 2005.1. Словари

172. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 2004.

173. Бабкин A.M., Шендецов В.В. Словарь иноязычных выражений и слов. Т. 1-2.-Л., 1981-1987.

174. Васильева Н.В. и др. Краткий словарь лингвистических терминов. -М., 1995.

175. Добровольский Д.О., Караулов Ю.Н. Ассоциативный фразеологический словарь русского языка. М., 1994.

176. Иванов С.П. и др. Краткий словарь символов русской поэзии // Русский язык в школе. 1977. №4, 5.

177. Караулов Ю.Н., Черкасова Г.А., Уфимцева Н.В. и др. Русский ассоциативный словарь. В 2 т. М., 2002.

178. Кубрякова B.C., Демьянков В.З., Панкранц Ю.Г., Лузина П.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

179. Культурология: XX век: Словарь. СПб., 1997.

180. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н.Ярцевой. -М., 1990.

181. Никитина Т.Г. Толковый словарь молодёжного сленга. М., 2003.

182. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1995.

183. Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века. Ключевые понятия и тексты. М., 2003

184. Словарь русского языка в 4 томах / Под ред. Евгеньевой М., 19811984.

185. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И.Молоткова. СПб., 1994.