Культуро-семиотические аспекты литургического дискурса: На материале ортодоксально-христианских ритуальных текстов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат философских наук Лебедев, Владимир Юрьевич

• Лебедев, Владимир Юрьевич
• кандидат философских наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат философских наук Лебедев, Владимир Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМИОТИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ И АНАЛИЗА САКРАЛЬНОГО РИТУАЛЬНОГО ДИСКУРСА

1.1. Формирование библейского канона и христианского литургичого ава

1.2. Сакральный язык, те, дуи изучение ритуала

1.3. Сакральный ритуал и ритуальныекральные теы

1.4. Сакральнь каково литургичого ду

1.5. овные бенни прагматики литургичого ду

1.6. Основные закономерности культурной эволюции литургичого ду

ГЛАВА II. СТРУКТУРА И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ЛИТУРГИЧЕСКОГО САКРАЛЬНОГО ДИСКУРСА В ПРОСТРАНСТВЕ КУЛЬТУРЫ

2.1. Учники-коммуниканты в литургичом ду

2.2. Целевой компонент и результаты литургичого ду

2.3. Ранжирование актовкральной коммуникации

2.4.Невербальные компоненты литургического дискурса и регламентирующие факторы

2.5.Ролевые отношения учников актовкральной коммуникации

2.6.Теуальный компонент литургичого ду в культуре

ГЛАВА III. СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ЯВЛЕНИЯ В ЛИТУРГИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ И ТРАНСФОРМАЦИЯ РИТУАЛА

3.1. Культурнаямантика ритуала и ее подвижнь

3.2. Явление дкрализации в литургичом ду

3.3. Контеуальное приращениеа в литургичом ду

3.4.Функциональномантичая интерференция в литургичом ду

3.5. Функциональномантичая аттракция (уподобление)

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Культуро-семиотические аспекты литургического дискурса: На материале ортодоксально-христианских ритуальных текстов»

Актуальность исследования. Богослужебный ритуал является важнейшей составляющей не только практически любого религиозного культа, но и культуры в целом, воплощая в себе существенные черты эпохи, в которой он формируется и функционирует. Поэтому для его адекватного понимания необходим подход к нему как к историко-культурному феномену. А для этого необходимо создание целостной модели религиозного ритуала и интеграция ее в общую модель культуры. С другой стороны, и культуру соответствующих исторических эпох невозможно понять, игнорируя в ней роль религиозных ритуалов, в которых вплоть до настоящего времени регулярно участвуют миллионы людей.

Чаще всего богослужебный ритуал становился объектом исследования в религиоведческих и исторических работах, но в XX в. он начал привлекать активное внимание специалистов в области лингвистики, семиотики, психологии, культурологии, философии и других наук. И это не случайно, ибо такое сложное и многоплановое явление для своего адекватного понимания требует совместных усилий представителей различных дисциплин. Именно поэтому особо актуальным становится развитие синтетического философско-культурологического или культуро-семиотического подхода к анализу ритуала. Именно такой подход дает возможность понять сущность и структуру ритуала, характер взаимодействия его различных составляющих, процессы сакрализации и деса-крализации текстов и дискурсов и т.д.

Особая группа проблем, возникающих при анализе богослужебного ритуала, связана с переводами сакральных текстов (как с одного национального языка на другой, так и для одного и того же языка с его архаического варианта на современный), межкультурной коммуникацией и вообще с внедрением ритуала в поле инородной ему культуры. Эта проблема тесно связана с теорией коммуникации и теорией знаковых систем культуры, ибо здесь наличествует усложненный вариант культурного (межкультурного) коммуникативного акта. Многие работы, претендовавшие до сих пор на разработку теории сакрального перевода, вообще не учитывали коммуникативный, культурно-функциональный характер данной проблемы, редуцируя ее к простой прикладной задаче. Такие исследователи полностью остаются в рамках культурологического текстоцентризма. Сходные проблемы заметны и в области теории и практики межкультурных коммуникаций. Тогда как применение культу-ро-семиотического подхода к этим проблемам дает возможность построения теории перевода как межкультурной коммуникации (с учетом ее функционально-семиотических и коммуникативных составляющих).

Проблема описания структуры и свойств вербального компонента ритуального семиопространства христианского литургического действа весьма актуальна не только в философии, но и в теории знаковых систем, религиоведении, истории культуры, лингвистике. Эта задача является составной частью более масштабной исследовательской программы по комплексному описанию семантики, синтактики и прагматики семи-осистемы Литургии, созданию модели пространства литургического действа (Флоренский П. А.), где будут отражены все составляющие ритуала и их связь с культурно-исторической средой. Реализация этой программы впереди, и наше исследование - очередной шаг в данном направлении.

Степень научной разработанности проблемы. В теории и истории культуры феномен сакрального ритуала изучен недостаточно. Среди исследователей, разрабатывавших общие проблемы религиозной культовой деятельности человека, следует назвать Ю. М. Бохеньского, М. Бубера, Д. фон Гильдебранда, Г. Зиммеля, В. И. Иванова, Б. Кроче, Э. Левинаса, Т. де Мауро, Р. Отто, Й. Рацингера (метафизика ритуала), П.

А. Флоренского, Й. Хейзингу, М. Шелера, П. Шошо, Э. Штайн, М. Элиаде, а также представителей социологической школы М. Вебера и Э. Дюркгейма. Ряд выводов, сделанных Л. Витгенштейном, вполне приложим к исследованиям религиозной коммуникации.

Определенную ценность для проводимого исследования представляют работы представителей культурно-исторической школы и раннего структурализма, в первую очередь, Л. Леви-Брюля, К. Леви-Строса, Э. Тайлора, Д. Фрэзера, и сходных исследовательских направлений - К. Кереньи, П. Радина. Интересны попытки философского анализа религиозных, в том числе и ритуальных текстов, предпринятые поздними структуралистами, представителями психоанализа и пост структуралистам и - Р. Бартом, Ю. Кристевой, К. Г. Юнгом.

В области историко-культурных исследований морфологии ритуала следует указать на работы М. Арранца, Н. И. Барсова, Л. Буйе, Б. Бугра, в сфере изучения проблем перевода ритуальных текстов - на Д. Бикмана и Д. Келлоу, отчасти - Б. Мецгера.

Отдельную влиятельную группу исследователей представляют культурсемиотики и лингвокультурологи - А. Вежбицкая, Ч. Моррис, Ч. Пирс, Э. Сепир, Б. Уорф, Г. Фреге, отчасти Р. Огден. Особняком стоят исследования Ф. Арьеса. Отечественная научная традиция представлена, в первую очередь, работами С. А. Абрамова, С. С. Аверинцева, А. А. Брудного, С. Н. Булгакова, В. А. Верещагина, В. В. Глебкина, Г. В. Гри-ненко, Н. О. Гучинской, С. Б. Долгопольского, А. А. Камчатнова, Л. П. Карсавина, А. Ф. Лосева, Ю. А. Мартемьянова, Н. Л. Мусхелишвили, А. А. Романова, Е. Г. Романовой, А. Е. Смирнова, В. Н. Топорова, А. Я. Флиера, С. В. Чебанова, Г. Г. Шпета, Ю. А. Шрейдера, а также представителей Тартуско-московской школы В. М. Живова, Вяч. Вс. Иванова, Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского и др., и некоторых членов Московского методологического кружка.

Проблемы теории и культурной морфологии ритуала затрагиваются в исследованиях М. М. Бахтина и А. М. Пятигорского. Сюда же примыкают богословские работы по морфологии и эволюции ритуала; это прежде всего работы А. Алмазова, Н. И. Барсова и Н. Д. Успенского. Из зарубежных авторов здесь могут быть названы М. Арранц, JI. Буйе, М. Дэвис, Т. Синка, Ф. Шмидбергер. Концепции развития ритуала как культурно-эволюционному процессу уделяли внимание Д.Г. Ньюман и B.C. Соловьев.

Однако работ, где была бы предложена комплексная модель ритуала с глубоким исследованием всех его морфологических, историко-морфологических и культурно-семиотических закономерностей, до сих пор нет. Нет, соответственно, и работ по комплексной теории религиозного ритуала, его культурному функционированию, смысловому содержанию, принципам формирования и воздействию на участников. Многие работы по теории ритуала исследуют преимущественно его лингвистический аспект, и при этом далеко не всегда происходит выход в сферу культурологического осмысления проблемы. Исследователи зачастую (Топоров В. Н.) используют мифологический и мифопоэтический подход к сакральным феноменам и ритуалам. При описании сакральных ритуальных коммуникативных актов преимущественное внимание уделяется действиям адресанта, процессы же, связанные с адресатом (тем участником коммуникации, действия и состояния которого определяют ее успешность), нередко оказываются только "зеркальным обращением" действий адресанта.

В нашем исследовании, не претендующем на всестороннее рассмотрение проблемы, предпринят целенаправленный анализ религиозного ритуала как сакральной культовой коммуникации с учетом и описанием специфических свойств, ей присущих.

Методологические основания исследования. Различные исследования, посвященные ритуалу, демонстрируют и разный набор методологических установок, например, у исследователей культурно-исторической школы или представителей богословской литургики преобладает дескриптивный подход. В исследовании Г. В. Гриненко ведется анализ коммуникативных сакральных актов методами современной логики (с формализацией их структуры). Работы Ю. А. Мартемьянова, Н. Л. Мусхелишвили и Ю. А. трейдера содержат попытки анализа дискурса притчи, проповеди и т.п. с выявлением структурных (особенно ритмических) особенностей религиозных текстов, но их результаты не объединены в рамках системного исследования. С. Б. Долгопольский отдает предпочтение методам герменевтики. Большое число работ посвящено исторической текстологии (в том числе реконструктивной и сравнительной) и историческому литературоведению без попытки выделить исследуемый объект и применить методологию, приемлемую для исследований культурологических.

В данной работе сочетается ряд методологических установок, поскольку мы стремились к построению комплексной модели в соответствии с интересами современной теории и истории культуры, сочетающей элементы культурно-семиотической (и структурной), деятельностной, ценностной, коммуникативной моделей: семиотический и функционально-семиотический анализ культурных феноменов, представленных как тексты, семантическая и прагматическая интерпретация (в том числе с установкой на понимание культуры как системы оппозиций), изучение отношений между участниками ритуала как культурной коммуникации. Целый ряд проблем рассматривается в свете культурологических взглядов В. фон Гумбольдта, теории Э. Сепира и Б. Уорфа и теории языка Л. Витгенштейна. На методологическом уровне в работе сочетаются анализ дискурса культуры, семиотическая теория знака (в культурологической интерпретации), теория многоуровневой семантики, примененная к описанию культурной семиосистемы, теория понимания и интерпретации текстов культуры, опирающаяся на исследования Г. Г. Гадамера и ученых Тартуско-московской школы. Семиотические идеи восходят к трудам Р, Барта, В. Л. Васюкова, С. Крипке, Ю. Кристевой, У. Куайна, К. Леви-Строса, Ч. Морриса, Р. Огдена, С. А. Павлова, Ч. Пирса, Ц. Тодо-рова, Г. Фреге, Ю. А. Шрейдера, У. Эко. Модель культурного семиозиса восходит к идеям Ф. де Соссюра в расширенной культурологической интерпретации. Используется метод рефлективного анализа семантики, теория разведения значения и смысла (Г. П. Щедровицкий и ученые-семиотики Московского методологического кружка), теория субъязыкового членения Ю. М. Скребнева, лингвосемиотические концепции В. М. Живова, Ю. С. Степанова и Б.А. Успенского. При построении онтологии текста привлечены идеи философов-феноменологов, особенно Мюнхенской феноменологической школы. При анализе перформативных речевых единиц-элементов ритуального дискурса мы во многом опираемся на теоретические разработки Е. Г. Романовой.

Цель исследования. Цели работы определяются тем, что в настоящее время проблема исследования сакральных ритуалов в культуре распадается на три относительно самостоятельные сферы исследования: 1. Анализ функциональных свойств сакральных ритуалов с обязательным дифференцированием их от ритуалов иных типов (особенно тех, которые похожи на них в плане материальной структуры или же похожим образом функционируют в пространстве культурной деятельности), выявление их смыслового и морфологического своеобразия; 2. Анализ сакрального ритуала как культурной коммуникации, совершающейся с употреблением определенных текстов; 3. Исследование процессов функционирования сакрального ритуального дискурса в культуре с целью выделить и описать процессы, происходящие в результате культурно-семиотических (в том числе и лингвокультурных) причин.

Вышесказанное позволяет сформулировать основную цель диссертации: проанализировать структуру сакрального ритуального дискурса как явления, связанного с культурным универсумом, выявляя его многокомпонентную и многоярусную природу и закономерности функционирования сакральных текстов в пределах этого дискурса.

Задачи исследования. Поставленная цель обусловила постановку и решение следующих задач: выявить и описать характерные черты феномена "сакрального" и применить результаты описания к культурносемиотиче-ским (в том числе и лингвокультурным) феноменам; выделить составляющие сакрального ритуального дискурса как разновидности дискурса теологического; дать систематику дис-курсных жанров, используемых в сакральной ритуальной коммуникации; охарактеризовать специфические явления в сакральной коммуникации разных типов и выявить их связь с культурными процессами; описать структуру сакрального коммуникативного акта (его целей, участников, условий, основных принципов, специфики) и установить соответствие этих свойств свойствам актов культурной деятельности вообще; выявить закономерности исторического культурного развития ритуальной системы.

В качестве рабочей гипотезы выдвигается следующее положение: В богослужебном ритуале между дискурсом как сложной системой, укорененной в культуре, и вербальным текстом устанавливаются коррелятивные отношения. Дискурсы разного типа взаимно влияют друг на друга, при этом образуются переходные виды дискурсивных практик (и соизменения семантики, имеющие прагматическое значение. Взаимовлияние дискурсов соотносится с культурными явлениями в рамках культур разных типов.

Объект исследования - ритуальные практики в пределах культур, относящихся к ареалу христианства. При этом ритуалы в культурах, относящихся к ортодоксальному христианству (православие и католицизм), условно выступают в качестве нормативных.

Предмет исследования - структура и составные элементы сакрального ритуального дискурса, организующего специфический культурный коммуникативный процесс. При этом специфика деятельности участников ритуала соотносится с особенностями используемых текстов - текст как структурообразующий элемент дискурса определяет структуру ритуала, а функционально-культурные характеристики коммуникации влияют на семантику ее единиц - морфологических культурных элементов.

Материалом исследования послужили литургические тексты на латинском, церковнославянском, немецком и русском языках из источников следующих типов: богослужебные книги, молитвословы, гимно-графические сборники. Использован ряд публикаций церковной периодики. Значительная часть указанных источников представляла собой переводные версии, как одобренные церковными властями, так и находящиеся в приватном употреблении без санкции Церкви. Время создания используемых текстов - от I - III вв. по Р. X. до XX в. В качестве отдельного источника использовалась Библия в разных переводах (Вульгата, русский синодальный перевод, новые русскоязычные варианты). Использованы также гомилетические тексты (в том числе полученные при полевом сборе материала), богословские тексты как на языках оригиналов, так и в переводной версии. При воспроизведении церковнославянских текстов использована транслитерация графическими средствами современного русского алфавита, поскольку это не влияет на результаты исследования.

Научная новизна и теоретическая значимость диссертации состоят в том, что: выявлена и проанализирована коммуникативная сущность сакрального ритуала; выявлена структура и особенности функционирования сакрального ритуального дискурса и сущность феномена сакральности, показан культурный его аспект; выделены две разновидности сакральности: библейская и ритуальная; определены границы теологического дискурса в культуре; выделены его виды, один из которых - дискурс ритуальный, литургический; показана правомерность выделения сакральной коммуникации как особой разновидности коммуникации в культуре, определены критерии выделения; выделены и проанализированы специфические установки коммуникантов-участников сакрального ритуала; выделены и описаны семантические особенности текстов, используемых в ритуальной практике, определена роль этих текстов в ритуальном дискурсе, предложена их систематизация; показано, что семантика и другие семиотические характеристики ритуальных единиц являются культурнообусловленными феноменами; описаны особенности организации религиозного ритуала в культурах, основанных на монотеистической религиозной традиции; предложена методологическая предпосылка (явление коммуникативной аппроксимации) для описания культовых ритуальных практик; теоретически обосновано разделение понятий "ритуальная коммуникация" и "сакральная коммуникация", показана невозможность их синонимического употребления; выделены обязательные и факультативные компоненты ритуального коммуникативного процесса, его структурные узлы и связи и отношения, устанавливающиеся между ними (в частности, иерархические отношения участников, их ролевой репертуар, специфические черты некоторых участников, обусловленные социокультурно); выявлено соотношение особенностей, присущих текстам, используемым в ритуальной коммуникации, и особенностей того вида ритуала, в пределах которого эти тексты употребляются; определены критерии выделения сакрального ритуала и сакрального текста; показана культурная обусловленность семантики знаковых единиц, составляющих сакральный ритуал; определены общие закономерности постепенной сакрализации и десакрализации элементов ритуала в процессе эволюции культуры; показана культурносемиотическая природа явления десакрализации; описаны специфические культурно-семиотические явления, регулярно наблюдаемые в сфере ритуала: интерференция, аттракция, приращение смысла; прослежено соотношение ценностного статуса ритуала и его морфологического оформления средствами культуры; выделены основополагающие закономерности развития ритуальной семиосистемы в рамках культурного процесса; определяются статус и роль текста в сакральном ритуале, выясняются наличие и роль прагматического ядра этих текстов, обеспечивающего возможность совершения ритуала; выделены явления, возникающие при различных взаимовлияниях дискурсов культуры, и культурные последствия этого.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Акт сакральной ритуальной коммуникации протекает в знаковой системе, свойства и структура которой заданы культурным контекстом. Сакральность ритуала в рамках культур, основанных на религиозном монотеизме, является функциональной, обусловленной культурно и закрепляемой культурной традицией и культурной конвенцией; она представляет собой итог культурно-семиотического оформления "вторжения" потустороннего в реальный мир.

2. Религиозный ритуал можно рассматривать как особый коммуникативный процесс, а ритуальный дискурс - как организующий коммуникацию. Семиотическая структура ритуала как комплексного знакового явления обладает изоморфностью: вербальные и невербальные ее составляющие подчиняются одинаковым закономерностям развития и функционирования. Интерпретация ритуала зависит от его многоуровневой смысловой организации, причем разные семантические уровни могут актуализироваться в зависимости от культурно обусловленной ситуации совершения ритуала.

3. При описании сакральной ритуальной коммуникации, совершающейся в рамках ритуала в культурах, восходящих к религиозному монотеизму, важным теоретико-методологическим принципом является учет феномена коммуникативной аппроксимации. В этом случае сакральная ритуальная коммуникация действительно оказывается специфической разновидностью культурной коммуникации, с присущими ей уникальными особенностями.

4. Ритуальный семиозис протекает в виде определенных дискурс-ных жанров, набор которых обусловлен культурно и формируется в культурной диахронии. Жанры ритуального сакрального дискурса выделяются по совокупности признаков с обязательным учетом особенностей культурной семантики и культурно-прагматического компонента ритуала.

5. Развитие религиозной знаковой системы (мировоззренческой, догматической, дисциплинарно-аскетической и ритуально-литургической) в процессе эволюции культуры подчиняется определенным закономерностям - прежде всего принципу невозможности совершения регрессивных, возвратных ходов в развитии семиосистемы, каковой игнорируется во всех радикальных реформаторских и модернистских религиозмлх программах. Особенности семиотического строения литургических ритуалов положительно соотносятся с их ценностным статусом. Изменение этого статуса (например, в процессе религиозной реформы) отражается на семиотических и культурно-морфологических характеристиках ритуала.

6. Коммуникативные сакральные акты обладают собственной содержательной спецификой (состав участников, распределение коммуникативных ролей и порядок мены последних, жесткий коммуникативный сценарий, состав целей и набор коммуникативных интенций, жанровый состав текстов, являющихся компонентом дискурса, наличие нетекстового участка коммуникации, наличие специфической сакральной семантики, особое ранговое подразделение коммуникативных сакральных актов, положительно коррелирующее с системой культурных ценностей). В пределах сакрального ритуального дискурса наблюдаются специфические функционально-семантические семиотические явления: десакрали-зация, контекстуальное приращение смысла, интерференция и аттракция. Все они укоренены в культуре и соотносятся с определенными общекультурными процессами и фундаментальным свойством культуры -системностью.

7. Сакральность, выделяемая как свойство текстов, подразделяется на две разновидности, связанные между собой, но существенно различные - сакральность библейскую и сакральность ритуальную, литургическую. Их функционированию в культуре присущи разные закономерности. Сакральность культурных объектов связана архаизацией их форм, поэтому процесс сакрализации феноменов культуры дает эффект отставания в культурном времени от общей культурной эволюции, что затрудняет согласование сакральной и светской культур.

Практическая ценность работы определяется введением в научный оборот новых понятий и терминов, описанием культурного статуса сакральных ритуалов и особенностей их функционирования в культурном социуме, что соответствует потребностям истории и теории культуры и философии.

Материалы и выводы исследования могут быть использованы в научной и учебной работе, при разработке учебных курсов по культурологии (в том числе по лингвокультурологии и культуролингвистике), религиоведению, семиотике, философии, теории понимания и интерпретации, риторике и теории коммуникации, а также в теории и практике перевода.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре иностранных языков Тверской государственной сельскохозяйственной академии. Отдельные положения исследования обсуждались на VII и VIII Тверских международных герменевтических конференциях (1999, 2000), научной конференции "Философия гуманитарного знания: российская академическая традиция и современность" (Санкт-Петербург, 1997), международной научной конференции "Языковая семантика и образ мира" (Казань, 1997), всероссийском научном семинаре "Человек - коммуникация - текст" (Барнаул, 1998), научном семинаре по проблемам современной семиотики (Черкассы, 1998), международной научной конференции "Лингвистический и эстетический аспекты анализа текста" (Соликамск, 1997), на 17-й и 18-й научно-методических конференциях Тверской государственной сельскохозяйственной академии (Тверь, 2000, 2001). Основные положения диссертации отражены в публикациях автора.

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложения, содержащего примечания и иллюстративный материал - тексты, схемы, подробный анализ текстовых примеров.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Лебедев, Владимир Юрьевич

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ 1. При определении дискурсного жанра литургического дискурса необходимо учитывать семантику высших уровней, заданную культурно, семантику функционально-культурную. На этом уровне мы выделяем интенциональную семантику, определяемую достижением тех результатов, на получение которых нацелен ритуальный дискурс, фоновую или рефлективную, состоящую из наиболее абстрактных смысловых единиц. Фоновая семантика воссоздается человеком при сопоставлении (установлении рефлективной связки) своего культурного опыта и актуальным участием в дискурсе. Для КСА важно наличие специфических фоновых сакральных смыслов, что и делает дискурс не только ритуальным и религиозным, но именно сакральным. И ин-тенциональная, и фоновая семантика программируются особым подбором и употреблением средств построения дискурса. Семантика ритуала подвижна в силу ее зависимости от культурной ситуации, эпохи; предпосылкой подвижности является реализующаяся в семи-окультурном пространстве семантическая многоуровневость.

2. Отсутствие сакральной фоновой семантики ведет к десакрализации дискурса. Ритуальный сакральный дискурс становится ритуальным религиозным, неритуальный - просто религиозным. Это влечет соответствующие коррективы в сфере его употребления и воздейственно-сти. Десакрализация может иметь массовый характер (Реформация, культура протестантских стран, насильственная или спонтанная секуляризация), поэтому ее необходимо рассматривать как часть общекультурного явления.

3. Процессы десакрализации почти одинаково протекают и в вербальных и в невербальных компонентах культурных семиосистем, поэтому результаты исследования данного явления можно распространить на самые различные тексты культуры.

4. Средства, подходящие для опредмечивания, воплощения сакральной семантики, имеют культурно-функциональную природу. Соответствующая пригодность появилась у них благодаря закреплению культурной конвенцией, традицией устойчивого культурного употребления. Впоследствии эти особенности семантики могли подвергнуться специальному закреплению.

5. Дискурсы ритуальные сакральные, ритуальные религиозные, неритуальные религиозные и иные, относительно близкие к ним (дискурс фольклора, дискурс художественной литературы) не функционируют изолированно, они пресекаются в реальной культурной практике, влияют друг на друга, порождая взаимные изменения. Эти функционально-семантические явления, обусловленные взаимовлиянием, имеют последствия в сфере воздействия, эффекта.

6. Важнейшими явлениями, возникающими в процессе культурного взаимовлияния дискурсов, являются контекстуальное приращение смысла, функционально-семантическая интерференция и функционально-семантическая аттракция. Они наблюдаются как в области вербально-текстовой составляющей дискурса, так и в области невербальных его элементов. Явление контекстуального приращения смысла состоит в появлении добавочных смысловых единиц при включении дискурса в более крупный макродискурс. Природа этого явления укоренена в исторических процессах изменения культуры, когда меняются практики знаковой деятельности. Интерференция есть функционально-семантический феномен, состоящий в том, что при совмещении микродискурсных фрагментов с разной жанровой принадлежностью в пределах более крупного макродискурса, инкорпорированные фрагменты теряют свою специфичность, их функциональные особенности нейтрализуются. Интерференция может встречаться при инкорпорации фрагментов религиозного дискурса в сакральный в рамках сакрального дискурса КСА. За счет интерференции происходит «выравнивание», унификация разных дискурсных культурных практик. Интерференция является общим культурно-семиотическим явлением и результаты ее описания можно применить к любым знаковым феноменам. Явление функционально-семантической аттракции является следствием взаимовлияния дискурсов в культуре и состоит в том, что дискурс, функционирующий совместно с другими, обладающими чертами хотя бы относительно большого сходства, в пределах крупной дискурсной системы, «перетягивает» некоторые признаки другого дискурса (как материальные средства текстопостроения, так и семантические единицы, например, фоновые смыслы). Для аттракции характерна большая степень самостоятельности дискурса, чем при интерференции, здесь не происходит инкорпорации. Аттракцию можно понимать как приспособление культурно соположенных дискурсов в рамках системном™ культуры. Наряду с истинной аттракцией, которая происходит спонтанно, ненамеренно и всегда при взаимовлиянии достаточно схожих дискурсов наблюдается и псевдоаттракция, примыкающая к стилизации и совершающаяся намеренно. Истинная аттракция обычно не оказывает сильного влияния на прагматический эффект ритуала, а возможности намеренного использования псевдоаттракции для получения определенных прагматических результатов весьма велики. Все указанные изменения имеют в своей основе определенные культурно-семиотические механизмы. Описанные явления наблюдаются не только в сфере религиозной, но и светской культуры.

7. Выделенные закономерности помогут описать и объяснить ряд существенных процессов, происходящих в современной культуре, в частности, разные виды десакрализации и новые формы участия религии в обыденной культурной сфере.

8. Спонтанные явления в области семантики ритуала (интерференция, аттракция) следует отличать от намеренно создаваемых эффектов (псевдоаттракция), хотя и те, и другие имеют прагматические последствия. Использование некоторых явлений возможно для направленного воздействия на людей с использованием семиокультурных механизмов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. При исследовании специфики литургического дискурса, выполненном в русле культурно-семиотического, деятельностного, коммуникативного и ценностного подходов, организующего сакральную ритуальную коммуникацию в культуре, были выделены разные семантические уровни, различно влияющие на прагматическую специфику коммуникации. Определяющее влияние на организацию дискурса как структурно-семиотического компонента культуры оказывает текстовая семантика высших уровней - функциональная семантика, выявляемая только в рамках дискурса, не реализующаяся в изолированном тексте, зависящая от культурных факторов, культурной ситуации. Функционирование дискурсов в культуре соотносится с фундаментальным принципом ее упорядоченности и системности, исследование дискурсов культуры обладает общекультурологической ценностью, особенно в области морфологии культуры, а знаковые, семиотические реалии можно считать разновидностью морфологических кулътурообразующих элементов.

2. Существенным признаком литургического дискурса оказалась са-кральность. Вначале была показана ее культурная сущность, затем при помощи культурно-семиотического метода (герменевтический анализ смыслов) были вскрыты внутренние, сущностные механизмы процесса сакрализации.

3. Сакральный текст является ядром и коррелятом сакрального дискурса. Одним из определяющих факторов формирования текста как знаковой системы с сакральной функциональной семантикой выступает культурный субъязык - выделенная на основе функциональных критериев, на основе сложившейся традиции употребления совокупность языковых средств. Формирование субъязыка есть длительный исторический процесс, когда по мере регулярности употребления о пределенного репертуара языковых средств последние получают функцио-нально-семантические приращения. Субъязыковой критерий при определении принадлежности дискурса к разряду сакральных оказывается обязательным, а культура предстает как «обслуживаемая» набором субъязыков, структура которых подобна структуре культурной деятельности.

4. Дискурс, организующий ритуальный процесс, является ритуальным дискурсом, а тексты, функционирующие в его пределах, являются ритуальными. Ритуальный характер дискурса не свидетельствует сам по себе о его сакральности. Ритуальный дискурс всегда является дискурсом коммуникативным {коммуникативный аспект теории культуры), но ритуальная коммуникация в сфере религиозной практики представляет собой отдельный специфический тип коммуникации. Для отделения ритуала сакрального от иных ритуалов эффективны методы культурно-семиотического анализа.

5. Ритуал оказывается существенным морфологическим элементом культуры, обладающим специфическими особенностями, но и выполняющим общекультурные функции (трансляция ценностей, организация человеческой деятельности, культурное целеполагание и т. д.). Ритуал формируется в культуре, его особенности зависят от специфики формирующей культуры. В то же время ритуал структурирует культуру, между ними устанавливаются отношения взаимодействия. Религиозный ритуал как разновидность ритуала вообще выполняет присущие ритуалу функции с поправкой на религиозную специфику данного сектора культуры.

6. Сакральным дискурсом является дискурс, который организует процесс ритуальной религиозной коммуникации, удовлетворяя стремления человека к выходу за пределы налично данной культуры, и использует тексты, обладающие специфической семантикой - побуждающих к усмотрению специфических сакральных смыслов (зафиксированных в лингвокультурном пространстве в результате исторического формирования языковой картины мира), ориентированных на достижение специфических целей (полагаемых в рамках ритуала, всегда ориентированного на целедостижение) и несущих особые фоновые смыслы, усматриваемые благодаря устойчивой принадлежности текстовых единиц к особой сфере культурно-семиотической практики, коррелятом чего являются языковые единицы, служащие для текстопостроения, приобретшие функциональные семантические приращения. Все изменения функциональной семантики указанного рода соотносятся с изменениями прагматических характеристик дискурса, И ритуальное целедостижение и интерпретационную деятельность участников ритуала следует считать частными проявлениями культурной деятельности (деятельностный аспект).

7. Среди разных типов дискурса, использующихся в религиозной сфере, сакральность преимущественно присуща только литургическим, богослужебным тестам, входящим в отдельный дискурс. Иные текстовые единицы, входящие в родовой теологический дискурс (библейские тексты, богословские рассуждения, догматические тексты, пара-литургический фольклор, спонтанно порожденные молитвенные тексты) не передают специфического репертуара сакральных смыслов, не содержат необходимой сакральной фоновой семантики, хотя ориентация на достижение ритуальных целей иногда сохраняется; они представляют разные, хотя внешне и похожие секторы культуры.

8. Сакральности противостоит религиозность как характеристика, отражающая возможность применения текста в сфере религиозной деятельности но без наличия сакральной семантики. В рамках же менее точной, но чаще употребляемой оппозиции сакральности противостоит «профанное», понимаемое как безрелигиозное вообще. Культурная оппозиция здесь должна быть троичной. Модель культуры как системы смысловых и функциональных оппозиций демонстрирует свою состоятельность.

9. Сакрализация текстов, входящих в сакральный дискурс, происходит исторически, но сакральная маркированность как отдельных языковых средств, так и связных текстов является, как правило, весьма стабильной. Выявление особенностей сакрализации проливает свет на многие явления в истории культуры.

10. Единицей сакрального ритуального дискурса и структурной культурно-морфологической единицей ритуала является коммуникативный сакральный акт (КСА), включающий, помимо вербальных компонентов, и невербальные. Существенными свойствами сакрального дискурса являются легитимность участников, совершение невербальных действий, соблюдение метадискурсных предписаний, регулирующих коммуникативный сценарий - частный случай культурных сценариев.

11. Личность Бога обязательно входит в структуру КСА (поэтому элементарный КСА всегда бинарен - включает человека и Бога). Участие Бога в КСА описывается как феномен коммуникативной аппроксимации - Бог, обладая, согласно изначальным условиям, особой онтологической природой, в коммуникативном процессе условно обретает антропоморфные черты, чтобы коммуникация стала возможной. Выделимы пресуппозитивные условия («коммуникативные постулаты»), которые должны приниматься коммуникантами для их объединения в рамках ритуального процесса (это один из механизмов формирования религиозных общин). Эти условия учитывают феномен коммуникативной аппроксимации. Таким образом, предложен новый принцип описания культурных явлений религиозного порядка.

12. КСА всегда жестко целенаправлен; целенаправленность - обязательная черта сакрального ритуального дискурса. Цели могут различаться в зависимости от обязательности, гарантированное™, временного порядка их достижения. Нерезультативность - недостижение цели и/или получение нежелательных результатов - приводит к недействительности КСА, что является фундаментальной коммуникативной неудачей. Целеполагание в ритуале, с одной стороны, есть следствие телеологичности культуры, присущего ей глубинного финального смысла, а с другой - вид культурной деятельности, чем акцентируется деятелъностный аспект в теоретическом осмыслении культуры.

13. Строение и функционирование КСА определяются целым рядом компонентов - интенцией, составом коммуникантов, характеристиками последних. При определенном сочетании признаков КСА может стать нерезультативным. Такое свойство, как легитимность, прежде всего и преимущественно принадлежит совершителям КСА. Результативностью определяется действительность КСА, недостижение цели или отклонение в целедостижении (прагматическая девиация) может быть приравнена к отсутствию КСА. Возможность совершения КСА определяется прагматическим ядром - минимальной вербальной формулой (произнесение которой есть достаточное условие совершения), а также и исполнением минимума невербальных действий и ситуативных требований. Чем более определенно и невариативно определена такая формула, тем выше коммуникативный ранг того или иного КСА. Кроме того, КСА высших рангов обладают иконичной текстовой структурой, когда элементы текста иконически отбражают внутреннюю сущность совершаемого действия. Иконичность присуща в первую очередь КСА Таинств, что соответствует их особому положению среди сакральных ритуальных действий. Ранг ритуальных КСА жестко зависит от их культурного ценностного наполнения и соответствия базовым моментам жизни человека (рождение, инициация в определенное сообщество, создание семьи, приближение к смерти). Эти моменты (экзистенциалы) могут иметь и безрелигиозную интерпретацию, чем и объясняется живучесть литургических ритуалов даже при открытой борьбе с ними.

14. Все участники КС А образуют иерархию, которая определяется их онтологическим статусом и особенностями коммуникативной роли, выступая как сознательные участники культурного процесса (дея-телъностный подход). Коммуникативная роль соотносится со всем набором качеств ритуальных коммуникантов. Иерархия ролей демонстрирует системность и упорядоченность культуры. Возможно совершение различных ролевых мен. Мена ролей ярко демонстрирует принцип культурной субститутивности, когда отдельные элементы культурных структур могут заменять друг друга (субституция) с частичным изменением функционирования системы, но без ее распада. Данное наблюдение является ценным доказательством справедливости этого принципа.

15.Существующая корреляция текста, входящего в дискурс, и самого дискурса реализуется в параллелизме текстовых и дискурсных жанров. Важнейшие признаки выделения жанра - субъязыковой и функционально-прагматический. Элементарные дискурсы (микродискурсы) объединяются в более крупные дискурсные единицы (макродискурсы); при этом образование результирующего прагматического эффекта может совершаться по композиционному или кумулятивному принципу с наличием или без наличия доминантного дискурса в пределах макродискурса. В процессе образования крупных дискурсных единиц выявляются три стратегии объединения; в крупном макродискурсе (дискурс Литургии) используются все три. При целенаправленном изменении фрагментов дискурса (мотивированном прагматическими задачами, например, частичным изменением интенции) претерпевают изменение иные фрагменты, расположенные как контактно к первоначально изменяемому компоненту, так и дистантно. Здесь реализуется матричная функция культуры, когда обусловливается закономерность объединения отдельных единиц, пребывающих в поле культуры, в более крупные образования {структурный аспект). Жанр предстает как явление культурное, подлежащее культурологическому изучению.

16. В иерархически организованной семантике дискурса выделимы функционально-семантические уровни высшего порядка (помимо лексической и предикационной семантики), которые влияют на результативность актов дискурса и определяют жанровое отнесение дискурсной единицы. Высший функционально-семантический уровень состоит из интенциональной семантики, определяемой достижением результатов, на которое ориентирован дискурс, и фоновой семантики. Последняя формируется в процессе исторического бытия текста и коррелирует с имеющимся у языковой личности опытом действования в мире. Фоновые семантические единицы соотносимы с определенными эмоциональными переживаниями субъекта. Именно эта семантика преимущественно формирует «сакральность» дискурса. Семантика высших уровней определяется употреблением специальных знаковых единиц, то есть располагает собственным культурным субъязыком. По причине длительного формирования фоновой семантики не во всякой культуре может наличествовать сформированный сакральный субъязык.

17. Функциональная семантика высших уровней определяет ряд специфических функционально-семантических явлений, присущих только сакральному ритуальному дискурсу: десакрализацию, функционально-семантическую интерференцию и функционально-семантическую аттракцию, а также относительно специфическое явления контекстуального приращения смысла. Отсутствие сакральной фоновой семантики влечет десакрализацию дискурса и его текстового компонента. Сакральный дискурс становится дискурсом религиозным; при этом интенциональная семантика может сохраняться, то есть дискурс может сохранять свойства ритуальности. В процессе семиотической и когнитивной эволюции определенные языковые средства входят в рамки определенного субъязыка, то есть получают сакральную маркированность. Последняя обычно устойчива, и семиосистема не делает регрессивных ходов - потеря семантической специфики субъязы-ковыми средствами практически не наблюдается. Пересечение сфер функционирования различных дискурсов, обладающих все же общими чертами, влечет возникновение определенных функционально-семантических явлений в этих «зонах пересечения». Наблюдается функционально-семантическая интерференция, то есть потеря специфичности теми инодискурсными фрагментами, которые инкорпорируются в более крупный макродискурс; специфичность нейтрализуется. Однако для такой нейтрализации необходимы следующие условия: относительная близость дискурсов (например, сакральный и религиозный дискурсы) и относительно небольшая величина инкорпорированного фрагманта. Типичный пример - интерференция микродискурса проповеди в пределах макродискурса Литургии. Явление функционально-семантической аттракции наблюдается в том случае, если относительно похожие дискурсы длительно функционируют в пределах более крупной дискурсной системы (в едином культурном пространстве), но без инкорпорации и макродискурсного объединения, как в случае с интерференцией. Строго говоря, указанная более крупная система организована слабо, степень слитности в ней невелика, речь не идет об образовании спаянного текста. В порядке аттракции один дискурс уподобляется другому, что выражается в «перетягивании» им некоторых смыслообразующих элементов другого дискурса. Истинная аттракция происходит спонтанно, в порядке взаимовлияния знаковых систем, и обычно не требует специальной коррекции (например, при переводе), в отличие от псевдоаттракции, при которой наличествует намеренное придание дискурсу ложного сходства с другим (обычно имеющим более высокий коммуникативный авторитет и большую мощность воздействия). При образовании макродискурсных единиц происходит контекстуальное приращение смысла, наблюдающееся у мелких текстовых единиц. Такое приращение можно рассматривать как одно из проявлений системности культуры, проявляющееся в текстах. Приращение смысла может привести к смене жанровой принадлежности и, следовательно, прагматических характеристик (например, при рецепции библейского фрагмента ритуальным дискурсом богослужения). Описание этих процессов позволяет глубже объяснить культурно-исторические процессы, смены культурных укладов.

18.Указанные изменения функциональной семантики протекают исторически (даже десакрализация, которая фиксируется участниками коммуникации сразу же по обнаружении замены элементов дискурса, имеет в своей основе сакрализацию, то есть культурно-исторический процесс), налагая коррективы на синхронические особенности функционирования дискурса, например, на возможность того или иного ситуативного употребления, на такие прагматические характеристики, как уместность и результативность, а также на возможность реализации экспрессивно-эстетической функции в рамках речевых действий. Десакрализация всегда ведет к искажению эстетического компонента текста и всего ритуального действия, где он употребляется. Учет описанных функционально-семантических явлений должен производиться при изучении сценариев культурной коммуникации (в том числе и тех, которые хотя бы отчасти затрагивают сакральный или религиозный дискурсы), в рамках любой деятельности, связанной с текстопостроением (в частности, при переводе). Кроме того, выявленные закономерности, имеющие в своей основе семиотические процессы, могут стимулировать исследования функционирования невербальных компонентов как сакрального, так и иных дискурсов (с образованием «комплексных текстов»), то есть окажутся полезными в семиотике невербальных знаковых систем культуры.

19. Десакрализация является общекультурным процессом, затрагивающим людей, независимо от их религиозных убеждений; выявление ее закономерностей может быть полезно для экологии культуры.

20.Мотивационный синкретизм религиозного ритуала, не исключающий и эмоционально-эстетической мотивации, помогает объяснить особенности формирования религиозных общин, вероисповедную миграцию верующих; это особенно актуально для изучения сегодняшней нестабильной религиозной ситуации в культурном ареале, соответствующем тому, что традиционно именовалось "христианским миром", сопровождающейся бурным перераспределением конфессиональной принадлежности.

21.Практическое значение результатов исследования состоит и в их полезности при разработке технологий межкультурных коммуникаций. Полученные результаты могут быть учтены при дальнейшем построении комплексной модели культуры, поскольку на примере сакрального ритуала были выявлены и универсальные ее свойства, прежде всего - системность (культура как система текстов, как система оппозиций, смена которых влияет на ее культурную морфологию, а изменение форм культуры является сигналом ценностного сдвига; ритуал как телос культуры и частный случай культурной деятельности; явления, демонстрирующие наличие механизма культурной суб-ститутивности). Концепция культурных субъязыков тоже обладает научной приложимостью и вне теории ритуала и дискурса, что вполне соответствует современным установкам на системные культурологические исследования с установлением междисциплинарных связей.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Лебедев, Владимир Юрьевич, 2002 год

1. Абрамов С. Р. Англоязычные версии Нового Завета как предмет филологической герменевтики: Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., Рос. гос. пед. ун-т, 1995. - 23 с.

2. Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Языки русской культуры, 1996. - 446 с.

3. Азаренко С. А. Текстовая форма трансляции культурной традиции // Hermeneutics in Russia. http: // www.Volga.net #1,1997.

4. Алексеев И. С. Об универсальном характере понимания // Вопросы философии. 1986. - № 7. - С. 73 - 75.

5. Алмазов А. Тайная исповедь в православной восточной церкви: Опыт внешней истории: В 3 т. М.: Паломник, 1995. - Т. 1-3.

6. Амброзини Р. Первый гимн Ригведы и мнимая многозначность поэтических текстов // Вопросы языкознания. 1981. - № 1. - С. 90-97.

7. Антонини Б. Божественное Откровение. М.: Истина и жизнь, 1992.-186 с.

8. Арсеньев Н. Христоцентризм в протестантских немецких гимнах // Единый поток жизни. Брюссель, 1993. - С. 121-136.

9. Архаический ритуал в фольклорных и литературных памятниках. М.: Наука, 1988. - 329 с.

10. Ю.Барвайс Дж., Перри Дж. Ситуация и установки // Философия. Логика. Язык: Сб. науч. тр. -М., 1987. С. 264-292.

11. П.Барт Р. Избранные работы: Семиотика, поэтика. М.: Прогресс, 1994.-616 с.

12. Безанеон А. Запретный образ: интеллектуальная история иконоборчества. М: МИК, 1999. - 423 с.

13. Беленко И. А. Прагматический аспект коммуникативно-функционального анализа американской протестантской проповеди // Язык и культура: Материалы IV междунар. конф. Киев, 1996,-4.2.-С. 3-8.

14. Берестнев Г. И. Иконичность добра и зла // Вопросы языкознания. 1999. - № 4. - С. 99 - 113.

15. Бибихин В. В. Понять другого // Загадка понимания: Сб. ст. М.: Политиздат, 1991. - С.338 - 344.

16. Бикман Д., Келлоу Д. Не искажая слова Божия: Принципы перевода и семантического анализа Библии. СПб.: Hoax, 1994. -449 с.

17. Блюм X. Каббала и литературная критика // Таргум. М., 1990. -Выи. 1.-С. 45-74.

18. Богин Г. И. Субстанциальная сторона понимания текста. -Тверь: Изд-во Тверского ун-та, 1993. 137 с.

19. Боголюбский M. Об ученых трудах покойного прот. А. И. Ново-сбруева // Православное обозрение. 1874. - № 7. - С. 120 - 124.

20. Бохеньский Ю. Сто суеверий: Краткий философский словарь предрассудков. -М.: Прогресс, 1993. -183 с.

21. Брудный А. А. К теории коммуникативного воздействия // Теоретические и прикладные проблемы социальной психологии: Сб. -M., 1977.-С. 32-49.

22. Брудный А. А. Подтекст и элементы внетекстовых знаковых структур // Смысловое восприятие сообщения в условиях массовой коммуникации. М., 1976. - С. 152 - 158.

23. Брудный А. А. Психологическая герменевтика. М.: Лабиринт, 1998.-332 с.

24. Брудный А. А., Шрейдер Ю. А. Коммуникация и интеллект // Генетические и социальные проблемы интеллектуальной деятельности: Сб. ст. Алма - Ата, 1975. - С. 29 - 41.

25. Буйе JI. О Библии и Евангелии Брюссель: Жизнь с Богом, 1988.-232 с.

26. Булгаков С. Н., свящ. Православие: Очерки учения православной церкви. -М.: Терра, 1991. 413 с.

27. Быстрицкий Е. К., Филатов В.П. Познание и понимание: к типологии герменевтических ситуаций // Понимание как логико-гносеологическая проблема: Сб. науч. тр. Киев: Наукова думка, 1983.-С. 229-249.

28. Васильев С, А. Синтез смысла при создании и понимании текста. Киев: Наукова думка, 1988. - 240 с.

29. Васюков B.JI. Формальная феноменология. М.: Наука, 1999. -220 с.

30. Вебер М. Основные социологические понятия // Избранные произведения. М., 1990. - С. 602 - 644.

31. Верещагин Е. М. Два исследовательских инструмента в приложении к концепции русской Библии митрополита Филарета (Дроздова) // Вопросы языкознания. 1988. - № 5. - С. 53 - 66.

32. Вежбицкая А. Значение Иисусовых притч // Семантические универсалии и описание языков. М., 1999. - С. 730 - 771.

33. Вежбицкая А. Немецкие культурные сценарии: Общественные знаки как ключ к пониманию общественных отношений и культурных ценностей // Семантические универсалии и описание языков. М., 1999. - С. 682 - 727.

34. Вежбицкая А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. -М., 1985. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. - С. 251-275.

35. Вежбицкая А. Язык, культура, познание. М.: Русские словари, 1997.-411 с.

36. Вендлер 3, Факты в языке // Философия. Логика. Язык: Сб. науч. тр. -М., 1987.-С. 293-317.

37. Вианней Ж.-М. Проповеди и уроки Закона Божия. Брюссель: Жизнь с Богом, 1969. - 281 с.

38. Витгенштейн Л. Заметки о философии и психологии. Т. 1. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001. -185 с.

39. Витгенштейн Л. Философские исследования // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. -М., 1985. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. - С. 79 -128.

40. Витлинская Т. Д. Инзистивная специфика регулятивных актов институционально-ритуального общения // Ритуальное пространство культуры: Материалы междунар. форума. СПб., 2001.-С. 29-32.

41. Войно Ясенецкий Л. Дух, душа, тело. - Брюссель: Жизнь с Богом, 1982. - 78 с.

42. Вяткина Н. Б. Проблема смысла: Семантика и онтология // Понимание как логико-философская проблема: Сб. Киев, 1982. -С. 191-207.

43. Гадамер X,- Г. Истина и метод. М: Прогресс, 1988. - 699 с.

44. Галеева Н. Л. Основы деятельностной теории перевода. Тверь: Изд-во Тверского ун-та, 1997. - 79 с.

45. Гаспаров М. Л. Средневековые латинские поэтики в системе средневековой грамматики и риторики // Проблемы литературной теории в Византии и Латинском Средневековье: Сб. ст. М., 1985.-С. 91-169.

46. Гаузенглаз К. О характеристике и классификации речевых произведений // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. М., 1978. - Вып. 8. - С. 57-78.

47. Герцман Е. В. Гимн у истоков Нового Завета. М.: Музыка, 1996.-287 с.

48. Гильдебранд Д. фон. Метафизика коммуникации. СПб.: Але-тейя, 2000.-372 с.

49. Гильдебранд Д. фон. Этика. СПб.: Алетейя, 2001. - 566 с.

50. Гладких Ю. Н. Логика без экзистенциальных предпосылок. -Ростов: Изд-во Ростов, ун-та, 1984. 109 с.

51. Глебкин В. В. Ритуал в советской культуре. М.: Янус - К, 1998. -167 с.

52. Гордон Д., Лакофф Дж. Постулаты речевого общения // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. М., 1985. - Вып. 16: Лингвистическая прагматика. - С. 276 - 302.

53. Голеншцев Кутузов И. Н. Средневековая латинская литература Италии. -М.: Наука, 1972. - 308 с.

54. Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. М., 1985. - Вып. 16: Лингвистическая прагматика. - С. 217 - 237.

55. Греймас А.-Ж., Курте Ж. Семиотика: Объяснительный словарь теории языка // Семиотика: Сб. науч. тр. М.,1983. - С. 412 -425.

56. Гриненко Г. В. Логико-прагматический анализ контекстов коммуникации // Семиотика и проблемы коммуникации: Тез. докл. -Ереван, 1982.-С. 97-100.

57. Гриненко Г. В. Логико-семиотический анализ гимнов Авесты // Труды научно-исследовательского семинара логического центра Института философии РАН. 1996. -М.,1997. С. 157 - 177.

58. Гриненко Г. В. Логический анализ категории имени в естественном языке // Вест. Моск. ун-та. Сер. Философия. 1995. - № 4. -С, 52-62.

59. Гриненко Г. В. Сакральные тексты и сакральная коммуникация. М.: Новый век, 2000. - 446 с.

60. Гриненко Г. В. Сакральный текст в структуре коммуникативного акта // Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке: Материалы V Общероссийской научной конференции. 18-20 июня 1998 г. СПб., 1998. - С. 77 - 80.

61. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985. -451 с.

62. Гуревич А. Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. -М.: Искусство, 1990. 396 с.

63. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М.: Лабиринт, 1994. -112 с.

64. Давыдов Ю. Н, Ковалева М. С., Филиппов А. Ф. Ритуал социальный // Современная западная социология: Словарь. М., 1990.-С. 299-300.

65. Даммит М. Что такое теория значения // Философия. Логика. Язык: Сб. науч. тр. -М„ 1987. С. 127-212.

66. Ван Дейк Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989.-310 с.

67. Делез Ж. Логика смысла. М.: Академия, 1995. - 298 с.

68. Долгопольский С. Б. Риторики Талмуда. СПб., Петербургский еврейский ун-т, 1998. - 248 с.

69. Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации: Проблемы семиосоциопсихологии. М.: Наука, 1984.-268 с.

70. Дэвидсон Д. Общение и конвенциональность // Философия. Логика. Язык: Сб. науч. тр. М., 1987. - С. 213 - 233.

71. Дюркгейм Э. Самоубийство. -М.: Мысль, 1994. 399 с.

72. Евангелие от Матфея: На греческом, церковнославянском, латинском и русском языках, с историко-текстологическими комментариями. М.: Гнозис, 1993. - 232 с.

73. Иванов В. В., Топоров В. Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (древний период). М., 1965. - 246 с.

74. Ильин И. В. Словарь терминов французского структурализма // Структурализм: «за» и «против»: Сб. науч. тр. М., 1975. - С. 450-461.

75. Камчатнов А. М. История и герменевтика славянской Библии. -М.: Наука, 1998. 223 с.

76. Карсавин JI. П. Философия истории. СПб.: Комплект, 1993. -350 с.

77. Кибрик А. А. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопросы языкознания. 1994. - № 5. С. 126 - 139.

78. Кифер Ф. О пресуппозициях // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. -М.,1978. -Вып.8. С. 337-369.

79. Климков О. С. К психологии религиозной обрядности // Ритуальное пространство культуры: Материалы международного форума. СПб., 2001. - С. 209 - 211.

80. Козаржевский А. Ч. Источниковедческие проблемы раннехристианской литературы. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1985. - 146 с.

81. Колшанский Г. В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980. -147 с.

82. Конева Л. А., Булгаков С. Н. Ритуал в культуре // Ритуальное пространство культуры: Материалы международного форума. -СПб., 2001.-С. 41-43.

83. Крестинский С. В. Тишина, пауза, молчание // Прагматика и логика дискурса: Межвуз. сб. науч. тр. Ижевск, 1991. - С. 48 - 54.

84. Кристева Ю. Душа и образ // Интенциональность и текстуальность: Сб. науч. тр. Томск, 1998. - С. 253 - 277.

85. Кристева Ю. Читая Библию // Интенциональность и текстуальность: Сб. науч. тр. Томск, 1998. - С. 278 - 288.

86. Кузнецов В. Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991. - 191 с.

87. Лазебник Ю.С. Мир, язык, текст (полистилистическая модель мира) // Общая стилистика и филологическая герменевтика. -Тверь, 1991.-С. 68-80.

88. Лебедев В. Ю. Метасмысл «двоемирие» как один из ведущих конструктов религиозного освоения мира // Понимание как усмотрение и построение смыслов: Сб. науч. ст. Тверь, 1996. - С. 14-20.

89. Лебедев В. Ю. (под псевд. Маркелов Д. П.) Протестантские таинства: История, теология, семиотика. Тверь: ГЕРС, 1999. - 55 с.

90. Лебедев В. Ю. Явление «уподобления смыслов» в сакральных текстах. // Человек. Коммуникация. Текст: Сб. тезисов II Всерос. науч. семинара. Барнаул, 1998. - Вып. 2. - Ч. 2. - С. 9 - 10.

91. Левинтова Е. Н. Существующие и возможные герменевтические подходы к вопросу о жанре // Общая стилистика и филологическая герменевтика. Тверь, 1991. - С, 8 - 10.

92. Лосев А. Ф. Диалектика мифа // Философия. Мифология. Культура: Сб. работ. -М., 1991. С. 21 - 186.

93. Лосев А. Ф. Логика символа // Философия. Мифология. Культура: Сб. работ. -М., 1991. -С. 247 -274.

94. Лотман Ю. М. История и типология русской культуры. СПб.: Искусство - СПб, 2002. - 765 с.

95. Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб.: Искусство - СПБ, 2001. -703 с.

96. Лучинский Ю. В. Жанр видений в структуре «Церковной истории» Беды Достопочтенного // Филология. 1996. - № 9. - С. 40-43.

97. Любак А. де Католичество: Социальные аспекты догмата. -Брюссель: Жизнь с Богом, 1992. 397 с.

98. Мануччи В. Библия Слово Божие. - М.: Б. и., 1996. - 427 с.

99. Мартемьянов Ю. С., Шрейдер Ю. А. Ритуалы самоценное поведение // Социология культуры: Сб. науч. ст. - М.,1975. -Вып.2. - С. 113-139.

100. Мауро Т. де. Введение в семантику. М.: Дом интеллектуальной книги, 2000. - 234 с.

101. Мецгер Б. Канон Нового Завета: Происхождение, развитие, значение. М.: Библейско-богословский институт Св. Апостола Андрея, 1998.-331 с.

102. Мецгер Б. Текстология Нового Завета. М.: Библейско-богословский институт Св. Апостола Андрея, 1996. - 325 с.

103. Мечковская Н. Б. Язык и религия. М.: ФАИР, 1998. - 350 с.

104. Мильман В. Э. Цель как способ проектирования деятельности // Системные исследования: Ежегодник 1986. - М.: Наука, 1987.-С. 102-123.

105. Миронова Н. Н. Дискурс-анализ оценочной семантики. М.: Тезаурус, 1997. - 156 с.

106. Молитвенник. Брюссель: Жизнь с Богом, 1998. - 510 с.

107. Мусхелишвили Н. JL, Шабуров Н., Шрейдер Ю. А. О символичности проповеди // Человек. 1991. - № 4. - С. 144-153.

108. Мусхелишвили Н. Л., Шрейдер Ю. А. Притча как средство инициации живого знания // Философские науки. 1989. - № 9. -С. 101-104.

109. Мусхелишвили Н. Л., Шрейдер Ю. А. Семантика и ритм молитвы //Вопросы языкознания. -1991. — №1.-С. 45- 51.

110. Налимов В.В. Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М.: Прометей, 1989. - 287 с.

111. Непейвода Н. Н. Прикладная логика. Ижевск: Изд-во Удмурт. ун-та, 1997. - 383 с.

112. Орлова Э. А. Введение в социальную и культурную антропологию. -М.: Изд-во МГИК, 1994. 214 с.

113. Остин Дж. Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. -М., 1986. Вып.17: Теория речевых актов.-С. 22-129.

114. Остин Дж. Л. Смысл и сенсибилии // Избранное. М., 1999. -С. 139-246.

115. Остин Дж. Л. Как совершать действия при помощи слов? // Избранное. М.,1999. - С. 13 - 178.

116. Остин Дж. Л. Значение слова // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. М., 1986. - Вып.17: Теория речевых актов.-С. 308 -326.

117. Островский А. Б. Числовые маркеры в библейском ритуале // Ритуальное пространство культуры: Материалы междунар. форума. СПб., 2001. - С. 195 - 197.

118. Очерки феноменологической философии. СПб.: Изд-во С -Петербург, ун-та, 1997. - 222 с.

119. Павиленис Р. Проблема смысла. М.: Мысль, 1983. - 286 с.

120. Патнэм X. Философия сознания. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999.-270 с.

121. Пешков И. В. Введение в риторику поступка. М.: Лабиринт, 1998.-283 с.

122. Плетнева А. А. Дискуссии о церковнославянском языке в конце 19 в: Позиция архаизаторов // Вопросы языкознания. -1998.-№5.-С. 67-73.

123. Почепцов Г. Г. История русской семиотики. М: Лабиринт, 1998.-333 с.

124. Почепцов Г. Г. Коммуникативные аспекты семантики. Киев: Вшца школа, 1987. -129 с.

125. Прехтль П. Введение в феноменологию Гуссерля. Томск: Водолей, 1999. - 96 с.

126. Пятигорский А. М. Мифологические размышления: Лекции по феноменологии мифа. М.: Языки русской культуры, 1996. -279 с.

127. Пятигорский А. М. Некоторые общие замечания относительно рассмотрения текста как разновидности сигнала // Структурно-типологические исследования. М., 1962. - С. 144 - 154.

128. Рикер П. Время и рассказ: В 2-х т. М. - СПб.: Университетская книга, 2000. - Т. 1-2.

129. Рикер П. Конфликт интерпретаций. М.: Медиум, 1995. -415 с.

130. Розин В. М. Семиотические исследования. М.: Университетская книга, 2001. - 252 с.

131. Романов А. А. Коммуникативная инициатива говорящего в диалоге // Текст как структура: Сб науч. тр. М.,1992. - С. 55 -76.

132. Романов А. А. О перформативах в речевом акте // Содержательный анализ основных языковых единиц: Сб. науч. ст. Барнаул, 1981.-С. 140-151.

133. Романов А. А. Ритуализация вербального мифа личности // Ритуальное пространство культуры: материалы междунар. форума, СПб., 2001. - С. 54 - 60

134. Романов A.A. Семантико-содержательный аспект перформа-тива // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики: Сб. науч. раб. Калинин, 1981. - С. 105 -113.

135. Романов А. А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения- М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1988. -183 с.

136. Романов А. А. Уровни функционально-семантического анализа текста // Текст, контекст, подтекст: Сб. науч. тр. М., 1986. -С. 10-17.

137. Романова Е. Г. Ритуальные действия и ритуализированные перформативы // Ритуальное пространство культуры: материиа-лы междунар. форума. СПб., 2001. - С. 60 - 65.

138. Романова Е. Г. Функционально-семантические свойства перформативных единиц в ритуальной коммуникации: Дис. . канд. филол. наук. Тверь, 1997. - 174 с.

139. Русско-немецкий сборник духовных песен (Russisch-Deutsches Gesangbuch). Эрланген: Изд-во им. Мартина Лютера, 1995.-160 с.

140. Сартр Ж.-П. Воображаемое: Феноменологическая психология воображения. СПб.: Наука, 2001. - 319 с.

141. Сборник духовных песнопений евангельских христиан- баптистов. -М.: ВСЕХБ, 1968. 402 с.

142. Сборник церковных песнопений. Рим; Люблин: Изд-во Св. Креста, 1994. - 534 с.

143. Сепир Э. Бессознательные стереотипы поведения в обществе // Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993.-С. 594-610.

144. Серио П. Анализ дискурса во французской школе (дискурс и интердискурс) // Семиотика: Антология. 2 изд. - М.; Екатеринбург, 2001.-С. 549-562

145. Серл Дж. Р. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. -М.,1986. -Вып.17: Теория речевых актов. С. 170 - 195.

146. Серл Дж. Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. М.,1986. - Вып.17: Теория речевых актов.-С. 195-222.

147. Серл Дж. Р. Референция как речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. М., 1982. - Вып. 13: Логика и лингвистика. - С. 179 - 202.

148. Серл Дж. Р. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. М., 1986. - Вып.17: Теория речевых актов.-С.151-170.

149. Серл Дж. Р., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. М., 1986. - Вып. 18: Логический анализ естественного языка. -С. 242-263.

150. Сини С. Языки и знаки в философии Джамбаттисто Вико // Метафизические исследования: Сб. науч. тр. СПб., 1999. -Вып. 12.-С. 128-164.

151. Синка Т., свящ. Очерк литургики.: В 4 т. -М.: Колледж Св. Фомы Аквинского, 1993.- Т. 1-4.

152. Скребнев Ю. M. Введение в коллоквиалистику. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1965. - 210 с.

153. Скребнев Ю. М. Очерк теории стилистики. Горький: Б. и., 1975. -175 с.

154. Служебник. М.: Междунар. издат. центр православ. лит., 1995.-500 с.

155. Смирнов И. П. Смысл как таковой. СПб.: Академ, проект, 2001.-342 с.

156. Собрание древних литургий, восточных и западных, в переводе на русский язык. М,: Свято-Владимир. братство, 1997. -Вып. 1.-200 с.

157. Современное обновленчество «протестантизм восточного обряда»: Сб. ст. - М.: Одигитрия, 1996. - 348 с.

158. Соссюр Ф. Курс общей лингвистики М.: Логос, 1998. -236 с.

159. Степанов Ю. С. «Бог есть любовь», «Любовь есть Бог». Отношения тождества константа мировой культуры // Истина и истинность в культуре и языке: Сб. науч. ст. - М.,1995. - С. 41 -51.

160. Степанов Ю. С. Язык и метод: К современной философии языка. М.: Языки русской культуры, 1998. - 780 с.

161. Сыроваткин С. Н. Структурная модель семического акта // Homo loquens. Калинин, 1975. - С. 87 -118.

162. Тафт Р. Ф. Византийский церковный обряд. СПб.: Але-тейя, 2000. - 158 с.

163. Текст как явление культуры. / Г. А. Антипов, О. А. Донских, И. Ю. Марковина, Ю. А. Сорокин. Новосибирск: Наука, 1989. -194 с.

164. Тодоров Ц. Теории символа. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. - 384 с.

165. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М.: Прогресс, 1995.-624 с.

166. Топоров В. Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура: Сб. М.,1983. - С. 227 - 284.

167. Трубецкой Е. Н. Умозрение в красках. — М.: Б. и., 1916. 44 с.

168. Уваров М. Архитектоника исповедального слова. СПб.: Алетейя, 1998. - 246 с.

169. Уорф Б. Л. Отношение норм поведения и мышления к языку // Новое в лингвистике. М., 1960. - Вып. 1. - С. 135 - 168.

170. Успенский Б. А. Вопрос о сирийском языке в славянской письменности: Почему дьявол может говорить по-сирийски // Избранные труды: В 3 т. -М.,1996. Т. 2. - С. 59 - 66.

171. Успенский Б. А. Одна архаическая система церковнославянского произношения: (Литургическое произношение старообрядцев-беспоповцев) // Избранные труды: В 3 т. М., 1997. - Т. 1. - С.320- 362.

172. Успенский Б. А. Отношение к грамматике и риторике в Древней Руси (16 17вв.) // Избранные труды: В 3 т. - М.,1996. -Т. 2. - С. 5-28.

173. Успенский Б. А. Проблемы лингвистической типологии в аспекте различения "говорящего" (адресанта) и "слушающего" (адресата) // Избранные труды: В 3 т. М.,1997. - Т. 3. - С. 5 -33.

174. Успенский Б. А. Семиотика иконы // Семиотика искусства. — М., 1995.-С. 221-296.

175. Успенский Б. А. Языковая ситуация и языковое сознание в Московской Руси: восприятие церковнославянского и русского языка // Избранные труды: В 3 т. М., 1996. - Т. 2. - С. 29 - 58.

176. Успенский Б. А., Живов В. М. Grammatica sub specie theolo-giae. Претеритные формы глагола «быти» в русском языковом сознании 17-18 веков // Избранные труды: В 3 т. М., 1997. -Т. З.-С. 363-388.

177. Успенский Б. А., Живов В. М. Центр и периферия в языке в свете языковых универсалий // Избранные труды: В 3 т. -М.,1997.-Т. З.-С. 58-77.

178. Федоров В. В. Символическое бытие архитектурных пространств. Тверь: ТГТУ, 1999. - 102 с.

179. Флиер А. Я. Историческая культурология и ее методологические основания // Культурология: Новые подходы. М., 1997.- № 2. С. 124-130.

180. Флиер А. Я. Культурогенез в истории культуры // Общественные науки и современность. М., 1995. - № 3. - С. 137 - 148.

181. Флиер А. Я. Культурология для культурологов. М.: Академический проект, 2000. - 455 с.

182. Флоренский П. А., свящ. Из богословского наследия: (Лекции по философии культа) Н Богословские труды. М.: Наука, 1977.-Сб. 17.-С. 85-248.

183. Флоренский П. А., свящ. Строение слова // Контекст 1972.- М.: Наука, 1973. С. 359 - 363.

184. Флоренский П. А., свящ. Храмовое действо как синтез искусств // Собрание соч: В 4 т. М., 1996. - Т. 2. - С. 370 - 383.

185. Фреге Г. Смысл и значение // Избр. работы. М., 1997. - С. 25-49.

186. Хейзинга Й. Осень средневековья: исследование жизненного уклада и форм мышления во Франции и Нидерландах // Собр. соч. : В 3 т. M.L 1995. - Т. 2. - 414 с.

187. Хейзинга Й. Homo ludens; В тени завтрашнего дня. М.: Прогресс - Академия, 1992. - 458 с.

188. Чин Мессы. Pessano (Milano): Mimer - Docete, 1994. - 84 с.

189. Чумакова Т. В. Ритуал в древнерусской культуре // Ритуальное пространство культуры: Материалы междунар. форума. -СПб., 2001.-С. 241-217.

190. Чуракова Н. А. От сознания к языку (онтологические основания религиозной картины мира). Самара: Корпорация Федоров, 1998. - 228 с.

191. Шелер М. Формализм в этике и материальная этика ценностей // Избр. произведения. М.: Гнозис, 1994. - С. 259 - 337.

192. Шмидт 3. Й. "Текст" и "истории" как базовые категории // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. науч. тр. М.,1978. -Вып.8, - С.89 -110.

193. Шрейдер Ю. А. Логика знаковых систем. М.: Знание, 1974. -63 с.

194. Шрейдер Ю. А. Ритуальное поведение и формы косвенного целеполагания // Психологические механизмы регуляции социального поведения: Сб. науч. тр. -М., 1955. С. 113 - 139.

195. Щедровицкий Г. П. Смысл и значение // Избранные труды, -М., 1995.-С. 545-576.

196. Эко У. Отсутствующая структура: Введение в семиологию. -М.: Петрополис, 1998. 431 с.

197. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М.: Ладомир, Б. г. - 488 с.

198. Элиаде М. Священное и мирское. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1994. -144 с.

199. Юрченко В. С. Космический синтаксис: Бог. Человек. Слово. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1992. - 136 с.

200. Юрченко В. С. Философские и лингвистические проблемы семантики. Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1993. - 48 с.

201. Язык Церкви: Сб. ст. М.: Свято-Филаретовская высшая богословская школа, 1997. - Вып. 1. - 98 с.

202. Язык Церкви: Сб. ст. М.: Свято-Филаретовская высшая богословская школа, 1997. - Вып. 2. - 117 с.

203. Arregui A. Summarium theologiae moralis. Bilbao: El Mensajero del Corason del Jesus, 1934. - 639 p.

204. Bouyer L. Du protestantisme à l'Eglise. Bruxelles: La forse, 1979. -125 p.

205. Bouyer L. Le rite et l'Homme. Paris: Eglise et la vie, 1982. -132 p.

206. Breviarium Romanum: editio nova tipica: 4 v. Roma: Typis Polyglottis Vaticanis, 1964. -V. 1 - 4.

207. Hildebrand D. The devasted vineyard. London: Franciscan Herald Press, 1971.-354 p.

208. Lefebvre M. Oni lego zdetronisowali. Warszawa: Te Deum, 1997. -238 s.

209. Missale parvum. Milano: Russia Christiana, 1995. - 222 p.

210. Missale Romanum. -Marietti: S. Sedis Apostolicae et S. Rituum Congreg. Typography 1965. -267 p.

211. Medulla pietatis christianae. Vilnae: s. e., 1904. - 377 p.

212. Rituale parvum. London: Burns & Oates, 1966. - 335 p.

213. Rituale Romanum. Mechliniae: s. e., 1853. - 566 p.