Корпоративная модель взаимодействия государства и гражданского общества: Теория и практика тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.02, кандидат политических наук Балан, Анна Валентиновна

• Балан, Анна Валентиновна
• кандидат политических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат политических наук Балан, Анна Валентиновна

Введение

Глава 1. Теоретические и исторические основания корпоративной модели

1.1. Концептуальные традиции корпоратизма

1.2. Исторические формы корпоратизма

1.2.1. «Естественный корпоратизм»: средневековое общество

1.2.2. «Государственно-идеологический» тип корпоратизма

Глава 2. Социо-экономический и политический аспекты корпоратизма

2.1. Экономические модели государства и государственной политики: практика и идеология

2.2. Корпоративная модель представительства интересов: институциональные особенности организаций бизнеса и профсоюзов - - У*/*', .'.У* ' ''■'

2.3. Модель социального партнерства: функциональный аспект корпоратизма

2.4. «Административный корпоратизм»: институты и механизмы функционирования политического процесса

Глава 3. Перспективы корпоратизма в постиндустриальной цивилизации

3.1. Контуры постиндустриальной цивилизации: процессы глобализации

3.2. Изменения социальной, политической, экономической основ корпоративной модели

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Корпоративная модель взаимодействия государства и гражданского общества: Теория и практика»

Несмотря на обилие литературы по гражданскому обществу, многие проблемы связанные с ним, по прежнему, нуждаются в дополнительном освещении и вызывают интерес особенно в тех странах, которые подобно российскому обществу лишь недавно встали на путь демократии. Одной из главных проблем остается определение дефиниции и границ гражданского общества. В решении этой проблемы до последнего времени доминировали либеральные схемы.

Несмотря на пророческие утверждения о реванше либерализма, позиции этой идеологии в XX веке оказались не столь уж бесспорны. Не рассматривая здесь идеологического противостояния, что заслуживает отдельного исследования, отметим лишь тот факт, что либеральная парадигма взаимоотношений государства и гражданского общества подверглась существенной трансформации с момента ее возникновения. Многие принципы, изложенные в этой модели: атомизированное гражданское общество, индивидуализм, минимальная роль государства в общественных процессах, территориально-партийное представительство, парламентаризм - не выдержали испытания "практикой" и подверглись существенной корректировке. Полярной моделью взаимодействия государства и гражданского общества, противостоящей либеральной, является, как будет доказано в работе, корпоратизм*.

Последний до недавнего времени был известен российскому читателю, в основном, как характеристика фашистских режимов начала XX века. Однако, для европейских стран корпоратизм не ограничился рамками идеологического противостояния либерализму и марксизму, став составной частью политической и экономической истории европейских стран на протяжении второй половины XX века, обеспечивая социальную гармонию и стабильность в политических процессах. После второй мировой войны корпоратизм приобрел значение "технологии" разрешения конфликтов между трудом и капиталом с участием государства, а также непосредственное участие этих акторов в формировании государственной экономической стратегии, что получило название "трипартизм".

Вместе с тем, в последние десятилетия намечается ряд тенденций, касающихся изменения роли государства и структур гражданского общества в условиях глобализации и перехода ряда стран на постиндустриальную ступень развития, которые позволяют ученым говорить о трансформации политической системы, основанной на либеральной парадигме противостояния государства и гражданского общества. В этом аспекте, как отмечает С.Перегудов, представляется весьма актуальным выяснить, «что же именно идет на смену веберовской концепции власти как исходящей от государства и основанной на принуждении в тех условиях, когда она имеет множество корней, когда переплетаются государственные и негосударственные институты, а сама власть действует не только сверху вниз, но и снизу вверх»1. В связи с этим, наиболее перспективным представляется использование корпоративной парадигмы в анализе отношений государства и гражданского общества, которая заменит устаревшую либерально-демократическую схему. Одним из преимуществ такого подхода является использование в анализе категории «заинтересованной группы», которая отвергалась либерально-демократической традицией, предполагающей четкое разграничение частных и общественных интересов, а также несовместимость заинтересованных групп и демократии: «.с начала американской республики, утвердилось мнение, что группы давления - независимо от целей, которые они преследуют - это зло, так как они вступают в конфликт с основными атрибутами демократии.» . Это объяснимо,

Здесь и далее понятия «корпоратизм» и «корпоративизм» употребляются как синонимы.

1 Перегудов С.П. Новейшие тенденции в отношениях между государством и гражданским обществом // Полис. 1998. № 1.С. 140.

2 Цит. по Anderson Ch. Political design and the representation of interests // Trends toward corporatist intermediation. P. 277. если учесть, что либерализм вырос из отрицания органической концепции общества. Тем не менее, как представляется, заинтересованные группы будут являться главными контрагентами гражданского общества в постиндустриальной цивилизации, участвующие в принятии политических решений и конструирующие мир политической реальности.

Выдвижение корпоратизма в качестве исследовательской парадигмы, как идеального типа взаимодействия государства и гражданского общества, произошло недавно и стало возможным благодаря развитию такой отрасли политического знания как транзитология, изучающей вопросы перехода стран от авторитарного режима к демократическому и становление структур гражданского общества. Ф. Шмиттер - представитель этого направления, определил гражданское общество как "совокупность или систему самоорганизующихся медиаторных групп", "систему посредничества"1. Используя это понятие гражданского общества, которое и мы будем использовать далее в работе, Шмиттер Ф. выделяет два типа гражданского общества - плюрализм и корпоратизм, на основе различного сочетания таких критериев орагнизации медиаторных групп в гражданском обществе как "автономии, коллективного действия, неузурпации чужих прерогатив, гражданственности". Таким образом, корпоратизм и плюрализм (либерально-плюралистическая модель) представлены как два идеальных типа взаимодействия государства и гражданского общества, основанных на различной организации, взаимодействии между собой "медиаторных групп" и государства. В этом контексте корпоративная парадигма активно начала обсуждаться с недавнего времени и в российской политической науке, используясь при анализе российских политических процессов2.

Располагая свою работу в плоскости указанного исследовательского направления (системного), интерес к корпоратизму оказывается вполне закономерен и обусловлен.

1 Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Полис. 1996. № 5. С. 16.

2 Перегудов С. Новый российский корпоратизм: демократический или бюрократический // Полис. 1997. № 2;

Зудин А. Россия: бизнес и политика // МЭ и МО. 1996. №3,4;- Рябов А. Корпоративизм и перспективы современной России// Кентавр. 1993. №4.

Закономерность оправдана необходимостью итоговой оценки эволюции индустриальной цивилизации и становлением нового типа общественных и политических отношений в постиндустриальной цивилизации. И в этом плане особого внимания заслуживают механизмы, обеспечивающие стабильность и экономическое процветание индустриального типа цивилизации, к коим относятся и корпоратизм, и либерализм. Становление же в России, по выражению С.Перегудова, "финансово-бюрократического корпоратизма" обуславливает также практический интерес к корпоратизму.

Если в российской политической науке корпоратизм - относительно новая исследовательская проблема, слабо освещенная в литературе, то для европейской науки эта тема относится к активно обсуждаемой, с давней теоретической традицией, хотя, интерес к нему и развивался поэтапно, "волнообразно". Один из признанных теоретиков корпоратизма - Ф. Шмиттер в сборнике Trends towards corporatist intremediation ( London, 1979) приводит составленную им библиографию по так называемому "современному" корпоратизму 30-40-х годов XX века с 1800 по 1950гг. на трех страницах, классифицировав все источники в три группы: первая включает в себя "оригинальные работы по теории и доктрине корпоратизма"; во второй группе объединены критические работы, представляющие дискуссию по корпоратизму; третья содержит источники, которые освещают практику корпоративных институтов, по замечанию Шмиттера Ф., они, как правило, "идеологизированные". Количество этих источников (около 100 наименований) подтверждает актуальность корпоратизма на протяжении XIX и XX веков. Примечательно, что авторы этих работ, как правило, франкоязычные и испаноязычные. Тем не менее, после второй мировой войны, победы демократических стран над фашизмом, интерес к корпоратизму, который теперь ассоциировался с фашисткой идеологией, явно ослабевает. Клеймом корпоратизма становится его "антидемократичность".

Своего рода исследовательским прорывом в изучении корпоратизма стало издание сборника Trends towards corporatist intremediation в 1979 году, который открыл для общественности принципиально иной исследовательский дискурс в корпоратизме, "реабилитировав" его для науки. В этом же сборнике были даны два, ставших в последствии классических, определения корпоратизма, заложивших основы для двух дальнейших исследовательских направлений.

Большая часть исследователей сосредоточилась на социально-экономическом аспекте корпоратизма, следуя традиции Лембруха Г. в определении корпоратизма, как "модели принятия решений государством, трудом и бизнесом в экономической сфере, а также участие групп интересов в формировании государственной экономической стратегии". Одним из первых исследований "экономического поля" корпоратизма стала работа А. Шонфильда (Modern capitalism. Oxford, 1965), где автор рассматривает корпоратизм как один из методов "поствоенного планирования" экономики, основанный на государственном вмешательстве в экономику, использовании государством стратегии компромисса в отношениях с бизнесом и трудом. Этой исследовательской линии придерживались и авторы последующих работ, в которых ставится акцент на своеобразии национальных моделей корпоратизма в каждой отдельно взятой стране, их институциональных условиях и функциональных особенностях1. Авторы этих работ сходились на том, что корпоратизм возникает только в высокоразвитых капиталистических странах, где государство в разной степени вмешивается в экономические процессы, где присутствуют централизованные организации рабочих и предпринимателей, участвующих наравне с государством, в выработке национальной экономической стратегии. Основой корпоратизма признавалось социальное партнерство, в ходе которого достигалось согласование позиций основных акторов на всех уровнях переговорного процесса. Необходимость государственного экономического интервенционизма была обоснована, по мнению Лембруха и Панитча, регулированием политики доходов, что способствовало, в целом, экономическому росту и социальной стабильности в корпоративных странах. Тем не

1 Managing modern capitalism (N.Y. 1991), Goldthorpe J. Order and conflict in contemporary capitalism (Oxford. 1984), Wilson C. Business and politics ( Macmillan. 1985), M. Donald Hancock . West Germany. The politics of democratic corporatism (New Jersey. 1989). менее, корпоративная модель взаимодействия государства, организаций бизнеса и труда развивалась циклично, как замечает L. Panitch (The development of corporatism in liberal democracy // Trends towards corporatist intremediation), что обусловлено неминуемым подъемом активности предпринимателей и их желанием рано или поздно освободиться от опеки государства. 80-е годы подтвердили предположение Панитча JI. о закате корпоратизма, который произошел именно в эти годы, ознаменовавшиеся неоконсервативной волной.

Именно в 80-е годы подхватывается и начинает разрабатываться второе направление, фиксирующее "политологическое измерение" корпоратизма, основу которого заложило определение корпоратизма Ф. Шмиттером как "системы представительства интересов". Основной круг вопросов, специфичных для политологического направления, был очерчен уже в сборнике Trends towards corporatist intremediation1 и включал в себя следующие проблемы: рассмотрение оппозиции корпоратизм-парламентаризм, соотношение корпоратизма и демократии, институциализация корпоратизма, определение типа политического режима в корпоративных странах.

В работах транзитологов 90-х гг. поставлена проблема корпоратизма в аспекте взаимодействия государства и гражданского общества в целом (не только организаций бизнеса и труда). При этом отмечалась трансформация корпоративной модели представительства в смешанную, с чертами плюралистической модели представительства (Schmitter Ph. Corporatist Sisyphus. 1997, Zhang В. Corporatism, totalitarism and transition to democracy. 1994).

Важным составным элементом корпоративной концепции является теория заинтересованных групп, получившая полное изложение в работе Olson M. The Logic of collective action. The theory of groups (1965).

1 Ph. Schmitter Still the century of corporatism? Ch. Anderson Political design and the representation of interests. Jessop B. Corporatism, parliamentarism and social democracy. Lehmbruch G. Liberal corporatism and party government.

Сравнительно недавно появилось новое направление в корпоратизме - эмпирические исследования1. Ценность этих исследований для нашей работы в «количественном» измерении уровня экономической и политической эффективности корпоратизма (на основе выбранных переменных). Набор этих переменных у каждого автора специфичен, в зависимости от цели исследования. Так А. Siaroff, обобщая накопленный опыт эмпирических исследований, приводит 23 переменные, используемые в анализе корпоратизма разными авторами, классифицировав их в три группы: индикаторы социального партнерства, индикаторы промышленного сотрудничества и показатели модели совместного принятия решений на национальном уровне.

В отечественной литературе до недавнего времени корпоратизм был представлен исключительно в историческом аспекте, как один из элементов фашистской идеологии и политики2. Исторические работы последнего времени (Лопухов Б. Эволюция буржуазной власти в Италии I половины XIX века. 1986; Капланов Р. Португалия после второй мировой войны. 1992; Хенкин С. Испания после диктатуры. 1993; Величко О. Политический католицизм и рабочее движение в Австрии. 1985) демонстрируют идеологически нейтральный анализ корпоратизма, не отождествляя его с фашизмом, а исследуя его оригинальные исторические и идеологические корни. Хенкин С. подчеркивает, что корпоратизм это своеобразная «политическая традиция латино-католической Европы», обусловленная средневековой историей и влиянием католической идеологии.

Открытие многоаспектности корпоратизма, его политического и экономического измерений было сделано в отечественной литературе в 80-90-е годы, что подтверждается выходом коллективных сборников, посвященных политической и экономической

1 Golden М. The dynamics of trade unionism and national economic performance (1993), Crepaz M. Corporatism in decline? (1992), Siaroff A. Corporatism in 24 industrial democracies: meaning and measurument (1999).

2 История фашизма в Западной Европе (1978); Михайленко В. Итальянский фашизм: основные вопросы историографии.(1987); Фашизм и антидемократические режимы в Европе (1981). истории европейских стран1, а также обсуждением этой темы в научной публицистике2. Характер этих работ носит ознакомительно-описательный характер, представляя европейский опыт корпоративных структур в политике и экономике. Поэтому в большей степени это не продолжение корпоративных исследований. Исключение составляют работы Перегудова С., который, используя корпоративную парадигму применительно к российским условиям, характеризует политическую систему России как «финансово-бюрократический корпоратизм».

Таким образом, обобщая и подводя итоги обзору литературы по корпоратизму, заметим, что интересующий нас исследовательский аспект корпоратизма - как системы взаимодействий государства и гражданского общества (системный) был выдвинут в западной науке лишь в последние годы, прежде всего, в работах Ф.Шмиттера и поэтому представляет относительно новую исследовательскую область. Корпоратизм в качестве альтернативной либерализму модели (которая прижилась далеко не во всех странах Европы) получил недостаточное, начальное освещение, как в зарубежной литературе, так и в отечественной. Однако тенденции, наметившиеся в 80-90е годы в развитых индустриальных странах, касающиеся изменения роли государства, изменения структур гражданского общества, подразумевают под собой дальнейшую эволюцию взаимоотношений государства и гражданского общества, что обуславливает необходимость изучения перспектив как либеральной, так и корпоративной модели, их способностей к трансформации. В этом контексте взаимодействие государства гражданского общества в условиях постиндустриальной цивилизации, контуры которой уже наметились одна из тем «будущей» политической науки, которая, по мнению Т.Лоуи - американского исследователя, должна

1 Современный капитализм: политические отношения и институты власти. М., 1984; Современный капитализм: критический анализ буржуазных политических концепций. М., 1988; Современный консерватизм. М., 1992.

2 Перегудов С. Организованные интересы и российское государство: смена парадигм // Полис. 1994. № 3; Рябов А. Корпоратизм и перспективы современной России // Кентавр. 1993. № 4; Семененко И. Еврокорпоратизм или европлюрализм // МЭ и МО. 1992. № 7 ; Перегудов С. Политическое представительство интересов: опыт Запада и проблемы России // Полис. 1993. № 4. полностью переоценить классические политические категории, как то - «государство, институты демократии, корпорации и народ». Как представляются автору этой работы, тенденции к сокращению роли государства, и одновременному усложнению структур гражданского общества и повышению его уровня, наиболее полно могут быть проанализированы и представлены в рамках корпоративной модели. В связи с этим проблема предлагаемого исследования - изучение перспектив корпоративной модели в рамках постиндустриальной цивилизации и возможностей новых форм взаимодействия государства и гражданского общества. Указанная проблема является органическим продолжением системного подхода к корпоратизму, получившего недостаточное, начальное освещение в литературе.

Соответственно цель работы можно сформулировать следующим образом - анализ корпоратизма, как альтернативной либеральной, модели взаимоотношений государства и гражданского общества, раскрытие политической, социальной и экономической сторон их взаимодействия. Для достижения этой цели предстоит решить следующие задачи: рассмотрение эволюции исторических форм корпоратизма, выявление его места и значения в европейской политической традиции и конкретизация определения корпоратизма; описание практики неокорпоративных взаимодействий, анализ социально-экономических, политических условий неокорпоратизма; анализ эффективности корпоратизма в постиндустриальной цивилизации на основе выявления тенденций трансформации государства и гражданского общества.

Для решения поставленных задач используется совокупность методов сравнительного и исторического анализа, структурно-функционального анализа системы взаимодействий государства и гражданского общества, а также используются данные эмпирических исследований.

Объектом исследования является политическая система взаимодействий государства и гражданского общества; в качестве предмета исследования выступает корпоратизм, как одна из моделей взаимодействия государства и гражданского общества.

Методологической основой исследования является системный анализ корпоративной модели. Анализ структуры корпоратизма базировался на методологии изучения политической системы Д. Истона и концепции «идеального типа» корпоратизма (А. Siaroff).

В качестве структурных элементов корпоративной модели рассматриваются: 1) институты взаимодействия (государство и «заинтересованные группы»), 2) функциональная основа корпоратизма («роли» и поведенческие модели акторов взаимодействия), 3) «окружающая среда» или благоприятный контекст взаимодействия, 4) ценностно-мотивационная сфера (см. схема 1 Приложение). Последний элемент определяет цивилизационный ареал исследования, ограниченный странами западноевропейской цивилизации, политическая культура которых, была определена практикой средневекового корпоратизма и латино-католическими социо-культурными традициями. Рассмотрим подробнее составляющие корпоративной модели.

В корпоративной модели «заинтересованная группа» выступает главным институтом самоорганизации гражданского общества, выполняющим посреднические функции между государством и обществом. Термин «заинтересованная группа» был введен и популяризирован представителями плюралистической традиции в политической науке. «Заинтересованной группой» принято называть «социальную общность, объединенную стремлением оказывать влияние на институты власти, выразителя специфических интересов с четко оформившейся структурой и аппаратом»1. В средневековом социуме в роли заинтересованных групп выступали корпорации (профессиональные организации); во второй половине XX века главными участниками неокорпоративных взаимодействий были

1 Семигин С. Социальное партнерство в мире. М., 1996. С. 102. организации предпринимателей и профсоюзы; в конце XX века круг «заинтересованных групп» расширился за счет организаций потребителей, защитников окружающей среды, так называемых организаций «третьего сектора» (религиозных, благотворительных ассоциаций). В свою очередь, корпоративное государство характеризуется активными экономическими интервенциями и развитой социальной политикой. В контексте институционального аспекта корпоратизма следует выделить две оппозиции, определяющие «поле» корпоративных исследований в работе, т.е. отношение корпоратизма с другими концептуальными традициями: корпоратизм - плюрализм и корпоратизм - либерализм.

Оппозиция корпоратизм - либерализм основывается на различиях в трактовке государства и роли заинтересованных групп в политике. Либерализм выдвигает проект государства - «ночного сторожа», отрицает государственный интервенционизм в общественные процессы, что разводит их с корпоратизмом в разные стороны. Наконец, абсолютно полярные оценки даются в этих концептуальных традициях «заинтересованным группам». Сторонники либеральной традиции предпочитают четкое разграничение частных и общественных интересов, несовместимость заинтересованных групп и народной демократии, что обусловлено самой историей возникновения либерализма, который «вырос из отрицания органической концепции общества»1 и утверждения индивидуализма.

Следующая оппозиция, корпоратизм - плюрализм, определяется несогласиями представителей этих двух направлений во взглядах на государство и структурными различиями в системе функционального представительства интересов, характеризуется как более мягкая (по сравнению с предыдущей) оппозиция. В обеих традициях указывается позитивная роль «заинтересованных групп» в политическом процессе, признаются «другие центры политического влияния помимо государства». Вместе с тем, плюралисты рассеивают государственную власть между «заинтересованными группами», предоставив государству роль арбитра в отношениях между ними, в то время как сторонники корпоративной

1 Anderson Ch. Political design and the representation of interests // Trends towards corporatist intermediation. P.281. парадигмы отдают предпочтение «сильному» государству и немногочисленным централизованным «заинтересованным группам».

Анализ функциональной основы корпоративной модели раскрывает особенности взаимодействий государства и гражданского общества, а также особенности политического процесса в корпоративной модели. В аспекте функционального измерения корпоратизма, включающего в себя анализ «ролей» основных акторов корпоративной модели и устоявшиеся поведенческие модели, следует выделить оппозицию корпоратизм -парламентаризм. Противостояние этих двух традиций обусловлено различиями в предлагаемых моделях политического процесса. Корпоратизм основывается на функциональном представительстве интересов, которое определяется следующими параметрами: 1) элементом функционального представительства является «заинтересованная группа», которая создается на основе общего интереса или общей функции, а не партия (в то время как парламентаризм основан на территориальном представительстве); 2) «заинтересованная группа» не участвуют в политической борьбе за парламентские места, президентских компаниях, предпочитая оказывать влияние на политические структуры косвенным путем. В парламентаризме государственное вмешательство в систему представительства интересов «юридически оформлено»; в то время как в корпоративной модели государство действует «косвенным образом» «через корпорации или административные агентства, которые за них отвечают»1. Наконец, различия касаются и поведенческих установок акторов взаимодействия: в корпоратизме главные ценности, определяющие поведение участников взаимодействия - это «согласование интересов», консенсус между группами интересов, в парламентаризме основным ориентиром в принятии решений является мнение большинства. Таким образом, корпоратизм, как правило, развивается в рамках политического режима «согласительной демократии» или

1 Jessop B. Corporatism, parlamentarism and social democracy // Trends towards corporatist intermediation. P. 194. демократии согласия» (Г. Лембрух), а парламентаризм служит основой для политического режима «мажоритарной демократии».

Введение в методологию анализа фактора «окружающей среды» позволит выделить цивилизационные особенности европейских стран, обусловившие возникновение здесь корпоратизма. Следует отметить изменчивый характер этой переменной, так как рассмотрение «окружающей среды» корпоратизма происходит в аспекте цивилизационной динамики (т.е. перехода европейских стран от аграрного общества к индустриальному и постиндустриальному).

Ценностно-мотивационная база корпоратизма определяет «тип гражданственности» (Ф. Шмиттер), свойственный корпоративным странам, который формируется под влиянием исторических условий и теоретического наследия корпоратизма. Как уже отмечалось, в работе рассматриваются европейские страны, относящиеся к латино-католической социокультурной традиции.

Итак, очертив методологические контуры работы, перейдем к последовательности изложения материала в исследовании. Основная часть работы состоит их трех глав. В первой главе дается конкретизация понятия корпоратизма на основе анализа различных подходов и концепций. В результате в первой главе будет представлен идеальный тип корпоративной модели взаимодействия государства и гражданского общества в индустриальной цивилизации, конкретизирована ценностно-мотивационная база корпоративного взаимодействия, рассмотрены исторические формы корпоратизма. Во второй главе корпоратизм представлен в рамках современной индустриальной цивилизации. Здесь буден дан системный анализ корпоратизма (как альтернативы либерализма), его социального, политического и экономического измерения. Третья глава содержит итоговую оценку эволюции корпоративной модели, ее перспектив в постиндустриальной цивилизации.

Заключение диссертации по теме «Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии», Балан, Анна Валентиновна

Заключение

Корпоратизм сопровождал развитие общественно-политической мысли и политической истории стран Европы от средневековья до современности. Собственно корпоратизм следует рассматривать как один из краеугольных камней континентально-европейской политической культуры, определивший становление гражданского общества и системы отношений с государством в странах Европы. В этом аспекте, следует отметить, незаслуженность обвинений корпоратизма в недемократичности, а с другой - крайне узкий контекст рассмотрения корпоратизма как одной из моделей трипартизма. Данная работа попыталась исправить этот недочет в корпоративных исследованиях, представив корпоратизм как систему взаимодействий государства и гражданского общества, альтернативную либеральной, и вместе с тем дополняющую ее. Автор работы хотел бы избежать представления о корпоратизме как универсальной модели взаимодействия государства и гражданского общества, а также и слишком узкого значения и трактовки корпоратизма, встречаемой в литературе.

Безусловная сложность изучения корпоратизма обуславливается многообразием его идеологических форм и идейных источников (от «правых» католических доктрин до "левых" социал-демократических трактовок) и разнообразием проявлений на практике. В каждую из эпох развития европейской цивилизации (доиндустриальную, индустриальную и постиндустриальную), корпоратизм приобретал разные модальности. На основе исторического анализа мы пришли к выводу, что в эпоху средневековья корпоратизм определялся как тип социальности, социальный строй, представляющий органическое единство государства и гражданского общества. В эпоху индустриальной цивилизации -главной доминантой корпоратизма становится его экономическая функция - служить инструментом взаимодействия между государством и социально-экономическими акторами (трудом и бизнесом), стабилизируя социально-экономическую ситуацию в стране. В эпоху постиндустриальной цивилизации можно говорить о возврате к социальной доминанте корпоратизма, представляющей тип «включенности» личности в общественно-политические процессы посредством функциональных ассоциаций.

Корпоративный социальный строй в средневековье способствовал вызреванию европейских институтов гражданского общества, привив жителям европейских городов элементы гражданственности и гражданской культуры. Средневековая профессиональная корпорация выполняла, как уже отмечалось, не только экономическую функцию (регулирование хозяйственных вопросов), но также и правовую (защита работников от произвола хозяина) и воспитательную (по выражению Э. Дюркгейма, корпорация это "моральная сила"). Уникальность европейского корпоративного строя, который более не обнаружил себя ни в Византии, ни на Востоке, ни в России, в том, что здесь решался вопрос соотношения личного и коллективного начал, не подавляя индивидуальности, а наоборот способствуя ее взращиванию. В результате чего, была создана основа для «атомарно-индивидуализированного» европейского общества индустриальной цивилизации и обеспечен переход к ней.

В отличии от таких социальных институтов как община в России, касты в Индии, кланы в Китае, европейская корпорация привила своим членам не только круг их обязанностей по отношению к своей социальной группе, но и идею прав личности, которые защищались корпорацией. Главными идеями, на которых зиждился корпоратизм как социальный строй были идея согласования индивидуального и коллективного в пользу их органического единства, идея солидарности всех членов социально-профессиональной группы и, в целом, представления о социальной гармонии средневекового общества.

Собственно корпоратизм и способствовал вызреванию тех предпосылок, которые позже явились причинами его разрушения. На фоне изменений, происходящих в Европе в 15-16 веке: Великих географических открытий, давших толчок первоначальному накоплению капитала и становлению капитализма; разрушения цехового строя; распада целостности теологической картины мира; и становления единого национального рынка; корпорация могла выжить только если бы переросла из "локальной" в национальную" (Э. Дюркгейм). Вместе с тем, появление "нового типа человека" - "фаустовского" волюнтариста, готового противопоставить себя миру и преобразовать его порядки подготовило "человеческую основу" перехода к индустриальной эпохе и разрушения корпоратизма как социального строя. Последнее, было закономерно и определено становлением нового типа общества - индивидуализированного.

Идеологическим знаменем индустриальной цивилизации стал либерализм, победно шествовавший по Европе в 17-19 веках. Политической основой индустриальной цивилизации стала либеральная модель противостояния государства и гражданского общества, отделение сферы политики от экономики, а единственным посредником в политической системе признавалась партийная организация и основанная на ней система территориально-парламентского представительства. Атомарное общество как социальная основа либерализма, в котором главным признавался принцип "не человек для общества, а общество для человека" обусловило, с одной стороны, релятивизм моральных ценностей, а с другой - предопределило появление государства-нации. Вместе с тем, либерализм лишил политику ценностного измерения, что с одной стороны повысило ее эффективность, а с другой - усилило духовно-идеологический вакуум в обществе. В данном (духовном) контексте, либерализму нечего было предложить кроме индивидуализма, который в 19 веке не во всем удовлетворял потребности личности, столкнувшейся с классовой поляризацией в индустриальном обществе. Собственно этими причинами и можно объяснить возвращение интереса к корпоратизму в 19 веке, как модели общественных отношений, обеспечивающей когда-то социальную гармонию.

Идеологическое оформление корпоратизма началось уже в 19 веке и развивалось в двух направлениях. В условиях все возрастающего индивидуализма общественной жизни, распада единства средневекового социального организма, падения авторитета социальной группы, сторонники корпоративной парадигмы в поисках главного носителя корпоративных социальных идеалов гармонии, делают акцент на государство, обосновав концепт «корпоративного государства». В первой половине 19 века Гегель выдвинул, оппозиционную либеральной, парадигму взаимоотношений государства и гражданского общества. Обозначив гражданское общество как «господство частного интереса», в котором «каждый для себя цель, а все остальное ничто», он отдает государству «сферу общего интереса». В представлениях Гегеля, «грань, разделяющая государство и гражданское общество весьма условна и относительна, и даже, обособившись от государства, гражданское общество остается его органической частью», их соотношение может быть представлено «как две стороны одной и той же медали»1. И все же государство призвано быть воплощением «органической целостности», это «нравственное целое», противостоящее «атомизированному» гражданскому обществу. Традицию органицизма в разработке концепта «корпоративного государства» продолжили во второй половине 19 века идеологи социального учения католической церкви - представители католического интегрализма. Программным документом этого направления общественной мысли можно считать энциклику папы Льва 13 Rerum Novarum 1891 года. В этой энциклике государству отводится роль «патриархального попечителя» общества и его частей. Оно должно стать воплощением интегрированности общества, раздираемого классовыми противоречиями.

Второе направление корпоративной мысли - «солидаризм» концептуализировало объединяющую роль социальных структур, т.е. по-прежнему, пыталось вернуться к средневековой социальной организации, состоящей из корпораций. Любопытно, что это направление разрабатывалось и «правыми» движениями (католический «солидаризм» Австрии), и «левыми» (социал-демократы Германии, Австрии). «Правые» представляли корпоративную социальную организацию как альтернативу классового общества капитализма, предлагая вернуться к средневековым социальным структурам, примиряющим интересы трудящихся и собственников. «Левые» в большей степени разрабатывали идеи

1 Перегудов С. Гражданское общество в политическом измерении. // МЭ и МО. 1995. № 12. С. 78. социальной солидарности, партнерства посредством изменения системы управления предприятием, и, в целом, капиталистического строя, предлагая в частности, в качестве инструмента социального мира институты индустриальной демократии, соучастие рабочих в управлении предприятием. Однако общим, и для «левых», и для «правых» стало рассмотрение общества как союза людей «сотрудничающих для общего блага», основной тезис идеологии солидаризма.

На основе этих двух направлений произошло идеологическое оформление корпоратизма, который в начале XX века бросил вызов либерализму и марксизму. Теоретические выводы корпоратизма о «сильном» государстве стали идеологической основой авторитарных режимов начала XX века слаборазвитых государства - Италии, Испании, Португалии, Австрии; представляющих «государственный» тип корпоратизма. Термин «государственный» подчеркивает, что все функции на себя взяло государство, которое в условиях неразвитости институтов гражданского общества, форсировало процессы институциализации гражданского общества, создавая искусственные социальные объединения типа корпораций. Корпоратизм, призванный стать идеологическим средством интеграции населения, не смог выполнить эту функцию в условиях тоталитарного режима, где государство полностью подчиняет себе общество. Практика «авторитарно-фашистской» волны корпоративных режимов доказала неперспективность корпораций как институтов социальной гармонии и нефункциональность корпоратизма в условиях недемократичной формы правления, тотальной роли государства.

Дальнейшая теоретическая эволюция корпоратизма протекала при его тесном взаимодействии с либеральной доктриной. Это взаимодействие в значительной степени способствовало вызреванию инструменталистско-технологического подхода к корпоратизму, определившемуся через институциализацию взаимосвязей государства и гражданского общества. Взаимодополнение корпоратизма и либерального плюрализма привели к возникновению неокорпоративной модели, дополняющей а не противостоящей либеральной. Неокорпоратизм подразумевал под собой: 1. Систему функционального представительства, дополняющего парламентаризм, партийно-территориальное представительство; 2. Группы представительства бизнеса и труда в качестве главных участников неокорпоративных соглашений; 3. Институты социального партнерства на всех уровнях - национальном, региональном (отраслевом), локальном.

Неокорпоративная модель стала важным элементом демократизации европейских стран, ибо расширяла возможности диалога между государством и гражданским обществом посредством функционального представительства, стабилизировала социально-экономические процессы внутри страны посредством институтов социального партнерства. Таким образом, корпоратизм, выступив в начале XX века идеологическим вызовом либерализму, смог в конце XX века «вжиться» в либеральную политическую систему, основанную на противостоянии государства и гражданского общества, стабилизируя и расширяя ее функциональные возможности.

Переход к постиндустриальной цивилизации определил смену модальности корпоратизма. Зарубежные исследователи характеризуют постиндустриальную эпоху как -«неомедиавелизм» (возвращение к средневековью), отмечая следующие его особенности1:

Наличие конкурирующих институтов с перекрещивающейся юрисдикцией (государства, «трансправительственные сетевики», «правительства частных интересов», ТНК);

Размытость границ как внутри государств, так и между ними;

Спорные права собственности и «экстерриториальность»;

Растущая враждебность между глобальными инновациями коммуникативной связи;

Растущее социальное неравенство;

Мультикультурализм»;

1 Cerny G. Globalization and the erosion of democracy // European journal of political research. 1999. V. 36. P. 20. Распространение зон криминалитета, куда власть закона не распространяется.

Политическим сценарием эпохи неомедиавелизма является «плюратерализм с элементами секторальной гегемонии», т.е. взамен государственной гегемонии, главная роль в определении правил игры перейдет к относительно автономным и хорошо дисциплинированным экономическим институтам - крупным мультинациональным корпорациям, глобальным финансовым рынкам. В результате, прежний тип политической системы, основанный на противостоянии государства и гражданского общества, себя безусловно исчерпал. И соответственно прежние формы взаимодействия между ними как либерального порядка (выборы, партии, парламентаризм), так и корпоративного (трипартизм) постепенно будут терять свою актуальность. В этих условиях, перспективы корпоратизма, как нам представляется, следующие.

В странах индустриального типа экономики, корпоратизм сохранит свои позиции в качестве инструмента социального мира в прежнем институциональном составе, правда сместившись с национального уровня на мезо-(отраслевой) и микро - уровни (Швеция, Норвегия, Дания). Представляет интерес для изучения «азиатский корпоратизм» (разновидность «индустриального типа» корпоратизма), ибо формы, которые принимает корпоратизм в этих странах, существенно отличаются от европейской традиции.

В постиндустриальной цивилизации корпоратизму предстоит смена модальности, частичный возврат к средневековью, так как в условиях сближения государства и гражданского общества, их постепенной конвергенции, корпоратизм можно определить как тип «социальной включенности» личности в общественно-политические, экономические процессы. В институциональном аспекте, это будет уже «мультиполярный корпоратизм», совмещающий в себе черты плюралистической и корпоративной модели, что подразумевает активизацию различного рода социальных институтов - функциональных ассоциаций, т.е. профессиональных, секторальных групп по интересам, которые во все большей степени будут самостоятельно решать проблемы и экономического, и политического, и культурного плана. Государство будет делегировать часть своих полномочий нарождающимся структурам общества, способствуя становлению «общества участия». Как представляется, корпоративный тип гражданского общества более способствует накоплению так называемого «социального капитала»1 в обществе, включающему «доверие, нормы и социальные сети». Таким образом, можно заключить, что корпоративная модель в большей степени отражает текущие изменения в отношениях между государством и гражданским обществом. Корпоративный тип гражданственности и основанные на ней механизмы политического участия представляются более дееспособными в рамках новых условиях постиндустриальной цивилизации.

Разновариантность постиндустриальной цивилизации предполагает широкое поле перспектив для дальнейших исследований корпоратизма (перспективы «азиатского корпоратизма», корпоратизм как тип социальной включенности, развитие «олигархического корпоратизма» на наднациональном уровне, роль корпоративных структур в демократизации переходных режимов), включая полный пересмотр концептуальной модели корпоратизма для постиндустриальной цивилизации. Данная работа представляет лишь начальную попытку анализа эволюции корпоратизма в системном аспекте взаимоотношений государства и гражданского общества, предполагая дальнейшее более конкретное изучение этого вопроса в указанных выше направлениях.

1 Патнэм Р. Процветающая комьюнити, социльный капитал и лбщественная жизнь // МЭ и МО. 1995. № 4. С. 80-81.

Ранжирование государств по 5 -оальной шкале по степени развитости корпоративных илрултур ( «5» - высокий уровень корпоратизма, «1» - господство плюрализма) Сводная таблица на основе 23 авторских исследований*. шн CI C2 C3 C4 C5 C6 C7 C8 C9 CIO С 1 1 C12 C13 PR1 PR2 I'M CN1 CN2 CN3 C\T4 CN5 w m \VB2

3 1 ★ 2 1 1 1 N * N * * 2 * 3 1 N * 1 3 3~ 2

5 5 5 5 5 5 5 5 Y 5 Y 5 5 5 5 5 5 Y 5 5 5 5 5

3 3 3 3 2 3 3 1,5 N 4 3,5 3 * 3,5 4 3 3 N 3 3 3 3 3

2 1 1 * 1 1 1 1 N 1 N * * 1 1 1 1 N 3 1 1 1 1

4 3 3 5 4 3 3 4 Y 2 * 4 3 3,5 4 5 3 N 4 3 3 3,5 5

Iff 11l & l^t ; ■ 4 3 3 3 3 3 3 2,5 Y 3 Y 4 * 3,5 4 (4) 1 N 3 3 3 3,5 5

ЛИШ 1 1 3 1 2 - 1 1 N 1 - 2 1 1 2 1 3 N 2 3 1 2,5 3

3 3 3 3 3 3 3 5 Y 3 (3) 3 3 2 3 3 5 Y 5 5 3 3,5 4

1 * * * * * * * * * * * ★ * * * * * 1 * * ★

3 * * * * * * * * * ★ * * * * ★ * * * k /JffSif«/;; * 1 ' f 2 1 3 3 1 3 1 * N 2 * 3,5 * 2 1 * 1 N * 3 3 3,5 1

Y/biVkiit'tl: * 3 ★ * * * * ★ * * * * ★ * * * ★ * * * * * *

Щп^шшшшщшщ 1 1 3 1 2 2 1 1,5 N 1 * 3,5 1 1 1 1 1 N 1 1 2 2,5 2

5 1 * 3 - 5 2,5 N - * 1 * 1 5 Y 4 5 - 2 3

3 * * * * * * ★ * * * * * * * ★ * * * * * *

4 3 5 5 4 5 3 5 Y 3 Y 3,5 5 2 4 3 5 Y 3 3 5 3,5 3

3 * ★ 3 1 * 1,5 N * * * * * * * 3 N 2 1 ★ 3 2

5 5 5 5 5 5 5 5 Y 5 Y 4 * 5 5 (5) 5 Y 4 5 5 4 5

1 * * * * * I * * * * * 1 * * * * * 1 * * 3

1 * * * * ★ * * ★ * * 1 * * * * * * 1 * * 2

4 5 5 5 5 5 5 5 Y 4 Y 4,5 5 5 5 (4) 5 Y 4 3 5 4 5

3 5 3 3 4 2,5 5 3 Y 1 - 4 * 2 3 * 5 Y * 5 - 2 3

1 1 3 1 1 2 1 1 N 2 N 2,5 3 2 3 3 1 N 1 1 2 2,5 1

2 1 1 * 1 1 1 1 N 1 N * * 1 1 1 1 N 3 1 1 1 1 Siaroff A. Corporatism in 24 industrial democracies // European Journal of political Research. 1999. V. 36. P.180-181.

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Балан, Анна Валентиновна, 2001 год

1. Borgos S. Industrial policy in federalist polity: microcorporatism in the United States // Managing modem capitalism. New York. 1991.

2. Brand D. Corporatism and the rule of law. Ithaca and London. 1988.

3. Cerny G. Globalization and the erosion of democracy // European journal of political research. -1999. V. 36.N0.1.-P. 1-21.

4. Crepaz M. Corporatism in decline // Comparative Political Studies. 1992. V. 25. No. 2. - P. 139 -168.

5. Fishman N. Reinventing corporatism // Political Quarterly. 1997. V. 68. P. 31 - 40. Glyn A. West European Unemployment: corporatism and structural change // Amalean Economical Review. - 1988. V. 78. P. 194 - 199.

6. Golden M. The dynamics of trade unionism and national economic performance // Americanpolitical science review. 1993. V. 87. P. 439 - 451.

7. Goldthorpe J. Order and conflict in contemporary capitalism. Oxford. 1984.

8. Gregor J. The ideology of fascism. N.Y. 1969. "

9. Hancock H. West Germany. The politics of democratic corporatism. Chatham, New Jersey. 1989.

10. Hancock M. Contrasting approaches to economic management and industrial policy // Managing modem capitalism.- New York. 1991. P. 3 - 9.

11. Koch A., Fuchs G. Economic globalization and regional penetration // European Journal of political research. 2000. V. 37. - P. 59 - 72.

12. Marshall М. The changing face of Swedish corporatism: the disintegration of consensus // Journal of economic issues. 1996. V. XXX. - P. 843 - 858.

13. Meidner B. Beyond wage earner funds // Managing modern capitalism. P. 291 -311. Mills D. Labor - management relations. - Fifth edition. 1994.

14. Nedelmann В., Kurt G. Theories of contemporary corporatism: static or dynamic \\ Trends toward corporatist intermediation. P. 96 - 111.

15. Olson M. The logic of collective action. Public goods and the theory of groups. Harvard University Press Cambridge. 1965.

16. Panitch L. The development of corporatism in liberal democracies // Trends toward corporatist intermediation. P. 119-145.

17. Salisbury R. Why no corporatism in America // Trends towards corporatist intermediation. P. 213 -229.

18. Schiller B. The Swedish model reconstituted // Managing modern capitalism. P. 145 -169. Schiller B. Workplace democracy a comparative assessment // Managing modern capitalism. - P. 109-118.

19. Schmitter Ph. Modes of interests intermediation and models of societal change in Western Europe // Trends toward corporatist intermediation. P. 63. - 93.

20. Schmitter Ph. Still the century of corporatism // Trends toward corporatist intermediation. -P. 9 -37.

21. Schmitter Ph., Streek W. Fromnaticmal corporatism to transnational pluralism // Politics and society.- 1991. V. 19.-P. 134-164.

22. Shonfield A. Modern capitalism. Oxford. 1965.

23. Siaroff A. Corporatism in 24 industrial democracies // European Journal of political research. -1999. V.36.-P. 175-205.

24. Wilson C. Business and politics. Macmillan. 1985.

25. Zhang B. Corporatism, totalitarianism, and transition to democracy // Comparative political studies.- 1994. V.27.-P. 108-136.

26. Актуальные проблемы глобализации // МЭ и МО. 1999. № 4. - С. 37 - 40. Актуальные проблемы глобализации // МЭ и МО. - 1999. № 5. - С. 54 - 57. Албеда В. Государство и социальное партнерство в Голландии // Вопросы экономики. -1994.№5.-С. 97-103.

27. Бакун JI. Группы в политике // Полис. 1999. № 1. - С. 163 - 165.

28. Бартенев С. Экономические теории и школы. М.: Бек, 1996. - 352 с.

29. Белокурова Е. Государство и "третий сектор" в Германии: от неокорпоратизма к смешанноймодели//ОНС. 1999. №3.-С. 46-53.

30. Ведута Е. Государственные экономические стратегии. М.: Российская экономическая академия, 1998, - 440 с.

31. Величко О. Политический католицизм и рабочее движение Австрии. М.: Наука, 1985. - 222 с.

32. Волков А. Швеция: социо-экономическая модель. М.: Мысль, 1991. - 188 с.

33. Володин А., Широков Г. Глобализация: истоки, тенденции, перспективы // Полис. 1999. №5. С. 84 — 91.

34. Гегель Ф. Политические произведения. М.: Наука, 1978. - 437 с. Гегель Ф. Философия права. - М.: Мысль, 1990. - 524 с

35. Голосов Г. Сравнительная политология. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1995. -207 с.

36. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М.: Наука 1991. - 575 с.

37. Западная Европа: парадоксы регулирования / Отв. ред. В. Е. Шенаев, В. И. Кузнецов. М.:1. Мысль, 1988.-246 с.

38. Зудин А. Россия: бизнес и политика // МЭ и МО. 1996. № 3. - С. 19-31.

39. Зудин А. Россия: бизнес и политика // МЭ и МО. 1996. № 4. - С. 17 - 26.

40. Иванов В. Глобализация и проблемы оптимальной стратегии развития // МЭ и МО. 2000.2.-С. 15-20.

41. Иноземцев В. Fin de siecle // Свободная мысль. 1999. № 7. - С. 3 - 25. Иноземцев В. Fin de siecle // Свободная мысль. - 1999. № 8. - С. 19 - 41. Иноземцев В. Глобализация: иллюзия и реальность // Свободная мысль. - 2000. № 1. -С. 27-33.

42. История фашизма в Западной Европе. М.: Наука,1978. - 613 с.

43. История экономических учений: Учеб. Пособие для экон. спец. вузов. В 2 ч./ Под ред. В.А. Жамина. М.: Изд-во МГУ, 1989. Ч. 1. - 366 с.

44. Капланов Р. Португалия после Второй Мировой войны. М.: Наука, 1992 - 188 с. Кастельс М. Могущество самобытности // Новая постиндустриальная волнанаЗападе. Антология.- М.: Academia, 1999 - 640 с.

45. Кнаак Р. Социальное партнерство: западный опыт // Вопросы экономики. 1994. № 5.- С. 90 97.

46. Косенко О. Производственная демократия: факты и вымыслы.- М. : Политическая литература, 1981. 64 с.

47. Критика буржуазных теорий ГМК. М.: Наука, 1984. - 359 с.

48. Крыжановская А. Россия на пути к социальному партнерству // Государство и право. 1997. №2.-С. 43-49.

49. Кувалдин В., Рябов А. Национальное государство в эпоху глобализации // Свободная мысль.- 2000. №1.-С. 37-47.

50. Кудкжин П. Социальное партнерство или корпоратизм // Вопросы экономики. 1994. № 5. -С. 71-79.

51. Лафферти У. Мировой капитализм, управляемость и общество // Полис. 1998. № 5. -С. 183 - 185.

52. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М.: Прогресс, 1991. - 376 с.

53. Либман Г. «Шведская модель» социальной политики // Российский экономический журнал.- 1993. №8.-С. 89-91.

54. Лиотар Ж. Состояние постмодерна.- М.: Институт экспериментальной социологии, 1998. -160 с.

55. Лопухов Б. Р. Эволюция буржуазной власти в Италии (1половина XIX века). М.:Наука, 1986.-277 с.

56. Мийон-Дельсоль Ш. Политические идеи 20 века. М.: Конкорд, 1995. - 226 с. Михайленко В. Итальянский фашизм. Основные вопросы историографии. - Свердловск: Уральский университет, 1987. - 233 с.

57. Мовсесян А., Огнивцев С. Транснациональный капитал и национальное государство // МЭ и МО.-1999. №6. С. 55-62.

58. Неклесса А. Реквием XX веку // МЭ и МО,- 2000. № 1. С. 3 -14. Неклесса А. Реквием XX веку // МЭ и МО,- 2000. № 2. - С. 3 - 15.

59. Ольсевич Ю. Социальное партнерство в России // Вопросы экономики. 1994. № 5. - С. 3 -15.

60. Осадчая И. Государство в постиндустриальной экономике и социал-демократия // МЭ и МО.- 1999. № 7. С.80 - 88.

61. Паньков В. Экономические теории современного социал-реформизма. М.: Мысль, 1980. -223 с.

62. Патнэм Р. Процветающая комьюнити, социальный капитал и общественная жизнь // МЭ и МО. 1995. №4.-С. 77-86.

63. Перегудов С. «Общество участия» или «демократия собственников» Н МЭ и МО. 2000. № 1.-С. 27-34.

64. Перегудов С. Гражданское общество в политическом измерении // МЭ и МО. 1995. № 12. -С. 74-85.

65. Перегудов С. Западная социал-демократия на рубеже веков // МЭ и МО. 2000. № 6. -С.40 - 46.

66. Перегудов С. Неокорпоратизм и парламентская демократия // Советское государство и право. -1980. № 3.-С. 92-96.

67. Перегудов С. Новый российский корпорашм: демократический шш бюрократический // Полис. -1997.№2.-С. 23-26.

68. Перегудов С. Организованные интересы и российское государство: смена парадигм // Полис.- 1994. № 3. С. 64-74.

69. Перегудов С. Политическое представительство интересов: опыт Запада и проблемы России // Полис. 1993. №4.-С. 115-124.

70. Перегудов С., Семененко И. Лоббизм в политической системе России // МЭ и МО. 1996. № З.-С. 28 —42.

71. Перегудов С.П. Новейшие тенденции в отношениях между государством и гражданским обществом // Полис. 1998. № 1. - С. 137 - 148.

72. Пефтиев В. Развивающийся мир: глобализация или регионализация // МЭ и МО. 2000. № 7. -С. 39-47.

73. Политология. Курс лекций. М.: Юрист, 1999. - 774 с.

74. Проблемы борьбы трудящихся капиталистических стран Европы за демократический контроль над производством (1975 -78). Реф. сб. ч.1. М.: Инион, 1978. - 270 с. Рябов А. Корпоративизм и перспективы современной России // Кентавр. - 1993. № 4. - С.22 -28.

75. Самарская Е. Мифологический социализм Сореля // От абсолютизма свободы к романтике равенства М., 1994.-212 с.

76. Семененко И. Еврокорпоратизм или европлюрализм // МЭ и МО. 1992. № 7. — С. 131 — 138.

77. Современный капитализм: политические отношения и институты власти / С. Перегудов, И. Городецкая и др. М.: Наука, 1984. - 336 с.

78. Современный консерватизм / К. Гаджиев, С. Перегудов, В. Скороходов и др. / Отв ред. С. Перегудов, В. Скороходов. М.: Наука, 1992. - 262 с.

79. Сорокина В. Великобритания: частная финансовая инициатива // МЭ и МО. 1999. № 1. - С. 90 -92.

80. Фашизм и антидемократические режимы в Европе. Сб. статей /Редкол.: Я. Жарновский и др. -М.: Наука, 1981,- 189 с.

81. Фишер В. Европа: экономика, общество и государство (1914-80). М.: Владос, 1999. - 368 с. Хенкин С. Испания после диктатуры (социально-политическиепроблемы перехода к демократии).- М.: Наука, 1993. -200 с.

82. Хоффлер Ф. Профсоюзы и советы предприятий // Полис. 1993. № 1. - С. 106 - 119. Чешков М. О видении глобализующегося мира // МЭ и МО. - 1996. № 6. - С. 48 - 54. Шамхалов Ф. Государство и экономика. Основы взаимодействия. - М.: Экономика, 2000. -382 с.

83. Швейцер В. Социал-демократия Австрии. М.: Наука, 1987. - 220 с.

84. Шишкина В., Шишкин С. Теория и практика современной социал-демократии. М.: Изд -во МГУ, 1980.-287 с.

85. Шмиттер Ф. Неокорпоратизм // Полис. -1997. № 2. С. 14 - 22.

86. Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Полис. -1996. №5.-С. 16-27.

87. Эволюция теории и практики "государства благосостояния" в 80-е годы. Ред.- сост. B.C. Ажаева. М.: Инион, 1991. - 190 с.

88. Якушник В Социал-реформизм в современном мире: идеология и политика. Киев: Киевский университет, 1990. - 106 с.