Константные субстанции национальных культур современности: онтология, морфология, динамика тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, доктор философских наук Зотов, Сергей Владимирович

• Зотов, Сергей Владимирович
• доктор философских наук
• 2006

Оглавление диссертации доктор философских наук Зотов, Сергей Владимирович

Введение

Глава 1. Константные субстанции национальных культур как проблема философского и социально-гуманитарного знания

1.1. Сущность и анализ понятий константныхбстанций национальных культур

1.2. Становление аналитической методологии исследования константныхбстанций взаимодействия национальных культур

1.2.1. Анализ константных субстанций методологией школы культурличностных позиций

1.3. Компаративно-аксиологический анализ константныхбстанций национальных культур

1.4. Когнитивно-антропологический анализ константныхбстанций национальных культур

1.5. Символический анализ константныхбстанций национальных культур.

1.6. Социокультурные векторы анализа константныхбстанций национальных культур

Глава 2. Морфология смыслообразующих константных субстанций национальных культур

2.1. Структураыслообразующих константныхбстанции национальных культур

2.2. Творчество какыслообразующая константнаябстанция национальных культур

2.3. Язык какыслообразующая константнаябстанция национальных культур

2.4. Ментальность какыслообразующая константнаябстанция национальных культур

2.5. Специфика взаимодействийыслообразующих константныхбстанций констант национальных культур

Глава 3 Онтология формообразующих константных субстанции национальных культур

3.1. Каноны как формообразующие константныебстанции национальных культур

3.2. Традиции как формообразующие константныебстанции национальных культур

3.3. Повседневная культура как формообразующая константнаябстанция национальных культур

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Константные субстанции национальных культур современности: онтология, морфология, динамика»

Исследование константных субстанций национальных культур современности относится к одной из актуальных направлений современной гуманитарной науки, изучающих их в условиях мощной глобализации. Последняя (глобализация) привела к возникновению тенденций транснациональности, мультикультурности мирового социума, унифицирующего этнокультурное развитие. Протекает это в различных формах, с одной стороны выраженных в культурном плюрализме, трансляции языков культур и др., с другой - наличии крайне острых конфигураций, обнажающих глубинные механизмы полярных культурных систем по линии разрывов и разломов в множественных секторах существования человечества. Принципиально новая эпоха постмодернизма обнажила эти позиции чрезвычайно жестко, что проявилось и проявляется во множественных террористических актах, военных действиях, которые вышли за рамки решения политических конфликтов и преобразуются в решение процессов межкультурных и межэтнических взаимодействий. Идет настоящее "столкновения цивилизаций" (С. Хантингтон), в результате чего выраженная агрессивность глобализации может приводить и приводит к вымиранию целостных традиционных культур.

Очевидная объективация конфликтов национальных культур в явных и скрытых формах есть во всем мире. Расовые и террористические акты значительного масштаба (в Америке 11 сентября 2003 г., во Франции в 2005 г., события в России 2005-2006 г.г.) преобразовались в стойкую тенденцию нетерпимости этносов друг к другу, что нашло отражение и в национальной политике ряда стран. • Как противодействие мультивестернизации в национальных культурах возникли и крепнут охранительные тенденции. Европа ориентирована на закрытие своих границ для мигрантов из Азии и восточной Европы. В ней, как и в Австралии, отмечается явный рост ксенофобии. Во Франции приняты программы по защите чистоты национального языка. Активный протест населения вызвали предпринятые акты принятия евровалюты и общей европейской Конституции, аннулировавшую символичность национальных валют и конституций. Одновременно с этим отмечается и ревностное отношение к восстановлению собственных традиций, поддержания и трансляции их всеми возможными способами -множественными ритуалами, праздниками разного уровня, направления, масштаба. Человек по-прежнему ориентирован на подлинное, целостное, сакральное, находя их в себе и своей исконной культуре. Это естественное и, очевидно, сущностное отторжение процессов дегуманизации, заполнивших потребительское общество, что приводит в последнее время к частому обращению к исконным ценностям -константным субстанциям традиционных культур.

Они пребывают, с одной стороны, в состоянии трансформации и. постоянной модернизации, которые имеют сложный многомерный технологический и содержательный характер. С другой, в силу нелинейности модификационных процессов, сохраняют целостными фракталы этнокультур. Получается, что традиционная культура в своем целостном или фрактальном виде выступает в процессе глобализации не просто как пассивный, препятствующий модернизации объект, но как активный субъект, энергично сопротивляющийся всеобщей этноунификации и сохраняющий себя вопреки всему. Подобная симультанность и очевидное ее развитие в будущем, обращает пристальное внимание исследователей на тщательное изучение самого организма традиционных культур, в ее константной субстанциональности, содержащих в себе проблемы понимания этих процессов и оптимальные варианты их решения. Проработка этих проблем по линии исследования сущности, морфологии, онтологии основ этнокультур в статике и динамике развития позволит постичь и способы их трансляции и коммуникации в наиболее чистом виде.

Это совпадает с общей направленностью развития гуманитарной науки в целом, которая с середины XX века развивается в векторе отхода от социальной истории и поворота в сторону истории культурной, перейдя от изучения однолинейности эволюционного процесса к цивилизационному рассмотрению взаимодействия разных культурно-исторических систем. Это, естественно, требует выработки нового взгляда на сущность культур традиционных, так как обозначение их места в процессах цивилизации все еще не завершено.

Такая постановка вопроса продиктована целым рядом практических потребностей. В частности, открытым остается вопрос, как именно в условиях постмодернистской культуры сохраняются элементы культуры традиционной, из чего они состоят, и что является причиной их устойчивости — константности? Это проявляется и в мощной ориентации на поликультурность человечества, так как XXI век - безграничное общество одновременно существующих параллельных культур, различия между которыми кажутся порой неустранимыми, на что указывал еще Н. Данилевский, что требует верного понимания и толерантного отношения к другой культуре.

Значимость ее актуализируется и в свете событий настоящего: распада советской системы, подъема этнорелигиозного терроризма, интеграции европейских держав, активной экономической глобализации, постепенном формировании однополярного мира, центрированного вокруг США и т.д. Это стимулирует исследователей по-новому осмыслить механизмы процессов поликультурной модернизации, что позволит повлиять на позитивно ориентированное будущее.

Культурология частично решала эти вопросы, обращая внимание на онтологию культуры, изучая отдельно литературу, язык, праздники, обряды и др. Есть ряд работ, исследовавших традиционную политику, ценности архаических культур, но проблемы выявления и изучения константных субстанций как фактора устойчивости, стабильности и сохранности национальных культур во времени и пространстве, учеными не поднимались. Это еще более актуализирует данное исследование, позволяя понять, как именно они сохраняются в узнаваемом и возможном для преемственности виде, формируя соответственную себе личность, которая по-прежнему оберегает черты национальной самоидентификации.

Степень научной разработанности проблемы

Исследование константных субстанций национальных культур -достаточно новая проблема в культурологии. Вместе с тем, анализ научных источников показал, что в неявном виде различные ее аспекты разрабатывались в контексте философского знания. Поэтому выделим лишь основные источники, наиболее релевантные в свете специфического подхода данной диссертации.

В онтологическом аспекте (как универсалии бытия, означающей тождество всего сущего, бытия и мышления, Творца и творения, Духа и природы, объекта и субъекта и т.д.) субстанции культур получил осмысление уже в рамках античной философии (элеаты, Анаксагор, Платон, Аристотель) средневековой схоластики, а впоследствии оставался важной темой пантеизма Николая Кузанского, Дж.Бруно, Б.Спинозы, «философии тождества» Ф.В.И.Шеллинга, «философии всеединства» Вл.Соловьева и его последователей, трудов М.Хайдеггера и др. Гносеология, феноменология, аксиоматика и аксиология аспектов этой проблемы получили разработку в исследованиях Г.В.Ф.Гегеля, Э.Гуссерля, Р.Декарта; И.Канта, Э.Кондильяка, Дж.Локка, К.Маркса,

Л.Фейербаха, Ф.Энгельса, Д.Юма и др. С позиции сторонников традиционного общества проблема модернизации рассматривалась в работах Р. Генона, JL Дюмона, В. Зомбарта, А. де Бенуа, Ф. Ницше, К. Шмитта, О. Шпенглера, JI. Штраусса, Ю. Эволы, М. Элиаде.

В. Виндельбанд, Г.Г. Гадамер одними из первых сделали позитивный задел в изучении гносеологического значения традиции и традиционных культур. В фокусе внимания Э. Гуссерля оказалась традиция как автономное смысловое образование, потеря достоверности в научной традиции по мере удаления от первоначальных смыслов. Впервые термин «традиция» стал использоваться в значении передаваемых канонов, по которым строится общество. Исследования же социальной природы индивидуальных традиций стали прерогативой, преимущественно, американских и западноевропейских социологов и социальных психологов: П.Бергера, И.Гофмана, Ч.Кули, Т.Лукмана, Дж.Г.Мида, Р.Тернера, Т.Шибутани и др.

К.Р. Поппер (Criticism and tradition, 1963) обосновал абсурдность деклараций освободиться от традиции, традиционной культуры, т.к. новое общество, построенное на «развалинах» традиции, быстро подвергается старению и становиться все более «традиционным» или переходит от одной традиции к другой. Он известен также тем, что предлагал делить общество на два типа - закрытое и открытое. Открытое общество - плюралистичное, индивидуалистическое, демократичное, рыночное. Ему противостоит закрытое общество с идеалами традиционализма, патриархальности, коллективизма, патернализма.

В неклассической философии XX века акцент в осмыслении феномена основ этнокультур и проблем их понимания был перенесен на проблему индивидуализации личности, что нашло свое отражение в экзистенциальной философии А.Камю, Ж.-П.Сартра, М.Хайдеггера, К.Ясперса; способствовало реабилитации понятия «различие» в концепциях Т.-В.Адорно, Ж.Делёза, Ж.Деррида, П.Рикера,

М.Хоркхаймера и др.

Проблема ментальности народов и взаимодействия культур изучалась представителями многих отраслей знания в исследованиях, предпринятых в разное время. Акцент был сделан на ментальности народов, обуславливающих полярность непонимания - взаимопонимания в коллективной и индивидуальной форме, что было заложено в контексте «школы Анналов». Кроме того, это отражено в работах Р.Бенедикт, М.Блока, Ф.Боаса, Ю.М.Бромлея, В.Вундта, Г.Д.Гачева, К.Гирца, Г.В.Гриненко, А.Я.Гуревича, Н.Я.Данилевского, А.Кардинера, М.Лацаруса, Г.Лебона, Ж.Ле Гоффа, Р.Липтона, Д.С.Лихачева,

B.М.Межуева, М.Мид, М.О.Мнацаканяна, Ш.Монтескье, М.Мюллера, А.А.Пелипенко, Р.Редфилда, У.Самнера, Э.Сепира, П.А.Сорокина, А.Тойнби, Б.Уорфа, Л.Февра, О.Шпенглера, Г.Г.Шпета, Г.Штейнталя, И.Г.Яковенко и многих других.

Социокультурные феномены, в частности: антропологическая революция и модернизация, жизненный мир и Другой, конституирование повседневности, наука как миф и ритуал, социоконструирование и др. изучались по трудам Л. Ионина, Б. Малиновского, К. Леви-Стросса, М. Вебера, У. Бека, Дж. Мида, А. Шюц, Э. Гуссерля, Ф. Тенбрука, Ю.

Хабермаса, С. Хантингтона, которые указывают, что особенности культуры зависят, в значительной степени от ритуальных практик социума. Человек здесь является атомом культурных практик.

Вопросы культурного взаимодействия в современных условиях мультикультурализма были рассмотрены в работах К.Акопяна,

C.Бенхабиб, В.Егорова, К.Разлогова, В.Межуева, У.Макбрайда, Э.Орловой, что позволило проанализировать культурные аспекты современных процессов интернационализации национальных культур. Герменевтические аспекты понимания разных культур нашли выражение в работах Д.Хоффмана, Г. де Джонга, Г.Тикенс, М.Оттена и др.

Проблемы интеграции культур, способы и границы их интеграций исследованы по трудам С.В.Лурье, Э.С.Маркаряна, Дж.П.Мёрдока, М.Спиро, А.Я.Флиера и др.

В контексте философско-гуманитарного дискурса последних десятилетий различные аспекты этнофора получили разработку в теоретических и эмпирических исследованиях М.М.Бахтина, Л.С.Выготского, Э.Гидденса, И.С.Кона, А.Н.Леонтьева, Ю.М.Лотмана, М.К.Мамардашвили, В.А.Ремизова, Ю.Хабермаса, и других.

Исследованиям сущности и взаимодействия культур в российской и русской действительности посвящены работы С.С.Аверинцева, А.А.Аронова, А.С.Ахиезера, Дж.Х.Бил-лингтона, Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, И.А.Ильина, В.К.Кантора, М.Кивенена, И.В.Кондакова, К.Н.Леонтьева, Д.С.Лихачева, Н.О.Лосского, Д.Ранкур-Лаферьера, Б.А.Рыбакова, В.С.Соловьева, П.А.Сорокина, П.А.Струве, В.А.Тихоновой, А.Я.Флиера, Г.В.Флоровского, С.Франка, Дж.Хоскинга, М.М.Шибаевой, И.Г.Яковенко и др.

Проблемы существования культур в условиях глобализации и мультикультурализма рассматриваются в работах У.Бека, Д.Белла, З.И.Левина, Н.Н.Моисеева, Э.Тоффлера, С.Хантингтона и др.

Опираясь на значительный пласт исследований предпринимается попытка изучения константных субстанций национальных культур современности в морфологическом, онтологическом, динамическом аспектах. Однако, не смотря на множественность трудов, следует отметить значительную междисциплинарную разобщенность в них относительно интересующего нас предмета исследования, что затрудняет рассмотрение выделенных аспектов. Во многих работах анализ представлен либо не достаточно, либо ограничивается описанием процессов, не поднимаясь до структурных обобщений.

Это приводит к пониманию, что в новом постсовременном обществе субстанциональные константы культуры - это ниша исконного, гуманистического, должного в социуме, человеке, культуре.

При всем многообразном опыте обобщения традиционных культур, проблема их исследования в константной субстанциональности до сих пор не ставилась в культурологии, несмотря на свою значительность в цивилизационном, теоретическом и практическом ключе.

Цель исследования заключается в исследовании природы константных субстанций национальных культур в морфологическом, онтологическом статусе, обуславливающих их стабильность и параметры динамизма в условиях глобализации Задачи исследования:

• определить основные смысловые аспекты константных субстанций в рамках предпринятого исследования, учитывающие их междисциплинарную и полиморфологическую насыщенность;

• проанализировать сложившиеся в методологии исследования национальных культур в статике, гомогенности, динамике развития и вариаций межкультурных взаимодействий;

• исследовать онтологию и сущность константных субстанций национальных культур в структурном и функциональном наполнении;

• изучить смыслообразующие константы национальных культур в функциональных позициях: языка, ментальности, форм культурного взаимодействия, творчества;

• выделить и охарактеризовать статичные и динамичные аспекты их бытования;

• проследить специфику межкультурного взаимодействия константных субстанций разных форм коммуницирования и границы их проникновения друг в друга;

• проанализировать формообразующие константные субстанции национальных культур в структурных позициях: канонов, традиций, форм повседневной культуры;

• определить основы их устойчивости в пространственнотемпоральных аспектах;

• раскрыть социально-темпоральные аспекты смены формообразующих констант;

• выявить соотношения их стабильности и изменчивости в зависимости от мощности этнофора культуры и условий глобализации.

Объект исследования: константные субстанции национальных культур.

Предмет исследования заключается в изучении морфологических, онтологических особенностей константных субстанций национальных культур, существующих в условиях глобализации в их динамике и статике

Теоретико-методологические основы исследования

Выделенный концепт предмета исследования потребовал обращения к комплексу междисциплинарных познавательных подходов и научных парадигм, в котором были учтены доминантные идеи классической и постклассической философии, символического интеракционизма, «школы Анналов», школы «культурличностных позиций», компаративного конструктивизма, «школы когнитивно-антропологического психоанализа», символического и семиотического исследования константных субстанций национальных культур.

В процессе исследования константных субстанций национальных культур акценты были сделаны на онтологические, аксиологические и морфологические векторы теорий этноса, этнофора, этногенеза в классических версиях отечественных и зарубежных ученых. Это позволило рассмотреть константные субстанции национальных культур в различных состояниях: статике, гомогенности, динамике и множественных формах культурных взаимодействий, преломленных к пространственно-темпоральным характеристикам.

Доминантные тенденции и закономерности субстанциональной константности национальных культур в наиболее общих закономерностях развития учитывали положения классического эволюционизма, синергетическую концепцию «нелинейной эволюции». Неоценимые методологические принципы «эмерджентности культуры» (А. Дугин), деятельностной концепции культуры, предусматривающей «удвоение себя в деятельности» (Д. Маркович), «изоморфизма культуры и ментальности» (А.Пелипенко, И.Яковенко), «культурной памяти языка, имеющего внутреннюю программу развития» (Ю. Лотман), «концепта культурогенеза» (А. Флиер), «теории этноса» (Л.Гумилева), «антропологических оснований традиционного социума» (В. Авдеева), «теории этнофора» (Б. Ерасов), теории «традиций как высшего уровня культуры» (Р. Генон), «расцвета возвратных ценностей донорских и реципиентных культур» (Рахитармец Р., Норбеков М.) и др. стали основой понимания мультиустойчивости основ национальных культур.

Научная новизна исследования.

• Выявлена сущность константных субстанций национальных культур, понимаемая как разновидность субкультур - фракталов, наделенных совокупностью символов, верований, духовных смыслов, ценностей,„норм и образов поведения, характеризующих духовную жизнь человечества. Они составляют ее ядро, и, меняя формообразование, никогда не утрачивают смысловых корней, оставаясь в ареале национальной культуры. Вследствие этого, культура приобретает и развивает устойчивость, узнаваемость и перспективы преемственности.

• Определены совокупные методы исследования константных субстанций, множественность и междисциплинарность которых проистекает из многопластовой структуризации национальной культуры. Наиболее убедительно они могут анализироваться в рамках онтологии, вбирающей в себя когнитивные, компаративные, интерпретационные, символические, эмпатические, герменевтические методы исследования, в совокупности требующие учета научного опыта и ментально-эмпатического уровня исследователя. Динамические позиции взаимодействия культур наиболее продуктивно исследуются синергетическими методами, направленными на изучение культуры как нелинейной сложной системы.

• Структурированы и проанализированы смыслообразующие и формообразующие константные субстанции культуры, представляющие собой сложный комплекс взаимоподчиненных явлений, каждое из которых обладает высокой степенью автономности, во взаимообусловленных эквивалентах. Последние представляют собой совокупность такого порядка, который структурирует элементы внутри себя.

• Смыслообразующие субстанции рассмотрены как фрактальные динамические аспекты, изменяемые творчеством. Установлено, что взаимодействие и взаимопроникновение одних аспектов в другие происходит крайне непоследовательно, с возвращением и отвержением того, что ранее уже считалось принятым. Благодаря этому, создается непрерывность развития культуры, где каждая конкретная субстанция раскрывается через совокупность других, ее определяющих, что делает процесс взаимопроникновений бесконечным. В целом это определяет мультиустойчивость культуры, что связано со значительным числом автономных внутренних компонентов, которые могут переживать различные формы трансформации, одновременно сохраняя неизменную форму преемственности своих базовых ценностей.

• Установлено, что структуры смыслообразующих констант (языки, ментальность, творчество и др.) меняя внешнюю форму и отражая в себе исторические трансформации, выступают важнейшим средством объединения культуры в единое смысловое поле. Они создают единый тезаурус ее носителей - людей, выросших и сформированных в ней. Как мощная семиосфера, последняя кодируют и закрепляют в себе конкретные национальные культуры в совокупности визуальных и эмоциональных аспектов. Одновременно с этим, они функционируют как аккумуляторы культурной памяти, сохраняют облик и строй своего предшествующего контекста и выстраивают вокруг себя семантический ареал бытования. В силу этого вторжения в них представляют собой слабые возмущения, динамизирующие развитие внутренних элементов культуры, имеющую собственную программу развития.

• Определено, что изменения в процессе взаимодействий константных субстанций культуры осуществляются в формах межличностной, внутригрупповой межкультурной, межгрупповой межкультурной формах коммуникаций. Само взаимодействие происходит чрезвычайно извилистыми путями, результаты которого крайне спорадичны, так как сложно выстроенный процесс диффузий периодически переживает определенные флуктуации. В них последовательно происходит абсолютизация, адаптация, вторичное оценивание и восстановление ценностей собственной культуры, где последний аспект (вторичное воссоздание ценностей собственной культуры) наблюдается во всех взаимодействиях донорских и реципиентных культур.

• Выявлено, что формообразующие константны (каноны, традиции, модели культуры повседневности) сохраняют внутреннюю устойчивость, исходящую из психологической потребности личности и социума в стабильности, ориентированной на каноничность и традиционализм. Меняя свои формы, они представляют определенные каркасы, которые поддерживают национальную культуру и многочисленные сферы внутри нее. Поэтому они продолжают существовать и развиваться даже на полиэтнических пространствах, так как в любой национальной культуре позиции канонов и традиций духовной культуры не просто сильны, а качественно отработаны и аксиоматически и аксиологически закреплены.

• Определено, что глобализация меняет эти соотношения коренным образом. Но каноны и традиции, как скрепляющая и определяющая константа этнической культуры, не утрачивается, а меняет пространства и фокус своего воздействия, трансформируясь из этнической в формы корпоративной культуры. Социум в целом создает общий конструкт миропорядка наднационального свойства, который функционально законодательно адекватен действию национальных традиций.

• Обоснована универсальность культуры повседневности как универсума, вбирает в себя все элементы культуры, закрепляя их в ментальности человека. Ее устойчивость усиливается величиной этнофора, который определяет частоту использования этнических фракталов в повседневной жизни. Выступая одновременно как способ сохранения национальных основ, создание проектных форм изменения действительности, она симультанно статична и динамична.

• Установлено, что культура повседневности выступает как фильтр, ранжирующий вводимые ценности, где уровнем эффективности фильтрации является сходство их с наличными константными субстанциями. Вследствие этого, культура повседневности обладает мощными самоохранительными механизмами, защищающими себя от разрушения, передаваясь из поколения в поколение, выступая, как живая традиция трансляции ценностей.

Методы исследования представляют собой комплекс межлисциплинарных подходов, включающих в себя: темпоральную и междисциплинарную компаративистику; герменевтические методы исследования, методы синхронно-диахронного анализа, методы структурализации и традиционализма, архитектонико-функциональные, типологические, семиотические, синергетические методы «нелинейных систем».

Теоретическо-практическая значимость исследования

Константные субстанции национальных культур представлены в совокупности морфологических, онтологических, динамических позиций в разнообразных формах: статики, гомогенности, и, одновременно, динамики взаимодействия их в условиях глобализации.

Результаты исследования могут использоваться в качестве концептов дальнейшего развития константной субстанциональности национальных культур и стать основой для целого ракурса их углубленного изучения.

Использование данных исследования и их учет в процессах межнациональных взаимодействий культур может способствовать разработке качественных социальных прогнозов, снижающих или исключающих этнонациональные напряжения.

Материалы исследования могут быть использованы при ведении курсов в высших и средних учебных заведениях: «Философия», «Философия культуры», «Культурология», «Культурная антропология», «Социология культуры», «Этнология», подготовке курсовых и дипломных работ студентов.

Положения, выносимые на защиту

1. Константные субстанции национальных культур понимаются как разновидность субкультур, наделенные совокупностью символов, верований, духовных смыслов, ценностей, норм и образов поведения, характеризующих духовную жизнь человеческого сообщества. Они составляют ее ядро, и, несколько меняясь внешне, никогда не теряют своей национальной принадлежности и не пропадают с арены национальной культуры как таковые. В силу этого, культура приобретает устойчивость, узнаваемость и условия развития, то есть, определенную форму, каковая определяет характер и вектор развития составляющих ее позиций. Их целостность составляет ядро национальной культуры, объединяющее разнородные сущности, представленные морфологическими, содержательными, функциональными композициями. Одновременно с национальными особенностями, она встраивает в себя универсалии, отражающие антропологические характеристики, культурные смыслы и образы, которые наполняют человеческую жизнь, служат ей ориентиром и энергетической поддержкой. Это происходит в процессе исторической изменчивости и открытости культуры как социального явления, что становится причиной элиминирования многих части культурных форм.

2. Чрезвычайная сложность предмета исследования привлекает множественные методы ее изучения. Многопластовая структуризация национальной культуры и различия культур наиболее убедительно могут исследоваться в рамках онтологии, вбирающей в себя когнитивные, компаративные, интерпретационные, символические, эмпатические, герменевтические методы исследования, в совокупности, требующие учета научного опыта и ментально-эмпатического уровня исследователя. Это позиционирует положение о том, что в рамках всех гуманитарных сфер специфика сознания исследователя накладывается на специфику сознания носителя культуры, как изучаемой, так и изучающей. Но выделенные методологии могут рассматривать лишь отдельные части культуры в статике и гомогенности. Динамические позиции взаимодействия культур наиболее продуктивнее исследуются синергетическими методами, направленными на изучение культуры как нелинейной сложной системы. Ее возможности одновременного объединения холизма и элементарности позволяет проследить функциональность жизни культуры, при своевременном выявлении ее эмерджентности, то есть, специфических спорадически появляющихся и получающих независимое развитие структур, одновременно охватывая вниманием все уже существующие элементы.

3. Константные субстанции культуры, составляющие ее ядро, представляют собой сложный комплекс взаимоподчиненных явлений, каждое из которых обладает высокой степенью автономности, во взаимообусловленных эквивалентах. Последние представляет собой совокупность такого порядка, который структурирует элементы внутри себя. Это создает определенную картину мира внутри конкретной культуры, что поддерживается и транслируется ее носителями, определяя их деятельность, способы преемственности, длительность жизни элементов и др. В содержательном ключе в качестве константных субстанций выступают смыслообразующие (язык, деятельность во всех уровнях своего проявления, религия, наука, искусство, эзотерическая культура со всеми направлениями, мистические аспекты (суеверия, привычные страхи, мифоэзотерические структуры и др.), ментальность и др.) и формообразующие константы (каноны, традиции, формы повседневной культуры).

4. Смыслообразующие субстанции ее представляют собой фрактальные аспекты и находятся в состоянии динамики - изменчивости, производимые творчеством. Взаимодействие и взаимопроникновение одних аспектов в другие происходит крайне непоследовательно, с возвращением и отвержением того, что ранее уже считалось принятым. Субстанциональный мир, как постоянно меняющаяся структура, подвергается многочисленным колебаниям, осуществляющимся постоянно. На этом основано функционирование культур от формирования до распада. Обострение процессов интенсивности и их падение протекают в цикличной форме, где циклы развития тесно связаны между собой. Они не прерываются, а суживаются, и, благодаря этому, создают непрерывность развития культуры, и, следовательно, осуществляют передачу доминантных субстанций, соединяют их в определенную событийность. Каждая конкретная субстанция раскрывается через совокупность других, ее определяющих, что делает процесс взаимопроникновений бесконечным. В целом это объясняет мультиустойчивость культуры, что связано со значительным числом автономных внутренних компонентов, которые могут переживать различные формы трансформации, одновременно сохраняя неизменную форму преемственности своих базовых ценностей.

5. Языки, как смыслообращующие фракталы национальной культуры, выступают важнейшим средством объединения ее в единое смысловое поле и создание единого тезауруса ее носителей - людей, выросших и сформированных в ней. Будучи очень динамичными, они фиксируют в себя все социокультурные изменения. Как мощная семиосфера, они кодируют и закрепляют в себе конкретные национальные культуры в совокупности визуальных и эмоциональных аспектов. При необыкновенной динамичности и изменчивости, языки функционируют как аккумуляторы культурной памяти и в обязательном порядке сохраняют рисунок своего предшествующего контекста, звучания, эмоциональной и визуальной насыщенности. Имея достаточно прочную память, они создают вокруг себя семантический ареал бытования, поэтому вторжения в них представляют собой слабые возмущения, динамизирующие развитие культуры собственно языков. Сама их природа содержит в себе программу дальнейшего развития, смыкаясь с развитием, поддержанием и сохранением константных субстанций культуры.

6. Ментальность как субстанция смыслообразования - есть окраска, мировосприятие особой конфигурации, определяющая ракурс базовых характеристик, становых основ национальных культур и национального характера. Проявляясь как свойства традиционного этносознания, она особым образом отражает этническую картину мира, состоящую из воззрений как осознаваемых, так и бессознательных, выполняя роль адаптивных механизмов в окружающей среде. Основываясь на концепциях синхронистичности коллективного бессознательного, она становится не просто набором и совокупностью отдельных субстанций, но преобразуются в поле притяжения каждой из них в единое целое, которое выстраивается в локальную модель мироздания, находящуюся на определенной вибрационной волне, порождаемой пониманием, представлениями, то есть общим сознанием людей одной культуры. В силу этого, ментальность трансформируется в определенный управляющий центр, курирующий сознание всех своих носителей и устанавливающий качество, развитие и направленность формирования и культуры и людей, в ней живущих. Поэтому вектор ментальности каждого человека и, соответственно, его этнической культуры, будет подобен определенному типу общей этноментальности. Последний становится почти генетически передаваемой субстанцией, приобретающей константные свойства.

7. Изменения в процессе взаимодействий смыслообразующих субстанций культуры осуществляется в формах межличностной, внутригрупповой межкультурной, межгрупповой межкультурной коммуникаций, разительно отличающихся друг от друга. Все спектры содержательного и формообразующего характера соединены в этом процессе во времени и пространстве. Само взаимодействие происходит чрезвычайно извилистыми путями, результаты которого крайне спорадичны, так как сложно выстроенный процесс диффузий периодически переживает определенные флуктуации. В них последовательно происходит абсолютизация, адаптация, вторичное оценивание и восстановление ценностей собственной культуры, где последний аспект (вторичное воссоздание ценностей собственной культуры) наблюдается во всех взаимодействиях донорских и реципиентных культур. То есть, коммуницирование этнических константных субстанций культуры - сложных неоднозначный процесс, который сохраняет этноценности в достаточно целостном виде, которые всплывают в различных формообразованиях, наиболее часто фиксируясь в канонах, традициях, моделях повседневной культуры.

8. Каноны как национальные формообразования исходят из природы культуры и человека. Любая сфера проходит этапы формирования -зрелости - преобразования - распада, элементы которой вновь становятся основами для повторения этого процесса. Но именно в период формирования - зрелости создается целая череда канонов-стержней, которые определяют базовые устои существования и стабильности и отдельной отрасли, и человека, и культуры в целом. Поэтому, канон -явление в развитии культуры обязательное. Его создание является высшим культурно-творческим актом и свидетельствует о творческой зрелости культуры. Его нельзя понимать как нечто неизменное, сложившееся раз и навсегда, он подвержен видоизменениям. Одновременно с этим - канон явление сугубо национальное, органично развивающееся в рамках данной национальной культуры. Потребность в трансформационной изменчивости и следование ему не только не стесняет индивидуального творчество, но дает возможность свободного и осмысленного самовыражения. Вследствие этого, процесс канонизирования пронизывает все, скрепляет национальные ценности и определяет их «лицо». Он - естественный и необходимый процесс существования национальной культуры, укрепляющим ее устойчивость.

9. Совокупность канонов создает традиции, представляющие собой определенные каркасы, поддерживающие национальную культуру и многочисленные сферы внутри нее. Поэтому они продолжают существовать и развиваться даже в полиэтнических пространствах, так как все или большинство значимых традиций по-прежнему передаются новым поколениям в форме этнонациональных установок, норм и ценностей. В любой национальной культуре позиции традиций и традиционной духовной культуры не просто сильны, а качественно отработаны и аксиоматически и аксиологически закреплены. Подобная установка на духовное начало выявляет предрасположенность этноса к саморазвитию, к сосредоточению на душевном комфорте и гармонии.

Глобализация меняет эти соотношения коренным образом. Но традиции, как скрепляющая и определяющая константа этнической культуры, не утрачиваются, а меняют фокус своего воздействия. Здесь социальная полиэтничность приводит к модификации не самих национальных традиций, а пространства и форм их использования. Так, место этнических поселений, занимают корпорации, предприятия, в рамках которых человек проводит большую часть жизни, подпадая под действие новых механизмов, функционально и содержательно адекватных национальным традициям.

10. Культура повседневности - тот универсум, который вбирает в себя все элементы культуры, предельно прочно закрепляя их в ментальности человека. Она выстроена по параметрам этнопринадлежности субъекта, в зависимости от чего структурируются особенности повседневных событий, характер деятельности, обустройства пространства и др. Устойчивость этнической компоненты зависит от величины этнофора, который определяет частоту использования этнических фракталов в повседневной жизни. Для конкретной семьи она выступает как константный лаг этнокультуры, в которой присутствуют множественные локусы, необходимые для развития.

Именно они есть многообразие разных моделей повседневной семейной культуры, как факторы их числа. Культура повседневности выступает одновременно и как способ сохранения национальных основ, и как создание проектных форм изменения действительности. Она достаточно устойчивая системой, симультанно адаптирующая человека и к меняющимся условиям жизнедеятельности и, к консервации национальных ценностей, создания межкультурных технологий коммуникаций, происходящих в сфере трансформационной активности личности. Существующая одновременно в условиях стабильности -динамики она и сохраняет этносубстанции и впитывает в себя постоянные нововведения, которые есть основа развития окружающего. Принятие последних происходит в результате мощной фильтрации, основанной на принципах сходства со сформированной ментальной картиной мира. Здесь они встраиваются в существующую модель, но, обязательно в измененном состоянии. В противном случае, вновь внесенные ценности радикально удаляются. Вследствие этого, культура повседневности обладает мощными самоохранительными механизмами, защищающими себя от разрушения, передаваясь из поколения в поколение, выступая, как живая традиция трансляции ценностей. В процессе глобализации она может менять поля своего существования и часть внешних форм, но внутреннее ядро сохраняется совокупностью множественных константных субстанций.

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты исследования нашли отражение в научных публикациях автора в изданиях (общее количество более 50, общим объемом 78,7 п.л.).

Материалы и результаты диссертационного исследования получили апробацию в форме докладов и сообщений на семинарах, «круглых столах» и конференциях различного уровня. В их числе: межнациональный консультативный совет при Правительстве Москвы, рабочая группа по культуре; Комитет Государственной Думы по образованию и науке Федерального Собрания Российской Федерации; программа «Москва многонациональная» с серией обучающих семинаров («Межэтническая толерантность и безопасность в обществе»; «Семья в полиэтническом пространстве московского мегаполиса» и др.; круглый стол «Культура как глобальный ресурс оздоровления мира» Московского Дома национальностей; меяедународные научные конференции: «Национально-духовные ценности и молодое поколение». М.: МГУКИ, 1998, «Развитие культуры в современном мире», М., МГУКИ, 2000, «Культурология. Интеллектуальный потенциал культурологии» (Тамбов, ТГУ, 2003, 2005); «Проблемы государства, права, культуры и образования на современном этапе» (Тамбов, ТГУ, 2005, 2006).

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из трех глав, включающих четырнадцать параграфов, введения, заключения и списка литературы.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Зотов, Сергей Владимирович

Выводы по 111 главе.

Каноны как формообразующая константа национальной культуры создаются в процессе тяготения самой культуры и человека к стабилизации окружающего. Любая сфера проходит этапы формирования - зрелости -преобразования - распада, элементы которой вновь становятся основами для повторения этого процесса. При этом именно в период зрелости создается целая череда канонов-стержней, которые определяют базовые устои существования и стабильности и отдельной отрасли и человека и культуры в целом. Поэтому канон выступает как совокупность основных, главных идей культуры определенного народа, а также художественных средств, служащих для выражения своих идей. Он ранжируется по следующим направлениям: Во-первых, канон - явление в развитии культуры обязательное.

Во-вторых, создание канона является высшим культурно-творческим актом, оно свидетельствует о творческой зрелости культуры.

В-третьих, канон нельзя понимать как нечто неизменное, сложившееся раз и навсегда.

В-четвертых, канон представляет собой явление сугубо национальное, органично развивающееся в рамках данной национальной культуры.

Заимствование формальных приемов канона без лежащих в их основе идей не может служить фундаментом творчества. С другой стороны, следование канону не только не стесняет индивидуального творчество, но напротив, только развитие канона дает возможность свободного и осмысленного самовыражения. Вследствие этого, процесс канонизирования пронизывает всю культуру, скрепляет ее национальные ценности и определяет ее «лицо». Это позволяет констатировать, что канонизация - естественный и необходимый процесс существования национальной культуры, укрепляющий ее устойчивость.

Он проявляет себя в искусстве, начиная с изобразительного искусства Древнего Египта и завершая настоящим временем. Крупнейшие исследователи рассматривали проблему канона применительно к иконописи, и показали, что в иконографическом каноне закреплялся многовековой духовно-визуальный опыт человечества, говоря иначе -соборный опыт христиан, по проникновению в божественный мир, который максимально высвобождал полет художественной мыли. Здесь обозначается его значимость, проявленная в том, что константность канона, определяет глубину и чистоту, природу общечеловеческой духовной потребности.

Каноны - есть форма существования религии как социального института, где все ее формы строго выдерживаются по каноническим форме и содержанию.

Одновременно с этим, множественные социальные институты сами по себе есть каноны.

К таковым относится система образования, которое подразумевает, многолетнюю деятельность в специальных учреждениях и организациях, осуществляющих процесс обучения. При этом доминантная социальная система образования подчиняется определенному официально предписанному канону - образцу, «задающему» объем получаемых знаний, научение определенным навыкам и действиям, которые должны соответствовать: а) нормативному канону личности (гражданина), принятому в данном обществе и б) нормативным требованиям исполнения распространенных в данном обществе социальных ролей. Стало быть, ее функционирование определяется приоритетными культурными канонами, стандартами, идеалами, политическими установками, которые находят свое воплощение в проводимой государством политике в области образования.

Функционально и содержательно социальный институт образования передает накопленные трудом предшествующих поколений материальные и духовные ценности, знания, опыт, традиции новому поколению людей и способствует их глубокому усвоению. Поэтому поддержание достигнутого уровня культурного развития, его дальнейшее совершенствование невозможны без овладения культурным наследием прошлых веков. Эта проблема решается в процессе социализации индивидов, задачей которого как раз и является приобщение человека к нормам и ценностям культуры и превращение его в члена общества, могущего использовать социализированные ценности в реальной жизни. В противном случае он просто выпадает из тезауруса общего поля культуры.

Исследование мифологии как основы всех культур позволяет рассматривать ее как канонический фундаментализм этнической культуры, в которой закрепляются сведения об основах мира, мироздания, человека и др. Визуально закрепленные каноны основ прошли через все культуры мира и активно используются в современных моделях культуры, включая не только эзотерическую ее направленность, но и новейшие ветви интуитивистской математики, когнитологии, экспертные системы и теории живучести сложных машино-человеческих систем.

Помимо сфер, каноны простираются и в динамические процессы. В частности, канонизируется такой аспект жизнедеятельности как время, которое в разных культурах протекает субъективно по-разному и дает собственные концепты социального времени. Понимание временных канонов вносит существенные коррективы в понимание особенностей различных типов этнических социокультурных сред. Сейчас используются 4 канонических позиции времени: замкнутая (кольцевая); циклическая (китайская); диалектическая (гегелевская); линейная. Они могут давать большое количество вариаций как в собственных рамках, так и на стыках. Каждая канонизация обусловливает специфическую и строго определенную оценку различных состояний времени (прошлого, настоящего, будущего), задает программу деятельности людей, ее идеалы и нормативы.

Отсюда следует, что каноничность как сущность культуры обладает не только устойчивостью, но является ее природной основой. То есть, любая национальная культура, любая модель или вариация субкультуры ориентирована на создание множества канонов, которые выступают как стержневые позиции определенного явления, сферы, эпохи, укрепляя собой нормы, идеалы и ценности и переводя их в ментальность социума. Совокупность канонов национальной культуры способствуют ее устойчивости и преемственной трансляции ценностей.

Традиции как формообразующие конструкты культуры представляют собой определенные каркасы, которые поддерживают как национальную культуру, так и многочисленные сферы внутри нее. Их сущность и наличие имеет важное значение и могучее влияние вследствие того, что всем корпусом своих структурированных знаний сохраняет общество в стабильности. От ее уровня распространения и востребованности напрямую зависит характер жизнедеятельности социума.

Традиции как язык культуры, понимаемые в широком смысле как система знаков, имеют утилитарный, теоретический и эстетические коды, оформляющие в систему сигналы, становящиеся в результате этого оформления знаками. Эстетическая культура - знаковая система, организованная определенным эстетическим кодом. В каждую эпоху они различны. В некоторые эпохи преобладает прагматика, в другие -теоретия, а в третьи - сочетание того и другого. Никакая эпоха не может быть совсем лишена эстетики, ; поэтому эстетическая культура и теоретическая культура, присутствуют в каждой традиции в более или менее развитой форме. Культурная динамика в этом контексте предстает как волновое движение от доминанты теоретического и прагматического отношения к эстетическому. Доминанта эстетического означает наступление фазы традиционной культуры, а преобладание теоретического и прагматического отношения - наступление фазы пост-традиционализма.

Вследствие этого традиция-константа - есть память народа, в недрах которой чрезвычайно длительно сохраняются локусы духовной культуры. Это проистекает из самой природы последней, которая обладает сильнейшую устойчивость к переменам. Именно в традиции закрепляются такие основы как духовное сознание (в последовательности от мифологии, религии к современным формам научного и ненаучного мировоззрения), здесь постулируется морально-этический кодекс общества, вырабатываемые ценностные отношения и фиксируются в аксиологическую систему. Следовательно, именно в традиции получают свое смысловое оформление категории духовной культуры.

Формирование человека как личности в целом включает в себя и постепенное овладение традиционным наследием этноса. Таким образом, мы можем говорить о некоем становлении традиции в сознании человека. В идеале традиция и традиционное знание должно включаться во внутренний мир индивида в полном объеме всех основы духовной культуры. В таком случае сформированное сознание личности есть кристаллизация в одном целом (сознании) всех констант традиции. В реальности каждый человек в той или иной мере приближен к вышеуказанному идеалу, и степень принадлежности зависит только лишь от принятия индивидом и укорененности в его духовном мире традиционных норм и ценностей.

Очевидным является и то, что в любой национальной культуре позиции традиций и традиционной духовной культуры не просто сильны, а качественно отработаны и аксиоматически и аксиологически закреплены. Подобная установка на духовное начало, вся ориентация индивидуального и общественного развития на примат духовно-творческих начал выявляет предрасположенность этноса к внутриличностному саморазвитию, к сосредоточению на душевном комфорте и гармонии.

При этом, само традиционное общество, как и традиционная культура, естественно могут существовать в особых условиях, в том числе, условной локализации от других культур, что позволяет и коммуницировать с другими, и сохранять свою уникальность.

Глобализация меняет эти соотношения коренным образом. При этом традиции, как скрепляющая и определяющая константа этноса, не утрачиваются, но меняют фокус своего воздействия. Здесь социальная полиэтничность приводит к модификации не самих национальных традиций, а пространства их использования. Так, место этнических поселений, занимают корпорации, предприятия, в рамках которых человек проводит большую часть времени. Именно в них создаются модели корпоративной культуры, в основе которых лежат те же традиции, со всей составляющей их структурой: обрядами, обычаями, направленными на выполнение традиционных функций.

При этом, различные стадии развития, отличающие и этнос и корпорации, отличаются друг от друга характером скрепляющей их связи. Она создается уже не по принципу либо диссимиляции, либо национализации, а по принципу объединения на основе культуры и ценностям, в пространстве всего этноса-корпорации. Это возможно, поскольку ценностное традиционное «ядро» культуры сохраняет свое единство. Из этого проистекает, что этнос-корпорация может представлять собой национальную модель с общими наднациональными фракталами -традициями, в которые встроены этнонациональные модели.

В качестве наднациональных компонентов выступает признание самоценности феномена социального порядка и традиций как одной из определяющих сторон культуры всякого сообщества. Поэтому, национальные традиции меняют свой социальный вес, так как фрактальное строение социума и культуры столь объемно, что удерживаться силой одного пласта традиций не в состоянии. Их (традиции) заменяет законодательная система и государственные распорядки, которые, по сути, остаются традициями, но не национального, а наднационального характера метасоциального порядка. Сферами их деятельности становится установление норм и способов взаимоотношений между государствами, народами и конкретными людьми, стандартизация и поддержание согласия между ними. Они (законодательные системы и социальный порядок) как бы переводят на все языки те же самые формы и модели общежития и взаимодействия, чем всегда занимались национальные традиции.

Культура повседневности - тот универсум, который вбирает в себя все элементы культуры, предельно прочно закрепляя их в ментальности человека. Сложное структурирование культуры повседневности по темпоральным, пространственным онтологическим и аксиологическим аспектам относит ее к явлениям чрезвычайно сложности, которая и удерживает и модифицирует ценности социума, преобразовывая их в наличную культуру личности

Моделей повседневности множество. Как никакая другая сфера, она несет на себе черты чрезвычайной индивидуализированное™, которая и стабильна и, одновременно, постоянно меняет свой внешний облик, в зависимости от ситуативных аспектов.

Культура повседневности выстроена по параметрам этнической принадлежности субъекта, в зависимости от этнокультуры которого структурируются особенности повседневных событий, характер его деятельности, параметры времени, обустройства пространства, наполненность определенными предметами и др. Устойчивость этнической компоненты зависит от величины этнофора (величина семьи, этносоциальная общность, до нации и народности), который определяет частоту использования этнического языка, этнотрадиций, канонов и др. Ее динамика имеет стойкую тенденцию к постоянному усложнению и расширению. Это происходит тогда, когда этнос активно овладевает культурой. В этом случае пространство его культуры постоянно расширяется, и наоборот. Для конкретной семьи культура повседневности выступает как константный лаг этнической культуры, в которой присутствуют множественные локусы, необходимые для развития. Именно они могут выступать как многообразие разных моделей повседневной семейной культуры, так и как факторы их числа. Если этнос мельчает, и чрезмерно абстрагируется от остального пространства культуры, в нем начинают действовать принципы стагнации. Культура жива и действенна лишь при наличии людей, могущих в ней существовать, ее развивать, транслировать и передавать следующим поколениям. Вопросы демографической состоятельности культур чрезвычайно важны сейчас, когда население развитых стран, в особенности - представители белой расы, катастрофически уменьшаются в объеме. Решить качественные позиции удержания культуры на высоком уровне одним лишь воспитанием крайне сложно, так как современная биологическая наука доказала, что поведение человека на 80% обусловлено его генотипом, и лишь на 20% - его фенотипом, то есть влияние среды сказывается на индивиде в четыре раза слабее, чем влияние его наследственности.

Поэтому проблема воспроизводства населения становится проблемой проблем, которую по-разному решают все государства, понимания, что, если этнос мельчает, и чрезмерно абстрагируется от окружающего пространство культуры, в нем начинают действовать принципы стагнации. Одно из решения этого вопроса - метизация и миграция населения и культуры. Одновременно с этим (это совершено недвусмысленно заложено в мифологии, религиях всего мира, священных писаниях, которые все без исключения объясняют свое происхождение от первых пар людей.), наблюдается другие тенденции, в частности, евгенизация. Это означает, что все народы выводят свою родословную из расовой гомогенности, представляя первоначальный этап своего развития в виде расовой чистоты. Поэтому до сих пор каждый человек инстинктивно жаждет, чтобы все его сограждане были похожими на него не только духовно, но и физически. В этом случае сохраняются все атрибуты глубокой, позитивно выстроенной культуры. Ее развитие, как бы оно не происходило, вращается на мощном этническом стержне, включая в себя все производные структуры.

В условиях множественности моделей культуры, осложненных разными национальными вариациями, культура повседневности выступает одновременно и как способ сохранения национальных основ, и как создание проектных форм изменения действительности. В сфере трансформационной активности личность усваивает создаваемые проекты, связанные с подготовкой общественного мнения. Повседневную культуру в этом случае можно назвать достаточно устойчивой системой, которая создается для реализации определенных функций - функции адаптации к меняющимся условиям жизнедеятельности, консервации национальных ценностей, создания межкультурных технологий коммуникаций. В данном случае, одновременно с устойчивости, она характеризуется состоянием условной стабильности, так как должна находиться в состоянии динамики, чтобы успевать впитывать в себя постоянные нововведения, которые есть основа развития окружающей жизни.

В общем можно сказать, что состояние движения повседневной культуры, есть её бытие в данный момент времени. Как и всякая система, она имеет состояние, характеризующееся равноценным внутренним обменом динамических ценностей. В условиях равновесия окружающей среды она осуществляет периодический внутренний и внешний обмен, поглощая и излучая разные формы ценностей. В процессе их трансляции, ее исходная модель испытывает изменения, определяемые конкретными условиями равновесия. При этом, равновесное состояние не может быть абсолютным. Если это случается, то культура повседневности случае переходит в стагнацию, что есть предельное внешнее равновесие, не получающее извне динамики, ценностей, идей.

В этом случае, она максимально приближается к личности и отражает ее интимизацию, то есть демонстрирует и фиксирует процесс формирования одного из типов культурны повседневности — комфортной, индивидуальной, что бывает характерно для небольшой мононациональной группы, редко контактирующей с внешним миром. Существующее здесь культурное содержание развивается по вертикали, качественно, где элементы выстраиваются как совершаемые, множество раз повторяемые позиции. На этом в значительной степени основаны ритуализированные аспекты культуры, в частности, культуры Востока («чайная церемония», например). Наряду с достоинствами это имеет и негативные моменты, одним из которых является неизбежная утрата живого, непосредственного общения людей — необходимой базы социальных отношений. При этом стабильность уравновешивает ее и обращает внутренний и внешний обмен в унифицированную форму. Таким образом, не смотря на множество людей, являющихся носителями национальной культуры, все они создают, в общем, сходные модели, приемлемые для проживания в сходных условиях.

Однако, в обычных условиях, обеспечивающих жизнеспособность повседневной культуры, окружающая среда не уравновешена. Повседневная культура, осуществляющая равный с окружением обмен, абсолютно «прозрачна» для потока попадающих в нее ценностей. Вследствие чего последние, проходящие через нее, не создают в ней никаких негативных последствий. Сформированная и структурированная ее модель способна в данном случае распознать «свои» и «чужие» ценности и отбросить (отфильтровать) те, которые могут выступать как угроза устойчивости. Коль скоро в качестве таковой выступает культура повседневности, в которой чрезвычайно сильна этническая ее часть, то элементы, способные разрушить ее, отбраковываются.

Одновременно с этим, любая повседневная культура - есть явление динамическое, которое проявляется себя в том случае, если происходит неравноценный (внутренний и внешний, внутренний или внешний) обмен движущихся ценностей культуры. В качестве такового может выступать мощная метизация культур, которые выступают как появление нового носителя иных национальных ценностей.

Таким образом, внутренний и внешний обмен неравных ценностей и элементов культуры, осуществляемый культурой, является движущей силой, обусловливающей все изменения её состояния.

Одновременно с этим, внутренняя устойчивость обеспечивается внутренним обменом ценностей, регулируемым системой национальных традиций, канонов, идеалов, обрядов и др., который происходит в процессе взаимодействия людей. Коль скоро это осуществляется в процессе общения, то его целесообразно рассматривать как процесс, совершающийся между человеком и обществом, человеком и человеком, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует трансляцию ценностей между собой и микрогруппой. Сущности культуры он сам противопоставляет себя как носитель культуры. Для того чтобы усвоить ее содержание в форме, пригодной для его собственной жизни, он приводит в движение принадлежащие его мышлению особенности. Воздействуя посредством его на внешнюю культуру и изменяя её, он в то же время изменяет и свою собственную (Д. Маркович).

Поэтому, если ценность даже частично сходна с общим ракурсом видения мира, то она встраивается в эту модель, но, обязательно в измененном состоянии. В противном случае, вновь внесенные ценности радикально удаляются Подобное действие следствия на причину надо считать универсальным свойством устойчивости и условной изменчивости культуры повседневности.

Таким образом, культура повседневности, как универсум национальной культуры, обладает мощными самоохранительными механизмами, защищающими себя от разрушения, передаваясь из поколения в поколение, выступая, как живая традиция трансляции ценностей. В процессе глобализации она может менять поля своего существования и часть внешних форм, но ядро национальной культуры сохраняет посредством множественных блоков константных субстанций.

288

Заключение

Понятие «константные субстанции» дает возможность приблизиться к осознанию ядра национальной культуры как целостности, объединив ее разнородные сущности, которые представляются формами культурной самоидентификации и рассмотреть параметры их взаимодействий и границы взаимопроникновения культур друг в друга. Исследуя национальные культуры с точки зрения константных субстанций, они понимаются как разновидность субкультур, которые наделены совокупностью символов, верований, духовных смыслов, ценностей, норм и образов поведения, характеризующих духовную жизнь человеческого сообщества в той или иной стране, государстве. В неоднородных государствах, в полинациональном мире, в лингвистическом и этническом отношении существует одновременное множество национальных культур, должных сосуществовать и взаимодействовать друг с другом.

Рассмотрение константных субстанций в подобном смысле дает возможность акцентировать внимание на структурных аспектах национальных культур и позволяет говорить о том, что, при всей изменчивости и открытости культуры как социального явления, она имеет в своей основе некие базисные композиции - константные субстанции. Они составляют ее ядро, и, несколько меняясь внутренне, никогда не теряют своей национальной принадлежности и не пропадают с арены национальной культуры как таковые. В силу этого, культура приобретает устойчивость, узнаваемость и условия развития, то есть - определенную форму, каковая и определяет характер и вектор развития составляющих ее позиций. Следует отметить, что культурная форма понимается как совокупность наблюдаемых признаков и черт всякого культурного объекта и явления, отражающих его утилитарные и символические функции, на основании которых производится его идентификация и атрибуция. Функционируя в социальной практике, немалая часть форм культуры не выдерживает проверки социальным опытом и выходит из употребления. Изменение исторических условий жизни становится причиной элиминирования многих форм культуры. Одновременно с национальными особенностями, культура встраивает в себя универсалии, которые отражают человеческие характеристики, то есть - те культурные смыслы и образы, которые наполняют человеческую жизнь, служат ей ориентиром и энергетической поддержкой. Универсалии составляют основу бытия человека в культуре, его культурно-исторического призвания.

В совокупности они создают культурные паттерны - принятые в определенной культуре связные конфигурации образов и стереотипов поведения, стандартов, ценностей или идеалов. В понятийный аппарат исследования включены и модусы культуры. Они (модусы) действуют в сознании индивидов (в личностной сфере) и в общественном сознании (в социально-мотивационной сфере) и как бы задают общий характер всех взаимодействий в социуме, ведущую тональность или окраску общественных отношений. Сфера влияния модуса определятся, в частности, понятием «духовный стиль эпохи».

Аналитика методологии исследования взаимодействия разных культур в рамках взаимодействий «субъект-объект», «объект-объект», «субъект-субъект» дает возможность продемонстрировать их взаимообусловленную связанность с естественнонаучными инструментарными методами исследования, свойственными европейской культуре. Не смотря на рассмотренные концепции, в них очевидны несколько общих аспектов: при анализе методологий очевидным стало наличие понимающей, ментальной интуиции. Культура как предмет исследования везде соотнесена с сознанием, психикой, которые явлены как ее сущностная или функциональная компонента. Чаще всего это рассматривается как адекватные культуре структуры, выступающие в качестве нормативной сферы, модели жизнедеятельности, или программы последней. одновременно с этим она рассматривается как текст - посредник между культурой, ее носителей и исследователем, которые в совокупности выступают как агенты единого коммуникативного процесса. Сознание в этом случае как совершенно закрытая, автономная система с идеальным содержанием оказывается независимой от социальной практики и исторической динамики. В силу этого сама культуры выступает как совершенно статичная гомогенная система.

Одновременно с этим, почти все выделенные методы исследования настаивают на культурных различиях каждой из моделей, при этом ни один метод исследования не может убедительно доказать и объяснить в чем конкретно, кроме вещно-ментальной, онтологической атрибутики они заключаются. В результате этого, общим выводом становится то, что культуры нельзя сравнивать, в их изучении неприменимы универсалистские схемы и т.п. Таким образом, само различие культур, наблюдаемое и воспринимаемое исследователем, нет возможности обосновать. Это замещается настаиванием на этом феномене, где фундаментом этого оказывается собственный опыт исследователя. Подобные процессы ставят вопрос о собственно корректности проводимых исследований, высокой и безусловной степени субъективизма. В результате методология исследований, проходя через многие этапы исследования другой культуры, либо представляет ее в виде идеального образования, далекого от социальных позиций, либо ориентируется на культурные универсалии и схемы, по которым «удобно» исследовать все существующие культуры.

Достаточно наглядным становится факт того, что культуры рассматриваются как статичные, гомогенные образования, в которых отсутствуют функциональные динамичные компоненты. Они или вообще не различаются, поскольку поведение имплицитно рассматривается как психический феномен, а социальное как таковое выпадает. В целом же в рассмотренных подходах культура, соотносимая с сознанием, выступает как определяющая причина социального поведения и деятельности, последние оказываются, по сути, надстроечной структурой.

Культура, исследуемая как идеальное образование, претерпела существенные изменения. Как констатируют сами исследователи, они «конструировали» воображаемые компоненты культуры, что приводило к потере ее как явления реальности. Таким образом, из культуры выпадал один из важнейших статусов - онтологический. В этом случае идеальная культура выступает как дискурсивная система значений, определенный текст, становящийся посредником между реальной культурой, ее носителем и изучаемым субъектом. Так как любая идеализированность априори оказывается оппонентной реальности, но провозглашается исследователем как приоритетная, то такой конгломерат представляет собой чрезвычайно зыбкое образование методологии исследования.

Выделенные содержательные особенности методологии исследования культуры, ориентированные на интуитивно-психологические аспекты, чрезвычайно ярко проявляют себя в невозможности реализовать поставленные первоначально задачи, отчеты на которые приводили к ряду парадоксов.

Сама устойчивость культуры рассматривалась как статичная и гомогенная позиция, которая сохраняется как таковая благодаря особым условиям бытования. При этом, коль скоро культура рассматривается как идеальный, лишенный онтологии объект, то исследователь переносит предмет своих поисков в сознание носителей культуры. Последнее, по аналогии с культурой, как идеальным построением, так же должно быть статичным и гомогенным, обладая, кроме этого, высоким уровнем локальности. Одновременно с этим, человек в ней - есть самостоятельная личность, обладающая самостью, особым уровнем миропонимания и др. Отсюда проистекает дилемма: если культура формирует сознание, а сознание, в свою очередь создает и развивает культуру, то причиной появления культуры, ее устойчивости, развития и, одновременно, статичности, выступает сама культура. Культура = культуре. Тогда ее генезис и развитие должны зависеть от других причин, что не просматривается в рамках изученных концепций.

Отсюда можно сделать вывод, что в рамках гуманитарных исследований, ориентированных на специфический предмет исследования, человеческое сознание, ментально-психологическую конструкцию, исследование имеет дело с человеческой спецификой. Под ней понимается сознание субъекта - носителя культуры, как изучаемой, так и изучающей. Поэтому базовой целью исследователей и становилось познание и воссоздание ментального мира субъекта. Второй позиций становится то, что гуманитарное, в особенности культурологическое познание, всегда аксиологично и субъективно. Это приводит к тому, что методология познания другой культуры либо совершенно табуирует аксиологию, либо акцентирует необходимость субъективации исследователя.

Исследователь культуры и культурных процессов выступает как носитель определенной научной ' школы и концепции в нем выработанной, что вызывает дополнительный «отраженный свет» в изучении, который, накладываясь на собственно изучаемый предмет, придает ему совершенно несвойственные качества. То есть, культура исследователя, накладывается на изучаемую культуру и в транспонированном виде дополняет те пробелы, которые не видны или не могут быть изучены исследователем. В результате анализ и описание изучаемой культуры представляет собой в большей мере виртуальный объект мифологического свойства.

Постклассическая наука телеологична в своей основе, но не так, как это было в теологии или в позитивистской доктрине. Она осознает пределы возможности человека в формулировании различных программ. Но видит роль этих программ в том, что они создают световой конус, освещающий некоторые явления в прошлом. «Предельность» возможность проявляется в: ограниченности воли в процессе познания, ограниченность самих познавательных возможностей. «Предельность» человеческих ограничителей очень специфична. Если в неклассической науке ограниченностью теории становится ограниченность человеческого разума, то сейчас выросли другие принципы, главным из которых становится "не навреди культуре".

Постклассические исследования культуры соединились в социокультурологические варианты методологии, представляющие собой новые акценты. Они подразделяются на перенос пристального внимания на культуру вообще и общую культурологизацию науки, при которой весь ее гуманитарный пласт становится пластом культурным. История, философия, лингвистика и др. становится культурологическими по своей сути. Более того, культурология переносит свое внимание с исследования крупных культурных построений на изучение ее отдельных частей, так как культурные модели жизни конкретного человека приобретают такое же значение, что приводит к жизни исследование таких построений, как культура повседневности, семиосфера науки, искусства, религии и др.

При этом целесообразно отметить, что все выделенные методологии могут рассматривать лишь как отдельные части исследования культуры как устойчивой системы. Поэтому, в качестве важнейшей ипостаси выступает синергетический подход, доминантный для постклассической науки. Именно синергетическая методология, направлена на изучение нелинейной сложной системы, к каковой и относится культура. Специфическим для нее является то, что она формируется над представлениями, основанными на дихотомических утверждениях. Это позволяет охватывать единым взглядом «взглядом рассеивания» все одновременно. Это видение может описывать и целостность культуры и ее составные части. В данном случае объединены холизм и элементарность, непрерывно перетекающие друг в друга. Именно это представляет собой особенность синергетического восприятия культуры. В основе же ее методологии лежит представление о существовании определенного набора путей трансформации и, соответственно, о наличии выбора в поведении сложных систем. Это означает неоднозначность будущего, существование моментов неустойчивости, связанных с выбором путей дальнейшего развития.

Базовой концепции синергетики становится своевременное выявление эмерджентности культуры, то есть, специфических спорадически появляющихся и получающих независимое развитие структур, одновременно охватывая вниманием все уже существующие элементы. Для описания поведения элементов системы широко используются стохастические методы исследования, но в то же время аппарат анализа таков, что позволяет выявить также и детерминированные процессы, происходящие в системе. Сочетание методов изучения неопределенности и детерминации дает синергетическому подходу огромные преимущества. Это позволяет в сочетании с классическими методами исследования изучать культуру как сложноорганизованную систему, состоящую из константных субстанций в морфологическим, онтологическом, динамическом направлениях.

Субстанции культуры, составляющие ее ядро, представляют собой сложный комплекс взаимообусловленных и взаимоподчиненных явлений, каждое из которых обладает высокой степенью автономности, во взаимообусловленных эквивалентах. Взаимообуслоленность субстанций культуры представляет собой совокупность такого порядка, который синергетически структурирует элементы внутри себя. Это создает своеобразную картину мира внутри конкретной культуры, которая поддерживается и передается ее носителями, и в том же время определяет их деятельность, способы трансляции, длительность жизни элементов и др.

В содержательном ключе в качестве константных субстанций выступают смыслообразующие и формообразующие константы.

К первым (смыслообразующим) относятся: язык, деятельность во всех уровнях своего проявления, религия, наука, искусство, эзотерическая культура со всеми направлениями, мистические аспекты (суеверия, привычные страхи, мифоэзотерические структуры и др.), ментальность и др.

Вторые (формообразующие); позиции представлены: канонами, традициями, формами повседневной культуры.

Смыслообразующие субстанции ее представляют собой фрактальные аспекты и находятся в состоянии динамики - изменчивости, производимой творчеством. Исследование их с точки зрения фрактальности позволяет отойти от рассмотрения их как только статичных образований и дает возможность рассмотреть их с позиций более тонкой чувствительности к всякого рода несовершенствам реальных объектов, позволяя различать и индивидуализировать то, что прежде было безлико и неразличимо. Фрактальные характеристики создают сложную диффузию элементов культуры внутри одной модели или в процессе межкультурного взаимодействия, что проистекает по законам фрактальной размерности. Физики отмечают, что физика фрактальной среды чрезвычайно отличается от физики среды сплошной. А так как культура подобна и выстроена по принципу фракталов, то диффузия компонентов происходит именно по этим принципам. Взаимодействие и взаимопроникновение одних аспектов в другие происходит крайне непоследовательно, чрезвычайно медленно, с возвращением и отвержением того, что ранее уже считалось принятым.

Субстанциональный мир, как постоянно меняющаяся структура, определяет внутреннюю онтологию культуры и представляет собой чрезвычайно сложный, пульсирующий процесс, подвергающийся многочисленных колебаниям, которые осуществляются практически постоянно: тенденции дифференциации субстанций сменяются их интеграцией, разбегание - сближением, ослабление связей - усилением и др. На этом основано и функционирование культур от формирования до распада. Обострение процессов интенсивности и их падение протекают в цикличной форме, составляя видимые закономерности нелинейных процессов, так как сама природа нелинейности заключается именно в этом.

Культура, как и любая сложная система, приближаясь к кульминационному моменту развития, где максимально обостряются все процессы, становится чрезвычайно чувствительна к любым воздействиям, «малым возмущениям», так как в этот момент своего расширения, она одновременно подвергается угрозе распада.

Однако, совершенно ясно, что циклы развития тесно связаны между собой. Они не прерываются, а суживаются, и, благодаря этому, создают непрерывность развития культуры, и, следовательно, осуществляют передачу базовых субстанций, их соединение в определенную событийность и др. При этом последняя (событийность) представляется в виде пространственных построений, осуществляющих реализацию культурных проектов (замыслов, мыслеформ, идей) в конкретные предметы материальной и духовной сферы, то есть во временную и пространственную последовательность.

Помимо этого, культура представляет собой ячеистую систему (язык, деятельность, традиции, религия, наука, искусство, памятники культуры, мистика и др.), способную включать в себя и функционально разблокировать реализованные и потенциальные построения, что оживляет взаимодействие ее элементов между собой. В этом процессе происходит осмысление как переживание возможностей, заложенных в данной культуре. Каждая конкретная субстанция раскрывается через совокупность других, ее определяющих, но и эти другие также требуют раскрытия через какие-то третьи структуры и так далее, до бесконечности.

Все это в целом определяет мультиустойчивость культуры, что связано со значительным числом автономных внутренних компонентов, которые могут переживать различные формы трансформации, одновременно сохраняя позитивную (неизменную) форму преемственности своих базовых ценностей.

Осуществляется подобное лишь в процессе деятельности, которая и выступает в качестве важнейшей субстанции культуры. Ее фундаментальность, присутствие во всех сферах бытия аксиоматично, что дает возможность рассматривать ее как полифункциональный и, одновременно чрезвычайно полиморфный процесс, ранжируемый в разных уровнях - от простого воспроизведения обыденных и известных действий до высот творчества. В качестве такового выступает и интерпретационное восприятие, которое можно оценивать как творчество, которое проходит множество этапов синергетического свойства. Само творчество представляет собой мгновение флуктуации в человеческом существовании. Это мерцательный момент, в рамках которого возникает флуктуация, которая первоначально изменяет часть культуры или ее носителя, затем ею и принимается. По мере адаптации в культуре, творчество перестает быть таковым, потому что становится нормативным атрибутом окружающего и превращается в стандартные действия, перерастая в стереотипы.

Именно последующее сочетание действий - создание нового, трансформация его в нормативную сферу, позволяют говорить о свершении собственно творчества. В противном случае, если творчество «зависло» на уровне замыслов, то есть закрепилось в нереализованных флуктуациях и не преобразовалось ни в предмет, ни в акт преобразовательной деятельности. В силу этого, можно сказать, что творчество представляет определенный «пульсар», где человеческие идеи сами по себе не могут характеризоваться как творческие или иные, и становятся ими лишь при создании предмета преобразования действительности. В противном случае они обыденны и статичны.

Рассмотрение творчества как феноменологической сложности специфично сказывается и на его результате, который совершенно непредсказуем. Многие гениальные творения (произведения Баха, Веласкеса и др.) в момент своего создания не представляли собой момента преобразования действительности и, по сути, являясь высочайшими творческими достижениями, в социальном плане таковыми не являлись. Их социальная «творческость», то есть качества социального преобразования действительности, проявилась много пОзже. Поэтому в рамках одной и той же культуры возможны различные отношения и использования новшеств в разных целях, в том числе и отложенных на неопределенное время.

Творчество - внутренний динамический процесс, ориентированный на развитие человека в плане более глубокого постижения наличных глубинных национальных и общекультурных ценностей. Это становится все более очевидным в настоящее время, когда многие достижения науки, подтверждают то, что тысячелетия назад было изложено в философско-религиозных трактатах, элементах устного народного творчества.

Восстановление и интерпретация сохраненных духовных ценностей идет по всему миру. Поэтому глубинное постижение собственной культуры становится неиссякаемым процессом, который одновременно преобразует человека, выступая как акт творчества, усложняет самою культуру, переводя эзотерические знания в экзотерическую плоскость, тем самым, транслируя их, делая достоянием масс. При этом собственная национальная культура остается полем неиссякаемого познания и творчества, углубляясь в которую и находя в ней все новые смыслы, человек - ее представитель и носитель ее ценностей, укрепляет заново освоенные национальные основы. Включение в этот процесс достаточно значительно числа людей уплотняет общее поле культуры, усиливает ее устойчивость и подтверждает творчество во всех его проявлениях как константную субстанцию всех культурных проявлений.

Язык, рассматриваемый как субстанция культуры и одновременно как размерная фрактальность, выступает следующим важнейших средством объединения культуры в единое смысловое поле и создание единого тезауруса ее носителей - людей, выросших и сформированных в ней. Язык призван передавать мысли и чувства и сам представляет собой сложнейшее образование. При этом, фрактальность самого поля языка и диффузность его составляющих (вербальный, визуальный, обонятельный, тактильный и др.) представляет собой проблему, сложную как для изучения, так и для полного освоения.

Языковые процессы передачи информации от одного человека другому и, особенно, перевод с одного языка на другой - чрезвычайно сложная задача, которая может быть решена только при условии высокой доли креативности (творческости), посредством которой возможна передача смысла, то есть тезауруса - единого информационного понимания, что может быть достигнуто лишь между коммуникантами, находящимся на одном уровне развития и объединенных сходной ситуацией, например, единой национальной культурой, или единой средой.

Язык - живое фрактальное образование, в котором запечатлены веяния времени. Не исключением стали и 90-годы XX века, которые запечатлели в нем широко употребляемые высказывания и сентенции афористического содержания и выражения. Это лаконичные высказывания, содержащие обобщение социального и жизненного опыта человека, литературно обработанные и по своей форме отвечающие условиям афористичности (краткость, запоминаемость, образность), стали, с одной стороны, приметой времени, с другой - специфическим жанром современного языка - народно-литературными афоризмами. Афористичность прямо увязывает язык с отношением к событийному ряду социума и, константная субстанция культуры, активно вводит в себя аналитическую оценку действительности, выражает специфическое языковое сопротивление происходящему и одновременно психологическую защиту от него. СМИ создали так называемые «третичные» и «блип-культуры», обусловленные высокой скоростью жизни социума.

Кроме того, язык - мощная семиосфера, в которой кодируется и закрепляется конкретная национальная культура. Это особенно заметно в художественном литературном языке. В данном случае, смысл сообщения (информации) намеренно отделяется от языка, как символической передачи. Например, великие творения (Достоевского, Пушкина, Толстого и др.) производят сложнейшие операции с текстом, насыщая его сообразно своему гению. Читатель и воспринимает информацию, заключенную в произведении и изучает язык, как семиотическую систему, чрезвычайно красочную и избыточную, в силу чего она может передать тончайшие нюансу переживаний, красоты природы и др. Он семиотически закрепляет в себе совокупность визуальных и эмоциональных аспектов, закодированных в литературном тексте, что перемещает интерес на само поле языка, которое демонстрирует яркость и насыщенность породившей его культуры.

Таким образом, язык, насыщающий пространство культуры, представляет собой совокупность множества фракталов. Они постоянно взаимодействуют друг с другом, заменяют друг друга (письменный на живописный, разговорный на мимический и др.), что позволяет говорить о языке, как о чрезвычайно подвижном образовании. Он фиксирует в себе направленность мышления и в целом кодирует мировосприятие или ментальность, свойственные тому или иному народу в конкретное время.

Одновременно с этим, языки функционируют как аккумуляторы культурной памяти. Язык в обязательном порядке сохраняет рисунок своего предшествующего контекста, звучания. Сам характер говора и диалекта и их изучения помогают часто более подробно, чем исторические изыскания, рассмотреть историю развития конкретной культуры.

При этом язык имеет достаточно прочную память, создает вокруг себя семантический ареал бытования, поэтому вторжения в него, можно рассматривать как слабые синергетические возмущения, динамизирующие развитие культуры самого языка. Сама природа языка содержит в себе программу его дальнейшего развития, что смыкается с развитием культуры и обуславливается внутренней подвижностью и наличием резервов роста.

Тесно связанной с языком и мышлением, является ментальность. Она выступает как окраска каждой конкретной культуры, которая создает свою специфику, то есть мировосприятие особой конфигурации, которая определяет ракурс базовых характеристик, становых основ национального характера. Они проявляются как некие свойства традиционного этнического сознания, могущего особым образом отражать (и выражать своим поведением) определенную этническую картину мира.

Этническая картина мира, в свою очередь, есть представления человека о мире, сформировавшиеся на основании определенных культурно-ценностных доминант. Воззрения эти отчасти осознаваемые, отчасти бессознательные. В целом этническая картина мира есть проявление защитной функции в ее психологическом аспекте. Это обуславливает ее трактование и понимание как совокупности бессознательных комплексов, складывающихся в процессе адаптации человеческого коллектива (этноса) к окружающей природно-социальной среде. Они выполняют в этнической культуре роль основных механизмов, ответственных за психологическую адаптацию к окружающей среде.

Ментальность основывается на концепциях синхронистичности коллективного бессознательного, вследствие чего становится не просто набором и совокупностью отдельных субстанций, но преобразуются в поле притяжения каждой из них в единое целое, которое выстраивается в локальную модель мироздания, находящейся на определенной вибрационной волне, порождаемой пониманием, представлениями, то есть сознанием людей одной культуры. То есть общее сознание - есть физическая вибрационная энергия, принимающая форму электромагнитных волн. Материя обладает вибрацией на уровне атомов или элементарных частиц — эта идея лежит в основе квантовой физики. Ментальность, как коллективное сознание, и становится определенным управляющим центром, который курирует сознание всех своих носителей и определяет качество, развитие и направленность формирования и культуры и людей, в ней живущих.

Ментальность, таким образом, создает картину мира, в которой соединены все или большинство известных компонентов, соединенных воедино единым полем. О качествах отдельных компонентов, человек осведомлен по-разному. В отдельных компонентах общей картины мира он является профессионалом, о других лишь осведомлен, о третьих подозревает, о четвертых не догадывается, но они присутствуют и влияют на остальные. То есть, ментальность, создающая картину мира, представляет собой мифологический пласт сознания, ориентиры которого и переносятся на восприятие и оценивание окружающего.

При этом направленность ментальности каждого человека и, соответственно его этнической культуры, будет соответствовать тому типу ментальности, которая более всего проявлена и известна в религиозно-философских доктринах, рождающих определенный тип общей ментальности его этнокультуры. Она становится его почти генетически передаваемой субстанцией, которая приобретает константное качество.

Константные субстанции культуры взаимодействуют с таковыми в культуре другого этноса по-разному. Общепринятые формы межкультурных коммуникации, представленные межличностной, внутригрупповой межкультурной, межгрупповую межкультурной разительно отличаются друг от друга.

Межличностная коммуникация - постоянный ежедневный процесс, определяющий все остальные характеристики взаимодействий культур, организовать как сложное диффузным явлением, в котором осуществление собственно диффузии (смешение) крайне нелинейно. В первую очередь в коммуникации включены языки во всем спектре их объема, куда попадают и вербально-визуальные и тактильно-обонятельные аспекты. Однако языки коммуницируют друг с другом незначительной частью своего объема, который необходим для общения преимущественно обиходного характера (речь не идет о профессионалах-лингвистах, глубоко изучающих особенности и нюансы языка). В процессе языкового обмена люди не просто обмениваются тем или иным содержанием, но и влияют друг на друга. И это влияние становится тем более сильным, чем более своеобразной и значимой для другого является сама личность. То есть, качество межличностных отношений становится фильтром для усвоения информации. Психологическое воздействие, возникающее при этом, может аннулировать смысл информации, понизить или повысить ее актуальность, расширить содержание и перевести его влияние на объекты, которые прежде не возникали в поле зрения и др.

Внутригрупповая межкультурная коммуникация основывается на единой деятельности, которая одновременно становится и полем коммуникации, то есть полем передачи идей, знаний, оценки событий; и возможностью достижения взаимопонимания, которое реализуется в новой деятельности. Фундаментальность деятельностной коммуникации - самый объемный и прочный коммуникативный пласт, могущих повлечь за собой изменение ряда других параметров или донорской или реципиентной культуры. В этом случае существующие аспекты чрезмерно оригинальной методологии деятельности сознательно подавляются профессионалами разных культур, что позволяет выработать общую платформу и повысить скорость и качество выполнения.

Альтернативность изменения параметров или своей, или другой культуры - определяет коммуникативную природу этого процесса, что особенно наглядно в процессе обучения. Само обучение - научение, предполагает осознанное волевое подавление собственных аспектов культуры и принятие их (обучение) у высококлассного профессионала. Данная позиция на первом этапе требует безусловного освоения -заимствования наличных образцов избранной модели культуры. Целый ряд мастеров искусств, духовных практик, философских школ, восточных единоборств и др. предполагает не только абсолютизацию точного воспроизведения конкретных методов, но и такого количества повторений упражнений, которые вводят новые структуры культуры в ментальный склад ученика на уровне нормативно-безусловного комплекса. Эта позиций широко распространена с древности до настоящего времени, когда в любой сфере наук, искусств и др. говорят - «я представитель такой-то школы», что предполагает наличие определенного стиля, направления. Именно таким образом осуществляется «живая передача традиции», что обязательно связано не только с усвоением иных образцов культуры, но с обязательным включением в них личностных качеств их создателя. В этом случае ученики становятся естественными преемниками школы со всеми атрибутами, их составляющими.

Межгрупповая межкультурная коммуникация основывается на деятельностных групповых показателях. В качестве объектов коммуницирования могут выступать профессионалы или представители демографических групп, туристы (ученые, студенты, рабочие и др. профессиональные группы; молодежь, дети, пенсионеры и др.) - носители культуры определенного этноса. Платформой подобных форм коммуникаций выступают, прежде всего, паттерны культуры, сходные для каждой группы. Именно они и их сходное понимание становится условием качественного общения, принятия друг друга и выстраивания побудительной мотивационной основы. В качестве межгрупповых кодов выступают, прежде всего, показатели профессионализма и статуса личности в профессиональной группе.

Совершенно другие параметры мы наблюдаем в случае нахождения в едином узком пространстве представителей разных культур. Примером тому может выступать межнациональная семья, которая строиться обоими супругами и на основе личностной симпатии, и по принципам вырастивших их культурных средах. Здесь все спектры содержательного и формообразующего характера соединены во времени и пространстве, но и при этом, взаимодействие культур происходит настолько извилистыми путями, результаты которого крайне сложно предвидеть. Взаимодействие культур в этом случае представляет собой сложно выстроенный процесс диффузий, которые периодически переживают определенные флуктуации, где последовательно происходит абсолютизация, адаптация, вторичное оценивание и восстановление ценностей собственной культуры, где последний аспект (вторичное воссоздание ценностей собственной культуры) наблюдается во всех культурных взаимодействиях.

Таким образом, коммуницирование этнических константных субстанций культуры - сложных неоднозначный процесс, который сохраняет ценности этнической культуры в достаточно целостном виде, которые всплывают в различных формообразованиях, наиболее часто фиксируясь в канонах, традициях, повседневной культуре.

Каноны как формообразования нациоанльной исходят из природфы культуры и человека, тяготеющие к канонизации окружающего. Любая сфера проходит этапы формирования - зрелости - преобразования -распада, элементы которой вновь становятся основами для повторения этого процесса. Но именно в период формирования - зрелости создается целая череда канонов-стержней, которые определяют базовые устои существования и стабильности и отдельной отрасли и человека и культуры в целом. Поэтому, канон - явление в развитии культуры обязательное. Его создание высшим культурно-творческим актом и свидетельствует о творческой зрелости культуры. Его нельзя понимать как нечто неизменное, сложившееся раз и навсегда, он подвержен видоизменениям. Одновременно с этим - канон явление сугубо национальное, органично развивающееся в рамках данной национальной культуры. Потребность в трансформационной изменчивости и следование канону не только не стесняет индивидуального творчество, но дает возможность свободного и осмысленного самовыражения. Вследствие этого, процесс канонизирования пронизывает всю культуру, скрепляет ее национальные ценности и определяет ее «лицо», является естественным и необходимым процессом существования национальной культуры, укрепляющим ее устойчивость.

Их совокупность создает традиции, представляющие собой определенные каркасы, которые поддерживают национальную культуру и многочисленные сферы внутри нер. Поэтому они продолжают существовать и поддерживаться даже на полиэтнических пространствах, так как все или большинство значимых традиций в подавляющем числе сфер по-прежнему передаются новым поколениям в форме этнонациональных установок, норм и ценностей. В любой национальной культуре позиции традиций и традиционной духовной культуры не просто сильны, а качественно отработаны и аксиоматически и аксиологически закреплены. Подобная установка на духовное начало выявляет предрасположенность этноса к саморазвитию, к сосредоточению на душевном комфорте и гармонии.

Глобализация меняет эти соотношения коренным образом. Но традиции, как скрепляющая и определяющая константа этнической культуры, не утрачиваются, но меняют фокус своего воздействия. Здесь социальная полиэтничность приводит к модификации не самих национальных традиций, а пространства и форм их использования. Так, место этнических поселений, занимают корпорации, предприятия, в рамках которых человек проводит большую часть жизни. Социум в целом создает общий конструкт миропорядка наднационального свойства, который функционально адекватен национальным традициям.

Культура повседневности - тот универсум, который вбирает в себя все элементы культуры, предельно прочно закрепляя их в ментальности человека. Сложное структурирование культуры повседневности по темпоральным, пространственным онтологическим и аксиологическим аспектам относит ее к явлениям чрезвычайно сложности, которая и удерживает и модифицирует ценности социума, преобразовывая их в наличную культуру личности .

Моделей повседневности множество. Как никакая другая сфера, она несет на себе черты чрезвычайной индивидуализированности, которая и стабильна и, одновременно, постоянно меняет свой внешний облик, в зависимости от ситуативных аспектов.

Культура повседневности выстроена по параметрам этнической принадлежности субъекта, в зависимости от этнокультуры которого структурируются особенности повседневных событий, характер его деятельности, параметры времени, обустройства пространства, наполненность опредеоленными : предметами и др. Устойчивость этнической компоненты зависит от величины этнофора (величина семьи, этносоциальная общность, до нации и народности), который определяет частоту использования этнического языка, этнотрадиций, канонов и др. Ее динамика имеет стойкую тенденцию к постоянному усложнению и расширению. Это происходит тогда, когда этнос активно овладевает культурой. В этом случае пространство его культуры постоянно расширяется, и наоборот. Для конкретной семьи культура повседневности выступает как константный лаг этнической культуры, в которой присутствуют множественные локусы, необходимые для развития. Именно они могут выступать как многообразие разных моделей повседневной семейной культуры, так и как факторы их числа. Если этнос мельчает, и чрезмерно абстрагируется от остального пространства культуры, в нем начинают действовать принципы стагнации. Культура жива и действенна лишь при наличии людей, могущих в ней существовать, ее развивать, транслировать и передавать следующим поколениям. Вопросы демографической состоятельности культур чрезвычайно важны сейчас, когда население развитых стран, в особенности - представители белой расы, катастрофически уменьшаются в объеме. Решить качественные позиции удержания культуры на высоком уровне одним лишь воспитанием крайне сложно, так как современная биологическая наука доказала, что поведение человека на 80% обусловлено его генотипом, и лишь на 20% - его фенотипом, то есть влияние среды сказывается на индивиде в четыре раза слабее, чем влияние его наследственности.

Поэтому проблема воспроизводства населения становится проблемой проблем, которую по-разному решают все государства, понимания, что, если этнос мельчает, и чрезмерно абстрагируется от окружающего пространство культуры, в нем начинают действовать принципы стагнации. Одно из решения этого вопроса - метизация и миграция населения и культуры. Одновременно с этим (это совершено недвусмысленно заложено в мифологии, религиях всего мира, священных писаниях, которые все без исключения объясняют свое происхождение от первых пар людей.), наблюдается другие тенденции, в частности, евгенизация. Это означает, что все народы выводят свою родословную из расовой гомогенности, представляя первоначальный этап своего развития в виде расовой чистоты. Поэтому до сих пор каждый человек инстинктивно жаждет, чтобы все его сограждане были похожими на него не только духовно, но и физически. В этом случае сохраняются все атрибуты глубокой, позитивно выстроенной культуры. Ее развитие, как бы оно не происходило, вращается на мощном этническом стержне, включая в себя все производные структуры.

В условиях множественности моделей культуры, осложненных разными национальными вариациями, культура повседневности выступает одновременно и как способ сохранения национальных основ, и как создание проектных форм изменения действительности. В сфере трансформационной активности личность усваивает создаваемые проекты, связанные с подготовкой общественного мнения. Повседневную культуру в этом случае можно назвать достаточно устойчивой системой, которая создается для реализации определенных функций - функции адаптации к меняющимся условиям жизнедеятельности, консервации национальных ценностей, создания межкультурных технологий коммуникаций. В данном случае, одновременно с устойчивостью, она характеризуется состоянием условной стабильности, так как должна находиться в состоянии динамики, чтобы успевать впитывать в себя постоянные нововведения, которые есть основа развития окружающей жизни.

В общем можно сказать, что состояние движения повседневной культуры, есть её бытие в данный момент времени. Как и всякая система, она имеет состояние, характеризующееся равноценным внутренним обменом динамических ценностей. В условиях равновесия окружающей среды она осуществляет периодический внутренний и внешний обмен, поглощая и излучая разные формы ценностей. В процессе их трансляции, ее исходная модель испытывает изменения, определяемые конкретными условиями равновесия. При этом равновесное состояние не может быть абсолютным. Если это случается, то культура повседневности переходит в стагнацию, что есть предельное внешнее равновесие, не получающее извне динамики, ценностей, идей.

В этом случае, она максимально приближается к личности и отражает ее интимизацию, то есть демонстрирует и фиксирует процесс формирования одного из типов культурны повседневности — комфортной, индивидуальной, что бывает характерно для небольшой мононациональной группы, редко контактирующей с внешним миром. Существующее здесь культурное содержание развивается по вертикали, качественно, где элементы выстраиваются как совершаемые, множество раз повторяемые позиции. На этом в значительной степени основаны ритуализированные аспекты культуры, в частности, культуры Востока («чайная церемония», например). Наряду с достоинствами это имеет и негативные моменты, одним из которых является неизбежная утрата живого, непосредственного общения людей — необходимой базы социальных отношений. При этом, стабильность уравновешивает ее и обращает внутренний и внешний обмен в унифицированную форму. Таким образом, не смотря на множество людей, являющихся носителями национальной культуры, все они создают, в общем, сходные модели, приемлемые для проживания в сходных условиях.

Однако, в обычных условиях, обеспечивающих жизнеспособность повседневной культуры, окружающая среда не уравновешена. Повседневная культура, осуществляющая равный с окружением обмен, абсолютно «прозрачна» для потока попадающих в нее ценностей. Вследствие чего последние, проходящие через нее, не создают в ней никаких негативных последствий. Сформированная и структурированная ее модель способна в данном случае распознать «свои» и «чужие» ценности и отбросить (отфильтровать) те, которые могут выступать как угроза устойчивости. Коль скоро в качестве таковой выступает культура повседневности, в которой чрезвычайно сильна этническая ее часть, то элементы, способные разрушить ее, отбраковываются.

Одновременно с этим, любая повседневная культура - есть явление динамическое, которое проявляется себя в том случае, если происходит неравноценный (внутренний и внешний, внутренний или внешний) обмен движущихся ценностей культуры. В качестве такового может выступать мощная метизация культур, которые выступают как появление нового носителя иных национальных ценностей.

Таким образом, внутренний и внешний обмен неравных ценностей и элементов культуры, осуществляемый культурой, является движущей силой, обусловливающей все изменения её состояния.

Одновременно с этим, внутренняя устойчивость обеспечивается внутренним обменом ценностей, регулируемым системой национальных традиций, канонов, идеалов, обрядов и др., который происходит в процессе взаимодействия людей. Коль скоро это осуществляется в процессе общения, то его целесообразно рассматривать как процесс, совершающийся между человеком и обществом, человеком и человеком, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует трансляцию ценностей между собой и микрогруппой. Сущности культуры он сам противопоставляет себя как носитель культуры. Для того чтобы усвоить ее содержание в форме, пригодной для его собственной жизни, он приводит в движение принадлежащие его мышлению особенности. Воздействуя посредством его на внешнюю культуру и изменяя её, он в то же время изменяет и свою собственную (Д. Маркович).

Поэтому, если ценность даже частично сходна с общим ракурсом видения мира, то она встраивается в эту модель, но, обязательно в измененном состоянии. В противном случае, вновь внесенные ценности радикально удаляются Подобное действие следствия на причину надо считать универсальным свойством устойчивости и условной изменчивости культуры повседневности.

Таким образом, культура повседневности, как универсум национальной культуры, обладает мощными самоохранительными механизмами, защищающими себя от разрушения, передаваясь из поколения в поколение, выступая, как живая традиция трансляции ценностей. В процессе глобализации она может менять поля своего существования и часть внешних форм, но ядро национальной культуры сохраняет посредством множественных блоков константных субстанций.

312,

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Зотов, Сергей Владимирович, 2006 год

1. Абаканов В. Методология исследований культуры. М., 1982.

2. Абекер И. Культура как предмет изучения. М. 2000.

3. Авдеев В. Генетический социализм. М., 2002.

4. Аверкиева Ю.П. История теоретической мысли в американской этнографии.М., 1979.

5. Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М., 1977.

6. Адорно Т. Хоркхаймер М. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. Москва СПб., 1997.

7. Азроянц Э.А.Глобализация: путь в никуда? М., 2003.

8. Аквинский Ф. Сочинения, М., 2002

9. Алексеев М. Озвученный массаж. Свет, 2005, № 2, с. 24-27

10. Антология даосской философии. М., 1994

11. Ануфриев Е., Лесная П. Российский менталитет как социально-политический феномен // Социально-политический журнал. 1997. №3-7

12. Апель К.О. Трансформация философии. М., 2001.

13. Аристотель. Сочинения. М., т.4,1984

14. Архаическое общество: Узловые проблемы социологии развития. 4.1-2. М., 1991

15. Асмус В.Ф. Античная Философия. М.,1976

16. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989

17. Барулин B.C. Социально-философская антропология. М., 1994

18. Баталин Н. Сказание об Индийском царстве. Воронеж, 1876

19. Батищев Г. С., Деятельностная сущность человека, как философский принцип, в кн.: Проблема человека в современной философии, М., 1969;

20. Бахтин М.М. К философским основам гуманитарных наук // В кн. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. СПб. 2000.

21. Бахтин М.М. Проблема текста //В кн. Автор и герой. Кфилософским основам гуманитарных наук. СПб. 2000.

22. БашлярГ. Грезы о воздухе. М., 1999

23. Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987

24. Беккер Г., Босков А. Современная социологическая теория. М.,1961.

25. Бенвенист Э. Общая лингвистика. Категории мысли и категории языка. М., 1974.

26. Бенедикт Р. Психологические типы в культурах Юга-Запада США. М., 1972.

27. Бентам И. Избранные сочинения, т. 1. СПб, 186728. Бергсон А. Смех. М., 1994

28. Бергсон А. Собр. соч., т.1 М., 1992

29. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989

30. Берк Э. Защита естественного общества //Эгалитаристские памфлеты в Англии середины XVIII в. М., 1991

31. Берк Э. Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного. М., 1979

32. Библия, Новый Завет. В русском переводе с параллельными местами. М., 2001.

33. Бирюков Н.И., Сергеев В.М. "Соборность" как парадигма политического сознания // Полис. 1997. №3

34. Богомолов А.С. Античная философия. М., 1985

35. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М., 1998

36. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция //Философия эпохи постмодерна. Минск, 1996

37. Бодрийяр Ж. Эстетика иллюзий, эстетика утраты иллюзий //Элементы, №9, 1998

38. Большая Российская энциклопедия. М., 2001

39. Большая Советская Энциклопедия. 1979

40. Бродель Ф. История и общественные науки. Историческаядлительность // В кн. Философия и методология истории. М., 2000.

41. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. СПб, 1890-1907

42. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983

43. Бузгалин А.В. Ренессанс социализма. М., 2003

44. Бурдье П. Начала. М., 199446. Бытие. М., 2000.

45. Бэкон Ф. Сочинения. М., 1978

46. Бэлл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М.,1999

47. Вайнштейн О.Б. Homo deconstructivus: философские игры постмодер-низма // Апокриф. Культурологический журнал. М., 1992, №2

48. Васильев В.В. Учение о душе в метафизике XVIII века. Изд. Алтайского государственного университета. Барнаул. 2000.

49. Вахрушев В., Принципы японского управления. М: ,1992.

50. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990

51. Вебер М. Критические исследования в области логики наук о культуре. М., 1990.

52. Вебер М. Избранное. Образ общества. М.,. 1994.

53. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. Москва. «Русские словари». 1997.

54. Велик А.А. Психологические направления в этнологии США. От исследования «культура-и-личность» к психологической антропологии // В кн. Этнология в США и Канаде. М., 1989.

55. Вельш В. "Постмодерн". Генеалогия и значение одного спорного понятия // Путь. Международный философский журнал. М., 1992, №1

56. Визгин В.П. Герметизм, эксперимент, чудо: три аспекта генезиса науки нашего времени // В кн. Философско-религиозные истоки науки. Москва. «Мартис» 1997.

57. Визгин В.П. Герметизм, эксперимент, чудо: три аспектагенезиса науки нашего времени // В кн. Философско-религиозные истоки науки. М., 1997.

58. Вико Дж. Собрание сочинений. М., 1986

59. Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. В 2 т. СПб., 1908

60. Виндельбанд В. Прелюдии. Философские статьи и речи // В кн. Избранное. Дух и история. Москва. «Юрист». 1995.

61. Виндельбанд В. Прелюдии. Философские статьи и речи // В кн. Избранное. Дух и история. М., 1995.

62. Витгенштейн JI. Философские работы: В 2ч. М., 1994

63. Вундт В. Проблемы психологии народов // В кн. Преступная толпа. М., 1998.

64. Гадамер Х.Г. Актуальность прекрасного. М.,. 1991.

65. Гадамер Х.Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988.

66. Гадамер. X. Герменевтика и деконструкция. СПб. 1999.

67. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. Новая онтологияХХвека. Москва. «Республика». 1997.

68. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. Новая онтология XX века. М., 1997.

69. Гайденко П.П. Хайдеггер и философская герменевтика //Новые течения философии в ФРГ. М., 1986

70. Гальперин П.Я. Проблема деятельности в советской психологии//в кн. Гальперин П.Я. Психология как объективная наука. Москва. 1998.

71. Гваттари Ф. Язык, сознание и общество (О производстве субъективности) //ЛОГОС. Кн. 1. Л., 199174. Гегель. Соч. М.;Л., 1929

72. Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991

73. Генон Р. Духовное владычество и светская власть. М., 2000

74. Генон Р. Кризис современного мира. М., 1991

75. Генон Р. Символы священной науки. М., 1997

76. Гер дер И. Избранные сочинения. M.-JL, 1959

77. Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада. М., 2001

78. Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре ХШ-Х1Хвв.М., 1999.

79. Гидденс Э.Э. Постмодерн //Философия истории. М., 1995

80. Гиртц К. С точки зрения туземца: о природе понимания в культурной антропологии // В кн. И.Ф. Девятко. Модели объяснения и логика социологического исследования. Москва. «Ин-т социологии РАН». 1996.

81. Гиртц К. Идеология как культурная система // Новое литературное обозрение. № 27 1997.

82. Гоббс Т. Избранные произведения в 2 т., М., 1964

83. Грей Дж. Поминки по Просвещению: Политика и культура на закате современности., М., 2003

84. Грейвс Р. Мифы Древней Греции. М., 1992

85. Гулыга А.В. Гердер. М., 1963

86. Гумилев Л. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1992

87. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989

88. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. Москва, «Искусство». 1981.

89. Гуревич А.Я. Историк конца XX века в поисках метода // Одиссей. Человек в истории. М. 1996.

90. Гуревич А.Я. Исторический синтез и «Школа Анналов». Москва. «Индрик».1993.

91. Гуревич А.Я. Территория историка // Одиссей. Человек в истории. Москва. 1996.

92. Гуревич П.С."Философия культуры". 1993 г.

93. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск. 1994.

94. Давыдов Ю. Современность под знаком "пост'У/Континент. М., Париж. 1996. № 89

95. Даль В. Толковый словарь Великорусского языка, Т.З. М, 1998

96. Данилевский Н. Россия и Европа. М., 1991

97. Дебор Г. Общество Спектакля, М., 2000

98. Декарт Р. Избранные сочинения. Москва. «Госполитиздат». 1950.

99. Декарт Р. Сочинения. В 2 т. М., 1989

100. Делёз Ж. Логика смысла. М.,1995

101. Делез Ж. Гваттари Ф. Что такое философия? СПб, 1998

102. Джемс У. Многообразие религиозного опыта. СПб, 1992

103. Дильтей В. Собрание сочинений. Том I. М., 2000.

104. Дильтей В. Описательная психология. СПб. «Алетейя». 1996.

105. Дильтей В. Сущность философии // Философия в систематическом изложении. СПб. 1909.

106. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979

107. Древнекитайская философия в 2 т. М., 1972-1973

108. Дрей У. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической науке // В кн. Философия и методология истории. М. 2000.

109. Дугин А. Философия традиционализма. М., 2002

110. Дугин А. Эволюция парадигмальных оснований науки. М.,2002

111. Дубин И. К феноменологии творчества через синергетическую сложность. М., 2002.

112. Дюмезиль Ж. Верховные боли индоевропейцев. М., 1986.

113. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1991

114. Ерасов Б. Социальная культурология. М., 2001.

115. Ерасов Б. Традиция: проблема перегрузки категории в формационном анализе. 1989.

116. Засурский И. Массмедиа Второй республики. М., 1999

117. Иванов Е. Материя и Субъективность. Саратов, 1998.

118. Иванов С.А. Византийское юродство. М., 1994

119. Идрис Шах. Мудрость идиотов. М., 2000

120. Ильенков Э. В., Диалектическая логика, М., 1974;

121. Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М., 1995

122. Ильин В.В.Политология. М., 2002

123. Ильин И. Главные национальные проблемы. Тобольск, 1972.

124. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996

125. Иноземцев B.JI. Современный постмодернизм: конец социального или вырождение социологии? // Вопросы философии. М., 1998, №7

126. Иномата Ё. Парадигмы современной науки. СПБ, 2003.

127. Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1996.

128. История теоретической социологии. Т. 2. М.,1998.

129. Капица С., Курдюмов С., Малинецкий Г. Синергетика и прогнозы будущего. М., 2000.

130. Каган М. Философия культуры. СПБ, 1997.

131. Какабадзе 3. М., Проблема "экзистенциального кризиса" и трансцендентальная феноменология Э. Гуссерля, Тб., 1966;

132. Кандо Т. Постмодернизм: старое вино в новых мехах? // Рубежи. М., 1997. №№10/11.

133. Канетти Э. Масса и власть. //Человек нашего столетия. М., 1990

134. Кант И. Сочинения в шести томах. М., 1969

135. Каору И., Японские методы управления качеством. М., 1988.

136. Касирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческойкультуры. М., 1986.

137. Катастрофа или путь к развитию? М., 2002

138. Кирилова книга. Гродно, 1786

139. Китайская философия: Энциклопедический словарь. М., 1994

140. Кнабе Г.С. Строгость науки и безбрежность жизни // В кн. Достоверность и доказательность в исследованиях по теории и истории культуры. М., 2002.

141. Койре А. Очерки истории философской мысли. Москва. 1985.

142. Кон И. В погоне за тысячелетием. Лондон, 1972

143. Кондорсе Ж.А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. М., 1936

144. Конрад Н.И. Запад и Восток. М., 1966

145. Конт О. Позитивизм и наука. М., 1975

146. Конфуций Уроки мудрости. М., 2000

147. Косарев А.Ф. Философия мифа. М., 2000

148. Коткавирта Ю. Философская герменевтика. СПб. 1999.

149. Красных В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации. Москва. 2001.

150. Ктони М. «Эзотерика основ культуры» М., 2002 г.

151. Куббель Л.Е. Очерки потестарно-политической этнографии. М, 1988

152. Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу. М. 2002.

153. Культурные ценности и прогресс человечества. Гарвард, 1999.

154. Культурология. XX век. Словарь. Спб., 1997.

155. Кууси П. Этот человеческий мир. М., 1988

156. Ламетри Сочинения. М., 1976

157. Лао Цзы. Дао дэ Цзин. М., 2003

158. Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. М., 2001.

159. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытноммышлении. Москва. 1994

160. Леви-Стросс К. Мифологики. В 3-х Т. М-СПб. 2000.

161. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1983

162. Лейбниц Г. Сочинения. В 4 т. М., 1983-1989

163. Лелеко В.Д Пространство повседневности в европейской культуре. СПб., 2002.

164. Леонтьев А.А. Деятельный ум. М., 2001.

165. Леонтьев К. Н. Восток, Россия и Славянство. Философская и политическая публицистика. Духовная проза. М., 1996

166. Леонтьев К.Н. Византизм и славянство. М., 1876

167. Лихачев Д. Избранные сочинения. СПБ, 2002.

168. Литературная энциклопедия. М., 1982.

169. Локк Д. Сочинения в трех томах. М., 1988

170. Лосев А. Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. М., 1957

171. Лосев А.Ф. История античной философии в конспективном изложении. М., 1989

172. Лосский В.Н. Боговидение. М., 2003

173. Лосский В.Н. Условия абсолютного добра. М., 1991

174. Лотман Ю. Семиосфера. СПБ, 2003

175. Лотман Ю.В. Избранные статьи. Т. III. Таллин: 1993.

176. Лукач Д. К онтологии общественного бытия. М., 1991

177. Лукин Н.М. Избранные труды. М., 1960

178. Лундестад Г.Восток, Запад, Север, Юг. Основные направления международной политики. 1945-1996 М., 2002

179. Лурия А.Р. Об историческом развитии познавательных процессов.

180. Экспериментально-психологическое исследование. Москва. «Наука». 1974.

181. Лурия А.Р. Об историческом развитии познавательных процессов. Экспериментально-психологическое исследование. М., 1974.

182. Лурия А.Я. Язык и мышление. Москва. «Аспект-Пресс». 1998.

183. Лурье С. Историческая этнология. Москва. «Аспект-Пресс».

184. Магический кристалл: Магия глазами ученых и чародеев. М.,1998

185. Майо Э. Трационализм японского менеджмента. М., 1999.

186. Макиавелли Н. Избранные произведения. М., 1982

187. Малахов B.C. Герменевтика и традиция // Логос. № 1 (11) 1999.

188. Малахов B.C. Философская герменевтика Х.Г. Гадамера // В кн. Х.Г. Гадамер. Актуальность прекрасного. М., 1991.

189. Малиновский Б. Магия, наука, религия. М., 2000.

190. Мальбранш Н. Разыскания истины. СПб. 1906, т.2

191. Мамут Л.С. Этатизм и анархизм как типы политического сознания. М., 1989

192. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М., 1983.

193. Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. М., 1955-1981

194. Массовая коммуникация в формировании современного социокультурного пространства //Социологические исследования. 2000. №8

195. Матрусова Т.Н., Япония: материальное стимулирование в фирмах. -М., 1992.

196. Мельхиседек Д. Древняя тайна цветка жизни. София, 2005.

197. Мид М. Культура и мир детства. М., 1988.

198. Милль Дж.С. Система Логики. СПб, 2003

199. Мистерия Дао. Мир "Дао дэ цзина". М., 1996

200. Моисеев Н.Н. Расставание с простотой. М., 1998

201. Момджян К.Х. Социум. Общество. История". 1994 г

202. Монден Я. , "Тойота" -методы эффективного управления. М.,

203. Монтескье Ш.Л. Избранные произведения. М., 1955

204. Морфология культуры. Структура и динамика" 1994.

205. Мосс М. Общества, обмен, личность. М. 1996

206. Мотрошилова Н.В. Рождение и развитие философских идей, М., 1991

207. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М., 1999

208. Накане Чийе Система руководства национальных компаний. М., 2001

209. Национализм: (Взгляд из-за рубежа). М., 1995

210. Неизвестная Россия. XX век. Т.т. 1 4. М., 1992-1993

211. Николай Кузанский. Сочинения в двух томах. М., 1979-1980

212. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. М., 1996

213. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М., 1990

214. Норбеков М. Где зимует Кузькина мать, или как достать халявный миллион решений. М., 2005

215. Общественные науки. Словарь. М., 2003,

216. Ожегов. Словарь великорусского языка. М., 2004. с. 487).

217. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Вопросы философии. 1989. №3220. Оруэлл Дж. 1984. М., 1989

218. Орынбеков М. С., Проблема субстанции в философии и науке, Алма-Ата, 1975.

219. Павленко Ю.В. Раннеклассовые общества. М., 1989.

220. Парадигма новой науки. СПБ., 2003

221. Парсонс Т. О социальных системах. М., 2002.

222. Печчеи А. Человеческие качества, М., 1985

223. Платон. Сочинения в 3 т. М., 1968-1973

224. Плотников Н.С. Жизнь и история. Философская программа Вильгельма Дильтея. М., 2000.

225. Позднеева JI. Д. Атеисты, материалисты, диалектики Древнего1. Китая. М., 1967

226. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М., 1985

227. Политология. Энциклопедический словарь. М., 1993

228. Пондопуло А.Г. От этнографии-описания к этнографии-диалогу. М., 1991.

229. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.,1998

230. Поппер К. Открытое общество и его враги, т. 1-2. М., 1992

231. Портер М. Установки, ценности, убеждения и микроэкономика процветания. М., 2002.

232. Постмодернизм и культура. М., ИФАН, 1991.

233. Проблема сознания в современной западной философии. М.,1989

234. Рассел Б. История Западной философии. М., 1959

235. Рахитармец В. «Субстанции культуры, Функции культуры» М.,2003,

236. Рембо А. Поэтические произведения в стихах и прозе. М., 1988

237. Рерих С. Письма о культуре. СПБ, 2000

238. Риккерт Г. Введение в трансцендентальную философию. Предмет познания. Киев. 1904.

239. Риккерт Г. Философия жизни. Киев. 1998.

240. Романов А. Такая повседневность. М., 2004.

241. Ромах О. Культурология. Теория культуры. Тамбов, 2002.245. Россия и Запад. М., 1994

242. Руссо Ж.-Ж. Избранные сочинения. М., 1961

243. Савицкий П.Н. Континент Евразия. М., 1997

244. Свитко Е Архангельская седьмица. СПБ, 1997.

245. Сергеев К.А. Ренессансные основания антропоценризма. СПб.,

246. Силичев Д.А. Ж. Деррида: Деконструкция или философия встиле пост-модерн //Философские науки, 1992, №3

247. Синицина Н. В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции. М., 1998

248. Сколимовски X. Информационная эра культуры. М., 1997.

249. Словарь русского языка. В 4-х тт. Т.З. М, 1983

250. Соловьев А.И. Три облика государства три стратегии гражданского общества // Полис. 1996. №6

251. Солсо Р. Когнитивная психология. Москва. 2002.

252. Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. Екатеринбург. 1999.

253. Спиноза Б. Избранные произведения. В 2 т. М.,1957

254. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М., 1999.

255. Стоунер Т. Информационное общество. Какое оно?. М., 2001.

256. Тайлор Э. Первобытная культура. М., 1989.

257. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М., 1987

258. Тертуллиан. Избранные сочинения. М., 1994

259. Тимофеев Т.Т. Глобализация. Конфликт или диалог цивилизаций? М., 2002

260. Тойнби А. Постижение истории. М., 1991

261. Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М.- СПб., 1985

262. Токарев С.А. История зарубежной этнографии. М.,1978.

263. Толковый словарь русского языка. Т.З. М, 2000.

264. Торчинов Е. А. Даосизм. СПб., 1998

265. Тоффлер О. Эра смещения власти // Философия истории: Антология. М., 1994

266. Трофимова Р. История русской культурологии. М., 2003.

267. Трубецкой Н.С. Европа и человечество. София, 1920

268. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. М., 1998

269. Трубников Н. Н., О категориях "цель", "средство", "результат", М., 1968;

270. Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989

271. Уайт Л. История, эволюционизм и функционализм как три типа интерпретации культуры // Антология исследований культуры. Т.1 Интерпретация культуры. СПб., 1997

272. Уайт Л.А. Работы Л.А.Уайта по культурологии. М., 1996.

273. Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку // В кн. Новое в лингвистике. Вып. 1. М., 1960.

274. Ухтомский А.А. Интуиция совести. СПб. «Петербургский писатель». 1996.

275. Ушаков. Толковый словарь. М., 2001, с. 456

276. Февр Л. Бои за историю. Москва. «Наука». 1991.

277. Фесенкова Л. В. Сб. «Методология биологии: новые идеи». Новосибирск, 1998.

278. Философский энциклопедический словарь. М., 1983

279. Фихте И.Г. Избранные сочинения. М.,1916.

280. Флиер А. Культурогенез. М. 1998.

281. Флоренский П. Культ, религия, культура. М., 2002.

282. Фрагменты ранних греческих философов М., 1989

283. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

284. Фрейд 3. Тотем и табу. М., 1923

285. Фришейзен-Келер М. Вильгельм Дильтей как философ М., Кн.1-2. М., 1912-1913.

286. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990

287. Фромм Э. Психоанализ и культура. М., 1995

288. Фрэзер Д.Д.Золотая ветвь. М., 1980

289. Фуко М. Герменевтика субъекта. М., 1991.

290. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.,1994

291. Хабермас Ю. Модерн незавершенный проект // Вопросы философии. 1992 № 4

292. Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997

293. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993

294. Хайдеггер М. Что значит мыслить? // Разговоры на проселочной дороге. М., 1991.

295. Хакен Г. Синергетика. М., 2001.

296. Хантингтон С. Культуры это серьезно // в кн. Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу. М., 2002.

297. Харрисон Л. В чем значение культуры? // В кн. Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу. М., 2002.

298. Харрисон Л. В чем значение культуры? М., 2002.

299. Хевеши М.А.Толковый словарь идеологических и политических терминов советского периода. М., 2002

300. Хефф О. Политика, право, справедливость. М., 1994

301. Хидеки Йосихара Эффективный менеджмент. М., 1989.

302. Холдейн Б. Синергическое измерение мира. М., 1867.

303. Хонда С. Стратегия японского производства. М., 1986.

304. Хонигман Дж. Подходы // В кн. Личность. Культура. Этнос. Современная психологическая антропология. М., 2001.

305. Хонигман Дж. Понятия // В кн. Личность. Культура. Этнос. Современная психологическая антропология. М., 2001.

306. Хоружейко К. Культурология. Энциклопедический словарь. Ростов-на-Дону. 1997.

307. Хэйзинга Й. Осень Средневековья. М., 1988

308. Цивьян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. М., 1990.

309. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии. М., 1981

310. Чаттерджи Сатисчандра, Датта Дхирендрамохан Древняя индийская философия. М., 1954

311. Челинцев В.Г Основные концепции времени. М., 1976.

312. Шацкий Е. Традиция. М., 1980.

313. Шелер М. Положение человека в космосе //В кн. М.Шелер. Избранные произведения. М., 1994.

314. Шеллинг В.Ф.И. Соч. В 2 т. М.,1987

315. Шмитт К. Новый номос земли. // Элементы № 3. М., 1993

316. Шмитт К. Планетарная напряженность между востоком и западом.//Элементы № 8, М., 1997

317. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М., 1993. т. 1, 2

318. Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993

319. Штейнталь Г. Грамматика, логика и психология // В кн. История языкознания Х1Х-ХХ веков в очерках и извлечениях. Ч. 1. М., 1960.

320. Штернберг JI. .Я. Первобытная религия. Л., 1936

321. Эвола Ю. Метафизика пола. М., 1996

322. Эвола Ю. Языческий Империализм. М., 1995

323. Эйнштейн А. Мир, каким я вижу его. Т.4. М., 1967.

324. Элиаде М. Азиатская алхимия М., 2000

325. Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1995

326. Элиаде М. Йога: бессмертие и свобода. СПб, 2000.

327. Элиаде М. Космос и история. М., 1987

328. Энциклопедия Брокгауза и Эфрона. М., 2002,

329. Эти невероятные японцы" // Паркинсон С. Н. , Растомджи М.К., СапреС. А.-М., 1992.

330. Эткинд А. Хлыст. Секты, литература и революция. М., 1998

331. Этнокультурная специфика языкового сознания. Москва. 1996.

332. Яковлев Е. Канон в художественной культуре. М., 2003.

333. Этциони А. Проблемы переводимости культуры. М., 2000.

334. Юм Д. Трактат о человеческой природе. М., 1995

335. Юнг К.Г. Аналитическая психология. Прошлое и настоящее, М., 1997

336. Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1987

337. Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. Киев, 1996

338. Я человек диалога. Интервью с Х.Г. Гадамером. Рукопись.

339. Ясперс К. Выступление перед студентами Гейдельбергского университета на траурном заседании 17 июля 1920 года // В кн. М.Вебер. Избранное. Образ общества. М., 1994.

340. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991

341. Agursky Mikhail The third Rome. National-Bolshevism in the USSR. NY, 1987

342. Aron Raymond Paix et guerre entre les nations. P., 1984

343. Attali Jack Lignes d'horizon. Paris, 1990

344. Bachofen J.J. Gesammelte werke 3 Db., Basel, 1948

345. Bachofen, Johann Jakob Das Mutterrech. В., 1861

346. Bertens H. The Idea of the Postmodern: A History. L.-N.Y., 1995

347. Best S., Kellner D. The Post-Modern Turn. N.Y.-L., 1997

348. Bodin J. Six livres sur la republique. P., 1576-78

349. Borella Jean La Charitfi profanfie: subversion de Гвте chratienne. P.,1979

350. Burckhardt T. Science moderne et Sagesse traditionnelle. P., 1986

351. Burke E. Thoughts and Details on Scarcity, Originally Presented to the Right Hon. William Pitt in the month of November, 1795 // Works. Vol.7

352. Callinicos A. Against Postmodernism. A Marxist Critique. Cambridge, 1994

353. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture. Vol. 1: The Rise of the Network Society. Maiden (Ma.)-Oxford (UK), 1996

354. Coblen A. Dictatorship. Its history and theory. L., 1939

355. Crook S., Pakulski J., Watters M. Postmodernisation. Change in Advanced Society. L., 1992

356. De Felice R. Interpretazion of fascism. Cambridge e.a., 1977

357. Dughin A. Continente Russia. Parma, 1992

358. Dughin A. Rusia. Misterio de Eurasia. Madrid, 1992

359. Eliade M. Epreuve du labyrinthe. P., 1985

360. Evola AA:VV., In onore di Julius Evola //Arthos n. 4-5, Genova, settembre 1973-Aprile 1974

361. Ferguson J. Utopias of the classical world. Ithaca (N.J.), 1975

362. Fried M. The Evolution of Political Society. An Essay in Political Anthropology. N.Y., 1967.

363. Fromm E. To have or to be? N.Y., 1976

364. Gaddis D.L. Strategies of containment. A critical appraisal of postwar american national security policy. N.Y., 1982

365. Giddens A. The Consequences of Modernity. Stanford, 1990

366. Guenon R. Apercus sur l'lnitiation. Paris, 1985

367. Guenon R. Autorite spirituelle et pouvoir temporel. Paris, 1976

368. Guenon R. La Grande Triade. Paris, 1995

369. Guenon R. Le Symbolisme de la Croix. Paris, 1996

370. Guenon R. Les etats multiples de l'etre. Paris, 1984

371. Guenon R. Les Principes du Calcul Infinitesimal. Paris, 1973

372. Haas J. The Evolution of the Prehistoric State. N.Y., 1982.

373. Habermas J. Le discours philosophique de la modernite. P., 1988

374. Hatch W., Yamamura K. Asia in Japan's Embrace. Cambridge,1996

375. Holmes S. The Anatomy of Antiliberalism. Cambridge, 1993

376. Inglehart R. Modernization and Postmodernization. Cultural, Economic and Political Change in 43 Societies. Princeton, 1997

377. Jameson F. Post-Modernism, or The Cultural Logic of Late Capitalism. Durham, 1991

378. Lash S. Sociology of Postmodernism. L.-N.Y., 1990

379. Lippman W. The good society, L., 1937

380. Machiavelli N. The Prince. N.Y., 1992

381. Mannheim K. Ideology and Utopia. N.Y., 1936

382. McLuhan G.M. Understanding Media, New York, 1984

383. Otto Rudolf West-ustliche Mystik. Gotha, 1926

384. Parmenides A text with translation. Commentaries and critical essays. Princeton, 1965.

385. Postmodernism.//A Dictionary of Sociology. Ed.by Gordon Marshall. Oxford Press,Oxford-N.Y,1998

386. Renan, Ernest. Oeuvres completes. Paris, 1950

387. Sartori G. La politica. Logica e metodo in scienze sociale. Milano,1979

388. Schmitt C. Politische Teologie. Munchen, 1989.

389. Schuon F. Sentier de la gnose P., 1987

390. Smart B. Postmodernity. L.-N.Y, 1996

391. Viatte Auguste Les sources occultes du romantisme, P., 1928

392. Vigor S. Pour un autentique regime liberal ou comment echapper a la dictature. P., 1977

393. Yates F. Giordano Bruno and the hermetic tradition. L., 1963.

394. Zohar, 4.v., Paris, 1981 1984