Композиционные особенности костромского деревянного культового зодчества XVII-начала XX в. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 05.23.20, кандидат наук Пиляк Сергей Александрович

• Пиляк Сергей Александрович
• кандидат наук
• 2019

Оглавление диссертации кандидат наук Пиляк Сергей Александрович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ИССЛЕДОВАНИЕ КОМПОЗИЦИОННЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ КОСТРОМСКИХ ДЕРЕВЯННЫХ ХРАМОВ В КОНТЕКСТЕ РУССКОГО ДЕРЕВЯННОГО ЗОДЧЕСТВА

Раздел 1.1. Опыт исследования композиционных особенностей

костромского деревянного культового зодчества

Раздел 1.2. Анализ материалов и источников по теме

Раздел 1.3. Проявление общерусских типов композиции храмовых

зданий в костромском деревянном зодчестве

Раздел 1.4. Выводы по главе

ГЛАВА 2. КОМПОЗИЦИОННЫЕ РЕШЕНИЯ КОСТРОМСКОГО ДЕРЕВЯННОГО КУЛЬТОВОГО ЗОДЧЕСТВА ХУП-ХУШ ВВ

Раздел 2.1.Деревянная культовая архитектура первой половины

XVII в

Раздел 2.2. Формирование архитектурных традиций во второй

половине XVII в

Раздел 2.3. Особенности развития региональных традиций в первой трети XVIII в

Раздел 2.4. Формирование региональных традиций в культовом

зодчестве второй трети XVIII в

Раздел 2.5. Трансформация региональных типов культовых зданий в

последней трети XVIII в

Раздел 2.6. Выводы по главе

ГЛАВА 3. КОМПОЗИЦИОННЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕРЕВЯННОГО КУЛЬТОВОГО ЗОДЧЕСТВА КОСТРОМСКОЙ

ГУБЕРНИИ Х1Х-НАЧАЛА XX ВВ

Раздел 3.1. Трансформация традиционных решений и влияние

позднего классицизма в 1800-1850-х гг

Раздел 3.2. Эпоха эклектики в 1860-1880-е гг

Раздел 3.3. Распространение псевдорусского стиля в 1890-1910-х гг

Раздел 3.4. Выводы по главе

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ И УСЛОВНЫХ ОБОЗНАЧЕНИЙ

СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ТОМ 2 ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. ГРАФИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

Таблица 1. Структура исследования

Таблица 2. Границы исследования

ГЛАВА 1. ИССЛЕДОВАНИЕ КОМПОЗИЦИОННЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ КОСТРОМСКИХ ДЕРЕВЯННЫХ ХРАМОВ В КОНТЕКСТЕ РУССКОГО ДЕРЕВЯННОГО ЗОДЧЕСТВА

Таблица 3. Костромской регион - своеобразие деревянного зодчества... 8 Таблица 4. Типологическое разнообразие деревянной культовой

архитектуры Костромской губернии

Таблица 5. Группы источников по теме исследования

Таблица 6. Исследования культового деревянного зодчества

Костромского края. Выводы по главе

ГЛАВА 2. КОМПОЗИЦИОННЫЕ РЕШЕНИЯ КОСТРОМСКОГО ДЕРЕВЯННОГО КУЛЬТОВОГО ЗОДЧЕСТВА ХУП-ХУШ ВВ

Таблица 7. Деревянная культовая архитектура XVI - первой половины

XVII века

Таблица 8. Деревянная культовая архитектура второй половины XVII

века

Таблица 9. Деревянная культовая архитектура первой трети XVIII

века

Таблица 10. Деревянная культовая архитектура второй трети XVIII

века

Таблица 11. Деревянная культовая архитектура третьей трети XVIII

века

Таблица 12. Часовни и вспомогательные культовые сооружения XVII-

XVIII веков. Типологическое разнообразие и композиционные

особенности

Таблица 13. Часовни Солигаличского и Чухломского уездов

Таблица 14. Храмы Галичского типа

Таблица 15. Храмы Костромского Поволжья

Таблица 16. Храмы Костромского Поветлужья

Таблица 17. Общие пропорциональные соотношения. Выявление

основной черты "Костромской школы"

Таблица 18. Выводы по главе II

ГЛАВА 3. КОМПОЗИЦИОННЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕРЕВЯННОГО КУЛЬТОВОГО ЗОДЧЕСТВА КОСТРОМСКОЙ

ГУБЕРНИИ Х1Х-НАЧАЛА XX ВВ.

25

Таблица 19. Деревянная культовая архитектура 1800-1850-х годов

Таблица 20. Деревянная культовая архитектура 1860-1880-х годов

Таблица 21. Деревянная культовая архитектура 1890-1910 годов

Таблица 22. Часовни и вспомогательные культовые сооружения XIX-XX веков. Типологическое разнообразие и композиционные

особенности

Таблица 23. Деревянная культовая архитектура XIX-XX веков.

Использование типовых проектов

Таблица 24. XIX-XX века. Эпоха "благолепных поновлений". Выводы по главе III

Таблица 25. Основные выводы исследования

Таблица 26. Результаты исследования

ПРИЛОЖЕНИЕ 2. ПЕРЕЧЕНЬ ОБЪЕКТОВ КОСТРОМСКОГО КУЛЬТОВОГО ДЕРЕВЯННОГО ЗОДЧЕСТВА, ИССЛЕДУЕМЫХ

В ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЕ

ПРИЛОЖЕНИЕ 3. ВНЕДРЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Композиционные особенности костромского деревянного культового зодчества XVII-начала XX в.»

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования. Народное деревянное зодчество России, несмотря на своеобразие и самобытность, является одним из самых малоизученных пластов истории отечественной архитектуры. Сравнительная недолговечность дерева как строительного материала и зачастую -неэффективность мер государственной охраны объектов культурного наследия определяют современную малочисленность памятников народной деревянной архитектуры. Однако при этом древесина вплоть до недавнего времени была, а в некоторых районах страны и по сей день остается наиболее доступным и преобладающим в строительной практике материалом. Деревянная народная архитектура - это основа зодчества России. Типы и разновидности объёмно-пространственной композиции и силуэта, имеющиеся в арсенале современного архитектора, в основном были разработаны и впервые использованы именно в деревянных сооружениях и ансамблях. Это определяет необходимость дальнейшего изучения архитектурного наследия деревянного народного зодчества с целью выявления закономерностей его развития и возможностей их использования в современном строительстве.

В русском деревянном зодчестве храмовая архитектура стала наиболее яркой страницей, отразившей эстетику народного искусства. Культовые сооружения разных регионов страны имеют свои особенности: конструктивные, декоративные, объёмно-пространственные. В ходе исследований архитектурного наследия некоторых регионов были выявлены неповторимые особенности памятников деревянного зодчества. Тем не менее, в целом деревянное культовое зодчество Костромской губернии ХУП-начала XX веков в контексте общерусской архитектуры и как совокупность вариаций композиций и форм, имевших локальное распространение, до сих пор не

подвергалось специальному исследованию. Настоящее исследование посвящено данному вопросу.

Степень научной разработанности темы. К настоящему времени накоплен значительный фактический материал по наследию деревянной храмовой архитектуры. Вместе с тем региональные особенности костромского культового деревянного зодчества, в том числе композиционные, специальному исследованию не подвергались.

Теоретической базой исследования стали труды исследователей, отражающие различные аспекты формирования и развития науки истории русского деревянного зодчества, композиционных особенностей деревянной архитектуры на мировом, общероссийском и региональном уровнях:

- в контексте общей проблематики истории архитектуры и особенностей русского деревянного зодчества: труды А. В. Анисимова, Е. А. Ахмедовой, Е. А. Ащепкова, Е. Белоусовой, Е. Э. Бломквист, И. Э. Грабаря, Л. В. Даля, Г. В. Есаулова, А. В. Иконникова, Е. И. Кириченко, Н. П. Крадина, М. В. Красовского, Г. К. Лукомского, П. Н. Максимова, М. И. Мильчика, А. В. Ополовникова, А. М. Павлинова, Т. Ф. Саваренской, В. В. Суслова, Ю. С. Ушакова, Е. В. Ходаковского, Д. О. Швидковского, А. С. Щенкова и др.;

- в контексте изучения традиций и особенностей деревянного зодчества отдельных регионов России работы и труды следующих исследователей: С. Л. Агафонов (Нижегородская область), Е. А. Ащепков (Верхнее Поволжье), Е. Н. Бубнов (Урал), Б. П. Зайцев (Московская область) В. П. Орфинский (Республика Карелия), А. Б. Бодэ (Республика Карелия (Поонежье), Е. Л. Скопин (Кировская область), В. В. Ланцев (Псковская область), И. В. Маковецкий (Верхнее и Среднее Поволжье), Л. М. Лисенко (Республика Карелия), О. Г. Севан (Архангельская область), Б. В. Гнедовский (Архангельская область, Кировская область, Ярославская область, Иркутская область), А. И. Давыдов (Нижегородская область), О. И. Пруцын (Владимирская область), Л. Е. Красноречьев и А. В. Попов (Новгородская область), И. Н. Шургин (Республика Коми), А. В. Ополовников (Республики

Карелия, Саха (Якутия), Ханты-Мансийский округ), Ю. Г. Самойлов (Нижегородская область), отдельные исследования отечественных исследователей, посвященные деревянному зодчеству зарубежных стран и регионов (Чехия, Беларусь, Польша, Норвегия, Швеция, Финляндия, Япония, Карпаты, Галиция, Украина) и др.;

- в контексте региональных особенностей архитектуры Костромского региона - труды и отдельные публикации следующих исследователей: Н. А. Белянкина, В. Н. Бочков, В. А. Гречухин, Э. К. Донцов, Г. И. Караськов, А. С. Кокшаров, И. Ю. Кондратьева, С. Н. Конопатов, Е. В. Кудряшов, Г. К. Смирнов, К. Г. Тороп, Е. Г. Щеболева, П. П. Щербинин и др.;

- в контексте изучения локальных особенностей и отдельных памятников и ансамблей деревянного зодчества Костромского региона: С. Л. Агафонов, В. Г. Брюсова, Е. А. Булавин, Б. В. Гнедовский, И. Э. Грабарь, Л. В. Даль, Б. И. Дунаев, С. Я. Забелло, А. С. Кокшаров, М. В. Красовский, Е. В. Кудряшов, А. Н. Мазерина, И. В. Маковецкий, Д. В. Милеев, Л. В. Москалёва, А. В. Ополовников, М. М. Орехова, А. М. Павлинов, И. Г. Семенова, А. А. Тиц, И. Н. Шургин, А. Е. Элкин и др.;

- по исследованиям методики реставрации, реконструкции отдельных памятников деревянного зодчества, использованию архитектурного наследия и созданию музеев деревянного зодчества под открытым небом: П. Д. Барановский, Т. И. Вахрамеева, В. П. Дренин, И. С. Заяц, К. Куча, Н. А. Лисовская, В. И. Мелехов, А. В. Ополовников, Е. А. Ополовникова, А. Б. Пермиловская, А. В. Попов, В. А. Попов, Н. Л. Попов, О. Г. Севан, В. В. Тихонов, Л. Г. Шаповалова, В. С. Шапошников, И. Ш. Шевелев, А. А. Шенников, С. Я. Шинаев, А. В. Шишков, John H. Stubbs, Emily G. Makas, Marian Kornecki и др.;

- исследования по истории Костромского региона в трудах историков-краеведов Т. В. Войтюк, Н. П. Кучина, А. Г. Пржиалковского, Л. И. Сизинцевой, В. И. Смирнова, О. В. Смуровой, В. И. Холмогорова и Г. И.

Холмогорова, В. А. Худина и др., также в материалах сборника «Костромская старина» и материалах Костромского научного общества;

- важные сведения по истории и краеведению Костромского края почерпнуты из работ В. Барыкова, В. П. Безобразова, А. Безчинского, Л. В. Беловинского, Л. М. Белорусова, В. Н. Бочкова, А. А. Григорова, И. Евдокимова, В. Я. Игнатьева, В. Ф. Карпенко и др. Однако, особенности исторического развития губернии не рассматривались ими во взаимосвязи с развитием местных архитектурных традиций культового деревянного зодчества;

- статистические, архивные и изобразительные источники и материалы, в том числе неопубликованные до настоящего времени;

- сохранившиеся к настоящему моменту объекты деревянного зодчества Костромского региона.

Цель исследования: разработка системы композиционных особенностей костромского деревянного культового зодчества XVII - начала XX вв. в контексте общерусских архитектурных традиций.

Данная цель соответствует паспорту специальности 05.23.20 - «Теория и история архитектуры, реставрация и реконструкция историко-архитектурного наследия», а именно пунктам № 2 «Развитие профессиональной культуры», №3 «Предпроектные историко-теоретические и научно-методические концептуальные разработки», № 4 «Теоретические концепции и научно-проектные предложения», № 5 «Проблемы сохранения и преобразования среды жизнедеятельности».

Задачи исследования:

- проанализировать степень проявления общерусских типов композиционных решений в архитектуре памятников костромского культового деревянного зодчества;

- выявить преемственность в происхождении и развитии композиционных приемов и форм в костромском деревянном культовом зодчестве;

- осуществить систематизацию выявленных особенностей, определить их периодизацию и границы распространения.

Научная гипотеза: комплекс композиционных особенностей костромского деревянного культового зодчества XVII - начала XX вв. определяет его своеобразие в контексте русского архитектурного наследия.

Объект исследования: деревянные культовые постройки Костромского региона XVII - начала XX вв.

Предмет исследования: композиционные особенности костромского культового деревянного зодчества.

Границы исследования:

Территориальные - территория Костромской губернии. Хронологические - ХУП-начало XX вв., что соответствует периоду, к которому относятся достоверно известные постройки. Однако, учитывая свойственную народному зодчеству ориентацию на традиционные образцы, в работе предпринимаются отдельные попытки проникновения в XVI в.

Методология и методы диссертационного исследования основаны на комплексном подходе при изучении и систематизации объектов деревянного зодчества, включая историко-библиографические изыскания, системно-графический и сравнительный анализ картографических и графических архивных материалов, материалов натурной фотофиксации. Ключевой метод выявления особенностей костромского деревянного зодчества заключается в сравнительном анализе архитектурных приёмов и форм исследуемых объектов с учётом времени, места строительства и иных условий и далее - в обобщении полученных результатов с целью определения закономерностей зарождения, формирования и развития костромских архитектурных традиций. Методика исследования включает:

- анализ научной литературы по деревянному культовому зодчеству;

- проведение натурных обследований архитектурных объектов с фотофиксацией, зарисовками, обмерами;

- сбор и анализ архивных источников;

- картографическое ареалирование исследуемых архитектурных признаков.

Исследование в своих основных выводах опирается на комплекс выявленных композиционных особенностей, свойственных костромскому культовому деревянному зодчеству, их территориальные и хронологические ареалы, что является наименее изученным в предшествующих работах.

Работа основывается на материалах фондов Государственного архива Костромской области (ГАКО), архивов Департамента культуры Костромской области (ДККО), Государственного предприятия «Костромареставрация», Музея-заповедника «Костромская слобода». В работе также использованы фотоматериалы с электронных ресурсов. В работу включены материалы натурных обследований, обмеров и фотофиксаций, графические реконструкции, выполненные автором.

Научная новизна:

1. Исследование представляет первую специальную работу по костромскому деревянному культовому зодчеству, где в контексте общерусской архитектуры определяется и анализируется в развитии комплекс композиционных приёмов и форм, свойственных наследию исследуемой территории и формирующий его региональное своеобразие;

2. В настоящей работе комплекс композиционных особенностей костромской деревянной храмовой архитектуры впервые выступил самостоятельным предметом исследования, с привлечением конкретных примеров и значительного объема достоверных данных впервые проведен комплексный анализ эволюции костромских региональных вариаций общерусских композиционных решений деревянных храмов;

3. Деревянное культовое зодчество Костромского края впервые рассматривается как художественно-культурное наследие, обладающее общероссийской ценностью. Композиционные решения объектов деревянной храмовой архитектуры впервые рассмотрены как преемственно

развивающиеся составляющие единого архитектурно-художественного процесса;

4. Автор осуществил ввод в научный оборот новых и малоизвестных архивных и графических материалов, на основании достоверных данных уточнил время создания ряда памятников, подготовил авторские реконструкции планов, фасадов, деталей и схем объемной композиции деревянных культовых сооружений, в том числе утраченных к настоящему времени. Это позволяет по-новому и более определенно взглянуть на место и значение костромских традиций в русском деревянном зодчестве.

Теоретическая значимость исследования заключается в расширении и углублении знаний по истории костромского деревянного зодчества XVII -начало XX вв., в определении комплекса композиционных особенностей храмовых памятников данной эпохи, определении основных этапов их эволюционного развития. Результаты данного исследования, дополняющие страницы истории костромской архитектуры и деревянного зодчества России, могут быть использованы при изучении российского историко-архитектурного наследия, а собранные и введенные в научный оборот материалы о сотнях деревянных костромских храмов могут стать основой для углубленных междисциплинарных исследований.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования полученных данных в реставрации и регенерации культовых сооружений с учетом регионального своеобразия, в демонстрации культурного и экономического потенциала сохранившихся подлинных памятников. Использование материалов исследований возможно в сфере современного строительства, в том числе деревянных храмовых зданий. Также материалы исследования могут быть применены государственными органами охраны объектов культурного наследия, иными государственными органами исполнительной власти, проектными и производственными реставрационными организациями, также предприятиями, осуществляющими деятельность в сферах въездного туризма, культуры и образования.

Положения, выносимые на защиту:

- Основные этапы формирования и развития костромских региональных вариаций общерусских типов композиции деревянных храмов;

- Результаты анализа развития композиционных приемов и форм в костромском деревянном культовом зодчестве, ориентированного на выявление содержания преемственности и стилевого единства в развитии местных архитектурных традиций;

- Комплекс региональных вариаций типов композиционных решений памятников деревянного храмового зодчества, а также разработанную на основании достоверных материалов периодизацию и границы распространения данных вариаций.

Степень достоверности, апробация результатов диссертации. Результаты исследования нашли отражение в 36 научных публикациях (из которых 5 - в изданиях, рекомендованных ВАК при Минобрнауки РФ) и в материалах международных, всероссийских и межрегиональных конференций и форумов. В рамках диссертационного исследования при финансовой поддержке РГНФ в 2014 году выполнена НИР на тему: «Деревянное зодчество Поветлужья. Истоки, архетипы, особенности» № 14-34-01300 (№ госрегистрации темы № 01201460673). Научные результаты диссертационного исследования были внедрены в работу ОГБУК «Костромской музей-заповедник «Костромская слобода»: разработана авторская тематическая экскурсия «Деревянное зодчество Костромского края»; создана экспозиция фото- и архивных материалов о деревянных храмах Костромского региона «Православные святыни»; реализуется популяризаторский проект «Костромское деревянное зодчество».

Результаты диссертационного исследования опубликованы в форме серии выпусков телевизионной рубрики «Костромская слобода» на Костромском информационном телевидении (Серебряный диплом фестиваля «Золотая капитель» - г. Новосибирск, 2012 г.); документального фильма «Церковь Собора Богородицы в Костромском музее деревянного зодчества»

(Премия «Серебряный знак» национального архитектурного фестиваля «Зодчество-2014» - г. Москва, 2014 г.).

За результативную научно-исследовательскую деятельность автор был удостоен Благодарственных писем (2013 г., 2015 г.) и Почетной грамоты (2016 г.) Департамента культуры Костромской области, Благодарственного письма Администрации города Костромы (2015 г.) и Благодарственного письма Председателя Костромской областной думы (2015 г.).

Объем и структура диссертации. Диссертация представлена двумя томами. Том 1 - текстовая часть, состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии (443 источника) - объемом 180 страниц. Том 2 - приложения (иллюстративный материал) - объемом 109 страниц, содержит 26 графических таблиц и дополнительные приложения.

ГЛАВА 1. ИССЛЕДОВАНИЕ КОМПОЗИЦИОННЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ КОСТРОМСКИХ ДЕРЕВЯННЫХ ХРАМОВ В КОНТЕКСТЕ РУССКОГО

ДЕРЕВЯННОГО ЗОДЧЕСТВА

Раздел 1.1. Опыт исследования композиционных особенностей костромского деревянного культового зодчества

Памятники культовой архитектуры стали первыми изученными памятниками деревянного зодчества. Этому есть несколько объективных причин. Во-первых, культовые памятники, особенно летние, неотапливаемые храмы, традиционно являлись доминантами застройки населенных мест. Также позитивно влияли на сохранность древних сооружений работы по ремонту, реставрации, чаще заменяемые вольной реконструкцией -«поновлением», что позволяло продлить жизнь памятников. В-третьих, возросший во второй половине XIX века интерес к памятникам православной архитектуры был предопределен интересом к самому православию, одному из составляющих проправительственной доктрины эпохи Николая I «Самодержавие-Православие-Народность» [319, с. 477-481]. В-четвертых, поиски «русского национального стиля», начавшиеся в 1830-е гг., не могли не коснуться наследия русского деревянного зодчества.

Систематические исследования деревянных памятников России начинаются с середины 1870-х гг. Одним из основоположников этих изысканий по праву считается академик Л. В. Даль [187]. Его преемником, продолжившим дело исследования памятников русской деревянной архитектуры, стал В. В. Суслов. В популяризации деревянного зодчества большое значение имеет творчество и научная деятельность выдающихся русских художников: И. Я. Билибина, В. В. Верещагина, И. Э. Грабаря, также К. А. Коровина и В. А. Серова. Во время путешествия 1902 г. по Северной Двине у И. Э. Грабаря возникает идея создания масштабного труда по истории русского искусства. Первый том этого издания, опубликованный в

1909 г., содержит раздел «Деревянное зодчество Русского Севера». Помимо того, что этот труд является одним из первых в систематизации и исследовании развития деревянного зодчества России, он содержит разработанную типологию культовых сооружений по виду композиции завершения, используемую до сих пор. В этом издании упоминаются и костромские храмы [176, с. 341, 352, 363, 356, 431-433]. Ценно также и то, что здесь также представлены фотографии некоторых впоследствии перестроенных или вовсе утраченных объектов.

На рубеже Х1Х-ХХ вв. большую по объему работу по сохранению культурного наследия русского деревянного зодчества провела Императорская археологическая Комиссия. Члены Комиссии зафиксировали ряд памятников деревянного зодчества, утраченных в последующее время. Комиссия, существовавшая с 1859 по 1919 г., была крупнейшим государственным учреждением по изучению и сохранению культурного наследия. В 1909 г. выходит очередной, 31 том Известий Императорской Археологической комиссии. Один из разделов тома посвящен храмам Костромской губернии [218]. Реставрация ряда памятников деревянного зодчества Костромской губернии проходила под контролем Московского археологического общества. По протоколам заседания общества известны отдельные аспекты научных и реставрационных работ: Богородицкая церковь в селе Березники Нерехтского уезда [193, с. 22; 194, с. 41-42], Петропавловской церкви города Плеса [193, с. 107-112], Васильевской церкви села Шохна Нерехтского уезда [193, с. 115]. В итоге к 1910-м годам были введены в научный оборот десятки костромских памятников деревянного зодчества, преимущественно храмовых сооружений.

Особую роль в изучении деревянного зодчества Костромского края, в разные периоды существования региона на карте государства, играли местные исследователи. К 1890 г. относится первый выпуск краеведческого альманаха «Костромская старина», имеющего упоминания о наиболее известных на тот момент памятниках деревянного зодчества Костромского

региона. В «Указателе памятников старины, наименованных в этой статье, с означением мест, где они находятся», под номером один выделен небольшой абзац, под заголовком «Старинные деревянные церкви»: «- в селе Холм Галичского уезда церковь Собора Пресвятой Богородицы XVI века. В заштатном городе Плес Нерехтского уезда Петропавловская XVII в. В селе Шехне Нерехтского уезда во имя Святителей Василия Великого и Николая чудотворца. В селе «Козлова слобода» Буйского уезда. Близ села «Иды» Чухломского уезда» [398, с. 68].

В пределах Костромской губернии главенствующую роль сыграло Костромское научное общество по изучению местного края (КНО). Члены общества, работая как в Костроме, так и уездных отделениях - Галиче, Чухломе и других уездных городах, накапливали и систематизировали огромное количество материала по истории, этнографии, краеведению. Видный деятель общества, В. И. Смирнов, позже возглавивший основанный на базе КНО краеведческий музей, также посвятил несколько своих работ теме народного деревянного зодчества региона. В 1926 г. экспедиция музея под его руководством обследовала свайные постройки Костромского района и церковь Спаса Преображения из села Спас-Вежи [369]. С. В. Зетилов, член Ветлужского научного общества по изучению местного края, летом 1925 г. обследовал часть «Приветлужья», особое внимание уделив памятникам культового деревянного зодчества, культовой скульптуре и интерьерам церквей. Из текста неопубликованного до настоящего момента доклада, прочитанного 3 апреля 1926 г. в Российской Академии истории материальной культуры (г. Ленинград), и хранящегося ныне в Государственном архиве Костромской области [12], возможно почерпнуть не только ряд фактов, не опубликованных в остальных источниках, но и в целом составить представление о состоянии науки истории деревянного зодчества, направлениях ее развития и приоритетах исследований. Исследователь отмечает: «Я, как ветлужский краевед, взял на себя труд обследовать район реки Ветлуги и реки Унжи и поставить в известность сохранившиеся здесь

памятники деревянного зодчества. Свою работу я задумал несколько лет тому назад, но начать мне ее удалось только прошлым летом, когда я в течении полутора месяцев обследовал 13 деревянных церквей и несколько часовен в районе реки Ветлуги» [12, л. 3]. С. Зетилов составил краткие описания церковных зданий и их интерьеров, выполнил фотофиксацию следующих памятников: шатрового храма во имя св. Николая 1666 г. в г. Варнавине, церкви во имя Архангела Михаила в селе Георгиевском на реке Волу 1784 г., храма во имя св. Илии Пророка в с. Вознесенском 1759 г., Николаевского 1732 г. и Харлампиевского 1731 г. храмов в селе Белышеве, Троицкого храма в селе Турань 1766 г., храма во имя Илии Пророка в селе Макарьевском (Макарий-Притыки) 1767 г., храма во имя Архангела Михаила в селе Архангельском на Волу 1755 г., храма во имя Богоявления в селе Дмитриевском 1735 г. Текст доклада С. В. Зетилова содержит немало замечаний, фактов, и, несмотря на заметную обрывочность представленных сведений, до сих пор, по сути, является одной из наиболее полных публикаций по теме культового деревянного зодчества Костромского Поветлужья.

Коллективный труд С. Я. Забелло, В. Н. Иванова, П. Н. Максимова «Русское деревянное зодчество» стал новым масштабным изданием, посвященным этой теме. Труд объединил практически все имеющиеся к 1942 г. материалы по памятникам жилой и культовой архитектуры. В монографию вошли три культовых костромских памятника: клетская Спасо-Преображенская церковь в селе Спас-Вежи и ярусные Николаевская в селе Березовец на Ноле и Богородицкая церковь в селе Холм. На основании объемной композиции последней авторы издания делают следующий вывод: «Декоративный измельченный верх и приземистые пропорции основного восьмерика являются отличительными приемами костромской архитектурной школы» [204, с. 171]. Этот тезис является первым, свидетельствующим о выявлении региональных композиционных особенностей костромского деревянного зодчества.

Новым шагом в изучении особенностей костромской народной архитектуры стали экспедиции Института истории и теории архитектуры Академии архитектуры СССР 1946 г. (состав: С. Л. Агафонов, руководитель, куратор темы С. Я. Забелло, архитекторы Л. В. Варзар, Е. П. Агафонова, Е. А. Белоусова) и комплексной экспедиции 1950 г., организованная Институтом истории искусств и Институтом этнографии Академии наук СССР, Государственным историческим музеем и музеем русской архитектуры имени А. В. Щусева. Опубликованные в ряде изданий [205; 267], результаты экспедиций серьезно дополнили и уточнили представления о ряде костромских объектов культурного наследия. Выполненные чертежи и фотографии стали весомыми источниками для анализа композиционных форм.

В середине XX в. вследствие формирования Костромского музея народной архитектуры и быта изучение костромского деревянного зодчества вышло на новый уровень. В 1950 г. была организована Костромская специальная научно-реставрационная производственная мастерская. Специалисты мастерской выполняли не только проектные и ремонтно-реставрационные работы, но и вели научно-исследовательскую деятельность. Начиная с 1958 г. в целях изучения архитектурного наследия и выявления памятников деревянного зодчества для формирующегося музея проводились экспедиции по обследованию памятников деревянной архитектуры Костромской области. В ходе первой экспедиции специалисты Костромской специальной научно-реставрационной и производственной мастерской (КСНРиПМ): архитекторы И. Ш. Шевелев и Н. М. Державец, художник В. П. Муравьев обследовали северо-восточные районы области, принадлежащие бассейну Ветлуги - Шарьинский, Пыщугский, Вохомский и Павинский районы. По результатам экспедиции были рекомендованы к перевозу в музей деревянного зодчества несколько сооружений [3]. Наиболее плодотворными для создания музея оказались 1960-1970-е гг. В некоторые года перевозились по несколько сооружений, отражающих различные региональные вариации

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Пиляк Сергей Александрович, 2019 год

Графические источники

Группа графических источников, передающих информацию о виде сооружения, имеет важное значение при изучении региональных особенностей архитектуры. Использования графических источников позволяет проследить развитие архитектурных форм, объемно-пространственных композиций, отдельных декоративных мотивов, характерных для деревянного зодчества Костромского региона.

Иконографические источники

Древние иконы являются яркими примерами изображений памятников. Икона отражает наиболее характерные особенности памятника, и в некоторых случаях отдельные фрагменты и детали, утраченные впоследствии. Однако стоит указать на значительную условность данных изображений: «..в XVII в. начинают изображать деревянные церкви и целые ансамбли на иконах, посвященных местным северным святым. Правда, передача подлинной архитектуры никогда не являлась целью иконописцев и все же изредка они писали вполне конкретные, даже узнаваемые храмы, как бы представлявшие святого и его обитель» [274, с. 10].

Для преобладающего количества иконографических типов изображения архитектурных объектов композиционно не являются главными, а лишь остаются условным фоном для представляемого сюжета. Изображения конкретных памятников характерны для единичных иконографических типов. Для памятников Костромского региона, как и в целом России, данные примеры являются редкими. К примеру, к концу XIX в. сформировалась иконография св. Варнавы Ветлужского. Святой изображен в левой части поля, обращен к изображенной правее шатровой церкви. Благодаря более подробным упоминаниям, известно, что данное изображение представляет Никольскую церковь Варнавиной пустыни. Церковь была возведена в 1666 г., и вплоть до 1914 г. здесь хранились мощи святого [229, с. 32]. После поновления 1854 г. церковь была лишена апсиды. Изображение на иконе памятника без алтарной апсиды говорит о появлении данного иконографического типа во второй половине XIX в. В целом источники данной подгруппы ценны тем, что могут дополнить информацию о памятниках, в основном культового характера.

Изображения сооружений других функциональных групп отличает значительная условность. Так, соляные колодцы, журавли и варницы на иконе «Преподобный Макарий Унженский, с чудом спасения града Солигалича», датируемой серединой XVIII в. [397, с. 101], играют роль архитектурного антуража. Несмотря на то, что условность архитектурных изображений соответствует самой задаче иконы, в определенных случаях источники данной подгруппы приобретает исключительно важное значение.

Миниатюры

Отдельные миниатюры, иллюстрирующие исторические события, изображают, в том числе, и архитектурные объекты. Наиболее известным примером для Костромского региона являются миниатюры о призвании на царство Михаила Романова. Миниатюры, выполненные в 1673 г., были

переизданы в XIX в. [236]. Деревянные сооружения показаны в качестве условного архитектурного фона нескольких миниатюр. Миниатюра V, иллюстрирующая исторический момент призвания Михаила Феодоровича Романова в Костромском Ипатьевском монастыре имеет в левом верхнем углу условное изображение небольшого села - несколько изб, топившихся по-белому (над крышами возвышаются дымоходы), окружены «холостыми», хозяйственными постройками. Высокий клетский одноглавый храм доминирует над застройкой. Известны подобные храмовые постройки данного периода.

Связать изображенные сооружения с застройкой конкретных населенных пунктов невозможно, но сам характер сооружений дополнительно подтверждает тезис о развитии костромского деревянного зодчества в русле традиций зодчества России.

Картины, графика

Художественные изображения - произведения живописи и графики в отдельных случаях относительно подробно иллюстрируют застройку населенных пунктов и отдельные памятники. Среди авторов, стремившихся к достоверности изображаемых памятников, выделяются братья Чернецовы. В ходе путешествия по Волге в 1838 г. братья выполнили зарисовки обоих волжских берегов. Панорамы городов Костромы, Плеса и других сохранились до сих пор. Именно рисунок Чернецовых является единственным изображением деревянной Петропавловской церкви города Плеса, где храм зафиксирован с колокольней, разобранной в 1838 г.

Также среди художников, изображавших деревянные сооружения, выделяется Ефим Васильевич Чесняков. Художник, создавший свой сказочный мир на основе крестьянского быта и культуры, подробно изображал характерные деревянные срубы, безгвоздевые крыши, другие привычные конструкции. Как отмечает костромской искусствовед В. Я.

Игнатьев, «... самое главное в творчестве этого художника - народность его искусства, своими корнями переплетающегося с творчеством самого народа» [217, с. 9]. В картинах «Сказочный мотив», «Тетеревиный король», «Город всеобщего благоденствия» и других художник обращается к знакомым ему мотивам деревянного зодчества Кологривского уезда. Почти в каждом произведении Е. В. Честняков «с документальной точностью воспроизводит быт деревни, в каждой сцене чувствуется проникновенное знание материала» [217, с. 56].

Источники данной подгруппы, как правило, в значительной мере, опосредованы творческим своеобразием, но, тем не менее, могут служить при уточнении отдельных сооружений или характерных декоративных мотивов и конструктивных решений.

Чертежи и схемы

Чертежи и схемы являются одними из наиболее достоверных источников информации о памятниках на разных этапах строительной истории. Наличие подробных чертежей для памятника, не прошедшего реставрационные работы - крайне редкая ситуация. Как известно, произведения народной архитектуры отличаются именно тем, что создаются без привычного комплекта чертежей, а зодчий ориентируется в первую очередь не на проект, а на условный или вполне конкретный образец и собственный опыт.

Именно поэтому наличие чертежей для произведения народной архитектуры является исключением из правила. В данном случае чертеж возникает либо при реконструкции или ремонте памятника, проводимом под контролем органов власти, либо при исследовании сооружения краеведом, посчитавшим необходимым выполнить условную схему, иллюстрирующую содержание научного труда. Наиболее характерным примером может служить исследование Идского городища Л. Казариновым. Л. Казаринов

проводил археологические исследования Идского городища по мандату от 23 июня 1920 г. № 2104 от Костромского губернского подотдела по делам музеев и охраны памятников старины [22, л. 26 об.]. В исследовательском отчете довольно подробно рассмотрена деревянная церковь, сохранявшаяся в то время на городище. Схематичный план Идского городища, выполненный Л. Казариновым, также представлен в отчете [22, л. 2]. На схеме хорошо видна церковь, поставленная по оси юго-запад - северо-восток. К юго-западу от храма указана «усадьба Поноркина», в составе дома, сарая и размещенной поодаль риги. Со стороны въезда на городище, с востока от церкви, отмечены сохранявшиеся к 1920 г. торговые лавки. Лавки поставлены на линии обрыва при реке Сундобе. Схему отличает заметная условность, но при этом и высокая информативность, позволяющая составить представление о памятнике деревянного зодчества - церкви Казанской иконы Божией Матери, построенной на городище в 1821 г.

В случае, памятник или фрагмент исторической застройки имеют хотя бы единичные чертежи, иллюстрирующие определенный этап строительной истории, такие документы могут многое сообщить о конкретных сооружениях.

Фотографии

Основной объем графических источников составляют фотографии. Именно фотографии, изображающие отдельные памятники архитектуры и фрагменты исторической застройки, являются наиболее достоверными графическими источниками.

Среди фотографических источников выделяются специально выполненные изображения отдельных памятников. Эти фотографии, как правило, выполнены профессиональными столичными или местными фотографами по заказу Императорского Археологического общества и других учреждений и частных лиц. Для Костромской губернии неоценимым

вкладом является работа С. А. Орлова, солигаличского фотографа-любителя, сделавшего в начале XX в. сотни фотоснимков, сохранивших облик церквей, колоколен, домов. Во многих случаях фотографии С. А. Орлова -единственные изображения памятников Костромского региона.

Однако основной массив фотографических изображений - жанровые, событийные или личные. Памятники деревянного зодчества на таких фотографиях представляют архитектурный фон. Среди сохраняемых в государственных, муниципальных, корпоративных и личных архивах десятки тысяч ценнейших фотографий, способных пролить свет на облик костромских деревень, сел и городов. Особенностью данной подгруппы источников, кроме очевидной массовости, является их распространение лишь с последнего десятилетия XIX в. Это ограничивает использование фотографических изображений в исследовательской работе, что в известной степени восполняется источниками других групп.

Топонимические источники

Особый сегмент нематериальных источников составляет топонимическое наследие. Как отмечает М. И. Мильчик, «строившиеся из дерева селения часто так и назывались - деревни, а некоторые из них даже имели имена древесных пород - Березники, Сосновки, Ельни, Дубровки» [274, с. 5]. Достаточно таких примеров и в Костромской области.

Названия населенных пунктов, приметных холмов, рек, лесов позволяют восстановить ряд исторических событий, традиционных строительных промыслов, иногда историю рождения отдельной деревни или села. Топонимы позволяют дополнить картину данных о деревянном зодчестве региона.

Названия объектов на карте Костромского региона возможно разделить на несколько групп. Среди топонимов выделяются группы названий, произошедших от собственных имен и связанных с природными явлениями и

понятиями. Однако также встречаются топонимы, произошедшие от характерных для местности промыслов, в частности строительного и плотницкого ремесла. В настоящей статье рассмотрены и обобщены группы, имеющие значение для выявления характерных особенностей деревянного зодчества.

Топонимия позволяет воссоздать экономические, культурные и социальные процессы, происходившие на определенных территориях, выделить особенности, благодаря которым географические объекты получили свои названия. Наиболее показательным примером является костромской Бабаевский монастырь, ныне расположенный в Ярославской области: «Николаевский Бабаевский монастырь находится на правом берегу Волги, при устье р. Солоницы. Первоначально монастырь был (собственно церковь) выстроен на бабайках - деревяшки в виде небольших тумбочек, употребляемых при сплаве леса, отсюда и самый монастырь получил свое название» [189, с. 98]. Другой источник приводит близкую расшифровку топонима: «по преданию, название монастыря <Николо-Бабаевский монастырь> произошло от того, что первая церковь его была построена из бабаек - деревянных весел, употребляемых при сплаве леса, которые всегда отдавались и теперь отдаются сплавщиками монастырю, потому что дальше они им не нужны» [129, с. 92]. Тождественность расшифровок, приведенных в разных изданиях, говорит об их правильности. Уже в XIX в. монастырь был выстроен в камне, но название, говорящее о начальном, «деревянном» этапе истории комплекса, сохранилось.

Группа топонимов, имеющих природное происхождение, является в границах Костромского региона одной из преобладающих. Примерами могут служить следующие. Ель - порода дерева, распространенная в области. Считается, что село Кужбал Нейского района получило название от финно-угорского «куж» - ель и мерянского «бал», «бол» - поселение. Соответственно, Кужбал - селение среди елей, в еловом лесу [258, с. 163]. Другие породы дерева также послужили основой для создания топонимов.

Городище Пысть-Уг, позже подарившее свое название районному центру Пыщугу, названо в честь липы, до сих пор произрастающей в этом районе: «Как видно из сохранившихся бумаг позднейшего времени, из писцовых книг начала XVII века, нынешняя река Пыщуг писалась Пыстюг, и место при впадении оной в реку Ветлугу называлось Пыстюгское устье. Слово «пысте» по-черемисски означает липа, а «юг» - сторона, и, следовательно, из двух слов название «Пыстюг» означает липовая сторона, т.е. изобилующая липами» [162, с. 11].

Среди сосновой и еловой тайги липовые рощи представляют сравнительную редкость, что, являясь отличительной особенностью местности, стало основанием для топонима. В пределах Костромской области проходит северная граница распространения лиственных пород деревьев. Липа за счет широкого распространения в регионе, дала названия нескольким деревням - Липово в Вохомском, Октябрьском, Поназыревском, Павинском районах, также Липихино в Парфеньевском, Липовец в Буйском, Липовка в Нейском, Липово-Каурово в Вохомском, Липятино в Буйском районах [258, с. 174]. Ольха в разных регионах называлась по-разному - ёлха, елоха, ольха, вольха, ольшина, ольша. Топоним Елховка происходит именно от названия этой породы дерева [258, с. 105-106]. Сюда же можно отнести село Олешь в Галичском районе, деревни Ольховая Чухломского района, Ольховка Нейского района, Олехово Антроповского района [258, с. 216]. Деревня Буйского района Печенга, как считается, с финно-угорских наречий переводит свое название как «сосна» [258, с. 229]. Рябиновцы - пожалуй, единственный населенный пункт, имеющие происхождение от местонахождения рядом с ней рябинового леса. Расположена в Павинском районе [258, с. 254]. В вологодских и костромских диалектах хороший строевой лес, бор называют суборь или субарь. Деревня Суборь в Мантуровском районе, а также деревня Субориха в Межевском районе, вероятно, некогда стояли вблизи таких лесов [258, с. 282]. Данная группа топонимов имеет много примеров на территории региона.

Группа архитектурно-строительных топонимов определяет ряд отличительных особенностей, характерных для местности. Среди данных топонимов выделяются промысловые, строительные и градостроительные.

Первые иллюстрируются примерами, связанными со строительными и деревообрабатывающими промыслами. «Вбирая в себя новые, актуальные для каждой эпохи элементы, топонимия как бы «консервирует» их, сохраняя на длительное время» [382, с. 123]. Именно поэтому в названиях населенных пунктов, появившихся в XVIII-XIX вв., заметно обращение к традиционным промыслам. Лежень - бревно, используемое в фундаментах, лесных дорогах для передачи нагрузки на основание. Такие дороги, очевидно, вели к селу Лежнево Антроповского района, деревне Лежнево в Костромском районе, деревне Лежнино в Галичском районе [258, с. 172]. Дренево - название деревни в Красносельском районе, связанное с понятием «дрань». Местный исследователь Николай Кучин связывает этот топоним с производством драни в этой деревне [258, с. 98]. Также сюда можно отнести и деревни Ощепково в Буйском и Вохомском районах. Н. Кучин связывает топоним с производством щепы в деревнях [258, с. 219], Возможно приобщить к этому и деревню Пазганы в Павинском районе - от понятия «пазгать» - драть, сдирать, отдирать. Такое значение было распространено во владимирских, архангельских местностях [258, с. 221]. Деревня Свозово Судиславского района получила свое название от промысла рубки готовых домов и их своза в один населенный пункт для торговли [258, с. 260].«Питер» - уникальный топоним, имеющий свое происхождение от особого богатства и «столичности» домов костромских отходников, возводивших свои дома на родине после удачной работы в столицах [258, с. 230]. Несколько родственно этому топониму и название деревни Поработное в Островском районе [258, с. 238]. Стоит отметить, что строительный отход - древняя форма заработка костромичей, бытующая и в настоящее время. Сумароков еще в 1838 г. так писал о населении Костромской губернии: «Жители числом 876 358, по нужде обратились к ремеслам, и вознаграждают с лишком то, чего лишила их

природа. Столицы наполнены их плотниками, столярами, каменщиками, печниками, штукатурами, резчиками, малярами, каретниками, кузнецами» [381, с. 275].

Строительные топонимы доносят до нашего времени особенности архитектуры характерных для местности сооружений. Стая - избы под одной крышей, с общими сенями и переходами. Объединение в одном здании жилых, хозяйственных помещений позволяло в суровом северном климате осуществлять многие процессы, не покидая пределы этого комплекса, дома-двора. В Антроповском районе расположена деревня Стайново, очевидно, выделяющаяся среди соседних характером жилых построек [258, с. 278]. «Бакш, вакш - мельница» с этим черемисским словом возможно связать название Бакшейки - населенного пункта близ Костромы. «Кувар (кубар) -мост» - известно село Троицкое-Куверба в Поветлужье, имеющее происхождение от этого черемисского слова.

Градостроительные топонимы информируют об особенностях структуры населенных мест. Происхождение названия деревни Частая Октябрьского района исследователь Н. Кучин связывает с тем, что так называли селения, где дома стояли часто, на небольшом расстоянии друг от друга [258, с. 312]. Понятия, связанные с местными диалектами, присутствуют и в этой группе: «На Волге курмышом называют ряд изб, поселок, порядок, одна сторона улицы». Деревня Курмыш в Галичском районе, очевидно, получила название от этой градостроительной единицы [258, с. 167]. «Слово «починок» охначает почин, начало, выселок, новоселок» - это понятие породило целый ряд топонимов в Костромской области. На территории региона встречаются деревни Починок (29 населенных пунктов), деревни со сложным названием (15 населенных пунктов), к примеру, Починок-Чапков в Костромском районе. Также встречаются деревни с производным названием: деревня Починки Макарьевского района и Починниково Костромского района [258, с. 239-240]. Некоторые починки вырастали в крупные населенные пункты, превосходящие по размерам

окружающие деревни, имеющие более древнее происхождение. Бутырки -«изба, жилище, отдельное от общего поселения, дом на отшибе, особняком». Николай Кучин связывает это понятие с возникновением названия деревень Бутырки в Павинском и Шарьинском районе [258, с. 50]. Николай Кучин отмечает существование в Межевском районе деревень под названиями Большая и Малая Избенка. Деревни расположены недалеко друг от друга, к северу от районного центра [258, с. 38]. Один из вариантов происхождения названия города Буй представлен в Словаре: «в основе названия, несомненно, апеллятив буй, известный в древнерусском языке и диалектах русского языка в разных значениях, часть которых можно обобщить как «возвышенное место, холм, горка». Позже из этого значения развилось другое - «место, где стоит церковь» и «место около церкви» [382, с. 43].

Топоним является памятником своей эпохи. Есть прямая связь топонима с материальной культурой [382, с. 16]. Значение топонимических источников к настоящему моменту, несомненно, недооценено. Их использование при изучении культурного наследия позволяет получить уникальные данные, недоступные при обращении к другим группам источников.

Археологические источники

Особую подгруппу материальных источников составляют археологические свидетельства. Для большинства архитектурных сооружений именно археологические источники являются единственными документальными свидетельствами облика и самого существования. Первые постоянные поселения на территории Костромского региона относятся к эпохе неолита ^-Ш тыс. до н.э.) [260, с. 41]. И при создании первых постоянных капитальных сооружений зодчий уже использует естественный строительный материал - древесину. На примере Федоровской стоянки эпохи среднего неолита (IV тыс. до н. э.), находящейся на западном берегу

Чухломского озера можно представить такие жилые дома: «Землянки были круглой в плане формы и имели глубину от 45 до 90 см от поверхности <.. .> Размеры сохранившихся жилищных впадин имели диаметр 4,0-5,5-6,0 м. По краям сохранились следы вертикально стоявших столбов, заостренных книзу, служивших опорами стен. В жилище № 2 в центре стоял еще один столб -опора перекрытия. Внутри строений, примерно в их центре, находились очаги, сложенные из камней, их диаметр составлял 60-70 см, они возвышались над полом примерно на 25-30 см.» [260, с. 46]. Усложнение методов хозяйствования, технологий обработки материалов и общественного строя продиктовало увеличение дома - наземного сооружения. К рубежу н.э. относятся жилые постройки на городище у с. Минское Костромского района [260, с. 99]. Прямоугольные в плане, сложенные из плах и обмазанные глиной, дома имели заглубленный на 0,3 м относительно уровня земли пол. Один из домов имел размеры основания 11,8 на 4 метров, рядом с другим домом находилась небольшая хозяйственная постройка. Стены ставились на каркасе, пространство было поделено деревянной перегородкой.

Первые срубные постройки в Костромском регионе датируются IX в. На берегу реки Унжи, в районе деревни Попово Мантуровского района зафиксировано Поповское городище. Исследована одна из площадок городища, «на которой возникли не менее 8 наземных срубных построек с заглубленными в землю нижними венцами бревен. Их размеры невелики: длина бревен составляла менее 5 м. В большинстве из них сохранились остатки очагов или печей-каменок. К жилым можно отнести 4 дома, остальные были, видимо, приспособлены для разных хозяйственных нужд» [260, с. 126]. К началу X века относятся сооружения, выявленные при раскопках поселения Унорож на реке Тойга (Галичский район). Жилища являются «срубными, квадратными в плане постройками площадью 20-22 кв.м. Их центральную часть занимали очаги на круглой глинобитной основе, обложенной камнями. При строительстве жилищ в некоторых случаях делалась подсыпка из глины, которая обеспечивала определенную плотность

и чистоту пола» [260, с. 140]. Одним из типов сооружений, передающих архаичные черты жилых домов, являются домовины. Надгробиям в виде жилых домов, их видам и особенностям, их значению для изучения русского деревянного зодчества посвящен ряд материалов [291, с. 208-222; 288, с. 8386; 289, с. 96-102; 260, с. 157].

Сооружения XII-XIII вв., выявленные при археологических раскопках города Плеса, были типичны для Северо-Восточной Руси: «В слоях курганной эпохи выявлены следы усадебной застройки. Жилища представляли собой небольшие срубные постройки со стенами длиной 4-4,5 м. Избы отапливались по-черному с помощью печи-каменки или глинобитного очага». Такие сооружения уже напоминают отдельные жилые дома небогатых крестьянских семей, выявленные исследователями XIX в., а также курные бани, аргументировано считающиеся постройками, наиболее точно передающих тип архаичного жилища [260, с. 182-183]. Более поздние типы сооружений имеют в границах Костромского региона сохранившиеся примеры. Следовательно, эти сооружения возможно исследовать в натуре.

По итогам анализа и систематизации источников по теме исследования выделена группа наиболее достоверных источников - сохранившиеся к настоящему моменту памятники деревянного зодчества Костромского региона. Количество достоверно зафиксированных и тем более сохранившихся подлинных сооружений невелико. Это заставляет активно работать с широким кругом различных источников. Рассмотрены такие письменные материалы, как летописные источники, писцовые книги, документы церковных и епархиальных архивов, статистические источники, также отдельные описания, указания размеров зданий, содержащиеся в письменных источниках. Выделена группа графических источников, в которую входят иконографические источники, миниатюры, картины и графика, чертежи и схемы, фотографии. В особую группу редко используемых в архитектурных исследованиях источников вошло топонимическое и археологическое наследие.

Раздел 1.3. Проявление общерусских типов композиции храмовых зданий

в костромском деревянном зодчестве

Деревянное зодчество - особая страница истории и развития русской архитектуры, во многом предопределившая ее своеобразный характер и особенности. Необходимо признать, что эта страница в географическом плане изучена далеко не равномерно.

При изучении характерных региональных особенностей костромского деревянного зодчества необходимо определить, насколько территория Костромского края соотносима с регионами Русского Севера, Центральной России и Верхнего Поволжья и насколько для костромского деревянного зодчества характерны особенности указанных макрозон.

По ряду причин [288, с. 14] в истории русского деревянного зодчества наибольшее внимание уделено памятникам и ансамблям Русского Севера -зоны, в общих чертах определяемой разными исследователями как водные бассейны крупных рек, впадающих в Белое море [122, с. 6], исторически включенные в сферу влияния Новгородской республики [118, с. 18]. Как отмечает А. Б. Пермиловская, пределы Русского Севера, столь полно изученного в плане архитектурного наследия, вполне могут быть расширены до северной части бывшей Костромской губернии, что частично совпадает и с центром современной Костромской области [317]. Согласно мнению А. Чекалова, границы зоны Севера имеют следующие пределы: «Область великорусского Севера, границы которой принято в этнографии определять по признаку типичных форм жилища, одежды, а также языка, включает и некоторые районы южнее линии Белозерск-Вологда-Великий Устюг. К этой зоне следует отнести район Череповца, северные части Ярославского и Костромского края» [411, с. 49].

Значительно меньшее внимание исследователей народной архитектуры уделено памятникам других крупных историко-культурных и природных зон

- Сибири, Урала, Поволжья и Центральной России. В данном случае под Костромским регионом, Костромским краем, понимается территория, объединяющая в своем составе Костромскую область, не вошедшие в ее границы части Костромской губернии, а также пограничные территории других административных единиц, исторически и культурно тяготеющих к Костроме.

В популярном издании «Русь деревянная» Костромская область целиком определена как «северная» [286, с. 10-11]. А. В. Ополовников называет Костромскую область среди регионов Центральной России [292, с. 240].

Основная особенность среднерусской деревянной храмовой архитектуры, часто объясняемая воздействием украинского барокко, подчеркивается многими исследователями: «Интенсивность возможного воздействия украинской архитектуры ослабевает по мере продвижения этого импульса от малороссийских границ на северо-восток: из сохранившихся ныне памятников ярусного типа наибольшее их количество представлено в средней полосе (Тверская, Новгородская, Костромская области), в то время как на Севере их локализация ограничена Вологодской областью, верховьями и средним течением Северной Двины» [400, с. 31]; «ярусные храмы были распространены преимущественно в центральных районах России» [291, с. 224]. Об этом также пишет И. Э. Грабарь, указывая о распространенности развитых ярусных композиций в основном «в средней полосе России» [176, с. 414]. Однако Костромской край известен рядом ярусных храмов, еще с начала XX в. ставших хрестоматийными для истории русской архитектуры -в селах Архангельское, Холм, Николо-Березовец. Для указанных храмов, имеющих широкий диапазон датировки - XVI-XVIII вв., сложная ярусная композиция из нескольких сложных в плане срубов с многоглавым завершением является основным средством создания неповторимого силуэта. Находят свое отражение в деревянном зодчестве Костромского края и другие общерусские типы композиции храмовых зданий.

Культовые сооружения - древнейшие общественные сооружения, сохранившие свой тип, функциональное назначение и набор помещений к настоящему моменту. Это определяет особую важность культовых сооружений для изучения региональных особенностей деревянного зодчества. «Деревянное культовое зодчество не могло не отражать изменений социально-экономической и политической ситуации в стране, предопределивших характер развития архитектуры. Постепенность количественных изменений сменялась качественными скачками -стилистическими переломами, т.е. принципиальными изменениями ранее сложившейся совокупности инженерно-конструктивных, функциональных и архитектурно-художественных приемов и форм» [297, с. 20].

Храм как сооружение для отправления публичного и частного богослужения [299, с. 263] имеет несколько разновидностей. Среди объектов XVI-XX вв., сохранившихся на территории исследуемого региона, известны следующие формы и типы храмов:

• Церковь - основной тип христианского храма. Церкви можно разделить на: имеющие полный и неполный состав помещений; по месту в церковной иерархии: на соборные, приходские, монастырские, домовые, кладбищенские, и по другим вариантам дифференциации, рассмотренным в настоящем исследовании.

• Часовня. В. П. Орфинский дает следующее определение часовни: «Часовни - безалтарные храмы, предназначенные для упрощенного богослужения без литургии» [300, с. 73]. Часовни имеют значительное количество общих черт с церквями, что позволяет «объединить их рамками общих классификационных подразделений» [299, с. 264]. В ряде случаев также возможна перестройка часовни в церковь и напротив, обратная реконструкция. В зависимости от функционального наполнения и территории строительства выделяют следующие виды часовен: общинная (при приходских церквях), монастырская, придорожная, кладбищенская, покойницкая, мемориальная, часовня-амбаронка, пожженная, на святом

ручье и другие. Часовни - столпы, не имеющие внутреннего пространства, к настоящему времени в деревянном исполнении на территории региона не сохранились. Вид часовен варьируется в значительном диапазоне от сравнительно крупных зданий, рассчитанных на большое количество молящихся, до миниатюрных сооружений, вовсе лишенных внутреннего пространства.

Для многих памятников - небольших часовен, церквей, единственным экстерьерным элементом, выделяющим их в застройке жилых и хозяйственных зданий, был купол или крест в завершении здания. Долгое время именно культовые постройки были наиболее значимыми сооружениями населенных мест. Архетипом, в частности, является панорама села или города с главенствующей доминантой главного храма или колокольни. Культовые постройки, как правило, были наиболее крупными, богато украшенными, представляющими населенный пункт для приезжих. Особое значение культовых сооружения в развитии национальной архитектуры Польши, к примеру, подчеркивает исследователь Marian Kornecki: «Церкви всегда имела место в развитии польского деревянного зодчества. Они были не только главными достижениями плотницкого искусства, но и важными элементами застройки населенных пунктов, как в материальном мире - архитектурными доминантами, так и в духовном плане. Они были показателем культурной самобытности общин и сооружениями, фокусирующими художественные и социальные устремления их покровителей и создателей» [440, с. 12]. Как венчающий элемент, крест, чаще всего выполняемый из дерева, завершал постройку, придавая ей характерный силуэт. Крест, как правило, восьмиконечный, в нижней части мог иметь небольшое шарообразное уширение - яблоко, визуально отделяющее его от стопы. Примерами подобных сооружений служат, как правило, небольшие часовни, в некоторых случаях входящие в состав более крупных комплексов. Если в XVI-XVIII вв. такие завершения были более распространенными, то среди поздних памятников таких примеров становится меньше. Церковь

Николая чудотворца и колокольня Кажировой пустыни в 1702 г. описаны так: «.церковь Николая чуд. с трапезою древенная, на церкви клетка брусчатая рублена в лапу на клетке крест древянный . колокольня бревенная рублена в замок, на ней шатрик и крест древянной, на колокольне 2 колокола» [402, с. 294-295]. Кресты как завершения также встречаются на вспомогательных культовых сооружениях - колокольнях, звонницах и других.

Наиболее частым завершением храма служил купол под крестом. Для деревянного зодчества характерны в основном луковичные купола различного профиля. Составные луковичные купола, обитые осиновым лемехом, фиксируются в документах уже в XVI в. Общими для Костромского края особенностями остается применение некрупных куполов, как правило, до 1,5-2 метров в диаметре. Параметры шеи, пропорции креста, придававшие индивидуальность храму, становились неотъемлемым элементом здания.

Возникновение культовых зданий указанных типов на территории Костромского региона следует общероссийским тенденциям и традициям. В летописных источниках, первые храмы зафиксированы в XIII-XIV вв. и связаны с новгородской и низовской колонизацией территории региона.

Новгородцы, проникая в Поветлужье со стороны Великого Устюга по крупному притоку реки - Вохме, постепенно осваивали этот край, и к XIII в. их отдельные попытки увенчались успехом. Согласно первому упоминанию о сооружении православного храма в регионе, в 1290 г. епископ Тарасий, приехавший из Великого Устюга, обратил в христианство черемисского князя Бая.

Освоение западной части края долгое время было связано с развитием промысла солеварения. Об основании Воскресенского монастыря, вокруг которого впоследствии вырос город Солигалич, сохранилось лаконичное летописное упоминание. По сообщению Воскресенского летописца, 5 мая 1334 г. была заложена церковь, постройка которой продолжалась недолго, всего два с половиной месяца и была закончена на Ильин день. Церковь была

«велми чудна, яко отовсюду бяше видение ея, а высота ея 35 сажен» [397, с. 19].

Наиболее исследованными объектами культовой архитектуры являются православные храмы, сооружения и связанные с ними комплексы. Благодаря широкому распространению сооружений данной группы, в них наиболее объемно выразились региональные особенности деревянного зодчества. Культовые сооружения других религий и конфессий, зачастую представленные на территории региона одним-двумя деревянными объектами, не могут представить подобной картины, поэтому им в настоящем исследовании уделено минимальное внимание.

На протяжении XV-XVI вв. на территории Костромского края повсеместно отмечаются деревянные храмы, различимые лишь по типу завершения - «древяна верх» (шатровые) и «древяна клецка» (клетские). Состав помещений в описании не расшифровывается, что позволяет предположить их минимальное количество. В состав помещений храмов иных регионов этого периода входят помещение для молящихся, а также, при необходимости - выделенные рублеными стенами алтарь и притвор. Подобный состав помещений возможно предположить и для костромских средневековых деревянных храмов.

Начиная с первой половины XVII в. в городе Костроме как редкие сооружения особо указываются храмы, имеющие трапезные, что позволяет усложнить не только плановое, но и композиционное решение храмов. Также усложняется и функциональное наполнение храма. С середины XVII в. храмы дополняются рублеными восьмериковыми и четвериковыми колокольнями, в том числе поставленными вплотную к храму с западного фасада. Примерно в этот же период получают распространение придельные храмы, усложняющие основной объем церкви. Приделы первоначально возникают в объеме четверика и трапезной, затем получают воплощение в виде особых архитектурных объемов, примыкающих к трапезной или четверику. Уже в начале XVIII в. на территории костромского края придельные храмы

начинают повторять композицию основного храма, включая геометрию плана, форму четверика и алтарной апсиды, завершение.

В XVIII-XIX вв. состав помещений храмов последовательно усложняется. Нередкими дополнениями становятся рубленые притвор, ризницы и кладовые. Увеличивается количество входов в храм, как через притворы преимущественно с запада, так и напрямую в четверик. В некоторых случаях отдельные входы снабжаются массивными притворами либо каркасными тамбурами, оказывающими свое влияние на композицию храмового здания.

В XIX в. в связи с изменением быта пореформенной России, интерьер храмов также трансформировался в соответствии с требованиями времени. Невозможность расширения помещений в рубленых стенах повсеместно компенсируется расширением проемов, связывающих четверик и трапезную, увеличением иных дверных проемов.

Немаловажное значение в создании композиционного решения деревянного храма имеет входная лестница. В условиях Костромской области, как и в целом по России, основной уровень храма с целью полноценной вентиляции подклета, а также для увеличения общей высоты сооружения, нередко поднимался на высоту 2-3 метров. Для подъема прихожан необходимо крыльцо. В сохранившихся в подлиннике деревянных храмах крыльцо либо выполнено в виде одновсходной лестницы, имеющей отдельную односкатную крышу, либо размещается в отдельном рубленом объеме.

На протяжении XVI-XIX вв. также отмечены и сохранились в подлиннике храмы, имеющие галерею, окружающую основной объем храма -гульбище. Опирающаяся на выносы бревен, либо поставленная на самостоятельное столбчатое основание, площадка гульбища всегда имеет особую крышу, защищающую прихожан от непогоды. Как правило, невысокое, развитое по горизонтали, гульбище позволяло особо отчетливо выделить основной объем храма с эффектным завершением.

В типовых проектах деревянных церквей и часовен XIX-XX вв. состав помещений и их функциональное назначение практически не меняется.

Вспомогательные культовые сооружения объединяют колоколонесущие сооружения (колокольни, звонницы), сооружения хозяйственного и жилого назначения (келья, сторожка, дом священника, дом причта, церковноприходская школа и училище, другие сооружения хозяйственного и жилого назначения, привязанные к культовым объектам и комплексам), надгробия, кресты и церковные ограды (домовины и намогильные домики-срубцы, намогильные столбики, намогильные кресты [299, с. 23], поклонные, памятные, обетные кресты, церковные ограды).

Жилые здания, входившие в комплекс погоста: келья (дом келейницы), сторожка, дом священника, дом причта, возводятся по образцу рядовой жилой застройки. Функция, выполняемая сооружениями этих типов, определяет их в некоторых случаях неотличимый от иных жилых зданий вид. Простейшим и древнейшим зафиксированным примером может служить дом келейницы села Княжая пустынь Кологривского уезда. Изба-четырехстенка простейшего типа с самцовой крышей имеет прируб поздней пристройки с запада. Скромный состав помещений, отсутствие традиционного хозяйственного двора и в целом небольшой размер дома выделяют это здание из ряда современных ему жилых домов.

Двухэтажный нарядный дом соборного причта в городе Кологрив выделен в порядке улицы нарядным резным декором в духе эклектики. Сплошная тесовая обшивка стен профилированным тесом, выделение перерубов широкими лопатками и досками-прибойнами, а также выразительный венчающий карниз большого выноса, равно как и широкое крыльцо при входе призваны обозначить общественное значение здания.

Крупные приходы могли позволить себе представительные дома священников, выделяющиеся в застройке улицы. Дома-пятистенки, оформленные эффектной тесовой обшивкой и резьбой, мезонинами, свидетельствовали об особом положении священника в обществе.

Указанные типы сооружений бытовали на всей территории региона, но ввиду резких различий по плотности населения и освоенности земель восточной и западной частей региона, естественно, были различны по количеству зафиксированных памятников. Наиболее заселенные уезды -западные Костромской, Нерехтский, Галичский и Кинешемский известны представительными памятниками. Некоторые из них ближе к рубежу XIX-XX вв. были заменены на каменные или поздние деревянные сооружения в духе эклектики. Однако, тем не менее, наиболее древние культовые сооружения известны именно в уездах, находящихся к западу от реки Унжи. Этим продиктовано, в том числе и более пристальное внимание исследователей к храмам западной части региона.

Если эти культовые сооружения были зафиксированы краеведческом издании «Костромская старина», в исследовании Б. И. Дунаева [198], А. Е. Элкина [436], Г. К. Лукомского [264] и других источниках, то основная часть деревянных храмов восточных уездов была опубликована лишь в Известиях Императорской Археологической Комиссии в 1909 г. Затем лишь в 1926 г. ветлужский краевед С. В. Зетилов [12] продолжил данную работу. Аналогичное соотношение в упоминаниях и публикациях наблюдается и к настоящему моменту, когда количество сохранившихся храмов стремится к нулевой отметке.

Сооружения вспомогательного назначения, как правило, не приобрели характерных региональных черт. Типологически близкие аналогичным сооружениям крестьянских и городских усадеб, эти здания лишь в некоторых случаях объемно и масштабно выделяются в череде застройки. В отличие от храмов, вспомогательные сооружения не получают выразительной объемно-пространственной композиции, выделяющей их.

Исключением являются колоколонесущие сооружения - колокольни, звонницы. Известные в каркасном исполнении с XVI в., уже в XVII в. колокольни возводятся преимущественно в срубе. Четвериковые, восьмериковые и составные «восьмерик на четверике», отдельно стоящие,

пристроенные или надстроенные над церковными притворами колокольни Костромской губернии характерны для деревянного зодчества России и не обладают выделяющими их региональными чертами. Более ранние столбовые колоколонесущие сооружения в подлиннике не сохранились. Отдельные описания в писцовых книгах позволяют реконструировать их облик с большой долей достоверности.

Наиболее ранние произведения народной культовой архитектуры, не дошедшие до наших дней, не имеют достоверных описаний, позволяющих составить впечатление об их облике. Поэтому в рамках настоящей работы для исследования выбран период XVII - начала XX вв., архитектура которого известна по зафиксированным или подлинным сохранившимся памятникам.

Формирование региональных вариаций композиционных решений храмов условно разделено на два этапа:

1.Первый период (ХУП-ХУШ вв.) отмечен зарождением и развитием региональных особенностей деревянной культовой архитектуры как народного зодчества. Срубные сооружения на территории Костромского края известны по археологическим источникам с X в. Несомненно, и ранее срубная техника была знакома костромским плотникам. Об основании Воскресенского монастыря, вокруг которого впоследствии вырос город Солигалич, сохранилось лаконичное летописное упоминание. По сообщению Воскресенского летописца, 5 мая 1334 г. была заложена церковь, постройка которой продолжалась недолго, всего два с половиной месяца и была закончена на Ильин день. Церковь имела высоту более 70 метров. Создание такого крупного сооружения требовало от плотников особых знаний и умений. Первые каменные сооружения, также культового характера, появились на территории региона лишь во второй половине XVI в. Вплоть до этого времени застройка костромских городов, сел и деревень была

исключительно деревянной. Известные памятники культового деревянного зодчества XVII-XVIII вв. представляют разные типы сооружений.

11.Во втором периоде, в Х1Х-ХХ вв. ряд мер государственного и церковного регулирования привел к развитию культовой архитектуры в основном в русле стилевой архитектуры. Заметный уже в XVII в. контроль возведения наиболее крупных деревянных храмов к рубежу XVIII-XIX вв. привел к значительному обмирщению их облика, и в итоге к архитектурной стилизации зданий. В Костромской губернии не только возводимые заново храмы, но и реконструируемые объекты в большой степени ориентировались на каменное стилевое зодчество.

Данные изменения, в основном произошедшие на протяжении XIX-XX вв., привели к сглаживанию регионального своеобразия за счет массового использования типовых проектов культовых зданий. Отдельные своеобразные черты культовой архитектуры - характерные пропорциональные соотношения срубной части зданий и их завершений, ярусные композиции храмов, и также локальные типы храмовых зданий, продолжали бытовать и в дальнейшее время, чему также уделено внимание в диссертационной работе.

Периодизация развития и угасания региональных традиций костромского деревянного культового зодчества определяет содержание второй и третьей глав исследования: «Композиционные решения костромского деревянного культового зодчества XVII-XVIII вв.» и «Композиционные особенности деревянного культового зодчества Костромской губернии конца XVIII-нач. XX вв.».

Раздел 1.4. Выводы по главе 1

В главе 1 установлено:

1. Общерусские типы композиционных решений находят отражение в архитектуре памятников костромского культового деревянного зодчества. При этом по материалам предшествующих исследований определено наличие ряда региональных вариаций общераспространенных типов храмовых зданий. Выводы о существовании данных композиционных особенностей базируются на анализе композиции отдельных памятников. Зафиксированные в предшествующих исследованиях, выводы о своеобразном пропорциональном соотношении сруба и завершения храма, а также существовании особого клетского храма нуждаются в дополнительном исследовании с привлечением достоверных материалов.

2. Развитие композиционных приемов и форм прошло через два хронологических этапа, что определяет содержание II и III глав диссертационной работы: «Композиционные решения костромского деревянного культового зодчества XVII-XVIII вв.» и «Композиционные особенности деревянного культового зодчества Костромской губернии конца XVIII-нач. XX вв.».

ГЛАВА 2. КОМПОЗИЦИОННЫЕ РЕШЕНИЯ КОСТРОМСКОГО ДЕРЕВЯННОГО КУЛЬТОВОГО ЗОДЧЕСТВА ХУП-ХУШ ВВ.

Раздел 2.1.Деревянная культовая архитектура первой половины XVII в.

Самый ранний выделенный период своим началом восходит к XVI в. и охватывает 1600-1640-е гг. (таблица 7). Костромское культовое деревянное зодчество данного периода развивается в русле общероссийских тенденций.

В указанный период отмечено существование различных типов культовых сооружений. Письменные источники упоминают храмы двух основных типов - «древян верх» (шатровые) и «древян клецки» (клетские), причем первые преобладают над вторыми. На территории Костромского края в данный период проходит распространение трапезных - отдельных помещений, устраиваемых перед моленными. Единичные храмы, срубленные с трапезными («церковь с трапезою») отмечаются в данный период особо, как редкий тип культовых зданий [320].

Наиболее древним памятником, дошедшим до нашего времени, является церковь Собора Богородицы из села Холм Галичского уезда. В различных источниках этот храм, датируемый 1552 г., называется также Богородицким и Рождественским. Для деревянного народного зодчества, отличающегося особенным гармоничным слиянием архитектуры с природой, именно природное начало зачастую предопределяет характер возводимых сооружений. Благодаря этому образуется устойчивая связь элементов, обладающая характеристиками ансамбля, в котором оба компонента наилучшим образом соответствуют друг другу, дополняя и подчеркивая наиболее выдающиеся качества. «Характерная черта русской архитектуры во многом заключалась в её ансамблевости, а также в объёмно-пространственном построении, развитии и постоянном динамизме при сохранении архитектурного единства. Примеров тому много в наших русских

городах. Создавая ансамбли в определённых регионах, зодчие придавали им местный колорит и своеобразие» [331, с. 7].

Храм Собора Богородицы в селе Холм Галичского уезда венчал высокий приречный холм над рекой Тебзой. Ярко выраженный рельеф окрестностей этого села, давший ему название, позволил создать условия для визуального доминирования объекта. Как указывает С. Л. Агафонов, один из исследователей храма, «архитектура церкви настолько соответствует ее местоположению, что это сравнительно небольшое сооружение кажется величественным и стоящим как бы в центре организуемого им огромного пространства долины и замыкающих ее холмов» [112, с. 174].

Датировка памятника, установленная на основании местных легенд, неоднократно подвергалась сомнениям. Памятник обладает своеобразной объемной композицией, выделяющейся пропорциями приземистого основного сруба - стопы и контрастирующего с ним миниатюрным завершением. Повал храма устроен на уровне 36 венца, что вместе с высоким каменным цоколем составляет около 20 метров. При этом общая высота сооружения составляет чуть менее 30 метров. Данная особенность, особенно характерная для ряда памятников северо-западной части Костромской губернии, рядом исследователей (С. Я. Забелло, А. В. Ополовников) трактуется как основная черта «костромской школы» культового деревянного зодчества. Поскольку ареал распространения данной храмостроительной традиции тяготеет к городу Галичу, в рамках настоящего исследования данная региональная вариация ярусного храма определена как тип «Галичского храма».

Городское деревянное зодчество первого периода оказалось наиболее восприимчивым к новым формам и типам сооружений. В первой четверти XVII в. в городе Костроме возводятся храмы редкой объемной композиции: «древяна, верх на каменное дело с закомары» и «церковь великого чудотворца Николы древяна, вверх о пяти верхах». Подобные сооружения не

отмечены в регионе в более позднее время, что говорит о слабой устойчивости и распространенности таких типов храмов.

Вспомогательные сооружения служебного характера отмечаются редко. В основном это жилые здания - дворы священника, пономаря, кельи. Колоколонесущие сооружения имеют в данное время ограниченное распространение. Редкие рубленые или столбчатые колокольни возводятся в основном в наиболее экономически развитом регионе Костромского края - в окрестностях городов Костромы и Галича.

Раздел 2.2. Формирование архитектурных традиций во второй половине

XVII в.

В разделе рассматривается культовая деревянная архитектура второй половины XVII в. (таблица 8). Эпоха «обмирщения», усиления светского начала в культовой архитектуре, в значительной степени коснулась и деревянного строительства.

Для деревянного зодчества Костромского края данные тенденции проявились в значительном обогащении форм культовой архитектуры. Активное комбинирование каркасных и рубленых конструкций, развитие сложных форм, в отдельных случаях копирующих облик каменных храмов, приводят к появлению выразительных объемов, обладающих сложными завершениями, близкими стилистике барокко.

Также приобретают широкое распространение ярусные композиции храмовых зданий. Выделение храмового четверика выразительным ступенчатым завершением из пирамиды восьмериковых и четвериковых ярусов на столетия вперед становится характерным решением для Центральной России. Исследователи русской архитектуры (И. Э. Грабарь, И. Л. Бусева-Давыдова и др.) связывают развитие данной традиции с указом патриарха Никона и активным влиянием украинского зодчества. Шатровые храмы, действительно, уже во второй половине XVII в. возводятся на

территории Костромского края реже. Пирамидальные силуэты храмов в XVIII в. стали наиболее характерными для деревянного зодчества Центральной России.

Ярусы рубленых отесанных четвериков и восьмериков, называемых в писцовых книгах «клетками брусчатыми», получают в указанный период широкое распространение. Известный памятник XVII в. - церковь святителя Василия Великого, построенная в Нерехтском уезде Костромской губернии, в селе Шохна (ныне погост Василий Великий Вичугского района Ивановской области), к примеру, имеет четверик, завершенный подобной «клеткой» с поставленными на нее двумя миниатюрными шатрами.

Основной четверик храма был покрыт двускатной крышей, увенчанной парой стройных шатров с полицами на восьмериковых брусяных основаниях, врезанных в скаты кровли. Подобные деревянные храмы «о двух верхах» представляют особую немногочисленную группу памятников. В разработанной В. П. Орфинским и И. Е. Гришиной типологии деревянного культового зодчества Русского Севера, такая объемно-пространственная композиция определена как «храмы с выявленной двухпрестольностью путем устройства над общим объемом храма самостоятельных покрытий, <...> с помощью раздельных покрытий на срубных основаниях» [299].

Храм села Шохна обычно датируется 1803 г. [248, с. 261; 104], очевидно, на основании публикации, посвященной памятнику, в выпуске № 31 ИИАК [218, с. 224]. М. В. Красовский сообщает о церкви: «Хотя она построена в начале прошлого века (в 1803 году), но, без сомнения, прототипы ее относились к более ранней эпохе, так как существуют аналогичные ей двухшатровые каменные церкви, построенные в XVII веке и заимствовавшие свои формы у церквей деревянных» [248, с. 261]. Данная гипотеза, основанная на консервативности форм, свойственной традиционному деревянному зодчеству, аргументирована в основном, схожестью облика дошедших до настоящего времени памятников XVI-XVII вв. и изображений аналогичных зданий, запечатлённых в описаниях

путешествий Олеария, Мейерберга и Пальмквиста [248, с. 13].

Однако статистический источник начала XX в. не подтверждает данную датировку: «В селе Шохне три церкви, из них: а) настоящая холодная построена в 1803 г., б) зимняя теплая - в 1825 г., обе каменные и построены усердием прихожан; в) третья деревянная древняя, когда и кем построена -неизвестно» [306]. Очевидно, ошибка возникла по недосмотру издателей ИИАК, подписавших фотографию деревянной церкви 1803 г., временем постройки каменного летнего храма. Возникающий вопрос о датировке памятника гипотетически был решен еще в начале XX в.: «...древний деревянный храм, существующий с незапамятных времен, формою шатровый, с двумя главами. По мнению археологов, устройство его относится к концу XVI в.» [250, с. 165]. Указание в статистическом источнике, свидетельствующее о древности храма, однако, не может служить прямым доказательством представленной датировки.

Редкость в верхневолжском регионе шатровых деревянных храмов [280, с. 25] заставляет уделить особое внимание Васильевской церкви, датировку которой возможно прояснить на основании данных об аналогичных сооружениях. Наиболее известным двухверхим деревянным храмом является Введенская церковь села Осиновского Шенкурского уезда Архангельской губернии. Разные версии датировки храма относят его постройку к 1684 или к 1776 г. [248, с. 207]. Квадратный сруб четверика, в котором размещены два алтаря, завершен двумя клинчатыми крышами с полицами на внешних скатах. Выразительная «двойня» верхов создает эффектный силуэт церкви. Шатровые завершения имеет вологодская Знаменская церковь в селе Муньга 1742 г. [204, с. 143, илл. 326], наиболее композиционно близкая церкви в Шохне. Повышенный четверик храма так же, как и у церкви Василия Великого, увенчан парой шатров на брусяных основаниях.

По документальным источникам известен ряд аналогичных деревянных храмов, существовавших на территории Костромского региона.

В 1702 г. церковь Пресвятой Богородицы Верхней пустыни Авраамиевого монастыря, расположенная вблизи Чухломы, описана так: «... церковь во имя Собора Пресвятой Богородицы с приделом во имя Рождества иоанна Предтечи с трапезою деревянная рублены в угол, на церкви 2 клетки брусчатые круглые рублены в лапу, на клетках 2 шатра, 2 главы и 2 креста опаяны белым немецким железом, на приделе крест древянной» [402, с. 146]. О галичской церкви Василия Кесарийского есть упоминание: «1702 г. апреля 28 в Васильевском Неокессарийского монастыре церковь во имя Введения Пречистой Богородицы древянная с трапезою рублена в углы, на церкви клетка брусчатая, на клетке 2 главы окожучены лемехами древянными... » [402, с. 16]. В Унже, одном из древнейших костромских городов, также зафиксирована двухверхая церковь: «Близ соборной церкви другая церковь во имя Благовещение Пресв. Богор. с приделом во имя Афанасия и Кирилла Александрийских и с трапезою древянныя рублены в углы, та церковь с приделом шатровая о двух главах, главы окожучены лемехами древянными, на тех главах 2 креста опаяны белым немецким железом» [403, с. 70]; «1703 г. ноября 3, вотчина Геннадиева м-ря село Никольское, Андреевское тож, а в селе церковь <...> теплая шатровая о двух главах на осьмериках, обиты чешуею деревянною, на них кресты деревянные обиты белым железом.» [402, с. 28]. Приведенные документальные упоминания начала XVIII в. свидетельствуют о распространении двухверхих храмов в деревянном зодчестве Костромского региона. При этом храмы не показаны «древними» или «ветхими», что дает основания предположить, что они были сооружены в течение XVII в.

В каменном средневековом русском зодчестве двухшатровое завершение храма к XVII в. уже имеет характер сложившейся традиции: «Храмы XVII в. увенчивались <...> двумя-тремя декоративными шатрами» [268, с. 129]. Схожее завершение имел ряд каменных храмов, принадлежащих различным типологическим группам. Среди надвратных монастырских храмов выделяется церковь Федора Стратилата и Ирины 1595-1597-х гг. в

ансамбле костромского Ипатьевского монастыря - аналог, наиболее географически близкий к Шохне (церковь была разобрана в 1775 г. [255, с. 13]). Аналогичные сооружения с выделением одного-двух ярусов являются распространенным типом костромского деревянного храма.

Стоит отметить, что культовое зодчество Костромского края данного периода отличается значительной неоднородностью. Во многом это связано с развитием соборного и монастырского строительства, отличающегося определенной репрезентативностью и многообразием композиций культовых зданий. Монастырские комплексы Костромского региона, строившиеся в деревянном исполнении, имели аналогичное с комплексами погостов расположение. Среди наиболее полно зафиксированных в различных источниках выделяется Троицкий Варнавин монастырь [218, с. 136-138]. Один из последних шатровых храмов Верхнего Поволжья, Николаевская церковь Варнавиной Троицкой пустыни, срубленная в 1666 г., становится доминантой монастырского ансамбля. Композицию храма составляет высокий шатер, водруженный на приземистый восьмерик, поставленный в свою очередь на рубленый четверик. На основе данного решения позднее получил развитие региональный тип ярусного храма Поветлужья. Источник начала XVIII в., времени расцвета обители, так описывает сооружения монастыря: "1702 г. марта 10 в Варнавине пустыне церковь во имя Николая чудотв. с трапезою деревянные рублены в углы, шатровая об одной главе, окожученной лемехами древянными, крест опаян белым немецким железом, в церкви гроб препод. Варнавы Ветлужского чудотворца древянной <...> В том же монастыре другая церковь Живонач. Троицы с трапезою древянная рублена в углы, вершена бочками о 2 главах, 2 креста опаяны белым немецким железом, под тою церковью внизу церковь во имя Благовещения Пр. Богородицы с трапезою древянная. Близ церкви Живон. Троицы колокольня древянная о 4 стенах снизу рублена в лапу, на колокольне забрано в бабки досками, вверху шатрик и крест древянной, на колокольне 3 колокола, на монастыре ж часовня бревенная рублена в замок" [403, с. 116].

Данный монастырский ансамбль представляет пример развитой градостроительной композиции и сложных по объемному решению зданий, не имеющих прямых аналогов среди сохранившихся памятников деревянного культового зодчества Костромского региона. Доминантой комплекса является построенная в 1666 г. шатровая церковь Николая Чудотворца [250, с. 379], после упразднения монастыря в 1764 г. [229, с. 30] ставшая приходским храмом.

Отдельную группу храмов составляют объекты, возводимые в крупных селах. Шестиглавый двадцатистенный Никольский храм в селе Березовец на Ноле Галичского уезда стал редким примером храма типа «восьмерик с четырьмя прирубами», возведенным в Центральной России. Характерное крещатое завершение, близкое зодчеству Верхнего Подвинья, в дальнейшем обретает форму местного архитектурного мотива. Массивный сруб храма, контрастирующий с многочастным завершением, следует традиции региональной вариации ярусного храма (Галичского храма), описанного выше.

На фоне подобных представительных сооружений особо выделяются скромные сельские церкви. Известные клетские храмы, локализованные в регионе Костромского Поволжья (в селах Андреевское, Дебово, Муромцево), отличаясь некрупным объемом, по-своему отвечают развитию ярусного строительства. Врезанные в двускатную крышу луковичные купола на шеях усложняются рублеными постаментами, что выделяет композицию завершения и придает ей характерный ярусный силуэт. Характерное для эпохи стремление к усложнению форм приводит к разделению двускатных крыш, покрывающих разные помещения храма. Наиболее высокая и часто клинчатая крыша, как правило, венчает храмовый четверик. Пониженные покрытия выделяют трапезную, притвор и алтарную апсиду. Достигаемый таким образом ступенчатый силуэт также созвучен ярусному строительству данной эпохи.

В первой трети XVIII в. развитие данных локальных особенностей

приводит к формированию региональной вариации клетского храма Костромского Поволжья. В ряде памятников клетского типа получившая распространение также в XVII в. трапезная дополняет состав помещений храма и выполняет роль архитектурного объема, отвечающего с запада выступу восточной апсиды. Стремление к симметрии по поперечной оси храма в некоторых случаях проявилось в тождественности этих объемов, и даже в решении их плана. На территории Костромского Поволжья указанный композиционный прием на основании проанализированных источников возможно отчетливо проследить с XVII в.

Стремление подчеркнуть основной сруб, вмещавший помещение для молитвы, заставило зодчих прибегнуть к испытанному приему, а именно увеличить его высоту: «Величие в древнерусском зодчестве отождествлялось с высотностью сооружения.» [296, с. 74]. Сруб четверика, более высокий по сравнению с примыкающими к нему трапезной и апсидой, перекрывался двускатной крышей. Повторяющие ее геометрию крыши также устраивались над западным и восточным объемами. Разновысотность срубов позволяла создать усложненный силуэт, а единство уклона крыш позволяло достичь заметной строгости, подчеркнуть характер храмовой архитектуры.

В это время строятся Георгиевская церковь 1643 г. в селе Дебово Кинешемского уезда, Архангельская церковь 1681 г. села Муромцево Галичского уезда. Уклон крыш при этом остается сравнительно пологим. Очевидно, уже в этот период были заложены основы данного типа клетской церкви. Данная объемная композиция рассматривается В. П. Орфинским и определяется им как тип клетского храма «с доминирующей продольной осью» [300, с. 85].

Подобные сооружения, композицию которых составляют несколько разновысотных объемов, завершенных двускатными крышами и поставленных на общей оси, возводятся на Верхневолжье повсеместно. Примерами могут являться церковь в Василевой слободе, церковь в селе Скородум, Казанская церковь села Юрино [187], Покровская церковь из села

Зеленое [427, с. 32], все возведенные в границах Нижегородской губернии. Однако именно в пределах Костромского Поволжья на протяжении XVII-XVIII вв. создается и усложняется региональная вариация общерусского клетского типа храма.

Также важно отметить, что храмы в Дебово и Муромцево также имеют ставшую позднее ключевой особенность - пристроенные с запада восьмериковые колокольни. Стоит отметить, что сравнительно редкое объемное решение по блокировке колоколен с храмовыми зданиями характерно также и для зодчества Карелии: «Стремление акцентировать западный фасад предопределило прием соединения основных культовых построек с колокольнями. Последние получили широкое распространение на Севере, по-видимому, не ранее XVIII в.» [297, с. 24]. Однако в Карелии такая композиция чаще встречается у часовен, в то время как на территории Костромского Поволжья данное решение на примере зафиксированных памятников применимо лишь для церквей. Очевидно, в данном случае к реконструкции объемного решения привели схожие причины, а не прямое заимствование композиции. В пределах украинского Полесья распространение деревянных церквей, построенных «кораблем», с колокольней над западным притвором В. Завада связывает с «влиянием композиционных схем западноевропейского культового зодчества». Развитие в пределах Костромского Поволжья типа аналогичной клетской церкви в XVIII в., очевидно, также связано с опосредованным влиянием европейской барочной архитектуры [206, с. 135].

Одновременно в начале XVIII в. под влиянием общероссийских тенденций проходит развитие геометрии крыши. Одним из первых подобных примеров можно считать церковь села Билюково, срубленную в 1699 г. Уклон крыши позволяет назвать ее клинчатой. Возможно, под влиянием подобных образцов, возведенных южнее территории Костромского Поволжья, происходит развитие выявленного типа клетской церкви. А. Б. Бодэ приводит примеры в защиту тезиса о достигаемой двумя способами

высотности деревянного храма. Для северо-западных районов Европейской части России характерно высокое основание при сравнительно невысокой крыше, для северо-восточных районов - тенденция имеет обратное проявление с высокими, клинчатыми кровлями: «Однако в архитектурных решениях клетских церквей не только Тверской области, но и всех среднерусских областей много общего. Основное различие заключается в пропорциях. Клетские храмы Костромской, Ивановской и Владимирской областей, имея принципиально одинаковое общее решение и даже схожие детали с церквями Тверской области, отличаются островерхими покрытиями. Разница в пропорциях между западными и восточными среднерусскими постройками особенно ярко прослеживается при сравнении церкви в Сурушино с Воскресенской церковью 1700 г. из села Билюково Ивановской области (ныне перевезена в г. Плес). Последняя отличается очень компактным планом и наиболее высокими покрытиями» [141, с. 255]. Костромские клетские церкви, следовательно, можно отнести к группе северо-восточных храмов.

Во второй половине XVII в. получают значительное распространение различные типы колоколен. Рубленые четвериковые, восьмериковые и сложные типа «восьмерик на четверике» объемы возводятся, как правило, неподалеку от храмов (колокольня Введенской церкви монастыря Василия Неокессарийского, конец XVII в.), иногда в связи с ними (Введенская церковь Брылеевой пустыни, XVII в.) и приобретают все более заметное место в композиции храмового ансамбля.

В целом можно отметить, что зодчество второй половины XVII в., отличающееся большим разнообразием форм и конструктивных решений, закладывает основу регионального своеобразия Костромского культового деревянного зодчества, наиболее ярко проявившегося в XVIII в.

Раздел 2.3. Особенности развития региональных традиций в первой

трети XVIII в.

В разделе анализируется развитие культового деревянного зодчества в первой трети XVIII в. (таблица 9). Культовую архитектуру данного периода выделяет выразительность форм и масштабность сооружений костромского деревянного зодчества. Некоторое влияние на развитие регионального своеобразия костромского деревянного зодчества в данное время оказал запрет на каменное строительство в провинции, действовавший в 1714-1727 гг.

Особое значение для исследуемого региона приобретают традиции Русского Севера. Костромская область, преимущественно принадлежащая бассейну Верхней Волги, в северной части граничит с зоной Русского Севера. Северные увалы - линия водораздела бассейнов Волги и Северной Двины - условная границы Верхневолжья и Русского Севера соответственно - не была непреодолимой границей для распространения архитектурных традиций.

«Крещатая бочка завершения Нелазской церкви и развитый тип ее обходной галереи указывают на близость к верхневолжской архитектурной традиции. Вместе с тем некоторые особенности сруба, в частности развитие прирубов и подчеркивание их бочками, отличают Успенскую церковь в Нелазском от некоторых близких по типу костромских храмов (церковь Собора Богородицы из села Холм, 1552 г.; Никольская церковь села Березовец, XVIII в.)» - такие сравнения приводит исследователь А. А. Рыбаков, анализируя церковь в Вологодской области, вблизи Череповца [344, с. 139]. Подводя итог исследованию, он отмечает тесный контакт юго-восточного Обонежья с «низовскими» землями: «К влиянию художественной культуры Верхнего Поволжья, очевидно, следует отнести появление тут пирамидальных многоглавых завершений храмов на крещатой бочке» [344, с. 200].

Ряд особенностей верхнедвинской школы стал характерным и для некоторых костромских культовых памятников. «Во второй половине XVII в. в Верхнем Подвинье появились двухъярусные церкви, в основе которых был высокий, с подклетью, четверик, покрытый на четыре ската. На него ставился прямоугольный или иной формы сруб, который по площади и высоте был значительно меньше основания» [431, с. 205]. Наиболее характерными примерами школы явились храмы Георгия в Пермогорье (1665 г.) и Семеновском (1685 г.). «По-видимому, в середине XVIII в. в Сольвычегодском уезде появляются ярусные церкви, в основе которых был высокий четверик, покрытый на четыре ската. Над ним пирамидально возвышались значительно меньшие по площади и объему восьмерики или четверики, увенчанные одной главой. При этом основной четверик рубился из круглого леса «в обло» с остатком, а верхние восьмерики - из стесанных снаружи бревен «в лапу» [431, с. 211].

Массивная срубная конструкция, являющаяся основой второго яруса храма, оформляющая завершение четверика, составляет характерную особенность храмов указанной группы. Эта особенность является также одним из ключевых признаков «костромской» школы, рассмотренной выше. Усложненный в плане до восьмерика или крещатого сруба, этот ярус имеет, как правило, сравнительно небольшой размер, и кажется вовсе миниатюрным в сравнении с массивной рубленой стопой. Однако храмы Галичского поозерья обладают рядом локальных особенностей, указанных также выше, что позволяет выделить эту группу в отдельный региональный тип (таблица

14).

Отзвуком верхнедвинской традиции стало возведение церкви Ефремия Сирина села Ефремий-Ширь Парфеньевского района. Срубленный в 1728 г., этот храм является примером наиболее четкого проявления локальных традиций.

Можно сказать, что на облик храма Ефремия Сирина повлияла и верхневолжская традиция. Основной четверик с завершением симметричен

по осям. Квадратный в плане, он завершен и квадратным ярусным срубом. Аналогичное решение второго яруса, построенное на восьмериковом плане, имеет Воскресенская церковь села Кужбал, срубленная в 1762 г. Выразительная ярусная композиция храмового столба типа «четверик на четверике» является проявлением традиции Верхнего Подвинья (Вологодская губерния), выявленной и исследованной И. Н. Шургиным. Пропорции ярусов делают памятник созвучным «костромской школе» (исследователи С. Я. Забелло, А. В. Ополовников). Массивное четвериковое основание контрастирует с миниатюрностью суженного верхнего четверика, подчеркнутого крупной главой.

Данный период также отмечен развитием распространением региональной вариации клетского храма. К первой трети XVIII в. относятся наиболее выделяющиеся произведения данной группы, определившие эпоху его расцвета.

Одним из самобытных субрегионов Костромского края является Костромское Поволжье. В настоящее время данная территория преимущественно входит в границы Ивановской области. Регион с развитой экономикой, Костромское Поволжье, объединяющее берега Волги от Костромы до Юрьевца, с давних времен было местом пересечения торговых путей, зоной взаимопроникновения культурных традиций. Синтез привнесенных архитектурных мотивов и местных типов зданий в отдельных случаях выражался в форме устойчивых локальных традиций, бытовавших на протяжении длительного времени. Общее указание на возможность выявления данного типа оставил выдающийся исследователь русского деревянного зодчества А. В. Ополовников, имевший опыт графической реконструкции и реставрации клетских храмов верхневолжья. Как отмечает исследователь, «есть архитектурно-конструктивные приёмы, типичные для клетских церквей Ивановской области» [291, с. 241]. Среди рассмотренных А. В. Ополовниковым - храмы в городе Плесе, селах Иваново, Талицах, Билюково. Памятники имеют схожую объемную композицию. На примере

талицкой церкви А. В. Ополовников развивает гипотезу о существовании особого типа клетской церкви: «Начиная со сруба с его углами «в лапу» и «с остатком» и традиционными приемами обработки поверхности стен и кончая слеговой конструкцией двускатных кровель и способом устройства венчающего восьмерика с главой, — все здесь такое же, как и на памятниках, лежащих далеко за пределами Ивановской и смежных с ней областей. Однако некоторые из типичных элементов, разрозненно встречающихся на самых разных памятниках и в самых разных местах, в архитектуре ивановских церквей выступают как ее постоянные и неизменные спутники. Тем самым они превращаются в стабильные признаки архитектуры именно этих церквей и, таким образом, становятся характерными особенностями народного зодчества данной географической зоны — Ивановской области и тяготеющих к ней районов других областей. Прямоскатная кровля без полиц при уклоне, близком к 60 градусам, — это, пожалуй, самая заметная особенность такого рода. К таким же стабильным признакам клетских церквей этого края — в том числе и талицкой — можно отнести «круглую» (то есть пяти-шестигранную, но не прямоугольную) форму алтаря, прием устройства алтарного сруба из окантованных бревен, соединенных по углам «в лапу», его стропильную конструкцию, небольшие выносы повалов и др.» [291, с. 146].

Также свое мнение о существовании локального типа высказывает В. В. Скопин, указывая, что из храмов региона каждая имеет «индивидуальные особенности, но в пределах определенной развитой типологии» [361, с. 233]. Тип клетской церкви Костромского Поволжья детализирует и выделяет группу церквей, построенных на территории, тяготеющей к Костроме. Распространение клетских храмов в Верхневолжье на протяжении длительного времени создало условия для разнообразия форм и местных подвидов. Своеобразие костромского зодчества заключается, в том числе, в местном типе.

В первых десятилетиях XVIII в. в непосредственной близости от Костромы возводятся наиболее характерные для локальной вариации клетского типа храмы - церковь Спаса-Преображения в селе Спас-Вежи 1713 г. и Всемилостивого Спаса в Фоминском 1712 г. [255, с. 55-57]. В церкви Спаса-Преображения разновысотные объемы покрыты клинчатыми крышами. Вторит вытянутым пропорциям рубленый подкупольный постамент, поднимающий главу на высоту около 30 метров. Крупный храм, поставленный в створе главной улицы села Спас и в излучине реки Соть главенствовал над почти плоским рельефом Костромской низины, дополнен свайной колокольней типа «восьмерик на четверике», немного превышающей по высоте церковь, и поставленной с северо-западного угла паперти. О церкви Спаса в селе Вежи среди немногих памятников деревянного зодчества упоминает Е. А. Ащепков: «Клинчатые крыши, не одинаковые по высоте над различными объемами храма, рядом с грандиозным (высотой более 30 метров) восьмигранным срубом колокольни, увенчанным шатром, создавали интересную композицию» [118, с. 58].

На контрасте с высокими рублеными объемами низкое каркасное гульбище покрыто сравнительно невысокой, пологой крышей. Особенностью памятника является расширение четверика относительно срубов трапезной и алтаря, что в итоге, придав крестообразную форму плану, усилило светотеневые характеристики объема, сделало его более эффектным для восприятия. Пятигранная алтарная апсида была покрыта двускатной крышей, опирающейся на консоли-помочи, продолжающие линии южной, восточной и северной стен апсиды. В храмах Костромского региона такой конструктивный прием применялся неоднократно (храмы сел Княжая пустынь [13], Андреевское [21], города Плес [292, с. 282]). Такое решение может быть следствием ранее бытовавших прямоугольных рубленых апсид, которые как в каменном, так и в деревянном зодчестве являются редкими формами. Для деревянных храмов прямоугольные апсиды считаются архаичными формами, преимущественно характерными для XIV-XVI вв.

Свайное основание церкви Спаса, привлекающие исследователей, рассматривающих данный памятник, ввиду своей уникальности, часто отвлекает от типологических особенностей памятника. Б. В. Гнедовский, утверждая, что данное произведение русских зодчих «является как бы кульминационным пунктом многовековых творческих поисков наиболее выразительности форм клетской церкви» [170, с. 109], абсолютно прав. Четверик в осях достигает размера 8 на 10 метров, а общая длина храма превышает 24 метра. Масштаб сооружения позволил характерным для Костромского Поволжья чертам клетской церкви проявиться максимально заметно и объемно.

Церковь села Фоминское отличается более миниатюрным размером (высота до верха креста колокольни чуть более 18 метров). Скромный сельский храм представляет все особенности костромской клетской церкви в иной форме. В данном случае все рубленые объемы объединены в единый равноширокий сруб. Над выделенным бревенчатыми стенами притвором возвышается восьмериковая колокольня, что представляет один из наиболее ранних примеров блокировки храма и колоколонесущего сооружения в русском деревянном зодчестве. В настоящее время памятник сохраняется на территории Костромского музея деревянного зодчества.

Также аналогичные храмы возводятся на территории Галичского уезда. В селах Соцевино и Верховье, вблизи от дороги Галич-Кострома, строятся клетские храмы близкой композиции. Церковь Казанской иконы Божией Матери в Соцевино 1721 г. представляет яркий пример костромской вариации клетского храма. Поднятый на невысокий подклет, сруб состоит из трех разновысотных объемов - возвышающихся на общей высоте покрытой двускатной крышей трапезной и покрытой вальмовой крышей алтарной апсиды, и поднятого выше четверика, также покрытого двускатной крышей. Подкупольный постамент, врезанный в конек крыши четверика, имеет сложное двухчастное построение. Двупрестольность этого храма выявлена минимальными средствами - лишь небольшим практически незаметным

перерубом на алтарных апсидах. Местный тип клетского храма оказался настолько устойчивым, что не изменился в соответствии с оправданной необходимостью.

Ныне утраченная Преображенская церковь в селе Верховье [218, с. 163] известна по фотографии середины XX в. [7]. «Деревянная, неизвестно когда и кем построенная» [250, с. 103], церковь до настоящего времени практически не была известна исследователям. Крупный четверик, покрытый клинчатой крышей, увенчан луковичной главой на квадратном постаменте. Более узкая трапезная покрыта сравнительно низкой двускатной крышей. Низкий притвор, примыкающий к трапезной с запада, завершен вальмовой крышей. Аналогичное решение имеет некрупная пятигранная алтарная апсида. Интересной особенностью объекта является отсутствие подклета. Это роднит рассматриваемый памятник с Успенской церковью в Иваново, также представляющей пример распространения костромской вариации клетского храма, но расположенной приблизительно на 150 километров южнее церкви в Верховье. Такое сходство, безусловно, свидетельствует об устойчивости выявленного типа. В свете рассмотренной линии развития костромской клетской церкви данный храм возможно обобщенно датировать первой половиной XVIII в.

К этому же периоду можно отнести не имеющие подробной аргументированной датировки храмы: Крестовоздвиженская в селе Манылово Костромского уезда [8], Успенская церковь в селе Иваново, Березники Нерехтского уезда. Крупная Крестовоздвиженская церковь в селе Манылово также является примером проявления местной композиционной традиции клетского храма. К началу XX в. многократно перестроенный храм дошел в четырехчастной композиции, состоящей из колокольни на высоком массивном четверике с миниатюрным восьмериковым уровнем звона, прямоугольной трапезной, квадратного четверика и пятигранной апсиды. Низкие крыши апсиды и трапезной, также невысокая колокольня под восьмигранным шатром подчеркивают четверик, высокая двускатная крыша

которого, имеющая также большой вынос, становится наиболее значительным элементом композиции. Двухъярусный подкупольный постамент, служащий опорой крупной луковичной главы, имеет четвериковое основание, на которое поставлен восьмериковый ярус.

На территории погоста села Березники, включавшего также и каменную церковь с колокольней, находилась деревянная клетская церковь Собора Божией Матери 1724 г. [218, с. 225] (Г. К. Лукомский датирует храм 1748 г. [264, с. 15]) с высокой клинчатой кровлей. Храм имеет схожие с другими костромскими клетскими храмами первой трети XVIII в. объемное решение и силуэт. Храм имеет традиционную для упомянутых памятников трехчастную структуру: «трапезная-четверик-алтарь», причем более высокий сруб храмового четверика выделен повалом и клинчатой кровлей, увенчанной главкой на граненом брусяном постаменте.

Эпоха «благолепных поновлений» не миновала храм. Самый значительный зафиксированный ремонт проходил с 1902 по 1906 г. под надзором Московского Археологического Общества и отражен в документах МАО. В протоколе № 10 от 1 июня 1905 г. заседания комиссии по сохранению древних памятников зафиксированы вопросы настоятеля «соборной Богородицкой церкви в селе Березниках, Нерехтского уезда, от 25 мая 1905 г.» [190, с. 22]. Настоятель храма обратился в Общество с просьбой о разъяснении «плана на устройство галлереи», направленного в 1903 г. МАО. В данном проекте на гульбище храма были изображены окна со ставнями, но без каких-либо пояснений о необходимости вставки в проемы застекленных оконных рам. Также, ввиду отсутствия полноценного проекта реставрации, открытым оставался вопрос о необходимости лавок и полок в трапезной храма. Настоятель церкви Собора Богородицы предлагал уничтожить эти неотъемлемые элементы интерьера церкви, сохранявшиеся к 1905 г. По итогам следующего заседания комиссии, прошедшего 8 июня 1905 г., было принято решение «полки и лавки сохранить, как представляющие художественный интерес, что же касается окон реставрируемой галереи то не

представляется необходимым вставлять рамы со стеклами, а желательно ограничиться отъемными ставнями.» [190, с. 25]. В мае 1906 г. причт и староста «Соборо-Богородицкой церкви села Березняков» уведомили Московское Археологическое Общество об окончании ремонта. 15 мая этого же года прошло освящение храма [190, с. 41-42]. Фотография начала XX в., опубликованная в Известиях Археологической Комиссии, зафиксировала момент ремонта древнего храма. На фотографии видны леса вокруг четверика и главы, разобрано гульбище. Следовательно, фотографию можно датировать 1904-1905 гг. Фотоархив ГНИМА хранит изображение храма более раннего периода. На фотографии храм обладает гульбищем, покрыт тесовой кровлей, одномаршевое крыльцо заключено в особый тесовый короб. Сложное завершение имеет пятигранная алтарная апсида. Над ней выделена возвышенная прямоугольная часть, примыкающая к четверику. Эта часть покрыта клинчатой крышей, аналогичной по уровню подъема крыше трапезной. Восточная часть апсиды покрыта пятискатной крышей, вписанной во фронтон клинчатого объема. Такое сложное решение редко встречается на территории России. Это может быть как следствием композиционного перелома местного типа храма и переходной формой от прямоугольной апсиды к граненой, так и порождением одного из ремонтов храма, изменивших покрытие апсиды. Также редкой особенностью церкви в Березниках явилось завершение апсиды особой луковичной главкой на квадратном постаменте. Четверик увенчан главой на крупном и стройном восьмигранном постаменте. В целом церковь Собора Божией Матери представляет из себя яркий характерный пример типа костромского клетского храма, однако имеет ряд индивидуальных особенностей, свидетельствующих о творческих поисках костромских зодчих.

Успенская церковь села Иваново является одним из редких памятников деревянного зодчества исследуемого региона, сохранявшихся вплоть до 2016 г. А. В. Ополовников, исследовавший храм, дает ему достаточно широкую датировку XVII-XVIII вв. [291, с. 136]. Храм состоит из трех квадратных

объемов - притвора, трапезной и четверика, покрытых отдельными высокими клинчатыми крышами. Покрытие четверика выделено луковичной главой на высоком восьмериковой постаменте. С востока композицию храма дополняет пятигранная апсида, покрытая вальмовой крышей. С запада к храму примыкает стройная поздняя колокольня типа «восьмерик на четверике», соединенная с храмом крытым переходом. По мнению А. В. Ополовникова, первоначальное ядро храма, а именно «центральный четверик и два его придела, завершенные высокими клинчатыми кровлями» [291, с. 143], ранее были окружены П-образным гульбищем, что еще более роднит храм с сооружениями, возведенными вблизи города Костромы.

В сравнении с клетскими храмами соседних регионов особенности костромского типа становятся особенно заметными. Ярким примером близкого костромскому типу по архитектуре храма является церковь Козьмы и Дамиана Леждомского погоста Вологодской области. Памятник условно датируется XVII в. Храм типологически близок церквям Костромского Поволжья. Объект, построенный вблизи современной границы Костромской области, обладает индивидуальными особенностями - прямоугольной апсидой, равной по величине трапезной, также главкой на коньке апсиды, выразительным повалом четверика.

Указавшие на ряд особенностей композиции исследователи А. В. Ополовников и В. В. Скопин отметили общность храмов данной группы. В рамках настоящего исследования предлагается эволюционный ряд клетского храма Костромского Поволжья. Возведенные в первой трети XVIII в. клетские храмы обозначили период расцвета типа. Разновысотные клинчатые крыши, ярусное построение однокупольного завершения, примыкающая либо надстроенная над западным объемом рубленая колокольня типа «восьмерик на четверике» становятся характерными признаками костромской вариации клетского храма.

В целом можно отметить, что в первой трети XVIII в. костромское деревянное культовое зодчество приобретает региональное своеобразие,

отдельные черты которого получают в дальнейшем более выразительные формы.

Раздел 2.4. Формирование региональных традиций в культовом зодчестве второй трети XVIII в.

Раздел посвящен формированию региональных традиций в культовом зодчестве второй трети XVIII в. (таблица 10). Развитие и постепенное удешевление каменно-кирпичного строительства к середине XVIII в. приводят к распространению каменного храмостроительства в наиболее экономически развитых юго-западных частях региона - в окрестностях городов Костромы и Галича. Неслучайно в данный период наиболее представительные деревянные храмы возводятся в северной и восточной частях Костромского края. Особое значение в указанный период приобретает тема ярусного храма. Распространенные в XVIII в. на территории Центральной России, ярусные деревянные храмы в разных регионах приобретают характерные локальные и региональные черты.

Группа наиболее характерных ярусных храмов возникает в районе Костромского Поветлужья - верховий бассейна реки Ветлуги, объединяющих восточную часть территории Костромской губернии. Начиная с середины XVIII в. возводятся: церкви св. Харлампия (1751 г.) и Николаевская (1752 г.) в селе Белышево, Троицкая (1766 г.) в селе Турань, Архангельская (1755 г.) в селе Архангельское, что на Волу, Макарьевская (1767 г.) села Макарий-Притыки, Предтеченская (1759 г.) села Вознесенского и церковь села Семенова (XVIII в.) и другие.

Редкие уже к началу XX в. деревянные храмы XVIII в. встречаются на территории Костромского Поветлужья с удивительной частотой. Благодаря этому развитие местного типа ярусной церкви возможно проследить на протяжении двух столетий. Важным для настоящего исследования является то, что ареал распространения ветлужских ярусных храмов, в принципе, совпадает с наиболее населенной зоной Костромского Поветлужья на

середину XVIII в. Долина реки Вол и район, примыкающий к уездному городу Ветлуге, являлись одним из центров лесосплава и торговли лесом. Вдоль реки Вол на запад шла дорога к селу Угоры, стоявшему на правом берегу реки Унжи. Населенный пункт был известен как значительный торговый центр с лесной ярмаркой. Угоры, расположенные в нижнем течении Унжи, были удобной базой по перепродаже леса, вырубленного в верховьях реки. Тракт «Угоры-Ветлуга», отмеченный в картографических изданиях, получил ко второй половине XVIII в. систему высотных доминант в виде высоких ярусных деревянных храмов. Выразительная ярусная композиция, объединяющая упомянутые памятники, возведенные преимущественно в третьей четверти XVIII в., заметна даже на фоне деревянного культового зодчества Центральной России и Верхней Волги, для которого в целом характерны вариации ярусного культового сооружения. «Для русского деревянного зодчества XVII-XVIII вв. характерно яркое проявление местных храмостроительных традиций. Их локализация обычно соответствовала единым крупным водным системам <...> На меньших территориях, образованных притоками крупных рек или небольшими озерами, также развивались собственные архитектурные приемы и формы» [142, с. 239]. По сосредоточению деревянных культовых памятников на момент начала XX в. район Средней Ветлуги представляет уникальное явление. Сходство силуэта, аналогичные композиционные построения, в отдельных случаях даже некоторое однообразие в объемном решении четвериков, пропорций, и в целом локализация ветлужской традиции в пространстве и во времени - все это заставляет сделать предположение о локальной школе плотников-храмостроителей второй половины XVIII в.

В. А. Каравашкин отмечает следующие хронологические рамки распространения классицизма в нижегородской провинции: «В отличие от столичной архитектуры, где классицизм начинается в середине XVIII века, в Нижегородской губернии первые классицистические черты отмечаются в храмах 80-х - начала 90-х годов XVIII столетия» [227, с. 122]. Деревянные

храмы, представляющие памятники эпохи классицизма, в Поветлужье вначале, что довольно традиционно для провинциального зодчества, перенимают отдельные детали и декор, оставляя прежней, архаичной, структуру сооружения и его объемно-пространственную композицию. На это исследователь указывает далее: «Однако, если в столичной архитектуре особенности стиля определялись достаточно явными чертами, то в провинциальной архитектуре они были сглажены и трактовались с учетом местных специфических условий, а подчас носили фрагментарный характер». Связь и взаимное копирование каменной и деревянной архитектуры не было прерогативой средневековья. Период бытования в Верхнем Поволжье барокко и классицизма также отмечен заимствованием архитектурных форм сооружений, принадлежавших и к каменному, и деревянному зодчеству. На примере храмов Нижегородского Поволжья XVIII-XIX вв. это доказывает А. И. Давыдов [185, с. 176-177].

Наиболее ранние храмы XVIII в., построенные на территории учрежденного несколько позднее Варнавинского уезда, зафиксированные исследователями, имеют сложные композиции на основе клетского типа церкви. Выделяющийся подкупольный постамент, представлявший собой ярусную срубную композицию, приближает данные примеры к развившемуся позднее типу ветлужской ярусной церкви. Первая половина XVIII в. сохранила единичные памятники деревянного зодчества. Среди имеющих подробное описание известны Дмитриевская церковь села Дмитриевского и Богородицкая села Беберино.

При каменной Дмитриевской церкви села Дмитриевского существовал холодный двухпрестольный деревянный храм 1737 г. Издатели ИИАК дают храму датировку 1735 г. [218, с. 140]. Колокольня, которая существовала при храме, «разобрана в 1882 г. за ветхостью» [250, с. 383]. С. В. Зетилов, в 1926 г. посетивший село, дает памятнику следующее описание: «Следующий описанный храм, во имя Богоявления, в селе Дмитриевском (в 30 верстах от гор. Варнавина, вниз по реке Ветлуге) построен в 1735 году, по типу

постройки стоит несколько особняком. Это собственно не ярусный, а скорее клетский храм. Внутри храма потолок, забранный в косяк, закрывает восьмерик, так что он имеет чисто декоративное значение. Некоторая однобокость храма, благодаря пристройке с северной стороны придела, затушевывается открытой галереей идущей по западной и северной стороне вплоть до придела. Это собственно единственный из известных мне деревянных пятиглавых храмов где пятиглавое покрытие разрешено так, что оно производит впечатление вполне уравновешенной конструкции» [12, л. 78]. К приходу Дмитриевской церкви села Дмитриевского также были приписаны «в двух приходских деревнях есть две деревянные часовни, издавна постр. прихожанами - жителями этих деревень (Мимошихи и Елдихи)» [250, с. 383]. Сохранившаяся фотография, к сожалению, не позволяет произвести достоверную реконструкцию храма, имеющего редкое решение завершения. Крупный восьмерик, врезанный в клинчатую крышу четверика, близок по соотношению масс сохранившейся к настоящему моменту церкви села Кужбал Нейского района [15], однако пятиглавое венчание остается индивидуальной особенностью ветлужского памятника.

Несколько позже была построена деревянная церковь в селе Беберине, датированная 1742 г. [250, с. 384], известная по фотографии, опубликованной в ИИАК. Храм также условно можно причислить к клетскому типу. Он представляет собой небольшую одноярусную постройку без подклета. Двускатная крыша четверика увенчана главкой на шее и низком восьмигранном постаменте. К началу XX в. храм был отремонтирован, получил металлическую кровлю и тесовую обшивку: «Стены снаружи обшиты тесом и выкрашены под кирпич. Карнизы сделаны из досок в виде поясков» [218, с. 149]. Описание храма, опубликованное в 1909 г., позволяет представить размеры этого сооружения: «Размеры храма: вышина 3 У саж., длина 4 У саж. и ширина 4 саж. Своды в виде круговой дуги. Алтарь с одним полукружием, состоящим из трех граней; отделяется от храма деревянною стеною с тремя пролетами. Алтарь имеет в вышину 2 1/3 саж., в длину 3 1/3

саж., в ширину 1 1/3 саж., без разделений, с тремя окнами <...> притвор устроен в виде палаты; отделяется от храма деревянною стеною с пролетом. Паперть устроена с западной стороны; в нее вход с трех сторон» [218, с. 149]. Условное наименование «притвора», очевидно, имеет трапезная. Храм выделяется из построенных в этом периоде презентативных ярусных храмов. Это исключение из правила только подчеркивает распространение локальной архитектурной особенности. Храм, лишенный завершения, сохраняется и в настоящий момент.

Памятники середины XVIII в. представляют яркие примеры особенностей ветлужской храмостроительной школы. Село Белышево известно как место расположения 3 храмов, двух деревянных и одного каменного. Храм «в честь свмч. Харлампия, постр. в 1751 г. князем Иваном Васильевичем Одоевским» [250, с. 387] и храм «в честь свят. Николая чуд. постр. в 1752 г. тем же князем с прихожанами» [250, с. 387] находились на единой территории. Датировка храмов Харлампиевского и Николаевского храмов дана И. Беляевым иная - 1731 и 1732 г. соответственно [133, с. 350351]. Вопрос о датировке объектов к настоящему моменту однозначно еще не решен. Однако, учитывая развитую ярусную композицию зданий, было бы обосновано предположить сооружение данных зданий в середине XVIII в., что делает более вероятной датировку, данную в ИИАК. Тем не менее, данное предположение не решает данный вопрос окончательно.

Деревянные храмы села Белышево представляли интересный ансамбль: «Церковь св. Харлампия деревянная, построена в виде башни в три яруса; верхние два яруса восьмигранные, трапезная часть одноэтажная. Церковь сооружена на средства Ивана Васильевича Одоевского» [218, с. 141]. Известия Императорской Археологической Комиссии сообщают некоторые размеры летнего храма (очевидно, даны интерьерные габариты четверика -прим авт.): «Холодный храм вышиною 12 У саж., длиной 6 саж. и шириною 4 саж. Потолок устроен в виде шатра. Окна шириною 1 У арш., длиною 2 арш., расположены в четыре света; в храме 16 окон» [218, с. 141]. Размеры

трапезной понятны по обмерам «теплой части» храма. Два придела размещены в трапезной, имевшей следующие размеры: «вышиною 3 У саж., длиною 6 саж. и шириною 10 саж.» [218, с. 142]. Трапезная была увеличена в ширину относительно храмового столпа за счет приделов, пятигранные апсиды которых были выдвинуты на восток, закрывая часть четверика. Завершение храма главами на глухих постаментах, названных современником «фонарями» характерно для деревянных храмов эпохи барокко: «на храме пять фонарей, на каждом алтаре по одному, все глухие с предглавиями. На церкви восемь глав: одна из них на средине храма, четыре по сторонам его, три на алтарях» [218, с. 143]. Колокольня, которая существовала при храме, в 1909 году указана, что «сломана по ветхости» [218, с. 143]. Храм не избежал поновления, сделанного, однако, с максимальной аккуратностью. Церковь «обшита тесом, кроме 6 нижних рядов, которые не закрыты тесом» [218, с. 143]. На храме появились металлические кровли, крест на центральной главе был заменен на металлический. Под храм был подведен каменный фундамент. С. В. Зетилов, придерживаясь датировки храма по Беляеву, отмечает: «.во имя св. Харлампия в селе Белышеве (в 15 верстах от р. Ветлуги по направлению к реке Унже) построен в 1731 году <...> это трехярусный храм с двумя приделами. Покрытие его верхнего восьмерика пятью главами, как почти все подобные покрытия, производят впечатление известной искусственности, что происходит благодаря тому что каменное «освященное пятиглавие» передать в деревянных формах крайне трудно. Интересно отметить что шея центральной главы покрыта лемехом, что указывает повидимому на то что в древности покрытие храма имело иной вид» [12, л. 6-7]. Храм свмч. Харлампия является один из наиболее ярких памятников, иллюстрирующих особенности ярусного ветлужского храма. По плану церковь близка Тураньской, хотя есть и другие примеры на территории Костромской губернии. Деревянные церкви села Ширяево [18] (Островский район), и села Леонтьево [20] (Судиславский район) также имеют расширенные трапезные,

в восточной части имеющие граненые объемы для размещения приделов. Подобная форма характерна для многих каменных храмов губернии. На основании представленных в ИИАК размеров и сохранившейся фотографии возможно сделать схематическую графическую реконструкцию объекта.

По другому деревянному храму, стоявшему в селе, Николаевскому, информация гораздо скуднее. Кроме посвящения и единственной фотографии, выполненной с северной стороны, о храме практически ничего не известно. В целом он и в плане, и в объемно-пространственной композиции, повторял упомянутый выше. «Никольский храм в соседнем селе Белышеве (в 15 верстах от гор. Ветлуги, по направлению к реке Унже) построен в 1732 году, точно такого же типа, но только не с двумя приделами, а с одним. Как видите из снимка покрытие на алтаре, он покрыт точно так же бочкой и точно также шея алтарной главы покрыта лемехом. Кстати на этом снимке, так как храм не обшит тесом, виден прием рубки; он у всех церквей Приветлужья один и тот же: главное помещение и трапеза рублены «в обло», алтарь «в лапу» [12, л. 6]. Отличиями Николаевского храма стали отсутствие верхнего восьмерика, одноглавое завершение храмового столпа, и редкое для Костромской губернии, но имеющее в Поветлужье несколько примеров, завершение крыши алтарной апсиды миниатюрной бочкой. Схожесть деревянных храмов села подчеркнута близкой композицией плана и пропорциональных соотношений ярусов храмового столпа. В целом храмы села Белышево сохранили облик, характерный для местной архитектурной традиции столпообразных ярусных храмов.

Ярким примером локальной храмостроительной традиции также является Предтеченский храм села Вознесенского 1759 г. [250, с. 389]. Четверик этого крупного храма имел в завершении высокий восьмерик и выразительное купольное покрытие с однокупольным венчанием. Обширная трапезная храма была дополнена с юга приделом, а с запада - притворами и открытым гульбищем на консолях с крыльцом. Высокая пятигранная апсида, покрытая миниатюрной бочкой, дополняла башнеобразный объем храм: «К

числу 2-х ярусных одноглавых церквей относятся также храм во имя св. Илии пророка в селе Вознесенском (в 15 верстах вниз по реке Ветлуге, от гор. Ветлуги). Построен в 1759 году. <...> Отдельные детали постройки показывают определенную древность типа; сюда относится покрытие алтаря бочкой и сохраняющийся на шее алтарной главки лемех. Как была покрыта церковь при ее постройке остается вопросом, был ли шатер уничтожен позднее или замещен подобным покрытием или не было ли ее покрытие «кубастым»?» [12, л. 5-6]. Однако тезис о преимущественном распространении кубоватых храмов ранее развил и обосновал А. Б. Бодэ [190, с. 192]. Храм зафиксирован на нескольких фотографиях. Храм также имел «в прих. селениях 4 часовни» [250, с. 390], но о характере их архитектуры, в отличие от облика церкви, данных нет. ИИАК также отмечено существование в селе Вознесенской церкви 1768 г., к концу XIX в. уже не существующей. В 1893 г. на месте этого храма уже была построена деревянная церковь на каменном фундаменте с деревянной колокольней [250, с. 389]. Восстановить облик этого храма возможно только при выявлении дополнительных архивных данных.

Также упоминание в тексте доклада С. В. Зетилова есть и о храме во имя Илии Пророка, в селе Макарьевском 1767 г.: «... вход в него с запада через нижнюю часть колокольни, верх которой разобран за ветхостью». В отличие от других храмов, исследователь видит здесь «. уже 4 яруса покрытых одной главой» [12, л. 6]. Фотография начала XX в. представляет храм с юго-западного ракурса, со стороны нижнего четверика колокольни, срубленного из массивных брусьев [218, с. 138-140]. Макарьевская трехпрестольная церковь села Притыки 1767 г. [250, с. 386] имела высокий четверик, увенчанный тремя уменьшающимися восьмериками несколько приземистых пропорций. В крупной трапезной храма, покрытой крутой двускатной крышей, были расположены два престола, размещенных в ее южной и северной частях.

Одним из наиболее известных культовых сооружений Поветлужья является Троицкая церковь села Турань 1766 г. [250, с. 388]. Во многом это связано с планами по переносу памятника в Нижегородский музей деревянного зодчества. Стоявшая на реке Вол, церковь должна была стать композиционным центром Северного сектора Музея архитектуры и быта народов Нижегородского Поволжья (Ныне Архитектурно-этнографический музей-заповедник «Щелковский хутор»). Однако проект Ю. Г. Самойлова 1969 г., предусматривавший в создание многосекторного нижегородского музея деревянного зодчества, остался нереализованным [427, с. 48]. Храм обладал типичной для рассматриваемой региональной вариации композицией. К четверику, увенчанным восьмериковым завершением, с востока примыкает крупная пятигранная апсида. С запада объем храма дополняет широкая трапезная с выделенными апсидами южным и северным приделами. В западном направлении трапезная была дополнена равным с ней по ширине притвором и открытым гульбищем на консолях. Западные прирубы были покрыты сравнительно крутой трехскатной крышей. Троицкий храм в селе Турани 1766 г. также упоминает С.В. Зетилов, не раскрывая, однако особенностей архитектуры памятника [12, л. 6]. К настоящему времени храм сохраняется в руинированном виде.

Анализ объемно-пространственной композиции вышеупомянутых храмов Поветлужья позволяет выявить следующие характерные особенности, составляющие черты региональной вариации типа ярусного храма. В середине XVIII в. на территории Костромского Поветлужья сформировался тип рубленого храма, выделяющийся по следующим признакам: обширная трапезная с выделенными объемами северного и южного приделов; примыкающее с запада на полную ширину трапезной гульбище на консолях; башнеобразное ярусное завершение храмового четверика, достигающее в высоту 30-40 метров. Наиболее характерным является широкое распространение ярусных построений как в общем решении культовых сооружений - церквей и колоколен, так и отдельных деталей сооружения -

купольных завершений четвериков, придельных храмов и алтарных апсид. Комплекс характерных композиционных особенностей объединяет летние и зимние храмы, построенные в 1750-1780-х гг. на территории Костромского Поветлужья. Тип «ветлужского» храма является одной из составляющих архитектурного своеобразия Костромского культового деревянного зодчества.

В северной части Костромского края на территории Чухломского и Солигаличского уездов развитие ярусной композиции проявилось в облике летних храмов в селах Коровново, Верхний Березовец, Починок. Указанные храмы объединяет срубное ярусное завершение с рядом сокращающихся кверху отесанных восьмериков и четвериков.

Несмотря на общее развитие в русле архитектурных тенденций Центральной России, костромские ярусные храмы середины XVIII в. в значительной части сохраняют характерное для региона контрастное пропорциональное соотношение между массивным основанием храма и его миниатюрным завершением. Такой прием в указанный период становится свойственным не только для храмов, но и для часовен. Массивное срубное основание стопы, в большинстве случаев оформляющее единственное помещение часовни, получает завершение, с главкой или крестом, в некоторых случаях поднятыми на восьмигранный шатер. Подобные объемные композиции характерны для часовен в деревнях Конково, Екимово, Хорошево, Попичево, Малое Токарево, Большое Токарево, также для часовни преподобного Авраамия на берегу Чухломского озера, часовни близ села Георгиевского, часовни Заозерского Авраамиева монастыря при Галичском озере. Данные храмы в основном были расположены в Солигаличском и Чухломском уездах, в северо-западной части Костромской губернии.

В случае размещения часовни в черте населенного пункта, часовня чаще всего располагалась в его центральной части. Подобное расположение имела часовня деревни Починок Солигаличского района. Небольшая часовня

стоит в уширении деревенской улицы. И масштабно, и объемно часовня, очевидно, неоднократно перестроенная, близка обычному жилому дому. Выделяет сооружение лишь завершающая часть - небольшая луковичная глава под восьмиконечным крестом, поставленная на миниатюрный подкупольный постамент. Часовня окружена невысокой изгородью. В данном случае скромный культовый объект выделен в застройке практически исключительно градостроительными средствами - постановкой в центре деревни и дистанцией от жилых и хозяйственных сооружений.

Более развитой композицией обладает часовня в деревне Большое Токарево Солигаличского района. Построенная на восьмериковом плане, часовня также имеет усложненное завершение, что делает ее силуэт более заметным в застройке. Площадь в деревне Большое Токарево имеет также выраженный рельеф. Этим обстоятельством умело воспользовались зодчие. Часовня поставлена на невысокий пригорок, и за счет нижнего ракурса выглядела для прихожан более величественно, имея, однако, небольшую высоту.

Известный исследователь Б. И. Дунаев, в начале XX в. неоднократно посещавший северо-западные уезды Костромской губернии, выделят данный тип часовни, связывая его с формированием региональной вариации ярусной часовни: «Часовенные кресты, обыкновенно с небольшой главкой, вырастают чаще всего непосредственно из крыши, но встречаются и такие часовни, где переход от крыши к кресту выражается в виде шестигранного шатра или различных комбинаций четвериков и восьмигранников <...> Хотя старые формы часовенного строительства еще живы в своем разнообразии, но все же старая часовня умирает: её заменяет «безвкусная» каменная часовня или же и деревянная, но новейших форм - «беседочно-павильонного характера». Эти последние уже являются отражением столичного влияния <...> Таковы, например, часовни деревень Токарева и Великова Солигаличского уезда» [198]. В облике солигаличских часовен с круговым обходом соединились, казалось бы, совершенно разные типы построек - православные часовни -

«точки пространства», соединяющие «мир дольний и мир небесный», и с другой стороны - совершенно светский тип сооружения - павильон-ротонда. К этим павильонам и беседкам, с XVIII в. строящимся в Костромской губернии во многих усадьбах, возможно, и тяготеют часовни с круговым обходом на восьмериковых основаниях. Вопрос выявления источника солигаличского типа представляет предмет самостоятельного исследования.

Крупная часовня близ села Одноушево, известная по фотографии, выполненной местным фотографом С.А.Орловым в начале XX в., имела восьмериковый план. Сруб часовни, поставленный на массивный четверик, охвачен по периметру гульбищем. Приземистая восьмискатная крыша с переломом и главкой в завершении венчает часовню. Сохраняемая в Костромском музее деревянного зодчества часовня из деревни Большое Токарево близка вышеупомянутому объекту, но отличается более стройными пропорциями.

Несколько солигаличских часовен, сохраняя аналогичную объемную композицию, построены на квадратном основании - это часовни у деревни Екимово, в деревне Хорошево, в деревне Попичево, в деревне Малое Токарево, в деревне Борисовское, в селе Великово, в деревне Лодыгино. Расширяют ареал распространения типа также часовни Галичского и Чухломского уездов. В начале XX в. были зафиксированы: часовня преподобного Авраамия на берегу Чухломского озера, часовня близ села Георгиевского, часовня Заозерского Авраамиева монастыря при Галичском озере.

Приведенные примеры дают возможность сделать вывод о том, что указанные памятники принадлежат к региональной вариации ярусной часовни, выделяющемуся благодаря следующим композиционным особенностям:

1. Часовня имеет построение на четвериковом или восьмериковом плане, с выделением единственного помещения.

2. Часовня имеет пирамидальную крышу, завершенную главкой на шее.

Крыша часто имеет сложный профиль, создаваемый переломами и полицами.

3. Сруб часовни по периметру окружен гульбищем.

Сочетание приведенных особенностей составляет своеобразный тип, распространенный на территории Галичской возвышенности (Солигаличский, Чухломский и Галичский уезды Костромской губернии) в XVIII-XIX вв. Единственным из них сохранившимся в подлиннике сооружением к настоящему времени является часовня из деревни Большое Токарево, XVIII в., находящаяся в архитектурной экспозиции Костромского музея деревянного зодчества.

В дальнейшем особенности рассмотренной выше региональной вариации типа клетского храма Костромского Поволжья проявились в строительстве в 1741 г. Никольской церкви села Андреевского [218, с. 111]. В композиции храма главенствует крупный четверик, к которому с запада и востока примыкают прямоугольные объемы трапезной и алтаря. Сруб храма охвачен крупным П-образным гульбищем на консолях. Храм, сохранившийся до сих пор, интересен в первую очередь, тем, что он повторяет план предыдущего деревянного храма, срубленного на этом месте в 1683 г. [21]. Прежняя церковь по описанию 1703 г., имела клинчатое покрытие с завершением главой «на четверике, на малых бочоночках» [405]. Это один из ранних примеров применения клинчатой крыши с рубленым подкупольным постаментом. План при этом - трехобъемный, с П-образным гульбищем -повторяет планировку храма из Спас-Вежей Костромского уезда.

В Известиях Императорского Археологической Комиссии мы находим подробное описание Ильинской церкви села Антоновского 1747 г. [250, с. 185], приписанной к Успенскому собору Плеса. Церковь предстает довольно крупной клетской постройкой, возведенной «кораблем». Размеры храма -«.длина 7 У саж. и ширина 6 У саж.» [218, с. 222]. Это составляет приблизительно 16 на 14 метров. Высота четверика 10,6 метров. В описании значится также трапеза, притвор, пятигранный алтарь, возведенная над притвором одновременно с храмом восьмигранная рубленая колокольня.

Следовательно, по своему архитектурному решению церковь схожа с храмом Спаса из села Фоминское Костромского района 1712 г. (ныне перевезена в Костромской музей деревянного зодчества). Сомнение вызывает лишь форма завершения храма. «Фонарь на сводах глухой, глава на нем покрыта чешуей» [218, с. 222]. Вероятно, составители имели в виду конструкцию, аналогичную постаменту плесской Петропавловской церкви. И.Э. Грабарь так описывает этот элемент: «.в подножии шеи ее главки помещено было подобие купола или свода, перекрывающего четырехугольный постамент» [176, с. 352]. Храм венчает главка на граненом рубленом постаменте - это характерное завершение храмов Центральной России.

В 1748 г. была возведена Петропавловская церковь города Плеса. А.В. Ополовников на основании обмеров А. М. Павлинова и верхневолжских памятников-аналогов выполнил графическую реконструкцию храма [291, с. 279-286], утраченного в начале XX в. Церковь представляла клетскую постройку, четырехчастную в плане. Центральную часть церкви составляют заключенные в единый сруб моленная, почти квадратная в плане, и прямоугольная трапезная. С западной стороны был прирублен прямоугольный притвор, с восточной - пятигранная алтарная апсида. Приделы завершаются самостоятельными двускатными кровлями. Центральный объем покрыт более высокой двускатной кровлей. Венчает храм луковичная главка, возвышающаяся на тонкой шейке над невысоким срубным постаментом, в верхней части имеющим повал большого выноса. Также до 1838 г. при храме существовала деревянная одноярусная колокольня, «употребленная на обжиг кирпича» [193, с. 111] при строительстве каменной Петропавловской церкви. Рисунок братьев Чернецовых является единственным изображением деревянной Петропавловской церкви города Плеса, где храм зафиксирован с колокольней, разобранной в 1838 г. Колокольня типа «восьмерик на четверике» примыкала к западному фасаду церкви и по высоте немного превышала завершение четверика. Церковь является сравнительно поздним

примером костромского клетского храма, однако сохраняет наиболее характерные особенности типа, что свидетельствует об устойчивости сформировавшихся на протяжении XVII в. региональных вариациях традиционного типа и их принципиальной неизменности на протяжении столетия. Дальнейшее развитие клетской костромской церкви проходит под значительным влиянием других локальных тенденций, что привело к искаженному воспроизведению регионального типа в памятниках второй половины XVIII в.

За пределами Костромского Поволжья распространения традиции во второй половине XVIII в. строятся храмы, воспроизводящие отдельные особенности костромского типа. Значительное влияние на их облик также оказали традиции храмостроительства Русского Севера. Отзвуком северной традиции, стало возведение в 1762 г. Воскресенского храма села Кужбал. К четверику, завершенному высокой клинчатой крышей, примыкают объемы, покрытые сравнительно пологими крышами, подкупольный постамент преобразован в крупный восьмериковый рубленый ярус, близкий верхнедвинской традиции - объемная композиция храма по сравнению с костромским типом усложняется, что характерно для объектов, возведенных за пределами ареала.

В 1768 г. строится храм Рождества Богородицы в селе Талицы Юрьевецкого уезда. Храм, характерный для Костромского Поволжья, усложнен крупным северным приделом. Поздняя колокольня типа «восьмерик на четверике» [291, с. 148] соединена с трапезной некрупным притвором. Завершает четверик восьмериковый подкупольный постамент с высокой луковичной главкой.

В целом можно отметить, что для середины XVIII в. характерно повсеместное распространение ярусных композиций зданий, обладающих пирамидальным силуэтом. Зафиксированные примеры, как городского, так и сельского храмового зодчества, отличаются репрезентативностью и значительной вариативностью на основе главенствующей ярусной

композиции.

Раздел 2.5. Трансформация региональных типов культовых зданий в

последней трети XVIII в.

Учреждение в 1744 г. Костромской епархии и в 1778 г. Костромского наместничества, в 1796 г. получившего статус губернии, создает условия для постепенного усиления контроля над храмовым зодчеством. Богатая палитра форм и образов народного зодчего скудеет, распространяются рефлексивные тенденции.

В облике деревянных церквей указанного периода проявляются следы творческой переработки форм каменной архитектуры. Строители храмов ориентируются на формы и мотивы провинциального классицизма, получившего в Костромской губернии широкое распространение. На примере жилой городской деревянной архитектуры этот тезис убедительно доказал костромской исследователь А. С. Кокшаров.

Одним из показательных примеров является часовня в деревне Притыкино Ветлужского уезда (конец XVIII в.). Обладающая выразительной ярусной композицией, характерной для Костромского Поветлужья, деревянная рубленая часовня приобретает детали, свойственные каменной архитектуре. Рубленое восьмериковое перекрытие, имитирующее свод, лучковая перемычка дверного проема и сплошная отеска бревен как снаружи, так и изнутри, очевидно, призваны придать сооружению облик каменного.

Ильинская церковь села Ильинского на Чебоксарке (1775 г.) имеет характерную башнеобразную композицию храмового столпа, ярусная композиция которого поддержана соразмерной ему колокольней, надстроенной над западным притвором. Однако неровный ритм ярусов, крупные высокие проемы уровней звона с полуциркульными завершениями, крупный тосканский портик, оформляющий западный фасад колокольни роднят ее, в первую очередь, с каменными сооружениями.

Возведенный в 1783 г. в селе Старый Георгий Галичского уезда Воскресенский храм, в частности, в решении завершения, близок находившейся неподалеку Николаевской церкви конца XVII в. села Березовец на Ноле. Композиционное решение завершения - крещатый сруб с пирамидой из пяти подкупольных постаментов - повторяется в облике храма конца XVIII в. с рядом изменений. В позднем повторении утрачена логическая ясность конструктивного и композиционного решения.

В селе Карпово (Троицкое) отмечена Троицкая церковь 1762 г. сооружения [218, с. 150]. Троицкая церковь, «зданием деревянная, с такою же колокольнею, постр. в 1762 г., в 1890 г. перестроена и поставлена на каменный фундамент.» [250, с. 395]. В начале 1970-х гг. храм был утрачен.

Одним из ярчайших памятников культового зодчества данного региона является Архангельская церковь села Архангельского на Волу 1775 г. [250, с. 388]. Издатели ИИАК дают храму датировку 1755 г., что представляется более верным [218, с. 144]. «Несколько иного типа ярусный пятиглавый храм во имя Архангела Михаила, в селе Архангельском на Волу (в 20 верстах от гор. Ветлуги) построен в 1755 году (сн - 18). Он 4-ярусный, верхний ярус покрыт пятью главами на крещатой бочке. Его два придела срублены внутри трапезной». Также исследователь отмечает росписи на холсте в кафоликоне [12, л. 7]. М. В. Красовский определяет данный храм в отдельный тип, «у которых главная часть, имея четыре возвышающихся одна над другой массы, представляет собой башню, у низа которой лепятся трапезная и алтарь, сами по себе немалой высоты, но кажущиеся низкими по сравнению с главной массой» [248, с. 292]. Благодаря упоминанию исследователя, Архангельская церковь стала одним из наиболее ярких образцов культового памятника Поветлужья. Отмечает исследователь и эклектичные черты, которые декор храма приобрел в ходе одного из ремонтов: «.восьмерик верхнего яруса -глухой, имеет повал и увенчан пятиглавием на крещатой бочке, лбам которой придана неприятная форма ромбов» [248, с. 294].

Примером вырождения местных храмостроительных традиций может служить Архангельская церковь села Георгиевского на Волу 1784 г. [250, с. 390]. В решении плана храм полностью следует сформировавшейся на протяжении XVIII в. схеме с обширной трапезной, включающей в себя два придела. Однако храм уже не имеет выраженного башнеобразного построения, его пропорции скорее можно назвать приземистыми. Отмечает это и С. В. Зетилов: «.храм во имя Архангела Михаила в селе Георгиевском на реке Волу в 20 верстах вниз от города Ветлуги. (построен он в 1784 году, и является только попыткой передать купольное покрытие каменного храма в деревянных формах» [12, л. 5]. В этом же селе в 1909 г. отмечено существование деревянной Георгиевской церкви, построенной в 1775 г. [218, с. 145]. Церковь Георгия Победоносца с приделом в честь Димитрия Ростовского, очевидно, не была зафиксирована на фотографиях. Более поздняя эклектичная церковь, возведенная в 1904 г. [250, с. 390], очевидно, построена на месте утраченного памятника XVIII в. и, естественно, наследует ее посвящение.

В целом период отмечен значительным стремлением к архитектурной стилизации и утрате регионального своеобразия. Создатели храмов, возведенных в этот период, творчески перерабатывают архитектурные композиционные приемы прошедших эпох. Храмы последней трети XVIII в. представляют завершающую фазу развития региональных типов костромского культового деревянного зодчества.

При этом постепенное угасание региональных черт проявляется в упрощенных композициях, изменении традиционного пропорционального строя и декоративизации отдельных конструктивных элементов костромских храмов. Композиционные решения, выработанные на протяжении предыдущих периодов, составляют базу для дальнейшего творческого варьирования.

Раздел 2.6. Выводы по главе 2

В целом, на основании зафиксированных памятников костромского культового деревянного зодчества XVII-XVIII вв. можно сделать следующие выводы (таблица 20):

1. Ключевой композиционной особенностью, в различной степени отразившейся на облике подавляющего количества костромских деревянных храмов, является контрастное соотношение между массивным рубленым основанием, занимающим до 2/3 высоты храма, и миниатюрным завершением. Заметная уже в XVI-XVII вв. в окрестностях города Галич, к концу XVIII в. данная особенность широко проявилась на территории Костромской губернии.

2. Основными региональными вариациями общерусских типов деревянных храмов в рассматриваемый период являлись клетский храм Костромского Поволжья (первая треть XVIII в.) и ярусный храм Костромского Поветлужья (середина XVIII в.).

3. На протяжении рассматриваемого периода заметную роль в формировании регионального своеобразия сыграло влияние традиций композиционных решений, характерных для Центральной России и Русского Севера.

4. К концу данного первого периода, в последней четверти XVIII в., черты регионального своеобразия постепенно сглаживаются. Поздние сооружения, за редким исключением, в значительной степени ориентируются на сооружения стилевой архитектуры.

ГЛАВА 3. КОМПОЗИЦИОННЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕРЕВЯННОГО

КУЛЬТОВОГО ЗОДЧЕСТВА КОСТРОМСКОЙ ГУБЕРНИИ

XIX-НАЧАЛА XX ВВ.

Раздел 3.1. Трансформация традиционных решений и влияние позднего

классицизма в 1800-1850-х гг.

В разделе рассматривается культовая деревянная архитектура первой половины XIX в. (таблица 19). Деревянное культовое зодчество данного периода характеризуется распространением традиционных композиционных решений культовых деревянных зданий, нередко корректируемых с учетом распространяющихся архитектурных стилей - классицизма и ампира.

Примером скромного приходского храма данного периода является церковь Казанской иконы Божией Матери на Идском городище (1821 г.). Небольшой четверик храма с трех сторон окружен П-образным гульбищем. Пятигранная алтарная апсида примыкает с востока, с запада на небольшом расстоянии поставлена рубленая четвериковая колокольня. Храм завершен луковичной главой, поставленной на миниатюрную крещатую бочку. Сооружение следует традиционным композиционным решениям костромского деревянного зодчества.

Идское городище, валы которого до сих пор читаются в излучине реки Иды, было основано в первой половине XVI в. как один из укрепленных городков на северо-восточных рубежах Московского государства: «Для защиты от набегов казанских татар, наносивших серьезный ущерб русским землям, великим князем Василием III (княжил с 1505 г. по 1533 г.) в первую треть XVI в. были устроены крепости с насыпными земляными валами в Галиче, Чухломе, Солигаличе, Кологриве, Парфеньеве и Ветлуге». Однако Идское городище, в отличие от других, основанных на территории современной Костромской области, не стало ядром для формирования

города, а осталось одним из церковных приходов Чухломского уезда Костромской губернии

В начале XX в. на городище была зафиксирована деревянная церковь, построенная в 1821 г.: «Церковь на Идском городище. Почти на средине Идского Городища стоит маленькая, древняя, деревянная одноглавая церковь. На том месте, где стоит церковь, была монастырская церковь». Костромской архивный источник приводит такое описания храма: «Церковь с одною луковичною главой, крытою железом и окрашенною зеленой краской. Длина церкви 3 сажени, при ширине тоже в 3 сажени. К ней пристроен алтарь, обращенный на северо-восток. Размер его 6^5 аршин. С остальных трех сторон церковь окружена галерейкой, к которой с западной стороны пристроено крыльцо. В церкви по одному окну, у каждого клироса, высотою 18 вершков и шириною 14 вершков». Статистический источник описывает храм: «.деревянная, с такою же колокольней и оградой, древняя церковь, однопрестольная - в честь Казанской иконы Божией Матери; иконы в ней все древние; церковь бесприходная, когда и кем построена -неизвестно». На массивную стопу храма поставлено небольшое четвериковое завершение с главкой на крестовой бочке.

Тип клетского храма Костромского Поволжья проявляется в часовенном строительстве. На центральной Базарной площади Плеса, на месте утраченной деревянной теплой Воскресенской церкви, в 1989 г. была поставлена часовня из с. Антоново Приволжского района. Клетская постройка, состоящая из основного квадратного в плане, рубленого в чашу сруба, дополнена меньшим квадратным рубленым в лапу притвором. Высокая двускатная тесовая кровля завершена приземистым восьмериковым брусяным постаментом с невысоким повалом, увенчанным главкой, на невысокой шее, обитой лемехом. Часовня датирована 1825 г. В настоящее время часовня является единственным сохранившимся памятником культового деревянного зодчества на территории бывшего Нерехтского уезда.

Церковь села Домовиц известна лишь по рисунку [218, с. 297], представленному в Известиях Императорской Археологической Комиссии. Село Домовицы сейчас находится на территории Фурмановского района Ивановской области. Скромная клетская постройка покрыта невысокой двускатной крышей, со стороны притвора дополнена каркасной («на столбах») колокольней. Источник 1911 г. называет этот объект молитвенным домом. Престол имел посвящение св. благ. кн. Александру Невскому [250, с. 203]. Возможно, и звонница церкви села Домовиц является временной постройкой. Ввиду отсутствия достоверной информации датировать сооружение невозможно. Церковь может являться как сооружением, перестроенным из древнего ядра - клетской часовни, так и постройкой конца XIX в., возведенной местными плотниками в утилитарных формах за считанные дни как простейший молитвенный дом.

По фотографии начала XX в. известна часовня Благовещенского прихода на Монзе Буйского уезда. Основу храма представляет квадратный в плане сруб, перекрытый высокой двускатной крышей. Завершает покрытие миниатюрная главка, поставленная на условный каркасный постамент. Часовня окружена нешироким гульбищем, что представляет локальную особенность часовен Галичской возвышенности. Такое переплетение местных традиций и характерных приемов создает своеобразный облик костромского деревянного зодчества.

Вспомогательные культовые сооружения также продолжают возводиться в русле местных архитектурных традиций. Примером этого является колокольня типа «восьмерик на четверике» Знаменской церкви села Знаменского Ветлужского уезда 1801 г., которая практически полностью повторяет характерную для XVII-XVIII вв. объемно-пространственную композицию.

Более позднее время отмечено широким распространением классицистических форм и решений. Ярким примером творческой переработки композиционных решений каменных зданий является Троицкий

храм уездного города Варнавина, построенный в 1847 г. Массивный четверик завершен высоким световым барабаном, покрытым пологим куполом. Как снаружи, так и изнутри стены храма обшиты тесом и покрашены. Каркасная имитация крестового свода в интерьере и полукруглый в плане притвор, примыкающий с запада, создают образ каменного сооружения.

Влияние стилевой архитектуры на деревянное зодчество в значительной степени усиливается уже с первых указов, регламентирующих деревянное строительство культовых сооружений. Деревянные сооружения, строящиеся относительно часто без осуществления контроля губернских архитекторов и церковных властей, могли иметь облик, не вписывающийся в представления светских и церковных властей о «правильном» храме. Одним из первых таких законов стала запрет 1648 г. патриарха Никона на постройку шатровых храмов. Запрет, касающийся как каменного, так и деревянного зодчества, породил десятки новых форм завершений храмов, что сыграло в итоге значительную роль в обогащении объемно-пространственной композиции и декора деревянных храмов XVII-XVIII вв. [268, с. 132]. В дальнейшем были изданы правительственные указы, также касающиеся усиления контроля за возведением культовых зданий.

Указ Петра I 1707 г. «об упразднении деревянных часовен и запрещении строить вновь» стал одним из первых нормативных актов, направленным на внешнее регулирование народного зодчества. Указы 1734 г., 28 июля 1853 г., продолжили и ужесточили контроль [293, с. 80-81]. Такие меры послужили не только усилению контроля, но и постепенной утрате регионального своеобразия в деревянной культовой архитектуре, замене народного зодчества авторским проектом, корректировавшимся во время строительства, как правило, в незначительных пределах.

Работа в этом направлении была продолжена Священным Синодом. В частности, такое сооружение, как часовня, уже со второй половины XVII в. в сознании властей в первую очередь ассоциировалась с автономией от приходских храмов и старообрядческим движением. Невозможность со

стороны епархиальных архиереев контролировать обряды, совершаемые в часовнях предопределили стремление к отказу от этого типа сооружений. К 1722 г. относится неисполненный указ Синода «о разобрании всех существующих часовен и нестроении впредь новых» [283, с. 606].

Особенно эффективным инструментом властей в искоренении традиций деревянного культового зодчества и его стилизации под каменную архитектуру стали «Правила на будущее время для строения церквей», утвержденные Николаем Первым в 1826 г., и в 1838 г. получившие ряд дополнений. Указ 1826 г. подводит своеобразную черту в разграничении объектов народной и стилевой архитектуры. Стоит отметить, что в условиях как Костромской губернии в частности, так и Российской Империи в целом, эта граница в значительной части оказалась проницаемой. Сооружения, обладающие традиционными для деревянного зодчества XVI-XVIII вв. композиционными особенностями, возводятся и в последующее время. Однако, со временем, региональное своеобразие, яркие самобытные типы сооружений становятся все более редкими для костромской культовой архитектуры.

Исследователь Е. В. Ходаковский отмечает: «указ «О Правилах на будущее время для строений церквей», вменявший в обязанность постройку новых и починку старых культовых зданий производить только по проектам, составленным «согласно с правилами архитектуры», причем эти проекты должны были утверждаться в губернских органах духовной и гражданской администрации, то есть в консисториях и строительных отделениях Министерства внутренних дел. Казенщина, регламент, бюрократические инстанции стали теми препятствиями, преодолеть которые свободное народное архитектурное творчество было уже не в силах [408, с. 43].

Чертежи рекомендуемых к возведению храмов представляют особый художественный идеал, выступающий в соответствии с проправительственной доктриной «Православие-Самодержавие-

Народность», но идущий вразрез с эстетикой народного зодчества. Кроме

возведения новых храмов, строящихся уже в новых, приветствуемых правящими кругами формах, происходит текущий и капитальный ремонт и реконструкция древних культовых сооружений. На протяжении XIX в. значительно возрастает число «благолепно поновленных» храмов. Как правило, эта особая реконструкция заключалась не только в конструктивном укреплении здания, подведении фундамента, замене обветшавших бревен, крыши, но и обшивке здания снаружи и оштукатуривании изнутри. Вопросам теоретического осмысления, анализу и систематизации наслоений эпохи «благолепных поновлений» во многом посвящена монография А. В. Ополовникова [287]. Храмы Костромского региона XVI-XIX вв. в этот период получили иной вид, и на их фоне выделялись единичные объекты, ставшие исключениями.

Справедливо следующее утверждение И. Э. Грабаря: «Последние церкви, выдержанные еще в древних формах, были срублены в конце XVIII в. С этого времени зодчий-плотник уступает свое место городскому архитектору и народ уже не сам и не по своему вкусу создает себе храмы, а получает их из города» [176, с. 338]. Однако привязка облика культового здания к авторскому проекту не пресекло традиции народного зодчества окончательно. Соответствие времени и месту, отличительная особенность народной архитектуры, для поздних деревянных храмов проявлялось в выборе места храма и самой постановке культового здания. Часто церкви XVIII-XIX вв. наследовали историческое расположение сакрального объекта. Но при этом в иных случаях именно в расположении храма в среде населенного места и в природном окружении максимально проявлялся талант и умения народного зодчего.

Раздел 3.2. Эпоха эклектики в 1860-1880-е гг.

В разделе основное внимание уделяется храмам, возведенным преимущественно в эклектичной эстетике. Данное стилевое направление

становится главенствующим в 1860-1880-е гг. (таблица 20). В этот период храмы возводятся как в полном соответствии с образцовыми проектами, так и со значительной ориентацией на них.

Увеличение размеров храмов, ставшее практически обязательным наличие вспомогательных помещений - кладовых, ризниц, притворов, придельных церквей, продиктованные изменением быта пореформенной России, вызвали увеличение площади застройки храмов. Храмовое здание увеличивается и в высоту. Завершение храма, усложненное рядами фронтонов в уровне венчающего карниза, получает многочастные купольные композиции, делающие силуэт здания особенно эффектным. Таким примером является Благовещенская церковь села Благовещенского (1870 г.). Миниатюрные главы не уравновешивают массивного основания здания, что придает ему традиционные для деревянного зодчества Костромского края пропорции.

Распространенным в данный период становится прием блокировки храма и колокольни, надстроенной над западным притвором. Такое решение делает храмовое здание более заметным в городской и сельской застройке. Если в более раннее время такая композиция церкви была характерна практически исключительно для региональной вариации клетского храма Костромского Поволжья, то в рассматриваемый период она становится распространенной повсеместно на территории Российской Империи. Распространение шатровых завершений колоколен носит характер определенной ретроспективной тенденции. Высокая стройная колокольня церкви Рождества Богородицы в селе Письменер (1863 г.) служит акцентом, выделяющим входную зону храма.

Храмы эпохи эклектики, как правило, получают подчеркнуто яркое декоративное оформление. Обшивка стен снаружи тесом и их однотонная покраска составляют фон, на котором выделяются детали - обшивка перерубов и доски-прибойны, трактованные как лопатки или упрощенные пилястры, оконные и дверные наличники. Наиболее обильный декор типичен

для храмов, строящихся в крупных селах. Петропавловская церковь в селе Тезино (1864 г.) за счет контрастной окраски стен и составного завершения приобретает формы кирпичного храма.

Деревянная культовая архитектура, являющаяся основной и преобладающей на территории Костромского региона вплоть до XVIII в., развиваясь в русле народного зодчества, однако, в значительной степени обращалась к решениям, характерным для каменной архитектуры. Переплетение деревянной и каменной архитектуры, развитие строительства из разных материалов в единой среде определило высокую степень их взаимного влияния, созвучие форм и часто - типологическую близость зданий. Одним из ярчайших костромских примеров такого подобия можно назвать храмовый ансамбль в селе Пилятино Солигаличского уезда. Разновременные церкви, каменная Троицкая 1802 г. и деревянная Николаевская 1878 г., решены в близкой композиции. Квадратные трапезная и четверик с востока дополнены небольшими апсидами, с запада -притворами. Четверики покрыты четырехскатными крышами, увенчанными центральной главой на вершине колпака и четырьмя главками-пинаклями, поставленными на углы стен четверика. Единый масштаб и ровная постановка по сторонам света позволяют оценить аналогичность объемно-пространственной композиции храмов. Почти абсолютная тождественность храмов нивелирует свойства строительных материалов, подчиняет архитектуру общей логике и замыслу.

Эпоха XVIII-XIX вв. стала временем распространения исполненного в дереве многолоткового сомкнутого свода. Храмы часто получали подобное перекрытие в ходе очередного ремонта. Редким примером выполнения каркасного деревянного потолка, представляющего форму сомкнутого свода, является трапезная церкви Илии Пророка в селе Верхний Березовец Солигаличского уезда. Аналогичным решением перекрытия обладают храмы: Знаменский в селе Пылёво Тверской области, Ефремия Сирина на погосте Ефремий-Ширь и Рождественский в селе Талицы Ивановской области. В

1986 г. выдающийся исследователь русского деревянного зодчества А. В. Ополовников, описывая «небо» четверика, называя этот элемент «низкий шатровый потолок храм под его двускатной наружной кровлей», указывает о существовании такого конструктивного решения у Воскресенской церкви 1627 г. села Хатунь Московской области [291, с. 152-153]. Выделению потолка служили и его росписи. В ряде случаев деревянный сводчатый потолок мог быть расписан частично. К примеру, отдельно небольшое изображение креста в нижней части восточного лотка. Такое изображение визуально выделяло центральную ось иконостаса.

Сплошные росписи полка, как правило, выполнялись на полотняной основе. Грунтованный холст позволял росписям сохраняться на протяжении длительного времени. Во второй половине XIX - начале XX в., при поновленческих ремонтах церквей, особое распространение получили росписи масляными красками по холсту. Выполненные часто местными художниками, такие произведения несли печать народного искусства.

После реконструкции 1872 г. интерьер церкви Ефремия Сирина Парфеньевского района «... украшала роспись по холсту: стены и «небо» были оклеены узкими полосами домотканого полотна, по которому неизвестный художник написал ангелов, сцены призвания Христом апостолов, его проповеди, чудеса». Как указывает искусствовед С. С. Каткова, вполне допустимо, что все росписи храма были выполнены одним мастером [232, с. 5]. По колориту росписи церкви Ефремия Сирина представляют «.выразительнейший ансамбль, где красное звучит как царственный пурпур, поддержанный легкими палевыми, нежно-золотистыми тонами, констрастируя с глубиной прозрачно-голубых и синих тонов» [232, с. 7].

Аналогичное решение имел расписной потолок церкви Илии Пророка села Верхний Березовец Солигаличского уезда. Высокий восьмилотковый свод четверика, поднимающийся приблизительно на 4,5 метра [205, с. 31], изнутри обшит домотканым холстом. «Ребра свода расписаны орнаментом

растительно-геометрического характера (сочетание завитков волют с геометрированными листьями оранжевого цвета на белом фоне с сеткой из пятен интенсивного синего тона)» [205, с. 31]. Центральные части лотков имеют изображения основных эпизодов евангельской легенды о «страстях Христа».

В целом период отмечен развитием культового деревянного строительства без внимания к традициям костромского культового зодчества. Построенные в данное время сооружения получают обобщенный облик, не связанный с региональными традициями.

Раздел 3.3. Распространение псевдорусского стиля в 1890-1910-х гг.

Русское, и в целом, мировое зодчество конца XIX в. ознаменовалось значительным повышением интереса к национальной архитектуре. Для культовой русской деревянной архитектуры это в основном проявилось в активной деятельности профессиональных архитекторов, стилистика которой впоследствии получила название псевдорусского стиля. Стоит отметить, что на территории Костромской губернии наряду с сооружениями, возведенными в соответствии с типовым проектом, существует большое количество объектов, создатели которых лишь ориентировались на преобладающую архитектурную эстетику.

В полном соответствии с типовым проектом в 1890-х гг. построена Спасская церковь села Быстри. Крупный восьмерик храма имеет два прируба - граненую алтарную апсиду и прямоугольный притвор. К притвору примыкает квадратный в плане объем колокольни. Храм удачно поставлен на традиционном погосте, где уже с конца XVII в. Последовательно существовало несколько деревянных церквей. На колокольню храма сориентированы улицы села. Поздние монастырские комплексы, возводившиеся на частных землях на рубеже XIX-XX вв. уже не сообщают

черт регионального своеобразия, и потому представляют меньшую ценность для настоящего исследования.

Ряд часовен, построенных в разных уездах Костромской губернии на рубеже XIX-XX вв., ориентируются на стилеобразующее направление псевдорусской стилистики. Декоративные элементы - оконные и дверные наличники, украшения крыши, обильная прорезная резьба растительного и геометрического рисунка превращают скромные часовни в яркие общественные сооружения.

Редчайшим примером буквальной ориентации на памятник народного зодчества является Макарьевский храм села Макарьева пустынь Буйского уезда. Первоначально он был монастырским храмом, срубленным в XVIII в. В 1909 г. сгоревший храм, вместо привычной для эпохи механической замены на постройку по одному из предлагаемых проектов был заново выполнен в новом материале, сохранив тем самым выразительную традиционную ярусную объемно-пространственную композицию.

Позже, начиная с рубежа XIX-XX вв., в связи с усилением позиций неорусского стиля, возрастанием интереса к формам деревянного зодчества, на территории Костромской губернии были возведены храмы с использованием утрированных форм деревянного зодчества.

Храм прп. Серафима Саровского в усадьбе Сокорово Галичского Николаевского Староторжского монастыря является редким для Костромского региона примером авторской культовой деревянной постройки. Костромской архитектор Николай Иванович Горлицын выступил автором проекта сооружения, на чертеже обозначенного как «Проект деревянной часовни, предполагаемой к постройке Галичским Староторжским Николаевским женским монастырем при сельце Сокореве». В 1908 г. часовня была построена, но в процессе строительства уже была преобразована в церковь.

Храм в деталях ориентирован на образцы деревянного зодчества. Квадратный четверик, покрытый крутой восьмискатной крышей, увенчан

луковичной главкой на высоком квадратном постаменте сложного профиля. С востока к четверику прирублен пятигранный алтарь, покрытый крутой вальмовой крышей, с запада - небольшой прямоугольный притвор. Крыши храма выделены ажурными гребнями. Фигурная тесовая обшивка и выразительные оконные наличники приближают памятник к «ропетовской» архитектуре. При реализации проекта храм получил несколько иное завершение, был изменен ряд деталей, но при этом были сохранены основные особенности композиции. Поставленная на небольшом расстоянии от церкви, и к северо-западу от нее приземистая восьмистенная колокольня, уступавшая храму по высоте, дополняла небольшой храмовый ансамбль.

В целом построенные в данный период сооружения преимущественно представляют решения, характерные для псевдорусской стилистики. Индивидуальные и региональные особенности произведений костромского деревянного зодчества в рассматриваемом периоде практически не проявляются (таблица 23).

Раздел 3.4. Выводы по главе 3

В главе 3 целом в рассмотрено развитие композиционных решений костромского культового зодчества на протяжении XIX - начала XX вв. Отмечено, что:

1. Период, давший большинство достоверно известных памятников, в том числе и сохранившихся до нашего времени, отмечен утратой регионального своеобразия и размыванием местных вариаций общерусских типов храмов. Этому в немалой степени способствовали меры государственного контроля.

2. В первый период - 1800-1850 гг. уже лишь редкие храмы транслируют отдельные черты регионального своеобразия. С 1860-х гг. деревянные храмы в губернии приобретают обобщенно-русский характер. Образцовые проекты, представляемые в альбомах, сводят местное архитектурное творчество к минимуму.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ Основные выводы

В результате проведенного исследования автору удалось решить важную для современной архитектурной науки задачу - провести комплексный анализ региональных композиционных особенностей костромского деревянного культового зодчества XVII - начала XX вв., что позволило получить следующие результаты и сформулировать основные выводы:

1. Проанализирована степень проявления общерусских типов композиционных решений в архитектуре памятников костромского культового деревянного зодчества. Отмечено, что наличие ряда региональных вариаций типов храмовых зданий на территории Костромского края предопределено взаимным обогащением композиционных построений и переплетением традиций народного зодчества Русского Севера и Центральной России.

2. По итогам анализа эволюции костромских архитектурных традиций в деревянном культовом зодчестве определены её основные этапы:

• Период XVII - XVIII вв., характеризующийся развитием самобытных архитектурных традиций;

• Период XIX - начала XX вв., характеризующийся постепенной утратой регионального архитектурного своеобразия.

3. По итогам анализа выявлено, что ключевой региональной композиционной особенностью, в различной степени отразившейся на облике подавляющего количества костромских деревянных храмов, является контрастное соотношение между массивным рубленым основанием,

занимающим до 2/3 высоты храма, и миниатюрным завершением. Заметная уже в XVI-XVII вв. в окрестностях города Галич, к концу XVIII в. данная особенность широко проявилась на территории Костромской губернии.

4. В ходе анализа и систематизации композиционных особенностей определены региональные вариации общерусских типов деревянных храмов:

• Клетский храм Костромского Поволжья характеризуется следующими признаками: клинчатые крыши, завершающие рубленые объемы здания; двускатное покрытие алтарной апсиды на рубленых консолях; подкупольный рубленый постамент; разновысотность срубов и выделение четверика; характерное решение плана «кораблецом»; колокольня типа «восьмерик на четверике», примыкающая к западной стене или надстроенная над притвором.

• Галичский храм характеризуется следующими признаками: дробное миниатюрное многокупольное завершение и массивная срубная стопа, занимающая до 2/3 высоты храма.

• Ярусный храм Костромского Поветлужья характеризуется ярусным построением центрального объема, решением плана здания с широкой трапезной и самостоятельными приделами, однокупольным либо пятиглавым завершением, в том числе на вспученной «кубастой» крыше.

• Часовня Солигаличского и Чухломского уездов характеризуется миниатюрным шатровым завершением и массивной срубной стопой, имеющей четвериковый либо восьмериковый план.

5. По итогам анализа, в том числе, новых и малоизвестных материалов, определена периодизация и границы распространения региональных вариаций композиционных решений храмовых зданий, проанализировано развитие композиционных приемов и форм, формирующих своеобразие костромского деревянного культового зодчества.

Рекомендации по применению результатов диссертационного исследования

Теоретические результаты диссертационного исследования

заключаются в получении новых данных по истории народного культового зодчества России, а также в выявлении особенностей деревянного зодчества Костромской губернии, определении основных этапов их эволюционного развития, в том числе в настоящее время. Результаты данного исследования могут быть использованы при изучении российского историко-архитектурного наследия.

Практические результаты исследования заключаются в возможности их использования государственными органами охраны объектов культурного наследия, иными государственными органами исполнительной власти, проектными и производственными реставрационными организациями, также предприятиями,

осуществляющими деятельность в сферах въездного туризма, культуры и образования.

Перспективы дальнейшей разработки темы

Дальнейшая разработка темы может предполагать углубленные исследования, в том числе междисциплинарные, региональных особенностей деревянной культовой архитектуры: в части сохранения культурного наследия и организации реставрационных мероприятий, в части трансформации традиций композиционного построения.

Дальнейшее направление исследования может состоять в расширении географических и хронологических границ исследования, выявлении и анализе типологических, градостроительных, функционально-планировочных, стилистических, декоративных особенностей деревянного зодчества.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ И УСЛОВНЫХ ОБОЗНАЧЕНИЙ

ГАКО - Государственный архив Костромской области

ГНИМА им. А. В. Щусева - Государственный научно-исследовательский музей архитектуры имени Алексея Викторовича Щусева ИИАК - Известия Императорской Археологической Комиссии ИИМК РАН - Институт истории материальной культуры Российской Академии наук.

КАЭЛМЗ, КАЭЛМЗ «КС» - Костромской архитектурно-этнографический и ландшафтный музей-заповедник «Костромская слобода» КГИАХМЗ - Костромской государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник

КСНРПМ - Костромская специальная научно-реставрационная и

производственная мастерская (ОАО «Костромареставрация»)

ПСРЛ - Полное собрание русских летописей

ЦГАДА - Центральный государственный архив древних актов

СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

Составлен на основании следующих нормативных актов: Федеральный закон № 73-ФЗ от 25 июня 2002 года «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», закон Костромской области от 01 апреля 2004 года № 184-ЗКО «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры), расположенных на территории Костромской области». Словарь дополнен терминами из толкового словаря терминов и понятий С. Я. Шинаева, 1992 г. [501].

Авторский надзор: один из видов услуг по надзору автора проекта и других разработчиков проектной документации (физических и юридических лиц) за проведением работ по сохранению объектов культурного наследия, осуществляемый в целях обеспечения соответствия решений, содержащихся в рабочей документации, выполняемым работам на объекте. Амбар: холодное складское сооружение для хранения зерна или другого имущества.

Ансамбли: четко локализуемые на исторически сложившихся территориях группы изолированных или объединенных памятников, строений и сооружений фортификационного, дворцового, жилого, общественного, административного, торгового, производственного, научного, учебного назначения, а также памятников и сооружений религиозного назначения (храмовые комплексы, дацаны, монастыри, подворья), в том числе фрагменты исторических планировок и застроек поселений, которые могут быть отнесены к градостроительным ансамблям: произведения ландшафтной архитектуры и садово-паркового искусства (сады, парки, скверы, бульвары), некрополи.

Антисептик: защитное средство, предохраняющее древесину от разрушения (фунгецид) и насекомых (инсектицид).

Антисептирование древесины: поверхностная обработка древесины антисептиками, предусматривающая их впитывание.

Бочка: форма крыши в виде неполного отсеченного снизу цилиндра с повышенным и заостренным килевидным верхом.

Бревно: срубленное и очищенное от коры и сучьев дерево. Его нижняя, более широкая часть называется комель, а верхняя, более тонкая - отруб. Брус: бревно, отесанное или опиленное с четырех сторон, бывает квадратного или прямоугольного сечения; - распространенный тип крестьянской избы, в которой все помещения спланированы на одной оси в форме вытянутого прямоугольника.

Венец: один горизонтальный ряд бревен в срубе, связанных в углах врубками.

Верея: столб, на который навешивается полотнище ворот. В лас: оттеска внутренних стен сруба под единую плоскость снизу доверху при сохранении закругления в углах.

Воссоздание утраченного объекта культурного наследия: научно-исследовательские, изыскательские, проектные и производственные работы, проводимые в целях восстановления утраченного объекта культурного наследия; осуществляется посредством его реставрации в исключительных случаях при особой исторической, архитектурной, научной, художественной, градостроительной, эстетической или иной значимости указанного объекта и при наличии достаточных научных данных, необходимых для его воссоздания.

Восьмерик: восьмигранный объем, применяемый в культовой архитектуре при переходе от квадратного плана к куполу.

В охряпку: соединение двух бревен впрямую, когда угол соединения выполнен в прямоугольном как на верхнем, так и на нижнем бревне. Как правило, применяется при возведении хозяйственных построек. Врубка: соединение в углах и местах пересечения бревен или брусьев. Существует много типов рубок.

Врубка в иглу: способ укладки бревен в стенах, рубленых с остатком, когда чашка делается у более толстого конца, а тонкий врезается в бревно поперечной стены.

Врубка в крючок: рубка стен с выступающими за края сруба концами бревен, у которых крепежная выемка делается в четверть круга с вертикальным поперечным срезом.

Врубка в лапу: система соединения бревен или брусьев под углом без остатка - без выпущенных за пределы наружной плоскости стены концов бревен.

Врубка в обло: соединение горизонтально укладываемых бревен в углу с помощью чаши, вырубленной в верхнем бревне для его скрепления с нижним бревном. Остающиеся при этом за углом концы бревен называются остатком. Врубка в охлуп: вариант рубки в обло, при котором чаша обращена вверх. Врубка в прогон: вариант рубки стен с остатком, характеризующийся вырубкой неглубоких округлых чаш как сверху, так и снизу бревна. При этом просветы между основными бревнами заполняются более тонкими, со врезкой их концов в массив основных бревен.

Врубка в шестигранник: рубка с остатком из шестигранных брусьев. В реж: соединение бревен в стене с просветом между ними, не вплотную. Выпуски: бревна, концы которых выступают за пределы внешней плоскости стены и служат для свесов галерей, кровель, площадки висячих крылец. Иногда также называются ПОМОЧИ.

Выявленные объекты культурного наследия: объекты, которые представляют собой историко-культурную ценность и в отношении которых вынесено заключение государственной историко-культурной экспертизы о включении их в единый государственный реестр в качестве объектов культурного наследия.

Гниль: ненормальные по цвету участки древесины без понижения или с понижением твердости, возникают под действием дереворазрушающих грибов.

Голбец: дощатый короб, примыкающий к печи и вмещающий лестницу в подполье.

Гульбище: открытая или крытая галерея, примыкающая к основному объему здания на уровне основного этажа.

Достопримечательные места: творения, созданные человеком, или совместные творения человека и природы, в том числе места бытования народных художественных промыслов; центры исторических поселений или фрагменты градостроительной планировки и застройки; памятные места, культурные и природные ландшафты, связанные с историей формирования народов и иных этнических общностей на территории Российской Федерации, историческими (в том числе военными) событиями, жизнью выдающихся исторических личностей; культурные слои, остатки построек древних городов, городищ, селищ, стоянок; места совершения религиозных обрядов.

Журавец: каждый из криволинейных элементов каркаса внутри церковной главы.

Заболонь: древесина между камбием и ядром, составляет до 25 % объема древесного ствола.

Задание на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия: перечень требований, условий, целей, задач, документально оформленных и выданных физическим или юридическим лицам (собственникам или правообладателям) соответствующим органом охраны объектов культурного наследия, определяющих состав и содержание научно-проектной документации, порядок и условия согласования научно-проектной документации с указанием инстанций и организаций; определяется порядком или регламентом, устанавливаемым соответствующим органом охраны объектов культурного наследия.

Залобник: ограниченное низкими стенками пространство над перекрытием галереи у входа в деревянный амбар.

Заплот: горизонтальный глухой забор, выполненный из пластин или бревен, установленных в пазы столбов.

Изба глаголем: изба, в которой хозяйственный двор расположена под прямым углом к жилой части. Такое здание в плане приобретает Г-образное очертание.

Изба кошелем: изба с двором, сбоку примыкающим к жилой части, представляющая общий закрытый объем под одной крышей. Имеет асимметричную крышу со скатами разного уклона.

Изба-пятистенок: изба, в которой в жилой части капитальной рубленой стеной выделены два помещения - как правило, зимняя изба и летняя горница.

Иконостас: каноническая композиция икон, расположенных в несколько ярусов. Иконостас отделяет алтарь от моленного помещения - кафоликона. Исполнительная документация: комплект чертежей на выполнение производственных ремонтно-реставрационных работ с корректировкой ранее принятых проектных решений на основании научных исследований, проведенных в процессе производства работ на объекте культурного наследия, является приложением к научно-реставрационному отчету. Камбий: слой живых клеток между корой и древесиной. Карниз: горизонтальный выступ, завершающий стену или идущий над оконными или дверными проемами.

Кисть: выступающий нижний конец причелины, украшенный сквозной резьбой.

Клеть: особое помещение при избе, выделенное рублеными стенами, или отдельная нежилая постройка для хранения имущества, кладовая. Клетская церковь: деревянный храм с прямоугольным срубом в основе плана и двускатным кровельным покрытием объема здания. Князевая слега: верхняя слега, поддерживающая охлупень. Коник: широкая лавка у входной двери в избе.

Консервация объекта культурного наследия: научно-исследовательские,

изыскательские, проектные и производственные работы, проводимые в целях

предотвращения ухудшения состояния объекта культурного наследия без

изменения дошедшего до настоящего времени облика указанного объекта, в

том числе противоаварийные работы.

Кора: слой, покрывающий снаружи древесину и камбий.

Кронштейн: разновидность консоли, имеющая декоративное оформление.

Крыльцо висячее: крыльцо, опирающееся на выпуски бревен.

Крыльцо в ряж: крыльцо, имеющее отдельное рубленое основание.

Куб: деревянное квадратное или восьмигранное покрытие, образуемое

пересечением двух бочек и имеющее со всех фасадов здания силуэт,

напоминающий луковичную главу.

Курица: жердь с корневищем в виде крюков, врубленных в слеги вдоль скатов крыши, служащая для закрепления потока.

Лежень: бревно, отесанное и опиленное с двух сторон (двухкантный брус). Лемех: прямые или имеющие изогнутое очертание дощечки, служащие для покрытия крыш криволинейного профиля. Матица: основная балка деревянного потолка.

Мост: кроме обычного значения - всякое место, вымощенное бревнами; настил пола; помещение при входе в избу, служащее для связи помещений жилой постройки.

Нагель: короткий стержень, пропущенный через доски или брусья. Накат: часть плоского деревянного покрытия, состоящего из бревен, жердей, пластин теса или другого материала, уложенного в виде сплошного настила на балки или стены.

Наличник: декоративное обрамление дверного или оконного проема. Научная (научно-исследовательская) деятельность: деятельность, направленная на получение и применение новых знаний, в том числе: фундаментальные научные исследования - экспериментальная или теоретическая деятельность, направленная на получение новых знаний об

основных закономерностях строения, функционирования и развития человека, общества, окружающей среды.

Научно-техническая деятельность: деятельность, направленная на получение, применение новых знаний для решения технологических, инженерных, экономических, социальных, гуманитарных и иных проблем, обеспечения функционирования науки, техники и производства как единой системы.

Научный и (или) научно-технический результат: продукт научной и (или) научно-технической деятельности, содержащий новые знания или решения и зафиксированный на любом информационном носителе. Научная и (или) научно-техническая продукция: научный и (или) научно-технический результат, в том числе результат интеллектуальной деятельности, предназначенный для реализации.

Научно-проектная документация: единый комплекс научно-исследовательской, научно-изыскательской, проектной, сметной и отчетной документации для проведения работ по сохранению объектов культурного наследия (консервации, ремонта, реставрации, приспособления объекта для современного использования), а также воссозданию.

Научное руководство разработкой научно-проектной документации:

научно-методическое руководство и координация работы членов авторского коллектива при разработке научно-проектной документации, осуществляемая научным руководителем авторского коллектива.

Научное руководство проведением работ по сохранению объекта культурного наследия: контроль, осуществляемый научным руководителем проекта за ведением исследований в процессе производства работ в целях обеспечения сохранности всех элементов подлинного облика объекта культурного наследия, выявленных в результате этих исследований, а также научно-методическая оценка проводимых ремонтно-реставрационных работ по сохранению объекта культурного наследия.

Нащельник: рейка, закрывающая стык между параллельными досками или брусьями.

Объекты культурного наследия (памятники истории и культуры):

объекты недвижимого имущества со связанными с ними произведениями живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства, объектами науки и техники и иными предметами материальной культуры, возникающие в результате исторических событий, представляющие собой ценность с точки зрения истории, археологии, архитектуры, градостроительства, искусства, науки и техники, эстетики, этнологии или антропологии, социальной культуры и являющиеся свидетельством эпох и цивилизаций, подлинными источниками информации о зарождении и развитии культуры. Окно волоковое: оконце, изнутри закрывающееся доской-задвижкой. Прорубалось между двумя смежными горизонтальными бревнами. Окно колодчатое: окно, имеющее цельную колоду, состоящую из четырех прочно связанных между собой брусьев.

Окно косящатое: проем в стене, укрепленный двумя боковыми брусьями (косяками). Вверху брусья связаны между собой третьим - поперечным брусом (притолокой), внизу брусья врубаются непосредственно в бревна сруба.

Опечка: бревенчатая клеть, предназначенная для установки на нее печь. Охлупень: тяжелое бревно, которым кровельный тес прижат к князевой слеге.

Очелье: фигурная резная доска, украшающая верх наличника окна. Поверхность очелья богато украшалась ажурным или рельефным узором, краской.

Памятники: отдельные постройки, здания и сооружения с исторически сложившимися территориями (в том числе памятники религиозного назначения: церкви, колокольни, часовни, костелы, кирхи, мечети, буддистские храмы, пагоды, синагоги, молельные дома и другие объекты, специально предназначенные для богослужений); мемориальные квартиры;

мавзолеи, отдельные захоронения; произведения монументального искусства; объекты науки и техники, включая военные; частично или полностью скрытые в земле или под водой следы существования человека, включая все движимые предметы, имеющие к ним отношение, основным или одним из основных источников информации о которых являются археологические раскопки.

Паперть: широкое крыльцо или галерея перед входом в храм.

Переруб: пересечение наружной стены поперечной стены в срубе.

Плаха: половина расколотого или распиленного вдоль бревна.

Использовалось для настила полов и потолков а также для мощения дворов.

Повал: верхняя, постепенно расширяющаяся часть сруба, выполняющая роль

карниза.

Поветь: встроенный в объем жилой постройки сенной сарай на втором уровне хозяйственного двора.

Подзор: украшение в виде свесами крыши в виде резных досок.

Подклет: нижний ярус постройки, как правило, имеет хозяйственное

назначение.