Коммуникативные стратегии и тактики в медиажанре литературной рецензии (на материале «Литературной газеты») тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат наук Морева Анастасия Николаевна

• Морева Анастасия Николаевна
• кандидат наук
• 2016

Оглавление диссертации кандидат наук Морева Анастасия Николаевна

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. Современная литературная рецензия как жанр медиадискурса

1.1. Медиалингвистический подход в изучении жанра литературной рецензии

1.2. Стратегическая коммуникация как форма речевого поведения литературного критика

1.3. Прагмасемантические признаки современной литературной рецензии

Выводы по 1 главе

Глава 2. Коммуникативные тактики в жанре литературной рецензии: способы языковой репрезентации

2.1. Тактика презентации объекта рецензии

2.1.1. Речевые ходы, реализующие тактику позитивной презентации объекта рецензии

2.1.2. Речевые ходы, реализующие тактику негативной презентации объекта рецензии

2.2. Тактика погружения в текст

2.3. Тактика самопрезентации

2.4. Тактика диалога с читателем

Выводы по 2 главе

Глава 3. Реализация коммуникативных стратегий (опыт описания)

3.1. Стратегия обличения

3.2. Стратегия разоблачения

3.3. Стратегия представления

3.4. Стратегия идеализации

3.5. Стратегия реабилитации

Выводы по 3 главе

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Приложение

Приложение

Приложение

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Коммуникативные стратегии и тактики в медиажанре литературной рецензии (на материале «Литературной газеты»)»

ВВЕДЕНИЕ

В настоящее время внимание лингвистов обращено к изучению функционирования языка в определенной коммуникативной ситуации. Языковые факты рассматриваются в тесной взаимосвязи с экстралингвистическими факторами речевого взаимодействия. Постулат о том, что вербальное сообщение всегда целенаправленно, ситуативно обусловлено и прагматически ориентировано, определил новый подход в изучении речевого поведения. Текст стал рассматриваться как процесс творения, актуальное речевое действие, в основе которого лежит стратегическое планирование. В свете этой тенденции данное диссертационное исследование посвящено анализу стратегической коммуникации в жанре литературной рецензии, функционирующей в медиадискурсе.

Актуальность исследования. Современные исследователи отводят массмедиа определяющую роль в формировании образа действительности в сознании людей посредством выбранных адресантом (журналистом) способов и приемов отбора и подачи материала. Это обусловливает рост интереса ученых к публичной коммуникации, объясняемый «не только внутренними потребностями лингвистической науки, но и необходимостью разработки методов анализа текстов средств массовой информации (СМИ) для мониторинга различных тенденций в сфере общественного сознания» [Таюпова 2014: 610]. Поэтому именно исследование медиадискурса представляет сегодня одно из «наиболее перспективных направлений развития гуманитарного знания» [Там же: 611].

Понимание медийной сферы как персуазивного дискурса диктует необходимость изучения механизма речевого воздействия, и прежде всего, тех языковых способов, средств и приемов, при помощи которых осуществляется влияние на массовое сознание. Наиболее продуктивным в

этом смысле становится исследование коммуникативных стратегий, используемых журналистами в рамках определенного медиажанра для достижения поставленной цели.

Анализ коммуникативных стратегий позволяет выявить системную организацию средств и способов вербального воздействия на массовую аудиторию в медиажанре литературной рецензии, что, в свою очередь, способствует дальнейшему осмыслению специфики данного жанра.

Объектом исследования выступает жанр литературной рецензии, функционирующий в медиадискурсе.

Предмет исследования - речевые ходы, реализующие коммуникативные стратегии и тактики, представленные в жанре литературной рецензии, ориентированной на массовую аудиторию.

Материалом исследования послужили тексты 250 литературных рецензий из электронной версии «Литературной газеты» (далее - ЛГ) за 2008-2015 годы. В Приложении 1 представлены выходные данные тех из них (180 рецензий), материалы которых процитированы в настоящем исследовании. ЛГ как медийное издание ориентировано на массового адресата, который вместе с тем позиционируется как образованный носитель русского языка. В связи с этим для ЛГ, «на протяжении многих десятилетий уделявшей большое внимание вопросам развития русского языка» [Басовская 2014: 67, 2011, 2013], в целом характерно строгое отношение к стилистике текстов, апелляция к общечеловеческим ценностям и в то же время использование таких приемов речевого воздействия на адресата, которые характерны для современного медиадискурса в целом.

Цель диссертационного исследования - системное описание речевого механизма реализации коммуникативных стратегий, используемых в жанре литературной рецензии, функционирующей в медиадискурсе.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач исследования:

1. Рассмотреть содержание и соотношение ключевых для терминологического аппарата настоящего исследования понятий медиалингвистики: медиадискурс, медиажанр и медиатекст.

2. На основе аналитического обзора современных исследований, посвященных коммуникативным стратегиям, выделить и сформулировать основные особенности и составляющие стратегической коммуникации.

3. Охарактеризовать прагмасемантические признаки литературной рецензии, функционирующей в медиадискурсе.

4. Выделить коммуникативные тактики, используемые в жанре литературной рецензии.

5. Выявить, систематизировать и проанализировать речевые ходы, вербализующие данные тактики.

6. На базе конкретных текстов представить системное описание механизма вербализации коммуникативных стратегий, действующих в медиажанре литературной рецензии.

Степень научной разработанности темы. В настоящее время существует большое количество исследований, посвященных анализу коммуникативных стратегий и тактик. Наиболее общее представление о стратегической коммуникации как системном явлении содержится в монографиях Т. Е. Янко «Коммуникативные стратегии русской речи» [Янко 2001] и О. С. Иссерс «Коммуникативные стратегии и тактики русской речи» [Иссерс 2012]. В других работах исследуются частные вопросы, отражающие функционирование данного явления:

- анализ коммуникативных стратегий, характерных для определенного вида дискурса (политического - Н. Н. Кошкарова [Кошкарова 2015], научно-популярного - А. Ю. Киселев [Киселев], судебного -М. Ф. Резуненко [Резуненко 2007], конфликтного - Н. А. Белоус [Белоус] и

др.);

- анализ коммуникативных стратегий, используемых в рамках определенного жанра (реалити-шоу - А. В. Ланских [Ланских 2008], православной проповеди - Г. А. Савин [Савин 2009] и др.);

- анализ конкретных коммуникативных стратегий и тактик (например, стратегия коммуникативного саботажа - В. Ю. Андреева [Андреева 2009], тактики комплимента и похвалы - З. Ф. Галимова [Галимова 2009] и др.).

В то же время практически отсутствуют работы, в центре внимания которых находилось бы исследование стратегий в рамках культурно-просветительской сферы СМИ, представленной, в частности, жанром литературной рецензии.

Современный процесс рецензирования, охвативший разные тематические области критического анализа, подробно анализируется в работе Т. Е. Нерсесовой [Нерсесова 2012], где систематизированы по предметно-тематической направленности типы рецензий и выявлены основные жанровые модели критики.

Рецензия как жанр литературной критики рассматривается в исследованиях Б. Ф. Егорова [Егоров], Е. А. Корнилова [Корнилов 1971], как жанр журналистики и соответственно медиадискурса - в работах А. А. Тертычного [Тертычный 2000], Н. В. Пасынкова [Пасынков, 2006]; Е. А. Мальчевской [Мальчевская], Е. А. Зиновой [Зинова 2011] А. А. Садовникова [Садовников 2011] и др.

Фундаментальному анализу современной литературной критики «толстых» журналов посвящены работы Ю. А. Говорухиной [Говорухина 2010] и О. Г. Шильниковой [Шильникова 2011]. Исследование современного состояния жанра литературной рецензии, функционирующей в массовых изданиях, представлено в работах А. Г. Башкатовой [Башкатова 2013] и Е. А. Набиевой [Набиева 2010].

В ряде названных работ уделяется место коммуникативным стратегиям и тактикам литературного критика (интерпретационные стратегии - в работе

Ю. А. Говорухиной; общеупотребительные и специфические тактики рецензентов - у Е. А. Набиевой), однако отсутствуют исследования, содержащие системное описание стратегической коммуникации в литературной рецензии как жанре медиадискурса.

Теоретическую и методологическую базу исследования составляют научные труды отечественных и зарубежных лингвистов:

- в области медиалингвистики (Дж. Корнер, Т. Г. Добросклонская, Л. Р. Дускаева, В. Г. Костомаров, Г. Я. Солганик, Е. С. Кара-Мурза, А. Д. Васильев, Т. Л. Каминская, Н. И. Клушина и др.);

- в области стратегической коммуникации, речевого воздействия, (Т. А. ван Дейк, О. С. Иссерс, И. А. Стернин, А. Вежбицка, С. А. Сухих, Т. Г. Винокур, А. Л. Факторович, В. З. Демьянков, Л. В. Кудинова, А. В. Ланских и др.);

- в области лингвистической прагматики (Дж. Остин, Дж. Серль, Г. П. Грайс, З. Вендлер, Н. Д. Арутюнова, И. М. Кобозева, Е. В. Падучева, Т. В. Булыгина и др. );

- в области жанроведения, в том числе изучения жанра литературной рецензии (Т. В. Шмелева, А. Г. Башкатова, Ю. А. Говорухина, Т. Е. Нерсесова, Е. А. Мальчевская и др.).

Методы исследования. В ходе исследования использовались общенаучные методы анализа и синтеза. С целью изучения жанрового корпуса текстов литературных рецензий применялись методы лингвопрагматического, дискурсивного и лингвокультурологического анализа, а также контекстуальное изучение коммуникативных ситуаций. Посредством использования описательного и сопоставительного методов охарактеризованы речевые ходы, реализующие коммуникативные стратегии и тактики в жанре литературной рецензии.

Теоретическая значимость исследования заключается в системном описании коммуникативных стратегий и тактик посредством анализа совокупности и взаимосвязи реализующих их речевых ходов; в составлении

реестра речевых ходов, используемых автором рецензии для поэтапного достижения глобальной цели; в разработке и апробации методики анализа текста рецензии в аспекте стратегической коммуникации. Полученные результаты могут быть применены для описания речевого механизма стратегической коммуникации в других жанрах массмедиа.

Практическая ценность исследования состоит в том, что его результаты могут использоваться в практике научного анализа медиадискурса, а также в практике вузовского преподавания таких дисциплин, как медиалингвистика, жанроведение, риторика, стилистика, при разработке спецкурсов по литературной критике. Отметим, что теоретический и практический материал проведенного исследования может использоваться в практике преподавания как на филологическом факультете, так и на факультете журналистики, в том числе в магистратурах, связанных с практической журналистикой.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые литературная рецензия анализируется с позиций медиалингвистики и стратегического планирования коммуникации. Рассмотрение современной литературной рецензии как жанра массмедиа позволило в целостном виде представить ее специфические прагмасемантические признаки, некоторые из которых по отдельности уже отмечались другими исследователями. С позиций стратегической коммуникации на оригинальном фактическом материале описан механизм вербализации разных видов коммуникативных стратегий, используемых критиком. Важным фактором, определяющим научную новизну проведенного исследования, является выделение реестра конкретных коммуникативных стратегий, тактик и речевых ходов, используемых в медиажанре литературной рецензии.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Жанр литературной рецензии, функционирующий в медиадискурсе, характеризуется следующими прагмасемантическими признаками: рекламная функция, аттрактивность, перераспределение информационной и

аналитической составляющих, диалогизация, субъективизм, стратегический характер коммуникации.

2. Одним из эффективных способов изучения медиажанра литературной рецензии является анализ критических текстов с позиций стратегического планирования коммуникации, что позволяет определить закономерности выбора адресантом тех или иных вербальных средств для достижения поставленной цели.

3. В зависимости от иллокутивной установки на определенную оценку анализируемой книги критик использует в жанре рецензии пять видов стратегий: представления, идеализации, реабилитации, обличения и разоблачения.

4. Коммуникативная стратегия - это системное образование, в качестве составляющих которого выступают коммуникативные тактики. Для жанра рецензии конститутивными являются четыре тактики: тактика презентации объекта рецензии, тактика погружения в текст, тактика диалога с читателем, тактика самопрезентации. Взаимосвязь данных тактик в рамках критического текста образует структуру стратегии.

5. Коммуникативная тактика также системна по своей сути, так как реализуется при помощи совокупности речевых ходов, вербализованных определенными лексико-грамматическими средствами. При этом важным для достижения иллокутивной цели критика является взаиморасположение речевых ходов, выстраивание их в определенную последовательность.

6. Для конкретного описания речевого механизма стратегической коммуникации необходимо проанализировать совокупность и взаимосвязь речевых ходов, непосредственно реализующих коммуникативные тактики, а опосредованно - коммуникативную стратегию автора текста в целом.

Апробация результатов проведенного исследования. Основные результаты исследования отражены в 11 статьях общим объемом 4,8 п. л., опубликованных в Нижнем Новгороде, Москве, Кирове, Архангельске, Челябинске, Новосибирске, в том числе четыре статьи опубликованы в

научных изданиях из перечня, утвержденного ВАК. Основные положения диссертации изложены в докладах на Международной научной конференции молодых ученых «Проблемы языковой картины мира на современном этапе» (г. Н. Новгород, 2012), V Международном конгрессе исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» (г. Москва, 2014), Всероссийской научной конференции молодых ученых «Проблемы языковой картины мира в синхронии и диахронии» (г. Н. Новгород, 2014), Всероссийской научной конференции к 100-летию ВятГГУ (г. Киров, 2014).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и трех приложений. Общий объем работы с приложениями составляет 280 страниц, список использованной литературы включает 215 наименований.

Глава 1. Современная литературная рецензия как жанр

медиадискурса

1.1. Медиалингвистический подход в изучении жанра литературной

рецензии

В данном исследовании анализ жанра литературной рецензии осуществляется в рамках медиалингвистики, достаточно молодой науки, появление которой обусловлено изменениями, произошедшими за последние десятилетия в языке средств массовой информации, и стремлением лингвистов изучить данные изменения во всем комплексе составляющих с использованием интегративного, междисциплинарного подхода. Именно медиалингвистический подход позволяет выявить и рассмотреть специфику литературной рецензии, функционирующей в массмедиа, сквозь призму таких характерных для современной лингвистики понятий, как медиатекст, медиажанр и медиадискурс.

Возникновение медиалингвистики связывают с формированием особого статуса языка СМИ в современном информационно-коммуникационном пространстве: «В первой половине XX в. нормотворческую функцию выполняли тексты произведений художественной литературы. К концу столетия язык художественной литературы утрачивает нормотворческую значимость. Восприемником этой функции становится язык медиальных средств, причем, прежде всего СМИ устных» [Немищенко 2001: 100]. Именно за языком массмедиа в последние десятилетия закрепилась функция формирования не только языкового вкуса эпохи, но и мировоззренческих установок, ценностных ориентиров и поведенческих стереотипов. Это позволяет исследователям констатировать смену культуры с литературоцентричной на медиацентричную [Аненнкова 2011: 6], что, в свою очередь, обусловило возросший интерес к массмедиа как объекту лингвистических исследований, отражающему современные тенденции речевого поведения и коммуникативного взаимодействия.

Рассмотрение языка СМИ в качестве объекта научного исследования ставит перед учеными проблему определения его статуса по отношению к другим лингвистическим явлениям. Предлагаются следующие решения данной проблемы:

«1) признать его целостность и тождественность публицистическому стилю,

2) учитывая технические носители и форму предъявления информации (письменную - устную), расчленить язык СМИ на несколько стилевых образований: книжно-письменных, письменно-разговорных, устно-книжных, устно-разговорных,

3) выделить язык СМИ в самостоятельный функциональный стиль» [Казак 2008: 126].

Анализ современной лингвистической научной литературы по проблематике СМИ показывает, что именно последний вариант решения является на данный момент самым востребованным. Так В. Г. Костомаров, размышляя об особенностях современной массовой коммуникации, отмечает, что «здесь складывается то, что по образцу книжных (книжно-письменных) и разговорных (разговорно-устных) разновидностей современного русского языка можно было бы назвать его массово-коммуникативной разновидностью» [Костомаров 2005: 218].

Выделение языка СМИ в качестве отдельного специфического объекта изучения и появившаяся в научных работах последних лет мысль о том, что в массмедиа размывается статус публицистического стиля как разновидности функционального стиля речи с четко очерченным кругом языковых и прагматических особенностей или, более категорично, что публицистика «уже едва ли не лишнее понятие в инструментарии современной журналистики» [Шмелева 2010], потребовали нового осмысления статуса языка массовой коммуникации, выработки новой терминологии и способов его изучения.

Если «язык массовой коммуникации следует рассматривать как самостоятельное стилистическое явление» [Добросклонская 2008: 29], значит должна быть наука, которая изучила бы такой многогранный объект в комплексе всех его составляющих. В качестве такой науки, в центре внимания которой оказалось непосредственно языковое пространство СМИ, выступила медиалингвистика.

Предпосылки возникновения термина «медиалингвистика» появляются еще в 70-е гг. ХХ века, когда как в России, так и за рубежом возрастает интерес к изучению функционирования языка в сфере массовой коммуникации.

В России значительный вклад в строительство фундамента медиалингвистики внесли такие известные ученые, как А. Д. Васильев, А. Н. Васильева, В. Г. Костомаров, Л. П. Крысин, С. И. Сметанина, Г. Я. Солганик, И. В. Анненкова и др.

Западная традиция изучения языка СМИ представлена такими именами, как Теун ван Дейк, Мартин Монтгомери, Алан Белл и другие.

Медиалингвистика как новое самостоятельное направление в изучении языка СМИ заявила о себе к концу ХХ века, когда «совокупный объём исследований медиаречи достиг «критической массы», что сделало возможным переход изучения данной области в новое качество (...)» [Там же: 33]. В российском научном обиходе термин медиалингвистика впервые был употреблен Т. Г. Добросклонской в докторской диссертации «Теория и методы медиа лингвистики» в 2000 году. Исследователь, в свою очередь, относит происхождение данного термина к британской науке, в частности, к статье Дж. Корнера «The Scope of Media Linguistics» [Corner 1998], в которой впервые были выделены предмет и задачи нового научного направления.

Т. Г. Добросклонская вслед за Дж. Корнером подчеркивает междисциплинарный характер науки: «Название «медиалингвистика» образовано по аналогии с целым рядом подобного рода терминов (...). Социолингвистика, этнолингвистика, медиапсихология - все эти названия

указывают на междисциплинарный, комбинированный характер данных отраслей знания, объединивших в себе теоретические основы и методологию двух базовых научных направлений (...)» [Там же: 33].

Как отмечает Т. Г. Добросклонская, «медиалингвистика впервые предлагает комплексный, интегрированный подход к анализу медиаречи, который позволяет не только понять её внешние особенности, но и раскрыть внутренние механизмы её порождения, распространения, а также воздействия на массовую аудиторию» [Там же: 4]. Соответственно изучение литературной рецензии в рамках медиалингвистики позволяет проанализировать не только ее жанровые особенности, но и речевую деятельность критика в целом от момента формулировки цели коммуникативного события и выбора языковых приемов и способов ее достижения до перлокутивного эффекта, который прогнозируется критиком.

Несмотря на провозглашение комплексного подхода к анализу массмедиа с привлечением знаний из разных гуманитарных дисциплин, в центре внимания остается именно язык СМИ, посредством анализа которого и должна быть выявлена специфика массовой коммуникации: «Медиалингвистика позволяет изучить, каков механизм медийной интерпретации событий, какие лингвистические технологии используются для создания медиаобразов» [Жаркова]. Тем самым, при анализе жанра литературной рецензии медиалингвистический подход позволяет рассмотреть способы языковой репрезентации коммуникативных намерений критика.

Для нашего исследования центральными являются такие понятия медиалингвистики, как медиатекст, медиажанр и медиадискурс, сквозь призму которых рассматривается литературная рецензия.

Медиатекст. Появление термина «медиатекст» связывают с англоязычной научной литературой. К концу ХХ века в работах Теуна ван Дейка, Алана Белла, Роберта Фаулера, Мартина Монтгомера и др. формируется целостная концепция медиатекста. В отечественной

лингвистике разработка данного понятия связана с именами Т. Г. Добросклонской, Н. С. Валгиной, В. Г. Костомарова, С. И. Сметаниной, Г. Я. Солганика, Т. В. Шмелевой и др.

«Термин «медиатекст», введенный в широкое употребление Т. Г. Добросклонской, используется в качестве родового по отношению к серии традиционных и новых обозначений: публицистический текст, газетный текст, радио- и телетекст, сетевой текст, гипертекст, рекламный текст и т. п. (...), в качестве обобщающего термина медиатекст закрепился именно за текстами, функционирующими в массовой коммуникации» [Казак 2014: 65]. М. Ю. Казак так определяет объем данного понятия: «Все, что медиатизировано, вовлечено в сферу СМИ, может быть обозначено словом медиатекст (например, художественные фильмы, компьютерные игры (...)» [Казак 2011: 32].

Для данного диссертационного исследования важным является особое в силу функционирования в медиапространстве языковое наполнение жанра литературной рецензии и его прагматический потенциал. Поэтому, рассматривая медиатекст как лингвистический продукт медиакультуры, мы учитываем следующие его отличительные характеристики, выделенные Г. В. Пименовой:

- «языковая специфика медиатекстов как результат их ориентации на массовую аудиторию» [Пименова 2009: 220], что проявляется в усредненности нормы, особом типе автора, открыто выражающего чувства, мысли, оценки и др.;

- «динамический характер медиатекстов на трех уровнях: внутритекстовом, надтекстовом и гипертекстовом» [Там же: 220]; для внутритекстового уровня важно, с помощью каких средств в тексте представлено то или иное событие, надтекстовый уровень предполагает особый тип отношений между автором и адресатом; гипертекстовый «определяется прежде всего включенностью отдельных медиатекстов в широкий информационный поток» [Там же: 220];

- «многоплановость, многомерность, полифоничность, гетерогенность и интегральность медиатекстов, обусловленные развитием и конвергенцией новых информационных технологий и средств массовой коммуникации» [Там же: 220];

- «социально-регулятивная природа медиатекстов, обусловленная их прагматической направленностью» [Там же: 220], выражающейся в «ориентации на определенный результат и на конкретную целевую аудиторию» [Там же: 220].

Современные лингвисты обращают особое внимание на то, что в рамках медиалингвистики анализу подвергаются все компоненты и уровни текстов массовой коммуникации в сочетании не только языковых, но и экстралингвистических факторов: вопросы функционально-жанровой классификации, влияние способов создания и распространения медиатекстов на их лингво-форматные особенности, идеологическая модальность, культуроспецифичные признаки, синтагматические и стилистические характеристики, интерпретационные свойства, прагмалингвистическая ценность.

В связи с этим изучение медиатекстов имеет широкую прагматическую направленность, являясь «основой для формирования представления о том, как реальность конструируется и репрезентируется в средствах массовой информации» [Мельник 2012: 27]. Это позволяет рассматривать медиатекст не только как конечный продукт, но и как процесс создания вербального сообщения сквозь призму его функционирования в медиадискурсе. Такой подход актуален для изучения жанра литературной рецензии, так как важным представляется реконструкция путем анализа языковых фактов модели создания критического теста с определенными коммуникативными установками критика и прогнозирование воздействия критического текста на широкую читательскую аудиторию. Наличие определенных закономерностей в путях и способах воздействия рецензента на адресата требует рассмотрения литературной рецензии не только как медиатекста, но и как медиажанра.

Медиажанр. Несмотря на существующий в современной лингвистике тезис о том, что в настоящее время в медиадискурсе происходит размытие жанровых границ, не прекращаются попытки исследователей выявить релевантные основания классификации жанровых форм [Бахтин 1996, Сковородников 2004, Смелкова 2003, Дускаева 2012].

Жанр рассматривается как один «из основных классифицирующих параметров, характеризующий текст одновременно с точки зрения механизмов создания и восприятия ...» [Кара-Мурза 2014 (б): 29]. Это облегчает процесс взаимодействия коммуникантов, в том числе в сфере массмедиа, в определенной степени стандартизируя процессы кодирования и декодирования смыслов: «Наличие жанров позволяет журналисту пользоваться шаблонами и матрицами для подачи информации, а не изобретать для каждого материала новую форму. Читателю же жанры помогают понять, какого рода информация будет в материале» [Колесниченко 2013: 8]. Поэтому в рамках медиалингвистики речевые жанры рассматриваются как разноплановые репродуктивные формы текстовой деятельности, являющиеся образцами эффективного речевого взаимодействия в журналистском дискурсе [см. об этом: Дускаева 2012].

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Морева Анастасия Николаевна, 2016 год

Список источников

1. «В мутных мыслях потерялся...». ЛГ 2011. №2-3

2. «В зеркало стыдно смотреть.». ЛГ 2014. №39

3. «Вселенная хохочет над нами...». ЛГ 2009. №1

4. «Двое в юбке, не считая грамматики». ЛГ 2011. №41

5. «Звёздный Спас». ЛГ 2014. №23

6. «ЛГ» - рейтинг. ЛГ 2009. №45

7. «Не осуди за невозможность счастья». ЛГ 2014. №51-52

8. «Не следуя канонам и правилам». ЛГ 2014. №21

9. «От абсолютной силы слова. ». ЛГ 2014. №8

10. «После царьского житья». ЛГ 2009. №7

11. «Пылкость отдала, без мыслей». ЛГ 2008. №47

12. «Так называемая ткань так называемой жизни». ЛГ 2011. №26

13. «Тихая лирика». ЛГ 2014. №20

14. «Туманное впечатление». ЛГ 2012. №10

15. Абсолютный звон. ЛГ 2012. №44

16. Анальные плавники, рясистые яблони. ЛГ 2013. №5

17. Ария случайного гостя. ЛГ 2012. №23-24

18. Аспирантская проза. ЛГ 2011. №37

19. Бабье дело - фрукта да овощь. ЛГ 2014. №9

20. Баня на колокольне. ЛГ 2010. №4

21. Бермудизм как метод. ЛГ 2009. №23

22. Борис, ты не прав! ЛГ 2012. №28

23. В поисках утраченного героя. ЛГ 2013. №8

24. Верлибнуться можно. ЛГ 2009. №31

25. Водянка. ЛГ 2011. №44

26. Возбуждённый снеговик. ЛГ 2011. №46-47

27. Восток - дело тонкое, но и Запад непрост. ЛГ 2012. №21

28. Врачующие страницы. ЛГ 2012. №23-24

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

Всполохи русского мира. ЛГ 2014. №16

Вынутые шпильки. ЛГ 2013. №6

Глубокие мысли точными словами. ЛГ 2013. №33-34

Город патрициев и плебеев. ЛГ 2014. №25

Гражданин Емелин. ЛГ 2011. №2-3

Гуманитарий в обжорном ряду. ЛГ 2012. №49

Два сапога - не пара. ЛГ 2014. №12

Дивный новый мир. ЛГ 2012. №40

Добрые или красивые? ЛГ 2012. №22

Доверься учителю. ЛГ 2015. №1-2

Документализм как доминанта. ЛГ 2010. №15

Дом, славный дом. ЛГ 2014. №8

Домысел, а не выдумка. ЛГ 2015. №1-2

Дорогие мои люди! ЛГ 2012. №40

Дрессировщик букв. ЛГ 2011. №32-33

Других грибов у нас нет? ЛГ 2013. №2-3

Заводной апельсин третьей свежести. ЛГ 2010. №23

Застой и «вселенная смыслов». ЛГ 2012. №45

Зла уже не хватает. ЛГ 2009. №25

Игра в раек. ЛГ 2012. №43

Идеалист и подвижник. ЛГ 2014. №22

Из жизни неправильных рассказов. ЛГ 2010. №9

Из Крыма, искренне. ЛГ 2014. №13

Искусство царапать скрижали. ЛГ 2009. №11

Исцеляющая ширь. ЛГ 2012. №3

Как меня ударили микроскопом. ЛГ 2014. №20

Карлики или пигмеи? ЛГ 2012. №38

Картонная война. ЛГ 2009. №6

Кенарёк - птичка певчая. ЛГ 2014. №24

Книга воды (толчённой в ступе). ЛГ 2012. №29

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

69

70

71

72

73

74

75

76

77

78

79

80

81

82

83

84

85

86

87

88

Книга для светлых шатенок. ЛГ 2012. №6

Когда нечем больше заняться... ЛГ 2012. №1-2

Козьма из телевизора. ЛГ 2010. №8

Кокетливый бунтарь. ЛГ 2009. №44

Компьютерная передозировка. ЛГ 2014. №14

Кормление мясорубки. ЛГ 2008. №45

Кратко, скупо, чётко. ЛГ 2014. №23

Крутой пацан, море и оскомина. ЛГ 2011. №10

Кукла. ЛГ 2009. №37

Ладно, пляшем. ЛГ 2014. №23

Легенда Вахтанговского. ЛГ 2014. №25

Лёгкая плешь на макушке. ЛГ 2012. №50

Листаж и премиаж. ЛГ 2011. №43

Любишь молчать - молчи. ЛГ 2014. №12

Маглы, шмаглы... были бы здоровы! ЛГ 2009. №16

Мастер противоречий? ЛГ 2012. №45

Мастер удивительного изящества. ЛГ 2013. №40

На просторах гламурной мистики. ЛГ 2011. №5

На фоне противоречий. ЛГ 2014. №13

Нас принижающий обман. ЛГ 2011. №52

Наши жёны в пушки заряжёны. ЛГ 2011. №38

Не победители, не побеждённые. ЛГ 2012. №32-33

Не пора ли искупнуться? ЛГ 2011. №11-12

Не спеши! ЛГ 2012. №30

Не читайте этой книги! ЛГ 2011. №11-12

Неживое. ЛГ 2010. №47-48

Необыкновенный фашизм. ЛГ 2011. №42

Необычайные приключения. ЛГ 2008. №46

Неожидание благодарности. ЛГ 2012. №31

Несущий радость и немного солнца. ЛГ 2013. №42

89. О писательстве и описательстве. ЛГ 2009. №49

90. Обе Тани. ЛГ 2014. №15

91. Облако без штанов. ЛГ 2009. №18

92. Обманутые ожидания. ЛГ 2009. №27

93. Обретение героя. ЛГ 2013. №43

94. Островский от А до Я. ЛГ 2012. №49

95. От кризиса до кризиса. ЛГ 2012. №22

96. От первых лиц. ЛГ 2011. №16-17

97. От пошлости к наглости. ЛГ 2012. №21

98. Пазл сложился. ЛГ 2012. №46-47

99. Пересёкшие границу. ЛГ 2012. №27

100. Писатель - не скоросшиватель. ЛГ 2011. №20

101. По волнам её памяти. ЛГ 2014. №9

102. По живому. ЛГ 2014. №22

103. Побойтесь Блока! ЛГ 2010. №49

104. Под вой ледяной пороши. ЛГ 2009. №15

105. Под китовым пером. ЛГ 2011. №44

106. Под ником Раскольников. ЛГ 2014. №20

107. Подвиг разведчика. ЛГ 2014. №24

108. Подмышки и мизинцы. ЛГ 2012. №36

109. Политкорректный фоторобот мастера. ЛГ 2009. №9-10

110. Полотно для ангелов. ЛГ 2012. №36

111. Поролоновая яма. ЛГ 2011. №35

112. Портрет влюблённого писателя. ЛГ 2014. №17

113. Последние акты трагедии. ЛГ 2012. №25

114. Почему Кучерская - не Манро. ЛГ 2014. №21

115. Преображение пространства. ЛГ 2012. №25

116. Приговор «маленькому человеку»? ЛГ 2012. №50

117. Пройти босиком по крапиве. ЛГ 2014. №15

118. Прославление Болота. ЛГ 2012. №49

119

120

121

122

123

124

125

126

127

128

129

130

131

132

133

134

135

136

137

138

139

140

141

142

143

144

145

146

147

148

Пульс Алтая. ЛГ 2008. №37

Пчёлы и трутни. ЛГ 2011. №27

Пьеса для пенопластового пианино. ЛГ 2013. №8

Пятикнижие №1-2. ЛГ 2015. №1-2

Пятикнижие №13. ЛГ 2014. №13

Пятикнижие №15. ЛГ 2014. №15

Пятикнижие №16. ЛГ 2014. №16

Пятикнижие №17. ЛГ 2013. №17

Пятикнижие №19. ЛГ 2014. №19

Пятикнижие №23. ЛГ 2014. №23

Пятикнижие №24. ЛГ 2014. №24

Пятикнижие №25. ЛГ 2014. №25

Пятикнижие №3. ЛГ 2014. №3

Пятикнижие №48. ЛГ 2014. №48

Пятикнижие №50. ЛГ 2013. №50

Пятикнижие №50. ЛГ 2014. №50

Пятикнижие №7. ЛГ 2014. №7

Пятикнижие №11. ЛГ 2014. №11

Пятикнижие №47. ЛГ 2014. №47

Пятикнижие №49. ЛГ 2014. №49

Пятикнижие №9. ЛГ 2014. №9

Ракурс и объём. ЛГ 2014. №23

Роковые гадости. ЛГ 2008. №50

Роман не о любви. ЛГ 2015. №12

Роман со скукой. ЛГ 2008. №44

Романист от шахтовой лошади. ЛГ 2012. №34

Руководство для «живущих писаниной». ЛГ 2011. №29

Русский человек всё может. ЛГ 2014. №14

С оглядкой на Горалик. ЛГ 2012. №35

Семя, которое не прорастёт. ЛГ 2014. №13

149

150

151

152

153

154

155

156

157

158

159

160

161

162

163

164

165

166

167

168

169

170

171

172

173

174

175

176

177

178

Сила любви. ЛГ 2013. №44

Сказка об украденном детстве. ЛГ 2015. №12

Сквозь сон. ЛГ 2008. №48

Созиданье себя. ЛГ 2012. №34

Союз вантуса и раковины. ЛГ 2010. №19

Стереоскопическое литературоведение. ЛГ 2012. №36

Счастье смотреть и мыслить. ЛГ 2014. №17

Тайна пятого акта. ЛГ 2010. №6-7

Талант как отклонение от нормы. ЛГ 2011. №51

Тебе и огню. ЛГ 2012. №17

Тело под белым халатом. ЛГ 2011. №40

Темно иль ничтожно? ЛГ 2009. №33-34

Трава, пробившаяся сквозь бетон. ЛГ 2012. №35

Тренды, бренды и гламур... ЛГ 2010. №27

Трое в лодке, не считая читателя. ЛГ 2014. №10

Убыстряющая ход. ЛГ 2014. №14

Украли! Расследовали! Изобличили! ЛГ 2014. №48

Учебник совести. ЛГ 2012. №41

Фальстарт, или Как заткнуть водопад. ЛГ 2009. №36

Философия театра. ЛГ 2014. №12

Хинди-руси, швайн, швайн. ЛГ 2011. №16-17

Чем копулировать - лучше бы в футбол. ЛГ 2009. №30

Четверо в декабре. ЛГ 2013. №51-52

Что нынче в «Модэ»? ЛГ 2012. №26

Чудеса на ледяных широтах. ЛГ 2012. №32-33

Чужая душа - потёмки. ЛГ 2012. №41

Чулки в сеточку. ЛГ 2011. №8

Чумовой роман. ЛГ 2012. №27

Шалун уж отморозил. ЛГ 2010. №16-17

Эксперимент над собой или над читателем? ЛГ 2010. №10

179. Энд. Зато хеппи. ЛГ 2009. №3-4

180. Этюды в серых тонах. ЛГ 2011. №39

Приложение 2.

Таблица №1. Речевые ходы, реализующие тактику позитивной презентации объекта рецензии

Основание оценки Речевые ходы

1. Субъект 1.1.критик 1.1.1.впечатление от 1.1.2.выражение 1.1.3.совет / 1.1.4.согласие/несогласие

оценки прочитанного личнои симпатии рекомендация с чужим мнением

1.2.третье лицо, в 1.2.1. апелляция к чужому 1.2.2. введение

т.ч. писатель мнению самооценки автора книги

2. Объект 2.1.художественное 2.1.1.утверждение 2.1.2. отрицание 2.1.3. позитивный 2.1.4.характеристика

оценки произведение достоинств произведения недостатков произведения прогноз образа потенциального читателя

2.2.автор книги 2.2.1. похвала 2.2.2. комплимент 2.2.3.указание на достижения писателя 2.2.4. отрицание достижений писателя

3. Основание 3.1.противопоставление 3.2. продолжение 3.3. апелляция к 3.4. указание на новизну, 3.5.указание на

оценки типичному современному традиций вечным ценностям оригинальность объекта стилистическое

художественному тексту (демонстрация интертекстуальности) рецензии совершенство

Таблица №2. Речевые ходы, реализующие тактику негативной презентации объекта рецензии

Основание оценки Речевые ходы

1. Субъект оценки 1.1.критик 1.1.1.впечатление от прочитанного 1.1.2.обманутые ожидания 1.1.3. совет 1.1.4. согласие/ несогласие с чужим мнением

1.2.третье лицо, в т.ч. писатель 1.2.1. апелляция к чужому мнению 1.2.2. навязыв ание самооценки автору книги

2. Объект оценки 2.1.художественное произведение 2.1.1.утверждение недостатков произведения 2.1.2. отрицание достоинств произведения 2.1.3. характеристика образа потенциального читателя

2.2.автор книги 2.2.1.порицание/обвинение 2.2.2. издевка/ насмешка 2.2.3.указание на достижения писателя

3. Основание оценки 3.1. включение в контекст современной литературы 3.2.указание на вторичность (демонстрация интертекстуальности) 3.3. указание на отсутствие духовно-нравственного начала 3.4. указание на стилистическое несовершенство 3.5.указание на фактическую неточность

Таблица №3. Речевые ходы, реализующие тактику погружения в текст

Информационная программа Оценочная программа

1. РХ из истории создания

2. РХ биографическая справка

3. РХ пересказ

3.1. с точки зрения содержания 3.2. с точки зрения композиции 3.3. с точкизренш^ценочнойсоставляющей

3.1.1. характеристика героя 3.2.1. введение пересказа неосложненный осложненный

3.1.2. перипетии сюжета 3.2.2. развертывание пересказа 3.3.1. РХ остранение

3.1.3. освещение исторической основы событий 3.3.2. РХ отказ от пересказа

3.3.3. РХ демонстрация интертекстуальности

3.3.4. РХ вставка ремарки

4. РХ цитирование первоисточника

Таблица №4. Речевые ходы, реализующие тактику самопрезентации

1. Позитивная самопрезентация 2. РХ Надевание маски

2.1. Речевые маски, работающие на повышение статуса критика 2.2 Речевые маски, использующиеся для создания равноправных отношений между критиком и читателем 2.3. Речевые маски, играющие на понижение статуса критика:

1.1. РХ профессиональная идентификация 1.2. РХ творческая мастерская 1.3. РХ трюизм 1.4. РХ совет 1.5. РХ воспоминание/ случай из жизни 1.6. РХ признание 1.7. РХ впечатление от прочитанного 1.8. РХ уступка/оправдание 1.9. РХ самокритика/ самоирония 1.10. РХ апелляция к вечным ценностям 1.11. РХ субъективация суждения 2.1.1. Врач 2.1.2. Учитель 2.1.3. Родитель 2.1.4. Библиофил 2.1.5. Литературный эрудит 2.2.1. Читатель 2.2.2. Блогер 2.3.1. Ребенок 2.3.2. Свидетель 2.3.3. Простачок 2.3.4. Зануда

Таблица №5. Речевые ходы, реализующие тактику диалога с читателем

1. Апелляция к читателю 2. РХ Имитация реплик читателя

1.1. РХ прямая адресация 1.2. РХ вопрос 1.3. РХ объединение 1.4. РХ дистанцирование

Тексты рецензий

Приложение 3.

«В зеркало стыдно смотреть... » // ЛГ 2014. №39

Книжный ряд / Библиосфера / Литпрозектор

Представь, уважаемый читатель, что ты каким-то фантастическим образом перенёсся во времена Великой Отечественной войны, идёшь по

реальность, к сожалению, гораздо страшнее подобных фантазий. Потому как в Москве и других городах России сейчас совершенно спокойно можно купить книгу «военных стихов» небезызвестного одесского русофоба и бандеровца Бориса Херсонского. Судя по выходным данным, книга подписана в печать 19 мая сего года. Вы подумайте - война на Украине в мае шла-то совсем ничего, а пожилой графоман уже накатал об этом целую книжку гарных виршей. И не где-нибудь решился это издавать, а в России, в санкт-петербургском издательстве!

Не зря покойный Виктор Топоров называл Херсонского стихопишущим блогером, ведь трудно представить, чтобы настоящий поэт в такой короткий срок, подсуетившись, написал книжку «актуальных» стихов. Но разве мы о поэзии? О качестве стихов Херсонского, который прежде считался эпигоном Бродского, а теперь и вовсе скатился в какое-то самоподражание, говорить не приходится. Вот его новейшая «военная» поэзия: в море эскадра в поле эскадрон красавец-бронепоезд прибывает на перрон крутится под облачком дурак-аэроплан дружно выполняется пятилетний план

Из таких плоско-бездарных текстов и состоит вся эта книга. Ну и без проникновенной оды свободолюбивому майдану никак нельзя:

на чёрной площади жечь чёрные автопокрышки глотать чёрный дым — до одышки или отрыжки но жить под ярмом - ни за какие коврижки

Есть тут, конечно, и про отжатый проклятыми москалями «украинский Крым »: крымская галька хрустит на имперских зубах...

И вообще ругань в адрес империи (читай - России) и тех, кто считает, что Христос крестился в Москве-реке с российским триколором в руках. Интересно, где Херсонский откапывает таких персонажей, не среди своих ли пациентов? Не будем забывать, что он не только поэт, политолог, либерал, толерант, украинофил, богослов, но ещё и психиатр. Некоторые

полуголодной Москве, заглядываешь в книжный магазин, а там на прилавке обнаруживаешь новенький, только что изданный томик статей доктора Йозефа Геббельса. Представил? Или фантазии не хватило? А вот нынешняя

утверждают, правда, что он и сам с некоторых пор нуждается в психиатрической помощи, но мы ставить диагнозов не станем.

А дать оценку его высказываниям можем. Как известно, Херсонский поддержал расправу над людьми в Доме профсоюзов, утверждая, что те сами были виноваты: сначала напали на мирных одесситов, а потом себя же и подожгли. Но этим Херсонский и примкнувшая к нему супруга Людочка не ограничились. Они стали развивать расовые теории, утверждая, что русские на Украине представляют собой «антропологическую катастрофу». Заметим, что Херсонский постоянно выдаёт себя за жертву антисемитизма и выступает против национализма во всех его видах. Но это не мешает ему распевать бандеровские песни на роликах в Фейсбуке, как уже отмечала «Литературная газета», считать русских людей «унтерменшами» и призывать к уничтожению жителей Новороссии. И это в прошлом лауреат «Русской премии», человек, который публикуется преимущественно в российских «толстых» журналах, выпускающий книги в основном в России!

Можно очень долго приводить цитаты из высказываний этого деятеля-многостаночника, который в своих интернет-выплесках матерно оскорбляет президента России В. Путина, клевещет на саму Россию, простых людей, оплёвывает русские государственные символы, историю. Можно столь же долго цитировать и его супругу Людочку, глумящуюся над памятью сгоревших в Доме профсоюзов, которых она нецензурно называет «у...ми». Можно вспомнить и о том, как Херсонский с пеной у рта доказывал, что именно русские сбили малайзийский «боинг» (ведь Борис Григорьевич, вдобавок ко всем своим талантам, ещё и специалист в области противовоздушной обороны). Однако хочется задать вопрос санкт-петербургскому издательству Ивана Лимбаха: понимают ли они, кого печатают? И с какой, собственно, целью? Ведь на Украине много талантливых авторов, куда значительнее Херсонского. Совсем недавно замечательного харьковского поэта Станислава Минакова исключили из местного союза писателей (так называемой Спилки) за пророссийскую позицию. Вот бы издательству Ивана Лимбаха поддержать Минакова. Вот бы отдельной книгой почтить память покойного поэта Вадима Негатурова, забитого бандеровцами в Одессе. Но нет, выбор падает на Херсонского, творения которого запускаются в массы. А творения эти такие:

страна советов страна расстрелов в тюремных подвалах...

Оригинально - не то слово. Что ни строчка - обязательно перл, и всё на один мотив:

всё про ту же тюрягу о короле на нарах как на именинах

о комсомолке целке разлёгшейся на перинах

Хотя есть тут и правдивые строки:

в зеркало стыдно смотреть — стар, бородат, плешив...

А смотрелся бы почаще в зеркало, глядишь, и поменьше писал бы мерзостей о других. Занялся бы собой, подровнял клочковатую бороду, надел парик - возможно, сошёл бы за приличного человека и не позорил ридну неньку, горячим патриотом которой является.

Между прочим, одно московское издательство, выпустившее несколько лет назад дебютную повесть Йозефа Геббельса «Михаэль», затаскали по судам. В повести этой нет никаких экстремистских призывов и людоедских идеек, во времена её написания будущий министр пропаганды мечтал о писательской карьере, зачитывался Достоевским и Ницше, старался найти свой литературный стиль. Почему же нельзя это издать? А потому, что - Геббельс. И нашлись люди, которые, возмутившись самим фактом реабилитации недоброго доктора, забросали суды исковыми заявлениями. Вот бы этим бдительным гражданам обратить внимание и на выпущенную издательством Ивана Лимбаха книжицу. Херсонский, конечно, пониже Геббельса рангом, так известно же: чем меньше клоп, тем дурнее он пахнет.

Николай Бекетов, Харьков-Москва.

Борис Херсонский. Месса во времена войны: Стихи. - Санкт-Петербург: Издательство Ивана Лимбаха, 2014. - 96 с. - 1000 экз.

Обманутые ожидания // ЛГ 2009. №27

Литература /ЛИТПРОЗЕКТОР от читателя

Прочитал в «ЛГ» (№ 9-10) о выходе сборника журнала «Москва» «Русский рассказ». Я очень люблю именно русский рассказ как жанр совершенно неповторимый в мировой литературе, но, к сожалению, в последние годы он как-то оказался в загоне. Современные авторы то ли не пишут рассказов, то ли издатели требуют от них только романов. В журналах, я знаю, рассказы ещё печатаются, но в провинции, увы, вместе с советским временем умерла традиция подписываться на журналы. В библиотеке же их не всегда можно получить. Недурные рассказы публикуются в «ЛГ», и, что особенно приятно, авторов из «глубинки» - Д. Ермакова, И. Изборцева, А. Убогого, Н. Ивеншева и других. Года три назад тоже из «ЛГ» узнал об антологии прозы журнала «Наш современник» «Российские дали». Потом я увидел этот двухтомник в костромской библиотеке, взял почитать. Там тоже были очень приличные рассказы, в том числе совершенно неизвестных мне современных писателей - Л. Сычёвой, Я. Шипова, В. Бутенко, А. Карышева, В. Мануйлова, А. Панкратова, Л. Ющенко, А. Байбородина, А. Фуфлыгина, Н. Агафонова. В общем, я получил удовольствие. А главное, убедился - русский рассказ жив!

Но «Русского рассказа» авторов журнала «Москва» я у нас в библиотеке достать не смог. Там и не знали про такой. Тогда я попросил приятеля, часто бывающего по делам в Москве, купить мне эту книгу. Он сумел приобрести её только в книжной лавке самого журнала «Москва» на Арбате, что обошлось ему (а точнее, мне) в сумму около шестисот рубликов.

Ну да ладно - на хорошую книгу в конце концов и таких денег не жалко. «Литгазета» посулила: «Очень не похожие по тематике и настроению рассказы тем не менее представляют гармоничный литературный ансамбль, открывающий читателю жизнь нашей страны в разные периоды прошлого века». Открыл я книгу, пролистнув советский период (это мы всё знаем), предвкушая несколько вечеров увлекательного чтения... И что же? Я получил то, что получает человек, заказав в ресторане дорогое, но ужасно невкусное блюдо. Наверное, в мире искусства так не принято - сравнивать литературу с едой, но я не литератор, извините. Во всяком случае, ничего даже близко похожего на «гармоничный литературный ансамбль» я в книге «Русский рассказ» не обнаружил.

Более того, если бы мне предстояло делать вывод о состоянии русского рассказа исключительно по сборнику журнала «Москва», я бы сказал, что жанр этот находится при смерти. И ещё я бы сказал, что он находится при смерти по причине какого-то странного, не очень честного (ввиду явной запоздалости) антисоветизма авторов.

Оговорюсь, что сказанное не имеет отношения к таким старым авторам журнала «Москва», как В. Распутин, Б. Екимов, В. Лихоносов, М. Алексеев, В. Крупин, В. Белов, Е. Носов, П. Краснов. Они-то свой уровень сохранили, да и в антисоветизм на старости лет не ударились.

Но я никогда бы не подумал, что Виктор Астафьев может писать так дурно, как в рассказе «Пионер - всем пример» (2001): «Служил он в ту пору в Германии, будучи оставленным там в числе наших войск после войны. Командовал ротой, имел звание старшего лейтенанта, на фронт прибыл младшим лейтенантом и долгое время командовал взводом. Уже в звании лейтенанта, являясь замом командира роты, он тихо и плавно перекочевал из кандидатов в члены коммунистической партии. Было это на границе с Польшей.» Признаться, я запутался в военной и партийной биографии героя! Она в каком-то диковинном реверсном режиме пересказана автором, задом наперёд. В итоге не совсем ясно даже, где всё это происходит - в Германии или Польше? А потом - что за язык у классика? Наверное, можно сказать о воинской части, что она была «в числе наших войск». А о человеке всё-таки лучше - «в рядах наших войск».

Рассказ «Пионер - всем пример» написан с каким-то ярым, но совершенно непонятным антисоветским задором. Герой Антон Дроздов, как мы уже выяснили, - фронтовик и коммунист. Ни о каких его антисоветских настроениях до 1945 года даже намёком не сообщается. В Германии же происходит вот что. Бойцы дроздовской роты изнасиловали пожилую немку-крестьянку и несколько советских девушек-«остарбайтеров», причём одну из них «придушили». «Ротный не успел ещё отослать докладную командиру полка о бесчинстве», как «орлы из хозвзвода» сделали то же самое с женой и дочерью освобождённого из концлагеря антифашиста. «Показательный суд» приговорил к расстрелу старшину хозвзвода. Казнили его, чтобы было другим неповадно, публично, на городской площади, а после смерти трое суток не отвязывали от расстрельного столба. Остальные насильники и убийцы были, по словам Астафьева, «демобилизованы и

отправлены на родину», что вообще-то противоречит публикуемым ныне документам о наказаниях за подобные преступления, совершавшиеся военнослужащими Красной армии. Их ждала как минимум тюрьма.

Но что самое удивительное и маловероятное: командир этой совершенно разложившейся, по-видимому, роты избежал вообще какого-либо наказания. Тем не менее, узнав о расстреле своего старшины, он повёл себя весьма загадочно. «Показуха! - ахнул командир роты. - Опять показуха! И какая расчётливая!» И сам начал искать виноватых. (А между тем поначалу Дроздов был не прочь «скрыть ЧП».) Из рассказа Астафьева абсолютно неясно, ждал ли Дроздов новых расстрелов или не желал их вообще, поэтому и непонятна его позиция, с которой он выступил на полковом партсобрании. Известно лишь, что он требовал «правды и честности». Соратники по партии отреагировали на эту наглость распустившего свою роту командира весьма мягко: «ему собирались записать строгий выговор за нарушения в роте». Что же сделал коммунист Дроздов? Он швырнул партбилет «в морду замполита». Был бы я коммунистом (которым, к слову говоря, никогда не был), обязательно потребовал бы исключения этого Дроздова из партии - и даже не за выходку с партбилетом, а за беспринципность. Почему он, допустивший в своей роте разгул уголовщины, требует «правды и честности» от кого угодно, только не от себя самого? Но партсобрание, вероятно, запуганное буйным Дроздовым, всё ещё искало «более мягкое наказание» для комроты. И только после того, как Дроздов назвал собравшихся коммунистов «бесчестными людьми», его наконец решились исключить из партии и предать суду (за что, не сообщается).

Рассказ большой, в 36 страниц, но уже после первых трёх страниц не испытываешь никакого сочувствия к этому вздорному и непрямодушному Дроздову. А самое главное, из прозы Астафьева исчезла та задушевность, что отличала его лучшие произведения - «Звездопад», «Последний поклон». Астафьев никогда не проповедовал в своей прозе так называемые коммунистические идеалы, напротив, явно чувствовалось его критическое отношение к ним, но вот антисоветчиком его никак нельзя было назвать. Да и как мог быть антисоветчиком человек, о котором в «Справке об авторах» указано: «Герой Социалистического Труда, лауреат Государственных премий»? А ещё, помнится, он был при Горбачёве членом Президентского совета. И вдруг, когда Горбачёва всё ощутимее начал теснить Ельцин, из Астафьева посыпалось горохом: «коммуняки», «брехуны», «сволочи». Чем-то его поведение здорово смахивало на поведение Дроздова, не правда ли? Да, у покойного В.П. Астафьева были тяжёлые детство и юность, но я плохо себе представляю, чтобы при царе сын крестьянина из Красноярского края поднялся так высоко. До революции даже С.А. Есенин был не столь знаменит, как Астафьев при советской власти!

Молодая поросль авторов журнала «Москва» не уступает в задорном антисоветизме «дядьке» Астафьеву. Вот Олег Павлов в рассказах «Лепота» и «Песня» описывает жизнь солдат внутренних войск в Советском Казахстане. Это какие-то звери, а не люди, с чисто звериными

инстинктами. Когда им плохо, они воют, а собаки им подвывают. Этот вой у них песней зовётся. Почитать Павлова, так покажется, что заключённые - жертвы тех, кто их охраняет. Непонятно только, почему они находятся по разные стороны колючей проволоки. Из рассказов Павлова напрашивается вывод, что заключённых с конвойными следовало бы поменять местами. Такой взгляд характерен именно для представителей уголовного мира с их «классовой» ненавистью к «мусорам» и «вертухаям». Что тут сказать? Доводилось мне бывать в Мордовии. Там лагеря иногда тянутся на многие километры, по обеим сторонам дороги. Не только «гуиновцы», но и почти всё «вольное» население ходит в «камуфляже», потому что деятельность большинства людей так или иначе связана с лагерями. Другой работы нет. Но и в мордовской глуши живут люди, и милосердие, как сказал классик, иногда стучится в их сердца. Но оно, видимо, не стучится в сердце Павлова. Тогда зачем публиковать его опусы в сборнике с названием «Русский рассказ»? Никакие они не русские, а просто антисоветские.

В советское прошлое обращён и мрачный рассказ Алексея Варламова «Звёздочка». Он чем-то напоминает «Смерть пионерки» Э. Багрицкого, только с противоположным идейным знаком. Советские учителя затравили маленькую девочку, отказавшуюся носить октябрятскую звёздочку. Это какую же надо иметь гражданскую смелость, чтобы написать об этом в 2002 году! И ладно, было бы это правдой! Я лично сомневаюсь, ибо тоже учился в младших классах в описанные Варламовым 70-е годы и ни одного дня в своей жизни не носил октябрятскую звёздочку. Мне она как-то не досталась при посвящении в октябрята, а специально покупать её я счёл зазорным. Не помню, чтобы хоть раз учителя мне попеняли на отсутствие значка. Не думаю, чтобы в московской школе (Москва всегда отличалась либерализмом) были порядки строже, чем у нас в Нерехте. В каком-то интервью А. Варламова я читал, что отец у него был цензором газеты «Правда». Может быть, это он заставлял будущего писателя носить пресловутую звёздочку? Если так, то сам Варламов её носить вряд ли отказывался, потому что, слава богу, не умер, как героиня его рассказа.

Другой существенный изъян сборника журнала «Москва» - необъяснимо слабый уровень некоторых включённых в него авторов, например Николая Шадрина и Сергея Прокопьева, - тем не менее у одного зачем-то напечатано три, а у другого четыре рассказа! Непонятно, как попало в антологию прозы «Знакомство» Владимира Солоухина (1990) - документальный очерк об убийце Войкова Борисе Коверде.

Считается, и не без оснований, что идеологический диктат КПСС более всего сказывался на литературе, но вот что удивительно: литература в советское время была куда лучше, чем сейчас! А о жанре рассказа я вообще не говорю. Тут ничего доказывать не надо, достаточно просто перечитать знаменитый рассказ Юрия Казакова «Адам и Ева» (1962), открывающий сборник.

Уважаемые авторы журнала «Москва»! Оставьте ваши карательные экспедиции в советское время! Оно было и прошло. Наступило иное время. И чтобы писать о нём, нужно не меньшее

мужество (и, естественно, талант), чем проявляли советские писатели, когда писали о своём времени.

Дмитрий Черепанов, Нерехта

Русский рассказ: Избранное (1957-2007). - М.: Издательство журнала «Москва», 2008. -

720 с.

В поисках утраченного героя // ЛГ 2013. №8

Библиосфера / ОБЪЕКТИВ

Это первая книга 29-летнего уфимского писателя, журналиста и критика Игоря Савельева (роман был опубликован в журнале «Новый мир»), дважды финалиста премии «Дебют». До этого были лишь публикации в «толстых» журналах.

Начнём с того, что «Терешкова летит на Марс», конечно, не роман. А самая что ни на есть повесть. Одна сюжетная линия, скудная горстка героев, относительно небольшой объём.

Весьма незамысловат и сюжет. Главный герой, Павел, молодой и пылкий, но уже успевший устать от жизни, мается от тоски и безысходности: любимая девушка уехала учиться в Америку, гнетёт тягомотная неинтересная работа менеджером в авиакомпании «АРТавиа», осуществляющей УГР-перевозки, не радуют алкогольные посиделки с друзьями, один из которых графоман, мечтающий покорить столицу... Герои готовы к юному и бессмысленному бунту в борьбе за справедливость - мечтают вывести на чистую воду компанию-секту «АРТавиа», внушающую своим клиентам иллюзорную мысль о полной безопасности полётов и дерущую за оную втридорога. Павел с друзьями бродят по ночному провинциальному городу (скорее всего, это Уфа) и расклеивают листовки, разоблачающие деятельность авиакомпании, вовлекая в опасное приключение и дочь одного из богатых клиентов, влюблённую в главного героя. В сущности, это повесть о мечте, мечте всякого молодого поколения - изменить мир, и в чём-то она сродни мечте Терешковой осуществить полёт на Марс: одновременно прекрасна и невозможна.

Тема, надо сказать, отнюдь не нова. И у Игоря Савельева она, увы, не получила свежего звучания. «Лишний человек» выброшен за борт действительности, он люто презирает её, критикует, морщится от отвращения, изнывает от тоски и в то же время не способен на какой бы то ни было поступок. Даже не геройский, а просто добрый и человечный. Единственное, на что его хватает, - это поехать в больницу к матери своей девушки, пока та мучается в поисках лучшей жизни в Питтсбурге...

Инфантильный безвольный герой-интеллигент, всем на свете недовольный, - вообще излюбленный персонаж современной, особенно молодой, прозы. В центре повествования его рефлексия, сквозная нота которой - разочарование. Но, может, хватит уже об этом? Может,

настала пора для другого героя? Если не сугубо положительного (что, скорее всего, будет смотреться скучно), то хотя бы способного на поступок, на посильное малое делание.

Итак, попробуем разобраться, что автору удалось.

Во-первых: удалось создать атмосферу эдакого протестного драйва, состоящего из смеси переспелой наивности и рано созревшего цинизма, яростной и, по сути, немотивированной ненависти к хозяевам жизни и невозможности что-либо изменить в окружающем мире.

Во-вторых: автор достаточно наблюдателен, точен в деталях, внимателен к собственным персонажам: они получились живыми и убедительными, хорошо написаны диалоги, достаточно крепок композиционный каркас.

В-третьих, текст читается с интересом. И даже не к тому, до чего в итоге додумаются герои, а к автору, в отношении к стилю которого симпатия то и дело омрачается раздражением.

У раздражения есть вполне объективные причины. Например, неряшливость. Происходящая, с одной стороны, от ломки писательского голоса - так подросток то говорит фальцетом, то басит, словно пробует тональность на вкус, - отчего появляются и ритмические сбои, и неоправданные инверсии; с другой стороны - от нелепых образов и вкусовых провалов, касающихся русского языка. Примеров можно привести довольно много.