Когнитивный образ ситуации как основа семантической структуры единиц атрибутивно-локативной языковой модели тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, доктор филологических наук Горбунова, Людмила Ивановна

• Горбунова, Людмила Ивановна
• доктор филологических наук
• 2011

Оглавление диссертации доктор филологических наук Горбунова, Людмила Ивановна

Введение

Глава I. Теоретические предпосылки описания единиц атрибутивно-локативной языковой модели

§ 1. Структура значения языкового знака

§ 2.Полисемия как теоретическая проблема

§ 3. Значение адъективной приставки и контекст

§ 4. Роль локативного компонента в семантической структуре адъективной приставки с пространственным значением

§5. Когнитивный образ ситуации (прототипическая ситуация) как основа описания семантической структуры языковой единицы

Выводы

Глава II. Семантическая структура адъективных приставок с базовым локативным значением

Часть 1. Семантика приставок, нейтральных к пространственной категории 'симметрия'

§ 1. Приставки, обозначающие локализацию в зоне X

§ 2. Приставки, обозначающие локализацию в интервале между несколькими X

§ 3. Приставки, обозначающие пересечение X

§4. Приставки, обозначающие локализацию на поверхности X

Часть 2. Семантика приставок, актуализирующих пространственную категорию ' симметрия'

§ 1. Приставки, обозначающие локализацию по отношению к границе X

§ 2. Приставки, обозначающие локализацию по отношению к фасадной / тыльной стороне X

§3. Приставки, обозначающие локализацию по вертикали

§ 4. Прототипическая ситуация как фактор, определяющий семантический потенциал адъективного префикса

Выводы

Глава III. Регулярные семантические модификации атрибутивнолокативной языковой модели

§ 1. Семантические модификации, основанные на метафоре

§2. Соотношение смысловых полей 'пространство' - 'время'

§3. Соотношение смысловых полей 'пространство' социальное пространство'

§4. Значение 'предназначенный для.' и его особый статус

Выводы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Когнитивный образ ситуации как основа семантической структуры единиц атрибутивно-локативной языковой модели»

Антропоцентрический аспект науки в целом и лингвистики в частности, обозначенный отечественными учеными в качестве главного еще в 1988 г. [Роль человеческого фактора в языке 1988], является ведущим в современном языкознании. Язык интерпретируется языкознанием как система, создающая «особые способы репрезентации значения, особые языковые формы обобщения в мышлении и психике человека» [Кубрякова 2004: 77]. Возможность самой постановки проблемы соотношения действительности и ее интерпретации человеком через использование определенных единиц языка обусловлена гуманитаризацией всей науки, которая в центр своих исследований поставила человека [Алпатов 1993].

Главным результатом исследовательской деятельности лингвистов в этом аспекте можно считать обоснование понятия «языковая картина мира», определение ее специфики как наивной по отношению к научной картине мира и на фоне мифологической и художественной [Апресян 1986, 1995а, 19956, Арутюнова 1987, 1998, Бесценная 1982, Булыгина, Шмелев 1997, Вен-дина 1998, 2000, 2002, Гачев 1998, Кубрякова 1988, Кустова 1999, Колшан-ский 1990, Шмелев 2002, Урысон 1995, 1996, 1998, 1999, 2003, Цивьян 1990, 2006, Отражение русской языковой картины мира в лексике и грамматике 2000, Постовалова 1988, Серебренников 1988, Топоров 1992, Лотман 1965, 1986, Маковский 1992, Мейлах 1974, Николаева 1983]. Оно оказалось настолько продуктивным, что было воспринято в качестве одного из базовых теоретических понятий и современной семантикой. «Понятие наивной картины мира дает семантике новую интересную возможность. Языковые значения можно связывать с фактами действительности не прямо, а через отсылки к определенным деталям наивной модели мира, как она представлена в данном языке. В результате появляется основа для выявления универсальных и национально своеобразных черт в семантике естественных языков, вскрываются некоторые фундаментальные принципы формирования языковых значений, обнаруживается глубокая общность фактов, которые раньше представлялись разрозненными» [Апресян 1986: 6]. Подобные теоретические ус4 тановки позволили выделить в семантике когнитивное направление и, более того, говорить о том, что семантическое исследование невозможно без обращения к когнитивным аспектам описания [Падучева 2003].

Предлагаемая работа выполнена в русле того направления лингвистики, которое руководствуется стремлением «выявить посредническую функцию языка между человеком и внеязыковой реальностью и показать, что язык и сам несет отпечаток человеческих способов освоения реальности, и в то же время, будучи средством концептуализации этой реальности, воплощением языковой картины мира, накладывает отпечаток на восприятие реальности человеком» [Кустова 2000: 85]. В диссертации представлены результаты исследования семантической структуры основных единиц атрибутивно-локативной модели - локативных префиксально-суффиксальных прилагательных русского языка {внеклеточная жидкость, придомовая территория, сквозьстенный банкомат и под.) и локативных адъективных префиксов (внутри-, под-, позади-, за- и др.)

Изучение семантики локативных языковых единиц и факторов, обусловливающих ту или иную семантическую структуру, неизбежно приводит к рассмотрению способа представления пространственных категорий в значениях локативных прилагательных и префиксов, что обосновывает саму возможность сочетания когнитивного и семантического аспектов исследования, которые реализуются в нашей диссертации.

Актуальность исследования.

Актуальность данной работы обусловлена, с одной стороны, неослабевающим интересом лингвистов к проблематике, в русле которой написано исследование, дискуссионностью вопросов, решаемых в ходе работы, и, с другой, значительными лакунами, обнаруживающимися при рассмотрении уже описанного в науке языкового материала.

Проблему содержания одной из основных философских категорий пространства люди пытаются решить со времен античности. Постоянное и пристальное внимание человечества к этому понятию объясняется его важностью для человека как объекта, находящегося среди вещей - носителей 5 пространственных характеристик. «Чтобы биологически целесообразно ориентироваться среди окружающих вещей, живые организмы должны сообразовывать свои действия со свойствами этих вещей, с присущими последним пространственными и временными характеристиками» [Философия. Основные идеи и принципы 1990: 62. См. также Философская энциклопедия 1960, Философский энциклопедический словарь 1983, Вавилов 1938]. То, что пространство и пространственные категории номинируются с помощью специальных языковых единиц, демонстрирует значимость локативности для носителя языка.

В последнее время широко ставятся вопросы, связанные с интерпретацией содержания понятия пространство в гуманитарных науках (семиотический аспект понимания пространства, «язык пространства» во вторичных моделирующих системах как средство описания, пространство в культурологии и т.д.). Отмечается и неослабевающий интерес лингвистики к данной категории, что обусловлено рядом фактором, главным из которых можно считать то, что «важнейшей характерной чертой языка является локализм» [Кравченко2004: 33. См. также В1ок 1955, Бондарко, Чинчлей, Рахилина, Долинина 1996, Великорецкий 2002, Исследования по теории грамматики 2002, Крейдлин 1994, Кубрякова 1997а, Шубина 2003]. Для русского языка понятие пространство является одним из ключевых, определяющих как специфику языковой картины мира, так и законы функционирования единиц языка. Многие важнейшие семантические категории в русском языке (поссесив-ность, экзистенциальность, обусловленность) генетически связаны с категорией локативности [Арутюнова 1998, Бондарко, Чинчлей, Рахилина, Долинина 1996, Селиверстова 2004, Шатуновский 2000], в основе семантики огромного корпуса единиц русского языка лежат пространственные представления.

Укрепление позиций когнитивной лингвистики стало еще одним фактором, обусловившим всплеск интереса к отражению категории пространств в языке и функционированию единиц с локативной семантикой, поскольку часто «вне когнитивной парадигмы ответить на вопрос об истоках языкового локализма нельзя» [Кравченко 1996: 28].

К настоящему времени в русистике рассмотрены различные способы языкового представления пространства: отражение пространственных отношений с помощью предлогов [Балабан 1983, Всеволодова, Владимирский 1982, Гофман 2005, Иомдин 1991, Исаакян 1999, Кириченко 2000, Кобзарева, Лахути 1971, Коновалова 1988, Крейдлин 1994, Кузьмина 1973, Мальцева

2004, Маляр, Селиверстова 1998, Муждабаев 1979, Никитина 1979, Пайар, Плунгян 2000, Пекар 2000, Плунгян, Рахилина 1996, 2000, Селиверстова 1999, 2000, Сметанина 1982, Степанова 2006, Хассман 1997], участие пред-ложно-падежных конструкций в концептуализации пространства [Байдакова 1987, 1990, Бойко 1985, Кравченко 1996, Скребнева 1972, Уткин 1966, Федосов 1989], семантика локативных глагольных префиксов [Вараксин 1996,

2005, Горелик 2001, Зализняк 2001а, Кронгауз 2001, Плунгян 1999, 2001, Эно-Сахно 2001, Якунина 2001], моделирующая роль наречий [Засорина 1977, Кржижкова 1967, Маляр, Селиверстова 1998, Яковлева 1993, 1995], отглагольных существительных [Осильбекова 1987], глаголов и глагольных словосочетаний [Бояров 1955, Гукина 1997, Матюшина 2005], лексическая репрезентация пространственных моделей [Картины русского мира: Пространственные модели в языке и тексте 2007], применение языковых средств с пространственной семантикой в текстах разной функциональной направленности [Мякишева 2007].

В рамках теории функциональной грамматики языковые средства с пространственной семантикой представлены как функционально-семантическое поле локативности [Бондарко и др. 1996]. В работах В. Г. Гака все языковые средства, отражающие категорию пространства и поэтому представляющие функционально-семантическое поле локативности, сгруппированы на основании их синтаксических функций, каждая группа представляет определенную пространственную модель. Типы пространственных моделей в аспекте языковых преобразований описаны в его книге [Гак 1998]. Интересующая нас пространственная модель - атрибутивно-локативная -здесь квалифицируется как периферийная, второстепенная по сравнению с объектно-локативной, субъектно-локативной и предикатно-локативной, а ат7 рибутивно-локативные' конструкции - как модификации объектно-локативных конструкций (1путешествие по Африке — африканское путешествие). Видимо, этот статус единиц, дублирующих предложно-падежные конструкции (узел под глоткой — подглоточный узел, насаэюдения вдоль дороги - вдольдорожные насаждения, перегородки между комнатами - межкомнатные перегородки), стал одной из причин того, что локативные прилагательные не попадали в поле зрения исследователей. Эта ситуация становится еще более очевидной на фоне неослабевающего внимания лингвистов к семантике предлогов и глагольных префиксов. Тем более алогичным выглядит данное положение дел при наличии теоретических выводов о том, что вторичные модели приобретают новые функции [Гак 1998, Апресян 1995, Вежбицкая 1999].

Лингвисткой многократно доказано, что окружающий мир отражается в языке не зеркально, что «описание пространства на естественном языке содержит определенную интерпретацию визуальной информации, служащей отправной точкой для его порождения» [Кобозева 2000: 152-153], однако задача исчерпывающего описания механизмов этой интерпретации, релевантных для номинации признаков пространства и многих других аспектов соотношения реального мира и содержания высказывания, пока не может быть признана решенной. Изучение значительного пласта локативных единиц, функционирующих как элементы атрибутивно-локативной языковой модели, позволит в том числе выявить систему понятий, в которых человек осмысляет пространство.

Актуальным представляется описать особенности функционирования атрибутивно-локативной языковой модели и тем самым уточнить имеющиеся в арсенале языковедов общетеоретические данные и фрагментарные описания других пространственных моделей. Существующие исследования либо рассматривали проблему языкового воплощения пространственных отношений попутно с другими [Апресян 1995а, Булыгина, Шмелев 1997, Кобзарева, Лахути 1971, Кустова 2004, Кравченко 2004, Немченко 1973, 1975, Проскурин 1990, Слюсарева 1989, Исследования по семантике предлогов 2000], ли8 бо на довольно ограниченном материале [Журинский 1971, Крейдлин 1994, Шерер 1979, Яковлева 1995, 1993]. Исключением являются работы [Блажев 1975, Владимирский 1972, Всеволодова, Владимирский 1982, Всеволодова, Паршукова 1968], где представлены в разной степени подробные классификации пространственных отношений и способов их выражения в языке. Системное и целостное изучение атрибутивно-локативной модели как особого способа представления пространства соответствует общему интересу науки к когнитивному аспекту речевой деятельности и способам языковой концептуализации пространственных категорий.

В современной лингвистике, по словам Ю.Д.Апресяна, «реконструкция наивной картины мира начинает рассматриваться как сверхзадача семантики и лексикографии» [Апресян 1995: 273], особая роль в этом процессе отводится описанию локативных языковых единиц в связи с базовостью пространственных категорий, отражаемых такими единицами. Изучение атрибутивно-локативной языковой модели как особого способа представления пространства в языке позволит через исследование семантики внушительного корпуса конкретных единиц языка и модели в целом дополнить уже существующую в лингвистике концепцию языковой картины мира.

Фундаментальным для языкознания и не решенным до сих пор является вопрос о природе языкового значения. Современная семантика предлагает большое количество моделей, репрезентирующих представление лингвистов о той информации, которая входит в значение языкового знака, о принципах организации значения. Все разнообразие этих моделей в основном можно свести к трем типам.

Первый тип рассматривает значение как феномен, принадлежащий исключительно миру языка, как совокупность тех компонентов содержания, которые извлекаются из высказывания только благодаря лингвистическому знанию. Выявить такие компоненты можно путем изучения отношений между единицами языка без учета соотнесенности с категориями реального или ментального мира. В русле такого понимания значения в качестве одной из важнейших задач ставится разграничение языковой и внеязыковой информа9 ции, выявление синонимических средств языка, демонстрирующих специфику значения определенной единицы языка (работы Д.Н.Шмелева, Ю.Найды, Ю.Д.Апресяна, А.К. Жолковского, Н.Н.Леонтьева, И.А.Мельчука и др.)

Сторонники другой концепции значения исходят из постулата о том, что в значение языкового знака входит информация о том фрагменте действительности или ментального мира, который обозначен этим знаком. Формулировка значения есть выявление правила, устанавливающего соответствие между языковой единицей и называемой ей сущностью (Н.Д.Арутюнова, Е.В.Падучева, Т.В.Булыгина, Г.Е.Крейдлин, Е.В.Рахилина, А.Д.Шмелев, «Логический анализ языка») и др.

Третью концепцию значения представляет когнитивная семантика, которая трактует значение как ментальный феномен, организованный вокруг когнитивного образа фрагмента действительности, отражаемого языковой единицей (М.Джонсон, Дж.Лакофф, Л.Талми, Р.Лангакер, Е.С.Кубрякова, Г.И.Кустова, Е.В.Рахилина и др.) Предлагаемое исследование написано в русле данной концепции значения, поскольку, как представляется, именно она позволяет описать с единых теоретических позиций значение языковых знаков разных уровней языка, разной грамматической принадлежности, разных семантических групп, тем самым выявить глубинное единство механизмов, участвующих в формировании семантики языковых единиц, имеющих различные внутрисистемные характеристики. В нашей работе изучается семантическая структура морфемы (адъективной приставки) и слова (локативного прилагательного).

Одной из актуальнейших проблем, требующих своего решения и активно обсуждаемых в современной лингвистике в силу его сложности и методологической значимости, является соотношение многообразия денотативных ситуаций с одной языковой единицей или группой единиц. В работах, посвященных данной проблематике, исследуются основания, на которых разным фрагментам действительности в процессе коммуникации присваивается одинаковое имя, и факторы, обусловливающие распознание значения языковой единицы в конкретном высказывании [Демьянков 1994, Касевич

10

1990, Кацнельсон 1965, Кибрик 1983, 1992, 2003, Кобозева 1995, 1997, 1997а, 2000а, Колшанский 1990, Павиленис 1983]. Поставленная задача может быть решена только в итоге синтеза данных, полученных в результате конкретных исследований большого объема разнообразного языкового материала. В предлагаемой работе производится детальное описание областей денотации локативной адъективной приставки и прилагательного русского языка, при изучении семантической структуры которых выявляется тот набор ситуаций, который номинируется языковой единицей, используемой в одном и том же значении. Тем самым определяется основания и области применения языковой единицы, ее номинативный потенциал, когнитивные основы варьирования языкового значения.

При рассмотрении вопроса о принципах организации семантической структуры языковой единицы в центр данного исследования поставлена семантическая структура адъективного префикса. Это обусловлено рядом факторов.

В последнее время проблема природы языкового значения решается не только на материале самостоятельных единиц языка, поскольку поиск универсальной концепции естественным образом приводит к необходимости обратиться к релятивным единицам. Кроме того, «такой интерес в значительной степени обусловлен тем, что изучение этих единиц позволяет выявить особенности восприятия, преломленного в языковых значениях, и помогает раскрыть систему понятий, через которые мы осмысляем окружающий мир» [Селиверстова 2004: 721]. Интенсивно возрастающее внимание лингвистов к значениям служебных единиц реализовано в довольно подробном описании семантики и дистрибуции предлогов [Агафонова 2000, Артыкова 1961, Балабан 1983, Бороздина 2003, Вайс 1999, Всеволодова, Владимирский 1982, Глухих 1965, 1967, Иомдин 1991, Исследования по семантике предлогов 2000, Исаакян 1999, Кириченко 2000, Кобзарева, Коновалова 1988, Крейдлин 1980, 1994, 1997, Кузьмина 1973, Лахути 1971, Леонтьева, Никитина 1969, Линднер 2000, Лягушкина 2000, Маляр 1994, Маляр, Селиверстова 1998, Никитина 1979, Пайар, Плунгян 2000, Пантелеева 2006, Пекар 2000, Плунгян,

11

Рахилина 1996, 2000, Селиверстова 2000, 2004, Скребнева 1972, Сметанина 1982, Федосов 1989, Хассман 1997] и глагольных префиксов, прежде всего пространственных [Богуславский 2001, Вараксин 2005, Воронова 1982, Горелик 2001, Добрушина 1997, Добрушина, Пайар, Меллина 2001, Зализняк 1995, Иванова 1999, Кронгауз 1997а, 2001, Пайар 1997, Плунгян 2001, Све-цинская 1997, Эно-Сахно 2001, Якунина 2001]. Семантика адъективных приставок до сих пор не стала предметом отдельного изучения. В отдельных, довольно редких работах либо исследовались отдельные значения отдельных приставок, либо рассматривалась семантика некоторых адъективных префиксов попутно с изучением других вопросов [Иссерс, Гейгер 1982]. Пока не была предпринята попытка системно представить семантику этих единиц языка и составить полный перечень их значений. Сведения о значениях приставок прилагательных имеются только в словарях и грамматиках, и в большинстве случаев они не отличаются последовательностью и системностью. Такое положение дел не столько свидетельствует о каких-либо лексикографических упущениях, сколько еще раз эксплицирует сложность самой проблемы дефиниции значения приставки и предлога.

Таким образом, направленность лингвистики на поиск когнитивных основ языкового значения, попытки науки обнаружить глубинную общность формирования семантики самостоятельных и служебных единиц, а также значительные лакуны в описании эмпирического материала обусловливают актуальность исследования адъективных префиксов с учетом новых теоретических установок. Думается, что детальный анализ значений приставок локативных прилагательных и процессов семантического взаимодействия префикса и контекста позволит ликвидировать этот пробел и послужит материалом, который даст возможность верифицировать степень универсальности предлагаемых лингвистикой концепций значения языковой единицы. Как представляется, расширение круга лингвистических явлений, на материале которых решается эта проблема, даст важные сведения для отработки теоретических установок семантического описания.

В современных исследованиях семантики служебных единиц языка яв

12 но имеется крен в сторону описания отдельных семантических групп, а иногда и одной единицы. Такие работы помогают выявить факторы, влияющие на функционирование отдельной приставки или предлога. Значения глагольных приставок как целостной группы, объединенной общими закономерностями функционирования, изучены, пожалуй, только в работах М.Кронгауза [Кронгауз 1994, 1997, 1998]. В нашем исследовании предлагается детальное изучение семантики адъективных префиксов. Однако наряду с подробными семантическими портретами отдельных приставок представлено и целостное описание префиксов как компактной, семантически единой и достаточно представительной группы. Только такой подход позволяет разработать понятийный аппарат описания, выйти на определенный уровень теоретических обобщений и обеспечивает необходимую степень достоверности выводов.

Адекватное представление многозначности - еще одна из актуальных задач современной семантики [Зализняк 2004, 2006, Падучева 2004, Кустова 2004]. В качестве генеральной называется цель - изучение семантической структуры полисеманта как единства и выявление закономерностей производства новых значений. Задача описания многозначности ставилась при работе над системой «Лексикограф» и воплощена в том числе в [Добрушина, Пайар, Меллина 2001, Жаналина 1982, Кустова 1996, 1998, 1999, 2004, Падучева 1991, 1997, 1998, 1998а, 2004, Песина 2005, Плунгян, Рахилина 1996, Ро-зина 1998, 1999, 2000, Селиверстова 1975, Туровский 1985, Чудинова 1998, Шмелев 1990]. При этом до сих пор не была предпринята попытка описать в данном аспекте адъективный префикс с базовым пространственным значением и само относительное прилагательное. Исследование этого языкового материала позволит, во-первых, уточнить конкретные знания о семантике указанных единиц и, во-вторых, поможет установить теоретические основы целостного описания многозначной единицы, в том числе и релятивной, как семантического единства, решение основной задачи предлагаемого исследования - изучить семантическую структуру полисеманта как единства и выявить закономерности производства новых значений — актуально для языкознания.

В целом ряде работ исходным теоретическим постулатом в представлении семантики единицы языка как некоторой системы является гипотеза о том, что в основе языкового значения лежит когнитивный образ внеязыковой ситуации. Однако сама идея использования некоторых надъязыковых конструктов для описания языкового значения не является безоговорочно принятой в лингвистике. Например, Е.В.Падучева пишет: «Наш опыт показывает, что можно продвинуться достаточно далеко, не вводя этого дополнительного (надъязыкового, когнитивного, глубинного) уровня представления лексического значения: как правило, все регулярные дериваты можно исчислить преобразованием одного из значений, принятого за исходное» [Падучева 2004: 16]. В то же время имеется большое количество исследований, в которых авторы приходят к выводу, что особенно при метафорической мотивации все-таки не обойтись без учета экстралингвистической, в том числе когнитивной, информации, не содержащейся в исходном значении [Баранов 1998, Болдырев 2006, Вендина 2000, Гусева 2008, Ермакова 2000, Зализняк 2006, Кобозева 2000в, Рахилина 2000а]. В предлагаемой диссертации реализуется идея когнитивной основы семантической структуры языковой единицы. Дискуссионность избранного в работе подхода к исследованию полисе-манта в том числе обусловливает ее актуальность. Гипотеза о том, что связь между значениями полисеманта является опосредованной и базируется на общности когнитивного образа, лежащего в основе семантики языковой единицы, проверена на материале русского языка основном в сфере функционирования глагола [Кустова 2004], существительного предметной семантики [Башкирцева 2009а]. В нашей работе данная теоретическая установка применяется к совершенно иному языковому материалу (морфеме и непроцессуальной лексике). Использование указанного подхода к описанию своеобразного материала обнаружило необходимость более подробной разработки понятийного аппарата, в том числе уточнения понятий ситуация, прототип, классификации типов информации, входящей в когнитивный образ ситуации, определения процедуры выявления его компонентов.

При изучении многозначности вне зависимости от научной парадигмы,

14 в рамках которой проводится исследование, ставится задача выявить механизмы производства новых значений [Зализняк 2001]. В науке подробно описаны механизмы переноса наименований, создано огромное количество классификаций видов метафоры и метонимии [Апресян 1995а, Арутюнова 1990, 1997, Булыгина, Шмелев 2000, Блинова 1983, Вежбицкая 1990, Зализняк 1999, 2000, Ермакова 2000, Картины русского мира: Пространственные модели в языке и тексте 2007, Кобозева 20006, Крейдлин 1994, Лакофф, Джонсон 2004, Никитин 1979, Маляр 2001, Метафорический фрагмент русской языковой картины мира: ключевые концепты 2003, Мурзин 1972-, Падучева 1999а, 2000а, Кустова 2004, Симашко 1991, Ташлыкова 1994, Телия 1981, 1988, Шрамм 1979]. В нашей работе эти механизмы понимаются как когнитивные: метонимия как сдвиг фокуса с одного компонента ситуации на другой [Падучева 1999, 2004, 2000а, 20006, 2003, Кустова 2004], метафора как категориальный сдвиг, при котором объект, относящийся к одной категории, осмысливается в терминах другой категории [Зализняк 1999, 2000, Кустова 2004, Лакофф, Джонсон 2004, Падучева 2004, Рахилина 2000а, Резанова и др. 2003, Мишанкина 2010 и др.]. При этом внимание акцентируется на функциональной стороне этих механизмов: каким образом единицы с базовым локативным значением могут быть использованы в непространственных смыслах, какие типы информации задействованы и каким типам обработки они подвергаются. «Основные механизмы получения новых значений - метафора и метонимия, базирующиеся на принципах аналогии и смежности, - известны еще со времен Аристотеля и античных риторик, и в этой сфере вряд ли стоит ожидать каких-то кардинальных изменений или новых открытий -просто потому, что это основные механизмы когнитивного освоения реальности человеком. Интерес представляет работа этих механизмов на разном языковом материале» [Кустова 2004: 396]. Расширение круга языковых единиц, описанных в указанном Г.И.Кустовой аспекте, важно, на наш взгляд, именно потому, что это позволит проверить жизнеспособность выдвигаемых гипотез.

Реализация когнитивного подхода к изучению роли языка в отражении

15 действительности обусловила новый виток пристального внимания к семантике существительных и глаголов, качественных прилагательных, которые уже достаточно полно были описаны в рамках традиционной семантики. Относительные имена прилагательные, и локативные в том числе, как правило, не попадали в поле зрения лингвистов. Наиболее крупными исследованиями, в качестве материала для которых использованы прилагательные, являются работа З.А.Харитончик, где дается типологическая характеристика деривационных значений прилагательных [Харитончик 1986], и книга Е.М.Вольф, в которой анализируются функции именных групп [Вольф 1978, см. также Вольф 1997]. Исследования этих авторов проведены на материале иностранных языков (английского и португальского). Когнитивный подход к описанию прилагательных реализован в работах Е.В.Рахилиной, посвященных категоризации пространственных параметров с помощью качественных прилагательных [Рахилина 1997, 1998]. Таким образом, обнаруживается, что относительные прилагательные русского языка до сих пор системно не обследовались ни в рамках традиционной семантики, ни с позиций когнитивной лингвистики1. Поэтому описать семантику внушительного корпуса адъективов с когнитивных позиций, выявить регулярные семантические модификации ло-кативности и механизмы возникновения новых значений - значит заполнить образовавшуюся лакуну.

Объектом исследования предлагаемой работы является корпус локативных префиксально-суффиксальных прилагательных и локативных адъективных префиксов русского языка, представляющих атрибутивно-локативную языковую модель, предмет исследования — семантическая структура указанных единиц.

1 Отдельные аспекты семантики и функционирования прилагательных описаны в [Арбатская 1983, 1993а, Богуславская 2000, Бэбби 1985, Глушкова 2005, Журинский 1971, Земская 1967, Исаченко 1963, Исмаилов 1978, Клобукова 1986, Коробова 1970, Кубрякова 1982, 1978, 1974, 1990, 1997, Лизунова 2002, Лобанова 2007, Лукин 1991, Радзиховская 1974, Реснянская 1980, Русова 1973, Родионова 1997, Скорнякова 1972, Тодорова 1972, Харитончик 1984, 1988, Чернов 1973, Шрамм 1979].

Термин модель употребляется в лингвистике весьма часто, однако подчас в него вкладывается различное содержание (см. обзор в [Мишанкина 2010]). В уже упомянутой работе В. Г. Гака [Гак 1998], который ввел термин атрибутивно-локативная языковая модель наряду с терминами объектно-локативная, субъектно-локативная, предикатно-локативная языковая модель, языковые средства сгруппированы на основании общности семантики (пространственной) и синтаксической функции (субъект, объект, предикат, атрибут). Каждая такая группа была квалифицирована как языковая модель. Однако данных характеристик (общность семантики и функций) недостаточно для признания моделью некоторой совокупности единиц, поскольку общенаучное понятие модель подразумевает наличие правил перехода от некоей абстракции к конкретным сущностям, справедливых для каждой из реализующих данную абстракцию сущностей.

В связи с доминацией в современной лингвистике когнитивного направления исследований на понимание термина языковая модель, соотносимое с общенаучным термином модель («абстрактное понятие эталона или образца какой-либо системы (фонологической, грамматической и т. п.), представление самых общих характеристик какого-либо языкового явления; общая схема описания системы языка или какой-либо его подсистемы» [БЭСЯ], «схема или образец какой-л. единицы, показывающая последовательное расположение составляющих ее частей» [Розенталь, Теленкова 1976: 182]), наслаивается понимание модели как когнитивного инструмента - системы знаков, «играющих роль в репрезентации (кодировании) и в трансформировании информации» [Кубрякова, Демьянков, Панкрац, Лузина 1996: 53], в результате чего термин языковая модель становится более многомерным, отражающим, с одной стороны, ментальную, когнитивную природу обозначенного им явления, а с другой, его сущность, специфику, способ его формирования и функционирования.

В нашем понимании термина «модель» мы идем от известного суждения о том, что человек может отразить воспринимаемый им мир только с помощью тех средств, которые ему предоставляет его язык. Языковые едини

17 цы, по образному выражению A.A. Потебни, - это готовые рамы, по размеру и форме которых говорящий должен обрезать воспринятые им картины действительности, чтобы рассказать об увиденном [Потебня 1910, см. также Кустова 2004: 21]. Объективно существующее пространство говорящий описывает, пользуясь только тем инвентарем и той схемой отношений, которые ему предоставляет его язык. Так складывается представление о реальности, смоделированное, скорректированное языком [Мурзин 1974, 1988, 1990] и воплощенное в языковых единицах.

Таким образом, языковая модель - это термин, обращенный одной своей стороной к когнитивной деятельности, а другой — к языку. Это тот обобщенный образ фрагмента действительности, который был создан в результате когнитивной и лингвистической деятельности. Языковая картина мира с данном аспекте есть некая совокупность моделей, важнейшими из которых являются пространственные модели. Пространственные представления, являющиеся базовыми для формирования языковой картины мира, воплощены в нескольких языковых моделях, каждая из которых есть абстрактная, обобщенная схема, включающая самые общие характеристики определенной группы языковых единиц, справедливые для каждой из них. На этом этапе языковые пространственные модели можно квалифицировать как когнитивно-языковые, поскольку они являются когнитивными по природе и языковыми по реализации.

Итак, атрибутивно-локативная языковая модель - это схема восприятия и интерпретации пространства сквозь призму языка, которая воплощена в совокупности языковых средств и представляет локализацию объекта как его признак через использование в высказывании локативного прилагательного.

Однако между абстрактной языковой моделью и конкретным прилагательным, использованным в речи, в конкретном контексте, существует ряд промежуточных элементов, каждый из которых учитывается в исследовании.

К таковым прежде всего относятся более частные модели — словообразовательные, - которые уже более определенно представляют тип локализа

18 ции, поскольку, во-первых, указывают на то, что локализация осуществляется относительно некоего объекта, имя которого — субстантив — при реализации словообразовательной модели выступает в качестве производящего, и, во-вторых, в определенной степени конкретизируют место локализации за счет наличия в форманте локативной приставки. Например, словообразовательная модель под- + Я + -н - предполагает, что нечто расположено ниже некоторого объекта.

Следующим промежуточным элементом между атрибутивно-локативной моделью и конкретной единицей, использованной в речи, является суффиксально-префиксальное прилагательное как языковая единица, реализующая словообразовательную модель. Здесь производящее называет конкретный объект, относительно которого определяется расположение другого объекта, а приставка номинирует пространственные отношения между лока-лизатором и локализуемым {подземный 'ниже земли', едолъдорожный 'по всей длине дороги').

С помощью того или иного прилагательного не просто эксплицируется локализация предмета, а осуществляется моделирование и концептуализация пространства. Так, прилагательное надземный концептуализирует пространство как симметричное через включение в оппозицию надземный - подземный, трехмерное через задаваемую производящим вертикальную ориентацию.

Речь идет не просто об употреблении единиц, с помощью которых можно выразить то или иное содержание, а о передаче информации о том, какие из сторон действительности являются значимыми для носителя языка, в каких категориях мыслится та или иная характеристика пространства. Употребляя слово - носитель конкретной модели пространства, т.е. предпочитая ту или иную пространственную модель, говорящий в зависимости от прагматических установок создает определенный образ номинируемого фрагмента действительности. Например, обозначив локализацию объекта прилагательным приграничный, носитель языка выделил фрагмент пространства, в котором находится предмет (в зоне границы), сориентировал один

19 объект относительно другого (граница). В случае если говорящий осуществил выбор в пользу прилагательного заграничный, то он не только выбрал границу как ориентир, относительно которого определил локализацию другого объекта, но и обозначил, что объекты располагаются один за другим по отношению к говорящему или наблюдателю. Дейктичность этой пространственной модели влечет за собой обогащение пространственной семантики компонентами 'свой' / 'чужой', а контекстуальная обусловленность - ценностными смыслами. В результате использования разных пространственных моделей могут быть созданы разные образы одного и того же фрагмента действительности.

В конкретном высказывании, в речи атрибутивно-локативная языковая модель представлена прилагательным и существительным - главным словом именной группы, - называющими пространственную конфигурацию - фрагмент пространства, подпространство, в котором локализация объекта / объектов) определяется относительно другого объекта / объектов (приграничный город, заграничный город). [О формировании пространственной конфигурации см. Кобозева 2000].

Таким образом, атрибутивно-локативная языковая модель связана с двумя важнейшими онтологическими компонентами - предметом и местом, -на которых «строится все здание концептуальной картины мира, представленной в языке» [Блажев 2004: 34, см. также Блажев 1975, Гуревич 1971: 19 и след., Кубрякова 2000, Топорова 1994: 36-37, Чанышев 1981: 318 и след.]

В соответствии с заявленными аспектами исследования нас прежде всего интересует функция языковой модели как концептуализирующего инструмента. В фокусе исследования оказываются единицы разной степени абстракции: предельно обобщенная атрибутивно-локативная языковая модель, более конкретная комплексная единица - словообразовательная модель, ее языковое воплощение - локативное прилагательное, и речевой экземпляр -конкретное прилагательное, использованное в конкретном контексте.

Цель работы - выявить когнитивные основы и принципы организации семантической структуры единиц атрибутивно-локативной языковой модели.

20

Для достижения этой цели необходимо решить ряд задач.

1. Разработать понятийный аппарат исследования, в том числе уточнить содержание терминов прототипическая ситуация, концептуальный признак.

2. Описать семантику адъективных префиксов русского языка как систему ранжированных элементов, в основе которой лежит когнитивный образ локативной ситуации, в аспекте языковой модели.

3. Выявить перцептуальные признаки локативной ситуации, релевантные для выбора средства номинации, и характер концептуализации пространственных категорий в ходе номинативной деятельности.

4. Обнаружить концептуальные смыслы, обусловливающие специфику употребления изучаемых единиц, и выявить роль концептуального компонента прототипической ситуации в формировании семантической структуры адъективной приставки и локативного прилагательного.

5. Представить типы модификации локативной ситуации и рассмотреть механизмы, обеспечивающие способность единиц атрибутивно-локативной модели выражать непространственные смыслы, осмыслить факторы, актуализирующие модификационные процессы.

6. Исследовать причины и границы семантического варьирования адъективных префиксов.

7. Описать парадигматику адъективных приставок и локативных прилагательных, обнаружить когнитивную общность формирования парадигм на морфемном и лексическом уровне.

Материалом исследования являются единицы, реализующие атрибутивно-локативную языковую модель в системе русского языка. В первую очередь это адъективные префиксы с базовым локативным значением, а также пространственные суффиксально-префиксальные прилагательные.

Основанием включения прилагательного в картотеку было наличие в его составе приставки с базовым локативным значением. Таким образом, основу материала составляют прилагательные, в которых префикс выражает локативные отношения {околосолнечный, загорный, вокруггородской и под.)

21

В работе описаны прилагательные с префиксами вдоль-, вне-, внутри-, возле-, вокруг-, за-, интер-, интра-, меж- (между-), на-, над-, около-, по-, под-, позади-, пред-, при-, сквозь-, су6-, транс-, через-(черес-), экзо-, экс-, экстра-, эн-до-. Поскольку одной из задач диссертации является полное, по возможности исчерпывающее описание семантической структуры локативных префиксов прилагательного, то материал исследования существенно расширился за счет включения в него адъективов с теми же приставками в нелокативных значениях (околоправителъственный, подвластный, предпусковой). В качестве вспомогательного материала использовались прилагательные с префиксами до-, после-, анти-, противо-, сверх-, не имеющими базового локативного значения.

При отборе материала учитывалась и семантика производящего именно потому, что базовое значение адъективов связано с вещным пространством, определяющимся через предметы, в нем располагающиеся. Поэтому в качестве основного материала отбирались прилагательные, производящее в которых называет место. В качестве такового может выступать а) существительное конкретно-предметной семантики (заморский, настенный, приграничный), б) словосочетание, являющееся неоднословным наименованием места, объекта (замоскворецкий - Москва-река, субальпийский — альпийский пояс, подслизистый - слизистая оболочка, заатлантический — Атлантический океан).

Итак, основную группу исследуемых единиц составляют прилагательные префиксально-суффиксальной структуры. Под суффиксально-префиксальными прилагательными мы будем понимать слова, в состав которых входят приставки и суффиксы, а не те, которые образованы суффиксально-префиксальным способом, тем более что вопрос о способе образования прилагательных с приставкой и суффиксом до сих пор остается спорным в силу «непримиримости смысловой и формальной интерпретации словообразовательных отношений» [Хохлачева 1977: 15]. [См. дискуссию по этому вопросу в Актуальные проблемы русского словообразования 1977, Михайлов 1980, Немченко 1987, Тихонов 1985, 1978]. Видимо, в контексте поставлен

22 ных задач продуктивным будет признать аргумент З.А. Потихи: «В тех случаях, когда трудно выяснить, как образовалось данное прилагательное, лучше всего ограничиться выяснением морфологического состава слова. А вопрос о том, в какой последовательности здесь происходило присоединение аффиксов к корню, решить логико-семантическим путем невозможно, т.к. необходимы соответствующие конкретные исследования диахронического характера» [Потиха 1970: 310]. Кроме того, в ходе пропозиционального анализа семантики прилагательных названной группы, который помогает «показать, какие из членов пропозиции диктовали слову его семантику» [Панкрац 1992: 18], нами было выявлено, что вне зависимости от порядка присоединения к основе приставки и суффикса значение префиксально-суффиксального прилагательного обусловлено семантическим взаимодействием основы, называющей объект, относительно которого осуществляется локализация, и префикса, который определяет тип локализации. Суффикс же производит грамматическое оформление единицы как прилагательного [см. подробно Горбунова 2005].

Именно суффиксально-префиксальные прилагательные с локативным значением и префиксы, входящие в их состав и во многом определяющие их значение, позволяют решить поставленные задачи.

Во-первых, изучая семантику локативных префиксов и прилагательных, мы неизбежно рассматриваем отражение этими единицами свойств вещного пространства и непространственных смыслов, а тем самым уточняем наши знания о когнитивной деятельности человека, его национально-своеобразных представлениях о мире.

Во-вторых, именно производное слово как результат познавательной деятельности языкового коллектива способно максимально полно отразить соотношение действительность / язык: «сохраняя свою внутреннюю форму, производное слово, таким образом, дает понять «привычки сознания», узнать, о чем и как думает тот или иной народ» [Вендина 1999: 27].

В-третьих, именно относительные прилагательные, к которым и относятся локативные адъективы, наиболее очевидно демонстрируют абстраги

23 рующую и анализирующую сторону сознания человека и «составляют своеобразие семантической организации каждого языка, отличительные особенности его лексико-семантической системы» [Уфимцева 1968: 153. См. также Вольф 1978, Харитончик 1986].

В-четвертых, бурное и разностороннее развитие категории качества, отмеченное еще В.В.Виноградовым [Виноградов 1972], и поглощение относительными прилагательными значений, выражаемых присубстантивными косвенными падежами, продолжается и в современном русском языке [ср. Катлинская 1977: 97-98] и, следовательно, нуждается в системном описании.

В качестве материала исследования были избраны именно суффиксально-префиксальные прилагательные русского языка и входящие в них префиксы в силу их определенной специфики. Кроме того, как отмечалось, локативные префиксы русских прилагательных вообще не были объектом специального лингвистического исследования, а суффиксально-префиксальные прилагательные не получили исчерпывающего описания.

За основу взяты значения приставок, перечисленные в «Русской грамматике» [Русская грамматика 1980, далее РГ]. Для анализа привлекались словарные дефиниции суффиксально-префиксальных прилагательных, данные в «Словаре современного русского литературного языка» [Словарь современного русского литературного языка 1950, далее БАС], в качестве дополнительного материала - словарные дефиниции из «Словаря русского языка» [Словарь русского языка 1981, далее MAC], «Словаря русского языка» С.И.Ожегова, Н.Ю.Шведовой [далее СОШ], словаря-справочника «Новое в русской лексике» [Новое в русской лексике 1978-1989], «Новые слова и значения» [Новые слова и значения 1987], «Нового словаря русского языка» Т.В.Ефремовой [Ефремова 2000], «Толкового словаря русского языка конца XX века. Языковые изменения» [Толковый словарь русского языка конца XX века], «Толкового словаря русского языка» [Толковый словарь русского языка 1938], «Большой Советской Энциклопедии» [Большая Советская энциклопедия 1969-1978, далее БСЭ], «Большого медицинского словаря» [Большой медицинский словарь], «Медицинской энциклопедии» [Медицинская энцик

24 лопедия], «Большого энциклопедического словаря» [БЭСЯ], «Современного словаря иностранных слов» [Современный словарь иностранных слов]. Кроме того, использовалось около 225000 текстов с прилагательными указанной структуры, выбранных из публицистической, научной и художественной литературы XIX—XXI вв. с помощью поисковой системы «Национальный корпус русского языка» [Национальный корпус] и информационно-поисковой системы «Яндекс» [Яндекс].

Обращение к столь обширным и разнородным источникам информации продиктовано стремлением представить изучаемый языковой материал наиболее полно, выявить значения языковых единиц, не зафиксированные словарями, что позволит не только исчислить значения, но и уточнить семантический потенциал описываемых средств. Поэтому в исследуемый материал включены как единицы, зафиксированные словарями, так и представленные только в контекстах. Последняя группа является особо ценной, т.к. в том числе отражает семантические тенденции и функциональные потенции модели. В соответствии с избранными аспектами исследования в работе описываются все адъективы и префиксы, которые имеют отношение к обсуждаемой проблематике. Таким образом, в работе изучено 30 адъективных префиксов и около 1900 префиксально-суффиксальных прилагательных. В диссертации использован иллюстративный принцип представления материала.

Методы исследования. Специфика применяемых методов определяется объектом и целью исследования.

Методологической основой исследования являются когнитивный и системно-функциональный подходы.

Когнитивный подход позволяет рассматривать атрибутивно-локативную языковую модель как явление, связанное с процессами языкового сознания, с познавательной деятельностью в целом. В связи с этим и семантическая структура языковой единицы интерпретируется как воплощение некоего когнитивного образа, который, с одной стороны, есть результат познавательной и номинативной деятельности, а с другой, - средство познания

25 и концептуализации действительности. Применение когнитивного подхода позволяет реализовать установку на объяснительность.

Системный подход даёт возможность исследовать внутрисистемные связи префиксов и прилагательных, а на этой основе обнаружить семантическую общность представителей одного класса единиц наряду с их внутри-групповым своеобразием. Необходимость осуществления функционального подхода обусловлена спецификой материала исследования, которая состоит в том числе в предельной контекстуальной обусловленности значения единиц атрибутивно-локативной языковой модели. Функциональный подход позволяет анализировать единицы языка в процессе функционирования и рассматривать языковые единицы и их речевые репрезентанты как единое целое, как реализации одной языковой модели. В целом системно-функциональный подход является предпосылкой исследования атрибутивно-локативной языковой модели как особого способа представления пространственных категорий в языке. Объединение, интеграция двух ведущих методологических подходов (когнитивного и системно-функционального) даёт возможность эффективно исследовать как взаимодействие языка с другими, экстралингвистическими явлениями, так и взаимосвязь и взаимопроникновение различных языковых единиц и подсистем.

Анализ материала производился в ономасиологическом и семасиологическом аспекте. Трехчленная оппозиция, группирующаяся вокруг понятия «языковая пространственная модель», - вещное пространство, отражающееся в сознании носителя языка, / языковая пространственная модель, предназначенная для концептуализации пространства, / конкретные реализации языковой пространственной модели, представленные прилагательными в языке и речи, - обусловливает возможность и необходимость ономасиологического подхода к изучению материала. Мы можем соотнести объективно существующие локативные признаки ситуации и способы их интерпретации в языке, выявить результаты наложения языковых схем - языковых пространственных моделей - на объективно существующее пространство, описать механизм соотнесения фрагментов действительности и языковых

26 средств, т.е. «проникнуть в структуру значения через анализ тех фрагментов реальной действительности, которые попадают в область денотации исследуемого знака» [Кириченко 2000: 338],

Анализ соотношения локативности с другими смысловыми областями требует семасиологического подхода, в результате осуществления которого возможно рассмотреть семантику языковых единиц, представляющих собой реализацию определенных пространственных моделей, особенности функционирования таких единиц и системные модификации локативности

В качестве основного приема используется научное описание с приемами обобщения и сравнения.

Осуществляемый в диссертационном исследовании когнитивный подход к описанию семантики языковых единиц обусловил применение в работе конструктивного метода, согласно которому в центре исследования стоят языковые единицы как реализация определенной когнитивно-лингвистической модели. В рамках данного метода использованы приемы когнитивного моделирования, применение которых необходимо при выявлении состава прототипических ситуаций, при описании атрибутивно-локативной языковой модели в целом как сущности, репрезентирующей фрагмент языковой картины мира, при изучении способов представления пространственных категорий в семантике языковых единиц.

Признавая, что семантика морфемы или слова эксплицируется через дефиницию, мы должны отметить неполноту и непоследовательность в словарном представлении значений изучаемых языковых единиц. Однако в качестве отправной точки в выявлении их семантики и для уточнения значений адъективных приставок и прилагательных в целом в качестве приема исследования эффективным является анализ словарных дефиниций. Важно, что в словарной дефиниции отражается то, какую информацию создатель словаря - носитель языка - усматривает за описываемой единицей, а это в ряде случаев весьма ценно.

При изучении модификаций локативной ситуации, отражаемых прилагательным и префиксом, применялся контекстуальный анализ, или, в терми

27 нах Ю.Д.Апресяна [Апресян 1995], анализ синтагматически связанной группы слов. Применение контекстуального анализа было необходимо по ряду причин.

Во-первых, анализ словарных дефиниций, в силу их неполноты, не позволяет выявить все значения приставок и прилагательных. Контекстуальный анализ дал возможность восполнить этот пробел, он позволил более точно и полно описать семантическую структуру изучаемых единиц, определить весь спектр компонентов их значения, выявить характер взаимодействия значений префикса и производящего. Во-вторых, значение прилагательного и в особенности приставки в чрезвычайно высокой степени контекстуально обусловлено, поэтому через анализ множества контекстуальных реализаций единицы можно составить более полное представление о ее семантических возможностях. В-третьих, «этот анализ имеет целью отделить значение в собственном смысле от особенностей сочетаемости» [Апресян 1995: 104], ведь «если обратиться к толковым словарям современного русского литературного языка, то трудно не заметить, что наиболее слабыми местами этих словарей являются. расплывчатость и нечеткость семантических характеристик, частое смешение значений самого слова и образуемых с его участием словосочетаний» [Виноградов 1969: 5-6]. Кроме того, контексты использовались в том числе в качестве диагностического окружения, обеспечивающего дифференциацию значений единицы и выявление всех смыслов, выражаемых ей.

При исследовании семантической структуры адъективных префиксов, а также модификаций локативности, отраженных в семантической структуре префиксов и прилагательных, использовался анализ парадигматически связанной группы слов (группы приставок, связанных общностью типа пространственных отношений, синонимов, антонимов) [Апресян 1995, НОСС], что позволило установить как различия в значениях семантически близких языковых единиц, так и когнитивную базу этих различий. К тому же рассмотрение префикса на фоне близких по значению позволяет обнаружить некоторые общие компоненты значения и особенности употребления каждого

28 конкретного члена группы.

Таким образом, при изучении значений в работе осуществляется как синтагматический подход (рассматриваются значения приставок и прилагательных с учетом их сочетаемости), так и парадигматический (выявляются отношения между членами группы и производится сама группировка единиц и их употреблений). Парадигматический подход осуществляется через формулирование базового значения в виде набора признаков, выделенных на основе анализа функционирования единицы в тексте и внутриязыковых противопоставлений. Это позволяет обнаружить особенности приставок со сходным значением.

Научная новизна исследования.

1. Впервые исследована роль когнитивного образа ситуации как универсальной основы семантики единиц языка, относящихся к разным языковым уровням.

2. Подробно разработан понятийный аппарат когнитивного исследования семантики языковой единицы: введено понятие концептуальный компонент прототипической ситуации, определены типы концептуальной информации, разграничены перцептуальные и концептуальные компоненты прототипической ситуации.

3. Выявлены и классифицированы типы информации, составляющей прототипическую ситуацию, лежащую в основе значений русских адъективных префиксов с базовой локативной семантикой. Изучены способы участия пространственных категорий (топологический признак объекта, граница, интервал, сопространственность / несопространственность, верх / низ, перед / зад и др.) в формировании прототипической ситуации и их место в структуре последней. Описаны концептуальные составляющие прототипиче-ских ситуаций: придание локуму статуса главного компонента пространственной конфигурации, включение объекта в определенный топологический класс, соотнесение смыслов 'ниже X', 'за X' и 'невидимый', приписывание перцептуальным компонентам ценностного статуса. Осмыслена зависимость семантического потенциала языковой единицы от количественного и качест

29 венного состава компонентов прототипической ситуации.

4. Русские адъективные префиксы с базовым локативным значением описаны в аспекте языковой модели, для чего изучена семантическая структура адъективных префиксов как целостной, единой с функциональной и когнитивной точки зрения группы языковых единиц, исследованы механизмы производства новых значений и факторы, обусловливающие особенности функционирования каждого из префиксов.

5. Семантическая структура каждого префикса представлена как система ранжированных элементов. Впервые предложена когнитивная методика квалификации текстовой реализации префикса как отдельного значения или варианта значения с точки зрения места в семантической структуре единицы. В данной методике учитывается наличие / отсутствие переосмысления типа пространственных отношений, зафиксированных в прототипической ситуации. Впервые системно на обширном материале продемонстрирован диффузный характер семантической структуры адъективной приставки и локативного прилагательного и выявлены когнитивные основы диффузности.

6. Осмыслена зависимость семантического потенциала языковой единицы, ее синтагматических и парадигматических связей от информации, входящей в прототипическую ситуацию. Установлено, что семантика и внутрисистемные отношения языковой единицы в одинаково значительной степени обусловлены как перцептуальной, так и концептуальной составляющей прототипической ситуации, что справедливо как для морфемы, так и для слова.

7. Выяснены регулярные связи локативности с другими смысловыми областями, проявляющиеся в семантике единиц атрибутивно-локативной языковой модели.

8. Обнаружена когнитивная и функциональная специфика атрибутивно-локативной языковой модели, которая состоит в следующем: модель концептуализирует локативные связи как постоянные, устойчивые, вследствие чего отражает довольно ограниченный и четко очерченный круг пространственных отношений; прототипическая ситуация, лежащая в основе се

30 мантической структуры единиц данной модели, отличается схематичностью перцептуальной составляющей и акцентированной значимостью концептуального компонента.

9. Изучен фрагмент русской языковой картины мира, воссоздаваемый атрибутивно-локативной языковой моделью, и предложено его целостное описание на основе анализа всего массива единиц, представляющих атрибутивно-локативную языковую модель.

Положения, выносимые на защиту.

1. Значение русских адъективных префиксов и префиксально-суффиксальных прилагательных с базовым локативным значением представляет собой радиальную структуру, центром которой является когнитивный образ локативной ситуации (прототипическая ситуация). Семантическая целостность языковой единицы имеет когнитивную природу. Роль когнитивной основы в представлении полисеманта как системы играет прототипическая ситуация: все текстовые реализации языковой единицы опосредованно связаны друг с другом тем, что семантика каждой из них базируется на компонентах прототипической ситуации.

2. Когнитивный образ ситуации является решающим фактором, определяющим особенности функционирования и семантического варьирования единиц атрибутивно-локативной языковой модели. При этом прототипическая ситуация полностью предопределяет только семантический потенциал языковой единицы. Ее семантическая структура формируется в результате взаимодействия когнитивных, внутрисистемных и внешнесистемных факторов.

3. Когнитивный образ ситуации имеет прототипную организацию и выступает в роли схемы, под которую подводятся денотативные ситуации. Представление о когнитивном образе ситуации как о прототипической структуре позволяет объяснить процессы семантического варьирования языковой единицы, установить когнитивную основу отождествления семантических вариантов, каковой является подведение денотативной ситуации под один когнитивный образ, что происходит за счет осмысления разных в пер

31 цептуальном отношении денотативных ситуаций в одних и тех же пространственных категориях.

4. Новые значения языковой единицы возникают на основе как пер-цептуальных, так и концептуальных составляющих прототипической ситуации. В основе этого процесса лежит устранение из фокуса конкретных пер-цептуальных признаков (тип объекта, тип локализации и т.п.) и актуализация более общих пространственных характеристик (нахождение в зоне локума, сопространственность), переосмысление перцептуальных составляющих прототипической ситуации, актуализация концептуального компонента.

5. В русской языковой картине мира связанными со смыслом 'расположенный в Ъ по отношения к X' являются смыслы 'качество', 'количество', 'общность', 'структура', 'невидимый', 'далекий' / 'близкий', 'потусторонний', что проявляется в семантической структуре целого ряда однородных языковых единиц, имеющих в основе своей семантики схожие прототи-пические ситуации, компоненты которых подвергаются одним и тем же способам когнитивной обработки. Регулярность языкового выражения и когнитивная общность указанных смысловых связей позволяет квалифицировать их как семантические модели.

6. Концептуальная составляющая прототипической ситуации представляет собой важнейшую часть информации, лежащей в основе модифика-ционных процессов, производства новых значений у средств атрибутивно-локативной языковой модели. Именно на сходстве или различиях в концептуальной составляющей прототипической ситуации часто базируется синонимия или антонимия нелокативных значений единиц, базовое пространственное значение которых отражает разные типы локализации.

7. Целостность когнитивного образа ситуации, определяющего набор значений языковой единицы, является когнитивной основой диффузно-сти семантической структуры последней.

8. Ведущим способом обработки информации, входящей в прототи-пическую ситуацию, является метафора. Метафорическому осмыслению в локативных категориях регулярно подвергаются нематериальные объекты,

32 после чего на ситуацию непространственной сферы накладывается когнитивный образ локативной ситуации как готовая схема, что не предполагает переосмысления типа отношений между объектами, а, наоборот, позволяет уподоблять пространственные отношения и отношения объектов не-вещного пространства и употреблять префикс в базовом значении для выражения отношений в непространственных сферах. Данный процесс не обязательно сопровождается использованием языковой единицы в метафорически обусловленном значении. Метафорической обработке могут также подвергаться отдельные компоненты прототипической ситуации или вся ситуация в целом, что приводит к возникновению новых значений приставок и прилагательных.

Теоретическая значимость работы определяется ее вкладом в разработку вопросов о природе языкового значения, соотношения семантики языковой единицы и называемого ей фрагмента действительности. Теоретические позиции, сформулированные в ходе исследования, могут быть использованы при описании другого языкового материала и создании единой концепции значения языкового знака.

Основное теоретическое положение диссертации о том, что в основе семантической структуры и функционирования языковой единицы лежит когнитивный образ ситуации, имеющий прототипную организацию, позволяет решить теоретические вопросы, связанные с выяснением системного статуса конкретной контекстной реализации.

Введение в теоретический арсенал понятий перцептуальный и концептуальный признак прототипической ситуации и их разграничение позволяет решить некоторые вопросы, связанные с описанием многозначности и осмыслением роли локативного компонента в организации значения релятивных единиц языка.

При изучении прототипических ситуаций, лежащих в основе значения каждого из префиксов, был обнаружен набор локативных признаков, учитываемых при выборе средства номинации, обнаружены и описаны типы ситуаций, осмысляемых в одних и тех же пространственных категориях и подводимых в ходе когнитивной и номинативной деятельности под один топо

33 логический тип. Кроме того, были выявлены особенности языковой интерпретации этих признаков в русской языковой картине мира. Как представляется, полученные данные уточняют наши преставления о роли пространственных категорий в когнитивной и номинативной деятельности, о содержании таких базовых пространственных представлений, как 'верх', 'низ', 'перед', 'зад', 'внутри', 'снаружи' и т.п., позволяют подтвердить их антропоцен-тричную, антропометричную и наивно-бытовую природу. .

Исследование состава прототипических ситуаций позволило обнаружить набор концептуальных признаков, регулярно эксплуатирующихся при функционировании адъективных локативных префиксов русского языка. Эти данные дали возможность не только констатировать значимую роль концептуального компонента, но и обнаружить то важное звено в семантическом исследовании, которое позволяет, не вводя никаких дополнительных элементов описания, непротиворечиво представить семантическую структуру локативной единицы только на основе когнитивного образа локативной ситуации. Кроме того, изучение роли концептуального компонента позволило расширить и уточнить представление о концептуализирующей роли языка.

Детальное описание значений русских адъективных префиксов с базовой локативной семантикой также способствует уточнению существующих представлений о природе многозначности строевых элементов языка. Выявленные особенности семантики единиц атрибутивно-локативной языковой модели могут стать базой для последующего осмысления системных механизмов языка и их роли в выражении различных пространственных и непространственных смыслов. Результаты, полученные в ходе исследования семантики локативных прилагательных, механизмов производства новых значений, являются дополнением к уже существующим выводам о когнитивной специфике этой части речи.

Применение одной и той же результативной методики к описанию морфемы и слова является доказательством глубинной общности семантики единиц разных языковых уровней и вносит вклад в представление о языке как интерпретирующей системе, демонстрирует когнитивные аспекты сис

34 темности языка.

В работе изучен весь массив адъективных приставок с базовым локативным значением. Именно целостное описание всей группы позволяет говорить о том, что единство выявленных когнитивных процессов, определяющих семантику и функционирование всех этих единиц, доказывает продуктивность избранного подхода и возможность экстраполяции примененной методики исследования в сферу других единиц языка. Изучение локативных прилагательных с тех же позиций выявило закономерности, общие для приставки и адъектива, что позволяет предположить возможность построения модели языкового значения, общей если не для всех единиц языка, то во всяком случае для какой-то довольно представительной группы.

Диссертация вносит определенный вклад в разработку проблем языковой картины мира, специфики языкового пространства. Исследование может послужить основой для дальнейшего изучения языковых пространственных моделей и способов концептуализации пространства другими средствами русского языка, пополнения фрагментарного знания о языковой картине мира.

Практическая ценность диссертации заключается в возможности использования ее результатов в лекционных и практических курсах общему языкознанию, когнитивной лингвистике, семантике. Кроме того, описание семантических и деривационных процессов, затрагивающих структуру значения конкретных приставок и прилагательных, а также общих закономерностей, выявленных в ходе исследования, дает обширный материал, который применим в преподавании лексикологии, грамматики, морфологии и словообразования русского языка. В диссертации представлены материалы, использованные в работе спецкурсов «Способы отражения пространственных отношений средствами русского языка», «Основные идеи когнитивной лингвистики», спецсеминаров «Пространственные составляющие концептов», «Семантическая структура адъективных приставок русского языка», «Атрибутивно-локативная языковая модель как средство отражения разных типов пространства».

Нами не ставится специальная задача дать словарное представление каждой приставки, но анализ семантической структуры префиксов необходим как предварительный этап такой работы. Таким образам, материалы диссертации имеют лексикографическое значение. Они могут быть использованы при составлении словарей разных типов. Во-первых, это традиционные толковые словари, На основе положений данного исследования возможна корректировка словарных дефиниций, особенно для словарных статей, описывающих значения адъективных приставок. Во-вторых, это интегральные словари, т.к в нашей работе мы не только исследовали семантическую структуру языковых единиц, но и выявили компоненты, лежащие в основе этих значений, а также факторы, предопределяющие синтагматические и парадигматические связи префиксов и прилагательных. Поскольку попутным результатом работы стало описание синонимических рядов и антонимических пар, в которые включались исследуемые единицы, то материалы диссертации могут быть востребованы при составлении словарей синонимов и антонимов, что особенно продуктивно для словарей объяснительного типа. В-третьих, мы описали процессы семантического взаимодействия приставки и производящего. Результаты этой работы могут быть использованы в словообразовательных словарях и словарях морфем. Кроме того, материалы диссертации продуктивно учесть при составлении грамматического словаря, представляющего языковую единицу в совокупности ее значений и грамматических форм, дающего сведения о специфике ее использования, о ее субкатегориальной принадлежности.

Апробация исследования.

Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры русского языка и общего языкознания Иркутского государственного университета, а также представлены в виде публикаций и докладов на научных конференциях сотрудников кафедры русского языка и общего языкознания Иркутского государственного университета (2001-2010 гг.), международных и всероссийских конференциях (2001 - 2010 гг.), III и IV Международном конгрессе исследователей русского языка (МГУ 2007, 2010).

Структура работы.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения и приложения.

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цели, задачи исследования, описывается объект исследования, задаются границы материала, описываемого в диссертации. Кроме того, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В главе 1 «Теоретические предпосылки описания семантики единиц атрибутивно-локативной языковой модели» представлены теоретические положения современной лингвистики, положенные в основу данной работы, рассматриваются дискуссионные вопросы, связанные с предложенной проблематикой, разрабатывается понятийный аппарат исследования.

В главе 2 «Семантическая структура адъективных префиксов с базовым локативным значением» изучается семантика адъективных приставок, выявляются основания семантического единства и специфики функционирования каждого из префиксов, участвующих в образовании прилагательных с локативным значением.

В главе 3 «Регулярные семантические модификации атрибутивно-локативной языковой модели» описываются нелокативные смыслы, частотно и системно выражаемые единицами с базовым локативным значением, выявляются механизмы, обеспечивающие модификационные процессы.

В заключении формулируются выводы, которые удалось сделать в ходе работы.

В приложении предлагается алфавитный перечень прилагательных с изученными приставками, встретившихся в исследованных контекстах.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Горбунова, Людмила Ивановна

Выводы

Модификация атрибутивно-локативной языковой модели происходит на основе действия метонимического и метафорического механизмов, которые позволяют использовать локативные средства для выражения других смыслов. При этом метонимический сдвиг регулярно поддерживается метафорическим осмыслением ситуации или некоторых ее сторон.

Семантические преобразования моделей вещного пространства в темпоральные и социальные подтверждают смежность представлений о вещном, социальном пространстве и времени в сознании носителя русского языка, что проявляется в способности человека выражать абстрактные понятия (время и социальное пространство) через конкретные пространственные отношения. Связь названных понятий проявляется как в достаточно абстрактных языковых единицах (на уровне словообразовательной модели), так и при их реализации и варьировании под влиянием разноуровневых контекстов, что говорит о семантической глубине и гибкости описанной группы адъективов. Границы между разными типами пространства и между пространством и временем следует признать проницаемыми, поскольку в процессе языковой и когнитивной деятельности под влиянием контекста переосмысляться могут все элементы атрибутивно-локативной языковой модели: как словообразовательные модели в целом, так и элементы, выступающие в роли контекста менее высокого языкового уровня. Кроме того, когнитивной обработке могут подвергаться единицы с базовым значением времени и социального пространства с целью номинации локативных отношений.

Префиксы с базовым локативным значением регулярно реализуют свой семантический потенциал в смысловых областях 'качество', 'количество', ' структура',' общность'.

При метафорическом осмыслении локативной ситуации в целом прилагательными регулярно выражаются смыслы 'близкий' / 'далекий', 'тайный', ' потусторонний'.

Частотность, регулярность, единство когнитивных оснований описанных модификаций позволяет возвести их в ранг семантических моделей.

Единым когнитивным основанием семантической модели является сходство прототипических ситуаций, соотносимых с базовым локативным значением языковых единиц. К факторам, инициирующим модификацион-ные процессы, следует отнести внутрисловный и межсловный контекст.

Отметив роль когнитивных и языковых факторов, влияющих на семантику прилагательного, считаем необходимым указать, что нередко возможно установить и экстралингвистические причины семантических модификаций

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Значение языковой единицы, реализующей атрибутивно-локативную языковую модель, представляет собой радиальную структуру, организованную вокруг когнитивного образа локативной ситуации (прототипической ситуации).

Когнитивный образ ситуации включает в себя информацию двух типов: перцептуальную и концептуальную. Перцептуальная и концептуальная информация является важной как в отражении специфики языкового варианта пространства и его свойств, так и в формировании семантического потенциала языковой единицы, т.е. оба типа информации значимы как в когнитивном, так и в лингвистическом аспекте.

Как выяснилось при анализе компонентов прототипических ситуаций, соотносимых с адъективными приставками, информация о топологических признаках объектов (длине, ширине, форме, размере, мерности) входит в содержание лишь некоторых прототипических ситуаций. Гораздо более важными и широко востребованными являются такие пространственные категории, как граница, интервал, сопространственность / несопространственность, множественность, однородность, перед / зад, верх / низ. Все они представлены не как топологически-геометрические, а как наивно-бытовые и могут быть не только соотнесены с бытовыми представлениями о системе пространственных координат, но и обусловлены концептуализацией объекта, в ходе которой некоторые пространственные характеристики ему могут приписываться.

Такие важнейшие локативные категории, как размер и расстояние, в качестве перцептуального признака не входят в содержание ни одной из исследованных прототипических ситуаций и не отражаются с помощью единиц атрибутивно-локативной модели. Однако эти категории значимы при формировании пространственных конфигураций, подлежащих номинации, и в этом случае обнаруживают взаимозависимость.

Единицы атрибутивно-локативой языковой модели отражают локализацию в границах / вне границ объекта, выше / ниже, с фасадной / тыльной стороны, в интервале между несколькими объектами, в зоне, на поверхности X, пересечение X.

Проведенное исследование позволило сделать вывод, что в процессе коммуникации единицы атрибутивно-локативной локативной модели выделяют из общего пространства его фрагмент - пространственную конфигурацию, состоящую из локума - объекта, относительно которого определяется локализация других участников пространственной конфигурации, и локализуемого (локализуемых) объекта (ов). По характеру устройства пространственная конфигурация является системой, состоящей из ранжированных элементов. Локум в ней концептуализируется как центральный, опорный компонент. Он не только играет роль пространственного ориентира, но и является ориентиром когнитивным. Именно характер концептуализации локума определяет саму возможность / невозможность выделения данной пространственной конфигурации с определенными участниками и определенными пространственными отношениями между ними. Этот же фактор является основным из очерчивающих область денотации языковой единицы с локативным значением. Все сказанное представляется справедливым для всех пространственных моделей.

К специфике атрибутивно-локативной модели в этом аспекте следует отнести то, что она используется для номинации устойчивых, типичных пространственных конфигураций. Это качество предопределяет ряд других особенностей модели. То, что совокупность некоторых объектов регулярно вычленяется из общего пространства на основании их регулярных локативных отношений, обеспечивает высокую степень узнаваемости самой пространственной конфигурации. Кроме того, совершено естественно, что типичных и систематически выделяемых в пространстве типов конфигураций гораздо меньше, чем единичных, специфических, возникающих в отдельных случаях. Сочетание этих двух факторов (использование говорящим атрибутивно-локативной модели при номинации регулярных пространственных конфигу

333 раций и ограниченность типов пространственных отношений, отражаемых единицами этой модели), определяет когнитивную специфику модели.

Соотношение модели с определенным, четко очерченным кругом фрагментов действительности позволяет создавать когнитивный образ ситуации в более общем виде, чем, например, при использовании объектно-локативной модели. Именно поэтому прототипические ситуации, отражаемые адъективными приставками, более схематичны, включают меньшее количество перцептуальных признаков, чем ситуации, соотносимые с соответствующими предлогами. Можно сказать, что схематичность когнитивного образа ситуации с одной стороны и системная предназначенность единиц атрибутивно-локативной языковой модели к отражению типичных пространственных отношений между определенными объектами - с другой, взаимно компенсируются и демонстрируют взаимодействие когнитивных и внутриязыковых факторов в речевой деятельности. При этом роль концептуального компонента оказывается намного значимее, чем для предлога, поскольку именно на его основе приставка развивает значения, нехарактерные для соответствующего предлога.

Указанные функциональные и когнитивные особенности модели определяют и другие ее отличия от объектно-локативной.

Прототипические ситуации, соотносимые с адъективными префиксами, содержат такой набор компонентов, который позволяет выделить в похожих пространственных конфигурациях определенную специфику, дает возможность определенно и выпукло номинировать ситуацию. Этот набор компонентов можно охарактеризовать как небольшой в количественном отношении, но очень стабильный и обязательный, поскольку определенная концептуализация объекта, ограничения на его тип, прагматическая выделенность некоторых компонентов и концептуальная составляющая прототипической ситуации влияют на соотнесение приставки с определенной областью дено-тации и на ее синтагматические и парадигматические возможности.

Вся совокупность перцептуальных признаков; прототипической ситуации предопределяет базовое значение адъективного префикса и локативного прилагательного.

Прототипическая ситуация является когнитивной схемой, под которую подводятся конкретные денотативные ситуации. При этом перцептуальные признаки прототипической ситуации в применении к конкретным объектам и отношениям между ними закономерно уточняются и варьируются, а следовательно, варьируется; и базовое локативное значение префикса. Включение в прототипическую ситуацию информации о варьируемых перцептуальных признаках (размер объекта, размер интервала между объектами, тип объекта ' и т.д.) расширяет область денотации префикса.

При наложении когнитивной схемы на ситуации, относящиеся к непространственной сфере, нелокативная ситуация может трактоваться как вариант прототипической локативной ситуации. В этом случае приставка обозначает однотипные отношения в пространственной и непространственной областях и используется в одном и том же значении. Экстраполяция локативных отношений в - другие области предваряется определенной когнитивной работой - осмыслением объекта из непространственной области в> пространственных категориях, что происходит за счет приписывания ему пространственных характеристик (дискретность, граница и т.п.)

Набор перцептуальных признаков, входящих в прототипическую ситуацию, во многом- предопределяет семантический потенциал префикса. Каждое из значений отражает определенную комбинацию перцептуальных признаков, входящих в прототипическую ситуацию. Чем больше перцептуальных составляющих прототипической ситуации, тем большее: количество их комбинаций возможно, тем выше семантический потенциал языковой единицы.

Однозначность префикса часто обусловлена очень конкретным способом называния типа локализации, не допускающим возможности разнообразной интерпретации. Как правило, это касается тех приставок, которые еще не вполне утратили связь с наречием (позади-, вдоль-, возле-, вокруг-). Таким

335 образом, обнаруживается взаимозависимость когнитивных и внутриязыковых факторов, влияющих на семантический потенциал префикса.

Развитие новых значений на основе перцептуальных составляющих возможно описать и как устранение из фокуса наиболее конкретных пространственных характеристик (тип объекта, форма зоны примыкания, локализация по вертикали). Наряду с этим актуализируются более общие локативные признаки (сопространственность, нахождение в зоне локума). Кроме того, перцептуальные составляющие регулярно переосмысляются, что приводит к появлению метафорических значений.

Присвоение локативному компоненту статуса базового позволяет естественно и непротиворечиво описать сферу функционирования и развитие значений описанных единиц.

Когнитивный образ ситуации в целом и такие главные составляющие локативной ситуации, как тип объекта и тип локализации, имеют прототип-ную организацию, что подразумевает наличие в них центра и периферии. Признание прототипной организации когнитивного образа ситуации, лежащего в основе базового значения языковой единицы, возможности варьирования прототипической ситуации позволяет установить когнитивную основу для отождествления контекстных вариантов одной единицы и избежать теоретических трудностей при поиске элемента, объединяющего все такие употребления в рамках одного значения.

Прототипное устройство обусловливает то, что бесконечное количество реальных локативных ситуаций, представленных разнообразными объектами, находящимися в различных пространственных отношениях, подводится под один топологический тип за счет осмысления их в одних и тех же пространственных понятиях. Этот когнитивный процесс обеспечивается целым рядом явлений концептуализирующего плана.

Концептуальная составляющая наряду с перцептуальным компонентом прототипической ситуации играет важнейшую роль в функционировании единиц атрибутивно-локативной языковой модели. Без учета концептуальной составляющей возможно объяснить только достаточно небольшую часть семантических модификаций, происходящих в рамках данной модели.

Прежде всего к концептуальной информации следует отнести придание локуму статуса опорного компонента пространственной конфигурации. Именно он задает характеристики зоны локализации другого участника конфигурации, является точкой отсчета при выявлении нелокативных признаков последнего.

Важнейшим типом концептуальной информации является то, что объекты включаются в тот или иной топологический класс, а совершенно разные в перцептуальном смысле денотативные ситуации осмысляются в рамках одинаковых категорий, т.е. включаются в один тип. Это является предварительной операцией перед соотнесением пространственной конфигурации с определенной прототипической ситуацией. Концептуализация объекта и ситуации производится в соответствии с наивно-бытовыми представлениями.

Признаки одного и того же объекта могут быть соотнесены с разными пространственными понятиями, в чем проявляется множественность концептуальных стратегий говорящего, допускаемая и обусловленная языком. Чаще всего когнитивно конкурирующими оказываются пространственные категории верх / низ и наружная / тыльная сторона. Наибольшее концептуальное разнообразие обнаруживается по отношению к телу человека, которое осмысляется как целостный объект, как объект, состоящий из отдельных самостоятельных в пространственном отношении частей, как устойчиво ориентированный вертикальный объект, как фасадный объект, как объект, покрытый оболочками.

Концептуализация и в соответствии с ней соотнесение реальной ситуации с определенным когнитивным образом является исходной операцией, лежащей в основе номинации. В результате говорящий может выбирать из достаточно большого арсенала средств для именования фрагмента действительности, имея возможность выделить в нем аспекты, важные в прагматическом плане.

Широта выбора языкового средства обусловлена не только когнитивной стороной языковой деятельности, но и внутрисистемно, поскольку для отражения одного типа локализации в языке, как правило, существует целая группа единиц, отличающихся семантически и функционально и позволяющих акцентировать внимание на особенностях той или иной денотативной ситуации или специфике ее восприятия говорящим.

Концептуализация является необходимым условием, обеспечивающим возможность сочетаемости префикса с производящим определенной семантики при варьировании базового значения.

Несомненный интерес представляет то, что такая базовая пространственная категория, как расстояние, в атрибутивно-локативной модели включается не в перцептуальный, а в концептуальный блок информации, составляющей прототипическую ситуацию. Отсутствие среди единиц данной модели дистанционных или пространственно-дистанционных приставок и прилагательных следует квалифицировать как ее специфическую черту. При этом категория 'расстояние' является чрезвычайно востребованной при формировании семантической структуры как многих префиксов, так и прилагательных, лежит в основе не только отдельных значений отдельных единиц, но регулярно актуализируется и однотипно системно осмысляется как когнитивная база семантических моделей. Кроме того, именно данная категория является одной из тех, на основе которых в узусе постоянно реализуется семантический потенциал единиц атрибутивно-локативной модели.

Концептуальными являются также смыслы, основанные на отмеченных в окружающей действительности причинно-следственных связях ('ниже X', 'за X' / 'невидимый'), а также на придании некоторым компонентам ценностного статуса (желаемая позиция, абсолютная доминация, открытая область).

Роль репрезентатора представлений человека об окружающем мире играет производящее. В нем актуализируются разные способы- представления вещи, которая может быть концептуализирована как плоскость, линия, объем, фасадно ориентированный объект и тем самым включена в разные про

338 странственные системы. Именно производящее задает центр стабильных подпространств, на которые с помощью прилагательных разбивается пространство. Работа слова в качестве производящего в атрибутивно-локативной модели проявляет разные оцениваемые свойства предмета, названного в прилагательном. В этом смысле на первый план в семантике производящего выступают значения, отражающие прагматически ценные в той или иной ситуации свойства объекта. В любой системе, заданной производящим, эти свойства носят черты антропоцентричности и антропометричности.

Итак, необходимо отметить концептуальный характер пространства, описываемого с помощью атрибутивно-локативной модели. На отражение его свойств влияет антропоцентризм языковой системы и наивные представления об устройстве мира.

Одним из важнейших свойств пространства, для отражения которого предназначен целый ряд единиц атрибутивно-локативной языковой модели, является симметричность.

Наличие большого количества языковых средств, которые регулярно и частотно вовлекаются в номинацию симметричности, обнаруживает значимость этой характеристики пространства в когнитивной деятельности. Выделение из нерасчлененного пространства симметрично расположенных объектов является одним из способов познания пространства, тем более продуктивным, поскольку легко экстраполируется в непространственные области, позволяя объективизировать их и облегчая процесс их освоения. При ярко выраженной тенденции к метафоризации описанных оппозиций они становятся средством обеспечения ценностного членения мира.

Выделение из пространства одинаковых оппозиций и наделение их одинаковыми ценностными смыслами сближает языковую, мифологическую и художественную картины мира.

С помощью адъективных префиксов в пространстве выделяются следующие типы симметричного расположения объектов: вне / внутри X, выше / ниже X, за / перед X.

Симметричность как характеристика языкового пространства проявляет черты специфичности не только в типах симметрии, отражаемых данной моделью, но и в эксплуатации этого способа моделирования пространства. Как показал анализ, перцептуально симметричные области всегда концептуально асимметричны. Эта асимметрия проявляется в том, что одна из симметричных сторон является концепуально нагруженной ('внутри'— 'целостность', 'за' — 'невидимое, чужое'), другая в языке не осложняется дополнительными смыслами. Концептуальная асимметрия проявляется также в различной, неантонимичной концептуальной нагруженности зон выше / ниже X.

Концептуальные различия являются когнитивным фактором, препятствующим полной антонимии языковых средств, называющих симметричные области пространства. Во-первых, неполная антонимичность проявляется в количественных различиях в семантической структуре. Во-вторых, перцеп-туальная общность прототипических ситуаций обусловливает реализацию семантического потенциала антонимичных приставок в одних и тех же смысловых областях. Концептуальные же различия прототипических ситуаций обусловливают специфические смысловые акценты в значениях разных приставок, реализованных в одних и тех же смысловых областях. В-третьих, различная концептуализация симметричных пространственных зон приводит к особенностям в синтагматике префиксов и частотности их употребления.

Но при этом в концептуальной неосвоенности одной из симметричных сторон заложены возможности расширения семантического потенциала модели в целом.

Выявленные пространственные оппозиции являются и лингвистически значимыми, поскольку имеются в виду говорящим в процессе выбора языкового средства.

Когнитивный образ локативной ситуации является основным фактором, определяющим семантический потенциал единиц атрибутивно-локативной языковой модели, их семантическую целостность и во многом их внутрисистемные связи.

Номенклатура значений описанных языковых единиц обусловлена совокупностью компонентов, составляющих когнитивный образ ситуации. Каждое из значений отражает тот или иной набор из перцептуальных и / или концептуальных признаков.

Однотипность прототипических ситуаций является когнитивным основанием сходства семантического потенциала префиксов. Оно проявляется не только в том, что разные приставки имеют одинаковый или близкий набор значений, но и в том, что компоненты прототипических ситуаций осмысляются схожим образом, подвергаясь обработке одних и тех же механизмов. Насколько закономерны совпадения в семантической структуре разных префиксов, настолько неслучайны и обнаруживаемые различия, многие из которых также когнитивно обусловлены.

Наличие концептуальной составляющей прототипической ситуации повышает семантический потенциал приставки, который проявляется как в производстве новых значений, так и в ее семантическом вкладе в формирование нелокативного значения всего прилагательного.

В результате анализа семантических модификаций, проявляющихся в структуре значения адъективных префиксов, выяснено, что смысл 'локализация' регулярно сближается со смыслами 'качество', 'количество', 'общность', 'структура'. Эта регулярность проявляется в том, что каждая из названных семантических модификаций проявляется в структуре значения нескольких приставок. Кроме того, приставки, в основе значения которых лежат сходные прототипические ситуации, проявляют похожие тенденции в модификационных процессах. Значимо и то, что в основе семантической модификации одного типа лежат подобные когнитивные операции, позволяющие аналогичным образом осмыслить характеристики прототипических ситуаций. Все это дает основание говорить о системности пространственных метафор, а указанные семантические модификации квалифицировать как проявление семантических моделей.

В семантической структуре прилагательных также обнаруживаются регулярные семантические модификации 'тайный', 'близкий' / 'далекий', 'по

341 тусторонний'. Все они — результат актуализации концептуального компонента прототипической ситуации.

В результате изучения семантических модификаций, обусловливающих семантическую структуру отсубстантивных суффиксально-префиксальных прилагательных, были выявлены типы и системная основа таких модификаций. Несмотря на формально-структурную определенность, через которую однозначно эксплицируется характер отношений, выражаемых рассмотренной группой адъективов, их семантика характеризуется способностью реагировать на любые незначительные изменения контекста. Это проявляется как во взаимодействии и взаимовлиянии значений производящего и форманта, актуализируемых в процессе словообразовательного акта, так и на уровне словосочетания прилагательное - существительное и на уровне предложения.

Одним из регулярных результатов переосмысления локативности является наличие в структуре значений прилагательных и приставок значений социального пространства и времени. Само наличие фактов такого рода демонстрирует проницаемость границ пространства и времени и разных типов пространства в сознании носителей языка и демонстрирует путь сознания от конкретного (вещное пространство) к абстрактному (время и социальное пространство), а рассмотренную пространственную модель возводит в разряд базовых семантических моделей, предназначенных отражать смежность в сосуществовании разнопорядковых явлений. Однако наличие обратных модификаций говорит о том, что путь о конкретного к абстрактному не является единственным в познании действительности.

У прилагательных рассмотренной группы обнаружено специфическое значение 'предназначенный для того, чтобы находиться где-л.' Особенность подобных значений слов заключается в том, что пространственное значение является базовым для формирования семантики прилагательного, но не единственным и подчас не главным. Называя устойчивые системы, локализованные в каком-л. фрагменте действительности, прилагательное закрепляет и те новые признаки предмета, которые он получил, функционируя в этой системе. Эта тенденция касается не только аналитических названий предметов с

342 атрибутом — пространственным прилагательным. Большое количество проанализированных контекстов показало, что практически любое прилагательное с пространственным значением способно в процессе взаимодействия с другими словами обогащаться добавочными смыслами, называя имманентные, непространственные признаки предмета. Эта возможность обусловлена наличием пространственного значения в семантической структуре прилагательного. Именно локализация предмета часто выделяет его из ряда однородных, становясь одновременно заместителем и репрезентатором других отличительных признаков этого предмета. Таким образом, специфика данного значения не только в составляющей его информации, но и в его статусе. Оно является буферной зоной между чисто относительным локативным и качественным значением. Именно его наличие ярко демонстрирует диффузную организацию значения прилагательных данной группы.

Производство новых значений связано с двумя типами когнитивных процессов: актуализация, выделение некоторых компонентов прототипи-ческой ситуации и их метафорическое осмысление. В этих процессах задействована как перцептуальная, так и концептуальная составляющая про-тотипической ситуации.

Метафорический механизм проявляет свою активность на нескольких участках функционирования атрибутивно-локативной языковой модеI ли. Во-первых, при наложении когнитивного образа локативной ситуации как готовой схемы на ситуации непространственной сферы. В таких случаях нематериальные объекты предварительно осмысляются в локативных категориях, что и позволяет использовать префикс в базовом значении по отношению к объектам не-вещного пространства. Во-вторых, метафорически обрабатываются отдельные компоненты прототипической ситуации, - что приводит к возникновению новых значений префиксов. В-третьих, метафорической обработке может подвергаться целиком вся локативная ситуация, включающая и участвующие в ней объекты, и отношения между ними. Лингвистическим результатом работы когнитивной метафоры в этих случаях является употребление прилагательного в новом значении.

Работа метонимического механизма в рамках атрибутивно-локативной языковой модели характеризуется регулярным взаимодействием с метафорой. При использовании метонимии как когнитивной операции фокус смещается только при восприятии локума. При этом сдвиг акцента наиболее регулярно осуществляется между локативной и темпоральной или локативной и социальной сферой.

Сопоставление компонентов прототипических ситуаций, соотносимых с синонимичными префиксами показало, что прототипическая ситуация полностью предопределяет семантический потенциал единицы, но не ее семантическую структуру. Набор значений, в которых единица используется в процессе коммуникации, т.е. реализованная часть потенциала, обусловлена не только когнитивными факторами. Важными оказываются внутрисистемная конкуренция языковых средств, характер производности префикса (отпредложный / отнаречный), иноязычное происхождение единицы как внешнеситемный фактор, экстралингвистические причины (прагматическая выделенность некоторых компонентов прототипической ситуации, ограниченность сферы использования префикса).

Семантическая структура единиц атрибутивно-локативной языковой модели проявляет черты диффузности. В ходе работы удалось доказать когнитивную природу этого явления. Диффузность обусловлена целостностью когнитивного образа ситуации, отражаемого языковой единицей во всех ее значениях. При возникновении нового значения каждый раз отражается определенная конфигурация некоторых составляющих прототипической ситуации, остальные признаки отходят на периферию, в тень, но их влияние все-таки ощущается, проявляясь в тонких нюансах значения или употребления.

В результате некоторые участки семантической структуры как префиксов, так и прилагательных представляют собой непрерывный континуум, крайними точками последнего являются смыслы, квалифицируемые как отдельные значения, между которыми находится переходная зона. Ее представляют синкретичные смыслы, в которых можно усмотреть комионенты разных значений одновременно. Данное явление обусловлено смежностью когнитивных областей, отражаемых языковой единицей. Кроме того, языковая единица в одном употреблении может выражать сразу несколько смыслов, соотносимых с разными значениями.

Когнитивная природа диффузности значения единиц атрибутивно-локативной языковой модели поддержана ее функциональной спецификой, которая состоит в том числе в гибкости семантики и предельной контекстуальной толерантности, проявляющейся в способности к обогащению локативной семантики качественными смыслами, обусловленными лингвистическим и экстралингвистическим контекстом.

Единицы изученной языковой модели регулярно включаются в синонимические и антонимические отношения. В ходе исследования удалось установить когнитивные основания данных языковых явлений.

Один тип локализации, как правило, отражается несколькими префиксами, в основе значения которых лежат однотипные прототипические ситуации. Наличие нескольких префиксов в группе позволяет более адекватно в соответствии в целями и условиями общения отразить ситуацию. Устранение из фокуса компонентов, различающих прототипические ситуации одного типа, обусловливает синонимию.

Как показал анализ, в синонимические отношения могут вступать и префиксы, которые в базовом значении называют разные типы локализации. Прототипические ситуации, соотносимые со значениями таких приставок, отличаются в перцептуальном компоненте. Однако наличие общих-концептуальных составляющих при устранении из фокуса перцептуальных различий регулярно приводит к появлению синонимичных производных значений префиксов, в базовом значении отражающих разные типы локализации. Подобные процессы наблюдаются и при развитии семантической структуры прилагательных, производные значения которых могут быть синонимичными на основе одинаковой концептуализации ситуации, несмотря на то, что созданы прилагательные по разным словообразовательным моделями от несинонимичных производящих, т.е. в основе их базово

345 го значения могут лежать прототипичеекие ситуации, совершенно не совпадающие в перцептуальных компонентах. Указанный факт еще раз демонстрирует важность концептуального компонента и единство механизмов, действующих при функционировании единиц разных языковых уровней.

Несмотря на то, что многие из адъективных приставок относятся к сильно многозначным единицам, они обнаруживают гораздо меньшую степень сложности семантической структуры, чем соответствующие предлоги. Это обусловлено типизированностью отражаемых отношений и, как следствие, отсутствием коммуникативной необходимости в развитии определенных префиксальных значений, имеющихся у предлогов.

Меньшее количество значений предопределяет более низкую степень вероятности пересечений областей денотации разных приставок, а следовательно, и возникновения синонимических отношений. Меньшая развитость синонимических отношений по сравнению с объектно-локативной моделью проявляется в том числе при сравнении состава синонимических рядов. Далеко не всем локативным предлогам соответствуют адъективные приставки. В этом также можно усмотреть когнитивные причины. Схематичность когнитивного образа ситуации не обеспечивает того необходимого набора перцептуальных признаков, который бы позволял надежно соотнести каждую приставку из синонимического ряда с определенным типом ситуации и определял когнитивные основания семантической специфики префикса. Кроме того, принадлежность префикса к морфемному уровню исключает наличие приставок, соответствующих многим производным предлогам (прежде всего отсубстантивным). В то же время следует отметить как тенденцию эволюции атрибутивно-локативной модели использование приставок, соотносимых с отнаречными предлогами. Кроме приставок внутри-, около-, которые являются системными, частотными, активно вовлеченными в производство новых прилагательных и в значительной степени грамматикализованными, в контекстах в качестве приставок встречаются вокруг-, возле-, позади- сквозь-, которые функцио

346 нируют в соответствии со всеми выявленными для классических адъективных приставок закономерностями. В то же время можно отметить снижение номинативной активности приставок по- и на- .

К специфике атрибутивно-локативной модели следует отнести и наличие префиксов, не имеющих соответствий среди предлогов или наречий. Это приставки иноязычного происхождения, которые вошли в русский язык в результате лексических заимствований как элементы греческих и латинских прилагательных. Включение в русский язык элементов других систем и семантическая близость исконных и заимствованных из разных языков префиксов свидетельствует о наличии областей пересечения разных языков в сфере отражения пространственных отношений.

Адъективные приставки обнаруживают значения, которых не имеют ни соответствующие предлоги, ни глагольные приставки.

Итак, атрибутивно-локативная языковая модель является широко востребованным и функционально нагруженным средством отражения действительности. Она обладает когнитивной и функциональной спецификой, которая проявляется в номенклатуре языковых единиц, их семантическом потенциале и семантической структуре, а также в особенностях вербализации картины мира. Когнитивный образ ситуации, лежащий в основе значений единиц атрибутивно-локативной языковой модели, является основным фактором, который в сочетании с внутрисистемными, внешнеситемными и коммуникативными обусловливает функциональную и семантическую специфику адъективных префиксов, локативных прилагательных, и атрибутивно-локативной языковой модели в целом.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Горбунова, Людмила Ивановна, 2011 год

1. Абакумов С. И. Современный русский язык. М., 1942. 351

2. Агафонова К. О конструкции «предлог с + генетив» // Исследования по семантике предлогов: сб. статей. М.: Русские словари, 2000. С. 313— 337.

3. Актуальные проблемы русского словообразования: сб. статей. Самарканд, 1977. ,

4. Алпатов В. М. Об антропоцентричном и системоцентричном подходе к языку //Вопр. языкознания. 1993. № 3. С. 15-26.

5. Аничков И. Е. Труды по языкознанию. СПб., 1997. 511 с.

6. Апресян Ю. Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. М.:Наука, 1967. 616 с.

7. Апресян Ю. Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Семиотика и информатика. Вып. 28. М., 1986. С. 5-33.

8. Апресян Ю. Д. Избранные труды: в 2 т. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1995. Т. 1. Лексическая семантика. 480 с.

9. Апресян Ю. Д. Избранные труды: в 2 т. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1995 а. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография.

10. Апресян Ю. Д Образ человека по данным языка: попытка системного описания//Вопр. языкознания. 19956. № 1. С. 37-68.

11. Араева Л. А. Словообразовательный тип как семантическая микросистема. Суффиксальные субстантивы (на материале русских говоров): дис. . докт. филол. наук. М., 1994. 336 с.

12. Арбатская Е. Д. Функционирование прилагательных в русском языке // Рус. яз. в нац. школе. 1983. № 5. С. 12-15.

13. Арбатская Е. Д., Арбатский Д. И. О лексико-семантических классах имени прилагательного русского языка // Вопр. языкознания. 1983а. № 1.С. 52-65.

14. Н.Артыкова X. А. Пространственные значения русских первообразных предлогов и соответствия им в таджикском языке // Известия АН Таджикской ССР. Отделение общественных наук. № 4. Душанбе, 1961.

15. Аронов Р. А. Непрерывность пространства и времени // Пространство, время и движение: сб. ст. М., 1971. С. 85-104.

16. Арутюнова Н. Д. Аномалии и язык. (К проблеме языковой «картины мира») //Вопр. языкознания. 1987. № 3. С. 5-10.

17. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры: сб.ст. М.: Прогресс, 1990. С. 5-32.

18. Арутюнова Н. Д. Время, модели, метафоры // Логический анализ языка. Язык и время / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Т. Е. Янко. М.: Индрик, 1997. С. 51-61.

19. Арутюнова Н.Д. От редактора // Логический анализ языка. Язык и время / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Т. Е. Янко. М.: Индрик, 1997. С. 5-16.

20. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1998. 896 с.

21. Арутюнова Н. Д. Вступление. В целом о целом. Время и пространство в концептуализации действительности // Логический анализ языка: Семантика начала и конца / отв. ред. М. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2002. С. 3-18.

22. Байдакова Т. Н. Словообразовательные цепочки и номинативные ряды с локативной семантикой // Актуальные проблемы русского словообразования: сб.ст. Самарканд, 1987. С. 263-266.

23. Байдакова Т. Н. Номинативные ряды «прилагательное падежная форма существительного» с локативным значением // Вопросы словообразования и номинативной деривации в славянских языках: сб.ст. Гродно, 1990. С. 73-78.

24. Балабан Ф. Н. Функциональная значимость предлога (по материалам романских языков). Кишинев, 1983.

25. Баранов А. Н. Когнитивное моделирование значения: внутренняя форма как объяснительный фактор // Русистика сегодня. 1998. № 3-4. С. 92-100.

26. БАС Словарь русского литературного языка: в 17 т. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950-1965.

27. Бахтин М. Б. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

28. Башкирцева О. А. Признаки денотата. Фоновые знания. Коннотации (к вопросу о разграничении терминов) // Вопросы когнитивной лингвистики. 2009. № 4. С. 79-84.

29. Блажев Б. И. Употребление конструкций направления и места в современном русском языке. София, 1975. 267 с.

30. Блинова О. И. Образность как категория лексикологии // Экспрессивность лексики и фразеологии: сб. ст. Новосибирск, 1983.

31. Богуславский А. Глагольная префиксация в современном русском языке // Московский лингвистический журнал. 2001. Т. 5 / 1. С. 7-36.

32. Богуславская О. Ю. Динамика и статика в семантике пространственных прилагательных //Логический анализ языка. Языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 20-29.

33. Бойко И. В. Синтаксические соотносительные ряды словосочетаний с ■ пространственными отношениями в ангаро-ленских говорах // Вопросыграмматики и словообразования сибирских говоров: сб. ст. Красноярск, 1985. С. 3-14.

34. Болдырев Н. Н. Прототипический подход: проблемы метода // Международный конгресс по когнитивной лингвистике 26-28 сентября 2006г.: сб. материалов. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. ун-та, 2006. С 34-39.

35. Большой медицинский словарь Электронный ресурс. — Режим доступа: http://dic.academic.ru/traditionalcontents.php/medic2/

36. Бондарко А. В., Чинчлей К. Г., Рахилина Е. В., Долинина И. Б. Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посессив-ность. Обусловленность. С-Пб.: Наука, 1996. 229 с.

37. Бороздина И. С. Семантика пространственных предлогов : На материале английского и русского языков: дисс. . канд. филол. наук. Курск, 2003. -219 с.

38. Борщев В. Б., Кнорина Л. В. Типы реалий и их языковое восприятие // Вопросы кибернетики. «Язык логики и логика языка». М.,1990. С. 159— 134.

39. Бояров А. П. Глагольные словосочетания с пространственным значением в современном русском языке: автореф. дис. . канд. филол. наук. М, 1955.- 16 с.

40. БСЭ — Большая советская энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1969-1978.

41. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.-574 с.

42. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Перемещение в пространстве как метафора эмоций // Логический анализ языка: Языки пространств / отв. ред. Н.Д.Арутюнова. М.: Индрик, 2000. С. 277-288.

43. Бурас М. М., Кронгауз М. А. Концептуализация в языке: все или ничего // Язык и структура знаний. М.: Ин-т языкознания РАН, 1990. С. 5057.

44. Бурдье П. Социология политики. М., 1993. 336 с.

45. Бурдье. П. Начала. М., 1994.

46. Бухарова Г. X. Концептуализация пространства и времени в мифопо-этической модели мира (на материале башкирского эпоса «Урал-Батыр» // Вопросы когнитивной лингвистики. 2009. № 1. С. 21-34.

47. Бэбби Л. Глубинная структура прилагательных и причастий в русском языке // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 15. М., 1985. С. 156170.

48. Бэбби Л. К построению формальной теории «частей речи» // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 15. М., 1985. С. 171-203.

49. БЭСЯ Большой энциклопедический словарь. Языкознание / гл. ред. В. Н. Ярцева. - М.: Научное издательство «Большая российская энциклопедия», 1998.

50. Вавилов С. И. Новая физика и диалектический материализм // Под знаменем марксизма. 1938. № 2. С. 14-18.

51. Вайс Д. Об одном предлоге, сделавшем блестящую карьеру // Типология и теория языка: от описания к объяснению: сб.ст. к 60-летию А. Е. Кибрика. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 173-186.

52. Вараксин Л. А. Однокорневые префиксальные глаголы-антонимы в современном русском языке: автореф. дис. . канд. филолог, наук. М.Д970. — 17 с.

53. Вараксин Л. А.Семантический аспект русской глагольной префиксации. Екатеринбург, 1996. 179 с.

54. Вараксин Л. А. Пространственные и непространственные значения русских глагольных приставок // Пространство и время в языке, язык в пространстве и времени: сб. статей. Тюмень: Изд-во Тюменского государственного университета, 2005. С. 139-147.

55. Васильев Л. М. Современные способы формального описания языковых единиц// Теория содержательной формы. Тамбов, 1981. С. 3-20.

56. Васильев Л. М. Современная лингвистическая семантика. М.: Высш. Школа, 1990.- 175 с.

57. Введение в философию: учебник для вузов. В 2 ч. Ч. 1 / Под общ. ред. И. Т, Фролова. М.: Политиздат, 1990. 367 с.

58. Вежбицкая А. Сравнение-градация-метафора // Теория метафоры: сб.ст. М., 1990. С. 133-152.

59. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. / Пер. с англ. Отв. ред. М. А. Кронгауз, Вступ. ст. Е. В. Падучевой. М. : Русские словари,1996. -416 с.

60. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.: «Языки русской культуры», 1999.-780с.

61. Вейнрейх У. Опыт семантической теории // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. М., 1981. С. 50-176.

62. Великорецкий А. Д. Типология пространственных значений // Исследования по теории грамматики: в 2-х т. М.: ООО Русские словари, 2002. Том 2. Грамматикализация пространственных значений. С. 219278.

63. Вендина Т. И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм). М.: Индрик. 1998. 240 с.

64. Вендина Т. И. Словообразование как способ дискретизации универсума // Вопр. языкознания. 1999. № 2. С. 27-49.

65. Вендина Т. И. Южнославянская картина мира и словообразование // Славянское и балканское языкознание: сб.ст. М.: Индрик. 2000. С. 3347.

66. Вендина Т. И.Словообразование как историческая реконструкция языкового сознания // Вопр. языкознания. 2002. № 4. С. 42-52.

67. Виноградов В. В. О взаимодействии лексико-семантических уровней с грамматическим в структуре языка // В.В.Виноградов. Мысли о современном русском языке. М., 1969. С. 5-23.

68. Виноградов В. В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М.: Высшая школа, 1972. 616 с.

69. Виноградов В. В. О некоторых вопросах теории русской лексикографии // Виноградов В. В. Лексикология и лексикография: избранные труды. М., 1977. С. 243-264.

70. Владимирский Е. Ю. Предлоги при географических названиях // Рус. яз. за рубежом. 1967. № 2. С. 68-71.

71. Владимирский Е. Ю. Система предложно-падежных конструкций с пространственным значением в современном русском языке: дисс. . .канд. педагог, наук. М., 1972. — 645 с.

72. Волохина Е. А., Попова 3. Д. Русские глагольные приставки: семантическое устройство, системные отношения. Воронеж ,1993. 196 с.

73. Вольф Е. М. Грамматика и семантика прилагательных. М.: Наука, 1978. 200 с.

74. Вольф Е. М. Прилагательное в тексте // Лингвистика и поэтика: сб.ст. М.: Наука, 1997. С. 118-135.

75. Воронова Н. А. Семантика компонентов словообразовательного форманта префиксально-суффиксальных отсубстантивных глаголов // Актуальные проблемы русского словообразования: сб. статей. Ташкент, 1982. С. 228-232.

76. Всеволодова М. В. Способы выражения временных отношений в современном русском языке. М., 1975. 283 с.

77. Всеволодова М. В., Владимирский Е. Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М.: Русский язык, 1982.-262 с.81 .Всеволодова М. В., Паршукова 3. Г. Способы выражения пространственных отношений. М., 1968.

78. Всеволодова М. В., Потапова Г. Б. Способы выражения временных отношений. М., 1973.- 150 с.

79. Гак В. Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики: сб.ст. М.: Наука, 1972. С. 367-395.

80. Гак В. Г. Сопоставительная лексикология. М., 1977. 264 с.

81. Гак В. Г. Пространство времени // Логический анализ языка. Язык и время / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Т. Е. Янко. М.: Индрик, 1997. С. 122-130.

82. Гак В. Г. Языковые преобразования. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1998.-768 с.

83. Гак В. Г Пространство вне пространства //Логический анализ языка. Языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 127-134.

84. Гачев Г. Д. Национальные образы мира: курс лекций. М.: Изд. центр «Академия», 1998. 432 с.

85. Гинзбург Е. Л. Словообразование и синтаксис. М.: Наука, 1979. 264 с.

86. Глухих М. В. Об употреблении однокоренных наречных предлогов против и напротив в пространственном значении // Рус. яз. в школе. 1967. № 1. С.27-34.

87. Глухов Б. А. О лингвистических способах определения терминологич-ности атрибутивных словосочетаний // Рус. яз. за рубежом. 1978. № 4. С. 59-61.

88. Глушкова А. А. Лексико-семантическое поле качественно-относительных прилагательных в современном английском языке: дисс. канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2005. 229 с.

89. Голев Н. Д. Идиоматичность слова в лексическом и словообразовательном аспектах // Вопросы слово- и формообразования в индоевропейских языках: семантика и функционирование. Ч. I. Томск, 1994. С. 39-50.

90. Головин Б. Н. О некоторых доказательствах терминированности словосочетаний // Лексика, терминология, стили: межвузовский научный сб. Вып 2. Горький, 1973. С. 57-66.

91. Горбунова Л. И. Атрибутивно-локативная языковая модель и ее семантические модификации: монография. Иркутск: изд-во Ирк. гос. ун-та, 2005.- 164 с.

92. Горбунова Л. И. Когнитивная основа многозначности адъективного префикса // Сибирский филологический журнал: Научное издание. Новосибирск: НГУ, 2008. № 2. С. 108-118.

93. Горбунова Л. И. Семантическая структура адъективной приставки сверх- в свете локалистской теории // Сибирский филологический журнал: Научное издание: Новосибирск: НГУ. 2009. № 3. С. 84-90.

94. Горбунова Л. И. Прототипическая ситуация как основа целостности семантической структуры адъективной приставки // Сибирский филологический журнал: Научное издание: Новосибирск: НГУ. 2009а. № 1. С. 154-163.

95. Горелик Е. В. Описание глагольной приставки у- II Московский лингвистический журнал. 2001. Т. 5 / 1. С. 37-42.

96. Гофман Т. В. Концептуализация пространства в семантике предлогов: Теоретико-экспериментальное исследование предлогов над, наверху, поверх, сверх, выше, свыше: дис. канд. филол. наук. М., 2005.

97. Гржегорчикова Р. Понятийная оппозиция верх низ (пол. '^ЕБ^СН' - 'БРОБ') и языковая модель пространства // Логический анализ языка: языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М., 2000. С. 78-83.

98. Грузберг Л.А. К социолингвистическому описанию семантики слова // Семантическая структура слова. Кемерово, 1984. С.114-120

99. Гукина Л. В. Семантическая классификация английских и русских глаголов со значением «расположение в пространстве»: автореф. дис. . канд. филол. наук. Кемерово, 1997. 19 с.

100. Гулыга Е. В., Шендельс Е. И. О компонентном анализе значимых единиц языка // Принципы и методы семантических исследований: сб. ст. М., 1976. С. 291-314.

101. Гуревич А. Я. Представления о времени в средневековой Европе // История и психология: сб. ст. М., 1971. С. 181-189.

102. Гусева А. Е. Лингвокогнитивное моделирование как понятие и явление // Вопросы когнитивной лингвистики. 2008. № 2. С. 126-131.

103. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М. — СПб., 1881.

104. Даниленко В. П. Русская терминология. Опыт лингвистического описания. М.: Наука, 1977.

105. Демьянков В. 3. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопр. языкознания. 1994. № 4. С. 17-33.

106. Добрушина Е. Р. В поисках инвариантного значения приставки из- II Глагольная префиксация в русском языке: сб.ст. М.: Русские словари, 1997. С. 121-140.

107. Добрушина Е. Р., Пайар Д., Меллина Е. А. Русские приставки: многозначность и семантическое единство: Сборник. М.: Русские словари, 2001.-270 с.

108. Ельмслев JI. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике. Вып. I. М., 1960. С. 215-262.

109. Ензикян Е. JI. Дейктическая семантика слова. Ереван, 1988.

110. Ермакова О. П. Контекстно обусловленная сочетаемость идентифицирующих существительных с прилагательными //.Синтаксис текста: сб.ст. М.: Наука, 1979. С. 153-162.

111. Ермакова О. П. Лексические значения производных слов в русском языке. М.: Рус. яз., 1984. 151 с.

112. Ермакова О. П. Пространственные метафоры в русском языке // Логический анализ языка: Языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 289- 298.

113. Ермоленкина Л.И. Пространственные метафорические модели этико-эстетической оценки // Картины русского мира: Пространственные модели в языке и тексте. Томск, 2007. - С. 296 - 325.

114. Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка: в 2-х т. / Т.Ф.Ефремова. М.: Русский язык, 2000.

115. Жаналина Л. К. Показатели валентности в семантической структуре многозначного производного (на материале отрицательных прилагательных) // Актуальные проблемы русского словообразования: сб. статей. Ташкент, 1982. С. 247-249.

116. Жолковский А. К., Мельчук И. А. О семантическом синтезе // Проблемы кибернетики. 1967. Вып. 19. С. 177-238.

117. Жолковский А. К., Мельчук И. А. К построению действующей модели языка «Смысл <=> Текст» // Машинный перевод и прикладная лингвистика. 1969. Вып. 11. С. 5-35.

118. Журинский А. Н. О семантической структуре пространственных прилагательных // Семантическая структура слова: сб.ст. М.: Наука, 1971. С. 96-124.

119. Зализняк А. А. Метафора движения в концептуализации интеллектуальной деятельности // Логический анализ языка: Языки динамического мира / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. Дубна, 1999. С. 312-320.

120. Зализняк А. А. Заметки о метафоре // Слово в тексте и словаре: сб. ст. 70-летию Ю. Д. Апресяна. М., 2000. С. 82-90.

121. Зализяк А. А. Семантическая деривация в синхронии и диахронии: Проект каталога семантических переходов // Вопр. языкознания. 2001. №2. С. 13-25.

122. Зализняк А. Феномен многозначности и способы его описания // Вопр. языкознания. М., 2004. № 2. С. 20-45.

123. Зализняк А. А. Многозначность в языке и способы ее представления. М.: Языки славянских культур, 2006. 672 с.

124. Засорина Л. Н. Грамматика локативных словосочетаний русского языка (проблема синонимики предлогов и наречий): автореф . докт. филол. наук. М., 1977.

125. ЗвегинцевВ. А. Семасиология. М., 1957.

126. Земская Е. А. О семантике и синтаксических свойствах отсубстан-тивных прилагательных в современном русском языке // Историко-филологические исследования: сб. ст. к 75-летию акад. Н. И. Конрада. М.: Наука, 1967. С. 92-103.

127. Земская Е. А. Относительные прилагательные как конструктивный элемент номинативной системы современного русского языка // Грамматические исследования: Функционально-стилистический аспект: сб. ст. М.: Наука, 1991.

128. Зобов Р. А., Мостепаненко А. М. О типологии пространственно-временных отношений в сфере искусства // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л., 1974. С. 11-28.

129. Золотова Г. Л. Онипенко Н. К. Сидорова М. Д. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998.

130. Иванова Н. С. Семантика русских глагольных приставок в префиксальном словообразовании: дис. канд. филол. наук. М., 1999.

131. Иомдин Л. Л. Словарная статья предлога ПО // Семиотика и информатика. Вып. 32. М., 1991. С. 94-120.

132. Исаакян И. Л. Пространственные предлоги и альтернативные миры человека // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, И. Б. Левонтина. М.: Индрик, 1999. С. 239-251.

133. Исаченко А. В. Трансформационный анализ кратких и полных прилагательных // Исследования по структурной типологии: сб. ст. М., 1963. С. 61-94.

134. Исмаилов К. А. Пространственные прилагательные в английском языке в сопоставлении с каракалпакскими пространственными прилагательными: автореф. дисс. .докт. филол. наук. М., 1978. -28 с.

135. Иссерс О. С., Гейгер Р. М. О деривационных толкованиях суффиксальных прилагательных с приставкой БЕЗ- // Актуальные проблемы русского словообразования: сб. статей. Ташкент, 1982. С. 351-354.

136. Исследования по семантике предлогов: сб. статей. М.: Русские словари, 2000. 376 с.

137. Исследования по теории грамматики / ред. В. А. Плунгян. М.: Русские словари, 2002. Вып. 2. Грамматикализация пространственных значений. 339 с.

138. Каган М. С. Пространство и время в искусстве как проблема эстетической науки // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве: сб. ст. Л., 1974. С. 13-26.

139. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М., 1976.

140. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. —261 с.

141. Картины русского мира: Пространственные модели в языке и тексте. Томск, 2007. 354 с.

142. КасевичВ.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология. М., 1988.

143. Кастельс М. Могущество самобытности // Новая постиндустриальная волна на Западе: антология. М., 1999. С. 302-334.

144. Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество, культура. Пер. с англ. под науч. ред. О. И. Шкаратана. М.: ГУ ВШЭ, 2000. -608 с.

145. Категоризация мира: пространство и время: Материалы науч. конф. / Под ред. Е.С.Кубряковой и О.В.Александровой.- М.: Диалог-МГУ, 1997.-238 с

146. Катлинская Л. П. Об особой категории слов в разряде относительных прилагательных современного русского языка // Грамматика и норма: сб. ст. М.: Наука, 1977. С. 92-106.

147. Катунин Д.А. Время в зеркале русской языковой метафоры: автореф. дисс. . канд. филол. наук. — Томск, 2005. — 195 с.

148. Катунин Д.А.Метафорические модели времени // Картины русского мира: аксиология в языке и тексте. Томск, 2005. - С. 139 - 163.

149. Катунин Д.А. Пространственные аспекты метафорических характеристик времени в русской языковой картине мира // Картины русского мира: Пространственные модели в языке и тексте. — Томск, 2007. — С. 263-296.

150. Кацнельсон С. Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.-Л., 1965.

151. Кибрик А. Е. Лингвистические постулаты // Механизмы вывода и обработки знаний в системах понимания языка: Труды по искусственному интеллекту: учен. зап. Тартуск. ун-та. Тарту, 1983. Вып. 621. С. 24-39.

152. Кибрик А. Е. К типологии пространственных значений // Язык и человек: сб. ст. памяти П. С. Кузнецова. М.: Изд-во МГУ, 1970. С. 110156.

153. Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. М., 1992.-336 с.

154. Кибрик А. Е. Константы и переменные языка. СПб., 2003. 720 с.

155. Кириченко А. С. Системные семантические характеристики и область денотации предлога между II Исследования по семантике предлогов. М.: Русские словари, 2000. С. 338-352.

156. Климовская Г. И. Субстантивно-атрибутивная синлексика современного русского языка. Томск, 1978.

157. Клобукова JT. П. Характер валентности как фактор формирования деривационной парадигмы русского прилагательного // Деривация и семантика: слово предложение - текст: сб. ст. Пермь, 1986. С. 64-70.

158. Кобзарева Т. Ю., Лахути Л. Г. О структуре денотативного значения предлогов // Семантическая структура слова. М.: Наука, 1971. С. 33-48.

159. Кобозева И. М. Как мы описываем пространство, которое видим: проблема выбора «ориентира» // Труды международного семинара «Диалог'95» по компьютерной лингвистике и ее приложениям. Казань, 1995. С. 146-153.

160. Кобозева И. М. Как мы описываем пространство, которое видим: композиционные стратегии // Труды международного семинара «Диалог'97» по компьютерной лингвистике и ее приложениям. Москва, 1997. С. 132-136.

161. Кобозева И. М. Представление знаний о физических объектах для систем типа «Рисунок <=> Текст» // Категоризация мира: пространство и время: материалы конференции. М.: Диалог-МГУ, 1997а. С. 117-123.

162. Кобозева И. М. Грамматика описания пространства //Языки пространств. Логический анализ языка / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М., 2000. С. 152-162.

163. Кобозева И. М. Как мы описываем пространство, которое видим: форма объекта // Труды международного семинара «Диалог2000» по компьютерной лингвистике и ее приложениям. Т.1. Теоретические проблемы. Провино, 2000а. С. 155-161.

164. Кобозева И. М К формальной репрезентации метафор в рамках когнитивного подхода // Вопр. языкознания. 20006. № 4. С. 85-109.

165. Кобозева И. М. Лингвистическая семантика: учебник. М.: Эдиториал УРСС, 2000в. 352 с.

166. Когнитивные аспекты языка: сб. ст. М.: Прогресс, 1988.

167. Колшанский Г. В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990.- 128 с.

168. Комлев Н. Г. Компоненты содержательной структуры слова. М., 1969.

169. Коновалова Т. Е. Специфика структуры и функционирования предлогов с широкой семантикой: автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1988.- 16 с.

170. Коробова Э. И. К вопросу о значении относительного прилагательного (на материале отсубстантивных прилагательных) // Рус. яз. в школе. 1970. № 1. С. 78-83.

171. Коробова Э. И. Семантическая структура отыменного прилагательного // Актуальные проблемы лексики и лексикографии: сб. м-лов. Пермь, 1972. С. 239-243.

172. Кошелев А. Д. Еще раз о значении имени существительного // Логический анализ языка: Языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 38-46.

173. Кравченко А. В. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке // Известия АН. Серия литературы и языка. 1996. Т. 5, № 3. С. 3-24.

174. Кравченко А. В. Язык и восприятие. Когнитивные аспекты языковой категоризации. Иркутск: Изд-во ИГУ, 2004. — 206 с.

175. Красухин Д. И. Три модели индоевропейского времени // Логический анализ языка. Язык и время / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Т. Е. Янко. М.: Индрик, 1997. С. 62-77.

176. Крейдлин Г. Е. Служебные слова в русском языке (семантические и синтаксические аспекты их изучения): автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1980.-24 с.

177. Крейдлин Г. Е. Метафора семантических пространств и значение предлога среди II Вопр. языкознания. 1994. № 5. С. 19-31.

178. Крейдлин Г. Е. Время сквозь призму временных предлогов // Логический анализ языка. Язык и время / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Т. Е. Янко. М.: Индрик, 1997. С. 139-151.

179. Кржижкова Е. Адвербиальная детерминация со значением места и направления: Опыт трансформационного анализа // Вопр. языкознания. 1967. № 2. С. 32-48.

180. Кронгауз И. А. Приставки и глаголы: грамматика сочетаемости // Семиотика и информатика.М., 1994. Вып. 34. С. 32—57.

181. Кронгауз М. А. Исследования в области глагольной префиксации: современное положение дел и перспективы // Глагольная префиксация в русском языке: сб. ст. М.: Русские словари, 1997. С. 4-28.

182. Кронгауз М. А. Опыт словарного описания приставки от- И Глагольная префиксация в русском языке: сб. ст. М.: Русские словари, 1997а. С. 62-86.

183. Кронгауз М. А. Приставки и глаголы в русском языке: семантическая грамматика. М.: Языки рус. культуры, 1998. 288 с.

184. Кубрякова Е. С. Деривация, транспозиция, конверсия // Вопр. языкознания. 1974. № 5. С. 64-76.

185. Кубрякова Е. С. Части речи в ономасиологическом освещении. М.: Наука, 1978.-115 с.

186. Кубрякова Е. С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М.: Наука, 1981. 20 с.

187. Кубрякова Е. С. Ономасиологические характеристики комплексных единиц словообразовательной системы // Актуальные проблемы русского словообразования: сб. ст. Ташкент, 1982. С. 5-14.

188. Кубрякова Е. С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. С. 141-172.

189. Кубрякова Е. С. Формальные и содержательные характеристики производного слова // Вопросы словообразования и номинативной деривации в славянских языках: сб. ст. Гродно, 1990. С. 3-13.

190. Кубрякова Е. С. Лексикализация грамматики // Язык система. Язык - текст. Язык — способность. М., 1995. С. 16-24.

191. Кубрякова Е. С. Части речи с когнитивной точки зрения. М.: ИЯ РАН, 1997.-314 с.

192. Кубрякова Е. С. Язык пространства и пространство языка (к постановке проблемы) // Известия АН. Серия литературы и языка. 1997а. Т. 56. №3. С. 22-31.

193. Кубрякова Е. С. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и формах его объективации в языке) // Известия РАН, СЛЯ. 1999. Т. 58. №5-6. С. 3-2.

194. Кубрякова Е. С. О понятиях места, предмета и пространства // Логический анализ языка: Языки пространств / отв. ред. Н. Д.Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 84-92.

195. Кубрякова Е. С. Когнитивная лингвистика и проблемы композиционной семантики в сфере словообразования // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2002. № 1. С. 13-24.

196. Кубрякова Е. С. Язык и знание. М.: Языки русской культуры, 2004. -560 с.

197. Кубрякова Е. С. В поисках сущности языка // Вопросы когнитивной лингвистики. 2009. № 1 (018). С. 5-12.

198. Кубрякова Е. С., Демьянков В. 3., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. 246 с.

199. Кузнецов А. М. От компонентного анализа к компонентному синтезу. М., 1986.- 126 с.

200. Кузнецова Э. В. Лексикология русского языка: Учеб. Пособие. М., 1989.-214 с.

201. Кузьмина И. Б. Об употреблении по русским говорам предлогов ИЗ, С, В в конструкциях пространственного значения (по материалам диалектологического атласа) // Исследования по русской диалектологии: сб. ст. М.: Наука, 1973. С. 23-25.

202. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1662.

203. Кустова Г. И. О коммуникативной структуре предложений с событийным каузатором // Московский лингвистический журнал. М.: РГГУ, 1996. Вып. 2. С. 240-261.

204. Кустова Г. И. Производные значения с экспериенциальной составляющей // Семиотика и информатика.М.: Языки рус. культуры, 1998. Вып. 36. С. 19-40.

205. Кустова Г. И. Перцептивные события: участники, наблюдатели, ло-кусы // Логический анализ языка: Образ человека в культуре и языке / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, И. Б. Левонтина. М.: Индрик, 1999. С. 229238.

206. Кустова Г. И. Когнитивные модели семантической деривации и система производных значений // Вопросы языкознания. 2000. № 4. С. 85109.

207. Кустова Г. И. Типы производных значений и механизмы языкового расширения. М.: Языки славянской культуры, 2004. 472 с.

208. Лабов У. Структура денотативного значения // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1983. Вып. XIV. С. 133-176.

209. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. Вып. XXIII. С. 12-51.

210. Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. М., 1996. С. 143-184.

211. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Еди-ториал УРСС, 2004. 256 с.

212. Лебедева Н.Б. Полиситуативность глагольной семантики (на материале русских префиксальных глаголов). Томск: Изд-во Томского госуниверситета, 1999. 262 с.

213. Леонтьева Н. Н., Никитина С. Е. Смысловые отношения, передаваемые русскими предлогами // Slavica IX. Debrecen, 1969. P. 15-63.

214. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990.-285 с.

215. Лизунова Е. Ю. Семантика транспонированных (относительных) прилагательных в разноструктурных языках: На материале французского и русского языков: дис. канд. филол. наук. М., 2002.

216. Линднер С. То, что движется вверх (up), не обязательно может следовать вниз (down): сопоставление in и out II Исследования по семантике предлогов. М.: Русские словари, 2000. С. 55-82.

217. Лобанова Ю. С. Языковая номинация пространственных признаков в современном английском языке (на материале прилагательных): авто-реф. . дис. канд. филол. наук. Барнаул, 2007. 22 с.

218. Логический анализ языка: Знание и мнение / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1988. 127 с.

219. Логический анализ языка: Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1989. 288 с.

220. Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1990. 280 с.

221. Логический анализ языка: Культурные концепты / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1991.- 204 с.

222. Логический анализ языка: Модели действия / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1992. 166 с.

223. Логический анализ языка: Ментальные действия / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1993. 176 с.

224. Логический анализ языка: Язык речевых действий / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Н. К. Рябцева. М.: Наука, 1994. 188 с.

225. Логический анализ языка: Истина и истинность в контексте разных культур / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1995. 320 с.

226. Логический анализ языка: Язык и время / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Т. Е. Янко. М.: Индрик, 1997. 352 с.

227. Логический анализ языка: Образ человека в культуре и языке / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, И. Б. Левонтина. М.: Индрик, 1999. 424 с.

228. Логический анализ языка: Языки динамического мира / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. Дубна, 1999. 520 с.

229. Логический анализ языка: Языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 2000. 448 с.

230. Логический анализ языка: Языки этики / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 2000.

231. Логический анализ языка: Семантика начала и конца / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2002. 648 с.

232. Лотман Ю. М. О понятии географическое пространство в средневековых русских текстах // Труды по знаковым системам: уч. зап. Тартус. гос. ун-та. Тарту, 1965. Вып. 181. С. 31-60.

233. Лотман Ю. М Заметки о художественном пространстве // Семиотика пространства и пространство семиотики. Труды по знаковым системам. Тарту: Тартуский гос. ун-т, 1986. Вып. 19. С. 208—233.

234. Лукин М. Ф. О широком и узком понимании прилагательных в грамматиках современного русского языка // Филологические науки. 1991. № 1.С. 73-82.

235. Лягушкина Н. В. Семантика пространственных предлогов и наречий позади и сзади // Исследования по семантике предлогов. М.: Русские словари, 2000. С. 297-313.

236. Мазурова Ю. В. Наречия верха и низа в русском языке // Исследования по семантике предлогов. М.: Русские словари, 2000, С. 134-152.

237. Маковский М. М. «Картина мира» и миры образов. (Лингвокульту-рологические этюды) // Вопр. языкознания. 1992. № 6. С. 31-38.

238. Мальцева О. Л. Предлог как средство концептуализации пространственных отношений: дис. . канд. филол. наук. Курск, 2004. 222 с.

239. Маляр Т. Н. Концептуализация пространства и семантика пространственных предлогов и наречий // Сб. научных трудов МГЛУ. М., 1994. Вып. 427. С. 62-76.

240. Маляр Т. Н. О метафоризации пространственных отношений // Лингвистика на рубеже веков. Идеи и топосы. М., 2001. С. 75-88.

241. Маляр Т. Н., Селиверстова О. Н. Пространственно-дистанционные предлоги и наречия в русском и английском языках. Мюнхен, 1998. -345 с.

242. MAC Словарь русского языка: в 4-х т./ Ред. А. П. Евгеньева. М.: Русский язык, 1981.

243. Матвеева Т. В. Текстовое время // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н.Кожиной. М.: Флинта; Наука. 2003. С. 536-539.

244. Матюшина И. В. Структурно-семантические признаки глагол ьно-именной конструкции с локативными предлогами в современном английском языке: дис. . канд. филол. наук. Смоленск, 2005.

245. Медицинская энциклопедия Электрон, ресурс. Режим доступа: http://dic.academic.ru/traditionalcontents.php/encmedicine/

246. Мейлах Б. С. Проблемы ритма, пространства и времени в комплексном изучении творчества // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве: сб. ст. Л., 1974. С. 3-14.

247. Метафорический фрагмент русской языковой картины мира: ключевые концепты. Часть 1. Воронеж: РИЦ ЕФ ВГУ, 2003. 210 с.

248. Михайлов М. А. О множественности словообразовательной структуры // Актуальные проблемы русского словообразования: м-лы III Республиканской науч. конф. Ташкент, 1980. С. 91-94.

249. Михайлова Т. А. Нечто о пространственной модели времени (на материале ирландского языка) // Семиотика и информатика. М., 1994. Вып. 34. С. 114-124.

250. Михайлова О. А. Лексическое значение в свете альтернативных научных парадигм // Известия Уральского государственного университета. Гуманитарные науки. Екатеринбург, 1999. Вып. 2. № 13. С. 70-79.

251. Мишанкина H.A. Метафорические модели звучания // Картины русского мира: аксиология в языке и тексте. Томск, 2005. С. 164 - 193.

252. Мишанкина H.A. Метафора в науке: парадокс или норма? Томск: Изд-во Том. ун-та, 2010. - 282 с.

253. Морковкин В. В. Типология лексических значений как объект словарной лексикологии // Русистика сегодня. 1998. № 3-4. С. 3-9.

254. Мостепаненко А. М. Проблема универсальности основных свойств пространства и времени. Л.: Наука, 1969. 229 с.

255. Мостепаненко А. М. Размерность пространства и силы природы. Время и движение. М., 1971.

256. Муждабаев M. М. Пространственные функции предлогов В и НА // Рус. яз. в нац. школе. 1979. № 3. С. 84-85.

257. Мурзин Л. Н. Образование метафор и метонимий как результат деривации предложения (к постановке вопроса) // Актуальные проблемы лексикологии и лексикографии: сб. ст. Пермь, 1972 . С. 362-367.

258. Мурзин Л. Н. О законах синтаксической деривации и порождении связного текста // Проблемы структуры слова и предложения: сб.ст. Пермь, 1974. С. 56-88.

259. Мурзин Л. Н. О деривационных механизмах текстообразования // Теоретические аспекты деривации: сб. ст. Пермь, 1988. С. 21-33.

260. Мурзин Л. Н. Лингвистическое моделирование и деривация в речевой деятельности // Деривация в речевой деятельности: сб.ст. Пермь, 1990. С. 4-10.

261. Мурьянов М. Ф. Время (понятие и слово) // Вопр. языкознания. 1978. № 2. С. 52-66.

262. Мусинова Т. В. Семантическое описание русской глагольной приставки пере-', традиции и современный подход. Электрон, ресурс. Режим доступа: http://www.dialog-21.ru/archive/2005/musinova.htm

263. Мухачева А.Н. Пространственные метафоры как фрагмент русской языковой картины мира: дис. . канд. филол. наук. Томск, 2004. 299 с.

264. Мякишева О.В. Пространственная семантика: ресурсы языка и их функциональный потенциал. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2007. -356 с.

265. Найда Ю. А. Наука перевода // Вопр. языкознания. 1970. № 4. С. 3137.

266. Национальный корпус русского языка Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.шscorpora.ш/index.html

267. Никитин М. В. О семантике метафоры // Вопр. языкознания. 1979. № 1. С. 91-102.

268. Никитина С. Е. О семантическом эллипсисе в предложных сочетаниях // Проблемы лингвистического анализа. Фонология. Грамматика. Лексикология. М., 1966. С. 140-146.

269. Никитина С. Е. О семантическом варьировании русских предлогов // Семантическое и формальное варьирование: сб. ст. М.: Наука, 1979. С. 108-147.

270. Николаева Т. М. Качественные прилагательные и отражение «картины мира» // Славянское и балканское языкознание: Проблемы лексикологии. М.: Наука, 1983. С. 235-244.

271. Немченко В. Н. Словообразовательная структура имен прилагательных. Горький, 1973.

272. Немченко В. Н. О разграничении частей речи в современном русском языке. Горький, 1975. 79 с.

273. Немченко В. Н. Мотивационные отношения в словообразовательной цепочке и множественность словообразовательной структуры слова // Актуальные проблемы русского словообразования: сб. ст. Самарканд, 1987. С. 231-235.

274. Новиков Л. А. Антонимия в русском языке. М., 1973. 290 с.

275. Новиков Л. А. Семантика русского языка. М.: Выс. школа, 1982. -272 с.

276. Новое в русской лексике: Словарные материалы — 78-88. М., 1978— 1989.

277. Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х гг. М.: Русский язык, 1987.

278. НОСС Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М. - Вена: Языки славянской культуры: Венский славистический альманах, 2004.

279. Осильбекова Д. А. Словообразовательные толкования отглагольных локативных существительных // Актуальные проблемы русского словообразования: сб. ст. Самарканд, 1987. С. 233-225.

280. Отражение русской языковой картины мира в лексике и грамматике: сб. статей. Новосибирск, 2000.

281. Павиленис Р. И. Проблема смысла. Современный логико-философский анализ языка. М., 1983. 286 с.

282. Павлов В. М. Понятие лексемы и проблема отношений синтаксиса и словообразования. JL: Наука, 1985.

283. ПадучеваЕ. В. Отпредикатные имена в лексикографическом аспекте //НТИ. Сер. 2. 1991. № 5. С. 21-31.

284. Падучева Е. В. Семантические роли и проблема сохранения инварианта при лексической деривации // НТИ. Сер. 2. 1997. № 1. С. 18-30.

285. Падучева Е. В. Парадигма регулярной многозначности глаголов звука // Вопр. языкознания. 1998. № 5. С. 3-23.

286. Падучева Е. В. О парадигме регулярной многозначности (на примере глаголов звука) // НТИ. Сер. 2. 1998а. № 4. С. 3-23.

287. Е. В. Падучева. О роли метонимии в концептуальных структурах // Труды международного семинара «Диалог'99» по компьютерной лингвистике и ее приложениям: в 2-х т. Таруса, 1999. Т. 1. С. 215-225.

288. Е. В. Падучева. Метонимические и метафорические переносы в парадигме глагола назначить II Типология и теория языка. От описания к объяснению: сб. статей к 60-летию А. Е. Кибрика. М.: Языки русской культуры, 1999а. С. 488-502.

289. Падучева Е. В. О семантической деривации: слово как парадигма лексем //Рус. яз. сегодня. М.: Азбуковник, 2000. Вып.1. С. 395-417.

290. Падучева Е. В. Пространство в обличии времени и наоборот (к типологии метонимических переносов) //Логический анализ языка. Языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 2000а. С. 239-254.

291. Падучева Е. В. Нужен ли лингвистике эпитет «когнитивный»? // НТИ. Сер.2. Информационные процессы и системы. 2003. № 11. С. 3843.

292. Падучева Е. В. К когнитивной теории метонимии Электронный ресурс. // Труды международной конференции «Диалог'2003» (Протвино, 11-16 июня, 2003 г.) Режим доступа: http://www.dialog-21 .ru/Archive/2003/Paducheva.htm.

293. Падучева Е. В. Динамические модели в семантике лексики. М.: Языки славянской культуры, 2004. 608 с.

294. Паер Е. М. Функции словообразовательных средств в построении текста // Семантика и прагматика языковых единиц. Душанбе, 1990. С. 67-72.

295. Пайар Д. Формальное описание приставки от- // Глагольная префиксация в русском языке: сб. статей. М.: Русские словари,1997. С. 87-113.

296. Пайар Д., Плунгян В. А. Предлог НАД: факты и интерпретации // Исследования по семантике предлогов. М, 2000. С. 83-114.

297. Панкрац Ю. Г. Пропозициональные структуры и их роль в формировании языковых единиц разных уровней: автореф. . докт. филол. наук. М., 1992.-40 с.

298. Пантелеева Т. А. Семантико-грамматическая структура предлога НА1, оформляющего винительный падеж, и предлога НА2, оформляющего предложный падеж, в современном русском языке: дисс. . канд. филол. наук. Челябинск, 2006.

299. Пекар В. И. Семантика предлогов вертикальной соположенности в когнитивном аспекте: на материале английских предлогов above и over и русского предлога над: автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 2000.

300. Песина С. А. Инвариант многозначного слова в свете прототипиче-ской семантики // Вестн. Омск. гос. ун-та. 2005. № 2. С. 57-63.

301. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938.-451 с.

302. Плотникова А. М. Лексическое значение глагола в свете когнитивного подхода // Вопросы когнитивной лингвистики. 2009. № 3 (020). СЛЪ-Al.

303. Плотникова А. М. Широкозначные глаголы в современном русском языке // Известия Уральского государственного университета. Екатеринбург, 2009а. № 1/2 (63). С. 24-31.

304. Плунгян В. А. К типологии глагольной ориентации // Логический анализ языка: языки динамического мира / отв. ред. Н. Д.Арутюнова. Дубна: Межд. университет «Дубна», 1999. С. 205-223.

305. Плунгян В. А. Приставка под- в русском языке: к описанию семантической сети // Московский лингвистический журнал: «Глагольные префиксы и префиксальные глаголы». Т. 5. 2001. № 1. С. 95-124.

306. Плунгян В. А., Рахилина Е. В. Полисемия служебных слов: предлоги через и сквозь // Русистика сегодня. 1996. № 3. С. 1-17.

307. Плунгян В. А., Рахилина Е. В. По поводу «локалистской» концепции значения: предлог ПОД // Исследования по семантике предлогов. М., 2000. С. 115-133.

308. Попова М. И. Когнитивная основа пространственной модели временных отношений в современном английском языке: автореф. . канд. филол. наук. Иркутск, 1997. 16 с.

309. Постовалова В. И. Картина мира жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. С. 8-69.

310. Потебня А. А. Основы поэтики // Вопросы теории и психологии творчества. Харьков, 1910. С. 237-254.

311. Потиха 3. А. Современное русское словообразование. М.: Просвещение, 1970.

312. Проскурин С. Г. О значениях «правый — левый» в свете древнегер-манской лингвокультурологической традиции // Вопр. языкознания. 1990. №5. С. 24-43.

313. Пространство и время в архаических и традиционных культурах: сб. ст. М., 1996.

314. Пэрэнлэй. У. Языковая концептуализация социального пространства: дис. . канд. филол. наук. Иркутск, 2006.

315. Радзиховская В. К. Об определительной функции неотадъективных прилагательных в русском языке // Филол. науки. 1974. № 5. С. 47-56.

316. Рассел Б. Человеческое познание, его сфера и границы. М.: Изд. иностр. лит., 1957. - 555 с.

317. Рахилина Е. В. О старом: аспектуальные характеристики предметных имен // Логический анализ языка: язык и время / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Т. Е. Янко. М: Индрик, 1997. С. 144-150.

318. Рахилина Е. В. Семантика отыменных прилагательных // Лики языка: К 45-летию научной деятельности Е. А. Земской. М.: Наследие, 1998. С. 298-304.

319. Рахилина Е. В. Когнитивная семантика. История. Персоналии. Идеи. Результаты // Семиотика и информатика. Вып. 36. М., 1998а. С. 274— 323.

320. Рахилина Е. В.О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Известия АН. Серия литературы и языка. Т. 59. 2000. № 3. С. 3-15.

321. Рахилина Е. В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М.: Рус. словари, 2000а. 416 с.

322. РГ Русская грамматика. Т. 1-2 / отв. ред. Н. Ю. Шведова. М.: Наука, 1980. Т. I.

323. Резанова З.И., Мишанкина H.A., Катунин Д.А. Метафорический фрагмент русской языковой картины мира: ключевые концепты. Воронеж: РИЦ ЕФ ВГУ, 2003. Ч. 1. - 210 с.

324. Реснянская Р. А. Множественность мотивации прилагательных на — истск (ий) и их семантизация в толковых словарях русского языка. // Актуальные проблемы русского словообразования: м-лы III Республиканской научной конференции. Ташкент, 1980. С. 114-122.

325. Родионова А. Е. Семантика отсубстантивных относительных прилагательных в системном и коммуникативно-функциональном аспектах: дис. . канд. филол. наук. Уфа, 1997. 285 с.

326. Розина Р. И. Дарю (релевантный семантический класс глаголов обладания//Лики языка: сб. ст. М., 1998. С. 305-314.

327. Розина Р. И. Концептуальные структуры и языковые правила порождения значений: глаголы движения вниз // Язык. Культура. Гуманитарное знание: Научное наследие Г. О. Винокура и современность. М.: Научный мир, 1999. С. 161-173.

328. Розина Р. И. Движение в физическом и ментальном пространстве // Логический анализ языка: Языки динамического мира / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. Дубна. 1999а. С. 108-118.

329. Розина Р. И. От происшествий к действиям (семантическая деривация как способ пополнения общего жаргона) // Русский язык сегодня: сб. в честь Д. Н. Шмелева. М.: Азбуковник, 2000. Вып. 1: С. 418^132.

330. Розенталь Д. Э., Теленкова. М. А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М.: Просвещение, 1976.

331. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988.-216 с.

332. Рудь И. Д., Цуккерман И. И. О пространственно-временных преобразованиях в искусстве. Л., 1974.

333. Русова Н. Ю. Из наблюдений над стилевой дифференциацией структуры имени прилагательного //Лексика, перимиология, стили: межвузовский научный сборник. Горький, 1973. Вып. 2. С. 154-169.

334. Рябцева Н. К. Аксиологические модели времени // Логический анализ языка. Язык и время / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Т. Е. Янко. М.: Индрик, 1997. С. 78-95.

335. Рябцева Н. К. Размер и количество в языковой картине мира // Логический анализ языка: Языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 109-116.

336. Свецинская И. Некоторые аспекты методики исследования русских приставочных глаголов (на примере глаголов с приставкой вы-) // Глагольная префиксация в русском языке / под ред. М. А. Кронгауза и Д. Пайара. М.: Русские словари, 1997. С. 149-163.

337. Сводный словарь современной русской лексики: в 2х т. М.: Русский язык, 1991.

338. Селиверстова О. Н. Компонентный анализ многозначных слов: на материале некоторых рус. глаголов. М.: Наука, 1975. 240 с.

339. Селиверстова О.Н. К вопросу о семантической структуре языковой единицы (на примере слов у и рядом) // Облик слова: сб. ст. памяти Д. Н. Шмелева. М.: Русские словари, 1997. С. 92-104.

340. Селиверстова О. Н. Имеют ли предлоги только грамматическое значение? // Вопр. филологии. 1999. № 3. С. 26-30.

341. Селиверстова О. Н. Семантическая структура предлога НА // Исследования по семантике предлогов. М., 2000. С. 189-242.

342. Селиверстова О. Н. Труды по семантике. М.: Языки славянской культуры, 2004. 960 с.

343. Семантические вопросы словообразования: Значение производящего слова. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1991.

344. Семиотика пространства и пространство семиотики. Труды по знаковым системам. Тарту, 1986. Вып. XIX.

345. Серебренников Б. А. Язык отражает действительность или выражает ее знаковым способом? Как происходит отражение картины мира в языке? // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988. С. 70-86.

346. Симашко Т. В. Пути изучения метафоры // Деривационные отношения в лексике русского языка. Тверь, 1991. С. 62-78.

347. Скляревская Г.Н. Реальный и ирреальный мир в толковом словаре: (К вопросу о прагматическом компоненте слова). // Семантика и коммуникация. Вып.4. Спб., 1996. С. 68-80.

348. Скорнякова М. Ф. К вопросу о словообразовательном потенциале качественных прилагательных // Актуальные вопросы словообразования. Самарканд, 1972. С. 32-35.

349. Скребнева А. А. Некоторые особенности употребления в диалектной речи предложно-падежных конструкций с пространственным значением (на материале шадринского говора) // Вопросы истории и диалектологии русского языка. Челябинск, 1972.

350. Словарь современного русского литературного языка: в 20 т. М.: Русский язык, 1991.

351. Слюсарева Н. А. Язык и речь — пространство и время // Теория языка. Англистика. Кельтология. М.: Наука, 1989. С. 106-114.

352. Сметанина Е. Н. Особенности функционирования директивных конструкций с предлогом ДО/DO в русском и польском языках // Сопоставительный анализ грамматической и лексической семантики. Куйбышев, 1982. С. 56-64.

353. Смирницкий А. И. К вопросу о слове (проблема «тождества слова») // Труды института языкознания. М., 1954. Т. IV. С. 3-9.

354. Смирницкий А. И. Лексикология английского языка. М., 1956. 178 с.

355. Современный словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 2001.

356. Солнцев В. М. Вариативность как общее свойство языковой системы //Вопр. языкознания. 1984. № 2. С. 31—42.

357. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. 543 с.

358. СОШ Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Словарь русского языка. М.: Азъ, 1994.

359. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка: В 2 т. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1958.

360. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж, 1985. -170 с.

361. Степанов Ю. С. Номинация, семантика, семиотика // Языковая номинация. Общие вопросы. М.: Наука, 1977. С. 294-358.

362. Степанов Ю. С. В трехмерном пространстве языка. М., 1985. 335 с.

363. Степанова 3. М. Роль предлогов в формировании лингвокультуроло-гических особенностей пространственных концептов. (На материале русского и французского языков): дис. . канд. филол. наук. Ульяновск, 2006.

364. Сэпир Э. Градуирование. Семантические исследования // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика: вып. 16. М.: Прогресс, 1981. С. 43-79.

365. Талми Л. Отношение грамматики к познанию // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1999. № 1. С. 30-48.

366. Ташлыкова М. Б. Метафорическая мотивация и ее место в словообразовательной системе // Вопр. слово- и формообразования в индоевропейских языках: семантика и функционирование: ч. I. Томск, 1994. С. 169-177.

367. Тихонов А. Н. Множественность словообразовательной структуры слова и русская лексикография // Русский язык. Вопросы его истории и современного состояния. М.: Наука, 1978. С.31-40.

368. Тихонов А. Н. Словообразовательный словарь русского языка. М., 1985.

369. Телия В. Н. Семантика связанных значений слов и их сочетаемости // Аспекты семантических исследований: сб. ст. М: Наука, 1980. С. 250379.

370. Телия В. Н. Типы языковых значений. Связанное значение в русском языке. М.: Наука, 1981.-269 с.

371. Телия В. Н. Метафора как модель словопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. С. 26-51.

372. Телия В. Н. К проблеме связанного значения слова: гипотезы, факты, перспективы // Язык-система. Язык-текст. Язык-способность. М., 1995. С. 25-36.

373. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокульторологический аспекты. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.

374. Толковый словарь русского языка: в 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. Т. 1. М., 1935; Т. 2. М., 1938; Т. 3. М., 1939; Т. 4, М., 1940.

375. Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения / под ред. Скляревской Г. Н. С-Пб.: Фолио-пресс, 1998.

376. Толстой Н. И. Некоторые проблемы сравнительной славянской семасиологии // Славянское языкознание. VI Международный съезд славистов (Прага, авг. 1968 г.): доклады советской делегации. М., 1968. С. 162-186.

377. Томилова С. Д. Актуализация периферийных компонентов семантики во вторичных значениях глаголов: автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 1998.

378. Топоров В. Н. Локатив в славянских языках. М.: Изд-во АН, 1961. -380 с.

379. Топоров В. Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М.: Наука, 1983. С. 58-71.

380. Топоров В. Н. Модель мира // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 т.М.: Сов. Энциклопедия, 1992. Т. 2. С. 161-164.

381. Топоров В. Н. Пространство // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 т. М.: Сов. Энциклопедия, 1992а. Т. 2. С. 340-342.

382. Топорова Т. В. Семантическая структура древнегерманской модели мира. М.: Радикс, 1994. М.: Радикс, 1994. 190 с.

383. Трубачев О. Н. Реконструкция слов и их значений // Вопр. языкознания. 1980. № 3. С. 3-14.

384. Туровский В. В. О соотношении значений многозначного слова // Семиотика и информатика. Вып. 26. М.: ВИНИТИ, 1985. С. 83-104.

385. Уорф Б. Л. Отношение норм поведения и мышления к языку // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 1. М.: Иностранная литература, 1960. С. 135-168.

386. Урысон Е. В. Фундаментальные способности человека и наивная «анатомия» // Вопр. языкознания. 1995. № 3. С. 3-16.

387. Урысон Е. В. Синтаксическая деривация и «наивная» картина мира // Вопр. языкознания. 1996. № 4. С. 25-38.

388. Урысон Е. В. Языковая картина мира. У8. Обиходные представления (модель восприятия в русском языке) // Вопр. языкознания. 1998. № 2. С. 3-21.

389. Урысон. Е. В. Дух и душа: к реконструкции архаичных представлений о человеке // Логический анализ языка: Образ человека в культуре и языке / отв. ред. Н. Д.Арутюнова, И. Б.Левонтина. М., 1999. С. 11-25.

390. Урысон Е. В. Проблемы исследования языковой картины мира. Аналогия в семантике. М.: Языки славянской культуры, 2003. 223 с.

391. Успенский В. А. О вещных коннотациях абстрактных существительных // Семиотика и информатика. Вып. 35. М.: Рус словари, 1997. С. 146-152.

392. Уткин Д. В. Синонимические словосочетания с пространственным значением в современном русском языке // Вопр. морфологии и синтаксиса в современном русском языке. Новосибирск, 1966. С. 13-24.

393. Уфимцева А. А. Слово в лексико-семантической системе языка. М.: Наука, 1968.-287 с.

394. Уфимцева А. А. Типы словесных знаков. М.: Наука, 1974. 206 с.

395. Уфимцева А. А. Лексическое значение. М.: Наука, 1986. 240 с.

396. Уфимцева А. А. Роль лексики в познании действительности и в формировании картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988. С. 110-140.

397. Федосов В. А. Употребление предлогов в, на с конкретными существительными // Рус. яз. в национальной школе. 1989. № 8. С. 3-6.

398. Филипенко М. В. Проблемы описания предлогов в современных лингвистических теориях // Исследования по семантике предлогов. М., 2000. С. 12-54.

399. Филипенко М. В. Следы «пути» в высказывании // Логический анализ языка: Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000а. С. 308-314.

400. Филлмор Ч. Дж. Об организации семантической информации в словаре // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 14. М.: Прогресс, 1983. С. 23-60.

401. Филоненко Т. М. Фразеологический образ в языковых моделях пространства, времени и количества (На материале фразеологии современного русского языка): дис. . докт. филол. наук. Магнитогорск, 2004.

402. Философия. Основные идеи и принципы. / Под общ. ред. А.И. Раки-това. 2-е изд., переработ, и доп. - М.: Политиздат, 1990. - 368 с.

403. Философская энциклопедия: в 5 т. М.: Сов. энциклопедия, 1960— 1970.

404. Философский энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1983.

405. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления / Сост., пер. с нем. и комм. В. В. Бибихина. М.: Республика, 1993. - 447 с.

406. Харитончик 3. А. Семантические особенности производных признаковых слов // Вопр. языкознания. 1984. № 4. С. 124-131.

407. Харитончик 3. А. Имена прилагательные в лексико-грамматической системе современного английского языка. Минск: Высшая школа, 1986.-96 с.

408. Харитончик 3. А. О корреляции синтаксических и семантических свойств адъективной лексики в современном английском языке // Семантика и структура деривационных моделей. Владивосток, 1988. С. 72-78.

409. Хассман С. Семантика предлога через // Russian Language jornal. 1997. № 168-170. Vol. LI. P. 13-53.

410. Хоанг Ф. Э. Семантика высказывания // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика: вып. 16. М.: Прогресс, 1985. С. 399-406.

411. Хохлачева В. Н. Проблема словообразовательного значения (к понятию нормы в словообразовании) // Грамматика и норма: сб.ст. М.: Наука, 1977. С. 143-271.

412. Храковский B.C. Кратность // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л. : Наука, 1987. С. 124-152.

413. Цивьян Т. В. Лингвистические основы балканской модели мира. М.: Наука, 1990.-207 с.

414. Цивьян Т. В. Движение и путь в балканской модели мира. М.: Инд-рик, 1999.-376 с.

415. Цивьян Т. В. Модель мира и ее лингвистические основы. М.: Ком-Книга, 2006.-280 с.

416. Цховребов С. Ф. Структура и семантика терминов атрибутивного типа // Семантика и прагматика языковых единиц. Душанбе, 1990. С. 78-88.

417. Чейф У. Л. Значение и структура языка. М.: Прогресс, 1975. 432 с.

418. Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике // Вопр. языкознания. 1996. № 2. С. 68-78.

419. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М.: МГУ, 1997. С. 340-370.

420. Чернов А. П. О функциональном аспекте лексико-грамматической классификации имен прилагательных // Рус. яз. в школе. 1973. № 5. С. 82- 87.

421. Чудинова Е. А. Широко развитая многозначность в лексике современного русского языка: (лингвостатистическое исследование по данным лексикографии): автореф. дис. . канд. филол. наук. Пермь, 1998. 19 с.

422. Чумак JI. Н. О новых атрибутивных словосочетаниях в русском языке // Рус. яз. в школе. 1993. № 3. С. 57-59.

423. Шатуновский И. Б. Семантика предложения и нереферентные слова (значение, коммуникативная перспектива, прагматика). М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. 276 с.

424. Шатуновский И. Б. Предложения наличия vs. Бытийные и локативные предложения // Логический анализ языка: Языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 189-197.

425. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л., 1941. - 620 с.

426. Шерер В. Э. О выражении пространственных отношений в кетском языке // Вопр. языкознания. 1979. № 5. С. 98-106.

427. Ширшов И. А. Интерпретация множественной мотивации через исчисление семантических компонентов производных слов // Актуальные проблемы русского словообразования: м-лы III Республиканской научной конференции. Ташкент, 1980. С. 171-174.

428. Шмелев А. Д. Проблема выбора релевантного денотативного пространства и типы миропорождающих операторов // Референция и проблемы текстообразования: сб. ст. М.: Наука, 1988. С. 64-82.

429. Шмелев А. Д. Референционные механизмы русского языка. Тампере, 1996.

430. Шмелев А. Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю. М.: Языки русской культуры, 2002. 224 с.

431. Шмелев Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.: Просвещение, 1964.-244 с.

432. Шмелев Д. Н. Об анализе семантической структуры слова // Zeichen und System der Sprache. Bd. 3. Berlin, 1966. C. 104 138.

433. Шмелев Д. H. Семантические признаки слов // Русский язык в национальной школе. 1968. № 5. С. 15-21.

434. Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка): автореф. дис. . докт. филол. наук. М., 1969.

435. Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973. -280 с.

436. Шмелев Д. Н. Современный русский язык. Лексика: Учеб пособие. М.: Просвещение, 1977. 335 с.

437. Шмелев Д. Н. Полисемия // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 382.

438. Шмелева Т. В. Семантический синтаксис. Красноярск, 1994. 54 с.

439. Шрамм А. Н. Очерки по семантике качественных прилагательных. Л.: Изд-во ЛГУ, 1979.

440. Шубина П. В. Значение категории пространства для формирования теоретического мышления // Формирование профессиональной культуры будущего специалиста. Архангельск, 2003. С. 67-68.

441. Шумилина А. Л. Синонимика в кругу глагольно-именных предложных словосочетаний с предлогами у, при, около, возле, подле, вблизи II Русский язык в школе. 1961. № 6. С. 25-30.

442. Щерба Л. В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Звегинцев В. А. История языкознания XIX XX веков в очерках и извлечениях. Ч. 2. М., 1965.

443. Щерба Л. В. Опыт общей теории лексикографии // Щерба Л.В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. Т. 1. М., 1958.

444. Язык. Человек. Картина мира: Лингвоантропологические и философские очерки: (на материале русского языка). Ч. 1. Омск,, 2000.

445. Яковлева Е. С. О некоторых моделях пространства в русской языковой картине мира //Вопр. языкознания. 1993. № 4. С. 17-30.

446. Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М.: Гнозис, 1995. — 410 с.

447. Якунина Д.В. Приставка при-: построение семантической сети // Московский лингвистический журнал. 2001. Т. 5 / 1. С 125-165.

448. Янда Л.А. Русские глагольные приставки. Семантика и грамматика // Глагольная префиксация в русском языке. М., 1997.

449. Яндекс Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.yandex.ru/

450. Янко Т.Е. Бытование и обладание. Конструкции с глаголом быть II Логический анализ языка: Языки пространств / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 198-211.

451. Янценецкая М. Н. Семантические вопросы теории словообразования. Томск, 1979.-272 с.

452. Янценецкая М. Н., Араева Л. А. Явление множественной мотивации в русском языке // Производное слово и способы его формирования. Кемерово, 1990. С. 5-20.

453. Blok Н.Р. Localism and deixis in Bantu linguistics // Lingua. -1955. -№5.

454. Brugman C.M., Lakoff G. Cognitive topology and lexical networks // Lexical ambiguity resolution: perceptive from psycholinguistics, neuropsychology and artificial intelligence. San Mateo (CA): Kaufman, 1988.-P. 477-508.

455. Flier M.S. The scope of prefixal delimitation in Russian // The scope of Slavic aspect. UCLA Slavic studies. Vol.12. Columbus-Ohio, 1985. - P. 41-58.

456. Garrod S.C., Sanford AJ. Discourse models as interfaces between language and spatial word // Journal of Semantics. 1988. - № 6. - P. 147160.

457. Goodenough W. Componential analysis and the study of meaning // Language. 1956. - Vol. 32. -№ 1. p. 195-216.

458. Hawkins B. The natural category MEDIUM // Topics in cognitive linguistics. Amsterdam, 1988. - P. 231-270.

459. Jackendoff R., Landau B. Spatial Language and Spatial Cognition / Napoli D. (ed.) Bridges between Psychology and Linguistics: A Swarthmore Festschrift for Lila Gleitman. Hellsdale, New Gersey,1991. - P. 145-169.

460. Lakoff G. Women, fire and dangerous things: What categories reveal about the mind / G. Lakoff. Chicago: Univ. of Chicago, 1987.

461. Langaker R. Space Grammar, Analysability and English Passiv // Language. Vol. 58, no. 1, 1982.

462. Langacker R.A. Foundations of Cognitive Grammar. Vol.1 / R.A. Langacker. Stafford, 1987.

463. Talmy L. How language structures space // H.L. Pick, Jr., Acredolo. Spatial Orientation: Theory, Research, and Application. -N.Y.: Plenum Press, 1983.-P. 225-282.

464. Wierzhicka A. Lexicography and conceptual analysis / A. Wierzhicka. -Ann Arbor: Karoma, 1985.