Когнитивная интерпретация семантико-мотивационных отношений: на примере анализа "территориальных" значений этимологических гнезд -гран- и -меж(∂)- в русском языке тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат филологических наук Попова, Екатерина Викторовна

• Попова, Екатерина Викторовна
• кандидат филологических наук
• 2012

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Попова, Екатерина Викторовна

Оглавление

Введение

Глава 1. Реконструкция глубинной семантики как метод лингвистического исследования

1.1. Метод реконструкции: от семантики к «глубинной» семантике

1.2. О противопоставлении представления и понятия в когнитивной реконструкции

1.3. Некоторые методические установки когнитивной реконструкции.. 27 Глава 2. Семиотические особенности слов граница и меяса в современном русском языке. Наивные представления о территориальной границе

в современном языковом сознании носителей русского языка

2.1. Семантическое наполнение понятия граница в современном русском языке

2.2. Синтаксические особенности основных репрезентантов понятия территориальной границы

2.3. Прагматические компоненты основных репрезентантов понятия

территориальной границы

Глава 3. Внешняя реконструкция: выявление базовых семантических импульсов в праславянских основах и *теф-

3.1. *Сга/?ь: вегетативная уб. пространственная семантика

3.2. *Мей]а: инверсия центра и периферии (динамическая модель пространства )

Глава 4. Внутренняя реконструкция как инструмент выявления разнообразия семантических потенций в этимологических гнездах корней граи- и ме.ж-

4.1. Грань и граница: несколько моделей маркирования присваиваемого пространства по данным диалектов

4.2. Межа: спациальный и локальный аспекты

Глава 5. Контекстуальный анализ репрезентантов территориальных семантических объединений этимологических гнезд корней гран- и меж-:

ретроспективный аспект

5.1. От грани к границе: историческая перспектива понятия маркера территориального присвоения по данным письменных источников

5.2. Межа в диахронии: от центра к периферии языкового узуса

Заключение

Источники

Литература

Приложение

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Когнитивная интерпретация семантико-мотивационных отношений: на примере анализа "территориальных" значений этимологических гнезд -гран- и -меж(∂)- в русском языке»

Введение

Продуктивные исследования нередко предполагают работу на стыке нескольких наук, и лингвистика в этом отношении не представляется исключением. Актуальные проблемы когнитивной науки также ждут решения с помощью применения методик смежных дисциплин. Основное противоречие комплексов задач в этом направлении являет собой классический пример дихотомии синхронного и диахронного подходов1. Развитие когнитивной науки связано прежде всего с привлечением семантических методов исследования. Какие бы структуры языкового мышления мы ни изучали, в самом пристальном анализе нуждается их содержательный план2.

Исследователь семантики так же, как и когнитолог, всегда стоит перед альтернативным выбором комплекса синхронных или диахрониых задач. Формальная методика изучения этимологических гнезд при диахронном подходе, и словообразовательных гнезд при синхронном подходе, с неизбежностью опирается на семантику. При комплексном изучении семантики, шаблон произ-водности экстраполируется и на связи значений внутри рассматриваемых гнезд. Однако такое перенесение формальных механизмов словообразовательной деривации на явления семантического порядка не всегда дает достоверные результаты, особенно при диахронном подходе. Тем более важно, решая задачи когнитивного порядка, опираться на выводы, полученные путем анализа как синхронного языкового среза, так и диахронного. Вышеизложенные тезисы раскрывают, таким образом, актуальность настоящей работы.

Центральной позицией предлагаемого исследования является представление результатов комплексного изучения территориальных значений лексем этимологических гнезд корней граи- и меж-. Подобное представление предполагает развернутую реконструкцию глубинной семантики русских слов грань / граница и межа, а также семантических объединений внутри исследуемых

1 Ср. высказывание Е. С. Кубряковой: «Одно дело, когда мы обсуждаем проблему генезиса и развития категорий бытия, другое - когда ставим вопрос о влиянии этих категорий на обработку опытных данных современным человеком, или же рассуждаем о СООТНОШЕНИИ упомянутых категорий в сложившихся к настоящему времени концептуальных системах человеческого интеллекта» |Кубрякова 2000: 85]. * Ср.: «Основной предмет когнитивной лингвистики составляет языковое значение, так как оно является связующим звеном между языком и когницией» [Скребцова 2011: 28].

гнезд - семантических блоков. Реконструкция учитывает производность значений, их смещения, взаимовлияния и восстановления в структурах языкового мышления, их возникновение и трансформацию.

Объектом работы выступают лексемы основ граи- и меж- с территориальной семантикой в рамках исследуемых этимологических гнезд и отдельные репрезентанты лексико-семантического поля3 с понятийным ядром 'граница земельного надела', позволяющие проследить эволюцию ментальных представлений о маркерах освоенного земельного пространства.

Предмет исследования - когнитивные структуры, находящие отражение в исследуемых лексико-семантических и этимолого-семантических объединениях, другими словами - корреляции мыслительных репрезентаций и семантических комплексов дериватов этимологических гнезд корней гран- и ме.ж-, связанных с идеей территориального ограничения. Данные когнитивные структуры можно представить в виде моделей пространства, актуализируемых в сознании носителя языка с помощью того или иного слова-стимула.

Выбор данных корней (в диахроническом аспекте - основ) неслучаен: лексемы грань / граница и межа регулярно являются взаимными кагегоризатора-ми в лексикографической традиции. В современном русском литературном языке они являются основными репрезентантами понятия «граница земельного надела», то есть выполняют функцию территориальных маркеров освоенного пространства.

В современном русском языке слово граница является универсальным кате-горизатором для множества других слов и представляет собой ядро обширного лексико-семантического поля. На уровне обыденного сознания граница связывается прежде всего с территориальной семантикой, что находит отражение в лексикографической традиции. Именно поэтому для реконструкции пространственных моделей в исследуемых гнездах мы за исходную точку принимаем ситуацию присвоения земли. Наиболее близкий синоним границы в этом пони-

3 «Поле - совокупность языковых (главным образом лексических) единиц, объединенных общностью содержания (иногда также общностью формальных показателе]'!) и отражающих понятийное, предметное или функциональное сходство обозначаемых явлении» [ЛЭС: 380].

мании - межа. Мелса связывается в наивном сознании как с ситуацией присвоения, так и владения земельным наделом. В словарях мелса определяется через границу. При этом оба слова, несмотря на ощутимую разницу в частотности употребления данных слов, входят в общий словарь любого носителя русского языка.

И межа, и граница - слова исконные, они являются репрезентантами обширных этимологических гнезд, следовательно, сопоставление развития территориальной семантики в данных гнездах интересно с точки зрения типологии.

Рассмотрим основные репрезентанты лексико-семантического поля с понятийным ядром 'граница'. В семантике слов граница и межа нет дополнительных смыслов, например, элемента 'область', который свойственен слову предел. Предел - это абсолютный показатель завершенности пространства, его нельзя пересечь (если подойти к семантике данных слов топологически): он перешел границу, но *он перешел предел. Предел задает максимальный пространственный масштаб: в идеографической сфере пространства возможны пределы вселенной (космический масштаб освоения пространства), но вряд ли * границы вселенной (исключая, быть может, контекст фантастической литературы); в сфере представлений о норме: можно работать на пределе сил / возмолсно-стей (при некорректности границы в подобном контексте). Сама сочетаемость с предлогом на у этих слов различна: при нормативном прямом пространственном (локативном) употреблении сочетаний на границе и на ме.же - переносное значение устойчивого выражения на пределе (сил, возмолсностей).

Еще одним синонимом границы и мелен в территориальном значении является слово рубеж. Это более позднее образование (с XIII в. в значении 'препятствие', 'задержка'), по сравнению с гранью и межой. В современном русском языке до сих пор ощущается производность рубежа. Что же касается семантики этого слова, то в ней преобладает семантика условности, а не собственно территориальности (ср.: зорко охранять рубелей Родины [Ожегов: 685]). В исторических источниках и грань, и мелса, и рубеле встречаются в рамках одного контекста (ср.: ПМежю учинилъ, грани тесалъ, и рубежи клалъП (XVI в.)

[Срезневский, 3, 1: 179])4, что указывает на разные аспекты маркировки присвоенного пространства.

Сопоставление глубинной семантики грани, мелей, рубежа и предела может быть целью новых исследований; в данной работе мы ограничимся сопоставлением развития территориальных значений в гнездах корней граи- и меж-.

Кроме того, с точки зрения первичных ономасиологических моделей данные лексемы (а следовательно, и этимологические гнезда) имеют разнородные семантические импульсы, что указывает на различие стоящих за ними когнитивных структур5.

Материалом исследования послужили факты (лексемы и фразеологизмы) как русского литературного языка на разных этапах его существования (около 1300 контекстов)6, так и его диалектов (1362 контекста), а также данные родственных языков (372 лексических единицы), необходимые для сопоставления и верификации результатов. Источниками материала послужили словари, этнографические и фольклорные сведения, а также электронная база данных Топонимической экспедиции Уральского университета. Материал отбирался путем фронтальной выборки по исследуемым основам.

Лексика территориальной семантики - привлекательный и благодатный для семантических исследований материал, поэтому можно утверждать, что он широко задействован в современных лингвистических трудах в различных аспектах. Это обусловлено тем, что одной из «характерных черт естественного языка» является локализм [Кравченко 1996: 3]. Не составляют исключения и выбранные нами для анализа слова граница и ме.жа, за которыми стоит понятие «границы земельного надела». Как само понятие, так и данные гнезда не раз

'1 Ср.: «Употребление в одном перечислительном ряду само по себе свидетельствует о смысловой нетождественности слов, с точки зрения автора» [Яковлева 1998: 57].

Ср.: «Чем ближе друг к друг}' категории, тем важнее для их существования подчеркнуть собственную индивидуальность, которая, в конечном счете, явилась причиной их возникновения и, особенно, сохранения на протяжении столь длительного промежутка времени» [Михальчук 1997: 37].

' Хотя объектом исследования является семантика конкретных лексических и фразеолог ических единиц, объем материала определялся количеством рассмотренных и проанализированных контекстов, единственное от-ступлениее от этого принципа касается подсчета материалов родственных языков: в данном случае подсчет производился по лексема.м.

становились объектом исследования современных лингвистов7: от семиотических осмыслений М. Ю. Лотмана [Лотман 2004] и В. Н. Топорова [Топоров 1983, 1991], ставших классическими образцами анализа самой категории границы, лингвокультурологических описаний А. Я. Гуревича [Гуревич 1984], Т. В. Цивьян [Цивьян 1991], семасиологических этюдов Н. И. Толстого [Толстой 1997, 2006], до когнитивных построений Е. В. Рахилиной [Рахилина 2000] и Е. С. Кубряковой [Кубрякова 1997, 2000], лексикологических работ Ю. Д.Апресяна [Апресян 1995] и В. Г. Гака [Гак 2002], семантических и этимологических реконструкций Л. В. Куркиной [Куркина 2000, 2003, 2011]. Тем не менее, материал, представленный в данной работе, в полном объеме не был задействован для разработки модели реконструкции глубинной семантики мо-тивационных отношений исследуемых этимологических гнезд. Следует также сказать о том, что полученные в ходе исследования выводы вскрывают некоторые этноспецифичные особенности рассматриваемых понятий.

Теоретической базой данного исследования послужил ряд работ по когнитивной лингвистике [Арутюнова 1988, 2002; Болдырев 2001; Вежбицкая 1996, 2001; Демьянков 1982, 1994; Джонсон и Лакофф 2008; Запевская 2001; Кравченко 1996, 2001; Крейдлин 1994; Кубрякова 1986, 1997, 1999, 2000, 2002,2004; Михальчук 1997; Рахилина 2000, 2010; Стернии 2007, 2008; Тал-ми 1999; Фрумкина 1999; Урысон 1998; Ченки 1996; Яковлева 1994, 1998, 2000; ЪеутБоп 1996, 2003; Та1ту 1996 и др.], семантической реконструкции, этимологии, истории слов и диалектологии [Варбот 1969, 1995, 1996, 2001; Виноградов 1999; Дронова 2007, 2009; Куркина 2000, 2003, 2011; Откупщиков 2005; Попов 1957; Соколова 2007; Толстая 2002, 2008, 2011; Толстой 1997, 2006; Трубачев 1976, 1988, 2006 и др.], репрезентации лексической семантики [Аба-ев 1948; Апресян 1966, 1974, 1995; Арутюнова 1988, 2002; Бенвенист 1974; Гак 1988, 2002; Зализняк 2001, 2006; Кацнельсон 1947; Падучева 2004; Шмелев 2002-а, б; Щерба 1974 и др.] и семиотике [Лотман 2004; Моррис 2001; То-

7 Здесь стоит также упомянуть статью П. А. Флоренского «Термин» [Флоренский 1989], в которой, несмотря на общефилософский пафос изложения, вскрываются некоторые проблемы этимологического и общекультурного характера, относящиеся к интересующему нас понятию.

поров 1983, 1991 и др.], лингво- и культурологии [Байбурин 1983, 1993; Степанов 2001; Топорова 1999; Цивьян 1991, 2001, 2005-а, б и др.]. Отдельного упоминания заслуживает фундаментальная монография А. Я. Гуревича «Категории средневековой культуры» [Гуревич 1984], в которой традиционные пространственные константы рассматриваются в культурологическом и философском ключе.

Перечисленные выше исследования в той или иной степени соотносятся с проблематикой метаописания пространства. В современной научной гуманитарной парадигме данная проблематика занимает центральное положение. В справедливости этого утверждения убеждает в первую очередь неослабевающий исследовательский интерес к изучению пространственных категорий и отношений. По этой причине сам обзор литературы, посвященной пространству, может превратиться в самостоятельное научное исследование. Остановимся кратко лишь на наиболее важных для нашего исследования работах и сборниках. Одной из базовых в избранном нами направлении является серия коллективных монографий «Логический анализ языка», в особенности выпуски «Логический анализ языка. Языки пространств» [2000] и «Логический анализ языка. Семантика начала и конца» [2002]. Не менее важной представляется монография «Картины русского мира: пространственные модели в языке и тексте» [2007] из серии «Картины русского мира». Этноспецефические черты пространственных представлений раскрываются в последнем выпуске «красной» серии сборников трудов московской этнолингвистической школы «Пространство и время в языке и культуре» [2011]. Узкий когнитивистский подход к изучению пространства обнаруживают зарубежные и отечественные исследования: фундаментальная монография Ст. Левинсона «Пространство в языке и мышлении» [ЬеутБоп 2003], труды Л. Талми (обширная методологическая статья «Отношение грамматики к познанию» [Талми 1999]), ставшие классическими работы Е. С. Яковлевой «Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия)» [Яковлева 1994], А. В. Кравченко «Когнитивные структуры пространства и времени в естест-

венном языке» [Кравченко 1996], Е. С. Кубряковой «Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и формах его объективации в языке)» [Кубрякова 1997], Е. В. Рахилиной «Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость» [Рахилина 2000]. Несомненный интерес вызывает также работа Л. В. Куркиной «Культура подсечно-огневого земледелия в зеркале языка» [2011], так как в ней понятие границы, реализованное многими общеславянскими лексемами, подробно рассмотрено именно с интересующих нас этимологических позиций. При этом постулируемая автором когнитивная методологическая установка данной монографии понимается в самом широком смысле, что предоставляет возможность для дальнейших уточнений, интерпретаций и дискуссий.

Методическая установка исследования предполагает ряд традиционных структурно-аналитических процедур с привлечением классических приемов сравнительно-исторического метода. Следовательно, метод работы, исходя из особенностей предметной области, можно назвать комплексным. Основой методического комплекса является семантический анализ блоков территориальных значений в исследуемых гнездах. Данные построения включают элементы этимологического анализа, а также когнитивной интерпретации выявленных в его ходе мыслительных структур (пространственных моделей). Для получения модели прототипической ситуации необходим также компонентный анализ значения слова, а соответствующий формальный перекос этой собственно структурной методики компенсирует анализ многозначности базовых для исследования слов: грань, граница и межа. Внешняя реконструкция позволяет установить исходные семантические импульсы, характерные для того или иного гнезда, внутренняя - предполагает рассмотрение результатов действия этих импульсов в рамках одного языка, а анализ контекстов исторических источников помогает вскрывать не только семантические, но синтаксические и прагматические факторы эволюции семантики. Таким образом, вырабатывается модель реконструкции глубинной семантики, которая предполагает, во-первых, воссоздание исходных ментальных представлений, стоящих за исследуемыми

пространственными моделями, во-вторых, восстановление истории их дальнейшего развития, вплоть до актуального языкового состояния.

Новизна исследования заключается в том, что в ней впервые произведена когнитивная интерпретация отношений производности в этимологических гнездах корней гран- и меж-, соотносимых с ситуацией присвоения земли.

Теоретическая значимость работы определяется разработкой методики реконструкции глубинной семантики для репрезентантов рассматриваемых этимологических гнезд, что позволяет более гибко оценивать их системные связи, а также внешние влияния, провоцирующие то или иное изменение семантики, и внутренние (связанные с изменением мыслительных представлений) факторы их развития.

Практическая значимость работы видится в возможности применения ее результатов в вузовских курсах общего языкознания и когнитивной лингвистики, курсах по истории языка и этимологии, а также в решении задачи оптимального предоставления семантической и системной исторической информации (например, омонимии и многозначности) в словарях и базах данных.

Цель работы - разработка метода когнитивной реконструкции как возможной модели репрезентации семантической информации ( на примере выявление базовых пространственных моделей, стоящих за основными репрезентантами понятия 'граница земельного надела' этимологических гнезд основ гран- и меою-\ гранью / границей и межой).

Основные задачи исследования:

- теоретическое обоснование когнитивной реконструкции как реконструкции базовых мыслительных моделей посредством анализа глубинной семантики;

- выявление по лексикографическим данным основных лексем, имеющих значение 'граница земельного надела', и их семиотическая и когнитивная интерпретация;

- реконструкция структур глубинной семантики, отвечающих за ментальное представление о территориальных маркерах присвоения в этимологических гнездах корней гран- и меж-',

- сопоставление результатов реконструкции в рамках разных языковых идиомов и исторических срезов для получения общей картины развития территориальных представлений.

Структура работы обусловлена ее задачами. В первой главе дан краткий теоретический очерк проблемы соотношения семантической реконструкции и когнитивного анализа (для введения понятия когнитивной реконструкции через реконструкцию глубинной семантики), представлено обоснование терминологической базы исследования.

Вторая глава представляет собой семиотический и когнитивный анализ опорных лексем исследования для наиболее точного определения сущности понятия 'границы земельного надела' на синхронном языковом уровне.

В третьей главе представлены результаты сопоставительной внешней реконструкции. На материале славянских языков раскрываются внутренние первичные семантические импульсы исследуемых этимологических гнезд.

Четвертая глава содержит интерпретацию диалектного материала, то есть внутреннюю реконструкцию семантико-мотивационных отношений внутри данных гнезд.

Пятая глава посвящена анализу контекстов выбранных исторических источников, в которых встречаются репрезентанты исследуемых гнезд; в ней сделана попытка соотнести разнообразие семантико-мотивационных отношений с идеографическими сферами разных хронологических срезов.

Апробация работы: результаты проведенных исследований апробированы на научных конференциях: международной научной конференции «Этнолингвистика. Ономастика. Этимология» (Екатеринбург, 2009 г., 2012 г.), международном молодежном научном форуме «Ломоносов 2010» (Москва, 2010 г.), VI международной научно-практической конференции «Язык. Культура. Коммуникация» (Челябинск 2011 г.), межвузовской конференции молодых ученых

«Слово в традиционной и современной культуре» (Екатеринбург 2011 г.), конференции молодых ученых «Антропология. Фольклористика. Социолингвистика» (Санкт-Петербург, 2012 г.). По теме диссертации опубликовано 7 работ, в том числе одна - в рецензируемом научном издании, рекомендованном ВАК РФ.

Положения, выносимые на защиту.

1. Взаимное стремление когнитивной лингвистики к объяснительности, а этимологии - к вскрытию глубинных семантических факторов развития смыслов порождают необходимость выработки нового типа реконструкции - реконструкции глубинной семантики, которая предполагает процедуру восстановления эволюции понятий и представлений, стоящих за отдельными словами, а также внутри этимологических гнезд. При этом для анализа понятий и представлений вводится категория наблюдателя, определяющая в целом когнитивную научную парадигму.

2. Рассматриваемое в работе понятие 'границы земельного надела' на синхронном уровне включает три разных аспекта: отвлеченно-пространственный, ландшафтный и условный. В синонимичной для современного русского литературного языка паре граница - межа, граница является универсальным каге-горизатором, межа обнаруживает территориальную доминанту.

3. Социальное пространство выстраивается с помощью понятия 'граница земельного надела' по концентрической модели, предполагающей в качестве точки отсчета фигуру наблюдателя. Однако это не единственная возможная модель пространственной ориентации.

4. Рассматриваемые этимологические гнезда в период формирования русского языка как национального имели иные смысловые доминанты, которые вскрываются с помощью внешней и внутренней реконструкции, а также анализа контекстов исторических источников составляющих их лексических объединений.

5. Этимологическое гнездо корня гран- первоначально было обусловлено вегетативной семантикой, рефлексы которой прослеживаются и в пространст-

венных значениях исследуемого этимологического гнезда. Топологическая образная схема грани/ границы в исторической перспективе тесно связана с непосредственной обработкой присваиваемого земельного участка, а также с моделью последовательного движения наблюдателя по его периметру.

6. Изначальный импульс корня меж- был задан обобщенно-абстрактной семантикой 'центральное, срединное местоположение', устойчиво транслирующей понятия, связанные с маркированием земли. Однако в данном случае происходит семантическая инверсия, так как межа обозначает границу (т. е. периферию) земельного надела, что позволяет говорить о топологической схеме, изначально отвлеченной от фигуры наблюдателя, предполагающей панорамный охват местности «сверху».

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Попова, Екатерина Викторовна

Выводы

При сравнении развития территориальной семантики гнезд слов грань и межа по данным исторических свидетельств бросается в глаза изначально широкий и разработанный спектр пространственных (в том числе и территориальных) значений слова межа (от 'промежутка' до 'линии фронта') и узкоспециализированный характер значения слова грань 'межевой знак' (конкретнее - 'затес на межевом дереве'). Первичным импульсом для сужения семантики слова межа послужило образование и функционирование прилагательных меленый и межевой, что привело к актуализации модели локального пространства в данном гнезде. В гнезде лее основы гран- произошел обратный семантический сдвиг: постепенно грань стала обозначать не только сам владельческий знак, но и объект, находящийся на границе владений, а впоследствии у этого слова развилось значение 'ориентир'. При этом значение глагола гранить 'высекать владельческие знаки', видимо, появилось позднее закрепления в идеографической сетке грани-знака. Позднее у глагола гранить появляется и значение 'межевать', но скорее 'семиотизировать объект', а не 'измерять земельный надел'.

Гоань воспринимается в топологическом отношении как «контрольная точка» маршрута по периметру владений, мелса линейно ориентирована и часто ее местоположение зависит от конкретных ландшафтных объектов. Таким образом, мелса репрезентирует линейно-спациальную модель границы, а грань -цепочечную. В обоих случаях важно движение наблюдателя по периметру освоенного пространства, но при этом мелса является спорной территорией и предполагает взаимодействие субъектов-посессоров наделов, а грань (и впоследствии граница) a priori принадлежит вновь присваиваемому пространству, она безразлична к оппозиции свой/ чужой.

Понятие государственной границы закрепляется в идеографической сетке носителей русского языка к XVII в., причем его репрезентантами выступают и грань (граница), и мелса. В это время происходит смена стратегии описания и восприятия географического пространства: итинерарии вытесняются картами.

Таким образом, можно утверждать, что логика развития территориальных значений в исследуемых гнездах была разнонаправлена: грань {граница) 'владельческий знак' стала использоваться для обозначения реалий, связанных с местоположением, причем приобрела надстройку абстрактных значений, которые стали наиболее актуальными для представлений о территории носителей современного русского языка; межа - напротив, имея изначально широкий спектр территориальных значений, в силу актуализации самой технологии межевания стала восприниматься скорее как 'знак' присвоения земли и отодвинулась на периферию идеографической сетки современного языкового сознания.

Заключение

Ситуация присвоения земли является прототипической для многих мыслительных (а следовательно, и языковых) механизмов обработки и систематизации информации, когда возникает необходимость в определении каких-либо границ (пространственных, умозрительных, временных, связанных с оценкой явлений и событий и под.). Разумеется, трудно определить данный тип выстраивания пространственных отношений от принципов организации представлений наивной физики. Тем не менее, ситуация присвоения и освоения земли, а, соответственно, маркировка ее границ имеют первостепенное значение для сознания носителей оседлой культуры. «Привязка» к земле, ее постоянное освоение, ритмизированное циклом повторяющихся из года в год на протяжении столетий сельскохозяйственных работ, «исхоженность» Ойкумены порождает особое отношение к семиотизации присвоенных территорий, к самой категории границы. Именно по этим причинам мы попытались рассмотреть этимологический и исторический материал под углом зрения когнитивной лингвистики, то есть восстановить первичные представления о топологических схемах грани/ границы и мелей, выявить особенности перспективы в моделируемом с помощью данных схем пространстве, а также направление внимания присваивающего субъекта, что позволило точнее представить категорию вложенности, общая модель которой является самой популярной в современных исследованиях, посвященных пространственным отношениям. Мы имеем в виду эгоцентрическую модель пространства, предполагающую зональный характер его освоения (рис. 1).

Рис. 1. зона освоения ближайшая зона освоения осваивающий субъект периферия зоны освоения

Анализ нашего материала дает возможность не только скорректировать данную схему180, но и показать при этом сам процесс семиотизации границ. Представление процесса освоения территории в виде кривой Фибоначчи не только отражает его динамику, но и возможность постоянного расширения данной территории, способ освоения, характерный для представителей оседлой культуры. По сути данная модель - схематизация серии пеших маршрутов субъекта, осваивающего и присваивающего пройденное пространство. Однако данная модель учитывает лишь возможность освоения и присвоения «вновь» обрабатываемой земли. Она безразлична к категории свой/ чужой (рис. 2.) зона освоения ближайшая зона освоения осваивающий субъект периферия зоны освоения

Но ведь зачастую ситуация присвоения земли и маркировки границ своего пространства неизбежно связаны с присутствием в модели ситуации противодействующего субъекта, или, проще говоря, соседа. В общем виде данная модель представлена на рис. 3.

1Х" Ср. высказывание В.Н. Топорова о развертывании пространства из точки [Топоров 1983: 233].

Рис. 3. спорная территория присваивающие субъекты присвоенные территории

Сферы интересов противодействующих субъектов в какой-то момент неизбежно пересекаются, что приводит к конфликту. Поэтому так важно, чтобы между соседствующими наделами оставалось спорное, не принадлежащее никому из соседей пространство.

Первая из представленных моделей (с ее модификаций) является схематическим отображением модели пространства Ньютона, которое мыслится как вместилище. Вторая модель, предполагающая не одного, а по крайней мере двух субъектов присвоения, репрезентирует модель пространства Лейбница, устроенного по монадическому принципу.

Обе эти модели в равной степени были свойственны архаическому языковому сознанию (как свойственны они сознанию современного носителя языка), и поэтому нельзя утверждать, что какая-либо из них древнее, как это часто постулируется. Можно лишь отчасти попытаться разобраться в причинах этого явного стереотипного предпочтения (в том числе, в научном дискурсе) эгоцентрической модели, основанной на принципах Ньютонова пространства.

Для русского языка181 само слово граница является самым общим понятием для выражения идеи ограничения пространства. При этом пространство мыслится по крайней мере в трех аспектах: 1) физическом (и здесь мы сталкиваемся с отвлеченно-пространственным понятием границы, собственно топологическим, лишенным соотнесения с категориями величины и соразмерности); 2) территориальном (граница в данном случае выступает в качестве ландшафтно

181 А также для других славянских языков. го ориентира, она «привязана» к земле); 3) социальном (граница как воображаемая линия, очерчивающая «круг» «своих» земель в коллективном представлении социума).

Два первых аспекта понимания пространства (физический и территориальный) напрямую связаны с вещной данностью пространства, третий предполагает умозрительную надстройку модели пространства, а потому наши границы -это не только 'границы нашего пространства', это вообще 'наше пространство'. При этом территориалы!ую и топо-социальную границы роднит свойственная и той и другой условность. Граница относительно территории (реальной или умозрительной, реконструируемой в языковом сознании) представляет собой знак, результат конвенции, что, однако, не столь очевидно благодаря тому, что модель пространства Ньютона (эгоцентрического пространства) не предполагает наличия второго субъекта присвоения, противодействующего первому.

Для того, чтобы ответить, хотя бы в самых общих чертах, почему мы наблюдаем явное доминирование модели пространства Ныотона, мы и обратились к интерпретации отношений в этимологических гнездах слов грань и межа. Очевидно, что слово граница является категориальным идентификатором слова межа в современном русском языке. Было ли так всегда? Так же очевидно, что слово грань связано с моделью пространства Ныотона, а слово межа -с моделью пространства Лейбница, даже при первичном анализе материала.

Этимологически слово грань соотносится с технологией определения гра

182 ниц присвоенного пространства с помощью зарубок на межевых деревьях . То есть грань изначально семиотизирована: она представляет собой владельческий знак. Владельческий знак локален, поэтому для формирования представления о целостности присваиваемого пространства необходимо его дублирование, необходима серия знаков, отмечающих пеший маршрут присваивающего субъекта. Таким образом, грань формирует цепочечную топологическую схему освоения пространства. Условность всегда предполагает взаимодействие двух (или более) субъектов, но в данном случае это взаимодействие опосредовано,

Дерево в данном случае - прототипический материал гранения. присваивающие субъект совершают свои маршруты в разное время: второй идет по следу первого. И данная модель семиотизации пространства мало чем отличает нас от животных. Мы метим свою территорию, при этом, то, что остается за ее пределами интересует нас лишь в перспективе дальнейшего освоения. Присваивающий субъект остается внутри присвоенной территории, и сам знак присвоения так же принадлежит этому пространству. Земля в этом случае присваивается «впервые».

Межа этимологически связана с представлениями о срединном местоположении объекта, с древнейших времен в славянских (и не только) языках межа - это прежде всего 'граница между земельными угодьями'. То есть межа -граница между освоенными землями. Межа не принадлежит ни одному из соседствующих наделов, здесь оба присваивающих субъекта вынуждены постоянно друг с другом взаимодействовать, отстаивая свои имущественные права. Межа всегда предполагает соседский взгляд на уже присвоенное пространство. Она лишена локальности и задает дискретность осваиваемого пространства, это всегда промежуток, поэтому можно говорить о ее спациальности. Именно благодаря этому единственный возможный способ освоения межи - коллективный.

Исследование семантико-мотивационных отношений гнезд основ граи- и меле- на материале русских народных говоров уточняет выводы, полученные в ходе интерпретации результатов этимологического анализа. Грань воспринимается как направленная линия, то есть имеет вектор, и связано это с основным типом разработки новых земель в русской культуре - с технологией подсеки. Постепенно благодаря метонимическим процессам прототипическим объектом гранения становится сама земля, грань в понятийном отношении «подвёрстывается» под межу (отсюда обилие наименований ландшафтных объектов в гнезде основы гран-).Средства маркирования освоенной земли многообразны, они постоянно накладываются друг на друга, что ведет к деэтимологизации слова грань, это слово теряет мотивационные связи с репрезентантами своего этимологического гнезда, имеющих ярко выраженную вегетативную семантиicy. При этом грань (граница) постепенно вырабатывает привычное для современного наивного языкового сознания отвлеченное понимание, что способствует формированию и закреплению схемы вложенности, в том числе являющейся locus communis в современных исследованиях пространственных категорий.

Межа активно функционирует не только в идеографической сфере пространства, отношения промежутка важны не в меньшей степени для сфер времени и оценки (отсюда - складывание особых представлений народной культуры о ситуации «//а меже»: коллективного сенокоса в самое жаркое время года). Межа - это, как правило, «заросшее место», место, занимающее определенную площадь.

Анализ контекстов исторических документов позволил выявить широкий спектр семантики слова мелса и его производных в древнерусский период, тогда как семантика слова грань была более узкой, терминологичной. Именно межа являлась обобщенным понятием для границ разных типов пространств, и эта семантика была хорошо разработана еще в праславянскую эпоху (неслучайна грамматикализация отдельных форм слова мелса, превращение их в предлоги). Однако впоследствии по ряду причин к XVII в. происходит вытеснение мелей (как более узкого понятия) на периферию языкового сознания. Вполне возможно, что одной из этих причин явилось активное развитие дочернего гнезда глагола мелсевать, а также семантическое развитие прилагательных меленый и мелсевой (и их производных). Сужение пространственной семантики слова мелса привело и к ограниченному функционированию модели пространства Лейбница применительно к территории. На первый план выдвигается модель пространства Ньютона, которую репрезентирует не только слово грань, но и новое заимствование из западнославянских языков - граница. Граница приобретает надстройку абстрактных территориальных значений и утверждается в русском языке в качестве общего понятия маркера присвоенного пространства (рис. 4.).

Рис. 4.

Логика развития семантики в исследуемых гнездах имеет противоположно направленные векторы: в случае грани (и границы) движение значений идет от знака к земле, в случае межи - от земли к знаку.

Источники

АОС - Архангельский областной словарь / под ред. О. Г. Гецовой. М., 1980— . Вып. 1-.

БЕР - Български етимологичен речник. София, 1962-. Т. 1-.

БТСДК - Большой толковый словарь донского казачества. М., 2003.

Васнецов - Материалы для объяснительного областного словаря вятского говора Н. М. Васнецова. Вятка, 1907. [Репринт. Киров, 1995].

ВС - Вершининский словарь / гл. ред. О. И. Блинова. Томск, 1998 (2000) -2002. Т. 1-6-7.

Даль - Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. М., 1955.

ДО - Дополнения к Опыту областного великорусского словаря. СПб., 1858.

Дьякова, Хитрова - Дьякова В. И., Хитрова В. И. Словарь географической лексики Воронежского края (с историческими комментариями) / В. И. Дьякова, В.И. Хитрова. - Воронеж : Воронежский государственный университет, 2009.

Иванова - Иванова А. Ф. Словарь говоров Подмосковья. М., 1969.

КСГРС - картотека Словаря говоров Русского Севера (кафедра русского языка и общего языкознания Уральского университета, Екатеринбург).

Малеча - Малеча Н. М. Словарь говоров уральских (яицких) казаков : в 4 т. Оренбург, 2002-2003.

Мельниченко - Мельниченко Г. Г. Краткий ярославский областной словарь, объединяющий материалы ранее составленных словарей: (1820-1956). Ярославль, 1961.

Миртов - Миртов А. В. Донской словарь: Материалы к изучению лексики донских говоров. Ростов-на-Дону, 1926-1929.

НОС - Новгородский областной словарь : в 12 вып. / ред. В. П. Строгова. Новгород, 1992-1995.

Ожегов - Ожегов С. И, Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1995.

ОСВГ - Областной словарь вятских говоров. Киров, 1996 -. Вып. 1- Вып. 2, 4-5.

ПОС - Псковский областной словарь с историческими данными. Л., 1967-. Вып. 1-Вып. 18-20.

ПССГ - Полный словарь сибирского говора : в 4 т. Томск, 1992-1995. Расторгуев - Расторгуев П. А. Словарь народных говоров Западной Брян-щины : (мат-лы для истории словарного состава говоров). Минск, 1973. САР - Словарь Академии Российской 1789-1794 : в 6 т. М., 2001-2006. СБГ - Словарь брянских говоров / ред. В. И. Чагишева; В. А. Козырев. Вып. 1. А - бояться. Л., 1976; Вып. 5 (Д-Ж). Л., 1988. Издание продолжается.

СВГ - Словарь вологодских говоров : в 12 вып / ред. Т. Г. Паникаровская. Вологда, 1983-2007.

СВоронГ - Словарь воронежских говоров / науч. ред. Г. Ф. Ковалев. Воронеж, 2004-2007 - . . Вып. 1-2 - . (Га-Жучок). Издание продолжается.

СГСЗ - Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья / под ред. Т. Б. Юмсуновой. Новосибирск, 1999.

СГСР - Словарь говоров Соликамского района Пермской области / сост. О. П. Беляева, под ред. Е. А. Голушковой. Пермь, 1973.

СОГ - Словарь орловских говоров : учеб. пос. по русской диалектологии. Вып. 1-4. Ярославль, 1989-1991. Вып. 5-15. Орел, 1992-2008. Вып. 15. Т. Издание продолжается

СРЯ XI-XIV вв. - Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.). М., 1988-. Т. 1-. М., 2008. Т. VIII. Пре - пробЬжение. Издание продолжается.

Селигер - Селигер : материалы по русской диалектологии : словарь. СПб., 2003-. Вып. 1-. СПб., 2007. Вып. 3. К -М. Издание продолжается.

СОСВНГ - Блинова О. И., Мартынова С. Э., Юрина Е. А. Словарь образных слов и выражений народного говора. 2-е изд., испр. и доп. Томск, 2001.

СП - Словарь языка Пушкина: в 4 т. / Отв. ред. акад. АН СССР В. В. Виноградов. - 2-е изд., доп. / Российская академия наук. Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. // Электронный ресурс: http://www.slovari.ru // 4.02.2012.

СПГ - Словарь пермских говоров : в 2 т. Пермь, 2000-2002.

СРГА - Словарь русских говоров Алтая : в 4 т. / под ред. И. А. Воробьевой. Барнаул, 1993-1998.

СРГК - Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей : в 6 вып. / Гл. ред. А. С. Герд. СПб., 1994-2005

СРГКПО - Словарь русских говоров Коми-Пермяцкого округа. Пермь, 2006.

СРГМ - Словарь русских говоров на территории Мордовской АССР : учеб. пособие по русской диалектологии / сост. Э. С. Большакова, Н. П. Кудряшова и др. Саранск, 1978—. Вып. 1-.

СРГНО - Словарь русских говоров Новосибирской области. Новосибирск, 1979.

СРГНП - Словарь русских говоров Низовой Печоры : в 2 т. СПб., 20032005.

СРГО - Словарь русских говоров Одессщины : в 2 т. Одесса, 2000.

СРГП - Словарь русских говоров Приамурья / сост. Ф. П. Иванова, Л. В. Кирпикова, Л. Ф. Путятина, Н. П. Шенкевец. М., 1983.

СРГПриб - Словарь русских говоров Прибайкалья : в 4 вып. Иркутск, 19861989.

СРГС - Словарь русских говоров Сибири : в 5 т. / под ред. А. И. Федорова. Новосибирск, 1999-2006.

СРГСКК - Словарь русских говоров северных районов Красноярского края. Красноярск, 1992.

СРГСУ - Словарь русских говоров Среднего Урала : в 7 т. Свердловск, 1964-1988.

СРГСУ-Д - Словарь русских говоров Среднего Урала. Дополнения / под ред. А. К. Матвеева. Екатеринбург, 1996.

СРГЦКК - Словарь русских говоров центральных районов Красноярского края / под ред. О. В. Фельде (Борвальдт). Красноярск, 2003- Т. 1-, Красноярск, 2008. Т. 4 (Р-Т). Издание продолжается

СРГЮКК - Словарь русских говоров южных районов Красноярского края. 2-е изд., перераб. и доп. Красноярск, 1988.

СРДГ - Словарь русских донских говоров : в 3 т. / авт.-сост. 3. В. Валюсин-ская, М. П. Выгонная и др. Ростов н/Д, 1975-1976.

Срезневский - Срезневскгш И. И. Материалы для Словаря древнерусского языка. СПб., 1893-1903. Т. 1-3.

СРНГ - Словарь русских народных говоров / под ред. Ф. П. Филина, Ф. П. Сороколетова. М. ; Л., 1965-. Вып. 1-. (Вып. 43- .)

СРСГСО - Словарь русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби : в 3 т. / под ред. В. В. Палагиной. Т. 1. (А-Е). Томск, 1964; Т. 2. (Ж-О). Томск, 1965; Т. 3. (П-Я). Томск, 1967.

СРСГСП - Словарь русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья : в 3 т. / под ред. Г. А. Садретдиновой. Томск, 1992-1993.

СРСГСП-Д - Словарь русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья : дополнения / отв. ред. Б. И. Осипов. Вып. 1. Омск, 1998. Вып. 2. Омск, 2003.

СРЯ - Словарь русского языка : в 4 т. М. М., 1981-1984. СРЯ XI-XVII вв. - Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1975-. Вып.1-. СРЯ XVIII в. - Словарь русского языка XVIII века. Л., 1984-. Вып. 1-. ССГ - Словарь смоленских говоров / под ред. А. И. Ивановой. Смоленск. Вып. 1. А-Б. 1974; Вып. 2. В. 1980; Вып. 3. Г-Д. 1982; Вып. 4. Е-И. 1985; Вып. 5. К. Вып. 6. Лабазина-Надянькаться. 1993; Вып. 7. Н-О. 1996. Вып. 1-11. 1974-2005.

ССРЛЯ - Словарь современного русского литературного языка : в 17 т. М.; Л., 1948-1965.

СУ С - Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка. Л. 1979.

Ушаков - Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка : в 4 т. М. ; Л., 1934-1940.

Фасмер - Фасмер. М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. / пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. М., 1964-1973.

ФСРГНП - Фразеологический словарь русских говоров Нижней Печоры : в 2 т. / сост. Н. А. Ставшина. СПб., 2008.

ЭССЯ - Этимологический словарь славянских языков / Под ред. О. Н. Трубачева. Вып. 1-30. М.,: 1974-. Издание продолжается. Всего 62 наименования.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Попова, Екатерина Викторовна, 2012 год

Литература

Абаев - Абаев В. И. Понятие идеосемантики // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. Т. XI. Вып. I. М., 1948. С. 13-18.

Аванесов - Авсшесов Р. И. О двух аспектах предмета диалектологии // Общеславянский лингвистический атлас. М. 1965. С. 24-30.

Апресян 1966 - Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. М., 1966.

Апресян 1974 - Апресян ЮД. Значение и оттенок значения // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. - Т. XXXII. Вып. 4. М., 1974. - С. 320330.

Апресян 1995 - Апресян Ю. Д Избранные труды : В 2 т. М., 1995.

Арутюнова 1988 - Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1988.

Арутюнова 2002 - Арутюнова Н. Д. В целом о целом, время и пространство в концептуализации действительности // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М., 2002. С. 3-17.

Афанасьев - Афанасьев А. Н. Древо жизни. М., 1983.

Байбурин 1983 - Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983.

Байбурин 1993 - Байбурин А. К. Ритуал в традиционной культуре: структурно-семантический анализ восточнославянских образов. СПб., 1993.

Баранов, Добровольский - Баранов А. Н., Добровольский Н. О. Постулаты когнитивной семантики //Известия АН. СЛЯ. 1997. Т. 56. № 1. С. 11-21.

Бенвенист 1 - Бенвенист Э. Семиология языка // Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. С. 69-89.

Бенвенист 2 - Бенвенист Э. Уровни лингвистического анализа // Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. С. 129-140.

Берг - Берг Е. Б. Хореографическая терминология в русском языке: Дис... канд. филол. н. Екатеринбург, 1999.

Березович 2000 - Березович Е. Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте. Екатеринбург, 2000.

Березович, Рут - Березович Е. Л., Рут М, Э. Ономасиологических портрет реалии как жанр лингвокультурологического описания // Изв. Урал. гос. ун-та. 2000. № 17. Гуманитарные науки. Вып. 3. С. 33-38.

Болдырев 2001-а - Болдырев H.H. Когнитивная семантика: курс лекций по английской филологии. Тамбов, 2001.

Варбот 1969 - Варбот Ж. Ж. Древнерусское именное словообразование. М., 1969.

Варбот 1995 - Варбот Ж. Ж. Морфо-семантическое поле лексемы в этимологическом словаре и возможности его реконструкции // Известия РАН. СЛЯ. -Т. 54. №4. М., 1995. С. 60-65.

Варбот 1996 - Варбот Ж. Ж. О специфике диалектной этимологии. // Этимологические исследования. Вып. 6. Екатеринбург. 1996.

Варбот 2001 - Варбот Ж. Ж. перспективы изучения явлений народной этимологии в русской диалектной лексике // Этимологические исследования. Вып. 7. Екатеринбург. 2001.

Вежбицка 1996 - Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. М., 1996

Вежбгщка 2001 - Веэюбицка А. Понимание искусства через посредство ключевых слов. М., 2001.

Виноградов - Виноградов В. В. История слов. М., 1999.

Владимирский, Всеволодова 1982 - Всеволодова М. В., Владимирский Е. Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М., 1982.

Гак 1988 - Гак В. Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М., 1988.

Гак 2002 - Гак В. Г. Семантическое поле конца // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М., 2002. С. 50-55.

Галинова - Галинова Н. В. Этимолого-словообразовательные гнезда прасла-вянских корней со значением 'гнуть', 'вертеть', 'вить' в говорах Русского Севера. Дис... канд. филол. н. Екатеринбург, 2000.

Гамкрелпдзе - Гамкрелидзе Т.В. Лингвистическая типология и праязыковая реконструкция // Сравнительно-историческое изучения языков разных семей. Теория лингвистической реконструкции. М., 1988. С. 145-157.

1 Ъ/сегорчикова - Гжегорчикова Р. Понятийная оппозиция верх - низ (пол. 'wierzch' - 'spyd') и языковая модель пространства // Логический анализ языка. Языки пространств. М., 2000. С. 78-83.

Гуревич 1984 - Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.

Гыигазова 2007 -Гынгазова Л. Г. Физическое и духовное пространство в дискурсе носителя традиционной культуры // Картины русского мира: пространственные модели в языке и тексте. Томск, 2007. С. 78-109.

Демьянков 1982 - Демьянков В.З. Логическая интерпретация естественного языка // Логический анализ естественного языка. Материалы к VIII Всесоюзной конференции «Логика и методология науки». Планга, 26-28 сентября 1982 г. Вильнюс, 1982. С. 115-119.

Демьянков 1994 - Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. М., 1994, № 4. С. 17-33.

Дронова 2007 - Дронова Л. 77. Образ пространства: далёкий и близкий // Картины русского мира: пространственные модели в языке и тексте. Томск, 2007. С. 226-242.

Дронова 2009 - Дронова Л. П. Синхрония и диахрония: отложенная встреча? // Вестник Томского государственного университета. Филология. - Томск, 2009, №3 (7). С. 116-123.

Еникеев - Еникеев М. И. Психологический энциклопедический словарь. М., 2006.

Еремгша - Еремина М. А. Лексико-семантическое поле «Отношение человека к труду» в русских народных говорах: Дис... канд. филол. н. Екатеринбург, 2003.

Журавлев, Нерозпак -Журавлев В. К, Нерознак В. П. Проблемы теории реконструкции.// Конференция "Проблемы реконструкции" (тезисы докладов). -М., 1978.-С. 7-11.

Залевская 2001 - Залевская А. А. Психолингвистический подход к проблеме концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание / Под. ред. И. А. Стернина. Воронеж, 2001. С. 36-44.

Зализняк 2001 - Зализняк А. Асемантическая деривация в синхронии и диахронии: проект «каталога семантических переходов» // Вопросы языкознания. 2001. №2. С. 78-25.

Зализняк - Зализняк А. А. Многозначность в языке и способы ее представления. М., 2006.

Кацнельсон - Кацнельсон С. Д. Язык поэзии и первобытно-образная речь // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. Т. VI. Вып. 4. М., 1947. С. 301-316.

Климов - Климов Г. А. Реконструкция и диахроническая интерпретация в компаративистике //Вопросы языкознания. 1988. № 3. С. 9-16.

Кожеватова - Колсеватова О. А. К вопросу о трансформации лексических единиц в условиях языкового взаимодействия (на материале севернорусской лексики) // Этимологические исследования. Вып. 6. Екатеринбург. 1996.

Кравченко 1996 - Кравченко А. В. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке // Известия АН. СЛЯ. 1996. Т. 55. № 3. С. 3-24.

Кравченко 2001 - Кравченко А. В. Знак, значение, знание. Очерк когнитивной философии языка. Иркутск, 2001.

Крейдлин 1994 - КреИдлин Г. Е. Метафора семантических пространств и значение предлога // Вопросы языкознания 1994 № 5. С. 19-27.

Кривощапова - Кривощапова Ю. А. Денотативный класс в этнолингвистическом освещении (названия насекомых): Дипл. раб. Екатеринбург, 2003.

КСКТ - Кубрякова Е. С., Демьян ков В.З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1997.

Кубрякова 1986 - Кубрякова Е. С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.,1986.

Кубрякова 1997 - Кубрякова Е. С. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и формах его объективации в языке) // Известия АН. СЛЯ. 1999. Т. 58. №6. С. 3-12.

Кубрякова 2000 - Кубрякова Е. С. О понятиях места, предмета и пространства // Логический анализ языка. Языки пространств. М., 2000. С. 84 - 92.

Кубрякова 2002 - Кубрякова Е. С. Когнитивная лингвистика и проблемы композиционной семантики в сфере словообразования // Известия АН. СЛЯ. 2002. Т. 61. № 1. С. 13-24.

Кубрякова 2004 - Кубрякова Е. С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Известия АН. СЛЯ. 2004. Т. 63. № 3. С. 3-12.

Куршювич 1962 - Курилович Е. Заметки о значении слова // Очерки по лингвистике. М., 1962. С. 237-250.

Куркина 2000 - Куркина Л. В. Понятие границы в системе пространственных представлений древних славян // Studia etymologia brunensia. Pralia, 2000.

Куркипа 2003 - Куркина Л. В. Система пространственных представлений древних славян (по материалам лексики) // Славянское языкознание. XIII международный съезд славистов. Доклады российской делегации. М., 2003.

Куркипа 2011 - Куркипа Л. В. Культура подсечно-огневого земледелия в зеркале языка. М., 2011.

Лайонз 2003 - Лайоиз Дэ/с. Лингвистическая семантика: Введение. М., 2003.

Лакофф, Дэ/сонсон - Лакофф Дж., Джонсон М, Метафоры, которыми мы живем М., 2008.

Лебедева - Лебедева Л. Б. Семантика «ограничивающих слов» // Логический анализ языка. Языки пространств. М., 2000. С. 93-97.

Леонтьева -Леонтьева Т. В. Интеллект человека в зеркале русского языка. Дис... канд. филол. н. Екатеринбург, 2003.

Лотман - Лотмап Ю. М. Семиосфера. СПб., 2004.

ЛЭС - Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

Матвеев - Матвеев А. К. Методы топонимический исследований. Свердловск, 1986.

Меизерский -Меизерский В. М. О понятии «языкового сознания» // Логический анализ естественного языка. Материалы к VIII Всесоюзной конференции «Логика и методология науки». Планга, 26-28 сентября 1982 г. Вильнюс, 1982. С.155-157.

Мечковская -Мечковская М. Б. Концепты «начало» и «конец»: тождество, антонимия, ассиметричность // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М., 2002. С. 108-120.

Махальчук 1997 - Михальчук И. /7. Концептуальные модели в семантической реконструкции (индоевропейское понятие «закон») // Известия АН. СЛЯ. 1997. Т. 56. №4. С. 29-39.

Моррис 2001 - Моррис Ч. Основания теории знаков // Семиотика: Антология / Сост. Ю. С. Степанов. М., 2001.

Откупщиков 2005 - Откупщиков Ю. В. Из истории индоевропейского словообразования. М.; СПб., 2005.

Падучева - Падучева Е.В. Динамические модели в семантике лексики. М., 2004.

Повартщыи - Поварницыи Б. И. Будущая война в песнях и в военных планах (рубеж 1930 - 1940-х годов) // Мир и война: культурные контексты социальной агрессии. Вып. 3. Хронотоп войны: пространство и время в культурных репрезентациях социального конфликта. М.; СПб., 2007. С. 228-229.

Пономарев - Пономарев Е. Р. Морем вокруг Европы (межвоенный период) // Мир и война: культурные контексты социальной агрессии. Вып. 3. Хронотоп войны: пространство и время в культурных репрезентациях социального конфликта. М.; СПб., 2007. С. 231-222.

Попов - Попов А. И. Из истории лексики языков Восточной Европы. Л., 1957.

Попович - Попович М. В. Лингвистика и история мышления // Логический анализ естественного языка. Материалы к VIII Всесоюзной конференции «Логика и методологтя науки». Планга, 26 - 28 сентября 1982 г. Вильнюс, 1982. С. 161-165.

Рахшшна 1997 - Рахшпша Е. В. Основные идеи когнитивной семантики // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М., 1997. С. 370-389.

Рахшпша 2000 - Рахшпша Е. В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М., 2000.

Рахшпша 2010 - Лингвистика конструкций / Отв. ред. Е. В. Рахилина. М., 2010.

Резанова - Резанова 3. И. Пространственные метафоры в лингвистическом тексте. // Картины русского мира: пространственные модели в языке и тексте. Томск, 2007. С. 326-354.

Рут - Рут М., Э. Образная ономастика в русском языке: ономасиологический аспект. Дис... докт. филол. н. Екатеринбург, 1994.

Семереньи - Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. М., 1980.

Скребцова - Скребцова Т. Г. Когнитивная лингвистика. СПб., 2011.

Соколова 2007 - Соколова А. А. Ландшафт в системе традиционных пространственных представлений: географическая интерпретация диалектных образов. СПб., 2007.

Спиридонова - Спиридонова И. Ф. От начала к концу: семантика прилагательного последний // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М., 2002. С. 169-180.

Степанов 2001 - Степанов Ю.С. В мире симиотики // Семиотика: Антология / Сост. Ю. С. Степанов. М., 2001.

Стернин 2007 - Стертш И. А. Концепт и значение. [2007]. [Электрнный ресурс] : URL: http://sternin.adeptis.rii/articles2_rus.html (дата обращения 15.05.2012).

Стершш 2008 - Стериии И. А. О понятиях метод, методика, прием. [2008]. [Электрнный ресурс] : URL: http://sternin.adeptis.ru/articles2_rus.html (дата обращения 15.05.2012).

Сумарокова - Сумарокова Л. Н. Философские основания сопоставления языковых и логических структур // Логический анализ естественного языка. Материалы к VIII Всесоюзной конференции «Логика и методология науки». Планга, 26-28 сентября 1982 г. Вильнюс, 1982. С. 133-137.

Тсиши 1999а - Талми Л. Отношение грамматики к познанию // Вестник московского университета. Сер. 9. Филология. 1999. № 1. С. 91-115.

Талми 19996- Талми Л. Отношение грамматики к познанию // Вестник московского университета. Сер. 9. Филология. 1999. № 4. С. 76-104.

Талми 1999в - Талми Л. Отношение грамматики к познанию // Вестник московского университета. Сер. 9. Филология. 1999. № 6. С. 88-121.

Толстая 2002 - Толстая С. М. Мотивационные семантические модели и картина мира // Русский язык в научном освещении. 2002. № 1 (3). С. 112-127.

Толстая 2008 - Толстая С. М. Пространство слова: лексическая семантика в общеславянской перспективе. М., 2008.

Толстая 2011 - Толстая С. М. Пространство и время в этнолингвистической перспективе (вместо предисловия) // Пространство и время в языке и культуре. М., 2011. С 7-12.

Толстой 1997 - Толстой Н. И. Славянская лексикология и семасиология. // Избранные труды в 3 т. Т. 1. М., 1997.

Толстой 2006 - Толстой Н. И. Славянская географическая терминология. Семасиологические этюды. М., 2006.

Топоров 1983 - Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М., 1983. С. 227-284.

Топоров 1991 - Топоров В.Н. Функция границы и образ «соседа» в становлении этнического самосознания (русско-балтийская перспектива) // Славяноведение. 1991 № 3. С. 29-37.

Топоров 2004-а - Топоров В.Н. О некоторых теоретических основаниях этимологического анализа// Исследования по этимологии и семантике. Т I: Теория и некоторые частные ее приложения. М., 2004. 19-40.

Топоров 2004-6 - Топоров В.Н. Еще раз о некоторых теоретических аспектах этимологии // Исследования по этимологии и семантике. Т I: Теория и некоторые частные ее приложения. М., 2004. 41-47.

Топорова - Топорова В. Н. Концепт формы в семантическом пространстве языка. Воронеж, 1999.

Трубачев 2004-а - Трубачев О. Н. Приемы семантической реконструкции // Труды по этимологии. Слово. История. Культура : В 2 т. Т 1. М., 2004. С. 123153.

Трубачев 2004-6 - Трубачев О. Н. Этимологические исследования и лексическая семантика // Труды по этимологии. Слово. История. Культура : В 2 т. Т 1. М., 2004. С. 64-98.

Трубачев 2006 - Трубачев О. Н. К вопросу о реконструкции разных систем лексики // История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. М., 2006. С. 219-237.

Урысон 1998- Урысон Е. Я Языковая картина мира vs. обиходные представления (модель восприятия в русском языке) // Вопросы языкознания. 1998 №2. С. 3-21.

Феоктистова - Феоктистова JI.A. Номинативное воплощение абстрактной идеи (на материале русской лексики со значением 'пропасть', 'исчезнуть'). Дис... канд. филол. н. Екатеринбург, 2003.

Флоренский 1989а - Флоренский П. А. Термин // Вопросы языкознания. 1989. №. 1. С. 121- 133.

Флоренский 19896 - Флоренский П. А. Термин // Вопросы языкознания. 1989. №. 3. С. 104-117.

Фрумкина 1999а - Фрумкина Р. М. Самосознание лингвистики - вчера и завтра // Известия АН. СЛЯ. 1999. Т. 58. № 4. С. 28-38.

Фрумкина 2003 - Фрумкина Р. М. Психолингвистика: Учебное пособие для студентов высшых учебных заведений. М., 2003.

Цивьяп 1991 - Цивьян Т. В. Об одном из символов, заключенных в понятии «граница» (от Миорицы до Хармса) // Славяноведение 1991 № 3. С. 37—41.

Цивьян 2001 - Цивьяп Т. В. Семиотические путешествия. СПб., 2001.

Цивьян 2005а - Цивьян Т. В. Модель мира и ее лингвистические основы. М., 2005.-280 с.

Цивьян 20056 - Цивьян Т. В. Остров, островное сознание, островной сюжет // Модель мира и ее лингвистические основы. М., 2005. С. 234-241.

Ченки 1996 - Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М., 1997. С. 340-369.

Шмелев 2002-а - Шмелев А. Д. из пункта А в пункт В // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М., 2002. С. 181-194.

Шмелев 2002-6 - Шмелев А. Д. Русский язык и внеязыковая действительность. М., 2002.

Щерба - Щерба Л. В. Опыт общей теории лексикографии // Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. М., 1974.

Эмер - Эмер. Ю. А. Фольклорный текст: пространственная организация жанра // Картины русского мира: пространственные модели в языке и тексте. Томск, 2007. С. 110-151.

Яковлева 1994 - Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994.

Яковлева 1998 - Яковлева Е. С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова // Вопросы языкознания. 1998. № 3. С. 43-73.

Яковлева 2000 - Яковлева Е. С. Пространство умозрения и его отражение в русском языке // Логический анализ языка. Языки пространств. М., 2000. С.268-276.

Levinson 2003 - Levinson Stephen С. Space in language and cognition. Explorations in cognitive diversity. Cambrige university press. 2003.

Levinson 1996 - Levinson Stephen C. Frames of reference and Molyneux's question: crosslinguistic evidence // Language and space. Massachusetts Institute of Technology. 1996.

Talmy Leonard. Fictive motion in language and "Ception" // Language and space. Massachusetts Institute of Technology. 1996. Всего 126 наименований.