Художественная картина мира в творчестве П. Васильева: из истории мировоззренческих и стилевых исканий в русской поэзии 1920-1930-х годов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, доктор филологических наук Хомяков, Валерий Иванович

• Хомяков, Валерий Иванович
• доктор филологических наук
• 2007

Оглавление диссертации доктор филологических наук Хомяков, Валерий Иванович

Введение.

Глава 1. Картина мира в лирике П. Васильева

§ 1.1. Мировоззренческое основание картины мира в лирике

П. Васильева.

§ 1.2. Человек и природа в лирике П. Васильева.

§1.3. Региональная и общенациональная картина мира в поэзии П. Васильева. Евразийские мотивы в творчестве поэта.

§ 1.4. Семиотика социальных и патриархальных отношений в лирике П. Васильева.

Глава 2. Мировоззренческие основы поэм П. Васильева

§2.1. Своеобразие художественной картины мира в поэме П. Васильева

Песня о гибели казачьего войска».

§ 2.2. Роль онтологических мотивов в поэме П. Васильева

Соляной бунт.

§2.3. Мировоззренческие доминанты в поэме П. Васильева

Кулаки.

§ 2.4. Духовное самоопределение героя в поэме П. Васильева

Христолюбовские ситцы».

§2.5. Концепция мира и человека в «маленьких поэмах»

П. Васильева.

Глава 3. Художественные средства создания картины мира в поэзии

П. Васильева.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Художественная картина мира в творчестве П. Васильева: из истории мировоззренческих и стилевых исканий в русской поэзии 1920-1930-х годов»

Русская литература 1920-1930-х годов стала фактом прошлого, однако этот период воспринимался и воспринимается как сложное и неоднозначное явление. Нигилистическое отношение к советской классике, вытеснение ее на периферию общественного сознания - зло в наши не меньшее, чем запрещение в прошлом «антисоветских» писателей. Нельзя игнорировать искреннюю веру в социализм и возможность преобразования общества у таких авторов, как В. Маяковский, Н. Асеев, Н. Тихонов, А. Твардовский, М. Исаковский и др. При этом очевидна принципиальная разница между их художественным сознанием, находившим опору в надеждах на перспективы социалистического строительства, и взглядами современного человека. Возможно, только к концу XX столетия мы окончательно поняли, что путь к социализму - это историческое заблуждение, утопия, прекрасная, быть может, сама по себе, но, к сожалению, обернувшаяся трагедией при ее реальном воплощении. Можно не соглашаться с убеждениями писателей того времени, но нельзя подменять авторскую концепцию своей и приписывать художнику наши сегодняшние взгляды либо критиковать его за социалистические позиции, которых он придерживался в прошлом. Изучение истории русской литературы советского периода, как подчеркивает Н. А. Грознова, должно быть «подвластно только науке и не может быть подчинено ни обывательскому прессингу - с одной стороны, ни сугубо политическому - с другой» [119, с. 86]. Нужна беспристрастная оценка литературного процесса этого периода. «Причем крайне наивно представлять дело таким образом, что достаточно лишь описать и систематизировать ранее неизвестные литературные и культурные факты - и на основе этой систематизации сама собой родится, наконец, «подлинно научная» история литературы, скорректированная и «полная», по отношению к истории уже существующей. [.] Между тем дело не столько в заполнении «лакун», сколько в кардинальном переосмыслении самих исходных посылок подхода к своему предмету - русской литературе и русской культуре» [144, с.

3].

В современном литературоведении русская поэзия советского периода рассматривалась под самыми разными углами: общественно-политическим, тематическим, жанрово-стилистическим и т. д. В настоящее время появились работы, в которых были предприняты попытки объяснить феномен литературы «сталинской» эпохи как в целом, так и в лице отдельных представителей [50, 51, 53, 88, 109, 113, 117, 130, 131, 133, 222, 229, 296, 297, 303, 308, 369 и др.]. Следует учитывать, что литература этого времени была связана, с одной стороны, с предшествующей культурной эпохой, в частности, если говорить о поэзии, то налицо связь с этическими и философскими идеями русской литературы начала века. С другой стороны, шла «ломка» прежних представлений и воззрений, зарождались новые, не имеющие еще четких контуров течения, соответственно менялась концепция мира и человека. Кроме того, уже на рубеже 1920-1930-х годов в истории русской литературы XX века наметился новый отсчет литературного времени, произошла переоценка прежних эстетических ценностей. В апреле 1932 года вышло Постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций», ликвидировавшее литературные группы и принявшее решение о создании единого Союза писателей. Эта резолюция стала окончательным рубежом между относительно свободной и уже несвободной литературой. Изображая действительность в ее революционном развитии, понимаемом как апологетика революции, советская литература стала интенсивно нарабатывать новые эстетические принципы. В связи с этим особое значение приобретает вопрос о своеобразии литературного процесса 1920-1930-х годов, необходимости осмысления феномена русской литературы советского периода в свете последних достижений историко-литературных и культурологических исследований.

Актуальность диссертационного исследования определяется в первую очередь тем, что философский подход к литературе, описание картины мира в творчестве конкретного художника становится сегодня одной из важнейших задач филологического исследования. Мы солидарны с мнением немецкого исследователя Р. Опитца, считающим, что наиболее важной задачей для ученых является изучение «индивидуальных судеб писателей», «выявление индивидуального видения мира у того или иного художника» [251, с. 110]. Каждый человек в процессе жизни вырабатывает определенную мировоззренческую систему, создает в своем воображении тот образ мира, который соответствует его стилю мышления. Кроме того, мировоззрение писателя отражает его концепцию мира и человека, вбирает в себя ответы на важнейшие философские вопросы: об основах бытия, о смысле и цели человеческой жизни и т.д. Изучение этой проблемы лежит в основе работ А. Г. Гачевой, О. А. Казниной, С. Г. Семеновой «Философский контекст русской литературы 1920-1930-х годов» [108], С. Г. Семеновой «Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов» [289], в которых на широком историко-литературном материале представлена картина мира в русской литературе.

Процесс обращения литературы постреволюционного периода к художественной философии вполне закономерен. В это время, как пишет С. Г. Семенова, «философская работа литературы не только не прервалась, но и приобрела новое качество. Шло дальнейшее познание человека в его потаенных глубинах, в неучтенных еще «коэффициентиках» его природы, в новых коллизиях омассовления истории и зла в ней, в период мощного наступления индустриально-секулярной западной цивилизации на традиционное крестьянско-христианское общество. Разрабатывался новый, творчески-преобразовательный подход к роковым противоречиям, пределам и границам земного человеческого удела, по-новому ставились такие предельные философские вопросы, как смерть и бессмертие, человек и природа, пути сознательной эволюции.». Это особенно характерно для тех писателей, которые наиболее полно и глубоко сумели воплотить в своем творчестве концепцию мира и человека, ибо «большой талант является в мир литературы со своей особой наводкой исследующего, творческого глаза, со своей лепкой слов и образов, своей композиционной мерностью, с множеством индивидуальных художественных примет, предпочтений, странностей (здесь и далее курсив автора. - В.Х.) в целом создающих неповторимый стиль, за которым всегда - определенное видение мира, своя в широком смысле фшософия человека, природы, истории. И, пожалуй, глубже всего проникнуть в это видение и эту философию можно как раз через внимательное всматривание в уникальную поэтику творца, черты его художественной органики» [290, с. 6, 7].

Мировоззренческий подход предполагает прежде всего выявление закономерностей созданной художником картины мира, представляющей систему его взглядов на окружающую действительность и человека. Как писал В. Непомнящий, «духовный мир личности, в том числе и художника, - область, конечно, сложнейшая и неисчерпаемая, но по природе не туманная, не броуново движение чего-то непостижимого, безотчетного и безответственного, называемого в обиходе «психологией», тут есть «несущая конструкция» -ценностная система личности, проявляющаяся в ориентациях ее относительно окружающего мира и людей, в иерархи предпочтений и неприятий, в характере и уровне идеалов. Все это вещи очень конкретные и в значительной степени постижимые» [243, с. 163].

Мировоззрение П. Васильева складывалось под влиянием многих факторов. В первую очередь следует отметить личный жизненный опыт поэта, его формирование на стыке двух культур - западной и восточной. Важнейшим источником васильевской модели мира и человека становится патриархальная культура. Фольклор был уже готовой системой нравственных и эстетических ценностей, способов эмоционального и этического воздействия на человеческую личность. Не случайно многие поэты обращаются в 1920-1930-е годы к традициям устного народного творчества. Фольклорные образы и мотивы (причем как русские, так и казахские) становятся для Васильева универсальным средством выражения народной жизни. Кроме того, следует учитывать определенное влияние нравственно-философских идей новокрестьянских поэтов (в первую очередь С. Есенина и Н. Клюева), что во многом предопределило черты художественной системы Васильева, в которой ведущей оказалась концепция «родового начала».

Выбор материала для исследования обусловлен несколькими причинами.

Во-первых, само имя Васильева стоит несколько особняком в поэзии конца 1920-х-начала 1930-х годов, его творческая и человеческая судьба трагична: он был известен современникам как яркий и талантливый поэт, но, тем не менее, явно недооценен ими. По масштабу дарования Васильев мог претендовать на признание и понимание своего творчества позднее, однако, трагически погибнув в 1937-м году, он долгое время оставался для многих читателей поэтом малоизвестным.

Во-вторых, только с конца 1950-х годов поэзия и проза Васильева стали фактом культуры России, творчество поэта все больше завоевывает внимание читателей, вызывает интерес ученых-филологов.

В-третьих, обращение к его поэзии позволит составить представление о специфике васильевской картины мира на фоне основных тенденций литературной эпохи 1920-1930-х годов.

Кроме того, до настоящего времени практически отсутствовали системные исследования поэтического мира Васильева, что объясняет наше желание восполнить этот научный пробел.

Обостренное ощущение современности, причастность к истории и национальной культуре России, судьба русского крестьянства, Прииртышского казачества, казахского народа, столкновение старого и нового не только на социальном уровне, но и в человеческой душе - вот темы, которые осваивал поэт. Васильев ставит сложные вопросы, волновавшие не только его, но и многих современников, что дает возможность поставить васильевскую поэзию в литературный ряд, связанный с именами Н. Асеева, Э. Багрицкого, Д. Бедного, Е. Забелина, И. Уткина, Б. Корнилова, Л. Мартынова, В. Маяковского, И. Сельвинского и др.

Заметим, что отношение Васильева к предшественникам и современникам было сложным. Вероятно, можно говорить об определенном давлении» литературной традиции, находить связи на уровне содержания и поэтики. Вместе с тем следует учитывать, что литературная традиция в творчестве художника существует чаще не в прямом, а в «растворенном» виде. В данном случае речь идет не о прямом продолжении той или иной литературной традиции, а о своеобразном «притяжении-отталкивании».

Творчество Васильева является одной из самых спорных страниц поэзии 1920-1930-х годов, оно вызывало острую полемику среди современников, привлекало и привлекает внимание читателей и исследователей как явление, присущее определенному типу творческой личности. К анализу художественной картины мира в творчестве поэтов этого периода, ученые, разумеется, обращались и раньше, однако специальных работ, в которых бы под этим углом рассматривалось поэтическое наследие Васильева, замечательного поэта XX столетия, до настоящего времени нет. А между тем построение подобной модели позволяет, на наш взгляд, шире и глубже раскрыть многоуровневый характер васильевской поэзии.

По мере возрастания внимания к поэтическому наследию художника специалисты стали проявлять заинтересованность в изучении творческого пути поэта, его вклада в развитие русской поэзии советского периода. Литература о жизни и творчестве Васильева обширна и многогранна. Среди работ о поэте -монографии, статьи, сборники статей, кандидатские диссертации, в которых рассматриваются как идейно-художественная эволюция Васильева в целом, так и отдельные периоды его творчества, говорится о литературном окружении поэта, анализируются конкретные произведения1. И хотя исследования о поэте

1 См.: Беленький Е. Павел Васильев. - Новосибирск, 1971; Васильев В.Н. Детство Павла Васильева // Васильев В.Н. Этап на восьмую. Повести и рассказы. - Омск, 2004. - С. 63-154; Васильевские чтения. - Усть-Каменогорск, 2002; Вилор H.A. Лирика Павла Васильева // Вопросы изучения русской и зарубежной литературы. Уч. зап. ОмГПИ, вып. 49. - Омск, 1969. - С. 53-82; Вилор H.A. «Соляной бунт» П.Васильева и особенности поэмного жанра в поэзии 30-х годов // Вопросы русской литературы. Уч. зап. ОмГПИ. Вып. 56. -Омск, 1970. - С. 3-38; Воспоминания о Павле Васильеве. - Алма-Ата, 1989; Выходцев П.С. Павел Васильев. Очерк жизни и творчества. - М., 1971; Единение культур в творчестве казахстанских писателей XX века (ко дню памяти Павла Васильева). - Павлодар, 2002; Косенко П.П. На земле золотой и яростной. Повесть о Павле Васильеве // Косенко П.П. Свеча Дон-Кихота. Повести-биографии и литературные портреты. - Алма-Ата, 1973. - С. 5-94. Куняев С. Русский беркут. - М., 2001; Мадзигон Т.М. Творчество П.Васильева. - Автореф. дис. канд.фил.наук. - М., 1966; Михайлов Ал. Степная песнь. Поэзия Павла Васильева. - М., 1971; Немеркнущее имя. Материалы межд. научно-практической конф., посвященной 90-летию Павла Васильева. - Павлодар, 2000; Павел Васильев. Материалы и исследования - Омск, 2002; Павел Васильев в контексте русской и мировой неравноценны и в некоторых из них встречаются порой необоснованные и поверхностные суждения, тем не менее, можно сказать, что они внесли весомый вклад в исследование творчества этого художника. Обобщен и систематизирован большой, неизвестный ранее материал, знакомство с которым уточняет, расширяет и углубляет наши представления о художественном наследии поэта. Немалое значение имеют проходящие в России и Казахстане научные конференции, посвященные проблемам творчества Васильева. Опыт конференций последних лет позволяет говорить о новых направлениях в изучении творчества поэта. Во-первых, все большую значимость приобретает задача переосмысления литературного наследия Васильева, его анализ в контексте русской и мировой литературы и культуры. Во-вторых, к творчеству этого поэта обращаются не только литературоведы и критики, но и искусствоведы, специалисты других гуманитарных дисциплин. Не случайно в последние годы усилился интерес к изучению особенностей васильевской поэтики, культурологического и философского аспектов его творчества.

Теперь уже не вызывает сомнений правомерность высказываний современных исследователей о том, что творчество Васильева не ограничивается теми рамками, которые определила критика 1920-1930-х годов, характеризуя его то как певца уходящей русской деревни, апологета кондового кулацкого быта, то как поэта аполитичного, работающего на нейтральном материале, а то и как создателя классических образцов советского искусства. Подобные взгляды опровергаются неповторимыми по своей силе и красоте литературы. Материалы межд. научно-практич. конф., посвященной 95-летию со дня рождения П.Васильева и Году России в Казахстане. - Павлодар, 2004;; Региональный компонент в творчестве российских и казахстанских писателей XX века. Материалы межд научно-практич. конф., посвященной 95-летию со дня рождения П.Васильева и Году Казахстана в России. - Павлодар, 2003; Рубцова Е.В. На грани свободы и принуждения: поэзия П.Н.Васильева как нравственная и эстетическая проблема. - Автореф. дис. канд. филол. наук. - Орел, 2002; Савушкина Н.И. Устно-поэтическое начало в поэмах П.Васильева и Б.Корнилова // Роль фольклора в развитии литератур народов СССР. - М., 1975. - С. 168-188; Солнцева Н. Китежский павлин: Филологическая проза: Документы, факты, версии. - М., 1992; Туманский Е.М. Павел Васильев, каким его не знали. (1927-1937). - Самара, 1992; Тюрин Г.А. Жизненный факт в литературоведческой и художественной интерпретации (на материале творческой биографии П.Н.Васильева). - Автореф. дис. канд. филол. наук. -Алматы, 1994; Хомяков В.И. Ранняя лирика Павла Васильева. - Омск, 2001; Шаймарданова С.К. Язык и стиль Павла Васильева. - Павлодар, 2001; Шевченко С. «Будет вам помилование, люди.». Повесть о Павле Васильеве. - Павлодар, 1999 и др. стихами и поэмами этого замечательного мастера слова. О Васильеве сказано немало противоречивого, но никто из тех, кто писал о поэте, даже его яростные противники, не отрицали в нем истинного художника. Яркий природный поэтический дар Васильева заслуженно приобрел всеобщее внимание, а его творчество получило высокую оценку в работах ученых.

Показательна характеристика, данная поэту павлодарского Прииртышья Б. Пастернаком: «В начале тридцатых годов Павел Васильев производил на меня впечатление приблизительно того же порядка, как в свое время, раньше, при первом знакомстве с ними, Есенин и Маяковский. Он был сравним с ними, в особенности с Есениным, творческой выразительностью своего дара и безмерно много обещал, потому что, в отличие от трагической взвинченности, внутренне укоротившей жизнь последних, с холодным спокойствием владел и распоряжался своими бурными задатками. У него было то яркое, стремительное и счастливое воображение, без которого не бывает большой поэзии и примеров которого в такой мере я уже больше не встречал ни у кого за все истекшие после его смерти годы» [90, с. 5]. С. Клычков говорил, что Васильев - это «юноша с серебряной трубой, возвещающий со стены приход будущего» [13, Т. 2, с. 644]. Высоко отзывались о поэтическом таланте Васильева его современники, различных, порой противоположных, политических и философских воззрений - И. М. Гронский, В. В. Куйбышев, А. Н. Толстой, А. В. Луначарский, В. Т. Шаламов и многие другие.

После трагической гибели Васильева его имя надолго исчезло из истории литературы. При жизни поэта не вышло ни одного сборника его стихов, хотя сам он неоднократно делал попытки издать свои произведения. Первый сборник «Путь на Семиге» (1932) был запрещен к публикации Главлитом. В отделе рукописей Российской государственной библиотеки имеются гранки поэтического сборника «Стихи» (1933). Лишь с конца 1950-х годов читатели смогли познакомиться с наследием Васильева: в 1957 году в Москве вышли «Избранные стихотворения и поэмы»; в 1964 году был издан сборник стихов и поэм Васильева в Алма-Ате. В 1966 году вышел сборник в Новосибирске; в

1968 году в большой серии «Библиотеки поэта» вышли «Стихотворения и поэмы». Последнее издание васильевского наследия было осуществлено в 2002 году С. Куняевым, подготовившим к публикации сборник «Павел Васильев. Сочинения. Письма». Возвращение современному читателю в полном объеме васильевского наследия составляет значимую часть долга перед отечественной культурой. Как верно заметил И. М. Гронский, «поэзия Павла Васильева выдержала испытание временем. Она продолжает жить» [122, с. 202]. Его творчество остается актуальным еще и потому, что оно соединяет различные типы культур (русской и казахской), раскрывает возможности адаптации инонациональных влияний.

Творческое развитие поэта происходило в насыщенный драматическими событиями период отечественной истории, в эпоху резкого кризиса общества, породившего серьезную переоценку ценностей. Оно неизбежно оказывается связанным с судьбой целого поэтического поколения, пришедшего в литературу в середине 1920-х годов (в частности, с творчеством Н. Асеева, Э. Багрицкого, А. Безыменского, Б. Корнилова, И. Сельвинского, Н. Тихонова и др.). Судьба представителей этой литературной генерации сложилась по-разному. Одни после небольших колебаний приспособились к новой общественно-политической ситуации, другие стали заложниками и жертвами тоталитарной системы (в том числе и автор «Соляного бунта», 1932- 1933).

Особого внимания требует анализ литературной ситуации 1920-1930-х годов, которая была не простой и сопровождалась кризисными явлениями, что во многом определялось как со сменой культурной парадигмы, так и политико-идеологической переориентацией в сознании русского общества. М.М. Голубков отмечал, что данный период «характеризуется борьбой, по крайней мере, двух противоположных тенденций. С одной стороны, тенденция многовариантного литературного развития (отсюда и обилие группировок, литобъединений, салонов, групп, федераций как организованного выражения множественности различных эстетических ориентаций). С другой стороны, это стремление власти, выраженное в культурной политике партии, привести естественное многоголосие к вынужденному монологу» [ИЗ, с. 54]. Существенной трансформации подверглись многие традиционные ценностные представления. Критик тех лет В. Полонский дает следующую картину современности: «С приходом нового класса рушится старый быт, старые общественные отношения, возникает новый быт и новые формы. Вот именно -появление этих новых бытовых отношений, новых форм, новых учреждений, новых порядков, новых общественных, политических и других факторов и создает новую картину, меняет психику общественного человека, его вкус, точки зрения, пристрастия. [.] В изменившихся общественных отношениях рождается новое искусство.» [267, с. 376].

В качестве примера можно привести разрушение устойчивых поведенческих норм, многих бытовавших мифов индивидуального и общественного сознания; в художественном творчестве - изменение классического образа и классической эстетики, ослабление генетических связей между художниками-классиками и художниками нового поколения, разрушение цельности в творчестве отдельно взятых литераторов [228, с. 6]. Добавим к этому перечню разрушение веры в Бога, составлявшую идеологическую и нравственно-этическую основу предшествующих эпох.

Современная культура оказалась на распутье, но именно это эстетическое самосознание стало толчком для движения вперед в поисках новых модификаций искусства. Вот почему важным представляется анализ мировоззренческих установок конкретных художников, выявление механизма притяжения и отталкивания по отношению к прошлому и настоящему, действие которого проявилось не только на уровне идей, но и на уровне поэтики. В этом контексте представляется актуальным исследование поэзии Васильева как самостоятельного социально-философского дискурса, позволяющего выявить своеобразие картины мира, созданной поэтом. Избранные нами аспекты исследования соответствует сегодняшним требованиям литературоведческой науки, когда историко-литературный материал освещается в широком философско-культурологическом контексте, о чем свидетельствуют работы JL Аннинского [34], М. М. Бахтина [45], Г. Д. Гачева [106, 107], А. Г. Гачевой, О. А. Казниной, С. Г. Семеновой [108], В. П. Григорьева [116], А. Д. Григорьевой [117], А. Я. Гуревича [126], В. В. Иванова и В. Н. Топорова [155], Ю. М. Лотмана [205, 206], С. Г. Семеновой [290], М. Н. Эпштейна [380] и др.

Степень разработанности проблемы.

Разрешение Васильевым проблемы человека и мира столь неоднозначно и подчас парадоксально, что это порождало и порождает взаимоисключающие оценки творчества поэта. Несмотря на обилие критической литературы, посвященной жизни и творчеству Васильева, она ограничивается либо исследованиями биографического характера, либо самыми общими осмыслениями интересующей нас проблемы. Назрела необходимость всестороннего изучения поэзии Васильева: эволюции творчества, национального, эстетического и философского своеобразия его наследия. В современном васильеведении можно выделить работы, в которых были намечены подходы к анализу картины мира. В разное время к этой проблеме обращались Е. Беленький [52], П.С. Выходцев [96], П.П. Косенко [181], С. Куняев [189], Ал. Михайлов [235], С.К. Шаймарданова [364], С. Шевченко [366] и др. Конечно, эти и многие другие исследования представляют собой ценный материал, однако многие важнейшие аспекты васильевского творчества остаются нераскрытыми и требуют специального изучения. В первую очередь это концепция мира и человека в поэзии Васильева, которая, по нашему убеждению, является ключевой для осмысления его произведений. Решение этой проблемы требует большей конкретики и углубленности в освещении гносеологических и аксиологических составляющих мировоззрения поэта, на основе которых он выстраивал свою картину мира, проникнутую идеей исторической и родовой памяти, хотя эти принципы не всегда находятся на поверхности произведений. Построение подобной модели позволяет шире и глубже раскрыть многоуровневый характер васильевской поэзии.

Объектом диссертационного исследования являются феномены художественной картины мира и мировоззрения поэта, их внутреннее единство и противоречивость.

Предметом исследования выступает мировоззренческая концепция Васильева, основные составляющие его картины мира. Особый смысл в этой связи приобретают типологические схождения Васильева с близкими ему поэтами. С одними, как отмечают исследователи, у Васильева оказываются сопоставимы сила социального пафоса, удивительное сочетание истории и современности, реалистическая емкость образов (Маяковский, Твардовский); с другими - характеры героев, точка зрения на исторический материал (Корнилов, Уткин); с третьими - выразительность, густота художественных красок (Багрицкий, Сельвинский); с четвертыми - национальный колорит, яркая образность и метафоричность (Есенин, Клюев, Клычков) [189, с. 98]. Характер, направленность и результаты интенсивных идейно-художественных, нравственно-философских поисков Васильева, их значимость для понимания литературного процесса тех лет - все это создает условия для более глубокого и многоаспектного осмысления и переосмысления творческого опыта поэта.

Материалом исследования послужили стихотворения и поэмы, вошедшие в поэтические сборники Васильева, а также произведения, не включавшиеся в сборники и опубликованные либо в периодике, либо не опубликованные до сих пор и находящиеся на хранении в отечественных архивах (некоторые из которых были впервые введены в научный оборот).

Цели и задачи исследования состоят в том, чтобы рассмотреть творчество Васильева как культурно-исторический феномен в контексте этических, эстетических и социальных идей русской поэзии 1920-1930-х годов, представить его художественную картину мира как внутренне сложную и динамическую систему

Цель настоящего исследования заключается также в выявлении и описании основных составляющих картины мира в поэзии Васильева, способов их реализации как на социально-философском уровне, так и на уровне поэтики. Достижение данной цели предусматривает решение следующих задач:

1. Определить место поэта в литературной и общественной жизни 19201930-х годов, сущность его социально-политической позиции, мировоззрения, идейно-художественных поисков;

2. Проследить формирование мировоззренческих установок в поэзии Васильева, их столкновение с исторической реальностью. Конкретизировать общие и частные проявления художественной картины мира.

3. Выявить формы репрезентации человека и мира в поэзии Васильева в аспекте природного, личностного и социального бытия. Охарактеризовать типы ценностных установок героев внутри каждой из выделенных сфер.

4. Проанализировать семиотику социальных и патриархальных отношений, мотивно-тематических оппозиций в художественном мире поэта;

5. Рассмотреть эстетическое своеобразие васильевской картины мира и способы ее художественной реализации.

Методологическая и теоретическая основа работы. Методологическую базу исследования составляют труды отечественных и зарубежных литературоведов, философов, культурологов. Исследование базируется на эмпирическом материале и методологических принципах, представленных в трудах М. Вебера [75], А. Я. Гуревича [126], П. С. Гуревича [127], Б. Г. Кузнецова [186], В. А. Лекторского [195], Т. Г. Лешкевич [196], Ю. М. Лотмана [206, 207], Л. А. Микешиной [230], П.А. Сорокина [300, 301], В. С. Степина [307], С. Тулмина [322] и др. Усилиями ученых были разработаны достаточно строгие определения картины мира, которые мы постараемся использовать в нашей работе. Многоаспектный подход к интересующей нас проблеме предполагает интегрирующий анализ, учитывающий историко-литературный, структурный, типологический и интертекстуальный аспекты изучения художественного текста. В качестве теоретических источников использованы работы Л. Аннинского [34], М. М. Бахтина [45, 46], Г. А. Белой [50, 51], М. Л. Гаспарова [100, 101], Г. Д. Гачева [105], А. Я. Гуревича [126], А. К. Жолковского и Ю. К.Щеглова [146], Н. Лейдермана [194], Д. С. Лихачева [200, 201], А. Ф. Лосева [203, 204], Ю. М. Лотмана [207], Ю. С. Степанова [304], Ю. Н. Тынянова [324, 325], Ф. П. Федорова [334], М. Эпштейна [379] и других ученых, конкретизирующих понятие картины мира и концепцию человека в литературе. Плодотворным при выборе общего направления исследования оказалось знакомство с мотивным анализом Б.М. Гаспарова [99], обращение к инвариантам поэтического мира, описанными в работе А. К. Жолковского и Ю. К. Щеглова [146], концепции языковой картины мира В. Н. Топорова [315, 316].

Результаты исследования и их научная новизна. Научная новизна диссертации заключается в том, что она является первым в отечественном васильеведении целостным исследованием творчества Васильева. Анализ важнейших параметров васильевской картины мира позволяет сделать вывод об органичном единстве философских, этических и художественных сторон наследия поэта. В качестве формирующего принципа художественной картины мира в поэзии Васильева выступает многоуровневая концепция мира и человека, позволяющая акцентировать внимание на аксиологических, духовно-эстетических аспектах, лежащих в основании поэтического мира Васильева. Данная проблема рассмотрена на фоне мировоззренческих и стилевых исканий в поэзии 1920-1930-х годов, что позволяет конкретизировать типологию художественной системы автора. В работе систематизированы критические и научные исследования, посвященные личности и творчеству художника, проанализированы сложившиеся, ставшие традиционными, а также дискуссионные подходы к анализу и оценке творчества поэта.

Осмысление художественной картины мира в творчестве Васильева дает возможность преодолеть фрагментарный характер изучения его произведений, позволяет обобщить и дополнить имеющийся в литературоведении материал об особенностях художественного мира поэта, вывести некоторые закономерности литературного процесса 1920-1930-х годов, черты и тенденции развития поэзии данного периода.

Положения, выносимые на защиту.

1. Целостный анализ поэзии Васильева подтверждает значимость мировоззренческого начала в его творчестве. Мировоззренческая позиция поэта формировалась под влиянием многих факторов, определивших авторское видение мира и его восприятие: жизненного опыта, разных культурных парадигм, этических и эстетических представлений.

2. Доминантой мировоззрения Васильева является столкновение в его поэзии взаимоисключающих идеалов, что было связано с отражением кризисного сознания современного человека, переживающего отрыв от «почвы», «исторической памяти» и других традиционных ценностей.

3. Творчество Васильева развивалось в контексте народнопоэтических традиций, что выразилось в использовании мифопоэтических составляющих, в которых раскрываются специфические черты художественной картины мира. Особенностью картины мира поэта является обращение к народным знаниям и традиционным ценностям, глубокое понимание мира и человека, индивидуального и коллективного, представление о целостности и гармоничности патриархального мироустройства. С другой стороны, можно говорить об экзистенциальном начале в творчестве Васильева. В данном случае речь идет не столько о системе взглядов, сколько о способе поэтического мировосприятия, способности поэта рассматривать вечные проблемы через призму индивидуального сознания.

4. Одним из компонентов онтологических взглядов поэта можно назвать драму родового сознания, которая коренится в эмоциональной и интеллектуальной экстраординарности личности художника, преодолевающего духовный нормативизм своего времени. По мере эволюции поэта социально-политическая доминанта начинает уравновешиваться началом индивидуально-личностным, родовым, что позволяет говорить об актуализации философии и эстетики новокрестьянской поэзии.

5. Культурное пространство поэзии Васильева многослойно и организуется, во-первых, культурой Западной Сибири (провинция); во-вторых, влиянием казахской культуры (Восток). Все это дополняется воздействием культуры центра (Запад). Обращение к разным культурам дает возможность их органического соединения и возникновения неповторимого «евразийского» поля.

6. Непосредственным отражением специфики художественного мышления Васильева, поэтической концепции бытия являются заложенные в основание картины мира мотивно-тематические оппозиции, система концептов-доминант, создающих целостный образ мира и человека.

Научная и практическая значимость работы состоит в том, что в проведенном исследовании творчество Васильева было рассмотрено в контексте приоритетных направлений в поэзии 1920-1930-х годов, что позволило определить роль поэта в данной культурной парадигме. Был предложен системный подход к изучению творчества художника, связывающий его судьбу с исторически закономерным развитием русской литературы первой половины XX века. Данный временной отрезок осмыслен как особый историко-литературный этап с собственными нравственными, эстетическими доминантами. Отмечено также новое качество поэзии этих лет, которое во многом определяется сменой культурного кода. В качестве преобладающей научной задачи предложена картина мира в поэзии Васильева, которая, на наш взгляд, позволяет акцентировать внимание на аксиологических, духовно-эстетических аспектах, лежащих в основании поэтического мира Васильева.

Практическая значимость исследования заключается в возможности применения систематизированного в ней материала для дальнейшего изучения русской поэзии первой половины XX века. Результаты работы позволяют представить более цельную картину развития поэзии 1920-1930-х годов. Отдельные положения диссертации могут быть использованы при чтении лекционных курсов по истории русской литературы XX века, в спецкурсах и спецсеминарах, а также учтены при комментировании текстов произведений Васильева. Кроме того, предъявленный в работе материал может быть применен при чтении регионального курса «История литературы Сибири».

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования изложены в научных публикациях, а также апробированы в лекциях спецкурса, посвященного творчеству Васильева, и курса истории русской литературы XX века (оба читаются в Омском государственном университете им. Ф.М. Достоевского). Кроме того, основные положения диссертационной работы были апробированы на международных и межрегиональных конференциях и научных семинарах как по творчеству Васильева (Павлодар - 1999, 2001, 2002, 2003, 2004; Омск - 1999), так и по историко-литературным проблемам (Омск - 1998, 2000, 2001, 2002, 2006; Иркутск - 1995; Барнаул - 1997, 1998; Петропавловск - 2006 и др.). Содержание диссертации отражено в двух монографиях и 28 публикациях. Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории русской литературы XX века филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова и рекомендована к защите.

Структура диссертации. Структура работы определяется ее целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав (1-я глава «Картина мира в лирике П. Васильева»; 2-я глава «Мировоззренческие основы поэм П. Васильева»; 3-я глава «Художественные средства создания картины мира в поэзии П. Васильева»), заключения и библиографии.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Хомяков, Валерий Иванович

Заключение

В заключении обобщаются основные результаты проведенного исследования и намечаются его дальнейшие перспективы. Целостный анализ поэзии Васильева позволил раскрыть соотношение основных категорий художественного бытия с авторской концепцией мира и человека. Эволюция поэтического мировосприятия Васильева повторяет основные перипетии бурного поэтического развития 1920-1930-х годов - времени, когда шли поиски обновленного пути развития поэзии, решались вопросы о целях и предназначении нового искусства. Драматизм и накал страстей в поэзии Васильева сопоставим с социальными катастрофами того времени: гражданская война, коллективизация и связанная с ней гибель русской деревни, межнациональные столкновения. Главный вопрос, который волновал поэта, -это утрата непосредственного, живого отношения к действительности. Его поэтическая деятельность все больше эволюционировала в сторону усиления личностного начала. Конечно, не следует преуменьшать зависимость поэта от влияния социалистической идеологии. В своем творчестве Васильев балансирует между политизированным творчеством и лирической исповедальностью. Трагедия Васильева-художника заключалась в том, что в поисках своей идентичности социуму он пытался ассимилировать неприемлемую для него мировоззренческую систему, принять навязанную строем картину мира и выработать соответствующий эпохе стиль мышления, противоречащий его взглядам на мир и человека. Описание механизмов реализации данного принципа в структуре художественного текста стало одним из итогов исследования.

Расширение историко-культурного контекста васильевской поэзии позволяет выделить в его художественной картине мира различные системы «кодов»: философского, мифопоэтического, патриархального и т.п. Следует подчеркнуть, что общей чертой традиционного мировоззрения и мировоззрения новой эпохи является столкновение ценностей. Логика художественного развития Васильева отражала не только борьбу двух мировоззрений, но и трансформирование социалистических ценностей, возникающих в рамках традиционной картины мира. Рассматривая творчество Васильева как единый текст, представляющий собой метатекст по отношению к отдельным произведениям, мы приходим к выводу, что развитие поэтической личности художника находится в противоречии с нормативными требованиями эпохи. В поэзии создателя «Песни о гибели казачьего войска» мы наблюдаем закономерную тенденцию перехода от социального мышления к духовно-нравственному, что можно объяснить остротой переживания отрыва от «почвы», ощущением трагедии отдельного человека, за которой скрывается историческая драма.

Поэзия Васильева представляет собой уникальное переплетение мотивов, символов, устойчивых поэтических компонентов. Говоря о новаторстве поэта, прежде всего нужно обратить внимание на своеобразие его художественной картины мира. Выбор жанра, проблемно-тематической установки может быть обусловлен временем, эпохой, внешними факторами. Поэтому именно поэтика в совокупности своих средств является той областью, которая дает представление об авторской индивидуальности и о специфике движения мысли художника. Ценность той или иной творческой системы определяется не столько верностью и заимствованием каких-то классических литературных традиций и приемов, сколько их преломлением в индивидуальном видении, нахождением нового ракурса, поворота.

В произведениях поэта можно выделить ряд структурно-смысловых компонентов, на которых строится его концепция мира и человека. В диссертации отмечается, что восприятие жизни в бинарных категориях свойственно для XX века. Бинарность оказывается не только признаком человеческого мышления, возникшим в атмосфере тотального общества. Она становится универсальным средством познания мира, определила характер поэтики Васильева.

Своеобразие картины мира в поэзии Васильева связано в первую очередь с «промежуточностью» его художественной системы и объясняется тем, что по мере его развития доминанта социального начала начинает уравновешиваться началом индивидуально-личностным, родовым. Целостный анализ васильевской поэзии свидетельствует о значимости мировоззренческого начала в его творчестве. Анализ васильевской поэзии под углом философской проблематики позволил рассмотреть творчество поэта в контексте художественно-философских исканий в русской поэзии 1920-1930-х годов. На протяжении всего творческого пути важнейшими для поэта оказываются следующие проблемы: человек перед лицом жизни и смерти, поиск смысла жизни, одиночество и свобода, личностное самоопределение человека, воплощенные прежде всего в мотивах, связанных с категориями бытийности, что было свойственно и другим поэтам, в частности, Есенину, Клюеву, Клычкову, Мандельштаму. В концепции бытия наиболее значимыми для поэта оказываются утверждение гармонии мира, проблема исторической памяти, веры в человека, осознание ценности человеческой жизни. Устойчивый интерес поэта к этим вопросам свидетельствует о выраженной философичности его поэзии и универсализме художественной картины мира, создаваемой Васильевым. В конечном итоге мы приходим к выводу, что Васильев на социально-политическом материале ставил и решал мировоззренческие проблемы.

Конечно, Васильева трудно отнести к философствующим поэтам. Сознательно какие-либо философские теории он не использует, это получается у него интуитивно, поскольку органичная целостность его художественного мышления обусловлена наличием в нем единого смыслового ядра, в котором воплощаются актуальные для сознания автора элементы философии и эстетики в первую очередь крестьянской поэзии, связанные с идеей родового сознания и национальной стихией бытия. В диссертации отмечается, что поэт почувствовал и художественно зафиксировал одну из важнейших тенденций XX века - сдвиг культуры в эпицентр человеческого существования. По наблюдению Васильева, чем хаотичнее и напряженнее становится жизнь в социуме, тем интенсивнее живет человеческий дух. В силу этого поэт воспринимал окружающий мир как универсум родства.

В работе подчеркивается, что обращение Васильева к экзистенциальной традиции было обусловлено самой реальностью. Но поэт не просто использовал готовые образцы, а трансформировал существовавшие модели согласно собственной концепции бытия, которые сформировали особую поэтическую атмосферу, углубив философскую проблематику произведений. В следовании этим принципам поэт оказался модернизатором, но отнюдь не новатором. Ощущение непрочности мира и положения человека в нем характеризовало не только творчество Васильева. Система пространственно-временных сдвигов, тотальная абсурдность мира, инверсивность форм, рефлексивное сознание - все это было характерно для и для поэтики обэриутов. Васильев, на наш взгляд, умело синтезировал соответствующие литературные традиции в поисках адекватных форм поэтического выражения своей художественной философии в эпоху нового времени.

Генетические истоки поэзии Васильева возвращают нас к национальным традициям. В работе подчеркивается, что художественное мышление Васильева во многом развивалось в контексте традиций новокрестьянской поэзии, что соответствовало жизненному и творческому опыту начинающего поэта. Если влияние Маяковского, Багрицкого, Сельвинского проявлялось больше на уровне отдельных параллелей, аллюзий, психологических созвучий, то с представителями новокрестьянской поэзии существовала генетическая связь. Мировидение новокрестьянских поэтов (Клюева, Клычкова, Есенина) органично вошло в художественный, идейно-эстетический мир Васильева, помогло ему связать социально-типическое с общечеловеческим содержанием. В отличие от других поэтов 1920-1930-х годов творчество Васильева развивается на стыке разных культурных парадигм: культурно-исторические корни казачества и казахского народа, традиции новокрестьянской поэзии, собственное свободомыслие (при некоторой порой компромиссности) мешали ему стать просто советским поэтом.

Поэзия Васильева - это своеобразная исповедь современника 19201930-х годов о болях и радостях века. Отмеченный многими исследователями напряженный драматизм лирики Васильева объясняется глубокими историческими обстоятельствами. Герои его стихов - люди трудной, а подчас трагической судьбы. В поисках истины, в преодолении зла видит смысл жизни как лирический герой поэта, так и сам автор.

В качестве основополагающих моментов васильевской картины мира в монографии рассмотрены символы природного ряда (земли, воды, огня, неба); особенности реализации зооморфных образов. При этом подчеркивается, что особенности природной среды, в которой шло формирование поэта, послужило основой для возникновения комплекса представлений о строении и свойствах окружающего мира. Художественная картина мира в поэзии Васильева была бы неполной без осмысления модели социума, в которой соединяются традиции рода и современные ценности. Социальная тема зрелого Васильева определяет особую организацию художественного материала. На наш взгляд, в художественном мировосприятии поэта окружающая его реальная действительность находила свое выражение следующим образом: Васильев никогда не был простым бытописателем эпохи, перед нами поэт обостренной «нравственной реакции» на самые разнообразные жизненные коллизии, нашедшие в дальнейшем отражение в его стихах и поэмах. Он заинтересован прежде всего человеческим содержанием любой бытовой картины, социального конфликта. Природный талант и сверхтонкая чувствительность позволили ему глубже и болезненнее ощутить полные трагедии и драматической напряженности события 1930-х годов. Эта особенность ярко проявляется в тех стихах и поэмах, где поэт касается лично пережитого и дорогого. Автор акцентирует внимание на таких понятиях, как «дом», «семья», «мать», «память». Размышляя над деформацией социального мира, распространении в обществе новых ценностей и потребностей, Васильев противопоставляет всему этому свою систему ценностей. В его поэтическом творчестве мы видим попытку восстановления целостности мира, воссоединения земли и неба, человека и природы, рационального и душевного. Истиной для автора является полнота жизни, ее цельность и единство в многообразии проявлений. Эта гуманистическая общность проявляется в идее исторической преемственности, в веротерпимости и верности извечным нравственным постулатам, что противостоит этическому релятивизму современников, представлению об истории народа как о дискретном чередовании сменяющих друг друга периодов, т. е. противостоит расколотости человека, общества и мира.

Важным отличием Васильева от современных ему поэтов является евразийский аспект в его творчестве. В решении данной проблемы соединяются важнейшие философские, историософские, лирико-символические мотивы: «малой родины», дома, памяти и др. Многие стихи и поэмы Васильева представляют своеобразную мастерскую освоения русским поэтом другой цивилизации, обладающей своим внутренним строем и отношением к жизни, принципиально иными, чем в европейской и русской культуре. Тема Востока, образы и мотивы казахской культуры сопровождали Васильева на всем протяжении творчества - и в этом сказалось переплетение многих стимулов -от общей ориентальной тенденции поэтов 1920-1930-х годов до обстоятельств личной биографии поэта. Причем этот интерес приобрел очертания, которые теперь принято называть онтологическими. Васильева начал интересовать тип культуры Востока и тип культуры России, и в связи с этим - характер человека той и другой культуры. При внимательном прочтении произведений Васильева можно установить удивительную особенность его мировосприятия: поэт смотрит на мир и воспринимает его глазами степняка. Работая над стихотворениями и поэмами, Васильев активно обращается к освоению народно-поэтических традиций, причем как русских, так и казахских. Вопрос о «евразийстве» поэта имел совсем не отвлеченный и отнюдь не только эстетический смысл. Культурное пространство поэзии Васильева многослойно и организуется, во-первых, культурой Западной Сибири (провинция); вовторых, влиянием казахской культуры (Восток). Все это дополняется воздействием культуры центра (Запад). Закрепление этих результатов в поэзии Васильева создает сложную картину мира, возникает особое культурное «евразийское» пространство. Использование фольклорных образов (как русских, так и казахских) указывает на деабсолютизацию в эстетике художника личного, субъективного начала. Фольклор проецирует формы сознания, связанные дорефлексивным восприятием предмета, поэтому Васильев, с его сверхчувственным восприятием, в большей степени, чем другие русские поэты, осуществляет сложное творческое перевоплощение непосредственно в восточного народного певца-сказителя (акына), сохраняя образно-стилистический колорит источника и выражая через инонациональные идеи красоты собственное понимание прекрасного, что особенно явственно ощутимо в цикле «Песни киргиз-казаков».

Непосредственным отражением специфики художественного мышления Васильева, особенностей его концепции мира и человека, системы ценностей являются заложенные в основание его художественного мира мотивно-тематические оппозиции, рассматриваемые в данной работе. В поэзии Васильева существует устойчивая система образов и мотивов. Изображение картины мира соотнесено с внутренним миром героя, его индивидуальным восприятием времени и пространства. В васильевских произведениях выявлена стабильность форм организации пространства и времени, универсальный характер образов предметного мира.

Духовно нравственный потенциал поэзии Васильева определил глубину и масштабность проблематики, поэтической системы, тяготеющей к прямоте образного мышления, мифопоэтике, глубокому психологизму. С присущей ему экспрессией Васильев развивает темы любви, родины, земной влюбленности в окружающий мир, проповедуя гармонию человека и природы. Художественное мышление поэта отличается активной ассоциативностью, глубоким психологизмом, что позволяет автору проникать в сокровенные уголки человеческой души. Поэзия Васильева - яркая и мрачноватая, тяжеловесная от колоритного быта и языка, с наэлектризованной чуткостью к атмосфере эпохи. В ней сочетаются красочность, языковая колоритность, широта песенной интонации. Сама эстетика быта драматизируется у Васильева от обостренного ощущения его неустойчивости, изменений. Но это напряжение смягчается одухотворением природной красоты, обращением ее в притягательную моральную силу.

Мировоззрение писателя, да и не только мировоззрение, но и некоторые формы его выражения, такие, как мифологизм, социальная направленность, бунтарство, совмещаются в васильевской поэзии с мучительным поиском истины. Психологическая объемность образа и поэтической мысли невозможна при эмпирическом миросозерцании, она требует прорыва в глубины природы и духа.

В работе отмечается, что ведущее место в творчестве Васильева занимает поэма. Поэтическая эпика в 1930-е годы подверглась определенной трансформации, что было связано с особым характером историзма, новым подходом к действительности, в стремлении поэтов к художественному анализу обстоятельств, в обращении к народной жизни. Васильев в своих поэмах совмещает историю и современность, события гражданской войны и коллективизацию в деревне, Россию и Азию. Отправной точкой анализа поэм явилось установление приоритета нравственно-философского содержания произведений. Возвращение к «изначальным» истокам, внутренний конфликт лирического героя с новой реальностью, культ «почвы», «чувство родины» составляют сердцевину васильевских произведений.

Исследуя поэмы Васильева в литературном контексте, мы различаем типологические связи с такими поэтами 1920-1930-х годов, как Есенин, Клюев, Корнилов, Цветаева, Хлебников и др. В ряде случаев можно говорить о непосредственном воздействии на творческое сознание Васильева конкретных произведений. Однако общность жизненного материала еще не дает оснований говорить о прямой зависимости Васильева от предшественников и современников, ибо в творчестве поэта этот материал выступает отобранным и художественно претворенным в свете авторской концепции.

Применительно к творчеству Васильева можно говорить о синтезе экзистенциального и мифологического типов сознания, воплощенных на символико-философском уровне. Две эти системы изначально противоположны, но в XX веке они становятся одинаково важными для создания картины мира. Мифологическое мировосприятие и осмысление современной действительности сквозь призму архетипов становится способом преодоления антиномии экзистенциального мышления. Исследование архетипа позволяет проникнуть в глубину человеческого сознания, понять законы его внутреннего движения и характер связей с миром. Кроме того, архетип способен раскрыть важнейшие человеческие ориентиры и ценностные установки.

Сложность идейного замысла и гуманистической проблематики васильевских поэм определили особенности жанра, композиции произведений. И здесь, думается, поэт мог найти себе опору в фольклорных традициях. В литературоведении и критике дискутируется вопрос о роли фольклора в поэмах послеоктябрьского периода. В диссертации отмечается, что обращение к фольклору было достаточно распространенным явлением в поэмах этого периода. Народнопоэтические традиции характерны для поэмы «Дума про Опанаса» Багрицкого, «Улялаевщина» Сельвинского, «Триполье» Корнилова, «Перекоп» Цветаевой. Многообразием использования форм народного творчества отличается поэзия Исаковского и Прокофьева. Здесь и усвоение фольклорных принципов, таких как демократизм, образность, символика; использование различных фольклорных жанров - от частушки и лирической песни до сказки и былины. Мотивы песенно-сказочной поэтики оказывают значительное влияние на формирование стилевых процессов в поэзии тех лет. У некоторых поэтов фольклорные» элементы играли чисто иллюстративную роль. Для других поэтов, в том числе и Васильева, фольклор становился сюжетообразующим началом в поэме, давал возможность вести лирическое повествование, связывал конкретно-историческое содержание произведений с народным мышлением.

В диссертации дается подробный анализ мифопоэтических и фольклорных истоков васильевских поэм. Определены место и значение мифопоэтической традиции, выявлена связь этико-философских и художественных принципов Васильева с традициями народно-поэтического мышления.

Анализ лирики и поэм Васильева позволяет сделать вывод, что подлинная истина бытия открывается поэту через его духовную связь с историей своего народа. В работе показывается, что, несмотря на «вечность» тем, стилевая простота стиха Васильева сберегает в себе тайну великого и непреходящего. Через онтификацию (обытийствление) раскрываются нравственные ориентиры творчества поэта, составляющие основу его этического и эстетического мировосприятия. Отмечается, что доброта, милосердие, любовь, красота не даны у поэта догматически, а возведены до момента всеобщего понимания. В поэтической системе Васильева человек действительно и наглядно предстает как индивидуальный носитель человеческой всеобщности. Отсюда - желание выразить общую для всех правду, объединить в себе всех, выдвинуть коллективную альтернативу силам зла и несправедливости, что, собственно, и есть идейно-художественная доминанта творчества поэта.

Несомненно влияние поэзии П. Васильева на поэтов последующих десятилетий. Здесь в первую очередь следует назвать А. Поперечного и Ю. Кузнецова. В 1959 году вышел сборник стихов и поэм А.Поперечного «Полнолуние». Через год выходит вторая книга «Червонные листья». Как и в первой, в ней чувствовалось влияние поэзии Э. Багрицкого, П. Васильева, Б. Корнилова. Не случайно он обратился к этому направлению в отечественной поэзии, где всегда ценились яркость и красочность образа, метафоричность, «удесятеренное» чувство жизни, бытия в «прекрасном и яростном мире».

Поэзия Поперечного - своеобразная исповедь современника о болях и радостях века. В ней сочетаются красочность, языковая колоритность, широта песенной интонации. Герои его стихов - люди трудной, а подчас трагической судьбы. В поисках истины, в преодолении зла видит смысл жизни лирический герой поэта. Поперечный с присущей ему экспрессией развивает темы любви, родины, земной влюбленности в окружающий мир, проповедует гармонию человека и природы. Художественное мышление Поперечного отличается активной ассоциативностью, глубоким психологизмом, которые позволяют ему проникать в сокровенные уголки человеческой души.

В русской поэзии тема деревни всегда выходила из своего эмпирического материала в драматизм времени. Н. Рубцов - это, конечно, не просто «последний поэт деревни», напряженный драматизм его лирики объясняется глубокими историческими обстоятельствами. Мы не сравниваем силу дарования поэтов, но в данном случае Рубцов интересует нас как наиболее характерная поэтическая личность, связанная с деревней 60-х годов. Он не знает тяжести того бытовизма, который сказывается в так называемой «деревенской прозе», внесшей в нашу литературу свежесть материала и языка, но и поставленной перед проблемой застойности материала. Сама эстетика быта драматизируется у Рубцова от обостренного ощущения его неустойчивости, изменений. Но это напряжение смягчается одухотворением деревенской красоты, обращением ее в притягательную моральную силу.

Васильевское начало отозвалось и в творчестве сибирского поэта В. Берязева. В книге «Кочевник» (2004), лирический герой, скорбя по «последнему русскому», умершему и «зарытому», находит себе собрата в П. Васильеве. В. Берязев не скупится на эпитеты («Брат мой радостный, / брат мой могущий, / Брат живой! / Нежный, хищный, раздольнотекущий, / Ножевой.») [4, с. 96]. Он обращается к своему великому предшественнику: «Грозной Азии сын белокурый, / Хан стиха» [4, 96]. В стихотворении «Россия, я весь на ладони!.» он, как некогда и Васильев, назовет себя «азиатом»: «Заржали за Сулой комони, / И рушится, рушится ад. / И пишет: «Я весь на ладони!», / Кузнецких земель / Азиат» [4, с. 89]. В поэзии В. Берязева родилась та воля к братанию времен и эпох, континентов и рас, которой предшествовала чувство разъединенности, утраты почвы под ногами:

Здесь я родился с горбатой душой троглодита -В копоти, тьме, каннибальской пещерной стране, И золотая, как облачный храм, Атлантида Только в обломках богов доходила ко мне [4, с. 46].

Здесь я родился с горбатой душой троглодита.)

Психологическая объемность образа и поэтической мысли невозможна при эмпирическом миросозерцании, она требует прорыва в глубины природы и духа. Теперь, когда в поэзии явно обозначилось тяготение к традициям Васильева, дающее и свои плоды, одной из основных поэтических проблем становится именно эта духовная объемность и плотность образа, и здесь поэтический опыт Васильева может многое дать. Поиск смысла жизни есть поиск Истины, а это, конечно, прежде и более всего вопрос глубоко философский. Но и для поэзии тут найдется свое место. В свое время П. Флоренский писал: «Верь в Истину, надейся на Истину, люби Истину», - вот голос самой Истины, неизменно звучащий в душе философа. И если бы его постигла неудача с первою попыткою веры, он с удвоенною решимостью взялся бы за нее снова» [335, с. 72]. «Свет истины», несомненно, бывает виден истинным поэтам. Васильев, поэт глубоко духовного направления, на протяжении всего творческого пути провозглашал этот голос истины.

Проделанный анализ художественной картины мира в поэзии Васильева становится еще одним шагом на пути системного изучения творчества поэта, позволяет сделать выводы о своеобразии мировоззрения художника.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Хомяков, Валерий Иванович, 2007 год

1. Источники художественных текстов

2. Абай Кунанбаев. Стихотворения и поэмы / Кунанбаев, Абай. М.-Л.: Сов. писатель, 1966. -292 с.

3. Асеев, Н. Собр. соч. в 5 т. Т. 1. Стихотворения и поэмы 1910-1927 / Н. Асеев. М.: Изд-во худож. лит., 1983. - 449 с.

4. Багрицкий, Э. Стихи и поэмы / Э. Багрицкий. Уфа: Башкирск. кн. изд-во. -1972.-255 с.

5. Берязев, В. Кочевник / В. Берязев. Иркутск: Б. и., 2004. - 225 с.

6. Бунин, И. А. Соч. в 3 т. Т. 1. Стихотворения; Повести и рассказы 1910 — 1914; Из рассказов «Тень птицы» / И.А. Бунин. М.: Худож. лит., 1982. -582 с.

7. Васильев, П. Н. Стихотворения и поэмы / П. Н. Васильев. Л.: Сов. писатель, Ленингр. отд., 1968. - 632 с. В дальнейшим все ссылки даются на это издание с указанием страницы в тексте.

8. Васильев, П. Н. Сочинения. Письма / П. Н. Васильев. М.: Эллис-Лак 2000, 2002. - 896 с.

9. Джансугуров И., Сейфуллин С. Стихотворения и поэмы / И. Джансугуров, С. Сейфуллин. Л.: Сов. писатель, 1973. - 680 с.

10. Есенин, С. А. Собр. соч. в 3 т. / С. Есенин. Т.1. - М.: Правда, 1970. - 383 е.; Т.2. - М.: Правда, 1970. - 447 е.; Т.З. - М.: Правда, 1970. - 383 с.

11. Ю.Забелин, Е. Полынь. Стихи / Е. Забелин. Омск: Омское кн. изд-во, 1990. -128 с.11 .Исторические песни. Баллады. М.: Современник, 1986. - 622 с.

12. Кедрин, Д. Избранные произведения / Д. Кедрин. Л.: Сов. писатель, 1974. -581 с.

13. Клычков, С. Собр. соч. в 2 т. Т. 1. Стихотворения. Проза. - М.: Эллис Лак, 2000. - 544 с. Т. 2. Проза. - М.: Эллис Лак, 2000. - 656 с.

14. Клюев, Н. Сердце Единорога / Н. Клюев. СПб.: Изд-во Русского христианского гуманитарного института, 1999. - 1072 с.

15. Корнилов, Б. Стихотворения и поэмы / Б. Корнилов. M.-JL: Сов. писатель, 1966. - 544 с.

16. Луговской, В. Стихотворения и поэмы / В. Луговской. М.-Л.: Сов. писатель, 1966. - 640 с.

17. Манделыптам О.Э. Собр. соч. в 4 т. Т. 2. Проза. М.: Терра - TERRA. -1991.-730 с.18.0золин, Я. Ночное солнце / Я. Озолин. Омск: Омское кн. изд-во, 1991. -80 с.

18. Ремизов, А. М. Царевна Мымра / A.M. Ремизов. Тула: Приокское кн. изд-во, 1992.-320 с.

19. Русская поэзия XX века. Антология русской лирики от символизма до наших дней / сост. И.С.Ежов, Е.И. Шамурин. М.: Новая Москва, 1925. -671 с.

20. Русские народные песни. Л.: Сов. писатель, 1988. - 464 с.

21. Русские лирические песни Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Наука, Сиб. предприятие РАН, 1997. - 524 с.

22. Сельвинский, И. Избранные произведения. / И.Сельвинский. Л.: Сов. писатель, 1972. - 960 с.

23. Собрание народных песен П.В.Киреевского: в 2 т. / Ст. и муз. прил. М. А. Лобанова. Т. 2. Л.: Наука, 1986. - 326 с.

24. Уткин, И. Стихотворения и поэмы / И. Уткин. М.: ГИХЛ, 1961. - 327 с.

25. Хлебников, В. Творения / В. Хлебников. М.: Сов. писатель, 1987. - 736 с.

26. Шухов И. Горькая линия / И. Шухов // Собр. соч. в 5 т. Т. 1. Алма-Ата: Жазушы, 1981.-576 с.

27. Языков Н. Стихотворения / Н. Языков. М.: Сов. Россия, 1978. - 288 с.1. Исследования

28. Абдиров, М. Ж История казачества Казахстана / М. Ж. Абдиров. Алматы: Казахстан, 1994. - 160 с.

29. Азадовский, К. М. Н. Клюев: путь поэта / К. М. Азадовский. Л.: Сов. писатель, 1990. - 335 с.

30. Амвросий (Ключарев), архиепископ Харьковский. Не хлебом единым. / (Ключарев) Амвросий М.: Изд-во им. Святителя Игнатия Ставропольского, 1999. - 47 с.

31. Ананьева, С. В. Евразийский аспект русско-казахских литературных связей конца XX века / С. В. Ананьева // Единение культур в творчестве казахстанских писателей XX века (ко дню памяти Павла Васильева). -Павлодар: ПТУ, 2002. С. 7-12.

32. Аннинский, Л. А. Серебро и чернь: русское, советское, славянское, всемирное в поэзии Серебряного века / Л. А. Аннинский. М.: Кн. сад, 1997.-221 с.

33. Ануфриев, А. В. История Сибирского казачества / А. В. Ануфриев. -Иркутск: Б. и., 1995. 14 с.

34. Артамонова, В. В. Христианское и языческое в «новокрестьянской» поэзии 20-х годов (С. Есенин и П. Васильев) / В. В. Артамонова // Региональный вестник Востока. Научный журнал ВКГУ. 2000. - № 2(6). - С. 113-119.

35. Архангельский, А. Почти стенографический отчет: когда потребует поэта «Литературная газета» / А. Архангельский // Литературная газета. 1933. -11 мая.

36. Афанасьев, А. Н. Древо жизни. Избранные статьи / А .Н. Афанасьев. М.: Современник, 1982. - 464 с.

37. Афанасьев, А. Н. Религиозно-языческое значение избы славянина / А. Н. Афанасьев // Народ-художник: Миф. Фольклор. Литература. М.: Сов. Россия, 1986.-С. 63-76.

38. Багисбаева, М. М. Русский фольклор Восточного Казахстана / М. М. Багисбаева. Алма-Ата: Рацан, 1991. - 512 с.

39. Базанов, В. Г. Фольклор. Русская поэзия начала XX века / В. Г. Базанов. -Л.: Наука, 1988.-311 с.

40. Базанов, В. Г. С родного берега. О поэзии Николая Клюева / В. Г. Базанов-Л.: Наука, 1990.-243 с.

41. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М.: Прогресс, 1989.-616 с.

42. Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики / М. М. Бахтин. М.: Худож. лит., 1975. - 504 с.

43. Бахтин, М. М. Автор и герой в эстетической деятельности / М. М. Бахтин // Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М.: Худож. лит., 1986. -С. 5-25.

44. Бахтин, М. М. Заметки / М. М. Бахтин // Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. -М.: Худож. лит. 1986. С. 509-531.

45. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. М.: Худож. лит., 1990. - 543 с.

46. Безыменский, А. Речь на Первом Всесоюзном съезде советских писателей / А. Безыменский // Первый Всесоюзный съезд советский писателей 1934. -М.: Сов. писатель, 1990. С. 549-553.

47. Белая, Г. А. Закономерности стилевого развития советской прозы / Г. А. Белая. М.: Наука, 1977. - 254 с.

48. Белая, Г. А. Дон Кихоты революции опыт побед и поражений / Г. А. Белая. - 2-е изд., доп. - М.: РГГУ, 2004. - 623 с.

49. Беленький, Е. Павел Васильев / Е. Беленький. Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1971. - 142 с.

50. Берг, М. Литературократия. Проблема присвоения и перераспределения власти в литературе / М. Берг. М.: Новое литературное обозрение, 2000. -352 с.

51. Бердяев, Н. А. Самопознание (Опыт философской автобиографии) / Н. А. Бердяев. М.: Книга, 1991. - 447 с.

52. Бернштам, Т. А. Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян. Учение и опыт Церкви в народном христианстве / Т. А. Бернштам. СПб.: Петербург. Востоковедение, 2000. - 400 с.

53. Бескин, О. На новую дорогу: О поэме П.Васильева «Соляной бунт» / О. Бескин // Литературная газета. 1933. - 17 июля.

54. Беспалов, И. М. Выступление на Первом Всесоюзном съезде советский писателей / И.М. Беспалов // Первый Всесоюзный съезд советский писателей 1934. М.: Сов. писатель, 1990. - С. 271-272.

55. Беспалов, И. М. Поэзия Эдуарда Багрицкого / И. М. Беспалов // Беспалов И.М. Статьи о литературе. М.: ГИХЛ, 1959. - С. 153-188.

56. Бочаров, А. Г. Советская массовая песня / А. Г. Бочаров. М.: Сов. писатель, 1956. - 296 с.

57. Бочаров, С. Г. О художественных мирах / С. Г. Бочаров. М.: Сов. Россия, 1985.-296 с.

58. Бузник, В. В. Лирика и время / В. В. Бузник. М.-Л.: Наука, 1964. - 132 с.

59. Бурлина, Е.А. Культура и жанр: Методологические проблемы жанрообразования и жанрового синтеза / Е. А. Бурлина. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1987. - 167 с.

60. Буткевич, О. В. Красота. Природа, сущность формы / О. В. Буткевич. Л.: Художник РСФСР, 1979. - 438 с.

61. Бухарин, Н. Злые заметки / Н. Бухарин // Вопросы литературы. 1988. - № 2. - С. 220-227.

62. Бухарин, Н. И. О поэзии, поэтике и задачах поэтического творчества в СССР / Н.И. Бухарин // Первый Всесоюзный съезд советских писателей1934. Стенографический отчет. Репринт, изд. М.: Сов. писатель, 1990. -С. 479-503.

63. Быков, Л. Драматическая поэма в советской литературе первой половины 30-х годов / Л. Быков // Проблемы стиля и жанра в советской литературе: сб.7. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1974. - С. 31-49.

64. Быков, Л. П. Жанровые разновидности русской советской поэмы 1929 -1936 годов: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук / Л. П. Быков.-М., 1977.-18 с.

65. Вадим И ч. Мышиные жеребчики / И - ч Вадим // Рабочий путь. - 1930. - 30 авг.

66. Вайсгербер, Л. Родной язык и формирование духа / Л. Вайсгербер. М.: Едиториал УРСС. - 2004. - 232 с.

67. Васильев, В. Н. Детство Павла Васильева / В. Н. Васильев // Васильев В.Н. Этап на восьмую. Повести и рассказы. Омск: Омское кн. изд-во, 2004. -С. 63-154.

68. Васильев, В. Н. О моем брате / В. Н. Васильев // Васильев В. Н. Этап на восьмую. Повести и рассказы. Омск: Кн. изд-во, 2004. - С. 51-62.

69. Васильева-Фурман, Н. П. Жизнеописание / Н. П. Васильева-Фурман // Павел Васильев. Подымайся, песня, над судьбой!. Рязань: Пресса, 2001. -С. 7-61.

70. Васильевские чтения: материалы междунар. научно-практической конференции. Усть-Каменогорск: ВКГУ, 2002. - 176 с.

71. Введенский, А. Условия допустимости веры в смысл жизни / А. Введенский // Смысл жизни: Антология. М.: Издательская группа «Прогресс», «Культура», 1994. - С. 93-122.

72. Вебер, М. Избранное. Образ общества / М. Вебер. М.: Юристъ, 1994. -704 с.

73. Великая, Н. Н. Казаки Восточного Предкавказья в ХУШ-Х1Х вв. / Н. Н. Великая. Ростов-на-Дону: Б.и., 2001. - 216 с.

74. Вернадский, В. И. Задачи науки в связи с государственной политикой России / В. И. Вернадский // Вернадский В. И. Биосфера и ноосфера. М.: Айрис-пресс, 2003. - С. 553- 567.

75. Вернадский, Г. Два подвига св. Александра Невского / Г. Вернадский // Русская идея. В кругу писателей и мыслителей русского зарубежья. В 2 т. Т. 2.-М.: Искусство, 1994. С. 84-101.

76. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. М.: Высшая школа, 1989. - 406 с.

77. Витгенштейн, Л. Логико-философский трактат / Л. Витгенштейн. Философские работы. 4.1. М.: Гнозис, 1994. - 520 с.

78. Вилор, Н. А. Лирика Павла Васильева / Н. А. Вилор // Вопросы изучения русской и зарубежной литературы: Уч. зап. ОмГПИ. Вып. 49. - Омск, Омское обл. изд-во, 1969. - С. 53-82.

79. Вилор, Н. А. «Соляной бунт» П.Васильева и особенности поэмного жанра в поэзии 30-х годов / Н. А. Вилор // Вопросы русской литературы: Уч. зап. Ом ГПИ. Вып. 56. - Омск, Омское обл. изд-во, 1970. - С. 3-38.

80. Волков, С. «Посулила жизнь дороги мне ледяные.». «Дело» Павла Васильева 1937 года / С. Волков // Наш современник, 1992, № 11. С. 150160.

81. Воронова, Е. Поэма Павла Васильева «Синицын и К0» глазами ученого-экономиста / Е. Воронова // Рязанская глубинка: спец. выпуск 2005-март.

82. Воронова, О. Рождение поэмы / О. Воронова // Багрицкий Э. Смерть пионерки. Поэма. М.: Молодая гвардия, 1961. - С. 20-25.

83. Воронова, О. Е Мировое есениноведение: современные аспекты интерпретации творчества С. А. Есенина / О. Е. Воронова // Вестник Рязанского государственного педагогического университета им. С. А. Есенина. 2003. - № 1 (9). - С. 48-57.

84. Воронова, О. Философский смысл поэмы Есенина «Черный человек» (Опыт «экзистенциального» анализа) / О. Воронова // Вопросы литературы. -1997.-№6.-С. 343-353.

85. Воронова, О. Е. Сергей Есенин и русская духовная культура / О. Е. Воронова. Рязань: Узорочье, 2002. - 511 с.

86. Воронова, О. Певцы русского космоса / О. Воронова // Рязанская глубинка: спец. выпуск, 2005, март.

87. Воспоминания о Павле Васильеве / сост. С.Е.Черных; Г.А.Тюрин. Алма-Ата: Жазушы, 1989. - 304 с.91.«Восток Запад» в мировом историко-философском процессе (Материалы «круглого стола». - М., 1987) // Философские науки. - 1988. - № 7. - С. 105-109.

88. Восток Запад. Исследования. Переводы. Публикации. - М.: Наука, 1985. - 168 с.

89. Высокопреосвященный Иоанн, митрополит С.-Петербургский и Ладожский. Самодержавие духа. Очерки русского самосознания / Иоанн. Высокопреосвященный митрополит С.-Петербургский и Ладожский. -СПб.: Изд-во Л.С.Яковлевой, 1994. 352 с.

90. Выходцев, П. С. Русская советская поэзия и народное творчество / П. С. Выходцев. М.-Л.: АН СССР. ИР ЛИ (Пушк. дом). - 1963. - 550 с.

91. Выходцев, П. С. Поэты и время / П. С. Выходцев. Л.: Худож. лит., 1967. -288 с.

92. Выходцев, П. С. Павел Васильев. Очерк жизни и творчества / П. С. Выходцев. М.: Сов. Россия, 1971. - 144 с.

93. Вялова-Васильева, Е. Таким я его знала / Е. Вялова-Васильева // Воспоминания о Павле Васильеве. Алма-Ата: Жазушы. 1989. - С. 202225.

94. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики / X. Г. Гадамер. М.: Прогресс, 1988. - 700 с.

95. Гаспаров, Б. М. Литературные лейтмотивы. Очерки русской литературы XX в. / Б. М. Гаспаров. М.: Вост. лит., 1994. - 304 с.

96. Гаспаров, М. Л. «Снова тучи надо мною.» Методика анализа // Гаспаров, М. Л. Избранные труды. В 3 т. Т. 2. О стихах / М. Л. Гаспаров. -М.: Языки русской культуры, 1997. С. 9-20.

97. Гаспаров, М. Л. Художественный мир М. Кузмина. Тезаурус формальный и тезаурус функциональный // Гаспаров М. Л. Избранные труды. В 3 т. Т. 2. О стихах / М. Л. Гаспаров. М.: Языки русской культуры, 1997. - С. 416-433.

98. Гацак, В. М. Основы устной эпической поэтики славян (антитеза «формульной» теории) / В. М. Гацак // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. -М.: Наука, 1983. С. 184-196.

99. Гацак, В. М. Эпическое знание: синоптический разбор двух записей (учитель ученик) / В. М. Гацак // Фольклор: проблемы тезауруса. - М.: Наследие, 1994. - С. 238-270.

100. Гацак, В. М. Пространства этнопоэтических констант / В. М. Гацак // Народная культура Сибири: Материалы VIII научно-практического семинара Сибирского РВЦ по фольклору. Омск: ОмГПУ, 1999. - С. 109— 112.

101. Гачев, Г. Д. Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика. Театр / Г. Д. Гачев. М.: Просвещение, 1968. - 303 с.

102. Юб.Гачев, Г. Д. Национальные образы мира / Г. Д. Гачев. М.: Сов. писатель. 1988.-447 с.

103. Гачев, Г. Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос / Г. Д. Гачев.- М.: Прогресс, 1995. 480 с.

104. Гачева, А. Г., Казнина О. А., Семенова С. Г. Философский контекст русской литературы 1920-1930-х годов / А. Г. Гачева; О. А. Казанина; С. Г. Семенова. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - 400 с.

105. Геллер, М. Машина и винтики. История формирования советского человека / М. Геллер. М.: МИК, 1994. - 336 с.

106. Ю.Гершензон, М. О. Грибоедовская Москва. П.Я.Чаадаев. Очерки прошлого / М. О. Гершензон. М.: Моск. рабочий, 1989. - 400 с.

107. П.Гинзбург, JI. Я. О лирике / JI. Я. Гинзбург. JL: Сов. писатель, 1974. - 408 с.

108. Глинкин, А. В.; Лазарев, А. И. Песни оренбургских казаков. Старые и новые записи / А. В. Глинкин; А. И. Лазарев. Челябинск: изд-во Челяб. ун-та, 1996.-266 с.

109. Голубков, М. М. Русская литература XX в.: После раскола / М. М. Голубков. М.: Аспект Пресс, 2002. - 267 с.

110. Городской, Я. 3. Выступление на Первом Всесоюзном съезде советских писателей / Я. 3. Городской // Первый Всесоюзный съезд советский писателей 1934.-М.: Сов. писатель, 1990. С. 531-533.

111. Горький, М. Литературные забавы / М. Горький Собр. соч. в 30 т. Т. 27. -М.: ГИХЛ, 1953. с. 242-276.

112. Григорьев, В. П. Поэтика слова / В. П. Григорьев. М.: Наука, 1979. - 343 с.

113. И7.Григорьева, А. Д. Язык поэзии XIX-XX вв.: Фет. Современная лирика / А. Д. Григорьева. -М.: Наука, 1985. 231 с.

114. Гришин, А. С. Общий смысл русского варианта мифа об антихристе / А. С. Гришин // Вестник Челябинского ун-та. Серия 2, Филология. 1994. - № 1. -С. 5-15.

115. Грознова, Н. А. Русская советская литература 30-х годов. Актуальные вопросы изучения / Н. А. Грознова // Probleme der Erforschung und Vermittung der sowjetischen Literatur. Karl-Marx-Universitat Leipzig. - 1990. - S. 86-97.

116. Гройс, Б. Утопия и обмен / Б. Гройс. М.: Знак, 1993. - 376 с.

117. Тройская, С. И. «Здесь я рассадил свои тополя.». Документальная повесть о Елене Вяловой и поэте Павле Васильеве. Письма / С. И. Тройская. М.: Флинта, 2005. - 334 с.

118. Гронский, И. Восхождение / И. Гронский // Воспоминания о Павле Васильеве. Алма-Ата: Жазушы, 1989. - С. 191-202.

119. Гумилев, Л. Н. Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации / Л. Н. Гумилев. -М.: Прогресс: Экопресс, 1993. 576 с.

120. Гумилев, Л. Н. Этногенез и биосфера земли / Л. Н. Гумилев. СПб.: Кристалл, 2001.-639 с.

121. Гура, А. В. Символика животных в славянской народной традиции / А. В. Гура. М.: Индрик, 1997. - 910 с.

122. Гуревич, А. Я. Категории средневековой культуры / А. Я. Гуревич. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Искусство, 1984. - 350 с.

123. Гуревич, П. С. Философская антропология / П. С. Гуревич. М.: Вестник, 1997.-448 с.

124. Гуревич, П. С., Шульман, О. И. Ментальность как тип культуры / П. С. Гуревич, О. И. Шульман // Философские науки. 1995. -№ 2-4. С. 22 -28 .

125. Гюнтер, X. «Сталинские соколы» (Анализ мифа 30-х годов) / X. Гюнтер // Вопросы литературы. 1991. - № 11/12- С. 127-141.

126. Гюнтер, X. Железная гармония (Государство как тотальное произведение искусства) / X. Гюнтер//Вопросы литературы. 1992. - № 1. - С. 27-41;

127. Гюнтер, X. Поющая родина. Советская массовая песня как выражение архетипа матери / X. Гюнтер // Вопросы литературы. 1997. - № 4. - С. 46-61.

128. Дашевская, О. А. Жизнестроительная концепция Д. Андреева в контексте культурфилософских идей и творчества русских писателей первой половины XX века: автореф. дис. на соиск. учен. степ. док. филол. наук / О. А. Дашевская. Томск, 2006. - 49 с.

129. Добренко, Е. Формовка советского читателя. Социальная и историческая предпосылки рецепции советской литературы / Е. Добренко. СПб.: Гуманит. агентство «Акад. проект», 1997. - 324 с.

130. Домников, С. Д. Мать-земля и царь-город. Россия как традиционное общество / С. Д. Домников. М.: Алетейя, 2002. - 672 с.

131. Дугин, А. Мистерии Евразии / А. Дугин. М.: Арготея, 1996. - 192 с.

132. Дудина, Л. Н. «Груз поэтической культуры» в лирике Павла Васильева / Л. Н. Дудина // Немеркнущее имя. Материалы межд. научно-теор. конференция, посвященной 90-летию Павла Васильева. Павлодар: ПТУ, 2000.-С. 7-11.

133. Евразийская идей и современность. М.: Изд-во РУДН, 2002. - 271 с.

134. Евразийское пространство: звук, слов, образ. М.: Языки славян, культуры, 2003. - 581 с.

135. Единение культур в творчестве казахстанских писателей XX века (ко дню памяти Павла Васильева): Материалы междунар. науч.-практ. конф. Павлодар: Издательский центр ПТУ, 2002. 215 с.

136. МО.Елина, Е. Т. Литературная критика и общественное сознание в Советской России 1920-х годов / Е. Т. Елина. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1994. -191 с.

137. Еремина, В. И. Ритуал и фольклор / В. И. Еремина. Л.: Наука, 1991. -207 с.

138. Ермилов, В. Юродствующая поэзия и поэзия миллионов / В. Ермилов // Правда- 1933.-21 авг.

139. Ермилова, Е. В. «Пафос освоения» и простота поэтического стиля / Е. В. Ермилова // Теория литературных стилей: Многообразие стилей советской литературы. Вопросы типологии. М., 1978. - С. 328- 334.

140. Есаулов, И. А. Категория соборности в русской литературе / И. А. Есаулов. Петрозаводск: Петрозаводск, гос. ун-т, 1995. - 288 с.

141. Жидков, В. С., Соколов К. Б. Десять веков российской ментальности: картина мира и власть / В. С. Жидков; К. Б. Соколов. СПб.: Алетейя, 2001.-640 с.

142. Завалишин, В. По поводу одной повести / В. Завалишин // Иртыш. -1994. № 2. - С. 241-271.

143. Зелинский, К. Павел Васильев. Заметки о творчестве поэта / К. Зелинский // Октябрь. 1957. - № 4. - С. 198-208.

144. Зелинский, К. Павел Васильев. Вступительная статья / К. Зелинский // Васильев П. Избр. стихотворения и поэмы. М.: Гослитиздат, 1957. - С. 320.

145. Зорин, А. «Веянье веселого ужаса»: Заметки о поэзии Павла Васильева / А. Зорин // Дружба народов. 1995. - № 11. - С. 181-188.

146. Иванов, Вяч. Россия, Англия и Азия / Вячеслав Иванов // Иванов Вяч. Родное и вселенское. -М.: Республика, 1994. С. 377-380.

147. Иванов, В. В., Топоров, В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (Древний период) / В. В. Иванов; В. Н. Топоров. -М.: Наука, 1965.-246 с.

148. Изотов, А. Степной ястреб / А. Изотов // Воспоминания о Павле Васильеве. Алма-Ата: Жазушы,1989. - С. 253-260.

149. Ильин, И. А. О русской культуре / И. А. Ильин // Ильин И.А. Собр. соч. В 10-ти т. Т. 6. Кн. 2.-М.: Русская книга, 1996 . С. 371-620.

150. Ионов А. Каменотес. Поэт Павел Васильев как русская национальная идея // http: // polg 2.narod.ru/organiz/ideal.htm

151. Каганский, В. JI. Вопросы о пространстве маргинальное™ / В. Л. Каганский // Новое литературное обозрение. 1999. - № 37. - С. 52-61.

152. Каганский, В. Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство / В. Л. Каганский. М.: Новое литературное обозрение, 2001. -576 с.

153. Камю, А. Бунтующий человек / А. Камю // Камю А. Бунтующий человек. М.: Изд-во полит, литературы, 1990. - С. 119-356.

154. Камю, А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде. / А. Камю // Камю А. Бунтующий человек. -М.: Изд-во полит, литературы, 1990. С. 23-100.

155. Кантор, К. М. История против прогресса: Опыт культурно-исторической генетики / К. М. Кантор. М.: Наука, 1992. - 150 с.

156. Карпов А. С. Продиктовано временем / А. С. Карпов. Тула: Приокское кн. изд-во, 1974. - 248 с.

157. Катанян, В. Богатство поэта (о поэме П.Васильева «Соляной бунт») / В. Катанян // Веч. Москва 1933 - 26 авг.

158. Качеев, Д. А. Сущность евразийства: постановка проблемы / Д. А. Качеев // Евразийский ежегодник. Астана: Изд-во ЕКУ им. Л.Н. Гумилева, 2005. -С. 70-81.

159. Керлот, X. Э. Словарь символов / X. Э. Керлот. М.: БШЬР-Ьоок, 1994. -608 с.

160. Киреевский, И. В. О характере просвещения Европы / И. В. Киреевский // Киреевский И.В. Критика и эстетика. М.: Искусство, 1979. - С. 248-293.

161. Киселева, Л. А. К проблеме интерпретации поэтического текста (на материале произведений Н.А.Клюева и С.А.Есенина) / Л. А. Киселева. -Киев: ИПЦ «Киевский университет», 1995. 57 с.

162. Коваленков, А. Письмо старому другу / А. Коваленков // Знамя. — 1957. — №7.-С. 165-173.

163. Коварский, Н. Стиль «гаргантюа» / Н. Коварский // Литературный Ленинград 1936 - 11 окт.

164. Коган, П. О возрождении эпопеи и о Сельвинском / П. О. Коган // Веч. Москва 1927 - сент.

165. Козлов, В. И. Самосознание этническое / В. И. Козлов // Народы России. Энциклопедия. -М.: Большая Российская энциклопедия, 1994. С. 461.

166. Коковкина, Н. 3. Категория памяти в русской литературе XIX века : автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра. филол. наук / Н. 3. Коковкина. Великий Новгород, 2004.-34 с.

167. Конрад, Н. И. Запад и Восток / Н. И. Конрад. М.: Наука, 1993.-213 с.

168. Коржев, В. Иосиф Уткин / В. Коржев. Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1971. - 60 с.

169. Косенко, П. П. На земле золотой и яростной. Повесть о Павле Васильеве / П. П. Косенко // Косенко П.П. Свеча Дон-Кихота. Повести-биографии и литературные портреты. Алма-Ата: Жазушы, 1973. - С. 5 -94.

170. Кошелев, Я. Р. Вопросы русского фольклора Сибири / Я. Р. Кошелев. -Томск: Изд-во Томского ун-та, 1963. 216 с.

171. Красухин, Г. Дмитрий Кедрин / Г. Красухин. -М.: Сов. Россия, 1976. 96 с.

172. Крылова, Н.Ф. Концепт «степь» в творчестве евразийского поэта Павла Васильева / Н. Ф. Крылова // Культура провинции: Материалы международной научно-практической конференции. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2005. - С. 89-91.

173. Кузнецов, Б. Г. Разум и бытие / Б. Г. Кузнецов. М.: Наука, 1972. - 288 с.

174. Кукушкина, Е. Ю. Жанровые «портреты» фольклорного дома / Е. Ю. Кукушкина; С. Е. Никитина // Живая старина. 2000. - № 2. - С. 5-7.

175. Куняев, С. Ему дано восстать и победить / С. Куняев // Павел Васильев. Сочинения. Письма. М.: Эллис Лак 2000. - 2002. - С. 3-20.

176. Куняев, С. Русский беркут / С. Куняев. М.: Наш современник, 2001. -464 с.

177. Лавренова, О. А. Географическое пространство в русской поэзии XVIII-начала XX веков (геокультурный аспект) / О. А. Лавренова. М: Институт наследия, 1998. - 128 с.

178. Леви-Строс, К. Структурная антропология / К. Леви-Строс. М.: Наука, 1983.- 535 с.

179. Левкиевская, Е. Мифы русского народа / Е. Левкиевская. М.: Астрель, 2002. - 528 с.

180. Левченко, М. Сотворение мира в советской поэзии 1920-х годов / М. Левченко // Независимая газета. Exlibris «НГ». 1988. - 5 нояб.

181. Лейдерман, Н. Траектории «экспериментирующей эпохи» / Н. Лейдерман // Вопросы литературы. 2002. - № 4. - С. 3-47.

182. Лекторский, В. А. Эпистемология классическая и неклассическая / В. А. Лекторский. М.: УРСС, 2001. - 256.

183. Лешкевич, Т. Г. Философия науки: традиции и новации / Т. Г. Лешкевич.- М.: «Приор», 2001. 403 с.

184. Линков, В. Я. Художественный мир прозы А.П. Чехова / В. Я. Линков. -М.: МГУ, 1982.-128 с.

185. Литературный путь Павла Васильева. Из стенограммы вечера, посвященного творчеству П.Васильева // Новый мир. 1934. - № 6. - С. 218-225.

186. Лихачев, Д. С. Внутренний мир художественного произведения / Д. С. Лихачев // Вопросы литературы. 1968,- № 8. - С. 74-87.

187. Лихачев, Д. С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачев. -Л.: Худож. литература, 1971. 414 с.

188. Лихачев, Д. С. Историческая поэтика русской литературы / Д. С. Лихачев.- СПб.: Алетейя, 1997. 508 с.

189. Лосев, А. Ф. Античная философия и общественно-исторические формации / А.Ф. Лосев // Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. -М.: изд-во полит, лит., 1990. С. 398-473.

190. Лосев, А. Ф. Диалектика мифа / А. Ф. Лосев // Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. -М.: Изд-во полит, лит., 1990. С. 21-186.

191. Лосев, А. Ф. Русская философия / А. Ф. Лосев // Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. -М.: Изд-во полит, лит., 1990. С. 209-236.

192. Лотман, Ю. М. Культура и взрыв / Ю.М. Лотман. М.: Прогресс, 1992. -271 с.

193. Лотман, Ю. М. Анализ поэтического текста / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб.: Искусство-СПб, 1999. - С. 17-252.

194. Лотман, Ю. М. Поэтический мир Тютчева / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб.: Искусство-СПб, 1999. - С. 565-594

195. Лощиц, Ю. М.; Турбин, В. Н. Тема Востока в творчестве В.Хлебникова / Ю. М. Лощиц; В. Н. Турбин // Народы Азии и Африки. 1966. - № 4. - С. 147-160.

196. Луначарский, А. В. Молодая рабочая литература / А. В. Луначарский // Луначарский А. В. Литература нового мира. М.: Сов. Россия, 1982 - С. 27—49.

197. Лупанова, И. П. Русская сказка в творчестве писателей первой половины XIX века / И. П. Лупанова. Петрозаводск: Гос. изд-во Карел. АССР, 1959. - 504 с.

198. Любарева, Е. Республика труда. Герой поэзии первых пятилеток / Е. Любарева. М.: Сов. писатель, 1978. - 286 с.

199. Любушин, В. И. Павел Васильев в Петропавловске / В. И. Любушин // Немеркнущее имя. Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 90-летию Павла Васильева. Павлодар: ПГУ, 2000. - С. 37-40.

200. Любушин, В. И. Русское «дионисийство» Павла Васильева / В. И. Любушин // Павел Васильев: Материалы и исследования. Омск: ОмГУ, 2002.-С. 4-12;

201. Мадзигон, Т. О малоизвестных и неизвестных произведениях П.Васильева / Т. Мадзигон // Простор. 1964. - № 4. - С. 109-111.

202. Мадзигон, Т. М. Творчество П.Васильева: автореф. дис. на соиск. учен, степ. канд. филол. наук / Мадзигон Т. М. М., 1966 - 24 с.

203. Мадзигон, Т. М. О некоторых художественных особенностях поэмы П.Васильева «Песня о гибели казачьего войска»: Принципы композиции /

204. Т. М. Мадзигон // Филолог, сб. Алма-Ата: Изд-во гос. ун-та, 1967. - Вып. З.-С. 3-15.

205. Мадзигон, Т. Фольклорные истоки поэтики П.Васильева / Т. Мадзигон // Русская литература. Алма-Ата, Изд-во гос. ун-та, 1972. - Вып. 3. - С. 7178.

206. Мадзигон, Т. М. Истоки образного строя поэмы П.Васильева «Лето» / Т. М. Мадзигон // Проблемы поэтики. Алма-Ата, Изд-во гос. ун-та, 1980. -С. 127-137.

207. Макаров, А. Разговор по поводу. / А. Макаров // Макаров А. Идущим вослед. М.: Сов. писатель, 1969. - С. 799-864.

208. Маковский, М. М. «Картина мира» и миры образов (лингвокультурологические этюды) / М. М. Маковский // Вопросы языкознания. 1992. - № 6. - С. 36-53.

209. Максименков, Л. Сумбур вместо музыки. Сталинская культурная революция 1936-1938 / Л. Максименков. М.: Юридическая книга, 1997. -217 с.

210. Марков, Б. В. Философская антропология: очерки истории и теории / Б. В. Марков. СПб.: Лань, 1997. - 384 с.

211. Марченко, А. Поэтический мир Есенина / А. Марченко. М.: Сов. писатель, 1989. - 308 с.

212. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. М.: Языки русской культуры, 1995. - 407 с.

213. Мерц, 3. С. Великие сыновья великой степи / 3. С. Мерц // Единение культур в творчестве казахстанских писателей XX века (ко дню памяти

214. Павла Васильева): Материалы междунар. науч.-практ. конф. Павлодар: ПТУ, 2002.-С. 193-199.

215. Мескии, В. А. Грани русской прозы: Ф.Сологуб, Л.Андреев, И.Бунин / В. А. Мескин. Южно-Сахалинск: СахГУ, 2000. - 152 с.

216. Мешков, Ю. Николай Асеев. Творческая индивидуальность и идейно-художественное развитие / Ю. Мешков. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та , 1987.-272 с.

217. Микешина, Л. А. Философия познания. Полемические главы / Л. А. Микешина. М.: Прогресс-Традиция, 2002. - 624 с.

218. Минц, 3. Г. Александр Блок и русские писатели / 3. Г. Минц. СПб.: «Искусство-СПб», 2000. - 784 с.

219. Мирский, Д. Стихи 1934 года / Д. Мирский // Лит. газета, 1935, 24 апр.

220. Мифы народов мира. В 2 т. Т. 1. М.: Сов. энциклопедия, 1991. - 671 с. Т.2. - М.: Сов. энциклопедия, 1992. - 719 с.

221. Михайлов, А. И. Пути развития новокрестьянской поэзии / А. И. Михайлов. Л.: Наука, 1990. - 247 с.

222. Михайлов, Ал. Степная песнь. Поэзия Павла Васильева / Ал. Михайлов. -М.: Сов. писатель, 1971.-280 с.

223. Михеева, С. А. Исторические поэмы П. Васильева / С. А. Михеева // XIX Герценовские чтения. Филологические науки: Програм. конф., тезисы, доклады (15 апреля-25 мая. 1966 г.). Л.: Изд-во ЛГПИ, 1966. - С. 182-208.

224. Михеева, С. А. Лирические поэмы П. Васильева / С. А. Михеева // Жанр и композиция литературного произведения. Межвузовск. сб. Вып. 1. -Калининград: Изд-во Калининрадского гос. ун-та, 1976. С. 120-126.

225. Молдавский, Дм. Перекресток стихов и трасс / Дм. Молдавский. Л.: Лениздат, 1972. - 230 с.

226. Мяло, К. Г. Космологические образы мира: между Западом и Востоком / К. Г. Мяло // Культура, человек и картина мира. М.: Наука, 1987. - С. 227-261.

227. Недбай, Ю. Г. История казачества в Западной Сибири 1582-1808: (Краткие очерки): в 4 ч. / Ю.Г. Недбай. Омск: ОмГПУ, 1996. M. 1. -1996. - 118 с. Ч. 2. - 1996. - 203 с. Ч. 3. - 1996. - 158 с. Ч. 4. - 1996. - 163 с.

228. Неженец, Н. И. Поэзия народных традиций / Н. И. Неженец. М.: Наука, 1988.-208 с.

229. Немеркнущее имя: Материалы междунар. науч.-теор. конф., посвящ. 90-летию Павла Васильева. Павлодар: ПГУ, 2000. - 92 с.

230. Непомнящий, В. Удерживающий теперь. Феномен Пушкина и исторический жребий России / В. Непомнящий // Новый мир- 1996. -№5.-С. 163-174.

231. Нива, Ж. Возвращение в Европу: Статьи о русской литературе / Ж. Нива. М.: Высш. шк., 1999. - 303 с.

232. Ницше, Ф. Автобиография (ЕССЕ HOMO) / Ф. Ницше// Ницше Ф.Соч.: В 2 т. T. 2.-М.: Сирин, 1990. С. 327-^15.

233. Новикова, Н. С., Черемисина, Н. В. Картины мира и многомирие в языке и поэтическом тексте / Н. С. Новикова, Н. В. Черемисина // Русская словесность. 2000. - № 1. - С. 2-6.

234. Новый завет Господа нашего Иисуса Христа. М.: Сибирская Благозвонница, 2004. - 560 с.

235. Орлова, И. Б. Евразийская цивилизация: Социально-историческая ретроспектива и перспектива / И. Б. Орлова. М.: Норма, 1988. - 280 с.

236. Павел Васильев в контексте русской и мировой культуры: Материалы междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 95-летию со дня рождения П.Васильева и Году России в Казахстане. Павлодар: НПФ «ЭКО», 2004. -209 с.

237. Павел Васильев. Материалы и исследования: сб. ст. / под ред. В. И. Хомякова. Омск: ОмГУ, 2002. - 120 с.

238. Павленко, П. Путешествие в Туркменистан / П. Павленко. М.: Федерация, 1932. - 216 с.

239. Пантин, И. К. Россия и мир: историческое самоузнавание / И. К. Пантин. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - 134 с.

240. Паперный, В. Культура Два / В. Паперный. М.: Новое литературное обозрение,1996.-384 с.

241. Парамонов, Б. Конец стиля / Б. Парамонов. СПб.-М.: Алетейя, Аграф,1997.-464 с.

242. Парнис, А.Е. «Евразийские» контакты Хлебникова: от «калмыцкого мифа» к мифу о «единой Азии» / А. Е. Парнис // Евразийское пространство: звук, слов, образ. М.: Языки славян, культуры, 2003. - С. 299-344.

243. Пастернак, Б. JL Письмо В.Шаламову от 9 июля 1952 г. / Б.Л. Пастернак // Пастернак Б. Л. Собр. соч. В 5 т. Т. 5. М.: Худож. лит., 1992.-С. 497-503.

244. Переверзев, В. Ф. Творчество Гончарова / В. Ф. Переверзев // Переверзев В. Ф. У истоков русского романа. -М.: Современник, 1989. С. 663-751.

245. Петровский, Д. В. Выступление на Первом Всесоюзном съезде советских писателей / Д. В. Петровский // Первый Всесоюзный съезд советский писателей 1934. -М.: Сов. писатель, 1990. С. 534-537.

246. Плеханова, И. И. Современная русская поэзия. Электронный ресурс. / И. И. Плеханова. - Иркутск: ИГУ, 2005 // http: // ellib. library, isu. ru

247. Поделков, С. О поэте / С. Поделков // Кн. обозрение. 1975. -14 февр.

248. Поделков, С. «Ему дано восстать и победить» / С. Поделков // Литературная Россия. 1998. - 30 сент.

249. Подорога, В. А. Выражение и смысл / В. А. По дорога. М.: Ас! Ма^те1;, 1995.-427 с.

250. Полонский, Вяч. Художественное творчество и общественные классы: о теории социального заказа (ответ критикам) / Вяч. Полонский // Опыт неосознанного поражения: Модели революционной культуры 20-х годов. -М.: РГГУ, 2001. С. 376-377.

251. Поляков, М. Я. Велимир Хлебников. Мировоззрение и поэтика / М. Я. Поляков // Хлебников В. Творения. -М.: Сов. писатель, 1987. С. 5-35.

252. Полянский, В. Социальные корни русской поэзии от символизма до наших дней / В. Полянский // Русская поэзия XX века. Антология русской лирики от символизма до наших дней / сост. И. С. Ежов; Е. И. Шамурин. -М.: Новая Москва, 1925. С. 9-17.

253. Поминов, П. «Родительница-степь» в судьбе и творчестве Павла Васильева / П. Поминов // Васильевские чтения: Материалы междунар. науч.-практ. конф. Усть-Каменогорск: ВКГУ, 2002. - С.61-65.

254. Поминов, П. Д. Феномен Павла Васильева (евразийство: политика, история, литература) / П. Д. Поминов // Павел Васильев: Материалы и исследования. Омск: ОмГУ, 2002. - С. 51-55.

255. Потебня, А. А. Символ и миф в народной культуре / А. А. Потебня. М.: Лабиринт, 2000. - 486 с.

256. Поэзия и судьба Николая Клюева. Круглый стол «ЛГ» // Литературная газета. 1989. - 17 мая.

257. Примочкина, Н. Павел Васильев «Но как нам не хватает воздуха свободы!». О роли М. Горького в судьбе поэта / Н. Примочкина // Литературная газета, 1991, 16 окт.

258. Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки / В. Я. Пропп. М.: Лабиринт, 2002. - 336 с.

259. Путилов, Б. Н. Историко-фольклорный процесс и эстетика фольклора / Б. Н. Путилов // Проблемы фольклора : сб. ст. / отв.ред. Н. И. Кравцов. М.: Наука, 1975.-С. 12-21.

260. Путилов, Б. Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора / Б. Н. Путилов. Л.: Наука, 1976. - 244 с.

261. Путилов, Б. Н. Фольклор и народная культура / Б. Н. Путилов // Фольклор и народная культура. 1п тетопат. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003.-464 с.

262. Региональный компонент в творчестве российских и казахстанских писателей XX века: Материалы международ, науч.-практ. конф., посвящ. дню рождения Павла Васильева и Году Казахстана в России. Павлодар: НПФ «ЭКО», 2003. - 354 с.

263. Резник, О. Жизнь в поэзии. Творчество И. Сельвинского / О. Резник М.: Сов. писатель, 1972. - 510 с.

264. Розанов, В. Цель человеческой жизни/ В. Розанов // Смысл жизни: Антология. М.: Издательская группа «Прогресс», «Культура», 1994. - С. 19-64.

265. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М.: Наука, 1989.-216 с.

266. Рубцова, Е. В. На грани свободы и принуждения: поэзия П.Н. Васильева как нравственная и эстетическая проблема: автореф. дис. на соиск. учен. степ, канд. филол. наук / Рубцова Е. В. Орел, 2002. - 26 с.

267. Русакова, Ю. Быть мастером / Ю. Русакова // Павел Васильев. Весны возвращаются. М.: Правда, 1991. - С. 6-22.

268. Рыбаков, Б. А. Язычество древних славян / Б. А. Рыбаков. М.: Наука, 1994. - 608 с.

269. Савицкий, П. Континент Евразия / П. Савицкий. М.: Аграф, 1997. - 464 с.

270. Савушкина, Н. И. Устно-поэтическое начало в поэмах П.Васильева и Б.Корнилова / Н. И. Савушкина // Роль фольклора в развитии литератур народов СССР. М.: Наука, 1975. - С. 168-188.

271. Селивановский, А. Очерки по истории русской советской поэзии / А. Селивановский. М.: ГИХЛ, 1936. - 456 с.

272. Семенова, С. Г. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов. Поэтика. Видение мира. Философия / С. Г. Семенова. М.: ИМЛИ РАН «Наследие», 2001. - 590 с.

273. Серебрякова, Г. О других и о себе / Г. Серебрякова. М.: Сов. писатель, 1971.-440 с.

274. Сквозников, В. По поводу одного абзаца (О массовой песне 30-х годов) / В. Сквозников // Вопросы литературы. 1990. - № 8. - С. 3-27.

275. Славянская мифология: энциклопедический словарь. М.: Международные отношения, 2002. - 512 с.

276. Смелякова, С. Характер и мистика: по поэмам П. Васильева «Песня о гибели казачьего войска и «Соляной бунт» / С. Смелякова // Простор. -1990.-№ 10.-С. 184-187.

277. Смирнов, И. С. «Все видеть, все понять.» (Запад и Восток Максимилиана Волошина) / Смирнов И. С. // Восток Запад. Исследования. Переводы. Публикации. - М.: Наука, 1985. - С. 170-188.

278. Солнцева, Н. Китежский павлин. Филологическая проза: Документы. Факты. Версии / Н. Солнцева. М.: Скифы, 1992. - 431 с.

279. Солнцева, Н. М. Последний Лель. О жизни и творчестве Сергея Клычкова / Н. М. Солнцева. М.: Моск. рабочий, 1993. - 222 с.

280. Солнцева, Н. М. Странный эрос. Интимные мотивы поэзии Николая Клюева / Н. М. Солнцева. М.: Эллис Лак, 2000. - 128 с.

281. Сорокин, В. Дело № 11245 / В. Сорокин // Иртыш. 1993. - № 1. - С. 140-168.

282. Сорокин, П. А. Революция и социология / П. А. Сорокин // Сорокин П.А. Человечество. Цивилизация. Общество. М.: Изд-во полит, литературы, 1992.-С. 221-265.

283. Сорокин, П. А. Социокультурная динамика / П. А. Сорокин // Сорокин П.А. Человечество. Цивилизация. Общество. М.: Изд-во полит, литературы, 1992.-С. 424-504.

284. Соцреалистический канон. СПб.: Академический проект, 2000. - 1040 с.

285. Степанов, Н. О поэме П.Васильева «Соляной бунт» / Н. Степанов // Литературный современник. 1934. -№ 5. - С. 151-153.

286. Степанов, Ю. С. Константы. Словарь русской культуры / Ю. С. Степанов. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - 824 с.

287. Степанова, Т. В. Множественность картин мира и мировоззрение: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. философ, наук / Т. В. Степанова. -М., 2005. 16 с.

288. Степанянц, М. Т. Россия в диалоге культур Восток Запад / М. Т. Степанянц // Реформаторские идеи в социальном развитии России. - М. ИФ РАН, 1988.-С. 82-99.

289. Степин, В. С. Теоретическое знание / В. С. Степин. М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 744 с.308. «Счастье литературы». Государство и писатели. 1925-1938 гг.: Документы. -М.: РОССПЭН, 1997. 319 с.

290. Тарасенков, А. Мнимый талант / А. Тарасенков // Литературная газета. -1936.- 15 окт.

291. Ю.Тареев, М. Цель и смысл жизни / М. Тареев // Смысл жизни: Антология. -М.: Издательская группа «Прогресс», «Культура», 1994. С. 123-242.

292. Темиргазина, 3. К. Концепт движения в поэзии П. Васильева / 3. К. Темиргазина // Немеркнущее имя. Материалы междунар. науч.-практич. конф., посвящ. 90-летию Павла Васильева. Павлодар: ПГУ, 2000. - С. 5256.

293. Тихонов, Н. С. Доклад о ленинградских поэтах / Н. С. Тихонов // Первый Всесоюзный съезд советских писателей 1934 : стенограф, отчет, изд. репринт. -М.: Сов. писатель, 1990. С. 504-512.

294. Титаренко, М. JI. Россия лицом к Азии / M.JI. Титаренко. М.: Республика, 1998.-320 с.

295. Топоров, В. Н. К происхождению некоторых поэтических символов / В. Н. Топоров // Ранние формы искусства. М.: Искусство, 1972. - С. 77-103.

296. Топоров, В. Н. Модель мира / В. Н. Топоров // Мифы народов мира: энциклопедия. В 2 т. Т. 2. М.: Сов. энциклопедия, 1992. - С. 161-164.

297. Топоров, В. Н. О «евразийской» перспективе романа Андрея Белого «Петербург» и его фоносфере / В. Н. Топоров // Топоров В. Н. Петербургский текст русской литературы. Избранные труды. СПб.: Искусство-СПБ, 2003. - С. 488-518.

298. Троцкий, Л. Литература и революция / Л. Троцкий. М.: Политиздат, 1991.-400 с.

299. Трубецкой, Е. Н. Смысл жизни / Е. Н. Трубецкой // Трубецкой Е. Н. Смысл жизни. М.: Республика, 1994. - С. 3-220.

300. Трубецкой, Е. Н. Умозрение в красках / Е. Н. Трубецкой // Трубецкой E.H. Смысл жизни. М.: Республика, 1994. - С. 221-245.

301. Трубецкой, Н. С. История. Культура. Язык / Н. С. Трубецкой. М.: Прогресс, 1995.-800 с.

302. Тулмин, С. Человеческое понимание / С. Тулмин. М.: Прогресс, 1984. -327 с.

303. Туманский, Е. М. Павел Васильев, каким его не знали. (1927-1937): Документальная повесть / Е. М. Туманский. Самара: Кн. изд-во, 1992. -112 с.

304. Тынянов, Ю. Н. Достоевский и Гоголь (к теории пародии) / Ю. Н. Тынянов // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.-С. 198-226.

305. Тынянов, Ю. Н. О литературной эволюции / Ю. Н. Тынянов // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. - С. 270-281.

306. Тынянов, Ю. Н. Промежуток / Ю. Н. Тынянов // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. - С. 168-195.

307. Тюрин, Г. Об идеологических миражах, отпущении грехов и глумлении над истиной / Г. Тюрин // Простор. 1989. - № 6. - С. 170-174.

308. Тюрин, Г., Черных, С. Павел Васильев (К биографии поэта) // Воспоминания о Павле Васильеве / Г. Тюрин; С. Черных. Алма-Ата: Жазушы, 1989. - С. 268-286.

309. Тюрин, Г. А. Жизненный факт в литературоведческой и художественной интерпретации (на материале творческой биографии П.Н. Васильева: автореф. дис. на соиск. учен степ. канд. филол. наук / Г. А. Тюрин. -Алматы, 1994.-23 с.

310. Усиевич, Е. От чужих берегов / Е. Усиевич // Литературный критик. -1934.-№ 1.-С. 140-155.

311. Усиевич, Е. Классовая борьба в литературе / Е. Усиевич // Литературный критик. 1934.-№ 1.-С. 13-18.

312. Усиевич, Е. На переломе (О поэме П. Васильева «Соляной бунт») / Е. Усиевич // Литературная газета. 1933. - 11 мая.

313. Успенский, Б. А. Анатомия метафоры у Мандельштама / Б. А. Успенский // Избранные труды. Т. 2. Язык и культура. М.: Гнозис, 1994. - С. 246272.

314. Федоров, Ф. П. Романтический художественный мир: пространство и время / Ф. П. Федоров. Рига: Зинатне, 1988. - 456 с.

315. Флоренский, П. А. Столп и утверждение истины. Т. 1./ П. А. Флоренский. М.: Правда, 1990. - 490 с.

316. Франк, С. Л. Фр. Ницше и этика «любви к дальнему» / С. Л. Франк // Франк С. Л. Сочинения. М.: Правда, 1990. - С. 9-64.

317. Франк, С. Л. Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии / С. Л. Франк // Франк С. Л. Сочинения. М.: Правда, 1990. - С. 181-559.

318. Фрейденберг, О. М. Поэтика сюжета и жанра / О. М. Фрейденберг. М.: Лабиринт, 1997. - 448 с.

319. Фурман, Н. П. Тайна васильевского письма / Н. П. Фурман // Павел Васильев: Материалы и исследования. Омск: ОмГУ, 2002. - С. 20-37.

320. Фурман-Васильева, Н. П. Объединительная идея в творчестве Павла Васильева / Н. П. Фурман-Васильева // Павел Васильев в контексте русской и мировой литературы. Павлодар: НПФ «ЭКО», 2004. - С. 26-32.

321. Хайдеггер, М. Отрешенность // Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. Избр. статьи позднего периода творчества. М., 1991. - С. 101— 110.

322. Хализев, В. Е. Художественный мир писателя и бытовая культура (на материале произведений Н. С. Лескова) / В. Е. Хализев // Контекст. Литературно-теоретические исследования. 1981. М.: Наука, 1982. - С. 110-145.

323. Хвалин, А. Русский азиат / А. Хвалин // Литературная учеба. 1990. - № 4.-С. 158-163.

324. Хейзинга, И. Осень Средневековья / И. Хейзинга. М.: Айрис-пресс, 2002. - 544 с.

325. Хен, Ю. В. Современные мифы о смерти / Ю. В. Хен // Идея смерти в российском менталитете. СПб.: РХГИ, 1999. - С. 63-76.

326. Ходанен, Л. А. Фольклорные и мифологические образы в поэзии Лермонтова / Л. А. Ходанен. Кемерово, изд-во Кемеровск. ун-та, 1993. -218 с.

327. Хомяков, А. С. Об общественном воспитании в России / А. С. Хомяков // А. С. Хомяков О старом и новом. М.: Современник, 1988. - С. 222-239.

328. Хомяков, В. И. Ранняя лирика Павла Васильева / В. И. Хомяков. Омск: Печатный двор, 2001. - 96 с.

329. Царегородцева, С. С. Евразийские мотивы в творчестве Г.Гребенщикова / С. С. Царегородцева // Васильевские чтения : материалы междунар. науч.-практ. конф. Усть-Каменогорск: ВКГУ, 2002. - С. 92 - 97.

330. Цивьян, Т. В. Архетипический образ дома в народном сознании / Т. В. Цивьян // Живая старина. 2000 - № 2. - С. 2-4.

331. Цурикова, Г. М. Борис Корнилов. Очерк творчества / Г. М. Цурикова. -М.-Л.: Сов. писатель, 1963. 248 с.

332. Цыбин, Вл. Земля поэта / В л. Цыбин // Лит. Россия. 1969. - 18 июля.

333. Цыбин, Вл. «Да, я придумывал огонь» / Вл. Цыбин // Лит. Россия 1989. - 29 дек.

334. Чащина, Л. Г. Павел Васильев: трагедия «вольного каменщика» / Л. Г. Чащина // Вопросы литературы. 1991. - № 6. - С. 16-47.

335. Чернец, Л. В. Мир произведения / Л. В. Чернец // Русская словесность. -1995.-№2.-С. 70-75.

336. Черных, С. Под небом Алтая: статьи / С. Черных. Алма-Ата: Жазушы, 1988.-288 с.

337. Черняева, Н. Г. Опыт изучения эпической памяти (на материале былин) / Н. Г. Черняева // Типология и взаимосвязи фольклора народов СССР: Поэтика и стилистика. М.: Наука, 1980. - С. 101-134.

338. Чудаков, А. П. Мир Чехова: возникновение и утверждение / А. П. Чудаков. М.: Сов. Россия, 1986. - 381 с.

339. Чудакова, М. О. Литература советского прошлого / М. О. Чудакова. М.: Языки русской культуры, 2001. - 472 с.

340. Чумаков, И. Г. Слава вам, братцы! Песни казаков Забайкалья, записанные в Омской области / И. Г. Чумаков. Омск: Изд-во ОмГУ, 2006. - 164 с.

341. Щаймарданова, С. К. Слово и образ в творчестве Павла Васильева. Автореф дис. канд. филол. наук / С. К. Шаймарданова. Алматы, 1990. - 21 с.

342. Шаймарданова, С. К. Язык и стиль Павла Васильева / С. К. Шаймарданова.- Павлодар: ТОО НПФ «ЭКО», 2001. 88 с.

343. Шайтанов, И. Русский миф и классическая утопия / И. Шайтанов // Вопросы литературы. 1994. - № 6. - С. 3-39.

344. Шевченко, С. «Будет вам помилование, люди.» Повесть о Павле Васильеве / С. Шевченко. Павлодар: НПФ «ЭКО», 1999. - 235 с.

345. Шевченко, С. П. Нева и Иртыш: А. Пушкин и П. Васильев / С. П. Шевченко // Васильевские чтения : материалы междунар. науч.-практ. конф. Усть-Каменогорск: ВКГУ, 2002. - С. 97-100.

346. Шеллинг, Ф. В. Философия искусства / Ф. В. Шеллинг. М.: Мысль, 1964.-496 с.

347. Шенталинский, В. Рабы свободы: В литературных архивах КГБ / В. Шенталинский. М.: Парус, 1995. - 390 с.

348. Шик, Э. «В холодной Сибири не так уж холодно.» / Э. Шик. Омск: Омское кн. изд-во, 1983. - 192 с.

349. Шкловский, В. О людях, которые идут по одной и той же дороге и об этом не знают / В. Шкловский // Литературная газета, 1932, 17 июля.

350. Шкуратов, В. А. Психика. Культура. История / В. А. Шкуратов. Ростов-на-Дону: Изд-во Рост, ун-та, 1990. - 251 с.

351. Шмелев, А. Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю / А. Д. Шмелев. М.: Языки славян, культуры, 2002. - 224 с.

352. Шмелев, И. Пути мертвые и живые / И. Шмелев // Русская идея. В кругу писателей и мыслителей русского зарубежья. В 2 т. Т. 1. М.: Искусство, 1994.-С. 210-215.

353. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. I. Гештальб и действительность / О. Шпенглер. М.: Мысль, 1993. - 663 с.

354. Шубникова-Гусева, Н. И. Тайна Черного человека в творчестве С.А. Есенина / Н. И. Шубникова-Гусева // Литературная учеба. 1995. - № 5-6. -С. 112-124.

355. Эко, У. Отсутствующие структуры. Введение в семиологию / У. Эко. -СПб.: ТООТК «Петролис», 1998. 432 с.

356. Элиаде, М. Избранные сочинения. Очерки сравнительного религиоведения / М. Элиаде. М.: Ладомир, 1999. - 488 с.

357. Эпштейн, М. Парадоксы новизны. О литературном развитии XIX XX веков / М. Эпштейн. - М.: Сов. писатель, 1988. - 415 с.

358. Эпштейн, М. «Природа, мир, тайник вселенной.»: система пейзажных образов в русской поэзии / М. Эпштейн. М.: Высш. шк., 1990. - 304 с.

359. Юркевич, П. Д. Сердце и его значение в духовной жизни / П. Д. Юркевич // Юркевич П.Д. Философские произведения. М.: Правда, 1990. - С. 69103.

360. Якимова, Л. Творчество Г. Гребенщикова в новом социально-историческом контексте / Л. Якимова // Известия СО РАН. История,филология и философия. Вып. 3. Новосибирск: Наука, Сиб. отделение, 1993.-С. 56-60.

361. Яковлева, Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира: (Модели пространства, времени и восприятия) / Е. С. Яковлева. М.: Гнозис, 1994. -343 с.

362. Яранцев, В. Н. Об «акмеистическом каноне» в лирике Павла Васильева (П. Васильев и М. Зенкевич) / В. Н. Яранцев // Павел Васильев в контексте русской и мировой культуры. Павлодар: НПФ «ЭКО», 2004. - С. 151-162.

363. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. М.: Изд-во полит, лит., 1991.-527 е.1.I Справочная литература

364. Кандель, Б.Л. Русская художественная литература : указ. справ.-библиогр. пособий с конца XVIII по 1974 г. / Б. Л. Кандель. М.: Книга, 1976. - 493 с.

365. Литература и искусство Сибири и Дальнего Востока: библиогр. информ. / ГПНТБ СО РАН. 1985.

366. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М.: НПК «Интелвак», 2001.- 1600 стб.

367. Литературная энциклопедия. В 11 т.-М.: изд-во Ком. Акад., 1929-1939.

368. Литературный энциклопедический словарь (Под обш. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Сов. Энциклопедия, 1987. - 752 с.

369. Новая литература по социальным и гуманитарным наукам: Литературоведение // База данных реферативно-библиографической информации. / ИНИОН. 1986. - Ключевые слова.

370. Новая литература по социальным и гуманитарным наукам: Философия, социология // База данных реферативно-библиографической информации / ИНИОН

371. Павлович, Н.В. Словарь поэтических образов. На материале русской художественной литературы ХУШ-ХХ вв. / Н. В. Павлович. М.: Эдиториал УРСС, 1999. - Т. 1. - 795 е.; Т. 2. - 784 с.

372. Реферативный журнал: Отд. вып. Литературоведение / ИНИОН. 1973.386

373. Русские писатели XX века: биографический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия; Рандеву - A.M., 2000. - 808 с.

374. Советское литературоведение и критика. Теория литературы: Кн. и ст. 1917-1967: Библиогр. указ.: В 4 ч. -М., 1989-1991.