Интегративная концепция человека тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.13, доктор философских наук в форме науч. докл. Зобов, Роман Алексеевич

• Зобов, Роман Алексеевич
• доктор философских наук в форме науч. докл.
• 1999

Оглавление диссертации доктор философских наук в форме науч. докл. Зобов, Роман Алексеевич

ВВЕДЕНИЕ

1. Актуальность темы

2. Постановка проблемы и цели исследования.

3. Научная новизна работы.

4. Апробация работы.

I. ЧЕЛОВЕК В РАМКАХ СИСТЕМНОГО ПОДХОДА: ВОЗМОЖНОСТИ И ТУПИКИ.

II. ЧЕЛОВЕК В КОНТЕКСТЕ НАУЧНОГО И ВНЕНАУЧНОГО ЗНАНИЯ.

III. ПРОБЛЕМА КОЛЛЕКТИВНОГО РАЗУМА.

IV. САМОРЕАЛИЗАЦИЯ КАК СИСТЕМООБРАЗУЮЩИЙ ФАКТОР УЧЕНИЯ О ЧЕЛОВЕКЕ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Интегративная концепция человека»

Актуальность темы. В истории не существует момента, когда изучение человека не было бы актуальным. Однако, интерес к нему значительно колеблется от эпохи к эпохе, но неизменно возрастает в критических, переломных моментах истории. Это, конечно, не случайно. Существует мнение, что обостренное внимание к человеку является важной характеристикой социальной системы, показателем ее способности выходить из кризисных состояний. Важность такой установки для современной российской действительности ни у кого не вызывает сомнений.

Акцентирование внимания на проблеме человека неизменно стимулирует интенсивное развитие тех сфер духовной жизни общества, в рамках которых формируются и реализуются сущностные характеристики конкретной человеческой личности. Это касается прежде всего таких компонент культуры как литература, искусство, религия, философия и другие.

Человек оказывается включенным в контекст культуры, которая представляет собой целостное образование, интегрирующее как рациональные (наука, философия и пр.), так и иррациональные (искусство, pштаяттл^г)-кeмпoнeшъIJdJ1мeн^ но культура является тем механизмом, который осуществляет синтез различных сущностных характеристик человека. Она постоянно корректирует человека, подавляя или стимулируя его параметры (родовые, социальные и т.д.). Включенностью в культуру достигается сочетание в нем рационального и иррационального начал. На это обстоятельство обратил внимание К.Г.Юнг, указывая, что гармония внутренней организации человека предполагает гармонию сознания и бессознательного.

Человек двояко включается в социум: в отдельные его структуры и в целое. Его самореализация как процесс выявления глубинных характеристик демонстрирует гармонию человека и общества. При этом внешние воздействия отступают на задний план, что фактически означает выход за пределы рациональности, которая как раз и связана с внешними параметрами. Выход же за рамки рациональности означает ориентацию на фундаментальные духовные характеристики, носителем которых является некоторое трансцендентное начало (Бог, Абсолют и пр.).

Из сказанного понятно, что наука, ориентированная преимущественно на рациональные методы, не может исчерпать всего многообразия человека в контексте культуры. В данном случае речь идет не о дуализме, а о том, что сама природа человека изначально двойственна и двойственность эта не может быть до конца понята в рамках рационализма. Вхождение в целое редко допускает чисто рациональное истолкование.

Нарушение гармонии рационального и иррационального пагубно сказывается на культуре, а тем более на социуме, и на человеке. Интуитивно это ощущается на всех уровнях. Сциентизм, ориентированный только на рационализм, столь же плох как и мистицизм, ориентированный преимущественно на иррационализм.

В каждой сфере духовной культуры человек раскрывает свои глубинные характеристики. На более высоких этапах развития общества, где эти сферы хорошо дифференцированы, неизбежно встает проблема интеграции различных характеристик человека в рамках единой системы. Здесь резко возрастает значимость междисциплинарных подходов в изучении человека. Нам представляется, что развитие междисциплинарных исследований в конечном счете должно завершиться созданием единой интегративной концепции человека. Поиск путей построения такой концепции продолжается и в наши дни.

Разумеется, задача построения единой интегративной концепции человека, в которой выявляются его наиболее фундаментальные характеристики, актуальна именно для современности. На ранних этапах развития общества такой задачи не стояло, ибо синкретичность, нерасчлененность знания позволяла непосредственно фиксировать целостные характеристики и создавать целостные представления о человеке, как впрочем и о других целостных объектах (общество, Космос и т.п.). Это хорошо видно на примере мифологического мышления (ЛЛеви-Брюль, К.Леви-Строс, К.Г.Юнг и др.).

В наше время, в условиях дифференциации знаний выяснилось, что всякие попытки истолковать человека с какой-либо одной позиции (науки, искусства, религии и т.п.) неизменно оказывались односторонними, а потому и несостоятельными. Но иллюзия такой возможности существовала всегда и существует сегодня. Это объясняется тем, что в каждый момент времени наблюдается доминирование одной или нескольких точек зрения. Например, доминирование науки в середине XX столетия породило убеждение, что ее одной, по крайней мере в принципе, вполне достаточно для того, чтобы дать более или менее исчерпывающее объяснение не только агрегативной, но и целостной системы, в том числе человека и общества. И не удивительно, что многочисленные попытки дать строго научное понимание человека не дапи желаемых результатов.

В области культурологии противостояние рационального и иррационального, по крайней мере начиная с Б.Паскаля, выступало в форме противопоставления науки (сциентизм) и гуманизма. Эта линия четко просматривается на всех этапах Возрождения и Просвещения (Ж.Ж.Руссо и др.) и не угасает до наших дней. В этом плане антисциентизм вполне правомерен, конечно, если он не доводится до крайности. В известном смысле наука и гуманизм взаимно дополняют друг друга.

Попытки решить проблему соотношения рационального и иррационального в рамках системно-структурных представлений высветили новые ракурсы проблемы. Однаако, возникли трудности, связанные с интерпретацией целостности. Проведенные нами исследования категорий целого, части, системы, элементов и структуры [1,9,12-15,19] позволили сформулировать некоторые новые подходы к пониманию целого. Но и здесь обнаружились существенные трудности, связанные с объединением разнокачественных знаний о человеке в рамках единой концепции. Для их преодоления требуются усилия исследователей различного профиля.

Итак, для решения многих жизненно важных проблем, стоящих перед российским обществом сегодня, необходимо дать адекватное представление о человеке. Многие глобальные социальные проекты терпят крах в силу того, что в их основу кладутся ущербные, односторонние представления о человеке. В результате приходится платить очень большую цену за отсутствие соответствующих теоретических разработок.

Постановка проблемы и цели исследования. Собственно почему возникла проблема поиска новых измерений человека? Прежде всего видимо потому, что в традиционных измерениях (биологическое, социальное, психологическое, синер-гетическое и др.) не удается создать о нем адекватного представления, которое позволило бы эффективно решать жизненно важные для социума проблемы и обеспечить нормальное гармоничное развитие общества в новых условиях.

Мы уже говорили, что человек есть такое образование, в котором сочетаются предельно разнокачественные компоненты материи и духа. В последнее десятилетие все более начинает осознаваться то обстоятельство, что материальные харак-териетики выражаются преимущественно в рамках научного знания, а духовные, образно-эмоциональные - средствами знания вненаучного. Наука ориентирована— на постижение глубинных закономерностей отдельных материальных объектов или фрагментов действительности. Вненаучное же знание позволяет интуитивно схватывать прежде всего целостные характеристики. И в этом плане можно говорить о научном и вненаучном измерениях человека. Мы пытались показать, что эти измерения находятся в отношении дополнительности друг по отношению к ДРУГУ [37,38].

В процессе исследования целостных образований мы пришли к выводу, что в рамках целого оказывается возможным гармоничное совмещение сильно отличающихся друг от друга объектов [24]. И чем выше уровень целостности, тем более могут отличаться образующие его компоненты. В этом плане человек и общество являются высшим проявлением целостности, ибо в них сочетаются духовные и материальные процессы. Более выраженных различий, чем между материей и духом мы не знаем. Разумеется, гармония тела и духа достигается трудно и далеко не у всех людей. Вообще в сфере целого часто приходится формулировать и принимать довольно сильные утверждения, весьма уязвимые для критики, которые могут быть обоснованы только на последних стадиях построения концепции, когда она приобретает более или менее законченную форму. Но до завершения интегра-тивной концепции человека еще очень далеко. Затягивать же решение проблемы человека опасно, ибо нерешенными оказываются многие глобальные социальные проблемы, что создает реальную угрозу существованию общества, тем более находящегося в состоянии глубокого кризиса.

Общество как целостная система призвано гармонизировать разнокачественные проявления составляющих его частей и прежде всего человека. И чем выше уровень целостности социума, тем в более широких пределах допускается согласование проявлений отдельной человеческой личности [36]. Но здесь возникает опасность, когда пытаются добиться гармонии людей и социума путем стандартизации и ограничения высших проявлений человеческой личности. Об этом свидетельствует практика всех без исключения тоталитарных режимов. В рамках тоталитарного общества делается все возможное для формирования того типа человека, который в литературе получил такие названия как "человек-масса" (Х.Ортега-и-Гассет), "человек одномерный" (Г.Маркузе), "средний человек", "человек как совокупность общественных отношений" (К.Маркс). Формирование такого человека осуществляется под небывалым идеологическим давлением. Своеобразный "идеологический транс" является характерной чертой тоталитарный системы, где идеологические стереотипы пронизывают буквально все сферы жизнедеятельности человека, начиная от норм поведения в обыденной жизни и кончая высшими проявлениями духа (искусство, философия, религия и пр.). В тех же областях, где внедрение идеологии оказывается затруднительным, начинается их деформация или прямое разрушение. Это можно наблюдать в послеоктябрьский период в Советском Союзе, где четко проводилась политика вытеснения и прямого уничтожения всего связанного с религией (церкви, монастыри, иконы, тексты и пр.). В нацистской Германии мы наблюдаем возвращение к язычеству, которое хорошо вписывалось в рамки нацистской идеологии.

В конце XX века проблема человека приобретает особую остроту, что связано с появлением ряда существенно новых моментов, которые раньше либо не осознавались, либо им не придавали должного значения. Современное общество вошло в критическую фазу своего развития, когда речь идет уже о возможной гибели не отдельных этносов, народов, государств, а всего человечества в целом.

При этом объективно ситуация быстро ухудшается: обостряются международные конфликты, все тревожнее становится экологическая ситуация, глобальные кризисы затрагивают все больше районов нашей планеты. В обществе усиливаются пессимистические настроения, которые наиболее четко отражаются в разнообразных футурологических построениях (А.Тофлер и др.).

Разумеется, в ходе развития общества периодически возникала обеспокоенность положением дел в обществе. Однако такая обеспокоенность обычно носила абстрактный характер и смутно ощущалась выдающимися учеными (Н.Бор, А.Эйнштейн и др.), философами (Б.Рассел и пр.), писателями (Е.Замятин, А.Платонов, Дж.Хаксли и т.п.), политическими деятелями. Однако большинство людей их серьезно не воспринимало и рассматривало как возможные варианты развития общества отдаленного будущего, либо как утопические фантазии. Пока еще можно было ждать, ибо масштабы угрожающих человечеству факторов были не столь впечатляющими.

В Европе люди долгое время были убеждены, что идеи просвещения, развитие науки, господство логики и разума вполне могут обеспечить восходящее движение общества к светлому будущему и каждому человеку предоставить широкие возможности для самореализации. Однако, на практике такой идиллии не получилось. В обществе быстро нарастал поток негативных процессов в виде войн, конфликтов, этнических столкновений, революционных потрясений, которые в конце прошлого и особенно в начале нашего века приобрели поистине глобальный характер. Появились серьезные сомнения в правильности общепризнанных установок на прогрессивное развитие общества. Ж.Ж.Руссо высказывает крамольную для своих современников мысль о том, что развитие науки и рационализма вообще не только не способствует формированию высоких идеалов и общественной нравственности, но ведет к их деградации.

В философии и искусстве оформляется "мятеж против разума" в сфере эмоций (Ф.Ницше, А.Шопенгауэр и др.) и разума (А.Бергсон). Энтузиазм по поводу прогресса сменяется разочарованием и пессимизмом. На первый план выдвигается понятие регресса (О.Шпенглер и др.). Неудачи в описании общества как рационально понятой системы, движущейся в своем развитии по восходящей линии, привели к кардинальному изменению "точки отсчета".

Крушение концепции коммунистического тоталитаризма, представлявшей собой рафинированное выражение рационалистических представлений о человеке и обществе, поставило под сомнение идею "формаций", от которой так много ожидали. И это несмотря на то, что марксизм, по признанию самих ею теоретиков,— аккумулировал лучшие достижения рационалистической мировой мысли в виде материалистической философии Л.Фейербаха, гегелевской диалектики и французской утопической социалистической мысли. Однако и концепции регресса типа О.Шпенглера, которые пророчат апокалиптический финал человеческой истории уже в обозримом будущем, не могли удовлетворить людей.

В такой ситуации естественно начались поиски выхода и в результате возникли представления, ориентированные на те особые точки в периоды исторического процесса, которые давали бы возможность найти хотя бы локальные источники прогрессивного развития общества. В этом ключе идут рассуждения К.Ясперса об "осевом времени истории", где не исключается возможность нахождения периодов, в которых общество получает толчок для своего развития. Эти поиски характерны и для Л.Н.Гумилёва в его учении об этносах и пассионарности.

Но особенно грандиозная попытка была предпринята А.Тойнби в его концепции цивилизации. Здесь просматривается мысль, что если невозможно говорить о прогрессивном развитии человечества в целом, то остается возможность расчленения общества на ряд цивилизаций, каждая из которых развивается по своим собственным законам и описывает циклы, которые наряду с другими включают и восходящие ветви. И можно надеяться, что в каждый момент времени в мире найдется хотя бы одна, которая находится на восходящей стадии. Это создает благоприятные психологические предпосылки для принятия концепции А.Тойнби, ибо в ней хотя бы частично сохраняется рационалистическая парадигма и преодолевается пессимизм иррационалистических подходов.

Неудача попыток истолкования общества как целостной системы в контексте как рациональных, так и иррациональных представлений переориентировали человеческую мысль на исследование отдельных составляющих его частей и прежде всего человека. Такой интерес к человеку можно объяснить тем, что в нем рациональное и иррациональное (духовное, эмоциональное и пр.) выступает в неразрывном единстве, что непосредственно ощущает каждый. На первых порах казалось, что в какой-то мере проблема человека является составной частью проблемы социума. Но такой подход оказался несостоятельным. Последовательно проведенный в марксизме, он ясно продемонстрировал, что человек не может быть полностью растворен в социальных структурах. В начале нашего столетия З.Фрейдом и его сторонниками было показано, что человек включает в себя большую по объему область бессознательного, а несколько позже К.Юнг высказал мнение, что следует говорить и о коллективном бессознательном, четко структурированном. Им было показано, что человек укоренен не только в современном ему обществе, но и в истории, в культуре, этносах и даже в ареалах своих биологических предков. Да и бессознательное отдельного человека не укладывается в рамки социума. Об укорененности человека в различных сферах мироздания в истории философии говорилось не раз. Достаточно вспомнить о древнейших представлениях о человеке как микрокосме, в котором отражается макрокосм, или об учении Г.В.Лейбница о монадах, которые содержат в себе образ Вселенной, видят ее под определенными ракурсами и т.д. В более близкий к нам период эта мысль была сформулирована Н.А.Бердяевым в утверждении, что человек есть фокус, в котором сходятся все слои бытия. В этом же ключе идут и рассуждения П.А.Флоренского о человеке как "конспекте мира" и пр. Представители русского космизма были убеждены в том, что человек в своих глубинных сущностях соприкасается с ближним и дальним Космосом. Этот аспект человека пытается исследовать В.П.Казначеев и его ученики и он получил специальное название "космопланетарной модели" человека.

Ситуация в изучении человека значительно изменилась в начале нашего века. К сожалению, она осознается пока еще далеко не всеми. В это время произошло разграничение научного и вненаучного знания. В результате целостные и структурные характеристики человека оказались разведенными и даже противопоставленными друг другу.

Итак, кризисные явления в социальной сфере заставили снова обратить внимание на человека. При этом выяснилось, что существующие методы его изучения, сформировавшиеся в рамках науки, оказались явно недостаточными.

Господство научных представлений основывалось на вполне определенной онтологической парадигме. Априорно утверждалось, что человек, включая его духовный мир, может быть понят в рамках материалистических представлений. Фактически это означало, что все многообразие духовного мира порождается динамикой материальных процессов. Однако, реализовать такую программу не удалось. Как известно, окончились полным провалом многочисленные попытки искусственно синтезировать даже простейшие живые организмы. В результате возрос интерес к креационизму, к идее В.И.Вернадского о вечности жизни и т.п.

Многие философы стали задумываться о пересмотре онтологических оснований. Фактом является то, что человек укоренен как в материальном, так и в духовном мире одновременно. Поэтому на первый план выдвигается проблема соотношения материи и духа. Эта проблема в той или иной форме затрагивалась во все времена и предлагались различные варианты ее решения.

Возникали многочисленные монистические системы материалистического и идеалистического толка. Но чтобы до конца обосновать такую систему, необходимо либо материалистически истолковать явления духа, либо материальный мир вывести из духовного начала. Но ни то, ни другое до сих пор никому сделать не удалось. Дуалистический вариант тоже вызывает ряд возражений. В такой ситуации остается предположить, что существует нечто, лежащее глубже материи и духа, которые являются ее частными проявлениями. Естественно, что у нас нет пока средства выразить это нечто, ибо весь опыт человечества находится в рамках той реальности, которая порождена взаимодействием материи и духа. И не удивительно, что многие мыслители, которые интуитивно догадываются о существовании такой глубокой реальности, дают ей название, но в рамках своего опыта ничего о ней не могут сказать. Это касается таких понятий как Бог, Трансцендентное, Субстанция, Великая Пустота, Нирвана и пр. Ценность таких понятий состоит в том, что они создают у человека уверенность в существовании чего-то лежащего за пределами нашего мира, непостижимого средствами этого мира, но генетически с ним связанного. В этом направлении движутся реалистические системы в философии, которые признают невозможность существования материи и духа в отдельности друг от друга и одновременно не допускают возможности их отождествления и взаимопереходов. Материя и дух оказываются в отношении дополнительности. Отсюда понятна тенденция приписывать любому объекту одновременно материальные и духовные измерения (Д.И.Менделеев, В.И.Вернадский и др.).

Изменение онтологической парадигмы делает актуальным поиск новых измерений человека. Вполне возможно, что эти новые измерения будут найдены в области вненаучного знания, где открываются широкие возможности для выявления целостных характеристик. Конечно, в этой области мы на новом уровне возвращаемся к мифологическим представлениям, которые в трансформированном виде существуют и сегодня. Хотя миф и претерпел значительные изменения в ходе исторического развития человечества, но все его существенные черты сохранились. И не удивительно, что мифологические представления о мире и человеке в наше время продолжают оставаться достаточно актуальными.

Стало быть, речь должна идти прежде всего об изучении человека если не во всех, то по крайней мере в наиболее значимых его измерениях. Всякие односторонние представления формируют искаженную картину реального положения вещей. Возрастающие масштабы воздействия человека на природу делают крайне опасными всякого рода иллюзии.

Чтобы избежать ошибочных решений в различных сферах отношений человека (с природой, обществом и пр.), необходимо выяснить его реальное положение в системе мироздания. Господство научно-рационалистических представлений привело к антропоцентризму, когда человек рассматривается как властелин природы, призванный преобразовывать и использовать ее для удовлетворения своих стремительно возрастающих потребностей. Сейчас уже всем понятно, что антропоцентрическая позиция ориентирует социум на движение по пути, ведущему к катастрофе. Для выхода из такой тупиковой ситуации признается необходимым изменить самого человека, прежде всего его этические характеристики (Римский клуб и т.п.).

Предстоит еще большая работа по учету и оценке существенных характеристик человека, которые были выявлены и зафиксированы в различных культурах, сменявших друг друга в ходе исторического развития.

Научная новизна работы.

1. В работе формулируется раяд утверждений, касающихся человека и его положения в социуме. Эти утверждения являются логическими следствиями из теоретических разработок автора, которые были проведены им на протяжении ряда лет в связи с изучением и разработкой теории элементов, структуры и целого [1,819], но которые не могли быть использованы в условиях господства тоталитарного режима. Это касается таких проблем как соотношение односторонности и многосторонности, частичной деградации социума как необходимого условия его развития, деструктивной и конструктивной функции инноваций в обществе, особенностей включения человека в социальные структуры и в социум как целое и некоторых других.

2. Анализируется специфическая ситуация, сложившаяся в учении о человеке в последние годы. Рассматриваются характеристики человека, выявленные в сфере вненаучного знания и космопланетарных представлений, вырастающих из учения русского космизма и т.п.

3. В связи с пониманием человека как целостной системы, объединяющей высшие проявления материи и духа, ставится проблема изменения мировоззренческой парадигмы. Предполагается, что материя и дух являются проявлением более глубокой сущности. В таком случае истинный монизм достигается только тогда, когда эта сущность берется за основу.

4. В рамках вненаучного знания также выявляются весьма существенные характеристики человека, которые не поддаются исследованию научными методами. Некоторые из них формируются в рамках мифа, являющегося носителем определенного идеала. Мифологический стиль мышления, хотя и в измененном виде, продолжает существовать и в наши дни. В критических ситуациях, в поворотных точках истории мифологические представления значительно активизируются, особенно в социальной сфере. В современных условиях миф оказывается наиболее эффективным средством адаптации человека к быстро изменяющимся социальным условиям. Дается подробный анализ различных социальных мифов, как старых, так и современных.

5. Проблема человека так или иначе оказывается связанной со всеми глобальными проблемами мироздания. И современная наука начинает это осознавать.

9 ГС / 4 я

В.И.Вернадский, видимо, был прав в своем утверждении, что проблема человека неизбежно приобретает космическое звучание, что понимали уже в древности.

6. В наши дни особую актуальность приобретает проблема самореализации человека. Многие ученые и философы до сих пор убеждены, что это проблема чисто психологическая. Нам представляется, что самореализация выходит далеко за рамки психологии и без нее сейчас вообще трудно говорить о человеке. Самореализация затрагивает все сферы жизнедеятельности человека и, в известной мере, можно говорить о том, что она выступает в качестве системообразующего фактора.

7. Человек оказывается включенным и в сферу коллективного разума социума, где формируются принципы, реализация которых обеспечивает выживание социума в конкретных условиях и его нормальное функционирование. Показывается, что коллективный разум не совпадает с понятием общественного сознания.

8. Полученные результаты используются для решения некоторых более конкретных задач. Это касается прежде всего выявления специфики русского национального характера, особенностей менталитета. Складывается впечатление, что наука и философия поставлены перед необходимостью создания новой языковой-реальности, которая позволила бы выразить такие характеристики объектов (человека, общества и пр.), которые являются результатом синтеза научного и вненауч-ного знания.

Апробация работы и практическое использование результатов. Основные концептуальные положения и практические результаты работ, выносимых на защиту в виде научного доклада, изложены в ряде монографий и статей, глав и разделов в коллективных монографиях, учебниках и учебных пособиях. В этих работах, относящихся к разным этапам научной деятельности, представлен весь исследовательский цикл от разработки концепции до анализа и синтеза эмпирических фактов из различных областей знания (биология, социология, искусство).

Работы автора поддерживались грантами (РГНФ - 1995, 1998, Университеты России - 1998). Ряд теоретических положений вошел в учебники и учебные пособия, которые получили признание в ряде регионов России [34-39]. Отдельные аспекты концепции автор излагал на различных конференциях и симпозиумах, как региональных, так и международных. На протяжении ряда лет являлся участником программы "Народы России: возрождение и развитие". На протяжении ряда лет им читается авторский курс "Актуальные проблемы человекознания" на естественных факультетах Санкт-Петербургского университета.

В целом по теме доклада опубликовано около 100 публикаций, в том числе 7 монографий. Автору часто приходилось сотрудничать с различными специалистами, так или иначе занимающимися проблемой человека, чем объясняется то, что большинство публикаций выполнены в соавторстве с представителями различных областей знания (философами, социологами, искусствоведами, биологами).

I. ЧЕЛОВЕК В РАМКАХ СИСТЕМНОГО ПОДХОДА: ВОЗМОЖНОСТИ И ТУПИКИ

Начиная по крайней мере с Р.Декарта, системный подход рассматривался как наиболее адекватное выражение научного подхода. Поэтому неудивительно, что и изучение человека как правило осуществлялось в его рамках. Начиная с конца прошлого столетия, он становится объектом специального исследования. Л.Берталанфи удалось придать ему такую форму, которая оказалась весьма эффективной для анализа биологических объектов. Его разработки были успешно продолжены в трудах А.Богданова, А.Малиновского и других. Однако, все попытки применить традиционный системный подход к анализу человека и особенно общества дали весьма скромные результаты.

Правда, рядом исследователей были предприняты попытки адаптировать систем но-структурные представления для описания сложных целостных систем. Кое-что здесь оказалось весьма полезным, но одновременно обнаружились и некоторые принципиальные трудности. Вскоре стало ясно, что человек и общество получили здесь одностороннее выражение. Однако полученные результаты оказались довольно значимыми и не удивительно, что системный анализ человека и общества продолжается до наших дней. Его плодотворность хорошо иллюстрируется структурно-функциональными концепциями общества (Т.Парсонс, Р.Мертон и др.). Здесь хорошо схватывается статика социальных процессов и несравненно хуже их динамика. В последние годы большие надежды возлагаются на синерге-тический подход, который действительно открывает новые возможности для применения системно-структурного подхода.

В конце 60-х - начале 70-х годов, разрабатывая теорию элементов и структуры, были выявлены некоторые аспекты, которые могут иметь непосредственное отношение к интерпретации человека. Структура в конечном счете может быть сведена к совокупности отношений между элементами и даже в некоторых пределах может быть отвлечена от последних. То есть в определенных пределах можно описывать материальные объекты в чисто структурных рамках, что свойственно, скажем, математике. И такие описания широко распространены в ряде наук. Но эти описания всегда неполны, ибо элемент никогда не входит в структуру целиком, а только конечной совокупностью своих сторон. И в этом смысле структура делает его односторонним. Однако, такая односторонность является неизбежной, ибо только в рамках структуры элемент реализует свои свойства и особенности, которые за пределами ее существуют только в качестве возможности.

Выходит, что стать элементом структуры может далеко не каждый объект, а только тот, который может удовлетворить ее требованиям. Тем самым вхождение в структуру всегда означает для объекта утерю многих возможностей и подавление ряда присущих ему свойств и особенностей.

В реальности мы всегда имеем дело с объектами, которые одновременно являются элементами большого количества структур, что сильно усложняет картину. В результате в них реализуется большое количество свойств, некоторые из которых могут оказаться несовместимыми друг с другом. Кроме того, сами структуры могут взаимодействовать между собой, образуя структуры более высокого порядка. Могут возникать и устойчивые отношения между структурами в виде пространственных, временных, и т.п. иерархий. В рамках таких структур, структурных цепей, иерархий и пр. элементы приобретают крайне подвижный, динамический характер.

Структура в конечном счете связана с результатом и результат этот есть то новое качество, которое в ее рамках приобретает элемент. Тогда понятно, что в сфере структуры любой процесс может быть истолкован особенностями элементов и связями между ними.

Однако уже с глубокой древности, по крайней мере, с работ Платона и Аристотеля, были выделены объекты, которые являются носителями некоторых свойств, которые не удавалось истолковать взаимодействием образующих их компонент и связями между ними. Такие объекты получили название целостных образований. В них можно четко выделить отдельные элементы (части), связи между ними (структуры), иерархии структур, активные центры и т.п. Однако целое всегда процессуально и в нем всегда имеется некоторый "излишек", который не явля-ется результатом взаимодействия частей. Уже Г.В.Гегель справедливо указывал, что целое должно рассматриваться не как результат, а как результат вместе со своим становлением. В.Гейзенберг указывал, что целое есть выражение результата и еще нереализованных потенций. Из сказанного понятно, что целое трудно истолковать с помощью рационалистических представлений, ориентированных на исследование моментов устойчивости.

Для целостных объектов характерно, что в качестве "излишка" выступают такие состояния, которые очень плохо поддаются интерпретации средствами науки, или не поддаются вообще. Особенно отчетливо это проявляется в случае духовных процессов.

Углубленный анализ категорий, лежащих в основе системного метода, а также целостных образований и неудача истолкования целого в рамках системно-структурных представлений привели нас к убеждению о существовании в мире явлений и процессов, которые частично или полностью лежат за пределами компетенции науки. Но такой вывод был в 70-е - 80-е годы безоговорочно отвергнут философской и научной общественностью как якобы субъективистское и антимарксистское утверждение. В очередной раз сработал стереотип, что дальнейшее развитие науки преодолеет все трудности.

В таких условиях естественно основные усилия приходилось направлять на разработку тех аспектов целого, которые могли хоть как-то получить обоснование в рамках научного знания. И надо сказать, что некоторые из полученных здесь результатов оказались весьма полезными для анализа человека как целостной системы высокого уровня, в которой органически сочетаются как материальные, так и духовные компоненты. Разумеется, размеры реферата не позволяют подробно остановиться на всех аспектах. Поэтому постараемся выбрать только некоторые из них, которые, на наш взгляд, позволяют лучше понять человека и его место и роль в жизни современного общества.

Современный человек может реализовать себя, т.е. раскрыть свои глубинные задатки и потенции путем включения в различные социальные структуры и косвенно - в социум как целое. Осуществить такое включение оказывается не так просто и поэтому далеко не всем удается в полной мере реализовать себя в этой жизни. Поэтому имеет смысл рассмотреть эту проблему несколько подробнее в целью выявления оптимальных вариантов включения и осознания встречающихся здесь трудностей и возможных ошибок.

Каждый человек неизбежно включается в социальную среду. Такая среда порождается многими основаниями в виде сложной совместной деятельности большого количества людей, информационными процессами, циркулирующими между ними, системами ценностей, культурой, моральными нормами и пр. Каждое из этих оснований порождает свои специфические типы социальных структур, которые, будучи определенным образом взаимосвязанными друг с другом, обеспечивают самосохранение и нормальное функционирование всего социального целого.

Человек включается в это целое как составляющая его часть. Такое включение неизбежно приводит к определенным изменениям в социуме, в отдельных его областях. Мера таких изменений определяется социальной значимостью индивида. Естественно, что в процессе такого включения существенно изменяется и сам человек, ибо социальное целое предъявляет к нему весьма жесткие требования. Прежде всего он должен совмещаться с другими частями этого целого. И такое совмещение направлено на то, что он должен выполнять ряд функций, обеспечивающих сохранение социума и его нормальное функционирование.

Разумеется, процесс включения может быть сильно растянут во времени. Это можно проиллюстрировать включением человека в структуру научной деятельности. Такое включение, как известно, предполагает длительный процесс обучения, в ходе которого человек приобретает необходимый объем знаний в той или иной области. При этом он, конечно, изменяется и сам, приобретает новые качества, поднимающие его на более высокий интеллектуальный уровень, предполагающий усвоение методологий, традиций, моральных и профессиональных норм и т.п. Только при достижении этого уровня он оказывается способным удовлетворять тем требованиям, которые предъявляет ему научное сообщество. Понятно, что на процесс включения человека в структуру научного сообщества большое влияние оказывают такие факторы как задатки, склонности, способности, предрасположенности, которые должны соответствовать специфике приобретаемых знаний. Если же этого соответствия нет, т.е. если, например, задатки и склонности человека ориентированы на гуманитарное знание, то включение в структуру научно-технической деятельности не будет эффективным.

Гармоничное включение человека в социальную структуру есть необходимое условие его самореализации. Но и сама социальная структура для собственного самосохранения ищет соответствующих ей индивидов. Социум постоянно формирует различные структуры, взаимодействие между которыми обеспечивает его нормальное функционирование. И естественно спрос на разные типы людей будет значительно колебаться в зависимости от ситуации, складывающейся в обществе. Скажем, при нормальном развитии общества достаточно высок спрос на хороших исполнителей. В условиях же социальных потрясений резко возрастает спрос на людей творческих в различных сферах деятельности. И не случайно, что в период стагнации спрос на творческие личности резко падает или вовсе отсутствует не только в материальных, но и в духовных сферах деятельности. В таком состоянии социальная система и творческие люди враждебны друг другу.

В обществе четко просматривается ряд сильно отличающихся друг от друга типов включения человека в социум, которые колеблются между двумя полюсами, - от жесткого до мягкого.

Жесткое включение определяется различными типами внешнего принуждения (семейного, кланового, партийного, государственного и пр.). Конечно, в ходе исторического развития формы такого принуждения значительно изменяются, но суть остается той же самой. Например, в средневековой Европе, а во многих странах Востока и в настоящее время, судьба человека изначально предопределялась статусом его родителей. С момента рождения были определены социальные функции и вид профессиональной деятельности. Такой способ включения имеет свои достоинства и недостатки. К явным недостаткам относится отсутствие свободы выбора у человека, известная принудительность, возможность изначального несовпадения способностей и задатков человека с требованиями соответствующих структур. Активность индивида, конечно, оказывается сильно ограниченной, ибо зачастую доминирует жесткое навязывание требований структуры к человеку, которые он должен механически выполнять. Разумеется, этот элемент насилия маскировался семейным воспитанием, традициями, ранним приобщением к профессии, аппеляцией к религии (Богу лучше знать, чем человек должен заниматься в этом мире). Во многих регионах такой тип включения был закреплен юридически: человеку предписывалось заниматься именно тем, чем занимались его родители и запрещалось менять профессию.

Такой тип включения имеет и ряд позитивных моментов. Здесь создаются наиболее благоприятные условия для передачи опыта от поколения к поколению, особенно тех его компонент, которые не поддаются рациональному истолкованию и вербальному выражению и поэтому могут быть переданы только в актах непосредственного общения учителя и ученика, мастера и учащегося. В рамках такого включения формируются целые династии ремесленников, художников, профессиональных военных (тевтонцы в Германии, самураи в Японии и т.п.), создателей ритуальных масок в африканских странах и т.д. Такие структуры не являются редкостью и в наши дни. Для них характерны и такие позитивные моменты как раннее приобщение к конкретным видам деятельности, раннее формирование ценностных установок на конкретные виды деятельности, расширенные возможности ранней самореализации человека, ощущение своей нужности, изначальная ориентация на достижение высоких результатов как основы для самоутверждения и достижения высокого социального статуса.

Данный способ включения, в конечном счете, обеспечивает социальной структуре, а тем самым и всему социуму высокий уровень стабильности и устойчивости. Действительно, на базе такого включения обеспечивалась устойчивость социальных структур на протяжении многих тысячелетий в Древнем Египте, Ассирии и других странах.

Стало быть, жесткий тип включения в социальные структуры оправдан, если при этом достигается самореализация человека, осуществляется передача традиций, мастерства, сохраняются редкие профессии.

Однако, часто человека пытаются внедрить в те или иные социальные структуры, определенные организации, авторитарные лица, родители, разочарованные в собственной профессии и т.д. с целью извлечения определенной выгоды как для себя, так и для этого индивида. Однако такие ожидания, как правило, оказываются иллюзорными, ибо не учитываются склонности, интересы и способности человека. Понятно, что в таком случае ни о какой самореализации говорить не приходится.

Довольно распространенным типом жесткого включения человека в социальные структуры является практика внедрения определенными политическими партиями своих членов в наиболее социально значимые структуры с целью сохранения своего доминирующего положения в обществе и экспансии на различные сферы жизнедеятельности. Этот тип включения получил название номенклатуры. Номенклатура представляет собой значительное препятствие на пути самореализации личности, ибо здесь человек становится марионеткой, которую помимо его воли перемещают из одной структуры в другую, компенсируя утерю личности материальными благами и удовлетворением низменных инстинктов.

Помимо сказанного, жесткое включение оказывается необходимым для поддержания социальных институтов и нормального функционирования социума (армия, исправительные учреждения, налоговая полиция и пр.). Стало быть современное общество не может обойтись без различных типов жесткого включения людей в социальные структуры. Поэтому оно является достаточно распространенным. Общим для всех его типов является недостаточный учет индивидуальных особенностей человека, его способностей и склонностей. Есть основания полагать, что с прогрессом общества масштабы жесткого включения в социальные структуры будут все же постепенно сокращаться.

Жесткое включение может быть оправдано только в том случае, если благодаря ему человек реализует свои сущностные характеристики, т.е. присущие только ему как неповторимой личности. Это значит, что они принадлежат иной реальности, объекты которой уже плохо поддаются описанию средствами науки, ибо наука ориентирована на исследование повторяющихся и в принципе воспроизводимых, а не уникальных явлений. В данном случае речь идет прежде всего о духовных характеристиках, которые сопровождают все виды человеческой деятельности. С.Н.Булгаков справедливо говорил, что та же хозяйственная деятельность должна включать духовную компоненту.

Если насильственное включение человека в социальные структуры не способствует проявлению его духовного начала, то он становится рабом системы и деградирует. Как уже говорилось, включение в систему всегда связано с известными потерями для человека и если такие потери не компенсируются более значимыми приобретениями, то такое включение вряд ли можно считать оправданным. Это характерно для всех типов тоталитаризма, который есть насилие над человеком во имя чего-то внешнего по отношению к нему (других людей, социума, партии, идеологии и т.п.). И не случайно в тоталитарных режимах мы постоянно сталкиваемся с грубым принуждением при включении человека в социальные структуры: конвейерное производство и трудовые армии в экономике, идеологическое принуждение в духовной сфере, милитаризация и военная служба без всяких альтернативных вариантов и т.п. При этом возможности самореализации человека полностью игнорируются.

-Альтер нативой жесткому включению является включение мягкое. В данном случае решение о включении в ту или иную структуру исходит от самого человека и детерминируется его склонностями и способностями. Конечно, для обоснованности своего решения человек должен обладать адекватной информацией о существующих типах социальных структур. И для эффективности такого включения он должен учитывать прежде всего свои личные особенности, склонности и возможности.

Мягкое включение должно базироваться на знании специфики социальных структур, окружающих человека. Они могут различаться по длительности процесса включения. Скажем, одни из них, связанные со сложными видами профессиональной деятельности (в науке, искусстве и пр.) требуют длительной предварительной подготовки. В других случаях этого не нужно, - можно очень быстро стать членом некоторых политических партий, религиозных сект, добровольных объединений, криминальных групп и т.п. Характеристикой структур может служить мера их активности по отношению к человеку. Одни из них могут стремиться активно вовлечь его (секты, криминальные группы и пр.); другие, наоборот, активно противятся такому включению (властные структуры, элитарные группы, масонские ложи и т.д.); третьи - нейтральны по отношению к человеку (наука в современно России, некоторые экономические структуры и пр.).

Для эффективности мягкого включения в социальные группы человек должен располагать не только адекватной информацией об особенностях таких структур, но и знать свои сильные и слабые стороны. При этом каждый из личностных факторов может иметь решающее значение. В одни из них можно включаться имея для этого одно лишь желание; для включения в другие необходимо пройти длительный процесс обучения и приложить значительные волевые усилия, что часто требует наличия незаурядного здоровья, выносливости, умения общаться с людьми и пр.

Описанные полярные типы включения в действительности встречаются сравнительно редко. Чаще мы имеем дело с промежуточными вариантами, когда детерминантами включения выступают как элементы принуждения, так и личные интересы, склонности, способности человека.

Из-за нарушения таких детерминант в действительности мы часто имеем дело с ошибочными вариантами включения человека в социальные структуры. Например, в результате неадекватного понимания реальных потребностей общества в профессиях большие массы людей включаются в те структуры, в которых формируются такие качества, которые затем остаются невостребованными. Другим типом ошибочного включения является включение на основе таких стимулов как престижность, мода, случайные увлечения, завышенные ожидания и т.д.

На этом анализ проблемы включения человека в социальные структуры обычно заканчивают. Однако, системно-научный подход позволяет пойти дальше и коснуться проблемы включения человека в социум как некоторое целостное образование.

В действительности социальные структуры не существуют самостоятельно, а, будучи тесно связанными друг с другом, образуют целое, - социум. Поэтому, включаясь в любую отдельную из таких структур, человек оказывается одновременно косвенно включенным и во все другие, а тем самым и в социальное целое.

Включение человека в структуру или целое может приводить к различным исходам: он может раствориться в структуре и потерять в ней свою индивидуальность, что свойственно конформизму; может полностью подчинить себе структуру, разрушить и деформировать ее, мало изменяясь при этом сам; может обогатиться сам и обогатить структуру. Последний вариант является, конечно, наиболее желательным.

Включение в целое существенно отличается от включения в структуру. Включение в целое означает одновременно включение во все составляющие его структуры. Новые качества, которые человек приобретает в той или иной структуре, обычно им осознаются. Скажем, он прекрасно представляет себе, какие качества он приобретает в структуре профессиональной деятельности, в семье, конфессиональной группе и т.п. Он непосредственно включается в структуру, которая с самого начала предъявляет к нему вполне определенные требования, для удовлетворения которых ему необходимо приобрести соответствующие качества. Сам факт его вхождения в структуру в виде элемента уже предполагает наличие у него соответствующих качеств.

Включение же в целое приводит к формированию качеств, не осознаваемых человеком. Скажем, выполняя те или иные научные разработки, он может столкнуться с такими факторами как нерегулярность планирования и финансирования науки, хаотичность выполнения отдельных этапов исследования, безответственность, отсутствие четкого социального заказа, некомпетентность руководства на всех уровнях и пр. Если даже человек включается в хороший научный коллектив, то эти явления, порожденные другими структурами, будут оказывать на него влияниє и неизбежно сформируют вполне определенные черты, такие как безответственность, нечеткость, расхлябанность и т.п. Если в течение длительного времени ученый оказывается под влиянием таких воздействий, то последние закрепляются в виде соответствующих стереотипов, что может повлечь за собой формирование специфического менталитета и черт национального характера.

В большинстве европейских социумов человек испытывает на себе длительное время влияние четких и жестких требований, порождаемых властными структурами, пронизывающими все сферы жизнедеятельности общества и гармонирующими с требованиями современных технологий, организационными нормами современного производства и т.п. Под влиянием этого социального целого у людей сформировались иные черты национального характера, такие как склонность к порядку, четкость, ответственность, расчет на собственные силы и пр. В подавляющем большинстве случаев такие черты не фиксируются на уровне сознания.

Во всех таких случаях мы имеем дело с проекцией черт социального целого на человека и эти проекции материализуются в виде специфических качеств, которые не осознаются людьми. И не осознаются они в силу разных причин: этими качествами человек не отличается от всех остальных, а потому проявление этих свойств не вызывает ответных реакций со стороны социума. Например, в нашей стране ни моральному, ни правовому осуждению не подвергаются необязательность, расхлябанность, склонность к правонарушениям, безответственность и т.п.

Смутное осознание таких качеств, которые как правило дополняются неуважением к праву, собственности, к властям и порядку, начинают осмысливаться только тогда, когда человек выходит за рамки привычного ему социального целого. Новый социум демонстрирует неприемлемость для него подобных особенностей и негативное отношение к их носителям. Например, русский человек традиционно в ходе исторического развития формировался в условиях противостояния и даже враждебности социуму, что воплотилось в такой черте национального характера как недоверие к властям, стремлении разрушить или кардинально изменить существующие социальные структуры (государство, экономику и пр.). На этой почве сформировалось стремление поддерживать деструктивные силы и тенденции. Поэтому, как неоднократно отмечалось (Н.Я.Данилевский, Ф.М.Достоевский и др.), русский человек, попадая за границу, как правило, вызывал к себе негативное и даже враждебное отношение, ибо там люди традиционно являются носителями социального порядка и уважения к властям и закону.

Разумеется, социальное целое может оказывать и позитивное влияние на человека. Тот же российский социум оказывал влияние на людей и такими своими характеристиками как огромные территории, хорошо организованная культура (специфическая философия, литература, искусство и пр.), православие (этические нормы и т.п.). В результате сформировались такие черты национального характера как широта взглядов, терпимость, высокий уровень морального сознания, обостренное чувство справедливости, гуманизм и т.д. В конкретных условиях на первый план могут выдвигаться то негативные, то позитивные черты.

Ментальные особенности, сформированные включением человека в социум как целое, могут быть отнесены к сфере коллективного бессознательного. Они образуют как бы его верхний слой и поэтому не обязательно выражаются в символической форме.

К сожалению, на настоящем этапе развития общества подавляющее большинство людей автоматически включается в несвойственные им социальные структуры, что неизбежно порождает усредненного, безликого человека в различных сферах жизнедеятельности. Здесь на разных уровнях возникает масса проблем, еще очень далеких от своего решения.

В общем случае можно говорить по крайней мере о двух негативных моментах, имеющих место в процессе включения человека в социальные структуры. Во-первых, часто имеет место деформация внутреннего мира при чрезмерном давлении социальной среды, что четко проявляется в таких ситуациях как революции, перестройки и прочие социальные потрясения. Во-вторых, может иметь место деградация и даже разрушение социальной среды в результате активности людей пассионарного типа (революционеры, преобразователи, утописты и пр.), жаждущих любыми средствами добиться самореализации. К таким людям традиционно негативно относятся на Востоке, где бытует убеждение, что неконтролируемые процессы творчества могут представлять серьезную угрозу социуму.

Системный подход позволяет акцентировать внимание исследователя еще на одном довольно распространенном моменте, который имеет место в современном обществе. Как уже говорилось, человек оказывается одновременно включенным в большое количество разнообразных структур и каждая из них предъявляет к нему довольно жесткие требования. И нередко складываются такие ситуации, когда эти требования противоречат, а то и исключают друг друга. Это крайне неблагоприятный вариант, ибо, как установлено в психологии, предъявление человеку взаимоисключающих требований обычно ведет к деградации личности, к росту социальной напряженности и, в конечном счете, к невротизации общества. Такая ситуация становится опасной, когда затрагивается большое количество людей. Действительно, во времена "застоя" многим людям предъявлялись противоречивые, а часто взаимоисключающие требования: официальная пропаганда ориентировала их на выполнение высоких этических норм, а повседневная реальная жизнь требовала постоянно их нарушения. В последующие годы невротизация общества выросла еще больше, когда страна погрузилась в состояние глубочайшего системного кризиса.

Чтобы уменьшить вероятность возникновения противоречивых требований со стороны различных структур, существует два пути. Один из них состоит в том, чтобы совершенствовать социум, который должен подавлять те структуры, которые могут порождать альтернативные требования к человеку и стимулировать те структуры и институты, требования которых гармонируют с теми, которые уже имеются в существующих структурах.

Другой путь предполагает частичную деградацию общества как целостной системы. Здесь значительно сокращается количество четко определенных жестких структур и поэтому, естественно, возможности контрастирующих требований будут не столь уж большими. Кроме того, такая частичная деструкция общества ослабляет внешнее давление на человека со стороны социума, что может оказаться полезным для реализации его потенций. Состояние частичной деградации общества мы называли термином "пауза"[13].

Любая социальная система в своем развитии неизбежно проходит состояние паузы. Это своеобразная критическая точка. В ней предельно четко выявляются все дефекты социальной системы и ее жизнеспособность во многом будет определяться тем, как она выходит из состояния паузы. Затянувшаяся пауза и большие масштабы разрушений во время выхода из нее свидетельствуют о нежизнеспособности системы. Все это мы можем наблюдать сейчас в повседневной жизни.

Можно показать, что для каждой социальной системы имеется своя собственная граница допустимых регрессивных изменений, за пределами которой начинаграница регулируется целостностью социума, и его жизнеспособность во многом определяется способностью фиксировать такие границы. Это своеобразная "интуиция" системы.

Итак, выясняется, что в различных сферах жизнедеятельности человека действуют одни и те же механизмы включения в структуры и целое. При этом в отношении каждой из них должна быть разработана процедура оптимизации такого включения. Эта задача решается в различных областях гуманитарного знания (психология, социология и т.п.).

В результате включения в социум как целое и в отдельные его структуры человек приобретает ряд новых качеств, некоторые из которых выходят далеко за рамки конкретной социальной структуры и приобщают его к более высоким реалиям социума. Здесь формируется своеобразный мир духовных процессов, ценностей и пр. И этот мир уже почти не поддается анализу и пониманию в рамках системно-структурных представлений и науки вообще. Традиционный категориальный аппарат науки здесь перестает действовать. Многочисленные попытки распространить на этот мир традиционные рационалистические (научные, логические и т.п.) представления окончились неудачей.

Наука оказалась вполне пригодной для изучения человека в физическом, социальном, экономическом и др. измерениях. Однако, ее использование для его понимания в духовных координатах (религия, искусство и т.п.) явно не принесло ожидаемых результатов. Видимо, здесь мы имеем дело с принципиальными трудностями, а не с недостаточным уровнем развития науки, как думают некоторые исследователи. процессы, ведущие к развалу всей системы. Эта

2. ЧЕЛОВЕК В КОНТЕКСТЕ НАУЧНОГО И ВНЕНАУЧНОГО ЗНАНИЯ

Современный исследователь стоит перед фактом утери наукой монополии на знание. За пределами науки также можно говорить об истинности и знании. Высказанное нами ранее положение о существовании вненаучного знания и эффективности его использования для описания духовных процессов вызвало негативную реакцию, несмотря на то, что многочисленные факты говорили в пользу этого утверждения.

Каждый исторический период характеризуется собственной картиной мира. На ранних этапах такая картина мира носила целостный характер, где рациональная и иррациональная компоненты выступали в неразрывном единстве. Но последующая дифференциация знаний привела к разделению этих компонент, каждая из которых начала специализироваться на исследовании отдельных сторон действительности. Наука стала заниматься анализом глубинных закономерностей материальных объектов и фрагментов действительности с целью их преобразования и управления ими для удовлетворения человеческих потребностей. В сфере иррационального, из которой впоследствии выделились искусство, мораль, религия и т.п., основное внимание обращалось на фиксировании целостных характеристик бытия на разных уровнях.

В последнее десятилетие исследователи начинают выделять три вида знания: научное, паранаучное и вненаучное. Рационально-научное знание традиционно включает представление об устойчивых закономерностях, структурной организации и глубинных взаимосвязях материальных объектов. Паранаучное знание есть вненаучное знание, непосредственно примыкающее к научному, но не совпадающее с ним. Введение такого понятия, с нашей точки зрения, вполне оправдано, ибо паранауки (астрология, алхимия, пальмистрия, парапсихология и пр.) часто используют методы, традиционно присущие науке (логика, математика, экспериментальные методики и т.п.). В паранаучном знании зафиксирован огромный опыт человечества, не поддающийся рациональному выражению.

Если наука в основном пользуется аналитическими (рациональными) методами, то в области вненаучного подхода доминирует интуиция. Будучи дополнительными друг к другу, научное и вненаучное знание дают "стереоскопическое", объемное представление о мире и отдельных его фрагментах. Речь идет именно о дополнительности, ибо многочисленные попытки поглощения наукой вненаучного знания неизменно оказывались безрезультатными.

Окончательное разделение научного и вненаучного знания завершилось только в начале нашего столетия. Такое разделение вызвало существенные сдвиги в мировоззренческих установках ученых и в оценке науки. Сейчас, пожалуй, трудно сказать, выиграла ли наука от того, что исключила из своего состава вненаучное (в том числе и паранаучное) знание. Ведь вненаучное знание крайне многообразно и реализуется в таких сферах как непосредственный жизненный опыт человека, искусство, религия, философия, теософия, антропософия и т.п.

Научное и вненаучное знание отличаются друг от друга способом их передачи. Наука обычно стремится к большей ясности в обобщении эмпирических наблюдений и формулировании законов, тогда как вненаучное знание принципиально многозначно. Достаточно вспомнить произведения искусства или библейские тексты; ведь Христос всегда говорил притчами, допускавшими явно неоднозначное истолкование. Для конкретного человека вненаучное знание часто выступает как целостное представление о жизненной ситуации или ее фрагментах.

Многие исследователи давно заметили, что научное знание мало пригодно для постижения духовных процессов. Дух по большей части находится в области вненаучных представлений. Поэтому соотношение научного и вненаучного знания приобретает особую актуальность при изучении человека и общества. В человеке материальное и духовное начала сосуществуют в неразрывном единстве. Наука, ориентированная на изучение материальной стороны человека, сталкивается со значительными трудностями при попытке постичь его духовную сторону. Но одновременно изучение его духовной стороны вненаучными средствами не может обойтись без науки, ибо хорошо известно, что духовные процессы невозможно отделить от материального субстрата:

Из сказанного понятно, почему после разделения научного и вненаучного знания выдающиеся ученые все отчетливее начинают ощущать органическую потребность во вненаучном знании и по различным каналам пытаются включить его в процесс научного познания. И такое включение вненаучного знания (религиозные, этические, эстетические и пр. представления) оказались весьма плодотворными в контексте творчества [40].

Итак, вненаучное знание ориентировано на постижение целостных характеристик, но хорошо известно, что целостные представления легче всего оформляются в контексте мифологического мышления.

Проблеме мифа посвящена огромная литература и мы, конечно, не собираемся ее анализировать, отсылая читателя в случае необходимости к тому или иному источнику. Здесь важно отметить, что в рамках мифологического мышления формируется человек со специфическим внутренним миром, существенно отличающимся от внутреннего мира людей с иными типами мышления. Скажем, мифологическое мышление нечувствительно к противоречиям (Л.Леви-Брюль, К.Леви-Строс и др.), оно сиюминутно и мало интересуется прошлым и будущим. Понятие прогресса и развития обычно присуще научному мышлению и вряд ли имеет смысл говорить о развитии в литературе, искусстве, религии и пр.

В рамках мифологического мышления открываются для человека большие возможности для проникновения в столь глубокие сущности бытия, к которым наука приближается осторожно, прилагая огромные усилия. Это касается таких областей, которые мы пытаемся охарактеризовать такими категориями как смысл жизни, жизнь и смерть, рождение, благо, добро, красота, гармония, Бог, Абсолют и т.д.

Тип человека с мифологическим мышлением постоянно воспроизводится и в наши дни, что связано с функционированием мифа в современном обществе. Обширный материал этнографических исследований позволяет, в известной мере, составить определенные представления о людях, живущих в сфере мифологических представлений. Особенно широкое распространение мифологические представления в наши дни получили в социальной сфере, о чем дальше скажем несколько подробнее.

В чем же заключается специфика мифологических представлений при исследовании общества и человека? Прежде всего для мифа характерно синкретическое, целостное представление о мире. Мифологическое мышление исходит из убеждения, что в мире существует некоторое подвижное духовное начало, разлитое повсюду. Это начало кардинальным образом отличается от всего, с чем человек имеет дело в своей повседневной жизни. Оно не только противостоит ему, но не подчиняется никаким законам, сформулированным для материальных объектов. К этому началу нельзя применять такие категории, как пространство, время, структурность, дискретность и т.п.

Человек чувствует себя абсолютно бессильным перед таким началом и часто оно вызывает у него чувство страха и почитания как перед всем непонятным и загадочным. Для его обозначения использовались такие понятия как Бог, Душа, Дух, Абсолют и т.д. Это начало крайне подвижно и может самопроизвольно концентрироваться, порождая своеобразные "сингулярности" в любом объекте: в человеке, в растении, животном и даже в неодушевленном предмете. Такая концентрация духовного начала создает специфическую картину мира, в которой компоненты соотносятся не на основе связей и закономерностей, реально существующих между ними, а в зависимости от наличия в них духовного начала, уровня его концентрации. Тогда об объекте, в котором концентрация такого начала сильно выражена, говорят, что в нем проявился Бог.

Концентрация духовного начала в том или ином объекте совершенствует его, поднимает над всеми другими. Этот феномен был подробно проанализирован Б.П.Вышеславцевым, который назвал его термином "сублимация", с нашей точки зрения не совсем удачно, ибо он вызывает ненужные ассоциации с фрейдизмом. В христианской традиции концентрация духа обсуждалась сравнительно давно. Здесь утверждалось, что возвышение разумной твари над природой достигается посредством усовершенствования природы, что благодать не уничтожает природу, а скорее ее совершенствует.

Мифологическое мышление отрицает структурированность духовного начала. Для него важно, что тот или иной объект является носителем этого начала в большей мере, чем другие. Концентрация этого начала не детерминируется какими-либо законами, но сам факт такой концентрации делает объект более совершенным, а тем самым значительно изменяет систему его отношений с другими объектами, ибо он становится как бы центром по отношению ко всем остальным.

Тем самым происходит, по крайней мере локальное, переконструирование и деформация того или иного фрагмента действительности.

В том случае, когда такое начало концентрируется в человеке, последний сразу чувствует это самым непосредственным образом в виде вдохновения, "поэтического безумия", прозрения, в резком повышении внутренней активности. Повышение внутренней активности стимулирует возникновение существенно иного видения мира в виде нетрадиционных, необычных (фантастических) представлений, "безумных идей", которые на более поздних этапах развития общества воплощаются в произведениях искусства, научных концепциях, литературных произведениях, отмеченных чертами истинного творчества. В результате значительно изменяется структура отношений человека с другими людьми. И в рамках архаического мифологического мышления это считается проявлением высшего начала (одержимости) и воспринимается как нечто положительное, что делает одержимого сопричастным духу и способным прозревать глубокие истины. Отголоски этой ситуации мы встречаем в еще недавно широко распространенном культе шутов, юродивых и т.п.

Самим человеком присутствие духовного начала субъективно воспринимается как сопричастность какому-либо высшему могущественному существу (Богу, демону, духу и пр.). И часто он представляет себя слепым орудием его воли. Такой стереотип подчинения чужой воле часто встречается и в наши дни, когда человек убежден, что он является орудием проявления воли вождя, пророка, государства и т.д.

Разумеется, такое высшее начало может проявиться где ему заблагорассудится. И тогда любой объект, как одушевленный (человек, животное или растение), так и неодушевленный (статуя, храм, роща, источник, чудотворная икона или даже целый регион) может стать носителем особой силы.

В таком случае становится понятной логика людей, стремящихся находиться в том месте, где, по их мнению, обитает эта сила, ибо, находясь там они становятся как бы сопричастными ей. Отсюда возникают культы священных мест (рощь, источников, храмов), где, как правило, случаются чудесные явления в виде видений, исцелений, просветления и т.п. Естественно, что к таким местам обычно устремляются большие массы людей.

Бесструктурность духовного начала дает ему свободу пребывания в любом месте и тем самым стираются грани между человеком и окружающими его предметами. Поскольку любой из объектов может стать местом концентрации духа, то вполне понятно, что в такой картине мира все они легко могут переходить друг в друга, превращаться друг в друга. И такие превращения постоянно происходят в мифологическом контексте. Женщина естественным образом превращается в дерево, камни становятся драконами, волны - нереидами. И все это происходит постоянно, буквально на глазах у людей.

При таком подходе все объекты, по крайней мере потенциально, могут быть носителями духовной силы, а потому они рассматриваются человеком как партнеры, с которыми можно и нужно вести диалог. Понятно, что в таком контексте все объекты рассматриваются либо как дружественные, либо как враждебные по отношению к человеку. Эти представления нашли свое яркое выражение в практике шаманизма (М.Элиаде).

Нечувствительность к структурной организации объектов в рамках мифологического мышления выражается в том, что мифическое сознание допускает реальность таких объектов как кентавры, драконы, лешие, домовые, русалки и пр. Известно, что еще в прошлом веке русские крестьяне не делали различий между реальными объектами (лошадьми, собаками, коровами и т.п.) и продуктами мифологических представлений (лешими, кикиморами, водяными и т.д.), с которыми вели диалог как с реальными персонажами.

В мифологической картине мира человек отличается от всех других объектов прежде всего тем, что сохраняет в себе присутствие божественной силы через связь с предками, которые обычно имеют божественное происхождение. Отсюда широко распространенный культ предков, который дошел до нашего времени и особенно распространен в Китае и Японии. Японцы глубоко убеждены в том, что их император ведет свое происхождение от богини Аматерасу и общение с ним поэтому означает приобщение к высшим силам.

Получается, что в мифологической картине мира положение человека определяется его приобщенностью к духовному началу через генеалогические ветви, ведущие к божественным предкам. По отношению же к внутреннему миру все люди оказываются тождественными, нивелированными, что подтверждается многочисленными этнографическими исследованиями. Люди первобытного общества и современных примитивных обществ обычно обладают известными достоинствами, но все они поразительно похожи друг на друга. Здесь господствует полное равнодушие к индивидуальным особенностям человеческой личности. В таких условиях формируется тип человека, который в более позднее время получил название "человека толпы" (Г.Тард, Г.Лебон).

Сказанное хорошо иллюстрируется и культурой ранней античности, где отмечается отсутствие интереса к внутренней жизни личности и индивидуальным особенностям человека. Такой интерес начинает появляться только в эпоху эллинизма (Скопас - в скульптуре, Эсхил - в драме), а в живописи появляется лишь в Средние века. В античной пластике основной интерес сосредоточен на человеческом теле. Виртуозно выполненные в камне, чугуне или дереве, скульптурные изображения играли роль носителей общественных добродетелей. Их созерцание должно было приобщать к этим добродетелям всех свободнорожденных членов общества (полиса).

Итак, с точки зрения мифа, человек определяется структурой отношений с предками и системой связей его телесной целостности с качествами духовного начала, присутствующего повсюду. Первая связана с этническими характеристиками, а вторая - с культурными. Проще говоря, миф в известной мере выявляет этнокультурную модель человека. Люди отличаются друг от друга не индивидуальными особенностями, а этническими и культурными характеристиками.

Модель человека, сформированная в сфере мифа, реализуется и в наше время, ибо мифологический стиль мышления, хотя и в сильно трансформированном виде, воспроизводится и в современном обществе. Но наиболее широкое распространение она получила в социумах тоталитарного типа. Здесь наиболее приемлемым оказывается тип человека, хорошо описанный в литературе под названием "усредненного человека", "человека толпы", "человека-массы" и пр. (Г.Маркузе, М.Джилас, Х.Ортега-и-Гассет, В.Райх, С.Московичи). Богатый эмпирический материал дает здесь нацистская Германия, где арийский миф и скандинавские саги играли доминирующую роль и под их влиянием сформировался человек вполне определенного типа.

В данном случае мы имеем дело с тоталитарным мифом, который формируется по той же схеме, что и обычный миф. Существенное различие состоит в том, что если в обычном мифе человек является носителем духовной сущности, то теперь ее заменяет идеологический конструкт. И поскольку человек становится носителем определенного идеала, его внутренний мир подавляется, ибо в жертву идеалу всегда приносятся индивидуальные проявления человеческой личности. Наглядное представление о человеке такого типа дает искусство третьего рейха, которое не случайно тяготеет к скульптурным формам римской архаики. Аналогичные тенденции просматриваются и в изобразительном искусстве русского тоталитаризма. Конечно, речь идет об официально признанном искусстве, поддерживаемом и поощряемом государственной властью.

Мифологическая модель человека стоит близко к представлениям о нем, сложившимся в христианской религии. Здесь человек рассматривается как носитель некоторой божественной сущности, которая присутствует в нем с момента рождения (искра Божья, сотворение по образу и подобию и пр.). И развитие его в процессе жизнедеятельности осуществляется путем ее совершенствования. И хотя индивидуальность человека прямо не подавляется, но отступает на задний план.

Таким образом, с помощью мифа выявляются целостные фундаментальные характеристики человека в различных сферах духовной деятельности (религия, искусство и пр.), которые не могут быть отделены от мифа. Миф выступает и в качестве носителя идеала, который наполняется соответствующим содержанием и приобретает вид этического, эстетического, религиозного и т.п. идеала.

Бедность, слабая выраженность внутреннего мира человека в обществе, где господствуют мифологические представления, обусловливает внешнюю детерминацию поведения людей. На ранних этапах развития общества такая детерминация выступала в форме рока, судьбы, фатума, предопределения. Принятие такой позиции часто блокировало внутреннюю активность человека и парализовало его волю. Ведь судьба в древности распространялась даже на богов ("всемогущи боги, но и они подчинены судьбе").

Вообще для мифологического мышления характерна жесткая привязанность человека к определенным объектам (регионам, растениям, животным, ландшафтам и пр.), с которыми он связывает присутствие в них духовного начала. Постепенно эти объекты закрепляются в легендах, сказаниях, эпосе, затем в литературе и изобразительном искусстве. На этой основе формируется социокультурный миф, который ориентирует человека (его мысли и действия) на мир этих объектов. На этой основе возникают определенные архетипы, консолидирующие социальные общности. У людей формируется глубокое убеждение, что именно данный регион обеспечивает им приобщенность к духовному началу и только в нем каждый отдельный человек может более или менее полно реализовать свои возможности и стать полноценной личностью. Это приводит к возникновению специфического мироощущения. Тогда социокультурный миф приобретает чувственно-эмоциональную окраску и становится источником внутренней активности людей. Понятно, что в тех случаях, когда тот или иной этнос, который является носителем определенного социокультурного мифа, вытесняется с занимаемой им территории, то неизбежно возникает желание во что бы то ни стало вернуться в исходную точку. История говорит о том, что у разных народов на тех или иных этапах развития "вектор агрессии" четко ориентируется на вполне определенные регионы планеты.

При таком понимании миф не может полностью исчезнуть и будет существовать, пока существует человечество. В наши дни возвращение к нему осуществляется через формирование "человека толпы" в современном обществе. С.Московичи справедливо указывает, что "век толп" в известном смысле есть возвращение к архаике в сфере интеллектуальной (духовной) жизни.

В наши дни особенно широкое распространение мифологические представления получили в российском обществе. Это связано с тем, что такие представления вообще выдвигаются на первый план в кризисных ситуациях. Мифы проникают во все сферы жизнедеятельности общества и поэтому их анализ приобретает особую актуальность. Они привлекают людей тем, что формируют своеобразную нишу, в которой человек находит убежище от реальности, которая становится ему все более враждебной, особенно начиная со второй половины нашего столетия. С помощью мифа социальная реальность становится более приемлемой для людей, ибо из нее исключаются политические, идеологические и прочие стереотипы и конфликтные ситуации теряют свою остроту.

Миф часто выступает как средство согласования антиномий человеческого бытия. Социальный миф компенсирует недостаток информации о социальной действительности и одновременно выступает средством согласования и сближения различных компонент социальной сферы [2,5].

Социальный миф довольно эффективно выполняет функцию адаптации человека к быстро меняющейся социальной среде. Конечно, такой вид адаптации имеет как негативные, так и позитивные моменты.

В условиях все нарастающих взаимоисключающих требований, нестабильности среды и неопределенности, неясности целей развития общества, недостаточной информированности населения миф, с одной стороны, выступает как мощный защитный механизм, препятствующий полному распаду социума и деградации личности. С другой стороны, он представляет некоторую опасность, искажая картину происходящих в обществе процессов. Адаптации, конечно, способствует то, что миф дает целостное отражение действительности (общества, человека и природы). Поэтому мифологическая картина социальной действительности изначально носит целостный характер и естественно будет значительно отличаться от той картины, которая создается в рамках научно-рациональных представлений. Разумеется, где-то эти картины должны сближаться, ибо обе относятся к одному и тому же социуму. Но каждая из этих картин отражает различные стороны общества. Такие картины должны взаимно дополнять друг друга. И каждая из них, являясь односторонней, в некоторых пределах обеспечивает адаптацию человека к социальной реальности.

Научно-рациональная модель общества не смогла оградить его от таких негативных явлений как тоталитаризм, войны, революции, глобальные потрясения, экологические катастрофы и пр. Ни к чему хорошему не привели и эксперименты в экономике и других сферах социальной жизни в нашей стране. Одновременно мы знаем, что в истории существовало (и существует) ряд социумов, построенных на основе иррациональных, мифологических представлений, которые просуществовали не одно тысячелетие (древний Египет, Римская империя и т.п.).

Мифологические представления открывают широкие возможности и для адаптации человека к природным условиям. В принципе любой акт адаптации всегда содержит как рациональную, так и иррационально-мифологическую компоненты. Доминирование одной из них негативно сказывается на развитии и функционировании системы.

Важной особенностью мифа является то, что он не требует специальных знаний и подготовки и в принципе доступен каждому человеку, а потому легко и охотно принимается большинством людей. В мифе есть своя логика и свои критерии истинности и ложности (К.Хюбнер, Я.Э.Голосовкер и др.). В структуре мифа можно выделить различные уровни. Как уже говорилось, мифологическое мышление обычно не чувствительно к противоречиям. Скажем, Ахилл после смерти пребывает вместе с друзьями в Аиде, но одновременно в качестве бессмертного на Островах Блаженства, празднуя вечную свадьбу с Еленой. И подобные ситуации в мифах встречаются довольно часто. Логика мифа и современному человеку позволяет сносно чувствовать себя в конфликтных и стрессовых ситуациях, которыми полно наше общество.

Разумеется, миф искажает действительность, но при этом в нем схватываются некоторые очень важные целостные характеристики объекта. Он всегда связан с чувственно-эмоциональным отражением реальности, а потому мифологическая картина мира всегда в известной мере ситуативна, как бы привязана к данному моменту времени, а потому ее трудно проецировать на прошлое и будущее. Социальные процессы изменяются очень быстро. И не удивительно, что в этой сфере мифологическая картина превращается довольно быстро в несоответствующую действительности фантазию. В таком случае адаптация человека к новым нестандартным условиям оказывается явно ситуативной, хотя в отдельных конкретных случаях может быть и очень эффективной.

Мифические представления, сформированные в тот или иной момент времени, начинают затем проектироваться на изменившиеся обстоятельства, в результате чего возникает неадекватность. Картина же, возникающая в рамках реалистических, рационалистических представлений, более устойчива, ибо допускает соотнесение с прошлым и будущим (научные прогнозы и т.п.). Поэтому научные представления более стабильны, что гарантирует их большую адекватность действительности. Понятно, почему в тех обществах, в которых распространены мифологические представления, всегда наблюдается слабо выраженный интерес к прошлому и будущему. И не случайно, что человек, который адаптируется к социальным ситуациям с помощью мифологических представлений, обычно живет "сегодняшним днем". Он, как правило, не задумывается ни о прошлом, ни о будущем и все его интересы сосредоточены преимущественно только на настоящем. Социологические исследования показывают, что в современном российском обществе ситуативные ориентации резко усилились, особенно в молодежной среде. Это говорит о том, что адаптация людей все в большей мере начинает осуществляться на основе мифологических представлений, которые получили широкое распространение и вытесняют представления рационалистические (научные, философские).

Не следует забывать, что в России всегда существовала социальная мифология. Это связано с ее географическим положением на границе Европы и Азии. Как евразийская страна она постоянно испытывала противоположные воздействия и поэтому постоянно возникала необходимость адаптироваться к альтернативному миру, что проще всего достигалось с помощью мифа, ибо он мало чувствителен к противоречиям.

Нам представляется, что такая ориентированность людей на сиюминутные интересы представляет значительную опасность в современных условиях. Она, конечно, позволяет значительному количеству людей приспосабливаться к условиям существования. Однако, не задумываясь о будущем, не имея возможности извлекать уроки из своего исторического прошлого, человек теряет ориентацию и легко может попасть под любое влияние. Складываются крайне благоприятные условия для манипулирования человеческим сознанием, которое погружается в своеобразный транс. Во имя настоящего приносятся в жертву интересы будущего. Естественно, определенные политические силы экстремистского толка используют сложившуюся ситуацию в своих целях. В этом им помогают идеологические стереотипы и средства массовой информации. Подобные механизмы известны давно и эффективно использовались. Современная российская действительность может служить этому блестящей иллюстрацией.

Сиюминутная ориентированность мифологического мышления представляет опасность еще и потому, что формируется специфическое мироощущение. В литературе показано, что такое мироощущение, присущее, как уже говорилось, "человеку толпы", управляется иррациональными мотивами. Хорошо прослежено, что такие ориентации людей являются благоприятной почвой для становления экстремистских тоталитарных режимов.

Однако, речь вовсе не идет об устранении социальной мифологии, ибо это просто невозможно сделать, особенно в условиях России. Мифам следует придать такую форму, чтобы они органично вписывались в духовную жизнь человека и общества. Этого можно достичь изменением системы образования и воспитания, а также целенаправленной перестройкой социальных структур и институтов, выработкой соответствующих социальных стереотипов и т.п. Огромную роль при этом играет усвоение национальной и мировой культуры, а также особенностей того исторического процесса, в рамках которого сформировалась та или иная нация.

Итак, миф, с одной стороны, дает человеку возможность постигать целостные характеристики человека и общества, а с другой, - привязывает его к данному моменту времени, к конкретной сиюминутной ситуации. Мы все же должны констатировать, что он позволяет предотвратить полный распад социальной системы и деградацию человека, стабилизировать их, хотя и на довольно низком уровне.

Теперь кратко остановимся на вопросе о том, что дает наука для понимания человека и в чем ее специфика в этой области. Мы видели, что миф начинает с рассмотрения человека как динамической целостной системы, а затем пытается интерпретировать отдельные фрагменты его внутреннего мира и телесной организации. Наука же, напротив, начинает с исследования отдельных фрагментов телесной и психической организации и надеется в будущем создать целостную интегра-тивную концепцию человека. В настоящее время мы являемся свидетелями многочисленных попыток такого рода. Эти попытки идут с двух сторон: со стороны изучения телесной организации и со стороны постижения духовного мира. Но ни одна из них пока еще не увенчалась успехом, что порождает известный пессимизм у ряда исследователей.

Всякая научная теория проникает в сущность исследуемого объекта и формулирует действующие там закономерности. Но одновременно она искажает и деформирует объект исследования, хотя бы тем, что выделяет тот или иной аспект. И такие искажения будут тем значительнее, чем с более разработанной и совершенной теорией мы имеем дело. Возможно это связано еще и с тем, что. как правило, интеллектуальный горизонт ученого сужается по мере развития и дифференциации науки. И в последние десятилетия мы все чаще сталкиваемся с такой ситуацией, когда исследователь, не являющийся специалистом в той или иной области, видит объект несколько иначе и, к слову сказать, более адекватно, что часто позволяет ему сделать выдающиеся открытия. Узкие специалисты таких открытий обычно сделать не в состоянии (М.Борн).

Поэтому понятно, почему возникает взаимное непонимание как между учеными, так и между учеными и людьми, не входящими в научное сообщество. Г.Гапилей, будучи твердо убежденным в том, что природа говорит "языком математики". вряд ли был бы в состоянии понять ряд положений В.И.Вернадского по поводу ноосферы, а тем более Ф.Тютчева, для которого в природе есть душа, свобода, любовь и язык. Сказанное в еще большей мере относится к человеку. Ученый неизбежно будет видеть его с одной стороны и при этом многие характеристики от него неизбежно ускользают.

Известно, что наука рассматривает человека как некоторый объект со стороны его материальной организации. Она анализирует его иерархическое строение и функционирование отдельных органов, тканей, систем, выявляет специфические формы его связи с другими людьми, с обществом и природой. И мы постоянно наблюдаем, что чем более детально наука описывает человека, тем отчетливее выделяются моменты, явно лежащие за пределами материальной сферы. И становится все более очевидным, что эти моменты все труднее и труднее укладываются в контекст научного знания.

Именно в человеке наука постоянно устанавливает наличие соответствия между определенными группами материальных процессов и скрывающимися за ними явлениями духовного мира. И наука сделала однозначный вывод, что именно эти материальные процессы порождают соответствующие духовные явления. Общим местом стало утверждение, что человеческий мозг является ответственным за процесс мыслительной деятельности. Аналогично утверждается, что центральная нервная система высших животных продуцирует психическую деятельность, порождает психические процессы, эмоции и т.п. При этом предполагается, что материя, порождающая дух, изначально является бездуховной.

Однако реальные усилия, предпринятые с целью обосновать генезис духа из материи не привели к положительным результатам. Тут-то и возникло предположение, что в фундаменте материи имеются предпосылки для формирования ощущений и даже мыслительной деятельности. Но все попытки конкретно раскрыть эти утверждения ничего не прояснили. Однако наука упорно продолжает стоять на своем, отстаивая иллюзию, что в конце концов ей удастся вывести явления духа (жизни, психики, мышления и пр.) из некоторого единого материального начала.

В наши дни предлагаются и другие подходы к этим проблемам. Если материя и дух существуют в неразрывной связи друг с другом, хотя и являются взаимоисключающими, то речь должна идти скорее о проявлении одного независимого начала в другом. Тогда получается, что человеческий мозг не порождает мысль, а оформляет дух в виде мысли, так же как группы нервных клеток не генерируют ощущения, а преобразуют духовное начало и придают ему вид ощущений (А.Экклз, С.Гроф и др.).

Дух проявляется не через материю как таковую, а через ее организацию в той или иной области действительности. Такая организация может быть реализована только в материальном субстрате. И в конечном счете хорошо известный эффект целостности тогда сведется к тому, что сложная организация целого соответствующим образом оформляет духовное начало. Понятно, что протекающие при этом процессы не могут быть сведены к какой бы то ни было комбинации частей.

Намеки на это обстоятельство можно встретить в рассуждениях Тейяра де Шарде-на.

Здесь намечается существенное расхождение науки и мифа. Любой контакт человека с материальным объектом уже предполагает и какую-то форму контакта с духовным началом, которое за ним скрывается и в известной мере выражается. Как мы видели, в мифе контакт с духовным миром с помощью материальных объектов осуществляется интуитивно и зачастую в фантастических формах. Растения, камни и животные могут здесь непосредственно наделяться разумом, эмоциями и чувствами. Наблюдая Солнце, Луну и другие небесные светила, человек чувствует себя приобщенным к высшим силам, носителями которых они являются. Что это действительно так, следует из высказываний религиозных людей, участников мистерий и магических культов. Обширный материал дают здесь этнографические исследования. В науке ситуация совершенно иная. Ученый, опираясь на рационалистические принципы и методы исследования, с самого начала предполагает, что за исследуемыми им объектами не стоит никакой духовной реальности. Поэтому он с самого начала априорно предполагает, точнее исключает возможность своего приобщения к духовному миру через сам процесс исследования объекта.---

Но складывающаяся в науке психологическая ситуация открывает путь для введения в контекст научного исследования таких явно духовных феноменов как этические установки, ощущение красоты, гармонии и т.п. Об этом постоянно говорят многие выдающиеся ученые (А.Эйнштейн, П.Дирак, А.Пуанкаре и другие), которым удалось глубже других проникнуть в сущность изучаемых объектов. Все они непременно подчеркивали, что именно красота, нравственность и гармония позволили им постигнуть тайны материальных объектов.

Все сказанное относилось прежде всего к естественным наукам. Что касается наук гуманитарных, то здесь связь с духовным началом более очевидна. Но и в этой области упорное нежелание признать самостоятельное духовное начало, стоящее за человеком и обществом приводило часто к тупиковым ситуациям. Это хорошо видно на примере марксизма, который так и не смог постичь природы человека и свел его к абстрактному человеку. Конкретный человек исчез даже из психологии, которая выродилась в набор чисто прикладных дисциплин типа инженерной психологии.

В ходе развития науки, особенно на ранних стадиях, многие ученые были убеждены, что научно-рационалистический подход необходимо дополнить интуитивным, эмоционально-образным, т.е. научное знание каким-то образом должно сочетаться с вненаучным. Еще Гиппократ был убежден, что медицина должна сочетаться с астрологией. Многие пытались (и пытаются) соединять науку и религию, используя элементы веры, сновидения и пр. Современная западная традиционная медицина все больше склоняется к тому, что научные методы необходимо сочетать с вненаучными (экстрасенсорика, толкование сновидений, элементы пальмистрии и т.д.). На Востоке такой синтез существовал всегда, о чем свидетельствуют методы тибетской медицины, йоги и т.п.

Все сказанное по поводу медицины в известной мере относится и к другим наукам, изучающим человека. Это и понятно, ибо человек представляет собой именно тот объект, в котором духовное начало выражено наиболее полно, и без него он вообще перестает быть человеком. Поэтому если мы действительно хотим изучать человека, то должны сосредоточить внимание именно на этом духовном начале, в исследовании которого наука менее всего компетентна и испытывает максимальные трудности.

Здесь мы логично приходим к выводу, что научный подход к человеку должен быть дополнен подходами, выработанными в сфере вненаучного знания. Сфера вненаучного знания крайне многообразна. И здесь фиксируются целостные характеристики человека, а через них и характеристики его духа. Духовное начало в человеке обладает специфическими чертами, среди которых можно назвать подвижность, внутреннюю активность, гармоничность, ориентацию на высшие ценности, самодостаточность и т.д.

Вненаучное знание обычно носит невербальный характер и передается непосредственно от человека к человеку определенными системами символов. Скажем, в искусстве, в его выдающихся произведениях мы постигаем глубинные сущности человека той или иной эпохи, которые не могут быть выражены рациональными средствами. В искусстве, как и в рамках вненаучного знания вообще формируется образ человека как существа прежде всего духовного.

Наука создает определенные предпосылки для формирования адекватного образа человека. Она постоянно фиксирует в нем следы деятельности духовного начала и тем самым создает психологическую установку на поиски в человеке чего-то, что лежит за пределами ее компетенции. И в этом можно видеть дополнительность научного и вненаучного знания в исследовании человека. При этом изначально предполагается, что ориентации на материю и дух имеют противоположную направленность. Здесь и формируется специфическая психологическая установка дополнительности.

Такая дополнительность выражает ориентированность на материальную и духовную сферу и означает, что как научное, так и вненаучное знание относятся к одному и тому же объекту. Такая установка дополнительности не возникает у человека сразу, а является результатом длительных поисков и разочарований, заблуждений и попыток найти выход из тупиковых ситуаций. Эта дополнительность носит универсальный характер, ибо единство материи и духа существует везде, но в человеке она максимально выражена, по крайней мере в сравнении с теми объектами, которые нам известны на сегодняшний день.

При этом такие виды вненаучного знания как искусство, религия и философия выступают как высшие формы постижения природы человека. Если миф как нерасчлененная форма вненаучного знания способствовал формированию человека с примитивным внутренним миром типа "человека толпы", то искусство позволяет создавать образ человека с богатым, хорошо развитым и дифференцированным духовным миром. В какой-то мере искусство можно рассматривать как разновидность мифа, ориентированного не на природу, а на внутренний мир человека. Оно создает новый мир, в котором человек приобретает существенно новые черты по сравнению с повседневной реальностью. И этот новый мир становится доступным другим людям, хотя и в различной степени.

Религия тоже формирует особый мир человека. Она не отвергает материального мира, не вырывает из него человека, а так организует его жизнь в этом мире, что открываются возможности для безболезненного приобщения к духовному миру в условиях земного существования.

Таким образом, рассмотрение человека в контексте научного и вненаучного знания позволяет выявить такие его важные характеристики, как целостность, многосторонность и т.п.

3. ПРОБЛЕМА КОЛЛЕКТИВНОГО РАЗУМА

Каждое общество как сложная развивающаяся целостная система может существовать только благодаря определенным образом ориентированной деятельности составляющих его людей. И деятельность эта детерминируется сознанием каждого отдельного человека. Она может быть ориентирована двояко: либо на удовлетворение личных потребностей индивида (физических и духовных), либо на поддержание нормального функционирования общества. Понятно, что между этими видами деятельности может существовать как гармония, так и дисгармония. И от соотношения этих видов деятельности у больших масс населения во многом будет зависеть благополучие или неблагополучие социума.

Компоненты сознания, ориентированные на социум, т.е. стимулирующие соответствующие виды деятельности, могут быть названы коллективным разумом (коллективным сознанием), ибо они присущи если не всем, то по крайней мере значительному числу людей, входящих в то или иное общество. И источник их лежит не в человеке (в его родовой сущности), а в культуре. Разумеется культура усваивается человеком, а потому компоненты эти преломляются через его индивидуальность и приобретают специфические особенности, что сильно затрудняет их выделение. Естественно, здесь речь идет о духовной культуре и прежде всего о той ее части, которая получила название "общественного сознания" (наука, искусство, религия, философия и т.д.).

Как индивидуальное, так и коллективное сознание включает в себя компоненты, часть из которых является рациональной, а другая, - иррациональной (образно-эмоциональной и пр.). Поэтому в сфере индивидуального сознания можно говорить о сознательном и бессознательном, а в области коллективного сознания о коллективном разуме и коллективном бессознательном.

В данном случае нас прежде всего интересует коллективный разум. Он формируется в процессе усвоения и переработки духовной культуры. Компоненты этой культуры включаются в некоторое целое и в этом целом выделяются своеобразные "активные центры", через которые активно реализуются те компоненты, которые направлены на сохранение социума. Понятно, что формы общественного сознания не могут быть использованы в полном объеме, ибо каждая из них содержит моменты, которые в данный момент времени являются опасными для целого (общества). Кроме того, как уже говорилось, в них содержатся как рациональные, так и иррациональные (образно-эмоциональные) части. И человеческое сознание должно их интегрировать в рамках одной системы.

Разумеется, коллективный разум будет выражен тем полнее, чем в большем объеме и более адекватно индивидами усваивается духовная культура того или иного общества. Отсюда понятно, почему в обществе носителями коллективного разума выступают всегда элитарные (интеллектуальные) группы социума (жреческие коллегии в древних деспотиях, интеллигенция в современном обществе, религиозная и светская аристократия в Средневековье и пр.). Носителями такого разума могут быть и отдельные люди с широким горизонтом мышления, сумевшие адекватно освоить духовную культуру. Однако, как правило, эти люди являются выразителями интересов интеллектуальных элит.

Можно сказать, что коллективный разум представляет собой процесс интеграции компонент культуры, как рациональных, так и образно-эмоциональных, призванный обеспечить безопасность и нормальное функционирование социума в тот или иной момент времени.

В каждый момент социум вынужден вырабатывать адекватные ответные реакции на многочисленные вызовы, идущие как изнутри, так и извне. Для решения этой задачи коллективный разум должен активизировать весь потенциал культуры, как рациональные, так и иррациональные ее компоненты, и при том в кратчайшие сроки.

Здесь следует сделать одно замечание. Коллективный разум использует культуру, в том числе и формы общественного сознания, как материал, необходимый для решения проблем. Этот материал в принципе не может быть использован в полном объеме, ибо в нем имеются элементы, способные стимулировать конструктивные и прогрессивные тенденции развития общества, но много и таких, которые представляют для него серьезную опасность.

Из сказанного понятно, что коллективный разум не совпадает и не может совпадать с понятием формы общественного сознания. В формах общественного сознания фиксируются как конструктивные для данного социума элементы, так и деструктивные. И при решении той или иной возникающей перед обществом проблемы коллективный разум использует конструктивные компоненты и по возможности подавляет деструктивные. Попытки включения деструктивных элементов свидетельствуют о дефектах коллективного разума. Например, в науке, в том числе социологии, имеется масса утопий, стереотипов, мифов, идеологических конструкций и т.п. Попытки использовать их для решения тех или иных глобальных проблем общества не раз приводили к катастрофическим последствиям. Арийский и коммунистический мифы, включенные в структуру коллективного разума, могут служить хорошей иллюстрацией.

Если коллективный разум, как некоторое активное начало, не находит достаточного количества аргументов в сфере рациональных компонент культуры, то он начинает искать их в области коллективного бессознательного. Последнее является структурированным, что позволяет использовать отдельные его компоненты, которые тем не менее не проходят через контроль сознания и, будучи включенными в коллективный разум, могут представлять значительную опасность для социума. В этом контексте совершенно прав К.Г.Юнг в своем утверждении, что прогресс человечества выражается в гармонии сознания и бессознательного.

В еще большей мере сказанное относится к религии и искусству. Включение религиозных установок в процесс решения глобальных проблем, стоящих перед обществом, порождает в наши дни многочисленные конфликты. Коллективный разум становится явно неадекватным. В этих условиях особую остроту приобретает вопрос о критериях отбора тех элементов общественного сознания, которые делают коллективный разум более или менее адекватным и тем самым делают протекание в обществе саморегуляционных процессов соответствующими требованиям момента.

Таким образом можно констатировать, что формы общественного сознания и коллективное бессознательное входят в коллективный разум, но не в полном объеме. Коллективный разум в каждый момент времени выделяет в этих формах некоторое ядро в виде наиболее значимых идей, стереотипов, концепций, архетипов и пр., которые оказывают обратное влияние на активность людей, классов, социальных групп и институтов. Это ядро ориентирует активность членов общества в направлении сохранения и прогрессивного развития социума. Разумеется, с течением времени это ядро изменяется, как бы "втягивая" все новые компоненты и отбрасывая старые. В результате можно наблюдать как одна группа идей выдвигается на передний план, другая подавляется, в результате чего изменяется ориентация общества, меняется темп и направление его развития, вырабатываются соответствующие ответные реакции на вызовы. Каждый новый вызов социуму приводит к переструктурированию форм общественного сознания под воздействием коллективного разума. Когда появляются новые реалии, коллективный разум на основе имеющихся форм общественного сознания формирует соответствующую идеологию, политику, мировоззрение, адаптируя их к новой ситуации.

Какие-то аналогичные процессы происходят и в области коллективного бессознательного под влиянием коллективного разума. Вмешательство коллективного разума в эту сферу будет тем большим, чем меньше возможностей предоставляют ему для выработки ответных реакций на вызовы социуму формы общественного сознания. Однако конкретные механизмы протекающих здесь процессов пока остаются для нас не совсем ясными.

Нам представляется, что использование понятия коллективного разума открывает новые перспективы для выработки новых методологических подходов к исследованию общества.

Когда мы говорим об индивидуальном разуме, то отмечаем и такие его особенности, как способность к преобразованиям, память, выделение общего и т.п. На уровне общества эти качества не теряются, а закрепляются и во много раз усиливаются. В обществе такие усилия и опыт многих отдельных индивидов по совмещению различий также аккумулируется и закрепляется в виде языковых конструкций, этических норм, правил этикета, культурных традиций и т.п. Преобразовательные функции, их богатство и возможности отбираются и обобщаются на протяжении ряда поколений и передаются в виде постоянно совершенствующегося социального опыта. В результате человечество становится обладателем мощного преобразовательного потенциала, способного изменять не только окружающую природную среду, но также весь социум и отдельных людей. Коллективная преобразовательная деятельность выходит далеко за пределы преобразовательных возможностей отдельного человека и превращается в преобразовательную силу общества. Здесь тоже можно говорить о своеобразной форме коллективного разума. Благодаря этой способности социум смог так сильно преобразовать нашу планету, ее природу, что привело к формированию мощной технотронной цивилизации с высоким уровнем развития науки и техники. Но совершенно неожиданно для общества его преобразовательная активность стала угрожать его существованию. И важнейшей задачей коллективного разума является отвести эту угрозу.

На уровне коллективного разума социум располагает также усиленной по сравнению с индивидом и также закрепленной в социальном опыте сильно выраженной способностью к обобщениям, выявлению инвариантов во всех сферах его жизнедеятельности.

Социуму требуется способность удерживать и сохранять ранее происходившее в нем с тем, чтобы использовать эти знания для собственного самосохранения. Эту функцию выполняет социальная память. Она фиксируется в многочисленных текстах, языковых стереотипах, памятниках литературы и искусства, в архитектуре, памятниках материальной культуры и т.п.

Совокупность преобразовательных способностей, функций обобщения, социальная память могут рассматриваться как рациональные компоненты коллективного разума социума. Все они преимущественно выполняют роль исполнительного звена. Функционирование этих рациональных компонент должно регулироваться системой ценностей и потребностей общества. При отсутствии таких регуляторов преобразовательные возможности могут причинить непоправимый вред как природе, так и самому обществу, что во многом в наши дни уже имеет место.

К явлениям коллективного разума относятся также процессы самоотражения, самопонимания, имеющиеся у каждого общества. Они представлены в литературе, искусстве, философских концепциях и пр. Такое понимание обществом самого себя может быть как адекватным, так и неадекватным.

В каждый момент времени активность общества направлена и на внешнюю среду, и на самоотражение, и на самопреобразование. Процесс самопонимания и самосознания может встречаться с различными трудностями. Скажем, в случае российского общества на пути адекватного самопонимания стоит мифологизация общественной жизни.

Отражение социумом самого себя совпадает с центром его активности. Здесь формируется некоторое "Я" социума, на службу которому поставлены все преобразовательные силы. Образ "Я" общества оказывается оценочно нагруженным, как и в случае индивидуального сознания.

Индивидуальное "Я" всегда чувствует свою слабость перед внешними силами, природой, обществом, осознает случайность своего появления на свет, неизбежность смерти, тяготится одиночеством и беззащитностью. Поэтому "Я" социума часто является притягательным для него как нечто гораздо более могущественное, долговечное, способное его защитить, взять на себя решение части его наиболее сложных проблем. Отсюда часто возникает желание индивида отождествить себя с "Я" социума, слиться с ним, раствориться в нем. Психологи констатируют два четко выраженных следствия такой социальной идентификации. Индивид, индивидуальное "Я" может полностью раствориться в коллективном "Я", подчиниться ему. Например, многие чиновники убеждены, что они являются носителями и выразителями воли общества (или государства). Но возможен и другой вариант,— когда индивидуальное "Я" может попытаться полностью подчинить себе "Я" социума и тога возникает установка, четко выраженная в афоризме Людовика XIV -"государство - это Я".

Можно сказать, что компоненты коллективного разума (рациональная, образно-эмоциональная, морально-оценочная) и самоотражение складываются в единый целостный комплекс, центром которого выступает образ "Я" социума. В нем и происходит осознание обществом самого себя. Если же социум имеет неадекватный образ себя, то использование им преобразовательных средств общества может вести не к самосохранению, а к саморазрушению. Например, на протяжении многих лет представители российского общества мирились с различными неадекват-ностями, нелепостями и искажениями, касающимися как их лично, так и социума, членами которого они являлись, с мифологическими и утопическими представлениями. В результате возникают ложные идеалы, ориентация на которые порождает деструктивные тенденции в обществе. В настоящее время мы их постоянно наблюдаем.

Уровень организации общества можно оценивать с точки зрения того, насколько адекватно и своевременно все происходящее в нем получает воплощение в качествах самоотражения. Именно благодаря последним общество будет строить корректирующий образ самого себя, избегая тем самым распада и стагнации.

Если отражение происходящего в социальной системе носит адекватный характер и эта система располагает соответствующими материальными возможностями для реализации своих потребностей, то говорят, что она находится в режиме устойчивого функционирования. Адекватное отражение, с одной стороны, исключает ненужные разрушительные катаклизмы, а с другой, - позволяет избежать состояния стагнации и застоя. Если же отражение происходящего в системе неадекватно или запаздывает, то общество не выходит на стратегию самосохранения, а переходит либо в состояние разрушительных глобальных кризисов, либо в фазу деградации и распада.

Разумеется, процессы самоотражения социума будут тем адекватнее, чем в более совершенных формах коллективного разума они будут воплощены. Однако, сам коллективный разум далеко не всегда является безошибочным.

В современном мире социум должен иметь более или менее адекватный образ себя. Это обусловлено тесной взаимозависимостью между компонентами общества, значительно возросшей угрозой самоуничтожения человечества в результате экологической катастрофы, применения оружия массового поражения, неконтролируемых научных разработок в различных областях (генная инженерия, виртуальная реальность и пр.).

В этих условиях роль коллективного разума, точнее высших его уровней, связанных с человечеством как целым, приобретает исключительную важность. Это обусловлено тем, что с развитием общества наиболее развитые цивилизации овладевают такими силами, которые представляют реальную угрозу как для них самих, так и для всего человечества в целом. Одновременно в таких социумах вырабатываются более или менее эффективно функционирующие механизмы, которые исключают использование таких достижений во вред социуму и человечеству. В качестве таких регулирующих факторов могут выступать религиозные заповеди, принцип гуманизма, этические и эстетические нормы и идеалы и т.п.

Рост интенсивности межцивилизационных контактов, усиление взаимодействий между цивилизациями различных уровней развития приводит к тому, что более низкие цивилизации получают возможность воспользоваться результатами и достижениями высокоразвитых. И в этих условиях, когда такие достижения попадают в социумы, в которых слабо развиты регуляторные механизмы (вследствие несформированности коллективного разума), они могут бесконтрольно использоваться и последствия такого использования могут оказаться катастрофическими для всей планеты. Нетрудно представить себе, что произойдет, если, скажем, ядерное оружие окажется в руках какого-либо племени, обитающего в дельте Амазонки. Поэтому коллективный разум высокоорганизованного социума должен либо надежно защитить достигнутые результаты от их использования более низкими цивилизациями, либо внедрить в них страхующие механизмы, которые бы исключали их использование во вред другим цивилизациям и всему человечеству.

Не исключена и такая возможность, когда высокоразвитая цивилизация, исчерпав свои возможности, начинает деградировать. И деградация эта неизбежно приведет к ослаблению регулирующих механизмов и тогда может возникнуть ситуация, когда ее собственные достижения могут быть использованы во вред человечеству. Чтобы избежать такой возможности, должен быть сформирован коллективный разум человечества, который стимулировал бы развитие цивилизаций и не допускал их деградации, а также постоянно бы следил за страхующими механизмами, чтобы не допустить катастрофических последствий. Такой разум должен постоянно использовать те компоненты мировой культуры, которые в каждой конкретной ситуации оказываются наиболее эффективными для решения тех или иных проблем. Такой контроль уже в наши дни начинает осуществляться на уровне международных организаций (таких как Организация Объединенных Наций, различные межнациональные экологические организации типа Римского клуба и т.п.). Их роль и эффективность со временем должна возрастать. Уже сейчас начинает осуществляться более или менее эффективный контроль над производством средств массового поражения в тех регионах планеты, где нет гарантии предотвращения их использования во вред человечеству. В этом контексте чрезвычайно важна роль прогностического момента коллективного разума.

Понятно, что коллективный разум должен быть прежде всего ориентирован на поддержание высокого уровня целостности социума, ибо, как уже говорилось, чем выше уровень целостности, тем более разнородные элементы (люди, социальные институты и пр.) могут в нем гармонично сочетаться. Поэтому гармоничное сочетание разнокачественных компонент общества может служить показателем высокого уровня развития его коллективного разума. Отсутствие такой гармонии ведет к росту внутренней напряженности, к появлению деструктивных тенденций, трудно разрешимых конфликтов и т.п.

В социумах тоталитарного типа все эти негативные факторы снимаются, но за счет насильственного подавления тех сторон частей, которые не согласуются между собой. Такое подавление осуществляется с помощью репрессий, идеологического давления, средств массовой информации и т.д. Одновременно искусственно стимулируется формирование "среднего человека", ограничиваются его возможности включения в различные социальные структуры. Стандартизация и нивелировка человека достигает очень высокого уровня. Достаточно вспомнить наиболее распространенные лозунги тоталитаризма: "незаменимых людей нет"(СССР), "человек - ничто, нация - все"(Германия) и т.п. Деструктивные тенденции в обществе здесь действительно подавлялись (низкий уровень преступности и т.п.), но за счет деградации человека. Это говорит о том, что общество тоталитарного типа обладает низким уровнем коллективного разума.

Формирование коллективного разума предполагает высокий уровень дифференцированное™ общества при одновременно высоком уровне его целостности. Этим гарантируется наличие в обществе большого количества идей, свободно высказываемых творчески мыслящими людьми. Такое поле идей постепенно материализуется в виде форм общественного сознания (наука, искусство, политика, рилигия, философия, идеология и т.п.). Специфика всех этих компонент определяется взаимодействием и переплетением таких факторов, как особенности исторического развития конкретного социума, этнические, природные, национальные и другие характеристики людей и социальных групп, веками сложившиеся традиции. На этой основе и возникает коллективный разум, который из всего этого материала использует то, что необходимо для быстрого и эффективного решения стоящих в данный момент перед обществом проблем. При этом используются как рациональные, так и образно-эмоциональные компоненты, которые интегрируются в творческих актах отдельных людей, обычно принадлежащих к творческой элите социума. Результаты творческой активности людей ориентируют усилия масс на определенные виды деятельности в различных сферах.

В известной мере коллективный разум представляет собой некоторое поле идей, выдвигаемых людьми в данный момент времени по поводу наиболее значимых для общества проблем. Это поле носит явно выраженный векторный характер, ибо стимулирует развитие одних идей и подавляет другие. Более того в рамках конкретного коллективного разума часто оказывается невозможным формирование определенных классов идей, ибо они подавляются уже в момент их возникновения. Если неприемлемые для коллективного разума идеи все же вносятся в социум, то они им неизменно отвергаются.

Понятно, что коллективный разум должен давать адекватное знание о тех ситуациях, которые постоянно складываются как в самом социуме, так и вокруг него. Такое знание необходимо для того, чтобы общество могло быстро и эффективно вырабатывать ответные реакции на вызовы со стороны природы и других социумов. Если этого не происходит, то возникает реальная угроза самому существованию общества.

Общество является своеобразным коллективным субъектом со своими целями, средствами для их достижения, внутренним языком, саморегулирующимися комплексами. В нем можно выделить ряд режимов функционирования, которые четко фиксируются на эмпирическом уровне.

В развивающемся, восходящем режиме будет находиться социум с явно выраженным, адекватным коллективным разумом, который обеспечивает просчет возможных перспектив развития, прогнозирует те или иные варианты. В таком социуме в значительных объемах порождаются новые качества в форме технологий, знаний, компонент культуры и пр. Общество в этом режиме располагает мощными преобразовательными возможностями и исполнительными средствами для поддержания собственного развития и нормального функционирования, успешно взаимодействует с природой и другими социумами.

В режиме стагнации, застоя находится социум со слабо выраженным и пассивным коллективным разумом, на который к тому же часто нет и спроса. По этой причине коллективный разум здесь не может определять перспективные пути развития; он способен только на поддержание уже сложившихся, заданных образцов действий, их воспроизведение.

В нисходящем режиме (распад) находится социум со слабым и неадекватным коллективным разумом, который не способен даже на простое поддержание уже существующего социального организма. Это режим саморазрушения, деструкции уже сложившихся структур, их деградации и уничтожения. У представителей интеллектуальной элиты, являющейся носителем коллективного разума, как правило не оказывается новых оригинальных и радикальных идей по выходу системы из глубокого кризиса (или они им не выгодны), нет и политической воли. В социуме на нисходящем режиме обычно нет ярких личностей (философов, политиков, писателей, художников). В такой ситуации часто отсутствуют и преобразовательные возможности для выхода из кризиса.

Современный мир действительно находится в состоянии глубокого кризиса, порожденного постоянно прогрессирующей дисгармонией между общественными и индивидуальными потребностями. Неконтролируемые индивидуальные потребности достигли такого уровня, что их удовлетворение можно осуществить только за счет разрушения природы и ограничения потребностей других людей. Исследования показывают, что в наши дни планета может удовлетворить потребности не более одного миллиарда человек. Человечество существует сегодня в виде ряда далеких друг от друга цивилизаций, каждая из которых стремится навязать другим свои системы ценностей, идеалы, идеологические стереотипы. Коллективный разум многих из них находится на довольно низком уровне.

К сожалению, мы должны констатировать, что за последнее столетие в силу ряда причин (бурное развитие науки, техники, машинного производства и высоких технологий) преобладающую роль стал играть логико-рациональный аспект коллективного разума. Распространившаяся рационализация жизни и деформация религиозных (философских и пр.) систем ослабили влияние нравственньюГнорм в обществе. В таких условиях человек, лишенный общечеловеческих целей и ориентированный на потребительство и достижение личного успеха, за сравнительно короткий срок сформировал техносферу, которая позволяет ему реализовать все возрастающие амбиции накопления и потребительства. Экологическое неблагополучие как побочный результат формирования утилитарного общества становится реальным фактом.

В настоящее время проблема формирования общечеловеческих целей и ценностей является одной из наиболее приоритетных в сфере коллективного разума. Задача последнего состоит в том, чтобы отбирать и стимулировать те идеи, реализация которых позволила бы быстро ответить на вопросы, которые постоянно ставятся природой и другими социумами.

Однако, если современная наука более или менее хорошо осознала требования, необходимые для выживания цивилизации, задача формулирования общечеловеческих ценностей, направляющих развитие техносферы, ею даже не поставлена. Известно, что отдельные части человечества (цивилизации, этносы, расы и т.п.) трудно поддаются организации и противятся самой необходимости поиска общих целей и ценностей. Между тем в современных условиях такой поиск необходим и это уже начинают осознавать. Осознание этой ситуации было достигнуто в русской литературе и философии уже в прошлом и в начале нашего столетия, в частности в рамках русского космизма (Н.Ф.Фёдоров, В.И.Вернадский, Ф.М.Достоевский и другие). И в наши дни выдвигаемые здесь идеи выглядят довольно привлекательно.

В рамках русского космизма образно-эмоциональным и морально-оценочным компонентам придается исключительно большое значение. "Общее дело" Н.Фёдорова приближается к идее коллективного разума, ибо в нем синтезируются разнообразные компоненты (этика, эстетика, наука, религия и пр.), из которых удерживается все необходимое для решения глобальной (с точки зрения Н.Фё'дорова) проблемы воскрешения предков.

Коллективный разум возникает вместе с обществом как некоторое самостоятельное образование, развивающееся и функционирующее по своим собственным законам. На уровне цивилизации он приобретает безличный характер и переключается на обслуживание господствующей социальной структуры, представители которой составляют интеллектуальную творческую элиту. Интересы всех остальных людей часто при этом вообще игнорируются. Безличными становятся и отдельные компоненты коллективного разума: право приобретает формальный характер, искусство де[уманизируется, мораль становится абстрактной и аппелирует не к конкретному человеку, а к "человеку вообще". Сам человек, который является носителем такой формы коллективного разума, приобретает явно патологические черты, и эта патология затем проектируется на общество.

В результате резко меняются цели, которые ставит перед собой общество или отдельные наиболее влиятельные социальные группы. Оторванные от действительности, будучи зачастую ошибочными и иллюзорными, эти цели влекут за собой переструктурирование общества, которое при определенных уловиях может иметь для него катастрофические последствия. Хорошими иллюстрациями здесь могут служить нацистская Германия и сталинская Россия, где под влиянием ложных идеалов и партийной демагогии произошла переориентация интересов социумов на экспансию и милитаризацию. Понятно, что в этих условиях коллективный разум приобретает явно уродливые, деформированные формы.

На практике выявить деформации коллективного разума бывает достаточно сложно, ибо обычно они оказываются выгодными влиятельным социальным группам и поэтому тщательно маскируются. Наиболее распространенной формой камуфляжа дефектов коллективного разума выступает идеология. Именно идеология с помощью средств массовой информации и широкого использования последних технических достижений и достижений в ряде наук, таких как медицина и психология (массовый гипноз, психотронные генераторы, массовое применение химических препаратов и пр.) создает иллюзию, что коллективный разум служит интересам каждого отдельного человека. Деформированный коллективный разум развивается и четко функционирует, порождая деструктивные процессы в обществе. При этом идеологические конструкции становятся все более изощренными и часто облекаются в достаточно привлекательные для людей формы. Примерами здесь могут служить образцы тоталитарной пропаганды, американская массовая культура, нью эйдж, многочисленные рекламные ролики и т.п.

Видоизмененный коллективный разум неизбежно создает ложное представление об обществе и формирует ложные идеалы, которые навязываются людям. Во имя достижения ложных целей и утопических проектов под влиянием коллективного разума социум начинает перестраиваться. Соответственно меняется пропаганда, начинается преследование инакомыслящих, массовые репрессии и пр. В конечном счете это может привести к негативным явлениям во всех сферах жизнедеятельности человека и общества.

На уровне цивилизации, где коллективный разум начинает все в меньшей степени детерминироваться реальными потребностями общества, он получает возможность широкого выбора тех или иных целей. Но вероятность того, что избранная цель будет совпадать с реальными потребностями социума, естественно будет крайне малой.

Любая форма социальной патологии - отражение деформаций коллективного разума. На пути устранения таких патологий существует ряд помех, среди которых можно назвать следующие: мозаичность менталитетов, применение внешнего насилия для установления порядка и организованности, экстремизм, часто перерастающий в свою крайнюю форму - терроризм, наличие в обществе значительного количества людей, склонных поддерживать экстремистские и другие деструктивные тенденции, неучет исторического опыта, негативное отношение к власти, праву, порядку и собственности, мифологичность сознания и некоторые другие. Все перечисленные препятствия, снижающие роль коллективного разума в обществе, образуют некоторую систему, что естественно сильно затрудняет анализ социальных патологий.

Хорошо известно, что человек не является чисто рациональным существом. Его поведение детерминируется не только рационально осмысленными мотивами, но в не меньшей мере и иррациональными побуждениями в виде мифов, предрассудков, смутных чувств, страстей и т.п. Поэтому человек постоянно испытывает дефицит информации о мире и о самом себе. В условиях такого дефицита информации о природе и обществе человек часто, особенно когда он изначально ориентирован на рационалистическое (научное) постижение действительности, склонен принимать рационально обработанный миф за научную концепцию. В последние годы такой миф получил чрезвычайно широкое распространение и фактически выступает в форме паранауки, которая характеризуется тем, что здесь элементы научного знания сочетаются с элементами фантазии, деформированными представлениями о действительности.

Часто научные и паранаучные представления отождествляются. Возможность принимать паранаучные представления за научные резко возрастает при понижении культурного уровня населения на фоне явного разочарования в традиционной науке, в стрессовых ситуациях. В этом случае большие массы людей в своей практической деятельности начинают руководствоваться идеалами и мифологическими представлениями, субъективно будучи глубоко убежденными, что действуют рационально, на основе научных, адекватных представлений.

В реальной действительности миф выполняет две функции. С одной стороны, он служит необходимым орудием адаптации человека к природной и социальной среде, особенно в условиях коренных преобразований и ломки веками складывавшихся структур, мощным защитным механизмом, препятствующим распаду человеческой личности [2, 5]. С другой стороны, он представляет собой реальную опасность, особенно в синтезе с идеологическими конструкциями, искажая реальную картину происходящих в обществе процессов и затрудняя их адекватное отражение на уровне индивидуального и коллективного разума.

Мифы индивидуального сознания часто стимулируют формирование мифов коллективного разума. Примером последних может служить демократический миф. Известно, что демократия и все связанные с нею институты являются результатом длительного исторического развития ряда европейских стран. Будучи перенесенными на иную почву, в частности в ситуацию посттоталитарного режима в России, они неизбежно дают искаженную картину действительности.

Доминированием мифотворчества можно объяснить ту неуправляемость и хаос, которые характерны для современного российского общества. Здесь особенно четко проявляется негативная роль идеологической компоненты коллективного разума, все еще заменяющая и подавляющая все остальные его составляющие. Это свидетельствует о недопустимости сведения коллективного разума к отдельным его компонентам и игнорирования рационального подхода. Целостная методология предполагает гармоничное их сочетание, добиться которого бывает одноко довольно сложно в силу указанных выше причин. Такая методология открывает новые перспективы в изучении человека и общества.

4. САМОРЕАЛИЗАЦИЯ КАК СИСТЕМООБРАЗУЮЩИЙ ФАКТОР УЧЕНИЯ О ЧЕЛОВЕКЕ

Ориентация на индивидуальность во все времена позволяла обществу выходить из кризисных ситуаций. В этом уже можно видеть своеобразный механизм самоорганизации социума, который наиболее полно реализуется в переломные моменты истории. Наше общество сейчас переживает один из таких критических моментов, и обращение к человеку, к его сущностным характеристикам и творческим потенциям является необходимым условием выживания как каждого отдельного индивида, так и общества в целом. Понятно, что в этой ситуации проблема самореализации человека приобретает исключительную актуальность.

Мы уже говорили, что человек оказывается вписанным в различные структуры и в социум как целое. Целостность задает направления реализации потенций человека через механизм соответствующих структур. Нами было показано, что в иерархии структур целого интенсивность связи между отдельными составляющими его частями (институтами, системами и пр.) оказывается весьма различной. Там, где такая интенсивность будет максимально выраженной, возникают "активные центры", в которых элементы наиболее полно раскрывают свои потенции [1]. Скажем, социум милитаристского типа формирует активные центры, в которых стимулируются взаимосвязи между такими структурами как определенные виды промышленности, отдельные науки (преимущественно естественные), некоторые отрасли добывающей промышленности, специфические системы воспитания и образования и пр. Именно эти структуры начинают активно включать в себя значительное количество людей путем создания для них наиболее благоприятных условий для деятельности (престиж, высокая зарплата и т.п.). И в этих структурах наиболее интенсивно раскрываются совершенно определенные потенции человека, ориентированные на обслуживание и поддержание оптимального режима функционирования военной машины. Разумеется, реализация потенций другого типа подавляется, но они могут стимулироваться в социумах с иной формой целостности.

Процесс самореализации выражает наиболее глубокую сущностную сторону человека. Именно под углом зрения самореализации можно рассматривать различные подходы к человеку, - психологический, философский, социологический, представления о человеке в сфере нетрадиционного знания и т.п. Самые разнообразные, внешне плохо стыкующиеся знания о человеке могут быть синтезированы на основе идеи самореализации в рамках единого целого.

На человека оказывает влияние и социальная среда, и имеющиеся у него природные задатки, и господствующая в обществе идеология, и мифологические представления. И все это может быть осмыслено в рамках единой системы, единого учения о человеке при рассмотрении его под углом зрения самореализации. Вне контекста самореализации, как правило, формируются суммативные представления о человеке.

Самореализация человека может развертываться одновременно в нескольких направлениях: по линии удовлетворения требований социальных структур, свободного развертывания способностей, реализации ценностных установок и т.д. При этом активность его может подчиняться господствующей в обществе идеологии, социальной мифологии и пр.

Изложенные выше представления о включении человека в социальные структуры и в социум как целое являются, с нашей точки зрения, методологической основой для перехода к рассмотрению проблемы самореализации. Такое включение диктуется определенными потребностями, как высшими, так и низшими. Потребность в самореализации является высшей потребностью человека. При этом под самореализацией можно понимать наиболее полное использование способностей, задатков, талантов, творческих возможностей человека, т.е. сущностных характеристик. Каждому человеку присуще стремление раскрыть, реализовать себя, свои глубинные неповторимые особенности. Самореализация предполагает раскрытие сущностных сил человека в различных сферах бытия.

На процесс самореализации оказывают влияние как внешние, так и внутренние условия. Под внутренними условиями принято понимать степень развитости способностей, качества характера, воли, привычки человека, гибкость или ригидность мышления и пр. Под внешними - наличие или отсутствие социального заказа на реализованные возможности, мера востребованности их со стороны социальных структур и социума как целого.

В реальной действительности процесс самореализации встречает ряд препятствий в виде негативного влияния прошлого опыта, группового давления, социального неблагоприятного окружения, неадекватных представлений, идеологических стереотипов, этнической, национальной и конфессиональной ограниченности и т.п. Преодолеть такие препятствия в современном мире оказывается достаточно сложно. Не случайно многие выдающиеся психологи приводят данные о том, что нормально процесс самореализации протекает только у 5% (а по некоторым данным только у 2%) людей (А.Маслоу и др.). В этих же пределах колеблется и число людей, способных к творчеству.

Часто самореализация идет по ложному пути, что связано с деформацией представлений человека о самом себе и об окружающем. Формы такой ложной самореализации в современном обществе крайне многообразны.

Подтверждение, закрепление той или иной формы самореализации фактом признания ее социальной ценности и значимости можно рассматривать как самоутверждение личности. Разумеется, нельзя, реализуя те или иные стороны своей личности, оставаться свободным от каких-то форм их социальной оценки, т.е. не самоутверждаться в позитивном или негативном плане. Поэтому процессы самоутверждения и самореализации протекают параллельно, хотя в отдельных случаях возможна самореализация без самоутверждения, когда человек создает научные конструкции, произведения искусства и т.п., длительное время не получая социального признания.

Для дальнейшей разработки проблемы необходимо дать несколько более развернутую классификацию различных форм самореализации и самоутверждения личности. В первом приближении можно предложить следующую типологию форм самоутверждения личности: статусное самоутверждение, поисковое самоутверждение, самоутверждение как самоцель, престижное самоутверждение, самоутверждение на базе накопительства материальных ценностей.

Наряду с самоутверждением процесс самореализации предполагает также и самовыражение человека, которое обычно осуществляется через расширение границ и возможностей собственного сознания, совершенствования духовности, творчество. В этом случае мы имеем дело с весьма перспективной формой самореализации и раскрытия глубинных возможностей и потенций человека. Здесь открываются новые перспективы для выхода в иные формы цивилизации, выработки ноосферного мышления, построения новых форм социальных общностей и пр. Конечно, при самореализации по этому пути человек далеко не всегда может быть замечен и адекватно оценен обществом. Новые горизонты мышления как правило оказываются недоступными и непонятными для подавляющего большинства людей.

Особую значимость в современном мире приобретает самореализация через творчество и через приобщение к информации и интеллектуальной элите. Приобщение к информации предполагает расширение горизонта сознания, толерантность, открытость ко всему новому, пластичность мышления, доброжелательность и способность понять другого человека.

Самореализация через творчество представляет собой интегрированную форму, объединяющую в себе ряд других, таких как самореализация через расширение границ возможностей собственного знания, приобщенность к новым видам информации и т.п. В данном случае самореализация максимально интенсивна, ибо в творческом акте наиболее полно раскрываются потенции и способности человека. Творческие достижения в конечном счете получают наиболее высокое социальное признание как со стороны общества, так и самого человека. Здесь явно доминирует самовыражение, тогда как самоутверждение отступает на задний план, ибо для истинного творца действительно часто не имеют значения такие факторы, как материальные ценности, престиж и пр. Творческий человек поднимается над действительностью и достигает небывалых высот духа. Это наиболее привлекательная и перспективная форма самореализации в любом обществе. Социологические исследования убедительно показывают, что подавляющее большинство людей хочет реализовать себя именно в творчестве. К сожалению, современной науке пока еще не удалось выявить наиболее благоприятное сочетание факторов, способствующих реализации творческой активности человека (биологических, психологических, социальных и т.п.).

В литературе существует ряд подходов к проблеме творчества. Для нас наибольший интерес представляют субъектоиентрический и социоцентрический под-ходы, ибо они лучше всего вписываются в концепцию самореализации. Здесь известный интерес представляет рассмотрение инноваций как результата творческой активности человека. Инновации быстро и органично усваиваются социумом, если последний достаточно хорошо организован и структурирован. Однако, в реально существующем обществе всегда имеются факторы, которые препятствуют активному включению результатов творческой активности в разнообразные социальные образования. Среди таких факторов наиболее значимыми и распространенными являются такие как идеология, абсолютизация существующих концепций, подходов, методологий и пр. Действительно, доминирование одной точки зрения в науке может надолго закрыть путь новым идеям, как это случилось, скажем, с механикой И.Ньютона. А человеческая психика склонна абсолютизировать отдельные положения, взгляды, идеи и т.п. Идеология же попросту отбрасывает все, что не укладывается в систему ее стереотипов. Из сказанного понятно, что расцвета творческой активности человека и благоприятных возможностей для его самореализации следует искать в тех сферах, где отсутствуют указанные препятствия.

Понятие творчества предполагает наличие следующих признаков: новое, выходящее за рамки принятых в обществе представлений, концепций, парадигм и пр., порождающая это новое свободная игра интеллектуальных сил человека, эмоций, мотивов и т.п., включенность полученных результатов в социальные структуры или социум как целое, та или иная форма социальной значимости полученных результатов для социальных структур и общества как целого. Творчество, таким образом, сочетает в себе и свободную игру творческих сил и включенность в социальные структуры, и социальную значимость получаемых результатов.

Целостное понимание творчества в аспекте всех перечисленных признаков позволяет интерпретировать его в различных проявлениях: с точки зрения личности, общества и последствий для общества результатов творчества, которые могут быть как позитивными, так и негативными. Такой подход является многомерным и позволяет говорить о творчестве "для себя", "для общества" и "для себя и для общества".

Разумеется, в таком сложном и многоплановом явлении, как творчество еще много неизученного и неясного. Здесь открываются широкие возможности для его изучения в разных планах, использования различных методов, подходов и т.п. В данном случае нас творчество будет интересовать в контексте самореализации человека. ш

Наиболее перспективной является самореализация человека в различных сферах, ибо она делает человека многомерным, многосторонним. Самореализация же в какой-то одной области делает его ущербным. Действительно, все великие люди, достигшие выдающихся результатов, являются многосторонними, с широким спектром интересов. Но для обычного человека в современных условиях такая многомерность является скорее идеалом. В реальной жизни он как правило ограничивается самореализацией в одной или нескольких сферах, а потому неизбежно оказывается одномерным.

Людей можно классифицировать в зависимости от доминирующей ориентации их самореализации, - самоутверждения или самовыражения. Есть типы людей, у которых самореализация выражается в основном через удовлетворение физических потребностей, но одновременно есть и такие, для которых основными формами самореализации являются самосовершенствование, расширение границ собственного сознания, постижение истины и т.п. Из таких людей формируются великие ученые, художники, поэты, мечтатели или . фанатики.

Каждому типу людей свойственны свои собственные механизмы адаптации к среде. Действительно, адаптация к сферам материальной жизни требует одних механизмов, а адаптация к духовным, - совершенно иных.

До сих пор мы говорили преимущественно о самореализации в контексте европейской культуры. На Востоке существенно иная ситуация. Здесь акцент делается не на реализации себя в предметной деятельности или преобразовании внешних условий, а на способах вживания в уже сформированную природную и социальную среду и тогда активность человека неизменно переориентируется на свой внутренний мир или на глубинные закономерности внешнего мира. В таких условиях широкое распространение получил принцип "недеяния" и связанный с ним "освобождения от самости". Недеяние прежде всего означает следование естественному порядку мира, лежащему в основе всего сущего, воздержание от какого бы то ни было вмешательства в этот порядок. Тогда естественно возникает установка на подчинение "Я" социальной дисциплине, авторитету, а одновременно и традиции, которая гарантирует стратегическое направление движения цивилизации по пути совершенства и процветания. Естественно при этом интерес к собственному "Я" падает. Растворяясь в мировом порядке, человек как бы избавляется от страданий и ответственности.

В этих условиях самореализация человека ориентируется преимущественно на самовыражение, а не на самоутверждение. Понятно, что отступление от глубинной традиции может направить развитие цивилизации по пути, ведущему к катастрофе. Для европейской цивилизации отход от традиции имел место где-то в XIV в., в результате чего современная европейская цивилизация находится в состоянии глубокого кризиса (Р. Генон).

Таким образом, на Востоке открываются новые горизонты самореализации человека, где доминируют внутренние стимулы и здесь имеются огромные потенциальные возможности для самовыражения. Но и здесь имеются препятствия на пути самореализации, состоящие в том, что часто ориентация на традицию подменяется ориентацией на неизменные социальные структуры, авторитеты и пр. Поэтому в социальной сфере мы часто наблюдаем подчинение индивидуально-личностных характеристик не столько этическим нормам, сколько социальным и особенно идеологическим стереотипам. Исторически сложилось так, что система ценностей традиционного восточного общества формировалась на основе соблюдения тех или иных ложных традиций, закрепленных авторитетом религии и власти. В этих условиях происходит слияние личности с определенной социальной ролью. И тогда целью жизни является следование некоторому внутреннему закону, лежащему в основе непрерывных переходов от бытия к небытию и обратно. Поэтому в настоящее время возвращение к истинной традиции для Востока не менее актуально, чем для Запада.

Гармония человека и мира достигается на Востоке через углубление в себя и отказа от самоутверждения в сфере активной предметной деятельности. Жесткий социальный контроль оставляет здесь свободу только в сфере самопознания и самоотречения. Поступки человека становятся как бы выражением космического целого. Гармоническое сочетание человеческих поступков с космическим порядком предполагает минимальное проявление активности в материальной сфере, но не затрагивает сферы духа.

Вообще самореализация человека в определенных условиях может приобрести и разрушительный характер. Это происходит в тех случаях, когда ее параметры выходят за определенные границы. В основе такого выхода могут лежать резко завышенные или ложные потребности, неадекватный образ себя, невозможность удовлетворения основных потребностей санкционированным обществом путем, трудности в позитивных способах самореализации и т.п. В этих случаях оказываются нарушенными нормальные формы взаимоотношения человека и общества, и тогда они могут приобрести экстремальный характер.

Экстремальность в процессах самореализации может выражаться в том, что человек стремится подчинить себе окружение и окружающих, сделать их средством удовлетворения своих чрезмерных, неадекватных и ложных потребностей. Человек навязывает себя среде, но и среда при этом часто способна подавить человека. Нормальным может считаться тот случай, когда человек реализует себя, удовлетворяет свои потребности путем органичного включения в уже существующие структуры социума, не разрушая их. Человек становится экстремистом, когда начинает разрушать свое окружение, навязывать ценности и установки этому окружению и требовать при этом радикальных преобразований. Естественно, что при этом часто под угрозу ставится социальная стабильность. Ложно ориентированная самореализация может привести к деградации и человека и окружающей среды. Такое разрушение среды и человека является результатом ориентации на ложные потребности и неадекватности образа своего "Я".

Формы проявления экстремизма в процессах реализации потенций человека крайне разнообразны, - от политического экстремизма, включая терроризм как крайнее его проявление, до экологического. Под политическим экстремизмом можно понимать тот случай, когда частичное ограничение интересов и потребностей отдельных людей или социальных групп вызывает у них стремление к немедленному радикальному преобразованию или даже разрушению социума.

В последние годы все больше начинают говорить об экологическом экстремизме, который является следствием антропоцентрических установок, сформировавшихся еще в эпоху Возрождения. Необдуманные широкомасштабные воздействия на природу под влиянием рекомендаций ложно ориентированного коллективного разума социума уже привели к экологической катастрофе в ряде регионов нашей страны.

Можно говорить также о социальном, экономическом и других разновидностях экстремизма. В частности, социальный экстремизм предполагает насилие, обычно осуществляемое во имя довольно привлекательной идеи. Во многих случаях он связан с попытками реализовать утопические идеи, в которых в данный момент нет нужды и для которых нет соответствующих условий. Если же цели реальны и осуществимы, то экстремизм может считаться вполне оправданным, ибо в этом случае в ходе радикальных преобразований происходит элиминация отживших учреждений, институтов, стереотипов, образцов поведения и т.п. Без радикального вмешательства такие социальные реликты могут существовать довольно долго и тормозить развитие общества.

При оценке социального экстремизма речь идет об адекватности или неадекватности понимания социумом самого себя, что в конечном счете и определяет реалистичность или утопизм радикальных преобразований. Такое понимание себя осуществляется уже не на уровне отдельного человека, а на уровне общества в целом и выражается в его коллективном разуме.

Таким образом, в действительности обнаруживаются два полюса в самореализации человека. С одной стороны, мы имеем самореализацию позитивную через творчество, созидание, расширение горизонта собственного сознания и т.п. С другой же стороны, самореализация может осуществляться через разрушение, которое выступает либо в форме саморазрушения, либо в виде разрушения окружающей среды. Негативная форма самореализации начинает доминировать над позитивной в тех случаях, когда у человека затруднены возможности реализовать себя в позитивной форме. В человеке одинаково представлены тенденции к созиданию и разрушению (Э.Фромм). Какая из них выдвинется на передний план, - зависит от условий, в которых находится человек, а также от особенностей его самосознания, развитости или неразвитости высших потребностей.

К самореализации приводят различные виды человеческой активности, которые в известной мере определяют и специфику ее проявления. Среди таких типов активности можно назвать социальную, биологическую, экологическую, языковую и некоторые другие. Современный человек тесно связан с различными параметрами окружающей среды, которые влияют на его самореализацию через здоровье (физическое и духовное). Природные условия могут быть как благоприятными, так и неблагоприятными для раскрытия потенций человека. Влияние природных факторов на самореализацию осуществляется не только через норму и патологию здоровья, но существуют и глубинные механизмы, на что в свое время указывал А.Л.Чижевский, которому удалось показать наличие четкой связи между активностью человека и динамикой солнечных ритмов.

Наряду с экологическим не менее очевидно влияние на процесс самореализации и биологических факторов. В науке, в частности в психологии, показано, что активность человека Опосредуется такими компонентами как его телосложение,— половые различия, этнические особенности и т.п.

Способствовать или препятствовать самореализации человека может также и язык. Человек может реализовать себя как личность только в том случае, если оно активно усваивает опыт предшествующих поколений, который в основном передается с помощью языка. Не все языки оказываются пригодными для передачи и усвоения рационализированного европейского опыта. Конечно, наиболее благоприятной является та языковая среда, которая в одинаковой мере позволяла бы человеку приобщаться как к рациональному, так и к образно-эмоциональному знанию. В противном случае для человека оказываются закрыты либо образно-эмоциональная, либо рациональная стороны культуры, что неизбежно делает его односторонним и тем самым значительно затрудняет самореализацию в различных сферах. Однако, гармония рационального и образно-эмоционального начал в языке является скорее идеалом, ибо в реальных языках обычно доминирует та или другая сторона.

Известно также, что помимо передачи знаний, язык выполняет еще и коммуникативные функции, выступает как средство общения между людьми. Поэтому он может либо стимулировать, либо препятствовать протеканию коммуникативных процессов. И в ходе дифференциации общества язык может использоваться людьми или отдельными социальными группами и тем самым оказывать влияние на протекание процесса их самореализации. Например, элитарные, криминальные и подобные им группы часто используют язык для своих целей и сильно его деформируют.

На активность человека оказывают влияние и многочисленные внутренние факторы. К ним можно отнести сознание, мышление, самосознание, ценности, менталитет и мировоззрение. Все они являются интегративными. Активность человека, характер его самореализации во многом будет определяться их комбинацией, ибо внутренний мир человека представляет собой сложное взаимодействие их и взаимопроникновение. Все эти компоненты составляют основу для формирования высших уровней психической активности человека, через которые преломляются многочисленные внешние воздействия в виде уже упоминавшихся экологических, биологических и социальных детерминант. Все эти внешние воздействия модифицируются и деформируются внутренним миром человека. Очень кратко остановимся на характеристике наиболее значимых из них с точки зрения самореализации, а именно на самосознании и менталитете.

Проблема самосознания рассматривается в многочисленных работах по психологии, философии и социологии, причем с различных позиций: механизмов выделения человеком себя из среды, формирования самооценок, открытия своего внутреннего мира в его уникальности и т.п. И чем более развито "Я", тем более значимо влияние его на самореализацию человека.

Сложившееся представление о самом себе, образ себя постепенно закрепляется и начинает регулировать активность и поведение человека на протяжении всего его жизненного пути. Но важнейшая функция самосознания заключается в стабилизации своего внутреннего мира и сохранении себя как личности. В литературе выделяют три основных компонента самосознания: самопознание, самооценка и самовоспитание. Развитые формы самопознания неизбежно перерастают в самооценки, которые распространяются на все основные проявления человека, его способности, возможности, жизненные цели и пр. Самооценка может быть заниженной, завышенной и адекватной.

Несколько слов следует сказать по поводу менталитета как о факторе с наиболее выраженной интегративностью. В менталитете закреплен уровень самореализации человека, ибо он представляет собой форму синтеза различных компонент (научных, этнических, религиозных, экологических и пр.) и синтез этот осуществляется как на уровне сознания, так и подсознания. Вбирая в себя все эти компоненты, человек расширяет сферу своего сознания, ибо вместе с ними он приобретает и формы коллективного бессознательного, которые отсутствуют в индивидуальном сознании.

Менталитет выступает в виде целостных представлений о мире, человеке, природе и обществе. Одновременно он представляет собой и совокупность готовностей, установок и предрасположенностей человека чувствовать и воспринимать мир вполне определенным образом. Понятно, что в такое высоко интегрированное целостное образование самосознание входит в виде отдельной компоненты и приобретает четко выраженную ориентацию. Развитый менталитет всегда предполагает гармонию рациональных и иррациональных (образно-эмоциональных) компонент, на основе которых он возникает.

Как регулятор внутренней активности человека, менталитет формирует две противоположных ориентации на самореализацию: ориентацию на преобразование общества и природы и преобразование самого себя.

Доминирование того или иного менталитета позволяет говорить о западном или восточном менталитетах. Специфическая ситуация сложилась в России, которая расположена, как известно, на границе Востока и Запада. Трудности синтеза противоположно ориентированных ментапитетов в известной мере объясняют современную ситуацию в нашей стране, где, как отмечает ряд авторов, существует ряд сильно отличающихся друг от друга менталитетов, таких как советско-социалистический, русско-православный, западно ориентированный капиталистический, конфессиональный, криминально-групповой и т.д.

Итак, мы видим, что проблема самореализации, первоначально поставленная в психологии, в действительности является гораздо более широкой и многогранной. Она в наши дни анализируется в философии, психологии, медицине, социологии и ряде других областей знания. Полученные результаты необходимо интегрировать, что на практике сделать достаточно сложно. На самореализацию замыкаются все сферы человеческой деятельности, чем и обусловлена ее тесная связь с мировоззрением и системой ценностей.

---ЗАКЛЮЧЕНИЕ-----

Каждый социум формирует человека определенного типа. Поэтому взаимосвязь человека и общества всегда являлась актуальной. Выявление механизмов такой связи, их понимание и использование является необходимой предпосылкой для гармонического развития личности и нормального функционирования общества. Неадекватные, деформированные представления о последнем создают искаженные представления и формируют ложные направления движения общества, ведущие его к деградации и катастрофе.

Дифференциация общества сильно осложняет картину, но одновременно создает предпосылки для выявления глубинных закономерностей, касающихся как человека, так и социума. Для достижения таких закономерностей необходимы совместные усилия представителей различных наук и одновременно использование тех знаний, которые были получены в ходе исторического развития за пределами науки. Многочисленные попытки постижения общества и человека в рамках одного научного знания оказались односторонними и неполными.

Нам представляется, что новые горизонты постижения человека и общества возникают там, где имеет место синтез научных и вненаучных представлений. Для такого подхода необходимо использовать специфический категориальный аппарат, который в настоящее время еще только создается, в частности в рамках инте-гративной концепции человека.

Синтез научного и вненаучного знания позволяет в самом человеке нащупать такие глубинные характеристики, с помощью которых он вписывается не только в непосредственное внешнее окружение (социальное и природное), но и в другие сферы бытия, - ближний и дальний космос, в область бессознательного, экстрасенсорных процессов и пр. Включение таких характеристик в сферу человеческой деятельности позволяет выявить новые грани взаимосвязи человека и окружающего мира. Об этом догадывался НА.Бердяев, говоря, что в творчестве человек может воздействовать на космос, ибо гармонизируя или разрушая себя, он может тем самым гармонизировать свое окружение или вызывать его деградацию.

Человек есть высшее проявление единства метерии и духа. И философская традиция во все времена и во всех регионах мира всегда обнаруживала более глубокую реальность, находящуюся за пестрой картиной взаимодействия духовных и материальных процессов.

Такая реальность не может быть описана имеющимися средствами, которые сформировались на уровне разделения ее на материю и дух. Поэтому эта реальность обнаруживалась как нечто трансцендентное, на что ориентировалась человеческая мысль под воздействием установок, формировавшихся в различных сферах человеческой деятельности (в науке, философии, искусстве и пр.). Такая реальность получила различные названия типа Абсолюта, Бога, Брахмана и т.п.

В философии четко прослеживается тенденция разделения мира на две области: на сферу умопостигаемую, где имеет место взаимодействие духа и тела, материального и идеального, и на сферу непостижимого. Действительно, у элеатов мы видим бытие и мир, существующий "во мнении", у Платона - мир идей и мир вещей, в религии - мир "горний" и мир "дольний" (небесное и земное), у И.Канта "мир феноменальный" и "мир ноуменальный", наконец, в экзистенциализме четко осознана невозможность сведения человека к совокупности "сущностей" и признается "экзистенция" как умонепостигаемая реальность.

Из сказанного понятно, что истинный монизм может быть реализован не в материалистическом или идеалистическом варианте, а только при ориентации на реальность, в которой интегрируется дух и материя. Поэтому не удивительно, что ни материалистические, ни идеалистические системы не могли быть в полной мере реализованы.

Понятно, что те или иные установки по отношению к истинной реальности будут определять характер мировоззрения. Такие установки могут формироваться как в рамках непосредственного жизненного опыта человека, так и логикой тех или иных теоретических построений. Гармоничное сочетание тех и других может привести к формированию наиболее адекватного мировоззрения.

Акцентирование внимания исключительно на духовных или материальных проявлениях реальности, на противоречиях между ними и т.п. неизбежно затрудняет выработку установок по отношению к этой реальности как некоторому целому и размывает их, делает неопределенными. Мифологическое мышление, которое оказывается нечувствительным к противоречиям и через духовное начало изначально как нечто сущее без его разделения на духовное и материальное тем самым ближе подходит к его пониманию по сравнению с наукой, философией, религией и пр. Не случайно богословы (апофатического толка) ясно поняли, что любые попытки приписать Божеству какие-либо конкретные свойства удаляют нас от его понимания. В этом же направлении идет практика исихазма и пр.

Когда мы говорим о самореализации человека, то речь должна идти прежде всего о проявлении его сущностных характеристик. Но их реализация во многом будет определяться установками индивида по отношению к истинной реальности, и в конечном счете именно они будут определять истинный уровень самореализации человека. Дело в том, что эти установки будут определять, какие сущностные характеристики человека будут реализовываться в процессе его жизнедеятельности.

В самом общем случае мы здесь выходим к проблеме целостности. Многочисленные попытки понять целое в рамках взаимодействия составляющих его частей к положительному результату не привели. Некий необъяснимый "излишек" по сравнению с частями всегда был камнем преткновения для исследователей. Наиболее проницательные из них неоднократно высказывались в том смысле, что по сравнению со структурой (в смысле системы связей и отношений) и иерархиями структур целое включает в себя такие компоненты как "становление" (Гегель), потенции (В.Гейзенберг) и пр.

Нам представляется, что целое можно интерпретировать как некую иерархию структур, которая выражает собой определенную ориентацию по отношению к истинной реальности и тем самым обеспечивает во времени и пространстве реализацию вполне определенных потенций составляющих его частей. Тогда и человек как явно выраженное целостное образование формирует соответствующие установки по отношению к этой реальности и тем самым предопределяет реализацию тех или иных своих сущностных характеристик. Что касается структуры, то она обеспечивает реализацию потенций элементов на уровне явления.

Общество также является целостным образованием и оно вырабатывает свои установки по отношению к реальности в ходе своего развития и фиксирует их в культуре. Осваивая культуру, человек также усваивает эти установки и реализует свои сущностные характеристики, ориентированные на социум, обеспечивая его сохранение и нормальное функционирование. Все относящиеся сюда процессы мы называем термином "коллективного разума" или разума социума. Таким образом, формирование коллективного разума обязательно предполагает овладение культурой того или иного социума.

Установки человека по отношениию к реальности определяются как характером культуры, так и уровнем ее освоения. Понятно, что коллективный разум представляет собой довольно подвижное и пластичное образование и отнюдь не все члены общества в равной мере являются его носителями. Конечно, всякие деформации культуры и неадекватность ее восприятия изменяют и характер коллективного разума.

Итак, многосторонность человека определяется совокупностью его установок по отношению к исходной реальности, еще не разделенной на материальную и духовную компоненты. Такие установки могут формироваться в различных сферах жизнедеятельности (социальной, научной, философской, религиозной и пр.).

Конечно, не все такие установки выражены одинаково. Некоторые из них являются доминирующими, другие выступают как подчиненные.

Из сказанного ясно, что человек есть образование незавершенное, текучее и изменчивое. Поэтому можно говорить об интеграции его установок по отношению к исходной реальности, ибо эти установки предопределяют реализацию тех или иных глубинных характеристик. В известной мере менталитет можно рассматривать как систему таких установок при доминировании одной или нескольких из них. Тем самым менталитет оказывается теснейшим образом связанным с мировоззрением человека.

Установки обычно постигаются интуитивно, т.е. в области вненаучного знания. В обыденной жизни они часто ассоциируются с такими представлениями как любовь, истина, добро, красота, благо, справедливость, гармония и т.п. Если установки выражены слабо, то человек как бы растворяется в структурах целого, теряет свое лицо и превращается в конформиста, что в современном обществе, особенно в социумах тоталитарного типа встречается довольно часто.

Итак, проблема человека приобретает новые ракурсы, которые позволяют выявить в нем новые стороны и под несколько иным углом зрения взглянуть на старые проблемы. Неудовлетворенность односторонними подходами к человеку ощущалась уже сравнительно давно. Кроме того, все попытки синтезировать результаты, полученные в различных областях знания по поводу человека, так и не удались. Целостного представления о человеке так и не возникло. В попытках постичь сущность человека материалистические и идеалистические концепции продемонстрировали свою ограниченность.

Попытка рассматривать рациональное и иррациональное, научное и вненауч-ное знание как взаимно дополняющие друг друга и одновременно друг друга исключающие формирует новый взгляд на действительность, новую установку, позволяющую говорить о реальности более общей, чем материя и дух. При этом открываются новые и довольно необычные перспективы и подходы к пониманию человека и других целостных образований. Будучи укорененным в этой более глубокой реальности, человек естественно оказывается принадлежащим одновременно материальному и духовному мирам.

В ходе изложения мы пытались ограничиться рассмотрением человека и общества и акцентировать внимание на тех их чертах и особенностях, которые ускользали от внимания многих исследователей, рассматривавших их строго в контексте научного знания. При этом оказалось, что несколько изменились и некоторые традиционные представления, которые разрабатывались чисто научными методами.

Ситуация, сложившаяся в настоящее время в обществе такова, что есть все основания ожидать изменения мировоззренческих установок и ряда онтологических представлений. Что касается философии, то речь может идти о построении истинно монистической концепции, в которой будет преодолен иллюзорный монизм материализма и идеализма.

ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Монографии

1. Свидерский В.И., Зобов P.A. Новые философские аспекты элементно-структурных отношений. Л., ЛГУ, 1970. 8 пл.

2. Зобов P.A., Келасьев В.Н. Социальная мифология России и проблемы адаптации. СПб., СПбГУ, 1997. 8 пл.

3. Васильев Г.Н., Зобов P.A., Келасьев В.Н. Проблемы индивидуального и коллективного разума, СПб., СПбГУ, 1998. 10 пл.

4. Самоорганизация: психо- и социогенез. СПб., СПбГУ. 1996, 12 пл. (в соавт.).

5. Зобов P.A., Келасьев В.Н. Мифы российского сознания. СПб., СПбГУ, 1995.5,5 пл.

6. Васильев Г.Н., Зобов P.A., Келасьев В.Н. Человек: генезис духа. СПб., СПбГУ., 1994. 16 пл.

7. Васильев Г.Н., Зобов P.A., Келасьев В.Н. Диалоги о человеке. СПб., 1993, -17 пл.

Статьи в сборниках и журналах: главы и разделы в коллективных монографиях, учебных пособиях и других журналах

8. Односторонность и многосторонность и их связь с другими категориями диалектики//Философские и социологические исследования. Вып. 16. Л., 1975. - 1п.л.

9. Материалистическая диалектика и системно-структурные исследования. М., 1975. Деп. ИНИОН № 471/75 от 15.05.1975. (Новая советская литература по философии) - 4 пл.

10. Соотношение категорий односторонности и многосторонности в процессах изменения и развития//Диалектический материализм и развитие естествознания. М., 1976.- 1,5 пл.

11. Структурный подход и его роль в построении картины мира//Философия и развитие естественнонаучной картины мира. Л., ЛГУ,-1 пл.

12. Некоторые аспекты целостности, одностороннего и всестороннего развития// Философские и социологические исследования. Л.1968,-1 пл.

13. Значение элементно-структурных представлений для понимания биологических процессов.,//Проблемы современной биологии. Труды ленинградского об-ва естествоиспытателей, т.81-82, Вып. 1. Л., ЛГУ, 1972,-1 пл.

14. О разработке новых категорий диалектики в советский период//Вестник Ленин, ун-та. Экономика.Философия.Право. Вып.1,№5,1968,-1 пл.

15. Влияние среды на диалектику элементов и структуры//Вестник Ленин, унта. №11,1971.-1 пл.

16. О некоторых проблемах взаимосвязей философии и искусст-ва//Творческий процесс и художественное восприятие. Л.Наука.,1977. (в соавт.). -1,5 пл.

17. Актуальные проблемы взаимосвязей философии и искусства//Журн. "Общественные науки", №6, 1978, АН СССР.М., 1978 (в соавт.).-1 пл.

18. О типологии пространственно-временных отношений в сфере искусства// Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л., Наука. 1974 (в соавт.). -1 п.л.

19. Некоторые аспекты категории соотношения категорий элементов и структуры, части и целого, компонентов и системы//Вестник Ленин, ун-та, №11,1974. -1 п.л.

20. Преодоление стереотипов как важнейшее условие формирования современного мышления//Средства массовой информации в формировании нового мышления. Л., 1989.-1 п.л.

21. Проблема стереотипов в средствах массовой информации//Журналист. Пресса. Аудитория. Вып.4. Л.,ЛГУ., 1991,- 1 пл.

22. Становление личности молодого человека. Л. 1967. (в соавт.).- 2 пл.

23. Некоторые аспекты формирования интегративной концепции человека// Человек в зеркале наук. ч. 1. Л.,Л ГУ. 1991. (в соавт.).-1 пл.

24. Творческий человек в современном мире//Человек в зеркале наук. ч.2. Л. ЛГУ, 1993. (в соавт.).- 1,5 п.л.

25. Русский и советский менталитет//Интеллигенция и нравственность. М.,1993. (в соавт.).-1,5 п.л.

26. Духовные поиски, идеалы и вера//Молодежь Германии и России. М.,1994,- 1 пл.

27. Гуманитарное становление личности молодого человека/Социальные проблемы молодежи. СПб., СПбГУ. 1995. (в соавт.).- 1 пл.

28. Мифы нашего сознания и др.//Россия сегодня: новые горизонты мышления. СПб., 1994 (в соавт.).-1,5 пл.

29. Влияние мировоззрения и социальной среды на проявления экстремизма// Молодежный экстремизм. СПб., СПбГУ. 1996 (в соавт.).-1,5 п.л.

30. Человек в рамках социальной структуры//Интегративная концепция человека. СПб., СПбГУ. (в соавт.).- 2,5 п.л.

31. Миф и религия как феномен духовности//Социология молодежи. кн.З., М., 1995,- 1,2 пл.

32. Самоорганизация и стратегия обновления российского социума//Вестник Санкт-Петерб. ун-та. Серия 6, Вып.4. СПб., 1997 (в соавт.).-1 пл.

33. Самоорганизационные процессы российского социума//Вестник Санкт

Петерб. ун-та. Серия 6, Вып.4. СПб., 1996 (в соавт.).-1 п.л.

Главы в учебниках и учебных пособиях

34. Социология молодежи. Учебник. СПб., СПбГУ. 1996. (гл - параграф 3).

35. Человековедение как комплексная наука и учебная дисциплина. Гуманитарий. Ежегодник. № 1. (в соавт.)-1 п.л.

36. Философия, наука, человек. Конфликт или гармония? Уч. пособие. СПб., 1993. (в соавт.)- 3 п.л.

37. Природа и дух: мир философских проблем. В 2 ч. СПб., 4.1. (в соавт.). - 3,5 п.л.

38. Что такое человек? В 2 ч. Учебно-науч. пособие. СПб., 1996. 2 пл.

39. Лики морали. Уч. пособие. СПб., 1996. (в соавт.).-1,5 пл.

40. Зобов P.A., Обухов В.Л., Сучакова Л.И. Основы человековедения: человек и микрокосм. Учебно-научное пособие. М, 1999. - 15 п.л.

Кроме указанных по теме работы имеется еще 14 статей в различных изданиях в объеме 1 - 1,5 п.л. в соавторстве и собственные, а также несколько десятков тезисов на различных симпозиумах, конференциях и пр. от 0,5 до 0,1 пл., краткие публикации в журналах и пр.

Программы курсов по человекознанию

41. Основы человековедения. Программа курса. Санкт-Петербургский государственный аграрный университет, Санкт-Петербургский государственный университет., СПб., 1996.

42. Основы человековедения. Для студентов высших учебных заведений. Разработана Р. А.Зобовым, В.Л.Обуховым, Л.И.Сугаковой. М.-СПб., 1999.