Иностранные профессора в штате Московского университета в первой трети XIX века тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Кунц, Евгений Владимирович

• Кунц, Евгений Владимирович
• кандидат исторических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Кунц, Евгений Владимирович

Введение

Источники и историография

3-8. 8-42.

Глава I: На рубеже веков: смена идеалов французского Просвещения немецким философским романтизмом 43-$

1. Отражение новых общественных явлений в литературной жизни в конце 3. В.А. Жуковский проводник романтического направления в литературе и общественной жизни - формирование национального начала -национального самосознания 74-89.

Глава II: Московский университет - средоточие национального отечественного просвещения 89-144.

1. Московский университет в контексте европейских университетов 89-103. ~ 2. Просветительская деятельность Московского университета в последней трети XVIII столетия 104-132.

-3. Издательская деятельность Московского университета 132-144.

Глава III: Роль иностранной профессуры Московского университета в реформах народного просвещения начала XIX века 144-205.

1. Истоки и подготовка университетского устава 1804 г. 145-173.

2. Реализация просветительской программы М.Н. Муравьёва по преобразованию Московского университета и место иностранной профессуры в ней 173-205.

Глава IV: Университетские курсы иностранной профессуры Московского университета в первой трети XIX века 205-258.

1. Философско-теоретическое обоснование свода знания в научных и педагогических трудах профессоров-иностранцев 205-232.

2. Участие иностранной профессуры в формировании русского национального самосознания 233-258. Заключение 258-263. Приложение 1. Иностранные профессора и преподаватели Московского университета в первой трети XIX столетия 263-267. Приложение 2. Письма иностранных профессоров 267-279. Список используемых источников и литературы 279-304.

XVIII - начале XIX столетий ) 2. Начало русского романтизма

43-53. 53-74.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Иностранные профессора в штате Московского университета в первой трети XIX века»

На рубеже XVIII-XIX веков преобладающим влиянием в общественном сознании России продолжало пользоваться Просвещение. Однако в кругах русской прогрессивной элиты стало всё заметнее проявляться влияние немецкого философского романтизма, который всё настойчивее приходит на смену идеалам французского Просвещения. Французская революция, которая, казалось, должна была привести к «торжеству разума», провозглашённому крупнейшими просветителями XVIII века, на деле увенчалась победой буржуазных отношений и собственнического эгоизма, породив разочарование, вылившееся в форму романтизма, направленного против просветительской идеологии1. Романтическая культура рождалась внутри просветительского движения задолго до начала Французской революции. Родиной «предромантических течений», зародившихся во второй трети XVIII века является буржуазная Англия. В то же время Французская революция и вызванные ею наполеоновские войны явились прологом крушения и кризиса феодальных монархий. На фоне приведших к утрате внутренней стабильности европейских монархий и дискредитации просветительского рационализма последствий Французской революции и наполеоновских войн рождалась доктрина религиозного легитимизма, провозвестниками которой явились французские католические публицисты - Ф.Р. Шатобриан, Ж. де Местр, Л.Г. Бональд. В узком смысле под легитимизмом понимают общий принцип, выработанный на Венском конгрессе и провозглашающий незыблемость европейских границ и общественных устоев, существовавших до Великой французской революции.

На рубеже XVIII-XIX столетий Российская империя переживает кризис, связанный с крушением под давлением авторитарного диктата в правление Павла I представлений о классической патримониальной теории наследственной монархии. Александр I вынужден постоянно опираться на общественное •мнение и церковь, что неизбежно влекло за собой активизацию общественной

1 Жирмунский В. M. Очерки по истории классической немецкой литературы. Л., 1972. С. 210. жизни, усиление роли общества в политической жизни империи. Всё большее значение приобретало просвещение.

Диалектичность мышления и историзм, явившийся результатом осмысления своего исторического прошлого, нёс немецкий романтизм. Заметное оживление в русском обществе интереса к своей истории и культуре, возникновение профессиональной литературы и литературной критики наблюдается и в александровскую эпоху. В качестве необходимого условия плодотворной филиации идей между Россией и германскими территориями возникают культурные и научные связи. В России роль ведущего центра просвещения и прогресса в рассматриваемую эпоху стал играть Московский университет. По верному замечанию П.Н. Милюкова: «После устройства екатерининской школы общественное образование стало силой, которую государственная власть могла употребить на служение своим целям. Соответственно тому, как менялись эти цели, менялись и способы их достижения» . В начале XIX столетия в эпоху «дней Александровых прекрасного начала» ведущей целью государственной власти становится преобразование самодержавно-монархической Российской империи в конституционную монархию. Соответственно замыслам правительственного конституционализма была продиктована государственная политика в сфере просвещения. После полосы обскурантизма, охватившей последнее десятилетие XVIII века, с назначением на пост попечителя М.Н. Муравьёва Московский университет стремительно оживает. С увеличением финансирования университет приобретает необходимое научное и учебное оборудование. По сравнению с XVIII столетием существенно увеличивается издательская деятельность Московского университета.3. Университет издаёт учебную и научную литературу, а также научные и литературные повременные издания, выполняя функцию крупнейшего национального просветительского и издательского центра в начале XIX века. Университет объявляет на конкурсной основе

3 Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 Т. М., 1994. Т. 2. Ч. 2. С. 280. •

3 Клейменова Р.Н. Издательская деятельность Московского университета в первой четверти XIX века. Дисс. канд. филолог, наук. М., 1979. учебные задачи, публикует собственные исследования и переводы иностранных трудов. Вокруг университета сплачиваются не только учёные и писатели, но и меценаты, и любители наук. Выпускникам Московского университета, после прохождения трёх-четырёхлетнего курса наук был обещан чин обер-офицера. Лекции в университете читались на европейских и древних языках: латинском, русском, французском и немецком. В рамках учебного процесса в распоряжении студентов находились прекрасный ботанический сад, библиотека, клинический и повивальный институты, а также музей естественной истории, в собрании которого стали поступать экспонаты, представлявшие не только научную, но и историческую ценность. Основной формой обучения служили лекции: обязательные, а также (по уговору с профессором) особые и особеннейшие (privatae et privatissimae). Как сообщает один из первых историков Московского университета С.П. Шевырёв: «Все те, которые через домашнее учение положили основание в Истории и Географии, в Арифметике и Геометрии, в знании природного языка и одного или двух употребительнейших иностранных, имели право на вступление в Университет»4 Отныне знание латинского языка уже не являлось необходимым условием для поступления в университет. Весьма любопытно и показательно, что первый университетский Устав открыто провозгласил принцип бессословности при принятии на обучение в российских университетах, руководствуясь лишь способностями поступающих, что также отразилось на увеличении потока студентов: в 1804 году в университете обучалось 56 человек, а в 1808 году числилось уже 228 студентов5. Благодаря публичным лекциям, на которых любознательные москвичи знакомились с современным состоянием наук и последними философскими веяниями, стремительно меняется и общественный статус Московского университета. При университете появляются научные общества, благодаря которым, по глубокой мысли попечителя, университет не был отделён от насущ

4 Шевырёв С.П. История Московского университета, написанная к столетнему его юбилею 1755-1855. Репр. изд. М., 1998. С. 361-362.

5 Андреев АЛО. Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века. М., 2000. Приложение 3. С. 236. ных запросов русской культуры, российского общества и государства: Истории и древностей Российских, Медицинских и физических наук, Испытателей природы. Исповедуя представление о том, что пока в России, «Иначе нельзя завести своих Профессоров, как посылая их в чужие край, чтобы они выучились там своим правам, трудолюбию и должностям» неутомимый попечитель проявляет деятельную заботу о молодых русских учёных. Муравьёв посылает подающих надежды молодых людей на обучение за границу, а затем без экзамена многих из них возводит в докторское достоинство, определяя адъюнктами и экстраординарными профессорами. Наконец, для повышения научного уровня Московского университета попечитель приглашает иностранных профессоров. Благодаря этим мерам происходит прилив новых профессоров и преподавателей, в которых университет так нуждался после запретительных мер Павла I: за период попечительства М.Н. Муравьёва в Московский университет вступило всего 29 профессоров, из которых было 14 иностранцев и 15 русских. «После всего, что великодушный Александр сделал и делает для укоренения Наук в России, мы не исполним долга Патриотов и даже поступим неблагоразумно, есть ли будем ещё отправлять молодых людей в чужие земли, учиться тому, что преподаётся в наших Университетах - комментировал происходившие перемены в жизни Московского университета Н.М. Карамзин. -Московский отличается уже в разных частях достойными учёными Мужами: скоро новые Профессоры, вызванные из Германии и в целой Европе известные своими талантами, умножат число их, и первый Университет Российский, под руководством своего деятельного и ревностного к успеху Наук Попечителя, возвысится ещё на степень славнейшую в учёном свете6. Занимая пост попечителя Московского учебного округа, М.Н. Муравьёв выступал как выразитель чаяний передового русского общества. Отсутствие необходимого числа русских профессоров побуждало попечителя пригласить учёных^из близких в историческом плане германских земель. В России первая половина XIX века яв

6 «Вестник Европы», 1803. № 23-24. С. 267-268. ляется временем формирования российской национальной университетской системы7. Именно в этот период происходит складывание российского национального самосознания и университетской науки. Приглашение в начале XIX века в Московский университет немецких профессоров было совершенно необходимо, ввиду отсутствия достаточного числа отечественных ученых и служило целям обновляющейся русской культуры.

Наряду с немецкой наукой иностранные профессора привнесли современ- < ные немецкие философские веяния. В основу курсов естественного, народного права и политики, читавшихся немецкими профессорами с кафедр Московского университета легли воззрения С. Пуфендорфа, Ш. Монтескье и A.JI. Шлё-цера. Самюэль Пуфендорф впервые отделил естественное право от богословской схоластики и, опираясь на идеи Г. Гроция и Т. Гоббса, придал естественному праву ясную и доступную форму и определил понимание естественного индивида как изначально социального существа. Шарль Монтескье, ставший родоначальником французского Просвещения в национальной литературе выдвинул теорию политического строя государства в зависимости от его протяжённости и географического расположения. Август Людвиг Шлёцер в своём труде «Всеобщее государственное право и теория государственного управления» явился ревностным защитником мирного постепенного преобразования общества, принимая за образец английскую конституционную монархию, противостоящую как народовластию, так и деспотизму. Ещё более значимыми для складывания русского национального самосознания явились философские воззрения немецкой профессуры. Среди них были два философа-кантианца, знакомивших аудиторию с системами Канта, Шеллинга, Фихте, с «учёной историей XVIII века»: профессор естественного права и теории изящных искусств И.Ф. Буле и профессор практической философии, истории философии, естественного и народного права Ф.Х. Рейнгард. Именно с кафедр Московского университета начала XIX века русские студенты впервые узнавали о моральном

7 Петров Ф.А., Гутнов Д.А. Российские университеты // Очерки русской культуры XIX века. М., 2001. С. 125. законе, лежащем в основе общественной жизни, о гражданско-правовом устройстве как конечной цели истории, к которой каждая цивилизация проходит свой исторический путь, о всеобщем тождестве материи и сознания. Таким образом, задолго до издания «Мнемозины» в начале 20-х годов в русском обществе уже в самом начале XIX века подспудно подготавливалась переориента-" ция русской философской мысли с влияния французского Просвещения на не-! мецкий философский романтизм. Когда потребность в русском обществе первой половины XIX столетия в деятельности иностранных профессоров была удовлетворена, появляется целая плеяда выдающихся русских учёных - М.Г. Павлов, Д.М. Перевощиков, Н.И. Надеждин, М.П. Погодин, Е.О. Мухин, И.Е. Дядьковский, Н.И. Лобачевский, Т.Н. Грановский,'П.Н. Кудрявцев, М.С. Ку-торга, М.М. Лунин и др.

Приглашение немецких профессоров и, в целом, иностранной профессуры не было частным делом М.Н. Муравьёва, а становилось закономерной потребностью русского общества, вступившего в полосу формирования национального самосознания. Таким образом, идеи философского немецкого романтизма, привнесённые из Германии, в условиях России наполнялись иным антиq крепостническим и -тираноборческим содержанием. Русская просвещённая элита отвергла немецкую узко-националистическую составляющую этих идей и трансформировала их в утверждение русского национального начала. Идеи t философского романтизма, проникнувшие в Россию вместе с немецкими профессорами, были стимулом для выработки собственного национально-русского общественного самосознания.

Источники и историография.

Весь комплекс используемых источников систематизирован по следующим пяти разделам: 1) материалы официального делопроизводства; 2) личные архивные фонды попечителя Московского учебного округа, директоров, профессоров и деятелей культуры, их опубликованные и неопубликованные работы и переписка; 3) университетская и министерская публицистика; 4) актовые речи профессоров; 5) университетская мемуаристика. Рассмотрим комплекс неопубликованных источников. В настоящее время архив Московского университета сосредоточен в Центральном государственном историческом архиве города Москвы (ЦГИАМ): в фонде Канцелярии Московского университета (ЦГИАМ, ф. 418) и в фонде Канцелярии попечителя Московского учебного округа (ЦГИАМ, ф. 459). Однако необходимо учитывать, что наиболее значительная часть источников, освещающая внутреннюю жизнь Московского университета с момента основания до Отечественной войны 1812 года, погибла в драматические дни 1812 года. Наиболее значительная часть делопроизводственной документации по истории Московского университета 1800-1812 годов сосредоточена в фондах Российского государственного исторического архива (РГИА) в Петербурге. Это было связано с активной перепиской, которую вёл Московский университет с петербургскими ведомствами после образования в сентябре 1802 года министерства народного просвещения. В делах Главного правления училищ (РГИА, ф. 732, оп.1) отложились документы о служебных производствах на различные должности в Московском университете, проходившие здесь предварительное обсуждение*. С конца 1802 года ежегодно в Петербург поступали отчеты университетов, в которых содержались сведения о личном составе ректоров, деканов, профессоров, адъюнктов, докторов, магистров, кандидатов, студентов и учащихся пансиона и гимназии; информация о деятельности университетских учёных обществ и лабораторий, новых открытиях, пополнении библиотеки и музея. Эти отчёты, хранящиеся в фонде департамента народного просвещения (РГИА, ф. 733, оп. 95), по данным А.Ю. Андреева «по информативности превосходят более известные исследователям отчёты в «Московских ведомостях» . В фонде Канцелярии Московского университета в ЦГИАМ (ф. 418) (1764-1927) содержатся лишь считанные документы, затрагивающие «допожарную» историю Московского университета. Картина существенно меняется, когда дело касается рассмотрения документов по исто См. подробное описание фонда в книге: Петров Ф.А. Указ. соч. С. 36. рии Московского университета с 1813 по 1830 годы. Здесь хранятся документы, составлявшие делопроизводственную часть Совета Московского университета и, прежде всего, законодательные акты, касавшиеся деятельности Совета: указы Сената, циркуляры Министерства народного просвещения, а также журналы заседаний Совета, материалы о введении новых уставов (1835, 1863, 1884), о пересмотре устава, штатов университетов России (1901). В составе этого фонда также содержатся отчёты университета и материалы к ним (отчёты о работе кафедр и факультетов), ежегодные статистические сведения о составе учащихся, профессоров и преподавателей, учебные планы и расписания лекций, рукописные и печатные тексты речей, произнесённые ректорами и профессорами университета в связи с различными торжественными событиями, переписка о защите профессорами и преподавателями диссертаций на степень доктора или магистра, о командировании за границу профессоров, преподавателей и студентов с научными целями. Пристальное внимание исследователя иностранной профессуры способно привлечь исполненной драматизма «Дело об увольнении заслуженного профессора Рейсса от преподавания лекций по химии с заслуженной пенсией» (ЦГИАМ, on. 1, д. 196, Л. 1-15). Документ характеризует внутреннюю атмосферу Московского университета в начале 30-х гг. XIX в. и позволяет сделать вывод о вынужденности ухода из университета выдающегося учёного. Не меньшее значение для предпринятого исследования имеют документы из фонда Канцелярии попечителя Московского учебного округа (1803-1917) (ЦГИАМ, ф. 459). В собрании фонда большое место занимают документы, характеризующие деятельность Училищного комитета (1803-1834), краткие отчёты и ведомости о состоянии учебных заведений округа, мемории (докладные записки) совета и правления университета, училищного комитета и университетского благородного пансиона; переписка об открытии приходских и уездных училищ округа и обеспечении их учебными пособиями с ведомостями о суммах, ассигнованных на содержание училищ

8 Андреева А.Ю. Указ. соч. С. 13. Там же смотрите подробное описание фонда. и

Московского учебного округа. В этом же фонде содержатся документы о назначении, увольнении и перемещении преподавателей университета, благородного пансиона и училищ округа; об утверждении преподавателей университета в учёных степенях и званиях. В состав фонда входят книги регистрации входящих и исходящих дел с изложением содержания (1803-1807, 1814, 18231825, 1827). Особое значение принадлежит исходящей переписки, включающей пять томов с кратким изложением всех дел, проходивших через канцелярию попечителя на протяжении 1803-1807 годов (оп.11). Этот источник, позволяет представить ход и последовательность преобразований М.Н. Муравьёва в Московском учебном округе; содержит интересную информацию о приглашении иностранных профессоров, учебных и научных занятиях профессуры Московского университета, покровительстве попечителя в отношении молодых учёных, организации их зарубежных стажировок. К сожалению, в период попечительства А.К. Разумовского и П.И. Голенищева-Кутузова исходящая переписка не велась. В отношении послевоенной истории Московского университета следует отметить источники, рассказывающие об удалении профессора Штельцера из Московского университета и о переводе его в Дерптский университет. На примере дела профессора Штельцера можно сделать вывод о том, что профессорский коллектив Московского университета представлял единую, готовую отстаивать свои права, корпорацию. Комплекс дел, затрагивающих деятельность профессора Рейсса на посту библиотекаря Московского университета, раскрывает всю многогранную научную и просветительскую деятельность этого профессора в истории Московского университета и одновременно изображает картину нравов, царящую в Совете, неспособность многих коллег по достоинству оценить заслуги профессора химии.

Следующим значительным архивохранилищем по истории Московского университета является Отдел редких книг Научной библиотеки МГУ им. М.В. Ломоносова. Подробный перечень требований, предъявляемых университетским начальством к студенту, содержится в обнаруженном нами в Отделе редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ им. Ломоносова отпечатанном типографским способом «Уставе, к наблюдению которого все Универси-у тетские Студенты обязуются письменно», подписанном директором И.П. Тургеневым и студентом Чеботаревым (ИНВ. 345764). «Устав.», по-видимому, утверждённый ещё в правление Екатерины II* свидетельствует о стремлении университетского начальства подробно регламентировать учёбу, быт, поведение и даже образ мыслей студента Московского университета и позволяет говорить о достаточно высоком уровне требований, подлежащих исполнению студентом Московского университета. Кроме того, подробное описание первоначального музея естественной истории, организованного профессором Г.И. Фишером при Московском университете содержит, хранящаяся в Отделе редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ им. Ломоносова рукопись под названием «Музеум Естественной Истории Императорского Московского университета, приведённый в порядок и описанный Публичным Ординарным Профессором Естественной Истории и членом многих учёных обществ Г. Фишером» (Перевод с французского Дмитрий Лазаревич).

Значительная часть документов по истории Московского университета отложилась в фондах Отдела письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ). Фонд 402 «Старая Москва» из собрания ОПИ ГИМ включает обширные материалы по истории различных учреждений Москвы на протяжении периода с середины XVIII века до 1917 года. В состав фонда 402 входят также важные документальные материалы по истории Московского университета второй половины XVIII - первой половины XIX столетий (ф. 402, ед. хр. 176, Л. 1).

Бесспорно, несомненный интерес при изучении политических убеждений профессоров второй половины XVIII века, а также их взглядов на происхождение и главные задачи власти представляет официальное «Приглашение на тор' В разделе, посвященном обязанностям студента «яко подданного Российской империи» (Л. 1), содержится правка, сделанная от руки: вместо «Ея Императорскому Величеству» - «Его Императорскому Величеству», вместо «Августейшей своей Монархине» - «Августейшему своему Монарху», вместо «Ея Величеству» - «Его Величеству». жественный акт в Московский университет 1770 года для изъяснения благого' вения и усердия к Августе Екатерине II», напечатанное в университетской типографии. В тексте «Приглашения.» наряду с предваряющими основное содержание источника пространными рассуждениями, носящими характер апологии монархическому правлению, содержится объявление о предстоящих торжественных речах, посвященных данному случаю, принадлежащих профессору практической философии И.М. Шадену («Речь о том, что справедливым почитается в праве Государя в рассуждении воспитания граждан и попечения о науках и художествах», на латинском языке) и магистру свободных наук Д.С. Аничкову (речь «О свойствах познания человеческого и о средствах, предохраняющих ум смертного от заблуждений», на русском языке).

Личный фонд директора Московского университета И.П. Тургенева (17981803) включает обширную частную переписку Тургенева, материалы официального делопроизводства, а также рукописные сочинения, принадлежащие разным авторам (ОПИ ГИМ, ф. 247). Частный интерес представляют письмо И.П. Тургенева брату П.П. Тургеневу (1784), письма И.П. Тургенева от С.С. Аржеветинова (1788), М.Н. Муравьёва (1805), П.А. Тургенева (1787-1791), П.П. Тургенева (1787 и б.д.). К истории Московского университета имеет непосредственное отношение «Семидневный рапорт о состоянии Московского университета», составленный А. Борисовым, на имя директора 18 февраля 1800 года. Этот документ, имеющий характер отчёта, позволяет создать точное представление о составе, численности и социальном облике студентов и учеников университетских гимназий, профессоров, преподавателей и всех чиновниках университета, и даже о состоянии казны университета cl 1 по 18 февраля 1800 года (ф.247, ед. хр. 8, Л.1). Большое значение при изучении просветительских взглядов первого попечителя Московского университета и одного из разработчиков Устава 1804 года Михаила Никитича Муравьёва имеют материалы из собрания А.Д. Черткова, хранящиеся в ОПИ ГИМ (ф. 445). В фонде 445 собрана обширная переписка юного М.Н. Муравьёва с его отцом Никитой

Артамоновичем, имеющая самостоятельное значение и частично опубликованная*. Здесь также хранятся многочисленные рукописи произведений писателя, многие из которых опубликованы**, а также рукопись первого самостоятельного переводного произведения Муравьёва «Жизнь Эрнеста, по прозванию благочестивого Герцога Саксонского», интересная с точки зрения характеристики просветительских взглядов молодого автора (ед. хр. 118). При изучении истории подготовки первого университетского Устава представляет несомненный интерес «Выписка из дела об университета^ сделанная Муравьёвым из указа 1786 года Комиссии об Учреждении Училищ (ф. 445, ед. хр. 232, хр. 476, Л. 177-177об). Этот документ указывает на преемственность взглядов Муравьёва - разработчика университетского Устава с идеями участников екатерининской Комиссии об Учреждении Училищ, составившей в 1787 году «план на Установление в России Университетов; сообразив оной с университетским учением в землях Его величества Императора Римского и в других государствах»9. Одним из источников Устава является «Проект устава Российской Академии», составленный, по всей видимости, Муравьёвым в 1802 году (Ф.445, ед. хр. 232, Л. 183-192). О тёплом отношении попечителя Муравьёва к подающим надежды воспитанникам университета свидетельствует письмо к студенту Р.Ф. Тимковскому (ОПИ ГИМ, ф. 310, on. 1). В составленном в 1802 году «Катком начертании нужд Московского университета, требующих скорого удовлетворения» впервые заявлено требование о необходимости утверждения «нового штата и устава, поелику настоящее положение крайне недостаточно по всем отношениям»10. Интересные сведения о научной жизни Московского университета в начале XIX века, и о деятельности первого профессора ботаники в университете Г.Ф. Гофмана содержатся в официальной переписке последнего с министром народного просвещения и университетским начальст Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980. " Муравьёв М.Н. Полное собрание сочинений. Т. 1-3. СПб., 1819-1820.

9 ОПИ ГИМ, ф. 445, ед. хр. 232, хр. 476, Л. 178.

10 ОПИ ГИМ, ф. 316, ед. хр. 9, Л. 1. вом11. Материалы о деятельности профессора натуральной истории Г.И. Фишера фон Вальдгейма, занимавшего должности директора Московского общества испытателей природы (1805-1853) и директора Московского общества сельского хозяйства (1820-1835) находятся в составе архивного комплекса Уваровых (ОПИ ГИМ, ф. 17).

Значительный интерес для исследователя истории Московского университета первой трети XIX века представляет Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ). В обширном собрании Н.С. Тихонравова хранятся черновые материалы, относящиеся к биографии профессора нравственной философии И.М. Шадена, помещенной в «Биографическом словаре профессоров и преподавателей Московского университета», а также оттиск части статьи из журнала «Современник», посвященной разбору содержания 12 речей Шадена . Следует отметить также секретное дело цензурного комитета Московского университета по рассмотрению отношения военного губернатора от 21 марта 1805 года13. Кроме того, в фонде Н.С. Тихонравова собраны выписки «по собственноручным запискам у М.Н. Погодина» по биографии М.Н. Муравьёва, знакомящие с ранними годами жизни просветителя*. В фонде O.K. и Т.А. Каменецких (ОР РГБ, ф. 406) хранится собрание писем И.А. Гейма, приобретённое после смерти профессора его ближайшим учеником Т.А. Каме-нецким, адъюнктом географии и статистики Московского университета. Среди библиотечных и архивных собраний профессоров Московского университета, лишь библиотека и корреспонденция профессора Гейма уцелели при пожаре Москвы. Впоследствии это собрание вместе с перепиской известного петербургского врача Осипа Кирилловича Каменецкого, опекуна и родного дяди Тита Алексеевича, составило упомянутый фонд. Значительный интерес представляют письма (на немецком языке, а также русском, французском и латы ОПИ ГИМ, ф. 402, ед. хр. 176, Л. 243.

ОР РГБ, ф. 298, Тихонравов, к. 11, ед. хр. 12. Соответствующий номер журнала «Современник», из которого сделан оттиск части статьи, обнаружить не удалось.

13 ОР РГБ, ф. 298/IV, к. 1, ед. хр. 48. Архив М.Н. Муравьёва хранится в собрании Рукописного отдела Российской национальной библиотеки (РО РНБ, ф. 499) собранный в своё время Н.С. Тихонравовым и М.П. Погодиным. ни), адресованные И.А. Гейму профессорами Геттингенского университета, русскими студентами, обучающимися в Геттингене, а также профессорами Московского университета*.

Важнейшие материалы по истории Московского университета первой трети XIX века хранятся в собрании Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ). Дополнительным источником по истории Московского университета на рубеже XVIII-XIX века является переписка И.П. Тургенева с И.И. Шуваловым и М.И. Невзоровым, обнаруженная нами в собрании ГАРФ (ф. 1094, on. 1, ед. хр. 15, 30). В результате процесса по делу декабристов, часть документов отражающих деятельность М.Н Муравьёва в сфере образования и завещанных сыну Никите, была изъята во время следствия и в дальнейшем вошла в состав фонда М.Н. и Н.М. Муравьёвых из собрания ГАРФ (ф. 1153). Наиболее целостную характеристику взглядов М.Н. Муравьёва и его сотрудников по университетскому вопросу содержат три редакции проекта Московского университета (ф.1153, on 1, ед. хр. 5, JI. 1-48). Предварительные соображения о реформировании Московского университета суммированы в докладе Александру I, датированном 8 августа 1802 года и составленном комиссией по рассмотрению уставов учебных заведений (ф. 1153, on. 1, ед. хр. 2, JI.1-10). Кроме того, в РГАЛИ хранится часть интересной переписки между М.Н. Муравьёвым и Н.М. Карамзиным, в которой содержится оценка последнего публичных лекций профессоров Московского университета (ф. 1765, № 1, ед.хр.4).

Интересные материалы, рассказывающие о научной деятельности учёных Московского университета, содержатся в собрании Петербургского Федерального Архива Российской Академии Наук (ПФА РАН). В фонде Ф.П. Аделунга в архиве Академии наук хранится обширное собрание рукописей профессора И.Ф. Буле (1763-1821), образовавшееся при работе над незаконченным сочинением «Опыт критической Литературы по русской истории» (ПФА РАН, ф. См. подробное описание фонда в книге: Андреев А.Ю. Указ. соч. С. 15-16.

89, on. 1). Здесь мы находим рукописи его работ: «Содержание древнерусской библиографии», «Древнейшие сообщения франкисских и византийских писателей о руссах» (1810); заметки и выписки И.Ф. Буле по русской истории, истории русской церкви, истории протестантской и католической церквей в России, истории русского права, а также материалы о редких книгах, напечатанных в России по русской истории IX-XVI вв., и по истории Прибалтийского края, собранные в 1810-1840 гг. совместно с Ф.П. Аделунгом; заметки по нумизматике и сфрагистике; отзывы членов Российской академии Н.М. Карамзина, Н.Н. Бантыш-Каменского и А.Ф. Малиновского о работе И.Ф. Буле «Вселение славян в Россию со стороны Дуная» (1808)*. В составе архива Академии наук хранится и архивный фонд профессора естественной истории Г.И. Фишера фон Вальдгейма (1771-1853), который охватывает период 1789-1898 гг. и содержит 298 единиц хранения (ПФА РАН, ф. 260, on. 1)*. Конспект приватных лекций профессора Буле оставил М.Я. Чаадаев (собрание Н.К. Пиксанова, Пушкинский дом).

Рассмотрим комплекс опубликованных источников. При историографическом описании Московского университета второй половины XVIII века важная роль отводится анализу сохранившихся законодательных актов и материалов официального делопроизводства. Большое значение принадлежит содержанию «Проекта о учреждении Московского университета», как важнейшему нормативному документу, на основе которого строилась деятельность университета до принятия Устава14. Подробную сводку предложений университетской профессуры об усовершенствовании университетских порядков, что позволило бы по их мнению поднять общественный и государственный статус Московского университета и привлечь в него студентов содержит «Мнение об учреждении и содержании императорского университета и гимназии в Москве», представ Обозрение архивных материалов дано в работе: И. Лысенко, Е. Суслова Материалы о профессорах Московского университета в Архиве АН СССР (1755-1855) // Вестник МГУ история. 1961. № 1. С. 78. * Обозрение его архивного фонда опубликовано в «Трудах Архива AHCCCP. Вып. 5. Обозрение архивных материалов», Т. И, М.-Л., 1946, С. 112-113.

14 Полное собрание законов, Т. XIV. № 10346. ленное по повелению императрицы Екатерины II в 1765 году15. Именно на страницах этого документа было впервые заявлено требование профессоров о предоставлении университету внутренней автономии. Интересную информацию о содержании занятий в Упсальском университете М.И. Афонина и A.M. Карамышева находим на страницах документов, опубликованных Н.А. Пенч-ко16. При изучении Московского университета второй половины XVIII века, нельзя обойти вниманием три тома «Документов и материалов по истории Московского университета», изданных с богатейшим комментарием и под редакцией Н.А. Пенчко. В первом томе опубликованы Протоколы конференции и переписка директора с кураторами в период с 1756 по 1764 год, второй том охватывает внутреннюю жизнь университета, отразившуюся в официальных документах в течение 1765-1766 годов, третий том раскрывает перед нами документы, относящиеся к периоду 1767-1770 и 1786 годов. Данное издание - важнейший источник, охватывающий все стороны жизни Московского университета второй половины XVIII столетия: от официальных правительственных актов и забот начальства по изданию учебной литературы до бытовой стороны жизни студентов и профессуры. Важнейшим нормативным документом, определившим порядок функционирования университетской системы в России на протяжении первой трети XIX века, является текст Устава от 5 ноября 1804

17 года . В эпоху либеральных реформ 60-х годов XIX века, в связи с обсуждением и принятием нового университетского устава (1863) вышли в свет два тематически связанные сборника документов: «Сборник постановлений по Министерству народного просвещения» (СПб., 1864) и «Сборник распоряжений по Министерству народного просвещения» (СПб., 1866). В первом издании собраны одобренные императором уставы университетов и научных обществ, рескрипты, указы, затрагивающие функционирование системы учреж

15 «Чтения общества истории и древностей российских при императорском Московском университете» 1875. Книга II. С. 189-212.

16 Пенчко Н.А. Выдающиеся воспитанники Московского университета в иностранных университетах. 17581771. // Исторический архив. 1956. № 2. дений Министерства народного просвещения в целом; второй сборник содержит подробный перечень законодательных актов, не требовавших подписи императора и утверждавшихся на уровне министра. Важнейшие события в жизни университета, сведения о производстве в учёные степени, о назначениях и увольнениях профессорско-преподавательского состава, об изданных ими сочинениях и переводах, торжественные речи некоторых профессоров публиковались на страницах ведомственных журналов: «Периодическое сочинение об успехах народного просвещения» (1803-1819), «Журнал департамента народного просвещения» (1821-1824), «Записки департамента народного просвещения» (1824-1829). Ежегодно, в начале июля, когда происходил завершающий учебный год торжественный акт, на страницах университетской газеты «Московские ведомости» публиковались отчеты, в которых указывались списки речей профессоров, названия музыкальных номеров и стихотворений из которых состояло торжество; сведения обо всех лицах, произведённых на акте в учёные степени (кандидата, магистра или доктора); перечислялись имена студентов, награждённых золотыми и серебряными медалями, а также новых студентов, принятых в университет в результате экзамена, так и переведённых из Академической гимназии и Благородного пансиона.

Ценным источником, позволяющим существенно дополнить представления о биографии, учебной программе и научных воззрениях профессоров Московского университета, являются издававшиеся ежегодно «Объявления о публичных учениях в императорском Московском университете». В «Объявлениях» указывались: научная степень, звание, чин, занимаемая кафедра, темы преподаваемых курсов наук (публичных и приватных), время преподавания, название и автор руководств, по которым читался предмет. В течение 1805-1810 годов по распоряжению М.Н. Муравьёва в начале «Объявления» печатались статьи профессоров, содержащих какое-либо научное открытие.

17 См. «Периодическое сочинение об успехах народного просвещения». 1805. № 9. С. 123-190; Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1-е. Т. 14. СПб. 1830. №10346; Сборник постановлений по министерству народного просвещения. Т. I. Царствование Александра 1 1802-1825. СПб. 1864. стб. 264-301.

Интересным источником являются актовые речи профессоров, публиковавшиеся в виде издания под названием «Речи и отчёт, произнесённые в торжественном собрании императорского Московского университета», где печатались речи, произнесённые во время торжественных актов и особых юбилейных заседаний*. На протяжении второй половины XVIII и начала XIX столетия заметно меняется характер торжественных речей: если в XVIII столетии учёные посвящали свои выступления преимущественно популяризации одной или ряда наук, то на рубеже XVIII-XIX столетия профессора всё чаще затрагивают в своих речах общественные вопросы. Так профессор статистики Г.М. Грелльман в своей вступительной лекции «О свойстве и пользе статистики» выступил решительным поборником отмены в России крепостного права: «Удивительно, какое различие находим в рассуждении внутренних сил и могущества Государства, смотря по тому, когда его подданные все до одного живут правом гражданской сво

18 боды, или когда они по большей части ещё не наслаждаются оными» . По мнению В.П. Зубова в начале XIX века: «Исторический элемент вводился в актовые речи, университетские курсы и т. д. Если предметом актовых речей в XVIII веке являлись нередко успехи науки и просвещения в целом, то теперь ораторы избирают предпочтительно более узкие темы - исторические успехи одной определённой отрасли»19. На наш взгляд это обстоятельство напрямую связано с продолжением процесса специализации наук в Московском университете, ускоренного после принятия Устава 1804 года, по которому почти втрое было увеличено количество кафедр в российских университетах.

Ценным источником, позволяющим расширить наши представления о биографиях учёных, является «Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Московского университета» (Ч. 1-2 М., 1855), составленный коллективом преподавателей под руководством профессора С.П. Шевырё Значительная часть «Речей» произнесённых преимущественно профессорами в XVIII столетии опубликована в сборнике «Речи, произнесённые в торжественных собраниях Императорского Московского университета, русскими профессорами оного, с краткими их биографиями» (Ч. 1-4. M., 1820-1823).

18 Грелльман Г.М. О свойстве и пользе статистики. М., 1804. С. 5-6.

19 Зубов В.П. Историография естественных наук в России в XVIII - первой половине XIX в. M., 1956. С. 376. ва. Данное издание наряду с «Историей Московского университета» было приурочено к столетнему юбилею университета, и С.П. Шевырёв и его ближайшие сподвижники из профессоров и преподавателей Московского университета стремились создать исторические полотна, основанные на широкой источнико-вой базе. К работе над изданием, содержащим 256 биографий профессоров и преподавателей, Шевырёв привлёк как самих учёных, написавших свои автобиографии, так и учеников и очевидцев научной и преподавательской деятельности умерших профессоров и преподавателей.

Особое значение имеют лекции, учебные пособия, научные труды и журналы, издаваемые иностранной профессурой. Хотелось бы особенно выделить журналы, издаваемые в Москве профессором И.Ф. Буле «Московские учёные ведомости» и «Журнал изящных искусств», а также журнал «Аврора», издававшийся профессором Ф.Х. Рейнгардом и Я.И. Десангленом. «Московские учёные ведомости» - по сути, первый по-настоящему научный журнал, издаваемый в России, был построен по образцу геттингенских учёных ведомостей, предлагая своим читателям, рецензии на выходившие в России и в Европе научные работы. «Журнал изящных искусств» (вышло всего три номера) должен был способствовать воспитанию эстетического вкуса у русской публики. Журнал «Аврора» отличался морально-дидактическим характером содержания. Понять научные воззрения иностранных профессоров помогают их научные труды, а также учебные руководства, написанные всеми иностранными профессорами. Наиболее плодовитыми авторами были И.А. Гейм, Г.И. Фишер, Ф.Ф. Рейсс, Х.А. Шлёцер. Особое значение мы придаём трудам, позволяющим определить философские воззрения иностранных профессоров, ибо в эпоху ещё недостаточной расчленённости наук философско-теоретические представления учёных выполняли интегрирующую роль и нередко теоретические курсы предшествовали изложению основных курсов наук. В этом отношении наиболее показательными на наш взгляд являются труды Г.И. Фишера («Ориктог-нозия или краткое описание всех ископаемых веществ с изъяснением терминов

Ч. 1-2. М., 1818), Х.А. Шлёцера («Энциклопедическое обозрение различных наук вообще, в особенности политических и исторических наук, по их понятию и взаимному отношению. М., 1823) и Х.Ф. Ренгарда («Система практической философии Христиана Филиппа Рейнгарда М., 1807). Нам не удалось обнаружить рукописные конспекты лекции иностранной профессуры, принадлежащие их русским слушателям. Тем больший интерес представляют изданные типографским способом по поручению Министерства просвещения в 18261827 годах «Конспекты лекций профессоров отделений при Императорском Московском университете», содержащие тезисное изложение лекционных курсов профессора натуральной истории Г.И. Фишера, профессора химии Ф.Ф. Рейсса, профессора политической экономии Х.А. Шлёцера и профессора всеобщей географии, истории и статистики Ю.П. Ульрихса.

Внутреннюю атмосферу Московского университета второй половины XVIII- начала XIX в. помогают воскресить воспоминания И.Ф. Тимковского, Ф.П. Лубяновского, Д.И. Фонвизина. Благодаря оставленным ими воспоминаниям мы узнаём не только множество интересных фактов из истории допо-жарного университета, но и знакомимся с чувствами и настроениями, характеризующими отношение к своей alma mater его воспитанников, память о которых человек часто проносит через всю жизнь. Воспоминания, относящиеся к первой половине XIX в. отличаются большей содержательностью, что, в эпоху пореформенной России, когда заметно обострился общественный интерес к прошлому, было связано с прямым стремлением автора к их опубликованию. Неслучайно в это время вышли в свет воспоминания А.Д. Боровкова, В.И. Лы-кошина, И.М. Снегирёва, а также Е.Ф. Тимковского, Ф.Л. Ляликова, М.П. Третьякова на страницах, которых содержатся как интересные наблюдения о деятельности иностранных профессоров, так и о внутренней жизни Московского университета в первой трети XIX в. Интересным источником, повествующим о московской жизни накануне и во время Отечественной войны, являются недавно изданные мемуары финляндского студента Московского университета Г.Э.Эрстрёма20. Следует отметить и содержательные некрологи, по-свящённые Г.И. Фишеру фон Вальдгейму, Р.Г. Геймана и Г.Е. Щуровского. Большое значение для понимания специфики складывания русско-немецких связей на рубеже XVIII-XIX в., а также содержательным источником, позволяющим уточнить научные биографии иностранных учёных, являются дневники А.И. и Н.И. Тургеневых. С точки зрения изучения русско-германских связей немаловажное значение принадлежит и личной переписке. Особо отметим «Письма профессоров Московского университета к попечителю учебного округа М.Н. Муравьёву», опубликованных в 1861 г. в «Чтениях Общества истории и древностей российских», переписку попечителя П.И. Голенищева

Кутузова с министром А.К. Разумовским21, а также переписку В.А. Жуковско

22 го с А.И. Тургеневым . Ценную информацию о ходе переговоров с приглашаемыми в Россию немецкими профессорами, о их жизни в Москве, и о личных впечатлениях от России, содержит переписка, опубликованная немецким

23 учёным Штидой . На основании корреспонденции М.Н. Муравьёва и посредника в переговорах с немецкими учёными профессора X. Мейнерса можно сделать вывод, о том, что отбор кандидатур для работы в Московский университет проходил тщательно и целенаправленно. Попечитель Муравьёв стремился получить достоверную информацию о тех специалистах, в которых особенно нуждался Московский университет, при этом приоритет был отдан снискавшим известность в научных кругах, благодаря своим научным произведениям профессорам, а также молодым талантливым учёным. Среди приехавших в Москву профессоров находились подлинные энтузиасты, не жалевшие сил для деятельности на ниве просвещения их нового отечества. «Когда я сравниваю своё здешнее положение с тем, что было в Геттингене, то мне кажется, что раньше я был связан по рукам и ногам, - писал профессор Буле Мейнерсу в декабре 1804 года. - Только сейчас я себя ощущаю. Каждую неделю мы продви

20 Эрстрём Э.Г. Для меня и моих детей // Наше наследие. 1991. № 5.

21 Васильчиков А.А. Семейство Разумовских. Т. 2. СПб., 1880. С. 288-468.

22 Жуковский В.А. Письма к А.И. Тургеневу. М., 1895.

23 Stieda W. Deutsche Gelehrte als Professoren an der Universitat Moskau. Leipzig, 1930. гаемся вперёд, и тем, что мы делаем, иногда одним единственным письмом, исчисляется огромное влияние на великую нацию»24.

Историография.

Хотя научная и просветительская деятельность иностранной профессуры Московского университета затрагивает обширный пласт в истории отечественного просвещения и культуры в данном историографическом очерке уделяется внимание, прежде всего, изучению научной деятельности иностранных профессоров и преподавателей в отечественной и зарубежной историографии. На протяжении длительного времени в отечественной историографии по истории Московского университета либо системы образования в целом деятельность иностранных профессоров в Московском университете затрагивалась лишь побочно и не становилась предметом специального исследования. Кроме того, существует ряд работ, посвящённых изучению истории научных обществ, сложившихся при Московском университете, в деятельности которых немаловажную роль играли иностранцы, а также биографических очерков отдельных учёных.

Дореволюционная историография. Родоначальником историографического описания Московского университета является его первый попечитель М.Н. Муравьёв, поместивший в сборнике «Эфемериды», изданном в 1804 году при Обществе Любителей Российской Словесности два биографических очерка о своих университетских наставниках профессорах А.А. Барсове и И.М. Шадене. Идея историографического изучения российских университетов как важнейшей предпосылки их всестороннего функционирования получила закрепление в первом университетском Уставе, в соответствии с § 73 которого «к должно

25 сти Секретаря принадлежит сочинение истории Университета» . В обязанность секретаря входило хранение архива, для содержания которого определялся особый архивариус и один писец из числа студентов. В апреле 1806 года С.П. Жихарев отметил в своём дневнике, что «Страхов объявил, что мы, нако

24 Stieda W. Op. cit. S. 84.

25 Сборник постановлений по министерству народного просвещения. СПб., 1864. Т. 1. стб. 279. нец, будем иметь краткую историю университета, которою занимается Павел

26

Афанасьевич Сохацкий, по давнему желанию куратора М.Н. Муравьёва.» . К сожалению, до нас не дошло ни одного краткого очерка по истории университета до начала Отечественной войны, подготовленного секретарём к торжественным актам.

Дворянская историография. Впервые деятельность иностранцев в Московском университете в первой трети XIX века была рассмотрена на страницах «Истории императорского Московского университета, написанной к столетнему его юбилею 1755-1855» (М., 1855) С. П. Шевырёва. Автор не выходит за пределы фактологического повествования. Изображение истории университета выстраивается по хронологическому принципу. В качестве основных хронологических этапов рассматриваются периоды царствования русских монархов и внутри них периоды деятельности отдельных кураторов и попечителей на протяжении существования университета. Суть концепции автора - в изображении процесса непрерывного возвышения Московского университета под началом его славных профессоров, мудрых наставников и царствующих монархов. С.П. Шевырёв даёт краткие характеристики преподававшим иностранным профессорам и, используя расписания занятий, подробно освещает их преподавательскую деятельность. Интересно отметить, что «История», а также более содержательный в фактологическом отношении «Биографический словарь профессоров и преподавателей Московского университета» (М., 1855, Ч. 1-2), составленные под редакцией С.П. Шевырёва в дальнейшем послужили образцами для других российских университетов.

Либеральная историография. Большой вклад в жизнеописание российских университетов внесли историки либерального направления. B.C. Иконников в своём обстоятельном исследовании «Русские университеты в связи с ходом общественного образования» проницательно замечает: «Основывая университеты, правительство рассчитывало, что прежде других отзовётся на этот

26 Жихарев С.П. Дневник студента // Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1989. С. 59. призыв дворянское сословие, но оно ошиблось в своём расчёте»27. С этой точки зрения даётся конструктивная оценка деятельности М.Н. Муравьёва, приглашавшего в Москву талантливых немецких учёных в чаянии воплотить свой идеал учёной республики. Давая краткую характеристику приглашённым учёным, автор отмечает, что «преподаватели русские были преимущественно по

28 следователями немецкой науки» . Позитивно оценивая содержание Устава 1804 года, B.C. Иконников придерживается точки зрения о том, что, несмотря на перипетии исторического пути России, развитие образования в стране идёт по восходящей линии, чему во многом способствовало само правительство. Тесная зависимость между властью и университетами обусловлена слабостью русского университетского образования в XVIII-XIX вв.

Профессор Петербургского университета М.И. Сухомлинов в своей монографии «Материалы для истории образования в царствование императора Александра I» писал: «Вызывая иностранцев, Муравьёв имел в виду при помощи их образовать поколение русских учёных»29. Большое значение имеет вывод учёного о том, что «вне пределов Империи приглашаемы были профессора из славянских земель, преимущественно из карпатской Руси, всего более из Германии, отчасти из Франции, Швейцарии и Англии»30.И хотя М.И. Сухомлинов в своём исследовании не затрагивает историю Московского университета, он подробно рассматривает деятельность и содержание речей иностранной профессуры в Харьковском и Казанском университетах. «Духовные особенности русского народа - говорилось с университетских кафедр - должны вырабатываться под влиянием начал, которыми неизбежно проникается цивилизация новых народов. Древний мир с его классической литературой должен служить существенною основою; исключительное господство французской литературы подавляет абсолютизмом её условных правил и мертвящим влады

27 Иконников B.C. Русские университеты в связи с ходом общественного образования // Вестник Европы 1876. №9-10. С. 546.

28 Указ. соч. С. 534.

29 Сухомлинов М.И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению. СПб., 1889. Т. 1. С. 12.

30 Сухомлинов М.И. Указ. соч. С. 70. чеством авторитетов; противодействие ей надо искать в немецкой литературе, которой отличительные черты: естественность, республиканский дух и всеми признаваемая многосторонность. Зарождающаяся русская словесность должна претворить германские и романские начала в гармоническое, самостоятельное целое.О философии говорили с восхищением, как профессора, так и студенты первых времён университетов. Один из даровитейших представителей её называет философию наукой, имеющей величайшее влияние не только на все прочие науки, но и на нравы человеческие, и предлагающую начала всеобщие, на которых, как на основании, утверждаются всякое изыскание истины и действия не только лиц, но и целых народов»31. По нашему мнению, эти умонастроения были вполне близки и иностранной профессуре Московского университета, преподававшей в первой трети XIX века.

С.В. Рождественский считал главной причиной приглашения иностранцев - недостаток русских учёных: «и только с течением времени Министерство стало настойчиво требовать от университетов выбора профессоров из своих

32 питомцев» . Особую озабоченность в Министерстве вызывало преподавание в университетах на иностранных языках, однако «ещё более важное значение имела неудовлетворённость подготовки, с которою студенты вступали в университет»33.

В отличие от ряда историков Н.Н. Булич чрезвычайно высоко оценивает значение приглашённых учёных в истории русского образования. По мнению Н.Н. Булича главный недостаток университетской реформы заключался в нехватке людей для пополнения открытых кафедр. Автор недооценивает роль русских профессоров и апологизирует деятельность иностранных учёных: / «Эти люди часто в глуши тогдашней провинциальной жизни составляли для русского юноши идеальный тип человека действительной науки, которого они

31 Сухомлинов М.И. Указ. соч. С. 109, 111.

32 Рождественский С.В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. СПб. 1902. С. 60.

33 Рождественский С.В. Указ. соч. С. 62. не встречали между русскими. От них узнавали они впервые о великих движениях европейской мысли и о знаменитых представителях его»34.

Новый рубеж в изучении истории Московского университета наступает вначале XX века. Поскольку 150-летний юбилей Московского университета, по понятным причинам, не мог быть широко отмечен и не сопровождался заметными историческими публикациями, оживление внимания исследователей к истории Московского университета намечается в 1912 году - в связи со 100-летием победы в Отечественной войне. В этот год были опубликованы архивные материалы, рассказывающие об эвакуации университета из Москвы, пожаре здания и гибели его имущества (К. Военский, В. Эйнгорн), а также ряд исследований, освещающих раннюю историю старейшего учебного заведения.

Е.И. Тарасов впервые подробно проанализировал состав русских студентов, учившихся в Геттингене, и, касаясь образа Владимира Ленского из романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин», аргументировано доказал, что «к началу двадцатых годов минувшего века в русском обществе не было молодых «гет-тингенцев», только что вернувшихся из-за границы, а были.старые «геттин-генцы»35. Одним из первых Тарасов отметил тесные связи между директором4, И.П. Тургеневым и Геттингенским университетом, осуществлявшиеся благодаря переписке профессора И.А. Гейма и М.И. Невзорова. По мнению Тарасова после приезда немецких профессоров «в Москве.образовалась маленькая колония геттингенских немцев, и связи с Геттингеном от этого упрочились ещё более»36.

Иностранным профессорам уделяет место в своей монографии «Московский университет в 1812 году» известный русский историк М.К. Любавский, отметивший достаточно высокий их научный уровень, явившийся результатом целенаправленного отбора со стороны попечителя: «В составе преподавателей Московского университета и после введения устава 1804 года, как и раньше,

34 Булич Н.Н. Очерки по истории русской литературы и просвещения с начала XIX века. СПб., 1912. С. 49.

35 Тарасов Е.И. Русские «геттингенцы» в первой четверти XIX в. и влияние их на развитие либерализма в России // Голос минувшего 1914. № 7. С.209.

36 Тарасов Е.И. Указ соч. С. 196. преобладали немцы и семинаристы-поповичи. Но немцы подобрались уже гораздо удачнее, чем раньше, и представляли из себя в общем довольно крупные научные силы. Конечно, все эти люди прибыли в Россию не по каким-либо идеальным культуртрегерским мотивам, а просто в чаянии внешних благ от щедрого русского правительства и общества.Большинство немцев, преподававших в нашем университете перед 1812 годом, были действительно людьми науки, занимавшиеся своим делом по внутреннему призванию.»37. Автор, на наш взгляд, даёт взвешенную оценку русским профессорам: «Уступая в познаниях немцам, они являлись при всём том ревностными и добросовестными работниками в университете, сообща и дружно с ними делали общее академичето ское дело» . Оценивая роль оставшегося в Москве после эвакуации университета профессора Х.Ю.Л. Штельцера, Любавский писал: «Показания Штельцера дышат правдою, и нет оснований им не верить»39. Обстоятельное описание участия иностранных учёных в деятельности Физико-медицинского общества приводится в монографии А. Тарасенкова «Историческая записка о состоянии и деятельности Физико-медицинского общества учреждённого при императорском Московском университете (1805-1855)» (М., 1856). Один из первых биографических очерков, посвящённых Г. И. Фишеру, содержится во второй главе интересной монографии А. Богданова «Карл Франциевич Рулье и его предшественники по кафедре Зоологии в Императорском Московском Университете» (М., 1885). Работа носит библиографический характер; для обоснования своих выводов и наблюдений автор активно цитирует сочинения Фишера и других предшественников Рулье. На наш взгляд, автор недооценивает значение русских профессоров^тредшественников Г.И. Фишера. «До Фишера по Естественной Истории были образованные и трудолюбивые чиновники, но не специалисты, слившиеся со своей наукой.Утилитарная точка зрения господствовала в научном миросозерцании, а потому понятно, что и на дело своей кафедры

37 Любавский М.К. Московский университет в 1812 году M., 1913. С. 31, 32.

38 Любавский М.К. Указ. соч. С. 34.

39 Любавский М.К. Указ. соч. С. 36. профессора смотрели со стороны больших житейских преимуществ»40. Давая общую оценку научной деятельности Г.И. Фишера, автор приходит к следующим выводам: «Русским людям начала текущего столетия не бесполезно было видеть пример усидчивости германского учёного, постоянно имевшего в виду обогащение науки и старавшегося неуклонно по мере сил помогать этому обогащению. Вторым симпатическим явлением в деятельности Фишера можно признать его постоянную заботу направить исследования на изучение местных естественноисторических предметов. Ориктография и энтомография упрочили гораздо более почётное и видное место для Фишера в науке, чем это могли сделать его сравнительно анатомические этюды. Фишер был человеком труда, фактов, а не обобщений как это видно из всех его работ даже первой эпохи его деятельности.Много мешало благим желаниям Фишера незнание русского языка и невозможность потому, при всём его желании, влиять на настоящую русскую университетскую среду»41.

Советская историография 1935-1956 гг. После революции 1917 года традиции историографического описания Московского университета, заложенные в дореволюционной историографии, были прерваны. Некоторое оживление внимания к истории Московского университета и к научным биографиям иностранных учёных, учившим в нём, намечается в предвоенные годы. Методологической основой «Очерков по истории Московского университета», подготовленных коллективом историков в 1940 году выступает, так называемый, социологический подход. Московский университет, как и вся сфера образования, начинает оцениваться как средство угнетения, находящееся в распоряжении господствующего класса дворянства. Оценивая Устав 1804, года авторы «Очерков.» отмечали, что, разрабатывая Устав, «дворянское правительство Александра I стремилось соединить передовые принципы европейской науки с

40 Богданов А. Карл Франциевич Рулье и его предшественники по кафедре Зоологии в Императорском Московском Университете. М., 1885. С. 12.

41 Богданов А. Указ. соч. С. 47. консервативными традициями феодально-монархической Германии»42. Позитивная оценка дана иностранным профессорам: Фишеру фон Вальдгейму, Гофману, Рейссу, Буле, Рейнгардту, Грелльману, Шлёцеру. По мнению авторов «Очерков.»: «Русские профессора Московского университета сильно уступали иностранцам в своих исследовательских дарованиях и в своей эрудиции»43. Негативное отношение авторов к русским профессорам Черепанову, Горюшкину, Сандунову, Ловецкому подкреплялось тенденциозной трактовкой мемуаров Свербеева, Пирогова, Афанасьева и др., а также непониманием специфики науки начала XIX века.

Всестороннему изучению научной и преподавательской деятельности Г.И. Фишера посвящена монография Б.М. Житкова «Г.И. Фишер 1771-1853» (М., 1940). По справедливому мнению автора «нет достаточных материалов для биографии Фишера за время пребывания его в России», что побуждает его обратиться к изучению источников, освещающих преимущественно научную деятельность учёного. В тот же год вышли в свет две монографии С.Ю. Липшица «Г.Ф. Гофман 1761-1826 и его ученик Л.Ф. Гольдбах» (М., 1940) и «Московское общество испытателей природы за 135 лет его существования» (М., 1940). В первой монографии подробно исследована научная деятельность профессора ботаники Г.Ф. Гофмана - первооткрывателя в систематике зонтичных растений - одного из важнейших семейств мировой флоры; рассмотрена также научная биография сына первого астронома в Московском университете профессора Ф. Гольдбаха адъюнкта ботаники и фармакологии Л.Ф. Гольдбаха. Вторая монография, изданная к 135-летней годовщине Московского общества испытателей природы, является подлинным жизнеописанием Московского общества испытателей природы, у истоков которого стояли иностранные профессора.

42 Очерки по истории Московского университета // Учёные записки МГУ. Юбилейная серия. Вып. 1. М., 1940. 4. 1. С. 27.

43 Указ. соч. С.32.

Положение с оценкой деятельности иностранных учёных, как и воздействия любых иностранных веяний на отечественную культуру, коренным образом меняется в послевоенные годы, что явилось отголоском официально объявленной борьбы с «буржуазным космополитизмом». В многочисленных изданиях, приуроченных к двухсотлетнему юбилею Московского университета, в противоположность предвоенному периоду подвергается резкой критике (а ещё чаще попросту замалчивается) деятельность иностранных учёных и возвеличиваются заслуги отечественных профессоров. Отныне с именами отечест-^ венных профессоров многие авторы предпочитают связывать всё прогрессивное и светлое в истории отечественной науки и просвещения, а иностранцы объявляются виновниками застоя и прочих негативных явлений; На передний план выходит участие профессоров и особенно студентов в революционном движении, а не мирная созидательная научная работа. Все отмеченные явления получили отражение на страницах юбилейной «Истории Московского университета» (Т. 1-2, М., 1955), соответствующие рассматриваемому периоду главы которой написаны академиком М.В. Нечкиной (гл. IV) и доцентом П.П. Епифановым ( гл-V). Так принятие нового университетского Устава авторы связывают лишь с обострившейся потребностью государства в образованных специалистах, умалчивая о прогрессивной деятельности М.Н. Муравьёва на посту попечителя Московского учебного округа. И.А. Гейм, объявленный виновником отставания университета в области географии, назван «человеком крайне консервативным и лишённым широкого теоретического кругозора»44. Научная деятельность Гофмана, Иде, Рейнгардта, Буле, Маттеи, Штельцера, Шлёцера, Гольдбаха по сути обойдена молчанием. Несмотря на существующие исследования, Фишер представлен лишь как «выразитель чуждого русской науке реакционного направления нептунизма»45. Более всех иностранцев посчастливилось Ф.Ф. Рейссу, деятельность которого более подробно показана в разделе, рассказывающим о развитии химии. На фоне развенчания иностранных учё

44 История Московского университета. M.,1955, Т. I. С. 149.

45 Указ. соч. С 147. ных всячески превозносятся заслуги их русских коллег, с именами которых ассоциируются все научные успехи Московского университета.

К интересным выводам относительно преподавания политической экономии в первой трети XIX века приходит в своей книге «Экономические науки в Московском университете (1755-1955) (М., 1956) Н.К. Каратаев. Безусловно, автор прав, говоря о том, «что Россия Уставом Московского университета 1804 года по вопросу о признании политической экономии учебной дисциплиной опережала родину Адама Смита»46. Следует согласиться с тем, что, несмотря на отсутствие соответствующих кафедр в Англии и во Франции, «в начале XIX в. политическая экономия стала уже теоретической наукой»47. Примечательно, что по уставу 1804 г. политическую экономию и статистику представляли различные кафедры, однако, уже по Уставу 1835 г. эти дисциплины были объединены на одной кафедре. Далее автор приводит тонкий анализ содержания учебника Х.А. Шлёцера «Начальные основания государственного хозяйства» (4,1-2, М., 1821), который позволил ему придти к выводу о том, что «по всем вопросам теория Шлёцера демонстрирует более низкий уровень экономической теории немецкой камералистики по сравнению с буржуазной классической политической экономией» 48. Шлёцер действительно не признавал труд за источник богатства и осуждал теорию о прогрессивном значении мануфактурной промышленности для развития народного хозяйства, отводя главную роль развитию помещичьего сельского хозяйства и торговли. Изучение других работ Шлёцера показало, что убеждения автора носили охранительный характер. Однако необходимо иметь в виду, что эта книга Шлёцера представляла первый опыт учебного пособия в науке, понятие о которой «чрез долгое время было весьма неопределённо»49. Неслучайно эта книга на протяжении двух десятилетий являлась обязательным учебным пособием не только в русских, но и в ряде немецких университетах.

46 Каратаев Н.К. Экономические науки в Московском университете (1755-1955), М., 1956. С. 40.

47 Каратаев Н.К. Указ. соч. С. 42.

48 Каратаев Н.К. Указ. соч. С. 45.

49 «Московские учёные ведомости», 1805. №2. С. 12.

Участник сборника «География в Московском университете за 200 лет» А.И. Соловьёв уделяет внимание преподаванию географии в университете в начале XIX века. По мнению А.И. Соловьёва «в отличие от учебников Чеботарёва и Черепанова, в трудах Гейма - «Начертание всеобщего землеописания по новейшему разделению государств и земель», «Опыт начертания статистики главнейших государств по нынешнему состоянию» и других - преобладала традиционная «номенклатурная» география XVIII века и схоластические дефиниции без всяких объяснений по существу»50.

На фоне потока литературы, в которой деятельность иностранной профессуры оценивалась под влиянием политических либо конъюнктурных оценок, счастливое исключение представляет объективно написанная монография В.П. Зубова «Историография естественных наук в России в XVIII - первой половине XIX века» (М., 1956), не утратившая своей актуальности до сегодняшнего дня. Автор проделал колоссальную работу, анализируя философско-методологические воззрения современных учёных, в том числе и иностранных профессоров Московского университета. Детальный фактологический обзор научной деятельности учёных обществ и отдельных учёных естественного и гуманитарного профиля сочетается с исследованием эволюции взглядов учёных в философском аспекте; автор прослеживает степень воздействия немецкой философии на мировоззрение учёных. В.П. Зубов составил подробную библиографию научных исследований и сочинений профессоров, сохраняющую свою актуальность до сих пор.

Советская историография 1956-1991 гг. Изучению научного творчества профессора химии Ф.Ф. Рейсса и особенно его новаторской деятельности на посту библиотекаря Московского университета (1822-1832) посвятил свои монографию Ю.В. Григорьев «Ф.Ф. Рейсс. Очерк жизни и деятельности». (М., 1963); вклад Ф.Ф. Рейсса в развитие отечественного библиотечного дела и его место в истории библиотеки Московского университета исследует В.В. Соро

50 Соловьёв А.И. География в Московском университете в дореволюционное время // География в Московском университете за 200 лет. M., 1955. С. 33. кин в своей монографии «История библиотеки Московского университета (1800-1917). (М., 1980).

Научная деятельность иностранных профессоров в первой трети XIX века получила отражение на страницах сборника «Летопись Московского университета. 1755-1979». (М., 1979).

Постсоветская историография. Первой в отечественной историографии работой, посвящённой специальному изучению деятельности немецких профессоров в Московском университете, является книга Ф.А. Петрова «Немецкие профессора в Московском университете» (М., 1997). В центре исследовательского внимания Ф.А. Петрова - научная и педагогическая деятельность шестидесяти трёх профессоров и преподавателей немецкого происхождения, работавших в Московском университете на протяжении первых ста лет существования (1755-1855) этого учебного заведения. Книга основана на многочисленных документальных источниках из собраний ЦГИА г. Москвы и ОПИ Государственного исторического музея. Наряду с изучением научных биографий шестидесяти трёх персоналий, работа содержит общий очерк истории Московского университета и статистические сведения о численности отечественных и иностранных учёных на кафедрах университета в рассматриваемый период (1755-1855). К числу шестидесяти трёх рассмотренных биографий немецких профессоров и преподавателей Ф.А. Петров относит как немцев-уроженцев Российской империи, так и иностранных учёных в разное время приглашённых в Московский университет русским правительством. Изучение темы строиться по хронологическому принципу. Монография состоит из четырёх глав: в первой главе рассмотрена деятельность немецких профессоров и преподавателей в Московском университете во второй половине XVIII века; вторая глава посвящена биографиям немецких профессоров, приглашённых для работы в Мо-х сковском университете в начале XIX века попечителем Московского учебного округа М.Н. Муравьёвым; в третьей главе автор подробно останавливается на деятельности немецких профессоров-медиков в Московском университете; биографии профессоров и преподавателей немецкого происхождения, расцвет деятельности которых приходится на период второй четверти XIX века, рассмотрены в четвёртой главе монографии. На протяжении всей книги Ф.А. Петров остается, верен своей задаче, показать немецких учёных живыми людьми и j дать объективную оценку научному вкладу каждого учёного51. Этот подход позволяет автору сделать ряд важных выводов относительно характера научной и преподавательской деятельности немецких профессоров. При изучении биографий иностранных учёных, начавших преподавать на кафедрах Московского университета в последней четверти XVIII и, особенно, в начале XIX века, Ф.А. Петров отмечает их более высокий в сравнении с предшественниками |общий профессиональный уровень. Это обстоятельство явилось прямым результатом тщательного предварительного и целенаправленного отбора кандидатур немецких учёных на вакантные кафедры реформируемого Московского университета со стороны М.Н. Муравьёва. Как подчёркивает Ф.А. Петров, в этом случае попечитель Московского учебного округа руководствовался также целью подготовить с помощью приглашённых профессоров достойную замену в лице русских учёных . По плану Муравьёва, Маттеи должен был сменить Тимковский, Буле - Кошанский, Шлёцера - Чеботарёв-младший и т.д. Однако невосполнимый урон, по мнению, Ф.А. Петрова, преподавательской деятельности иностранных учёных в Московском университете нанесло незнание ими -русского языка. Автор подметил неуклонную тенденцию снижения численности иностранных преподавателей в Московском университете на протяжении первой половины XIX века. Заслуживают внимания интересные наблюдения автора в отношении просветительской деятельности в России и исторических изысканий в области отечественной истории со стороны ординарного профессора римского права, истории науки и педагогики Ф.Г. Баузе, профессора политической экономии и дипломатики Х.А. Шлёцера и ординарного профессора изящной литературы И.Ф. Буле, а также оценка служебной деятельности орди

51 Петров Ф.А. Немецкие профессора в Московском университете. М., 1997. С. 7.

52 Петров Ф.А. Указ. соч. С. 146. нарного профессора всемирной истории, статистики и географии И.А. Гейма на посту ректора Московского университета. Ф.А. Петров предлагает отказаться от трактовки роли И.А. Гейма как виновника гибели университетского имущества при эвакуации университета из Москвы в 1812 году.

Анализ деятельности немецких учёных-просветителей «муравьёвского призыва», предложенный Ф.А. Петровым, позволяет пересмотреть представления о роли иностранной профессуры в истории Московского университета в период с конца XVIII по первую треть XIX века, сложившиеся под влиянием тенденциозных прежних оценок. Однако история Московского университета представлена в работе вне контекста важнейших исторических событий и развития общественного самосознания на протяжении рассматриваемого периода j (1755-1855). В целом работа Ф.А. Петрова является заметным вкладом в научное изучение одной из малоизвестных страниц истории отечественного университетского образования. Дальнейшее исследование культурных русско-немецких связей в философском аспекте и их влияние на становление общественного национального самосознания в 30-40 годы XIX века было продолжено Ф.А. Петровым в монографии «К.Д. Кавелин в Московском университете» (М., 1997). Освещая научную деятельность основоположника государственной школы в русской историографии, автор отмечает: «Применяя диалектический метод Гегеля, философия которого оказала сильное влияние на складывание исторических взглядов молодого учёного, Кавелин разработал трёхчленную схему истории России: «род - вотчина - государство»53. Исчерпывающий обзор зарождения и становления отечественной системы университетского образования (1804-1840-е гг.), содержащий подробные биографии профессоров университетов, анализ студенческого состава, рассмотрение правительственной политики по университетскому вопросу предпринят на страницах продолжающего издаваться до сегодняшнего дня фундаментального труда Ф.А. Пет

53 Петров Ф.А. К.Д. Кавелин в Московском университете. М., 1997. С. 118. рова «Российские университеты в первой половине XIX века. Формирование системы университетского образования».

Изучение научно-просветительской деятельности иностранной профессуры в Московском университете явилось одним из объектов пристального внимания А.Ю. Андреева, издавшего монографии по истории Московского университета охватывающие первые сто лет существования этого учебного заведения: «Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века» (М., 2000)54, «1812 год в истории Московского университета» (М., 1996), «Лекции по истории Московского университета. 1755-1855. (М., 2001). В целом в работах А.Ю. Андреева получил продолжение культурно-исторический подход в историографическом описании системы российского университетского образования, заложенный в работах дореволюционных историков! При этом автор не только плодотворно заимствует некоторые положения, из дореволюционной историографии, но и высказывает ряд новых и существенных наблюдений. Можно согласиться с автором, «что выбор попечителем иностранных профессоров для Московского университета нельзя назвать неудачным»; заслуживает подробного изучения вывод автора о том, что успех частных занятий профессоров-иностранцев «свидетельствовал о появившемся спросе в дворянском обществе на серьёзных, европейски образованных учителей, и их влияние на формирование мировоззрения учеников, среди которых будущие декабристы, велико»55. По мнению А.Ю. Андреева «немецкие профессора нового поколения составляли в университете отдельную группу учёных с иным научным кругозором, иным образом жизни и политическим мировоззрением, нежели у русских профессоров»56 Это последнее наблюдение автора едва ли справедливо. Анализ актовых речей и сочинений профессоров как раз свидетельствует о том, что основная масса профессоров-иностранцев, как и их русские коллеги на протяжении первых трёх десятилетий XIX ве

54 На основе диссертационного исследования, защищенного в 1996 году.

55 Андреев А.Ю. Московский университет в общественной и культурной жизни начала XIX века. М., 2000. С. 101, 102.

56 Андреев А.Ю. Указ. соч. С. 104. ка придерживалась позиций благонамеренного просвещённого абсолютизма, не выступая против правительственных установлений. Рассматривая трагические события 1812 года в истории Московского университета, А.Ю. Андреев определяет позицию профессора Штельцера, отказавшегося покинуть Москву во время эвакуации университета и вступившего впоследствии в организованный французами городской муниципалитет. А.Ю. Андреев приводит письма и показания Штельцера, в которых последний объясняет своё поведение в захваченной неприятелем Москве.

Удачными образцами культурологического подхода в исследовании по истории Московского университета являются сборники «Университет для России. Взгляд на историю культуры XVIII столетия» (М., 1998) и «Университет для России. Том второй. Московский Университет в александровскую эпоху». (М., 2001).

В статье «Геттингеская душа Московского университета» А.Ю. Андреев развивает плодотворную мысль о значении активных контактов между Московским и Геттингенским университетами для последующего развития русской университетской науки. По словам исследователя: «Главная цель, ради которой тратили силы организаторы контактов Гейм, Шлёцер, Мейнерс, Муравьёв, была достигнута - произошла первая подлинная встреча русского 1 высшего образования с европейской наукой.Действительно, лучшие традиции западной научной мысли некоторое время жили в Москве, и сам этот факт имеет огромное значение для первого русского университета. С другой стороны Геттинген не только внес вклад в образование четырёх будущих русских профессоров (Воинова, Двигубского, Болдырева и Тимковского)», но и «заразил посещавших его молодых людей атмосферой научного творчества (и, как следствие, свободомыслия), которые постепенно органично войдут в русскую культуру пушкинской поры. Процесс усвоения прошёл также быстро, как легко забылись и его зачинатели,,.»57. Деятельность профессоров-медиков об

57 Андреев А.Ю. Геттингенская душа Московского университета // Университет для России. Том второй. Московский университет в александровскую эпоху М., 2001. С. 313. стоятельно рассмотрена в ряде статей и в крупных монографиях Сточика A.M., Затравкина С.Н. «Медицинский факультет Московского университета в XVIII веке» (М., 1996), а также Сточика A.M.,. Пальцева М.А., Затравкина С.Н. «Медицинский факультет Московского университета в реформах просвещения первой трети XIX века. (М., 1998).

Зарубежная историография. Наибольший интерес к изучению культурного и научного русско-немецкого взаимодействия и, в частности, к исследованию жизни и деятельности иностранной профессуры Московского университета проявляют немецкие историки*. Бесспорно, внимание немецких исследователей к этим проблемам в значительной степени продиктовано той особой ролью, которую оказывала немецкая философия и наука на развитие русской культуры, в особенности в начале XIX столетия. Важной особенностью немецкой историографии, затрагивающей процессы культурного и научного русско-немецкого взаимодействия, является то, что она в значительной степени базируется на местных источниках и, учитывая достижения российской историографии, очень слабо использует русские источники. В этом отношении уникальную роль играет хранилище документов Геттингенской библиотеки (Staats-und Universitatsbibliotek (SUB) Gottingen). Первые работы по истории Московского университета немецких историков (М. Wischnitzer (1907), W. Stieda (1930)) основаны на источниках из этого собрания. Наибольшее значение имеет работа Штиды, в приложении к которой опубликована обширная подборка писем немецких профессоров и М.Н. Муравьёва, рассказывающая о ходе переговоров с ними, намерениях попечителя, их работе в Московском университете, об их впечатлениях от жизни в России. Для обоих авторов характерно преувеличенное представление о степени влияния Геттингенского -университета на Московский. Так Вишницер склоняется к выводу, что вследствие реформ Муравьёва «Московский университет представил собой своего

Большой материал на эту тему содержится в исследовании А.Ю. Андреева «Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века» (M., 2000). российская государственная/

41 БИБЛИОТЕКА рода русскую копию Геттингена»58. В послевоенный период изучение научных русско-немецких связей в западной Германии ведёт известный историк Э. Ам-бургер, труды которого отличает богатство фактического материала и интересные выводы. В восточной Германии изучение русско-немецкого взаимо-' ? действия в сфере науки и культуры осуществляется группой исследователей из научных институтов по изучению СССР и стран народной демократии, труды которых, относящиеся к 1950-1960 гг. не выходят за рамки классового и идеологического подхода и, как правило, представляют обзор советских работ. Интерес к культурным российско-немецким связям заметно оживляется в первые годы перестройки, когда в Мюнхене выходит сборник «Россия и немцы. Тысячелетнее соседство»; в 1992 году возникает серия «Россия и русские: взгляд с немецкой стороны» (под редакцией Л. Копелева), где в томе, посвящённом XIX вновь рассматривается деятельность немецких профессоров Московского университета, с публикацией новых документов из Геттингенского собрания (автор статьи Н. Muller-Dietz). В недавно изданной работе американского историка Флинна «Университетская реформа царя Александра I. 18021835. (Вашингтон, 1988) затрагивается роль иностранной профессуры в александровских реформах образования. Автор проводит мысль о<несвоевременно-сти и незавершённости образовательных реформ, предпринятых в России начала XIX века правительством Александра I. В этом свете приглашённые иностранцы предстают в роли невинных жертв тяжёлых обстоятельств, с которыми им пришлось встретиться в России. В целом, несмотря на основательное знакомство с российской историографией, повествование автора не выходит за рамки труда С.В. Рождественского «Исторический обзор деятельности министерства народного просвещения» (СПб., 1902), что объясняется отсутствием у автора возможности ознакомиться с документальной базой, находящейся в России.

Основные задачи исследования:

58 Wiscnitzer M. Die Universitat Gottingen und die Entwicklung der liberalen Ideen in Russland im ersten Viertel des 19. Jh. Berlin, 1907. S. 56.

В период попечительства М.Н. Муравьёва (1804-1807) в Московский университет были приглашены свыше десятка иностранных профессоров. В настоящем исследовании, посвящённом анализу русско-немецких связей в начале XIX столетия в сфере науки и просвещения, предпринята попытка,, выяснить глубину западного влияния на историко-культурный процесс в России. В работе ставятся следующие задачи:

1) На основе анализа новых тенденций литературной жизни, служившей в XVIII-XIX столетиях сферой выражения важнейших общественных процессов, показать каковы были основные историко-культурные предпосылки русско-немецкого культурного сближения, наметившегося на рубеже XVIII-XIX веков?

2) Какова была роль Московского университета в общественной и культурной жизни России во второй половине XVIII - начале XIX столетий?

3) Выяснить происхождение реформ в сфере просвещения в начале XIX века; определить, какую роль играла иностранная профессура в преобразовании Московского университета под руководством попечителя М.Н. Муравьёва?

4) Каковы были философско-теоретические взгляды наиболее ярких представителен иностранной профессуры, приглашенной в университет попечителем М.Н. Муравьёвым? Какие философские и теоретические воззрения иностранных профессоров соотносились с процессом складывания русского национального самосознания?

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Кунц, Евгений Владимирович

Заключение.

Девятнадцатое столетие в истории России - пора складывания русского национального самосознания - эпоха последующей интеграции русской национальной. культуры в европейскую культуру. Предпосылки этого процесса обозначились ещё во второй половине XVIII столетия, когда в русской литературе, игравшей роль / основного средства формирования общественного мнения в стране, начала происходить смена основных стилей и направлений под влиянием близких процессов в европейской литературе. Русская литература включилась в европейское литературное движение, отличительными чертами которого являлись гуманизм> всё возрастающая демократизация литературы, зародившиеся в странах, которые первыми вступили на путь капиталистического развития (Англия, Франция). Однако литературное новаторство лишь выражало основные тенденции и общее направление процессов социально-экономической эволюл ции,/протекавшей в недрах общественных структур стран. Анализ литературной жизни России последней трети XVIII - начала XIX столетий свидетельствует, что русская литература включалась в единый европейский литературный поток. Параллельно на рубеже XVIII-XIX столетий в германских землях завершается складывание национального самосознания, свидетельством чего выступает возникновение национальной немецкой литературы: веймарского классицизма Гёте^ и Шиллера, с одной стороны, и национальной литературы романтизма, с другой.

В начале XIX столетия, в эпоху кризиса феодальных монархий пробуждается потребность в выработке национального самосознания формирующейся русской нации. Император Александр I незюг, подобно своим предшественникам, безоговорочно опираться на абсолютную самодержавную власть и крепостное право. Он был вынужден всё активнее искать опору в общественном мнении страны, выступать в роли «просвещённого» монарха, учитывающего в своей политике коренные запросы русского общества. Быть может В.А. Жуковский, находившийся под влиянием немецкой литературы и перенявший в своём творчестве романтические идеалы Запада, выступил провозвестником теоретического обоснования русского национального самосознания. Эпоха правительственного конституционализма, наступившая в России с воцарением Александра I вслед за царствованием Павла I, способствовала процессу неизбежной филиции идей, наблюдалось более многогранное вовлечение русского общества в культурную и политическую жизнь Европы.

Не вызывает сомнения, что главенствующую роль в духовной жизни русского общества в этот период продолжает играть^просветительская литература. Однако невосполнимый урон влиянию идеалов Просвещения нанесли) наполеоновские войны. В то же время наблюдался кризис метафизического метода в науке и философии, с которым отождествляли деизм и материализм, французские просветители. В просвещённых слоях русского общества всё заметнее начинает расти интерес к творчеству немецких романтиков. Первый русский романтик В.А. Жуковский обретает источник вдохновения в мистике иенских романтиков. Следует отметить, что повышенный интерес к вопросам теории познания, философии, внутреннего мира личности, становится всё более созвучным духовному настроению русской просвещённой интеллигенции в эпоху александровского царствования. В русском обществе начинает пробуждаться потребность в изучении проблем национального развития, национальной истории, в осмыслении места России среди других культур и народов. Под воздействием философского диалектического идеализма романтиков Шеллинга, и позднее Гегеля, русская просвещённая элита осмысливает необходимость собственной трактовки национального русского самосознания.

Одним из прямых путей осуществления этой задачи в глазах просвещённых представителей правительственной бюрократии и дворянской интеллигенции становится покровительство науки и просвещения. Примечательно, что, заимствуя при проведении реформ в сфере просвещения, опыт, прежде всего, таких стран как Польша, Франция, германские государства, правительство Александра I обратилось к немецкой модели университетского образования, в структуре которой получал органическое воплощение принцип академической независимо-// сти и государственного управления. Следует отметить, что именно в рамках первого университетского Устава был апробирован первый опыт конституционного устройства в российском обществе. В качестве исполнителей [заимствованной модели университетского образования выступили, приглашённые попечителем М.Н. Муравьёвым, немецкие профессора. Ведущим центром просвещения в России в рассматриваемую эпоху являлся Московский университет. Иностранные профессора и преподаватели вносили существенный вклад в его деятельность. Из общего числа русских и иностранных профессоров и преподавателей (не считая учителей гимназии), служивших в Московском университете в первой трети XIX века (129 человек) удельный вес иностранцев составляет 34% (45 человек). Будучи выпускником Московского университета, М.Н. Муравьёв

J «о /" конечной целью реализации своей просветительской программы по преобразованию Московского учебного округа видел привлечение в университет широких групп студенчества и, прежде всего, титулованного дворянства. Мысль о стремлении к славе благородного сословия на поприще просвещения и культуры исповедовал наставник юного М.Н. Муравьёва профессор нравственной философии Московского университета И.М. Шаден. Муравьёв мечтал сделать в этом смысле Московский университет образцом для других российских университетов507. В определённой мере это ему удалось: - в 1800-е годы в Московском университете учились А.С. Грибоедов, братья Пётр и Михаил Чаадаевы, а также будущие декабристы: И.Д. Якушкин, Н.И. Тургенев, С.П. Трубецкой, Никита Муравьёв, П.Г. Каховский, А.И. Якубович, М.А. Фонвизин, А.П. Юшневский, Ф.И. Шаховской и др. В преддекабристскую эпоху Московский университет стал центром формирования идеологии декабристов, чему в определённой степени способствовали и иностранные профессора. Артамон Муравьёв жил у профессора Рейнгарда, профессор Буле высоко ценил студентов Грибоедова и П.Я. Чаадаева, которые посещали его общие и приватные лекции. Буле дал вы

508 сокий отзыв о студенте И.Д. Щербатове . Воспитанники университета с тёплым чувством вспоминали годы, проведённые в благородном пансионе и университете. П.Я. Чаадаев говорил об университетской жизни «не без удовольствия» и всегда «с глубоким уважением и признательностью» отмечал лекции Мерзлякова, Буле и «особенно почитал память Баузе и Шлёцера-сына»509. Влия-ниеиностранной профессуры, с пребыванием которой в Московском университете, стали популярны современная философия, наука, европейская культура, эстетика, это влияние не ограничивалось только университетской аудиторией. Эти профессора читали циклы публичных лекций, впервые открытых при Московском университете в 1803-1804 и 1804-1805 учебных годах. Во время публичных лекций профессор впервые обращался к обществу, непосредственно формировал общественное мнение. Вновь возобновились публичные профессорские лекции лишь спустя двадцать лет, только в 30-40-е годы XIX века. В силу объективных условий другие европейские страны пережили сходные процессы ранее России. В результате публичных и приватных лекций, на которых профессора более тесно общались со студентами и слушателями, происходил процесс постепенной ассимиляции иностранцев с русской общественностью, что сыграло благотворную роль в развитии общественного сознания, общест

507 Ф.А. Петров Становление системы университетского образования в России. M., 1998. Кн. 1. С. 203.

508 Нечкина М.В. Грибоедов и декабристы. М., 1977. С. 90.

509 Жихарев М.И. Пётр Яковлевич Чаадаев II Вестник Европы. 1871. Кн. 7. С. 184. венного мнения, полифонии русского общества, начала новой эпохи, эпохи Александра I.

Другим объектом влияния европейской культуры и немецкой науки на русское общество стали профессорские салоны, которые демонстрировали новый для русского общества тип светского общения. По отзыву одного из ближайших учеников профессора натуральной истории Г.И. Фишера фон Вальдгейма - профессора химии Р.Г. Геймана: «Все знаменитые представители науки и искусства, жившие в Москве, и особенно приезжие, искали его поучительной беседы, а до болезни супруги профессорский дом и трапеза его часто посещались учёными и артистами, а иногда и наследными вельможами»510. Во время званных вечеров исполнялась музыка венских классиков, читались стихи. «Многие из нас помнят - отмечал Р.Г. Гейман - ещё еженедельные музыкальные вечера в доме Фишера, на которых кантаты Генделя, Гайдна и даже целые оперы Моцарта исполнялись любителями музыки под управлением знаменитого Геслера, а потом достойного его ученика Геништы. Полное знание музыки и приятный тенор Фишера были украшением этих вечеров»3".

Другим направлением просветительской деятельности иностранной профессуры в России становится /основание научных обществ, организованных при участии М.Н. Муравьёва в Московском университете (Общество истории и древностей российских, Императорское общество испытателей природы, Физико-медицинское общество). По замыслу первого попечителя университета новые учёные общества должны были не только послужить делу развития науки в России, но и стать соединительным звеном между российским обществом и университетским учёным сословием. Собственно одной из причин долголетия существования этих обществ, становится активное участие в них иностранной профессуры, привнёсшей с собой передовые европейские научные традиции, И|/ сумевшей «заразить» духом научного творчества многих будущих выдающихся

51°. Гейман Р.Г. Воспоминание о покойном основателе Императорского Московского общества испытателей природы Григории Ивановиче Фишере фон Вальдгейме. M., 1856. С. 12. 511 Указ. соч. С. 12. русских учёных. Наиболее продуктивной в России была деятельность иностранных учёных-естествоиспытателей (Г.И. Фишера, Ф. Гольдбаха, Ф.Ф. Рейсса, Г.Ф. Гофмана, Х.И. Лодера), что объясняется востребованностью этих специалистов, в связи с поиском просвещёнными кругами русского общества выхода из разрастающегося кризиса, охватившего в первой половине XIX столетия феодально-крепостническую систему страны. В значительной степени благодаря успешному процессу усвоения лучших традиций европейской науки, которые воплощали в своей деятельности иностранные профессора, а также молодых, русскиедчёные, прошедшие заграничную стажировку в послевоенный период, в Московском университете формируется подлинная корпорация профессоров, а в 30-40 - е годы складываются крупные отечественные научные школы.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Кунц, Евгений Владимирович, 2002 год

1. Архивные фонды Москвы и Санкт-Петербурга ■ « ,и}р .г.*- ■ 'Г с

2. Российский государственный исторический архив (РГИА).1. ф. 732 Главное правление училищ.3. ф. 733 Департамент народного просвещения.

3. Петербургский федеральный архив Российской академии наук (ПФА РАН).1. ф. 89 Ф.П. Аделунг.2. ф. 260 Г.И. Фишер фон Вальдгейм

4. Рукописный отдел Российской национальной библиотеки (РО РНБ).1.ф. 499-М.Н. Муравьёв.2. ф. 588 Погодинские автографы.

5. Опубликованные источники. Официальное делопроизводство.

6. Документы об эвакуации университета в 1812 г. и последующем восстановлении в книге: Военский К.Ф. Московский университет и С.-Петербургский учебный округ в 1812 г. СПб., 1912.

7. Документальное приложение в книге: Волков Ф.Г. и русский театр его времени. М., 1953.

8. Документы и материалы по истории Московского университета второй половины XVIII в. подг. к печати, комментарии Н.А. Пенчко. М., 1960-1963, Т. 1-3.

9. Полное собрание законов Российской империи. Т. XII, XIV.

10. Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. СПб., 1864.

11. Учёные и литературные труды профессоров.

12. Буле И.Т. Древнейшая российская живопись. // Приложение к «Объявлениям о публичных учениях . 1807-1808».М., 1807.

13. Буле И.Т. О домашних богах или пенатах римского народа. // Приложение к «Объявлениям о публичных учениях в Императорском Московском университете в 1805-1806 году».М., 1805.

14. Буле И.Т. О древнейших географических картах, доныне известных, на коих изображены области Империи Российской. // Приложение к «Объявлениям о публичных учениях. 1809-1810». М., 1809.

15. Гейм И.А. Начертание всеобщего Землеописания. М., 1811.

16. Гейм И.А. Немецкая грамматика (для гимназии и благородного пансиона). М., 1805.

17. Гейм И.А. Новый российско-французско-немецкий словарь. Т. 1-3, М., 1799-1802.

18. Гейм И.А. Опыт начертания Статистики главнейших Государств по нынешнему их состоянию. Ч. 1, М., 1821.

19. Гейм И.А. Первоначальные основания новейшего всеобщего Землеописания. М., 1813.

20. Гейм И.А. Руководство к коммерческой науке. М., 1804

21. Гильтебрант Ф.А. Начальные основания всеобщей Патологии. СПб., 1800.

22. Гильтебрандт Ф.А. О сохранении зрения. Сочинение для народа. М., 1804.

23. Гольдбах Л.Ф. Изображения растений, употребительных в медицине, сельском хозяйстве, художествах и ремёслах, отпечатанные с самих растений, с описанием их вида и пользы. М., 1823.

24. Лодер Х.И. О приготовлении искусственных минеральных вод по методу Доктора Струве в Дрездене и проект заведения подобных вод в Москве. М., 1825.

25. Маттеи Х.Ф. Греческие письма патриарха Иерусалимского Нектария. // Приложение к «Объявлениям о публичных учениях .1806-1807».

26. Маттеи Х.Ф. Неизданный греческий перевод из вступительного слова Максима Плануда. // Приложение к «Объявлениям о публичных учениях .1810-1811»

27. Рейнгард Ф.Х. Система практической философии. М., 1807.

28. Рейсе Ф.Ф. Избранные труды по электричеству. М., 1956.

29. Рейсе Ф.Ф. Описание и химическое разложение минеральных вод, находящихся в селе Г. Нащокина Семёновском, Московской губернии в Серпуховском уезде. М., 1811.

30. Рейсс Ф.Ф. Расположение Библиотеки императорского Московского университета, сделанное библиотекарем Фердинандом Фридрихом Рейссом. М., 1826.

31. Рейсс Ф.Ф. Список химических препаратов и снарядов в пользу публичных лекций сохраняемых при императорском Московском университете. М., 1826.

32. Рихтер В.М. История медицины в России. Ч. 1-3. М., 1814-1820.

33. Ульрихс Ю.П. Конспект лекций всеобщей географии, истории и статистики // Конспекты отделения словесных наук при Императорском Московском Университете. М., 1827.

34. Фишер фон Вальдгейм Г.И. Обозрение лекций зоогнозии.// Конспекты физико-математического отделения. М., 1826.

35. Фишер фон Вальдгейм Г.И. О происхождении ископаемых. М., 1829.

36. Фишер фон Вальдгейм Г.И. Ориктогнозия, или Краткое описание всех ископаемых веществ, с изъяснением терминов. Ч. 1-2. М., 1818-1820.

37. Фишер фон Вальдгейм Г.И. Пеллегрина, или Опыт о несравненной жемчужине, принадлежащей братьям Зосимам. М., 1818.

38. Фишер фон Вальдгейм Г.И. Система ископаемых, служащая основанием порядка, в котором расположены они в Музее императорского Московского университета. М., 1811.

39. Шлёцер Х.А. Конспект лекций политической экономии, составленный заслуженным профессором и кавалером Христианом Шлёцером. // Конспекты нравственно-политического отделения при Императорском Московском Университете. М., 1826

40. Шлёцер Х.А. Начальные основания государственного хозяйства, Ч. 1-2. М., 1821.

41. Шлёцер Х.А. Начальные основания естественного права. М., 1805.

42. Шлёцер Х.А. Начальные основания права римского и законоположения уголовного, основанного на естественном праве и политике. М., 1810.

43. Шлёцер Х.А. О происхождении словен вообще и в особенности словен российских, или Опыт решения, предложенный Императорским Обществом российской истории и древностей. М. 1810.

44. Щлёцер Х.А. Первоначальные начала коммерческой науки, взятой в собственном значении. М., 1816.

45. Hoffmann G. F. Hortus Mosquensis, М., 1808.

46. Hoffman G. F. Genera plantarum Umbelliferarum. Mosquae 1814.

47. Stelzer Ch. Jurisprudenfcia Universalis, M., 1812.

48. Fischer von Waldheim. Entomographia imperii; Genera insectorum sistematice exposita et analyst iconographica instructa. 5 V., M., 1820-1851.

49. Fischer von Waldheim. Oryctgraphie du gouvernement de Moscou. M., 18301837.

50. Баузе Ф.Г. Слово на всевожделеннейшее и всерадостнейшее коронование всепресветлейшего, державнейшего государя императора и самодержца всероссийского Павла Первого. М., 1797.

51. Баузе Ф.Г. Что сделано в России для просвещения народа. // Вестник Европы Ч. 25, 1806, № 1, С. 3-20; № 2, С. 45-79.

52. Буле И.Т. Императорского Московского университета приглашение знаменитых любителей наук к благосклонному соучаствованию в полувековом егоюбилее, который имеет быть торжествован в большой аудитории оного сего июня 30 дня, в 5 часов пополудни. М., 1805.

53. Буле И.Т. Речь о лучшем способе, как писать можно историю тех народов, кои, по общему мнению, прежде девятого века населяли, или переходили российские, особенно южные земли. М., 1806.

54. Гейм И.А. О состоянии наук в России под покровительством Павла I. М., 1799.

55. Гильтебрант Ф.А. Речь о превосходстве хирургии. М., 1810.

56. Гильтебрант Ф.А. Слово о средствах, ведущих к полному и основательному познанию врачебной науки и лучшему упражнению в медицинской практике. М., 1826.

57. Гофман Г.Ф. О распространении ботаники в России. // Отрывок из Речи опубликован в «Вестнике Европы» 1823, № 3, С. 74-80.

58. Гофман Г.Ф. Речь о ботанических врачебных садах. М., 1807.

59. Грелльман Г.М. О свойстве и пользе статистики (вступительное слово к преподаванию). М., 1804.

60. Десницкий С.Е. Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции. // Речи., Ч. I, М., 1819, С. 218-227.

61. Третьяков И.А. Слово о произшествии и учреждении университетов в Европе.//Речи.,Ч. II, М., 1820, С. 140-159.

62. Поповский Н.Н. Понимание философии//Речи., Ч. I, М., 1819, С. 10-11.

63. Политковский Ф.Г. Речь о происхождении и о пользе истории натуральной 30 июня 1785 г. //Речи., Ч. II, М„ 1820, С. 258-360.

64. Рихтер В.М. Слово о том, Полезно ли, или паче вредно, как вообще благонравию, так в особенности благосостоянию целых государств, вводить и распространять всеобщее просвещение? М., 1803.

65. Рихтер В.М. Слово о врачебных пособиях, служащих к приращению многолюдства в обществе. М., 1797.

66. Сибирский И.А. Химическое рассуждение о сгораемых телах, естеством и искусством произведённых, произнесённое июня 30 дня 1778 г. // Речи., Ч. II, М., 1820, С. 185.

67. Снегирёв М.М. Слово о пользе нравственного просвещения. // Речи., Ч. Ill, М., 1821, С. 153-156.

68. Сохацкий П.А. Торжественное Слово. // Торжественные речи а полувековой Императорского Московского университета юбилей, говорённые в большой аудитории оного июня 1-го дня 1805 года. М., 1805.

69. Страхов И.П. Слово о влиянии наук в общее и каждого человека благоденствие, говорённое июня 30 1788 г. // Речи., Ч. И, М., 1820, С. 231-241

70. Боровков А.Д. Автобиографические записки // Русская старина 1898. № 9.

71. Вигель Ф.Ф. Записки. М., 2000.

72. Глинка С.Н. Записки. СПб., 1895.4. «Жалобная песнь московских студентов в начале XIX в. Послание И.И. Шувалову» // Русский архив 1886, № 3. С. 387-388.

73. Жихарев С.П. Записки современника. Т. 1-2. Л., 1989.

74. Тимковский Е.Ф. Воспоминания о моей жизни // Киевская старина. 1894. Т.-44. № 3. С. 359-381, Т. 45. № 4. С. 1-25.

75. Лубяновский Ф.П. Воспоминания. М., 1872. С. 24-40.

76. Лыкошин В.И. Из «Записок» // А.С. Грибоедов в воспоминаниях современников. М., 1980, С. 32-38.

77. Ляликов Ф.И. Студенческие воспоминания //и Русский архив 1875. №11. С. 377-388.

78. Свербеев Д.Н. Записки (1799-1826). М., 1899, Т. 1-2.

79. Снегирёв И.М. Воспоминания // Русский архив 1866. № 4-5.

80. Тимковский И.Ф. Записки // Русский архив. 1874. Кн. 1, Вып. 6. Стб. 14211453.

81. Тимковский И.Ф. Памятник И.И.Шувалову //Москвитянин 1851. № 9-10.

82. Третьяков М.Т. Императорский Московский университет (1799-1830) // Русская старина 1892. Т. 75.

83. Тургенев А.И. Письма и дневник геттингенского периода (1802-1804) // Архив братьев Тургеневых. Вып. 2, СПб., 1911.

84. Тургенев Н.И. Дневники и письма. Вып. 1, СПб., 1911.

85. Панин А.Н. Памятная записка о профессорах Московского университета // Чтения в императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1870. Кн. 4. С. 217.

86. Фонвизин Д.И. Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях. Собр. соч. М.;Л., 1959, Т. 2.

87. Эрстрём Э.Г. Для меня и моих друзей // Наше наследие. 1991. № 5. С. 6780.1. Письма

88. Голенищев-Кутузов П.И. Письма к графу А.К. Разумовскому // Васильчи-ков А.А. Семейство Разумовских. Т. 2. СПб., 1880. С. 288-468.

89. Жуковский В.А. Письма к А.И. Тургеневу. М., 1895

90. Письма московских профессоров к попечителю М.Н. Муравьёву // Чтения в императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете 1861. Кн.3.1. Некрологи.

91. Литература, использованная в исследовании.

92. Аверинцев С.С. Размышления над переводами Жуковского // Жуковский и литература конца XVIII XIX века. М., 1988.

93. Андреев А.Ю. Геттингенская душа Московского университета // Университет для России. Том второй. Московский университет в александровскую эпоху. М., 2001.

94. Андреев А.Ю. Московский университет в общественной и культурной жизни начала XIX века. Дисс. на соискание степени канд. ист. наук. М., 1996.

95. Андреев А.Ю. Лекции по истории Московского университета 1755-1855. М., 2001.

96. Андреев А.Ю. Московский университет в общественной и культурной жизни начала XIX века. М., 2000.

97. Андреев А.Ю. Профессора // Университет для России. Взгляд на историю русской культуры XVIII столетия. М., 1998.

98. Андреев А.Ю. «Я служил городу, а не врагу»: Письмо профессора X. Штельцера ректору Московского университета И.А. Гейму. 1812 г. // Исторический архив. 1997. № 3. С. 44-53.

99. Андреев А.Ю. 1812 год в истории Московского университета. М., 1998.

100. Барсков А.Л. Переписка Московских масонов XVIII в. Пг. 1915.

101. Бартенев П.И. Биография И.И.Шувалова. М., 1857.

102. Белявский М.Т., Сорокин В.В. Наш первый, наш московский, наш российский. М., 1970.

103. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. СПб., 2001.

104. Берти Дж. Россия и итальянские государства в период Рисорджименто. М„ 1959.

105. Билярский П.С. Материалы для биографии Ломоносова. СПб., 1865.

106. Биография А.И. Кошелева. М„ 1889, Т. 1.

107. Богданов А. Карл Франциевич Рулье и его предшественники по кафедре Зоологии в императоском Московском университете. М., 1885.

108. Богданович М.И. История царствования императора Александра I и России в его время. СПб., 1869, Т. 1-3.

109. Булич Н.Н. Очерки по истории русской литературы и просвещения с начала XIX века. СПб, 1912.

110. Веселовский А.Н. В.А. Жуковский. Поэзия чувства и сердечного воображения. Пг, 1918.

111. Виппер Р.Ю. Государственные идеи Штейна // Русская мысль 1891, № 8.

112. Вирен В. Московский университет и его влияние на развитие Московского театра (XVIII в.). Автореферат канд. дисс. М, 1956.

113. Виттекер С. Граф Сергекй Семёнович Уваров и его время. СПб., 1999.

114. Вишленкова Е.А. Религиозная политика: официальный курс и «общее мнение» России александровской эпохи. Казань, 1997.

115. Всеволодский-Гернгросс В.Н. История театрального образования в России. СПб., 1913, Т. 1.

116. Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. М., 1971

117. География в Московском университете за 200 лет. М., 1955.

118. Германская история. В 2 Т. М., 1970, Т. 1

119. Гёте И.В. Собр. соч. В 10 Т. М., 1976, Т. 3.

120. Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. В 14 Т. М., 1952, Т. 8.

121. Григорьев Ю.В. Ф.Ф. Рейсс. Очерк жизни и деятельности. М., 1963.

122. Гройс Б. Поиск русской национальной идентичности // Германия и Россия. Опыт философского диалога. М., 1993.

123. Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века. М., 1999.

124. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М., 1995.

125. Гуковский Г.А. Сумароков и его литературно-общественное окружение // История русской литературы.М.; JL, 1941-1956. Т. III. Ч. 1.

126. Гулыга А. Шеллинг. М., 1994.

127. Де Токвиль Алексис. Старый порядок и революция. М., 1997.

128. Дружинин Н.М. Избр. труды. Социально-экономическая история России. М., 1987. Кн. 2.

129. Дружинин Н.М. Русская деревня на переломе 1861-1880. М., 1978.

130. Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. СПб., 1996.

131. Жирмунский В.М. Очерки по истории классической немецкой литературы. Л., 1972

132. Житков Б.М. Г.И. Фишер 1771-1853. М., 1940.

133. Жихарев М.И. Пётр Яковлевич Чаадаев // Вестник Европы 1871. Кн. 7.

134. В.А. Жуковский в воспоминаниях современников. М., 1999.

135. Жуковский В.А. Поли. собр. соч. Пг., 1918. Т. 3.

136. Жуковский В.А. Собр. соч. В 4 Т. М.; Л., 1960. Т. 1.

137. Жуковский В.А. Собр. соч. В 4 Т. М.; Л., 1960, Т. 4.

138. Жучков В.А. Философия немецкого Просвещения // История философии Запад Россия - Восток. М., 1997.

139. Зейдлиц К.К. Жизнь и поэзия В.А. Жуковского. СПб., 1883.

140. Зубов В.П. Историография естественных наук в России в XVIII первой половине XIX века. М., 1956.

141. Иоанна Масона. Познание самого себя, в котором естество и польза сея важные науки, равно и средства и достижения оныя показаны, с присовокуплением примечаний о естестве человеческом. М., 1800.'

142. Иконников B.C. Русские университеты в связи с ходом общественного образования // Вестник Европы. 1876. № 9-10.

143. История Западной литературы (1800-1910). М., 1912, Т. 1,Кн. 1.

144. История Московского университета. М., 1955. Т. 1.

145. История немецкой литературы. В 5 Т. М., 1963. Т 2.

146. История немецкой литературы. В 5 Т. М., 1966. Т. 3.

147. История романтизма в русской литературе 1790 1825. М., 1979.

148. История русской литературы. Л., 1949. Т. 4. Ч. 2.

149. История русской литературы. М., 194. Т. 5. Ч. 1.

150. Истрин В.М. Русские студенты в Геттингене в 1802-1804 гг. // Журнал министерства народного просвещения. Т. 28. 1910.

151. Каменский З.А. Русская философия начала XIX века и Шеллинг. М., 1980.

152. Карамзин Н.М. Сочинения. В 9 Т. М„ 1820. Т. 3.

153. Каратаев Н.К. Экономические науки в Московском университете (17551955). М., 1956.

154. Кениг А. Очерки русской литературы. СПб., 1862.

155. Кирьянов А.А. Религиозное течение католицизма в контексте политического курса Александра I. Дисс. . канд. ист. наук. М., 1999.

156. Клейменова Р.Н. Издательская деятельность Московского университета в первой половине XIX века. Дисс. . канд. филолог, наук. М., 1979.

157. Ковальченко И.Д. Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX века. М., 1967.

158. Константинова JI.B. Общество Любомудрия (1820-е -начало 1830-х гг.). Дисс. . канд. ист. наук. М., 1995.

159. Котляревский Н. Литературные направления александровской эпохи. Спб 1913.

160. Крапивенский С.Э. Социальная философия. М., 1998.

161. Кулакова Л.М. Н.И. Новиков в письмах М.Н. Муравьёва // XVIII век. Вып. 11. Л., 1976

162. Кулакова Л.Н. М.Н. Муравьёв // Учёные записки Ленинградского университета. Л., 1939.

163. Кулакова И.П. Университетское пространство // Университет для России. Взгляд на историю культуры XVIII века. М., 1998.

164. Лависс Э. Очерки по истории Пруссии. М., 1915.

165. Липшиц С.Ю. Г.Ф. Гофман 1761-1826 и его ученик Л.Ф. Гольдбах. М., 1940.

166. Липшиц С.Ю. Московское общество испытателей природы за 135 лет его существования. М., 1940.

167. Лихолетов И.И., Яновская С.А. Из истории преподавания математики в Московском университете // Историко-математические исследования. Вып. 8. М., 1955.

168. Лобанов В.В. История и состав библиотеки В.А. Жуковского // Библиотека В.А. Жуковского в Томске. Томск. 1978. Ч. 1.

169. Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. М.; Л., 1957. Т. 10.

170. Лонгинов М.Н. Новиков и Шварц. М., 1867.

171. Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века // Его же. Избр. статьи. Таллин. 1994. Т. 1.

172. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб., 1994.

173. Лотман Ю.М. Карамзин. СПб., 1997.

174. Летопись Московского университета 1755-1979. М., 1979.

175. Любавский М.К. Московский университет в 1812 году. М., 1913.

176. Макогоненко Г.П. Николай Новиков и русское Просвещение XVIII века. М.; Л., 1951.

177. Мартынов И. Книжная лавка Московского университета в XVIII веке // Книжная торговля. Сб. 6. М., 1979.

178. Масонство в прошлом и настоящем. М., 1914. Т. И.

179. Меркис В.Ю. Вотчинная промышленность Литвы в 1795-1861 гг. // Генезис капитализма в промышленности и сельском хозяйстве. М., 1965.

180. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 Т. М., 1995, Т. 2.

181. Минаева Н.В. Н.И. Панин. Исторические портреты // Вопросы истории. 2001. №7

182. Минаева Н.В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX века. Саратов. 1982.93. .Московский университет в воспоминаниях современников. М. 1989.

183. Московский университет за 225 лет: Указатель литературы. М., 1983.

184. Муравьёв М.Н. Полн. собр. соч. Т. 1-З.СПб 1819-1820.

185. Муравьёв М.Н. Стихотворения / Вступ. статья и комм. Л.И. Кулаковой. Л., 1967.

186. Нечкина М.В. Грибоедов и декабристы. Изд. 2. М., 1977.

187. Новалис. Гейнрих фон Оффтердинген. Фрагменты. Ученики в Саисе. СПб., 1995.

188. Н.И. Новиков и его современники. Избр. соч. М., 1961.

189. Одоевский В.Ф. Русские ночи. Л., 1975.

190. Очерки по истории Московского университета // учёные записки МГУ. Юбилейная серия. Вып. I. М., 1940, Ч. 1.

191. Пантин И.К, Плимак Е.Г, Хорос В.Г. Революционная традиция в России (1783-1883). М., 1986.

192. Паульсен Ф. Германские университеты. СПб, 1904.

193. Петров Ф.А. Из истории Университетского устава // Место, наукам посвященное.М, 1995.

194. Петров Ф.А. Зарождение системы университетского образования в России // Университет для России. Взгляд на историю культуры XVIII века. М, 1998.

195. Петров Ф.А. К.Д. Кавелин в Московском университете. М, 1997.

196. Петров Ф.А. Немецкие профессора в Московском университете. М, 1997.

197. Петров Ф.А. Профессора // Университет для России. Том второй. Московский университет в александровскую эпоху. М, 2001.

198. Петров Ф.А. Российские университеты в первой половине XIX века. Формирование системы университетского образования. Книга первая. Зарождение системы университетского образования в России. М, 1998.

199. Петров Ф.А. Российские университеты в первой половине XIX века. Формирование системы университетского образования. Книга вторая. Становление системы университетского образования в России в первые десятилетия XIX века. Ч. 1.М, 1998.(

200. Петров Ф.А. Складывание системы университетского образования в России // Университет для России. Том второй. Московский университет в александровскую эпоху. М, 2001.

201. Петухов Е. М.Н. Муравьёв // Журнал министерства народного просвещения. 1894. № 8.

202. Письма русских писателей XVIII века. JI, 1980.

203. Полевой Н.А. Очерки русской литературы. СПБ, 1839, Ч. 1.

204. Пономарёва В.В. Любовь к натуральной истории // Университет для России. Том второй. Московский университет в александровскую эпоху. М, 2001.

205. Пономарёва В.В. Университет в культуре XVIII века // Университет для России. Взгляд на историю культуры XVIII века. М, 1998.

206. Предтеченский А.В. Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX века. М., 1957.

207. Пресняков А.Е. Александр I. Пг., 1924.

208. Пыпин А.Н. Очерки литературы и общественности при Александре I. Пг., 1917.

209. Пыпин А.Н. Общественное движение при Алексадре I // Его же. Исследования и статьи по эпохе Александра I. Пг., 1918. Т. 3.

210. Пушкин А.С. Поли. собр. соч. В 16 Т. М., 1937. Т. 13.

211. Резанов В.И. Из разысканий о сочинениях В.А. Жуковского. Вып И. СПб., 1916.

212. Рейман П. Основные течения в немецкой литературе 1750-1848. М., 1959.

213. Рогинский В. Дневники финляндского студента // Наше наследие. 1991. № 5.

214. Рождественский С.В. Исторический обзор деятельности министерства народного просвещения. СПб., 1902.

215. Рожкова Э.Е. Издательская деятельность Московского университета рубежа XVIII-XIX векаов и её роль в процессе формирования русской национальной культуры. Автореферат. канд. ист. наук. М., 1988.

216. Русский биографический словарь. СПб., 1896-1918.

217. Русский исторический журнал. 1917. Книга 1-2.

218. Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или О воспитании. СПб., 1913.

219. Рындзюнский П.Г. Утверждение капитализма в России. М., 1973.

220. Сакулин П.Н. Из истории русского идеализма. Князь В.Ф. Одоевский. Мыслитель. Писатель. М., 1913, Т. 1.4. 1.

221. Сборник Общества любителей российской словесности на 1891 г. М., 1891.

222. Скабичевский A.M. Очерки по истории русской цензуры. СПб., 1892.

223. Снегирёв И.М. Действия Московского университета в первом периоде его существования (с 1755 по 1762) // Учёные записки императорского Московского университета. 1834. № 11.а/у

224. Соловьёв И.М. Русские университеты в их уставх и воспоминаниях современников. СПб., 1914.

225. Сорокин В.В. История библиотеки Московского университета (18001917). М., 1980.

226. Сточик A.M., Затравкин С.Н. Медицинский факультет Московского университета в XVIII веке, М., 1996.

227. Сточик A.M., Пальцев М.А., Затравкин. Медицинский факультет Московского университета в реформах просвещения первой трети XIX века. М., 1998.

228. Страхов П.Ил. Краткая история Академической гимназии, бывшей при императорском Московском университете. М., 2000.

229. Струве П.Б. Крепостное хозяйство. СПб., 1913.

230. Сухомлинов М.И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению. СПб., 1889, Т. 1.

231. Сухомлинов М.И. История Российской Академии наук.Т. VI

232. Тарасенков А. Истрическая записка о сосчтоянии и деятельности Физико-медицинского общества при императорском Московском университете (18051855). М., 1856.

233. Тарасов Е.И. Русские «геттингенцы» в первой четверти XIX века и влияние их на развитие либерализма в России // Голос минувшего. 1914, № 7.

234. Тарле Е.В. Сочинения. ML, 1958. Т. 3.

235. Тихонравов Н.С. Сочинения. 1898. Т. III, Ч. 1.

236. Тукалевский В.И. Новиков и Шварц // Масонство в его прошлом и настоящем. М., 1914. Т. 1.

237. Тураев С.В. От Просвещения к романтизму.М., 1983.

238. Турчин B.C. Эпоха романтизма в России. К истории русского искусства первой трети XIX столетия. Очерки. М., 1981.

239. Университет // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. T.XXXIV (68). СПб., 1902, С. 751-803.

240. Ушакова Н.Н. Материалы по истории химии в Московском университете // Труды института истории естествознания и техники. М., 1958. Т. 18.

241. Фигуровский Н.А. Химия в Московском университете за 200 лет. М., 1955.

242. Философия Фихте в России. М., 2000.

243. Фишер К. История новой философии. СПб., 1905, Т. 7.

244. Фонвизин Д.И. Сочинения. М.; Л., 1959.

245. Французская буржуазная революция 1789-1794. М., М.; Л., 1941.

246. Хлопников A.M. Философское наследие профессора Московского университета И.Г. Буле. Историко-философский анализ. Дисс.канд. философ, наук. М., 1997.

247. Хлопников A.M. Философские воззрения профессора Московского университета И.Г. Буле // Вестник МГУ. Серия философия. 1997. № 3.

248. Хорошилова Л.Б. Студенты // Университет для России. Взгляд на историю культуры XVIII столетия. М., 1997.

249. Хрестоматия по истории философии. М., 1994, Т. 1.

250. Шафрановский И.И. А.Г. Вернер знаменитый минеролог и геолог. Л., 1968.

251. Шебунин А.Н. Европейская контрреволюция в первой половине XIX века. Л., 1925.

252. Шевырёв С.П. История императорского Московского университета, написанная к столетнему его юбилею. 1755-1855. М., 1855.

253. Шеллинг Ф. Первый набросок системы натурфилософии // Философские науки. 1973. № 1.

254. Шеллинг Ф. Сочинения. В 2 Т. М., 1987. Т. 1.

255. Шильдер Н.К. Император Александр I: его жизнь и царствование. СПб., 1898. Е. 2.

256. Шмидт X. Эстетические взгляды Андрея Тургенева // Учёные записки ЛГУ. Серия филологические науки. Т. 295. Вып. 58. Л., 1960.

257. ШпетГ.Г. Очерк развития русской философии. Пг., 1922, Ч. 1.

258. Штейн в России // Русский архив. 1880.

259. Штелин Я. Известия о музыке в России // Штелин Я. Музыка и балет в России XVIII века. Л., 1935.

260. Эйхенбаум Б.М. О поэзии. Л., 1969.

261. Эпштейн А.Д. История Германии от позднего средневековья до революции 1848 г. М., 1961.

262. Янушкевич А.С. Этапы и проблемы творческой эволюции В.А. Жуковского. Томск. 3 985.

263. Яцунский В.К. Социвально-экуономическая история России 18-19 веков. Избр. труды. М., 1973.

264. Amburger Е. Die Anwerbung auslandischer Fachkrafte fur die Wirtschaft Russlands von 15 bis ins 19 Jh. Wiesbaden, 1968.*

265. Amburger E. Beitrage zur Geschichte der deutsch-russischen kulturellen Bezie-hungen. Giessen, 1961.

266. Amburger E. Fremde und Einheimische im Wirtschafts und Kulturleben des neuzeitlichen Russland. Aufgewalte Aufsatze. Wiesbaden, 1982.

267. Amburger E. Geschichte der Behordenorganisation Russlands von Peter dem Grossem bis 1917. Leiden, 1966.

268. Flynn J.T. The University Reforms of Tsar Alexander I. 1802-1835. Washington, 1988.

269. Meiners Ch. Ueber die Verfassung und Verwaltung deutcher Universitaten. Gottingen, 1801.

270. Mohrmann H. Studien uber russisch-deutsche Begegnungen in der Wirtschaft-wisstnschaft (1750-1825). Berlin, 1959/

271. Большинство исследований иностранных авторов впервые использует в своих многочисленных трудах А.Ю. Андреев, за что приношу ему искреннюю благодарность.

272. Muhlpfordt G. Zur Rolle der Universitaten Halle und Moskau in den deutsch-russischen Beziehungen seit der Aufklarung // Jahrbuch fur Geschichte der deutsch-slawischen Beziehungen und Geschichte Ost-Mittel Europas. В. 1. Berlin, 1956.

273. Putter G. Versuch einer akademischen Gelehrtengeschichte von der Georgia-Augusta-Universitat zu Gottingen. Gottingen, 1865.

274. Raeff M. Mihael Speransky, statesman of imperial Russia. The Hague, 1957.

275. Russen und Russland aus deutscher Sicht. 19 Jahrhundert: Von der Jahrhun-dertwend bis zur Reichsgrundung / Hrsg. von Lew Kopelew. Munchen, 1992.

276. Stieda W. Deutsche Gelehrte als Professoren an der Universitat Moskau. Leipzig, 1930.

277. Tausend Jahre Nachbarschaft. Russland und die Deutsche. Munchen, 1989

278. Winter E. Deutsche Gelehrte in Russland und die Befreiungs Kriege (1 SOS-ISM) //Zeitschrift fur Slawistik. B. 9. Berlin, 1964.

279. Wischnitzer M. Die Universitat Gottingen und die Entwicklung der liberalen Ideen in Russland im ersten Viertel des 19 Jh. Berlin, 1907.российская государственна^ библиотекав