Информационный инвариант смысла текста и вариативность его языкового выражения тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, доктор филологических наук Черняховская, Леонора Александровна

• Черняховская, Леонора Александровна
• доктор филологических наук
• 1983

Оглавление диссертации доктор филологических наук Черняховская, Леонора Александровна

Предисловие. . •

Введение »

1. Понятие смысла.

2. Уровни смысла.

3. Смысл текста и информация.

4» Гипотеза относительной независимости смысла текста от языка.* *

5. Смысл текста как объект исследования

6, Информационная структура текста

Часть I. Язык и информация

Глава I, Когнитивная информация

§ I. Информация как идеальный продукт отражательного процесса .»•••

1. Формирование информации. •

2. Идеальный продукт отражательного процесса . • • •

3. Способы существования информации

§ 2. Информация как знание о мире. . . »

§ 3. Единица когнитивной информации.

1. Единичное и общее в когнитивной информации . . »

2. Предметность когнитивных дискретов.

Понятие . •••.•••»•••••»

3. Предмет и свойство. Предметное имя в ' функции субъекта и в функции предиката . . • •

Глава 2. Языковая информация

§ I. Язык как особый вид информации.

1. Функция языка в моделировании информации. • • •

2. Функция языка как орудия познания.

3. Способы существования языка

•I 2. Когнитивное и "языковое" знание

I» Когнитивное и языковое в отражении действительности . •

2. Значение языковой единицы.IC

3, Картина мира и языковая информация ••••••

Глава 3. Коммуникативная информация

§ I* Коммуникативная информация - продукт творческого процесса.

§ 2. Психическое отображение внеязыковой реальности • ♦ 1X

§ 3. Коммуникативная информация и смысл текста, • • • •

§ 4. Смысл текста и перевод.

Выводы ••••••••••••••••••••••••

Часть П» Смысловая структура текста

Глава I. Предметный метод анализа текста.

§ I. Рабочие понятия.

1. Предметное имя

2. Идентифицирующая и классифидарувдая функции . . предметных: имён.

3. Номинативная группа.

4. Модальность.

5. Предикация.

6. Психическое отображение внеязыковой ситуации.

7. Доминирующее имя.

8. Предикатное выражение.

9, Псевдопредикатное предложение. Смысл и псевдосмысл

10. Текст.• . •

11. Текстовая единица.

§ 2. Подготовка текста для анализа.

§ 3. Процедура анализа.

§ 4. Превращение значений языковых единиц в смысл текста .•••• . •••••

Глава 2. Принципы смысловой организации текста

§ I. Смысл текста как индивидуальное образование . . • ISO

§ 2. Строевые элементы смысловой структуры текста • • •

1. Элементарная смысловая единица как минимальный строевой элемент смысловой структуры текста •

2. Усложнённая смысловая единица •••••••••

3. Базовые компоненты текста . . 2С

§ 3. Внутритекстовые связи. •••••

Глава 3. Языковые способы экспликации информационного инварианта смысла текста

§ I. Способы введения сегментов отображения в текст •

1. Нулевое введение

2. Свёрнутое контекстное введение

3. Развёрнутое контекстное введение

§ 2. Степени экспликации информационных составляющих смысловой единицы в тексте

1. Полная экспликация информационных параметров.

2. Неполная экспликация информационных параметров

3. Избыточная экспликация информационных параметров.

§ 3» Способы языкового выражения внутритекстовых связей

1. Внутренняя связь одинарной предикации.

2. Внешняя связь групповой предикации.

3» Логические связи и степени их экспликации . . •

§ 4, Структурные типы текстовых единиц.

1, Структурные типы текстовых единиц, содержащих моноремы

2. Структурные типы текстовых единиц, содержащих диремы . . . •

§ 5* Языковая вариативность выражения индивидуальных особенностей информационного инварианта смысла двуязычного текста • •••••«

Выводы . • •.••••••»•••••••»•

Часть Ш. Вариативность синтаксического оформления компонентов информационного инварианта смысла текста средствами русского и английского языков.

Епава I. Коммуникативная информация и проблема актуального членения

Глава П. Способы экспликации моноремы средствами русского и английского языков

§ I» Простая монорема

§2. Двуступенчатая монорема.«

Глава 3. Способы экспликации диремы средствами русского и английского языков

§ I. Простая дирема

§ 2» Двуступенчатая дирема

Выводы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Информационный инвариант смысла текста и вариативность его языкового выражения»

Предметом исследования в данной работе является информационный аспект смысла текста - связного, законченного и цельноофо-раленного речевого произведения* Целью исследования является изучение принципов функционирования языка при передаче информации, заложенной в текст его отправителем. Эта цель предполагает обнаружение принципов организации информации в тексте и её соотношения с выражающими её языковыми средствами.

Интерес к содержательному аспекту текста вызван прежде всего практической необходимостью* Стремительный рост объёма информации, рост международных контактов и насущные потребности обучения переводу, реферированию и другим видам обработки информации - всё это требует операций с содержательным аспектом текста. Для этого необходимо не только выявить специфические особенности содержательного аспекта текста sui generis , чтобы оперировать с ним, но и теоретически осмыслить эти особенности. Среди лингвистов существует довольно распространённое мнение о том, что содержание конкретных речевых произведений в принципе изучать невозможно, поскольку речь сугубо индивидуальна и имеет протяжённость во времени, и что поэтому семантические проблемы разного рода следует изучать только в абстрактных языковых единицах различных уровней (см., например, (Palmer 1982, 13)).

С другой стороны, различные операции с содержательным аспектом текстов (например, перевод, реферирование) дают интуитивное ощущение, подтверждаемое наличием целого ряда закономерностей в языковой организация текста, что содержание любого текста не аморфно, имеет какие-то свои закономерности построения.

Попытки постичь эти закономерности предпринимались неоднократно и с самых разных сторон. Но принципиальная трудность, на сегодняшний день мало разрешённая, состоит в том, что если сообщение передаётся из одной семиотической системы в другую, его можно достаточно чётко выразить, для его изучения, и на естественном человеческом языке»' Если же мы имеем дело только с сообщением на этом языке, то представляется невозможным отделить содержание от выражающих его языковых средств, и невольно организация этих средств отождествляется с организацией самого содержания*

Преодолеть эту трудность пытаются разные науки, и прежде всего логика, где каркас содержания текста пытаются представить как набор логических конструкций (суждений, пропозиций). Как известно, эти попытки не дали убедительных результатов, так как не всякий речевой отрезок, а тем более текст, представляет собой по содержанию строгую цепь суждений.

В лингвистике, хотя неоднократно подчёркивалось, что смысл текста не равен сумме составляющих текст языковых единиц, фактически его отождествляют именно с набором тех или иных единиц (категорий) - так, например, в генеративной грамматике текст описывается как набор глубинных и поверхностных структур, в логической семантике - как набор предикатов и пр.

В настоящей работе предлагается сделать непосредственным объектом внимания не набор тех или иных языковых структур, образующих текст, но именно то, что через них выражается - информацию, которую закладывает в текст отправитель, то есть информацию об авторской мысли.

Наша цель - показать, что набор языковых единиц (любого уровня) и смысл сообщения (message ), содержащегося в тексте, -вовсе не одно и то же, как совершенно не одно и то же - структура сообщения и структура тех языковых единиц, через которые первая нанифе стируется в тексте. Ойысл текста, разумеется, гораздо шире, нежели информация, содержащаяся в тексте, ибо смысл текста составляет не только информация его языковых единиц, но и ассоциативные связи, которые вызывают эти единицы, и эмоциональный эффект, который текст оказывает на получателя, и многое другое. Нас в данном случае интересует аспект смысла текста, представляющийся одним из основных, - та информация, которую закладывает в текст его отправитель в акте коммуникации, или коммуникативная информация.

Предполагается, что эта информация не идентична информации, / содержащейся в отдельных языковых единицах, составляющих текст; что коммуникативная информация имеет свои собственные принципы организации в тексте и что она представляет собой информационный инвариант смысла текста, который может стать объектом межъязыковых и внутриязыковых преобразований (при переводе, пересказе, реферировании и пр.). Предполагается, что он должен оставаться при этих преобразованиях неизменным.

Предлагается новый аспект семантических исследований - изу* чение закономерностей в построении и организации сообщения, выражаемого языком - поиск в тексте содержательных единиц информации, типов связей между ними, их отношений с выражащими их языковыми единицами (в разных языках эти отношения могут быть различными). Другими словами, предлагается изучать принципы структурной организации и принципы языкового выражения коммуникативной информации, заложенной в текст.

Выдвигается гипотеза о том, что для любого текста, независимо от того, на каком языке он написан, существуют некие общие принципы организации информации, составлявдей его содержание, которые, возможно, отображают закономерности мыслительного процесса, сопровождающего создание текста. Эти принципы, имеющие, невидимому, универсальный характер, реализуются в языке, причём разными языками - по-разному. Поэтому представляется, что изучение и самих этих принципов, и способов их языковой реализации - проблема именно лингвистическая.

Эта проблема разрабатывается ниже на четырёх уровнях исследования - методологическом (осуществляется философское осмысление понятия "информация" и его соотношения с понятием "язык");; методическом (разрабатывается специальный метод анализа текста, учитывающий, помимо информации в тексте, наличие определённого уровня информации в фоновом знании получателя); аналитическом (метод применяется для анализа текстового материала) ; синтетическом (на основании полученных данных строится семантическая теория коммуникативной информации).

Поставленная в работе цель определила следующие задачи исследования:

1. Методологически обосновать и философски осмыслить понятие информации, противопоставив информации как знанию человека о мире информацию, составляющую содержательный аспект языка, или языковую информацию, и информацию, составляющую содержание актов коммуникации, - коммуникативную информацию. Разработать специальный концептуальный аппарат, позволявдий разного рода операции с информацией всех трёх видов.

2. Создать концепцию информационно!*© (инвариантного) аспекта смысла текста, определив это понятие онтологически и гносеологически.

3. Разработать метод смыслового анализа текста, который позволил бы извлекать из текста информационный инвариант его смысла в самом общем, схематичном виде (как символико-графическую модель), для выяснения его соотношения с выражающими его языковыми единицами,

4. Пользуясь этим методом, провести исследование оригинальных текстов и их переводов, в котором: а) изучить принципы организации информационного инварианта смысла текста, выявить его единицы, исследовать их состав, связи между ними и внутри них; б) определить взаимосвязь этих единиц и связей, образующих информационную, или смысловую, структуру текста, с выражающими их языковыми средствами; в) выявить механизм извлечения из текста его смысловой структуры, переноса её в знание получателя, а затем - механизм её обратного переноса из знания отправителя, которым становится получатель-переводчик, в текст средствами другого языка; г) исследовать вариабельность синтаксических средств, через которые выражается смысловая структура текста в английском и русском языках.

Маге шал исследования. Поскольку анализ текста предполагает учёт знания получателя в момент восприятия текста, для анализа отбирались целые тексты вместе с заголовками, так как именно полный текст содержит максимум информации, необходимой для адекватного восприятия его отрезков. Спонтанная речь или изолированные речевые отрезки всегда предполагают знание получателем внеязыко-вой ситуации, не отображённой или не полностью отображённой в таком отрезке, а это затрудняет возможность объективного анализа.

Информация, заложенная в текст отправителем, определяется не только совокупностью значений составляющих текст языковых единиц, но и уровнем фонового знания коммуникантов. Уровень фонового знания потенциального получателя как бы "запрограммирован** отправителем текста* Аналогичное предположение о некотором "усреднённом" уровне знания потенциального получателя может допустить и исследователь в роли получателя.

Для исследования были взяты оригинальные тексты и их переводы, так как именно при сопоставлении оригинала и перевода наиболее отчётливо обнажается информационный инвариант смысла переведённого текста.

Поскольку одной из задач работы являемся выявление механизма извлечения информации из текста, а другой, не менее важной - механизм воспроизведения информации средствами другого языка, а действие этих механизмов при операциях с текстом на иностранном языке является менее интуитивным, более осознаваемым, анализ обоих процессов осуществлялся на языке, иностранном для получателя. При анализе процесса извлечения информации из текста исходным языком был взят английский, а контрольным - русский как родной для переводчика. При анализе переноса информации с исходного языка на язык перевода исходным был взят русский, при том, что перенос осуществлялся на английский, иностранный для переводчика.

Методы исследования. Для выявления в тексте его смысловой структуры был разработан метод анализа текста, опирающийся на принцип опредмечивания языковыми единицами познаваемой внеязыко-вой реальности, когда в отображаемых посредством языка ситуациях языковыми единицами вычленяются сегменты этих ситуаций, а затем этими единицами оперируют как отображением ситуаций, приписывая отображению грамматическое значение предметности. Метод основан на выделении в тексте предметных жён (существительных и их субститутов с грамматическим значением предметности) и на учёте некоторого усреднённого фонового знания потенциального получателя. Этот метод даёт возможность установить связь предметных имён,

-Заорганизованных в текст, с отображаемыми в нём сегментами внеязы-ковой реальности и установить, в каких менно случаях и какие наборы предметных имён продуцируют о потенциального получателя отображение сегмента реальности. Для выявления информации, заключённой в языковых единицах текста, использовался компонентный анализ.

Структура работы. Работа включает предисловие, введение, три части, заключение, список литературы, список материалов, использованных для анализа, список сокращений и условных обозначений. В предисловии определяется предмет, цели и объект исследования, выдвигается гипотеза и формулируются конкретные задачи исследования. Кра тко сообщается о методе исследования, суммируется научная новизна и практическая ценность полученных результатов. Во введении рассматриваются основные исходные понятия исследования, В части I, "Язык и информация", формулируются исходные методологические посылки, лежащие в основе предлагаемой концепции информации, языка и выражаемого языком смысла текста. В первой главе, названной "Когнитивная информация", даётся методологическое обоснование понятия информации как социального знания. Во второй главе, названной "Языковая информация", противопоставляются друг другу знание человека о мире как продукт его социального опыта и языковое знание как часть этого опыта. В третьей главе, "Коммуникативная информация", формулируется концепция смысла текста как психического переживания индивида, представляющего собой отображение реальности на базе приобретённого социального опыта. В части П, "Смысловая структура текста", исследуется информационный инвариант смысла текста, понимавши как комплекс информации, заложенной отправителем в текст. Исследуется смысловая структура текста и способы её презентации средствами английского и русского языков. В первой главе, названной "Предметный метод анализа текста", подробно описывается разработанный автором метод выявления смысловой структуры текста, его рабочие понятия и процедуры, принципы построения си-мволико-графических моделей смысловой структуры исследуемых текстов, приводятся иллюстрации процедуры анализа» Во второй главе, "Принципы смысловой организации текста", излагаются результаты исследования информационного инварианта смысла текста предложенным методом; рассматриваются основные строевые элементы информационного инварианта смысла текста, которые в совокупности образуют иерархическую структуру смысловых единиц и представляют собой нелинейный и недискретный комплекс информации* Исследуются индивидуальные особенности смысловой структуры текстов различного содержания, В третьей главе, "Языковые способы экспликации информационного инварианта смысла текста", излагаются результаты исследования смысловой структуры текста» На материале английского и русского языков сопоставляются средства выражения смысловых единиц, их информационных составляющих, связей между единицами и внутри них, выявляются структурные типы языковых моделей смысловых единиц в связи с типовым содержанием этих единиц» В части Ш, "Вариативность синтаксического оформления компонентов информационного инварианта смысла текста средствами русского и английского языков", состоящей из трёх глав, рассматриваются в сопоставлении способы превращения смысла текста, воспринятого переводчиком как нелинейное и недискретное психическое отображение сегмента внеязыковой реальности, заложенное в текст отправителем, в текст на языке перевода, то есть обратно в линейную цепочку языковых единиц» В первой главе этой части, названной "Проблема актуального членения", предлагается концепция актуального членения как средства превращения смысла из состояния нелинейного и недискретного образования психического характера в линейную цепочку дискретных языковых единиц, то есть как переходного этапа от психического переживания к тексту. Во второй и третьей главах, соответственно названных "Способы экспликации моноремы средствами русского и английского языков** и "Способы экспликации диремы средствами русского и английского языков", рассматриваются в сопоставлении наборы синтаксических средств, используемых русским и английским языками для линейного размещения в тексте информационных компонентов, представленных языковыми единицами, а также для обеспечения недискретности выражаемого текстом смысла при дискретности выражающих его язычковых единиц. В заключении кратко представлены результаты исследования, их теоретическая и практическая ценность, а также коротко очерчены те возможные направления исследований, которые отбывают как предлагаемая семантическая теория коммуникативной информации, так и разработанный метод исследования коммуникативной информации, составляющей основу смысла текста.

В работе доказываются следующие положения:

Информация - это актуально, виртуально или потенциально идеальный продукт отражательных и мыслительных процессов, продукт взаимодействия социально развитого мозга (субъекта отражения) и внешней относительно него материи (включая и вторичные материальные системы). Способом своего существования имеет одну из взаимодействующих сторон, играющую роль субетрата, биологического и внешнематериального.

Язык - часть идеального продукта, используемая для переноса информации с одного субстрата её существования на другой.

Различаются три вида информации - когнитивная (знание человека о мире), языковая (информация о мире, закреплённая в языковше единицах) коммуникативная (предмет актов коммуникации, или информация об авторской мысли, выраженной в тексте)»

Смысл текста - это психическое отображение сегаента реальности, продуцируемое в сознании индивида в результате взаимодействия языковой и когнитивной информации и содержащее субъективную оценку отображаемого индивидом*

Смысл текста имеет три уровня, или этапа: смысл для отправителя - актуально идеальное, способ его существования - биологический субстрат; смысл в тексте - потенциально идеальное, способ его существования - внешнематериальный субстрат; смысл для получателя ~ актуально идеальное, способ его существования ~ биологический субстрат.

Информационный инвариант смысла текста извлекается из него методом, суть которого - в опоре на сетку денотатов, выделяемых в тексте предметными именами, и в привлечении к анализу информации из фонового знания некоего "усреднённого* получателя* Метод позволяет выявлять компоненты смысловой структуры текста, осуществлять операции с ними, исследовать их взаимосвязи с выражающими их единицами.

Смысловая структура текста представляет собой нелинейную иерархию взаимосвязанных смысловых единиц различных степеней сложности. Эти единицы, в совокупности с их внутренними и внешними связями, представляют собой строевые элементы смысловой структуры текста.

Основные типы строевых элементов смысловой структуры текста: I) элементарные смысловые единицы со стабильным набором содержательных компонентов (информационных составляющих); 2) усложнённые смысловые единицы с таким же набором содержательных компонентов, минимум один из которых представляет собой элементарную смысловую единицу; усложнённые смысловые единицы в качестве содержательных компонентов могут входить в состав ещё более усложнённых смысловых единиц более высоких рангов; 3) базовые компоненты смысловой структуры текста - гипертема и гиперрема, представляющие собой усложнённые смысловые единицы самого высокого ранга иерархии смысловых единиц текста; 4) внутренняя предикация - связь, объединяющая информационные составляющие в элементарную смысловую единицу^ 5) внешняя, или групповая предикация т связь, объединяющая смысловые единицы более низких рангов в смысловую единицу более высокого ранга, куда они входят в качестве информационных составляющих; 6) логические связи, выполняющие аналогичную функцию.

Границы смысловых единиц не совпадают с границами языковых единиц - словосочетаний, предложений или сверхфразовых единств» Предлагается ряд содержательных и формальных критериев их выявления в тексте*

В английском я русском языках имеется жёсткий набор структурных языковых моделей, через которые манифестируются смысловые единицы в тексте» Этот набор в принципе одинаков для этой пары языков, но способы лексической и синтаксической репрезентации этих структурных моделей в сопоставляемых языках различны.

Как информационные составляющие смысловых единиц, так и связи между смысловыми единицами могут иметь в тексте полную, частичную или избыточную экспликацию.

Актуальное членение ~ основной механизм извлечения смыслов вой структуры из текста и переноса её в знание получателя, а также обратного её переноса из знания получателя в линейную цепочку языковых единиц.

Теоретическая ценность подученных результатов. Методологическое и философское осмысление понятия информации и разработка специального концептуального аппарата для оперирования этим понятием, создание концепции смысла текста как психического отображения реальности, а также разработка специального метода извлечения информации из текста, обнаружение особых принципов организации информации в тексте дают основание говорить о наличии специально! семантической теории коммуникативной информации» Исследование структурной организации смысла текста, выявление иерархии его обязательных строевых элементов (типов единиц и связей между ними и внутри них) даёт принципиально новые сведения о смысле текста как о явлении, манифестирувдемся через язык, но выходящем за его рамки, и отбывает принципиально новую область языковых исследований - поиск закономерностей в функционировании языковых единиц в процессе выражения компонентов смысловой структуры текста» В работе исследуются только некоторые синтаксические средства организации смысла текста. Доскональное знание того, как используются все средства языка для продуцирования психического отображения внеязыковой реальности в сознании получателя или для переноса такого отображения из сознания отправителя в текст, дало бы возможность дальнейшего познания такого сложного явления как человеческий язык, более чёткого осознания соотношения языка и выражаемого им смысла текстов и выяснения роли национальной специфики различных языков в построении смысла текста.

Семантическая теория коммуникативной информации может быть использована для дальнейшего развития теории текста: появляется возможность строить их типологию в зависимости от различий в способах подачи, линейного упорядочивания и языкового структурироваыш содержащейся в текстах коммуникативной информации (степени ее экспликации в тексте, набора выражающих её языковых средств и пр.). Понятие смысловой структуры текста можно использовать для изучения функционирования и других аспектов языка, кроме информационного, как в пределах одного языка, так и пар языков; для характеристики текстов по жанрам, функциональным стилям, способам эмоционального воздействия на получателя и т.д. Семантическая теория коммуникативной информации может быть использована в плане сопоставительных исследований пар языков в процессе их функционирования для выражения коммуникативной информации. Соответственно, она может быть использована для дальнейшего развития лингвистической теории перевода. На основе понятия смысловых единиц разных уровней иерархии можно исследовать различия в способах подачи, структурирования, языкового оформления коммуникативной информации средствами разных языков, в лексическом, синтаксическом, стилистическом и прагматическом плане сопоставляя разноязычные способы выражения смысловых. единиц разных уровней иерархии и связей мевду ними и внутри них.

Прикладная ценность "результатов исследования. Знание принципов структурной организации информации в тексте, наборов языковых средств, необходимых для продуцирования смысловых единиц текста, знание принципов привлечения отправителем фонового знания потенциального получателя, разных для различных языков, и пр. может быть использовано для развития навыков извлечения информации из текста - чтения и скорочтения, навыков говорения на родном и иностранном языках; при реферировании и обучении реферированию; при переводе и обучении переводу с использованием понятия смысловой единицы как единицы перевода; предлагаемый метод анализа текста, помимо компаративных исследований, может быть использован для объективной оценки степени точности передачи коммуникативной информации при переводе; результаты развития теории текста в этом плане мохут быть использованы при обучении риторике. Другими словами, результаты данного исследования и тех исследований, которые могут осуществляться в этом направлении, могут быть использованы в тех сферах человеческой деятельности, где проводятся разного рода операции со смыслом текста»

ВВЕЩЕНИЕ

I. Понятие смысла

Термин "смысл", как и многие другие термины, является многозначным и применяется для называния довольно разнородных явлений (ср. "смысл слова" и "смысл высказывания", "смысл действия" и "смысл ситуации" и "личностный смысл" и т.д.), которые исследуются разными науками. Так, например, символическую логику интересует, с одной стороны, то постоянное, что сохраняется & результате синонимических преобразований как слов и словосочетаний, так и законченных предложений, с другой стороны - способы представления этого постоянного (Фреге, Черч, Карнап, Рассел, 1Суайн). Лингвистику смысл интересует постольку, поскольку язык является средством его выражения. Следовательно, лингвистика исследует взаимоотношение выражаемого смысла как со значениями языковых единиц в языковой системе (соотношение понятийных категорий и языковых значений), так и с речевыми реализациями я зыко- / вых единиц (соотношение выражаемого текстом смысла и формально-грамматической и семантической структур текста, образуемых чисто лингвистическими средствами). Иными словами, лингвистику интерес-сует не только смысл слов, словосочетаний, предложений как языковых единиц, но и смысл конкретных речевых произведений, посредством которых осуществляются акты речевой коммуникации. Психологию же интересует роль личности в этих актах, смысл как личностная интерпретация текстов.

Таким образом, для термина "смысл" можно назвать минимум три области его применения: смысл языковых единиц в языковой ' системе ( слов, словосочетаний, клишированных оборотов), обеспечивающих разные способы представления денотата в тексте;Смысл конкретных высказываний;, "личностный смысл" - ивдивидуальная психологическая интерпретация как языковых единиц, так и конкретных высказываний в зависимости от личного опыта индивида Сем. об этом (А.Н.Леонтьев 1965, 289, 291)).

Неоднородность понятия, называемого "смыслом", привела к появлению довольно многообразной и неупорядоченной, пока ещё не устоявшейся терминологии, в которой делают попытки отразить эту неоднородность. Так, смысл как инвариант синонимических преобразований единиц языковой системы (слов, словосочетаний, предложений вне контекста) называют "категориальным смыслом" (Ревзин, 1978), "логико-понятийным аспектом" (Панфилов 1963), "когнитивным аспектом" (Гальперин 1977), "номинативным аспектом" (Арутюнова 1971) и т.д. Смысл конкретных высказываний, неразрывно связанный с контекстом и с экстралингвистической ситуацией, называют просто "содержанием текста", "планом содержания" (Ельмслев 1974), его "речевым смыслом" (Бовдарко 1978), его значением (Бархударов 1976), перифрастическим смыслом (Ревзин 1977)'; в генеративной семантике это message, semantic interpretation ( McCawiy 1971), (Katz 1972); чаще же всего традиционно его называют "мыслительным содержанием" или "мыслью, выраженной словами". Интерес лингвистики, изучающей языковую систему не только в статике, как такоономию, но и в процессе её функционирования, направлен на оба эти аспекта смысла.

В данной работе рассматривается именно этот второй аспект понятия "смысл" - смысл конкретных речевых произведений, или текстов, - так называемая "мысль* выражаемая словами". (Мысль как объект исследования прежде, всего, разумеется, - предмет внимания логики и психологии. Но коль скоро она получает выражение в речи, она не может не быть и вне внимания лингвистики.)

Поскольку определение смысла текста как мысли, выраженной словами (или, точнее, языковыми средствами), не является ни строгим, ни вообще научнш, ибо не существует достаточно строгих и однозначных определений ни языка, ни того, что принято называть "мыслью", смысл текста рассматривают с различных, иногда и прямо противоположных позиций, и его природа получает самое различное толкование*

1) Смысл текста прямо соотносят с отображаемыми в тексте экстралингвистическими процессами (Арутюнова 1976t 18*«19).

2) Смысл текста интерпретируют как психологическое явление (Леонтьев А.А. 1969, 56-66).

3) Смысл текста рассматривают как абстрактную схему, модель Шелкумян 1973, 32), (Сусов 1973, 30) (Щедровицкий 1974, 90-101) и т.д.

4) Смысл текста полагают экстралингвистическим явлением (Слюсарева 1963, 64-68).

5) Смысл понимают как нецрерывный невербальный конструкт, получающий воплощение в тексте (Павиленис 1974, 174) (Налимов 1978, 30).

6) Смысл текста определяют как сигнификативное отображение экстралингвистической ситуации, понимаемой как взаимодействие денотативных признаков обозначаемых в тексте объектов материального мира (Венскович 1976, 130).

7) Смысл текста ввдят в том общем, что остаётся неизменным при трансформациях (например, (Падучева 1975), (Апресян 1974), ( Jacobson 1966)* В последнем случае для обнаружения "инвариантного" смысла прибегают к внутря- и межъязыковому переводу. Это даёт основание некоторым учёным даже отождествлять смысл и перевод, утвервдая, что "смысл - это перевод" (Денисов 1965,123).

Такое многообразие интерпретаций смысла объясняется не только интересом к разным сторонам этого сложного и трудно постижимо** го объекта, не только отсутствием точных представлений о том, что есть "мысль", что такое язык, каково взаимоотношение мевду ними, но ещё и противоречивым, двойственным характером самого объекта,

С одной стороны, смысл текста осознаётся как бы "сам по себе", "сквозь текст", как некий инвариант, остающийся неизменным при переводе и пересказе (субстанциональное понимание смысла -как некоей структурщюванной определённым образом субстанции, возможно, неязыкового характера, которая оформляется как текст по достаточно жёстким правилам, присущим тому или иному языку). Такое толкование нашло отражение в различных направлениях лингвистической семантики: в Кэмбриджском лингвистическом кружке ( Masterman et ai 1959), в генеративной семантике (её "неинтер-претирувдем" варианте ( McCawiy 1968), ( Lakoff 1970), ( Pin-more 1968). См также ( Halliday 1967, 1968) ( Lyons 1967, 1968), ( Leech 1969).

С другой стороны, .смысл текста не имеет другого материального способа существования помимо текста, не существует вне кон^ кретного языкового,выражения; он создаётся именно средствами того или иного языка» с его национальной спецификой. Следовательно, смысл, будучи инвариантом межъязыковых.(и внутриязыковых) преобразований, существует шесте с текстом, а не как внешняя по отношению к тексту реалия. Такое толкование нашло отражение в гипотезах, которые обобщённо называют гипотезой лингвистической относительности: гипотезе Сепира-Уорфа (Уорф I960), неогумбольдтианстве Л.Вайсгербера Cweisgerber 1963) (см.также (iyrnaH 1961)); общей семантике А.Кожибского и его последователей (Korzybsky 1933), ( Heyakawa 1964). (См* об этом также (Брутян 1979)); лингвистической философий с её утверждением: "границы моего языка есть границц моего мира" (Витгенштейн 1958) (см.об этом также (Коз*-лова 1972); (Геллнер 1962), (Альбрехт 1977)).

Таким образом, получается, что смысл текста одновременно и зависит, и не зависит от той или иной системы языковых средств. ] С одной стороны, он не существует помимо текста, то есть вне языка. С другой стороны, будучи инвариантом межъязыковых и вну- 1 триязыковых преобразований, он существует как бы "сквозь" текст, именно помимо него.

Чтобы отразить эту двойственность и противоречивость объекта, будем рассматривать смысл текста как заложенный в текст отправителем (далее 0) комплекс информации, который во всей полно*» те реализуется в сознании получателя (далее П) при взаимодействии текста со знанием Л о мире. Смысл текста, таким образом, предлагается рассматривать не просто как некоторую упорядоченную совокупность языковых единиц, но как такую их совокупность, которая, при взаимодействии со знанием П, продуцирует в его сознании отображение некоторого сешента реальности, которое соотносится с этим сегментом по определённым параметрам. Например, речевой отрезок "Москва - столица Советского Союза" можно pac-v сматривать как микротекст, так как уровень знания потенциального П - носителя русского языка - позволяет ему соотносить сведения, содержащиеся в этом речевом отрезке, с определённым сепаентом реальности.

Если же в знании П нет тех сведений, которые отсутствуют в речевом отрезке и которые необходимы для соотнесения отображения с реальностью, этот речевой отрезок воспринимается в таком случае как языковая единица, не соотнесённая непосредственно ни с какой внеязыковой ситуацией. Так, речевой отрезок "Вася заблудился" вне контекста невозможно соотнести ни с какой реальной ситуацией, и только в контексте, где есть предварительные сведения о наличии некоего Васи, с локализацией его местонахождения в пространстве и времени, можно считать, что этот речевой отрезок продуцирует в сознании П отображение реальности, и рассматривать его как текстовый отрезок.

Отображение реальности, продуцируемое текстом у П, является психическим переживанием П и имеет своим исходным моментом отображение, бывшее ранее психическим переживанием 0. Это отображение не является зеркальной копией сегмента реальности, потому что оно создаётся человеком, который, воспринимая внеязыковую ситуацию как своё психическое переживание, во-первых, воспринимает её под своим собственным углом зрения, который может и не соответствовать истинному положению вещей; во-вторых, 0 может отобрать из своего собственного видения (психического отображения) ситуации только то, что именно ему представляется важным и существенным для коммуникации.

Поскольку психическое отображение реальности, продуцируемое текстом, имеет,таким образом, некоторые субъективные моменты, его нельзя рассматривать как модель этого сегмента реальности, в строгом смысле слова, ибо в отображении воспроизводятся не объективно, а субъективно существенные, с позиции 0, свойства отображаемого. Это и не сама реальность, и не упорядоченный набор языковых единиц, моделирующий реальность. Это реальность, непосредственно воспринятая и субъективно оцененная 0, зафиксированная в наборе языковых единиц и воспринятая П на фоне его собственного знания.

Такое понимание смысла текста, не просто как моделирования реальности языковыми средствами, а психического её отображения посредством языка через призму сознания (вначале 0, а затем - П), перекликается с понятием "жктона" у отоиков. По Сексту Эмпирику, это понятие "бестелесно", оно есть предмет осмысленного высказывания, не сводимый ни к объекту высказывания, ни к звукам, при помощи которых оно высказано. Ему свойственна "своя имманентная и стинность, не всегда соответствующая объективной истинности материальных вещей" (Лосев 1982, 169-Г70).

Понимание смысла текста как продукта взаимодействия набора языковых единиц и знания включает в число смыслообразующих компонентов, помимо текста, ещё одно, и весьма существенное звено -уровень знания 0, создающего текст, и уровень знания П, который принимает во внимание знание 0 при создании текста. Речь идёт не только о знании значений языковых единиц и правил их употребления, но и об уровне социального опыта коммуникантов, включающего, в частности, и знание языка, который должен быть относительно общим у 0 и П, чтобы обеспечить их взаимопонимание.

Два компонента взаимодействия - знание языка и знание о мире (то есть весь социальный опыт) обеспечивают двойственность, антиномичность смысла текста как инварианта, не зависящего от того, на каком языке он выражается, и в то же время зависящего от него, вне его не.существующего.

2. Уровни смысла

Двойственность, антиномичность смысла текста нашла отраже-\ ние в попытках,разграничения в смысле текста разных уровней (двух и более).

Вслед за логикой, которая изучает номинативные эквиваленты, в свёрнутом виде представляющие предикатно-аргументные отношения (препозитивное содержание) (см., например, ( Reickenbach 1948)), лингвистика стала выделять уровень смысла, зафиксированный в языке, и.уровень, актуализирующийся в речи. Это "диктум" и "модус " у Ш^Балли (Баяли 1955), "пропозиция", состоящая из глагольного ядра и аргументов, и "модус" - модальный компонент предложения, представляющий различное оформление предиката, у Ч.Фил-лмора (Fillmore 1968), Это "семантическая интерпретация" синтаксических глубинных структур в генеративной "интерпретирующей" семантике (Katz, Postal 1965), (Chomsky 1971). Это "номинативный аспект" предложения, противопоставленный его актуализации в речи (Арутюнова 1971), см, также (Bre kie 1970), (Падучева 1974), (Богданов 1977), (Алисова 1971), (Золотова 1973), (Москальская 1974). Аналогичное разграничение смысла на "план содержания" (как его номинативный аспект) и "речевой смысл" текста вцдим у В.В»Бондарко. (Бондарко 1978), у В.Скалички, который называет смыслом всё то, что содержит "текст плюс ситуация" (Скаличка 1965, 841).

Введение в понятие смысла "ситуации" выводит это понятие за чисто лингвистические рамки. Необходимость учёта уровня не-лингвиетического понимания смысла осознаётся,лингвистикой всё более отчётливо, хотя описывается по-разному. Так, например, Р.Г.Пиотровский различает, с одной стороны, несколько уровней лингвистического'восприятия сообщения, то есть текста (грамматический,- словарный, фразеологический и.т.д.)., а с другой стороны - глобальный уровень понимания (Пиотровский 1975, 33). Б.МДейкина также вцделяет два уровня понимания; языковое (первичное кодовое)» выводимое на основе чисто языковых фактов и значений отдельных составляющих, и глубинное, шщ надъязыковое, ситуационное (вторичное кодовое), то есть то содержание, которое вкладывает.в текст автор (Дейкина 1974 , 98)* См, также (Гак 1973, 349), о возможности восполнения из контекста недостающей в тексте информации см, также (Блох 1971, 10),

Необходимость учёта уровня нелингвистического понимания смысла текста привела к тому» что вначале Ч.Филлмор, а за ним и другие стали разграничивать в понятии значения две сущности -собственно значение и пресуппозицию (Fillmore 1969). Основанием для выделения понятия пресуппозиции послужило многократно отмечающееся исследователями наличие в тексте определённых условий, удовлетворение которых необходимо для того, чтобы предложение могло бы быть использовано в любой из его функций (утверждение, вопрос, побуждение), чтобы текст был понят (кеепап 1973). Среди этих условий отмечаются как собственно-лингвистические, например, предварительное знание о сочетаемости и употреблении слов ( Fillmore 1969), так и не лингвистическое, так называемое,"энциклопедическое" знание, см., например, (Osgood 1971, 500).

Концептуальный характер пресуппозиций подчёркивают многие ЛИНГВИСТЫ (см., например, .(Sampson 1975, 9), (Miller 1971, 584), (Lakoff.IS7.0, 234.) и др.)1.

Психологи, занимающиеся исследованием восприятия текстов, также отмечают эту двойственность, которая ведёт к расслоению на уровни процесса восприятия текста. Так, например, З.И,Клыч-никова отмечает, что акт чтения разлагается на два уровня: I) преобразование оптически воспринимаемого текста в систему языковых значений, 2) преобразование языковых значений в смысловое содержание текста. (Клычникова I97IX

Разные уровни воспринимаемого и порождаемого смысла отмечают и психологи, не занимающиеся собственно-лингвистическими

X. Подробный обзор различных толкований пресуппозиции см. (Вен-скович 1976, 13-63), см. также (Звегинцев 1976, 222-291), (Арутюнова 1973), (Кифер 1978). проблемами. Так, В Л, Пономаре в, анализируя творческие процессы (а создание осмысленного текста также можно рассматривать как творческий процесс), отмечает наличие в сознании человека двух моделей мира - базально-надстроечной, "означенной11, и "знаковой" , (Пономарёв 1276).

Базально-надстроечная модель мира - это вторичная субъектная модель мира, в которую входят как минимум две составные части - базальная модель (уровень бессознательного, интуитивного восприятия, элементы модели-изображения) и надстроечная (элементы знаковой объективной модели, не обязательно языковые знаки, а символы и сигналы различных типов).

Знаковая модель - это объективизированная посредством языковых знаков базально-надстроечная модель, точнее, её надстроечная часть, вся субъектная модель в знаковую целиком не входит и в известном смысле не тождественна ей (Пономарёв 1976, 142).

Д.Б.Богоявленская, занимаясь проблемой, казалось бы, вообще удалённой от лингвистической проблематики, - проблемой принятия решения, моделированием проблемной ситуации, приходит к аналогичному выводу: "Существует, по нашему мнению, два уровня отображения, и мевду ниш нет какой-то пропасти, ибо Иежду образным и логическим уровнями находится модель, причём не как инородный элемент ("образный компонент"), а как необходимое промежуточное звено, которое уже содержит в себе структуру ещё не высказанной мысли в наглядной форме" (Богоявленская 1969, 386).

Ещё не высказанная мысль" или "уже воспринятая модель" \ большей частью и рассматривается именно как смысл текста. Такой точки зрения, например, придерживается А.В.Бондарко: "Речевой акт начинается со смысла (его прообраза, первоначального замысла) и кончается смыслом - тем, который воспринимается слушател ем, а собственно-языковые значения - грамматические, лексические, лексико-грамматические - представляют своего рода промежуточный этап, это соответствует сущности языка как средства общения" (Бондарко 1978, 126),

Строго говоря, "ещё не высказанное" и "уже усвоенное" не могут быть идентичными, так как, судя по тому, что уже известно о взаимоотношении языка и мышления, язык не просто "перекодирует" готовую мысль, message , в текст, он некоторым образом принимает участие в её формировании. Поэтому, на наш взгляд, в этих случаях следует говорить о разных уровнях смысла текста. Представляется целесообразным выделить три уровня смысла текста»

I» Смысл порождаемого текста, существующий для 0 как непосредственное психическое переживание, продукт взаимодействия когнитивного знания индивида о мире - индивидуального, но опосредованного социальным, и тех языковых единиц, которые индивид подбирает для вербального выражения своего непосредственного психей ческого переживания, будь то непосредственно воспринимаемая ситуация, воспоминание о некоторой ситуации,, пережитой ранее, планируемой, воображаемой, желаемой и пр. Хотя психическое переживание сугубо индивидуально, порождаемый и вербально выражаемый смысл, при субъективности момента его порождения, уже на этом уровне значительно объективизирован социальным знанием, в том числе и языковым*

2щ Смысл текста, уже созданного 0, когда психическое пережим вание получило полностью вербальную форму и выражение в тексте. На этом этапе смысл текста приобретает полностью объективное, независимое от 0 существование как заложенное им в текст потенциальное психическое переживание, которому предстоит, при взаимодействии с индивидуальным знанием П, стать его непосредственным психическим переживанием (при условии наличия запаса общего социального знания у 0 и П)Ф На этом этапе смысл текста никак не связан с субъективными моментами.

3. Смысл воспринимаемого П текста, когда упорядоченная совокупность языковых единиц, при взаимодействии со знанием П, продуцирует в его сознании психическое отображение сетаента внеязыковой реальности, аналогичное тому, которое было психическим переживанием 0 при создании текста.

Объективность смысла текста как психического отображения реальности обеспечивается общностью, социального знания в пределах одной культуры. Однако порождаемый смысл одновременно и субъективен, поскольку содержит и отношение автора к реальности. Восприятие смысла текста также придаёт ему некоторую субъективность, из-за различия в социальном опыте индивидов, в их индивидуальном знании.

Для различения субъективного и объективного аспектов смысла предлагается использовать термины "смысл текста" и "содержание текста", которые рассматриваются как идеографические синонимы, в принципе обо значащие одно и то же - психическое отображение сешента реальности, продуцируемое при взаимодействии некоторого упорядоченного набора языковых единиц и знания. Различие мевду этими синонимами видится в том, что "содержание текста" подразумевает то общее, что содержится во всех психических отображениях, продуцируемых одним текстом при его взаимодействии с разными индивидами, обладающими общим запасом социального знания; "смысл текста" подразумевает, помимо этого, и субъек- у тивный аспект, отображения, обусловленный уровнем социального опыта и знания индивида. "Смысл текста", таким образом, трактуется несколько шире, чем "содержание текста". Если "содержание текста" рассматривается „как полностью объективная категория, то "смысл текста" - понятие, включающее и объективный, и субъективный аспекты.

3. Смысл текста и информация

В зависимости от цели коммуникации в текст закладываются сведения не только о свойствах отображаемой ситуации, полагаемых О существенными, но также и о том, что именно важного, нового, интересного и пр. находит 0 в этой ситуации. В зависимости от того, какова цель акта коммуникации, как именно 0 оценивает отображаемое, текст может сообщать новые сведения, побуждать к действию, оказывать на ГГ. эмоциональное воздействие и т.д. (о различных функциях текста СМ., например, (Palmer 1982, 29), ( Jacob-son 1966, 232-239)). Всё это составляет ту информацию, которую О намерен передать П через акт коммуникации. При этом 0 осуществляет свой собственный выбор языковых средств (в пределах варьирования, которое позволяет языковая система), чтобы не только наилучшим образом передать информацию,, но и побудить П к действ вию, оказать на него определённое воздействие или осуществить любую другую цель коммуникации.

Информация, которую 0 передаёт в акте коммуникации, включает и объективные свойства отображаемой ситуации, и её субъед тивное "видение" 0, его оценку, его намерение, побудившее его к акту коммуникации (если, конечно, мотивация получает выражение в тексте, что вовсе не обязательно). Вся эта информация, в совокупности, представляет собой информационный инвариант смысла текста!, поучающий выражение через набор языковых средств, различный в разных языках, по-разному модифицирующий смысл текста благодаря национальной специфике того или иного языка.

Поскольку в работе исследуется именно информационный инвариант смысла текста, ключевым для работы является понятие информации - информации, составляющей знание о мире (энциклопедическое), информации, содержащейся в языке, и информации, содержащейся в тексте.

Хотя понятие информации и стало объектом внимания науки сравнительно недавно, его интерпретация прошла существенную эволюцию.

Первоначально понятие информации было связано со сферой социальной и коммуникативной деятельности лвдей и трактовалось как сообщение, сведения, новости, факты, подлежащие сообщению, знания, получаемые путём наблюдения и изучения,и пр. (см. например, определения информации в словарях (Ушаков 1938, 1222), (Ожегов 1963р 246)).

Уже такая трактовка понятия информации была дискуссионнной, так как неясно было, следует ли считать информацию неповторимым качеством явления, выделяющим его из повторяющегося ряда других явлений, или же информационная ценность сообщения не в том, что оно уникально (сенсационно), а в степени эффективности его воздействия на людей (Урсул 1975, 12).

Не так давно, не более тридцати лвт назад, термин "информация" получил неожиданный и значительно более узкий ракурс применения в математической теории связи К.Шеннона как мера уменьшения неопределённости наступления статистических событий. В этой теории К.Шеннон рассматривал проблемы пропускной способности канала связи, помехоустойчивости, кодирования информации, и поскольку его интересовало только её количество, он дал понятию информации вероятностно-статистическое определение (Шеннон 1963). Создание этой теории, которую, как это справедливо отмечается

Гришкин 1973, 209), точнее было бы назвать "теорией канала связи", положило начало совершенно новой области знаний в математике и естественных науках. Помимо математической теории информации, базирующейся на вероятностно-статистическом подходе, были созданы теории, базирующиеся на подходах нестатистических,- алгоритмическом подходе, где измерялось не количество снятой неопределённости, а длина (сложность) программы, позволяющей преобразовать один объект в другой (Колмогоров 1965), топологическом подходе, где изучаются свойства пространства, сохраняющиеся при взаимно-однозначных непрерывных преобразованиях (Полетаев 1970), и др.

Математика интересовалась так называемым синтаксическим аспектом информации - количеством и вероятностью передаваемых символов. При этом, описывая знаковую структуру сообщений с семиотической точки зрения, абстрагировались от того, могут ли символы быть понятны, полезны для осуществления каких-либо целей, изменят ли они уровень знания получателя информации,, и пр. Однако с самого начала было интуитивно ясно, что информация, которую передают лкщи в процессе сообщения, обладает не только количественными, но и качественными характеристиками. Постепенное осознание того факта, что теорию информации невозможно ограничить рамками теории канала связи, стимулировало исследования информации не только в области её синтактики, но и в области её семантики и прагматики. Изучение таких общих свойств информации,, как её разнообразие (Эшби 1956), ценность (полезность) (Урсул 1973, 49), (Harraii 1963), её НОВИЗНЫ (Malloney 1963), привело к мысли о том, что информация - это природный процесс, свойственный и живым существам, и техническим устройствам, и вообще, как живой, так и неживой природе (что имело серьёзные последствия для развития биологии и других естественных наук).

Расширение толкования понятия информации как меры не только энтропии (снятия неопределённости), но и меры разнообразия, ценности, новизны позволило рассматривать теорию информации уже как метатеорию, изучающую не только самое информацию, но и её источник, её отправителя, её получателя и их отношения (то есть её семантику и.прагматику), и перенести понятие информации из узко технической сферы в другие области знания, и прежде всего -на сферу научного наблюдения, эксперимента, теории. Появились попытки разработать некую информационную модель познания (Брил-люэн I960), ( Mackay 1952), (Войшвилло 1966).

Одно из интереснейших направлений в исследовании семантического аспекта информации представляют попытки исследования и измерения смысла сообщений в форме суждений, проводимые на основе средств ИНДУКТИВНОЙ ЛОГИКИ ( Bar-Hillel, Carnap 1953), (Ке-meny 1956), (Wells I9GI) и др.

Идея измерения содержания через его форму основана на презумпции, что основной, простейшей формой мышления является суждение - законченная мысль, отражающая объекты материального мира, их свойства и отношения. Поскольку содержание сообщения составляют "мысли, выраженные словами", то есть набор суждений, то была поставлена цель ^ зафиксировать содержание выраженных языком суждений в некоторой форме, то есть создать модель языка -искусственный формализованный язык с конечным числом индивидных имён и одноместных предикатов, с набором логических связок, чтобы, соединяя их по правилам, получать описания состоянии обозначаемых предметов в данной языковой системе. Измеряя количество получаемых таким образом суждений, предлагается измерять количество несомой ими информации.

Однако искусстзенные языки, которыми при этом пользуются, в тех или иных вариантах, весьма далеки от естественного человеческого языка, и несмотря на различные попытки приблизить их к естественному, на этом пути достигнуты пока только относительные успехи.

Кроме того,, несмотря на декларации о необходимости качественного анализа, информации, изучение её семантического аспекта пбпрежнему замыкается в рамках количественного подхода к проблеме,

В своё время Л.Бриллюэн, оценивая статистически-вероятностную теорию информации, устанавливал очень узкий предел того, что может быть сделано в плане анализа информации, помимо измерений её количества: "Мы не в состоянии исследовать процесс мышления, и мы не можем в настоящее время ввести в нашу теорию какой-нибудь элемент, включаадий человеческую информацию. Это есть та цена, которую мы должны были заплатить за возможность построения этой области научного, знания" (Бриллюэн I960, 15),

Пришло время, и рамки этой области были раздвинуты - сначала научились определять, меру разнообразия информации, затем - меру её, ценности, новизны - всё это элементы именно "человеческой" оценки информации. Затем был поставлен вопрос о том, чтобы ввести в понятие информации ещё один "человеческий" фактор - осмысленный анализ информации получателем. Формализованная модель осмысленного анализа текста была, предложена Ю.П1рейдером (трейдер 1965). В основу этой модели кладётся понимание "осмысленности" текста на языке Sj как наличие некоторого образа этого текста в другом языке Eg. "Ясно, - пишет Ю.Шрейдер, - что смысловой анализ текста можно описывать с точки зрения различных наблюдателей, обладающих различным представлением о мире. Поэтому формализрванная модель должна содержать представление.о внешнем мире под влиянием данного текста" (Шрейдер 1965 , 33). Поэтому процесс смыслового анализа текста интерпретируется как изменение "представления о внешнем мире", или тезаурус, который должен меняться под воздействием текста. Понятие тезауруса является здесь центральной категорией. Тезаурус - это множество смысловыражаю-щих элементов языка с заданными смысловыми отношениями. Это искусственный язык, состоящий, главным образом, из перечня предикатов и их связей (строится по максимальной аналогии с описанием семантических отношений в естественном языке). Информация, содержащаяся в тексте, состоит, по мнению автора, в "добавлении к тезаурусу имеж объектов и указаний их свойств, введении новых связей между предикатами, или даже введении новых предикатов" (Шрейдер 1967, 39), Формализованная модель семантического анализа текста ЮДрейдера выгодно отличается от других попыток семантического анализа информации не только тем, что в ней используется более богатый. формализованный язык, чем, скажем, в теории Лд.Бар-Хиллела и Р,Карнапа, но также и тем, что в ней впервые совершается выход за пределы измерения только предметного значения знаковых форм, учитывается степень изменённости представления о мире у приёмника после получения информации.

Однако и в этой модели, как и в других семантических теориях информации, речь идёт прежде всего об измерении количества содержания, а в качественном аспекте учитывается только общее количество изменённости состояния представления о мире до и после получения информации. Кроме того, содержательный анализ информации, по её конкретным, качественно разнообразным составляющим, полрежнему отсутствует. Но основным недостатком и этой семантической модели интерпретации информации, и других семантических теорий информации является, на наш взгляд, тот факт, что исходным принципом в них является создание формализованного языка, по возможности приближающегося к естественному, поскольку семантическое пространство естественного языка приравнивается к знанию о мире. Тезаурус - это "описание плана содержания (семантического пространства) языка, то есть предметной области знания о мире, зафиксированной в языке, или система координат, в терми-! нах которой кодируется смысл текста" (Шингарева 1982, 2), см. также (Мастерман 1964). Однако знание о мире вовсе не равно семантическому пространству языка, хотя и выражается в его системе координат, это нечто гораздо большее, так как оно имеет не только языковые формы.

Кроме того, представляется совершенно неправомерным отождествлять информацию, заложенную в текст 0 с целью коммуникации -коммуникативную информацию, предмет акта коммуникации - с информационным составом языка (в свою очередь неправомерно отождествляемым с составом знания человека о мире), ещё и по той причине, что автор любого "человеческого" сообщения обменивается в процессе коммуникации не только знаниями. Он сообщает о своих эмоциях, своём мироощущении, воле, желаниях и пр.;.любое сообщение содержит не просто модель внеязыковой ситуации, оно содержит мысль О об этой ситуации, его индивидуальную оценку этой ситуации. Такого рода информация не равна просто знанию о мире. В тезаурусном подходе не проводится различия между этими видами информации, информация представлена в нём только в одном ракурсе - как статическое описание знания о мире через суждения.

Попытку учесть качественное отличие информации в тексте от информации в системе языковых единиц можно увидеть в так называемом динамическом методе представления информации - в процессе наблюдения за ситуациями, отображаемыми в текстах. Эта информация рассматривается как динамическое знание (Шингарева 1982, 2)* Динамический подход находит отражение в тех работах, где для анализа предметной области строятся так называемые семантические сети и в рассмотрение вводится ситуация (см. , например, (Скороходько 1974, 5-12)). Появляется тенденция перейти от описания свойств объектов к описанию ситуативных полей этих объектов. Считается, что описание типовых ситуаций может помочь более адекватному распознаванию смысла текста. Одно из направлений динамического подхода ~ фреймовый подход к описанию семантики. В его основе лежит идея о так называемых "рамочных" знаниях (Минский 1979), Идея фреймового подхода - представить знание структурно, как иерархию данных о стереотипной ситуации или о классе ситуаций, то есть своего рода сценарий описания той или иной ситуации носителями языка. Предлагается строить фрейм на базе некоторой модели знаний о мире как норму описания, как способ квантования информации о мире. Фрейм - как бы сценарий текста, ориентированный на выделение в тексте не того, что там "правильно", а того, что интересно и ново, на отыскивание в нём так называемых "фокальных" точек, вокруг которых организ, уется основное содержание. В зависимости от разных адресатов, с разными интересами и различным уровнем знания, в тексте можно выделить разные фокальные точки и построить для него разные фреймы. Однако фрейм-структуры разрабатываются не для "человеческого" анализа текста, а для искусственного интеллекта, чтобы обеспечить ему такую возможность. Они ориентированы на конкретные тексты и очень индивидуальны. Кроме того, их составление требует от составителя,встать на точку зрения читателя. Если при анализе научных текстов, для которых и составляются фреймы, это ещё возможно, так как текст обычно ориентирован на определённый уровень подготовки специалиста, то для текстов других типов это уже значительно сложнее, так как трудно заранее предугадать, что именно может заинтересовать читателя в тексте. Типовую тематику в текстах ненаучного характера также выделить значительно сложнее. Поэтому можно полагать, что пока попытки фреймового подхода к семантическому анализу ^информации текста себя не оправдали.

Из всего сказанного выше видно, что понятие информации развивалось в научном знании как бы по спирали: от интерпретации информации как набора сведений - к её узкому и сугубо техническому пониманию только как меры снятия неопределённости статистически, вероятного наступления события; затем к количественной оценке информации, понимаемой таким образом, добавляются оценки некоторых самых общих её свойств - разнообразия, ценности, полезности, новизны. Делаются попытки.измерить содержание информации (через форму в виде суждений).; создаётся модель семантического анализа информации, опирающаяся на понятие "осмысленности" текста, с учётом представления о мире получателя этого текста. Другими словами, в лопытках исследовать и измерить различные качественные аспекта информации и вскрыть её сущность как одного из естественных природных процессов наука вплотную подобралась к содержательной, "человеческой" стороне информации, то есть опять стала рассматривать её не как некую абстрактную величину, количество которой можно мерить, но как набор, сведений, которые необходимо анализировать (и чтобы мерить их количество, и чтобы облегчать операции с информацией, и чтобы обучить искусственный интеллект, и пр.).

В начале витка спирали, когда информация стала объектом только количественных исследований, как некий не известный ранее природный процесс, которому нужно было найти и естественно-физическое, и методологическое обоснование, проблема информации на время перестала быть лингвистической. Ею занимались математика, термодинамика и другие естественные науки? происходило также философское осмысление этого явления. Однако с возвращением интереса к семантическому аспекту информации проблема вернула свой лингвистический статус.

Прежде всего, попытки семантической интерпретации информации в аспекте идей символической логики и логической семантики, как было показано выше, связаны с созданием метаязыков, которые в той или иной мере моделируют содержательную сферу естествеа-ного языка, представляя её как различные варианты наборов имён и предикатов.

В лингвистике, однако, имеются и другие направления исследования содержательного аспекта языка - например, генеративная семантика, компонентный анализ, когда словарь языка представляется как набор пучков элементарных смыслов-сем, и др.

Однако если информации возвращается её старый статус "сообщения", то, на наш взгляд, подход к ней только как к содержательному составу языка явно недостаточен, чтобн вскрыть её сущность как того, чем обмениваются люди.в процессе общения. Как отмечалось выше, информация сообщения, или коммуникативная информация, - не зеркальное отражение внеязыковой ситуации, это -личное суждение 0, содержащее не только констатацию, но и оценку, и многое другое. Поэтому представляется совершенно неправомерным приравнивать коммуникативную информацию (в тексте на каком-либо языке) к информации в самом языке, или языковой информации (точно так же, как неправомерно отождествлять языковую информацию ш информацию, составляющую энциклопедическое знание).

Некоторые лингвисты весьма скептически относятся к идее о том, что коммуникативную информацию вообще можно как-то исследовать. Так, у Ф.Палмера читаем: "Мы не можем определить, что такое значение (сообщение) независимо от языка. Человек не только передаёт сообщение, он одновременно и создаёт его, и мы не можем говорить об информации,в этом смысле, именно потому, что мы не можем ни выделить, ни точно определить, что же именно передаётся": (palmer 1982, 19). Однако, несмотря на столь пессимистическое заявление, в лингвистике делаются самые разнообразные попытки такого рода.

Как уже упоминалось выше, содержательный аспект языка пытаются расширить за счёт включения в него "ситуаций". Так, Дж.Фирс, вслед за Б.Малиновским, считает ситуацию неотъемлемой частью языкового содержания (Firth 1957). Л.Блумфилд вдёт ещё дальше и определяет языковое значение как ситуацию: "Значение лингвистической формы - это ситуация, в которой говорящий её произносит, а также вызываемая у слушателя реакция" (Palmer 1982 , 38). Другими словами, по Л.Блумфилду, языковое значение - это и употребление языковой формы в ситуации, и определённая реакция получателя. В таком подходе к содержательной стороне языка уже прослеживается мысль о том, что значение языковых единиц, взятых в парадигматике, ещё не есть информация, которая закладывается О в тенет, состоящий из этих единиц, то есть не есть коммуникативная информация, которая проявляется именно в употреблении лингвистических форм в определённой ситуации, вызывающей определённую реакцию у П. Однако, констатируя фактически наличие коммуникативной информации в тексте, авторы не предлагают никакого инструмента её анализа.

Оцё одну попытку проанализировать коммуникативную информацию мы находим у Остина, в его учении о перформативах ( Austin 1962). Остин рассматривает не изолированные языковые единицы, та "речевые акты", то есть фактически сообщения. Речевые акты делятся на локуционные - утверждения о чём-то, и иллокуционные * утверждения* используемые 0 с.определённой целью, чтобы.выразить своё отношение к действительности (попросить, приказать, выразить сомнение, радость, предупреждение и пр.). Некоторые лингвисты не ввдят в таком делении особой пользы, так как, по их мнению, оно не имеет,ничего общего с системными описаниями языка ( Palmer 1982, 8). Действительно, было бы неточным утверждать, что это,деление связано только с описанием содержательного аспекта языка. Но здесь есть и другое - здесь описываются различные способы выражения отношения 0 к тому, что он говорит, то есть фактически - способы выражения субъективной модальности в самом широком смысле. Речь идёт уже не только и не столько о самом языке, сколько о его функции - Еыразить какую-то часть коммуникативной информации, закладываемой 0.в текст. f

Фактически с понятием коммуникативной информации связано и понятие пресуппозиции, как оно понимается в лингвистике. Как известно, и в логике,.и в лингвистике суть проблематики пресуппозиции состоит в том,, что предложения естественного языка разлагаются на утверждения и такие смысловые компоненты, которые сами по. себе могут составить, предложение, то есть компоненты сентенционального типа (предикации). Например, в предложении "Наполеон встретился с Александром в Тильзите" выделяют обычно два таких компонента:: "Наполеон „встретился с Александром. Это было в Тильзите". (Падучева 1977, 92). Если логику интересуют те связи между предложением и его смысловыми компонентами, которые определяют зависимость истинности суждения во всём предложении от истинности смысловых компонентов» то. лингвистику интересует их смысл - то, какую внеязыковую ситуацию они отображают* Их смысл будет понятен П только при определённом условии - если у П до акта коммуникации уже достаточно информации, чтобы, например, идентифицировать "предмет", называемый 0 в этом акте, с существительным сентенционального типа. О ничего не утверждает о существовании этого "предмета", полагая, что это должно быть известно П. Употребление такого компонента фактически также содержит часть закладываемой в текст коммуникативной информации (типа: "я знаю, что вы знаете, что существует некий предмет, именуемый.»"). Опять-таки, что думает и во что"верит".О, составляя текст, независимо от того, ложно или истинно то, что он утверждает, имеет отношение не к информативному содержанию языка (языковой информации), а именно к языковым способам выражения 0 его мыслей и чувств как коммуникативной информации.

К области выражения коммуникативной информации, а не непосредственно к языковому арсеналу, поввдимому, следует отнести и ту широкую область явлений, которую принято называть общим термином "актуальное членение" (об этом см, ниже, ч Ш). Дискуссии,© том, считать ш это явление лингвистическим или логическим, вызваны, на наш взгляд, тем, что это как раз и есть одна из существенных особенностей коммуникативной информации, закладываемой 0 в текст. Эту информацию в логике пытаются описать в терминах суждения (деления на логический субъект и предикат), но коль скоро не вся высказываемая коммуникативная информация укладывается в формы суждений, это явление полностью в рамки логики не укладывается. С другой стороны, во всех языках имеются определённые наборы языковых средств, в чём-то сходные, в чём-то различные, через которые (и только через них) эта часть коммуникативной информации находит выражение в тексте.

Представляется, что изучение всевозможных языковых способов выражения в тексте коммуникативной информации (сведений о мыслях и чувствах 0) должно стать новой областью лингвистики, направленной не только на дальнейшее изучение содержательного аспекта языка, но и на изучение особенностей функционирования языка в процессе передачи коммуникативной информации.

Проблемы функционирования языка уже давно являются предметом пристального внимания и лингвистики речи, и лингвистики текста, и эти направления дали множество с сведений о том, как функционируют в речи языковые единицы разных уровней (учение о дискурсе, о высказывании, о сверхфразовых единствах и т.д.); в тексте обнаружены некоторые специальные категории, присущие тексту (проспекция, ретроспекция, интеграция (Гальперин 1981)., когезия ( Enkvist Х979), гиперрема и гщертема ( Danes 1974) и др.); в тексте выделдет различные виды информации: содержа-тельно-фактуальную, содержательно-концептуальную и содержатель-но-подтекстовую (Гальперин 1981). Однако в целом при исследованиях содержательного, аспекта, текста пользуются единицами и категориями предложения, отождествляя содержание текста с содержанием составляющих его языковых единиц. И несмотря на декларации о том, что для исследования текста нужен иной подход, иные категории, методы изучения текста повторяют методы изучения предложения.

Но предложение как единица языка - это только типовое отображение абстрактной ситуации, тогда как в тексте всегда содержится конкретная авторская мысль, и её содержание не идентично содержанию составляющих текст языковых единиц.

Исследований особенностей языкового выражения и перевыражения авторской мысли в тексте посвящено немало работ ещё в одной области лингвистики - области теории перевода. Переводчики, основной задачей которых является передача информации, содержащейся в тексте, с одного языка на другой, уже давно осознали, во-первых, что коммуникативная информация ("мысль, выраженная в тексте") не идентична сумме значений языковых единиц, составляющих текст, а во-вторых, тот парадоксальный факт, что, хотя смысл текста существует только в самом тексте, а не как внешняя по отношению к тексту реалия, при переводе его каким-то интуитивным образом приходится извлекать из того языка, на котором он выражен, и "перекодировать" средствами другого языка. Поэтому в различных лингвистических теориях перевода обращается гораздо больше внимания на инвариантную, субстанциональную сторону смысла текста, на выделение и перевыражение его информационного инварианта, нежели на его неповторимость и уникальность в рамках того языка, на котором он создан.

Однако и здесь эта инвариантная сторона смысла текста в большинстве случаев фактически приравнивается к содержанию набора языковых единиц, составляющих текст. Отсюда и представление о переводе как о "передаче плана содержания путём замены средств выражения" (Бархударов 1975), и описание перевода как механических, в общем-то, трансформаций - перестановок, замен, добавлений, опущений (Швейцер 1981), (Бархударов 1975). В теории закономерных соответствий, хотя и декларируется, что объектом исследования являются речевые, а не языковые единицы, речь вдёт только о преобразованиях в сфере значения отдельных единиц при подборе им аналогов в языке перевода (Рецкер.1974). Генерализация, конкретизация, логическое развитие и пр. - это операции именно со значением отдельных языковых единиц, составляющих текст, но не со смыслом текста, не с коммуникативной информацией, которую он содержит. В теории уровней эквивалентности проблема "передачи" смысла текста с одного языка на другой сводится к поиску в тексте языковых единиц такого уровня, на котором замена их аналогичными единицами такого же уровня на другом языке обеспечила бы воспроизведение приблизительно такого же смысла, как в оригинале (это перевод на уровне слов, словосочетаний, высказываний, ситуаций и пр.) (Комиссаров 1973). Уровень приближения перевода к оригиналу зависит от того, насколько эти составляющие текст единицы по своему значению соответствуют единицам оригинала - в зависимости от этого можно говорить только о прагматической, или ещё и о ситуативной, или ещё и о семантической эквивалентности; в тех же случаях, когда каждой единице оригинала (на уровне слов) соответствует каждая единица перевода и они упорядочены в аналогичные грамматические конструкции, можно говорить и о синтаксической эквивалентности (Комиссаров 1973)»

Не отрицая того, что при переводе действительно в разных ■ случаях возможно достичь разных уровней эквивалентности оригиналу, заметим всё же, что информационный его инвариант (коммуникативная информация, заложенная в текст 0) не является арифметическим производным от суммы значений языковых единиц, упорядоченных в текст, на каком уровне их ни выделять.

Аналогично,, он не является арифметическим производным суммы тех "элементарных смыслов", которые якобы существуют, подобно платоновским идеям, сами по себе и находят выражение в различных языковых единицах (например, синонимах), а если эти единицы упорядочиваются в текст, то в совокупности синтезируют его общий смысл, извлекаемый оттуда анализом (Апресян 1974),

Ломается, что информационный инвариант смысла текста не стоит отождествлять ни с набором глубинных структур, которые можно.обнаружить в любом тексте специальным анализом ( Nida 1969), ни с набором пропозиций ( Fillmore 1968), (Богданов 1977), потому что и глубинные структуры, и пропозиции - атрибуты языкового анализа, но не анализа коммуникативной информации, выражаемой языком.

Приведённых иллюстраций, повццимому, достаточно, чтобы подчеркнуть тот факт, что и логики, и лингвисты в попытках исследования информационного содержания сообщений (текстов) остаются на уровне изучения языковых единщ самих по себе. Исключение составляют ситуативные теории перевода, предусматривающие обращение к внеязыковой ситуации за недостающей в тексте информацией ( Catford 1965), (Гак 1971),и вообще те направления в лингвистике,.которые в том или ином виде включают в рассмотрение ситуацию» Тем не менее,- данные, получаемые при исследовании синтагматики, направлены главным образом на расширение данных о парадигматике, куда пытаются включить "типовые" ситуации. Чтобы научиться оперировать с информационным инвариантом смысла текста, извлекать его, передавать на другой язык, реферировать ж подвергать обработке всякого другого рода, необходимо сделать предметом непосредственного внимания не сами языковые единицы, в том привычном виде, в каком.мы привыкли с ними оперировать, но то, каким именно образом они используются в. различных языках, чтобы передавать коммуникативную информацию, составляющую основу смысла любого текста. Такая задача предполагает деятельностный подход к объекту исследования, становящийся всё более популярным в разного рода речевых исследованиях, в том числе и переводческих (Чернов 1978), (Ширяев 1979). Однако на сегодняшний день при таком подходе обращается больше внимания на то, из каких единиц складывается и через какие операции реализуется действие переводчика, нежели на непосредственный объект его деятельности* Нашей же задачей является выявление , сущностных особенностей самого объекта деятельности с текстом.

4. Гипотеза относительной независимости смысла текста от языка

Для исследования смысла как психического образования выдвигается гипотеза о том, что это психическое образование, хотя и продуцируется текстом, в конечном итоге не зависит от конкретного набора средств, используемых в том или ином языке, или зависит от него только частично. Основанием для выдвижения такой гипотезы послужили следующие соображения:

I. Наличие межъязыковых универсалий, выявленных в результате разного рода межъязыковых исследований, как в области грамматики, так и в области семантических полей, свидетельствует о единых отражательных, познавательных и аналитических закономерностях мыслительной деятельности человека, независимо от принадлежности его к той щи иной языковой,культуре. 2. Наличие пропозищаонных структур, общих для текстов на разлых языках, даёт основание предполагать, что структурирование. отражённой действительности средствами языка также осуществляется по единым законам.

3* Исследования оригинальных текстов и их переводов (Пиня-гин 1974), (Никитина 1972)., (Максимова 1977) и др. показали, что в оформлении содержания текста средствами русского и английского языков существует - определённая вариативность, обусловленная спецификой языка, но в то же время имеются и довольно чёткие структурные закономерности, не зависящие от выбранного языка. Этот факт даёт основание предполагать, что структурная сторона смыслового инварианта непосредственно не связана с конкретной вербальной реализацией этого инварианта.

4. Это предположение получает косвенное подтверждение в экспериментах, проводимых группой Н.П.Бехтеревой., результаты которых говорят о наличии не одного, а двух последовательных нервных кодов - биоэлектрических, импульсов, сопровождающих ре-чепоровдение и речепонимание - компрессированного "блокового",и развёрнутого, непосредственно предшествующего порождению речи,

5. 0 наличии разных стадий речеобразующего процесса свидетельствуют психолингвистические. эксперименты; .в частности, ней-ролингвистический эксперимент Т.В.Ахутиной показал, что так называемая "глубинная структура", то есть предикативный стержень высказывания, не возникает сразу, готовым, как некий уже сформированный "план" (см. (Лурия, Цветкова 1967) ), но формируется в процессе речепорождения (Ахут.ина 1975). Эксперименты Т.В.Ахутиной со всей очевидностью свидетельствуют о том, что субъектно-предикатные структуры формируются в процессе, предшествующем "выходу" текста, процессе, который при определённых видах афазии может быть нарушен, 0 наличии особого механизма "преверби-тум", то есть о способности облекать мысленное содержание в слог-весную форму, говорят и данные психиатрии (см., например, (Крит-шш IS74) ).

6. Наличие разных стадий речеобразующего процесса отражено1 в схеме порождения речевого высказывания, разработанной на методологической основе диалектического материализма Л.С.Выготским и получившей дальнейшую разработку 0 трудах советских психологов и психолингвистов. Л.С.Выготский рассматривал процесс речепорождения как последовательное совершение мысли в слове, подчёркивая, что речепорождение - не просто оформление готовой мысли словами, а её последовательное становление в слове (Выготский 1956, 380).

Схема процесса речепорождения, предложенная Л.С.Выготским, получила дальнейшее развитие в трудах А.АЛеонтьева, на основе теоретического анализа и обобщения разработавшего "принципиальную структуру" любой модели порождения речи, включающую этап мотивации высказывания, этап замысла или "плана", этап осуществления замысла, этап сопоставления реализации замысла с замыслом (Леонтьев 1969, 133), Предлагаемые на этой основе модели речепорождения по-разному разрабатываются у разных авторов. Так, А.РЛурия и Л.СЛветкова рассматривают эту модель порождения речи с позиций трансформационной грамматики, полагая, что стержнем этой модели является преобразование глубинной синтаксической структуры в поверхностную (Лурия 1975, 21). Т.В.Ахутина на материале исследования динамической афазии приходит к выводу о наличии этапа внутреннего программирования, на котором, повицимому, уже имеет место грамматическое структурирование формирующейся к высказыванию мысли (Ахутина IS75, 48). И.А.Зимняя, рассматривая процесс формирования и формулирования мысли посредством языка, выделяет следующие этапы: побуждающий уровень, формирующий уровень, который делится на две фазы - смыслообразующую и формулирующую, и реализующий уровень; вместе они образуют сложный, многосторонний, протекающий в микроинтервалы времени процесс (Зимняя 1978, 80).

Хотя процесс вербализации "мотива" или "замысла", "плана" I остается пока неясным и допускает самые различные предположения ,

I. В теории Л.С.Выготского подчёркивается роль слова в формировании мысли, но фактически мышление становится производным результаты экспериментальных исследований, проведённых Н.И.Жин-киным, дали основание предполагать, что "механизм человеческого мышления реализуется в двух противостоящих динамических звеньях - предметно-изобразительном коде (внутренняя речь) и речедвигательном коде (экспрессивная речь)" (Жинкин 1964, 36), причём предположительно содержит образы, знаки, представления, носящие схематический характер. Предположительно, их группировки носят не последовательный, линейный характер,, а симультанный. Все эти соображения дают основания предложить гипотезу о том, что смысл текста как психическое образование имеет свои собственные структурные закономерности, не зависящие от "установки на конкретный языковый канал" (Узнадзе 1966). Предполагается, что хотя национальная специфика языка не может не накладывать на это психическое образование определённого отпечатка, оно носит нелинейный, симультанный характер и имеет определённую конфигурацию, уникальную для каждого текста как индивидуального речевого произведения, но.общую, инвариантную для оригинального и переведённого текста;, что эти конфигурации, несмотря на их неповторимое своеобразие, имеют некоторые общие принципы организации, а образующие их компоненты, несмотря на разнообразие их содержания, имеют единый принцип внутренней организации. Это единство структурных принципов организации смысла как психического образования, повидимому, является результатом единства структурных особенностей человеческого мышления, обусот функции слова-знака (Выготский 1956, 330). СД.Рубинштейн (Рубинштейн 1959, 70), а вслед за ним А.В.Бруштгинский, не отрицая-того факта, что мышление возникает в единстве с речью на основе общественной практики, полагают, что связь мышления с речью не столь прямолинейна (Брушлинский 1966, 171). ловленного историей развития человека как биосоциального организма.

5. Смысл текста как объект исследования Психическое отображение реальности, переживаемое как О, так и П, нельзя наблвдать непосредственно, эмпирическим путём, по следующим причинам:

I. Невозможно, объективно наблвдать это психическое образование путём самонаблюдения, при его порождении, поскольку "до-словесные" стадии смыслообразованш ощущаются весьма смутно как субъективные образы, весьма индивидуальные (слуховые, зрительные, моторные образы предметов и слов). Кроме того, эти стадии процесса смыслообрааования во многом осуществляются интуитивно, на уровне.неосознаваемых психических процессов. 2. Нейрофизиологические исследования нервных (биохимических,биоэлектрических) кодов мозга, на каком бы высоком техническом уровне они ни проводились, остаются исследованиями только физиологического аспекта функционирования человеческого мозга. Они не являются непосредственной онтологией идеального, каковым является процесс смыслообразования (и порождения, и восприятия), давая о нём только косвенные сведения. К тому же эти сведения могут быть подвергнуты различной интерпретации, в зависимости от исходных методологических посылок.

3. Психологические^ нейролингвистические исследования речи при различных видах афазий дают очень интересные и ценные материалы. И хотя получаемые данные - тоже косвенные, но это уже данные о самом процесса речеобразования, а не о его продукте. Однако этот путь, к сожалению, также имеет ограниченные возможности. Во-первых, недостаточно изучена "география", специфика, сами виды афазий, собрано ещё недостаточно информации о тех нарушениях речемыслительной деятельности, к. которым, они приводят, чтобы судить о самих механизмах этой деятельности. Во-вторых, о самих этих механизмах пока известно мало, а. исследования их функционирования при различных видах афазий даюттолько негативные эмпирические данные, которые позволяют прояснить картину нарушений, но которых недостаточно, чтобы судить о нормальном протекании речемыслительно го процесса. В силу указанных .трудностей в работе ставится задача проследить обратный процесс - процесс формирования смысла, уже сформулированного и зафиксированного в тексте, при его восприятии П.

Изучение готового и законченного текста представляет, как нам кажется, наибольшие возможности для исследования его смысла, поскольку восприятие текста любым П, в том числе и исследователем, при наличии определённого уровня фонового знания неизбеж-• но продуцирует у П (каковым является и исследователь) отображение реальности, заложенное в тексте О. Однако трудность "обнажения" информационного инварианта смысла текста при его лингвистическом анализе по составляющим текст языковым единицам состоит в том, что текст, во-первых, хранит психическое переживание только потенциально, для его "оживления" необходим второй компонент взаимодействия - знание П, на которое рассчитано восприятие текста; и во-вторых, набор языковых единиц, образующих текст, - это модель психического переживания, а всякая модель навязывает отображаемому в ней объекту некоторую жёсткость, обусловленную спецификой моделирующего материала.

Чтобы получить данные об информационном инварианте смысла текста, отделяя его от выражающих его языковых единиц, в работе предлагается специальный метод извлечения смысла из текста, с учётом некоторого усреднённого уровня знания потенциального П, который дал бы возможность выявить те специфические особенности информационного инварианта смысла текста, которые непосредственно не связаны со способами вербального выражения этого психического образования» Эти особенности будут рассматриваться как информационная или смысловая структура текста»

6» Информационная (смысловая) структура текста Общеизвестно, что смысл любого текста, как бы короток текст ни был, не аморфен, что он имеет свою структуру.

Как отмечалось выше, логическая грамматика прямо, психологическая грамматика - косвенно отождествляли этот стержень с субъектно-предикатной структурой суждения, ограничивая, таким образом, исследование структуры смысла текста рамками предложения. С развитием межъязыковых контактов несоответствие формально-грамматической структуры предложения структуре выражаемого им смысла стало более заметным, что и вызвало к жизни бурный рост синтаксической семантики, которая ставит своей задачей вскрыть эти несоответствия, явные и неявные, дать им адекватное лингв®* I етическое описание.

В настоящее время в описании смысловой структуры предложения тоже можно выделить две основные тенденции. Одна часть лингвистов пошла за логикой, которая рассматривает структуру смысла текста либо как пропозициональную структуру, состоящую из предиката и его аргументе© (см., например, (Горский 1963, 40), либо как логему, имеющую субъектно-предикатную структуру (Чесноков 1967, 94), либо как структуру цредметно-атрибутивного содержания (Таванец 1955, 18-19), и т.д. Это направление в том или ином

I. Обзор проблематики и литературы по синтаксической семантике см., например, (Богданов 1977), (Москальская 1974), (Почеп-цов 1971). виде отождествляет структуру смысла с готовыми грамматическими структурами (моделями) предложения, которые, актуализуясь, наполняются конкретным содержанием. Пример такого утверждения: "Чтобы состоялся акт речевого общения, грамматическая структура (модель) предложения должна наполниться конкретным лексическим (вещественным) содержанием. Такое наполнение происходит в речи" (Юрченко 1967, 144). Все эти структуры так или иначе отождествляются со структурой мысли. Именно так трактуются базисные двухкомпонентные структуры ядерных предложений в трансформации онной грамматике - как схемы, преобразующиеся посредством трансформаций в поверхностные грамматические структуры (Chomsky 1965), (Bach 1964). И хотя в генеративной семантике, представляющей "исправленную" версию трансформационной грамматики, содержательный компонент вводится ещё до трансформации, стержень будущего предложения рассматривается как базовая двухкомпонент-ная структура, заполняющаяся тем или иным содержанием ( Katz, Postal 1965), ( Chomsky 1971). В советской лингвистике субъек-тно-предикатвая структура как смысловой стержень предложения рассматривается у В.Г.Адмони (Адмони 1972), у Т.Б.Алисовой (Алисова 1971), И.А.Зимней (Зимняя 1976) и др.

Другое направление в лингвистике, следуя тенденциям психологической грамматики, смысловую ось в предложении видит в том, что именуется актуальным членением (Матезиус и др.), функциональной перспективой предложения (Фирбас, Данеш и другие представители пражской лингвистической ШКОЛЫ ( Papers on FSPl974)t (Dressier 1974) темно-ремным членением (Boost 1955), Topic-comment ( Danes 1974) e Т.Д.

Исследования текстов, выходящих за рамки предложения, показали, что структура таких текстов имеет природу, никак не связанную с субъектно-предикатным стержнем,* но так или иначе связанную с темно-ремным членением (Севбо 1969), (Солганик 1973), (Кох 1978), (Москальская 1978), (Дорофеев, Мартемьянов 1969).

Попытки исследовать структуру смысла, моделируя процесс порождения текста, предцринимаются как в лингвистике, так и в других науках, с разных сторон исследующих мыслительную деятельность. В лингвистике это грамматика НС, порождающая (трансформационная) грамматика, генеративная интерпретирующая семантика, генеративная неинтерпретирующая семантика, апплшсативная грамматика, конструктивный синтаксис, деривационный синтаксис и т.д.

Эти попытки дали множество интересных сведений о языке, но, тем не менее, увенчались только относительным успехом. Хотя разработанные модели грамматик "порождают" текст, они порождают его из готовых языковых конструкций на основе выведенных правил преобразования одних языковых структур в другие (см., например, (Хомский 1965), (Почепцов 1971), (Мурзин 1974) ). Семантические модели также имеют дело с преобразованиями уже готовых смыслов (satz, Postal 1964), (McCawly 1968), (Апресян IS74). При этом делаются утверждения о противопоставлении "глубинной" и "поверхностной" структур, но весь материал, которым при этом оперируют, извлекается из текста, рассматриваемого как набор единиц, и фактически никакой "глубинности" подхода при этом нет. Так, аппли-кативный подход, несмотря на замыслы авторов, остаётся "поверхностным" подходом, ибо "работает" только на уровне формальных поверхностных структур. Это механический подход к проблеме, пригодный в области машинного перевода, который имеет дело только

I. Обзор литературы и проблематики лингвистики текста см.: (Гиндин 1977), (Николаева 1Ш7), (Проблемы теории текста 1970), ( Dressier 1273). с промежуточным этапом образования и восприятия смысла формальными языковыми средствами, где южно игнорировать всю сложную психическую деятельность, связанную с порождением и усвоением смысла, поместив её в "чёрный ящик" - машине достаточно механического сложения языковых единиц по определённым правилам, так как машина порождает фразы по аддитивному принципу, ибо другие пока её конструкторам неизвестны.

Порождающая грамматика и генеративная семантика, несмотря на принципиальные различия в моделировании исходного момента генерирования предложений, по существу исходят из одного и того же принципа - использования готовых структур; в порождающей грамматике это базовые структуры, якобы априорно данные человеку в его языковой компетенции (Хомский 1972), в генеративной семантике это априорное существование готовых "смыслов", которые сочетаются между собой и перекодируются по жёстким правилам в текст по мере появления потребности выражения смысла текстом (Падучева 1975).

Психолингвистика, которая в исследовании смыелообразующего процесса стремится учесть не только специфику языковой системы, но всю сложную психическую деятельность человека, зачастую также исходит из признания существования уже готового "корпуса смысла", зафиксированного в языковой компетенции, и существования неких готовых "планов", которые остаётся только путём различных трансформаций "перекодировать" в тексты. В частности, авторы книги "Планы и структуры поведения" пишут: ". Мы не можем ещё сказать, каким образом говорящий выбирает содержание своих высказываний (с. 167)." и далее: "большинство планов запоминается, а не создаётся.s часто в памяти хранится только метаплан, от которого может произойти большое число нужных нам конкретных планов"

Миллер, Галантер, Прибрам 1964, 194-195). Логика также постулирует в мыслительной деятельности наличие готовых субъектно-предикатных структур, пропозиций, которые рассматривают как элементарные мыслительные структуры. Однако эти структуры, вычленяемые в предложениях, рассматриваемых как суждения, отражают через текст структуру мысли, уже сформулированной языком и несущей на себе специфику языка.

Так или иначе, наличие определённых структур в текстах, независимо от конкретного языка, отмечается не только- логиками, лингвистами, но и психологами (например, генетический структурализм К.Пиаже, его теория формации пропозиционального мышления, гипотеза о постепенном формировании логических структур, управляющих процессами мышления. Свойства этих структур Ж.Пиаже считает универсальными и полагает, что они является результатом процессов адаптации человеческого организма, обладающего одинаковой биологической наследственностью, к среде, основные физические свойства которой, пространственно-временные характеристики и т.д. также одинаковы (Пиаже 1932) ). О наличии структур в мыслительной деятельности, предшествующей речеобразованию, косвенно свидетельствуют данные нейропсихофизшлогии (Лурия 1963), нейролингвистики (Ахутина 1975). Ещё Джексон в XIX веке отмечал факт нарушения "пропозициональных", то есть смысловых структур при определённых видах афазии (Jackson 1932), см. также (Ви-нарская 197I, 7-8).

Мы полагаем, что элементарные единицы мыслительного процесса, находящие выражение в тексте, не идентичны ни языковым, ни логическим структурам, и их не следует отождествлять ни с суждением, ни с цропозицией, ни тем более с глубинными структурами языка. Эти единицы находят своё выражение в тексте, поскольку он содержит авторскую мысль (коммуникативную информацию), но не все их компоненты очевидны для исследователя, если он занят только изучением единиц, составляющих текст, и игнорирует второй компонент взаимодействия, обеспечивающий актуализацию смысла текста как психического переживания - знание получателя. Мы полагаем, что единицы мыслительного процесса, воспроизводимые в сознании П при взаимодействии его знания с текстом, хотя и связаны со структурой языковых единиц различных уровней, от слова до предложения* но имеют свою собственную структуру, базирующуюся на их информационном составе. Мы полагаем, что эти единицы представляют собой такие комплексы информации, которые создают в сознании индивида психическое отображение сегмента реальности; следовательно, с самого начала они должны быть содержательными, то есть представлять собой набор разнообразных информационных составляющих, который бы обеспечил адекватное отображение реальности, Невидимому, обеспечение такой адекватности требует определённой стабильности в наборе тех информационных составляющих, которые продуцируют в сознании индивида отображение реальности. При передаче П коммуникативной информации посредством текста О должен перенести в текст, через языковые единицы, тот обязатель-нн* информационных coca^U*. который обеспечил бы П адекватное психическое переживание. Но предполагается также, что этот обязательный набор информационных составляющих не обязательно находит полное выражение через языковые единицы, так как О всегда рассчитывает на определённый уровень знания П и включает в текст только самое необходимне, по его мнению, информационные компоненты. Но остальные компоненты присутствуют в тексте как бы потенциально и реализуются в процессе его восприятия, при включении второго компонента актуализации его смысла - знания П. Предполагается, что, анализируя текст с учётом фактора знания П, в тексте можно обнаружить и информационные компоненты - составляющие информационных единиц (соответствующих, возможно, единицам мыслительного процесса), и связи между ними, что в совокупности и составляет информационную или смысловую структуру текста»

Если разработать метод анализа текста, позволяющий извлекать из него коммуникативную;информацию, которую можно перевыражать средствами других языков, если применение этого метода даст возможность обнаружить и исследовать строгие закономерности в организации коммуникативной информации, составляющей основу смысла текста, то можно будет говорить о создании специальной отрасли теории информации - семантической теории коммуникативной информации, которая бы изучала качественные особенности информации, закладываемой в текст 0, и особенности функционирования различных национальных языков при выражении коммуникативной информации в тексте.

Но превде всего создание такой теории требует методологического обоснования и философского осмысления предмета этой теории -понятия информации в человеческой коммуникации - и в сфере познания, обеспечивающей возможность коммуникации, и в процессе самой коммуникации, и в сфере языка как орудия и познания, и коммуникации.

ЧАСТЬ I язык и шттщш

Ш I. КОГНИТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Черняховская, Леонора Александровна

ВЫВОДЫ

1« Проведённое исследование показало, что при переводе с английского языка на русский высказываний, содержащих смысловые единицы информационного инварианта смысла переводимого текста, в пределах этих единиц осуществляются определённые преобразования, связанные с тем, к какому типу принадлежат смысловые единицы по своему содержанию - диреме или монореме, другими словами, содержат ли они целиком новую информацию, или же в них имеется семантический повтор, имя сегмента отображения, введённого ранее в текст,

2, В пределах смысловой единицы (как диремы, так и моноремы) информация, являющаяся непосредственным предметом коммуникации, рассматривается как рема. Это может быть информация о существовании некоего "предмета", представленного в тексте предметным именем - в этом случае остальная часть высказывания содержит информацию о необходимых параметрах соотнесения этого имени с отображаемым "предметом". Эта информация рассматривается как вне-контекстная тема (ВТ), Это может также быть информация о свойствах "предмета", отображение которого введено предыдущим контекстом; в таком случае этот "предмет" представлен доминирующим именем. Такого рода информация получила название контекстной темы (КТ). Таким образом, в монореме имеется ВТ, в диреме - КТ.

3. Членение информации в высказывании на тему и рему рассматривается как средство расчленения и линейного упорядочивания психического отображения внеязыковой ситуации при перенесении его с биологического субстрата сознания на внешнематериальный субстрат языка. Расчленение информации осуществляется в зависимости от её содержания, её новизны для П и пр. и потому осуществляется одинаково средствами и русского, и английского языков. И монорема, и дирема с их особенностями выявляются в двуязычных текстах одинаково, независимо от конкретных средств их выражения. Линейное упорядочивание информации, расчленённой на смысловые группы, имеет в русском и английском языках и сходства, и различия. Способы же синтаксического оформления этих смысловых групп имеют больше различий, чем сходных черт,

4. Исследование показало, что моноремы в русском языке имеют семантический словопорядок (порядок линейного следования темы и ремы), совпадающий со словопорддком диремы, а именно - от темы к реме. В английском языке моноремы имеют обратный семантический словопорядок. Поэтому при переводе имеет место перемещение рематической смысловой группы к началу высказывания и её синтаксическое оформление подлежащим, что обеспечивает и жёсткий синтаксический словопорядок подлежащее-сказуемое, требуемый английской грамматикой (разумеется, если в русском варианте рема имеет синтаксическое оформление подлежащего, синтаксических преобразований при переводе не происходит).

Диремы имеют семантический словопорядок от темы к реме и в русском, и в английском языках. При переводе в первую очередь соблюдается семантический словопорядок. Но поскольку грамматический словопорядок в русском языке свободный, а в английском - фиксированный, необходимы синтаксические перестройки смысловых групп таким образом, чтобы привести в соответствие семантический и синтаксический словопорядок; поэтому в английском языке тема чаще всего оформляется в диреме подлежащим, в рема - второстепенным членом предложения, чья синтаксическая позиция в конце предложения оправдана грамматически.

5. В связи с этим выявлены модели синтаксических преобразований, которые имеют место при переходе от русского варианта текста к английскому. Установлено также, что по этим моделям переводятся не только предложения, но и более сложные ТЕ - высказывания, содержащие УСЕ, отвечающие выдвинутым выше содержательным критериям. Это , в свою очередь, подтверждает справедливость критерия выделения высказываний в тексте и даёт основание рассматривать эти критерии как критерий выделения в тексте единиц перевода.

6. Проведённое исследование подтверждает гипотезу о том, что явление так называемого актуального членения отражает момент расчленения психического отображения внеязыковой ситуации на биологическом субстрате сознания и его линейного упорядочивания и переноса на внешнематериальный субстрат того или иного языка. Именно поэтому материальный субстрат того или иного языка даёт возможность обнаружить темо-ремную структуру информационного инварианта этого отображения, зафиксированного в тексте, но средства её линейной репрезентации и синтаксического оформления её компонентов будут более или менее различными и обусловливаются спецификой языка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. В работе предлагается семантическая теория информации, дающая возможность качественного анализа информации, передаваемой в процессе коммуникации. Даётся методологическое обоснование предмета теории - коммуникативной информации, служащей предметом коммуникации в языковом общении; философское осмысление понятия коммуникативной информации, противопоставленной когнитивной и языковой информации. Предлагается метод исследования коммуникативной информации, заложенной в текст отправителем и воспринимаемой получателем. Анализ текстов предложенным методом позволил сделать ряд теоретических обобщений, позволяющих сформировать основные положения семантической теории коммуникативной информации.

2. Одним из ключевых понятий предлагаемой теории является понятие смысла текста, понимаемого как психическое отображение сегмента внеязыковой ситуации в сознании индивида при взаимодействии его фонового знания и упорядоченного набора языковых единиц. Различаются три уровня смысла. Первый уровень - смысл в процессе переноса психического переживания отправителя посредством набора языковых единиц в текст, понимаемый как письменно зафиксированный, законченный и соответствующим образом оформленный набор языковых единиц. Смысл порождаемого текста существует только для отправителя как его субъективное переживание, когда для его выражения ещё только подбирается соответствующий набор языковых единиц. Второй j уровень смысла - это смысл уже созданного и письменно оформленного текста, когда субъективное переживание получило полностью вербальную линейную форму цепочки языковых единиц, и смысл получил независимое от отправителя, объективизированное языковыми средствами существование как заложенное в текст потенциальное психическое переживание. Такое объективное состояние смысла, содержащегося в тексте, рассчитанного на понимание всеми потенциальными получателями текста, обладающими определённым уровнем знания, названо в работе содержанием текста. Третий уровень смысла это смысл текста, воспринимаемый получателем, когда текст при взаимодействии со знанием получателя продуцирует в его сознании психическое переживание, аналогичное переживанию отправителя, перенесённому им в текст, но не вдентизное ему, то есть оно зависит от уровня знания получателя и некоторых его индивидуальных психических особенностей. Ввиду того, что объективному исследованию может быть подверг гнут только текст, в работе исследуется смысл второго уровня психическое переживание, продуцируемое текстом при его взаимодействии с потенциальным получателем. В качестве потенциального получателя рассматривается получатель с неким усреднённым уровнем фонов©?© знания (индивидуальные психические особенности восприятия текста при этом игнорируются).

3. Психическое отображение реальности средШФами языка содержит сложный комплекс информации, составляющий информационный инвариант смысла текста, который может подвергаться различным видам обработки — извлечению из текста (восприятию), пересказу, переводу, реферированию и т.д. и который, следовательно, только косвенно связан с выражающими его языковыми средствами, но не отождествляется с ними.

Для исследования информационного инварианта смысла текста и способов его языкового выражения и перевыражения разработан специальный концептуальный аппарат, позволяющий операции с информацией, содержащейся в тексте и составляющей информационный инвариант его смысла. а) Информация рассматривается как идеальный продукт отражательного процесса, понимаемого как процесс активного взаимодействия социально развитого биологического органа - мозга и окружаю* щей среды, имеющий способом своего существования одну из взаимодействующих сторон в качестве субстрата. Информация в знании индивида рассматривается как идеальный продукт, носителем которого является биологический субстрат. Информация, составляющая социальное знание, "социальную программу" общества, рассматривается как идеальный продукт, носителем которого является внешнематериальный субстрат»

Информация, непосредственно осознаваемая индивидом, рассматривается как актуально идеальное на биологическом субстрате. Информация, перерабатываемая в неосознаваемых психических процессах, рассматривается как виртуально идеальное на биологическом субстрате. Запас индивидуального знания, находящийся в долговременной памяти, рассматривается как потенциально идеальное на биологическом субстрате. Информация, перенесённая на внешние по отношению к индивиду субстраты, рассматривается как потенциально идеальное, как заложенное во вторичную материальную систему отправителем потенциальное психическое переживание. Наличие биологического компонента взаимодействия обусловливает актуализацию психического переживания как актуально идеального на биологическом субстрате. б) Индивидуальное знание человека о мире, в процессе его познания или в долговременной памяти, рассматривается как превращён-ная форма мира, отчуждённая от предметов и явлений реального мира и перенесённая на биологический субстрат сознания как когнитивная информация (энциклопедическое знание), накапливаем©® индивидом в процессе его психической деятельности, его социального опыта. Социальное знание о мире рассматривается как социальный продукт психической деятельности общества и существует на внешнематериальном относительно индиввдов субстрате, как превращенная форма мира, отчуждённая уже от биологического субстрата её существования и овеществлённая во вторичных материальных системах.

Таким образом, когнитивная информация, составляющая знание о мире^ - это цревращённая форма мира, отчуждённая от предметов и явлений реального мира и перенесённая на иной субстрат, биологический или внешнематериальный (индивидуальное знание опосредовано социальным, так как приобретается в процессе социального опыта). Когнитивная информация сегментирована социальным знанием на сегменты, именуемые понятиями. Когнитивная информация, составляющая содержание понятия, рассматривается как его семантика. в) Язык рассматривается как часть когнитивного знания, служащая для его выражения, хранения, обмена знанием индивидов в обществе. Языковое знание противопоставляется когнитивному как специфический вид когнитивной информации, обобщённой, структурированной и упорядоченной в систему, представляющей картину мира, сегментированную на понятия, как набор единиц, соотносящихся с этими понятиями. Соотнесение имён с соответствующими сегментами когнитивной информации и правила комбинаторики языковых единиц с учётом отношения индивида к именуемым сегментам когнитивной информации и к языковым единицам составляет значение языковых единиц. Языковое знание - это знание значений языковых единиц, применяемых для называния сегментированной на понятия когнитивной информации, приобретаемой в процессе социального общения.

Языковое знание - это знание социальное, способствующее социализации, объективизации приобретаемого индивидом опыта. Будучи идеальным продуктом, как особый вид когнитивной информации,, язык имеет два субстрата-носителя: биологический (нервные коды) и внешне-материальный (звуковой, графический), и служит средством переноса когнитивной информации с биологического субстрата психики в целом на биологический субстрат языка, а затем на его внешнемате-риалышй субстрат и обратно, с его внешнематериального субстрата на биологический субстрат языка, а затем и психики другого индивида, владеющего и языком, и определённым запасом когнитивной информации. Таким образом язык используется для обмена знанием индивидов в обществе. г) Психическое отображение внеязыковой реальности в сознании отправителя рассматривается как продукт взаимодействия когнитивного знаниа отправителя и языка как части этого знания, используемой и для формирования психического отображения внеязыковой реальности в сознании индивида, и для переноса его с биологического субстрата сознания индивида на внешнематериальный субстрат языка и обратно, на биологический субстрат сознания других индивидов. Благодаря индивидуальности когнитивного опыта психическое отображение реальности субъективно. Благодаря социальной природе языкового знания, в котором оно формируется, отчуждается и вновь продуцируется у воспринимающего индивида, оно объективно, хотя точность восприятия и зависит от уровня фонового знания воспринимающего индивида, так же как объективность отчуждаемого психического отображения сегмента реальности зависит от фонового знания отправителя, его умения пользоваться языковыми средствами, умения учитывать объём знания получателя и пр. д) Информация о психическом отображении внеязыковой ситуации, которую отправитель делает предметом речевой коммуникации, рассматривается как коммуникативная информация. Она включает не только набор сведений о психическом отображении внеязыковой реальности в сознании отправителя, но и сведения о сознательной личностной оценке отправителем отображаемого. Коммуникативная информация, перенесённая в текст из психического переживания отправителя, с биологического субстрата его сознания на внешнематериальный субстрат языка, рассматривается как информационный инвариант смысла текста, который только косвенно связан с выражающими его языковыми средствами и потому может подвергаться межъязыковым и внутриязыковым трансформациям,

4, В работе исследуется именно информационный инвариант смысла текста. Исследование проведено как в плане исследования этого варианта как идеального объекта, его особенностей, его структуры, так и в плане средств выражения этого идеального объекта,

5, Разработан метод исследования текста, применение которого дало возможность построить символико-графическую модель структуры информационного инварианта смысла текста,или его смысловой структуры, Исследование таких моделей дало возможность выявить основные принципы организации смысловой структуры текста, независимо от его конкретного содержания, и выделить основные строевые элементы, формирующие смысловую структуру текста.

Выделены следующие типы строевых элементов, образующих смысловую структуру текста: I, Элементарные смысловые единицы # информационные комплексы, содержащие информацию об имени отображаемого текстом "предмета" внеязыковой реальности, а также о пространственно-временных параметрах соотнесения имени с отображаемым и именуемым в тексте "предметом" внеязыковой реальности, В качестве факультативной составляющей этого комплекса может быть информация о свойствах отображаемого "предмета", Цциница считается элементарной, если ни одна из составляющих информационного комплекса отдельно от него не продуцирует отображения сегмента внеязыковой реальности, 2+ Усложнённые смысловые единицы - информационные комплексы такого же содержания, если минимум одна из информационных составляющих комплекса сама по себе представляет элементарную смысловую единицу, Усложнённые смысловые единицы не только вводят в текст отображение новых относительно текста сегментов внеязыковой реальности, но и осуществляют характеризацию по свойствам отображаемых "предметов", введённых ранее в текст. Элементарные смысловые единицы образуют нижний уровень иерархии смысловой структуры текста. 3. Внутренние связи смысловых единиц. Информационные составляющие элементарной смысловой единицы объединяются в единый комплекс внутренней связью, названной одинарной предика'цией. 4. Внешние связи смысловых единиц. Входя в состав усложнённых смысловых единиц, элементарные смысловые единицы объединяются друг с другом и с другими информационными составляющими усложнённой смысловой единицы внешней связью,получившей название групповой предикации. Усложнённые единицы могут объединяться друг с другом и с элементарными смысловыми единицами в более крупные информационные комплексы разновидностью внешней связи - логической связью (конъюнкцией, дизъюнкцией, тождеством, причинно-следственной связью) .Благодаря наличию внешних связей смысловые единицы образуют всё более укрупняющиеся информационные комплексы,которые рассматриваются как смысловые единицы различных рангов и в совокупности образуют второй уровень иерархии (количество рангов;1 входящих в него усложнённых смысловых единиц определяется индивидуальными особенностями текста)* 5. Базовые компоненты текста. Укрупнение смысловых единиц ведёт к образованию третьего, самого высокого уровня иерархии, состоящего из двух компонентов, которые были названы базовыми компонентами смысловой структуры текста. Содержание этих компонентов (о чём говорится в тексте, или его гипертема, и что говорится о гипертеме, или гиперрема текста) включает основное содержание текста, которое может быть представлено кратким пересказом. Несмотря на наличие обязательных строевых элементов смысловой структуры текста перечисленных выше типов, смысловая структура каждого отдельного текста представляет собой индивидуальное образование, сформированное смысловыми единицами различных уровней и рангов и объединённых внутренними и внешними связями в виде "зонтиков" и "цепочек". Такая конфигурация является индивидуальной и уникальной для каждого отдельно:.- бзятого текста и определяется его конкретным содержанием. При переводе, то есть при передаче содер^-жания текста средствами другого языка, эта конфигурация в основном остаётся неизменной.

6. Разработаны критерии выделения текстовых единиц, содержащих как элементарные, так и усложнённые смысловые единицы. Элементарной смысловой единице соответствует минимальная цепочка языковых единиц, продуцирующих при взаимодействии с фоновым знанием получателя отображение сегмента внеязыковой реальности. Такая цепочка, содержащая (или имплицирующая с учётом фонового знания получателя) минимум два имени, в идентифицирующей и классифицирующей функции, и все необходимые параметры описанного выше информационного комплекса, именуется предикативным выражением (ПВ).

ПВ может представлять собой нулевое ПВ (простое предметное имя), свёрнутое ПВ, оформленное атрибутивным словосочетанием (простое или сложное предметное имя различных рангов сложности), развёрнутое ПВ - простое или придаточное предложение, включающее предметные имена разных рангов сложности. Степень развёрнутости ПВ зависит от степени эксшшцированности в тексте необходимых параметров соотнесения набора языковых единиц с отображаемым в пределах ПВ сешентом внеязыковой реальности.

Усложнённой смысловой единице соответствует текстовый отрезок, который содержит описанный выше комплекс информации, в котором минимум одна из информационных составляющих, будучи изолированной от этого отрезка, при взаимодействии с фоновым знанием получателя, представляет собой элементарную структуру. Усложнённые смысловые единицы неоднородны по своей структуре, так как в единицы более высокого ранга в качестве информационных составляющих входят единицы более низких рангов, различной степени сложности. Поэтому усложнённые смысловые единицы различных рангов могут быть представлены в тексте текстовыми отрезками различной длины и самого разнообразного синтаксического оформления.

Для исследования смысловой структуры текста нужна была, однако, стабильная текстовая единица, которая, при её вариативном синтаксическом оформлении в тексте, имела бы стабильные и чёткие критерии выделения в тексте. В качестве такой единицы, называемой в работе высказыванием, предлагается текстовый отрезок, содержащий такую усложнённую смысловую единицу, объём и степень усложнённости которой ограничены следующими содержательными и формальными критериями: отсутствие в его пределах доминирующего имени, помимо имени отображаемого в нём "предмета", и имени "предметов", выступающих в роли информационных параметров; стабильность пространственных, временных и модальных параметров. Высказывание может представлять собой простое, сложноподчинённое или сложносочинённое предложение, сверхфразовое единство иди же часть предложения. Оно может быть рамочным или вставленным. Сигналом его границы являет^ ся либо появление нового доминирующего имени, либо изменение одного из параметров информационного комплекса, составляющего смысловую единицу. Два или более высказывания, объединённые логической связью, рассматриваются как сложные высказывания. Сложное высказывание, высказывание и предикатное выражение как текстовые единицы, носители смысловых единиц,могут рассматриваться и как единицы перевода, так как содержат комплексы информации, которые должны быть переданы при переводе без изменения.

7. Выявлены типы сегментов психического отображения, продуцируемого текстом при взаимодействии с фоновым знанием потенциального получателя. Эти типы различаются качеством содержащейся в них информации. а) Монорема, содержащая информацию о вводимом в ней сегменте отображения, представленном как предметная номинация, и о параметрах соотнесения этой номинации с именуемым "предметом0 внеязыковой реальности. Информация о параметрах имеет внеконтекстное введение (ориентация на примерный уровень фонового знания потенциального получателя) и, как правило, представлена только именованием ориентиров, в расчёте на то, что фоновое знание получателя свяжет эти имена с самими ориентирами и без указания в тексте всех необходимых параметров соотнесения имён с "предметами" внеязыковой реальности. Особенно это характерно для использования ш качестве таких параметров географических названий, собственных имён, дат и пр. Эта информация получила название внеконтекстной темы (ВТ). Имя вводимого сегмента отображения, вместе с указанием наличия свойства существования, рассматривается как рема. ВТ и рема - компоненты моноремы. б) Дирема, содержащая информацию характеризации сегмента, уже введённого в текст моноремой. Эта информация представляет собой рему диремы. Её тему - контекстное введение (КТ) - представляет семантический повтор имени уже введённого ранее в текст сегмента отображения.

Эти два типа смысловых единиц могут быть представлены в тексте через ограниченное количество структурных типов текстовых единиц.

При наличии единых жёстких моделей монорем и дирем в английском и русском языке способы лексической и синтаксической презентацки этих структурных типов текстовых единиц являются различными в двух сопоставляемых языках.

Анализ текста предложенным методом даёт возможность исследовать различные языковые способы продуцирования моюрем и дирем средствами английского и русского языков.

8. Выявление смысловых единиц, составляющих текст, в результате выделения в тексте определённых информационных комплексов» дало возможность проследить и исследовать момент перехода от набора языковых единиц, обладающих языковым значением, к образованию смысла, то есть психического отображения сешента реальности этими единицами, при их взаимодействии с фоновым знанием получателя; выявить и сопоставить вариативные наборы синтаксических средств, продуцирующих эти сешенты средствами русского и английского языков, и получить стабильные критерии выделения смысловых единиц в текстах языковым анализом, несмотря на отсутствие единых формальных показателей их границ.

9. Изучен также и обратный процесс перехода от психического отображения на биологическом субстрате сознания к линейной цепочке дискретных единиц. Поскольку перевод рассматривается как перепродуцирование языковыми средствами психического отображения, которое получает переводчик при восприятии текста, выступая в роли получателя, была изучена деятельность переводчика в роли отправи* теля, когда исходный текст уже воспринят переводчиком в функции получателя. С этой целью на материале оригинальных и переведённых текстов исследовались в сопоставлении способы перехода от нелинейного и недискретного отображения внеязыковой реальности, продуцированного средствами русского языка, к линейной и дискретной цепочке единиц английского языка. Ставилась задача выявить и сопоставить набор синтаксических средств, которые используютш для такого перехода в русском и английском языках. Поскольку эти наборы в двух языках не совпадают, выявлен набор моделей, по которым осуществляются изменения в использовании языковых средств при передаче коммуникативной информации текста, когда она перевыражается средствами другого языка.

10. Проведённое исследование позволяет по-новому интерпретировать явление, именуемое "актуальным членением". Результаты исследования дают все основания полагать, что это явление отображает момент переноса коммуникативной информации с биологического субстрата сознания на внешнематериальннй субстрат языка и обратно. Если, как показало исследование, психическое отображение, продуцируемое упорядоченным набором дискретных языковых единиц, имеет нелинейный и недискретный характер, то при его переносе на внешнема-териальный субстрат языка, в цепочку дискретных и линейно упорядоченных языковых единиц, ои не может не расчленяться на линейно упорядоченные компоненты. Расчленение текста на текстовые единицы отражает расчленение психического отображения на сегменты, продуцируемые определёнными наборами языковых средств (при восприятии текста; момент порождения текста здесь не рассматривается). Расчленение текстовой единицы на тему и рему отражает расчленение сегмента отображения внеязыковой ситуации на смысловые группы для его линейного упорядочивания. Использование определённого семантического словопорядка, в чём-то сходного, в чём-то различного в сопоставляемых языках, отражает момент такого упорядочивания. Синтаксическое оформление упорядоченных групп также определяется спецификой языка. Наличие внеконтекстной темы обеспечивает необходимую "привязку" имени к отображаемому в тексте "предмету". Наличие контекстной темы обеспечивает сцепление линейно упорядоченных групп, семантическую связность текста.

Как момент переходный актуальное чоенение содержит в себе и некоторые логические моменты, поскольку отражает структуру кокн муникативной информации, предназначенной для акта коммуникации, которая не зависит от конкретных языковых способов её выражения; в то же время явление актуального членения нельзя рассматривать вне лингвистики, поскольку именно это явление обеспечивает перенос коммуникативной информации с биологического субстрата сознания на внешнематериальный субстрат языка, а только на этом субстрате язык доступен для объективного изучения, и только на этом субстрате овеществлённая в языковых единицах коммуникативная информация доступна для изучения. Актуальное Пленение имеет в разных языках различные наборы языковых средств его выражения, через которые его присутствие можно обнаружить. Но посредством этих наборов передаётся общее - смысловая структура психического отображения, индивидуальная для каждого отображения в отдельности, но организованная по принципам, общим для всякого отображения, продуцируемого языковыми средствами; начальный момент перехода от нсихического отображения к тексту, повидимому, также является общим для разных текстов, независимо от того, на каком конкретном языке они созданы.

II. Таким образом, в работе исследуется гносеологическая природа информационного инварианта смысла текста как психического переживания индивида, продуцируемого взаимодействием когнитивной и языковой информации и представляющего собой коммуникативную информацию, зафиксированную в тексте; разрабатываются методы исследования информационного инварианта смысла, выраженного текстом, проводится исследование смысловой структуры текста, принципов её организации; выявляются строевые элементы смысловой структуры текста - её единицы и типы связей между ними. Проводится сопоставительное исследование средств английского и русского языков, продуцирующих смысловую структуру текста; получает новую интерпретацию проблема актуального членении как связующего звена между коммуникативной информацией и выражающим её языком; исследуются в сопоставлении средства русского и английского языков, осуществляющие переход от нелинейной конфигурации коммуникативной информации на биологическом субстрате сознания к линейной цепочке языковых единиц на внешнематериальном субстрате.

12. Предлагаемая концепция информационного инварианта смысла и предлагаемый метод исследования текста открывают разнообразные возможности для развития теории языка в разных её аспектах. Языковые средства могут изучаться в аспекте их использования как средства переноса коммуникативной информации с биологического субстрата сознания на внешнематериальный субстрат любого языка и обратно. Проделанная работа лишь открывает это направление исследований, затрагивая некоторые синтаксические проблемы, связанные с проблемой актуального членения, тогда как такой перенос осуществляется совокупностью всех языковых средств, во всём их богатстве.

Для лингвистики текста возможность оперировать символико-гра-фической моделью смысловой структуры текста позволяет изучать как особенности самой смысловой структуры текстов, так и средства её выражения (одним языком или парой языков, в случае исследования переводческого процесса, понимаемого как смена плана выражения, при сохранении плана содержания).

Появляется возможность, вне зависимости от языковых средств и в связи с ними, исследовать особенности смысловой структуры текстов разных жанров, выяеить их типологию, изучить номенклатуру составляющих их строевых элементов - единиц ж связей между ними, изучить способы их выражения в пределах одного языка или пар языков, изучать в сопоставлении особенности устной и письменной речи и т.д.

Для компаративной лингвистики появляются новые возможности сопоставления всех трёх типов языковых значений в парах языков; сопоставления наборов синтаксических, лексических и стилистических средств, используемых для выражения разными языками одного и того же информационного инварианта смысла текста.

Для теории перевода предлагаемая концепция информации и смысла и метод извлечения смысловой структуры из текста дают возможность оперировать с содержанием текста отдельно от способов его языкового выражения; исследовать закономерности в организации и структуре информационного инварианта смысла как идеального объекта; исследовать в парах языков в сопоставлении способы языкового продуцирования смысловых единиц разной степени сложности, разных рангов и уровней иерархии, вводить юдели переводческих трансформаций, необходимых для того, чтобы отображение сегмента реальности, являющееся содержанием исходного текста, могло быть перепродуцировано средствами переводящего языка;, исследовать причины расхождений в языковых способах переноса сегментов отображения внеязыковой реальности с биологического субстрата психического переживания (актуально идеального) на внешнематериальный субстрат языка, в текст ( как потенциально идеальное) средствами разных языков и т.д.

13. Предлагаемая концепция смысла текста и метод его исследования могут иметь широкое прикладное применение. Помимо упомянутой выше возможности использования этого метода анализа текста для объективной оценки степени точности сохраненш смысла текста при переводе, результаты исследований, пути и возможности которых указаны выше, могут быть использованы при обучении иностранному языку и переводу (например, для развития навыков понимания смысла текста на родном и иностранном языке), для развития навыков скорочтения (например, умения быстро извлекать из текста смысловые единицы разной степени сложности по определённым формальным и смысловым указателям, быстро выделять в тексте новую информацию и пр#); при реферировании и обучении реферированию (обучение умению определять по формальным и смысловым указателям базовые компоненты текста); при обучении письменной речи и ораторскому искусству (способам линейного размещения компонентов смысловой структуры и средствам их выражения языком, умению правильно использовать в речи фоновое знание получателя, знать различия в способах привлечения фонового знания получателя при дистантной или контактной коммуникации, правильно использовать для этой цели соответствующие языковые средства и т.д»).

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Черняховская, Леонора Александровна, 1983 год

1. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии, Т. I, Кн. I?-Процесс производства капитала. М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1955. - 794 с.

2. Маркс К. Теории прибавочной стоимости, 1У т. "Капитала", ч. Ш. М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1961. - 554 с.

3. Маркс К., Энгельс Ф, Немецкая идеология. Т. I. М.: Гос. изд-в< полит, лит-ры, 1955. - 615 с.

4. Ленин В.й. Материализм и эмпириокритицизм. ПСС, изд. 2-е, т. 18, с. 7-384.

5. Ленин В.И. Философские тетради. ПСС, изд. 2-е, т. 29. - 561 с,

6. Адмони В.Г. Структурно-смысловое ядро предложения. В кн.: Члены предложения в языках различных типов. - Л.: Наука, 1972, с. 35-50.

7. Алисова Т.Е. Очерки синтаксиса современного итальянского языка. М.: Изд. Моск. ун-та, 1971. - 293 с.

8. Альбрехт Э. Критика современной лингвистической философии. -М.: Прогресс, 1977. 160 с.

9. Амосов Н.М. Регуляция жизненных функций и кибернетика. Киев: Наукова думка, 1964. - 115 с.

10. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М.: Наука, 1974. - 366 с,

11. Апухтин В.Б. Психолингвистический метод анализа смысловой структуры текста. Автореф, дисс, канд, филолог, наук. Л.: 1977. - 25 с.

12. Аристотель. Категории. В кн.: Соч. в 4-х томах. - М.: Мысль, 1978, т. 2, с. 51-90,

13. Арнхейм Р, Визуальное мышление. В кн.: Зрительные образы. Феноменология и эксперимент. - Душанбе: Тадж. гос. ун-т, 1972, ч, I, с. 9-30,

14. Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. М.: Прогресс, 1974. - 392 с.

15. Арутюнова Н.Д. О номинативном аспекте предложения. Вопросы языкознания, 1971, № 6, с. 63-73.

16. Арутюнова Н.Д. Семантическая функция синтагматических показателей. Номинативный аспект предложения. В кн.: Общее языкознание. Внутренняя структура языка. - М.: Наука, 1972, с.290-297.

17. Арутюнова Н.Д. Понятие пресуппозищи в лингвистике. Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1973, т. 32, 1 I,с. 84-89.

18. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М.: Наука, 1976. - 382 с.

19. Арутюнова Н.Д. Номинация и текст. В кн.: Языковая номинация. Виды наименований. - М.: Наука, 1977, с. 304-357.

20. Асмус В.Ф. Логика. М.: Госполитиздат, 1947. - 386 с.

21. Ахманов А.С. Формы мысли и законы формальной логики. В кн. г Вопросы логики, 1955, с. 32-102.

22. Ахутияа Т.В. Нейролингвистический анализ динамической афазии. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1975. - 143 с.

23. Бабушкин В.У. 0 природе философского знания. М.: Наука, 1978. - 207 с.

24. Бакрадзе К.С. Логика. Тбилиси: Изд-во Тбилисск. ун-та, 1951. - 456 с.

25. Балли Ш. Общая лингвистика. М.: Изд-во иностр. литер., 1955. - 416 с.

26. Бархударов Л.С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. М.: Международные отношения, 1975. - 238 с.

27. Блох М.Я. Об информативной и синтаксической ценности языковых элементов. В кн.: Синтаксические исследования по английскому языку. - МШИ им. Ленина, 1971, (Учёные записки, т. 473), вып.-2, с, 3-27.

28. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. Л.: ЛГУ, 1977. - 203 с.

29. Богоявленская Д.В. О модели проблемной ситуации. В кн.: Научное творчество. - М.: Наука, 1969, с. 381-386.

30. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, 1978. - 173 с.

31. Борботько В.Г. Структурные характеристики дискурса: Автореф. дисс. канд. филолог, наук. М.: 1976. - 24 с.

32. Бриллюэн Л. Наука и теория информации. М.: изд. физ-мат. литры, I960. - 392 с.

33. Брунер Дж. Психология познания. М.: Прогресс, 1977. - 412 с.

34. Брутян Г.А. Очерки по анализу философского знания. Ереван: Айастан, 1979. - 288 с.

35. Брушлинский А.В. "Культурно-историческая" теория мышления.

36. В кн.: Исследования мышления в советской психологии. М.: Наука, 1966, с. I7I-I72. \( 39. Брушлинский А.В. Проблемы развития и психология мышления.

37. В кн.: Принцип развития в психологии. М.: Наука, 1978, с. 3862.

38. Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. М.: Русск. яз., 1979. - 296 с.

39. Венскович М.С. Грамматическая структура и смысл высказывания: Автореф. дисс. канд.филолог, наук. М.: 1976. - 27 с.

40. Ветров А.А. Семиотика и её основные проблемы. М.: Политиздат, 1968. - 263 с.

41. Ветров А.А. Методологические проблемы современной лингвистики. М.: Высшая школа, 1973. - 96 с.

42. Винарская Е.Н. Клинические проблемы афазии. М.: Медицина,я1971. 216 с.

43. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М.: Изд. иностр. лит., 1958. - 133 с.

44. Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. М#: Изд-во Академии пед. наук РСФСР, 1956. - 519 с.

45. Вошивилло Е.К. Попытка семантической интерпретации статистических понятий информации и энтропии. В кн.: Кибернетику на службу коммунизму. - M.-JL: Энергия, т. 3, 1966, с. 2-78.

46. Войшвилло Е.К. Понятие.' М.: Изд. Моск. ун-та, 1967. -286 с.

47. Гак В.Г. К проблеме синтаксической семантики. В кн.: Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. -М.: Наука, 1969, с. 77-85.

48. Гак В.Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания. В кн.: Семантическая структура слова. - М.: Наука, 1971.

49. Гак В.Г. Высказывание и ситуация. В кн.: Проблемы структурной лингвистики, 1972. - М.: АН СССР, 1973, с. 349-373.

50. Гак В.Г. О семантической организации повествовательного текста. В кн.: Лингвистика текста. Сб. науч. тр. МИШИН им. М.Тореза. - М.: 1976, № 103, с. 5-14.

51. Гак В.Г. Повторная номинация на уровне предложения. В кн.: Синтаксис текста. - М.: Наука, 1979, с. 91-102.

52. Гальперин И.Р. Информативность единиц языка. М.: Высшая школа, 1974. - 173 с.

53. Гальперин И.Р. К проблеме зависимости предложения от контекста. Вопросы языкознания, 1974, № I, с. 48-55.

54. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. - 138 с.

55. Гальперин П.Я. Языковое сознание и некоторые вопросы взаимоотношения языка и мышления. Вопросы философии, 1977, $ 4, с. 88-101.

56. Гаузенблас Г. 0 характеристике и классификации речевых произведений. В кн.: Новое в зарубежной лингвистике, вып. УШ. -М.: Прогресс, 1978, с. 57-79.

57. Гегель Г.В.Ф. Лекции по эстетике. 1938, т. 12, кн. I. -471 с./ 60. Геллнер Э. Слова и вещи. М.: изд. иностр. лит., 1962. -У 344 с.

58. Гшздин С.И. Внутренняя организация текста. Элементы теории и семантический анализ: Автореф. дисс. канд. филолог, наук. М.: 1972. - 23 с.

59. Гиндин С.И. Советская лингвистика текста. Некоторые проблемы и результаты (1948-1975). Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1977, т. 36, № 4, с. 348-362.

60. Глушков В.М. Кибернетика и искусственный интеллект, В кн.: Кибернетика и диалектика, - М.: Наука, 1978, с. 162-182.

61. Горелов И.Н. Проблема "глубинных" и "поверхностных" структур в связи с данными психолингвистики и нейрофизиологии. -Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1977, т. 36,2, с. 165-176.

62. Горский Д.П. Вопросы абстракции и образование понятий. -М.: Изд. АН СССР, 1961. 351 с.

63. Горский Д.П. Логика. Изд. 2-е, испр. М.: Учпедгиз, 1963. -292 с.

64. Гухман М.М. Лингвистическая теория Вайсгербера. В кн.: Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике.-М.: АН СССР, 1961, с. 123-162.

65. Денисов П.Н. Принципы моделирования языка. М.: Московский университет, 1965. - 205 с.

66. Демидов В.Д. Новый ключ к старым тайнам. Наука и жизнь, 1978, № 9, с. 54-59.

67. Дмитриев А.Н., Дмитриева Э.Я. Социально-гносеологические аспекты функциональной структуры бессознательного психического. В кн.: Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. - Тбилиси: Мецниереба, 1978, т. Ш, с. I3I-I37.

68. Дорофеев Г.В., Мартемьянов Ю.С, Логический вывод и выявление связей между предложениями в тексте. Машинный перевод и прикладная лингвистика, 1969, вып. 12, с. 36-59.

69. Дресслер В. Синтаксис текста. В кн.: Новое в зарубежной лингвистике, вып. УШ. Лингвистика текста. - М.: Прогресс, 1978, с. III-I37.

70. Дридзе Т.М. Текст как иерархия коммуникативных программ: информативно-целевой подход. В кн.: Смысловое восприятие речевого сообщения. -М.: Наука, 1976, с. 48-54.

71. Дубровский Д.И. Существует ли внесловесная мысль? Вопросы философии, 1977, № 9, с. 97-103.

72. Дубровский Д.И. Информация, сознание, мозг. М.: Высшая школа, 1980. - 286 с.

73. Дюндик Л.Г. Межсобытийные предикаты в современном английскомязыке: Автореф. дисс„.каяд. филолог, наук. М.: 1979. - 24 с.

74. Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка. В кн.: Новое в лингвистике. Вып. I. - М.: I960, с. 264-389.

75. Зйнкин Н.И. О кодовых переходах во внутренней речи. Вопросы языкознания, 1964, $ 6, с. 26-38.

76. Козлова М.С. Философия и язык. М.: Мысль, 1972. - 254 с.

77. КоВДанский Г.В. 0 вербальности мышления. Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1977, т. 36, № I, с. 18-26.

78. Козвданский Г.В. Коммуникативная грамматика и лингвистическая интерпретация категорий субъекта и предиката. Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1979, т. 38, №4, с. 318322.

79. Ксшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980. -148 с.

80. Комиссаров В.Н. Слово о переводе. М.: Международные отношения, 1973. - 215 с.

81. Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление. М.: Прогресс, 1977. - 261 с.

82. Кох В. Предварительный набросок дискурсивного анализа семантического типа. В кн.: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. УШ. - М.: Прогресс, 1978, с. I49-I7I.

83. Критчли М. Афазиология. М.: Медицина, 1974, с. 129-134.

84. Кубрякова Е.С. Динамическое представление синхронной системы языка. В кн.: Гипотеза в современной лингвистике. - М.: Наука, 1980, с. 217-261.

85. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. Л.: Просвещение, 1979.- 326 с.

86. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. 307 с.

87. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1973. - 248 с.

88. Зенков Л.Р. Некоторые аспекты семиотической структуры и функциональной организации "правополутпарного мышления". В кн.: Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. -Тбилиси: Мецниереба, 1978, с. I, с. 740-750.

89. Зимняя И.А. Смысловое восприятие речевого сообщения. В кн.: Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). - М.: Наука, 1976, с. 5-33.

90. Зимняя И.А. (а) Понимание как результат рецептивных видов речевой деятельности. В кн.: Сб. науч. трудов МШШ игл. М.Тореза. - М.: 1978, № 130, с. 3-12.

91. Зимняя И.А. (б) Психологические аспекты обучения говорению на иностранном языке. М.: Просвещение, 1978. - 159 с.

92. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка.- М.: Наука, 1973. 350 с.

93. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. -М.-Л.:' Наука, 1965. ПО с.

94. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. М.-Л.: Наука, 1972. - 216 с.

95. Келемен Я. Текст д значение. В кн.: Семиотика и художественное творчество. - М.: Наука, 1977, с. 104-124.

96. Киффер Ф. 0 пресуппозициях. В кн.: Новое в зарубежной лингвистике. Вып.УШ. -М.: Прогресс, 1978, с. 337-369.

97. Клычникова З.И. Смысловые категории и понимание текста. Тезисы доклада научно-методической конференции МПШИЯ. М.: 1971, с. 188-192.

98. Левицкий Ю.А. Слово как элемент текста. В кн.: Материалы У Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Ленинград, 27-30 мая 1975 г. - М.: 1975, ч. I, с. 122-125.

99. Лейкина Б.М. К проблеме взаимодействия языковых и неязыковых знаний при осмысленной речи. В кн.: Лингвистические проблемы функционального моделирования речевой деятельности. Вып. П. - Л.:Изд-во Ленингр. ун-та, 1974, с. 97-109.

100. Леонтьев А.Д. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации. В кн.: Синтаксис тек-ства. - М.: Наука, 1979, с. 18-36.

101. Леонтьев АД. Смысл как психологическое понятие, В кн.: Психологические и психолингвистические проблемы владенияи овладения языком. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969, с. 5666.

102. Леонтьев А.Л. Факторы вариативности речевых высказываний. -М.: Наука, 1974, с. 29-35.

103. Леонтьев А.Я. Язык как социальное явление (к определению объекта языкознания). Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1976, т. 35, Л 4, с. 299-308.

104. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М.: Мысль, 1965. - 572 с.

105. Леонтьева Н.И. Устранение некоторых видов избыточной информации в естественном языке. Машинный перевод и прикладная лингвистика, 1967, вып. 10, с. 93-98.

106. ИЗ, Лосев А.ФГ 0 бесконечной смысловой валентности языкового знака, Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1977, т. 36, Ш I, с. 3-8.114* Лосев А.Ф. Знак, символ, миф. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982, - 479 с.

107. Лурия А.Р. M03F человека и психические процессы. Т. I. -М.: Изд-во Акад. пед. наук РСФСР, 1963. 479 с.

108. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Изд-во ШУ, 1979. - 319 с.

109. Лурия А.Р., Цветкова Л.С. К вопросу о нарушении высказывания при локальных поражениях мозга. В кн.: Проблемы языкознания. Доклады и сообщения советских учёных на X Международном конгрессе лингеистов. - М.: Наука, 1967, с. 235-239.

110. Максимова Т.М. Особенности атрибутивных сочетаний в заголовках английских газет: Авторе®. дисс„.канд, филолог, наук,-М.: 1977. 20 с.

111. Манеев А.К. Предает формальной логики и диалектики. Минск: Наука и техника, 1964. - 207 с.

112. Мастерман Ш,Тезаурус в синтаксисе и семантике. В кн.: Математическая лингвистика. - М.: Мир, 1964.

113. Матезиус В. 0 так называемом актуальном членении предложения, В кн.: Пражский лингвистический кружок. - М.: Прогресс, 1967, с. 239-245.

114. Мегеятесов О.А. Импликативные связи как фактор семантической организации текста: Автореф.дисс.канд. филолог, наук. М»: 1981. - 145 с.

115. Мелкумян М.Р. Об информативной природе алшшкативной порочащей модели. В кн.: Материалы научного семинара "Семиотика средств массовой коммуникации". - М.: йзд-во Моск. ун-та, 1973, ч. 2.

116. Мельников Г.П. Сущность предикации и способы её языкового выражения. В кн.: Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. - М.: Наука, 1969, с. II6-I25,

117. Миллер Дж., Галантер Е., Прибрам К. Планы и структура поведения. М.: Прогресс, 1965. - 236 с.

118. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979. - 150 с.

119. Москальская О.И. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 1981. - 183 с.

120. Москальская О.И. Текст как лингвистическое понятие* Иностранные языки в школе, 1978, 13, с, 9-17.

121. Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса. -М.: Высшая школа, 1974. 154 с.

122. Мурзин JI.H. Синтаксическая деривация. Пермь: Пермский гос. ун-т, 1974. - 170 с,

123. Налимов В.В. Дискретность против континуальности в мышлении. Тбилиси, Тбилисский ун-т, 1978.

124. Нарский И.С. Понятие существования, логически!! позитивизм и формальная логика. В кн.: Философские вопросы современной формальной логики. - М.: Наука, 1962, с. 152-185.

125. Науменко Л.К. Монизм как принцип диалектической логики. -Алма-Ата: Наука, 1968. 327 с.

126. Никитша Г.М. Сопоставительное исследование адъективных словосочетаний типа "прилагательное+предлог+существительноеч1. Ал лместоимение": Автореф. дисс. канд. филолог, наук. М.: 1972. - 25 с.

127. Никитина Т.Н., Откупщикова М.И. Актуальное членение один из основных способов организации текста. - В кн.: Материалы У Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Ленинград, 27-30 мая 1975 г. - М.: 1975, ч. I, с. 40-44.

128. Николаева Т.М. Лингвистика текста и проблемы общей лингвистики. Известия АН СССР, серия литературы и языка, т. 36. № 4, 1977, с. 304-313.

129. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы. В кн.: Новое в зарубежной лингвистике. - М.: Прогресс, 1978, вып. 8, с. 5-39.

130. Ниорадзе Н.Г. Смысловые функции подлежащего существительного в предложении современного английского языка: Автореф. дисс.^анд. филолог, наук. - М.: 1980. - 23 с.

131. Нудельман М.М. Соотношение образов, актуализуемых словесным описанием и кинофильмом. Вопросы психологии, 1975, № 4, с. II9-I23.

132. Новиков А.И. Исследование процесса смыслового преобразования текста. В кн.: Семантика, логика и интуиция в мыслительной деятельности человека. - М.: Педагогика, 1979, с. 127-148.

133. Ньюаля А.,Шоу С.Дж., Саймон Г.А. Процессы творческого мышления. В кн.: Психология мышления. - М.: Прогресс, 1965, с. 500-529.

134. Ожегов С.И. Словарь русского языка. Изд. 5-е. М.: 1ИС, 1963. - 900 с.

135. Павилёнис Р.И. Начертание анализа смысла как непрерывного невербального конструкта. В кн.: Методологические проблемы науки. Вып. 2. - Новосибирск, 1974, с. 174-180.

136. Панина Н.А. Импликативность языкового выражения и её типы.

137. В кн.: Значение и смысл речевых образований. Межвузовский тематический сборник. Калинин: Калининский гос. ун-т» 1979, с. 40-59.

138. Падучева Е.В. 0 структуре абзапд. Труды по знаковым системам. П. Учёные записки Тартусского гос. ун-та. - Тарту: 1965, Ш 181, с. 284-292.

139. Падучева Е.В. Выражение тождества упоминаемых объектов как одна из проблем синтеза языкового текста. В кн.: Труды

140. Ш Всесоюзн. конф. по информативно-поисковым системам и автоматической обработке научно-технич. инф. М.: АН СССР, ВИНИТИ, 1967, т. 2, с. I0I-I32.

141. Падучева Е.В. Некоторые проблемы моделирования соответствия между текстом и смыслом в языке. Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1975, В 6, с. 548-559.

142. Падучева Е.В. Понятие презумпции в лингвистической семантике. В кн.: Семиотика и информатика. - М., 1977, вып. 8, с. 91-124.

143. Патрушев В.А. Структурно-семантические различия письменной и устной речи: Автореф. дисс.канд. филолог, наук. М.г 1978.

144. Пиаже S. Речь и мышление ребёнка. М.-Л.: Огиз -гос. учебн. -педагог, изд., 1932. ~ 412 с.

145. Пинягин Ю.Н. Опыт использования семантической структуры и сочетаемости соотносительных прилагательных в современном английском языке: Автореф. дисс.лсанд. филолог, наук. М.: 1974. - 26 с.

146. Пиотровский Р.Г. Текст, машина, человек. Л.: Наука, Ле— нингр. отд., 1975. - 327 с.

147. Плотников A.M. Генезис основных лингвистических форм. Л. г

148. Изд.Ленннгр. ун-та, 1967. 97 с.

149. Платонов К.К. Осознанное и неосознанное в свете теории отражения. В кн. Бессознательное. Природа, функции, метода исследования. - Тбилиси, Мецниереба, 1978, т. Ш, с. I2I-I5I.

150. Полетаев И.А. К определению понятия "информация": I. Семантический аспект. Об "инфортавди по смыслу"• В кн.: Исследования по кибернетике. - М.: Советское Радио, 1970, с.211-227.

151. Пономарёв Я.А. Психология творчества. М.: Наука, 1976. -303 с.

152. Почепцов Г.Г. Конструктивный анализ структуры предложения. -Киев: Вица школа, 1971. 191 с.

153. Предложение и текст в семантическом аспекте. Калинин: Калининский гос. ун-т, 1978. - 164 с.

154. Проблемы теории текста. Реферативный сборник. М.: АН СССР, 1978. - 183 с.

155. Распопов И.П.- Строение простого предложения в современном русском языке. М.: Просвещение, 1970. - 191 с.

156. Рассел Б. История западной философии. М.: Изд.иностр. лит»-, 1959. - 935 с.

157. Ревзип И.И. Современная структурная лингвистика. Проблемы и методы. М.: Наука, 1977. - 263 с.

158. Ревзин И.И»: Формальный и семантически!! анализ синтаксических связей о языке. В кн,: Применение логики в науке и технике. -М.: I960, с, II9-I39.

159. Ревзин И.И. Структура языка как моделирующей системы. М.: Наука, 1978. - 287 с.

160. Резников 1.0. Понятие и слово. Л.г Изд-во Ленингр. ун-та, 1958. - 124 с.

161. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. М.: Международные отношения, 1974. - 216 с.168« Рубинштейн СЛ. Принципы и пути развития психологии. М»: Изд-во АН СССР* - 354 с.

162. Скороходысо Э.Ф. Лингвистические проблемы обработки текстов в автоматизированных ИПС. Вопросы информационной теории и практики, 1974, Л 25, с, 5-20.

163. Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика. М.: Прогресс, 1976. - 172 с»

164. Слюсарева Н.А. Смысл как экстралингвистическое явление.

165. В кн.: Как подготовить интересный урок иностранного языка.-М.: Изд-во ВПШ и АОН, 1963, с. 185-199.

166. Солганик Г.Я. 0 способах объединения самостоятельных предложений в прозаические строфы. На материалах современной публицистики: Автореф, дис©.,,канд. филолог, наук. М.: 1965* -20 с.

167. Солганик Г .Я. Синтаксическая стилистика. М.: Высшая школа, 1973. - 214 с.

168. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М.: Наука, 1978. - 340 с.

169. Соболева П.А. Annликативная порождающая модель и исчисление типологии трансформации. В кн.: Уровни языка и их взаимосвязи. Тезисы научн. конф. - М.: I МГПЙШ, 1967, с. I40-IM.

170. Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения. М.; Наука, 1981.

171. Строгович М.С. Логика. М.: ГосПолитиздат, 1949. - 363 с.

172. Сусов И.П. Семантическая структура предложения. На материале простого предложения в современном немецком языке.

173. Тула: Тульский госпед» ин-т, 1973, 141 с.

174. Сусов И.П. Предложение как лингвосемиотический феномен. В кн.: Сборник научных трудов ВТШШ им. М.Тореза, 1977, Л 112, е. 97-108.

175. Сусов Й.П. О двух путях исследования содержания текста. -В кн.: Значение и смысл речевых образований. Межвузовский тематический сборник. Калинин: Калининский гос. ун-т, 1979, с. 90-103.

176. Таванец П.Б. Вопросы теории суждения. М.: Изд-во АН СССР, 1955. - 195 с.

177. Тихомиров O.K. Эвристическое программирование и психология творческого мышления. В кн.: Проблемы научного творчества и современной психологии. - М.: Наука, 1971, с. 265-307.

178. Узнадзе Д.Н. Внутренняя форма языка. В кн.: Психологические исследования. - М.: Наука, 1966, с. 225-250.

179. Уфимцева А.А. Типы словесных знаков. М.: Наука, 1974. -205 с.

180. Уфимцева А.А. Лексическая номинация (первичная, нейтральная), В кн.: Языковая номинация / Виды наименований. - М.: Наука, 1977, с. 5-86.

181. Уемов А.И. Вещ, свойства и отношения. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - 184 с.

182. Урсул А.Д. Отражение и информация. М.: Мысль, 1973. -231 с.

183. Урсул А.Д. Проблема информации в современной науке. М.г Наука, 1975. - 287 с.

184. Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку. -В кн.:- Новое в лингвистике. М.: Изд-во иностр. лит-ры, I960, вып. I, с. 135-169.

185. Уорф Б.Л. Лингвистика и логика. В кн.: Новое в лингвистике. - М.: Изд-во иностр. лит-ры, I960, вып. I, с. 183-199,

186. Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей., 1938, т. I.

187. Фейербах Л. Избранные философские произведения. М.: Госполитиздат, 1955, т. I. - 676 с.

188. Фивегер Д. Лингвистика текста в исследованиях учёных 1ДР. -В кн.: Синтаксис текста. М.: Наука, 1979, с. 314-324.

189. Философский словарь. М.: Изд. полит, лит-ры, изд. 4-е, 1980. - 444 с.

190. Философская энциклопедия. М.: I960, т. 2. - 575 с.- М.: 1970, т. 5. 740 с.

191. Франц П. К обоснованию общей концепции информации. В кн.: Кибернетика и диалектика. - М.: Наука, 1978, с. 269-286.

192. Фуко М. Слова и зещи. М.: Прогресс, 1977. - 488 с.

193. Хилл Т.И. Современные теории познания. М.: Прогресс, 1965. - 533 с.

194. Хомский Н. Язык и мышление. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972. - 121 с.

195. Черемисина М.Н. Анафорические связи в тексте. В кн.: Лингвистика текста: Тез.докл. науч. конф., посвящ. вопросам лингвистики текста. - М.: 1974, с. 140-147.

196. Чернов Г.В, Теория и практика синхронного перевода. М.: Международные отношения:, 1978. - 207 с.

197. Черняховская Л.А. Перестройки речевой структуры для передачи компонентов смыслового членения высказывания при переводе с русского языка на английский: Автореф. дасс.«канд. филолог. наук. М.; 1971. - 31 с.

198. Черняховская Л.А. Перевод и смысловая структура. М.: Международные отношения, 1976. - 261 с.

199. Чесноков П.В. 0 взаимодействии формальных типов языковых и логических построений. В кн.: Язык и мышление. - М.: Наука, 1967, с. 88-101.

200. Чхартишвили Ш.Н. К вопросу об онтологической природе бессознательного. В кн.: Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. - Тбилиси: Мецниереба, 1978, т. I, с. 95110.

201. Чупахин И.Я. Методологические проблемы теории понятия. -Изд-во Ленингр. ун-та, 1973. 102 с.

202. Шафф А. Введение в семантику. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1963. - 376 с.

203. Швейцер А.Д. Перевод и лингвистика. М.: Воениздат, 1973. - 280 с.

204. Юрченко B.C. Функционально-структурные типы фразы: Автореф. дисс. канд. филолог, наук. Саратов: 1963. - 22 с.

205. Юрченко B.C. О взаимосвязи языка и мышления на коммуникативном уровне. В кн.: Язык и мышление. - М.: Наука, 1967,с. 136-152.

206. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика. В кн.: Структурализм -"за" и "против". Сб. статей под ред. Е.И.Васина и М.Я.Полякова. - М.: Прогресс, 1975, с. 193-230.

207. Ajdukiewicz К. Propos it ion as the connotation of sentence. -In: Studia L9£ica, 1967, v.XX, p. 87-93.

208. Agricola E. Vom Text zum Thema. In: Studia Grammatica II: Probleme der Text grammat ik. - Berlin: Akaa.Verlag, 1976,1. S. 13-27.

209. Austin J.L. How to do things with words. London: Oxford Univ.Press, I962. - 166 p.

210. Bellert I. On various solutions of the problem of presupposition. In: Studies in I'ext Grammar. - Dordrecht (Holland) , Boston (USA), Heidel, 1973» p. 79-95.

211. Bach E. An Introduction to transformational Grammar. K.Y. : Holt, Hinehart and Winston, 1964. - 205 p.

212. Bendor-Samuel J.T. Niger-Congo, Gur. In: Current Trends in Linguistics. Ed. by T.Sebeock. V. 7. Linguistics in sub-Saharan Africa. - louton, the Hague-Paris, 1971, p.I41-173.

213. Bar-Hillel J., Carnap R. Semantic Information. In: British Journal of the Philosophy of Science, 1953, v. 4, «0. 14,p. 147-157.

214. Boost K. Neue Unt ersuchungen zum We sen und< zur Struktur des deutschen Satzes. Berlin: Akad.Verl. , 1955. - 38 S.

215. Breckle H.E. Generative 3atzsemantik und transformationelle Syntax im System der englischen Nominalkomposition. Mttnchen, 1970.

216. Carnap R. Der Logische Aufbau de Welt. Вerlin-Schlachten-see: Weltkreis-Verl. , 1923*- - 290 S.

217. Catford J. A Linguistic Theory of Translation. Oxford: 1965. - 10 3 p.

218. Chomsky N. Aspects of the Theory of Syntax. Cambridge, Mass., 1965. - 251 p.

219. Chomsky N. Deep structure, surface structure and semantic interpretation. Ins An Interdisciplinary Reader in Philosophy, Linguistics and Psychology. - Cambridge: Univ.Press, 1971, p. 3S3-216.

220. Danes Fr. Functional Sentence Perspective and the Organisation of the Text. Papers on Functional Sentence Perspective. Prague: Academia, 1974» p. 106-128.

221. Danes Fr. Zur s emant is chen una themat is chen Struktur des Kornmunikats. Studia Grammatica XI, Probleme der Text Gramma-tik. - Berlin: 1976, S. 29-40.

222. Dijk T.A.van. Some aspects of Text Grammar. The Hague-Paris: Mouton, 1972. - 375 p.

223. Dressier W. Einftlhrung in die Text linguist ik. Tubingen: Niemeyer, 1972 - 136 S.

224. Dressier W. Towards a Semantic Deep Structure of Discourse Grammar. In: Papers from the Sixth Regional Meeting of the Chicago Linguistic Society, 1970, p. 202-209.

225. A-bo Akademi Foundation, 1979.

226. Fillmore Ch. The Case for Case» Universals in Linguistic Theory. Ed. by Bach E., Harms R. H.Y.London - Toronto: 1968, p. 1-88.

227. Fillmore Ch. Types of lexical information. In: Studies in Syntax and Semantics. Ed. by P.Kiefer. - Dordrecht, Holland: 1969, p. 109-137.

228. Firth J.R. Papers in Linguistics, 1934-1951. London: Oxford Univ. Press, 1957, p. XII, ^33.

229. Firbas J. A Note on Transition Proper in Functional Sentence Analysis. In: Philologica Pragencia, 8 (47), 1964, Mo. 2-3, p. 170-176.

230. Fodor J.A. The Language of Thought. Cambridge (Mass.): Harvester Press, 1973. - 214 p.

231. Hatcher A.G. Syntax and the Sentence. Word, N.Y. , 1956, v. 12, Ho. 2, p. 234-250.

232. Heyakawa S.I. Language in thought ana action. Harcourt Brace and World Inc. , 1964.

233. Holzkamp 1С. Sirmliche Erkenntnis. Frankfurt а/М: 1973.

234. Jacobson R. On linguistic aspects of translation. In: On Translation. Achilles Fang, Dudley Fitts, John Hollander, Reuban A.Brower, ed. - New York: Oxford Univ. Press, i960, p. 232-239.

235. Jackson A. Selected writings. London, 1932.

236. KShler-Meyer E. Niger-Congo, Eastern Bantu. In: Current Trends in Linguistics. Ed. by T.Sebeok. V. 7, Linguistics in Sub-Saharan Africa. - The Hague-Paris: Mouton, 1971, p. 307356.

237. Karttunen L. Implicative Verbs. In: Pr&suppositionen in

238. JPhilosophie und Linguist ik. J.S. PetGfi / D. Granck (Hrsg.) -Pr ankf urt/Mein: 1973, S. 299-309.

239. Katz J. The Philosophy of Language. New York-London: Harper and Row, i960. - 326 p.

240. Katz J. Recent issues in semantic theory. In: Foundations of Language, 1967, v. 3, No. 2, p. 124-194.

241. Katz J.J., Postal P.M. An Integrated Theory of Linguistic Description. Cambridge (Mass.) : 1964. - 178 p.

242. Katz J.J. Semantic Theory. N. Y.: Harper and Row, 1972.464 p.•i65.Keenan E.L. Two kinds of presupposition in natural language.- In: Studies in Linguistic Semantics. N.Y.: Holt, Rine-hart and Winston, 1971» p. 45-54.

243. Kemeny J.G. A new approach to semantics. Part I. In: Journal of Symbolic Logic, 1956, v. 21, No. I, p. 1-27; Part II. V. 21, No. 2, p. I49-16I.

244. Kiefer P. Coordination within sentences and sentence com-binability within texts. In: Style and test. - Stokholm: AB Allehanda, Trellenberg, 1975, p. 349-360.

245. Fowler R. An introduction to English transformational syntax.- London: Routledge and Kegan Paul, 1971. 173 p.

246. Grimes J.E. The Thread of Discourse. The Kague-Paris: Mou-ton, 1975. - 408 p.

247. Grimes J.E. Narrative Studies in Oral Texts. In: Current Trends in Text Linguistics. / Ed. by W.Dressier. - Berlin-New York: '■-!. de Cfcreyter, 1978 , p. 123-132.

248. Halliday M.A.K. Notes on the transitivity and theme in English. Part 2. Journal of Linguistics, v. 3, No. 2, 1967» p. 199-244.

249. Halliday M.А.К. Notes on the trans it iv ity and theme in English. Part 3. Journal of Linguistics, v. 4» No. 2, 1968, p. 179-216.

250. Halliday M. , Hasan R. Cohesion in English. London: Longman, 1976. - 374 p.7 4. Harrah D. A model for applying information and utility functions. — In: Philosophy of Science, 1963, v. 30, No. 3, p. £63 -273.

251. Harweg R. Textgrammar and literary texts: remarks on a grammatical science of literature. In: Poetics, 1973» No. 9, p. 65-91.

252. Hasan R. Text in the Systemic-functional Model. In: Current Trends in Text Linguistics. / Ed. by W. Dressier. - Berlin-New York: W.de Greyter, 1978,p. 228-246.

253. Kdck W.K. 'Dime and Text: Towards an adequate heuristics. -In: Studies in Text Grammar, ed. by J. Petdfi, H.Rieser -Dordrecht (Holland). Boston (USA): Reidel, 1973, p. 11320 4.

254. Korzybski A. Science and Sanity. Introduction to non-Aristotelian Systems and General Semantics. Lakewill, Connecticut: 1935.

255. Kummer W. Pragmatic Implication. In: Studies in Text Grammar. / Ed. by J.?et»f i, H.Rieser. - Dordrecht (Holland) , Boston (USA): Reidel, 1973, p. 96-112.

256. Lakoff G. Linguistics and natural Logic. In: Synth.ese. -Dordrecht (Holland): 1970, v. 22.

257. Lakoff G. On generative semantics. In: An Interdisciplinary Reader in Linguistics and Psychology. Ed. by Steinberg and L. Jakobowit z. - Cambridge, Mass., 1971, p. 233-296.23 2. Leech G.N. Semantics. Harmondsworth: Penguin, 1974. -336 p.

258. Leech G.N. Towards a semantic description of English./Bloom-ington. London: Indiana Univ.Press, 1970. - 277 p.28 4. Lewis C.I. The codes of meaning. In: Semantics and the Philosophy of Language. - Urbana: the Univ.Press, 1952, p. 50-63.

259. Lyons J. An Introduction to Theoretical Linguistics. Cambridge (England): 1968. - 519 p.

260. IJacKay D.ivl. In Search of Basic Symbols. In: Cybernetics. -N. Y.: 1952.

261. McCawley S.D. Concerning the Base Component of a Transformational Grammar. In: Foundations of language. V. 4, No. 3, Dordrecht, 1968, p. 24з-269.

262. McCawley S.D. The role of semantics in a grammar, In: Universale in linguistics theory, by E.Bach and R. Harms. -N. Y.: 1968 , p. 124-169.

263. McCawley S.D. Where do noun phrases come from? In: An Interdisciplinary Reader in Philosophy, Linguistics and Psychology. - Cambridge: Univ. Press, 1971» p. 217-231.

264. Morgan J.L. On the treatment of presupposition in Transformational Grammar. In: Papers from the 5th regional meeting. Chicago Linguistic Society. Univ. of Chicago, 1969,p. 167-177.

265. Nida E. Science of Translation. In: Language, 1969, v. 45, No. 3, p. 48 3 - 498.2Э7. Nida E.A. Language Structure and Translation. Stanford Univ. Press. Stanford, California, 1975. - 283 p.

266. Osgood Ch.E. Where do sentences come from? In: Semantics. An Interdisciplinary Reader in Philosophy, Linguistics and Psychology. - Cambridge Univ. Press, 1971, p. 497-529.

267. Palmer F.R. Semantics. A new outline. Moscow: Vyssaja Skola, 1982. - III p.

268. Papers on Functional Sentence Perspective. Prague: Acade-mia, 1974. - 222 p.

269. Behaviour. The Hague-Paris: Mouton, 2nd ed. , 1967. - 170 p. 30 4. Popper K. On the Theory of the Objective Mind. - In: Aktencles XIX International en Xongr esses ftlr Philosophie. Bd. 1.- Wien, 1968 , S. 25-53.

270. Pratt M. L. Toward a Speech Act Theory of literary Discourse- Bloomington-London: Indiana Univ. Press, 1977. 236 p.

271. Sampson J. The Form of Language. London: Weidenf eld and Hicolson, 1975. - 236 p.

272. Skalicka V. Die Situation und ihre Holle in der Sprache. -In: Omagiu lui Alexandru Rosetti la 70 de ani. Bucuresti: 1965, p. 839-8 41. ./

273. Sgall P. On the nature of topic and focus. In: Style and Text. - Stokholm:AB Allehanda, Trellenborg, 1975, p. 415.309. 'Quirk et al. A grammar of contemporary English. London:1972. 1120 p.

274. Reichenbach H. Elements of Symbolic Logic. New York; Mac-millan, 1948. - 444 p.

275. Russell B. Logic and Knowledge. London: Allen and Unwin,1956. 382 p.

276. Travnicek On the So-Called Functional Sentence Perspective. In: Slovo a Slovesnost, No, 3, г. XXII, 1961» p.I63 171.

277. Weisgerber L. Grundf ormen sprachlicher Weltgestaltung. -Kdln-Qplagen: Westdeutsch. Verl., 1963. 56 S.

278. Wells R. A Measure of Subjective Information. In: Proc. of Symp. in Appl,Mathematics. - New York, 1961, v. 12,p. 237-244.

279. СПИСОК МАТЕРИАЛОВ, ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ДЛЯ АНАЛИЗА 1# Тексты журнала "Новое время" 47, 48 за 1979 г#, сокращённо обозначенные в тексте # (3), (4); № 42, 43 за 1980 г.,. сокращённо обозначенные в тексте № (6), (7) )♦

280. Тексты журнала New Times (ЛИ 47, 48 за IS79 г#, сокращённо обозначенные в тексте как № (I), (2); № 42 за 1980 г. и № 43за 1980 г#, сокращённо обозначенные в тексте как (5) и (8) )„ Общий объём отобранного методом сплошной выборки материала -50 п#л#

281. Редакционные материалы из архивов журнала "Спутник" (оригиналы статей на русском языке, их перевод на английский язык и редакторская правка общим объёмом 20 п#л.).

282. Ссылки на результаты этого исследования приводятся по монографии "Перевод и смысловая структура" (Черняховская 1976), где опубликованы подробные результаты исследования, представленного здесь в сжатом ввде (сокращённо обозначается в тексте как (10) ).