Функциональные аспекты языковой игры тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат филологических наук Никишин, Ярослав Константинович

• Никишин, Ярослав Константинович
• кандидат филологических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Никишин, Ярослав Константинович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ЯЗЫКОВАЯ ИГРА И ЕЕ ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ РЕАЛИЗАЦИИ

1.1. ФУНКЦИОНАЛЬНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ЯЗЫКОВОЙ

ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ФЕНОМЕН ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ.

1.2. КОГНИТИВНЫЕ АСПЕКТЫ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ.

1.3. СУГГЕСТИВНЫЕ ПОТЕНЦИИ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ.

ГЛАВА 2. ЯЗЫКОВАЯ ИГРА КАК СРЕДСТВО СОЗДАНИЯ КОМИЧЕСКОГО ЭФФЕКТА (КАЛАМБУРЫ И "ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ" АНЕКДОТЫ)

2.1. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АНЕКДОТЫ, СТРОЯЩИЕСЯ НА ОБЫГРЫВАНИИ ЛЕКСИЧЕСКОЙ ПОЛИСЕМИИ ИЛИ ОМОНИМИИ.

2.2. АНЕКДОТЫ, СТРОЯЩИЕСЯ НА ПРИЕМЕ БУКВАЛЬНОГО ПОНИМАНИЯ (БУКВАЛИЗАЦИИ).

2.3. КАЛАМБУРЫ И АНЕКДОТЫ, СТРОЯЩИЕСЯ НА ПРИЕМЕ ОККАЗИОНАЛЬНОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ СЛОВА ИЛИ ФРАЗЫ.

2.4. АНЕКДОТЫ И КАЛАМБУРЫ, СТРОЯЩИЕСЯ НА НЕСОВМЕСТИМОСТИ КОНТЕКСТА.

2.5. КАЛАМБУРЫ И АНЕКДОТЫ, СТРОЯЩИЕСЯ НА НАРУШЕНИИ ПРЕСУППОЗИЦИОННЫХ НОРМ.

2.6. АНЕКДОТЫ И КАЛАМБУРЫ, ИСПОЛЬЗУЮЩИЕ ПРИЕМ ИМПЛИКАЦИИ (СКРЫТЫЙ СМЫСЛ).

2.7. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ АНЕКДОТЫ И ПАРЕМИИ.

2.8. АНЕКДОТЫ И КАЛАМБУРЫ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ МЕТАЯЗЫКА.

ГЛАВА 3. ИГРОВЫЕ ПРИЕМЫ В ПОЭТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ТВОРЧЕСТВА В. ВЫСОЦКОГО)

3.1. ИГРОВЫЕ ПРИЕМЫ, ОСНОВЫВАЮЩИЕСЯ НА БУКВАЛЬНОМ ПОНИМАНИИ ИДИОМАТИЧЕСКИХ ФОРМ.

3.2. ИГРОВЫЕ ФУНКЦИИ ПАРЕМИЧЕСКИХ ВЫРАЖЕНИЙ.

3.3. ПОЛИСЕМИЯ И ОМОНИМИЯ КАК ИСТОЧНИКИ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ В ПОЭТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ.

3.4. ОБЫГРЫВАНИЕ "ЧУЖОГО СЛОВА" КАК ИГРОВОЙ ПРИЕМ.

3.5. ПАРОНИМИЯ И ФОНЕТИЧЕСКИЕ СОЗВУЧИЯ В ПОЭТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ.

3.6. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ АРХАИЧЕСКИХ И ПРОСТОРЕЧНЫХ ФОРМ И

ХАРАКТЕРНЫХ ИСКАЖЕНИЙ.

ГЛАВА 4. КВАЗИИГРОВЫЕ ФЕНОМЕНЫ В ДЕТСКОЙ РЕЧИ

4.1. БУКВАЛИЗАЦИЯ В ДЕТСКОЙ РЕЧИ.

4.2. ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ПО АНАЛОГИИ.

4.3. ПРОЧИЕ ТИПИЧНЫЕ ДЕВИАЦИИ В ДЕТСКОЙ РЕЧИ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Функциональные аспекты языковой игры»

Феномен языковой игры в последние десятилетия весьма интенсивно исследуется как в зарубежной, так и в отечественной лингвистике (см. Арутюнова 1987, Букирева 2000; Булыгина, Шмелев 1990; Земская и др. 1983; Немец 1993; Рядчикова 1996; Шпет 1989 и др.). Это обусловлено целым рядом причин: бурным развитием прагмалингвистических исследований, в особенности прикладных направлений (типа нейролингвистического программирования), акцентирующих внимание на аспектах языкового воздействия в сфере массовой коммуникации, рекламного бизнеса, в психотерапевтической практике и т.д., сближением собственно лингвистических исследований с семиотическими и литературоведческими изысканиями, появлением на культурной арене литературы постмодернизма (в которой языковая игра выступает в качестве едва ли не главного художественного приема) в качестве одного из ведущих эстетических направлений и др.

В то же время исследования феномена языковой игры характеризуются, как правило, известной фрагментарностью: либо в качестве объекта берутся конкретные приемы (или их родственные типы) языковой игры, либо языковая игра исследуется в какой-то ограниченной области (в творчестве конкретного писателя, в рамках определенного жанра, в качестве средства достижения определенного эффекта и т.п.). Подобная фрагментарность объективно обусловлена масштабностью явления языковой игры и возможных сфер ее реализации. В то же время представляется целесообразной попытка общетеоретического анализа данного явления в плане выявления спектра его функциональных возможностей в самых разных областях использования (в анекдотах в целях достижения комического эффекта, в литературе и поэзии в качестве художественного приема, в философском дискурсе как средства выражения концептуальных ценностей, в рекламе как средства суггестивного воздействия и т.д.). В выявлении основных функциональных эффектов языковой игры заключается актуальность и научная новизна настоящей диссертации. Этими же моментами вкупе с попыткой их концептуального осмысления обусловлена и теоретическая значимость данной работы.

Объектом исследования являются образцы употребления языка в игровом регистре (В.Г. Борботько), заимствованные из различных источников: сборников анекдотов и каламбуров, рекламных текстов, поэтических текстов (на примере поэзии В.В. Высоцкого), образцов творчества постмодернистских авторов и др. Перечисленные источники составляют материал исследования. Предметом исследования выступают функциональные эффекты, достигаемые посредством использования соответствующих методов и приемов языковой игры в различных условиях реализации.

Цель исследования заключается в выявлении и теоретическом обосновании функциональных эффектов, достигаемых использованием различных приемов языковой игры. Необходимыми для осуществления этого задачами выступают: определение статуса и отличительных признаков языковой игры в ряду других средств сознательного манипулирования языком; отграничение языковой игры от других случаев ненормативного употребления языка (например, в детском языкотворчестве речи или в речи душевнобольных); выявление корреляций между функциональными эффектами, достигаемыми посредством приемов языковой игры, и жанровыми особенностями условий их реализации.

Самой общей методологической базой исследования выступает гумбольдтианский тезис о творческой природе языка как орудия реализации духовного начала, явленном в человеке, а также семиологические и лингвофилософские идеи Э. Кассирера, J1. Витгенштейна, М.М. Бахтина, Р. Якобсона, J1.C. Выготсткого, Ж. Пиаже, Ю.С. Степанова и др.

В ряду основных методов исследования следует указать на описательный, статистический, сопоставительный методы. В ряде случаев используются элементы метода эксперимента (когда, например, нами конструируется в качестве возможного некоторой прием языковой игры), компонентного анализа и др.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в учебном процессе в программах по общему языкознанию или в соответствующих спецкурсах.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1) Языковая игра представляет собой такое инвертированное употребление языка, при котором внимание ориентировано в первую очередь не на передаваемое содержание, а на вербальные средства выражения. Необходимым условием языковой игры является при этом сознательность соответствующей установки, в силу чего феномены детского языкотворчества или девиантное речевое поведение при некоторых видах психических заболеваний при всем их внешнем сходстве с языковой игрой в сущности таковой не являются.

2) Можно говорить о более явных и менее явных случаях игровой установки в речи, т.е. степень "игрового начала" в разных типах языковой игры не является постоянной величиной. Чем в большей мере внимание привлекается к эффектам, связанным с собственно языковой формой, тем с большим основанием можно квалифицировать соответствующие случаи как языковую игру. По этому критерию игровое начало максимально представлено, например, в каламбурной "игре слов" или в использовании "чужого слова" в целях пародирования. Если же нетривиальное манипулирование языковыми средствами подчинено задаче более адекватной передачи оттенков содержания (как, например, в авторской метафоре или оригинальном сравнении), то игровой момент, соответственно, отступает на задний план; в процессе перехода из области окказиональных в разряд узуальных языковые инновации, как правило, вовсе утрачивают игровой компонент.

3) В своем игровом регистре обнаруживает такие свойства и потенции, которые выходят за рамки традиционных представлений о функциях языка. Так, при игровых приемах пародирования, стилизации, передразнивании и т.п. использование языкового знака служит средством аллюзии на некоторое прецедентное словоупотребление. На такой "авторефференции" базируются многочисленные эффекты языковых игр (реализующиеся, например, в "лингвистических" анекдотах). В эстетике постмодернизма интертекстуальность, создаваемая активным использованием в авторском тексте "чужого слова", выступает в качестве одного из основных художественных приемов.

4) Посредством приемов языковой игры во многом реализуется также суггестивное языковое воздействие, одним из основных принципом которого является отвлечение сознания реципиента на нечто второстепенное: за счет этого индуцируемая информация проникает в подсознание незамеченной и избегает критического контроля. В этом ракурсе различные словесные трюки, каламбуры, двусмысленности и т.п. могут выступать в качестве "отвлекающего маневра", что широко используется эстрадными артистами, психиатрами, представителями спецслужб и др. С этой же целью, по всей видимости, приемы языковой игры широко используются в рекламных текстах.

5) Анализ приемов лингвистической игры в разных типах дискурса является благодатной почвой для выявления выразительных возможностей языка. Например, языковая игра в "лингвистических" анекдотах обнаруживает определенную специфику в том плане, что предполагает относительно четкую функционально-семантическую интерпретацию. При других реализациях (в художественных, поэтических, абсурдных текстах) функции игровых приемов и форм далеко не всегда поддаются четкой и однозначной идентификации: в одних случаях они могут просто обогащать план выражения, в частности, в целях деавтоматизации восприятия, в других случаях они могут образовывать открытую область интерпретации, предполагая нежесткое, неоднозначное и даже субъективно-индивидуальное осмысление.

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Никишин, Ярослав Константинович

В настоящее время в лингвистике и в философии языка происходит кардинальная ревизия ряда основополагающих традиционных представлений, касающихся сути и функций языка. Этот процесс во многом обусловлен развитием прагмалингвистических исследований, в результате которых стало очевидным, что доминирующее в прошлом представление о языке как средстве передачи внеязьисовой (семантической) информации является недостаточным: назначение язьпч'а заключается не только в передаче внешней по отношению к нему информации, но и в не меньшей мере в воздействии на когнитивные и тете Симе (Чуковский 1990, 75).поведенческие структуры реципиента. Реализация такого воздействия осуществляется в значительной степени косвенным путем, в частности, за счет особых нюансов в использовании языка, порождающих э(1)(1)ект возникновения некоторого скрытого

(импликативного) смысла в форме намеков, аллюзий и т.п. В поэтической речи нетривиальная языковая форма реализует особую, эстетическую, функцию языка, который в силу этого сам по себе выступает как целевой объект коммуникативного акта.Подобное смещение акцентов с содержания на языковую форму приводит, в частности, к тому, что в реальном функциоиироваьпш языка нередко исчезают критерии противопоставления ряда основополагающих лингвофилософских категорий: формы и содержания, средства и цели, языка и метаязыка. (Последний случай особо характерен для тех дискурсов, в которых язык. и\н1тир\'я в качес гве своей основной задачи передачу некой внешней информации, на салюм деле нацелен на нрецедеитное словоупотребление, ср. пародию, передразнивание, в меньшей мере это касается употребления языка в целях стилизации; однако в максимальной степеьнг это характеризует постмодернистский дискурс, который, широко используя интертекстуальносгь и цитатность, принципиально стремится к созданию эффекта "раз\п,1того авторства") Одним из наиболее ярко выраженных случаев "авторефлексивного" (т.е.направленного на самого себя) случаев использования языка является языковая игра. При всей размытости и неопределенности этого явления, главным здесь можно считать то, что языковая форма выступает не только в качестве средства выражения некоторого внеязыкового содержания, по и сама является активнглм генератором смысла. В этом плане языковая игра может выполнять цель1Й ряд функций, которые специализируются в зависимости от цели, контекста или жанра ее реализации.Так, когнитивная функция языковой игры нередко востребуется в философском дискурсе, например, в довольно свободном (не претендующем на научную достоверность) этимологизировании понятий и концептов (у Гегеля, Хайдеггера и др.), в "жонглировании" парадоксалш и язьисовь^т трюка.\п1 в философии постмодерна (Деррида, Делез, Арто и др.). в "иррациональном" мегоде демонстрации концептуально невыразимых идей в восточной философии (особенно, в дзен-буддизме) и т.д.Приемы языковой игры охотно используются в рекламе с целью достижения суггестивного эффекта. Игра слов при эгом может выступать не только в качестве декоративного или мнемотехннческого кюмснта, но и icaK средство отвлечения внимания для того, чтобы важная для индуктора информация проникала в подсознание реципиента, минуя критический контроль сознания. С той же целью языковая игра может использоваться в гипнотических техниках для изменения сознания, например, в психотерапии.Языковая игра может выступать как средство досгижения комического эффекта; на этом, в частности, строятся каламбуры и "MnHrBHCinMccKne" анекдоты. В этих случаях игра слов обычно реализуется в таких контекстах, которые порождают дополнительные импликативные смыслы, касающиеся люрально-этических или политико-идеологических ценностей, национально-культурных концептов, бьповых представлений и т.п. Чаще всего в подобных дискурсах реализуется открываемая языковой игрой возможность неоднозначного понимания слова или выражения, причем возникающая неоднозначность, как правило, разрешается в польз)' '"отр1и1ательпого" члена оппозиции: обсценного смысла (а не "приличного" или нейтрального), профанирующего идеологические ценности, дискредитирующего политическую власть и т.д.С семиотической точки зрения языковая игра строится обычно па асимметрии планов выражения и содержания, причем здесь люжпо выделить два основных типа приемов: приемы, где одному означающем}' нотенщшально соответствуют два или более означаемых, и приемы, где одному означаемому соответствуют два или более означающих. К первому типу люжно отнести ооьпрывание многозначьюсти слова, буквализацию, окказиональную интерпретацию, контекстуальную несовместимость слова или выражения; ко второму типу - обыгрывание синонимов, паронимов, звуковых созвучий и др. Существует также ^н^oгo промежуточных случаев, обнаруживающих в себе признаки и того, и другого типа.Смысловая нагружеьнюсть язьп<овой игры в разных функциональных и жанровых употреблениях далеко не одинакова, '['ак, в анекдотах, ориентированных на непосредственный комический эффект, она предполагает относительно четкую функционально-семантическую интерпретацию. При других реализациях (в художественных, поэтических, абсурдных текстах) функции игровых приемов и форм далеко не всегда поддаются четкой и однозначной иде!1тификации: в одних случаях они могут просто обогащать план выражения, в частности, в целях деавтоматизации восприятия, в других случаях они могут образовывать открытую область интерпретации, предполагая нежесткое, неоднозначное и даже субъективно-индивидуальное осмысление.В анекдотах языковая игра достаточно редко является самоцелью - обычно через ее посредство достигается смысловой эф(1)ект. связанньп"! с содержанием всего дискурса. В отличие от этого игра слов в поэтическом тексте может ^ютивиpoвaтьcя исключительно эстетической функцией и не выходить по своей значимости за пределы самих слов коррелятов (т.е иметь локальный эффект). В то же время художественно-поэтический дискурс в этом смысле является универсальным: в нем люгут присутствовать как "жесткие" (требующие смысловой интерпретации), так и "нежесткие" приемы языковой Нарушения языковой нор.мы в детско!'! речи, не являясь по сути языковой игрой, могут внешне совпадать с собствешю приемами языковой игры, используемыми в каламбурах, "лингвистических" анекдотах, в поэтическом творчестве. Источниками курьезных речевых ситуацт"! здесь люгут служить неосведомленность о наличии разных значений многозначного слова, буквальное нош1ма1ше метафорического или идиоматического выражения, несоблюдение пресупнозиционных ограничений и т.п.Отклонения от нормы в детской речи обнаруживает особую близость с поэтическим словоупотреблением, поскольку в обоих случаях может отсутствовать их четкая семаитпко-прагматическая мотива1Н1я. Далее, в обоих случаях часто проявляются элементы мифологического мировосприятия в форме аитропокюрфизма, стимизации явлений природы и артефактов и т.п.Детское языкотворчество в некотором роде представляет собой "испытательный полигон", на котором реализуются скрытые потенции языка; "детский язык" выступает одним из источников язьпчового развития. Осознанные иpиe^ил язьн<овой игры.используемые в каламбурах, анекдотах, в некоторых литературных жанрах, люгут иметь в качестве прецедента именно детское язЕЛКовое творчество.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Никишин, Ярослав Константинович, 2002 год

1. Антология мирового анекдота (Детский, студенческий анекдот и юмор). М., 1998.

2. Арутюнова И.Д. Аномалии и язык (к проблеме языковой "картины мира")/ Вопр. языкознания 1987, № 3.

3. Арутюнова Н.Д. Речь//Лингвистический энциклопедический словарь. М. 1990.

4. Ахмадеева С.А. Аппликативная метафора: структурные, морфолого-семантические и коммуникативно-прагматические особенности функционирования в языковом и речевом аспектах. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Краснодар. 1999.

5. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.

6. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969.

7. Ахманова О.С. Гюббенет И.В. ''Вертикальный контекст" как филологическая проблема // Вопр. Языкознания 1977. № 3.

8. Ахмедов Т.И., Жидко М.Е. Психотерапия в особых состояниях сознания. М. 2001.

9. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов-на-Дону. 1993.Ю.Баранов А.Г. Когниотипичность текстовой деятельности //Материалы XII Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. М., 1997.

10. Баранов А.Г. Когниотипичность жанра// Stylistyka. Opolc. 1997. Vol. VI.

11. Баранов А.Н. Аксиологические стратегии в структуре языка (паремиология и лексика) // Вопросы языкознания. М., 1989, № 3.

12. Баркер Ф. Использование метафор в психотерапии. Воронеж, 1996.

13. Барт Р. Критика и истина. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. М., 1987.15. Барт P. S/Z. М., 1994.

14. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

15. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа // Русская словесность (от теории словесности к структуре текста. Антология). М., 1997.

16. Белянин В.П., Бутенко А.И. Живая речь (словарь разговорных выражении). М., 1994.

17. Берн Э. Игры, в которые играют люди. М., 1997.

18. Блинов A.JI. Общение. Звуки. Смысл: Об одной проблеме аналитической философии языка. М., 1996.

19. Борботько В.Г. Общая теория дискурса (принципы формирования и смыслопорождения). Автореф. дисс. . докт. филол. наук. Краснодар. 1998.

20. Борботько В.Г. Принципы формирования дискурса. Сочи, 1999.

21. Букирева Т.А. Аспекты языковой игры: аномальность и парадоксальность языковой личности С. Довлатова. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Краснодар, 2000.

22. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Аномалии в тексте: проблема интерпретации / Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста. М., 1990.

23. Буянова Л.Ю. Терминологическая деривация в современном русском языке (мстаязыковой аспект). Краснодар. 1996.

24. Вайль П., Генис А. Американа. М., 1991.

25. Вайль П., Генис А. Родная речь: уроки изящной словесности. М., 1991.

26. Ван Дейк Т.А. Язык. Понимание. Коммуникация. М., 1989.

27. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989.

28. Витгенштейн Л. Философские работы (часть 1). М. 1994.

29. Вон-Кыо Кит. Энциклопедия дзэн. М. 2001.

30. Ворожбитова А.А. Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты. Сочи, 2000.

31. Выготский Л.С. Собрание сочинений. М, 1982.

32. Гаспаров Б.М. Язык, образ, память. Лингвистика языкового существования. М., 1996.

33. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1988.

34. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М., 1998.

35. Грипдер Дж., Бэндлер Р. Структура магии. М., 1994.

36. Гриндер Дж., Бэндлер Р. Формирование транса. М., 1994.

37. Гумбольдт В.фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.л

38. Даль В.И. Пословицы русского народа. Иошкар-ола. 1996.

39. Делез Ж. Логика смысла. М. Екатеринбург, 1998.

40. Динсмор Дж. Ментальные пространства с функциональной точки зрения // Язык и интеллект. М.,1996.

41. Журавлев А.Г1. Звук и смысл. М., 1991.

42. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова II.Н. Языковая игра // Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М., 1983.

43. Игнатов А. Метафизические корни коммунизма // Вопросы философии. № 2 1994.

44. Ильин И.П. Постструктурализм // Современное зарубежное литературоведение (Страны Западной Европы и США). Концепции. Школы. Термины: Энциклопедический справочник. М., 1995.

45. Исаева J1.А. Виды скрытых смыслов и способы их представления в художественном тексте. Автореф. дисс. докт. филол. наук. Краснодар, 1996.

46. Карасик А.В. Лингвокультурные характеристики английского юмора. АКД. Волгоград. 2001.

47. Косиков Г. Идеология. Коннотация. Текст (по поводу книги Р.Барта «S/Z) // Барт Р. S/Z.M. 1994.

48. Крюков М.М., Крюкова Л.И. Принципы отражения экономической действительности в деловых играх. М., 1998.

49. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М., 1995.

50. Леви-Брюль Л. Сверхестественное в первобытном мышлении. М., 1994.

51. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1996.

52. Леви-Стросс К. Структура и форма // Семиотика 1983.

53. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

54. Лэнктон К.Х., Лэнктон С.Р. Волшебные сказки. Ориентированные на цель метафоры при лечении взрослых и детей. Воронеж, 1996.

55. Маньковская Н.Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма). М. ИФРАН, 1995.

56. Мегентесов С.А. Семантический перенос в когнитивно-функциональной парадигме. Краснодар, 1993.

57. Мегентесов С.А. В пространстве субъектно-предикатных форм // Философия языка: в границах и вне границ. Харьков, 1994.

58. Мегентесов С.А., Хазагеров Г.Г. Очерк философии субъектно-предикатных форм в языковом и культурно-историческом пространстве. Ростов-на-Дону. 1995.

59. Мегентесов С.А., Ибрахим Мохамад. Лингвистические аспекты средств и методов психического воздействия и приемов манипуляции. Краснодар, 1997.

60. Мсгептссов С.Л. Игра: условие sine qua поп // Философия языка: в границах и вне границ. Харьков 1999.

61. Мегентесов С.А., Писаренкова С.Е. Эпистемы ментальности и идеологические метафоры в публицистике // Языковая личность: структура и эволюция. Краснодар, 2000.

62. Мечковская Н.Б. Язык и религия. Лекции по филологии и истории религий. М., 1998.

63. Минский М. Фреймы для представления знаний. М., 1979.

64. Мудрое слово Востока. М., 1996.

65. Немец Г.11. Прагматика метаязыка. Киев, 1993.

66. Новикова В.Ю. Языковой абсурд, его семантика и таксономические характеристики. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Краснодар, 2001.

67. О'Коннор Дж., Сеймор Дж. Введение в нейролингвистическое программирование. Челябинск, 1997.

68. Паремиологический сборник. Пословица, загадка (структура, смысл, текст). М., 1978.

69. Пермяков Г.Л. От поговорки до сказки (заметки по общей теории клише). М., 1970.

70. Пермяков Г.Л. О смысловой структуре и соответствующей классификации пословичных изречений // Паремиологический сборник. Пословица, зикщка (структура, смысл, текст). М., 1978.

71. Пермяков Г.Л. Основы структурной паремиологии. М., 1988.

72. Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. М., 1988.

73. Петров М.К. Язык, знак, культура. М. 1991.

74. Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. Санкт-Петербург, 1997.

75. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. Проблемы палеопсихологии. М., 1974.

76. Потебня А.А. Слово и миф. М„ 1989.

77. Потебня А.Л. Теоретическая нолика. М., 1990.

78. Потебня А.А. Из лекций по теории словесности // Русская словесность (от теории словесности к структуре текста. Антология). М., 1997.

79. Пропп В.Я. Морфология сказки. М. 1969.

80. Пропп В.Я. Структурное и историческое изучение волшебной сказки // Семиотика. М., 1983.

81. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. М., 1998.

82. Родари Дж. Грамматика фантазии. Сказки по телефону. Алма-Ата, 1982.

83. Рождественский Ю.В. Теория риторики. М., 1999.

84. Русская словесность (от теории словесности к структуре текста. Антология). М., 1997.

85. Рядчикова Е.Н. Синтактика и семантика конструкций с синтаксической аппликацией. Краснодар, 1996.

86. Селищев A.M. Язык революционной эпохи. М., 1929.89. Семиотика. М., 1983.

87. Сентенберг И.В., Карасик В.И. Псевдоаргументация: некоторые виды речевых манипуляций / Речевое общение и аргументация. СПБ.: Экополис и культура. 1993. вып 1.

88. Сидорков С.В. Функционально-семантические аспекты языковой стратагемности. Диссертация на соиск. уч. степени канд. филол. наук. Краснодар, 1997.

89. Сидоркова Г.Д. Прагматические функции поговорок и пословиц. Краснодар, 1998.

90. Сидоркова Г.Д. Прагматика паремий: пословицы и поговорки как речевые действия. Краснодар, 1999.

91. Скоропатова И.С. Русская постмодернистская литература. М. 1999.

92. Соколов Д.М. Сказки и сказкотераппя. М. 1997.

93. Спирин А.С. Русские пословицы. Ростов н.Д., 1985.

94. Седов К.Ф. Основы психолингвистики в анекдотах. М., 1998.

95. Стросон П.Ф. Намерения и конвенции в речевых типах // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М.,1986.

96. Судзуки Д.С. Основы дзэн-буддизма. Бишкек, 1993.

97. Сухих С.Л. Прагмалингвистическое измерение коммуникативного процесса. Дисс. докт. филолог, наук. Краснодар. 1998.

98. Таранов П.С. Секреты поведения людей: 300 законов. Симферополь, 1997.

99. Таранов П.С. Психология знаменитых ситуаций: интриги, мошенничество, трюки. Симферополь, 1997.

100. Фуллер Торри Э. Шизофрения. Санкт-Петербург, 1996.

101. Черепанова И.Ю. Дом колдуньи (Начала суггестивной лингвистики). Пермь, 1995.

102. Чуковский К.И. Сочинения в двух томах. T.l. М., 1990.

103. Уварова H.J1. Логико-семантиические типы языковой игры. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Львов, 1986.

104. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистке. -Вып. 23: Когнитивные аспекты языка М. 1988.

105. Фразеологический словарь русского языка. Под ред. А.И.Молоткова. М. 1968.

106. Фразеологический словарь русского литературного языка: в 2 т. // Сост. А.И.Федоров. М.,1997.

107. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М. 1977.

108. Хейзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992.

109. Хейзинга Й. Осень средневековья. М., 1988.

110. Цивьян Т.В. Мифологическое программирование повседневной жизни// Этнические стереотипы поведения. Л., 1985.

111. Шадунц Е.К. Семантическая аппликация устойчивых сочетаний в речевой реализации. Авторф. дисс. канд. филол. наук. Краснодар 1997.

112. Шенк Р., Абельсон Р. Сценарии, планы и знания // Труды 4-й Международной объединенной конференции по искусственному интеллекту. 6. М. 1975.

113. Шкловский В. Собрание сочинений в трех томах. М., 1974. Т. 3.

114. Шкловский В. О теории прозы. М., 1983.

115. Шмелев Д. И. Очерни по семасиологии русского языка. М., 1964.

116. Шпет Г.Г. Эстетические фрагменты/ Сочинения. М., 1989.

117. Эко У. Заметки на полях "Имени розы"// Иностр. Лит. 1988, № 10.

118. Эриксон М., Росси Э. Человек из февраля (Гипнотерапия и развитие самосознания личности). М., 1995.

119. Язык и наука конца 20 века. Под ред. Ю.С. Степанова. М., 1995.

120. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: "за" и "против" // Сб. ст. М., 1975.

121. Dijk Т.A. van. News as Discourse. New Jersey, London Lawrence Elbbahm Associates // Publ, 1988.-VIII.