Фенотипические особенности красного плоского лишая в зависимости от зуда с позиций психосоматических расстройств тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 00.00.00, кандидат наук Михайлова Мариана

• Михайлова Мариана
• кандидат наук
• 2022

Оглавление диссертации кандидат наук Михайлова Мариана

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. АССОЦИИРОВАННЫЕ С ЗУДОМ ПСИХОСОМАТИЧЕСКИЕ РАССТРОЙСТВА У БОЛЬНЫХ КРАСНЫМ ПЛОСКИМ ЛИШАЕМ (обзор литературы)

1.1 Психосоматические аспекты хронических дерматозов на модели КПЛ

1.2 Клинические формы и факторы патогенеза КПЛ

1.3 Зуд как дерматологический и психосоматический симптом КПЛ

1.4 Качество жизни и психические расстройства у пациентов с КПЛ

1.5 Терапия коморбидных КПЛ психосоматических расстройств

1.6 Перспективы дальнейшей разработки темы

ГЛАВА 2. МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

2.1 Общая характеристика исследования

2.2 Методы исследования

ГЛАВА 3. РЕЗУЛЬТАТЫ СОБСТВЕННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

3.1 Клиническая характеристика пациентов с различными

клинико-морфологическими вариантами красного плоского лишая

3.2 Типология психосоматических расстройств у пациентов изученной выборки

3.2.1 Депрессивные нозогенные реакции

3.2.2 Монополярная рекуррентная депрессия

3.2.3 Социофобические нозогенные реакции

3.2.4 Нозогенные реакции с явлениями ипохондрии красоты

3.3 Сравнительные характеристики групп больных КПЛ с коморбидными психосоматическими расстройствами

3.4 Терапия ассоциированных с зудом психосоматических расстройств

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ВЫВОДЫ

ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ И УСЛОВНЫХ ОБОЗНАЧЕНИЙ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования

Красный плоский лишай (lichen planus) (КПЛ/LP) - хронический рецидивирующий воспалительный зудящий дерматоз, с окончательно не установленной этиологией и патогенезом, характеризующийся многообразием триггерных факторов (Олисова О.Ю. и соавт., 2015; Довжанский С.И. и соавт., 2013; Breathnach S. M., 2010) [22, 6, 40]. Гистологически КПЛ характеризуется лихеноидным воспалительным инфильтратом и вакуолярной дистрофией базального слоя эпидермиса (Boch K. et al., 2021) [39].

Распространенность КПЛ в общей популяции составляет 0,5%-1,0%; заболеванию подвержены как мужчины, так и женщины, независимо от возраста и расовой принадлежности но наиболее уязвимы женщины в возрасте 30-50 лет. В общей структуре дерматологических заболеваний КПЛ составляет от 1,5 до 2,5%, а среди болезней слизистой оболочки полости рта и половых органов - 32% (Lehman J. S. et al., 2009; Rogers R. S. et al., 2003) [81, 97]. Общая распространенность КПЛ полости рта составляет 0,89% среди населения в целом и 0,98% среди клинических пациентов. Более высокая распространенность КПЛ полости рта была обнаружена в неазиатских странах, среди женщин и лиц старше 40 лет (Li C. et al., 2019) [82]. КПЛ имеет характерные клинические и гистологические особенности и, как правило, доброкачественное прогрессирование, однако, наблюдаются и случаи малигнизации, особенно среди атипичных его вариантов (Aghbari S. M. et al., 2018; Aviles-Izquierdo J. A. et al., 2012; Giuliani M. et al., 2019; Krasowska D. et al., 2007) [30, 35, 61, 77].

По данным современных исследований, в патогенезе красного плоского лишая, наряду с генетическими, эндокринными, метаболическими и иммунологическими факторами, важная роль отводится психогенному воздействию и участию коморбидных психических расстройств (Jalenques I. et al., 2020; Sawant N. S. et al., 2015) [74, 100]. К психическим расстройствам,

провоцированным дерматологической патологией, относятся нозогенные реакции («вторичные психические расстройства»), встречающиеся у больных с зудящими дерматозами в 70% случаев. Нозогенные реакции включают две основные составляющие: психогенную (семантика диагноза, ситуация необычной -больничной обстановки, опасения социальных последствий болезни, трудности совладания с ее проявлениями) и биологическую, детерминированную соматически измененной почвой (Смулевич А. Б., Иванов О. Л., Дороженок И. Ю., Львов А. Н., 2013) [26].

У пациентов с КПЛ развитию нозогенных психосоматических нарушений способствуют тяжелые проявления дерматоза: прежде всего - выраженный зуд, социальная стигматизация, ограничения в бытовой и профессиональной деятельности. Зуд является облигатным симптомом КЛП и встречается у большинства пациентов. Чаще зуд наблюдается в области нижних, верхних конечностей и туловища; реже - на лице, волосистой части головы или в других областях (ступни, подмышки, затылок, кожные складки, ягодицы, аногенитальная область, ротовая полость) (Cassol-Spanemberg J. et al., 2019) [45]. В субьективной оценке зуд считается обременительным, раздражающим, неприятным, иногда невыносимым, то есть, наиболее беспокоящим симптомом КПЛ (Welz-Kubiak K. et al., 2017) [115].

Среди больных КПЛ у 91% пациентов с КПЛ наблюдается ухудшение качества жизни прежде всего в связи с зудом/болезненностью в очагах поражения, а также вследствие развития у пациентов социальной тревоги: трудности с покупками, социальными и досуговыми мероприятиями, смена привычек в виде маскировки закрытой одеждой пораженных участков кожного покрова (Gupta A. et al., 2017) [64].

Отдельного рассмотрения требует феномен зуда различной тяжести, не коррелирующей с выраженностью и локализацией высыпаний КПЛ (Zeidler C. et al., 2019) [118]. Описания необычного характера телесных сенсаций у больных КПЛ в форме жжения, щекотания, потепления или покалывания кожи, с клинических позиций психосоматической медицины, в ряде случаев отражают

картину амплифицированного либо соматоформного зуда (Смулевич А. Б., Дороженок И. Ю., Романов Д. В., Львов А. Н., 2012) [25].

Амплифицированный зуд нередко выступает в структуре коморбидных КПЛ невротических, стрессогенных и депрессивных расстройств (Wang X. D. et al., 2018) [113], что, наряду с ростом полиморфных соматизированных нарушений, особенно проявилось в период пандемии COVID-19 (Diaz-Guimaraens B. et al., 2021; Iob E. et al., 2020; Krajewski P. K. et al., 2021) [51, 69, 76]. Имеются данные как о прямом стрессогенном воздействии новой коронавирусной инфекции на развитие КПЛ на фоне депрессии, так и о более тесной нейробиологической связи КПЛ с COVID-19 (Burgos-Blasco P. et al., 2021) [43].

Несмотря на возрастающий интерес в мире к теме психосоматических аспектов КПЛ, ее степень разработанности крайне недостаточна. В научной литературе преимущественно фигурируют описания отдельных случаев либо работы, выполненные на базе формализованных психометрических опросников, без анализа психопатологической структуры коморбидных КПЛ психосоматических расстройств. Изучение психосоматических аспектов КПЛ с клинических позиций, наряду с оценкой взаимосвязей отдельных фенотипов КПЛ с ассоциированными с зудом коморбидными психосоматическими расстройствами, является актуальной проблемой, решение которой позволит значительно оптимизировать процесс оказания профессиональной медицинской помощи широкому контингенту больных КПЛ.

Степень разработанности темы исследования

Несмотря на возрастающий интерес в мире к теме психосоматических аспектов КПЛ, ее степень разработанности оказалась недостаточна. В научной литературе преимущественно фигурируют описания отдельных случаев либо работы, выполненные на базе формализованных психометрических опросников, без анализа психопатологической структуры коморбидных КПЛ психосоматических расстройств. Изучение психосоматических аспектов КПЛ с клинических позиций, наряду с оценкой взаимосвязей отдельных фенотипов КПЛ

с ассоциированными с зудом коморбидными психосоматическими расстройствами, является актуальной проблемой, решение которой позволит значительно оптимизировать процесс оказания профессиональной медицинской помощи широкому контингенту больных КПЛ.

Цель исследования

Комплексное изучение клинических особенностей фенотипических вариантов КПЛ в ассоциации с коморбидными сопряженными с зудом психосоматическими расстройствами, направленное на разработку их типологии и оптимизацию терапии.

В соответствии с указанной целью, были определены следующие задачи исследования:

1. Провести клинико-морфологический мониторинг различных фенотипических вариантов в структуре пациентов с КПЛ;

2. Оценить степень тяжести и распространенности КПЛ с использованием нового индекса LPASI и Шкалы клинической оценки тяжести поражения слизистой полости рта;

3. Выявить коморбидные КПЛ транснозологические психосоматические расстройства с их типологической дифференциацией;

4. Определить структуру и степень участия зуда в развитии коморбидных психосоматических расстройств;

5. Выявить характерные соотношения фенотипических вариантов КПЛ с различными типами коморбидных психосоматических расстройств.

Научная новизна исследования

На основании комплексного обследования 120 больных впервые с применением современных оценочных методик проведен клинико-морфологический мониторинг различных фенотипических вариантов КПЛ. Впервые систематизированы ассоциированные с зудом коморбидные КПЛ психосоматические расстройства, включающие нозогенные реакции и

рекуррентные депрессии. Определено влияние коморбидных психосоматических расстройств на течение КПЛ.

Разработана клиническая типология нозогенных психических расстройств у пациентов с КПЛ. Установлена дифференцированная зависимость субъективного качества жизни от степени тяжести заболевания и выраженности зуда у больных с КПЛ и коморбидными психосоматическими расстройствами.

Впервые определена психосоматическая структура и степень участия зуда в развитии коморбидных психосоматических расстройств в условиях пандемии новой коронавирусной инфекции.

Впервые определены характерные соотношения выявленных фенотипических вариантов КПЛ с типами коморбидных психосоматических расстройств.

Сформулированы методологические подходы к комплексной терапии КПЛ с коморбидными психосоматическими расстройствами, предусматривающие сочетанное применение дерматотропных и современных психо-коррекционных препаратов, наряду с психотерапией.

Теоретическая и практическая значимость исследования

Результаты работы способствуют теоретическому обоснованию современной концепции психосоматической медицины в области психодерматологии на модели КПЛ с коморбидными транснозологическими психосоматическими расстройствами и открывают поле для дальнейших перспективных исследований. В клинической врачебной практике квалифицированная диагностика фенотипических вариантов КПЛ с коморбидными психосоматическими расстройствами, ассоциированными с зудом, позволяет выявить пациентов, относящихся к группе риска по развитию наиболее тяжелых и частых обострений КПЛ, а также стойкому рецидицированию кожного процесса. Наряду с внедрением в клиническую практику комплексных диагностических алгоритмов, сформулированы методологические подходы к комбинированной дерматотропной и психо-коррекционной терапии, что позволяет улучшить комплаентность больных

КПЛ, повысить эффективность дерматологического лечения и профилактических мероприятий.

Методология и методы исследования

В работе применялись общенаучные и специальные методы научного исследования: теоретический, метод динамического наблюдения, описания, сравнения, измерения, обобщение, анализ и синтез. Результаты диссертационного исследования получены с использованием общеклинического, клинико-дерматологического, психопатологического, клинико-психологического методов, с применением дерматологических и психометрических шкал и опросников. Обработка результатов работы проводилась современными методами статистического анализа.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Применение нового индекса LPASI и Шкалы клинической оценки тяжести поражения слизистой полости рта является эффективным диагностическим инструментом для выявления и дифференцировки структуры фенотипических вариантов КПЛ.

2. При изучении транснозологических коморбидных КПЛ ассоциированных с зудом психосоматических расстройств выявлены и систематизированы классические типы психодерматологической патологии: нозогенные реакции на кожное заболевание («вторичные» психические расстройства): депрессивные, социофобические, с явлениями ипохондрии красоты, а также рекуррентные депрессии.

3. Психопатологическая структура нозогенных расстройств зависит от фенотипа и клинической тяжести дерматоза, распространенности и локализации высыпаний, включая косметически значимые зоны и слизистые, а также типа личности и соматоперцептивной акцентуации пациента.

4. В условиях глобального стрессогенного влияния пандемии новой коронавирусной инфекции, вне зависимости от степени тяжести и распространенности высыпаний, у большиства пациентов с КПЛ отмечались субъективно низкое качество жизни и высокая выраженность зуда, дифференцируемая по типам коморбидных психосоматических расстройств.

5. Наиболее тяжелые сочетанные кожные и генитально-гингивальные поражения типичной папулезной формы, а также пемфигоидный, фолликулярный и эрозивно-язвенный варианты атипичной формы характерны для больных КПЛ с депрессивными нозогениями и рекуррентными депрессиями; умеренно тяжелые поражения с распространением на косметически значимые участки кожного покрова и слизистую полости рта как типичной так и атипичной формы, включающей широкий спектр фенотипических вариантов, характерны для больных КПЛ с социофобическими нозогениями; изолированные кожные поражения субьективно значимой локализации, легкой степени тяжести атипичной формы КПЛ, включающей отдельные фенотипические варианты с преобладанием гипертрофического фенотипа, характерны для нозогений с явлениями ипохондрии красоты.

Степень достоверности полученных результатов

Основанием достоверности полученных результатов является использование современных методов статистической обработки данных с применением программ Microsoft Excel и SPSS 13.0. Статистический анализ данных проводился с использованием критерия Колмогорова-Смирнова для оценки нормальности распределения. Сравнение статистической значимости средних значений при нормальном распределении осуществлялось при помощи Т-критерия Стьюдента (Т-критерия) и теста ANOVA. При распределении, отличном от нормального, использовался критерий Манна-Уитни и Краскелла-Уоллиса с поправкой Бонферрони (при сравнении более чем 2 групп). Анализ значимости отличий по качественным параметрам осуществлялся при помощи критерия Хи-квадрат.

Взаимосвязь признаков оценивалась при помощи корреляционного анализа (критерий Спирмена). Отличие считалось статистически достоверным при р<0

Внедрение результатов исследования

Полученные результаты исследования на тему «Фенотипические особенности красного плоского лишая в зависимости от зуда с позиций психосоматических расстройств» внедрены в лечебную деятельность Клиники кожных и венерических болезней Университетской клинической больницы №2 ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Минздрава России (Сеченовский Университет), а также в учебный процесс кафедры кожных и венерических болезней ИКМ ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Минздрава России (Сеченовский Университет).

Соответствие диссертации паспорту научной специальности

Научные положения диссертации соответствуют паспорту научной специальности 3.1.23. Дерматовенерология. Результаты проведенного исследования соответствуют области исследования по данной специальности.

Личный вклад автора

Автор лично организовал и провел настоящее исследование, собрал и проанализировал научную литературу, разработал дизайн, определил цели, задачи, критерии включени/исключения, методики исследования, проводил отбор и клиническое обследование участников, обрабатывал результаты дерматологических и психометрических шкал, координировал психосоматическое обследование, назначал дерматологическое лечение, разрабатывал алгоритм диагностики коморбидной различным фенотипам КПЛ психодерматологической патологии, сопряженной с зудом, проводил статистическую обработку и анализ

полученных данных, интерпретировал результаты, сформулировал основные научные положения и выводы настоящего исседования.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Фенотипические особенности красного плоского лишая в зависимости от зуда с позиций психосоматических расстройств»

Апробация работы

Материалы диссертации доложены и обсуждены на

- XXI «Всероссийском съезде дерматовенерологов и косметологов», (г. Москва, 7-10 сентября 2021 г,)

- XXXVII Научно-практической конференции с международным участием «Рахмановские чтения. Современная дерматовенерология и междисциплинарные связи» (г. Москва, 30-31 января 2020 г.)

- XXXVIII Научно- практической конференции с международным участием «Рахмановские чтения. Пациент-ориентированная дерматология и косметология» (г. Москва,14 мая 2021г.)

- Научно-практической конференции кафедры и клиники кожных и венерических болезней института клинической медицины им Н. А. Склифосовского ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И. М. Сеченова Министерства здравоохранения Российской Федерации (Сеченовский Университет) (г. Москва, 17 марта 2019 г.)

- XXXVI научно-практической конференции с международным участием «Рахмановские чтения: «Московской дерматологической школе 150 лет: от истоков до современной дерматовенерологии и косметологии» (г.Москва, 24-25 января 2019 г.).

Апробация диссертации

Апробация диссертации состоялась на научно-практической конференции кафедры кожных и венерических болезней Университетской клинической больницы №2 ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И. М. Сеченова Минздрава России (Сеченовский Университет) 30 июня 2022 года.

Публикации по результатам исследования

По результатам исследования автором опубликовано 7 работ, в том числе 2 научные статьи в журналах, включенных в Перечень Университета рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук; 1 статья в изданиях, индексируемых в международных базах Web of Science, Scopus, PubMed, MathSciNet, zbMATH, Chemical Abstracts, Springer), 1 иная публикация по результатам исследования, 3 публикации в сборниках материалов международных и всероссийских научных конференций (из них 1 зарубежная конференция).

Структура и объем диссертации

Диссертация изложена на 160 страницах машинописного текста, состоит из введения, обзора литературы, описания материала и методов исследования, результатов собственных исследований, заключения, выводов, практических рекомендаций и библиографического указателя, содержащего 120 источников, из них 29 отечественных и 91 зарубежных. Работа иллюстрирована 35 рисунками, включая 15 фотографий, и 11 таблицами.

ГЛАВА 1. АССОЦИИРОВАННЫЕ С ЗУДОМ ПСИХОСОМАТИЧЕСКИЕ РАССТРОЙСТВА У БОЛЬНЫХ КРАСНЫМ ПЛОСКИМ ЛИШАЕМ

(обзор литературы)

1.1 Психосоматические аспекты хронических дерматозов на модели

КПЛ

В настоящее время достигнуты серьезные успехи в развитии одной из наиболее обширных и актуальных для изучения областей современной психосоматической медицины [26, 60] - психодерматологии, включающей широкий спектр расстройств - от психогенных (стрессогенные манифестации кожных заболеваний, нозогенные реакции на проявления кожного заболевания) до тяжелых психотических с аутоагрессивным несуицидальным поведением, реализующимся на кожных покровах и слизистых оболочках [16, 59, 68, 53, 73, 87, 106, 116]. Внимание исследователей все чаще обращается к клинико-биологическим аспектам взаимосвязи кожной и психической патологии, имеющим как фундаментально-базовый, так и практический выход в формировании обоснованных подходов к терапии и оптимизации течения кожного процесса [38].

Показательной клинической моделью традиционно служат хронические рецидивирующие дерматозы, сопровождаемые выраженным зудом: красный плоский лишай, пруриго, атопический дерматит и другие дерматозы. Наличие стойкого зуда у пациентов с хроническими дерматозами ассоциируется со значительной заболеваемостью, смертностью, снижением качества жизни, стигматизацией, тревогой, ухудшением настроения, нарушением концентрации внимания, снижением либидо и аппетита, алекситимией [41, 96]. Хронические зудящие дерматозы порождают высокие уровни стресса, которые, в свою очередь, впоследствии могут провоцировать обострения заболевания [80]. В некоторых исследованиях пациентов с хроническим зудом отмечается, что стресс является одним из основных усугубляющих течение дерматоза факторов [104]. Стресс

оказывает значительное физиологическое и клиническое воздействие на кожные заболевания путем активации эндокринной, нервной и иммунной систем с последующим каскадом реакций, которые являются как системными, так и кожными. Основными каналами реализации реакции на стресс являются симпатическая нервная система и гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая ось. Высвобождение кортизола, катехоламинов и нейропептидов имеет множество эффектов в дерматологии: усиление воспаления кожи и интенсивности зуда, нарушение барьерной функции кожи, ухудшение заживления ран и подавление иммунитета. Сочетанная дерматотропная и психотерапия/психофармакотерапия существенно купирует многие физиологические нарушения, связанных со стрессом, а также нивелирует негативные поведенческие паттерны, способствующие хронификации кожного процесса [63]. Глобальный психосоциальный стресс, вызванный пандемией новой коронавирусной инфекции, сам по себе может стать триггером манифестаций и обострений хронических кожных и аутоиммунных заболеваний [54, 78].

По данным M. Jafferany, B. R. Ferreira, A. Abdelmaksoud et al. (2020) [72], психодерматология приобретает актуальность в разных частях мира как отдельная область психосоматической медицины и как новая медицинская специальность. Существует прямая связь стресса с течением и прогнозом кожного заболевания. При психодерматологических состояниях стресс является ключевым элементом в обострении кожных заболеваний или вспышек дерматозов, таких как псориаз, атопический дерматит, КПЛ. Во многих случаях аффективные и тревожные нарушения обусловлены кожными заболеваниями, и психологические последствия, влияющие на качество жизни, могут быть более серьезными, чем сами дерматологические симптомы. Лечение психодерматологических расстройств, считают авторы, требует сочетания психофармакологии, психотерапии и взаимодействия клиник психиатрии и дерматологии.

В работах представителей ведущей отечественной психодерматологической научной школы подробно, на репрезентативном клиническом материале, анализируются феномены психогенного, соматоформного и амплифицированного

зуда [17, 24]. Данные формы зуда нередко встречается в клинической практике у пациентов с хроническими дерматозами: при красном плоском лишае, атопическом дерматите, псориазе и других дерматозах [19, 37]. Немецкие исследователи предполагают ведущую роль психогенных факторов в развитии хронического и соматоформного зуда [103].

По мнению известных американских специалистов в области психодерматологии J.Y.M. Koo, C.S. Lee (2003) [75], лечение психодерматологических расстройств требует, наряду с оценкой кожных проявлений, изучения психогенных, социальных, семейных и профессиональных факторов, лежащих, по их мнению, в основе проблемы. Как только коморбидное психическое/психосоматическое расстройство диагностировано, лечение требует комбинированного подхода, направленного на дерматологические и психологические/психиатрические аспекты. Так как в силу стигматизации пациенты с психодерматологическими расстройствами нередко противятся направлению к специалисту по психическому здоровью, помощь в адекватной маршрутизации с направлением на консультацию и лечение к психотерапевту или психиатру может быть оказана семейным врачом. Хотя кожное заболевание обычно не угрожает жизни, из-за внешней видимости оно может оказать «разрушающее жизнь» нозогенное воздействие. Даже на фоне редукции высыпаний пациент может испытывает значительный дистресс, важно исследовать эту проблему и выяснить, будет ли полезным направление к психиатру или в дерматологическую группу поддержки. Актуальные депрессия, социофобия или вторичная психопатология (нозогенные реакции) могут послужить основанием для направления к психиатру.

Изучение психосоматических расстройств у пациентов с красным плоским лишаем представляет собой особый интерес, прежде всего, наличием целого ряда нозогенных факторов: мучительный зуд; тяжело протекающие формы заболевания; распространенные массивные высыпания; локализация высыпаний на открытых участках тела, в области половых органов, слизистой полости рта; социальная стигматизация, ограничения в бытовой и профессиональной деятельности; возможность злокачественной трансформации очагов поражения; а также в связи с

нередкой стрессогенной обусловленностью манифестации/экзацербации дерматоза и наличием синдромальной коморбидности с аффективными расстройствами [10, 45, 93].

Красный плоский лишай (lichen planus) (КПЛ/LP) - хронический рецидивирующий воспалительный зудящий дерматоз, с окончательно не установленной этиологией и патогенезом, характеризующийся многообразием триггерных факторов. Гистологически дерматоз характеризуется лихеноидным воспалительным инфильтратом и вакуолярной дистрофией базального слоя эпидермиса [28, 39].

Распространенность КПЛ в общей популяции составляет 0,5%-1,0%; заболеванию подвержены как мужчины, так и женщины, независимо от возраста и расовой принадлежности, но наиболее уязвимы женщины в возрасте 30-50 лет. В общей структуре дерматологических заболеваний КПЛ составляет от 1,5 до 2,5%, а среди болезней слизистой оболочки полости рта и половых органов - 32% [5, 40, 81, 97]. В современном обзоре глобальной распространенности и заболеваемости КПЛ оральной локализации (ОЛП/OLP) с точки зрения его пространственного, временного и популяционного распределения было показано, что расчетная объединенная распространенность OLP составила 0,89% среди населения в целом и 0,98% среди клинических пациентов. Более высокая распространенность OLP была обнаружена в неазиатских странах, среди женщин и лиц старше 40 лет [82].

КПЛ имеет характерные клинические и гистологические особенности и, как правило, доброкачественное прогрессирование, однако, наблюдаются и случаи малигнизации, особенно среди атипичных его вариантов [35, 61, 77, 83]. В обзоре S.M. Aghbari et al. (2017) [30] проанализированы 19 676 случаев КПЛ с поражением слизистой полости рта, при этом частота злокачественной трансформации в отдельных исследованиях, варьировала от 0,3% до 14,3%. Среди выделенных факторов риска злокачественной трансформации этой формы КПЛ фигурируют: мужской пол, курение, злоупотребляющих алкоголем, тогда как статистически значимой разницы между малигнизацией у пациентов с диабетом и без диабета не выявлено.

1.2 Клинические формы и факторы патогенеза КПЛ

Выделяют следующие клинические формы КПЛ: типичную (классическую), гипертрофическую, атрофическую, буллезную, фолликулярную, пигментную, кольцевидную, линейную, зостериформную, монилиформную,

гиперкератотическую, эритематозную. КПЛ слизистых оболочек и красной каймы губ так же имеет несколько разновидностей: типичную, гиперкератотическую, экссудативно-гиперемическую, эрозивно-язвенную, буллезную, атипичную [62, 90]. При эрозивной форме слизистых КПЛ возможно развитие вульво-вагинального синдрома (ассоциация хронического эрозивного гингивита, хронического вульвита и эритематозно-эрозивного или десквамативного вагинита), что приводит к нарушению социальной адаптации пациента [32, 81, 85] В некоторых случаях КПЛ поражает конъюнктиву, слизистую оболочку глотки, желудка, пищевода. Эзофагальный КПЛ - редкий, но серьезный по прогнозу вариант болезни, характеризующийся дисфагией, одинофагией или отсутствием симптомов, на поздних сроках может приводить к формированию стриктуры пищевода [62].

Типичные клинические проявления КЛП на коже включают наличие множественных мелких полигональных папулезных элементов, розовато -фиолетового цвета. Папулы имеют плоскую блестящую поверхность с характерной исчерченностью, так называемой "сеткой Уикхема". Процесс носит симметричный характер распространения, папулезные элементы имееют тенденцию с группированию, но в крупные бляшки не сливаются [6, 35].

Для остро воспалительной стадии развития красного плоского лишая характерно наличие изоморфной морфологической реакции даже на незначительную травму в виде возникновения характерных полигональных папул в месте воздействия, так называемый «феномен Кебнера», также сопровождающийся мучительным зудом [20].

Наиболее частой, так называемой, «излюбленной» локализацией высыпаний при типичной форме КПЛ является внутренняя поверхность запястий, зона

лодыжек, однако при распространенных формах дерматоза тотально поражается кожа туловища, конечностей, промежности [39].

По данным многочисленных исследований, КПЛ в своем развитии имеет биологическую основу, включающую констелляцию генетических, эндокринных, метаболических, экзогенных (инфекционные, вирусные, токсические) и иммунологических факторов [31, 44, 91, 110]. Так, в европейском обзоре 2019 года, со ссылкой на эпидемиологические исследования [57], обсуждается связь между КПЛ и HCV-инфекцией (вирус гепатита С), с учетом значительных географических вариаций, предполагающих влияние генетических и экологических факторов. В основе данной ассоциации лежат несколько теорий, но ни одна из них не может четко объяснить патогенез КПЛ. Большинство исследований показывают, что кожные поражения являются результатом иммунного ответа организма пациента на вирусные агенты, но не прямого воздействия вируса.

О ключевой роли оксидативного стресса в развитии кожных проявлений КПЛ свидетельствуют и данные обзора S.R. Georgescu, C. I. Mitran, M. I. Mitran et al. (2021) [58]. У пациентов с КЛП наблюдается дисбаланс между оксидантами и антиоксидантами. Относительно молекулярных мишеней окислительного стресса, большинство рассмотренных исследований оценивали перекисное окисление липидов, выявляя повышенные уровни. Исследования, оценивающие окисление белков, выявили изменение тиолдисульфидного гомеостаза при КПЛ. Данные об окислении углеводов скудны, по мнению авторов, а окисление ДНК не оценивалось ни в одном исследовании. Большинство исследований выявили низкий уровень как ферментативных, так и неферментативных антиоксидантов. Патогенез КЛП регулируется Т-клетками и провоспалительными цитокинами, которые приводят к образованию активных форм кислорода, оказывающих вредное воздействие на клеточные компоненты. В этом контексте антиоксиданты могут предотвращать патологические изменения на клеточном уровне. Следовательно, антиоксидантная терапия может представлять собой вариант лечения пациентов с КЛП.

По мнению китайских исследователей патогенез КПЛ опосредован дисбалансом в системе подтипов Т-лимфоцитов и связан с аномальным иммунным

ответом [117]. По данным международной научной группы, гормональные, иммуномодулирующие и метаболические взаимодействия играют важную роль в развитии КПЛ. Так, пролактин обладает иммуностимулирующим действием и способствует развитию аутоиммунной реакции; стимулирует иммунный ответ, специфически воздействуя на индукцию толерантности в-клеток, усиливает пролиферативные реакции на антигены и митогены, а также увеличивает выработку иммуноглобулинов и цитокинов, таких как ФНО-а, интерферон-у, Ил-12, Ил-1в и аутоантитела [64]. Полученные результаты показали значительное снижение среднего уровня пролактина в фазе ремиссии, а также после лечения топическими кортикостероидами, по сравнению с таковым в фазе обострения. Авторы предлагают использовать определение уровня пролактина в сыворотке крови в качестве маркера активности КПЛ. Кроме того, ученые пытаются биологически обосновать формирование нозогенных психосоматических расстройств при КПЛ, используя теорию оксидативного стресса. Ими было выявлено наличие прямой корреляции между снижением уровня мочевой кислоты с обострением КПЛ, когда более 50% пациентов сообщили о чувстве дистресса из-за дискомфорта, вызванного проявлениями КПЛ, в отличие от контрольной группы.

В свою очередь, имеются данные как о прямом стрессогенном воздействии новой коронавирусной инфекции на развитие и обострение симптоматики КПЛ [ 98, 99], так и о более тесной нейробиологической связи КПЛ с СОУГО-19 [51]. В одном из исследований на модели СОУГО-19 рассматриваются вирусные инфекции как возможные триггеры в патогенезе КПЛ благодаря перекрестному реагированию активированных Т-клеток с антигенами эпидермиса. Авторы предполагают присутствие РНК СОУГО-19 в коже больного КПЛ и постулируют необходимость дальнейших исследований для верификации и изучения связей КПЛ и СОУГО-19 [109]. Инфекция SARS-CoV-2, по мнению исследователей, может представлять собой экзогенный антиген, запускающий воспалительный каскад. Было выявлено, что SARS-CoV-2 вызывает разнообразные иммунологические изменения, включающие как гуморальные, так и клеточные иммунные реакции. Лимфопения

(особенно снижение уровня Т- и NK-клеток) является частой находкой у пациентов, инфицированных COVID-19. Другие исследования показали непропорциональную активацию и цитотоксичность CD8+ Т-клеток, а также увеличение популяции клеток Th17 при COVID-19, которые играют ключевую роль в патогенезе КПЛ. Иммунологические изменения, вызванные SARS-Cov-2, аналогичны тем, что наблюдаются в патогенезе КПЛ, поэтому в долгосрочной перспективе может наблюдаться увеличение заболеваемости данной кожной патологией. Авторы призывают дерматологов проявлять бдительность в отношении подобных поражений кожи при ведении пациентов с COVID-19 [43]. Кроме того, появились отдельные сообщения о манифестации КПЛ после вакцинации от COVID-19 [36]. Авторы представили случай впервые появившегося КПЛ у пациентки 52 лет после второй дозы вакцины Sinopharm COVID-19. Однако при сборе анамнеза выяснилось, что через 10 дней после введения первой дозы вакцины она заразилась SARS-CoV-2, что привело к задержке получения второй дозы на 1 месяц. То есть, здесь более очевидна триггерная роль собственно новой коронавирусной инфекции в манифестации КПЛ. В исследовании V. Fidan, H. Koyuncu, O. Akin (2021) [55], наиболее распространенными поражениями полости рта у пациентов с COVID-19 были обнаружены афтозные язвы, эритема, красный плоский лишай. При этом КПЛ развился у 12 (20,6%) пациентов с подтвержденным диагнозом COVID-19 в обследованной выборке.

1.3 Зуд как дерматологический и психосоматический симптом КПЛ

У большинства пациентов зуд оказывает значительное негативное влияние на качество жизни в качестве мощного нозогенного фактора: в результате постоянного субьективного дискомфорта снижаются настроение, усиливается тревога, нарушаются концентрация внимания, сон и аппетит. По данным M. Jafferany, M.E. Davari (2019) [71], интенсивность зуда коррелирует не только с нозогенным стрессом, депрессией, низким качеством жизни, но также и со стигматизацией. В настоящее время предпринимаются попытки верификации

различных факторов, связанных с параметрами кожного зуда при КПЛ. Исследователи из Вроцлавского медицинского университета K. Welz-Kubiak, A. Reich, J. C. Szepietowski (2017) [115] верифицируют зуд как идиопатический симптом у подавляющего большинства (94,9%) из 78 обследованных взрослых пациентов с КПЛ. В динамике заболевания зуд распределялся следующим образом: 2/3 случаев во время терапии; 1/2 - при обследовании; 1/2 - во время рецидива КПЛ; примерно треть пациентов испытывали зуд до манифестации высыпаний. Большинство пациентов считали зуд наиболее тягостным симптомом КПЛ, далее следовал собственно факт наличия кожных поражений; 80% больных испытывали зуд ежедневно; 15% - несколько раз в неделю и только 5% - менее одного раза в неделю. Зуд чаще всего появлялся в вечернее время. У 80% пациентов зуд был ограничен областью поражения кожи, в то время как 19% испытывали зуд также и вне поражений. Здесь, по всей видимости, авторы констатируют наличие в клинической картине КПЛ элементов соматоформного зуда [16]. Зуд преимущественно регистрировался в области нижних, верхних конечностей и туловища; реже - на лице, волосистой части головы и в других специфических местах (ступни; подмышки; затылок, кожные складки, ягодицы, аногенитальная область, ротовая полость). Генерализованный зуд был выявлен у 25,7% участников исследования. Наиболее интенсивно зуд проявлялся при манифестации высыпаний у половины пациентов, при распространенном поражения кожи - у 17,6%, при выраженной степени тяжести кожного процесса - у 12,2%. У 16,2% пациентов интенсивность зуда не зависела от фазы заболевания. Эпизоды зуда обычно длились более 10 мин или, по крайней мере, от 1 до 10 мин; реже эпизоды зуда продолжались менее 1 минуты.

Дескриптивные характеристики зуда были сопоставимы с разработанными для соматоформных расстройств представителями ведущей отечественной психодерматологической научной группы коэнестезиопатическими феноменами [25] и представлены преимущественно как ощущение жжения, реже - щекотания, потепления, разьедания или покалывания кожи. Кроме того, зуд часто считался обременительным и раздражающим, для некоторых испытуемых он также был

неприятным и невыносимым. Треть пациентов отмечали снижение настроения на фоне зуда, раннюю (трудности засыпания) и среднюю (пробуждения среди ночи) инсомнию; почти все остальные испытывали беспокойство и нервозность, проблемы с концентрацией внимания. То есть, речь идет о клинических проявлениях тревожно-депрессивного аффекта на фоне зуда, выступающего в качестве ведущего нозогенного фактора [101].

С другой стороны, на зуд провоцирующее/усиливающее действие оказывали: потливость, тепло, горячая вода и стресс. Здесь, с позиций современной психодерматологии, авторы описывают психогенную (стрессогенную) надстройку в виде амплифицированного зуда (в пользу чего можно трактовать также недостаточность/отсутствие эффекта антигистаминных препаратов, топических кортикостероидов и фототерапии у части пациентов) [4].

Холодная вода и холодный воздух, кремы/мази, антигистаминные препараты, спирт, уксус; в нескольких случаях - экскориирование зудящих участков - временно облегчали зуд [115]. Исследователями не было обнаружено достоверной связи между интенсивностью зуда, его локализацией, частотой и длительностью эпизодов, клиническими формами КПЛ, длительностью заболевания, длительностью текущего обострения, вовлечением слизистых оболочек, а также возрастом, полом, другими особенностями, что также указывает на отсутствие в данной работе клинического анализа психосоматического статуса пациентов.

В крупном немецком клинико-эпидемиологическом исследовании [102] были проанализированы данные 560 пациентов с зудом за период с 2007 по 2016 год, направленных дерматологами Мюнстера на психосоматическую консультацию и выявлена психиатрическая/психосоматическая коморбидность зуда по МКБ-10 у 427 (77,1%) пациентов. Среди наиболее частых диагнозов фигурировал клинически малоинформативный "психологические/ психосоматические сопутствующие факторы при зуде" ^54) - 74,5%, за которым следовали депрессия ^32^33/Р34) - 30,7%; расстройство адаптации ^43.2) -17,8%; диссоциативное/соматоформное/ипохондрическое расстройство ^44^45) -

11,2%; тревожно-фобическое/обсессивно-компульсивное расстройство (Е40/Е41/Р42) - 6,6% и другие диагнозы - 17,0%; 44,7% больных имели более одного психиатрического синдромального диагноза. Более 60% пациентов нуждались в психотерапевтическом или психиатрическом лечении. Пациенты с коморбидной психосоматической патологией, среди общей дерматологической выборки с хроническим зудом, чаще были моложе, женского пола, одинокие, без высшего профессионального образования, имели более высокие баллы по шкале зуда, более длительную продолжительность зуда, чаще с хроническими повреждениями в виде экскориаций мультифакторного происхождения, низкое качество жизни, высокий уровень тревоги и депрессии.

При этом сами авторы констатируют серьезные ограничения примененного методологического подхода: из полученных данных нельзя сделать вывод о том, является ли выявленная психосоматическая патология причиной или следствием развития/амплификации зуда у пациентов с дерматозами. Кроме того, отсутствуют данные катамнеза, что не позволяет оценить результаты лечения психосоматических расстройств у пациентов с хроническим зудом.

Отдельного рассмотрения требует феномен зуда различной тяжести, не коррелирующей с выраженностью и локализацией высыпаний КПЛ [118]. Амплифицированный и соматоформный зуд нередко выступает в структуре коморбидных КПЛ невротических, стрессогенных и депрессивных расстройств [74] , что, наряду с ростом полиморфных соматизированных нарушений, особенно проявилось в период пандемии СОУГО-19 [76, 111]. При обследовании взрослого населения Великобритании была выявлена прямая корреляция между специфической тревогой по поводу СОУГО-19 и соматическими симптомами, а также установлено, что новая коронавирусная инфекция обладает мощным нозогенным воздействием и вносит уникальный вклад в соматизацию невротических расстройств [48, 79, 108]. Среди наиболее часто наблюдаемых кожных проявлений у пациентов с СОУГО-19 фигурирует зуд, который не имеет соматических либо ятрогенных причин и может быть проявлением психосоматического расстройства [33]. Концепция соматизации психических

нарушений в виде кожного зуда в структуре конверсионных/диссоциативных и посттравматических стрессовых расстройств изложена в работах представителей авторитетной индийско-канадской психодерматологической группы. В статье «Соматизированные расстройства в дерматологии» [67] рассматривается широкий спектр симптомов, связанных с соматизацией, которые встречаются в дерматологической практике. К ним относятся необъяснимые кожные сенсорные синдромы, включая кожные дизестезии, связанные с болью, онемением и зудом, а также травматические воспоминания при посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР), которые переживаются на сенсорном уровне как «воспоминания тела» и могут проявляться в виде локальных или генерализованных зудящих состояний, крапивницы и ангионевротического отека в дополнение к необъяснимым обострениям стресс-реактивных дерматозов (куда, по последним данным, относят и КПЛ). Диссоциация и конверсия (определяемые как соматический компонент диссоциации) могут играть важную опосредующую роль в обострении стресс-реактивных дерматозов, которые усугубляются чрезмерным расчесыванием (например, КПЛ), а также самоиндуцированных дерматозов (артефактный дерматит, невротические экскориации, трихотилломания, онихотилломания/онихофагия). Диссоциация может играть важную роль в кожных сенсорных расстройствах (например, при синдроме дизестезии скальпа, стоматодинии/глоссодинии, вульводинии/скротодинии, необъяснимой с медицинской точки зрения анестезии). Диссоциация обычно возникает в контексте крайнего психосоциального стресса (куда, с полным основанием, можно отнести ситуацию пандемии Ковид-19) и жестокого обращения/пренебрежения в раннем детстве. Авторы указывают на один из ключевых аспектов диссоциативных механизмов соматизации - диссоциативную амнезию, когда пациенты могут испытывать чувство «отрешенности» от своего тела и «не замечают» наличие серьезных кожных поражений, нередко аутодеструктивного характера (зачастую отрицая самоиндуцирование своих поражений). Авторы подчеркивают, что симптомы диссоциации и конверсии обычно присутствуют у сложных

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Михайлова Мариана, 2022 год

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Адаскевич, В. П. Диагностические индексы в дерматологии / В. П. Адаскевич. - М. : Издательство Панфилова, 2014. - С. 16-18.

2. Андрющенко, А. В. Распространенность и структура психических расстройств в общей медицине. / Андрющенко А. В. // Психические расстройства в общей медицине. - 2011. - №1. - С. 14-27.

3. Выборных, Д. Э. Нозогенные реакции у больных с заболеваниями системы крови. / Д. Э. Выборных, С. В. Иванов, В. Г. Савченко // Психические расстройства в общей медицине. - 2011. - № 3-4. - С. 4-10.

4. Дерматовенерология. Клинические рекомендации. / под ред. А. А. Кубановой. - М. : ДЭКС-Пресс, 2010. - 428 с.

5. Голдсмит, Л. А. Дерматология Фицпатрика в клинической практике: в 3-х томах. Т. 1 / Л. А. Голдсмит [и др.]; пер. с анг. В. П. Адаскевича, Д. В. Романова. -М. : Издательство Панфилова, 2012. - С. 264-280.

6. Довжанский, С. И. Красный плоский лишай / С. И. Довжанский, Н.А. Слесаренко. - Саратов: Издательство СГМУ, 2013. - 247 с.

7. Дороженок, И. Ю. Психические расстройства / И. Ю. Дороженок // Новая косметология. Методы косметологии в дерматологической практике. Учебное пособие под. ред. Е. И. Эрнандес. - М. : Косметика и медицина. - 2018. - С. 444457.

8. Дороженок, И. Ю. Современные аспекты применения психотропных препаратов в дерматологической практике / И. Ю. Дороженок, А. Н. Львов, С. И. Бобко // Российский журнал кожных и венерических болезней. - 2011. - Т. 14. - № 1. - С. 20-25.

9. Дороженок, И. Ю. Истинная акантолитическая пузырчатка и коморбидные психосоматические расстройства: клиническая типология. / И. Ю. Дороженок, Н. П. Теплюк, Д. Г. Катранова // Российский журнал кожных и венерических болезней. - 2017. - Т. 20. - № 4. - С. 200-205.

10. Дороженок, И. Ю. Красный плоский лишай и ассоциированные психосоматические расстройства. / И. Ю. Дороженок, Е. С. Снарская, В. Г. Шенберг // Вестник дерматологии и венерологии. - 2016. - № 4. - С. 27-32.

11. Дороженок, И. Ю. Ассоциированные с зудом психосоматические расстройства у больных красным плоским лишаем. / И. Ю. Дороженок, Е. С. Снарская, М. В. Михайлова // Российский журнал кожных и венерических болезней. - 2020. - Т. 23. - № 1. - С. 42-49.

12. Дороженок, И. Ю. Красный плоский лишай и сопряженные с зудом психосоматические расстройства. / И. Ю. Дороженок, Е. С. Снарская, М. В. Михайлова // Российский журнал кожных и венерических болезней. - 2021. - Т. 24.

- № 6. - С. 543-551

13. Дороженок, И. Ю. Красный плоский лишай, СОУГО-19 и депрессия: психосоматические корреляции. / И. Ю. Дороженок, Е. С. Снарская, М. В. Михайлова // Журнал неврологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. - 2022. - Т. 122. - № 1. - С. 122-125.

14. Иванов, С. В. Терапия депрессий при соматических заболеваниях / С. В. Иванов, Е. И. Воронова // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. -2021. - Т. 121. - № 5-2. - С. 106-112.

15. Иванов, С. В. Психогенные реакции у женщин со злокачественными опухолями органов репродуктивной системы. / С. В. Иванов, М. А. Самушия, Е. А. Мустафина // Опухоли женской репродуктивной системы. - 2009. - № 3-4. - С. 6369.

16. Краснов, В. Н. Психосоматические расстройства. Руководство для практических врачей. Под редакцией академика РАН А. Б. Смулевича. / В. Н. Краснов - М. : МЕДпресс-информ, 2019. - С. 79-97.

17. Львов, А. Н. Соматоформный и амплифицированный зуд. / А. Н. Львов, С. И. Бобко, Д. В. Романов // Российский журнал кожных и венерических болезней.

- 2013. - №4. - С. 39-43.

18. Матюшенко, Е. Н. Дисморфофобия в клинике кожных болезней: от психологических концепций образа тела к психопатологическому расстройству. /

Е. Н. Матюшенко // Психические расстройства в общей медицине. - 2011. - №1. -С. 64-67.

19. Миченко, А. В. Атопический дерматит: аспекты психосоматических расстройств. / А. В. Миченко, А. Н. Львов // Психические расстройства в общей медицине. - 2008. - №1. - С. 47-52.

20. Молочков, В. А. Клинические особенности различных форм красного плоского лишая. / В. А. Молочков, А. А. Прокофьев, О. Э. Переверзева [и др.] // Российский журнал кожных и венерических болезней. - 2011. - № 1. - С. 30-36.

21. Олисова, О. Ю. Сочетание ультрафиолетового средневолнового излучения узкого спектра 311 нм и дипроспана в терапии распространенных форм красного плоского лишая / О. Ю. Олисова // Российский журнал кожных и венерических болезней. - 2007. - № 3. - С. 12-17.

22. Олисова, О. Ю. Федеральные клинические рекомендации по ведению больных красным плоским лишаем / О. Ю. Олисова, В. В. Чикин, А. А. Минеева. -М. : Клинические рекомендации, 2015.

23. Патрушев, А. В. Новый индекс для оценки тяжести течения плоского лишая в клинической практике / А. В. Патрушев, А. В. Самцов, А. В. Сухарев [и др.] // Вестник дерматологии и венерологии. - 2020. - Т. 96. - № 3. - C. 27-33.

24. Смулевич, А. Б. Ипохондрия sine materia как психосоматическая проблема (на модели ипохондрических расстройств, реализующихся в пространстве кожного покрова). / А. Б. Смулевич, И. Ю. Дороженок, Д. В. Романов [и др.] // Журнал неврологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. - 2012. - № 7. - С. 20-27.

25. Смулевич, А. Б. Психопатология психических расстройств в дерматологической клинике (модель психической патологии, ограниченной пространством кожного покрова). / А. Б. Смулевич, И. Ю. Дороженок, Д. В. Романов [и др.] // Психические расстройства в общей медицине. - 2012. - № 1. - С. 4-14.

26. Смулевич, А. Б. Психодерматологические расстройства / А. Б. Смулевич, О. Л. Иванов, И. Ю. Дороженок [и др.] // Дерматовенерология. Национальное руководство. Краткое издание. - М. : ГЭОТАР-Медицина. - 2013. - C. 406-413.

27. Смулевич, А. Б. Психосоматические расстройства: Руководство для практических врачей /А. Б. Смулевич. - М. : МЕДпресс-информ. - 2019. - С. 22-23.

28. Снарская, Е. С. Клинико-морфологические особенности пигментной формы красного плоского лишая / Е. С. Снарская, М. В. Проскурина, М. А. Бобров // Российский журнал кожных и венерических болезней. - 2013. - № 5. - С. 40-43.

29. Снарская, Е. С. Клинические фенотипы красного плоского лишая и транснозологические психосоматические коморбидные состояния. / Е. С. Снарская, И. Ю. Дороженок, М. В. Михайлова // Медицинский алфавит. - 2021. -№ 27. - С. 26-30.

30. Aghbari, S. M. H. Malignant transformation of oral lichen planus and oral lichenoid lesions: A meta-analysis of 20095 patient data / S. M. H. Aghbari, A. I. Abushouk, A. Attia [et al.] // Oral Oncology - 2017. - Т. 68. - P. 92-102.

31. Alaizari, N. A. Hepatitis C virus infections in oral lichen planus: a systematic review and meta-analysis / N. A. Alaizari, S. A. Al-Maweri, H. M. Al-Shamiri [et al.] // Australian Dental Journal - 2016. - Т. 61. - № 3. - P. 282-287.

32. Alves, M. G. Emotional assessment of patients with oral lichen planus. / M. G. Alves, B. F. do Carmo Carvalho, I. Balducci // International journal of dermatology. -2015. - Т. 54. - №1. - P. 29-32.

33. Askin, O. Cutaneous manifestations in hospitalized patients diagnosed as COVID-19 / O. Askin, R. N. Altunkalem, D. D. Altinisik [et al.] // Dermatologic Therapy - 2020. - Т. 33. - № 6. - P. e13896.

34. Asmundson, G. J. G. Do pre-existing anxiety-related and mood disorders differentially impact COVID-19 stress responses and coping? / G. J. G. Asmundson, M. M. Paluszek, C. A. Landry [et al.] // Journal of Anxiety Disorders - 2020. - Т. 74. - P. 102271.

35. Jiménez-Sánchez, M. D. Erosive palmoplantar lichen planus / M. D. Jiménez-Sánchez, L. Ferrándiz, D. Moreno-Ramírez [et al.] // Actas Dermo-Sifiliograficas - 2012.

- T. 103. - № 5. - P. 448-450.

36. Babazadeh, A. COVID-19 vaccine-related new-onset lichen planus / A. Babazadeh, R. Miladi, M. Barary [et al.] // Clinical Case Reports - 2022. - T. 10. - № 2.

- P. e05323.

37. Basra, M. K. A. A review of the use of the dermatology life quality index as a criterion in clinical guidelines and health technology assessments in psoriasis and chronic hand eczema / M. K. A. Basra, M. M. U. Chowdhury, E. V. Smith [et al.] // Dermatologic Clinics - 2012. - T. 30. - № 2. - P. 237-244.

38. Bewley, A. Practical Psychodermatology. / A. Bewley, R. Taylor, J. Reichenberg [et al.] - UK: Wiley, 2014.

39. Boch, K. Lichen Planus / K. Boch, E. A. Langan, K. Kridin [et al.] // Frontiers in Medicine - 2021. - T. 8. - P. 737813.

40. Breathnach, S. M. Lichen planus and lichenoid disorders. B kh. : Rook's Textbook of Dermatology. 8th ed. Vol. 41. / T. Burns, S. M. Breathnach, N. Cox [et al.] editors - Oxford: Wiley-Blackwell. - 2010. - P. 1-28.

41. Brenaut, E. The self-assessed psychological comorbidities of prurigo in European patients: a multicentre study in 13 countries / E. Brenaut, J. A. Halvorsen, F. J. Dalgard [et al.] // Journal of the European Academy of Dermatology and Venereology: JEADV - 2019. - T. 33. - № 1. - P. 157-162.

42. Bueno-Notivol, J. Prevalence of depression during the COVID-19 outbreak: A meta-analysis of community-based studies / J. Bueno-Notivol, P. Gracia-García, B. Olaya [et al.] // International journal of clinical and health psychology: IJCHP - 2021. - T. 2. -№ 1 - P. 100196.

43. Burgos-Blasco, P. COVID-19: a possible trigger for oral lichen planus? / P. Burgos-Blasco, D. Fernandez-Nieto, G. Selda-Enriquez [et al.] // International Journal of Dermatology - 2021. - T. 60. - № 7. - P. 882-883.

44. Carrozzo, M. Oral manifestations of hepatitis C virus infection / M. Carrozzo, K. Scally // World Journal of Gastroenterology - 2014. - T. 20. - № 24. - P. 7534-7543.

45. Cassol-Spanemberg, J. Cutaneous, genital and oral lichen planus: A descriptive study of 274 patients / J. Cassol-Spanemberg, A. Blanco-Carrión, M. E. Rodríguez-de Rivera-Campillo [et al.] // Medicina Oral, Patologia Oral Y Cirugia Bucal - 2019. - T. 24. - № 1. - P. e1-e7.

46. Castle, D. Body dysmorphic disorder: a treatment synthesis and consensus on behalf of the International College of Obsessive-Compulsive Spectrum Disorders and the Obsessive Compulsive and Related Disorders Network of the European College of Neuropsychopharmacology / D. Castle, F. Beilharz, K. A. Phillips [et al.] // International Clinical Psychopharmacology - 2021. - T. 36. - № 2. - P. 61-75.

47. Cerqueira, J. D. M. Psychological disorders and oral lichen planus: A systematic review / J. D. M. Cerqueira, J. R. Moura, F. Arsati [et al.] // Journal of Investigative and Clinical Dentistry - 2018. - T. 9. - № 4. - P. e12363.

48. Chew, N. W. S. A multinational, multicentre study on the psychological outcomes and associated physical symptoms amongst healthcare workers during COVID-19 outbreak / N. W. S. Chew, G. K. H. Lee, B. Y. Q. Tan [et al.] // Brain, Behavior, and Immunity - 2020. - T. 88. - P. 559-565.

49. De Porras-Carrique, T. Depression, anxiety, and stress in oral lichen planus: a systematic review and meta-analysis / T. De Porras-Carrique, M. Á. González-Moles, S. Warnakulasuriya [et al.] // Clinical Oral Investigations - 2022. - T. 26. - № 2. - P. 13911408.

50. Delavarian, Z. The evaluation of psychiatric drug therapy on oral lichen planus patients with psychiatric disorders / Z. Delavarian, A. Javadzadeh-Bolouri, Z. Dalirsani [et al.] // Medicina Oral, Patologia Oral Y Cirugia Bucal - 2010. - T. 15. - № 2. - P. e322-327.

51. Diaz-Guimaraens, B. Annular lichen planus associated with coronavirus SARS-CoV-2 disease (COVID-19) / B. Diaz-Guimaraens, M. Dominguez-Santas, A. Suarez-Valle [et al.] // International Journal of Dermatology - 2021. - T. 60. - № 2. - P. 246-247.

52. Dong, N. Pharmacotherapy in body dysmorphic disorder: relapse prevention and novel treatments / N. Dong, V. Nezgovorova, K. Hong [et al.] // Expert Opinion on Pharmacotherapy - 2019. - T. 20. - № 10. - P. 1211-1219.

53. Ferreira, B. R. Psychodermatology in the Era of COVID-19 / B. R. Ferreira, M. Jafferany, L. Misery // The Journal of Clinical and Aesthetic Dermatology - 2021. - T. 14. - № 3 Suppl. 1. - P. S24-S27.

54. Ferreira, B. R. Classification of psychodermatological disorders / B. R. Ferreira, M. Jafferany // Journal of Cosmetic Dermatology - 2021. - T. 20. - № 6. - P. 1622-1624.

55. Fidan, V. Oral lesions in Covid 19 positive patients / V. Fidan, H. Koyuncu, O. Akin // American Journal of Otolaryngology - 2021. - T. 42. - № 3. - P. 102905.

56. Finlay, A.Y. Dermatology Life Quality Index (DLQI) - a simple practical measure for routine clinical use / A. Y. Finlay, G. K. Khan // Clinical and Experimental Dermatology - 1994. - T. 19. - № 3. - P. 210-216.

57. Georgescu, S.R. Potential pathogenic mechanisms involved in the association between lichen planus and hepatitis C virus infection / S. R. Georgescu, M. Tampa, M. I. Mitran [et al.] // Experimental and Therapeutic Medicine - 2019. - T. 17. - № 2. - P. 1045-1051.

58. Georgescu, S.R. Oxidative Stress in Cutaneous Lichen Planus-A Narrative Review / S.R. Georgescu, C. I. Mitran, M. I. Mitran [et al.] // Journal of Clinical Medicine

- 2021. - T. 10. - № 12. - P. 2692.

59. Gieler, U. Psychosomatik in der Der [Psychosomatic dermatology] / U. Gieler, V. Niemeier, J. Kupfer [et al.] // Der Hautarzt; Zeitschrift Fur Dermatologie, Venerologie, Und Verwandte Gebiete - 2008. - T. 59. - № 5. - P. 415-432.

60. Gieler, U. Psychodermatologie und Kosmetisch-operative Dermatologie - Ein Gegensatz? [Psychodermatology and cosmetic-surgical dermatology--a contradiction?] / U. Gieler // Journal of the German Society of Dermatology: JDDG - 2007. - T. 5. - № 9.

- P. 729-734.

61. Giuliani, M. Rate of malignant transformation of oral lichen planus: A systematic review / M. Giuliani, G. Troiano, M. Cordaro [et al.] // Oral Diseases - 2019.

- T. 25. - № 3. - P. 693-709.

62. Gorouhi, F. Cutaneous and mucosal lichen planus: a comprehensive review of clinical subtypes, risk factors, diagnosis, and prognosis / F. Gorouhi, P. Davari, N. Fazel // The Scientific World Journal - 2014. - T. 2014. - P. 742826.

63. Graubard, R. Stress and Skin: An Overview of Mind Body Therapies as a Treatment Strategy in Dermatology / R. Graubard, A. Perez-Sanchez, R. Katta // Dermatology Practical & Conceptual - 2021. - T. 11. - № 4. - P. e2021091.

64. Gupta, A. Roles of serum uric acid, prolactin levels, and psychosocial factors in oral lichen planus / A. Gupta, R. P. S. Mohan, S. Gupta [et al.] // Journal of Oral Science

- 2017. - T. 59. - № 1. - P. 139-146.

65. Gupta, M. A. Posttraumatic stress disorder (PTSD) and the dermatology patient / M. A. Gupta, P. Jarosz, A. K. Gupta // Clinics in Dermatology - 2017. - T. 35. - № 3.

- P. 260-266.

66. Gupta, M. A. Dissociation and conversion symptoms in dermatology / M. A. Gupta, B. Vujcic, A. K. Gupta // Clinics in Dermatology - 2017. - T. 35. - № 3. - P. 267272.

67. Gupta, M. A. Somatization disorders in dermatology / M. A. Gupta // International Review of Psychiatry (Abingdon, England) - 2006. - T. 18. - № 1. - P. 4147.

68. Harth, W. Psychosomatic dermatology (psychodermatology) / W. Harth // Journal of the German Society of Dermatology: JDDG - 2008. - T. 6. - № 1. - P. 67-76.

69. Iob, E. Levels of Severity of Depressive Symptoms Among At-Risk Groups in the UK During the COVID-19 Pandemic / E. Iob, P. Frank, A. Steptoe [et al.] // JAMA network open - 2020. - T. 3. - № 10. - P. e2026064.

70. Ivanovski, K. Psychological profile in oral lichen planus / K. Ivanovski, M. Nakova, G. Warburton [et al.] // Journal of Clinical Periodontology - 2005. - T. 32. - № 10. - P. 1034-1040.

71. Jafferany, M. Itch and psyche: psychiatric aspects of pruritus / M. Jafferany, M. E. Davari // International Journal of Dermatology - 2019. - T. 58. - № 1. - P. 3-23.

72. Jafferany, M. Management of psychocutaneous disorders: A practical approach for dermatologists / M. Jafferany, B. R. Ferreira, A. Abdelmaksoud [et al.] // Dermatologic Therapy - 2020. - T. 33. - № 6. - P. e13969.

73. Jafferany, M. Psychodermatology: Basics Concepts / M. Jafferany, K. Franca // Acta Dermato-Venereologica - 2016. - T. 96. - № 217. - P. 35-37.

74. Jalenques, I. Prevalence and Odds of Signs of Depression and Anxiety in Patients with Lichen Planus: Systematic Review and Meta-analyses / I. Jalenques, S. Lauron, S. Almon [et al.] // Acta Dermato-Venereologica - 2020. - T. 100. - № 18. - P. adv00330.

75. Koo, J. Y. M. General approach to evaluating psychodermatological disorders / J. Y. M. Koo, C. S. Lee // Basic and Clinical Dermatology. - 2003. - T. 25. - P. 1-12.

76. Krajewski, P.K. Cutaneous Hyperaesthesia in SARS-CoV-2 Infection: Rare but not Unique Clinical Manifestation / P. K. Krajewski, J. Maj, J. C. Szepietowski // Acta Dermato-Venereologica - 2021. - T. 101. - № 1. - P. adv00366.

77. Krasowska, D. Development of squamous cell carcinoma within lesions of cutaneous lichen planus. / D. Krasowska, J. Bogaczewicz, G. Chodorowska // European journal of dermatology: EJD. - 2007. - T. 17. - №5. - P. 447-448.

78. Lada, G. Mental health and dermatology practice in the COVID-19 pandemic / G. Lada, P. S. Talbot [et al.] // Clinical and Experimental Dermatology - 2020. - T. 45. - № 7. - P. 816-817.

79. Lai, J. Factors Associated with Mental Health Outcomes Among Health Care Workers Exposed to Coronavirus Disease 2019 / J. Lai, S. Ma, Y. Wang [et al.] // JAMA network open - 2020. - T. 3. - № 3. - P. e203976.

80. Lee, H. G. Psychiatric disorders and pruritus / H. G. Lee, C. Stull, G. Yosipovitch // Clinics in Dermatology - 2017. - T. 35. - № 3. - P. 273-280.

81. Lehman, J. S. Lichen planus / J. S. Lehman, M. M. Tollefson, L. E. Gibson // International Journal of Dermatology - 2009. - T. 48. - № 7. - P. 682-694.

82. Li, C. Global Prevalence and Incidence Estimates of Oral Lichen Planus: A Systematic Review and Meta-analysis / C. Li, X. Tang, X. Zheng [et al.] // JAMA dermatology - 2020. - T. 156. - № 2. - P. 172-181.

83. Lopez-Jornet, P. Oral lichen planus: salival biomarkers cortisol, immunoglobulin A, adiponectin / P. Lopez-Jornet, C. A. Cayuela, A. Tvarijonaviciute [et al.] // Journal of Oral Pathology & Medicine: Official Publication of the International Association of Oral Pathologists and the American Academy of Oral Pathology - 2016.

- T. 45. - № 3. - P. 211-217.

84. Manczyk, B. Evaluation of depression, anxiety and stress levels in patients with oral lichen planus / B. Manczyk, J. Golda, A. Biniak [et al.] // Journal of Oral Science -2019. - T. 61. - № 3. - P. 391-397.

85. Mansur, A. T. Psychological evalution of patients with cutaneous lichen planus. / A. T. Mansur, Z. Kilic, F. Atalay // Dermatology and Psychosomatics. - 2004. - №5. -P. 132-136.

86. Matyushenko, E. Body dysmorphic disorder: Psychopathology in dermatological patients / E. Matyushenko //Acta dermato-venereologica. - 2011. - №91.

- P. 242-24

87. Mavrogiorgou, P. Skin Diseases in Patients with Primary Psychiatric Disorders / P. Mavrogiorgou, C. Mersmann, G. Gerlach [et al.] // Psychiatry Investigation - 2020.

- T. 17. - № 2. - P. 157-162.

88. Nijsten, T. Dermatology life quality index: time to move forward / T. Nijsten // The Journal of Investigative Dermatology - 2012. - T. 132. - № 1. - P. 11-13.

89. Park, K. K. Use of psychotropic drugs in dermatology: unique perspectives of a dermatologist and a psychiatrist / K. K. Park, J. Koo // Clinics in Dermatology - 2013.

- T. 31. - № 1. - P. 92-100.

90. Payeras, M. R. Oral lichen planus: focus on etiopathogenesis / M. R. Payeras, K. Cherubini, M. A. Figueiredo [et al.] // Archives of Oral Biology - 2013. - T. 58. - № 9. - P. 1057-1069.

91. Payette, M. J. Lichen planus and other lichenoid dermatoses: Kids are not just little people / M. J. Payette, G. Weston, S. Humphrey [et al.] // Clinics in Dermatology -

2015. - Т. 33. - № 6. - P. 631-643.

92. Pippi, R. Psychological disorders and oral lichen planus: matched case-control study and literature review / R. Pippi, U. Romeo, M. Santoro [et al.] // Oral Diseases -

2016. - Т. 22. - № 3. - P. 226-234.

93. Pokupec, J. S. G. Lichen ruber planus as a psychiatric problem / J. S. G. Pokupec, V. Gruden, V. Gruden Jr. // Psychiatria Danubina - 2009. - Т. 21. - № 4. - P. 514-516.

94. Radwan-Oczko M. Psychopathological profile and quality of life of patients with oral lichen planus / M. Radwan-Oczko, E. Zwyrtek, J. E. Owczarek [et al.] // Journal of applied oral science: revista FOB - 2018. - Т. 26. - P. e20170146.

95. Ramsey, J. M. Sex Differences in Serum Markers of Major Depressive Disorder in the Netherlands Study of Depression and Anxiety (NESDA) / J. M. Ramsey, J. D. Cooper, M. Bot [et al.] // PloS One - 2016. - Т. 11. - № 5. - P. e0156624.

96. Reszke, R. Itch and Psyche: Bilateral Associations / R. Reszke, J. C. Szepietowski // Acta Dermato-Venereologica - 2020. - Т. 100. - № 2. - P. adv00026.

97. Rogers, R. S. Erosive oral lichen planus with genital lesions: the vulvovaginal-gingival syndrome and the peno-gingival syndrome / R. S. Rogers, D. Eisen // Dermatologic Clinics - 2003. - Т. 21. - № 1. - P. 91-98.

98. Routray, S. A probable surge in oral lichen planus cases under the aura of coronavirus in females in India / S. Routray, P. Mishra // Oral Oncology - 2020. - Т. 109.

- P. 104714.

99. Saleh, W. Oral lichen planus after COVID-19, a case report / W. Saleh, E. SHawky, G. A. Halim [et al.] // Annals of Medicine and Surgery (2012) - 2021. - Т. 72.

- P. 103051.

100. Sawant, N. S. A study of depression and quality of life in patients of lichen planus / N. S. Sawant, N. A. Vanjari, U. Khopkar [et al.] // The Scientific World Journal

- 2015. - Т. 2015. - P. 817481.

101. Schneider, G. Psychosomatic cofactors and psychiatric comorbidity in patients with chronic itch / G. Schneider, G. Driesch, G. Heuft [et al.] // Clinical and Experimental Dermatology - 2006. - T. 31. - № 6. - P. 762-767.

102. Schneider, G. Chronic pruritus patients with psychiatric and psychosomatic comorbidity are highly burdened: a longitudinal study / G. Schneider, A. Grebe, P. Bruland [et al.] // Journal of the European Academy of Dermatology and Venereology: JEADV - 2019. - T. 33. - № 8. - P. e288-e291.

103. Schneider, G. Criteria Suggestive of Psychological Components of Itch and Somatoform Itch: Study of a Large Sample of Patients with Chronic Pruritus / G. Schneider, A. Grebe, P. Bruland [et al.] // Acta Dermato-Venereologica - 2020. - T. 100. - № 6. - P. adv00075.

104. Schut, C. Psychophysiological effects of stress management in patients with atopic dermatitis: a randomized controlled trial / C. Schut, U. Weik, N. Tews [et al.] // Acta Dermato-Venereologica - 2013. - T. 93. - № 1. - P. 57-61.

105. Shah, B. Use of psychotropic drugs in the dermatology patient: When to start and stop? / B. Shah, J. L. Levenson // Clinics in Dermatology - 2018. - T. 36. - № 6. -P. 748-755.

106. Shenefelt, P. D. Psychodermatological disorders: recognition and treatment / P. D. Shenefelt // International Journal of Dermatology - 2011. - T. 50. - № 11. - P. 1309-1322.

107. Shenoi, S. D. Update on Pharmacotherapy in Psychodermatological Disorders. / S. D. Shenoi, S. Soman, R. Munoli [et al.] // Indian dermatology online journal. - 2020. - T. 11. - №3. - P. 307-318.

108. Shevlin, M. COVID-19-related anxiety predicts somatic symptoms in the UK population / M. Shevlin, E. Nolan, M. Owczarek [et al.] // British Journal of Health Psychology - 2020. - T. 25. - № 4. - P. 875-882.

109. Stefaniak, A. A. Itch in the era of COVID-19 pandemic: An unfolding scenario / A. A. Stefaniak, R. Bialynicki-Birula, P. K. Krajewski [et al.] // Dermatologic Therapy - 2020. - T. 33. - № 5. - P. e13477.

110. Valter, K. The influence of psychological state on oral lichen planus / K. Valter, V. V. Boras, D. Buljan [et al.] // Acta Clinica Croatica - 2013. - T. 52. - № 2. -P. 145-149.

111. Van Rheenen, T. E. Mental health status of individuals with a mood-disorder during the COVID-19 pandemic in Australia: Initial results from the COLLATE project / T. E. Van Rheenen, D. Meyer, E. Neill [et al.] // Journal of Affective Disorders - 2020. - T. 275. - P. 69-77.

112. Vilar-Villanueva, M. Psychological disorders and quality of life in oral lichen planus patients and a control group / M. Vilar-Villanueva, P. Gándara-Vila, E. Blanco-Aguilera [et al.] // Oral Diseases - 2019. - T. 25. - № 6. - P. 1645-1651.

113. Wang, X. D. The behavioral study on the interactive aggravation between pruritus and depression / X. D. Wang, G. Yang, Y. Bai [et al.] // Brain and Behavior -2018. - T. 8. - № 6. - P. e00964.

114. Weber, M. B. Use of psychiatric drugs in Dermatology / M. B. Weber, J. K. Recuero, C. S. Almeida // Anais Brasileiros De Dermatologia - 2020. - T. 95 - № 2. - P. 133-143.

115. Welz-Kubiak, K. Clinical Aspects of Itch in Lichen Planus / K. Welz-Kubiak, A. Reich, J. C. Szepietowski // Acta Dermato-Venereologica - 2017. - T. 97. - № 4. - P. 505-508.

116. Yadav, S. Psychodermatology: a comprehensive review / S. Yadav, T. Narang, M. S. Kumaran // Indian Journal of Dermatology, Venereology and Leprology -2013. - T. 79. - № 2. - P. 176-192.

117. Yang, X. Y. Analysis of human serum metabolome for potential biomarkers identification of erosive oral lichen planus / X. Y. Yang, S. N. Zhang, X. Z. Li, [et al.] // Clinica Chimica Acta; International Journal of Clinical Chemistry - 2017. - T. 468. - P. 46-50.

118. Zeidler, C. Pruritus in Autoimmune and Inflammatory Dermatoses / C. Zeidler, M. P. Pereira, F. Huet [et al.] // Frontiers in Immunology - 2019. - T. 10. - P. 1303.

119. Zhan, Y. Using the BITOLA system to identify candidate molecules in the interaction between oral lichen planus and depression / Y. Zhan, S. Zhou, Y. Li [et al.] // Behavioural Brain Research - 2017. - T. 320. - P. 136-142.

120. Zigmond, A. S. The hospital anxiety and depression scale / A. S. Zigmond, R. P. Snaith // Acta Psychiatrica Scandinavica - 1983. - T. 67. - № 6. - P. 361-370.