Эволюция местоимений в диалектах мокшанского языка тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.02, кандидат филологических наук Лёвина, Мария Захаровна

• Лёвина, Мария Захаровна
• кандидат филологических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Лёвина, Мария Захаровна

ВВЕДЕНИЕ.9

ГЛАВА 1. История изучения местоимений в финно-угорском языкознании.

1.1. Происхождение местоименных слов.

1.1.1. Исконно-местоименные основы.17

1.1.2. Заимствование местоимений в финно-угорской системе языков .24

1.2. Местоимение и проблема её выделения как части речи.28

1.3. Семантические разряды местоимений.34—

1.4. Выводы.38

ГЛАВА 2. Первичные местоимения.

2.1. Личные местоимения.40

2.2. Указательные местоимения.60

2.3. Вопросительные местоимения.73

2.4. Выводы. 91

ГЛАВА 3. Вторичные местоимения.

3.1. Усилительно-личные местоимения. 94

3.2. Притяжательные местоимения.100

3.3. Возвратно-притяжательные местоимения.115—

3.4. Счётно-личные местоимения.123

3.5. Взаимно-личные местоимения.125

3.6. Определительные местоимения.127

3.7. Неопределённые местоимения.139

3.8. Отрицательные местоимения.

3.9. Относительные местоимения.152

3.10. Выводы. 153

ПРЕДИСЛОВИЕ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Эволюция местоимений в диалектах мокшанского языка»

Местоимениям в общефинно-угорском аспекте посвящены труды ряда ученых, в частности X. Оянсуу (Ojansuu 1923), описавшего их особенности в прибалтийско-финских языках; Э. Вертеша(Уёг1е8 1943, 1967), проанализировавшей эту часть речи в восточно-хантыйских диалектах; Я. Балажа (Balazs 1973), рассматривавшего функции местоименных слов. Местоимения в мордовских (мокшанском и эрзянском) языках и в их диалектах рассматривались в грамматиках А. Алквиста (Ahlgvist 1961), Ф. Видемана (Wiedemann 1865), П.П. Орнатова (1838).

Родоначальником научного изучения мокша- и эрзя-мордовских местоимений был П.Г. Балакин (Балакин 1948). Положения его работы нашли отражение в «Грамматике мордовских языков» (1962, 1980), в работах К.Е. Майтинской (Майтинская 1964), К.И. Ананьиной (Ананьина 1977), С.И. Липатова (Липатов 1977), Н.А. Агафоновой (Агафонова 1983) и др.

По своему происхождению местоимения являются древнейшими словами с обобщенным формальным значением, т.е. первыми словами-формами. Эта весьма своеобразная лексико-грамматическая категория слов. От них, как от слов древнейшего слоя лексики, зависит происхождение других частей речи: наречий, частиц, союзов, послелогов. Me5 стоименные слова (местоимения и их производные) служат «музеем языка» (Майтинская 1964: 3): они почти не заимствуются и сохраняют следы древних звуковых изменений, исчезнувших падежных и словообразующих формантов.

Актуальность обращения к данной теме продиктована тем, что до сих пор не завершено описание и нет фундаментальной работы по местоимениям в диалектах мокшанского языка. Изучение сложной морфологической структуры этой оригинальной части речи в диалектах мокшанского языка, выявление и обобщение архаичных элементов и новообразований имеет важное значение для развития морфологической науки и заслуживает более пристального внимания и самого глубокого рассмотрения. Поэтому данное диссертационное исследование имеет несомненную актуальность, как для мордовского, так и финно-угорского языкознания в целом.

Цель и задачи исследования. Основной целью работы является рассмотрение эволюционных процессов в системе парадигм местоимений, анализ новообразований в диалектах мокшанского языка.

Для достижения поставленной цели решаются следующие основные задачи: 1) комплексное изучение и сравнительное описание парадигм склонения местоимений в говорах и диалектах мокшанского языка; 2) выявление и раскрытие образования диалектных форм местоимений, не имеющих параллелей в мордовских литературных языках; 3) восстановление суффиксов местоименного происхождения в других частях речи; 4) проведение изоглосс в области местоимения, способствующего уточнению динамики развития той или иной местоименной особенности, мест ее концентрации и затухания.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые в полном объеме собраны и подвергнуты всестороннему анализу формы местоименных слов в диалектной системе мокшанского языка. 6

В диссертации освещается разветвленная система парадигм склонения местоимений. Выявляется специфика функционирования этих парадигм, подробно описанных в синхронном и диахронном плане.

Методы исследования. Главными методами исследования являются синхронно-описательный, сравнительно-исторический и ареальной лингвистики. С помощью метода сравнительного анализа раскрывается словоизменение как система со всеми ее отличительными чертами. Центральное место отводится описанию формальных характеристик парадигм склонения. При этом предпочтение отдается системному подходу к формам этих парадигм с точки зрения их морфологической структуры.

Общетеоретической основой данной диссертации послужили труды известных отечественных и зарубежных исследователей по финноугроведению, диалектологии и истории мордовских языков, общим вопросам языкознания: X. Паасонена (1897, 1903), А.А. Шахматова (1910), X. Оянсуу (1923), Э. Вертеша(1943), Д.В. Бубриха (1929, 1947, 1953), П.Г. Балакина (1948), М.Е. Евсевьева (1963), Я. Балажа (1973), Б.А. Серебренникова (1963, 1967), Д.В. Цыганкина (1961, 1966, 1979), А.П. Феоктистова (1963, 1976, 1990, 1993), М.В. Мосина (1989), К.Е. Майтинской (1964, 1969, 1979), Г.И. Ермушкина (1965, 1968, 1975, 1991), С.З. Деваева (1963), Т.И. Ломакиной (1975), Р.В. Бабушкиной (1966), К.И. Ананьиной (1977), С.И. Липатова (1977), Д.Т. Надькина (1979), Н.А. Агафоновой (1983) и др.

Источники исследования. Основным источником исследования послужили материалы диалектологических экспедиций, сделанные автором в исследуемых говорах, диалектологический материал словарного кабинета МГУ им. Н.П, Огарева, словари мордовских и других языков: КЭСКЯ 1970, МКНЭС 1981, ЭКНЭС 1977, ЭСМЯ 1979 - 1983, ЭСЧЯ 1964, ЭВ 1998, MW 1990 - 1996, SKES 1955 - 1978 и др.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Представленный богатый материал и результаты исследования способствуют 7 дальнейшему развитию как диалектологии, так и мордовского языкознания в целом. Основные положения данной работы могут использоваться при составлении учебников, учебных пособий по диалектологии и истории языка, при создании сводного словаря диалектов и лингвистического атласа говоров, в подготовке лекционных курсов.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования докладывались и обсуждались на Всероссийских конференциях по финно-угорскому языкознанию, Огарёвских чтениях в Мордовском государственном университете им. Н.П. Огарева и опубликованы в сборниках материалов научных конференций. По теме диссертации вышло в свет 4 статьи.

Структура работы. Диссертация состоит из предисловия, введения, четырех глав и заключения, списка использованной литературы, лингвогео-графических карт и условных сокращений.

В предисловии обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи исследования, раскрывается научная новизна работы и ее практическая значимость, указываются источники и методы исследования, сообщаются сведения об апробации основных положений диссертации.

Во введении кратко дается общий обзор и классификация диалектов мокшанского языка, отраженных в исследованиях профессора А.П. Феоктистова. Автор выделяет пять диалектных типов: центральный, западный, юго-восточный, переходный, смешанный.

В первой главе рассматривается история изучения местоимений в общей лингвистике, а также в финно-угорском и мордовском языкознании. Дается репрезентация древнейших местоименных основ уральского периода.

Во второй главе исследуются важнейшие (первичные) разряды местоименных слов (личные, указательные, вопросительные) и дается анализ их словоизменительной системе в диалектах мокшанского языка. 8

В третьей главе анализируются особенности образования вторичных разрядов местоимений: усилительно-личных, притяжательных, возвратно-притяжательных, счетно-личных, взаимно-личных, определительных, относительных и отрицательных.

В четвертой главе выявляются первичные местоименные элементы в образовании наречий и следующих суффиксов: лично-притяжательных, суффиксов определенности, личных суффиксов глагола.

В заключении излагаются основные выводы и обобщения диссертации, полученные на базе комплексного анализа теоретического и практического материала.

Общий объем диссертационной работы составляет 212 страниц компьютерного текста. 9

ВВЕДЕНИЕ

Общий обзор диалектов мокшанского языка

По традиции, установившейся в финно-угорском языкознании, мокшанский язык считается одним из мордовских языков и относится к финно-волжской ветви финно-угорской (уральской) семьи языков.

Носители мокшанского языка проживают преимущественно в западной части Республики Мордовия - на территории Атюрьевского, Инсарского, Краснослободского, Рузаевского, Старошайговского, Темниковского, Тор-беевского, Зубово-Полянского районов, частично за пределами Мордовии: в Татарстане, Башкортостане, Нижегородской, Оренбургской, Пензенской, Самарской, Саратовской и других областях Российской Федерации.

Мокшанский и эрзянский языки до сих пор сохраняют характерные для других финно-угорских языков праязыковые черты: 1) отсутствие грамматической категории рода; 2) отсутствие согласования определения с формами определяемого; 3) употребление послеложных конструкций (послелогов вместо предлогов); 4) наличие грамматической категории притяжательно-сти; 5) отсутствие префиксов в системе словоизменения и словообразования; 6) наличие большого количества падежных форм; 7) наличие звуковых соответствий.

Вместе с тем мордовские языки имеют особенности, отличающие их от других финно-угорских языков: 1) наличие форм определенности; 2) наличие двух типов спряжения (объектного и безобъектного); 3) наличие суффиксов сказуемостного изменения (Феоктистов 1960: 65).

Любой язык, как сложная система, включает в себя, с одной стороны, литературную норму данного языка, с другой - его диалекты. Каждый диалект имеет свои типовые признаки. Специфические черты диалектов появились в результате неравномерного их развития, что вызвано действием локализованных, характерных для того или иного диалекта, или их группы так называемых внутренних закономерностей, а также конкретных историче

10 ских и географических условий. Например, положенный в основу мокшанского литературного языка диалект относится к типу с наличием редуцированных гласных.

В 30-е г. И.Г. Черапкин выделил 3 диалекта: Краснослободский, Инсар-ский, Спасский (Черапкин 1930: 19-31).

Классификацию И.Г. Черапкина уточнил А.П. Феоктистов. На основе фонетических и грамматических признаков он выделил следующие диалекты: северный (сосредоточенный главным образом на территории Темников-ского, Краснослободского, Ельниковского, бывших Пурдошанского, Рыб-кинского, Мельцанского, частично Старошайговского, Атюрьевского и Ко-вылкинского районов Мордовии); юго-западный (распространений на территории Зубово-Полянского, Торбеевского, большей части Ковылкинского районов Республики Мордовия); юго-восточный (территории Инсарского Рузаевского, Кадошкинского, частично Старошайговского районов) (Феоктистов, 1960: 63 - 82).

Позднее А.П. Феоктистов пересмотрел данную классификацию, разграничив пять диалектных типов (или диалектов): центральный, западный, юго-восточный, переходный и смешанный (Феоктистов 1990: LXXI - LXXXVI).

Ниже коротко опишем классификацию и отличительные признаки данных диалектных типов.

Центральный диалект

Один из основных диалектов, расположенный на территории нескольких районов Республики Мордовия: Атюрьевского, Темниковского, Ельниковского, Ковылкинского, Краснослободского, Старошайговского, Рузаевского, Торбеевского. Он послужил базой современного мокшанского литературного языка.

Центральный диалект распадается на следующие подгруппы говоров: а) северная подгруппа. Территориальное распространение: с. Темяшево, с. Вертелим, с. Кулдым, п. Красный Старошайговского района, д. Старый

11

Шукстелим, д. Новый Шукстелим, с. Подгорное Канаково, с. Польское Ци-баево и др. Темниковского района Республики Мордовия. Их основной особенностью является употребление в анлауте слов непалатализованного -s-перед гласным переднего ряда, которые в таком случае веляризуются. Например: savants 'взять, получить' (ср. savdms, sevsms других говоров), sev§ms 'съесть, скушать' (ср. sivams в других говорах) и т. д.; б) темниковско-атюрьевская подгруппа. Носителями указанной группы являются говоры с. Лесное Ардашево, д. Лесное Кичатово, д. Лесные Сия-лы, Песочное Конаково Темниковского района, с. Мордовская Козловка, д. Барашево, д. Гремячево, д. Старая Кярьга, д. Липовка Атюрьевского района РМ. Подгруппа отличается расширением огласовки ауслаута слов, приближаясь по этому признаку к эрзянскому языку. Например: dodo 'подушка' (ср. мокш. диалектах todu, dodu, эрз. todov 'тж'), осо 'большой' (ср. в др. мокш. , t г диалектах оси 'тж'), kilo 'береза' (ср. мокш. диалектах keli, эрз. kilej 'тж'); в) атюрьевская подгруппа. В нее входят говоры с. Атюрьево, с. Киша-лы, с. Бароновка Атюрьевского района. Их особенность заключается в отсутствии гласного переднего ряда а, который подвергся сужению до гласно/ Г , го среднего ряда - а > е\ ked' 'рука' (ср. kad' в др. диалектах), lem 'суп' (ср. lam в других диалектах); а также в сужении финно-угорского этимологического гласного е > i: vid' 'вода' (ср. ved'B др. диалектах).

Характерная черта, которая сближает темниковско-атюрьевскую и атюрьевскую подгруппы - переход и > о: dodo 'подушка', осо 'большой', lcilo 'береза'. г) рыбкинско-мамолаевская подгруппа. Территория распространения: с. Керетино, с. Ежовка, с. Рыбкино, с. Мамолаево, с. Самозлейка, с. Старая Самаевка, Новая Самаевка Ковылкинского района РМ. Здесь согласные фо

I / / немы (s), (z) - только палатализованные: sovan 'затылок', ozat 'рукава'. Подобное не наблюдается в других говорах. В анлауте слов отсутствуют звонкие согласные b, d, d', g, z, z, z: рапа 'баня', pazar 'базар', sojnavs 'звенеть';

12

Имеются отличия в формах глагола безобъектного спряжения, необычные синтетические формы отрицания условного наклонения: mol-dft'aran (в др. диалектах af moldn-dafan) 'если я не приду1. д) краснослободско-синдровско-шайговско-левжинская подгруппа. Территория распространения: в «треугольнике»: г. Краснослободск - с. Старое Шайгово - г. Рузаевка. Населенные пункты: с. Колопино, д. Мордовское Маскино, с. Мордовские Парки, с. Новое Синдрово, с. Старое Синдрово и др. Красноелободского района; д. Лепченка Ельниковского района; Новая Теризморга, с. Лемдяй, с. Сарга, с. Старая Теризморга Старошайговского района; с. Левжа, с. Перхляй, с. Сузгарье, с. Трускляй Рузаевского района.

Показательными признаками являются: j-отация а в анлауте слов: jasi 'колодец', jazdm 'лавка', jai 'лёд'; сохранение первичных глухих согласных в указанной позиции: pajd'dk 'палка', kast'ams 'испортить'; сужение, остановившееся на переходе а > е, хотя встречаются и говоры, где произошел тотальный переход е > i. Западный диалект

Западный диалект занимает территорию Зубово-Полянского и частично Торбеевского районов Республики Мордовия.

На фонологическом уровне западный диалект распадается на две подгруппы: а) северо-западную; б) юго-западную. Среди согласных фонем специфику северо-западной подгруппы говоров составляют непалатализован

I ' ные / палатализованные шипящие с!с', касат 'дым' / косат 'горбушка хлеба'; г sfs: sava 'пустой' / sava 'миска'; z/z: zar 'жар' / zir 'жир'. В ней же наличествует особый падеж - каузатив в определенном склонении. В разряде указательных местоимений употребляются варианты sa ~ sica 'тот', ta ~ t'it'a 'этот'.

Юго-западная подгруппа говоров отличается от северо-западной переходом широкого гласного а > е: сев.-зап. г. t'cici 'сегодня', юг.-зап. г. feci 'тж', f Г 'г сев.-зап. г. кй\ 'язык', юг.-зап. г. кг\ 'тж'.

13

Переход а > е вызвал сужение этимологического е > i: сев.-зап. г. t'ev 'дело', юг.-зап. г. t'iv 'тж', сев.-зап. г. lem 'имя', юг.-зап. г. lim 'тж' и т.д.

Юго-восточный диалект

Юго-восточный диалект охватывает территорию трех соседних районов РМ: Инсарского, частично Ковылкинского и Рузаевского. Его говоры представлены в следующих населенных пунктах: с. Адашево, с. Верхняя Лухма, с. Кочетовка, с. Мордовская Паевка, с. Новлей, с. Поево, с. Старые Верхис-сы, с. Новые Верхиссы, с. Шадымо-Рыскино (Инсарский район); с. Шадым, с. Старое Пшенево, с. Новое Пшенево, с. Мордовское Коломасово (Ковыл-кинский район); д. Старая Муравьевка, с. Болдово, с. Новая Муравьевка, с. Куликовка, с. Мордовская Пишля, д. Мордовское Баймаково, с. Палаевка (Рузаевский район).

Для юго-восточного диалекта типичны те же черты, что и для югозападной подгруппы западного диалекта: а > е, е > i (примеры см. выше); jотация анлаутного е-: jej 'лед', jesi 'колодец' и т.д. Но в нем наличествует важнейшая особенность - это переходу > s во множественном числе перед t'\ tuj 'уходит', tust' 'уходят', moli 'идет', molist' 'идут'. Кроме того, отсутствуют звонкие b-, d-, z- г-, z- согласные: рапа 'баня', pazar 'базар', sojnavs 'звенеть'.

Переходный диалект

Переходный диалект занимает территории Белинского района Пензенской области, частично Торбеевского и Ковылкинского районов РМ. Говоры, входящие в переходный диалект, представлены в следующих населенных пунктах: с. Карсаевка, с. Пичевка, с. Козловка, с. Старая Каштановка, с. Новая Каштановка (Белинский район); с. Варжеляй, д. Вязовка, с. Куликово, с. Старая Пичеморга, с. Новая Пичеморга, с. Носакино, с. Малышево (Торбеевский район); с. Алькино, п. Красная Поляна, с. Мордовское Вечке-нино, с. Парапино (Ковылкинский район). Он расположен между западным и юго-восточным (с северной стороны также - центральным) диалектами мокшанского языка. В нем сочетаются фонетические и морфологические

14 особенности западного и юго-восточного диалектов: 1) действие фонетиче ского закона перехода j > s во множественном числе перед t\ как это происходит в юго-восточном диалекте; 2) наличие словоизменительных форм, характерных для западного диалекта - каузатива определенного склонения имени существительного; словоизменительных форм глагола, специфических посессивных форм, встречающихся в западном диалекте.

Смешанный диалект

Диалект смешанного типа расположен за пределами Республики Мордовия в соседстве с эрзянскими говорами или изолированно в иноязычном окружении. Он имеет первоначальную основу мокшанского языка, который впоследствии подвергся значительному воздействию эрзянского. Говоры, относящиеся к данному диалекту, длительное время развиваются в контакте с эрзянскими говорами, что отразилось на всех уровнях языка: фонетике, морфологии, лексике.

Говорам смешанного типа свойственны следующие особенности: в ан-лауте слов чаще всего употребляется непалатализованный -s как и в эрзянском языке: savams 'взять, получить', sevSms 'съесть, скушать'; часто переносится ударение с первого слога на последующий или последний слог: ко-dama 'какой1, kosa 'где' и др.

Фонетическую и грамматическую системы смешанного диалекта пронизывают инновационные процессы. Это следствие того, что они развиваются в иноязычном окружении, в условиях активных не только междиалектных, но и межъязыковых контактов.

15

Заключение диссертации по теме «Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)», Лёвина, Мария Захаровна

4.3. Выводы

В мордовских языках местоимение является частью речью, от которой образуются другие части речи, в том числе наречие. В языке имеются суффиксы, в структуре которых мы находим элементы местоименных основ. В данной главе мы рассматриваем две разновидности производных место

177 именных наречий. К первой разновидности относятся образования, состоящие из финно-угорского местоименного корня и какого-либо суффикса, в том числе местоименного, ко второй - образования, включающие местоименный корень и суффикс падежного характера. Анализируя данную категорию, можно предположить, что в образовании наречий участвуют указательные и вопросительные местоимения, причем среди указательных чаще всего имеющие t-овую основу, среди вопросительных - k-овую местоименную основу. Например: t'afta 'так', t'azi 'сюда', t'ijana, t'ijak 'по этому месту', tovdla 'в той стороне', kosa(d)/kosi 'где', kozi 'сюда', kuva / kuvana 'по какой стороне', kovdlda(d) 'откуда' и др.

Некоторые местоименные образования, выражающие временные значения, содержат не только основу местоимения, но и какое-либо слово. При этом компоненты сливаются в прочное и нечленимое единство: t'adde 'в этом году' < ta + существительное эрзянского языка i 'год' в аблативе; t'dci 'сегодня' < указательное местоимение fa + ci (si) 'день'.

Как в мокшанском, так и в эрзянском языке выявляются суффиксы, имеющие элементы местоименного происхождения. К ним относятся: 1) лично-притяжательные; 2) указательные; 3) личные окончания глагола.

Лично-притяжательные суффиксы обнаруживаются и в других современных финно-угорских, самодийских языках и этимологически связаны с личными местоимениями.

Суффиксы определенности, по установившемуся мнению, генетически восходят к указательным местоимениям финно-угорской системы.

То же можно сказать о личных окончаниях глагола в мордовских языках: это исторический результат развития первичных личных окончаний протоуральского языка. Данные окончания возводятся к основам личных местоимений в их более архаичной форме.

178

Принимая во внимания все эти факты, можно утверждать, что общее происхождение названных аффиксов возводятся к финно-угорским местоименным основам.

Особое место занимает такое интересное явление, как присоединение к местоимениям личных окончаний глагола в функции предиката. Сказуемостное изменение имен, местоимений и наречий в мордовских языках очень развито, хотя в уральских языках данное явление встречается довольно редко. Хорошо представлен этот процесс в ненецком языке, а в саамском, прибалтийско-финских, венгерском, обско-угорских, пермских и марийском он вообще отсутствует. В функции предиката у личных и усилительно-личных местоимений лицо выражается дважды: личным местоимением и личными окончаниями, которые, в свою очередь, восходят к финно-угорским личным местоимениям в их более архаичной форме.

179

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертации рассмотрены вопросы об освещении проблемы местоименных слов в общей лингвистике, степени и состоянии изученности данной проблемы в финно-угорском и мордовском языкознании, о заимствованиях местоимений в мордовских и финно-угорских языках. Детально рассмотрен и систематизирован весь комплекс вопросов, направленных на исследование местоименных слов в диалектах мокшанского языка.

В работе восстановлены по возможности в полном объеме местоименные формы, функционирующие в исследуемых говорах и диалектах, проведен этимологический и структурно-словообразовательный анализ данной категории.

Исследование местоимения в диалектах мокшанского языка проведено комплексным методом - этнолингвистическим и сравнительно-историческим, а также частично в лингвогеографическом и статистическом аспектах.

По мнению большинства ученых, категория местоимения выделилась в языке раньше других категорий слов: ее отграничение предшествовало формальному разделению глагола и имени. Они появляются уже в аморфную эпоху развития языков, в качестве особого класса слов с обобщенным значением. Данная категория слов произошла от первичных дейктических частиц (указательных слов в широком смысле термина), выполнявших функции как частиц и наречий, так и разных местоимений. Подобную мысль аргументирует венгерский языковед Д. Фокош на материале уральских языков: манс. ta 'этот', 'значит', 'так', 'тогда', й 'этот', 'значит', 'вот', селькупское to 'этот', 'там' (Fokos 1956: 66).

Первичные дейктические частицы, происходят от разных корней, в том числе от слов, обозначающих полные понятия. Процессы преобразования полнозначных слов в местоименные могли совершаться в глубокой древности. В результате длительного развития из общего дейктического источника выросли дифференцированные по своим функциям указательные слова: раз

180 личные местоимения, частицы, наречия. По сравнению с другими местоимениями (личными, вопросительными) формирование указательных местоимений оказалось наиболее естественным и легким процессом, поскольку особенно характерной для первичных дейктических частиц была как раз собственно-указательная функция, в то время как функции, типичные, например, для личных и вопросительных местоимений, были как бы вторичными, более редко встречаемыми.

В проблемном вопросе о классификации местоимений, где в результате анализа основного материала принята точка зрения В.В. Виноградова, А.А. Потебни и др., которые считали, что подход к классификации местоимений должен основываться не на формальном и морфологическом, а на лексико-семантическом анализе. По мнению других ученых (И. Баллаша, П.Я. Ско-рик и др.), существенное значение для определения частей речи имеют морфологические особенности, поэтому местоимения как часть речи в разных языках представлены неодинаково. Согласно рассмотренному материалу почти во всех языках как отдельная часть речи функционируют личные местоимения, потому что сама природа обусловливает их морфологическое своеобразие. Что же касается других типов местоименных слов (указательных, вопросительных и т. д.), то они в одних языках относятся к местоимениям (если обладают особыми морфологическими свойствами), в других распределяются между другими частями речи: существительными, прилагательными, числительными, наречиями, составляя специфические лексические разряды соответствующих частей речи.

В финно-угорском языке-основе наличествовала трехразрядная система местоимений, куда входили личные, указательные и вопросительные. Они по ряду особенностей занимают главное место среди указательных слов. Данные местоимения нашли свое отражение в современных финно-угорских языках, поскольку ни один из упомянутых разрядов не исчез. Поэтому мы

181 называем их первичными. К.Е. Майтинская использует термин «первостепенные» (Майтинская 1979: 187).

Личные местоимения формировались, прежде всего, путем осложнения древних местоименных основ суффиксальными элементами: а) местоименными; б) энклитическими частицами.

Группа личных местоимений немногочисленна. Сюда относятся: топ / тэп / топэ 'я1, ton / tdn / tond 'ты', son / san / sond 'он', mih 'мы', t'ih 'вы', sin / sm 'они' и изменяются по типу притяжательного склонения.

При словоизменении личных местоимений в диалектах мокшанского языка происходят некоторые фонетические изменения: 1) редукция гласного: тэп 'я', tdn 'ты' sdn 'он' и т. д. (сев. группа говоров центр, д.); 2) вставка звука: топэ 'я', tond 'ты' sond 'он' и т.д. (красн.-синдр. группа говоров центр, д.); 3) не палатальность первого консонанта перед гласным переднего ряда, как и в эрзянском языке: tin 'вы', sin 'они' (сев. ареал центр, д.; смеш.д.); 4) выявление показателя -j- в формах генитива личных местоимений единственного числа mo-j-h 'мой', to-j-h 'твой', so-j-n 'его, который существует и в эрзянском языке (ср. эрз. то-пе-п и mo-je-h 'мне', to-he-t' и to-je-t' 'тебе', so-he-hde и so-je-nde 'ему') и является результатом чередования j /У п. Первоначальная функция суффикса -j - это дифференциация личных местоимений в форме генитива (то-п 'меня', to-h 'тебя', so-n 'его') от притяжательных (mo-j-п 'мой', to-j-h 'твой', so-j-h 'его'). В настоящее время первоначальная функция утратилась, т.к. по закону аналогии произошло выравнивание форм; 5) появление гласного после суффикса генитива в некоторых говорах центрального и западного диалектов: mohhe 'мой1, tonne 'твой', sohhe 'его'.

В говорах и диалектах мокшанского языка имеются параллельные образования форм датива: с местоименной основой и без местоименной основы. Например: рыбк.- ммл. г. moh-d'ij-э-п /t'ej-э-п, юго-вост. д. moh-d'i-пэ /t'ij-пэ, зап. д. moh-d'ij-h /t'ij-h, мокш. лит. moh-d'ej-he /t'ej-he 'мне'; рыбк.-ммл. г. toh-d'i-f /t'e-t', юго-вост. д. toh-d'i-t'/t'i-t', зап. д. toh-d'ij-t' /tij-t', мокш. лит.

182 toh-d'ej-t' /t'ej-t' 'тебе'; рыбк.- ммл. г. son-d'ij-d-ndza / t'ej-d-ndza, юго-вост. д. soh-d'ij-d-ndza(d) /si-j-d-ndza(d), зап. д. soh-d'ij~ndza(d) / t'ij-d-ndza(d), мокш. лит. son-d'ej-d-ndza / t'ej-d-ndza 'ему'. Образования с местоименной основой употребляются в форме генитива с послелогом fe- ~ t'ei- и посессивным суффиксом соответствующего лица. Краткие формы являются по-слеложными образованиями с лично-притяжательными суффиксами.

В мокшанском литературном языке и в его диалектах аблативный формант (d + гласный) геминирован (удвоено падежное окончание). Подобное явление встречается и в эрзянском языке: мокш. moh-d'd-dd-n/ mon-d'9-d-n, эрз. лит. moh-d'e-h, moh-d'e-d'e-h 'от меня'; мокш. ton-d'd-dd-t, эрз. лит. toh-d'e-t\ ton-d'e-d'e-t' 'от тебя'; мокш. sofi-d'd-dd-ndza / soh-d'd-d-ndza(d), эрз. лит. soh-d'e-nze, son-d'e-de-nze 'от него'. В говорах западного диалекта представлены образования аблатива с утроенным падежным суффиксом: mon-d'd-dd-d-n 'от меня', ton-d'd-dd-d-t 'от тебя', soh-dd-d3-d-ndza 'от него', mm-d'd-dd-d-пэк 'от нас', t'in-d'd-dd-ds-nt, 'от вас', sin-d'd-dd-da-st 'от них'.

В других падежах прослеживается тенденция более частого употребления вместо синтетических форм аналитических конструкций, построенных на основе генитива местоимения и соответствующего послелога.

Указательные местоимения формировались главным образом посредством сложения местоимений или их суффиксации. Образование сложных местоимений происходило: а) повторением основного указательно-местоименного компонента {t'it'e, t'dt'e, t'dta 'этот', sice, §эса, sdce 'тот'); б) присоединением другого указательного местоимения к основному указательно-местоименному компоненту (snat 'эти'); в) добавлением усилительных частиц {sakd 'тот же', t'akd 'этот же').

В падежных формах указательных местоимений употребляются как синтетические, так и аналитические конструкции. Синтетические конструкции некоторых указательных местоимений выступают только в качестве обстоятельств, а потому перешли в разряд наречий и воспринимаются как та

183 ковые. В анализируемых говорах данный разряд изменяется не по всем типам склонения в равной мере: чаще по неопределенному, определенному и реже притяжательному.

Нередко указательные местоимения сочетаются с личными. В таких конструкциях личное местоимение занимает как препозитивное, так и постпозитивное положение, но при последнем случае лицо, совершающее действие, логически выделяется в большей мере. Ср. топ ta кис 'мой этот дом' и t'a кис топ 'этот дом мой'; топ ta khigas 'моя эта книга' и ta khigas топ 'эта книга моя'.

Вопросительные местоимения формировались подобно указательным. Сложные вопросительные местоимения образованы путем соединения вопросительного и указательного местоимений, добавления местоименных суффиксов.

Вопросительные местоимения изменяются по типу неопределенного (куе(э) 'кто', meze(d) / тИе(э) / meje(d) / mije(d) J те]ата(э) / mijama(d) / щата(э) / пата(э) 'что', копа 'который', kodama(d) / ката 'какой', тгага(э) / mizara(d) / тэ£ага(э) / mijara(d) / mdjara(d) / mjara(d) / пага(э) / гага(э) 'сколько', тгагэсе(э) / шгагэсе(э) / туагэсе(э) / тэ]агэсе(э) / щагэсе(э) / пагэсе(э) 'который'), определенного (mezs / mizs / mejs / mejds J mijs / mejamds / rhijamds / mjamss / патэ§ 'что это', kodamas J kodams 'какой') и реже притяжательного (mezzze, rhejdze 'что мое', kodamsse 'какое мое') склонений.

Структура генитива вопросительного местоимения mezen включает исходную форму meze и суффикс генитива -п. В северной подгруппе говоров путем упрощения данной формы возникло современное теп: ton then t'evce 'твое какое дело'; men t'etce t'ejt' sfavi 'чего тебе надо'. Аналогичное образование есть и в дативе: mend'i / mind'i; mendi ta kagdt't' sdvit' 'зачем ты эту бумагу взял?'.

Вопросительные местоимения копа 'который', kodama 'какой' изменяются по типу местоимения meze 'что'. Местоимение копа в определенном

184 склонении употребляется только во множественном: konat'ne(a) 'которые из тех', koria-f-пэ-п, kona-t'-nd-nd'i. Форма каузатива определенного склонения в говорах западного диалекта образуется на основе генитива множественного числа: kona-t'-nd-n-ksa. Усеченная форма ката(э) от местоимения kodama 'какой' употребляется в говорах западного диалекта и изменяется только по трем падежам - номинатив, генитив, датив неопределенного склонения: ката 'какой', катэп 'какого', kamdfid'i 'к какому'.

Вопросительные местоимения тгага(э) J тггага(э) / тэгага(э) / туага(э) / mdjara(d) / mjara(d) / пага(э) / zara(d) 'сколько' при словоизменении ведут себя как количественно-указательные местоимения tmard/ tdnara, яэпагэ/ sdnara 'столько'. В притяжательных конструкциях они используются во множественном числе: тгагэпэк / тиагэпэк / тэгагэпэк / туагэпэк / тэ-jarsndk / щагэпэк / пагэпэк / гагэпэк 'столько нас'; mzardhdhi / тИагэпэМ / тэгагэпэМ' / mijardfidnt' / mdjardfidnt' J mjardfidht' / пагэпэМ J гагэпэМ'столько вас'; mzardfidst J mizardfiast / mdzardhdst J mijarafidst J mdjarafidst / mjaranast / nardfidst / zardfidst 'столько их'.

Для вопросительно-местоименных образований ki / lcije(d) 'кто', rheze(d) / mize(d) / meje(d) / mije(d) / mejama(d) J mjama(d) / пата(э) 'что', копа 'который', kodama(d) / ката 'какой' характерно различие чисел. Форма множественного числа, как и у имени существительного, проявляется в неопределенном и определенном склонении. В отличие от личных и указательных местоимений множественное число вопросительных местоимений образуется всегда от их основ единственного числа. Материальными средствами его формирования являются суффикс простого множественного числа -t и сложный суффикс категорий определенности -t'ne < t (показатель простого множественного числа + -пе (показатель определенности): Id / 1а]е(э) - ki-t 'кто в ед. и мн. числе)'; meze(d) / mize(d) / meje(d) / туе(э) / rhejama(d) 'что' -rhes-t' / mis-t' / mef-t' / mif-t' 'что (во мн. числе)'. Параллельно с формой мно

185 жественного числа mest' фигурируют образования mejat, mejamat, mjamat, namat\ копа 'который' - kona-t 'которые из этих'; kodama(d) / ката(э) 'какой' -kodap-t / kodama-t / катэ-t 'какие', kodams 'какой из этих' — kodapne(a) / koda-matne(a). Формы kodap-t / kodapne(a) можно представить следующим образом: kodapt < *kodam + t; kodapne(a) < *kodam + t + ne. В местоимении mesne(a), mefne в результате ассимиляции выпадает показатель множественного числа: meze-t'-ne > mes-t'-ne > mes-ne.

После разветвления языка-основы произошли большие изменения в местоимении в частности и в морфологии финно-угорских языков в целом. Под влиянием различных морфологических процессов, а именно осложнения первичных разрядов словообразовательными элементами, заимствование из других языков, появились новые разряды местоимений: усилительно-личные, притяжательные, возвратно-притяжательные, счетно-личные, взаимно-личные, определительные, относительные и отрицательные.

Усилительно-личные местоимения формировались в результате осложнения личного местоимения суффиксальным элементом -с. В системе их словоизменения имеются некоторые отличительные особенности по сравнению с литературными нормами. В мокшанском языке усилительно-личные местоимения имеют только две падежные формы, а в отдельных говорах (в частности рыбкинско-мамолаевских) изменяются по пяти падежам (номинатив, генитив, датив, аблатив, абессив): топе 'я сам', топсэ-h 'меня самого', monc-t'ij-a-n 'ко мне самому', monc-t'a-da-n 'меня самого', mohc-ft'ama-h 'без меня самого'; tone 'ты сам', tofica-n 'тебя самого', tonc-t'i-t' 'к тебе самому', tonc-t'd-dd-t 'тебя самого', tonc-ft'ama-t 'без тебя самого'; sonc 'он сам', sonca-n 'его самого', sonc-t'ij-a-ndza(a) 'к нему самому', sohc-h-da-ndza(a) 'его самого', sonc-ft'ama-ndza(a) 'без него самого'; mine 'мы сами', minca-n 'нас самих', minc-t'ij-nak 'к нам самим', minc-t'a-da-nak 'нас самих', minc-ft'ama-nak 'без нас самих'; t'inc 'вы сами', fin-can 'вас самих', tmc-fij-a-nf 'к вам самим', t'inc-ta-da

186 nt 'вас самих', t'inc-ft'ama-nt 'без вас самих'; sine 'они сами', sinea-n 'их самих', sinc-t'ij-a-st 'к ним самим', sine-t'a-da-st 'их самих', sinc-ft'ama-st 'без них самих'.

В номинативе данные местоимения сочетаются с личными, при этом личное местоимение занимает препозитивную позицию для того, чтобы в большей степени конкретизировать лицо, совершающее действие: топ топе / тотопс 'я сам', ton tone / todonc 'ты сам', son sonc / sozohc 'он сам' min mine / mirnine 'мы сами', t'in t'ine / t'idine 'вы сами', sin sine / sizine 'они сами'.

В функции притяжательных выступают генитивные формы личных и усилительно-личных местоимений и изменяются по типу неопределенного и определенного склонений: monna-s, mojna-s tonna-t', tojha-t', monna-t'-na-nd'i, tonna-t'-na-nd'i, monna-da, tonna-da.

Возвратно-притяжательное местоимение ss (is, as) изменяется по притяжательному склонению и принимает лично-притяжательные суффиксы. Данное местоимение в диалектах мокшанского языка функционирует в различном фонетическом оформлении: 3S-t'ej-a-n / as-t'ij-a-n / is-t'ij-a-n hs-t'ej-a / ss-t'ej-na / is-t'ej-na / эк-й-па 'мне самому'; ss-t'ej-a-t' / ss-t'ij-a-t' / is-t'ej-a-t' 'тебе самому'; ss-t'ej-a-ndza / 3S-t'ij-a-ndza / is-t'ej-a-ndza 'ему самому'; 3s-t'ej-nak / 3S-t'ij-a-hk / is-t'ij-a-nak 'нам самим'; as-t'ej-a-nt'/ 3S-t'ij-a-nf / is-t'ij-a-nt' 'вам самим'; 3s-t'ej-a-st / 3s-t'ij-a-st / is-t'ij-a-st 'им самим', 3S-ft'ama-ndza(a), is-ft'ama-ndza(a) 'без него самого'.

Нет единого мнения в признании счетно-личных местоимений skama-n 'я один', skama-t 'ты один', skama-ndza(a) 'он один', skama-nk / skama-nak 'мы одни', skama-nt 'вы одни', skama-st 'они одни' отдельным разрядом. Одни языковеды (М.Е. Евсевьев 1963: 141, 149, авторы ГМЯ 1962: 209) рассматривают их как собирательные числительные с притяжательным суффиксом, другие (Б.А. Серебренников 1967: 91) относит к разряду усилительных местоимений. Д.В. Бубрих, К.Е. Майтинская, А.П. Феоктистов, С.И. Липатов выделяют данные образования в самостоятельный разряд, поскольку они

187 встречается и в других финно-угорских языках. Форм склонения счетно-личные местоимения не имеют и употребляются только в номинативе.

В мокшанском языке имеется образование flca-ftcan 'друг друга', образующее отдельный разряд взаимно-личного местоимения. Данное местоимение встречается во всех мокшанских говорах и диалектах, но в различном фонетическом оформлении: мокш. лит. flca-fltan, юг.-вост. д. fk'e-fken, зап. д. ke-flceh 'друг друга'; flca-flca-ndi /fke-fkg-nd'i / k'e-fk'e-nd'i 'друг к другу'; flca-fka-dafe) / fke-fka-da(d) / ke-fka-da 'друг от друга'; fka-fka-sa(d) / fie-fka-sa(d) / k'e-fka-sa 'друг в друге'; f1ca-fka-ft9ma(d) / ftie-fka-ftdma(d) / k'e-fka-ftdma(d) 'друг без друга' flca-fka-nksa(d) / flse-fka-nksa(d) / ke-fka-nksa 'друг за друга'.

В результате использования первичных местоимений, осложненных суффиксальными элементами, прономинализации неместоименных слов, заимствования из других языков образуются определительные местоимения. Изменяются они по типу неопределенного и определенного склонений, причем определенное склонение в говорах западного диалекта имеет не три падежа, как в литературном языке, а четыре (номинатив, генитив, датив, каузатив): simbd-s 'все это', НтЪэ-i, simbd-ti, simbd-t'-ksa; lije-s 'другой этот', kje-t', Uje-t'i, lije-t'-ksa; ef-s 'каждый этот', er-t\ ef-t'i, ef-t'-dnksa; kazni-s 'каждый этот', kazni-t', kazni-t'i, kazni-t'-dnksa; fsaki-s 'всякий этот', fsaki-t', fsaki-t'i, fsaki-t'-dnksa.

В функции относительных, отрицательных и неопределенных местоимений выступают вопросительные. В первом случае - в качестве союзных слов в сложноподчиненных предложениях; во втором случае - они усложнены усилительными частицами -vok, -vak -ga с отрицательным значением; в третьем случае - образованы при помощи эмфатических частиц и элементов, заимствованных их других языков: koj-, -bad'i. Местоименные основы неопределенных местоимений склоняются по типу вопросительных место/ > имений, изменению подвергается только местоименная основа: кг-уэк/ ki-gd

188 кто-нибудь', mezd-vdk / niezd-gd / mizd-vak / mejd-vdk / rhija-vdk / mejamd-vak / mijamd-vdk / mjama-vdk / патэ-vdk 'что-нибудь', kodamd-vdk / kodamd-gd 'какой-нибудь', mzard-vdk / mizard-vdk / тэгагэ-уэк/ mdzard-gd / rhijard-vdk / mdjard-vdk / rhjar-vdk/ mjara-gd / nar-vak 'сколько-нибудь'; koj-kije(d) 'кое-кто', koj-meze(d) / koj-mize(a) / koj-meje(d) / koj-mije(d) J koj-rnejama(a) 'кое-что', kijd-bdd'i / kijd-bdd'e 'кто-то', mezd-bdd'i, mezd-bdd'e / mizd-hdd'e / mejd-bdd'e / mijd-bdd'e f mejamd-bdd'e / mijamd-bdd'e / mjamd-bdd'e f namd-bdd'e 'что-то'.

Все местоимения, как и заменяемые ими части речи, могут содержать эмфатические частицы, которые усиливают или подчеркивают их значение.

В связи с тем, что местоимение является наиболее архаичной категорией, от него, как от слов древнейшего слоя лексики образуются другие части речи, в том числе наречие.

Личные местоимения в отличие от других первичных местоимений (указательных и вопросительных) не соотносятся с наречиями. Последние же формируют целый наречийный ряд или с указательной местоименной основой или вопросительной. Выделяются две разновидности производных местоименных наречий. К первой разновидности относятся образования, состоящие из финно-угорского местоименного корня и какого-либо суффикса, в том числе местоименного. Ко второй - образования, включающие местоименную основу и суффикса падежного характера. В образовании наречий в большей степени участвуют указательные и вопросительные местоимения, причем среди указательных чаще всего имеющие t-овую основу, среди вопросительных - k-овую местоименную основу. Например: t'afta 'так', t'azi 'сюда', t'ijana, t'ijak 'по этому месту', tovala 'в той стороне', kosa(d)/kosi 'где', kozi 'сюда', kuva / kuvana 'по какой стороне', kovdlda(a) 'откуда'.

Некоторые местоименные наречия, выражающие временные значения, содержат основу местоимения и какое-либо слово, при этом компоненты представляют собой прочное и нечленимое единство: t'adde 'в этом году' < ta

189 существительное эрзянского языка i 'год' в аблативе; t'dci 'сегодня' < указательное местоимение ta + сг (si) 'день'.

Следует отметить, что в мокшанском и эрзянском языках выявляются суффиксы местоименного происхождения. К ним относятся: 1) лично-притяжательные; 2) указательные; 3) личные окончания глаголов.

Общее происхождение данных аффиксов возводятся к финно-угорским местоименным основам: лично-притяжательные суффиксы этимологически связаны с личными местоимениями; суффиксы определенности генетически восходят к финно-угорским указательно-местоименным основам; личные окончания глагола в мордовских языках - исторический результат развития первичных личных окончаний протоуральского языка от лично-местоименных основ.

Однако лично-притяжательные окончания сохранили большую близость с личными местоимениями, чем глагольные, потому что в эпоху существования именного строя современным личным глагольным окончаниям предшествовали притяжательные суффиксы. Первичные личные окончания глаголов по форме ничем не отличались от притяжательных, формальное различие между ними, надо полагать, сложилось позднее.

Особо следует подчеркнуть, что к местоимениям присоединяются личные окончания глаголов, выступая в функции предиката. Сказуемстное изменение имен, местоимений и наречий в уральских языках встречается довольно редко. В мордовских языках это явление хорошо развито, поэтому языковеды (М.Н. Коляденков, А.П. Феоктистов, М.Д. Имайкина и др.) не раз затрагивали эту проблему. Данное явление четко представлено в ненецком языке: манъ пухуця-дм 'я старуха', маня пухуця-ва 'мы старухи', pida хапепа 'он охотник' и т. д. (Терещенко 1947: 131-132). В таких языках, как саамском, прибалтийско-финских, венгерском, обско-угорских, пермских и марийском языках оно отсутствует. Его нет даже в таком территориально близком языке, как татарский, хотя во многих других тюркских языках оно

190 имеется: казах, бала-мын 'я ребенок', бала-сын 'ты ребенок' и т. д. (Серебренников 1967: 162).

Предпринятая нами попытка исследования диалектных особенностей в области местоимения мокша-мордовского языка дает возможность конкретизировать и расширить имеющиеся представления об общих и специфических чертах разрядов местоимений, что представляет большой интерес не только для специалистов по мордовским языкам, но и для специалистов, интересующихся данной проблемой по русскому и тюркским языкам, исторически связанным с мордовскими.

Привлечение диалектного материала местоименного происхождения, проведение изоглосс морфологических явлений в области местоимения способствует уточнению динамики развития той или иной особенности, установлению мест ее концентрации и затухания. Результаты исследования показывают направления и историю развития структуры местоимения, современное распространение некоторых местоименных форм и образований.

191

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Лёвина, Мария Захаровна, 2003 год

1. Агафонова 1983 = Агафонова Н.А. Словоизменение существительного и местоимения в смешанных мордовских говорах Куйбышевской области: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1983. - 20 с.

2. Агафонова 1988 = Агафонова Н.А. Вопросительно-местоименные формы и их функционирование в смешанных мордовских говорах Куйбышевской области // Актуальные вопросы мордовского языкознания. Саранск, 1988. - Вып. 94. - С. 140 - 149.

3. Агафонова 1989 = Агафонова Н.А. Происхождение и структура определительных местоимений в смешанных мордовских говорах Куйбышевской области // Вопросы лексикологии финно-угорских языков. Саранск, 1989. - С. 85 - 89.

4. Ананьина 1974 = Ананьина К.И. Верхне-алатырские говоры мокшанского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1974. - 20 с.

5. Ананьина 1977 = Ананьина К.И. Местоимения в говорах мокша-мордовского языка // Вопросы морфологии эрзянских и мокшанских диалектов (словоизменение и словообразование). Саранск, 1977. - С. 45 - 53.

6. Ашнин 1958 = Ашнин Ф.Д. Указательные местоимения и их производные в азербайджанском, турецком и туркменском языках. Автореф. дисс . канд. филол. наук. М., 1958. - 24 с.

7. Бабушкина 1966 = Бабушкина Р.В. Темяшевский диалект мокша-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1966. - Т. 4. - С. 16 - 225.

8. Балакин 1948 = Балакин П.Г. Местоимения в мордовских языках // Зап. Науч.-исслед. ин-та при Совете Министров Мордовской АССР. Саранск, 1948. - Вып. 10. - С. 69 - 100.192

9. Баллаша 1951 = Баллаша Й. Венгерский язык. -М., 1951. 375 с. Баталова 1976 = Баталова P.M. Коми-пермяцкая диалектология. - М.: Наука, 1976.

10. Бибин 1964 = Бибин М.Т. Говоры наскафтымской мордвы // Учен. зап. Мордов. гос. ун-та. Саранск, 1964. - № 43. - С. 19 - 159.

11. Бубрих 1947 = Бубрих Д.В. Эрзя-мордовская грамматика-минимум. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1947.

12. Бубрих 1949 = Бубрих Д.В. Грамматика литературного коми языка. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1949. 199 с.

13. Бубрих 1953 = Бубрих Д.В. Историческая грамматика эрзянского языка.- Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1953. — 265 с.

14. Буслаев 1958 = Буслаев Ф.И. Опыт исторической грамматики русского языка. Ч. 1. Этимология. М.: Университетск. тип., 1958. - 244 с.

15. Виноградов 1947 = Виноградов В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. М.; Л.: Учпедгиз, 1947. -784 с.

16. Галкин 1964 = Галкин И.С. Историческая грамматика марийского языка. Ч. 1. Морфология. Йошкар-Ола: Мар.кн. изд-во, 1964. -203 с.

17. ГМЯ 1962 = Грамматика мордовских языков. Фонетика и морфология.- Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1962. — 375 с.

18. ГМЯ 1980 — Грамматика мордовских языков. Фонетика, графика, орфография, морфология / Под ред. Д.В. Цыганкина. Саранск: Мордов. ун-т, 1980.-340 с.

19. ГРЯ 1960 = Грамматика русского языка. Т. 1. Фонетика и морфология. — М.: Изд-во АН СССР, 1960.

20. ГСУЯ 1962 = Грамматика современного удмуртского языка. Фонетика и морфология. Ижевск: Удмурт, кн. изд-во, 1962. - 375 с.

21. Давыдов 1963 = Давыдов М.М. Болыпе-игнатовский диалект эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - Т. 2. - С. 118 - 234.193

22. Деваев 1963 = Деваев С.З. Средне-вадский диалект мокша-мордовского языка //Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. -Т.2.-С.-261 -433.

23. Доза 1956 = Доза А. История французского языка. М.: Изд-во иностр. лит., 1956.-471 с.

24. Евсевьев 1963 = Евсевьев М.Е. Основы мордовской грамматики // Избр. тр. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - Т. 4. - 469 с.

25. Ермушкин 1965 = Ермушкин Г.И. Характеристика северо-западных говоров эрзя-мордовского языка в связи с историей носителей // Этногенез мордовского народа. Саранск, 1965.

26. Ермушкин 1968 = Ермушкин Г. И. Северо-западные говоры эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1968.-Т. 5.-С. 318-383.

27. Ермушкин 1975 = Ермушкин Г.И. Местоименные слова теня, мезе, от-мее в эрзя-мордовском языке // Вопросы финно-угроведения. Саранск, 1975.-Вып. 6.-С. 50-56.

28. Ермушкин 1984 = Ермушкин Г.И. Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам. М.: Наука, 1984. - 140 с.

29. Ермушкин 1991 = Ермушкин Г.И. Верхнепьянский диалект эрзя-мордовского языка. Гамбург, 1991.-201 с.

30. Звегинцев 1962 = Звегинцев В. А. Очерк по общему языкознанию. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1962. 384 с.

31. Имайкина 1989 = Имайкина М.Д. Временная лексикализация в мордовских языках проявление единства лексического и грамматического значений // Вопросы лексикологии финно-угорских языков. - Саранск: Мордов. ун-т, 1989.-С. 56-71.

32. Коведяева 1976 = Коведяева Е.И. Марийский язык // Основы финно-угорского языкознания: Марийский, пермские и угорские языки. М.: Наука, 1976.-С. 3-96.194

33. Козлов 1960 = Козлов В.И. Расселение мордвы (Исторический очерк) // Вопросы этнической истории мордовского народа. М.: Изд-во АН СССР, 1960.-С. 5-63.

34. Коляденков 1954 = Коляденков М.Н. Грамматика мордовских (эрзянского и мокшанского) языков. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1954. - 327 с.

35. Липатов 1977 = Липатов С.И. Местоимения и их формы в диалектах мокшанского языка // Вопросы морфологии эрзянских и мокшанских диалектов (словообразование и словоизменение). Саранск, 1977. - С. 31 - 45.

36. Ломакина 1975 = Ломакина Т.И. Городищенский диалект мокша-мордовского языка: Автореф. дис. . канд филол. наук. Тарту, 1975. - 27 с.

37. Майтинская 1955 = Майтинская К.Е. Венгерский язык. Ч. 1. Введение. Фонетика, морфология. -М.: Изд-во АН СССР, 1955. 303 с.

38. Майтинская 1962 = Майтинская К.Е. Функция местоименного суффикса -п в личных и вопросительных местоимениях финно-угорских языков // Вопросы финно-угорского языкознания. М.; Л.: Изд-во АН ССР, 1962. - С. 65 - 80.

39. Майтинская 1964 = Майтинская К.Е. Местоимения в мордовских и марийском языках. М.: Наука, 1964. - 104 с.

40. Майтинская 1965 = Майтинская К.Е. Некоторые общие черты местоименных слов в мордовских языках // Вопросы финно-угорского языкознания. М., 1965. - Вып. 3.

41. Майтинская 1966 = Майтинская К.Е. Заимствованные элементы в местоименной лексике финно-угорских языков // Советское финноугроведение. Таллин, 1966. — Т. 2. - № 4.

42. Майтинская 1969 = Майтинская К.Е. Местоимения в языках разных систем. М.: Наука, 1969. - 307 с.

43. Майтинская 1974 = Майтинская К.Е. Сравнительная морфология финно-угорских языков // Основы финно-угорского языкознания: Вопро195сы происхождения и развития финно-угорских языков. М.: Наука, 1974. - С. 214-384.

44. Майтинская 1979 = Майтинская К.Е. Историко-сопоставительная морфология финно-угорских языков. М.: Наука, 1979. - 263 с.

45. Мокшень кяль. Морфология 2000 = Мокшень кяль. Морфология / Под ред. Н.С. Алямкина. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2000. - 233 с.

46. Мосин 1989 = Мосин М.В. Типы семантических корреляций в мордовских и прибалтийско-финских языках // Вопросы лексикологии финно-угорских языков. Саранск, 1989. - С. 35 - 41.

47. Надькин 1968 = Надькин Д.Т. Морфология нижнепьянского диалекта // Очерки мордовских диалектов Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1968. - Т. 5. — С. 3-175.

48. Надькин 1972 = Надькин Д.Т. К истории указательных форм в мордовских языках // Вопросы мордовского языкознания. Саранск, 1972. — Вып. 42.-С. 61-69.

49. ОМД = Очерки мордовских диалектов. Т. 1 - 5. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1961 - 1968.

50. Орнатов 1838 = Орнатов П.П. Мордовская грамматика, составленная на наречии мордвы-мокши. М: Всенодальной типографии, 1838. - 106 с.

51. ОФЯ 1974 = Основы финно-угорского языкознания: Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. М.: Наука, 1974. - 481 с.

52. ОФЯ 1975 = Основы финно-угорского языкознания: Прибалтийско-финские, саамские и мордовские языки. М.: Наука, 1975. — 464 с.

53. ОФЯ 1976 = Основы финно-угорского языкознания: Марийский, пермские и угорские языки. М.: Наука, 1976. - 347 с.

54. Панфилов 1962 = Панфилов В.З. Грамматика нивхского языка.- М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. Т. 1. - 262 с.

55. Пешковский 1938 = Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 6. М.: Учпедгиз, 1938. - 172 с.196

56. Редей, Эрдейи 1974 = Редей К., Эрдейи И. Сравнительная лексика финно-угорских языков // Основы финно-угорского языкознания: Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. М.: Наука, 1974. - С. 397 -438.

57. Савченко 1962 = Савченко А.Н. Славянские и балтийские местоимения в отношении к местоимениям других индоевропейских языков // Науч. докл. высш. шк. филол. науки. -М., 1962. Вып. 3.

58. Самойленко 1959 = Самойленко С.Ф. Из истории восточно-славянских местоимений: Дис. . д-ра филол. наук. JL, 1959.

59. Серебренников 1963 = Серебренников Б.А. Историческая морфология пермских языков. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - 390 с.

60. Серебренников 1967 = Серебренников Б.А. Историческая морфология мордовских языков. М.: Наука, 1967. - 261 с.

61. Скорик 1961 = Скорик П.Я. Грамматика чукотского языка. М.; Л., 1961.-Ч. 1.-448 с.

62. СМЯ 1961 = Современный марийский язык: Морфология. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1961. - 321 с.

63. Стеблин-Каменский 1953 = Стеблин-Каменский М.И. История скандинавских языков. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1953. - 340 с.

64. Стеблин-Каменский 1957 = Стеблин-Каменский М.И. Грамматика норвежского языка. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1957. - 242 с.

65. Тепляшина 1965 = Тепляшина Т.И. Памятники удмуртской письменности XVIII в. М.: Изд-во АН СССР, 1965. - 324 с.

66. Тепляшина, Лыткин 1976 = Тепляшина Т.И., Лыткин В.И. Пермские языки // Основы финно-угорского языкознания: Марийский, пермские и угорские языки. М.: Наука, 1976. - С. 97 - 228.

67. Терещенко 1947 = Терещенко Н.М. Очерк грамматики ненецкого (юра-ко-самоедского) языка. Л., 1947.197

68. Трощева 1969 = Трощева М.П. Наречия в современных мордовских языках: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1969. - 23 с.

69. Трощева 1977 = Трощева М.П. Заимствованные элементы в местоимениях мокша-мордовского языка под влиянием языковых контактов // Вопросы мордовского языкознания. Саранск, 1977. - Вып. 57. - С. 83 - 86.

70. Феоктистов 1960 = Феоктистов А.П. Мордовское языки и их диалекты // Вопросы этнической истории мордовского народа. М.: Изд-во АН СССР, 1960. - С. 5 - 63.

71. Феоктистов 1963 = Феоктистов А.П. Категория притяжательности в мордовских языках. Саранск: МордОв. кн. изд-во, 1963. - 184 с.

72. Феоктистов 1966 = Феоктистов А.П. Мокшанский язык // Языки народов СССР: Финно-угорские и самодийские языки. М.: Наука, 1966. — Т. 3. -С. 199-221.

73. Феоктистов 1975 = Феоктистов А.П. Мордовские языки // Основы финно-угорского языкознания: Прибалтийско-финские, саамский и мордовские языки. М.: Наука, 1975. - С. 248 - 345.

74. Феоктистов 1976 = Феоктистов А.П. Очерки по истории формирования мордовских письменно-литературных языков. М.: Наука, 1976. - 260 с.

75. Феоктистов 1990 = Феоктистов А.П. Диалекты мордовских языков // Mordwinisches Worterbuch. Helsinki, 1990. - Bd.l. - S. LX - LXXXV.

76. Феоктистов 1993 = Феоктистов А.П. Мордовские языки // Языки мира: Уральские языки. М.: Наука, 1993. - С. 174 - 177.

77. Хайду 1985 = Хайду П. Уральские языки и народы. М.: Прогресс, 1985.-429 с.

78. Цыганкин 1961 = Цыганкин Д.В. Шугуровский диалект эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов.- Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1961.-Т. 1. -С. 294-395.198

79. Цыганкин 1966 = Цыганкин Д.В. Лексические особенности эрзянских говоров // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1966.-Т. 4.-С. 345-352.

80. Цыганкин 1977 = Цыганкин Д.В. Морфологические особенности диалектного словоизменения (основное склонение) // Вопросы морфологии эрзянских и мокшанских диалектов (словообразование и словоизменение). — Саранск: МГУ, 1977.

81. Цыганкин 1979 = Цыганкин Д.В. Фонетика эрзянских диалектов. Саранск: Мордов. ун-т, 1979. - 111 с.

82. Цыганкин 1980 = Цыганкин Д.В. Именные и глагольные основы мордовских языков в диахронном освещении // Финно-угристика: Межвуз. те-мат. сб. научн. тр. Саранск, 1980. - Вып. 3. - С.

83. Цыганкин, Деваев 1975 = Цыганкин Д.В., Деваев С.З. Очерк сравнительной грамматики мордовских (мокшанского и эрзянского) литературных языков. Саранск: Мордов. ун-т, 1975. - 116 с.

84. Черапкин 1930 = Черапкин И.Г. Диалекты мокша-мордвы бывшей Пензенской губернии // Учен. зап. Сарат. ун-та . Саратов, 1930. — Т. 8. - Вып. 3. -С. 19-31.

85. Шахматов 1910 = Шахматов А.Н. Мордовский этнографический сборник.-М., 1910.-840 с.

86. Эрзянь кель. Морфология 2000 = Эрзянь кель. Морфология. Саранск: Тип: «Красный Октябрь», 2000. - 279 с.

87. Яковлев, Ашхамаф 1941 = Яковлев Н., Ашхамаф Д. Грамматика адыгейского литературного языка. М.; Л., 1941.

88. Якушкин 1961 = Якушкин А.В. Дракинский диалект эрзя-мордовского языка// Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1961. -Т. 1.-С. 197-294.

89. Ahlgvist 1861 = Ahlgvist A. Versuch einer mokscha-mordvinischen Grammatik nebst Texten und Worterverzeichniss. St.-Petersburg, 1861.199

90. Balazs 1973 = Balazs J. Funktionswerte der Pronominalitat. Budapest: Akad/ kiado, 1973.-240 s.

91. Buhler 1934 = Biihler K. Sprachtheorie. Die Darstellungsfunktion der Sprache. Jena: Fischer, 1934. 434 s.

92. Brugmann, Delbruk 1956 = Brugmann, Delbriik UAJb. 1956. - T. 28.

93. Collinder 1934 = Collinder B. Indouralisches Sprachgut // UAJb. Bd 1. Filosofi, sprakvedenskap och historiska vetenskaper, I. Uppsala, 1934.

94. Collinder 1954 = Collinder B. Zur indouralischen Frage // UAJb. Uppsala, 1954.-Bd 10.

95. Collinder 1955 = Collinder B. Fenno-ugric Vocabulary. An Etymological Dictionary of the Uralic Languages. Stockholm: Almgvist & Wiksell, 1955. — 211 s.

96. Collinder 1956 = Collinder B. Die Entstehung der Sprache // UAJb. 1956. - T. 28.

97. Curme 1935 = Curme G.O. Parts of Speech and Accidence: A Grammar of the English Language. Boston; New York, 1935. - 370 s.

98. Fokos 1956 = Fokos D. A. Nevragozas torteneteibol // NyK. 1956. - T. 38 (LVIII).

99. Hajdu. 1966 = Hajdu P. Bevezetes az urali nyelvtudomanyba: A magyar nyelv finnugor alapjai. Budapest, 1966.

100. Mark 1925 = Mark J. Die Possessivsuffixe in den uralischen Sprachen. I Halfte. Helsinki, 1925. (MSFOu. T. 44 (LTV)).

101. Ojansuu 1918 = Ojansuu H. Karjala-aunuksen aannehistoria. Helsinki: Suo-malaisenkirjallasuuden seura, 1918. 175 s.

102. Ojansuu 1923 = Ojansuu H. Itamerensuomalaisten kielten pronominioppia // Turun suomalaisen ylipiston julkaisuja. Saija B. Turku, 1923. - № 3, osa 1.

103. Paasonen ML 1903. = Paasonen H. Einige Bemerkungen iiber die Formen der Possessivsuffixe // Paasonen H. Mordwinische Lautlehre. Helsingfors, 1903. - S. 120 - 123. (MSFOu. -T. 22).

104. Paasonen MChr. 1909. = Paasonen H. Mordwinische Chrestomathie mit Glossar und grammatikalischem Abriss. Helsingfors, 1909.

105. Szinnyei 1922 = Szinnyei J. Finnisch-ugrische Sprachwissenschaft. Berlin; Leiptig, 1922. Aufl. 2.

106. Tauli 1958. = Tauli V. The Structural Tendencies of Languages. Т. 1. General Tendencies // Annales Academiae Fennicae. Ser. B. Helsinki, 1958. T. 115.

107. Vertes 1967 = Vertes E. Die osztjakischen Pronomina. Budapest: Akad. kiado, 1967. - 272 s.

108. Wiedemann 1865 = Wiedemann F. Grammatik der ersa-mordwinischen Sprache nebst einem kleinen mordwinisch-deutschen und deutsch-mordwinischen Worterbuch. St.-Petersburg, 1865.

109. Wundt 1921 = Wundt W. Volkerpsychologie. Bd. I. Die Sprache. Stuttgart, 1921. - Т. 1, Aufl. 4.; Bd. II. Die Sprache. - Leipzig, 1922. - T. 2. Aufl. 4.1. СЛОВАРИ

110. СГНМЯ 1981 = Саватькова А.А. Словарь горного наречия марийского языка. -Йошкао-Ола: Map. кн. изд-во, 1981.

111. КЭСКЯ 1970 = Лыткин В. И. Гуляев Е.С. Краткий этимологический словарь коми языка. М.: Наука, 1970. - 286 с.201

112. МарРС 1951 = Марийско-русский словарь. Йошкар-Ола, 1951. - 510 с.

113. МКНЭС 1981 = Келин М. А., Мосин М. В. Цыганкин Д. В. Мокшень кялень нюрьхкяня этимологическяй словарь. Саранск. Мордов. кн. изд-во, 1981.-90 с.

114. РВС 1951 = Хаас Э.С. Русско-венгерский словарь. М.: Госиздат иностр. и нац. словарей, 1951. - 607 с.

115. ЭВ 1998 = Цыганкин Д.В., Мосин М.В. Этимологиянь валке. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1998. - 234 с.

116. ЭКНЭС 1977 = Цыганкин Д.В., Мосин М.В. Эрзянь келень нурькине этимологической словарь. Саранск: Морд. кн. изд-вась, 1977. - 109 с.

117. ЭСМЯ 1979 1983 = Гордеев Ф. И. Этимологический словарь марийского языка. - Т. 1 - 2. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1979 - 1983.

118. ЭСЧЯ 1964 = Егоров В. Г. Этимологический словарь чувашского языка. Чебоксары: Чувашиздат, 1964. - 355 с.

119. ЭФВ 1996 = Ниеми Я., Мосин М. Эрзянь-финнэнь валке (Ersalais-suomalainen sanakirja). Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1996. - 208 с.

120. MSS 1998 = Herrala Е. Feoktistov A. Moksalais-suomalainen sanakirja. (Херрала Э., Феоктистов А. Мокшень-финнонь валке). Turku, 1998. - 222 s.

121. Перевёрнутая гласная э обозначает соответствующие гласные звуки неполного образования (редуцированные) е, о, а.

122. Обозначение населенных пунктов

123. Подлясово Зубово-Полянского района

124. Вадовские Селищи Зубово-Полянского района

125. Промзино Зубово-Полянского района

126. Старое Бадиково Зубово-Полянского района

127. Новое Бадиково Зубово-Полянского района

128. Мордовская Поляна Зубово-Полянского района

129. Зарубкино Зубово-Полянского района

130. Ачадово, Тарханская Потьма Зубово-Полянского района

131. Булдыгино Зубово-Полянского района Ю.Пичпанда Зубово-Полянского района

132. Мордовский Пимбур Зубово-Полянского района

133. Кажлодка Торбеевского района

134. Дракино Торбеевского района14. Савва Торбеевского района

135. Салазгорь Торбеевского района

136. Мордовские Юнки Торбеевского района

137. Варжеляй Торбеевского района

138. Старая Печиморга Торбеевского района

139. Курташки Атюрьевского района20.Арга Атюрьевского района

140. Кишалы Атюрьевского района

141. Мордовская Козловка Атюрьевского района23.Кушки Атюрьевского района

142. Польское Цыбаево Темниковского района

143. Лесное Цыбаево Темниковского района

144. Кондровка Темниковского района2 7. Мордовские Пашаты Ельниковского района

145. Большой Уркат Ельниковского района

146. Стар. Пиченгуши Ельниковского района

147. Каньгуши Ельниковского района31 .Стар. Синдрово Краснослободского района

148. Колопино Краснослободского района

149. Мамолаево Ковылкинского района

150. Новое Мамангино Ковылкинского района 35.3айцево Краснослободского района

151. Рыбкино Ковылкинского района

152. Старая Самаевка Ковылкинского района

153. Волгапино Ковылкинского района

154. Гумны Ковылкинского района

155. Курнино Ковылкинского района

156. Старые Пичуры Торбеевского района212

157. Парапино Ковылкинского района

158. Мордовское Вечкино Ковылкинского района

159. Старое Дракино Ковылкинского района45.Паево Кадошкинский района

160. Мордовское Коломасово Ковылкинского района

161. Мордовские Парки Краснослободского района

162. Шадым Ковылкинского района

163. Красный Шадым Ковылкинского района

164. Алькино Ковылкинского района51.Адашево Инсарского района

165. Кочетовка Инсарского района

166. Верхняя Лухма Инсарского района

167. Мордовская Паевка Инсарского района

168. Шадым Рыскино Инсарского района

169. Новые Верхиссы Инсарского района57.Новлей Инсарского района

170. Болдово Рузаевского района

171. Трускляй Рузаевского района60.Левжа Рузаевского района61 .Сузгарье Рузаевского района

172. Мордовская Пишля Рузаевского района

173. Перхляй Рузаевского района

174. Старая Теризморга Старошайговского района

175. Лемдяй Старошайговского района

176. Сарга Старошайговского района

177. Кулдым Старошайговского района

178. Мельцаны Старошайговского района

179. Вертелим Старошайговского района

180. Темяшево Старошайговского района