Динамика инвестиционного развития и стратегическое программирование экономического роста в реалиях формирующихся рынков тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 08.00.05, доктор наук Гусев Святослав Николаевич

• Гусев Святослав Николаевич
• доктор наук
• 2018

Оглавление диссертации доктор наук Гусев Святослав Николаевич

ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

§ 1.1. Неокейнсианские модели экономического роста

§ 1.2. Неоклассические модели экономического роста с экзогенным научно-техническим прогрессом и фундаментальные проблемы теории макроэкономической

динамики

§ 1.3. «Новые» модели экономического роста (с эндогенным научно техническим

прогрессом)

ГЛАВА 2. АНАЛИЗ ТЕНДЕНЦИЙ ЭВОЛЮЦИИ И ПРОБЛЕМ РЕГУЛИРОВАНИЯ ИНВЕСТИЦИОННОЙ СФЕРЫ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ НА ЭТАПЕ

РЫНОЧНЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ

§ 2.1. Факторы инвестиционного кризиса в начальной фазе экономических

преобразований

§ 2.2. Макроэкономические итоги и накопленные проблемы инвестиционной

деятельности на стадии восстановительного роста

§ 2.3. Современное состояние национального накопления: перспективы и вызовы... 140 § 2.4. Критика неолиберальной доктрины государственной инвестиционной

политики

ГЛАВА 3. ИССЛЕДОВАНИЕ РЕГИОНАЛЬНЫХ АСПЕКТОВ РЕАЛИЗАЦИИ ИНВЕСТИЦИОННОЙ И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ В НАЦИОНАЛЬНОМ ХОЗЯЙСТВЕ (НА ПРИМЕРЕ РЕСПУБЛИКИ

ТАТАРСТАН)

§ 3.1. Характерные особенности и итоги развития инвестиционных процессов в

экономике Татарстана

§ 3.2. Республиканский сектор исследований и разработок: результаты функционирования и приоритетные направления оптимизации государственного

регулирования

ГЛАВА 4. ПРЕДЛАГАЕМАЯ МЕТОДОЛОГИЯ РАЗРАБОТКИ КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ ОСНОВ, ПРИНЦИПОВ И МЕХАНИЗМОВ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДИНАМИКОЙ В ХОЗЯЙСТВЕННЫХ СИСТЕМАХ

ПЕРЕХОДНОГО ТИПА

§ 4.1. Возможные подходы к моделированию фактических темпов экономического роста в реалиях формирующихся рынков: постановка проблемы и пути её решения.225 § 4.2. Спецификация структурных и циклических факторов роста и методологический

базис государственного регулирования его динамики

ГЛАВА 5 ОБОСНОВАНИЕ ПОЛИТИКИ УПРАВЛЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИМ РОСТОМ В ОТЕЧЕСТВЕННОМ НАРОДНОМ

ХОЗЯЙСТВЕ

§ 5.1. Эмпирические приложения «+АО+МС+Е8» модели в российской экономике: анализ, сценарное прогнозирование и общие рекомендации по повышению

эффективности государственного управления

2

§ 5.2. Лучшие зарубежные и региональные практики государственного регулирования

экономического роста в условиях формирующихся рынков 301 § 5.3. Цели, задачи и система мер экономической политики России в контексте парадигмы догоняющего развития

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ПРИЛОЖЕНИЯ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Динамика инвестиционного развития и стратегическое программирование экономического роста в реалиях формирующихся рынков»

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. За двадцатипятилетний период

экономических преобразований, несмотря на создание формальных рыночных

институций, к сожалению, не была в полной мере решена главная задача, стоявшая

перед отечественным народным хозяйством - оно так и не смогло выйти на

траекторию устойчивого, долгосрочного роста. В результате размеры валового

внутреннего продукта страны, а, следовательно, и реальные доходы - и шире -

качество и уровень жизни населения - по сей день лишь ненамного превосходят

дореформенные значения соответствующих показателей. Как свидетельствует

зарубежный опыт, подобный сценарий не был заранее предопределен, неизбежен и

априори задан некими глубинными, объективными закономерностями

трансформационной фазы, а явился логичным итогом проводившейся экономической

политики, её приоритетов, установок и ориентиров, методов, способов и механизмов

практической реализации.

Проведенное нами исследование показывает, что современный концепт

государственного регулирования экономических отношений в России ни идейно, ни

риторически не отличается от того, что доминировал на протяжении многих

последних лет. Система государственного управления по-прежнему опирается на

несложный набор «универсальных» тезисов, мифологем, постулатов и аксиом

неолиберальной повестки, которая оказалась неспособна обеспечить минимально

удовлетворительное раскрытие немалого потенциала роста национального хозяйства

даже при благоприятной внешнеэкономической конъюнктуре. Очевидно, что в

кардинально ужесточившейся, стрессовой обстановке, комбинирующей негативные

экзогенные шоки разных типов - от санкционных барьеров на доступ к западным

рынкам капитала и технологий до стабильно низких цен на углеводородное сырье - во

многом аналогичные, архаичные подходы отнюдь не гарантируют даже простое

возобновление расширенного воспроизводства.

Что же касается форсированного, ускоренного, опережающего экономического

роста, необходимость которого диктуется требованиями и установками доктрины

догоняющего социально-экономического развития, то непременным условием начала

данной стадии является глубокое переосмысление, инвентаризация и существенный

4

пересмотр методологии и инструментария разработки системы мер государственного регулирования.

В сложившейся ситуации особую актуальность и, без преувеличения -значимость интеллектуального вызова для отечественной экономической науки приобретает проблема формирования новой, научно-обоснованной парадигмы государственного стратегического управления экономической динамикой, которое, с одной стороны, должно носить автохтонный характер и учитывать специфику и особенности, институциональный тип и стадию развития российской экономики, а с другой - обеспечивать инклюзивность её роста в соответствии с господствующими трендами, особенностями и закономерностями эволюции мировой хозяйственной системы.

Степень разработанности проблемы. В государствах со зрелыми рынками

теоретические аспекты управления экономическим ростом нашли отражение в работах

М. Абрамовича, Ф. Агиона, Г. Гроссмана, П. Даймонда, Е. Домара, К. Инады, Д.

Касса, Т. Купманса, В. Леонтьева, Р. Лукаса, Дж. Мида, Ф. Рамсея, П. Ромера, П.

Самуэльсона, Т. Сарджента, Т. Свана, К. Симса, Р. Солоу, Х. Узавы, Р. Харрода, П.

Хьюитта, Е. Хэлпмена, К. Эрроу.

В числе эмпирических исследований зарубежных авторов, посвященных

калькуляции макроэкономической динамики, определению её драйверов и

ограничений, а также идентификации причин возникновения глубоких межстрановых

различий по базисным показателям благосостояния отдельного упоминания

заслуживают труды А. Алесины, Д. Асемоглу, Р. Барро, У. Баумоля, Д. Вейла, Р.

Вишни, Р. Гордона, Дж. Де Лонга, Э. Денисона, Ч. Джонса, С. Джонсона, Д.

Джоргенсона, У. Истерли, П. Кленоу, М. Кремера, А. Крюгера, Р. Левина, Й.-В. Ли, К.

Мерфи, Н. Мэнкью, У. Нордхауса, Дж. Робинсона, А. Родригес-Клер, Д. Родрика, Д.

Ромера, Н. Рубини, Дж. Сакса, Х. Сала-и-Мартин, Л. Саммерса, А. Уорнера, С.

Фишера, Р. Холла, Ч.-Т. Хси, А. Шляйфера.

В России сложились научные школы в сфере исследований широкого спектра

актуальных научно-практических проблем стратегического планирования социально-

экономического развития страны и генерации эффективных мер государственного

регулирования экономического роста в условиях рыночных трансформаций

5

национального хозяйства. Среди отечественных достижений в данной области можно выделить результаты, изложенные в трудах Л.А. Абалкина, А.Г. Аганбегяна, А.А. Акаева, С.А. Андрюшина, А.С. Булатова, К.К. Вальтуха, С.Ю. Глазьева, Р.С. Гринберга, М.В. Ершова, Р.И. Капелюшникова, В.Г. Клинова, В.Б. Кондратьева, Д.С. Львова, В.Е. Маневича, В.А. Мау, В.М. Полтеровича, В.В. Попова, Е.М. Примакова, В.К. Сенчагова, В.В. Симонова, С.Г. Синельникова-Мурылева, Б.А. Хейфеца, Ю.В. Яковца, Е.Г. Ясина.

Региональный и территориальный контекст вопросов стратегического управления функционированием экономики и её отдельных отраслей, включая промышленный комплекс, освещается в работах Г.Ю. Гагариной, В.И. Гришина, Н.В. Зубаревич, О.В. Кузнецовой, Р.М. Нижегородцева, М.В. Панасюка, О.В. Пчелинцева, М.Р. Сафиуллина, Г.В. Семенова, В.П. Чичканова, Б.М. Штульберга и т.д.

Несмотря на то, что в вышеназванных трудах заложены некоторые элементы и подходы к стратегическому программированию экономического роста, накопленный опыт и итоги рыночных преобразований отечественного народного хозяйства, лучшие зарубежные практики реализации национальных модернизационных проектов, а также меняющаяся геоэкономическая и геополитическая обстановка ставят новые задачи в данной области научных изысканий. Так, дополнительного научного анализа требуют проблемы методологии формирования концептуальных основ, принципов и направлений проведения государственной политики управления агрегированным выпуском. При этом в настоящее время все ещё не достаточно изучены теоретические аспекты, методы и способы моделирования, анализа, прогнозирования и планирования воспроизводственных процессов в хозяйственных системах с переходным институциональным режимом, а также обоснования постоянных и чрезвычайных, неотложных мер государственного регулирования их динамики.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования заключается в теоретико-методологическом обосновании новой государственной политики управления экономическим ростом на основе стратегического программирования макроэкономической динамики в реалиях формирующихся рынков. В соответствии с данной целью в диссертации были поставлены и решены следующие задачи:

- изучить различные классы теоретических моделей экономического роста и их важнейшие эмпирические приложения;

- исследовать содержание основных понятий, связанных со стратегическим программированием макроэкономической динамики, уточнить соответствующий терминологический аппарат;

- идентифицировать результаты, логические элементы и прикладные заделы теории экономического роста, пригодные для использования при конструировании новых методов исследования фактической динамики агрегированного выпуска в хозяйственных системах с переходным экономическим режимом;

- осуществить ретроспективный анализ трендов и результатов эволюции процессов капиталообразования в российской экономике на федеральном и региональном уровнях на различных этапах периода рыночных трансформаций;

- оценить современное состояние национального накопления, его количественные и качественные характеристики, а также выявить диспропорции и барьеры, препятствующие гармоничному развитию инвестиционной деятельности;

- предложить проходящую практическую верификацию иерархию потребностей инвесторов в эффективных институтах, рынках сбыта, объектах общественной инфраструктуры, квалифицированных кадрах, доступных финансовых ресурсах и других компонентах инвестиционного потенциала;

- разработать теоретическую конструкцию, связывающую воедино фактические темпы роста хозяйственных систем переходного типа со структурными и циклическими драйверами макроэкономической динамики, входящими в зону воздействия государственной экономической политики;

- предложить алгоритмы практической интерпретации и измерения величин объясняющих переменных сформированной управленческой концепции на основе данных государственного статистического мониторинга;

- изучить поведение временных рядов избранного набора источников роста и получить общие представления о ключевых ограничениях агрегированного выпуска в исследуемых экономиках, а также адекватных компенсирующих мерах государственного регулирования воспроизводственных процессов;

- осуществить при помощи эмпирических приложений управленческой модели декомпозицию макроэкономической динамики в анализируемых хозяйственных системах и уточнить до количественного уровня существующее видение её катализаторов и ингибиторов;

- разработать краткосрочные сценарные прогнозы траектории развития отечественной экономики в зависимости от состояния комплекса экзогенных и эндогенных параметров деловой среды;

- апробировать методологический инструментарий стратегического программирования экономического роста и обосновать принципы, пути и направления повышения эффективности управления его динамикой в национальном хозяйстве России.

Объектом исследования является социально-экономическое развитие формирующихся рынков, факторы, параметры и характеристики их роста, а также система институтов и практик его обеспечения.

Предметом исследования выступает многообразие управленческих отношений, возникающих в процессе стратегического программирования макроэкономической динамики.

Область исследования. Диссертация выполнена в рамках раздела «Менеджмент» Паспорта специальностей ВАК 08.00.05 «Экономика и управление народным хозяйством»: п. 10.4. «Государственная политика, механизмы, методы и технологии ее разработки и реализации. Стратегии и тактики в осуществлении государственной политики», п. 10.5. «Особенности разработки и реализации государственной политики в экономической и социальной сферах», п. 10.8. «Управление экономическими системами, принципы, формы и методы его осуществления. Зависимость управления от характера и состояния экономической системы. Управление изменениями в экономических системах».

Теоретической и методологической основой диссертационного исследования послужили парадигмы, концепции и положения различных школ экономической теории, а также научно-методологические и методические подходы, представленные в трудах отечественных и зарубежных ученых по проблемам моделирования

экономического роста и регулирования его динамики.

8

Методологическую основу исследования составили методы статистического анализа и экономико-математического моделирования, общенаучные методы познания, включающие анализ, синтез, диалектику, абстрагирование, методы системного, комплексного, исторического, логического, структурного, сравнительного анализа, а также графические методы и методы экспертных оценок, позволившие исследовать объекты в постоянном развитии, взаимосвязи и взаимодействии с внешней средой. Применение вышеперечисленных методов позволило обеспечить обоснованность результатов проведенного анализа, теоретических и практических выводов.

Информационная база исследования. В процессе исследования

использовались законодательные и нормативные правовые акты Российской

Федерации, Республики Татарстан, Указы Президента Российской Федерации, Указы

Президента Республики Татарстан, материалы международных экономических

исследований, данные Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД),

Всемирного банка, Международного валютного фонда, Всемирного экономического

форума, органов федеральной и региональной государственной статистики, материалы

научно-практических конференций, периодической печати, в частности,

академических изданий, федеральные и региональные концепции, стратегии и

программы развития, данные мировой компьютерной сети «Интернет», независимые

информационные источники.

Научная новизна исследования заключается в разработке адекватных реалиям

российской экономики методологических основ стратегического программирования

роста, позволяющих существенно усовершенствовать, посредством применения

нового экономико-математического инструментария (авторской управленческой

модели и её эмпирических проекций), процесс перспективного управления динамикой

агрегированного выпуска.

В рамках диссертационной работы получены следующие наиболее важные

результаты, определяющие научную новизну исследования:

- расширен понятийный аппарат теории государственного регулирования за счет

авторской трактовки категории «стратегическое программирование экономического

роста» и введён в научный оборот, на базе комплексной диагностики известных типов

9

моделей макроэкономической динамики, набор концептуальных требований (в частности, комбинирование детерминирующих факторов, сосредоточенных как на стороне предложения, так и в области спроса, операциональность объясняющих переменных, учет влияния внешнего сектора национальных экономик, отказ от избыточной универсализации и анализ, преимущественно, краткосрочного периода), которым должны отвечать подобные конструкции, предназначенные для использования в процедурах анализа, прогнозирования, планирования и управления воспроизводственными процессами;

- идентифицированы и осуществлен замер ключевых изъянов, дисбалансов и противоречий отечественной инвестиционной сферы (включая кумулятивные объемы недоинвестирования и дисфункциональность имманентных рыночным системам механизмов и каналов финансирования инвестиционных процессов за счет общественных сбережений), которые в сочетании с действующим концептом макрорегулирования затрудняют восстановление важнейших количественных параметров национального накопления до дореформенного состояния и более того -задают траекторию её дальнейшего развития в виде последовательности повторяющихся колебаний вокруг состояния равновесия на низком уровне;

- разработана на основе принципов А. Маслоу авторская «иерархическая пирамида потребностей инвестора», в рамках которой доказана следующая «вертикаль» его ценностей - от потребностей в инвестиционной деятельности, рынке сбыта, финансовых ресурсах, общественной инфраструктуре, квалифицированных кадрах до запроса на эффективное государственное регулирование - и продемонстрирована уязвимость использования во многом игнорирующей её логику неолиберальной парадигмы государственной инвестиционной политики в реалиях развивающихся и формирующихся рынков;

- модифицирован, на базе нового понятийного и критериального аппарата, а

также выявленных особенностей регулирования инвестиционной сферы в

хозяйственных системах переходного типа, методологический подход к генерации

концептуальных основ, направлений и механизмов проведения государственной

политики управления экономическим ростом посредством введения в анализ как

структурных, так и циклических факторов воспроизводственных процессов, а также

10

построения эмпирических приложений, позволяющих решать весь спектр прикладных задач стратегического программирования макроэкономической динамики - от количественной оценки её ограничений и сценарного прогнозирования до формирования целевых вариантов развития и обоснования пакета мер государственного управления, призванных обеспечить достижение намеченных ориентиров;

- предложена в развитие авторского методологического подхода комбинированная управленческая модель, названная «+АО+МС+Е8» (по первым буквам ключевых компонент «совокупный спрос, производственные возможности, внешние шоки»), показывающая, что в краткосрочном периоде фактические темпы роста детерминируются динамикой потребительских расходов населения и объясняющими переменными инвестиционного комплекса - склонностью частного бизнеса к капиталовложениям за счет собственных и привлеченных финансовых ресурсов, а также инвестиционной активностью государства и внешнего сектора -задающими траекторию изменения производственного аппарата экономической системы;

- построена серия эмпирических приложений модели для экономик Российский Федерации, репрезентативной выборки её субъектов - Татарстана, Башкортостана и Самарской области - а также Казахстана, позволяющих выявить ряд новых закономерностей, имеющих важное управленческое значение: в хозяйственных системах переходного типа наиболее чутко экономический рост реагирует на склонность к инвестированию государственного сектора, даже при умеренной эффективности капитальных вложений, ощутимое ускорение макроэкономической динамики может достигаться путем простого повышения общего уровня инвестиционной активности, при этом потребительские расходы населения оказывают несколько менее различимое влияние на интенсивность воспроизводственных процессов, чем это предполагалось изначально, а прямые зарубежные инвестиции не следует рассматривать как фактор, способный придать мощный дополнительный импульс социально-экономическому развитию формирующихся рынков;

- идентифицированы при помощи новой управленческой модели основные

драйверы и ограничения макроэкономической динамики, в частности, установлено,

11

что в отечественном народном хозяйстве, рассматриваемом в целом, все её внутренние источники пребывают в угнетенном состоянии, в экономике Самарской области фундаментальная угроза воспроизводственным процессам, помимо прочего, исходит от чрезвычайно жестких, даже на фоне не самых благоприятных в целом по стране, условий кредитования, в Башкортостане и, в особенности Татарстане, торможение экономического роста вызвано, главным образом, причинами, лежащими в области спроса, в то время как в хозяйственной системе Республики Казахстан ингибиторы агрегированного выпуска имеют, преимущественно, структурную природу;

- разработаны на основе экономико-статистического анализа ряда экзогенных и эндогенных параметров деловой среды количественные сценарные прогнозы развития российской экономики и продемонстрирована инвариантность темпов роста национального хозяйства страны по отношению к ценовой конъюнктуре мирового рынка углеводородного сырья при условии неизменности существующей доктрины экономической политики, а также обоснован выбор её целей, задач, приоритетов и комплекса первоочередных мер государственного регулирования.

Теоретическая значимость исследования заключается в развитии методологии одного из магистральных направлений современной экономической науки - теории экономического роста, интеграции её концептуальных положений с теорией государственного регулирования, расширении аналитического потенциала и повышение возможностей методического аппарата, позволяющих определять влияние государственной экономического политики на динамику воспроизводственных процессов на макроуровне хозяйственных систем.

Практическая значимость исследования состоит в разработке

методологического инструментария стратегического программирования

экономического роста, который позволяет на уровне органов государственного

управления (как федеральных, так и региональных): осуществлять анализ характерных

особенностей и тенденций, факторов и закономерностей макроэкономической

динамики, а также формировать её сценарные прогнозы; обосновывать стратегические

цели, приоритеты, ориентиры и задачи развития экономик национального и

субнационального типов; идентифицировать важнейшие ограничения в области

спроса и предложения, препятствующие активизации воспроизводственных

12

процессов, разрабатывать практически реализуемые подходы к нейтрализации ингибиторов агрегированного выпуска, осуществлять выбор сбалансированного набора эффективных мер государственного регулирования экономического роста.

Результаты и основные положения диссертационного исследования используются при преподавании следующих дисциплин: «Государственное регулирование национальной экономики», «Государственная инвестиционная политика» и «Государственное регулирование развития малого и среднего предпринимательства» в Казанском (Приволжском) федеральном университете.

Апробация результатов исследования. Достоверность результатов работы подтверждается тем, что её важнейшие положения получены и прошли эмпирическую проверку на статистическом материале репрезентативной выборки экономических систем с переходным институциональным режимом национального (Российская Федерация, Республика Казахстан и Республика Украина) и регионального (Республика Татарстан, Республика Башкортостан и Самарская область) типов.

Оценки и выводы, прикладные заделы и рекомендации автора по поводу принципов, путей и механизмов интенсификации инвестиционной, инновационной, научной и научно-технической активности в народном хозяйстве региона, базирующиеся на предложенной методологии стратегического программирования экономического роста, использовались Министерством экономики Республики Татарстан при подготовке ежегодных «Инвестиционных меморандумов Республики Татарстан», трехлетних «Инновационных меморандумов Республики Татарстан», периодических «Государственных докладов об итогах инновационной деятельности в Республике Татарстан», «Программы социально-экономического развития Республики Татарстан на 2011-2015 годы», текста закона «Об инновационной деятельности в Республике Татарстан», Концепции создания территориально-обособленного инновационно-производственного центра «Иннокам» а также Министерством образования и науки Республики Татарстан при разработке Перечня приоритетных направлений развития науки, технологий и техники в Республике Татарстан и Государственной программы «Развитие образования и науки Республики Татарстан на 2014-2020 годы».

Положения диссертационного исследования отражены в 19 основных публикациях, в том числе в 2 авторских монографиях, статьях в центральных специализированных изданиях, журналах и научно-тематических сборниках, тезисах докладов и выступлений на конференциях и семинарах общим объемом 35,1 п.л.

Объем, структура и содержание работы

Диссертационное исследование состоит из введения, 5 глав, заключения, приложений и списка литературы, включающего 261 наименование. Содержит 66 рисунков и 38 таблиц. Общий объем работы 410 страниц.

В первой главе исследованы теоретико-методологические основы стратегического макропрограммирования воспроизводственных процессов, раскрыто содержание исходных условий и предпосылок, важнейших свойств, ключевых особенностей и результатов неокейнсианских, неоклассических и новых моделей экономического роста, выявлены и охарактеризованы их сравнительные преимущества и недостатки в аспекте возможного использования в процедурах прогнозирования, планирования и управления макроэкономической динамикой.

Вторая глава посвящена комплексной диагностике характерных признаков, тенденций, закономерностей и результатов развития инвестиционной деятельности в российской экономике на различных этапах периода рыночных преобразований. Выдвинуто и обосновано предположение о том, что неудовлетворительные итоги функционирования отечественной инвестиционной сферы являются закономерным следствием проведения государственной инвестиционной политики, выдержанной в русле неолиберальной доктрины макрорегулирования, которая подвергается критическому анализу и переосмыслению.

В третьей главе рассмотрены региональные аспекты, тренды и проблемы инвестиционного и научно-технологического развития на примере Республики Татарстан. Изучена специфика функционирования научного комплекса данного субъекта в системе координат Приволжского федерального округа и Ассоциации инновационных регионов России, а также намечены пути повышения эффективности регулирования деятельности территориального сектора исследований и разработок.

В четвертой главе представлена предлагаемая методология стратегического программирования экономического роста, базирующаяся на моделировании его

14

фактических темпов в зависимости от динамики внутреннего спроса, склонности частного бизнеса к капиталовложениям за счет собственных и привлеченных ресурсов, а также инвестиционной активности государственного и внешнего секторов экономики. Разработаны походы к спецификации объясняющих переменных авторской «+АО+МС+ЕБ» модели при помощи показателей темпов увеличения расходов домохозяйств на конечное потребление, нормы самофинансирования инвестиционной деятельности, индекса доступности заемных средств, удельного веса капитальных затрат в общем объеме бюджетных ассигнований и интегрального индикатора эффективности национального накопления, а также описан модифицированный методологический подход к генерации концептуальных основ, принципов и направлений государственного регулирования воспроизводственных процессов.

Список литературы диссертационного исследования доктор наук Гусев Святослав Николаевич, 2018 год

использование

математического

инструментария

Теперь мы готовы обнародовать пул требований, предъявляемых к экономико -математическим моделям, предназначенным для стратегического программирования динамики агрегированного выпуска и формирования концептуальных основ, принципов и механизмов проведения государственной политики управления

экономическим ростом. Не ограничивая общности рассуждений, можно утверждать, что суть этих критериев заключается в следующем (рис. 1.3.8.).

Во-первых, «практико-ориентированные» концепции роста должны осуществлять максимально полный охват обширного многообразия факторов, детерминирующих воспроизводственные процессы, причем как с позиции предложения, так и со стороны спроса - то есть, сочетать и богатую макроэкономическую природу неоклассических подходов (и их развитый математический аппарат) и кейнсианскую постановку проблемы полной занятости.

Во-вторых, в структуре подобных конструкций неприемлемо наличие неадекватных, упрощенческих и механистических, по меркам современных воззрений экономической науки, и эмпирически неподтверждаемых допущений - например, гипотезы о перманентной полной занятости или равенстве внутренних инвестиций национальным сбережениям, которые, при отсутствии ограничений по финансовому счету платежного баланса, конечно же, могут вовлекаться в инвестиционный оборот повсеместно, а не только в экономике страны происхождения.

В-третьих, искомые модели должны, по возможности, обеспечивать учет и интерпретацию влияния внешнего сектора экономической системы, причем, как положительного, так и отрицательного - первое, скажем, может выражаться в интенсивном притоке прямых иностранных инвестиций и активном трансграничном трансферте современных достижений научно-технического прогресса, а второе - в чрезмерном вывозе капитальных ресурсов за рубеж, подрывающем инвестиционный базис и ресурсные основы накопления в национальном хозяйстве.

В-четвертых, объясняющие переменные, входящие в состав концепций, должны носить достаточно детализированный, а главное - операциональный характер, то есть находиться в «зоне ответственности», по крайней мере, одной из важнейших -фискальной, бюджетно-налоговой или монетарной, денежно-кредитной - компонент экономической политики, ибо в противном случае велика вероятность генерации аморфных, лишенных регулятивного начала и абсолютно недееспособных, с точки зрения прикладных задач государственного управления макроэкономической динамикой, разработок.

В-пятых, при подготовке исходных условий и предпосылок моделей необходимо отказаться от избыточной унификации, памятуя, в частности, о том, что вклад различных производственных ресурсов в агрегированный выпуск может варьироваться в широком диапазоне в зависимости от типа и уровня развития конкретных экономик, так что каждой из них, вероятно, присущ свой, в известном смысле, уникальный набор факторов роста.

В-шестых, при разработке «практико-ориентированных» концепций стоит избегать попыток придания им сугубо долгосрочного характера, поскольку конструкции, сфокусированные исключительно на длительной перспективе, скорее всего, будут пригодны для генерации предложений по совершенствованию государственного регулирования воспроизводственных процессов только в проекции на соразмерные временные периоды, что способно во многом обесценить их прикладную значимость.

Наконец, в-седьмых, эффективные, в рассматриваемом аспекте, модели должны оперировать довольно простыми математическим функционалом - предшествующий анализ со всей убедительностью свидетельствует, что наиболее продуктивными оказываются подходы, опирающиеся на несложные, «изящные» построения, в то время как более изощренные в техническом отношении идеи и замыслы зачастую оставляют больше вопросов, нежели ответов.

Именно этими требованиями, предписаниями и императивами мы и будем руководствоваться в последующих разделах исследования при разработке моделей роста, ориентированных на использование в процедурах стратегического программирования макроэкономической динамики и научного обоснования мер государственного регулирования воспроизводственных процессов в реалиях формирующихся рынков.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1

В соответствии с поставленными в начале главы задачами в её рамках

осуществлены систематизация, обобщение и всесторонний анализ известных типов

моделей экономического роста, исходных условий и предпосылок, важнейших

свойств, ключевых особенностей и результатов данных теоретических конструкций, а

111

также изучены перспективы их прикладного применения для научного обоснования системы мер государственного регулирования воспроизводственных процессов. На основе проведенного исследования можно сделать следующие выводы:

1. Под стратегическим программированием экономического роста необходимо понимать завершенный цикл научно-практических изысканий, предполагающих:

-осуществление анализа характерных особенностей и тенденций экономического роста;

-разработку сценарных прогнозов дальнейшего развития ситуации;

-формирование индикативных планов применительно к ключевым количественным и структурным параметрам макроэкономической динамики;

-подготовку рекомендаций относительно выбора инструментов и стимулов государственной экономической политики, направленных на достижение намеченных целевых ориентиров.

2. Неокейнсианские модели роста ориентированы на поиск и доказательство существования таких его траекторий, в рамках которых рыночная экономика пребывает на пределе производственных возможностей. Это свойство делает данные конструкции весьма полезными именно в отношении формирующихся рынков, в реалиях которых решение проблемы полной занятости нельзя считать чем-то само собой разумеющимся и обусловленным действием автоматических стабилизаторов. Кроме того неокейнсианские концепции содержат обоснование необходимости государственного вмешательства, призванного обеспечить достижение экономической системой оптимальной динамики развития.

3. Неоклассические модели с экзогенным научно-техническим прогрессом

предлагают убедительное объяснение феномена непрерывного экономического роста:

его единственным источником выступает научно-технологическое развитие

глобальной хозяйственной системы, исчерпывающим образом задающее темпы

увеличения объемов производства на одного наемного работника на

сбалансированных траекториях. Помимо этого подобные конструкции содержат

рациональную интерпретацию значительной части межстрановых разрывов по

базисным показателям благосостояния, а также удобный методологический

инструментарий их калькуляции. Наконец, несомненным достоинством

112

неоклассических концепций роста с экзогенным НТП является теоретическое обоснование гипотезы условной конвергенции, проходящее практическую верификацию на примерах отдельных национальных экономик.

4. Новые модели макроэкономической динамики предлагают жизнеспособную трактовку эндогенного научно-технического прогресса, как процесса генерации новых изобретений и открытий, вовлекаемых впоследствии в хозяйственный оборот в сфере материального производства экономической системы. Вместе с тем, такая интерпретация, несмотря на убедительность, не лишена некоторых изъянов, ибо в проекции на национальные экономики приводит к хорошо различимой фрагментации научно-технологического развития и завуалированному отрицанию фундаментального свойства инноваций - способности к диффузии и распространению в глобальной деловой среде. Еще одним неожиданным и неоднозначным результатом данных теоретических конструкций является инвариантность научно-технического прогресса и макроэкономической динамики в долгосрочном периоде по отношению к размерам сектора исследований и разработок.

5. Существующие модели экономического роста, по крайней мере, в «чистом» виде достаточно слабо соотносятся с задачами его стратегического программирования и на то есть несколько основных причин. Главная среди них заключается в том, что при построении данных концепций их разработчики исходили из принципиально иных целей. Можно утверждать, что и неокейнсианские и неоклассические конструкции в большей степени пригодны для описания, объяснения и интерпретации источников и свойств, особенностей и закономерностей макроэкономической динамики, нежели для прогнозирования, планирования или, тем более - управления воспроизводственными процессами.

6. Модели, предназначенные для применения в процедурах стратегического программирования экономического роста, должны отвечать следующим требованиям:

-осуществлять максимально охват широкого спектра факторов, детерминирующих воспроизводственные процессы, причем как с позиции предложения, так и со стороны спроса;

-в структуре подобных конструкций неприемлемо наличие эмпирически неподтверждаемых допущений (например, гипотезы о перманентной полной занятости или равенстве внутренних инвестиций национальным сбережениям);

-искомые модели должны обеспечивать учет и интерпретацию влияния внешнего сектора экономической системы, причем, как положительного, так и отрицательного (последнее может выражаться, скажем, в чрезмерном вывозе капитальных ресурсов за рубеж, подрывающем инвестиционный базис и ресурсные основы национального накопления);

-объясняющие переменные, входящие в состав концепций, должны носить операциональный характер, то есть находиться в «зоне ответственности», по крайней мере, одной из важнейших компонент экономической политики;

-при формировании исходных условий и предпосылок моделей необходимо отказаться от избыточной унификации;

-при разработке «практико-ориентированных» концепций стоит избегать попыток придания им сугубо долгосрочного характера, поскольку это способно во многом обесценить их прикладную значимость.

-наконец, эффективные, в рассматриваемом аспекте, конструкции не должны оперировать чересчур громоздким, избыточным математическим аппаратом.

2. Анализ тенденций эволюции и проблем регулирования инвестиционной сферы российской экономики на этапе рыночных трансформаций

2.1. Факторы инвестиционного кризиса в начальной фазе экономических

преобразований

Сложно не признать правоту В.А. Мау и Б.А. Хейфеца, утверждающих, что «для

71

роста нужны инвестиции» и «роль инвестиций в экономическом росте трудно

72

переоценить» . По этой причине любые научные изыскания, затрагивающие теоретические и, тем более - прикладные аспекты управления макроэкономической динамикой, по нашему глубокому убеждению, не могут обходить стороной события, происходящие в области национального накопления в хозяйственной системе, выступающей в качестве главного объекта исследования. Принимая во внимание данное обстоятельство, мы посвятим первых три раздела настоящей главы комплексному, всестороннему анализу характерных особенностей, тенденций и закономерностей развития инвестиционной деятельности в российской экономике на различных этапах периода рыночных преобразований. В ходе данной диагностики будет выдвинуто и обосновано предположение о том, что неудовлетворительные результаты функционирования отечественной инвестиционной сферы не стоит приписывать влиянию неких стихийных, абстрактных рыночных сил, ибо подобные итоги являются закономерным следствием проведения инвестиционной политики государства, выдержанной в русле неолиберальной доктрины макрорегулирования, которая повергнется критическому осмыслению в заключительном параграфе этой части работы.

Судя по диаграмме, изображенной на рисунке 2.1.1, можно выделить четыре этапа, представляющих интерес в обсуждаемом аспекте:

71 Мау В. Социально-экономическая политика России в 2014 году: выход на новые рубежи?//Вопросы экономики. 2015. № 2.

72 Хейфец Б. О зоне свободных инвестиций Евразийского экономического союза//Вопросы экономики. 2014. № 8.

1990-1998 годы - инвестиционный кризис, сопровождавшийся практически пятикратным снижением (до 21,1%) инвестиций в основной капитал по сравнению с показателем 1990 года;

1999-2008 годы - некоторое восстановление инвестиционной активности (до 69,5% от уровня 1990 года), при этом размеры капиталовложений в среднем повышались на 12% ежегодно;

2008-2009 годы - острая фаза глобальной экономической нестабильности, очередное снижение инвестиций до 60,1% от уровня 1990 года;

Рисунок 2.1.1. Динамика инвестиций в основной капитал в экономике Российской Федерации в 1990-2015 годах (в % от уровня 1990 года)

100 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0

100

76 76 75

ОООООООООО^н^н^н^н^н^н 0000000000000000

2010 год - н.в. - восстановительный период, сменившийся в 2014-2015 годах новым инвестиционным спадом, вызванным комбинацией, сочетанием негативных внешних шоков двух типов - резким ухудшением ценовой конъюнктуры международного рынка углеводородного сырья и ограничительными мерами, введенными против России странами Западного мира в связи с известными событиями в Украине.

Приступая к изучению причин масштабного инвестиционного кризиса в российской экономике на начальном этапе рыночных трансформаций (1990-1998

годы), единственным аналогом которого является «Великая депрессия» в США (193073

ые годы, объемы снижения - около можно выделить две группы факторов -

фундаментальных и ситуативных, «производных» (рис. 2.1.2). К числу первых относится радикальный характер рыночных реформ, опиравшийся на специфический сценарий приватизации и вызвавший стремительный демонтаж административно -командного механизма инвестиционных процессов. В рамках последнего государство выступает в роли основного субъекта инвестиционной деятельности, главного инвестора, осуществляющего централизованное планирование и финансирование вложений, а также распределение соответствующих экономических выгод на макро-, мезо- и микроуровне экономической системы. Такая парадигма не подразумевает даже минимальной меры самостоятельности для предприятий в инвестиционной сфере.

Рисунок 2.1.2 Факторы и причины инвестиционного кризиса 1990-1998 годов в

экономике Российской Федерации

73 Григорьев Л. Инвестиционный процесс: накопленные проблемы и интересы//Вопросы экономики. 2008. №4.

117

С началом рыночных преобразований хозяйственной системы государство утрачивает монопольное положение и осваивает роль регулятора инвестиционных процессов, в результате чего формируется своего рода «вакуум» компетенций. Удельный вес бюджетных средств в структуре источников финансирования инвестиций снижается с более чем 80% в 1987 году до 42% в 1990 и примерно 20% в 1998 году. Как следствие, отечественные предприятия, не владевшие на протяжении семидесяти лет навыками самостоятельной инвестиционной деятельности, не могут овладеть ими за весьма короткий, по историческим меркам, период времени, тем более, в агрессивной деловой среде 1990-ых годов.

Что касается приватизации, то представители экономической науки выделяют два возможных подхода к ее проведению, условно именуемые «органичным» и

74

«ускоренным», следуя терминологии Я. Корнаи . Основная цель первого заключается в создании класса эффективных собственников посредством продажи государственных активов стратегическим инвесторам по реальной рыночной стоимости. Ключевой отличительной особенностью такого подхода является его протяженность во времени. По мнению нобелевского лауреата, американского экономиста К. Эрроу, «её (приватизацию - прим. авт.) можно проводить только умеренными темпами: сбережения, необходимые для частного приобретения производств аккумулируются очень медленно, потребуется время для того...чтобы определить реальную продажную цену фирм, производственный сектор надлежит реструктурировать до начала его распродажи»75.

Россия избрала другую концепцию приватизации - «ускоренную», ориентированную, преимущественно, на стремительную ликвидацию государственной собственности в целях предотвращения, по воспоминаниям Я. Корнаи, угроз реставрации коммунистического прошлого76. С этим мнением согласны и многие отечественные ученые, скажем, ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы В. Мау отмечает, что «в принципе, приватизация может преследовать три цели - политическую, экономическую и фискальную», при этом

74

Корнаи Я. Путь к свободной экономике: десять лет спустя (переосмысливая пройденное)//Вопросы экономики. 2000. № 12.

75 Лившиц В.Н., Лившиц С.В. Макроэкономические теории, реальные инвестиции и государственная российская экономическая политика. -М.: Издательство ЛКИ, 2008.

76 Корнаи Я. Путь к свободной экономике: десять лет спустя (переосмысливая пройденное)//Вопросы экономики. 2000. № 12.

118

«первая состоит в укреплении политического режима», что же касается ситуации 1990-х годов, то в ней «как и в любой крупномасштабной революции прошлого,

77

абсолютно доминировала первая задача» . В реальности механизмы проведения приватизационных процедур в нашей стране представляли собой распределение государственных активов по символическим ценам среди узкого круга лиц, близких к

78

тем или иным властным группировкам . В результате практического воплощения такой стратегии значительная часть производств стала контролироваться «случайными» людьми, неготовыми к управлению ими для гармоничного развития хозяйственной деятельности, при этом среди новых собственников массовое распространение получило рентоориентированное, иррациональное поведение.

С тем чтобы описать сущность последнего, заметим, что осознание внутренней нелегитимности в качестве владельцев бывшего государственного имущества формировало устойчивое стремление к безудержному потреблению в ущерб накоплению, распродаже активов (как правило, по частям), хеджированию рисков экспроприации посредством вывода капиталов за рубеж. Благодаря этому в России происходило становление новой общественной формации, получившей, с подачи бывшего Помощника Президента В.Ю. Суркова, название «офшорной аристократии». Характеризуя её мировоззренческие стереотипы и культурную заданность, политик отмечал: «сложилась такая психология, что называется «офшорная аристократия» - вроде хозяева жизни, но при этом они видят свое будущее, будущее своих детей не в

79

России» .

Подобные императивы мышления никоим образом не согласуются с детерминантами и установками поведения инвесторов в условиях рыночной экономики. Неслучайно история российских реформ продемонстрировала дискуссионность известного теоретического посыла, согласно которому частная собственность, при прочих равных условиях, априори более эффективна, чем государственная. В действительности, объемы производства в нефте- и

77 Мау В. Экономическая политика 2010 года: в поисках инноваций/Вопросы экономики. 2011. № 3.

78 В.М. Полтерович приводит залоговые аукционы 1995 года, в ходе которых была осуществлена приватизация государственных пакетов акций ряда крупных, преимущественно сырьевых, компаний, в качестве примера «фальшивых реформ», в том смысле, что их «объявленные цели» с самого начала не соответствовали «истинным». Подробнее см.: Полтерович В., Дмитриев М., Яковлев А., Гурвич Е., Аузан А. Судьба экономических программ и реформ в России (Круглый стол в рамках XVIII Апрельской международной научной конференции НИУ ВШЭ)//Вопросы экономики. 2017. № 6.

79

Хейфец Б. Внешний сектор российской экономики//Вопросы экономики. 2007. № 11.

119

газодобывающей промышленности, а также электроэнергетике в период 1990-2004 годов сократились на 11%, 1,2% и 13,9%, соответственно, а численность занятых наоборот увеличилась на 113,9%, 177,8% и 53,9%, причем, преимущественно, за счет административно-управленческого, а не основного персонала. Таким образом, значение ключевого индикатора эффективности функционирования -

производительности труда в этих базовых отраслях отечественной экономики

80

снизилось на 41,6%, 35,4% и 57,9% , соответственно, и не вследствие давления государства на бизнес, призванного поддерживать избыточную занятость, а из-за некомпетентности, несостоятельности и иррациональной ориентации последнего. Как отмечал, опираясь на расчеты индексов по методам Гири-Камиса и Элтетэ-Кэвеша-Шульца, научный руководитель НИУ ВШЭ Е. Ясин: «результаты всего 20-летнего

периода показывают, что отставание (от США по показателю ВВП на одного

81

занятого - прим. авт.) увеличилось» .

Иначе говоря, стратегически важные национальные активы в частных руках не

стали использоваться более продуктивно не только с общественной, но и с

82

коммерческой точки зрения . Думается, что этот негативный опыт должен быть надлежащим образом учтен при подготовке различных программ приватизации -нужно иметь в виду, что отрицательное отношение к подобным планам, по данным социологического опроса, проведенного ВЦИОМ в апреле 2016 года, выражало

0-5

порядка 68% россиян .

Несмотря на тот факт, что описанные события происходили более двадцати лет назад, народное хозяйство страны по сей день не избавилось от своей имманентной слабости - угнетенного состояния института частной собственности. Отечественные и зарубежные экономисты, среди которых и сотрудники авторитетных международных

80 Дмитриева О., Ушаков Д. Инфляция спроса и инфляция издержек: причины формирования и формы распространения//Вопросы экономики. 2011. № 3.

81 Ясин Е. Институциональные ограничения модернизации, или Приживется ли демократия в России?//Вопросы экономики. 2011. № 11. Так, Дж. Браун с группой соавторов анализировал влияние приватизации на многофакторную производительность и пришел к выводу,

что в большинстве случаев разгосударствление ведет к росту эффективности, однако в России оно, напротив, вызвало её снижение. В исследовании С. Эстрина с коллегами показано, что в странах СНГ позитивные эффекты передачи прав собственности частным экономическим агентам наблюдались лишь в тех ситуациях, когда контроль над государственными активами переходил к зарубежным инвесторам. Подробнее см.: Brown J.D., Earle J.S., Telegdy A. The productivity effects of privatization: Longitudinal estimates from Hungary, Romania, Russia, and Ukraine/Journal of Political Economy. 2006. Vol. 114. No. 1. pp. 61-99., Estrin S., Hanousek J., Kocenda E., Svejnar J. The effects of privatization and ownership in transition economies/Journal of Economic Literature. 2009. Vol. 47. No. 3. pp. 699-728.

83 Ведущий эксперт-консультант ВЦИОМ О. Чернозуб, комментируя результаты опроса, констатировал: «Очередная программа приватизации не находит практически никакой поддержки в российском общественном мнении... Причины такого отношения очевидны: на новую волну приватизации общественное сознание проецирует весьма нелицеприятный опыт предыдущей». Подробнее см. URL: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115674

организаций, в частности, Всемирного экономического форума и бывшие члены правительственных кругов России85 и рядовые представители научного сообщества86 указывают на это обстоятельство, подчеркивая, что оно является самостоятельным фактором дестабилизации социально-экономической обстановки и труднопреодолимым препятствием на пути гармоничного развития инвестиционной сферы. В самом деле, экономические агенты, неуверенные в полноценной реализации права собственности на принадлежащие им активы, с высокой долей вероятности не захотят осуществлять вложения ни в сохранение и приумножение имеющихся имущественных комплексов ни, тем более, в создание новых. К аналогичному выводу приходят многие отечественные авторы, профессионально занимающиеся вопросами российской экономической политики. Например, М.Г. Делягин в своих трудах отмечал, что «немыслимая для рыночной экономики незащищенность права собственности» делает в нашей стране «неприемлемо рискованными любые

87

инвестиции без административного контроля над их объектом» .

Именно по этой причине вывоз капитала из частного сектора отечественной

экономики, остро нуждающейся в модернизации, во всевозможные офшорные и

спарринг-офшорные юрисдикции достигает, по расчетам А.Л. Кудрина, порядка 788

13% ВВП ежегодно , что эквивалентно более чем половине национального накопления. Объем же финансовых ресурсов, выведенных из России за рубеж на протяжении последних 20 лет, оценивается разными исследователями в 1,3-3,17 трлн. долларов США, что сопоставимо со стоимостью всех основных фондов нашей

89

страны .

Такую ситуацию, при которой инвесторы не могут разместить принадлежащие им ресурсы в рамках национальной экономической системы по институциональным причинам, принято называть «плохим инвестиционным климатом». Говоря об

84

От перераспределения благ к созданию процветания: выводы из Индекса глобальной конкурентоспособности (из доклада Всемирного экономического форума и Евразийского института конкурентоспособности)//Вопросы экономики. 2011. № 8

85 Кудрин А., Сергиенко О. Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России//Вопросы экономики. 2011. № 3.

86 См., например: Капелюшников Р. Собственность без легитимности?//Вопросы экономики. 2008. № 3., Булатов А. Россия в международном движении капитала: сравнительный анализ//Вопросы экономики. 2011. № 8., Григорьев Л, Курдин А. Нерешенный вопрос легитимности частной собственности в России//Вопросы экономики. 2016. № 1.

87 Делягин М.. Россия после Путина: Неизбежна ли в России «оранжево-зеленая» революция? М.: Вече, 2005. С. 386.

88 Кудрин А., Сергиенко О. Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России//Вопросы экономики. 2011. № 3.

89 Навой А. Российские кризисы образца 1998 и 2008 годов: найди десять отличий//Вопросы экономики. 2009. № 2.

121

источниках, условиях и предпосылках его становления, нередко акцентируют внимание на неэффективности органов правопорядка и законности, ангажированности судебной системы, чрезмерном и контрпродуктивном вмешательстве государства и т.п., то есть, в сущности, на второстепенных моментах, не упоминая о том, что главная проблема здесь состоит не столько в слабой защищенности права собственности, как такового, сколько во внутренней нелегитимности, уязвимости самих частных собственников (в особенности, крупных)90, обретших свой статус в атмосфере хаоса и правового нигилизма 1990-ых годов в результате многочисленных нарушений норм закона и морали.

Подобное замалчивание фундаментального изъяна отечественной экономики крайне вредно, поскольку речь идет о социально взрывоопасном механизме, который может в любой момент перейти из латентной деструктивной, в активную разрушительную фазу, а вот «самоликвидироваться», в принципе, не способен91. В этой связи уместно процитировать высказывание М. Тэтчер: «общество, в котором есть сомнения по поводу того, кому что принадлежит, не может рассчитывать на

92

продолжительное и успешное развитие» . Вполне закономерно, что, согласно результатам социологического опроса, проведенного ВЦИОМ в июле 2008 года, даже по прошествии десятилетия устойчивого роста и существенного повышения благосостояния граждан страны, к числу сторонников пересмотра результатов приватизации в массовом порядке или в «точечной» форме следовало причислять от

93

29 до 68% населения России . По данным «Левада-центр», негативные последствия острой фазы глобальной экономической нестабильности 2008-2009 годов увеличили их долю до 42 и 75%, соответственно,94 причем удельный вес приверженцев такого подхода в различных социальных группах практически не варьируется в зависимости

90

См., например: Явлинский Г. Необходимость и способы легитимации крупной частной собственности в России: постановка проблемы//Вопросы экономики. 2007. №9., Капелюшников Р. Собственность без легитимности?//Вопросы экономики. 2008. № 3., Григорьев Л, Курдин А. Нерешенный вопрос легитимности частной собственности в России//Вопросы экономики. 2016. № 1.

91

Неудивительно, что в России по сей день «сохранилась сложившаяся еще в 1990-е годы специфическая «индустрия», занимавшаяся корпоративными захватами» и при том, что данная проблема давно осознана, «нельзя сказать, что ее удалось решить до конца». Подробнее см.: Полтерович В., Дмитриев М., Яковлев А., Гурвич Е., Аузан А. Судьба экономических программ и реформ в России (Круглый стол в рамках XVIII Апрельской международной научной конференции НИУ ВШЭ)//Вопросы экономики. 2017. № 6.

92

Тэтчер М. Искусство управления государством. Стратегия для меняющегося мира. М.: Альпина Паблишер, 2003.

93

URL: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=10423

URL: http://www.levada.ru/30-11 -2011/rossiyane-o-gosudarstvennoi-sobstvennosti-i-promyshlennosti

от материального положения, уровня образовательной подготовки, возраста, рода занятий и места проживания респондентов95.

Что касается иностранных ученых, то они, как правило, более сдержаны и аккуратны в своих оценках процессов, протекающих в отечественной экономике, возможно, по той простой причине, что они не оказывают непосредственного влияния на их жизнь. Между тем, в рассматриваемом отношении выводы зарубежных исследователей отличает не менее однозначное, а порой и эмоциональное звучание. Профессора ведущих американских вузов - Массачусетского технологического института и Гарвардского университета - Д. Асемоглу и Дж. Робинсон, анализируя политические последствия экономических реформ в России, полагают, что «приватизация обогатила и ... дала политическую власть группе недобросовестных олигархов. Но еще важнее, что порожденное ею экономическое и политическое неравенство вызвало попятное движение:. был воссоздан авторитарный режим и утвердился управляемый государством клановый капитализм»96. Один из идеологов и вдохновителей рыночных преобразований в нашей стране, авторитетный американский экономист Д. Сакс, отмечая, насколько практические действия политиков отличались от разработанных им рекомендаций, подчеркивал: «это не шоковая терапия, это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах

97

узкого круга людей» . Профессор Школы бизнеса Амстердамского университета М. Эллман считает, что экономические трансформации в государствах СНГ были направлены на то, чтобы «положить конец правлению КПСС и заменить её правлением локальных элит, обогатить их за счет национальной экономики»998.

Аналитики Всемирного банка называют приватизацию в хозяйственных системах переходного типа «непростой», указывая на то, как несправедливо

99

сконцентрировались ее результаты в «руках тех, кто имел связи во власти» . Наконец, сотрудники одного из старейших денежно-кредитных учреждений

95

Капелюшников Р. Собственность без легитимности? //Вопросы экономики. 2008. № 3.

96 Асемоглу Д., Робинсон Дж. Политика или экономика? Ловушки стандартных решений/Вопросы экономики. 2013. № 12.

97

Самохвалов А. Государство в рыночной экономике: уроки кризисов//Вопросы экономики. 2013 № 4.

98 Эллман М. Что исследование переходных экономик дало мейнстриму экономической теории?//Вопросы экономики. 2012. № 8.

99

Yusuf S. Development Economic through the Decades: A Critical Look at Thirty Years of the World Development Report. Washington, DC: World Bank.

Швейцарии «Credit Suisse» в докладе «Global Wealth Report» заключили, что «во время переходного периода были надежды на то, что Россия будет преобразована в высокодоходную экономику с высококвалифицированными работниками и сильными программами социальной защиты, унаследованными от советских времен. На практике получилась почти пародия» и возложили ответственность за столь неутешительный финал на рыночные реформы, приведшие «к перераспределению значительной части социалистической экономики в руки крайне ограниченной группы людей»100.

Переходя к группе «производных», ситуативных факторов инвестиционного кризиса 1990-1998 годов, отметим, что среди них особого внимания заслуживает глубокий экономический спад, резкое сокращение доходов населения, гиперинфляция, обособленность, незрелость финансового сектора и, наконец, экономическая политика государства. К 1998 году объемы производства в отечественной экономике сократились на 42% по сравнению с уровнем 1990 года101. Такая динамика являлась следствием коллапса в инвестиционной сфере, создавая, одновременно, предпосылки для дальнейшего сужения инвестиционных возможностей. Сокращение ВВП влечет снижение объемов накопления, это вызывает сжатие финансовой базы инвестиционной деятельности, уменьшение инвестиций, в свою очередь, провоцирует спад объемов выпуска и т.д.:

(Q0> Q1) => (N0> N1) => (I0> I1) => (Q1> Q2) (2.1.1.)

Таким образом «раскручивается» кризисная спираль, лежащая в основе модели суженного воспроизводства. На микроуровне, применительно к конкретной фирме, описанный сценарий может быть представлен следующим образом. Сокращение выпуска и выручки от продаж, при прочих равных условиях, влечет снижение размеров прибыли, в результате этого становятся неизбежными коррекция, секвестрование инвестиционной программы предприятия, приводящие, в конечном итоге, к дальнейшему уменьшению объемов производства. Иными словами, глубокий экономический спад выступал в роли одного из важнейших антиинвестиционных факторов.

100 Credit Suisse Research Institute Global Wealth Report 2012. Geneva: Credit Suisse AG.

101

Лившиц В.Н., Лившиц С.В. Макроэкономические теории, реальные инвестиции и государственная российская экономическая политика. - М.: Издательство ЛКИ, 2008.

Затрагивая проблему резкого сокращения доходов населения, заметим, что к

102

1998 году этот показатель снизился на 39% по сравнению с уровнем 1990 года . Уменьшение располагаемых доходов общества неизбежно влечет падение национальной склонности к сбережениям. И наоборот, повышение благосостояния, например, домохозяйств стимулирует изменения структуры семейных бюджетов, приводящие к увеличению доли запасов и накоплений. По оценкам, выполненным

103

экспертами Международного валютного фонда , 1%-ый рост ВВП на душу населения в среднем увеличивает норму сбережений на 1 п.п. в развитых и на 0,5 п.п. в развивающихся странах.

Вообще же обсуждаемый макроэкономический индикатор является довольно сложной функцией, по меньшей мере, трех переменных - у, w и г:

8=%, w, г), (2.1.2.)

где у - текущие располагаемые доходы, w - накопленное богатство и г - ставка процента. Влияние их разнонаправлено и не столь однозначно, как это может показаться на первый взгляд. Так, увеличение накопленного богатства демотивирует сбережения, а повышение ставки процента, напротив, подталкивает экономических агентов более активно размещать свободные средства на депозитах в банках, то есть осуществлять организованные вложения. С другой стороны, снижение стоимости займов, большая доступность кредитных ресурсов способствует формированию у домашних хозяйств отчетливо выраженных потребительских настроений, что, в конечном итоге, приводит к сокращению значений зависимой переменной 8. Как показывают расчеты МВФ, при приросте отношения объема кредитов к ВВП на 10 п.п. национальная норма сбережений уменьшилась на 0,5 п.п. в развитых и на 0,9 п.п. в развивающихся странах.

В полном соответствие с имеющимися теоретическими представлениями удельный вес сбережений в структуре валового располагаемого дохода России снизился с 52% в 1992 году до 31% в 1998 году, в то время как доля расходов на конечное потребление, наоборот, выросла с 48 до 69%. Поскольку личные сбережения являются важным источником финансирования инвестиционной деятельности, их

102 _

Там же.

103

103 World Economic Outlook. 2005. Ch. 2. P. 98-106.

сокращение способствовало размыванию финансовой базы инвестиционной активности.

Кроме того, масштабное снижение доходов домашних хозяйств привело к сжатию платежеспособного спроса на потребительские блага конечного пользования. В такой ситуации предприятия были вынуждены, столкнувшись с проблемой сбыта продукции, корректировать производственные планы и инвестиционные программы в сторону понижения. Иначе говоря, сокращение доходов населения оказывало отрицательное влияние на динамику инвестиционной активности двояким образом -как с позиции спроса, так и с позиции предложения.

Что касается гиперинфляции, то в отдельные годы индекс потребительских цен в отечественном народном хозяйстве достигал и даже превышал отметку в 10 и более раз (1992 год - 26, 1993 - 9,4). Инфляция, носящая галопирующий характер, способствует повышению стоимости банковского кредита, поскольку:

п=^', (2.1.3.)

где п и г - номинальная и реальная ставки процента, соответственно, а p - темпы роста цен. Подобное удорожание заемных средств (в 1992, 1993, 1994 годах ставка рефинансирования Центрально Банка Российской Федерации сложилась на уровне 80, 210 и 180%, соответственно104) делала их недоступными для абсолютного большинства предприятий реального сектора экономики.

Кроме того, гиперинфляция мотивировала домашние хозяйства на «бегство» в товары и дальнейшее сокращение склонности к сбережениям. Стремясь сохранить их от обесценения, относительно обеспеченные слои населения осуществляли скупку иностранной валюты, что привело к усилению синдрома долларизации экономики. Так, только в период с 1994 по 1998 годы в России было приобретено иностранной валюты на сумму - 184 млрд. долларов США. Валютизация экономики вкупе с недоверием граждан страны к банковской системе (обусловленным массовым обесценением вкладов в начале 1990-ых годов) способствовало тому, что значительная часть накоплений, фактически, была изъята из воспроизводственного процесса.

104

Лившиц В.Н., Лившиц С.В. Макроэкономические теории, реальные инвестиции и государственная российская экономическая политика. - М.: Издательство ЛКИ, 2008.

Переходя к финансовому сектору отечественной экономики, отметим, что с самого начала своего создания он ориентировался, главным образом, на обслуживание спекулятивных операций с ваучерами, валютой, а впоследствии с государственными ценными бумагами ГКО-ОФЗ, при том, что доходность вложений в последние в разные периоды 1990-1998 годов колебалась от 30 до 300% годовых. Поскольку рентабельность функционирования предприятий реального сектора экономики была несравненно ниже, их доступ к ресурсам финансовой системы был крайне ограничен. Даже в 1997 году, когда уровень процентных ставок был наиболее низким, разница между нормой прибыли в промышленности и ценой привлечения заемных средств достигала 24%. В такой ситуации кредиты банковской системы не могли выступать в роли сколь либо значимого источника финансирования инвестиционной деятельности.

Таким образом, финансовый сектор, выполняющий в условиях развитого рынка функцию аккумулирования деловых и частных сбережений в производственные инвестиции, в народном хозяйстве России 1990-ых годов, в сущности, находился на «обочине» инвестиционных процессов.

Затрагивая экономическую политику государства, подчеркнем, что начальном этапе рыночных реформ она была ориентирована, главным образом, на обуздание инфляции, зачастую в ущерб таким детерминантам развития, как экономический рост, инвестиции, производство и т.д. Предполагалось, что в условиях снижения темпов роста цен произойдет самоактивация инвестиционных и производственных процессов. Что же касается антиинфляционных мер, то в их основу легла монетаристская концепция макрорегулирования, согласно которой уровень инфляции определяется предложением денег. В результате сжатия денежной массы с 68,6% в 1991 году до 15,8% в 1998 году был достигнут определенный антиинфляционный эффект, однако, демонетизации экономики вызвала широкомасштабное распространение денежных суррогатов, бартерных сделок, кризис неплатежей и рост процентных ставок. Фактически, деньги были «вымыты» из реального сектора экономики, а вращались, преимущественно, в бюджетной сфере, торговле, экспортно-импортных операциях и на фондовом рынке. В таких условиях гармоничное развитие инвестиционных процессов было попросту невозможным.

Что касается бюджетно-налоговой политики, то она была ориентирована на обслуживание растущего внешнего и внутреннего долга посредством выпуска государственных ценных бумаг, причем доходы, полученные от очередной эмиссии ГКО-ОФЗ, использовались для погашения процентов по предыдущим выпускам. Когда эта пирамида достигла критических размеров (объем предполагаемых выплат превысил размеры денежного агрегата M2), был объявлен дефолт по долгам государства, произошли обвал фондового рынка, девальвация рубля, и другие известные события.

Резюмируя вышесказанное, необходимо признать, что в рамках избранного курса реформ избежать масштабного инвестиционного кризиса в начальной фазе рыночных преобразований отечественного народного хозяйства, по всей видимости, было невозможно.

2.2. Макроэкономические итоги и накопленные проблемы инвестиционной деятельности на стадии восстановительного роста

В настоящем разделе мы обсудим ключевые драйверы частичного восстановления инвестиционной активности в российской экономике на этапе 19992008 годов, вполне предсказуемо выделяя главенствующую роль двух факторов -весьма благоприятных внешних условий функционирования отечественного народного хозяйства и экстремального падения курса национальной валюты в 1998 году, придавшего, вкупе с низким уровнем загрузки производственного потенциала, мощный импульс процессам импортозамещения105. Между тем, как будет показано впоследствии, несмотря на то обстоятельство, что в данный период времени отечественное народное хозяйство, в целом, и его инвестиционная сфера, в частности, демонстрировали ускоренную динамику развития, качественные параметры роста - в широком понимании смысла данного термина - оставляли желать много лучшего, в результате чего Россия оказалась особенно уязвимой перед «лицом» надвигающегося эпицентра мирового экономического кризиса.

Как известно, четырехкратная девальвация рубля в 1998 году привела к резкому росту цен на экономические блага, ввозимые из-за рубежа, что развернуло массового потребителя в сторону отечественных товаропроизводителей. Первоначально предприятия отреагировали на увеличение платежеспособного спроса расширением выпуска товаров и услуг за счет повышения уровня загрузки ранее неиспользовавшихся производственных мощностей (который вырос с 51% в 1998 году до 65% в первом полугодии 2000 года). Однако, по мере того, как был достигнут естественный предел этих процессов, а финансово-экономическое положение компаний улучшилось, они были вынуждены осуществлять капиталовложения, призванные компенсировать физический и моральный износ основных фондов, а также обеспечить дальнейшее развитие производственной базы. Принято считать, то эффект импортозамещения практически исчерпал себя к 2005-2006 годам по мере

105Замараев Б., Маршова Т. Производственные мощности российской промышленности: потенциал импортозамещения и экономического роста//Вопросы экономики. 2015. № 6.

сближения цен на продукцию отечественных товаропроизводителей и её зарубежные аналоги.

С тем чтобы проиллюстрировать, насколько изменилась ситуация на внешних для России рынках сбыта её товаров за период 1999-2008 годов, достаточно заметить, что цены на нефть на данном временном интервале выросли примерно в 10 раз - с 1012 долларов за баррель в 1998 году до 110-120 долларов за баррель во втором квартале 2008 года106. Если учесть, что в структуре российского экспорта 70% приходится на

107

минеральное сырье , а доходы федерального бюджета примерно на 50% формируются за счет налогообложения продаж углеводородного сырья, становится понятным, насколько за эти годы увеличилась выручка нефтегазодобывающих

компаний и ресурсы государственной казны. Так, «нефтяной» ВВП России за период с

108

1998 по 2007 годы возрос в 6 раз . Благодаря этому обстоятельству в экономике страны был инициирован ряд амбициозных имиджевых проектов, таких как, например, организация и подготовка к проведению Всемирной летней Универсиады 2013 года в городе Казани, Зимней Олимпиады 2014 года в городе Сочи, Чемпионата Мира по футболу 2018 года и т.д.

Почему же, возвращаясь к обсуждаемому временному интервалу, мы характеризуем его, прибегая к достаточно осторожному эпитету - «некоторое» оживление инвестиционной активности? Дело в том, что, во-первых, за период 19992008 годов не были достигнуты дореформенные показатели объемов инвестиций в основной капитал, во-вторых, есть основания полагать, что отечественное народное хозяйство недостаточно эффективно воспользовалось этим «окном возможностей». Несмотря на то, что в рассматриваемый период времени российская экономика демонстрировала уверенный рост, значительных прогрессивных изменений в ней не наблюдалось. Даже в далеко не самом благополучном 1997 году удельный вес топливно-энергетического комплекса в отраслевой конфигурации экспорта составлял 47%, а в 2000-ые годы он превысил сначала 50%, затем 60% и, наконец, вплотную приблизился к ранее упоминавшейся отметке в 70%, а вот доля машин, оборудования

106 Замараев Б., Киюцевская А., Назарова А., Суханов Е. Экономические итоги 2008 года: конец «тучных» лет//Вопросы экономики. 2009. №3.

107

Мау В. Драма 2008 года: от экономического чуда к экономическому кризису //Вопросы экономики. 2009. №2.

Гурвич Е., Вакуленко Е., Кривенко П. Циклические свойства бюджетной политики в нефтедобывающих странах//Вопросы экономики. 2009. № 2

и транспортных средств напротив сокращалась с 10,2% в 2001 году до 5,3% в 2005 году109. Эти цифры говорят о снижении международной конкурентоспособности России и её последовательном откате вспять к экономической модели (в рамках учения нобелевского лауреата М. Портера о стадиях110), движимой факторами производства (точнее, природными ресурсами), а не эффективностью или, тем паче, инновациями. Иными словами, ключевая задача, стоящая перед хозяйственной системой страны - формирование диверсифицированной воспроизводственной структуры, так и не была решена, наоборот, наблюдавшаяся траектория развития все более органично вписывалась в логику сырьевого сценария. По расчетам специалистов Всемирного экономического форума, из 6,5% ежегодного роста отечественной экономики в 1999-2005 годах около 4,5% было обеспечено за счет экстенсивных факторов111.

Говоря о причинах получения таких результатов, отметим, что в это время в России продолжала проводиться денежно-кредитная политика, выдержанная в русле монетаристских концепций макрорегулирования. Её разработчики опасались, что резко увеличившийся приток в народное хозяйство конъюнктурных доходов, номинированных в иностранной валюте, способен спровоцировать заметное укрепление курса рубля, а также придать мощный импульс инфляционным процессам. При более пристальном рассмотрении этих доводов легко убедиться в том, что они носят во многом механистический и упрощенческий характер. Эмпирические расчеты демонстрируют отсутствие значимой положительной корреляционной зависимости между темпами прироста денежной массы и государственных расходов, с одной стороны, и динамикой индекса потребительских цен, с другой, причем, как в отношении России, так и применительно к другим странам мира112. Из этого следует, что в отечественной экономике вклад сугубо монетарных источников в генезис инфляции несущественен, а в роли её катализаторов выступают, с институциональной

109

Ершов М. Экономический рост: новые проблемы и новые риски//Вопросы экономики. 2006. № 12.

110

Porter M.E. The Competitive Advantage of Nations. N.Y.: The Free Press, 1990.

111

От перераспределения благ к созданию процветания: выводы из Индекса глобальной конкурентоспособности (из доклада Всемирного экономического форума и Евразийского института конкурентоспособности)//Вопросы экономики. 2011. № 8. Бывший министр финансов России А.Л. Кудрин придерживается несколько более сдержанных, но все же во многом схожих взглядов в данном контексте, полагая, что «из 6,9% среднего роста в этот период примерно половину определяли благоприятные (и постоянно улучшающиеся) внешние условия». Подробнее см.: Кудрин А., Гурвич Е. Новая модель роста для российской экономики//Вопросы экономики. 2014. № 12.

112

Дмитриева О., Ушаков Д. Инфляция спроса и инфляция издержек: причины формирования и формы распространения//Вопросы экономики. 2011. № 3.

точки зрения, неэффективность рынков, обусловленная низкой конкурентностью деловой среды, а со статистической - опережающее повышение тарифов на услуги естественных монополий и непрерывное удорожание стоимости энергоресурсов.

Логическим завершением этих рассуждений является констатация априорной бесперспективности применения в народном хозяйстве России антиинфляционных мер, опирающихся на искусственное сдерживание денежного предложения и

113

ограничения роста государственных расходов. По оценкам В.А. Мау , наша страна, несмотря на прилагаемые в течение длительного периода времени усилия в данном направлении, по сей день остается наиболее высокоинфляционной среди государств «большой двадцатки». Более того, легко показать, что сжатие денежной массы посредством поддержания расходов бюджета на заниженном уровне в условиях отчетливо выраженной инфляции издержек оказывает угнетающее воздействие на совокупный спрос, экономический рост и внутренние инвестиции, а также усиливает свойство «бимодальности» экономики114.

Несмотря на эти общеизвестные выводы, экономические власти России осуществляли на протяжении всех 2000-ых годов стерилизацию избыточной, по их мнению, ликвидности при помощи фискальных инструментов - налога на добычу полезных ископаемых и экспортных пошлин. Другими словами, значительная часть конъюнктурных доходов замораживалась в Стабилизационном фонде (впоследствии -Резервном фонде и Фонде национального благосостояния и) и не использовалась для целей развития. Даже несмотря на быстрое наращивание государственных расходов в 2007-2008 годах, федеральный бюджет все равно «откладывал» примерно 70% нефтеэкспортных доходов115. В результате складывалась ситуация, которую академик РАН С.Ю. Глазьев охарактеризовал как парадокс денежной политики: «чем больше валютной выручки приходит ... от экспорта нефти и газа, тем меньше денег остается для внутреннего производства»116.

Между тем, при помощи подобной практики удалось:

113

См., например: Мау В. Экономическая политика 2010 года: в поисках инноваций/Вопросы экономики. 2011. № 3., Мау В. В ожидании новой модели роста: социально-экономическое развитие России в 2013 году//Вопросы экономики. 2014. № 2.

114

Чернавский Д.С. Базисная модель макроэкономики/Доклады методологического семинара ФИАН: О социально-экономических проблемах России. Вып. 8. М.: Физический институт имени П.Н. Лебедева РАН, 2002. С. 2 - 23.

115

Алексашенко С., Миронов В., Мирошниченко Д. Российский кризис и антикризисный пакет: цели, масштабы, эффективность//Вопросы экономики. 2011. № 2.

116 Глазьев С. О стратегии экономического развития России//Вопросы экономики. 2007. № 5.

132

- погасить внешний государственный долг России, составлявший в 1998 году 22,3 млрд. долларов США117;

- сформировать существенные международные резервы в объеме почти 600 млрд. долларов США;

- систематически исполнять федеральный бюджет со значительным

профицитом, достигавшим в отдельные годы более чем 7% ВВП, что довольно

118

необычно для социально-ориентированных государств . Например, в среднем по ОЭСР дефицит бюджета в 2006-2007 годах равнялся 1,2% ВВП, а в США, Великобритании и странах еврозоны в 2007 году он составил 2,8%, 2,7% и 0,6% ВВП, соответственно119.

Таким образом, благодаря консервативной бюджетной и денежной политике экономическим властям страны почти удалось добиться искомой макроэкономической стабильности, правда, как это показали последующие события, во многом в ущерб эффективности. Одновременно, в экономике России сложилась своеобразная модель финансирования инвестиционных процессов. Можно сказать, что народное хозяйство страны в этом отношении как бы «раскололось» на два сегмента. Предприятия первого, представленного, главным образом, обрабатывающими производствами, ориентированными на внутренний рынок, предпочитали осуществлять инвестиционную деятельность за счет достаточно ограниченных собственных средств, поскольку коммерческие кредиты из-за сравнительно высоких процентных ставок им были недоступны. В том, что ситуация складывалась таким образом, немалая заслуга Центрального Банка России, который, руководствуясь соображениями таргетирования инфляции, устанавливал ставку рефинансирования на уровне всегда свыше 10%, заведомо превосходящем среднюю норму рентабельности в экономике, составлявшую, за исключением сырьевых отраслей, 6%120. Такие действия приводили к неприемлемому удорожанию стоимости монетарных ресурсов для потенциальных заемщиков из обрабатывающих кластеров народного хозяйства.

117

Навой А. Российские кризисы образца 1998 и 2008 годов: найди десять отличий//Вопросы экономики. 2009. № 2.

118 Мау В. Экономическая политика 2010 года: в поисках инноваций//Вопросы экономики. 2011. № 3.

119

Кудрин А., Сергиенко О. Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России//Вопросы экономики. 2011.

№ 3.

120

Глазьев С. О стратегии экономического развития России//Вопросы экономики. 2007. № 5.

Компании второго - сырьевого, экспортоориентированного, наоборот, активно

привлекали для финансового обеспечения инвестиционной деятельности кредиты

121

иностранных банков, а также долговые инструменты зарубежного фондового рынка . Особую активность в этом плане проявляли крупные корпорации со значительным

государственным присутствием в акционерном капитале, в результате чего частный

122

внешний долг России увеличился к концу 2007 года до 20% ВВП .

Что же касается собственного финансового сектора отечественной экономики, то он по-прежнему пребывал на периферии инвестиционного процесса. Из-за того, что экономические власти России ограничивали денежное предложение и не занимались рефинансированием банковской системы и укреплением её ресурсной базы, она не могла удовлетворить стремительно растущие потребности нефтегазодобывающих и других сырьевых компаний в кредитных ресурсах. Последнее неудивительно, если учесть, что суммарный капитал и активы всех российских денежно-кредитных учреждений были сравнимы со значениями аналогичных индикаторов одного крупного представителя иностранных банков. К тому же последние были готовы предоставить заемные средства в большем объеме и на заметно более выгодных условиях. Поэтому наиболее успешные клиенты отечественных финансовых организаций из числа сырьевых корпораций, достигнув уровня международной конкурентоспособности, незамедлительно переходили на кредитование за рубежом. Такое положение вещей академик С.Ю. Глазьев охарактеризовал как второй парадокс денежно-кредитной политики России: «чем больше приток иностранной валюты в страну, тем меньше спрос на кредиты национальной банковской системы и тем

123

больше российские предприятия занимают за рубежом » .

Предприятия же обрабатывающих отраслей не представляли большого интереса для российских банков, как вероятные заемщики, так как их потенциал в плане

121 См., например: Березинская О., Ведев А. Инвестиционный процесс в российской экономике: потенциал и направления активизации//Вопросы экономики. 2014. № 4., Березинская О. Кредитование нефинансового сектора российской

экономики: возможности и ограничения//Вопросы экономики. 2016. № 3.

122

Кудрин А., Сергиенко О. Последствия кризиса и перспективы социально-экономического развития России//Вопросы экономики. 2011. № 3.

123

Глазьев С. О стратегии экономического развития России//Вопросы экономики. 2007. № 5.

обслуживания задолженности по указанным выше причинам был крайне ограничен . В такой ситуации денежно-кредитные институты страны переключились на высокодоходное, но более рисковое потребительское кредитование и спекулятивные операции на фондовом рынке. При этом отечественный банковский сектор также активно использовал внешние источники для пополнения собственных ресурсов, вследствие чего в их структуре удельный вес иностранных пассивов увеличился к

125

концу 2007 года до более чем 30% . Резюмируя вышесказанное, можно констатировать, что инвестиционные процессы и экономический рост в России на рассматриваемом временном интервале в значительной мере финансировались за счет заемных средств, привлекавшихся извне, а ежегодные размеры этой «подпитки», по экспертным оценкам126, достигали 4,5% ВВП.

Переходя к фондовому рынку страны, подчеркнем, что его капитализация стремительно росла, в том числе по причине притока горячих коротких денег извне,

127

превысив в 2006 году отметку в 110% ВВП127. В силу того обстоятельства, что в роли «голубых фишек» на отечественных биржевых площадках выступали ценные бумаги нефтегазодобывающих корпораций, его динамика практически полностью повторяла динамику цен на нефть. Таким образом, Россия встретила мировой экономический кризис с большими государственными резервами и слабой финансово-кредитной системой. Удельный вес отечественных банков в структуре финансирования инвестиционной деятельности не достигал и 10%, а внешний корпоративный долг страны на середину 2008 года составлял примерно 500 млрд. долларов США, при этом соответствующие займов довольно часто имели в качестве залогового обеспечения акции компаний. Близость значений показателей международных резервов (600 млрд. долларов США) и внешнего корпоративного долга (500 млрд. долларов США) России говорит о том, что из-за стерилизационных мер, приведших к хронической недомонетизации экономики, отечественные компании были вынуждены привлекать

124 См., например: Березинская О., Ведев А. Инвестиционный процесс в российской экономике: потенциал и направления активизации//Вопросы экономики. 2014. № 4., Березинская О. Кредитование нефинансового сектора российской экономики: возможности и ограничения//Вопросы экономики. 2016. № 3.

125

Замараев Б., Киюцевская А., Назарова А., Суханов Е.. Возвращение российской экономики на траекторию роста: время подводить посткризисные итоги // Вопросы экономики. 2011. № 6.

126 Алексашенко С., Миронов В, Мирошниченко Д. Российский кризис и антикризисный пакет: цели, масштабы, эффективность/Вопросы экономики. 2011. № 2.

127

Замараев Б., Киюцевская А., Назарова А., Суханов Е. Экономические итоги 2008 года: конец «тучных» лет//Вопросы экономики. 2009. №3.

за рубежом недостающие финансовые ресурсы почти в том же объеме, в каком они были ошибочно изъяты ранее, как «избыточные». Чистые потери народного хозяйства

от подобных встречных операций, обусловленные разницей в процентных ставках,

128

достигали примерно 5 млрд. долларов США ежегодно .

Как уже отмечалось ранее, уязвимость российской модели финансирования инвестиционной деятельности перед лицом надвигающегося кризиса проявлялась в сильной зависимости от внешних источников денежных ресурсов, спекулятивной ориентации перегретого фондового рынка и дисфункциональности банковской системы. Снижение цен на нефть, начавшееся в середине 2008 года, и общий негативный новостной фон (в частности, известия о банкротстве одного из крупнейших финансовых институтов Соединенных Штатов - «Lehman Brothers») послужили толчком для обвального падения индексов РТС и ММВБ, а также бегства портфельных инвесторов. По имеющимся оценкам, последние контролировали около 50% отечественного рынка акций и 70% - корпоративных облигаций. В результате, в течение 2008 года капитализация российского фондового рынка снизилась более чем

129

на 70%, а объемы вывоза капитала достигли отметки в 130 млрд. долларов США .

Поскольку крупнейшие сырьевые компании страны зачастую привлекали займы зарубежных финансовых организаций под залог собственных ценных бумаг, по мере стремительного обесценения их акций они получали сигналы «margin calls» -требование об увеличении залогового обеспечения или немедленном погашении задолженности. Принимая во внимание тот факт, что они не могли выполнить подобные условия в силу целого ряда объективных причин, над системообразующими корпорациями России нависла реальная угроза смены собственника. С тем чтобы избежать утраты контроля над ценнейшими национальными активами стратегического характера федеральное Правительство и его уполномоченные агенты (например, ГК «Внешэкономбанк») приступили к рефинансированию внешней задолженности отечественных компаний, при этом только в 2009 году иностранным кредиторам

130

предстояло выплатить более 100 млрд. долларов США .

128 Глазьев С. О стратегии экономического развития России//Вопросы экономики. 2007. № 5.

129

Навой А. Российские кризисы образца 1998 и 2008 годов: найди десять отличий//Вопросы экономики. 2009. № 2.

130 т-

Там же.

В сложившейся ситуации актуальные задачи реализации инвестиционных программ и проектов отошли на второй план, и это обстоятельство не преминуло сказаться на динамике инвестиционной активности крупнейших корпораций частного сектора. Российской экономике предстояло в сжатые сроки приспособиться к новым условиям перехода от притока кредитного капитала в размере почти 4,5% ВВП к его оттоку с интенсивностью 6,5% ВВП (в годовом измерении), что вызвало резкое

131

торможение инвестиционных процессов .

Отечественные банки в ответ на негативные проявления мировой экономической нестабильности, в частности, «схлопнувшееся окно» внешних заимствований взвинтили процентные ставки по выдаваемым кредитам132. Такая реакция в условиях параллельного снижения рентабельности функционирования подавляющего большинства хозяйствующих субъектов привела к тому, что российские денежно-кредитные учреждения еще более устранились из области финансирования производственных инвестиций. Симптоматично, что дополнительная ликвидность, полученная ими от Центрального Банка в рамках антикризисного регулирования, зачастую использовалась не для обеспечения займов предприятиям, а для финансирования спекулятивных атак на рубль. По имеющимся расчетам, выигрыш российской банковской системы от привлечения рублевых кредитов у

регулятора и одновременного приобретения долларов США за период с начала

1 ^^

октября 2008 года до конца января 2009 года составил 750-800 млрд. рублей .

Завершая обсуждение событий 2008-2009 годов, необходимо сказать несколько слов по поводу усилий, прилагавшихся центральным правительством для смягчения деструктивных последствий глобальной финансовой турбулентности, и их влияния на содержательные аспекты развития инвестиционных процессов. Независимые аналитики скептически оценивают эффективность этих мер134, хотя такое отношение не разделяется представителями официальных кругов. Вместе с тем, обоснованность

131

Алексашенко С., Миронов В., Мирошниченко Д. Российский кризис и антикризисный пакет: цели, масштабы, эффективность//Вопросы экономики. 2011. № 2.

132

Замараев Б., Киюцевская А., Назарова А., Суханов Е.. Возвращение российской экономики на траекторию роста: время подводить посткризисные итоги // Вопросы экономики. 2011. № 6.

133

Алексашенко С., Миронов В., Мирошниченко Д. Российский кризис и антикризисный пакет: цели, масштабы, эффективность//Вопросы экономики. 2011. № 2.

134 ~

См., например: Алексашенко С., Миронов В., Мирошниченко Д. Российский кризис и антикризисный пакет: цели, масштабы, эффективность//Вопросы экономики. 2011. № 2., Самохвалов А. Государство в рыночной экономике: уроки кризисов//Вопросы экономики. 2013 № 4.

озвучиваемых критических суждений не вызывает сомнений - достаточно заметить, что на финансирование антикризисных мероприятий в России было направлено порядка 5,4% ВВП, что в 1,5 раза больше, чем в других государствах «большой двадцатки» (3,6% ВВП - с развитыми и 3,8% ВВП - с развивающимися рынками), однако темпы сокращения объемов производства в отечественном народном хозяйстве были в четыре раза выше, чем в среднем по 36 крупнейшим экономическим системам

135

мира .

Говоря о причинах низкой продуктивности данных стимулов, важно иметь в виду, что в роли конечных получателей соответствующих финансовых ресурсов выступили, главным образом, банковский сектор и нефтедобывающая промышленность (в совокупности на них пришлось порядка 67% стоимости пакета дискреционных мер), которые не нуждались в столь массированных вливаниях. Одновременно, секвестру подверглись государственные инвестиционные расходы, предусмотренные федеральным бюджетом 2009 года, в частности, вложения в транспортную инфраструктуру, несмотря на то, что подобные инвестиции традиционно характеризуются наиболее ярко выраженным мультипликативным эффектом. При этом властным институтам, несмотря на масштабное предоставление ликвидности и административное давление, не удалось добиться увеличения объемов кредитования реального сектора экономики со стороны российских финансовых организаций - отдельные исключения здесь составили лишь государственные банки. Что же касается частных денежно-кредитных учреждений, то они, как подчеркивалось ранее, использовали выделенные денежными властями монетарные ресурсы в спекулятивных целях для скупки иностранной валюты в условиях падения обменного курса рубля.

Достаточно часто высказывается мнение о том, что Россия была лучше готова к кризису 2008-2009 годов, чем к потрясениям 1998 года. Между тем, при вдумчивом и беспристрастном рассмотрении этот тезис представляется во многом дискуссионным. По данным государственного статистического наблюдения, в 2009 году ВВП страны сократился на 7,8%, а в1998 году - всего на 5,7%. Безусловно, при проведении таких

135

Алексашенко С., Миронов В., Мирошниченко Д. Российский кризис и антикризисный пакет: цели, масштабы, эффективность/Вопросы экономики. 2011. № 2.

сопоставлений следует принимать во внимание эффект низкой базы 1990-ых годов, согласно которому «падать дальше тогда уже было некуда». Однако, следуя подобной логике нельзя сбрасывать со счетов и то, что в 2008 году Россия обладала стабильной политической и макроэкономической средой, значительными международными резервами, низким государственным долгом и существенным профицитом бюджета, наконец, ушли в прошлое проблемы территориальной целостности государства, то есть общая ситуация кардинально отличалась от той, что наблюдалась в 1998 году. Иначе говоря, мы могли надеяться на то, что хозяйственная система страны окажется более устойчивой перед лицом надвигающихся угроз, но «повышенная готовность», если она и имела место быть, не обрела практического воплощения и не отразилась на конечных результатах социально-экономического развития.

Резюмируя вышесказанное, нужно признать, что снижение инвестиций в основной капитал в экономике России в 2009 году почти на 14% следует считать вполне закономерным и предсказуемым явлением. Экономическая модель, для которой характерны отсутствие внутренних механизмов долгосрочного финансирования инвестиционной деятельности за счет заемных средств и систематический вывоз национальных сбережений за рубеж, не могла отреагировать иначе на разворот трансграничных перетоков капитала, вызвавший мощное внешнее кредитное сжатие инвестиционной сферы.

2.3. Современное состояние национального накопления: перспективы и

вызовы

В рамках данного параграфа мы изучим современное состояние национального накопления России, его количественные и структурные параметры, акцентируя особое внимание на тех изъянах и диспропорциях, что создают труднопреодолимые препятствия на пути гармоничного развития инвестиционных процессов, необходимого для ускорения динамики агрегированного выпуска и диверсификации воспроизводственной конфигурации экономики. В заключительных положениях раздела будет сделан вывод о том, что макромодель инвестиционной деятельности, сформировавшаяся в отечественном народном хозяйстве, не способна обеспечить даже простое восстановление важнейших показателей функционирования инвестиционной сферы до дореформенного уровня 1990 года, не говоря уже о становлении условий и предпосылок для перехода экономической системы страны к стадии форсированного, капиталоинтенсивного роста. При этом мы последовательно придерживаемся той точки зрения, что подобный итог не был априори задан, запрограммирован и продиктован самой логикой переходного периода, а сложился под влиянием избранного концепта экономической политики, по существу, игнорировавшего базисные, основополагающие принципы, требования и установки стратегии модернизации.

Необходимо отметить, что характерные особенности и тенденции современного этапа развития национального накопления в российской экономике, в самом деле, не могут не вызывать чувства глубокой обеспокоенности. Скажем, согласно официальным данным Федеральной службы государственной статистики, объемы инвестиций в отечественном народном хозяйстве в настоящее время составляют всего 69% от того значения данного индикатора, что фиксировалось в 1990 году. Беспрецедентная по своим масштабам и протяженности инвестиционная пауза оказывала деструктивное воздействие на процессы обновления основных средств предприятий. Даже в относительно благополучном для нашей страны первом десятилетии 21 -ого века уровень износа производственных фондов увеличился с 43,5% в 2004 до 47% в 2010 году и продолжает расти (табл. 2.3.1), при этом доля

полностью изношенного оборудования в отдельных секторах достигла 20%-ой отметки, что близко к аварийному состоянию. По данным регулярных опросов, проводимых Российским экономическим барометром, именно реконструкцию и технологическое перевооружение производственной базы руководители большей части компаний обрабатывающей промышленности называют в качестве первоочередной меры, призванной обеспечить повышение конкурентоспособности выпускаемой продукции136.

Таблица 2.3.1

Состояние основных производственных фондов в экономике Российской Федерации в 2004-2015 годах

2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015

Степень износа ОПФ, % 43,5 45,2 46,3 46,2 45,3 45,3 47,1 47,9 47,7 48,2 49,4 47,7

Доля полностью изношенных ОПФ, % 14,8 13,3 13,3 12,9 13,1 13,0 13,5 14,4 14,0 14,6 14,9 15,8

из них:

добыча полезных ископаемых, % 22,6 21,9 21,5 20,9 20,4 19,5 19,8 20,3 20,3 22,9 21,6 19,9

Можно утверждать, что в экономической системе страны в последние двадцать с лишним лет непрерывно аккумулировались значительные объемы недоинвестирования, скорейшую компенсацию которых необходимо воспринимать в качестве основной задачи государственной экономической политики. Для того чтобы оценить масштабы этого явления отметим, что вложения в основной капитал в отечественной экономике в 1970-ых и 1980-ых годах увеличились в 1,72 и 1,53 раза, соответственно. Поскольку в конце 20-ого века Россия проходила лишь очередную развилку в своем общественно-политическом и социально-экономическом развитии и разрушительный финал этих событий не был заранее предопределен, её экономика

136 Кондратьев В., Егоров А., Аукуционек С. Оценки конкурентоспособности стран//Мировая экономика и международные отношения. 2013. № 2.

была потенциально способна воспроизводить схожие темпы роста инвестиционной активности в последующем. В рамках альтернативного сценария размеры капиталовложений в хозяйственной системе страны в настоящее время составляли бы 302-410% от уровня 1990 года или 439-595% объемов 2015 года. Вариативность приведенных оценок объясняется тем фактом, что в основу для проекции в данном случае уместно закладывать и сравнительно умеренные индикаторы накопления 1980-ых годов и более оптимистичные показатели 1970-ых годов.

Таким образом, масштабы недоинвестирования в российской экономике, с

137

высокой долей вероятности, локализованы в пределах от 49,5 до 72,3 трлн. рублей в текущих ценах. Специалисты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, опиравшиеся в своей диагностике этого феномена на альтернативные методические подходы, получили в 2011 году несколько более

138

умеренный результат - 28,5 трлн. рублей . Другие авторы - например, исполнительный директор Фонда «Институт экономики города» Т. Полиди -полагают, что только в жилищном комплексе страны кумулятивный дефицит текущих

139

инвестиций в 2012 году достиг отметки в 22,6 трлн. рублей .

Разумеется, изложенные расчеты могут быть подвергнуты критике с позиций того обстоятельства, что капиталоемкость отечественной экономики в советскую эпоху была, как принято считать, избыточной, следовательно попытки экстраполяции бытовавших в то время параметров накопления на реалии рынка, «выросшего из плана», приводят к получению заведомо завышенных оценок. Более того, наблюдаемое сжатие инвестиционной сферы, по крайней мере, отчасти следует

137 Громадные размеры последней цифры, равной почти половине стоимости всех основных производственных фондов России (160,7 трлн. рублей на конец 2015 года), не должны вызывать удивление. По оценкам А.В. Навой и академика С.Ю. Глазьева, совокупные объемы вывоза капитала частным сектором из отечественной экономики за рубеж в период рыночных трансформаций достигли 1-1,3 трлн. долларов США, Т. Пикетти с коллегами из Национального бюро экономических исследований в своей недавней работе приходят к схожим выводам. Если учесть, что общественные сбережения, использованные для приобретения внешних активов, по существу, исключались из инвестиционного оборота в хозяйственной системе страны, то есть недоинвестировались, поразительная согласованность результатов расчетов различных авторов (по номинальному обменному курсу рубля к доллару США) служит весомым эмпирическим аргументом, свидетельствующем о достоверности и обоснованности наших подходов. Подробнее см.: Навой А. Российские кризисы образца 1998 и 2008 годов: найди десять отличий//Вопросы экономики. 2009. № 2., О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России и выводу российской экономики на траекторию опережающего развития. Доклад//С.Ю. Глазьев. М.: Институт экономических стратегий, Русский биографический институт, 2015. - 60 с., Novokmet F., Piketty T., Zucman G. From Soviets to Oligarchs: Inequality and Property in Russia, 19052016. 2017. NBER Working Paper. No. 23712.

138 Апокин А. Повышение стимулов для инвестиций в основной капитал и технологии: основные направления экономической политики//Вопросы экономики. 2011. № 6.

139

Полиди Т. Накопленный дефицит инвестиций в жилищной сфере России: угрозы и перспективы//Вопросы экономики. 2014. № 4.

трактовать, как естественное смещение экономической системы в направлении использования более трудоинтенсивных технологий, вызванное, в том числе изменениями относительных факторных цен (удорожанием капитальных ресурсов по сравнению с рабочей силой).

Таблица 2.3.2

Структура инвестиций в основной капитал в экономике Российской Федерации в 2015 году по видам экономической деятельности

Удельный вес, %

Инвестиции в основной капитал-всего 100

в том числе по видам экономической деятельности

Сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство 3,7

Рыболовство, рыбоводство 0,1

Добыча полезных ископаемых 18,5

Обрабатывающие производства 15,7

из них:

Производство машин и оборудования 0,8

Производство и распределение электроэнергии, газа и воды 6,8

Строительство 3,1

Оптовая и розничная торговля 4,7

Гостиницы и рестораны 0,3

Транспорт и связь 21,4

Финансовая деятельность 1,2

Операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг 18,0

Государственное управление и обеспечение военной безопасности 1,6

Образование 1,6

Здравоохранение и предоставление социальных услуг 1,3

Предоставление прочих коммунальных, социальных и персональных услуг 2,0

Вместе с тем, учитывая размах инвестиционного кризиса, длительный и

незавершенный характер восстановительного этапа, комментируя происходящее,

143

разумно все же говорить не об объективных закономерностях переходного периода, а о примитивизации производственных процессов и деиндустриализации российской экономики. Не вполне понятно, каким образом сочетаются описанные тенденции накопления с задачей создания к 2020 году в стране 25 млн. высокопроизводительных рабочих мест, сформулированной в тексте Указа Президента В.В. Путина от 07.05.2012 № 596140. Общеизвестно, что продуктивность труда во многом детерминируется его фондовооруженностью, однако преобладающие в отечественной экономической системе капиталосберегающие тренды способствуют сокращению, а не увеличению данного показателя.

Переходя к изучению структурных итогов функционирования инвестиционной сферы, подчеркнем, что во все сектора обрабатывающей промышленности направляется меньше капиталовложений - 15,7%, чем в добычу полезных ископаемых

- 18,5% (табл. 2.3.2), при этом в фондообразующем виде экономической деятельности

- производстве машин и оборудования - сосредоточено всего 0,8% национального накопления. Разумеется, несложно выявить целый комплекс причин, почему отраслевая конфигурация инвестиционных процессов в российской экономике по истечении более чем двадцатилетнего периода рыночных трансформаций обрела именно такой, а не какой-либо иной вид. Во-первых, хорошо известно, что отечественные предприятия вынуждены финансировать инвестиционные программы и проекты в значительной мере за счет собственных средств - прибыли и амортизационных отчислений141 - на которые ныне приходится более 50,2% в структуре источников материального обеспечения капиталовложений, при том, что в течение последних семи лет значению данного показателя была присуща тенденция к монотонному увеличению. Далее обратим внимание на то обстоятельство, что в машиностроительном кластере в современный период времени концентрируется 0,4% сальдированного финансового результата, генерируемого хозяйственной системой страны, в то время как в добыче полезных ископаемых, а также сфере оптовой и розничной торговли - 31,5 и 24,6%, соответственно (таб. 2.3.3.). Другими словами, фондообразующие отрасли просто не располагают финансовыми ресурсами для

140

Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года № 596 «О долгосрочной государственной экономической политике».

Мау В. В ожидании новой модели роста: социально-экономическое развитие России в 2013 году//Вопросы экономики. 2014. № 2.

повышения инвестиционной активности до уровня, характерного для сырьевых секторов. Тот факт, что доли такого вида экономической деятельности, как производство машин и оборудования, в национальном накоплении и прибыли, продуцируемой экономикой, пренебрежимо малы одновременно, служит наглядным подтверждением данного вывода.

Таблица 2.3.3.

Структура сальдированного финансового результата в экономике

Российской Федерации в 2015 году по видам экономической деятельности

Удельный вес, %

Всего 100

в том числе по видам экономической деятельности

Сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство 3,2

Рыболовство, рыбоводство 0,7

Добыча полезных ископаемых 31,5

Обрабатывающие производства 24,8

из них:

Производство машин и оборудования 0,4

Производство и распределение электроэнергии, газа и воды 2,8

Строительство 1,5

Оптовая и розничная торговля 24,6