Черная металлургия в Обь-Томском междуречье в эпоху средневековья тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Водясов, Евгений Вячеславович

• Водясов, Евгений Вячеславович
• кандидат исторических наук
• 2012

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Водясов, Евгений Вячеславович

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ПО ЧЕРНОЙ МЕТАЛЛУРГИИ ОБЬ-ТОМСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ.

1.1. Поселенческие памятники со следами железоделательного производства в бассейне р. Обь.

1.1.1. Шайтанский археологический микрорайон.

1.1.2. Другие памятники бассейна р. Обь.

1.2. Поселенческие памятники со следами железоделательного производства в бассейне р. Томь.

1.3. Феномен нахождения свидетельств металлургического производства на территории средневековых некрополей.

1.4. Археологический базис для реконструкции средневекового железоделательного цикла.

Глава 2. МИНЕРАЛЬНО-СЫРЬЕВЫЕ ИСТОЧНИКИ ЧЕРНОЙ

МЕТАЛЛУРГИИ ОБЬ-ТОМСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ.

Глава 3. РЕКОНСТРУКЦИЯ ПРОЦЕССА ПОЛУЧЕНИЯ ЖЕЛЕЗА У СРЕДНЕВЕКОВОГО НАСЕЛЕНИЯ ОБЬ-ТОМСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ В СВЕТЕ ЭТНОАРХЕОЛОГИИ.

3.1. Этнографические данные о производстве железа у коренных народов Сибири.

3.2. Физическое моделирование сыродутного процесса

3.3. Производительность сыродутных горнов Обь-Томского междуречья.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Черная металлургия в Обь-Томском междуречье в эпоху средневековья»

3) преобразование их свечения в спектр и его регистрация (либо визуальное наблюдение) с помощью спектрального прибора;

4) расшифровка полученных спектров с помощью таблиц и атласов спектральных линий элементов.

При количественном анализе определяют концентрацию искомого элемента в анализируемой пробе по зависимости величины аналитического сигнала искомого элемента от его содержания в пробе. Для установления зависимости используют набор стандартных образцов для градуировки, которые по валовому составу и структуре возможно более близки к анализируемому веществу и содержат известные количества определяемых элементов [Зайдель, 1965].

Рассмотренные аналитические методы широко применяются для исследования вещественного состава минералов, пород и руд. Учитывая специфику археологических источников по черной металлургии, многие из которых представлены различными минералами, очевидна необходимость использования вышеописанных методов в комплексном междисциплинарном исследовании рассматриваемой проблемы.

Все результаты анализов приведены в соответствующих таблицах в приложении 2 диссертации (таблицы А-Е). Всего на различные геохимические анализы отобрано 56 образцов железной руды, металлургического шлака, губчатого железа, крицы и железных изделий. Естественнонаучные анализы проведены в рамках двух проектов РГНФ: № 09-01-64700 е/Т «Продолжение комплексных полевых и экспериментально-лабораторных исследований археометаллургических объектов урочища Шайтан: новые источники, подходы и методы в изучении дорусской черной металлургии Томского Приобья» (2009 г.; руководитель Е.В. Барсуков) и № 12-11-70600 е/Т «Экспериментальное моделирование технологий получения железа у средневекового населения Томского Приобья» (2012 г.; руководитель Е.В. Водясов).

К сожалению, по материалам Сибири пока невозможно с чем-нибудь сравнить полученную базу аналитических данных, так как подобных анализов различных свидетельств металлургии ни с одного комплекса памятников пока сделано не было.

Проведенные в ЦКП АЦГПС геохимические анализы раскрывают перед нами различные стороны сыродутного процесса, позволяют оценить потери железа в ходе шлакования пустой породы, определить сырьевую базу черной металлургии, рассмотреть проблему использования флюсов, оценить успех экспериментальных технологий и сравнить результаты экспериментальной плавки с археологическими данными эпохи средневековья, рассчитать производительность горнов и т.д. (таблицы А-И).

Описанные выше комплексные естественнонаучные методы позволяют всестороннее проанализировать, полученные археологическими методами источники по древней черной металлургии. Следующий этап исследования связан с реконструкцией самого железоделательного производства. Ввиду фрагментарности и неполноты археологических свидетельств исторические реконструкции этого процесса невозможны без широкого применения этнографических и экспериментальных данных. Методологические основания использования этих данных подробно будут рассмотрены в главе 3 настоящего исследования.

Историко-культурная ситуация в Обь-Томском междуречье в эпоху средневековья. В эпоху средневековья Обь-Томское междуречье являлось зоной контактов таежных и степных культур, приведших к смене материальной культуры населения в результате его «тюркизации». Отметим, что термин «тторкизация», несмотря на его условность, достаточно прочно вошел в археологическую литературу и широко употребляется археологами при характеристике этнокультурных процессов, протекавших во всем Верхнем Приобье [Могильников, 1980; Савинов, 1984; Плетнева,

1997; Троицкая, Новиков, 1998; Адамов, 2000; Горбунов, 2003; Васютин, Онищенко, 2010].

По мнению большинства исследователей, в раннем средневековье территория Обь-Томского междуречья находилась в ареале верхнеобской археологической культуры. Т.Н. Троицкая, А.В. Новиков и JI.M. Плетнева сходятся в хронологическом определении основных этапов этой культуры: одинцовский (V-VI вв.), тимирязевский (VII - начало VIII в.), юрт-акбалыкский (середина VIII-IX в.) и ведут ее происхождение от кулайской культуры [Троицкая, Новиков, 1998, с. 79, 83-84; Плетнева, 2001, с. 41].

По мнению JI.A. Чиндиной и В.А. Могильникова, рассматриваемая территория в VI-IX вв. входила в ареал релкинской культуры, которая сформировалась на основе местных кулайских традиций и этнически была связана с самодийским пластом [Чин-дина, 1977, с. 134; 1991, с. 67-69, 129-130; Могильников, 1987;]. JI.M. Плетнева считает, что на современном уровне исследований можно говорить об угро-самодийской основе верхнеобской культуры, возможно, с участием кетского, тунгусо-манчжурского и тюркского компонентов [Плетнева, 2001, с. 43]. Несмотря на эти разногласия, все исследователи сходятся в том, что население Обь-Томского междуречья раннего средневековья ведет свое происхождение от носителей кулайской культуры и входит в единую культурную общность с населением Среднего Приобья [Беликова, Плетнева, 1983, с. 127; Могильников, 1987; Чиндина, 1991, с. 67-69].

Начиная со второй половины I тыс. н.э., в северные таежные районы Верхнего Приобья (в том числе Обь-Томского междуречья) начинают проникать вещи «тюркского» облика (прежде всего, вооружение, конская амуниция, поясная гарнитура и украшения). Причем связи с культурами тюркского круга на этом этапе (VI-VIII вв.) носили торгово-обменные отношения, и проникновение на север самих носителей тюркских традиций пока не являлось массовым явлением [Могильников, 1980, с. 244; Савинов, 1984, с. 142-145; Горбунов, 2003, с. 38; Васютин, Онищенко, 2010].

Некоторые захоронения в Обь-Томском междуречье VI-X вв., совершенные по обряду кремации на стороне и содержащие наборные пояса, JI.M. Плетнева относит к тюркским и предполагает проникновение сюда определенных групп тюркского населения, связывая их с кыргызами [Плетнева, 1997, с. 125].

По мнению большинства археологов, на рубеже I-II тыс. н.э. в Верхнем Прио-бье кардинально меняется этнокультурная ситуация, что связано уже с массовыми притоками тюркоязычного населения в этот регион. Несмотря на дискуссию о культурной принадлежности археологических памятников рубежа I-II тыс. н.э., все сходятся в том, что и в Томском, и Новосибирском Приобье фиксируется волна «тюркских» мигрантов, которые вследствие контактов с местным населением привели к коренному изменению материальной культуры [Могильников, 1980; Савинов, 1984; Плетнева, 1997; Адамов, 2000; Горбунов, 2003].

Большинство ученых включают археологические материалы Обь-Томского междуречья первой половины II тыс. н.э. в круг памятников басандайской культуры, сложившейся на основе предшествующих сросткинских традиций [Плетнева, 1997, с. 123; Беликова, 2001; Савинов, Новиков, Росляков, 2008]. Басандайскую культуру впервые выделил В.А. Могильников [Могильников, 1980], хотя в дальнейшем этот термин не употребляет. Наиболее полно памятники басандайской культуры исследованы JI.M. Плетневой, определившей время существования культуры в рамках XI-XIV вв. [Плетнева, 1997]. Анализ археологического материала позволил ей выделить Обь-Томское междуречье в отдельный район со своеобразной басандайской культурой, в основе которой лежали кимако-кыпчакские компоненты [Плетнева, 1997, с. 123, 127].

Дата проникновения в Томь-Обское междуречье тюркоязычных групп - носителей сросткинской культуры или ее традиций - дискуссионна. Это связано, главным образом, с проблемой датировки Еловского-1 и Усть-Киндинского курганных могильников, ранних комплексов Басандайского могильника. Начало данной миграции ученые определяют по-разному: в пределах X-XII вв., XII-XIII вв. [Савинов, 1984, с. 147; Плетнева, 1997, с. 124-126; Адамов, 2000, с. 80-82; Беликова, 2001, с. 145].

А.А. Адамов не признает правомерность выделения басандайской культуры и относит памятники Новосибирского и Обь-Томского междуречья непосредственно к сросткинской культуре, оставленной, по его мнению, кыпчакским этносом, и определяет время существования культуры X-XIV вв. [Адамов, 2000, с. 85].

Группа кемеровских археологов на новых полевых материалах из Кузнецкой котловины оформила интересную концепцию, суть которой заключается в трансформации верхнеобской культуры в басандайскую (с сохранением доминирующего угросамодийского компонента) в течение длительных культурных контактов, а не глобальной массовой тюркизации Верхнего Приобья [Бобров, Васютин, Онищенко, 2010, с. 110-111].

В целом всеми исследователями признается, что проникновение тторкоязычных групп на территорию Обь-Томского междуречья приводит к его смешению с местным (самодийским, угорским, или угро-самодийским) населением и к существенным этнокультурным изменениям.

Необходимо отметить, что наибольший расцвет железоделательного производства в Обь-Томском междуречье как раз совпадает со временем массового появления в регионе групп тюркоязычного населения. Именно с начала II тыс. происходит мощный всплеск металлургической деятельности, а также резко возрастает качество кузнечной продукции, изменяется и расширяется набор технологических операций по сравнению с предшествующим временем [Зиняков, 1997а, с. 241-242]. Возможно, такое совпадение не случайно и указывает на то, что пришлые группы населения уже прекрасно владели технологиями производства и обработки железа, что ярко отразилось в материальных остатках хозяйственной деятельности на многих памятниках Обь-Томского междуречья первой половины II тыс. н.э. Однако для установления конкретных этнических компонентов пришлого населения, по мнению автора работы, пока еще не достаточно данных.

В эпоху позднего средневековья (ХУ-ХУП вв.), по мнению большинства ученых, как археологов, так этнографов и историков, территория Обь-Томского междуречья входила в ареал расселения различных групп томских татар: эуштинцев, чатов и калмаков [Басандайка, 1948, с. 187; Томилов, 1981; 1983; Плетнева, 1990; 1997, Элерт, 1990, с. 116, 127; Адамов, 1996; Миллер, 1999, с. 307-308; Ожередов, 2001, с. 50; Са-фиуллина, 2001]. Еще в конце XIX в. получены различные археологические сведения по погребальному обряду татарского населения Обь-Томского междуречья в ходе раскопок Чернилыциковского, Коларовского, Козюлинского могильников, а также могильника Тоянов Городок. Несмотря на единую культурную общность населения, погребальный обряд не являлся однородным для указанных могильников. Различия прослеживаются в наличие ингумации и кремации (как на месте, так и на стороне), а также в разных погребальных сооружениях (рамы-обкладки, берестяные чехлы, дощатые настилы и др.), что в целом могло быть связано с различными религиозными представления у отдельных групп томских татар [Ожередов, 2001, с. 151]. К сожалению, археологические материалы сегодня пока не позволяют дифференцировать особенности материальной культуры отдельных группы томских татар, будь то эуштин-цы или чаты.

Важно, что Л.М. Плетнева отмечает культурную и генетическую связь поздне-средневекового населения с предшествующими тюркоязычными группами, населявшими Обь-Томское междуречье в эпоху развитого средневековья [Плетнева, 1997, с. 127-128]. А.А. Адамов полагает, что во II тыс. смены населения в Обь-Томском междуречье не произошло [Адамов, 1996].

История исследования металлургии железа Обь-Томского междуречья. Начало археологических исследований памятников Обь-Томского междуречья приходится на конец XIX в. В это время интерес томских ученых был направлен практически исключительно на исследования курганов в окрестностях города Томска. Поэтому и первые свидетельства железоделательного производства - металлургические шлаки, были обнаружены не на поселениях, а в насыпях курганов на могильнике То-янов городок: сначала в 1891 г. Ф.Р. Мартиным, а затем в 1924 г. М.П. Грязновым в двух погребениях того же могильника [Грязнов, 1976, с. 87-89; Яковлев, 2009, с. 317]. По всей видимости, железные шлаки попали в курганы из подстилающего слоя одноименного городища.

В 1940-х гг. металлургические шлаки неоднократно были зафиксированы при раскопках городища Басандайка на р. Томь (Томский район Томской области), однако дальнейшего осмысления такого нового рода находок, увы, не последовало [Басандайка, 1948, с. 54, 57, 60, 62, 63, 187].

Отсутствие работ по черной металлургии Обь-Томского междуречья, несмотря на постоянно растущую источниковедческую базу, повлияло на неоднократные высказывания историка З.Я. Бояршиновой о том, что все найденные в курганах близ Томска железные изделия - привозные, которые выменивались на пушнину у татар с верховьев Томи [Бояршинова, 1953, с. 28; 1960, с. 90]. Таким образом, ею отрицалась сама возможность существования железоделательного производства в Обь-Томском междуречье.

Интерес к изучению железоделательного производства Обь-Томского междуречья возник относительно недавно - в 1970-х гг., в ходе планомерных исследований средневековых памятников. Появление работ, посвященных рассматриваемой проблеме, связано с JI.M. Плетневой [Малолетко и др., 1983; Малолетко, Плетнева, 1977], а также с комплексными изучениями яркого памятника с многочисленными свидетельствами местного производства железа - городища Шеломок на р. Томь в 10 км южнее Томска. При его раскопках во все годы находили множество отходов металлургической деятельности, что в итоге обусловило обращение JI.M. Плетневой, А.М. Малолетко, Ю.И. Паскаля, Г.Г. Номоконовой, A.M. Мананкова, к металлургическому шлаку как к новому археологическому источнику [Малолетко и др., 1983]. В итоге группа ученых из археологов, геофизиков, геологов общими усилиями начинает решать проблемы средневековой металлургии.

Именно на городище Шеломок в 1976 г., впервые в сибирской археологии была проведена магниторазведка с целью обнаружения и исследования объектов железоделательного производства. Проведенная студентами-геофизиками под руководством доцентов З.А. Мышко и Г.Г. Номоконовой магнитная разведка дала блестящий результат и доказала свою эффективность в поисках не выраженных в рельефе металлургических объектов. Выявлены и исследованы позднесредневековые скопления железных шлаков, криц, развалы сыродутных горнов и отдельные железные изделия [Малолетко, Номоконова, 1977; Малолетко, Плетнева, 1980; Малолетко и др., 1983; Плетнева, 1990, с. 104]. Сделан важный вывод о том, что население позднего средневековья изготавливало все необходимые железные изделия, получая крицы в небольших горнах на самой территории городища. Также был рассмотрен важный вопрос минерально-сырьевой базы металлургов, которая располагалась, по мнению авторов, ниже по течению Томи в районе Томска, где металлурги добывали сидеритовые руды [Паскаль, 1977; Плетнева, Малолетко, 1977; Малолетко, Плетнева, 1980]. Также можно упомянуть, что нож и стамеска с городища Шеломок стали первыми железными изделиями Обь-Томского междуречья, подвергнутые металлографическому анализу: все они были изготовлены из кричного железа [Паскаль, 1977].

Крайне важно, что в 1983 г. были впервые опубликованы химические анализы шлаков и железной руды с городищ Шеломок, Кижирово и поселения Могильники-Н. Вновь был озвучен вывод, но уже на новых материалах, о том, что население Обь-Томского междуречья полностью освоило железоделательное производство, снабжая себя всеми необходимыми железными предметами. На основе химических анализов выдвинуто предположение о разных сырьевых базах населений городищ Шеломок и Кижирово, находящихся друг от друга в 50 км. Впервые для Обь-Томского междуречья сделана попытка реконструкции основных этапов производственного цикла (от добычи руды до проковки кричного железа) [Малолетко и др., 1983].

Таким образом, во второй половине 1970-х - первой половине 1980-х гг. в томской археологии сделаны первые шаги комплексных полевых и лабораторных исследований свидетельств черной металлургии.

Результаты дальнейших исследований памятников Обь-Томского междуречья со следами черной металлургии были объединены Л.М. Плетневой в отдельный раздел монографии, посвященной эпохе позднего средневековья [Плетнева, 1990, с. 102109]. Она справедливо указала на всю трудоемкость в деле реконструкции железоделательных печей, так как все они в раскопах памятников предстают в очень фрагмен-тированном виде. На основе археологических материалов с городищ Шеломок, Кижирово, поселения Могильники-П и Астраханцевского курганного могильника, а также этнографических описаний сыродутного процесса у татар и якутов ХУШ-ХХ вв., дано предположение о распространении в Обь-Томском междуречье небольших горнов высотой около 70 см и диаметром камеры 40 см. Л.М. Плетнева указывает три способа сооружений таких горнов, называя их домницами:

1) из камней в качестве основания и затем из глины;

2) полностью из глины;

3) сооружение печи в материке, часто для удобства на склонах мысов [Плетнева, 1990, с. 106-107].

В качестве топлива, по мнению Л.М. Плетневой, использовался сосновый уголь - по определениям угля с городища Шеломок, в качестве флюсов мог применяться болотный мергель, встреченный на том же памятнике. Предложенная ею реконструкция производственного цикла в эпоху средневековья по основным моментам полностью повторяет этнографические данные по якутской металлургии. По мнению автора диссертации, подобная экстраполяция письменных данных на предшествующее время у в целом представляется верной ввиду объективной универсальности сыродутного процесса, обусловленной общей физико-химической основой.

К сожалению, ранее проведенные исследований не нашли отражения в публикациях планов и разрезов металлургических объектов, исследованных в Обь-Томском междуречье. Исключение составляет лишь один опубликованный в сборнике разрез горна со средневекового поселения Устье Малой Киргизки-I, исследованного А.Д. Гаманом в 1986 г. Он пришел к выводу, что изученный им производственный объект представляет собой небольшой железоплавильный горн со скоплением шлаков рядом, сооруженный в стороне от основного поселения [Гаман, 1992].

По мнению автора диссертационной работы, публикация чертежей и планов изученных горнов представляется крайне необходимой частью исследования, так как подобного рода объекты в силу их специфики не попадают в археологические коллекции и всесторонне могут быть описаны и документированы лишь в ходе полевых работ. В этой связи информация обо всех элементах и деталях исследуемого металлургического объекта должна быть исчерпывающей, необходимы стратиграфический разрез объекта и планы каждой его фиксации. Текстовые описания металлургических объектов крайне сложно воспринимаются без иллюстративного сопровождения, в результате чего иногда просто становится не понятным, что имел в виду тот или иной автор касательно отдельных конструктивных особенностей горнов.

Несмотря на постоянное накопление новых источников по железоделательному ремеслу, достигнутый к первой половине 1980-х гг. методический уровень обработки и анализа материала на стыке гуманитарного и естественнонаучного знания дальнейшего развития не получил. Перестали проводиться химические и спектральные анализы железной руды и шлаков из новых обнаруженных металлургических объектов на разных памятниках.

В изучении черной металлургии Обь-Томского междуречья с момента проведения комплексных исследований городища Шеломок осталось много белых пятен.

Так, интереснейшая и актуальнейшая проблема минерально-сырьевой базы средневековых металлургов городищ Шеломок и Кижирово, поставленная JI.M. Плетневой и группой геологов в 1970-х гг., пока далека от своего решения. Определение рудной базы металлургов городища Шеломок в те годы основывалось на химическом анализе всего лишь одного образца руды, который был обнаружен даже не на памятнике, а рядом - у подножия террасы на берегу Томи [Малолетко и др., 1983, с. 118]. Естественно, все выводы в данном случае крайне гипотетичны. С городища Кижирово был сделан всего один химический анализ шлака, поэтому вопрос о сырьевой базе металлургов этих двух памятников остается открытым. Для определения минерально-сырьевой базы необходим сравнительный анализ серии образцов руды из месторождений и памятников, а также шлаков, в которые переходят определенные элементы из исходной руды, что в 1970-х гг. по ряду обстоятельств проделано не было.

Поставленная в 1983 г. коллективом томских ученых проблема сырьевых источников неожиданно решилась утверждением, что наиболее надежной сырьевой базой металлургов Обь-Томского междуречья являлся рудный Алтай [Плетнева, 1990, с. 102].

Кроме того, несмотря на очевидную эффективность магнитометрической съемки, проведенной на городище Шеломок в 1976 г., дальнейшего развития данный метод для изучения черной металлургии не получил. (Он был применен лишь в 2009 г. в ходе исследования Шайтанского археологического микрорайона [Зайцева, Водясов, Пушкарев, 2011; Водясов, 2011].)

Наконец, отметим, что реконструкция горнов и самого сыродутного процесса проводимая на основании сильно фрагментированных остатков металлургической деятельности немыслима без проведения экспериментальных плавок. Эксперимент позволяет зримо представить древние технологии, а также апробировать различные гипотезы касательно конструкций металлургических объектов, соотношения железной руды и шлака, использования мехов, флюсов, установления длительности плавки, температурных режимов, производительности горна и т.д. Ранее, до серии экспериментов 2008-2012 гг., проведенных автором совместно с учеными О.В. Зайцевой, A.A. Пушкаревым, Е.В. Барсуковым, Н.Г. Комовой, И.А. Новиковым, А.Н. Кокуевым подобные работы как в Обь-Томском междуречье, так и в целом в Сибири не проводились.

Отдельную страницу в истории изучения черной металлургии и кузнечного ремесла Обь-Томского междуречья составляют исследования Н.М. Зинякова [Зиняков, 1997а; 19976, 1997в; 2002; 2006]. Ученый активно занимается вопросами железообра-батывающего производства всей эпохи железа Западной Сибири. В 1975 г. им была открыта лаборатория металлографии при кафедре археологии Кемеровского государственного университета. Ко второй половине 2000-х гг. в лаборатории проведено более 2000 металлографических анализов, направленных на изучения кузнечного ремесла Западной Сибири эпохи железа [Зиняков, 2006, с. 121]. Главные выводы его исследований по металлургии железа Западной Сибири, в том числе касательно Обь-Томского междуречья, заключаются в следующем.

Н.М. Зиняков определяет достаточно позднее время появления местной металлургии в Обь-Томском междуречье - в рамках IV-V вв. н.э., а металлообработки -началом нашей эры [Зиняков, 1997в, с. 234; 19976, с. 154]. На основании металлографического исследования ножей с Аникинского поселения позднекулайского времени (на р. Томь в границах г. Томска) он пришел к выводу, что кузнецы, помимо пластической обработки железа, уже владели также приемами закалки стали.

Для раннего средневековья Н.М. Зиняков на материалах Тимирязевского-I могильника установил, что кузнечные технологии Обь-Томского междуречья отличаются от предшествующих кулайских традиций и соседних территорий. Почти 90 % изделий из могильника отковано целиком из стали с настолько низким содержанием углерода, что она была практически не способна воспринимать закалку. Изделия чрезвычайно миниатюрны, не имеют аналогов по технологическим характеристикам, и, по-видимому, изготавливались специально для погребального инвентаря [Зиняков, 1997в, с. 239].

Особенно интересны результаты исследований Н.М. Зинякова кузнечной продукции начала II тыс. н.э. Обь-Томского междуречья, для изучения которой было отобрано 125 железных изделий из различных погребальных комплексов [Зиняков, 1997а, с. 146-164]. По его мнению, металлообработка этого времени характеризуется полной сменой предшествующих традиций: улучшилось качество стали; расширился набор технологических схем; мастерами широко применялись цементация и закалка изделий [Зиняков, 1997в, с. 241-242]. Интересен вывод, что для соседнего Новосибирского Приобья в это же время характерен явный регресс в развитии кузнечного ремесла, проявившийся в резком сокращении технологических приемов обработки стали [Зиняков, 2002, с. 126].

Для изучения технологических схем позднего средневековья (XV-XVII вв.) Обь-Томского междуречья Н.М. Зиняковым были подвергнуты анализу 20 предметов из Козюлинского могильника. Им определено, что в качестве исходного сырья кузнецы того времени применяли железо, сырцовую и высокоуглеродистую сталь и владели разнообразными технологическими приемами многослойной сварки и закалки [цит по: Плетнева, 1990, с. 108-109].

Таким образом, многочисленные металлографические анализы кузнечной продукции Обь-Томского междуречья позволили проследить развитие основных технологий металлообработки. Особенно стоит подчеркнуть смену технологических традиций в начале II тыс. н.э. Показательно, что синхронно повсеместному прогрессивному развитию кузнечных технологий происходит расцвет железоделательного производства, резко отличающийся по своим масштабам от предшествующих времен.

Н.М. Зиняков в своей обобщающей работе («Черная металлургия и кузнечное ремесло Западной Сибири») уделил внимание и реконструкции сыродутных горнов Западной Сибири. По его мнению, на территории Обь-Томского междуречья в средневековье бытовал второй тип сыродутных печей, представляющих собой глинобитные сооружения высотой около 1 м со шлаковыпуском [Зиняков, 1997в, с. 89]. По определенным причинам, в тексте отсутствуют ссылки на отчеты или публикации источника.

Необходимо признать, что кузнечное производства Обь-Томского междуречья, как видно из вышеизложенного, исследовано значительно полнее железоделательного. (Подобная картина характерна и для Северо-Западной Сибири [Зыков, 1986, с. 123; 2008].)

После выхода монографии Л.М. Плетневой 1990 г. в изучении черной металлургии Обь-Томского междуречья наступил значительный перерыв. В монографической работе Л.М. Плетневой по развитому средневековью [Плетнева, 1997] вопросы изучения черной металлургии не затрагивались, хотя в ее публикациях источников не раз упомянуты разрушенные горны, скопления шлаков. К тому же, ни разу не предпринимались попытки обобщения всех имеющихся материалов по железоделательному производству всей эпохи средневековья.

Возвращение к этой актуальной теме произошло в ходе исследования 20002010 гг. группой томских археологов памятников Шайтанского археологического микрорайона. Многочисленные свидетельства железоделательного производства, обнаруженные в культурном слое практически всех памятников микрорайона, обусловили постановку новых вопросов по рассматриваемой теме. С каждым новым полевым сезоном становилось ясно, что Шайтанский археологический микрорайон является не только самым крупным сосредоточием средневековых памятников в Обь-Томском междуречье, но и самым мощным центром по производству железа в регионе [Зайцева, Барсуков, Гусев, 2004; Барсуков, Зайцева, Пушкарев, 2006; Зайцева, 2009; Барсуков, 2010; Пушкарев, 2010, 2012; Водясов, 2011; Комова, 2011; Гриняева, 2012].

Необходимо отдельно отметить работы Е.В. Барсукова, который первым детально проанализировал письменные исторические источники по черной металлургии Обь-Томского междуречья в позднем средневековье. Особенно важна его версия о том, что заселявшие еще в начале XVII в. Обь-Томское междуречье «темерчинцы», название которых переводится как «народ-кузнецы», могли быть генетически связаны с металлургами Шайтанского микрорайона, на территории которого археологически фиксируется расцвет металлургического производства [Барсуков, Зайцева, Пушкарев, 2006; Барсуков, 2010].

В качестве новшества в изучении древней металлургии Обь-Томского междуречья применялась разработанная автором диссертации вместе с коллегами методика поиска металлургических объектов, заключающаяся в совмещении магнитометрической и тахеометрической съемок (рис. 11; 19-22). Эта методика позволяет точно определить и локализовать невыраженные в рельефе остатки металлургических производств на территории археологического памятника [Зайцева, Водясов, Пушкарев, 2011].

В целом, на общем фоне отечественных работ по археометаллургии железа, включающей железоделательное и железообрабатывающее производство, тенденции к изучению последнего резко преобладают.

Активное изучение кузнечного ремесла связано с широким развитием и применением металлографического метода, направленного на реконструкцию кузнечных технологий. Основателем данного метода в отечественной археологии стал Б.А. Кол-чин. Результаты его исследований по новой построенной методике на стыке металловедения и археологии блестяще отражены в ряде работ [Колчин, 1953; 1959]. Помимо этого, Б.А. Колчиным совместно с О.Ю. Круг впервые в отечественной археологии были проведены экспериментальные моделирования сыродутного процесса, актуальность которых не теряется и по сей день [Колчин, Круг, 1965].

В 1967 г. Б.А. Колчиным была организована лаборатория естественнонаучных методов в институте археологии АН СССР. С этого времени различными археологами, особенно учениками Б.А. Колчина, активно начинают проводиться металлографические исследования кузнечной продукции разных эпох и регионов [Хоанг, 1974; Вознесенская, 1975; Колчин, 1975, с. 7; Гопак, 1976; Хомутова, 1978; Гурин, 1980; Толмачева, 1983; Терехова и др., 1997; Завьялов, Розанова, Терехова, 2007, 2009; Зыков, 2008; История древнего ремесла].

На этом фоне работы, в которых рассматриваются проблемы железоделательного производства и реконструкции основных этапов производственного цикла, количественно значительно уступают проведенным исследованиям по кузнечному ремеслу.

Основные результаты исследований отечественных археологов, где достаточно полно освещены производственные этапы железоделательного ремесла, а также решаются проблемы реконструкции сыродутного процесса, отражены в следующих публикациях.

Необходимо выделить монографию Н.М. Зинякова, посвященную черной металлургии и кузнечному ремеслу Алтая, где железоделательное и кузнечное производство рассмотрены комплексно [Зиняков, 1988].

Горное дело и железоделательное производство всей эпохи железа Хакасии рассматривалось Я.И. Сунчугашевым [Сунчугашев, 1979]. Среди работ, посвященных черной металлургии Дальнего Востока, важны исследования В.Д. Ленькова с коллегами [Леньков, Овсянников, 1972; Леньков, 1974; Леньков, Щека, 1982]. Реконструкцией сыродутных горнов и кузнечных приемов обработки железа на городище Болгар и Биляр занимался Ю.А. Семыкин [Семыкин, 1991, 1996]. А.Н. Наумовым блестяще исследованы вопросы черной металлургии Куликова поля XII-XIV вв. [Наумов, 2006; 2008].

В современной сибирской археологии комплексные исследования железоделательного производства на стыке гуманитарных и естественных наук особенно активно проводятся группой иркутских ученых [Кожевников, 2004; Харинский, Снопков, 2004; Кожевников, Харинский, 2005].

Приведенные работы не претендует на всеобъемлющий охват российских исследований в области железоделательного производства. Можно констатировать, что ввиду необычайно широкого применения металлографического метода количество публикаций по кузнечному ремеслу в отечественной науке резко преобладает над работами в области железоделательного производства. Существенный перевес отечественных археометаллургических исследований в сторону кузнечного ремесла обусловил выбор темы данной диссертационной работы, посвященной комплексному изучению именно железоделательного производства. К тому же, кузнечная продукция Обь-Томского междуречья достаточно полно изучена Н.М. Зиняковым [Зиняков, 1997а, 19976, 1997в;идр.].

Тенденция к всестороннему изучению различных этапов железоделательного ремесла с широким привлечением естественнонаучных методов более характерна для западной археологии. Поскольку в диссертационной работе достаточно активно используются аналитические разработки западных авторов, необходимо кратко охарактеризовать специфику их подходов к изучению металлургии железа.

Одним из первых европейских археологических фундаментальных исследований, посвященных металлургии железа, стала работа английского ученого Р. Тайлко-та, положившая начало широким комплексным изучениям археометаллургии в Европе [Tylecote, 1962]. Интересно, что сам ученый археологом не был, а являлся по образованию металлургом [Cleere, 1989, р. 191]. Возможно, это обусловило столь подробное рассмотрение Р. Тайлкотом месторождений железной руды, физических и химических сторон сыродутного процесса, а также примесей в шлаках и рудах на основе их многочисленных анализов. Заметим, что археологи с техническим образованием -для западной археологии явление вполне обычное.

Таким образом, сочетание разных профессий на одном проблемном поле позволило западным ученым комплексно решать различные проблемы археометаллургии. Пожалуй, в качестве отдельного направления стоит выделить всесторонние исследования шлака как археологического источника, позволяющего реконструировать многие стороны железоделательного производства.

Железным шлакам была посвящена целая монография [Bachmann, 1982]. Крайне актуальной и не имеющей аналогов в России является работа английских исследователей, в которой на основе различных анализов шлака, включенного в железные изделия, рассматривается проблема определения источников железной руды, из которой эти предметы были изготовлены [Hedges, Salter, 1979].

Польский исследователь Е. Пясковский на основе металлографических исследований шлифов первым выделил 4 типа шлаков, включенных в кричное железо. Отличие типов, по его мнению, обусловлено разным химическим составом шлаков [Piaskowski, 1976]. Крайне содержательна статья этого же ученого, посвященная фосфору и его количественному соотношению в руде, шлаке и металле. Фосфор является важной примесью, влияющей на качество стали, повышая в определенной мере ее прочность. Приведенные в работе Е. Пясковского таблицы позволяют определить количество фосфора, переходящего в изделие (зная его количество в шлаке, можно оценить качество стали) [Piaskowski, 1965].

Нельзя не упомянуть и работу немецкого исследователя Г. Шперла, который создал классификацию шлаков по внешним морфологическим признакам, разделив их на печные (горновые) и текучие «шлаки-сосульки», то есть выпускаемые из горна в процессе плавки [Sperl, 1982]. Эти классификацию и термины широко используют как западные, так и отечественные археологи, в том числе и автор данной работы.

Всесторонне изучение шлаков может быть направлено на определение производительности горна, в котором они были получены. Норвежский археолог Анна Ро-зенквист исследовала различные шлаки из двух типов норвежских горнов: ямного без наземной конструкции и шахтного, имеющего наземную часть. Исследовательница пришла к выводу, что шлаки из горна первого типа содержат железа не менее 60 %, когда во втором типе горнов потери железа значительно меньше. Также различные анализы шлаков позволили установить количественное соотношение выплавляемого железа к полученному шлаку: для ямного горна 1 : 10, для шахтного горна 1 : 3 [Rosenqvist, 1983, р. 137].

Перечень зарубежных работ, посвященных металлургическому шлаку, достаточно обширен. Для сравнения укажем, что в отечественной литературе подобных работ насчитываются единицы [Круг, 1970; Кожевников, 2004; Водясов, Зайцева, 2010].

В целом необходимо отметить, что практически все западные исследования, посвященные различным свидетельствам металлургической деятельности, а также общим проблемам реконструкции сыродутного процесса, не обходятся без привлечения естественнонаучных методов, скрупулезной аналитики и расшифровки полученных результатов [Freestone, 1988; Gömöri, 1989; Mcdonell, 1991; Crew, 1995, 1996; Es-pelund, 1995; Miller, Boeyens, Kusel, 1995; Pleiner, 2000].

Комплексный подход к изучению археометаллургических объектов в России воспринимается как идеальная модель. Для ее воплощения, к сожалению, не хватает средств, специалистов, а главное, на мой взгляд, этому не способствует сугубо гуманитарная направленность вузовских программ при подготовке археологов.

Источники. Диссертация написана на основании анализа следующих групп источников: археологических, исторических, этнографических, геологических и прочих.

Археологические источники. Данную группу составляют материалы по черной металлургии из памятников археологии Обь-Томского междуречья эпохи средневековья. Необходимо выделить впервые вводимые в научный оборот источники, полученные в ходе исследований Шайтанского археологического микрорайона [Зайцева, 2000; 2009; 2012; Барсуков, 2005, 2006, 2012; Пушкарев, 2007; 2010; Водясов, 2010а; Комова, 2011; Гриняева, 2012]. К 2012 г. в урочище Шайтан раскопками в разной мере изучено 10 археологических памятников. За 2000-2010 гг. на них было обнаружено более тонны металлургического шлака, около 200 кг железной руды, расчищено 14 металлургических объектов, исследованы остатки 11 сыродутных горнов, более сотни скоплений железистых шлаков, фракций обожженной руды, глиняных стенок сыродутных горнов. Накопленный материал из Шайтанского археологического микрорайона составляет в диссертационном исследовании археологический базис для реконструкций железоделательного процесса в Обь-Томском междуречье.

В результате обобщения всех имеющихся археологических источников Обь-Томского междуречья удалось рассмотреть и проанализировать остатки как минимум 22 сыродутных горнов и сотни скоплений шлаков (таблица 1; схема 1). Всего в работе представлены материалы 28 средневековых разнотипных памятников Обь-Томского междуречья, содержащие различные свидетельства черной металлургии (рис. 1; см. разделы 1.1, 1.2).

В число письменных археологических источников вошли опубликованные в монографиях и статьях томских ученых материалы по черной металлургии [Беликова, Плетнева, 1983; Малолетко и др., 1983; Плетнева, 1990, 1997; Гаман, 1992; Соколова, 2010].

Помимо этого, в работе использовались археологические отчеты, хранящиеся в архиве Института археологии Российской Академии наук [Плетнева, 1975; Яковлев, 1979; Чиндина, 1995; 2000; Марков, 1996; Зайцева, 2000; Барсуков, 2006] и в архиве Музея археологии и этнографии Сибири им. В.М. Флоринского Томского государственного университета [Матющенко, 1954, 1959; Плетнева, 1983; Зайцева, 2002].

К числу исторических источников относятся публикации, царские грамоты и архивные документы, содержащие сведения о железоделательном производстве [Спасский, 1819; Месторождение железных руд; Миллер, 1941; Сербина, 1978; Огурцов, 2003]. Активно использовались этнографические свидетельства процесса получения железа у коренных народов Сибири [Георги, 1776, 1777; Стрелов, 1928; Миллер, 1941; Рашид-ад-Дин, 1952; Кузин, 1961; Василевич, 1969; Розен, 1983; Элерт, 1988, 1999; Серошевский, 1993; Гмелин, 2003; Огурцов, 2003; Евреинов, без года; и др.].

Отдельный вид письменных источников (геологические источники) представлен архивными документами Томского геологического фонда, содержащими неопубликованные материалы полевых исследований рудных месторождений и рудопрояв-лений Обь-Томского междуречья [Сидоров, 1943; Иванов и др., 1959; Артемьева, 1962].

Комплексный анализ перечисленных источников, вкупе с привлечением результатов геохимических исследований и экспериментальных данных, позволил существенно обогатить представления о железоделательном производстве средневекового населения Обь-Томского междуречья.

Основные положения, выносимые на защиту, представлены следующими результатами исследования:

- металлургия железа во II тыс. н.э. становится одной из ведущих отраслей в хозяйстве населения Обь-Томского междуречья;

- минерально-сырьевыми источниками черной металлургии Обь-Томского междуречья служили местные залежи сидеритовой руды Обь-Томского междуречья;

- расселения средневековых металлургов Обь-Томского междуречья было приурочено к выходам железной руды;

- для металлургии железа Обь-Томского междуречья в эпоху средневековья характерно 2 вида сыродутных горнов: небольшие конусообразные горны средним объемом 0,01 м3, работающие без шлаковыпуска (известны на протяжении всей рассматриваемой эпохи) и крупные теплотехнические сооружения подпрямоугольной формы объемом от 0,03 м3 до 0,3 м3 с предгорновой ямой для выпуска шлака (бытовали в первой половине II тыс. н.э.);

- характерной особенностью железоделательного производства Обь-Томского междуречья в отличие от Алтая, Хакасии и Северо-Западной Сибири стала организация плавок непосредственно на территории поселений рядом с жилищами или в них;

- у обитателей урочища Шайтан в первой половине II тыс. н.э. существовал сложный погребальный обряд, связанный с сакрализацией производства железа, свидетельством чего являются захоронения людей в горнах и сооружение горнов над погребениями с последующим возведением курганной насыпи.

Научная новизна.

- впервые в научный оборот вводятся обширные источники по черной металлургии, полученные в ходе исследований Шайтанского археологического комплекса;

- разработан и эффективно апробирован метод синхронизации магнитометрический и тахеометрической съемок при поиске и картографировании археометаллур-гических объектов;

- определены и проанализированы минерально-сырьевые источники средневековой черной металлургии Обь-Томского междуречья;

- создана база данных геохимических анализов шлаков, губчатого железа и криц, железных изделий и руд Обь-Томского междуречья;

- впервые в сибирской археологии проведена серия экспериментов по получению железа в максимально приближенных к средневековым технологиям условиях.

Практическая значимость. Представленные в работе новые методические разработки применимы при непосредственных полевых геофизических поисках и картографировании археометаллургических объектов. Основные выводы диссертации могут быть использованы при разработке спецкурсов, посвященных металлургии железа и реконструкции древнего производства. Полученные реконструкции можно применять при создании соответствующих музейных экспозиций, а отдельные положения диссертации - при написании учебно-методических пособий по различным сторонам железоделательного производства.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены автором в серии выступлений на всероссийских с международным участием и региональных конференциях и совещаниях в городах Томске (2009, 2010, 2011), Иркутске (2010), Красноярске (2011), Старой Руссе (2011), Новосибирске (2012). Результаты исследований отражены диссертантом в 12 научных публикациях: отдельных и коллективных.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, а также из приложения А (рис. 157) и приложения Б (таблицы А-И). Композиция исследования подчинена последовательному решению задач, сформулированных во введении.

Заключение диссертации по теме «Археология», Водясов, Евгений Вячеславович

Выводы. Для организации домашнего производства железа, которое является характерной чертой средневековой эпохи Обь-Томского междуречья, металлурги сооружали небольшие однокамерные горны, работающие без шлаковыпуска. Диаметр основания горнов варьировался от 20 до 50 см. Наземная часть имела сводчатую форму. Воздуходувные меха устанавливали почти у основания горнов. Диаметры сопел составляли 2-3 см. Подобные сооружения характерны для всей эпохи средневековья Обь-Томского междуречья (рис. 23, 3).

Кузнечные горны, наподобие объекта 5 городища Шайтан-1У и горнов с поселения Усть-Малая Киргизка-П, Могильницкого поселения-П, по всей видимости, повторяли собой форму однокамерных горнов со сводчатой наземной конструкцией, с диаметром основания 20-40 см. Для разогрева получаемого конгломерата использовались воздуходувные меха. Можно также предположить, что кузнечные горны по объему и высоте в среднем были меньше железоплавильных, так как слишком большое внутреннее пространство усложняло бы быстрый и качественный нагрев конгломерата.

Ближайшие аналоги самому распространенному виду сыродутного горна в Обь-Томском междуречье мы находим в материалах Горной Шории. В частности, точно такой же горн, как металлургический объект 1 с городища Шайтан-1У, исследовался Ю.В. Шириным на поселении Теш-5, датированном не ранее XVIII в. [Ширин, 1999]. Подобные небольшие горны для «домашнего» производства железа известны у шорцев по этнографическим описаниям ХУШ-ХХ вв. [Гмелин, 2003; Еврей-нов, без года].

Для более масштабных производств, обеспечивающих выход железа в несколько килограммов и больше, в Обь-Томском междуречье использовали вынесенные металлургические площадки, где размещались горны, из которых в ходе сыродутного процесса выпускали шлак либо в естественные понижения рельефа, либо в специальные предгорновые ямы.

Любопытно, что однокамерные горны и горны с предгорновой ямой существовали синхронно на всем протяжении II тыс. н.э. Выбор определенной конструкции, скорее всего, был связан с желаемым количеством получаемой продукции. Возможно также, что домашнее производство обеспечивало собственные нужды металлургов, а крупные металлургические объекты, как металлургический объект № 2 на городище Шайтан-1У или металлургический объект в межкурганном пространстве могильника Шайтан- И, производили крицы для торгового обмена. Данная версия, безусловно, крайне гипотетична и нуждается в дополнительных аргументах, которые, как надеется автор, появятся в ходе дальнейших исследований черной металлургии.

Необходимо еще раз подчеркнуть значимость железоделательного производства в хозяйстве средневекового населения Обь-Томского междуречья во II тыс. н.э. Будучи одной из основных сфер в экономике средневековых металлургов-скотоводов, изучаемое ремесло уникальным образом вплелось в мифологические представления населения урочища Шайтан, что особенно ярко отразилось в погребальных комплексах могильника Шайтан-П и Астраханцево. Данная проблема - предмет особого рассмотрения, выходящего за рамки задач диссертационного исследования. f

Глава 2

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Водясов, Евгений Вячеславович, 2012 год

1. Сегодня в Обь-Томском междуречье известно 6 месторождений железных руд: 2 в бассейне Оби и 4 - в бассейне Томи.

2. Крайне важно, что непосредственно на самом Киреевском рудопроявлении, на коренной террасе Оби, известно 2 средневековых памятника со следами железоделательного производства: городище Усть-Таган и городище Киреевское-1.

3. Возвращаясь к Киреевскому проявлению сидерита, заметим, что современного промышленного значения Киреевское проявление сидерита не имеет ввиду малочисленности запасов.

4. Уместно также привести отрывок из документа, посвященного описанию рудника на горе близ Евтюшиной: «Гора эта покрыта разного рода лесами и состоит из месниковой красной глины, вкрапленной частью железной руды. Железная же руда

5. Село Богородское — ныне с. Мельниково Шегарского района Томской области, расположено на левом берегу Оби в 19 км севернее Киреевского проявления сидерита.

6. Деревня Евтюшина в ХУШ-Х1Х вв. располагалась в нескольких километрах южнее пос. Киреевск на правом берегу Оби, то есть в окрестностях Шайтанского археологического комплекса.

7. Таким образом, завершая описание и комплексное изучение железорудных месторождений Обь-Томского междуречья, можно сделать следующие выводы.

8. В Обь-Томском междуречье известны железорудные месторождения и рудные проявления, легкодоступные для средневекового населения. Железная руда с этих месторождений качественна и вполне пригодна для производства железа.

9. Как полагают В.Д. Леньков и С.А. Щека, сравнение руд и шлаков показывает, что они сохраняют характерные геохимические черты, присущие рудам каждого района Леньков, Щека, 1982, с. 201.

10. Ярчайшим примером приуроченности расселения металлургов к местным сырьевым источникам является Шайтанский археологический микрорайон.

11. Учитывая хорошее качество железной руды Поздняковского месторождения, на первый взгляд выглядит странным отсутствие близ него памятников черной металлургии. Этому возможно следующее объяснение.

12. Для опровержения или подтверждения изложенной гипотезы необходимы дальнейшие комплексные исследования системы расселения и хозяйства средневекового населения Обь-Томского междуречья.

13. РЕКОНСТРУКЦИЯ ПРОЦЕССА ПОЛУЧЕНИЯ ЖЕЛЕЗА У СРЕДНЕВЕКОВОГО НАСЕЛЕНИЯ ОБЬ-ТОМСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ1. В СВЕТЕ ЭТНОАРХЕОЛОГИИ

14. В этой связи этнографические описания получения железа аборигенным сибирским населением являются необходимым источником для полноценной реконструкции всего железоделательного цикла, естественно, в тесной корреляции с археологическими данными.

15. Этнографические данные о производстве железа у коренных народов Сибири

16. Добыча железной руды. Основными сырьевыми ресурсами для получения железа являются железная руда и древесный уголь. От способа добычи и обработки руды зависели во многом успешность и производительность конечного результата.

17. На склонах шести гор Шестьдесят лиственниц срубила Большой костер из них разожгла, Две сумины угля наготовила,

18. На коня сумины навьючила» Алтын Тууди, 1950, с. 81.

19. В конце раздела 3.1 целесообразно дать предварительные выводы на основе рассмотренных выше этнографических материалов по изучаемой проблеме.

20. В первую очередь обращает на себя внимание повторяемость основных необходимых операций по производству железа у различных тюркских народов Сибири.

21. Особо ценны письменные сведения о конструктивных особенностях сыродутных горнов. Суммируя данные этнографии, можно разделить все описанные горны у тюркских кузнецов Сибири на 2 вида.

22. Первый вид представлен небольшими сооружениями с глиняной куполообразной наземной частью и округлым основанием с диаметром 20-50 см. Особенно распространены были у кузнецких татар в XVIII начала XX в.

23. Обь-Томского междуречья, хотя однозначно ответить на этот вопрос в силу специфики археологического источника пока не представляется возможным.

24. Физическое моделирование сыродутного процесса

25. Эти показатели крайне важны и до сих пор актуальны для реконструкции производственных показателей средневековых горнов.

26. Другая обширная база экспериментальных данных, а также подробные дневники моделирования сыродутных процессов представлены на канадском сайте Seanda-laiocht Irish for archaeology., посвященному железоделательному ремеслу викингов.

27. В целом, необходимо отметить, что научные экспериментальные проекты в различных европейских центрах существенно приблизили ученых к решению вопросов, связанных с реконструкцией древнего сыродутного процесса.