Баварский гуманист Иоганн Авентин, 1477 - 1534 гг.: Исторические и социально-политические взгляды тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, кандидат исторических наук Доронин, Андрей Владимирович

• Доронин, Андрей Владимирович
• кандидат исторических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Доронин, Андрей Владимирович

I. Введение. а) Введение. б) Источники.

- Главные сочинения Авентина, его дневник и письма

- Малые работы Авентина.

- Произведения других авторов, переписка. в) Историографический обзор.

Глава I. Иоганн Авентин в контексте своего времени.

Глава II. Представления Авентина об истории.

- История в системе наук.

- Проблема исторических источников.

- Народные предания.

- Античные источники.

- Средневековая латинская традиция.

- Исторический метод

- Историк и общество

- Всемирная хроника?

- Немецкий язык.

- Стиль и приёмы сочинений историка.

Глава Ш. Бавария и Германия. Авентин об обществе и государстве немцев.

- Общая концепция

- Корни германского этноса и баварского племени.

- Язык германских народов.

- Континуитет и преемственность германской истории

- Средневековое немецкое общество.

- Начало империи германской нации и её императоры

- Турецкая угроза.

- Враги империи германской нации.

- Идеальное общественное устройство

- Социальная критика.

Глава IV. Религиозные убеждения Авентина.

- Общая характеристика.

- Древние, дохристианские религиозные воззрения немцев.

- Друиды - связующее звено германской истории.

- Раннехристианская церковь как идеал церкви.

- Критика церкви.

- Отношение к Лютеру, Реформации и Крестьянской войне.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Баварский гуманист Иоганн Авентин, 1477 - 1534 гг.: Исторические и социально-политические взгляды»

Жизнь и творчество баварского историка, придворного историографа Витте льсбахов Иоганна Авентина (1477-1534) приходятся на период наивысшего расцвета, а затем и кризиса (в связи с начавшейся Реформацией) немецкого гуманистического движения. Общими чертами гуманизма как в Германии, так и в Италии (где начало Ренессанса принято датировать серединой XIV в., т.е. столетием раньше, чем в Германии) были преклонение перед культурным наследием античности и критика средневековой схоластической традиции, опора на авторитет разума и интерес к наукам, антропоцентризм и секуляризация человеческого опыта, известное раскрепощение мысли и зарождение национального самосознания. К особенностям немецкого гуманизма следует отнести повышенный интерес его представителей к религиозно-философской проблематике и вопросам реформы церкви, к поискам национального начала (этот период характеризуется становлением национального самосознания), большую, чем в Италии, связь со средневековыми традициями, в том числе в политической мысли.

Важное место в германском Ренессансе отводилось истории. Немецкие гуманисты-летописатели основное внимание уделяли поиску, публикации и пропаганде сведений античных авторов о древнем периоде отечественной истории. Центральной темой для них было противостояние германских императоров и папства.

Гуманистическая линия в эпоху Возрождения была лишь одним из направлений в историографии и соседствовала со средневековыми монастырскими хрониками, с одной стороны, и с новой, складыващейся на волне Реформации и окрашенной в полемические конфессиональные тона протестантской школой историописания, с другой. Авентин ушёл из жизни раньше, чем это новое направление смогло оформиться и добиться заметных успехов. Его деятельность принадлежит, таким образом, периоду, в котором основные достижения в развитии исторических знаний могут быть отнесены на счёт гуманистов.

Главными трудами Авентина были написанные на латыни по заказу правящей баварской династии Виттельсбахов "Анналы князей Баварии" и их немецкоязычный вариант "Баварская хроника". Ни "Анналы", ни "Хроника", ни какая-либо другая из зрелых работ гуманиста, по которым современники могли бы судить о его взглядах, не вышла в свет при жизни автора. Баварские герцоги исключили всякую возможность их публикации. Идеи историка, их антипапский, антифранцузский, антиосманский, антипартикуляристский пафос вступали в очевидное противоречие с политическими устремлениями официального Мюнхена. Между тем установки Авентина касательно истории и её роли в обществе, а также прошлого Германии, сведения о его находках и творческих планах стали достоянием коллег и заслужили высокую оценку уже среди современников благодаря переписке гуманиста.

Лишь после смерти Авентина его труды стали печататься. Судя по числу изданий, они вошли в ряд наиболее читаемых исторических произведений второй половины XVI - начала XVIII вв. К концу XVIII в. за гуманистом закрепилась слава "отца баварского историописания", а после выхода в свет академического собрания его сочинений (1881-1908) в немецкой науке стало общепризнанным, что никто до Авентина и спустя почти три столетия после него не работал так основательно с источниками и не написал лучше баварскую историю IX-XV вв., при этом экспрессивно и точно отобразив ключевые для средневековой истории Германии сюжеты противостояния императоров Священной Римской империи папству. В конце XIX - первой половине XX вв. Авентину воздавалась хвала за освещение не столько баварских (что считалось уже хорошо известным), сколько общегерманских проблем, за его немецкий патриотизм и идею единой Германии. В последние же десятилетия его концепции пытаются придать общеевропейское звучание, представить её "современной . почти антропологической"1.

Вместе с тем Авентин, как считает один из лучших знатоков его творчества Алоиз Шмид, является самой спорной фигурой из всех баварских историков2. Выведенный историографией XX века за узкие региональные рамки, он превратился и в одну из самых спорных фигур среди немецких историков вообще. В оценке его взглядов уживаются утверждения о некритичности Авентина как историка-фантазёра, даже -мистификатора и признание его крупных заслуг в сборе и критике источников, в развитии баварской историографии; о его склонности к критике церкви в духе Лютера и в то же время верности католицизму; о средневековом универсализме исторических построений его "Анналов князей Баварии" и "Баварской хроники" и гуманистическом характере мировоззрения их автора. Однако действительно ли существуют все

1 Bosl К. Johann Turmair, gen. Aventinus aus Abensberg in seiner Zeit. // Zeitschrift fur bayerische Landesgeschichte. Bd.40, Hft.2/3. Munchen, 1977. S.327.

2 Schmid A. Die historische Methode des Johannes Aventinus. // Blatter fur deutsche Landesgeschichte. Jahrg. 113. 1 977. S.327. эти противоречия? Этот вопрос остаётся открытым. Как и многие другие, связанные с наследием гуманиста.

Анализ развития историографии, посвященной Авентину, начиная с XYI в., позволяет показать, как складывался этот противоречивый образ, что сделано исследователями и к каким выводам они пришли, какая проблематика представляет научный интерес в настоящее время.

Отсутствие в русскоязычной литературе информации о сочинениях баварца, его творчестве, побуждает предварить историографический обзор очерком об источниках.

Источники.

Основными источниками данного исследования являются написанные на латыни и немецком (ранненововерхненемецком) сочинения, письма и дневник Иоганна Авентина, то есть полный комплекс всего из созданного им, что дошло до нас. В диссертации использованы также работы и переписка современников Авентина - Эразма, Цельтиса, Гуттена, Лютера, Ренана и других, - дающие представление о среде гуманиста и духовной атмосфере его времени; а также важные для понимания его исторических взглядов и используемые им самим труды античных авторов, особенно "Записки о Галльской войне" Цезаря и "Германия" Корнелия Тацита.

Источники подразделены на три основные группы (главные сочинения Авентина, его дневник и письма; малые его работы; произведения других авторов, переписка), прояснена степень их важности для рассмотрения того или иного круга проблем, впервые в российской историографии описана история возникновения и издательская судьба наследия Авентина1.

Главные сочинения Авентина, его дневник и письма.

К главным работам Авентина отнесены "Анналы князей Баварии" (1521), их (подготовленный самим историком) немецкоязычный вариант - "Баварская хроника" (1532),

1 В данном разделе наряду с первоисточниками нами использованы также работы, посвященные характеристике произведений гуманиста и истории их публикаций. Например, Riezler S. Nachwort. //Turmair Joh. (Aventinus). Sammtliche Werke. Bd.3. Munchen, 1884; Wiedemann Th. Joh. Turmair, genannt Aventinus, Geschichtschreiber des bairischen Volkes. Freising, 1858; Dittmar W. Aventin. Ndrdlingen, 1862; Schmid A. Johannes Aventinus als Prinzenerzieher. Festvortrag. // Festschrift des Aventinus-Gymnasiums Burghausen. Burghausen,1980; Muncker F. Uber zwei kleinere deutsche Schriften Aventins. Munchen, 1879; Leidinger G. Zur Geschichte der Entstehung von Aventins "Germania illustrata" und dessen "Zeitbuch uber ganz Teutschland". // Sitzungsberichte der Bayerischen Akademie der Wissenschaften. Phil.-hist.Abteilung. Jahrg. 1935, Heft 3. Munchen; Keinz F. Uber Aventins Tagebuch. //Sitzungsberichte der Bayerischen Akademie der Wissenschaften. Bd.2, Heft 1-3. Munchen, 1 890 u.a. Важную информацию дают также краткие источниковедческие справки, предпосланные публикациям сочинений Авентина в академическом издании (Turmair Joh. (Aventinus). Sammtliche Werke. 6 Bande. Munchen, 1881-1908.). сохранившиеся книги незавершенного "Описания Германии", памфлет "Причины турецкой войны" (1529) и сопутствующий ему трактат "Военная организация римлян" (ок. 1528 г.). В этих произведениях, дающих достаточно полное представление о мировоззрении сформировавшегося, зрелого автора, нашли своё отражение его взгляды на историю и её назначение, на государство и общество немцев, на церковь и Реформацию.

Дневник и письма историка также первостепенны по своей важности для данной работы. Не только потому, что они помогают датировать основные вехи творческой биографии историка, но и более глубоко вникнуть в суть его идейных исканий.

Анналы князей Баварии" - семь книг истории "от сотворения мира" до начала правления баварского герцога Альбрехта IV Мудрого (1465). Первая книга "Анналов" представляет из себя общий обзор древнейшей истории человечества, в которой прослеживаются и истоки древней Германии, понимаемой гуманистом как этническая общность; здесь переданы сюжеты дневнегерманских мифов и сказаний: они становятся у Авентина наряду с наследием древнейших культур и библейскими легендами частью общечеловеческого прошлого; заканчивается книга появлением на рубеже нашей эры первых германских (у Авентина баварских) племён на горизонте Древнего Рима. Вторая книга посвящена подробной истории Римской империи, чьим наследником и правопреемником гуманист видит империю германской нации. Книга 3 исследует корни баварского племени, находя их продолжение в роду Карла Великого. Следующая книга рассказывает о происхождении Карла и его деяниях, а также других франкских императорах, королях и герцогах, правивших Баварией до саксов. 5-я книга - об императорах- и королях-саксах, под чьей властью, согласно Авентину, находилась Бавария в 948-1071 гг. 6-я книга освещает годы правления в Баварии династии Вельфов. Последняя и самая подробная в описании событий седьмая книга - собственно, "баварская" история от древнейших княжеских родов до прихода к власти Альбрехта IV. Первая и вторая книги "Анналов" занимают значительно более половины от общего объёма всего сочинения.

Анналы князей Баварии" написаны на основе огромного круга источников, в том числе обширнейших монастырских архивов Баварии, впервые систематически исследованных Авентином. Они уже не являются компиляцией в традиционном понимании средневековой хроники. Их автор критически, на уровне своего времени, классифицирует и осмысливает свой материал. Новый, гуманистический, подход историка проявляется не только в выборе источников и методах работы с ними, но и в предпочтении определённых сюжетов и исторических героев, в отношении к древности и её авторитетам, в задачах, которые он перед собой ставит. Написанным на латыни "Анналам" присущ, по общему признанию, язык огромной "силы, напоминающей Ливия, Тацита и Саллюстия, коей больше не достигли следующие поколения историков Баварии"2.

Уже в 1519 г. Авентин отдаёт в печать первый план-проспект "Анналов". В нём названы города, монастыри, графства и другие территориальные единицы княжества и их династии, предполагавшиеся гуманистом к описанию.

2 Kraus A. Bayerische Geschichtswissenschaft in drei Jahrhunderten. Gesammelte Aufsatze. Munchen, 1979. S.48.

Законченный вчерне к маю 1521 г., манускрипт "Анналов" переписан набело уже через три месяца. В начале следующего года историк занят подготовкой краткого извлечения из "Анналов", куда вошли, в основном, генеалогии, составленные на базе первых трёх книг. Эти родовые древа, собственно, и раскрывали суть замысла автора, поскольку указывали на родство библейской и древней немецкой истории, на преемственность древней и современной Германии, на древнее происхождение и главенство баварского правящего дома среди других германских династий. Проспект увидел свет в июне 1522 г. Именно по "Извлечению", посвящённому братьям-герцогам и сразу по выходе разосланному друзьям, современники могли судить об Авентине как историке3.

До сего дня сохранилось несколько оригинальных копий "Анналов". Одна из них, добросовестно выполненная Стефаном Гартнером, после смерти Леонарда фон Экка вместе со всей библиотекой баварского канцлера осталась у его сына Освальда, воспитателем которого незадолго до своей смерти стал Авентин. При переезде в Гент в 1564 г. Освальд фон Экк продал библиотеку учёному канонику Эразму Нойштеттеру (прозванному Штюрмер), декану рыцарской капеллы в Комбурге, известной своим замечательным собранием книг и манускриптов. Сохранилась и полная оригинальная рукопись "Анналов", в которую Авентин, вероятно, и после 1525 г. имел возможность вносить изменения.

Впервые "Анналы" были изданы только в 1554 г., когда границы противоборствующих конфессий более или менее

3 Генеалогические таблицы "Извлечения" снова опубликованы в приложении к "Баварской хронике" в 1566 г. и некоторых последующих её изданиях. определились территориально и политически. По поручению герцога Альбрехта V их подготовил к печати ректор Мюнхенской поэтической школы, известный переводчик и издатель Иероним Циглер (1514-1562), вероятно, в качестве награды за труд получивший в том же 1554 г. кафедру риторики в Ингольштадтском университете4. Циглер изъял из авентиновского текста нападки на церковь, а также всё, что ему казалось несущественным и не находящим подтверждения. Вследствие чего "Анналы" были исключены из регулярно обновлявшегося иезуитами "Индекса запрещённых книг"5. Более того, в приложении к Мюнхенскому варианту (1569) Тридентского Индекса 1563 г. Chronica Bavarica Авентина (конечно же, изданные Циглером "Анналы князей Баварии") уже была рекомендована монастырским библиотекам.

В Базеле в 1580 г. гейдельбергский юрист, протестант Николас Циснер снова публикует "Анналы", восстанавливая в них всё, что вычеркнул Циглер. Это оказалось возможным благодаря вышеназванному Эразму Ношнтеттеру, предоставившему Циснеру имевшуюся в его распоряжении рукопись.

Тяжба за авентиновское наследие приводит к тому, что "Анналы" в 1582 г. вновь попадают в "Index librorum

4 Ранее, в 1542 г., Циглер издал также латинскую грамматику Авентина.

5 Авентин попал в Венецианский индекс за опубликованную Каспаром Брушем в 1541 г. несравнимую с "Анналами" по своему пафосу и значению "Хронику происхождения и деяний древних немцев". Историк был отнесён тогда к числу лютеранских, еретических авторов 1-ой категории. prohibitorum" как "еретическая книга", а члену ордена иезуитов Михаэлю Арродению, капеллану и архивариусу при дворе Вильгельма V, в 1589 г. предлагается исправить либо переделать их, взяв за основу авентиновские "Анналы" и "Баварскую хронику". Для выполнения этой задачи Арродений получил от инквизиции пятилетний доступ ко всем сочинениям гуманиста и другим запрещённым книгам. Вероятно, он не справился с этой задачей, ибо его вариант "Анналов" не известен6.

Два века после Тридентского собора (1545-1563) обучением в баварских университетах Инголыптадта, Диллингена и Вюрцбурга руководили иезуиты. В 1561 г. Альбрехт V учредил комиссию по цензуре во главе со знаменитыми иезуитами Теодором Пелтаном и Петером Канизием. По генеральному мандату от 1 марта 1565 г. был ужесточён запрет на еретические сочинения, изданные в католических городах. В 1566 г. в Баварии был составлен подробный каталог (постоянно обновлявшийся) книг, разрешённых к продаже. Позже настоятелям монастырей было указано на необходимость чистки монастырских библиотек в соответствии с Тридентским индексом 1569 г. В подготовленном тогда школьном уложении определялись предназначенные к изучению в школе авторы.

Анналы" и другие сочинения Авентина на долгое время попали под запрет в родной ему Баварии. Лишь после очередных публикаций "Анналов" (1615, Базель; 1627, Франкфурт-на-Майне) и "Хроники" (1622, Франкфурт-на-Майне) препятствовать их

6 Reusch F.H. Der Index der verbotenen Biicher. Ein Beitrag zur Kirchen- und Literaturgeschichte. Neudruck der Ausg. Bonn,1883. Scientia Verlag, Aalen 1967. Bd.1. S.327, 467. распространению оказалось далее невозможно. Вместе с тем говорить о широкой популярности латиноязычного труда не приходилось. За пределами Баварии её история, тем более в толстом фолианте на латыни, не вызывала большого энтузиазма.

В XVII в. циглеровское и циснеровское издания "Анналов" перепечатывались католиками и протестантами без изменений. Только в 1710 г. они выходят в новой редакции Николаса Гундлинга, профессора права, философии и риторики из Халле, одного из основателей немецкой имперской истории. Опираясь на предыдущие публикации "Анналов", Гундлинг впервые оснастил их простейшим научным аппаратом: дополнения Циснера к изданию Циглера (в основном, нападки гуманиста на духовное сословие) отмечены звёздочками, книги разделены на главы, мысли автора и цитаты разграничены абзацами. Вступительное слово к данной публикации пера Гроссшуфа, выдержанное в духе традиции XVII в., являлось скорее стилистическим упражнением, поверхностным и неточным, нежели попыткой биографии Авентина.

Критическое издание "Анналов" в пятитомном Собрании сочинений гуманиста, вышедшем под эгидой Баварской королевской Академии наук в 1881-1886 гг. и дополненном 6-м томом в 1908 г., подготовил крупнейший баварский историк и архивист Зигмунд Рицлер. Именно редакция Рицлера, изучившего все сохранившиеся к тому времени рукописные варианты "Анналов", положила конец разночтениям и спорам по поводу подлинного текста.

К "Анналам" прилагается, как сообщает сам Авентин в предисловии к ним, карта, ставшая первой картой Баварии. Достаточно точная для своего времени, напечатанная в 1523 г. и подготовленная автором к переизданию в 1533 г. (в издательском колофоне стоит "1535" год), она получила широкую известность благодаря картографу Абрахаму Ортелиусу, включившему её в свой знаменитый атлас "Theatrum orbis terrarum" (Антверпен, 1570)7. Карта Баварии, датированная 1523 г., была факсимильно воспроизведена затем географом Йозефом Хартманном в 1899 г., а её вариант 1533 г. (1535?) - его коллегой Ойгеном Оберхуммером в 1900 г. В собрание сочинений Авентина карта не вошла, но в шестом (дополнительном) томе даны авторские пояснения к ней.

Идея "онемечить" "Анналы" пришла Авентину в голову уже в 1522 г.8 Подготовленный тогда же на родном языке проспект "Анналов" абенсбержец, как сказано выше, назвал "Кратким извлечением из Баварской хроники". По поручению герцога Людвига с 1526 по 1533 гг. историк работает над немецкоязычным вариантом "Анналов князей Баварии" - "Баварской хроникой", ставшей первым крупным написанным по-немецки и адресованным широкой публике историческим произведением. Гуманист рассчитывал на его будущую популярность у самого неискушённого читателя. В своей выразительной по языку и патриотической по звучанию "Хронике" он пишет так, чтобы быть понятым простыми людьми. Он нередко говорит с ними языком пословиц. Он подробнее, чем в "Анналах", описывает знакомые читателям местечки Баварии и характер её жителей, приводит примеры из их

7 После 1573 г. карту Авентина вытесняет из атласа Ортелиуса более подробная карта Баварии известного математика Филиппа Аппиана, впервые опубликованная в 1568 г. по поручению герцога Альбрехта V.

8 Запись Авентина в дневнике за ноябрь 1522 г.: "coepi annales vertere in teutonicum" (Aventinus. S.W. Bd.6, S.36.). жизни. Более острая, чем в "Анналах", социальная критика также недвусмысленно указывает, кому автор предназначает хронику и на чьей он стороне.

Хотя "Хроника" и не идентична своему латинскому образцу, их разночтения не принципиальны. "Я не очень уклоняюсь от латыни, насколько это позволяет сам язык. Каждый, кто хочет одновременно читать оба произведения, латинское и немецкое, может хорошо понять один язык из другого", - пишет историк во Введении к "Баварской хронике"9.

Анналы" и "Хроника" различаются структурно. Так, в "Хронике" восемь книг10, в "Анналах" - семь. Первые шесть их книг совпадают хронологически. Седьмая книга "Хроники", как и седьмая "Анналов", начинается с древнейших княжеских родов Баварии; затем Авентин выделяет в отдельную, восьмую, книгу период от императора Людвига IV Баварского, сделавшего Мюнхен своей резиденцией, до императора Максимилиана I. Кроме того, "Анналы" начинаются с сотворения мира, а "Баварская хроника" - с этимологии имени "Бавария", поисков родства греческой и немецкой культур, описания герцогства; и лишь в 3-й главе первой книги рассказывается о происхождении людей. Первые 3 книги обоих произведений (составляющие три четверти их объёма) практически совпадают (хотя "Анналы" несколько информативнее).

9 Ibid., Bd.4, Teil 1, S.6.

10 В "Баварской хронике" Авентин обещает написать и 9-ю книгу -"uber ganz Teutschland", приобретшую для него в процессе работы над "Хроникой" самостоятельное значение. Фактически, историк берётся реализовать давний проект Цельтиса -"Germania illustrata".

Уже в них раскрывается весь идейный багаж гуманиста, его взгляд на историю Германии как единое целое. Последние книги более точны и корректны, в них появляется точная датировка событий. Начиная с 4-й книги можно наблюдать заметные текстуальные различия в "Анналах" и "Хронике", касающиеся в первую очередь исторического материала. Какие-то сюжеты в "Хронике" урезаны в объёме, упрощены, где-то автор более многословен, в целом несколько снижен в "Хронике" (определённо, по настоянию баварских герцогов) антипапский и антифранцузский пафос. Вместе с тем эти и другие несовпадения ни в коем случае не являются смысловыми. Авентин лишь рассчитывает "улучшить ["Анналы"] в немецком [варианте] . а также все [события] ещё более подчеркнуть и осветить, используя при этом гораздо больше слов, чем в латыни . Ведь в латыни не нужно употреблять много слов, достаточно только указать, где и в каких книгах [те или иные события] можно найти. В немецком этого быть не может, всё должно быть описано последовательно, с тем чтобы было понятно"11.

Анналы" и "Хронику" объединяют общий замысел, источники и методика работы с ними, идея древности и величия баварской (и немецкой) истории, ключевые персонажи (Туискон, друиды, Карл Великий, Генрих IV, Людвиг Баварский) и многое другое. То же самое, правда, можно сказать и про "Описание Германии", начатое Авентином в последние годы жизни. На это единство указывает и Пауль Иоахимсен12. Выглядящие более строго методически,

UAventinus. S.W. Bd.4, Teil 1, S.222.

12 Joachimsen P. Geschichtsauffassung und Geschichtsschreibung in Deutschland unter dem Einfluss des Humanismus. Leipzig,

Анналы" тем не менее не дают оснований воспринимать их как источник иных идей, концепций, подходов, отличных от таковых в "Хронике" или "Описании". Как раз сопоставление всех трёх произведений позволяет взглянуть на Авентина как на цельную, независимую личность, жизненные принципы которой не могут поколебать внешние обстоятельства.

Баварская хроника" разделила участь "Анналов". По написании она оказалась недоступна читателям. Более того, в 1558 г. Иероним Циглер по распоряжению правящего герцога Альбрехта V перекладывает незадолго до того изданные им авентиновские "Анналы" на немецкий. Сделанный строго по тексту, перевод Циглера оказался блестяще точным, но как раз потому бесцветным и не представляющим самостоятельной ценности. Вскорости был найден оригинал "Баварской хроники" и её циглеровский вариант так никогда и не увидел свет13.

Известно, что основатель "Магдебургских центурий" Матиас Флак Иллирик уже в 1561 г. располагал полным вариантом "Баварской хроники" и даже вёл с издателем Конрадом Геснером закончившиеся безрезультатно переговоры об её напечатавши14.

Berlin, 1910, S.187.

13 Вильгельм Диттмар был уверен, что Циглер знал "Баварскую хронику" в оригинальной рукописи Авентина (Dittmar И/. Aventin . S.201.).

14 Schulte J.W. Zur Geschichte des Aventinschen Nachlasses. // Monatsschrift fur die Geschichte Westdeutschlands mit besonderer Berucksichtigung der Rheinlande und Westfaiens. 6.Jahrg. Trier, 1880. S.265-272.

Первое издание "Хроники" в 1566 г. подготовил франкфуртский публицист, доктор права Симон Шард. Характерные для него многочисленные опечатки и упущения, а иногда и прямые искажения текста (вписанные Шардом скучные длинные комментарии вместо ярких, экспрессивных пассажей Авентина), обусловили необходимость новых изданий, которые и были осуществлены там же, во Франкфурте-на-Майне, в 1580 и 1622 гг., но повторили в основном ошибки первого. После этого "Хроника" обрела известность, не выпадала из поля читательского зрения и сыграла заметную роль в развитии немецкой историографии.

Для собрания сочинений Авентина "Баварскую хронику" подготовил профессор Маттиас Лексер, участник ряда публикаторских проектов и специалист в области немецкого языка XV-XVIII вв. К этому критически вывереиному тексту специалисты обращаются и по сей день.

Вплоть до XX в. неоднократно были востребованы отрывки из "Хроники" и её сокращенные варианты. Наиболее известна выборка Георга Лейдингера15, подготовившего также к печати последний, VI-й, том авентиновских сочинений.

В мае 1532 г., когда подходила к концу работа над "Баварской хроникой", баварец отправил бургомистру Сент-Галлена, другу и соратнику по Дунайскому сообществу гуманистов Иоахиму Вадиану латиноязычный проект историк о-топографического "Описания Германии" ("Indiculus Germaniae illustratae"), идею которого вынашивал их общий учитель, Конрад Цельтис. Вскоре этот проект

15 Aventinus Joh. Baierische Chronik. Im Auszug bearbeitet und mit Einleitung von Georg Leidinger. Jena, 1926. Aventinus. S.W. Bd.6, S.61. был напечатан в Регенс бурге в качестве приложения к составленному Авентином учебнику математики и искусства счёта. Георг Лейдингер справедливо отмечает, что из всех сохранившихся вариантов авентиновского Индекса, этот опускает выпады против Рима и католической церкви16. Что и неудивительно, ведь обнародован он был благодаря поддержке папского легата, кардинала Кампеджи17.

В 1541 г. в Нюрнберге Каспар Бруш, поэт и усердный собиратель памятников прошлого, посвятивший много времени поиску рукописей Авентина, издает найденный им отрывок из 1-й книги немецкоязычного варианта "Описания Германии" ("Zeitbuch iiber ganz Teutschland") и называет его "Хроника о происхождении и деяниях древних немцев". Три года спустя цюрихский полигистор Конрад Геснер в своей "Универсальной библиотеке" среди других проектов, автором которых, по его мнению, был Авентин, печатает и латиноязычный проект "Описания Германии", полученный им от бургундского каноника Гильберта Кузина. Эти публикации возбудили ещё больший интерес к остававшимся в то время непрочитанными "Анналам князей Баварии" и "Баварской хронике" и . принудили папскую комиссию включить "Хронику о

17 Найденную в библиотеке монастыря Сент- Эмерам и задолго до 1532 г. подготовленную к печати рукопись "Abacus atque vetustissima veterum Latinorum per digitos manusque numerandi consuetudo ex Beda", потерявший расположение баварских герцогов Авентин смог издать лишь при поддержке Лукаса Бонфи, декана из Падуи и секретаря кардинала Кампеджи, во время собора в Регенсбурге. происхождении и деяниях древних немцев" в Индекс запрещённых книг.

Значительная часть геснеровской публикации вошла в 1620 г. в известную Bibliotheca histories Павла Болдуана; после вновь оказалась напечатана в 1710 г. в гроссигуфовской биографии Авентина, сопровождавшей гундлинговское издание "Анналов"; а ещё через 30 лет воспроизведена Будером в его "Жизнеописаниях выдающихся историков". Лишь в XX в. Георгом Лейдингером был найден и представлен в VI-м томе сочинений Авентина отрывок из "Описания Германии" на латыни, соответствовавший немецкому варианту, известному под названием "Хроника о происхождении и деяниях древних немцев".

Из дошедших до нас рукописей становятся ясны общие контуры "Описания". Историк предполагал разбить его на две большие части: первая (в трёх книгах) - немецкая история с древнейших времён до римских императоров и Рождества Христова, вторая (в семи книгах) - от Рождества Христова до времени, в котором живёт сам автор.

Не совпадающие дословно латинский и немецкий тексты сохранившейся части "Описания Германии" остаются тем не менее лишь разноязычными редакциями одного произведения. В целом, оно повторяет канву, сюжеты, концепцию "Анналов князей Баварии" и "Баварской хроники"18. Отличие в том, что в центре внимания Авентина находится теперь не баварская и всемирная, а общегерманская история. Если "Анналы" он пишет для и по поручению правящих баварских герцогов, имея в виду коллег-гуманистов, "Баварскую хронику" посвящает своему народу, то

18 см. Aventinus. S.W. Bd.1, S.307-316.

Описание Германии" - всем немцам. Не надеясь более на друзей-коллег, которые могли бы рассказать о других землях Германии, баварец взваливает эту грандиозную задачу на свои плечи.

В сохранившемся наброске "Описания Германии" Авентин не ставит перед собой дидактических целей, не назьюает своего адресата, он более сдержан в своих антипапских настроениях и социальной критике, чем в прологе к "Баварской хронике"; но из этого отрывка становится очевидно, что по сути перед нами одно и то же сочинение, которое историк пишет на протяжении всей жизни и которое вместило в себя всю его жизнь и мировоззрение. Из желания быть услышанным и прочитанным, стремясь выбраться из замкнутого круга современной ему баварской политики (см. главу I), освободиться от превратившейся в оковы должности придворного историографа, Авентин предпринимает последнюю попытку сделать общедоступными результаты своего труда и размышлений. Фактически он ещё раз (когда уже почти закончена "Баварская хроника") повторяет "Анналы", формально обозначив их как новое произведение. Даже когда Германия нуждается в работах иного рода и идея единства немецкого народа непопулярна в реальной политике, историк остаётся верен себе.

Самое личное из произведений Авентина, - "Причины турецкой войны", - начато, вероятно, в 1526 г. и с возможными в ходе его написания переработками завершено в 1529. Идея "Причин" возникла под впечатлением от захвата турками Венгрии (1526) и осады ими Вены (1529). Автор построил сочинение следующим образом: "В первой книге будут отображены причины такового несчастья; во второй - определённые предзнаменования ещё большего бедствия . ; в третьей - как древние христиане, язычники, иудеи, верующие и неверующие действовали в подобных тяжелых ситуациях . ; в четвёртой будет показано, как должно противодействовать подобным бедствиям и погибели"19. В 1529 г. к этим четырём разделам был добавлен и 5-й - обзор "О древних правителях сарацинов".

Причины" малоинтересны с точки зрения исторического материала, но неоценимы для характеристики мировоззрения, личности и биографии их автора, и более похожи на "беспощадную моральную проповедь"20. Яркая эмоциональная окраска памфлета, его живой народный, даже грубый язык, а также близкий к лютеровскому пафос критики общества объясняются непосредственной реакцией Авентина не только на угрозу самому существованию Священной Римской империи21, но и на 11-дневный арест его самого по обвинению в ереси (см. главу I). После чего историк, по-видимому, посчитал свои отношения с Виттельсбахами окончательно разорванными, иначе трудно объяснить здесь его прозрачные намёки на бывших покровителей с обвинением их в развале империи22.

Написанные, согласно одной из версий, по просьбе регенсбургских друзей гуманиста, "Причины" получили широкое распространение в рукописях23. Однако при жизни Авентина не

19 Ibid., Bd.1, S.I 74.

20 Ми пеке г F. Uber zwei kleinere deutsche Schriften Aventins . S.38.

21 Обычно скупой на информацию и эмоции дневник Авентина за сентябрь-декабрь 1529 г. полон сообщениями о турках

Aventinus. S.W. Bd.6, S.46-48.).

22 Ibid., Bd.1, S.I 82.

23 Академическая публикация "Причин турецкой войны" была нашлось никого, кто бы взялся издать их. Впервые это сделал в 1563 г. в своих "Турецких историях" Хайнрих Мюллер, лиценциат права и магистр свободных искусств. Все последующие публикации опирались на мюллеровскую и, как правило, также были встроены в подборки "турецких историй"24. В 1578 г. эта яркая антиклерикальная работа также попала в баварский Индекс запрещённых книг.

Современниками (в первую очередь в Баварии) авентиновский памфлет был понят не как проявление страха за судьбу немцев, империи, христианства, не как конструктивный призыв к моральному очищению нации, но вследствие содержащейся в них жёсткой критики церкви и власти как антинемецкий, антиимперский, деструктивный выпад.

В некоторых рукописях "Причин" в качестве дополнения фигурирует небольшой трактат о "Военной организации римлян", датируемый в литературе периодом после 1526 г., но, вероятно, до 7 октября 1528 г. (до ареста Авентина)25. Разительно подготовлена на основе 8 сохранившихся манускриптов. Один из них выполнен Иеронимом Циглером.

24 Лишь однажды (1597 г., Цвайбрюккен) они были опубликованы отдельной книжицей, но слово в слово повторяли первое издание. Об этом и других изданиях см. Wiedemann Th. Joh. Turmair, genannt Aventinus . S.305, 307.

25 Muncker F. Uber zwei kleinere deutsche Schriften Aventins . S.11; Druffel von. Bemerkungen uber Aventins Schriften Tiirkenwarnung und Romisches Kriegsregiment. // Sitzungsberichten der k.bayerischen Akademie der Wissenschaften. Bd.1, Hft.4. Munchen, 1879. S.341. отличающийся по своей тональности от обличающих, исполненных горечи и негодования "Причин", написанный академично и спокойно, он повторяет уже сказанное Авентином по этому поводу в "Баварской хронике"26 и отчасти в самих "Причинах". В нём автор показывает идеальную организацию войска и наилучшие способы ведения войны.

Сам Авентин никогда не рассматривал это сочинение как самостоятельное. В тех дошедших до нас манускриптах, где трактат присутствует, он неизменно подаётся как приложение к "Причинам турецкой войны", а потому и разделил их судьбу.

Охотно путешествовавший, имевший много покровителей при баварском дворе, коллег по университетам и Содружествам (Sodalitas), добровольных помощников среди монастырских интеллектуалов, друзей, состоявший в переписке с Конрадом Цельтисом, Беатом Ренаном, Вилибальдом Пиркгеймером, Конрадом Пейтингером, Георгом Спалатином, Филиппом Меланхтоном, Леонардом фон Экком и другими яркими представителями своего времени, Авентин дошёл до нас лишь в двух десяггках писем на латыни, лаконичных, чётких и логичных в выражении мысли. В этих чрезвычайно насыщенных и репрезентативных посланиях ярко проявляется творческая личность гуманиста. Через своих адресатов он обращается к широкой публике, знакомит её со своими научными планами и основными идеями работ, обсуждает находки, обменивается мнениями, демонстрирует своё искусство владения материалом, латынью, самим эпистолярным жанром. Наиболее интересна его

26 Aventinus. S.W. Bd.4, Teil 1, S.431-441; Ibid., Teil 2, S.626-631. переписка с другим крупнейшим немецким историком первой половины XVI в. Беатом Ренаном (ум. в 1547 г.), в которой обсуждается метод истории.

В качестве дневника Авентин использовал альманах Штёфлера и Пфлаума для астрономических наблюдений, рассчитанный на 32 года (первые записи в дневнике датированы 1499 г.). В него он заносил самую разнообразную информацию о своей жизни, о важнейших политических событиях своего времени, о своих воспитанниках - принцах Людвиге и Эрнсте, о праздниках, о погоде и др. Именно на основании записей гуманиста о погоде Георг Лейдингер, подготовивший последнее издание его дневника, делает вывод о том, что тот часто фиксировал события по памяти (например, период с 1504 (когда был куплен Альманах) по 1509 гг.). Лишь с декабря 1509 г. баварец, по мнению Лейдингера, ведёт дневник регулярно. Не исключено однако, что и впоследствии некоторые записи он делал не вовремя, а когда решал заполнить лакуны или освежить память. Он не адресовал свой дневник общественности, поэтому его содержание пестро, а сведения в нём, как правило, лапидарны.

Впервые авентиновский дневник был издан Гандерсхофером в 1835 г. по копии Лоренца Вестенридера. В таком виде он вошёл и в академическое Собрание сочинений историка (т.1, 1881). В августе 1888 г. затерявшийся было (после 1803 г.) в фондах центральной Мюнхенской библиотеки он был обнаружен Иозефом Кайнцем. После доклада последнего о находке27, было принято решение подготовить новую критическую публикацию. Её и осуществил Георг Лейдингер.

27 Keinz F. Ober Aventins Tagebuch .

Малые работы Авентина.

Кроме прославивших гуманиста (уже после его смерти) "Анналов" и "Баварской хроники" им был создан ряд практически незамеченных исследователями небольших исторических сочинений, посвященных известным городам, центрам паломничества и монастырям Баварии, оставившим заметный след и в его собственной биографии. Все они написаны или хотя бы начаты в период его работы над "Анналами". Они ещё компилятивны. В них нет характерных для Авентина 1520-х широты охвата материала, нового подхода к источникам, единства библейской и баварской истории, параллелей между прошлым и современностью, то есть всего того, что сделало его одним из родоначальников немецкой исторической науки. Да и сам факт обращения баварца к церковной тематике побуждает увидеть в нём в этот период скорее средневекового хрониста, чем носителя ренессансных идей. На фоне монастырских хроник, ставших отправной точкой в его карьере придворного историографа, разительны изменения в концепции нашего автора, в его методе, оформившиеся ко времени окончания "Анналов".

В "Анналах бенедиктинского монастыря Шейен" ("Annales Schirenses "), составленных Авентином в 1517 г. по просьбе аббата Иоганна Турбейта, история фамильного монастыря Виттельсбахов и всех его настоятелей описана на фоне династических потрясений. Хотя рукопись "Анналов" была обнаружена аббатом монастыря Георгием Нойпекком в 1562 г., впервые напечатана она была лишь в 1600 г. Последующие переиздания (1623, 1716), как и вышеназванное первое, не отличались большой точностью воспроизведения оригинала.

Уже в 1517 г. была опубликована авентиновская "Хроника августинской капеллы Рансхофена" ("Chronicon Ranshofense"), к созданию которой автора побудил её настоятель, Каспар Турндль. Восстанавливая историю капеллы, гуманист акцентирует внимание на каролингском прошлом Рансхофена. Важнейшая часть "Хроники" - судьба капеллы во время войны за "ландсхутское наследство". Здесь отображена политическая ситуация, сложившаяся после смерти Георга Богатого. В других своих произведениях Авентин избегает касаться современных ему событий. В 1523 г. он переработал хронику.

Собирая материалы для "Анналов", в сентябре 1517 г. Авентин посетил Альтёттинг, бывший в то время одним из центров паломнического движения в Баварии. Вскоре, в 1518 г., в Нюрнберге выходит из печати его "История Альтёттинга", в которой на основе найденных манускриптов баварец описывает древнейшую историю города и, особенно, её капеллы. Годом позже "Historia Otingae" была переведена им на немецкий язык ("Chronik des stifts Alten Oting"). Рукопись хроники не сохранилась.

В 1912 г. директором королевского общего имперского архива в Мюнхене, Францем фон Бауманном, была найдено ещё одно небольшое сочинение Авентина - "Описание Бибурга" ("Descriptio Biburgensis"). В написанном в мае 1524 г. по инициативе аббата Леонарда Айхштёттера сочинении, как и в "Анналах Шейена", Авентин излагает историю монастыря, рассказывает о судьбе основавшей его династии, а затем даёт оценку деятельности всех аббатов, руководивших им. "Описание Бибурга" в отличие от других малых работ баварца не было известно его современникам. Так же малоизвестно оно и сегодня. Впервые "Описание" было опубликовано Георгом Лейдингером в 1913 г.28

В 1517 г. Авентин предпринял и краткий экскурс в историю Регенсбурга. Аббатом Сент Эммерам, знаменитого регенсбургского монастыря бенедиктинского ордена, был тогда друг неоднократно наведывавшегося сюда Цельтиса Эразм Мюнцер. Поэт и познакомил с ним своего ученика. В 1528 г. (вероятно, ещё до своего ареста) Авентин заканчивает хронику о "Происхождении города Регенсбург" ("Herkommen der Stadt Regensburg"). Впервые она была опубликована придворным библиотекарем Андреасом фон Офеле в 1763 г. в широко известном в то время собрании источников по баварской истории Scriptores rerum Boicarum.

Лишь упоминания заслуживает краткий авентиновский очерк ранней истории Пассау ("Narratiuncula de Bathavina urbe"), доведённый до 973 г.

Этим и ограничивается ряд небольших исторических работ Авентина, написанных на основе найденных им монастырских рукописей и обязанных своим возникновением в первую очередь личным контактам гуманиста с деятелями церкви. Работа над "Анналами" полностью поглотила его и заставила отказаться от

28 Leidinger G. Uber ein wiedergefundenes Schriftchen Aventins.

II Sitzungsberichte der Koniglichen Bayerischen Akademie der Wissenschaften. Philosopisch-philologische und historische Klasse. Jahrg. 1913, 6.Abhandl. Munchen, 1913. идей других локальных хроник, безусловно, во множестве возникавших у него по мере открытия неизвестных к тому времени манускриптов. Тем не менее, имея в виду лишь вышеназванные малые произведения Авентина, вряд ли мы имеем достаточно оснований говорить о его "планомерном стремлении . создать ряд монографий о самых исторически важных точках на карте Баварии"29. Цельтисовская идея "Germania il lust rata" овладевает им позже30 и на уровне описания немецких земель, а не городов и аббатств.

Первое и единственное филологическое сочинение Авентина, латинская грамматика ("Grammatika omnium utilissima et brevissima", февраль 1511 г.), было предназначено для занятий с принцами. Впервые оно было отпечатано в 1512 г. в Мюнхене. Эта достаточно небольшая работа фактически стала первой немецко-латинской грамматикой. До 1516 г. она была издана ещё четырежды. В своей речи перед преподавателями и студентами Инголыптадского университета в октябре 1516 г. принц Эрнст, будучи почётным ректором университета, с благодарностью рекомендовал её как легко усваиваемую и полезную. После чего 8 января 1517 г. в Аугсбурге грамматика вышла в новом, переработанном и расширенном виде. Этот её вариант Авентин назвал "Rudimenta grammaticae latinae" и дополнил энциклопедией искусств ("Encyklopaedia orbisque doctrinarum, hoc est omnium artium, scientarum ipsiusque philosophiae index ac divisio"), под которыми понимал, в первую очередь, науки.

29 Riezler S. Nachwort. И Aventinus. S.W. Bd.3, S.558.

30 см. письмо Авентина к Ренану конца 1525 г. (Aventinus. S.W.

Bd.1, S.644.).

Энциклопедия представляла собой синкретическую попытку обзора знаний эпохи.

В годы жизни гуманиста латинская грамматика ("Rudimenta grammaticae latinae") оказалась самой популярной из всех его работ. Только в первой половине XVI в. она выдержала пять изданий, наиболее важными из которых являются первое (1517, Аугсбург), третье - исправленное и дополненное самим Авентином (1522, Лейпциг), и пятое - подготовленное Иеронимом Циглером, заменившим устаревшие немецкие словарные формы на современные (1542, Инголыптадт). Грамматика была рекомендована в качестве учебного пособия для Инголынтадтского университета (начиная со второго издания 1519 г.), попала в монастырские библиотеки, имела успех среди коллег баварца по воспитанию принцев.

В планах Авентина стояла и латинская поэтическая антология как продолжение "De elegantiis linguae latinae" Лоренцо Баллы31. С точки зрения гуманиста, она должна была бы быть полезной для более глубокого лексикологического и стилистического освоения языка.

Для латинской грамматики Авентина характерны обильные примеры и цитаты из классиков, немецкие переводы, попытки "онемечивания" латинских терминов, таблицы, а главное, отличная от более ранних грамматик дидактика, сделавшая учебник "одной из

31 Ibid., S.W. Bd.1, S.376. см. также письмо Авентина к Эрнсту (Johannes Turmair genannt Aventinus. Musicae rudimenta das ist Anfangsgriinde der Musik im Faksimile herausgegeben und ins Deutsche ubertragen mit Anmerkungen und Nachwort von M. Bernhard. Tutzing, 1980. S.47). самых значительных ранних попыток педагогического, соответственно, дидактического рода"32. Сегодня она представляет огромный интерес для изучающих баварский народный язык. Наше же внимание в первую очередь привлекает приложение к ней -энциклопедия современных гуманисту наук.

Под влиянием своих учителей, Конрада Цельтиса и Лефевра д' Этапля33, Авентин в бытность воспитателем принцев обращается и к теории музыки. Его "Основы музыки" ("Musicae rudimenta") впервые были отпечатаны в Аугсбурге в мае 1516 г. В литературе авторство Авентина долгое время ставили под сомнение34. Однако найденная переписка гуманиста с его воспитанником Эрнстом по поводу учебника музыки, а также само построение работы, принципиально схожее с таковым в латинской грамматике, свидетельствуют в пользу Авентина. Дидактически замечательные

32 Handbuch der Geschichte des bayerischen Bildungswesens. Hrsgb. von M. Liedtke.l.Bd. Bad Heilbrunn, 1991. S.I92.

33 Среди работ Лефевра д' Этапля мы находим "Elementa Musicalia ad clarissimum virum" (Париж, 1496 г.).

34В связи с тем, что на титульном листе первого издания "Musicae rudimenta" упоминается имя Николауса Георга Фабри, придворного капеллана герцога Людвига (по версии Т.Кихея, придворного капеллана герцога Эрнста, см. Johann Turmair -Johannes Aventinus. Musicae rudimenta. Augsburg 1516. Transl. and Ed. by Т.Н. Keahey. Brooklyn, New York, 1971), авторство приписывали именно Фабри. Тем более, что по свидетельству первого биографа Авентина Каспара Бруша, воспитатель баварских принцев и Фабри состояли в дружеских отношениях (см. Aventinus. S.W. Bd.1, S.305.).

Основы музыки" не претендуют на глубокое знакомство с теорией и не рассчитаны на музыканта или учёного, но представляют собой краткое введение в традиционное учение специально для занятий с принцем. По мнению Алоиза Шмида, авентиновские "Musicae rudimenta" являются "не более чем компиляцией, набором текстов по теории музыки от античности до современности, которые в основном базируются на широко распространённом тогда справочнике Грегора Райша "Margerita philosophica" и дополняют её текстами Аристотеля, Теренция, Боэция и других"35. Между тем стремление ниспровергнуть средневековую музыкальную теорию и возвести на пьедестал античную, отказ от сложившей ся музыкальной терминологии и попытки заменить латинские термины новыми немецкими выдают принципиально иной, гуманистический подход автора к программе воспитания "идеального князя".

Произведения других авторов, переписка.

Анализируя труды Авентина, нельзя обойтись без во многом определивших его мировоззрение, характер всего немецкого гуманистического движения сочинений Цезаря, Тацита, Цельтиса, Эразма, в меньшей степени - Лютера и Гуттена, а также без переписки баварца с его современниками, друзьями и коллегами (например, с Вадианом, Меланхтоном, Ренаном и др.). Все эти авторы находятся в центре внимания в основных главах диссертации, а переписка - также во "Введении". Используя их работы, возможно показать Авентина в характерной для него

35 Schmid A. Johannes Aventinus als Prinzenerzieher . S.I 8. среде; выявить факторы, повлиявшие на его формирование; понять, насколько его установки историка и гуманиста, человека своего времени типичны и своеобразны.

В этой связи невозможно переоценить значение небольшой работы Тацита "О происхождении германцев и местоположении Германии", а также "Записок о Галльской войне" Цезаря для становления немецкого гуманизма и немецкого национального самосознания в целом. На классиках античности строит свою историческую концепцию и Авентин. Сообщения Тацита о самостоятельности и непохожести германской культуры, о древних культах германцев и их благочестии, об их преданиях, рассказ Цезаря об обычаях и нравах германских народов, о друидах стали её фундаментом.

Конрад Цельтис, основатель Содружеств гуманистов, коронованный поэт, первый издатель и комментатор Тацита в Германии во многом предначертал судьбу своего молодого баварского коллеги, сделавшего смыслом своей жизни реализацию идей учителя. Стремясь воплотить в жизнь цельтисовскую идею описания Германии ("Germania iilustrata"), Авентин следует представлениям наставника об автохтонности и самостоятельности древней германской культуры, о друидах - её носителях, об исконных добродетелях германских народов и др. Знаменитые "Оды", "Четыре книги любовных элегий соответственно четырём сторонам Германии" и "Целокупная Германия"36 - во многом программны для Авентина.

Похвала глупости", "Жалоба мира", "Оружие христианского воина", "Диатриба, или рассуждение о свободе воли", в равной

36 Цельтис Конрад. Стихотворения. М., "Наука", 1993. степени как и другие сочинения Эразма, во многом направляли развитие ренессансной мысли в Германии, были её камертоном. Следуя в фарватере Эразма, немецкие гуманисты воспринимали многие его трактовки как образцовые, освящённые непререкаемым авторитетом знания. Именно по Эразму сверяли они свои взгляды. Работы голландца помогают определить и место Авентина в спектре мнений эпохи, которой он принадлежит.

Жизнь историка оказалась расколотой надвое вследствие 11-дневного ареста по обвинению в "евангельской ереси". По-гуманистически терпимый, имевший много друзей по обе стороны Реформации, не уделявший сколько-нибудь пристального внимания теологическим вопросам, он оказался вынужден реагировать на конфессиональные потрясения своего времени и его острые вопросы, наконец, на саму личность Лютера. Безусловно, важно понять отношение Авентина к идеям реформатора и Реформации, определявших развитие немецкого (и не только!) общества в последние годы жизни историка. Среди наиболее интересных для настоящего исследования работ Лютера необходимо назвать - "О рабстве воли", "К христианскому дворянству немецкой нации об исправлении христианства", "Послание к советникам всех городов земли немецкой. О том, что им надлежит учреждать и поддерживать христианские школы", "Проповедь о том, что нужно посылать детей в школу" и др.

Наиболее близким идейным соратником Авентина по борьбе за величие империи германской нации был рыцарь Ульрих фон Гуттен. Нигде не упоминаемый баварцем, он в значительной мере разделял его негодование в отношении римской курии, представлявшейся обоим главным препятствием на пути создания великой немецкой империи. Диалоги, послания, инвективы Гуттена помогают лучше понять позицию Авентина в свете настроений современного ему немецкого общества.

Нельзя обойти и не вошедшую в академическое собрание сочинений Авентина его переписку с современниками, часто позволяющую заполнить лакуны в биографии гуманиста, найти недостающие звенья в логике его рассуждений, выделить квинтэссенцию его мировоззрения. В связи с этим следует упомянуть подборку корреспонденции Беата Ренана и Конрада Цельтиса, а также " Авентиниану" Эдмунда фон Офеле37.

Историографический обзор.

Творческая судьба Авентина была связана с католической Баварией, правители которой с начала 1520-х годов вели энергичную борьбу с идеями Реформации. От Виттельсбахов зависел выход в свет всего, что было создано гуманистом в результате многолетних исследований. В обстановке нарастающего ужесточения цензуры в княжестве ни одно крупное произведение Авентина не было опубликовано при его жизни; однако о нём говорили, от него многого ждали1, авторитет его среди гуманистов Германии и Швейцарии был очень высок. Один из наиболее

37 Briefwechsel des Beatus Rhenanus. Gesammelt und hrsgb. von A.Horawirz, K.Hartfelder. Niewkoop, 1966. Reprographisches Nachdruck der Ausg. Leipzig, 1886; Der Briefwechsel des Konrad Celtis. Gesammelt, hrsgb. und erlautert von H.Rupprich. Munchen, 1934; Ofele E.von. Aventiniana. // Oberbayerisches Archiv fur vaterlandische Geschichte. Bd.44. Munchen,1887.

1 Ofele E.von. Aventiniana . S.I 9-30. известных немецких историков XVI в. Беат Ренан, друг Эразма Роттердамского, писал: "как Эразм победил варварство, так и Авентин - тот, кто победит господствующие взгляды на историю и искусно изобразит прошлое Германии"2. Столь лестная оценка будущих свершений объясняется обширными контактами баварского учёного, а также его перепиской с крупнейшими гуманистами, в которой он излагает своё понимание истории и посвящает в научные планы. Широкий резонанс получили его поиски и публикации источников. Вместе с тем нет возможности говорить о сколь-нибудь значительном влиянии авентиновской исторической концепции на историописание Германии начала XVI в., о его заметном месте в нём. Авентина лишили и этого влияния, и этого места.

В XVI в. можно чётко проследить две линии в подходе историографии к наследию гуманиста: официальную католическую, исходящую от баварского правящего дома, и протестантскую. Это характерно уже для первых, изобилующих неточностями (особенно в описании раннего периода жизни гуманиста) биографий Авентина, принадлежащих перу его издателей Каспара Бруша и Иеронима Циглера.

На протяжении последующих трёх веков сочинения Авентина, главные из которых впервые были опубликованы лишь посмертно, судя по количеству изданий, входили в разряд наиболее читаемых исторических работ. В них привлекали в первую очередь внимание автора к взаимоотношениям церкви и государства, его

2 Rhenanus В. Sammelte Werke. Bd.6, S.87-88// Leidinger G. Zur Geschichte der Entstehung von Aventins Germania illustrata . S.9. великолепное знание источников (многие из которых были заново открыты благодаря ему), живой и яркий язык, хорошая компоновка материала. В литературе сложилось практически единодушное мнение, что по своему объёму, научным достоинствам и силе влияния на баварское историческое сознание этого периода "Анналы князей Баварии" и "Баварская хроника" оказались несравнимы ни с одной, как более ранних, так и более поздних попыток баварских хроник3.

Напечатанные через десятилетия после смерти автора, "Анналы" и "Хроника", стали предметом жаркой дискуссии между католиками и протестантами и почти на три века главным для тех, кто обращался к ним, был вопрос "На чьей стороне автор?". В обстановке острой межконфессиональной борьбы тяжба за историка, начатая издателями, продолжилась и после того, как его произведения попали в Баварии в Индекс запрещённых книг4. При этом, по-видимому, в силу скандальной судьбы "Анналов" интерес к Авентину в XVI-XVII вв. иногда сопоставим с интересом к Эразму или Ренану и значительно превосходит интерес к Цельтису5.

Не только в XVII в., в пору религиозных войн и публицистической конфронтации Реформации и Контрреформации, но и в XVIII-м многих продолжал интересовать в первую очередь вопрос о характере религиозности гуманиста, на который всё чаще различные авторы, взвесив все "за" и "против", не могли дать

3 Kraus A. Bayerische Geschichtswissenschaft in drei

Jahrhunderten. Gesammelte Aufsatze. Munchen, 1979. S.47. 4Подробно см. Wiedemann Th. Johann Turmair . S. 36-125. 5 Pantaleon H. Deutscher Nation warhafften Helden. lib. 2. Basel, 1578. S.588-589. однозначного ответа. Так, например, один из столпов немецкой юридической науки, основатель немецкой школы истории права Херманн Конринг, прославлявший Авентина как "баварского Ливия"6, после долгих размышлений заключил, что "невозможно точно определить, остался ли он верен римской церкви, либо перешёл в лютеранство"7. Многочисленные в XVII в. словари, энциклопедии, лексиконы, акцентируя внимание на том, что Авентин писал политическую историю своего народа, ограничивались зачастую "проблемой его вероисповедания", да его плохо выверенной биографией8. Естественно, во всех баварских энциклопедиях этого периода (они выходили под контролем

6 Conring Н. Opera. Braunschweig, 1730, Bd.2, S.773.

7 Ibid. Bd.4, S.302.

8 Zeiller M. Historici, chronologi et geographi celebres, ex variis, qui de eorum aetate, seu tempore, quo vixerunt . Ulm, 1652. Teil I, P.I 2-14; Vossii G. 1 de historicis latinis libri III. Ludguni Batavorum (Passau), 1651. lib.lll, P.655; Stanislao de Lubienietz Theatri cometici pass prior communicationes de cometis1664 et 1665 cum viris per Europam cl.habitas eorum observationes, easque accuratis simis tabulis aeneis ex pressas continens. Amstelodami, 1677. P.I26; Petri Lambecii Hamburgensis Sacrae caesareae majestatis consilarii, historiographi ac bibliothecarii commentariorum de augustissima bibliotheca caesarea vindobonensi. Vindobonae, 1679. P.77; Bullart Isaac. Academiae des sciences et des arts, contenants les vies et les eloges historiques des hommes illustres. Paris, 1682. T.I, P. 146-148; Pauli Freheri Theatrum virorum eruditione clarorum. Noribergae, 1688. P.1443. иезуитов) гуманист вследствие своих обличений церкви изображён протестантом.

Более глубокий подход к творчеству историка отличает Готфрида Вильгельма Лейбница, предтечу Просвещения в Германии. Разбирая в работе "О литературной республике"(1681) "архив", которым, по его мнению, "история служит провидению"9, Лейбниц пытается выяснить, кто и что внёс в общественный фонд образованности, и приходит к выводу, что "особенной похвалы достойны те, кто открывает и поясняет памятники отечества . в числе более редкостного стоило бы отметить и несколько томов неизданных трудов Авентина"10. Из современников баварца, коим общество также должно "воздвигнуть вечные памятники", Лейбниц упоминает здесь лишь Эразма. Оставаясь в основном в русле пиетистской историографии, Лейбниц и позже неоднократно обращается к трудам гуманиста11, а в предисловии к своим "Анналам баварского племени" (1710) вновь указывает на своё знакомство с ними12.

Число заметок об Авентине в конце XVII - первой половине XVIII вв. увеличивается. Обычно это компилятивные биографические очерки, отличающиеся, однако, большей, чем

9 Лейбниц Г.В. Сочинения в 4-х т. М., 1984. Т.З, С.430.

10 Там же, С.432.

11В 1688 г. в Мюнхене Лейбниц работает с рукописями Авентина, о чём сообщает Франц Вегеле (Wegele F.X. von. Geschichte der deutschen Historiographie seit dem Auftreten des Humanismus. Munchen, Leipzig, 1885, S.628). 12 Gothofredi Guillelmi LeibnitiiOpera omnia . Geneve, 1768. T.IV, Part 2, P.64-65. прежде, точностью и добросовестностью. Если в некоторых из них всё ещё превозносятся "превосходнейшие опусы" баварца13, то в других, более критических, обращается внимание на то, что "в описании древней истории Авентин не заслуживает больших почестей, так как не открыл ничего нового, но скопировал старые росказни и заблуждения без какого-либо их изучения"14. Анализируя работы этого периода, всегда необходимо помнить, к какому конфессиональному лагерю принадлежат их авторы. Благодаря яркой критике своего времени Авентин продолжал оставаться в центре дискуссии. В это время его труды попадают в поле зрения уже не только немецких историков и публицистов, но и французских энциклопедистов и просветителей15, которые также включаются в спор о том, к какой церкви принадлежал Авентин. Надеясь поставить точку в нём, католик Морери заявил, что

13 Burcardi Gotthelfi Struvii Corpus Historiae Germanicae a prime gentis origine ad annum usque MDCCXXX . Jenae, MDCCXXX. P.I 6.

14 HUbner. Hamburgische Bibliotheca historica, der studierenden Jugend zum Besten zusammengetragen. Leipzig, 1 719. Centuria VII, P. 226.

15 Calvor C. Saxonia inferior antiqua gentiiis et Christiana. Goslar, 1714, P. 564-567; Dolp Dan.Eberhardi. Spicilegium observationum de Joa. Aventino ejusque Annalibus boiorum. // Schelhorn J.G.Amoenitates literarie. Bd.8. 1728. P. 455-462; Niceron P. Memoires pour servir a L/histoire des Hommes illustres dans la republique des lettres. Paris, 1737. P. 283294; Moreri L. Dictionnaire historique. Bd.l. Amsterdam, 1740, P.752. дополнения Циснера к циглеровскому изданию "Анналов князей Баварии" принадлежат перу самого Циснера16.

Новый этап в изучении Авентина открывает статья Пьера Бейля, гуманистически образованного скептика, чей "Исторический и критический словарь" синтезирует традиции XVII в. и просветительские новации17. Бейль сведения об Авентине сообщает взвешенно. Он предпочитает говорить лишь то, что знает достоверно, и ошибается лишь однажды (в годе рождения баварца). Организуя и систематизируя материал, французский исследователь даёт вначале сумму тезисов, касающихся как жизненного пути гуманиста, так и оценки его творчества, затем поочерёдно разбирает их. Его комментарий базируется на хорошем знании не только сочинений Авентина, но и литературы о нём, которой француз руководствуется критически. Стремление объективно рассмотреть неоднозначные позиции и разъяснить аргументацию спорящих сторон выделяет Бейля в XVII веке. Он констатирует наличие ошибок и неточностей, допущенных гуманистом в "Анналах" в отношении к древности. Не указывая специально на них, он резонно вслед за Конрингом, на которого ссылается, объясняет это тем, что поскольку Авентин был первооткрывателем в изучении баварского прошлого, то и не мог избежать их18. Традиционно в центре внимания энциклопедиста и вопрос о конфессии историка. Пытаясь рассудить спор католиков и протестантов, он приходит к выводу, что в контексте своего

16Morer/L Dictionnaire historique . Р.752.

17 Peter Bahlens Historisches und kritisches Worterbuch. Leipzig, 1741, S.387-390.

18 Ibid., S.389b. времени Авентин "не был глубоко верующим писателем, так как в своих хрониках он не имел другой цели, кроме как разоблачать клир"19. Силу этих разоблачений монашеского сословия Бейль сравнивает с эразмовской20. Приведя ряд свидетельств и аргументов в пользу своего взгляда, он всё же отказывается от окончательного суждения по этому поводу, хотя сам, "доверясь лишь весам"21, склонен подчеркнуть близость Авентина к протестантам. В целом, статья в словаре Бейля - важная веха в исследовании жизни и творчества баварского гуманиста. Состоявший в переписке с немецкими коллегами, в том числе и с Лейбницем, Бейль существенным образом повлиял на складывание просветительской культуры в Германии.

На протяжении почти всей первой половины XVIII в. устоявшееся отношение к Авентину, как к "известнейшему и в истории Германии превосходнейшему писателю"22, не претерпевает заметной ревизии, а столкновение конфессий вокруг него не становится менее ожесточённым. Для протестантского лагеря он продолжает быть поборником "подлинной" христианской

19 Ibid., S.388.

20 Ibid., S.389a.

21 Специфику скептического подхода Бейля к используемым материалам Вольтер выразил, применив образ "весов сомнения": " Бейль умудрённей всех, ему хвалу воздам;

Сомненью учит Бейль, доверясь лишь весам" (Вольтер. Философские сочинения. М., 1988, С.723).

22 Предисловие Гроссшуфак Johannis Aventini Annalium Boiorum libri 7. Lipsiae, 1710. веры23. Со стороны же официальных баварских властей он всё так же окружён зоной молчания. Там продолжают читать отцензурированного историка до тех пор, пока на волне складывающегося в Германии в начале XVIII в. просветительского интереса к крупнейшим представителям ренессансной школы историописания свежий импульс внимания к Авентину не придаёт новое, гундлинговское, издание "Анналов" (1710). Вскоре, в 1723 г., первый баварский научный журнал "Баварский Парнас", возложивший на себя просветительскую миссию, посвящает "первому среди баварских историков" большой очерк и выступает с призывом сверить опубликованное с авторскими рукописями и критически издать труды гуманиста24.

Со второй половины XVIII в., когда при герцоге Максе Эмануэле Бавария стремится стать королевством, сочинения Авентина не просто оказываются востребованы Виттельсбахами, но закладываются в фундамент их политических амбиций. Гуманист, изобразивший историю своей родины как королевства, традиции которого уходят в глубокую древность, оказывается в центре острой публицистической дискуссии. Несмотря на нарастающую критику научного достоинства работ "Анналы князей Баварии" и "Баварская хроника" продолжают оставаться одними из наиболее часто цитируемых источников. Теперь уже и в Баварии. Как свидетельство её древней истории и правовое обоснование

23 Подробно об историографии этого периода, посвящённой Авентину, см. Schmid A. Die historische Methode des Johannes Aventinus . S.339-342.

24 Parnassus Boicus. 1723, №2, S.28-41. легитимности её притязаний25. Именно в таком ракурсе цельную, комплексную оценку трудам Авентина дал мюнхенский придворный библиотекарь Андреас фон Офеле в своём известном и по сей день используемом труде "Rerum Boicarum Scriptores" (1763). Отмечая огромную силу воздействия произведений гуманиста (которые он считает непревзойдёнными по охвату материала) на баварское историческое сознание, Офеле характеризует его как наиболее близкого и понятного простому народу автора и первым из баварских историков признаёт за ним славу "отца баварской истории"26. С этого времени абенсбержец на пути к публичному признанию в родной католической Баварии.

Возникшая в 1758 г., Баварская Академия наук долгое время не вспоминала об Авентине. Более трёх столетий власти Баварии не торопились чествовать знаменитого соплеменника, продолжавшего и после смерти досаждать им своей критикой. Впервые доклад "Об Авентине, отце баварской истории" (его подготовил В.Брейер) в стенах Академии прозвучал в 1807 г. на первом же заседании по

25 Например, Йоханн Непомук Медерер пишет историю Баварии и в первую очередь историю правления герцога Тассило, практически полностью опираясь на Авентина. Mederer J. N. Beytrage zur Geschichte von Baiern. IV.Stiick, Regensburg, 1 780.

Ofele A. F. Rerum Boicarum Scriptores. Augsburg 1763. Bd.l, S.9; Bd.ll, S.525. Алоиз Шмид ошибочно считает, что именно Офеле первым прославил Авентина как "отца баварской истории" (Schmid A. Die historische Methode des Johannes Aventinus . S.341.). He имея в виду конкретную формулу, отметим всё же, что раньше это сделал Лейбниц (см. выше). случаю основания Баварской Королевской Академии наук (собственно, существовавшая Баварская Академия наук лишь получила статус королевской). Сегодня он интересен разве что характеристикой ранней историографии о гуманисте и должен рассматриваться, главным образом, как акт официальной канонизации историка27, без сомнения связанный с образованием в 1806 г. королевства Баварии. В данном случае, как это отмечает и Алоиз Шмид, трудно было проигнорировать абенсбержца, давшего первое масштабное описание Баварии как "королевства" и самое значительное описание баварской "нации"28. В том же 1807 г. в здании Академии был открыт памятник Авентину.

В связи с возрождением в период зрелого Просвещения интереса к региональной истории фигура гуманиста приковывает более пристальное внимание тех, кто исследует прошлое Баварии. Следуя просветительским канонам, некоторые из них, как, например, крупнейший баварский историк XVIII в., мюнхенский каноник Лоренц Вестенридер, видят в Авентине в первую очередь "знаменитого торговца сказками"29, имея в виду искажение им древней истории и многочисленные интерполяции всевозможных легенд. Подчёркивая общую слабость ренессансной исторической

27 Breyer C.W.F. Uber Aventin, den Vater der baierischen Geschichte. Munchen, 1 807.

28 Schmid A. Das Bild des Bayernherzogs Arnulf (907-937) in der deutschen Geschichtsschreibung von seinen Zeitgenossen bis zu Wilhelm von Giesebrecht. Kallmiinz, 1976. S.220-221.

29 Westenrieder W. Priifung der Geschichte von Baiern fur die Jugend und das Volk mit Urkunden. Frankfurt, Leipzig, 1787. Bd.lll. S.214-215. Цит.по: Dittmar W. Aventin . S.I75. науки, Вестенридер упрекает Авентина, её представителя, и в том, что тот не указывает рукописей, источников и свидетельств, на базе которых пишет свои "Анналы". Вместе с тем, резко критикуя слабые стороны сочинений гуманиста, Вестенридер даёт общую высокую оценку его творчеству. Писателю второй половины XVIII в. импонирует нацеленность коллеги на злободневные проблемы, независимость его суждений в области религии, его публицистическая страстность30. В книгах Вестенридера Авентин предстаёт "смелым, очень решительным человеком, который беспощадно бичевал тогдашние нравы духовенства . и тем самым нажил себе врагов, стремившихся преуменьшить значение его истории"31; а также исследователем, который "повсюду распространял склонность к литературе и вкус к изучению классических сочинений"3 2.

В начале XIX в. марбургский профессор Людвиг Вахлер создаёт первый в Германии труд о развитии отечественной историографии. В своей "Истории исторического исследования и искусства со времени восстановления литературной культуры в Европе" (1812), для которой в большей мере свойственна широта охвата литературного материала, нежели глубина его критики, Вахлер предпринимает попытку целостного анализа гуманистической науки на основе выработанных Просвещением новых критериев33.

30 Ibid.

31 Ibid.

32 Westenrieder L. von. Abriss der Baierischen Geschichte. Ein Lese- und Lehrbuch. Munchen, 1822, Bd.10, S.I62-163.

33 Wachler D.L. Geschichte der historischen Forschung und Kunst seit der Wiederherstellung der litterarischen Cultur in Europa.

Вахлер не разбирает детально произведения Авентина. Для него важна прежде всего их философская идея дидактического назначения истории. Среди других писателей Возрождения, подчёркивает Вахлер, Авентина выделяет и делает одним из самых значительных явлений литературы своего времени его взгляд на историю и её задачи, а именно "его стремление постичь истину и, живо осмыслив прошлое, использовать для пользы и очищения человечества"34. Просветитель высоко оценивает благородную, самозабвенную, более чем десятилетнюю работу Авентина по переложению "Анналов" на немецкий язык с целью сделать их общеполезными35. Разрабатывая свою классификацию жанров историописания, Вахлер выделяет в ней "специальную историю", под которой понимает историю региональную, и относит к ней авентиновские "Анналы" и "Хронику"36. Признавая абенсбержца первопроходцем и основателем баварской исторической науки37, Вахлер с особой похвалой отзывается о его стремлении работать с источниками. Учёного начала XIX в. восхищает широта спектра используемых гуманистом материалов, добросовестность и критичность, коими он руководствуется в поиске и сопоставлении источников38. При этом Вахлер не задерживается на "незначительных промахах" Авентина, ибо они, по его мнению,

Gottingen, 1812.

34 Ibid., S.253.

35 Ibid., S.251.

36 Ibid., S.80.

37 Ibid., S.253.

38 Ibid., S.251. больше принадлежат эпохе"39. Ошибки баварца в древней истории просветитель склонен объяснять ошибками его образцов: "Если он (Авентин. -А. Д.) вводит много недоказуемого в древнюю историю, то готовый пример в этом дают ему древние"40. Воспринимая произведения гуманиста как "прекрасное целое"41, Вахлер обращает внимание прежде всего на их дидактическую практическую ценность. Демонстрируя пренебрежение к конфессиональным спорам, он утверждает свободный образ мыслей Авентина в религиозных вопросах42.

Высокой оценки трудов Авентина, их дидактической значимости придерживался также Иоганн Вольфганг Гёте, набредший на труды баварца в период работы над "Фаустом". Размышляя в своём "Учении о свете" над назначением истории, великий писатель высказывает уверенность, что можно воспитать превосходного человека, не используя при этом никаких других произведений, кроме "Хроник" Авентина и его современника, швейцарца Чуди43.

Интерес к Авентину, никогда не пропадавший, в эпоху Просвещения усиливается. Историки этого периода находят в его творчестве созвучные своему мировидению черты, особо отмечая прагматическое отношение гуманиста к общечеловеческому опыту, а также фундированность "Анналов князей Баварии" и "Баварской хроники" источниками. Близки просветителям и авентиновская

39 ibid., S.254.

40 Ibid.

41 Ibid.

42 Ibid., S.I 82.

43 Goethe J.W. von. Zur Farbenlehre. // Sammtliche Werke. Bd.2. Tubingen, 1810. S.138. публицистическая одержимость в борьбе за улучшение нравов, и отсутствие у него религиозного фанатизма.

Если до XVIII в. главным образом была востребована обширнейшая источниковая база Авентина, веком Просвещения -его дидактичность и "народность", то со второй половины XIX в. -в первую очередь патриотизм баварца и его социальная критика, а на более позднем этапе - его великодержавные призывы. Неудивительно, что с XIX в. "Баварская хроника", адресованная широким массам, получает, как правило, более высокую оценку, чем "Анналы".

Работы первой половины XIX в., посвященные гуманисту, редки. Вместе с тем именно в этот период намечается принципиальный поворот в официальном отношении Баварии к своему летописцу. Баварское королевство претендует на идеологический суверенитет по отношению к старонемецкому государству, с одной стороны, и к гегемонии Австрии и Пруссии, с другой. Оно строит "модель национального государства неделимой нации"44. По мнению Фердинанда Зайбта, этот "Баварский имперский патриотизм" XIX в. (до образования рейха в 1871 г.) основан на 1) представлении о тысячелетнем континуитете династии баварского королевства (от Агилольфингера герцога Тассило до Виттельсбаха короля Макса Жозефа); 2) признании своеобразия национального характера баварцев, как одного из факторов

44 Подробнее об основных тенденциях историографии этого периода см. Seibt F. Die bayerische "Reichshistoriographie" und die Ideologie des deutschen Nationalstaats 1806-1918. // Gesellschaft. Staat. Kultur in Bayerns Geschichte. Max Spindler zum 70-Geburtstag. Miinchen, 1965, S.523-554. баварской государственности (наряду с преемственностью династий); 3) существовании особой вневременной миссии баварского государства45. Кто как не Авентин задолго до этого доказывал преемственность баварских династий и континуитет баварской политической истории, мистифицировал национальную баварскую идею поисками древних её корней, изображал герцога Тассило жертвой борьбы Баварии за свою независимость и обосновывал имперские притязания баварских князей?

Поэтому достаточно было приглушить в общественном мнении тон авентиновской критики церкви и общества и изобразить её желанием гуманиста видеть родную Баварию благоденствующей и умиротворённой, чтобы тот удостоился почестей, которых не дождался при жизни. В 1841 г. король Баварии Людвиг I отдаёт распоряжение установить бюст Авентина в Вальхалле, а ровно через 20 лет - памятник историку в полный рост перед абенсбергским замком.

В 1831 г. создаётся Объединение историков округа Регенсбург, которое, как и возникшее незадолго до этого Учёное общество Авентина в Инголыптадте, ставит своей задачей изучение наследия гуманиста. Эти два краеведческих коллектива в немалой степени подготовили почву для серьёзного научного анализа его творчества.

Между тем в литературе этого периода оформляется образ ушедшего в себя учёного, растерянного идеалиста, апеллирующего к Богу и собственному народу, несведущего в интригах двора верноподданного патриота, попадающего в тюрьму исключительно

45 ibid. S.527. ради профилактики в целях укрепления его лояльности правящему княжескому дому46.

Первыми обобщающими и заслуживающими внимания книгами об историке стали его биографии пера католиков, докторов теологии Теодора Виде манна (1858)47 и Вильгельма Диттмара (1862)48. Если сам факт "несанкционированного" обращения Видеманна к творчеству Авентина вызвал отрицательную реакцию властей и книгоиздателей, как это можно понять из предисловия автора, то книга Диттмара, появившаяся вослед и отмеченная премией исторической комиссии при Баварской королевской Академии наук, по всей видимости, призвана была дать официальный портрет гуманиста. Обе биографии достаточно обстоятельны, хотя к тому времени и не располагают полной информацией о жизни баварца и всех его произведениях. Видеманн выделяет в мировоззрении Авентина важные идейные блоки и комментирует их. В результате, книга воспринимается как собрание разнозначимых очерков (при этом обзор ранней историографии об Авентине по сей день лучший!), а у читателей не создаётся цельного представления о духовном мире гуманиста. Однако именно Видеманну мы обязаны широкой постановкой темы и рядом глубоких характеристик, данных им Авентину. Например, его оценка баварца как "первого немецкого прагматизирующего историка"49 закрепилась в литературе. Диттмар же старается не

46 Caspar F. von. Aventin. Ein historisches Drama in 3 Akten. Leipzig, 1825.

47 Wiedemann Th. Joh. Turmair, genannt Aventinus .

48 Dittmar W. Aventin .

49 Wiedemann Th. Joh. Turmair, genannt Aventinus. S.207. только максимально полно и подробно рассказать об Авентине, но и показать его на фоне общей культурной картины его времени. Он добросовестен, хорошо владеет слогом, но с самого начала создаётся впечатление, что главная его цель - "причесать" историка, сгладить его конфликт с католической церковью и князьями. Что в итоге и выливается в красивую, но поверхностную формулу: "Авентин - протестант в деталях, католик в целом"50.

Объединение Германии под властью Пруссии вновь меняет угол зрения на Авентина. Династический суверенитет уступает дорогу суверенитету немецкого народа (для этого периода характерны громкие терминологические дискуссии вокруг понятий "нация", "народ", "племя"). На первый план выходят вопросы "верности империи" и создания общенемецкой идеологии. В новом политическом пространстве Бавария рассматривает себя уже как часть общего целого. Неудивительно, что баварские историки находят теперь уничижительные слова для Тассило51, но Авентину воздают хвалу большую, чем прежде. Ведь кто лучше, чем он, вписал древнюю баварскую историю в историю общенемецкую? Кто, как не он, высшей целью немецкой истории видел создание благоденствующей христианской империи немцев? Кто, как не он, заботился о чистоте немецкого языка? Кто, если не он, содействовал воспитанию немецкого национального самосознания?

В 1877 г. в Абенсберге состоялся помпезный праздник, посвящённый 400-летнему юбилею Авентина52. Историк so Dittmar W. Aventin . S.263. si Riezler S. Geschichte Bayerns. Gotha, 1878. Bd.1, S.I 72. 52 Aventin's vierhundertjahrige Geburtstags-Feier in

Abensberg. Veranstaltet von der Stadt-Gemeinde Abensberg den триумфально "вернулся на родину". На доме, где он родился, была открыта мемориальная доска в его честь. Хотя ещё в начале века трудно было предположить, что автора "Анналов князей Баварии" и "Баварской хроники" причислят к бессмертным.

В августе того же, юбилейного для Авентина, года на заседании Баварской Королевской Академии наук, специально посвящённом ему, президент Академии Игнац фон Дёллингер выступил с кратким программным докладом об "Авентине и его времени"53. В нём историк чествуется как "выдающаяся личность, занимающая в Баварии столь почётную, практически единственную в своём роде, никем за многие столетия не достигнутую позицию"54. При этом подчёркивается, что гуманист пишет историю немецкой нации, и "баварская история . становится в его руках немецкой"55, а также, что его критика церкви - не более чем примета времени и близости к народу56. В своём выступлении, касавшемся в первую очередь политических убеждений Авентина, Дёллингер показывает, как сама эпоха влияла на становление "прокладывавшего новые пути исследователя", объединившего историю в единую теорию мирового процесса57; выявляет импульсы, определившие характер его творчества. Академик намечает узловые моменты

4.Juli 1877. Ein Gedenkbuchlein . II Verhandlungen des historischen Vereins fur Niederbayern. XX. Band, 1 .Heft. Landshut,1879.

53 Dollinger I.v. Aventin und seine Zeit. Rede . Munchen, 1877.

54 ibid., S.3.

55 ibid., S.I 2-13.

56Ibid., S.24-25.

57 Ibid., S.4-5. мировоззрения абенсбержца (его патриотизм, взгляды на империю немцев, древность в его изображении, его критический подход к источникам, отношение к церкви, композицию и стиль его работ) и рельефно, тонко анализирует их. При этом он не видит логики и взаимосвязанности авторской концепции и старается обходить националистические выпады баварца. Для последующих поколений исследователей этот доклад во многом стал отправным. Высказанные в нём идеи получили свою дальнейшую разработку, а оценки в целом не претерпели существенной коррекции со стороны немецкой историографии.

По результатам заседания Баварская Королевская Академия наук образует комитет по изданию сочинений Авентина. С 1882 по 1908 гг. выходят из печати 6 томов его трудов. Наибольшую лепту в подготовку их к публикации внесли известные баварские историки Зигмунд Рицлер, отвечавший за "Анналы князей Баварии" и написавший брльшое послесловие о жизни и творческом наследии Авентина, и Маттиас Лексер, на долю которого выпала выверка "Баварской хроники" (вступительную статью к ней написал В.Фогт), а также архивист Георг Лейдингер, разыскавший, подготовивший к печати и откомментировавший немало неизвестных к тому времени рукописей гуманиста, в том числе "Germania illustrata". В период работы над изданием и в связи с ней появляется большое количество статей и несколько диссертаций, посвящённых неизвестным дотоле фактам биографии гуманиста (например, статьи Ленца, Клюкхона, Лейдингера), его заново открытым сочинениям (например, работы Кайнца, Рокингера, В.Мейера, Лейдингера, фон Друффеля, Мунккера, Оберхуммера), источникам (например, работы Радемахера, Лейдингера, Фолльмера), его интересу к другим научным дисциплинам (например, работы Хартманна, Кинатедера, Лейдингера), персонажам "Баварской хроники" (например, статья Э. фон Офеле), отношениям Авентина с современниками (например, подборка писем и документов, подготовленная Э. фон Офеле), оценке его наследия в историографии последующих веков (например, статья Крецелиуса) и др. (см. раздел "Использованная литература").

Издание собрания сочинений Авентина, явившееся со стороны Баварской Академии наук запоздалым признанием заслуг учёного, позволило реально и масштабно вовлечь его труды в научный оборот, определить их место в немецкой гуманистической исторической науке и баварской традиции летописания, пробудить интерес многих исследователей к творчеству гуманиста.

Первый заведующий кафедрой баварской истории Мюнхенского университета (основана в 1898 г.), ученик Гизебрехта и Зибельса, Зигмунд Рицлер в своей выдержавшей много изданий, знаменитой "Истории Баварии"58 в основном повторяет выводы, к которым пришёл в ходе подготовки к публикации авентиновских "Анналов" и и ответственность за которые охотно разделяет с Видеманном и Дёллингером. Один из лучших биографов Авентина, Рицлер видит в нём представителя "подлинно немецкого направления" в гуманизме59, а также "первого из гуманистов, кто сделал историю своей профессией"60; и оценивает "Анналы князей Баварии" и "Баварскую хронику" как "колоссальный шаг вперёд" по сравнению с предшествующей баварской традицией историописания (Вейт

58 Riezler S. Geschichte Bayerns .

59 ibid., S.389.

60 Riezler S. Nachwort . S.594.

Арнпек, Эбран фон Вильденберг, Ульрих Фютрер и др.) и историческим методом современников (Иреник, Вимпфелинг, Мюнстер и др.)61. При том, что по мнению историка конца XIX в., в критике источников баварец уступает уровню своей теории исторического метода и не реализует полностью своё знание источников, его исключительное место в немецкой гуманистической историографии определяют необыкновенное богатство собранных им материалов (часто впервые введённых в научный оборот), приоритет документальных источников в его источниковой иерархии, универсализм его исторического знания, прагматическое дидактическое назначение его истории, живой и полный силы язык его произведений (как латинский, так и немецкий)62. Среди ошибок Авентина, которые Рицлер находит сознательными, в первую очередь названы путаница в именах, названиях и терминах вследствие их неоправданной латинизации или онемечивания; а также придуманные на античный манер речи, оживляющие текст в наиболее важные исторические и смысловые моменты63. Однако эти и другие изъяны исследователь склонен приписать образцам гуманиста (в том числе, античным), самой его эпохе, наконец, его источникам, и в меньшей степени его поверхностности и небрежности. Рицлер обращает внимание на то, что в первых двух книгах "Анналов" и "Хроники" перед нами античная история с выходом на общегерманскую, в последующих четырёх - общегерманская с акцентом на баварскую, а с 7-й книги

61 Ibid., S.601.

62Ibid., S.594, 601-602.

63 ibid., S.602-607.

- баварская с уклоном в общегерманскую64; что, по его мнению, позволяет абенсбержцу оптимально отразить историю "немецкой нации", а в ней историю "баварского племени"65. "Народным писателем первого ранга" величает мюнхенский профессор Авентина66 и подчёркиаает, что гуманист создаёт культурную историю в широком смысле67. При этом Рицлеру особенно близок нравственный пафос ренессансного автора, ратующего за очищение церкви (принадлежность Авентина к католической вере не ставится им под сомнение) и "любовь к отечеству"68.

В конце XIX в. эстафету обобщающих работ по немецкой историографии от Людвига Вахлера принимает Франц фон Вегеле. Его "История немецкой историографии с начала гуманизма" (1885)69 и по сей день имеет известную ценность вследствие богатства используемого автором материала (особенно в отношении XVI-XVII вв.). В контексте развития немецкой исторической науки Авентин предстаёт у Вегеле одним из первых научных исследователей вообще, опередившим коллег-современников в методике работы с источниками, демократически настроенным патриотом, оптимально сочетающим общенемецкую и локальную истории, чуждым церковности, ненавидящим угнетение и иерархию, не скрывающим глубокой неприязни к папству70.

64Ibid., S.599.

65 Riezler S. Geschichte Bayerns. Bd.6. . S.4-03.

66 Ibid., S.394.

67 Ibid., S.403.

68 Ibid., S.394.

69 Wegele F.X.von. Geschichte der deutschen Historiographie .

70 Ibid., S.271-272.

Подчёркивая "народность" "Баварской хроники", главным произведением гуманиста Вегеле всё же считает "Анналы князей Баварии", отмеченные, по его мнению, эрудицией, критичностью, ясностью и масштабностью взгляда автора71. Не вникая в суть исторической концепции Авентина, он констатирует, что самая неудавшаяся часть произведений баварца - изображение древности. Лишь со времени Карла Великого, замечает Вегеле, тот критичен и "пишет историю, как никто в Германии до него"72.

На рубеже веков сочинения баварца попадают и в поле зрения Леопольда фон Ранке. В своей знаменитой "Немецкой истории в эпоху Реформации" основоположник политической школы в немецкой историографии обращает внимание на авентиновскую национальную оппозицию папству и его стремление "воплотить в жизни простоту христианского учения"73. Он даёт высокую оценку работам гуманиста за их общенемецкое, универсально-историческое звучание, глубокую фундированность источниками, отдельные блестяще выписанные сюжеты (например, о противостоянии императора Генриха IV и папы Григория VII)74. Подытоживая впечатления от "Анналов князей Баварии" и "Баварской хроники", классик принимает Авентина под сень своего авторитета, заявляя, что тот "имел прекрасное представление о

71 Ibid., S.268.

72 Ibid., S.271.

73 Leopold von Ranke's Sammtliche Werke (Dritte Gesammtausgabe). Deutsche Geschichte im Zeitalter der Reformation. 7.Auflage. Leipzig, 1894, Bd.2, S.61.

74 Ibid. последствиях господства иерархического принципа, но, конечно, не мог подняться до его более полного понимания"75.

Формально линию Вахлер - Вегеле в начале XX в. продолжил Пауль Йоахимсен, чьи оценки ряда историков-гуманистов стали хрестоматийными, а книги переиздаются и в наши дни. Свои работы, посвященные немецкому гуманистическому историописанию, он строит иначе, чем предшественники, нарушая хронологию и объединяя интересующие его фигуры вокруг узловых проблем и идей. Крупнейшим историком Германии в эпоху Ренессанса Йоахимсен считает Беата Ренана и дает высокую оценку его "критическому таланту". В сопоставлении с ним идеи Авентина представляются ему консервативными и логически незавершёнными. Жёсткую авентиновскую критику общества и церкви он списывает на будто бы характерные для гуманиста агрессивность, неудовлетворённость и пессимизм, уходящие корнями в его простонародное баварское происхождение (этот мотив повторяют впоследствии Дж. Стросс и К. Б ос ль), а также общее разочарование человека ренессансной культуры, врастающего в эпоху Реформации76. Первым среди исследователей признав наличие у историка некого общего плана в описании прошлого Германии, Йоахимсен также впервые акцентирует внимание на противоречиях его концепции, не усматривая логической связи в основных её положениях. Так, он указывает на известный конфликт романтической и просветительской тенденций гуманизма, проявляющихся в творчестве Авентина "в почти

75 Ibid.

76 Joachimsen P. Der Humanismus und die Entwicklung des deutschen Geistes. Darmstadt, 1969. S.465. гротескном искажении"77; конфликт между эразмианским стремлением к миру, ясно прочитывающемся у абенсбержца, и его "наивной радостью" по поводу военных подвигов германских народов78; конфликт между системой наук, которая у Авентина "гениальным образом соподчиняет гуманистические дисциплины в одно целое", и его неверием в разумность мировых событий79. Не все из этих противоречий действительно имеют место быть. и

Оценки Иоахимсена излишне категоричны. Зачастую он не видит логической связи между различными концептуальными установками Авентина и не замечает, как гуманист на свой лад эти противоречия снимает. Вероятно, в силу масштабности и поставленной задачи Иоахимсен не предоставил себе возможности вчитаться в многотомное наследие "отца баварской историографии" и увидеть стройную (иногда только на взгляд Авентина) пирамиду его представлений о прошлом Германии. В противном случае не последовало бы иронично небрежных рассуждений о "глубокомысленных спекуляциях" баварца в отношении немецкой древности80 и современности, "в которой доблесть и нравственность можно найти почти только среди простого народа"81. Странными, не соответствующими действительности, кажутся и сетования Йоахимсена на то, что у Авентина "редко

77 Ibid.

78 Ibid., S.466.

79 Ibid., S.467.

80 Joachimsen P. Geschichtsauffassung und Geschichtsschreibung . S.187.

81 Joachimsen P. Der Humanismus und die Entwicklung des deutschen Geistes . S.466. проявляется гордость за расцветшие по-новому науки" наряду с его постоянными жалобами на непросвещённость клира и власти82. Более глубокое знакомство с сочинениями и письмами абенсбержца позволило бы Йоахимсену по-другому взглянуть и на ряд исследовательских приоритетов, многие из которых отошли бы от Ренана, к которому автор испытывает объяснимое пристрастие, к Авентину. Может быть, это позволило бы уйти и от упрощённого восприятия трудов Авентина как односторонне националистических.

В 1920-е годы в Германии, вышедшей побеждённой из мировой войны, в атмосфере нарастающего политического противостояния в условиях Веймарской республики вновь оказались востребованы объединяющая национальная идея и патриотизм баварца. В это время была создана Вельтенбургская Академия, ежегодно организовывавшая (и продолжающая организовывать) заседания краеведов, архивистов и учителей, названные "Авентиновскими" и проходившие в здании, получившем имя "Авентинум". В 1926 г. в Абенсберге открыт музей Авентина. Через год на родине историка под лозунгом возрождения Германии празднуют его 450-летний юбилей83.

Среди наиболее интересных и характерных работ 1930-х, где речь идёт об Авентине, следует назвать книгу Франца Шнабеля, статьи Ульриха Пауля и Георга Штиппергера.

Из "Исторических источников и описаний Германии в новое время" (1931) только труды Авентина, по мнению Франца

82 Ibid., S.466.

83 Festschrift zur Aventinus-Feier in Abensberg am 9. und lO.Juli 1927. Abensberg, 1927.

Шнабеля, пережили столетия84. Опираясь в основном на Рицлера и не предлагая принципиально новых трактовок, Шнабель проставляет характерные для своего времени акценты в оценке творческого наследия баварца. Так, полагая главной его заслугой дидактическую направленность "Анналов" и "Хроники", их полезность в деле нравственного воспитания и политического возрождения Германии, приверженец "кайзеровской линии" видит его защитником национальной немецкой идеи, немецкого рейха, а не партикуляристом85. Он солидарен с гуманистом в отношении к расколу Германии, империи и церкви. Для него определяющим критерием значимости германских народов (и их историков!) является отношение к империи и её императору. Потому он не признаёт утверждаемого историографией пессимизма Авентина, коль скоро жива в том идея "translatio imperii" и грядущего мирового господства немцев. Вместе с Авентином Шнабель надеется преодолеть упадок немецкого государства и через нравственное очищение прийти к великой Германии, "обновлённой национальной империи"86. Содействие этому он считает общей (своей и Авентина так же) задачей отечественных историков87. Главным в произведениях баварца Шнабель полагает не богатство исторического материала и не то новое, что он сообщает применительно к немецкой истории, но "дух немецкого гуманизма: обращённый к национальной истории и жизни нации он поднимает

84 Schnabel F. Deutschlands geschichtliche Quellen und Darstellungen in der Neuezeit. Leipzig und Berlin, 1931, S.I00.

85 ibid., S.I03-104.

86 Ibid., S.I 07.

87 Ibid., S.I04. империю против всех своих врагов - будь то княжеский дом или папство, или угроза турецкого порабощения"88. При этом единственно у Авентина национальный гуманизм становится, по мнению Шнабеля, "истинно народным"89. Отвечая на "основной" вопрос историографии (о конфессиональной принадлежности историка), протестант Шнабель утверждает: "нет сомнений, что Авентин был протестантом"90. Авентиновские симпатии к лютеровскому движению он видит проявляющимися уже в 1521 г. и не упускает возможности заметить, что выпады гуманиста против церкви с особым удовольствием читались и в XVIII веке91.

Наиболее серьёзный анализ "Религиозной эволюции Авентина" дал в 1933 г. Георг Штиппергер92. Однако, обращаясь к этому традиционно важному для литературы о баварце вопросу, автор строго ограничивает свою работу с источником рамками темы, не пытаясь жёстко увязать конфессиональные убеждения гуманиста с его взглядами на историю и политику, империю немцев и германскую древность. Как следствие, из поля зрения выпадают некоторые принципиально важные компоненты религиозного мировоззрения Авентина (тождество природного и божественного, благочестивых норм общежития древних германских народов и чистых заповедей доконстантинова христианства; взгляд на друидов как гарантов преемственности церкви германских народов;

88 Ibid., S. 107-108.

89 Ibid., S.75.

90 Ibid., S.I02.

91 Ibid., S. 107.

92 Stipperger G.H. Aventins religiose Entwicklung. J J Staat und Volkstum. Diessen, 1933. отсутствие качественной грани между многобожием древности и христианством; многие аспекты отношения к Лютеру и Реформации). К сильным сторонам статьи необходимо отнести попытку рассмотреть вопрос эволюции религиозных идей Авентина, хорошую историографию проблемы и акцент на её узловых моментах, а также ряд новых интересных выводов. Не всегда, правда, бесспорных. Например, по поводу влияния Цельтиса и Лефевра д'Этапля на становление религиозных взглядов гуманиста; особого "стоического этоса" историка, который не признаёт посредника (в виде церкви) между богом и людьми (что позволяет Штиппергеру отодвинуть критику клира у Авентина на периферию его интересов)93; радикальности его социальной критики церкви94. В целом, Авентин изображён знатоком Писания, но не теологом; одиноким на склоне лет, тяжело переживающим распад церкви, пессимистически настроенным ортодоксом католицизма; ищущим идеалы церковного устройства в веках раннего христианства. Противник тоталитарного государства, Штиппергер поднимает на щит протест гуманиста против насилия власти государства и церкви над личностью и находит его указующим нации "более светлый путь . через особую свободу личной совести, притесняемой извне"95.

Ульрих Пауль не ставит Авентина в центр своих "Исследований по истории немецкого национального самосознания в эпоху гуманизма и Реформации" (1936)96, не посвящает ему (как

93 Ibid'., S.342.

94 Ibid., S.344-345.

95 Ibid., S.354.

96 Paul U. Studien zur Geschichte des deutschen

Цельтису, Тритемию, Куспиниану и др.) отдельной главы, но сочинения абенсбержца постоянно находятся в фокусе его внимания. В годы опутывающего Германию нацизма Пауль стремится убедить своих читателей в том, что "национальная Германия более значима, чем интернациональная империя"97; что она наследует лишь титул предыдущего рейха, но не его территориальные притязания. Авентина историк рисует переходной фигурой, колеблющейся "между старым и новым восприятием империи", уже не универсалистской на средневековый лад, а (при сохранении старого имени) "чисто немецкой"98. В рецидивах "имперских" представлений, как то желании некоторых гуманистов (в том числе Авентина), "сделать Карла Великого немцем", представить франков частью баварского племени, да и вообще "говорить не сперва о Германии, а затем о франках, но наоборот", автор видит свидетельство того, "как неразвито ещё было тоща национальное самосознание немцев"99. Объясняя происхождение имперских амбиций, ненависть к французам, безудержное восхваление военных доблестей древних германцев у Авентина и его соотечественников, Пауль отсылает нас к традиции, заложенной Энеем Сильвием, поддержанной папским легатом Антонио Кампано и нашедшей своё логическое продолжение в фальсификации Анния из Витербо, хронике мнимого халдейского

Nationalbewusstseins im Zeitalter des Humanismus und der Reformation. Berlin, 1936

97 Ibid., S.I 05.

98 ibid.

99 ibid., S.90. жреца Бероза из Вавилона100. То есть к традиции мистификации истории (у Пауля итальянской по происхождению!).

Принципиально иной подход к творчеству Авентина отличает в эти годы швейцарского журналиста Эдуарда Фютера, и сегодня находящегося в центре внимания. Осознавая (как и Пауль) опасность набиравшей силу националистической идеологии, он публикует в 1936 г. "Историю новейшей историографии"101, разоблачавшую попытки использовать в политических целях интерес к отечественной древности. Противопоставляя итальянские ренессансные исторические теории и методы немецким, он фактически развенчивает политические амбиции Германии, сводит к демагогии и фальсификациям работы её авторов и их исторические конструкции прошлого, выставляет их методы доморощенными и провинциальными. В книге Авентин изображён членом протестантской общины Регенсбурга, самым знаменитым из "историков племён" (у Фютера ироничное "Stammeshistorikern"), которые писали после Реформации (?)102. Наряду со всеми отмечая прилежание баварца в поиске источников, его прямоту и бескомпромиссность, близость к народу и живой немецкий язык, Фютер вместе с тем отказывает ему (как и всем его современникам-соотечественникам) в критическом подходе к истории, обвиняет его в склонности к фантазиям и сознательному искажению прошлого, в национальном тщеславии, в неуклюжей

100 Ibid., S.126.

101 Fueter Ed. Geschichte der neueren Historiographie. Munchen und Leipzig, 1936.

102Ibid., S.I94. латыни, в излишнем суеверии103. Полемически заостряя проблему социального происхождения гуманистов, Фютер пеняет Авентину на то, что даже он, человек из народа (!), "позволил увести себя на ложный путь, оказавшись под влиянием неисторических тенденций немецкого гуманизма"104. Главной ошибкой работ, посвященных Авентину (собственно, главной ошибкой историографии в оценке немецкого историописания в эпоху Ренессанса вообще!), он считает стремление сопоставить его идеи с идеями германских авторов, а не их итальянских коллег. Как следствие, полагает Фютер, "оригинальность Авентина и его достижения как учёного существенно переоценены"105; "его философия истории сама по себе малозначительна и не очень оригинальна: его исторические рефлексии повторяют, как правило, общие места школьной морали исторические и научные проблемы волновали его в незначительной степени в сравнении с церковными вопросами"106 (с чем, безусловно, нельзя согласиться). Не будучи хорошо знаком с сочинениями Авентина и имевшейся к тому времени литературой о нём, Фютер допускает заметные искажения и перегибы в оценках, отличающихся резкостью именно в силу своей заданности. Таковая имела, конечно же, политическую подоплеку и была в 1930-е гг. вызовом нарастающим националистическим тенденциям в немецкой историографии. Потому и после мировой войны учёные Германии не замалчивали труд швейцарца. Более того, в

103 Ibid., S. 194-1 97. 104Ibid., S.I 95.

105 Ibid., S.I 94.

106 Ibid., S.I 96. юбилейном для Авентина 1977 г. Карл Босль назвал его среди немногих наиболее важных о творчестве баварца107.

В послевоенной Германии работы Авентина были взяты на вооружение как "орудие против иностранного засилья", коими воспринимает их соискательница из Эрлангена Мод Юбелейн108. Её диссертация, посвящённая "Авентиновскому историческому сознанию", в целом представляет из себя набор цитат из Авентина (в основном, из "Баварской хроники") и примечательна лишь названием, да достаточно усидчивым, хотя не очень внимательным прочтением произведений гуманиста.

После 2-й мировой войны наступает новый этап в историографии, сопровождающийся расширением географических границ в изучении немецкого гуманизма. Тогда же появляется и единственная обобщающая монография об Авентине в XX в., написанная профессором Гарварда Джеральдом Строссом -"Историк в эпоху кризиса. Жизнь и творчество Иоганна Авентина" (1963)109. Один из главных авторитетов в современной баварской историографии Карл Босль назвал её лучшей книгой о гуманисте110. Изящная, не имеющая жёсткой структуры,

107 Bosl К. Johann Turmair, gen. Aventinus . S.332 (Anmerkung).

108 Uebelein M. Aventins Geschichtsbewusstsein. Inaugural-Dissertation zur Erlangung der Doktorwiirde der Hohen Philosophischen Fakultat der Friedrich-Alexanders-Universitat Erlangen, 1946. S.113.

109 Strauss G. Historian in an age of crisis. The life and work of Johannes Aventinus. Cambridge (Mass.), Harvard University Press, 1963.

110 Bosl K. Johann Turmair, gen. Aventinus . S.327. написанная скорее в жанре эссе, она не упускает из поля зрения сколько-нибудь важных событий, связанных с жизнью и творчеством историка. Точная его биография, добротный обзор его сочинений, хорошее знание литературы выгодно отличают работу Стросса. Однако, стремясь показать Авентина выпукло и ярко, автор увлекается живописанием и теряет чувство исторической дистанции. Портрет "историка в эпоху кризиса" получается достаточно авантюрным и даже фамильярным. Перед нами "человек в тапочках"111, тяжёлый, нетерпимый, с сардонической ухмылкой, лишённый таланта и лёгкости своего учителя (Цельтиса), подверженный душевным кризисам пьяница и моралист112, суть мировоззрения которого во многом определяли врождённая меланхолия и простонародное происхождение (то же у Йоахимсена), а также долгая жизнь без женщин113. Вопрос о религиозной принадлежности абенсбержца и здесь остаётся главным. Стросс довольно много (на наш взгляд, непродуктивно) сопоставляет позиции Авентина и Лютера и приходит к выводу (в котором кроме прочего сквозит пренебрежение превосходства), что их объединяли общее социальное происхождение и меланхолическая натура. Именно поэтому, полагает он, оба столь жёстко критиковали современное им общество, столь приземлённо трактовали католицизм с его целибатом и канонизациями. По мнению американского исследователя, следует говорить лишь о "формальном временном совпадении позиций" гуманиста Авентина и реформатора Лютера, прёодолённом в силу того, что первый,

111 Strauss G. Historian in an age of crisis . S.I75.

112 Ibid., S. 174-175, 189-191, 199-202 u.a.

113 Ibid., S.174, 192. наконец, смог осознать "вечность католической церкви" и сердцем воспротивился церкви новой, которая в свою очередь через Меланхтона отказала ему в переселении в Саксонию, "ибо тогда Виттенберг потерял бы из-за него покой"114. Из узловых проблем Стросс выделяет также проект Germania illustrata, изображение Авентином немецкой древности, его лингвистические и этимологические опыты. Лишь вскользь учёный из Гарварда упоминает о принципиально важных для исторической схемы баварца друидах, не обращает внимания на его синтез идей раннего христианства и древнегерманского благочестия, упускает из виду основу авентиновской концепции - народные предания немцев. Из сочинения Стросса нельзя составить цельного представления о мировоззрении гуманиста и его исторической концепции (Стросс не понял смысла многих установок баварца), её месте в спектре гуманистического историописания. 1-я и 2-я книги "Анналов" и "Хроники", наилучшим образом характеризующие убеждения их автора, у Стросса выглядят скорее "собранием курьёзов"115, которые он объясняет, с одной стороны, патриотизмом гуманиста, а с другой, тем, что Авентин "неверно методологически" ставит свои вопросы116.

На "отца баварского историописания" обратили своё внимание и другие исследователи за пределами Германии, прочитавшие его уже в контексте не только общенемецких ренессансных идей (немецкая древность в ренессансном мифе, традиция изучения Тацита в Германии XVI в., проект немецких гуманистов "Описания

114 Ibid., S.200.

115 Ibid., S.I 02.

116 Ibid., S.104. всей Германии"), но и западноевропейской историографии его времени117. При этом американских, английских, французских учёных в наименьшей степени интересовала баварская традиция, которой гуманист традиционно обрамлялся в Германии. Для них Авентин - верный и наиболее последовательный из учеников Цельтиса, мистификатор, проповедник немецкой национальной идеи.

Наиболее удачно биография Авентина и история княжества переплетаются в статьях и книгах известного мюнхенского профессора Андреаса Крауса. Не претендуя на масштабность и новизну суждений о знаменитом соотечественнике, Краус замечательно встраивает его в региональную традицию историописания от позднего средневековья до XVIII века118, в политическую историю Баварии периода правления Альбрехта IV и

117 Borchardt F. L. German antiquity in Renaissance myth. Baltimore and London, 1971; Hay D. Annalists et Historians. Western Historiography from the Vlllth to the XVIIIth Century. London, 1977; Rid6 J. L'image du Germain dans la pensee et la litterature allemandes de la redecouverte de Tacite a la fin du XVIeme siecle. (Contribution а Г etude de la genese d'un mythe). Lille, Paris, 1977; Ride J. Un grand projet patriotique: Germania illustrata. // XVIIIe colloque international de Tours. L'Humanisme Allemand (1480-1540). Limoges, 1979).

118 Kraus A. Bayerische Geschichtswissenschaft in drei Jahrhunderten . ; Kraus A. Tassilo und Karl der Grosse in der bayerischen Geschichtsschreibung des 17.Jahrhunderts. // Festschrift fur Max Spindler. Zum 75.Geburtstag. Miinchen, 1969. его сыновей, Вильгельма IV и Людвига X,119 в общую картину развития гуманизма в Баварии120. Также целым рядом важных сюжетов, тонких и точных замечаний обязаны мы Краусу. Так, следует согласиться с ним в том, что "оставлять Авентина целиком его националистским восхвалнтелям было бы неправильно. Его затея - история человека вообще, его интересы - гуманистически-универсальные; в частых экскурсах он рассуждает, морализируя, обо всём мире, обо всех мыслимых проблемах"121.

Уже в наши дни было создано "Общество древней баварской истории и культуры", основателем и вдохновителем которого стал профессор истории Баварии Мюнхенского университета Карл Босль. Один из томов издаваемого этим "Обществом" "Журнала баварской земельной истории" за 1977 г. посвящен 500-летнему юбилею Авентина. В связи с этим событием вышел в свет и заслуживающий внимания сборник "Авентин и его время"122 с интересными статьями Алоиза Шмида, Андреаса Крауса и др. К этой дате была приурочена подборка текстов Авентина на немецком языке, подготовленная Эберхардом Дюннингером123. Названные

119 Kraus A. Geschichte Bayerns: von den Anfangen bis zur Gegenwart. Munchen, 1983.

120 Kraus A. Die geistige Welt des Johannes Aventinus - Bayern und der europaische Humanismus. If Aventinus und seine Zeit. 1477-1534. Weltenburger Akademie, 1977.

121 Kraus A. Bayerische Geschichtswissenschaft . S.50.

122 Aventinus und seine Zeit.1477-1 534. Weltenburger Akademie, 1977.

123 Diinninger E. Johannes Aventinus. Leben und Werk des bayerischen Geschichtsschreibers. Rosenheim, 1977. публикации подвели определённый итог в изучении творческого наследия баварца.

В вышеупомянутом выпуске "Журнала баварской земельной истории" программным можно считать доклад Карла Бос ля "Иоганн Турмейр (Авентин) из Абенсберга в его времени"124. В нём дана общая оценка мировидения гуманиста. Уже сегодня многие из наблюдений Босля, например, об автономности и социальной окраске христианского сознания гуманиста, его внутренней эмиграции на родине в период Реформации, его практической этике и секуляризованной истории отчасти уже стали хрестоматийными. Вполне объяснимо стремление патриарха баварской медиевистики разглядеть в Авентине (тем более в год его 500-летия) историка не только национального, но европейского уровня125; представить его теорию историописания "современной . почти антропологической", а его метод - "ещё и сегодня не устаревшим"126. Однако, нуждаются в пояснении не только эти юбилейные комплименты, но и некоторые другие утверждения современного исследователя. В частности, о том, как гуманист понимает "циклический ход истории"127; что означает его "вера в чудеса в истории"128 и др. Тем не менее совершенно очевидно, что доклад претендует быть рубежным, расставляющим основные акценты в теме.

124 Bosl К. Johann Turmair, gen. Aventinus .

125 Ibid., S.327.

126 Ibid., S.331.

127 Ibid., S.336.

128 Ibid., S.333.

К лучшим аналитическим работам, посвященным Авентину, должны быть отнесены статьи Алоиза Шмида (университет Эрлангена, в настоящее время профессор Мюнхенского университета)129. Он рассматривает творчество гуманиста не только в рамках региональной, но и общенемецкой традиции историописания. В сопоставлении с ними он пытается определить позиции историка по отношению к средневековой школе хронистов и представителям зарождающейся науки раннего нового времени. Шмид практически не останавливается на политических и религиозных убеждениях абенсбержца, лишь обозначает их, оставляя тем самым широкое поле для дискуссии. Он, как и его предшественники, не углубляется и в логические структурные связи авентиновской системы взглядов на историю, акцентируя своё внимание на методах работы гуманиста. Первые опыты теории историописания Шмид относит ко второй половине XVI в., а потому отказывает Авентину в самостоятельных выкладках в области научной теории и понимает его исторический метод как совокупность неких правил130. В своих статьях эрлангенский

129 Schmid A. Das Bild des Bayernherzogs Arnulf (907-937) in der deutschen Geschichtsschreibung von seinen Zeitgenossen bis zu Wilhelm von Giesebrecht. Kallmiinz, 1976; Die historische Methode des Johannes Aventinus. // Blatter fur deutsche Landesgeschichte. Jahrgang 113 (1977); Das historische Werk des Johannes Aventinus. // Aventinus und seine Zeit. 14771 534. Weltenburger Akademie 1977; Johannes Aventinus als Prinzenerzieher. Festvortrag. // Festschrift des Aventinus-Gymnasiums Burghausen. Burghausen,1 980.

130 Schmid A. Die historische Methode des Johannes Aventinus . исследователь высказывает массу интересных наолюдении, касающихся авентиновского изображения древней истории германских народов, его источников, отношения к античности, ключевых проблем и фигур его баварской и германской истории. Исследования Шмида отличает замечательное знание эпохи и биографии Авентина, его трудов. При этом учёный справедливо признаёт, что настоящий анализ работ баварца в целом (в том числе у него самого) "всё ещё отсутствует. Он робко начат только в немногих отдельных пунктах"13

К сожалению, такого анализа нет до сих пор. За последние двадцать лет можно упомянуть лишь изданную Вельтенбургской Академией к 450-летию со дня смерти Авентина книжицу Эберхарда Дюннингера и Эриха Шталедера, добросовестно повторивших общепризнанные характеристики творчества гуманиста и не привнесших ничего нового в них132; работу Ульриха Мулакка, посвящённую "Исторической науке в эпохи гуманизма и Просвещения", где автор доказывает, что элементы гуманизма определяют историческое сознание почти до конца эпохи Просвещения (к сожалению, для доказательства этого тезиса из всего творческого наследия Авентина автор использует лишь два

S.345, 349.

131 Ibid., S.344.

132 Dunninger Е. und Stahleder Е. Aventinus zum 450.Todesjahr 1984. Abensberg, 1986. его письма к Ренану)133; да краткие упоминания об абенсбержце в новых баварских справочных изданиях134.

В XX в. можно говорить о двух волнах интереса к "отцу баварского историописания". Первая была связана с идеями возрождения Германии после 1-ой мировой войны (это не означает, что все историки в этот период только восхваляли или критиковали национализм Авентина). Вторая - с 500-летним юбилеем гуманиста. К сожалению, в последние годы говорить о возрастающем внимании к его наследию не приходится, хотя оно и стало частью общенемецкой историографии, а география исследований, посвящённых ему, стала интернациональной. Вероятно, старые вопросы кажутся в настоящее время нашедшими свой ответ (или ответы), а новых вопросов пока не возникает.

Немецкое гуманистическое историописание, к сожалению, остаётся практически неисследованной областью в российской, а ранее в советской историографии. В полной мере это относится к Авентину и его работам. Впервые баварский историк-гуманист упоминается в рецензии на "Немецкую историографию" Франца Вегеле в 1886 г. В.Бузескул так определяет его место и вклад всего гуманистического историописания в развитие науки Германии: "Немецкая историография создана не Тритемием, Слейданом, Авентином, Пуфендорфом и т.п., которым Вегеле

133 Muhlack U. Geschichtswissenschaft im Himanismus und in der Aufklarung. Munchen, 1991.

134 Handbuch der Geschichte des bayerischen Bildungswesens. I.Bd. Bad Heilbrunn, 1991; Handbuch der bayerischen Kirchengeschichte. 2.Bd. Verlag Erzabtei St.Ottilien, 1993. посвящает целые десятки страниц, и не полигисторами и компиляторами XVII и начала XVIII вв., а Нибуром, Ранке и проч."135. Более близкому знакомству российских учёных с гуманистическим движением способствовал перевод и издание в 1899 г. на русском языке "Истории немецкого гуманизма" Людвига Гейгера, где были воспроизведены общепринятые оценки немецкой историографии, в том числе в отношении Авентина136.

В кратких статьях энциклопедий советского периода, как правило, подчёркивалась антикатолическая и антикняжеская направленность "Баварской хроники". Притом, если "Советская историческая энциклопедия" (1961) делала упор на демократический характер этого "первого крупного исторического произведения на немецком языке"137, то "Большая советская энциклопедия" (3-е издание, 1970) - на "национализм в освещении прошлого и критическое отношение к современной Авентину действительности"138.

Обретший у себя на родине признание и известность лишь на рубеже XX в., Авентин за пределами Германии, вероятно, воспринимался именно как баварский историк. Стереотип "локальной истории" не способствовал интересу к фигуре гуманиста. Кроме того, выпячивание в литературе его

135 Бузескул В. Немецкая историография // Журнал министерства народного просвещения. С.-Пб., 1886. С.151.

136 Гейгер JI. История немецкого гуманизма. Спб., 1899, С.236-239.

137 Советская Историческая Энциклопедия. М., 1961, т.1, с.74.

138 Большая Советская Энциклопедия. 3-е издание. М., 1970. Т.1, С.54. националистических настроений, его идеи немецкого рейха не побуждало отечественных исследователей (и не только) сделать его героем своих произведений. Ведь даже социальная критика у Авентина была непосредственно связана с представлением о единой и сильной империи германской нации и раннехристианской этикой.

Единственным историком, посвятившим Авентину несколько страниц на русском языке, был О. Л. Вайнштейн. В его "Историографии средних веков" (1940)139 речь об Авентине идёт в двух абзацах. В них он изображён "передовым историком-гуманистом", для мировоззрения которого характерны "ярко выраженный антиклерикализм и . демократические симпатии"; который порицает "слабость германских императоров, отсутствие единодушия между князьями, эгоизм правящего класса"; "клеймит презрением всех этих "господ""; "требует политических свобод, в первую очередь свободы слова" 14°. В более поздней своей работе, - "Западноевропейская средневековая историография" (1964)141, -советский историк на отведённых Авентину уже трёх страницах даёт краткую его биографию и перечисляет самые общие мнения историографии о нём. Не будучи знаком с сочинениями гуманиста, он опирается на статьи и диссертации 1930-х (Ф.Шнабеля, Х.Рисс, Ф.Гундольфа и др.), а также на послесловие Зигмунда Рицлера к изданным им "Анналам князей Баварии". Одним-двумя предложениями О.Л.Вайнштейн констатирует сильный националистический дух "Анналов" и "Хроники", острую критику

139 Вайнштейн О.Л. Историография средних веков. М., Л. 1940. wo Там же, С.83.

141 Вайнштейн O.JI. Западноевропейская средневековая историография. М., Л. 1964. католического клира со стороны Авентина, его ошибки в изображении германской древности, добросовестность и критичность в работе с документами и средневековыми памятниками применительно к близкому ему прошлому, талант рассказчика и общедоступный живой народный язык142. Особенное внимание О.Л.Вайнштейн акцентирует на авентиновской критике католического клира и "высших сословий" и его императиве национально-политического единства Германии под сильной императорской властью. Некоторые неточности, которые допускает автор (например, он ошибается в отношении "Баварской хроники", когда пишет, что полные тексты и "Анналов" и "Хроники" были впервые изданы в протестантских землях в 15541555гг.), не влияют существенным образом на характер очерка.

Широкий спектр исследований завёл авентиноведение . в тупик. Интерес к гуманисту кажется исчерпанным. На настоящий момент его творчество, исследованное на протяжении веков сотнями историков, проанализировавших как отдельные произведения Авентина, так и самые разные стороны его мировоззрения, получившее обобщение в признанных классическими работах Иоахимсена и Стросса, освящённое авторитетом оценок Лейбница и Гёте, историков Ранке, Рицлера, Босля и Крауса, привлекает лишь баварских краеведов.

Между тем многие исследовательские проблемы, поставленные в отношении наследия гуманиста, не получили своего разрешения до сих пор. Например, практически остался без ответа вопрос об эволюции мировоззрения Авентина (практически все авторы

142 Там же, С.331-334. обращаются лишь к зрелым его работам, тогда как имеющиеся источники позволяют проследить основные вехи его становления). Недостаточно изучена система его взглядов, поскольку её характеристики оказались раздроблены в специальных работах на множество аспектов; в результате историк при таком подходе к его творчеству потерял цельность как мыслитель. Споры о его конфессиональной позиции, несмотря на наличие многих авторитетных мнений на этот счёт, не затухают. По сей день не объяснено также, чем обусловлены фантазии Авентина применительно к древней истории и искажает ли он её сознательно; как он относится к периоду, получившему название "средние века", и средневековой культурной традиции; можно ли говорить о рефлексии Авентина по поводу исторического метода или о существовании его собственного метода; если метод есть, то в какой степени он гуманистический и не вступает ли в конфликт с исторической концепцией автора.

Изучение историографии позволяет утверждать, что лишь немногие из исследователей действительно в полном объёме проработали фолианты авентиновских работ на латыни и ранненововерхненемецком. Однако и среди тех, кто ставил своей целью не освещение отдельных фактов биографии или творчества историка, а анализ его вклада в немецкую культуру в целом, никто не взялся дать общее представление о его концепции, чтобы затем, исходя из неё, ответить на поставленные выше вопросы. Это объясняется рядом причин: сочинения гуманиста долгое время интересовали преимущественно баварцев и рассматривались ими в русле локального историописания; критическое (академическое) издание всего их комплекса было осуществлено и стало предметом общегерманских исследований уже сравнительно поздно; растущая специализация в изучении немецкого гуманизма способствовала разработке скорее отдельных проблем наследия Авентина, чем обстоятельному монографическому исследованию. Сказалась также привычка к застарелым штампам, а также некритическому воспроизведению мнений, считавшихся устоявшимися.

Целью данной диссертации является реконструкция на основе анализа всего письменного наследия Авентина основ его мировоззрения и попытка в контексте этого целого подробно рассмотреть исторические, социально-политические и религиозные представления придворного летописца Виттельсбахов; проследить, в какой мере характерные черты его исторической концепции свидетельствуют о гуманистических убеждениях или связях со средневековой традицией; выяснить, образуют ли его подходы к материалам истории, а также их интерпретация целостную или же взаимосвязанную, но внутренне противоречивую систему взглядов. В этой связи задачи исследования - раскрыть, как видит Авентин историю и её место в обществе; наметить специфику его методов работы с источниками; суммировать его воззрения на современное баварское и общенемецкое государство, их прошлое, а также, как полагал Авентин, историческое предназначение, на церковь и Реформацию. Это позволит более точно определить место баварца в исторической и политической мысли Германии эпохи Возрождения.

Главный акцент сделан на проблеме, вызывающей особенно острые дискуссии в историографии - картине древней истории Германии у Авентина (а не на хорошо изученных, общепризнанных заслугах гуманиста перед немецким и баварским историописанием в изображении многих важных событий средневековой германской истории).

Поскольку эта работа является первым в отечественной историографии обращением к творчеству Авентина, исследованию предшествует историко-биографический очерк, позволяющий заполнить определённую лакуну в русскоязычной литературе. Он включает в себя жизнеописание гуманиста и ряд сведений об историческом контексте его эпохи. В отрыве от них невозможно понять суть его идейных поисков, выявить факторы, повлиявшие на становление его мировоззрения, определить своеобразие его жизненного пути.

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Доронин, Андрей Владимирович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Анализ обозначенного во введении комплекса источников позволяет говорить о наличии у Авентина определённого исторического метода, основой которого был гуманистический принцип "ad fontes", и логически взаимосвязанной (на поверку противоречивой) системы взглядов на прошлое Германии. И метод, и общая интерпретация истории окончательно оформились у Авентина в период его работы над "Анналами князей Баварии" (1517-1521) и не претерпели принципиальных изменений впоследствии. Они стали итогом всего его предыдущего идейного развития и жизненного опыта, вместившего в себя учёбу в крупнейших университетах Европы (в Инголыптадте, Вене, Кракове, Париже); многолетнюю дружбу с Конрадом Цельтисом, его учителем; тесные контакты со многими яркими интеллектуалами своего времени (такими, как историк и дипломат и

Иоганн Куспиниан, математик и врач Иоханн Стабий, астроном Войцех Брудзев, историк и воспитатель детей Казимира IV Филипп Каллимах, теолог и реформатор Лефевр д'Этапль, историк Беат Ренан, учёный и активный деятель Реформации Филипп Меланхтон и многими другими); инициативы по сплочению баварских гуманистов в рамках Инголыптадтского Содружества; работу воспитателем принцев при дворе Виттельсбахов; несколько плодотворных лет в должности официального баварского историографа.

Авентин первым в Германии и одним из первых в западноевропейской историографии попытался теоретически обосновать исторический метод. Главные его положения не получили у гуманиста детальной разработки и не были сведены воедино, но тем не менее их легко можно вычленить из "Анналов князей Баварии" и "Баварской хроники", основных его сочинений. Авентин рассматривает историю как научную дисциплину, уподобляя её "зеркалу" (оптическому инструменту), а её метод -математическому методу, по объективности и точности. Задачей историка он полагает наблюдение и описание событий по "обычаю истории", а основой всякого историописания - работу с источниками. Авентин формулирует понятие "источники" и выстраивает определённую их иерархию. Стремление собрать максимально возможную сумму источников, прочесть их на языке оригинала, критически сопоставить (отдав, однако, предпочтение "мнению большинства"), дополнить собственными наблюдениями и выводами, а затем обсудить коллегиально результаты своей работы - принципы, которыми он рукодствуется.

Разрабатывая метод истории, Авентин создаёт собственную антично-германскую мифологию, которая включает в себя одновременно библейских и античных героев, персонажей подложной хроники Бероза и немецких преданий, а также реальных исторических фигур. Смысл её в том, чтобы доказать изначальность, автохтонность и преемственность немецкой культуры, представить "трансляцию империи" к Германии как перенос от древних греков через римлян к немцам не только института власти, но некой глобальной общечеловеческой исторической и культурной миссии. Идея "трансляции империи" приобретает у баварца нетрадиционное, окрашенное в национальные тона, гуманистическое по своему характеру звучание.

Ключ к исторической концепции Авентина - признание вслед за Тацитом народных немецких преданий в качестве анналов, особых по языку и форме1. Это позволяет абенсбержцу развить идеи своего учителя, Цельтиса, о самобытности исторического пути немцев. Объявляя их носителями культуры, родственной древнегреческой (более древней и более высокой, чем древнеримская), Авентин представляет германские народы не варварами, а прямыми наследниками власти и культуры Древней Греции, наказавшими Римскую империю за моральное разложение её общества. Средневековую латинскую традицию (в том числе в историописании) гуманист игнорирует. Укоренение христианской религии в Германии он рассматривает не как результат римского миссионерства, но как естественный этап эволюции верований древних германцев от поклонения "немецкому Геркулесу" в посвященных тому дубравах к католицизму. Связующим звеном между языческой и христианской историей немцев, символом их принадлежности к древнейшим культурам баварец называет друидов. Эта концепция, фантастическая по своему характеру, была призвана подтвердить богоизбранность немцев и их миссии, смысл которой, по-Авентину, сводится к созданию империи германской нации. В его представлении, 4-й и последней монархии на Земле, о которой говорится в пророчестве Даниила.

Объединяющим фактором в немецкой истории у Авентина становится этнос, носитель не только культурного, но и государственного начала. Именно признание единой этнической природы германских народов на протяжении всей их истории помогает баварцу стереть границы между древними (у него самого мифически описанными) 'л современными германцами, преодолеть (на самом деле - обойти, умолчать, фантастическим образом

1 Тацит Корнелий. Сочинения . т.1, гл.2, С.338. объяснить) многие противоречия и лакуны его концепции культурного, политического, религиозного прошлого немцев.

Немаловажную роль в понимании истории у Авентина играет его взгляд на проблемы религии. Смысл веры он видит не в следовании догмам Завета, но в практическом благочестии, соблюдении божественных заповедей. Эволюцию религиозных верований у немцев баварец рассматривает как свойственное всем без исключения человеческим сообществам естественное взросление, в основе которого лежит усложнение восприятия единого божественного начала (без качественного скачка от много-к единобожию, которого он не замечает). Авентин не делает различия между природными и дарованными Богом нормами нравственности. Потому его идеал общественного устройства представляет из себя синтез норм общежития древних германцев (благочестивость которых подтверждает и Тацит), заповедей раннего (доконстантинова) христианства и образцов добродетели античного социума.

Отходя от средневекового императива веры во имя и для спасения души, Авентин подчиняет необходимость религиозного нравственного совершенствования личности созданию благоденствующей Священной Римской империи германской нации. В силу этого основной вопрос историографии - "склонялся ли Авентин к протестантизму?" - лишается оснований. Не другая церковь и не раскол в церкви, ибо тогда нарушаются её континуитет и преемственность, но единая нравственно чистая церковь христианской империи германской нации - суть религиозной дидактики историка. На этом пути он, с точки зрения XX в., надконфессионален. Ведь идея общенемецкого государства, возглавляющего христианский мир, для него выше не только религиозных разногласий, но и этнического происхождения подданных (ведь и турка, считает он, можно сделать хорошим христианином).

Главными регуляторами жизни общества абенсбержец видит мораль и общую пользу. Потому власть, в его представлении, ответственна перед обществом, должна жить по единым для всех законам нравственности, иметь целью благополучие подданных и порядок. Критикуя немецкую действительность, Авентин резок и беспощаден. Тон его обличений сродни лютеровскому и гуттеновскому. В нём слышны интонации листовок периода Крестьянской войны. Предлагая идеальную модель социума, историк неизбежно вступает в конфликт с властью. Его "зерцало для князя" являет образцы, в которых власть не нуждается (о чём и свидетельствует судьба баварца и его произведений).

Примеры для подражания гуманист ищет не только в библейском, древнегреческом или -римском прошлом, но в первую очередь в родном немецком. Здесь центральные фигуры всего исторического действа "Анналов князей Баварии" и "Баварской хроники" - Карл Великий (у Авентина немец, баварец, по происхождению) и Людвиг Баварский. Концепция историка не становится вследствие этого средневеково универсалистской. Она -плоть от плоти ренессансная, ярко характеризующая этап формирования национального самосознания в Германии. Её главная идея - Возрождение. Возрождение высокой, самобытной отечественной древней традиции. Начало этого Возрождения -Карл Велчкий. В Каролингском Возрождении находит Авентин прототипы назревших, с его точки зрения, к XVI в. реформ (возврат к "чистому" Евангелию и истокам христианской церкви, сбор и кодификация народных немецких преданий - свидетельств исконной и древней культуры, забота о чистоте немецкого языка и др.). В данном контексте итальянский Ренессанс никак не связан с пробуждением в Германии интереса к античности. Таковой -наследие каролингской эпохи.

Историческая концепция Авентина - продукт зрелого гуманизма. Она отражает запросы немецкого общества периода становления национального самосознания, а потом}' несёт на себе отпечаток национализма, окрашенного в антипапские, антифранцузские, антиосманские тона, а также нетерпимого к партикуляризму. В период складывания нации, озабоченной поиском своих культурных корней и традиций, а потому противопоставляющей себя иным культурам и традициям, рождается исторический миф, потребность в котором эта формирующаяся нация испытывает.

Эпоха Возрождения в Германии и других европейских странах сопровождается созданием национального исторического мифа. Национальное самосознание, собственно, начинается с мифа. Он представляется не просто неизбежным, но необходимым отправным пунктом нового гуманистического историописания. Преодоление мифа и есть путь развития исторической науки, делающей в эпоху Ренессанса свои первые шаги. Анализируя миф, сверяя его с источниками сегодня, мы не только вносим коррективы в картину прошлого, но и раскрываем суть национального гуманизма.

Специфика мифотворчества в эпоху Возрождения заключается в том, что историки (примером тому Авентин) создают и гуманистический по своему характеру метод преодоления мифа, в основе которого лежит опора на первоисточники. Формально Авентин не отступает от своего метода и применительно к древней мифологизированной им) истории Германии, современную же историю пишет, "как никто в Германии до него"2, строго следуя предложенному методу.

Рассматривая основные положения исторической концепции Авентина, можно прийти к заключению, что она своеобразна в рамках немецкого гуманизма. Один из крупнейших историков Германии начала XVI в., отразивший в своих сочинениях важнейшие идеи немецкого Ренессанса, Авентин сумел объединить в своём мировоззрении просветительские установки Эразма (исключая его космополитизм, редко находивший поддержку среди немецких гуманистов), романтические национально-патриотические настроения Цельтиса и идеи религиозного обновления, столь характерные для его времени.

Главный труд своей жизни, "Анналы князей Баварии", баварец начинает писать в одну эпоху, а заканчивает в другую. Когда гуманистические занятия в обществе отходят на второй план, а на первый выступает Реформация, авентиновские идеи строительства государства всех немцев уже не встречают понимания у его покровителей, Виттельсбахов, а жёсткая критика церкви вызывает гневную реакцию католического клира. Как следствие, придворный историограф оказывается отлучённым от двора, а на публикацию его трудов наложен запрет. Тем не менее несмотря на все горькие разочарования последних лет жизни, он остаётся верен своим гуманистическим идеалам и непоколебим в убеждениях. В полном же объёме его наследие оказалось востребовано уже другой эпохой.

2 Wegele F.X.von. Geschichte der deutschen Historiographie . S.271.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Доронин, Андрей Владимирович, 2001 год

1. Johann Aventin's genannt Thurmaier, Haus- und Landkalender. // Verhandlungen des historischen Vereins fur den Regenkreis. Eine Quartalschrift. 3Jg, l.Hft. Regensburg, 1835 Aventins Karte von Bayern MDXXIII. Hrsgb von J. Hartmann. Munchen, 1899

2. Turmair Joh. (Aventinus). Sammtliche Werke. Hrsgb. von der K.Akademie der Wissenschaften. 6 Bande. Munchen, 1881-19081. Другие источники.

3. Der Briefwechsel des Konrad Ceitis. Gesammelt, herausgegeben und eriautert von Hans Rupprich. Munchen, 1934

4. Гуттен Ульрих фон. Диалоги. Публицистика. Письма. М, 1959 Дюрер Альбрехт. Трактаты. Дневники. Письма. Пер. сранненововерхненем. Ц.Несселынтраус. С.-Пб., Изд-во "Азбука". 2000.

5. Энциклопедии и справочные издания.

6. Allgemeine Deutsche Biographie. Leipzig, 1888 Biographie universelle ancienne et moderne. Bd.2. Paris, 1843 Большая Советская энциклопедия. 3-е издание. М., 1970, т.1, С.74

7. Советская историческая энциклопедия. М., 1961, т. 1, С.74 Энциклопедический словарь. Изд-во Брокгауз-Ефрон, С-Пб., Т.67, С.2091. Работы на русском языке.

8. Брагина Л. М. Гражданский гуманизм и античная этико-политическая мысль. // Античное наследие в культуре Возрождения. М., 1984

9. Брагина Л. М., Варъяил О. И., Володарский В.М. и др. Культура Западной Европы в эпоху Возрождения. М., 1996 Буданова В. П. Варварский мир эпохи Великого переселения народов. М., 2000

10. Бузескул В. Немецкая историография // Журнал министерства народного просвещения. С.-Пб., 1886.

11. Лейбниц Г. В. Сочинения. В 4-х т. М., 1984 Немилое А.Н. Значение Реформации для культурной общности Северного Возрождения. // Культура эпохи Возрождения и Реформация. Л., 1981

12. Пенник Н., Джонс П. История языческой Европы. С.-Пб., 2000 Пуришев Б.К Литература эпохи Возрождения. Курс лекций. М., 1996

13. Смирин М.М. Германия эпохи Реформации и Великой крестьянской войны. М., 1962

14. Смирин М.М. Эразм Роттердамский и реформационное движение в Германии. М., 1978

15. Фойгт Г. Возрождение классической древности или первый век гуманизма. М., 1884

16. Эразм Роттердамский и его время. М., 1989

17. Исследования на иностранных языках.

18. Andreas W. Deutschland vor der Reformation. Eine Zeitenwende. Aufl., Stuttgart-Berlin, 1942

19. Aschbach J.R. von. Die Wiener Universitat und ihre Humanisten. Bd.2. Wien, 1877.

20. Aventin's vierhundertjahrige Geburtstags-Feier in Abensberg. Pin o^ftankbuchlein. // Verhandiungen des historischen Vereinsfur Niederbayern. XX. Band, 1 .Hft. Landshut,! 879

21. Aventin und die Bibliothek des Klosters Biburg. // Zentralblattfur Bibliothekswesen. 31 .Jahrg. Leipzig, 1914

22. Peter Bahlens Historisches und kritisches Worterbuch. Leipzig, 1741

23. Bauch G. Die Anfange des Humanismus in Ingolstadt. Munchen und Leipzig, 1901

24. BauerreiB P.R. Ein Quellenverzeichnis der Schriften Aventins. // Studien und Mitteilungen zur Geschichte des Benediktinerordens und seiner Zweige. Bd.50. Hft. 1, S. 54-77; Hft. 2, S. 315-335. Munchen, 1932

25. Bayerisches Stadtebuch. Handbuch stSdtischer Geschichte. Bd.5 (Bayern), Teil 2. Hrsgb. von E. Keyser und R Stoob. Stuttgart-Berlin-Koln-Mainz, 1974

26. Bayerischer Geschichtsatlas. Hrsg. von M. Spindler. Munchen, 1969

27. Beruhmte Niederbayern. // Niederbayerische Monatsschrift. Nr.4. 1915

28. Bieder T. Geschichte der Germanenforschung. 1 .Theil: 1500 bis 1806. 2-te Aufl. Leipzig, 1939 Boehm L. Konservatismus und Modernitat in der Regentenerziehung an deutschen H6fen im 15. und 16.

29. Merckwurdigkeiten entworfen sind. Augspurg, 1747

30. Buck A. Humanismus. Seine europaische Entwicklung in

31. Dokumenten und Darsteilungen. Munchen, 1987

32. Buchberger M, Lexikon fur Theologie und Kirche. Bd.1. Freiburg,1957

33. Bullart I. Academiae des sciences et des arts, contenants les vies et les eloges historiques des hommes illustres. T.I. Paris, 1682

34. Buschmann R. Das Bewu&twerden der deutschen Geschichte bei der deutschen Humanisten. GCttingen, 1930

35. Calvor C. Saxonia inferior antiqua gentilis et Christiana. Goslar, 1714

36. Caspar F. von. Aventin. Ein historisches Drama in 3 Akten. Leipzig, 1825

37. Chroniques nationales et chroniques universelles. Actes de

38. Colloque d'Amiens 16-17 janvier 1988. Klimmerle Verlag, 1990

39. Conring H. De officialibus imperii romano-germanici. // Opera.

40. Bd.2. Braunschweig, 1730. Neudruck Aalen, 1970

41. Contzen M.Th. Geschichte Bayerns. Miinster, 1853

42. Crecelius W. Nigrinus iiber Aventinus. // Alemannia. Nr.17, 1889

43. Dannenbauer H. Germanisches Altertum und Deutsche Geschichtswissenschaft. Antrittsvorlesung 15.Nov.1934. Tubingen, 1935

44. Hefner О.Т.von. Geschichte der Regierung Albrecht IV. // Oberbayerisches Archiv fur vaterlandische Geschichte. Bd.XIU. Munchen, 1852.

45. Holzberg N. Willibald Pirckheimer. Griechischer Humanismus in Deutschland. Munchen 1981

46. Moraw U. Die Gegenwartschronistik in Deutschland im 15. und Jahrhundert. inaugural-Dissertation zur Erlangung der Doktorwurde. Heidelberg, 1966

47. Moreri L. Dictionnaire historique. Bd.l. Amsterdam, 1740 Muffat K. Uber Aventin. // Die bayerischen Annalen. Bd.l. Munchen, 1883

48. Muhlack U. Geschichtswissenschaft im Himanismus und in der Aufklarung. Munchen, 1991

49. Muller R. A. Universitat und Adel. Eine soziostrukturelle Studie zur Geschichte der bayerischen Landesuniversitat Ingolstadt Berlin, 1974

50. Muncker F. Uber zwei kleinere deutsche Schriften Aventins. Munchen, 1879

51. The new Cambridge modern History. Vol. I. (The Renaissance). Ed. by G.R.Potter. Cambridge at the University Press, 1957 Newald R. Probleme und Gestalten des deutschen Humanismus. Berlin, 1963

52. Oberhummer E. Nachtragliches zur Aventins-Karte. II Jahresbericht der Geographischen Gesellschaft in Munchen fur Munchen, 1898-1899

53. Pantaleon H. Deutscher Nation warhafften Helden. Lib. 2. Basel, 1578

54. Parnassus boicus. Bd.2. 1723-1725

55. Paul U. Studien zur Geschichte des deutschen Nationalbewusstseins im Zeitalter des Humanismus und der Reformation. Berlin, 1 936

56. Pfeilschifter J. B. von. Bayerischer Plutarch, oder Lebensbe-schreibungen denkwurdiger und verdienter Bayern. Aschaffenburg, 1861

57. Pfister K. Kurfiirst Maximilian von Bayern und sein Jahrhundert. Munchen, 1949

58. Pralle L. Johannes Aventin, der Verfasser des Aliquot Nomina Propria Germanorum ad priscam etymoiogiam restituta. Inaugural-Dissertation zur Erlangung der Doktorwurde der Hohen Philosophischen Fakultat der Friedrich-Schiller-Universitat in Jena, 1946

59. Ranke L.von. Sammtliche Werke. 3. Gesammtausg. 7 .Aufl. Bd.2: Deutsche Geschichte im Zeitalter der Reformation. Leipzig, 1894

60. Raumer R. von. Geschichte der Germanischen Philologie vorzugsweise in Deutschland. Munchen, 1870. Repr. New York, 1965

61. Reiser R. Zwei Jahrtausende Bayern in Stichworten. Daten, Namen, Fakten. Munchen, 1988

62. Ride J. Un grand projet patriotique: Germania illustrata. // XVIIIe colloque international de Tours. L'Humanisme Allemand. Limoges, 1979

63. Rockinger L. Die Pflege der Geschichte durch die Wittelsbacher.

64. Akademische Festschrift zur Feier des Wittelsbacher-Jubilaums. Munchen, 1 880

65. Rothenberg G. E. Aventinus and the Defense of the Empire against the Turks. // Studies in the Renaissance. Publications of the Renaissance society of America. Vol. X. New York, 1 963

66. Schlosser F.C. Weltgeschichte fur das deutsche Volk. Bd.11. Frankfurt am Main, 1850

67. Srbik H.R.von. Geist und Geschichte. Bd.I-ll. Miinchen-Salzburg, 1950

68. Stahleder £ Uber das Fortleben des Johannes Aventinus. // Diinninger E., Stahleder E. Aventinus. Zum 450.Todesjahr Abensberg, 1986

69. Stemmermann P. H. Die Anfange der deutschen Vorgeschichts-forschung. Deutschlands Bodenaltertumer in der Anschauung des und 17. Jahrhunderts. Inaugural-Dissertation zur Erlangung der Doktorwiirde. Quqkenbruck, 1934

70. Stipperger G.H. Aventins religiose Entwicklung. // Staat und Volkstum. Festgabe fur Karl Alexander von Muller. Diessen, 1933

71. Strauss G. Historian in an age of crisis. The life and work of Johannes Aventinus. Cambridge, 1963 Strauss G. Sixteenth-Century Germany: Its Topographi and Topographers. Madison, 1959

72. Burcardi Gotthelfi Struvii Corpus Historiae Germanicae a prime gentis origine ad annum usque MDCCXXX . Jenae, MDCCXXX

73. Tipton S. Res publica bene ordinata. Regentenspiegel und Bilder vom guten Regiment. Rathausdekorationen in der friihen Neuzeit. Hildesheim-Zurich-New York, 1996

74. Trillitzsch W. Der Deutsche Renaissance-Humanismus. Leipzig, 1981

75. Thompson J. И/. A History of historical writing. Vol. 1. New York, 1942

76. Uebelein M. Aventins Geschichtsbewusstsein. Inaugural-Dissertation zur Erlangung der Doktorwurde der Hohen Philosophischen Fakultat der Friedrich-Alexanders-Universitat Erlangen, 1946

77. Die Universitat Ingolstadt im 15. und 16.Jahrhundert. Texte und Regesten. Bearbeitet von A. Seifert. Berlin, 1 973

78. Vacchiery C.A. Leben des Johann Thurmayrs, insgemein Aventin genannt. // Annalen der Beierischen Literatur vom Jahr 1778. Bd.l, 1781

79. Vildhaut H. Handbuch der Quellenkunde zur deutscher Geschichte. Bd.4. Werl, 1 909

80. Vollmer F. Unbekannte Inschriften aus Triest. // Hermes. Jahrg. 49. Munchen, 1914

81. Vossii Gerardi Joannis De historicis latinis libri III. Lib.III. Ludguni Batavorum, 1651

82. Wachler D.L. Geschichte der historischen Forschung und Kunst seit der Wiederherstellung der litterarischen Cultur in Europa. Gottingen, 1812

83. Wegele F.X.von. Aventinus. Bamberg, 1890 Wegele F.X.von. Geschichte der deutschen Historiographie seit dem Auftreten des Humanismus. Munchen und Leipzig, 1885 Westenrieder L. von. Abriss der Baierischen Geschichte. Ein