Архитектурно-художественная организация пространства в жилом доме московской усадьбы второй половины XVIII в. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 18.00.01, кандидат искусствоведения Байбурова, Римма Михайловна

• Байбурова, Римма Михайловна
• кандидат искусствоведения
• 1984

Оглавление диссертации кандидат искусствоведения Байбурова, Римма Михайловна

1. Введение.

2. Глава I. Московский жилой дом середины ХУШ века

3. Глава П. Московский жилой дом 1760-х - 1770-х годов • •

4. Глава Ш. Московский жилой дом конца 1770-х - 1790-х го

5» Глава 1У» Московский жилой дом конца 1790-х годов - начала XIX века.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Архитектурно-художественная организация пространства в жилом доме московской усадьбы второй половины XVIII в.»

Замечательные интерьеры дворцов и хилых зданий эпохи классицизма давно привлекают внимание специалистов, их изучению посвящены многочисленные и основательные исследования. Однако предметом анализа чаще всего становится декоративная отделка комнат, с первого же взгляда вызывающая восхищение своим художественным совершенством. При этом невольно на второй план отступает функциональная и пространственная организация интерьеров, которая является основой формирования архитектурного замысла; без нее нельзя до конца понять ни объемную композицию, ни фасадные решения, ни принципы декоративного убранства того или иного здания.

Пространственно-художественная организация интерьера в жилых домах дворянских усадеб - одно из важнейших достижений архитектуры русского классицизма.

Устройство жилого дома, разделение внутреннего пространства на главные функциональные группы, принципы комбинирования и соединения этих частей и составляющих их звеньев, сформировавшиеся в период классицизма, легли в основу планировочных композиций особняка и квартиры, получивших распространение и дальнейшее развитие в XIX веке.

Парадная часть дворянского дома эпохи классицизма сосредоточила в себе все важнейшие достижения стиля. В последовательно сменявших друг друга цространственных образах парадного ансамбля нашли отражение основные закономерности .движения классицизма от его зарождения до утверждения зрелых и поздних форм.

Изучение архитектурно-художественной организации интерьера дворянских домов классицизма является серьезной научной проблемой.

Актуальность этой проблемы значительно возросла в наше время. В XX столетии усадебные дома классицизма получили статус памятников художественной культуры. В условиях современного урбанизма жилые строения классицизма воспринимаются как изысканные, полные гармонии и благородства памятники црекрасного художественного прошлого. Их реставрация, бережное сохранение и современное использование - важнейшие задачи нашего времени. Успешное решение этих задач невозможно без научно обоснованного знания их пространственно-планировочной основы.

Внутреннее пространство как система отдельных пространственных единиц, способы интерцретации этого пространства, его раскрытия, его взаимодействия с человеком - всегда актуальные задачи архитектуры. Поэтому опыт пространственно-планировочных построений в интерьерах предшествующих эпох, в том числе в интерьерах классицизма и особенно - в парадном классицистическом, может оказаться полезным для современных архитекторов-проектировщиков.

В области изучения пространственной организации жилых домов классицизма проделана немалая работа. В научной литературе жилой дом эпохи классицизма описан, отмечена его функциональная типология с разделением на три основные части - парадную, жилую и служебную; выявлены взаимное расположение главных частей, а также ряд принципиальных моментов в их устройстве. Однако исследование пространственной организации в жилом доме классицизма не носило, как правило, самостоятельного характера, эти вопросы вставали либо в связи с изучением жилого дома как целостного архитектурного объекта классицизма, либо при анализе интерьера в целом, причем лишь в определенную эпоху. Поэтовду несмотря на очень интересные наблюдения, ценные и важные выводы специалистов, внутреннее строение жилого дома в период классицизма, художественно-пространственный образ парадного ансамбля, изменения, возникавшие в организации интерьера, причины и специфика этих изменений остаются в значительной степени до конца неисследованными и, по существу, неясными.

Целью диссертации является изучение пространственно-художественной организации интерьера в жилых усадебных домах эпохи классицизма.

Исходя из общей неразработанности проблемы и стремления к углубленному изучению материалов, мы вынуждены ввести хронологические и территориальные ограничения.

Наиболее интересны первые десятилетия классицизма, когда происходит становление и утверждение нового мировоззрения, когда осуществляется поиск новых архитектурных форм, идет формирование нового стилистического языка.

Основным периодом исследования выбраны 1760-1790-е годы -время становления и расцвета классицизма. Однако прежде чем переходить к изучению интерьера жилых домов классицизма, необходимо рассмотреть организацию жилого интерьера в домах предшествующего периода. Для уточнения, какой из путей развития интерьера в ХУШ веке окажется в будущем наиболее перспективным, необходимо сравнить пространственную организацию интерьера ХУШ - начала XIX вв.

Территориально ограничим исследование жилыми усадебными домами Москвы. Положение, что Москва является ярким и своеобразным явлением классицизма, утвердилось в научной литературе давно. Еще в начале XX века, при создании первой "Истории русского искусства" И.Э.Грабарь предложил разделение русского зодчества на две ветви: петербургскую и московскую^. Причинами такого разделения явились не только непохожие топографические условия и разные исторические предпосылки формирования этих городов, но и то, что мв Петербурге, - по интересному наблюдению И.Э.Грабаря, - по крайней мере в Екатерининскую эпоху, - каждый работал за свой страх, отвечая за свой вкус и сохраняя в полной мере индивидуальность; в Москве, напротив того, каждый неизменно получал привкус московской школы, как бы наследовал некоторые семейные черты "московского пошиба". Оттого в Петербурге легче оцределить авторов различных зданий. Петербургский архитектор . всегда строже и логичнее, если нередко и впадает в излишнюю сухость и академичность . архитектурная физиономия Москвы говорит ясно о коллективном характере строительства и, в конце концов, ее облик р острее и самобытнее" .

Самобытность московского классицизма стала основанием душ выделения архитектуры Москвы этого времени в самостоятельный раздел во всех последующих изданиях.

В Москве, как ни в каком другом городе, жилая архитектура представлена усадебным типом. Здесь на протяжении ХУШ века можно наблюдать различные последовательные этапы в изменении пространственно-планировочной композиции городской усадьбы: замкнутые, "закрывшиеся" от города усадьбы; открытые, с главным домом в глубине и парадным двором перед ним; усадьбы с главным домом по красной линии улицы, отвечающие новым градостроительным требованиям и эстетическим воззрениям классицизма; а также с главным домом я на пересечении улиц или улицы и переулка .

К дворянским и купеческим усадьбам, строившимся в городе, типологически примыкают усадьбы, возникавшие на окраинах Москвы и в ближайших пригородах. Как известно, летом Москва пустела -все зажиточные люди предпочитали цроводить летнее время за городом, в уединении деревенской жизни. При сооружении усадебных комплексов поблизости от Москвы достигался необходимый простор и свобода загородной жизни при достаточно близком расстоянии от столицы. "Летом обыкновенно все дворяне живали у себя по имениям, конечно, исключая тех, которые будучи при дворе или по службе, не могли отлучиться из города, и потому у многих бар были не дачи, а загородные дома в отдаленных частях Москвы, вошедших потом в состав города, - вспоминает Янькова. - Почти во всех концах Москвы, у заставы или поблизости от города были эти загородные дворы знатных господ. У Демидова за Покровкой, у Никиты Мученика; у графа Разумовского еще дальше, к Гороховому полю, был совершенный дворец."4 Эти дома также включаются в рассмотрение.

Среди жилых строений усадьбы мы выбираем главный жилой дом. Предметом исследования является его пространственная структура. Исследование будет строиться по хронологическому принципу.

Таким образом, задачи диссертации можно сформулировать следующим образом:

1) фиксация внутренней организации московского усадебного дома середины - второй половины ХУШ - начала XIX века;

2) выявление основных этапов в эволюции его цространственно-го решения;

3) сравнительное изучение пространственной организации главных частей дома - парадной и жилой - на каждом из исторических этапов его развития, причем в парадной части наибольшее внимание будет обращено на пространственно-художественное ее решение;

4) выяснение основных причин пространственных преобразований в интерьере.

Основным материалом, на котором базируется данное исследование, являются памятники жилой архитектуры Москвы, в той или иной мере сохранившие свою внутреннюю структуру, и архитектурная графика ХУШ века (планы, разрезы, фасады домов). Наиболее важными для работы стали "Архитектурные альбомы М.Ф.Казакова, объединившие 103 памятника жилой архитектуры второй половины ХУШ века и включившие многие лучшие жилые строения Москвы. "Альбомы" Казакова с достаточной полнотой представляют картину пространственных построений в интерьере московских жилых домов данного периода. Важными для понимания существа происходящих процессов являются архитектурные руководства и трактаты ХУШ века . Живое, непосредственное восприятие пространства интерьера современниками мы получаем из мемуаров, записок и эпистолярного наследия ХУШ ве7 ка . К сожалению, художники ХУШ века редко обращались в своем о творчестве к изображению интерьеров . Этот жанр как самостоятельа ное явление возникнет позже . На полотнах ХУШ века можно время от времени встретить лишь фрагменты интерьера, используемые художниками как вспомогательный композиционный элемент. Но изображения интерьеров первой половины XIX века все же очень существенны в рамках поставленной задачи, поскольку часто под общим антуражем 30-40-х годов проступает пространственная структура более ранняя.

Историография вопроса. Уже в XIX веке современники заинтересовались своей ближайшей историей. В печати стало появляться множество воспоминаний, записок, мемуаров о недавнем прошлом

ХУШ веке и начале XIX. Исторический интерес к ХУШ веку, в том числе и к Москве этого времени, тесно переплетался с интересом к деталям парадной и повседневной жизни. Исключительной фигурой XIX века является И.Е.Забелин. Он собрал, обработал и издал неоценимые материалы по истории древней столицы, ее устройству, быту и т.д. Большая часть его изысканий относится к Москве середины ХУШ века10.

Однако архитектура ХУШ столетия в XIX веке еще не стала объектом прямого изучения. Лишь в начале XX века энтузиасты и исследователи русского искусства стали настойчиво цризывать русскую общественность обратить внимание на красоту и богатство художественного наследия ХУШ века. "История русского зодчества времени Петра и последующего - крайне интересна, поучительна и заслуживает огромного внимания . пора снять тот незаслуженный упрек этому времени, какой так часто слышится цри оценке культурных новшеств Петра", - пишет в 1904 году И.Е.Бондаренко в предисловии к прекрасному альбому "Архитектурные памятники Москвы", включившему памятники эпохи Петра I, Елизаветы, Екатерины П, Александра I Незаслуженное забвение памятников искусства ХУШ в., даже "явно отрицательное отношение к русской художественной культуре послепетровского периода", которое, по словам Б.Р.Виппера, объединяет историков и художественных критиков второй половины то

XIX века , можно объяснить разными причинами. В невнимании XIX столетия к архитектуре ХУШ, быть может, сказывались господствующие вкусы времени, противоположные художественным проявлениям строгого стиля; отчасти играло роль то, что здания классицистической архитектуры были слишком молода, в них жили, они не приобрели еще статуса памятников, а вместе с тем и исторической ценности.

Именно на это обращает свое внимание в 1904 году в статье

Московский классицизм. Архитектура в Москве в эпоху Екатерины П и Александра I" И.А.Фомин: "Разве нужно ждать пока будет все уни

13 чтожено, чтоб собирать потом кирпичи погибших памятников? . В классической Москве автор видит поэзию, красоту, органическую потребность людей второй половины ХУШ - начала XIX века в подобной архитектуре. Он отмечает широту и размах этой эпохи, выявляет имена архитекторов и проводит атрибуцию зданий классицизма. Одним из первых И.А.Фомин ставит воцрос о понятии памятника. "Мне укажут на то, что 19-й век еще не принадлежит к охраняемой эпохе. Почему же не принадлежит?. По-моему, критерием археолога должна быть не одна отдаленность эпохи, но и художественная ценность »14 предмета" .

С самого начала XX века архитектура классицизма приобретает могучую притягательную силу, и с этого времени разнообразные проблемы ее неизменно разрабатываются.

Изучение московской архитектуры второй половины ХУШ века тесно переплелось с изучением творческой биографии и творческого почерка великого московского зодчего М.Ф.Казакова. Именно М.Ф.Казаков возглавил московскую школу архитекторов с ее чертами общности и "семейности", о которых говорил И.Э.Грабарь. Деятельностью Казакова было придано столько своеобразия московскому классицизму, что вполне правомочным стало утвердившееся в литературе за архитектурной Москвой второй половины ХУШ века понятие "каза-ковской Москвы".

Все исследователи, изучавшие творчество М.Ф.Казакова или архитектуру классицизма в Москве, единодушны в этом вопросе. В

1912 году И.Е.Бондаренко, автор первой небольшой монографии о М.Ф.Казакове, писал: "Казаков не копировал, а создавал своеобразный "московский классицизм", внося в него свои вкусы, свое эстете тическое понимание" . "Мы с полным правом можем говорить о "ка-заковской Москве" как о значительном художественном явлении рустс ского зодчества ХУШ века", - говорит М.А.Ильин . "Можно без преувеличения сказать, что эта новая московская архитектура конца

ХУШ и начала XIX века обязана своими лучшими образцами прежде

Т7 всего и цреимущественно Казакову", - Д.Е.Аркин . Развивая эту мысль, он пишет: "Здания, выстроенные Казаковым, сооружения, строившиеся под его "смотрением", отражают все особенности и оттенки быта и вкусов верхушки московского общества. Эти здания сами составляют часть этого быта, часть русского классицизма ХУШ столетия, притом лучшую часть, отмеченную влиянием и развитием передовых художественных идей, нарождением самостоятельных художественных исканий. Казаков следовал за своим "заказчиком" - московским купцом или знатным барином, его творчество было ограничено формальными рамками этого заказа. Но он сохранял за собой полную свободу в архитектурном разрешении той или иной типовой задачи, он сам создавал или формулировал архитектурные законы для самой жизни, предписывал ей определенные образцы, создавал "казато ковскую Москву" . Поэтому очевидно, что, обращаясь к творчеству М.Ф.Казакова, авторы естественным образом воссоздавали картину московской архитектурной жизни последней трети ХУШ века.

В проблематику монографических статей, очерков и трудов, посвященных архитектурной деятельности М.Ф.Казакова, а также исследований по архитектуре московского классицизма входили разнообразные аспекты изучения усадебного дома: это исследование градостроительной функции здания и положения его в усадебном ансамбле; анализ объемно-пространственной композиции здания и фасадных его решений; в интерьере задачей исследователя становится пространственно-планировочная его композиция и декоративное убранство; большой интерес представляют использовавшиеся в жилых домах классицизма строительные приемы и т.д.

Ведущими специалистами в вопросах изучения классической жилой архитектуры Москвы, чьими усилиями было создано, казалось бы, исчерпывающее представление о жилой застройке старой столицы во второй половине ОТ1 века, являются И.А.Фомин, И.Е.Бондаренко, И.Э.Грабарь, Ю.Шамурин, В.В.Згура, М.А.Ильин, Д.Е.Аркин, А.А.Ки-парисова, Н.Л.Крашенинникова, Н.Н.Коваленская, Е.А.Белецкая, А.И. Власюк, А.И.Каплун, Е.В.Николаев и др.

Однако сразу отметим, что цространственно-планировочная композиция интерьера в московских жилых домах второй половины ХУШ в., о которой пойдет речь в данной работе, освещалась авторами неравномерно. К примеру, один из главных исследователей творческой деятельности М.Ф.Казакова М.А.Ильин, автор ряда статей и монографических трудов, посвященных Казакову и архитектуре Москвы периода классицизма, почти избегает говорить о пространственной композиции интерьера в московских жилых домах этого времени. В редких случаях, как нацример, при описании внутренней организации Петровского замка, он скупо скажет: "В Петровском дворце за внешним красочным и причудливым убранством видна крепкая классическая основа композиции. Это сказывается и в слаженно, логично задуманном плане, и в построении самого объема здания, и во внутреннем уб-„19 ранстве" .

Обычно же в интерьере М.А.Ильин отмечает особенности внутреннего убранства. Лишь в прекрасном двухтомном издании "Москва. Памятники архитектуры ХУШ - первой трети XIX в.", в котором М.А. Ильину принадлежит текст и вступительная статья, автор дает следующую характеристику внутреннего пространства дома классицизма: ". требования единства приводят к подчеркнутой симметрии плана и фасадов, а внутри - к созданию ритмически построенной анфилады, в центре которой располагается одно из основных помещений здания: зал - главная гостиная, а порой, в подражание Версалю, парадная спальня. Именно симметрия рассматривается прежде всего как выражение красоты архитектуры, а единство ведет к слитности парадной анфилады и упрощению декорации стен. Однако уже во второй половине ХУШ столетия параллельно парадной части появляются более свободно расположенные комнаты повседневного обихода, с яркой окраской стен, подчеркнутой изящной белой мебелью, расставленной вдоль стен."20.

И.Е.Бондаренко, в течение нескольких десятилетий неизменно занимавшийся разными аспектами творчества М.Ф.Казакова, в своих, еще довоенных, трудах дал краткую характеристику московского ка-заковского жилого дома, положив в основу его описания функциональный цринцип. В статье "Жизнь и деятельность М.Ф.Казакова", опубликованной в журнале "Архитектура СССР" (1938, № 10), посвященном 200-летней годовщине рождения великого зодчего, он писал: "Казаков . дал наиболее совершенные образцы планировки участка и разработки плана дома с красивыми парадными комнатами, залом, гостиной, боскетными, столовой, спальней, детской половиной, наконец, подвальным этажом и флигелями для многочисленной дворни. При разработке подобных зданий Казаков проявил большой такт и художественный вкус. Он находил верные размеры помещений, скромно и умело подбирал их декор и всему придавал особую теплоту и уют"2^. Характеристика жилого дома, вошедшая в монографию И.Е. Бондаренко того же года "Архитектор Матвей Федорович Казаков. 1738-1813", содержит наблюдения, близкие к высказанным в статье, но более развернутые: "Основной прием планового разрешения подобных домов был всецело подчинен бытовому укладу их владельцев -дворян.

Главный вход располагался в боковой части нижнего этажа дома, с подъездом со двора. Служебные помещения для дворецких, камердинеров, лакеев, под кладовые отводились в нижнем этаже при второстепенных лестницах. Парадная лестница строилась обычно в три марша и обрабатывалась с большой роскошью. Серия парадных комнат шла анфиладой и включала ряд помещений: кабинеты, гостиные, спальни, боскетные, столовые. Верхний этаж отводился под детские, а также под комнаты для гостей. Кухни были расположены в отдельных флигелях, и только в буфетной при столовой была небольшая печь для подогревания пищи. Во флигелях размещался многочисленный штат дворни в тесных комнатушках, вне всяких санитарных норм; особенно так называемые "девичьи" и "людские" наполнялись живущими до отказа . но тщетно искать в планах этих домов даже подобия санитарного узла. В лучшем случае в богатых домах при спальне или отдельной "одевальной" устраивалось маленькое темное помещение для уборной с выносным судном. На ванные нет и рр намека" .

Хотя это описание очень лаконично и не совсем точно в ряде деталей (например, б назначении этажей, в организации санитарной службы дома), однако оно дает представление о жилом барском доме с его функциональной дифференцированностью в трех ярусах, с анфиладой парадных комнат во втором и др.

Когда в 1952 г. Т.П.Каждан, анализируя творчество В.И.Баженова в 1770-е годы, описывает внутреннее устройство жилых домов, она говорит уже о "принятой схеме": "Нижний этаж отводился под служебные помещения, во втором размещались парадные комнаты, в третьем этаже - ряд жилых комнат хозяев. Основное внимание уделялось входу в дом, главной лестнице и анфиладе парадных комнат. Различия в планировке загородных и городских жилых домов не наро блюдаются" . Положение главного входа зависело от положения дома в ансамбле усадьбы, а в соответствии со входом в дом "решался план дома - расположение вестибюля, главной лестницы и других по-ряд мещений . Относительно внутренней композиции отмечается, что ". в жилых домах Баженов не стремился к очень строгой симметрии в планировке внутренних помещений, и часто от нее отклонялся. Функциональные требования быта были, по-видимому, более значительным для него фактором, нежели отвлеченный от жизни схема-тагам" . Таким образом, Т.П.Каждан уже ставит вопрос о причинах, вызвавших использование композиций, наблюдаемых в решении внутреннего цространства жилых домов классицизма.

Большим событием в изучении жилых домов "казаковской Москвы" стала публикация упомянутых выше "Архитектурных альбомов М.Ф.Казакова". К этим альбомам исследователи обращались, как известно,

ОА и раньше , но публикация 1956 г. оказалась наиболее полной и документированной. Альбомы включают 103 объекта московской жилой архитектуры второй половины ХУШ века - фасады, поэтажные планы, разрезы - так называете архитектурные "профили". Автор вводной статьи и комментариев Е.А.Белецкая провела большую работу по аннотации и изучению материалов "Альбомов". В приложении она приводит, помимо исторических справок, в ряде случаев генеральные планы усадеб, что позволяет реконструировать художественное взаимодействие города и дома, связь усадьбы и дома, т.е. интерьера и внешнего пространства и т.п. Обширный материал "Архитектурных альбомов М.Ф.Казакова", выявленные Е.А.Белецкой дополнительные сведения по датировкам и местонахождению домов позволили ей сделать ряд интереснейших обобщений, которые автор включила в вводную статью к "Альбомам".

Относительно внутреннего устройства жилого дома Е.А.Белецкая приходит к выводу, что "по сравнению с архитектурно-художественными и строительными приемами общая схема внутренней планировок ки менялась значительно медленнее" . Но автор, по-видимому, ошибается в причине отмеченного явления, которую Е.А.Белецкая видит в том, что внутренняя планировка "всецело была подчинена сложившимся устоям быта заказчиков" (подчеркнуто мною. - Р.Б.). Исторические, литературные и мемуарные материалы рисуют нам очень динамичное, очень интенсивное приобщение дворянства и купечества к новым формам жизни, постоянное обновление быта, особенно в рассматриваемое время. Это неизбежно должно было приводить к достаточно быстрым изменениям в жилом доме.

Е.А.Белецкая, так же как и другие авторы, говорит о четком

разделении дома на парадную, жилую и служебную части; отмечает, что "большой зал с хорами для музыкантов размещался чаще всего в 7 крайней торцовой части дома" . Причину устройства зала в углу дома Е.А.Белецкая видит в конструктивной целесообразности, "так как он /зал/ делался двусветным и положение его в середине здания вносило бы неудобства в планировку верхнего этажа"^.

Е.А.Белецкая не ограничивается лишь функциональным описанием устройства дома, она ставит также вопрос об архитектурно-художественном решении интерьера: "Организация внутреннего пространства была такова, что постепенно подводила к заключительному и наиболее сильному по художественному эффекту помещению - главному залу, перспектива которого замыкалась обычно поставленной по полукругу колоннадой, несущей хоры, или декоративной стенкой конро хи" . Разрезы зданий ("профили"), помещенные в "Архитектурные альбомы М.Ф.Казакова", позволяют Е.А.Белецкой сделать вывод о варьировании высот в помещениях анфилад, судить о пространственных образах отдельных помещений, ставить вопросы о строительных приемах, использовавшихся московскими архитекторами при сооружении жилых домов, о включении старых фундаментов в новую композицию дома и т.д.

Представленные Е.А.Белецкой обобщения весьма емко рисуют пространственную ситуацию в жилом городском усадебном доме Москвы периода зрелого классицизма.

Самым большим монографическим исследованием, посвященным творчеству М.Ф.Казакова, в том числе подробному исследованию архитектуры созданных им жилых домов, стал труд А.И.Власюка, А.И. Каплуна и А.А.Кипарисовой "Казаков"^0 (1961 г.). Интересующая нас проблема внутреннего устройства жилого дома Москвы в последнюю треть ХУШ в. получила здесь наиболее полное освещение. Авторы представили читателю подробнейший анализ цространственной организации ряда жилых домов, построенных Казаковым в рассматриваемый промежуток времени. Наблюдения внутреннего пространства в московских домах второй половины ХУШ века обрели в их работе конкретность и адресность; в монографии четко прослежен функциональный принцип в разделении пространства интерьера, проанализированы назначения комнат, их последовательность, связи в доме; предметом изучения стали также исходные композиции с залом, прилегающим к дворовому фасаду и композиции конца ХУШ века - с залом у торца. Причину перемещения зала к торцу авторы, в отличие от Е.А.Белецкой, видят в изменении положения главного входа, связанном с возникновением - при уплотнившейся застройке Москвы - сквозных проездов во двор .

Последним наиболее значительным явлением в изучении архитектуры Москвы второй половины ХУШ - первых десятилей XIX века стали работы 1960-х годов Е.В.Николаева, собранные и изданные в поя? смертно вышедшей в 1975 году его книге "Классическая Москва . Е.В.Николаевым проведена огромная работа по выявлению памятников жилой архитектуры, их вскрытию, анализу, выяснению истории, систематизации. Конкретный материал памятников и архитектурные изыскания позволили ему сделать множество уточнений к аннотации "Архитектурных альбомов М.Ф.Казакова", живое соприкосновение с исследуемой архитектурой дало богатую информацию для создания глубоких и обоснованных представлений об архитектуре московского классицизма, в том числе и об интерьере московских жилых домов. Эти наблюдения систематизированы им в ряде статей, посвященных интерьеру зрелого классицизма, интерьеру классицизма первых десятилетий XIX века и распаду классического интерьера. со

Первая из этих статей, "Интерьер конца ХУШ века" , представляет, как и указывается в заглавии, обобщенную картину жилого дома последнего десятилетия ХУШ века. Автор проводит читателя через парадное крыльцо, сени, парадную лестницу, по маршруту открытых парадных дверей - через комнаты парадной анфилады, в жилую и служебную части дома, по дороге давая характеристику типовым приемам классицизма в устройстве конкретных частей дома, объясняя время от времени причинно-следственные связи в происхождении деталей интерьера. "Гости и хозяева входили через парадное крыльцо, все прочие - через черное. Нижние сени, обычно темноватые, очень теплые. Светлое пятно парадной лестницы указывало дорогу; гостю блуждать по дому не приходилось бы: тут был заданный маршрут, и ненужные для него двери были заперты, "приглушены", а то и просто замаскированы под шкаф или под стену. Парадной лестницей начинался другой мир - театральный мир парадного интерьера. Миновав верхнюю площадку лестницы, где всегда стояло зеркало, лакейскую (верхний вестибюль), иногда, если зал был посреди дома, - одну-две гостиные, гости входили в залу. Он выделялся и размерами, и масштабом: нередко занимал целый ризалит дома . высотой был зачастую в два этажа и "в два света". Красота его была чисто архитектурной, создавалась масштабом и выразительностью самого пространства.

В зале всегда было несколько дверей.

Сквозь распахнутые двери зала открывалась блестящая перспектива комнат.

Все эти проходные, нежилые комнаты были, в сущности (независимо от того, как их называли), гостиными - комнатами для приема гостей.

Замыкалась анфилада обычно так называемой парадной спальней, хотя иногда за ней была еще одна комнатка - "кабинетик" - маленькая приемная хозяйки дома. жилые и служебные комнаты были совершенно отделены от парадных. Именно поэтому в доме было несколько входов, несколько лестниц в разных концах и сквозные коридоры, прорезающие весь нижний этаж. Иногда во втором этаже никаких комнат, кроме парадных, вообще не устраивали.

Собственно жилые комнаты . невелики, часто темноваты и случайных пропорций.

Первый этаж дома, как правило, занимали подсобные помещения . нижний этаж порой занимали "вседневные" комнаты. В третьем, как правило, были детские, комнаты воспитателей, молодежи и т.д. Здесь рекомендовался центральный коридор с отдельными (или сдвоенными смежными) комнатами по сторонам. Планировка действительно удобная, и применялась она почти без исключений. Совсем особый мир представляли антресоли."

Е.В.Николаев предлагает также общие характеристики для парадного интерьера классицизма, имея в виду его театральность ("В том театре, который представляла собой парадная часть дома, зал был главной сценой"3^), заложенное в него свойство постепенного раскрытия - "интерьер в развитии" ("Анфилада была устроена так, что ее хотелось пройти от начала до конца - это интерьер в ос развитии" ), архитектурность ("Интерьер зрелого классицизма очень архитектурен, поэтому комнаты сохраняют свой характер даже оп сейчас, когда быт уже совершенно выветрился из них" ). Таким образом, Е.В.Николаев является первым исследователем, предложившим новый подход к изучению интерьера.

Итак, в литературе сложилось определенное представление о внутреннем устройстве богатого дворянского дома. Это представление нельзя назвать исчерпывающим. Ведь исследователи московского классицизма, о которых шла речь, не задавались специальной целью - выяснить пространственную ситуацию в интерьере жилых домов.

Вопросы пространственной организации жилых домов поднимались авторами постольку, поскольку их освещение могло прояснить картину интерьера в целом. Потому и вычлененная из трудов разных авторов картина организации внутреннего пространства в жилом доме оказывается неоднозначной. К примеру, авторы коллективной монографии о Казакове фиксируют несколько стадий в развитии пространственной организации интерьера второй половины ХУШ века, при этом они отмечают, что, начиная примерно с 80-х годов, зал стали делать у тороо 39 ца . В этом они сходятся с наблюдениями Е.А.Белецкой . Но Е.А. Белецкая и авторы монографии указывают разные причины сдвига зала. Е.В.Николаев допускает, что в последнем десятилетии ХУШ века, когда интерьер классицизма уже сложился и, по его словам, "остыл"?1 зал могли делать в угловой части - "отдельным ризалитом" или в середине дома4*. М.А.Ильин, как мы видели выше, говорит о центральном положении зала42; с ним солидарен Д.Е.Аркин, по наблюдениям которого Казаков "обычно сводит весь интерьер к простейшим объе

43 мам, четко соподчиненным центральному пространственному ядру" • Эти противоречивые указания не ограничиваются расхождениями в устройстве парадной части, но задевают и жилую и служебную. Например, И.Е.Бондаренко никак не упоминает коридоров; Е.А.Белецкая говорит о том, что "внутренний коридор отделял жилые комнаты л л от подсобных ; в коллективной монографии о Казакове содержится указание, противоречащее выводу Е.А.Белецкой, - о невозможности устройства коридора между жилой и служебной частями дома, в случае, когда коридор здесь оказывался необходимым, жилую часть отдс деляла от него глухая стена ; эти же авторы говорят об устройстве коридора в жилой части дома. Е.В.Николаев указывает на существование центрального коридора в третьем - для детей и воспитателей - этаже^. Кстати, здесь мы сталкиваемся с разночтением у Е.В.Николаева и других авторов в назначении этажей. В другом месте он же замечает, что центральный коридор вообще "в Москве по

47 явился очень поздно и др.

Подобные несоответствия в выводах влекут за собой множество воцросов. Какие же композиции интерьера были представлены в жилых усадебных домах Москвы в период зрелого классицизма, быть может, их было несколько? Какой путь прошла пространственная организация интерьера в жилых домах Москвы до создания "зрелой", "остывшей" пространственной организации последнего десятилетия ХУШ века? Выразилось ли это только в сдвиге зала? Как менялась пространственная композиция в доме с точки зрения соотнесения парадной, жилой и служебной частей? Каким был характер связей между разными частями дома, менялся ли он и каким образом? Какие художественные закономерности определяли пространственное построение интерьера? Как они менялись на протяжении рассматриваемого времени? Какова тенденция в развитии пространства интерьера жилого дома в последнее десятилетие ХУШ века? Ведь нельзя же считать, что с нахождением "зрелой" композиции процесс эволюции приостановился. Какие причины способствовали эволюции интерьера? и др. Решение этих вопросов требует своего раскрытия в общем поступательном движении жизни и стиля.

Таким образом, сложившееся к настоящему времени представление о пространственной организации интерьера в московских домах классицизма нуждается в дальнейшем прояснении, уточнении и изучении. Необходимо выделение всех этапов пространственных преобразований в интерьере, специальный их анализ, а также выяснение причин, лежащих в основе всех цространственных изменений в интерьере.

Выяснение пространственных композиций интерьера в московских жилых домах классицизма на разных этапах его существования является предпосылкой к решению вопроса о становлении и развитии классического стиля в усадебном интерьере. В свою очередь, закономерности, заложенные в развитии стиля как такового, свойственные его природе, станут одной из причин, вследствие которых происходят композиционные и прочие преобразования в архитектурных сооружениях данной эпохи.

В настоящее время в литературе существуют определенные стилистические оценки московской архитектуры классицизма, а также творчества М.Ф.Казакова. В какой-то степени они касаются организации пространства в интерьере, но они также не однозначны и тоже требуют своего разъяснения. Н.Н.Коваленская отмечает, что в Москве "наследия пышного искусства" изживаются медленнее, чем в Петербурге, развитие классицизма идет, по ее словам, "туже" и до в своеобразных формах" . Это своеобразие выражалось совершенно оцределенным образом. Разные авторы почти единодушны в том, что московской архитектуре свойственны "мягкость, теплота и задушевность", - черты, по мнению Н.Н.Коваленской, связанные с развити

49 ем сентиментализма , "усадебное творчество Казакова отмечено

СП неизменной, ясно звучащей нотой интимности и лиричности" , -пишет Д.Е.Аркин, а В.Курбатов по этому поводу замечает, что "дивные постройки Казакова слишком, по сравнению с петербургскими, сст уютны и, в сущности, цроникнуты грацией отживающего барокко" .

Барочным элементам в раннем творчестве Казакова посвящена специальная статья А.А.Кипарисовой "Барочные отражения в плани

52 ровках Казакова" , опубликованная в Ежегоднике Музея архитектуры (1936, I). В этой статье А.А.Кипарисова показывает, что под влиянием баженовского понимания организации цространства в раннем творчестве Казакова возникают пространственные композиции с "нарочитым, искусственным рисунком /плана/ в духе барокко"^. Например, в Петровском Демидовых "зодчий, склоняясь к ясной простоте классицизма, как бы не хочет расстаться с полным движения и жизсд ни барокко. Автор отмечает "исключительно тонкое мастерство, умение при помощи остроумных приемов создать целый ряд иллюзий, придающих этому памятнику особое очарование . О "смелом решесс нии плана" в жилых домах пишет И.Е.Бондаренко, он же, характеризуя конюшенные дворы в Царицыно, говорит об "интересных приемах планов", "в основу композиции которых положен живописно-декоративный принцип" . О творческом понимании Казаковым классики, "чуждом догматизма"^, пишет М.А.Ильин: "Он не признавал застывсо ших форм и холодного академизма" . С другой стороны, Д.Е.Аркин подчеркивает, что "мышление /Казакова/ неизменно тяготело к простым, логически ясным пространственным схемам. В горизонтально растянутых постройках "покоем" Казаков избегает столь частых в

ХУШ веке полуэллипсов, овалов, зал и комнат неправильной формы, йП закоулков с кривыми очертаниями .

Внести ясность в эти разночтения возможно только при рассмотрении эволюционного развития интерьера на протяжении всей второй половины ХУШ века. Быть может, наблюдения разных авторов окажутся непротиворечивыми, а лишь относящимся к разным временным интервалам. Но тем важнее тщательный анализ всех этапов эволюции пространственной организации интерьера. В свою очередь исследование этой эволюции необходимо для изучения вопросов становления и развития московского классицизма во всех его особенностях и проявлениях.

Помимо перечисленных выше трудов, в которых авторы показывали наиболее типичные черты московского жилого дома классицизма, важными для поставленной задачи являются сообщения и публикации, связанные с конкретными памятниками московской архитектуры избранного периода. Среди них, пожалуй, одной из самых интересных является работа Т.В.Алексеевой "Из истории частного строительстлт ва в Москве конца ХУШ века , опубликованная в ее книге "Исследования и находки". В работе речь идет о заочном строительстве Куракиным, находящимся в своем саратовском имении в с.Надеждино, двух московских домов. Любопытно, что одновременно сам Куракин строит в Надеждино дом по собственному проекту. План этого дома легко реконструируется по описанию 1848 г., приведенному в статье А.Голомбьевского "Покинутая усадьба. Село Надеждино, бывшее по имение князей Куракиных" , опубликованной в январском номере журнала "Старые годы" за 1911 год. Этот план в точности совпадает с типичной для конца 80-х - начала 90-х годов ХУШ века композицией (см.гл.Ш).

Строительство московских домов Куракин поручил Р.Козакову -на Старой Басманной и Еготову - на Покровке. Очень интересно описание обоих домов, публикуемые Т.В.Алексеевой материалы по их строительству, приводимый в тексте новый план дома на Покровке, предложенный Еготовым (дом перестраивается из более раннего) с экспликацией, возможность сравнить старое и новое пространственное решение интерьера. Интересно, что это, как устанавливает Т.В. Алексеева, тот самый куракинский дом, описание которого, сделанное английской художницей Виже Лебрен, бывшей гостьей Куракина в 1806 году, широко известно в литературе. В доме, проектируемом и строившемся Еготовым, мы встречаемся с новой для 90-х годов

ХУШ века интерцретацией парадного пространства (см.глЛУ).

Помимо перечисленных исследований по московскому классицизму существует ряд работ, в которых вопросы пространственной организации интерьера в богатых жилых домах рассматриваются косвенно. К этим работам мы будем обращаться в дальнейшем по мере необходимости.

Однако при изучении пространственного решения интерьера в жилых усадебных домах Москвы периода классицизма невозможно обойтись без следующих двух трудов, хотя и не относящихся непосредственно к рассматриваемому периоду или теме. Это книга О.С.Евангуловой "Дворцово-парковые ансамбли Москвы и Подмосковья первой половины ХУШ века" и коллективная работа Е.Белецкой, Н.Краше-нинниковой, Л.Чернозубовой, И.Эрн "Образцовые цроекты в жилой с / застройке русских городов ХУШ - XIX вв." . Первая знакомит с предшествующей эпохой, в которую дворцовое строительство являлось эталоном нового вкуса дня богатого дворянства, что позволяет отчасти ставить вопрос о своеобразных корнях московской усадебной архитектуры второй половины ХУШ века. Вторая открывает панораму официальной линии в развитии архитектуры, которая в известной степени должна была направлять развитие вкуса заказчика жилых домов.

Рассмотрение изученности в литературе пространственной организации интерьера жилого дома классицизма показывает нам подходы разных авторов к решению поставленной задачи и дополнительно убеждает в необходимости изучения эволюции пространственной организации. Наряду с этим, литературный обзор открывает еще одну проблему, связанную с организацией внутреннего пространства в жилом доме классицизма. Речь идет о стилистических особенностях пространственной структуры интерьера в период становления и утверждения классического стиля.

Заключение диссертации по теме «Теория и история архитектуры, реставрация и реконструкция историко-архитектурного наследия», Байбурова, Римма Михайловна

Основные выводы

В 90-х годах ХУШ века, наряду с композициями внутреннего пространства интерьера, используемыми в основной группе жилых домов, возникают композиции с залом, открывающим анфиладу парадных комнат. Это новшество принципиально меняет пространственную ситуацию в интерьере, отражая глубинные социальные и эстетические изменения, происходившие в это время в обществе. В дальнейшем, в первые десятилетия XIX века, композиции с залом, открывающим анфиладу комнат вдоль главного фасада дома, станут самыми популярными и будут использоваться повсеместно. Жилой дом рассматриваемого периода становится меньше, компактнее; при этом он утрачивает былое жесткое разграничение между парадными и жилыми комнатами. Парадная часть, под воздействием неизменно возрастающей жилой части, в чистом виде "сжимается" до зала. Прочие парадные помещения, нарядные и представительные (это в особенности касается гостиной), используются одновременно в повседневной жизни. Былая помпезность парадных помещений уступает место уюту и приветливости интерьера начала XIX в.

Из предшествующего периода в дом начала XIX в. перешел кори-дорно-апартаментный принцип, анфиладное расположение жилых покоев, антресоли. Место коридора и лестницы на антресоли теперь строго определено.

В цространственном отношении интерьеры жилых домов с композициями, в которых линейная анфилада комнат открывается залом, представляют собой тонко дифференцированные архитектурно-пространс твенные ансамбли, включающие пространственные единицы всего жилого дома.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

К концу ХУШ века црошло примерно столетие с тех пор, как среда традиционной московской жилой застройки стаж появляться первые жилые дома, внешним своим видом, устройством и оформлением интерьера абсолютно не похожие на древнерусские. Привычной трехчастной с сенями или четырехчастной композиции интерьера в этих домах противопоставлялась симметричная пространственно-планировочная схема с залом в середине и обращенными в него анфиладами комнат. Соответственно и снаружи: вместо сложной объемно-планировочной композиции дома, пересечения вертикальных и горизонтальных членений, обнаруживающих на фасаде устройство интерьера, вместо живописного разнообразия крыш над отдельными составными частями дома - единое под общей крышей здание с центральным и боковыми ризалитами и рядами окон, равномерно прорезающими стены. Именно эти новые дома оказались у истока будущих жилых домов классицизма, получивших распространение во второй половине ХУШ века и так решительно преобразовавших старую столицу в город европеизированных дворцов, изумлявших посещавших ее иностранцев.

За прошедшее столетие московский жилой дом бесконечно далеко ушел от первых образцов жилой архитектуры в новом стиле. В основу наблюдающихся здесь преобразований легли постоянно эволюционизи-рующий художественный вкус и неизменно возрастающие требования к удобству и комфорту. Быстрая смена пространственных композиций в интерьере обеспечивалась легким и органичным приобщением русского заказчика к новым формам жизни.

В первой половине ХУШ столетия в московской архитектуре новый тип дома используют нечасто. Их владельцы - богатые и знатные вельможи, в той или иной степени приближенные ко двору, ориентирующиеся на достижения европейской культуры, архитектуры, искусства. Государство прилагает значительные усилия к тому, чтобы подключить к строительству в новом вкусе все слои населения. Это делается с помощью нескольких серий "образцовых" проектов жилых домов. Учитывая известную инертность разнообразных слоев населения при переходе к новым формам, авторы "образцовых" проектов включали в свои композиции усовершенствованные традиционные схемы интерьера, например, известную трехчастную с сенями, в дальнейшем симметричную относительно сеней, и др.

В середине ХУШ в. складывается определенный тип жилого дома московской усадьбы, а с возникновением классицистической художественной ориентации начинается его стремительное развитие. В строительство включается многочисленное дворянство. Это новое поколение заказчиков, воспитанное уже на иных художественных принципах, привносит в жилые дома свое понимание художественного стиля и свои требования к жизненному пространству в доме.

На протяжении середины - второй половины ХУШ - начала XIX века последовательно сменяют друт друта четыре типа жилого дома московских городских усадеб. Первый, предшествовавший классицистическому тип, относится соответственно к середине ХУШ века; второй - к 1760-70-м годам, третий широко распространяется в конце 1770-х - 90-е годы; четвертый возникает в 1790-х годах, но используют его в основном в начале и в первые десятилетия XIX века.

Основанием для разделения на типы стали изменения, наблюдавшиеся в пространственной композиции парадного этажа. Здесь исследовались образно-художественная структура ансамбля парадных комнат, характер и последовательность его "раскрытия", а также соотношение с жилой частью. Оказалось, что одновременно с парадной менялась жилая часть дома, так что правомочно было бы разделение на типы провести по композиции жилой части, тем более, что пространственные решения обеих частей оказались взаимозависимыми. Однако для второй половины ХУШ в. определяющей является внешняя представительная сторона жизни, именно парадная часть в наибольшей степени откликается на все изменения художественного стиля.

Жилой дом первого типа, как правило, одно-, двухэтажный прямоугольный параллелепипед, с центральным и боковыми ризалитами. Дом приподнят над землей за счет нижнего полуподвального этажа. Он разделен на три функциональные группы. В нижнем заглубленном в землю этаже располагается служебная часть. Жилая и парадная части могут быть разнесены в разные этажи, но могут и объединяться в одном.

Парадную часть составляет комплекс помещений в середине дома. Центральным звеном является зал, вытянутый между двумя длинными фасадами, или примыкающий к главному. В зал сцрава и слева двумя рядами обращены недлинные анфилады комнат.

Жилые комнаты группируются в "половины" и располагаются по анфиладному принципу. Если парадные и жилые комнаты устраиваются в одном этаже, жилые анфилады являются продолжениями парадных.

План дома имеет симметричную основу. В ряде случаев эта композиция оказывается зеркально-симметричной. Но чаще использовалась более свободная симметрично-осевая планировка. Это связано с возникновением тенденции к композиционной самостоятельности отдельных парадных помещений, а также с приспосабливанием жилых домов к конкретным нуждам парадного и повседневного быта.

Парадный зал существенно превосходит остальные парадные помещения по размерам и высоте. Помещения анфилад в пространственном отношении слабо различаются между собой. В результате ансамбль парадных комнат получает центростремительный замкнутый характер.

Таким образом, первый тип жилого дома, характерный для середины ХУШ века, определим как дом с симметрично-осевой композицией интерьера, в которой зал расположен в середине между двумя основными фасадами или примыкает к главному; в зал обращены анфилады комнат.

В жилых домах 1760-70-х годов функциональная основа дома в принципе та же, что и раньше. Парадная часть занимает, как правило, средний этаж, над ней - жилые комнаты, служебные располагаются в нижнем.

По сравнению с цредшествующим периодом главные изменения произошли в композиции парадного этажа. Зал расположен в середине дома, но примыкает к дворовому фасаду. Его с трех сторон окружают три анфилады парадных комнат, главная из которых тянется вдоль лицевого фасада дома. Движение в парадных комнатах осуществляется по периметру дома. Выход в зал - в одной из гостиных главной анфилады.

В прочтении пространства парадной части преобладает продольная составляющая, что подчеркивается использованием вдоль анфиладных осей эффекта "бесконечности" анфиладных перспектив. Значение поперечной оси симметрии дома цри этом существенно ослаблено.

На протяжении 1760-70-х годов в московских жилых домах можно наблюдать дальнейшее развитие тенденции к композиционной самостоятельности отдельных парадных звеньев. К концу указанного периода парадные помещения имеют симметричную структуру с четко фиксированным композиционным центром. При этом их пространство трактуется как раскрытое, незамкнутое: либо перетекающее сквозь дверной проем в смежное помещение, либо иллюзорно увеличивающееся за счет введения зеркал: над камином по оси симметрии, в простенках между окнами, ложных зеркальных окон. В результате эволюции пространственной организации зала доминирующей становится его продольная ориентация. Расположенный в торце его композиционный центр образован, как правило, нишей в глубине, отгороженной группой колонн, поддерживающих хоры для музыкантов.

Пространственный парадный ансамбль в жилых домах этого периода носит в целом текучий плавный характер. Контрастный пространственный перепад осуществляется при переходе в зал.

По композиции парадного этажа жилой дом 1760-70-х годов можно определить как дом с залом, примыкающим к дворовому фасаду в его середине, и "бесконечными" анфиладами парадных комнат по периметру дома.

Следующий этап в эволюции жилого дома - конец 1770-х - 1790-е годы. Теперь зал расположен у торца и включен в ряд анфиладных помещений, протянувшихся вдоль главного фасада. Благодаря этому парадный ансамбль получает необходимую цельность и художественную законченность. Новая структура парадного ансамбля - это пересечение нескольких "открытых" анфилад: по короткой анфиладе парадных передних посетитель попадает в комнаты главной анфилады, которая в одном конце может под прямым углом перейти в боковую анфиладу, в другой стороне ее замыкает зал. Пересечение первой и главной анфилад происходит неподалеку от зала. Помещения парадной части пространственно многообразны благодаря различным плановым построениям, пропорционально подобранным высотам, использованию сводчатых и плоских перекрытий или их сочетаний.

На протяжении рассматриваемого периода наблюдается постепенное уменьшение парадной части; в построении внутреннего пространства возникает тяготение к использованию прямоугольных планов и плоских перекрытий, стремление наделить пространство новыми свойствами - статичностью, замкнутостью, покоем, что соответствующим образом меняет характер ансамбля.

Когда зал стали располагать у торца дома, место у середины дворового фасада, прежде определенное для зала, в большинстве случаев было отдано под жилую часть. На протяжении рассматриваемых десятилетий парадная часть уменьшается, а жилая - неизменно растет. Конец 1770-х - 1790-е годы окрашены постоянно усиливающимся вниманием к комфорту жилой части, к ее архитектурно-пространственной красоте.

Возникновение пространственных пустот при соединении в одном этаже высоких парадных и более низких в сравнении с ними жилых помещений вызвало широкое распространение антресолей, на которых стали устраивать дополнительные жилые и служебные помещения. Пропорции жилых комнат, в том числе и на антресолях, улучшаются. Апа-ртаментно-коридорный принцип создает удобную в быту пространственную структуру. Возможность менять число комнат в апартаменте делает эту пространственную структуру гибкой. Лестницы разнообразного назначения строго дифференцируют связи в доме. В результате жилой дом конца 1770-х - 1790-х годов оказывается удивительно пластичным архитектурным образованием, прекрасно приспособленным для удобного существования в таком доме многочисленных семей, а также многих постоянных и временных жильцов.

Мы определим этот тип жилого дома как дом с залом у торца и выходом к главной анфиладе неподалеку от зала. Пространственный образ парадного ансамбля - пересекающиеся "бесконечные" анфилады комнат.

Следующий тип жилого дома возник в 1790-х годах, но основное распространение получил в начале - первых десятилетиях XIX века. В сравнении с аналогичными домами предшествовавшего периода он имеет небольшие размеры, сохраняя при этом сложившуюся функциональную структуру. Изменения затронули главным образом парадную часть дома. Теперь единственное парадное помещение, сохранившее свое значение в первоначальном понимании, - это зал. Гостиная, спальня и другие звенья бывшей парадной части включены в помещения повседневного обихода, но могут использоваться и по первоначальному своему назначению. Из предшествующего периода в дом начала XIX века перешел коридорно-апартаментный принцип, анфиладное расположение жилых комнат, антресоли. Но место коридора теперь строго фиксировано, определено и местоположение лестниц на антресоли и в служебный этаж. Композиции зала и гостиной становятся типовыми, приемы их убранства и меблировки канонизируются. Пропорции всех помещений, включая антресольные, тщательно выверены. Понятие пространственного ансамбля приложимо теперь к пространству интерьера всего дома.

Этот четвертый тип жилого дома мы определим как дом с залом, открывающим фронтальную анфиладу комнат.

Таким образом, в интерьере жилых домов ХУШ века наблюдается удивительно динамичная картина пространственных преобразований парадной и жилой частей, тесно взаимосвязанных. Мы видели разрушение в парадной части симметрично-осевой схемы, расширение парадной части, формирование парадного ансамбля в цределах пересекающихся "бесконечных" анфилад, пластическое усложнение парадного ансамбля, затем его распрямление, "успокаивание" и сужение, причем в начале XIX века - в чистом виде - до одного помещения: зала. С другой стороны, неизменно возрастали требования к организации жилой части, в результате чего жилая часть стала исключительно удобной в использовании и, постепенно расширяясь, распространилась почти на все бывшие парадными помещения дома.

Четыре периода, обнаруженные при анализе пространственной организации интерьера жилых домов, соответствуют, в основном, принятому в литературе разделению на доклассицистический период, ранний, зрелый и поздний классицизм. (На протяжении первых десятилетий XIX в. сохранялась композиция жилого дома, распространившаяся в начале столетия.)

Во второй половине ХУШ века наибольшее в абсолютных цифрах распространение получили жилые дома зрелого классицизма. Именно их подразумевают, когда говорят о московской архитектуре классицизма.

С точки зрения образно-художественной пространственной организации интерьера композиция жилых домов зрелого классицизма имеет ряд особенностей. Главной из них является отсутствие столь необходимой, казалось бы, для классицистического архитектурного организма поперечной оси симметрии, относительно которой формировалось бы внутреннее пространство дома. Эта ось существует во всех архитектурных сооружениях античности и Ренессанса, которые являлись архитектурной классикой и источником вдохновения для зодчих ХУШ века, о симметричном построении интерьера говорят все архитектурные руководства и трактаты.

Симметрично-осевую композицию плана имели и русские жилые дома середины ХУШ века, т.е. дома, непосредственно предшествовавшие новому стилю. Казалось бы, что эта композиция должна была идеально соответствовать новым - классицистическим - воззрениям 1760-70-х годов. В ней присутствовали и равновесие, и замкнутость, и относительное спокойствие.

Однако с наступлением классицизма мы видим последовательное разрушение симметрично-осевой композиции в интерьере. Исследование причин этого явления связано с изучением особенностей русской архитектуры классицизма, что составляет отдельную фундаментальную проблему. На данном этапе исследования можно лишь предложить несколько подходов к объяснению возникновения несимметричной пространственной композиции в интерьере.

По-видимому, чтобы воспринять новое художественное направление и осознать его не только как формальную систему, но и как содержательную идейно-образную установку, требовалась определенная подготовленность. Перемена стиля, свидетелями которой оказались современники 60-х годов, происходила с такой невероятной быстротой, что художественные идеи классицизма, в значительной степени новые для большинства потенциальных заказчиков жилых домов, едва успевали ими восприниматься и усваиваться. Это тем более очевидно по отношению к пространственно-художественной организации жилых домов, преобразования в которой и объективно и субъективно были тесно связаны с изменениями в образе жизни.

Говоря о переменах в пространственной структуре интерьера московских жилых домов в 60-е годы ХУШ в., следует иметь в виду и влияние наследия барочного зодчества. Объектами для подражания в 60-е годы являются дворцовые вкусы, быт, привычки. "То, что в былое время доступно было только Двору, теперь становилось общею потребностью и распространялось по всем утолкам государства. Придворное поколение, воспитанное еще Елизаветинскими праздниками, операми, маскарадами, управляющее государством, разносило повсюду свои вкусы и обыкновения, и устраивало веселости на манер дворцовых даже в отдаленных городах"1.

Художественные вкусы заказчика 1760-х годов в основе своей были сформированы достижениями предшествующей эпохи. Воображение пленяла красочная архитектура растреллевских дворцов с ее умением добиваться во внутреннем пространстве самых неожиданных эффектов, и в первую очередь, ощущения "бесконечности" анфиладной перспективы. Аналогичного эффекта хотелось достичь в жилом доме, ведь "бесконечная" анфилада могла иллюзорно преобразить даже не очень крупный по размеру дом в достаточно просторный. Один из возможных для этого путей - реальное увеличение парадного пространства. Другой - введение в интерьер жилого дома композиции, ведущим пространственным мотивом которой является линейное анфиладное расположение парадных помещений. Многократно усиленный эффект бесконечности пространства достигался при размещении на оси движения в анфиладе окон, выводящих анфиладную перспективу за пределы дома, или зеркал, иллюзорно раздвигающих пространство вдоль анфиладной оси.

Мы видели, что поначалу необходимость симметричного внутреннего пространства дома не подвергалась сомнению (симметрия сохранялась и в дворцовых композициях, служивших образцом для подражания). Но зал, оставленный в середине анфиладного ряда, разрушал желаемый эффект - его отодвигают к дворовому фасаду. Со временем стремление усилить продольную составляющую привело к тому, что значение перпендикулярной оси (оси симметрии) при конкуренции ее с анфиладной значительно ослабевает.

Перенос зала из середины здания к торцу с включением его в парадный анфиладный ряд ознаменовал окончательный отказ от симметрично-осевой композиции в интерьере. Сдвиг зала, однако, был обусловлен, как мы видели, не только художественными поисками: зал, оставленный в середине, препятствовал внедрению дополнительных жилых комнат в парадном этаже, удобному из размещению, усложнял внутренние связи в доме и т.д.

Активное выявление продольной оси формирует все парадные помещения вдоль нее. Разнообразие архитектурных образов, пластическая насыщенность, богатство светотеневых эффектов, иллюзорность границ, стремление к острому пространственному контрасту вносит напряженность в восприятие парадного пространства. Художественные принципы, заложенные в парадном ансамбле 1770-80-х годов, исходят из желания поразить, вызвать сильные эмоциональные реакции, особенно при переходе к залу.

Можно было бы допустить, что одной из причин наблюдаемого характера парадного ансамбля, составленного пересечением "бесконечных" анфилад из пластически многообразных помещений, включающего законы динамичного, напряженного раскрытия, является своеобразное проявление в жилой архитектуре классицизма предшествовавших барочных мотивов. Уже давно исследователями отмечено, что "стиль барокко предпочитает анфиладу, т.е. ряд помещений, связанных сквозной перспективой и, следовательно, сливающихся в непрерывный пор ток общего движения , что "особенно острое чувство архитектурного го ансамбля и богатая композиция масштабов" присущи именно барочному стилю. Эти характеристики в известной степени приложимы к ансамблю парадных комнат московских жилых домов 1770-х, а также 1780-х годов. О сходных - барочных - явлениях: богатой пространственной пластике ограничивающих поверхностей, ярко выраженных светотеневых эффектах, об энергичном взаимопроникновении внешнего и внутреннего пространств и т.п. можно говорить в это время и по отношению к пространственным построениям отдельных помещений. Благодаря использованию отмеченных приемов цель создать в жилом доме "безграничное", как в барочном дворце, внутреннее пространство была достигнута. Пространство парадных комнат получило желанный образ - в статическом восприятии уводящего в бесконечность, в динамическом к неограниченности анфиладной перспективы добавлялась иллюзия, что пространство живет, перетекает, пульсирует, сжимается, взрывается.

Со временем, на протяжении 1780-90-х годов помещения парадной части получают иной - классицистический - пространственный образ, а ансамбль - классицистическую трактовку. Ведущими мотивами в построении помещений становятся стремление к конструктивности, тектоничности, логической очерченности границ. Эти качества поддерживаются используемой цветовой гаммой, подчеркиваются соответствующим характером декоративного убранства. Парадная часть сокращается и "распрямляется". Движение в интерьере приобретает оттенок спокойствия и созерцательности. Но анфилада как композиционная основа парадного ансамбля сохраняется, определив отмеченное своеобразие пространственного решения интерьера московского жилого дома зрелого классицизма. Это своеобразие особенно ярко проступает при сравнении пространственной организации интерьера московского жилого дома и европейского эталона классического стиля -французского отеля классицизма (см. приложение).

Таким образом, мы видим, что становление классицизма в пространственной организации интерьера жилых домов Москвы происходило весьма своеобразно. На его раннем этапе важную роль играли барочные тенденции, что придало в дальнейшем особый оттенок црост-ранственным построениям в интерьере зрелого классицизма.

Облегчить отказ от симметричной композиции в интерьере русского жилого дома мог и тот факт, что одновременно на Западе (во Франции) возникает новый тип отеля - небольшой компактный уютный дом с относительно свободной внутренней планировкой, за городом такой же дом - в окружении пейзажного (в цротивоположность регулярному) парка. Благодаря интенсивным контактам с Европой эти нововведения проникали в Россию, в известной степени влияя на развитие русской архитектуры.

Воздействие барочного зодчества и влияние западной архитектуры на формирование пространственной композиции интерьера - это по сути лишь два фактора из целого ряда других, участвующих в процессе формирования стиля. В связи с особенным характером развития пространства интерьера в раннем классицизме дополнительно встает вопрос: не связано ли возникновение "бесконечной" анфиладной перспективы в интерьере, по сути барочной, отчасти с тем, что может существовать оцределенная закономерность, в силу которой стиль в своем естественном развитии должен был бы пройти все необходимые стадии и охватить все основные слои потенциальных заказчиков?

Ответ на этот вопрос отчасти смыкается с другим вопросом. Мы рассмотрели лишь один из аспектов архитектурной и художественной организации жилого дома классицизма. Существуют ли какие-либо аналогичные явления в объемной композиции дома, в пространственном решении усадебного ансамбля, в художественной организации фасадов, в убранстве интерьеров, наконец, в других объектах архитектуры классицизма? От ответа на эти вопросы зависит в известной степени решение более общей проблемы - уточнение специфики русского архитектурного классицизма.

Дальнейшая эволюция интерьера еще долгое время происходит в рамках пространственной схемы, принципы которой определились в процессе развития интерьера во второй половине ХШ века. В начале XIX века внутреннее пространство, построенное на той же анфиладной основе, получает черты мягкой лиричности, идиллического слияния с окружением. В дальнейшем эта же структура будет использоваться в разнообразной художественно-стилистической окраске и в особняках, и в квартирах, ставших в XIX столетии одним из главных типов жилья.

Список литературы диссертационного исследования кандидат искусствоведения Байбурова, Римма Михайловна, 1984 год

1. Альберти Леон-Баттиста. Десять книг о зодчестве; в 2-х т. -М.: Моск. Всес. Академия архитектуры, 1937. Т. I 392 е., т. 2 - 794 с.

2. Аркин Д.Е. Архитектура эпохи французской буржуазной революции. М.: Академия архитектуры, 1940. - 80 с.

3. Аркин Д.Е. Образы архитектуры. М.: Академия архитектуры, 1941. - 380 с.

4. Аркин Д.Е. Растрелли. М.: Гос. изд. литературы по строительству и архитектуре, 1954. - 119 с.

5. Архитектор Дмитрий Васильевич Ухтомский. 1719-1774./Каталог. -М., 1973. 96 с.

6. Архитектурная графика России. Первая половина ХУШ в./ Научный каталог. Л., 198Г. - 176 с.

7. Архитектурные альбомы М.Ф.Казакова: Альбомы партикулярных строений: Жилые здания Москвы ХУШ в./ Подготовка к изданию, вступительная статья и комментарии Е.А.Белецкой. М.: Гос. изд. литературы по строительству и архитектуре, 1956. -328 с.

8. Барокко в России. Труды секции пространственных искусств/ Под ред. проф. А.И.Некрасова. М.: Гос. Акад. худ. н., 1926. - 142 с.

9. Бартенев И.А., Батажкова В.Н. Русский интерьер ХУШ-Х1Х веков. Л.: Стройиздат, 1977. - 128 с.

10. Белехов H.H., Петров А.Н. Иван Старов. Материалы к изучению творчества. М.: Изд. Академии архитектуры СССР, 1950. -180 с.

11. Белявская В. Росписи русского классицизма. Л.-М.: Искусство, 1940. - 120 с.

12. Благово Д. Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком Д.Благово. СПб.: тип. A.C. Суворина, 1885. - 462 с.

13. Болотов А.Т. Жизнь и приключения А.Болотова, описанные самим им для своих потомков. СПб., 1879, т. 1-1У.

14. Бондаренко И.Е. Архитектор Матвей Федорович Казаков. 17331812. М.: Моск. архитектурное общество, 1912. - 45 с.

15. Бондаренко И.Е. Архитектор Матвей Федорович Казаков. 17381813. М.: Изд. Всес. Академии архитектуры, 1938. - 56 с.

16. Бондаренко И.Е. Архитектурные памятники Москвы/ Ред. и текст И.Е.Бондаренко. М., 1904.

17. Бондаренко И.Е. Жизнь и деятельность М.Ф.Казакова. Архитектура СССР, 1938, № 10, с. 4-16.

18. Бондаренко И.Е. Подмосковные дворцы ХУШ века. Старые годы, I9II, март, с. 11-32.

19. Брунов Н.И. Дворцы Франции ХУЛ и ХУШ веков. М.: Всес. Академия архитектуры, 1938. - 72 с.

20. Будылина М.В., Брайцева О.И., Харламова A.M. Архитектор H.A. Львов. М.: Гос. издательство по строительству, архитектуре и строительным материалам, 1961. - 184 с,

21. Быков В.Е. Архитектура Италии и Франции ХУЛ столетия /барокко и классицизм ХУЛ века/. М.: Моск. архитектурный институт, 1958. - 44 с.28. .в окрестностях Москвы. Из истории русской усадебной культуры ХУП-Х1Х веков. М.: Искусство, 1979. - 398 с.

22. Вельфлин Г. Классическое искусство. Введение в изучение итальянского Возрождения. СПб.: Брокгауз-Эфрон, 1912. - 212 с.

23. Вельфлин Г. Основные понятия истории искусств. Проблема эволюции стиля В новом искусстве. М.-Л.: Academia , 1930. -290 с.

24. Вельфлин Г. Ренессанс и барокко. СПб.: Грядущий день, 1913.- Г64 с.

25. Вигель Ф.Ф. Записки. М.: Артель писателей КРУГ, 1928. -т. I - 379 с.

26. Виппер Б.Р. Архитектура русского барокко. М.: Наука, 1978.- 230 с.

27. Виппер Б.Р. Борьба течений в итальянском искусстве ХУ1 в.1520-1590/. К проблеме кризиса итальянского гуманизма. -М.: Изд. Академии наук СССР, 1956. 371 с.

28. Виппер Б.Р. Статьи об искусстве. М.: Искусство, 1970. -591 с.

29. Витрузий М.П. Десять книг об архитектуре/ Пер. Петровского. -М.: Всес. Академия архитектуры, 1936, т. I. 331 с.

30. Власюк А.И., Каплун А.И., Кипарисова A.A. Казаков. М.: Гос. изд. литературы по строительству и архитектуре, 1957. - 372 с.

31. Всеобщая история архитектуры: в 12 т. ГЛ.: Изд. литературы по строительству, 1968-1969. - т. 6 - 568 е., т. 7 - 620 с.v39. Гайсинский А.Я. Архитектура интерьера парадных помещений эпохи русского классицизма. Канд. дисс. - М., 1946.

32. Гамбурцев В. Архитекторская команда. Очерк Московских учреждений, Еедавпшх строительное дело и обучение ему. М.; 1894. - 58 с .

33. Глозман И.М., Тыдман JI.B. Кусковот. М#, 1966. - 49 с.42. /Головин М./ Краткое руководство к гражданской архитектуре или зодчеству/ Издание для народных училищ Российской империи. СПб., 1785. - 137 е.; позднее неоднократно переиздавалось.

34. Голомбьевский А. Покинутая усадьба. Село Надеждино, бывшее имение князей Куракиных. Старые годы, I9II, январь, с. 3-25.

35. Грабарь И.Э. История русского искусства: История архитектуры. М.: Издание Кнебель, /19./. - т. Ш - 583 е., т. 1У -104 с.

36. Грабарь И.Э. Останкинский дворец. Старые годы, 1910, май-июнь, с. 5-37.

37. Грабарь И.Э. Ранний александровский классицизм и его французские источники. Старые годы, 1912, июль-сентябрь, с. 68-96.

38. Денисов Ю., Петров А. Зодчий Растрелли. Материалы к изучению творчества. I.: Гос. изд. литературы по строительству, архитектуре и строительным материалам, 1963. - 204 с.

39. Евангулова О.С. Дворцово-парковые ансамбли Москвы и Подмосковья первой половины ХУШ в. М.: МГУ, 1969. - 144 с.

40. Евсина H.A. Архитектурные теории в России первой половины ХУШ века. М.: Наука, 1975. - 262 с.

41. Жихарев С.П. Записки современника, т. 1-2. М.-Л.: Academia, 1934. - 471 с.

42. Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в ХУ1 и ХУП ст., т. 1-2. М.: тип. А.И.Мамонтова, 1895. - 759 с.

43. Забелин И.Е. Опыты изучения русских древностей и истории /Исследования, описания и критические статьи, ч. Ц/. М.: Изд. К.СолдатенкоЕа, 1873. - 508 с.

44. Згура В.В. Исчезнувшие павильоны кусковского сада. Сб. Общества изучения русской усадьбы, 1927, № 4-5.

45. Згура В.В. Проблемы и памятники, связанные с В.И.Баженовым. -М., 1929. 166 с.

46. Ильин М.А. Архитектурное наследство М.Ф.Казакова. Опыт аннотированного указателя. Архитектура СССР, 1938, № 10, с, 1734.

47. Ильин М.А. Казаков. Цикл лекции/ Мастера русского зодчества. -М.: Гос. изд. литературы по строительству и архитектуре, 1955» 48 с.

48. Ильин М.А. Москва: Памятники архитектуры ХУШ первой трети XIX века. - М.: Искусство, 1975. - 114 с.

49. Ильин М.А. Наследие Палладио и русская архитектура конца ХУШ века. Архитектура СССР, 1938, £ 10, с. 35-40.

50. Ильин М.А. О палладианстве в творчестве Д.Кваренги и Н.Львова. В сб.: Русское искусство ХУШ века/ Материалы и исследования. - М.: Наука, 1973, с. 103-108.

51. История архитектуры в избранных отрывках/ СостаЕ. М.Алпатов, Д.Аркин, Н.Брунов. М.: Изд. Всес. Академии архитектуры, 1935.

52. История русского искусства: Искусство второй половины ХУШ в./ Под общей ред. И.Э.Грабаря, В.С.Кеменова, В.НЛазарева, т. 6. -М.: Изд. АН СССР, 1961. 496 с.

53. История русской архитектуры. М.: Гос. изд. литературы по строительству и архитектуре, 1956. - 614 с,

54. История европейского искусствознания: в 4-х т. М.: Изд. АН СССР, 1963-1965.

55. Каждан Т.П. Творчество В.И.Баженова в 70-х годах ХУШ века /На примере некоторых городских и загородных построек/. Автореф. канд. дисс. М., 1952.

56. Калязина Н.В. Интерьер I четверти ХУШ в. /Новое в планировочном и архитектурно-декоративном решении/. Канд. дисс. Л., I970-I97I.

57. Калязина Т.В. Новые принципы планировки и организации интерьера жилого дома в Петербурге первой четверти ХУШ в./ Труды Эрмитажа, ХУ. Л.: Эрмитаж, 1974, с. I02-I2I.

58. Караулов Е.В. Дом Луниных в Москве. Архитектурное наследство, 1972, № 20, с. 75-84.

59. Кипарисова A.A. Барочные отражения в планировках Казакова. -Ежегодник Музея архитектуры, I за 1936 г. М.: Изд. Всес. Академии архитектуры, 1937, с. 69-79.

60. Кипарисова A.A. Статьи об архитектуре в русских журналах второй половины ХУШ в. Архитектурное наследство, 1974, № 22, с. 19-26.

61. Кириллов В.В. Архитектура и градостроительное искусство Подмосковья. Картина развития с ХУЛ в. до 19Г7 г. В сб.: Русский город: Проблемы градообразования, вып. 3. - М.: МГУ, 1980. - 267 с.

62. Кириченко Е.И. Жилая застройка Петербурга эпохи классицизма и ее влияние на развитие архитектуры. Архитектурное наследство, 1967, В 16, с. 81-95.

63. Клочков М.В. Москва при Петре Великом. Москва в ее прошлом и настоящем. Роскошно-иллюстрированное издание, посвященноепамяти историка Москвы И.Е.Забелина, т. УЛ. М.: Моск. книгоиздательское товарищество "Образование", /1910?/, с. 8-32.

64. Ключевский В.О. Собр. соч., тт. 3-4. М.: Гос. изд. политической литературы, 1957-1953.

65. Коваленская Н.Н. История русского искусства ХУШ в. М.: МГУ, . 1962. - 285 с.

66. Коваленская Н.Н. Русский классицизм. М.: Искусство, 1964. -704 с.

67. Кулагин А.Н. Архитектура дворцово-усадебных ансамблей Белоруссии. Вторая половина ХУШ начало XX в. - Минск: Наука и техника, 1981. - 136 с.

68. Курбатов В. Классицизм и ампир. Старые годы, 1912, июль-сентябрь, с. 105-139.

69. Лем Иван. Теоретические и практические предложения о гражданской архитектуре, с объяснениями правил Витрувия, Палладио, Серлия, Виньолы, Блонделя и др. СПб., 1792-1794, ч. I21 е., ч. 2 35 е., ч. 3 - 44 е.; 2-е изд. - 1806 г.

70. Либсон В.Я. Два малоизвестных памятника архитектуры Москвы.

71. Архитектурное наследство, 1967, № 16, с. 61-70.

72. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X ХУЛ вв. Эпохи и стили. - Л.: Наука, 1973, - 254 с.

73. Логвинская Э.Я. Интерьер в русской живописи первой половины XIX в* М.: Искусство, 1978. - 120 с.

74. Лгокот Е.-Р. Новый Виньола, или Начальные гражданской архитектуры наставления, с объяснением правил о пяти чинах или орденах оной по предписаниям Якова Бароция Виньолы/ Пер. с фр. -М.: Универс. тип., 1778. 53 с.

75. Максимов П.Н, Творческие методы древнерусских зодчих. М.: Стройиздат, 1976. - 240 с.

76. Матвеев Н. Москва и жизнь в ней накануне нашествия 1812 г. -М., 1912, 254 с.

77. Минцлов O.P. Обзор записок, дневников, воспоминаний и путешествий, относящихся к истории России и напечатанных на русском языке, вып. I. Новгород: Губернская типография, I9II. - 171 с

78. Михайлов А.И. Архитектор Ухтомский и его школа. М.: Гос. изд. литературы по строительству и архитектуре, 1954. - 372 с.

79. Неизвестные и предполагаемые постройки В.И.Баженова. Сб. статей и материалов. М.: Изд. АН СССР, 195Г. - 291 с.

80. Нечаев В.В. Общий вид Москвы в ХУШ веке. Москва в ее прошлом и настоящем. Роскошно-иллюстрированное издание, посвященное памяти историка Москвы И.Е.Забелина, т. УЛ. - М.: Моск. книгоиздательское товарищество "Образование", /Ï9I0?/, с. 5-17.

81. Новицкий Г. К изучению интерьера ХУШ в. Сб. Общества изучения русской усадьбы, 1927, вып. 2, с. 12.100. "Образцовые" проекты в жилой застройке русских городов ХУШ-XIX вв. / Белецкая Е., Крашенинникова Н., Чернозубова Л., Эрн И. М., 1969. - 207 с.

82. Описание архитектурных материалов. Москва и Московская область. Труды отдела рукописей ГПБ им. Салтыкова-Щедрина. -Л., 1956. 88 с.102» Общество изучения русской усадьбы /сборник/. М», 1927-1929.

83. Ох А., Фехнер М. Новые исследования по деревянным и жилым домам начала XIX в. в Москве. Архитектурное наследство, 1955, В 5, с. II5-I40.

84. Памятники архитектуры Москвы. Кремль. Китай-город. Центральные площади/ Колл. авторов. М.: Искусство, 1982. - 503 с.

85. Памятники архитектуры Московской области / Авторский коллектив под рук. Б.Л.Альтшуллера, т. 1-2. М.: Стройиздат, 1975.

86. Палладио А. Четыре книги об архитектуре Андреа Палладио, в коих, после краткого трактата о пяти ордерах и наставлений наиболее необходимых для строительства, трактуется о частных домах, дорогах, мостах, площадях, ксистах и храмах/ Пер.

87. П.В.Жолтовского. М.: Изд. Всес. Академии архитектуры, 1936. - 142 с.

88. Г08. Петров А.Н. Палаты фельдмаршала Б.П.Шереметева и Ф.М.Апраксина е Москве. Архитектурное наследство, 1956, № 6, с. 138146.

89. Ш. Петито Э.А. Рассуждение о проспектяве, облегчающее употребление оной. В пользу народных училищ. СПб.: /Изд. Н.А.Львов/, 1789. - 45 с.

90. ТГ4. Пыляев М.И. Старая Москва. Рассказы из былой жизни Первопрестольной столицы. СПб.: Издание А.С.Суворина, 1891. -575 с.

91. И5. Россия е период реформ Петра I/ Колл. сб. М.: Наука, 1973. - 384 с,

92. И6. Русская архитектура первой половины ХУШ века. Исследования и материалы/ Под ред. И.Э.Грабаря. М.: Гос. изд. литературы по строительству и архитектуре, 1954. - 415 с.1/ 117. Русский быт в воспоминаниях современников. ХУШ в., вып. I.

93. От Петра до Павла Г, М.: Задруга, 1918. - 314 с.

94. Рязанцев И.В. Основные черты архитектуры раннего классицизма в России. Автореф. дисс. канд. М., 1968.

95. Свиязев И.И. Руководство к архитектуре, ч. 1-2. СПб.; Тип. К.Вингебера, 1883. - ч. I - 68 с., ч. 2 - 133 с.

96. Среди коллекционеров. Ежемесячнике искусства и художественной старины, 1921-24 гг.

97. Станюкович Вл. Старые кусковские хоромы. Общество изучения русской усадьбы, 1927, вып. 4-5, с. 26-29.

98. Сытин П.В. История планировки и застройки г. Москвы, т. 1-2. Труды Музея истории и реконструкции Москвы. М., 1954.т. I 416 е., т. 2 - 264 с.

99. Тельтевский П.А. Проблемы барокко в русской архитектуре. Ав-тореф. докт. дисс. М., 1965.

100. Тиц A.A. Два древнерусских проектных чертежа ХУП века. Еке-годник Института истории искусств, i960. Архитектура и живопись. - М.: Изд. АН СССР, 1961, с. 5-16.

101. Тиц A.A. Русское каменное жилое зодчество ХУП века. М.: Наука, 1966. - 355 с.

102. Тиц A.A. Русское каменное жилое зодчество ХУП в.: опыт изучения основных этапов развития композиционных приемов. Сообщения Института истории искусств, 12. Архитектура. М.: Изд. АН СССР, 1958, с. 32-86.

103. Тихомиров Н.Я. Архитектура подмосковных усадеб. М.: Гос. изд. литературы по строительству и архитектуре, 1955. -352 с.

104. Тыдман Л.В. Развитие архитектурно-пространственной организации интерьеров русских усадебных домов ХУШ в. /на примере Москвы и Подмосковья/. Автореф. канд. дисс. М.: МГУ, 1983.

105. Уланов В.Я. Москва и Петр Великий. Москва в ее прошлом и настоящем. Роскошно-иллюстрированное издание, посвященное памяти историка Москвы И.Е.Забелина. - М.: Моск. книгоиздательское товарищество "Образование", /1910?/, с. 49-81.

106. Успенский А. Архитектор Матвей Казаков. Мир Искусства/ Хроника, 1904, № 7, с. 239-242.

107. Федоров-Давыдов Ад. Русский пейзаж ХУШ начала XIX века. -М.: Гос. изд. Искусство, 1953. - 584 с.

108. Фомин И.А. Московский классицизм. Архитектура в Москве в эпоху Екатерины и Александра I. Мир искусства, 1904, № 12, с. 187-198.

109. Чекалевский П. Рассуждение о свободных художествах с описанием некоторых произведений российских художников, СПб., 1792. - 232 с.

110. Чернозубова Л.Е. Архитектура деревянных жилых домов в Москве первой половины XIX века. Канд. дисс. М., 1953.

111. Шамурин ГО.И, Допожарная Москва и подмосковные. Москва вiее прошлом и настоящем. Роскошно-иллюстрированное издание, посвященное памяти историка Москвы И.Е.Забелина, вып. IX. -М.: Моск. книготорговое товарищество "Образование", /Î9I0?/, с. 3-50.

112. Г40» Щуази 0. История архитектуры, т. 2. М.: Изд. Всес. Академии архитектуры, 1937. - 694 с.

113. L. Blondel J.-F. Cours d'Architecture ou Traité de la Décoration, Destribution et de Construction des Bâtiments. Paris, 1771, v.4

114. Ж42. Etlin R.A. "Les dedans" J.-F. Blondel and the system of the home. Gazette des beaux arts, 1978, avril, p. 137-147

115. Л43. Hautecoeur L. Histoire de l'Architecture Classique en France, v.1-4. Paris, 1943-1952

116. Rabreau Daniel. L'Architecture Néoclassique en France et la Caution de Palladio. L'Exemple de Mathurin Crucy (1749-1826) XII Corso Internazionale di storia dell' Architettura.- Vi-cenza, 24 Settembre 1970

117. Rondelet J.JB. Traité Théoretique et practique de l'artde Bâtir. Paris, 1812-1814

118. Thomassin S. Recueil de Statues, Groupes, Fontaines, Termes, Vases et autres Magnifiques Ornementes du Château et Parc de Versailles. La Haye, 1724