Архитектура в сознании тоталитарной эпохи тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат философских наук Николаева, Жанна Викторовна

• Николаева, Жанна Викторовна
• кандидат философских наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат философских наук Николаева, Жанна Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

I. История и теория изучения вопроса.

1.Философское и культурологическое понимание предмета диссертации. Обзор исследований по архитектуре, публикаций архитекторов и других источников.

2. Принципы тоталитарного искусства и архитектуры.

II. История и теория архитектуры тоталитарных обществ.

1. Из истории взаимодействия структур власти с архитекторами. «Идеальный город» в прошлом. Социальные аспекты зодчества.

2. Формирование «официального» стиля в XX веке.

3. Символика и архитектурно-типологические элементы «тоталитарной архитектуры».

4. «Сознание» новой эпохи в мировоззрении архитекторов и формирование массового сознания архитектурно-художественными средствами.

5. Архитектура «демократических» обществ и изучение тоталитарной архитектуры в современных условиях.

III. Архитектурная практика в тоталитарных странах Европы. Архитектура «на службе» идеологии и власти.

1. Политические, социальные и художественные особенности тоталитарной архитектуры Италии, СССР, Германии и других стран.

2. «Дворцы революций» - вершина тоталитарной архитектуры.

3. О генеральных реконструкциях столиц, городах-коммунах, рабочих поселках и социальном жилище.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Архитектура в сознании тоталитарной эпохи»

Тема диссертации - «Архитектура в сознании тоталитарной эпохи» посвящена философским, эстетическим, социальным и другим аспектам архитектурного творчества стран Европы, имевших в XX веке аналогичные социально-политические устройства, называемые «тоталитарными режимами». В 1920-х - 1930-х гг. в ряде стран сложился определенный социокультурный строй (господствующая идеология, культура, быт, ментальность), что позволяет выделить его в особую историческую «тоталитарную эпоху».

Изучение значения идеологического фактора в жизни современного общества - постоянно растущая тенденция. Рассуждения о деидеологизации, о «конце идеологий», не раз проявлявшиеся на протяжении XX века, всякий раз оказывались иллюзиями. Очевидна недостаточная разработка конкретных механизмов «идеологической прагматизации» неидеологических сфер общественной жизни и области эстетического. Следует также обратить внимание на то, что указанные процессы недостаточно выявлены и описаны прменительно к отдельным сферам искусства, например, кино, театру, музыке, живописи, архитектуре, даже в тех случаях, когда господствуют общие убеждения, что здесь картина более или менее ясна. Действительно, сфера искусства становится первой, куда интенсивно внедряются идеологические установки тоталитарных режимов. Существует огромное количество описаний этого внедрения. По большей части это именно описания, хотя и фиксирующие важные аспекты, но лишенные возможности или намерения углубиться в механизмы этого проникновения, в механизмы сращивания эстетического и политического начал. Именно на последнее и нацелено данное научное исследование, сосредоточившееся на проблеме архитектурной теории и практики в условиях тоталитарных режимов.

Интенсификация подобного рода исследований вызвана рядом причин. В настоящее время специалисты (архитекторы, искусствоведы, киноведы и др.) склоняются к мысли, что тоталитаризм не всегда являлся для некоторых видов искусства «тормозящим» или блокирующим волю и фантазию художника фактором. Практически не изучены вопросы, касающиеся собственно социальной позиции художника - участника программного строительства. Не вызывает сомнения тот факт, что архитекторы, художники и другие представители творческой элиты как правило отдавали себе отчет в том, каковой является политическая система, на которую они работают. Существуют и отдельные мнения, что во многом система не только опиралась на их интеллектуальную поддержку, но также и «подпитывалась» и даже «генерировалась» их яркими художественными идеями. Примером являются судьбы в Германии таких деятелей искусства, как поэт Г. Бенн, кинорежиссер J1. Риффеншталь, дирижер Г. фон Караян, Р. Штразе и др.; в России таких деятелей культуры и искусства, как А. А. Толстой, Д. Ветров, А. Довженко, С. Эйзенштейн, Г. Александров, К. Малевич, В.Мухина, А. Щусева, В. Щуко и многих других, в Италии - представителей политической и культурной элиты нации - короля Виктора-Эммануила III, графа Г.Чиано, литераторов Дж. Джентиле, Г. д'Аннунцио и Э. Паунд, художников Т. Маринетти, У. Боччони, К. Карра, Р. Гуттузо, Дж. Де Кирико и др. Это сотрудничество, с одной стороны, обеспечивало власти единение с народом -искусство всех тоталитарных обществ было объявлено «более народным», чем предыдущее, буржуазное. С другой стороны, участие в создании «новой культуры» (и, в особенности, архитектуры) было любимым «занятием» как структур власти в целом, так и лично диктаторов в Италии, СССР, Германии, Испании, Португалии.

Идеологии тоталитарных обществ использовали в своих целях те сферы культуры, которые хотя и формально были от них независимы, но постепенно менялись в содержании. В сфере искусства со всей очевидностью проявлялся процесс активного включения в политическую жизнь общества и, как следствие, упразднение автономии, вымывание собственно эстетического и замена его политическими контекстами, пусть и в эстетической символизации. Тоже наблюдалось и в области общественной нравственности и в воспитании.

Тоталитаризация общества привела к появлению фиктивных символических структур, вопреки своим внешним формам насыщающимся политико-идеологическими установками. Но обе выше перечисленные тенденции еще явно недостаточно изучены, особенно судьба искусства в тоталитарной социальной структуре. Доминируют стереотипы, а не существенные наблюдения. Архитектура как часть искусства, как «конечная цель всей изобразительной деятельности» (В. Гропиус) изучена в этой связи еще менее других сфер культуры.

В целом, степень научной разработанности темы диссертации не может быть признана вполне удовлетворительной. Здесь имеется некоторая диспропорция. С одной стороны, хорошо освещены и проработаны общие механизмы функционирования идеологий, как в демократических, так и в тоталитарных структурах. Мы обращаем внимание на работы представителей франкфуртской философской школы В. Беньямина, Т. Адорно, Г. Маркузе, М. Хоркхаймера; социальных психологов В. Райха, Ж. Лакана, Ж. Батая; социологов Р. Дарендорфа, К. Мангейма, Н. Элиаса, Э. Шпрангера, Д. Белла, Ю. Хабермаса; философов и культурологов К. Ясперса, Ж. Делеза, Ж. Деррида, П. Рикера, М. Фуко, Ж. Бодрияра, X. Арендт, Г. Кайзерлинга, Т. Лессинга, П. Милза, И. Бергена, Б. Рассела, Э. Фромма, российских ученых - И.С. Кона, В.А. Ядова, А. Ф. Лосева, Д.С. Лихачева, А.Я. Гуревича, М.М. Бахтина, Вяч. Вс. Иванова и многих других.

Изучение искусства и архитектуры тоталитарных государств XX в. в рамках любой науки осложнено рядом причин. Во-первых, созданное художниками в условиях тоталитарного режима требует комплексного рассмотрения с учетом всего спектра политических, идеологических, социальных и экономических факторов. Во-вторых, соотношение созданного и запланированного в 1920-1930-е годы в Германии, Италии, СССР и ряде других стран показывает нам, что в значительной степени мы имеем дело скорее с «задуманным», существовавшим более в сознании «вождей», архитекторов и зрительских масс, чем с реальностью. Это чуть ли не единственный пример архитектурной эпохи, где построенное как бы существует «на равных» с фантазией и абстракцией, с желаемым, но не реализованным. При рассмотрении стиля, типологических особенностей и выяснении других аспектов архитектуры тоталитарных обществ исследователи постоянно обращаются к таким «эпохальным» сюжетам, как проектирование «Нового Берлина», «Дворца Советов», «Всемирной выставки в Риме - Е' 42» и др. Их никому никогда не доведется увидеть в камне, но их «дух» влияет на нашу перцепцию как архитектурных сооружений, так и эстетического содержания эпохи не менее, чем построенные и дошедшие до нас сооружения.

Разные области культуры, такие как наука, искусство и религия, традиционно исследуются обособленно. История, искусствоведение, даже социология неохотно занимаются подобными темами (на стыке разных дисциплин), т.к. имеют свои ограничительные критерии, по которым должна развиваться исследовательская мысль. Например, история описывает факты, а не их последствия в виде предметов материальной культуры. Искусствоведение успешно решает задачи описания, систематизации, датировки и анализа памятников, но уделяет мало внимания влиянию идеологии и окружающей социокультурной реальности на творческую практику. Эти области гуманитарного знания отторгают любые отклонения от общепринятых схем изложения, желая оставаться максимально точными науками. В отличие от них, как отмечается в словаре: «культурология - это.интегративная область знания, имеющая своим предметом исторические формы общественного бытия, аккумулирующие социальный опыт коллективной жизнедеятельности людей, воспроизводимые и развиваемые через системы социальной коммуникации».1 Одна из основных функций архитектуры - функция социальной коммуникации, на что мы и обратили внимание в работе. Темами, относящимися к изучению проявлений общественного сознания и психологии искусства, на данном этапе занимается культурологическая наука. «Многие фундаментальные выводы истории невозможны без учета процессов, происходящих в сфере культуры»2, - такой позиции придерживается, современная культурология.

Эмпирически фиксируется,, что процесс создания столь похожих по стилю, масштабу, назначению и «духу» сооружений, ставший неотъемлемой частью разных культур, который имел место в тоталитарных государствах, несет на себе отпечаток одной большой системы развития при незначительных отличиях в национальных архитектурных школах данного периода. В работе исследуются культурные, социальные и исторические аспекты сознания масс и представителей художественной элиты в тоталитарную эпоху через призму архитектурных процессов. Перечень функций архитектуры огромен. По мнению известного исследователя архитектурного творчества А.В. Иконникова он практически совпадает с основными функциями культуры, каковыми их сформулировал М.С. Каган3. «Конечно, архитектура принимает на себя лишь какую-то ограниченную

1 Культурология. XX век. Словарь. Спб., 1997, с.5

2 Солонин Ю.Н. Культурология и философия истории// Культорология. Под ред. Солонина Ю.Н. и Кагана М.С., 2004, с. 48

3 Функции культуры, перечисленные в работе М.С. Кагана «Человеческая деятельность». М,, 1974

часть такой функции, - писал теоретик архитектуры, - но важно отметить широту сферы, в которой она поддерживает функционирование культуры; именно поэтому в своем развитии она следует многим закономерностям, присущим культуре в 4 целом».

Интерес культурологии и социальной философии к парадоксам искусства тоталитарных периодов в истории только-только начинает набирать силу. Рассмотренные в диссертации аспекты архитектурного творчества касаются различных дисциплин, но все они имеют одну важную общую проблематику, для которой не существует на данном этапе другой науки, кроме философии культуры, способной дать обобщенный анализ парадигмы власть-искусство на примере единства архитектуроведения, философии, культурологии и семиотики. Известный искусствовед Д. В. Сарабьянов, например, указывает, что и современное искусствознание нуждается в подобных «стимуляторах» в виде применения философского метода «для решения конкретных историко-художественных проблем».3 Философским и культурологическим рассмотрением указанных проблем в России занимались Э.Я. Баталов, Л.М. Баткин, А.А. Галкин, Н.В. Голик, Ю.Н. Давыдов, Г.Г. Дилегенский, К.М. Долгов, М.С. Каган, Ю.М. Каграманов, JI.H. Коган, Б.В. Марков, М.К. Мамардашвили, Е.А. Мамчур, С.Ю. Маслов, Ю.В. Перов, К.С. Пигров, Ю.Н. Солонин, Э.П. Юровская и другие ученые.

В настоящий момент продолжается так называемое «накопление» научного материала. Заметны сейчас и попытки искусствоведов рассматривать архитектуру данного периода не как некий «единый организм», связанный временем строительства, а как собрание различных тенденций и уровней качества проектов, что кажется нам более научно обоснованным. Мы разделяем позицию искусствоведа Г. Ревзина, полагающего, что «есть глобалитет стиля; в рамках формальной школы стиль мастера есть частный случай стиля школы, который есть частный случай стиля страны, который есть частный случай стиля эпохи».6 Принято считать, что монументальность, помпезность и другие черты имперских и высоких стилей неминуемо оказываются востребованы тоталитарными режимами.

4 Иконников А.В. Художественный язык архитектуры. М., 1985, с. 5-6

5 Сарабьянов Д. В. Послесловие к: Г.И. Ревзин. Очерки по философии архитектурной формы. М., 2002, с. 140

6 Ревзин Г.И. Очерки по философии архитектурной формы. М., 2002, с. 15

Именно вопросы формирования тоталитарного стиля, несмотря на огромное количество работ, посвященных собственно архитектуре, нам кажутся наименее изученными.

Влияние тоталитарного правления и идеологии на архитектуру и строительство традиционно оценивалось также как и их значение для социума в целом без углубленного рассмотрения конкретных примеров. Поэтому вопросы источниковедения и методологии изучения именно архитектуры и строительства, а не общие вопросы, касающиеся развития искусств в тоталитарных обществах, кажутся нам наиболее перспективными в изучении.

Философская терминология, касающаяся архитектурно-художественных процессов XX века, еще не установилась в российском научном сообществе. Попытками введения в научный оборот элементов принятых в других дисциплинах и в публицистике, а также разработкой собственных формулировок занимался и занимается ряд исследователей.

Для анализа произведений искусства, в том числе и архитектуры, ученые пробуют применять различные из существующих методов анализа культуры, а именно: сравнительно-исторический, феноменологический, структурно-функциональный, социологический и семиотический. Методология данного исследования строится на использовании системного подхода, увязывающего взаимодействия функционально близких символических систем и предполагающий философский герменевтический анализ их смысловых структур. Определенное значение имеет опыт социально-психологической интерпретации эстетических и политических установок основных теоретиков архитектурно-художественных систем, ставших предметом исследования. Феноменологический метод, который учтен в работе, рассматривает процесс проектирования материального объекта архитектуры как наложение аналогий, предначертанных в структуре сознания на «экзистенциальное пространство», ощущение которого основано на устойчивых схемах сознания7. «.Материальные элементы и пространства произведения архитектуры могут рассматриваться и как знаки, которые несут информацию,

7 Метод, основанный на концепции М. Хайдеггера, использовался рядом современных ученых, среди которых следует отметить итальянского архитектора Паоло Портогези, норвежского архитектуроведа Кристиана Нурнберга-Шульца и российского ученого Андрея Иконникова складывающуюся в сложное, многогранное содержание. Система архитектурных форм, несущая смысловые значения, используется как средство коммуникации между людьми в процессе человеческой деятельности. Она отвечает тому общему определению языка, которое предлагает . наука о знаковых системах»8, - считает семиолог А. Ветров, поэтому любое исследование по архитектуре имплицитно включает в себя элементы семиотики. Определенное значение имеет и опыт социально-психологической интерпретации эстетических и политических установок основных теоретиков архитектурно-художественных систем, ставших предметом исследования. Дополнительно нами был задействован и метод компонентного анализа, определяющий место архитектуры 1930-х годов в истории мировой художественной культуры и способствующий сравнению тоталитарных обществ XX в. с другими системами.

Таким образом, исследование иосит комплексный характер. В ходе работы диссертант опирался, во-первых, на труды отечественных и зарубежных специалистов, посвященные как теории архитектурной формы, так и развитию искусства и архитектуры в 1920-е-1940-е годы. При этом для постановки проблемы и ее решения за основные были взяты исследования в области философии, культурологии, психологии и социологии, а также выступления самих архитекторов-участников событий.

Содержание диссертации ориентировано на изучение социально-детерминированной природы архитектурной практики и ее теории в эпоху, когда в общественной жизни доминирует т.н. «тоталитарное сознание». Настоящее исследование ставит своей целью дать характеристику «тоталитарной архитектуре» как социокультурному явлению, где особое внимание уделено анализу феномена архитектуры как особого бытия культуры и аспектам сознания масс, идеологов культуры и архитектурно-художественной элиты.

Для достижения поставленной цели в диссертации приводятся научные концепции объяснения феномена взаимосвязи политики, идеологии и культуры; демонстрируются конкретные исторические примеры сочетания идеолого-эстетического комплекса с реальной архитектурной практикой; исследуется процесс формирования «официальных» стилей архитектуры тоталитарных обществ

8 Ветров А. Семиотика и её основные проблемы. М., 1968, с. 18-19 с использованием конкретных символико-контестуальных приемов; выявляется механизм взаимоотношений власть-архитектура на конкретных примерах.

Для лучшего иллюстрирования решения поставленных задач в работе рассматриваются наиболее значимые сооружения и комплексы, построенные или спроектированные в «годы режимов», а также связи между идеологией, политикой, сознанием масс и художников, результаты деятельности архитекторов в разных странах, выявляются общие и характерные черты сооружений, реализованных в годы до второй мировой войны.

На основании проработанного материала в диссертации устанавливается, что история архитектурной теории и практики зависит от динамики идейно-политического развития общества, а господствующим социально-идеологическим принципам эпохи соответствуют поиски эстетики и формы в архитектуре. Выводы, сделанные в работе позволяют говорить о сложной символической структуре, которой обладает архитектурная теория, позволяющая реализовывать социально-политические концепты идеологического влияния на общество. Архитектура как никакая другая художественная практика в силу своей социально-политической репрезентативности насыщена идеологической символикой с ясно выраженными политическими подтекстами. Это позволяет нам говорить об архитектуре, как о специальном виде (объекте) субститутивной идеологии, о чем ярко свидетельствует практика тоталитарных архитектур, ставших предметом рассмотрения в данной работе. При этом внутренняя структура архитектурной теории демонстрирует также диалектическое противоречие ее различных подсистем, жертвой которого нередко становится эстетическая составляющая творчества.

В работе также рассматривается специфика зависимости профессионального сообщества и архитектурно-художественных программ от социального заказа, а также формы реакции этого сообщества на политическую ситуацию эпохи. Для этого исследуется вопрос о корреляции политического истеблишмента и архитектурно-художественной элиты в контексте соотнесения идеологических ориентаций первого с эстетическими установками вторых, в результате чего складывается художественно-политический комплекс (институт), определяющий архитектурную и другую художественную практику.

Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения и приложений с альбомом иллюстраций.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Николаева, Жанна Викторовна

4. Общие выводы о результатах архитектурной и планировочной деятельности в тоталитарных обществах в рассмотренный период

Архитектура - тоже летопись мира: она говорит тогда, когда уже молчат и песни, и предания.

Н. В. Гоголь

Зодчество и градостроительство в рамках политической деятельности (так или иначе, строительство связано с экономическими, законодательными и иными особенностями в стране) является в то же время одной из форм влияния на общественное мнение. Архитектуру можно и нужно рассматривать как символ, который по прошествии некоторого времени оценивает политику. Мы говорим: «Петровское барокко», «сталинская архитектура» или «это строил Тамерлан», обозначая при этом и имя лидера этой эпохи, и его свершения. Таким образом, лаконичное определение включает в себя период постройки и архитектурный стиль и даёт оценку эпохе. Роль архитектуры как средства пропаганды новой религии или новой идеологии невозможно переоценить. Символическая функция архитектуры - политический образ своего времени, отраженный в веках. Как Римский Колизей, так и целый город на Неве фиксируют в памяти человечества политику своей эпохи.

Сращивание эстетического и политического начал в творчестве имеют следующие этапы: а) свой генезис, уходящий корнями в мифологическую и религиозную функции искусства; б) развитие, вызванное появлением сознания социальной ответственности художника в эпоху Просвещения; в) сложение осознанного представления архитектуры о своей исторической роли и необходимости сотрудничества с идеологическими структурами на фоне кардинально изменившихся реалий бытия и функционирования культуры в XX веке; г) современный диалог, связанный с установлением и укреплением социальных институтов культуры и все большей глобализации гуманитарных процессов.

Архитектурные процессы сознательно отражают ценностные модели и весь комплекс объективаций культуры, присущих данной эпохе и данному месту. Архитектура имплицитно может рассматриваться как дошедшая до нас проекция духа и бытия своей эпохи. Такая трактовка идеи Г.В.Ф. Гегеля была развита и в теоретических трудах архитекторов первой половины XX века (JI. Салливана, М. Пьячентини и многих других). Архитектуре лучше, чем другим искусствам удается выразить коллективное бессознательное народа, господствующие в обществе мифы. Архитектура - любимое искусство утопии, через нее эпоха транслирует свою мечту. Потому архитектор как правило сотрудничает с сильными мира сего, а роль диссидентов достается писателям.

В заметках о международных конгрессах современной архитектуры Jle Корбюзье писал, что «дело архитектуры - выражать разум эпохи» и что «изменения социального строя и экономической политики неминуемо влекут за собой соответствующее преобразование архитектурного феномена».190 О смене эпохи и власти говорят назначение, стиль и масштаб новых сооружений. Иногда политика подстегивает изменения в искусстве, иногда наоборот. Идеология новой российской власти, еще не сформулированная в виде «национальной доктрины», уже оказалась запечатленной «в камне» эпохальными сооружениями 1990-х гг. XX века в Москве: восстановленным Храмом Христа Спасителя (возврат к православию) и многочисленными торговыми комплексами-дворцами (свободная торговля вместо системы распределения).

Основываясь на философии позитивизма и исторического материализма, современные искусства, начиная с поисков авангарда и архитекторов-конструктивистов, достигли фазы своего максимального развития в первые десятилетия после I мировой войны. К 1940 году архитектурные процессы в странах с различными социальными организациями общества (тоталитарными и демократическими) демонстрируют сложившиеся системные различия. В первой группе архитектура воспринимается как социальный заказ. Во второй - как частное творчество.

190 Le Corbusier, La Charte d'Athenes, Paris, 1957, c. 182

Глобальные международные реконструкции столиц, проектирование новых городов при сохранении условий стабильного развития в тоталитарных странах, т.е. реализации запланированных масштабных проектов, могли бы кардинально изменить окружающую среду, а через несколько поколений и различные «психологические» установки населения. Частично это произошло в СССР, где от градостроительных концепций, принятых в тоталитарную эпоху, невозможно отказаться до сих пор.

Изменения, происходившие в городах за последнее столетие, стали предметом множества исследований; они фиксируются и обыденным сознанием. В советской архитектуре проблема формирования пространства с первых её шагов были поставлены в зависимость от потребностей, выдвинутых социалистическим обществом, от задачи активно «конструировать жизнь», создавая новые функциональные структуры. Во всех странах с тоталитарным прошлым произошла т.н. «социологизация архитектуры».

Современная теория культуры выводит архитектуру из устаревшей системы морфологии искусств, в которой ей отводилось место лишь в категории искусств пространственных. В макромасштабе исторического времени архитектура воплощает собой преемственность, непрерывность развития культуры. Вещественные следы среды, хранящей информацию о прошлом, дают нам осознание присутствия фактора времени (или четвертого измерения) во многих аспектах бытия архитектуры. Пространственно-временной континуум архитектуры, его «хронотоп» фиксирует «определенные стадии развития общества, его истории, становится овеществленной формой коллективной памяти, в синхронном существовании которой отражены различные этапы процесса»191.

191 Иконников А.В. Пространство и форма в архитектуре и строительстве. М., 2006, с. 63

Заключение

Архитектурная теория и практика всегда связаны с обществом. Опираясь на текущий уровень развития материальной культуры, они одновременно «опредмечивают» основы мировоззрения общества, его эстетические идеалы и этические принципы. Среда, организованная архитектурой, ненавязчиво, но постоянно воздействует на эмоции, сознание и поведение человека. Фундаментальные смыслы культуры фиксируются в нашем сознании с помощью архитектурных средств. Архитектурные приемы оформления пространства представляют собой способ конфигурирования социальной памяти, а памятники архитектуры являются материальными носителями символической системы языка национальной традиции.

При помощи средств архитектуры в национальную традицию вводятся и новые содержания символов. Тоталитаризм стал новым источником метафор архитектурной формы. Архитектура в тоталитарную эпоху, влияя на мироощущение и видение мира, продуцирует новые ценности и идеальные модели.

В моменты, когда в общественной жизни доминирует т.н. «тоталитарное сознание», архитектурная практика является социально-детерминированной. Таким образом, «тоталитарная архитектура» представляет собой особое социокультурное явление, где особую роль играет сознание масс, идеологов культуры и архитектурно-художественной элиты.

В данном исследовании мы рассмотрели процесс формирования «официальных» стилей архитектуры тоталитарных обществ с использованием конкретных символико-контестуальных приемов от теоретической полемики до конкретных указаний на элементы, его составляющие. В диссертации описаны исторические механизмы сочетания идеолого-эстетического комплекса с реальной архитектурной практикой в ряде стран носителей тоталитарных режимов. Результаты деятельности архитекторов в разных тоталитарных странах демонстрируют схожие процессы формирования стиля, а также другие общие характерные черты, типологию зданий и отношение массового сознания к произведениям зодчества.

В тоталитарных обществах архитектура играет важнейшую пропагандистскую роль, в связи с чем на нее ложится глобальная задача воспитания и формирования нового культурного сознания. Понимание своей высокой роли как исполнителей «социального заказа» в среде архитекторов является одним из факторов сложения специфического стиля архитектурных сооружений в тоталитарную эпоху. Механизм корреляции «идей» заказчика и «возможностей» исполнителя в парадигме «идеология-архитектура» представляет собой интереснейший универсальный гносеологический механизм, определенная роль которого заметна не только в тоталитарные эпохи.

На основании проработанного в диссертации материала устанавливается, что

1) история архитектурной теории и практики конгруэнтна динамике идейно-политического развития европейского общества, а господствующим социально-идеологическим принципам эпохи вполне рельефно соответствуют поиски эстетики и формы в архитектуре

2) архитектурная теория, а в более широком смысле и любая другая, обладает сложной символической структурой, в которой вполне определенно выделяются как собственные социально-политические и индивидуальные концепты, так и конкретные задачи, связанные с реализацией проектов, социальные воззрения на общество, личность, ее потребности, и другие (например, педагогические задачи)

3) зодчество, как никакая другая художественная практика в силу своей социально-политической репрезентативности, насыщено идеологической символикой с ясно-выраженными политическими подтекстами. Это позволяет нам говорить об архитектуре как о специальном виде (объекте) субститутивной идеологии, о чем ярко свидетельствует практика тоталитарных архитектур, ставших предметом рассмотрения в данной работе. Внутренняя структура архитектурной теории являет собой также диалектическое противоречие ее различных подсистем, жертвой которого нередко становится эстетическая составляющая творчества

4) специфика зависимости профессионального сообщества и архитектурно-художественных программ от социального заказа, а также формы реакции этого сообщества на политическую ситуацию эпохи, могут являться предметом изучения современной культурологии. В диссертации рассмотрен вопрос о взаимоотношении политического истеблишмента и архитектурно-художественной элиты в контексте соотнесения идеологических ориентаций первого с эстетическими установками вторых, в результате чего складывается художественно-политический комплекс (институт), определяющий архитектурную и другую художественную практику.

5) деградация политической системы почти всегда ведет к деградации соответствующих эстетических ценностей и групп-носителей этих ценностей

Рассмотренные в диссертации материалы позволили сделать следующие заключения:

1) установки, которыми руководствуется художественное сознание в своей практике, структурно сложны и обладают известной многослойностью;

2) из всех видов искусств архитектура в наибольшей степени зависит от этих символико-идеологических установок в силу своей социально-политической репрезентативности;

3) архитектура создает особое социально-политическое пространство, одним из самых ярких проявлений искусства строить является идейно-политическая установка;

4) в истории архитектуры просматривается определенная зависимость от политического заказа;

5) тоталитарная власть нуждается в контроле над архитектурой для реализации своих целей;

6) в силу своей социальной «открытости» архитектурное творчество наиболее эффективно в процессе приобщения масс к новой идеологии, новому быту и новой культуре;

7) статус архитектора в тоталитарный исторический период находится на высочайшем уровне, благодаря тому, что архитектурное сообщество имеет возможность предлагать собственную эстетическую позицию и доносить ее до «сознания» представителей власти и широких масс, в связи с чем максимально использует организационные и экономические возможности авторитарного правления для решения своих внутрикорпоративных (градостроительных, социальных, инженерных и технических) задач;

8) ангажированность архитектурной практики и теории политически-детерминированными обществами оказывает со временем парализующее действие на развитие ее эстетических принципов.

Научная концепция взаимосвязи политики и идеологии (в лице тоталитарной власти) с архитектурным творчеством в настоящий момент продолжает формироваться и значительную помощь в ее установлении может оказать философско-культурное понимание проблем искусства в целом. Фактический научный материал, накопленный в разных странах за весь период, начиная с 1920-х годов, позволяет в данный момент успешно изучать произведения тоталитарного искусства и архитектуры, а также связи между идеологией, политикой, сознанием масс и художников.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Николаева, Жанна Викторовна, 2006 год

1. Аалто А. Архитектура Карелии // Архитектура и гуманизм. М., 1978

2. Авдеев В.Г. История проектирования Ленинградского Дома Советов по материалам фондов ГМИ СПб // Краеведческие записки. Вып. 4, СПб., 1996, с. 248-253

3. Адорно Т. В. Избранное: социология музыки. М.- СПб., 1999

4. Альберти Л.-Б. Десять книг о зодчестве. М., 1937

5. Арбатов Б. Искусство и классы. М, 1923

6. Арнхейм Р. Новые очерки по психологии искусства. М., 1994

7. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993

8. Архитектурные записки. Рим Помпеи - Флоренция - Венеция - Виченца - Париж // Из материалов советской делегации на XIII Международном архитектурном конгрессе в Риме. М., 1937

9. Банфи А. Искусство и общество // Банфи А. Философия искусства. М., 1998

10. Баранов Н.В., Иконников А.В. Старое и новое в архитектуре Италии. (По материалам поездки в Италию). М., 1966

11. Барт Р. Семиология и градостроительство // Современная архитектура, 1971, № 1

12. Бартенев И.А., Баташкова В.Н. Очерки истории архитектурных стилей. М., 1983

13. Бархин М.Г. Город. Структура и композиция. М., 1986

14. Бархин М.Г. Метод работы зодчего. М., 1973

15. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975

16. Белый А. Символизм как миропонимание // Символизм как миропонимание. М., 1994

17. Бенуа А. Н. Второй лик социализма // Элементы. М., 1993

18. Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990

19. Бердяев Н.А. Философия свободы. М., 2002

20. Богданов А.А. О пролетарской культуре. М., 199021.